от большого ума, а в силу истеричности женской своей натуры. И тем не
менее - устами младенца...
А может, и вправду - маленький эксперимент, только немного мужества и
выдержки со стороны этой принцессы. Цель? Вынудить противника обнаружить
себя, когда он явно этого не желает; заставить его сделать выпад, когда он
намерен только наблюдать. Эксперимент, конечно, белыми нитками шит, но
ведь условный "противник" - совершенно очевидный псих, может, и сойдет.
- А не струсишь, принцесса?
Дениз вскинула подбородок - ни следов отчаянья, ни мелочной
обидчивости, недетская готовность подчиниться его воле и разуму.
- Тогда так. - Артем взял со шкафа несколько старых газет, скомкал их
и сложил на полу, возле входной двери.
- Нас затащили сюда, - продолжал он громко и демонстративно, - но,
по-видимому, мы оказались не нужны. Возвращать нас не собираются. Я
согласен с тобой - лучше сразу умереть, чем жить в неизвестности и безо
всякой надежды на возвращение.
Он поджег бумагу и вернулся на тахту. Сел рядом с Дениз, взял ее руки
в свои, чтобы не напугалась. Дениз глядела не на огонь, а на него, глаза
были внимательные и ничуть не испуганные.
Газеты разгорались, первые высокие языки уже лизали дверной косяк.
Что же, это изящный ход. Раз уж их притащили сюда, создали специально для
них этот чертов павильон, кормят и поят да еще и стараются исполнять все
разумные желания, - значит, они кому-то очень нужны. Так вот пусть теперь
этот "кто-то" принимает меры по спасению своих живых экспонатов.
В комнате неожиданно запахло паленым мясом, хотя ни дверь, ни стена
упорно не хотели разгораться. По серой плоскости двери пробежала дрожь,
словно дунули на поверхность лужи, а потом она потекла, разом, как будто
вся была сделана из одного куска масла. Тошнотворный сиреневый дым
метнулся в образовавшийся проем, и в полумгле стремительно наступающего
вечера они увидели четкую фигуру человека, стоявшего в конце дорожки.
Артем вскочил и, перепрыгнув через тлеющую груду бумаги, вылетел из
домика и бросился навстречу незнакомцу. Только бы не исчез, только бы...
И тут же налетел на невидимую упругую стену. Прозрачная поверхность
спружинила и отбросила его назад. На руках и лице остался клейкий,
раздражающий налет, словно он врезался в тело огромной медузы. Артем
невольно вскинул руки к лицу, чтобы стереть эту клейкую слизь, но ощущение
оказалось обманчивым - кожа была суха. Стараясь освободиться от этого
ощущения, Артем принялся, тереть щеки и лоб, а когда отвел руку, то
увидел, что незнакомец стоит уже в шаге от него, по ту сторону прозрачной
преграды.
Какую-то секунду они пристально смотрели друг на друга; но
незнакомец, по-видимому, уже хорошо изучил Артема, потому что в его глазах
не промелькнуло ни тени скрытого любопытства; Артему, в свою очередь,
разглядывать было нечего, так как лицо незнакомца представляло собой нечто
среднее из всех обычных мужских лиц. Просто лицо. Как у анатомического
муляжа.
Незнакомец шевельнул губами, и Артему показалось, что слова,
удивительно правильно произносимые, звучат с какой-то задержкой по
отношению к движению губ.
- Чего вам не хватает? - с расстановкой произнес незнакомец.
Артем шагнул вперед и оперся ладонями на клейкую поверхность
разделявшей их стены.
- Мы хотим знать, где мы и у кого мы. Мы хотим знать, по какому праву
вы похитили нас. Мы хотим знать, какого черта вам от нас нужно.
Незнакомец снова зашевелил губами.
- Завтра утром, на рассвете, - донеслось до Артема, - я буду говорить
с тобой.
Стена замутилась, подернулась дрожью, как шкура потревоженного
животного, стала совсем непрозрачной. Сзади послышались шаги - осторожно
подходила Дениз.
- Видела? (Хотя, конечно, видела.) Мне кажется, что именно эта рожа
появилась у меня за окном, чтобы выманить на балкон. А когда тебя умыкали
- ты никого не заметила?
Дениз наморщила лобик:
- Я спала. Потом открыла глаза - я плыву... как сказать... вот так,
между комнаты... Что, нет? Я плыву, все кругом чуть-чуть темно, и человек,
я его не знаю, делает руками так... - Дениз выставила вперед ладошки и
слегка помахала ими, как машут на облачко дыма, - и я плыву быстрее,
быстрее, словно я... как сказать... un duvet de peuplier', дерево, нет -
тополь, тополиный - так? - а, одуванчик! - она с облегчением вздохнула.
Когда ей приходилось составлять простую фразу, все шло гладко, и он даже
удивлялся правильности ее речи, но стоило ей пуститься в подробности -
начиналась такая смесь русского с нижнегароннским, что в ней безнадежно
тонул всякий смысл. - Но там, дома, был другой человек. Другое лицо... она
быстро глянула на Артема и старательно поправилась: - другая рожа. Как...
консервная банка.
[' Тополиный пух (франц.).]
- Рожа. Ты делаешь поразительные успехи в русском языке. Впрочем, с
кем поведешься... Что только скажут твои Папа с мамой, когда ты
возратишься?
- Отец и мама переводят вашу прозу... как сказать... contemporaine,
современную. Там и не такие слова... я когда-нибудь вам скажу. Все подряд,
вы будете поправлять. Разве нет? А когда я вернусь...
Плечи у нее вдруг совсем опустились, она тихонечко повернулась и
побрела к дому. На пороге остановилась и, не оборачиваясь, словно ее
совершенно не заботило, услышит Артем или нет, шепотом, очень правильно
выговаривая каждое слово, произнесла:
- Я знаю, что никогда не вернусь домой.
Артем скорее угадал, чем расслышал. Бедный маленький подкидыш, стоит
спиной и плачет молча, и только старается, чтобы не дрожали, не выдавали
ее плечи.
Да не будь ты таким дубом, подойди, сделай что-нибудь, по головке
погладь, что ли, - плачет ведь человек...
Подошел. Наклонился над нею...
- А если мы вернемся, - спросила Дениз, подымая на него сухие
спокойные глаза, - разве вы не женитесь на мне и не возьмете меня с собой?
- О, господи, ну конечно!
А что еще можно сказать в таком случае?
Дениз тихонечко посапывала, уткнувшись ему в левое плечо.
Надо было освободить руку с часами. Это ему удалось не сразу, потому
что больше всего он не хотел бы разбудить Дениз. Разговор предстоял
слишком серьезный, чтобы впутывать в него еще и этого ребенка. Ребенок
чмокнул губами во сне и тихонечко пробормотал: "Артем..." М-да. Ведь не
"мама", а - "Артем". Может, это от постоянных дневных страхов, а может...
Ладно. Не время об этом думать. Вот уже слабо проступили стрелки на часах,
значит, через каких-нибудь пятнадцать минут мгновенно и неотвратимо
наступит рассвет. Надо идти. И постараться стать господином положения.
Артем на носках выбрался в прихожую, с сомнением оглядел брюки - все
эти дни он спал не раздеваясь, и это отложило прискорбный отпечаток на его
костюм. Не хотелось, конечно, появляться перед представителем иностранной
державы в таком непрезентабельном виде, но светало с каждой минутой, и не
было речи о том, чтобы задерживаться для наведения лоска.
Он вышел из домика. Утра здесь не бывали свежими - как не было ни
дневной жары, ни ночной прохлады. Широкая лужайка была пуста, и Артем
медленно побрел между нахальными, аляповатыми клумбами, пока не дошел до
кустов. И там, у дальнего поворота, невидимый из окон домика, уже поджидал
его вчерашний незнакомец.
- Сядь, - велел он.
Артем покосился - слева от тропинки, действительно, появилась
дерновая скамья. Артем сунул руки в карманы и вызывающе качнулся с пяток
на носки и обратно. Надо сразу брать быка за рога. Так вот, распоряжаться
здесь будет он и задавать вопросы будет тоже он.
- Подойдите ближе, - проговорил он тем тоном, каким обычно
разговаривал в штабе народной дружины. - А теперь потрудитесь ответить:
где мы находимся?
Незнакомец шевельнул губами, и до Артема явственно донеслось:
- Не на Земле.
Артем задумчиво потрогал подбородок, затем почему-то понюхал
ладонь... Не на Земле. Все вопросы разом испарились. Не на Земле. С этим
надо было свыкнуться, это надо было принять и переварить, а пока все
остальное не имело никакого значения. Правда, в первый момент Артем чуть
было не спросил: "А далеко ли до Земли?" - но вовремя понял, что вопрос
глупый.
- Что же ты молчишь? - снова раздался приглушенный голос. - Я получил
полномочия говорить с тобой и отвечать на любой из твоих вопросов.
- Мы не на Земле. - Артем только пожал плечами. - А все остальное -
это плешь.
- Это-это идиома?
- Вот именно. Скажите хоть, зачем вы это сделали?
- Вы нужны нам.
- Мы? Я и Дениз?
- Ты и она.
- Два кролика, черненький и беленький... Кровь будете пить или как?
Чего от вас ждать, когда вы чуть не убили ее, пока тащили сюда! Вы что, не
нашли никого постарше? Зачем вам эта девчонка, я вас спрашиваю?
- Она уже дорога тебе?
- Вот! - Артем выразительно постучал по лбу и потом - по каблуку
ботинка. - Корифеи инопланетной цивилизации... Другого вывода вы сделать
не могли?
Незнакомец высокомерно промолчал.
- Так вот, на будущее примите, что подобные вопросы к делу не
относятся и обсуждению не подлежат. Как у нас, на Земле.
Что-то в лице незнакомца дрогнуло. Было ли это насмешливой гримасой?
Этого Артем определить не успел.
- Так что же вам от нас надо, конкретно?
Незнакомец пожевал губами, и разрыв между их движением и
возникновением звука еще больше увеличился.
- Когда-то мы были такими же, как вы. Теперь мы хотим знать, в чем
заключается различие между вами и нами.
Артем только пожал плечами.
- Вы прилетели на Землю на корабле, который нам и не снился. Вы
смогли создать все это - крошечный квазиземельный рай с самым модерновым
шалашом. Так неужели вы не могли сконструировать машину, которая вычислила
бы разницу между вами и нами с точностью до одного атома?
- Простой количественный анализ нам ничего не давал. Необходимы были
непосредственные наблюдения в условиях, максимально приближенных к
естественным.
- И вы протянули руку и взяли нас, как взяли бы из террариума двух
лягушат. Можете меня поздравить - я уже четко вижу разницу между вами и
людьми Земли.
- Да? - сказал незнакомец, и тон его очень не понравился Артему. -
Между прочим, я некоторое время провел вблизи вашей планеты и наблюдал за
жизнью ее обитателей. Некоторые из этих наблюдений убедили меня в том, что
перенос двух жителей Земли в условия, наиболее для них благоприятные,
будет не самым антигуманным актом из всего, происходящего на вашей
планете.
- Хороша же ваша цивилизация, если вы ориентируетесь на далеко не
лучших представителей планеты, значительно отставшей от вас по уровню
развития.
- Зачем ты пытаешься обвинить нас? Ведь если бы мы предложили тебе
добровольно лететь сюда, если бы мы сказали тебе, что нам нужна твоя
помощь, - разве ты отказался бы?
- Нет, разумеется. Но вы впутали в это дело Дениз...
Они быстро взглянули друг на друга.
- Круг разговора замкнулся, - заметил незнакомец. - Не хочешь ли
спросить еще о чем-нибудь, прежде чем проснется твоя Дениз?
Твоя Дениз. Тактичности у этого супермена хоть отбавляй.
- Да спрашивать еще можно было бы до бесконечности. Но на первый раз
хватит. Мы ведь еще увидимся?
- Как ты пожелаешь.
- А если я пожелаю, то как я смогу вас вызвать?
- Позови меня.
- Но вы мне не представились...
- Мое имя непроизносимо для твоего языка. Поэтому условимся, как тебе
будет легче меня называть. Как на вашем языке обозначается существо,
