ну, - что в тюрьме вам придется очень туго. Вас будут кормить соленым,
но пить давать не будут. Каждый день я буду навещать вас вот с этим гра-
фином, наполненным прохладной, вкусной водой, и вы будете испытывать та-
кую жажду, что в конце концов отдадите мне все ваше золото я все ваши
чемоданы я будете еще благодарны, если мы вас оставим в живых.
- А почему ты украл чемодан, который отобрал у Джованни? - сказал
Хоттабыч, бросив при этом на пол несколько разорванных волосков.
- Я никогда не ворую вещественных доказательств, - обиделся инспек-
тор, - вот он...
Только что чемодан лежал на стуле справа от инспектора, и вдруг он
словно сквозь землю провалился. Пропала вдруг в груда золотых монет, так
приятно волновавшая воображение инспектора, и, что самое удивительное,
прямо из-под его рук неведомо куда и каким путем пропал протокол допроса
Джованни.
- Это ты украл, проклятый старик! Ты и этот тихоня Джованни! Но ниче-
го, я вас живо заставлю понять, где вы находитесь! - взвизгнул инспек-
тор.
Он нажал кнопку, и вошли четыре жандарма с необыкновенно тупыми и
свирепыми физиономиями.
- Обыщите их! - приказал инспектор.
Но обыск ничего не дал.
- Куда девалось золото? Где чемодан и протокол? - завопил инспектор.
Хоттабыч молчал. Джованни беспомощно развел руками:
- Не знаю, синьор инспектор.
В это время открылась дверь, и в кабинет заглянул Ванденталлес. У не-
го было озабоченное лицо. Из-за его спины выглянул Чезаре. Как перевод-
чик Ванденталлеса он сделал официальное заявление:
- Синьор инспектор, мой синьор просит передать, что он очень спешит,
потому что сейчас должны открыться магазины. Нельзя ли поскорее погово-
рить с ним? В такт этим словам Ванденталлес величественно качал головой.
И вдруг он заметил Хоттабыча, который скромно стоял в сторонке.
- О-о-о-о! - воскликнул он. - Господин инспектор, задержите, пожа-
луйста этого старика!..
- Синьор просит, синьор инспектор, чтобы вы задержали этого старика,
- быстро затараторил, переводя его слова, Чезаре Санторетти. - Синьор
обвиняет этого старика в том, что несколько дней назад похитил у него
сто миллионов сто тысяч долларов наличными деньгами в пачках по сто де-
сятидолларовых бумажек; а также десять тысяч золотых часов, усыпанных
бриллиантами, двадцать тысяч золотых портсигаров, пятьдесят тысяч жем-
чужных ожерелий, пятнадцать старинных фарфоровых сервизов и одно совер-
шенно бесценное серебряное кольцо, оставленное синьору Ванденталлесу в
наследство его величеством покойным царем Соломоном, сыном Давида...
- Вот оно!.. Вот оно, это кольцо! - взревел Ванденталлес, заметив на
руке Хоттабыча колечко "Носи, Катя, на здоровье". - Отдай кольцо!
- А ну-ка, заставьте старика заговорить! - приказал инспектор и в
предвкушении приятного зрелища поудобней устроился в кресле.
Жандармы молча козырнули и неожиданно для инспектора и самих себя с
силой вышибли из-под него кресло, повалили на ковер и принялись изби-
вать.
- Что вы делаете, негодяи? - вопил инспектор. - Ведь я вам приказал
потолковать с этим стариком, а не со мной!
- Так точно, синьор инспектор! - молодцевато ответили жандармы и про-
должали наносить ему удары.
- Чего ты стоишь, как дубина? - крикнул инспектор окаменевшему от
удивления Чезаре. - На помощь, Чезаре, на помощь!..
Телохранитель Ванденталлеса какими-то странными, деревянными шагами
приблизился к избиваемому инспектору и нанес ему несколько ударов, от
которых тот сразу затих, потеряв сознание.
Убедившись, что инспектор "готов", жандармы и Чезаре, как по команде,
тяжело вздохнули и принялись тузить друг друга, пока один за другим не
попадали на пол в полнейшем изнеможении. Последним упал Чезаре Санторет-
ти. Но, уже падая, он из последних сил так стукнул Ванденталлеса, что
тот грохнулся на ковер, словно мешок с картошкой.
- Вы его знаете, этого негодяя? - спросил Джованни Хоттабыча. - Это
как раз он сказал, что я у него украл чемодан... .
- Знаю ли я этого мерзкого человека?! - усмехнулся Хоттабыч. - Да, мы
с ним как-то встречались... Ну, добрый мой Джованни, все как будто в
должном порядке. Покинем же скорее этот негостеприимный дом.
С этими словами он взял Джованни за руку и спокойно, словно сквозь
двери, провел его на улицу прямо сквозь толстую каменную стену, за кото-
рой волновались обеспокоенные их долгим отсутствием Волька и Женя.
- Возьми, Джованни, обратно свой чемодан, - сказал старик молодому
рыбаку, вручая ему невзрачный чемодан, который впору было бы выбросить
на свалку.
Джованни готов был поклясться, что еще секунду назад в руках Хоттабы-
ча не было никакого чемодана. А тот, который ему сейчас передал Хотта-
быч, не имел ничего общего с драгоценным чемоданом, чуть было не стоив-
шим молодому рыбаку свободы.
- Пусть тебя не смущает его внешний вид, - сказал Хоттабыч, поняв
удивление Джованни. - Согласись, что при его чудесных свойствах нарядная
внешность не только излишня, но и вредна...
Они сердечно распрощались. Джованни побежал домой, чтобы успокоить
своих товарищей, которые не знали, что и подумать по поводу его затянув-
шегося отсутствия. Слухи о его аресте до них уже успели докатиться. Мо-
жете поэтому себе представить, как они были рады обнять живого, здорово-
го и свободного Джованни и выслушать из его уст историю его необычных
похождений.
А Хоттабыч тем временем вернулся к своим юным друзьям и, как вы сами
понимаете, первым делом рассказал им со всеми подробностями о том, что
только что произошло в кабинете инспектора полиции.
- Эх, - скаэал Волыка в сердцах, - я бы этому подлецу еще такое на
прощанье устроил, чтобы он навечжизнь запомнил!
- Ты прав, как всегда, о Волька иби Алеша, - глубокомысленно согла-
сился Хоттабыч.
В ту же минуту за четыре километра от наших дружно шагавших друзей, в
уже известном нам кабинете, произошло нечто, от чего жандарм, первым
пришедший в себя, тут же снова упал без сознания: инспектор, только что
валявшийся на полу, вдруг сильно сократился в своих размерах и неизвест-
но каким путем очутился в стеклянном графине, том самом, из которого всю
воду выпил господин Ванденталлес.
Так он и по сей день и томится в стеклянном графине. Все попытки ос-
вободить его оттуда ни к чему не привели, потому что графин тот вдруг
стал тверже алмаза и разбить его или распилить не представляется никакой
возможности.
Пришлось, конечно, уволить инспектора из полиции. Семья его оказалась
бы совсем без средств к существованию, если бы супруга отставного инс-
пектора не догадалась выставить на улицу тумбочку, а на ней - графин с
отставным инспектором. За право посмотреть на своего супруга предприим-
чивая синьора берет всего одну лиру и сравнительно неплохо живет. Каждый
честный итальянец с удовольствием заплатит лиру, чтобы насладиться ли-
цезрением прожженного взяточника и верного капиталистического холуя, за-
точенного в графин.
Не менее достойна внимания я судьба господина Ванденталлеса. Мы забы-
ли сказать, что одновременно с инспектором был наказан и он. Хоттабыч
превратил его в собаку. Чезаре Санторетти в одну минуту поседел, следя
за тем, как этот алчный человек быстро превращался в облезлую рыжую шав-
ку. Так по сей день и проживает в своей квартире в собачьем виде. Бога-
тейшие владыки крупнейших монополий постоянно шлют ему отборные кости с
собственного стола. Раз в неделю он выступает за это с двадцатиминутным
лаем в радиопередаче "Голос капитала".
Что же касается наших друзей, то Хоттабыч, убедившись, что в Среди-
земном море Омара ему не найти, предложил отправиться на берега Атланти-
ческого океана. Само по себе предложение было в высшей степени заманчи-
вым. Однако неожиданно против этого возразил Волька. Оа сказал, что ему
нужно завтра же обязательно быть в Москве, по той причине, которую он не
может сообщить. Но причина, мол, очень важная.
Тогда Хоттабыч с тяжелым сердцем временно отложил дальнейшие поиски
Омара Юсуфа.
Еще не все избитые жандармы пришли в себя, когда взвился в воздух и
мгновенно скрылся за горами ковергидросамолет "ВК-1" " имея на своем
борту Гассана Абдуррахмана ибн Хоттаба, Владимира Костылькова и Евгения
Богорада.
Спустя десять часов с минутамм "ВК-1" благополучно снизился у полого-
го берета Москвы-реки.
XLIII САМАЯ КОРОТКАЯ ГЛАВА
В жаркий июньский полдень от Красной пристани Архангельского порта
отвалил ледокольный пароход "Ладога", имея иа своем борту большую группу
экскурсантов. Духовой оркестр на пристани беспрерывно играл марш. Прово-
жающие махали платками, кричали: "Счастливого плавания!"
Пароход осторожно выбрался на середину Северной Двины и, оставляя за
собой белоснежные облачка пара, поплыл мимо множества советских и иност-
ранных пароходов, держа курс на горло Белого моря. Бесчисленные катеры,
моторные лодки, карбасы, шхуны, траулеры, гички и нескладные, громоздкие
плоты бороздили спокойную гладь великой северной русской реки.
Толпившиеся на верхней палубе экскурсанты на целый месяц прощались с
Архангельском и Большой землей.
- Волька! - крикнул один из экскурсантов другому, озабоченно шныряв-
шему у капитанской рубки. - Куда девался Хоттабыч?
Из этих слов наблюдательные читатели могут сделать безошибочный вы-
вод, что среди экскурсантов находились и наши старые знакомые.
ХLIV. МЕЧТА О "ЛАДОГЕ"
Тут нам необходимо сделать некоторое отстувление и рассказать, как
они очутились ва "Ладоге".
Читатели, конечно, не забыли, что Волька в значительной степени по
собственной вине (не надо было рассчитывать на подсказку) позорно прова-
лился на экзамене по географии. Такое событие трудно забыть. Помнил, ко-
нечно, и Волька, помнил и тщательно готовился к пересдаче экзамена. Он
решил обязательно сдать на "пять".
Но, несмотря на самое искреннее желание Вольки как можно лучше подго-
товиться к экзамену, это оказалось совсем не так просто. Мешал Хоттабыч.
Ведь Волька так и не решился поведать старику истинные последствия его
роковой подсказки. Приходилось поэтому также скрывать и то, что Вольке
нужно готовиться к переэкзаменовке. Он опасался, как бы Хоттабыч не ре-
шил наказать учителей за Волькин провал на экзамене.
Особенно обидно получилось в тот день, когда так необыкновенно закон-
чилась игра между "Шайбой" и "Зубилом".
Преисполненный раскаяния за огорчения, доставленные им Вольке на ста-
дионе, Хоттабыч в этот день не отступал от Вольки ни на шаг, всячески к
нему подлизывался, расточал комплименты и все время навязывался с самыми
соблазнительными предложениями. Только часов в одиннадцать вечера Волька
получил возможность взяться за учебник.
- С твоего позволения, о Волька, я лягу спать, ибо меня что-то клонит
ко сну, - промолвил наконец Хоттабыч, позевывая, и полез на свое обычное
место - под кровать.
- Спокойной ночи, Хоттабыч! Приятных снов! - ответил Волька, усажива-
ясь поудобнее за столом и с искренним сожалением поглядывая на свою пос-
тель.
Он устал и был весьма не прочь соснуть, как он выражался, минут
пятьсот - шестьсот. Но надо было заниматься, и Волька скрепя сердце уг-
лубился в учебник.
Увы! Шелест страниц возбудил внимание засыпавшего джинна. Он высунул
из-под кровати свою всклокоченную бороду и сонным голосом осведомился:
- Почему ты не в постели в столь поздний час, о стадион моей души?
- Что-то мне не спится. Бессонница, - соврал Волька.
- Тс-тс-тс! - сочувственно прищелкнул Хоттабыч языком. - Это весьма
прискорбно. Бессонница губительна в твоем нежном возрасте. Но не пе-
чалься, ибо для меня нет ничего невозможного.
Он выдернул из бороды несколько волосков, дунул на них, прошептал ка-
кое-то слово, и Волька, не успевший возразить против несвоевременной и
