К жанру прикола относятся также и всевозможные розыгрыши и камерные
феерии.
Как известно, в "Крестах" камеры небольшие по площади. От двери до
решки - 3,5-4 м. Зеки одной из камер склеили из газет длинную трубу,
один конец вывели, отогнув жалюзи, за решку, в ночное звездное небо,
другой конец приставили к "глазку". Потом постучали в дверь:
"Командир! Подойди, командир!"
"Командир" подошел нехотя и первым делом, согласно Уставу, заглянул в
"глазок". Увидев вместо освещенной камеры с зеками созвездия Северного
полушария, "командир" бросился бежать за подмогой. Пока суд да дело,
труба была спущена в унитаз без остатка. Ошалевшего "командира" послали
на обследование к психиатру.
В тех же "Крестах" малолетки в одной из камер исхитрились замазать
хлебным мякишем все щели и отверстия, напустили в камеру воды и устроили
небольшой и довольно глубокий бассейн...
В камерах общего режима новичкам предлагают написать заявление типа:
"Прошу отвести меня на вещевой рынок вверенного вам учреждения для про-
дажи и обмена ненужных вещей", "Прошу внести меня в список автобусной
экскурсии по городу Ленинграду (1984 г.)", "Прошу выдать топор для обра-
ботки под швабру деревянного бруска". Пупкари знают о розыгрышах, и это
их тоже развлекает... Другие приколы гораздо более жестоки: для них вы-
бирается в качестве жертвы какой-нибудь безответный сокамерник. Во время
сна к члену жертвы (это может быть и палец в мягком варианте) привязыва-
ется шнурок, на другом конце которого - грязный ботинок. Ботинок ставит-
ся на шконку перед закрытыми глазами бедняги. Проснувшись, тот отбрасы-
вает ботинок в сторону - и т.д. и т.п. В другой камере соорудили чучело,
положили его на шконку, так, чтобы из-под одеяла торчали сапоги. При пе-
ресчете оказалось, что зеков на этаже на одного больше. При повторном
пересчете - на одного меньше. Шум, гам, ментовская разборка. В общем,
как в тюрьме, так и в зоне достаточно возможностей и объектов для юмора
и сатиры, для фарса и гротеска; но как ни называй, жанр один - "при-
кольный".
ДОРОГА В ЗОНУ
Наконец свершилось! Ваша кассационная жалоба не удовлетворена (т.е.
вам ни прибавили, ни убавили срок), и теперь остается только ждать: за-
щелкают засовы, замки, скрипнет дверь, и деловитый пупкарь выкрикнет ва-
шу фамилию и добавит: "С вещами!"
Путь в зону может быть и короток, и весьма долог. "Столыпинский" ва-
гон цепляют обычно к так называемым "пятьсот-веселым" поездам, которые
не спеша передвигаются по каким-то немыслимым круговым веткам, объезжая
озера и возвышенности. Иногда поезд (вернее, сам вагон) поднимается на
север, затем спускается на самый юг и оттуда берет курс на Дальний Вос-
ток. Впрочем, ни зекам, ни конвою ВВ некуда спешить: солдат спит - служ-
ба идет, зек спит - срок идет. Но хорошо, если вагон заполнен зеками по
норме - можно спать, сидеть, испытывая лишь вполне переносимый голод,
жажду и малую нужду. Пайка этапника и состоит в основном из не в меру
соленой рыбы и хлеба - вода же подается лишь по просьбе. И по желанию
конвоира. Так же удовлетворяется и малая нужда. Если чересчур упорно
настаивать на выводе в "туалет", то конвоир, при выводе, может отоварить
по почкам рукояткой пистолета или пнуть сапогом побольнее.
Беда, если вагон переполнен. Сам трясся в полустоячем положении пять
(!) суток из Крымской в Ростовскую область (около 700 км), подпитывая
организм вонючей хамсой. Правда, в Керчи конвоир-узбек поддался уговорам
и за десять рублей согласился принести братве две бутылки привокзального
самогона. Стало веселей, но не легче...
Норма "купе" "столыпинского" вагона - 18 человек. Запросто могут раз-
местить, опять же с помощью овчарок, кованых сапогов и приладов, в два
раза больше.
Заводят и выводят - из "двери в дверь", из автозака в "вагонзак" (так
называется "Столыпин") - и обратно. Несколько раз пересчитывают. В боль-
ших городах погрузка-выгрузка происходит где-нибудь на запасных путях, в
стороне от людей; в провинции не стесняются: выведут на перрон вокзала и
посадят на корточки - под дула автоматов и овчарочьи зубы.
Дальнейшие "похождения" на пути в зону продолжаются в пересыльных
тюрьмах или в транзитных отделениях СИЗО. Именно в транзитных "хатах" и
происходят, как мы уже говорили, разборки с обнаружившимися врагами,
фуфлыжниками и стукачами. Вполне возможен и некоторый беспредел со сто-
роны: первоходочники с набитыми "сидорами", в добротной "вольной" "киш-
катуре" (носильных вещах) - объект для нехилой наживы. Это может быть и
предложение обмена: серую робу на ваш джинсовый костюмчик, рубаху х/б на
ваш модный батничек. Ватничек на батничек, одним словом... А могут и
"наехать" при отказе...
На каждой пересылке шмон. Запрещенные предметы если не "отмели" в Вы-
борге, "отметут" в Кирове (Вятке), прошел Вятку - в Перми уж точно "ог-
рабят"...
Первоходочник в транзитке обуреваем мыслями о неизвестной ему зоновс-
кой жизни. Ажиотаж пересылки (все время кого-то дергают - вызывают - "С
вещами!") действует и на крепкую психику... Бывалый зек готовится к зо-
не, расспрашивает по возможности тех, кто знает подробности "вариантов":
как работа? как кормят? как ведут себя "козлы"? силен ли ментовский про-
извол?.. Бывает, что зоны, как говорится, стоят бок о бок, а по режиму
различаются, как Артек и Бухенвальд.
И вот - снова автозак. Он не переполнен, он за каких-нибудь двадцать
минут домчит до ворот лагерного "шлюза", и снова изменится ваша жизнь -
на этот раз конец ("звонок") этой жизни (если, конечно, ничего не слу-
чится) точно определен приговором суда. В этом что-то есть мистическое;
только особо избранным святым Господь открывает время кончины и перехода
в иной мир. А тут - почти две тысячи грешников знают точный день и час
своего перехода - в не менее, если так можно выразиться, иной мир.
Карантин
Вновь прибывших с усмешечкой рассматривают прапора, солдаты. Тут же
тусуются деловитые зеки с нашивками на рукавах: "козлы" административной
обслуги. Они заполняют какие-то бумаги, разговаривают с ментами как с
равными, иногда даже на повышенных тонах. Это, так сказать, "вершинные",
"горные козлы". Именно они - первые в очереди на УДО (условно-досрочное
освобождение). Когда вас заведут в зону, вы навряд ли еще раз, до конца
срока, встретитесь с этой частью лагерного мира. В карантинном дворике -
оживление. За сеткой тусуются подосланные заинтересованными людьми "мак-
леры". Они предлагают разного рода бартер, уговаривают не сдавать на
склад ничего (пропадет, мол...). И действительно - пропадает. При входе
в зону сдаешь приличный костюм индпошива и новые итальянские черные туф-
ли, а "по звонку" (окончание срока) получаешь того же цвета, но все
иное: в твоих вещах уже кто-то "откинулся".
Впрочем, нынче на многих зонах (из-за нехватки финансов) "вольные"
вещи не отбираются, казенную робу не выдают. Кожаная куртка, шаровары
"адидас", кроссовки "Рибок" - все как на свободе... Более того, не хва-
тает средств одеть ментов-стажеров: они тоже шныряют по зонам в кожаных
куртках и т.п. На одной зоне их даже поколотили - перепутали с "бойцами"
из враждебной группировки, уж дали оторваться стальными шконочными поло-
сами...
Зоновская "милиция" тоже "нагоняет жути" на вновь прибывших. Для бы-
валых людей это дело привычное...
В карантине могут продержать несколько дней, фиксируют отрицаловку,
"убалтывают" подходящих зеков в "козлятник".
Зоновский шмон не менее тщательный, чем тюремный. Тут есть мастера
своего дела, пожилые контролеры с многолетним стажем. Эти "волки" ощуща-
ют купюры, как экстрасенсы. Контролер по кличке "Миноискатель" и не ощу-
пывал вовсе: сразу доставал из потайных мест деньги, металл, наркоту.
Изза этого бывали "непонятки" - шмонаемый был уверен, что его сдали с
потрохами те, кто "заряжал".
Распределение
Распределение по отрядам, по работам происходит по-разному. Иногда
это делают два-три человека: "хозяин", начальник "промки" (рабочей части
зоны), "кум" (начальник оперчасти... Иногда собирается за большим столом
целая кодла: кроме вышеперечисленных - медсанчасть (главлепила), дирек-
тор школы, всевозможные мастера и начальники участков, отрядники и т.д.
Входящий зек называет статью, срок, специальность... Если есть - ин-
валидность.
- Журналист, значит? - говорит радостно "хозяин", поворачивая голову
на толстой шее к начальнику промки.
- Ну что, - отвечает тот, - пойдет журналист на "журналы", резать бу-
дет...
А "журналами" назывались многотонные стопы листовой стали, подлежащие
резке по невыполнимой, как обычно, норме.
На известной мне зоне особо котировались строители всех специальнос-
тей: было довольно много выездных объектов. Выгоднейшее дело - дешевый
труд и "излишки" стройматериалов, из которых с помощью тех же подне-
вольных строителей в короткие сроки можно сковырнуть небольшое ранчо у
реки.
Распределили - и выдают матрас, постельное белье, кружку, ложку.
Главшнырь ведет в отряд, передает зека завхозу, который точно определяет
принадлежность зека к той или иной группе. Делает вывод: давать место
или этот зек сам себе его найдет - после того, как представится "блатко-
митету".
В бараке всегда найдутся люди, которые введут новичка в курс дела.
Заискивающий барачный шнырь расскажет охотно о всех нюансах быта; ка-
кой-нибудь не вышедший по болезни на работу зек сообщит последние новос-
ти и заочно представит соседей. Из каких городов больше, из каких
меньше, много ли "зверей" (азиатов и кавказцев); как кормят; в чем ущем-
ляют; каков отрядник...
Вечером барак наполнится шумом и табачным дымом: вернутся из промки
труженики...
Барак
Это каменное или деревянное здание - одноэтажное чаще, но если и пя-
тиэтажное, все равно называется бараком. Такие же, по конструкции, шкон-
ки, как и в тюрьме: рама 1,8х0,5 м, ножки 0,5 м. Второй ярус - на высоте
1-1,5 м, бывает и третий... Но вместо продольных и поперечных стальных
полос - чашек всего лишь обычная сетка - у кого простая, "солдатская; у
кого "поблатней" - панцирная...
Вечером, когда все на местах, в бараке стоит нескончаемый гул слив-
шихся воедино голосов. Одни играют в азартные игры, в другом углу гоняют
чифир; кто-то подельничает - режет самодельным резаком симпатичную шка-
тулочку, которую обменяет потом на чай; человек десять сразу хохочут над
приколом; иные - крепко спят под этот, казалось, непереносимый гвалт.
Табачный дым стоит столбом. Но все ко всему привыкли. Слава Богу, тепло.
Окурки, бумажки бросают в проход между рядами шконок - шнырь уберет.
Впрочем, в условиях табачного дефицита из окурков вытряхивается табачок
в специальную баночку из-под какого-нибудь монпансье. Иногда устанавли-
вается такой порядок: днем мусор бросается в мусорные ведра, а ночью,
после отбоя, в проход. Но это тонкости...
Какой-нибудь котенок в бараке - частная и неприкосновенная собствен-
ность. Коля Ш., вернувшись после смены в барак, обнаружил, что у котенка
Прапора, жившего возле шконки, выбит глаз и сломана лапка. Через полчаса
был найден обидчик, которому Коля вогнал под ребро заточку, сделанную из
отвертки. "Аж рукоятка сломалась!" Дело обошлось: котоненавистник отде-
лался санчастью, Колю не сдал, вину свою признал, а котенок оклемался -
хоть и хромал потом до самой смерти.
Угол барака - блатное место. Там обычно спит (живет) "смотрящий", ав-
торитет. Рядом - его приближенные. Да и все нижние места имеют свою
блатную степень - кроме разве что шконок у самого входа, на которых
обосновываются "петухи" (это на строгом режиме). Кстати, нижнее место
имеет, конечно, плюсы: можно прилечь на шконку вздремнуть, можно играть
на ней в карты или в нарды, можно беседовать с кентом, попивая "купечес-
