ли бы...
- Я не Александровна, а Викторовна.
- Но вы же сестра Насти?..
- Да. И тем не менее, я - Викторовна.
- А она Александровна... - ничего не понимает Мишка.
- Это у нас такое маленькое семейное хобби - каждому свое отчество, -
улыбается Лида.
Когда Лида осторожно входит в совершенно темную квартиру, Нина Елиза-
ровна говорит ей со своего дивана сонным голосом:
- Доченька... Там в кухне - все на столе. Покушай, детка.
- Спасибо, мамуля.
Лида тихо пробирается к Настиной раскладушке, опускается на корточки
и трогает Настю за плечо:
- Настюхочка... Там Мишка внизу. Просит тебя на секунду выйти.
Настя открывает глаза, свешивается с раскладушки и заглядывает под
стол, чтобы убедиться, спит мать на своем диване или нет.
И тихо говорит Лиде:
- Лидуня, если тебе нетрудно, спустись к нему и пошли его... - Настя
берет Лиду за воротник, притягивает к себе вплотную и что-то шепчет ей
на ухо.
- Что?! Что ты сказала?! - в ужасе отшатывается Лида.
И тогда Настя достаточно громко повторяет:
- Я сказала, чтобы он пошел...
Нина Елизаровна на своем диване зажмуривается и зажимает уши руками.
На светящемся будильнике два часа ночи. Не спит Нина Елизаровна. Утк-
нулась глазами в спинку дивана...
Настя не спит на своей раскладушке. Смотрит в закрытую дверь бабушки-
ной комнаты, злобно вытирает взрослые слезы с детского лица.
В маленькой комнате все ворочается и ворочается с боку на бок Лида.
Тоже никак не может уснуть...
Да и Бабушка - неподвижная, немая, почти не дышащая, вонзила открытые
немигающие глаза в потолок, на котором вздрагивает отблеск уличного фо-
наря.
И всплывают в остатках бабушкиной памяти ее постоянные беззвучные
черно-белые видения...
...Тогда, в сорок девятом, она проснулась от звука подъехавших к дому
машин. Тихо выскользнула из широченной постели, где на второй подушке
сладко посапывал Друг, метнулась к окну и увидела "эмку" и "воронок" у
подъезда...
...Потом трясущемуся, растерянному Другу его помощник предъявлял ор-
дер на арест, а еще один подавал Бабушке уже заранее заготовленные листы
протоколов, и она, сидя за туалетным столиком в ночной рубашке, подписы-
вала их с одной и другой стороны. Друг увидел, что Бабушка подписывает
протоколы, закричал, забился в истерике, упал на колени, подполз к ней,
стал целовать ей ноги, рыдая и умоляя не подписывать эти страшные листы.
А Бабушка, боясь поднять на него глаза, поджимали босые ноги под бан-
кетку и ставила одну подпись за другой...
Помощник дал знак увести Друга. И когда дверь за ними захлопнулась,
он подошел к бабушке, намотал ее длинные волосы на правую руку, а левой
стал расстегивать ширинку своих форменных галифе...
В день бабушкиного рождения утро, как всегда, началось с дикой сума-
тохи: уже готовая к выходу из дома Лида мечется по квартире:
- Где мои перчатки? Мама, ты не видела моих перчаток? Бабушка, с днем
рождения! Прости меня, миленькая... Голова кругом... Ну где же мои пер-
чатки?!
Нина Елизаровна вынимает Лидины вещи из шкафа, стопкой складывает их
на диван:
- Лидочка! Паспорт, билет на самолет и деньги будут лежать вот здесь.
Да! Бабушка подарила тебе к отпуску пятьдесят рублей!
- Бабуленька, спасибо, родненькая... Господи, ну где же перчатки?!
Настя в одних трусиках и короткой ночной рубашке убирает свою раскла-
душку.
- Ты эту кофточку берешь с собой? - спрашивает Нина Елизаровна.
- Мама, успеется с кофточкой! Я на работу опаздываю! Где мои перчат-
ки?
- Завтра в шесть утра тебе улетать! Когда ты думаешь собирать вещи?
Сегодня весь вечер у нас будет народ!
- Боже мой, еще вчера перчатки лежали перед зеркалом в прихожей! Нас-
тя, где мои перчатки?
- В машине - не можешь без перчаток? - спрашивает Настя.
- Какая машина?! - орет Лида. - Он еще позавчера вечером улетел! Ну
где же мои перчатки?
- Слушай, ты с этими перчатками уже всех в доме заколебала! - Настя
проходит в прихожую, вынимает Лидины перчатки из своей куртки. - На, по-
давись своими перчатками!
- Мама, ты видишь?! Ты видишь, что это такое растет?! - кричит Лида,
но в это время из бабушкиной комнаты раздается сильный удар корабельной
рынды.
Бом-м-м!!! - несется по всей квартире.
- Судно! Судно забыли вынуть из-под бабушки! - кричит Лида.
- Иди, иди уже со своими перчатками, - говорит ей Настя и проходит в
комнату Бабушки: - Привет, бабуля! Ну что там у нас?
Она довольно ловко вытаскивает судно из-под Бабушки, морщит нос и во-
пит на всю квартиру:
- Ура! Бабушка покакала!
На вытянутых руках, отвернув голову в сторону, она проносит судно ми-
мо сестры и матери в ванную:
- Милости прошу! Вуаля! Какой цвет! А запах! Кристиан Диор!
Она сливает судно и начинает его мыть щеткой.
- Что ни говори, а в жизни всегда есть место подвигу! Да, Лида?
- Дура малолетняя! Раз в жизни... И то умудрилась спектакль устроить!
- почему-то обижается Лида и выскакивает за дверь.
Настя выходит с чистым судном из ванной и уже без ерничества, спокой-
но просит мать:
- Мамуль, подмой бабушку сама. Мне, наверное, с этим не справиться.
Нина Елизаровна берет Настю за уши, притягивает к себе и целует ее в
нос...
В теплой курточке, в джинсах, заправленных в резиновые сапожки, и в
спортивной шапочке Настя стоит в кухне и записывает все, что говорит Ни-
на Елизаровна:
- Черный хлеб - целый. И два батона белого по двадцать две. Виктор
Витальевич любит по двадцать две. И обязательно смотайся в "Прагу"! Там
могут быть крутоны из ветчины. Помнишь, я к Новому году покупала? Так...
Нас - трое, Виктор Витальевич - четыре, папа - пять, Евгений Анатольевич
- шесть.
- Что еще за Евгений Анатольевич?
- Я тебе уже говорила. Возьмешь шесть штук. Ясно?
- Да. А бабушка будет опять овсянку жрать?
- Настя!.. А бабушке там же купишь две куриные котлетки. - Нина Ели-
заровна лезет в шкафчик за деньгами и видит несколько трешек, лежащих
отдельно. - А это что за деньги?
- Степуху вчера получила.
- Очень кстати. А почему так мало?
- Елки-моталки! - вспоминает Настя, открывает холодильник и достает
из морозильной камеры смерзшийся пакет. - Я же к сегодняшнему дню языки
достала! Шесть сорок за них отдала! Мамуля, их же нужно срочно разморо-
зить!
- Языки? Настя! Немедленно признавайся, где ты достала языки?
- Мам, знаешь, есть такой анекдот: что такое "коммунизм?" Это когда у
каждого советского человека будет свой знакомый мясник в магазине. Вот
мы сегодня и заглянем в наше светлое будущее...
- Это безнравственно, Настя! И отвратительно!
- Зато вкусно! Давай деньги, я пошла, - Настя вынимает из рук матери
деньги, берет сумку и уже в дверях говорит: - Ма, я заскочу на рынок?
Папа очень любит киндзу. Куплю ему пучок?
- Купи... - растерянно говорит Нина Елизаровна.
Троллейбусная остановка точно напротив Лидиной работы.
Лида выскакивает из троллейбуса, перебегает тротуар и плечом толкает
старинную роскошную стеклянную дверь своего учреждения.
И тут же, в тамбуре, перед второй, тоже прозрачной дверью, Лиду оста-
навливает молодая печальная женщина с пятилетним мальчиком.
- Простите, пожалуйста. Вы - Лида?
- Да. А собственно...
- Я - Надя. Жена Андрея Павловича.
Лида зажмуривается, нервно трет руками лицо.
- Простите меня, Лидочка, - с трудом говорит Надя. - Но мне сейчас
просто не к кому...
- Что вы, что вы... Это вы меня простите... Это я... - сгорая от сты-
да, бормочет Лида.
- Вы уже знаете? - горестно спрашивает Надя.
- Что-нибудь с Андреем Павловичем?! - пугается Лида.
Маленький мальчик крепко берет Лиду за руку, поджимает ноги и пробует
качаться, держась одной рукой за руку матери, а второй - за руку Лиды.
- Они уехали вместе на юг. С вашей подругой. С Мариной...
- Нет! Нет! Нет! - в отчаянии кричит Лида. - Это ошибка! Этого не мо-
жет быть!
Все сильнее раскачивается мальчик.
- Она вылетела вчера. Вслед за ним.
- В Адлер? - зачем-то спрашивает Лида.
- В Ялту. Он в последний момент поменял билет на Симферополь.
Мальчик раскачивается все сильнее и сильнее. Обе женщины уже еле сто-
ят на ногах...
- Лидочка... Вы не могли бы как-нибудь с ней связаться? Попросите ее
не делать этого! Двое детей... Второму - десять месяцев. Он с моей мамой
сейчас... Костя! Отпусти тетину руку! Ты же видишь, как ей тяжело!
- Ничего, ничего... Он легкий, - говорит Лида.
- Если он от нас уйдет... У меня даже специальности никакой. Помогите
мне, Лидочка! Умоляю вас... - плачет Надя.
За внутренней стеклянной дверью военизированная охранница с булыжным
рылом проверяет пропуска у служебного люда... А за внешней - бежит, то-
ропится, плетется, едет, мчится, тормозит и снова срывается с места
осенняя утренняя Москва...
После курсов Евгений Анатольевич прибегает в свой гостиничный номер
переодеться. В руках у него уже поздравительный тортик.
Вместо пожилого туркмена с "Панасониками" соседом его оказывается
здоровенный молодой мужик в одних кальсонах.
- О! У меня новый сосед? - радушно говорит Евгений Анатольевич. -
Здравствуйте, здравствуйте.
Сосед внимательно смотрит на Евгения Анатольевича:
- Слава богу! Я-то думал, придет сейчас какой-нибудь старый хрыч - с
ним и каши не сваришь. Здоров! - он протягивает руку. - Дмитрий Ивано-
вич! Можно просто - Митя.
- Евгений Анатольевич.
- Порядок! Значит так... Тебе сколько, Жека?
- Чего?
- Лет.
- А... Пятьдесят четыре.
- Ладно. Скажем - сорок пять. Ты выглядишь - зашибись! Обьясняю: зак-
леил двух телок. Придут к пяти. У меня - две бутылки самогона, баночка
килек и... вот твой тортик. Одна, чернявенькая, тебе. Не то евреечка, не
то армянка. Они, знаешь, какие заводные? Только туда рукой, а ее уже всю
трясет! А вторая, беленькая, мне. Годится? После захочешь - махнемся.
Они, по-моему, на что хошь подпишутся! И главное - потом не надо три дня
на конец заглядывать. Одна в судомойке, вторая на раздаче в каком-то пи-
щеблоке. А там, сам знаешь, осмотр за осмотром. Так что и тут порядок в
танковых войсках! Учись!
- Видите ли, Митя, дело в том, что я вряд ли смогу...
- Главное, не тушуйся, Женька! Я ж с тобой! Сели, по стакану, килеч-
ка-шмилечка, две-три дежурные хохмы, гасим свет и... понеслась по просе-
лочной!
- Вы меня не поняли, Дмитрий Иванович. Я сегодня приглашен в гости.
На
- Вот так уха из петуха! - растерянно чешет в затылке Митя. - Что ж
мне с двумя-то делать?..
Евгений Анатольевич оглядывает здоровенного Митю и говорит:
- Да вы и с двумя справитесь.
- Я не за себя боюсь. Я и троих до мыльной пены загоню. Лишь бы они
из-за меня не перецарапались... Мне сейчас эта гласность совершенно ни к
чему.
- А вы надолго? - вежливо спрашивает Евгений Анатольевич и начинает
переодеваться.
- Да нет! Всего-то на пару дней. Специально на сутки раньше выехал -
погулять...
- Командировка?
- На партактив вызвали, будь он неладен! Будто мы там у себя в горко-
ме все пальцем деланные! Да, Евгений, подвел ты меня. Сильно подвел!
От холодного ветра Мишка прячется в телефонной будке, стоящей непода-
леку от Настиного дома, и неотрывно следит за проездом, откуда должна
появиться Настя.
Но вот и Настя. Тащит тяжеленную сумку.
С перевязанной головой под "адидасовской" шапочкой Мишка выползает из
своего укрытия и неверными шагами идет Насте навстречу.
Увидев Мишку, Настя останавливается у своего подъезда, улыбается и
приветливо говорит ему:
- А я уж думаю, куда ты подевался! Хорошо, что встретила...
И тогда Мишка бежит к ней радостно и раскрепощенно.
- Тихо, тихо, тихо, - останавливает его Настя. - Я тут для тебя одну
любопытную книжечку достала. Как будущему юристу...
Настя вытаскивает из накладного кармана продуктовой сумки небольшую
