Дженнифер. Она вырвала его у меня с грацией разъяренной росомахи.
- Еще одно. Я видел в доме вторую женщину. - Я описал белокурую
красотку. - Кто она? Секрет это или нет, я требую ответа.
Они недоумевающе уставились на меня. Некоторые покачали головами,
засомневавшись в моем здравом рассудке. Все ушли, кроме Деллвуда. Он
положил ключ на письменный стол.
- Я уложу генерала, сэр, если вы не возражаете.
- Не возражаю, если он не возражает.
- Идите, Гаррет, - заговорил старик, доказывая, что он и не думал
спать. - Я не в силах продолжать. Увидимся после завтрака.
- Слушаюсь, сэр. - Я устал. Не урвать ли несколько часов, не
вздремнуть ли? Когда еще придется поспать всласть: ведь старик сделал из
меня живую мишень.
Нет. Сперва Снэйк. Судя по всему, навряд ли он сообщит нечто
полезное. Но, с другой стороны, черт его разберет. А вдруг...
Тогда я смогу не бояться, что меня опять попытаются зарубить во сне
топором. Я направился вниз, в холл. И тут же застыл как вкопанный,
разинув рот. Опять эта женщина. На балконе, наискосок от генеральских
покоев. На моем балконе. Я дрожал мелкой дрожью, но не отрываясь смотрел
на нее, точно грезил наяву. Она скользила, как призрак, не замечая меня.
Я бросился к лестнице, ведущей на пятый этаж, прокрался в восточное
крыло, спустился на балкон.
Напрасные старания. Она исчезла. Надо поймать ее в ловушку, иначе с
ней не поговоришь. А мне безумно этого хотелось.
Желание порой играет с нами странные шутки. Она возбуждала меня, а
победительное очарование Дженнифер почему-то оставляло равнодушным.
Глава 17
Поскольку вход в мою комнату был сразу из коридора, я подумал, что не
помешает принять меры предосторожности. Пожалуй, ножа может оказаться
недостаточно, если ночной гость будет настроен чересчур воинственно.
Уходя, я просунул между дверью и косяком листок бумаги. Но это была
лишь приманка. Листок трепыхался на виду и сразу бросался в глаза.
Настоящим сигнальным устройством служил мне волос, высовывающийся из-за
двери на пару дюймов. Его-то уж на место не вставишь.
Волоса не оказалось.
Войти или нет? Видимо, злоумышленник еще там: между собранием у
генерала и моим приходом прошло совсем немного времени, он не успел бы
обыскать комнату. Я подумал было расположиться с комфортом и подождать
снаружи. Но это значило бы отсрочить свидание со Снэйком. Может, пойти
ва-банк и удивить непрошеного гостя? Я снял со стены булаву, достал
ключ, отпер дверь и сильно пнул ее ногой, чтобы отбросить притаившегося
в засаде. С булавой наготове я ворвался в комнату.
Пусто. Темно. Кто-то опять задул лампу. Я поспешно вернулся в
коридор: мой силуэт мог послужить отличной мишенью для человека,
вооруженного арбалетом. В дверном проеме показалась чья-то фигура.
- Это я.
Морли Дотс. Я осмотрелся, нет ли кого в коридоре, и зашел в комнату.
- Какого черта ты тут делаешь? Я отбросил булаву и зашарил по столу в
поисках лампы.
- Стало любопытно, что у вас здесь происходит.
Я зажег лампу и захлопнул дверь.
- Ты так прямо взял и вошел?
- Подумаешь, у вас все двери нараспашку.
- Как тебе мои апартаменты?
Он постучал себе по носу.
- Запах. У эльфов тонкий нюх, а в твоих апартаментах воняет мясом.
Сразу ясно, ты не вегетарианец.
Издевается, мерзавец.
- Значит, ты явился. Что прикажешь с тобой делать?
- Новости есть?
- Да. Еще один убитый. Это случилось сегодня утром, пока я был в
городе. Поэтому вечером старик созвал совещание, доложил всем, кто я
такой, и пригрозил, что виновных детектив Гаррет по стенке размажет.
Между делом старик спалил свое завещание. А что новенького в городе?
- Плоскомордый кое-где побывал, но нашел немного. Ты знаешь, сколько
штамповалось этих медалей, в любом ломбарде их полным-полно. Ценность
представляют только серебряные: в Холме вечно не хватает серебра.
Холм - центр Танфера. Там живут все важные шишки, в том числе шайка
колдунов, ведьм и прочих, кому серебро нужно позарез: для волшебства
серебро что дерево для огня. С тех пор как Слави Дуралейник сосредоточил
все запасы серебра у себя в Кантарде, цены на него взлетели до небес.
Впрочем, это к делу не относится.
- Что с подсвечниками и прочей дребеденью?
- Кажется, он нашел пару. Люди, купившие их, не помнят продавца. Но
ты ведь знаешь Плоскомордого. Убеждать он умеет.
Он убедителен, как оползень: станешь на дороге - рискуешь быть
раздавленным.
- Великолепно. Что будем делать?
- Завтра он попытается снова. Жаль, что ворюга не спер что-нибудь
эдакое, примечательное - тогда бы его наверняка запомнили.
- И правда. Дал он маху. Слушай. У меня назначена встреча с одним
человеком. Он говорит, что знает убийцу. Может, и впрямь знает. Надо
поспешить, а то он передумает и не станет разговаривать.
- Вперед, отважный рыцарь. Морли частенько подсмеивается над моей
романтичностью и сентиментальностью. Но он и сам не безгрешен. Взять
хоть его появление здесь. Ни в жизнь не признает, что не захотел
оставлять меня одного среди акул. Любопытно ему, видите ли, стало.
- Дом с привидениями, да и только, - ворчал Морли, пока мы осторожно
спускались по лестнице. - И как они тут живут?
- Говорят, дома стены помогают. Привыкаешь через какое-то время,
перестаешь замечать.
- Что это за брюнетка, на которую я наткнулся по дороге, в пустом
холле?
- Генеральская дочка, Дженнифер. К ней не подступишься.
- А может, ты не знаешь, как взяться за дело.
- Может. Но сдается мне, с ней не все в порядке.
Мы вышли через черный ход. Светила луна, и я почти не спотыкался, а
Морли, тому без разницы, он из тех, кого хоть в гроб заколоти - зрение,
как у кошки.
- По крайней мере у вас все без затей: ни призраков, ни вампиров, ни
великанов - просто людская жадность.
Я подумал о женщине в белом. Надеюсь, она не призрак: я не умею
общаться с бестелесными существами.
Морли схватил меня за плечо.
- Здесь кто-то есть.
Я ничего не увидел, но услышал звук - будто человек вдруг
остановился.
- Услышал нас, - шепнул Морли и как сквозь землю провалился. Я
подошел к конюшне, позвал:
- Снэйк? Ты где? Это Гаррет.
Не отвечает. Я просунул голову внутрь. Темно, лошади неспокойны.
Лучше обойти вокруг, сразу заходить рискованно. С северной стороны
конюшни из щелей между досками пробивался слабый, неверный свет, похоже
было, что горит оплывающая уже свечка. В углу оказалась небольшая
дверца, видимо, я наткнулся на убежище Снэйка.
- Снэйк? Ты здесь? Это Гаррет.
Снэйк не отвечал.
Я открыл дверь.
Снэйк не ответит больше никому, во всяком случае, в этом мире. Его
зарезали. Нечистая работа. Удар пришелся в грудь, но не в сердце, лезвие
прошло через легкое, кончик ножа торчал из спины. Появился Морли.
- Я его упустил. - Он глянул на Снэйка. - Любитель работал.
Эх, Морли, всегда всех критикует.
- Даже профи может наделать ошибок, когда имеет дело с несговорчивым
субъектом. Этот человек, я слышал, бывший десантник. А десантников
голыми руками не возьмешь.
- Может, и так. - Дотс присел на корточки, повертел в руках шнурок,
обвитый вокруг шеи Снэйка. - Занятно!
Я занялся поиском улик. В спешке убийца мог что-нибудь обронить.
- Что это?
- Это шнурок кефов-душителей.
- Что? - Я присел на корточки рядом с Морли.
- Есть такое восточное племя - кефы-душители. Им строго-настрого
запрещено проливать кровь. Потому что тогда мертвец не найдет покоя,
пока не будет отмщен. Приходится убивать без кровопролития. Между тем
убийство - часть их религиозного ритуала, поэтому плетение шнуров у
кефов целое искусство.
Я взглянул на шнурок. Да, не просто обрывок веревки.
- Убийцы-асы изготавливают собственные шнуры. Плетение удавки -
последнее испытание, дающее статус мастера. Посмотри. Узел, как у нас
делают для виселиц, но петля круглая, ее можно накинуть одной рукой.
Узлы - на самом деле не узлы, веревка оплетает пробку конусообразной
формы. Эта штуковина устроена, как стрела с наконечником, пробка может
выскочить только в одну сторону.
Мне понадобилось не больше секунды, чтобы разобраться в устройстве
шнурка: наглядный пример был налицо. Я нащупал конусообразные выступы.
- Пробка сжимается, выскакивает из узла и расширяется снова, с другой
стороны.
- Как снять шнурок?
- Его не снимают. Используют один раз. Потом он считается
испорченным. Я видел эту штуку только однажды. Моему знакомому удалось
перерезать ее у себя на горле. Но более везучего парня на свете нет, не
считая тебя, конечно.
Я огляделся вокруг. Сам Снэйк интересовал меня меньше. Может, наш
убийца и дилетант, но тоже весьма везучий дилетант. Ни одной улики.
- Печально, - сказал я.
- Смерть всегда печальна. Кто бы говорил! Но Морли полон
неожиданностей.
- Я не о том. Посмотри, как он жил. - Я указал на угол Снэйка. Он
жил, как лошади Спал на соломе. Из мебели - только грубо выкрашенный
стол. - Он был профессиональным солдатом, двадцать лет в войсках,
преимущественно в Кантарде. За это неплохо платят. Человек настолько
осмотрительный, что ухитрился выжить, наверняка умел и с деньгами
обращаться. Но он жил в конюшне, как животное, и не имел даже смены
одежды.
- Бывает, - проворчал Морли. - Хочешь пари, что родился он в самых
распоследних трущобах? Или на какой-нибудь грязной ферме, где и двух
медяков за месяц не увидишь?
- Не надо пари.
Я видел, что он прав. У выросших в бедности людей есть патологическая
страсть откладывать деньги про черный день. Но смерть приходит раньше
этих предполагаемых несчастий. Жалкая жизнь. Я тронул Снэйка за плечо -
мускулы его были напряжены, не расслабились даже после смерти. Странно.
Я вспомнил рассказ кухарки о Снэйке. "Он был доблестным воином", -
напишут на надгробном памятнике.
Я перевернул тело, чтобы посмотреть, нет ли чего под ним. Нету.
- Слушай, Морли. Задушить - дело долгое. Вероятно, убийца сперва
попробовал придушить его, а потом пырнул ножом или наоборот.
Морли огляделся кругом. Жуткий кавардак.
- Вероятно.
- Ты когда-нибудь душил человека?
Морли укоризненно взглянул на меня: бестактный вопрос.
- Извини. А я вот душил. Мне во время набега поручили придушить
часового. Я тренировался заранее.
- Не похоже на тебя.
- Мне не нравится убивать и никогда не нравилось, но я подумал: если
убить человека придется и если я хочу уцелеть, значит, надо все сделать
как следует.
Морли проворчал что-то. Он был занят осмотром того, что некогда было
лицом, грудью и животом Снэйка.
- Я все разыграл как по нотам. Когда я подошел к нему, парень дремал.
Но очень быстро проснулся и отбросил меня, как тряпичную куклу. Он мне
чуть мозги не вышиб, а ведь я. ни на секунду не отпускал проклятой
веревки. Единственно, что мне удалось, - я не дал парню заорать и
поднять тревогу, а там подоспел кто-то из наших и добил его ножом.
- Ну и что?
- Если ты не сломаешь жертве шею, она будет бороться. Предположим, ей
удастся стряхнуть нападающего и ослабить веревку. Парень увидит тебя,
пусть даже на шее у него эта дьявольская восточная удавка, и тогда
придется его прикончить любым доступным способом - иного выхода нет.
- Ты ведешь к тому, что Снэйк был сильнее убийцы. Как тот часовой .
Я не говорил, что часовой был сильнее меня, но Морли попал в точку.
- Да.
- У кого-то в доме теперь полно синяков и ссадин. Если это кто-то из
домочадцев. - Может быть. Черт побери! Почему мне так не везет?!
