Зарубежная фантастика - Глен Кук

Приключения Гаррета 1-6

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ГАРРЕТА  1-6

НОЧИ КРОВАВОГО ЖЕЛЕЗА
ЖАЛКИЕ СВИНЦОВЫЕ БОЖКИ
СЕДАЯ ОЛОВЯННАЯ ПЕЧАЛЬ
ХОЛОДНЫЕ МЕДНЫЕ СЛЕЗЫ
СЛАДКОЗВУЧНЫЙ СЕРЕБРЯНЫЙ БЛЮЗ
ЗОЛОТЫЕ СЕРДЦА С ЧЕРВОТОЧИНКОЙ


ПРИКЛЮЧЕНИЯ ГАРРЕТА
"НОЧИ КРОВАВОГО ЖЕЛЕЗА"

Глен КУК



ONLINE БИБЛИОТЕКА http://bestlibrary.org.ru


Aeaaa 1

   Когда я протиснулся в дверь "Домика Радости" Морли, все посмотрели на
меня так, словно вошла смерть с  косой.  Воцарилась  мертвая  тишина.  Я
замер. Взгляды так давили, что я не мог сдвинуться с места.
   - Вы что, ребята, привидение увидали?  Глаз  у  меня  наметанный.  По
комнате будто прошелся дубинкой какой-то псих. Этот парень (а  может,  и
несколько), не жалея  времени,  врубался  в  стены  и  вовсю  размахивал
топором. Вокруг хватало шрамов и разбитых носов, чтобы представить себе,
что произошло.
   "Домик Радости" гордится такой публикой.
   - О черт! Это Гаррет. - Мой старый приятель Рохля целый и  невредимый
стоял за стойкой. - Опять полиция.
   Ростом Рохля под  три  метра,  а  то  и  больше.  Цвет  кожи,  как  у
залежалого покойника. Готов спорить, трупное окоченение головы  началось
лет двадцать назад.
   Несколько гномов,  великан,  разнообразные  эльфы  и  один-два  парня
неведомого происхождения залпом выдули  коктейли  из  кислой  капусты  и
двинулись к выходу. Это были какие-то незнакомые парни. А знакомые парни
изо всех сил делали вид, что не  знакомы  со  мной.  По  комнате  прошел
шепоток: незнакомым парням сообщали, кто я такой.
   Бальзам для моего самолюбия. Называйте меня Грязным Гарретом.
   - Всем привет! - прикинувшись бодрячком, сказал я. - Шикарная  ночка,
а?
   И вовсе не шикарная. Дождь лил как из ведра, и, похоже, это было даже
не  ведро,  а  бездонная  бочка.  Я  не  сообразил   надеть   шляпу,   и
беспорядочные градины чуть не продолбали дырки у меня в голове. Впрочем,
нет худа без добра - может, потоки воды очистят улицы от  зловонных  куч
мусора. Кучи напоминали  вздувшиеся  гнойные  волдыри,  которые  вот-вот
лопнут. Городские мусорщики из крысиного народца совсем обленились.
   - Привет, Гаррет! Присоединяйся! Ладно. Хоть одно дружелюбное лицо.
   - Плоскомордый, привет, старина, привет, дружище!
   Я направился к скрытому в тени угловому  столику,  за  которым  сидел
Тарп с каким-то типом. Из-за темноты типа я заметил  не  сразу.  Даже  с
близкого расстояния я не мог его как следует  разглядеть.  На  нем  было
тяжелое черное одеяние, как у некоторых священнослужителей, да еще  и  с
капюшоном. Казалось, от него исходят волны мрака  вроде  миазмов.  Таких
типов на вечеринки не приглашают.
   - Тащи сюда стул,  -  сказал  Тарп.  Не  знаю,  почему  его  называют
Плоскомордый. Он не в восторге от этого прозвища, но  оно  нравится  ему
больше имени Уолдо, которым наградили его родители.
   Я плюхнулся на стул. Приятель Тарпа заметил:
   - Сдается мне, вас здесь не очень-то привечают. Вы что, заразный?
   Он не только был мрачный, но  и  говорил  то,  что  думал,  -  жуткий
недостаток в общении, хуже миазмов. -  Ха!  -  фыркнул  Плоскомордый.  -
Ха-ха-ха! Вот это да, Уник! Черт возьми! Это же Гаррет!  Я  тебе  о  нем
рассказывал.
   - Туман начинает рассеиваться. Но не вокруг него, там была все  такая
же мгла.
   - Вы обижаете меня, - сказал я. - Вы не правы. - Я заговорил  громче.
- Вы все не правы. Я тут не по работе. Я  ничего  не  вынюхиваю.  Просто
подумал: заскочу сюда пообщаться с друзьями.
   Они мне не верили.
   Но по крайней мере никто не изощрялся в остроумии по поводу того, что
у меня нет друзей.
   Плоскомордый сказал:
   - Если бы ты заходил и общался время от времени, а не только, когда у
тебя  на  уме  какая-то  пакость,  глядишь,  ребята  при  виде  тебя   и
заулыбались бы.
   Ворчи не ворчи: что правда, то правда.
   - Ну и вид у тебя, Гаррет! Худющий и злющий. Все работаешь мозгами?
   - Да.
   Есть повод  еще  поворчать.  Я  не  очень  люблю  работать.  Особенно
мозгами. Я думаю, что  в  любом  разумном  мире  единственная  достойная
работа для мужчины - охмурять причитающееся  ему  количество  блондинок,
брюнеток и рыженьких.
   Понятно? Я - Гаррет, сыщик и секретный агент, непомерным  честолюбием
не страдаю,  проявляю  интерес  к  людям  определенного  сорта  и  ловко
встреваю в дела, которые вряд ли понравились бы моим друзьям и знакомым.
Мне чуть за тридцать, рост шесть футов два  дюйма,  рыжеватые  волосы  и
голубые глаза. И когда я прохожу по улице, собаки  не  воют  мне  вслед,
хотя превратности ремесла оставили на мне отпечаток; но  отпечаток  этот
на лице. Я считаю себя обаятельным. Друзья  не  согласны  со  мной,  они
считают меня просто легкомысленным. Ну, будешь слишком глубокомысленным,
станешь таким, как дружок Плоскомордого.
   Тут  подоспел  Рохля  с  огромной  кружкой  моего  любимого  напитка,
божественного эликсира, который заставляет меня шевелить мозгами.  Рохля
налил его из своего личного бочонка, спрятанного за стойкой.  В  "Домике
Радости" подают только пищу для кроликов или соки  из  нее.  Морли  Дотс
убежденный вегетарианец.
   Я сделал большой глоток горького пива:
   - Рохля, ты принц. И я выудил из кармана серебряную марку.
   - Ага. Стою в очереди на получение трона. - Он не стал  притворяться,
что ищет сдачу. Настоящий принц. За  такие  деньги  можно  купить  целый
бочонок, серебро нынче в цене. - Почему  ты  здесь,  вместо  того  чтобы
резвиться с кучей рыжих девок?
   В моем последнем крупном деле было  замешано  множество  особей  этой
прелестной разновидности. К сожалению, лишь с одной из  них,  оказалось,
можно общаться. Рыжие всегда такие. Они либо чертовки,  либо  ангелочки,
но на поверку ангелочки тоже не ангелочки. Мне кажется, это потому,  что
они пытаются брать за образец дам прошлых времен.
   -  Резвиться,  Рохля?  -  Интересно,  где   Рохля   подхватил   слово
"резвиться"? Он собственное имя произносит с трудом, потому  что  в  нем
больше одного слога. - Ты случайно не начал ходить в школу?
   Рохля только ухмыльнулся.
   Я спросил: - Что здесь происходит,  ужин  Томми  Такера?  Добродушный
старик  Гаррет  в  роли  Томми?  <Томми  -  герой  английского  детского
стихотворения: Томми Такер хочет кушать, Никого не  хочет  слушать.  Что
положит Томки в рот? С белым маслом бутерброд.  Как  его  проглотишь  за
один присест? Как ему жениться, если нет невест?>
   Рохля сильнее растянул губы в ухмылке, обнажив ряд непривлекательного
вида испорченных зубов, чередующихся с пустыми отверстиями. Вот  ему  бы
как раз обратиться в веру Морли и возродиться вегетарианцем.
   Плоскомордый сказал:
   - Ты лакомый кусок.
   - Должно быть. Притом для всех. Слыхал. что учудил Дин?
   Дин - это дедок, который у нас с партнером ведет хозяйство.  Ему  под
семьдесят. Из него вышла бы отличная жена.
   Пока мы разговаривали, приятель Тарпа  все  набивал  и  набивал  свою
чертову трубку; никогда я не видел  такой  огромной  трубки.  Углубление
величиной с ковш. Рохля притащил от стойки латунное ведро с углем.  Уник
медными щипцами взял уголек и поднес к трубке. И тут же  выдохнул  такие
клубы дыма, которые могли бы нас всех подбросить к потолку.
   - Музыканты, - пробормотал Плоскомордый, как будто нашел причину всех
зол в мире. - Я не слышал, Гаррет. Что сделал Дин? Привел тебе еще  одну
кошку?
   У Дина страсть собирать  приблудных  животных.  Мне  пришлось  занять
твердую позицию, чтобы не оказаться по уши в кошачьей шерсти.
   - Хуже. Он говорит, что переедет ко мне. Как будто у меня  нет  права
голоса. И ведет себя так, точно жертвует собой.
   Плоскомордый усмехнулся:
   - Займет  твою  свободную  комнату.  Негде  будет  припрятать  лишнюю
милашку. Бедный Гаррет. Придется довольствоваться одной. Ворчи не ворчи.
   - Я не страдаю от избытка. С тех пор как Тинни и Уингер столкнулись у
меня на крыльце, я довольствуюсь ничем.
   Рохля расхохотался. Варвар.
   Тарп спросил:
   - А Майя?
   - Не видел ее полгода. Наверно, уехала из города.  Теперь  я  живу  с
Элеонорой.
   "Элеонора" - это картина на стене у меня  в  кабинете.  Девчонка  мне
нравится, но возможности у нее ограниченные.
   Все полагали, что у меня  очень  веселая  жизнь,  все,  кроме  дружка
Тарпа. Этот приятель уже не слышал никого, кроме себя. Он начал напевать
с закрытым ртом. Я решил, что музыкант из него неважный.  Он  все  время
фальшивил.
   Рохля перестал ржать и сказал:
   - Уверен, ты замышляешь какую-то штуку. Не такую, как обычно, но  все
равно придется выручать тебя из беды.
   - Черт возьми, я просто хотел уйти  из  дома.  Дин  доводит  меня  до
белого  каления,  а  Покойник  не  смыкает  глаз  -  ждет,  когда  Слави
Дуралейник что-нибудь натворит, и боится пропустить новости.  Я  столько
терпел эту парочку, другой и половины не выдержал бы.
   - Да, тяжела твоя жизнь, -  съязвил  Плоскомордый.  -  От  всей  души
сочувствую. Знаешь что? Давай поменяемся. Я займу твою  квартиру,  а  ты
мою. Билли возьмешь в придачу.
   Билли его теперешняя пассия, маленькая блондинка, но жару в ней,  что
в дюжине рыжих.
   - Это надо понимать как разочарование?
   - Нет. Это надо понимать как положение вещей.
   - Все равно спасибо. Может, в другой раз. - Плоскомордый живет в доме
без  лифта,  в  однокомнатной  квартирке,  где  едва   умещается   самая
необходимая мебель. Я тоже ютился  в  такой  конуре,  пока  не  преуспел
настолько, что купил дом, который мы с Покойником и занимаем.
   Плоскомордый откинулся на спинку стула,  засунув  большие  пальцы  за
пояс, самодовольно  улыбнулся  и  кивнул.  Еще  раз  кивнул  и  еще  раз
улыбнулся. Ухмылка Плоскомордого - просто чудесное зрелище. Она держится
на его безобразной физиономии так долго, что Корона может  объявить  эту
улыбку национальным достоянием. Плоскомордый считает  себя  чистокровным
человеком, но его рост и наружность наводят на мысль, что  в  его  родне
затесался тролль или великан - Ты не готов к сделке, Гаррет;  не  скажу,
что я тебе сильно сочувствую.
   - Я мог бы пойти в какую-нибудь занюханную пивнушку и утопить горе  в
спиртных напитках, плачась в жилетку участливым незнакомцам, но  нет,  я
пришел сюда...
   - Меня это устраивает, - ввернул Рохля, услышав про спиртные напитки.
- Смотри только, чтобы мы тебя здесь не ободрали как липку.
   Я никогда не причислял его к своим друзьям. Он просто работал у моего
приятеля Морли, да и дружеские чувства Морли ко мне весьма сомнительны.
   - Ты лишаешь радости "Домик Радости", Рохля.
   - Брось, Гаррет. Пока ты не вошел, жизнь тут била ключом.
   Дружок Плоскомордого Уник уже  не  издавал  ни  звука,  но  продолжал
усмехаться и пыхтеть, как вулкан. Дыма вокруг него хватило, чтобы я  сам
готов был начать мурлыкать. Я потерял нить разговора и задумался, почему
это заведение называется "Домиком Радости", слишком экзотическая вывеска
для места встреч вегетарианцев. Уник вдруг вскочил  как  ошпаренный.  Он
будто плыл по воздуху к двери, пятки едва касались пола.  Я  никогда  не
видел, чтобы кто-нибудь курил такой крепкий табак. Я спросил Тарпа:
   - Где ты его подцепил?
   - Уника? Это он  меня  подцепил.  Он  и  еще  несколько  ребят  хотят
"организовать" музыкантов. - Все ясно.
   Я понял, почему их заинтересовал Плоскомордый. Тарп  зарабатывает  на
жизнь  тем,  что  убеждает  людей.  Его  методы  включают  и  применение
физического воздействия.
   Два или три Морли спускались по лестнице со второго этажа, глядя, как
музыкант выскакивает за дверь. Морли знал, что я пришел.  Рохля  сообщил
ему об этом  по  ведущей  наверх  в  контору  переговорной  трубке.  Дым
застилал глаза, но казалось, что Дотс не в духе.
   Морли  -  полукровка,  частью  человек,  частью   темный   эльф.   Но
наследственность эльфов возобладала. Он  небольшого  роста,  складный  и
такой смазливый, что просто срам.  И  творит  он  сплошной  срам,  стоит
только зазеваться  чьей-нибудь  жене.  Морли  отрастил  усики  щеточкой.
Черные волосы гладко зачесал назад. Разрядился в пух и прах, хотя таким,
как он, идет любая одежда. Он медленно  приближался  к  нам,  обнажив  в
улыбке  множество  острых  зубов.  -  Что  здесь   у   вас   происходит?
Плоскомордый предложил грубое  объяснение.  Морли  не  обратил  на  него
внимания:
   - Ты бросил работу, Гаррет? Давно ты не наведывался.
   -  Зачем  работать,  если  нет  необходимости?  Я   пытался   принять
самодовольный вид, хотя мои денежные дела оставляли желать лучшего.
   Содержать дом стоит недешево.
   - Что-то затевается?
   Морли занял стул Уника и помахал  рукой,  рассеивая  густой  табачный
дым.
   - Едва ли.
   Я поведал ему свою печальную историю. Он смеялся от души.
   - Очень красочно, Гаррет. Я тебе  почти  верю.  Надо  признать,  твои
истории всегда очень правдоподобны. Так чем же  ты  сейчас  занимаешься?
Сугубо секретным делом? Я не слышал ни о чем таком из  ряда  вон.  Город
хиреет.
   Он столько разглагольствовал, потому что я говорил неуверенно.
   - Черт! И ты туда же!
   - Ты приходишь, только когда тебя надо вытаскивать из ямы, которую ты
сам себе вырыл.
   Это несправедливо. Это неправда. Я относился к нему так искренне, что
даже ел жвачку,  которую  подают  в  его  забегаловке.  И  однажды  даже
заплатил по счету.
   - Ты мне не веришь? Тогда скажи мне вот что. Где женщина?
   - Какая женщина?
   Дотс, Плоскомордый и Рохля хитро ухмыльнулись.  Решили,  что  поймали
меня.
   - Вы заявляете, что я здесь по работе. А где женщина? Когда я начинаю
распутывать какое-нибудь странное дело,  всегда  появляется  хорошенькая
бабенка. Верно? Ну, где же красотка? Черт возьми, мне так не везет,  что
придется работать только... Что?
   Они не слушали. Они таращились на что-то за моей спиной.
 
Глава 2 
 
   Ей нравился черный цвет. Поверх  черного  платья  она  надела  черный
плащ.  И  на  ней  были  высокие  черные  сапожки.  В  смоляных  волосах
бриллиантами  сверкали  капли  дождя.  Еще  она  носила  черные  кожаные
перчатки. Я подумал, что она где-то потеряла черную шляпу с вуалью.  Все
на ней было  черное,  оттеняя  ее  лицо,  бледное  как  полотно.  Ростом
примерно пять с половиной футов. Молодая. Красивая. И испуганная.
   Я проговорил:
   - Я влюбился.
   Морли лишился чувства юмора. Он сказал:
   - Не приставай к ней, Гаррет. Она тебя угробит.
   Поразительные черные глаза надменно смотрели сквозь нас,  словно  нас
вообще не существовало. Она прошествовала к стоявшему немного  особняком
свободному столику. Постоянные посетители дергались при ее приближении и
прикидывались, что не видят ее.
   Любопытно.
   Я присмотрелся повнимательнее. Ей  было  лет  двадцать.  Ярко-красная
помада  на  губах  напоминала  свежую  кровь.   Это   яркое   пятно   на
мертвенно-бледном лице внушало ужас. Но нет. Ни один вампир  не  рискнет
выйти на негостеприимные улицы Танфера.
   Я заинтересовался. Чего она боялась? Почему эти головорезы шарахались
от нее?
   - Морли, ты с ней знаком?
   - Нет. Но я знаю, кто она.
   - Кто?
   - Дочка Большого Босса. Я встретил ее у него месяц назад.
   - Дочь Чодо?
   Я был поражен. Романтический настрой почти пропал.
   Чодо Контагью - король преступного мира Танфера.  Он  получает  часть
прибыли от всех темных дел, творящихся у нас.
   - Да.
   - Ты был у него? Ты его видел?
   - Да.
   Морли говорил не очень уверенно.
   - Значит, он и вправду живой.
   Я слышал об этом, но верилось с трудом. Мое последнее дело, где  было
замешано множество рыжих девиц, закончилось тем, что мм с моей подружкой
Уингер и двумя главными телохранителями Чодо погнались за этим ублюдком.
Мы с Уингер сообразили, что следующая очередь наша, и дали стрекача,  не
дожидаясь развязки. Уходя, мы оставили старика Чодо на попечение  Краска
и Садлера, которые были готовы его вздернуть. Однако этого не произошло.
Чодо по-прежнему крестный отец. Краск и  Садлер  все  так  же  ждут  его
смерти, будто и не было случая, когда они собирались приструнить старика
навеки.
   Меня это беспокоило. Чодо отлично меня  видел.  Он  не  из  тех,  кто
прощает.
   - Дочь Чодо! Что она делает в такой дыре?
   - Что значит "в такой дыре"?
   Достаточно лишь намекнуть, что "Домик Радости" заведение  не  высшего
разряда, и Морли начинает беситься.
   - Это значит, что она наверняка о себе высокого мнения. А здесь, с ее
точки зрения, дешевая пивная, что бы ты или я об этом ни думали.  Морли,
это не Холм. Это Зона безопасности.
   Такой у Морли район. Зона безопасности. Это  территория,  на  которой
представители различных биологических  видов  встречаются  по  делу,  не
особенно рискуя, что их замочат. Это не аристократическая часть города.
   Все время, пока мы шептались, я пытался придумать подходящий  предлог
для того, чтобы подойти к девушке и сказать, что любовь сделала меня  ее
рабом. И все время, пока я это делал, внутренний голос твердил  мне:  не
валяй дурака, дитя Чодо может нести только смерть.
   Должно быть, я вздрогнул. Морли схватил меня за руку:
   - Не сходи с ума, докатишься до Веселого уголка.
   Здравый смысл. Не шути с огнем. Я сохранил благоразумие.  Успокоился.
Овладел собой. Но я не смог на нее не смотреть.
   Парадная дверь распахнулась. Вместе с двумя здоровенными бандитами  в
помещение влетела буря. Они держали дверь открытой, пока не вошел третий
мужчина; он ступал медленно, словно играл в спектакле. Он был пониже, но
не менее мускулистый. Кто-то расчертил его лицо  ножом.  Один  глаз  был
постоянно полуприкрыт. Верхняя губа застыла в вечной усмешке.  Он  дышал
злобой.
   - О дьявол! - произнес Морли.
   - Ты их знаешь?
   - Я знаю таких, как они.
   Плоскомордый шепнул мне:
   - А мы нет.
   Тип со шрамом огляделся вокруг.  Заметил  девушку.  И  пошел  вперед.
Кто-то завопил:
   "Закройте дверь". Два тяжеловеса для  начала  зыркнули  по  сторонам,
чтобы узнать, какие клиенты толкутся в "Домике Радости".
   Потом парни закрыли дверь. Я бы их не обвинял. У Морли  бывают  очень
скверные посетители.
   Шраму  было  на  все  наплевать.  Он  приблизился  к   девушке.   Она
отвернулась. Он наклонился к ней и что-то прошептал. Она  вздрогнула,  а
затем посмотрела ему прямо в лицо. И плюнула.
   Чодова кровь, ясное дело.
   Шрам улыбнулся. Он был доволен. Он получил предлог. В  полной  тишине
Шрам стащил девушку со стула. Ее лицо исказилось  от  боли,  но  она  не
проронила ни звука.
   Морли сказал:
   - Так-так!
   Голос звучал  мягко.  И  угрожающе.  Морли  не  дает  в  обиду  своих
посетителей. Шрам, вероятно, не  знал,  где  находится.  Он  не  обратил
внимания на Морли. Как правило, это роковая ошибка.
   Хотя, может, Шраму это и сойдет с рук.
   Морли двинулся к выходу. Громилы у двери преградили ему дорогу.
   Дотс заехал одному из них в висок. Парень был раза в два выше  Морли,
но рухнул на пол как  подкошенный.  Его  напарник  по  глупости  схватил
Морли.
   Мы с Плоскомордым встали  через  секунду  после  Дотса.  И  двинулись
вокруг дома, высматривая Шрама. Морли не нуждался в помощи. А  если  она
ему вдруг понадобится, у Рохли под прилавком целый арсенал.
   Дождь хлестал по лицу, будто хотел загнать меня  обратно  под  крышу.
Когда я пришел, дождь был не такой сильный.
   - Вон там. - Плоскомордый показал пальцем.
   Я разглядел очертания темной кареты  и  две  борющиеся  фигуры:  Шрам
пытался затолкнуть девушку внутрь.
   Мы припустили  вперед,  я  на  ходу  снял  с  пояса  любимую  дубовую
колотушку. Я никогда не выхожу из дома без нее. Она полтора фута длиной,
и на конце фунт свинца.  Действует  эффективно,  и  жертва  не  остается
навсегда валяться на улице.
   Но Плоскомордый опередил меня. Он сгреб Шрама в охапку, раскрутил его
и жахнул о стену ближайшего дома  с  таким  шумом,  что  в  нем  утонули
раскаты далекого грома. Я скользнул на освободившееся  место  и  схватил
девушку.
   Кто-то затаскивал ее в карету. Левой рукой я  обхватил  ее  талию,  а
правую вытянул и взмахнул дубинкой,  рассчитывая  врезать  злодею  между
глаз.
   И тут я увидел эти глаза. Они были как на  картинках  в  рассказах  о
привидениях:   огромные   для   ссохшегося   коротышки,   которому   они
принадлежали, и горящие зеленым  огнем.  На  вид  этому  типу  было  лет
девяносто. Но он был сильный.  Пальцами,  напоминающими  птичьи  лапы  с
когтями, он вцепился в руку девушки и тянул ее к себе,  хотя  мы  с  ней
сопротивлялись изо всех сил.
   Я размахнулся, стараясь не смотреть в его глаза, которые источали яд.
Они пугали меня до смерти. Меня по всей спине продрал мороз. А я  не  из
трусливых. Пришлось изо всех сил долбануть его по башке. Хватка ослабла.
Воспользовавшись возможностью, я примерился еще раз.  И  он  получил  по
заслугам.
   Его рот широко открылся, но вместо крика из  него  вылетели  бабочки.
Целая туча бабочек, они заполнили всю карету. И закружились надо мной. Я
отшатнулся и стал разгонять их колотушкой. Мне всегда казалось,  что  от
бабочек не может быть вреда, но кто знает, чего  ожидать  от  насекомых,
вылетевших изо рта мерзкого старика?
   Плоскомордый  унес  подальше  девушку,  отпихнул  меня   назад,   как
тряпичную куклу, залез в карету и вытащил старикана. Когда  Плоскомордый
сердится, нельзя путаться у него под ногами. Он все крушит.
   Огонь в глазах старика потускнел. Плоскомордый поднял коротышку одной
рукой, проговорил: "Что это за фокусы, доходяга, черт тебя побери?" -  и
шмякнул его о ту же стену,  которая  погубила  Шрама.  Потом  начал  без
особого почтения пинать их ногами, отвешивая удары по очереди. Я слышал,
как трещат ребра.  Я  решил  утихомирить  Плоскомордого,  а  то  он  еще
кого-нибудь убьет, но не знал, как это сделать. Не хотел попадаться  ему
под руку, пока он в таком состоянии. И  меня  все  еще  преследовал  рой
мокрых от дождя бабочек.
   Тарп успокоился сам. Он взял старика за шиворот и швырнул  в  карету.
Дед заскулил, как побитый щенок. Тарп бросил  туда  же  Шрама  и  поднял
голову. На месте кучера никого не было, и  Тарп  просто  ударил  стоящую
рядом лошадь по заду и гикнул.
   Карета сорвалась с места.
   Сутулясь под дождем, Тарп повернулся ко мне.
   - Вот мы и позаботились об этих  шутах.  Эй!  Что  с  девчонкой?  Она
исчезла.
   -  Черная  неблагодарность.  Баба  есть  баба.  Черт  ее  возьми.   -
Плоскомордый на секунду задрал голову и подставил лицо под дождь. - Я на
этом не  остановлюсь.  Давай  пойдем  напьемся,  а  потом  хорошенько  с
кем-нибудь подеремся.
   - Я думал, мы уже достаточно подрались.
   - Ба! С этими разве драка? Слабаки! Пошли.
   Мне вовсе не улыбалось накликать на себя беду. Но спрятаться от дождя
и от этих бабочек неплохо бы. Я говорил, что не совсем  утратил  здравый
смысл.
   Один из двух бандитов валялся в сточной  канаве  около  двери  Морли,
перекрывая путь стекающей по трубе воде. Второй вылетел наружу, как  раз
когда мы подошли.
   - Эй! - завопил Тарп. - Смотрите, куда мусор выбрасываете!
   Я оглядел помещение. Девушка  не  вернулась.  Мы  с  Морли  и  Рохлей
устроились за столиком и стали думать, что все это значит.  Плоскомордый
ушел искать настоящих приключений.
 
Глава 3 
 
   Я как следует приложился к пиву из бочонка  Рохли  (не  пропадать  же
серебряной марке), и мы с Морли поговорили о  королях  и  капусте,  и  о
бабочках, и о старых временах, которые никогда не были очень уж добрыми,
хотя иной раз мне и везло. Мы решили все мировые проблемы, но  пришли  к
выводу, что никто из правителей  не  обладает  достаточным  умом,  чтобы
осуществить нашу программу. А сами мы не хотели браться за эту работу.
   О женщинах мы говорили  недолго.  Недавний  успех  Морли  затмил  мои
достижения. И сил моих не было смотреть, как эта  огромная  бесформенная
туша Рохля  откинулся  на  спинку  стула,  подбоченился  и  самодовольно
заулыбался, вспоминая о своих победах.
   Дождь  лил  не  переставая.  Наконец  я  заставил  себя  вернуться  к
действительности. Я снова промокну до нитки. А если Дин  не  ответит  на
мои крики и стук в дверь, то еще сильнее. Стиснув зубы и ни  на  что  не
надеясь, я покинул  Морли  и  его  заведение.  Дотс  выглядел  таким  же
самовлюбленным, как его бармен. Он-то уже дома.
   Я опустил голову как можно ниже и пожалел, что не хватило ума  надеть
шляпу. Я так редко ношу ее, что мне и в голову не пришло  украсить  себя
этим предметом, хотя это было  бы  очень  кстати.  Капли  дождя  тут  же
ударили меня по затылку и потекли по спине.
   Я замедлил шаг на том месте, где мы спасли загадочную дочь Чодо от ее
не менее загадочных похитителей. Здесь  было  почти  темно.  Дождь  стер
большую часть следов. Я порыскал вокруг и уже подумал было,  что  добрая
половина происшедшего мне привиделась,  как  вдруг  обнаружил  на  земле
большую запачканную грязью бабочку. Я поднял трупик, осторожно зажал его
в левой руке и унес с собой.
   Я живу в старом  красном  кирпичном  доме,  расположенном  в  некогда
богатом квартале на Макунадо-стрит, близ Дороги  чародея.  Ныне  средний
класс в полном составе сбежал с тонущего корабля.  Большинство  соседних
домов поделили и сдали внаем семьям с выводками детей. Обычно, подходя к
дому, я останавливаюсь, внимательно рассматриваю его и размышляю о  том,
что  лишь  счастливый  случай  помог  мне  остаться  в  живых,  когда  я
расследовал дело, которое принесло мне деньги на  покупку  этого  самого
дома. Но стекающие по спине холодные капли убивают все воспоминания.
   Я взбежал по ступенькам; что есть силы стукнул в  дверь,  как  у  нас
условлено: "Бум-бум-бум" - и заорал: "Дин, открой! Я  тут  утону".  Ярко
вспыхнула молния. Гром встряхнул меня так, что  зубы  застучали.  Раньше
небесные властители не враждовали  между  собой,  только  готовились  ко
второму Всемирному Потопу. Гром  и  молния  предупреждали,  что  они  не
шутят. Я стучал и кричал. Крыльцо не защищает от дождя.
   Возможно, у меня звенело в  ушах.  Но  мне  показалось,  что  в  доме
мяукает котенок. Я знал, что этого не может быть. Я отругал Дина за  его
приблудных кошек. Он не рискнет приняться за старое.
   Изнутри послышались шарканье и шепот. Я  снова  заорал.  "Открой  эту
чертову дверь, Дин. Мне холодно". Я не угрожал. Я не так воспитан, чтобы
угрожать человеку, который просто  может  лечь  спать  и  оставить  меня
куковать под дождем.
   После музыкального  вступления,  состоящего  из  проклятий,  щелканья
задвижек и лязга цепочек, дверь заскрипела. Старый Дин стоял на пороге и
разглядывал меня из-под полуопущенных век. В эту минуту он выглядел  лет
на двести. Ему под семьдесят. И для своего возраста он очень проворный.
   Он как будто не собирался меня впускать, я  уж  решил,  что  придется
через  него  перешагнуть.  И  двинулся  вперед.   Он   посторонился.   Я
проговорил:
   - Как только дождь прекратится, чтобы кошки здесь не было.
   Я старался дать ему понять, что, если кошка не уйдет,  уйдет  он.  Он
начал лязгать задвижками и цепочками. Раньше всего этого не было.
   - У нас теперь здесь лавка скобяных товаров?
   - Мне неспокойно в доме, где вся защита от воров - несколько  замков.
Нам надо будет как следует поговорить о том, что  можно  и  чего  нельзя
себе позволять. Я отлично знал, что за этот металл  он  заплатил  не  из
своего кармана. Но сейчас не время для разговоров. Я не в лучшей форме.
   - Что это у вас?
   Я и забыл про бабочку.
   - Бабочка-утопленница.
   Я унес ее в кабинет, крошечную комнатушку - последняя дверь по  левой
стороне коридора, рядом с кухней. Дин  ковылял  сзади,  держа  свечу.  В
изображении дряхлости он настоящий артист. Просто удивительно, каким  он
сразу становится беспомощным, когда замышляет что-нибудь сомнительное.
   Я взял у него свечу и зажег лампу.
   - Иди-ка обратно в постель.
   Он посматривал на закрытую дверь маленькой  гостиной,  эту  дверь  мы
прикрываем, только когда в комнате кто-то есть и мы не хотим, чтобы  его
видели. Обитатель гостиной царапался в дверь. Дин сказал:
   - Я уже совсем проснулся.  Могу  и  поработать.  -  Вид  у  него  был
совершенно сонный. - Вы еще не скоро ляжете?
   - Скоро. Вот только изучу это насекомое, поцелую Элеонору  и  пожелаю
ей спокойной ночи.
   Элеонора - прекрасная  печальная  женщина,  жившая  давным-давно.  Ее
портрет висит над моим письменным столом. Я говорю о ней  так,  будто  у
нас связь. Это выводит Дина из себя.
   Надо же мне было с ним как-то поквитаться.
   Я уселся в потертое кожаное кресло. Как и все остальное, включая дом,
оно куплено с рук. Я просто приспособил его для  своей  задницы.  В  нем
очень удобно. Я оттолкнул подальше счета  и  положил  бабочку  на  стол,
расправив крылышки.
   Дин ждал  на  пороге,  пока  не  понял,  что  я  не  буду  заниматься
пришедшими счетами. Тяжело дыша, он поплелся на кухню.
   Я быстро взглянул на последние расходы  и  скорчил  физиономию.  Дела
плохи. Но взять работу? Бр-р-р! "Я повидал довольно зла!"
   А тут еще эта потрепанная зеленая  бабочка.  Она  и  раньше  не  была
красавицей, но сейчас ее  крылья  потрескались,  сломались,  изорвались,
стерлись и свернулись в трубочку. Черт возьми! Я пережил мгновение  deja
vu.
   Родственников этой  бабочки  я  видел  на  островах,  когда  проходил
пятилетнюю службу в Королевском флоте. На болотах было полно этих мошек.
Там водятся все виды насекомых,  на  создание  которых  у  Бога  хватило
фантазии, кроме разве что северных тараканов. Вероятно, сотворением мира
руководила  некая  небесная  комиссия.  В  местностях,  где   территории
различных ведомств частично совпадали, между  божественными  чиновниками
шла конкурентная  борьба.  И  они,  несомненно,  сбрасывали  переизбыток
созданных насекомых в эти тропические болота.
   Но черт с ними, с этими недобрыми старыми временами. С тех пор я стал
мужчиной. Вопрос в том, зачем мне вообще эта бабочка.
   Меня точно, бесспорно, наверняка ни в малейшей степени не  интересуют
ссохшиеся старые чудики, слабые желудки  которых  извергают  бабочек.  Я
совершил свой подвиг, и с меня хватит.  Я  спас  прекрасную  даму.  Пора
заняться  более  милыми  моему  сердцу  делами,  например,   выпроводить
пушистый  комочек,  последний  объект  благотворительности  Дина,  через
черный ход.
   Я выбросил дохлую бабочку в мусорное ведро, откинулся в кресле и стал
думать, что хорошо бы забраться в мягкую постель.
   "Гаррет!"
   "Проклятие!" Всегда забываю о своем так называемом партнере.
 
Глава 4 
 
   Покойник обитает в большой гостиной, выходящей окнами на  улицу;  эта
комната находится напротив кабинета и занимает  такую  же  площадь,  как
кабинет и  маленькая  гостиная,  вместе  взятые.  Достаточно  места  для
существа, которое не двигается с тех незапамятных времен,  когда  города
Танфера еще не было. Я подумываю о том, чтобы  отправить  его  в  подвал
вместе с остальным хламом, который я здесь нашел после переезда.
   Я вошел к нему в комнату. Там горела лампа. Удивительно. Дин не любит
сюда заходить. Я обвел гостиную подозрительным взглядом.
   В комнате стоят всего два кресла и два маленьких  столика,  но  стены
закрыты полками с книгами, картами и  памятными  вещицами.  Одно  кресло
мое. Второе занимает постоянный жилец.
   Если  вы  войдете  без  подготовки,  Покойник  может  вас   поразить.
Во-первых,  он  не  человек,  а  логхир.  Я  не   встречал   ни   одного
представителя этого вида, кроме Покойника, и поэтому  не  могу  сказать,
плюхались ли при виде его в обморок логхирские девицы, но, с моей  точки
зрения, он похож на манекен, на котором некий злодей  шишковатой  палкой
отрабатывал удары.
   Оценив его толщину, вы увидите, что нос у него  как  хобот  у  слона,
больше фута длиной. Потом вы заметите, что его давным-давно объели  мыши
и моль.
   Покойником его называют потому, что он неживой. Около четырехсот  лет
назад кто-то воткнул в него перо. Но логхиры так легко не  сдаются.  Его
душа или что-то в этом роде все еще пребывает в его теле.
   "Кажется, у тебя было приключение".
   Так как он мертвый, говорить он не может, но его это не  смущает.  Он
передает мысли на расстоянии прямо в мою башку.  Он  также  может,  если
захочет, мысленно рыскать повсюду, среди сваленного  в  кучу  барахла  и
пауков. Обычно он настолько вежлив, что старается не  вмешиваться,  пока
не спросят его совета.
   Я снова огляделся по сторонам. В комнате было слишком чисто. Дин даже
смахнул пыль с Покойника.
   Что-то затевается. Эти двое снюхались. Впервые. Это меня пугает.
   Но я не подал вида. Я мастерски скрыл свои подозрения. Зная, что меня
ждет неприятность, я решил ударить первым.
   Покойник сильно сглупил, когда научил меня запоминать во время работы
все тонкости. Я принялся рассказывать ему о прошедшем вечере.
   Теоретически  наше  сотрудничество  основано  на  том,  что  я  бегаю
туда-сюда, терплю тумаки и набиваю синяки и шишки, а он  впитывает  все,
что я узнал, пропускает  эти  сведения  через  свои  мозги,  которые  он
считает гениальными, и говорит мне, кто  преступник,  или  где  закопали
труп, или что-нибудь еще. Но это теоретически. На деле он ленивее  меня.
Чтобы его разбудить, мне приходится угрожать ему тем, что я подожгу дом.
   Я пространно расписывал прелести странной мисс Контагью, как вдруг он
что-то заподозрил.
   "Гаррет!"
   Он знает меня как облупленного.
   - Да? - проворковал я.
   "Что ты делаешь?"
   - Рассказываю тебе о необычайных происшествиях.
   "Эти происшествия в данном случае  не  представляют  интереса.  Разве
только  страсти  у  тебя  снова  затмили  разум.  Ты  ведь  не   думаешь
связываться с этими людьми?"
   Я хотел наврать, просто чтобы его позлить. Мы этим часто  занимаемся,
и я, и он. Хорошее времяпрепровождение. Но я сказал:
   - Я еще в здравом уме и не позволю юбкам завладеть мною целиком.
   "Неужели? Я удивлен и потрясен. Я считал, что у тебя вообще нет ума".
   Разговор у нас не  стоит  на  месте.  Обычно  это  игра  в  умника  и
недоумка. Сами решайте, кто здесь кто.
   - Один ноль в твою пользу, старик. Я хочу завалиться  спать.  Если  у
Дина вдруг снова начнется приступ бешеной энергии и  он  решит  еще  раз
тебя почистить, скажи ему, чтобы разбудил меня в полдень.
   Утро не мое время. Благоразумные люди не встают по утрам. А то еще не
вечер, а ты уже совсем вареный.
   Подумайте сами. Все эти ранние пташки, что они получают  взамен  сна?
Язву. Больное сердце. Безвременную кончину в  желудке  бездомных  котов.
Это  не  для  меня.  Не  для  старого  Гаррета.  Я  собираюсь   лечь   и
расслабиться, потому что путь к бессмертию лежит через безделье.
   "Жаль, что не удастся как следует отоспаться. Подвиг во имя  спасения
девицы и героические  попытки  лишить  Рохлю  прибыли  от  продажи  пива
заслуживают награды".
   - Что вы тут замышляете? Почему это мне не удастся отоспаться? У меня
нет других дел.
   "В восемь часов утра тебе надо быть у ворот Аль-Хар".
   - Что?!
   Аль-Хар - городская тюрьма.  Танфер  печально  известен  бездействием
закона и правосудия, но иногда появляются такие неловкие  типы,  которые
спотыкаются  и  сами  падают  в  руки  блюстителей  порядка.  Иной   раз
какой-нибудь слабоумный на самом деле получает срок.
   - Какого черта? Меня там не любят.
   "Если бы ты избегал все места, где тебя не любят,  тебе  пришлось  бы
уехать из города. Ты пойдешь к тюрьме  Аль-Хар,  потому  что  тебе  надо
следить за человеком, которого освободят в восемь утра".
   Вот оно что! Опасаясь, что мы останемся без  денег.  Покойник  и  Дин
нашли мне работу. Неслыханное нахальство! Эти двое много о себе  думают.
Мне не трудно изобразить придурка - я частенько дурачу сам себя.
   - Зачем мне это?
   "Три марки в день и оплата всех расходов. Чуточку  изобретательности,
и наш домашний бюджет станет таким, как прежде".
   Я нагнулся и заглянул под его кресло. Там лежало несколько  маленьких
мешочков. - Мы еще не вылетели в трубу. - Вот где мы храним деньги.  Это
самое надежное место. Вор, который подойдет  к  Покойнику,  -  создание,
испорченное до мозга костей, и я не хочу иметь с ним  никакого  дела.  -
Если я вышвырну Дина с его котом и  буду  готовить  сам,  мы  еще  много
месяцев будем пить пиво.
   "Гаррет".
   - Да. Да. - Да,  что  правда,  то  правда,  пришло  время  заработать
немного денег. Только я  не  люблю,  чтобы  мне  подсовывали  работу.  Я
старший партнер в этом хреновом предприятии. Я здесь главный. Вот так. -
Расскажи мне об этом деле. А пока будешь рассказывать, свободной  частью
мозгов подумай, кто дает приют такой неблагодарной свинье.
   "Фью! Не горячись по пустякам. Это идеальная работа. Простая  слежка.
Клиент всего лишь хочет приглядеть за бывшим заключенным".
   - Правильно! Этот тип меня засечет, заведет в какой-нибудь переулок и
спляшет чечетку на моей физиономии...
   "Этот человек не прибегает к насилию. Он даже не ожидает, что за  ним
будет хвост. Это легкие деньги, Гаррет. Возьми их".
   - Если они такие легкие, зачем  поручать  это  дело  мне?  Почему  не
Плоскомордому? Он всегда ищет работу.
   И я часто его ею снабжаю.
   "Нам нужны деньги. Пойди отдохни. Тебе рано вставать".
   - Не уверен. - Почему это я должен уйти из дому и начать суетиться? -
Может, сначала посвятишь меня  в  некоторые  подробности?  Скажем,  дашь
описание объекта. На случай если  завтра  выпускниками  Академии  станут
несколько парней. И назовешь  хоть  инициалы  того  типа,  который  меня
нанял. Чтобы я вычислил с помощью дедукции, перед кем мне отчитываться.
   "Клиент - некий Рислинг Гулляр..."
   - Вот это здорово! Ты заставляешь меня работать на мерзкого владельца
дансинга из Веселого уголка. Бросаешь меня на самое дно, и хоть бы  что!
А я садился на хвост настоящим негодяям, вроде Чодо и его подручных.  Ну
и за кем я должен следить? За жуликом, который обставил  одну  из  девок
Гулляра? И зачем это нужно?
   "Объект некий Брешущий Пес Амато. Колоритное имя..."
   - Боже! Брешущий Пес? Ты шутишь!
   "Ты его знаешь?"
   - Лично не знаком. Но знаю, кто  он  такой.  Думаю,  каждому  ребенку
старше десяти известен Брешущий Пес Амато.
   "Больше я ничего не выяснил".
   Я  противился  искушению.  Он  хочет  сделать  из  меня  мальчика  на
побегушках.
   - Брешущий Пес Амато. Другое прозвище Малохольный Амато. Имя,  данное
при рождении, Кропоткин Ф. Амато. Не знаю, что обозначает "Ф". Возможно,
Фрукт. Этот человек совсем свихнулся. Он  вечно  ошивается  на  ступенях
Канцелярии и орет в мегафон про то, что власти надули  его  предков.  Он
устраивает  целые  уличные  представления  с   плакатами,   флажками   и
таблицами. Он обрушивается с бранью на  всех,  кто  подходит  достаточно
близко. Он во всем видит заговор, его  небывалые  теории  изумляют  даже
тех, кто тоже привык во всем  видеть  происки  врагов.  Кропоткин  Амато
может связать что угодно с чем угодно и плести дьявольские интриги чтобы
доказать, что он повелитель блох по праву рождения. У него пунктик,  что
за всем стоит император.
   Империя, предшественница  карентийского  государства,  пала  столетия
назад. Но императорское семейство все еще вертится  поблизости  и  ждет,
когда  его  пригласят.  Влияние  этой  семьи  на  современное   общество
ограничивается   тем,   что   она   дает    средства    на    содержание
благотворительной больницы "Бледсо". Только Брешущий Пес мог заподозрить
потомков императора в каких-то кознях.
   "Интересно".
   - Занятно. В  мелких  дозах.  Но  если  подойти  слишком  близко,  он
пристанет и начнет рассказывать всю  эту  бодягу,  как  его  благородную
семью обманом лишили титулов и поместий. Черт бы его  побрал.  Его  отец
был мясником в Недороде. Мать метиска из района Дна. Он  жертва  тех  же
событий, что и мы все. Служба в армии и война. Он  начал  брехать  после
демобилизации.
   "Так, значит, он безобидный, сбитый с толку дурак?"
   - В том-то и дело. Такой безобидный, такой сбитый  с  толку  и  такой
дурак, что дальше некуда. Один из  самых  забавных  персонажей,  которых
можно встретить  на  улицах.  Поэтому  ему  и  разрешают  разгуливать  с
мегафоном.
   "Как же этот безобидный дурачок угодил в тюрьму? И кому надо  за  ним
следить? Может, он не так уж прост?"
   Вот и я думаю. В последний раз я видел его довольно давно. Но тогда я
не интересовался им профессионально.
   Я по нему не соскучился. Если такие, как  он,  исчезают,  по  ним  не
скучают. Возможно, кто-нибудь когда-нибудь и спросит: "А что случилось с
этим  болваном,  который  вопил  на  ступенях  Канцелярии?"  Все  пожмут
плечами, и тот, кто спрашивал, забудет,  о  чем  спросил.  Брешущий  Пес
никого не волнует, никто не бросится его искать.
   Я был уверен, что у него в запасе куча небылиц  о  его  пребывании  в
тюрьме. Может, про то, что его упрятали туда  демоны  из  потустороннего
мира. В нашем мире ему не удалось никого  разозлить  до  такой  степени,
чтобы его посадили. А может, это сделали  тайные  агенты  Венагеты.  Или
маленький народец. Или сами боги. Банда богов  запросто  может  погубить
кого угодно, ей не нужны оправдания.
   - Я пойду спать, Умник. - И я вышел, прежде чем  он  успел  заставить
меня изменить решение, бормоча: - Три марки в день за  то,  чтобы  пасти
Брешущего Пса Амато. Не верится.
   Лестница начинается в нескольких шагах от кухни. Я заглянул  пожелать
Дину спокойной ночи.
   - После того, как выгонишь кошку, подумай о том, что  пол  в  комнате
Покойника нуждается в ремонте, - вы же теперь такие друзья.  Неплохо  бы
почистить пол песком и обновить.
   Он посмотрел на меня, как на привидение.
   Я усмехнулся и пошел спать. Если он выкинет еще  какую-нибудь  штуку,
получит работу месяца на три: чистить песком, шлифовать, красить  -  это
будет отличная месть хозяина.
   Я приплелся в свою комнату, сбросил одежду, с  грустью  подумал,  что
придется идти на работу, и опустил голову на подушку. Бессонница мне  не
грозит.
 
Глава 5 
 
   Многие люди, старый Дин в их числе,  обладают  огромным  недостатком:
они вскакивают с  постели,  едва  лишь  прокричит  петух.  В  этом  есть
какое-то фатовское желание первым ухватить удачу за хвост.  Я  отказался
от всего этого, как только распрощался с армией. Я сыт по горло.
   Дин страдает предубеждением, что спать до полудня - грех. Я все время
пытаюсь его переубедить, Но его мозг затвердел  вместе  с  сосудами.  Он
наотрез отказывается признать  мою  правоту.  Старого  дурака  ничем  не
исправить.
   Я имел неосторожность сказать это вслух.
   Дьявол, солнце едва остыло.  Вы  думаете,  в  такое  время  я  что-то
соображаю? Меня с ног до головы окатили ледяной водой.
   Я кричал. Ругался на чем свет стоит. Говорил такие слова, от  которых
моя милая старая мамочка переворачивалась в гробу. Я поднялся,  но  зря.
Он успел удрать. Я сел на  край  кровати,  уперся  локтями  в  колени  и
уткнулся лбом в ладони. Я спрашивал богов, в которых верю раз в  неделю,
за что мне такое наказание. Я  всегда  был  хорошим  мальчиком!  Давайте
сыграем  шутку  со  Вселенной:  пусть  в  ней  хоть  на  день  воцарится
справедливость. Заберите этого старого зануду.
   Я мигнул. И сквозь несомкнутые пальцы увидел, как в дверь просунулась
голова Дина.
   - Мистер Гаррет, пора вставать. Через два часа вам надо быть у  ворот
Аль-Хар. Я готовлю завтрак.
   Мои замечания о завтраке могли испортить пищеварение кому угодно.  На
Дина они не подействовали.
   Он тяжело поплелся вниз. Я громко вздохнул и заковылял к окну. Только
что  рассвело.  Городские  мусорщики  из  крысиного  народца  лязгали  и
дребезжали мусорными тележками, притворяясь, что делают  полезное  дело.
Мимо прошмыгнула ватага гномов с огромными  мешками,  больше  их  самих.
Гномы были угрюмые, мрачные и молчаливые. Вот что значит рано вставать!
   Кроме гномов и мусорщиков на улице никого не было. Все здравомыслящие
существа еще спят.
   Только угроза бедности не пускала меня присоединиться к ним.
   А что? На старом Брешущем Псе можно крупно заработать. Дурак, который
нанимает сыщика для  слежки  за  таким  типом,  заслуживает,  чтобы  его
кошелек опустошили дочиста. И задание не такое опасное, как  большинство
достававшихся мне дел.
   Я привел себя в порядок и быстро спустился по  лестнице.  Остановился
около кухни, чтобы нахмуриться, хотя, если меня  будят  в  такое  время,
хмурая мина получается вполне естественно.
   Но хмурой мины не получилось. Я  шагнул  в  кухню  и  оказался  среди
запахов ароматных сосисок, печеных яблок, свежезаваренного горячего  чая
и только что вынутого из духовки печенья. Мне не оставалось выбора.
   Когда я не работаю, Дин такой вкуснятины не готовит. Я хожу вокруг да
около и получаю в лучшем случае покрытую пленкой миску холодной овсянки.
Если мне хочется свежего чая, я должен сам его заваривать.
   Ну что поделаешь с этими маньяками и их культом работы? То есть я  не
был бы против, если бы Дин трудился  за  меня,  но  что-то  я  этого  не
замечаю. Дело в том, что он из тех, что лезут всех  перевоспитывать.  Он
мечтает, чтобы я разбогател и  слег  от  переутомления  накануне  своего
тридцать первого дня рождения. Но я его перехитрю. Его номер не пройдет.
Мне всегда будет тридцать.
   Я поел. Даже объелся. Дин мыл посуду и мурлыкал себе под нос. Он  был
счастлив. Он меня пристроил. Я чувствовал себя оскорбленным,  униженным.
Столько навыков и талантов израсходовать впустую на слежку  за  каким-то
полоумным. Это все равно что стрелять из пушки по воробьям.
   Дин был ужасно доволен, что я  теперь  при  деле,  и  даже  прекратил
брюзжать и опомнился, только когда я уже наполовину съел  вторую  порцию
яблок.
   - По дороге к Аль-Хар вы будете проходить мимо  поселка  Тейтов,  да,
мистер Гаррет?
   О-о-о!  Он  называет  меня  "мистером",  когда  знает,  что  мне   не
понравятся его слова. В этот раз я сразу понял, о чем речь.  "Только  не
сейчас". Он ко мне пристает, чтобы я помирился с Тинни. А я не помирюсь,
потому что решил больше не извиняться перед женщинами  за  то,  чего  не
совершал.
   - Если Тинни хочет помириться, она знает, где меня найти.
   - Но... Я встал:
   - Вот о чем подумай, Дин, пока будешь искать место  для  кошки.  Что,
если я вдруг женюсь и моя жена будет вести хозяйство?
   Это его приструнит. Я пошел к парадной двери. Но не дошел. В голове у
меня зазвучал голос Покойника.
   "Гаррет, ты уходишь, не приняв должных мер предосторожности".
   Он имел в виду, что я иду без оружия. Я сказал:
   - Я всего лишь собираюсь следить за сумасшедшим. Я  не  влипну  ни  в
какую историю.
   Я даже не зашел к нему в комнату. Все равно он слышит меня не ушами.
   "Ты всегда думаешь, что не влипнешь в  историю.  Однако  каждый  раз,
когда ты так думаешь и выходишь из дома неподготовленным, ты  под  конец
жалеешь, что был настолько непредусмотрителен. Разве не так?"
   Это соответствовало гнусной действительности. Я желал бы, чтобы  было
не так. Чтобы мы жили не в такое варварское время. Но от  моего  желания
ничего не изменится.
   Я поднялся на второй этаж и подошел к чулану со  всякими  мерзостями,
где хранятся инструменты, которые  приходится  использовать,  когда  мой
основной инструмент - мои мозги меня подводит. Я ворчал не переставая. И
размышлял, почему не хотел последовать хорошему совету.  Наверное,  меня
задело, что я сам об этом не подумал.
   Урок, который пошел не впрок, потом выходит боком.
   Танфер - неприятный город.
   Я вышел на  улицу  в  плохом  настроении.  Я  не  сделаю  этот  город
приятнее.
 
Глава 6 
 
   Как  большинство  общественных  учреждений  в  нашем  городе,  тюрьма
Аль-Хар уже много десятилетий нуждается в обновлении. Вид  у  нее  такой
ветхий, что кажется, при желании заключенные могли бы повалить стены.
   Аль-Хар с самого начала была нехорошей  затеей,  "казенным  пирогом";
кто-то нагрел руки на этом проекте,  перерасходовав  средства  и  снизив
реальные затраты. Подрядчик использовал  блеклый  желто-зеленый  камень,
который поглощает грязные пары из воздуха, вступает с  ними  в  реакцию,
покрывается  прожилками,  становится  безобразнее   день   ото   дня   и
расползается, так как слишком мягок. Он слоится и рушится, крошки  летят
по всей тюрьме, стены стоят щербатые, как после оспы. Там, где осыпалась
известка, камни вылезают наружу. Поскольку в  городе  редко  кого-нибудь
сажали, тратить деньги на ремонт тюрьмы представлялось бессмысленным.
   Дождь не перестал, но теперь он  накрапывал  мелкими  каплями.  Чтобы
действовать  на  нервы,  этого  достаточно.  Я  устроился  под  одиноким
лимонным деревом, таким же жалким, как живущие  в  переулках  мусорщики.
Это дерево не признавало времен года. Но его уныло опущенные ветви  были
здесь единственной защитой. Я вспомнил, чему нас учили, когда  я  служил
во флоте, и растворился в окружении. Хамелеон Гаррет. Прекрасно.
   Я пришел рано, что случается со мной нечасто. Но раз уж на то  пошло,
я двигался чуть быстрее, чуть  энергичнее,  чем  обычно.  Может,  стоило
потренировать  и  мозги.  Им  не  помешало  бы  побольше  инициативы   и
вдохновения.
   Моя профессия - мое самое слабое место. Работа сыщика открывает перед
тобой грязную изнанку жизни. По природе я  человек  слабый,  но  пытаюсь
что-то улучшить в этом мире и ловлю в темноте проблески света. Вероятно,
мое нежелание работать происходит от сознания того, что  темные  стороны
жизни все равно будут преобладать,  и  наставить  на  путь  истинный  не
удастся почти никого, потому что люди жестоки, себялюбивы и безрассудны,
и даже лучшие из нас, если подвернется случай, продадут родную мать.
   Огромная разница между хорошими парнями и плохими состоит в том,  что
хорошим парням  еще  не  представилась  возможность  совершить  зло  для
собственной выгоды.
   Мрачный взгляд на  мир,  к  несчастью,  делается  все  мрачнее  из-за
ежедневно происходящих событий.
   Мрачный пейзаж пугает меня, как бы говоря, что настает мой черед.
   Мрачная улица, замусоренная, мощенная булыжником дорожка,  проходящая
мимо Аль-Хар. Прохожих почти  нет.  Эта  мрачность  не  исчезает  и  при
хорошей  погоде.  Даже  находясь  один  в  лесу,  я  не   ощущал   такой
заброшенности и безысходности.
   Улица была очень неудобная для работы, кроме того,  я  здесь  неловко
себя чувствовал. Я не вписывался в пейзаж. Люди начнут удивляться, что я
тут делаю, и еще запомнят меня, хотя и не станут выходить из домов. Наши
горожане не любят будить лихо.
   Брешущий Пес вышел из ворот тюрьмы, тяжело топая и держась руками  за
пояс брюк. Он остановился и стал обозревать мир глазами заключенного.
   Ростом он был около  пяти  с  половиной  футов,  лет  за  шестьдесят,
коренастый, с лысеющей головой, на лице выделялись жесткие седеющие  усы
и огромные грозные брови. За десятилетия,  потраченные  на  разоблачение
заговоров, кожа его потемнела от загара.  Пребывание  в  тюрьме  на  нем
никак не отразилось. Он носил старую, драную, засаленную одежду,  ту  же
самую, в которой вошел туда. В Аль-Хар заключенным не  выдают  униформу.
Насколько я знаю, у Брешущего Пса не было родственников, и никто не  мог
ему ничего принести.
   Его взгляд скользнул по моей персоне. Никакой реакции.  Он  подставил
лицо под дождь, наслаждаясь падающими каплями,  и  двинулся  в  путь.  Я
подождал, пока он прошел полквартала, и последовал за ним.
   У него была необыкновенная походка. Он  был  кривоногий.  Артрит  или
что-то в этом роде. Он будто катился по дороге:  поднимал  целиком  одну
сторону тела и толкал ее вперед, а потом другую. Наверное, у  него  были
сильные боли. Тюрьма не лечит артрит.
   Брешущий Пес не торопился. Он шел не спеша, смакуя свою свободу. Если
бы я столько времени просидел взаперти, я бы тоже болтался под дождем  и
получал от этого удовольствие.
   Но в эту минуту я не был настроен сочувствовать кому бы то ни было. Я
шипел, бурчал и ворчал. Такая непродуманность! Выдающегося сыщика держат
под дождем.
   Хотя Брешущий Пес тут ни  при  чем.  Я  стал  составлять  план  мести
Покойнику.
   Это всегда интересное упражнение для  ума.  Как  навредить  существу,
которое уже убили? Возможностей раз, да и обчелся.
   Даже  мы,  мастера  своего  дела,  порой  бываем  небрежны.  Если  не
чувствуешь угрозы, легко потерять бдительность. Я не чувствовал  угрозы.
Брешущий  Пес  не  походил  на  уличных  громил,  с  которыми  я  привык
сталкиваться, они обычно ростом с дом, но туго соображают, и  их  просто
уложить на обе лопатки. Брешущий Пес,  пропади  он  пропадом,  похож  на
маленького старичка. Маленькие старички не прибегают к насилию. А если и
прибегают, то нанимают для этого огромных глупых громил.
   Я с важным видом повернул за угол и - у-у-уф! - как  кур  в  ощип!  К
счастью, Брешущий Пес похож на маленького старичка, а маленькие старички
не прибегают к насилию.
   Я шарахнулся в сторону, пытаясь избежать столкновения. Каким-то чудом
мне это удалось. В конце концов Брешущий Пес, пропади он пропадом, похож
на маленького старичка. Я закашлялся и чуть не задохнулся. Тем  временем
Брешущий Пес смекнул что к чему и решил, что, поскольку  кулаки  у  него
никудышные, лучше всего как можно активнее поработать пятками.
   Довольно мудрое решение, учитывая мое внезапное недомогание.
   Я припустил за ним. Мне еще повезло: я тренировался  и  был  в  такой
хорошей форме, что быстро пришел в себя.  Скоро  расстояние  между  нами
перестало увеличиваться, а потом  я  стал  его  нагонять.  Брешущий  Пес
оглянулся лишь раз. Он экономил энергию, надеясь скрыться.
   Что  касается  меня,  я  стал  осторожнее  на   поворотах.   Мне   не
потребовалось много времени,  чтобы  догнать  его,  схватить  за  плечо,
сдержать его слабые удары и силой усадить на ступеньки какого-то дома.
   - Какого черта ты это устроил? - рявкнул я.
   Он посмотрел на меня, как на придурка. Может, так и есть. Пока  я  не
выказал большого ума. Он не отвечал. Сбегать он как будто не  собирался,
и я присел возле него, хотя и не совсем рядом, чтобы он не  мог  ударить
меня снова.
   - Мне больно, парень. За что? - Опять этот взгляд. - За кого ты  меня
принимаешь, головорез?
   Да-а. Это побольнее пинка в живот. Я  опытный  сыщик,  а  не  уличный
бандит.
   - За чокнутого старика, у  которого  не  хватает  ума  спрятаться  от
дождя.
   - Я живу в гармонии с природой. Неужели ты это сделаешь?
   - Что сделаю?
   - Будешь угрожать. Руки выкручивать. Ха! Теперь моя очередь  смотреть
на него большими глазами.
   - Этим тупым взглядом ты меня не проведешь. Кто-то послал тебя, чтобы
ты помешал мне говорить правду.
   Я с хитрым видом спросил:
   - Какую правду?
   Он с еще более хитрым видом ответил:
   - Если тебе не сказали, значит, они не хотят, чтобы ты знал. Не хотят
втягивать тебя в это дело, а я уже в нем по уши.
   Псих. И я сижу здесь и разговариваю с ним. Под дождем. И ветер в  мою
сторону. А этого психа перед выходом из тюрьмы даже не вымыли.
   - Никаких угроз не будет. Мне все равно, что ты делаешь.
   Он не понял.
   Зачем же ты меня преследуешь? - Чтобы  знать,  куда  ты  идешь.  Надо
ошарашить его новым приемом. Правдивые ответы на вопросы. Сразу ставят в
тупик. Прием сработал. Брешущий Пес был озадачен. - Зачем?
   - Черт возьми, я сам не знаю. Один тип заплатил моему партнеру, и тот
согласился на эту работу, не посоветовавшись со мной.  Естественно,  мой
партнер сидит дома. А я тут мокну.
   Он мне поверил; вероятно, потому что я не выкручивал ему руки.
   - Кому я нужен? - Казалось, он в недоумении.  -  Никто  не  принимает
меня всерьез. Почти никто.
   Я посмотрел, не собираем ли  мы  толпу.  Брешущий  Пес  мог  говорить
только в одном диапазоне: очень громко. Он так долго орал, что разучился
издавать другие звуки. Мне вдруг стало очень интересно, чем его  кормили
в тюрьме. Изо рта у него пахло, как у хищной  птицы.  Внешность  у  него
тоже  была  малоприятная:  растрепанные  брови,  усы,  нос  картошкой  и
безумные глаза. По крайней мере он не пытался подсунуть мне  листовки  и
не просил подписать прошение.
   Доведем эксперимент до конца.
   - Типа, который заплатил, зовут Рислинг Гулляр.
   - Как? Не знаю никакого Рислинга Гулляра.
   - Владелец жульнического дансинга в Веселом уголке.
   Он странно на меня посмотрел, будто я или вру, или спятил.  Потом  он
нахмурился:
   - Подстав! Ну конечно.
   - Что?
   - Подстав. Подставное лицо, он нанял тебя для кого-то другого.
   Брешущий Пес заулыбался и закивал головой. Кто-то  за  ним  охотится.
Ему это нравилось. После стольких лет кто-то идет по его  следу!  Кто-то
принимает его всерьез! Можно сказать, что его преследуют!
   - Возможно.
   Мне всегда было некогда размышлять о Брешущем Псе. Иногда я задавался
вопросом, верит ли он в то, что говорит. Все знали, что его рассказы  об
их  семействе  не  соответствуют  действительности.  Ни  одно   из   его
утверждений о заговоре не подтвердилось, и это в городе, где каждый, кто
что-то собой представляет, стремится разоблачить всех  остальных.  Никто
не пытался его остановить.
   - За что тебя посадили?
   Вот черт! Я уже так промок, что дальше  некуда.  И  сырость  смягчает
запах зловонных паров вокруг Амато.
   - На шестьдесят дней. Шут!
   - По какому обвинению? Это же записано в протоколе.  Я  за  считанные
минуты раздобуду твое дело.
   Он что-то пробормотал.
   - За что?
   - За нарушение общественного порядка. Он продолжал говорить тихо.
   - За это не дают два месяца.
   - Третья жалоба.
   Радость, что его наконец преследуют, пропала. Теперь он  был  смущен.
Его осудили за нарушение общественного порядка.
   - Даже после третьей жалобы больше нескольких дней не дают.
   - Я слишком увлекся во время слушания. Пятьдесят пять  дней  добавили
за оскорбление суда.
   Все равно слишком сурово. Знакомые мне судьи привыкли к оскорблениям.
Заседания суда напоминают кормежку зверей в зоопарке.  Надо  было  очень
постараться, чтобы вывести этих судей из себя.
   Я вспомнил возмутительные заявления  Амато.  Да-а.  Он  наткнулся  на
человека, лишенного чувства юмора, к тому же этот человек не  знал,  что
Брешущий Пес настоящий псих,  совершенно  безвредный.  Только  тронутому
могли сходить с рук такие вещи.
   - Тебе еще повезло, - сказал я ему. - Ты кого-то  здорово  уел.  Тебя
могли упрятать в "Бледсо".
   В благотворительной больнице есть отделение для умалишенных. Кто туда
попадает, не выходит, пока кто-нибудь с  воли  его  оттуда  не  вытащит.
Существует полно истории о том,  как  людей  запихивали  туда,  а  потом
забывали о них на десятилетия.
   Брешущий Пес побледнел под слоем загара.  Он  испугался.  И  собрался
уходить.
   - Погоди, старик.
   Он покорно уселся обратно Он понял мои слова  как  угрозу.  "Бледсо".
Находясь  около  Брешущего  Пса,  разговаривая  с  ним,  я  все   больше
чувствовал себя болтуном.
   - Отказываешься разговаривать, да?
   - Да.
   Я покачал головой. Капли дождя скатились по волосам прямо в глаза.
   - Мне платят, и  возможно,  этого  достаточно,  но  недурно  бы  хоть
немного понять, по чему я трачу на тебя время.
   После некоторых раздумий я решил: может, он  сообразил,  что  сам  не
знает? Холодный дождь - великое лечебное средство при больной фантазии.
   Мои мысли порхали туда-сюда, как пьяные  мотыльки,  пытаясь  уловить,
что происходит. Ответ напрашивался сам собой: это  либо  розыгрыш,  либо
ошибка, либо злые козни, либо еще что-то. Но только не работа.
   Я  вспомнил  слова  Покойника:  "Три  марки  в  день  и  оплата  всех
расходов". Мне не пришло в голову спросить, взял ли  он  предварительный
гонорар.
   - Что собираешься делать? - спросил я. - Сейчас?
   - Ты промокнешь до нитки, сынок. Перво-наперво я  пойду  и  посмотрю,
есть ли мне где жить. Если есть, я  пойду  куплю  бутылку  и  напьюсь  в
стельку. Если тебе не жалко времени, можешь подождать, пока я прокрадусь
на встречу с тайными врагами твоего босса.
   Когда он говорил, что напьется, это звучало убедительно.  Если  бы  я
только что вышел из тюрьмы, я бы не поставил пьянку на первое место,  но
он, видно, уже староват для баб. А  на  второе  место  пьянку  поставить
неплохо.
   - А завтра?
   - Завтра снова за всегдашнюю работу. Если  не  будет  дождя.  А  если
будет, останусь дома и приложусь еще к одной бутылке.
   Я встал:
   - Тогда пошли к тебе. Подождем, пока ты заснешь. Потом я встречусь  с
этим Гулляром и выясню, в чем дело.
   Никому не нравится выглядеть  круглым  идиотом,  а  у  меня  возникло
смутное подозрение, что именно так я и выгляжу. Надо  было  как  следует
порасспросить Покойника.
   Я решил сделать это на обратном пути, перед тем как идти  к  Рислингу
Гулляру.
 
Глава 7 
 
   Дин открыл мне дверь.
   - Господи, зачем вы пришли домой? Он поднял голову и  стал  смотреть,
как с моей шевелюры капает вода.
   - Надо посоветоваться с гением.
   Я  проскочил  мимо  Дина  и  неожиданно  распахнул  дверь   маленькой
гостиной. Хм! Кошка исчезла. Бесследно. Но я чувствовал, что она  где-то
здесь.
   Дин переминался с ноги на ногу. Я бросил  на  него  как  можно  более
злобный взгляд и, издавая устрашающие звуки, изобразил,  что  сворачиваю
врагу шею. А затем отправился в комнату Покойника.
   Он делал вид, что спит.
   Я знал, что он прикидывается. Он не заснет, пока не услышит последних
известий из Кантарда. Он помешан на Слави Дуралейнике  и  каждую  минуту
ждет новостей о похождениях этого генерала-республиканца.
   Я все равно вошел. Дин засуетился, притащил рваное одеяло  и  накинул
его на мое кресло, чтобы оно не промокло. Я сел, уставился на  Покойника
и сказал:
   - Жаль, что он прикорнул  как  раз,  когда  наконец  пришли  вести  с
фронта. Завари мне побыстрей чашку чая, я выпью перед уходом.
   "Какие новости из Кантарда?.. Ты коварное животное, Гаррет".
   - Коварнее некуда. Такой же коварный, как тот тип, который для  смеха
послал меня шпионить за сумасшедшим.
   "Для смеха?"
   - Можешь сказать правду. Я не обижусь.  Я  даже  признаю,  что  шутка
удалась. Ты продержал меня на улице достаточно долго, прежде чем я  тебя
расколол.
   "Мне  очень   неприятно   разочаровывать   тебя,   Гаррет,   но   нас
действительно наняли, чтобы мы докладывали о передвижениях Брешущего Пса
Амато. Клиент заплатил аванс пятьдесят марок".
   - Перестань. Я признал, что шутка удалась. Хватит.
   "Гаррет, это правда. Хотя сейчас, чувствуя, какие мысли, подозрения и
вопросы блуждают в твоем мозгу, я сам засомневался. Может быть,  я  тоже
стал жертвой хитрого розыгрыша".
   - Кто-то на самом деле заплатил  пятьдесят  марок  за  то,  чтобы  мы
выслеживали Амато?
   "А то бы у меня под стулом ничего не лежало".
   Я был уверен, что он говорит серьезно.
   - Ты не задавал вопросов?
   "Нет. Таких, которые тебя интересуют, нет. Если бы я знал, кто  такой
Брешущий Пес Амато, я бы задал".
   В парадную дверь кто-то стучал. Дин, очевидно, был так занят, что  не
мог открыть.
   - Подожди минуту.
   Сначала я посмотрел в глазок. У меня есть горький опыт. Я увидел двух
женщин. Одна из них дрожала от холода, обхватив  себя  руками.  Судя  по
всему, обе были не в восторге от погоды.
   Я открыл:
   - Чем могу служить, леди?
   Слово "леди" я употребил поэтически. Та, что помоложе,  была  лет  на
двадцать старше меня. Обе были очень чистенькие и одеты  в  свои  лучшие
наряды, но эти наряды истрепались и давно вышли из  моды.  Сами  женщины
тоже выглядели потрепанными и изможденными.
   Одна была явно с примесью нечеловеческой крови.
   Обе нервно заулыбались, как будто я напугал их,  оказавшись  не  тем,
кого они ожидали. Та, что помоложе, набралась храбрости и спросила:
   - Ты спасен, брат?
   - Что?
   - Ты возродился? Ты признал Миссиссу как своего личного Спасителя?
   - Что?
   Я не понимал, о чем речь. Я даже не  сообразил,  что  они  говорят  о
религии. Религия не занимает большого места в моей жизни. Я  не  обращаю
внимания на множество разных богов, культы которых наводняют  Танфер.  И
нечасто обманываюсь в своих упованиях, что боги также не будут  обращать
внимания на меня.
   Вероятно, женщин очень обнадежило, что я не  захлопнул  дверь  у  них
перед носом. Они начали болтать. От природы я  очень  вежлив.  Я  слушал
вполуха, но наконец врубился. Осклабился и с воодушевлением произнес:
   - Входите! Входите!
   Я представился. Пожал им руки. Я стал прежним  очаровашкой  Гарретом.
Они почувствовали себя  неловко,  будто  что-то  заподозрили.  Я  копнул
довольно глубоко, чтобы убедиться, что их путь к спасению  рассчитан  не
только на людей. Большинство культов у нас расистские. У  нечеловеческих
существ в основном нет богов. Я признался:
   - Я не свободен и не могу принять новую систему верований, но я  знаю
тут одного, которому следует с вами встретиться.  Вы  не  представляете,
какой  безбожник  мой  партнер.  Он  нуждается...   Но   позвольте   вас
предупредить. Он упорствует в своем злонравии. Сколько я  ни  пытался...
Вы сами увидите. Пожалуйста, пройдите со мной. Хотите  чаю?  Мой  эконом
только что поставил чайник.
   Они продолжали болтать. Свои фразы я вставлял в промежутках.
   Женщины последовали за мной. С большим трудом  я  сохранял  серьезную
мину. Я натравил их на Покойника. И не собирался  вертеться  поблизости,
чтобы смотреть, как полетят перья.
   Я выскочил под дождь и  подумал:  интересно,  захочет  ли  он  теперь
когда-нибудь со мной разговаривать. Но  кто,  как  не  он,  нуждается  в
духовном руководстве? Он уже умер и тащится по дороге в рай или в ад.
   Но ухмылка на моей физиономии говорила вовсе не о том, как я  доволен
собственным хитроумием. Ко мне снова пришло вдохновение.  Я  понял,  как
превратить дело Брешущего Пса в розыгрыш, который принесет  счастье  нам
обоим.
   Старик умеет читать и  писать.  Он  делает  таблички  и  плакаты.  Он
безвреден. И ему нужны деньги. Я это увидел, когда пришел к нему  домой.
Так пускай он сам себя и выслеживает. Я могу передавать записи Брешущего
Пса нашему клиенту, гонорар мы поделим, и мне не надо  будет  сутулиться
под дождем.
   Чем больше я думал об этой идее, тем больше она мне нравилась.  Никто
не заметит подмену.
   Так что черт с ним, с Рислингом Гулляром.  Я  не  собираюсь  искушать
судьбу. Я посижу в сторонке, но от дела не  откажусь.  Я  начинаю  новую
жизнь.
   Я решил сторговаться с Брешущим Псом.  Это  не  сулит  никакой  беды.
Будет наш с ним заговор.
   Хорош белый рыцарь, а? Наш  герой,  профессиональный  жулик  третьего
разряда.
   Я  не  чувствовал  за  собой  вины.  Рислинги  Гулляры   этого   мира
заслуживают то, что получают. Я шел и  посмеивался,  пока  не  пришел  к
Брешущему Псу.
 
Глава 8 
 
   Существует мнение, что мы такие, какими нас представляют  другие,  но
мы сами создаем образ, который другие нам возвращают. Это особенно  ясно
видно на детях. Так,  какой-нибудь  несчастный,  паршивый  родитель  без
конца пилит своего малыша, талдычит ему, что  он  никудышник  и  что  он
тупой, и очень скоро малыш становится тупым никудышником.  По-другому  и
быть не может. Точно так же можно создать и свой образ.
   Я работал над этим, правда, не всегда осознанно, когда  хотел,  чтобы
весь свет считал меня хамом.  Не  стелил  постель.  Менял  носки  раз  в
неделю. Убирал дом раз в год независимо от того, нужно это было или нет.
Чтобы выглядеть настоящим злодеем, переставал чистить зубы.
   Брешущий Пес, наверно, тысячу лет занимал свои две комнаты и  никогда
не делал уборки. В его квартире можно было устроить  музей,  где  матери
показывали бы детям, почему нужно наводить порядок.
   Судя по запаху, это единственная квартира в  Танфере,  не  зараженная
паразитами. Запах  принадлежал  Брешущему  Псу  Амато,  но  застаивался,
усиливался от времени и сгущался за счет угнетающей влажности.  Брешущий
Пес понятия не имел о принципах гигиены.
   Слава всем богам, он довольно долго отсутствовал.
   Я нигде не видел  столько  бумаги,  даже  в  канцеляриях  королевских
чиновников. Если  у  Брешущего  Пса  не  выходила  листовка,  он  бросал
испорченную бумажку через плечо. Когда он  приносил  еду,  бумажная  или
целлофановая упаковка летела к отвергнутым листовкам.  Повсюду  валялись
разбитые керамические бутылки из-под вина. Уцелевшие  сосуды  хранились,
вероятно, для пополнения запасов. Здесь, в этих осадочных слоях,  лежала
вся история Брешущего Пса Амато; чтобы начать раскопки, нужен был только
авантюрист-историк, не боящийся запаха.
   Все это я понял с первого взгляда, лишь только Амато  пригласил  меня
войти.  Вторым  взглядом  я  окинул  его  мебель.   Она   ограничивалась
мольбертом, за которым он рисовал объявления и плакаты, и шатким столом,
где он писал листовки. В самом чистом углу гордо лежало драное одеяло.
   Пройдя два шага, я убедился, что мои выводы ошибочны. На  самом  деле
Брешущий Пес прибирал квартиру. Я увидел дверной проем  (без  двери)  во
вторую  комнату,  куда  Амато  складывал  мусор,  когда  в  первой   его
накапливалось слишком много.
   Брешущий Пес не извинился. Казалось, ему было невдомек, что он как-то
не так ведет хозяйство. Он только спросил:
   - Ну что ты узнал от своего Гулляра?
   - Я к нему не ходил. Я кое-что придумал.
   - Ты не очень перетрудился, пока думал? Видно, у  меня  на  лбу  было
написано огромными буквами, какой я молодец.
   - Тебе понравится. Это на пользу нам обоим. Вот мой план.
   Я рассказал ему, как мы можем заработать несколько марок. В глазах  у
него зажегся недобрый огонек.
   - Сынок, может, мы и сойдемся. Ты не такой дурак, как кажется.
   - Прикидываюсь для маскировки, - буркнул я. - Ну как, идет?
   - Почему бы нет? Мне всегда нужны деньги. Но ты неправильно вычислил,
что нам надо делить их пополам. Я ведь должен  буду  выделить  время  из
своего жесткого расписания и делать всю работу.
   - Я вычислил, что лучше всего нам делиться так: две трети мне и  одна
тебе. У  меня  контракт.  Мне  придется  переписывать  твои  заметки.  И
переться в Веселый уголок, чтобы передать их.
   Брешущий Пес пожал плечами. Он не спорил.
   - Легкие деньги, - пробормотал он.
   - Кстати, о деньгах.  Как  ты  сводишь  концы  с  концами?  Я  уж  не
спрашиваю, как ты платишь за всю эту бумагу.
   Даже макулатура стоит  недешево.  Производство  бумаги  -  трудоемкая
отрасль.
   - Может, кое у кого достаточно мозгов, чтобы понять истину и захотеть
ее обнародовать.
   Он сердито смотрел на меня. И не хотел говорить правду.
   Из него получился бы настоящий верующий.  Танфер  может  похвастаться
славной порослью психопатов, и число  их  растет  день  ото  дня.  Хотя,
возможно,  Брешущий  Пес  ворует  бумагу.   Или   прячет   состояние   у
банкиров-гномов. Никогда не знаешь точно. В нашем городе  почти  все  не
такие, какими кажутся.
   В ответ на его угрюмость я пожал плечами:
   - Я буду заходить через день.
   - Ага. Эй, знаешь что? Может, ты протянешь мне руку помощи?
   Может быть, только на большом расстоянии. Его дыхание приобрело новое
свойство,  к  прежнему  зловонию  прибавился  тяжелый  винный  запах,  и
образовался отравляющий газ. Пожалуй, им можно было бы заполнять бутылки
и отправлять в Кантард. Одной  бутылки  хватило  бы  парализовать  целый
отряд венагетов. - Каким образом?
   - Пока  меня  не  было,  мое  место  на  лестнице  захватил  какой-то
религиозный маньяк.
   - Устройся рядом с ним, как можно ближе, и выживи его. - Никакая вера
не выдержит аромата, исходящего от Брешущего Пса. - Если  не  получится,
позови меня.
   - Хорошо.
   Он сомневался. Он не чувствовал собственного запаха. Обоняние  совсем
притупилось.
   - Пока.
   Мне надо было выйти на улицу. Глаза у меня слезились. Из носа  текло.
Голова кружилась.
   Я не торопился домой. Я подождал, пока дождь смоет с меня этот запах.
Интересно, дождь когда-нибудь прекратится? Или надо покупать лодку?
   У такой погоды есть и хорошая сторона. С тех пор как  начался  дождь,
Танфер перестали донимать летающие громовые ящеры.
   Когда эти  чудища  впервые  появились,  все  их  приветствовали.  Они
пожирали крыс, кошек, белок и особенно голубей. Голубей мало кто  любит.
Но у громовых ящеров оказались те же гнусные привычки, что и у  голубей.
Испражнения чудищ были крупнее и точнее попадали в цель.
   Поговаривали  об  учреждении  премии  за  истребление  этих   вредных
животных. Чудовищ привлекал Холм, где живут богатые и могущественные. Им
нравятся возвышенности. И аристократам, и громовым  ящерам.  Если  бы  у
последних хватало ума держаться поближе к  трущобам,  им  бы  ничего  не
угрожало.
 
Глава 9 
 
   Единственным  предупреждением  мне  была  полная  детского   ехидства
ухмылка Дина, но я сразу понял: что-то не так.
   "Гаррет!"  0-ох!  Я  забыл,   что   оставил   Покойника   наедине   с
проповедницами. Я подумал, не смыться ли мне в уборную. Но, черт возьми,
это мой дом. Я в замке король. Я шагнул в комнату Покойника.
   - Да?
   "Сядь".
   Я осторожно сел. Он был слишком спокоен.
   "Ты когда-нибудь размышлял о своей бессмертной душе?"
   Должно быть, я заорал. Когда я пришел в себя, я  бежал  по  коридору,
испуганно оглядываясь на закрытую дверь комнаты Покойника.
   Где-то мяукнула кошка. "Все это происходит не со мной. Все это сон. Я
схожу с ума. Если так будет и дальше, я уйду из дома и буду выть на луну
вместе с Брешущим Псом".
   Но дальше было еще хуже. Я заглянул на кухню, чтобы  выпить  пива,  и
нашел там Дина, который пил чай в обществе давешних маньячек. На коленях
у одной из них сидел котенок. Другая будто околдовала Дина, и он  глядел
ей в рот. Женщина с котенком сказала:
   - Вы не посидите с нами, мистер Гаррет?  Мы  как  раз  сообщили  Дину
чудесную новость. Неужели вы не разделите нашу радость?
   Радость? Вид у нее был радостный, как на похоронах. Она не знала, что
значит слово  "радость".  Все  обман.  Она  улыбалась,  но  улыбка  была
фальшивая. Под этой маской  скрывалась  кислая  мина  святоши.  Если  ей
покажется, что где-то кому-то хорошо, у нее тут же сделается запор.
   - Извините. В другой раз. Я только возьму печенье и побегу.
   Видал я таких, как она. Это хорошо вымытый Брешущий  Пес,  разница  в
том, что ее фантазии содержат  резкий,  металлический  привкус  насилия.
Брешущий Пес  полон  решимости  разоблачить  воображаемых  демонов.  Она
стремится искоренить их огнем и мечом. При этом она до ужаса  официальна
и любезна. Если бы я на секунду перестал двигаться, она  пригвоздила  бы
меня к месту и очень скоро разбудила бы во мне зверя. Она  не  отпускала
бы меня до тех пор, пока я не отшил бы ее так грубо, что мне целый месяц
было бы стыдно.
   Я схватил печенье и удрал в кабинет. Я спросил Элеонору: "Ты ведь  не
сделаешь мне никакой гадости,  правда?"  Она  подарила  мне  прекрасный,
загадочный взгляд.
   Я сел за письменный стол. У меня все валилось из рук.  Надо  овладеть
положением, прежде чем хаос поглотит  нас  целиком.  Надо  вернуть  этот
побитый штормом корабль на ровный киль.
   Сам виноват, что пытался насолить Покойнику.
   Я застонал. Едва лишь я устроился поудобнее, как кто-то забарабанил в
парадную дверь. Если к нам кто-то заходит, значит, он  желает  увидеться
со мной. Если  кто-то  желает  увидеться  со  мной,  значит,  мне  хотят
подкинуть работу. Если мне хотят подкинуть работу, значит, учуяли, что я
только что устроился поудобнее. Но тут меня осенило:  вдруг  это  стучат
еще одни проповедники.  Я  смогу  науськать  новую  свору  на  тех,  что
заполнили дом. Они заведут богословский спор. Я буду наблюдать с лучшего
места для зрителей, как они сражаются, выдвигая один нелогичный довод за
другим.
   Видите, оптимист. Кто сказал, что я  все  вижу  в  черном  свете?  Я?
Верно. Когда во всем видишь темную сторону, жизнь наполняется  приятными
сюрпризами и редко приносит разочарования.
   Одно из таких разочарований ждало меня, когда я открыл дверь.
 
Глава 10 
 
   Сначала я глянул в глазок. И понял, что не особенно обрадуюсь,  когда
открою. Но выбора не было.
   Его зовут Уэстмен Туп. Он из полиции. Какая она ни есть в Танфере. Он
капитан той самой Стражи, которая  способна  поймать  разве  что  такого
опасного преступника, как Брешущий Пес Амато. Я немного знаком с  Тупом,
мне этого вполне достаточно. А он знает меня. Мы друг друга не любим. Но
я уважаю его больше других полицейских. Он берет  взятки,  но  соблюдает
правила игры. Он не очень жадный.
   Я открыл дверь:
   - А, капитан, я еле-еле узнал вас, вы не в форме..
   Сама вежливость. Иногда у меня это получается. Я  огляделся.  Он  был
один. Поразительно. Его собратья ходят стаями. Это у них один из навыков
выживания.
   - Мы можем поговорить?
   Он маленький, тощий, с короткими  каштановыми,  седеющими  на  висках
волосами. В нем нет ничего примечательного, но на этот раз он был сильно
взволнован. И разговаривал почти учтиво. Я тут же насторожился.
   Когда  общаешься  с  такими,  как   Уэстмен   Туп,   небольшая   доза
подозрительности не повредит.
   - Капитан, у меня гости.
   - Тогда  пойдемте  прогуляемся.  И,  пожалуйста,  не  называйте  меня
капитаном. Я не хочу, чтобы люди догадались, кто я такой.
   Черт побери,  он  делал  над  собой  героические  усилия.  Обычно  он
разговаривает, как портовый грузчик.
   - На улице дождь.
   - От вас ничего не ускользает. Неудивительно, что у вас такая слава.
   Понятно? Просто не верится. Я закрыл дверь,  не  призывая  на  помощь
Дина. Нет оснований для беспокойства. Меня охраняет небесное воинство.
   - Почему бы нам не выпить где-нибудь пива? Душа требует.
   И душа требует выпить залпом целый бочонок.
   - Будет быстрее, если мы просто прогуляемся.
   Его маленькие голубые глазки напоминали льдинки. Он не любил меня, но
очень старался не обидеть. Ему что-то очень было нужно. Я  заметил,  что
он отрастил усики, как у Морли. Похоже, что-то происходит.
   - Хорошо. У меня достаточно развито чувство гражданского  долга.  Но,
может, вы мне намекнете, в чем дело?
   - Вы уже сообразили, Гаррет. Я вас знаю. Я нуждаюсь в помощи, но  мне
неудобно вас  о  ней  просить.  В  серьезной  помощи.  У  меня  возникли
трудности. Нравится мне или нет, но, похоже, только вы знаете,  как  эти
трудности разрешить.
   Наверное, это был комплимент.
   - Правда?
   Меня  распирало  от  сознания  внезапно  обретенного  могущества.   И
одновременно моя  подозрительность  переходила  в  паранойяльную  форму.
Когда мои враги лезут из кожи  вон,  чтобы  сказать  мне  любезность,  я
начинаю психовать по-настоящему.
   - Да.
   Он что-то проворчал, должно быть, на иностранном языке, потому что ни
один благородный  человек  не  станет  произносить  слова,  которые  мне
послышались. А офицеры Стражи все сплошь благородные люди. Пообщайтесь с
ними. Они такого вам наговорят, пока будут обчищать ваши карманы!
   - А в чем дело?
   - Лучше я вам покажу. Это недалеко. Я похлопал себя по разным местам,
чтобы убедиться, что оружие все еще при мне.  Что-то  тихо  пробормотав,
Туп произнес:
   - Борьба за власть достигла предела, Гаррет.
   - Что еще новенького?
   Года два у нас не было крупных переворотов или низложения короля, но,
в общем, смена правителей случается у нас чаще, чем Брешущий Пес  меняет
одежду.
   - Образуется фракция реформаторов. - Ясно.
   Нехорошая новость для его собратьев.  -  Вы  понимаете,  что  я  хочу
сказать?
   - Да.
   Я и сам слышал  недовольное  бурчание.  Но  люди  всегда  недовольны.
Здесь, в реальном мире, мы не принимаем все это всерьез.  Это  политика.
Никто по-настоящему не хочет перемен. Слишком многим есть что терять.
   - Я рад. Потому что у нас возникло одно  срочное  дело.  Мы  получили
приказ. В случае неисполнения нас подвесят за яйца.
   Усекаете? Он даже стал выражаться, как благородный человек.
   - А при чем здесь я?
   - Мне неловко признаться, но никто  из  нас  не  знает,  как  к  нему
подступиться.
   Проклятие! Он влип. Он напуган. Небось ему уже показали  веревку,  на
которой его подвесят.
   - Я долго размышлял. И нашел единственный ответ: обратиться к вам. Вы
знаете, что делать и достаточно законопослушны, чтобы это сделать.  Если
я смогу вас уговорить.
   Я молчал. Я знал, что мне не понравятся слова, которые он  собирается
произнести. Я закрыл рот, чтобы оставить себе путь  для  отступления.  К
старости я обрел потрясающую выдержку.
   - Если вы нас выручите, Гаррет, вы не  пожалеете.  Мы  позаботимся  о
том, чтобы вы получили достойный гонорар.  И  Стража  будет  всегда  вас
прикрывать.
   Да. Это было бы неплохо.  У  меня  бывали  неприятности  со  Стражей.
Однажды они осадили мой дом. Пришлось потрудиться, чтобы они удалились.
   - Ладно. Так о чем же речь?
   Меня знобило. Не надо было быть семи пядей во  лбу,  чтобы  смекнуть,
что меня ожидает какая-то пакость.
   - Лучше я покажу вам, - настаивал Туп. Хотя его  предложение  звучало
заманчиво, оно нравилось мне все меньше и меньше.
 
Aeaaa 11 
 
   Мы прошли всего километра полтора, но эти полтора  километра  привели
нас на край света, где царит другая жизнь, в предбанник ада,  называемый
Дном.
   Танфер славится тем, что в нем живут  разумные  существа  почти  всех
видов. В основном подобные  тянутся  к  подобным  и  живут  общинами,  в
близком соседстве. Это  относится  и  к  людям,  которые  не  составляют
этнического большинства. Метисы живут раздробленно, селятся на свободных
землях, где попало, и  часто  им  нигде  не  рады.  Две  третьих  города
занимают трущобы. Бедность в порядке вещей.
   Но жители  Дна  смотрят  на  трущобы,  как  жители  трущоб  на  Холм.
Обитатели Дна живут в  палатках,  сшитых  из  тряпья,  или  в  лачужках,
сделанных из палок, грязи и мусора, который надо успеть собрать  прежде,
чем на работу выйдут мусорщики из крысиного народца. А еще в районе  Дна
сотня существ нередко ютится в здании, лет двести назад построенном  для
пяти или десяти обитателей; за это время окна, двери и полы разобрали по
дощечке и пустили на растопку. Бедняги ночуют в подворотнях и на улицах;
некоторые настолько нищие, что у них даже нет  травяной  циновки  вместо
матраца. Они живут в неописуемой грязи. Мусорщики ходят  сюда  только  с
охраной. Солдаты появляются здесь только ротой, не меньше - если  вообще
появляются. Многие солдаты родом отсюда и теперь не  хотят  возвращаться
даже ненадолго.
   Дно - это крайняя степень падения. Нижняя точка, если катился вниз  с
Холма. Тот, кто докатится до Дна, вряд ли когда-нибудь поднимется снова.
Разве что в погребальной повозке.
   В районе Дна лишь  гробовщики  чувствуют  себя  в  безопасности.  Они
приходят каждый день со своими повозками, одетые в длинные серые одеяния
с вуалями, которые скрывают их лица, и подбирают  покойников  с  улиц  и
переулков.  Они  работают  и  монотонно  повторяют:  "Выносите  мертвых!
Выносите мертвых!" Гробовщики не заходят в дома. Они нагружают повозки и
доставляют их содержимое в городские крематории. Гробовщики  работают  с
восхода до заката, но каждый день на улицах остается все больше и больше
неубранных трупов. Смерть на Дне так же неприглядна, как жизнь.
   Жизнь на Дне ценится меньше всего. На Дне ценится  лишь  один  товар.
Молодые люди. Крепкие молодые люди, выжившие на улице. Только эти  парни
выигрывают от ведения войны в  Кантарде.  Они  вербуются  в  армию,  как
только им позволяет возраст, и на  свое  жалованье  вытаскивают  из  ада
всех, кого могут. Несмотря на буйную, недисциплинированную  юность,  они
изо всех сил стремятся стать хорошими солдатами. Если они будут хорошими
солдатами, они заработают достаточно, чтобы вытащить со Дна свои  семьи.
Они едут в Кантард и мрут там как мухи ради своих семей.
   Меня всегда поражало, что в такой клоаке, как Дно, сохранилась и даже
часто встречается такая любовь. Честно говоря, я  не  понимаю,  как  это
может быть. В менее бедных трущобах первыми жертвами молодежи становятся
близкие люди.
   Дно - это другой мир.  Тут  все  иначе.  Туп  остановился.  Я  замер.
Казалось, он потерял дорогу. Я с  тревогой  огляделся  по  сторонам.  Мы
выглядели слишком состоятельными. Но на улицах не было ни души.
   Возможно, из-за дождя. Хотя сомнительно. Что-то здесь затевается.
   - Сюда, - сказал Туп.
   Я пошел за ним, насторожившись еще больше. Никого не видно. Наконец я
заметил парочку явных полицейских, правда, в штатском;  они  выглядывали
из узкого прохода между  зданиями.  Полицейские  были  огромного  роста,
такие попадаются только в районе Дна. Они снова скрылись в проходе.
   Нервы у меня совсем сдали. Меня заманили сюда вместе с Тупом, который
терпеть меня не  может.  Но  не  настолько  же  он  меня  ненавидит.  Не
настолько, чтобы завести меня в ловушку для потехи.
   Я шагнул в проход и чуть не споткнулся о какого-то старика. Он  весил
не больше тридцати килограммов. Кожа да кости. Он мог  только  трястись.
Гробовщики очень скоро заберут его отсюда.
   - Через весь проход, - сказал Туп. Я  не  хотел  идти.  Но  пошел.  И
пожалел об этом.
   Мне нравится думать, что, когда я служил в Морской пехоте,  моя  душа
покрылась прочной защитной коркой, потому что мое воображение  не  может
вместить больших ужасов, чем те, что видел и пережил на войне.  Мне  все
время казалось, что меня больше ничто не удивит.
   Я ошибался.
   Мы подошли к небольшой открытой площадке, где в  стародавние  времена
грузчики складывали свою ношу. Здесь  стояли  несколько  полицейских.  В
руках они держали фонари. Вид у стражей порядка был  такой,  словно  они
надеялись, что дождь погасит их огни.
   Я мог их понять.
   Девушке было около двадцати. Она была обнаженная. И мертвая.  В  этом
не было ничего удивительного. Это случается. Но не так, как на этот раз.
Кто-то связал ее по рукам и ногам и  повесил  на  бревне  вниз  головой.
Потом ей перерезали горло, выжали кровь и выпотрошили, как дичь.  Вокруг
не было крови, хотя в человеческом теле ее очень много. Я пробормотал:
   - Они собрали кровь и унесли с собой.
   Теперь меня месяц будет тошнить, и я не смогу есть.
   Туп кивнул в ответ. Ему тоже было не по себе. И  его  ребятам.  Кроме
того, они еще злились. Дьявол, я тоже злился, но моя  злость  не  успела
вскипеть.
   Непонятно,  почему  девушку  выпотрошили.  Может  быть,  нужны   были
какие-то органы.
   Внутренности бросали на  землю,  но  теперь  их  не  было,  наверное,
растащили собаки. Собаки подходили и к телу, но почти не повредили  его.
Благодаря их тявканью и обнаружили труп. Туп сказал мне:
   - Это пятая жертва, Гаррет. Всех их вот так...
   - И всех на Дне?
   - Нет, здесь она первая. Первая, известная нам.
   Да. Здесь это может происходить каждый день... Я снова  посмотрел  на
девушку. Нет. Даже на Дне не совершают  таких  мерзостей.  Убийство  для
обитателей Дна не забава, не ритуал,  ими  движет  страсть  или  желание
достать себе пропитание. Эту девушку убил какой-то сумасшедший.
   Я сказал:
   - Она не местная.
   Слишком цветущая, слишком хорошенькая.
   - Все эти женщины были не со Дна,  Гаррет.  Их  обнаружили  в  разных
районах города.
   - Я ничего об этом не слышал. Правда, и не прислушивался.
   - Мы пытались это скрыть, но пошли слухи. Поэтому сейчас нам  того  и
гляди  оторвут  голову.  Власти  предержащие   требуют   поймать   этого
психопата, и поймать его немедленно.
   Я подумал и сказал:
   - Капитан Туп, сэр, мне кажется, вы со  мной  не  вполне  откровенны.
Может, если бы убили  пятнадцать  или  двадцать  женщин  и  люди  начали
сходить с ума от страха, тогда власти зашевелились бы. Но я не верю, что
они поднимут задницу из-за четырех-пяти уличных девчонок.
   - Вы правы, Гаррет. Но это не уличные девчонки. Это девушки из лучших
семей. В день убийства каждая вышла из дома по совершенно обычному, даже
будничному делу. Путешествие, посещение друзей. Полная безопасность.
   - Да? В Танфере  невозможно  быть  в  полной  безопасности.  И  такие
женщины не выходят на  улицу  без  вооруженных  телохранителей.  Где  их
телохранители?
   - Большинство из них не имели  понятия  о  том,  что  произошло.  Они
сопровождали своих подопечных к их друзьям и ушли по своим делам. Что-то
здесь не то, но телохранители ни при чем. Хотя, может, на дыбе их память
немного прояснится. Но нам не разрешают  прибегать  к  крайним  методам.
Пока не разрешают.
   - Есть какие-нибудь версии?
   - Они никуда не ведут. Никто ничего не видел и не слышал.
   В Танфере всегда так. Никто ничего не видит.
   Меня тошнило, я что-то промычал и заставил себя  снова  взглянуть  на
жертву. Она была красавицей,  стройная,  с  длинными  черными  волосами.
Горько, но правда, что острее ощущаешь  несправедливость  судьбы,  когда
погибают хорошенькие. Туп смотрел на меня так, словно  сейчас  я  изреку
что-нибудь умное.
   - Так что вы от меня хотите? Как будто я не знаю.
   - Выясните, кто это сделал. Сообщите нам  его  имя.  Мы  сделаем  все
остальное.
   Не было необходимости спрашивать, что я за это получу. Он уже сказал.
Он держит слово. Я говорил, что он соблюдает правила игры.
   - Что еще вы знаете?
   - В том-то и дело. Больше ничего.
   - Вранье. Ну давайте, Туп!
   - Что?
   - Этот труп говорит об очень многом. Особенно если и других убили так
же.
   - Так же.
   - Ну вот. Они потрошат жертвы. И  собирают  их  кровь.  Здесь  пахнет
культом дьявола или черной магией. Но если это культ, он не имеет  места
поклонения, а то тела относили бы туда.
   - А если трупы нарочно подкидывают, чтобы их нашли?
   - Может, и так. Возможно, нас заставляют думать, что  это  ритуальное
убийство, а на самом деле это дело рук сумасшедших. Или мы  думаем,  что
это дело рук сумасшедших, а это ритуальное убийство. Хотя они  наверняка
сумасшедшие. В здравом рассудке никто такого не сделает.
   - Вы все время говорите "они". Вы считаете, что убийц несколько?
   Я задумался. Мне было тошно.
   - Да. Кто-то должен был отбить ее у  телохранителей.  Привезти  сюда.
Раздеть, и  связать,  и  повесить,  и  сделать  вот  это.  Сдается  мне,
псих-одиночка здесь бы не справился.
   Мне  вдруг  припомнилось,  как  в  некий  дождливый  вечер  я   помог
предотвратить похищение, и у меня захолонуло  сердце.  Кажется,  никакой
связи, но...
   - У этих  девушек  есть  что-нибудь  общее,  кроме  принадлежности  к
высшему классу? Они знали друг друга? Может, у них похожая внешность?
   Эту девушку не  спутаешь  с  Чодовой  дочкой,  но  у  них  одинаковое
телосложение, черные волосы и темные глаза.
   - Возраст от семнадцати до двадцати двух  лет.  Одна  блондинка,  все
остальные черноволосые, все темноглазые. Рост от ста шестидесяти до  ста
семидесяти. Телосложение очень похожее, насколько  можно  судить,  когда
они в таком виде.
   - Их всего пять?
   - Пять нам известны.
   Вот-вот. В Танфере жертв может быть гораздо  больше,  но  их  еще  не
нашли или нашли, но не сообщили об этом.
   - Ну и задали вы себе  задачку,  капитан.  Такие  дела  очень  трудно
распутать, так как не за что ухватиться, психически нормальному человеку
это представляется бредом.  Если  появится  еще  куча  трупов,  все  это
превратится в фарс.
   - Я это знаю,  Гаррет.  Черт  побери,  поэтому  я  и  пришел  к  вам.
Послушайте, если вы хотите, чтобы я вас умолял,  я  буду  умолять.  Лишь
бы...
   - Нет, Туп. Я не хочу, чтобы вы меня умоляли. - Это очень  заманчиво,
но я этого не перевариваю. - Я хочу, чтобы вы успокоились. Я хочу, чтобы
вы прогулялись со мной под дождем и рассказали мне все, что  вы  знаете.
По-настоящему все. Малейшая подробность, которую вы скрываете, чтобы  не
поставить в неловкое положение какую-то важную персону, может  оказаться
ключом к разгадке.
   Я не решил, вмешиваться ли мне в это дело. Пока еще не решил. Я хотел
задержать Тупа и привести его к себе, чтобы  он  посидел  с  Покойником.
Покойник разложит по полочкам все, что  Туп  припрятал  в  своей  глупой
башке, и, возможно, даст этому  дураку  нужные  сведения  для  раскрытия
преступления. Таким образом я исполню  свой  гражданский  долг.  Я  буду
доволен собой, и не надо будет рисковать головой.
   Но когда мы возвращались по узкому проходу, помощники Тупа с фонарями
шли вместе с нами. От дождя фонари шипели и разбрасывали искры, в общем,
было гораздо светлее, чем когда мы направлялись  к  месту  преступления.
Короче, было достаточно света, чтобы я заметил бабочек.
   Их было три. Ничего примечательного. Обыкновенные  маленькие  зеленые
бабочки. Но как попали в этот переулок мертвые бабочки?
   Когда мы подошли к узкой улочке, я остановился:
   - Вытащите оттуда того  старика  и  накормите  его.  Вызовите  врача,
старик нуждается в уходе. Делайте все, чтобы этот старикан пришел в себя
и рассказал нам, что он видел. Если он что-нибудь видел.
   Туп отдал приказ подчиненным:
   - Выполняйте!
   Я отправился домой. Туп еле поспевал за мной и  на  ходу  рассказывал
мне, что, по его мнению, могло помочь. Я слушал не очень внимательно.  Я
был ужасно напуган происшедшим и к тому же  ошеломлен  тем,  что  судьба
Стражи теперь в моих руках. Я могу уничтожить этих  никчемных  ублюдков.
Или заставить их в несколько раз сократить свои ряды. Черт,  они  готовы
на что  угодно,  лишь  бы  сохранить  работу.  Иногда  они  даже  готовы
поработать.
   Я не привык обладать  такой  властью.  Вероятно,  придется  попросить
Дина, чтобы он повсюду ходил за мной и шепотом напоминал о  том,  что  я
смертей.
   Дин заметил, что дверь не заперта. И запер ее. Я орал и бил  кулаками
до тех пор, пока он с трудом не оторвал от себя  проповедниц.  Когда  он
открыл, в глазах у него горел огонек, не имевший  никакого  отношения  к
спасению.
   - Ты негодяй!
   Он прикинулся, что не понимает, о чем я. Проклятие, ему пошла  бы  на
пользу хорошая взбучка, и ему, и этим двум теткам. Если он  после  этого
не помрет.
   Я никогда не приглашал Уэстмена Тупа к  себе  в  дом.  Он  вступил  в
коридор осторожно, словно солдат на порог вражеской крепости.
   Покойник ни от кого не скрывается. Все, кто интересуется, знают,  что
он живет у меня. Но почти никто его не  видел.  Посетители  идут  в  его
комнату, не отказавшись от всевозможных  диких  предрассудков,  а  потом
выясняют, что на самом деле все еще хуже, чем они себе представляли.
   Я сказал Тупу:
   - Сядьте в кресло. Мне надо походить по комнате.
   Он так и пялился.
   - Что мы тут делаем?
   - Старые Кости - гений. Если вы мне не верите,  спросите  у  него.  Я
думаю, мы сейчас ему все выложим. Он найдет концы и скажет, где искать.
   Мешок с костями молчал. Я  не  мог  сказать,  хороший  это  знак  или
дурной. Я только знал, что, если он захочет помочь, он  сделает  больше,
чем любой гений. Покойник существует  на  свете  очень  долго.  Разгадка
сегодняшнего  кошмара  может  таиться  в  прошлом.  Так  уже  случалось.
Некоторые  ужасные  события  повторяются  сколько  поколений.  Если  эти
убийства ритуальные, они впишутся в свой период.
   Покойник молчал, но слушал. Он нас прощупывал. У него до ужаса тонкие
методы, но, когда он начинает ковыряться в мозгах, я чувствую. Если  как
следует сосредоточусь.
   "Гаррет. Отбросим  ли  мы  притворство?  Оставим  ли  детские  усилия
пощекотать друг другу нервы? Я не утверждаю, что мы должны идти по следу
этого чудовища, но, безусловно, дело требует пристального внимания".
   - Когда ты решишь, и я приму решение.
   Туп странно на меня посмотрел. Он не слышал,  что  говорит  Покойник.
Покойника можно услышать, только  если  он  этого  хочет.  Поэтому  наши
беседы могут напугать.
   "Отлично. Пусть душа твоя пока пребывает в неведении".
   Ох! Никак не оставит меня в покое. Эти женщины оскорбили его  чувство
рационального. Он терпеть не может людей за  некритическое  отношение  к
религии. Он презирает большую часть человечества, хотя, общаясь со мной,
в основном это скрывает. Мы, люди,  единственный  биологический  вид  из
несметного числа обладающих органами чувств существ,  который  горячо  и
упорно верит в нечто невероятное с точки зрения  логики  и  чувственного
восприятия.  Представители  других  видов,   принимающие   желаемое   за
действительное, слывут среди своих  соплеменников  безумцами,  и  к  ним
относятся так же, как мы к Брешущему Псу. Или с еще большим  неприятием;
Существа других видов не возводят  рехнувшихся  в  сан  священников,  не
говоря уже о том, чтобы давать им деньги и следовать за  ними,  куда  бы
они ни повели.
   - Я правильно понял, что вы собираетесь взяться за это дело,  Гаррет?
- спросил Туп.
   Он чертовски  нервничал.  Большинство  людей  психуют  в  присутствии
Покойника. У Покойника почтенная репутация, вполне заслуженная. За время
нашего знакомства он добился поразительных успехов. -  Мы  рассматриваем
этот вопрос. Я боролся с собой. Лень и нежелание ввязываться в очередную
странную историю сражались с кипящим во  мне  гневом.  Гнев  побеждал  с
большим преимуществом. Белый рыцарь слишком давно был вне игры, лишь раз
ему  представилась  возможность  проявить  лучшие  качества,  когда   он
вызволял загадочную дочь Чодо. Но у белого рыцаря есть  недостатки.  Ему
нравится поражать врага на полном скаку, размахивая ржавым мечом, но  он
не  любит,  когда  надо  этого  врага  выслеживать.  Беготня  губит  его
решимость вернее, чем насилие и угрозы крутых парней. А  чтобы  раскрыть
это дело, придется побегать.
   "Расслабься, Гаррет. Все не так плохо, как тебе представляется".
   Я увидел, как Туп подскочил на месте, и понял, что Покойник обратился
к нему тоже.
   "Капитан Туп. Я вижу, вы  придаете  огромное  значение  предлагаемому
вами расследованию".
   Туп побледнел и даже слегка позеленел. Когда у тебя в  голове  звучит
чей-то голос, это может вывести  из  равновесия.  Особенно  поначалу.  И
особенно когда в твоей голове спрятана целая энциклопедия продажности, и
ты не хочешь, чтобы ее кто-нибудь прочитал.  Однако  нужда  и  решимость
помогли Тупу оправиться от потрясения. Он быстро пришел в себя.
   - Да. На нас давят с вершины Холма. И начнут давить еще сильнее,  как
только следующая глупая сучка достукается и свернет себе шею.
   "Вы уверены, что будут еще жертвы?"
   - Точно. А вы как думаете?
   "Полагаю, вы правы. - Теперь  Покойник  разговаривал  по-деловому.  -
Убийства будут продолжаться и будут происходить  одно  за  другим,  пока
преступники не будут уничтожены. Мне кажется, мы впервые  столкнулись  с
подобным случаем. Сведения, которые я собрал  по  мелочам,  изучая  ваши
умы, свидетельствуют о том, что здесь действует убийца  по  принуждению,
не способный прекратить свои  преступления,  и  что  он  будет  вынужден
убивать снова и снова, все чаще и чаще, чтобы  ублажить  толкающего  его
дьявола. Но мне также ясно, что у него есть подручные".
   Я спросил:
   - Ты считаешь, что это связано...
   Я хотел сказать: "... с тем, что произошло у Морли". Но Покойник меня
прервал.
   "Да. - У нас был секрет, и Покойник не хотел, чтобы Туп его узнал.  -
Гаррет, кажется, тебя смущает, что это дело потребует много беготни.  Ты
прав. Придется подробно беседовать с каждым,  кто  имеет  к  этому  хоть
какое-то отношение. С членами семей погибших женщин. С  телохранителями.
С теми, кто обнаружил  тела,  и  с  полицейскими,  прибывшими  на  место
преступления. С жителями округи, где нашли трупы".
   Покойник умеет сразить наповал. С каждым  его  словом  я  все  больше
съеживался. Я стал величиной с мышку. Я искал дырочку в  плинтусе,  куда
можно шмыгнуть и спрятаться. На то, о чем он говорит, у меня  уйдет  вся
оставшаяся жизнь. Беготня - необходимая часть моей работы; я  беседую  и
беседую с возможными свидетелями, я всюду сую свой нос, пока  что-то  не
сдвинется с места. Но мне не нравится суетиться отчасти  потому,  что  я
ленив, но в основном из-за людей, с которыми мне приходится иметь  дело.
Я не устаю поражаться и ужасаться человеческой злобе.
   "Ты не принимаешь в расчет наши возможности, Гаррет".
   Что правда, то правда. Я занят тем, что жалею себя.
   "В нашем распоряжении Стража. Тысячи полицейских на побегушках. Разве
не так,  капитан?  Ведь  любой  сотрудник  Стражи  с  громадным  рвением
бросится нам помогать".
   - Нам крышка, если мы не бросимся. Нам уже намекают: еще пара убийств
- и нас всех вышибут.
   Ужасное горе!
   Я понял, что имеет в виду Покойник. Я слишком сосредоточен  на  себе.
Полиция из кожи вон  лезет,  лишь  бы  удержаться  на  своих  тепленьких
местечках. Может, даже будет работать.  Надо  только  обратить  себе  на
пользу их инстинкт самосохранения.
   "Тогда  сделайте,  что  я  скажу.   Я   хочу   сам   побеседовать   с
родственниками и телохранителями  погибших.  И  с  теми,  кто  обнаружил
трупы. Ваши  помощники  опросят  население  районов,  где  были  найдены
жертвы. А также тех мест, где девушки  были  похищены.  Сомневаюсь,  что
жители захотят с вами сотрудничать, но  сотрудничество  не  обязательно.
Даже полицейский,  может,  и  смутно,  но  чувствует,  когда  собеседник
говорит неискренне. Всех этих свидетелей доставляйте ко  мне.  Я  узнаю,
что у них на уме".
   Я был изумлен. Покойник меня потряс. Обычно когда  есть  работа,  мне
приходится  угрожать  применением  силы,  чтобы  только   привлечь   его
внимание. А тут он кинулся вперед очертя голову. Я еще не дал  согласия.
За его воодушевлением скрывается тайный план. Или он что-то знает, но не
говорит. Пока он продолжал разговаривать с Тупом, уточняя, с  кем  и  на
какое время назначить беседу, я внимательно его разглядывал.
   Подозрительность,  перерастающая  в  психоз,  стала  в   нашем   деле
привычной. Бывает, что сам себе не доверяешь.
   Когда Покойнику взбредет  в  голову  вздремнуть,  он  может  дрыхнуть
месяцами. А когда он бодрствует - не отдыхать целыми сутками.
   Ему хорошо. А бедному старому Дину придется  туго:  нужно  будет  все
время открывать дверь.
   Туп боялся не запомнить все указания и попросил бумагу  и  ручку.  Он
записывал полчаса. Я ходил по комнате, взволнованный и удивленный. Затем
Покойник отпустил полицейского. Я проводил Тупа до парадной двери.
   - Вы не пожалеете, Гаррет. Слово даю. Если мы разгребем эту кучу, для
вас откроются все пути.
   - Непременно.
   Я знаю цену благодарности. Благодарность стоит  столько  же,  сколько
просроченный вексель. Особенно в  Танфере.  Я  знаю  лишь  одного  типа,
который не нарушает такие обещания: это Чодо Контагью. Он  доводил  меня
до ручки, возвращая воображаемые долги.
   Я вздрогнул от воспоминания. Старый Чодо всегда платит по  счетам.  А
за ним большой должок.
   Я выпустил Тупа, закрыл дверь, выбросил из  головы  мысли  о  Чодо  и
пошел обратно, выяснить, что там придумал Старый Плут.
 
Aeaaa 12 
 
   "Еще не время, Гаррет. Дин! - Покойник нечасто  сигналит  за  пределы
своей комнаты. Такое внимание он оказывает только нам. - Выпроводи  этих
старых ведьм. Отправь их к своим племянницам. Мы получили задание".
   - К племянницам? - Я быстро вошел в комнату. -  Ты  жаждешь  породить
чудовищ?
   У Дина целый полк незамужних племянниц,  все  претендентки  на  титул
"Мисс Уродина". Дин не знает, куда от них деваться. Поэтому он  и  удрал
от них ко мне. Он больше не мог терпеть.
   - Представляешь себе, как эта банда набросится на посланниц Господа?
   "У Дина хватит ума не допустить этого. Пока мы  ждем  Дина,  я  скажу
тебе, что делать.  Надо  вернуться  к  событиям,  происшедшим  в  пивной
мистера Дотса. Но сначала приведи ко мне мистера Дотса и мистера  Тарпа.
Нам потребуется их помощь".
   - Может, их помощь "нам" и потребуется, но как "мы" ее  получим?  Мой
гонорар за выслеживание Брешущего Пса не позволит...
   "Капитан Туп берет расходы на себя. Тебе следует уделить  этому  делу
побольше внимания. Я назначил огромную цену. Отчаяние заставило капитана
согласиться".
   - Если они так напуганы,  как  он  изображает,  они  возьмут  деньги,
оставшиеся от взяток, и заплатят сколько угодно.
   "Вот именно. Нам представилась небывалая возможность. - Для Покойника
не  имеет  значения,  откуда  берутся  деньги.  Они  никогда  не  бывают
грязными, грязными бывают только люди, которым эти деньги принадлежат. -
И я со всем своим энтузиазмом за нее ухвачусь".
   Со всем своим моим энтузиазмом.
   - Поэтому ты так вцепился в это дело?
   Я не верил.
   "Скажем так: мой мозг становится таким  вялым  и  ленивым,  как  твое
тело. Мне надо войти в форму, а то будет слишком поздно. Я еще не  готов
погрузиться в небытие".
   В небытие. Я отложил  это  слово  в  памяти,  чтобы  отыскать  его  в
следующий раз, когда Покойник заговорит о  моей  бессмертной  душе.  Его
объяснение звучало очень хорошо. Но я не верил. И он  это  знал.  Но  не
позволял мне настаивать.
   "Нельзя терять ни минуты. Приведи мистера Тарпа и мистера Дотса".
   Мистер Тарп не желал, чтобы его приводили. Он избавился  от  Билли  и
заменил ее маленькой блондинкой, которая походила на Билли как две капли
воды.  Новая  пассия  еще  не  надоела  ему.  Он  хотел  сидеть  дома  и
развлекаться.
   - И вообще сейчас еще даже не стемнело, Гаррет.
   - Ты теперь работаешь только по ночам?
   - Привык, выполняя мелкие просьбы Уника.
   - А теперь выполни мою просьбу.  Поговори  с  Покойником.  Не  хочешь
работать, не надо. Я найду кого-нибудь другого. Правда, похуже тебя,  да
уж перебьюсь.
   Никогда не помешает его умаслить.
   - А что стряслось?
   - Ряд похожих убийств.  Убийца  -  настоящий  психопат.  Его  милость
введет  тебя  в  курс.  Не  знаю,  зачем  ты  ему  нужен.  Он  извергает
приказания, словно фонтан.
   - Ладно. Поговорю с ним. Он посмотрел на свою подружку.  Она  обожгла
меня гневным взглядом. Я сказал:
   - Мне надо увидеться с Морли, - и вышел прежде, чем женщине пришло  в
голову выцарапать мне глаза.
   Заведение  Морли  было  почти  пусто.  Оно  только   открылось.   Его
посетители,  как  звезды,  редко  появляются  до  темноты.  Сидевшие  за
столиками ранние гуляки пытались обскакать друг друга.
   Мой приход никого не тронул. Никто меня не знал. За  прилавком  стоял
новый бармен. Худощавый маленький полуэльф  вроде  Морли,  смазливый  до
ужаса, но слишком юный, чтобы воспользоваться своими  достоинствами.  Он
отращивал усы.
   Заразительная мода.
   - Мне нужен Морли, - сказал я бармену. - Моя  фамилия  Гаррет.  Скажи
ему, что я по делу, и дело гнусное.
   Мальчишка посмотрел мне в глаза.
   - Морли? Кто такой Морли? Не знаю никакого Морли.
   Тот еще мальчик.
   - Дитя, я учту, что ты новенький. Я учту,  что  ты  молод  и  глуп  и
строишь из себя умника. А когда я все это учту, я просто  перекину  тебя
через стойку  и  буду  лупить  до  тех  пор,  пока  Морли  не  спустится
посмотреть, кто здесь так орет. Возьми переговорную трубку.
   Зрителей было немного, но они все же присутствовали. Мальчишка  решил
показать мне, что он тоже кое-чего стоит. В мгновение ока он показал мне
бритву.  Эльфы,  особенно  юные,  питают  страсть  к  острым  предметам.
Действия мальчишки были  настолько  предсказуемы,  что,  как  только  он
вытащил бритву, я достал дубинку. И ударил его  по  пальцам.  Он  завыл,
будто побитая собака.  Бритва  упала  на  прилавок.  Зрители  стали  нам
помогать. И из кухни тяжелой походкой вышел мужчина-гора.
   - Гаррет! Что ты делаешь? Это был Сарж, один из ребят  Морли.  Он  из
того же теста, что и Рохля.
   - Я хотел видеть Морли. Мальчик вытащил бритву.
   Сарж грустно покачал головой:
   - Зачем ты это сделал, Стручок? Этот человек хочет видеть Морли,  так
скажи об этом Морли. Если Морли нравится иметь  таких  друзей,  это  его
дело.
   - Стручок? - произнес я. Что за имя - Стручок? Даже гном  не  назовет
своего гномика Стручком.
   - Мы его так называем, Гаррет. На самом деле его зовут Нарциссио. Это
племянник Морли. Ребенок его сестры. Она никак не может с  ним  сладить.
Морли взял его сюда, чтобы он тут остепенился.
   В это время мальчишка говорил в трубку, ведущую в кабинет Морли.
   Я покачал головой. Морли Дотс собирается наставить  кого-то  на  путь
истинный? Морли, чье настоящее призвание состоит в том, чтобы перерезать
глотки, разбивать носы, время от времени  мошенничать  и  даже  грабить,
если добыча достаточно велика? Мой приятель Морли?
   Сарж широко улыбнулся:
   - Я знаю, о чем ты подумал. Но ты же знаешь Морли.
   Я знаю Морли. Он с одинаковым, почти религиозным пылом может в одно и
то же время считать истиной взаимоисключающие  идеи.  Вся  его  жизнь  -
клубок противоречий. Морли все делает с  азартом.  Он  способен  продать
любой товар, потому что, расхваливая его, верит  каждому  своему  слову.
Вот почему Морли так везет с женщинами. И не важно, что через пять минут
им может овладеть совершенно новая  страсть.  В  данную  минуту  он  без
остатка отдается нынешней.
   Морли неплохо влиял на Стручка. Мальчишка  расстроился,  что  показал
себя в невыгодном свете, но Морли его успокоил. Мальчишка сказал мне:
   - Морли спустится через несколько  минут.  Хотите  чего-нибудь,  пока
будете ждать?
   - Рохля все еще держит здесь свой бочонок? Отлей мне из  него.  Рохля
должен мне несколько литров. Сарж ухмыльнулся:
   - Почему бы тебе его не прикончить? Мне нравится смотреть, как  Рохля
обнаруживает,  что  кто-то  приложился  к  его   бочонку,   и   начинает
раздуваться, словно большая старая жаба.
   - Я буду стараться изо всех сил. У него гости?
   Я поднял палец вверх.
   - Да. Удача возвращается к нему.
   - Я рад, что хоть к кому-то возвращается. Сарж снова ухмыльнулся.
   - Тебе бы жениться на Майе, когда она хотела. Она  как  раз  то,  что
надо. - Он  потрепал  Стручка  по  плечу  и  сказал:  -  Ты  все  сделал
правильно. Только не спеши с бритвой. Следующий  парень  может  быть  не
такой хороший, как Гаррет.
   Сарж пошел на кухню. Интересно, что он там делает. Я  бы  не  доверил
ему готовить пищу. Даже это сено для лошадей, которое подают у Морли.
   Я подумал, что самолюбие мальчишки не должно  страдать,  и  косвенным
образом извинился за жестокое с ним обращение. Публика  потеряла  к  нам
интерес, и Стручок, тоже как бы извиняясь, сказал:
   - Я здесь всего несколько дней, мистер Гаррет. - Теперь  он  запомнил
фамилию. - Дядю тут прямо достали. У вас вид, как у несчастного мужа.
   Я рассмеялся:
   - Я не муж, я просто несчастный. Морли доволен жизнью,  только  когда
неоправданно  рискует.  Он  не  хочет  крутить  романы   с   незамужними
женщинами. Раньше он влипал в истории и из-за азартных  игр,  но  теперь
это позади.
   Морли сошел вниз с самодовольным видом. Он без слов давал мне понять,
какая у него замечательная жизнь. Гораздо лучше, чем у меня. Я не спорю.
У множества людей жизнь гораздо лучше, чем у меня.
   - Что случилось, Гаррет?
   - Надо поговорить с глазу на глаз.
   - Ты на работе?
   - На  этот  раз  да.  Покойник  говорит,  что,  может,  нам  придется
заключить договор. Еще он хочет прощупать твои мозги.
   - Сядь за столик в углу.  Я  взял  пиво,  которое  Стручок  отлил  из
бочонка Рохли.
   - У тебя  наверху  так  много  гостей,  что  ты  не  можешь  всех  их
спрятать?
   Обычно мы обсуждали дела у него в кабинете.
   - Нет. Просто у меня там беспорядок. Немножко увлекся.
   Звучало неубедительно. Возможно, у него вовсе не  женщина.  Возможно,
они стремятся, чтобы я подумал, что у него женщина,  а  у  него  деловая
встреча.
   Я не стал спрашивать. Я подошел к столу, сел и рассказал ему все  как
есть. Он внимательно слушал. Когда он хочет, он это может.
   - Думаешь, это связано с тем, что произошло на днях?
   - Не знаю.  Покойник  думает,  что  да.  И  он  знает,  как  все  это
прекратить.
   - Интересно.
   - Если бы ты видел эту девушку, ты бы сказал что-нибудь другое.
   - Наверное. Я считаю, что нельзя убивать тех, кто об этом не  просит.
И я не прочь разок взять деньги у Стражи, вместо того чтобы все время ей
давать.
   Я поднял бровь. Это у меня здорово получается. Он сказал:
   - Вот так оно, Гаррет. Я не нахожусь под  покровительством  Чодо.  Не
желаю быть частью Организации. Такова цена независимости.
   Вполне разумно, по размышлении решил я. У Стражи тысячи  полицейских,
а  у  Морли  всего  горстка  ребят.  Пока  аппетиты  Стражи  не   станут
непомерными, ему легче платить, чем бороться.  Правда,  нельзя  сказать,
что ему это нравится. Но он очень практичен.
   Разумеется, Чодо Стража не трогает. Слишком многие ему обязаны. И  он
не потерпит ни малейшей попытки вмешаться в его дела.
   Морли обдумал мои слова:
   - Дай мне разобраться наверху. И тогда вместе пойдем к тебе.
   Я смотрел, как он взбирается наверх. Что  ему  там  делать?  А  потом
собирается уйти вместе со мной. Чтобы я не видел, кто уйдет  после  нас?
Глупо. Если я захочу узнать, я спрошу Покойника после  того,  как  Морли
поговорит с ним. Нужно только предупредить Покойника, чтобы он выяснил.
   Да, психоз!
 
Aeaaa 13 
 
   Aверь открыл Плоскомордый.
   - Дворецкий, - пошутил Морли. - Ты на пути в высшее общество, Гаррет.
   Плоскомордый и глазом не повел.
   - Как доложить, сэр?
   Он загородил проход. Его никто с места не сдвинет. Морли попытался, у
него не вышло.
   - Эй! В чем дело? Посторонись, верзила! На улице дождь.
   Я сказал:
   - Думаю, не заняться ли продажей лодок.  Может  оказаться  прибыльным
делом.
   Плоскомордый изменил  выражение  огромной  безобразной  физиономии  и
сделал вид, что прислушивается.  Он  ждал  сигнала  от  Покойника.  Хотя
пришли только мы. Значит, Мешок  с  костями  внушил  Плоскомордому,  что
может произойти что  угодно.  Плоскомордый  из  тех,  кто  разобьется  в
лепешку, чтобы, пока он на посту, что угодно не произошло.
   Покойник убедил  его  не  верить  своим  глазам?  Что  за  черт?  Что
подозревает Покойник?
   Наконец  Плоскомордый  с  ворчанием  отошел  в  сторону.  Как   будто
сомневался,  стоит  ли.  Бросив  на  меня  недоуменный   взгляд,   Морли
направился вперед по коридору и вошел к Покойнику.
   - Гаррет говорит, что в давешнем происшествии у меня в заведении есть
нечто зловещее.
   Минут двадцать я чувствовал себя сиротой.
   - Пять? - наконец произнес Морли. - Значит, это  держат  в  тайне.  Я
слышал только об одной в прошлом месяце в районе пристани.
   Я вмешался:
   - После нее были еще одна и та, которую  нашли  сегодня  утром.  Этот
психопат действует в ускоряющемся темпе. После первого убийства он  ждал
шесть недель. Между вторым убийством и преступлением на Пристани  прошло
четыре недели. Потом три недели, потом немного больше двух,  и  он  убил
последнюю жертву.
   - Может, есть еще, только мы о них не знаем.
   -  Их  трудно  не  заметить:  все  висели  с  перерезанным  горлом  и
распоротым животом. И Стража не получила больше ни  одного  заявления  с
Холма о пропавших дочерях.
   - Гад, который это делает, ходит  по  домам  и  для  виду  предлагает
какие-то услуги. Он не  торчит  на  углу,  поджидая  подходящую  богатую
девушку. Он подбирает себе одновременно несколько жертв. - Почему ты так
думаешь?
   - Ему не удалось похитить дочку Чодо, но он  тут  же  схватил  другую
женщину, чтобы успеть повесить ее сегодня утром.
   Псих и дурак не одно и то же, говорила моя старая мамочка. Я часто  в
этом убеждался. Этот убийца все тщательно планировал. Он знал,  что  его
потеха вызовет переполох. И был очень осторожен.
   - Морли, вчера вечером этот  тип  сглупил.  Даже  очень  сглупил.  Он
действовал при свидетелях.  Он  покусился  на  дочь  Чодо.  Если  бы  он
погнался за сестрой короля, и то было бы меньше шума.
   - Помнишь, когда она вошла, вид у нее был испуганный. Наверно, ее уже
однажды хотели схватить, и теперь преступники отчаянно пытались  замести
следы. Зайти так далеко, что преследовать дочку  Чодо...  С  этим  типом
надо бороться вот как (я так  не  умею):надо  проникнуть  в  его  башку.
Попытаться представить себе, что он думает. Он необыкновенный и знает об
этом. Он с детства испорчен и выкидывает психопатские штучки, и ему  все
сходит с рук.  Может,  он  уже  не  видит  в  нас  реально  существующих
создании. Может, мы для него лишь  неодушевленные  предметы;  такими  он
считал клопов и крыс, которых убивал сначала.  Может,  он  думает,  что,
если он будет сохранять бдительность, ему ничего не грозит. Может, с его
точки зрения, Чодо не более опасен, чем Дин.
   Я понимал Морли, но сомневался, что дело обстоит  именно  так.  Я  не
знал, что думать. Танфер кишит убийцами, но такого еще не было.  Изуверы
и хладнокровные наемные убийцы - этих я знаю. А это чудовище -  какой-то
гибрид, мутант.
   - Вчерашний вечер для нас - единственная  исходная  точка,  -  сказал
Морли. - Надо поговорить с девушкой.
   Я недовольно фыркнул:
   - Я знаю. И значит. Организация тоже пойдет по следу.
   Удивительно, что до сих пор не пошла. Я так и сказал. Морли заметил:
   - Должно быть, когда дочка Чодо пришла домой,  она  не  упомянула  об
этом  происшествии.  Видно,  ее  папочка  не  одобрил  бы  то,  чем  она
занималась.
   Он нахмурился, словно не был уверен, что прав. - Дружок?
   - Она женщина.
   Вдруг у меня возникло подозрение, я сосредоточился и стал думать. Она
попала в беду и побежала к Морли. Она не подала виду, что знакома с ним,
но... Нет. Он не станет. Его любовь к риску  не  настолько  сильна.  Или
настолько?
   Тут встрял Покойник:
   "Господа,  я  чувствую  приближение  свидетелей,  которых  мне   надо
опросить. Я буду занят этим всю ночь. Гаррет! Я советую  тебе  отдохнуть
до утра. Утром я изложу тебе свои предложения".
   Очевидно, он порылся в голове у Морли и  получил  то,  что  ему  было
надо. Если голова у Морли не совсем пустая.
   Иногда это неясно.
   Я распалился больше, чем думал:
   - Я могу начать...
   Будто я так и жаждал приступить к работе. "Если я рассчитал верно,  в
нашем распоряжении одиннадцать или двенадцать дней,  прежде  чем  убийца
ударит снова. Времени достаточно. Жернова закона  и  Организации  успеют
перемолоть все улики. Нет нужды торопиться и рисковать здоровьем".
   Что? Он будет указывать, выходить  ли  мне  на  улицу!  Я  выпроводил
Морли, впустил стоявшую на пороге пару, представил этих людей  Покойнику
как родителей первой жертвы и отправился наверх.
 
Глава 14 
 
   Едва я лег  в  постель,  у  меня  возникла  куча  вопросов  к  Морли.
Например, имеет ли он понятие, кто эти бандиты, которые ворвались в  его
заведение вслед за дочкой Чодо? Он наверняка пытался  выяснить.  Я  знаю
Морли. Поразмыслив, он точно решит, что избить их и вышвырнуть на  улицу
под дождь недостаточно. Надо попробовать узнать, кто их послал.
   Должно быть, Морли знает много больше меня.
   Я мысленно вернулся к тому,  что  произошло,  и  в  поисках  ключа  к
разгадке вспомнил все подробности. В тех трех мужчинах  не  было  ничего
примечательного. Если иметь деньги, можно нанять тысячу  таких.  Странно
только, что они дерзнули вломиться  в  заведение  Морли  Дотса.  Местные
профессионалы никогда бы этого не сделали. У этих троих  было  городское
произношение. Значит, они не профессионалы. Во всяком случае, не знакомы
с жизнью улицы. Хотя преступление, несомненно, их профессия.
   Ничего не понимаю. Кто нанимает бандитов, которым по роду  работы  не
приходится мотаться по  улице?  Только  священники  и  обитатели  Холма.
Версия со священником настолько бредовая, что я пока ее  отмел  и  решил
сначала рассмотреть вторую.
   Сумасшедший с Холма? Там у него  отличная  возможность  наблюдать  за
передвижением будущих жертв. Я попытался припомнить, как выглядел старый
гнусняк, который отрыгивал бабочек. Он не похож на жителя Холма.
   А карета? Я вспомнил ее, правда, в общих чертах.  Большая,  черная  и
нарядная. Изготовлена на заказ, запряжена четверкой лошадей.  Серебряные
украшения. У убийцы есть деньги. Таких карет немного.
   Пятнадцать минут я боролся с собой, но исход борьбы был предрешен.  В
конце концов я сел, спустил ноги  с  кровати,  встал  и  поспешил  вниз.
Прощайте, добрые намерения. Я надел плащ и (о  чудо  из  чудес!)  шляпу.
Шляпа принадлежала Дину. Не думаю, что он будет по ней скучать.
   Плоскомордый подошел посмотреть, чем я занимаюсь.
   - Я выйду погулять. Ненадолго. - Я сердито взглянул на закрытую дверь
маленькой гостиной. - Скажи Дину, что, если, когда я вернусь, кот  будет
еще здесь, они оба вылетят на улицу под дождь.
   Я отправился навестить приятеля. Его зовут  Плеймет.  Он  черный  как
уголь и почти трехметрового роста, такой крупный, что даже Плоскомордому
стало бы не по себе. Но Плеймет кроток как ягненок и к тому же верующий.
Он торгует лошадьми. Плеймет передо мной в долгу. Когда мы  делали  лишь
первые шаги на своих поприщах, я спас его от мошенников. Я  не  перестаю
ему удивляться. В какое бы время я ни пришел, кстати или нет мой приход,
он всегда рад меня видеть. Вот и на этот раз тоже.
   - Гаррет! - прогремел его голос, как только я вошел в конюшню.
   Он бросил скребницу, пошел мне  навстречу  и  заключил  меня  в  свои
железные объятия. Отпустил он меня,  только  когда  я  застонал,  словно
волынка.
   - Черт возьми, Плеймет, иногда я жалею, что ты не женщина. Только  ты
встречаешь меня с таким пылом.
   - Сам виноват. Приходи почаще. Может, я немного поостыну.
   - Да. Тяжелый был год. Я забросил друзей.
   - Особенно крошку Майю.
   Я тут же забыл о цели своего прихода:
   - Ты видел Майю? Я думал, она уехала из города.
   - Она тут бывала. Приходила мне помогать, она любит лошадей.
   - Я слышал, что у  нее  что-то  случилось.  Его  взгляд  поведал  мне
больше, чем могли бы сказать слова. Майя плакалась Плеймету  в  жилетку.
Мне стало стыдно смотреть ему в глаза. Он проговорил:
   - Я слышал, у тебя кругом неприятности. И с мисс Тинни. И с  какой-то
Уингер. Я договорил за него:
   - Да. У меня особый подход к девушкам. И этот подход неправильный.
   - Проходи, садись. Я приберег небольшой бочонок. На несколько глотков
нам, пожалуй, хватит.
   Это меня устраивало, только пойло будет теплым. Плеймет любит  теплое
пиво. Я предпочитаю холодное, такое, что вот-вот превратится  в  кусочки
льда. Но все же пиво есть пиво. Я был  готов  выпить  литров  десять.  Я
примостился на старом седле и взял из  рук  Плеймета  большую  оловянную
кружку. Свою он плюхнул сзади на козлы.
   - Беда в том, - произнес он, - что девчонки взрослеют и им становится
нужна не только развлекуха.
   - Я знаю.
   Черт возьми, они взрослеют, а я старею.
   - Не обижайся. Из меня прет проповедник.
   Это я тоже знал. Давным-давно, когда я спас  его  от  мошенников,  он
хотел пойти по религиозной части, по мне это то же самое  мошенничество.
Он стал бы хорошим священником, но не очень бы преуспел. Танфер -  город
тысячи культов. И всегда находится  множество  разочарованных  верующих,
которые желают учредить тысячу первый. Плеймет оценил положение и решил,
что он не настолько бесчестен и циничен, чтобы взяться  за  такое  дело.
Религиозность не мешает Плеймету быть практичным.
   - Проповедник прав, Плеймет. И возможно, он-то мне и нужен.
   - У тебя затруднения?
   - Да.
   - Я так и подумал, как только тебя увидел.
   Просто гений! Перед Плейметом у меня такая же вина, как перед  Морли.
Я прихожу к ним, лишь когда нуждаюсь в их помощи.
   Я дал себе  слово  в  будущем  поступать  лучше.  Правильно,  Гаррет.
Пригнись! Прямо над головой летит свинья.
   Я выложил Плеймету все. Ничего не утаил. Мой рассказ огорчил  его  до
глубины души. Я даже жалел, что не опустил некоторые подробности.
   - Кто на такое способен, Гаррет? Убивать маленьких девочек!
   Девочки были не маленькие, но это не важно.
   - Не знаю. Собираюсь выяснить. Я подумал, что ты можешь  мне  помочь.
Эта карета на улице у заведения Морли была не старая и явно не  наемная.
Мне кажется, другой такой  не  найти.  Она  может  сравниться  только  с
каретой Чодо  Контагью.  И  то  Чодова  карета  не  так  пышно  украшена
серебром.
   Плеймет хмурился при каждом упоминании о Морли Дотсе. Плеймет осуждал
Морли. Когда я помянул  Чодо,  Плеймет  опять  сдвинул  брови.  Если  бы
Плеймет составлял список неприятных ему людей, Чодо Контагью  был  бы  в
этом списке первым номером. Плеймет считает Чодо  причиной  общественных
зол, а не их следствием.
   - Карета сделана на заказ?
   - Вероятно, да.
   - И похожа на карету Чодо Контагью?
   - Немного побольше и еще более  фасонистая.  Серебряные  украшения  и
полно резьбы. Говорит тебе это о чем-нибудь? Знаешь, чья она?
   - Чья, не знаю, но легко догадаться, кто ее сделал. Если ее сделали в
Танфере.
   Эврика! Я чуть не закричал. Может, даже закричал.  Мгновение  Плеймет
странно на меня смотрел, а затем застенчиво улыбнулся:
   - Ну как, помог я тебе?
   - Только скажи, как зовут мастера.
   - Тополь. Лео Тополь.
   Это имя ничего для меня не значило. Мой доход не  позволяет  покупать
сделанные на заказ кареты. И я не вожу дружбу с теми, кто их покупает.
   - Где мне найти мистера Лео Тополя, каретного мастера?
   - В Лудильном ряду.
   Прекрасно. Это целый район, где лудильщики лудят, бочары  бочарничают
и хотя бы один кожемяка мнет кожу. Эта местность лежит к югу от Веселого
уголка и к северу от пивоварен, она простирается  с  востока  на  запад,
начинаясь в нескольких кварталах от  реки,  и  идет  параллельно  улице,
называемой Медников переулок. Это самая старая часть  города.  Некоторые
семьи ремесленников живут здесь уже несколько столетий.
   Плеймет поглядел на дверь:
   - Скоро стемнеет. Хочешь пойти туда прямо сейчас?
   - Да.
   - В этом районе нет ночной жизни.  Очень  скоро  все  закроют  лавки,
поужинают, а потом мужчины отправятся в трактир на углу.
   - Значит, я опоздал.  И  спасти  тех  пять  женщин  я  тоже  опоздал.
Покойник говорит, что этот тип попытается убить  снова  не  раньше,  чем
через одиннадцать-двенадцать дней, но я сомневаюсь.
   Плеймет кивнул, он уступил:
   - Я пойду с тобой.
   - В этом нет необходимости. Только скажи мне, где...
   - Беда идет за тобой по пятам. Лучше я пойду с тобой. Чтобы  поладить
с Тополем, нужен хитрый ход.
   - С тебя хватит. - Я не хотел подвергать Плеймета опасности. Он этого
не заслуживал. - Мне по штату положено ладить со всеми.
   - Ты действуешь слишком  прямо  и  напористо.  Тополю  это  может  не
понравиться. Я тебя провожу.
   Спорить с  Плейметом  -  все  равно  что  спорить  с  лошадью.  Толку
никакого, только злить лошадь.
   Может, если бы Плеймет занимался другим делом, я бы навещал его чаще.
Любым делом, где поменьше лошадей. Мы  с  ними  друг  друга  терпеть  не
можем. Все их племя против меня.
   - Пойду надену плащ и шляпу, - еще до того, как я  согласился,  зная,
что победа за ним, сказал Плеймет.
   Я огляделся вокруг в  поисках  огромной  палатки,  которую  он  носит
вместо плаща. И заметил, что за мной наблюдает лошадь. Она думала о том,
как бы ей опрокинуть стойло, подбежать  ко  мне  и  сплясать  что-нибудь
зажигательное на моих усталых костях.
   - Нельзя терять время. Демоны меня засекли. Они что-то замышляют.
   Плеймет усмехнулся. Одного он не может понять.  Он  думает,  что  мои
разногласия с лошадьми  -  это  шутка.  Господи,  неужели  они  его  так
заморочили?
 
Aeaaa 15 
 
   Iы  закончили  ужин,  естественно,  за  мой  счет.  Что  основательно
подорвало мой бюджет. Плеймет жрет, как  лошадь,  но  не  такую  дешевую
пищу, как сено.
   - Ты вошел в расход, Гаррет.
   - Я как раз прикидывал, как бы мне вытрясти  карманы  Стражи,  но  не
разорить ее дочиста.
   Плеймет засмеялся, как ребенок. Простую душу легко ублажить.
   В Лудильном ряду все  заняты  чистым  ремеслом,  семейные  мастерские
производят товары, не производя много дыма. Дальше к  югу  располагаются
более грязные производства, чем ближе к реке,  тем  грязнее.  В  воздухе
сгущается дым, ветер несет с востока смрад плавилен и дробилок. Эта вонь
заставляет с тоской вспоминать зиму и терпкий дух тлеющих  дров  и  угля
или лето и запах горящих мусорных куч.
   Лудильный ряд занимает четыре квартала в ширину  и  восемь  в  длину,
если иметь в виду городские кварталы обычной величины. В  Танфере  таких
немного. Город рос как попало без всякого плана. Может, если бы случился
великий пожар и сжег все дотла, мы бы  начали  строить  заново  уже  как
надо.
   Плеймет настоял и остался со мной. Он сказал, что знает этот район  и
знает Лео Тополя. Я сдался. Я был рад провести время с  другом,  который
не станет меня изводить.
   Он шел впереди, а я пытался  не  отставать.  Я  не  поспевал  за  его
громадными шагами. Он прогуливался. Я бежал. Как только мы  оказались  в
Лудильном ряду, Плеймет начал болтать с владельцами  лавок,  которые  не
закрывали двери в надежде на позднюю торговлю.  Я  запыхался  и  не  мог
отдышаться. Лудильный ряд -  безопасный  район.  Грабители  обходят  его
стороной, потому что местные жители имеют обыкновение держаться  вместе.
Правосудие отправляется быстро и без соблюдения формальностей,  приговор
приводится в исполнение с большим энтузиазмом.
   Казалось, Плеймета здесь знали все. Меня не знал никто, но я был не в
обиде. В моей работе это плюс. Я пропыхтел:
   - Ты проводишь тут много времени?
   - Я здесь вырос. На соседней улице. Папочка делал  гвозди.  -  Может,
отсюда интерес к лошадям. - А меня изменила война.  Я  вернулся  слишком
психованный, не мог приспособиться. Здесь время течет медленно. Люди  не
меняются. Коснеют в своих привычках. Я, наверно, мог  бы  тебе  сказать,
кто где сейчас находится и  что  делает,  хотя  и  не  был  здесь  много
месяцев. Сейчас Лео Тополь ужинает дома с женушкой. Его сыновья  ужинают
вместе со своими семьями, а ученики убирают мастерскую  и  жуют  хлеб  с
сыром. Примерно через  полчаса  они  начнут  собираться  у  "Скандала  и
Щелчка". Каждый возьмет пол-литра темного пива. Все усядутся  в  угол  и
будут целый час попивать из кружек, потом  кто-нибудь  скажет,  что  ему
пора домой, ложиться спать, так как утром надо рано вставать. Старый Лео
попросит приятеля остаться и выпить еще и закажет каждому еще по кружке.
Все просидят еще час,  одновременно  допьют  кружки,  встанут  и  пойдут
домой. Захватывающая жизнь в Лудильном ряду!  Я  никогда  не  слышал  от
Плеймета такой длинной речи. Пока он говорил, мы  добрались  до  угла  и
вошли в трактир с непонятным названием. У большинства трактиров странные
названия, например, "Дельфин и роза", но  это  потому,  что  большинство
людей не умеют читать. Над дверью вешают вывеску с парой рисунков, и эта
вывеска является и названием, и адресом. На "Скандале и Щелчке" не  было
вывески, и, когда я наконец спросил Плеймета, что это  за  название,  он
ответил, что это  фамилии  владельцев.  Некоторые  загадки  не  стоит  и
разгадывать. Плеймет принялся изучать обстановку. Народу  было  немного.
Пока он выбирал столик, я держался в стороне.
   - Мы не  будем  занимать  столы  завсегдатаев.  Очевидно,  они  очень
огорчаются,  когда  случайные  посетители   незаконно   захватывают   их
привычные  места.  Плеймет  выбрал  маленький  столик,  стоящий  посреди
маленькой комнаты. Столик казался не таким обшарпанным, как другие.
   Плеймет сделал заказ, но платил я. Он попросил подать темное пиво.
   - Ты можешь получить любое пиво, если не  поленишься  прогуляться  до
следующего трактира, где есть светлое и ладжер.
   - Разумный подход.
   Мне нравится время от времени выпить темного пива.  А  это  оказалось
отличным напитком с крепким ароматом солода. Солод я люблю  больше,  чем
хмель.
   - Они очень практичны. Вон идет Тополь, я выберу время, когда  с  ним
лучше заговорить.
   Я кивнул. Это разумно.
   Трактир начал заполняться. Все его посетители, молодые и старые, были
как будто на  одно  лицо.  Мне  стало  интересно,  не  будет  ли  у  нас
трудностей из-за того, что Плеймет здесь единственный  черный.  Но  нет.
Скоро эти ребята начали к нам подходить, чтобы поздороваться,  при  этом
они искоса с любопытством поглядывали на меня, но понятия о приличии  не
позволяли  им  выказать  любопытство  открыто.  Как   только   появились
подмастерья каретника, Плеймет их сразу узнал.
   - Тополь взял подмастерьев только несколько лет назад. Это все  война
виновата. Он потерял двух сыновей, внуки тоже не вернулись. Правда, трое
еще дослуживают свои пять лет. Может, им повезет.
   Подмастерья были далеко не мальчики. Лет по двадцать пять.
   - На месте Тополя я бы брал в учение малолеток и воспитывал их, чтобы
им не надо было вступать в профессиональные объединения.  Подразделениям
снабжения всегда нужны каретники.
   Плеймет посмотрел на меня так, будто я ничего не понял из  того,  что
он рассказывал мне весь вечер.
   - Где он возьмет малолеток? В  Лудильном  ряду  всю  ребятню  обучают
семейному ремеслу.
   Ясно. Выходит, я и впрямь ничего не понял.
   Вошли уцелевшие на войне сыновья каретника, а затем сам  Лео  Тополь.
Такие существа, как Лео Тополь, большая редкость, этому  человеку  очень
подходило его имя, и он выглядел  так,  как  должен  выглядеть  каретный
мастер. В моем  представлении.  Тощий  старичок,  волосатый,  с  грубой,
словно дубленой кожей, умными глазами и огромным запасом жизненной силы.
Натруженные руки говорили о том, что он все еще работает. Он стоял очень
прямо и уверенно занимал свое место в жизни. Он и его ученики были одной
большой счастливой  семьей.  Он  не  изображал  безразличного  ко  всему
патриарха.  Он  затеял  горячий  спор  с  тремя  сыновьями  и   четырьмя
подмастерьями о том,  правда  ли,  что  королевские  правила  превращают
танферских футболистов в группки ноющих, трусливых слабаков. Есть о  чем
поспорить. Королевские правила вступили в силу до моего рождения.
   Карентийский футбол, или регби, теперь такой грубый, что я не пожелал
бы стать футболистом даже своему врагу. А единственным правилом  старого
футбола было не применять холодного оружия. - Я смотрю, здесь увлекаются
футболом.
   - Да, это серьезно. Лучшие игроки вышли из Лудильного ряда. В  каждом
квартале своя команда. Малыши начинают играть в  футбол,  едва  научатся
ходить.
   Может, жители Лудильного ряда и очень практичны, но умом  не  блещут.
Однако я оставил это соображение  при  себе.  Обычно  эти  два  качества
сочетаются с третьим: "Не очень терпимы".
   - Я и сам играл, когда был помоложе, - сказал Плеймет.
   - Вот это да!
   Он один стоит целой команды.
   Плеймет хитер. Он ловко ввернул замечание в  этот  старый,  вероятно,
вошедший уже в обычай спор и  получил  ответ,  так  как  в  свое  время,
очевидно, был звездой. Прежде чем я сообразил что к чему, мы уже  сидели
с компанией  Тополя.  Я  прилежно  следовал  совету  Плеймета.  Покойник
поразился бы, как долго я не раскрывал рта.
   Через некоторое время компания завершила обсуждение вечной футбольной
темы и вежливо поинтересовалась  причиной  появления  Плеймета.  Плеймет
широко улыбнулся, будто смеялся над тем, что принимает всерьез  какие-то
пустяки.
   - Мы с моим приятелем Гарретом собрались в крестовый поход.
   Наши собеседники  понимали,  что  такое  крестовый  поход.  Они  были
религиозны. Настоящая соль земли и становой хребет нации. Ни у  кого  из
них до седьмого колена не было ни одной собственной мысли.
   Извините. Иногда я перебарщиваю с критикой.
   Любопытство усилилось. Плеймет с минуту подразнил их, а потом сказал:
   - Пусть лучше Гаррет расскажет. Он сам с этим  столкнулся.  Я  просто
стараюсь ему помочь.
   Я представил,  как  разъярился  бы  Туп,  если  бы  узнал,  что  я  в
присутствии всего города  копаюсь  в  его  грязном  белье.  Тополи,  как
положено, пришли в ужас. Я этого и добивался; я заметил, что старика это
волнует больше других, молодежь  воспринимает  мой  рассказ  просто  как
страшную историю.
   Я сказал:
   - Так что теперь единственной способ напасть на след этого чудовища -
найти его карету.
   Тут все уразумели, в чем дело. Вся компания  притихла  и  помрачнела.
Все глаза устремились на старика. Он бесстрастно смотрел на меня:
   -  Мистер  Гаррет,  вы  считаете,  что  эта  карета  вышла  из   моей
мастерской?
   - Мистер Тополь, Плеймет говорит, что вы  лучший  каретный  мастер  в
Танфере. Значит, если  карету  сделали  в  городе,  только  вы  способны
смастерить такой красивый экипаж.
   -  Надеюсь,  что  так.  Опишите  ее  еще  раз.  Я  описал,  вспоминая
мельчайшие подробности. Сыновья не так умело, как старик, скрывали  свои
мысли. Я понял, что карету сделал Лео Тополь. Вопрос был только  в  том,
назовет ли старик заказчика. Он назвал.
   - Мистер Гаррет, мы  сделали  эту  карету  в  точном  соответствии  с
пожеланиями заказчика около  трех  лет  назад.  Я  не  сторонник  ложной
скромности. Это была самая красивая карета в Танфере.  Я  беру  на  себя
ответственность за ее изготовление, но не признаю за собой никакой вины.
   - Простите?
   Один из сыновей пробормотал:
   - Эта проклятая штука  приносит  несчастье.  Старик  метнул  на  него
свирепый взгляд.
   - Карету заказала мадам Таллия Лета, жена  и  мать  Ледовых  Лоцманов
Страх-Кошмаров. Через три месяца после покупки с  мадам  Лета  произошел
несчастный случай. Она выпала из кареты. Ей размозжило голову колесом.
   О Боже! Я боялся, что здесь могут быть замешаны  колдуны,  обладающие
огромной силой.
   Карентийские чародеи в основном принадлежат к школам четырех  стихии:
Земли, Воздуха, Огня и  Воды.  Заклинатели  Ветров  и  Властители  Бурь,
относящиеся  к  Школе  Воздуха,  встречаются  очень  часто,  еще  больше
Повелителей Огня. Волшебники, представляющие Школу Земли, может, и  есть
в Каренте, но в Танфере я  не  знаю  ни  одного.  Так  же  трудно  найти
приверженцев Школы Воды.
   - Я не знал, что у нас в городе есть Ледовые Лоцманы.
   - В городе нет, - ответил старик. - Эта женщина жила здесь. А Ледовые
Лоцманы все умерли. В Бухте Скрещенных Костей.
   Ага. Там было большое морское  сражение.  Нам  дали  пинка  под  зад.
Однако  венагетам  тоже  не   повезло:   победа   на   море   не   имела
стратегического значения.
   - Понятно, - сказал я, хотя ничего не было понятно.
   - У мадам  не  осталось  наследников.  Состояние  перешло  к  Короне.
Королевские чиновники продали все с молотка. Карету купил лорд Мукиадан.
   Такой фамилией можно напугать. Я припомнил одного Мукиадана,  он  был
не счастливее мадам Лета.
   - Его тоже постигла злая судьба, так?
   - Его убили. Преступник скрылся.
   - Это случилось в карете, - вставил один сын.
   - Стрелой из арбалета прямо в глаз, - прибавил другой.
   И  изобразил  все  это  энергичными   телодвижениями   со   звуковыми
эффектами.
   - Кому потом досталась карета?
   - Герцогине Сумерханской. Леди Гамильтон. Я ее знал.
   - Кажется,  ее  тоже  постигла  неудача.  Сестра  бабки  короля  леди
Гамильтон  решила  посетить  фамильное  поместье  в   Оккоке.   Она   не
позаботилась об охране,  хотя  на  небе  стояла  полная  луна.  Оборотни
зацеловали ее до смерти.
   Лео Тополь фыркнул, но ничего не сказал.
   - Это было полтора года назад. С тех пор карета, наверно, еще не  раз
сменила владельца?
   - Нет. Наследный принц Руперт привез ее обратно в город и поставил  в
каретный сарай, за домом леди Гамильтон. Насколько я знаю, с тех пор  на
ней никто не ездил.
   Старик вытащил табак и трубку. Набил ее, зажег, откинулся  на  спинку
стула, закрыл глаза, выпустил колечки дыма и задумался.  Семья  спокойно
ждала. Я тоже. Плеймет подавал знаки официанту, чтобы заказать  на  всех
еще по кружке темного. Разумеется, за мой счет.
   Как только принесли пиво. Тополь проснулся. Он подался вперед,  отпил
полкружки, вытер губы тыльной стороной ладони, рыгнул и произнес:
   - Я не верю в колдовство, Гаррет. - Теперь мы были друзьями. Я угощал
его пивом. - Но на твоем месте я бы поостерегся. Похоже, кто приблизится
к этой карете, отправится на тот свет.
   Он нахмурился. Ему это не нравилось. Вдруг пойдут слухи? Что если все
подумают, что виноват каретник?
   - Я тоже не очень верю в проклятия и злых духов.  -  Но  если  карета
действительно заколдована, как это могло получиться?
   - А хрен его знает! - Он жадно  выплеснул  в  горло  вторую  половину
кружки. - Хрен знает что творится! Ерунда какая-то.
   Тут вмешался Плеймет:
   - Спасибо, мистер Тополь. Вы поговорили с  нами  и  совершили  доброе
дело.
   Он  толкнул  меня  коленом  и  встал.  Я  удивился,  почему  он   так
заторопился, но вспомнил, что обещал его слушаться. Я прибавил свою долю
благодарностей, извинился и пошел за Плейметом в дождь.
   - Что случилось? Куда ты так спешишь?
   - Тополь стал пьянеть. Сейчас он начнет оплакивать  своих  мальчиков,
не вернувшихся из Кантарда. Я думал,  ты  хочешь  сегодня  хоть  немного
поспать.
   - 0-ох!
   - Да. Его очень жалко. Но это  не  значит,  что  ты  должен  мучиться
вместе с ним. Пусть он сам борется со своими призраками.
   Справедливо. Но я  не  ожидал,  что  Плеймет  так  думает.  Я  потуже
завернулся в плащ. Ночной ветер нес холод.
   - Мне уже  давно  пора  спать,  Гаррет.  Надеюсь,  я  тебе  помог.  -
Надеешься? Черт возьми, наш разговор решает все дело. Теперь надо только
выяснить; кто разъезжает в этой карете.
   Вряд ли это будет легко. Видите ли, в обязанности  наследного  принца
входит обеспечение внутренней безопасности  Каренты.  Стража  Танфера  -
одно из подчиняющихся принцу загадочных подразделений. И если Туп сказал
правду, то за всем давлением на Стражу стоит старый добрый Руперт.
   - Заходи почаще, Гаррет, - сказал Плеймет. - По  крайней  мере  давай
мне знать, как продвигается дело.
   И он припустил так, словно опаздывал на свидание  с  одной  из  своих
кобыл. Минуту я стоял  и  от  удивления  мок  под  дождем,  затем  пожал
плечами. Плеймет и раньше так поступал. Он не понимает, что ведет  себя,
как дикарь и грубиян.
   А теперь куда?
 
Aeaaa 16 
 
   Oеперь к Морли.
   Это было мне по пути. Я просто заскочил. Меня встретили не с  большим
радушием, чем раньше. Может быть, с  меньшим.  Многие  посетители  ушли.
Другие, казалось, были встревожены,  лишь  приятель  Плоскомордого  Уник
спокойно сидел в тени за тем же угловым столиком и где-то витал.
   Рохля глянул на меня волком и скосил глаза на свой бочонок. Я  сказал
ему:
   - Этот мерзавец Сарж предупредил,  что  все  свалит  на  меня.  Морли
здесь?
   Рохля сразу же поднял вверх палец и задрал бровь. Я  мотнул  головой,
чтобы убедиться, что он меня понял: мне нужно не только узнать, дома  ли
Морли, но я хочу его видеть. С Рохлей надо все уточнять. Он туповат.
   Он из тех парней, которые думают, что если  задачу  нельзя  решить  с
помощью обмана или дубинки, значит, это не первоочередная задача и ее не
стоит решать вовсе. Надо не обращать на нее  внимания,  и  она  исчезнет
сама.
   Рохля что-то промычал в переговорную трубку, а затем взмахнул  рукой,
показывая, что я могу подняться на второй этаж.  Очевидно,  у  Морли  не
было гостей.
   Я взобрался по лестнице, подкрался  на  цыпочках  к  двери  Морли  и,
прежде чем постучать, прислушался. Ни звука. Обычно за дверью начиналась
беготня, как будто чья-то жена искала, куда спрятаться. Сейчас я услышал
только голос Морли, приглашающий меня войти.
   Я открыл дверь. Что-то скользнуло в воздухе перед моим  носом.  Морли
сидел за письменным столом, откинувшись назад и  задрав  ноги,  и  метал
дротики. Я не узнал разрисованное лицо, которое служило ему мишенью.
   - Ты что, хочешь наслать на кого-то порчу?
   - Нет. Я нашел все это в лавке старьевщика. Вышитое на  бархате  лицо
напоминает мне мужа моей сестры. - Вжик. Шмяк. Опять в глаз.
   - Что случилось?
   - Гостей нет?
   - На улице слишком мокро. Пока  погода  не  наладится,  гостей  ждать
нечего. - Вжик.
   Шмяк. Прямо в кончик носа. - Хочешь собрать дротики?
   - Ты сегодня такой энергичный.
   - Да. Раз уж ты бегаешь вместо  меня,  не  видел,  этот  зануда  Уник
внизу? Мне лень спускаться.
   - Он там сидит. По-моему, без сознания. Дым довольно густой.
   Морли схватил переговорную трубку:
   - Рохля, вышвырни отсюда этого зануду Уника. Но не оставляй там,  где
его переедут колеса. - Морли положил  трубку  и  посмотрел  на  меня.  -
Надеюсь, он получит воспаление легких.
   - У тебя неприятности с этим человеком?
   - Да. Он мне не нравится.
   - Ну так не впускай его сюда.
   - Его деньги так же хороши, как и твои. Может, даже лучше. Он  тратит
их здесь. - Морли не удалось меня разозлить,  и  он  спросил:  -  Что  с
тобой? У тебя такой вид, будто ты ждешь не дождешься поскорей  облегчить
душу.
   - Я знаю, откуда карета.
   - Карета? Какая карета?
   - Та, что стояла на улице, и куда пытались  затащить  дочку  Чодо.  Я
нашел мастера, который сделал эту карету. Он сказал мне, где ее найти.
   Я объяснил. Морли вздохнул и спустил ноги на пол.
   - Как это на тебя похоже! Вот я тут сижу и наслаждаюсь жизнью,  а  ты
приходишь и все портишь.
   Он встал, открыл стенной шкаф, достал плащ и модную  шляпу,  которая,
должно быть, стоила ему десятка переломанных.
   - Что ты делаешь?
   - Пошли проверим. - Что?
   - Насколько я понимаю, это  поможет  нам  увидеть  Чодо.  Оружие  при
тебе?
   - Кое-что при мне.
   - Хоть чему-то ты научился, а?
   - Надеюсь! Какие трудности с Чодо? Я думал, ты сидишь крепко. Это я у
него в черном списке.
   - Не знаю. Я послал ему записку, что мне нужно с ним  поговорить.  По
важному делу. Ответа я не получил. Раньше  такого  не  было.  Потом  мне
окольным путем намекнули, что обо мне не хотят  слышать,  и  если  я  не
дурак, то больше не стану никого беспокоить.
   - Странно.
   Это не укладывалось у меня в  голове.  Морли  -  крупный  независимый
предприниматель. Чодо должен был его выслушать.
   - С тех пор как вы с  Уингер  там  побывали,  все  очень  странно.  И
становится все страннее. Мы спускались по лестнице. Я сказал:
   - Вы помешались на усах. В чем тут дело?
   - А что?
   - Они везде. Тебе они идут. Стручку тоже пойдут, если  он  сумеет  их
отрастить. Но на роже Рохли  они  выглядят,  как  гнездо  гадкой  хищной
птицы.
   - Он за ними не ухаживает.
   Морли метнулся к прилавку и сказал несколько слов  Рохле.  Я  заметил
отсутствие Уника и мокрые плечи Рохли. Но дух Уника  оставался  с  нами.
Дым стоял такой, что хоть топор вешай.
 
Aeaaa 17 
 
   Eогда идет дождь и дует ветер, в Танфере  становится  темно.  Уличные
фонари отказываются светить. Впрочем, они и стоят  лишь  на  Холме  и  в
Веселом уголке, а воры и хулиганы, опасаясь гнева наших повелителей, как
светских, так и из преступного мира, уходят искать удачу в другие  части
города. В ту ночь на Холме было темнее, чем в душе священника.  Мне  это
не понравилось. Я предпочитаю видеть приближающуюся беду.
   Морли был возбужден, как ребенок, который собирается  напакостить.  Я
спросил:
   - Что ты об этом думаешь?
   Я беспокойно озирался вокруг. Мы беспрепятственно приближались к дому
леди Гамильтон, и от этого я встревожился еще больше.
   Я не верю в удачу.  Я  верю  в  умножающиеся  неудачи,  в  несчастья,
которые затаились и накапливаются, а потом посыплются на голову одно  за
другим.
   - Перелезем через стену и посмотрим, там ли карета.
   - Ты мог бы давать уроки  по  применению  тактических  новинок  Слави
Дуралейнику.
   Мне было не по душе его предложение. Нас могли арестовать. Нас  могли
ранить. Нам могли нанести непоправимый вред. Частные охранники на  Холме
гораздо более несдержанны, чем караульные, оплачиваемые государством.
   - Не сходи с ума, Гаррет. Ничего не случится.
   - То  же  самое  ты  говорил,  когда  обманом  уговорил  меня  помочь
доставить Большому Боссу того вампира.
   - В тот раз ты не знал, что делаешь. Ну да. Как будто теперь я  знаю,
что делаю!
   - С твоим оптимизмом долго не проживешь.
   - Оптимизм - следствие правильной жизни.
   - Оптимизм - следствие лошадиного корма, который  превращает  тебя  в
мула.
   -  Тебе  бы  тоже  неплохо  поесть  лошадиного  корма,  Гаррет.  Мясо
наполнено  соками  животных,  которые  умерли  в  страхе.   Поэтому   ты
становишься таким робким.
   - Да. признаться, никогда не слышал, чтобы капуста испытывала страх.
   - Вот они идут. Путь свободен. Вот идет кто? Мы  слоняемся  и  мокнем
под дождем, потому что он кого-то увидел?  Почему  он  мне  об  этом  не
сказал? Ночью он видит лучше меня. Это одно из преимуществ, которое дает
ему кровь эльфов. Она определяет и главный недостаток Морли: он уверен в
собственном бессмертии. Это неправда, что эльфы бессмертны.  Они  просто
думают, что это так. Только стрела, пронзившая сердце, может их  в  этом
разубедить.
   Морли направился к дому леди Гамильтон. Я пошел за  ним,  то  и  дело
оглядываясь, но не смотря себе под ноги. Я услышал какой-то  звук,  стал
искать, откуда он идет, и, подпрыгнув на три  метра,  врезался  прямо  в
стену.
   - Наверно, ты  был  хорошим  матросом,  -  проворчал  Морли  и  завел
волынку: как закономерно, что Карента не может победить в Кантарде, если
я представляю лучших и умнейших людей королевства.
   - Вероятно, сотни тысяч сражающихся там  парней  были  бы  счастливы,
увидев, как ты влетел в стену.
   Морли не был на фронте. Полукровки не обязаны служить в армии. Все, в
ком есть хотя бы  одна  восьмая  нечеловеческой  крови,  могут  получить
освобождение от военной службы. Представители других биологических видов
в Кантарде - это либо туземцы, либо  наемники,  часто  наемники  и  есть
туземцы. И к тому же они агенты  Слави  Дуралейника.  Встречаются  также
вампиры, оборотни и стада единорогов, но они есть везде и  нигде  никому
не дают прохода.
   В Кантарде веселая жизнь.
   Морли присел на корточки и выставил вперед руки.
   - Я тебя поддержу.
   Стена была около трех метров высотой.
   - Ты легче, лезь первым. Я мог просто перебросить его.
   - Я легче, поэтому первым  полезешь  ты.  Я  могу  вскарабкаться  без
посторонней помощи.
   Опять он меня поддел. Он прав, подбивая меня лезть первым, но все  же
обидно. Это дело было больше в его духе, чем в моем.  Морли  отверг  мой
план постучать в  парадные  ворота  и  попросить  показать  смертоносную
карету. Это слишком прозаично для заядлого искателя приключений.
   Я пожал плечами, встал на его сложенные ладони, неохотно подтянулся и
ухватился за край стены, предполагая, что могу ободрать пальцы  о  битое
стекло. Битое стекло - старый трюк для отпугивания незваных гостей.
   О Господи! Теперь я совсем пришел в уныние. Битого стекла не было.  Я
задрал подбородок вровень с гребнем стены и заглянул вниз. Где  ловушка?
Разбитого стекла нет, значит, будет что-нибудь особенное.
   Морли стал колотить меня по пяткам:
   - Пошевеливайся, Гаррет. Они возвращаются.
   Я не знал,  кто  такие  "они",  но  слышал  их  шаги.  Быстро  провел
голосование. Мнение было единодушным: не  узнавать,  кто  они  такие.  Я
полез вверх и спрыгнул, мягко приземлившись в маленьком саду и  даже  не
вывихнув лодыжку. Морли шлепнулся рядом со мной. Я сказал:
   - Это слишком просто.
   - Успокойся, Гаррет. Чего ты хочешь? Дом  на  замке.  Кто  будет  его
охранять?
   - Вот это мне и интересно.
   - Когда ты станешь  оптимистом,  я  покину  эту  страну.  Пошли.  Чем
быстрее мы все сделаем, тем раньше ты отсюда уйдешь.
   Я с ворчанием согласился.
   - Кажется, каретный сарай вон там. Я не люблю пробираться  тайком.  Я
по-прежнему думал пройти прямо к парадному входу.
   Морли подбежал к боковой двери. Я пропустил его  вперед.  Я  заметил,
как осторожно он двигается, несмотря на быстроту. Что бы он ни  говорил,
он не хотел рисковать.
   Морли считает, что нельзя ничто принимать на веру. Здесь наши взгляды
совпадают.
   Мы не захватили с собой фонарик. В спешке всегда  сделаешь  глупость.
Но из ближайших домов просачивалось достаточно света, и Морли все видел.
Он сказал:
   - Кто-то был здесь до нас. Замок взломан, Он потянул за ручку.  Дверь
открылась. Я смотрел из-за его плеча. Внутри было темно, как в желудке у
великана, и так же приятно. Кто-то там шаркал и издавал звуки. И  дышал.
Кто-то гораздо крупнее меня. Со своей всегдашней  любезностью  я  сказал
Морли:
   - Только после вас, сэр.
   Морли засомневался в своем бессмертии.
   - Нам нужна лампа.
   - Теперь ты сообразил. А в Кантарде тебя бы научили  все  планировать
заранее.
   - Я вернусь через пять минут.
   Он исчез прежде, чем я успел возразить.
 
Aeaaa 18 
 
   Iять минут? Они растянулись до двадцати.  До  самых  долгих  двадцати
минут в моей жизни, если не считать время, когда я служил во флоте и  на
островах танцевал пляску смерти вместе с солдатами-венагетами.
   Не прошло и десяти из этих пяти минут, как  из  укрытия  под  корявым
лимонным деревом, где надеялся не так  быстро  промокнуть  до  нитки,  я
заметил, что в окне первого этажа дома леди Гамильтон промелькнуло пятно
света. Вероятно, свеча. Свет  был  какой-то  призрачный,  и  тут  же  на
закрытой шторе показалась огромная тень, смутно напоминавшая человека.
   У меня перехватило дыхание.
   Черт побери, кажется, я пропал? Кто-то вышел из дома и пошел прямиком
к каретному сараю. Я услышал шепот - значит, их двое. Тип со свечой  шел
впереди.
   Они приближались. Первым шел мой старый приятель со слабым  желудком.
Сейчас в нем не было  ничего  особенного:  невинного  вида  коротышка  в
одежде, вышедшей из моды, когда мой папаша был  сосунком.  На  коротышке
была войлочная шляпа, называемая охотничьей. Я  видел  такие  только  на
картинках. Он был сутулый, неповоротливый, нетвердо держался на ногах  и
чертовски соответствовал моему представлению о том, как должен выглядеть
педераст.
   Позади, сгорбившись и с трудом переходя через лужи, плелся Шрам,  тот
самый, которого  так  основательно  отделал  Плоскомордый.  Он  двигался
медленнее старика, словно за один день прибавил лет сто. Плоскомордый не
переломал им кости, но, без сомнения, оставил о себе память.
   Ну и  что  теперь  делать?  Подскочить  к  ним  и  сказать,  что  они
арестованы? Обвинить их в чем-нибудь и добиться  того,  что  мне  самому
пересчитают ребра? Вызвать  у  странного  старикашки  еще  один  приступ
несварения  желудка,  чтобы  он  изрыгнул  на  меня  полчища  плотоядных
бабочек? Дело может кончиться тем, что я попаду  под  суд  за  словесные
оскорбления  и  угрозы  физическим  насилием.  В  такие  минуты  мои  ум
блуждает, изучая самые худшие варианты. Жаль, что я не умею  действовать
без оглядки, как Плоскомордый.
   У простаков есть свои преимущества.
   Пока я искал решение и удивлялся, где черт  носит  Морли  с  фонарем,
избитая парочка дотащилась до каретного сарая.  Они  зажгли  фонари  или
лампы, и в щели проник свет. Разговор  продолжался,  но  я  не  различал
слов. Я подкрался к двери, но все равно не мог ничего разобрать. Услышав
лошадиный храп, я подскочил на месте. Бог ты мой, как я был рад, что  не
вошел туда первым! Они бы наверняка устроили мне засаду.
   Слышно было, как они там  запрягают.  Поток  ругательств  наводил  на
мысль, что, когда все тело  ноет,  запрягать  нелегко.  Цветистая  брань
впечатляла. Я хотел услышать получше. Мне нужно расширять свой словарь.
   Я просунул пальцы в щель между дверью и косяком  и  медленно  потянул
дверь к себе. Теперь я мог следить за всеми стойлами и  яслями,  но  там
ничего не происходило. Скучное занятие. Не тот угол зрения.
   Однако когда я решил прикрыть дверь,  кто-то  сразу  это  заметил.  Я
услышал, как внутри  заговорили  тихими,  испуганными  голосами.  В  мою
сторону направились  тяжелые  ноги,  будто  топал  в  каменных  ботинках
тролль. Я подумал, как бы побыстрее слинять,  но  думал  слишком  долго.
Едва я успел отскочить, как дверь распахнулась.
   Поскольку бежать  я  не  мог,  то  воспользовался  вторым  средством,
похуже. Я трахнул Шрама дубинкой по  голове.  Его  череп  хрустнул,  как
треснувшая дыня. Шрам осел на землю и посмотрел на меня,  будто  говоря,
что я играю не по правилам. А почему я  должен  играть  по  правилам?  С
такими, как он, это неразумно. Если бы я делал все по правилам, я бы сам
пострадал. На всякий случай я ударил его еще разок.
   Я перепрыгнул через Шрама, юркнул внутрь и бросился на  коротышку  со
слабым желудком в старомодной  одежде.  Не  спрашивайте,  почему  я  это
сделал. Сейчас это кажется глупостью.  А  тогда  я  считал  это  хорошей
идеей.
   Он пытался открыть двери, ведущие на улицу. Не пойму зачем.  Четверка
еще стояла в стойлах. Он не смог бы уехать. И далеко бы не убежал. И все
же он отчаянно дергал дверь, плюясь зелеными бабочками.
   Он услышал, как  я  вошел  и  закружился  на  месте.  Точнее,  он  не
кружился,  а  медленно  поворачивался.  Одной  рукой  он   уцепился   за
истрепанную веревку, служившую ему поясом для штанов.  Глаза  загорелись
зеленым огнем. Я двинул промеж них дубинкой.
   Одна из бабочек меня укусила. Больно, как оса. Я отвлекся,  и  старик
скользнул в сторону, так что я смазал его по плечу,  вместо  того  чтобы
заехать по черепушке. Он взвыл. Я разбушевался и стал дубинкой разгонять
насекомых. Глаза старика сверкали,  рот  широко  раскрылся.  Я  старался
избегать его взгляда и огромной зеленой бабочки, которая вылетела из его
утробы. Я размахивал дубинкой крест-накрест и заехал ему по челюсти.
   Я перестарался. Кость затрещала. Старик согнулся пополам и упал,  как
выброшенный из шкафа костюм.
   Во мне все кипело. Я носился  по  сараю,  как  псих,  опасаясь  новых
неприятностей, заставляя лошадей метаться в стойлах и с надеждой  ждать,
когда я уйду. Я бросился проверить, как там Шрам. Он хрипел и, казалось,
весь пропитался дождевой водой. Я метнулся обратно к старику...
   Он не хрипел. Он издавал странные звуки, и было видно, что  скоро  он
замолчит насовсем. Я сломал ему не только челюсть.
   Гигантская зеленая бабочка наполовину выползла  из  раскрытых  губ  и
застряла. Старик бился в судорогах, продолжая держаться обеими руками за
грубый веревочный пояс, будто боялся потерять штаны.
   Я не привык убивать. Конечно, это случалось, но не намеренно и не  по
моей воле.
   Теперь я в самом деле переполошился.  Это  Холм.  Блюстители  порядка
здесь не те полуслепые,  нечестолюбивые  полицейские,  которым  лишь  бы
содрать деньги. Если меня поймают где-нибудь поблизости...
   - Что здесь такое, черт возьми?  Я  не  запрыгнул  на  сеновал.  Хотя
всего-то футов десять. Даже  не  рекорд  для  прыжков  в  высоту.  Но  я
выскочил за дверь, которую открыл старик, искупался по уши в луже и лишь
после этого узнал голос Морли.
   Все еще дрожа, я вернулся и рассказал ему, что произошло. Присутствие
умирающего ничуть не смутило Морли. Он заметил:
   - Ты кое-чему научился.
   - Что?!
   - Расследование завершено, и дело раскрыто  за  один  день.  Остается
разыскать твоего приятеля Тупа, объяснить ему, где найти злоумышленника,
и набить карманы золотом. Тебе везет.
   - Да.
   Но я не чувствовал, что  мне  повезло.  Мне  не  верилось,  что  этот
маленький  старикашка  находил  удовольствие   в   том,   чтобы   резать
хорошеньких девушек. Морли закрыл дверь, ведущую во  двор,  и  осторожно
двинулся к двери на улицу. Я сказал:
   - Подожди. Мне надо осмотреть дом.
   - Зачем?
   Он произнес это резко, будто не хотел, чтобы я туда ходил.
   - Там могли остаться улики. Я должен знать.
   Морли взглянул  на  меня  с  подозрением,  покачал  головой  и  пожал
плечами. Ему чуждо такое понятие, как совесть.
   - Должен - значит должен.
   - Да, должен.
 
Aeaaa 19 
 
   ? вошел в сад и споткнулся о  дружка  старикана.  Ну  вот!  Еще  одна
загадка. Пока Шрам лежал без сознания, какой-то злодей пырнул его ножом.
   Я хмуро посмотрел на Морли. Он и бровью не шевельнул.
   - Он им не нужен, Гаррет. И тебе теперь нет нужды о нем вспоминать.
   Морли не мог простить,  что  этот  парень  устроил  сцену  в  "Домике
Радости".
   Я не стал спорить. Мы спорили  уже  много  раз.  Морли  не  знает  ни
жалости, ни раскаяния, для него существует лишь  здравый  смысл.  Именно
поэтому - не устает напоминать он мне - я так часто и обращаюсь к нему.
   Возможно. Но мне кажется, я обращаюсь к нему, потому что доверяю  ему
меня подстраховывать.
   Я схватил фонарь старика. Фитиль потух.  Я  отставил  фонарь,  втащил
Шрама в каретный сарай, закрыл дверь и в сопровождении  несущего  другой
фонарь Морли направился к  большому  дому.  По  дороге  я  наткнулся  на
погасший фонарь.
   Дом был не заперт. Нам потребовалось  всего  несколько  минут,  чтобы
проникнуть внутрь и кое-что найти.
   Мм вошли в пыльную кухню. Дальше идти уже не понадобилось. Через пару
секунд Морли сказал:
   - Взгляни на это, Гаррет.
   "Это" была  десятилитровая  бадья.  Ее  облюбовала  колония  мух.  Их
удивленное жужжание и запах, идущий от ведра, говорили о том, что в  нем
была не вода. К стенкам прилипли рыжие комочки засохшей крови.
   - Им нужно было во что-то собирать кровь.
   Я осветил кухню фонарем и обнаружил на сушилке набор ножей. Это  были
не обычные кухонные ножи. Их украшали  причудливые  значки.  И  засохшая
кровь.
   Морли заметил:
   - Плохо они чистят свои инструменты.
   - Ты не видел, как они передвигались. После  встречи  с  Плоскомордым
им, наверно, было не очень легко возиться на кухне.
   - Теперь ты доволен?
   Я должен был быть доволен.
   - Да. Совершенно нет смысла болтаться здесь  дальше,  а  то  нас  еще
повесят со всеми этими уликами.
   Морли усмехнулся:
   - Ты, правда, кое-чему научился, Гаррет. Я думаю, еще лет сто,  и  ты
сможешь обойтись без няньки.
   Мне показалось, что он слишком оптимистичен.
   Мудрый Морли пошел своей дорогой. Я  нашел  капитана  Тупа  там,  где
меньше всего ожидал: в казармах, где он живет в общежитии  для  холостых
офицеров; эту казарму  Стража  делит  с  местным  армейским  гарнизоном.
Войска используются гораздо реже Стражи, выходят только на парады и  для
охраны королевских резиденций.
   Как обычно, прежде чем провести к Тупу, меня гоняли туда-сюда, но без
всякой злобы. Возможно, он предупредил, что иногда  его  будет  навещать
некий бывалый, старый моряк.
   Он одевался, когда я вошел и капли дождя потекли с меня на его ковер.
   - Надо полагать, у вас новости, Гаррет. Хоть убей, не  пойму,  почему
его не взволновало мое появление, - ведь было уже за полночь.
   - Я нашел вашего человека.
   - А?
   Вот что значит онеметь от удивления.
   - Вы хотели, чтобы я нашел злодея? Типа, который забавлялся тем,  что
кромсал хорошеньких девушек? Если он вам нужен, я его нашел.
   - Угу... да?
   Он все еще не верил.
   - Наденьте макинтош, капитан. У меня был долгий, трудный  день,  и  я
хочу домой.
   - Вы нашли его?
   Да-а! Никак не возьмет в толк.
   - Ага. Но вы пошевеливайтесь, если хотите поспеть.
   - Угу. Конечно.
   Он был ошеломлен. Не  мог  поверить.  Внезапная  мысль  омрачила  мне
радость победы. Они не слишком-то сопротивлялись.
   - Но как? Я задействовал сотни людей. Они не нашли и следа.
   - Они не знали, где смотреть. Чутье  развивается  лишь  тогда,  когда
становится средством пропитания - Похоже, вам просто довезло.
   - Удача мне помогла.
   - Мне взять с собой людей?
   - Не надо. Они не причинят вам неприятностей.
   Должно быть, я произнес это с особым  выражением.  Он  неодобрительно
посмотрел на меня, но был слишком потрясен, чтобы начать  расспросы.  Он
влез в армейский плащ и напялил непромокаемую шляпу.
   - Вы не представляете себе, как мы ценим ваши услуги, Гаррет.
   - Слегка представляю. Я увижу, как вы цените мои услуги, если  вы  не
забудете выдать мне гонорар.
   - Что? - Ему удалось принять обиженный  вид.  Кто-то  имеет  наглость
подвергать сомнению честность Стражи? - Вы думаете, мы поскупимся?
   - Боже сохрани! Я? Как я могу подумать такое о нашей славной  Страже?
Вы шутите, капитан.
   Он почувствовал насмешку, и ему это не  понравилось,  но  он  слишком
разволновался, чтобы оскорбиться. Черт возьми, он помчался, как  летучая
мышь из детского стишка, храбро бросившись прямо в дождливую ночь, и тут
сообразил, что не знает, куда бежит.
   - Быстрее я не смогу, капитан, у меня не хватает сил, - сказал я ему.
И это правда. Я хотел поскорее вернуться домой. Надеялся  поспать.  -  Я
сегодня набегался, пока накрыл этих чудовищ.
   - Чудовищ? Их что, больше  одного?  Он  меня  не  слушал.  Я  покачал
головой. Он зашагал со мной в ногу, резвый, как пятилетний ребенок.
   - Был? - Теперь он занервничал, даже насторожился.  -  Вы  все  время
говорите "был".
   - Вы увидите.
 
Aeaaa 20 
 
   Iн увидел. Зрелище не слишком его тронуло.
   - Вам пришлось их убить? Он таращился на старика, будто надеясь,  что
этот безумный ублюдок восстанет из мертвых.
   - Нет. Я мог позволить им убить меня. Но  тогда  вы  бы  все  еще  их
разыскивали, правда?
   Я тоже уставился на старика,  и  мне  стало  страшно.  Туп  этого  не
заметил.
   Во-первых, прежде,  чем  откинуть  копыта,  дедок  подполз  к  двери,
ведущей в сад. Потом он разделся. Он настолько ссохся, как будто  кто-то
высосал из него все соки. Кожа была мертвенно-бледной.  Я  засомневался,
что он восстанет из мертвых. Хотя, похоже,  он  уже  несколько  раз  это
делал. Я поборол приступ суеверного страха и сосредоточился на  вопросе,
который в данную минуту встал ребром.
   Кто-то побывал в каретном сарае в мое отсутствие. Этот кто-то  раздел
покойника и стащил всякую всячину с полок и подставок для  инструментов.
Это выглядело, как  случайное  преступление,  совершенное  обнищавшим  и
отчаявшимся дилетантом. Кто-то  заметил,  что  дверь  открыта,  бросился
внутрь и, окинув сарай быстрым взглядом, взял то, что может пригодиться,
да еще и прихватил все, что мог унести и  продать  за  бутылку  дешевого
красного вина. Если бы мне пришлось выслеживать этого вора, я  бы  искал
низкорослого тощего  пьяницу,  который  с  ног  до  головы  разоделся  в
старомодное тряпье и нахлобучил дурацкую охотничью шляпу.
   Туп пожаловался:
   - Было бы гораздо эффектнее, если бы я смог отдать их под суд.
   - Не сомневаюсь. Это  был  бы  цирк.  Лучшее  представление  года.  С
удовольствием посмотрел бы. Но старик отрыгивал бабочек, метал  из  глаз
зеленые молнии и собирался опутать меня какими-то сильными чарами. Я  не
мог уговорить его этого не делать. Пойдемте. Я покажу вам улики.
   Я провел его на кухню и показал ведро. Я хотел показать ему ножи,  но
их не оказалось на месте. Этот проклятый  Морли  со  своими  сувенирами.
Теперь в присутствии представителя закона, который может  объясниться  с
местными охранниками, я чувствовал себя в доме более  спокойно.  Я  смог
внимательно все осмотреть. И не обнаружил ничего нового.
   - Вы удовлетворены?
   - Пожалуй, да.
   Он держал в руках большой стеклянный сосуд, который  мы  с  Морли  не
заметили. Внутри в прозрачной жидкости плавало человеческое сердце.
   - Я пришлю людей, чтобы они обыскали дом.
   - Вы знаете, кто владелец?
   - Да. Ирония судьбы. Но никаких трудностей не будет.  Принц  настроен
решительно. Он прямо взбесился от  того,  что  кто-то  дерзнул...  Принц
будет рвать и метать.
   Я усмехнулся:
   -  Пусть  все  награды  достанутся  вам,  капитан.  Я  хочу  остаться
незамеченным. Позаботьтесь только о том, чтобы мне  заплатили.  И  тогда
все закончится к вашему удовольствию, к моему и всего  Танфера,  который
облетит радостная весть. А теперь, если вы не нуждаетесь в моей  помощи,
я потащусь домой и задам храпака.
   - Пожалуйста, - рассеянно произнес он. - И еще, Гаррет!
   - Что?
   - Спасибо. Вы получите свои деньги. И я  буду  обязан  вам  за  чудо,
которое вы сотворили.
   - Вы говорили это уже раз десять.
   И я смылся оттуда, пока все было хорошо.
   Когда я пришел домой. Покойник все еще беседовал с посетителями. Одни
были у него в комнате, другие ждали в маленькой гостиной. Дин нес  вахту
у двери. Я одарил его ехидной улыбкой и захихикал.
   - Теперь ты видишь, что значит быть на ногах в такую рань.
   Я быстро заскочил в маленькую гостиную и стал искать кошку, но добыча
от меня ускользнула. Дин с тревогой следил за мной и молчал.
   "Прекрасно", - подумал я и поплелся  наверх.  Утром  я  первым  делом
поговорю с Дином об этой кошке.
 
Aeaaa 21 
 
   Oтром я ни о чем не поговорил с Дином. Мне  было  не  до  кошек.  Дин
растолкал меня ни свет ни заря, еще до полудня и сказал:
   - Его милость требует вас к себе. Я принесу туда завтрак.
   Я застонал и повернулся на другой бок.
   Дин не расшумелся, как обычно. Это должно было меня  насторожить.  Но
не с утра. У кого с утра варит голова?  Я  только  пробормотал  какую-то
неуместную благодарность, обращенную к небесам, и зарылся в подушку.
   Тут меня одолели клопы.
   По крайней мере я чувствовал, как они меня кусают. Но когда  я  начал
хлопать и размахивать руками, и ругаться, и вертеться,  я  не  нашел  ни
одного кровососа. Но покусывание продолжалось.
   Было утро. Прошло немало времени,  пока  я  догадался,  что  к  чему.
Старый  Дин  не  посыпал  мою  постель  насекомыми.  Это  меня  вызывает
Покойник.
   Все еще ругаясь, подпрыгивая и шлепая себя по разным частям  тела,  я
вылез из кровати. Бодрствующая часть моего мозга открыла  неведомое  мне
раньше качество моего партнера. Он преследует  своих  друзей  с  тем  же
вдохновением, что и врагов. Хотя мои глаза лишь притворялись  открытыми,
а ноги сопротивлялись каждому шагу, я сошел вниз, ничего себе не сломав.
Я приковылял в  комнату  Покойника,  плюхнулся  в  кресло  и  стал  вяло
озираться по сторонам, думая, к чему бы придраться, как только я приду в
себя.
   "Доброе утро, Гаррет".
   Стиль общения Покойника нельзя назвать  выразительным,  но  он  сумел
сделать свой голос счастливым, как у устрицы, которая не знает,  что  ее
откармливают, чтобы бросить в рассол.
   "Я так рад, что ты присоединился ко мне".
   Я питал к нему не такие дружеские чувства.
   - Что ты там бормочешь, черт побери? Зачем  ты  меня  сюда  притащил?
Солнце еще не встало.
   Это было не совсем так. На улице над  дождевыми  облаками  уже  много
часов стояло солнце. Просто мне этих часов было мало.
   "Я не мог долее сдерживать  любопытство.  Сегодня  утром  господа  из
городской Стражи  пришли  засвидетельствовать  свое  почтение  и  отдать
долги. Они были невероятно щедры".
   -  Не  придавай  этому  значения.  Содрали  взятки   с   каких-нибудь
мошенников и стали невероятно щедры. Сколько они заплатили?
   "Тысячу марок. И кроме того..."
   - Всего тысячу? - Я  был  недоволен.  Разумеется,  я  был  недоволен.
Тысяча - это немало, но я был бы недоволен, даже если бы они  приволокли
вагон и маленькую тележку с деньгами. - И ты не мог  подождать,  пока  я
проснусь.
   "И кроме того, - не обращая внимания, продолжал он,  -  они  сообщили
мне   последние   новости   из   Кантарда.   Наконец   мои   соображения
подтвердились. Те, кто ожидал поражения революции,  возглавляемой  Слави
Дуралейником, и считал  предвестниками  этого  поражения  все  последние
неудачи и дезертирства, оказались не правы. Слави Дуралейник просто ждал
благоприятного случая.
   - О черт!
   Теперь я понял, почему он меня сюда притащил. Вовсе не  из-за  денег.
Он получил возможность излить  на  меня  свою  радость,  когда  я  не  в
состоянии с ним спорить.
   Я полагал, что Дуралейник на последнем издыхании. Все  признаки  были
налицо. Неудачи и  дезертирство  ясно  показывали,  что  бунту  приходит
конец. Черт возьми,  беженцы  из  Кантарда  рассеялись  теперь  по  всей
Каренте. Я видел многих в Танфере.
   Я не стал спрашивать, как  Дуралейнику  удалось  сотворить  очередное
чудо. Он это умеет. А просто приступил к завтраку, который принес Дин, и
ждал, что  еще  скажет  Покойник.  Он  не  успокоится:  любит,  когда  я
проигрываю ему вчистую.
   Он обрушивал на меня удар за ударом, не жалея сил. Как я, когда  хочу
его помучить.
   Он утверждал, что большинство  неудач  и  дезертирств  было  обманом.
Более того, Дуралейник  просто  затаился,  расположившись  впереди  всех
армий, и время от времени стравливал войска Каренты и  Венагеты  друг  с
другом, а сам дожидался одного из  редких  в  Кантарде,  но  чрезвычайно
разрушительных ураганов, которые налетают с моря. Когда я был на фронте,
я несколько раз попадал в такие  ураганы.  Оставалось  только  бежать  в
укрытие и надеяться, что оно устоит под ветром и дождем.
   Пока враги Дуралейника были парализованы, он пошел в атаку.  В  обоих
направлениях. Одна часть  армии  ударила  по  Фулл-Харбору,  крупнейшему
военному плацдарму Каренты  в  Кантарде.  Дуралейник  и  раньше  пытался
атаковать Фулл-Харбор, но неудачно. На этот раз он преуспел,  город  был
взят со всеми запасами и военным снаряжением.
   Другая  часть  армии  нанесла  удар  по  Марачи,  тыловому   бастиону
венагетов в южном Кантарде. Марачи -  гораздо  более  крупный  и  важный
пункт, чем Фулл-Харбор. Он  построен  вокруг  единственного  большого  и
надежного оазиса в этой части пустыни. Военные успехи Венагеты  зиждутся
на их владении Марачи. Без этого Венагета не смогла бы продвинуть войска
настолько далеко, чтобы угрожать серебряным рудникам.
   Потеря Фулл-Харбора нанесет урон Каренте, но не подорвет ее  мощь.  У
Каренты есть и другие базы на побережье. У Венагеты их нет.
   Я попробовал слабо сопротивляться:
   - Твой любимчик теперь сел в  лужу,  Плут.  На  выручку  Фулл-Харбору
послали моряков. Дуралейнику никогда не сладить с Морской пехотой.
   Он  пропустил  мои  слова  мимо  ушей,  только  хитро  усмехнулся.  И
продолжал рассказ.
   Марачи  не  стал  такой  же  легкой,  добычей,  как  Фулл-Харбор.   У
Дуралейника не хватило сил взять  его  целиком.  Сражение  продолжалось,
венагеты получали подкрепление отовсюду  и  стремились  отбить  город  в
затяжных, отчаянных и кровопролитных уличных боях.
   Как большинство рядовых карентийцев, я  испытываю  симпатию  к  Слави
Дуралейнику. Я не то что хочу, чтобы мое королевство проиграло войну. Но
когда всю жизнь сталкиваешься лишь с продажностью,  некомпетентностью  и
жадностью правителей, поневоле станешь восхищаться парнем, который плюет
им в физиономии и бесстыдно не обращает внимания на их пакости, а  потом
издевается над ними, когда они не могут удержаться  на  ногах.  Кажется;
многие из нас втайне питают надежду, что  шалости  Дуралейника  позволят
положить конец бесконечной войне.
   - Из-за этого ты меня вытащил из постели?
   "Да, и еще хочу услышать подробности событий этой ночи".
   Похоже, ему и вправду было очень интересно.  Я  вспомнил,  что  он  с
самого начала как будто что-то подозревал, но не желал говорить.
   "Как тебе удалось так быстро завершить это дело?"
   - А? Мне, кажется, послышалась нотка зависти. Легкое недоверие.
   "Теория вероятности предполагает,  что  иногда  ты  можешь  пробиться
вперед без моей помощи. Ты прав, я поражаюсь твоей способности так часто
опровергать эту теорию".
   Да. Он был уязвлен. Он потратил столько времени на  все  эти  беседы,
которые  мы  даже  не  обсудили,  ожидая  ошеломить  всех   сенсационным
обвинительным  актом.  А  я  испортил  ему  всю   игру,   разыскав   эту
заколдованную карету. Гаррет, отравляющий удовольствие, - вот кто я.
   - Ты хочешь мне сообщить, что ты подумал, когда Туп впервые рассказал
нам об этих женщинах?
   Кто-то постучал в дверь как раз вовремя, будто сидел в кулисе и  ждал
выхода.
   "Это мистер Тарп. Вчера вечером я разрешил ему отлучиться  домой.  По
личным делам. Сиди. Дин откроет".
   Я завопил:
   - Дин, когда впустишь Плоскомордого, выкинь за дверь кошку.
   Я подождал Плоскомордого и начал свою историю.
   - Тебе повезло, - когда я замолчал, сказал Плоскомордый.
   -  Черта  с  два,  повезло.  Расследование  преступления  потребовало
применения дедуктивного метода.
   Тарп заворчал, его не убедишь.
   - Никто не подумал начать с поиска кареты.
   - И все-таки тебе повезло, Гаррет. Что, если бы  старикашка  ездил  в
обычной карете? Что, если бы он ходил пешком?
   - Но он ездил в этой карете. В этом все дело. И за это он поплатился.
Он решил вломиться в запретный дом и  устроить  там  свою  базу,  увидел
великолепную карету и просто не смог устоять. И поплатился.
   На мгновение я задумался, повинна ли заколдованная  карета  в  смерти
старого клоуна. Но мне все равно. Теперь я не очень терзался, что кокнул
его. Много существ довелось мне встречать, но мало кто заслуживал, чтобы
его убили, больше, чем он. Я оказал миру услугу, у меня не  должно  быть
угрызений совести.
   - Тебе повезло, - настаивал Плоскомордый.
   Его с места не сдвинешь. Так же, как Покойника.
   "Мистер Тарп, если вы хотите продолжить службу, у меня есть  для  вас
поручение".
   -  Деньги  ваши,  служба  наша!  Плоскомордому   почему-то   нравится
Покойник.
   "Из этого здания подозрительно исчезли все паразиты. -  Они  исчезли,
потому что однажды во время его полуторамесячного  сна  я  сжег  десяток
серных свечей. Я думал,  что  сделал  ему  одолжение.  Клопы  любят  его
донимать.  -  При  изучении  различных  вариантов  перемещения  войск  в
Кантарде я привык использовать большие количества насекомых. Без  них  я
не могу удовлетворить свое любопытство".
   - Значит, вы уже слышали, что сделал Слави Дуралейник?
   "Да. Меня это взволновало. Чтобы исследовать возможности, имеющиеся в
распоряжении уцелевших участников сражения, мне  нужно  несколько  тысяч
насекомых".
   Он  имеет  привычку  выстраивать  клопов  на  стене,  как  солдат,  и
производить с ними боевые действия. Отвратительный порок.
   - Подождите, - возразил я. - Я только что очистил этот дом от заразы.
   Клопы и мыши - худшие враги Покойника. Если им не  мешать,  они  вмиг
его сожрут.
   "Так. Значит, ты в ответе за это черное дело".
   Он прекрасно знал это, просто раньше не говорил.
   - Да, я. Я также владелец этой мусорной  кучи.  Я  также  страдаю  от
того, что мой эконом въехал  без  приглашения  и  считает  своим  долгом
тащить в дом всех приблудных кошек. Я также терпеть не  могу,  когда  по
ночам он выходит искать ночной горшок, и  тут  под  лапами  его  любимиц
начинает скрипеть пол. Не ходи за клопами, Плоскомордый. Пускай Покойник
развивает воображение.
   Покойник послал мне преувеличенный мысленный вздох.
   "Пусть будет так. В таком случае, мистер Тарп, боюсь,  мы  больше  не
нуждаемся в ваших услугах".
   Я с подозрением взглянул на Покойника. Уж очень скоро он сдался.
   - Покойник прав. Сколько мы тебе должны?
   - Не так уж много, придется опять идти дурачить  клиентов  для  этого
зануды Уника.
   Печальная история. Уник никому не нравится. И мне тоже, хотя я с  ним
не знаком.
   - Надо же Унику тоже зарабатывать на жизнь.
   Я отсчитал несколько монет. Тарп вроде был доволен.  Вся  его  работа
состояла в том, чтобы открывать дверь.
   - Может, добавишь немножко за личные неудобства, Гаррет?
   - Какие личные неудобства?
   - Я находился здесь, вместо того чтобы быть дома. Хотя я слышал,  что
тебя уже не интересуют женщины.
   - Это не совсем так. Еще интересуют. Но все меньше и меньше.
   - Не будь циником. Извинись перед Тинни.
   Ему нравилась Тинни. Черт возьми, мне она тоже нравилась. Я просто не
мог сладить с ее нравом: что с нее взять - рыжая. А теперь...  Теперь  я
запел по-другому. Воздержание смягчает сердца.
   Плоскомордый, казалось, не торопится уходить. Они с Покойником  стали
рассуждать, какой бзик был у странного старикана и  что  заставляло  его
резать женщин. Я решил воспользоваться случаем. Собрал остатки  завтрака
и отнес их на кухню. Избавившись от улик,  я  намеревался  проскользнуть
наверх и чуточку вздремнуть.
   Кто-то постучал в дверь.
 
Aeaaa 22 
 
   Eто это? Я так старался отвадить клиентов, что у меня теперь  немного
посетителей. Дин сделал вид, что слишком  занят  мытьем  посуды,  и  мне
пришлось идти к двери самому.
   Я надеялся увидеть тепленькую секс-бомбу,  но  передо  мной  предстал
Брешущий Пес Амато. Я начисто о нем забыл.
   - Ты совсем позабыл  обо  мне,  Гаррет,  -  вламываясь  в  коридор  и
оттесняя меня назад при помощи  личного  химического  оружия,  с  обидой
сказал он.
   - Нет, - соврал я. - Я думал, ты еще не успел ничего сделать.
   - Шел дождь. Мне больше нечего было делать. Плакаты и листовки быстро
устаревают.
   Считается, что промывание убивает зловоние. Это не так.  Вода  только
усиливает запах.
   Я подумал было оставить распахнутой дверь, открыть несколько  окон  и
устроить сквозняк. Если бы я жил на Холме, сделал бы это не задумываясь.
Но в нашей округе  это  большой  риск.  Даже  во  время  тайфуна  всегда
найдется какой-нибудь  удалец,  готовый  ухватиться  за  представившуюся
возможность. Кроме того, на первом этаже у меня всего одно окно.
   Пройдя  мимо  меня,  Амато  остановился  и  начал  озираться  вокруг;
дождевая вода капала с него на пол, ядовитые испарения стояли в воздухе.
   - У тебя тут есть такая штука, все называют это  чудо  Покойником.  Я
очень хочу взглянуть на него, понимаешь?
   Я старался почти не дышать. Суетиться ни к чему. Все  равно  никакого
толку.
   - Конечно. Ему стоит познакомиться с таким человеком, как ты.
   Жаль, у Мешка с костями нет обоняния. Я бы запер его наедине с  Амато
и не открывал, пока Брешущий  Пес  не  выложил  бы  Покойнику  все  свои
бредовые теории о тайном сговоре.
   Я открыл дверь комнаты Покойника и впустил Амато. Сидящий вполоборота
в моем кресле Плоскомордый увидел  Брешущего  Пса.  Лицо  его  мгновенно
сморщилось. Но он ничего не спросил.
   Он учуял запах. Задыхаясь, Плоскомордый произнес:
   - Я вижу, к вам пришел клиент, мне лучше откланяться.
   Едва я успел войти, Плоскомордый выскользнул за дверь. Он  бросил  на
меня взгляд, говорящий, что он  хотел  бы  получить  объяснения.  После.
После того, как зловонные пары рассеются.
   Я ему подмигнул:
   - Проследи, чтобы парадная дверь была закрыта.
   Брешущий Пес сказал:
   - Бог мой, какой гадкий тип. Хобот, как у слона, да?
   "Это еще один миссионер, Гаррет?"
   - Это Кропоткин Амато. Ты помнишь нашу предыдущую договоренность?
   "Ты знаешь, что я  имею  в  виду.  Ты  по-прежнему  собираешься  меня
мучить? Ты припоминаешь, что твоя  прошлая  попытка  закончилась  полным
провалом?"
   - Тебя мучить? Нет...
   "Тебе также нет нужды упоминать о какой-то  договоренности;  я  узнал
все подробности, порывшись в твоих мозгах.  Мы  не  договаривались,  что
этот человек будет сам за собой следить".
   - Мы не договаривались ни о чем, Весельчак.  Брешущий  Пес  пришел  в
замешательство. Если бы я слышал только половину разговора,  я  бы  тоже
смутился. Я переменил тему:
   - Ты поймешь, почему я это сделал.
   Я не хотел задевать чувства Амато. Покойник  мог  залезть  к  нему  в
башку и увидеть, почему не стоит устраивать крупную кампанию.
   "Ты прав, Гаррет. На этот раз прав. Как ни странно, он верит  в  свои
теории. И, как ты понимаешь, для  него  они  реальность,  в  которой  он
живет. Я советую тебе  встретиться  с  нашим  нанимателем  и  попытаться
узнать, почему он считает необходимым следить за мистером Амато.
   Доброе утро, мистер Амато. Я жажду с вами познакомиться с  тех  самых
пор, как мистер Гаррет принялся следить за вашими передвижениями".
   Этот гад решил все свалить на меня.
   - Уф... хм.
   Брешущий Пес не мог найти слов. Может,  следовало  проверить,  он  ли
это.
   Но уже через секунду стало ясно, что проверки не требуется.
   - Послушайте, Весельчак, разве вы...  "Нам  с  мистером  Амато  нужно
обсудить кучу дел, Гаррет. Я предлагаю тебе пойти к  мистеру  Гулляру  и
попробовать выяснить причину его интереса".
   - Да, Гаррет. Чем ты занимался? Тебе надо было...
   Я бежал, я потерпел поражение. Какое дело Брешущему Псу до того,  что
я не уделял ему внимания потому, что спасал Танфер от жуткого убийцы? Он
уверен, что "они" меня купили. Даже несмотря на то, что я должен был  за
ним шпионить по "их" заданию.
   Я  окинул  лестницу  тоскливым  взглядом,  затем  облачился  в  плащ.
Посмотрел, сколько у меня денег  в  карманах.  Может,  снять  комнату  и
немного соснуть?
   Перед уходом я совершил внезапную  вылазку  в  маленькую  гостиную  в
надежде поймать кошку Дина и выволочь ее на улицу.  Но  кошки  видно  не
было, видны были только следы ее когтей на моей мебели.
   И тут я понял, что мне не о чем докладывать Гулляру. Я поплелся назад
и с трудом отобрал у Брешущего Пса  его  отчет.  Они  с  Покойником  уже
распутывали нити какого-то бредового заговора.
 
Aeaaa 23 
 
   Aеселый уголок - это часть города, где проявляются те  черты  натуры,
которую разумные существа стараются скрывать. Здесь  можно  найти  любой
порок, совершить любой  грех,  удовлетворить  почти  любую  потребность.
Проститутки, притоны наркоманов и игорные  дома  -  это  лишь  глянцевая
поверхность, романтика. Та глянцевая поверхность, которую видно с улицы.
   Это улица мишурного блеска. Или, вернее, улицы. Район этот больше  по
площади, чем Лудильный ряд. И более  прибыльный.  Ничто  так  хорошо  не
продается и не покупается, как  грех.  Если  не  считать  Холм,  Веселый
уголок - наиболее процветающая, безопасная, чистая  и  аккуратная  часть
города.  Некоторые  очень  неприятные  люди   следят   за   тем,   чтобы
поддерживать здесь порядок. Веселый уголок целиком  прямо  или  косвенно
принадлежит империи Чодо Контагью.
   Дансинг  Рислинга  -  место,  где  только  танцуют,  разговаривают  с
одинокими парнями и ненавязчиво подбивают  их  покупать  выпивку.  Может
быть, некоторые и назначают свидания, но помещение  не  оборудовано  для
такого рода занятий. Это самый обшарпанный подвал в  округе.  Откровенно
говоря, я не понимаю, как Гулляр держится  на  плаву,  ведь  его  соседи
предлагают гораздо больший выбор услуг.  Когда  я  вошел,  помещение  не
содрогалось от плясок, впрочем, в полдень это неудивительно. За столиком
сидели  два  грустного  вида  матроса  и  беседовали  с  грустного  вида
девушкой,  которая  потягивала  подкрашенную  водичку  и   не   особенно
притворялась, что ее интересует беседа с матросами.  Трясущийся  гнусный
тип мыл шваброй пол вокруг остальных столиков. Стулья лежали  на  столах
вверх ножками. На танцплощадке не было ни  души,  хотя  еще  пара  девиц
шаталась около эстрады, где время от времени просыпались три потасканных
старых музыканта. Обе девицы взглянули на меня,  прикидывая,  стоило  ли
ради меня столько времени стоять на ногах. Одна из них (вид  у  нее  был
такой, будто она вот-вот покроется прыщами переходного  возраста)  стала
лениво набивать трубку.
   За прилавком стоял, должно быть, самый старый гном во  Вселенной.  Он
был при полном параде, даже в остроконечной шапочке  с  фазаньим  пером.
Его бородой можно было подметать пол.
   - Что будете пить, шеф?
   Он вытер стойку передо мной той же тряпкой, которой вытирал кружки.
   - Пиво.
   - Пол-литра?
   - Да.
   - Светлое? Темное?
   - Светлое.
   - Лагер? Пильзенское?..
   - Просто налейте что-нибудь. Вейдерское, если оно у вас есть.
   Я решил, что должен хранить коммерческую  верность  старику  Вейдеру,
тем более что он позволяет  мне  так  долго  тянуть  на  предварительном
гонораре.
   - Спешим. Всегда спешим. - Он нацедил мне пол-литра. - На улице очень
сыро? О черт! Разговорчивый попался бармен.
   - Очень. Гулляр здесь?
   - А кто спрашивает? Он вдруг насторожился.
   - Фамилия Гаррет. Я вроде бы на него работаю.
   - Да? - Он обдумывал мои слова и вытирал рядом со мной стойку. Прошла
минута, и он сказал: - Я проверю.
   И медленно поплелся прочь. Я в изумлении встал на цыпочки посмотреть,
не споткнется ли он о бороду.
   - Привет! Я Бренда.
   Курильщица вместе с дымом набралась храбрости и  подошла  поближе.  Я
взглянул на нее и продолжал изучать валяющийся у стойки  мусор.  Женщина
была не так интересна.
   Вблизи было видно, что она далеко не ребенок, что это лишь  приманка.
Уличной девчонкой она была давным-давно. Я сказал:
   - Я пришел, потому что мне нужен Гулляр. По делу.
   - А-а.
   В ее голосе и раньше было мало жизни. Теперь  она  угасла  совсем.  Я
оглядел музыкантов:
   - Я готов расстаться с несколькими медяками, если ты  мне  объяснишь,
почему эти джазисты торчат здесь в такое время дня.
   Я плохо знал заведение Гулляра, но не думал, что  здесь  днем  играет
музыка.
   - Вчера вечером после работы кто-то вытряс  из  них  душу.  Они  ждут
одного парня, чтобы разобраться.
   Может, это Уник приходит их допекать.
   - Вас примут, шеф. Босс сказал, чтобы вы прошли.
   Я бросил в ладонь женщины несколько монет. Она попыталась улыбнуться,
но не смогла вспомнить, как это делается. Я хотел сказать ей  что-нибудь
ободряющее, но ничего не придумал. Только сказал "спасибо" и поспешил за
гномом. Если бы я пропустил его слишком далеко вперед, я бы упустил  тот
миг, когда он споткнется о бороду.
   Рислинг Гулляр оказался ростом пять футов и толщиной три,  лысым  как
коленка, лет за шестьдесят и страшным как смертный грех. Толстым он  был
не от жира. Я слышал, что в молодости он работал вышибалой и поддерживал
форму на случай, если возникнет нужда в его мускулах.
   - Садитесь, Гаррет. - Он указал мне на расшатанное допотопное кресло.
Голос его напоминал перекатывание камешков в жестяном  барабане.  Кто-то
когда-то вставил ему в горло свинцовую трубку.
   - У вас есть что-нибудь для меня? Я подал ему отчет Брешущего Пса. Он
взял его и стал читать.
   - У меня есть вопросы, - предупредил я, оглядывая его рабочее  место.
Эту комнату нельзя было  назвать  кабинетом.  Он  сидел  за  столом,  на
котором лежали письменные принадлежности и рядом баночки  с  косметикой,
то есть девушки пользовались этой комнатой как грим-уборной. В целом она
была такой же убогой, как и остальные помещения.
   - А?
   Он поднял голову, маленькие серые поросячьи глазки сузились.
   - Вопрос по существу; моему партнеру не пришло в голову  его  задать,
потому что он думал, что эта работа - просто шутка.
   Глазки Гулляра сузились еще больше.
   - Шутка?
   - Брешущий Пес Амато. Никто на  свете  не  станет  нанимать  платного
агента шпионить за сумасшедшим. В последнюю очередь  это  станет  делать
владелец такого заведения, как ваше. Я даже не  могу  себе  представить,
что вы знакомы с Брешущим Псом.
   - Я не знаком. Не узнаю его, даже если он войдет сюда и вонзит в меня
клыки. Но вам-то что? Вам же платят.
   - Я подставляю свою задницу под огонь и град  стрел,  Гулляр.  И  мне
хотелось бы знать, зачем я это  делаю  и  для  кого.  Чтобы  сообразить,
откуда ждать беды.
   - Вам неоткуда ждать беды.
   - Все так говорят. Но если бы неоткуда было ждать беды, вы бы ко  мне
не пришли. Я не играю вслепую, Гулляр.
   Он отложил отчет и посмотрел на меня так, будто решал, не дать ли мне
пинка, и решил не давать.
   - О вас идет добрая слава, Гаррет. Поэтому я вас и выбрал. Я рискнул.
   Я ждал. Он размышлял. Гном-бармен стоял у  двери,  возможно,  ожидая,
что боссу потребуется помощь. Однако напряжения не было. Я не чувствовал
угрозы.
   - Я здесь много не зарабатываю, Гаррет. Мы много не зарабатываем.  Но
мы все как одна семья. Мы заботимся друг  о  друге,  потому  что,  кроме
нашей семьи, у нас никого нет. Здесь наше  последнее  прибежище,  дальше
только падение в пропасть.
   С этим я был согласен. Но оставил свое мнение при  себе.  Моя  старая
матушка неустанно говорила мне, что, если  я  хочу  что-то  узнать,  мне
придется достаточно долго молчать и слушать. Мамочка была  права,  но  я
много лет не мог этого понять, да и теперь часто забываю ее слова.
   -  Если  кто-то  из  моих  сотрудников  приходит  ко  мне  со  своими
трудностями, я обычно стараюсь помочь. Если могу.  И  может,  когда  мне
понадобится, они тоже немного мне помогут. Правильно?
   - Разумно. - Только в действительности так бывает нечасто. - Один  из
ваших сотрудников хочет, чтобы следили за Брешущим Псом?
   Он продолжал мерить меня взглядом.
   - Вы циник. Вы ни во что не верите. Особенно в людей. Может, в  вашей
профессии это достоинство, если учесть, с кем вам приходится общаться.
   - Да.
   Я был горд. Я сохранял непроницаемый вид. Гулляр взглянул на гнома  и
получил ответ, я не понял какой.
   - Ладно. Дело обстоит вот как, Гаррет. У меня работает дочурка Амато.
Когда он загремел в Аль-Хар, она...
   - У него есть дочь?
   Знаете такое выражение: "соплей перешибить"? Вот хоть я и  не  хилый,
меня такой соплей перешибло.
   - Ага. Этот Амато, он полоумный. Но безвредный. Вы это  знаете.  И  я
это знаю. Но у него есть привычка называть имена. Дочка боится, вдруг он
назовет кого-нибудь не того, какую-нибудь шишку с Холма, у  которой  нет
чувства юмора? Вдруг старик влипнет по-крупному? Девочка и сама  немного
легкомысленная,  понимаете?  Но  здесь  она  член  семьи,  и,  если  мои
сотрудники о чем-то беспокоятся, я стараюсь это уладить. Поэтому я нанял
вас приглядывать за старым психом  и  прошу  дать  мне  знать,  если  он
вляпается в какое-нибудь дерьмо,  чтобы  я  успел  его  оттуда  вытащить
прежде, чем он завязнет по уши. Ясно?
   И да. И нет. Брешущий Пес отец? Как это у него получилось?
   - Верится с трудом.
   - Да? Вам что-то не нравится? Можете отказаться. Я найму  кого-нибудь
другого. Я выбрал вас, потому что все говорят, что вы почти честный.  Но
я без вас обойдусь.
   - Это слишком невероятно. Вы не знаете  Брешущего  Пса.  Если  бы  вы
знали, вы бы поняли. Я не могу поверить, что у него есть ребенок.
   - Хруст! Пусть Сас принесет нам по кружке пива.
   Гном вышел. Мы молчали. Через несколько минут вошла женщина  с  двумя
кружками пива: светлое - для меня, темное -  для  Гулляра.  Я  видел  ее
вместе с беспризорницей, девица шепталась с музыкантами. Я тогда  ее  не
разглядел, но теперь вблизи сходство с Амато было явное. У нее даже были
такие же сумасшедшие глаза навыкате, они как будто видели то, чего никто
не видит. Она прикинулась, что не смотрит на меня, а я - что  не  смотрю
на нее.
   - Спасибо, Сас.
   - На здоровье, Рио. Она вышла.
   - Очень похожа на него, - признался я.
   - Что и требовалось доказать. Теперь вопросы есть?
   - Почти нет. - Интересно, она рассматривала меня, потому что гном  ей
сказал, кто я такой? Видимо,  так.  Может,  он  ее  прислал,  чтобы  она
увидела меня, а не чтобы я увидел ее. - Это тайна?
   - Тайна?
   - Конечно, я расскажу своему партнеру. Он не будет трепаться.  Но  от
всех остальных это надо хранить в тайне?
   - Тайна не повредит. Похоже, у парня и в самом деле есть враги.
   - А если, скажем, он меня засечет? Могу я сказать ему,  почему  я  за
ним слежу?
   - Думаю, Сас от этого вреда не будет.  Послушайте,  я  знаю,  это  не
совсем по  вашей  части.  Слишком  скучно,  вы  привыкли  иметь  дело  с
чародеями, с гангстерами, с шишками с Холма. Но для нас  это  важно.  На
этой слежке вы не сделаете карьеры. Я плачу немного. Но мы все будем вам
благодарны, если вы нам сообщите, когда он вляпается. Ясно? Я встал:
   - Вполне. - Я поверил ему, потому что хотел поверить.  Не  так  много
разумных существ делают  приятное  ближним.  -  Одна  из  ваших  девушек
говорит, что у здешних музыкантов трудности.
   - Не беспокойтесь. О музыкантах уже позаботились. - На  миг  он  стал
таким гадким, каким я представлял его себе до нашего знакомства.  -  Или
скоро позаботятся. Вы не отнесете мою кружку обратно Хрусту?
   Я отнес обе кружки.
 
Aeaaa 24 
 
   Eогда я вручил гному кружки, он заворчал. Для старика,  особенно  для
гнома, Хруст был удивительно вежлив. По  пути  к  двери  я  взглянул  на
эстраду. И чуть не упал. К музыкантам подсел мужчина.  Я  надеялся,  что
больше никогда не встречусь с этим человеком. Он уставился на меня. Я на
него.
   Он не выше меня и лишь немного превосходит  в  весе,  но  дело  не  в
размерах.  От  него  веяло  угрозой,  как   от   Брешущего   Пса   Амато
несоблюдением личной гигиены. Само присутствие его внушает  страх,  даже
когда он улыбается. Зовут его Краск. Он один из главных помощников  Чодо
Контагью. Зарабатывает на жизнь тем, что истязает другие  существа.  Ему
нравится его работа.
   Я сообразил, что надо перестать на него  пялиться.  Он  тоже  не  мог
оторвать от меня  взгляда.  Каждый  терялся  в  догадках,  какого  черта
другому здесь надо. Он пришел позаботиться о пострадавших музыкантах.
   У старины Уника не было разрешения Организации. Если он и его  дружки
попадутся Краску, им  придется  туго.  Особенно  туго  потому,  что  они
пристают к музыкантам из Веселого уголка. А Веселый  уголок  принадлежит
Чодо. Даже король не лезет в эти дела.
   Я уже совсем подошел к двери, как вдруг снова застыл от изумления.
   Пока я искал задвижку, в дверь впорхнула девушка. Я подался  назад  и
разинул рот. Она не обратила на меня ни малейшего внимания.
   Это была та самая девушка, которую  негодяи  выволокли  из  заведения
Морли. Та самая, про которую Морли говорил, что она дочь Большого Босса.
Я обернулся, вытаращил глаза и, похоже, вздохнул; она прошла  мимо  меня
прямо к Хрусту.
   Лицо Краска застыло, как маска смерти. У меня екнуло  сердце.  Но  он
наблюдал не за мной.
   Девушка  посмотрела  в  его  сторону,  остановилась,  вскрикнула   от
удивления, быстро повернулась  и  бросилась  на  улицу.  По  дороге  она
столкнулась со мной и мгновенно отскочила.  Я  замурлыкал  от  нежности.
Твои удары для меня как ласка...
   Я кинулся в дождь поглядеть ей вслед, и  тут  меня  настигли  тяжелые
шаги Краска. Он встал рядом со мной.
   - Что это было, черт возьми? - спросил я.
   - Что ты здесь делаешь, Гаррет? Это прозвучало очень  неприятно.  Как
угроза переломать руки и ноги.
   - Это ты что здесь делаешь? Я думал, ты слишком большая шишка,  чтобы
бегать по городу. Она назначила тебе тут встречу?
   - Что? - Голос был удивленный. - Угу. Не прикасайся. Могу  что-нибудь
сломать.
   Краск страшный тип, но  биться  с  ним  врукопашную  я  не  боюсь.  Я
рассчитал, что, если мы начнем прыгать друг вокруг друга  и  размахивать
кулаками, наши шансы будут равны. Он страшен, потому что  он  убийца,  и
хитрый убийца. Если он решит отправить вас на тот  свет,  можете  начать
читать себе отходную.
   - Держись подальше, Гаррет. Или костей не соберешь.
   - Я не знал, что у тебя есть женщина. Кто она?
   Я и в самом деле считал, что он и его приятель Садлер не интересуются
женщинами.
   - А?
   - Вот что я тебе скажу, Краск. Я не знаю  эту  девушку.  Я  видел  ее
прежде один раз. Позавчера вечером она вошла в  заведение  Морли  Дотса.
Через две  минуты  туда  вломились  несколько  парней  и  попытались  ее
похитить. Мы с Морли и Плоскомордым показали  им,  как  мы  относимся  к
ребятам,  которые  грубо  обращаются  с  девушками.  Она   исчезла,   не
дождавшись конца представления. Вот и вся история. Теперь твоя  очередь.
Кто она? Как это ты так врезался по уши?
   - Не твое дело. - Девушка уже пропала из  глаз.  Краск  недоуменно  и
сердито хмурился ей вслед. Он поверил моему рассказу, вероятно,  потому,
что раньше я его не обманывал. - Что она делала у Дотса?
   - Спроси чего-нибудь полегче. Она не проронила ни слова. Просто вошла
с испуганным видом, села одна, и тут влетели три типа и потащили  ее  на
улицу.
   Краск заворчал:
   - Я об этом не знал. Спасибо, Гаррет. Я твой  должник.  Скажи  Тарпу,
что для его здоровья вредно водить дружбу с парнями, которые цепляются к
музыкантам.
   - После того, как я тебя здесь увидел, я и сам собирался ему об  этом
сказать.
   Я потихоньку двинулся  прочь,  чтобы,  когда  он  вспомнит  о  старых
обидах, между нами уже было порядочное расстояние.
   - Гаррет! Черт побери!
   - Что?
   - Если ты снова ее увидишь, сообщи. Нам интересно знать.
   - Сообщу. Но зачем? Кто она?
   - Просто сообщи, и все. И он, не оборачиваясь, ушел  обратно.  Тяжело
дыша, я поспешил вперед.  Возможно,  я  зря  так  боялся  этой  встречи.
Возможно. Возможно, площадка перед дансингом  Гулляра  и  не  рисовалась
Краску как лучшее место моего упокоения.
 
Aeaaa 25 
 
   Aезде воцарились мир и  гармония.  Мне  нечего  было  делать,  только
лодырничать, изредка доставлять отчеты Гулляру и следить  за  приятелями
Дина, когда он приглашал их на очередную вечеринку по поводу  новоселья.
Вы себе не представляете, как могут расхулиганиться эти  старики.  Кошек
видно не было, а Дин, отпустив несколько колкостей, которые я  пропустил
мимо ушей, не стал навязывать мне свое общество. Покойник заснул,  и  во
сне  ему  явился  Слави  Дуралейник.   Плоскомордый   бросил   аферу   с
приставанием к музыкантам как раз перед  тем,  как  Морли  объявил,  что
больше не  станет  терпеть  привычки  этого  человекообразного  дымохода
Уника. Я стал выходить,  и  навещать  друзей,  и  покупать  им  пиво,  и
налаживать старые  связи,  и  даже  заскочил  на  пивоварню  и  потратил
несколько  дней  на   то,   чтобы   по   просьбе   Вейдера   разоблачить
служащего-вора. Как всегда, он предложил мне перейти к нему  на  службу.
Как всегда, я отказался: меня ужасала перспектива взяться  за  настоящую
работу.
   Ничья жизнь не может  долго  протекать  так  весело  и  расслабленно.
Особенно моя. У богов есть  специальное  подразделение  для  Гаррета,  в
задачи которого входит преследовать меня и только меня.
   Так что в то утро, когда я вышел на пробежку и снова попал под дождь,
мне следовало смекнуть, что хорошие времена позади.
   Я сидел в кабинете, наморщив лоб, и изо всех сил старался подтасовать
цифры  так,  чтобы  разбойники  из  налогового   управления   прониклись
сочувствием к моей крайней нищете. Кто-то заколотил в  дверь.  Я  взвыл.
Время подходило к ужину,  и  Дин  ставил  жарить  на  плиту  грудинку  с
ребрышками; он готовит ее очень редко, и она тает во рту вместе со всеми
специями. От идущих из кухни ароматов у меня уже текла слюна.
   Дин спросил:
   - Не открывать?
   - Открой. Это,  наверно,  Плоскомордый.  -  В  последнее  время  Тарп
заходил часто. Его пассия ушла. Удача тоже ему изменила. - У нас  хватит
еды, чтобы его накормить?
   - Еле-еле. - Плоскомордый обычно уплетает за обе щеки.  -  Ничего  не
останется.
   Я пожал плечами:
   - Когда-нибудь я с ним поквитаюсь.
   - Вы просто хотите увильнуть от того, чем вы сейчас занимаетесь.
   Он заковылял по коридору под  аккомпанемент  возобновившегося  стука.
Кому-то не терпелось ворваться ко мне в дом.
   Дин был прав. Я хотел увильнуть. Я ненавижу платить налоги. Что я  за
все  эти  годы  получил  от  Короны?  Снаряжение,  оружие  и  пять   лет
приключении на войне. Снаряжение и оружие пришлось вернуть. Меня  просто
решили общипать, чтобы дать какому-нибудь другому молокососу возможность
увидеть прыщи на заднице мира.
   Я разучился проявлять изобретательность, но, учитывая положение  дел,
я оставил бы налоги себе.
   Это был не Плоскомордый. Этого человека я надеялся больше никогда  не
увидеть, это был капитан Туп. Дин провел его ко мне  в  кабинет.  Вид  у
Тупа был измочаленный.
   Я не мог сдержаться:
   - Что еще?
   Туп опустился в кресло, упер локти в колени и закрыл руками лицо.
   - То же самое. Вам надо посмотреть.
   - Послушайте, я уже однажды вас выручил.  Разве  этого  недостаточно?
Дин готовит ужин. Через полчаса сядем за стол.
   - Он мне так и сказал. Еще он мне сказал,  что  вы  заняты  подсчетом
налогов. - Да.
   - И вы, разумеется, забудете  учесть  ту  изрядную  сумму  наличными,
которую вы получили от Стражи, не так ли?
   Разумеется, так.
   - Ну?
   -  Одна  из  задач  Стражи  заключается  в  том,  чтобы  расследовать
предполагаемые случаи уклонения от налогов. Мы не  очень  усердствуем  в
этом, но, когда идет молва, мы обязаны проверить, чтобы нас не  обвинили
в бездействии.
   - Я сейчас найду шляпу. Далеко идти?
   - Недалеко. -  Он  слабо  улыбнулся.  -  Я  знал,  что  могу  на  вас
рассчитывать. И уверен, что и на этот раз ваш кошелек не пострадает.
   Улыбка у него была невеселая. Он выглядел еще более прибитым,  чем  в
прошлый раз. Что его сейчас мучает?
   Наверняка что-то связанное с политикой. Когда я выходил на улицу,  до
меня доносились разговоры о том, что Туп превратил поимку старого клоуна
в крупное достижение.
   За кулисами началась какая-то возня. Принц Руперт прикрывал  Уэстмена
Тупа. Туп пустил в ход припрятанные козыри. Преступный мир взволновался.
   Я проверил, есть ли у меня что с собой на случаи неприятностей, а все
потому, что шел с Тупом. А Туп всегда притягивает неприятности.
   Мы шли и говорили о Кантарде. Слави Дуралейник отказался от намерения
захватить Марачи, но Венагета уже не могла  распространить  свою  власть
далеко в пустыню. Я также поинтересовался, как Морская  пехота  отбивает
Фулл-Харбор. Операция началась. Мною овладели  смешанные  чувства.  Наши
военные гордятся тем,  что  если  они  делают  кого-то  моряком,  то  он
остается моряком навеки.
   Пока мы беседовали, я все больше убеждался, что Туп ужасно напуган. И
какова бы ни была причина его  испуга,  я  знал,  что  мне  все  это  не
понравится.
 
Aeaaa 26 
 
   Oеперь я тоже был напуган.
   - То же самое, - уставившись на обнаженную девушку,  у  которой  были
вырезаны внутренности, сказал я.
   Она висела в переулке за опустевшими многоквартирными домами в  южной
части города, недалеко от центра. Еще несколько  часов  назад  эти  дома
населяли мусорщики из крысиного народца. Теперь тут никого не осталось.
   При тусклом свете висящая  под  дождем  мертвая  девушка  в  точности
напоминала ту, которую Туп показывал мне на Дне.
   - Этого не может быть, Туп. Я их поймал. Я должен был верить,  что  я
их поймал. Нелегко думать, что я убил не того, кого надо. Как Туп ни был
напуган, он понял, что меня беспокоит.
   - Вы поймали того, кого надо, Гаррет. Не сомневайтесь! Лишь только мы
получили разрешение принца, мы сразу же обыскали дом.  Вы  не  поверите,
что мы нашли. Преступники жили там долгое  время.  Они  хранили  в  доме
внутренности всех жертв. В подвале лежали тела  девушек,  но  не  такого
типа, как эти. Я считаю, что злодеи тренировались  на  них,  прежде  чем
вышли на настоящее дело.
   Я не сводил глаз с нового трупа и слушал, как жужжат мухи.
   - Там была одна...
   И я рассказал ему о пропавшей одежде и ножах. Морли уверил меня,  что
не взял с собой никаких сувениров. Я не  упоминал  Морли.  Тупу  это  не
понравилось бы.
   - Раньше вы об этом не говорили.
   - Раньше я думал, что все уже закончилось. Но...
   -  Вот  именно.  Но.  Элвис!  К  нам  приблизился  неприметного  вида
полицейский.
   - Слушаю, капитан.
   - Покажи мистеру Гаррету, что  ты  нашел.  Элвис  достал  из  кармана
непромокаемой накидки свернутый  клочок  бумаги.  Внутри  оказались  три
зеленые бабочки. Я вздрогнул, словно дождь сменился снегом.
   - Сколько дней прошло после предыдущего убийства?
   - Двенадцать. Это произошло точно по расписанию.
   - Этого я и боялся. - Не  знаю,  зачем  я  спросил.  Может,  надеялся
услышать, что ошибаюсь.
   - Убийца  мертв,  но  убийства  продолжаются.  Как  это  может  быть,
Гаррет?
   Теперь я понял, почему Туп так разволновался. Вовсе  не  потому,  что
его карьере грозил крах.
   - Не знаю. Что сталось с телом старика?
   - Его кремировали. Я видел, как оба тела скрылись в печи.
   - А где этот дед  со  Дна?  Вы  у  него  что-нибудь  выспросили?  Туп
смутился:
   - Он умер.
   - Почему?
   - Мы перестарались. Кормили его слишком обильно. Он переел и умер.
   Я лишь покачал головой. Только со мной может такое произойти.
   - После того, как вы нашли это тело,  вы  обыскали  заново  дом  леди
Гамильтон?
   - Я получил отчет как раз перед тем, как пошел за  вами.  Там  ничего
нет. Никакой связи.
   - А карета?
   - Не  двигалась  с  места.  Колеса  привязаны  цепями,  так  что  это
невозможно. А  лошади  проданы.  Они  не  принадлежат  владельцам  дома.
Конюшню сдавали внаем.
   - Вы уже узнали, кто эта девушка?
   - Нет. Но скоро узнаем. Кем-нибудь она окажется.
   Он имел в виду, что она окажется  родственницей  какой-нибудь  важной
особы. Ни одна из убитых девушек ничего не представляла сама по себе, но
все они были с Холма.
   - Если общая схема сохранится.
   Я был испуган, сбит с толку. Я сказал Тупу:
   - Я испуган, сбит с толку и не  знаю,  что  делать,  но  прежде,  чем
что-то делать, надо посоветоваться с Покойником. Он беседовал  со  всеми
свидетелями.
   Туп воспрял духом:
   - Да. Если есть за что  зацепиться,  он  знает.  Я  вспомнил  жареную
грудинку. Чудесную, дорогую жареную грудинку, от запаха которой  у  меня
часами текли слюнки. Теперь аппетит пропал.
   - Вероятно, теперь это не  имеет  значения,  -  сказал  я,  -  но  вы
выяснили, кого мы поймали?
   - Имя старика?
   Нет, черт тебя побери! Коренной кобылы в упряжке...
   - Да.
   Туп огляделся по сторонам и прошептал:
   - Идрака Матисон.
   - Фу! Жуть. Кто такой... был... Идрака Матисон?
   - Потише, пожалуйста.
   - Ясно, какая-то шишка. Шепотом:
   - Идрака Матисон, виконт Нетле. Любовник  леди  Гамильтон.  С  самого
начала слыл чудаком, поэтому мы замяли  это  дело,  а  другие  источники
объявили, что он умер от болезни. Он все время уезжал  и  возвращался  в
этот дом, и никто не обращал внимания, потому что  он  всегда  там  жил.
Теперь, когда мне это известно, я  вернусь  к  прошлому  и,  если  принц
разрешит, более тщательно расследую несчастный случаи с леди Гамильтон.
   - Я так и не  знаю,  о  ком  речь.  Я  не  слежу  за  великосветскими
скандалами. Думаю, сейчас это все равно не имеет значения.
   Я охотно бы все забыл, но взглянул на лишенную внутренностей  молодую
женщину и понял, что не смогу. Я промолчал и не  стал  допытывать  Тупа,
хотя мне было интересно, какая женщина может  взять  в  любовники  такую
развалину, как старый клоун.
 
Aeaaa 27 
 
   - Твоя мечта осуществилась, - сказал я  Дину,  когда  он  открыл  нам
дверь. - Я работаю. Будь поосторожнее со всеми пожеланиями.
   - Случилось что-то нехорошее?
   - Хуже некуда. Пойди разбуди Покойника.
   - А как же ужин?  Все  уже  пережарилось.  Дин  чуть  не  плакал.  Он
гордился своей стряпней.
   - Если бы ты видел то, что я, ты бы тоже не захотел есть.
   - Ох! Тогда я прямо сейчас все сниму с плиты и уберу.
   Так он пытался уклониться от общения с Покойником. У  Дина  настоящий
талант избегать неприятных положений, находя себе  какое-нибудь  срочное
занятие.
   Я сказал Тупу:
   - Возможно, придется разжечь под Покойником костер. Кажется, он  спит
всего неделю. Иногда эта спячка длится месяцами. Дин! Если ты не  хочешь
иметь дело с Его милостью, сходи за Морли.
   Это на него подействует. В заведении Морли он чувствовал  себя  хуже,
чем в комнате Покойника.
   Храбрый капитан Туп  стойко,  не  говоря  ни  слова,  пережидал  наши
детские пререкания. Может,  со  временем  я  даже  буду  хорошо  к  нему
относиться, несмотря на всю его некомпетентность.
   Я пошел вперед, беря штурмом крепости. Или не крепости.
   В последний раз я был в комнате Покойника задолго  до  того,  как  он
заснул. С тех пор все изменилось.
   - Черт! - выругался Туп.
   Я издал неопределенный звук,  похожий  на  визг.  Комнату  заполонили
клопы. Большие клопы, маленькие клопы, столько клопов, что, если бы  они
стали трудиться вместе, они смогли бы вынести Покойника вон из  комнаты.
И я  знал,  кто  их  напустил.  Толстяк  за  моей  спиной  сговорился  с
Плоскомордым. Не ясно только, как он сделал так, что  ползучие  гады  не
распространились по всему дому и не выдали его. Я пробурчал:
   - Надеюсь, ты наслаждаешься снами о Кантарде.
   Как я ни старался, я не мог на них не наступать.
   - Что это? - спросил Туп.
   - Он собирает клопов. Хотите верьте, хотите нет. И  не  торопится  от
них избавиться, когда закончит с ними играть. Придется снова жечь серные
свечи. Терпеть не могу это занятие.
   Интересно, замешан ли во всем этом Дин. Возможно. Поэтому в доме  нет
кошки. Дин знает, что, как только я обнаружу клопов, я начну их травить.
Ни одна кошка не выдержит запаха серных свечей.
   Я уже подумывал, не начать ли жечь серные свечи. Прошло полчаса.
   - Он умер? - спросил Туп. - Насовсем? Его  милость  не  пошевелил  ни
одной извилиной.
   - Нет. Просто дремлет. Правда. Он выбирает самое неподходящее время.
   - Почему?
   Я пожал плечами:
   - Так получается.
   - Ну и что вы делаете?
   - Выхожу из себя и угрожаю разжечь под ним костер.  Бегаю  кругами  с
визгом и воплями.
   - А если это не действует?
   - Кое-как довожу дело до конца по собственному разумению.
   Я стал разминаться, чтобы начать вопить и бегать кругами. Из  себя  я
уже выходил и угрожал, но это ни к чему не привело.
   Туп начал вытряхивать клочки бумаги из мусорной корзинки, которую лет
сто никто не опорожнял.  И  бросать  обрывки  под  кресло  Покойника.  Я
присмотрелся:
   - Что вы делаете?
   Под креслом лежали мои деньги. Я надеялся, что Туп не заметит.
   - Собираюсь разжечь костер.
   - Черт возьми, вы все-таки соображаете.
   Я только болтал насчет костра,  но  никогда  серьезно  не  думал  его
разжечь. Я оперся на дверь и стал смотреть. Это интересно.
   Клопы заволновались сильнее, чем обычно, когда кто-нибудь  топает  по
полу. Я заподозрил, что мой партнер не так далеко, как хочет изобразить.
   Туп схватил лампу.
   Черт!  Он  не  отступает.  Собирается  идти  до  конца.  Я  решил  не
вмешиваться, что бы ни случилось. Усмехаясь, я следил за ними.
   - Надеюсь, он заметит костер прежде,  чем  огонь  разгорится  слишком
сильно и перекинется на дом. За четыреста лет  Покойник  изрядно  высох.
Помните, когда Дежен вторгся в Польку, они не могли  найти  топлива  для
своих самогонных аппаратов (в Польке нет деревьев) и тогда  вытащили  из
древних склепов старые мумии и стали их жечь?
   Туп помолчал:
   - Правда? Его лоб украсила большая вялая морщина.
   - Правда. Тело, высохшее за несколько, сотен лет, неплохо  горит.  Не
бог весть как, но достаточно, чтобы получить драгоценную влагу.
   - О!
   Тупа не интересовали исторические анекдоты. По правде говоря, он  был
сбит с толку. Какое отношение имеют наши дела к шайке  пьяных  варваров,
грабивших склепы далекой страны  сто  лет  назад?  Он  меня  удивлял.  И
опрокидывал сложившиеся у  меня  представления  о  Страже.  Возможно,  я
ошибался. Возможно, там служат не только лентяи и взяточники.  Возможно,
у некоторых из них, как у Тупа, добрые намерения,  просто  они  чересчур
глупы, чтобы выполнять свои обязанности.
   Туп сел на корточки и стал совать лампу под кресло Покойника.
   "Вели ему прекратить, Гаррет".
   - Он живой. Бросьте, капитан. Он начинает подавать сигналы. "Гаррет".
   - Загляни-ка в наши головы, Старик. У нас возникла сложность.
   Туп замер, пламя меньше,  чем  в  полуметре  от  бумаги,  глаза  лишь
чуточку выше моего тайника.
   "Ты проклятие, посланное мне под  конец  моих  дней,  Гаррет.  Я  был
чрезмерно  добр.  Не  однажды  я  испытывал  искушение   прервать   наше
сотрудничество. Я  жалею,  что  не  поддался  этому  желанию.  Ты  плохо
воспитан,  нагл,  безрассуден  и  неотесан.  Тебя  спасает   лишь   твое
грубоватое обаяние".
   - Мамочка меня любила. Но что она понимала?
   "Я могу часами перечислять твои недостатки. Но сейчас не время".
   - Ты так часто это делал, что я знаю их наизусть.
   "Прекрасно. Ты не лишен добродетелей, возмещающих эти недостатки".
   Я впервые услышал от него такое. Тинни, Майя и  еще  одна,  а  может,
десяток дам поминали мои немногочисленные добродетели  и  многочисленные
недостатки, но...
   "Включая всепоглощающую лень. Однако на этот раз  ты  был  прав,  что
меня разбудил".
   - Боже, забери меня отсюда. С меня достаточно.
   "Твои манеры  достойны  сожаления.  Ты  мог  найти  более  пристойные
способы привлечь мое внимание. Но ты правильно оценил положение.  Ты  не
справишься с этим делом без моей помощи".
   Самодовольный тип, а? Я дал Тупу сигнал к отступлению.
   - Он проснулся.
   Мне дышалось легче, когда Стража не покушалась  на  мое  имущество  и
состояние.
   "Я опасался, что дело  примет  такой  оборот.  Были  намеки.  Но  под
воздействием твоего молниеносного и, казалось, окончательного успеха  на
Холме я позволил себе обмануться. Потому что я  хотел,  чтобы  это  было
правдой. Да. Даже такие реалисты, как  я,  время  от  времени  поддаются
соблазну принять желаемое за действительное. Сердце  и  ум  естественным
образом избегают страшного".
   Громко, пространно и со смиренным видом хвастайся своими провалами, и
они превратятся в достижения. Все увидят, какой ты молодец. Я сказал:
   - Мне кажется, ты вообще не спал, а  только  прикидывался.  Перестань
ломать  эту  чертову  комедию,  Весельчак.  Девушки  умирают  четко   по
расписанию. Пора положить этому конец. Ты беседовал со всеми, кто  имеет
хоть какое-то отношение к делу. Что-нибудь ты  узнал?  Изложи  нам  свою
точку зрения. Скажи, как прекратить это раз и навсегда.
   "Вряд ли это получится. В том смысле, как ты это понимаешь. Если  мое
первое впечатление верно. Капитан Туп! Мне нужны  сведения  о  человеке,
которого вы подобрали на Дне. Гаррет, я хочу узнать об  этих  ножах  для
жертвоприношений".
   Я почувствовал, как он проникает в  мои  мозги  глубже,  чем  обычно.
Вероятно, в то же самое время он забрался в голову Тупа.  У  Тупа  глаза
полезли на лоб. Я понял, что в моей башке он ищет то, что  я  увидел  на
месте последнего преступления, но не уразумел.
   Это не забава и не  развлечение,  когда  кто-то  копается  у  тебя  в
мозгах. Я терпеть этого не могу. Вам бы это  тоже  не  понравилось.  Там
есть такое, чего никто не должен знать. Но  я  не  стал  закрываться  от
Покойника.
   Я могу это сделать, если как следует постараюсь.
   Он меня удивил.
   "Бабочки?"
   - Да. Ну и что?
   "Уже третий раз. Это новый поворот. Хотя никто не упоминал бабочек  в
связи с другими жертвами, я чувствую, что мы имеем дело с одним и тем же
убийцей".
   - Серьезно?
   Я не мог представить себе десяток парней, одержимых одним  и  тем  же
пунктиком: как бы найти себе молоденькую, хорошенькую брюнетку, повесить
ее, выжать кровь и выпотрошить.
   "Да, Гаррет. Вот именно. В ходе моих многочисленных  бесед  выявилась
одна очень интересная подробность: белокурая девица Таня Факен  была  не
натуральной блондинкой. Блондинкой  она  стала  за  несколько  часов  до
гибели".
   - А существуют вообще натуральные блондинки? Я их почти не встречал.
   "Да, их немного. Я хочу сказать, что  на  цвет  волос  жертв  следует
обратить внимание".
   Это сообразил даже Туп. Я так и сказал.
   "Конечно. Но, разоблачив убийцу, мы на радостях об этом забыли. Так?"
   - Когда злодей схвачен и все закончено, детали уже не имеют значения.
Ты сказал, что опасался этого. Ты понял, что происходит,  еще  до  того,
как я все испортил своим обманчивым успехом?
   "Да. Ты правильно думаешь,  что  такого  рода  убийства  случались  и
раньше. Я знаю в прошлом три серии подобных убийств, хотя о первых  двух
сериях мне известно лишь понаслышке. Эти преступления происходили, когда
я еще  был  на  ногах  и  окружен  существами,  чьи  причуды  и  горести
представляли в лучшем случае академический интерес. Типы жертв и способы
убийства совпадают, но, насколько я помню, до сих пор  не  было  речи  о
бабочках".
   - Может, никто их не замечал. Обычно, видишь то, что ожидаешь  найти.
Но один из подчиненных Тупа заметил.
   "Возможно, ты прав. Незачем было искать  бабочек.  Хотя,  как  я  уже
отметил, меня не очень интересовало поведение немытых, невежественных  и
недоразвитых варваров, способных топить перегонные кубы останками  своих
предков".
   Он любит иногда подпустить шпильку.
   - Ладно. Ты кое-что знаешь. Говоришь, что этого опасался.  Может,  ты
перейдешь к делу до того, как в  городе  будут  перебиты  все  брюнетки?
Признаюсь, я питаю слабость к рыженьким, но  брюнетки  тоже  имеют  свои
достоинства и представляют большую ценность.
   "Кошмары старых времен, Гаррет".
   - Это уже было. Ну? Выкладывай свой сюрприз.
   "В предыдущие разы я близко не сталкивался  с  этими  преступлениями.
Однако события были столь драматичны, что застряли в памяти, хотя и  без
некоторых полезных подробностей".
   - Ясно. - Я начинал злиться. И ему  это  доставляло  удовольствие.  -
Может, вспомнишь, что у тебя там застряло в памяти?
   Он мысленно вздохнул и, презрев мое нетерпение, храбро продолжал:
   "Тогда,  как  и  теперь,  жертвы  обладали  однотипными   физическими
особенностями.   Это   были   молодые   брюнетки,   привлекательные   по
человеческим представлениям, с очень похожими чертами лица. В  сущности,
сходство лиц казалось более важным, чем рост и вес".
   Перед моим мысленным взором промелькнуло множество лиц; тех,  которые
Покойник представил себе из бесед с родственниками женщин, и тех, что  с
давних пор остались в его памяти. Все эти женщины были из разных  семей,
но могли сойти за сестер. Все походили на дочку Чодо, может,  только  не
такие бледные, и прическу носили такую же, как она, когда я увидел ее  у
Гулляра...
   Стоп. Мне впервые  пришло  в  голову,  что  там  у  нее  была  другая
прическа. Она распустила волосы, а в заведении Морли  они  были  уложены
короной вокруг головы.
   "Прическа  может  быть  ключом  к  разгадке".  Покойник  показал  мне
несколько причесок из  прежних  времен.  Лица  и  фигуры  вырисовывались
смутно, но волосы были причесаны, как у дочки Чодо в дансинге у Гулляра.
У всех недавних жертв были пышно взбитые волосы.
   - Итак, возможно, перед нами несчастливый парикмахер, - сказал Туп. -
Он крадется по коридорам истории, уничтожая неудачные и вышедшие из моды
прически.
   Все-таки у него есть чувство юмора. Правда, весьма своеобразное.
   Я сказал:
   - Все это как-то жутко, Весельчак. И так думал не только я.  Несмотря
на кажущееся легкомыслие, Туп позеленел от страха.
   "Здесь  замешано  колдовство,  Гаррет.  Древнее,   мрачное,   мерзкое
колдовство.  Самая  отвратительная  форма  черной  магии.  Кремированные
покойники не могут воскреснуть и снова взяться за свои зверства".
   - В самом деле? - Какой гений. - Я тоже так думаю.
   Я все-таки сыщик. И применяю дедуктивный метод. А может, индуктивный.
Я всегда их путаю.
   "Тут действует проклятие. Если теперешняя серия убийств на самом деле
связана с предыдущими, это очень  сильное  проклятие.  В  прошлом  после
ареста и казни преступников убийства прекращались".
   - Но потом опять возобновлялись.
   "Со временем. Случайно. Через много лет".
   - А сейчас они возобновились сразу же, - сказал Туп.
   "На этот раз впервые преступника поймали быстро. На этот раз  впервые
обошлись без судебного процесса  и  казни.  На  этот  раз  впервые  тело
преступника кремировали".
   - Ну и что? - спросил Туп. Теперь он тоже включился в игру. К тому же
он снова подошел к лампе, будто раздумывая, не стоит ли разжечь  костер,
просто чтобы поторопить Покойника.
   Туп не так глуп, как прикидывается. "Насколько я помню, раньше  убийц
ловили, судили, приговаривали к смерти и вешали. Повесили двоих.  Самому
первому, кажется, отрубили голову. Тогда рубить головы было  в  моде.  В
каждом случае останки хоронили в общей могиле".
   Казненных преступников до  сих  пор  хоронят  в  общих  могилах.  Это
составная часть наказания.
   - Ну? - сказал я.
   - И что? - сказал Туп.
   "Гаррет, Гаррет, неужели тебе настолько лень  пошевелить  мозгами?  Я
сказал тебе все что нужно. Ты превратил свою голову в мусорную свалку  и
место для прикрепления ушей".
   Все те же старые штучки. Я должен воспользоваться данными мне  богами
мозгами и талантами и докопаться до всего сам. Он не шутит.  Он  думает,
что так он меня воспитывает.
   Туп схватил лампу и направился к креслу Покойника.
   Я помахал рукой, чтобы он вернулся:
   - Покойник прав. Отчасти. Он сообщил  нам  все  что  нужно.  Так  или
иначе, если вы будете ему угрожать, он заупрямится.  Он  гордый.  Скорее
позволит вам сжечь его самого и весь  дом  в  придачу,  чем  даст  более
прямой ответ.
   С минуту Туп глядел на меня, потом решил, что я говорю правду.
   - Чертов оракул, а? - Он поставил  лампу  на  место.  -  Так  что  он
сказал? За что нам зацепиться?
   Я не имел понятия. Знал только, что Покойник видел какую-то  зацепку,
и она, по всей видимости, была прямо у меня перед глазами.
   Разумеется, он не был в самой гуще событий,  он  не  был  подавлен  и
смущен, и его ноздри не щекотал до сих пор запах, идущий  от  умершей  в
муках девушки. Он  все  вычислил  и  теперь  говорит  себе,  что  Гаррет
бестолков до невероятия.
 
Глава 28 
 
   Меня уже почти осенило. Я чуть не воскликнул:  "Эврика!"  Подсознание
намекало мне, что, если я буду хорошим мальчиком, оно отплатит  мне  тем
же. Но тут кто-то заколотил в дверь. Парадная дверь -  это  просто  бич.
Надо заложить ее кирпичами. Входить и  выходить  украдкой  через  черный
ход. Если какой-нибудь надоеда обнаружит вместо двери кирпичную  кладку,
неужели он станет продолжать навязывать мне свое общество?
   Догадка ускользнула от меня. Я взглянул  на  Тупа.  Он  был  в  таком
недоумении, что, наверное, не смог бы написать собственное  имя.  Помощи
ждать не приходится. Я поплелся к двери посмотреть в  глазок.  И  увидел
Морли и Дина, которые, в свою очередь, пялились в щелочку на  меня.  Мне
очень хотелось оставить их за  дверью.  Но  Морли  ведь  пройдет  сквозь
стену, если его заставить ждать. И он, пожалуй,  не  заслуживал  мокнуть
под дождем. А я не мог придумать,  как  бы  мне  его  впустить,  а  Дина
оставить на улице, так что пришлось открыть и впустить  всю  компанию  и
еще выслушать их неблагодарные  замечания  насчет  того,  сколько  нужно
времени, чтобы отпереть дверь.
   Мне пришло в голову, и не впервые, что я  мог  бы  продать  свой  дом
гораздо  дороже,  чем  сам  заплатил  за  эту  развалюху.  И   переехать
куда-нибудь, где меня никто не знает. Я мог бы устроиться  на  настоящую
работу, вкалывать десять или двенадцать часов  в  день,  а  в  остальное
время не терзаться всякими неприятностями. Покупатель будет наслаждаться
тем, что я ему оставлю в доме. Я сделаю покупку  более  привлекательной,
предложив все содержимое в придачу бесплатно. Caveat emptor <Покупатель,
остерегись! (лат.)>! Пока, Дин. До свидания, Покойник.
   - Если уж ты меня вызвал, давай побыстрей, - сказал Морли. Нет  чтобы
поинтересоваться моим здоровьем. Для того, верно, и  существуют  друзья,
чтобы в их присутствии мы чувствовали себя незащищенными и нелюбимыми. -
У меня свидание...
   - В самом деле? -  Я  попробовал  перенять  манеру  Покойника.  -  Ты
припоминаешь некий труп, не так  давно  оказавшийся  в  некоем  каретном
сарае на некоем Холме? Это тело имеет отношение к  некоей  серии  крайне
неприятных убийств. - Которые были для кого-то любимым развлечением?
   - Возможно, для кого-то гораздо менее достойного, чем ты или я, но ты
прав. На этот труп мы наткнулись однажды во время вечерней прогулки.
   Зачем мы все это говорили? Я сам начал неизвестно  зачем,  разве  что
Дин стоял поблизости и слышал наш разговор. Но какая разница, что думает
Дин? Дин любит кошек. С типами, которые любят кошек, определенно не  все
в порядке. Кого интересует мнение Дина?
   - Ну и что с этим трупом?
   - А с ним вот что. Джентльмен, который той ночью получил по заслугам,
не оставил своего  занятия,  несмотря  на  то,  что  попал  в  городской
крематорий.
   - Что?!
   Морли не мог больше поддерживать игру.
   - Произошло еще одно убийство. Такое же, как и все  остальные.  Точно
по расписанию. Мы еще не знаем, кто эта девушка, но скоро  узнаем.  -  Я
повернул голову в сторону комнаты Покойника. - У нас в доме  официальное
лицо. Покойник сказал, что здесь действует проклятие. Колдовство.
   - Не может быть! Правда?
   - Не надо говорить в таком тоне. Дин! У тебя есть работа. Чем торчать
тут двадцать шесть часов в сутки, лучше бы...
   Хоть Дину и под семьдесят, годы над ним не властны.  Он  показал  нам
язык, как шестилетний карапуз. И пулей бросился на кухню,  только  пятки
засверкали. Пока он бежал, я поведал Морли о своих планах продать дом со
всем имуществом в придачу. Морли не ухватился  за  возможность  покупки.
Угроза не произвела на  Дина  ни  малейшего  впечатления.  Надо  бы  мне
проводить больше времени на улицах и снова учиться быть гадким.
   Дин  был  осужден  на  семилетнее  пребывание  на  кухне.  Я  отметил
наступление новой эры тем, что уговорил Морли пройти ко мне в кабинет  и
объяснил ему, как обстоят дела. Поскольку Морли наполовину эльф и знаком
с мистикой и колдовством, он сразу усек, в чем суть, и немедля нашел то,
что не давало мне покоя с тех пор, как Покойник, по его утверждению, дал
мне необходимые сведения.
   - Когда ты привел капитана Стражи, человек, которого ты  тюкнул,  был
голый. В старые времена преступников хоронили в той одежде, в которой их
казнили. Одежда может быть ключом к разгадке. Или некий предмет, который
старик  носил  с  собой.  Амулет.  Украшение.  Незнакомец,  проникший  в
каретный сарай, взял этот предмет, когда раздевал труп.
   - Достаточно!
   Я понял. Проклят не человек, а предмет, который этот человек носит  с
собой. Может быть, ножи.
   Я вздрогнул. Передернул плечами. Весь похолодел. Мне стало страшно..
   Придется побегать. Очень много побегать. Раскопать судебные протоколы
еще имперских времен и посмотреть, что было общего у всех этих  злодеев.
Какое  украшение,  какой   предмет   одежды   может   нести   проклятие,
заставляющее разумное существо убивать  девиц,  обрекая  их  на  участь,
которую некоторые считают хуже смерти.
   Да, девочки?
 
Глава 29 
 
   Дело развивалось в своем ритме. Когда я собрался вернуться к  Тупу  и
Покойнику, я уже знал, что сейчас произойдет. Это было неизбежно.
   Кто-то постучал в дверь.
   - Три бородатых разбойника, - пробормотал я и  пошел  открывать,  так
как Дин объявил, что он не может, еще до того, как стук прекратился.
   Я посмотрел в глазок. Лучше бы это были три бородатых  разбойника!  Я
решил изобразить, что никого нет дома. Но Брешущего  Пса  не  так  легко
обмануть. Он приходил достаточно  часто  и  знал  нашу  страшную  тайну.
Кто-нибудь всегда дома.
   Я открыл:
   - Что тебе надо?
   - Прошло больше недели, Гаррет. Ты не берешь мои заметки.
   Он протиснулся в  коридор  вслед  за  разгоняющими  врагов  защитными
ароматами, на пол потекла дождевая вода. Он вытащил последний отчет.
   - Ты пишешь всемирную историю?
   - Что мне еще делать? Дождь не прекращается. Я  не  люблю,  когда  на
меня льется вода.
   - Я это заметил.
   - Что?
   - Ничего. Ничего. Одиночество расшатало мои нервы. Может, тебе  стоит
поработать над стилем своих речей? Дождь не может идти без конца.
   - Не может и не идет. Каждые  сутки  льет  только  днем.  Ты  обратил
внимание?  Дождь  идет  только  в  дневное  время.  Почему  погода   так
испортилась, Гаррет?
   Я хотел подкинуть ему идею насчет Кантарда и управления ураганами, но
боялся, что он разразится новой безумной теорией.
   - Можно подумать, что сами боги мешают мне распространять правду.
   - Боги, пожалуй, мешают даже больше, чем смертные.
   Я промолчал, точнее, не успел ничего сказать. Брешущий Пес  оцепенел.
Глаза его округлились, дыхание  участилось.  Он  поднял  руку  в  жесте,
призванном защитить его от сглаза. Он произнес:
   - Чур меня! Чур! Чур! - и с визгом стал отступать к двери. - Это  он!
- прохрипел Брешущий Пес. - Гаррет! Это он!
   "Он" был капитан Туп, который, широко разинув рот,  стоял  на  пороге
комнаты  Покойника.  Повернувшись  к  Амато,  я  увидел,  как   за   ним
закрывается дверь.
   - Чур! Чур! - показывая пальцами рожки, сказал я. - Что это было? Туп
спросил:
   - Что здесь делал Амато?
   - Они с Покойником  приятели.  Встречаются  и  сочиняют  истории  про
тайные сговоры. Удивительно, как они ладят друг с  другом.  Теперь  ваша
очередь. Откуда вы знаете Брешущего Пса?
   У Тупа дернулась щека. Вид у него был такой, будто он не  знает,  где
находится.
   - В ходе моей работы я был вынужден ограничить свободу мистера  Амато
как приспешника тайных махинаторов,  кукловодов,  дергающих  за  веревки
судей и чиновников-марионеток.
   Я рассмеялся:
   - Вы его арестовали?
   - Я его не арестовывал, Гаррет.  Что  бы  он  ни  говорил.  Я  просто
попросил его пойти и  поговорить  с  человеком,  которого  огорчили  его
слова. Все было бы прекрасно, если бы он заткнулся хоть на  минуту.  Но,
увидев лучшую в своей жизни публику, он не устоял  и  толкнул  пламенную
речь. Слово за слово, и мне пришлось отвести  его  к  судье,  чтобы  его
официально предупредили, что он может быть обвинен в клевете.  Амато  не
успокаивался. У судьи Грома нет чувства юмора. Он не  считает  Брешущего
Пса забавным уличным персонажем. Чем больше свирепел  Гром,  тем  больше
Амато распускал язык. Наконец Гром взбесился и дал Амато пятьдесят  пять
дней за оскорбление суда. И во всем виноват этот Пес.  Как  он  ругался,
когда его вели в Аль-Хар, вы в  жизни  не  слышали  такой  ругани!  Черт
возьми, если бы он хоть тогда попридержал язык, я бы,  возможно,  скрепя
сердце выпустил его. Но он обругал и меня.
   - Другой взгляд на события, - сказал я. - Хотя его версия не особенно
отличается. Он тоже говорит, что сам виноват.
   Туп усмехнулся, но мрачно.
   - Жаль, что не все наши бунтовщики так безобидны.
   - А?
   - Принц полагает, что мы находимся  на  пороге  хаоса;  эта  причина,
среди прочих, заставляет его относиться ко всему так  серьезно.  По  его
словам, если Корона не проявит готовности в доступной и  понятной  форме
выполнить общественный договор, заключенный ею с  карентийским  народом,
мы вступим в период  растущей  нестабильности.  Первым  признаком  этого
будет появление в округе групп, осуществляющих самосуд.
   - В некоторых районах такие группы уже есть.
   -  Я  знаю.  Принц  считает,  что  эти  группы  будут  усиливаться  и
политизироваться. И это будет  происходить  быстро,  если  только  Слави
Дуралейнику не изменит счастье. Каждый раз, когда  он  оставляет  нас  в
дураках, все больше  патриотов  направляется  в  Кантард,  чтобы  помочь
укротить мятежника. Чем  больше  законопослушных  граждан  уезжает,  тем
меньше остается, чтобы поддерживать порядок здесь.
   Принц думает, что группы линчевателей  могут  объединиться  в  своего
рода неофициальную  милицию.  А  потом  эти  группы  из-за  политических
разногласий начнут разбивать друг другу головы.
   - Ясно.  Некоторые  даже  могут  захотеть  избавиться  от  теперешних
властей.
   - Королевская семья может оказаться в одном ряду с уличными шайками.
   Я  промолчал  и  очень  этим  гордился.  В  целом  мы,   карентийские
обыватели, не проявляем интереса к политике. Мы хотим только, чтобы  нас
оставили в покое. Мы избегаем платить налога, но все-таки  расстаемся  с
деньгами в  надежде,  что  власти  нас  защитят.  Немножко  денег  туда,
немножко сюда, бандиты  из  налогового  управления  не  отбирают  всего.
Насколько  я  могу  судить,  таковы  традиционные   отношения   обычного
гражданина с государством, если только этот гражданин  сам  не  является
государственным жуликом. Я сказал:
   -  Надо  как  следует  присмотреться  к   этому   принцу,   если   он
действительно  считает,  что  Корона  -  это.  не  только  механизм  для
вытягивания денег из населения и кормежки привилегированных  классов.  Я
вложил в свои слова слишком много язвительности. Туп не  уловил,  что  я
просто циник и зубоскал, а не  бунтовщик.  Он  одарил  меня  чрезвычайно
гадким взглядом.
   Я добавил:
   - Возможно, мне стоило обратить больше внимания на  басню  о  длинном
языке Брешущего Пса.
   - Возможно, Гаррет.
   - Что вы делали там?
   Этот вопрос понятен  каждому  ветерану.  А  в  Танфере  все  взрослые
человеческие существа мужского пола, которые могут стоять  на  ногах,  и
множество тех, кто уже не может, - ветераны. Корона  хорошо  умеет  лишь
признавать всех мужчин годными для военной службы.
   - Я был в армии. Сначала в боевой пехоте, затем в  дальней  разведке.
После ранения меня перевели в военную полицию.  Однажды  я  спас  одного
баронета и таким образом получил этот пост.
   Герои! Но это ничего не  значит.  Почти  все,  кому  удается  прожить
достаточно долго и  выкарабкаться,  совершают  когда-нибудь  героический
поступок. Даже такие отъявленные подонки, как Краск, щеголяют  медалями.
В Кантарде другой мир. Иная реальность.  Мужчины,  будь  они  герои  или
злодеи, с гордостью показывают свои награды.
   Противоречивость. Человек полон противоречий. Я знал  убийц,  которые
были  артистическими  натурами,  и  артистических  натур,  которые  были
убийцами. Художник, написавший портрет Элеоноры, был гением и в той, и в
другой области. Двойственность его натуры доставляла  ему  мучения.  Его
страдания закончились лишь тогда, когда он встретил еще  более  безумное
существо.
   Я сказал:
   - Мы отклонились от темы.  Давайте  решим,  что  нам  делать  с  этим
убийцей.
   - Вы верите, что эти убийства достались нам в наследство?
   - Вы имеете в виду прошлые вспышки? Туп кивнул:
   - Да, Покойнику я верю. Нам надо покопаться в  старых  документах.  У
вас есть к ним доступ и хватит сотрудников и власти над чиновниками.
   - А что искать?
   - Не знаю. Общую нить. Что-нибудь. В прошлом, когда  один  и  тот  же
призрак возвращался снова  и  снова,  его  ловили  и  останавливали.  Мы
посмотрим, что они делали, и подумаем, что делать нам. И, может, поймем,
в чем была их ошибка и почему лечение не помогало.
   - Если ваш приятель не понабрался сведений у Брешущего Пса.
   - Да. Если.
   - Что вы собираетесь делать?
   - Я видел первого типа живым и одетым. Я ставлю на одежду и  надеюсь,
мне опять повезет.
   Туп пристально на меня посмотрел. Он думал, что я знаю нечто  важное.
Я знал, но какой толк говорить ему, что есть уцелевшая жертва  покушения
и эта жертва - дочь Чодо Контагью? У Тупа сделается  сердечный  приступ,
да еще и геморрой.
   - Хорошо. Скажите мне только одно, Гаррет.  Что  здесь  делает  Морли
Дотс?
   Туп не такой дурак, чтобы не знать, что мы с Морли давние друзья.
   - Мне известно, на что способен Морли. И известно, на что нет. -  Как
объяснить Тупу, что профессиональный убийца Морли никогда не убивал тех,
кто на это не напрашивался? Как объяснить, что  у  Морли  более  твердые
принципы, чем у большинства стражей закона? - Он для меня окно в  другой
Танфер. Если понадобится там что-либо отыскать, он найдет.
   Я на это надеялся.
   Теперь я уже забыл, почему послал Дина за Морли, хотя в то время  мне
казалось, что так надо. Может, Морли удастся связать меня с дочкой Чодо.
Она должна что-нибудь знать. В ее хорошенькой головке могла остаться  та
самая подробность, которая позволит нам схватить этого выродка.
   Хотя, конечно, она из тех, кто не видит ничего, кроме себя. Вероятно,
она забыла о старикане, изрыгавшем  бабочек,  как  только  страх  у  нее
прошел.
   Туп нахмурился, ему не нравилось, что в расследование  втянут  Морли.
Даже если офицеры Стражи начнут совершенно новую жизнь,  они  все  равно
будут думать только о своей заднице.
   - Умерьте свой праведный гнев, - сказал я. - Он вам не поможет.
   Однако как он узнал? Морли старался сидеть тихо.
   Туп нахмурился еще больше:
   - Пойду отдам приказания. И сообщу вам, если что-нибудь обнаружим.
   Разумеется, сообщит. После того, как перепробует  все  средства.  Мое
мнение о  нем  улучшилось,  но  я  все  равно  считал  его  прирожденным
чиновником. Он прибегал к моим услугам от отчаяния.
   - Договорились.
   Я проводил его до двери, он ушел в дождь, а  я  отправился  выяснить,
что думает Покойник.
 
Глава 30 
 
   - Еще тысяча марок, если все прекратится насовсем?
   "Так он обещал. Прежнее обязательство он выполнил".
   Покойник был очень горд собой, потому что ухитрился получить еще одно
обещание от Тупа.
   - Иногда я выражал недовольство из-за того, что ты...
   "Иногда? Почему не  сказать  "часто"?  Или  "постоянно"?  Даже,  быть
может, "всегда" или "непрестанно"?"
   - Очень редко, в кои-то веки. Но сейчас я хочу сказать совсем не  то.
Это удачный ход - заставить его раскошелиться еще раз.
   "Он в отчаянии".
   - А время отчаяния - лучшее время для тех, кто хочет  этим  отчаянием
воспользоваться.
   "Понятно. Как ты относишься к  тому,  чтобы  побеседовать  с  дочерью
Чодо?"
   Морли вышел из кабинета и, не спросив  разрешения,  вошел  в  комнату
Покойника. Теперь он, не спросив разрешения, встрял в разговор.
   - Об этом уже шла речь. Мои попытки не приветствовались.
   - Предоставь это мне. У меня есть подход.  Передай  Краску,  что  мне
нужно поговорить о девушке. Не говори, о какой. Он  не  знает,  что  мне
известно, кто она.
   - Не понял. Как он может не знать?..
   - Не надо понимать. Просто скажи ему, что мне нужно поговорить с  ним
о девушке. Не уточняй о какой, он сообразит, что я имею в виду. Мы с ним
друг друга понимаем.
   - Тобой движут личные мотивы, Гаррет.  Остерегись.  Ты,  как  всегда,
хочешь вляпаться по уши. Тебе что, неймется?  Не  вздумай  приставать  к
дочке Большого Босса. Если у тебя руки  чешутся,  лучше  отруби  их,  но
избавь нас от горя.
   - Что ты об этом думаешь? - спросил я у Покойника.
   "Беседа с девушкой может  оказаться  бесполезной,  но  это  выяснится
только после самой беседы. Если возможно, договоритесь, чтобы она пришла
сюда".
   - Это и есть суть моего великого плана.
   "Ты лжешь. Но я верю, что  инстинкт  самосохранения  возобладает  над
твоими влечениями".
   - Я зрелое человеческое существо, сэр. Я не рассматриваю всех  особей
противоположного пола как объект желания.
   Морли съехидничал:
   - Только тех, кто старше восьми и моложе восьмидесяти.
   - Хорош друг! Разумеется, если я окажусь в постели с женщиной,  я  не
растеряюсь. Но я не окажусь в постели с женщиной в ближайшие лет сто.
   Ха. Я себя убедил. Почти всего себя, осталась лишь  совсем  крошечная
неуверенность, что я сделаю, если  с  дочкой  Чодо  произойдет  чудесное
преображение и она не только наконец заметит меня, но и  начнет  шептать
мне на ухо сладкую белиберду. Иногда даже у самых стойких белых  рыцарей
веления разума, совести и навыки выживания теряют силу перед  чувствами,
не поддающимися воздействию ума. В каждом из нас сидит  антиобщественное
существо, которое только и думает, как бы нарушить связь между действием
и его последствиями.
   - Да, конечно.
   Морли мне не верил. Мне показалось, что и Покойник тоже.
   Мои собственные сомнения не были такими мрачными.  Я  повидал  немало
женщин и уже не  откликаюсь  на  зов  этих  сирен.  Я  могу  беситься  и
чертыхаться, но голову не потеряю. Дочь Чодо не в моем вкусе.
   Мы поговорили о том о сем, наконец Морли решил,  что  с  него  хватит
плохих новостей:
   - Если меня слишком долго не будет, Рохля, Сарж и малыш решат, что  я
попал в дом призрения.
   - Ну да. Ступай успокой их. - Я  поглядел  ему  вслед  и  вернулся  к
Покойнику. "Что еще, Гаррет?"
   - Я серьезно подумываю о том, чтобы вздремнуть.
   "В самом деле? А что принес мистер Амато? Надеюсь, ты помнишь, что  у
нас есть еще одно дело?"
   - Оставь. Ты хочешь, чтобы я отдал этот бред Гулляру?
   "Мне  пришло  в  голову,  что  это  может  принести  пользу,  но   не
непосредственную. Когда ты отнесешь отчет, задержись на несколько  минут
и попытайся выяснить, знает ли кто-нибудь, почему там оказалась эта мисс
Контагью".
   - Я тоже об этом думал.
   "Но ты не настолько любопытен, чтобы это  сделать.  Тебе  определенно
надо взять себе девиз НОНЗ, Гаррет.
   - НОНЗ?
   "НЕ ОТКЛАДЫВАЙ НА ЗАВТРА!" Поверь знатоку. Стараться  отложить  нужно
только последнее свидание со смертью".
   Если подольше пообщаться с Покойником, можно научиться разбирать  его
сигналы, не облеченные в слова. Он не сказал, но имел в виду, что,  если
я не пойду донимать Гулляра, мне не будет покоя дома.
   Мы всегда идем на компромисс. Такова жизнь.  Каждый  день  приходится
заключать сделки, чтобы обеспечить себе покои или возможность выспаться.
   Я решил, что линия наименьшего сопротивления пролегает через  дансинг
Гулляра.
 
Глава 31 
 
   Мы с Хрустом уже становились приятелями. Он размышлял, бросал на меня
взгляды украдкой всего минут пять и сразу вспомнил, что  я  люблю  пиво.
Этим он сделал ненужным один вопрос из  всегдашнего  перечня.  Я  сделал
ненужным все остальные, попросив пол-литра вейдерского светлого ладжера,
а потом сказал:
   - Передай Гулляру, что пришел Гаррет.
   - Гаррет. Так.
   Хруст  удалился  на  цыпочках.  Я  ждал,  когда  ноги  его  придут  в
противоречие с бородой. Этого не случилось. Этот гном опровергал  законы
природы.
   Хруст пропал надолго. Я потягивал пиво и оглядывал  помещение.  Здесь
царило оживление. Пол сотрясался  от  плясок.  Три  пары  танцевали  под
аккомпанемент хрипящего оркестра, который наигрывал какую-то неизвестную
мелодию; я бы узнал эту пьесу, если бы ее исполняли настоящие музыканты.
За тремя столами сидели клиенты. Все девушки были заняты,  для  меня  не
осталось ни одной, хотя они и так уже махнули на меня  рукой.  Память  у
них лучше, чем у Хруста.
   На одну я обратил внимание. Новенькая. Очевидно, в прошлом у нее была
другая  жизнь.  Эта  девушка  была  великой  актрисой,  а   может,   она
действительно развлекалась. Моложе остальных, привлекательная  брюнетка,
весьма похожая на ту,  которую  я  видел  совсем  недавно,  что  тут  же
остудило мой пыл.
   - Он придет через минуту, - послышался сзади голос Хруста.
   Я стоял спиной к стойке и изучал нравы. Я взглянул через плечо. Хруст
вернул  мне  взгляд,  взгляд  был  озадаченный.  Он  не   понимал,   что
происходит. Он думал, что я собираю  дань  от  имени  Организации,  а  я
приносил, вместо того чтобы отбирать.
   Сейчас я впервые  видел  этого  гнома  в  по-настоящему  удачный  для
заведения день. Почти всегда у Хруста  было  одно  и  то  же  выражение.
Озадаченное. Всем.
   - Кто эта брюнетка вон там, Хруст?
   Он скосил глаза, но не мог ее разглядеть.  Нашарил  в  кармане  очки,
прилепил их к носу и прижал пальцем ко лбу, как высохшую картофелину.  Я
удивился. Очки стоят дорого.
   - Это новая девушка, мистер. Так и есть.
   - Сказать имя?
   Ей мое или мне ее?
   Он был озадачен, однако больше не высказывался, а тут появился Гулляр
и сел рядом со мной на табурет спиной к стойке.  Гулляр  взял  у  Хруста
кружку.
   - Лучше уже не будет, Гаррет. Я смерил его взглядом. Его лицо так  же
ничего не выражало, как и его тон. Может, он хотел  сказать,  что  здесь
рай на земле? Может, говорил о том, как идут дела в  дансинге?  Или  это
издевка? А может, он сам не знает что.
   Я передал ему последний отчет Брешущего Пса. И сказал:
   - Когда я сюда зашел в первый раз, здесь был Краск.
   - Краск? - с внезапно возникшей подозрительностью переспросил Гулляр.
   - Краск. Из Организации. Он разговаривал с музыкантами.
   - Если вы так говорите, значит, так и было. Я ничего не помню.
   Все он прекрасно помнил, а то бы вдруг не потерял память.
   - Как раз когда я собирался уходить, вошла девушка. Она направилась к
Хрусту, как будто что-то хотела ему сказать, но тут  заметила  Краска  и
неожиданно бросилась бежать.
   - Если вы так говорите, значит, так и было. Я ничего не помню.
   - Что вы можете о ней рассказать?
   - Ничего.
   Он сказал  это  очень  твердо.  Так  твердо,  что,  если  бы  я  стал
настаивать, его твердость воздвигла бы между нами стену и я уперся бы  в
эту стену головой. В свое время я пробил башкой несколько стен. Теперь я
знаю заранее, что разобьется быстрее: голова или стена.
   Я бросил эту тему:
   - Кто эта новая девушка? Он пожал плечами:
   - Они приходят и уходят. Они здесь не приживаются, никогда не знаешь,
кто из них кто. Она называет себя Конфетка.  Это  не  настоящее  имя.  А
зачем вам?
   Пришла моя очередь пожимать плечами.
   - Не знаю. Она какая-то другая. Она тут развлекается.
   - Бывают и такие. Делают это ради удовольствия. У всякой пташки  свои
замашки. Гаррет, - он постучал ногтем по отчету Брешущего Пса. -  Что  в
этой писульке? Старый хрен жив?
   - Старый Брешущий Пес  все  тот  же,  только  злится,  что  дождь  не
позволяет ему проповедовать.
   - Хорошо. В следующий раз просто  скажите  мне  об  этом.  Нет  нужды
каждый раз описывать на пятистах  страницах,  как  он  выдавил  прыщ.  Я
оплачиваю расходы, но не на такое количество бумаги.
   Я не смотрел на Гулляра. Он был не в лучшем настроении, но  не  хотел
оставаться один. В Веселом уголке все такие. Они любят проводить время с
посторонними,  не  с  клиентами  и  не  с  какими-нибудь   опустившимися
существами. Обитатели Веселого уголка просто хотят иногда  почувствовать
себя не хуже всех остальных.
   Они и на самом деле не хуже. Может быть, даже лучше. Они знают  жизнь
лучше, чем те, кто покупает их время, или те, кто их осуждает. Они  хуже
лишь тем, что утратили иллюзии.
   Гулляр тосковал по иллюзиям. Он  желал  отвлечься  от  этих  вечеров,
лучше которых не будет.
   - Хотите, я расскажу вам историю? - спросил я.
   - Какую?
   - О хороших и плохих парнях и множестве смазливых девушек. О том, чем
я занимаюсь, когда не подглядываю за Брешущим Псом.
   - Давайте. Но не ищите у  меня  помощи.  Я  изложил  ему  почти  все,
отредактировав некоторые подробности.
   - Это страшно, Гаррет. По-настоящему жутко. Я думал,  что  знаю  всех
негодяев на свете, но это что-то новое. Бедные девочки. А эти бабочки!
   - Бабочки. Не знаю, при чем они тут.
   - Странно. Это действие проклятия. Или еще что-то.  Может,  вам  надо
найти какого-нибудь некроманта. Вот! Я знаю одного типа,  он  чудак,  но
хороший, называет себя доктор Рок...
   - Мы встречались. Вряд ли он поможет.  Уж  точно  чудак!  Рок  скорее
шарлатан, а не эксперт.  Я  так  считаю.  Но  он  и  вправду  наловчился
успокаивать привидения. Если потребуется, я его приглашу.  Гулляр  пожал
плечами:
   - Вам лучше знать.
   - Да. Положение отчаянное. - Я посмотрел на счастливую брюнетку. - Во
всех отношениях.
   Я подумал, не извиниться ли перед Тинни. Судьба  не  хочет  подкинуть
мне что-нибудь взамен. Гулляр проследил за моим взглядом. И захихикал.
   - Вперед, Гаррет! Может, повезет. Но вот что я тебе  скажу.  Конфетка
любит поболтать, и этим все кончается. Она такая, ей  достаточно  знать,
что, если она захочет, мужик будет ее. Она  немножко  подинамит  тебя  и
начнет искать следующего.
   - У меня так всю жизнь. - Я поднялся с табурета.  -  Зайду  позже.  У
меня свидание с подгоревшей грудинкой.
 
Aeaaa 32 
 
   Eогда Дин хочет, он творит чудеса. Несмотря  на  все  обстоятельства,
грудинка не пострадала. Специи и гарнир были выше всяких похвал.  Я  ел,
пока не почувствовал, что скоро лопну. Затем,  хотя  было  еще  рано,  я
прогулялся по коридору и, стремясь поскорее  забыться  в  мечтах,  пошел
наверх. Долгое путешествие  в  одинокую,  холодную  постель.  Но  вместо
полных  светлой  печали  звуков  я  услышал  (мне   всегда   везет   как
утопленнику), как оркестр грянул увертюру.
   Да. Это была не музыка души, это раздавалось: "Гаррет! Я  жду  твоего
доклада". Не совсем увертюра. Но вроде того.
   Спорить бесполезно. Чем быстрее отделаешься, тем раньше ляжешь спать.
   Какое там спать? Едва я закончил рассказ о своем  визите  к  Гулляру,
как получил:
   "Я хочу, чтобы ты туда вернулся. Следующие девять вечеров  ты  должен
посвятить Веселому уголку. Проводи время с этой Конфеткой".
   - Зачем?
   "У меня возникла любопытная мысль.  Когда  ты  сказал,  что  Конфетка
выглядит как не местная, я укрепился в своих подозрениях".
   - Вот как! - Ловко. - А кто будет бегать по делам? Разыскивать  наших
злодеев?
   "Думай о сегодняшнем дне. Ты будешь проводить вечера в Веселом уголке
в поисках юных дам с Холма,  которые  забавляются  тем,  что  изображают
простолюдинок".
   Он попал в точку. Конфетка. Дочка Чодо. Девушки из высшего  общества,
торчащие в низкопробных притонах. Ради удовольствия? Весьма вероятно.
   - Если это какая-то прихоть...  "Я  попрошу  капитана  Тупа  еще  раз
посетить семьи убитых девушек. Видимо, я беседовал  не  с  теми  людьми.
Сестры и подружки, должно быть, знают больше. Родители последние  узнают
о похождениях своих чад".
   - Похоже, ты напал на след.
   Только несколько жертв были знакомы друг с другом, да и то слегка. Но
если сюда добавить сестер и подружек и  страсть  мотаться  по  трущобам,
может сложиться общая картина.
   "Может, ты и прав".
   - Кого я должен искать?
   "Девушек, внешность которых привлекает убийцу. Не исключено,  что  мы
сможем угадать следующую жертву до того,  как  произойдет  преступление.
Через девять дней убийца снова почувствует необходимость утолить  жажду.
Если схема верна, если эти девушки просто играют, мы узнаем, как  и  где
убийца выбирает жертвы. С помощью капитана  Тупа  мы  будем  следить  за
возможными жертвами и схватим преступника, когда  он  соберется  нанести
удар".
   - Теперь я  тебя  обскачу.  Но  неужели  обязательно  начинать  прямо
сейчас?
   "НОНЗ, Гаррет. Ты все время только и делал, что спал".
   И то правда. Да и теперь я все равно слишком завелся, чтобы  заснуть.
Вполне можно по долгу службы выпить пива и поглазеть на девушек.
   Черт  возьми!  Внезапно  из  этой   путаницы   проклюнулось   кое-что
интересное.
   Ночью Танфер полностью преображается. Особенно когда нет дождя. Дождь
перестал. На время. Я повесил плащ на руку и шел не спеша, изучая ночной
пейзаж.
   Ватаги мусорщиков из крысиного народца приступили  к  своим  законным
обязанностям - убирать территорию - и незаконным - тащить все, что плохо
лежит. Домовые, гномы и прочие разновидности маленького народца  сновали
туда-сюда по своим делам. Порой меня удивляет, как столько народов могут
жить бок о бок, почти не общаясь между  собой.  Порой  я  думаю,  что  в
Танфере сосредоточилось множество городов и все они просто помещаются  в
одной и той же географической точке.
   Я видел, как семейство троллей (видно, что деревенщина) таращилось на
достопримечательности. Я получил некое предложение от великанши с дурной
репутацией, вероятно, эта женщина страдала от простоя.  Я  столкнулся  с
шайкой орков, оседлавших красноглазых собак, которые  больше  напоминали
волков. Раньше я никогда не видел орков. Нам было  по  дороге.  Мы  шли,
обмениваясь байками.
   Они были охотниками-следопытами. Специализировались  на  выслеживании
беглых  жен.  Свирепые,  несимпатичные  существа,  неуклонно  идущие  по
старому следу. Орка, которую они разыскивали, была находчивее  всех  их,
вместе взятых.
   У них был план поимки. Они ни на секунду не допускали, что  их  может
перехитрить какая-то женщина.
   Похоже, жены у орков на вес золота,  на  одну  женскую  особь  у  них
приходится   пять-шесть   мужских.   Орки   не   признают    многомужия,
обобществления жен, гомосексуализма и тому подобного. Орки  -  настоящие
мужчины. Треть из них погибают в  поединках  за  женщину,  не  достигнув
двадцатитрехлетнего возраста.
   Я смотрел, как удаляются охотники, и у меня не было желания  осуждать
оркских жен за то, что они при первой возможности дают деру.
   Мне встретилось несколько семей кентавров, беженцев из Кантарда,  они
работали носильщиками. Отличная мысль! Ослы с мозгами  и  руками,  и  не
нужно грузчиков. К кентаврам я отношусь не очень хорошо, так же,  как  к
крысиному народцу. Мой единственный  знакомый  кентавр  был  отъявленным
негодяем.
   Гномы  шныряли  повсюду.  Днем  и   ночью   Танфер   кишит   гномами.
Трудолюбивые шельмы. Они помешаны на работе. Если бы они могли, они бы и
спать перестали, только вкалывали.
   Кого трудно увидеть ночью за пределами  отдельных  районов,  так  это
людей. Если вы заметили человека, будьте осторожны. Вполне  может  быть,
что его намерения не очень честны и благородны.
   Обычно пропуском является внешность: если  вы  молоды,  сильны  и  не
выглядите, как легкая добыча, можете идти  спокойно.  Большинство  людей
будет вас сторониться. Только  самые  скверные  и  безумные  сорвиголовы
нападают на себе подобных.
   Черт! У вас может создаться  неправильное  впечатление.  Я  говорю  о
поздней ночи, когда заканчиваются все увеселения.  А  сейчас  еще  рано.
Люди гуляют вовсю. Я просто не видел  их,  потому  что  шел  не  по  тем
улицам, которые обычно выбирают для безопасности.
   Иногда  я  искушаю  судьбу.  В  глухом  переулке  я  присоединился  к
нескольким мусорщикам. Мимо нас, ворча и  чертыхаясь,  протопала  группа
великанов. Они шагали к северным воротам охотиться за громовыми ящерами.
Ночь - лучшее время для охоты за этими  тварями.  Ночью  они  становятся
медлительными. За шкуру громового ящера платят большие  деньги.  Из  нее
получается самая прочная кожа.
   Великанов я тоже не очень люблю,  но  я  пожелал  им  удачи.  Перелет
громовых ящеров на юг тяжело сказывается  на  фермерах,  которые  теряют
поля и скот. К тому же всегда приятно, когда великан делает доброе дело.
Это бывает не так уж часто.
 
Aeaaa 33 
 
   Oруст узнал меня тотчас же. Он плюхнул на стойку кружку пива:
   - Вы вернулись?
   - Нет. Это мой гадкий двойник. Он поразмышлял на эту тему и, так и не
поняв, спросил:
   - Хотите поговорить с Гулляром?
   - Не возражаю. Если он не занят.
   - Гулляр никогда не занят. Ему нечего делать.
   И ушел. И опять не наступил на бороду. Хруст-волшебник.
   Я бегло оглядел помещение. Народу стало меньше, но девушки  были  все
заняты. Двух я видел впервые. Две  из  тех,  что  работали  днем,  ушли.
Новенькие были блондинка и брюнетка, но  иного  типа,  чем  жертвы.  Обе
девушки на вид были не местные.
   Возможно, Покойник прав. Возможно, эти девицы в  поисках  приключений
околачиваются по трущобам.
   Улицы не место для игры, разве что знаешь их как свои  пять  пальцев.
Если спуститься с Холма  и  принести  с  собой  тамошние  высокомерие  и
самонадеянность, то лишишься не только их, но и жизни.  На  местный  люд
трудно произвести впечатление.
   Конечно, на время спектакля актер забывает о своем превосходстве.  Но
только пока все идет гладко.
   Гулляр проковылял утиной походкой к стойке, взгромоздился на табурет,
отпил пива из поданной Хрустом кружки, осмотрелся по  сторонам  и  пожал
плечами. Рислинг Гулляр не знает  разочарования.  Этот  человек  мне  по
сердцу, он всегда ожидает худшего.
   - Таскаешься по злачным местам, Гаррет?
   - Не совсем угадал.
   - Не могу поверить, что тебе  нравится  наше  заведение.  Человеку  с
такой репутацией, как у тебя!
   - Верно. Я сижу здесь из-за того, второго дела.
   - Убийства? Ты не сказал мне, что вчера ночью произошло еще одно. Все
уже знали.
   - За ужином я  пораскинул  мозгами.  Я  думал  о  Конфетке  и  другой
девушке, которой здесь на днях не было и которую вы с Хрустом никогда не
видели и не знаете. Мне пришло в голову, что богатые девицы  просто  для
удовольствия изображают  скверных  девчонок.  Как  вон  те  блондинка  и
брюнетка. Они не похожи на здешних девочек.
   - Что?
   - Ты знаешь Веселый уголок, Гулляр. Ты знаешь, что здесь  происходит.
Ходят сюда богатые девушки, которые помирают со  скуки,  потому  что  их
парни ушли на войну?
   - Почем мне знать?
   - Может, убийца, которого  я  ищу,  выслеживает  своих  жертв  здесь?
Может, если я найду следующую мишень, я выслежу его самого.
   - Ты что, нанялся в ангелы-хранители? Я фыркнул.
   - Ты отстал от жизни, Гаррет. Да, здесь околачиваются богатые  девки.
И не только малолетки. Те, кто хочет лишь прогуляться по краю  пропасти.
Такие идут в мое заведение. Есть и другие, бешеные,  постарше,  они  под
конец просиживают задницу в "Страстной ведьме", или  в  "Черном  громе",
или еще где-нибудь. Организацию они  устраивают.  Они  нужны  для  дела.
Клиенты хорошо клюют на благородных дамочек.
   - Я разбираюсь в психологии.
   - К сожалению, не все такие знатоки.  К  сожалению,  не  все.  И  это
чревато бедой.
   - Гм-м?
   - Для дела полезно, чтобы все эти красивые барышни здесь крутились. В
любую погоду куча денег. А когда узнают их отцы и мужья? Что мы  получим
тогда? А?
   - Дельное рассуждение. - Родители будут не в восторге.  И  такова  уж
человеческая природа, что  девушки  свалят  вину  на  других.  Чем  люди
богаче, тем меньше им удается привить отпрыскам ответственность за  свои
поступки. - Можешь прикинуть, сколько их здесь?
   Много быть не может, а то бы на Холме уже забили тревогу.
   - Я не шатаюсь повсюду, Гаррет. Я не пересчитываю всех по  головам  и
не вычисляю, кто и почему работает в Веселом уголке.  Понимаешь,  что  я
хочу сказать?
   - Да.
   - Но они выделяются. Люди болтают. По моим подсчетам,  их  не  больше
сотни. Большинство уже завязали. Осталось лишь несколько поздних  пташек
и  таких,  которые  получают  особый  кайф  от  того,  что  их   считают
беспутными. Сейчас их едва наберется тридцать, в основном  неисправимые.
Девочки вроде моей Конфетки нынче редкость. Месяца через два все  вообще
заглохнет.
   - Они найдут себе другую забаву. Гулляр пожал плечами:
   - Возможно. Я не беспокоюсь за богатых девиц.
   - Взаимно. Они не беспокоятся за тебя. Я наблюдал за Конфеткой.  Вряд
ли мне  представится  случай  с  ней  поговорить.  Она  заарканила  двух
матросов. Если они позволят себе лишнего, Гулляру или Хрусту придется их
вышибить."
   - Далеко собрался?
   Орлиный взгляд Гулляра подметил, что я встаю.
   - Думаю поглазеть на других девушек, если  найду.  Есть  соображения,
где искать?
   - Тебе нужны только брюнетки? Типа Конфетки?
   - В основном.
   Гулляр  задумался.  Однако  он  не  целиком  сосредоточился  на  моем
вопросе.  Одним  глазом  он  следил  за  матросами,  с  которыми  сидела
Конфетка. Он начинал злиться.
   - "Хрустальная люстра". "Человек в  маске".  "Страстная  ведьма".  "У
мамы Сэма". Время от времени я видел то, что  тебе  надо  во  всех  этих
заведениях. Не  ручаюсь,  что  ты  встретишь  этих  девиц  сегодня.  Они
приходят и уходят. И не отрабатывают полностью рабочий день.
   - Спасибо, Гулляр. Ты настоящий гранд.
   - А? В чем дело? - вдруг рявкнул  Хруст.  Он  вышел  из-за  стойки  с
тяжелой дубинкой. - Что ты себе позволяешь, парнишка?
   Гулляр покачал головой.
   - Гранд! - крикнул он в ухо Хрусту. - Он назвал меня грандом.  Извини
его, Гаррет. Он читает по губам. Иногда не все разбирает.
   Хруст отложил палку, но продолжал хмуриться. Он больше доверял своему
воображению, чем словам босса.
   Куда бы я ни пошел, мне всюду попадаются чудаки.
 
Глава 34 
 
   "Хрустальная люстра", судя по названию,  претендовала  на  то,  чтобы
считаться заведением  высокого  класса.  Девушки  с  Холма  должны  быть
находкой для владельцев. В этот дансинг я  отправился  первым  делом.  Я
пробыл там ровно столько, сколько потребовалось, чтобы проглотить кружку
пива. Я понял лишь, что кому-то там знакомо мое лицо и не  нравится  моя
профессия.
   В "Человеке  в  маске"  мне  повезло  больше.  У  меня  там  оказался
приятель.
   Это заведение тоже соответствовало названию. Перед  тем,  как  войти,
посетители надевали маски. Обслуга тоже вся была в  масках.  "Человек  в
маске" стремился отвечать вкусам избранной публики.
   Мой знакомый работал вышибалой, это был метис ростом под  три  метра,
обладающий огромной силой, при наличии которой, как  известно,  не  надо
ума. Прежде чем он сообразил, о чем я его  спрашиваю,  я  опорожнил  три
кружки пива. Но даже после этого он не стал бы  со  мной  разговаривать,
если бы не был мне обязан. Его слова ничего мне не дали. В  "Человеке  в
маске" ошивалась лишь одна  девушка,  которая  могла  быть  с  Холма,  -
блондинка и такая испорченная, что владельцы ее боялись. Брюнеток он  не
видел уже давно. Последняя ушла, проработав всего два дня. Но он помнит,
что ее звали Дикси.
   - Дикси. Хорошо. Полезная информация. Спасибо, Клоп. Вот.  Купи  себе
пива.
   - У-ух, спасибо, Гаррет. Ты молодец. Клоп  всегда  удивляется,  когда
ему  делают  что-либо  приятное,   даже   какой-нибудь   пустяк.   Стоит
посмотреть, как он удивляется, мне кажется, ради этого зрелища весь  мир
с радостью доставил бы ему удовольствие.
   Я поплелся в "Страстную ведьму".  "Ведьма"  была  странная  даже  для
Веселого уголка. Я так и не понял,  что  это  за  лавочка.  В  заведении
трудилась куча девиц, почти все они танцевали, хотя все были не  слишком
обременены одеждой. Они были очень дружелюбны. Когда они думают, что  вы
сунете им в трусики лишнюю марку, они готовы ползать на брюхе. Они  были
доступны,  но  не  для  всех.  Здесь  действовала  своего  рода  система
повышения  ставок.  Девушки  работали  с  посетителями:  заставляли   их
напиваться, разжигали их похоть и набивали себе цену до самого закрытия.
Ловкая девица могла при помощи уловок вытянуть из  клиента  больше,  чем
если бы она работала всю ночь обычным образом.
   Чтобы выманить деньги у простаков, здесь применялись любые  средства.
Это Веселый уголок.
   - Видал когда-нибудь столько голых баб сразу, Гаррет?
   Я подскочил на месте. В таком заведении не ожидаешь встретить  друга.
Но это был не друг. - Сити! Сколько лет, сколько зим. Нет. Никогда я  не
видел столько голых баб. И глаза бы мои на некоторых из них не смотрели.
   Сити Билли Сумасброд вылитый шпик. Вид у него гнусный и трусливый.  И
он такой и есть. Сити шпионит за людьми и  продает  сведения  всем,  кто
заплатит. Я тоже прибегал к его услугам, так мы с ним и познакомились.
   Сити носил яркую одежду и уйму побрякушек. И курил трубку  с  длинным
черенком. Он постучал черенком по зубам и показал  трубкой  на  какую-то
женщину.
   - Вот на такую?
   - Да. Толще не значит лучше.
   - До первого потопа она была ничего. - Сити Билли  Сумасброд  думает,
что уже был второй потоп. - Гаррет, ты здесь по работе?
   Я не очень  нуждался  в  помощи  Сити,  но  сохранил  с  ним  хорошие
отношения. Это почти  ничего  не  стоило.  Для  пользы  дела  мне  лучше
держаться поближе к кому-нибудь, кого все знают как дешевку.
   - Торчал бы я здесь, если бы не по работе!
   - Половина здесь присутствующих сказала бы то же самое.
   Тут я понял, что Сити  делает  в  "Страстной  ведьме".  Он  работает:
высматривает, кого бы потом заложить.
   Я повторил:
   - Да, я работаю.
   - Может, я пригожусь?
   - Может. Я ищу девушку. Особенную. Брюнетку от семнадцати до двадцати
двух лет,  рост  от  пяти  футов  двух  до  пяти  футов  десяти  дюймов,
привлекательную, с длинными волосами, из высшего общества.
   - Скромные у тебя запросы, ничего не скажешь! Имя у нее есть?
   - Нет. Это общая характеристика. Мне нужна любая женщина такого типа,
которая работает в Веселом уголке.
   - Да? А зачем?
   - А затем, что какой-то гнусняк похищает их и выпускает из них кишки.
Я хочу его разыскать и объяснить  ему,  почему  общество  считает  такое
поведение неприемлемым.
   Сити так и впился в меня глазами, приоткрыв от возбуждения рот.
   - Давай пройдем к столику, Гаррет. Я тут сижу с приятелями.
   Я пошел за ним с опаской, это могло быть ошибкой.  Сумасброд  трепло.
Начнутся сплетни. Если все  девушки  попрячутся  и  злодеи  затаятся,  я
никого не поймаю.
   Сити подвел меня к худшему столику в  притоне.  К  стойке  надо  было
посылать почтового голубя. Официанты могли заблудиться по дороге.
   Два приятеля Сити выглядели еще противнее его.  Дешевая  показуха  да
еще усы.
   Он закупил напитки на всю ночь еще до того, как стало темно.
   - Садись, Гаррет. - Один стул был  свободный.  -  Миксер,  дай  этому
парню пива.
   - Проклятие! - У Миксера тряслись руки.  Лицо  у  него  было,  как  у
крысы. Оно вызывало отвращение с первого же  взгляда.  -  Сити,  ты  что
раздаешь наше пиво?
   - Не будь болваном, Миксер. У нас дело. Может, потом он купит нам. Не
плюй в колодец.
   Миксер и Сити свирепо  смотрели  друг  на  друга,  а  третий  мужчина
пытался разгадать тайны пивной бутылки. Затем Миксер толкнул  бутылку  в
мою сторону. Это была старинная каменная бутылка, коммерческие пивоварни
больше такими не пользуются. Это  означало,  что  внутри  самое  дешевое
пиво, изготовленное каким-то  мошенником-одиночкой  у  себя  в  погребе,
напиток для самых бедных. Мой желудок взмолился еще до первого глотка.
   Но меня не испугаешь. Нам, сыщикам, не страшно никакое пиво.  К  тому
же я уже столько всего вылакал; мне, пожалуй, все равно что пить дальше.
   Сити никого не представил. Так всегда бывает при уличных знакомствах.
Никто не хочет,  чтобы  знали,  как  его  зовут.  Но  обо  мне  Сити  не
заботился.
   - Гаррет ищет типа, который умыкает девиц. - Он посмотрел на меня.  -
И режет их на части, да? Тот, о котором все говорят!
   Я кивнул, глотнул из бутылки и был приятно удивлен. Чертовски хорошее
пиво. Я нашел торговую марку. Она была не такая, как на других бутылках,
значит пивовар клеил на свое изделие любую этикетку, что  попадется  под
руку. Плохо. Я сказал:
   - Как я понимаю, он хватает богатых девочек, которые  работают  здесь
для развлечения. Думаю, он сначала их выслеживает. Я хочу засечь его  за
этим делом, прежде чем он похитит еще одну.
   Сити поглядывал на Миксера.
   - Что теперь скажешь, болван?
   - Я что-то упустил, Сити?
   - Одну минуту, Гаррет.
   Сити продолжал смотреть на Миксера.
   - Ну? Минута прошла.
   - Я чувствую, за тобой стоит какая-то шишка,  Гаррет.  Отец  какой-то
девушки. А может, целая куча отцов. У кого-то больше денег, чем  ума,  и
он готов заплатить, чтобы отомстить. Так?
   - Что-то вроде того.
   Если бы я сказал, кто мне платит, Сити с дружками  тут  же  задал  бы
стрекача.
   - Кто-то отвалит чертовски крупную сумму, если ему  принесут  все  на
блюдечке с голубой каемочкой, да?
   - Сомневаюсь, что ты с  этим  справишься,  Сити.  Ты  морочишь  меня.
Просто слышал, что я всех расспрашиваю. И решил меня подоить.
   Я ранил его в самое сердце. Сити Билли обиделся до глубины души.
   - Гаррет! Дружище!  Это  же  я!  Твой  старый  приятель.  Сити  Билли
Сумасброд. Я никогда тебя не подводил.
   - Тебе не было смысла это делать.
   - Ты просто не в духе. Ты же знаешь, я так не работаю.
   Его ни разу не схватили за руку. Он работал по-всякому,  если  думал,
что ему все сойдет с рук.
   - Ладно. Я готов оправдать тебя за недостатком улик. Что ты знаешь?
   - Я уже сказал: если ты не согласен, я ничего не знаю.
   - Я не покупаю свинку в корзинке. Сити. Хватит с меня кошек.
   Он до  боли  наморщил  лоб.  До  него  не  дошло.  В  старые  времена
бессовестные крестьяне продавали легковерным гражданам молочных  поросят
в  туго  завязанных  мешках.  Как  только  мешок  раскрывали,  из   него
выпрыгивал кот.
   - Хорошо, Гаррет. Я понял. Дело обстоит  так.  До  вчерашнего  вечера
здесь работала девушка по имени Барби, как раз такая,  как  тебе  нужна.
Сегодня ее нет.
   - Почему?
   - Ставки поднимались до потолка, дьявольски высоко. И когда ей пришло
время отработать свои деньги, вошли два парня,  схватили  ее  и  куда-то
уволокли, но не наверх.
   Может  быть,  эта  ниточка  куда-нибудь  приведет.  Но  я  не   очень
обнадежился. Я знаю Сити. Он сделает из мухи  слона  и  продаст  его  за
целое состояние.
   - Ну  и  что?  Ничего  удивительного,  что  клиент,  который  столько
заплатил, забрал свою добычу домой. И  неудивительно,  что  он  старался
никому не показываться на глаза.
   - Когда он повышал  цену,  он  всем  показывался  на  глаза.  Грязный
пьянчужка. Будто жил в канаве,  а  потом  его  немножко  помыли,  но  не
дочиста. Такие не делают большие ставки.
   - Он жил в канаве.
   Это сказал третий мужчина. Сити осклабился.
   - Воробей рассказывал, что видел этого типа раньше, он был  на  самом
дне. Что ни говори, это  странно.  Мы  решили  разнюхать,  что  к  чему.
Никогда не знаешь, что в жизни пригодится. А тут и ты, и  тебе  как  раз
интересно, что мы видели.
   - Возможно, интересно. А что вы видели?
   - Хочешь все за бесплатно, да? Хрен тебе, Гаррет. Нам тоже жить надо.
Ты, видно, не знаешь, что тот, кто много хочет, мало получит.
   Я сделал вид, что задумался. Потом выудил из кармана несколько мелких
монет.
   - Мне это интересно. Но тебе придется рассказать гораздо больше,  чем
ты поведал мне сейчас.
   Сити обменялся взглядами с дружками. Им пришлось  положиться  на  его
мнение. Это поставило их в такое положение, в которое, как я надеюсь,  я
никогда не попаду. Хоть убей, не пойму, как Сити удалось уцелеть за пять
лет в Кантарде.
   - Мы рискнем, Гаррет. Мы расскажем тебе больше, чем  кому  бы  то  ни
было, только потому, что я  тебя  знаю.  Потому  что  у  тебя  репутация
честного человека.
   - Не тяни резину.
   - Я и не тяну. Какой нетерпеливый!
   - Говори, Сити.
   - Ладно. Всегда ты торопишься. Вот как  было  дело.  Два  типа  увели
Барби и запихнули ее в карету вместе со слизняком, который делал ставки.
Только он как-то изменился. Стал жуткий. Она не хотела идти,  но  он  ее
схватил. Я подумал, может, ее выручить, но глаза у этого  пьяницы  стали
странные.
   - Зеленые?
   - Да. Как зеленый огонь.
   - Мне очень интересно, Сити. Но если это все...
   - Миксер знает одного из типов,  которые  помогали  запихивать  ее  в
карету.
   - Вот как!
   - Я не то что знаю его, имей в виду, - сказал  Миксер.  -  Но  я  его
здесь видел. Он мне не приятель, как Сити. Просто я часто его видел.
   - Теперь, ребята, вопрос на засыпку. Вы знаете, где его найти? Миксер
сказал:
   - Я знаю, где его конура. Я бросил монеты на стол:
   - Я скоро вернусь. Приведу одного парня, он с вами потолкует. Если вы
свяжете нас с тем типом, мы набьем ваши карманы.
   Я вышел, не дав им и рта раскрыть.
 
Глава 35 
 
   У Морли были гости. Мне пришлось ждать. Потом еще ждать.  Потом  еще.
Пока я ждал, пришел Плоскомордый. Я помахал ему рукой. Он с хмурым видом
подсел ко мне.
   - Приободрись. Мне понадобится твоя физическая сила, - сказал я ему.
   - Скоро?
   - Прямо сейчас. Если только твои средства...
   - Это не может подождать?
   - Почему?.. Что случилось?
   - Просто не хочется, Гаррет. Я не в настроении.
   - С каких это пор настроение мешает тебе заработать?
   - Ну, надавать кому-нибудь по морде не так приятно, как  ты  думаешь,
Гаррет.
   - Я знаю. Знаю.
   - Откуда тебе знать? Ты никогда не лезешь в драку, разве только...
   -  Настроение  позволит  тебе  получить  несколько   монет,   передав
сообщение?
   - Наверное. Да, пожалуй. Это я  осилю.  Я  послал  его  за  капитаном
Тупом. Чем ждать до скончания века, когда Морли закончит  свои  игры,  я
пока обращусь к заинтересованному лицу.
   Я ждал. Потом еще ждал. И еще. Я ждал столько, что успел протрезветь.
Пришли Туп и Тарп, с  них  капала  вода.  Дождь  полил  снова.  Я  опять
подумал, не начать ли торговать лодками. Морли, как видно, еще не  устал
от гостей, и я сказал:
   - Черт с ним! Обойдемся без него. Пошли. У Тупа полегчало на душе. Он
считал, что сотрудничество с профессиональным  убийцей  может  повредить
его продвижению по службе. Плоскомордый сказал:
   - Я пойду с вами.
   - Я думал, ты не в настроении.
   - Может, настроение переменится.
   - Там дождь.
   - Там всегда дождь. Плевать.
   Выходя под дождь, Туп тихо проговорил:
   - Надеюсь, нам повезет. Мне это очень нужно.
   - Да?
   - На меня опять давят. Здесь это не чувствуется. На  Холме  сходят  с
ума. Некоторые переполошились так, будто венагеты уже у ворот. Мне  надо
что-то быстро предпринять. Что угодно.
   - Вот что я вам  скажу.  Если  у  нас  сейчас  ничего  не  получится,
передайте этим шишкам, чтобы держали своих дочек  подальше  от  Веселого
уголка.
   - Дайте мне хоть какую-то надежду, Гаррет.
   - Я не шучу.  У  светских  девиц  повальное  увлечение.  Шататься  по
трущобам и изображать шлюх. Их родителей это не обрадует, но это правда.
Похоже, что наш убийца выбирает жертвы из богатых девушек, работающих  в
Веселом уголке.
   - Это никого не обрадует.
   - Пока еще это не вышло наружу. Вспомните,  ни  в  одном  рассказе  о
жертвах не говорится ни о чем подобном. Думаю, мы беседовали не  с  теми
людьми. Наши свидетели ни о чем не знали и не догадывались,  потому  что
трупы находили в других частях города.
   - Возможно, кто-то что-то подозревал. Некоторые истории звучали  так,
будто свидетели очень старались представить умерших в хорошем  свете.  -
Туп засопел, хмыкнул и откашлялся. Он был простужен. - Если нам повезет,
может, больше не придется иметь с этим дело.
   - А если не повезет, может, нам удастся пустить слухи, так, чтобы вас
не обвинили в недосмотре. Если девочки будут продолжать забавляться, все
всё узнают.
   Туп снова хмыкнул.
   Я глянул через плечо. Чутье меня не обмануло. За нами следили.
   - Вы взяли с собой помощников? Туп оглянулся:
   - Угу. Это мои подчиненные. Топорная работа, да?
   - У них нет опыта.
   - Я подумал, неплохо, если нас прикроют несколько ангелов-хранителей.
   - А-а! Вы чувствуете себя неловко в Веселом уголке?
   - Смейтесь, пока можете, Гаррет. Скоро все переменится.
   Приятно  слышать,  да  верится  с  трудом.  Хорошим   намерениям   не
пересилить многолетнюю косность.
   Мы подошли к "Страстной ведьме". Перед тем как войти, я оглядел своих
спутников. Тарп был на высоте. И Туп не выглядел, как блюститель закона.
   - Нам предстоит беседа с  настоящим  отребьем.  С  вашего  разрешения
говорить буду только я. О чем бы ни шла речь. Ясно?
   Плоскомордый сказал:
   - Это камешек в ваш огород, капитан. Стоит этим ребятам  заподозрить,
кто вы такой, и они сразу слиняют. - Я с удивлением взглянул на Тарпа. -
Я знаю Сити Билли Сумасброда, Гаррет.  Это  подонок  из  подонков.  -  Я
попытаюсь привести их сюда. Вы взяли с собой деньги? - спросил я Тупа.
   - Немного. Я не дам им меня ободрать.
   - У них не настолько развито воображение. Что для них состояние,  для
вас просто чаевые.
   Я прошел в "Страстную ведьму". Веселье шло на убыль, но  Сити  и  его
дружки все еще сидели, посасывая пиво из каменных бутылок и выискивая, к
кому бы придраться. И тут появился я. Сити проворчал:
   - Я думал, ты о нас забыл.
   - С трудом нашел нужного человека.
   - А?
   - Парня, на которого я работаю. Он хочет знать, что вам известно.  Он
тут  на  улице.  Жаждет  послушать.  Деньги  принес.  Вы  готовы  с  ним
пообщаться?
   - Сейчас?
   - А ты хочешь ждать до бесконечности? У него нет времени.
   - Почему он не хочет войти? На улице дождик.
   - Он не хочет, чтобы его видели.  Вам  все  равно  мокнуть.  Вы  ведь
покажете нам дорогу?
   - Придется. Миксер! Позаботься о бутылках.  -  Это  значит  пополнить
запасы. - Воробей! Пошли.
   Я двинулся вперед. Сити и Воробей за мной, они будто  ждали  беды.  У
каждого рука в кармане рубашки. Там нож. Миксера не было у  стойки,  где
он должен был пополнять запасы. Он исчез.
   - Что психуешь. Сити?
   - Подумай, Гаррет! Тут полно мокрых дел, кончают девок с Холма, а  их
папаши  небось  не  хухры-мухры,  не  то  что  мы  с   тобой.   Запросто
напугаешься.
   - Да, запросто. - Мне не очень понравилось, что он причислил  меня  к
"хухры-мухры". Вот еще. - Но пока нет причин. Ваш  рассказ  поможет  нам
сделать так, что больше пугаться будет нечего.
   - Да?
   Он задумался, как бы выудить из меня побольше денег. Из тени выступил
Туп.
   - Эти люди?
   Плоскомордого  видно  не  было.  Кому-нибудь  надо  было  следить  за
Миксером. Туп выглядел зловеще при тусклом свете. Это хорошо.
   - Да. Они говорят,  будто  видели,  как  похитили  последнюю  жертву,
которая называла себя Барби. Им показалось, что  они  узнали  одного  из
похитителей.
   Туп оглядывал Сити и Воробья.
   - Ваши условия?
   - А?
   Я спросил:
   - Сити, изложи свой план? И назови цену.
   - Уф! Ох! - Сити стал смотреть по сторонам, не подслушивает ли кто, а
может, прикрывает ли его Миксер. - Да.  Значит,  так.  Половину  платите
сейчас. Мы показываем вам, где найти этого типа.  Он  дома,  я  знаю.  -
Видимо, он проверил, пока я ходил за Тупом. - Он  никуда  не  уйдет.  Вы
платите вторую половину. Мы смываемся. И вы забываете, что когда-то  нас
видели.
   - Неплохо, - сказал я. - Только вторую  половину  вы  получите  после
того, как мы схватим этого парня и убедимся, что это  тот,  которого  вы
видели.
   - Гаррет! Пощади! Он смекнет, кто на него навел.
   - Если это окажется тот, кто надо, вам нечего беспокоиться о том, что
он смекнет, - сказал Туп. - Сколько?
   Сити пытался получше рассмотреть Тупа:
   - Это шишка с Холма, Гаррет?
   - Не думай, кто откуда. Думай о том, как заработать деньги.
   - Ладно. Хорошо. Мы решили, что тридцать марок - это по-честному.  По
десять на каждого.
   У скромных людей скромные мечты. Туп еле сдерживал улыбку. Он звякнул
монетами и протянул мне три золотых по пять марок. Я  передал  их  Сити,
который принялся разглядывать их на свету,  идущем  от  ламп  "Страстной
ведьмы".
   - Че-ерт!
   Его вдруг осенило, что он упустил редкую возможность.
   - Слишком поздно, сынок, - сказал я, когда он начал что-то мямлить. -
Ты сам назначил цену. Теперь пора отрабатывать.
   - Уф! Ага.
   И он пошел вперед.
 
Aeaaa 36 
 
   Iы прошли, наверно, километра полтора и  вступили  в  квартал,  густо
населенный в основном  жителями,  которые  недавно  приехали  в  Танфер.
Вполне логично. Человек, которого мы искали,  не  мог  быть  старожилом.
Только по неведению он впутался в такое дело.
   Сити и Воробей подвели нас к узкому четырехэтажному дому, стоящему  в
середине сплошного ряда здании с общими  боковыми  стенами,  муравейнику
для бедняков, хотя и повыше рангом, чем другие. Тоска.
   Облака разошлись, пропустив лунный луч.  Никакого  другого  света  не
было, но  я  не  жаловался.  Хорошо,  что  дождь  перестал,  пусть  даже
ненадолго. Сити сказал:
   - Верхний этаж, дальняя дверь. Снимает спальню, живет один.
   - Сити, ты провел  целое  исследование.  Лицо  хорька  растянулось  в
гаденькой улыбке.
   - Я знал, что кто-нибудь заинтересуется этим субчиком.
   Туп заворчал, но оставил свое  мнение  при  себе.  Даже  неисправимые
идеалисты знают, что жителям Танфера нельзя внушить мысль о  гражданской
ответственности. После  того  как  они  столетиями  видели,  что  сливки
общества заботятся только о себе, этот номер не пройдет.
   - Верхний этаж, дальняя дверь, - думая о тяжелом подъеме по лестнице,
пробурчал я. - Вот ублюдок - нет, чтобы облегчить людям жизнь.
   - Твоя правда.  Вытащите  его  на  улицу,  мы  его  опознаем,  и  все
разойдемся по домам. Ладно?
   - Ладно. Где Плоскомордый? Тарп возник откуда-то из пустоты. Он тащил
за руку прихрамывающего Миксера.
   - Тут.
   - Я просто хотел убедиться, что ты здесь. За что  он  побил  Миксера?
Может, просто в сердцах. Туп сказал:
   - Рипли, осмотрите комнату.
   Из темноты выплыли тени. Когда двое полицейских вошли в здание,  Сити
с дурацким видом вытаращил глаза. Он встал на колени рядом с Миксером  и
забормотал о жестоком обращении и недоверии. Я спросил:
   - А если бы ты был на нашем месте, ты бы доверял такому, как ты?
   Он не нашел ответа. Подчиненные Тупа вернулись, тяжело дыша.
   - Кто-то там есть. Он храпит. Там только одна дверь. Запасного выхода
нет. Разве что через окно.
   Тут встрял Сити:
   - Есть еще выход.  Если  у  него  крепкие  ноги,  может  прыгнуть  на
соседнюю крышу. Я сказал:
   - Если он спит, у него не будет времени, чтобы встать, открыть окно и
прыгнуть.
   - Сейчас проверю, - ненавязчиво намекая, что он знаток в таких делах,
предложил Плоскомордый.
   - Хорошо.
   Мы с Плоскомордым и Тупом пошли наверх,  а  Рипли  на  всякий  случай
встал внизу. Мы старались  не  шуметь,  но  от  предчувствия  беды  шаги
становятся тяжелыми. Проходя мимо всех этих дверей, я  ощущал  внезапный
страх и тревогу.
   Второй полицейский ждал наверху. Туп прошептал:
   - Все еще храпит?
   Надо ли было спрашивать? Да, человек за дверью все еще  храпел.  Я  в
жизни не слышал ничего  подобного.  Эти  сопение  и  рык  достойны  были
считаться одним из чудес света.
   - Осторожно, - предупредил я Плоскомордого.
   Он кивнул.
   Все  расступились.  Казалось,  Тарп  раздается  в   размерах,   затем
заряжается. Дверь взорвалась. Хотя я стоял  прямо  за  Плоскомордым,  не
успел я оглянуться, как все было кончено. Тело ударилось  о  тело,  храп
перешел в приглушенный стон. Раздался голос Плоскомордого:
   - Он у нас в руках.
   - Тащи его вниз.
   Тарп фыркнул. Туп осторожно прошелся по комнате и открыл окно.
   - Рипли, мы поймали его. Иди к  двери.  Мы  гулко  зашагали  вниз.  Я
чувствовал, как за остальными дверями люди замерли от страха.
   Чем больше я думал об этих людях, тем меньше мне нравилось то, что  я
делаю. Когда мы вышли на улицу, наш пленник едва держался на ногах.  Туп
властным тоном спросил:
   - Это он?
   Сити и Воробей придвинулись ближе и снова спрятались в тень.
   - Да, - сказал Воробей. - Это он.
   Я спросил:
   - Вы видели, как этот человек помогал затаскивать в карету девушку?
   Я притворялся, и Плоскомордый мне подыгрывал. Я  верил  Воробью.  Наш
пленник  был  одним  из  громил,  которые  пытались  увезти  дочь  Чодо.
Очевидно, убийца был другой, а помощники те же.
   - Это он, Гаррет, - настаивал Сити. - Чего тебе  надо?  Успокойся.  И
расплатись.
   Подчиненные Тупа увели пленника. Туп расплатился.
   - Вы знаете эту троицу, Гаррет? Если окажется, что это обман, я смогу
их найти?
   - Я их знаю.
   Я все еще приберегал рассказ о том случае у Морли и не мог объяснить,
почему я так верю Сити и его дружкам.
   - Эй, Гаррет! Я хоть когда-нибудь тебя надул?
   - Пока нет, Сити. Вы свободны. Гуляйте в свое удовольствие.
   В этой части города  десять  марок  -  большие  деньги.  Сити  и  его
приятели вмиг исчезли, только их и видели. Пока у них  есть  деньги,  их
трудно будет найти. Пока.
   - Хотите участвовать в допросе? - спросил Туп.
   - Не очень. Только если вы считаете  это  необходимым.  Я  хочу  лечь
спать, больше ничего. Я переутомился, пока нашел эту ниточку. Мне  будет
интересно узнать, что он вам расскажет.
   - Конечно, я вам сообщу. - Туп пожал мне руку.  -  Еще  раз  спасибо,
Гаррет. Уинчелл! Пошли.
   Я не сказал: "Всегда к вашим  услугам,  капитан",  -  боясь,  что  он
поймает меня на слове.
 
Aeaaa 37 
 
   Iокойника все это нисколько не поразило. Он вообще поражается только,
какой он умный. Он боится, что я зазнаюсь.
   Однако когда я вернулся после того, как Туп и его команда с  огромной
помпой в  присутствии  многочисленных  официальных  свидетелей  устроили
налет на заброшенную пивоварню и схватили жутковатого старика,  который,
вне всякого сомнения, совершил недавнее  убийство,  Покойник  смягчился.
Нашли одежду и внутренние органы жертвы.  Эти  чудовища  любят  собирать
сувениры.  Нет  нужды  упоминать  о  том,  что,   прежде   чем   старика
утихомирили, он выплюнул на всех целую кучу бабочек,  и  некоторые  были
ядовитые.
   Утихомирили, значит  умертвили.  Еще  раз.  Я  не  углядел,  как  это
произошло, но вид  десятка  полицейских,  которых  унесли  на  носилках,
призван был показать, что Туп принял единственное правильное решение.
   Покойник заметил:
   "Надеюсь, капитан Туп предпринял должные меры предосторожности".
   - Я тоже надеюсь.
   Прекрасно. Итак, дело, кажется, закрыто".
   - Осталось только получить гонорар от Тупа.
   "В самом деле. Остаток ночи в твоем  распоряжении.  Можешь  спать  до
утра".
   - Мы очень щедро распоряжаемся чужим временем, да?
   "Утром ты должен  возобновить  расследование,  как  будто  ничего  не
закончилось.  Продолжай  поиски  мисс  Контагью.  Попытайся   определить
возможные жертвы. И попристальней присмотрись к тому субъекту,  которого
вы сегодня задержали. У него могут быть сообщники".
   - У него был сообщник. Но  второй  тип  сбежал  из  города,  пока  мы
арестовывали первого. Он жил в том же бараке. Но какого черта?  Ты  что,
под конец свихнулся? Думаешь, мы взяли не того убийцу?
   "Я уверен, что удача не изменила  тебе  и  вы  схватили  того  самого
злодея. Но и раньше ты тоже поймал  того,  кого  надо,  а  Смерть  снова
взмахнула косой".
   - Ты  думаешь,  опять  не  подействует?  "Я  бы  очень  хотел,  чтобы
подействовало. Но мудрость  велит  готовиться  ко  всему  заранее:  и  к
ухищрениям зла, и к беспомощности Стражи. Было бы замечательно, если  бы
все завершилось благополучно.  Но  если  нет,  нельзя  будет  терять  ни
минуты. Разве не так?"
   - Как сказать! Я не сижу тут сложа руки и не фантазирую. Я бегаю взад
и вперед, пока не упаду от усталости. Я иду спать. Разбуди  меня,  когда
закончится война.
   "Если случится худшее, ты пожалеешь, что вовремя не принял меры".
   Конечно. Хорошо, я согласен. Можно поиграть  еще.  Просто  на  всякий
случай. Это не повредит. Все равно больше делать нечего. А тут несколько
очень миленьких милашек. Может, удастся подцепить  одну,  общительную  и
без бзиков. Если остаться дома, придется проводить  время  с  приятелями
Дина. Когда эти старики уходят наверх и будто бы делают там ремонт,  они
выпивают столько пива, что дешевле нанять настоящую экономку.
 
Глава 38 
 
   В моей практике такого еще не было. Уму непостижимо. Покойника заело.
Он держал  дело  мертвой  хваткой,  как  голодная  собака  кость.  И  не
отпускал.
   Я предпочитал ходить  по  улице,  мокнуть  под  дождем  и  заниматься
беготней, чем сидеть дома и спорить. Особенно с  Дином,  который  всегда
принимал сторону Покойника.
   Может, пришло время подумать о переезде?
   Покойник заставлял Тупа рыться в протоколах.  Туп  теперь  был  нашим
лучшим другом. Мы называли его белокурым пажем  принца.  Он  был  героем
Холма. Его имя стояло первым в коротком списке кандидатов на пост  главы
новой, преобразованной, серьезной и многообещающей  Стражи.  Его  нельзя
было заставить только нам заплатить. Он решил зажать наши деньги.
   Я не возражал, что он дружит с Покойником.  Я  не  возражал,  что  он
крепко завязан с принцем Рупертом. Но я собирался передать  его  дело  в
агентство по сбору долгов Плоскомордого Тарпа.
   В то же время, кроме всего прочего, я продолжал захватывающую  слежку
за  грозным  возмутителем  спокойствия  Брешущим  Псом  Амато,   которая
заключалась в том, что я брал его отчеты,  убирал  из  них  "воду"  и  с
несколькими  уместными  замечаниями  отдавал  Гулляру,  а  тот,  в  свою
очередь, - дочери нашего психа.  Предвидя  наступление  хорошей  погоды.
Брешущий Пес уже с меньшим пылом писал автобиографические заметки. Я был
ему за это благодарен; особенно он сократил свои записи после того,  как
начал готовиться к новому, более действенному, чем прежде,  мероприятию,
разработанному им с помощью Покойника.
   Дни  пробегали  быстро.  Я  слонялся  по  городу,  пытаясь  раздобыть
сведения о преступлениях былых времен. Но ничего  не  нашел.  Если  этот
путь и мог куда-нибудь привести, Туп хотел, чтобы успех принадлежал  его
гаврикам. Меня даже не допустили к общественным документам.
   Вечера тоже пролетали мгновенно. Я заводил и терял друзей  в  Веселом
уголке. Обитатели притонов  с  ужасом  обсуждали  то,  что  произошло  с
несчастными девушками, но еще с большим ужасом думали о том,  что,  если
возможные жертвы будут сидеть  в  безопасности,  благополучию  заведений
может прийти конец.
   Общее мнение было таково: вы поймали убийцу. И не приставайте к нам.
   Чтобы вытащить некоторых женщин из Веселого уголка, Покойник прибег к
старому детскому средству - он стал посылать родителям анонимные письма.
   Через шесть дней после удачного похода с  Сити  Билли  Сумасбродом  я
сказал Покойнику:
   - Я нашел Девушку. В сущности, даже двух. Одна из них точно стала  бы
жертвой.
   "Конфетка из заведения Гулляра, это ясно. А вторая?"
   - Дикси Старр. Она работает в казино "У мамы Сэма".
   "Дикси Старр?"
   - Да. Она говорит, что это ее псевдоним. Барби  единственная  жертва,
которая почти не изменила свое имя.
   Последняя жертва оказалась некоей Барбарой Теннис,  дочерью  виконта,
дальнего родственника королевской семьи, к которой принадлежал  и  принц
Руперт. Мать Барбары была на дежурстве в Кантарде  и  наблюдала  там  за
ураганами. Отца никакими  силами  нельзя  было  убедить,  что  его  дочь
продает свои прелести на аукционе и получает от этого  удовольствие,  но
суровая действительность сразила его наповал.
   - О Дикси я уже слышал в "Человеке в маске". Эта  девушка  непростая.
Конфетка, наоборот, совсем бесхитростная девчонка. Думаю, будет нетрудно
выяснить, кто она на самом деле. Мне кажется, она даже не заметит,  если
я прослежу, где она живет.
   "А что с этой Дикси?"
   - Я уже знаю, кто она. Это Эмма Сетниз. Ее отец  и  дед  работали  на
мясоконсервном  заводе  и  изобрели  новый  способ   упаковки   сосисок,
продлевающий срок  их  годности.  Они  сколотили  состояние  на  военных
поставках.
   "А о прежних преступлениях ты не узнал ничего полезного?"
   - Туп не допускает меня к официальным документам. И, насколько я могу
судить, он тоже не проявляет усердия. Что бы он ни говорил.  Он  слишком
занят тем, что зарабатывает политический капитал и  распространяет  свое
влияние на всю Стражу.
   "Надеюсь, он изменит свое отношение". Я готов был биться  об  заклад:
Покойник что-то знает, но не хочет говорить.
   И вот наступил рассвет, когда дождь перестал. Дин так  разволновался,
что разбудил меня. Я ругался и угрожал  ему,  но  он  победил.  Он  меня
заинтриговал. Мне стало любопытно, как выглядит мир без дождя. Тело ныло
и сопротивлялось, но я вылез из кровати и потащился завтракать.
   На кухне Дин распахнул шторы и открыл окно.
   - Здесь нужно проветрить.
   Возможно. Я пожал плечами и стал пить чай.
   - На улицах будет столпотворение. Дин кивнул:
   - Я должен выйти в магазин Я кивнул в ответ:
   - Если дождя не будет. Брешущий Пес устроит новое представление. Я не
могу его пропустить.
   Каждый горожанин найдет предлог, чтобы выйти на  улицу,  хотя  знает,
что все остальные тоже найдут предлог и тоже выйдут.
   - По крайней мере город станет чистым, - заметил Дин.
   - Да уж. Дождь шел достаточно долго, чтобы все промыть.
   - Только бы снова не замусорили. Он поставил на стол тарелку с  сухим
печеньем, горячим, только из  духовки.  У  меня  по-текли  слюнки,  и  я
предоставил говорить ему одному.
   Я не слышал, что он болтает, потому что отвлекся. Это  случалось  все
чаще и чаще, по мере того как все  больше  и  больше  дам  моего  сердца
становились дамами моего  воображения.  Подняв  голову,  я  увидел,  что
старик пропал. Я в недоумении приподнялся на стуле. И тут  услышал,  как
он идет по коридору и с кем-то разговаривает. Он открыл дверь. И кого-то
впустил.
   Надо с Дином поговорить  как  следует.  "Кто-то"  просто  должен  был
оказаться капитаном Тупом.
   - Опять? - пробормотал я, но получилось довольно громко.
   Дин поставил второй прибор и налил чай. Туп уселся и стал  намазывать
печенье медом. Я не обращал на него внимания.
   - Я не уверен, Гаррет, - набив рот печеньем, сказал он. -  Но  может,
опять случиться беда.
   - Меня это не волнует. И не  будет  волновать.  Меня  волнуют  только
злостные неплательщики.
   Туп вдруг по-настоящему  разгорячился.  Он  решил,  что  мы  пытаемся
нажиться на его несчастье. Он прав. Но он сам определял условия.
   И, учитывая его положение, я считаю, что он еще дешево отделался.
   Перед тем как раскрыть рот, он постарался успокоиться:
   - Гаррет, вы помните ножи из дома леди Гамильтон?
   - Эти штуки для ритуальных жертвоприношений? Что с ними сделалось?
   - Они исчезли. Мы забрали их, когда обыскивали жилище Мота.
   Мот был проклятый бродяга, которого нашли в заброшенной пивоварне.
   - А дальше?
   - Мы их заперли в арсенале при казармах. У меня там  есть  место  для
хранения улик. Позавчера я их там видел. Вчера вечером они пропали.
   - Ну и что?
   - Этой ночью убийца нанесет следующий удар.
   - Фюйть! Правильно.
   Я принял  насмешливый  тон,  будто  меня  поразило,  что  полицейский
оказался таким сообразительным.
   - Капрал Элвис Уинчелл, который участвовал в облаве, вчера  исчез.  У
него был доступ к складу оружия. Уинчелл и  рядовой  Прайс  Рипли  минут
семь оставались одни с трупом убийцы, перед тем как он пошел в печь.
   - И вы боитесь, что Уинчелл...
   - Да. Мне снова нужна ваша помощь, Гаррет.
   - Приятно, когда тебя ценят. Действительно приятно. Но вы  обратились
не по адресу. Разговаривайте с моим бухгалтером.
   - С кем?
   Он не понял.
   - С Покойником. Но он тоже вас видеть не может. Я из-за денег,  а  он
из-за того, что вы скрываете информацию.
   - А-а. Опять об этом.
   - Да, об этом. Это предел.  У  меня  такое  чувство,  что,  если  вам
удастся уговорить Покойника, он потребует плату вперед.
   Туп не стал спорить.  Он  не  осмеливался.  Мы  поняли,  в  каком  он
отчаянном положении. Я передал его Покойнику.
 
Глава 39 
 
   Я выскользнул из комнаты, пока они на  меня  не  смотрели.  Намечался
долгий, скучный спор. Туп оказался еще недостаточно напуган.
   Вести переговоры для Покойника  развлечение.  У  меня  более  земные,
более  грубые  вкусы.  Может,   не   такие   уж   примитивные,   но   не
интеллектуальные. Мне это всегда помогает в общении с  дамами.  Особенно
если они не дамы.
   Брешущий Пес  пришел  пораньше  и  не  пустил  религиозного  маньяка,
который занимал его место в последнее время. Когда  я  появился,  маньяк
стоял тут же. Он был мрачен и что-то бормотал. Амато возился  со  своими
плакатами и не обращал на него внимания. Брешущий Пес был уверен в себе.
Он хорошо подготовился.
   Возвращение  Брешущего  Пса  не  прошло  незамеченным.   Обычно   его
зрителями становились чиновники, которые работали  в  этом  районе.  Они
поглядывали на него и ждали, когда он начнет бушевать. Заключались пари.
За время отсутствия Амато загорелся новой сумасшедшей  идеей.  Когда  он
объявился снова, лишь одному существу это пришлось не по душе.
   В конце концов святой полоумный в ярости удалился.
   Брешущий Пес стоял на ступенях Королевской  канцелярии.  В  некотором
смысле место он выбрал правильно. В прежние дни здесь  еще  заседал  Суд
справедливости, но времена изменились. Сейчас тут в основном  занимаются
хранением официальных документов, гражданских,  герцогских  и  некоторых
королевских бумаг. Пол-этажа присвоили чиновники,  которые  осуществляют
набор в армию в  этой  части  Каренты.  Много  лет  назад  эти  служащие
переехали из Военной канцелярии, их  вытеснили  конторы,  отвечающие  за
военные  поставки;  эти  конторы  растут  как  на  дрожжах,  пока  война
разгорается все сильнее.
   Здание Канцелярии это все, что осталось от империи, оно  строилось  в
позднюю эпоху, очевидно,  с  намерением  произвести  впечатление.  Чтобы
достичь огромной медной двери главного входа, надо  одолеть  восемьдесят
темных гранитных ступеней, которые тянутся вдоль  всего  фасада.  Каждые
двадцать ступеней заканчиваются ровной площадкой шириной  футов  десять.
На площадках устроились торговцы и типы вроде Брешущего Пса. На ступенях
Канцелярии вы найдете все, что можно продать с лотка.
   Амато занимал место на первой  площадке  слева.  Мимо  него  проходил
основной поток людей, идущих в здание и обратно, к тому же Брешущий  Пес
стоял достаточно высоко, и его было хорошо видно и слышно с улицы.
   Я пристроился  у  каменных  перил  на  следующей  площадке  и  кивнул
Брешущему Псу. И получил в ответ улыбку. Он расставил плакаты. Всего  их
было четыре, каждый на палке с подставкой внизу, чтобы не упал.
   Направляющиеся  в  Канцелярию  и  просто  прохожие  замедляли  шаг  и
останавливались  в  ожидании  начала  представления.  Несколько   мелких
служащих жались друг к другу и явно чувствовали себя неловко. Начальники
прислали их сюда, чтобы они не упускали Амато  из  виду  и  дали  знать,
когда начнется потеха.
   Брешущий Пес был не в себе и вел себя, как десяток котов,  напившихся
валерьянки, но у него есть свои почитатели.
   Плакаты  содержали  традиционные   надписи,   которые   должны   были
понравиться  толпе,  они  повествовали  о  международном   заговоре,   в
результате которого Брешущий Пес Амато лишился прав и состояния.
   Перед тем как разразиться речью. Брешущий Пес убедился, что  слухи  о
его возвращении передаются из уст в уста. Он  подождал  начала  рабочего
дня. Затем он заговорил  медленно  и  негромко  без  мегафона,  и  пошел
шепоток, что веселье начинается.
   Я заметил то, что ускользнуло от  моего  беглого  взгляда  в  прошлые
разы. Рядом с Брешущим Псом стоял  чайник  для  денежных  пожертвований.
Прохожие поражали меня своей щедростью.
   Может, Амато не такой дурак, как  я  думал.  Может,  этих  денег  ему
хватает на жизнь. Может, как раз деньги - цель его  выступлений...  Нет.
Этого не может быть. Он бы жил гораздо лучше.
   Он заговорил негромко, медленно и мягко, будто обращался  к  друзьям.
Беседы  с  Покойником  принесли  плоды.  Мягкий  голос  Амато  привлекал
публику, заставлял ее прислушаться. Я стоял сзади и не  мог  расслышать,
что он говорит.
   - Чудеса и знамения, - слегка  повысив  голос,  произнес  он.  -  Да!
Чудеса и знамения! Время настает! Оно уже близко! Нечестивцы  предстанут
во всем своем безобразии. Их разоблачат и искоренят, а мы,  кто  столько
страдал, кто нес на плечах  непосильное  бремя,  так  что  спины  теперь
сгорблены, мы получим воздаяние за свои муки.
   Я огляделся по сторонам. Что если кто-нибудь тут  меня  знает?  Слова
Брешущего Пса звучали  подозрительно,  словно  он  собрался  подстрекать
народ к  бунту.  Присутствие  здесь  может  испортить  мне  карьеру.  За
подстрекательство к бунту можно на самом деле загреметь в  тюрьму,  если
по глупости вести  такие  разговоры  на  ступенях  Канцелярии,  а  не  в
ближайшем трактире у стойки бара. На улице средь бела дня  эту  трепотню
могут принять всерьез, не как простое брюзжание.
   Ха! Обдурили тебя, Гаррет!  Все  услышали  про  сгорбленные  спины  и
пришли к тем же выводам, что и я. Толпа притихла и ждала, когда Брешущий
Пес провалится в болото по колено,  а  затем  завязнет  по  уши.  Почему
разумным существам доставляет такое удовольствие смотреть, как гибнут их
ближние?
   И тут Брешущий Пес повернулся на девяносто градусов. - Они украли мои
дома. Украли мои земли. Украли мои фамильные титулы. Ныне они  стремятся
украсть у меня доброе имя, чтобы заткнуть  мне  рот.  Надеясь  заставить
меня замолчать, они посадили меня в Аль-Хар.  Они  запугивали  меня.  И,
лишив меня всего, они забрали  даже  плакаты,  напоминающие  им,  кто  я
такой. Они забыли, кого они приговорили к  заточению.  Но  Кропоткин  Ф.
Амато не сдается.  Кропоткин  Ф.  Амато  будет  бороться  до  последнего
вздоха.
   Все это были старые фокусы, кроме упоминания о тюрьме. Публика начала
расходиться. Но тут он сделал то, чего еще никогда не  было.  Он  назвал
имена. И начал с гордым видом покачиваться взад  и  вперед,  размахивать
руками и кричать от гнева. Я опять подумал, что он роет себе могилу,  но
потом понял, что он лишь назвал имена, которые у всех  на  слуху.  И  не
сказал об этих людях ничего предосудительного; он  просто  назвал  их  в
таком контексте, что мысль об их виновности возникала сама собой.
   Этот человек чертовски умен.
 
Глава 40 
 
   - Этот человек чертовски умен. Я подскочил так, что чуть не стукнулся
головой о низкие облака.
   - Я хочу сказать, что он, ловко пользуясь правдой в мелочах,  создает
большую ложь.
   У меня за спиной вдруг откуда-то появился Краск. Я рявкнул:
   - Какого дьявола ты меня пугаешь? Он усмехнулся:
   - Потому что смешно смотреть, как ты прыгаешь.
   Ему и впрямь было смешно. Он будет все время меня пугать, пока в один
прекрасный день не встретит с ножом и не напугает по-настоящему.
   - Чего тебе надо? Настроение у меня испортилось.
   - Мне ничего не надо, Гаррет. Мне никогда ничего  от  тебя  не  надо.
Надо Чодо. Ты ведь знаешь. Я просто мальчик на посылках.
   Правильно. А саблезубый тигр - просто маленькая киска.
   - Ладно. Чего надо Большому Боссу? Я старался одним глазом следить за
Брешущим Псом. Теперь Амато с пеной у рта обличал и поносил всех и вся и
привлек,  кажется,  самую  большую  аудиторию   за   все   время   своей
деятельности. Но я не мог думать об Амато, когда так близко  был  Краск.
Краск сказал:
   - Чодо хочет поговорить о девушке.
   - О какой девушке?
   - Не прикидывайся. Это его  дочка.  Неправильно,  что  она  торчит  в
Веселом уголке, что  бы  она  там  ни  делала.  Это  нехорошо.  И  может
открыться.
   - Если тебе это не нравится, скажи ей, чтоб прекратила.
   - Вот опять. Какой умный! Ты ведь знаешь,  что  все  не  так  просто,
Гаррет.
   - Разумеется. Она не какая-нибудь уличная девчонка,  чтобы  отшлепать
ее по попке да пересчитать несколько ребер за то, что плохо себя ведет.
   - У тебя слишком длинный язык, Гаррет. Я уже давно говорю  Чодо,  что
надо укоротить тебе язык. Сначала Чодо  этого  не  замечал.  Но  теперь,
наверное, заметит. Если во время встречи с ним ты не будешь держать свой
длинный язык за зубами.
   Я всегда так и делал... Во время встречи? Еще одна встреча со  старым
хрычом не входит в мои планы. Я так и сказал Краску.
   - Всем разрешается иметь свое мнение и даже мечтать. Но иногда мечтам
приходит конец, Гаррет.
   Я быстро огляделся. Краск был не  один.  Само  собой.  Он  привел  на
подмогу столько дружков, что они  смогут  притащить  силой  трех-четырех
несговорчивых парней моего роста и веса.
   - Думаю, в твоих словах есть доля истины. Я выпрямился и  махнул  ему
рукой, чтобы шел вперед.
   Я прикинул, не пуститься ли наутек. Смешавшись с толпой,  обступившей
Брешущего Пса, побег совершить легко. Но я чувствовал, что мне ничто  не
угрожает. Пока. Если бы я возглавлял список врагов Большого Босса,  меня
бы  уже  убрали.  Чодо  и  его  главные  помощники  убивают  сразу,   не
рассусоливают. Они не теряют  времени,  не  мучают  своих  жертв,  разве
только изредка, когда им выгодно убивать кого-то  через  час  по  чайной
ложке.
   - Жалко  пропустить  конец  представления.  -  Я  кивком  показал  на
Брешущего Пса.
   - Ага. Старый дурак в ударе. Но дело есть дело. Пошли.
   Наша ближайшая цель стояла у обочины дороги на углу  Канцелярии.  Это
была  черная  карета,  похожая  на  ту,  в  которой  разъезжал   старик,
изрыгавший бабочек. Личная карета Чодо Контагью.
   - Сколько у него таких?
   Не так давно я выпрыгнул из подобной кареты за  несколько  секунд  до
того,  как  на  нее  опустился  позавтракать  громовой  ящер  вышиной  с
трехэтажный дом.
   - Это новая.
   - Я так и думал.
   Карета выглядела и пахла, как новая. Опытного сыщика не обманешь.
   Та, предыдущая  поездка  произошла  по  недоразумению  и  очень  меня
раздосадовала. До такой степени, что я решил  пристукнуть  Чодо  прежде,
чем он снова пришлет за мной. Я объединился  с  Краском,  чтобы  сделать
дело наверняка.
   Но Чодо был все еще жив и продолжал вершить делами.
   Я не мог этого постичь.
   Краск умен, но не очень разговорчив. От подножия  Холма  до  поместья
Чодо  длинный  путь.  Уйма  времени,  чтобы  подумать  о  смысле  жизни.
Путешествуя с Краском  и  еще  парочкой  ребят,  лишенных  даже  мозгов,
поневоле ударишься в философию. Выбор развлечений  у  них  небогат:  кто
дальше плюнет, да обмен нелепыми сведениями из области женской анатомии.
   Как я ни старался, дальше этого мы не пошли. Из беседы  с  Краском  я
вынес лишь неопределенное впечатление, что все гораздо сложнее,  чем  он
мне сообщил.
   Вполне разумно с его стороны, если он собирается  свернуть  мне  шею.
Свинью не предупреждают, что пришло время коптить колбасу. Остается лишь
утешаться тем (если это можно назвать утешением), что, насколько я  знаю
Краска, он не стал бы тратить столько усилий на то, чтобы меня пришить.
   Я не был у Чодо с той ночи, как мы с Уингер ворвались в поместье Чодо
с желанием ускорить отбытие Большого Босса в  мир  иной.  За  это  время
ничего не изменилось, только отремонтировали то, что мы  тогда  сломали,
да поставили охранять территорию новое стадо маленьких громовых  ящеров,
которые должны были питаться незваными гостями.
   - Все как в старые времена, - пробормотал я.
   - Мы добавили парочку новых штучек, -  зловредно  усмехаясь,  поведал
мне Краск; он словно надеялся, что я не поверю и начну проверять.
   Ему было бы очень смешно, чувство юмора у него специфическое.
 
Глава 41 
 
   Как и в старые времена, гости ожидали Чодо в бассейной.  Эту  комнату
так называли, потому что в ней помещалась огромная ванна. Я видел океаны
меньше  этой  ванны.  Она  была  с  подогревом.  Обычно  (этот  раз  был
исключением) по краю ванны в качестве украшения стояли  несколько  голых
красоток, добавляя последний штрих к атмосфере декаданса.
   Пока мы ждали, я спросил:
   - А где милашки? Мне их не хватает.
   - Их нет. Чодо не хотел, чтобы они тут вертелись, пока  в  доме  жила
его дочь. А теперь он так и не собрался взять их обратно.
   Что это значит? Что дочь здесь больше не живет? Терпение, Гаррет. Все
выяснится.
   Появился Чодо,  слегка  изменившийся.  Он  ехал  в  своем  инвалидном
кресле, колени завернуты в одеяло,  оно  спускалось  и  закрывало  ноги.
Руки, похожие на заплывшие жиром клешни, сложены на коленях. Я не  видел
его лица. Голова свесилась вперед. И раскачивалась из стороны в сторону.
   Кативший  кресло  Садлер  остановился  в  дальнем   конце   бассейна,
наклонился и откинул голову  Чодо  назад,  чтобы  она  не  болталась.  Я
никогда не видел Чодо в добром здравии, но теперь он,  казалось,  просто
разваливается. Он выглядел так, будто его отравили мышьяком, и  вдобавок
он страдает от сильного малокровия, так как к нему привязались  вампиры.
Кожа у него была почти прозрачная.
   Он был тщательно подстрижен и одет так, точно  собирался  на  обед  к
королю, и от этого вид его ужасал еще больше.
   Я двинулся вперед. Краск схватил меня за руку.
   - Стоп, Гаррет!
   Садлер склонился к правому уху Чодо:
   - Мистер Гаррет здесь, сэр. Садлер говорил тихо. Я едва  слышал  его.
Выражение глаз не изменилось. Никаких признаков того, что он меня узнал.
Не похоже, что он вообще меня видит. Зрачки не двигались, взгляд  ни  на
чем не сосредоточивался.
   Садлер наклонился вперед, как  будто  для  того,  чтобы  Чодо  что-то
сказал ему на ухо. Послушав, он выпрямился.
   - Он хочет узнать о своей дочери. - Теперь игра  шла  в  открытую.  -
Все, что тебе известно. И все твои соображения.
   - Я уже сказал...
   - Он хочет услышать сам. Со всеми подробностями.
   Бред какой-то. Может, они считали, что я не замечу. А может, им  было
все равно, замечу я или нет. Губы Чодо не пошевелились.
   Он не произнес ни слова, только слюни текли. Я  вспомнил  тот  вечер,
когда мы попытались дописать последние строчки  в  истории  Чодо.  Мы  -
Краск, Садлер, Уингер и я - обложили Большого Босса вместе с ведьмой, за
которой он охотился. Прежде чем мы с  Уингер  вломились  в  дом,  ведьма
улетела, на прощание нанеся последний удар. Она стукнула Чодо кулаком по
лицу. На пальце у нее был перстень со змеиным ядом.
   Вот так. Чодо не убили, но яд сделал свое дело.
   К радости Краска и Садлера. Когда  это  случилось,  они  должны  были
счесть себя любимцами богов. Их первоначальный план состоял в том, чтобы
прикончить  Чодо  и,  пока  никто  не  очухался,  захватить   власть   в
Организации. Как известно из истории, это наиболее  часто  встречающийся
способ передачи власти  в  преступном  мире.  Но  этот  способ  означает
длительную борьбу, в ходе которой уничтожаются возможные соперники.
   А в данном случае не возникало вопроса о наследниках. Чодо  был  жив.
Краск и Садлер делали вид, что он все еще руководит,  а  сами  понемногу
брали бразды правления в свои руки.
   Театр абсурда.
   Я стал им подыгрывать. Не подыгрывать им было бы, с их точки  зрения,
особо тяжким преступлением.
   Обычно в сложном положении я действую правильно. Я себя не  выдал.  Я
разговаривал с Чодо  через  Садлера,  словно  не  видел  в  этом  ничего
странного.
   Я подробно рассказал  им  о  серии  убийств  и  о  молодых  женщинах,
зачастивших в Веселый уголок. Иногда лучше всего сказать правду.
   - Ты видел ее в последнее время? - спросил Садлер.
   - После того случая у Гулляра - нет.
   - Ты не пытался ее выследить?
   - Зачем? Нет. Когда я узнал, кто она такая, я потерял к чей интерес.
   - Ты не так глуп, как кажется, - проронил Краск.
   - Как  и  ты.  Это  защитная  окраска.  Садлер  взглянул  на  меня  с
подозрением:
   - Ты должен был знать, кто она, после того, как видел ее в  заведении
Дотса.
   - Я просил Морли связаться с вами, потому что  девушка  может  что-то
знать и ее показания позволят остановить убийцу. И я не думал, что  надо
ее выслеживать для того...
   Садлер меня перебил:
   - Ты сказал, что убийца мертв. Он твердо решил меня подловить.
   - Может быть. Мы надеемся. Но раньше убийца тоже  был  мертв.  Однако
убийства продолжались.
   - А сейчас?
   - Ножи для ритуальных жертвоприношений пропали. Полицейский,  который
находился рядом с трупом и имел доступ к  ножам,  исчез.  Возможно,  это
ничего не значит, но зачем  рисковать?  Я  нашел  двух  женщин,  которые
напоминают предыдущих жертв. Мы будем их охранять.
   Интересно, достаточно ли убедительно это прозвучало?
   Садлер наклонился к Чодо и долго простоял так, хотя губы Чодо даже не
дрогнули.
   - Да, сэр. Я скажу ему, сэр. - Он выпрямился. - Чодо говорит, что для
тебя есть работа, Гаррет. Он хочет, чтобы ты нашел его дочь.  Он  хочет,
чтобы ты привез ее домой.
   - При всех своих возможностях он не может ее найти?
   - Он не желает, чтобы знали, что он ее ищет.
   Краск сказал:
   - Он не может сам ее искать, Гаррет. Это значит признать, что  он  не
хозяин в семье.
   Да. И все начнут интересоваться, почему она сбежала.
   - Понятно. - Я повернулся, походил для вида взад и вперед  и  наконец
остановился. - Я берусь за это дело. Но для начала мне надо опереться на
какие-то сведения. А я не знаю даже, как ее зовут.
   - Белинда, - сказал Краск. - Но она будет  под  другим  именем.  Яйца
курицу учат.
   - Белинда? Ты шутишь? Кого сейчас зовут Белинда?
   - Это в честь старенькой бабушки Чодо. - Краск даже не  улыбнулся.  -
Она воспитывала его, пока он не смог позаботиться о себе сам.
   У Краска сделался отсутствующий взгляд. Уж не тоскует ли он по старым
временам? Чодо лет на десять старше его, так что  они  не  могли  вместе
носиться по городу, но Краск и Садлер, как большинство  подручных  Чодо,
до того как прийти в Организацию, были  уличными  мальчишками,  а  потом
проходили специальное обучение за счет Короны в университетах Кантарда.
   - Я берусь за это дело, - повторил  я.  Оказавшись  лицом  к  лицу  с
Большим Боссом, я обычно веду себя решительно. Единственная моя слабость
- любовь к жизни.
   Садлер наклонился к Чодо и с показным удивлением слушал.
   - Да, сэр. Я прослежу за этим, сэр. - И, выпрямившись, добавил:  -  Я
получил указание выдать тебе сто марок вперед в счет гонорара  и  оплаты
расходов. И чего все эти люди суют мне деньги, может, пришла такая пора?
   - Считайте, что я уже приступил  к  работе,  -  сказал  я.  -  Только
надеюсь,  мне  не  придется  переться  домой  пешком,   это   километров
пятнадцать.
   Вот так - намеками, намеками. Но не настаивать. Мне  ужасно  хотелось
смыться. И поскорей. Пока не возникло что-нибудь еще.
 
Глава 42 
 
   На обратном пути я долго размышлял и пришел к  выводу,  что,  если  я
разыщу прекрасную Белинду Контагью, это может обернуться против меня.
   Как только Краск и Садлер до  нее  доберутся,  они  захотят  от  меня
избавиться.
   Возможно, именно потому, что они решили отправить  меня  к  праотцам,
они и выбрали меня на эту роль. Хотя могли бы и догадаться, что я и  так
уже слишком много знаю. Чтобы придать себе оптимизма, я решил положиться
на их сообразительность.
   Итак, меня спасает лишь то, что я еще  не  нашел  девушку.  Пока  она
будет в бегах, мне обеспечена чудесная жизнь.
   Чем дольше я  думал,  тем  больше  убеждался  в  том,  что  мне  надо
упростить свою жизнь. За всеми следить глаз не хватит.
   Когда я вернулся домой, была уже ночь. С наступлением  темноты  пошел
дождь, и это меня почему-то удивило. Вроде ничего странного.
   Я взошел по ступенькам крыльца, вычисляя, как бы мне отыскать Белинду
Контагью и скрыть это, пока я не разберусь с Краском и Садлером.
   - Где вы были? - спросил Дин, прежде чем дверь  открылась  достаточно
широко, чтобы меня впустить.
   - Ты мне кто, мать  родная?  Тебе  до  всего  есть  дело?  Почему  ты
встреваешь, когда я разговариваю с Его милостью?
   Неплохо  бы  еще  отпустить  несколько   колкостей   насчет   ведения
хозяйства. Так хочется, чтобы в доме  было  чисто,  но  при  этом  чтобы
ничего не делать самому.
   Дин видел меня насквозь. Он был  стар  и  медлителен,  но  отнюдь  не
дряхл.  Он  фыркнул  и  отправился  на  кухню,  но  у   двери   кабинета
остановился:
   - Чуть не забыл. К вам пришли. Ждут в маленькой гостиной.
   - Да?
   Небось новая кошка, которая исцарапает мне все ноги? Или Брешущий Пес
с ночным донесением?.. Нет. Амато был  бы  в  комнате  напротив,  они  с
Покойником обмениваются безумными идеями. Проповедники? Есть только один
способ выяснить. Я открыл дверь.
   Время шло. Я пришел в себя, лишь когда женщина вспылила:
   - Что, так понравилась? Или ты язык проглотил?
   - Простите. Я ожидал увидеть не вас.
   - Тогда нечего пялить глаза, как шимпанзе. Невидаль какая!
   - Ваш отец только что нанял меня для  того,  чтобы  я  вас  разыскал,
Белинда. В своей обычной вкрадчивой манере он предложил мне эту работу и
лишил меня всякой возможности отвергнуть его предложение.
   Она тут же притихла и уставилась на меня.
   - Его кучер привез меня домой. - Я вернул ей взгляд. Мне  понравилось
то, что я увидел. Ее внешность радовала  глаз.  Она  по-прежнему  любила
черный цвет. И он по-прежнему ей шел.
   - В черном вы выглядите  замечательно.  Немногим  женщинам  так  идет
черный цвет.
   Она была хороша в чем угодно или без всего. У нее все было на  месте,
хотя у меня создалось  впечатление,  что  она  старается  спрятать  свои
формы.
   И тут замяукала кошка. Интересно, где Дин прячет эту зверюгу.
   В этот  вечер  Белинда  не  была  похожа  на  жертв  нашего  маньяка.
Короткие, цвета воронова крыла волосы оттеняли бледность кожи и  яркость
губной   помады   и   по   контрасту   с   ними   выглядели   совершенно
необыкновенными. Я подумал, что,  возможно,  эта  бледность  -  семейная
особенность и через несколько лет Белинда будет походить на своего отца.
Сейчас она была такая, как у Морли, а не такая, как у  Гулляра,  хотя  и
там, и там она была очень хороша. У Гулляра она, наверное, носила парик,
и он делал ее в точности похожей на жертвы убийцы.
   О эти женщины, они загадочны и многолики!
   И все-таки я люблю их,  да,  люблю,  несмотря  на  все  их  хитрости.
Белинда встала, будто собираясь удрать.
   - Мой отец? У моего отца...
   -  Ваш  отец  не  вполне  в  твердой  памяти  и  утратил  способность
самостоятельно передвигаться. Его помощники напали на меня,  привезли  к
нему в поместье и разыграли целый спектакль,  чтобы  показать,  что  они
исполняют его волю. Ах! Извините меня. Я  Гаррет.  Дин  сказал,  что  вы
хотите меня видеть. Я очень рад.
   Я мечтал с вами встретиться с того самого вечера в "Домике  Радости".
Она была в недоумении:
   - В "Домике Радости"?
   Она начала боком, едва заметными шажками двигаться к двери.  Она  уже
не хотела меня видеть.
   - Несколько недель назад. В Зоне безопасности. Вы вбежали и  похитили
мое сердце. А потом какие-то хулиганы пытались  похитить  вас.  Помните?
Большая черная карета. Старик с зелеными  глазами,  изрыгающий  бабочек.
Похищение  кончилось  как  в  сказке:  доблестный  странствующий  рыцарь
спасает несчастную девицу.
   - Вы, наверное, сидели на диете. Тогда вы были сантиметров на  десять
выше и весили килограммов на двадцать пять больше.
   - Ха! Ха! Это Плоскомордый. Мой приятель. Он мне немного помог. Когда
вы убежали, даже не сказав "спасибо", мое сердце разбилось.
   - Спасибо, Гаррет. Вы загораживаете проход.
   - Серьезно? Вы шустрая. Я сказал Плоскомордому, что вы шустрая.  И  я
всем сказал, что вы умная. В чем дело? Я загораживаю проход? Но я думал,
вы хотите меня видеть.
   - Это было до того, как вы сказали, что работаете на мерзкую парочку.
   - Разве я так сказал? Я этого не говорил. Я не мог этого сказать. Обо
мне давно всем известно, что я отказываюсь работать на них и  на  вашего
отца, хотя несколько раз я по недоразумению кое-что для них делал.
   Я попытался растянуть рот в своей знаменитой мальчишеской улыбке,  от
которой девичьи сердечки начинали выскакивать из груди.
   - Хватит молоть чепуху, Гаррет. Выпустите меня.
   - Не вижу необходимости.
   - Вы не потащите меня к этим мерзавцам?
   - Ни в коем случае. Зачем мне это? Если я это сделаю,  за  мою  жизнь
никто не даст и ломаного гроша.
   - За мою тоже. За мою особенно. Не знаю, как за вашу. Выпустите  меня
отсюда.
   - Не выпущу, пока не услышу, зачем вы пришли.
   - Теперь это не имеет значения. Вы не тот человек, который мне нужен.
   - Потому что я знаком с Краском и Садлером? - Я пожал плечами,  будто
пытался встряхнуть разбитое сердце. - Что поделаешь, я не идеал.  Но  вы
как раз та девушка, которая мне нужна. Я искал вас несколько недель.
   - Зачем?
   - Хотел расспросить о людях, пытавшихся вас похитить. Вы единственная
жертва, которой удалось бежать.
   Она  побледнела  по-настоящему.  Я  не  ожидал  такой  реакции.   Она
спросила:
   - Что вы имеете в виду?
   - Вы слышали об убийце, который  вешает  девушек  и  вырезает  у  них
внутренности?
   - Что-то слышала. Но не обращала на эти слухи внимания.
   - Странно. Я бы на вашем месте обратил на них  внимание  после  того,
как кто-то чуть не увез вас силой.
   - Это были они?
   Она вдруг помрачнела. Стала суровая, как ее отец.
   - Да.
   - О-о.
   Она произнесла это тихо. И каким-то дурашливым голосом.
   - Только мы с  вами  видели  убийцу  и  остались  живы.  -  Зачем  ей
напоминать о Плоскомордом? - И я видел его  всего  секунду.  Вы,  должно
быть, больше общались с ним и его подручными. Ведь вы появились у Морли,
потому что они за вами гнались.
   - Время от времени я работала в танцзале у Рислинга Гулляра. Не  знаю
зачем. Просто так. Я  там  только  танцевала.  Я  знала,  что  некоторые
девушки назначают там свидания.
   - Я слышал об их проделках.
   - Однажды вечером... в тот вечер двое мужчин  пытались  меня  увезти.
Они сказали, что их босс меня заприметил. И хочет со  мной  встретиться.
Мне хорошо заплатят. Я сказала  "нет".  Они  настаивали.  Я  послала  их
подальше. Они меня не слушали. Гулляр вынужден был их вышвырнуть. Но они
не ушли. Они попробовали схватить меня после работы.
   Весьма правдоподобно.  Есть  мужчины,  которые  думают,  что  женщина
говорит "нет" просто от застенчивости, потому что есть женщины,  которые
действительно говорят "нет" просто от застенчивости. Судя по тому, что я
видел в тот вечер у Морли, у тех ребят не было большого опыта.
   - Но при чем тут "Домик Радости"? Бежать в такое место!
   - Морли Дотс. Я надеялась, что его репутация их  отпугнет  и  у  меня
будет время подумать. Потом, когда они  вошли,  я  надеялась,  что  Дотс
взбесится из-за того, что они вторглись в его заведение.
   - Так и было.
   - Я не могла бежать к людям отца. Мне пришлось бы  объяснить,  что  я
делала в Веселом уголке.
   - А тот тип, который так хотел с вами встретиться?
   - Я думаю, это он был в карете. Я видела его один раз.
   Так! Замечательно! От  нее  не  будет  никакого  толка,  если  только
Покойник не найдет чего-нибудь такого, что она знает, но не помнит.
   - Прекрасно. Теперь  начнем  все  сначала.  Итак!  Хотя  вы  потом  и
передумали, зачем вы ко мне пришли? Что случилось?
   Она пристально меня разглядывала.
   - Мне кажется, он опять за мной охотится. По крайней  мере  этот  тип
такой же учтивый и посылает вместо себя слуг. Я испугалась.  Я  слышала,
что вы честный. И подумала, что вы сможете его отвадить.
   У Изрыгателя бабочек, правда,  не  было  хороших  намерений,  но  был
хороший вкус. Белинда была одета скромно, но все равно  видно,  что  она
красавица. Красота, наверное, досталась ей от матери. Чодо  красотой  не
отличался.
   - Я помогу его отшить. Но почему вы передумали? Потому что я упомянул
вашего отца?
   - Из-за Краска и Садлера. Я не позволю им извлекать выгоду  из  того,
что произошло с отцом. И они это знают.
   Сказать ли ей, какую роль в этом сыграл я? Что Краск  и  Садлер  лишь
воспользовались стечением обстоятельств? Нет, не стоит,  это  не  лучшая
стратегия.
   - Мы с этими мерзавцами всегда друг друга терпеть не могли. Еще когда
они ходили в главных помощниках вашего папаши и все  норовили  вырваться
из узды, они мечтали со мной рассчитаться. Теперь они дорвались. Жаль, у
меня нет времени ими заняться. Я должен сосредоточить внимание  на  этом
убийце. Он готов ударить снова.
   Она опять расстроилась.
   - Значит, Стража его не арестовала. А только недавно капитан, как его
там, устроил вокруг этого столько шума.
   - Капитан Туп. Его радость была преждевременной.
   Я поведал ей о двух убийцах и  попросил  рассказать  о  парочке,  чья
сладкая болтовня произвела на нее такое впечатление, что  она  прибежала
ко мне.
   Я кое-что узнал. Белинда Контагью была так же невнимательна,  как  ее
отец.
   - Я не поняла. Почему убийства продолжаются?
   Я пожал плечами:
   - Творится черт знает что.
   - Черт знает что творится кое у кого в голове. Вы  поймали  не  того,
кого надо.
   Странно. Почти все время Белинда вела себя, как уличная девчонка,  и,
казалось, чего еще можно ожидать от дочери головореза? Но  неожиданно  в
ее   манерах   проскальзывало   что-то,    подозрительно    напоминающее
утонченность. Она всегда жила вне дома, местонахождение  ее  скрывалось,
потому что Чодо не хотел, чтобы его дочь стала заложницей его богатства.
Я подумал, что именно в то время ей и привили замашки светской дамы.
   - Мы поймали того, кого надо, Белинда. Оба раза. В этом нет сомнения.
Убийцы любили собирать сувениры, и у людей, которых мы взяли, обнаружили
эти улики. В этот раз мы представляем, на кого могло перейти  проклятие,
если оно переходит от одного человека к другому" но не можем найти этого
человека. Мы примерна знаем, когда у него возникнет  желание  убить.  Мы
отыскали трех наиболее вероятных жертв. Вы одна из  них.  И  вас  кто-то
преследует.
   - На самом деле я думала... - Еле заметная кислая улыбка.
   - Вы думали, что они шпионы Краска и  Садлера  и  вы  выставите  меня
вперед, как щит, а сами быстренько дадите стрекача.
   Она кивнула:
   - Вы не такой противный, как я думала.
   - Вот так все время. Я стою впереди, как щит.  Но  мне  легче  стоять
оттого, что меня выставляет хорошенькая женщина.
   - Прекратите этот треп, Гаррет. Меня этим не проймешь. Я знаю  о  вас
все. Проверка? Я принял очень обиженный вид.
   - Обо мне? Что? Я Белый рыцарь.
   - Меблированные комнаты, где я живу под  именем,  которое  хотела  бы
оставить при себе, сдаются одиноким женщинам.
   Это звучало как приглашение в рай. Я сохранил безразличное выражение.
   - Ну и что?
   - То, что я о вас наслушалась. Вы помните некую Розу Тейт?
   Я замер, от удивления раскрыв рот. Злиться мне или смеяться?
   - Добрая старая  Роза.  Конечно,  я  знаю  Розу.  Я  оставил  ее  без
состояния, сделав все возможное, чтобы его получила дама,  которую  брат
Розы назвал в завещании наследницей. Я не позволил Розе добиться своего,
виляя передо мной хвостом. Да, я ее знаю. Со мной она дала  маху.  Я  не
знал только, что ее выпустили.
   Разгуливающая на свободе  Роза  Тейт  хуже  десятка  убийц.  Скверная
женщина. Красивая, ничего не скажешь, но скверная.
   - Вы думаете, она шутит?
   - Едва ли.  Роза  не  шутит.  Ее  шутки  похожи  на  шутки  голодного
саблезубого тигра. Когда у саблезубого тигра  болит  зуб.  -  Я  натужно
рассмеялся. - Значит, она до сих пор на меня дуется.
   - Эта женщина жаждет вашей крови. О деньгах вообще нет речи.
   - Когда нужно произвести впечатление  на  публику.  Роза  никогда  не
заботится   о   таких   пустяках,   как    точность    и    соответствие
действительности.
   - Расскажите мне о ней. Не прошло и двух недель после ее приезда, как
все девушки уже были готовы ее придушить.
   - С ней так обычно и бывает. При моей профессии трудно всем  угодить.
Так что же Краск и Садлер?
   - Гаррет, я не знаю. Было время, когда и тот, и другой охотно  отдали
бы жизнь, защищая меня или доброе имя нашей семьи. Они  бы  сделали  что
угодно, только бы меня не коснулась тень скандала. Вот так поступают эти
люди. У них сложный кодекс чести.
   - Я знаю. Он гласит, в  частности,  что  женщины  и  дети  пользуются
особыми привилегиями. Однако последние слова, что я  услышал  от  вашего
отца, были: "Оберегай эту малышку". - Не знаю, зачем я  ей  это  сказал.
Неумный ход. Ей не следовало об этом знать. Не нужно давать  ей  понять,
что мной можно вертеть, как ей вздумается. - Я ответил: "Хорошо".  Я  не
думал, что это понадобится. Краск и Садлер обещали о  вас  позаботиться.
Может, держа при этом фигу в кармане.
   - Это на них похоже. На них и на него тоже.  Отец  был  о  вас  очень
высокого мнения, Гаррет. Он любил разглагольствовать о чести. О том, что
честных людей не осталось, разве что вы, а вас скоро убьют,  потому  что
вы лезете на рожон.
   - Он не очень хорошо меня знал. Я тоже бываю не на высоте.
   - Он был немного со странностями, Гаррет.  Он  постоянно  говорил  со
мной о вас, он вообще был всегда честен со мной.
   - То есть?
   - То есть я никогда не заблуждалась насчет того, чем он занимается. В
отличие от большинства женщин нашего круга. Сколько  я  себя  помню,  он
всегда рассказывал мне, что, где, как  и  почем  и  обо  всей  грязи,  с
которой связаны его дела. Я не видела в этой  грязи  ничего  особенного,
пока он не отослал меня в школу. Там я растерялась. По ночам лежала  без
сна. Молилась до изнеможения. А потом узнала, что все остальные  девочки
тоже стыдятся своих  отцов  и  многие  школьницы  сочиняют  самые  дикие
истории, чтобы объяснить, почему...  И  я  поняла,  что  не  важно,  чем
занимается мой отец, а  важно,  что  он  меня  любит.  Большинство  моих
одноклассниц не могли этого сказать.
   Вступайте, скрипки! Большой Босс был  любящим  папашей.  Когда  черти
будут считать его грехи у ворот ада, он им скажет: "Я делал все это ради
моей малышки".
   Чодо был живым трупом, не продолжал меня поражать.
   - Белинда, признаться, я восхищался вашим отцом; хоть и ненавидел его
и то, что он делал с людьми. Но обо всем этом мы поговорим позже. Сейчас
с каждой минутой мы приближаемся к тому мгновению, когда  убийца  должен
будет утолить свою страсть, чтобы продолжать существовать.
   - Как это?
   -  Это  как  наркотик.  Некоторые  люди  нуждаются  в  более   грубых
стимуляторах, чем все остальные. Для таких и существует Веселый  уголок.
Здесь есть товары для странных клиентов.  Милая  Белинда  удивила  меня,
заговорив по-новому: не как уличная девчонка, но  и  не  как  барышня  с
Холма.
   - Папочка гордился бы  вами,  Гаррет.  Некоторые...  Некоторым  людям
просто скучно, и они не могут этого преодолеть.
   - В этом все дело, правда?  Где  проходит  черта  между  необычным  и
неприемлемым? Когда причудливое становится извращенным?
   Она посмотрела мне прямо в глаза:
   - Я дам вам это понять.
   - Я... "Гаррет".
   Конечно,  именно  сейчас  Покойнику  понадобилось  дернуть  меня   за
ошейник.
 
Глава 43 
 
   - Он хочет вас видеть.
   Белинда вытаращила глаза:
   - Кто хочет меня видеть?
   - Мой партнер. Будьте с ним осторожны.  Он  не  очень  проворный,  но
хитрый.
   - Это Покойник?
   - Вы о нем слышали? Это польстит его самолюбию.
   "Гаррет, поторопись перейти к делу".
   - Я  и  так  торопился  перейти  к  делу.  Белинда  странно  на  меня
посмотрела. От Покойника я получил:
   "Твоя личная жизнь меня не интересует. Приведи девушку сюда".
   - Не слишком ли ты спешишь, а?
   - Что с вами, Гаррет? Вы разговариваете со стенами?
   "Мисс Контагью, я желал бы с вами побеседовать".
   - Какого черта, Гаррет? Не лезьте ко мне в голову!
   - Это не я, маленькая. Я думал, вы знаете о Покойнике. - Она не пошла
к двери, а  стала  жаться  поближе  ко  мне,  и  я,  разумеется,  ее  не
отталкивал. Я провел ее  по  коридору.  -  Я  понимаю.  Понимаю.  Вы  не
ожидали, что вам придется с ним общаться. Вы думали,  что  слухи  о  нем
преувеличены. В основном они действительно преувеличены. Правда  только,
что он очень уродливый.
   "Гаррет!"
   - И вспыльчивый. Он ужасно вспыльчивый. Он похож на барсука с плохими
зубами.
   - О, Боже! Какой нос!
   Она ухватилась за мою руку. Я растаял. Я попытался обнять ее за талию
и немного утешить, но она вцепилась в мою руку  и  не  отпускала.  Утром
будут синяки.
   "Гаррет, уберись вместе со своим злорадством на  кухню,  ты  тоже  не
слишком очарователен. Пока мы с дамой будем обмениваться воспоминаниями,
можешь ублажить свою истинную натуру и выдуть кружку пива".
   - Эй! Зачем переходить на личности?
   Я отправился на кухню и стал грустно поглощать свой любимый напиток -
вейдерское светлое пиво.
   "Гаррет!"
   Черт! Я едва успел выпить четвертую кружку, а он опять  дергает  меня
за веревочку.  Не  дают  человеку  отдохнуть!  Я  приковылял  в  комнату
Покойника и встал за Белиндой. Она весело спросила:
   - Где мне найти Дина?
   - На кухне. Чего тебе, Плут? "Девушка точно такая, какой  кажется.  -
Покойник явно был потрясен. - Я поражен ее честностью и откровенностью".
   - Так это не наследственная черта? "Я имел в виду другое".
   - Ты имел в виду, что она на  самом  деле  ничего  не  знает.  И  это
привело тебя в восторг. "В некотором смысле.  Я  ее  убедил,  что  в  ее
интересах оставаться здесь, подальше ото всех, в качестве нашей  гостьи,
пока мы не найдем убийцу".
   - Что?! - Покойник не любит женщин всех биологических видов.  Ему  не
нравится даже, когда они приходят ненадолго, а уж о том, чтобы  спрятать
кого-то из них в доме на неопределенное время, и говорить нечего. - Твои
взгляды изменились? Чтобы в доме находилась женщина?
   Ясно, что он сделал это не из любви ко мне. "Разве это впервые?"
   - Это как посмотреть!
   "Я бы очень желал помериться с  тобой  силами,  но  сейчас  эта  игра
неуместна. Я хочу, чтобы ты попробовал обворожить  либо  Конфетку,  либо
эту Дикси и уговорил одну из них тоже провести ночь в этом доме".
   - Зачем?
   Он больше верил в меня, чем я  сам.  "Я  уже  отчаялся  научить  тебя
шевелить мозгами. Затем,  что,  если  тебе  удастся  заманить  вероятную
жертву к нам в дом, я смогу удержать ее  завтра  вечером,  когда  убийца
выйдет на охоту. Затем, что, если под моей защитой  будут  две  из  трех
наиболее возможных мишеней, вы с капитаном Тупом  сможете  сосредоточить
все внимание на третьей".
   - Оставь. Я видел этих двух женщин в  деле,  Весельчак.  Конфетка  не
играет в такие игры, а Дикси мне не по карману. Ставки слишком высоки.
   "Я в тебя верю. Ты найдешь путь".
   - Оставь.
   "Меня удивляет пораженческое настроение у мужчины, который  постоянно
тревожит мой сон доносящимися из спальни  взрывами  смеха  и  радостными
воплями".
   - Постоянно? Я могу по пальцам пересчитать, сколько раз...
   "Гаррет, я мертвец, а не дурак".
   - Да? Ладно. Возможно, я преуменьшил. Но мне хотелось бы, чтобы  дела
обстояли хотя бы в половину так хорошо, как ты думаешь.
   "Я бы тоже этого желал. С тобой гораздо легче сладить, когда..."
   - Заткнись! Как мы тут поселим кучу женщин? У нас нет...
   "Дин позаботится с том, чтобы они ни в чем не нуждались. Я позабочусь
об их безопасности. Иди в Веселый уголок и приведи еще одну".
   - Если они сегодня работают. Не забывай, что они занимаются  этим  не
ради заработка. Они работают неполный день, для удовольствия.  И  вообще
чего суетиться? Туп отдал долг?
   "Мы пришли к соглашению, финансовых препятствий больше нет".
   - Правда? Спасибо, что сказал. Надеюсь, ты так его  ободрал,  что  он
здесь больше не появится.
   "Советую тебе поспешить в Веселый уголок и заняться делом".
   Хорошенькое дело!
   - Но мне надо...
   "Все остальное подождет. Мистер Гулляр не умрет, не получив один  раз
отчет о похождениях Брешущего Пса. Если убийца цел, я хочу  накрыть  его
на месте преступления. Я настаиваю".
   Я бы с удовольствием устроил ему все, что он  хочет,  только  вот  не
знаю, как его вынести на улицу,  разве  что  нанять  повозку  и  десяток
крепких грузчиков. Легко представить себе, как он будет смело мчаться по
городу, проявляя чудеса присущей  ему  храбрости,  которые  повергнут  в
трепет злодеев и вызовут ликование угнетенных.
   "У тебя извращенный ум".
   - Хорошо что только ум.
   Я удалился и легко взбежал по лестнице посмотреть,  как  устраивается
моя случайная  гостья.  Я  увидел,  что  ей  помогает  Дин.  Он  во  все
вмешивался, будто он незамужняя тетушка  Белинды.  Вечеринки  под  видом
ремонта у Дина длятся неделями.  Мою  спальню,  находящуюся  со  стороны
фасада, и спальню для гостей он еще убирает, но, пока он и его дружки не
разойдутся, две другие комнаты остаются нетронутыми и становятся складом
для барахла, которое давно  нужно  выбросить  в  подвал  или  на  улицу.
Вечеринки проходят в дальней комнате, предназначавшейся  для  Дина.  Она
еще не отделана. Но с тех пор как у него завелись гости, он уже не  спал
на кушетке внизу.  Однако  чтобы  комната  наверху  стала  по-настоящему
пригодной для жилья, там надо еще как  следует  поработать.  Сейчас  чем
больше Дин встревал между мной и Белиндой,  тем  больше  я  склонялся  к
тому, чтобы в его комнате  оставить  дыры  во  внешних  стенах  -  пусть
покрутится, когда придет зима.
   - Послушай, мне очень нужно у тебя выяснить, что ты знаешь о девушке,
которую называют Конфетка. У  Гулляра.  Мне  надо  как-то  уговорить  ее
провести у нас завтрашнюю ночь.
   - Я с ней не работала. Мы с ней за все время двух слов не сказали.
   - Дьявол! Я думал, что вы все друг друга знаете. Как мне это надоело.
Так ты мне ничего не дашь?
   Дин нахмурился, хотя даже он понял, что  я  не  имел  в  виду  ничего
неприличного. Белинда поймала его сердитый взгляд, подняла бровь (тут  я
влюбился в нее снова, потому что я очень ценю искусство поднимать брови)
и, когда Дин отвернулся, подмигнула мне.
   - Нет.
   Не переставая удивляться, я пошел прочь.
 
Глава 44 
 
   - Послушай, я сделал все, что мог, -  огрызнулся  я,  когда  Покойник
напустился на меня во время моего отчета. - Я слушал  до  умопомрачения,
как Брешущий Пес провел день, чтобы хоть что-то передать Гулляру.  Затем
я убил два часа, пытаясь чего-нибудь добиться от крайне глупой  дамочки,
которая решила, что разговор о спасении ее жизни - это новый  прикол.  В
конце концов она послала меня куда подальше. Это не очень  повысило  мою
самооценку. Но я выяснил, что завтра вечером она не работает. У нее есть
семейные обязанности.
   "Прекрасно. Если завтра мы потерпим неудачу, то оставим  эту  женщину
как приманку на следующий раз".
   - Почему ты  так  уверен,  что  нас  еще  ждут  неприятности  с  этим
убийцей?
   "Я не уверен. Я беру пример с тебя, вижу все в мрачном свете и ожидаю
самого  худшего.  Если  ничего  не  произойдет,  это  будет   для   меня
чрезвычайно приятным сюрпризом".
   - Да? Надеюсь, тебе преподнесут этот чрезвычайно приятный сюрприз.  Я
иду спать. Это был ужасный день.
   "А пиво, выпитое по долгу службы?"
   - Всему есть предел.  Сохраняй  бдительность.  Если  эта  женщина  не
сможет сдержать свои порывы...
   "Ха! Она крепко спит, и в ее головке нет ни единой мысли о ком-то  по
фамилии Гаррет".
   - Кто же она тогда? Монашка? Ну не важно. Не хочу  ни  о  чем  знать.
Хочу только спать. Спокойной ночи. Приятных снов в  компании  клопов.  И
все такое.
   Я уже был наверху, когда меня снова вызвали.
   "Гаррет. Спустись ко мне".
   Я не смог бороться и пошел вниз.
   - Что?
   Надо было побороться.
   "Ты не рассказал мне о другой  женщине,  Дикси.  Из  казино  "У  мамы
Сэма". Помнишь?"
   - Помню. Она не явилась на работу. Ее ждали, но она не пришла.  Никто
не удивился. Это в ее духе. Ясно? Всех продинамила. Но завтра она должна
прийти точно. Она будет нашей приманкой. Спокойной ночи.
   На все вопросы он получил прямые ответы и  не  стал  заставлять  меня
тратить время на наши знаменитые словесные перепалки. Я вскарабкался  по
лестнице. На этот раз я успел подойти к своей комнате,  и  тут  он  меня
догнал.
   "Гаррет! Кто-то стучит в дверь".
   Ну и черт с тем, кто стучит. Пускай придет еще  раз,  когда  люди  не
спят. Я присел на край кровати  и  наклонился  вперед,  чтобы  развязать
ботинки.
   "Гаррет, у двери капитан Туп. Кажется, у него плохие новости,  но  он
так взволнован, что я не могу сказать с определенностью".
   Здорово. Для Тупа я оставлю специальное указание. Пускай зайдет через
неделю.
   Тем не менее я с трудом поднялся с  кровати,  проковылял  к  двери  и
посмотрел в глазок. Покойник был прав. За дверью стоял  капитан  Туп.  Я
еще разок вступил в короткий спор насчет того, стоит  ли  его  впускать.
Наконец сдался и отпер дверь.
   Я был откровеннее, чем обычно:
   - Ну и вид у вас - краше в гроб кладут.
   - Я хочу покончить с собой.
   - И вы пришли сюда, чтобы я помог вам  это  сделать?  Я  не  оказываю
такие услуги.
   - Ха! Ха! Он нас опередил, Гаррет.
   "Приведи его сюда, Гаррет".
   - Что? Ночь не время для обсуждения. Я так устал, просто измотан.
   - Уинчелл. Он похитил эту Конфетку. Сегодня вечером.  Потому  что  он
знает, что завтра мы устроим ему ловушку. С ним Рипли.
   - Откуда вы знаете?
   - Я их видел. Ходил  на  разведку,  прикидывал,  как  завтра  вечером
устроить засаду. И увидел, как они похитили ее, когда она шла с  работы.
Я гнался за ними, сколько хватило  сил.  Они  тоже  меня  заметили.  Они
смеялись надо мной.
   - Вы потеряли их из виду?
   - Да. Я покончу с собой.
   Я сказал Покойнику:
   -  Хочешь,  чтобы  он  сделал  это  сейчас,  тогда  я  смогу  немного
выспаться? От трупа избавимся завтра.
   "Чушь. Капитан Туп, вы должны вернуться в казарму и вызвать всех, кто
знаком с капралом Уинчеллом и рядовым Рипли.  Установите,  не  знает  ли
кто-нибудь, где они прячутся.  Пошлите  наряды  проверить  эти  укрытия.
Думайте  о  том,  как  спасти  девушку,  а  не  о  том,  чтобы   поймать
злоумышленников. Если вам удастся ее спасти, вы добьетесь и расположения
общества, и одобрения  вашего  начальства.  Я  советую  вам  отправиться
тотчас же. Если вдобавок вы сможете настичь злодеев, арестуйте их, но не
убивайте.  С  проклятием  легче  будет  справиться,  если  его  носитель
останется жив".
   - В прошлый раз я пытался. Но этот дурак сделал  все,  чтобы  мы  его
убили.
   "Я полагаю, это тоже заложено в проклятии. Тот, кто его  для  чего-то
породил (вы слишком долго изучаете официальные документы), так вот, этот
колдун был гением. Он не просто выдумал заклинание, понуждающее  убивать
женщин  с  определенной  внешностью.  Он  изобрел   проклятие,   которое
изменяется вместе с условиями жизни, учится на своих ошибках, умирает, а
затем  воскресает  снова  и  снова  и  становится  все  более  жестоким,
преодолевая время".
   Туп побледнел:
   - Значит, нет никакого способа  его  победить?  Если  сегодня  я  его
уничтожу, завтра оно возродится и будет в десять раз сильнее?
   "Я могу назвать несколько способов победить проклятие. Но ни один  из
них мне не нравится.  Например,  можно  сделать  так,  чтобы  теперешний
носитель проклятия умер  в  присутствии  какого-нибудь  калеки,  который
просто  физически  не  сможет  совершить  убийства,  или  на  глазах   у
заключенного,  который  осужден  пожизненно.  Впрочем,  я  убежден,  что
проклятый не должен умереть, пока  его  не  осмотрят  специалисты  и  не
решат,  какое  заклинание  может  лишить  данное  проклятие  способности
переходить от одного человека к другому, то есть вышибить клин клином.
   Или другой путь: поскольку проклятие переходит  при  непосредственном
контакте мертвого с живым, мы сможем попробовать похоронить  преступника
заживо. Лучше всего в море. Возможно, в гробу, если быть уверенным,  что
гроб никогда не откроют".
   - Значит, проклятие нельзя уничтожить, только его носителя? - спросил
я.
   "В настоящее время - да. На самом деле  погребение  лишь  предоставит
искать разгадку последующему поколению".
   - Чувствую, тут придется побегать. "Ты прав. Эту  работу  нужно  было
сделать раньше. Я считаю, что по-настоящему лишить  это  проклятие  силы
можно, лишь установив изобретателя-чародея и обстоятельства, при которых
оно было впервые применено. Причина, с моей точки зрения, так же  важна,
как способ. Если мы узнаем, почему возникло  это  проклятие,  мы  сможем
понять, как его обезвредить и с чего начать".
   Я сказал Тупу:
   - Бьюсь об заклад, он знал все это, еще когда вы пришли в первый раз.
А вы увиливаете от изучения документов под тем предлогом, что это  будто
бы слишком большая работа.
   Туп не стал спорить, Покойник тоже. Я сказал:
   - Что бы сейчас ни происходило, на меня не  рассчитывайте.  Мне  надо
отоспаться.
   Туп раскрыл рот.
   - Не взывайте к моей совести, капитан. Сколько раз я  вытаскивал  вас
из дерьма, а вы все недовольны! В вашем распоряжении те же средства, что
и в моем. Старик сказал  вам,  что  делать.  Идите  и  делайте.  Спасите
девушку. И прославьтесь. Где Дин? Он может выпроводить Тупа? Что,  спать
пошел? Идите сюда. - Я схватил Тупа за локоть. -  Делайте,  что  говорит
Покойник. Ведите расследование. Спокойной ночи.
   Туп вылетел за дверь, брызгая слюной.
 
Глава 45 
 
   Я получил несколько часов передышки, но этого было явно недостаточно.
Меня разбудили звуки, похожие на бомбежку. Я  почувствовал  запах  пищи,
значит, уже рассвет, но ни одно разумное существо в  это  время  еще  не
встает.
   Сам не пойму, почему, но я надел трусы и  пошел  вниз.  Приплелся  на
кухню и плюхнулся в свое обычное кресло.
   - Я думал, всех этих  маленьких  вшивых  Мор-Каров  забрали  в  армию
служить воздушными разведчиками в Кантарде.
   Мор-Кары - летающие существа, ростом они человеку  до  колена  (самые
высокие до бедра) и напоминают старинных красных  дьяволов  с  крыльями,
как у летучей мыши,  только  Мор-Кары  не  красные,  а  бурые.  У  этого
вздорного,  шумливого  несносного  племени  нет   никаких   сдерживающих
центров. Они прилетели  с  севера,  спасаясь  от  громовых  ящеров.  Они
заполонили Танфер, и тут кого-то вдруг осенило, и их наняли по контракту
в армию. Если они выполнят работу, за которую им  платят,  эффект  будет
впечатляющий.
   - Это новая волна иммигрантов, мистер Гаррет. - Дин подал  мне  чашку
чая. - По крайней мере так говорят. Но  мне  сдается,  это  возвращаются
наемники, они надеются, что им заплатят и они улетят снова.
   - Весьма возможно. И что нам не жилось  спокойно  при  императоре?  А
теперь одна напасть за другой. Посмотри на всю эту  гадость.  На  крышах
Мор-Кары.  Повсюду  громовые  ящеры.  В  прошлом  месяце  одна  из  пяти
пятирогих тварей переплыла реку и, как безумная, носилась по Пристани.
   - Мне очень ее жалко.
   - Что?
   Я пошире раскрыл глаза, скосил их налево и обнаружил, что со мной  за
столом сидит наша гостья. А я в одних трусах.
   - Мне было жалко эту глупышку. Она не понимала, что  происходит.  Она
была в ужасе оттого, что какие-то странные маленькие существа  кричат  и
бросают в нее острые предметы.
   - Слышишь, Дин?  Вот  что  значит  женщина!  Чудовище  будто  с  цепи
сорвалось, потопило людей, разнесло в щепки все вокруг, а ей его жалко.
   - Правду сказать, мне тоже было его жалко.
   Да. И мне тоже. И, наверное, всем, кто не пострадал от  этой  бедной,
напуганной и смущенной зверюги. Теперь, когда ее поймали и  поместили  в
большой загон на свободном участке земли,  она  выглядит,  как  огромный
симпатичный щенок, на котором вместо шерсти выросли мох и лишайник. Я не
знаю,  можно  ли  назвать  существо,  которое  весит  тонн   пятнадцать,
очаровашкой, но эта зверюга была очаровашкой.
   - Думаю, мы приобрели полезный опыт, на  случай  если  кто-нибудь  из
крупных плотоядных попробует проделать тот же фокус.
   - Дин, он всегда изображает такого болвана?
   Вот это да! Уже по имени! Старик с ума меня сведет.
   - Всегда, мисс Белинда. Не обращайте на него внимания. Он  никому  не
желает зла.
   - Дин, как ты себя в последнее время чувствуешь?
   - А что, сэр?
   - Ты меня похвалил.
   - Это милая юная дама, мистер Гаррет. Она мне очень нравится. Я хотел
бы, чтобы вы с ней получше познакомились.
   О боги!
   - А! Да, сэр. Я знаю, кто ее отец. Мы не выбираем  предков.  Я  знаю,
кто был ваш отец. - Это для меня новость, если он имел в виду, что  знал
старика лично в те далекие годы, когда папа отправился в Кантард  и  был
там убит. - Насколько я понял, отец не помеха. Мистер Контагью, извините
меня, мисс Белинда, все равно что умер, а все дело в  мистере  Краске  и
мистере Садлере.
   - В двух любителях развлечении,  которые  стали  еще  опаснее,  когда
начали хозяйничать, прикрываясь именем Чодо. Чего ты добиваешься, Дин?
   - Как всегда, мистер Гаррет. Хочу вас сосватать.
   От такого признания я лишился дара речи. Белинда тоже не нашлась  что
сказать.  Мы  обменялись  беспомощными  взглядами.  Я   пожал   плечами,
извиняясь.
   Дин сказал:
   - Я много разговаривал с мисс Белиндой и  понял,  что  ее  вызывающее
поведение на людях - только маска, а на самом деле эта девушка очень вам
подходит.
   Белинда огрызнулась:
   - Вы что, сговорились меня соблазнить, Гаррет?
   Я возразил:
   - Вы должны меня извинить. Это у него пунктик.
   Дин не слушал. Мы обменивались обвинениями и извинениями, а  он  тихо
напевал и убирал на кухне, а потом объявил:
   - Покойник дремлет. Вы бы пошли наверх и занялись любовью, а  спорить
закончите позже, за вторым завтраком.
   Я не верил своим ушам. Дина как будто подменили.
   Его предложение не вызывало у меня протеста. Что-то в  Белинде  очень
меня привлекало.
   Белинда долго сидела, глядя в одну точку  широко  открытыми  глазами.
Дин улыбался, а потом подмигнул ей. У меня возникла слабая надежда,  что
Белинду предложение Дина тоже не очень возмутило.
   Однако мы попали в такое положение, из которого трудно  найти  выход,
даже если обе стороны похотливы, как мартовские кошки.
   Я сказал:
   - Дин, ты искушаешь судьбу. Я собираюсь снова лечь  спать.  Извините,
мисс Контагью. Пожалуйста, не думайте обо  мне  плохо  из-за  нахальства
Дина.
   Казалось, Дин сейчас разразится смехом. Ну и проделки у него!
   Белинда  не  произнесла  ни  слова.  Когда  я  бросился  наутек,  мне
почудилось в ее взгляде легкое разочарование.
   Вы знаете, как это  всегда  бывает.  Как  только  я  остался  один  и
перестал думать, что она ответит, я уставился в потолок и  начал  жалеть
об  упущенной  возможности,  а  Белинда  Контагью   казалась   мне   все
привлекательнее, и все препятствия волшебным образом исчезали.
   Неисправимый романтик. Это про меня.
 
Глава 46 
 
   Я собирался пойти посмотреть, чего добился Туп. Или скорее,  чего  он
не добился, хотя в  этом  случае  он  бы  вернулся.  Белинда  вприпрыжку
взбежала наверх.
   - Можно, я тоже пойду?
   - Нет.
   - Почему?
   - Тебя кое-кто разыскивает. Вряд ли для  того,  чтобы  пожелать  тебе
доброго здоровья. И потом, у тебя такой вид, что мы не  пройдем  и  двух
кварталов, как влипнем в историю.
   - Чем тебе не нравится мой вид?
   - Мне очень нравится. В этом все дело. Если я сейчас выйду с тобой на
улицу, соседи возненавидят меня  на  всю  жизнь.  Кроме  того,  Краск  и
Садлер, наверно, следят за домом, и их шпион точно тебя узнает.  Они  не
доверят мне самостоятельно рыть себе могилу.
   - О черт!
   Она топнула ножкой - изящный  жест,  такое  нечасто  увидишь.  Верно,
долго репетировала.
   - Если бы ты была рыжая, никто не обратил  бы  внимания.  По  крайней
мере Краск и Садлер. Правда, соседи возненавидели бы меня еще больше. Но
если бы ты была к тому же и рыжая, я бы не устоял.
   Дин высунулся из кухни и посмотрел на меня,  будто  говоря,  что  моя
лесть слишком груба.
   Белинда сказала:
   - Твоя лесть слишком груба, Гаррет. Но мне она нравится. Я  не  люблю
сидеть  взаперти.  Я  подумаю  о  том,  чтобы  стать  рыжей.  А   может,
блондинкой. Тебя это устроит?
   Завтрак был забыт.
   - Конечно. Стань какой угодно. Я очень покладистый.  Только  не  надо
толстеть на пятьдесят килограммов и отращивать усы.
   Она  подмигнула  мне.  Я  размяк.  Но  я  все-таки  не  такой  дурак.
Интересно, с чего это она вдруг так ко мне прониклась. Я предложил:
   - Если хочешь, можешь  изменить  внешность.  Особенно  сейчас,  когда
черные волосы как клеймо.
   - Интересная мысль.
   Она послала мне воздушный  поцелуй.  Я  долго  смотрел  на  Дина,  он
отвернулся, пожал плечами и покачал головой. Я не понял, то ли он  хотел
сказать, что никак не возьмет все это в толк, то ли что он  тут  ни  при
чем.
   Я снова пошел к двери.
   "Гаррет".
   Вот всегда так. Как только я соберусь куда-нибудь пойти и  что-нибудь
сделать, так все начинают отнимать у меня время.
   Я вошел к Покойнику:
   - Что?
   "Скажи капитану Тупу, что по размышлении я пришел к выводу, что вчера
произошло лишь похищение. Конфетка будет убита только сегодня вечером  в
урочный час. Так что если капитан, что весьма вероятно, оставил усилия и
ждет, когда обнаружится труп, то он..."
   - Бегу.
   Я  помчался  на  улицу.  Через  квартал  я  заметил  хвост.  Какой-то
мальчишка, мелкая сошка  в  Организации,  еще  не  научился  вести  себя
неназойливо. Краск и Садлер хотели,  чтобы  я  знал,  что  они  за  мной
следят. Опытный хвост оставался  бы  в  тени,  пока  я  не  приступлю  к
серьезным поискам.
   Я их обдурю. Я вообще не буду искать.
   Найти Тупа оказалось несложно. Я пошел  в  Управление  Стражи,  чтобы
узнать, где его разыскивать, и - здрасьте, пожалуйста! Там он сидел  как
ни в чем не бывало.
   - Какого черта вы здесь торчите? - спросил я.
   - Вчера мы ничего не достигли. Я  задействовал  пятьсот  полицейских,
чтобы прочесать все улицы. Они ничего не нашли. После  полуночи  я  всех
отозвал.  Надежды  не  осталось.  Насколько  мы  знаем,   все   убийства
происходили около полуночи.
   - Вы ждете, пока найдут труп. Покойник так и сказал.
   Туп пожал плечами:
   - Я жду ваших предложений. Если только вы не  потребуете  еще  тысячу
марок за то, что вам придется раскрыть рот.
   - На этот раз услуга бесплатная. Покойник просил  вам  передать,  что
девушка жива. Ее не убьют до  сегодняшнего  вечера.  Убийца  никогда  не
нарушает расписания. Вчера он лишь похитил ее, так как знал,  что  позже
мы будем настороже.
   - Все еще жива? - Туп схватился левой рукой за подбородок и  принялся
его потирать, раздумывая над моими словами. -  Все  еще  жива.  -  Снова
молчание и  раздумья.  -  Я  опросил  всех  знакомых  Уинчелла,  пытаясь
разгадать, где он прячется и кто ему помогает.
   - Возможно, никто, кроме Рипли.
   - Возможно. Лаудермилл!
   Появился типичный штабной сержант.  Классический  экземпляр,  задница
вдвое шире плеч.
   - Вызывали, сэр?
   - Есть что-нибудь об Уинчелле и Рипли?
   - Уинчелл не пытался связаться ни с семьей, ни с друзьями. Рипли  еще
проверяют, но пока о нем тоже нет сведений.
   И тут меня осенило.
   - Может, попробуем подойти с  другой  стороны.  -  Неожиданная  мысль
всегда поражает. Моя мысль поразила  меня  самого.  -  Над  чем  работал
Уинчелл?
   - А?
   - Чем он занимался по службе? Послушайте, Туп, я в курсе, что в  ваши
обязанности входит больше, чем вы говорите всем, кроме, пожалуй, принца.
Хотите произвести сенсацию, когда вам дадут волю. Как бы то ни было, мне
все равно. Но в  последнее  время  некоторые  ваши  подчиненные,  как  и
положено настоящей полиции, проводили серьезную работу. Был ли среди них
Уинчелл? Что он делал? Может быть...
   - Я понял. - Туп никак не мог решиться, по выражению  его  лица  было
видно, что он очень не хочет  выкладывать  карты  на  стол.  Наконец  он
произнес: - Лаудермилл! Вызовите Шустера и Шипа. Пусть явятся сюда.  Как
можно скорее.
   Лаудермилл удалился с невероятной для  человека  такого  телосложения
быстротой. Он наверняка прослужил  уже  лет  двадцать  и  беспокоился  о
пенсии.
   Туп сказал:
   - Эти два парня, Шустер и Шип, вместе с Уинчеллом  и  Рипли  готовили
операцию "Ловушка". Шустер и Шип вольнонаемные. Сейчас не их смена,  так
что, может, мы их не так скоро найдем. Мне не пришло в  голову  опросить
вольнонаемных сотрудников. Вольнонаемные  полицейские  явились  быстрее,
чем ожидал Туп, по-моему, даже слишком  быстро,  потому  что  я  еще  не
успокоился. Оба были нелюди. Шустер - метис,  какие  встречаются  редко:
наполовину гном, а наполовину смесь еще каких-то кровей. На вид  он  был
безобразный. Но к моему удивлению, он оказался порядочным и  приятным  в
обращении, наследственность и внешность не  повлияли  на  его  характер.
Видно было, что он фанатично предан идее создания новой Стражи. Таким же
фанатиком был и Шип, происходивший из крысиного народца. Мне не нравится
крысиный народец. Моя неприязнь  граничит  с  предрассудком.  Я  не  мог
поверить, что передо мной действительно стоит представитель этого  вида.
Честная крыса - немыслимое сочетание, нонсенс.
   Туп сказал:
   - Шустер и Шип останутся вольнонаемными, пока нам не увеличат бюджет.
Я уже договорился, что нам отпустят достаточно средств,  чтобы  взять  в
штат четыре сотни тайных агентов. Эти двое возглавят операцию в одной из
частей города, они вас туда отведут.
   Страшная штука - тайная полиция. Сначала это будут  великие  борцы  с
преступностью - возможно, но пройдет  немного  времени,  и  честолюбивый
принц поймет,  что  этих  агентов  легко  использовать  для  уничтожения
существ с сомнительными политическими взглядами.  Все  будет  хорошо  до
того дня, как...
   - Так что же с нашими ребятами? Туп расспросил Шустера  и  Шипа.  Они
знали, где могут прятаться Уинчелл и Рипли. При разработке операции  они
нашли одно укрытие. Они им не воспользовались, но теперь это Уинчелла не
смутит.
   Туп буркнул:
   - Гаррет, идите с ними. Следите за  выходом  из  домика.  Произведите
разведку. Я подоспею с подкреплением.
   И он вылетел за дверь.
   Шустер и Шип выжидательно поглядывали на меня, вероятно, принимая  за
офицера Стражи. Они волновались.  Они  сделались  участниками  настоящей
крупной операции еще до того, как официально стали полицейскими.
   Кивком головы я указал на дверь:
   - Пошли.
 
Глава 47 
 
   Элвис Уинчелл и его сообщник  были  смелыми  парнями.  Шустер  и  Шип
рассказали мне о предприятии, которое  они  затеяли,  прежде  чем  волею
случая капрал Уинчелл и рядовой Рипли столкнулись с тем,  что  оказалось
им не по зубам.
   Территория, где они собирались  провести  операцию,  пролегала  вдоль
берега и огибала городок великанов. Настоящая бесплодная земля. В  самых
опасных местах Уинчелл должен был плестись, притворяясь пьяным. А Рипли,
Шустер и Шип пытались раствориться в унылом пейзаже,  чтобы  потом,  как
только кто-нибудь бросится на Уинчелла, выпрыгнуть из тени.
   Я восхищался мужеством Уинчелла,  но  не  принимал  его  методов.  Он
произвел всего два ареста, да и то арестованы были  довольно  безобидные
молодые грабители. Он отправил  домой  группу  головорезов,  перебив  им
колени, так что они стали калеками на всю жизнь. Уинчелл решил,  что  об
этом наказании пойдут слухи и другим уголовникам неповадно будет.
   - Может быть, - сказал я. - Но я думаю,  они  просто  попытаются  вас
убить.
   - Всех четверых? - спросил Шип. Я пришел в замешательство,  я  просто
не привык, чтобы крыса обращалась ко мне как к равному. Через секунду  я
уже готов был смеяться над собственными предрассудками. Шип продолжал:
   - У грабителей нет своей организации, и они не  работают  бандами.  Я
много лет жил в этом районе. Грабители  никогда  не  ходят  больше,  чем
вчетвером. В основном по двое. С теми, кто работает по четыре, мы  легко
справились. Капитан Туп дал нам инструменты.
   - Может, лучше не надо? Я не хочу об этом знать.
   - Гаррет, грядет  Новый  Порядок,  -  сказал  Шустер.  -  Большинство
граждан сыты по горло. Маятник  качнулся  в  другую  сторону.  Некоторые
говорят, что, если Корона не решит социальных проблем, граждане  сами  о
себе позаботятся.
   Он продолжал распространяться, и я был уже готов  послать  его  вести
беседы с теми женщинами, которых однажды натравил на Покойника.  Шустер,
хоть и был нечеловеческого происхождения, намеревался играть важную роль
в обществе. Я сказал:
   - По-моему, вы преувеличиваете, приятель. Нелюди находятся в  Каренте
только по договору. Если они не хотят подчиняться карентийским  законам,
то не могут требовать защиты от государства.
   - Я понимаю вас, Гаррет. И вы правы. Закон должен быть один для всех.
Если ты родился в этом городе и живешь в нем, ты обязан  помочь  сделать
этот город достойным местом для жизни. Я внес свой вклад. Отслужил  пять
лет в Кантарде и принял карентийское гражданство.
   Мне стало ясно,  что  он  хочет  сказать.  Нечего  смотреть  на  него
свысока: мол, метис. Он исполняет свой долг так же, как и я.
   Я отодвинулся подальше от Шустера. Он был законченным  активистом.  В
каждом третьем предложении говорилось о Новом Порядке с большой буквы.
   Политики действуют мне на нервы. Вернее, я боюсь их  до  смерти.  Они
очень странные и верят, что странный бред, который они несут, не думая о
его смысле, приведет  их  к  успеху.  К  счастью,  в  Танфере  политиков
немного, да и тех общество презирает и отвергает.
   Им надо научиться быть менее опасными, как Брешущий Пес Амато.
   Теперь я сообразил, что Шустер просто безотчетно нашел выход гневу  и
ненависти, которые накопились в нем  от  унижений  из-за  того,  что  он
редкого происхождения и к тому же очень  уродлив.  Он  будет  продолжать
улыбаться, но перекроит мир, чтобы стать в нем звездой.
   Прекрасно. Дерзай, приятель. Только избавь меня  от  революции  и  ее
последствий. Мне и так хорошо.
   Шустер и Шип подвели меня к  дому,  который  недавно  сгорел,  но  не
целиком. Дом бросили, но подвалы были пригодны для жилья, хотя, конечно,
относительно.
   Я спросил:
   - Как бы нам выяснить, есть ли там кто-нибудь?
   Был день. Я прогуливался с  двумя  типами,  которых  Уинчелл  знал  и
которые не способны что-либо придумать. Мир у них состоял из  ангелов  и
злодеев. Час назад Уинчелл и Рипли были их закадычными друзьями.  Теперь
это просто фамилии в списке мерзавцев, подонки, которых надо уничтожить.
   Шустер с подозрением осмотрел развалины:
   - Шип, ты бы обошел все по-тихому. И проверил.
   Крысиный народец  крадется  незаметно.  Шип  неслышно,  как  призрак,
двинулся с места, но совсем не в сторону дома. Мы с Шустером  слились  с
окружающим пейзажем и стали ждать. Шустер оказался  очень  болтливым,  и
нос у него был длиной в фут. Он хотел знать все обо мне и о том,  почему
меня интересует это преступление.
   - Не ваше дело, - сказал я ему. Шустер обиделся и проговорил:
   - По крайней мере вы могли бы соблюдать приличия. Могли  бы  проявить
учтивость. При Новом Порядке я буду занимать важный пост.
   - Я неучтив с Тупом. И не  буду  учтивым  с  его  начальником.  И  не
собираюсь быть учтивым с вами и с Крысой. Я сюда не рвался.  Это  судьба
меня забросила.
   - Я вас понимаю. Со мной происходит то  же  самое.  Даже  хуже,  если
учесть мою внешность.
   - У вас нормальная внешность, - соврал я. - Вон  Крыса.  Что  он  там
показывает?
   - Думаю, подает знак, что они  здесь.  Он  хочет  знать,  что  теперь
делать.
   - Теперь будем ждать Тупа. Я чувствую, что с этим Уинчеллом хлопот не
оберешься.
   Мне не очень понравится, если он перешагнет через мой труп.
   - Я знаю, откуда вы, Гаррет. - Шустер помахал рукой и  ткнул  пальцем
вверх. Шип ответил тем же. - Мне тоже не улыбается стать мертвым героем.
Я хочу увидеть наступление Нового Порядка. При  Новом  Порядке  вы  ведь
будете прежним Гарретом, сыщиком?
   - Наверно, буду. А что? Я никогда не навредил никому из ваших  родных
или приятелей, так ведь?
   - Нет. Никогда. Вот вы смотрите на меня  и  думаете,  что  такого  не
может быть. Я единственный из  несметного  множества.  Выродок.  Честный
метис, происходящий из семьи, ни один член которой никогда не попадал  в
полицию даже в качестве свидетеля.
   Он  говорил  вызывающим  тоном,  и  неудивительно,  потому  что   мое
отношение отражало общее предубеждение. Я смутился: на  самом  деле  мои
чувства были гораздо сложнее.
   - Если мы не поладим, то по моей вине, Шустер. Я ничего против вас не
имею. Просто с утра встал не с той ноги. Обычно вся моя желчь изливается
на крыс-мусорщиков. - Странный вы, Гаррет. Вон идет человек. Он  имел  в
виду Тупа. Очевидно, в некоторых кругах Тупа высоко ценят.
 
Глава 48 
 
   А Туп все еще высоко ценил меня и нуждался в том, чтобы я одобрил его
план.
   - Дом окружен. Выбраться из него будет нелегко.
   - Покойник говорит, что, если можно, надо  взять  их  живыми.  Скорее
всего, пока они живы, проклятие ни на кого не перейдет.
   - Они?
   - Должно быть, проклятие частично затронуло  и  Рипли.  Или  частично
Уинчелла; не знаю, кто из них главный.
   - Ясно. Понял. Думаю, нет смысла ждать дальше. Пора действовать.
   За эти часы мне несколько раз приходила в голову  одна  мысль.  Я  ее
отбрасывал снова  и  снова.  Теперь  она  возникла  опять.  Возможно,  я
пожалею, но я все-таки сказал:
   - Наверно, мне надо пойти  вперед.  Девушка  меня  узнает.  Если  она
поймет, что это спасение, мы избежим лишней паники и  пострадает  меньше
наших людей.
   - Дело ваше. Хотите идти, идите. Я посылаю вперед  Шустера.  Скажите,
что вы собираетесь делать, и потом не мешайте ему выполнять свою работу.
Он лучше всех моих штатных сотрудников. - Хорошо. - Я подошел к Шустеру:
- Я иду с вами. Девушка меня знает.
   - Вы вооружены?
   - Легко.
   Я показал ему дубинку. Он пожал плечами:
   - Тогда не болтайтесь под ногами у настоящей полиции.
   Какая прямолинейность! Что мне было еще делать, как не болтаться  под
ногами у полиции?
   Штурмовой отряд Шустера был вооружен так, что  мог  бы  отбить  целый
город у дивизии Венагетских гвардейцев. Если бы у  этой  группы  захвата
оказался еще хоть  какой-нибудь  опыт!  После  армии  они  не  проходили
никакой подготовки.
   - Вы думаете, у нас будут такие неприятности?
   - Нет, - ответил Шустер, - но от этой компании ничего хорошего  ждать
не приходится.
   -  Ход   мысли   правильный.   Чтобы   не   заработать   нагоняй   за
неподготовленность, надо подготовиться ко всему.
   Шустер улыбнулся:
   - Именно так.
   Я бросил взгляд на противоположную сторону улицы. Шип места  себе  не
находил.
   - В такие минуты все видится по-другому.
   - Вы бывали в подобных передрягах в Кантарде?
   - Даже хуже. Гораздо хуже. Я был тогда напуганным сопляком.
   - Я тоже. Вы готовы?
   - Насколько можно.
   - За мной!
   Он пошел вперед. Белый рыцарь Гаррет шествовал по булыжникам  на  шаг
позади, а за ним  крались  полдесятка  облаченных  в  форму  блюстителей
порядка, которые не имели понятия, как выполнить поставленную перед ними
задачу. Они поступили на службу в  Стражу  не  для  того,  чтобы  ловить
сумасшедших или охранять Танфер от негодяев.  Крысеныш  нашел  крошечное
подвальное окошко. Когда мы приблизились, он юркнул  внутрь,  подрагивая
отвратительным голым хвостом.  Кажется,  я  понял,  почему  мне  так  не
нравится крысиный народец. Из-за хвостов. Хвосты у них омерзительные.
   - После вас, - как только исчез хвост, произнес Шустер.
   - Что?
   Окошко было слишком маленькое. Оно не предназначалось  для  человека.
Какие-то небольшие существа  пробили  его,  чтобы  залезть  и  обчистить
помещение. Или уж не знаю для чего.
   - Вы сказали, что вы герой, которого она знает.
   - Дьявол!
   И я сам на это напросился.
   Я шлепнулся на живот и всунул ноги в окно. Шип  стал  тянуть,  Шустер
толкать. Я протиснулся внутрь, коснулся ногами пола, встал, споткнулся о
валяющийся кирпич и пробормотал:
   - Где они?
   - Вон там, откуда идет свет, - прошептал Шип. Понять его было трудно.
Крысиный народец всегда говорит шепотом. Горло у  них  не  приспособлено
для человеческой речи. - Вы  нас  прикроете,  пока  мы  втащим  побольше
людей.
   Шип всю жизнь провел рядом с людьми. Он не прятался от  общества,  он
довольствовался скромным существованием и брал лишь  то,  что  не  нужно
было никому другому. Я начал его уважать.
   Я вытащил дубинку и пошел на свет, сочащийся из щелей  в  двери.  Мне
показалось странным, что Уинчелл  и  Рипли  не  напали  на  нас  или  не
бросились бежать. "Готовится великое побоище", - подумал я.
   Вдруг за мной появились трое полицейских, и Шустер проговорил:
   - Второй выход перекрыт. Приступайте, Гаррет!
   Я набрал в легкие побольше воздуха и долбанул дверь. Кинулся  на  нее
со всей силой и подумал: сейчас разобью плечо.
   Дверь подалась. Я и не знал, какой я сильный. Что  твой  Плоскомордый
Тарп. Высадил дверь.
   Сделав два нетвердых шага, я упал на кучу битого кирпича.
   Элвис Уинчелл и Прайс Рипли тяжело храпели на подстилках из мешков  и
тряпья. Вероятно, нести проклятие очень утомительно. Только  у  Конфетки
глаза были открыты. Она заметила мое появление, но диких воплей  радости
не последовало.
   Черт, она не поняла, почему мы пришли.  Она  решила,  что  мы  дружки
Уинчелла и его сообщника. Я с трудом поднялся на ноги:
   - Мы спасатели.
   Тут Уинчелл и Рипли начали приходить в себя. Прежде чем бедный  Рипли
успел открыть глаза, Шустер стукнул его по  башке,  легко  обойдя  груду
кирпича. Он двигался почти грациозно.
   Шип не вполне  успешно  стремился  уложить  Уинчелла  обратно  спать.
Уинчелл уклонялся от его ударов, пытаясь метать из глаз  зеленые  искры.
Кажется, он еще не очень хорошо умел это делать.
   Боже, вид у него был  ужасный.  С  тех  пор,  как  он  помогал  брать
негодяя,  которого  выдал  Сити  Сумасброд,  Уинчелл  постарел  лет   на
пятнадцать. Рипли тоже выглядел плохо, но не так, как Уинчелл.
   - Спасатели? Правда? Вы больше похожи на бродячих циркачей.
   Шип и  двое  полицейских  ловили  Уинчелла.  Уинчелл  не  желал  быть
пойманным. Шустер и еще один полицейский  запихивали  Рипли  в  огромный
мешок.
   У другого  входа  в  подвал  появился  Туп,  он  старательно  избегал
опасности. Я окликнул его:
   - Эй, капитан! Ее не  надо  освобождать.  Она  уже  сама  справилась.
Конфетка сказала:
   - Вы тот парень, который околачивался у Гулляра.
   Я перерезал веревки, стягивающие ее  щиколотки.  Красивые  щиколотки.
Раньше я не замечал, какие  они  красивые.  А  выше  них  все  было  еще
красивее, прямо с ума сойти.
   - Гаррет?
   -  Да.  Верный  странствующий   рыцарь.   Неизменно   отвергаемый   и
оскорбляемый за желание предупредить людей, которым угрожает опасность.
   - Убери руки, парень. Я о тебе наслышана. Рипли  теперь  выводили  на
улицу, но Уинчелл не сдавался, хотя Шустер и Шип  уже  накинули  ему  на
голову мешок и скрутили руки. Рипли и  Уинчелл  были  не  в  полицейской
форме. Жалованье позволяло им одеваться,  как  состоятельным  горожанам.
Поэтому я с некоторым удивлением  увидел,  что  Уинчелл  повязал  вместо
пояса толстую веревку.
   - Я о себе тоже наслышан. Иногда в этих рассказах я  себя  не  узнаю.
Что ты слышала? Очевидно, что я не подарок.
   Шипу, Шустеру и их команде удалось повалить Уинчелла  и  натянуть  на
него мешок. Шустер старался завязать его потуже.
   - Что ты подарок врагу. Ты помнишь некую Розу Тейт?
   Шустер наподдал ногой по прыгающему мешку.
   - Это лучше, чем клетка на колесах, - ни к  кому  непосредственно  не
обращаясь, сказал Шустер.
   - А-а, снова милая Роза, - проговорил я. - Да. Позволь мне рассказать
тебе о ней. Это правдивая история, и если ты знаешь  Розу,  то  поверишь
мне, а если нет, назовешь все это сказкой.
   Времени было достаточно. Ребята прекрасно управлялись без меня. Чтобы
заручиться вниманием слушательницы до конца  рассказа,  я  вдруг  совсем
разучился развязывать  и  разрезать  веревки.  Шустер  и  все  остальные
поволокли Уинчелла к  двери.  Уинчелл  все  время  корчился  в  мешке  и
ругался. Кроме него, в мешке были еще пленники. Зеленые бабочки летали и
по всему подвалу, их очень смущал свет  единственной  свечи.  Мне  снова
стало интересно, какое отношение ко  всему  этому  делу  имеют  бабочки,
может, вообще никакого. Может, это просто защитная реакция, как  вонючие
выделения у скунса.
   В помещении остались только мы с Конфеткой, и ее, казалось, вовсе  не
огорчало, что я так неторопливо рассказываю о Розе Тейт. По ходу дела  я
стал искать ножи, которые мы видели в доме леди Гамильтон. Но  мне  было
любопытно,  откуда  Конфетка  знает  Розу.  Завершив  повествование,   я
спросил:
   - Как ты познакомилась с Розой?
   - Тебе же известно обо мне все! Я знаю, ты обо мне расспрашивал.  Мне
сказал Гулляр.
   - Я просто пытался уберечь тебя от  встречи  с  тем  типом,  которого
только что отсюда  выволокли.  Он  любит  кромсать  на  кусочки  богатых
девушек.
   - Это я уже поняла. Наверное, я должна тебя поблагодарить за то,  что
ты не дал ему сожрать мою печенку.
   - Поблагодари, это будет замечательно.
   Наконец я нашел ножи  под  кучей  тряпья,  которая  служила  Уинчеллу
постелью. Я не хотел  к  ним  притрагиваться,  хотя  считал,  что,  пока
Уинчелл жив, от них не может быть вреда.
   - Спасибо, Гаррет. Я  говорю  это  искренне.  Когда  мне  страшно,  я
начинаю язвить.
   Заметили, как она увильнула от вопроса,  откуда  она  знает  Розу?  Я
тогда не заметил.
   - Значит, у Гулляра тебе все время было жуть как страшно.
   У Гулляра ее так и называли - "Маленькая язва".
   - Ты лишаешь себя всякой  возможности  добиться  моего  расположения,
Гаррет.
   Я присвистнул, как паровоз:
   - Ты красивая, но я быстро остываю. Я уже  начинаю  думать,  зачем  я
потерял с тобой столько времени. Твой характер уничтожает  преимущества,
данные тебе природой.
   - У меня так всегда, Гаррет. Только  дела  начинают  налаживаться,  я
сразу все порчу. Мама  говорит,  я  прирожденная  неудачница.  Ладно.  Я
обещаю. Постараюсь. Спасибо. Ты спас мне жизнь.  Что  я  могу  для  тебя
сделать, кроме того, что напрашивается само собой.
   В двери показался Туп и тут же вмешался:
   - Что вы здесь затеяли, Гаррет?
   - Ищу улики.
   - Что-нибудь нашли?
   - Да. Ножи. Покойник сказал, что их нужно сломать.
   Туп приблизился на несколько шагов и взглянул  на  четыре  обнаженных
лезвия.
   - Не опасно к ним прикасаться?
   - Уинчелл и Рипли невредимы?
   - Да.
   - Тогда не опасно. Только не порежьтесь. Туп выругался и взял ножи.
   - Я сразу же их сломаю. И вышел. Я сказал Конфетке:
   -  Кроме  того,  что  напрашивается  само  собой,  хотя  оно  не  так
напрашивается, как ты думаешь, ты можешь зайти ко мне и  побеседовать  с
моим партнером. Он у нас мозговой центр. Он хочет тебя видеть.
   - Он что, калека? Не может сам прийти?
   - Он  нездоров.  Я  спрятал  улыбку.  Покойник  нездоров  более,  чем
кто-либо другой.
   Мы выбрались из подвала. Конфетка болтала без умолку. Я признал  себя
побежденным. Я пытался  представить  ее  Тупу,  чтобы  она  знала,  кому
официально принадлежит  честь  ее  освобождения.  Это  не  помогло.  Она
продолжала трепаться, обращаясь ко мне. Тупа интересовали  только  ножи,
он трудился весьма старательно и разломал каждый нож на четыре части.
   - Об этом мы позаботились. Туп был ужасно счастлив и  доволен  собой.
"Дьявол гордился да..." - подумал я.
   - Лучше проверьте, не взяли ли они у того бродяги  чего  еще.  Мы  не
знаем точно, что проклятие передается через ножи.
   - Бродягу кремировали, и вся его одежда тоже  сгорела.  А  теперь  мы
кремируем этих... Ах, да!  Правильно.  После  того,  как  узнаем  насчет
проклятия.
   - Да, после.
   Конфетка не унималась. Я сказал:
   - Женщина, я больше не могу. Я не мазохист. Но я хочу, чтобы ты пошла
со мной и поговорила с моим партнером. По дороге к тебе на Холм  мы  как
раз будем проходить мимо нашего дома.
   Я примолк и уставился на пленников. Оба  лежали  в  джутовых  мешках.
Уинчелл бесился. Рипли  лежал  спокойно,  но  это  внушало  мне  смутные
подозрения. Пока я смотрел, мимо пролетела крохотная мошка,  похожая  на
моль.
   В это время Конфетка спросила:
   - Откуда ты знаешь, что твой дом находится по дороге ко мне?
   - Признаюсь, я еще не выяснил, кто ты на самом деле. Но я знаю, что с
Холма. Этому убийце нравились только богатые девушки. Так  что  если  ты
собираешься вернуться домой, спрятаться от реального мира и думать,  как
тебе повезло, что можно позабыть обо всем,  что  было,  и  относиться  к
беднякам...
   - Ты акмеист? Или анархист?
   - Что? Ты упустила смысл.
   Это ничего, главное, что я не упустил ее. Я тащился домой, и она  шла
за мной по пятам. Покойник будет доволен.
   - Полно чокнутых подпольных групп, Гаррет. Их  десятки.  Пуантилисты.
Деконструктивисты.   Калибраторы.   Аватаристы,    атеисты,    реалисты,
постмодернисты. Ты так говорил...
   - Я не касаюсь политики в надежде, что политика не коснется меня.  По
моему мнению, хорошо  обдуманному,  хоть  и  циничному,  пусть  мы  даже
перезрели для перемен, все перемены, проводимые людьми, приведут  только
к худшему, пойдут на  пользу  все  более  немногочисленной  и  продажной
правящей верхушке. - В эту минуту я понял,  чем  она  увлечется  теперь:
революцией. - Кстати, у тебя есть имя? Настоящее имя?
   Все эти "исты" соберут под  свои  знамена  несчастненьких,  скучающих
богатых барышень.
   - Конни.
   - Правда? Значит, ты почти его не изменила?
   - Почти. Конни меня называл только брат. В прошлом году  он  погиб  в
Кантарде. Он был капитаном кавалерии.
   - Прими мои соболезнования.
   - А ты мои, Гаррет.
   - Что?
   - Ты тоже там кого-то потерял. До меня дошло.
   - Да. Типичный случай. А как называют тебя другие люди?
   - Микки.
   - Микки? Как они ухитрились из Конни сделать Микки?
   Она рассмеялась. Когда она ничего не делала, а просто  веселилась,  у
нее был чудесный смех. Я чуть не ошалел.
   - Не знаю. Это моя няня. У нее были для всех нас ласковые прозвища. А
что? Я захихикал:
   - Ты мне напомнила о моем младшем брате. Мы звали его Фуба.
   - Фуба?
   - Не знаю почему. Это моя мама. Меня она называла Прыщ.
   - Прыщ? Да. Ну конечно. - Конфетка закружилась и стала показывать  на
меня пальцем. - Прыщ! Прыщ!
   - Эй! Прекрати!
   Люди таращили на нас глаза. Она сделала пируэт:
   - Прыщ!  Знаменитый  сыщик  Прыщ!  Конфетка  засмеялась  и  помчалась
вперед. Побежала, потому что я припустился за ней. Она  неплохо  бегала.
Ноги у нее были что надо. Красивые  ноги,  я  не  очень-то  старался  ее
догнать, просто бежал сзади и наслаждался зрелищем.
   Мы пустились бегом, когда  были  уже  недалеко  от  дома.  Начиналась
Макунадо-стрит, я поравнялся с Конфеткой и сказал:
   - Осталось два квартала по этой улице.  Это  мой  район.  Здесь  меня
знают.
   Она смеялась и пыталась отдышаться.
   - Есть, сэр, мистер Прыщ. Я постараюсь,  чтобы  вы  не  уронили  свое
достоинство.
   Когда Дин открыл парадную дверь, она все еще смеялась, и мне было  не
по себе.
 
Глава 49 
 
   Белинда стояла в коридоре. Она хмуро посмотрела на Конфетку. Конфетка
хмуро посмотрела на Белинду.  Они,  без  сомнения,  узнали  друг  друга.
Конфетка напоследок еще раз подколола меня:
   - Ты знаешь, что его прозвище Прыщ?
   - Дин, - прорычал я, - принеси закуски в комнату Покойника.  А  также
нюхательную соль на случай, если я  дам  этой  девице  по  башке  и  она
отключится.
   У меня вдруг возникла трудность. Я оказался меж  двух  восхитительных
женщин, обе очень интересные  и  разглядывают  друг  друга,  как  кошки,
собирающиеся вонзить когти. В меня.
   Я давно не тренировался, но  вспомнил,  как  это  бывало.  Когда  они
поднимут бучу, я все возьму на себя. Их счастье, что напали  на  такого,
как я.
   Я услышал шум в маленькой  гостиной,  и  меня  осенило.  Я  вбежал  в
комнату до того, как последний приблудный кот Дина успел спрятаться. Это
был крошечный пушистый комочек, такой ласковый, что даже я, если бы меня
приперли к стенке,  признал,  что  он  душечка.  Я  метнулся  обратно  в
коридор, где мои  дамы  обменивались  убийственными  взглядами.  Котенок
замурлыкал.
   - Вижу, что вы, девочки, знакомы. - Я сказал Конфетке:  -  Она  здесь
прячется. От убийцы. - И Белинде: - Вчера вечером убийца ее похитил.  Мы
только что ее освободили. Я привел ее на беседу с Покойником.
   - Я так и думала. Я слышала, что ее похитили.
   Белинда посмотрела на котенка без того  огонька,  который  загорается
при виде этих животных в  глазах  их  поклонников.  Черт  возьми!  Такая
мысль, и все зря.
   - Какой хорошенький, - проворковала Конфетка.
   Здорово! Хоть одна проявила интерес.
   - Хочешь подержать его, пока я посоветуюсь с партнером?
   Конфетка не понимает, когда я называю его Покойником.  Я  передал  ей
котенка и направился в комнату Его милости.  Едва  я  подошел  к  двери,
Конфетка подскочила и нахмурилась, как это  происходит  со  всяким,  кто
впервые непосредственно слышит слова Покойника. Я шагнул в комнату:
   - Чувствуешь, кто у меня здесь? Будут какие-нибудь особые указания?
   "Просто приведи ее сюда".
   Что-то его очень сильно забавляло. Я догадывался что. Две женщины.  И
я, бесстыдно задыхаясь от страсти, пытаюсь придумать, как сохранить  при
себе обеих: и Белинду, и Конфетку.
   "Это будет настоящая проверка твоего легендарного  обаяния.  Особенно
если учесть, что твоя старая подруга Роза Тейт предостерегла обеих".
   - Потешаешься над моим несчастьем.
   "Подготовь ее. Она все еще не оправилась от потрясения. Моя внешность
может оказаться для нее слишком большим сюрпризом".
   Я  подумал,  что  Конфетка  очень  ловко   преодолевает   потрясение,
разряжаясь на мне.
   Котенок сделал свое дело.  Теперь  женщины  сидели  вместе  и,  гладя
котенка, обсуждали приключения Конфетки. Я сказал:
   -  Он  хочет,  чтобы  ты  вошла  прямо  сейчас.  Но  я  должен   тебя
предупредить: он не человек. Не пугайся, когда увидишь его.
   Конфетка как будто не удивилась:
   - Он такой противный? Как великан?
   - Нет, он просто толстый. И у него  длинный  нос.  -  Он  лапочка,  -
сказала Белинда.
   - Кто лапочка? - спросил я.
   - Можно я возьму с собой Шутника? Конфетка имела в виду котенка.  Уже
имя придумали. Белинда кивнула, даже не посоветовавшись со мной.
   - Ладно, - сказал я, будто в этом доме кого-нибудь интересовало,  что
думает его хозяин. - Хорошая мысль.
   На кошку бывают направлены добрые  чувства  и  мысли,  которые  иначе
остались бы глубоко внутри.
   Конфетка пошла в комнату Покойника. Криков  не  последовало.  Белинда
заметила:
   - Я правда думаю, что ты, наверно, хороший парень, Гаррет.
   - А?
   Она махнула рукой, словно говоря, что слышала обо мне много чего,  но
не хочет повторять это  в  моем  присутствии.  Я  пришел  в  недоумение.
Сколько они могли рассказать друг другу, пока я заходил к Покойнику?
   Женщины. Кто их разберет?
   Белинда взяла меня за руку и прижалась ко мне.
   - Сейчас не слишком рано для того, чтобы ты повел  меня  на  кухню  и
угостил пивом?
   Дин заканчивал стряпать горячее.
   - Что это такое? - спросил я.
   - Вам надо поесть. И юная дама, которую вы привели, видно,  давно  не
ела хорошей пищи.
   Еда для Дина - дело серьезное. Была бы его воля, каждое  блюдо  стало
бы произведением искусства. Его ужасает мое отношение к еде просто как к
горючему, хотя, когда я ем, я получаю удовольствие от вкусной пищи. Но я
не буду ради этого лезть из кожи вон или тратить лишние  деньги.  Можете
считать меня дикарем.
   Я налил Белинде пива. Она сказала:
   - Я думала, как мне поступить с Краском и Садлером.
   - Хорошо.
   У меня не было на это времени.
   - Вы не подойдете к двери, мистер Гаррет? - спросил Дин. Кто-то прямо
ломится внутрь. - Я не могу отойти от плиты.
   - Извини, - сказал я Белинде. Она только улыбнулась и подмигнула.
 
Глава 50 
 
   - Ну что еще? - простонал я, отступив на шаг, чтобы дать войти  Тупу.
- Только не говорите, что вы опять сели в калошу. Я не выдержу, если  вы
скажете, что опять сели в калошу.
   - Гаррет, Уинчелл сбежал.
   - Я просил вас не говорить, что вы опять сели в калошу.
   - Я не виноват.
   - А кто виноват? Вы за это отвечаете. Этот тип сидел в прочном мешке.
Как он мог удрать?
   - Один чертов придурок захотел посмотреть на преступника  и  развязал
мешок. Я чуть не завопил:
   - И тут из мешка выскочили бабочки, а вслед за ними  деликатно  вылез
Уинчелл и удалился. Так?
   - Так.
   - Я бы схватил вас и того, другого чертова придурка, запихнул в мешок
и утопил в речке, поделом бы вам досталось!
   - Тот,  другой  чертов  придурок  -  принц  Руперт.  И  он  настолько
порядочен, что не пытается снять с себя вину.
   - Ну ладно... Когда его коронуют, я буду кричать  "Ура!"  Ну  и  что?
Чего вам от меня надо?
   Туп усмехнулся:
   - Ничего. Я хочу видеть вашего партнера. Он хорошо угадывает действия
убийцы.
   - Потому что у Покойника тоже извращенный ум. Он наверняка знает, что
вы пришли. Сейчас у него посетитель. Посидите вон там. -  Я  показал  на
маленькую гостиную. - Он вас вызовет. У меня второй завтрак.
   А тебя не приглашали, никудышный сукин сын!
   Я сел напротив Белинды:
   - Почему бы нам не распрощаться с Танфером? Давай поженимся, уедем на
Карнавальские острова и откроем там бюро предсказаний.
   - Интересное предложение. Как ты до него додумался?
   - Стража упустила убийцу. Псих опять на свободе, и в его распоряжении
восемь или десять часов, чтобы проделать свой маленький фокус.
   - Но если Конфетка и я здесь...
   - Он убьет кого-нибудь другого. Ему надо кого-то убить.
   Нравилось мне это или нет, но каким-то образом мой дом превратился  в
тактический штаб, руководящий  поимкой  Элвиса  Уинчелла.  К  концу  дня
явился сам принц Руперт. Я не мог его  выставить,  но  твердо  решил  не
впускать его свиту. Я подскочил к нему и со свирепой, вызывающей улыбкой
сказал:
   - Ваше величество, у  меня  нет  возможности  обслуживать  всех  этих
людей. - Он не настолько обиделся, чтобы позвать палача, и я  продолжал:
- Такая тьма народу...
   Дело шло к вечеру, но улицы не  были  пустынны,  и  толпа  привлекала
внимание.
   Мы договорились. Никто из свиты не вошел внутрь.
   Принц Руперт стал  первым  членом  королевской  семьи,  с  которым  я
познакомился.  То,  что  я  увидел,  не  произвело  на   меня   никакого
впечатления, хотя позже Покойник и болтал о том, какие добрые  намерения
он обнаружил в голове принца. В то время я был не в настроении, так  что
просто заметил, что дорога в ад вымощена... и так далее.
   Солнце еще не взошло, когда объявили, что Эмму Сетниз, известную  под
именем Дикси Старр, нашли в прискорбном  виде.  Полиция  прибыла,  когда
обряд  уже  был  завершен.  Уинчелл  опять  скрылся,  но  его  сообщника
задержали. Ножи обнаружились снова.
   - Ножи? - закричал я. - Какие ножи? Мы же их сломали.
   Выяснилось, что  найдены  простые  старые  кухонные  ножи,  не  очень
пригодные для совершения жертвоприношений.
   Покойник заметил:
   "Я полагаю, что ножи не являются орудием проклятия".
   - Черт возьми! - проворчал я. - Я это еще раньше сообразил. А  то  бы
Уинчелла уже не было в живых.
   "Ножи  сломаны,  распилены  на  кусочки,  но  ночи  кровавого  железа
продолжаются".
   - Остроумно. А кто этот парень, которого схватили?
   Сообщник оказался умственно  отсталым  крысенышем  (опять  немыслимое
сочетание); он признался, что сторожил Дикси  после  похищения,  которое
произошло задолго до того, как умыкнули Конфетку. Значит, Уинчелл  решил
держать несколько брюнеток про запас. Удрав от Тупа и принца, он  просто
побежал туда, где прятал Дикси. Я пробормотал:
   - Не нравится мне это все. Этот Уинчелл чертовски смышленый.
   -  Уинчелл?  -  усмехнулся  Туп.  -  Да  он  сам  не  может   ботинки
зашнуровать.
   "Это проклятие в действии, господа. На этот. раз, возродившись в наше
время, оно достигло опасной стадии  развития.  По  моему  мнению,  можно
утверждать, что оно начало самообучаться, а не просто медленно усваивать
новое, как собака, путем многократных повторений. Не исключено, что  нам
придется  рассмотреть  самый  страшный  вариант,  -  что   оно   обретет
способность мыслить".
   - Подождите минуточку. Подождите минуточку.  Из-за  проклятия  корова
может перестать  давать  молоко,  или  ребенок  начнет  косить,  или  вы
покроетесь лишаем. Это не то что...
   "С точки зрения деревенского колдуна, вы правы. Возможно, ни один  из
ныне живущих чародеев  не  смог  бы  наслать  такое  проклятие.  Но  это
заклинание возникло в те времена, когда по земле ходили титаны".
   Титаны, или  великаны,  до  сих  пор  ходят  по  земле  -  достаточно
выглянуть на улицу. Ну, может, не здесь, но в километре отсюда -  точно.
Но я не стал спорить. Общение со Старыми  Костями  давно  научило  меня:
нельзя давать ему разглагольствовать о добрых старых временах.
   - Титаны? Возможно. Но сейчас мы разрабатываем стратегию.
   Для принца и капитана Тупа эта стратегия носит политический характер,
хоть и имеет целью выловить ужасного злодея.
   Покойник согласился:
   "Уинчелл будет показываться на улице как можно реже, но он не  сможет
все  время  прятаться.  Возможно,  недолго  ему  удастся  обойтись   без
помощника, но жажда убийства будет возникать у него  все  чаще  и  чаще.
Через шесть дней он почувствует  необходимость  убить  снова.  Поскольку
мисс... Альтмонтиго... освобождена, ему придется  начать  поиски  жертвы
сначала, если, конечно, мы сможем удержать наших  квартиранток  дома.  -
Это он сказал только мне. Нашим гостям незачем  знать,  что  мы  от  них
что-то скрываем. - Уинчелл выйдет на охоту. Если на этот раз он и сумеет
похитить жертву один, ему все равно понадобятся подручные. Он  не  может
перестать убивать  и  не  может  сделать  так,  чтобы  промежуток  между
убийствами не сокращался все больше".
   - Стоп! Стоп! - сказал Туп. - К чему вся эта болтовня?
   "А вот к чему. Финансовые возможности  Уинчелла  невелики.  Он  будет
нанимать сообщников, а вы назначьте вознаграждение за его поимку".
   - Кто такая мисс Альтмонтиго? - спросил я и тут же пожалел.
   Мне было интересно, почему Покойник слегка замешкался перед тем,  как
назвать фамилию, и после. Из-за Тупа и принца?
   "Твоя Конфетка. Или Микки".
   Мне стало как-то не по себе. Альтмонтиго - древний род с самых вершин
Холма. Куда я влип? Одновременно у меня в гостях принц крови и  одна  из
самых высокопоставленных молодых аристократок. Не говоря уж о том, что я
предоставил убежище принцессе преступного мира.
   Все это привлечет ко мне внимание.  А  я  не  люблю,  когда  на  меня
обращают внимание власть имущие.
   Спор продолжался. Рассвет наступил и остался позади. Я сказал себе: к
черту все это. От меня не было никакого толка, и  я  не  услышал  ничего
полезного. Моих предложений никто даже не заметил. Пусть  большие  шишки
решают все по-своему. После того, как они  опростоволосятся  и  выставят
себя в дурацком виде, я самодовольно откинусь в  кресле  и  заявлю,  что
надо было слушать меня с самого начала.
   Я остановился у лестницы. Белинда не спала. Конфетка тоже.  Дин  спал
на кушетке в маленькой гостиной.
   Чертов котенок стал тереться о мои ноги, мурлыча и  пытаясь  зацепить
меня коготками. Я поднял его:
   - Ну, дружок, с самого утра ты получишь хороший  урок.  Нельзя  жить,
полагаясь на симпатичную мордашку  и  доброту  чужих  людей.  Сейчас  ты
вылетишь на улицу.
   Котенок мяукнул. Кто-то постучал в дверь.
 
Глава 51 
 
   Я не спешил.  Я  зашагал  к  парадной  двери,  размышляя,  нельзя  ли
устроить на крыльце такую ловушку, чтобы тот,  кто  не  нажмет  потайную
кнопку безопасности, провалился в бездонную пропасть.
   Прекрасный замысел,  но,  к  сожалению,  неосуществимый.  Осуществимо
только одно: не подходить к двери. Хотя большинство людей, которые хотят
меня видеть, знают, что я имею такую привычку  и  что,  если  они  будут
долго и громко стучать, я в конце концов прибегу.
   Теперешним  кошмарным  посетителем  оказался  некий  всеми  позабытый
субъект, рьяный разоблачитель заговоров по имени Брешущий Пес Амато. Как
раз то, что надо посреди ночи. Ну хорошо,  ранним  утром.  Это  дела  не
меняет.
   - Я вас не разбудил, правда?
   - Меня? Нет. Я еще не ложился. Только собирался. У меня был  скверный
день на этой скверной неделе в этом скверном месяце.
   - Убийца девушек? Я слышал, что убили еще одну.
   - Уже все знают?
   - Когда что-либо интересное, молва распространяется быстро.
   - Ясно. Пошли на кухню. - Я показал пальцем на дверь Покойника.
   - Твой старый приятель Туп изобретает с помощью Его милости  какой-то
план. - Я усадил Амато за кухонный стол. - Хочешь пива?
   - Конечно.
   - Что случилось? - налив две кружки, спросил я.
   - Ну... Это суеверие, я знаю. Я встал, шел дождь, мне надоело  писать
плакаты и листовки. Я вышел на улицу и пошел.  Ноги  сами  привели  меня
сюда.
   Что за черт! Мне не хотелось спать.  Кто  хочет  спать,  когда  ведет
праведную жизнь?
   - Тут остался яблочный пирог. Хочешь?
   -  Конечно.  Я  плохо  питаюсь.  Что  ты  думаешь  о  моем  вчерашнем
выступлении?
   - Очень удачное начало. Но мне не довелось увидеть все целиком.
   - Я заметил, что ты исчез.
   - Не по своей воле. Ко мне подошли бандиты Чодо Контагью  и  сказали,
что их босс хочет меня видеть.
   - Кажется, я видел этих парней как раз перед тем, как ты пропал.
   - Ты знаешь людей Чодо?
   - Слава Богу, не  по  собственному  опыту.  Но  я  годами  следил  за
Организацией и собирал информацию. Они не  пытались  поживиться  за  мой
счет, но, если они попробуют, я буду наготове.
   Что  это  значит?  Кто-то  в  Организации  страдает   милосердием   и
терпимостью?  Едва  ли.  Вошла  Белинда,  за  ней  Конфетка.  Обе   были
полуодеты. Брешущий Пес тут же доказал, что он не совсем  полоумный.  Он
сразу вылупился. У него потекла слюна. Если бы сейчас была луна,  он  бы
на нее завыл. Он пропищал:
   - Кто эти прелестные дамы, Гаррет?
   - Они связаны с делом об убийце девушек. Это Белинда, а та  Конфетка.
Девочки, это Кропоткин Амато.
   Белинда и  бровью  не  повела,  но  Конфетка  чуть  не  выскочила  из
штанишек. С огромным воодушевлением она спросила:
   - Брешущий Пес Амато? - И глядя мне прямо в глаза: - Отец Сас?
   В мгновение ока Амато стал другим человеком.
   - Сас? Это прозвище Лони. Вы знаете Лони Амато?
   Белинда поняла и схватила Конфетку за руку. Конфетка  побледнела  как
полотно,  но,  очевидно,  Белинда  не  успела  ее  остановить.  Конфетка
сказала:
   - Конечно. Мы работаем вместе с Сас. Да, Белинда?
   Так я и думал. Девочки провели ночь наверху, сплетничая обо  всем  на
свете. Надеюсь, что тип по фамилии Гаррет  не  был  главным  действующим
лицом их разговора.
   Брешущий Пес сказал:
   - Лони моя дочка. Об этом знают немногие. Когда  я  в  последний  раз
видел ее, ей было пять лет. Моя жена... Она никогда не верила в то,  что
я делаю. Она считала меня сумасшедшим. Может, так и есть. А может,  нет.
Это не важно. Она ушла. С Лони. Вы знаете Лони? Вы правда знаете Лони?
   Даже психи иногда плачут.
   Девочки не знали, что сказать. Я сделал им знак молчать.
   - Старина, я должен тебе  признаться.  Насчет  тех  отчетов,  что  мм
пишем. Гулляр передает их твоей дочери. Да. Он подставное  лицо,  но  не
злодей.
   - Передает Лони? Правда? Ты знаком с моей дочкой, Гаррет?
   - Однажды ее видел, только и всего. Я с ней незнаком.
   - С ней все в порядке? Расскажи мне о ней. Расскажи мне все.
   - Вынужден разбить твое сердце, дружище. Мы с тобой ладим, мы  вместе
кое-что разработали, но ты не мой клиент. Мой клиент Гулляр представляет
интересы твоей дочери. Без одобрения этих людей я не  могу  тебе  ничего
рассказать. Я могу сказать только, что  она  здорова.  Она  не  светская
дама, но и не нищенка. Если ты хочешь знать больше, я спрошу  разрешение
у Гулляра.
   Белинда сказала:
   - Я изменила мнение о тебе. Ты полное дерьмо, Гаррет.
   - А если бы я работал на тебя? Ты бы  хотела,  чтобы  без  разрешения
обсуждали твои дела?
   Она заворчала, зафыркала. Но поняла. Брешущий  Пес  страстно  желает,
чтобы ему рассказали о его дочери, но,  может,  дочь  вовсе  не  желает,
чтобы он лез в ее жизнь.
   Надо спросить у Лони.
   Брешущий Пес пришел к тому же выводу. Может быть, даже  раньше  меня.
Он сказал:
   - Гаррет, поговори с ней. Спроси, хочет ли она меня видеть.  Если  ты
устроишь нам встречу, я буду твоим рабом по гроб жизни.  Я  сделаю  все,
что ты захочешь. Я любил эту девочку. И я не видел ее с тех пор, как она
была почти младенцем.
   Белинда и Конфетка смотрели на меня так, словно ожидали,  что  сейчас
из моих уст посыплются перлы  премудрости,  как  будто  взмахом  ржавого
рыцарского меча можно воссоединить Брешущего Пса с его давно  потерянным
ребенком. В воздухе повеяло сентиментальностью. Если  я  желаю  добиться
благосклонности одной из этих красоток, надо устроить встречу.
   Я циник. И признаю это. Мне  придется  помочь  Брешущему  Псу,  чтобы
потом добиться успеха у баб. Я ни в  коем  случае  не  стал  бы  тратить
драгоценное время на это дело из каких-то чувств. Я парень крутой.  Меня
всякой чепухой не проймешь.
   Надеюсь, Амато не хватит удар, когда он узнает,  чем  занимается  его
дочь.
   Черт возьми, я сам не знаю, чем она занимается. Правда, не знаю.  Она
танцует в заведении Рислинга Гулляра. Это не значит, что  она  шлюха.  А
даже если так, это не мое дело.
   Я сказал:
   - Не хочу быть невежливым, ребята, но я ужасно устал. Я суетился весь
день. Дамы, если вы не хотите спать, а желаете побеседовать  с  мистером
Амато, пожалуйста.  Когда  пойдете  в  постель,  проверьте,  заперта  ли
парадная дверь. Это означает, что кто-то из вас не должен ложиться, пока
мистер Амато и эти дураки, что разговаривают с Его милостью, не уйдут.
   И тут Покойник показал, что, развлекая членов королевской  семьи,  он
не забывает обо мне.
   "Не беспокойся, Гаррет. Мне кажется, я не смогу отделаться  от  этого
принца, пока он не увеличит нам сумму на расходы. Я  уверен,  что  тогда
Дин уже проснется и проводит нашего  последнего  гостя.  Можешь  немного
поспать".
   Это звучало подозрительно. Покойник бывает ко мне добр, только  когда
он уже приготовил для меня задание. Если он  хочет,  чтобы  я  отдохнул,
значит, потом он загоняет меня до смерти. Я похлопал Амато по плечу:
   - Поболтай с девочками. Я поговорю с твоей дочерью.
   Две минуты спустя я лежал в постели.  Я  погасил  лампу  и  вырубился
прежде, чем голова моя коснулась подушки.
 
Глава 52 
 
   Несколько дней Покойник гонял меня по  делам  с  утра  до  ночи.  Мне
пришлось выполнять всю черную работу, которую  подчиненные  Тупа  должны
были сделать уже давно.
   Правда, они на самом деле снесли все соответствующие документы в одну
комнату, находящуюся в подвале Канцелярии. Просто они так  и  не  начали
просматривать эти бумаги. Так что мне пришлось разбираться в них самому,
но это не всегда было возможно. Чтобы прочитать самые древние  рукописи,
написанные   вышедшим   из   употребления   оделльским   шрифтом,    мне
потребовалась помощь; я все равно не понял бы эти документы, потому  что
язык очень изменился.
   Пока я таким образом  убивал  дни  и  проводил  разгульные  вечера  в
Веселом уголке, Туп, стараясь не привлекать внимания публики, выслеживал
Уинчелла. Говорили, что Тупу поручили положить  конец  убийствам.  Также
было  известно,  что  у  него  это   не   очень   получается.   Масштабы
происходящего   преувеличивались,   подробности   сгущались.    Общество
охватывала  истерия,  что  совершенно  неправомерно,  так  как  убийства
совершаются каждый день и без всякого проклятия.
   Мне кажется, Туп ошибся, когда  предложил  вознаграждение  за  поимку
Уинчелла, хотя эту мысль подал Покойник.  Объявление  награды  привлекло
внимание. В итоге бедный дурак Туп заработал язву. Его  приятель  Руперт
не мог  защитить  Тупа  от  всех  высокопоставленных  болванов,  которые
считали своим долгом объяснить ему, что ему делать. Сам принц забыл, что
мы имеем дело с не совсем обычным преступником.
   - Скажите ему. Он меня не слушает, - жаловался Туп.
   - Он разуверился в успехе?
   - Еще нет. Но почти. Я понимаю, у него тоже трудности, и он не  может
нам помогать. Мне просто немного неприятно,  как  он  отгораживается  от
всего, что не хочет слышать.
   Я пожал плечами жестом умника.  Принц  не  внушал  мне  доверия.  Туп
оправдывал его.
   - У него действительно есть враги, Гаррет.  Множество  людей  думают,
что в Танфере и так все прекрасно. В основном это  те,  кто  пострадает,
если восторжествуют закон и порядок.
   - Что-нибудь обязательно восторжествует: либо закон и  порядок,  либо
что-то  еще.  -  Признаки  проявлялись  все  отчетливее.  -  Я  встретил
нескольких старых  дам,  которые  призывали  уничтожить  все  пивоварни,
винные и водочные заводы.
   - Старушки хватили через край.
   - Я  пытался  им  это  сказать,  -  проговорил  я.  -  Без  пива  нет
цивилизации. Пиво - источник жизненных сил общества. Они не  стали  меня
слушать.
   Туп улыбнулся:
   - Фанатики. Что с ними поделать? Мы получаем  по  пятьдесят  жалоб  в
день на этих религиозных маньяков, последователей Миссиссы, или  как  их
там.
   Ухмылка Тупа означала, что он не верит в действительное существование
старых дам, о которых я говорил. Однако  они  существовали.  Они  стояли
кучкой на ступенях Канцелярии, на несколько маршей выше  Брешущего  Пса,
на их место никто не претендовал. Они меня  не  беспокоили.  В  разумном
обществе их идеи не найдут отклика.
   Пока я работал в Канцелярии, я часто виделся с  Амато.  Брешущий  Пес
изменился. Прежний пыл исчез.  Я  поймал  его  в  перерыве  между  двумя
представлениями и сказал ему об этом.
   - Что происходит? Что-нибудь стряслось?
   - Я боюсь.
   Он не стал ходить вокруг да около.
   - Боишься? Ты? Брешущий Пес Амато?
   - Да. Я. Никто еще не заметил, но заметит. Ты же заметил.  Что  тогда
со мной будет?
   - А в чем дело? Что случилось? Может быть, кто-то начал  преследовать
его по-настоящему.
   - Это из-за дочки. Я вдруг стал уязвимым. Когда я  ничего  о  ней  не
знал, мне было на всех наплевать.
   - Тебе ничего не грозит. Вряд ли кто-нибудь знает о ее существовании.
Мы неболтливы.
   Я принюхался. Что такое?  Ага!  Амато  стал  не  таким  пахучим,  как
прежде.
   - Да. Я тоже так думаю. Я говорю  себе:  те,  кто  знает,  порядочные
люди. Тогда я начинаю бояться ее.
   Я поднял бровь.
   - Я обошел Веселый уголок. Я понял, что она иногда бывает в заведении
этого Гулляра, а то как бы он тебя нанял. Так? - Наверняка все принимали
Брешущего Пса за сыщика. - Я там торчал и торчал, и наконец мне показали
девушку, которую называют Сас.
   - Ну и что?
   - Она выглядит неплохо.
   - Я тебе так и говорил. О ней заботятся.
   - Теперь я о ней знаю, но как я с ней встречусь? Я боюсь этой встречи
до смерти. Что бы ты сказал своей малышке, если бы ты не видел ее с  тех
пор, как она пешком под стол ходила?
   Сас тоже придет в ужас. В свое время. Она не знает, что ему  известно
о ее существовании. Я не мог решить, говорить или не  говорить  Гулляру.
Он страшно разозлится, но я чувствовал, что лучше сказать.
   - Я тебя понимаю. Но нельзя  поддаваться  унынию.  Возможно,  впереди
тебя ждет важная миссия.
   - Какая?
   - Ты должен пойти в народ. Ходить по барам и открытым кафе.
   Городские низы не  помышляют  о  революции.  Бедняки  слишком  заняты
работой, думают только, как свести концы с концами.
   Амато покачал головой:
   - У меня не получится. Это не для меня.
   - Как раз  для  тебя.  Достань  какую-нибудь  новую  одежду.  Потрать
немного времени и изучи сегодняшние настроения масс.
   - Зачем?
   Он произнес это с легким  подозрением.  Он  все  еще  не  вполне  мне
доверял.
   - Зарождаются новые веяния. Пока они не очень заметны, но,  возможно,
за ними будущее. Тебе надо об этом знать.
   Я подумал, что если он  будет  говорить  о  невыдуманных  тревогах  и
безобразиях, то сможет стать  настоящим  уличным  агитатором.  Он  знает
множество людей. Он народный герой. Когда он перестал говорить  о  самом
себе, к нему начали прислушиваться.
   Сейчас он все больше рассказывает о воображаемом прошлом,  но  почему
бы ему с такой же страстью не начать говорить о пока  что  невообразимом
будущем?
 
Глава 53 
 
   Мы трепались с Брешущим Псом, и  тут  меня  поймал  капитан  Туп.  Он
меньше всего походил на офицера Стражи, хотя  и  был  хорошо  одет.  Его
приспешники тоже сменили полицейскую форму на  штатское  платье.  Одежда
стала показателем намерений. Тот,  кто  сбрасывал  красно-синий  мундир,
собирался работать не за страх, а за совесть. Остальные  будут  уволены,
если только принц Руперт получит власть над городской полицией.
   - Как дела? - спросил Туп.
   Он даже не взглянул на  Амато.  Брешущий  Пес  притворился,  что  Туп
невидимка. Это было хорошо придумано.
   - Кое-что я вычитал. Немного. Не все так ясно, как хотелось бы. И  от
всего этого мало проку. В  документах  написано:  "Мы  сделали  то-то  и
то-то, но эту женщину убили, другую тоже, мы схватили  злодея,  повесили
его и похоронили его на месте казни" - и еще что-нибудь в таком духе. Ни
намека на то, как  остановить  проклятие.  В  те  времена  проклятие  не
переходило от одного негодяя к другому, как сейчас. Проклятию не  давали
такой возможности. Наверно, заинтересованные люди лучше понимали, о  чем
идет речь. И само оно не было таким изощренным.  И  местных  волшебников
можно было застать в городе. На Стражу не сваливали  всю  работу.  Когда
убийства пошли по второму кругу, все поняли, что имеют дело с  проклятым
человеком, который вскрыл могилу первого убийцы.
   И мы оказались такими же сообразительными, как наши предки. Ура!
   - И с проклятием ничего не сделали?
   - То-то и оно. Преступника повесили и похоронили  так,  чтобы  могилу
никто не нашел. Но, увы!  Я  плохо  разбираюсь  в  колдовстве,  но  могу
поспорить, что это проклятие обладает силой притягивать людей, пока один
из них не откликнется на его зов и не примет его на  себя.  При  этом  с
каждым разом оно становится хитроумнее и сквернее.
   Туп задумчиво проговорил:
   - А сейчас мы ничего не сможем сделать, даже если захотим.  Проклятие
просто некому обезвредить из-за воины.
   Да, все наши настоящие, могущественные волшебники в Кантарде.
   - А у вас какие новости? - спросил я. Кто знает? Может,  он  или  его
ребята выследили Уинчелла.
   - Никаких следов. Мы устроим ему засаду.  Уже  договорились.  Сегодня
вечером девушка возвращается на работу. Завтра у нее выходной, следующие
два вечера она работает. Дополнительный вечер на  случай,  если  Уинчелл
отложит похищение. Ваш партнер говорит, что убийца не может опоздать  на
два дня.
   Я подумал, что Уинчелл не такой дурак, чтобы вообще  идти  туда,  где
его ждут.
   Туп продолжал:
   - В заведении, кроме группы прикрытия, будут лишь Гулляр, гном и  три
девушки, которым Гулляр доверяет, как  самому  себе.  Уинчелл  никак  не
сможет схватить приманку. А если он попытается это сделать, то попадется
на нашу удочку.
   Это если ему нужна или Конфетка, или Белинда. Но я вовсе  не  уверен,
что Уинчелл не сможет найти других жертв. Разве только ему  не  везет  с
девушками так же, как мне.
   Я не стал возражать. Этот план разработал Покойник. По всем  правилам
военного искусства. Мы затаимся и будем ждать, когда  проклятие  проявит
себя. Я уже указал на очевидные недостатки такого подхода.
   - А если он удерет и схватит другую девушку?
   - Как только обнаружат труп, мы возьмем след преступника.  Шип  нанял
лучших охотников из крысиного народца во всем городе. Они  ждут  вызова.
Сейчас они бродят повсюду в надежде случайно напасть на след.
   Когда все, что ни делаешь, не помогает,  начинаешь  делать  все,  что
можешь. Надо отдать Тупу должное. Теперь он выкладывался на все сто.
   Он спросил:
   - Вы установили чародея, который создал заклинание?
   - Только приблизительно. Это было давно. Раньше, чем мы думали. Чтобы
сказать точно, мне надо еще кое-что перевести.
   - Черт побери, скажите не точно!
   - Да успокойтесь! В показаниях свидетелей, относящихся к тем  далеким
временам, когда впервые произошли  убийства,  упоминается  некий  Дракир
Неветц. Я справился у историка. Он никогда не слышал ни о каком  Дракире
Неветце, но  знает,  что  существовал  некий  Лопата  Дракир  Неветцкий,
настоящий древний  чернокнижник,  который  всегда  соперничал  с  другим
чародеем,  по  имени  Лубок  Простодушный.  Коньком   Дракира   являлось
составление столь сложных проклятии, что никто не мог их избежать.
   Туп заворчал, с минуту подумал и поразил меня знанием  имен.  Он  был
лучше образован, чем я считал.
   - Почему именно такое проклятие? Есть какие-нибудь намеки?
   - Очень смутные. У Простодушного была дочь.
   - Арахна.
   -  Да.  Самая  могучая  ведьма.  Если  только  переводчик   меня   не
разыгрывает, оба - и Дракир, и Простодушный - гонялись за ее  милостями,
чтобы  основать  династию  могущественных  колдунов.  Арахна   предпочла
собственного папочку, что привело Дракира  в  ярость.  И,  сдается  мне,
после этого он ее проклял.
   - Но это было задолго, очень задолго  до  первых  убийств.  -  Да.  Я
думаю, что самые первые убийства просто не нашли отражения в документах.
   - А может быть, Арахна отвела от себя  проклятие,  приостановила  его
действие и никому не сказала.
   - Возможно и так. - Ведь  может  человек  думать,  когда  захочет.  -
Неплохо  бы  выяснить,  остались  ли  какие-нибудь  портреты  Дракира  и
Простодушного. И особенно Арахны.
   Туп опять заворчал, уставясь в пространство отсутствующим взглядом.
   - Все это не так просто сделать, правда?
   - Не особенно. - Господи, все это надо обсудить с Покойником. А он не
в духе, так как новости из Кантарда указывают на затишье перед бурей.  -
Кстати, о том, что не  так  просто  сделать:  взгляните  на  того  типа,
который следит за нами с верхней площадки, где старушки призывают  вести
трезвый образ жизни.
   Туп посмотрел:
   - Это Краск, человек Чодо.
   - Правильно. Сейчас я вам доверю одну тайну.  -  Брешущий  Пес  снова
приступил к работе, не  желая  пребывать  в  обществе  прихвостня  своих
притеснителей. Никто не услышит. -  Вторая  девушка  у  меня  в  доме  -
Белинда. Ее полное имя Белинда Контагью. Это  дочь  Чодо  Контагью.  Она
скрывается у меня, потому что Краск и Садлер хотят ее убить.
   - Что? Почему?
   - Потому что они что-то сделали с Чодо. Отравили или  что-то  еще.  Я
его видел. - Какого черта! Полиции все лгут. - Он не жилец.
   Они только притворяются, что он отдает приказания. Белинда это знает,
и поэтому они хотят от нее избавиться.
   - Кажется, я не вполне понимаю, Гаррет.
   - Белинда может их разоблачить. Они должны скрыть  обман,  иначе  они
потеряют власть в Организации. Я знаю об этом, потому  что  они  хотели,
чтобы я нашел им Белинду.
   - Ту девушку, одну из основных мишеней нашего убийцы?
   В этом и была вся трудность.
   - Мне казалось, что все это просто дурацкое совпадение,  но  потом  я
понял, что смотрю на дело не с того конца.  Мы  оцениваем  все  с  точки
зрения поимки Уинчелла. А тут надо  смотреть  по-другому.  Борьба  между
Белиндой и Краском длится уже несколько месяцев.  А  с  убийцей  девушка
столкнулась ненароком.  Она  бы  вообще  не  влипла  в  историю  с  этим
душегубом, если бы Краск не вынудил ее бежать  из  дому.  Случаи  бросил
меня в гущу событий, и хорошо, что я не опоздал. Игроки отвели мне место
в своей игре.
   Тупу было немного не по себе.
   - Зачем вы мне об этом рассказываете? Опасно знать  слишком  много  о
делах Чодо.
   - Я вам рассказываю, потому  что  на  верхней  площадке  стоит  очень
влиятельный и гадкий человек и бросает на меня недобрые взгляды. Ему  не
нравится, что я не бегаю, высунув язык, чтобы  найти  Белинду,  а  валяю
дурака и расследую никому не нужные убийства.  Насколько  я  помню,  мне
разрешается позвать на помощь полицию. Не  говоря  уж  о  том,  что  вам
доставит удовольствие поддеть мерзавца такого масштаба, как Краск, зная,
что за ним не стоит Чодо.
   - Сказать по правде, Гаррет, я думаю, что убрать  Краска  с  улицы  -
замечательная мысль. - Он сердито забурчал, он был  в  смятении.  Что  я
наделал? - Но я не уверен, что мы ничем не рискуем. Что он делает?
   - Мечет икру. Наверно, думает, как было бы  хорошо  затащить  меня  в
какую-нибудь дыру и пересчитать ребра.
   - Почему?
   - Из-за девушки. Он не знает, что она у меня в доме. Он думает, что я
палец о палец не ударил, чтобы ее  отыскать.  А  они  с  Садлером  очень
прозрачно намекнули, что найти ее в моих интересах.
   - Вы уверены, что Чодо в этом не участвует?
   - Совершенно уверен.
   - Тогда можно поиграть с Краском. Но не ждите чего-нибудь серьезного.
У этих людей всегда находятся влиятельные друзья.
   - Мне ли этого не знать, - пробормотал я. Туп подмигнул мне:
   - Желаю вам хорошо провести день.
   Он с задумчивым видом пошел прочь, а я остался беситься на лестнице.
   Я заметил в толпе  приятелей  Тупа,  в  основном  вольнонаемных.  Туп
наслаждался ролью честного полицейского. Мне стало  интересно,  перестал
ли он вообще брать взятки или отвергает только самые сомнительные.
   Я надеялся, что он не станет приверженцем Нового Порядка. Ведь закона
и порядка тоже может быть слишком много, хотя я не  думаю,  что  Танферу
это грозит.
   Я тихо попрощался с Брешущим Псом. Он разорялся вовсю,  даже  не  мог
отложить мегафон. Он показал на свой последний  отчет.  Я  схватил  его,
отошел, поджидая Краска.
 
Глава 54 
 
   Краск был мною недоволен.
   - Какой же  ты  гнусняк,  Гаррет,  если  якшаешься  с  таким  дерьмом
собачьим, как Туп!
   - Он не так уж плох. Мы старые друзья. Ты разве не знал? У нас  общее
дело.  Новый  Порядок  называется.  -  У  меня  не  получилось,  как   у
ставленника Тупа Шустера: "Новый Порядок".
   - У тебя трудности с Новым Порядком?
   - У меня трудности с  тобой.  Тебя  наняли  кое-что  сделать.  Ты  не
делаешь ничего.
   - Ты ошибаешься. Хотя  вы  и  навязали  мне  деньги,  я  не  оговорил
конкретные условия. Я не отказываюсь от работы. Но прежде надо закончить
парочку других дел. Так что привет!
   - Нет. Тебя нанял Чодо, и работа срочная.  Это  у  тебя  единственное
задание.
   - О черт! Опять двадцать  пять!  Ты  давно  со  мной  знаком,  Краск?
Достаточно давно. Знаешь, что ты можешь, сколько хочешь, строить рожи  и
играть мускулами, а я буду все равно делать по-своему.  Я  тебе  сказал:
мне надо закончить работу. Жди, пока  подойдет  твоя  очередь,  как  все
нормальные люди.
   - Не буди во мне зверя, Гаррет.
   - Э-эх! - Неплохая мысль. - Я всегда так действую на людей.  Особенно
на тех, которые лезут без очереди и думают, что они заслуживают  особого
внимания - Если он собирается мне что-то  сделать,  пускай  сделает  при
всех какую-нибудь глупость. - Послушай. Подойди поближе. Я  хочу,  чтобы
ты понял, как я страдаю оттого, что пришлось тебя огорчить.
   - Я пришел сюда, чтобы нежно предупредить тебя, Гаррет.  Просто,  так
сказать, попенять тебе на ошибки. Но теперь я  чувствую,  что  надо  нам
куда-нибудь пойти и поговорить.
   - Какой ты хитрый, Краск! Вдруг откуда-то появился Туп:
   - Почему бы нам всем вместе не посидеть  здесь,  на  ступеньках,  как
старым друзьям?
   - Отвали, задница, - ответил Краск. - Не твое дело, о чем мы говорим.
- Может, ты и прав. Может, я интересуюсь совсем другим. -  Туп  поднялся
на несколько  ступеней,  уселся  на  каменный  барьер,  идущий  по  краю
лестницы и помахал рукой. Из толпы вышел человек. Даже я был  ошеломлен.
Человек возник как будто ниоткуда. - Ну, Моргун?
   Моргун ответил:
   - Мы убрали карету. Арестовали троих.
   - Hy! Что ты на это скажешь? Краск не смотрел на Тупа.  Он  обратился
ко мне:
   - Что происходит, Гаррет?
   - Ты знаешь столько же, сколько и я. Туп сказал:
   - Спускайся, Краск!
   - Черта с два! Что за фокусы! Туп улыбнулся:
   - Времена меняются, Краск. Я ждал, когда это случится. - Он поднял на
меня глаза, на губах играла злая улыбка. - Мы с Краском старые знакомые.
Из одной округи. Одно время служили в Кантарде в одном подразделении.  У
нас много общих воспоминаний. Краск неловко переминался с ноги на  ногу.
Напряжение в  голосе  Тупа  свидетельствовало  о  старых  счетах.  Краск
чувствовал себя неуверенно. Казалось, что-то и впрямь изменилось.
   - Только тронь меня, Туп, - костей не соберешь!
   - Сомневаюсь. Я уже сказал,  времена  меняются.  Друзей  у  тебя  все
меньше. Я  ждал.  В  тот  день,  когда  меня  произвели  в  капитаны,  я
присмотрел для тебя в Аль-Харе особую камеру. Я ищу предлог, чтобы  тебя
туда поместить, и надеюсь, если  ты  будешь  сопротивляться,  переломать
тебе кости. Я не знаю, почему так получается, но почти все  заключенные,
отмеченные в списке Стражи как пятьдесят  самых  злостных  преступников,
покончили с собой. Может, в  тюрьме  с  ними  грубо  обращались.  -  Туп
подмигнул мне и сказал: - Спасибо, Гаррет. Я  почти  забыл,  что  должен
расквитаться с этим олухом.
   Краск скорчил самую страшную рожу, на какую был способен:
   - Рвешься сыграть в ящик, Гаррет? Со мной шутки плохи.
   - Мне терять нечего. Ведь вы хотели пришить  меня  и  дочку  Большого
Босса, как только я ее найду!
   - Уймись, Гаррет!
   - Ты думаешь, я слабак. По твоим меркам. Но неужели ты считаешь,  что
я болван?
   Краск готов был ломать и крушить все вокруг. Мой план привести его  в
бешенство сработал. Только...
   Один из подчиненных Тупа вышел из толпы и  стукнул  Краска  сзади  по
голове дубинкой, похожей как две капли воды на мою.  Первая  попытка  не
удалась, Краск не упал. Полицейский секунду удивленно рассматривал  свой
инструмент. Затем, прежде чем Краск пришел в себя, человек  Тупа  врезал
ему раз  пять  по-настоящему  и  удостоверился,  что  добился  желаемого
результата.
   Толпа, идущая по лестнице, расступилась. Забавно. Никому не пришло  в
голову позвать Стражу.
   Туп спросил:
   - Как вы считаете? Убрать его отсюда? Пускай Садлер поломает  голову,
вычисляя, что случилось с его дружком.
   - Вы не боитесь их мести?
   - Теперь нет.
   Туп улыбнулся. Появился Шустер. Не знаю почему, но мне казалось,  что
Шустер будет наиболее опасной фигурой в Страже при Новом Порядке.
   - Мы запрем Краска на несколько дней. Просто пускай посмотрит, каково
ему придется. И процессия стала удаляться.
   Я тревожился  за  Тупа.  У  него  могут  быть  крупные  неприятности.
Возможно, он и подыскал камеру для  Краска,  но  мне  трудно  было  себе
представить, что Краск будет в ней  сидеть,  каковы  бы  ни  были  планы
Руперта. У Большого Босса длинные руки. Едва  лишь  Садлер  узнает,  что
Краск попал в беду, колеса завертятся.
   И все же...
   Я взглянул на Шустера. Туп создавал  собственную  тайную  полицию.  И
очень быстро. Возможно, с  наилучшими  намерениями,  но  если  он  будет
откалывать такие номера, как этот, с  Краском,  то  втянется  в  опасную
игру.
 
Глава 55 
 
   Я доложил обо всем Покойнику. Ему это не понравилось.
   - Считаешь, я не прав, Плут? "Капитан Туп стал слишком самоуверенным.
Эти действия преждевременны. Его полиция, хотя и многочисленна,  даже  в
этот  переходный  период  не  может  сравниться  по  силе  с  преступным
синдикатом. Я не верю, что подчиненные Тупа пройдут через все  испытания
и останутся ему верны. Продажность - одна из движущих сил истории".
   - Одна из движущих сил истории? Когда Покойник  начинает  употреблять
такие   выражения,   пора   сматываться.   А   то   последует    длинный
нравоучительный рассказ.
   "Что касается мистера Амато, его беспокойство вполне  понятно.  Когда
увидишь его в следующий раз, попроси зайти".
   Какой добрый приятель мой партнер! Я грубо хмыкнул. Я три дня рылся в
книгах, пробираясь в глубь веков, а ему плевать. Уж что-что, а  выказать
пренебрежение он умеет.
   "Относительно волшебников. Простодушного и Дракира, вероятно, следует
посоветоваться со специалистами".
   - Я уже советовался, Весельчак. "С лингвистами и эрудитами. Оба имени
мне смутно знакомы,  но  не  вызывают  никаких  особенных  воспоминаний.
Боюсь, это было до меня. Я считаю, что Туп должен приберечь свою  особую
камеру для нашего особого злодея".
   Покойник расшумелся, он посылал сигналы на весь дом.
   - Возможно, из нее носитель проклятия не убежит.
   "Он будет там, пока мы не найдем подходящих волшебников".
   Внезапно  Покойник  смутился.  За  показной   уверенностью   сквозила
робость, и это совсем сбило меня с толку - я недоумевал,  что  он  может
скрывать от своего старшего партнера.
   "Что касается мисс Альтмонтиго... - Он умолк на очень краткий миг  и,
казалось, не ожидал, что такой кретин, как  я,  это  заметит...  -  Меня
навестил ее приемный отец. У нас была бурная дискуссия".
   - Можно себе представить!
   Сами понимаете, какой сюрприз для отца.
   "Ему пришлось посмотреть правде в глаза".
   - Это значит, что  некий  субъект,  считающий  себя  моим  партнером,
переупрямил  другого  субъекта,  который  пробыл  на  земле  всего   лет
семьдесят и которому не нравится, как летит время?
   "Это значит, что  непрерывная  бомбардировка  фактами  принудила  его
пойти на сотрудничество".
   - Ты убил его упоминанием о принце. Нетрудно догадаться.
   "Решающим доводом оказалось мое замечание о том,  что  он  больше  не
имеет  законных  прав  распоряжаться  жизнью   мисс   Альтмонтиго,   ему
подвластна лишь ее собственность".
   Я нахмурился. Каждый раз говоря "мисс Альтмонтиго",  Покойник  слегка
спотыкался. Я решил пока не думать об этом.
   По  непонятным  мне  причинам  карентийский  закон  о   собственности
предполагает, что у женщины мозгов столько же, сколько у  курицы.  Закон
дает право отцу и мужу запрещать любую передачу собственности, даже если
сами они не могут претендовать на данные деньги или имущество. Очевидно,
это положение принято для того, чтобы  глупые  девочки  не  раздали  все
религиозным организациям и (или) жуликам. Только вдова  может  заключать
сделки от своего имени. Наверно, здравый смысл приобретается в постели.
   "Я предположил, что она  может  лишить  его  права  распоряжаться  ее
собственностью, которую она в огромном количестве  унаследовала  от  его
бабушки  по   материнской   линии,   феминистской   активистки.   Мистер
Альтмонтиго управляет этой собственностью со  значительной  выгодой  для
себя".
   Покойник задел больное место. Совершеннолетняя  женщина  может  выйти
замуж без разрешения.  Она  может  вступить  в  брак  с  умирающим  (или
мертвым), у которого нет наследников,  и  сразу  же  стать  вдовой.  Это
происходит не так часто, но, когда это случается и на  карту  поставлено
состояние,  судебные  процессы  становятся  развлечением  для  общества.
Свидетели продают показания той стороне, которая больше заплатит. Можете
себе представить, что вытворяют юристы. Ничего нельзя добиться. В  любую
минуту они могут все переиграть.
   - Ты дома. - Без стука вошла Белинда и закатила глаза к  небу.  -  О,
эта женщина! Она работает у Гулляра, но  не  имеет  понятия  о  реальной
жизни.
   Я нахмурил брови и вопросительно взглянул на Покойника.
   "Ребячество, женское соперничество. Не обращай внимания".
   Разумный  совет.   Хотя,   если   Белинда   с   Конфеткой   заведутся
по-настоящему, стоять над схваткой тоже может быть опасно.
   Белинда спросила:
   - Какие у тебя сегодня успехи?  Я  рассказал  ей,  как  провел  день.
Покойник без ворчания выслушал все по  второму  разу.  Неужели  его  так
увлекла история Дракира?
   Едва я упомянул  Краска,  Белинда  задумалась.  Мне  пришлось  дважды
спрашивать: "Что  с  ним?"  -  прежде  чем  она  объяснила  мне  причину
странного настроения Покойника.
   - Заходил твой приятель, такой крупный парень.
   - Плоскомордый?
   - Да. Он сообщил какие-то новости  о  Кантарде.  Кажется,  нехорошие.
Извини. Белинда не любит говорить о войне.
   - Плохие новости, Весельчак? - спросил я.  -  Что-нибудь  неприятное?
"Твой морской флот отбил Фулл-Харбор".
   - Я тебе  говорил,  что  так  и  будет.  -  Меня  захлестывала  волна
гордости. Меня действительно навсегда сделали моряком.
   "Это еще не все. Карента начала  генеральное  наступление  небольшими
силами,  полагаясь  на  богов.   При   поддержке   наемников   Мор-Каров
карентийские силы атаковали венагетов и республиканцев по всему фронту".
   - Значит, скоро получат похоронки матери  многих  героев-карентийцев.
"Еще  больше  похоронок  получат  матери  венагетов  и   республиканцев.
Мор-Кары служат верно и приносят пользу. Если  так  будет  продолжаться,
они  лишат  Слави  Дуралейника   способности   собирать   самые   точные
разведанные, так как не дадут покоя его лазутчикам. Мор-Кары приняли  на
себя роль, которую традиционно играла  кавалерия:  налеты,  прикрытие  и
защита. Притом они делают все это с воздуха, так что ни  Дуралейник,  ни
венагеты не могут им повредить. Мор-Кары уже добились превосходства  над
воздушными союзниками Дуралейника".
   - Ну и что?
   "Не будь тупоумным. Это  означает,  что  война  окончена  и  победила
Карента. Если Мор-Кары будут непоколебимы, мы станем свидетелями  бойни.
Карентийские войска каждый раз будут оказываться в нужное время в нужном
месте  в  превосходящем  количестве,  усиленные  мощной   поддержкой   с
воздуха".
   - А дальше?
   "Конец мечты Дуралейника может оказаться для Каренты началом кошмара.
Победа обернется поражением. Наши наиболее мудрые  руководители,  должно
быть, поняли это уже давно. Поэтому война тянулась так долго. Когда цена
победы превышает цену продолжения войны..."
   - Что? - Я не унимался.
   "Ты как-то говорил о том, какое может возникнуть положение, если  все
солдаты вернутся домой".
   - О! Да, конечно.
   Когда война ведется десятки лет,  экономика  зависит  от  продолжения
военных  действий.  Целыми  отраслями  управляют  нелюди.  Мир  принесет
значительные перемещения, социальное напряжение и раздор.
   - Можешь назвать это войной, которая  проиграна  при  помощи  победы.
"Вот именно".
   - Что нам делать, чтобы устоять? "Мы не  занимаемся  политикой.  Наши
услуги будут нужны всегда. Даже боги бессильны против судьбы".
   Это было похоже на усеченную цитату.  Однако  я  не  сказал  о  своих
подозрениях. Бесполезно уличать Покойника в плагиате. Он не знает стыда.
   Вернулась Белинда:
   - Я придумала, Гаррет. Мне нужно видеть капитана Тупа.
   "План, достойный вашего отца,  мисс  Контагью.  Но  неудачно  выбрано
время. Я вам не советую. Еще не настал час бросать вызов мистеру  Краску
и  мистеру  Садлеру.  Все   преимущества   на   их   стороне.   А   ваши
немногочисленные надежные друзья заняты этим перескакивающим проклятием.
Однако позвольте мне изложить, какие шаги мы сможем  предпринять,  когда
придет время".
   Я застонал. Когда Покойник начинает  излагать,  какие  мы  предпримем
шаги, я шагаю за дверь.
   Они беседовали. Я ждал, всеми позабытый. Наконец  Белинда  ушла,  она
была  полна  энергии  и  послала  Покойнику  на   прощание   смачный   и
многообещающий благодарственный поцелуй.
   - Что она задумала?
   "Ее план включает,  в  частности,  что  меня  перенесут  в  заведение
мистера Дотса..."
   - Что? Эта женщина сумасшедшая! Я не могу сдвинуть его с места, чтобы
вытереть пыль, не то что вынести из дома.
   "В ее плане была некая утонченная порочность, - задумчиво просигналил
Покойник. Он не стал объяснять. - Мы обсудим некоторые его подробности в
ближайшие дни, когда будет свободное время. Все это потребует  бесед  со
многими людьми. Скажи об этом Дину".
   Хорошо. И пусть Дин свалит всю вину на меня, хотя очевидно,  что  все
это бредовые замыслы Покойника.
 
Глава 56 
 
   Вот так мы и жили: валяли дурака и все думали, как остановить  одного
из самых опасных убийц за всю историю Танфера, залезали по  уши  в  дела
Стражи и донесения осведомителей, да  еще  Покойник  пытался  провернуть
какую-то аферу, чтобы Краск и Садлер отстали от Белинды. Я вынужден  был
играть роль мальчика на побегушках. Брюзжащего мальчика  на  побегушках.
Когда у Тупа не находилось для меня ничего лучшего.
   Однако должен  признать,  что  благодарность  мисс  Белинды  Контагью
превзошла все ожидания и оказалась едва ли не больше того,  что  я  могу
вынести.
   Я потерял счет  негодяям,  которые  перебывали  у  нас  за  эти  дни.
Большинство  из  них  не  походили  на  обычных  головорезов:  это  были
должностные лица, военные, предприниматели и даже офицеры Стражи.  Люди,
из-за чьей  недальновидности  Чодо  приобрел  власть,  а  они  -  больше
богатства, чем им полагалось. Все они знали  Белинду.  Раз  в  год  Чодо
собирал их всех вместе под предлогом ее дня рождения.
   Они пришли. Белинда рассказала им о Краске, Садлере  и  о  папаше,  а
Покойник в это время покопался у них  в  головах.  Тем,  кто  готов  был
выступить против Белинды, Покойник смешал все мысли, так  что  эти  люди
забыли, что видели ее.
   Вокруг шныряли Плоскомордый, Морли и его  команда,  они  обеспечивали
охрану.
   Покойник был уверен, что Уинчелл больше не клюнет на  Конфетку,  даже
если она будет валяться перед ним голая и у него будет  преимущество  во
времени Белинда предложила, что пойдет она.
   Настал вечер. На этот раз я решил держаться до  конца,  пока  все  не
получится. Не дам Тупу и его неумехам снова все испортить.
   Я мечтал с этим покончить. Я столько работал, будто это  не  одно,  а
несколько дел. Разве что не махал кулаками, хотя в нашей  профессии  это
приходится делать часто.
   В дансинг Гулляра набились подсадные утки,  почти  все  вольнонаемные
полицейские. Еще больше полицейских околачивалось вокруг. Веселый уголок
заполонили стражи закона. Те, кто работал на улице, приходили,  покупали
пиво и уходили. Мы сидели внутри и покупали еще охотнее.
   Гулляр стоял, опершись на стойку, и говорил мне:
   - Этот подонок с ножом скоро сделает меня богачом,  все  твои  ребята
пьют пиво. Ты, правда, собираешься поймать этого негодяя?
   - Мы разрешим ему показывать свои трюки на твоей  танцплощадке,  и  к
тебе валом повалят клиенты-вампиры.
   - Это опасно!
   - Ничего не поделаешь!
   Было уже поздно. Напряжение нарастало. Полицейским все  труднее  было
прикидываться, что они обыкновенные гуляки. Впрочем, мне не  приходилось
уговаривать  их  расслабиться  и  спокойно   ждать.   Они   были   такие
обыкновенные, что дальше некуда, и вели себя, как отпетые гуляки.
   - Нам не следует торчать здесь, Гаррет. Гулляр был прав. Уинчелл  мог
узнать меня.
   Белинда прошла в заднюю комнату, где мы с Гулляром и Хрустом  убивали
время за кружками пива. Ей нужна была моральная поддержка.
   Хрусту тоже. Его выставили. Шустер занял его место за стойкой.
   - Гулляр, я бы справился  с  любым  выскочкой,  который  пристанет  к
девочкам. Почему меня убрали из бара?
   - Я не сомневаюсь, что ты бы справился, Хруст. Но  я  тут  сейчас  не
главный.
   Хруст сверкнул на меня глазами. Я сказал:
   - Речь идет об убийце-психопате, Хруст. Совсем полоумном. Ты  его  не
знаешь. А тот, кто встал за стойку  знает.  -  Я  надеялся,  что  Шустер
хорошо замаскировался. - Если  бы  ты  там  стоял,  убийца  бы  вошел  и
перерезал тебе глотку прежде, чем ты успел бы что-нибудь сообразить. Это
для твоей безопасности.
   Все это уже говорилось раньше. Я устал. Я чмостул Белинду в  щечку  и
сжал ее руку.
   - Уже скоро. Продолжай. Ни пуха ни пера. И все такое.
   - Гаррет, он уже должен был что-то предпринять.
   Я боялся, что она права. Кто-то должен был проверить, здесь  ли  она,
попытаться ее похитить. Я тоже забеспокоился.
   Через час общее мнение выплеснулось на улицу. Что-то не так. Рыбка не
клюет. Где-то умирает другая женщина, потому что...
   Но все продолжали играть свои роли. Я  стоял  в  тени  и  смотрел  на
танцплощадку, как вдруг вошел Садлер. Вид у него был зловещий. Когда  он
заметил Белинду, выражение его лица стало угрожающим.
   Белинда  танцевала  с  полицейским  в  одежде  матроса.  Она  увидела
Садлера. В ее глазах на миг вспыхнуло пламя.
   Садлер направился к Белинде. Как только он пересек  невидимую  черту,
все зашевелились.  Он  понял,  что  влип.  Запахло  жареным.  Обнажились
клинки. Я вышел и напомнил всем, что сегодня мы  собрались  не  за  тем,
чтобы убивать.
   И тут пляшущей походкой вошел Брешущий Пес Амато.
   Здрасьте! У нас здесь разгорается ссора, срывается план, по  которому
у  каждого  своя  роль,  включая  слоняющихся  по  залу  для  отвлечения
подозрений  девушек  Гулляра.  Человек  двадцать  орут  и  вопят.  Везде
валяются пострадавшие. А Брешущий Пес  Амато  высматривает  свою  дочку.
Вместо нее он углядел меня. Он не обращал внимания на рев:
   - Эй, Гаррет! Какая удача!
   Мимо  него  пролетел  отброшенный  полицейский:   Садлер   разъярился
по-настоящему.  Я  попытался  подойти  к  Брешущему  Псу  и  увести  его
куда-нибудь подальше, где не так опасно.
   - Где моя девочка, Гаррет? Я  все  ходил  сюда  и  торчал  тут,  пока
наконец не набрался храбрости с  ней  поговорить,  и,  когда  я  наконец
дозрел, выяснилось, что эта Сас вовсе не моя малышка.  Эту  зовут  Сасна
Прогель,  и  о  Лони  Амато  она  знает  лишь  то,  что  Гулляр  и   его
помощник-гном упоминали это  имя.  -  Еще  один  полицейский  отлетел  в
сторону. - Что вы здесь устроили?
   - У нас тут бедлам. Ты не можешь  немного  отодвинуться  с  дороги  и
минуту подождать?
   Садлер выкрикивал мое имя, словно решил, что я виноват  во  всех  его
бедах. Он нападал.
   - Лучше поберегись, Гаррет, - сказал Амато. Он  пошел  в  угол.  -  У
этого парня не очень дружелюбный вид.
   Совсем недружелюбный вид.  Садлер  расшвырял  полицейских,  опрокинув
парочку на пол. Я со всей силы ударил его в висок. Он упал на колени, но
не отключился. Пока он поднимался, я добавил еще. Но он все же встал.
   У меня болели костяшки пальцев на левой руке. Потом  Садлер  дал  мне
сдачи. Я отлетел к Брешущему Псу. Садлер двинулся  ко  мне,  не  обращая
внимания  на  окружающих,  которые  колотили  его  со  всех  сторон.  Он
определенно  считал,  что  я  лично  в  ответе  за  его  страдания.   Он
наклонился, чтобы поднять меня в воздух.
   И тут Брешущий Пес  его  взгрел.  Так  пчела  жалит  слона,  если  он
оказывается у нее на пути. И ему удалось настолько  рассердить  Садлера,
что тот решил уложить Амато в первую очередь.
   И тут силач Рислинг Гулляр уложил Садлера чем-то напоминающим  кулак,
но это не мог быть кулак, потому что Садлер  сразу  же  рухнул  на  пол.
Гулляр подул на суставы и сказал:
   - Надо смотреть за девушкой, а не  развлекаться,  Гаррет.  И  показал
пальцем.
   - Дьявол!
   Уинчелл все же решил зайти в гости. Никем не замеченный во всей  этой
суете он пробирался к эстраде.
   - Эй, у нас тут вечеринка.
   Белинда неуверенно оглядывала его, прикидывая, тот  ли  это  человек,
кого она должна опасаться.
   Все замерли.
   Я закричал.
   Все тоже.
   Садлер снова бросился в бой, но Уинчелл  оказался  крепче.  Проклятие
сделало его сверхчеловеком. Он пробился к Белинде, поднял ее, взвалил на
плечо и  пошел  к  двери.  Когда  я  попытался  уговорить  его  изменить
поведение, он пинком уложил меня под стол. Никто не мог его  остановить,
пока Хруст не взял это дело в свои руки: он принес  бочонок  с  пивом  и
нежно бросил его через всю комнату прямо  в  удивленное  лицо  Уинчелла.
Бочонок был полный. Неплохо для бородача Хруста.
   Уинчелл так и не успел очухаться.  Ребята  с  улицы  вошли  внутрь  и
помогли его успокоить. Они связали его, заткнули рот кляпом, и  волнение
потихоньку улеглось. Теперь Уинчелл выглядел маленьким и  старым,  будто
проклятие  превратило  его  в  зеленоглазого  старика,  с  которого  все
началось у Морли.
   Белинда прямо обвилась вокруг меня. Слегка  отвернувшись,  я  увидел,
как Брешущий Пес что-то нудно талдычит Гулляру.
   Потребовалось время, чтобы прошло всеобщее смятение. Прибыл Туп  и  с
самодовольным видом начал ходить вокруг Уинчелла. Я сказал ему.
   - Если он у вас опять сбежит, я сам привяжу вам  к  ноге  булыжник  и
сброшу в реку.
   - Шустер! Посади его в мешок и запри в камеру.  И  смотри,  чтобы  не
выпал кляп.
   У Уинчелла был жуткий вид, из глаз сыпались искры. Туп  усмехнулся  и
стал хвастаться:
   - В этот раз ошибки не будет, Гаррет. На карте наше будущее. Мм будем
осторожны. Засадим его в камеру, в которой я немного помучил Краска, Как
только  принц  Руперт  узнает,  что  злодей  пойман,  пошлют  за  нужным
волшебником.
   Я заворчал  и  намекнул,  что  не  очень  уверен  в  профессиональной
пригодности некоего принца и его Стражи.
   - У вас есть какие-нибудь светлые мысли?
   - Да. Одна-единственная, специально для вас.
   - Какая?
   - У  вас  есть  мешок.  Если  вам  нужно  что-нибудь  еще,  приходите
послушать Покойника. Завтра.
   - Завтра после полудня, - сказала  Белинда.  -  Гаррету  надо  еще  и
поспать.
   - А? - Мы, сыщики, соображаем туго. - Еще и поспать? Она подмигнула:
   - Может, я позволю тебе вздремнуть. Если будешь хорошим мальчиком.
   - А-а!
   - До Тупа дошло  раньше,  чем  до  меня.  Я  вел  себя  с  надлежащей
сдержанностью.
   Тем временем Брешущий Пес разбрехался вовсю. Смутив Гулляра и Хруста,
он обратил их в бегство.
 
Глава 57 
 
   Я стал еще сдержаннее, убедившись,  что  судьба  постоянно  стремится
сдержать мои страсти.
   У Уинчелла были сильные подозрения, что он угодит в западню. Несмотря
на это, проклятие принуждало его идти, давая, впрочем, некоторую свободу
действий при подготовке нападения. Заклинание  было  достаточно  мудрым,
чтобы, когда  необходимо,  предоставить  проклятому  пользоваться  своим
умом.
   Когда я вступил на Макунадо-стрит, в голове у меня  мелькали  картины
дикой ночи,  и  тут  я  увидел,  что  наша  дверь  взломана.  Дин  лежал
полумертвый в коридоре, приблудный  котенок  свернулся  калачиком  около
сломанной руки хозяина и жалобно мяукал. Белинда сказала:
   - Я позабочусь о Дине. Выясни, что случилось.
   Я прислушался, но не ощутил присутствия Покойника. Это меня испугало.
Только однажды негодяи  проникли  в  наш  дом,  да  и  то  прошли  всего
несколько шагов. Обычно Покойник  обращает  незваных  гостей  в  камень,
когда они еще на улице. Сейчас  он,  похоже,  ничего  не  смог  сделать.
Злодей (или злодеи) прошагал от входа прямо к лестнице.
   Может, Покойник сделал наконец последний бросок к другому  берегу?  Я
не чувствовал, что он существует.
   - Иди же! - резко сказала Белинда.
   - Будь осторожна.
   Я медленно двинулся вперед, по спине у меня ползли  мурашки.  Мне  не
стыдно признаться, что я испугался. Такое же чувство я испытывал,  когда
в числе храбрых юных карентийских моряков  участвовал  в  самых  опасных
набегах. Я прокрался вдоль стены к двери  Покойника  и,  слегка  толкнув
локтем, открыл ее.
   Влетев в комнату, я был готов ко всему.
   В комнате не было никого, кроме моего  партнера.  Покойник  выглядел,
как всегда, но что-то изменилось. Я ощущал напряжение, которого  никогда
не было прежде. Я чувствовал, что ему не причинили вреда и он  не  спит,
он просто на чем-то очень сосредоточен и не может уделить мне внимания.
   Значит, беда еще в доме. И это ужасно.  Наверх.  Злодей  должен  быть
наверху. Там Конфетка.
   Но мы уже поймали Уинчелла... Я потянулся мыслями к Покойнику, ища  у
него подтверждения. Он не ответил. Разумеется.
   - Тот, кто это сделал, еще здесь, - сказал я  Белинде.  -  И  он  так
силен, что Покойник не может с  ним  справиться.  Думаю,  он  пришел  за
Конфеткой. Я пойду к нему. Но боюсь, если я поднимусь  на  второй  этаж,
его там не окажется. Он схватит тебя и даст деру.
   - Тогда сначала поищи  внизу.  Белинда  была  спокойна  и  практична.
Возможно, эти качества  достались  ей  по  наследству.  Надеюсь,  Старик
сможет продержаться еще несколько минут.
   - Здесь никого, - смело войдя в кухню, объявила Белинда. - И дверь  в
подвал заперта с этой стороны.
   Сверху донесся крик, голос был Конфеткин.
   - Может, нас туда заманивают.
   Наверху что-то упало. Звук падающего тела. Белинда схватила  меня  за
руку. Я спросил:
   - Думаешь, это ловушка?
   - Гаррет!
   - Ладно. Сейчас некогда выяснять. В другое время.
   Я попробовал внушить себе, что я Морли  Дотс.  Эта  работа  наверняка
потребует легендарного хладнокровия Морли. Если моя  милашка  просто  не
забавляется наверху с  парнем...  Хладнокровие  Морли.  Так  и  хотелось
послать за Морли и его хладнокровием. Только...
   Только что же это такое? Я сделал все, что мог. Я  помог  скрутить  и
обезвредить Уинчелла. Пора получить вознаграждение и ехать  отдыхать.  А
здесь какой-то бардак.
   В кабинете не было ни души. Я обменялся взглядами  с  Элеонорой.  Это
меня успокоило. Она напомнила мне, что у меня и  раньше  бывали  тяжелые
времена и спокойствие -  самое  мощное  оружие.  "Не  повредило  бы  еще
прибавить к этому немного ума, душечка".
   В маленькой гостиной тоже никого, лишь стоял кошачий запах, который я
так ненавижу. Маленький паршивец. Навонял тут".
   Я напялил непромокаемую шляпу и направился в кухню. Я  орудовал  там,
пока не нашел марлю, которую купил Дин, когда его обуяла  голубая  мечта
самому делать сыр и таким образом экономить деньги. Я ему говорил:  если
бы я хотел урезать расходы, я бы обошелся без домоправителя. Как  бы  то
ни было, мы потратили деньги на марлю, но остались без сыра.  Я  отрезал
несколько метров, обернул марлю вокруг шляпы и засунул концы  спереди  и
сзади за воротник.
   - Что ты делаешь?
   - Так делают пчеловоды. Можешь сделать то же самое.
   - Ты свихнулся, Гаррет!
   Но  она  последовала  моему  примеру.  И  даже  сделала  себе  грубые
рукавички.
   Я рылся в ящиках и заглядывал в шкафы, пока не нашел серные свечи.
   - Когда я зажгу эти штуки, старайся не вдыхать дым. Он уложит тебя на
месте.
   Белинда  качала  головой,  бормотала  непристойные  ругательства,  но
продолжала разговор:
   - Ты совсем чокнутый. Тебе это известно?
   - Я чокнулся с тех пор, как  понял,  что  здесь  насекомые.  Так  или
иначе, если тебя сейчас разрежут на куски, я этого не вынесу.
   - Ты прирожденный романтик.
   - Точно. Человек с тысячей лиц.
   Наша беседа прерывалась топотом и воплями, которые шли сверху.  Затем
вопли прекратились. Наступило угрожающее молчание.
   - Кажется, тебе пора садиться на коня, Гаррет.
   - Ага.
   Я проведал Дина. Ему не было хуже. За ним присматривал  его  пушистый
приятель.  Я  хотел  послать  за  подкреплением,  но  молчание   наверху
говорило, что я опаздываю.
   - Белый рыцарь отправляется на выручку. Когда-то  у  меня  и  вправду
были белые доспехи, а теперь все съела ржавчина.
   - Давай, Гаррет!
   Никакого аристократизма. Зато какие ножки!
 
Глава 58 
 
   - Я так и знал! - взревел я. - Я знал, что здесь то,  чего  не  может
быть.  -  По  второму  этажу  летали   бабочки.   Большие,   зеленые   и
отвратительно плотоядные, но, к счастью, их было мало и они были глупые.
- Посмотри на этих бабочек.  Мне  кажется,  укус  такой  твари  разносит
проклятие, как москиты желтую лихорадку.
   В Танфере почти никто не знает про москитов, но  на  островах  о  них
можно  услышать  от  туземцев.  Если  прислушаться,  когда  они  с  вами
заговорят.
   - Ну так зажги свечи.
   Белинда не просто советовала. Она настаивала. Но зажигать свечи  было
еще не время.  Сначала  я  открыл  свой  любимый  чулан,  достал  оттуда
безобразный нож и предложил его Белинде.
   - Если кто близко к тебе подойдет, можешь вырезать  у  него  на  лице
свои инициалы.
   Для себя я выбрал нож с  таким  длинным  лезвием,  что  он  напоминал
короткий меч. Я направил острие в сторону комнаты Конфетки.
   Я  вошел  первым,  вид  у  меня  был  совершенно  дурацкий.  И  сразу
столкнулся с нашим незваным гостем, с этим чудовищем, которое почти  без
усилий  подняло  Конфетку  к  самому  потолку.  Он  закрепил  веревку  и
напоминающий плаху кусок бревна на перекладине, оставшейся торчать после
ремонта. Его толкало проклятие, и он собирался угрохать  Конфетку  прямо
на месте.
   - Он растет на глазах, - прошептала Белинда.
   Я не мог  рта  раскрыть.  У  меня  язык  прилип  к  гортани.  Человек
продолжал двигаться, несмотря на воздействие Покойника. Проклятие давало
адскую силу!
   Почему Конфетка не убежала от него? Покойник замедлил бы шаги убийцы,
и он бы ее не догнал.
   - Ух! Белинда! Не смотри этому чудищу в глаза. У меня такое  чувство,
что, если он положит на тебя свой зеленый взгляд, ты пропала.
   - Хорошо. - Она не нервничала. Моя девочка Белинда не из  таких.  Она
невозмутима, как ее папочка. - Ты зажжешь свечи или дашь этим  насекомым
одолеть меня?
   Из угла рта злодея вылетали бабочки.
   Я зажег серную свечу от обычной свечки,  которую  захватила  с  собой
Белинда, и поставил на пороге. Когда  я  ставил  вторую  свечу,  негодяй
заметил, что он здесь не  один.  Боже,  какой  он  был  огромный!  Вроде
Плоскомордого, только еще крупнее. И  где  Уинчелл  его  отыскал?  Такое
громадное существо не должно бегать на  свободе.  Он  медленно  повернул
голову.
   - Почему ты не пырнешь его, Гаррет? Тебе нравится тянуть время, да?
   Да. Потому что у меня слишком много совести. А в этот раз еще потому,
что я  совсем  растерялся.  Этого  не  могло  быть.  С  убийцей  девушек
разделались у Гулляра. Сейчас я уже должен был лежать в постели,  может,
даже спать.
   Гигант поднял Конфетку вверх ногами так высоко, что только голова  ее
касалась пола. И тут он выпустил из  рук  веревку.  Веревка  со  свистом
скользнула по плахе, и Конфетка плюхнулась на пол. Хотя  во  рту  у  нее
торчал  кляп,  она  начала  издавать  какие-то  звуки,   будто   пытаясь
произнести  мое  имя  Я  надеялся,  что  она  не  хочет  меня  о  чем-то
предупредить.  У  меня  не   было   времени   выуживать   из   нее   это
предупреждение. Гигант  засверкал  зелеными  глазами.  И  стал  изрыгать
бабочек. В основном тоже зеленых. Старик Дракир любил зеленый цвет.
   Прямо у  нас  на  глазах  гигант  начал  стареть.  Каждую  минуту  он
становился старше на несколько лет.  Рост  его  тоже  уменьшился,  хотя,
чтобы добраться до него, мне надо было подставить  лестницу  ступенек  в
пятнадцать.
   Он приглядывался к Белинде.
   Он тяжело задышал, будто бежал против урагана. Он  пыхтел  и  хрипел.
Бабочки полетели у него  из  ноздрей.  Довольно  глупые  насекомые,  или
заклинание в этой части было плохо продумано. Почти все  бабочки  летали
за убийцей.
   Я держал перед ним зажженную серную свечу. Бабочки не доставали  меня
через марлю. Правда, ему, похоже, было все равно. Он не отрывал  взгляда
от Белинды.
   - Не смотри этому ублюдку в глаза, - напомнил я ей  и  отодвинулся  в
сторону.
   Я встал на колени и пополз вперед, негодяй продолжал проделывать свой
леденящий душу фокус. Я перерезал ему  сухожилия  за  правым  коленом  и
левой лодыжкой. До него не сразу дошло, что к чему, но  он  упал.  Затем
снова стал подниматься. Я проткнул ножом его правую ладонь и  пригвоздил
ее к полу. Белинда вонзила нож в левую ладонь.
   - Попробуй заткнуть ему рот кляпом, Гаррет.
   В ней играла кровь Контагью.
   Нарастающая  боль  и  повреждения  сломили  гиганта  настолько,   что
проклятие ослабело. Тут за дело взялся Покойник. Злодей словно окаменел.
Откуда-то совсем  издалека  долетел  шепот,  будто  доносимый  встречным
ветром:
   "Ты пришел вовремя".
   Я освободил Конфетку.
   - И зачем ты развлекаешься с  этими  извращенцами?  Нет  чтобы  найти
нормального приятного парня вроде меня.
   Конфетка меня обняла. Она не проронила ни слова, даже  когда  Белинда
пошутила:
   - Может, она подумала, что тебя уже прибрали к рукам.
   Конфетка только теснее прижалась ко мне,  словно  решила  никогда  не
отпускать.
   Бабочки порхали вокруг, как пьяные. Я тоже стал задыхаться от серного
дыма. Насекомые садились на обнаженные  руки  Конфетки.  И  звали  своих
сородичей.  Я  опять  подумал:  вдруг  эти  маленькие  черти   переносят
проклятие?
   - Пошли отсюда. Запрем этих тварей здесь, со свечами.
   Я решил, пока Покойник занят, незаметно пронести несколько свечей и в
его комнату, исключительно ради эффекта.
   Белинда стала помогать Конфетке, хотя и не очень любезно. Я  взглянул
на нашего незваного гостя. Из его приоткрытого  рта  все  еще  выползали
бабочки. Белинда сказала:
   - Нельзя оставлять его здесь.
   - Почему?
   - Он сдохнет.
   - Туда ему и дорога.
   - Пошевели мозгами, гений! "В самом деле.  Наступит  твой  черед  нас
пугать".
   - Не вмешивайся. - Я заворчал, мне стало противно. Если злодей умрет,
проклятие может перейти только ко мне. Не думаю, что это  будет  так  уж
здорово. - Надо,  чтобы  он  оставался  без  сознания.  А  то  он  может
покончить с собой.
   У меня возникло внезапное убеждение, что проклятие привело Уинчелла в
заведение Гулляра, чтобы он отвлек внимание от покушения на Конфетку.
   Покойник просигналил:
   "Я могу его удержать".
   - Как ты удерживал его, когда я вернулся? "Свяжи его, если тебе будет
от этого легче".
   -  Хорошо.  -  Я  заглянул  в  комнату  Конфетки.   Дыхание   негодяя
улучшилось. Пол был устлан бабочками. Только некоторые из них  проявляли
признаки жизни. Я сказал:
   - У меня возникла идея.  Пусть  проклятие  перескочит  на  Покойника.
Тогда он будет...
   - Тогда он будет разговаривать с тобой напрямую.
   - Ты практична до ужаса. - Я  развязал  моток  полотняной  веревки  и
принялся за нашего злодея. У меня ушел весь моток, затем я  еще  вставил
ему в рот кляп. Потом я избавил его от серных свечей. И дал Белинде свою
дубинку.
   - Если он пошевелится, сразу же тресни его.
   - Куда ты идешь?
   - За Тупом. Чтобы они убрали отсюда нашего гостя.
   Но до этого дело не дошло. По крайней мере тогда.
 
Глава 59 
 
   Я должен был знать. Этого следовало ожидать. Черт побери,  надо  было
принимать это в расчет. Это была судьба. С тех самых пор, как я связался
с Брешущим Псом, как я ни увиливал, Амато нигде не  давал  мне  проходу.
Поэтому я  совершенно  не  удивился,  когда  увидел,  что  Брешущий  Пес
расположился у  меня  в  коридоре  вместе  с  Сас  и  Дином,  Сас  очень
расстроена, Амато суетится вокруг Дина, а Дин слабым голосом настаивает,
что с ним все в порядке. Дин был настолько ошеломлен, что не  чувствовал
боли.
   "Как бы мне отсюда выбраться, - пробормотал я, - пока еще никто  меня
не заметил?" В эту минуту меня не очень заботили неприятности  Брешущего
Пса.
   - Гаррет!
   Меня заметили.
   - Не продолжай. У меня свои трудности, и я вряд ли  смогу  что-нибудь
тебе посоветовать.
   - Да не волнуйся. Я как только увидел этот разгром,  так  и  подумал,
что тебе не до меня.
   - Проклятие как-то разделилось. У меня наверху  еще  один  убийца.  -
Черт! В глазах Брешущего Пса зажегся огонек. Что еще такое? - Я  иду  за
капитаном Тупом.
   - Правильно. Я тебя понимаю. Я побуду здесь и за всем присмотрю.
   - В этом нет необходимости. Иди домой. Поспи немного. Когда  Покойник
хочет, он может обойтись без помощи.
   Из комнаты Покойника до меня дошел смешок, а Амато возразил:
   - Мне будет не по себе, Гаррет. После всего, что ты для меня  сделал.
Все равно мне надо поговорить с тобой о моей девочке. Вот эта Сас не моя
малышка.
   Это я уже понял. Я не стал больше  ничего  слушать.  Я  питал  хилую,
тщетную надежду, что Покойник сжалится надо мной и вышибет Брешущего Пса
до моего прихода.
   Тупа  пришлось  будить;  от  одного  этого  я   получил   несказанное
удовольствие. Вот опять!
   Никогда во время расследования мне не приходилось будить людей  среди
ночи. Всегда кто-то приходил ко мне и требовал, чтобы я встал чуть свет.
   - Да! - настаивал я,  добравшись  наконец  до  его  квартиры.  -  Вы,
политик, поднимите задницу и пойдемте со мной, увидите  сами.  Проклятие
размножается. Если вы не заберете этого типа, проклятие  пойдет  дальше,
как будто мы не поймали никакого  Уинчелла.  Я  уверен.  Вы  думаете,  я
прибежал в такое время, потому что у меня против вас  зуб.  Вы  же  меня
знаете!
   Туп фыркнул:
   - К несчастью. Вы не можете просто привезти его завтра?
   - Я иду домой. Когда я приду, я передам этого типа тому, кто окажется
поблизости. Если не окажется никого, этот тип уйдет самостоятельно. И  я
больше не собираюсь распутывать историю проклятий,  выдуманных  древними
полоумными  волшебниками.  Если  действительно  хотите   доставить   мне
радость, придите и под каким-нибудь предлогом  арестуйте  Брешущего  Пса
Амато. Возможно, он важный свидетель. Он решил свести меня с ума.
   Некоторое время  Туп  смотрел  на  меня  с  хмурым  видом,  вероятно,
размышляя, не стоит ли ухватиться за предложенный мною  план.  На  губах
его блуждала гадкая улыбочка. Я сказал:
   - Не вздумайте сделать какую-нибудь  пакость,  чтобы  заставить  меня
пожалеть о своих словах.
   - Да что вы! Помилуйте! И даже сто раз помилуйте. Эчавар! -  Внезапно
появился подобострастный  тип,  будто  только  и  ждал,  когда  Туп  его
позовет. - Доложи Шустеру, что мне нужен взвод  для  ареста  еще  одного
носителя проклятия. Или, в случае неудачи, злостного нарушителя порядка.
   У меня сложилось впечатление, что он имеет в виду не Брешущего Пса.
   Туп не опознал человека, который  вломился  в  мой  дом.  Полицейские
тоже. После того как они его осмотрели и записали показания  Конфетки  и
Покойника, Туп нехотя признал:
   - Кажется, вы поступили правильно, Гаррет.
   - Я всегда поступаю правильно.
   - Скажите это своему ароматному приятелю, который сидит внизу.
   Брешущий Пес не ушел домой. А девушка по имени Сас  ушла,  но  только
после того, как полицейские  помогли  ей  избавиться  от  Амато.  Туп  и
Брешущий Пес по-прежнему не могли друг друга терпеть.
   Мы с Тупом наблюдали, как Шустер и его подручные запихивают злодея  в
мешок. Туп спросил:
   - Вы хотите отправить его подальше?
   - Что?
   - Отправить Амато. Ах! Вы не присутствовали, когда мы обсуждали,  как
бороться с преступностью. Законы о тунеядстве. Мысль  Шустера.  Возникла
на основе изучения древней практики. Эти законы существовали во  времена
империи. Если ты не можешь доказать, что зарабатываешь своим трудом  или
что у тебя есть деньги, - бам!  Либо  иди  в  кутузку,  либо  уезжай  из
города. Амато как раз попадает под эту статью. Он никогда не работал.
   - Не делайте этого. - От всей этой  фигни  страшно  становится.  -  С
каких это пор вы стали хватать людей оттого, что у одного из ваших ребят
возникла такая мысль?
   - С тех пор как эта мысль  так  понравилась  Руперту,  что  он  издал
закон.  Применяется   ко   всем   городским   жителям.   Независимо   от
биологического вида. Договоры составлены довольно небрежно  и  дают  нам
право относиться ко всем остальным так же, как мы относимся к людям,  то
есть поступать с бездельниками и паразитами, как с преступниками.
   Снова гадкая улыбочка. Похоже,  нас  ждут  невеселые  времена.  Я  не
сомневаюсь, что банда сторонников закона и порядка  будет  обращаться  с
нежелательными людьми гораздо суровее, чем со всеми остальными.
   - А тем временем мои дружки Краск и  Садлер  сидят  в  доме  Большого
Босса и изобретают способ отплатить мне за то, что я, по их  мнению,  им
сделал. Мне стало досадно. Туп и его команда насаждали закон и  порядок,
а Краск и Садлер разгуливали на свободе благодаря личным связям.
   - Так уж получается, Гаррет.  Я  мог  бы  позволить  Шустеру  с  ними
разобраться, но вы об этом пожалели бы.
   - Почему?
   - Краск мог бы повеситься в камере. Быть может, от раскаяния.  -  Туп
ухмыльнулся. От раскаяния. Славно придумано. - Садлера  сегодня  вечером
могли бы зарезать. Но если бы это произошло, вы бы бесились  и  ругались
до тех пор, пока мы бы не заткнули вам рот.
   Он прав. И Морли прав. Мне, правда, надо выработать более  практичный
моральный кодекс. Давно доказано,  что  фанатичная  преданность  идеалам
может пагубно отразиться на повседневной жизни. Особенно в Танфере,  где
"идеал" и "этика" - загадочные слова на  языке,  не  понятном  девяноста
девяти процентам населения.
   Я признал, что, возможно, он прав. - Но иногда  делайте  вид,  что  я
ваша совесть. Не торопитесь действовать  и  не  забывайте,  для  чего  в
первую очередь существуют законы.
   - Спасибо, Гаррет. Теперь я  каждый  день  буду  ждать,  когда  вы  в
длинном сером балахоне начнете читать проповеди на ступенях Канцелярии.
   Надо было уходить. Сейчас он будет  промывать  мне  мозги.  Я  ужасно
устал. Он уже наполовину меня обработал. Опасно соглашаться  со  Стражей
даже в мелочах.
   Дома было не лучше. Я избавился от худшего  из  незваных  гостей,  но
Брешущий Пес продолжал сидеть. Я разговаривал с ним не слишком ласково.
   - Я столько часов не спал, что сбился со счету.  За  это  время  меня
раза три пытались убить. - Может, я и преувеличил. Кто знает, что  может
случиться, если те или иные люди возьмут верх.  -  Пытались  убить  моих
друзей. Я больше не могу слышать никаких жалоб. Если у  тебя  сложности,
приходи через несколько дней.
   Я не стал ему напоминать, что я на него не работаю и не обязан решать
его проблемы.
   Меня ждало новое испытание. Мои  замечания  вызвали  интерес  у  дам.
Белинда предъявила полный набор своих штучек,  и  оказалось,  что  в  ее
распоряжении тысяча и одна шпилька и всеми она готова меня подколоть  за
неуважение к старшим. Конфетка совершенно рассвирепела и совсем  забыла,
кто спас ее изящный задик. Она пошла провожать Брешущего Пса домой и  не
вернулась.
   "Она и есть его дочь", - сообщил мне Покойник.
   - Это я уже сообразил. Даже не пришлось считать на пальцах.
   "Это долгая история"
   - Тогда не рассказывай, не теряй времени. Я иду спать.
   Я бросил на Белинду многозначительный взгляд. Она не обратила на меня
внимания.  Она  суетилась  вокруг  Дина,  который  снова  обосновался  в
маленькой гостиной. Судя по тому,  что  Белинда  ему  говорила,  она  не
собиралась выполнять данные ранее обещания.
   "Мать Конфетки вступила в связь с  человеком,  которого  Конфетка  до
недавнего времени искренне считала своим отцом".
   - Это обязательно нужно знать? Сейчас?
   Я разглядывал парадную дверь. Дверь, которой больше не было.  Могу  я
быть уверен, что Покойник не заснет, пока я буду отдыхать?  Он  дал  мне
знать, что я могу на него положиться. И продолжил  свою  душещипательную
повесть о том, как прекрасная юная героиня преодолела  все  препятствия,
чтобы воссоединиться с родным отцом.
   - Хорошо, Плут. Мы  все  видели,  как  она  с  пеной  у  рта  жаждала
воссоединения.
   Я решил,  что  дня  через  два  Брешущий  Пес  ей  надоест.  Она  уже
достаточно осведомлена и до сегодняшней ночи не хотела  общаться  с  ним
напрямую. Может, больше никогда и не захочет, как только увидит, в какой
дыре он живет.
   Покойник продолжал рассказ, но я заупрямился. Я не стал его  слушать.
Я не стал слушать никого и пошел спать. Прежде чем заснуть, я  несколько
секунд злился и тосковал по добрым старым временам, когда я жил один  и,
бывало, делал все так, как хотел.
 
Глава 60 
 
   Дин впустил меня в новую дверь. Оказалось, что рука  у  него-таки  не
сломана, и вторжение неприятеля стало для него поводом  похлопотать.  Он
нанял рабочих и, едва взошло солнце, начал их изводить.  Они  не  давали
мне спать, я встал и по совету Покойника отправился проверить, как  дела
у Тупа и его ребят.
   - Вот что они сделали, - вернувшись, стал я рассказывать Покойнику. -
Пока убийцы были в бессознательном состоянии,  их  поместили  в  камеры.
Двери заложили кирпичами. Окон в камерах нет. В дверях  оставили  щелку,
через которую пленникам передают еду.
   "Вероятно,  этого  достаточно.  Хотя  через  мусоропровод..."   Я   с
самодовольным видом перебил его:
   - Мы все учли, Весельчак. Все учли. Я заметил эти веревочные пояса.
   "Что?"
   - Веревочные пояса. Все злодеи подпоясывались веревкой. Когда Уинчелл
объявился у Гулляра,  у  него  не  хватало  куска  пояса.  Тип,  который
ворвался к нам в дом, носил вместо пояса обрывок веревки, такой же,  как
у Уинчелла. Тут я понял, в чем дело. Проклятие переносит веревка.
   "Ты забыл об этом упомянуть".
   Я усмехнулся:
   - Я немножко схитрил, чтобы у меня не отняли всю славу.
   "Какую славу? Тебе  ничего  не  достанется.  Общество  уверится,  что
победа над проклятием принадлежит исключительно  капитану  Тупу.  Он  об
этом позаботится".
   Всегда этот Покойник все испортит.
   - Туп запер веревки в  ящике  и  спрятал  его  в  запечатанный  сейф,
стоящий еще в одной обложенной кирпичами камере.
   Мне не удалось убедить Покойника, он знал некомпетентность Стражи.  Я
тоже волновался. Но скрывал это.
   - Я получил последние  переводы.  Я  был  прав.  Все  началось  из-за
женщины. Мне также нашли портрет Дракира...
   "Я полагаю, этот Дракир оказался двойником старика, который  ездил  в
карете".
   - Да. - Когда Покойник начинает  читать  мысли,  он  неудержим.  -  И
Дракир носил серьги в виде бабочек.
   "Он очень интересовался бабочками".
   - Очевидно.
   "А еще больше он интересовался тем. как пережить своего соперника".
   Покойник  воровал  мои  потрясающие   сведения.   Я   пришел   домой,
переполненный новостями, а он вытаскивал их у  меня  из  головы  или  он
догадался обо всем еще раньше?
   - Да. Дракир нашел путь к бессмертию, но это был жестокий путь. Когда
Дракир изобрел проклятие, он сделал так, чтобы оно  непременно  настигло
отвергнувшую его дочь Простодушного. Затем Дракир подстроил,  чтобы  его
убили. Для него это не имело значения. Проклятие возвращало его к жизни.
И всегда переставало действовать, воспроизведя своего создателя.
   Меня удивляют люди, подобные Дракиру: они готовы пожертвовать сотнями
жизней ради сомнительной возможности отдалить  собственную  смерть.  Эти
люди выдают себя за человеческие существа, но вы, и я, и  все  остальные
для них все равно что тараканы. Жаль, что такие люди  не  довольствуются
тем, чтобы уничтожать друг друга.
   Я ожидал, что проклятие принудит обоих пленников  покончить  с  собой
Покойник си мной не согласился.
   "Теперь б этом нет смысла. Допустим,  один  из  них  прокусит  зубами
вены. Ну и что? Даже Туп не настолько глуп. чтобы  войти  в  камеру  без
искусного волшебника".
   - Если он когда-нибудь появится. "Вот именно.  Может  быть,  никогда.
Они могут все остаться в Кантарде".
   - А труп тем временем будет разлагаться. Однажды кого-нибудь  стошнит
от вони, этот человек откроет камеру...
   Покойник не слушал. Он рассеянно  заметил,  что,  возможно,  мне  еще
придется поволноваться. Я свалял дурака, когда привлек  его  внимание  к
Кантарду. Он вдруг направил все мысли туда.
   Оттуда шел поток новостей. Я собирал их все  утро,  но  Покойник  уже
знал большую часть от Плоскомордого. Дружище Тарп всегда рад ворваться к
нам с каким-нибудь стоящим  известием,  если  оно  хоть  немножко  может
испортить мне жизнь. Я люблю Плоскомордого, но он не способен просчитать
последствия. Если бы мозги  были  замазкой,  отпущенной  ему  порции  не
хватило бы даже на то, чтобы утеплить комнату без единого окна.
   Вести из Кантарда говорили о том, что Карента на пороге  победы.  Нас
ждут бесконечные парады и бесчисленные, доводящие всех до одурения речи.
   Как я и предсказывал, потери Каренты были очень велики,  но  Мор-Кары
совершенно изменили соотношение  сил.  Венагеты  были  разгромлены,  они
потерпели крах. Теперь Марачи был их самым северным поселением. Все  это
находилось так далеко на юге, что  даже  наши  десантники  до  недавнего
времени не могли туда попасть.
   Республиканская  армия  Слави  Дуралейника,   все   еще   храбрая   и
боеспособная,  тоже  уступила  численному  превосходству  противника   в
сочетании с умелой разведкой  и  колдовством.  Наше  командование  стало
узнавать о планах республиканцев  задолго  до  того,  как  они  начинали
действовать.
   Не надо быть гениальным  военачальником,  чтобы  увидеть,  что  скоро
республиканцы побегут, и Мор-Кары будут их преследовать.
   Этим известиям почти никто не верил.  Многие  не  хотели  верить.  Но
трудно  было  отрицать  свидетельства  того,  что  война,  длившаяся  на
протяжении жизни трех поколений, закончится самое большее  через  год  и
всеобщий мир может наступить в любую минуту. И  все  благодаря  каким-то
летающим существам, которых, когда они впервые посетили  Танфер,  многие
приняли  за   вредителей   посевов.   "Время   покажет",   как   говорит
Плоскомордый.  "Никогда  не  знаешь".  Настоящий  уличный  философ  этот
Плоскомордый  Тарп.  Будущее  чревато  опасностями.  Белинда  так  и  не
переместила Покойника в заведение Морли. Однако ей  удалось  встретиться
со всеми шишками преступного мира и с большинством  номинально  законных
партнеров ее отца. Не успел я  и  слова  сказать,  как  она  отправилась
домой. Краск и Садлер удрали из  дома  Чодо.  Но  они  слоняются  где-то
поблизости и ждут своего часа.
   Конфетка исчезла из моей жизни.  Она  вернулась  на  Холм,  вероятно,
чтобы отвязаться от Брешущего Пса: на  Холме  его  не  принимали.  Амато
продолжал всем надоедать и требовал  от  меня  невозможного.  Я  не  мог
открыть для него дверь в дом, где его не  хотят  видеть.  Мне  было  его
жаль, но не более того. Не сообщая Брешущему Псу, я продолжал  время  от
времени передавать отчеты Гулляру, чтобы  Конфетка  не  теряла  отца  из
виду. Но я не мог дать ему то, что он  хотел.  Я  не  мог  раскрыть  ему
теперешнюю фамилию Конфетки.
   Белинда прислала  мне  приглашение.  Я  нанял  у  Плеймета  карету  и
потащился на встречу с Белиндой. Она знала  меня  лучше,  чем  я  думал.
Когда вечер подходил к концу, она выкатила инвалидную коляску с папашей.
   Все тот же старый Чодо. Ни живой, ни  мертвый.  Белинда  использовала
его точна так же, как Краск и Садлер. Мне стало тошно. Я ушел как  можно
скорее, убедившись, что на меня никто не рассердится.
   Я был разочарован. Белинда оказалась не лучше тех, кого  она  выжила.
Она сама стала Большим Боссом, переступив через еще теплое  тело  своего
отца.
   "Это так необходимо? - заныл Покойник. - Я собирался вздремнуть. Уйти
из этой юдоли скорби в страну сладких грез".
   - Подожди! Это правда очень срочно. "Тогда докладывай. Скорей. Я хочу
спать". Несмотря на военные сводки, он был не очень огорчен. Не грозился
совсем закрыть лавочку.
   "По милости твоего никчемного биологического вида я испытал множество
разочарований. Переживу и это. Давай, выкладывай".
   Я  описал  посещение   дома   Контагью.   Кое-что   опустив.   Будучи
джентльменом, я проявил скромность.
   Будто нарочно, чтобы довести меня до ручки, он заметил:
   "Интересно иногда посещать мистера Контагью. Я  подозреваю,  что  все
может оказаться не так, как представляется с первого взгляда".
   - Что ты хочешь сказать?.. Эй!
   Он заснул. Вмиг. И не захотел просыпаться, чтобы объяснить. Он так  и
задумал - оставить меня в недоумении. Ни Белинды, ни Конфетки.  И  Тинни
так и не пришла, чтобы сказать, что мне не надо извиняться, раз я ничего
не сделал - Опять мы с вами вдвоем, леди, - сказал я Элеоноре. - Наконец
остались одни. Наверное. Тьфу, тьфу, чтоб не сглазить!
   Покойник вздремнул надолго, а Дин собрался снова переселиться к себе,
по крайней мере на время. Одна  из  его  уродин-племянниц  продала  душу
дьяволу и нашла слепца, который сделал  ей  предложение.  Хотя  я  и  не
верующий, я стал молиться. На поле боя нет атеистов.  Я  молился,  чтобы
помолвка не расстроилась. Я мечтал, что Дин поедет на  свадьбу,  которая
(если все состоится) будет отмечаться за городом. И тогда я избавлюсь от
котенка. Я зажгу тысячу серных свечей. Или продам дом со всем содержимым
и смоюсь, прежде чем Покойник проснется, а Дин вернется. Я  упрощу  свою
жизнь. Переселюсь в другой конец города, изменю имя и найду себе честную
работу.
   Я оказался пророком. Мое предсказание  сбылось.  Следующим  повальным
увлечением стала революция. Она выплеснулась из кафе и потерпела  полный
провал. Революция опиралась на совсем  юных,  они  не  спрашивали  и  не
принимали советов старших, мудрых и опытных. Уэстмен Туп  и  его  тайная
полиция,  возглавляемая  Шустером,  съели  эту  молодежь  живьем.  Мятеж
подавили в зародыше. Потом  Туп  хвастался,  что  пять  из  семи  членов
Объединенного Революционного Совета были агентами Шустера.
   Нужно ли доказывать, что эти  дураки-студенты  были  дураками  чистой
воды? В реальной жизни,  когда  Туп  попадал  в  беду,  ему  приходилось
платить мне, чтобы я спас его задницу.
   В последнее время он ко мне не заходит. К счастью. Ходят  слухи,  что
целая куча  волшебников  согласилась  изучить  и  обезвредить  Проклятие
Простодушного (почему не Проклятие Дракира?) и при этом следить друг  за
другом, чтобы никто из них не мог использовать заклинание в своих целях.
Но только после того, как они поймают Слави Дуралейника.
   Это  может  случиться  нескоро.  Любимец  Покойника  исчез.  Его   не
устрашили  налеты  Мор-Каров,  не  соблазнило  предложенное   венагетами
перемирие.
   Дела шли хорошо. Они шли своим чередом. Я мог  посидеть,  подумать  и
попить пива.
   Затем вдруг явился племянник Морли  Стручок  с  попугаем.  По  общему
мнению, это подарок моего друга-драчуна. Попугай говорящий. Морли решил,
что попугай поможет мне свести с ума Дина и выгнать кота. Птица  терпеть
не может кошек. Попугай бросается на них и вонзает когти  в  глаза  и  в
уши.
   Вот вам совет. Мудрый совет.  Спешу  поделиться  опытом.  Никогда  не
приносите говорящего попугая в дом, где витают мысли  мертвого  логхира.
Никогда! 90
 
 
1 
 
 



ПРИКЛЮЧЕНИЯ ГАРРЕТА 
"ЖАЛКИЕ СВИНЦОВЫЕ БОЖКИ" 
 
Глен КУК 
Перевод с английского К.Королева 
 
 
 
ONLINE БИБЛИОТЕКА http://bestlibrary.org.ru 
 
 
   Посвящается Джастину, он же Обезьянка, он же Дурачок, он  же  Рева  и
так далее. Если бы не он, эта  книжка  была  бы  написана  на  несколько
месяцев раньше.
   Любящий отец.
 
Глава 1 
 
   Я приветствовал новое утро единственным способом, какой представлялся
мне разумным. То есть застонал. Затем, продолжая стонать, сел в постели.
На улице галдела целая орава психопатов. Бормоча себе под нос  проклятия
(которые ничуть не подействовали на крикунов), я осторожно опустил  ноги
на пол - словно в бездну. Боль пронзила  голову,  метнулась  от  правого
виска к левому, рикошетом отскочила  от  черепного  свода...  Похоже,  я
здорово набрался.
   - Гаррет, - бросил я самому себе, - кончай пить дешевое  пиво.  Боги!
Кто это сказал и почему так громко? Я  зажал  ладонью  рот,  и  горлопан
заткнулся. Второй рукой я отодвинул штору: мне  вдруг  почудилось,  что,
выглянув на улицу, я смогу узнать, кто и с какой стати шумит. Никуда  не
денешься, обычное утреннее безумие.
   Солнечный луч ударил мне в лицо, точно меня огрели увесистой дубинкой
промеж глаз. Не к добру это, ох не к добру! Погожие деньки, как правило,
не сулят ничего хорошего. И люди на улицах наверняка  будут  такими  же,
как погода, - улыбчивыми и доброжелательными. Брр! Лично я предпочел  бы
моросящий дождь и студеный южный ветер.
   Кое-как разлепив непроизвольно сомкнувшиеся веки, я вновь выглянул на
улицу. В конце концов надежда умирает последней.
   На дальней  стороне  Макунадо-стрит  стояла  прелестная  девушка,  от
которой словно исходило сияние. Нет, "прелестная" - неудачное слово;  за
такой красоткой можно было бы побежать на край света. Она глядела  прямо
на меня, будто знала, что я смотрю на улицу. Елки-палки!
   В единый миг Танфер, в котором бурлила политическая  жизнь,  попросту
перестал для меня существовать. Я  уже  не  замечал  борцов  за  людские
права, которые, распихивая  эльфов  и  карликов,  преследовали  компанию
кентавров; эти личности несли транспаранты  оскорбительного  содержания,
размахивали  палками  и  швырялись  камнями.  Какой-то  идиот  угодил  в
здоровенного тролля и в следующий миг познал на собственной  шкуре,  что
чувствует дубинка, которой колотят по головам. Я даже не усмехнулся.
   Мне было не до того. По всей вероятности, я снова влюбился.
   У  девушки  все  было  на  месте,  причем  в  надлежащих,   абсолютно
безупречных пропорциях. Небольшого роста, ровно пять футов - и ни вот на
столечко выше, она принадлежала  к  племени  рыжеволосых  красавиц,  все
представительницы которого сводили некоего Гаррета с ума.  Я  готов  был
поспорить на что угодно, что у нее зеленые глаза.  "Боги!  -  неожиданно
подумалось мне. - Должно быть, мир и впрямь обуяло безумие,  если  толпа
внизу в упор не замечает такую красотку!"
   - Эй, Гаррет! -  пробормотал  я,  когда  край  шторы  выскользнул  из
непослушных пальцев и разорвал незримую волшебную нить, протянувшуюся от
меня к девушке на улице. - По-моему, это уже было, а?
   Что поделаешь, женщины - моя слабость. Но как приятно поддаваться  их
чарам!
   С минуту я сражался с одеждой, потом вновь отодвинул штору.
   Девушка исчезла. На том  месте,  где  она  стояла,  пьяный  однорукий
ветеран пытался вразумить еще более пьяного кентавра.  Впрочем,  кентавр
определенно брал верх, поскольку крепче стоял на ногах (ведь их  у  него
было больше, чем у ветерана).
   Тот самый тролль,  в  которого  случайно  попали  камнем,  разъярился
окончательно и трубным ревом возвестил о своем намерении очистить  улицу
ото всех, чья кожа - не зеленого цвета. И немедля взялся за дело.
   Моя соседка миссис Кардонлос, отчаянно размахивая  помелом,  защищала
крыльцо своей меблирашки от беженцев.  Неужели  она  ухитрится  обвинить
меня и в этом? Естественно, а как же  иначе?  Жаль,  что  она  не  может
оседлать помело и улететь куда-нибудь подальше.
   Увы, грезы частенько обманывают... А вот кошмары нередко сбываются.
   Вместо  рыжеволосой   прелестницы   моему   взору   явилось   старое,
сравнительно симпатичное существо, к тому же противоположного пола.
   Старина Дин, мой повар,  домоправитель  и  профессиональный  надоеда,
оказывается,  вернулся  домой.  Он  ездил  навестить   одну   из   своих
многочисленных уродин-племянниц, дабы убедиться, что  она  не  проявляет
самостоятельности и не пытается нарушить его матримониальные  планы  (то
есть выходит замуж за того, кого он ей определил). Дин стоял на  крыльце
и разглядывал фасад моего дома с неодобрением, которого даже не старался
скрыть.
   Я заковылял к лестнице. Кому-то нужно его впустить.
   - Гаррет! -  О  боги!  Проснулся  Покойник!  Мой  закадычный  друг  и
подельник  проспал  несколько  месяцев  подряд,  а  потому  был   не   в
настроении. - Будь добр, прекрати ныть и уйми Дина, пока  он  не  разнес
дверь в щепки.
   Как я уже говорил, утро не сулило ничего хорошего.
 
Глава 2 
 
   Попка-Дурак - он же урожденный мистер Большая Шишка - завопил  дурным
голосом, едва я притронулся к засову.
   - На помощь! Спасите! Пожалуйста! Не бейте меня! -  Казалось,  кричит
перепуганный ребенок. Судя по всему, Большой Шишке жутко хотелось, чтобы
Гаррета линчевали.
   Этого попугая в знак уважения подарил  мне  мой  дружок  Морли  Дотс,
который, похоже, несколько лет обучал птицу дурным манерам и  еще  более
гнусным выражениям.
   Переступив порог, Дин сморщил нос:
   - Эта тварь по-прежнему здесь? И чем так воняет?
   Под "тварью", естественно, он разумел попугая, но я притворился,  что
не понял.
   - Попробуй сдвинь такую тушу. - Покойник весил,  по  моим  прикидкам,
никак не меньше четырехсот фунтов. - А что касается  вони,  наверно,  он
окончательно разложился. Кстати, зашел бы к нему, убрался в  комнате.  -
Дин избегал появляться в комнате  Покойника:  присутствие  живого  трупа
изрядно его нервировало возможно, потому,  что  постоянно  напоминало  о
смерти.
   - Не смешно, Гаррет.
   Мысленной фразы Покойника Дин, разумеется, не услышал.
   Подобным образом его милость обращался к нашему домоправителю, только
когда это было необходимо.
   Я не обратил на реплику Покойника ни  малейшего  внимания,  что  его,
безусловно, задело. Не то чтобы меня обуревало желание досадить  логхиру
- просто-напросто  на  противоположной  стороне  улицы  вновь  появилась
рыжеволосая красотка. Наши взгляды встретились. Мне почудилось, будто  в
воздухе затрещали электрические  разряды.  Моя  любимая  соседка,  вдова
Кардонлос, заметила, что дверь моего дома открыта, и ткнула в ту сторону
помелом; по всей видимости, она втолковывала кому-то из  своих  жильцов,
что причина всех и всяческих  несчастий  в  Танфере  -  некто  по  имени
Гаррет.
   Ничего умнее она, конечно же, придумать не могла.
   Признаться, если бы не способность миссис  Кардонлос  доставлять  мне
всевозможные неприятности, я бы давным-давно забыл о ее существовании.
   Дин испустил очередной тяжкий  вздох  и,  продолжая  качать  головой,
уронил на пол вещевой мешок. Всем своим видом он ясно давал мне  понять,
что  его  отсутствие  явилось  катастрофой  (чего,  впрочем,   следовало
ожидать).
   Я снова бросил взгляд на улицу. От рыжеволосых красавиц жди беды.  Но
уж очень привлекательно они выглядят...
   Проклятие!  Опять  она  куда-то  подевалась.  Между  тем   на   улице
разгорелся очередной этнический конфликт, в ход пошли дубинки  и  камни.
Зеваки подбадривали сражающихся, кидали им сосиски, сладости и сувениры.
Наверно, нет такого события, на которое не собралась бы поглазеть  толпа
зевак (очевидно, есть существа, у коих  ничто  не  вызывает  страха  или
отвращения).
   Да, девица пропала. Бедный  Гаррет,  мучимый  похмельем  и  ворчливым
слугой! Только нашел настоящую любовь - и тут же ее потерял.
   - На что ты вылупился?
   - Чего? - Обычно мысленные фразы Покойника лишены каких бы то ни было
эмоций. Но сейчас мне показалось, что логхир озадачен. -На девушку. -  В
конце концов мог бы и сам сообразить.
   - Не вижу никакой девушки. - Определенно в мыслях Покойника  сквозило
удивление.
   - Спать надо меньше. Если бы не дрых без просыпу, давно бы догадался,
что наступили тяжелые времена. - Ой! И кто только тянет меня  за  язык?!
Теперь он потребует, чтобы я ввел его  в  курс  дел,  на  что  уйдет  по
меньшей мере целый день.
   Проклятый попугай не замолкал ни на секунду. Он обнаружил, что  перед
тем, как завалиться спать, я не насыпал ему зерна. Елки-палки,  да  я  с
трудом вспомнил, что нужно  запереть  входную  дверь!  Разве  можно  так
обращаться с человеком, который  едва  пережил  приступ  рыжеволосита  с
психопатическими осложнениями?
   Дин проник в кухню, прежде чем  я  успел  его  перехватить.  Раздался
вопль, от которого у всех разумных существ  в  округе  застыла  в  жилах
кровь. Попка-Дурак что-то испуганно вякнул. Покойник выразил сочувствие,
мысленно поцокав языком. Он тоже не разделял  фетишистских  наклонностей
Дина по отношению к домашнему хозяйству.
   Дин замер в дверном проеме, состроил гримасу, подбоченился и  ледяным
тоном произнес:
   - Мистер Гаррет, будьте добры объяснить.
   - Дело в  том,  что  у  нас  оказалось  слишком  много  посуды.  -  Я
направился к лестнице. Дину явно хотелось выложить все, что он  обо  мне
думает, но слов было так много, что они застряли у него в  глотке,  и  я
благополучно ретировался, чувствуя спиной испепеляющий взгляд.
   Я двинулся в комнату Дина, в которой во время его отсутствия  обитала
одна несчастная девушка. Если старина Дин увидит, какой там бардак,  его
наверняка хватит удар.
   Покойник мысленно перемещался следом за мной. Ему было весело,  он  с
нетерпением ожидал, чем все кончится. Для  него  мир  представлял  собой
бесконечную и утомительную игру страстей, которая  лично  ему  ничем  не
грозила, поскольку он был мертв вот уже четыре сотни лет.
   Какой-то шустрый умник всадил в него нож, когда он  бодрствовал,  или
застал врасплох, во время сна. Интересно, а живые логхиры тоже так долго
спят? Никогда не видел живого  логхира.  Их  вообще  никто  не  видел  -
разумеется, не считая Покойника (ведь родился-то он не мертвым, верно?).
Честно говоря, в жизни мне довелось встретить лишь  двух  логхиров:  оба
были мертвы, и одним из этой парочки был мой квартирант.
   Редкая порода.  Но  хлопот  способны  причинить  много;  быть  может,
поэтому их и осталось всего ничего.
   - Вынужден присоединиться к твоему мнению насчет сорта пива,  которое
ты поглощаешь. Дешевое пойло пропитало твое сознание злобой и цинизмом.
   - Тут дело не в пиве, а в  окружении.  И  вообще,  чего  ты  за  мной
увязался?
   Я принялся за уборку, запихивая разбросанные по комнате вещи  с  глаз
долой. Впрочем, меня не оставляло ощущение, что я впустую трачу время.
   Ладно, будем надеяться, что  Дин  лопнет  от  злости,  прибираясь  на
кухне, и в комнату уже не поднимется.
   Странно. Что заставило Покойника просочиться за пределы его  комнаты?
Разумеется, он способен, когда захочет,  проникать  гораздо  дальше,  но
утверждает,  что  уважает  право  других  на  свободу  мысли.   Я   ему,
естественно, не верил и не  верю.  Скорее  всего  причиной  обыкновенная
лень.
   Больше чем уверен: даже когда был жив,  он  годами  не  покидал  того
помещения, в котором обитал. По всей видимости, и умер  он  оттого,  что
ему было лень спасать свою шкуру.
   - Ты не только циник, но и грубиян.
   - А ты не ответил на вопрос.
   - Порча распространяется быстрее, чем я ожидал. Город балансирует  на
краю пропасти. Я проснулся и обнаружил, что меня окружает хаос.
   - Ну да. Вместо того чтобы сражаться с венагетами, мы колошматим друг
друга.
   - И это после того, как столько ваших поколений отдали жизни за  мир.
- Логхиры, с людской точки зрения, живут невероятно долго. И еще  дольше
умирают. - Неужели вы не способны жить в мире?
   Люди для Покойника - предмет изучения, хобби в часы досуга. А еще  он
изучает насекомых.
   Я слегка отвлекся, поэтому  раздавшийся  за  спиной  сдавленный  звук
заставил меня вздрогнуть. В дверях, разинув в немом  вопле  рот,  застыл
Дин. Похоже, те звуки, которые ему время от времени  удавалось  из  себя
выдавить, зарождались в ином измерении, там, где люди  не  приглашают  в
дом в отсутствие хозяина недисциплинированных молодых женщин.
   - Я просто хотел убрать...
   - ... Следы преступления, - докончил за меня Дин, подчеркивая голосом
каждое слово. - Вы поселили у меня свою очередную  пассию.  А  еще  одна
наверняка прячется в вашей спальне.
   - С чего ты взял? Вовсе нет.
   - Вы всегда так говорите, мистер Гаррет.
   - Что ты имеешь в виду? Снизу донесся вопль попугая.
   - Иди сюда, Гаррет, - позвал меня  Покойник.  -  Ты  должен  все  мне
рассказать. Я предвижу столько новых возможностей!  Слави  Дуралейник  в
Танфере, верно? Чудесно! Замечательно! Безумно здорово!
   -  Слави  Дуралейник  здесь?  Ты  что,  спятил?  -   Дуралейник   был
легендарной личностью.  Он  начал  с  командира  наемников  в  длившейся
несколько столетий войне между  карентийцами  и  венагетами.  На  первых
порах воевал за венагетов, затем, уязвленный их высокомерием, перешел  к
нам. Но и карентийцы обошлись с ним схожим образом, несмотря на то,  что
он был единственным толковым военачальником по обе стороны линии фронта.
Посему Дуралейник сошелся с аборигенами Кантарда и объявил  зону  боевых
действий  независимой  территорией,  что  привело  к  весьма  любопытным
последствиям.
   В конце концов Карента  одержала  победу:  наши  генералы  и  колдуны
оказались чуть менее некомпетентными,  чем  Венагетские,  а  Дуралейника
одолели численностью.
   Началось великое переселение народов. Как ни странно, каждый беженец,
судя по всему, считал  своим  долгом  переселиться  в  Танфер.  В  итоге
солдаты, возвращавшиеся домой с фронта, обнаруживали, что рабочие места,
ранее принадлежавшие людям,  заняты  представителями  других  племен,  а
делами заправляют  либо  гномы,  либо  эльфы.  Естественно,  многим  это
пришлось не по нраву. - Разве ты не понимаешь, что  он  попросту  должен
быть здесь? Честно говоря, я начал подозревать нечто подобное  несколько
недель назад. Тайная полиция разделяла мои подозрения.
   Попугай завопил громче и нахальнее. Дин  продолжал  сотрясать  воздух
тирадами в мой адрес. Покойник зазывал меня  к  себе  и  становился  все
настойчивее.
   Похмелье беспокоило меня гораздо меньше, чем эта троица.
   Пожалуй, настало время куда-нибудь  слинять  и  остаться  наедине  со
своим горем.
 
Глава 3 
 
   Выяснилось, что отвязаться от домашних  не  так-то  просто.  Когда  я
распахнул входную дверь, старина Дин  пожелал  мне  счастливого  пути  в
таких  выражениях,  которых  я  от  него  никогда  не  слышал.   Попугай
устремился следом за мной на улицу. Он слегка поутих  -Покойник  заткнул
ему глотку. Все правильно: если меня повесят  за  те  грехи,  о  которых
трезвонит Попка-Дурак, кто станет заботиться о логхире?
   Приютить его еще могут, но где он найдет столь покладистого человека,
как я? Любой другой наверняка потребует от него не  спать:  мол,  кончай
дрыхнуть и пошевели мозгами, раз они у тебя есть.
   Безусловно, Покойник - гений. По сравнению с  ним  все  мои  знакомые
кажутся недоумками. Вся беда в том, что он не желает пользоваться своими
уникальными способностями.
   Размышляя о том, не продать ли Покойника в рабство,  я  достиг  конца
квартала и тут вновь заметил рыжеволосую девушку  поскольку  в  тот  миг
зачем-то обернулся. Получалось, что девушка следила за мной.
   Откровенно говоря, я обрадовался вовсе не так сильно, как вы могли бы
предположить.  Подобно  моему  квартиранту  я  не  слишком  страдаю   от
отсутствия работы. Тем не менее в глубине моей души что-то шевельнулось.
   Шпик из нее был не ахти. Впрочем, привлекательная внешность,  как  ни
странно, ничуть ей не мешала. Я, признаться, ожидал, что все мужчины  на
улице мигом забудут про свои стычки, выпустят из рук дубинки и  камни  и
уставятся на красотку, но ее практически не замечали. Лишь немногие -  и
те нелюди - ежились, словно от порыва ветра, и на  их  лицах  появлялось
озадаченное выражение. Естественно, с какой  стати  обыкновенному  гному
приходить в восторг от человеческой самки, но...  Очень  странно.  Право
слово, терпеть не могу странного, а его ко мне так и тянет, как молнии к
громоотводу.
   Вообще-то я вышел из  дома  с  намерением  навестить  Морли  Дотса  и
узнать, как у него дела. Морли  заправлял  сомнительным  заведением  под
вывеской  "Домик  Радости",  которое  пытался  превратить   в   шикарный
ресторан; недавно эта вегетарианская  забегаловка  сменила  название  на
"Пальмы". Но теперь мои планы изменились.  Я  не  глупец,  чтобы  тащить
красотку к Морли. У него наружность и обаяние темного  эльфа,  и  он  не
преминет воспользоваться как тем, так и другим.
   Я двинулся вниз по Макунадо, затем свернул в узкий и темный  переулок
Барли-Клоз;  когда-то  на  него  выходили  задние  двери   разнообразных
лавочек, но все эти лавочки  давно  позакрывались.  Здания  нависли  над
головой, в ноздри, несмотря на  отбушевавшие  на  днях  затяжные  дожди,
ударил запах тления. Я переступил через вытянутые ноги пьяного крысюка и
направился дальше, стараясь держаться середины переулка, где вероятность
споткнуться и упасть  была  несколько  меньше.  Мое  появление  спугнуло
крысиное семейство, пировавшее на собачьем трупе. Крысы  оскалили  зубы,
предупреждая, чтобы я не пытался отобрать у них угощение. Я от души пнул
самую  жирную.  Скорее   всего   моя   новая   подружка   боится   крыс,
следовательно...
   Чем дальше я продвигался, тем чаще мне попадались лежащие  на  дороге
тела, через  которые  я  осторожно  перешагивал.  У  меня  есть  золотое
правило, которому я стараюсь следовать всегда: в чужом  доме  веди  себя
как гость.
   У  перекрестка,  футах  в  восьмидесяти  от  горловины  переулка,   я
остановился и повернулся в ту сторону, откуда пришел. Мне в лицо брызнул
солнечный свет.
   Прождав несколько минут, я уже собрался уходить,  как  вдруг  заметил
женщину. Рост, кажется, соответствовал, а вот возраст... Она была раза в
четыре старше моей красотки и ковыляла, едва переставляя ноги и опираясь
на сучковатую палку. На голове соломенная шляпка, из-под которой взирали
на мир подслеповатые глаза. Вид у женщины был такой, будто она  боялась,
что на нее обязательно кто-нибудь  набросится.  Вполне  естественно:  не
бойся она всего  на  свете,  вряд  ли  дожила  бы  до  столь  почтенного
возраста.
   Приятно сознавать себя приличным человеком. У меня не  возникло  даже
мысли о том, чтобы ее напугать. Я  просто  стоял  и  ждал.  Наконец  она
решила не входить в переулок.
   К моему величайшему изумлению, проклятый попугай помалкивал.
   Должно быть. Покойник надел на него невидимый намордник.
   Похоже, моя затея провалилась и девица меня перехитрила.
   Главное - никому об этом не рассказывать. Мои  приятели  и  без  того
потешаются надо мной с утра до вечера. Нет никакой необходимости  давать
им лишний повод для острот.
   Я вернулся на Макунадо. Все вышло довольно удачно: по  крайней  мере,
никто ко мне не  пристал.  Я  подошел  к  проточному  желобу  и  плеснул
зеленоватой жидкости на башмаки, чтобы смыть с  них  грязь.  Жидкость  в
желобе помутнела. Вот и хорошо. Эти желоба служили поилками для лошадей,
а лошади самой природой предназначены для того,  чтобы  изводить  одного
парня по имени Гаррет.
   Я отмыл от грязи левый башмак и взялся было за правый, когда в  толпе
вдруг возникла брешь  и  я  вновь  увидел  рыжеволосую  красавицу.  Наши
взгляды встретились. Я послал красотке свою самую обворожительную улыбку
и приподнял правую бровь. Подобное сочетание,  как  я  имел  возможность
убедиться, действовало неотразимо.
   Девушка  повернулась  и  пошла  прочь.  Я   поспешил   следом.   Меня
переполняло возбуждение. Вот она, моя работа, вот то, чего ради я  живу.
Можно было бы затрубить в рог и кликнуть гончих, но  тогда  пришлось  бы
уступить место охотникам на лошадях.
   Попугай что-то невразумительно пробубнил. Я не разобрал ни  слова,  а
повторить он не пожелал.
 
Глава 4 
 
   Мне снова бросилось в глаза, что  мужчины,  как  ни  удивительно,  не
обращают на девушку ни малейшего  внимания.  Может,  у  меня  нелады  со
зрением? Или я просто  принимаю  желаемое  за  действительное?  Или  все
остальные - счастливые семьянины, которым нет дела  до  проходящих  мимо
смазливых девиц? Или солнце этим утром встало на западе?
   Пропихиваясь  сквозь  толпу,  я  попытался  приблизиться  к  девушке.
Следить за ней было трудновато - перед ней почему-то все расступались, а
за ее спиной толпа смыкалась  вновь.  Улица  буквально  кишела  народом,
причем все рычали друг на друга и размахивали  всякого  рода  подручными
средствами. Да, чтобы остудить горячие головы,  не  помешал  бы  дождик.
Иначе того и гляди вспыхнет пламя...
   Я заметил, что ко мне направляется знакомый, которому я был рад,  как
сегодняшнему рассвету. Плоскомордый Тарп возвышался над толпой на  целую
голову  и  потому  шагал  не   разбирая   дороги.   Поскольку   он   был
профессиональным костоломом, нынешние  неспокойные  времена  сулили  ему
неплохой заработок.
   - Здорово, Гаррет! - рявкнул он, приветственно поднимая руку.
   - Как делишки, старый паскудник? - Такого типа, как он, лучше иметь в
приятелях, поэтому приходится мириться с недостатком ума и изысканностью
выражений.
   - Нормально. Ты видишь впереди девчонку с рыжими волосами? Она  такая
маленькая, что я ее потерял.
   Тарп оскалил в ухмылке рот,  продемонстрировав  устрашающих  размеров
клыки.
   - Ты на деле? - Он наивно полагал, что рано или поздно заставит  меня
взять его в помощники.
   - Вряд ли. Она следила за моим домом, поэтому я решил  проследить  за
ней. - И все? - И все.
   Ухмылка на лице Тарпа сменилась гримасой ужаса.
   - Что стряслось, дружище? Вернулся Дин? Или проснулся Покойник? -  Он
подмигнул Попке-Дураку.
   Да, в сообразительности ему не откажешь.
   - И то, и другое.
   Плоскомордый хмыкнул. Уж к чему, к чему, а к подобному  хмыканью  мне
было не привыкать. Порой у  меня  складывалось  впечатление,  будто  мои
друзья полагали, что Гаррет нарочно ввязывается во всякие истории, чтобы
развлечь своих приятелей.
   - Послушай, Тарп, девчонка улизнет, если я не...
   - Между прочим, я вчера видел Тинни Тейт.
   Когда-то мм с Тинни были не разлей вода, потом  разбежались,  но  она
по-прежнему от меня не отступалась.
   - Замечательно. Заходи вечерком, расскажешь поподробнее.
   - Еще я видел Торнаду. Она...
   - Это твои трудности.
   Наша общая знакомая по прозвищу Торнада принадлежала к слабому  полу,
но ростом была  с  меня,  а  остротой  ума  не  уступала  Плоскомордому.
Вдобавок она хватала все, что подворачивалось под руку и плохо лежало. С
другой стороны, ее нельзя было не любить.
   - Да расслабься, Гаррет. - Я сделал шаг в сторону. - Погоди.
   Ей пришла в голову шикарная идея.
   Торнаду постоянно обуревали всякие идеи, от которых меня бросало то в
жар, то в холод.
   - Раз тебе нравится, сам и разбирайся. Толпа впереди стала реже, и  я
вновь разглядел свою красотку. Она то и дело оглядывалась, причем  в  ее
движениях сквозило не то удивление, не то раздражение.
   - Естественно, - отозвался Плоскомордый. -  Но  нам  нужен  парень  с
мозгами.
   - Ты обратился не по адресу. - Скажете,  я  был  не  прав?  Но  разве
человек, у  которого  все  в  порядке  с  головой,  станет  преследовать
девушку,  которая  явно  хочет,  чтобы  ее  преследовали,  и  выказывает
нетерпение?
   Ну почему мы не прислушиваемся к внутреннему голосу?
   Я прикинул, не помахать ли девице рукой: мол, иду, - но  потом  решил
соблюдать правила приличия.
   Плоскомордый какое-то время шел за  мной,  прохаживаясь  насчет  моих
дурных манер. Я повел себя предельно невежливо:  не  ответил  ни  слова.
Толпа между тем редела на глазах. Девица  уводила  меня  все  дальше,  и
внимания она привлекала не больше, чем старая карга, которую я  встретил
в переулке.
   Макунадо-стрит перешла в  Арлекин-уэй,  и  тут  девица  оглянулась  и
свернула на улицу Хартлайт-лейн, где обитали  наименее  компетентные  из
танферских астрологов и из прочих подозрительных личностей.
 
Глава 5 
 
   - Эй, приятель! - окликнул я коренастого старого  гнома,  волочившего
по мостовой старомодную дубинку с  самого  себя  ростом,  вырезанную  из
черной древесины, что была тверже камня. - Сколько ты за нее хочешь?
   Цена мгновенно подскочила до небес. Обычное  дело:  даже  за  грязную
тряпку гномы готовы заломить столько, что волосы встанут дыбом.
   -  Она  не  продается,  Верзила.  Это  знаменитая   Щекотка,   оружие
правителей, которым  кублианские  гномы  владели  на  протяжении  десяти
поколений. Первый из Верховных Громахов получил ее  в  дар  от  демиурга
Гутча...
   - Знаю, знаю. Коротышка. Между прочим, мне почему-то кажется, что  ты
вырезал ее совсем недавно.
   Гном стукнул дубинкой по мостовой.  Булыжник,  по  которому  пришелся
удар, покрылся трещинами.
   - Три марки, - предложил  я,  пока  он  не  успел  изложить  во  всех
подробностях историю дубинки или, чего доброго, продемонстрировать ее  в
действии, пощекотав мне ребра.
   - Спятил, Дылда? Десять - и ни грошом меньше!  -  Гномы  торгуют  чем
угодно, даже национальным достоянием.  Для  них  нет  ничего  святого  -
разумеется, кроме денег. - Приятно было  побеседовать.  Недоросток.  Мне
пора. - Я притворился, что собираюсь уходить.
   - Погоди, Каланча. Давай поторгуемся.
   - Если мне не изменяет память. Фитюлька, мы уже пробовали.
   - Я имею в виду, серьезно. Оставь свои шуточки при себе.
   - Три марки десять  грошей.  Гном  скривился.  Я  двинулся  прочь.  -
Постои, Верзила. Четыре. Договорились? Конечно, это  грабеж  среди  бела
дня, но мне надо разжиться хоть какой-нибудь наличкой, пока вы, люди, не
вытурили  нас  из  города.  Скажу  честно,  не  очень-то  хочется  снова
ковыряться под землей, в родимых копях.
   Мне показалось, он говорит правду.
   - Три марки десять грошей и попугай в придачу? Смотри, какой.
   Перышки яркие, голосок сладостный...
   Гном пристально поглядел на Большую Шишку и изрек:
   - Четыре.
   Да, проклятый попугай явно никому не нужен.
   - Идет,  -  со  вздохом  проговорил  я  и  вывернул  карманы.  Сделка
состоялась.  Гном  удалился,  весело  насвистывая.  Ему  будет,  о   чем
рассказать сегодня вечером в подземелье. Еще бы, как  ловко  он  охмурил
очередного глупца!
   Ну и  ладно,  зато  я  раздобыл  себе  оружие.  А  если  учесть,  что
благосклонность судьбы - штука изменчивая, мне наверняка рано или поздно
представится случай испытать Щекотку в полевых  условиях.  Хартлайт-лейн
оказалась пустынной, что меня  несколько  насторожило.  Времена  настали
тревожные, поэтому клиенты, как я  полагал,  должны  буквально  осаждать
астрологов и  предсказателей  будущего.  А  тут...  Я  заметил  одинокую
гадалку, которая бросала руны, пытаясь определить, что у  нее  будет  на
ужин;
   неподалеку  сидел  авгур,  обгладывавший  цыпленка  и  совершенно  не
обращавший внимания на птичьи потроха. Хироманты и френологи гадали друг
другу; аква-, гео-, пирои некроманты дремали в своих лавочках.
   Быть может, все настолько плохо,  что  потенциальные  клиенты  смогли
определить это самостоятельно?
   Впрочем, мной заинтересовались,  и  я  получил  несколько  любопытных
предложений. Самое привлекательное  исходило  от  темноволосой  гадалки,
державшей в руках карты таро.
   - Я скоро вернусь, крошка. Займи мне местечко.
   - Ты не вернешься. Тебе грозят неприятности, но я могу тебя спасти.
   Это прозвучало  как  "Все  вы  обещаете",  поэтому  я  и  не  подумал
остановиться.  Попка-Дурак  забубнил  что-то  себе  под  клюв.  По  всей
видимости, хватка Покойника начала ослабевать.
   - Пеняй на себя, Красавчик. Я тебя предупредила.
   Интересно, когда она успела раскинуть свои карты?
   Рыжеволосая красотка куда-то подевалась, я не видел ее  с  тех  самых
пор, как столкнулся с гномом. Ба! Впереди мелькнул знакомый силуэт...
   Парень, который прокладывал Хартлайт-лейн, был то ли змееловом, то ли
охотником на бабочек.  Улица  поворачивала  в  разные  стороны,  виляла,
петляла, причем непонятно, с какой радости (неужели ее  проложили  после
того, как поставили дома?). Я бросился вдогонку за рыжеволосой.  Свернул
налево, направо -  и  перед  моим  носом  захлопнулась  дверца  большого
конного экипажа. Улица опустела как по мановению руки, что мне сильно не
понравилось.  Пустынная  улица  -  недобрый  знак.  Похоже,  надвигаются
неприятности, от которых умные люди предпочли укрыться.
   Может, со мной просто хотят  потолковать?  Но  если  так,  почему  не
пришли ко мне домой? Потому что я не  всегда  открываю  дверь?  Особенно
если знаю, что меня собираются заарканить на работу? Может  быть,  может
быть. К тому же далеко не всем по  нраву  способность  Покойника  читать
чужие мысли...
   Я сделал шаг, другой, огляделся по сторонам. Еще не поздно  вернуться
к гадалке. Она ничего, симпатичная. Но перед моим мысленным  взором  тут
же  возник  притягательный  образ  -  рыжие  волосы  на  белой  подушке.
Впрочем...
   Додумать я не успел. Откуда ни возьмись - то ли из трещин в  каменной
кладке, то ли из-под земли, а может, из иного измерения - появились  три
самых омерзительных урода, каких я когда-либо видел. Брр! По-моему,  они
отчаянно старались приобрести человеческий  вид,  но  у  них  ничего  не
получалось: мамаши уродов постарались в свое время  на  славу.  Я  вдруг
почувствовал себя тщедушным карликом - и это  при  моих-то  шести  футах
двух дюймах, двухстах десяти фунтах и голубых глазах, способных свести с
ума любую женщину!
   - Привет, ребята. Как по-вашему, дождик будет? - Я  ткнул  пальцем  в
небо.
   Никто из уродов не потрудился поднять голову. У меня возникло  жуткое
подозрение:
   похоже, они были умнее, чем  казалось  с  первого  взгляда.  Лично  я
наверняка бы поглядел вверх. Уроды уродами, а соображают. И если уж речь
зашла об уме, кто приперся сюда, в  бандитский  квартал,  увязавшись  за
призрачной юбкой?
   Я не стал ждать, пока они  представятся  или  хотя  бы  назовут  свои
условия. Метнулся влево, рванулся вправо, взмахнул дубинкой  и  от  души
врезал  одному  из  уродов  по  коленкам.  Похоже,  гном,  сам  того  не
подозревая, оказал мне услугу. Покончив  с  первым  бруно,  я  напал  на
второго с таким азартом, словно намеревался  снести  ему  башку.  Он  не
устоял под моим напором и рухнул на мостовую. Мне подумалось, что не все
так плохо.
   Первый вскочил и двинулся ко мне. Хоть бы прихрамывал,  что  ли,  для
приличия! Второй тоже поднялся. Третий, с которым у  меня  еще  не  было
времени разобраться, отрезал путь к отступлению.
   Боги! Судя по всему, этим ребятам моя дубинка нипочем.
   - Кха! - вякнул Попка-Дурак.
   - Заткнись, пернатый кусок дерьма! Я занес руку  для  сокрушительного
удара, медленно  развернулся,  выбирая  жертву,  -  и  ошибся  в  выборе
(впрочем, не ошибиться было невозможно).
   Дубинка обрушилась на третьего урода, которого я пока не трогал.  Мой
план  состоял  в   том,   чтобы   повергнуть   его   наземь,   а   потом
продемонстрировать ребяткам  свои  скоростные  качества.  Но  все  пошло
наперекосяк. Бруно перехватил мою дубинку в воздухе, вырвал ее у меня из
руки и отшвырнул с такой силой, что она разлетелась в щепки,  врезавшись
в стену дома.
   - Боги!
   - Кха! - вновь изрек мистер Большая Шишка.
   Я  кинулся  бежать,  но  мохнатая  лапа,  которая  вполне  могла   бы
принадлежать троллю, схватила меня  за  локоть.  Я  задергался,  замахал
руками, задрыгал ногами, обнаружил недюжинные познания в  родном  языке,
проделал все физические упражнения, которых давно и настойчиво требовало
мое тело, но так ничего и не добился. А проклятый урод даже не вспотел!
   Второй схватил меня за другой локоть - нежно, можно сказать, ласково,
вот только пальцы у него  были  будто  каменные.  Я  сразу  понял:  если
захочет, он расплющит меня в лепешку одной левой.  Тем  не  менее  я  не
прекращал попыток вырваться до тех  пор,  пока  третий  не  стиснул  мои
лодыжки.
   Меня понесли к экипажу. Попугай  расхаживал  по  моей  спине,  что-то
невразумительно бормоча. Поневоле складывалось впечатление,  что  ни  на
что другое, кроме как бормотать да бубнить, он физически не способен.
   Я исхитрился поднять голову, увидел  четырех  громадных  коней  бурой
масти. На месте кучера восседала личность в черном, лица которой не было
видно из-под капюшона. Для полноты  картины  личности  явно  не  хватало
большого серпа в руках.
   Экипаж выглядел вполне прилично, но  никаких  гербов  на  дверцах  не
было. Весьма странно. В Танфере даже отъявленные  мерзавцы  не  упускают
случая выпендриться.
   Не говоря ни слова, гнусная троица швырнула меня внутрь. Я врезался в
дверцу с противоположной стороны экипажа. Как ни удивительно, ни дверца,
ни мой череп существенно не пострадали. Подобно мотыльку  с  обожженными
крыльями, я устремился прочь от света, в благословенную тьму.
 
Глава 6 
 
   С человеком, который занимается неофициальными расследованиями,  ищет
потерянные  вещи,  словом,  выполняет   работу,   которая   не   требует
ежедневного присутствия  на  службе,  время  от  времени  что-нибудь  да
случается. Этого, к сожалению,  не  избежать,  посему  человек  вынужден
принимать правила игры. Особенно если он из тех болванов, что преследуют
девиц, которые хотят, чтобы их преследовали, и  бесстрашно  лезет  туда,
где почти наверняка подстерегает засада. Такой тип более чем заслуживает
той порции синяков и шишек, которую получает. Я уверен, что Морли и  ему
подобных никогда не бьют по голове и не швыряют в таинственные экипажи.
   Первое, что делаешь, когда потихоньку начинаешь приходить в  сознание
-  при  условии,  что  ты  достаточно  умен,   чтобы   не   стонать,   -
притворяешься, что  еще  ничего  не  соображаешь.  Таким  образом  можно
выяснить что-нибудь полезное. Или застать врагов  врасплох,  наброситься
на них, раскидать и удрать. Или установить, что они  дружно  отправились
обедать, а некий гений к тому же забыл запереть дверь камеры.
   Или просто лежать, не в силах пошевелиться, ибо к  горлу  то  и  дело
подкатывает тошнота -  сказывается  контузия  в  сочетании  с  остатками
похмелья.
   - Что за грязные животные эти  людишки!  Йоркен,  принеси  тряпку!  -
произнес кто-то громоподобным голосом. Так вопят плохие актеры,  которые
полагают, что главное в их ремесле - кричать погромче.
   - И прихвати ведро с водой, - прибавил женский голос. - Какое  жалкое
зрелище!
   Интересно, зачем им понадобилась вода? Я уже принимал ванну  на  этой
неделе.
   - Почему я? Почему мне всегда поручают самую неприятную работу?
   - Потому что ты - посланец, - прошелестел третий голос,  напоминавший
ветер из бездны. Вдруг повеяло  могильным  холодом.  Должно  быть,  этот
голос принадлежал безликому вознице в черном плаще.
   Я пребывал  в  растерянности.  Кто-то  может  сказать,  что  это  мое
естественное состояние. Тем не менее происходило явно  что-то  весьма  и
весьма странное.
   Пожалуй, пришло время подняться  и  взглянуть  в  лицо  опасности.  Я
напряг безвольные мышцы. Мне удалось пошевелить двумя пальцами на руке и
одним на ноге. Тогда я решил завязать беседу.
   -  Ипрст!  Колымака  дрындобам!  -  Боги!  На  каком  это   языке   я
изъясняюсь?
   Меня окатили ледяной водой, и я слегка поумерил пыл.
   - Распаршигнусный хреноплюх! - Вновь волной накатила ярость, и я даже
ухитрился приподняться на локте. - Елы-моталы, кракохрясь! -  Любопытно,
что сие означает?
   Второе ведро воды повергло меня на пол.  Из  пелены  тумана  возникла
тряпка, которой принялись водить по моему телу. Послышалось приглушенное
бормотание. За работой обычно бормочут гномы, но в данном случае гномами
и не пахло.
   В том,  кто  меня  протирал,  было  что-то  странное.  Во-первых,  он
разговаривал сам с собой, причем разными голосами. Во-вторых, на  голове
у него, в тех местах, где у нормальных людей  расположены  уши,  торчали
маленькие крылышки. А когда он заслонял собой источник света,  его  тело
внезапно становилось полупрозрачным. Свет сделался  ослепительно  ярким,
даже ярче, чем солнечный наутро после попойки. Я  зажмурился  и  кое-как
принял сидячее положение.
   - Мистер Гаррет!
   Я не стал отпираться, но и сознаваться тоже не спешил. Честно говоря,
я вообще никак не отреагировал на обращение, поскольку  был  занят  тем,
что старался не прибавить работы пареньку с тряпкой. Наконец, совладав с
тошнотой, я прикрыл глаза  ладонью.  Внутренний  голос  посоветовал  мне
рассматривать происходящее как наглядный урок  по  химии.  Не  играй  со
взрывоопасными предметами. И не связывайся с рыжеволосыми девицами.
   Знаю, знаю. От рыжеволосых одни неприятности. Но если уж на то пошло,
неприятности неприятностям рознь.
   - Убавьте свет,  -  проговорила  другая  женщина.  -  Вы  совсем  его
ослепили. - Такой голос можно услышать разве что в грезах, но  никак  не
наяву. Голос возлюбленной, которую  ждал  всю  свою  жизнь.  Куда  же  я
все-таки попал?
   Свет притушили, и я  смог  открыть  глаза.  Становилось  все  темнее;
наконец освещение сделалось таким, какое  бывает  в  камере,  где  горит
один-единственный факел. Я  сумел  разглядеть  своих  тюремщиков.  Боги!
Никогда не думал, что увижу что-либо подобное. Впрочем, в большом городе
можно увидеть и не такое.
   Я находился вовсе не в камере, а в чем-то вроде  большого  погреба  с
высоким потолком и парой маленьких окон, чрезвычайно грязных и забранных
ржавыми стальными прутьями. Всю обстановку погреба  составляли  колонны,
подпиравшие потолок. Каменный пол был пыльным и омерзительно жестким.
   Ощупав и оглядев себя с ног до головы, я убедился, что конечности  на
месте. Открытых ран не обнаружилось; правда, голова болела  по-прежнему.
Должно быть, я здорово треснулся о дверцу экипажа.
   Вдобавок продолжало ощущаться похмелье.
   Пожалуй, зря они притушили  свет.  Теперь  я  смог  разглядеть  своих
тюремщиков, всех восьмерых. Лучше бы я их не видел.
   В погребе присутствовал  тот  крылатый  тип  с  тряпкой,  похожий  на
голубя-переростка. Еще там были три урода, с которыми я познакомился  на
улице; они выглядели крупнее и уродливее, чем  прежде.  Обратись  они  в
любой храм, их охотно приняли бы горгульями. Кроме того,  наличествовали
три женщины. Рыжеволосой  среди  них  не  было.  Сильнее  всего  на  нее
смахивала  брюнетка  с  бледной  кожей;  ее  глаза  сулили   несказанное
наслаждение, а фигуру наверняка проектировал некий небесный  геометр.  А
губы!  Мне  захотелось  вскочить  и  запрыгать  от  восторга.  Вероятно,
обольстительный голос принадлежал именно ей.
   Рядом стояла женщина с необычайно пышными волосами, из которых,  если
меня не обманывало зрение,  то  и  дело  высовывались  змейки.  Ее  кожа
отливала  зеленью,  пухлые,  чувственные  губы   тоже   были   зелеными.
Улыбнувшись, она продемонстрировала острые и  длинные,  как  у  вампира,
клыки. Вдобавок у нее была  лишняя  пара  рук  -  неплохое  подспорье  в
работе. Я решил обращаться к ней с вопросами только в крайнем случае.
   В ее взгляде сквозила то ли страсть, то ли голод.  У  меня  по  спине
побежали мурашки.
   Третья, блондинка ростом добрых десять футов, была  уже  в  возрасте.
Оплывшей фигурой она напоминала добродушную домохозяйку (как  это  часто
бывает, под наружным добродушием таилась  накопившаяся  за  долгие  годы
горечь).
   На  каменном  троне,  настолько  ветхом,  что  мнилось,  он   вот-вот
развалится, восседал мужчина, которого я принял за  мужа  блондинки.  Он
был фута на два выше жены и не носил никакой  одежды,  если  не  считать
кожаной набедренной повязки, которая выглядела так, словно ее содрали  с
саблезубого тигра в момент прыжка. Чувствовалось, что в молодости гигант
таскал на своих широких плечах если не мамонтов, то уж минотавров точно.
   Его  голубые   глаза,   лишь   малую   толику   уступавшие   моим   в
привлекательности, ослепительно сверкали. По плечам струились спутанные,
свалявшиеся  седые  волосы.  Бороду  он  явно  не  расчесывал  несколько
десятилетий. Если бы не взгляд, можно было решить, что либо ему  скучно,
либо он попросту спит.
   Все рассматривали беднягу Гаррета так, будто ожидали от него каких-то
действий.  Поскольку  у  меня  не  было  ни  трости,   ни   башмаков   с
металлическими набойками,  станцевать  степ  я  не  мог.  Слова,  так  и
норовившие сорваться с языка, по-прежнему не имели смысла, поэтому пение
тоже исключалось. Я пошарил в мешке с фокусами и  вознамерился  выкинуть
последний фортель.
   Я попытался встать.
   Получилось! Но чтобы не упасть, мне пришлось опереться на  одного  из
уродов. У него не было лба, а пасти  позавидовала  бы  и  минога.  Готов
спорить на что угодно: ему не дают прохода девчонки, которым не терпится
поцеловаться.  Глаза,  как  у  рыбы,   желтые,   затянутые   прозрачными
мембранами.
   Бруно моргнул, но в остальном никак не прореагировал.
   - Кто вы такие? - прохрипел я. - И что вам нужно?
   Двое из этой компании вполне могли сойти за великанов, одна женщина -
за человека, а все остальные относились к неизвестным породам. Во всяком
случае, я таких личностей на улицах Танфера еще не встречал.  А  ведь  в
нашем городе можно встретить кого угодно, начиная  с  пикси  размером  с
большой палец и заканчивая великаном двадцати футов  росту.  Можно  даже
столкнуться с ожившими ночными кошмарами,  вроде  крысюков,  порожденных
вырвавшейся из-под контроля магией.
   Может,  я  угодил  в   лапы   мутантов,   удравших   из   лаборатории
какого-нибудь  чародея  с  Холма?  Впрочем,  большинство   чародеев   на
протяжении  последних  лет  сражались  в  Кантарде  и   практически   не
появлялись в городе. И потом, никто из них не сумел бы сотворить  ничего
подобного.
   Как знать, как знать... Ладно, спать я как  будто  не  сплю,  поэтому
примем за данность, что эти твари и впрямь существуют.
   Я обмяк. Урод и не подумал  меня  подхватить.  Я  повис  на  нем  как
утопленник и какое-то время спустя сумел выпрямиться  (помогла  привычка
карабкаться на фонарные столбы в состоянии, близком к полной отключке).
   - Ребята, я же знаю, что вы умеете говорить.
   Кстати, куда подевалась моя небесная кара? Где  этот  пернатый  комок
дерьма, гнусный охальник  и  мерзавец  Большая  Шишка?  В  подвале  его,
похоже, нет. Или ему свернули шею, чтобы заставить замолчать? Иначе, как
я убедился на собственном опыте, клюв поганой птичке не заткнуть.
   Седовласый гигант, который, по всей  видимости,  был  здесь  главным,
кивнул пареньку с крыльями вместо ушей. Тот смерил меня взглядом и пожал
плечами: мол, не имею  ни  малейшего  понятия.  -  Меня  похитила  шайка
слабоумных, - пробормотал я себе под нос.
   Верно. А что можно  сказать  по  поводу  глубины  мысли  того  парня,
которого похитили?
   Меня вновь потянуло к полу. Быть может, подчиниться, упасть, забыться
сном - и проснуться совсем в другом месте, там, где ночные  кошмары  еще
не  проникли  в  наше  измерение?  Et  tu,  Cthulhu?  <Автор  обыгрывает
знаменитую фразу Юлия Цезаря, обращенную к Юлию Бруту:  "И  ты,  Брут?".
Ктулху - древняя раса божеств, описанных американским фантастом Говардом
Ф. Лавкрафтом.>. В мире полным-полно психов.  Боги,  ну  кому  на  свете
можно доверять?
 
Глава 7 
 
   Женщина с зеленой кожей скользнула ко мне.
   - Примите наши извинения, мистер Гаррет. Нам требовалось увидеть  вас
как можно скорее. Поэтому  Дайгеду,  Родриго  и  Ринго,  она  поочередно
ткнула пальцем в каждого из уродов, -  пришлось  действовать  быстро.  К
тому же они не приучены к вежливости.
   - Это уж точно.
   Я оглядел погреб, высматривая своего  попугая.  Того  нигде  не  было
видно. Может, ему хватило  ума  удрать.  А  может,  мне  на  самом  деле
повезло, и птичке свернули шею.
   Лишняя  пара  рук  женщины  куда-то  исчезла.  Ее  волосы   сделались
обыкновенными, кожа приобрела здоровый цвет, зубы  утратили  остроту,  а
вырез платья опустился до талии.
   Похоже, я угодил в логово оборотней.
   Великаны тоже слегка изменились: несколько уменьшились в росте; уроды
стали чуть  менее  отвратительными,  у  крылатого  типа  появились  уши.
Внешность самой соблазнительной  из  девиц  также  претерпела  некоторые
изменения  (впрочем,  она  мне  нравилась  и  так).  Из   брюнетки   она
превратилась в блондинку и  захихикала.  Черт  побери,  на  кой  ляд  ей
понадобилось изображать из себя дурочку?
   Какое-то время спустя все приобрели  нормальный  вид  разумеется,  по
танферским меркам, а в Танфере нормальность понятие  весьма  растяжимое.
Теперь мои тюремщики вполне могли бы показаться на улице;  вот  если  бы
еще их тела не становились прозрачными на свету..
   Может, пока я был без сознания, меня накормили ведьмиными грибами?
   - Так гораздо  лучше,  -  заметил  я.  Женщина  приблизилась  ко  мне
вплотную. Я бросил взгляд на ее волосы, в которых кишели блохи и вши.
   Она одарила меня  призывной  улыбкой  и  облизнула  губы  раздвоенным
язычком.
   - У тебя приятные мысли. Я польщена. Но  не  вздумай  прикасаться  ко
мне.
   Она указала на блондинку, которая смотрела на меня так, словно готова
была проглотить вместе  с  одеждой.  В  иных  обстоятельствах  я  бы  не
преминул воспользоваться столь явной симпатией.
   - У вас тут есть стулья? - Я решил не  разубеждать  женщину-змею,  не
открывать ей своих истинных чувств. Меня вдруг повело в  сторону.  Ну  и
пакостное ощущение! Я чувствовал себя крысюком, накурившимся "травки".
   - Извини. Мы действовали в спешке,  поэтому  не  успели  как  следует
подготовиться к приему гостей.
   Я осторожно опустился на пол. Жестко, зато падать будет не больно.
   - Может, кто-нибудь соблаговолит меня просветить? Кто вы  такие?  Что
вам нужно? Поторопитесь, не то я опять отключусь. -Голова раскалывалась.
   - Мы - последние из годоротов. Сражаемся  с  шайирами.  Не  по  своей
воле, просто так сложилось.
   - И взошло солнце мудрости, - пробормотал я. - Или не взошло.
   Боюсь, правильно второе.
   - Выжить могут только одни. Мы  находимся  в  погребе  последнего  из
наших смертных приверженцев. И  останемся  здесь,  пока  не  определится
исход битвы. В своих молитвах наш приверженец предложил  нам  обратиться
за помощью к тебе. Он утверждал, что по характеру ты  как  нельзя  лучше
подходишь для наших целей.
   - Цели целями, а деньги вперед. Женщина  нахмурилась.  Мое  замечание
сбило ее с толку.
   - Мы уже и сами думали о том, чтобы призвать на помощь неверующего. А
спешить приходилось потому, что шайиры узнали про тебя и  устроили  тебе
западню.
   - Что-то я ничегошеньки не понимаю. Кто вы такие, черт возьми? И  что
вам нужно?
   Блондинка   захихикала.   Естественно,   Гаррет-парень   хоть   куда.
Изъясняется как великий мудрец. Впрочем, главарю шапки мои  слова  вовсе
не показались смешными. С его чела сорвалась молния. Самая настоящая. Он
вновь слегка подрос. Меня вдруг осенило, что у таких, как  он,  терпения
обычно в обрез.
   - Ты никогда не слышал о годоротах?
   - Кажется, нет. И об остальных тоже. - Мы выбрали тебя отчасти  из-за
твоего невежества. - Правда, по тону женщины можно было догадаться,  что
она не очень-то верит в мое невежество.
   Под сводами  погреба  прогремел  гром.  Женщина  метнула  на  главаря
выразительный взгляд, в котором сквозило отвращение, и представилась:
   - Меня зовут Магодор.  Мы  все  принадлежим  к  годоротам,  верховным
божествам харов, одного из первобытных племен, когда-то населявших  этот
край. По вашим меркам они были сущими дикарями. Занимались земледелием и
скотоводством,  но  не  слишком  удачно.  Поэтому  добывали  средства  к
пропитанию не только работой, но и набегами на соседей. Их следов  почти
не сохранилось, однако в  жилах  ваших  правителей  течет  кровь  харов.
Короче, древняя культура погибла,  а  боги  этой  культуры  -  на  грани
гибели. Любопытно. Наших правителей тоже  отличают  неумение  заниматься
сельским хозяйством и склонность к вооруженному грабежу.
   - Шайирам же поклонялись быкоездники-гриты. Они  появились  здесь  во
время  гритского  нашествия.  Гриты  во  многом   напоминали   харов   и
продержались  недолго.  Они  были  первой  волной   в   эпоху   великого
переселения народов.  Каждое  десятилетие  являлись  новые  завоеватели,
оставлявшие  после  себя  семена  своей  культуры.  От  быкоездников  не
осталось вообще ничего. Но их боги, шайиры, оказались жизнеспособными. А
ныне обстоятельства сложились так, что мы должны сражаться с шайирами за
место на улице Богов. Улица Богов...  Так  горожане  называли  проспект,
пересекавший из конца в  конец  ту  часть  города,  которую  циничные  и
необразованные личности  именовали  Кварталом  Грез.  Там  стояли  храмы
тысячи одного танферского божества. Осколок прошлого,  наследие  времен,
когда императоры правили единолично и крайне подозрительно относились  к
светским амбициям священников и жрецов. Чтобы  без  помех  наблюдать  за
служителями культа - а при случае и расправиться с ними, не  прилагая  к
тому особых усилий, - все храмы и были выстроены в одном квартале.
   Я огляделся. Говорите, боги? Ну да, разумеется.
   - Тебе известно, как обстоят дела на улице Богов? Все решают  деньги.
Если у тебя достаточно приверженцев, ты перемещаешься на запад, в  храмы
и соборы,  расположенные  ближе  к  Холму.  А  если  теряешь  свой  пай,
движешься в обратном направлении, к реке. Три десятилетия  мы  держались
за последнюю часовню у реки, цеплялись за нее ногтями и зубами,  а  храм
шайиров стоял чуть наискось, на  одно  здание  западнее.  Нас  разделяла
кумирня божка по имени Скабз. В прошлом  месяце  приверженцев  у  Скабза
прибавилось, а  беженцы  из  Кантарда  привели  в  Танфер  нового  бога,
Антитибета, у которого поклонников, как выяснилось, в избытке. Он  занял
храм, отстоящий от реки на  треть  расстояния  до  Холма.  В  результате
начались передвижки. И теперь либо мы, либо шайиры должны покинуть улицу
Богов. Наконец-то  хоть  что-то  прояснилось.  Конечно,  я  знал,  каким
образом священники и жрецы обстряпывают делишки в Квартале Грез (правда,
не представлял, зачем, но это не столь важно).
   Дальше  всего  от  реки  находились  Четтерийский   собор   и   оплот
ортодоксов. Эти  культы  одновременно  враждовали  и  поддерживали  друг
друга, всяческими шизофреническими уловками завлекая под свою  сень  как
можно большее число верующих. Их  служители  обладали  и  богатством,  и
могуществом.
   А у самой реки теснились храмы и часовни богов вроде тех, с  которыми
мне привелось столкнуться, известных разве что горсточкам  приверженцев.
Честно говоря, береговые храмы сильно смахивали на  чудом  уцелевшие  во
время наводнения развалюхи.
   Мне показалось, я разобрался в ситуации. Отсюда вовсе  не  следовало,
будто я поверил, что и  впрямь  имею  дело  с  взаправдашними  богами  и
богинями. Впрочем, утверждать, что не поверил, я  бы  тоже  не  рискнул.
Сами знаете, когда речь заходит о богах, достоверных  фактов  раз-два  и
обчелся;  зачастую  эти  факты  выдумывают  священники,  которые   живут
приношениями одураченных  прихожан.  Но  ведь  мы  в  Танфере,  чудесном
городе, где может произойти что угодно.
   - Ты скептик, - заметила  Магодор.  Сейчас  она  выглядела  чертовски
привлекательно.
   Я утвердительно кивнул. Предпочитаю не скрывать своих убеждений - или
отсутствия оных.
   Из  ноздрей  главаря  вырвались  струйки  дыма.  Он  вырос  футов  до
восемнадцати.  Пожалуй,  если  разозлится  еще  сильнее,  того  и  гляди
прошибет головой потолок.
   - О твоем образе мыслей мы поговорим в другой раз. Главное  чтобы  ты
понял: мы, годороты, оказались в отчаянном  положении.  Либо  нам,  либо
шайирам придется покинуть улицу  Богов.  Для  нас  это  означает  полное
исчезновение.  Улица  обладает  собственной   силой,   манной,   которая
поддерживает в божествах жизнь. Покинув улицу, мы сначала превратимся  в
призраков, а затем исчезнем окончательно.
   Неужели? Про остальных говорить не буду, а три урода выглядели такими
же эфемерными, как гранитная стена.
   - Если нас вынудят покинуть  улицу  Богов,  -  повторила  Магодор  на
случай, если я не услышал, - мы погибли. Нам уже не воскреснуть.
   Не так уж часто меня обвиняют в  том,  что  я  раскрываю  варежку  не
подумав. На сей раз я тоже выдержал паузу, прежде чем спросить:
   - Что случается с богами, которых перестают почитать? У вас есть свое
начальство, перед которым вы должны оправдываться, и все такое прочее?
   Бум! Вокруг головы главаря возник целый венок из молний.
   Гигант вырос настолько, что уже не умещался в погребе, даже сидя.  Он
согнулся  в  три  погибели  и  глядел  на  меня  так,  словно  собирался
испепелить  на  месте.  Мне  почему-то  показалось,  что,  несмотря   на
главенствующее положение, он не слишком умен.
   Шикарная мысль, верно? И в потустороннем  мире,  оказывается,  наверх
далеко не всегда взбираются самые достойные.
   Я  давно  подозревал,  что  многие  божества  отличаются  недостатком
сообразительности.   В   большинстве   мифов   рассказывается   об    их
неуважительном отношении  друг  к  другу,  о  кровосмесительных  связях,
адюльтерах, звериной жестокости и тому  подобном,  а  вот  об  уме,  как
правило, не говорится ни слова.
   - Некоторые  постепенно  истаивают.  Другие  становятся  смертными  и
умирают как люди. - Мне почудилось, будто в словах Магодор проскользнула
неуверенность.
   Главарь зажмурился и выдохнул изо рта пламя. У его жены выдержки было
побольше. Она уменьшилась футов до шести и вновь  стала  привлекательной
женщиной, этакой добродушной матерью семейства. Мне не  составило  труда
вообразить, как она скачет по небу в ветреную  ночь,  в  рогатом  шлеме,
разгоняя стервятников и собирая павших  на  поле  брани  героев.  Однако
смотрела она на меня так, будто представляла, как я  болтаюсь  во  время
скачки у нее поперек седла.
   Голова болела по-прежнему. К горлу постоянно подкатывала  тошнота.  И
отчаянно хотелось спать.
   - Тут неудобно разговаривать. - Я чувствовал себя сбитым  с  толку  и
запутавшимся. - Может,  посидим  где-нибудь  вдвоем?  А  то  лично  меня
постоянно отвлекают. - Гаррет, черт возьми, последи за своим языком,  не
то тебе несдобровать! Кто знает, что может взбрести в голову гиганту или
трем уродам? Во что  ж  ты  такое  вляпался,  парень?  Главарь  сплюнул,
точь-в-точь как деревенские ребята, которые  не  курят  табак,  а  жуют.
Огненный шар расплавил камень в нескольких ярдах от  моей  руки.  Просто
потрясающе!
 
Глава 8 
 
   Над погребом, в котором я  очнулся,  находилось  довольно  просторное
помещение, в котором стояли винные бочки и валялся всякий хлам. Еще  там
было полно пыли и пауков, а также крыс. Все это действовало  отрезвляюще
и отодвигало на  задний  план  всякие  истории  о  богах.  Моя  спутница
светилась в темноте. Очертания ее  фигуры  выглядели  расплывчатыми,  но
когда мы поднялись в кухню, где занималось готовкой  с  десяток  женщин,
она словно обрела плотность. Женщины  изумленно  вытаращились  на  меня:
мол, что это за тип вылез из погреба?
   Магодор они явно не видели. А меня просто разглядывали, ни о  чем  не
спрашивая и не подвергая сомнению мое право находиться на кухне. Из чего
следовало, что они привыкли к творящимся в доме безобразиям  и  не  суют
носы не в свое дело.
   Количество поварих означало, что дом стоит на Холме. Скорее всего  он
принадлежит кому-нибудь из наиболее могущественных и злобных  танферских
колдунов, истинных правителей Каренты.
   Я стараюсь не попадаться таким людям на  глаза.  Общение  с  ними  не
сулит ничего хорошего.
   Магодор привела меня в маленькую гостиную, по всей видимости,  только
что приготовленную специально для нас.
   - На еду не рассчитывай, - предупредила  она.  -  Нельзя,  чтобы  нас
видели смертные.
   Я плюхнулся в кресло, которое оказалось настолько мягким, что я в нем
чуть было не утонул. Схватился за ручку, кое-как выплыл на поверхность -
и тут меня едва не сразил сон. Усилием воли я отогнал дремоту.
   - Почему?
   - Наши враги могут узнать от них, где мы находимся.
   - И что с того?
   Магодор искоса поглядела на меня. Должно быть, ей не  понравился  мой
тон.
   - Ты не представляешь, что такое война богов. И радуйся, что это так.
- На мгновение  из-под  прекрасной  оболочки  проступила  истинная  суть
богини: острые зубы, лишняя пара рук, змеи в волосах. -  Нам  и  шайирам
равно наплевать на смертных, которые будут сражаться за нас.
   Насколько  мне  известно,   подобное   отношение   к   делу   чревато
неприятностями.
   Змеиная  сущность  исчезла,  и  Магодор  вновь  стала  очаровательной
девушкой. Ах, какие щечки!
   - Гаррет, это неразумно.
   - Что?
   - Догадаться, о чем ты думаешь, ничуть не сложно. Ты думаешь об Адет,
о Звездочке и обо мне.  Знай,  те,  кого  я  брала  в  любовники,  редко
оставались в живых. Предупреждаю только потому, что ты нужен нам целым и
невредимым. Я зовусь Магодора-Разрушительница.
   Перед моим мысленным взором возникла жуткая картина: люди,  умирающие
от голода и болезней, поля, усеянные  костями  павших,  горящие  города,
кружащие в небе стервятники. Да, назначишь такой свидание,  а  потом  не
оберешься  хлопот.   Видение   исчезло,   и   Магодор   показалась   мне
обольстительнее прежнего. Этакая девушка из числа  тех,  что  заставляют
выть на луну монахов, давших обет безбрачия. - Сопротивляйся мне.
   - С удовольствием. - Откровенно говоря, в глубине души я полагал, что
на самом деле годороты - всего-навсего бродячие фокусники; но  рисковать
не хотелось.
   - Пока мы не одержим победу, ты будешь с нами.  -  Магодор  сделалась
едва ли не богиней красоты.
   - Уф! - Я прикинул, не прикрыть ли глаза рукой. - Может,  перейдем  к
делу? Будь добра, растолкуй, кто есть кто и что вам от меня нужно.
   - Иными словами, если  мы  и  вправду  боги,  почему  не  решим  свои
проблемы сами?
   - Что-то вроде  этого.  -  Для  богини,  пожалуй,  она  была  слишком
болтлива.
   - Даже у богов есть свои ограничения.
   - То есть?
   - К примеру, мы не можем вторгнуться в  храм  шайиров.  Об  остальном
узнаешь после, когда согласишься помочь.
   Вообще-то я не собирался соглашаться,  но  вслух  этого  говорить  не
стал. Ладно, будем вежливы с дамой, попытаемся выяснить что  возможно  и
слиняем при первом же удобном случае. На кой мне сдались все  эти  боги,
верно? Если я правильно помню,  память  у  богов  короткая.  Их  обычные
заботы - как бы соблазнить папашину  подружку,  пристукнуть  братца  или
посчитаться с домашним трехглавым драконом; остальное их  заботит  мало.
Через пару часов эти так называемые  годороты  забудут  частного  сыщика
Гаррета, на что он ни в коей мере не обидится.
   - Так ты поможешь нам?
   - С какой стати я должен лезть в подвал с завязанными глазами? Я даже
не знаю, с кем имею дело. Ты представилась, хорошо. Еще я  запомнил  имя
того типа с крыльями вместо ушей. А остальные?
   - С крыльями? А, Иоркен-Посланец. Мелкая сошка.
   - Да? А те три урода, Дайгед, Родриго и Ринго? Кто они такие?
   - Аверы. Мы их унаследовали от Древних. Если  не  считать  физической
силы, у них нет никаких божественных атрибутов. - А как насчет уродства?
С этим у них полный порядок.
   - Извини, запамятовала. Дальше. С твоим складом мышления ты наверняка
положил глаз на Звездочку.
   - Какая такая Звездочка?
   - На самом деле у нее другое, древнее имя, которое означает "Утренняя
Звезда". Мы зовем  ее  Звездочкой.  Она  олицетворяет  плотскую  сторону
женщины. Искусительница, храмовая проститутка, всегда готовая отдаться.
   - Как романтично!
   - То-то ты на нее вылупился.
   - Против некоторых вещей невозможно устоять.
   - Ну да, иначе ты не пошел бы за Адет.
   - Адет?
   - Та рыжеволосая штучка, которая пыталась заманить  тебя  в  ловушку.
Тебе повезло, что  мы  следили  за  тобой.  Поверь,  компания  Звездочки
гораздо приятнее.
   - Значит, рыжеволосая? Как я  уже  говорил,  против  некоторых  вещей
невозможно устоять.
   - Послушай моего совета, Гаррет, займись лучше Звездочкой.
   Глядишь, она тобой и заинтересуется.
   Ба! Если она не заинтересовалась мной до сих пор, то может  затолкать
свое равнодушие в бутылочку и торговать им по рыночной цене.  "Покупайте
божественные отбросы!" Зато разбогатеет, станет знаменитой и,  чем  черт
не шутит, сумеет подняться на пару ступенек поближе к вершине Холма... А
если подсказать  ей,  что  и  как,  я  тоже  могу  разбогатеть.  Ну  да,
договориться о проценте за услуги и...
   - Шшш!
   Из зеленых волос поползли змеи. Магодор разозлилась. Вряд  ли  она  и
впрямь способна читать мысли, но что я  отвлекся,  заметить  было  проще
простого. Нет, так не пойдет. Может, годороты и не боги, но они верят  в
свою божественную природу, а потому имеют полное право быть капризными и
злобными. Я очаровательно ухмыльнулся, приподнял бровь и воскликнул:
   - Я не сплю! Не сплю! -  Как  в  старые  добрые  времена,  в  Морской
пехоте, когда мы с венагетами крошили друг дружку в капусту на островах;
сержант частенько заставал меня  врасплох,  ибо  мои  мысли  то  и  дело
пускались в странствие.
   - Похоже, тебе не очень интересно.
   - А ты поставь себя на мое место. Меня похитили, приставили  к  горлу
нож. Вроде бы хотят нанять на работу, но на какую, не говорят. И  потом,
до сих пор я не услышал ни слова об  оплате.  Что,  кстати,  наводит  на
подозрения в отношении кредитоспособности нанимателей, боги они  или  не
боги.
   Чем дольше я вещал, тем менее  привлекательной  становилась  красотка
Мэгги.  Я  заткнулся,  прежде  чем  она  решила  проломить  мною  пол  и
продолжить беседу в другом помещении.
   - Может, расскажешь про остальных? - От Мэгги струился зеленый  свет.
Я не сомневался, что она сделала пометку против фамилии "Гаррет" в своей
книге черных дел.  На  ее  лице  промелькнула  гримаса  ярости,  но  она
сдержалась. Может быть, годороты на самом  деле  оказались  в  отчаянном
положении. - Скажем, про ваших боссов? Кто они такие?
   - Имар и Имара. - Мог  бы  и  сам  догадаться.  Одновременно  брат  и
сестра, муж и жена. - Правитель и Правительница Всего Сущего, Покоритель
Неба   и   Мать    Земли,    Солнце    и    Луна,    Звездогонитель    и
Та-Кто-Вызывает-Весну...
   - И так далее, -  пробормотал  я.  Что  поделаешь,  у  меня  вошло  в
привычку потешаться над пышными прозваниями командиров стражи  и  всяких
паханов. Согласен, привычка пагубная, но отделаться  от  нее  не  так-то
просто.
   - И так  далее,  -  согласилась  Мэгги.  -  У  каждого  бога  хватает
эпитетов, которыми его и прославляют, и оскорбляют.
   Это она верно подметила. У церкви, в лоне которой я  вырос,  не  было
избытка божеств. Мы имели единственного бога  -  и  около  десяти  тысяч
святых, которые играли роль малых богов и  богинь.  Образовалась  своего
рода небесная бюрократия, некоторые  святые  занимались  лишь  тем,  что
искали потерянные пуговицы или следили за сбором винограда. И бюрократия
разрослась настолько, что  она  наверняка  будет  существовать  не  одно
столетие после того, как умрет последний из верующих в единого бога.
   - Ладно. Теперь я знаю, кто вы, и  смутно  представляю,  в  чем  суть
дела. Один храм. Два пантеона. Кто проиграет, теряет все.
   - Вот именно. - Магодор постаралась принять деловой  вид.  Как  будто
красивая женщина может принять деловой вид, что бы она  там  о  себе  ни
думала! Природе наплевать на смятение в мыслях. Благолепие - всего  лишь
одно из препятствий, которые нужно преодолеть инстинкту.
   Я тоже попытался  притвориться,  что  на  уме  у  меня  только  дело.
Когда-нибудь  инстинкты  меня  погубят.  Пришлось  напомнить  себе,  что
паучихи после спаривания поедают самцов.
 
Глава 9 
 
   - Слушай внимательно, - предупредила Магодор. -  Повторять  не  буду.
Весьма благородно с ее стороны.
   - Я весь внимание, Мэгги. - Я попытался было пошевелить ушами,  чтобы
подчеркнуть свои слова, но у меня ничего не вышло. Обидно, черт  возьми.
Олух вроде Плоскомордого запросто шевелит ушами, а мне...
   - Гаррет!
   - Да не сплю я, не сплю!
   - Прими к сведению, что у богов между собой особые отношения.
   О чем, кстати сказать, не подозревают и многие жрецы.
   - Знаешь, Мэгги, послушать большинство жрецов, так боги, которым  они
поклоняются, единственные на свете.
   - Большинство, но не  все:  некоторые,  сравнительно  молодые  культы
ничего подобного не провозглашают.  Но  вернемся  к  нашим  делам.  Боги
подчиняются правилам и традициям. Не то чтобы это  возбранялось,  однако
традиция не знает случаев, когда два пантеона сражались бы за  место  на
улице Богов. - Не желаете ронять себя в глазах верующих?
   -  Естественно.  В  подобных  ситуациях   обычно   происходит   некое
состязание, судьей в  котором  выступают  божества  из  более  удачливых
пантеонов. Победитель получает все.
   - Ага, - глубокомысленно, многозначительно протянул я.
   -  Чтобы  избежать  возможных  подлогов,  условия  состязании  всегда
разные.
   - Неужели боги способны на подлог? Мэгги  одарила  меня  пленительной
улыбкой.
   - Конечно, нет.
   - Значит, состязание... В чем оно заключается и какова моя роль?
   - Храм, из-за которого возникли  разногласия,  опечатан.  В  него  не
проникнуть ни шайирам, ни нам. Но где-то есть ключ. Тот, кто найдет  его
и узнает, сможет завладеть храмом.
   - Да? - Я продемонстрировал Мэгги свою приподнятую бровь, но  на  нее
это не произвело ни малейшего впечатления.
   - Ключ самый обычный, но невидимый для бессмертных. Замок, к которому
он подходит, нельзя взломать. Скорее всего Совет - ну судьи  -  ожидает,
что мы обратимся за помощью к верующим. Однако  нигде  не  сказано,  что
соперники  не   могут   воспользоваться   услугами   профессионала.   Мы
заинтересовались тобой, а шайиры, видимо,  узнали  о  нашем  интересе  и
попытались заманить тебя в ловушку.
   - Понятно, - проговорил я, сомневаясь в глубине души, так ли  это  на
самом деле. - Выходит, я должен найти ключ, открыть дверь и впустить вас
в храм до того, как там объявятся шайиры?
   - Совершенно верно.
   - Любопытно.
   Может, меня все-таки пытаются одурачить? Очередная насмешка судьбы...
Сколько  уже  раз  я  попадал  в  дурацкое  положение  благодаря   своей
доверчивости и изощренности всякого рода мошенников!
   Ничего не попишешь, человек моей профессии должен доверять клиентам.
   Глаза Мэгги сверкнули. Еще немного - и  она,  пожалуй,  прожжет  меня
взглядом насквозь.
   - Если не возражаешь, я подумаю. Предложение заманчивое, но уж больно
необычное. - Я выкручивался как мог, прекрасно сознавая, что коротким  и
решительным отказом тут не отделаться.
   - Время поджимает, Гаррет. Его у нас в обрез. Максимум четыре дня.
   - А что произойдет, если ни вы, ни шайиры так и не найдете ключа?
   - Сейчас в Танфере один Антитибет, а тогда их будет не  перечесть.  У
беженцев с юга полным-полно своих богов. - Значит, внакладе останутся  и
те, и другие?
   - Да. Так уже бывало.
   - Ладно. Давай обсудим финансовые условия.
   Лицо Мэгги стало суровым. Обычная история - богатые клиенты не  любят
расставаться с деньгами.
   - Чтобы есть, пить и содержать слуг,  нужны  деньги.  Поэтому  можешь
даже не предлагать того, что сулят  своим  помощникам  боги  в  мифах  и
легендах. Ночью со Звездочкой сыт не  будешь,  прогулкой  по  волшебному
холму жажды не утолишь.
 
Глава 10 
 
   - Гаррет, я парила над полями брани, и  мне  известно,  где  спрятаны
сокровища тех, кто пал в этих битвах.
   - Замечательно. Может, расскажешь поподробнее о кладах в окрестностях
Танфера? Меня бы вполне устроил такой, за которым не пришлось бы  далеко
тащиться, пускай даже он будет не слишком богатым.
   Богиня позеленела сильнее прежнего.
   - Ладно, - процедила она, коротко кивнув. - Мы  с  тобой  стоим  друг
друга, но должны один другому доверять, поскольку на все прочее попросту
нет времени. - Она пересекла комнату, превратившись по дороге из грозной
Магодор в симпатяшку Мэгги. Во мне вновь взыграли инстинкты.  -  Смотри,
Гаррет.
   Она указала на ручное зеркальце, стоявшее на  полке  над  камином.  В
зеркальце  не  было  ничего  таинственного,  гномы  изготавливают  такие
сотнями, если не тысячами. Мэгги повела  над  зеркальцем  рукой,  словно
полируя металлическую поверхность. У нее под ладонью  образовался  вдруг
клуб тумана. Когда он растаял, обнаружилось, что в зеркальце  отражается
не здесь и  не  сейчас.  Моему  взгляду  предстала  лесистая  местность.
Какие-то люди куда-то скакали, припав к гривам  взмыленных  лошадей.  Им
вдогонку летели стрелы.  Один  из  всадников  упал,  остальные  внезапно
оказались  в  чаще,  настолько  густой,  что  скакать  дальше  не   было
возможности. Тогда они  спешились  и  побежали  следом  за  проводником,
который вскоре вывел их на едва приметную тропу.
   - Амис Третий, спасается от своего брата Алиса, который поднял мятеж,
- сообщила Магодор. - Мы отвернулись от него, ибо он перестал  приносить
нам жертвы. А в те времена наше благоволение  кое-что  значило.  Видишь?
Они везли с собой сокровища, которые спрятали в барсучьей норе. К твоему
сведению, клад  и  поныне  там.  -  Она  вновь  повела  рукой.  Картинка
изменилась, и я получил сносное представление о том, где следует искать.
   В зеркальце вновь возникли беглецы. Стараниями проводника они угодили
в засаду. Преследователи, судя по всему, щадить никого не собирались.
   - Если не ошибаюсь, ныне это место в городской черте?
   -Да.
   - Замечательно. Если клад никуда не делся, с меня вполне достаточно.
   - Я бы не стала предлагать тебе то, чего  более  не  существует.  Да,
кстати. Смотри. - Богиня сняла с талии шнур, который я  до  тех  пор  не
замечал. В шнуре было около четырех футов.  Мэгги  взяла  шнур  в  левую
руку, обернула вокруг ладони, пропустила свободный конец между большим и
указательным пальцами, затем  провела  вдоль  шнура  правой  рукой.  Тот
мгновенно сделался прямым и твердым, как стрела.
   - Забавно, - заметил я. Мэгги ткнула  шнуром,  словно  мечом,  мне  в
грудь. - Ой!
   - Если бы  я  чуть  прищипнула  конец,  этот  шнур  пронзил  бы  тебя
насквозь.
   - Ого!
   Мэгги вновь замахнулась шнуром. Удар пришелся точно по левому локтю.
   - Ай! - воскликнул я. - О великий и  могучий  грибовидный  грязежрун!
Больно же!
   - Боль - лучший способ вразумлять нерадивых учеников.  Гляди.  -Мэгги
снова провела пальцами вдоль шнура, который тут же обмяк. Мне  бросилось
в глаза, что моя  новая  подружка  -  левша.  Признаться,  меня  это  не
удивило. Большинство художников и чародеев, с  которыми  я  сталкивался,
были левшами, как, впрочем, и почти все  наиболее  известные  злодеи.  А
по-настоящему тупые плохиши, те,  которые  лезут  в  дымовую  трубу,  не
убедившись предварительно, что огонь в камине не  горит,  все  почему-то
правши. С другой стороны, я не левша, из чего следует,  что  можно  быть
правшой и отличаться умом и сообразительностью.
   Магодор потянула. Шнур начал удлиняться.
   - Вот  так,  Гаррет.  Запоминай.  Складываешь  руки  лодочкой,  потом
раскрываешь ладонями вверх, тянешь посредине. Шнур удлиняется на сколько
тебе нужно.
   - Полезная штука.
   - Ты прав. - Тем временем шнур растянулся футов на двадцать  пять.  -
При желании его можно использовать как удавку.
   - Я заметил. - Шнур и впрямь подозрительно  напоминал  церемониальную
удавку, какими кефские сиды совершают свои ритуальные убийства.
   - Смотри внимательно. Чтобы укоротить шнур, надо сделать вот  что.  -
Мэгги скатала волшебную веревку в клубок, ухватила торчавшие  из  клубка
концы и потянула. Шнур распрямился и съежился до прежней длины. Растянув
его вновь футов до десяти, Магодор продолжила: - Если  тебе  понадобятся
несколько отрезков, завяжи  посредине  скользящий  узел.  Потом  разрежь
получившуюся петлю прямо по узлу.  -  Двумя  руками  она  держала  шнур,
третьей стиснула тонкий  нож  и  рассекла  узел.  Четвертая  рука  ловко
подхватила второй шнур и  протянула  мне.  Мэгги  выпустила  один  конец
своего шнура, опустила по нему узел.
   Нечто подобное  я  уже  видел.  Это  был  трюк  из  арсенала  уличных
фокусников. Единственное отличие состояло в  том,  что  шнур  Мэгги  был
действительно волшебным.
   Магодор  забрала  у  меня  второй  кусок,  скатала  оба  в  клубок  и
предъявила мне целый четырехфутовый шнур.
   - Учти, я потребую его обратно.
   - Жаль, а я-то рассчитывал... Богиня пристально поглядела на меня.
   - Я покажу тебе кое-что еще. Мне кажется, в нынешних  обстоятельствах
это - самое полезное свойство шнура.
   Магодор растянула шнур  до  шести  футов,  завязала  на  одном  конце
булинь, другой пропустила в образовавшуюся петлицу.  Получилась  большая
петля. Положив шнур на ковер,  Мэгги  ступила  внутрь  петли  и  подняла
волшебную веревку. Она поднимала шнур  все  выше,  а  ее  тело  исчезало
буквально на глазах. Остались лишь руки, а потом исчезли  и  они,  когда
богиня затянула петлю.
   - Затягиваешь изнутри, - объяснила  она,  -  но  не  до  конца.  -  Я
отчетливо различал ее голос.
   - Здорово.
   - Имей в виду, через маленькое отверстие,  которое  остается  сверху,
тебя могут заметить, старайся действовать как можно тише.  Что  касается
запаха, если ты примешь надлежащие меры предосторожности,  ни  люди,  ни
животные ничего не учуют. - В  воздухе  появился  узел,  потом  возникли
пальцы. Шнур упал на ковер. Магодор вышла из петли, развязала  булинь  и
протянула шнур мне. Ее рука была мягкой и  теплой,  но  я  отшатнулся  -
пальцы богини заканчивались острыми как бритва  когтями.  Мэгги  прижала
палец к губам.
   Я обвязал шнур вокруг талии. Тот словно прилип к моему телу. Я его не
видел, только ощущал.
   - Время поджимает. Как мне отсюда выбраться?  -  Благодарение  богам,
мне удалось обойтись без обещаний. Правда,  Мэгги  скорее  всего  думает
иначе, но это ее трудности.
   - Хаос! - Из теней в  углу  возник  тот  самый  тип,  который  правил
экипажем. Я и не подозревал об его присутствии. Мое замешательство  явно
порадовало Магодор. - Проводи мистера Гаррета на улицу.
   Хаос посмотрел на меня из-под колпака своими  бездонными  глазами.  В
комнате неожиданно похолодало. Мне показалось, он вовсе не в восторге от
того, что вынужден возиться со мной. Я хотел  было  отпустить  по  этому
поводу  шуточку,   но   потом   засомневался,   достанет   ли   у   него
сообразительности понять соль. К тому же не стоит подшучивать  над  тем,
кому поручено выпустить тебя на свободу.
   - Будь осторожен, Гаррет, - произнесла Магодор мне  в  спину.  Шайиры
очень опасны и готовы пойти на все.
   Вот, значит, как? А годороты, выходит, просто развлекаются?
   Тоже мне, игривые щенки.
   В  коридорах  нам  встретились  несколько  слуг,   проводивших   меня
настороженными взглядами. На Хаоса они внимания  не  обращали;  впрочем,
один, едва разминувшийся с нами в  узком  коридорчике,  зябко  поежился.
Знакомое ощущение, верно?
   Хаос не проронил ни слова, но, даже  оказавшись  на  улице,  я  долго
чувствовал на себе его взгляд.
 
Глава 11 
 
   Значит, игривые щенки? Ну-ну, поглядим.
   Отбежав  на   почтительное   расстояние   и   почувствовав   себя   в
относительной безопасности, я остановился и попытался  сориентироваться.
Должно быть, годороты засели вон в том доме. Кто его хозяин, я не  знал;
впрочем, узнать  это  труда  не  составит.  Только  стоит  ли?  А  вдруг
выяснится такое?..
   Я прикинул, каким путем  лучше  выбираться,  чтобы  не  нарваться  на
очередные неприятности. Надо вернуться домой и потолковать с Покойником.
Я отчаянно нуждался в его совете, поскольку, судя по всему, по уши  увяз
в дерьме. Даже если годороты - не боги, хлопот с ними явно не оберешься.
   Я двинулся дальше, ежесекундно проверяя, нет  ли  за  мной  "хвоста".
Правда, овчинка не стоила выделки -  ведь  я  имел  дело  с  оборотнями,
способными принять любое  обличье.  Поди  догадайся,  кто  есть  кто  из
прохожих.
   Голова болела по-прежнему, но похмелье почти прошло. Сонливость  тоже
исчезла, зато я изрядно проголодался. Боги, только бы добраться до дома,
а уж там Дин меня накормит.
   Народу на улицах было немного. Естественно, на Холме  иначе  быть  не
могло. Хотя времена меняются: я заметил  нескольких  уличных  торговцев,
пытавшихся навязать прохожим свои товары. Еще недавно  они  попросту  не
посмели бы сюда сунуться из страха перед стражниками, у которых разговор
с этой малопочтенной публикой был короткий - пинком под зад.
   Едва я вспомнил о стражниках, как они попались мне на глаза:  парочка
бруно гоняла по улице  пожилого  точильщика.  Они  внимательно  оглядели
меня, но решили не связываться, поскольку я шел с Холма  в  город.  И  в
самом деле, зачем себя утруждать, если человек и  так  уходит?  По  всей
видимости, до уличных торговцев у них  еще  не  дошли  руки  -  либо  те
выложили за  право  торговать  на  Холме  кругленькую  сумму,  мгновенно
перекочевавшую в карманы стражников.  Вскоре  после  того,  как  пересек
незримую черту, отделявшую Холм от реального  мира  с  его  заботами,  я
понял, что приобрел "хвост". Как следует разглядеть ту девушку, что  шла
за мной по пятам, мне не удалось, однако я заподозрил, что у  нее  рыжие
волосы.
   Порой человек думает  не  головой,  а  тем,  что  пониже.  Совершает,
казалось бы, бессмысленные  поступки  (а  потом  этим  хвастается).  Мне
повезло, но я до  сих  пор  не  знаю,  что  заставило  меня  свернуть  к
Бруксайдскому парку, вместо того чтобы направиться домой. Ведь  если  за
мной следила та самая рыжеволосая, ей было прекрасно известно, где живет
бедняга Гаррет.
   До  парка   было   около   мили.   Деревья,   кустарники,   бассейны,
наполнявшиеся водой  из  тех  же  источников,  которые  питали  речушку,
сбегавшую  по  склону  Холма.  В  парке   имелись   королевские   пруды,
королевский   птичник   и    квартал    четырехэтажных    зернохранилищ,
предположительно набитых под завязку на случай осады или голода.  Честно
говоря, не думаю, чтобы там отыскалось хотя  бы  зернышко.  Коррупция  в
Танфере цвела  настолько  пышно,  что  чиновники  наверняка  продали  на
сторону содержимое хранилищ сразу после того, как крестьяне свезли зерно
в город.
   Быть может, впрочем, я циник и  слишком  мрачно  смотрю  на  вещи.  У
парковой стражи, не особенно многочисленной  и  никогда  не  проявлявшей
особого рвения в исполнении своих обязанностей,  хлопот  было  побольше,
чем у охранников на Холме. В парке обитало великое  множество  беженцев.
Понятия не имею, чем их так привлекает Танфер. Разумеется,  Кантард,  по
мнению многих, хуже преисподней, но те, кто там родился, считают  иначе.
Тогда почему они покидают родные края и прутся за  сотни  миль  в  чужой
город, который не сулит им ничего хорошего и  жители  которого  страстно
ненавидят чужаков, а власти потакают этой ненависти?
   С другой стороны - я опять-таки не имею ни  малейшего  представления,
почему, - всем тем, кто живет в провинции, Танфер мнится этаким  золотым
городом, где  воплощаются  самые  несбыточные  мечты.  Вполне  возможно,
обитателю Танфера понять этого попросту не дано.
   Я надеялся получше  разглядеть  женщину,  которая  шла  за  мной,  но
поначалу парк не оправдал моих надежд.
   Левой-правой,  левой-правой,  раз-два,  раз-два...  Вспомнив,  что  в
прошлом был, как-никак, разведчиком,  я  нырнул  под  сень  вечнозеленых
деревьев. Что значит  навык  -  на  устилавшем  землю  ковре  иголок  не
осталось ни единого следа. Забившись поглубже, я снял с  талии  веревку,
проделал фокус, которому меня научила Магодор, и принялся ждать.
   Женщина явно осторожничала. Еще бы! Когда  тот,  за  кем  ты  следил,
вдруг бесследно исчезает, поневоле  заподозришь,  что  он  устроил  тебе
засаду.
   Нападать на  нее  я  не  собирался.  Хотел  всего-навсего  проверить,
получится ли у меня фокус с веревкой, и поглядеть  на  ту,  которая  так
заинтересовалась частным сыщиком Гарретом.
   Как выяснилось,  за  мной  следила  высокая  крашеная  блондинка  лет
двадцати пяти. Фигурка у нее  была  очень  даже  ничего,  а  вот  одежда
немного подкачала. Из-под балахона, который, на мой взгляд, следовало бы
перешить и таскать в нем картошку, не было видно ни икр, ни ступней. Мне
почему-то вспомнилась супруга Имара. Женщина, словно догадываясь, что  я
где-то поблизости, двигалась крадучись  и  настороженно  поглядывала  по
сторонам. Я затаил дыхание. Мне вдруг захотелось выскочить из укрытия  и
завопить дурным голосом, но я обуздал мальчишеское  желание.  Интересно,
кто она такая? Какой-нибудь бес в человеческом облике? Во всяком случае,
не моя рыжеволосая зазноба.
   Нервничает. Значит, человек. Насколько мне известно, бесы до подобных
мелочей не снисходят.
   Женщина повернулась и направилась прочь - по всей  видимости,  решила
улизнуть, пока не попала в беду. Из чего, кстати говоря, следовало,  что
беда  бродит  неподалеку.  Может,  она  из  шайиров,  знает,  кто  такие
годороты, и предпочитает с ними не связываться? Если так, я ее понимаю.
   Я сказал  себе,  что  какое-то  время  переживу  без  мудрых  советов
Покойника. Надо проследить  за  этой  птичкой.  Глядишь,  что-нибудь  да
узнаю.
   Передвигаться в невидимом мешке оказалось не так-то просто.  Незримые
стены,  сквозь  которые  свободно  проникал  воздух,  изрядно   стесняли
движения.  Я  словно  очутился  внутри   громадного   мыльного   пузыря.
Переставлять ноги следовало крайне осторожно, ибо стоило споткнуться - и
тут же покатишься под горку и угодишь в бассейн или в пруд. А мешок вряд
ли водонепроницаем...
   Небо в крапинку! Облака в полосочку! Почему все палки на  свете  -  о
двух концах?
   Чтобы выбраться из мешка, мне потребовалось не меньше  десяти  минут.
Ведь узел на шнуре должен находиться вровень  с  отверстием  наверху,  а
когда идешь, не обращаешь на его положение никакого внимания, потому что
смотришь исключительно под ноги. Проклятая веревка!
   Вывалившись наружу, я принялся развязывать узел и внезапно сообразил,
что у меня над головой щебечут вовсе не воробьи.
   - Мы тебя видели! - прочирикал кто-то противным тоненьким голоском. -
Мы тебя видели!
   По веткам деревьев, в тени  которых  я  прятался,  запрыгали  невесть
откуда взявшиеся пикси. Должно быть, они  наблюдали  за  мной  с  самого
начала, но до поры до времени вели себя тихо, поэтому я их не замечал.
   Мне захотелось отвести душу, и я так и  поступил,  но  предварительно
отошел подальше от деревьев. Кто знает, что может взбрести в голову этим
крылатым недоноскам?
 
Глава 12 
 
   Убедившись, что блондинки нигде не видно,  я  направился  домой.  Без
стука в дверь в мой дом никого не впускали, даже хозяина.
   Но перед  отъездом  Дин  проявил  заботливость  и  сделал  мне  ключ.
Поскольку я всегда отличался предусмотрительностью, то, выходя из  дома,
прихватил ключ с собой. Похвалив себя за здравомыслие, я вставил  его  в
замок.
   Дверь приоткрылась ровно на дюйм. Распахнуться  настежь  ей  помешала
цепочка.
   Я  притворил  дверь,  сделал  паузу,  чтобы  успокоиться,  и  коротко
постучал. Изнутри донесся вопль Попки-Дурака.  Великие  небеса,  гнусной
твари хватило ума, чтобы добраться до  дома  самостоятельно!  Интересно,
что это за знак? Нет, о подобных вещах лучше не думать.
   Ожидая, пока мне откроют,  я  сделал  шаг  назад  и  окинул  взглядом
темно-коричневый фасад. Кое-где между кирпичами зияли щели раствор высох
и вывалился. Вдобавок не мешало бы подновить  краску  на  раме  верхнего
окна. Пожалуй, найму Плоскомордого; хватит ему  крушить  черепа,  пускай
займется делом.
   - Черт побери, Дин! Открывай, скотина этакая! Если у  тебя  сердечный
приступ и мне придется выломать дверь,  учти,  я  потом  переломаю  тебе
ноги!
   За моей спиной раздался жуткий вопль. Я резко обернулся.
   Колесом повозки отдавило лапу громадному гоблину весьма омерзительной
наружности. Прыгая на одной  лапе,  тот  изрыгал  проклятия  и  грозился
пересчитать ребра возчику.
   - Заткнись, ублюдок! - посоветовала некая пожилая дама и зацепила его
за лапу ручкой своего зонтика. Гоблин с грохотом рухнул  на  мостовую  и
отключился. На мостовой образовалась вмятина: да, шкура у этих типов  не
то что дубленая - каменная. Пройдет  несколько  месяцев,  если  не  лет,
прежде чем городские власти соберутся заделать вмятину, а до тех  пор  у
меня  под  окнами  постоянно  будут  возникать  заторы.  Бедный,  бедный
Гаррет...
   Толпа зевак заулюлюкала и принялась  осыпать  гоблина  насмешками.  Я
поморщился. Гоблинов в Танфере недолюбливали испокон веку, а на сей  раз
насмешники вообще не знали удержу. Наверное, они  потешались  бы  и  над
безобидной монашкой. Да, тяжкие настали времена.
   Я заметил свою новую подружку по имени  Адет.  Она  сменила  наряд  и
надела темный парик, но я был уверен, что  не  ошибся.  В  ее  движениях
сквозила кошачья грация. Может, пока  Дин  возится  с  дверью,  пойти  и
пригласить даму на обед?
   Я замолотил по двери кулаком, затем  вновь  достал  ключ.  Отопру,  а
потом как-нибудь  скину  цепочку.  Ну  все,  Дину  несдобровать.  Голова
гудела, как будто в ней вальсировала парочка пикси в армейских башмаках.
   Едва я поднес ключ к замку, как дверь распахнулась.
   - Нам надо поговорить, - бросил я в лицо Дину. -  К  чертям  собачьим
этот замок, который стоил гораздо больше, чем зарабатывают за два месяца
парни, вкалывающие по двенадцать часов в день!
   - Что случилось, мистер Гаррет?
   - Я не могу попасть в свой собственный дом! Какой-то идиот накинул на
дверь цепочку! - Попка-Дурак завопил громче прежнего. -  Когда  вернулся
этот хмырь? И как он попал внутрь?
   - Несколько часов назад, мистер Гаррет. Я думал, вы  его  послали.  -
Дин нахмурился, поежился и мотнул головой в сторону комнаты Покойника. -
Он велел мне впустить птицу.
   И тут в моей голове послышался голос Покойника:
   - Иди сюда, Гаррет. Расскажи мне, что произошло за последнее время.
   Чтоб ты провалился вместе со своим хобби!
   - Обойдешься. Я расскажу, что произошло за последние несколько часов.
Дин  снова  поежился.  Его  бросало  в  дрожь  при  одном  упоминании  о
Покойнике, с которым он старался по мере возможности  не  иметь  никаких
дел.
   - Эта гнусная тварь, которая только и умеет что  орать,  должна  была
сообщить тебе, что у меня неприятности.
   - Я приготовлю чай, - сказал Дин,  выбрасывая  белый  флаг.  -  Давай
займись. Заранее спасибо. - Когда  у  старика  такой  пришибленный  вид,
поневоле начинаешь его жалеть. - Ас тобой, негодяй, предатель, с тобой я
разберусь! Сегодня у нас на обед жаркое  из  попугая!  -  Когда  у  меня
трещит голова, со мной лучше не связываться.
   Я прошел в комнату Покойника.
   - Жаркое из попугая?
   - Хоть какая-то польза будет.
   - Что я слышу? Неустрашимый Гаррет превращается в нытика?
   - Станешь тут нытиком! Я успел отвыкнуть от брюзжания Дина. От  твоих
бессмысленных  требований.  И  на  тебе  -  он  возвращается  домой,  ты
просыпаешься. А я выхожу на прогулку - и получаю дубинкой по голове.
   - Птица сообщила, что, когда тебя швырнули в экипаж, ты и не  подумал
выскользнуть через люк в полу.
   Порой Покойник видит дальше собственного носа, но лично мне от  этого
становится только хуже. И нос у него еще тот.
   Покойник отдаленно смахивает на человека. Когда  заглядываешь  в  его
комнату - самую просторную в доме, в ней по настоянию моего квартиранта,
хотя он все равно ничего не видит, царит  полумрак,  взгляд  притягивает
деревянное кресло, этакий трон. Кресло  массивное,  способное  выдержать
даже четыреста с хвостиком фунтов - ровно столько весит мой  логхир.  За
все те годы, что я знаю Покойника,  он  ни  разу  не  пошевелился.  Зато
разлагается все сильнее, хотя вполне в силах позаботиться о своем  теле.
Когда он отвлекается, жуки и личинки лезут буквально отовсюду.
   Если не считать громадного роста, наиболее запоминающаяся черта в его
облике - безусловно, шнобель, напоминающий слоновый хобот.
   - Что, неудачный денек?
   - Еще бы, черт возьми! Разве он может быть иным, когда ты проснулся в
несусветную рань? А дальше пошло-поехало. Загляни в мои мысли, убедишься
сам.
   - Я бы хотел услышать обо всем от тебя.  По  словам  проще  составить
общее впечатление.
   И это говорит тот тип,  который  настаивает,  что  описывать  события
следует как можно более отстраненно! Вот зараза! Угораздило  же  меня  с
ним связаться.
   - Плохо дело.
   - Эй, я же только начал!
   -  Я  прочел  твои  мысли.  Это  враждебные  божества,  привыкшие   к
беспрекословному подчинению.
   - Ты с ними знаком?
   Дин притащил поднос с чайником и блюдечко с медом.  Что  за  новости?
Обычно он сует мне  полную  чашку,  даже  без  ложки.  Видимо,  пытается
подольститься.
   - Я о них слышал. Божества древних  кочевников,  никогда  не  имевшие
большого количества приверженцев. У них много общего - и  те,  и  другие
весьма суровы и скоры на расправу.
   - Ваша голова, мистер Гаррет! - воскликнул Дин,  уставившись  на  мою
макушку. - Теперь понятно, почему вы в таком настроении. Сидите тихо,  я
сейчас вернусь. - Он выскочил из комнаты.
   - Я оказался прав. Твоя голова действительно крепче дерева.
   - Чего?
   - Рана гораздо серьезнее, чем тебе кажется.
   - Нет чтобы хорошее что сказать. - Я поразмыслил над услышанным. -  У
меня вопрос.
   - Валяй. - Покойник мысленно хмыкнул.
   - Помнишь, когда мы валандались с тем чокнутым логхиром,  ты  заявил,
что логхиры не нашли ни единого доказательства существования богов и что
логика отрицает их  бытие?  По-моему,  было  сказано  следующее:  "Чтобы
объяснить, как устроен мир, боги не нужны, а природа  не  создает  того,
что не нужно".
   - Правильно. Нет никаких доказательств того, что  любое  из  божеств,
которым  поклоняются  в   этом   городе,   когда-либо   существовало   в
действительности. Они существуют лишь в воображении верующих.
   - Тогда кто швырнул меня в экипаж? Местное хулиганье?
   - Этой возможностью тоже не следует пренебрегать. Но предположим, что
на тебя напали именно Дайгед, Родриго и Ринго. Тогда ты знаешь ответ  на
свой вопрос. Тебе его дала Магодор. Боги!  Терпеть  не  могу,  когда  он
принимается расширять мои горизонты, заставляя меня напрягать интеллект.
   Вернулся Дин с нашей домашней аптечкой. Я  тщательно  слежу  за  тем,
чтобы она вовремя пополнялась, - спасибо моей бывшей подружке-врачу.  Та
девица приучила меня к порядку: перебинтовывала каждую царапину, а я  их
получаю по десять на  дню.  -  Что-то  я  не  пойму,  Толстопуз.  Может,
растолкуешь?
   - Гаррет, ты окончательно опустился и отупел. Ответ подсказывает сама
ситуация, в которой они  оказались.  Если  их  выгонят  с  улицы  Богов,
заставят покинуть Квартал Грез, если они утратят последнего приверженца,
то неминуемо исчезнут.
   - Ой! - Дин прикоснулся к моей ране  мокрой  тряпицей.  -  Ты  хочешь
сказать, что, если бы никто  не  верил  в  моих  новых  знакомых,  я  не
обзавелся бы дыркой в голове?
   - Вот именно.
   - Кто вас заштопал, мистер Гаррет? - поинтересовался Дин.
   - Меня? - Я недоуменно поморщился и вновь повернулся к  Покойнику:  -
Но они существуют совершенно самостоятельно! Кто мог вообразить то,  что
случилось со мной?
   - У вас тут три... шесть... девять швов, -  сказал  Дин.  Похоже,  вы
потеряли много крови.
   - Понятно, почему мне так плохо. Я думал, у меня сотрясение мозга.
   - Может быть, может быть.
   - Если о  них  периодически  вспоминают,  им  этого  достаточно.  Они
воплощаются вместе со своими божественными атрибутами.
   - Осторожнее! - рявкнул я на Дина. - Больно же, черт возьми!
   Наверно, мне дали болеутоляющее, а теперь... Аааа!
   - Какой вы неженка, мистер Гаррет.
   - Ты что, рану смазываешь  или  золото  ищешь?  Шутник,  твоя  теория
абсурдна.
   - Боги - существа абсурдные,  Гаррет.  И  потом,  это  не  теория,  а
гипотеза. Теорию подтверждают фактами.
   - Я просто хочу убедиться, нет ли инфекции, - проворчал Дин.
   Пропустив его слова мимо ушей, я произнес:
   - Ты педант и зануда.
   - Словом "теория" злоупотребляют все кому не лень, в особенности  те,
кто якобы общается с божествами. Осторожнее, Дин. Если  швы  разойдутся,
его мозг может вытечь. Гаррет, у тебя есть какие-нибудь соображения? Как
ты собираешься выкручиваться?
   Вот так. Не мы, а я.
   - Соображения? Кажется, пора уносить ноги. - По  тому,  что  Покойник
отвлекся от собственных забот, я догадался, что он серьезно  обеспокоен.
Судя по всему, он не сомневался, что я попал под горячую руку  настоящим
богам, а не шайке мошенников. - Честно говоря, я в полной растерянности.
Поэтому и пришел за советом. В конце концов  должен  же  ты  платить  за
квартиру.
   Покойник утверждал, что мы с ним равноправные  партнеры,  но  большую
часть времени он старался сделать так, чтобы его не трогали и ни во  что
не вмешивали.
   - Сдается мне, надо подождать, посмотреть, как будут  разворачиваться
события.
   - Верно. Чтобы выпутаться, потребуются  строжайшая  самодисциплина  и
объединенные усилия всех заинтересованных личностей.
   - Хватит ныть. Терпеть не могу, когда ты ноешь. Тебе все  равно  пора
было просыпаться. Кстати сказать, в прошлый раз  мог  бы  пробудиться  и
пораньше. Избавил бы меня от кучи хлопот. - Он  разобрался  в  последнем
случае - "деле Мэгги Дженн" - еще до того, как я  изложил  ему  половину
фактов. И это несмотря на то, что благополучно  продрых  все  то  время,
пока я носился по городу!
 
Глава 13 
 
   Честное слово, еще немного -  и  я  накинулся  бы  на  самодовольного
Покойника с кулаками.
   - Сидите спокойно, - прицыкнул на меня Дин. - У вас тут гной.
   Если сейчас не вычистить, начнет нарывать.
   Я  представил   себе   свою   собственную   симпатичную   физиономию,
перекошенную гримасой от шрама на макушке, и замер, хотя было  чертовски
больно.
   - Пока вас не было, заходила мисс Тейт, - продолжал Дин. Она...
   - Наверно, следила за домом, - пробурчал я.  Явилась  не  запылилась.
Пожалуй, не следовало с ней расставаться. По-моему,  она  ждет,  пока  я
сделаю первый шаг к примирению.  Во  всяком  случае,  мне  нравится  так
думать.
   - Слухами земля полнится, мистер Гаррет.
   - Неужели? А толк от этого есть?
   - Может быть. - Еще не известно, кто из нас двоих упрямей, я или Дин.
Он твердо вознамерился окрутить меня с Тинни Тейт либо  с  Майей  Стамп.
Обе - миловидные девицы, настоящие душки, которым для полного счастья не
хватает лишь Прекрасного Принца.
   - Мисс Тейт  была  очаровательна  и  остроумна  как  обычно,  сообщил
Покойник, - а чтобы описать ее спутницу, мисс  Вейдер,  нужно  изобрести
новые определения. Тем не менее с их просьбой мы разберемся потом.
   - Аликс Вейдер? - Судя по всему, девчушки взяли Покойника  в  оборот.
До сих пор он ни о ком из женщин не отзывался сколько-нибудь лестно, ибо
не видел смысла в их существовании. Полагаю, именно поэтому он постоянно
норовил расстроить мои интрижки. По его мнению,  женщины  в  большинстве
своем меня попросту не заслуживали.
   Да, свиньи сегодня летают стаями. Но у Дина, как выяснилось,  имелась
своя точка зрения.
   - Если не  ошибаюсь,  мисс  Тейт  представила  ее  как  Аликс.  -  Он
шевельнул рукой, и. меня пронзила боль, в  мгновение  ока  проникшая  от
макушки к пальцам ног. - Дин, ты в моем черном списке. Рано или поздно я
с тобой расквитаюсь.
   Папаша Вейдер платил мне жалованье как начальнику  охраны  пивоварни.
Мои обязанности  заключались  в  том,  чтобы  появляться  в  неожиданные
моменты  и   заставать   врасплох   потенциальных   воришек.   Когда-то,
давным-давно, я спас Вейдера от грабителей. Он  отблагодарил  меня  этой
должностью и время от времени предлагал перейти на постоянную работу.  Я
отказывался, но мягко: кто знает, что сулит  грядущее?  Бывают  времена,
когда постоянная  работа  становится  великим  благом,  даже  если  тебе
приходится терпеть над собой начальника.
   Аликс была дочкой папаши Вейдера,  младшей  среди  его  отпрысков.  Я
довольно долго ее не видел. В шестнадцать лет она была  симпатичной,  но
слишком уж застенчивой девочкой, поэтому я так удивился, узнав, что  она
приходила вместе с Тинни. Папаша Вейдер был не  из  тех,  кто  позволяет
юным девицам шляться по улицам; к тому же деньки настали неспокойные.
   - Ее привела мисс Тейт. У  семейства  Вейдеров  неприятности,  что-то
связанное с "Зовом" и прочими радикалистскими группировками. Мы займемся
этим позже. Главное сейчас - боги. Ах, Гаррет! Ты же всегда был в лучшем
случае агностиком, если не атеистом. И все же ухитрился угодить  в  лапы
вымирающим богам.
   - Можно подумать, это я их разыскивал. И я  вовсе  не  агностик.  Мне
просто все равно. Мой принцип таков: оставь богов в покое - и они к тебе
не полезут.
   - Еще один поверженный во прах, - пробормотал Дин.
   - Чего? - Где он этого набрался?
   - Очередная из ваших юношеских фантазий.
   Дин - человек религиозный. Я никогда на него не наседал, но сам не  в
состоянии  понять  слепой  приверженности  моего  домоправителя  некоему
монотеистическому культу, когда  вокруг  тысячи  других  богов,  которые
вдобавок иногда снисходят до общения со смертными. Что  ж,  человеческая
способность к избирательной слепоте поистине безгранична.
   Для меня религия начинает представлять проблему, только  когда  число
богов превышает количество верующих.
   И сейчас передо мной, похоже, как раз такой случай.
   - Ты как будто и впрямь заинтересовался, -  заметил  я,  обращаясь  к
Покойнику. - Если бы у меня было время, я бы заподозрил неладное.
   - Ты прав, время поджимает. Нас ожидают  долгие  часы  размышлений  и
строжайшей самодисциплины. Для начала наведайся в Королевскую библиотеку
и выпроси у своей знакомой все имеющиеся там книги по культам шайиров  и
годоротов. - Хм... Это будет трудновато.
   - Помирись с ней.
   - Да не в том дело! Мы с Линдой Ли в прекрасных отношениях.  Я  нашел
несколько редких книг, которые она проворонила.
   -  Окажи  мне  ту  же  услугу.  Дин!  Отбрось  свои  предрассудки   и
отправляйся к мистеру Дотсу...
   - Ничего не выйдет, - вмешался я. - Морли задрал нос.  Он  не  станет
якшаться с типами из своего прошлого.
   -  Тебе  обязательно  перебивать?  -  Покойник   принялся   методично
обшаривать укромные уголки моего сознания. Это  означало,  что  либо  он
серьезно озабочен, либо я его достал. Обычно он уважает  право  личности
на тайну мыслей.
   Признаться, поведение Покойника меня встревожило. Я начал думать, что
он что-то скрывает.
   - Кто из твоих знакомых умеет читать?
   - Плеймет, - озадаченно отозвался я. - Но не слишком хорошо.
   Морли. Брешущий Пес. Торнада...
   - Кто? - изумленно переспросил Покойник.
   - А ты не знал? Она быстро учится.  Надеется  однажды  посчитаться  с
тобой. Наша Торнада - ходячий сюрприз.
   - Не годится. Постарайся привести сюда свою подружку из библиотеки.
   - Зачем? - С ума сойти! Покойник просит привести в дом женщину!
   - Кому-то придется прочесть мне те книги, которые ты  раздобудешь.  Я
мог бы и сам, но на это уйдет чересчур много времени и сил.
   Да, представляю, как незрячий мертвец переворачивает страницы!  Хотя,
если бы деваться было некуда, он вполне бы справился самостоятельно.
   - Понял.
   - После того как договоришься с  Линдой  Ли,  отправляйся  в  Квартал
Грез. Осмотри интересующие нас храмы. Будь  осторожен.  Зря  времени  не
трать,  но  торопиться  тоже  не  стоит.  И  не  забывай  о  собственной
безопасности.
   - Что? Может, мне лучше поискать ключ?
   - Успеется. Нам необходима информация. Как только она у нас появится,
я смогу проанализировать ситуацию. Боги могущественны,  зато  я  гораздо
умнее.
   - От скромности он не лопнет, - заметил я, обращаясь к Дину,  который
и не думал никуда уходить.
   - Про тебя можно сказать то же  самое.  Я  не  слишком  хорошо  помню
годоротов, но у меня сложилось впечатление, что Магодор единственная  из
них умнее четырехлетнего ребенка.  -  Замечательно.  -  Время  не  ждет,
Гаррет. Иди в библиотеку, а затем двигай в Квартал Грез.
   - А как насчет шайиров?
   - То есть?
   - По всей видимости, они пытались заполучить  меня  еще  раньше,  чем
годороты. Что, если мне встретится кто-нибудь из них?
   - Действуй по ситуации. У тебя есть голова и оружие. По крайней  мере
стоя здесь, ты ничего не добьешься. Дин, после  того  как  поговоришь  с
мистером Дотсом, разыщи мистера Тарпа. Если  не  получится,  обратись  к
мистеру Плеймету. В крайнем случае найди мисс Торнаду. Потом  немедленно
возвращайся, я тебе поручу кое-что еще. Гаррет!
   Я  остановился  у  самой  двери.  Надо  отдать   должное   Покойнику:
расшевелить его чрезвычайно сложно,  но  если  сумели,  он  завалит  вас
указаниями.
   - Что?
   - Возьми попугая.
   - Ты что, спятил? Да стоит мне выйти с ним из дома, как меня  тут  же
пристукнут.  Эта  птица  просто  не  умеет  себя  вести.   Вот   сообщит
какому-нибудь великану, что его матушка путалась с троллями,  и  поминай
как звали беднягу Гаррета.
   - Возьми попугая. Если  хочешь,  накинь  ему  на  лапу  веревку.  Мне
кажется, он будет сговорчивее обычного.
   - Ну да, если его придушить.
   - Гаррет.
   Покойник явно нервничал. Когда он в таком настроении, над ним приятно
пошутить.
   Попка-Дурак  мрачно  поглядел  на  меня,  клюнул  в  палец,  когда  я
пересадил его с жердочки к себе на плечо, но, как ни странно, тем дело и
ограничилось. Привязывать птичку я, естественно,  не  собирался.  Пускай
летит, куда хочет, я только вздохну  с  облегчением.  Еще  и  помашу  на
прощание. Но скорее всего никуда он не денется. Уж такая моя судьба.
   - Пожалуй, мне не помешала бы повязка на глазу и  сережка  в  ухе,  -
пробормотал я. - Йо-хо-хо!
 
Глава 14 
 
   Когда я вышел на крыльцо, мне вдруг пришло в голову, что  с  повязкой
на глазу и сережкой в ухе  неплохо  смотрелась  бы  борода.  -  Аргх!  -
прорычал я. - На абордаж, ребята!
   - Йок! - отозвался Попка-Дурак. - Стаксель на брамсель!
   Я хотел было бросить на него убийственный взгляд, но  у  меня  ничего
толком не вышло, поскольку  попугай  восседал  на  моем  плече  -  иными
словами, взгляд пришелся "в молоко".
   Из толпы возникли соседские детишки.
   - Можно мы покормим вашего попугая, мистер Гаррет?
   - Лучше скормите его вон тем тварям. -  Я  разумел  парочку  громовых
ящеров, круживших высоко в небе. Они охотились на жирных голубей.
   Детишки меня не поняли. Короткая все-таки у людей память. Ведь с  тех
пор, как отцы и матери этих ребят сражались с громовыми ящерами,  прошло
не так уж много времени. Впрочем, ничего  удивительного:  у  нас  сейчас
другие заботы - нашествие кентавров и прочие неприятности.
   Как говорила моя тетушка Бу:  "Всегда  что-нибудь  да  случается".  Я
окинул взглядом улицу, помахал рукой миссис Кардонлос.
   Приветливый паренек этот Гаррет, верно? Мое добродушие бесило старуху
и укрепляло ее уверенность в том, что ничего хорошего от меня  ждать  не
приходится.
   Стоило мне спуститься с крыльца, как из дома  выскочил  бледный  Дин.
Даже не посмотрев в мою сторону, он чуть ли не бегом устремился вниз  по
улице, в направлении "Домика Радости" Морли Дотса.
   Я нырнул в толпу. За мной немедля увязался "хвост", но я решил ничего
не предпринимать. Если у меня в союзниках настоящие боги, они  прекрасно
разберутся со всякими "хвостами" без моей помощи. Но  вот  настоящие  ли
они? Скорее всего - иначе вряд ли бы Покойник так разволновался.
   По-моему, за мной следила та же самая женщина, что и раньше; она лишь
стала немного выше, а в ее черных  как  смоль  волосах,  ниспадавших  на
спину, серебрилась седая прядь. К  одежде  я  особо  не  присматривался,
однако мне бросилось в глаза, что покрои у наряда нездешний.
   В здании Королевской библиотеки имелся боковой вход, известный только
тем, у кого имелись знакомые внутри. Чтобы воспользоваться им, следовало
проскользнуть мимо дряхлого охранника, досыпавшего  на  своем  посту  то
время,  которое  он  недоспал  на  войне.  Дальше  нужно  было  лишь  не
столкнуться со старшим библиотекарем, что тоже не составляло труда:  эта
почтенная пожилая дама еле переставляла ноги и постоянно  на  что-нибудь
да натыкалась, производя жуткий грохот. Преодолев все препятствия, можно
было выбирать, как поступить, -  повидаться  со  знакомыми  или  набрать
побольше редких книг и рвануть с ними на рынок.
   По крайней мере так было раньше. Но,  как  говорится,  все  меняется.
Признаюсь, в переменах отчасти есть  и  моя  вина:  угораздило  же  меня
как-то вернуть в библиотеку книги, похищенные через  тот  самый  боковой
вход.
   Старика охранника сменил сравнительно молодой, из ветеранов  недавней
кампании. Он звучно храпел, сжимая в руке пустую бутылку - скорее  всего
из-под самогона. Мне жутко захотелось пересадить попугая на  его  плечо.
Вот проснется, увидит, что весь в дерьме, усвоит, каково пить на посту.
   Но я не поддался желанию. Мы должны уважать тех, кто служит обществу.
   Линду Ли я отыскал в  книгохранилище.  Она  внимательно  разглядывала
потрепанный корешок какой-то книги и одновременно грызла перо.  В  одной
руке у нее была восковая табличка  для  письма,  в  другой  -  маленький
фонарик. Каштановые волосы собраны в строгий пучок, а на виске  -  ну  и
дела!  -  посверкивает  седая  прядь...   Похоже,   когда   мы   с   ней
познакомились, она слегка преуменьшила свой возраст.
   Однако более симпатичного  книжного  червячка  я  в  своей  жизни  не
встречал.
   - Интересно, как ты пишешь с пером во рту? - осведомился я.
   Она подскочила. Резко обернулась. Ее глаза метнули  молнии.  Да,  при
каждой новой встрече Линда реагировала на меня по-разному.
   - Какого черта тебе здесь нужно? - процедила она, не вынимая пера изо
рта.
   - Я искал тебя.
   - Что, не с кем пойти погулять?
   - Нет, я по делу. - Молодец, Гаррет, валяй  дальше  в  том  же  духе!
Умеешь ты обращаться с людьми, ничего не скажешь.  -  Извини,  просто  у
меня сегодня в голове одно, а на языке другое.
   - Только сегодня? А это еще что за чучело у тебя на плече?
   Кого ты из себя изображаешь?
   - Разве ты забыла мистера Большая Шишка?
   - К несчастью, помню, потому и спросила. Почему  ты  его  не  утопил?
Кстати, что с ним стряслось?
   - То есть? - Линда вела себя необычно. Любопытно было бы узнать, кого
изображает она. Тогда бы я догадался, под кого  работаю  сам,  и  мы  бы
прекрасно устроились все вчетвером.
   - Он молчит как рыба. А раньше, помнится, так и сыпал ругательствами.
   - Покойник что-то с ним сделал.
   Линда Ли поежилась. Если на  нее  таким  образом  подействовало  одно
упоминание о Покойнике, то моя задача существенно осложняется.
   - Пожалуй, я забуду о том, что не видела тебя с самого детства...
   - Прошло всего три дня!
   - Что тебе нужно? - Она явно искала ссоры,  но  говорила  вполголоса.
Начальство Линды и ее коллеги весьма неодобрительно  относились  к  моим
визитам,  которые  подрывали  их  веру  в  надежную  охрану  библиотеки.
Наверно, рано  или  поздно  они  предпримут  что-нибудь  этакое.  Может,
потратятся и наймут настоящего охранника. -  Надо  же,  за  три  дня  ты
успела превратиться в собственную бабушку... Черт! Извини, пожалуйста.
   - Да, Гаррет, денек сегодня не из лучших. Между прочим, у  меня  мало
времени.
   С выяснением отношений пора было кончать. Я быстро  и  сжато  изложил
свою  историю,  ухитрившись  втиснуть   в   минимум   времени   максимум
подробностей. Опустил лишь то, что Линде знать было вовсе не обязательно
- к примеру, какие милашки встречаются среди богинь.
   Слушая мой рассказ, Линда становилась все задумчивее.
   - Вот как? Настоящие боги? Насколько я понимаю, ты не очень-то в  это
веришь?
   - В общем, да. Они - пережиток прошлого,  вроде  повелителей  огня  и
властителей бурь. Те тоже  определяют  жизнь  нормальных  людей,  но  на
каждом углу с ними не  сталкиваешься,  верно?  Лично  со  мной,  скажем,
такого никогда не случалось.
   - Тебя послушать, они такие кровожадные...
   -  Я  ничуть  не  преувеличиваю,  зуб  даю!  Тебе  о  них  что-нибудь
известно?
   - Только имена.  В  древних  мифологиях  множество  пантеонов.  Можно
спросить у Мад...
   - Я думал, ты знаешь все на свете. А кто такая Мад?
   - Маделейн. Она руководит отделом рукописей.
   Мне смутно припомнилась старая карга, настолько  ветхая,  что  вполне
могла сойти за ровесницу тех рукописей, которыми заведовала.
   - Наверно, не стоит. Нужно лишь, чтобы кто-то пришел ко мне  домой  и
прочел Покойнику все, что есть в библиотеке о шайирах и годоротах.
   - Выносить книги из здания запрещено.
   - Я думал, что все объяснил. У меня в запасе всего несколько дней,  а
я даже не знаю, с чего начать. - Я снова позволил себе повысить тон.
   Разумеется, Линда поняла все с самого начала. Она просто торговалась,
пыталась втолковать, что не удовлетворится беглым  поцелуем  и  вежливым
"спасибо". Так и быть, подарим ей букет желтых роз.
   - Хорошо, хорошо, - прошептала она, встревоженно оглядываясь.
   Приложила палец  к  губам.  Я  кивнул.  Ее  слух  был  острее  моего.
Естественно; когда идешь работать в  библиотеку,  у  тебя  первым  делом
проверяют именно слух.
   Линда махнула рукой: мол, иди отсюда. Я подчинился. Итак,  одно  дело
сделано. Она принесет книги и, быть может, сама прочитает их  Покойнику.
Надо отдать должное логхиру:
   когда ему требуется, он обольщает девиц не хуже столичного  кавалера.
Правда, обольщать будет он, а расплачиваться придется мне.
   Я спрятался в тень в глубине книгохранилища в тот самый миг, когда  у
плеча  Линды  Ли  материализовалась   мать   всех   библиотекарей.   Она
передвигалась столь резво, что ей в пору было принимать участие в забеге
на сто ярдов: лет  через  десять,  глядишь,  и  добрела  бы  до  финиша.
Опиралась старуха на отвратительного вида узловатую  клюку,  испещренную
зарубками, которые, очевидно, обозначали количество случаев,  когда  она
застукивала подчиненных за разговорами. Втянутую в плечи голову  венчали
клочья седых волос. Она носила стекляшки, из чего следовало, что  у  нее
богатые родственники. Очки в Танфере стоили целое состояние. Но  даже  с
очками эта старая мымра не видела ничего на расстоянии  вытянутой  руки.
Взбреди мне в голову, я мог бы сплясать перед ней нагишом, и она  бы  ни
шиша не заметила.
   - Что тут был за шум, дитя мое? - проскрипела старуха.
   С другой стороны...
   - Ой, миссис Крайн! Что вы спросили?
   - Кто тут шумел? Было слышно даже  наверху.  Твой  очередной  ухажер?
Очередной? Ах ты тихоня!
   - Ну что вы, миссис Крайн!  Я  просто  читала  вслух  буквы,  пытаясь
понять, что написано на книге. Видите, позолота совсем стерлась.
   - Да,  тебе  поручили  собрать  книги,  которые  нужно  подновить.  В
следующий раз, дитя мое, будь сдержанней в выражении своих чувств... Что
такое? Кто здесь?
   Уже никого. Я выскользнул  из  книгохранилища  бесшумнее  мыши  и  на
цыпочках прошел мимо охранника,  чтобы  не  потревожить  его  сон.  Черт
побери, что случилось с Попкой-Дураком?  Он  упустил  такую  возможность
устроить сольный концерт и прославиться на весь город!
 
Глава 15 
 
   Снаружи было по-прежнему светло. Солнечные лучи  буквально  вонзились
мне в глаза. Утро миновало,  наступил  день,  но  невольно  складывалось
впечатление, что ничего подобного не произошло и утро продлится до самой
ночи.
   Подождав, пока глаза привыкнут к свету и утихнет боль, я огляделся по
сторонам. Библиотека находилась  в  деловом  квартале  города,  куда  ни
посмотри,  всюду  возвышались  правительственные   здания.   Большинство
прохожих составляли чиновники. Я не заметил ничего  необычного  -  иными
словами, за мной как будто никто не следил.
   Я двинулся своей дорогой.
   Денек выдался настолько погожим, что я, несмотря  на  головную  боль,
начал  поддаваться  его  очарованию.  Именно  поэтому  я  остановился  у
Королевской канцелярии -  послушать,  о  чем  толкуют  ораторы-самоучки.
Любой псих, которому приспичило пожаловаться на жизнь или  покритиковать
власти, считал своим долгом выступить перед публикой у  канцелярии.  Мы,
то есть горожане, относились к ним достаточно терпимо; они были для  нас
бесплатным развлечением. Некоторых из завсегдатаев я знал лично -  людям
моей профессии не следует пренебрегать и подобными  знакомыми.  Впрочем,
новых знакомств среди них я не заводил уже давно. Поскольку времени было
мало, надолго задерживаться я не стал - показал большой палец  Брешущему
Псу Амато, бросил медяк в его кружку для подаяний, помахал рукой  другим
знакомцам и отправился дальше. Попугай на моем  плече  хранил  молчание:
должно быть, Покойник выжег ему мозги.
   Направо, налево, вперед  и  вниз.  Терпеть  не  могу  ходить  пешком.
Существуют гораздо  менее  утомительные  способы  передвижения  (правда,
пешком в городе - быстрее всего). Даже великим волшебникам, разъезжающим
в шикарных экипажах с лакеями на запятках, в сопровождении охранников  и
трубачей, не опередить пешехода на городских улицах, потому  что  пеший,
дабы сократить путь, может  свернуть  в  переулок  или  перелезть  через
забор.
   Я решил быть осмотрительным - перелезал через заборы, только когда не
было другой дороги, а в переулки сворачивал, если знал, что это не сулит
неприятностей. Ведь в некоторые из них лучше не соваться,  если  вам  не
надоела жизнь. Но все же когда возникает выбор - сто ярдов по прямой или
полмили в обход...
   Подобно большинству горожан, я частенько пользовался  Слайтэлли.  Эта
улочка была относительно спокойной. На ней царило  оживлённое  движение,
поэтому скваттеры и самозваные социалисты устраивали свои демонстрации в
других местах, что меня  вполне  устраивало:  посудите  сами,  легко  ли
преследовать... гм... клиента, когда между вами то и  дело  вклиниваются
всякие подозрительные личности?
   В общем, я свернул на Слайт-элли.
   Вдоль улочки выстроились покосившиеся домишки весьма популярной в  ее
окрестностях архитектуры, клонившиеся  друг  к  другу,  словно  пьяницы,
которые ищут, на кого бы опереться. Солнечный свет немного потускнел, но
для меня он был по-прежнему  нестерпимо  ярок.  Мостовая  была  вымощена
кирпичом и, как ни странно, выглядела сравнительно  чистой,  хотя  здесь
обитали не только крысюки, но и целые колонии беженцев. Надо же! И  они,
оказывается, могут соблюдать чистоту. Интересно, прокормит ли город всех
иммигрантов? Если к власти придут расисты  из  "Зова"  и  тому  подобных
групп, беженцам придется питаться гномами, гоблинами и прочей нелюдью.
   Что такое? Я замер, ибо  уловил  диковинный  запах,  описать  который
невозможно. Не то  чтобы  омерзительный,  но  и  не  особенно  приятный.
Будоражащий.
   Он улетучился в мгновение ока. Вот так  всегда.  Я  двинулся  дальше,
окинув презрительным взглядом пьяного крысюка, который  сонно  таращился
на меня, пытаясь сообразить, какого хрена мне тут нужно.
   По его меркам, я вел себя несколько странно. Едва мои ноздри  уловили
диковинный запах, я стиснул в руке веревку Магодор. У  меня  привычка  -
встречать неизведанное с дубовым посохом в  руках.  Этот  посох  имел  в
длину восемнадцать дюймов, а в его навершие, для  вящей  убедительности,
был залит свинец. Но поскольку сейчас при мне посоха не было...
   Я миновал парочку ответвлений, заканчивавшихся тупиками,  оставил  за
спиной другую  улочку,  пересекавшую  Слайт-элли  с  востока  на  запад.
Солнечный свет  неожиданно  приобрел  золотистый,  осенний  оттенок.  По
стенам домов ползли тени, некоторые из них казались смутно знакомыми.
   Позади послышался шепот, словно перешептывались между собой  детишки,
причем на иностранном языке. Я почувствовал себя  гораздо  лучше,  когда
выбрался из переулка на широкую, заполненную людьми улицу.
   Последнюю милю до Квартала Грез  я  размышлял  над  тем,  к  кому  из
руководителей всевозможных сект можно было бы  пристать  с  расспросами.
Большинство из них - настоящие параноики и не ответят ни на один  вопрос
даже под страхом смерти.  А  если  вообразят,  что  тебя  интересуют  их
денежки, вообще пиши пропало. По этой причине  соваться  к  ним  нет  ни
малейшего резона: они на дух не переносят частных сыщиков. Потолковать с
Плейметом? К сожалению, он всего-навсего проповедник-самоучка.
   А может, поискать того, кто ответит  на  все  мои  вопросы,  лишь  бы
поскорее от меня избавиться? Того, кому я нисколько не нужен?  Я  напряг
память, вспоминая,  кто  был  замешан  в  ту  распрю  между  Церковью  и
ортодоксами из-за пропавших терреловских реликвий. Нам с Майей, когда мы
расследовали это дело, пришлось изрядно попотеть.
   Черт! Судя по всему, в Квартале Грез у меня нет даже полезных врагов,
не говоря уж о друзьях!
   Я вышел на улицу Богов несколько западнее, чем рассчитывал:  вот  что
значит пройтись по Слайт-элли. Теперь мне  ничто  не  угрожало:  Квартал
Грез считался самым безопасным местом во всем Танфере.
   Я  прошмыгнул  мимо  Четтери   и   прочих   дворцов,   принадлежавших
преуспевающим культам. Признаться, о них у меня сохранились  не  слишком
приятные воспоминания. Впрочем, тогда я имел дело с вероотступниками,  а
не с богами. Интересно, что сейчас поделывает  Майя?  Можно  спросить  у
Дина. Он наверняка знает, поскольку поддерживает с нею связь.
   Должно  быть,  солнце  растопило  ледяные  сердца   главных   жрецов,
поскольку по улице что твои бабочки сновали монахи,  послушники  и  тому
подобные  личности.  В  толпе  виднелись  миловидные  личики   монахинь,
производившие весьма приятное впечатление.
   Первые  четверо  или  пятеро  прохожих,  к  которым  я  обратился   с
вопросами, слыхом не слыхивали ни о шайирах, ни  о  годоротах.  Затем  я
получил парочку ответов в духе:
   "Что-то слышал, но что именно - не  помню".  Приблизительно  так  мне
ответил бледный как смерть тип в черном плаще с капюшоном; росту  в  нем
было семь с половиной футов, он опирался на  посох,  увенчанный  головой
кобры, и больше всего смахивал на оживленный волшебством скелет.
   - Шайиры? - пробормотал он. - Вы имеете в виду боговмоллюсков?
   - Хотел бы я знать. - Моллюски? Брр! Я не  выношу  даже  обыкновенных
головоногих, что уж говорить о  многоруких  существах,  претендующих  на
владычество над мирозданием.
   - Нет, подождите. Моллюски -  это  церковь  Безымянной  непроизносимо
древней тьмы за пределами  звездного  неба.  Прошу  прощения.  Я  что-то
припоминаю, но очень смутно. Однако вы идете правильно. Их храм стоит на
берегу, того и гляди свалится в реку. Как можно что-либо узнать  у  тех,
кто ничего не знает?
   Я поблагодарил скелета, принял приглашение  посетить  одну  из  служб
культа змеепоклонников, к которому он принадлежал, и пообещал как-нибудь
зайти. Обожаю змей. Чем крупнее, тем  лучше.  На  островах  мне  не  раз
приходилось ими завтракать.
   Скелет сообщил, что у них есть змея подходящих размеров,  которой  не
составит труда проглотить лошадь.
   - Замечательно. Раскормите ее как следует к моему приходу. - А  потом
бросьте крысюкам.
   На следующем перекрестке я столкнулся с парнем, который кое-что знал.
Это был вольнонаемный гид и дворник в одном лице.  Подрабатывал  он  чем
придется, кормился подачками, спал на папертях,  куда  его  пускали  при
условии, что он не станет приставать к верующим.  Судя  по  потрепанному
виду, работы у него было не так уж много.
   - Пройдоха, - представился он, явно гордясь тем, что кто-то счел  его
достойным прозвища. - Вишь, отощал маленько, а был о-го-го.
   - Я так и подумал. Ты в морской пехоте не служил?
   - Точно! Елки-моталки, как узнал?
   Я не стал сообщать, что заметил татуировку.
   - Догадался. Морского пехотинца узнаешь сразу.
   - Верно, кореш, ох как верно. Ты тоже?
   - Да. Первый набор. - Я слукавил вполне сознательно,  чтобы  избежать
воспоминаний и расспросов о том,  не  было  ли  у  нас  общих  знакомых.
Ненавижу, когда люди начинают играть в эту игру. Стоит им узнать, откуда
ты  родом  или  что-нибудь  еще  в  том  же  духе,  и  они   принимаются
расспрашивать, знавал ли ты того-то и того-то. Можно подумать,  человеку
больше нечего делать, как только запоминать имя каждого встречного.
   - Здорово. Нет, правда здорово. Пошли. Я покажу, где  они  ошиваются.
Зачем, ты сказал, они тебе понадобились?
   - Вообще-то я ничего такого не говорил, но меня послали  узнать,  что
тут происходит. - Я поведал Пройдохе о наступлении Антитибета.
   - Ага, слыхал, - отозвался он. - Меня звали помочь. По мне,  так  эти
жрецы из Кантарда не имеют права выживать наших старых богов, но правила
есть правила, а боги устанавливают их сами.  Храмов  должно  быть  ровно
столько, сколько сказано, иначе скоро  все  пойдет  шиворот-навыворот  и
город  заполонят  всякие  придурки,  которые   поклоняются   кровожадным
редискам.
   Будучи по натуре человеком добрым, я не стал расстраивать Пройдоху  и
упоминать о том, что на  улице  Богов  имеются  храмы,  где  поклоняются
святым улиткам, а  также  брюкве  и  прочим  овощам.  Если  человеческое
сознание способно  измыслить  сумасшедшего  бога,  этот  бог  непременно
появится. По крайней мере в воображении тех, кто в него верит.
   У большинства нелюдей свои религии, но далеко не такие  разнообразные
и гораздо менее извращенные. Только мы, люди, нуждаемся в богах безумнее
нас самих.
   А ведь мы  -  будущее  этого  мира.  Все  остальные  расы  постепенно
вымирают.
   Поневоле задумаешься, не  существует  ли  некое  верховное  божество,
наделенное весьма своеобразным чувством юмора.
 
Глава 16 
 
   За пару монет Пройдоха показал мне храмы шайиров и годоротов. - Хлам,
- пробурчал я и прибавил, рассчитывая, что,  исполненный  благодарности,
он не станет юлить: - Слушай, расскажи мне, что ты знаешь об этих богах.
- Оглядевшись по сторонам, я пожал плечами. Трудно было представить, что
Четтери соседствует с подобным запустением.
   - Извиняй, кореш. Я слыхал только  имена.  Еще  те,  доложу  я  тебе.
Круговод, Чародей, Ног Неотвратимый... Гнусные типы, все до одного.
   - Я и не сомневался.
   Шайиры и годороты сражались за последний  храм  на  улице  Богов.  Он
стоял на полусгнивших деревянных сваях, торчавших из воды.  В  следующее
половодье его наверняка смоет. Однако он служил домом годоротам, а  кому
понравится, когда тебя выгоняют из собственного дома, каким  бы  тот  ни
был?
   - Пока закрыты, - сообщил Пройдоха, разумея храмы, -  но  через  пару
деньков точно откроются.
   - Под новым руководством? Пройдоха нахмурился. Ему  явно  не  хватало
умственных  способностей,  чтобы  ловить  соль  шуток  и  расшифровывать
саркастические замечания.
   - Внутрь зайти можно? - поинтересовался я. Замков на дверях не было.
   - Это против правил.  Какой  он,  оказывается,  законопослушный,  мой
новый приятель!
   - Я не буду ничего трогать, обещаю. Просто осмотрюсь, чтобы было  что
сказать клиенту.
   - Хм... - Пройдоха вновь нахмурился. Мне  показалось,  я  слышу,  как
скрежещут  его  мозги.  Таким,  как   он,   всегда   требуется   кто-то,
определяющий, что и как делать. - Че-то я не усек, кто ты есть.
   Я объяснил, уже не в первый раз за  время  нашего  непродолжительного
знакомства.
   - Что-то вроде личного охранника. Меня нанимает клиент.
   Правда, не для того, чтобы выкручивать руки или пробивать  головы,  а
чтобы узнавать полезные вещи. Нынешний мой клиент хочет как можно больше
узнать об этих богах.
   - Короче, он хочет знать, кому  достанется  последний  храм?  уточнил
Пройдоха.
   - Молоток. - Не в моих правилах разубеждать собеседника, пускай  даже
он ошибается. К тому же Пройдоха был недалек от истины.
   - Лады. Ты с ними не связан, значит, порядок. А  если  бы  пришел  от
них, я бы поднял хай на всю улицу.
   - Усек, кореш. - Сказать откровенно,  мне  стало  немного  жаль  моих
подопечных: а что, если храм и впрямь займут брюквопоклонники? Уж  лучше
сгинуть без следа, чем уступить свое место такому культу.
   - Пошли заглянем к шайирам. Но скажу тебе прямо,  ничего  ты  там  не
найдешь. Мы вошли в храм.
   -  Пусто,  -  пробормотал  я,  в  очередной  раз   явив   миру   свою
сообразительность.
   - Я же тебе говорил, - откликнулся  Пройдоха,  у  которого,  судя  по
всему, тоже был наметанный глаз.
   Стены голые, как древняя берцовая кость громового ящера, пусто, как в
голове Пройдохи.
   - Мы перетащили  весь  скарб  в  развалюху  у  реки,  -  поведал  мой
проводник. - А здесь велено подмести и покрасить.
   Я посмотрел направо, затем  налево.  Выпрямиться  в  полный  рост  не
представлялось возможным - мешал  низкий  потолок.  Последнее  прибежище
древней  религии  и  одновременно  логово   новой   представляло   собой
комнатушку двенадцати футов в поперечнике. Казалось, она отмечена той же
печатью отчаяния, которую можно  заметить  на  лицах  пожилых  мужчин  и
женщин, цепляющихся за воспоминания о молодости.
   - Пошли поглядим, сколько тут серебра.
   - Серебра? Гаррет, это жалкие божества. У них наверняка не найдется и
медяка. Таких, как  они,  у  нас  называют  свинцовыми  божками.  Жалкие
свинцовые божки. - Пройдоха наклонился, обдав меня чесночным ароматом, и
доверительно шепнул мне на ухо: -Держи язык  за  зубами,  кореш,  а  то,
неровен час, услышат. Чем хуже им становится, тем  сильнее  они  требуют
уважения, мелочь пузатая. На том конце улицы о них никто и не  вспомнит,
а тут они еще в силе и могут тебя  услышать.  -  Пожалуй,  этим  советом
пренебрегать не следовало.  -  Слушай,  Гаррет,  я  тебе  помог,  верно?
Ответь-ка мне на один вопрос.
   - Ну?
   - Чего ты таскаешь на плече это гребаное чучело?
   Попка-Дурак вел себя настолько примерно, что я совсем про него забыл.
   - Это вовсе не чучело. Он просто притворяется. - Я вдруг засомневался
в собственной правоте и на всякий случай ущипнул попугая.  Тем  временем
Пройдоха привел меня к полуразрушенной лестнице,  которой  заканчивалась
улица Богов. Похоже, лестницу давным-давно не ремонтировали. Над  водой,
точно густой туман, витал смрад. В воздухе  кружили  тучи  омерзительных
голодных  мух.  Попугай  оказался  жив,   хотя   взгляд   у   него   был
отсутствующим.
   - Эй,  птичка,  проснись!  Видишь,  человеку  хочется  услышать  твой
голосок. Мерзкий выродок безмолвствовал.
   - Ни дать ни взять маленький пацан.
   - То есть?
   - Стесняется чужих, - пояснил Пройдоха.  -  Вот  останется  вдвоем  с
папочкой, тогда и завопит. - Похоже, он не так глуп, как мне показалось.
   - Точно. Знаешь, большую часть времени  его  приходится  держать  под
водой, чтобы он замолчал. А язык у него как у портового грузчика.  Ну  и
мерзость!
   В храме годоротов убираться никто не думал. В него просто свалили все
пожитки шайиров,  даже  не  распаковывая  -  на  случай,  если  придется
выкидывать их обратно. По полу шныряли крысы вперемежку с тараканами. По
всей видимости, не подметали здесь целую вечность. Зато  сразу  ощущался
дух старины.
   Пройдоха хихикнул:
   - Я слыхал, у годоротов остался один-единственный поклонник, какой-то
придурок с Холма. Говорят, они до сих пор цель!  только  благодаря  ему,
хотя он уже лет тридцать как не встает с инвалидной коляски.
   - А сами боги,  естественно,  и  пальцем  не  пошевелили,  чтобы  тут
убраться.
   - А то! Я предложил нанять человека, который  следил  бы  за  храмом.
Думаешь, согласились? Фига с два!
   - Похоже, они сами себе злейшие враги. -  Я  снял  попугая  с  плеча,
убедился, что этот стервятник дышит, и посадил обратно.
   - Точно, кореш. Я отпахал в Квартале Грез двадцать восемь  лет.  Если
думаешь, что люди дурачат себя, поболтайся здесь с мое поймешь, что  все
не так.
   - Ты что, и впрямь видишь богов? Пройдоха бросил на меня  исполненный
лукавства взгляд.
   - Кореш, ты совсем не разбираешься в здешних делах?
   - Нет. Я с удовольствием оставил бы в покое всех и  всяческих  богов,
если бы они оставили в покое меня.
   - Их нельзя увидеть, если только они не соизволят тебя коснуться  или
если ты не проработал здесь с мое. Скажем, я вижу тени и отблески, слышу
шепот, порой меня ни с того ни с сего бросает в  дрожь.  Может  статься,
нас  с  тобой  сейчас  окружает  целая  толпа...  Говорят,  когда   боги
становятся видимыми, они принимают форму своих идолов. Я подобрал с пола
статуэтку, которая, по-моему, изображала Магодор. Идол Мэгги красотой не
отличался, у него было гораздо больше  рук,  клыков,  когтей  и  змей  в
волосах, чем у богини, с которой я имел дело.
   - Милашка, верно? С такой только шашни крутить.
   - Если мифы не врут, я бы не стал. Она как паучиха.  Те,  кто  с  ней
связывался и уцелел, говорят, что никакая женщина  не  годится  ей  и  в
подметки.
   Я изучил другие статуэтки. Идолы тех образин, которые  меня  поймали,
тоже были гнуснее оригиналов. - Приятная компания.
   - Они еще хуже, чем выглядят.
   - Да ну?
   - Точно. Правда, есть одна красотка... Зовут Звездочкой.
   - Я о ней слышал  и  вполне  разделяю  твои  чувства.  А  как  насчет
главных? Имара с Имарой?  По-моему,  пара  идиотов.  -  Имар  -  обычный
древний бог, вечно всем недовольный, настоящая заноза в заднице. Обожает
запах паленой плоти; быть может,  поэтому  у  годоротов  и  не  осталось
поклонников. - А что ты скажешь о шайирах? Я ничего о них не  знаю.  Кто
они такие? Сколько их? Чем они отличаются от других богов? В  годоротах,
как ни крути, ничего особенного нет. В большинстве религий  таких  богов
пруд пруди.
   - Шайиры такие же. Хотя есть у них Торбит Круговод,  Кильрак  Тень  и
Черная Мона. Главный - Ланг, Отец Всего Сущего. По мне, так он вылупился
из того же яйца, что и Имар. Они  даже  похожи.  -Пройдоха  покопался  в
ящике с реликвиями шайиров. Мне вдруг подумалось, что ему,  наверно,  не
привыкать рыться в священных предметах.  -  Держи.  -  Он  протянул  мне
статуэтку. Идол Ланга в  самом  деле  подозрительно  смахивал  на  идола
Имара.
   - Поглядим. - Я перевернул статуэтку (у меня мелькнула мысль,  что  я
проявляю величайшее неуважение к божеству). Разумеется, на днище имелось
клеймо  мастера-гнома,  рядом  стояла  дата.  Поскольку  я  знал  гномье
летосчисление,  разобрать  ее  не   составило   труда.   Между   прочим,
большинство ученых мужей пользуется именно  системой  гномов,  поскольку
человеческий календарь слишком запутан: ведь каждый мелкий тиран,  придя
к власти, непременно повелевает считать годы от даты своего рождения или
вступления на трон.
   Я вернул статуэтку Пройдохе и  подошел  к  алтарю,  покрытому  густым
слоем  пыли.  Чихнул,  взял  идола  Имара,  обошелся  с  ним  не   более
почтительно, чем с идолом Ланга. На днище статуэтки стояло то же клеймо,
хотя дата была чуть древнее.  Я  словно  наяву  увидел  ухмылки  гномов,
услышал их смешки. "Глупые людишки!" Пожалуй, если поискать, в  Квартале
Грез найдется десятка  два-три  совершенно  неотличимых  друг  от  друга
идолов. Жаль, что среди  моих  знакомых  нет  хорошего  теолога.  Он  бы
растолковал мне, какое влияние оказывает идол на внешний вид и  атрибуты
того или иного божества. Вот потеха, если некоторых  богов  выгоняют  из
Квартала  Грез  по  той"!  причине,  что  их  поклонники  запутались   в
одинаковых идолах, отштампованных  в  мастерских  гномов.  -  Ты  умеешь
читать? - спросил я, мысленно поставив тысячу против одного за  то,  что
нет.
   - Не было времени научиться. - Моя тысяча осталась при мне.  -Даже  в
Кантарде, когда нас всех учили, чтобы мы не валяли дурака от безделья, я
так и не выкроил даже пары деньков. А что?
   - Эти  идолы  изготовлены  в  одной  мастерской.  Отлиты  по  единому
образцу. Если бы ты умел читать, я бы попросил  тебя  проверить  записи.
Глядишь, и узнали бы что-нибудь любопытное.
   Пройдоха фыркнул:
   - Слушай, Гаррет, простым "спасибо"  ты  не  отделаешься.  Сечешь?  -
Секу. Вот только осмотрю  все  до  конца.  -  Шайиры  были  явно  богаче
годоротов. И несколько симпатичнее, судя по идолам.
   - Если не будешь жаться, отведу  тебя  в  заведение  Стагги  Мартина.
Пропустим по кружечке, и я расскажу тебе, как тут бывает хреново.
   - Неплохая идея. А у твоего Стагги пиво хорошее?
   - Спрашиваешь! Самое лучшее. Вейдеровское.
   На иной ответ я и не рассчитывал.
 
Глава 17 
 
   После нескольких кружек мы с Пройдохой стали закадычными друзьями.  Я
рассказал о нескольких наиболее выдающихся случаях из своей практики, он
пустился в воспоминания о  воинской  службе.  Я  обнаружил,  что  делюсь
собственными. Тогда служба казалась адом, но  сейчас  вдруг  выяснилось,
что можно кое-что вспомнить. Пройдоха перешел к  историям,  связанным  с
его работой в Квартале Грез;
   мы хохотали так громко, что владелец попросил нас вести  себя  потише
или уж рассказывать так, чтобы было слышно всем. Сюпрз. То есть сюрприз.
Как ни странно, владельца звали вовсе не Стагги Мартин. Настоящий Стагги
Мартин когда-то владел этим кабачком, но так давно, что никто не помнил,
как он выглядел и что с ним стало. Но смена вывески была делом  муторным
и дорогостоящим, поэтому менять ее новый хозяин не собирался.
   Попка-Дурак  по-прежнему  помалкивал.  В  его  молчании  было  что-то
неестественное. Посетители кабачка, до тех пор пока я не заказал  кружку
пива лично для попугая, принимали его за чучело.
   Снаружи начало смеркаться. Слегка навеселе, я сказал Пройдохе: -  Мне
пора, иначе моего партнера хватит удар. Дело сложное, время терять никак
нельзя. Сечешь? - Да, ноги следовало уносить, и как можно скорее: я  уже
начал  выражаться,  как  мой   собутыльник.   Между   тем   Попка-Дурак,
прильнувший к кружке с пивом, оживал буквально на глазах.  Единственное,
что можно было о нем сказать хорошего, - он разбирался в пиве.
   Что с  ним  все-таки  сотворил  Покойник?  Ведь  эта  гнусная  тварь,
насколько мне было известно, не затыкалась даже во сне.
   Нет, вокруг явно творились какие-то дела, какие именно - я не имел ни
малейшего понятия.
   Заведение Стагги  Мартина  привлекало  посетителей  тем,  что  в  нем
наличествовало окно из настоящего  стекла,  сквозь  которое  можно  было
наблюдать  за  тем,  что  происходит  на  улице.  Изнутри   и   снаружи,
естественно,  стекло  защищала  металлическая  решетка,  что  отнюдь  не
улучшало вид, но кое-что разглядеть все же удавалось. Улица, как то было
в порядке вещей для этой части города, называлась по одной из провинций.
Самого названия я не запомнил, да и улицу бы в  одиночку  не  нашел,  но
значение имело вовсе не это. Бросив взгляд  на  улицу  с  провинциальным
названием за окном, я различил в вечерних сумерках рыжеволосую красотку,
из-за которой угодил в беду.  Она  притаилась  в  тенях  напротив  двери
кабачка и чем-то напоминала сейчас тролля, забредшего на бал фей.
   Я  поманил  наследника   Стагги   Мартина,   который   не   отличался
доброжелательностью,  но  подавал  замечательный  напиток,  своего  рода
эликсир святости.
   - Здесь есть запасной выход? Хозяин  поглядел  на  Пройдоху,  который
кивком подтвердил, что мне можно доверять.
   - Естественно. Черный ход. Неужели  чудеса  никогда  не  кончатся?  Я
осушил  кружку,  взгромоздил  себе  на  плечо  мистера  Большую   Шишку,
попрощался с Пройдохой, выплеснул то, что оставалось в кружке попугая, и
двинулся к выходу. Шел я покачиваясь, однако  в  точности  придерживался
указанного маршрута и рассчитывал в скором времени добраться до  дома  и
как следует отоспаться. Словом, был настороже, но чуть  менее  обычного.
Непонятно, с какой стати я решил, что угрозу могут  представлять  только
существа  мужского  пола.  Должно  быть,   перебрал.   Когда   начинаешь
размышлять о чем-то серьезном, перестаешь обращать внимание на  то,  что
происходит вокруг. Я выбрался в переулок. Какой он все-таки хитрец, этот
Гаррет!
   Если за мной следят, то наверняка не спускают глаз с парадной  двери.
На стены домов падали лучи заходящего солнца,  причудливо  извивались  и
переплетались тени.
   Я скользнул взглядом  по  стене,  свернул  за  угол,  одновременно  с
попугаем воскликнул:
   "Ой!", отпрыгнул в сторону, развернулся и бросился бежать.
   Меня поджидал тип, смахивавший на человека больше, чем на тролля  или
великана, если не считать того, что росту в нем было  добрых  двенадцать
футов,  а  в  руке  он  сжимал  топор,  рукоять  которого   в   точности
соответствовала расстоянию от моей головы до моих же пят. У топора  было
два больших - огромных! - лезвия, украшенных выгравированными на металле
рунами, а рукоять, изготовленную то ли из черного, то ли из другого,  но
не менее прочного дерева  и  тоже  исписанную  рунами,  венчал  шишак  с
острием. Часть рун тускло поблескивала. Владелец  топора  являлся  также
обладателем  длинной  и  всклокоченной   рыжей   бороды   и   столь   же
всклокоченных волос, скрывавшихся, впрочем, как и верхняя  половина  его
лица, под железным шлемом, который Дин вполне бы  мог  использовать  как
кухонный котел. Судя  по  грозному  виду,  этот  рыцарь  ездил  либо  на
драконе,  либо  на  громадной  голубой  корове.   Очевидно,   он   хотел
предупредить меня, чтобы я не увивался за его сестричкой.
   Одет он был далеко не по придворной моде. Точнее, его наряд был моден
этак тысячу лет назад, когда люди жили в пещерах  и  ходили  в  вонючих,
плохо выделанных звериных шкурах. Но это было давно.
   Должно быть, это его я унюхал по дороге к Кварталу Грез.
   Попугай замахал крыльями, сорвался с моего  плеча,  выкрикнул  что-то
обидное для моего новоявленного приятеля и отвлек его ровно на  столько,
сколько  мне  потребовалось,  чтобы  привести  в  движение  не  желавшие
подчиняться ноги. Я в кого-то врезался. "Эй, дружище, что с тобой?"  Уф,
повезло!  То  был  обыкновенный  человек,  возвращавшийся  с  работы   и
настроенный отнюдь не воинственно.
   - Извините.
   Я оглянулся. Рыжебородый размахивал топором с таким видом, словно  то
был не топор, а мухобойка, пытаясь задеть Попку-Дурака. Ну и дела! Я  бы
скорее всего не сумел даже поднять эту хреновину. Заметив  меня,  гигант
двинулся в мою сторону.
   - Смотри куда бежишь, - посоветовал тот, кого я чуть не сбил.
   Он явно не видел рыжебородого варвара, хотя тот шагал ему навстречу.
   - 0-хо-хо, - вздохнул я. - Должно быть, это кто-то из шайиров. Ватные
ноги худо-бедно  несли  меня  дальше.  Тени  и  золотистые  лучи  солнца
перемещались  следом.  Наверно,  это  что-нибудь  означало  -  по   всей
вероятности, не слишком приятное.
   Неожиданно из проулка выступила женщина. Может быть, очередная версия
той красотки, за которой я следил, когда в мире все было просто и  ясно,
а боги оставались дурными шутками  над  верующими.  Я  притворился,  что
поворачиваю влево, а когда она попалась на удочку, рванулся вправо. Мимо
промчался попугай, яростно размахивая  крыльями  и  вопя  благим  матом.
Пожалуй, я бы тоже завопил, но следовало беречь дыхание.  Чудом  обогнув
гнома, толкавшего перед собой тележку  с  ножами,  я  перепрыгнул  через
водяной  желоб,  проскочил  между  стеной  дома  и  каким-то   карликом,
приземистым, жирным и лысым, юркнул в переулок, схватился за веревку - и
в следующее мгновение исчез.
   Немного отдышавшись и стараясь производить как можно меньше  шума,  я
выбрался из переулка и двинулся дальше.
   Мимо  меня,  ничего  не  заметив,  вновь  пронесся  Попка-Дурак.  Его
преследовала громадная  сова.  Промелькнула  какая-то  тень.  Я  вскинул
голову. В небе, внимательно наблюдая  за  происходящим,  кружила  вторая
сова. Впрочем, тягаться с Большой Шишкой в умении закладывать виражи  им
было   не   под    силу.    Попугай    резко    свернул    в    сторону.
Сова-преследовательница не сумела повторить маневр, врезалась  в  стену,
рухнула  на  мостовую;  казалось,  она  отчаянно  пытается   сообразить,
остаться ей собой или стать кем-то еще. Напарница устремилась следом  за
Попкой-Дураком,  который,  завывая  точно   моряк,   обнаруживший,   что
вчерашняя  подружка  пропала  вместе  со  всем  жалованьем   и   пырнула
напоследок ножом, рванул к дому, бросив меня на произвол судьбы.
   Вскоре собралась вся шайка. Рыжебородый тип с топором  ворчал  словно
затихающий вулкан. Красотка по-прежнему пряталась в тенях.
   Жирный лысый карлик никак  не  мог  оправиться  от  изумления.  Сова,
которая врезалась в стену, кое-как вспорхнула над  мостовой  и  на  моих
глазах превратилась в симпатяшку лет семнадцати, на коей не было ничего,
кроме легкой  прозрачной  накидки.  Золотистый  свет  и  тени  на  стене
материализовались в юношу ростом около семи футов, обнаженного до талии;
ноги у него были козлиные, покрытые густым бурым мехом, и  заканчивались
копытцами. Должно быть, они с девушкой-совой были влюблены друг в друга,
ибо тут же взялись за руки.
   Никто их не видел, но и проходить сквозь них  не  проходили.  Правда,
прохожих почти не было. Впечатление было  такое,  словно  люди  получили
мысленное предупреждение не соваться в окрестности кабачка.
   Паренек с козлиными копытами указал на то место,  где  я  забрался  в
свой невидимый мешок. Что он сказал, я не слышал,  но  все  и  так  было
понятно.
   Он видел, как я исчез. Похоже, все члены этой банды догадывались, что
далеко уйти я не мог. Они выстроились в цепь и принялись искать меня  на
ощупь. Все, кроме милашки в накидке. Та  вновь  превратилась  в  сову  и
взмыла в воздух, но полетела вовсе не в  ту  сторону,  в  какой  скрылся
Попка-Дурак. Очевидно, отправилась за подкреплением.
   В мешке мне от них не удрать, да и без мешка - тоже... Я спрятался  в
яме у водяного желоба. Авось, сумею отсидеться.
   Они оказались упрямыми. Что ж, бессмертие учит терпению.
   Довольно быстро я начал подозревать, что они не столько ищут, сколько
чего-то - или  кого-то  -  дожидаются.  Это  нимало  не  улучшило  моего
настроения.
   Прилетела вторая сова, которая обратилась в  полуобнаженную  лапочку,
отличавшуюся от первой лишь чертами лица. Все остальное  было  столь  же
аппетитно.
   Да, простым людям, которые всего этого не видели, изрядно не повезло.
   По всей видимости, фавн - вообще-то  он  лишь  отдаленно  походил  на
настоящих фавнов из леса Арабраб - и к  этой  девушке  относился  весьма
дружелюбно, да и она, похоже, ничего против него не имела.  Они  тут  же
начали поглаживать  и  пощипывать  друг  дружку,  а  остальные,  как  ни
странно, ничего не замечали.
   Я  принялся  изучать  окрестности.  Интересно,  удалось   ли   удрать
Попке-Дураку?
 
Глава 18 
 
   Некоторое время спустя я начал подозревать, что перехитрил сам  себя.
Надо было не прятаться, а уносить ноги. Шайиры явно чего-то ждали.
   Я выбрался из ямы, придирчиво оглядел себя с ног до плеч.  Как  будто
никакой грязи  ко  мне  не  прилипло.  Шайиры  вдруг  перестали  искать,
замолчали; некоторые прищурились, другие скосили глаза. Должно быть, они
почувствовали, что я зашевелился.
   С неба свалилась  первая  сова,  превратилась  в  девушку  и  тут  же
принялась отпихивать от фавна, который и  не  подумал  извиниться,  свою
соперницу. Рыжебородый заворчал как вулкан, готовый плюнуть  огнем.  Его
топор со свистом рассек воздух. Редкие прохожие на улице стали озираться
по сторонам. Первая девушка на мгновение отвлеклась от  фавна,  передала
свое сообщение и вернулась к прежнему занятию. Судя по  довольному  виду
шайиров, сообщение их обрадовало.
   Гаррет, у тебя серьезные неприятности.
   Как бы мне их одурачить?
   Никаких полезных мыслей в  голову  не  приходило.  Единственное,  что
оставалось, - двигаться. Я перебрался через невысокую стену и заскользил
на север. Меня прохожие тоже не видели, но поскольку  я  не  был  богом,
обходить не собирались. По счастью, тип,  в  которого  я  врезался,  был
сильно на взводе. Он извинился и побрел прочь;  лишь  немного  погодя  у
него отвисла челюсть, и он завертел головой. Будем надеяться, что шайиры
ничего не заметили.
   И тут какой-то олух распахнул дверь своего дома, но не вышел, а встал
на пороге, переругиваясь с благоверной. Супруга отпустила  в  его  адрес
два-три едких замечания. Пока он обдумывал ответ, я проскользнул в дом и
очутился в крохотной комнатушке, где, судя по запаху, хранились  мировые
запасы чеснока. На мгновение мне стало жаль тех, кто живет в этом  доме.
Они явно не брались за уборку со времени Великого Землетрясения. Знаете,
как бывает: столетия проплывают мимо, а в шкафах копится добро,  которое
давным-давно следовало выкинуть, и даже плесень покрывается плесенью...
   Хозяйка дома возлежала на потрепанной циновке, сжимая  в  одной  руке
бутылку с дешевым вином, а второй придерживая такую  же  бутыль  у  губ.
Невидимые мужчины в доме ее не пугали. Я расположился так, чтобы  видеть
улицу сквозь щель в двери (окон в доме не было).
   Из  аллеи  приблизительно  в  половине  квартала  к  северу  выглянул
худощавый тип с крылышками на голове. Заметив типа, шайиры заволновались
и устремились к нему.
   Крылышкоглавый скрылся из вида.
   Сравнение "как молния" к нему не подходило. Он исчез быстрее  облачка
на небе в ясный день. Диковинная ватага  кинулась  за  ним,  воинственно
завывая и размахивая оружием.
   Я решил воспользоваться случаем, вылез из мешка, чем страшно  напугал
хозяйку, которая поперхнулась вином.
   - Осторожнее, дамочка.  Эта  гадость  стоит  денег.  Помахав  женщине
рукой, я вышел на улицу и пошел прочь с видом человека, который идет  по
своим делам. Убедил себя, что  мне  в  башмак  попал  камень.  Мысленное
воздействие изменило мою походку. Пройдя три квартала и не  встретив  ни
единого бессмертного, я рысью направился домой.
   Пронесся  порыв  ветра.  Рядом  со  мной  возник  тот  самый  тип   с
крылышками.
   - Спасибо, - сказал я.
   Он загадочно посмотрел на меня и понесся вперед. Если  присмотреться,
его вполне можно было  разглядеть  в  сумерках:  он  всего  лишь  быстро
уменьшался в размерах.
   Я сбавил шаг, чтобы ничем не отличаться от остальных. На  моих  губах
заиграла улыбка.
 
Глава 19 
 
   Совы всегда сулили несчастье,  в  особенности  -  если  летали  днем.
Именно они навели меня на мысль, что я,  пожалуй,  рано  обрадовался.  А
совам  предшествовало  появление  целой  стаи  ворон.  Вороны  -   птицы
обыкновенные;   когда   сбиваются   в   стаи,   они   ведут   себя   как
мальчишки-подростки. А когда  видят  пернатых  хищников,  которых  можно
ощипать, превращаются  в  весьма  кровожадных  тварей.  На  сей  раз  их
жертвами стали две знакомые мне совы. Причем  ворон  было  так  много  и
каркали они так громко, что привлекли всеобщее внимание.
   Я прислушался к разговорам. Судя по всему, сов  видели  только  мы  с
воронами, прохожие их не замечали. Хватало разговоров о  знамениях.  Что
поделаешь, такие времена. Люди отчаянно ищут тех, кто  сумеет  наставить
на путь истинный. Вот почему процветают религиозные культы и  астрология
с хиромантией.
   Быть может, у ворон зрение острее, чем у людей, а  может,  их  просто
так не одурачишь. Или они сами - наполовину божественного происхождения.
В конце концов вороны присутствуют в мифах и преданиях  многих  народов.
Короче, вороны погнались за совами, что меня  вполне  устраивало:  совам
явно было не до Гаррета.
   Продолжая  рысить  в  направлении  дома,  я  вдруг  задумался:  а  не
вернуться ли мне в Квартал Грез и не укрыться  ли  в  одном  из  больших
храмов, где меня не достанут никакие шайиры с годоротами? Я  выбежал  на
площадь монастыря Гравис. Сам монастырь давно разобрали по кирпичику,  а
на площади устроили блошиный рынок, где торговали всем на свете, от сена
до продуктов и одежды. Скорее всего площадь уцелела благодаря тому,  что
кто-то подкупил нужного чиновника, иначе ее давно  бы  застроили.  Когда
речь заходит об общественном благе, я сразу начинаю принюхиваться  -  не
пахнет ли коррупцией или скандалами.
   В центре - очевидно, там, где находился заполненный  бутом  фундамент
монастыря, - площадь слегка просела. Ее ширина составляла около  двухсот
футов. Я преодолел футов двадцать, когда рядом со мной  возник  крылатый
Йоркен. Я пыхтел от напряжения, а он, похоже, вовсе не дышал.
   - Пошевеливайся, - посоветовал он. Тоже мне, гений. Я оглянулся  -  и
понял, что в его словах есть доля истины.
   - Неплохая мысль.
   Выполнить ее оказалось нелегко. На площади кишмя  кишели  продавцы  и
покупатели, карманники и  гадалки;  больше  всего  было  зевак,  которые
изнывали от безделья.
   Я снова оглянулся. Йоркен положительно был прав.  К  шайирам  прибыло
подкрепление. Женщина верхом на единороге, почти  полностью  обнаженная,
мускулистая до безобразия, ростом футов шесть с половиной, кожа лиловая,
как баклажан, на голове железный шлем  с  полумесяцем  на  макушке,  вся
увешана оружием. К седлу приторочены веревки и сети, на  руке  сокол,  у
ног скачут псы, жуткие твари, помесь волка и гончей, огромные, как пони,
на которых ездят гномы.
   Пожалуйста, богиня охоты во всей своей красе. Подобно многим  древним
богам, наверняка  со  странностями.  Питается  собственными  детьми  или
что-нибудь еще в том же духе.
   Псы захлебывались лаем,  копыта  стучали,  преследователи  улюлюкали.
Богиня-охотница была не единственной, кого я  раньше  не  встречал.  Над
мостовой плыла фигура, напоминавшая разворошенный стог  сена;  время  от
времени эта фигура роняла клубы черного дыма. Не было видно ни  рук,  ни
лица, но, взглянув на фигуру, я вдруг ощутил слабость и пошатнулся.  "От
Нога не скрыться", - прогремел у меня в голове чей-то голос, похожий  на
голос Покойника, только, если хотите, с душком.
   Вернулся Йоркен, раздосадованный моей медлительностью.
   - За мной. - Он вновь полетел прочь, но уже не так быстро.
   Толпа раздавалась перед ним, хотя никто из простых  смертных  Йоркена
не видел. Я припустил за ним.
   К сожалению, от судьбы не скроешься.
 
Глава 20 
 
   Охотница неумолимо приближалась. Расстояние  между  нами  сократилось
ярдов до тридцати, и тут я резко свернул. Голос в моей голове  напомнил:
"От Нога  не  скрыться".  Обладатель  голоса  плыл  среди  стаи  гончих.
Казалось, он удивлен тем, что у меня хватает наглости убегать.
   Я бросился в  узкий  переулок,  на  бегу  снимая  с  талии  волшебную
веревку. Йоркену это не понравилось. "Не смей!" - крикнул он и для вящей
убедительности покачал головой.
   Я его не послушался -  залез  в  свой  мешок  и  продолжил  путь  уже
невидимым. Быстро темнело, но я все же разглядел, как охотница со свитой
пронеслась мимо переулка. "А ты боялся", - с усмешкой бросил я  Йоркену.
Тот было ухмыльнулся в ответ, но ухмылка тут же сползла с лица крылатого
посланца.
   Я обернулся и увидел у себя за спиной нечто  черное  и  бесформенное.
Затем показалась охотница. У ног  единорога  суетились  псы:  отталкивая
друг дружку, они пытались взять след, которого там не было. Впрочем, мои
преследователи полностью доверялись чутью - или слуху, или  не  знаю  уж
чему - старины Нога. Несмотря на то, что я  был  невидим,  вырваться  на
свободу мне не удалось. Я попытался было без лишнего шума  скользнуть  в
чью-нибудь заднюю дверь, но меня настиг Ног.  Послышался  шорох,  словно
волочилось по земле, шелестя чешуей, змеиное тело. В мой невидимый мешок
начали просачиваться через отверстие вверху некие черные червячки. Голос
сообщил: "От Нога не скрыться".
   Похоже, старина Ног знал, что говорит.
   От него, скажем так, попахивало. К сожалению,  мне  не  представилось
возможности дать ему, как мужчина  мужчине,  совет  относительно  правил
личной гигиены. Меня будто хватил паралич. Я все  сознавал,  но  не  мог
пошевелить и пальцем. Убедившись, что я в столбняке, Ног выскользнул  из
мешка наружу. Рук у него вроде бы не было, однако он ухитрился подтащить
мешок к охотнице. Та запустила руку внутрь, пошарила, схватила  меня  за
локоть и выволокла на волю с  такой  легкостью,  словно  я  был  куклой.
Несчастного Гаррета перекинули через единорожью спину, после чего богиня
испустила торжествующий вопль и  натянула  поводья.  Единорог  встал  на
дыбы, забил в воздухе копытами -  и  рванул  с  места  в  галоп;  собаки
помчались следом, Ног Неотвратимый  плыл  рядом  с  животным.  Над  нами
промчались совы; их по-прежнему преследовали вороны, однако они выкроили
мгновение, чтобы  отметить  успех  своих  собратьев  радостным  уханьем.
Охотница наложила на черный лук,  который  неожиданно  возник  у  нее  в
руках, стрелу с серебряным наконечником.  Выстрелила  -  и  на  мостовую
рухнула громадная  черная  птица.  Стрела  прошла  насквозь,  сделала  в
воздухе петлю и вернулась обратно к мамочке.
   Объяснять дважды воронам не пришлось. Они слегка отстали, но до конца
от погони не отказались. Время от  времени  то  одной,  то  другой  сове
доставалось от них по новой  (обе  птички,  надо  признать,  все  больше
напоминали ощипанных куриц).
   Мы покинули Танфер и направились на юг, к богатым поместьям.
   Терпеть не могу эти места. Всякий раз, когда я туда попадаю, со  мной
обязательно  что-нибудь  случается.  Стоит  только  посмотреть  на  моих
похитителей, чтобы сообразить, что предчувствия меня не обманывают.
   Интересно, почему никто из прохожих не полюбопытствовал, что  это  за
парень  плывет  по  воздуху.  Или,  очутившись   на   спине   единорога,
скрючившись в  позе,  нимало  не  соответствовавшей  моему  положению  в
обществе, я тоже стал невидим для простых  смертных?  По  дороге  к  нам
присоединились остальные шайиры. Некоторые из них, в особенности  тучный
лысый карлик, с трудом поспевали за охотницей. Тем не менее никто  и  не
подумал сбавить шаг. Какие они милые, эти боги!
 
Глава 21 
 
   Огромный дом прятался за деревьями. Перед ним, на расстоянии четверти
мили, возвышалась каменная стена высотой около десяти футов. У ворот,  в
духе времени, стояли  охранники,  однако  сами  ворота  были  распахнуты
настежь. Шайиров охранники не заметили, меня - тоже, поскольку я до  сих
пор сидел внутри своего невидимого мешка. Черт побери,  я  сам  облегчил
шайирам задачу!
   К дому мы подъехали уже в темноте. Как следует разглядеть здание  мне
не удалось; я подумал, что вряд ли узнаю его при свете дня. А  стоит  ли
сюда возвращаться днем? Кстати сказать, знает ли Покойник, где я  и  что
со мной стряслось? Эх, лезет в голову всякая чушь...
   Охотница спешилась, швырнула поводья подручному божеству  пухленькому
мальчугану, который наверняка стал бы  победителем  в  мировом  конкурсе
обладателей золотистых кудрей. Затем стащила меня с единорога,  взвалила
на плечо и внесла в дом.  Мальчуган  взмахнул  крохотными  крылышками  и
полетел прочь, ведя в поводу единорога.
   Меня кинули на медвежью  шкуру,  расстеленную  у  камина,  в  котором
потрескивало пламя. Мебели в комнате почти не было (должно быть,  раньше
здесь  в  дождливые  дни  устраивали  балы).   Я   уставился   на   свою
пленительницу, прекраснее которой не встречал в жизни.  К  несчастью,  в
ней не было душевного тепла, она буквально источала ледяной холод. Готов
спорить на что угодно, она - из разряда богинь-девственниц.
   Ног что-то  проскрипел.  Совы  подлетели  к  огню  и  превратились  в
прелестных, но слегка потрепанных  девушек.  От  их  прозрачных  накидок
осталась едва ли пара-тройка  нитей.  При  иных  обстоятельствах  я  бы,
пожалуй, захлопал в ладоши...
   Великан с топором, карлик и все прочие,  включая  собак,  глядели  на
медвежью шкуру. Насколько я понимаю,  интересовал  их  вовсе  не  дохлый
медведь.
   Я различил и другие лица (и звериные морды).  На  всех  лежала,  если
можно так выразиться, печать мифологичности. По одной из стен  пробежали
тени, возник  паренек  с  козлиными  копытцами,  который  тут  же  начал
приставать к девушкам.  Приятный  голос,  в  коем,  впрочем,  прозвучали
снисходительные нотки, произнес:
   - Мистер Гаррет, не соблаговолите ли  для  начала  вернуться  в  нашу
реальность?
   Я задергался всем телом, кое-как извернулся и  вытаращился  на  типа,
восседавшего в кресле у камина, как две капли воды  похожего  на  Имара.
Возможно,   то   был   близнец   верховного   бога   годоротов,    более
цивилизованный,  чем  его  брат,  способный  не  только  рычать,  но   и
достаточно вежливо изъясняться. Он протянул руки к огню, словно  у  него
были проблемы с кровообращением.
   Я напряг силы и со стоном (ни в коем случае не  садитесь  на  лошадь,
если вас не вынуждает к тому  ситуация)  поднялся.  Повозился  с  узлом,
наконец развязал  и  выбрался  из  мешка.  Никого  из  моих  похитителей
чудесная веревка Магодор, похоже, не заинтересовала. На всякий случай  -
а вдруг кто-нибудь из них одумается? - я поспешил спрятать веревку.
   Да нет, зачем им какая-то веревка, когда у  них  есть  Ног,  божество
мусорных куч.
   - Примите мои извинения за тот  способ,  каким  вас  сюда  доставили,
мистер Гаррет. Вы отчасти виноваты сами. Вам не следовало убегать.
   Я глядел на него добрых пятнадцать секунд, потом сказал:
   - Нет, вы не из них.
   - Простите? - озадаченно переспросил он.
   - Не из шайиров. - Я обвел рукой комнату. Он нахмурился. -Никогда  не
слыхал, чтобы у богов были хорошие манеры. Уж об уважении к смертным я и
не говорю.
   На его лицо легла тень. Она отличалась от тех  теней,  что  царили  в
комнате; это была тень изнутри, тень раздражения.
   - Если желаете, мы можем разговаривать иначе.
   - Я бы предпочел, чтобы со мной вообще не разговаривали. Я не  трогаю
вас, вы не трогаете меня, и все довольны.
   - Не все. Вы нам мешаете. Угрожаете нашему существованию.
   Неужели вы полагаете, что мы можем такое допустить?
   Я сглотнул три раза подряд. Тип в  кресле  отличался  тем  же  буйным
нравом, что и его близнец, только вел себя несколько сдержанней.  Однако
если вдуматься, мое положение далеко не безнадежно.
   - Как же я могу угрожать вашему существованию?
   - Годороты наняли вас с тем, чтобы вы  отыскали  Храмовый  Ключ.  Они
забыли сказать, что та группа, которая потерпит поражение  в  борьбе  за
ключ, исчезнет без следа.
   - По-моему, вам нужен кто-то другой. Я ничего  не  знаю  ни  о  каком
ключе.
   По комнате пронесся шепоток. У меня  по  спине  поползли  мурашки.  -
Странно, мистер  Гаррет.  Торбит  утверждает,  что  вы  почти  искренни.
Однако... - И он пустился во всех подробностях описывать мою  встречу  с
годоротами.
   Я огляделся по сторонам, пытаясь запомнить лица. Покойнику если мы  с
ним  когда-нибудь  снова  встретимся  -  наверняка  пригодятся  малейшие
подробности.
   - Вам прекрасно известно, что ни на что конкретно  я  не  согласился.
Моей целью было выбраться оттуда.
   - Тем не менее вы и  не  отказались,  -  заявил  добродушный  двойник
Имара.
   - Никакой суд этого не проглотит. Сплошное принуждение  и  физическое
давление. - Ответом мне был недоуменный взгляд. Естественно. Иначе  боги
просто не умеют, поэтому и не понимают. Они привыкли повелевать  людьми.
Смертные для них - игрушки.
   -  Да,  клятву  верности  вы  годоротам  не  давали,  -  признал  мой
собеседник. - Это весьма разумно. Однако что привело вас на улицу Богов?
Почему вы начали задавать вопросы и с какой стати забрались в храм?
   - Я был уверен, что меня пытаются обдурить. Честно  говоря,  годороты
на богов не тянут. Сами посудите, назваться богом может  каждый.  А  где
доказательства?     Они     не     продемонстрировали     мне     ничего
сверхъестественного, так, трюки из арсенала  бродячего  фокусника.  -  О
волшебной веревке я упоминать не стал. - Короче, я решил,  что  со  мной
валяют дурака.
   Публика зашевелилась. Скорее всего  меня  не  поняли.  Тип  в  кресле
погрузился  в  размышления.  Пускай  подумает.  Вряд  ли  он,   конечно,
воспримет точку зрения смертного, но все же...
   Вновь послышался шепот, от которого стыла в жилах кровь.
   - Похоже, вы вновь говорите  почти  искренне.  Отлично.  Надеюсь,  вы
представляете себе ситуацию. В Танфере  появились  чужие  боги,  которые
сразу получили место на нашей улице. Это означает, что многим  божествам
суждено испытать определенные неудобства, а для нас с годоротами  -  что
кому-то придется исчезнуть. Лично я не хотел бы сгинуть без следа.
   - Я тоже.
   - Вы по-прежнему убеждены, что вас обманывают?
   - Да нет, мне все больше кажется, что дело серьезное.
   - Мне нужен ключ, мистер Гаррет.
   - Если хотите, могу за  вас  помолиться.  С  чела  моего  собеседника
сорвались крохотные молнии. По всей видимости, я сказал  что-то  не  то.
Правда, он быстро овладел собой.
   - Вы убегали от моих друзей. Почему? Ведь вы не служите годоротам.
   - А вы посмотрите на них. Ни дать ни взять кошмар наяву.
   Вновь засверкали молнии, прогремел гром. Гаррет, ты перегнул палку. Я
огляделся. Твари, которые шныряли в тенях, могли прятаться  у  меня  под
кроватью в далеком детстве. Шайиров было гораздо больше, чем  годоротов.
И выглядели они не слишком дружелюбно. Одним словом, смерть язычнику.
   - Где вы собираетесь искать ключ?
   - Нигде. Я всего лишь хочу, чтобы меня оставили в покое.
   Думаете,  приятно,  когда  к  тебе  пристают  всякие   подозрительные
личности, нисколько не заботящиеся о твоем благосостоянии?
   В очередной раз  послышался  шепот.  Толпа,  которая,  если  меня  не
обманывало зрение, становилась все гуще,  зашевелилась.  Кстати,  насчет
кошмаров наяву я слегка погорячился. Там  были  очень  даже  симпатичные
богини с нормальными волосами, прелестными зубками и  вполне  пристойным
количеством рук.
   Перевод не требовался. Торбит Круговод - кем  бы  он  там  ни  был  -
подтвердил полное отсутствие интереса с моей стороны. Ничего я искать не
собираюсь. Плевать я хотел на Храмовый Ключ. У Гаррета нет ни  малейшего
желания спасать чью-то божественную задницу.
   - Знаете, у меня есть друзья-пивовары, которым нужна моя помощь. Я бы
охотно занялся их проблемами.
   - Времени в обрез, мистер Гаррет. Нам необходим смертный, который  бы
нас выручил. У нас не так много приверженцев, все они весьма  почтенного
возраста. Поймите, здесь нужна не  вера,  а  добрая  воля.  Вы  -  самый
подходящий кандидат. Вы работаете за плату. Мы вознаградим вас так,  как
вы и не мечтали.
   Ну да. Обещать все мастаки, а  как  доходит  до  расчетов,  получаешь
пшик.
 
Глава 22 
 
   Уверен, что вслух я этого не произносил. Но, должно быть, моя  мимика
была достаточно красноречивой. Эх, Гаррет, Гаррет, кто же так ведет себя
с богами?
   Главарь прорычал:
   -  Заприте  его  в  темнице.  Пускай   пораскинет   мозгами,   авось,
образумится.
   Я попытался было возразить, но мрачные личности, похожие  на  оживших
горгулий, оставили мои возражения без внимания. У них были каменными  не
только головы, но и мышцы.  Проголосовали:  большинство  высказалось  за
предложение Ланга (единственным голосом против был мой). Меня  выволокли
из комнаты, потащили по лестнице, мимо двух дряхлых старикашек,  которые
прекрасно все видели и даже  склонились  в  подобострастном  поклоне.  В
конце концов я очутился  в  довольно  просторном  помещении,  обстановку
которого составляли рваное армейское одеяло (наверняка  краденое,  иначе
его бы здесь не было), хилая свечка и два горшка емкостью в кварту, один
пустой, а другой полный. Очевидно, мне предстояло исполнять  обязанности
прокладки между горшками.
   Дверь захлопнулась. Я тут же принялся за дело, то есть, как от меня и
ожидали, пораскинул мозгами и решил, что уж лучше подчиниться.  Если  бы
бедолагу Гаррета не отвлекли, он  бы,  пожалуй,  и  впрямь  поддался  на
уговоры Ланга.
   Еще не успела опуститься поднятая моим  появлением  пыль,  как  дверь
распахнулась и в темницу ворвались девушки-совы. Они даже не потрудились
что-нибудь  на  себя  накинуть.  Их  глаза  озорно  сверкали.  "Ой!"   -
воскликнул я, и тут они на меня набросились. Они явно предпочитали  дело
словам. Сказать откровенно, я не добился от  них  ничего,  кроме  глупых
смешков. Когда я попытался принять суровый вид, они восприняли  это  как
вызов. Не могу не похвалиться: уже не сопротивляясь неизбежному,  я  все
равно продолжал задавать вопросы, ибо помнил,  что  должен  отрабатывать
свой хлеб.
   Некоторое время спустя у меня возникли  опасения,  что  допрос  будет
продолжаться вечно. Мои подружки проявляли удивительную ненасытность.
   Когда они наконец ушли, я рухнул на пол. Интересно, что это означало?
Они не пытались ничего выведать, не требовали никаких  обещаний  -  были
весьма прямолинейны, настойчивы и целеустремленны.
   Дверь распахнулась вновь. Появилась женщина, которая меня во все  это
впутала. У нее опять были рыжие волосы, и выглядела она очень неплохо.
   - Похоже, Лила с  Димной  здесь  уже  побывали,  -  проговорила  она,
принюхавшись. Таким тоном люди обычно рассуждают о погоде.
   - Понятия не имею, что им было нужно...
   - Они получили, что хотели. Это простые, глупые девицы...
   - Что простые, я заметил.
   - И глупые. - Женщина постучала себя по голове. - Тебе  нравится  моя
внешность?
   - Я готов завыть на луну. - Она буквально притягивала к себе.
   - Но вам от этого пользы не будет.
   - Устал, бедняжка.
   - При  чем  тут  это?  Просто  я  не  люблю,  когда  меня  к  чему-то
принуждают. Сразу становлюсь упрямым.
   - Ты должен кое-что понять. Даже если шайиры не получат того, что  им
нужно, тебе этого тоже не видать.
   -  То  же  самое  утверждали  годороты.  Ну  и  ладно.  А  вот   если
заупрямлюсь, кранты всем -  и  годоротам,  и  шайирам.  -  Упоминание  о
крантах мне не слишком понравилось. Не то чтобы я сам себе верил,  но...
Надеюсь, Торбит не прислушивался к нашей беседе.
   - Чего ты хочешь?
   - Чтобы меня оставили в покое.
   - И не рассчитывай. Ты же разумный человек,  Гаррет.  Давай  заключим
сделку.
   - Дело в том, что сделки с богами чреваты для  людей  неприятностями.
Если верить мифам,  боги  частенько  забывают  о  своих  клятвах.  Сулят
смертным золото  и  женщин,  обещают  власть  над  миром  вообще  и  над
конкретной страной в частности - мол, только выполните нашу  просьбу.  А
стоит спасти божественную задницу... -Между прочим, раз уж речь зашла  о
божественных попках, с этой частью тела у моей собеседницы  все  было  в
порядке. - В благодарность идиота-смертного, помнится, превращают то  ли
в рыбу, то ли в птицу...
   - Ты циник, Гаррет.
   - Уж какой есть. Женщина задумалась.
   - Пожалуй, ты прав. Отчасти. - Она пристально поглядела на  меня.  Ее
тело словно излучало жар, однако лицо оставалось бесстрастным.
   - Что такое?
   - Ты для меня загадка. Я встречала верующих и неверующих,  фанатиков,
скептиков и еретиков, но  еще  ни  разу  не  сталкивалась  с  человеком,
которому было бы на нас плевать. - Как ни странно, подобное отношение ее
нисколько не гневило, скорее забавляло.
   - Я хочу, чтобы меня оставили в покое.
   - В покое оставляют только мертвых.
   - Ну да, и это зависит от того, каким богам они молились при жизни.
   - Может быть, упрямец, может быть. - Женщина одарила меня  загадочной
улыбкой и вышла из камеры. По  всей  видимости,  она  осталась  довольна
беседой.
   В Танфере  было  несметное  количество  богов.  У  каждого  пантеона,
естественно, была своя религия. Некоторых богов иначе  как  сумасшедшими
назвать было нельзя. Если  соперничающие  пантеоны,  те  же  годороты  и
шайиры, являются смертным и подтверждают существование не  только  свое,
но и своих врагов,  отсюда  следует,  что  существуют  и  все  остальные
божества. С моей извращенной точки зрения напрашивался и  другой  вывод:
что вероисповедания истинны все до единого.
   Может, основать свою  собственную  церковь  -  скажем,  Божественного
Хаоса? Все истинно, и нет ничего истинного.
   Мысль о том, что все боги существуют на самом деле,  отнюдь  не  была
для меня  неожиданной.  Мне  всегда  нравилось  представлять,  что  боги
существуют до тех  пор,  пока  в  них  хоть  кто-то  верует.  Однако  от
сделанного мной вывода бросало в дрожь. Выходило, что те догмы,  которым
следуют приверженцы наиболее  бредовых  культов,  истинны,  если  в  них
кто-то верит.  Если  эта  идея  овладеет  массами,  немедленно  начнутся
разборки.  Среди  религиозных  представлений  есть  и  более,  и   менее
привлекательные.  Лично  мне  симпатичен  рай  с  пылкими  красотками  и
бесплатным пивом, именно в такой я хотел бы  попасть  после  смерти;  не
хочется  ни  превращаться  в  искорку  света,  ни  становиться   угрюмым
призраком вроде тех, какие вызывают некроманты, ни изнывать до скончания
времен от вечных мук, ни тем паче просто и тупо умереть (что,  по-моему,
вероятнее всего). Пожалуй, над этим стоит задуматься.
 
Глава 23 
 
   К сожалению, меня одолевали посторонние мысли, да и  подумать  толком
мне  не  дали.  Каждые  пять  минут  дверь  распахивалась,  и  появлялся
очередной шайир с тем же самым поручением  -  уговорить  брата  Гаррета,
убедить,  что  он  должен  найти  ключ.  Я  получил   несколько   весьма
интригующих предложений от парочки богинь, на которых,  судя  по  их  со
мной обращению, произвел неизгладимое впечатление. Может, так оно и было
на самом деле. В глубине души я пожалел, что нет времени воспользоваться
этими щедрыми предложениями.
   Наконец я задремал, затем погрузился в чудесное сновидение, в котором
пышнотелые богини решили основать вместе со мной новый рай на земле. Они
согласились забыть своих прежних товарищей и  супругов,  этих  любителей
шнырять в тенях и размахивать оружием, мрачных и  бестолковых  типов.  И
тут надо мной вновь распростерла черные крылья моя проклятая судьба.
   В дверь постучали.
   Почудилось, будто жужжит пчела. Зашептались голоса. Жужжание стихло.
   Стук в дверь повторился.
   Я не откликнулся - наверно, потому, что никак не  мог  оправиться  от
изумления:
   надо же, у кого-то хватило вежливости не вламываться без  разрешения!
Короче, я решил не высовываться: приоткрыл один глаз и стал ждать.
   Дверь открылась.
   На пороге стояла девушка. Какой сюрприз!
   С первого взгляда  она  показалась  мне  деревенской  простушкой,  со
второго - померещилось, что я ее  знаю.  Она  походила  на  крестьянскую
дочь, так и пышущую здоровьем, от рождения обреченную на полевые  работы
и беспрерывные роды. Но не  стоит  забывать,  что  меня  окружают  боги:
скорее всего эта девушка  -  богиня  телят  или  весенних  посевов.  Она
тронула меня за плечо. Я пригляделся повнимательнее. Свеча сквозь нее не
просвечивала. А все предыдущие посетители, не важно, как они себя  вели,
отличались некоторой... гм... прозрачностью.
   Я открыл глаза и уставился  на  девушку.  Нахмурился.  Мы  явно  были
знакомы... А! Она смахивала на резко  помолодевшую  Имару,  жену  Имара.
Впрочем, верховный бог шайиров выглядел как близнец  главаря  годоротов.
Может, передо мной дочь Ланга? Да нет же! Я встречал ее в парке. Точно!
   - Чего  надо?  -  осведомился  я.  Девушка,  по  всей  видимости,  не
собиралась воспользоваться древнейшим женским средством убеждения.
   - Тсс. Я пришла помочь.
   -  Забавно.  На  волшебницу  ты  не  похожа.  -  Я  ущипнул  ее.  Она
вздрогнула. У всех моих гостей кожа была почти горячей, а тут нормальная
температура;  к  тому  же   девушке   явно   недоставало   божественного
самообладания. - Ты - человек. - Умница, Гаррет!  Я  точно  видел  ее  в
парке, никаких сомнений. И пикси тоже видели.
   - Наполовину. Пойдем. Ну скорее же! - Из коридора донеслось  сердитое
жужжание. - Торопись, пока они не сообразили, что кто-то проник в дом.
   Чтобы принять решение, мне потребовалась  целая  вечность  шесть  или
семь секунд.
   - Веди. - Вряд ли мне грозит что-то более серьезное, чем та  ловушка,
в которую я угодил. Ведь вот как бывает: бросил косточки - и... - Кто ты
такая? Зачем ты за мной следила? И что тебе нужно?
   - Тсс! Объясню, когда выберемся.
   - Договорились. - Я  залюбовался  ее  стройной  спинкой  и  тем,  что
пониже.  На  девушке  была  белая  крестьянская  юбка  с  бледно-голубым
фартуком. Прелестный вид.
   Признаться, во всем этом бардаке было  кое-что  приятное.  Не  помню,
когда встречал столько симпатичных женщин за столь короткое время.
   И пускай некоторые из них со странностями. В конце концов  у  каждого
из нас свои слабости, а жизнь учит идти на компромиссы.  Светлые  волосы
девушки были заплетены  в  косы.  К  ней  лучше  всего  подходило  слово
"крепкая". Во всех смыслах. Как правило, это качество мужчин особенно не
интересует. Однако...
   Девушка поманила. Я встал. Она приоткрыла дверь, выглянула в коридор,
поманила снова. Я вновь уловил сердитое жужжание. Невидимая пчелка то ли
сердилась, то ли проявляла нетерпение. Охранника у двери не было. Навряд
ли шайиры его вообще выставляли. Зачем им охранники, когда  у  них  есть
Ног? А может, то было очередное проявление божественного высокомерия  по
отношению к смертным.
   Интересно,   как   моя   новая   подружка   намерена   справиться   с
девушками-совами, Ногом и охотницей, у которой собаки, оружие, сети -  и
никакого чувства юмора?
   - Идем! - поторопила меня девушка, не повышая голоса. Молодец,  знает
толк в конспирации.
   Да,  она  была  вполне  материальным  существом.  Половицы   тихонько
поскрипывали под ее ногами. Под моими они застонали. А те,  кто  навещал
меня раньше, двигались бесшумно.
   - Сюда, мистер Гаррет.
   Чтобы выбраться на волю, девушка избрала странный маршрут -  не  тот,
каким меня доставили в мое  просторное  обиталище,  и  не  тот,  который
выбрал бы я сам.  Узенький  коридорчик  вывел  нас  к  раскрытому  окну.
Прохладный ветерок шевелил белые занавеси. Снаружи светила почти  полная
луна, в свете которой дом  казался  огромным  кладбищенским  надгробием.
Любопытно, что же дальше? Жужжание стало вдруг  гораздо  громче.  Кто-то
произнес:
   - Давай, детка, шевели попкой.
   Голос доносился снаружи, откуда-то сверху.
   Девушка вылезла в окно. По-видимому, ее совершенно не смущало то, что
одета она неподобающим образом. Высунув голову,  я  обнаружил,  что  моя
спасительница карабкается вверх... Брр! Какого?.. Где  веревка?  Веревки
не было и в помине, хотя я ожидал обратного.
   Вновь послышалось жужжание. Я вскинул голову и успел  заметить  некое
движение на крыше.
   Между тем девушка забралась на выступ не шире моей ладони и, не теряя
времени, двинулась куда-то вбок.
   Только тут я заметил, что выступ - на деле вовсе не выступ, а верхняя
кромка  какого-то  причудливого  барельефа,  разглядеть   который   было
невозможно, поскольку лунный свет на  него  не  падал.  Сделав  глубокий
вдох, я совсем было собрался сообщить юной  красавице,  что  предпочитаю
ходить по земле, но меня опередили.
   - Эй! - воскликнул кто-то у меня за спиной. - Эй, там! Ты кто  такой?
Что ты здесь делаешь?
   Обернувшись, я увидел старика, скорее всего привратника. На нем  была
ночная рубашка, однако в руке он держал устрашающего вида мясницкий нож.
В коридорчик из распахнутой настежь двери сочился тусклый свет. Если его
навещали столь же часто, как  и  меня,  неудивительно,  что  он  спит  с
мясницким ножом...
   Судя по всему, вступать в беседу старик  не  собирался.  Он  взмахнул
ножом. Я прикинул, не воспользоваться ли веревкой  Магодор.  Но  времени
было в обрез, да и куда тут  ее  привяжешь?  Может,  прыгнуть  -  и  вся
недолга? Подумаешь, упаду, зато не зарежут. До земли не больше мили...
   Далекое жужжание усилилось.
   - Чего застрял, придурок? Дай ему в рыло, и пошли. - Я уловил  аромат
"травки".
   Оглянувшись, я  узрел  пухленького  младенца  с  лицом  тысячелетнего
карлика. Младенец плавал в  воздухе,  на  нем  была  только  набедренная
повязка, подозрительно смахивавшая на  пеленку.  -  Ну  чего  вылупился?
Шевелись, козел! - Он вскинул голову  и  гаркнул:  -  Эй,  детка,  ну  и
обормота ты себе подцепила!
   Он держал в руках крошечный лук, за спиной у него болтался колчан  со
стрелами, во рту  тлела  громадная  самокрутка.  Жужжание  доносилось  у
младенца из-за спины, запах исходил от самокрутки.
   Я кое-как взобрался на выступ. Говоришь, обормот? Гляди.
   Армейская закалка иногда годится и  на  гражданке.  Смотри,  карапуз!
Старик высунулся из окна и вновь взмахнул  ножом.  Ржавый  клинок  нанес
воздуху глубокую рану в опасной близости от моего носа. На мгновение мне
показалось, будто старикан намерен вылезти наружу. Тональность  жужжания
изменилась. Продолжая карабкаться, я рискнул повернуть голову.  Младенец
наложил на тетиву стрелу, выстрелил и поразил старика в тыльную  сторону
той ладони, в которой он сжимал рукоять ножа.
   - Поднажми, придурок! Если бы не ты, меня бы никто не заметил.  -  По
мне, лучше бы тебя здесь и не было. Как все же приятно  быть  молодым  и
глупым! Лет десять назад я бы забрался на такую стену не глядя.
   Футах в двадцати над окном болтался  конец  веревки,  спускавшейся  с
крыши, козырек которой нависал над нами. Хорошо  еще,  что  для  подъема
выбрали самое низкое место... Моя  новая  подружка,  молодая  и  глупая,
просто-напросто подпрыгнула, ухватилась  за  веревку  и  полезла  вверх.
Старик с ножом, несмотря на раненую руку, последовал ее примеру и повис,
выпучив глаза. Когда ноги девушки исчезли за парапетом, летучий младенец
взмыл вверх с той же  медлительной  грацией,  какую  можно  наблюдать  у
крупных летающих насекомых: они как бы подчеркивают  всем  своим  видом,
что презирают закон тяготения, обрекающий большинство  их  собратьев  на
вечное пребывание на земле. Поднимаясь, карапуз так и  сыпал  цветистыми
фразами. Какую пару мы бы составили с этой девушкой! У нее  -  болтливый
карапуз, у меня - мистер Большая Шишка...
   Я зажмурился, вдохнул полной грудью, прислушался  к  крикам  старика,
открыл глаза, помахал бдительному старикашке рукой - и шагнул вперед.
   Когда мне было девятнадцать,  мы  с  приятелями  выпендривались  друг
перед дружкой, а заодно и перед врагом,  рискуя  сломать  себе  шею.  Но
теперь-то я разменял четвертый десяток, живу гораздо более размеренно  и
комфортабельно. В известной мере, разумеется.  Ну  почему  я  отказался,
когда папаша Вейдер предлагал мне работу на пивоварне?
   Я ухватился за  веревку,  обнаружил,  что  в  руках  еще  сохранилась
какая-никакая сила,  подтянулся  и  полез  вверх.  Естественно,  в  моих
движениях не было и намека на  изящество,  однако  это  меня  ничуть  не
волновало.
   - С ума сойти, детка! Этот хмырь оторвал-таки свою задницу!
   - Быстрее! - крикнула мне девушка с крыши. - Иначе нас поймают.
   Легко сказать. Я прибавил прыти, преодолел крутой подъем и  плюхнулся
на крышу, настолько широкую, что на ней можно было бы устроить плац  для
парадов. Или выращивать пшеницу - если, конечно, сначала уложить  поверх
камня слой земли. Я поднялся. Девушка вновь поманила к себе (видимо, это
она умела делать лучше всего). Судя по всему, она не  предполагала,  что
операция по спасению Гаррета может затянуться.
   Летучий  младенец  с  самокруткой  в   зубах   мрачно   наблюдал   за
происходящим  со  спины  громадного  коня,  который  вполне  подошел  бы
великану. Над лопатками младенца виднелись кончики крыльев размерами  не
больше голубиных.  Должно  быть,  ему  не  так-то  просто  удержаться  в
воздухе. Коней было два.
   - Ну уж нет, - сказал я. - Нет. Ни за какие деньги. -  После  катания
на единороге Черной Моны у меня болели все без  исключения  ребра,  и  я
отнюдь не собирался вновь подвергать их испытанию на прочность.  А  ведь
единорог - не лошадь, так, дальний родственник. С лошадьми же у  Гаррета
отношения напряженные. Неужели мне настолько не терпится сбежать, что  я
соглашусь вверить свою жизнь одному из этих чудовищ?
   - Погляди на психа, крошка. Он не...
   -  Пожалуйста,  успокойтесь,  мистер  Гаррет,  -  попросила  девушка,
успевшая сесть на одного из коней. Похоже, она нервничала.
   - Ты не понимаешь. Они могут подвести в самый неподходящий момент.
   Крыша заходила ходуном, словно в  доме  проснулся  кто-то  большой  и
страшный.
   - Увидимся, малышка. - Карапуз  взмахнул  крылышками  и  с  жужжанием
скрылся во мраке.
   Я подошел ко второму коню. Чудо-юдо  иссиня-черного  цвета  выглядело
так, словно  на  нем  в  древности  ездил  на  битвы  рыцарь-тролль.  На
мгновение мне  показалось,  что  без  веревочной  лестницы  на  него  не
забраться.
   Но ничего, обошлось. Завершив долгий подъем, я перекинул правую  ногу
через конскую спину и с удовлетворением отметил, что мы с конем глядим в
одну и ту же сторону. Теперь можно и на крышу с высоты посмотреть...
   На крышу?!
   Только теперь до меня дошло, что я сижу на коне, который находится на
крыше дома. Что за бред? Неужели меня разыграли?  Если  напрячь  память,
можно вспомнить кое-кого из так называемых друзей, у кого  достанет  ума
подстроить такую подлянку.
   Но вокруг не видно ни души, никто не хихикает, прикрывая свою мерзкую
эльфийскую пасть мерзкой эльфийской ладонью.
   Впрочем, ни один из моих друзей, настоящих и мнимых, не  потратил  бы
ту сумму, в которую все это наверняка обошлось. Девушка взвизгнула,  как
подвыпившая бэнши,  и  хватила  коня  пятками  по  ребрам.  Счастливица!
Животное устремилось следом  за  растаявшим  во  тьме  карапузом.  Конь,
который достался мне, оправдал мои  худшие  предположения:  он  рванулся
вперед, даже не посоветовавшись со мной.
 
Глава 24 
 
   Проклятые животные оказались еще тупее, чем я ожидал.  Им  вздумалось
перейти на рысь. Конь девушки был пониже в холке, и  ноги  у  него  были
короче, так что мой постепенно начал  нагонять.  Мне  оставалось  только
вопить без умолку да отчаянно цепляться за гриву. Девушка ухмыльнулась и
помахала рукой.
   Мы прыгнули с крыши. Мой конь, не моргнув глазом и ни на вот столечко
не притормозив, резко вильнул в сторону, чтобы не столкнуться  с  другим
животным. Лишь тут я сообразил, что подо мной - оборотень:  в  считанные
секунды у коня выросли огромные крылья,  широкая  грудь  сузилась,  круп
стал едва ли не тоньше осиной женской талии.
   Надеюсь, никто не слышал, как я заскулил от страха.
   Мы устремились ввысь, к  луне.  Серебристый  смех  девушки  напоминал
перезвон  небесных  колокольцев.  Эх,  молодость,  молодость!  Она  была
уверена, что мы в безопасности... Что  касается  меня,  я  был  поглощен
мыслями о том, как удержаться на коне, поэтому забыл даже думать о совах
и прочих неприятностях. Подъем продолжался. Танфер распростерся под нами
как на ладони; я и не представлял, что  город  такой  громадный.  Справа
сверкала в лунном свете речная излучина, похожая на исполинский  ятаган.
В городе  светилось  множество  огоньков.  Танфер  никогда  не  засыпал,
количество ночных его  обитателей  приблизительно  равнялось  количеству
дневных. Он как  бы  объединял  в  себе  сразу  несколько  городов,  так
сказать, менял лица в зависимости от времени суток и более-менее затихал
лишь в предрассветный час.
   Я крепче вцепился в конскую гриву. Хотелось молиться,  но  я  подавил
это желание: быть может, проклятые зверюги выделывают  пируэты  нарочно,
чтобы заставить Гаррета воззвать к небесам. Впрочем, вид ночного Танфера
захватил меня  настолько,  что  вскоре  я  почти  успокоился.  С  высоты
птичьего полета становилось ясно, почему в Танфер стремятся все кому  не
лень. Он поистине прекрасен. Чтобы почувствовать вонь,  увидеть  нищету,
боль  и  жестокость,  столкнуться  с  противоречащей   здравому   смыслу
ненавистью и не менее бессмысленным благородством, нужно  спуститься  на
грязные улочки. Танфер - как прелестная девушка: обнимешь ее,  зароешься
лицом в душистые волосы - и лишь тогда заметишь струпья, вшей и блох.
   Признаться, даже в самых диковинных своих  снах  я  не  поднимался  в
небо, не парил над землей подобно  некой  чудесной  птице.  Лунный  свет
превратил водоемы в роскошные сверкающие блюда, а  сточные  канавы  -  в
затейливые серебристые руны. Наши летучие  скакуны  повернули,  и  земля
поплыла у меня под ногами. Поразительно! Мои руки затекли от напряжения,
но страха я больше не испытывал, ему на смену пришло благоговение.
   - Правда, здорово, мистер Гаррет? - крикнула девушка.
   - Да уж. - Вот ощутим под ногами твердую почву, я ей  растолкую,  что
мистером Гарретом звали моего дедушку.
   Я оглянулся. Если за нами и отрядили  погоню,  то  она  пока  нас  не
настигла. Но неприятностей наверняка не избежать. Кстати, вот подходящее
заглавие для моей автобиографии: "Беда  шагает  по  пятам".  Хотя  -  не
столько шагает, сколько подстерегает в засаде.  Интересно,  способен  ли
Ног взять след по воздуху?
   Девушка испустила пронзительный вопль и взмахнула рукой. С ее пальцев
посыпались лиловые искры. Конь моей новой подружки  устремился  вниз,  к
земле.
   Моя животина ринулась  следом,  не  обращая  внимания  на  испуганные
возгласы седока. Желудок подкатил комом  к  горлу.  Танфер  стремительно
приближался, с каждым мгновением все больше утрачивая свое очарование.
   Желудок остался где-то там, среди звезд. Хорошо,  что  сегодня  я  не
ужинал. Иначе пришлось бы облегчаться на лету.
   Лошади спускались по широкой дуге, мерно взмахивая могучими крыльями.
Стали видны улицы, вскоре я уже мог различить отдельные  дома  и  ночных
прохожих, никому из которых не пришло в голову взглянуть на  небо.  Люди
вообще редко смотрят вверх (чем я иногда пользуюсь). Сказать по  правде,
наблюдать за ночной жизнью города со спины  летучего  коня  было  весьма
любопытно и давало массу новых ощущений.
   Паника отступила, я снова обрел способность  соображать.  Гаррет,  ты
можешь собой гордиться! Твое белье осталось сухим. Должно быть, старина,
ты потихоньку привыкаешь к подобного рода приключениям.
   Что собой представляют эти лошади?  Откуда  они  взялись?  Кто  такой
летучий карапуз в пеленке?  Он  ведь  где-то  поблизости,  голос  слышен
великолепно. Таких существ я раньше видел  только  на  картинах,  авторы
которых обращались к мифологическим сюжетам.
   Я уже имел сомнительное удовольствие лицезреть единорогов,  вампиров,
мамонтов, пятьдесят разновидностей громовых ящеров, вервольфов  и  целую
кучу других, не менее сказочных существ.  Знакомство  с  ними  частенько
заканчивалось для меня синяками и  шишками.  Однако  крылатые  лошади  и
вульгарный лучник-недомерок принадлежали к тому разряду существ, который
я  всегда  мнил  вымыслом  живописцев.  К  символам.  Подобно  грифонам,
страусам, камелопардам и циклопам  они  редки,  как  адвокаты,  которыми
движет только стремление восстановить справедливость.
   Лошади скользили крыло к крылу. Карапуз жужжал где-то неподалеку,  но
разглядеть  его  я  не  мог.  Похоже,  мы  летим  в  центр   города,   к
Бруксайдскому парку.
   Я до сих пор не знал, как зовут мою  полубожественную  спасительницу,
равно как не имел ни малейшего понятия,  с  чего  ей  понадобилось  меня
спасать.  Девушка  испустила  очередной  вопль.  Я  полез  за  волшебной
веревкой. Не ты одна умеешь показывать фокусы, голубушка.
   - Эй, подруга! Ты кто такая? Имя у тебя есть? - В ушах свистел ветер,
с коим сливалось жужжание крыльев карапуза, который по-прежнему прятался
во мраке.
   Справа раздался звонкий смех. Лошади как будто пошли на посадку.
   - Зовите меня Кэт, мистер Гаррет. Плохая девчонка Кэт.
   - Мне нравятся плохие девчонки. - Я был не прочь  продолжить  беседу,
но у меня вдруг  перехватило  дыхание.  Мы  опустились  так  низко,  что
очутились на  одном  уровне  с  островерхими  крышами  домов.  Мой  конь
захлопал крыльями, сбрасывая скорость, однако, несмотря на  его  усилия,
мы продолжали мчаться сломя голову. Как ни странно, я был еще жив.  Конь
встал на дыбы, раскинул  крылья,  подставляя  их  встречному  воздушному
потоку, содрогнулся всем телом. Скорость резко упала.  Животное  втянуло
крылья, его грудь стала шире, круп раздался; в следующую секунду оно  на
полном скаку коснулось земли. На спине у него никого не было. По крайней
мере так почудилось бы стороннему наблюдателю,  ибо  я,  собрав  остатки
мужества, влез в свой невидимый мешок.
   Для  начала  я  завязал  мешок  под  мышками,  поскольку  руки  могли
понадобиться. Конь вихрем промчался под деревьями, но  я  все  же  успел
ухватиться за толстую ветку. Опля! Мой скакун словно и не заметил, что с
его спины исчез груз весом в добрых двести фунтов. Пальцы не  выдержали,
и я кулем повалился на землю. У  меня  хватило  сил  натянуть  мешок  на
голову  и  отползти  в  сторонку.  Будем  надеяться,  моя  спасительница
спохватится не сразу. - Мы тебя  видели!  Мы  тебя  видели!  -  завопили
гнусные пикси. Впрочем, если особо не прислушиваться, крики пикси похожи
на воробьиное чириканье. Лично я бы решил - воробьи жалуются на то,  что
их разбудили среди ночи.
 
Глава 25 
 
   - Мистер  Гаррет,  где  вы?  С  вами  все  в  порядке?  Откликнитесь,
пожалуйста, если можете.
   Я мог, но не стал. Пускай  думает,  что  я  свалился  при  заходе  на
посадку. Черт! Если бы  я  не  разевал  пасть,  не  приставал  к  ней  с
дурацкими вопросами, она могла бы подумать, что ее подопечный  упал  еще
раньше, во время бешеной  скачки  по  небосводу.  Послышалось  жужжание,
неумолимо приближавшееся к тому месту, где я прятался.  Мерзкий  карапуз
знал, что я не упал. Он внимательнейшим образом осматривал  окрестности,
ни на  секунду  не  замолкая.  С  его  уст  слетали  весьма  изысканные,
цветистые выражения - разумеется, в мой адрес.
   Как меня все любят!
   Я припустил к дому; мне  придал  сил  раздавшийся  за  спиной  гомон.
Впечатление было такое, будто там собралась целая толпа встречающих, все
в дурном настроении, включая разбуженных среди  ночи  пикси.  За  криком
перепуганной курицы я различил вопль Кэт. Девушка явно не налеталась.
   Крылатый  карапуз  возник  из  мрака  в  нескольких  футах  от  меня.
Плюхнулся упругим задом на бронзовую ладонь одного из редких  памятников
в честь гражданского лица. На тетиве лука лежала стрела, выражение  лица
карапуза говорило о том, что он не задумается выстрелить.
   - Я знаю, ты где-то здесь. Слышишь, козел? Хитро ты придумал,  ничего
не скажешь. - Над его головой  заклубился  дымок.  -  Шутки  в  сторону,
приятель. Давай вылезай. Сам знаешь, кроме нас, тебе никто не поможет.
   Я задумался. По всей видимости, годоротов задело,  что  я  вступил  в
переговоры с  их  врагами,  а  теперь,  после  моего  исчезновения,  они
попросту  взбеленились.  Может,  воспользоваться  своей  невидимостью  и
подобраться поближе? Нет, не стоит, лучше пойти домой. Внутренний  голос
твердил, что дома ничуть не безопаснее,  однако  перепуганное  животное,
затаившееся в глубине моей души, не желало ничего слушать. Только домой,
в логово отдохнуть, зализать раны... Дождавшись, пока младенец улетит, я
двинулся дальше.
   Второй раз он  настиг  меня  у  выхода  из  парка.  Услышав  знакомое
жужжание, я спрятался в густую тень. Он прошмыгнул мимо, а  в  следующий
миг прилетели две совы. Они говорили на птичьем языке, но было  несложно
понять, что девочки ссорятся.
   Я хмыкнул. Естественно, про себя.
   Летите, летите, милашки. Это вы враждуете с годоротами, вам с ними  и
разбираться.
   Осознав, что в парке появились шайиры, я прибавил прыти. И  правильно
сделал. Неожиданно стало холодать, причем все заметнее. Я вновь  укрылся
в густой тени и пропустил Хаоса, который плыл по моему следу, похожий на
черный, гонимый  ветром  призрак.  Походило  на  то,  что  его  отрядили
патрулировать подступы к моему дому со стороны парка.
   Неужели мое бегство - очередная ловушка? Неужели они все подстроили?
   Гаррет, ты параноик.
   Я всегда считал, что боги в известной мере всемогущи. Быть может, чем
меньше верующих, тем слабее могущество? Наверно, иначе зачем бы  шайирам
с годоротами понадобился какой-то смертный. И сбежать бы мне никогда  не
удалось.
   Нет,  это  паранойя,  все  признаки  налицо.  У  меня   было   дурное
предчувствие: когда развеется дым, земля перестанет  трястись  и  осядет
пыль, выяснится, что богам на  дух  не  нужен  смертный,  столь  усердно
совавший нос в их секреты.
   Пожалуй, это стоит учесть. Послышался шорох. Он  доносился  с  юга  и
становился все громче. Ног? Нет, к счастью, не Зловонный Ног.  Я  замер.
Над моей головой пролетело нечто, смахивавшее на огромного нетопыря. Или
на лист бумаги, двигавшийся весьма  целеустремленно.  Должно  быть,  тот
тип, которого зовут Кильрак Тень. Уточнять, прав ли я, не хотелось.
   Я старался выбирать улочки и переулки, в которые обычно не  захаживал
и при свете дня. Даже пересек квартал Дно, городскую клоаку, где  девять
из десяти встречных перерезали бы мне глотку за мои башмаки, где не были
бы в безопасности сами боги. Дважды воспользовался шнурком Мэгги,  чтобы
укрыться от слишком любознательных прохожих. Да, полезная штучка, однако
меня все сильнее одолевало  желание  зашвырнуть  ее  подальше.  Вряд  ли
простым  совпадением  объяснялся  тот  факт,  что  всякий  раз,   стоило
развернуть шнурок, поблизости возникал кто-либо из годоротов. В Дне  оба
раза появлялись мордовороты-авары, будто годороты сознавали, что в  этот
квартал стоит посылать только тех, кем при случае можно и  пожертвовать.
Улочки, к слову, мгновенно пустели, хотя обитатели Дна скорее всего и не
догадывались, отчего у них по спинам ползут мурашки.
   Я попытался утешить себя тем, что шайиры больше не показывались. Они,
по-видимому, патрулировали заранее выбранные места.
   С аварами было гораздо проще, чем с Ногом. Если не считать того,  что
их рожи  внушали  панический  страх,  ничего  особенного  они  собой  не
представляли.  Я  без  труда  ускользнул  от  них.  С  другой   стороны,
годоротам, похоже, было точно известно,  куда  я  направляюсь.  Глядишь,
около  моего  дома  поджидает  целая  армия  мифических  существ.  Совы,
причудливые тени, крылатые  лошади,  младенцы  с  самокрутками  в  зубах
сновали в ночи, ориентируясь, возможно,  по  годоротам,  которые  мерили
шагами улицы. Удивительно, как они не столкнулись.
   Оставив за спиной Дно, я направился на север, вдоль восточной границы
квартала. В самом деле, что скажет  миссис  Кардонлос,  если  я  приведу
домой всю эту. ораву и если боги затеют свару прямо на Макунадо-стрит?
   Наиболее разумным казалось спрятаться в укромном  уголке,  пересидеть
бучу, дождаться, пока кто-нибудь из них вымрет... Перед  моим  мысленным
взором промелькнуло множество лиц. Жаль, что я не могу  выбирать.  Среди
тех и других было несколько дамочек, без которых,  на  мой  взгляд,  мир
станет беднее.
 
Глава 26 
 
   Я отклонился от нужного направления на добрую милю к  северо-востоку.
Ничьего внимания не привлек, но как быть, так и не решил. Внезапно  меня
осенило.
   Я словно вновь оказался в армии. Ведь высшие чины,  как  правило,  не
знают, что делают, верно? В общем, я обложил парня, отдававшего приказы,
потом велел себе заткнуться и выполнять распоряжение.
   Домой попасть было крайне необходимо. Я чувствовал, что  без  советов
Покойника никак не обойтись. Может, ему удастся найти  хотя  бы  крупицу
смысла во всем этом  бардаке.  От  меня  явно  что-то  скрывали,  а  что
касается правил игры, в которую  оказался  втянут  простой  смертный  по
имени Гаррет, я по-прежнему имел о них весьма смутное представление.
   Боги наверняка держат мой дом под надзором. Значит,  надо  как-то  их
отвлечь. Наведи их на ложный след, приятель.
   Я взял в руки веревку, вытянул до нужной длины,  помахал  в  воздухе,
пробежал еще с треть мили к северо-востоку и вновь устроил представление
со шнурком в переулке, где спали вповалку пьяницы. Затем двинулся дальше
и в  последний  раз  воспользовался  веревкой  на  улице,  которая  вела
прямиком к городским воротам. Ворота Танфера,  все  без  исключения,  на
ночь не закрываются. На моей памяти их  запирали  только  раз,  когда  в
пригороде бесчинствовали громовые ящеры. Поэтому, если приспичило, можно
удрать из города в любое время дня и ночи. По моим прикидкам,  в  скором
времени ворота должны  были  стать  объектом  пристального  внимания  со
стороны новообразованной тайной полиции.
   На  улице,  что  вела  к  северо-восточным  воротам,  всегда   царило
оживление, вне зависимости от времени суток. Я  обвязал  веревку  вокруг
талии и шмыгнул в толпу, надеясь,  что  годороты  с  шайирами  не  скоро
смекнут, куда я мог по деваться.  Мой  план  сработал  точь-в-точь,  как
описывают в книгах. По крайней мере в начальной стадии.
   Я  слишком  уж  погрузился  в  размышления.   Окружающая   обстановка
изменилась, а я этого не заметил,  поскольку  безумные  свинцовые  божки
наконец-то отстали. На улице воцарилась напряженная тишина, толпа начала
стремительно рассеиваться; я спохватился,  лишь  когда  раздался  вопль.
Дорогу преградила кучка мордатых парней  под  черно-красными  знаменами.
Они были вооружены дубинками и кольями, стучали в барабаны  и  дудели  в
трубы, распевая под этот аккомпанемент расистские песенки.
   Грубо вырванный из раздумий, я  остановился,  чтобы  осмотреться.  Из
боковых улочек выплескивались все новые группы поборников людских  прав.
Казалось, они стремятся к некоей цели, а потому решительно сметают  всех
со своего пути. По всей видимости, морды били по простому принципу:  кто
не в наших рядах -  тот  против  нас.  Прохожие  отбивались  как  могли.
Особенно усердствовали нелюди,  которым,  впрочем,  доставалось  сильнее
других. Правоборцы в дискуссии не вступали: не человек - получай в рыло.
Сам виноват.
   Я разглядел знамена нескольких  организаций.  Очень,  очень  странно.
Обычно борцы за чистоту нации колошматили не  столько  нелюдей,  сколько
своих союзников и одновременно идейных  противников  (хотя  различие  во
взглядах  было  почти   незаметным).   Впереди,   там,   где   скопление
демонстрантов было гуще  всего,  началось  настоящее  побоище.  Судя  по
всему,  нападению  подвергся  караван,  пытавшийся  покинуть  город  под
покровом ночи.
   Полетели камни, заработали дубинки.  Послышались  крики  и  стоны.  Я
заметался туда-сюда, пытаясь прорваться, но в конце концов укрылся среди
раненых, которых набралось достаточно с обеих  сторон.  Сами  понимаете,
камни не разбирали, где свой, а где чужой. Привстав, я призвал  чуму  на
все дома разом. Вновь разболелась голова. Почему тут столько фонарей?  И
когда же закончится драка?
   В мою сторону направились несколько мрачного вида  крепышей.  Я,  как
обычно, сориентировался быстро: наклонился и  сорвал  повязку  с  рукава
парня, лежавшего без сознания (ему она все равно была не нужна).
   А потом, не особенно притворяясь, повел себя как полный  придурок  (в
последнее время у меня это здорово получалось).
   - Гаррет! Горе мое луковое, ты ли это?
   - Думаю, да. - Голос я узнал, но кому он  принадлежит,  вспомнить  не
мог. То был голос из невообразимо далекого прошлого. Я сделал  вид,  что
хочу приподняться, пошатнулся и рухнул навзничь.
   - Ты его знаешь? - спросил кто-то.
   - А то! Он был в моем отделении. Там, на островах. Трюкач, язви его в
задницу.
   - Папаша? - Я наконец вспомнил, чей это голос. Он принадлежал  Папаше
Тумсу, известному также под кличкой Пустозвон. Самый  старший  солдат  в
отделении, ветеран в свои двадцать семь, отец родной новобранцам, этакий
сержант без нашивок. В сержанты он  так  и  не  выбился  -  впрочем,  не
особенно и стремился.
   - Точно, сынок. Ну-ка, Борода, помоги. - Меня подняли и поставили  на
ноги. - Ты с кем, Гаррет?
   Я понятия не имел, с кем он, поэтому просто ткнул пальцем за спину  и
пробормотал:
   - С ними.
   Мимо просвистел кирпич. Крепыши дружно  пригнулись,  чуть  не  уронив
меня.
   - Что с тобой стряслось? - осведомился Папаша.
   - Какой-то хмырь огрел палкой. Перед глазами все  плывет  и  ноги  не
слушаются.
   - Гляди, Борода, ему  недавно  заштопали  башку.  Что,  умник,  труба
зовет? Я выдавил ухмылку:
   - Старый конь борозды  не  портит,  верно,  Папаша?  Как  делишки?  Я
слыхал, тебя убили.
   - Я тоже про это слыхал. Дерьмо собачье!  Ты  как,  идти  сможешь?  -
Попробую. - Папаша ждал от меня именно такого ответа. Ладно, бывай,  мне
надо догонять своих. Рад был познакомиться, Борода.
   Сделав два неуверенных шага, я налетел  на  фонарный  столб,  который
поддерживал двух слившихся в поцелуе чокнутых любовников,  не  давая  им
упасть. Великое небо, мне везет как  утопленнику!  Не  успел  удрать  от
придурковатых богов, как столкнулся с  парнем,  которого  не  видел  лет
десять и который раз пять выкрикнул мое имя на всю улицу.
   Что дальше?
   Тетушка Бу была права. Всегда что-нибудь  да  случается.  К  счастью,
никто не возник из ночной темноты, никто не выбрался из  переулка.  Мной
заинтересовался только Папаша  со  своими  дружками.  Вот  и  славно.  Я
устроил обсуждение.  Ноги  согласились  не  подламываться.  Можно  идти.
Голова буквально раскалывалась.  Я  бормотал  себе  под  нос  проклятия;
призрак мягкой постели преследовал меня и заставлял двигаться.
   Хотя я находился в той части города,  где  можно  было  ожидать  чего
угодно, никто меня больше не потревожил.
 
Глава 27 
 
   Я устал как собака. Хорошо еще, что мне повезло (хотя моей заслуги  в
том не было). Ночь  выдалась  относительно  тихой.  Все,  кому  хотелось
неприятностей, присоединились к демонстрации. Впоследствии я узнал,  что
основные силы собрались в стороне от того места, где состоялась  наша  с
Тумсом встреча. Они погуляли  на  славу:  драка  переросла  в  настоящую
резню, были ограблены сотни лавочек, которыми  владели  эльфы,  гномы  и
прочие инородцы, пострадавших среди беженцев было не перечесть.
   Пугало то, что в рядах демонстрантов  было  много  солдат,  ветеранов
нескольких кампаний. Если они вспомнят армейскую дисциплину,  справиться
с таким войском будет ох как нелегко. Тогда держись, Танфер!
   Интересно, что себе думает Шустер со своей тайной полицией? А  может,
резня как раз в его интересах? Такое вполне возможно.
   Меня с неудержимой силой влекло домой, в  постель,  однако  я  твердо
вознамерился соблюдать осторожность - и с громадным трудом  не  поддался
искушению сделаться невидимым. Вовремя  одумался.  Перенесся  мыслями  в
прошлое и словно вновь стал "трюкачом", как называли нас, разведчиков, в
пехотных  подразделениях,  к  которым  мы  были  приписаны.   Разведчики
проходили полный курс выживания,  включавший,  среди  всего  остального,
психологическую  тренировку.  Я  сосредоточился,  но  так  и  не   сумел
проникнуть  в  тот  уголок  сознания,  где  не  было   неуверенности   и
нервозности. Чтобы делать  это  по  желанию,  необходимо  практиковаться
каждый день,  а  я  отлынивал  от  занятий  многие  годы.  Ладно,  авось
обойдется.
   Правда, другого мне добиться удалось. Я слился с ночью, превратился в
бесплотную тень, стал воплощенной изменчивостью, иллюзией,  перетекающей
со стены на стену при свете луны в безмолвии  камня.  Проскользнул  мимо
трезвых, но сонных крысюков, и ни один из них не шевельнул даже усом.
   А потом  подскочил  на  добрых  девять  футов,  когда  мне  на  плечо
опустилось что-то тяжелое и вцепилось когтями,  точно  ледяная  лапа  из
могилы. Вот так всегда, стоит только порадоваться своей ловкости!
   Я вернулся на мостовую, успешно подавив рвущийся из горла вопль,  ибо
сообразил, что ледяная лапа на деле птичьи когти. Эти когти принадлежали
гнуснейшей на свете пернатой твари, которая  не  умела  ни  плавать,  ни
кричать по-лебединому.
   - Не торопись, -  произнесла  тварь.  -  За  домом  следят.  Их  надо
отвлечь. Не двигайся, пока я не скажу. - То был голос  Попки-Дурака,  но
говорил явно кто-то другой. У меня по спине побежали мурашки.
   Я застыл как вкопанный. Великие небеса! Чего ради я старался, перся в
несусветную даль, подвергал  свою  жизнь  опасности,  если  никто  и  не
подумал убрать от моего дома часовых?
   - Нет! - проскулил  я.  Будущее  рисовалось  исключительно  в  черных
красках. Никакого убежища, никакого спасения. - Нет! Скажи, что  это  не
так!
   Ну что ему стоит меня разуверить?
   - Аргх! Гаррет?
   - Слушаю и повинуюсь, о великий  комок  перьев!  -  Попугай  обречен.
Выбора нет. Если меня сумели отыскать с его  помощью,  значит,  остается
одно...
   Либо он, либо я. Третьего  не  дано.  Ха-ха.  Знаешь,  Морли,  всякое
случается. Причем каждый день. Так что извини.
   - Гаррет! Пожалуйста, отзовись. Я настолько увлекся, прикидывая,  как
лучше прикончить мистера Большую Шишку, что забыл об осторожности. Но на
сей раз удача от меня не отвернулась. Как говорится, пронесло. Все  было
тихо.
   - Я тут. Точнехонько под этим вонючим стервятником.
   - Перестань. Не обижай бедную птицу. Теперь можешь идти.  И  поспеши,
долго их отвлекать я не могу.
   - Иду, старый хрыч. - Пожалуй, надо продать Покойника в рабство.  Кто
из знаменитых чародеев откажется заиметь  мертвого  логхира?  Во  всяком
случае, прирученного. Может,  удастся  его  сбагрить.  Он  вам  нужен  -
приходите и забирайте. Мне надоело, что он вечно за мной подглядывает  и
критикует каждый шаг.
 
Глава 28 
 
   Мысленное присутствие Покойника я ощутил задолго до того, как  увидел
дом. Логхир бодрствовал, что являлось тревожным признаком. - Торопись! -
буркнула пташка. "Торопись! Торопись!" повторило эхо у меня в голове.
   Я  бросился  бежать.  Меня  по-прежнему  мутило  при  мысли,  что  от
Покойника, оказывается, не скрыться и на другом конце города.
   Над  Макунадо-стрит  клубился  дым.  Из  соседних  домов   доносились
возмущенные возгласы: "Какого хрена? Что за лабуда?"  Если  это  и  есть
отвлекающий маневр Покойника, зря он старался.  Боги,  даже  из  разряда
свинцовых, как выразился Пройдоха, наверняка способны видеть сквозь дым,
и физически, и метафорически. Впрочем, я быстро обнаружил,  что  в  дыму
снуют некие фантомы, призраки из детских  кошмаров,  вызванные  к  жизни
чьей-то злой волей.
   Едва я вскарабкался по ступеням крыльца, дверь распахнулась.
   Где-то поблизости послышалось жужжание. Я ввалился  внутрь,  и  дверь
тут  же  захлопнулась;  надеюсь,  проклятый  карапуз  не  успел   ничего
заметить. Впервые на моей памяти Дин справился с порученным делом.
   - Надо было тебе приехать на пару дней позже, - сказал я.  -  К  тому
времени все бы уладилось.
   Бледный, перепуганный Дин судорожно сглотнул.
   - Ужин скоро будет готов, - выдавил  он.  -  Его  милость  хочет  вас
видеть.
   Какое совпадение! Я бы тоже не отказался его повидать.
   Войдя в комнату Покойника, я произнес заранее приготовленную фразу:
   - Слушай, старый хрыч, мы по уши в дерьме и, судя по  всему,  вылезем
не скоро.
   - Я прекрасно сознаю всю сложность...
   - Да перестань ты  мучить  птицу!  Давай  говорить  как  обычно.  Эй,
погоди, не засыпай!
   -  Твой  сарказм  неуместен,  Гаррет.  Такой  способ   общения   тебя
устраивает?
   - Вполне. Насколько я понимаю, как прошел  мой  день,  ты  знаешь.  У
тебя, надеюсь, дела обстоят получше.
   - Да. Я провел весьма познавательный вечер с  твоей  подругой  Линдой
Ли. Отбросив свои предрассудки, она оказалась вполне разумной  девушкой.
Одобряю твой выбор, Гаррет.
   Так. Впервые слышу, чтобы Покойник одобрил женщину.
   - Смотри, не увлекайся. Она просто задурила тебе голову.  У  нее  это
ловко получается.
   - Не вижу смысла  в  твоих  инсинуациях.  Линда  Ли  -  редчайшее  из
мифических существ, женщина, наделенная разумом и...
   Я разразился хохотом.
   - Не верю, слышишь? Она тебя обдурила. - Пожалуй, стоит  приглядеться
к Линде повнимательнее. Если она охмурила Покойника, с ней надо  держать
ухо востро. - Естественно, ты не видишь смысла. У тебя  же  нет  чувства
юмора. Ладно, что там насчет богов? Они действительно боги? И как нам  с
ними быть?
   -  Ты  прав,   у   нас   серьезные   неприятности.   Я   бы   сказал,
наисерьезнейшие.  Потому  размаху,  какой  приняли  события,  мы  вправе
предположить, что игра идет по крупному.
   - Скажите на милость. На сей раз он не заметил  моего  сарказма.  Или
пропустил мимо ушей. С него станется.
   - Это не розыгрыш. Даже у  правительства  не  хватит  средств,  чтобы
организовать нечто подобное.
   - Да что ты  такое  говоришь?  По-твоему,  никакое  правительство  не
захочет меня разыгрывать?
   - Не в таком масштабе. Здесь нужны огромные деньги.
   - Не говоря уж о том, что  я  не  представляю  для  правительства  ни
малейшего интереса. Подумаешь, пустое местечко по имени Гаррет.
   - Не говоря уж о том, что никто не стал бы  прилагать  такие  усилия,
чтобы тебя одурачить.  Достаточно  пары  стройных  ног,  длинных  волос,
желательно рыжих для вящей убедительности, и...
   - Надо же, какой догадливый. - Я вздохнул. - Короче, старина.
   Нас что, и впрямь осаждают боги?
   - Они верят в свою божественность. А с точки зрения твоих первобытных
предков, вполне подпадают под весьма расплывчатое определение  богов.  -
Ясненько. В общем, с ними лучше не связываться, так? Я чувствую себя как
муха, которую вот-вот прихлопнут. Что ты предлагаешь? Стойко  переносить
невзгоды или попытаться что-то предпринять?
   - Есть несколько вариантов. Самый привлекательный, пожалуй,  лечь  на
дно и затаиться до тех пор, пока все не уладится само собой. Если бы это
было возможно, я бы не стал обвинять тебя в трусости. Твой мир в целом и
Квартал Грез в частности ничуть не обеднеют, если шайиры исчезнут вместе
с годоротами.
   - Беда в том, что они не желают уходить тихо.
   - Вот именно. А поскольку у тебя  есть  возможность  спасти  одну  из
сторон, этому дому грозят неприятности вне зависимости от  того,  узнают
они о твоем возвращении или нет.
   - Им нужен какой-то ключ. А я понятия не имею, где его искать. И даже
как он выглядит. Линда Ли нам тут не поможет?
   - С  ее  неоценимой  помощью  -  эта  девушка  оказала  мне  поистине
королевскую услугу - я изучил все доступные  литературные  источники,  в
которых упоминаются оба пантеона,  а  также  способы  получить  место  в
Квартале Грез.
   - Замечательно. Отсюда следует, что ты что-то выяснил?
   - Угомонись, Гаррет. Ты не можешь чувствовать себя в безопасности,  и
у нас нет времени на пустую болтовню.
   Я закатил глаза и подавил желание отправиться спать прямо сейчас, как
мне ни хотелось плюхнуться в кровать.
   - Между прочим, не я заговорил о возвышенных материях.
   - На основе полученных мной сведений и по зрелом размышлении я пришел
к выводу, который наполняет меня отчаянием. Искомый ключ это ты.  Кстати
сказать,  замешанные  в  конфликте  стороны  вряд  ли  успели  об   этом
догадаться.
   - Чего? - пискнул я.
   - Ключ - это ты, Гаррет. Они пока не знают. Можешь считать, что  тебе
повезло.
   - Да уж. - Если Покойник прав... Нет, он не может  быть  прав!  Я  не
хочу, чтобы он был прав!
   Они переломают мне ноги, чтобы  я  не  сбежал,  закуют  в  кандалы  и
посадят  в  клетку,  на  которую  наложат  охранительные  чары,  а   для
надежности еще запаяют.
   - У меня нет ни малейших сомнений.
   - Черт. - Когда тебя вот так чем-нибудь оглоушат, поневоле  перейдешь
к односложным словечкам. - Черт. Я? Ключ? Интересно, каким образом  меня
вставят в замок?
   - Не забывай, что, когда речь идет о религии, а также о магии, многое
следует понимать метафорически и символически. Любая религия  -  ожившие
метафоры и символы.
   Обычно такая болтовня доводит  меня  до  исступления.  Но  я  слишком
устал, чтобы лезть на рожон.
   Дин принес поднос  с  едой.  Я  окинул  взглядом  гигантскую  телячью
отбивную, овощи, громадный вишневый пирог, кружку пива под стать  одному
из аваров - и тяжело вздохнул.
   -  А  нет  какого-нибудь  метафорического  способа  надрать  символам
задницу, чтобы они оставили меня в покое?
   - Сомневаюсь. Сколь жалкими они бы ни были - это боги. А  ты  простой
смертный. История этого мира, населенного множеством народов, учит,  что
богов можно либо умилостивить, либо  одурачить.  -  Тоже  мне,  новость!
Скажи лучше, как я ухитрился стать ключом? И когда успел?
   - У меня есть теория, но озвучивать  ее,  на  мой  взгляд,  несколько
преждевременно.
   -  Бред  какой-то!  -  Друг  называется.  Настолько  гордится   своей
непогрешимостью, что не скажет ни слова, пока не  будет  уверен  на  все
сто. - Я же не требую от тебя...
   - Несмотря на то, что времени в  обрез,  тебе  необходимо  отдохнуть.
Некоторое время я еще  смогу  поддерживать  иллюзию  твоего  отсутствия.
Ложись  спать.  Да,  кстати,  постарайся  впредь  не  пользоваться   той
веревкой, которую позаимствовал у своей Магодор. - Я и сам сообразил.
   - Рад, что у тебя хватило ума. Иди спать, Гаррет.
   Кровать показалась мне кусочком небес  со  взбитыми  сливками  вместо
простыни.
 
Глава 29 
 
   Ночь пролетела слишком быстро. Какой-то ловкач выкрал из  нее  четыре
лучших часа. Жестокое  пробуждение  сопровождалось  еще  более  жестоким
солнечным светом. Кто-то раздернул шторы на моем  окне,  и  лучи  солнца
хлестнули меня по лицу точно кнутом. Я отвернулся, попытался,  вообразив
себя дикой свиньей, зарыться под одеяло, но все было  бесполезно  -  нет
врага беспощаднее, чем солнце.
   Я помнил, что, перед тем как рухнуть в кровать, закрыл дверь.  Однако
та была распахнута  настежь.  Возможно,  это  означало,  что  Дин  начал
мстить. Как  по-вашему,  приятно  просыпаться  под  вопли  Попки-Дурака,
восседавшего на двери и без труда увернувшегося от пущенного моей  рукой
башмака?
   Впрочем, башмак подействовал: пташку как ветром сдуло.
   Я не сомневался, что прислал его ко мне  тот  самый  дряхлый  лентяй,
помощи от которого  было  не  дождаться,  тот  самый  соня,  который  не
проснется, даже если поджечь кресло под ним.
   Да ну его к ляду! Я накрылся одеялом с головой.
   Упрямство ни к чему хорошему не привело. Я  уже  не  мог  заснуть,  а
потому  просто  валялся  в  постели.  Из-за   двери   доносились   вопли
Попки-Дурака.
   - Слушай, птичка, если не заткнешься, я тебя убью. Порублю на  мелкие
кусочки. Понял? -  А  Дин  потом  приготовит  роскошное  жаркое.  Мистер
Большая Шишка внял моему призыву. Вероятно, страх за  собственную  шкуру
взял верх над чувством юмора Покойника (если оно у него вообще есть). Но
ненадолго. До чего же бестолковая птица!
   Ладно, с тобой  мы  разберемся  потом.  Но  почему  выкидывает  такие
фортели мой организм?  Откуда  у  меня  внутри  взялся  гнусный  садист,
который утверждает, что пора вставать и приниматься за дело?
   - За какое дело? - справился я, как и накануне, опуская ноги в бездну
под кроватью. - Ничего хорошего меня все равно не ждет.
   - Доброе утро, Гаррет. Будь любезен, веди себя посдержанней.
   За домом следят. Думаю, мне удалось замаскировать  твое  присутствие,
однако если ты начнешь  буянить,  иллюзия  мгновенно  исчезнет.  Поэтому
воздержись, пожалуйста, от своих беспричинных выходок.
   - Нечего провоцировать, - буркнул я. Кое-как поднялся, собрал с  пола
одежду, которую раскидал  вчера  вечером.  Принюхался.  Ничего,  сойдет.
Потом взял себя в руки и осторожно выглянул в окошко. - Черт!
   - Гаррет! Я же просил.
   - Там слишком светло. - Куда подевались те  угрюмые  деньки,  которые
совсем недавно осаждали город? Похоже, грядет великое потепление.
   - Не  подходи  к  окну.  Кто-нибудь  может  заметить,  как  шевелятся
занавески, и сообразит, что ты внутри, - им наверняка известно, что  это
окно твоей спальни.
   Шикарное начало нового дня,  верно?  С  утра  сплошное  брюзжание,  и
никакого просвета. Я поглядел на кровать. В постели было так хорошо, так
тепло и уютно. Мне снился сон о рае, в котором все красивые женщины вели
себя вполне откровенно, недвусмысленно, а символизм в духе "ты замок,  я
ключ"  имел  одно-единственное  толкование.  В  этом  раю  повсюду  были
фонтаны, из которых били струйки пива, а еды столько, что наяву на такой
диете я бы прибавлял в весе фунтов пять за день.
   Елки-моталки, как любила говорить моя бабушка (я сам однажды слышал).
Деваться  некуда,  пора  собирать   друзей;   глядишь,   создадим   свою
собственную  религию.   Правда,   большинство   моих   приятелей   верит
исключительно в алкоголь и начисто отвергает целомудрие, а  в  некоторых
просвещенных религиях до сих пор считается, что  это  в  порядке  вещей.
Достаточно  вспомнить  Звездочку.  Кстати,  не  переманить  ли   ее   от
годоротов?  Предложить,  так  сказать,  контракт  на  лучших  финансовых
условиях...
   Меня окатило волной отвращения.
   - Если тебе не нравятся мои мысли, брысь из моей головы.
   - Фантазии глупого  подростка  меня  не  интересуют.  Я  изучаю  твои
воспоминания о вчерашнем дне.
   - Подсматриваешь, значит? Еще бы, у самого-то руки коротки!
   Тебя хватает только на бредовые политические  теории  да  на  жучиные
парады.
   - Не буду отрицать очевидного.  Я  -  существо  разумное,  отнюдь  не
склонное к одержимости плотскими утехами.
   - Если уж говорить об очевидном, тебе просто завидно. Сам  ты  ни  на
что не способен, даже если очень захочешь. Вот и костеришь тех,  у  кого
еще не застыла кровь в жилах.
   Пока мы  занимались  утренней  гимнастикой,  я  успел  спуститься  по
лестнице  (для  едва  проснувшегося  Гаррета  это  был   подвиг   сродни
эпическому). Вошел в кухню, взял кружку с чаем. Возившийся  у  печи  Дин
бросил в мою сторону жалобный взгляд,  как  бы  упрекая  в  том,  что  я
поднялся так рано и тем самым лишил его удовольствия лично вытащить меня
из постели. Я пошарил по сусекам,  отыскал  остатки  былого  добродушия,
выдавил лучезарную улыбку и пропел:
   - Доброе  утро,  Дин.  Как  спалось?  Судя  по  убийственно  мрачному
взгляду, он решил, что я издеваюсь.
   - Завтрак еще не готов. Я подлил себе чая.
   - Не торопись. Все равно нам с высокомудрием надо кое-что обсудить. -
Я был уверен, что эта заварушка  с  храмом  имеет  некий  тайный  смысл.
Шайиры были со мной откровеннее, чем годороты, а кое-кто из них вел себя
весьма дружелюбно, однако мне  почему-то  казалось,  что  боги  изволили
сообщить далеко не все. - Кстати, Дин...
   - Да, мистер Гаррет?
   - Как прошла свадьба? Стоило на нее ехать? - Не  помню,  спрашивал  я
его вчера или нет.
   - Все в порядке, сэр, спасибо. Ребекке очень понравился ваш  подарок.
Она никак не ожидала, что вы ее помните.
   - Вы с ней на пару постарались  как  следует,  чтобы  я  не  смог  ее
забыть. Открою тебе маленький секрет: мой подарок - вздох облегчения.  -
Еще совсем недавно Дина  преследовала  навязчивая  идея.  Он  настойчиво
стремился выдать за меня одну из своих многочисленных племянниц.
   В уголках его рта зародилась улыбка.
   - Путешествие было таким интересным, сэр, - сказал он. - На  обратном
пути на нас напали разбойники. Весьма бестолковые личности,  сэр.  Когда
стало ясно, что ни у кого из  пассажиров  дилижанса  нет  в  кармане  ни
гроша, они попросту растерялись. Но дома все равно лучше, сэр.
   - Ага. - Особенно для  меня,  в  нынешних  обстоятельствах.  Кажется,
кто-то стучит в дверь.
   - Гаррет, будь добр, спрячься в кабинете и закрой дверь.
   - С какой стати?
   - К нам пожаловали мистер Тарп, мисс  Торнада  и  приспешник  мистера
Дотса по фамилии Агонистес. Они скоро  уйдут.  Мне  бы  хотелось,  чтобы
никто из них даже не заподозрил о твоем присутствии в доме.
   Звучало разумно, но стоит ли сообщать об этом логхиру? Любопытно, кто
этот Агонистес? Что-то я не припоминаю в окружении Морли парней с  такой
фамилией.
   -  Агонистес  -  прозвище.  Кличка,  как  выражаются  некоторые  твои
знакомые.
   - А! Тогда понятно. А то я  уж  хотел  пожалеть  беднягу:  всю  жизнь
маяться с таким имечком.
   Дин направился открывать, вытирая кухонным полотенцем руки. Я  нырнул
к себе в  кабинет  -  просторную,  неприбранную  комнату  напротив  той,
которую занимал Покойник. Прикрыл дверь, оставив лишь  крохотную  щелку,
чтобы слышать, о чем пойдет речь, и  хоть  одним  глазком  взглянуть  на
посетителей.
   - Дин, приглядывай за Торнадой. Она  наверняка  попробует  что-нибудь
спереть.
   - Конечно, сэр. Я всегда приглядываю за вашими друзьями.
   Он принялся греметь засовами, цепочками и ключами,  тем  самым  лишив
меня возможности выступить в защиту моих друзей.
   - Настоящее имя этого человека -  Клод-Нед  Блоджетт.  Неудивительно,
что он отзывался на прозвище. Скажите  на  милость,  ну  кто  испугается
бандюги по имени Клод-Нед  Блоджетт  (кстати,  этого  имени  я  тоже  не
слыхал)?  Что   может   быть   у   него   в   кармане   -   какой-нибудь
сельскохозяйственный инструмент?
   В прозвище Агонистес, к слову, чувствовалась  некая  искусственность,
будто он придумал его сам. Уличные прозвища  в  большинстве  своем  куда
проще, зачастую они не вызывают ничего, кроме  снисходительной  усмешки.
Зато наши правители с  Холма  выбирают  себе  звучные  псевдонимы  вроде
Рейвер Стикс.
   Торнада начала высказывать претензии  еще  до  того,  как  Дин  успел
распахнуть входную дверь. Надеюсь, Покойник поручил ей дело, которое  не
требовало применения умственных способностей. Если она начнет выдумывать
- всем хана.
 
Глава 30 
 
   - Гаррет дома? - осведомилась Торнада.
   - Боюсь, что нет, мисс.
   - Готова побиться об заклад, я слышала его голос!
   - Святые сверчки! - возопил Попка-Дурак.  -  Какие  ляжки,  чтоб  мне
пусто  было!  -  И  присвистнул  от  восхищения.  Несмотря  на   могучее
телосложение, Торнаду никто не принимает за мужчину, даже птицы.
   - Если бы Гаррет не был моим лучшим другом, я бы давно  свернула  шею
этой твари, - прошипела Торнада.
   Мне захотелось выскочить в коридор и закричать: "Я переживу, дорогая!
Пожалуйста, делай с ним, что хочешь".
   Покойник знал, что ничего такого я, естественно,  не  сделаю,  но  на
всякий  случай  послал  мне  мысленное  предупреждение.   Тем   временем
Попка-Дурак  продолжал  льстить  Торнаде.  По  коридору  разнесся  хохот
Плоскомордого.
   - Сдается мне, он в тебя втюрился. Если попросишь,  Гаррет  его  тебе
подарит.
   - Еще не хватало.
   - Зато сколько шуму. Куда бы ты ни пошла, эта птичка всегда  будет  с
тобой.
   - Что я, спятила?
   Я прижался лицом к щели между дверью  и  стеной,  пытаясь  разглядеть
Агонистеса. Толком ничего не увидел, хотя он и  задержался  в  коридоре,
пропуская вперед Торнаду и Плоскомордого.  Наружностью  он  смахивал  на
адвоката,  кои,  как  известно,  бандиты  в  законе.  Впрочем,  Морли  в
последнее время заботится о своей респектабельности...
   Я прислушался.  Из  комнаты  Покойника  не  долетало  ни  звука.  Дин
вернулся на кухню, поставил на поднос чайник и тарелку со  сдобами.  Мой
рот наполнился слюной. Я был голоден. Ничего, подожду. Главное  -  чтобы
троица ушла из дома, не встретившись со мной.
   С учетом ситуации Дину некоторое время придется никуда  не  выходить.
Следовательно, мы  можем  рассчитывать  только  на  собственные  запасы,
которые, к слову, нуждаются в пополнении: я подъел их, пока  Дин  был  в
отъезде.
   По дороге в комнату Покойника Дин тихонько подошел  к  моей  двери  и
протянул мне чашку и несколько булочек.  Подмигнул  и  двинулся  дальше.
Перед тем как дверь напротив закрылась, я услышал язвительное  замечание
Торнады по поводу того, что Гаррет совсем обнищал и не  может  накормить
гостей приличным завтраком. Торнада из тех, кого  просто  невозможно  не
любить. Если бы кто-то другой делал то, что делает она, он  давным-давно
растерял бы всех друзей. А так - ты лишь вздыхаешь  и  качаешь  головой:
мол, это же Торнада, ну что с нее возьмешь.
   Подобные личности, а также парни, которые никогда не пачкаются  и  не
мнут одежду, меня жутко раздражают, однако я, как и все другие, подпадаю
при встрече под их обаяние.
   Держа в одной руке булочку, я ощупал другой  голову.  Царапины  почти
исчезли, однако чесались. Хвала  небесам,  наконец-то  прошло  похмелье.
Пробраться, что ли, в кухню за пивом? Какое  пиво,  Гаррет?  В  доме  не
осталось ни капли.  0-хо-хо!  Пива  нет,  из  дома  не  выйти.  А  самое
противное - что нельзя никого просить. Плоскомордый, если ему  поручить,
конечно, принесет бочонок, но ведь  любой  дурак  поймет,  для  кого  он
старается, - ни Дин, ни Покойник пива не пьют.
   Отсюда, кстати, возникает один вопрос.  Чего  ждать  от  этих  богов?
Может, им надоест ходить вокруг да около и они попросту ворвутся в дом?
   - Они боги, Гаррет, -  напомнил  я  себе.  -  Быть  может,  не  такие
могущественные и всезнающие, какими им хочется выглядеть в глазах людей,
но все равно дадут смертным сто очков вперед. Навряд ли  богам  составит
труд определить, где я нахожусь.
   А если  и  так,  почему  бы  мне  не  выйти  в  коридор,  не  вручить
Плоскомордому пару-тройку марок и не попросить его сбегать за пивом?
   - Гаррет, продолжай  считать  себя  средоточием  всеобщего  интереса.
Будет лучше, если ты поверишь в то, что и мы кое на что способны.
   Я подпрыгнул от неожиданности. Не знаю почему, мне  в  первый  момент
показалось, что сейчас я услышу: "От Нога  не  скрыться".  Что  все  это
значит? Покойник не стал ни о чем спрашивать, из чего следовало, что  он
читает мои мысли, а до подобного рода вещей мой сожитель опускался  лишь
в крайних случаях.
   - Еще чаю, мистер Гаррет? - шепотом спросил вернувшийся Дин.
   - Если не трудно. Что там происходит?
   - Они передают ему городские слухи, а он пытается выстроить теорию об
истинных намерениях Слави Дуралейника.
   Должно быть, Дина напугала моя гримаса. Он схватил  пустую  кружку  и
тарелку и был таков. Я стиснул край столешницы с такой силой, что просто
удивительно, как не сломал себе пальцы.
   Мне хотелось завопить во всю глотку.
   Учинить в  доме  дебош.  Произнести  слова,  из-за  которых  от  меня
отказалась бы родная  мать.  Выволочь  на  улицу  этот  мешок  высохшего
верблюжьего дерьма, пускай  кормит  собой  бездомных  личинок  и  прочих
тварей. Но поскольку я не мог выдать себя,  оставалось  одно  -  сидеть,
раскачиваясь взад-вперед,  и  издавать  звуки,  за  которые,  услышь  их
кто-нибудь, Гаррета наверняка забрали бы  в  отделение  для  умалишенных
больницы Бледсо.
   Дин открыл мне глаза на  истинное  положение  вещей.  Гнусный  логхир
использовал мои страхи, чтобы убедить меня  в  своей  полезности,  а  на
самом деле старался исключительно ради себя!
   - Я есмь логхир, живой и мертвый. Я прожил на  этом  свете  дюжину  с
лишним столетий, Гаррет, но до сих  пор  не  встречал  столь  циничного,
эгоистичного и скаредного типа, как  ты.  Грядут  великие  перемены.  На
наших  глазах  творится  история,  совершаются  истинные  чудеса.  А  ты
требуешь, чтобы я  занялся  мелкой  сварой,  которая,  вполне  возможно,
иссякнет сама собой.
   Я не закричал, не стал кататься по полу с пеной у рта, не ворвался  к
Покойнику в комнату и не задушил его в присутствии свидетелей. Ибо какая
от этого польза? Ему все равно, он и так  мертвый.  К  тому  же  в  доме
посторонние. Поэтому пришлось довольствоваться тем, что я начал рисовать
в воображении изощренные пытки, которым подвергну Покойника, когда гости
уйдут.  -  Если  ты  будешь  постоянно  меня  отвлекать,  я   не   смогу
поддерживать иллюзию твоего отсутствия.
   У логхира не один мозг, а несколько, поэтому он способен одновременно
делать два или три дела. Из чего следует,  что  он  может  быть  занозой
сразу  в  энном  количестве  задниц.  С  моей   точки   зрения,   весьма
сомнительное достоинство.
   Мысль о том, что я могу сражаться с ним лишь в темных глубинах  своей
души, лишь усугубила ситуацию...
   - Хватит брюзжать, Гаррет. Задумайся лучше над тем, как ты оказался в
таком положении.
   Типичный совет старого негодяя. Иными словами, учись думать сам,  мне
объяснять надоело.
   Легко сказать. Ни с чем подобным я до сих пор не сталкивался. Правда,
поскольку ключ - это я, загадки тут никакой нет (хотя как посмотреть;  с
какой стати меня выбрали в ключи?).
   Быть ключом мне не нравилось, но я  понимал,  что  Покойник  вряд  ли
ошибся. Чем иным можно  объяснить  тот  факт  (на  который,  кстати,  не
обратил внимания Пройдоха), что я спокойно вошел в храм, куда  не  могли
проникнуть даже боги?
   Как я ухитрился стать ключом? И  когда?  Почему  меня  не  соизволили
спросить? Девственницы, рождающие детей богам; наставники,  вбивающие  в
божественных отпрысков основы управления и манипулирования верующими,  -
все они обычно удостаиваются визита посланца с небес.  Так  сказать,  на
дорожку. А я? Кто ко мне прилетал? Шиш. Голый шиш. Нет  уж,  увольте.  Я
буду помогать обыкновенным людям, которых знаю и которым хочу помочь.  А
боги перебьются.
   Вообще-то вникать в семейные неурядицы клана  Вейдеров  не  хотелось.
Просто этот  вариант  представлялся  более  безопасным,  чем  та  яма  с
дерьмом, в которую я угодил.
   Покойника,  должно  быть,  мои  рассуждения  изрядно  позабавили,  но
поскольку у него  были  гости,  он  избавил  меня  от  своих  замечаний.
Добившись от своей клиентуры необходимых сведений, он снабдил их  новыми
поручениями и отослал восвояси.
   Последней ушла Торнада. Разумеется, Дин проводил ее до  самой  двери,
старательно заслоняя спиной дверь моего кабинета, а заодно - все ценное,
что было в коридоре и на что она могла польститься.
 
Глава 31 
 
   - Ты преувеличиваешь аморальность мисс Торнады.
   Еще  не  успев  выйти  за  дверь,   вышеупомянутая   мисс   принялась
обмениваться  любезностями  с  Попкой-Дураком.  Дождавшись,  пока  дверь
захлопнется, я произнес:
   - Сомневаюсь.
   - Она знает, что хорошо, а что плохо. И твердо  придерживается  своих
принципов. - Ну да. Принцип  у  нее  один:  "Если  вещь  не  приколочена
гвоздями - значит, можно брать". А если эту вещь можно отодрать, значит,
она не приколочена.
   - Ты несправедлив к женщине. Впрочем,  неудивительно.  Тебе  кажется,
что на тебя ополчился весь свет, и это оправдывает твою брюзгливость.
   - Мне вовсе не кажется, старый хрыч. Я знаю наверняка. А что касается
брюзгливости, она будет усиливаться, если ты не  перестанешь  заниматься
ерундой, а меня не прекратят донимать типы, по сравнению с которыми ты -
писаный красавец.
   Я выскочил из кабинета и ворвался в  комнату  Покойника.  Дин  явился
следом за мной и встал у стены,  зябко  поеживаясь.  Ему  было  страшно.
Покойник держался как обычно, однако интуиция подсказывала Дину,  что  у
нас большие  неприятности.  Его  способ  выпутываться  из  неприятностей
заключался в том, что он не вылезал из кухни.
   - Хотя ты уверен в обратном, я долго размышлял над  твоей  проблемой.
Линда Ли вчера привезла целую тележку книг. Несколько часов подряд  она,
твоя подруга Тинни, ее подруга Аликс и их общая подруга Никс читали  мне
вслух. По сравнению с тем, что известно тебе, я не  узнал  почти  ничего
нового.  Ни  годороты,  ни  шайиры  не  относятся   к   золотому   веку,
порожденному склонной ко всяким глупостям  фантазией  человечества.  Эти
пантеоны  заслуживают  внимания  исключительно   как   скопища   ходячих
нелепостей.  Они  возникли  в  воспаленном  мозгу  первобытных  подонков
общества. Таких, как они, интересуют лишь свары и драки, плотские  утехи
и скандалы; своих приверженцев они изводят голодом и болезнями,  унижают
и всячески третируют - просто ради развлечения. Но не следует  забывать,
что в них как в зеркале отражаются их поклонники.  Боги  таковы,  какими
рисуются верующим.
   Великолепное, вероятно, было зрелище:
   Покойник, благосклонно внимающий красивым  женщинам,  которые  читают
ему вслух, поглощающий новые сведения и  одновременно  потешающийся  над
Гарретом, каковой где-то ползает на брюхе  в  грязи.  А  ведь  он  знал,
каково мне приходится, - Попка-Дурак, бросив меня  на  произвол  судьбы,
полетел прямиком домой.
   - Кроме того, мы должны учитывать следующее. Девушка, которая  спасла
тебя от шайиров, не упоминается ни в одной из  книг,  посвященной  обоим
пантеонам.  Равно  как  и  крылатый  младенец.  Таких  существ,  кстати,
называют херувимами.
   - Надо же! Как я сразу не вспомнил?  -  Херувимы  являлись  одной  из
мифологических составляющих  веры,  которую  исповедовала  моя  матушка.
Наиболее часто они встречались в религиозной живописи.
   - Они относятся к тем мифическим существам,  которые  присутствуют  в
большинстве религий. Корни у них те же, что и у Церкви. - Черт, он снова
копается в моих мыслях! -  Для  твоей  же  пользы,  Гаррет.  Вернемся  к
девушке. Ты полагаешь, она побочный отпрыск Ланга или Имара от  смертной
женщины?
   - Она мне про себя не рассказывала.
   - Верно. Вдобавок ты был слишком поглощен собственными переживаниями,
чтобы попытаться это выяснить.
   - Эй!
   - Извини. Во всяком случае, как  я  уже  сказал,  в  истории  она  не
фигурирует. А херувим принадлежит к совершенно иному разряду божеств.  -
Погоди, не торопись. Имар с Лангом - из тех типов, которые хватают  все,
что подвернется под руку. Авось пригодится. Причем в средствах особо  не
стесняются.
   - Согласен. Признаться, я не вижу, чем это  нам  может  помочь.  Меня
беспокоит аномалия, то есть игроки, которых по идее  в  игре  не  должно
было быть. Девушка, херувим, крылатые  лошади...  Там,  где  встречается
аномалия, следует ждать подвоха. Пожалуй, тебе надо  было  оставаться  с
девушкой и выяснить, что ей нужно.
   - Может быть. - Как говорится, все мы гении задним-то умом. -Глядишь,
если бы остался, плавал бы уже в чьем-нибудь супе, а  не  точил  лясы  с
тобой.
   - Какие мы сегодня колючие.
   - Вот именно. Причем весь, от головы до пят. Пора бы привыкнуть,  что
я психую всякий раз, когда выясняется, что  мой  партнер  потратил  кучу
денег, чтобы собрать городские слухи.  Какого  хрена  тебе  понадобилось
платить Торнаде, которую мы знаем как облупленную, и  этому  Агонистесу,
которого мы не знаем вовсе? - Им вполне можно доверять.  Разумеется,  до
известной степени. - Неужели?  А  что,  если  кто-нибудь  там,  снаружи,
задумается, с какой стати ты задаешь такие вопросы?  Политики  рождаются
параноиками. Если Торнаду арестуют и допросят, она придумает что угодно,
лишь бы выпутаться самой. И тогда к нам пожалуют молодчики  Шустера  или
активисты "Зова", а  то  еще  какие-нибудь  хмыри  из  Кантарда  или  из
Пан-Тантакуанской армии освобождения угнетенных фейри...
   - Ты  горячишься.  Пожалуйста,  успокойся.  -  Вот  мерзавец,  а!  Ты
отказываешься  увидеть  истинные  масштабы  кризиса,  разразившегося   в
Танфере. А также не веришь в то, что я способен защитить себя.
   - Послушай, старый хрыч, я нисколько не сомневаюсь, что твоя  задница
ничуть не пострадает. У тебя замечательно получается ее прикрывать. Меня
тревожит моя собственная.
   - Ты эгоист до мозга костей...
   - Хватит! По-моему, тебе пора отрабатывать свое содержание.
   Давай выкладывай, что мне делать.
   - Что тебе известно о таинственных пожарах в окрестностях Бадена?
   - Чего? - Вот так всегда. Любит он задавать вопросы,  не  имеющие  ни
малейшего отношения к делу. Слишком много мозгов. -Если бы не  увлекался
всякой чепухой вроде пожаров и Слави Дуралейника, мог бы заметить, что я
был занят. При чем тут пожары? И чем они тебя заинтересовали?
   - Мои посетители упоминали о  загадочных  пожарах.  Это  не  поджоги.
Сначала сгорали люди, а уж потом занимались дома.
   - Жуть.
   - Да. Насколько я понимаю, между жертвами нет никакой связи. Вдобавок
ни одна из них не относится к числу тех, кто привлекает к себе  внимание
со стороны... гм... определенных личностей.
   - Замечательно. Шикарная  загадка,  будет  над  чем  поломать  голову
долгим зимним вечером. Может, отложишь ее до зимы и займешься мной?  Как
нам быть с этими богами? Ты ведь даже не сказал, боги они или нет.
   - Затрачено огромное количество  энергии,  вовлечено  множество  лиц.
Игра идет по крупному. В принципе явления,  с  которыми  ты  столкнулся,
вполне могли  организовать  несколько  объединивших  силы  чародеев.  Но
представляется, что ставка в игре - именно  та,  о  которой  ты  знаешь.
Борьба за божественный статус.
   - Статус? - Он снова поставил меня в тупик.
   - Ну конечно! Ты веришь их утверждениям, что они исчезнут без  следа,
если будут вынуждены покинуть Квартал Грез?
   - В общем, да. Мне показалось, они были вполне искренни. Но ты  прав.
Вполне возможно, у них есть куда отступить. Как  говорится,  на  заранее
подготовленные позиции.
   - Молодец.  Дело  в  том,  что  религия  не  считается  заслуживающей
доверия, если в  Квартале  Грез  нет  ее  храма.  В  этом  случае  культ
всего-навсего  очередная  фантазия.  Дурная  шутка.  Даже  если  у  него
приверженцев в десятки раз больше, чем у  культа  официального,  -  Зато
когда храм есть...
   - То-то и оно. Понимаешь, новый  культ  всегда  будет  отличаться  от
остальных, как новая монета от старой. Тем не менее...
   - Подожди. Допустим,  у  меня  осталась  пара-тройка  поклонников.  Я
получаю уведомление о выселении, выматываюсь, открываю лавочку в  бывшем
здании сосисочной - и никто ко мне не приходит. Возможно такое? Еще  бы.
Но если договориться с теми, кто знает нужных людей и кому поклоняются в
хорошем месте... Да, в этом случае  им  и  впрямь  грозит  исчезновение.
Правда, не сразу.
   - Вероятно, они воспринимают происходящее именно так.
   - Ну и каков план? Сидеть тихо и не высовываться?
   - Мне нужно подумать. Мне кажется, что,  несмотря  на  принятые  мной
меры предосторожности, им известно  твое  местонахождение.  Пока  трудно
сказать, как долго они будут бездействовать, в особенности  после  того,
как сообразят, что ты и есть искомый ключ.
   - Думаешь, догадаются?
   - Лично мне не составило труда.  Они,  в  силу  своей  природы,  хуже
разбираются в смертных, но рано или поздно кто-то из них  вспомнит,  что
ты без малейших помех проник в храм.
   - А может, ключ - Пройдоха? Он же был со мной.
   - И наверняка за это заплатит.
   - Надо его предупредить.
   - Я позабочусь.  -  Покойник  задумался.  Я  терпеливо  ждал.  Боюсь,
события пойдут по нарастающей. Особенно если первыми к  известному  тебе
выводу придут годороты.
   - Почему? Будь любезен, объясни. Мне повезло, что  Покойник  вошел  в
раж.
   При иных обстоятельствах он бы заявил, что пора думать своей головой.
   - Ты предположил, что Ланг знает о твоей встрече  с  годоротами.  Мне
представляется, мы должны исходить из того, что он получил эти  сведения
из первых рук - от того, кто присутствовал на встрече.
   - Ты хочешь сказать, среди годоротов есть предатель? - Ну и  дела!  С
другой стороны,  мифология  учит,  что  боги  изменяют  своим  пантеонам
направо и налево.
   - И среди шайиров,  возможно,  тоже.  В  словах  Магодор,  когда  она
беседовала с тобой,  проскользнули  кое-какие  намеки.  Суди  сам:  тебя
перехватили на пути к шайирам, хотя, как утверждает Линда Ли, среди  них
нет и никогда не было никакой Адет.
   - Чем дальше, тем хуже пахнет. Мне становится страшно.
   - Я тебя понимаю. Вот почему я затратил столько сил и средств, изучая
обстановку и возможные варианты развития событий.
   Скорее всего Покойник  просто  выпендривался,  но  как  было  приятно
услышать, что он озабочен моей судьбой.
   - Значит, сидеть тихо? - спросил я снова.
   - Да. И ни в коем случае не прикасаться к веревке.
   - Знаешь, есть поговорка насчет курицы и яиц. Я бы  ее  процитировал,
но ты все равно не поймешь.
   - Ты как ребенок, который не может  долго  заниматься  чем-то  одним.
Тебе  постоянно  нужно  напоминать.  Хотя  допускаю,  что  я   несколько
переусердствовал.
   Это что - извинение? Или меня ставят на место?
   Разумеется, второе. Он полностью уверен в себе, из чего следует,  что
последнее слово непременно останется за ним.  Я  вовремя  спохватился  и
убрал руку с веревки. Черт, так и тянет ее потрогать.
   - Жаль, что мы не можем поговорить с Кэт. Я полагаю,  она  прореха  в
завесе  таинственности,  которую  напустили  боги.  Может  статься,  она
кое-что знает, но не в состоянии уберечь свои знания.
   - Предлагаешь обаять ее и привести  домой?  А  что,  я  могу.  Мнение
Покойника о моем умении обольщать особ слабого пола ни в  коей  мере  не
соответствовало действительности.
   В ответ я заслужил мысленную усмешку. Отпустив  замечание  по  поводу
того, что он расходует на пустяки заработанные тяжким трудом  деньги,  я
удалился к себе в кабинет.
 
Глава 32 
 
   Когда одолевают неприятности, крутой парень по имени Гаррет  кидается
к Элеоноре. "Что скажешь,  дорогая?"  Черт  возьми,  от  Элеоноры  толку
гораздо больше, нежели от Покойника.
   Ведь она - целиком и полностью Оттуда.
   Элеонора  -  центральный  образ  на  картине,  изображающей  женщину,
которая в испуге бежит из мрачного  поместья.  За  ее  спиной  виднеются
клубящиеся тени,  кои  преследуют  беглянку.  Художник  обладал  великим
талантом и непостижимым могуществом. Некогда от картины исходило  жуткое
ощущение, но со временем чары слегка рассеялись.
   Я познакомился с Элеонорой, расследуя дело, в  котором  она  являлась
ключевой фигурой. Влюбился с первого взгляда и был потрясен  до  глубины
души, узнав, что ее убили, еще когда я ходил пешком под стол.
   Такое случается довольно редко: жертва  преступления  помогает  найти
убийцу, попутно, уже после смерти, разбивая сердце сыщика. Да, дело было
весьма странным. Равно как и  наши  с  Элеонорой  отношения,  изначально
обреченные, только я о том не догадывался. А в итоге  мне  остался  лишь
портрет, который я забрал у преступника, да кое-какие воспоминания.
   Но когда мне нужно  крепко  поразмыслить,  я  иду  и  разговариваю  с
Элеонорой. Сказать по правде, помогает.
   У Покойника души нет и в помине. Во всяком случае, до Элеоноры  здесь
ему далеко.
   Мне почудилось, что Элеонора вот-вот что-то скажет.
   "Возьмись за ум. Бей первым, не жди, когда ударят тебя".
   - Верно, детка. Ох как верно! Но  просвети  меня.  Как  мне  схватить
Имара - или старину Ланга, - сама знаешь за что, и  заставить  говорить?
Ну-ка объясни. И я отправлюсь совершать подвиги.
   Вот она, суть моих затруднений, моя непрекращающаяся  головная  боль.
Думаю, со мной согласятся все те смертные, кому довелось  столкнуться  с
богами. У человека, почти по определению, нет точки опоры.
   Появился Дин с большой  тарелкой  жаркого,  которую  поставил  передо
мной, бросив угрюмый взгляд на Элеонору. Поблизости от  портрета,  магию
которого ощущал шкурой, он чувствовал себя неуютно.
   - Вчера вечером я встретил на рынке мисс Майю.
   Теперь понятно, откуда в доме взялась еда. Верный Дин зря времени  не
тратил. Вообще-то я не слишком люблю  жаркое,  да  и  выглядело  оно  не
аппетитно, но  запах  у  него  был  -  слюной  изойдешь.  Попробовав,  я
обнаружил, что баранина - пальчики оближешь. Сто лет не ел баранины.
   У Дина были свои недостатки, но готовить он все же умел.
   - Просто здорово, Дин.
   - То есть, сэр?
   - Я бы  мог  бродить  по  городу  дни  напролет  и  так  ни  разу  не
столкнуться ни с Майей, ни с Тинни. Никто из них не заглядывает  ко  мне
домой, когда я на месте. Но стоит отойти хотя бы на квартал - и на тебе,
пожалуйста: оказывается, мисс Тинни или мисс Майя побывали в  гостях,  у
них в жизни  случилось  то-то  и  то-то...  Почему  так,  Дин?  Ты  что,
вывешиваешь условный знак: мол, все спокойно, людоед вылез из берлоги?
   Мой вопрос застал Дина врасплох и поразил в самое сердце.  Ничего,  я
уже несколько раз помалкивал там, где следовало бы проявить твердость.
   - Не знаю, сэр, честное слово. - Судя  по  виду,  он  раздумывал,  не
притвориться ли обиженным, но никак не мог решить, чем же я его обидел.
   Мы перешли в кухню.
   - Не переживай, Дин. И не обращай внимания на мои слова. Я сегодня не
в лучшем настроении.
   - Правда? А я и не заметил.
   - Ладно, ладно. Жаркое тебе удалось. А свежий бочонок пива ты, часом,
не заказал?
   - Я думал об этом.
   Значит, вот ты как? Играть со мной в игрушки?
   - И до чего же ты додумался?
   - Я пришел к выводу, что пиво нам пригодится, тем более что время  от
времени будет заглядывать мисс Торнада, да и  мистер  Тарп  станет  чаще
захаживать на огонек.
   - Отошли пустые бочонки. Признаться, я сам хотел это сделать  в  твое
отсутствие, но совсем забыл.
   -  Я  заметил.  -  Естественно,  ведь  пустые  бочонки   загромождали
полкухни. - И предупредил торговца, чтобы тот приезжал на двух повозках.
Одной явно не хватит.
   Тоже мне, умник выискался! Дин категорически не  одобрял  мое  хобби.
Сам он никакого хобби не имел и, на мой взгляд, отчаянно в нем нуждался.
Лично я не могу полностью доверять человеку, у которого нет хобби. Такой
человек  воспринимает  все  всерьез.  Может,  предложить  Дину  вечерние
прогулки в компании Попки-Дурака?
   - Дин, мне пришла в голову одна мысль... Он попятился,  спрятался  за
стул.
   - Что такое? - осведомился я, вопросительно приподняв бровь.
   - Когда к вам  начинают  приходить  мысли,  от  вас  лучше  держаться
подальше.
   - Как от только что наточенного клинка.
   - В руках пьяницы.
   - Родиться бы тебе женщиной,  из  тебя  вышла  бы  отличная  супруга.
Слушай, вот  моя  идея.  Мы  пустим  слух,  что  мистеру  Большой  Шишке
известно, где зарыт некий клад. Дескать, раньше наш попугай  принадлежал
капитану Шраму, главарю ламбарских пиратов, который научил птичку читать
карту. Тогда его у нас похитят, не успеет он вылететь из дома.
   Дин хмыкнул. Он тоже  терпеть  не  мог  Попку-Дурака.  Этот  пернатый
выродок доставлял ему немало неприятностей. Ну Морли,  ну  удружил!  Вот
наберусь духу и подкину в "Пальмы" Покойника с его коллекцией  жуков.  -
По-моему, гораздо проще свернуть ему шею.
   В чем-то Дин,  безусловно,  был  прав,  однако  мы,  человеки,  редко
внемлем голосу  рассудка.  Прагматиков  среди  нас  мало,  мы  позволяем
привходящим  обстоятельствам  себя  отвлекать.  В  данном  случае  Морли
обидится, если я придушу его подарок.
   Дин извлек из  печи  противень  с  булочками.  Я  схватил  одну,  еще
дымившуюся, окунул в масло, полил медом... У, райское наслаждение!
   Но рай имеет гнусную привычку ускользать, едва мелькнув на горизонте.
   - Гаррет, вокруг дома бродят некие личности.
   - Зашевелились мои приятели?
   Дин недоуменно поглядел на меня, потом сообразил, что я  разговариваю
не с ним.
   - Не могу понять. Такое ощущение, что они лишь отчасти присутствуют в
нашей реальности. Я различаю мощный источник несфокусированной  энергии,
улавливаю страхи и раздражение. Подобное сочетание не предвещает  ничего
хорошего.
   - Да уж. Короче говоря, хозяин  вернулся.  Можешь  сказать,  что  они
собираются делать? И кто там?
   - Нет. В юности я отправился к морю. Ты бывал на море в  день,  когда
на горизонте клубятся штормовые тучи, опирающиеся на косые черные столбы
дождя, а ветер то поднимается, то исчезает  без  следа?  У  меня  сейчас
примерно то же ощущение, как если бы я стоял на палубе галиона, наблюдая
за приближением шторма.
   - Очень живописно, старый хрыч. -  Я  понял,  что  он  имел  в  виду,
поскольку и впрямь бывал на море. - Не знал, что ты был моряком. - Я  им
не был.
   - Но ты сказал...
   - Я сказал, что отправился к морю.
   - Должно быть, сбежал  от  ростовщиков.  Иными  словами,  они  просто
бродят вокруг, злые как собаки,  но  ничего  особенно  дурного  пока  не
замышляют?
   -Да.
   Я поднялся наверх, чтобы выглянуть в окно. На первом этаже у нас окон
не  было,  если  не  считать  зарешеченного  кухонного,  сквозь  которое
проникал  свежий  воздух.   Это   характерная   особенность   танферской
архитектуры. Пускай воры поломают головы.
   - Мы в осаде?
   - Я бы сказал, под наблюдением.
   - Хватит выкаблучиваться.
   - Говоря твоими словами, Гаррет, поучи утку нести яйца. Курицу, а  не
утку, старый хрыч. Яйца курицу не учат -  так  говорят  в  народе.  Если
изъясняешься поговорками, потрудись их хотя бы запомнить
 
Глава 33 
 
   Странно. На улице почти никого не было. Порывистый ветерок  гонял  по
улице палую листву и всякий мусор - туда-сюда, туда-сюда,  словно  никак
не мог решить, в какую сторону лучше. Судя  по  всему,  было  прохладно.
Что-то  рановато.  Миссис  Кардонлос  подметала  мостовую  перед   своим
крыльцом, пользуясь отсутствием прохожих. Время от времени, по причинам,
известным только ей, она поглядывала на мой дом, будто холода были делом
моих рук.
   Ну да с нее станется обвинить меня в чем угодно.
   На моих глазах она положила метлу на мостовую, зашла в дом, вернулась
в свитере поверх того, который на ней  уже  был.  Свирепо  поглядела  на
небо, как бы говоря: "Только попробуй потемнеть!" - Ты видишь улицу?
   - Да. Я смотрю твоими глазами.
   -  Напоминает  осень.  Правда,  листва  на  деревьях  еще   осталась.
-Вообще-то зелени было всего ничего. В окрестностях  моего  дома  крайне
мало деревьев, лужаек, скверов и тому подобного. Сплошной камень. Редкие
пятна зеленого на фоне серого и кирпично-красного. - Что скажешь?
   - Пока ничего. Вели Дину выпустить попугая наружу. Сам не высовывайся
ни в коем случае.
   - Хорошо. - Что сие означает? Да какая разница! В конце концов пускай
сам потом объясняется с Морли.
   Миссис Кардонлос бросила мести и злобно  уставилась  в  пространство.
Замечательно. Я прижался носом к стеклу, пытаясь  рассмотреть,  на  кого
устремлен ее взгляд.
   - Видишь ту женщину, старый хрыч? Та самая рыжеволосая, с которой все
началось. Адет. - Интересно, как ее разглядела старуха?
   - Выглядит печальной. Грустный призрак.
   - Что это на тебя нашло? Тебе снились кошмары?
   - Ты о чем?
   - Обычно у тебя более рациональный и безжизненный взгляд на мир.
   - Ты ошибаешься. Пожалуйста, выпусти птицу.
   - Я бы с удовольствием, раз и навсегда,  если  ты  возьмешь  на  себя
разговор с Дотсом.
   Спустившись в кухню, я объяснил Дину, чего  хочет  его  милость.  Дин
молча покачал головой, вытер руки и, оставив в раковине  гору  недомытой
посуды, направился в переднюю. Мистер Большая Шишка и не подозревал, что
ему предстоит новое  приключение.  Пока  я  обозревал  улицу  в  дверной
глазок, Дин взял попугая в руки.
   - Все чисто.
   Дин завозился с замками, цепочками и засовами. Беру назад свои  слова
насчет того, что у него нет хобби.
   Попугай казался полумертвым. Вел себя удивительно прилично.
   Похоже, он был напуган.
   Надеюсь, я не скоро по нему заскучаю.
   Дин приоткрыл  дверь,  протянул  руку,  подкинул  комок  разноцветных
перьев в  воздух.  Внутрь  просочилось  дуновение  ветерка.  Брр!  Ну  и
холодина!
   Дин хотел было захлопнуть дверь, но я ему помешал.
   - Погоди. Выйди на крыльцо, а я погляжу в глазок. - Он подчинился.  -
Так я и думал. К нам едет торговец пивом. Купи у него еще один  бочонок.
Вполне возможно, отсиживаться придется долго.
   Дин неодобрительно покосился на дверь, за которой я  прятался,  затем
спросил:
   - Неужели все так плохо? Подумать только, он до сих пор  пребывает  в
блаженном неведении!
   - Разумеется. Нам грозит  опасность,  которая  минует  не  скоро.  -Я
вкратце  обрисовал  ему  положение  дел.  Тем  временем  Чаранагуа  Слим
остановил повозку у нашего крыльца. Это был наполовину эльф,  наполовину
тролль; такого раз увидишь - не забудешь до конца своих дней. Невысокий,
плотный, оба его родителя наверняка были самыми уродливыми  среди  своих
собратьев. Слима считали душкой, но когда речь заходила  о  деньгах,  он
становился тверже камня. Я связался с ним лишь потому, что он  был  моим
главным поставщиком святого напитка.
   - Дин помог Слиму закатить на крыльцо полный бочонок и отправился  за
пустыми. Сейчас Слима наверняка хватит удар далеко  не  на  всех  пустых
бочонках стоит его клеймо.
   Я укрылся в кабинете. Совсем не обязательно, чтобы Слим  меня  видел.
Брякнет где-нибудь кому-нибудь, а потом не оберешься хлопот.  А  то  еще
попробует  воззвать  к  моей  совести  и  заставит  порвать  с   другими
поставщиками.
   Стоило мне сесть, как я услышал щелчок, с каким  захлопнулась  дверь.
Со Слимом было что-то не то - он не ворчал, не жаловался  на  судьбу.  Я
вышел в коридор.
   Мимо прошествовал Дин с бочонком на плече. Какой маленький, не хватит
даже, чтобы намочить усы.
   - Это что такое?
   - Больше у него пока нет. Я забрал, что осталось.
   Следом за Дином я вошел в кухню. Пустые бочонки никто не трогал.
   - Ас этими что?
   - У него не было свободного места. Обещал  вернуться.  Говорит,  дела
идут неплохо, работает  четырнадцать  часов  в  сутки.  Сами  понимаете,
солдаты домой возвращаются.
   - Да уж. - Судя по всему, Танферу угрожает пивной дефицит.
   Очередной из нежданных ужасов мирного времени.  Я  кинулся  к  двери.
Догнать Слима, купить у  него  повозку  целиком.  Превращу  свой  дом  в
пивохранилище...
   - Гаррет, остановись.
   Я досадливо махнул рукой и приник к глазку. Повозка Слима была битком
набита бочонками и бочками.
   - Сдается мне, это для правоборцев. Им наверняка требуется  заправка.
-  Распитие  пива  есть  существенная  составная  часть   подготовки   к
демонстрациям.
   - Эй, хрыч!
   - Что?
   - Посмотри-ка вон туда. Видишь? За домом старухи Кардонлос?
   - Я вижу только девушку, отчасти состоящую из плоти и крови.
   - Это Кэт. Та девица, благодаря  которой  я  прокатился  на  крылатой
лошади.
   - Я ее поймал. - Не прошло и минуты.  -  Необычная  девушка,  Гаррет.
Весьма любопытный экземпляр. Между прочим, она направлялась  к  нам,  не
подозревая,  что  наш  дом  является  объектом  пристального   внимания.
Несмотря на то, что она - отпрыск божества, ей не хватает  божественного
мировосприятия.
   - Она с самого начала гением мне не показалась. Эй, Дин! К нам гости.
Проводи девушку к его милости. Ей ни к чему знать, что я тоже дома.
   Дин бросил на меня испепеляющий взгляд:
   - Надеюсь, здесь замешаны деньги. У меня  нет  ни  малейшего  желания
расшаркиваться за так перед очередной вашей подружкой.
   - Это деловой визит. Просто впусти ее. Предложи чаю  с  булочками,  а
потом проводи к Покойнику.
   - Слушаюсь, сэр.
   - Спасибо.
   Обе реплики прозвучали так, словно их  авторов  никто  и  никогда  не
обкладывал более тяжкой повинностью.
   - Не за что, хрыч. Ты хотел потолковать с Кэт - пожалуйста.
   Действуй.
 
Глава 34 
 
   - Существа снаружи воспринимают ее как простую смертную. Я не  ощущаю
ни малейшего интереса.
   - Занятно.
   - Я бы  сказал,  весьма.  Никто  не  знал,  кто  такая  Кэт,  но  она
определенно участвовала в игре.
   - Слушай, это может быть еще запутаннее, чем я предполагал.
   - Возможно. Эта девушка никак не вписывается в мои выкладки. Вдобавок
ее  сознание  окружено   непроницаемой   оболочкой,   которая   скрывает
воспоминания и все  прочее,  кроме  поверхностных  мыслей.  Впрочем,  на
поверхности находится  вполне  достаточно,  чтобы  понять,  что  она  не
принадлежит ни к шайирам, ни к годоротам.
   - Отличные новости, старина. А то нам без нее хлопот было мало.
   Дин продолжал ворчать. Дескать, в печи  стоит  пирог,  а  тут  изволь
торчать у  двери.  Похоже,  все  мои  домочадцы,  включая  меня  самого,
потихоньку превращаются в компанию брюзгливых старикашек.  Должно  быть,
сказывается дурное влияние Покойника.
   - Фью! Дин, с первого раза не открывай, пусть постучит еще.
   Мне нужно время, чтобы вернуть домой птицу.
   Дин ответил в духе Попки-Дурака. Должен признать, я  в  глубине  души
ему посочувствовал.
   - Гаррет, ступай в кабинет.
   Вот мерзавец, по-прежнему читает мои мысли!
   Я подчинился. Но ведь смотреть в щель между дверью и стеной мне никто
не запрещал.
   Дин   выпрямился,   словно   проглотил   палку.   Очевидно,   получал
распоряжения. Он терпеть не мог,  когда  Покойник  забирался  к  нему  в
голову. Я отпрыгнул от щели за миг до того, как он распахнул  дверь,  не
дожидаясь  повторного  стука.  И  то  сказать,  какой  там  стук,  когда
подгорает пирог?
   В дом ворвался Попка-Дурак. Он чуть было  не  свалил  Дина  с  ног  и
завопил дурным голосом:
   - Ах, какая милка! Хватай, придурок, чего вылупился?
   - Что  это  такое?  -  пролепетала  Кэт.  Любопытно,  в  ночь  нашего
безумного полета она держалась куда хладнокровней.
   Добро пожаловать в дом гнева, дорогуша.
   - Домашний любимчик. Воспоминание о бурной молодости хозяина.
   Не обращайте на него внимания. Он не понимает, что говорит,  успокоил
девушку Дин. - Удрал из дома, полетел на поиски мистера  Гаррета  и  вот
только что вернулся. Видите  ли,  мистер  Гаррет,  мой  хозяин,  куда-то
запропастился. Должно быть, пошел по девкам. С ним это частенько бывает.
   У, скотина! Задушу и не посмотрю на возраст!
   - Гаррет, я предупредил  человека  по  прозвищу  Пройдоха.  Он  узнал
птицу, но не принял предупреждения всерьез. По  всей  видимости,  решил"
что ты его разыгрываешь.
   Замечательно.
   - Недаром его  прозвали  Пройдохой,  -  прошептал  я.  Впрочем,  а  я
послушал бы птичку, которую видел один-единственный раз в жизни, да и то
в подпитии? Навряд ли.
   - Послушал бы,  если  бы  у  нее  были  рыжие  волосы.  Дин!  Закрой,
пожалуйста, дверь.
   - Я всегда говорил, что у тебя нет чувства юмора.
   Попка-Дурак продолжал выкрикивать всякие гнусности,  словно  принимая
Кэт за Торнаду. А может, ему не хватало ума их различить?
   Судя по доносившимся из коридора звукам, Кэт путалась  под  ногами  у
Дина; быть может, потому, что не знала,  куда  деваться  от  попугая.  В
самом деле, не станет же  она  сворачивать  шею  любимцу  того  дома,  в
который пришла.
   Но тут мне открылась ужасная истина, словно высокое дерево обрушилось
с грохотом за спиной громаднейшего на свете травоядного громового ящера.
   - Эй, крошка, шевели ножками. Пошли дальше.
   Херувим!   Чтоб   ему   пусто   было,   херувим!   Попугай   испустил
душераздирающий вопль и полетел в глубь  дома.  Дин  устремился  следом,
упражняясь в красноречии. Жужжание отдалилось. Хлопнула дверь передней.
   - Никого. Зато воняет. Ладно, потопали, малышка.
   Я пошарил за столом, отыскал дубинку. Что ж, настало время проверить,
насколько крепок череп херувима.
   - Спокойнее, Гаррет, спокойнее. Младенец не замолкал ни  на  секунду.
Под дверь моего кабинета из коридора начал сочиться дымок.
   Проклятый  попугай  орал  во  всю  глотку.  Дин  продолжал   изрыгать
ругательства.
   - Прояви терпение, - посоветовал Покойник. - Девушка взволнована. Это
дает нам  шанс.  Я  нащупал  слабое  место  в  оболочке,  окружающей  ее
сознание.
   -  Шикарно,  -  пробормотал  я.  -  А  как  насчет  этого   паршивого
херувимчика?
   - Херувимчика?
   - Ну да. Он болтается в коридоре вместе с остальными. Такой карапузик
с крылышками, как у стрекозы.
   - Четырнадцатый, прекрати! - взвизгнула Кэт.
   - Ах, этот! - Мне вдруг стало  ясно,  что  сам  Покойник  не  ощущает
присутствия херувима.  Должно  быть,  сейчас  он  смотрит  глазами  Кэт,
поскольку я прячусь в кабинете. Дин к избранным не принадлежит,  поэтому
херувима скорее всего не видит.
   Интересно, могут простые смертные чуять дым, даже если они  не  видят
курильщика?
   - Он самый, - отозвался я. - Займись наконец делом. - И удачи тебе  с
карапузом, гений ты мой карманный.
   - Тебе следует изменить свое отношение к окружающим.
   - Брысь из моей головы, старый хрыч. - Лихо я его, а?
   Он ушел. Но не потому, что  пожалел  меня.  Ему  просто  понадобилось
полностью сосредоточиться, чтобы разобраться с Кэт и ее спутником.
   Я  повернулся  к  Элеоноре.  Но  мои  причитания  нисколько   ее   не
заинтересовали. Что и следовало ожидать.
 
Глава 35 
 
   - Гаррет, я добился своего. Если хочешь, присоединяйся к нам.
   - С удовольствием. Лечу.
   Покойник явно был доволен собой. Обычное дело.  Когда  что-нибудь  не
ладится, виноват кто угодно, только не он, зато честь побед  принадлежит
ему одному. Такой уж характер.
   - Прямо хоть в школу амазонок, - пошутил я. Кэт  и  впрямь  выглядела
так, словно в  недалеком  будущем  станет  королевой  этих  воинственных
девиц. - Вторая Торнада.
   - Не совсем. Перед тобой невинная, честная и добросердечная  девушка,
О таких дочерях мечтают многие мужчины.
   - Ты нашел что-нибудь интересное в этой милой  головке?  -  Кэт  была
действительно симпатичной.
   Вообще-то я к ней поначалу  особо  не  приглядывался,  поскольку  мое
внимание  было  поглощено  херувимом,  который  застыл  на  подлокотнике
Покойникова кресла  этакой  диковинной  статуэткой.  Правда,  симпатична
любая  физически  полноценная  женщина,  у   которой   нет   ни   единой
привлекательной черты.  Она  вызывает  исключительно  братские  чувства.
Подходящая пара для бестолкового кузена Рудольфа из Хуромала.  Погладишь
ее по  руке,  одаришь  мимолетной  улыбкой  -  и  она  счастлива,  а  ты
отправляешься на поиски плохих девчонок.
   - Сумел что-нибудь вытянуть из карапуза?
   - По крайней мере я затушил его самокрутку. - Однако в комнате, да  и
в  коридоре,  по-прежнему  зверски  воняло.  -  И  обездвижил.  Большего
добиться не удалось.
   - И не надо. Как насчет девушки?
   - В ней скрыто многое, но я не могу проникнуть сквозь барьер.
   Необходима ее помощь.
   - Наверно, сказывается порода. Покойник мысленно хмыкнул.
   Весьма своеобразное, доложу я вам, ощущение.
   - Эй, не забывай, что  эта  девушка  скакала  на  крылатой  лошади  и
радовалась как ребенок.
   Покойник  слегка   ослабил   хватку.   Во   взгляде   Кэт   появилась
осознанность. Она вздрогнула, со страхом уставилась на логхира.
   - Мы не знали, - пробормотала она" повернулась ко мне и прибавила:  -
Вы тоже здесь.
   - Разумеется. Я тут живу.  А  тебе  что  понадобилось  в  моем  доме?
Девушка пропустила вопрос мимо  ушей.  Протянула  руку,  прикоснулась  к
херувиму.
   -Бедный Четырнадцатый. Он этого не переживет.
   - Неужели? А зачем ему жить?
   - Я искала вас.
   Любопытно. Я уселся в кресло, предназначавшееся лично  для  меня  (им
пользовались достаточно редко),  закинул  ноги  на  табурет  и  принялся
изучать ногти на пальцах левой руки. Как ни странно, все на месте.
   - Зачем? Разве мы знакомы? Разве нас что-то связывает? Честно говоря,
не думаю.
   - Вы сбежали от меня до того, как я...
   - Правильно. До того, как ты успела что-либо со мной сделать.
   Вряд ли у тебя на уме было что-то хорошее.
   - Но я вытащила вас...
   - Помню, помню. Это было вчера ночью, я еще не успел забыть.
   Знаешь, мне почему-то вспоминается, как я  спасал  из  рук  венагетов
полковника карентийской пехоты. Короче говоря, я ушел подальше от греха,
предоставив тебе самой разбираться с теми, кто меня поджидал.
   - Я хотела передать вас своей матери.  Мы  с  ней  заспорили,  и  тут
выяснилось, что вы пропали.
   Вот как? Что ж, может быть.
   - Кажется, она говорит правду.
   - Это моя мама решила вас освободить.
   - Большое спасибо. А почему же она не прибыла за мной лично?
   - Помягче, Гаррет. Но продолжай. Она начинает поддаваться.
   Очень интересно.
   -Мама не осмеливается уходить надолго; Понимаете, ее отсутствие могут
заметить. Всё стали такими подозрительными из-за храма... К тому же  она
не умеет управлять Хироном и Отсаломом.
   Очевидно, эти имена должны мне что-то говорить?
   - Судя по всему, так зовут крылатых  лошадей.  О  них  упоминается  в
мифологии   народа,   города-государства   которого   располагались   на
Ламбарском побережье десятки человеческих поколений назад.
   - Как раз когда ты отправился к морю? Кэт  недоуменно  воззрилась  на
меня.
   Покойник продолжал, словно не услышав вопроса:
   - В этих мифах иногда появляются и херувимы, ни один  из  которых  не
имеет собственного имени. Кстати, религия  Ламбарского  побережья  имеет
непосредственное отношение к Церкви. Они возникли из того же источника.
   - Хирон и Отсалом, мистер Гаррет, это мои кони. Мои друзья.
   Мама так и не научилась ими управлять. У нее просто не было  времени.
Поэтому она попросила меня выручить вас и привести к ней. Я  попыталась,
но...
   - Я тебе весьма признателен. Терпеть не могу всякие застенки.
   - Если ты и впрямь благодарен ей, перестань ухмыляться.
   Смотреть противно.
   Черт! Он опять глядит ее глазами.
   - Дикарь, - пробурчал я. Хотелось бы мне знать, кто она такая  и  что
ей  нужно.  Если  !  память  меня  не  подводит,  Ламбарское   побережье
принадлежит Каренте еще со времен  Империи.  Все  давным-давно  привыкли
считать этот край неотделимой частью нашей державы.
   - Гаррет, на  кораблях  и  баржах  в  Танферском  порту  полным-полно
ламбарских моряков. Тамошние жители частенько уходят в море.
   - Понятно. Кэт, объясни, пожалуйста, что происходит?
   Она закусила губу, всем своим видом показывая, что умрет под пытками,
но не проронит ни слова.
   -  Мы  живем  в  удивительное  время,  Гаррет.  Ты  наверняка  и   не
подозревал, что  в  Квартале  Грез  есть  храм,  куда  ходят  ламбарские
моряки?
   - Некоторые из нас не могут сделать и шага,  чтобы  не  удивиться.  А
некоторые слишком ленивы, чтобы умереть. Естественно, такой  храм  есть.
Готов поспорить на твою жизнь, что не один. Ведь солдату,  моряку,  даже
купцу надо куда-то деваться после того, как он просадит  все  денежки  в
кабаке" а из меблирашек его вышвырнут за неуплату, Давай выкладывай, что
ты еще выяснил.
   Кэт разинула рот. Потом придвинулась поближе к  херувиму  -  с  явной
неохотой, поскольку оказалась рядом с  Покойником.  Но  прикосновение  к
Четырнадцатому как будто добавило ей уверенности. - Ты говорил, что  она
похожа на Ланга с Имаром. Так? На самом деле она гораздо  больше  похожа
на Имару.
   - Что ты мне голову морочишь?
   - Ничего подобного. Она - дочь Имары, отсюда  ее  полубожественность.
Кто отец, она не представляет. Знает  только,  что  это  не  Имар,  чему
искренне рада. В глубине души она подозревает, что отца не знает и мать.
Имар, кстати, понятия не имеет о существовании Кэт,  а  Имара,  судя  по
всему, отнюдь не жаждет его просветить. Допускаю, что если он узнает, то
впадет в приступ божественной ярости из разряда тех, которые  сравнивают
с землей горы и погружают на океанское  дно  целые  континенты.  Или  по
крайней мере поворачивают вспять реки и вызывают нашествие мышей и крыс.
   - Чего-чего? - Что это на него нашло? Сказать по правде, я думал, что
Имар вовсе не такой уж страшный, каким хочет казаться, но зачем лезть на
рожон? Тот, кто напрашивается на неприятности, рано  или  поздно  в  них
угодит. - Занятная история. Всегда  приятно  порыться  в  чужом  грязном
белье. Но при чем тут я?
   Мой вопрос был адресован Кэт. Она не  ответила.  Покойник,  в  общем,
тоже.
   - Этого мне выяснить пока не удалось. Возможно, она просто не  знает.
Похоже, она всего лишь выполняла поручение матери.
   - У меня такое ощущение, что она где-то не  здесь.  -  Может,  у  Кэт
аллергия на Покойника. Она словно старела прямо на моих  глазах;  вид  у
нее стал такой, какой бывает у людей, которых хватил удар. Она вцепилась
в херувима. Сомневаюсь, чтобы мне, захоти я этого,  удалось  разжать  ее
пальцы.
   - Легче, Гаррет. Уймись.
   Порой случается, что идешь себе по улице,  и  вдруг  -  бац!  У  моей
матушки было несколько приступов. Последний ее прикончил.  В  промежутке
между первым и последним о ней заботились кузены, поскольку мы с  братом
были в то время в Кантарде.  Брата  матушка  пережила,  но  я  уцелел  и
вернулся домой к самому печальному моменту.
   Когда собственная матушка не может вспомнить, как зовут сына,  сердце
того и гляди разорвется.
   - Уймись, я сказал.
   - Душа болит, -  отозвался  я,  процитировав  строку  из  солдатского
стишка. Если Покойник не утратит интерес к политике, ему  еще  предстоит
услышать этот стишок целиком. Деятели из "Зова" положили его на  музыку.
"Пускай окончен бой, трубач сыграл отбой, душа по-прежнему болит..."
   - Успокойся.
   - Чего пристал? Отвяжись.
   - У нас появилась редкая возможность, которую  нельзя  упустить.  Эта
девушка - краеугольный камень.
   - Снаружи она тоже ничего. Покойник мысленно фыркнул:
   - Но к ней не подберешься. И теперь я могу  с  уверенностью  сказать,
что барьер установлен не ею.
   Я - нормальный танферский парень, в жилах у меня не  вода,  а  кровь,
поэтому  форма,  тем  более  симпатичная,  по  мне  гораздо   интереснее
содержания.
   - Это твои проблемы, - проворчал я. Кэт закатила глаза. Впрочем,  она
понимала, что мы говорим о ней; скорее всего воспринимала мои  фразы.  И
как будто не возражала. Если Покойник прав насчет  ее  происхождения,  у
нее богатый опыт пребывания вовне.
   - А,  вот  и  план!  Поскольку  ты  находишь  Кэт  в  известной  мере
привлекательной, воспользуйся своим отработанным  способом.  Очаруй  ее.
Посмотрим, к чему это приведет. Возможно, мы узнаем что-либо интересное.
   - Разве у нас  есть  время?  -  Когда  речь  заходит  о  моем  умении
очаровывать  противоположный  пол,  Покойник  перемещается   в   царство
вымысла. Да пойми ты, старый хрыч, слишком они для меня противоположны.
   А почему он так быстро отступился? Почему вытолкнул  вперед  Гаррета?
Ведь он всегда гордился своей способностью проникать в  чужое  сознание.
То ли Кэт оказалась крепким орешком, то ли  он  решил  меня  подставить.
Жаль, конечно, расстраивать беднягу,  но  я  был  почти  уверен,  что  в
головке Кэт, как то частенько случается у  молодых  девиц,  по  большому
счету гуляет ветер.
   Издалека  донесся  затихающий,  едва  различимый  голос,  похожий  на
струйку дыма:
   "От Нога не..."
   Я содрогнулся.
   - Не слишком приятное ощущение.
   - Почему ты меня не предупредил?
   - А надо было?  Теперь  для  меня  не  составляет  труда  уловить  их
присутствие, поэтому тебе беспокоиться не о чем.
   - Оказывается, быть мертвым не так уж плохо.
   - Боги проявляют нетерпение и стремятся опередить друг друга, поэтому
дозорные приближаются к дому. Пускай Дин выпустит попугая на улицу.
   В следующую секунду в кухне раздался  возглас,  представлявший  собой
весьма замысловатую грамматическую конструкцию. Дин протопал  к  входной
двери, отпустил нелестное замечание в адрес Попки-Дурака. Тот промолчал.
Неужели научился вести себя в обществе?
   Ну да! Скорее уж летом пойдет  снег,  а  по  замерзшим  рекам  начнут
раскатывать на коньках бесенята.
   Дин сообщил:
   - К нам идет мистер Дотс.
   - Морли? - Давненько я не видел Морли Дотса. А ведь когда-то мы с ним
были не разлей вода. Но потом он решил выйти  в  свет,  для  чего  разом
обрубил все старые связи.
   - Разве есть другой Дотс? - Дин не одобрял Морли Дотса. Это, конечно,
не показатель: Дин одобрял только своих племянниц на  выданье,  а  также
двух моих подружек, Тинни и Майю. Однако и другие,  более  заслуживающие
доверия люди  относились  к  Дотсу  настороженно.  Если  воспользоваться
словечком,  которое  в  ходу  у  рафинированной   публики,   Морли   был
головорезом.
   А  среди  своих  его  называли  костоломом.   Склонным   вдобавок   к
самообольщению и бредовым фантазиям.
   - Дин, будь добр, дождись мистера Дотса у двери. А потом  проводи  ко
мне. Я уверен, он сообщит нам нечто, заслуживающее внимания.
 
Глава 36 
 
   Морли  Дотс  наполовину  человек,  наполовину  -  темный   эльф.   Но
впечатление такое, что от эльфа в нем  гораздо  больше.  А  человеческой
половины он стесняется. Не могу сказать, что я его за это виню.
   Он невысок,  худощав  и  настолько  смазлив,  что  его  следовало  бы
посадить в тюрьму и потерять ключ от камеры. Чтобы все  остальные  могли
вздохнуть спокойно. Я знаю Морли с незапамятных времен. Когда-то мы были
закадычными друзьями. Но порой он выкидывал фортели - вроде того,  когда
подарил мне говорящего попугая, одержимого безумным демоном, страдающего
словесным поносом.
   - Мистер Дотс, - произнес Дин, впуская Морли в комнату Покойника.
   - Ексель-моксель, - сказал я. Давненько мне  хотелось  встретить  его
такими словами, да все не предоставлялось возможности. - Ты что,  открыл
ателье мод?
   К Морли точнее всего подошло бы словечко "расфуфыренный".
   Черная треуголка с серебряным кантом, яркий  красно-черный,  расшитый
серебром жилет поверх  ослепительно  белой  рубашки  с  жабо  и  пышными
манжетами, щегольские кремовые брюки,  башмаки  с  большими  серебряными
пряжками,  начищенные  так,  что  хотелось  зажмуриться.   Облик   Дотса
дополняли изящная трость и пробивающиеся над верхней губой черные усики.
   - Да, народ с Холма сдохнет от зависти, когда ты там появишься.
   Морли стянул  с  руки  белую  шелковую  перчатку,  вынул  из  кармана
крохотный флакончик, поднес к носу и  сделал  вдох.  Потом  настороженно
оглядел Кэт, словно прикидывая, что нас с ней Связывает. Надо отдать ему
должное, женщин у меня он никогда не отбивал.
   - Выпендривается, стервец, - заметил  я,  обращаясь  к  Покойнику.  -
Человек - хозяин своей судьбы.  -  Если  бы  в  комнате  были  окна,  их
переплеты задрожали бы от смеха Покойника.
   Морли не снизошел до ответа. Естественно,  мы,  обитатели  городского
дна, не могли оценить его нынешнее положение.
   -  Как  меня  просили,  -  сообщил  он,  поигрывая  флаконом,   точно
заправский денди,  -  я  проверил  указанное  место  и  запачкал  весьма
ценную...
   - От Нога не скрыться.
   На сей раз  голос  прозвучал  куда  явственнее.  Ног  был  близко.  И
услышали его не только мы с Покойником. Морли побледнел.
   - Это не логхир, - объяснил я. - Это жалкий свинцовый божок, основная
обязанность которого - гоняться за  смертными.  В  настоящий  момент  он
охотится за мной.
   Кэт тоже услышала Нога и заерзала на стуле.
   - Гаррет, мне надо уходить. Если Ног застанет меня здесь...
   - Дин, проводи юную даму в переднюю. Мисс Кэт, прежде чем вы  уйдете,
я  хотел  бы  переговорить  с  вами  наедине.  А  пока  мне   необходимо
посоветоваться с этими джентльменами.
   - Где я тебя найду? - спросил я Кэт,  притворившись,  будто  поверил,
что Покойник и впрямь намерен ее отпустить.
   - Я сама вас найду.
   - Не сомневаюсь. Счастливого пути. Смотри не балуйся.
   Она бросила на меня загадочный взгляд и, следом  за  Дином  вышла  из
комнаты. Четырнадцатый остался с  нами.  А  это  кое-что  да  значило  -
разумеется, для тех, кто понимает.
   Ног умолк, но чувствовалось, что он где-то поблизости и отнюдь  не  в
радостном  настроении.  Его  дружки  наверняка   крутились   рядом;   их
настроение вряд ли было лучше.
   - Боюсь, скоро к нам пожалуют гости.
   - Гаррет, ты опять вляпался черт-те  во  что?  -  справился  Морли  и
окинул херувима таким взглядом, словно ждал,  что  тот  вдруг  оживет  и
всадит стрелу точнехонько в его черное сердце.
   - Я? Черт-те во что? Да никогда в жизни. - Я вкратце изложил ему свою
историю и закончил следующей фразой: - Видишь сам, я тут ни при чем.
   - Как обычно. Должно быть, это какой-то другой клоун по имени  Гаррет
помчался за очередной юбкой по Макунадо.
   - Чья бы мычала! Сам еще ни одной юбки не пропустил.
   - Да как сказать. Ты прав, но не  совсем.  Если  помнишь,  я  успешно
сопротивлялся сразу нескольким племянницам твоего слуги.  -Это  были  не
женщины, а племянницы Дина.
   Мне вспомнились девушки-совы. Я хмыкнул. Было бы здорово презентовать
их Морли - в отместку за попугая. А что, тоже ведь птицы. Так просто  он
бы от них не отделался.
   -Прими мои соболезнования, Гаррет. К сожалению, больше  ничем  помочь
не могу. - Дотс пожал плечами, - К тому же я пришел не для  того,  чтобы
выслушивать оскорбления. - Он ткнул пальцем в сторону Покойника.  -  Вон
тот тип попросил меня кое-что разведать. Я пришел сообщить  о  том,  что
узнал.
   - Тот факт, что ты пришел лично, заставляет, меня  предположить,  что
клад находится именно там, где он должен был быть, по словам Магодор.
   -С тобой все ясно, Морли.
   Когда речь заходит о деньгах, Морли перестает доверять кому бы то  ни
было. Похоже, я  стал  законченным  циником:  мне  захотелось  спросить,
почему он не перепрятал сокровища и не сказал, что в  том  месте  ничего
нет. Интересно, почему Покойник отправил искать клад именно Морли? Я  бы
обратился к Плеймету. Да, у Морли  с  этикой  получше,  чем  у  Торнады,
однако они друг друга стоят. Впрочем, зря я его подозреваю. Он  способен
разыграть меня, как делал уже не раз, подарить мне  Попку-Дурака,  но  и
только. Обкрадывать Гаррета он не будет.
   - Замечательно. Можно допустить, что на сей раз мы по милости Гаррета
внакладе не останемся. Ты не откажешься за определенный процент  извлечь
сокровища из земли?
   - Эй!
   - Гаррет, тебе будет не до этого.  Я  вновь  уловил  обрывок  любимой
фразы Нога. Голос удалялся. Но скоро мерзавец наверняка вернется.
   В дверном проеме возник Дин.
   - Мистер Гаррет, приехал Слим, привез свежее  пиво  и  готов  забрать
пустые бочонки.
   - Хорошо. - Подумать только, я еще даже не приложился к тому бочонку,
который мы приобрели  сегодня.  Собачья  жизнь.  -  У  меня  есть  идея.
Впусти-ка его.
 
Глава 37 
 
   Моя профессия была Слиму не очень-то по душе, но предложение, которое
я ему сделал, эльфотролля заинтересовало.
   - Лады, Гаррет. Согласен. Авось получится.
   Я не стал упоминать, чем грозит встреча с  годоротами  или  шайирами.
Чего ради пугать своего основного поставщика? Еще растеряется с испугу.
   - Отлично. Дин, кати сюда бочку.  У  нас  в  погребе  целую  вечность
стояла большая  винная  бочка.  Я  все  собирался  вымыть  ее  и  залить
проточной водой на случай долговременной осады. Мне  частенько  лезли  в
голову подобного рода идеи - например, прорыть парочку подземных  ходов,
- но осуществить хотя бы одну из них я так и не сподобился.
   Пока мы с Дином выкатывали бочку из погреба, Слим освободил место  на
повозке. Дин работал молча, поскольку ничего приятного  мне  сказать  не
мог, а все прочее произносить вслух опасался. Правда,  рявкнул  на  Кэт,
которая высунулась было из передней. Выяснилось, что бочка рассохлась. Я
несколько встревожился: а что, если она рассыплется  в  пыль,  когда  ее
попытаются взгромоздить на Слимову повозку? Не очень-то  хочется  падать
на мостовую. Частному сыщику это не к лицу.
   Едва забравшись внутрь, я понял, что совершил ошибку. Проще  было  не
таясь выйти из дома. Я будто очутился в гробу отпетого пьянчуги.  Причем
о комфорте оставалось только мечтать. Бочку покатили, она  запрыгала  по
ступенькам крыльца, потом зашвырнули на повозку. Мои дурные предчувствия
становились все  настойчивее.  Я  расслышал,  как  Морли  жалуется,  что
запачкал одежду, а в Следующую секунду он отпустил шутку насчет  Гаррета
в бочке.
   Надо свести его с Магодор. Отличная выйдет пара. Мэгги  со  змеями  в
волосах,  с  острыми  клыками  и  когтями  как  раз  для  него.  Повозка
тронулась, что ничуть не облегчило моего положения.
   Поскольку Слим шел пешком,  ведя  своих  скакунов  в  поводу,  он  не
обращал внимания на выбоины в мостовой. Когда деревянное колесо попадало
в яму, я морщился от боли.
   Мне почудилось, будто я провел в бочке не одну вечность,  а  две  или
три сразу. Мы договорились, что Слим  отправится  прямиком  к  пивоварне
Вейдера и там меня высадит, после чего загрузит повозку по новой, однако
вскоре я проникся убеждением, что он сознательно выбрал кружной  путь  и
специально выискивает выбоины поглубже. Бочка подозрительно потрескивала
и перекатывалась из стороны в сторону.
   Бам! Колесо угодило в очередную выбоину. Я  решил,  что  мне  крышка.
Слим заворчал на своих ослов. Клянусь, один из них расхохотался. Честное
слово.
   Естественно, ведь ослы - родичи лошадей.
   Бам! У меня внутри все перевернулось. Бочка подпрыгнула и разлетелась
вдребезги, ударившись о мостовую. Я  вскочил,  отряхнулся  и  огляделся,
прикидывая, не пора ли бежать. По счастью, поблизости не было ни единого
херувима, не говоря уж о третьесортных божках.
   - Извини, - сказал Слим. - Эти проклятые ослы так и норовят  пройтись
по ямам.
   Животное, рядом с которым я стоял, презрительно фыркнуло.
   - Скорми их волкам. Или используй как наживку  для  громовых  ящеров.
Послушайся моего совета, иначе рано или поздно они тебя угробят.
   Слим изумленно уставился на меня.
   - Спасибо, что подбросил. Тебе  нужны  эти  деревяшки?  -  В  Танфере
винная бочка, даже разбитая, представляет собой немалую ценность.
   - Конечно.
   Опасности никакой не было, если  не  считать  ослов.  Я  помог  Слиму
собрать то, что осталось от бочки. Прохожие, на глазах которых я  возник
из деревянного яйца, наблюдали за нашими  действиями  разинув  рты.  Эти
зеваки меня отчасти беспокоили:  наверняка  примутся  рассказывать  всем
подряд, и рано или поздно какой-нибудь  умник  сообразит,  кто  был  тот
клоун в бочке.
   Тут уж ничего не поделаешь. Надо побыстрее уносить ноги.
   Мимо пронесся Попка-Дурак. Он молча исчез за углом.
   Я сделал шаг,  другой,  не  имея  ни  малейшего  представления,  куда
податься. Пожалуй, на юг. Если доберусь до  Квартала  Грез,  годороты  с
шайирами ничего мне не сделают - побоятся рассердить других богов.
 
Глава 38 
 
   Я подобрался так близко к цели, что уже решил: дело  сделано.  Однако
выяснилось, что надо было как следует обдумать дорогу. Я шел чуть ли  не
теми же улицами, что и в первый раз. В какой-то момент по  стенам  домов
зазмеились причудливые тени, послышался  шепот,  доносившийся  непонятно
откуда. Впрочем, кое-что мне  нашептывал  Попка-Дурак,  неотступно  меня
сопровождавший.
   Птица заложила вираж, уселась мне на плечо и высказалась в том  духе,
что, мол, немедленно сворачивай.
   - Судя по всему, за мной увязался Торбит  Круговод.  Он  из  шайиров.
Если я ни с кем его не  путаю,  он  должен  материализоваться  в  образе
большого и противного фавна рогатее трехглавой рогатой лягушки.
   Попугаи заверещал на  всю  улицу.  На  нас  начали  оборачиваться.  Я
свернул в переулок, постаравшись выкинуть из головы мысли о  том,  сколь
безрадостная жизнь мне предстоит, если  птичка,  по  милости  Покойника,
никогда от меня не отвяжется.
   Мистер Большая Шишка  привел  меня  к  заведению  Стагги  Мартина.  С
кабачком что-то случилось, дела явно пошли  на  лад.  У  дверей  стояли,
пошатываясь, поднабравшиеся личности, пили и переругивались.  Некоторые,
правда, предпочитали переругиваться и пить.
   Поскольку дома я так и не приложился к  бочонку  с  пивом,  то  решил
заглянуть к Мартину и промочить глотку. Как говорится, залить тоску.
   Я и не догадывался,  что  Покойник  привел  меня  сюда  не  случайно.
Накануне у Стагги Мартина было скучно. Сегодня внутри  словно  наступила
зима. Я заказал темного вейдеровского,  а  потом  спросил  у  наследника
Стагги:
   - Что стряслось? У этих  парней  такой  вид,  будто  они  только  что
узнали, что их дядюшка  Ферд  оставил  все  свое  состояние  приюту  для
бездомных кошек! - Вы не слыхали? Понятно, понятно.  С  вашим  приятелем
Пройдохой случилась беда. Мы все его любили.
   - Что с ним такое?
   - Нашли на улице. Он был еще  жив,  но  не  потому,  что  кто-то  его
пожалел. Ему здорово досталось.
   Я хватил кулаком по стойке - точнее, по доске, которая здесь заменяла
стойку.
   - Мы пытались предупредить его! А он не послушался.
   - Вы о чем?
   - Он оказал одну услугу, которая кое-кому пришлась не  по  вкусу.  Мы
пытались предупредить его, чтобы он был поосторожнее.  Хозяин  кивнул  и
подлил мне пива. Он наверняка разбирался  в  посетителях  и  знал,  кого
нужно обслужить лично. Иначе давно бы прогорел.
   Черт! Я еще не успел как следует приложиться, а  уже  вновь  начались
неприятности.
   - Вы были друзьями? - спросил хозяин, подвигая ко мне полную кружку.
   - Да нет. Скорее товарищами. Оба служили в морской пехоте. -  У  него
была армейская татуировка. Разумеется, разговор перешел на службу.
   Какое-то время спустя я встал из-за столика  мрачнее  тучи.  Пройдоху
замучили до смерти лишь потому, что  он  не  прислушался  к  внутреннему
голосу и согласился мне помочь.
   Таков людской удел - жить и  умирать  по  воле  капризных  богов.  Из
смерти Пройдохи следовало, что кто-то из богов решил не церемониться.
   Пожалуй, чем скорее я попаду в Квартал Грез, тем лучше для меня.
   - У него кто-нибудь остался? - спросил хозяин.
   - Не знаю. Мы с ним встретились только вчера. Он про  себя  особо  не
распространялся.
   - Жаль. Хороший был  парень.  Надо  бы  кому-нибудь  сообщить,  чтобы
похоронили как положено.
   Если бы меня не преследовала шайка богов, я бы,  наверно,  согласился
отыскать семью Пройдохи. Но сейчас мне было не до того. Самому  бы  ноги
унести.
   И значит, крысюки отвезут Пройдоху за город, где его  тело  сожгут  в
одном из танферских крематориев.
 
Глава 39 
 
   Стоило выйти на улицу, как мне на плечо вновь уселся Попка-Дурак.
   - Стаксель на брамсель! - пробормотал я. - Вот так всегда.
   - Аргх! За тобой следят.
   - Какой сюрприз!
   - Знакомые тебе существа приближаются. Прохожие бессовестно  пялились
на меня.
   Еще бы, не каждый день видишь человека, беседующего с попугаем.
   - А я удаляюсь. - Я прибавил шаг и, перейдя  на  рысь,  устремился  к
Кварталу Грез. Подумать только, с какими сложностями  сопряжен  путь  на
улицу Богов. Но поворачивать  обратно  не  было  ни  малейшего  желания,
пускай даже меня поджидало очередное грандиозное приключение.
   По   всей   видимости,   сейчас,   когда   Покойник   заинтересовался
происходящим, ему не  составляло  труда  определить  присутствие  богов.
Сказать по правде, он способен на многое, нужно  лишь  дать  ему  пинка,
чтобы он очухался. Но вот  как  это  осуществить  на  практике...  Готов
махнуться на свою, если можно так выразиться, ключевость.
   Любопытно:  раз  Покойник  легко  их  засекает,  значит,  они  решили
материализоваться во всем своем величии? Или мы ощущаем  их  присутствие
лишь потому, что наблюдаем за ними, и это позволяет выделить их из числа
прочих танферских божков?  Скорее  всего  причина  в  третьем  -  шайиры
сражаются с годоротами за право  существовать.  Отсюда  и  столь  четкие
ощущения.
   Попка-Дурак сорвался с  моего  плеча  и  помчался  неведомо  куда,  в
очередной раз бросив меня  на  произвол  судьбы.  Брр!  Неужели  беднягу
Гаррета и впрямь ждет будущее,  в  котором  Покойник  будет  следить  за
каждым его шагом глазами проклятого комка перьев?
   Я свернул за  угол  -  и  наткнулся  на  Родриго,  показавшегося  мне
громаднее и уродливее прежнего. Он подпирал стену, ни дать ни взять член
какой-нибудь из многочисленных городских шаек. Вряд ли он  знал,  что  я
вот-вот появлюсь; скорее его поставили здесь на всякий случай. Я  ни  на
миг не замедлил шага. Метнулся в узкий  переулок,  который  заканчивался
тупиком, подтянулся, полез по стене... Между тем Родриго сообразил, кого
только что видел, и  бросился  следом  за  мной,  оглашая  улицу  ревом.
Втиснуться в переулок, больше смахивавший на трещину  в  скале,  ему  не
удалось; на мое счастье,  он  был  слишком  туп,  чтобы  вспомнить,  что
наделен божественными способностями.
   Моя удача - дама капризная. Дом оказался высотой в два этажа. Хорошо.
Крыша была плоской, за ней открывался безбрежный простор точно таких  же
крыш. Отлично. По ним можно было бежать, как по улице, благо  расстояние
между соседними домами составляло от силы три фута. Замечательно.
   Но домовладельцы в этой части города явно не заботились  о  состоянии
своих домов. Едва ступив на крышу, я провалился одной ногой и понял, что
нужно либо сбавить скорость, либо спуститься на землю.
   Я выбрал первое, благодаря чему до меня вдруг дошло, что  я  удаляюсь
от Квартала. Грез. Пора было спускаться и  двигаться  в  противоположную
сторону.
   Спуск прошел не то  чтобы  гладко:  я  прыгнул  -  и  проломил  телом
очередную крышу. По счастью, успел ухватиться за балку.  Подождал,  пока
глаза привыкнут к полумраку, осмотрелся. Как будто никого.  Я  сполз  на
пол. Тот оказался на удивление крепким.
   Дом пустовал. Дерево во многих местах прогнило, камень еще худо-бедно
держался. Свет проникал в комнату из многочисленных отверстий в  стенах.
Осыпавшаяся  штукатурка,  скрипучие  доски  под  ногами;  лестница  вниз
выглядела столь ненадежной, что я  спустился  по  ней  на  четвереньках.
Воровать в  доме  было  нечего,  если  не  считать  кирпичной  кладки  и
некоторых досок, еще годящихся на дрова (не то чтоб я  собирался  что-то
прихватить с собой - просто бросилось в глаза).
   Везет же мне на покойников во всех смыслах этого слова. Мой партнер -
мертвец. Слуга стоит одной ногой в могиле. Город, в котором я живу, того
и гляди покончит жизнь самоубийством.
   Улица перед домом была пустынной. Зловещий знак. Обычно  такие  улицы
кишмя кишат детьми, на скамейках сплетничают их  мамаши,  жалуются  друг
другу на ревматизм старухи, а старики играют в шашки и вздыхают  о  том,
что мир катится ко всем чертям. Куда  подевался  Попка-Дурак?  Я  бы  не
отказался от данных воздушной разведки.
   Впрочем, у меня нет времени на подобную роскошь. Я кинулся  бежать  в
направлении Квартала Грез. Из-за дома по-прежнему доносился рев Родриго.
Может быть, это он распугал местных жителей.
   Нет, с богами одни неприятности.
 
Глава 40 
 
   Я почти добрался до цели. Как всегда  -  почти.  Обычная  история.  Я
почти родился королем, только в последний момент выбрал не ту матушку.
   Я свернул на Гнорлибон-стрит в нескольких кварталах от  улицы  Богов.
Этой улочкой пользуются редко, потому что она никуда не  ведет.  Зато  с
нее открывается шикарный вид. Как будто ничего подозрительного,  никаких
причудливых теней на стенах, никаких уродов поперек себя  шире,  никаких
смертельно привлекательных девиц, охотниц с собаками и  прочей  нечисти.
Все чисто. Я перешел с рыси на быстрый шаг и попытался на ходу перевести
дух.
   Говорят,  темнее  всего  перед  рассветом.  Тому,  кто  так  говорит,
побывать бы в моей шкуре. У меня так: настроение  радужнее  всего  перед
тем, как на мою голову обрушится молот тьмы.
   Не знаю, чем меня огрели. Я шел себе по улице, отдуваясь и ухмыляясь,
а в следующий миг обнаружил, что ползу сквозь непроглядный  мрак.  Время
шло, по крайней мере в моей голове, но во мраке оно словно застыло. Быть
может, я очутился в чистилище или попал в нирвану, кому что нравится?
   Возник свет. Я прополз к нему. Из света появилось лицо.
   - Кэт?
   Чьи-то пальцы погладили мою щеку. Затем ущипнули. От  боли  в  голове
прояснилось, зрение стало острее. Это была не Кэт,  а  ее  мать.  Имара.
Годороты добрались-таки до меня! Впрочем, оглядевшись, я  никого  больше
не увидел. Мы с Имарой находились в месте, которое напоминало  громадное
яйцо. В яйце помещался невысокий диванчик, убранный  пурпурным  шелковым
покрывалом. Свет сочился неизвестно откуда.
   - Что за...
   - Подожди. - Имара  приложила  палец  к  моему  лбу,  как  выражаются
некоторые,  к  третьему  глазу.  Потом  провела  рукой  по   переносице,
коснулась носа и губ. Ногти у нее были острыми как бритва.  Я  поежился;
однако надо признать - ее прикосновение, как ни странно, возбуждало. - У
тебя неплохая репутация. - Пальцы Имары  продолжали  блуждать  по  моему
телу. - Она соответствует действительности?
   - Не знаю. - Я не мог пошевелиться, зато мой голос подскочил на целую
октаву. - Ай!
   - Надеюсь, что так. Мне редко представляется подобная возможность.
   -  То  есть?  -  Я  сопротивлялся,  причем  на  полном  серьезе.  Эта
божественная матрона намеревалась поразвлечься,  не  понимая  того,  что
делает меня заклятым врагом своего супруга. И не  важно,  что  у  них  в
пантеоне царит свобода нравов. Боги - существа ревнивые и  имеют  дурную
привычку превращать возлюбленных своих жен в лягушек и пауков. Но  Имару
мое сопротивление только раззадоривало. Ей было плевать, что станется  с
Гарретом  потом;  она  стремилась  к  одному  и  добивалась   своего   с
настойчивостью,  которую  обычно  приписывают  не  слишком   соблюдающим
правила общежития смертным мужского пола. Я принялся отбиваться, но было
уже поздно неизбежное свершилось. Оставалось лишь надеяться,  что  Имара
не обернется каким-нибудь чудовищем с двумя сотнями щупалец  и  дыханием
дохлой зубатки.
   Я - агностик, которого заставили верить.  Мне  следовало  позвать  на
помощь.
   Если они все такие, тогда понятно, почему их преследуют неприятности.
   Отдышавшись, я спросил:
   - У тебя что, привычка хватать прохожих на улице?
   - Только когда мне удается улизнуть надолго. В конце концов должна же
я как-то поощрять себя за то, что терплю этого ублюдка Имара!
   Покойник и словом не  обмолвился  насчет  того,  законнорожденный  ли
Имар.  Мне  стало  ясно,  чему  обязан  верховный  бог  годоротов  своим
обаянием.
   - Погоди! Я всего лишь смертный. - Если не считать  ее  неутомимости,
Имара и сама выглядела сейчас обыкновенной женщиной.
   - Ладно. Все равно нам нужно поговорить.
   - Правильно.
   - Ты нашел ключ?
   - Э... - Надо было выкручиваться. Положение не из приятных. Нет.
   - Хорошо. А искал?
   Хорошо? Я заскрежетал зубами. Ну и делишки.
   - Вообще-то нет. Некогда было.
   - Хорошо, - повторила она. - И не ищи.
   - Не искать?
   - Ну да. Спрячься. Скройся. Пересиди.
   - Ты хочешь, чтобы вас вытурили из Квартала Грез?
   - Я хочу, чтобы вытурили  Имара  с  его  тупоголовыми  приспешниками.
Целую тысячу лет мне хотелось избавиться от этого придурка. Я  обо  всем
договорилась и не намерена упускать свой шанс.
   Она принялась перечислять недостатки и грехи Имара, что напомнило мне
об одной из причин, по которым  я  стараюсь  избегать  замужних  женщин.
Между прочим, все  ее  жалобы  я  слышал  сотни  раз  из  уст  смертных.
По-видимому, быть богом - занятие смертельно скучное. Поживи так  тысячу
лет... Неудивительно, что они такие дерганые.
   Жалобы на супруга вызывают зевоту. А если у  тебя  нет  ни  малейшего
желания их выслушивать, они становятся сущим  наказанием.  Я  постарался
отвлечься и вернулся  к  реальности,  когда  Имара  решила,  что  я  уже
достаточно отдохнул.
   - Ой! Значит, ты собираешься перебежать от годоротов к шайирам?
   Интересно, как это у нее получится? Любой теолог скажет, что божества
способны и не на такое; но я  никогда  не  понимал,  каким  образом  они
устраивают свои дела.
   - К шайирам? Не смеши меня! Ланг ничем не лучше Имара. На кой ляд  он
мне сдался? А его домашние еще хлеще годоротов. Пускай проваливаются все
вместе в пучину времени. - Тон у Имары был совершенно  равнодушный.  Она
явно думала о чем-то другом.
   Может, зря она занялась храмовой проституцией?
   - То есть ты договорилась не с шайирами?
   - Конечно, нет. Заткнись. - Она вновь прижала пальцы к моему  лбу.  Я
заткнулся. Сладостное мучение продолжалось добрую тысячу лет...
   Меня вновь окутал непроглядный мрак. Последнее, что я  помню,  -Имара
нашептывала мне, что я до конца жизни не пожалею, если Имар с Лангом  не
получат ключа.
   Ну почему все это происходит именно со мной?
 
Глава 41 
 
   Болела каждая мышца, каждая косточка. Я чувствовал себя  так,  словно
выполнил тысячу приседаний и  пробежал  десять  миль,  а  чтобы  остыть,
напоследок пару сотен раз отжался от пола.  Кругом,  куда  ни  посмотри,
синяки и царапины. Пожалуй, пора завести себе новое хобби. Прежнее стало
чересчур опасным.
   Тут передо мной вновь возникло чье-то лицо. На сей раз  омерзительнее
первородного греха. Это была морда крысюка, которого, по-моему,  выгонит
вон даже крысючья самка. Я схватил его за горло и не отпускал,  пока  не
поднялся.
   Выяснилось, что меня бросили в каком-то переулке и что крысюк шарил в
моих карманах. Я возвратил себе свое добро. Крысюк было заскулил.  Я  не
собирался  миндальничать:  настроение  было  настолько   паршивым,   что
хотелось кого-нибудь прикончить.
   Вернулась головная боль.
   Разумеется, со смертью этого крысюка на свете стало бы легче  дышать,
я всего лишь отвесил ему зуботычину. Тут мне  пришла  любопытная  мысль.
Терять было нечего, и я решил попробовать.  Богам  все  равно  известно,
куда я направляюсь.
   Я вытянул вдоль веревку Магодор, отрезал от нее кусок  и  привязал  к
хвосту крысюка. Он был столь  озабочен  своими  бедами,  что  ничего  не
заметил.
   Пора было двигаться. И пошустрее.
   Может, удастся навести годоротов на ложный след.
   Я вышел на Флитвуд-плейс, одну из тех коротких, не слишком оживленных
улиц, которые ведут к Кварталу Грез. Она бежала  мимо  комплекса  зданий
арсенала. Несмотря на  то,  что  война  почти  закончилась,  там  кипела
работа. Понятия не имею, как люди выдерживают этот грохот.
   Я передвигался от укрытия к укрытию, будучи уверен в том,  что  через
сотню-другую ярдов окажусь в Квартале Грез. У меня над головой пролетели
две совы, они  преследовали  некое  расплывчатое  пятно.  Я  усмехнулся.
Молодец, Йоркен, старается.
   По кирпичной стене поползли тени. Над моей головой послышался шелест.
Ветерок подхватил и закружил в воздухе сотни черных листьев.  Я  был  не
прочь услышать рев драконов и увидеть колонны  громовых  ящеров,  но  до
этого не дошло.
   Каждый новый шаг приближал меня  к  Кварталу  Грез.  Издалека  пришло
грозное до жути напоминание: "От Нога не скрыться".  Да,  запас  слов  у
моего старого приятеля не слишком велик.
   На бегу я прикинул, не повторить ли тот фокус, который  я  выкинул  с
крысюком. Может, получится. Интересно, куда подевался Йоркен?
   В  той  стороне,  откуда  я   появился,   вдруг   заклубился   густой
темно-коричневый дым. Сверкнула молния. В воздух по широкой дуге  взмыла
сова. Прогремел гром. Все это видел  не  только  я.  Прохожие  на  улице
остановились и разинули рты.
   Годороты сцепились  с  шайирами.  Я  не  стал  дожидаться,  пока  они
перейдут к рукоприкладству. Мне и  без  того  хватало  хлопот.  За  моей
спиной завыл волк (или пес) размерами с корову.  Его  вой  мог  означать
только одно: "Хозяин, я взял  след".  Опустив  голову,  я  устремился  к
заветной цели.
   Передо мной, на рубеже, за которым ожидало спасение, возникло  нечто,
сгустилась неведомо откуда взявшаяся тень. Вой за спиной повторился,  на
сей раз гораздо ближе. Я не стал ни сворачивать, ни  останавливаться,  а
очертя голову бросился вперед.
 
Глава 42 
 
   Возникло лицо.
   - Достали уже,  -  пробормотал  я.  Попытался  пошевелиться.  Темнота
держала крепко, не отпускала. Я мог только хлопать глазами и видеть. Все
остальные  органы  чувств   бездействовали.   Лицо   отодвинулось.   Оно
напоминало  металлическую  маску  со  стилизованными   чертами.   Сквозь
отверстия для рта, носа и глаз проглядывал мрак.  Маска  уменьшилась  до
размеров искорки.
   В течение нескольких минут - или целой вечности - появились десятки и
сотни других искорок. Некоторые начали  двигаться,  закладывать  виражи,
приближаться ко мне, образовывая некий  узор.  Проступали  лица  и  даже
фигуры, смахивавшие на самых известных танферских  богов.  Все  были  из
разных пантеонов. 0-хо-хо.
   Я вырос в приходе святого Шаромыги, поэтому узнал  старца  с  первого
взгляда.
   - Вы с нами, мистер Гаррет?
   - Внутренний голос подсказывает, что с вами лучше не ссориться.
   Святой  Шаромыга  был  покровителем  ищущих  мудрости.  Вдобавок   он
приглядывал за слабоумными, пьяницами и маленькими детьми - в общем,  за
теми, кто способен увидеть, что небесная бюрократия ничем не  отличается
от земной.
   Шаромыгу причислили к святым не за божественное чувство юмора и не за
терпимость к иным вероучениям, однако сейчас он  был  слишком  озабочен,
чтобы впасть в свою знаменитую ярость.
   - Если вы воздержитесь от подобных замечаний, мы сможем быстро решить
несколько вопросов. - Кто это "мы"? - Я был в столь мрачном  настроении,
что плевать хотел на всех богов, вместе взятых, не говоря уж  о  святых,
пускай даже передо мной тот, в кого я не верил лет этак с одиннадцати.
   -  Мы  -  Комитет,  который  также  называют   Комиссией,   постоянно
действующий орган по разрешению споров  и  конфликтов  между  божествами
различных религий.  Состав  Комитета  непрерывно  изменяется,  поскольку
участие в его работе - обязанность каждого божества. Задача  Комитета  -
обеспечить порядок в танферском Квартале Грез. Именно мы принимаем новых
богов и выселяем старых. - Мне с детства не было никакого дела до богов.
Почему бы им не ответить любезностью на любезность? - Должно  быть,  это
типы из Комитета  превратили  меня  в  ключ  (возможно,  в  отместку  за
неуважение).
   - Лучшего кандидата не нашлось. Впрочем, мы не предвидели,  что  ваша
жизнь окажется под угрозой. Примите  наши  извинения.  Мы  рассчитывали,
что, выполнив просьбы заинтересованных сторон, вы разбогатеете.
   - Большое спасибо. Звучит просто замечательно.  Я  так  понимаю,  что
отныне и до конца своих дней буду купаться в роскоши? И когда мне начнут
давать взятки? Я бы не отказался от золотых слитков. Кстати, а кто  меня
защитит?
   - Защитит? - Похоже, это слово было для святого настолько в  новинку,
что он затруднился его произнести. А ведь люди верят, что  он  оберегает
тех, кто сам не способен о себе позаботиться. Скажите на милость, ну как
тут не стать циником?
   Чтобы угадать ответ святого, достаточно было поглядеть на  его  лицо,
но я решил не отступать.
   - Вот именно. Кто защитит  Гаррета  от  ваших  безумных  годоротов  и
шайиров, до которых понемногу начинает доходить, что ключ -  это  я?  Вы
устроили так, что победитель получает все, в том числе и меня.  Но  ведь
проигравшие заартачатся, верно? Примутся  искать,  кого  бы  обвинить  в
своем поражении. Начнут прикидывать, кому  бы  переломать  кости,  чтобы
поквитаться с мирозданием. Как по-вашему, кого они выберут?
   Пока я распинался, добрый святой зажмурился, то ли показывая, как ему
надоели мои тирады, то ли совещаясь со своими дружками. -  Вас  защитят,
мистер Гаррет, - сообщил он, открыв глаза.  -  Мы  сочли,  что  вам  уже
причинили достаточно неудобств. От враждующих сторон  ожидали,  что  они
будут добиваться вашей помощи, но  ни  в  коей  мере  не  станут  к  ней
принуждать. По-видимому,  нам  придется  внести  некоторые  изменения  в
правила состязания.
   Божественные  фигуры  колыхались  в  ритме,  ведомом  только  им.   Я
чувствовал, как некоторые пытаются забраться ко мне в  голову,  шарят  в
моем сознании, скорее по привычке, чем по необходимости. Им было скучно,
они  явно  ждали,  чтобы  существа  оттуда,  где  небесное   великолепие
превращается в  небесный  же  хлам,  разобрались  сами  и  не  впутывали
вышестоящих в свои грязные делишки.
   - Зачем меня сюда притащили?
   - Неподалеку от того места, где  вы  находились,  развернулась  битва
шайиров с годоротами. События разворачивались  таким  образом,  что  вам
могла грозить опасность. Между тем вы ни в коем случае  не  должны  пока
погибать.
   Если бы я был материален, то принюхался бы и ущипнул бы  себя,  чтобы
убедиться, что не сплю.
   - Какая забота! Не возражаете, если я поболтаюсь тут пару тысяч  лет?
До тех пор, пока не сгинет последний из членов вашего Комитета.
   - Я бы мог дать вам тот ответ, на который вы  напрашиваетесь,  однако
это означало бы бессмысленное сотрясение воздуха. - Надо же, а у святого
есть чувство юмора. - Если мы сделаем исключение для вас, все  остальные
смертные   завалят   нас   прошениями,   ссылаясь   на    исключительные
обстоятельства.
   Трам-там-там. Великие небеса, не допустите,  чтобы  мне  когда-нибудь
досталась такая работенка.
   - Вас превратили в ключ потому, что  нам  показалось:  вы,  смертный,
сможете установить, чем боги одного пантеона превосходят богов  другого,
и тем самым определить, кто из них достоин остаться в Квартале Грез.
   Ребята, вы жестоко ошиблись. Вам был нужен вовсе не я.
   - Честно говоря, и те и другие не слишком мне понравились.
   Может, подержите меня тут, пока не истечет отпущенное время и они  не
сгинут все вместе?
   - Это невозможно,  мистер  Гаррет.  Сохраняйте  мужество  и  шевелите
мозгами. Какой из пантеонов должен остаться на улице Богов. Я ведь  тебе
уже сказал, старый прощелыга. Святой несколько отдалился.
   - И помните, немногие  смертные  удостаивались  чести  судить  богов.
Вокруг  меня  сновали  прочие  члены  Комитета.  Кое-кто   из   наиболее
любопытных то и дело подлетал поближе. Откуда-то взялось убеждение,  что
боги преуспевающих пантеонов слегка оторвались от действительности.  Они
напоминали мне тех владельцев фабрик, которые никогда не  появляются  на
своих предприятиях из опасения, что замарают себя  общением  с  рабочими
(труд коих, кстати, и  позволяет  им  вести  такой  образ  жизни).  Было
предельно ясно - большинство божеств не имеет  ни  малейшего  понятия  о
том, что  они  несут  ответственность  за  своих  приверженцев.  Будь  у
обыкновенных смертных подростков неограниченное время и средства, из них
выросли бы вот такие боги. Небожители разглядывали меня  так,  словно  я
был букашкой под увеличительным стеклом.
   - Всего хорошего, мистер Гаррет. - Голос святого стих в отдалении.
   Искорки исчезли, я очутился в непроглядной тьме, густой, как  патока.
Нет, мне определенно  пора  сматывать  удочки,  и  пускай  эти  чокнутые
разбираются без меня.
   Было бы здорово найти кувшин с джинном. Я бы поручил ему все уладить,
а сам отошел бы от дел и расслабился... Тут на меня накатил мрак, проник
в тайники моей души, и внезапно я почувствовал себя лучше. Головная боль
исчезла, косточки перестали ныть, синяки и царапины пропали, будто их  и
не было. Настроение решительным образом переменилось. Я пожалел  о  том,
что не лыс - глядишь, отросли бы новые волосы. Я словно  помолодел,  мне
захотелось совершить что-нибудь этакое - свалять  дурака,  ибо  я  вновь
обрел свойственное юности нетерпение.
   Меня вновь поглотила тьма. На какой-то миг я утратил все ощущения  до
единого.
 
Глава 43 
 
   Я очнулся в переулке. Привычное дело. У меня  перед  глазами  маячила
чья-то физиономия. Чудеса. Почему эти рожи постоянно меняются?  Я  вновь
попытался схватить своего визави за горло, но быстро убедился,  что  это
не крысюк. Он поднял несчастного  Гаррета  одной  рукой  и  как  следует
встряхнул.
   - Мама, это ты? - Моя матушка имела привычку  трясти  меня,  когда  я
выкидывал что-нибудь из ряда вон. Разумеется, то было в далеком детстве.
   - Чего?
   Великое  небо,  опять  промахнулся.  Меня  отодвинули  на  расстояние
вытянутой руки, оглядели с головы до ног, повертели в воздухе. Я тоже не
упустил случая изучить своего нового знакомца.
   Длинные, вьющиеся, светлые волосы. Голубые глаза, способные свести  с
ума любую девчонку. Точнее, один  глаз.  Второй  закрыт  черной  кожаной
повязкой. Рост около девяти футов. Мышцы так  и  выпирают  из-под  кожи.
Образчик физического совершенства. По всей видимости, занимается  только
тем, что качает мускулы да смотрится в зеркало.
   Таких, как он, я в Танфере еще не встречал.  Должно  быть,  очередной
жалкий божок. Но не годорот и не шайир.
   - Что дальше? - пробормотал я. - Кто ты такой, дубина стоеросовая?
   Я по-прежнему чувствовал себя молодым и сильным.
   Меня снова встряхнули.
   Черт побери, я силен, как стая диких кошек!
   - Помалкивай, пока тебя не спросят.
   - Договорились. - Кажется, кто-то обещал, что  меня  будут  защищать?
Шмяк. Шмяк.
   - Родриго! Трог! - Мне нужен был кто-нибудь поздоровее, чтобы отвлечь
этого парня.
   На  мой  призыв  откликнулся  Попка-Дурак.  Он  ворвался  в  полумрак
переулка с широкой, залитой светом улицы.
   - Как тебе это зрелище? - Я вновь удостоился встряхивания.
   - Умственно отсталый тип, - определил попугаи.
   - Ты его видишь?
   Верзила замахнулся на птичку. Попугай метнулся  в  сторону.  Он  явно
видел моего противника.
   - Помолчи, Гаррет.
   - Легко тебе говорить.
   Красавчик, похоже,  растерялся.  Видимо,  не  привык,  чтобы  его  не
слушались. Вновь замахнулся на Попку-Дурака. Может, у него предубеждение
против говорящих птиц? Попугай без труда увернулся. - Ты пробовал с  ним
поговорить?
   - Да. Он велел мне заткнуться, а потом принялся меня трясти.
   Ты не знаешь, кто он такой? - Верзила поднес меня к глазам.  -Кстати,
у богов  есть  свои  зубные  врачи?  Ему  давным-давно  пора  показаться
дантисту. От него воняет, как от поля битвы...
   Великое небо!
   Покойник тоже догадался.
   - Бог войны.
   - Ты меня не боишься? - поинтересовался мой новый знакомец, опускаясь
на корточки.
   - Я целых пять лет гулял на твоем празднике.  Так  что  ты  меня  уже
ничем не испугаешь. - Надеюсь, он не  страдает  склонностью  выискивать,
где правда, а где вымысел. - Как тебя зовут? И что тебе нужно?
   - Я зовусь Шинриз Разрушитель. -  Маэстро,  барабаны,  пожалуйста!  И
фанфары.
   - А! Я знаком с твоей сестричкой Мэгги.  Он  нахмурился.  Похоже,  не
понял. Наверно, разрушители держат каждый свою лавочку.
   И с чего я взял, что боги умнее людей?
   - Гаррет, - окликнул попугай, усаживаясь на  мое  плечо.  -  Я  этого
имени раньше не слышал. А ты?
   - Вроде бы слыхал. На службе. Шинриз Разрушитель взмахнул кулаком. От
удара  из  ближайшей  стены  вывалилось  несколько  кирпичей.  Открылась
комната, в которой занималась любовью какая-то парочка. Они на мгновение
отвлеклись от своего занятия и разинули рты. Женщина завизжала.  Значит,
Шинриза видел не только я.
   Бог топнул ногой. Из стены вновь посыпались кирпичи.
   - Пожалуй, пора сматываться, пока он все тут не развалил, заметил я.
   Припадок ярости, обуявшей  Шинриза,  неожиданно  миновал.  Бог  снова
схватил меня.
   - Ты нашел ключ?
   - Нет.
   - И не ищи.
   Издалека донеслось затухающее: "От Нога не  скрыться".  -  Почему?  И
какое тебе дело? Ты же не годорот и не шайир. - Я хочу, чтобы  досталось
и тем и другим. Ты не станешь... -  Конечно,  старина,  конечно.  Только
разберитесь сначала между собой.
   Шинриз нахмурился, наклонил голову. Должно быть, задумался.
   - Приближаются другие, - сообщил попугай и взмыл в воздух.
   - Знаю.
   Бог войны ухмыльнулся. Да, зубки у него были еще те.
   - Я буду тебя защищать,  -  заявил  он,  крайне  довольный  собой.  -
Разумеется. Кстати, сюда направляется Ног  Неотвратимый,  который  хочет
меня похитить. Разберись с ним, а я пока спрячусь.  Я  пробрался  сквозь
полуразрушенную стену в ту  комнату,  в  которой  любезничала  спугнутая
Шинризом парочка.  У  великана  был  такой  вид,  словно  он  заподозрил
неладное.  Из-за  его  спины  раздалось  торжествующее:  "От   Нога   не
скрыться". Ног взял след. Что там  говорил  Шаромыга?  Комитет  поставит
игрокам на вид за чрезмерное старание? Должно быть, еще  не  все  узнали
про выговор. К тому же Шинриз наверняка и слыхом не слыхивал ни о  каком
Комитете. Ведь он добивается того, что полностью противоречит  интересам
Шаромыги.
   Почему я не уточнил, что ему конкретно нужно?
   Ах да. Из-за Нога.
   Ног между тем прибыл.
   Пролетели кирпичи. Загремел гром.  Засверкали  молнии.  Я  зажал  уши
ладонями  и  бросился  бежать.  Шинриз  Разрушитель,  похоже,  стремился
оправдать свое прозвище, уничтожая с помощью Нога близлежащие здания.
   Послышались крики.
   Эти жалкие свинцовые божки слишком много о себе  возомнили.  Пожалуй,
чем ближе срок, тем больше они надоедают людям. Может... Но ведь  раньше
боги обитали на своей улице, никого не трогая. - От Нога не скрыться.  -
Мне показалось, Ног был немало изумлен тем, что  кто-то  посмел  бросить
ему вызов. Хотел бы я знать, где  нахожусь,  чтобы  прикинуть,  где  мне
следует быть. Надежнее всего, по-моему, пристроиться у  главного  алтаря
Четтери.
   Ступив одной ногой из переулка на широкую улицу, я  заметил  размытое
пятно. Йоркен сегодня не знал  ни  минуты  отдыха.  Он  промчался  мимо,
торопясь на божественное состязание.
   События принимали нужный мне оборот. Шайиры и годороты  подтягивались
к месту схватки. А я спокойно уходил все дальше крадучись, как нас учили
на службе, когда мы сражались с венагетами.
   Грохот усиливался. Падали дымовые трубы. Летали  по  воздуху  обломки
крыш. Показались стражники. Зеваки мгновенно утратили всякий  интерес  к
происходящему и разбежались кто куда. Я последовал их примеру.
 
Глава 44 
 
   На  мое  плечо  опустился  Попка-Дурак.  Вцепился  когтями,  приобрел
отрешенный вид, на вопросы  отвечать  не  пожелал.  По  всей  видимости,
Покойник был занят и не  имел  возможности  отвлечься.  Впрочем,  я  был
благодарен за то, что птичка помалкивала.
   Небо затянули диковинные тучи,  в  которых  сверкали  молнии.  Ветром
словно овладела безудержная ярость. Прохожие дрожали, ругались, но  вели
себя  не  столько  испуганно,  сколько  растерянно.  Происходило   нечто
странное.
   События явно вышли из-под контроля. Должно быть, Комитет  задремал  в
полном составе. Происходящее не могло  пойти  на  пользу  ни  одному  из
многочисленных танферских культов. Жаль,  что  я  не  могу  вмешаться  и
остановить... Да, я знаю как,  но  у  меня  нет  ни  малейших  оснований
отдавать кому-либо преимущество. Сориентировавшись, я тут же пожалел  об
этом. Комитет нисколько мне не помог. Я находился очень и  очень  далеко
от Квартала Грез. Правда, можно было укрыться в городе гоблинов. Ни один
уважающий себя человеческий бог туда не полезет.
   Ни один человек в здравом уме в город гоблинов на ночь глядя тоже  не
попрется.
   Я устал и  проголодался;  вдобавок  мне  изрядно  надоело,  что  мной
помыкают все кому не лень. Единственным моим оружием  было  время.  Если
получится, я хотел бы сплавить  в  небытие  как  можно  больше  божеств.
Темнело быстро. Но звезд на небе не было. Вдалеке на фоне клубящихся туч
продолжали сверкать молнии. Занялись пожары, повалил дым, загудел набат.
На мое лицо упали первые  капли  дождя,  одна  из  которых  была  весьма
увесистой и обожгла мне щеку. Становилось все холоднее.
   Я двинулся на  юг,  стараясь  нигде  не  задерживаться.  Ну  и  денек
выдался, сплошные физические упражнения. Вскоре я добрался  до  знакомых
мест. Было темно и неестественно тихо. По городу волной распространялась
необычность.  Я  нырнул  в  дверь  заведения,  в  котором   вполне   мог
рассчитывать на пинту приличного пива и на порцию сосисок, не  опасаясь,
что меня накормят собачатиной или чем похуже.
   - Эй, Жук!
   Хозяин оторвался от стакана, который тщательно протирал.
   - А, Гаррет! Сукин ты сын, где тебя черти носили?  Ты  не  заглядывал
добрых три месяца.
   - Работа, сам понимаешь. Совсем не было времени.
   - Я кое-что слышал. Правда, не поверил ни единому слову.
   - Правда гораздо хуже того, что ты слышал.
   Я взял кружку, сделал большой глоток и принялся рассказывать.
   - Слушай, надеюсь, ты прихватил с собой вилы.
   - Чего?
   Он притворился, будто разглядывает подошвы башмаков. -  Если  у  тебя
нет вил, придется тебе выгребать все это дерьмо голыми руками. Он мне не
поверил!
   - Знаешь, Жук, у меня у самого с трудом в голове укладывается. Может,
познакомить тебя с одной из совушек?
   - Жена не поймет.
   - А куда все подевались? Последний раз тут было так тихо на  поминках
Томми Мака.
   - Погода.
   - И все? - Жука определенно что-то беспокоило.
   Он подался ко мне:
   - В основном. Понимаешь, "Зов" не считает меня благонадежным.
   Кто-то накапал, что я пою нелюдей.
   По-настоящему пили только гномы и крысюки. Причем гномы  предпочитали
накачиваться по домам.
   Крысюков я недолюбливаю, поэтому следующая фраза далась мне с трудом:
   - Их деньги по цвету не отличаются от прочих.
   - Скажу тебе честно, приятель, творится неизвестно что.
   Я погладил ожог на щеке:
   - Ты и не подозреваешь, насколько прав. Чем будешь кормить?
   Он поставил передо мной еще одну кружку темного. Я швырнул на  стойку
монету. Как говорится, квиты.
   - Фирменным блюдом. Сосиски  с  кислой  капустой.  Или  с  бобами.  А
хочешь, подам пирог с почками. Его никто не пробовал, разве что  Торчок.
-  Он  ткнул  пальцем  в  сторону  наименее  респектабельного  из  своих
клиентов. - А где Хвастун? - Обычно они с Торчком надирались вместе.
   Жук пожал плечами. Когда он так делал,  становилось  понятно,  откуда
взялось его прозвище. В прошлом, когда он был мясистее, оно подходило  к
нему куда больше.
   - Я слыхал, они разругались. Из-за бабы.
   - Елки-моталки, да им обоим лет по двести.
   - Не валяй дурака, Гаррет. Они оба немногим старше твоего.
   Я опорожнил кружку и попросил налить по новой.
   - Давай свои сосиски. И не напоминай мне так часто, что я  веду  себя
как пьяный крысюк.
   Он ухмыльнулся и принялся  помешивать  варево  в  котле.  По  доброте
душевной Жук положил мне  две  сосиски  вместо  одной.  Судя  по  цвету,
варились они слишком долго.
   - Не ворчи, Гаррет.  Мой  тебе  совет:  не  налегай  на  пиво.  А  то
свалишься где-нибудь под забором.
   - Растолкуй лучше, что у тебя с "Зовом".  Они  предлагали  тебе  свою
помощь? - Это означало вымогательство под благовидным предлогом.
   - Можно сказать и так. - Он положил на тарелку поверх кислой  капусты
две картофелины.
   - Я могу посодействовать. Поговорю кое с кем, и они от тебя отстанут.
   Шустера хлебом не корми - подкинь  ему  такой  случай.  Вдобавок  мне
далеко не по душе деятельность "Зова".
   - Поговори. - Жук пододвинул  тарелку  ко  мне,  затем  уставился  на
что-то за моей спиной и внезапно побледнел.
 
Глава 45 
 
   Я обернулся.
   В дверной проем проник черный бумажный листок. Он  трепыхался  словно
на ветру. За ним виднелась огромная псина с разинутой пастью, из которой
свешивался длинный язык. Глаза псины  сверкали  алым.  Показался  второй
пес, затем появилась Мона во всей своей красе и в полном вооружении.
   - Что ты натворил, Гаррет? - прохрипел Жук.
   Неужели он их видит?
   - Кто, я?
   - Они же пришли не за мной.
   - Ты прав, приятель.
   Дверной проем стал золотистым.  Замелькали  тени.  Пожаловал  старина
Торбит. Похоже, вот-вот явятся и остальные.
   Значит, шайиры одолели годоротов?  Я  принялся  поглощать  сосиски  с
кислой капустой. Шайиры испепеляли меня взглядами.
   - Кто они такие? - справился Жук, наполняя мою кружку.
   - Тебе не стоит этого знать. - Он был религиозен и привык  относиться
к богам с почтением.
   Из двери потянуло холодом. Мелькнуло размытое пятно.
   Черная Мона пошатнулась. Псы  затявкали.  Кильрак  зашелестел  своими
оборками. Передо мной материализовался Йоркен. Он был не  в  настроении.
Естественно, ему пришлось побегать. Йоркен схватил  меня  за  рубашку  и
отшвырнул в сторону.
   Одна из стен заведения рухнула. В кабак ворвались Дайгед,  Родриго  и
Ринго. Пожалуй, теперь Жуку придется мне поверить. Следом за доблестными
аверами вошел Имар, с  чела  которого  срывались  крохотные  молнии.  Он
смерил меня отнюдь не ласковым взглядом и повернулся к шайирам.
   - Рвем когти, Жук. - Когда Йоркен отвернулся, я  обнаружил,  что  мой
совет запоздал. Жука нигде не было видно.
   Йоркен выволок меня наружу сквозь дыру,  проделанную  аверами.  Жаль,
что их не было с нами в Кантарде. Мы бы закончили войну в два-три дня.
   Мы неслись с такой скоростью,  что  я  едва  переводил  дух.  С  неба
по-прежнему сыпался то ли дождь,  то  ли  снег.  Из  темноты  проступили
очертания экипажа. На козлах восседал Хаос. Йоркен швырнул меня  внутрь,
не потрудившись открыть дверь.  Я  заработал  несколько  свежих  ссадин.
Магодор похлопала Гаррета  по  щеке  и  спешилась.  Ее  дружелюбие  было
напускным. Она предстала передо мной в своем истинном облике.  Настоящая
Разрушительница, готовая ринуться в бой. Йоркен присоединился к ней.
   Я остался один. Точнее, наедине со Звездочкой.  У  которой  было  при
себе все, чтобы оживить статую.
   Экипаж тронулся. Звездочка поднялась с места.
   Она знала свое дело.
   В этом безумии все же были свои приятные моменты.  К  сожалению,  то,
что происходило в промежутках  между  ними,  к  приятному  отнести  было
нельзя.
   Когда  я  запросил  пощады,  Звездочка  немного   успокоилась.   Села
напротив, даже не подумав привести в порядок одежду, что, впрочем,  было
ей к лицу. И захихикала, словно последняя дурочка  без  единой  мысли  в
голове. В общем, мечта каждого мужчины.
   Я завязывал шнурки, когда лошади вдруг заржали и раздался треск.
   - Черт! - воскликнул я. - Ну все, с меня хватит.
   Я выскочил наружу, плюхнулся в снег,  покрывавший  мостовую.  У  меня
мелькнула шальная мысль: что стало с Попкой-Дураком?
   Хаос выбрался из  пролома  в  стене.  Он  разозлился,  тьма  под  его
капюшоном была гуще обычного. Возможно, чем  сильнее  он  сердится,  тем
бездоннее становится мрак.
   Экипаж осел на правый бок, лишившись одного из задних  колес.  Дверца
распахнулась, и я увидел Звездочку, восседавшую внутри,  точно  птица  в
клетке, и вполне довольную собой.
   Пора сматываться.
   Хаос двинулся наперерез. Что-то со свистом вылетело из  ночной  тьмы.
Демонического кучера вновь отшвырнуло  к  стене.  Да,  каменщикам  будет
работы на много месяцев вперед.
   Хаос сполз по стене и замер в неподвижности. Так-так,  даже  у  богов
есть свой предел.
   Я  услышал  шорох.  С  неба  спустились  две  совы,  которые  тут  же
превратились в очаровательных девушек.
   - Сработало! - прощебетала то ли Димна, то ли Лила и  направилась  ко
мне с таким видом, будто на уме у  нее  было  сами  знаете  что.  Вторая
забралась  в  экипаж  и  запечатлела  на  губках  Звездочки  отнюдь   не
сестринский поцелуй. Звездочка прижалась к ней всем телом.
   В ночи заискрился золотистый свет,  замелькали  тени.  Появился  фавн
Торбит.
   - Перестаньте! - прикрикнул он на не в  меру  разошедшихся  девиц.  -
Трог, бери его и уматывай отсюда. - Потом повернулся к Звездочке. У меня
сложилось  впечатление,  что  они  очень  скоро  забудут  о  деле.   Все
правильно: любовь, а не война.
   Из мрака проступили расплывчатые очертания мужской фигуры.
   Парень  с  дубинкой,  которой,  похоже,  и  сломал  колесо   экипажа,
подхватил меня, словно маленькая девочка - куклу. Я сразу догадался, что
сопротивляться бесполезно. Мне в ноздри ударил запах пота.
   Что называется, из огня да в полымя. Ни минуты покоя. А тут еще  этот
снег лезет за шиворот.
 
Глава 46 
 
   Беситься толку не было. Дураку ясно, что с богами мне не  справиться.
Мое единственное оружие - то, что у меня между ушами, а смертоносным его
никак не назовешь.
   Терпеть не могу нытиков и тому подобных личностей,  однако...  Тяжело
шевелить мозгами, когда тебя волокут неведомо куда, в лицо бьет град,  а
за шиворот сыплются снежинки.
   Очевидно, причуды  погоды  каким-то  образом  связаны  с  выкрутасами
богов. Может, они просто-напросто лишили людей тепла на веки веков. Если
бы научиться, как это делается, я бы изрядно разбогател.
   Но разве может смертный договориться с богом?
   Трог остановился и начал разворачиваться. В  следующий  миг  я  понял
почему. В воздухе кружил старина Йоркен. Мне стало жаль беднягу. На  его
месте я бы потребовал прибавки. Бам! Дубинка проделала дыру в  мостовой.
Йоркен успел увернуться в самый последний момент.
   Мне  в  голову  пришла  мысль.  Надо  ее  осуществить,  пока  она  не
улетучилась. Все равно годороты знают, где я нахожусь.
   Я развязал веревку  Магодор.  Мне  пришлось  изловчиться:  ведь  Трог
по-прежнему держал меня в руке.  Я  вытянул  веревку  в  длину,  завязал
булинь, приготовил петлю и аккуратно подвел ее к своим ногам. Между  тем
Трог продолжал размахивать дубинкой, веселя зевак,  прилипших  носами  к
окнам. Надеюсь, Гаррета никто из них не узнал.
   Трог снова промахнулся и разнес в  щепки  желоб  для  воды  заодно  с
чьим-то крыльцом. Йоркен не пострадал. Он явно  тянул  время,  дожидаясь
подмоги.
   Я залез в невидимый  мешок,  изогнулся,  затянул  петлю  на  запястье
Трога, а потом сделал так, как показывала Магодор.  Веревка  уменьшилась
до привычной длины. Трог застыл как вкопанный, издал громогласный вопль,
в котором слились воедино боль и изумление. Я  плюхнулся  в  грязь,  под
которой оказались самые твердые из  танферских  булыжников.  Отрубленная
рука Трога, очутившаяся в мешке вместе со  мной,  принялась  елозить  по
мостовой. Вот что значит рука бессмертного!  Я  укрылся  у  стены  дома.
Кажется, меня никто не заметил.  Впрочем,  действующим  лицам  спектакля
было не до Гаррета. Трог разбушевался окончательно. Йоркен едва  успевал
укорачиваться. Удивительно, как у него не закружилась голова.
   Я принялся  выбираться  из  мешка.  Совсем  не  обязательно  сообщать
годоротам, куда я отсюда направлюсь.
   Йоркен заметил отрубленную руку Трога, увидел  меня  и  на  мгновение
утратил осторожность.
   Шмяк! У выражения "расплющить в лепешку" появился новый  смысл.  Трог
занес дубинку для нового удара.
   Я бросился бежать.
   Оглянувшись напоследок, я увидел Дайгеда с  Родриго.  Затем  раздался
чудовищный грохот.
   Что-то пролетело мимо. Я пригнулся - на  случай,  если  это  сова.  -
Аргх! - Летун врезался в кирпичную стену. - Проклятая  тварь  ничего  не
видит в темноте! Гаррет!
   - Черт возьми, где ты был?  -  Было  так  темно,  что  птицу  я  смог
отыскать только на ощупь.
   - Я потерял тебя, когда  ты  решил  перекусить.  Было  много  дел.  Я
вернулся, исполненный дурных предчувствий, и они меня не  обманули.  Мне
удалось тебя найти лишь благодаря тому, что я следил за аверами.
   Я отпустил нелестное замечание, взгромоздил птицу  себе  на  плечо  и
двинулся дальше.
   - Как тебе представление?
   - Они словно капризные  дети,  крушат  все  подряд.  Иди  в  парк.  И
пошевеливайся!
   - Не могу. - Мои ноги скользили, я едва сохранял равновесие.
   Вода под слоем снега замерзла, и мостовая покрылась коркой льда. Снег
повалил пуще прежнего.
   На снегу остаются следы, но метель способна их  замести  в  мгновение
ока. А все шло к тому, что вот-вот разыграется настоящий буран.
   Позади разворачивалась очередная битва. Боги вопили что твои торговки
рыбой.
   - Мне нужно одеться потеплее. Иначе я замерзну.
   - Ничего, переживешь. Иди  в  парк.  Там  тебя  ждет  мисс  Кэт.  Она
доставит нас в безопасное место. - Птица на моем плече тоже  дрожала  от
холода.
   Чем дальше я продвигался, тем реже становился снег, а позади сверкали
молнии и гремел гром. Причем столь  часто,  что  я  решил  должно  быть,
сошлись врукопашную Имар с Лангом.
   Пускай повоюют, а мы пока смотаемся.
   - Я устал, - пожаловался я попугаю, в очередной  раз  оступившись  на
опушке парка. Снега было по щиколотку; к  счастью,  под  ним  скрывалась
твердая земля. Не то что там, откуда мы пришли.
   Поднялся пронизывающий ветер, который швырнул мне  в  лицо  пригоршню
снежинок. Я  что-то  пробормотал  и  выругался.  Попка-Дурак,  не  желая
повторяться, выругался и забормотал. Я направился в ту сторону, где,  по
моим прикидкам, ждала меня Кэт, где она совершила посадку в прошлый раз.
Шел наугад, поскольку в парке было темнее, чем в сердце скряги.
 
Глава 47 
 
   - Гаррет! Я здесь!
   Кэт. Я завертел головой, пытаясь определить, откуда доносится  голос.
Споткнулся обо что-то, рухнул в яму, где снега было едва ли не по  пояс.
Попка-Дурак обложил меня за невнимательность.
   Из мглы появилась Кэт.
   - Держите. - Она протянула мне одеяло. Я заметил, что  девушка  одета
по погоде, из чего следовало, что она имеет какое-никакое  представление
о происходящем. Но уточнить, так ли это, возможности не представилось. -
Поднимайтесь! Надо спешить. Они снова взяли ваш след.
   Как настоящая кошечка, Кэт видела в темноте. Но вот со слухом  у  нее
было не все в порядке. Мой вопрос: "Что, черт побери, тут  творится?"  -
остался без ответа, канул в снежной пелене.
   Мы двинулись в ночь под прямым углом к тому направлению,  которого  я
придерживался до сих пор. А вот и крылатые  лошади.  Животные  о  чем-то
переговаривались  между  собой.  Рядом  кружил  Четырнадцатый,  которого
погода, судя по всему, нисколько не  беспокоила.  Лошади  уставились  на
меня лукавее обычного. Правда, у нас  наконец  появилось  что-то  общее.
Они, как и я, были не в восторге от снегопада.
   - Шевели ножками, милка. Сюда топают крутые парни.
   В снежной пелене мерцал огонек, немногим более яркий,  чем  солнце  в
облачный день.
   Кэт помогла мне влезть на одну из лошадей. Похоже, на этой я скакал и
в прошлый раз. О чудо из чудес! Я вновь ухитрился сесть лицом  в  нужную
сторону. Как тут не поверить в божественное провидение?
   Попка-Дурак хотел что-то сказать, но так и не смог разжать  клюв.  Он
весь дрожал. Попугаи не приспособлены к холодам. Я сунул его под одеяло.
Он заерзал, забрался ко мне под рубашку и принялся бормотать.
   - Кэт, скажи, пожалуйста...
   Где-то завыл волк. Нечто по имени  Ног  изрекло  единственную  фразу,
которую знало. Я не разобрал, что крикнула Кэт, но это явно был не ответ
на мой недовысказанный вопрос.
   Лошади пустились вскачь. Мое одеяло  забилось  на  ветру.  Я  стиснул
ногами лошадиные бока и постарался запахнуться поплотнее.
   Меня била дрожь. Еще немного - и  Гаррета  уже  никто  и  никогда  не
разморозит.
   Мимо промчался Четырнадцатый.
   - Береги задницу, козел. - Он хихикнул и скрылся во мраке.
   Из-под копыт  лошади  ушла  земля,  могучие  крылья  принялись  мерно
вздыматься и опускаться. Ветер стал чуть теплее. Я  было  забеспокоился,
что покроюсь инеем, но вскоре целиком и полностью сосредоточился на том,
чтобы не потерять сознание.
   Четырнадцатый носился вокруг, не замолкая ни на миг; он  надоел  даже
моему  скакуну,  который  попытался  укусить  его  на  лету.  В  воздухе
закружились два перышка из крыльев  херувима.  Четырнадцатый  взвизгнул,
метнулся к Кэт и уселся к ней на плечо. К северу от Танфера вновь что-то
блеснуло. За метелью  разглядеть  что-либо  было  невозможно.  Я  словно
очутился в ледяном пузыре среди молочного моря.
   Вспышка заставила крылатых коней удвоить усилия. Под  конское  ржание
Четырнадцатый  начал  браниться.  Кэт  поинтересовалась  у   него,   что
происходит.  Кони  резко  свернули  в  сторону,  расстояние  между  ними
увеличилось.
   Любопытно. Впрочем, я не слишком надеялся что-либо  узнать.  Со  мной
обращались как  с  шампиньоном  -  держали  в  темноте  и  подкармливали
навозом.
   Разумеется, вспышки как-то связаны с распрями богов. Что-то пролетело
между  мной  и  Кэт.  Чересчур  быстро,  чтобы  можно  было   различить.
Послышалось шипение, потом тихонько громыхнуло.
   Лошади отчаянно замахали крыльями. Как по-вашему,  моя  спасительница
объяснила, что сие означает, чтобы я не волновался?  Естественно,  сразу
после того, как подсказала, на кого надо ставить в Имперских скачках.
   Мы поднялись над тучами, и я обнаружил, что наш  путь  лежит  на  юг.
Внизу, в тридцати милях от города, виднелся  Великий  Мыс  с  Хайденским
маяком. Чем выше мы забирались, тем теплее становилось,  но  благодарить
за это богов лично я не собирался.  На  востоке  виднелся  клочок  луны,
которая то ли усмехалась, то ли подмигивала.
   Я оглянулся. Танфер скрывала опрокинутая чаша клубящихся туч.
   По днищу чаши  ползли  змеями  белесые  струйки  тумана,  мало-помалу
исчезавшие в воронке.
   Попка-Дурак внезапно ожил. Затрепыхался, высунул голову из-под одеяла
и сообщил:
   - Гаррет, я кое-что выяснил. Шинриз Разрушитель, оказывается...
   - Бог войны в религии обитателей Ламбарского  побережья?  Из  той  же
компании, что херувимы и крылатые лошади?
   - Откуда ты узнал? - Надо же, мне удалось утереть нос Покойнику.
   - Вспомнил. - В условиях стресса некоторые попросту не могут молчать.
Когда я служил в армии, у нас был один паренек с Ламбарского  побережья.
Так вот, он беспрерывно взывал к своему Шинризу.
   На краю города сверкнула очередная вспышка. На мгновение в ее  сердце
возникло темное пятно. Потом тучи сгустились, и снова  ничего  не  стало
видно.
   Справа полыхнула  ослепительно  яркая  молния.  Лошади  заржали,  Кэт
закричала, Четырнадцатый разразился потоком ругательств.  Я  смотрел  на
север, поэтому молния меня не ослепила, зато порыв ветра  чуть  было  не
отправил в одинокую прогулку от неба до земли.  Вцепившись  в  лошадиную
гриву, я повернулся.
   Мне показалось, я заметил нечто, промелькнувшее на фоне луны.
   Если бы я не знал, что такого не может быть, что это  выдумки  людей,
которые не видели даже громовых  ящеров,  то  побожился  бы,  что  видел
дракона.
   Свет ослабел, он уже не резал  глаза.  Снова  то  же  самое  явление;
просто на сей раз вспышка случилась настолько  близко,  что  нас  задело
ударной волной. Мой конь на миг сбился с ритма, но быстро пришел в  себя
и пуще прежнего замахал крыльями.
   В ночи возникла дыра. В ней было темнее,  чем  в  саркофаге,  который
стоит в подземной гробнице на планете,  над  коей  никогда  не  всходило
солнце. Из дыры высунулось нечто, еще более темное, мерцавшее на  свету.
На фоне черноты искрились радуги, точно масляная пленка на воде. Чернота
двигалась в мою сторону, но вряд ли осознанно...
   Попка-Дурак словно обезумел. То ли он хотел выбраться наружу,  то  ли
ему вздумалось  попробовать  на  вкус  мои  внутренности.  Четырнадцатый
завопил, будто ему прижгли пятки.
   Стало нестерпимо холодно. Чернота юркнула обратно в дыру, которая тут
же сомкнулась. Я успел  заметить  исполинский  зрак  и  поймать  взгляд,
исполненный валившей с ног ненависти.
   Все это продолжалось не дольше пары секунд.  Мой  конь  только-только
закончил очередной мах.
   Холод пробирал до костей. Я догадался, что заглянул в  царство  богов
(не важно, верю я в них или нет).  Возможно,  зрак  принадлежал  кому-то
столь ужасному, что боги охотнее уничтожили бы мой  мир,  чем  вернулись
туда, к себе.
   Гм... Что-то не так. Но в одном  я  был  уверен:  в  том,  что  видел
существо, куда более жуткое, чем все те  божки,  которые  столь  успешно
отравляли мне жизнь.
   Черт! Куда подевалась Кэт? Моего скакуна словно  хватил  удар.  А  до
земли по меньшей мере десяток миль.
   Не то что я боюсь высоты, просто не люблю. У меня от нее  мурашки  по
коже.
 
Глава 48 
 
   "Худшее впереди". В детстве  я  частенько  слышал  эту  присказку  от
взрослых, которым имел глупость жаловаться на судьбу. "Не унывай, малец.
Худшее впереди".
   Они знали, о чем говорили.
   Вцепившись в гриву коня, я зажмурился. Мой скакун судорожно взмахивал
крыльями и вопил во всю глотку, раз в пятнадцать громче любой нормальной
лошади.
   Если честно, я всегда хотел погибнуть вот так. На спине  у  крылатого
чудовища из кошмарных снов. - Они таки до меня добрались, -  пробормотал
я и крепче прежнего вцепился в гриву.  Как  ни  странно,  лошадь  падала
вместе со мной.
   Сверху донеслось ответное ржание. Походило на  то,  что  второй  конь
быстро приближается. Я приоткрыл один глаз, чтобы оценить обстановку.
   - Черт! - Лучше бы не  открывал.  Лошадь  отчаянно  забила  крыльями,
замахала копытами. Похоже,  перспектива  разбиться  в  лепешку  ее  тоже
ничуть не прельщала.
   Из ночи вынырнул херувим. Какое-то время он носился вокруг,  наблюдая
и словно  получая  удовольствие  от  незавидного  положения,  в  котором
очутился я. Потом гнусно ухмыльнулся и вдруг выпучил глаза.
   - О, нет! Мы так не договаривались! Я оглянулся и заметил с полдюжины
высоченных, полупрозрачных фигур, решительно  шагавших  к  Танферу.  Это
были не шайиры  и  не  годороты.  К  членам  Комитета,  который  изрядно
опростоволосился, они, по-моему, также не относились.  Походило  на  то,
что большие начальники отвлеклись от своих дел  -  перестали  заставлять
людей приносить в жертву первенцев и  бросили  похищать  девственниц,  -
чтобы навести порядок в небесном царстве.
   Четырнадцатый подлетел ко мне и забрался под одеяло.
   - Еще один нахлебник, - проворчал я.  Это  отвлекло  меня  от  вопля,
который я собирался издать.
   Лошадь прилагала все усилия, чтобы удержаться в  воздухе,  но  у  нее
ничего не получалось. Слишком большим было ускорение. Бам! Мы  врезались
в дерево, проделали в ветвях колею в полмили длиной. По  счастью,  ветви
замедлили падение; вдобавок они были достаточно тонкими,  иначе  бы  нам
несдобровать. Мне повезло и в том, что в воду  я  погрузился  только  по
уши.
   Вынырнув,  лошадь  принялась  отфыркиваться.  Попка-Дурак   высунулся
из-под одеяла и завел тягучую тираду, состоявшую из всех бранных слов на
тех пятидесяти языках, какие знал Покойник. Да,  старый  хрыч  пожил  на
свете в свое удовольствие.
   Херувим взмыл над нами и начал вторить птице.
   Виноват, естественно, был я.
   Как всегда.
   Признаться, я был слишком рад, что остался цел, чтобы обращать на них
внимание. К тому же мне в голову пришла интересная  мысль.  -  Куда  нас
занесло?
   - В болото, придурок, - отозвался Четырнадцатый.
   Я и сам догадался. Над водой кружили москиты, достаточно крупные  для
того, чтобы питаться небольшими домашними  животными.  В  остальном  это
было типичное карентийское  болото.  Если  не  считать  редких  ядовитых
насекомых и змей, опасностей оно не представляло. Не то  что  болота  на
островах,  где  нам  попадались  змеи,  длинные,  как  якорные  цепи,  и
крокодилы, способные их проглотить.
   Я обнаружил, что  чувствую  себя  вполне  сносно  -  разумеется,  для
человека, который едва не разбился насмерть и чуть было не утонул.
   У лошади, как ни странно, хватило мозгов, чтобы не пытаться взлететь.
Когда к ней вернулось дыхание, она  обреченно  заржала.  К  ее  немалому
удивлению,  сверху  послышалось  ответное  ржание.   Четырнадцатый,   не
переставая браниться,  взмыл  в  воздух  и  исчез  среди  ветвей.  Через
несколько минут он вернулся с самокруткой в зубах, что сразу вернуло ему
прежний самодовольный вид.
   - Сюда. - Лошадь поплыла, игнорируя мои требования.
   Херувим вывел нас на сушу.  Лошадь  втянула  крылья,  превратилась  в
нормальное животное. К ней быстро возвращались силы. Пару  минут  спустя
мы выбрались из-под деревьев. Лошадь пустилась вскачь  рысью,  кентером,
потом жизнерадостным галопом. Так продолжалось какое-то время;  к  моему
облегчению,  взлететь  она  не  пробовала.  Мы  перевалили  через  холм,
миновали распадок с фермой, а Кэт кружила у нас над головами. Путь лежал
на юго-запад. Ночь и не думала кончаться.
   Когда возделанные земли остались позади, я бросил взгляд на луну. Она
стояла почти на том же месте, на каком я видел ее последний раз.  Должно
быть, мы забрались в эльфийский холм <В эльфийских  холмах  время  течет
иначе, чем в мире людей. Человек может  провести  там  одну  ночь,  а  в
реальном  мире  пройдет  не  одна  сотня  лет.>.  И  покрыли   громадное
расстояние, ибо достигли тех краев, о которых ходила  дурная  слава.  Во
всяком случае, люди  здесь  не  селились.  Впереди  возникло  призрачное
сияние. Мне почудилось, будто холмы выстроились в кружок  и  смотрят  на
то, что находится посередине. Час от часу не легче.
   Я ущипнул Попку-Дурака. Тот в ответ укусил меня  за  палец.  По  всей
видимости, мысли Покойника сюда не доставали. Наконец-то!  А  то  я  уже
отвык от того, что попугай излагает свои собственные, пускай не  слишком
вежливые соображения.
   Очередной урок Гаррету: желать надо с умом, поскольку  желания  могут
осуществиться.
   Эти холмы скорее всего не что иное, как Бохдан Жибак. Что переводится
на современный карентийский как "Призрачный Круг".  Легенды  утверждали,
что в них с незапамятных времен творится нечто невообразимое. А к нашему
прибытию, похоже, разожгли пресловутые Костры Судьбы.
   Четырнадцатому туда соваться не хотелось,  о  чем  он  с  готовностью
оповестил всех, кто мог его слышать.
 
Глава 49 
 
   Кэт приземлилась. Мы спешились. Четырнадцатому она велела  заткнуться
- или убираться прочь. Я ухватился за стремя  -  на  случай,  если  меня
неудержимо потянет вниз. Ощущение было такое, словно я  провел  в  седле
несколько дней.
   - Ты спасла меня от  этих  чокнутых  богов  только  для  того,  чтобы
принести в жертву на болоте?
   - Успокойтесь, мистер Гаррет. Четырнадцатый, да замолчи  ты  наконец!
Иначе отправлю тебя к твоим сородичам.
   Это подействовало. Херувим умолк.
   - Я спокоен, - возразил я, предварительно бросив на Кэт  испепеляющий
взгляд.  -  Девушка,  перед  тобой  ветеран  танферских  баталий,  а  не
какой-нибудь пустозвон вроде нашего  общего  приятеля.  Из-за  чего  мне
волноваться? Из-за того, что мы оказались  на  Призрачном  Кругу?  Из-за
того, что нас чуть не угробила вспышка?  Подумаешь,  эка  невидаль!  Тут
даже мышь не испугается.
   Впереди мелькнула некая тень, явно куда-то торопившаяся. Толком я  ее
не разглядел, но того, что  увидел,  было  достаточно,  чтобы  решить  -
знакомиться ближе  у  меня  нет  ни  малейшего  желания.  -  Наши  планы
изменились, мистер Гаррет. Поначалу мама просто хотела вытащить  вас  из
города. Но произошло непредвиденное.
   - Ты о чем? В последнее время столько всего  случилось.  -  Я  извлек
из-под рубашки Попку-Дурака, потом  оглядел  себя,  пытаясь  определить,
какой ущерб он мне нанес. Ничего,  жить  буду,  но  попугая  определенно
следует придушить; я бы так  и  поступил,  если  бы  он  пришел  в  себя
настолько, что мог бы оценить мои  действия.  А  так  пришлось  посадить
птичку на  плечо.  Вцепиться  когтями  ему  ума  хватило.  Четырнадцатый
вознамерился было примоститься на другом моем плече, но  я  без  всякого
зазрения совести согнал надоедливого херувима.
   - Я разумею нарушение дисциплины.  Ссора  между  богами  переросла  в
конфликт, который ослабил преграду  между  реальностью  и  потусторонним
миром. А это что такое? - Девушка ткнула пальцем в попугая.
   - Дурная шутка.
   - Извините?
   - Попугай. Аргх! Стаксель на брамсель! И так далее в том же духе.
   - Я очень рада, что у вас сохранилось чувство  юмора.  -  Тон,  каким
были произнесены эти слова, говорил об обратном.
   - Зато другого ничего не осталось. Что будем делать? -  Даже  Торнаде
не хватило бы мужества шляться по холмам Бохдан Жибак.
   - В  ткани  мироздания  возникли  прорехи.  Вы  видели  одну  из  них
собственными глазами. Если преграда падет...
   Моих познаний в мифологии вполне достало,  чтобы  мысленно  закончить
фразу девушки. Стужа,  которую  невозможно  представить.  Мрак,  который
невозможно вообразить. Конец света. И в то же  время  -  начало,  первое
звено в цепи ужасных событий, террор  безымянных  чудищ  из-за  пределов
времени (не важно, что на деле они возникли в человеческом сознании).
   - Да ладно тебе! Две шайки придурочных  божков  затеяли  между  собой
свару, а я теперь должен спасать мир? - Честно говоря, это  не  по  мне.
Слишком много хлопот и разъездов, а вознаграждение  обычно  мизерное.  И
выспаться никак не удается...
   - Вовсе нет. Не смешите меня,  мистер  Гаррет.  Вы  чересчур  о  себе
возомнили. Если вы  будете  открывать  рот,  лишь  когда  вас  о  чем-то
спросят, и перестанете умничать, то, возможно, доживете до того момента,
когда мир будет спасен.
   Как говорится, поставила на место.
   - А что, собственно,  происходит?  Мы  находились  в  распадке  между
холмами. Под ногами хрустела галька. Погода была под  стать  настроению.
Четырнадцатый кружил впереди, стараясь держаться  поближе  к  земле.  По
всей видимости, ему тут нравилось еще меньше, чем мне. Над  головами,  в
безоблачном небе, сверкали мириады звезд. Луна поднялась чуть повыше.
   Далекие отблески задрожали и потускнели. Донеслось сердитое ворчание.
   - Кэт, я туда не пойду. Вернувшись из Кантарда, я пообещал себе,  что
больше из Танфера ни ногой. И не нарушал своего обещания. - Скажем  так,
почти не нарушал. Но в такую даль, безусловно, не забирался. Черт! Ну  и
каша заварилась. Нет, хочу домой.
   - У богов есть своя тайна, мистер  Гаррет.  -  Кэт  сложила  руки  на
груди, чем незамедлительно воспользовался херувим. Девушка  обняла  его,
погладила по головке, словно то был обыкновенный младенец.  Он,  похоже,
остался доволен.
   - Всего одна? Сколько бумаги  зря  потрачено!  Ведь  вышло  множество
книг, где раскрывались миллионы божественных тайн...
   - Вы снова за свое? Хотя бы дослушайте.
   Кажется, я догадался:  болтая  без  умолку,  я  худо-бедно  овладевал
собой. А сейчас самообладание было жизненно необходимо. - Валяй, детка.
   Херувим сунул в рот очередную самокрутку, которую извлек из-под своей
пеленки. Щелкнул пальцами, прикурил от возникшего в воздухе огонька.
   - Не теперь и не здесь, мистер Гаррет, - ответила Кэт, вдохнув дым. -
Но  знайте,  все  боги  до  единого,  к  какому  бы  пантеону   они   ни
принадлежали, пришли в наш мир из одного и того же места. Вы видели  его
некоторое время назад. Боги бежали оттуда, поскольку  не  могли  вынести
тамошних условий. А здесь они быстро слабеют и погибают, если в  них  не
верят. Правда, они могут выжить, черпая силы в  потустороннем  мире,  но
для этого нужно открывать врата между мирами. А поскольку  погибший  бог
возвращается к себе, так сказать, на родину, ничуть не удивительно,  что
они всячески стараются задержаться тут.
   - Выходит, все боги - родственники?
   - Нет. Разве можно сказать, что все жители Танфера состоят в  родстве
друг с другом? Боги принадлежат к различным расам. Объединяет их  только
общая цель. Поиски лучшей жизни. Если они ее найдут, то возвращаться уже
не пожелают.
   - Иными словами, боги - беженцы? - Вот  это  да!  Представляю,  какая
поднимется шумиха в Квартале Грез. Пожалуй, распространяться на эту тему
особенно не стоит - неровен час, прибьют. Чтобы не  совал  нос  в  чужие
дела.
   - Кэт, ты прелесть, я бы с радостью  с  тобой  погулял,  но  тебе  не
кажется, что местечко не слишком подходит для первого свидания?  У  меня
такое подозрение, что в другом месте нам  было  бы  гораздо  приятнее  и
веселее. - Где угодно, только не здесь. Девушка схватила меня  за  руку.
Ну и силища, однако!
   - У вас есть подручное средство.
   - Чего?
   - Вы можете сделаться невидимым.
   - Да. Но годороты немедленно узнают, где я.
   - По-вашему, они рискнут напасть на вас здесь?
   - Почему бы нет, черт возьми?  Это  настоящие  психи.  Впрочем,  тебе
виднее.
   - Будет лучше, если нас никто не заметит.
   - Верно, крошка. Пора сматываться. - Я направился к лошадям,  которые
вдруг показались мне едва ли не милейшими на свете созданиями.
   Кэт и не подумала отпустить мою руку. Пришлось остановиться.
   Мы достигли края освещенного пространства, сумев не привлечь  к  себе
внимания. По склонам холмов скользили  тени,  взгляд  различал  размытые
очертания фигур. Одно  слово,  Призрачный  Круг.  Знакомых  фигур  я  не
увидел. Человекоподобных, кстати, среди них почти не было.
   Непрерывно появлялись новые - прилетали, приползали, припрыгивали  на
двух сотнях ног...
   - Рано или поздно на нас кто-нибудь наткнется, - пробормотал я, делая
очередную попытку убраться восвояси.
   Попытка вновь закончилась провалом. Как я уже говорил, хватка  у  Кэт
была о-го-го.
   Я снял с талии веревку Магодор, вытянул в длину,  завязал  узел  так,
что получился мешок, в котором хватало места  для  двоих.  Мы  забрались
внутрь.
   - Тут тесно, так что не обессудь, - предупредил я.
   Кэт лукаво усмехнулась. Я истолковал ее усмешку так: она бы не прочь,
но сейчас у нее нет  времени.  Да,  мамаша  вполне  могла  бы  поучиться
дисциплине у дочки.
   Походило на то, что невидимый мешок способен раздаваться в длину и  в
высоту чуть ли не до бесконечности; все зависит  от  того,  где  завязан
узел. Взявшись за руки и шагая в ногу, мы тронулись в путь. Кэт настояла
на том, чтобы выйти на середину освещенного пространства. Добравшись  до
цели,  мы  получили  возможность  видеть  все,  что  творилось   вокруг,
оставаясь незамеченными.
   Знакомые фигуры  пока  не  появлялись.  Вдруг  наступила  тишина,  от
которой у меня по коже поползли мурашки. Если бы на холмах собрались  не
боги, а люди, они подняли бы такой гвалт, словно на Бохдан Жибак налетел
тропический ураган. Я медленно повернулся. Мне было не по себе, однако я
вполне владел собой. В отличие от Четырнадцатого, который путался у  нас
под ногами, норовя зарыться в гальку; похоже, он  не  верил,  что  мы  и
впрямь невидимы.
   - Должно быть, с карапузами вроде него  не  особенно  церемонятся?  -
прошептал я.
   - Жестокость в природе богов, - отозвалась Кэт.
   Я продолжал осматриваться. Лишь немногие  из  собравшихся  на  холмах
божеств имели ту форму, которой наделены их идолы в Квартале Грез. Может
быть, вдали от своих приверженцев они получают возможность расслабиться?
Брр! Трудно представить, что на каком-нибудь из  здешних  склонов  мирно
восседают бок о бок уроды вроде Ринго и красотки вроде Звездочки.
   Уроды мне, естественно, не нужны, а вот насчет всего остального...
   -  Ты  кого-нибудь  знаешь?  -  Некоторые  боги  принимали   на   миг
более-менее  пристойные  очертания.  Очевидно,  их  время   от   времени
достигали мысли верующих.
   - Нет. Мама старалась меня к ним не подпускать. Если бы Имар узнал...
   Ну разумеется. По традиции, идущей с  незапамятных  времен,  тому,  у
кого папаша бог, а матушка - смертная, всю жизнь приходится несладко.  У
всех без исключения героев древности была толика божественной крови.  Но
к богиням традиция, по-видимому, несколько терпимее, чем к богам.
   Иными словами, обитатели  небес  по-прежнему  придерживались  двойных
мерок. Черт побери, на душе становится теплее, когда узнаешь,  что  там,
наверху, такой же бардак, как на земле. Да, в общем и целом  боги  ничем
не лучше людей.
   Тени продолжали сгущаться, точно слетались на падаль мухи.
   Начали подходить исполины, глаза которых  сверкали,  будто  городские
огни, а волосы искрились молниями. Я подтолкнул Кэт: мол, растолкуй, что
тут творится. Мне почему-то казалось,  что  раньше  подобных  встреч  не
проводили.
   - Придя сюда, боги оставили прорехи в ткани мироздания.  Когда  хотят
выпендриться  или  когда  им  нужно  сотворить  чудо,   они   используют
могущество, которое добывают через эти прорехи. Возникает  проход.  А  в
потустороннем мире обитают жуткие твари, которым тоже хочется проникнуть
в  нашу  реальность.  Битва  шайиров  с  годоротами  открыла   множество
проходов. Некоторые из чудовищ обнаружили проходы до того, как те успели
закрыться. И попытались прорваться. Вот что означали вспышки, которые мы
видели. Глупые боги сражались так долго, что ткань мироздания  ослабела,
и преграда в любой момент может рухнуть под натиском чудовищ. На встрече
будет решаться, как  отразить  эту  угрозу.  А  также  как  поступить  с
шайирами и годоротами. Боги глупы, но не настолько. Они прекрасно помнят
тех монстров, от которых сбежали десять тысяч  лет  назад.  Страх  перед
чудовищами служил до сих пор основной сдерживающей силой.
   - Откуда ты все это узнала? -  Я  был  уверен:  те  сведения,  какими
поделилась со мной, Кэт получила буквально только что.
   - Я слышу, о чем они говорят. - Девушка притронулась к своему  виску.
- Вот здесь.
   Выходит, она слышит  мысленную  речь?  Я  вдруг  сообразил,  что  уже
давным-давно в ушах у меня раздается монотонный гул; должно быть, я тоже
слышал переговоры богов, только  слов  разобрать  не  мог.  Гул  изрядно
раздражал; судя по всему, скоро разболится голова.
   И тут я заметил знакомую сущность.
 
Глава 50 
 
   У подножия  холма,  футах  в  ста  от  того  места,  где  стояли  мы,
показалась Магодор. В отличие, от  прочих  богов  она  выглядела  вполне
материальной в своем  устрашающем  обличье.  Истинная  богиня  сражений.
Смотрела Мэгги точно мне в глаза. Вид у нее был не слишком  дружелюбный,
но превращать  мою  жизнь  в  беспрерывное  мучение  она  как  будто  не
собиралась.
   Я припомнил, что горожане, как правило,  не  замечали  наседавших  на
меня богов. - Кэт, ты что-нибудь видишь?
   - Я вижу Магодор. Она смотрит на нас.
   - Она знает, что я тут, хотя и не видит. Понимаешь, это она дала  мне
веревку.
   - А... - Кэт утратила всякий интерес к Магодор. Ну конечно пожаловала
ее матушка. Гордая, как и подобает супруге верховного бога, безразличная
к осуждающим взглядам.
   Следом прибыли остальные годороты и шайиры, в  том  самом  облике,  в
каком сражались на городских улицах. Божественная ярость стала настолько
явной, что ее можно было пощупать пальцами. Головная боль усилилась.
   - Ты его знаешь? - спросил я Кэт,  показав  на  одноглазого  верзилу,
который не принадлежал ни к шайирам, ни к годоротам.
   - Это Богг. Любовник моей матери.
   -  Богг?  Ты  уверена?  -  Он  подозрительно  смахивал   на   Шинриза
Разрушителя. - Симпатичный паренек. - Интересно, опускаются ли  божества
до лжи смертным? И может ли мать обмануть дочь?
   В награду за свои мысли я заработал презрительный взгляд.
   - А вон та  рыжеволосая?  Похожая  на  обычную  женщину?  -  Как  же,
обычная. Держи карман шире. Если бы  все  были  такими  обычными,  я  бы
свихнулся  от  невозможности  разорваться  на  части.  Она  походила  на
Звездочку, которая вдруг решила во всем  соответствовать  вкусу  некоего
Гаррета.
   - Это фальшивка.  Она  выглядит  иначе.  -  Голос  Кэт  едва  заметно
дрогнул.
   - Она меня во все это впутала. Следила  за  моим  домом,  а  я  решил
проследить за ней.
   - Она не из годоротов и не из шайиров. Знаю, детка. Однако...
   - От Нога не скрыться.
   Ну разумеется. Старина Ног возвращался в самые неподходящие  моменты,
как безработный кузен.
   Перед  моим  мысленным  взором  возник  образ  крохотной  старушки  в
переулке.  Очевидно,  от  богинь  не   требуют   придерживаться   одного
единственного облика.
   - Имя Адет что-нибудь  означает?  Магодор  упоминала  какую-то  Адет,
которая пыталась заманить меня в ловушку. Скорее всего она имела в  виду
как раз эту женщину.
   - Одна из кронских богинь звалась Адет... - Кэт умолкла.
   - И что? Кончай крутить, малышка. Сейчас не время играть в игрушки.
   - Она принадлежит к пантеону какого-то южного  племени,  торговавшего
мехами и добывавшего камень. Они так и не сумели получить отдельный храм
на улице Богов. - Девушка говорила без  запинки,  словно  у  нее  внутри
прорвало плотину. - Понятия не имею, с какой  стати  на  совет  призвали
этих дикарей. А ее имя, если не ошибаюсь, означает "Коварство".
   - Уж чего-чего, а коварства на свете хватает, глубокомысленно заметил
я.  Рыжеволосая  красотка  выглядела  слишком  утонченной   для   богини
охотников на пушного  зверя.  Те,  как  правило,  поклонялись  деревьям,
камням и тому подобному.  И  богам  бури.  Им  нравились  боги,  которые
крушили все вокруг под неумолчный рев. В общем, вроде тех, что собрались
сейчас здесь.
   - От Нога не скрыться.
   - Этому парню пора завести себе хобби, - проворчал я. Между  тем  Ног
выполз из  распадка,  замер,  медленно  повернулся  и  двинулся  в  нашу
сторону.
   - Черт! - пробормотала Кэт. В землю перед Ногом, едва не оставив  его
без рыла, вонзилось ослепительно сверкавшее  копье  около  дюжины  футов
длиной. Оно было почти прозрачным, однако грохот раздался такой,  словно
рухнула гора. Во все стороны полетели  куски  земли.  С  копья  сыпались
молнии и срывались искры. Кто-то из высочайших  во  всех  смыслах  слова
божеств сделал Ногу замечание.
   Четырнадцатый  заскулил,  плюхнулся  на  землю,  безуспешно   пытаясь
прикрыть короткими пухлыми ручками голову.
   - Любопытно, - сказал я. - Ты не находишь?
   Кэт состроила гримасу.
   Ног внял предупреждению. По-видимому, решил, что раз он неотвратимый,
то  можно  и  подождать.  Повернул  обратно  и  вскоре  присоединился  к
остальным шайирам. Они собрались у подножия холма напротив годоротов.  И
те и другие выглядели обеспокоенными и раздосадованными (правда,  молний
на челах Имара с Лангом я не заметил).
   Должно быть, подошли  все,  поскольку  большинство  божеств  внезапно
постаралось принять вид, привычный для смертных. Около трети в  этом  не
преуспело. Должно быть, не хватило силенок.
   Мне в голову пришла мысль. Такое со мной иногда случается.
   - В Квартале Грез преграда между мирами тоньше, чем везде?
   - Хватит ныть! - Кэт пнула херувима под ребра,  потом  с  подозрением
уставилась на меня. Судя по всему, ей не очень-то хотелось  отвечать  на
мои вопросы.
   - Логика подсказывает, что боги обретаются там, где  ближе  всего  до
источника силы. - Без сомнения, именно поэтому стычка между  шайирами  и
годоротами поблизости от  Квартала  Грез  приобрела  столь  внушительные
масштабы.
   Кэт хмыкнула.
   Между тем тембр надоедливого гула у меня в ушах изменился.  Гул  стал
тише. Я уловил обрывок фразы кого-то из  больших  начальников.  Боги  на
склонах холмов застыли в неподвижности.
   Собравшихся призвали к порядку.
   Я продолжал размышлять о могуществе богов. Они  собираются  там,  где
легко пополнить запас могущества; вдобавок у них существует  деление  на
касты,  основанное  на  способности  добывать  это  самое  могущество  и
подчинять его своей воле. Мой плаксивый приятель Четырнадцатый наверняка
принадлежит к распоследнейшей из каст.  Если  у  меня  есть  возможность
получить  шестьдесят  процентов  могущества,  а  вам   достанется   лишь
тридцать, догадайтесь, кто из нас главнее? И не забудьте о том,  как  по
мифам и легендам ведут себя боги.
   Я уловил божественный гнев. В моей голове  прозвучал  голос,  в  коем
было столько ярости, что я  рухнул  на  колени,  хотя  удар  в  общем-то
пришелся по касательной, прижал ладони к вискам и  лишь  каким-то  чудом
подавил рвущийся наружу вопль.
   Из толпы годоротов выступил  Имар.  Ему  навстречу  вышел  Ланг.  Они
принялись расти,  словно  состязаясь,  кто  быстрее.  И  каждый  попутно
демонстрировал все те штучки и фокусы, которых обычно ожидают  от  богов
смертные.
   Я прислонился спиной к валуну, похлопал по заднице  Четырнадцатого  и
произнес, размышляя вслух:
   - Неплохо было бы перекусить. Жаль, мы ничего с собой не  прихватили.
А разборка, похоже, затягивается.
   На ковер тем временем вызвали  членов  Комитета,  а  Имар  с  Лангом,
похожие, как братья-близнецы, по-прежнему  старались  перещеголять  один
другого. Гул в ушах вновь  усилился.  По  всей  видимости,  божественное
начальство устроило подчиненным разнос за неоправданную жестокость.
   Лично я был уверен, что они заслуживают  наказания  за  неоправданную
тупость.
   Одним глазом я следил за Имарой и ее любовником, как бишь его. Другим
поглядывал на собрание и на рыжеволосую красотку, которую Кэт  почему-то
окутала ореолом загадочности. Ни на что третье глаз уже не осталось.
 
Глава 51 
 
   Елки-моталки! Вот и рассуждай после этого  о  божественном  промысле!
Бедняга Гаррет весь скукожился, ожидая, когда наступят Сумерки  Богов  -
по крайней мере когда не в меру  зарвавшимся  свинцовым  божкам  надерут
задницы, - а в итоге всего-навсего заработал головную  боль  и  начал  с
тоской вспоминать о недавнем похмелье.
   - Лентяи, - пробормотал я. - Нет чтобы заняться делом.
   - Ты просто не слышишь. Шайиры и годороты нервничают.
   Я и впрямь заметил некоторое беспокойство среди тех и других.
   Между тем Имар с Лангом по-прежнему таращились друг на  друга,  хотя,
по-моему, начальство велело им пожать  друг  другу  руки.  Внезапно  мне
бросилось в глаза, что Имара потихонечку отходит в  сторону,  постепенно
уменьшаясь в росте и меняя облик.
   Интересно. Я бы даже сказал, очень интересно.
   - Кэт, ты следишь за своей матушкой?
   - Нет. А с какой стати? Я ткнул пальцем:
   - Вон она. Пробирается к  своему  ухажеру.  И  по  дороге  в  кого-то
превращается. - Должно быть, я видел Имару потому, что она скрывала свое
превращение только от богов. - Ой! Она выглядит гораздо моложе.
   - Ага. Еще та штучка, верно? - Я  пнул  херувима,  желая,  чтобы  тот
перестал скулить и тоже полюбовался на Имару. - Как по-твоему,  что  она
затеяла?
   У меня возникло подозрение, что  Кэт  вопреки  утверждению  Покойника
далеко не краеугольный камень. Что наша встреча с нею очередной обходной
маневр.  Предпринятый  особенно  ловким  игроком.  Девушка  прищурилась,
пристально поглядела на мать, потом испепелила взглядом меня.  Объяснять
ничего не требовалось. Мы оба знали, что у божеств свои представления  о
правилах приличия.
   - Пожалуй, пора уходить, сказала Кэт.
   - Раньше надо было думать. Пока нас не заметили. А теперь уже поздно.
Прикинь, как далеко нам дадут уйти.
   - Решение еще не принято. И  срок  не  истек.  -  Девушка  поднялась,
схватила  в  охапку  своего  приятеля,  явно   вознамерившись   убраться
подальше. Я тоже встал. Обстановка просто  вынуждала  шевелить  мозгами.
Что, по мнению Покойника, случалось со мной крайне редко.
   - Слушай, Кэт. Наш мир существовал когда-то сам по себе,  без  богов,
так?
   - Естественно. Почему вы спрашиваете? Да потому,  что  перед  нами  в
таком случае вовсе не боги в привычном понимании. Ведь  получается,  что
истинное божество, которое, как  меня  учили,  живо  отправит  языческих
богов в преисподнюю, принадлежит к той же шайке беглецов - или беженцев?
- из другого измерения.
   - Они пришли сюда по своей воле?
   -Что?
   -  Мне  подумалось,  может,  их  изгнали?  За  плохое  поведение  или
непроходимую тупость?
   - Нет, они пришли добровольно, и никто из них не желает возвращаться.
Отсюда и стычки.
   - Может быть, может быть. - У меня имелись на сей  счет  определенные
сомнения. Я оглядел собравшихся. Уже  гораздо  больше  половины  приняло
привычный  для  смертного  вид.  Мне   попались   на   глаза   несколько
действительно крупных "шишек". Впрочем, здесь они  казались  всего  лишь
немногим  более  удачливыми,  нежели  шайиры  с  годоротами.   Наверное,
правильно организовали рекламную кампанию.
   Имары нигде не было видно. Как и рыжеволосой чертовки по  имени  Адет
из пантеона первобытных божеств.  Шинриз  Разрушитель  -  то  бишь  Богг
Сосунок - озирался по сторонам, как будто что-то потерял.
   И вообще в рядах шайиров и годоротов заметно не хватало богинь.
   Я окинул взглядом другие пантеоны, но ничего толком не разобрал.  Эти
пантеоны производили впечатление процветающих. Сказывалась, вероятно, не
столько поддержка верующих, сколько способность  черпать  могущество  из
потустороннего мира.
   По мне, боги похожи одновременно на политиков и  на  сосиски.  К  ним
тоже не стоит особенно приглядываться, чтобы не испытать разочарование.
   Я всегда ожидаю худшего. Поэтому порой меня можно приятно удивить. Но
на сей раз мои  дурные  предчувствия  оправдались  сполна.  Ход  событий
полностью подтвердил правильность циничного взгляда на мир.
   На холмах собрались тысячи богов, в  основном  мелкота,  даже  меньше
Четырнадцатого.
   Херувим, кстати, успокоился. Видимо, понял, что никто не обращает  на
него внимания. Я знал, что невидим, но чувствовал себя так, словно  стою
нагишом перед толпой зевак.
   Что-то колыхнулось; напряжение моментально  подпрыгнуло.  Мои  волосы
встали дыбом.
 
Глава 52 
 
   Я вновь ощутил на себе божественный  гнев,  усилившийся  едва  ли  не
стократно. Четырнадцатый вновь заскулил. Что-то явно происходило.  Толпа
вокруг Ланга с Имаром пришла в неистовство.
   - Нам пора, - голос Кэт сорвался. -  Решение  принято,  но  шайиры  и
годороты отказались ему подчиниться.
   Держась за руки, бормоча под нос проклятия, мы  двинулись  туда,  где
оставили лошадей.
   - Объясни, - выдавил я.  К  горлу  подкатил  комок.  Я  заметил,  что
Магодор отделилась от толпы и следует за нами. Что ей нужно?
   - За то, что они устроили в городе, верховные боги изгнали  годоротов
и шайиров с улицы Богов и из Танфера.
   - А наши общие знакомые не послушались?
   - Имар с Лангом ответили: "Идите вы сами!"
   - Неужто они  на  такое  способны?  -  Еще  как.  Достаточно  беглого
взгляда, чтобы понять - от них можно ожидать чего  угодно.  От  подобной
публики лучше держаться подальше.
   - Назревает стычка.
   - 0-хо-хо.
   - А место для нее совсем  неподходящее.  Именно  здесь  боги  впервые
ступили в наш мир. С тех пор  прошло  десять  тысяч  лет,  но  требуется
гораздо больше времени, чтобы мироздание залечило раны. Хватит и слабого
удара, чтобы разрушить преграду.
   Быть может, в этом и заключается причина, по которой свинцовые  божки
ведут себя  столь  вызывающе.  Самые  настоящие  остолопы  -  нет  чтобы
задуматься о возможных последствиях.
   - Давай, девочка, шевелись.  А  ты  замолчи,  не  то  выкину  наружу.
Четырнадцатый злорадно осклабился. Смертные его не пугали.
   Жаль,  что  я  был  слишком  занят,  чтобы  привести  свою  угрозу  в
исполнение.
   Я оглянулся. Магодор нигде не было видно. Зато возле  Ланга  трепетал
на ветру обрывок черной бумаги и мелькали тени. Ланг  воздел  к  небесам
левую руку и предъявил верховным богам древний как мир  кукиш.  А  затем
ударил с правой, нацелив световой меч в горло Имару. Откуда ни  возьмись
появился Йоркен, аверы принялись колошматить  всех,  кто  подворачивался
под руку, Имар начал сыпать  молниями.  Трог  замахал  молотом.  Торбит,
Кильрак и прочие словно обезумели. Примчалась на единороге Черная  Мона,
за ней неслись адские псы.
   - Поднажми, Кэт. Осталось чуть-чуть.  -  Над  полем  боя  заклубилась
густая пыль, засверкали ослепительно яркие вспышки. Повалил снег.  Мы  с
Кэт припустили бегом.
   - Почему вы вдруг остановились?
   - Хотел проверить, не показалось ли мне.
   - Не понимаю.
   - Я не заметил ни одной богини, если не считать Черной Моны.
   Правда, она одна стоит десятка.  -  Как  ни  странно,  в  схватке  не
участвовала даже Магодор, что  особенно  меня  беспокоило.  Какой  конец
света без Разрушительницы?
   Температура воздуха резко упала. Моя головная боль стала нестерпимой,
и Кэт пришлось поддерживать меня, чтобы я не упал. В схватку  попытались
вмешаться  верховные  боги,  но  шайиры  с  годоротами  не  обращали  ни
малейшего внимания на  то,  кто  перед  ними.  Терять  им  было  нечего.
Вдобавок их поддерживали свинцовые божки из  других  пантеонов,  которые
нападали исподтишка, уравнивая  силы  противников.  Несмотря  на  мешок,
который изрядно стеснял наши движения, мы успели. Стоило нам  перевалить
через гребень холма, как в небе над Бохдан Жибак сверкнула всем вспышкам
вспышка.
   Я плюхнулся наземь и пробормотал:
   - Готов поспорить, ее видели в городе. - Голова раскалывалась. На миг
я потерял сознание, но быстро пришел в себя. - Что ты делаешь?
   - Пытаюсь нас вытащить.
   Вообще-то она пыталась выбраться из мешка.  Что  ж,  я  ее  не  виню.
Посудите сами - я лежу трупом, а ей одной сдвинуть с места мешок с таким
грузом не под силу.
   Головная боль немного отпустила. Я нащупал  узел,  и  мы  вылезли  из
мешка. Четырнадцатого со страху хватил удар. Я обвязал  веревку  Магодор
вокруг талии.
   Из-за холма доносились нечленораздельные вопли.
   - Идем же, - поторопила меня Кэт.
   -Сейчас. - Надо посмотреть, хотя бы одним глазком. Я  должен  увидеть
Сумерки Богов, иначе до конца своих дней  не  прощу  себе,  что  упустил
такой шанс.
 
Глава 53 
 
   На всякий случай  я  покрепче  ухватился  за  Кэт.  Терпеть  не  могу
лошадей, побаиваюсь высоты, но добираться до дома  пешком  категорически
отказываюсь. Особенно с головной болью и в компании попугая-психопата.
   Если бы захотела, она бы вырвалась. Но не стала.
   Вы когда-нибудь видели актинию?  Что-то  вроде  небольшого  цветка  с
кучей щупалец. Не видели? Мне в свое  время  довелось  совершить  весьма
утомительное путешествие на острова. Там я их навидался. Сидят  себе  на
дне, сложив щупальца, но  стоит  подплыть  чему-нибудь  съедобному,  как
сразу - хап!
   В небе над холмами возникла дыра,  из  которой  высунулась  громадная
черная актиния футов тридцати в поперечнике.  Она  висела,  накренившись
приблизительно на сорок градусов, и бешено  размахивала  щупальцами  над
сошедшимися в битве Имаром, Лангом и прочими.
   - Теперь я понимаю, почему боги решили сбежать.
   По счастью, эта штука настолько плотно заткнула собой дыру, что никто
другой следом за ней протиснуться в наш  мир  уже  не  мог.  Снег  начал
стремительно таять.
   Боги отнюдь не бездействовали. Одни пытались справиться  с  актинией,
другие норовили удрать. Верховные божества  ее  подкармливали.  На  моих
глазах одно из  щупалец  схватило  Ринго.  В  большинстве  своем  жертвы
принадлежали к годоротам либо к  шайирам.  Обоим  пантеонам  доставалось
примерно поровну.
   Судя  по  всему,  большие   "шишки"   устроили   грандиозную   чистку
божественных рядов. Впрочем,  многие  действительно  старались  прогнать
актинию обратно. Дыра несколько уменьшилась в размерах.
   - От Нога не скрыться. - Блин! Как он мне надоел!
   - Пошли отсюда.
   Кэт  уговаривать  не  пришлось.  Она  даже  опередила  меня,  правда,
ненамного. Чудо из чудес! Крылатые  скакуны  покорно  дожидались  нашего
возвращения.  Я-то  думал,  они  давным-давно   смотались   (уж   больно
подозрительно притих Четырнадцатый).
   - От Нога не скрыться. Может быть.  Он  и  впрямь  нагонял.  Едва  мы
взмыли в воздух, как Ног подпрыгнул и ударил моего скакуна в левый  бок.
Лошади это,  естественно,  не  понравилось.  Она  поднялась  чуть  выше,
развернулась, упала в пике и с размаху врезалась в Нога  всеми  четырьмя
копытами сразу.
   - Ой! - произнес тот. - Больно. Оказывается, он знает гораздо  больше
слов, чем я думал. Ну и фиг с ним. Мне  было  не  до  Нога:  я  орал  на
лошадь, требуя уматывать отсюда, пока  я  не  свалился  и  пока  Ног  не
продемонстрировал свои таланты, а также  пока  не  появилась  Магодор  в
компании других богов, которым наскучило кормить их домашнюю зверюшку.
   Как ни удивительно, лошадь подчинилась. Чем выше мы поднимались,  тем
меньше болела голова. Хвала небесам, а то я  насквозь  промок  от  пота,
стараясь перетерпеть боль.
   Луна стояла почти на том же месте, на каком я видел ее последний раз.
Пожалуй, этак мы вернемся в город до того, как  вылетели  из  него.  Или
встретим себя по пути. Что ж, посоветую себе развернуть оглобли.
   Я посмотрел вниз. Призрачный Круг напоминал пресловутый разворошенный
муравейник. Дырок в небе оказалось множество, с земли мы заметили только
самую крупную. Повсюду виднелись щупальца, искавшие, кого  бы  схватить.
Но боги держались стойко. Щупальца скользили по  голым  склонам  холмов,
натыкались на  валуны.  Бам!  Ура,  наша  берет!  Бам!  Бам!  Но  победа
доставалась дорогой ценой. Бум! Сдается мне,  после  этой  битвы  каждый
пантеон из тех, что обитали на улице Богов, сократится раз в десять.  Ну
и что? Эка важность!
   Какая разница человеку с улицы?  Не  могу  себе  представить,  чтобы,
скажем,  боги  управленческих  рецидивистов  Нового  Конкорда   сообщили
верующим: дескать, ребята,  старой  доброй  Жероны  Процентщицы  с  нами
больше нет, поэтому десятину можете не платить. Наоборот, они  потребуют
новых поборов - на строительство  главного  храма  в  Тимснороэ  или  на
обращение в истинную веру язычников-венагетов. И  лишь  грош  из  каждой
серебряной марки действительно пойдет на то, о  чем  было  объявлено  во
всеуслышание. Хотя  сами  боги  вряд  ли  сильно  озабочены  деньгами  и
драгоценными металлами.
   Нет, вы только посмотрите! Оказывается, далеко не все боги  герои  по
натуре. Я был слишком далеко, чтобы разглядеть, кто именно бежал с  поля
битвы, но таких нашлось немало. Впрочем, все ли они сбежали? Одна группа
решительно шагала на север. У меня возникло подозрение, что в той группе
мои хорошие знакомые.
   И правда...
 
Глава 54 
 
   И  правда,  мимо,  слева  направо,   вынырнув   из-за   моей   спины,
промелькнули две  совы.  Они  камнем  ринулись  вниз,  так  быстро,  что
разглядеть их было почти невозможно, однако этот смешок я  узнал  бы  из
тысячи. Одна развернулась, взмыла вверх, уселась на  коня  прямо  передо
мной и превратилась в полуобнаженную девушку. Вторая  принялась  кружить
рядом и жаловаться:
   - Гаррет, я была первой! Привет, Гаррет. Удивился? Может,  поговорим?
Мы не такие глупые, какими кажемся.
   - Слушайте, девочки, здесь разговаривать чертовски неудобно.
   Того и гляди свалишься. Не  обижайтесь,  но,  может,  вы  не  станете
распускать руки, пока мы не спустимся? У меня  ведь  крыльев  нет.  Сова
хихикнула. Та, что превратилась в девушку, брюзгливо протянула:
   - Врешь. Все смертные одинаковы. - Естественно, рук она не убрала.  -
Подумай, Гаррет, сколько новых ощущений! Я еще  ни  разу  не  соблазняла
смертного в воздухе.
   Вопрос на засыпку: если шлюха умнее, чем о ней думают, становится она
от этого менее развратной или нет?
   - Дорогуша, неужели ты и впрямь хочешь,  чтобы  я  упал?  -  Я  решил
подольститься. - Димна, ты просто чудо. Мне еще ни с  кем  не  было  так
хорошо. - Ба!  В  яблочко  с  первой  попытки.  -  Но  сейчас  не  время
объясняться в любви, понимаешь? Я боюсь высоты.  У  меня  зверски  болит
голова, и я не ел с тех пор, как началась эта катавасия.
   Разумеется, я преувеличивал. Все  мы  склонны  слегка  передергивать,
щадя чувства собеседника. Или стремясь избежать  падения  с  двух  тысяч
футов. Выглядела она, кстати, весьма соблазнительно.
   Знаю, я - свинья. Мне говорили, и не раз. Но ничего не могу  с  собой
поделать. Может, пора перестать бегать за юбками? И выбрать себе другой,
менее веселый род занятий?
   Или взять да упасть и погибнуть в момент наивысшего  наслаждения  под
визг Димны?
   Она потерлась об меня, игриво провела рукой по моему бедру и заявила:
   - По-моему, ты притворяешься.
   - Дорогуша, клянусь - если  я  поддамся,  то  уже  никогда  не  смогу
притворяться.  Потому  что  упаду  и  разобьюсь.  Пойми,   перед   тобой
всего-навсего старый и дряхлый бывший морской пехотинец.
   Ей, похоже, польстило, что я считаю наш воздушный флирт чем-то сродни
самоубийству.
   А разве не так?
   - Аргх? - поинтересовался Попка-Дурак, неожиданно выйдя из транса.
   - Ты не поверишь, старый хрыч. - Я понятия не имел,  слышит  ли  меня
Покойник, но, памятуя о его словах насчет профессионального отношения  к
делу, решил воспользоваться настроением Димны и  принялся  ее  щипать  и
щекотать. Она ничуть не возражала. Возмущенная до глубины души тем,  что
я предпочел ей сестрицу, закрывшую от удовольствия глаза, Лила  фыркнула
и улетела прочь.
   Я продолжал говорить, в основном нес всякую чушь, но время от времени
задавал вопросы, на которые Димна исправно  отвечала.  Возможно,  она  и
впрямь умнее, чем кажется, но до гения ей далеко.
   Жаль, что это известно не только мне.  Выяснилось,  что  в  серьезные
дела ее  почти  не  посвящали.  Однако  сам  допрос  Димне,  безусловно,
нравился.
   Я презирал себя,  но  искусство,  как  говорится,  требует  жертв.  -
Гаррет, куда ты пропал? - прохрипел попугай.
   Даже на миг отвлечься нельзя!
   - Ты же знаешь, что я не один.
   - Надеюсь, не с очередным Пройдохой. Он что, не разбирается в звуках?
Не видит глазами Попки-Дурака? Любопытно.
   - Со мной самая шикарная девушка на свете. Мечта всех юнцов. Такую бы
каждому из них на шестнадцатилетие. -  Я  вымученно  улыбнулся  Димне  и
подарил ей поцелуй. Такое впечатление, что больше ничего в жизни  ей  не
требовалось.
   А  я,  усталый,  голодный,  измученный,  хотел  одного  -   побыстрее
добраться до дома. Мне почему-то казалось, что теперь я в безопасности.
   Не знаю, что  подумала  обо  мне  Кэт.  Она  летела  далеко  впереди,
показывая дорогу.
 
Глава 55 
 
   Кэт приземлилась в Бруксайдском парке. Там снег лежал плотным слоем и
вовсе не думал таять.
   - Слушай, девочка, - сказал я, -  я  получил  массу  удовольствия  от
общения с твоей мамашей и всеми остальными. Хватит на всю жизнь. Поэтому
как ты смотришь на то,  чтобы  разбежаться?  Ни  шайиров,  ни  годоротов
больше можно не опасаться.
   Кэт  отпустила  лошадей,  которые  неторопливой  рысцой  скрылись   в
темноте. Четырнадцатого, который словно окаменел, она оставила при себе.
Лила и Димна держались поблизости  от  меня.  Наверно,  им  просто  было
некуда идти. Не могу  сказать,  что  испытал  по  этому  поводу  приступ
радости; с другой стороны, было бы занятно заявиться к Морли под ручку с
двумя полуголыми красотками.
   Кэт внимательно оглядела совушек и наконец произнесла:
   - Если хорошенько подумать, получается,  что  во  всем  виновата  моя
мама.
   - Это тебя тревожит?
   - Да. Похоже, ни она, ни ее подручные не подумали о последствиях. Они
хотели избавиться от старья, потому и натравили Ланга с Имаром  друг  на
дружку в таком  месте,  где  те  не  могли  не  выставить  себя  полными
идиотами. Мне кажется, мама не  догадывалась,  что  их  стычка  разрушит
ткань мироздания.
   По моему глубокому убеждению, мамаша была идиоткой похлеще папаши. До
сих пор ей просто не представлялось случая проявить себя во всей  красе.
Вслух я этого, естественно, говорить не стал. - Знаешь,  если  вспомнить
историю, женщины в общем и целом не особенно умнее и лучше  мужчин.  Они
могут  быть  умными  и  глупыми,  бестолковыми  и  дельными,  жалкими  и
заслуживающими всяческого уважения, а также назойливыми и  до  омерзения
упрямыми. В чем я согласен с религиозными учениями, так это в  том,  что
людям следует работать над собой. Впрочем, я циник, а потому уверен, что
этого от людей не дождаться.
   - Вы скорее реалист, чем циник. Я провела бок о бок с богами  гораздо
больше времени, чем  кто-либо  из  смертных...  -  Кэт  оборвала  фразу.
По-видимому, ей не особенно хотелось вдаваться в объяснения.
   В постель мне лечь не дали. И даже накормили не  сразу.  Если  бы  не
Покойник, давший мысленный подзатыльник Дину, я бы  поел  только  утром.
Старина Дин спал как сурок, заперев входную дверь на все замки. Молодец,
не забыл мои наставления. Около  часа  спустя  мы  собрались  в  комнате
Покойника. Мы - это я, Кэт и Четырнадцатый. Совушки остались в  передней
вместе с Попкой-Дураком. У меня слипались глаза. Дин возился  на  кухне.
Должно быть, дожидался, пока ужин возьмет и вырастет, чтобы зарубить его
на месте. Моему слуге явно не мешало поднять настроение. Подкинуть  ему,
что ли, совушек? Жаль, что их видим только мы с Покойником, да еще Кэт с
Четырнадцатым.
   - Происходящее - дело рук Имары и некоторых других богинь, изрек  его
высокомудрие. - Полагаю, они  всего  лишь  хотели  избавиться  от  своих
богов...
   - Мы с Кэт уже это обсуждали.
   - ... и не подумали о последствиях.
   - Ты слышал, что я сказал?
   Он проигнорировал мой вопрос  и  принялся  пространно  излагать  свои
соображения. Усталый мозг Гаррета добросовестно  пытался  перевести  его
заумь на нормальный язык, но мышление Покойника разительно отличалось от
человеческого, поскольку он воспринимал мир совершенно иначе.  Я  словно
погрузился  в  сказку,  где  нет  необходимости   выслушивать   ложь   и
вглядываться в иллюзии, ибо они не могут скрыть истины.
   - А девушки нам ничего интересного не расскажут?
   - Они такие, какими кажутся, ни больше и ни меньше. У них  достаточно
сообразительности, однако  нет  ни  малейшего  желания  обременять  себя
ненужными хлопотами, которые  доставляет  знание.  Подходящая  пара  для
тебя.  Сон  наяву,  тем  паче  что  с  моралью  у   них   дело   обстоит
приблизительно так же, как у кошек на городских улицах.
   -  И  правда  здорово...  Однако  если  перефразировать   аморального
философа Морли Дотса, что мне с ними делать остальные двадцать три  часа
в сутки?
   - Не беспокойся. Заскучать тебе не дадут. У некоторых,  к  сожалению,
долгая память.
   Честно говоря, я и сам о том догадывался.
   Глаза неудержимо слипались. Кажется, еще немного - и я засну.
   Покойник меж тем продолжал вываливать на меня все, о чем размышлял  в
мое отсутствие.
   - Старый хрыч, ты решил приготовить салат из мыслей?
   - Извини, Гаррет. Я не заметил, что ты  засыпаешь.  В  этой  мешанине
должно быть недостающее звено. Я выстраиваю события в логическую цепочку
и одновременно разбираюсь в том бардаке, который царит у тебя в  голове.
Ты должен знать нечто, сам о том, возможно, и  не  подозревая.  Даже  не
догадываясь, что стоит подозревать.
   - Что-то я совсем запутался.
   - Ситуация весьма сложная.
   - Приятная новость. Ты рылся в моих мыслях, так  что  тебе  прекрасно
известно, что я не желаю этого  слышать.  Получается,  что  глаза  видят
одно, а происходит другое?
   Со мной такое случается постоянно.
   -  Боюсь,  в  данном  случае  события  принимают  такой  оборот,  что
кажущееся становится явью. Впрочем, социология подсказывает, что простые
ситуации очень часто осложняются привходящими  обстоятельствами,  причем
под последними разумеется отнюдь не только божественное вмешательство.
   Я откинулся на спинку кресла и сделал большой глоток. У  Дина  просто
не хватило наглости отказать мне в пиве, когда я ввалился в дом, усталый
до изнеможения. Вполне возможно, его покладистость - заслуга  Покойника.
Правда, логхир не разбирается в том, что и  когда  следует  подавать  на
стол...
   - По крайней мере одна проблема решилась сама собой.
   - Разве?
   - Конечно. Теперь не нужно выбирать между шайирами и годоротами.  Они
больше не существуют.
   - От Нога не скрыться.
   - Черт! - Я судорожно сглотнул. Вот стервец, не мог подождать, пока я
высплюсь. И тут до меня дошло. - Ах ты мерзавец!
   - Неужели я тебя поймал? Помнится, кое-кто утверждал, что у меня  нет
чувства юмора?
   - Не смешно.
   - Считай, что это было предупреждение.
   - Чего?
   - Мы не должны  исключать  возможности  того,  что  кто-то  из  твоих
противников уцелел со время бойни и вновь захочет добраться до тебя.
   - Жаль, что я не могу ни  в  чем  тебя  обвинить.  Единственное,  что
приходит в голову, - до того, как ты у меня поселился,  со  мной  ничего
подобного не случалось.
   Раньше жизнь была проще. Нет, не приятнее, а именно проще. И уж ничто
не шло в  сравнение  с  пребыванием  на  островах,  в  этой  рукотворной
преисподней.
   Покойник издал мысленный звук, выражавший, как я понял, что-то  вроде
отвращения.
   - Если в ситуации и присутствует аномалия, я ее не вижу.
   Возможно, видеть попросту нечего. Возможно, никто с самого начала  не
строил долгосрочных планов. Так называемые повелители мироздания  обычно
действуют, как им взбредет в головы.
   - Сказать по правде, я еще не встречал богов-мыслителей.
   - Гаррет, ты умница. Когда захочешь.
   - Ага. Был бы умницей, не бегал бы за всякими рыжими девками.
   Все, я готов. Сейчас засну прямо здесь.
   - Подожди.
   - Перестань надо мной издеваться.
   - Та рыжеволосая женщина-оборотень. Адет.  Она  выбивается  из  общей
схемы.
   - Я тебе уже объяснил. Она меня во все это втянула и бросила. Правда,
разочек навестила, когда я сидел у годоротов. По-моему, то была она. Еще
я видел ее в Призрачном Кругу. Потолкуй лучше с Кэт. Эта  девушка  знает
об Адет что-то такое, о чем мне сообщить  не  пожелала.  -  Я  настолько
устал, что даже не посмотрел на Кэт. -Все,  меня  нет.  Скажи  Дину,  он
может делать с нашими гостями все, что ему заблагорассудится.
   Пиво, едва ли  не  самый  чудесный  напиток  на  свете,  лишило  меня
последних сил.
   В коридоре я встретил Дина.  Забрал  у  него  тарелку  с  сосиской  и
вкратце изложил все, о чем говорил Покойнику.
   Заснул я даже до того, как моя голова коснулась подушки.
 
Глава 56 
 
   Я рухнул в колодец сновидений и полетел вниз  со  скоростью,  которой
раньше без посторонней помощи (когда мне доставалось по  башке)  достичь
не мог. Колодец превратился в туннель, в  дальнем  конце  которого  меня
поджидала роскошная женщина, буквально лучащаяся красотой. Она протянула
руку, заканчивавшуюся острыми когтями, подставила  для  поцелуя  зеленые
губы. Из ее волос подмигнула змея.
   - Не сейчас, Мэгги.
   Она улыбнулась. Хотя света не было,  у  нее  во  рту  сверкнул  клык.
По-прежнему улыбаясь, она притронулась  к  моей  щеке,  провела  по  ней
когтем. Потекла кровь. Только теперь я сообразил, что замерз, что в этом
месте чертовски холодно.
   Магодор потянула меня за локоть. Молча;
   слова тут не имели силы. Мы подошли к  огромному  утесу,  у  подножия
которого плескалось  широкое  черное  озеро;  на  дальнем  берегу  озера
располагался город,  по  сравнению  с  которым  Танфер  выглядел  убогой
деревушкой. В городе,  как  и  повсюду,  несмотря  на  то,  что  в  небе
находились одновременно солнце и три луны, царил мрак.
   Некие существа плавали в озере, ползали  по  земле,  летали  по  небу
(кстати  сказать,  было  так   холодно,   что   воздух   весь   вымерз).
Человеческому  глазу  они  казались  ожившими  кошмарами.  Эти  существа
питались лишь холодным светом звезд, для них не  имели  никакого  смысла
такие понятия, как надежда, отчаяние, радость и все остальное.  Древние,
едва ли не как само время,  они  на  протяжении  тысячелетий  стремились
вырваться из своей ледяной темницы. Злыми в нашем понимании они не были.
Обвинять их в  ненависти  к  людям  все  равно  что  приписывать  дурные
намерения землетрясению, наводнению или  урагану.  Зла  в  них  было  не
больше, чем в пахаре, чей плуг  разрушает  норы  кроликов  и  полевок  и
кротовьи туннели. Тем не менее они  томились  в  застенке.  Некто  решил
изолировать их от радостей бытия. На веки веков. Над поверхностью озера,
вода в котором была густой, как смола, появилось нечто. Поскольку  света
не было, как следует рассмотреть это нечто я не смог,  чему,  признаюсь,
ни капельки не огорчился. Такую жуть только рассматривать.
   Возможно, кто-то побывал здесь до меня, в наркотических грезах. Иначе
как объяснить те истории о непередаваемом ужасе, непроизносимых именах и
прочей  дребедени  (правда,  я  полагаю,   что   рассказчики   намеренно
преувеличивают, чтобы заинтриговать слушателей).
   Твердо знаю одно: жить в таком месте я бы ни за что не согласился.
   Из тьмы возникла серебрящаяся рука, с  бледной,  как  у  утопленника,
кожей. Ухватилась за край балкона, на котором стояли мы с Магодор. Затем
появился хозяин руки - труп с бездонными колодцами мрака вместо глаз. Он
подтягивался до тех пор, пока его рот не  оказался  на  одном  уровне  с
полом балкона. Лицо трупа было перекошено гримасой отчаяния,  поэтому  я
не сразу узнал Отца Всего Сущего, Жнеца Душ, Владыку  Повешенных  и  так
далее. То бишь Имара, Главного Пинателя Задниц.
   Вторую руку он протянул к Магодор Разрушительнице, Карательнице и все
такое прочее, Старшему Помощнику Главного Пинателя Задниц.
   Магодор наступила ему на пальцы. Потом ударила ногой в  лицо.  Вот  и
рассуждай после этого об уважении к начальству. Не издав ни звука,  Имар
рухнул в озеро.
   Я двинулся вверх  по  туннелю.  Магодор  какое-то  время  шла  рядом,
улыбаясь так,  словно  мы  возвращались  домой  со  свидания.  Она  была
настолько возбуждена, что непрерывно меняла облик -  стараясь,  впрочем,
не особенно далеко отходить от человеческого.
   Наверно, мы тоже как-то на них действуем.
   А что, это мысль. Тогда сразу становится понятно, почему они не столь
всемогущи, какими желают казаться.
   Я вынырнул из туннеля  в  нормальный  человеческий  сон,  который,  к
несчастью, длился гораздо меньше, чем мне хотелось.
   Какой сюрприз!
 
Глава 57 
 
   Проснувшись, я почувствовал себя сбитым с толку. Голова болела,  хотя
накануне я не пил. С улицы доносился гвалт. С ума сойти! В  такую  рань,
когда все порядочные разумные существа еще спят.
   Кажется, это уже было. Может, я сплю и мне снится, что я сплю? Тот же
самый  гвалт.  Те  же  самые  кретины  пытались  устроить  ту  же  самую
заварушку.
   Я со стоном поднялся. Ну и воображение у меня: даже во сне  ухитрился
заработать свежие синяки.
   Бедные мои глазки... Я чуть отодвинул штору. Ай! Этим утром в  костер
солнца явно подбросили хвороста;  вдобавок  на  небе  -  ни  облачка.  Я
попятился, дождался, пока глаза перестанут слезиться, и  вновь  выглянул
на улицу.
   Точно.  Компания  старых  идиотов,  которые  маются  от  безделья.  И
развлечения ради напрашиваются на неприятности.
   На противоположной стороне улицы,  на  том  же  самом  месте,  что  и
раньше, стояла рыжеволосая красотка. И пристально  всматривалась  в  мое
окно. Но теперь-то я знал, кто она такая. И  связываться  не  собирался.
Больше ей  меня  не  одурачить.  Обойдется.  Если  приспичит,  я  и  сам
облапошу.
   Ощутив легкое покалывание в затылке, я сообразил, что Покойник проник
в мое сознание. Может быть, провел там всю ночь. Из чего следовало,  что
он, возможно, отыскал некую нить. Надо его поблагодарить.  Я  постарался
встать так, чтобы он мог как  следует  разглядеть  рыжеволосую  -  моими
глазами.
   Она как будто догадалась, что  за  ней  наблюдают,  -  покинула  свое
укрытие и словно растворилась в толпе, что собралась вокруг двух женщин,
свирепо взиравших одна на другую.  Первая  была  низенькой  человеческой
матроной, толстой и уродливой, вторая высокой, худощавой  красавицей  из
гномов. Рядом они выглядели как сестры-близняшки.
   Кто-то это заметил. И принялся помешивать закипающее варево громадной
поварешкой.
   От толпы отделилась женщина. В ее движениях было что-то этакое...
   - Это она?
   - Да. Я слежу за ней. Любопытное ощущение. Отсутствие  присутствия  в
движении.
   Я не стал уточнять, что он имел в виду. Мне было все  равно,  ибо  на
моих глазах творилось величайшее чудо нашего времени: миссис  Кардонлос,
размахивая  помелом,  успешно  разгоняла  толпу   с   помощью   какой-то
великанши, озабоченной, похоже, охраной общественного порядка.
   - Во дает, старая карга! Не такая уж она, оказывается, и стерва. Черт
возьми, с кем же мне теперь враждовать? - Попка-Дурак завопил как нельзя
более кстати. - Ну конечно! Спасибо, Морли.
   По  Макунадо  шествовал  Морли  Дотс  собственной  персоной.   Зеваки
расступались перед ним, то ли  отдавая  дань  уважения  его  щегольскому
виду, то ли из опасения перед сопровождавшими Дотса  троллями,  зелеными
уродами пятнадцати футов ростом. Из пастей торчали внушительные клыки, в
лапах тролли сжимали увесистые  дубинки,  за  плечами  у  них  болтались
мешки. Они ухмылялись; между прочим, ухмыляющийся тролль выглядит в  два
раза грознее того, который хмурится.
   Тролли появились на свет по воле случая;
   то  был  печальный  результат  случайных  связей  между  троллями   и
гоблинами. Эти двое происходили от одной матушки  и  были  братьями.  Их
звали Дорис и Марша.
   Согласен,  имена  диковинные.  Но  никто  из  обитателей  Танфера  не
рисковал заводить с братьями  разговор  об  именах.  Дорис  и  Марша  не
отличались сообразительностью и распалялись далеко не сразу, но уж потом
их было попросту не остановить.
   Как ни странно, они приходились Морли родственниками - правда,  очень
далекими. Стоило только взглянуть на них, чтобы усомниться в здравом уме
вожаков "Зова". Парни вроде Дориса с  Маршей  способны  наворотить  дел,
какие и не снились борцам за чистоту расы.
   С какой стати он ведет их ко мне в дом?
   - Ты следишь за Адет? - спросил я у Покойника.
   - Да. Похоже, она сама не знает, куда идет.
   - Может, догадалась, что ты за ней увязался?
   - Ни в коем случае.
   Я хотел было осадить его, чтобы не слишком задирал нос, однако  Морли
был уже в пятидесяти футах от моего крыльца. Его сопровождали не  только
тролли. Следом топали старые дружки, Сарж, Рохля и Дожанго Роуз (если бы
не крохотный росточек, последнего можно было бы обозвать  точной  копией
троллей). Все были вооружены до зубов. Ума на всех шестерых было меньше,
чем в моем мизинце, зато силищи!
   Покойник предупредил Дина. Когда  Морли  приблизился  к  крыльцу,  из
двери ему навстречу вылетел  Попка-Дурак.  Заложил  вираж  и,  повинуясь
мысленному приказу Покойника, устремился вдогонку Адет. На  прощание  он
оставил сувенир, который мог бы запачкать  наряд  Морли,  не  будь  Дотс
столь ловок и проворен.
   Посмеиваясь, я задвинул  штору,  облачился  в  более-менее  приличный
костюм  и  спустился  вниз.  У  меня  ныла   каждая   косточка,   голова
раскалывалась от боли. Черт! Ведь ни с чего! Вот что самое обидное. Если
уж мучиться, так по делу.
 
Глава 58 
 
   Спустившись по лестнице, я свернул направо и вошел в кухню.  Дин  еще
не вернулся. Я взял печенье, намазал парочку  маслом,  а  сверху  покрыл
толстым слоем меда. Потом налил себе чаю и бросил в  кружку  мед.  Потом
отыскал старый чайник, налил и поставил греться, чтобы приготовить  свой
любимый чай с ивовой корой.
   Вошел Дин, который, увидев меня, покачал головой и пробормотал:
   - Надеюсь, вы знаете, что делаете.
   - Хочу заварить ивовую кору.
   - Знаете, мистер Гаррет, на вашем месте  я  бы  сначала  прожевал,  а
потом говорил. Вы вчера не пили?
   - Ни грамма. Просто устал как собака.
   - От чего? - Дин с подозрением уставился на меня. - За честную работу
так не платят.
   Он уже надоел мне своими опасениями по поводу того, заплатит  ли  нам
очередной клиент. Но вот насчет  того,  что  клиент  переплатил,  -  это
что-то новенькое.
   - Чего-чего?
   - Мистер Дотс принес кучу сокровищ. Наверно, он нашел пиратский клад.
   - Аргх! И большая куча, старина?
   - Огромная.
   - Замечательно. Можно побездельничать.
   -  Ошибаетесь,  сэр.  Мистеру  Вейдеру  настоятельно  требуется  ваша
помощь.
   Я вздохнул и, чтобы утешиться, намазал себе очередное печенье. -  Как
сговорились. Все почему-то уверены, что я должен работать не переставая.
Вот скажи, Дин, разве кошка делает что-нибудь, кроме того, что  для  нее
жизненно необходимо? Людям не мешало бы поучиться у  кошек  -  на  свете
стало бы гораздо легче жить.
   - Кошки ничего не оставляют по наследству.
   - Ну-ка, прикинь. Сколько детей обычно заводят, если заводят  вообще?
Нам плевать на потомство, потому что у нас его нет.
   - Может быть, - печально согласился Дин. - Но когда же  вы  научитесь
не говорить с набитым ртом?
   В нем явно пропадала заботливая матушка. Моя собственная не  годилась
ему и в подметки. В ней не было присущей Дину целеустремленности.
   - Пойду к нашим гостям. - С этими словами я вышел из кухни.
   Первым делом я подошел к входной двери и посмотрел в  глазок.  Тролли
восседали на крыльце, сплетничая с Дожанго.  Тот  был  ростом  с  Морли,
однако утверждал, что его отцом был папаша троллей. Мол, мы -  тройняшки
от разных матерей. Морли, как  правило,  поддакивал  Дожанго.  Раньше  я
считал, что это невозможно, но теперь, побарахтавшись несколько  дней  в
мифологическом море, без труда  смог  представить  себе,  как  служители
некоего культа изрекают грозное  пророчество  о  рождении  тройняшек  от
разных матерей.
   Потом я осторожно заглянул в переднюю.  Совушки  куда-то  подевались.
Может, улетели вместе с попугаем.  Признаться,  их  отсутствие  меня  не
удивило.
   Я направился в комнату Покойника:
   - Где Кэт?
   - Спит наверху.
   Четырнадцатый застыл в неподвижности на подлокотнике кресла.
   Сарж с Рохлей внимательно его разглядывали. Занятно.
   - А совы?
   - Улетели. Им  стало  скучно.  Однако  они  вернутся.  Боюсь,  бедные
девочки настолько глупы, что не смогут придумать, куда бы еще слетать.
   - Пускай возвращаются. Посидим, потолкуем...
   - Фи, Гаррет!
   - Я думал, ты держишь дом на замке, - заметил Морли.
   - Ты же меня знаешь. Я всегда готов помочь бездомным.
   - Ну да. Двуногим  бездомным  женского  пола,  желательно  не  старше
двадцати пяти. Я повернулся к Саржу с Рохлей:
   - Привет, ребята. Как делишки? Все в порядке?
   - А то. Знал бы ты, с какими чуваками  приходится  возиться.  Все  из
себя, носы кверху, круче некуда.
   - Понимаю. И сочувствую.
   - А эти хмыри из "Зова"... Прикончить бы парочку...
   Морли многозначительно прокашлялся.
   - Босс, мы вам тут нужны? - Рохля боязливо  покосился  на  Покойника.
Почему-то в присутствии логхира все, у кого  нечиста  совесть,  начинают
нервничать.
   - Подождите на улице. Заодно присмотрите за троллями,  чтобы  они  не
устроили очередную драку. - Дотс пожал плечами. - Стоит выйти  из  дома,
обязательно встретится какой-нибудь  кретин,  который  с  ходу  начинает
приставать к Дорису с Маршей.
   Полагаю, эта проблема со временем разрешится сама собой.  К  тому  же
тролли занимаются полезным делом - избавляют человечество от тупиц.
   - Чтобы с этим справиться, не хватит всех на свете троллей,  гоблинов
и троллей. - Морли ткнул пальцем в сторону  мешков.  -  Я  выкопал  твой
клад.
   Судя по его виду, сам он ничегошеньки не выкапывал. Чем  дальше,  тем
больше Дотс заботился о справедливом разделении труда между начальниками
и подчиненными.
   - Я смотрю, свою долю ты уже забрал, - заметил я, чтобы позлить его.
   Он бросил на меня тот самый взгляд, которого я  ожидал.  Ни  дать  ни
взять маленький мальчик, застигнутый с  банкой  варенья  в  руках.  -  Я
заплатил парням, Гаррет. Они бесплатно не работают.
   Лишь глупец станет за бесплатно выкапывать  клад.  Честно  говоря,  я
немало удивился тому, что сокровища очутились в конечном  итоге  у  меня
дома.
   Я порылся в мешках с таким видом, будто знаю, что делаю.  Морли  вряд
ли догадывается, что я не имею ни малейшего понятия о ценности клада.
   - Чем валять дурака, спросил бы лучше у партнера, - проворчал Морли.
   И лишить себя удовольствия? Ну уж дудки.
   - Он не партнер, а квартиросъемщик. Знаешь что? Ты мне здорово помог,
поэтому я сделаю тебе подарок. Шикарный подарок. Ты  не  найдешь  ничего
подобного не только в Танфере, но  и  в  целом  свете.  -  Не  старайся,
попугая обратно не возьму.
   Черт! Все научились читать мысли. Когда хочет  понадоедать,  Покойник
начинает силой мысли двигать предметы. Мешки с сокровищами зашевелились,
что-то звякнуло.
   - Кажется, там мышка.
   - Слушай, как ты узнал? - спросил Морли.  -  Такой  клад,  да  еще  в
городе...
   - Мне поведала о нем одна дама, которая видела, как  его  закапывали.
Она таким образом заплатила за работу. - Которую  я,  между  прочим,  не
доделал.
   Морли явно не поверил.
   - Гаррет, там нет ни одной современной монеты.
   - Он прав. В мешках предметы, которые мы просто не сможем продать.
   - Чего?
   - В мешках  находятся  венцы,  скипетры  и  прочие  регалии,  которые
королевская власть присвоит, как только о них узнает.
   - Чего? Да в ту пору не существовало никакой  Каренты!  Даже  Империя
еще не возникла! Ни один крючкотвор не сможет...
   - Сможет, Гаррет. Сможет.
   - Извини, что-то я в последнее время поглупел. - Где замешана власть,
о логике, праве и справедливости можно забыть. Все зиждется на том,  что
корона располагает большим количеством мечей, нежели кто бы то ни  было.
- Морли, ты своим орлам заплатил нормальными деньгами?
   Дотс утвердительно кивнул:
   - К твоему  сведению,  это  не  первый  клад,  который  мне  довелось
выкопать. Тебе придется переплавить сокровища. Я знаю, кто может помочь.
   Естественно. За умеренную плату Морли сведет меня с кем угодно.
   Вот так сегодня делаются дела.
   - А я знаю тех,  кого  старинные  монеты  интересуют  сами  по  себе.
Остальное, кстати, можно продать все вместе.
   - Думаю, не стоит рисковать. Вдобавок многие из  предметов  имеют  не
только материальную ценность.
   - Да их никто не помнит. Они столько лет провалялись в земле.
   - Спрячь мешки под мое кресло. И заплати мистеру Дотсу  то,  что  ему
причитается.
   - Не переживай. Я его просто подначиваю.
   - Знаю, и мистер  Дотс  тоже  догадывается.  Убраться  нужно  по  той
причине, что скоро к нам пожалуют гости, которые, заметив  мешки,  могут
проявить ненужное любопытство.
   - Чего? - Я принялся заталкивать мешки  под  кресло.  Морли  помогал,
одновременно набивая свои карманы. Ведь знает, стервец, что обидел меня!
- Какие еще гости,  старый  хрыч?  -  Я  не  представлял,  кто  способен
протолкаться сквозь толпу на моем крыльце.
   Тем не менее кто-то постучал в дверь. - Священники, - коротко ответил
Покойник.
   Помогите!
 
Глава 59 
 
   К нам явилась  целая  шайка,  причем  некоторые  были  вооружены.  По
настоянию Покойника я впустил  нескольких  в  дом.  Они  не  производили
впечатления  людей,  которые  часто  выходят  в  город.  Возможно,  этим
объяснялось их число и наличие оружия.
   - А кто остался за  главного,  парни?  Смотрите,  вернетесь,  а  воры
вынесли все, кроме черепицы.
   Самый старый из священников, такой  дряхлый,  что  его  в  пору  было
носить  на  руках,  прищурился,  хмыкнул,  порылся  в  складках   своего
балахона, извлек очки из толстого тенхагенского стекла. Дрожащими руками
в старческих пятнах взгромоздил стекляшки себе на нос, сдвинул чуть вниз
и,  откинув  голову,  принялся  меня  рассматривать.  Снова  хмыкнул   и
произнес:
   - Вы, должно быть, Гаррет.
   Голос никак не соответствовал его наружности. Сочный, громкий, как  у
человека, привыкшего отдавать распоряжения. Мне казалось,  я  знаю  всех
заправил Четтери, но этого типа я видел впервые.
   - Боюсь, у вас передо мной преимущество, отец.
   Старик сильнее запрокинул голову:
   - Мне говорили, что вы - греховодник. Может даже статься, еретик.
   Я не стал спорить. Те, кто так говорил, безусловно, правы. Но кто они
такие? В свое время у меня возникло  одно  недоразумение  с  парнями  из
Четтери, но я думал, что о нем давно забыто. Похоже, нет. Похоже, святым
больше нечего делать, кроме как  следить  за  мной  и  сообщать  о  моих
выходках жрецам.
   - Я Мелтон Карнифан. - Старик выдержал паузу и, видя мое  равнодушие,
прибавил: - Секретарь Его Святейшества.
   - Усек, Мел. - Надо же! Какая  честь,  елки-моталки!  Епископ  Мелтон
Карнифан был из тех людей, которые пользовались неограниченным  доверием
наших властителей. Его опасались сами церковники. Пожалуй, больший страх
внушал только Великий Инквизитор со своими веселыми молодцами.
   Всякая уважающая себя религия  должна  внушать  верующим  страх.  Как
верно заметил брат Мелтон, я отрекся от церкви. А события последних дней
лишний раз подтвердили правильность  моего  решения.  -  Предположим,  я
польщен. Вы явились всей толпой,  чтобы  вернуть  меня  в  лоно  церкви.
Угадал?
   Карнифан  улыбнулся.  У  него  было  чувство  юмора,  пускай   весьма
своеобразное, живое, как искусственные цветы. Вероятно, нагляднее  всего
оно  проявлялось,  когда  добрый  епископ   на   пару   с   инквизитором
растолковывал очередному еретику всю глубину его греха.
   - Мистер Гаррет, спасение вашей  души  меня  ничуть  не  заботит.  Из
вашего досье следует, что даже  если  вы  обратитесь  в  истинную  веру,
церковь от  этого  нисколько  не  выиграет.  Скорее  наоборот.  Молодец,
догадливый.
   - Неужели вы хотите вернуть  мне  деньги,  которые  исправно  платила
церкви моя  матушка?  -  На  всякий  случаи  я  велел  себе  заткнуться.
Возможно, эти парни вовсе  не  такие  крутые,  как  они  себя  мнят,  но
отравить мне жизнь им  труда  не  составит.  Религиозные  разногласия  -
отличный повод к суровым мерам.
   - Нет, мистер Гаррет. Вовсе нет. Дело в  том,  что  Его  Святейшество
видел сон. Точнее, ему было видение, он в тот момент не спал.
   - Кажется, я знаю, какое. Святой Шаромыга обнял старичка за  плечи  и
велел ему сыграть со мной в триктрак.
   У Карнифана отвисла челюсть.  Попал!  Пару-тройку  секунд  он  только
пыхтел да отдувался. Двое священников помоложе (я впустил в  дом  только
троих)  придвинулись  к  нему,  чтобы  подхватить,  если  у  него  вдруг
подкосятся ноги. Впрочем, притронуться к епископу они не посмели.
   - Приведи их ко мне, Гаррет. Отличная мысль!
   - Не хотите ли присесть? В ногах правды нет.
   Они  покорно  последовали  за  мной.  Ха!  Даже  если  вы  слышали  о
Покойнике, даже если считаете себя  пупом  земли,  на  того,  кто  видит
логхира впервые, он производит неизгладимое впечатление. Епископ  застыл
в дверях. Чтобы окончательно сбить с него спесь, я пояснил:
   - Ловит все мысли  до  единой.  В  особенности  те,  которые  норовят
скрыть. Так что он наверняка узнает, о чем вы думаете.
   - Гаррет!
   - Переходите к делу, епископ, - продолжал я, не обратив  внимания  на
мысленный окрик  Покойника.  -  Учтите,  в  последнее  время  я  общался
исключительно с богами, которые довели меня до белого каления.
   - Гаррет, он у нас в руках. Ты вывел  его  из  себя.  Этот  церковник
почти полностью отвечает твоему циничному представлению о том, каковы на
деле священники. Впрочем, неверие епископа изрядно  поколебали  недавние
события. Похоже, святой Шаромыга явился не только Его Святейшеству.
   -  Чего?  -  Пожалуй,  мне  в  пору  было   присуждать   награду   за
сообразительность.
   - Епископ Карнифан явился сюда по поручению. Однако он  преследует  и
собственную цель - убедиться, что его неверие вполне обоснованно... Ага!
Он решил быть откровенным, ибо понял, что люди не в  состоянии  обмануть
логхира.
   Вранье. Любой может навешать логхиру лапшу на уши, если знать, как. А
также иметь желание и каждый день практиковаться.
   Епископ Карнифан подковылял к моему  креслу,  осторожно  сел,  сложил
руки на  коленях.  Он  выглядел  образцом  священника  и  прекрасно  это
сознавал.  Подобный  образец  насквозь  пропитанная   цинизмом   церковь
культивировала на протяжении столетий.
   - Камов, Бондюран, - произнес епископ. - Подождите в  коридоре.  Лица
молодых священников выразили недоумение.
   - Я хочу побеседовать с мистером Гарретом наедине.
   - Он желает удовлетворить свое любопытство.
   Краешком сознания я уловил фразу Покойника,  предназначавшуюся  Дину:
братья Камов и Бондюран выходят из комнаты, не позволяй  им  бродить  по
дому.
   Едва за молодыми священниками закрылась дверь, я сказал:
   - Они существуют на самом деле. Все до единого, от крошечных духов до
верховных божеств. Им плевать, что мы о них думаем, но они гневаются  на
священников и жрецов, которые дурачат верующих.
   У епископа вновь отвисла челюсть. Он  испепелил  взглядом  Покойника,
искоса поглядел на Морли, подпиравшего шкаф  и  похожего  на  манекен  в
лавке модной одежды. Я сознательно не представил Дотса  и  не  собирался
объяснять, с какой стати Морли присутствует при разговоре.
   Покойник велел мне не отвлекаться.
   - Вы хотите узнать, что произошло вчера вечером? Получить сведения из
первых рук, от парня, который беседовал с  богами?  Желаете  погреть  на
этом руки? Я вас не виню. На вашем месте я бы тоже растерялся.
   Покойник решил не отставать. Внезапно в моем сознании стали  одно  за
другим возникать события последних дней: его высокомудрие перекачивал их
напрямую в мозг епископа.
   Он не упустил ни малейшей подробности. Выдоил меня до дна, обрушил на
старого доброго  епископа  все  мои  чувства,  все  мои  мучения.  Пытка
продолжалась не больше часа. Я страдал не слишком сильно, поскольку  уже
через все это проходил, а вот  на  старика  было  жалко  смотреть.  Зато
Карнифан почувствовал на собственной шкуре, каково смертному в  компании
богов. Нет, нельзя так  жестоко  обходиться  с  человеком,  пусть  он  и
законченный атеист.
   Морли,  поглаживая  подбородок,  задумчиво  наблюдал  за  страданиями
Карнифана. Его Покойник пощадил.
   - Все. Не спеши, Гаррет. Пусть епископ придет в себя.
   Ждать пришлось недолго. Взгляд Карнифана стал осмысленным.
   - Это правда? - спросил епископ.
   -  Неужели  я,  по-вашему,  способен  придумать  такую  чушь?  Правда
чистейшей воды.
   - Я не могу вернуться вот так...
   - Состряпайте какую-нибудь историю. - Он не понял. -  Посудите  сами,
кто вам поверит?
   Наконец до него дошло, и он усмехнулся.
   - Вы правы. Никто не захочет поверить.
   - Что вам было нужно?
   - Вовсе не то, что я получил. Я был уверен, что всему виной  какой-то
катаклизм, и предполагал, что мы сумеем тем или  иным  образом  обратить
случившееся на пользу церкви.  Но  вы  убедили  меня  в  том,  что  боги
действительно существуют. Все, даже те, о которых я никогда  не  слышал.
Кроме того, мне стало ясно, что иметь богов - гораздо хуже, чем не иметь
их вовсе.
   Я мысленно согласился с ним.
   - Но вера в то,  что  они  существуют,  приносит  утешение  множеству
людей.
   - А меня не утешает,  а  тревожит.  Сегодня  воистину  тяжелый  день,
мистер Гаррет. - Глаза епископа сверкнули. -  Насколько  я  понимаю,  до
конца еще далеко? Остались  некие  оборванные  нити,  следы,  ведущие  в
никуда... Так?
   Я потер лоб. Сколь прекрасной была моя  жизнь,  когда  я  беспокоился
лишь о том, чтобы не доставить неприятностей танферским  паханам!  Перед
моим мысленным взором возникли холмы Бохдан Жибак. Десять тысяч теней на
склонах холмов, и каждой из  них  теперь  известно,  кто  такой  Гаррет.
Терпеть не могу привлекать внимание публики с Холма. Что уж  говорить  о
богах. Сами понимаете, насколько это опаснее.
   А внимание я привлек, иначе этот паршивый епископ не пожаловал бы  ко
мне в дом. Святой Шаромыга, представитель Комитета... Небось,  такой  же
святой, как брат  Карнифан.  А  вдруг  священникам  и  жрецам  всех  без
исключения культов, обретающихся на улице Богов в  Квартале  Грез,  были
видения со мной в главной роли? Что тогда?
   И что, если они все заявятся ко мне за словами мудрости, как будто  я
не сыщик, а пророк?
   - Черт! Какая перспектива! воскликнул я,  размышляя  вслух.  -  Я  бы
мог...
   Морли с Карнифаном недоуменно воззрились на меня. А Покойник хмыкнул.
   - Жаль, что у тебя неподходящий склад ума. Было бы забавно  разыграть
пророка - особенно если  бы  нам  удалось  какое-то  время  поддерживать
контакт с богами.
   - Меня все больше привлекает предложение Вейдера. -  Я  повернулся  к
епископу. - Брат. То есть отец. То есть епископ. Короче говоря, не  хочу
показаться грубияном, но  я  очень  устал,  а  ваше  общество  несколько
утомительно.
   - Наверно, стоило бы привлечь мистера Плеймета, - гнул свое Покойник.
- Ведь он собирался принять сан. - Мой партнер такой же  циник,  как  я.
По-видимому, даже тот факт, что боги и впрямь существуют,  не  поколебал
его скептицизма.
   - Если мы закончили, я готов пожелать  вам  счастливого  пути.  Чтобы
скрасить впечатление от своих слов, я заговорщицки подмигнул епископу. -
И, пожалуйста, передайте всем в  Квартале  Грез,  что  ко  мне  соваться
бессмысленно. Я вышел из игры.
   - От Нога не скрыться. Я подскочил на целый ярд и лишь  потом  уловил
злорадство Покойника.
 
Глава 60 
 
   Карнифан удалился вместе со свитой. Казалось,  по  Макунадо  шествует
небольшая армия. Посмотрев в глазок, я увидел  рыжеволосую,  наблюдавшую
за священниками.
   - Эй, старый хрыч, объясни-ка, что происходит?
   - Епископ, как, вполне возможно, и многие другие  служители  культов,
ошибочно предположил, что тебе отведена главная роль в текущих событиях,
куда более предпочтительная, нежели на самом деле. Поставив себя на  его
место,  ты  поймешь,  почему  церковники  столь  склонны   к   поспешным
допущениям.
   - Думаешь, ты что-нибудь объяснил?
   - Ты оказался  в  невыгодном  положении.  Мы  имеем  дело  с  людьми,
привыкшими принимать существование богов  за  выдумку,  которая  отлично
служит их целям. Но твоя встреча с богами доказала, что те существуют  в
действительности. Кроме того, боги проявили себя узкомыслящими, довольно
жалкими существами, не слишком отличающимися  от  смертных.  И  все  это
благодаря тебе.
   - Слава меня не пугает.
   - Могут возникнуть осложнения.
   - Не забывай, я - известный циник. Могу нести что  заблагорассудится,
но доказательств у меня нет. Если даже я  заставлю  вступиться  за  себя
какого-нибудь бога  вроде  Ано,  большинство  мне  не  поверит.  Знаешь,
великое чудо  религии  состоит  в  том,  что  прагматики  с  готовностью
принимают самые нелепые посылки и самые невероятные выводы.
   - Дело не в верующих, а в  тех,  кто  наживается  за  их  счет.  Ведь
благосостояние священников и жрецов напрямую зависит от тех, кто верит в
богов. - Что за чертовщина тут творится, Гаррет? - справился Морли.
   Мы пропустили его вопрос мимо ушей.
   - Чего-чего? - переспросил я, в очередной  раз  демонстрируя  остроту
ума.
   - Проблема заключается не в человеке с улицы. У него  хватает  других
забот. Где раздобыть побольше  денег,  как  избежать  уличных  стычек...
Священники и жрецы, решившие, что  мы  покушаемся  на  их  кусок  хлеба,
представляют  угрозу  до  тех  пор,  пока  не  поймут,   что   они   нам
безразличны...
   - Говори за себя. - Я бы с удовольствием намял бока всей этой  шатии.
Бандиты под личиной святош. - Между прочим, Адет вернулась.
   - Знаю. Кстати сказать, мы еще не изобрели то приспособление, которое
нам наверняка понадобится.
   - Чего? - Похоже, у меня появилось любимое присловье.
   - Я разумею ловушку для богов.  -  Ха-ха.  Что  ты  вытянул  из  Кэт,
признавайся.
   - Эта девушка не так проста, - глубокомысленно изрек Покойник.  Морли
направился к двери.
   -Пойду, пожалуй. Все равно я тут не нужен.
   - Ошибаетесь, мистер Дотс. Наберитесь, пожалуйста, терпения.
   Нам с Гарретом необходимо обсудить неотложные дела.
   Загадочная фраза, верно? Морли с видом мученика вновь  прислонился  к
шкафу.
   - Если хочешь, закрывай свою лавочку и иди ко мне в домоправители.  Я
тебе все расскажу - после того как мы разберемся в оборванных нитях.
   Морли пристально поглядел на  меня.  В  уголках  его  рта  зародилась
лукавая усмешка.
   - У тебя всегда полным-полно  оборванных  нитей,  Гаррет.  А  знаешь,
почему? Потому что ты не приспособлен к жизни. Корчишь из себя циника, а
стоит тебе встать перед выбором, как выясняется, что ты искренне  веришь
в торжество доброты - несмотря на то, что каждый день возишься в грязи и
давным-давно  вымазался  с  головы  до  ног.  -  Любому  человеку  нужен
нравственный идеал, Морли. Иначе как убедить себя, что ты хороший? Грязь
потому и грязь, что ее так называют.
   - Следовательно, те, кто в  ней  бултыхается,  не  несут  ни  за  что
ответственности. Им незачем  думать,  их  дело  -  действовать.  Великие
небеса, до чего дошло  -  бандит  с  большой  дороги  защищает  закон  и
порядок!
   - Чего ты взъелся?
   - Да потому, что ты вечно все усложняешь.
   - Дурное наследство. Моя матушка могла часами костерить кого  угодно,
однако всегда находила в людях что-нибудь хорошее. Она  могла  придумать
оправдание даже для отпетого мерзавца.
   - Спор, который вы завели, длится не один десяток лет. Но у  нас  нет
времени  на  подобные   развлечения.   Мистер   Дотс,   не   хотите   ли
присоединиться к мистеру Тарпу и мисс Торнаде...
   На этом месте я перестал слышать Покойника,  уловил  только,  что  он
упомянул о Слави Дуралейнике. Ну почему  он  не  может  забыть  о  Слави
Дуралейнике, о Кантарде и обо всем  прочем?  Почему  не  может  заняться
делом? Думаю, через пару недель все закончится. Тогда мы разбежимся:  он
углубится в свои размышления, я примусь дегустировать новые сорта  пива,
а Дин перестанет сновать к двери и обратно  и  займется  своими  прямыми
обязанностями.
   Интересно, мелькнула у меня шальная мысль,  сколько  стоит  сотворить
заклинание, которое не позволяет отыскать дом по указанному адресу?
   - От Нога не скрыться, - напомнил мне Покойник.
   - Знаю. Морли, забирай свою долю и выматывайся.  Иди  к  своим  новым
дружкам, подавай им коктейли с морковным соком и  биточки  из  свеклы  и
заколачивай бабки.
   Дотс, естественно, не  мог  не  воспользоваться  случаем  и  довольно
пространно  объяснил,  насколько  лучше  я  стану  себя  чувствовать   и
насколько приятнее будет со мной общаться, если я позволю ему  составить
для меня особую диету, целиком и полностью отвечающую потребностям моего
организма.
   - Извини, но мне  нравится  быть  старым  брюзгой  Гарретом,  который
поглощает отбивные с кровью, а кроличью еду  оставляет  кроликам,  чтобы
они были вкуснее и питательнее в зажаренном виде. - Насчет брюзги -  это
ты правильно сказал, Гаррет. Большей частью ты поглощаешь овощи в жидком
состоянии. К несчастью, в  пиве  практически  не  содержится  элементов,
которые необходимы...
   - Зато у тебя этих элементов полным-полно. Вон, из ушей торчат.
   Морли кисло улыбнулся и приложил два пальца к виску, как  бы  отдавая
честь.
   - Старый хрен. - Он повернулся к Покойнику. - Тебе еще что-нибудь  от
меня нужно?
   Выяснилось, что Покойнику надо о многом с ним потолковать, правда,  к
делам насущным это никак не относится. Я бы, пожалуй, не  стал  слушать,
если бы разговор не касался отчасти моего будущего.
 
Глава 61 
 
   Морли ушел. Поразмыслив, я спросил у Покойника:
   - По-твоему, все настолько плохо?
   - Неприятности только начинаются, а люди гибнут каждый день. И  Слави
Дуралейник как-то в этом замешан. Быть может, сам того не подозревая.
   - Ты по-прежнему убежден, что он в городе?
   - Он либо в Танфере, либо где-то поблизости. У меня нет  ни  малейших
сомнений. На прошлой неделе ты подобрался к нему почти вплотную.
   - Чего?
   Покойник прочел мои мысли и понял, что я имел в виду.
   - Слави Дуралейник уверен в собственных силах. Это подтверждают  все,
кто с ним встречался.  К  тому  же,  по  сообщениям  свидетелей,  он  не
скрывает своего презрения к карентийским властям. Он знает лишь  тех,  с
кем  сталкивался  в  Кантарде.  А  там  его  научили  уважать  серьезных
противников, к  каковым  наших  местных  правителей  и  чародеев  он  не
относит. Короче, Слави Дуралейник полагает, что в Танфере ему  ничто  не
грозит.
   - У  меня  такое  чувство,  что  нашего  приятеля  поджидает  парочка
неприятных сюрпризов. - Далеко не все наши правители получили свои посты
по наследству; вдобавок некоторые из них еще не  слишком  оторвались  от
действительности  (хотя  большинство,  конечно,  только  и  знает,   что
любоваться своим отражением в зеркале).
   - Вот именно. В таком случае полагаться следует лишь на Шустера и ему
подобных. Лишь они способны предотвратить катастрофу.
   - Ты думаешь, Слави Дуралейник попытается захватить власть?
   - Все возможно. Как я  уже  сказал,  он  не  страдает  от  недостатка
уверенности. К тому же он  знает,  что  его  когда-то  считали  народным
героем. Может статься, он полагает, что простые  карентийцы  примут  его
как спасителя.
   В Кантарде во время войны так и  случилось.  Аборигены,  уставшие  от
бесконечных  склок   между   двумя   насквозь   прогнившими   империями,
провозгласили Слави своим королем.
   Черт возьми, он был моим  кумиром,  ибо  не  церемонился  с  властями
предержащими и не терпел некомпетентности и  взяточничества.  Без  Слави
нам бы не удалось одержать победу в Кантарде. Этого не  сможет  отрицать
никто, ни сам король, ни простой солдат (хотя роль Дуралейника каждый из
них объяснил бы по-разному). Среди власть имущих друзей у него не  было.
А догадайтесь, кто платит тем  парням,  которые  пишут  историю  великой
войны?
   - Честно говоря, не хочется верить в то, что он такой хладнокровный и
беспринципный сукин сын.
   -  Он  ненавидит   карентийскую   аристократию   ничуть   не   меньше
Венагетской.
   С того самого момента, как перешел на нашу сторону, Слави  Дуралейник
вполне сознательно  и  систематически  унижал,  оскорблял  и  третировал
Венагетских генералов, чародеев и правителей,  которые  некогда  нанесли
ему кровную обиду.
   - Может, он не разобрался в карентийском  характере?  Хотя  вряд  ли,
раньше он ошибок не допускал...
   -  Ты  прав.  Он  не  понял,  что  карентийцы  привязаны   к   своему
королевскому роду и своим аристократам, несмотря на то, что регулярно их
приканчивают.
   Вообще-то аристократы сами приканчивают друг  друга.  В  эти  дни  на
улицах полным-полно пламенных революционеров, но даже отъявленнейшие  из
них, насколько мне известно,  не  смеют  покушаться  на  государственный
строй, то бишь на монархию.
   Точнее, кое-кто покушался. Но то были не люди. И угадайте-ка, кстати,
кого поносили больше всего?
   - Скоро вернутся мисс Торнада и мистер Тарп, но время еще есть,  и  я
могу рассказать тебе о последних подвигах Слави Дуралейника.
   - Сказать по правде, меня гораздо больше интересуют подвиги  знакомых
тебе божеств. Вполне возможно, эти боги, вкупе с богинями, уберегут  нас
от надвигающихся неприятностей.
   Покойник неохотно признал, что в моих словах есть доля истины.  -  Ты
следишь за Адет?
   - Я ощущаю ее присутствие.
   - Если я выйду, ты сможешь что-нибудь с ней сделать?
   Он не ответил. А когда я уже собрался его пихнуть, произнес:
   - На то и храбрость, чтобы ее испытывать.
 
Глава 62 
 
   Я посмотрел в глазок. Адет доблестно несла  вахту.  Мое  и  без  того
невысокое мнение о богах усугубилось. Эта богиня  даже  не  подозревала,
что за ней наблюдает смертный.
   Может, она попросту не верила, что такое возможно? Тот, кто  верит  в
свое всемогущество, зачастую оказывается слеп к очевидному.
   - Что вы делаете?
   Я подскочил от неожиданности.
   - Не смей ко мне подкрадываться! Дин нахмурился. Он стал  значительно
менее робок с тех пор, как убедился, что может  выдать  своих  племянниц
замуж без моего участия - будь  то  в  качестве  жертвы  или  помощника.
Вдобавок он ничуть не сомневался в прочности  своего  положения  в  этом
доме.
   - Кстати, я тут подумал, а не начать ли мне  готовить  самому,  чтобы
уходить из дома и возвращаться, когда мне вздумается.
   - Прошу прощения?
   - Я размышлял, и мне пришло в голову вот что: как быть, если Покойник
решит вздремнуть, а на тебя в очередной раз найдет и ты запрешь дверь на
все замки и запоры? Представь. Я возвращаюсь, еле  переставляя  ноги,  и
предвкушаю, как завалюсь в постель. Но он дрыхнет, ты  ушел  к  себе,  а
нашу дверь  не  вышибет  даже  тролль.  Значит,  хозяину  дома  придется
провести ночь на крыльце. По-моему, проще готовить самому  во  избежание
подобных  неудобств.  Пока  Дин  пыжился,  подыскивая  ответ,  я   снова
посмотрел в глазок. Рыжеволосая стояла на  том  же  месте.  Попки-Дурака
видно  не  было.  Я  скрестил  пальцы.  Надо  же,  сразу   два   хороших
предзнаменования. Может, удача наконец повернулась ко мне лицом? - Выйди
через заднюю дверь. Попробуй незаметно к ней подобраться. Я  послежу  за
улицей.
   - Лады. - Поскольку мне предстояло покинуть дом через задний ход, без
Дина было не обойтись, поэтому он тоже  услышал  реплику  Покойника.  Мы
пользуемся задним ходом лишь в  крайних  обстоятельствах,  чтобы  всякая
шваль не заподозрила, что в моем доме  две  двери.  Напоследок  я  вновь
приник к глазку. - Ох! Идут твои разведчики.
   По улице шагали Торнада с Тарпом,  между  ними  приплясывал  какой-то
полукровка, ухмылявшийся так,  словно  ему  только  что  подарили  сотню
марок. Острые коленки, не менее Острые локти, коричневые кожаные шорты и
ядовито-зеленая рубашка. Я никогда его раньше не видел.
   Интересно, куда подевался приятель Морли по прозвищу Агонистес.
   - С живыми покоя не дождешься. - Можно  подумать,  это  неон  посылал
Плоскомордого  с  каким-то  таинственным  поручением.  -  -Дин,  выпусти
Гаррета из дома. Гаррет, постарайся застать её  врасплох  и  приведи  ко
мне.
   - А если она не захочет?
   - Используй свое обаяние. Улыбнись, прояви  настойчивость.  Вообще-то
мне это тоже пришло в голову, однако... Покойник почему-то  был  уверен,
что стоит Гаррету улыбнуться и приподнять бровь, Как высокородные дамы и
богини сомлеют от восторга. По крайней мере  притворялся,  будто  уверен
(может, полагал,  что  тем  самым  вынуждает  меня  соответствовать  его
ожиданиям).
   Я услышал, как он мысленно хмыкнул, и поторопил Дина:  дескать,  тебе
еще открывать дверь Тарпу. Ничего, Тарп подождет. Если бы в мой дом было
так легко проникнуть, у нас бы  дневали  и  ночевали  уличные  торговцы.
Прежде чем Торнада и Плоскомордый  попадут  внутрь,  Дин  оглядит  их  в
глазок с ног до головы. И наслушается нелестных замечании в  свой  адрес
от Торнады, которая не умеет щадить чьих-либо чувств.  Я  усмехнулся  и,
выскользнув в  переулок,  даже  поздоровался  с  двумя  бездельничающими
крысюками. Они ответили на приветствие и настороженно  огляделись  -  не
потому что знали  меня,  а  просто  по  привычке,  которую  приобрели  в
последнее время все жители Танфера. Как говорится, жизнь заставляла быть
осторожными.
   Я метнулся к Уизардс-Рич, свернул на Макунадо и бросил взгляд на свои
дом. Рыжеволосой видно не было. Я пересек Макунадо и нашел себе укромный
уголок вдали от толпы. Несмотря на ранний час, уже  начинало  припекать.
День обещал быть жарким.
   На улице рассуждали о диковинной вчерашней грозе, о странных фигурах,
которые шныряли по городу. В некоторых местах, судя по  разговорам,  еще
лежал  снег.  Нашлись  такие,  кто  утверждал,  что   это   -   признаки
приближающегося конца света. Другие уверяли, что  боги  решили  покарать
Танфер  за  грехи  жителей.  Разумеется,  служители  различных  культов,
пользуясь случаем, вербовали новых сторонников. Обычная история. Сколько
их, любителей ловить рыбку в мутной воде?
   Переведя дух, я привстал на цыпочки и попытался разглядеть Адет.  Она
словно провалилась сквозь землю.
   Откуда ни возьмись появился Попка-Дурак. Он плюхнулся мне на плечо, и
я едва устоял на ногах. Проходившие мимо  люди  шарахнулись  в  сторону.
Попугай напугал их еще сильнее, грозно спросив:
   - Чего встал?
   - Я ее не вижу.
   - Она стоит, где стояла. Давай двигай. Мне нужно  отвлечься  на  мисс
Торнаду.
   Высокий и худой тип, похожий на карманника, уставился на попугая.
   - Эй, приятель, сколько хошь за птичку?
   - О! Пойдем  со  мной,  дружок,  поторгуемся.  -  Я  наконец  заметил
мелькнувшую в толпе прядь рыжих волос. - Сколько дашь?  -  Меня  устроит
любая сумма больше нуля. А Морли что-нибудь совру. Бедный мистер Большая
Шишка! Настоящий герой. Влетает в горящие дома, пробуждая своими воплями
спящих  младенцев.  Пожалуй,  я   слегка   поторопился.   Худой   что-то
заподозрил.
   - А, ты из тех парней, которые продают говорящих птичек.
   Чревовещатели, язви их в душу.
   - Он тебя расколол, Гаррет. Ваук!  -  Вы  когда-нибудь  слышали,  как
смеется попугай?
   - Я куплю себе пива, чтобы он понял, что говоришь у  нас  только  ты.
Правда, с тебя станется замолчать в самый неподходящий момент.
   Вновь мелькнула рыжая прядь. Адет стояла на том же месте,  просто  ее
заслоняли спины прохожих.
   - Слушай, шеф, научи, будь другом. Как ты раскрываешь ему клюв?
   - Берешь паутину, один конец привязываешь  ему  к  его  достоинствам,
второй пропускаешь через рукав и привязываешь к своим.  Когда  захочешь,
чтобы он разинул клюв, достаточно пошевелить сам понимаешь чем.
   - Круто. - Тут до него дошло, что над ним  издеваются.  Он  предложил
мне   способ    самоудовлетворения,    недоступный    для    большинства
представителей  рода  человеческого,  и  растворился  в  толпе.  Бедняга
настолько разозлился, что забыл об осторожности  и  угодил  в  переплет:
пытаясь выкрасть кошелек, потянул  слишком  сильно,  и  сразу  несколько
гномов принялись обрабатывать моего несостоявшегося ученика дубинками.
   - Гаррет, поторопись. Неизвестно, чем это кончится.
   Покойник был прав. Некоторые прохожие уже  начали  интересоваться,  с
какой стати гномы пристают к человеку. Если они из  тех,  кто  полагает,
что гномов следует грабить лишь потому, что  это  гномы,  скоро  полетит
пух.
 
Глава 63 
 
   Я взобрался на крыльцо дома, стоявшего напротив  моего  собственного,
чтобы получше разглядеть Адет. В этот миг в  толпу  врезался  детина,  в
роду которого явно были не только люди, и громко поинтересовался,  из-за
чего сыр-бор. Все было загомонили разом, но притихли, когда  он  заявил,
что хочет сперва послушать гномов. Что-то в его наружности  наводило  на
мысль  о  тайной  полиции.  С   подручными   Шустера   предпочитали   не
связываться. К тому времени, когда я сориентировался и двинулся  дальше,
детина  уже  разрешил  гномам  продолжить  экзекуцию.  Остальные   молча
наблюдали за торжеством справедливости.
   Какой-то умудренный жизнью сосед осведомился:
   - Гаррет, ты что, записался в пираты?
   - Точно. Аргх! Стаксель на брамсель! Отдать швартовы!
   Прежде чем он успел спросить что-нибудь еще, я юркнул в толпу. Теперь
мой рост позволял мне не спускать с Адет глаз.  Она  стояла  неподвижно,
окруженная этаким ореолом покоя. Никто  ее  не  видел  -  и  не  пытался
приблизиться. Наоборот, смертные обходили невидимую богиню стороной.
   Я старался  не  привлекать  внимания.  Перепрыгивал  через  ступеньки
лестниц, переваливал через одно крыльцо за другим, шагал по  циновкам  и
одеялам нищих и бездомных, протискивался  между  самодельными  столиками
уличных торговцев. И это на окраине! Макунадо  проходит  в  основном  по
жилым кварталам. Что же творится в центре?
   Внезапно в тенях что-то шевельнулось. Меня  словно  ужалили  в  левую
щеку. Женщина, которая шла навстречу, взвизгнула. Я притронулся к щеке.
   На пальцах осталась кровь.
   Из теней выступила  Магодор.  Улыбнулась,  показала  мне  острый  как
бритва ноготь.
   - Залог любви, - пробормотал я, доставая из кармана  помятый  носовой
платок. Будет здорово, если на щеке останется шрам. Скажу,  что  это  от
сабельного удара. Буду рассказывать,  как  сражался  на  дуэли,  защищая
честь принцессы-девственницы... Никто не поверит, вот в чем беда.  Среди
моих знакомых девственниц отродясь не было.
   - Я ничего не вижу, - прохрипел попугай. - Отзовись, Гаррет.
   - На меня напала Магодор. Слышишь?
   - Нет. - Попугай снялся  с  моего  плеча  и  отлетел  подальше,  пока
Магодор не сообразила, что он - не просто живое украшение.  В  следующую
секунду дверь моего  дома  распахнулась,  из  нее  выскочили  Торнада  и
Плоскомордый. На мгновение замерли, видимо, получая  последние  указания
Покойника. За ними показался Дин.
   Кавалерия  стояла  наготове,  но  помочь  ничем  не  могла.   Магодор
засмеялась. Не злорадно. Ей было весело.
   Я продолжил путь. Адет, от которой  меня  отделяло  несколько  шагов,
судя по всему, была в трансе.  Может,  накурилась  "травки"?  Кстати,  в
комнате  Покойника  до  сих  пор  торчит  любитель  самокруток,  главная
достопримечательность нашего маленького музея.
   Я ощутил нечто. Его высокомудрие пытался пробиться в мое сознание. Но
ему помешали.
   Мэгги вновь засмеялась.
   Я взял Адет за руку. Девушка не пошевелилась. Тогда  я  обнял  ее  за
талию. Неужели меня снова провели?
   Прохожие старались не смотреть на придурка, вальсировавшего по  улице
в гордом одиночестве.
   - Этот дядя - клоун, мамочка? Адет вздрогнула.
   - Тихо, лапушка, - взмолился я. - Я просто хочу отвести  тебя  домой.
Зеваки разинули рты.
   - Мамочка, разве клоуны говорят?
   Интересно, если плеснуть  на  невидимую  богиню  краски,  она  станет
видимой?
   Адет помалкивала, но вырваться не  пыталась.  Люди  качали  головами,
замечая нечто краем глаза. В  них  проснулось  присущее  всем  танферцам
шестое чувство.  Толпа  передо  мной  расступилась.  Магодор  засмеялась
опять. Она явно получала от происходящего удовольствие.
   - Пойдем с нами, дорогуша. Ты тоже приглашена.
   - Мамочка, с кем дядя разговаривает? Мамочка не  имела  ни  малейшего
желания это узнать. Мамочке хотелось как можно скорее оказаться в толпе.
Неужели она не понимает, что там сейчас  ничуть  не  менее  опасно,  чем
рядом со мной? Да, ну и чертовщина, доложу я вам, творится в Танфере!
   - Замечательно.  Давно  хотела  побывать  у  тебя  дома,  -  ответила
Магодор. Ее согласие меня удивило и напугало. Что она задумала? Во что я
снова вляпался?
   Она взяла меня под свободную руку. По-моему, кое-кто из зевак заметил
призрачное мерцание, исходившее от  Магодор.  Пространство  передо  мной
чудесным образом очистилось.
   Миссис Кардонлос взирала на происходящее со своего крыльца. Торнада с
Плоскомордым посторонились. Мне показалось, что Дин с  трудом  удержался
от того, чтобы не захлопнуть дверь у меня перед носом. Спасибо совушкам,
которые слетели откуда-то сверху и превратились в полуголых  девиц.  Дин
так и замер с выпученными глазами.
   Магодор оскалила зубы.
   Торнада с Плоскомордым кинулись бежать в разные стороны.
   Любопытно, куда подевался их диковинный приятель?
 
Глава 64 
 
   - Мэгги! Мэгги! Милая! Даже прекраснейшей из всех богинь  не  следует
вставать посреди улицы с раскрытым ртом.
   - Гаррет, ты несносен.
   - Знаю. Но объясни, чем я рискую. Я - сам по себе, не принимал  ничью
сторону и никогда не приму, однако вас мне в этом  убедить  не  удалось.
Посему мы приблизительно одинаково заботимся о том, что  друг  с  другом
станется.  А  раз  я  обязательно  кого-то  обижаю,  что  бы  ни  делал,
переживать нечего. Добро пожаловать в зверинец Гаррета.
   Дин приоткрыл дверь пошире, пропуская нас, но в нашу сторону даже  не
поглядел. Его внимание  было  приковано  к  соблазнительным  фигуркам  в
коридоре.
   - Жаль, что ты не видел Звездочку. Она бы  тебя  доконала,  сказал  я
ему.
   - Пустышка, - бросила Магодор.
   - А зачем ей ум при такой внешности?
   - Типично мужской взгляд.
   Адет неожиданно ожила. Она вздрогнула - и стала видимой.
   Дин нисколько не утратил интереса  к  совушкам,  однако  на  Адет  не
отвлечься не мог. Естественно, ведь эта рыжеволосая стерва из  тех,  кто
способен свести с ума самого стойкого из мужчин.
   - Видишь, - сказал я, - грезы порой сбываются. - В  его  глазах  Адет
выглядела,  должно  быть,  воплощенным   идеалом   женской   красоты   в
представлении Гаррета. - И кошмары тоже. - Магодор  почему-то  предпочла
материализоваться  в  одном  из  своих  внушающих  ужас  обликов.  -   Я
приготовлю чай, - выдавил Дин  и  направился  в  кухню.  Впустив  в  дом
Попку-Дурака, который  восседал  на  перилах  крыльца  и  оглашал  улицу
стишками непристойного содержания, я захлопнул  дверь.  Мерзкая  пташка!
Будто мне мало прочих хлопот с соседями!
   Магодор настороженно посмотрела на Адет, но предпринимать  ничего  не
стала.
   Я проводил своих спутниц в комнату Покойника. Интересно, что  на  сей
раз затеял старый хрыч?
   Нас поджидали проснувшаяся Кэт и оживленный  Четырнадцатый,  которого
била мелкая дрожь.
   - Кто это? - спросила  Магодор,  глядя  на  Кэт.  Четырнадцатого  она
узнала (точнее, без труда определила в нем херувима).
   - Гаррет, приведи  девушек,  -  попросил  Покойник.  -  Дамы,  будьте
любезны, уймитесь, пожалуйста.
   Как сказал один мой знакомый, храбрость дается, чтобы ее испытывать.
   Я вошел в переднюю. Совушки  забились  в  угол.  Они  были  настолько
перепуганы, что о бегстве и не помышляли. Неужели они так боятся милашки
Мэгги?
   Впрочем, прозвище Разрушительница вряд ли досталось ей только потому,
что она любит бить посуду.
   - Пошли, девочки. Не волнуйтесь, все  будет  в  порядке.  Вам  ничего
плохого не сделают.
   Димна попыталась сбежать. Я перехватил ее, похлопал пониже спины. Она
мгновенно успокоилась. Вторая, Лила,  тут  же  последовала  ее  примеру,
кинувшись мне в объятия. Все очень просто...
   Откуда   у   девочек   взяться   уму,   если   шайиры   были   богами
дикарей-скотоводов?
   Кажется, когда мы дегустировали  пиво  в  заведении  Стагги  Мартина,
Пройдоха сказал, что эти боги - подонки небесного общества. Или  то  был
не Пройдоха, а Покойник? Хотя - какая разница?
   - Все будет в порядке, - повторил я. Мне было ничуть не жаль Имара  с
Лангом, пускай себе бултыхаются  в  Черном  Озере;  однако  обрекать  на
подобную участь двух  несмышленых  девиц  верх  жестокости.  Не  слишком
воинственные божества миру еще пригодятся.
   - Дин! Принеси пива!
   Он появился из кухни в тот самый миг, когда я распахнул дверь комнаты
Покойника и остановился, пропуская совушек. В руках у Дина  был  большой
поднос с чайником, кружками, блюдцами и моим пивом.
   - Я подумал, одним пивом вы не обойдетесь, -  проворчал  он,  разумея
еду. Совушки буквально притягивали  его  взгляд.  Поднос  в  руках  Дина
задрожал.
   -Верно подмечено.
   Дин  хотел  что-то  добавить,  но  тут  заметил  Магодор,  пытавшуюся
переменой облика показать всем, кто тут главный.
   - Мэгги, прекрати! - рявкнул я. - Теперь понятно, почему вас вытурили
с улицы Богов. Главарь - полный идиот, да и  остальные  немногим  лучше.
Кэт! Перестань трястись! Это чашка моей матушки. Едва ли  не  последнее,
что от нее осталось.
   - Что ты делаешь? - прозвучал в моем сознании голос Покойника.
 
Глава 65 
 
   Я? Стараюсь разозлить всех и каждого. Авось, начнут думать.
   В какой-то мере мой план сработал. Все разинули  рты  и  выпучили  на
меня глаза.
   - Накануне мы стояли в шаге от катастрофы. Лишний  раз  показав  свою
тупость и высокомерие, Имар с  Лангом  почти  разрушили  преграду  между
мирами. Богини, которые их науськивали, о последствиях тоже  не  думали.
Магодор, я всегда считал тебя умной девочкой. Когда  ты  убедила  прочих
богинь потолковать с богами... - Гаррет!
   Я увлекся, а потому никак не отреагировал на оклик Покойника.
   - Не валяй дурака, - прошипела Магодор.
   - Гаррет, все не так просто, хотя и не слишком сложно.
   - Чего?
   Кэт с Четырнадцатым и совушки  хранили  молчание.  Я  от  них  ничего
другого и не ждал. А вот Адет меня пока разочаровывала.
   - Она вовсе не богиня, Гаррет. Я не могу прочесть ее мысли.
   Вероятнее всего, потому, что их просто нет.
   - Чего? - недоуменно повторил я.
   -  Это  гомункул  <В  средневековой  европейской  традиции   гомункул
искусственный человек, созданный алхимическими средствами.>.  Или,  если
хочешь,  голем  <Голем  -  в  еврейских  преданиях   глиняный   исполин,
оживленный  магическими  средствами.>.  Диббук  <Диббук  -  в  еврейском
фольклоре бесприютная  душа,  призрак,  способный  подчинять  себе  тело
другого человека.>, который заманил тебя в ловушку. Выведи ее на  улицу.
Кто знает, что она может выкинуть.
   Я обнял рыжую красотку  за  талию  и  попробовал  сдвинуть  с  места.
Бесполезно. Такое впечатление, что хрупкая женщина приобрела вдруг массу
пирамиды.
   - Кэт,  ты  что-то  знаешь,  но  скрываешь.  Давай  выкладывай.  -  Я
посмотрел на Магодор. Судя по всему, богиня не слышала того, что  сказал
мне Покойник.
   - Да, - подтвердил логхир. - Я не могу к ней пробиться.
   Возможно, мешает диббук.
   Кэт промолчала.
   Тогда  я  изложил  собравшимся  доводы  Покойника.   Совушки   нервно
захихикали. Магодор пристально поглядела на Адет.
   - Любопытно. Ты хочешь от нее избавиться?
   - Ага.
   Магодор словно  завибрировала.  Раздался  негромкий  хлопок,  и  Адет
исчезла.
   - Она на улице.
   - Ты о ней что-нибудь знаешь?
   - Это какая-то знакомая Имары. Я не слышала о ней до  тех  пор,  пока
Имара не организовала заговор, чтобы избавиться от Имара, Ланга  и  всех
остальных. Адет легко становится видимой и быстро меняет облик.  От  нее
требовалось только заманить тебя к нам, причем так, чтобы Хаос, Дайгед и
прочие решили, что она - из шайиров. -  Мысль  устроить  заговор  подала
маме Адет, - произнесла Кэт. Мэгги  словно  обухом  по  голове  ударили.
Меня, впрочем, тоже. - Давно? -  спросил  я.  -  Кэт,  мне  кажется,  ты
появилась на свет отнюдь не случайно. Твоя матушка рассчитывала...
   - Перестаньте.
   - Извини. Я всего лишь...
   - Перестаньте, пожалуйста.
   - Очень может  быть,  -  согласилась  Магодор.  -  Если  она  кого-то
боялась, тело смертного было самым безопасным укрытием...
   - Прошу вас!
   - Не отвлекайся, - напомнил мне Покойник.
   - Кто такая Адет? Это очень важно, Кэт.
   - Подруга моей матери. Может быть, любовница, я не знаю. Стоило Имару
отвернуться, как мама... В общем, сколько себя помню, Адет  всегда  была
рядом. Но меня она не замечала.
   - Где сейчас твоя мать? - процедила Магодор. - И где настоящая Адет?
   - Не знаю. Я все время была здесь. Дин прошел по коридору. Я услышал,
как открылась и захлопнулась дверь.
   - Какого черта?
   - Я велел выпустить попугая.
   - Отлично. Еще найди ему кота, пусть позабавится. -  Я  повернулся  к
Магодор. - Что тебе известно об Адет?
   - Ничего. Я впервые услышала о ней, когда Имара  предложила  заманить
тебя в ловушку.
   - Сколько вас всего? Или ты не знаешь?
   - Понятия не имею. По-моему, никто  не  представляет,  сколько  тысяч
богов  пришло  в  этот  мир  в  пору  Великого  Переселения.   Не   было
необходимости считать. И потом, разве ты, к  примеру,  знаком  со  всеми
жителями этой огромной свалки под названием Танфер? Разумеется,  нет.  Я
даже не всех соседей знаю в лицо. Люди приходят и уходят. Но боги - дело
другое. Или я ошибаюсь? Могу и ошибаться, ведь я не из тех, кто  кичится
тремя "В" - всеведением, всемогуществом и вездесущностью.
   Жалкие свинцовые божки. Верно,  Пройдоха,  ох  как  верно!  Жалкие  и
свинцовые, все до единого.
   Чем дольше я с ними общался, тем хуже становилось мое мнение о богах.
Может, прав был поэт, сказавший, что близость  порождает  презрение  <На
самом деле это не цитата из литературного произведения, а пословица.>.
   - Гаррет, диббук решил вернуться. Или ему приказали.
   В коридоре раздался грохот. Мгновением позже завопили в унисон Дин  и
Попка-Дурак.
   Я улыбнулся Магодор.
   - Она вернулась.
 
Глава 66 
 
   Магодор вышвырнула голема обратно на улицу.
   - У меня не хватает сил закинуть ее подальше, - удивленно проговорила
она.
   Диббук вновь двинулся к моему дому.
   Соседи быстро поняли, что происходит нечто странное. Улица опустела.
   Я принялся плакаться: мол, вы только посмотрите, это же разбой; потом
увидел миссис Кардонлос - старуха победно  ухмылялась:  еще  бы,  у  нее
появился новый повод для презрения.
   - Что скажешь, старый хрыч?
   - Интуиция подсказывает мне, что Адет - этой Адет - нет  ни  в  одном
пантеоне.
   С помощью своей интуиции Покойник штопал прорехи в  паутине,  которую
плели  его  многочисленные  мозги.  Штопать  прорехи,  надо  отдать  ему
должное, он умеет. Но не раскроет своих мыслей до тех пор, пока не будет
уверен на все сто. Он терпеть не может ошибаться - ошибки  донимают  его
сильнее, чем невозможность испытывать удовольствия, доступные для живых.
   - Точно?
   -  Не  совсем.  Чтобы  дать   однозначный   ответ,   нужно   провести
сравнительный анализ. А если я  прав,  мы  не  можем  тратить  время  на
подобные  исследования.  Особенно   теперь,   когда   наши   противники,
по-видимому, поняли, что мне все известно.
   Только  Покойник  способен  возомнить  себя  угрозой  для  богов.   -
Выкладывай, пока не поздно.
   - Тебе придется излагать мои мысли вслух. Я не могу пробиться к нашим
гостям.
   - Слушайте все! Его высокомудрие собирается толкнуть речугу.
   - Диббука создали специально для того, чтобы манипулировать Гарретом.
А Гаррета выбрали потому, что он неизбежно должен был стать  средоточием
интереса. От тебя ожидали провоцирующих действий.
   - От меня? Выходит, я плюнул им в души?
   - Хватит, Гаррет. Упражняться в остроумии будешь позже.
   Как ни странно, этот мысленный окрик услышали все, кто был в комнате.
По крайней мере мне так показалось.
   - За борьбой между двумя изгоняемыми с  улицы  Богов  пантеонами,  за
феминистскими выходками Имары, даже за тайным стремлением Магодор  стать
верховным божеством нового, сурового, чисто женского культа стоит некто,
чья главная цель - провоцировать  стычки  вроде  той,  что  произошла  в
Призрачном  Кругу.  Не  перебивайте!  -  осадил  Покойник  Магодор,  уже
раскрывшую рот.
   - Истинной причиной конфликта, Гаррет,  послужило  вовсе  не  желание
Имары и прочих богинь избавиться от  представителей  сильного  пола.  Ты
рассказывал, что в схватку на холмах Бохдан Жибак вмешались божества  из
других пантеонов.  С  какой  стати?  Чтобы  отомстить?  Если  да,  тогда
возникает второй вопрос: откуда они знали, что у них  будет  возможность
отомстить? Я долго размышлял. В конечном  итоге  мне  осталось  выяснить
только, кто и зачем. Зачем - понятно, а вот кто?
   - Объясни, - потребовал я. Наши гости, включая  Четырнадцатого,  тоже
были явно не прочь, чтобы им растолковали поподробнее.
   -  Твой  сон,  в  котором  Магодор  показала  тебе   обитель   богов,
свидетельствует о том, что между двумя мирами существует связь. А сейчас
я скажу то, чего вы вряд ли ожидали. Полагаю, Великие  Древние,  посулив
кому-то  награду,  потребовали  уничтожить  барьер  между  мирами.  Было
несколько попыток, но все  они  провалились.  Значит,  последует  новая.
Вдобавок даже  неопытному  конспиратору  понятно,  что  заинтересованные
личности наверняка  уже  сопоставили  все  факты.  Поскольку  противнику
известно, что в деле замешан я, он, безусловно,  предпримет  решительные
меры.
   Мало того, что Покойник преисполнен сознания собственного  величия  -
он еще подчеркивает это при каждом удобном случае. Возможно,  он  слегка
преувеличивает, однако в общем  и  целом  картина  вроде  вырисовывается
стройная. Она не противоречит фактам, в ней как будто ничего не  упущено
в отличие от большинства моих теорий.
   -Что скажешь, Мэгги?
   - Гаррет, меня утомила твоя фамильярность. Но  ради  общего  блага  я
согласна потерпеть.  Мне  представляется,  в  его  словах  что-то  есть.
Рассуждая таким образом, мы находим объяснение многим странным  событиям
последнего времени. - Она задумалась и сразу утратила  свою  красоту.  У
нее выросло слишком много рук, изо рта показались клыки. В ноздри ударил
запах давно немытого тела. Я хотел было  вмешаться,  но  Магодор  жестом
велела помалкивать. - Не знаю, кто за всем этим  стоит,  но  больше  чем
уверена, что скоро ему станет известно обо  всем,  что  узнала  Адет.  И
тогда нам попытаются заткнуть рты.
   Великолепная перспектива! Всю жизнь мечтал оказаться мишенью.
   -Э...
   - Надо связаться со всеми, кто может помочь. Распустить слух.
   Быть может, нам не поверят, но  это  уже  не  важно.  Ты,  ты  и  ты.
-Магодор ткнула пальцем  сначала  в  совушек,  потом  в  Четырнадцатого.
Смерила их испепеляющим взглядом. Они затряслись, заскулили - и пропали.
У меня промелькнула шальная мысль: а что, если Магодор  посланец  нашего
неведомого врага?
   - Я отправила их к божествам, которых хорошо знаю. У каждого  из  них
при себе нечто, подтверждающее, что они от меня. Я попросила  о  помощи,
теперь остается только ждать. Что касается Адет, с ней я справлюсь сама.
   - Меня восхищает твоя самоуверенность.
   - Я - Магодор Разрушительница. Моя тень осеняет поля битв. - Слыхали,
как же, но...
   - Подкрепления нам не помешают в любом случае.
   - А лишние свидетели?
   - Я пытаюсь установить личность противника, - сообщил Покойник. -  Но
мне не хватает фактов. Передав его слова Магодор, я прибавил:
   - Фактов у нас, по сути дела, никаких. Но это не страшно.
   Главное - не поворачиваться спинами к подозрительным существам.
   - Наверно,? а всем стоит моя мама, -  тоненьким  голоском  промолвила
Кэт.
   - Вряд ли, - ответил я. - Она умна, но не настолько.
   - Не торопись, Гаррет, - одернул меня  Покойник.  -  Настоящую  Имару
могли подменить. Ты же сам сказал,  что  Адет  -  оборотень.  Брр!  Меня
словно осенило.
   - Их план заключался в том, чтобы подменить Кэт. И сделать это должна
была Адет, а не Имара. У Кэт своя жизнь; к тому  же  со  смертной  проще
разобраться и от нее легче избавиться. А  полубожественная  природа  Кэт
послужила  бы  отличным  оправданием  тех  неувязок,  которые  могли  бы
возникнуть. Причем маскарад продолжался бы лишь до  того,  как  пала  бы
преграда  между  мирами.  Выходило,  что  это  стародавний   план,   что
осуществляли  его  на  протяжении  десятилетий,   подготавливая   стычку
пантеонов... Как кстати подвернулись шайиры с годоротами! Богам  спешить
некуда, они бессмертны, а потому могут  дожидаться  подходящего  момента
сколь угодно долго.
   На Кэт было жалко смотреть. Скорее всего подозрения возникли у нее не
вчера. Но ей не хватало  смелости  взглянуть  в  лицо  правде.  Полились
слезы. Я обнял девушку. Ее плечи сотрясались от рыданий. Великие небеса,
как больно и горько!
 
Глава 67 
 
   - Мы не знали, что Имару подменили.
   - Да какая разница? Если мы ничего не напутали...
   - Ты прав. - А где Магодор? - Пока я успокаивал  Кэт,  милашка  Мэгги
куда-то подевалась.
   - Вокруг  нас.  Теперь,  когда  она  развоплотилась,  я  смог  глубже
проникнуть в ее естество.
   - Звучит не слишком приятно. Покойник притворился,  будто  не  понял,
что я хочу узнать, какая у богини - у этой богини - душа.
   - Она обеспокоена. Посланцы до сих пор не вернулись.  Она  опасается,
что их перехватили.
   Прошло от силы десять минут. Тем не менее... Обычно я избегаю крепких
выражений, но согласитесь, не  каждый  день  приходится  отбивать  атаки
феминистски настроенных богинь. А ожидал  я,  скажу  откровенно,  именно
этого. Подружки Имары вряд ли упустят шанс закрепить свою победу.
   - Приятно было познакомиться,  старый  хрыч.  Кстати,  не  мешало  бы
отослать Дина. - Ему, вероятно, ничего не грозит, поскольку он  ни  сном
ни духом  ни  о  чем  не  ведает.  Но  зачем  подвергать  жизнь  старика
опасности?
   - Поспеши.
   Я направился на кухню. Дин готовил чай. Точнее, просто кипятил  воду,
пытаясь таким образом успокоиться:  как  известно,  механическая  работа
отупляет, а следовательно, заглушает страх.
   - Дин, отправляйся к своим племянницам. Немедленно. Слышишь?
   Поставь чайник на плиту и уходи.
   Он ошарашенно уставился на меня. По-видимому, до него кое-что  успело
дойти. Жаль старика. Все-таки человек религиозный...
   - Не стой столбом. Время поджимает.  -  Я  схватил  его  за  плечо  и
легонько встряхнул. Он сделал шаг, другой,  двигаясь  будто  во  сне.  -
Быстрее!
   Выпустив его наружу, я окинул взглядом улицу. Соседи, если не считать
самых храбрых, попрятались по  домам.  Над  улицей  нависла  напряженная
тишина. Адет нигде видно не было.
   Зато миссис Кардонлос чуть ли не приплясывала от возбуждения.
   Ее определенно радовало, что над Гарретом сгущаются тучи.  Как-нибудь
потом надо будет выяснить, чем же я так ей досадил.
   Я помахал старухе рукой и послал воздушный поцелуй.
   - Это поможет.
   - Нам уже ничто не поможет, старый хрыч. Но зачем  обижать  старушку,
приятную во всех отношениях? - Нам грозила такая опасность, по сравнению
с которой все выходки миссис Кардонлос казались детскими шалостями.
   Солнечный свет внезапно приобрел странный оттенок, стал цвета ирисок.
   - Что происходит?
   - Магодор облекла дом защитным куполом.
   Лапочка Мэгги! Милая, я никогда о тебе плохо не думал.
   Как не замедлило выясниться, Магодор едва  успела.  Миссис  Кардонлос
нахмурилась (ее крыльцо было выше моего, поэтому  она  увидела  то,  что
приближалось, раньше меня), смельчаки на улице разбежались кто  куда,  и
на  безоблачном  небе  сверкнула  молния.   Срикошетила   от   мостовой,
проскользнула  в  нескольких  ярдах  от  крыльца  миссис   Кардонлос   и
утихомирилась, угодив в громоотвод на крыше многоквартирного дома.
   В следующий миг в дальнем конце Макунадо возникло темное пятно.
   - От Нога не скрыться, -  напомнили  мне  на  случай,  если  я  успел
забыть.
   - Черт!
   - Успокойся, Гаррет.
   - Он не один. - Нога сопровождали все богини шайирского пантеона,  за
исключением Черной Моны, а также Кильрак (надо же, уцелел, мерзавец!). Я
хмыкнул. Веселенькая картинка, верно, миссис Кардонлос?
   - Лила с Димной прорвались.
   Я бросил взгляд на Дина, который удирал во все лопатки. Старый козел!
Неужели не догадается свернуть в переулок?
   Мимо него прошмыгнуло нечто. Дин пошатнулся от неожиданности.
   Над мостовой возник Йоркен. Следом приползла струйка тумана,  которая
превратилась в Звездочку. Миссис Кардонлос выпучила глаза.
   Шайиры с годоротами старательно игнорировали друг  друга.  Посыпались
разряды - это Магодор переговаривалась  со  своими  приятелями.  У  меня
заболела голова.
   - Старый хрыч, откуда взялись Звездочка и прочие девушки?
   Разве они не с Имарой? Снова сверкнула молния.
   - Что касается Звездочки, Имара скорее всего  сочла,  что  ей  нельзя
доверять. Насчет остальных - не знаю.  Ланга  уничтожили,  Черная  Мона,
сохранившая верность, разделила его судьбу. Поэтому...
   Я повторял его слова вслух. Когда я произнес:  "Поэтому...",  начался
сущий ад. Мостовая под ногами шайиров вспучилась, рядом с моим  крыльцом
рухнул шальной булыжник. Одна из богинь  немедленно  сдалась.  Очевидно,
она вняла увещеваниям Магодор и решила переметнуться на другую  сторону.
То была нимфочка; такие, как она, пробуждают весной природу.
   Вторая кинулась бежать. С радостным воплем "От Нога не скрыться!" мой
приятель бросился в погоню. Должно быть, старая вражда...
   Внезапно  наступила  тишина.  На  Макунадо  не  осталось  ни  единого
смертного, только боги,  причем  ежеминутно  подходили  новые.  Знакомых
среди них почти не было, тем не менее я  мысленно  поблагодарил  Лилу  с
Димной,  Четырнадцатого  и  Йоркена.  Особенно   горячей   благодарности
заслуживали совушки:
   ведь бедняжкам пришлось напрячь все свои умственные способности.
   Тишину нарушил гром, под раскаты которого по  окрестностям  шарахнули
целым пучком молний. Ни одна из них не причинила особого вреда.
   - Мэгги, я люблю тебя! Так и продолжай. Мы им еще покажем!
   Она явно отдавала себе отчет в том, что отвлекаться  не  следует.  И,
как мне показалось, постаралась убедить в этом пришедших на помощь.
   На соседних крышах восседали горгульи. По ветру плыли не  поддающиеся
описанию  твари.  Вдоль   Макунадо   расхаживали   существа,   отдаленно
напоминавшие людей. Среди них сновали те, в ком  не  было  ни  малейшего
сходства с людьми; некоторые были крупнее  мамонтов.  Миссис  Кардонлос,
которую, похоже, ничто не могло напугать,  взирала  на  происходящее  со
своего крыльца.
   Началась  бомбардировка.  Температура  резко   упала.   Ветер   задул
порывами. Небо затянули тучи. Пошел дождь, быстро  перешедший  в  мокрый
снег. И вдруг все кончилось. В мгновение ока.
   Из-за туч выглянуло солнце. На мостовую легли тени.
   Призыв Магодор услышали большие  "шишки"  из  Квартала  Грез.  Воздух
буквально вибрировал от их ярости. Стоило им вмешаться, как  приспешники
Адет попятились. Ощущение было такое, будто опасность миновала.
   Да, эти ребята, в отличие от меня, обладали всеми тремя "В".
   Разумеется, в известной мере.
   Показалось черное пятно.
   - От Нога не скрыться! - торжественно заявил бог. Старый добрый  Ног.
Надеюсь, он не думает, что я по-прежнему в его власти?
   - Больно, - пискнул он.
   Да уж. Давненько я не испытывал такой боли.
   На крыльцо вышла Кэт. Девушка потрясенно  уставилась  на  запрудивших
улицу богов.  Они  сидели  на  крышах,  теснились  на  балконах,  летали
туда-сюда.  Самых  невероятных  размеров,  самых  диковинных  очертаний.
Божеств все прибывало,  причем  большинство  составляли  богини,  слегка
присмиревшие и готовые исправиться. Между этим сборищем и  тем,  которое
мы наблюдали на холмах Бохдан Жибак, была существенная разница. От богов
воняло.  Жутко.  Очевидно,  их  физические  воплощения  давным-давно  не
принимали ванну.
   Насколько  я  помню,  всевонность   как   божественный   атрибут   не
упоминается ни в одной священной книге?
   Боль стала утихать.  Большие  "шишки"  вернулись  к  своим  занятиям.
Порядок был восстановлен.  Они  пощадили  разве  что  кучку  злодеев,  у
которых вряд ли хватит наглости вновь беспокоить начальство.
   Я заметил Имару. Она  направлялась  к  моему  дому.  Этакая  невинная
овечка.
   Я подтолкнул Кэт.
   - Все хорошо, что хорошо кончается.
 
Глава 68 
 
   Кэт шагнула вперед, ноя схватил ее за руку.
   - Им совсем не обязательно про тебя знать. - Тем паче, что среди  них
хватает тех, кто не прочь устранить ошибки.
   Голова еще побаливала. Интересно, подумалось мне вдруг, переживу ли я
эту катавасию?
   Прилетел Четырнадцатый и уселся на  перила.  Попка-Дурак  кружил  над
толпой богов. Походило на то, что он следит за Имарой.  С  какой  стати?
Неожиданно Кэт сказала:
   "Это не мама" - и спряталась за мою спину.
   - Гаррет, быстрее в дом!
   Я прыгнул в  дверной  проем.  Мне  в  спину  врезался  Четырнадцатый,
которого внезапно обуяло желание очутиться внутри. Мы с  Кэт  покатились
по  полу.  Прогремел  гром;  Попка-Дурак  сопроводил  небесное   явление
выразительным комментарием. В дверные  петли  угодила  молния,  полетели
щепки, заклубился дым. Я с проклятиями высвободился  из  объятий  Кэт  и
вскочил. Девушка тоже встала. Я хлопнул ее по заду: мол, шевелись,  -  а
сам прижался к стене. Воздух побагровел от ярости Магодор, сообразившей,
что ее одурачили. Не знаю, что заставило меня воскликнуть:  "Нет!"  Ноги
подкашивались от страха, а в далеком уголке  сознания  возникла  шкурная
мысль: не предъявить ли какому-нибудь храму на улице  Богов  счет  и  не
потребовать ли возмещения убытков? Ничего странного, в минуты  опасности
человеческий мозг выкидывает и не такие фортели.
   На дом обрушился могучий удар. Меня отнесло  от  стены,  швырнуло  на
колени. Я уцепился одной рукой  за  дверной  косяк.  Казалось,  из  дома
выкачали весь воздух, который был внутри.
   Уф... Воздух выкачали не только из моего  дома.  Весь  Танфер  словно
оказался в безвоздушном пространстве.
   Между моим домом и обиталищем старухи Кардонлос возникла  дыра  футов
пятнадцати в поперечнике. В ней виднелся громадный черный город, а также
целая компания существ,  различавшихся  лишь  количеством  щупалец.  Они
носились по кругу как сумасшедшие, а  по  Черному  Озеру  гуляли  волны,
которые поднимал  свирепеющий  на  глазах  ветер.  Весь  мусор,  который
валялся на Макунадо, неумолимо затягивало в дыру.
   Большие начальники решили устроить нечто вроде генеральной  уборки  в
масштабе одной улицы. В дыру угодили несколько не  слишком  поворотливых
богов. Сквозь завывания  ветра  я  различил  воинственный  вопль  миссис
Кардонлос, часть крыши дома которой отправилась с дружественным  визитом
в потусторонний мир. Саму старуху не сдвинул бы с места даже ураган.
   Теперь с ней не будет вообще никакого слада.
   Во  всем  есть  свои  прелести,  Гаррет.  Когда  верховные   божества
распахнули врата своей темницы, Попка-Дурак находился на улице.  Значит,
пернатого болтуна унесло в те края, каких он вполне заслуживал.
   Ха! В следующий раз будет выбирать выражения.
   - Забери всех крысюков, - попросил  я  у  ветра.  -  Всех  борцов  за
людские права. Очисти город от грязи.
   Вряд ли моя молитва будет услышана. Ведь в  заварушке  участвуют  все
боги, в том числе  божества  крысюков  и  правоборцев.  Сегодня  молитвы
останутся без ответа.
   Дыра съежилась, превратилась в точку, исчезла.
   Улица приобрела прежний вид. Боги, богини и прочие сверхъестественные
твари были на месте, за исключением Имары, то  есть  Адет,  едва  ли  не
самой красивой рыжеволосой женщины всех времен и  народов.  Я  попытался
выдавить слезу.
   Безуспешно.
   Внезапно передо мной возникла симпатичная девушка. Правым плечом  она
опиралась на дверной косяк. Некто положил  немало  труда  на  то,  чтобы
рассчитать и воспроизвести эти формы и пропорции.  Божественно  стройные
ножки,  соблазнительные  изгибы,  аппетитные  выпуклости.  Должно  быть,
кто-то заглядывал через  плечо  тому  чертежнику,  который  проектировал
фигуру Звездочки.
   - Кончилось? - спросил я.
   - Угу. Пора, Гаррет.
   - Чего? Э...  -  Она  выглядела  истинной  Разрушительницей.  Знаешь,
Мэгги, мне что-то расхотелось сводить счеты с жизнью.
   Ее улыбка означала смерть. Я обмяк.
   - Не бойся, Гаррет. Тебе наверняка понравится. - Она смотрела на меня
как змея, которая гипнотизирует жертву.
   Спасите! Элеонора! Помогите! Впрочем, я не очень-то хотел, чтобы меня
спасали.
   Одна рука обняла меня за шею.  Вторая  легла  на  плечо.  Две  другие
скользнули по бокам, взялись за пряжку ремня. Занятно, эти лишние...
 
Глава 69 
 
   -  Извините,  -  произнес  кто-то  за  спиной   новой,   дружелюбной,
невероятно чувственной Магодор. Она раздраженно обернулась. Я, в  общем,
тоже не обрадовался.
   - Убирайся.
   Улица опустела. Никаких богов. На ней царила тишина. Еще минут пять -
и эта часть Танфера вернется к повседневности.
   - Не могу. Комитет назначил меня приглядывать за вами. К тому  же  вы
по-прежнему остаетесь ключом к бесхозному храму в Квартале Грез.
   - Сукин ты сын! Бюрократ вшивый! Где тебя черти носили,  пока  я  тут
отдувался? Пахнуло "травкой". Возник Четырнадцатый с самокруткой во рту.
   - Так его, шеф! - радостно вякнул херувим.
   Должно быть, моя выволочка была  последней  каплей.  Святой  Шаромыга
принялся  перечислять  все  те  неприятности,  какие  я  ему   причинил.
Признаться, я изумился. Раньше такие жалобы я слышал  только  на  Холме,
где всевозможные чинуши беспрерывно плачутся,  что  у  них  полным-полно
работы.
   - Убирайся, я сказал.
   - Открой храм, Гаррет, - посоветовал Покойник. - Это будет  последняя
сцена нашей божественной комедии.
   Мэгги с рычанием подалась  вперед.  Прижалась  губами  к  моему  уху,
прошептала: "До встречи, Гаррет". Меня пронзила боль.  По  щеке  потекла
кровь. Мэгги прокусила мне мочку уха.
   И исчезла.
   Наверно, меня все-таки спасла Элеонора.
   Магодор не вернулась.  Большое  ей  за.  то  спасибо.  Поскольку  мне
пришлось разбираться с мисс  Мерзавкой  (вовсе  не  той,  о  которой  вы
подумали).
   Жаль, что проворные ручки Мэгги избавили меня от  веревки.  А  я  уже
начал воображать, где и как ее использовать... Проклятая привычка делить
шкуру неубитого мамонта.
   Ты неудачник, Гаррет.
   Мэгги не вернулась. Она оставила мне на память несколько  безделушек,
но я так и не набрался мужества сходить в  ее  храм  (она  стала  боссом
нового феминистского  культа  шайиро-годоротов).  Когда  меня  одолевало
искушение, я притрагивался к  шраму  на  мочке  уха,  прямо  над  сонной
артерией, и искушение с позором отступало. Тем паче что в дальнем уголке
сознания время от времени звучало:  "От  Нога  не  скрыться".  Черт  его
знает, кого еще можно встретить в этом храме.
   Во всяком случае, любви ко мне там явно не питают.
   А я слишком занят, чтобы кончать самоубийством.
   Когда в Квартале  Грез  случилась  очередная  разборка,  шайка  Мэгги
продвинулась сразу на десять  храмов  ближе  к  центру.  Они  ухитрились
обратить себе на пользу катастрофу, которая едва не постигла Танфер.
   Честно говоря, я думал, что худшее уже позади,  а  потому  облегченно
вздохнул и позволил  себе  расслабиться,  но  однажды  ко  мне  заявился
соседский  пацан,  мелкий  пакостник  и  враль,  и  это  была  настоящая
катастрофа. Он постучал по дверному косяку - дверь еще не вставили  -  и
позвал:
   - Мистер Гаррет!
   - Чего тебе? - пьяно пробормотал тип, ничуть не похожий  на  прежнего
Гаррета.
   -  Миссис  Кардонлос  сказала,  что  это  ваше.  -  Он  протянул  мне
потрепанного, мокрого, замерзшего до полусмерти попугая. И тут на пороге
появился Морли Дотс, заглянувший под предлогом узнать, все ли со мной  в
порядке.
   Сначала я выругался. Потом зарыдал. Бесполезно. Миссис  Кардонлос  со
злорадной ухмылкой помахала мне рукой. А Покойник заметил:
   - Я не мог  допустить,  чтобы  его  унесло  в  дыру.  Слишком  ценный
экземпляр, чтобы так им разбрасываться.
   - Чем это он ценный? И для кого? Морли гнусно усмехнулся.
   Может, поджечь дом и спалить Покойника заодно с попугаем? 80
 
 
79 
 
 



ПРИКЛЮЧЕНИЯ ГАРРЕТА 
"СЕДАЯ ОЛОВЯННАЯ ПЕЧАЛЬ" 
 
Глен КУК 
Перевод с английского М. Сапрыкина 
 
 
 
ONLINE БИБЛИОТЕКА http://bestlibrary.org.ru 
 
 
Глава 1 
 
   Стоит вообразить, что дела в полном порядке и  можно  высоко  держать
голову, - бац! - старина Рок  налетит  на  тебя  с  разбегу  и  даже  не
подумает извиниться. С Гарретами такое случается на каждом шагу.
   Я и есть Гаррет. Полюбуйтесь: чуть больше тридцати, чуть  выше  шести
футов, чуть тяжелее девяноста и, боюсь, скоро  поправлюсь  еще  -  я  не
прочь побаловаться пивком. Волосы каштановые. Чего  только  обо  мне  не
говорят - я и циничный,  и  угрюмый,  и  надутый,  бука,  одним  словом.
Коварен как змей, утверждают недоброжелатели. Но, черт возьми, сердце-то
у меня доброе, ей-богу,  доброе,  я  просто  неуклюжий  старый  мишка  с
неотразимой улыбкой и нежной душой.
   Не верьте слухам. Я, конечно, реалист, но  порой  во  мне  вспыхивает
романтический огонек. Раньше пламя было куда ярче, но мне пришлось  пять
лет прослужить в  Королевской  морской  пехоте.  Я  мог  бы  сохраниться
гораздо лучше.
   Морли называет меня лентяем. Грязная клевета, не стоит слушать  этого
непоседу, чья мораль напоминает флюгер  под  ветром.  Я  не  лентяй,  но
работаю только, когда деньги нужны позарез. Я - частный агент, сыщик.  А
значит, мне немало времени  приходится  проводить  среди  многопочтенных
личностей, которых вы не  пригласили  бы  к  обеду;  Похитителей  детей,
шантажистов, разбойников, воров и убийц.
   Ну да, они тоже когда-то были невинными младенцами.
   В моей жизни нет  ничего  великого  и  героического,  в  исторических
хрониках мне не  отведут  ни  строчки.  Зато  я  сам  себе  хозяин,  сам
распределяю время и решаю, за какие дела браться, за какие нет.  Мне  не
нужно изворачиваться, заискивать, совесть моя чиста.
   Так вот, без крайней необходимости я стараюсь  не  работать,  поэтому
всегда смотрю в глазок, прежде чем открыть дверь. Если посетитель  похож
на клиента, я просто не отвечаю на стук.
   Был славный денек, а ведь год только начался. Но небесное  начальство
отлынивало от работы, зимой и не пахло, снег таял, и на шестой день этой
неправдоподобной оттепели на деревьях начали распускаться почки.  Боюсь,
они поторопились.
   Я ни разу с начала оттепели не выходил из дому,  сидел  за  столом  и
составлял счета по двум незначительным расследованиям. Я уже  подумывал,
не пойти ли прогуляться, пока совсем не рехнулся от духоты,  как  кто-то
постучал в дверь.
   У Дина был выходной, пришлось самому тащиться  к  двери.  Я  подошел,
посмотрел в глазок - и обомлел. Да что там, братцы, я просто остолбенел!
   Вестницы всяких серьезных передряг обычно носят юбки и выглядят,  как
вам и не снилось. Скажу проще, для непонятливых  -  у  меня  слабость  к
хорошеньким девушкам, аппетитным, как персик.  Но  я  потихоньку  умнею.
Дайте мне годков тысячу и...
   Но это был вовсе не персик. Это был человек, которого  я  знал  много
лет назад и никак не ожидал встретить снова. Да мне и не хотелось с  ним
встречаться. Но не похоже было, что у него  крупные  неприятности.  Так,
небольшое дельце. И я отпер. Первая ошибка.
   - Сержант! Какими судьбами?! - и  я  протянул  руку.  В  пору  нашего
знакомства я бы на это не отважился.
   Он был лет на двадцать старше, такого же роста, килограммов на десять
легче. Морщинистое лицо цвета дубленой кожи, большие  оттопыренные  уши,
маленькие черные глазки. В темных волосах появилась седина, раньше ее не
было. Такие безобразные физиономии попадаются, слава Богу, не  часто.  А
здоров мужик, из той породы людей, с которыми до гробовой  доски  ничего
не  делается,  проживи  они  хоть  миллион  лет.  Он  стоял   в   дверях
несокрушимый и прямой, точно аршин проглотил.
   - Рад тебя видеть, - искренне сказал он. Мы пожали друг  другу  руки.
Блестящие глазки-бусинки сверлили меня. У него всегда был  пронизывающий
взгляд.
   - А ты поправился.
   - В ширину больше, сверху меньше. - Я пригладил  волосы.  Плешь  пока
никто, кроме меня, не замечал. - Заходите. Что вы делаете в Танфере?
   -  Я  вышел  в  отставку,  больше  не  служу.  Много  слышал  о  тебе
любопытного, был тут по соседству и решил заглянуть. Но,  конечно,  если
ты занят...
   - Не занят. Пиво? Проходите на кухню. - Я повел его во владения Дина:
старик ушел, и некому было защитить их. - Вы давно ушли из армии?
   - Года три назад.
   - Да ну? Я думал, вы так и помрете в форме - лет эдак ста пятидесяти.
   Его звали Чен Питерс, а ребята из роты прозвали Черным Питом. Он  был
нашим командиром, единственным посредником между  нами  и  Богом  -  или
дьяволом? - другого мы не знали.  Профессиональный  солдат,  несгибаемый
вояка. Я не представлял его штатским. Три года? Он все равно походил  на
переодетого сержанта морской пехоты.
   - Все меняется. Я стал  чересчур  много  думать,  вместо  того  чтобы
просто выполнять  приказы.  Пиво  неплохое.  Пиво  просто  превосходное.
Вейдер, владелец пивоваренного завода,  прислал  мне  бочонок  из  своих
запасов - в доказательство,  что  ценит  мои  прежние  услуги,  и  чтобы
напомнить о нашем договоре. Я давненько не появлялся у  него,  и  Вейдер
беспокоился, что рабочие снова начнут поворовывать.
   - Чем занимаетесь теперь?
   Я чувствовал себя немного неловко. Мой отец погиб в  Кантарде,  когда
мне было четыре года, поэтому собственного опыта я не  имел,  но  ребята
рассказывали, что в первый раз разговаривать  с  отцом  на  равных,  как
мужчина с  мужчиной,  совсем  не  легко.  Мы  с  Черным  Питом  не  были
приятелями. Он был Командиром. Пусть бывшим, но смотреть на него иначе у
меня не получалось.
   - Я служил  в  штабе  генерала  Стэнтнора.  Он  вышел  в  отставку  и
предложил мне последовать за ним. Я согласился.
   Гм. В мое время Стэнтнор был полковником. Он командовал всей  морской
пехотой в Фулл-Харборе, примерно двумя тысячами человек. Встретиться мне
с ним не привелось, но слышать доводилось немало, в основном  отнюдь  не
лестные вещи. Ко времени моей демобилизации  он  стал  главнокомандующим
военно-морских  сил  Каренты  и  отбыл  в  Лейфмолд  ,  где  размещалось
командование флота и морской пехоты.
   - Работа почти такая же, а денег больше, - продолжал Питерс.  -  А  у
тебя, похоже, дела идут неплохо. Сам себе хозяин, я слышал.
   И  вот  тут  в  душу  мою  закралось  подозрение.  Сначала  оно  было
несерьезным, так, маленький червячок. Он, видно, расспрашивал  обо  мне,
прежде чем явиться сюда, а значит, вовсе не случайно забрел поболтать  о
прежних временах.
   - Голодать  не  приходится,  -  согласился  я.  -  Но  уверенности  в
завтрашнем дне нет: пока котелок варит, но... С ногами уже проблемы.
   - Тренировался бы побольше. Совсем не следишь за собой, сразу видно.
   Я фыркнул. Еще один Морли Дотс выискался!
   - Ну-ну, полегче, нечего мне талдычитьо здоровой пище и прочей дряни.
Я не корова, чтоб травку жевать, и  у  меня  уже  есть  один  добренький
крестный, он мне плешь проел этой чепухой. - На физиономии Черного  Пита
выразилось замешательство.
   - Извиняюсь. Шутка. Выходит, теперь у вас  работы  немного?  Я  почти
ничего не слышал о Стэнтноре после его отставки.  Знал  только,  что  он
уехал домой в Танфер и поселился в семейном имении к югу от  города.  Он
жил отшельником, ни бизнеса, ни политики - обычных занятий  уцелевших  в
боях офицеров бесконечной Кантардской войны.
   -  У  нас  не  было  выбора.  -  По  лицу  Питерса   пробежала   тень
беспокойства. - Генерал планировал заняться строительными подрядами,  но
заболел, может, подцепил что-нибудь на островах. Это изматывает его.  Он
почти не встает с постели.
   Жаль. Стэнтнор все же был молодцом,  он  не  отсиживался  в  штабе  в
Фулл-Харборе передвигая солдат как фигурки по шахматной доске. Во  время
больших морских боев он был с нами, в гуще сражения.
   Жаль его. Я так и сказал Питерсу.
   - Не просто жаль,  Гаррет.  Дело  куда  серьезней.  Мне  кажется,  он
умирает. Ему становится все хуже. И думаю, кто-то помогает ему умереть.
   Подозрение превратилось в уверенность.
   - Вы не случайно оказались по соседству. Он не стал вилять:
   - Нет. Я хочу, чтобы ты заплатил по счету.
   Пояснений не требовалось.
   Однажды мы были застигнуты  врасплох  на  одном  из  островов.  Враги
напали неожиданно и перебили почти  всех.  Мы,  кому  удалось  спастись,
бежали на болота и  отсиживались  там,  питаясь  животными,  которые  не
успевали съесть нас первыми. Сержант Питерс вывел нас, и поэтому  я  его
должник.
   Но это еще не все. Во время набега я был ранен, и он  вынес  меня  на
себе. Он не обязан был это делать. Он мог оставить меня лежать  и  ждать
неминуемой смерти.
   - Старик много значит для меня, Гаррет, - заговорил Питерс. -  Другой
семьи у меня нет. Кто-то медленно убивает его, но я ума не приложу,  кто
и как.  Не  могу  помешать  им.  Никогда  я  не  чувствовал  себя  таким
беспомощным и поэтому пришел к тебе, человеку, о котором говорят,  будто
он умеет решать неразрешимые задачи.
   Мне не нужен клиент. Но Гаррет отдает долги. Я сделал большой глоток,
глубоко вздохнул, ругнулся  про  себя  -  Выкладывайте.  Питерс  покачал
головой.
   - Не хочу зря забивать тебе голову.  Я  отнюдь  не  уверен,  что  мои
соображения имеют под собой почву.
   - Черт возьми, сержант...
   - Гаррет! - Голос у Питерса по-прежнему был властный,  он  мог  и  не
повышать его.
   - Слушаю.
   - У  генерала  есть  и  другие  неприятности.  Я  убедил  его  нанять
специалиста, который может  разобраться  с  ними.  Я  расхваливал  тебя,
рассказывал, какая у тебя репутация, и поделился воспоминаниями о  нашей
совместной службе.  Он  увидится  с  тобой  завтра  утром.  Если  ты  не
забываешь вытирать ноги у дверей и умеешь пользоваться носовым  платком,
генерал тебя наймет. Делай, что он велит, но при этом помни об  истинной
цели. Понятно?
   Я кивнул. Замысловато, конечно, но  клиенты  часто  ведут  себя  так,
словно нарочно хотят все запутать.
   - Для всех ты -  наемный  работник.  Чем  занимаешься  -  неизвестно.
Прошлое  тоже  практически  неизвестно.  Возьми  другое  имя:  твое   не
подходит, чересчур громкое, а дурная слава быстро бежит, может подняться
переполох.
   Я вздохнул.
   - Похоже, мне придется проводить там много времени.
   - Все время, пока не кончишь работу. Мне уже сейчас надо знать, каким
именем ты намерен воспользоваться, иначе тебя не пропустят.
   - Майк Секстон. -  Я  ляпнул,  не  подумав,  но,  наверное,  то  было
внушение свыше. Однако я рисковал.
   Майк Секстон командовал в  нашей  роте  отрядом  разведчиков.  Он  не
вернулся с острова. Питерс услал Майка перед началом ночной битвы, и  мы
никогда больше его не видели.  Майк  был  правой  рукой  и  единственным
другом Черного Пита.
   Лицо сержанта окаменело.  Он  прищурился,  открыл  было  рот...  нет,
грозный Пит всегда сначала думал, потом говорил.
   - Сойдет, - буркнул он. - Они слышали от меня о Майке. Это  объяснит,
откуда мы знаем друг друга. Я вроде бы никому не говорил о его смерти.
   Вряд ли он сделал бы это. Он не любил признаваться в своих ошибках  -
даже себе самому. Пари держу, в глубине души Питерс не переставал ждать,
что Секстон вернется и явится с докладом.
   - Я это и имел в виду. Он допил пиво.
   - Так я могу рассчитывать на тебя?
   - Ты знал, что можешь, еще до того, как постучал в дверь. У меня  нет
выбора.
   Питерс улыбнулся. На его угрюмой физиономии улыбка  выглядела  как-то
неуместно.
   - Стопроцентной уверенности у меня не было.  Ты  всегда  был  упрямый
сукин сын.
   Он достал потрепанный холщовый кошелек - тот же,  что  и  раньше,  но
теперь он стал потолще, и отсчитал пятьдесят  монет.  Серебряных  монет.
Ничего себе! После того как Слави Дуралейник объявил Кантард независимой
республикой, не подчиняющейся ни Венагете, ни  Каренте,  вообще  никому,
цены на серебро подскочили.
   Без серебра невозможно колдовать. И Карента, и Венагета раздираемы на
части интригами колдунов. Самый богатый серебряный  рудник  находится  в
Кантарде, поэтому приходившие к власти шайки сражались за эту территорию
еще с тех пор, как мой дедушка был желторотым птенцом, пока жадный Слави
не сыграл свою шутку. Но долго ему не продержаться. Он  нагадил  всем  и
теперь со всех сторон окружен врагами.
   Я открыл было рот, чтобы отказаться  от  денег:  ведь  Питерс  -  мой
кредитор. Но потом понял, что  должен  взять  их.  Питерс  призвал  меня
выполнить свое обязательство, но не рассчитывал,  что  я  буду  работать
бесплатно. Может быть, заплатив по счету, он за  что-то  рассчитается  с
генералом.
   - Восемь в день и расходы, - сказал я.  -  Для  друзей  скидка.  Если
останется - верну, если понадобится больше - представлю счет.
   Пятьдесят монет я для сохранности спрятал в комнате Покойника.  Он  у
меня тяжеленький, больше ста пятидесяти килограммов, и  -  самое  в  нем
лучшее - все время дрыхнет, уже давным-давно не просыпался, даже  скучно
стало. Поймав себя на  таких  мыслях,  я  понял  -  в  самом  деле  пора
приниматься за работу. Скучать по Покойнику - все равно что  скучать  по
инквизитору.
   Я вернулся в кухню. Питерс собирался уходить.
   - Итак, завтра утром? - уточнил он. В голосе сержанта мне послышались
нотки отчаяния.
   - Приду, не сомневайтесь.
 
Глава 2 
 
   В одиннадцать часов утра небо было отвратительного свинцового  цвета,
но я все же решил тронуться в путь на своих двоих, хотя от  южных  ворот
до лачуги генерала добрых шесть миль. Ничего не поделаешь, я на лошади -
картина невероятная.
   Мне пришлось раскаяться в своей опрометчивости: я  слишком  долго  не
отрывал задницу от стула, и ноги быстро устали. К тому же начался дождь,
капли величиной  с  монетки  застучали  по  дороге.  Я  раскаивался  все
сильнее. Теперь уж точно придется столковаться  со  стариком,  а  то  на
обратном пути промокну вконец.
   Я перекинул сумку на другое плечо и попытался идти быстрее. Напрасный
труд.
   Дома  перед  выходом  я  помылся,  побрился  и  причесался,   словом,
постарался привести себя в надлежащий вид  для  встречи  с  богатеями  к
теперь надеялся, что они оценят мои старания и не прогонят от дверей, не
спросив имени. Надеялся я также, что Черный Пит не  подкачал  и  заранее
сообщил мой псевдоним привратнику.
   Назвать домишко  Стэнтноров  лачугой  -  не  совсем  точно.  На  него
угрохали, полагаю, на миллион кирпича, камня и отборного леса. На  такой
территории спокойно можно захоронить целый батальон.  Я  не  захватил  с
собой карты, но заблудиться было мудрено. Генерал точно  специально  для
меня велел провести к дому мощеную дорогу.
   Лачужка ничего себе. Каменная, с деревянной отделкой, в пять  этажей,
по бокам четырехэтажные флигели. Я поднял с  земли  камень  и  попытался
добросить до другого угла - недолет, а бросок был недурен.
   За шиворот мне потекла вода. Я прыжком преодолел двенадцать мраморных
ступенек и остановился на минутку перед дверью, чтобы  привести  себя  в
порядок и не  выглядеть  чересчур  взъерошенным.  Когда  имеешь  дело  с
богачами, главное - не робеть, держать хвост пистолетом.
   Дверь  -  такими  воротами  мог  бы  гордиться  и  замок  -  бесшумно
приоткрылась,  выглянул  какой-то  человек.  Я  с  трудом  удержался  от
вопроса, сколько масла пошло на смазку этих чудовищных дверных петель.
   - Да?
   - Я Майк Секстон. Меня ждут.
   - Да.
   Человек поморщился, выражение  лица  у  него  было  довольно  кислое.
Интересно, где он посреди зимы ухитрился раздобыть лимон?
   Вряд ли я произвел  на  него  благоприятное  впечатление,  однако  он
впустил меня в холл. Вот это да! Здесь свободно поместилась  бы  парочка
мамонтов, если бы хозяину стало жаль оставлять их мокнуть под дождем.
   - Пойду доложу генералу, - сказал он и ушел, точно ему  кол  в  спину
вогнали, маршируя под слышный лишь  ему  одному  барабанный  бой.  Сразу
видно, тоже бывший морской пехотинец.
   Он исчез, а я принялся развлекаться, шатаясь по холлу и  знакомясь  с
предками Стэнтнора,  целая  дюжина  коих  сердито  пялилась  на  меня  с
портретов на стенах. Судя по всему, от  художников  требовалось  одно  -
поймать на лицах  моделей  выражение  нестерпимого  страдания.  Все  эти
стариканы определенно мучились от запоров. Я  насчитал  трех  бородатых,
трех усатых и шесть гладко  выбритых,  но  кровь  Стэнтноров  -  крепкая
штука. Они выглядели как братья, а не как представители разных поколений
семьи,  существовавшей  со   времен   основания   государства   Карента.
Датировать портреты можно было  только  по  форме  изображенных  на  них
Стэнтноров. Все они были в форме или доспехах. Все Стэнтноры -  солдаты,
моряки, морские пехотинцы. Судьба их предопределена от рождения.  Хочешь
не хочешь - не важно, Стэнтнор  обязан  служить  в  армии.  Может,  этим
объясняется   семейное   (поголовное   и    хроническое)    расстройство
пищеварения.
   Последним в левом ряду висел портрет самого  генерала,  написанный  в
бытность  его  главнокомандующим  армии  Каренты.  Длиннющие  седые  усы
свирепо топорщились, а глаза смотрели мимо тебя, как будто он  стоял  на
корме военного корабля, пытаясь различить что-то на  горизонте.  В  этой
галерее только портрет генерала не следил за тобой неотступно,  куда  бы
ты ни пошел.  Сердито  сверкающие  глаза  старых  служак  смущали  меня.
Наверное, это задумано не случайно - запугивать  выскочек  вроде  вашего
покорного слуги. Напротив висел, единственный  среди  стариков,  портрет
молодого  человека  -  сына  генерала,  лейтенанта  Королевской  морской
пехоты. Он не успел выработать в себе стэнтноровскую семейную мрачность.
Мне не удалось припомнить имя юноши, но я  знал,  что  молодой  Стэнтнор
погиб на островах, я тогда еще  не  демобилизовался.  Других  сыновей  у
старика не было, не было больше и портретов на обшитой темными  панелями
стене.
   Холл  кончался  стеной  из  темного  небьющегося  стекла,  украшенной
мозаиками на весьма кровожадные сюжеты из мифов и легенд. Герои  убивали
драконов,  расправлялись  с  великанами  и  походя,  от  нечего  делать,
попирали ногами  горы  маленьких  трупиков  эльфов  и  гномов.  Все  это
относилось к тем давним временам, когда люди не больно  церемонились  со
своими меньшими братьями.
   Дверь в стене была нормального размера и покрыта мозаикой  в  том  же
роде. Дворецкий, или как он там назывался, оставил дверь приоткрытой.  Я
воспользовался ненавязчивым приглашением.
   Холл по ту сторону перегородки походил на собор.
   Не меньше парадного, в четыре этажа высотой, весь из  коричневого  со
светлыми прожилками камня. На стенах боевые трофеи Стэнтноров. Оружия  и
знамен хватило бы на целый  полк.  Пол  в  шахматную  клетку  из  белого
мрамора и зеленого змеевика. Посредине - фонтан: герой на поднявшемся на
дыбы жеребце вонзал копье  в  сердце  свирепого  дракона,  подозрительно
похожего на большого летающего громового ящера.  Рискованная  позиция  -
еще секунду, и он свалится прямо в  когти  чудовища.  Вид  у  обоих  был
невеселый. Я не мог порицать  их  за  это:  помирать  никому  не  охота.
Скульптор, несомненно, выразил нечто важное для себя, но до  меня,  увы,
не дошло ничего. "Ребята, вы оба хотите заполучить девицу, - обратился я
к противникам, - так заключили бы полюбовное соглашение".
   Стуча каблуками, я направился к фонтану. Эхо сопровождало меня.
   Я огляделся кругом.  Коридоры  вели  в  западное  и  восточное  крыло
здания. По лестнице можно было подняться наверх, на балконы.  На  каждом
этаже - балкон, на  каждом  балконе  -  множество  темных,  полированных
колонн и эхо, эхо. Не дом, а дворец.  Музей  какой-то.  Любопытно,  кому
могла прийти в голову дикая мысль соорудить такой домище и поселиться  в
нем?
   Холодрыга, почти  как  на  улице.  Я  вздрогнул,  подошел  поближе  к
фонтану. Он не работал. Жаль, журчание воды скрасило бы обстановку. Они,
наверное, врубают его только в дни приемов. Я всегда  лелеял  в  глубине
души мечту  разбогатеть.  Думаю,  большинство  из  нас  подвержены  этой
слабости. Но если так живут богатые, я лучше останусь при своих.
   По роду занятий мне приходилось бывать во многих богатых  домах,  все
они какие-то неуютные. Брр. Самый красивый,  что  я  видел,  принадлежал
Чодо Контагью, королю преступного мира Танфера. Он  настоящее  чудовище,
но в его дворце есть хоть намек на нечто человеческое.  Архитектор  Чодо
не скрывал своих пристрастий. В тот раз, когда  мне  случилось  посетить
Контагью, дворец был битком набит голыми  красотками.  Это,  я  понимаю,
обстановка! Куда веселее уймы дурацких военных побрякушек.
   Я скинул сумку и небрежно облокотился на ограду фонтана.
   - Давайте, ребята, не стесняйтесь, постараюсь вам не мешать.
   Ноль внимания. Герою с драконом было не до меня.
   Я огляделся. Где, черт возьми, люди? Для такого громадного  помещения
нужна целая армия слуг. А то будто среди ночи в музей  забрел.  Будто...
Стоп! Не так уж все плохо.
   Я заметил прелестное личико. Оно выглядывало из-за колонны на балконе
слева от меня, в западном крыле. Женщина, и красивая. Она  была  слишком
далеко, чтобы сказать еще что-нибудь, но хватило с избытком - кровь  моя
вновь заструилась по жилам. Красотка  оказалась  робкой,  точно  дриада.
Глаза наши встретились, мгновение - и она исчезла.
   Я уже говорил: женщины - моя  слабость.  Удастся  ли  разглядеть  ее?
Хочется  надеяться.  Какое   личико!   Но   очаровательница   упорхнула.
Мимолетное видение. Ах, если бы она вернулась! На нее стоило  посмотреть
второй, а может, и  третий,  и  четвертый  раз.  Длинноволосая  стройная
блондинка, в чем-то белом, прозрачном,  перехваченном  в  талии  красным
пояском. Около двадцати, плюс-минус.  Довольно  аппетитна.  Я  плотоядно
ухмыльнулся.
   Если только она  не  привидение.  Она  проскользнула  мимо  абсолютно
неслышно. Как бы то ни было, не успокоюсь, пока не  познакомлюсь  с  ней
поближе.
   Вполне возможно, это место действительно  посещают  духи.  Здесь  так
холодно, так...
   Нет, дело во мне самом. Наверное, никого другого оно  не  обеспокоило
бы. Я смотрел кругом и слышал звон оружия, слышал стоны убитых на  полях
сражений, откуда Стэнтноры навезли все эти эмблемы своей  славы.  Я  дал
волю воображению и видел лишь собственное  отражение,  отражение  своего
настроения.
   Попробуем  лучше  стряхнуть  мрачные  мысли.  Просто  эта  халупа  не
располагает к веселью.
   Итак, девушка исчезла, а в холле,  стуча  каблуками,  снова  появился
давешний привратник и по-военному четко остановился  шагах  в  шести  от
меня. Я бегло оглядел его. Рост под шесть футов, вес около  восьмидесяти
килограммов,  лет  пятидесяти,  но  выглядит  моложе.   Волосы   черные,
волнистые, густые, как у двадцатилетнего, и чем-то смазаны, чтобы  пряди
не выбивались из прически. Если и была седина, он  хорошо  умел  прятать
ее. Глаза как льдинки, но о такой лед можно обжечься.  Субъект  из  тех,
кто убьет и даже не задумается о ваших детках-сиротах.
   - Генерал ждет вас, сэр, - известил он, повернулся и пошел.
   Я последовал за ним. Сначала  я  пытался  идти  нормально,  но  скоро
сдался и замаршировал  по-солдатски.  Тело  вспомнило  давнюю  муштру  и
отказалось повиноваться доводам разума.
   - У тебя имя есть? - осведомился я.
   - Деллвуд, сэр.
   - Где служил, пока не вышел в отставку?
   - Я принадлежал к штабу генерала, сэр. Это  абсолютно  ни  о  чем  не
говорило.
   - Профи?
   Идиотский вопрос, Гаррет. Готов заложить  семейную  ферму,  ты  здесь
единственный  не  профессиональный  солдат,  кроме  девушки,   возможно.
Генерал не потерпел бы  в  своем  окружении  недоносков,  в  просторечии
именуемых штатскими.
   - Тридцать два года в армии, сэр. Сам он не задал ни одного  вопроса.
Молчалив, не любит трепаться? Нет. Я его не интересовал: я был одним  из
"них".
   - Может, мне следовало войти с черного хода?
   Он что-то проворчал.
   Черт возьми. Я уважал генерала, но за то, кем он стал, а  не  за  то,
кем родился.
   Деллвуд был двадцатью годами старше, но запыхался к четвертому  этажу
именно я. Не меньше шести остроумных замечаний родилось в  моей  голове,
но поделиться ими не хватило дыхания. Деллвуд мельком  глянул  на  меня,
видимо, с трудом скрывая  презрение  к  слабакам-штатским.  Я  отдышался
немного и сразу взял быка за рога:
   - Пока ждал, я видел женщину.  Она  наблюдала  за  мной.  Робкая  как
мышка.
   - Это, надо полагать, мисс Дженнифер, сэр. Дочь генерала.
   Казалось, он сомневается, не совершил ли  ошибку,  добровольно  выдав
так много. Из  тех,  кто  не  расколется,  хоть  пятки  ему  поджаривай.
Интересно, в свите генерала все изготовлены по такому образцу?  Зачем  я
тогда понадобился Питерсу? Справились бы сами.
   Мы добрались до верхнего этажа  западного  крыла.  Деллвуд  приоткрыл
дубовую дверь, занимавшую половину стены, и доложил:
   - Майк Секстон, сэр.
   Волна жара обдала меня, едва я вошел в комнату вслед за Деллвудом.
   Не  знаю,  чего  я  ожидал,  но  обстановка  кабинета  удивила  меня,
показалась чрезмерно  спартанской.  Кроме  размеров  комнаты,  ничто  не
указывало на богатство генерала Стэнтнора.
   Ни  одного  ковра,  только  несколько  стульев  с  прямыми  спинками,
неизбежный металлический скарб, два письменных стола, поставленных нос к
носу. Один, побольше, видимо, генеральский, а  второй  для  посетителей,
если они захотят что-либо написать. Почти мавзолей.  Жар  шел  от  огня,
пылавшего в камине. Огонька хватило бы зажарить быка. Рядом лежала  гора
поленьев, и еще один отставной солдат с негнущейся спиной подбрасывал их
в огонь. Он взглянул на меня и посмотрел на старика за  большим  столом.
Тот кивнул, и истопник  вышел.  Наверное,  они  с  Деллвудом  на  досуге
совершенствуются в строевой подготовке и прочих боевых искусствах.
   Осмотрев кабинет, я принялся за его хозяина.
   Подозрения Черного Пита были небезосновательны. От генерала Стэнтнора
осталось немного. Он мало чем отличался от людей  внизу,  на  портретах.
Генерал почти целиком был закутан в ватное одеяло, но, похоже, весил  он
не больше мумии. Десять лет назад он был с меня ростом и килограммов  на
пятнадцать тяжелее.
   Кожа генерала, желтоватого оттенка, казалась  полупрозрачной.  Зрачки
мутные от катаракты, губы ядовитого сине-серого цвета.  Волосы  выпадали
прядями, осталось всего несколько клочков, не просто седых, а синеватого
оттенка смерти. Жизнь угасала  в  Нем.  Я  не  знал,  как  далеко  зашла
катаракта, но взгляд старика был тяжелым и строгим. При  моем  появлении
он не шелохнулся.
   - Майк Секстон, сэр. Сержант Питерс попросил меня зайти к вам.
   - Берите стул. Поставьте его здесь, передо мной. Я не люблю  смотреть
на собеседника снизу вверх. - В голосе генерала мне послышалась  скрытая
сила, хотя не представляю, откуда он брал ее. Я воображал, что он  будет
говорить замогильным шепотом. Я сел напротив. Он продолжал: - Я  уверен,
что сейчас нас не подслушивают, мистер  Гаррет.  Да,  я  знаю,  кто  вы.
Питерс все мне подробно рассказал, только тогда я решился принять вас. -
Он продолжал таращить глаза, как  будто  одним  лишь  усилием  воли  мог
преодолеть катаракту. - Но в дальнейшем мы будем  придерживаться  версии
"Майк Секстон". Теперь обговорим условия.
   Я сидел близко от него и чувствовал запах. Запах был не из  приятных.
Странно, что вся комната не провоняла. Наверное, обычно старик находился
в другом помещении.
   - Питерс не сказал, что вам нужно, сэр. Он просто потребовал  вернуть
старый долг - вот я и появился.
   Я бросил взгляд на камин. Еще чуть-чуть - и здесь можно печь хлеб.
   - Мне необходимо тепло, много тепла, мистер Гаррет. Прошу прощения за
неудобства. Я постараюсь не задерживать  вас  долго.  Я  стал  похож  на
ящерицу: кровь у меня холодная, совсем не греет.
   Я покорно ждал продолжения и обильно потел.
   -  Питерс  сказал,  вы  были  хорошим  морским  пехотинцем.  -  Такая
рекомендация много значила здесь. - Он ручается за вас - каким  вы  были
тогда. Но люди меняются. Каким вы стали?
   - Я был  разбойником  в  подчинении  у  других  разбойников,  а  стал
свободным художником. Что вам и требуется, генерал, иначе бы вы меня  не
позвали.
   Он издал звук, которому надлежало изображать смех.
   - А я слышал, у вас острый язык, Гаррет. Но  нетерпеливым  приходится
быть мне, не вам. Мне осталось так мало. Да. Питерс ручается  за  вас  и
сегодня. В  определенных  кругах  о  вас  сложилась  репутация  человека
надежного, но своенравного. Говорят, вы не лишены чувствительности.  Это
у нас никого не волнует. Говорят, вы имеете слабость  к  женскому  полу.
Полагаю, вы обратите на мою дочь больше внимания, чем  она  заслуживает.
Говорят, вы склонны беспощадно осуждать пороки и грешки моего класса.
   Может, он в курсе и как часто я меняю белье?  Зачем  понадобился  еще
один сыщик? Он мог смело поручить все тому, кто составлял досье на меня.
   Опять этот жалкий смех.
   - Представляю, о чем вы думаете. Но мои сведения - лишь общеизвестные
факты. Слава бежит впереди вас. - Гримаса, в лучшие  времена  означавшая
улыбку. - За годы работы вы  добились  прекрасных  результатов.  Но  для
этого вам пришлось стоптать не одну пару башмаков. - Я  простой  парень,
генерал. Стараюсь, как могу.
   - Не думаю, что такой уж простой. Вы совсем не боитесь меня.
   - Не боюсь.
   Я не боялся его. Я  встречал  слишком  много  действительно  страшных
людей. Душа моя загрубела, закалилась в боях.
   - Десять лет назад, наверное, боялись.
   - Другие обстоятельства.
   - В самом деле. Хорошо. Мне нужен человек, который не будет  бояться.
Особенно меня: опасаюсь, что, выполнив поручение,  вы  скроете  от  меня
правду, которую мне больно было бы услышать. Правду столь жестокую,  что
мне захочется прогнать вас взашей. Вы не скроете  ее?  Он  сбил  меня  с
толку.
   - Я совсем запутался.
   - Обычное состояние живого человека. Я имею в виду -  когда  я  найму
вас, если найму и если вы согласны взяться за  эту  работу,  вы  обязаны
довести ее до конца. Не обращая внимания на то,  что  я  стану  говорить
впоследствии. Я прослежу, чтоб вам заплатили сполна вперед, - и  избавлю
от искушения стараться ради денег. - Я все же  никак  не  пойму,  в  чем
дело.
   - Я горжусь тем, что  способен  посмотреть  правде  в  лицо.  Я  хочу
покончить с этим. У меня нет выбора, как бы ни было больно и  неприятно.
Понимаете?
   - Да.
   Я понял - он готов посмотреть правде в лицо. Но какой правде? Мы  оба
потратили массу времени, туманя друг другу мозги.  Люди  его  класса  на
этом собаку съели, но генерал всегда  имел  репутацию  человека,  твердо
стоявшего обеими ногами на земле.  Не  однажды  он  поступал  по-своему,
нарушал приказы, потому что они исходили из умозрительных  представлений
штабных крыс, державшихся по меньшей  мере  в  двухстах  милях  от  поля
сражения. И каждый раз исход дела доказывал правоту Стэнтнора. Но у него
было мало друзей.
   - Прежде чем взять на себя какие-либо обязательства, я должен  знать,
чего вы хотите.
   - В моем доме - вор, мистер Гаррет. Генерал  запнулся:  спазма  сжала
его горло.
   Я подумал, что у него сердечный приступ, и бросился к двери.
   - Подождите, - прокаркал он. - Это пройдет.
   Я остановился на полпути между  стулом  и  дверью,  но  через  минуту
спазма прошла. Я снова уселся.
   - Вор в моем доме. Хотя здесь нет никого, кого бы я не знал  тридцать
лет, кому много раз не доверял свою жизнь.
   Забавная ситуация: жизнь доверить можешь, а кошелек - нет.
   Я начал понимать, зачем ему понадобился человек со стороны.  Паршивая
овца среди старых товарищей. Они прячут голову под  крыло,  отказываются
видеть правду, или... Кто знает? Морские пехотинцы устроены не так,  как
все.
   - Я слушаю. Продолжайте.
   - Недуг свалил меня вскоре после  возвращения  домой.  Вероятно,  это
чахотка. Болезнь развивается медленно. Я редко теперь  выхожу  из  своих
комнат. Но я заметил, что в  течение  прошедшего  года  кое-какие  вещи,
столетиями принадлежавшие нашей семье, постепенно пропадали. Никогда  не
исчезали крупные вещи, только блестящие безделушки, бросающиеся в глаза.
Просто сувениры, ценные в основном как память. Но сумма  набирается  уже
не маленькая.
   - Ясно.
   Я взглянул на огонь.  Пора  повернуться,  а  то  с  другого  бока  не
прожарюсь как следует.
   - Уделите мне еще несколько минут, мистер Гаррет.
   - Конечно, сэр. В последнее время в доме были посторонние? Постоянные
посетители?
   - Немного. Люди с Холма. Не из тех, что промышляют мелкими кражами.
   Я не стал говорить, но, по моему мнению, худшие из  преступников  как
раз выходцы с  Холма.  Наши  дворяне  способны  стащить  медяки  с  глаз
мертвеца. Но в одном генерал прав. Они не будут  красть  своими  руками.
Они наймут кого-нибудь.
   - У вас есть список пропавших вещей?
   - А нужно?
   - Может пригодиться. Кто-то что-то ворует - он хочет  продать  это  и
получить деньги. Верно? Я знаю некоторых торговцев,  оптовые  поставщики
которых - люди с нечистыми руками. Вы что хотите, вернуть украденное или
поймать вора?
   - Сначала последнее. Потом поговорим о возмещении  убытков.  Внезапно
как гром среди ясного неба его сразил новый приступ. Я  чувствовал  себя
совершенно беспомощным, понятия не имея, как  помочь  старику.  Скверное
чувство.
   Приступ прошел, но на этот раз генерал казался совсем ослабевшим.
   - Придется кончить  побыстрей,  Гаррет.  Мне  надо  отдохнуть,  а  то
следующий припадок сведет меня в могилу. - Старик улыбнулся, и я увидел,
что зубов у него не хватает. - Еще одна причина рассчитаться сразу.  Мои
наследники могут не счесть нужным заплатить вам.
   Я хотел сказать что-нибудь ободряющее, типа "вы еще меня переживете",
но слишком уж цинично обнадеживать человека в подобном состоянии. Иногда
мне удается промолчать, правда, обычно не к месту.
   - С удовольствием познакомился бы поближе, но природа берет  свое.  Я
нанимаю вас, если вы согласны считать меня своим  клиентом.  Вы  найдете
вора? На моих условиях?
   - Не отступать ни за что?
   - Именно.
   - Да, сэр. - Мне пришлось сделать над собой усилие. Я  ведь  в  самом
деле ленив. - Я берусь за ваше дело.
   - Хорошо, хорошо. Деллвуд ждет за  дверью.  Скажите  ему,  мне  нужен
Питерс.
   - Будет сделано, генерал.
   Я поднялся и направился к двери. Даже  в  нынешнем  состоянии  старик
сохранил  частичку  того  обаяния,  магнетизма,   которые   делали   его
образцовым командиром. Я не просто  жалел  его,  я  действительно  хотел
найти негодяя, который, по мнению Черного Пита, пытается убить старика.
 
Глава 3 
 
   В коридоре было холодно, как холодной зимой в Арктике.  Черт  возьми,
еще отморозишь что-нибудь.
   Генерал не ошибся насчет Деллвуда. Он  был  на  месте,  ждал,  причем
точно как приказал хозяин, на почтительном расстоянии,  чтоб  ничего  из
разговора не слышать. Хотя вряд ли через эту дверь можно было расслышать
даже взрыв. Деллвуд - парень, в общем, ничего, решил  я,  хоть  спина  у
него чересчур прямая.
   - Генерал просит Питерса.
   - Хорошо, сэр. Я, пожалуй, прежде всего выполню его указание.  Вы  не
могли бы вернуться вниз и подождать у фонтана?
   - Конечно. Но идите быстрей. Что с ним такое? При мне у него было два
сильных приступа.
   Деллвуд переменился в лице, уставился  на  меня  и  словно  окаменел.
Очевидно, он любил этого старика и сейчас был очень встревожен.
   - Очень нехорошие приступы, сэр?
   - Мне так показалось.  Но  я  не  врач.  Он  сократил  нашу  встречу:
испугался, что еще одного припадка ему не вынести.
   - Лучше я сначала проведаю его, остальное подождет.
   - Что с ним такое? - снова спросил я.
   - Не знаю, сэр. Мы пробовали приглашать врачей, но  он,  едва  узнав,
кто это, прогонял их. У генерала патологический страх перед медиками. Но
из их слов я понял, что от врачей толку  чуть.  Они  ничего  не  делают,
только в затылках скребут.
   - А ты ведь умеешь разговаривать, Деллвуд, у тебя неплохо получается.
Приятное открытие.
   - Генерал принял вас на борт, сэр.  Вы  теперь  один  из  домочадцев.
Конструктивный подход редко встречается: в основном люди или врут  почем
зря, или совсем отказываются говорить.
   - Хотелось бы потолковать с тобой, когда выдастся свободная минутка.
   - Да, сэр.
   Он зашел к генералу, а  я  отправился  отыскивать  фонтан.  Это  было
нетрудно. После исчезновения Секстона я стал одним из ротных разведчиков
и много тренировался. Питерс не  уставал  твердить,  как  много  средств
вложило в меня государство.
   Сумку я оставил у фонтана, чтоб зря не таскаться с  ней.  Я  подумал,
что в этом царстве мертвых с ней ничего не случится. И ошибся. Подойдя к
безумной милитаристской скульптуре, я увидел, что некто уже вовсю роется
в моих вещах.
   Она стояла ко мне чрезвычайно  аппетитным  задом.  Высокая,  стройная
девушка. Брюнетка в желтовато-коричневом  платье-рубашке,  стилизованном
под крестьянское. Крестьянину не заработать на  такое  и  за  пять  лет.
Незнакомка копалась  в  сумке,  и  задок  ее  соблазнительно  колыхался.
Похоже, она только начала.
   Я подкрался незаметно, как опытный  разведчик,  остановился  шагах  в
четырех, одобрительно кивнул ее заднице и спросил:
   - Нашли что-нибудь интересное?
   Она быстро обернулась.
   Я вздрогнул. Лицо - копия того, что я видел раньше, но  на  этот  раз
робости в нем не было ни капли. Более жесткое, мирское.
   В  том,  другом,  кроме  застенчивости,  мне  почудилась   монашеская
отрешенность. Глаза незнакомки сверкнули.
   - Кто вы? - Ни тени смущения.  Мне  нравится,  когда  кое  в  чем  не
раскаиваются, но не в том же, что рылись в моих пожитках.
   - Секстон. Кто вы? Зачем залезли в чужую сумку?
   - Не тяжело таскать с собой такой арсенал?
   - Он нужен мне для работы. Я ответил  на  два  вопроса.  Теперь  ваша
очередь.
   Девица осмотрела меня с головы  до  ног,  приподняла  бровь,  как  бы
сомневаясь, довольна ли увиденным. Задела меня за живое! Затем  фыркнула
и ушла. Я, конечно, не Аполлон, но  к  подобному  обращению  не  привык.
Видимо, это было частью ее плана.
   Я смотрел вслед красотке. Двигалась она красиво,  сознавала,  что  за
ней наблюдают, и немного кокетничала своей походкой.  Она  скрылась  под
балконом в западном крыле особняка.
   - Странные существа здесь обитают, - пробормотал я.
   Я проверил сумку. Она  перевернула  все  вверх  дном,  но  ничего  не
пропало. Я вовремя спугнул ее, она не успела  добраться  до  внутреннего
кармашка с бутылками. Я дважды проверил его.  Там  было  три  бутылочки:
ярко-синяя, изумрудно-зеленая, рубиново-красная. Каждая весом около двух
унций.  Я  раздобыл  их  во  время  одного  из  прошлых   расследований.
Содержимое было  приготовлено  колдуном.  В  трудную  минуту  они  могли
здорово пригодиться. Но я надеялся, что применять их не придется.
   Господи, во скольких передрягах пришлось побывать! Я  одежды  столько
не сносил, а одежду-то хоть постирать можно.
   В ожидании Деллвуда я, осторожно ступая, обошел холл. Все  равно  что
музей в одиночку осматривать.  Детали  обстановки  ничего  для  меня  не
значили. Несомненно, каждая из них имела богатую историю,  но  я  не  из
тех, кто интересуется историей из чистой любознательности.
   Деллвуд медлил. Через полчаса я  уже  пялился  на  старинный  горн  и
раздумывал: что, если дунуть в него пару раз? Потом на глаза  мне  опять
попалась блондинка. Она разглядывала меня издалека. Я помахал ей. Старик
Гаррет ведь дружелюбный и общительный парнишка.
   Она тут же пропала. Ну точно мышка. Наконец появился Деллвуд.
   - С генералом все в порядке? - спросил я.
   - Он отдыхает, сэр. Все будет хорошо. - Голос его звучал  не  слишком
уверенно. - Сержант Питерс сделает, что вы просили. -  Теперь  в  голосе
его слышалось недоумение. - Позвольте  полюбопытствовать,  сэр.  Что  вы
делаете здесь?
   - Генерал послал за мной.
   Он с минуту смотрел на меня, потом сказал:
   - Пойдемте со мной, я покажу вам комнату.
   Мы отправились в восточное крыло здания, вскарабкались  на  четвертый
этаж. Я опять запыхался. Деллвуд решил зайти с другой стороны:
   - Вы к нам надолго?
   - Не знаю.
   Надеюсь, что нет. Дом Стэнтнора успел надоесть  мне:  слишком  уж  он
напоминал склеп. Рядом умирал владелец. Когда умирает  хозяин,  кажется,
что дом умирает вместе с ним.
   Деллвуд открыл дверь.
   - Что вы намерены делать после смерти генерала? - спросил я.
   - Я не заглядываю так далеко вперед. Не думаю, что он скоро умрет. Он
справится. Все его предки доживали до восьмидесяти - девяноста лет.
   Деллвуд успокаивал себя. Он понимал, что будущего у него нет. В  мире
не так много места для  профессиональных  вояк,  отдавших  армии  лучшие
годы.
   Поразительно, неужели кто-то в доме хочет, чтобы  Стэнтнор  сыграл  в
ящик  раньше  времени?   Нет,   подозрения   Черного   Пита   нелогичны,
неправдоподобны. Но когда дело доходит  до  убийства  -  тут  уж  не  до
логики.
   Не  следует  торопиться  с   выводами.   Сперва   надо   поразведать,
поразнюхать, просто послушать.
   - Как насчет еды,  Деллвуд?  Экипировки  для  парадных  обедов  я  не
захватил.
   - С тех пор как генерал заболел, мы не одеваемся к обеду.  Завтрак  в
шесть, ленч в одиннадцать, в кухне. Обед  в  пять  в  столовой,  но  без
формальностей. Гости и слуги обедают вместе. Вас это не смущает?
   - Нет, я демократ, сторонник равноправия. Ленч я пропустил?
   С таким расписанием мне придется  туго.  В  шесть  утра  я  иногда  и
спать-то не ложусь.
   Не люблю утро за то, что оно начинается слишком рано.
   - Что-нибудь придумаем, сэр. Я скажу кухарке, что у нас новый гость.
   - Спасибо. Я устроюсь, а потом спущусь вниз.
   - Отлично,  сэр.  Если  что  не  в  порядке,  скажите.  Я  постараюсь
исправить.
   - Не сомневаюсь.
   - Конечно. Спасибо.
   Деллвуд зашагал прочь. Я проводил его глазами и закрыл дверь.
 
Глава 4 
 
   Вряд ли потребуются исправления: порядки у  них,  насколько  я  успел
заметить, строгие. Деллвуд ввел меня  в  покои,  размером  превосходящие
первый этаж моего дома. Я очутился в  комнате  с  панелями  из  розового
дерева и потолочными балками из красного. Полки во  всю  стену,  набитые
книгами. Мебели столько, что хватит разместить взвод. Обеденный стол  на
четыре персоны. Письменный стол, стулья. Окна  из  простого  и  цветного
стекла, выходящие, увы, на север. Ковер. Какая-нибудь почтенная леди лет
двести назад ткала его последние двадцать лет своей жизни. Ламп  хватило
бы на весь мой дом. Люстра -  с  массой  светильников,  впрочем,  сейчас
потушенных.
   Вот как живут богачи. Двойная дверь вела в большую комнату.  Спальня?
Да. попал в точку. По обстановке  она  не  уступала  первому  помещению.
Такой мягкой и широченной кровати мне раньше видеть не доводилось.
   Я огляделся в поисках укромных местечек. Кое-что из  вещей  припрятал
хорошенько, кое-что оставил на виду, а кое-что  ни  так  ни  сяк:  можно
заметить, а можно и прозевать. Самое важное я оставил при  себе.  Теперь
лучше  отправиться  на  кухню,   пока   меня   не   раздумали   кормить.
Подкрепившись как следует, я отправлюсь на разведку, и ничто не укроется
от моего зоркого глаза.
   В лучшие времена в кухне работало не  меньше  дюжины  слуг,  пекарей,
кондитеров и так далее, трудившихся сутки напролет. Но  сейчас  всех  их
заменила одна женщина,  весьма  древняя  на  вид.  Она  мало  напоминала
человеческое существо. Наверное, наполовину тролль.
   Морщинистая, высохшая, сгорбленная, она все же  была  на  добрых  два
фута выше меня и килограммов на пятьдесят тяжелее. Невзирая на  солидный
возраст, у нее достало бы сил перебросить меня через голову, если  бы  я
не сопротивлялся.
   - Новенький? - проворчала она, увидев меня.
   - Именно. Секстон. Майк Секстон.
   - Ты опоздал. Чтоб этого больше не повторялось, юноша. Садись. -  Она
показала пальцем, куда.
   Я не стал спорить и  уселся  за  стол,  на  три  четверти  заваленный
глиняной посудой и прочей утварью.
   Бах! Она с грохотом поставила передо мной тарелку.
   - Вы тоже служили вместе с генералом?
   - Не умничай. Хочешь лопать? Лопай. Нечего комедию ломать.
   - Ладно. Просто беседу поддерживаю. - Я посмотрел в тарелку. Рис  был
залит густым  соусом,  изготовленным  из  кусочков  не  опознанных  мною
продуктов. Я взялся за еду с опаской  -  как  в  единственном  в  городе
общедоступном вегетарианском ресторане моего дружка Морли.
   - Если мне захочется поговорить, я  попрошу  об  этом.  Разуй  глаза.
Разве похоже, что у меня есть время чесать языком? Кенди дали пинка  под
зад и все свалили на меня.  Я  не  перестаю  твердить  старому  упрямому
придурку, что мне нужен помощник. Думаешь, он  слушает?  Как  же,  держи
карман! Рад-радешенек, что выгадал две монеты в неделю.
   Я попробовал немножко оттуда, немножко отсюда. Там были  моллюски,  и
грибы, и еще пара штук не разобрал каких именно,  но  все  было  отменно
вкусно.
   - Вкуснотища, - похвалил я.
   - Где же ты обычно ешь? Это просто помои. Я ведь  одна,  у  меня  нет
времени как следует присмотреть за всем.
   Она швырнула в раковину несколько кастрюлек, подняв фонтан брызг. - Я
едва успеваю приготовить жратву к следующей кормежке. А эти  свиньи,  ты
думаешь, они замечают разницу? Да подай я кашу из опилок, стрескают -  и
вся недолга.
   Может быть. Но мне уже давно готовил старина Дин, и  я  был  способен
отличить хорошую готовку от плохой.
   - Скольких вы кормите?
   - Восемнадцать. Проклятая орава. Но тебе-то что до моих забот, мистер
Девятнадцать? Боишься оказаться последней каплей,  той  соломинкой,  что
свалила верблюда?
   - Так много? Это место  похоже  на  замок  с  привидениями.  Я  видел
генерала, Деллвуда, вас, старичка-истопника в генеральском кабинете...
   - Кид.
   - И двух женщин. Где остальные? На маневрах?
   - Умничаешь? Где ты видел двух женщин? Неужели гаденыш Хэркорт  опять
протащил сюда свою  шлюшку?  Черт  возьми.  Надеюсь,  так  оно  и  есть.
Ей-богу, надеюсь. Старик отправит его на черные работы по  крайней  мере
на год. Пора вычистить эту выгребную яму. А что, кстати,  здесь  делаешь
ты? Новеньких у нас не появлялось уже года два. И порядочных  гостей  не
было полтора года, только воображалы с Холма - носы задерут, словно  они
и срут не как простые люди.
   Ух!
   - По правде сказать, мисс... - Она проигнорировала намек. - По правде
сказать, я еще не определился. Генерал послал за мной, сказал, что хотел
бы меня нанять. Но он не успел: начался приступ...
   Она сразу как-то обмякла. От ее нелюбезности не осталось и следа.
   - Серьезный приступ? Наверное, мне лучше пойти посмотреть.
   - Деллвуд  позаботился  о  старике.  Сказал,  что  ему  просто  нужно
отдохнуть. Он перевозбудился. Вы начали о Хэркорте. Он имеет обыкновение
приводить в дом своих подружек?
   - Нет. Последние два года нет. Какого черта ты спрашиваешь?  Не  твое
собачье дело, чем мы занимаемся  и  с  кем.  -  Она  вдруг  застыла  как
вкопанная, потом отошла от  мойки,  обернулась  и  одарила  меня  весьма
недружелюбным взглядом. - Или это-то и есть твое дело?
   Я постарался увильнуть от ответа, вручив ей пустую тарелку.
   - Нельзя ли  еще  чуть-чуть?  В  животе  как  раз  осталось  немножко
свободного места.
   - Так вот чем ты занимаешься! У старика новая фантазия.  Думает,  что
кто-то хочет с ним разделаться. Или ограбить. - Она покачала головой.  -
Ты зря тратишь время. А может, и нет. Какая  разница,  за  что  получать
денежку? Черт возьми. Наверное, для тебя даже лучше, если  ничего  найти
не удастся. Ты и сам ограбишь его не хуже всякого другого. Пока блажь  у
старика не пройдет, можно доить его сколько душе угодно.
   Я был смущен, но скрыл это.
   - В доме завелся вор?
   - Никто его не грабит.  У  старика  нет  ни  шиша,  не  считая  этого
проклятого каменного сарая. А он, дьявол его возьми, слишком велик,  его
не утащишь. Однако, если б кто и грабил его:  тебе  бы  я  ни  слова  не
сказала. Ни слова чужаку. Я никогда не разговариваю  с  пришлыми.  Свора
жуликов - и ничего больше.
   - Достойно похвалы.
   Я призывно подвигал тарелку по столу.
   - Я мою посуду, у меня руки мокрые до локтей, а у тебя с  ногами  все
нормально. Возьми сам - С удовольствием, но я не знаю, где.
   Она раздраженно фыркнула, но все же соблаговолила сделать  скидку  на
мою неопытность.
   - На плите, черт возьми. Рис в металлической кастрюле, тушеное мясо в
чугунке. Я беспокоюсь о старике. Эти  его  причуды...  Чем  дальше,  тем
хуже. Это болезнь на  него  действует.  Совсем  тронулся.  Впрочем,  ему
всегда всюду чудились происки врагов. Ни слова чужаку. Классная тетка.
   - Разве никто не  может  обокрасть  его  на  самом  деле?  Бывает,  и
параноики оказываются правы.
   - А кто? Вот что вы мне скажите, мистер Любопытный Нос.  Все  в  этом
проклятом домище готовы сразиться за него с  целой  стаей  драконов.  Да
ребята рады были бы помереть вместо него.
   Доказательств пока нет, но люди часто идут на весьма странные  сделки
со своей совестью. Я без труда мог  представить,  что  человек,  готовый
умереть за генерала, в равной степени готов и  обокрасть  его.  Найдется
масса смягчающих обстоятельств, легко убедить себя, что кража  абсолютно
необходима.
   Итак, кухарка раскусила меня за  пятнадцать  минут.  Эдак  и  дня  не
пройдет, она разболтает остальным.
   - Домовые вас никогда не беспокоили? Окрестности Танфера периодически
страдали от их нашествий, как от термитов и  мышей.  Эта  мелюзга  любит
безделушки и напрочь лишена уважения к частной собственности.
   - Есть немножко. Я их приспосабливаю к делу.
   Да, это в ее духе.
   - Деллвуд намекал, что у генерала предубеждение  против  докторов.  А
ему не мешало бы полечиться.
   - Его не уломаешь. Упрямства в нем на десятерых. Когда миссис умерла,
он твердо решил, что никогда не подпустит к себе ни  одного  докторишку.
Он от своего решения не отступал и не отступит.
   Гм. Она не станет говорить с чужаком. Ни за что!
   - Видишь ли, он любил эту девочку, мисс Тиффани.  Что  за  прелестное
дитя она была! Она разбила наши сердца. Над ним смеялись - ведь она была
гораздо моложе... Генерал был ее рабом, он,  который  раньше  никого  не
любил. Потом появилась мисс Дженнифер. Роды были такими долгими.  Он  не
мог ждать и смотреть на ее мучения. Он привез из города врачей. И  когда
мисс Дженнифер  наконец  родилась,  один  проклятый  придурок  перепутал
лекарства. Думали, он дает ей снотворное.  Ужасная  ошибка  и,  главное,
глупая.
   - Она истекла кровью?
   - Да. Может статься, миссис  была  обречена.  Она  была  болезненным,
бледненьким созданием, но генерала вам ни в жизнь не переубедить.
   Ошибки,  за  которые  человек  поплатился  жизнью,  трудно  понять  и
простить. Но они случаются. Нам, смертным, приходится  мириться  с  тем,
что доктора тоже люди. А значит, они совершают ошибки, как все люди. Это
неизбежно. Но когда ошибаются врачи, люди  умирают.  Мне-то  нетрудно  и
понять, и простить: я не знал и не любил жену генерала.
   - После ее смерти вся жизнь генерала пошла наперекосяк.  Он  уехал  в
Кантард вымещать свое горе на  Венагете.  -  Когда  ошибаются  генералы,
страдает еще больше людей. - А ты, парень, видно,  расположился  тут  на
весь день. Давай-ка лучше засучивай рукава и принимайся  за  мойку.  Нам
трутни не нужны.
   Она, безусловно, ценный  источник  информации,  но  не  до  такой  же
степени.
   - Может, позже. Если другой  работы  в  самом  деле  не  окажется,  я
наймусь судомойкой. Она фыркнула.
   - Ловко я придумала, как от тебя отделаться. Не родился еще  на  свет
мужик, у которого достанет храбрости  добровольно  подступиться  к  горе
грязной посуды.
   - Ленч великолепный. Спасибо, мисс... Не сработало и на этот раз.
 
Глава 5 
 
   Фонтан - удобная отправная точка. Я  уселся  на  ограду,  переваривая
сообщения поварихи. Видно, не миновать мне  мытья  посуды:  нет  другого
способа выудить из этой мрачной и чудовищно молчаливой старухи все,  что
мне необходимо.
   Вдруг у меня возникло неприятное, жутковатое  ощущение,  знаете,  как
бывает, когда почувствуешь, что кто-то  тайком  наблюдает  за  тобой?  Я
оглянулся - словно случайно.
   Снова она, блондинка Осмелела, спустилась ко мне  на  первый  этаж  и
молнией пронеслась по темному коридору. Я  притворился,  что  ничего  не
замечаю, подождал минуту, встал, потянулся  и  двинулся  в  ее  сторону,
по-прежнему притворяясь, что ни о чем не подозреваю. Она метнулась,  как
испуганная птица. Я бросился за ней, позвал: "Дженнифер!"  Она  скрылась
между колоннами... Куда она подевалась  ,  недоумевал  я.  Но  белокурой
незнакомки и след простыл. Чертовщина какая-то.
   - Эй, Майк! Чем ты тут занят? Я подскочил.
   -  Питерс.  Не  подкрадывайтесь.  Я  и  без  того  начинаю  верить  в
привидения. Есть здесь кто живой?
   - Кто? Все на работе, - удивился Питерс.
   А ведь верно. Такое громадное здание, да еще земли вокруг,  немудрено
целую армию потерять, не то что восемнадцать человек.
   - Но хоть кто-нибудь...
   - Временами тебе будет одиноко. - Он улыбнулся.  Второй  раз  за  два
дня. Рекорд. - Я подумал, ты захочешь пройтись по поместью.
   - Я найду дорогу. В морской пехоте я был разведчиком.
   Улыбка увяла. Черный Пит смотрел на меня, как в былые времена:  будто
я недостаточно смышлен,  чтоб  самостоятельно  зашнуровать  ботинки.  Он
резко указал рукой в северный конец холла, на дверь в стене  с  мозаикой
из цветного стекла, изображавшей пятьдесят свирепых вояк.
   Эге. У мамочки Гаррет дебилы не рождались. Я смекнул, в чем дело.
   - Я, пожалуй, не прочь прогуляться. Вы растолкуете мне, где что.
   Он слегка расслабился, браво развернулся на сто восемьдесят  градусов
и зашагал. Я за ним - ать-два,  левой.  А  ведь  никакой  ностальгии  по
паршивым старым временам я не испытывал.
   Питерс не проронил ни слова, пока мы не отошли достаточно  далеко  от
дома и не миновали сад позади него, в котором могли укрыться соглядатаи.
   - Ты видел старика. Что думаешь?
   - Он в плохой форме.
   - Ты знаешь яды, которые могли оказать подобное действие?
   - Нет, - честно ответил я. - Нужен специалист. Я знаю парня,  который
разбирается в таких вещах, но он должен осмотреть генерала.
   Морли Дотс знает все на свете, может,  потому  что  он  полукровка  и
эльфийской крови в нем больше, чем человеческой.
   - Не получится. Довольно одного  чужака,  чтоб  все  здесь  на  рогах
стояли.
   - Ну да.
   Настоящий растревоженный улей. До сих пор нам не попалось ни  единого
живого существа.
   - Когда хочешь знать  наверняка,  спрашиваешь  у  того,  кто  в  этом
разбирается.
   - Я попытаюсь.
   -  Теперь  о  ворах.  Это  правда?  Повариха  считает,  что   генерал
выдумывает.
   - Нет. Она так считает. Когда-то, мы только переехали  сюда,  у  него
действительно случались заскоки. Но она так редко выходит из кухни,  что
у нее у самой ум за разум заходит. Она  даже  не  знает,  какой  год  на
дворе.
   - Она пыталась запрячь меня в работу.
   - С нее станется. О боги! Я помню твою стряпню.
   - А я помню, что мне приходилось готовить. Крысы с  кореньями,  а  на
гарнир жуки.
   Он проворчал что-то и снова почти улыбнулся.
   - Неужели у вас могли сохраниться нежные воспоминания о тех днях?
   - Нет, Гаррет. Я не настолько ненормален, хоть и профи. Я  не  скучаю
по войне. - Он вздрогнул.
   - А? В чем дело?
   - Тревожные  слухи  ходят.  Говорят,  готовится  поход  против  Слави
Дуралейника и могут призвать ветеранов. Я засмеялся.
   - Что тут, черт побери, смешного?
   - Давненько не слышал такой славной шутки. Вы представляете, скольких
загребут? Всех мужчин старше двадцати пяти. И вы  думаете,  они  пойдут,
как овечки на заклание? Хоть один из них? Да если объявят такой  призыв,
будет революция.
   - Может быть. Ты думаешь, его действительно хотят отравить?
   - Допускаю.
   - Я ничего не знаю о ядах. Каким образом его могут давать старику?
   Я не специалист. Но из профессионального интереса всегда  держу  ушки
на макушке, когда речь заходит о подобных вещах.
   - В еде, в питье. Могут рассыпать по постели, чтобы яд проникал через
кожу. Он может быть даже в воздухе. Пока мы будем доискиваться  "как"  -
он в ящик сыграет. Надо выяснить "что". Поговорим  о  людях.  Кто  имеет
доступ к генералу?
   - Все, так или иначе.
   - Пошли дальше. Кому это выгодно? Если есть убийца,  значит,  есть  и
причина. Верно?
   - Очевидно, убийца уверен что делает это не зря, - проворчал  Питерс.
- Я пытался обмозговать это с самого начала, но ни к чему не пришел.
   Ничего страшного.
   - Сколько стоит поместье? К кому оно переходит?
   - Бессмыслица. Дженнифер получает  половину.  Другая  половина  будет
поделена между нами.
   - Назовите примерную цену в золоте. А потом  спросите  себя,  на  что
готовы пойти некоторые ваши знакомые за малую толику этой суммы.
   Он пожал плечами.
   - Миллиона три за дом. Миллион за  обстановку.  Два-три  миллиона  за
землю. В прошлом году за два северных участка  генералу  предлагали  три
миллиона. Он чуть было не соблазнился: проблемы с наличными, а старик не
хочет, чтоб Дженнифер в чем-нибудь нуждалась.
   - Три миллиона только за часть имения ?
   -  Кому-то  понадобилась  земля  поблизости  от  города.  Но   старик
колебался, и сделка не состоялась. Они купили участок подешевле у одного
типа с Холма.
   - Обошлось без обид?
   - Обошлось, насколько мне известно. У меня возникла рабочая гипотеза.
Каждый из наследников получит около ста тысяч марок.  Я  знавал  парней,
которые за такие деньги перережут сто тысяч глоток. Стоит  предположить,
что кому-то не терпится получить свою долю - и мотив налицо.
   - Все знают о завещании?
   - Конечно. Старик много раз говорил о  нем.  Говорил  и  о  том,  что
деньги получат лишь те, кто будет добросовестно трудиться.
   Ха!
   - Кухарка упоминала некоего Кенди.
   - Не он. Он давно ушел. У него вовсе  не  было  шансов.  Он  даже  не
человек. И, само собой, генерал не включал его в  завещание.  Он  не  из
тех, кого старик привез с собой. Он из компашки, заправлявшей поместьем,
пока мы были в Кантарде.
   - Она упоминала также  Хэркорта,  который  доставал  всех  со  своими
девчонками.
   - Хэркорт? - Питерс нахмурился. - Полагаю, он сыт  по  горло  нашими,
как он любил выражаться, дерьмовыми правилами.
   Он слинял около шести месяцев назад. Старик  вычеркнул  его.  Хэркорт
наверняка знает об этом. Ему ничего не светит. Кроме того, он не  сможет
возвратиться незамеченным.
   - Давайте вернемся назад и посмотрим на дело с другой стороны.
   - С какой?
   - На чем я должен основываться? На ваших предчувствиях.  Но  я  задаю
вопросы, а в ответ каждый раз слышу  "нет,  только  не  он".  Как  будто
никому и в голову не придет пришить старичка, нет, нет, смешно подумать.
И пользы  никому  от  этого  не  будет  -  все  подозрительные  личности
вычеркнуты из завещания. Не за что ухватиться.
   - Ты к чему клонишь?
   - Я думаю, генерал просто умирает от рака желудка. Вам нужен не я,  а
хороший врач.
   Он  помолчал  несколько   минут.   Я   тоже   молчал.   Мы   спокойно
прогуливались. Он - погрузившись в  тяжелые  раздумья,  я  -  глазея  по
сторонам. Наверное, летом на полях кто-то работал.  Сейчас  же  не  было
никого. Я взглянул на небо.  Оно  все  сильнее  затягивалось  свинцовыми
тучами. Зима вновь вступала в свои права.
   - Я пытался, Гаррет, месяца два назад. Кто-то донес  старику.  Доктор
никогда не ступит на порог этого дома.
   По его тону я понял, он знает, кто. Я спросил. Он не хотел говорить.
   - Кто, сержант? Нам не приходится выбирать,  кого  подозревать,  кого
нет.
   - Дженнифер участвовала  в  заговоре,  но  сплоховала.  Она  странная
девушка. Ее главная цель - добиться  любви  и  утвердиться  в  жизни.  А
старик не знает, как ей помочь. Он побаивается ее.  Дженни  выросла  без
него. Не важно, что с виду она очень похожа на мать. Ее мать умерла.
   - Кухарка мне рассказала.
   - Еще бы. Старая карга знает все  и  выкладывает  любому,  кто  готов
слушать. Переезжай в кухню, скорей войдешь в курс дела.
   Мы прошли еще немного, теперь в южном направлении, вокруг дома.
   - Нелепая ситуация, -  заговорил  Питерс.  -  Чем  глубже  ты  будешь
залезать в наши дела, тем большая путаница будет  у  тебя  в  голове.  У
старика много бзиков. Ему часто мерещилось, что его  хотят  погубить,  а
никто ничего подобного  и  в  мыслях  не  держал.  Чертовщина  какая-то:
теперь, пока убийца у всех на глазах не воткнет в генерала нож, никто не
поверит, что его жизнь в опасности.
   Я хмыкнул. Был у меня приятель, Шнырь Пиготта, тоже детектив.  Теперь
он уже умер. Однажды ему попался похожий случай. Чокнутая  старушонка  с
кучей денег все время носилась с воображаемыми болезнями, отбивалась  от
воображаемых врагов. Шнырь и ухом не вел. В один прекрасный  день  сынок
пришил ее. Пиготта не переставал казнить себя до последнего вздоха.
   - Я не буду торопиться с выводами.
   - Только об этом я и прошу. Не зацикливался ни на чем.
   -  Конечно.  Но,  если  хотите  быстрей  получить  результаты,  лучше
пригласить специалистов. - Я же сказал, попытаюсь. Но не трать время, не
жди. Нелегко было пригласить и тебя.
   Мы продолжали кружить по поместью. Прошли мимо кладбища.
   - Фамильное? - спросил я.
   - Триста лет.
   Я взглянул на дом. Он мрачно нависал над нами.
   - Не похоже, что он такой старый.
   - Он не старый. Было другое здание. Осмотри  служебные  постройки  за
домом.  Старый  дом  разобрали,  а  материал  пошел   на   хозяйственные
помещения.
   Надо осмотреть их хотя бы бегло. Надо изучить все вдоль и поперек. Не
оставить не перевернутым ни одного камня. Но интуитивно я уже  склонялся
к тому, что разгадка, если существует загадка, внутри большого дома.
   Питерс прочел мои мысли.
   - Если я не прав и старик просто умирает от болезни, я хочу знать это
точно. Ясно?
   - Ясно.
   - Я  провел  с  тобой  больше  времени,  чем  рассчитывал.  Мне  пора
вернуться к работе.
   - Где я вас найду, если понадобится? Он усмехнулся.
   - Я как лошадиное дерьмо. Всюду. Лови где удастся. Такие же трудности
у тебя будут со всеми нами. Особенно пока не кончится  охотничий  сезон:
браконьеры покоя не дают. Кроме кухарки, никто не сидит на месте.
   Мы  повернули  к  дому,  прошли  через  небольшой  фруктовый  сад   с
незнакомыми мне деревьями и белым летним домиком, поднялись по  скату  и
по лестнице к парадному входу. Питерс вошел в дом,  а  я  остановился  и
окинул взглядом владения Стэнтнора. Холодный ветер кусал щеки. Земля под
затянутым  тучами  небом  казалась  бесцветной  и  унылой,  как   старое
потускневшее олово. Как будто жизнь покидала ее вместе с владельцем.
   На земле наступит весна. Но старик вряд ли увидит ее. Если я не найду
отравителя.
 
Глава 6 
 
   Я вошел в главный  холл  и  услышал  затихающие  шаги  Черного  Пита.
Полутемный холл казался мрачным и заброшенным, как никогда. Я подошел  к
фонтану, оглядел еще  раз  возящегося  с  драконом  героя.  Что  дальше?
Осмотреть дом? Брр. Заранее дрожь  пробирает.  Почему  бы  не  покончить
сперва со служебными постройками?
   Я почувствовал на себе чей-то взгляд. По привычке обыскал все  темные
углы. Блондинки не было. Вообще нигде никого. Тогда  я  поднял  глаза  и
заметил какое-то смутное движение на балконе третьего этажа, с восточной
стороны. Соглядатай скрылся. Кто он? Один из  многих,  еще  не  виденных
мною обитателей дома? Странно, почему  они  не  показываются,  рано  или
поздно я все равно со всеми встречусь.
   Я вышел через черный ход на улицу.
   Сразу за домом начинался английский  сад,  на  который  я  раньше  не
обратил внимания: Питерс хотел отойти подальше, чтобы мы могли  спокойно
поговорить. Теперь я осмотрел его. Там было много  причудливых  каменных
сооружений - статуй, фонтанов с сухими бассейнами (зимой вода замерзает,
и лед разломал бы стенки бассейна). А еще изгороди, фигурно постриженные
деревья, клумбы для весенних и летних растений. В сезон  сад,  возможно,
производил  впечатление,  но  осенью  и  зимой  казался   запущенным   и
печальным.
   Я остановился у изгороди с северной стороны сада и огляделся  кругом.
Великолепный сад, но великолепие  его  какое-то  призрачное.  Но  совсем
одинок я не был. По крайней мере один человек следил  за  мной  из  окна
третьего этажа западного крыла.
   Имей в виду, что бы ты ни делал, Гаррет, куда  бы  ты  ни  пошел,  за
тобой следят.
   Шагов через пятьсот за забором начинался ряд  тополей.  Их  посадили,
чтобы  замаскировать  служебные  постройки:  низменная   сторона   жизни
оскорбляла взор господ. Так поступают богачи, они не желают  знать,  что
их комфорт оплачен потом работников.  С  полдюжины  разных  строений,  в
основном каменных, хотя это вовсе не тот камень, что пошел на  постройку
большого дома. Первое  строение,  очевидно,  конюшня.  Кто-то  копошился
внутри: я услышал стук молотка. Второе, судя  по  запаху,  предназначено
для скота. За остальными строениями, включая  теплицу  справа  от  меня,
давно никто не следил. Слева находилось длинное, низкое здание,  похожее
на барак. Им тоже, наверное, не пользовались много лет. Я решил начать с
теплицы.
   Смотреть там оказалось практически нечего. На стекло  угрохали  массу
денег, но так и  не  вставили.  Несколько  окон  было  разбито.  Каркас,
когда-то белый, нуждался в краске. Покосившаяся дверь осела, я с  трудом
приоткрыл ее и проник внутрь.
   Никто  не  заходил  сюда  много  месяцев.  Все   заросло   сорняками.
Единственным обитателем  оказалась  вороватая,  одичавшая  рыжая  кошка.
Завидев меня, она дала стрекача.
   Небольшая, основательная  постройка  слева,  наоборот,  носила  следы
многочисленных посещений. Выяснилось, что это колодец.
   Такой домина требует много воды, но я думал, она поступает по трубам,
из резервуара.
   Следующей была конюшня, ее я пропустил. С  работающим  там  человеком
поговорю потом, после разведки. Дальше - сарай поменьше, набитый всякими
рабочими инструментами и сельскохозяйственными орудиями, с виду в плохом
состоянии. Там жила другая кошка, много мышей, а летучих мышей, судя  по
запаху, целый батальон. Летучие мыши - самые вонючие твари на земле.
   Коровник? Да, я не ошибся. Внизу скот - мясной и молочный; наверху  -
сено, солома, корма. Никого вокруг, кроме коров и еще нескольких  кошек.
По-видимому, были и совы, потому что летучими  мышами  не  воняло.  Хлев
нуждался в ремонте. Коровы при моем появлении не проявили ровно  никаких
чувств, даже любопытства.
   День клонился к вечеру,  смеркалось.  Лучше  прервать  осмотр.  Скоро
обед.
   Здание, которое я про себя назвал бараком, вероятно,  предназначалось
для сезонных рабочих. Полмили в длину, пятнадцать дверей.  За  первой  я
обнаружил помещение, похожее на пыльную вместительную спальню. Следующая
вела в меньшее помещение, разделенное на три комнаты -  сразу  с  порога
вход в большую, за ней еще две маленьких. Еще несколько  дверей  вели  в
такие же помещения, должно быть, в них жили семейные рабочие.  Непонятно
назначение пустого, неиспользуемого пространства между квартирками.
   В дальнем конце барака я обнаружил кухню размером со спальню. Вход  в
нее был с противоположной стороны  здания.  Взглянув  на  его  фасад,  я
увидел и другие двери, что объясняло мнимую потерю площади. Просто часть
квартир выходила на другую сторону. Кухня, темная, без окон, и в  лучшие
времена могла вызвать уныние. Дверь  я  подпер  и  оставил  приоткрытой,
чтобы свет проникал внутрь.
   Ничего интересного. Пыль,  паутина  и  кухонная  утварь,  которой  не
пользовались много лет. Еще одно заброшенное место. Странно, что все  не
растащили. Чего-чего, а  воришек  в  Танфере  хватает,  а  утварь  имеет
определенную рыночную стоимость. Неоткрытая золотая жила?
   Дверь со стуком захлопнулась. - Проклятый ветер, -  пробормотал  я  и
стал бочком пробираться в темноте, вспоминая, что находится между мной и
выходом. Кто-то задвинул заржавленный засов. Это не ветер. Это  человек,
и человек, враждебно настроенный.
   Положение неважнецкое, Гаррет. Поблизости ни у кого никаких дел  нет.
Толстые каменные стены. Я могу хоть обкричаться, никто не услышит. Дверь
- единственный выход и источник света.
   Я нашел ее, ощупал, легонько толкнул и фыркнул. А потом разбежался на
несколько шагов и изо всех сил ударил в нее ногой.
   Засов отскочил от сухого старого дерева. Я вырвался  наружу  с  ножом
наготове - и никого не увидел. Добежал  до  конца  барака  -  все  равно
никого.
   Проклятие! Я прислонился к стене. Что-то тут нечисто, даже  если  это
не то, о чем думает Черный Пит.
   Отдышавшись, я вернулся к кухонной двери  и  поискал  следы.  Кое-что
заметил, но в сумерках как следует не разобраться.
   Ладно. Ничего не  поделаешь.  Отправлюсь  обедать  и  посмотрю,  кого
удивит мое появление.
 
Глава 7 
 
   Я опоздал: следовало бы заранее изучить дом. Я не знал, где  едят,  и
отправился в кухню. Подождал, пока кухарка обратит на меня внимание. Она
одарила меня убийственным взглядом.
   - Ты чего сюда приперся?
   - Жду, хочу выяснить, где мы едим.
   - Болван. - Она подняла тяжеленную кастрюлю. - Бери и пошли.
   Я повиновался. Мы протиснулись через покосившуюся дверку в просторную
кладовую, прошли ее насквозь и вышли через такие же шатающиеся двери.
   Столовая как  столовая.  В  ней  спокойно  можно  принять  сотни  три
ближайших друзей. Большая часть помещения была погружена в темноту.  Все
сидели за одним из угловых  столов.  Украшения,  как  и  во  всем  доме,
доспехи, шпаги...
   - Туда, - указала кухарка.
   Нетрудно было догадаться, что она имеет в  виду  пустующее  место.  Я
поставил кастрюлю на стол и уселся.
   Народу было немного. Дженнифер, Питерс,  брюнетка,  которую  я  утром
поймал на месте преступления у своей сумки, плюс три парня, с которыми я
раньше не встречался, и кухарка, устроившаяся напротив  меня.  Генерала,
видимо, не ждали.
   Девушка  и  незнакомые  парни  рассматривали  меня.  Сплошь   морские
пехотинцы в  отставке,  чего  и  следовало  ожидать.  Девушка  выглядела
отлично. Она переоделась в весьма соблазнительный наряд.
   Гаррет,  ты  попался...  Нет,  авось  пронесет.  Было  в  ней  что-то
неприятное. Она излучала готовность, призыв, а  хотелось  от  вернуться,
отступить. Точно,  есть  в  ней  нечто  опасное,  недоброе,  чувствуется
раздвоенное копытце.
   Как Морли учит? Ни  в  коем  случае  не  связывайся  с  ненормальными
бабами, у тебя и без того с головкой неладно.  Взрослею  помаленьку,  не
иначе. Конечно, в один прекрасный день и свинья может взвиться в облака.
   Но перерасти это свое качество я  планировал  не  раньше  чем  годков
через шестьсот.
   - Майк Секстон, - представил  меня  Питерс.  -  Он  был  со  мной  на
островах десять лет назад. Майк,  это  наша  кухарка.  -  Он  указал  на
троллеобразную старуху.
   - Мы уже знакомы.
   - Мисс Дженнифер, дочь генерала.
   - С ней я тоже встречался. - Я поднялся и через стол протянул девушке
руку. - Раньше случая не представилось.  Обе  ваши  ручки  были  в  моей
сумке.
   Кухарка  хихикнула,  а  Дженнифер  посмотрела  на  меня  так,   будто
прикидывала, в каком виде я вкуснее - в печеном или жареном.
   - Деллвуда ты знаешь. Следующий за ним Каттер Хокес.
   Хокес сидел слишком далеко, я не мог обменяться с ним рукопожатиями и
просто кивнул. Он кивнул в ответ. Хокес был тощим  субъектом  с  тяжелым
взглядом серых глаз и впалыми щеками, лет пятидесяти пяти, несговорчивый
на вид. Он походил скорее на сбившегося с  пути  попа,  чем  на  старого
служаку. Смешливый, должно быть, парень. И юморной - как булыжник.
   - Арт Чейн.
   У Чейна были разбойничьи, черные, начинающие  седеть  усищи,  немного
волос  на  макушке  и  килограммов  десять  лишнего  весу.  Глазки  тоже
черненькие. Еще один тип с аллергией на смех.  Он  вообще  не  соизволил
поздороваться. От счастья лицезреть меня он лишился речи.
   - Фрэйдель Кид.
   Кид был старше генерала, ему перевалило за семьдесят.  Тощий,  вялый,
один глаз стеклянный, да и второй не больно хорош, взгляд у него поэтому
был несколько неопределенный.  Но  зато  он  не  производил  впечатление
человека, положившего жизнь на то, чтобы, не дай Бог, не  улыбнуться.  И
сейчас, когда Питерс назвал его имя, он улыбнулся.  Это  был  тот  самый
человек, который при мне растапливал камин в покоях генерала.
   - Рад познакомиться, мистер Секстон.
   - Взаимно, мистер Кид.
   Видите? Я могу вести себя по-джентльменски. Слухи, что  Гаррет,  мол,
неотесанный грубиян, - клевета завистников, не более.
   Дженнифер не дала мне приняться за еду.
   - Что вы здесь делаете?
   - Генерал послал за мной.
   Все интересовались моей особой. Приятно  иногда  оказаться  в  центре
внимания. Покойника пока в печку не засунешь, он и ухом не поведет.
   - Зачем?
   - Спросите его. Он сам вам скажет, если захочет.
   Дженни прикусила язычок. Глаза ее метали молнии. Интересные это  были
глаза - голодные, кошачьи, наверное,  она  могла  видеть  в  темноте.  В
полумраке столовой я не разобрал, зеленые они или  нет.  Неопределенный,
странный цвет, единственный в своем роде. Чертовски красивые глазки,  но
совсем не манящие.
   - Чем же вы занимаетесь? - спросил старик Кид.
   - Гм. Меня можно назвать дипломатом.
   - Дипломатом? Всеобщее изумление.
   - Именно. Я привожу в порядок дела,  заставляю  людей  изменить  свое
мнение, я вроде армии, но в миниатюре. Частные услуги.
   Питерс предостерегающе взглянул на меня.
   - Не меньше вашего, ребята, люблю хорошую беседу, - сказал я. - Но  я
проголодался, а вы все скопом на меня навалились. Разрешите отвлечься?
   Они странно посмотрели на  меня.  Кухарка  удивилась  больше  других:
может, она думала, что ошиблась на мой счет.
   - Где остальные, сержант? - спросил я, помешивая кочергой  в  камине.
Питерс нахмурился.
   - Все тут. Кроме Тайлера и Уэйна. У них свободный вечер.
   - Снэйк, - добавил Кид.
   - Да, точно. Снэйк Брэдон. Но он  никогда  не  заходит  в  дом.  Черт
возьми. Не слинял ли он совсем? В последнее время он мне  не  попадался.
Кто-нибудь видел Снэйка?
   Отрицательные поматывания головами.
   - Позавчера он приходил за продовольствием, - сказала кухарка.
   Не хотелось задавать сразу слишком много вопросов, поэтому я не  стал
выпытывать подробности о Снэйке Брэдоне. Поймаю Черного  Пита  одного  и
обо всем расспрошу.
   - Вое равно не сходится, - сказал я. - Я слышал, что, не считая меня,
в доме восемнадцать человек.
   Все, исключая кухарку, выглядели озадаченными.
   - Здесь уже много лет не было столько народу, - сказал  Чейн.  -  Мы,
кухарка, Тайлер, Уэйн и Снэйк пытаемся помешать этому сараю  развалиться
на части.
   Я проглотил кусочек. Кушанье было столь же вкусное, как за ленчем, но
еще более  непонятное.  Кухарка  явно  с  любовью  относилась  к  своему
искусству.
   Вскоре молчание стало угнетать меня. Они молчали  не  в  честь  моего
бенефиса. Они и без меня такие же разговорчивые.
   - А блондинка? Кто она? Я загнал их в тупик.
   - Какая блондинка? - спросил Питерс. Я смотрел на него секунд десять.
Черт его разберет, может, и правда не понимает.
   -  Лет  двадцати,  весьма  примечательная.  Высокая,  как  Дженнифер,
потоньше. Волосы почти белые, до пояса. Глаза,  полагаю,  синие.  Робкая
как мышка. Одета в белое. В течение дня я засек ее несколько раз, она за
мной наблюдала. А, припоминаю. Деллвуд, я ведь при  тебе  ее  видел.  Ты
сказал, что это Дженнифер.
   Деллвуд состроил недовольную гримасу.
   - Да, сэр. Но я-то ее не видел и подумал, что это мисс Дженнифер.
   - Я сегодня не надевала белого, - сказала Дженнифер. - Какое  на  ней
было платье?
   Я приложил все силы, чтобы описать его, и получилось неплохо. Заслуга
Покойника: он научил меня наблюдать и описывать увиденное.
   - У меня  нет  ничего  подобного.  -  Дженнифер  безуспешно  пыталась
говорить скучающим, безразличным тоном.
   Они переглянулись. Похоже, никто из них действительно  не  знал,  кто
такая блондинка.
   - Кто сейчас ухаживает за генералом? - осведомился я. - Если  все  вы
здесь?
   - Он спит, сэр, - ответил  Деллвуд.  -  После  обеда  мы  с  кухаркой
разбудим и покормим его.
   - С ним никого нет?
   - Он не хочет, чтоб с ним нянчились.
   - Ты задаешь чертовски много вопросов, - взорвался Чейн.
   - Привычка. Работа такая. Есть в доме пиво? Не помешало бы на десерт.
   - Генерал не одобряет выпивку, сэр, - просветил меня Деллвуд.
   Неудивительно, что у них так весело. Я сурово взглянул на Питерса.
   - Вы не предупредили меня. Сержант схалтурил. Выполни он свою  работу
как следует, он разузнал бы,  что  я  жить  не  могу  без  пива.  Питерс
улыбнулся и подмигнул. Сукин сын.
   - Неплохо приготовлено. Что бы это ни было. Помочь убрать со стола?
   Все посмотрели на меня как на помешанного.
   - Сам напросился - получай.  -  Кухарка  поймала  меня  на  слове.  -
Нагружайся, и за мной.
   Я так и сделал, а когда вернулся  за  второй  порцией,  столовая  уже
опустела.
   Надо  выспросить  у  Питерса,  как  кухарка  могла  перепутать  число
обитателей дома.
 
Глава 8 
 
   После обеда я побрел к себе, подошел к двери и порылся в  карманах  в
поисках ключа от простенького замка, который  мне  оставил  Деллвуд.  Но
дверь была приоткрыта. Так.
   Я не удивился. Чему удивляться после проделок Дженнифер  и  штучек  в
бараке?
   Я  остановился.  Идти  вперед,  как  кавалерия?  Или   принять   меры
предосторожности?  Излишняя  осторожность  не  в  моем  стиле.  Но   она
способствует продлению жизни. Кроме того, меня никто не видит.
   Я опустился на колени и проверил замок. На  старой  медной  пластинке
вокруг замочной скважины - несколько  свежих  царапин.  Замок  этот  был
просто  примитивной  железякой,  открыть  его  мог   любой,   обладающий
мало-мальским терпением. Я нагнулся и посмотрел в замочную скважину.
   Ничего. Темнота. А я оставил лампу зажженной. Ловушка?
   Если ловушка, то подстроил ее тупица, тем более  что  дверь  была  не
закрыта до конца. Старые вояки, конечно, не спецы-взломщики, но вряд  ли
они допустили бы столь грубую ошибку. Но если это  не  ловушка,  значит,
просто обыск. Но тогда они не стали бы тушить лампу и выдавать себя.
   "Дезинформация", - мелькнуло у меня в  голове.  Словечко  из  игры  в
шпионов. Поставлять не просто ложную информацию, но  больше  информации,
чем нужно, причем львиная доля ее ничего не стоит.  Следовательно,  тень
сомнения ложится на всю получаемую информацию.
   Я отошел, прислонился к стене  и  кивнул.  Да,  похоже,  интуиция  не
подвела.  Мне   позволяется   думать   все   что   угодно,   большинство
предположении  не  соответствует  истине,  бесполезны   или   вводят   в
заблуждение. Мудрено сложить головоломку, когда кусочков у  тебя  в  три
раза больше, чем нужно.
   Но что делать сейчас? Может, какой-нибудь невежа все же дожидается  в
темноте и жаждет пристукнуть меня.
   Так почему бы не ответить ударом на удар?
   Коридор был шириной добрых десять футов, слишком велик, как и  все  в
доме, и точно так же завален металлическим хламом. Меньше чем в двадцати
шагах от меня валялся панцирь. Я подтащил его и поставил у двери,  затем
отошел и потушил ближайшие лампы - затаившийся злоумышленник увидит лишь
силуэт. Я встал за оловянным прикрытием, легонько толкнул дверь, держась
на. пару шагов позади панциря. Остановился, как бы удивленный.
   Ничего не произошло. Я вернулся, взял лампу  и  внес  ее  в  комнату.
Никого,  кроме  меня  и  панциря-манка.  Я  проверил   шкафы,   спальню,
гардеробную. Никого. Все вроде в порядке. Если кто и рылся здесь, то это
был крупный специалист. Он замел малейшие следы. Не за что уцепиться.
   Итак, что мы имеем? Некто старался,  взламывал  замок,  просто  чтобы
потушить лампу?
   Я закрыл дверь, похлопал панцирь по плечу.
   - Шутки с нами шутят, дружище. Оставайся-ка под рукой.
   Я оттащил его к платяному шкафу, запихал внутрь.  Шкаф  пришелся  как
раз впору. Потом я зажег лампы, одну  отнес  обратно  в  коридор,  вошел
внутрь, заперся и уселся к письменному столу  обработать  полученные  за
обедом сведения.
   Дело не спорилось. Парочка кружек пива мне не помешала  бы.  Неплохая
идея - смыться на время и заодно проконсультироваться со специалистами.
   В ящике стола нашлись и бумага, и чернильница,  чего  там  только  не
было! Я  вынул  и  начал  делать  заметки:  выписал  имена  тех,  с  кем
встречался и с кем  не  встречался,  и  отдельно  загадочную  блондинку.
Питерс, Деллвуд, генерал, кухарка, Дженнифер, Хокес, Чейн, Кид. выходные
Тайлер и Уэйн и некий Снэйк Брэдон, асоциальный тип, который не  заходит
в дом. Некто по имени Кенди, его теоретически можно не  считать,  потому
что он давно пропал.  Хэркорт,  который  ухитрялся  протаскивать  в  дом
подружек, но ушел полгода назад.
   Кухарка говорила - восемнадцать. Но у меня выходит  одиннадцать  плюс
таинственная блондинка. В морской пехоте  это  называлось  недосчитаться
личного состава.
   Стук в дверь.
   - Да?
   - Майк, это Питерс. Я впустил его.
   - В чем дело?
   - Я принес список пропавших вещей. Не ручаюсь за его полноту.  Не  те
вещи, которые видишь каждый день и сразу замечаешь, когда они пропадают.
   Он вручил мне пачку бумаги. Я сел и просмотрел ее.
   - Много всего.
   Мелочишка.  Напротив  каждого  пункта  стояла  предполагаемая   цена.
Золотые медали,  ювелирные  украшения,  принадлежащие  давно  покоящимся
суровым и грубоватым отставным морским пехотинцам. Декоративное оружие.
   - Если  хочешь,  я  могу  пройтись  по  комнатам  и  составить  более
подробный список. Но трудно сказать, что пропало: никто  не  знает,  где
какая вещь должна находиться.
   - Не стоит. Вряд ли это поможет напасть на след. Вор, судя по  всему,
действовал с оглядкой.
   Но и без дополнений итог получился такой, что у  меня  глаза  на  лоб
полезли.
   - Двадцать две тысячи?
   - Я  постарался  максимально  точно  прикинуть  стоимость  металла  и
камней. Но у скупщиков, полагаю, цена будет куда ниже.
   - Да, но частично это компенсируется  художественной  ценностью.  Эти
вещи не какая-нибудь рухлядь, они не могли испариться без следа.
   - Возможно.
   - Нам поручено найти вора? - Именно об этом просил меня генерал.
   Я понимал чувства Черного Пита.
   - Старику не долго осталось. Он не должен  сойти  в  могилу  с  таким
грузом: зная, что кому-то сошло с рук воровство.
   - Верно. Я найму еще одного человека, он  поработает  со  скупщиками.
Иногда удается выйти  на  вора  с  другого  конца.  Дайте  мне  описание
четырех-пяти примечательных вещиц из списка.
   - За это придется заплатить дополнительно?
   - Да. А что, жаль генеральских медяков?
   - Нет. Но я не привык  доверять  без  оглядки.  Тебе  еще  что-нибудь
нужно?
   - Мне нужно побольше узнать о здешних жителях. - Я взглянул  на  свой
список. - Считая трех парней, которых  я  не  видел,  и  не  считая  мою
милочку-привидение,   получается   одиннадцать.   Кухарка   говорит    -
восемнадцать. Где еще семь?
   - Говорю тебе, у нее крыша едет. Она здесь с тех пор,  как  построили
первый дом. Я не преувеличиваю, она не знает, какой год на дворе.  Когда
мы только приехали из Кантарда, было восемнадцать человек, считая  ее  и
Дженнифер. Было и больше, пока генерал не разогнал прежних слуг.  Теперь
- одиннадцать.
   - Куда делись остальные?
   - Сэм и Тарк умерли сразу. Уэллек, когда мы случали коров, подошел  к
быку не с той стороны, и бык его забодал. Остальные  просто  разбрелись.
Они были сыты по горло, появлялись здесь все реже и реже, а  потом  ушли
совсем.
   Я наклонился, достал чистый лист бумаги, разделил пять  миллионов  на
два и отделил два с половиной миллиона Дженнифер. Потом разделил  два  с
половиной на шестнадцать, и вышло сто пятьдесят шесть тысяч с мелочью.
   Неплохо. Я никогда не встречал человека, способного пройти мимо такой
суммы, все равно, в золоте или в серебре.
   Я произвел еще кое-какие вычисления.  Два  с  половиной  миллиона  на
девять выходит двести семьдесят тысяч  с  мелочью.  Черт  возьми,  вдвое
больше.
   Эге, да здесь еще что-то происходит!
   Но я не высказал своих догадок вслух, затаил их в уме.
   - Есть какие-нибудь предположения? - спросил Питерс.
   - Да нет.
   Предпримем  несколько  отвлекающих  маневров.  -  Нелегко   во   всем
разобраться. Можно ли отыскать тех четырех? И мне надо побольше узнать о
завещании генерала.
   Он нахмурился.
   - Зачем?
   - Большое поместье. Вы сказали, он использовал наследство как  стимул
заставить людей работать? Четырех он, выходит, обидел.  Может,  один  из
них пытается взять реванш, свести счеты  -  с  помощью  кражи  или  даже
отравления.
   - Ты меня озадачил.
   - Еще не все. Копия завещания. И выяснить, не было  ли  трений  между
генералом и теми четырьмя.
   - Но ведь ты не думаешь, что они тайком возвращаются назад и...
   Я не думал, нет. Я  думал,  что  они  давно  покойники.  Я  настолько
доверяю людям, что сейчас не сомневался - играет кто-то  из  оставшихся,
причем играет  дьявольски  тонкую  игру.  В  таком  случае  этот  кто-то
невиновен в покушении на старика. Ему генерал нужен  живым  и  здоровым,
пока не уменьшится число наследников. Этот кто-то  даже  мог  пригласить
детектива со стороны... если представить,  что  у  него  были  серьезные
причины для беспокойства.
   - У кого-нибудь есть запасной ключ от моей комнаты?
   Вопрос застал его врасплох.
   - У Деллвуда. А почему...
   - Пока я обедал, кто-то сломал замок и проник внутрь.
   - Зачем бы...
   - Ну а зачем кому-то убивать генерала? Если этот  кто-то  существует,
его должно нервировать мое присутствие. Что  вы  все  делали,  разойдясь
после обеда?
   Призовем на помощь логику. Исключим меня  и  кухарку,  потому  что  я
этого не делал, а она была со  мной.  Исключим  из  числа  подозреваемых
Деллвуда, потому что  ему  не  требовалось  взламывать  замок.  Питерса,
потому что он знает обо мне. Исключим и тех, кто был с ними.
   - Деллвуд собирался пойти к  генералу  и  приготовить  его  к  обеду.
Полагаю, Дженнифер пошла с ним,  как  обычно.  Она  ждет,  пока  кухарка
принесет еду, и кормит старика, если сам он не в силах. Я был у  себя  и
составлял список.
   - Угу. - Я с минуту подумал. -  Есть  проблема,  сержант.  Приходится
всем объяснять, почему  я  здесь.  Мне  нужно  задавать  вопросы.  Нужно
использовать все лазейки,  дергать  за  все  ниточки.  Не  обойтись  без
надежной крыши. Кухарка уже ругается, что я не в меру любопытен.
   - Я надеялся, но не очень верил, что ты сможешь работать, не  выдавая
себя.
   - Сколько людей знает о пропаже безделушек? И сколько знает  о  ваших
подозрениях? Почему бы не сказать правду? Сказать, что старик нанял меня
искать вора. Они могут найти это забавным, если думают, что дело  в  его
больном воображении. А предполагаемый убийца расслабится. Другие ж, если
я докажу, что старика в самом деле обкрадывают, станут относиться ко мне
с большим доверием. Верно?
   - Предположим, - без особого энтузиазма отозвался Питерс.
   - Давайте сделаем так. Пусть все знают, но думают, что я не знаю, что
они знают. Пусть смеются над новой фантазией генерала.
   - Хорошо. Что-нибудь еще?
   - Нет. Я хочу завалиться поспать. Собираюсь завтра с утра смотаться в
город, велеть кому-нибудь заняться крадеными вещицами.
   - Это намек?
   Так оно и было.
   - Я не нарочно, но, выходит, намек.
   - Увидимся утром.
   Он вышел. Я запер за ним дверь и вернулся к письменному столу.
   Похоже, здесь три загадки. Кто  обкрадывает  генерала,  кто  пытается
убить его и кто сокращает число наследников. Можно предположить, что три
преступления, если они действительно совершаются,  не  зависят  друг  от
друга. Кража еще не убийство, а убийство генерала не в  интересах  того,
кто пытается увеличить свою долю.
   Боже, сколько негодяев на мою бедную голову!
   Я пошел спать. Вряд ли Питерс, зная мои привычки, поверил мне. Но мне
действительно необходимо было успеть выспаться до трех часов утра.
 
Глава 9 
 
   Обычно я своим временем располагаю сам - когда захочу, ложусь,  встаю
тоже, когда захочу, плюс-минус десять минут. И на этот раз  я  проснулся
как раз вовремя.
   И еще глаз не успел открыть, как сразу ощутил чье-то присутствие.  Не
знаю, как. Возможно, звук, такой тихий, что до  сознания  он  не  дошел.
Почти неуловимый запах. Или шестое чувство. Как бы то ни было,  я  знал,
что в комнате кто-то есть.
   Я лежал на левом боку, лицом к стене, укутавшись пуховым одеялом, так
что даже под угрозой пытки раскаленным железом быстро повернуться не мог
и попытался сделать это осторожно, медленно, будто просто  ворочаюсь  во
сне.
   Обман не удался. Я увидел  только  кончик  платья  выскользнувшей  из
спальни блондинки, - Эй! Постой! Я хочу поговорить с тобой.
   Умчалась.
   Выкарабкиваясь из кровати, я запутался в покрывале  и  проворчал  про
себя пару ласковых. Молодчина Гаррет, крепко стоишь на ногах.  Настоящий
гимнаст, ловок, как кошка. Я вышел  в  гостиную.  Ее  не  было.  Никаких
следов. Дверь заперта.
   Я зажег несколько  ламп  и  осмотрел  приемную.  Дверь  вроде  бы  не
скрипела, ключ в  замке  не  поворачивали  -  ничего  не  было.  В  этом
проклятом доме с привидениями  есть  небось  потайные  ходы,  раздвижные
панели и так далее, а может, и подземная тюрьма,  и  кости,  погребенные
под фальшивым фундаментом.
   Наплевать, все равно славно проведу  время,  пусть  даже  в  компании
духов и привидений.
   Я подошел к окну. Светало, на чистом небе  виднелся  бледнеющий  серп
месяца.
   - Ну же. Не халтурьте. Подавайте мне  гром  и  молнию,  и  туман  над
торфяными болотами, и зловещие завывания в ночи.
   Вернувшись, я осмотрел  комнату,  но  потайных  ходов  не  обнаружил.
Придется заняться этим попозже, когда будет время ощупать  стены  и  все
такое. А сейчас пора выбираться потихоньку,  пока  никто  из  обитателей
дома меня не заметил.
   Я перетащил своего оловянного  друга  из  шкафа  в  спальню,  снял  с
подпорки, которая поддерживала его в вертикальном положении, и уложил  в
кроватку. Любой злоумышленник решит, что я дома,  это  куда  лучше,  чем
гора подушек. Я накрыл панцирь простыней, и стало совсем хорошо.
   - Приятного отдыха, старина, Мне не нравилось, как идут дела.  Кто-то
настроен отнюдь не дружелюбно. Я прихватил свой любимый во  всех  спорах
аргумент - увесистую дубинку со свинцовым набалдашником - и  выскользнул
в коридор.
   Там было пусто. Горела лишь одна лампа: бережливый  Деллвуд  экономил
масло. Кроме него и кухарки, я больше никого не видел за работой.
   Надо выяснить, чем занимаются остальные. Спрошу при случае Питерса.
   Я прошел в восточный конец коридора, к маленькому окошку, выходившему
на улицу. Снаружи ничего - полумрак и звезды. Вурдалаки и вампиры  нынче
выходные. Я направился к первой слева двери.
   Кроме меня, на этом  этаже  никого  не  было,  поэтому,  не  стараясь
соблюдать тишину, я спокойно взломал замок и вошел, лампа в левой  руке,
дубинка в правой. Напрасная предосторожность - комната оказалась  просто
затянутой паутиной каморкой. Никто сюда не заходил минимум лет десять.
   Я бегло осмотрел ее и отправился в  следующую  комнату  -  на  другой
стороне коридора, наискосок. То же самое.
   И так повсюду на этаже,  за  исключением  последней  комнаты.  В  ней
сохранились следы недавнего посещения: местами пыль на камине лежала  не
таким толстым слоем, как будто  что-то  передвигали  -  подсвечники  или
другие небольшие предметы. Я попытался прочесть что-нибудь по следам  на
полу.  Всегда  надеешься  отыскать  нечто  сногсшибательное:   отпечаток
слонового копыта или двупалой босой ноги. Надежды  мои  не  оправдались.
Посетитель    волочил    ноги,    хотя,    вероятно,     не     нарочно.
Среднестатистический вор о таких вещах не задумывается.
   Обыск затянулся. Я решил быстренько все обойти,  а  детальный  осмотр
оставить на потом. По крайней мере буду знать, где что находится.
   По лесенке с перилами я поднялся в мезонин. Мезонин представлял собой
одну огромную комнату размером  больше  главного  холла,  загроможденную
хламом таким же пыльным,  как  и  комнаты  внизу.  Узкий  проход  вел  к
лестнице. Это был самый короткий путь на четвертый этаж западного крыла.
   Другой вариант: спуститься на второй  этаж  и  пройти  через  него  к
узенькому балкончику над черным  ходом  -  с  этого  балкончика  ораторы
некогда обращались к собравшейся внизу толпе. Неплохо также пройти через
мезонин в западное крыло,  вернуться  на  первый  этаж,  а  потом  снова
подняться.
   Западное крыло оказалось обитаемым. В комнаты проникнуть не  удалось.
Может, завтра ночью. В городе надо  будет  показать  слесарю  мой  ключ,
чтобы он сделал отмычку для замков такого типа.
   Коридор четвертого этажа, прогулка  по  балкону.  Ничего.  Как  и  на
третьем. Но некоторые  отличия  от  моей  части  дома  все  же  имелись.
Коридоры уже и короче, в конце их  -  двери,  ведущие  в  покои  хозяев.
Из-под двух дверей пробивался свет. Кто-то или полуночничает, или боится
темноты.
   На втором этаже было только пять  больших  помещений,  наверное,  для
почетных гостей, графов, герцогов, адмиралов и прочих равных им по  чину
господ.
   Первый этаж предназначался для хозяйственных нужд. Судя по  всему,  в
былые времена в западном крыле велись дела  имения.  Двери  в  некоторые
комнаты были открыты. Я отважился зайти и ничего не нашел.
   Из западного крыла  я  направился  в  восточное,  где,  как  я  знал,
располагались кухня, кладовые, столовая. Я уже проходил через  него,  но
не имел возможности удовлетворить свое любопытство.
   Я прошел мимо героя, упрямо пронзающего дракона, и вдруг  мною  снова
овладело знакомое, леденящее душу  чувство.  Я  оглянулся  и  никого  не
увидел. Моя поклонница-блондинка? Черт побери, она  что,  в  самом  деле
привидение?
   Не поймите меня превратно. В том доме даже в полдень дрожь пробирала,
он словно явился из истории с привидениями. Но я не допускал мысли,  что
они действительно посещают его. Мир  полон  странного,  таинственного  и
сверхъестественного,  но  в  данном  случае  это  ни  при  чем.  Деньги,
презренный металл - вот корень здешних интриг. Подробное  знакомство  со
столовой показало, что первое впечатление не было обманчивым. Просторная
комната,  украшенная   обычными   в   берлоге   Стэнтноров   предметами.
Потрясающе: в скольких же битвах они участвовали?
   Высокий потолок наводил на мысль, что второй  этаж  восточного  крыла
меньше первого. Верно. Я выяснил это, осмотрев кладовую.
   Дверь ее открывалась на лестничную клетку. Одна лестница вела наверх,
вторая - вниз. Внизу было темно, как у вампира в сердце. Я пошел наверх.
Лестница привела меня  на  склад  домашней  утвари.  Некоторые  предметы
выглядели так, будто лежали здесь с начала века. Кто-то из покойных ныне
Стэнтноров сэкономил, закупив товары оптом. Все в полном  порядке,  хоть
пол не подметен и пыль никто не вытирает. Множество  мошек  налетело  на
свет моей лампы.
   Зачем понадобилось отводить под склад такое большое помещение?
   Я подошел к куче дубовых балок толщиной дюйма по  четыре,  обитых  по
краям  железом.  На  каждой  мелом  был  поставлен  номер  -  белый   на
потемневшем металле. Любопытно.  Я  пригляделся.  Ага,  ставни.  Ставни,
чтобы защищать окна при осаде, они, должно быть, ровесники самому  дому.
Использовались ли  они  когда-нибудь?  Во  всяком  случае,  не  в  нашем
столетии.
   В конце восточного крыла я обнаружил комнату-сейф. Дверь была закрыта
на щеколду, но не заперта.  Склад  оружия.  С  таким  вооружением  можно
провести целую кампанию - если не хватит того, что развешано на стенах в
жилых помещениях. Стальные части смазаны, деревянные покрыты  парафином.
Приятная,  нечего  сказать,  обстановочка  была  в  стране  во   времена
постройки этого дома.
   Я слишком долго задержался на складе. Кухарка  уже  гремела  посудой.
Мне удалось незаметно проскользнуть мимо кухни.
   В коридоре  четвертого  этажа  я  вновь  заметил  белое  платье.  Моя
прекрасная загадочная дама. Я послал ей воздушный поцелуй.
 
Глава 10 
 
   В моей комнате  вновь  побывал  непрошеный  гость.  На  этот  раз  он
удалился в спешке: ключ торчит в замке, дверь открыта. Почему - я понял,
войдя в спальню.
   Он убил панцирь. Вошел, прикончил беднягу старинным боевым топором  и
оставил истекать кровью. Топор он бросил на месте преступления.
   Я рассмеялся. Пари держу, он в штаны наложил со страху:  перепугался,
что угодил в западню.
   Но веселость моя быстро прошла. Я хожу по  краю  пропасти,  следующее
покушение может стать последним. Необходимо принять меры.
   Я заперся, спрятал ключ в  карман:  он  был  не  идентичен  моему,  а
значит, мог  послужить  отмычкой.  Затем  я  вытащил  своего  оловянного
приятеля из кровати и вынул из него топор.
   - Извини. Мы им еще отомстим. Топор я укрепил над дверью  в  спальню.
Теперь уж не обессудьте, мысленно обратился я к  своим  врагам,  встреча
будет не очень гостеприимной. Только потом я прилег вздремнуть часок.
   К завтраку я явился первым. Кухарка хлопотала вовсю.
   - Помочь?
   - Работы хватит на десятерых. Не знаю, чего ты  добиваешься,  парень,
чего подлизываешься, но не сомневайся, я этим  воспользуюсь.  Загляни  в
печь - как там булочки.
   Я повиновался.
   - Через несколько минут можно вынимать.
   - Ты смыслишь что-нибудь в выпечке? Я объяснил ей заведенный  у  меня
порядок. Черной работой и готовкой занимается Дин. Но он научил и  меня.
Дин -  хороший  повар,  и  я  тоже  сносно  готовлю,  когда  приходится.
Например, когда отпускаю Дина, чтобы принять кое-кого без свидетелей.
   - Не знаю, врешь ты или нет. Врешь, наверное. Я никогда не  встречала
мужика, умеющего готовить.
   Я не стал говорить ей, что, по мнению  Дина,  стоящие  повара  только
мужчины.
   - Свести бы вас вместе. Интересно, что получится?
   - Угу. Пора, вынимай булочки и тащи сюда горшок с маслом.  Я  понюхал
масло.
   - Свежее.
   - Снэйк только что принес.
   - Он будет завтракать с нами? Она засмеялась.
   - Только не Снэйк.  Он  ни  с  кем  не  разговаривает.  Просто  берет
продукты и уходит. Не очень-то он общительный, наш Снэйк.
   - А что с ним такое?
   - С головой не в порядке - после Кантарда. Он пробыл там двадцать лет
и не получил ни царапины. Снаружи. - Она покачала  головой  и  принялась
накладывать на деревянную доску колбасу и бекон. - Печальная история.  Я
знала  его  мальчуганом.  Славный  был  парнишка.  Чересчур   нежный   и
чувствительный для морской пехоты. Но он считал, что должен попробовать.
И вот теперь он совсем старик и мозги  набекрень.  Он  здорово  рисовал,
этот парень. Мог бы стать великим художником. У него глаз был волшебный.
Все видел насквозь и рисовал, что видел. Что сверху лежит, каждый  дурак
нарисует, подумаешь, хитрость.  Но  чтоб  видеть  правду,  нужен  особый
талант. Парень видел ее. Ты что, вознамерился  торчать  здесь  и  чесать
языком до самого ленча или все-таки собираешься поесть?
   Я занялся посудой и не стал говорить кухарке, что она мне и  словечка
не дала вставить.
   Она не унималась:
   - Я говорила старику - он тогда как раз был  произведен  в  генералы:
стыд и срам держать в армии такого парня. Повторила еще  раз,  когда  он
вернулся. А генерал мне сказал: "Твоя  правда,  кухарка,  грех  это,  он
много чего мог бы сделать для людей. Но не запретишь же ему".  А  Снэйк,
упрямый осел, вообразил, что его долг - идти с хозяином на войну.
   В кухне постепенно собирался  народ.  Я  заметил  два  новых  лица  -
Тайлера и Уэйна. Похоже, ночка у них выдалась  бурная.  Все  брали  свои
приборы и шли в столовую.
   - Тайлер и Уэйн? - спросил я кухарку.
   - Как ты догадался?
   - Так и догадался. Есть еще кто-нибудь, кого я не видел?
   - Кому еще здесь быть?
   - Не знаю.  Вчера  вы  сказали,  их  восемнадцать  человек.  Я  видел
десятерых плюс робкий Снэйк и  блондинка,  которая  показывается  только
мне. Восемнадцать никак не набирается.
   - Восемнадцати и нет.
   - Вы сказали - восемнадцать.
   - Слушай, парень, мне четыреста лет. Мне нужно сосредоточиться,  чтоб
вспомнить, где я нахожусь. Я только готовлю,  накрываю  на  стол  и  мою
посуду - до другого мне и дела нет. Хожу туда-сюда. Ничего не вижу, ни с
кем  не  говорю.  Когда  я  последний  раз  поднимала  глаза,  их   было
восемнадцать, считая меня. Наверное, прошло какое-то время. Эге,  может,
поэтому остается  так  много  объедков:  я-то  готовлю  на  восемнадцать
человек.
   - Я не заметил, что на столе слишком много приборов. Она помолчала.
   - Пожалуй, ты прав. - Вы давно у Стэнтноров?
   - Я пришла к ним вместе с мамой совсем сопливой. Давным-давно,  когда
Карента еще была империей. До того, как Стэнтноры переехали в новый дом.
Ему-то от силы лет  двести.  Славный  получился  домик,  как  игрушечка.
Теперь-то он старый стал, ветхий.
   - Должно быть, немало вы повидали на своем веку.
   - Да уж  кое-что  повидала.  В  этой  самой  столовой  мне  случалось
прислуживать королям, маршалам и адмиралам.
   Разговор наш оборвался: она направилась в столовую. Я  пошел  следом.
Особых эмоций мое появление не вызвало. Досады никто не  проявил,  но  и
кувыркаться от радости никто не собирался. Мрачное сборище.
   Эти ребята провели вместе всю жизнь. О чем им говорить? Они  уже  все
сказали друг другу. Я не в первый раз попадал в такую  компанию.  Иногда
это чувствуется сразу, без слов. Тайлер и Уэйн были  типичными  морскими
пехотинцами. Независимо от физических отличий служба в армии накладывает
определенный отпечаток. Тайлер - тощий, узколицый,  с  тяжелым  взглядом
карих глаз, волосы цвета соли с перцем, густая, пегая бородка коротко  и
аккуратно подстрижена. Уэйн моего роста, килограммов на десять  тяжелее,
но не толстый. Крепкий на вид - если как следует разозлить, справится  с
пятью бешеными быками. Дюйма на  четыре  выше  Тайлера,  светловолос,  с
ледяными синими глазами. И все же они похожи, как близнецы.
   Я пять лет провел в обществе таких людей.  Любой  из  них,  если  ему
западет в голову, способен на убийство. Человеческая жизнь для них почти
не имеет цены: слишком много смертей они видели.
   Но есть одна загвоздка. Морские пехотинцы - ребята прямые. Понадобись
кому пришить старика -  он  и  пришил  бы.  Если,  конечно,  нет  веских
оснований убивать его  постепенно.  К  примеру,  увеличение  своей  доли
наследства - чем не основание?
   Гадать бесполезно, и бесполезно торопить события.
   Я помог кухарке убрать со стола и собрался в дорогу.
 
Глава 11 
 
   Я не был у Морли несколько месяцев. Мы не ссорились, просто  не  было
необходимости и  не  хотелось,  будто  корова,  щипать  травку,  которой
потчуют в его ресторане. Я пришел  в  девять.  Заведение  было  закрыто.
Ресторан Морли работает с одиннадцати вечера до шести утра и обслуживает
всех мазохистов, готовых питаться одними овощами.
   Кто только здесь не бывает! Даже некоторые из моих лучших друзей, мне
тоже, волей-неволей, иногда приходится.
   Итак, девять часов. Закрыто. Я подошел  к  черному  ходу  и  постучал
условным стуком, то есть колошматил в  дверь  и  вопил,  пока  подручный
Морли Клин с пятифутовым куском  свинцовой  трубы  в  руках  не  изъявил
желание сделать из меня яичницу.
   - Я по делу, Клин.
   - Еще бы... стал бы ты так горячиться из-за вегетарианской жрачки.  И
носа не кажешь, пока чего не понадобится.
   - Я плачу за услуги.
   Он фыркнул. Он  не  доверял  мне,  считал,  что  я  использую  Морли,
поскольку и он нередко втягивает меня в разные опасные  предприятия,  не
спрашивая моего согласия.
   - Звонкой монетой, Клин. И Морли не приходится даже задницу от кресла
отрывать - у него всегда есть мальчик на побегушках.
   Клин помрачнел: он как раз был одним из этих мальчиков. Но  дверь  не
захлопнул.
   - Проходи.
   Он посторонился, запер дверь и провел меня через  кухню,  где  повара
резали капусту, к бару. В баре  он  сунул  мне  кружку  яблочного  сока,
буркнул: "Жди" - и пошел наверх.
   Зала была голой, тихой и унылой.  Здесь  не  часто  собирается  много
народу.
   Морли Дотс - безжалостный негодяй, кровопийца и шантажист. Как и  те,
кто на него работает. Он паразит, использующий  в  своих  грязных  целях
самые темные стороны человеческой натуры. В этом ему нет  равных,  разве
кое-кто из парней Чодо Контагью.
   В общем, Морли Дотс - квинтэссенция всего, что я ненавижу. Когда-то я
и сам был таким, но, твердо решив  исправиться,  отделался  от  подобных
субъектов. Но Морли я люблю. Ничего не поделаешь - любовь зла.
   Клин вернулся и печально провозгласил:
   - Он помешался на здоровье.
   - Подумаешь, новость! Да он из кожи вон лезет, лишь бы  обратить  еще
кого-нибудь.
   Морли - единственный в  своем  роде  убийца-вегетарианец.  Он  ужасно
переживает, что  его  ближние  губят  свое  здоровье,  поедая  мясо,  не
дожидаясь, пока он самолично перережет им глотки. Сдается мне, логика  у
него хромает. Впрочем, я могу ошибаться.
   - Он выдумал что-нибудь новенькое?  В  последний  раз,  когда  я  его
видел, он зарекся играть в азартные игры и пытался отказаться от женщин.
Но без них он и дня не протянет.
   - Да, с этим покончено. Напомни ему. Сейчас у  нас  на  повестке  дня
режим. Рано ложиться, рано вставать. Он уже на  ногах,  оделся,  поел  и
делает зарядку. Нет, только подумай! Год назад в это время  суток  я  не
мог его вытащить из постели даже под страхом смерти.
   - Ну уж... Разве ты не веришь в чудеса? Стоило посулить ему  солидный
куш и...
   - Он зовет тебя наверх. Налить еще?
   - Давай. Все равно ничего покрепче у вас не дождешься.
   Клин подмигнул - Морли так и не удалось обратить его - и наполнил мою
кружку. Я захватил ее и поднялся в кабинет Морли,  представлявший  собой
надстройку  над  основным  помещением  ресторана.  Я,   можно   сказать,
ближайший друг Морли,  но  во  внутренние  покои  мне  путь  заказан:  я
чересчур коротко пострижен, не крашу губки и не подвожу глазки.
   Дотс приседал как заведенный, у меня от одного этого зрелища  заболел
живот.
   - Для своего возраста ты в неплохой форме, - похвалил я.
   Черт его разберет, может, это врожденное. В жилах Морли  течет  кровь
эльфов, а они долго сохраняются.
   - Ты, видно, снова взялся за работу, -  заговорил  он  без  малейшего
напряжения, не переставая приседать.
   Да,  зарядка  и  мне  не  помешала  бы.  В   моем   возрасте,   стоит
распуститься, восстановить форму уже нелегко.
   - С чего ты взял?
   - Без дела ты сюда не заходишь.
   - Неправда. С Майей я приходил почти каждый день.
   Раньше, до нашего разрыва.
   - Ты проворонил настоящую жемчужину, Гаррет.
   Морли перевернулся и начал отжиматься.  Темная  кровь  эльфов  в  нем
почти незаметна. Он выглядел  просто  невысоким,  стройным  темноволосым
мужчиной в отличной форме. Морли  легок  на  ногу.  Вокруг  него  всегда
атмосфера риска и приключений, но без угрозы,  поэтому  женщины  находят
его неотразимым.
   - Наверное, ты прав. Мне порой недостает ее. Славная малышка.
   - И прехорошенькая. А с Тинни как? Встречаетесь?
   Моя подружка Тинни Тейт - рыженькая, темпераментная девица. У  нас  с
ней весьма бурные и непредсказуемые отношения.
   - Встречаемся. Если ей не взбредет  в  голову  наказать  меня,  лишив
своего общества.
   - Хорошо, что ты не проболтался  ей  о  Майе.  За  все  время  нашего
знакомства других разумных поступков за тобой не числится.
   Морли быстренько отжался положенные пятьдесят раз и вскочил. Он  даже
не вспотел. Мне ужасно захотелось пнуть его в зад: ничего не  поделаешь,
зависть - страшная штука.
   - Ты слышал о генерале Стэнтноре?
   - Командовал морской пехотой?
   - Именно.
   - И что же?
   - Парень, что работает у него -  мой  бывший  сержант,  -  потребовал
вернуть старый должок Он хочет, чтобы я кое-что сделал для старика.
   - Ты делаешь что-то просто так, ради самой работы? Все-таки ты редкий
экземпляр, Гаррет.
   - Знаю. Я как собака - пальцем не шевельну, если не голоден.
   - Короче. Я-то работаю всегда, и работы у меня навалом.
   - Старик умирает. Сержант думает, что его пытаются  убить.  Медленно,
чтоб было похоже на изнуряющий недуг. - Его в самом деле убивают?
   - Не знаю. Он болен  уже  давно.  Ты  представляешь,  как  это  можно
сделать?
   - Какого он цвета?
   - Цвета?
   - Ну  да.  Есть  яды,  которые  действуют  постепенно,  накапливаясь.
Распознать их можно по цвету лица  больного,  -  Он  болезненно  желтый.
Волосы выпадают клоками. Кожа точно прозрачная.
   Морли наморщил лоб.
   - Ни синего, ни серого?
   - Желтый. Как помадка. Он покачал головой.
   - Ничего не могу сказать.
   - Он еще страдает припадками.
   - Бешенства?
   - Сердечные или что-то в этом роде.
   - Ни на что не похоже. Если б увидеть его...
   - Да Но вряд ли это можно  устроить.  Они  там  все  с  приветом,  не
выносят чужаков. Я бегло описал ему обитателей дома Стэнтнора  -  Похоже
на психушку.
   - Вроде того. Все они, кроме кухарки и  Дженнифер,  лет  по  тридцать
прослужили в морской пехоте, главным образом в Кантарде.
   Морли усмехнулся.
   - От комментариев воздержусь.
   - Молодец. Избегайте соблазнов, и мир станет чуточку лучше. Еще одно.
Старик воображает, что я занят поисками вора. Кто-то крадет его  серебро
и военные трофеи. - Я протянул список, Морли начал читать. -  Я  заплачу
дополнительно тому, кто возьмется разведать, не проходят ли некоторые из
этих вещей по обычным каналам.
   - Плоскомордому нужна работа.
   Плоскомордый Тарп - наш общий приятель, что-то среднее между Морли  и
мной. Он совестливей Дотса и честолюбивей меня, но огромный, как дом,  и
кажется недоумком. Тарпа трудно принимать всерьез, и ему редко достается
хорошая работа.
   - Ладно. Я заплачу по обычным расценкам. Плюс если найдет  что-нибудь
из списка, Плюс если опишет вора.
   - Деньги при тебе?
   Намек понят. Я выплатил ему аванс.
   - Мы с Плоскомордым благодарим  тебя,  -  сказал  Морли.  -  Конечно,
хочется сделать одолжение старому товарищу,  но  задаром  это  чертовски
скучно. Особенно если старик просто помирает своим ходом.
   -  Что-то  там  происходит.  Меня  пытались  замочить.  -  Я  вкратце
рассказал ему.
   - Вот бы посмотреть на физиономию того парня. Он вдарил топором, а ты
зазвенел, как колокол, - заржал Морли. - Однако тебе повезло.
   - Надо полагать.
   - В чем же, по-твоему, суть дела?
   - Не знаю. Деньги? Больше там ничего нет.  У  старика  примерно  пять
миллионов. Сын его умер. Жена умерла двадцать лет тому назад.  Его  дочь
Дженнифер получает половину, а другая половина переходит к его приятелям
- морским пехотинцам. Три года назад было семнадцать наследников. С  тех
пор двое умерли, предположительно естественной смертью,  одного  забодал
бешеный бык, а четверо пропали. Посчитать нетрудно:  доля  оставшихся  в
живых почти удвоилась.
   Морли  уселся,  положил  ноги  на  стол  и  поковырял  зубочисткой  в
жемчужно-белых зубах. Я не мешал ему думать.
   - Да, в этом муравейнике может подняться довольно паршивая возня.
   - Такова уж человеческая природа.
   - Я не любитель держать пари, но тут можно смело ставить на жадность.
Кому-то не хватает его доли.
   - Такова уж человеческая природа.
   - Никто не пройдет мимо таких денег. Ни ты, ни  я,  ни  даже  святой.
Думаю, ты копаешь в правильном направлении.
   - Беда в том, что мне никак не удается увязать  все  вместе.  Если  я
найду вора  -  кстати,  зачем  воровать,  когда  тебя  ожидает  огромное
наследство? - не станет ни на йоту  ясней,  кто  убивает  генерала.  Для
того, кто  сокращает  число  наследников,  это  смысла  не  имеет.  Ему,
наоборот, надо, чтоб старик протянул подольше.
   - Что будет, если дочка сыграет в ящик раньше его?
   - Проклятие! - Это же очень важно, а мне и  в  голову  не  приходило.
Если все перейдет к служакам, ей надо держать ухо востро.
   -  Странно,  по  их  поведению  не  заподозришь,  что  они  знают   о
происходящем. Похоже, они настроились жить себе поживать тихо-мирно. Они
и не думают следить друг за другом, а я, пробыв там  всего  день,  сразу
заметил, что дело нечисто.
   - Вы, сыщики, дальше своего носа не видите.
   - Ты о чем?
   - Ведь  они  все  старые  товарищи.  Кому-то  одному  взбрело  на  ум
разбогатеть, перерезав остальных. Но кто же  заподозрит  своего  старого
кореша? Представь только, через что они прошли вместе.
   Он прав. У меня тоже такое в голове бы не  уместилось.  Нельзя  вдруг
перестать доверять старому товарищу, с которым провел бок  о  бок  много
лет. Невозможно вообразить, что он так изменился.
   - В конце концов, может, так оно и  есть:  трое  умерли  естественной
смертью, а четверым надоели заведенные  в  доме  порядки,  и  они  ушли,
наплевав на деньги.
   - А земля плоская и стоит на трех китах.
   - Ты пессимист.
   - Я реалист.  Ты  разуй  глаза.  На  днях  тридцатишестилетний  мужик
зарезал отца с матерью за то, что они не  дали  ему  денег  на  бутылку.
Такова жизнь, Гаррет. Люди - хуже самых жутких чудищ из ночных кошмаров.
- Он усмехнулся. - Тебе еще повезло: никакой мистики - ни  вампиров,  ни
оборотней, ни ведьм, ни колдунов, ни встающих из могил мертвецов. Всякая
дрянь не путается под ногами.
   Я фыркнул. Такие штуки встречаются не на каждом  шагу,  но  они  тоже
часть жизни, и рано или поздно приходится с ними столкнуться. Лично меня
чертовщина интересовала мало. Впрочем, мне еще не довелось иметь  с  ней
дело.
   - Кажется, я видел привидение.
   - Чего?
   - Привидение. Я все время вижу женщину, которую никто  не  впускал  в
дом. Никто больше ее не видит. Если они не морочат меня, но скорее всего
морочат.
   - Или тебе мерещится. Роскошная блондинка, верно?
   - Блондинка. Недурна.
   - Ты просто грезишь наяву.
   - Ну со временем узнаем. Меня еще кое-что тревожит, но пока  не  могу
выразить словами, что именно.
   - Пустяки, наверное.
   - Пустяки? Лучше мне вернуться туда.
   - У тебя есть с собой что-нибудь эдакое? Неприятно думать, что  ты  в
окружении убийц - и не вооружен ничем, кроме зубов и ногтей.
   - Есть пара штучек.
   - Всегда у тебя что-нибудь припасено, - хмыкнул Морли. -  Смотри,  не
поворачивайся ни к кому спиной.
   - Не буду.
   Я уже закрывал дверь, когда Морли окликнул меня:
   - А дочка, какая она из себя?
   - Двадцать с небольшим. Красотка, но не из разговорчивых. Испорченная
девчонка, надо полагать.
   Он задумчиво поглядел на меня, передернул плечами, встал из-за стола,
опустился на пол и снова принялся за отжимания. Я хлопнул дверью: тяжело
смотреть, как человек сам себя мучает.
 
Aeaaa 12 
 
   ? повернул на юг,  весьма  довольный  собой:  я  знал  своего  Морли,
любопытство погубит его. Он умрет, а выяснит, где  собака  зарыта.  Всех
поднимет  на  ноги,  все  вверх  дном  перевернет,  но  разузнает,   что
происходит у Стэнтноров, если что-нибудь происходит.
   Когда я вышел за  Южные  ворота,  самодовольство  улетучилось.  Начал
моросить дождик. Я обругал себя за недоверие к лошадям. Черт возьми,  не
умеешь ездить верхом, нанял бы  карету:  ведь  карету  можно  отнести  к
необходимым расходам, и пускай Стэнтнор платит.  Расходы  -  удивительно
гибкая статья, особенно если клиент не имеет возможности  контролировать
тебя.
   До поместья я добрался  уже  насквозь  мокрый.  Странно.  Большинство
крупных загородных поместий имеют названия "Клены", "На ветру", иногда и
вовсе бессмысленное, типа "Британский камень". Но у Стэнтноров  -  точно
не имение, а лачуга овцевода. Поместье Стэнтноров  -  и  все.  Старинное
семейное жилище, роскошное, как музей, но  ни  для  кого  оно  не  стало
домом, никому не пришло в голову дать ему имя.
   Я не дошел до входа  в  особняк  шагов  пятьсот,  Дженнифер  Стэнтнор
вылетела мне навстречу из парадного подъезда. Она даже шали не накинула.
Питерс шел следом, но не похоже было, что он хочет ее задержать.
   Они поравнялись со мной одновременно. Казалось, Дженнифер уже  довела
Питерса до белого каления и  теперь  не  прочь  отделаться  от  него.  Я
постарался прикинуться удивленным. Это было нетрудно:  я  не  переставал
удивляться ни на  минуту.  Я  приподнял  бровь  -  один  из  моих  самых
эффектных  трюков.   Дженнифер   остановилась,   но   молчала,   пытаясь
отдышаться. Питерс, он запыхался меньше, хоть и был в три  раза  старше,
сообщил:
   - На охоте произошел несчастный случай.
   Я и глазом не моргнул.
   - Да?
   - Давай зайдем в дом,  а  то  промокнем.  Я  взглянул  на  Дженнифер.
Казалось, она намеривается заговорить.
   - Это не несчастный случай, - мрачно заявила она.
   Нет, вероятно, если есть жертвы. Но вслух я этого не  сказал,  только
хмыкнул.
   - Нас беспокоят браконьеры, - рассказывал  по  дороге  Питерс.  -  На
наших землях водятся олени - целое стадо.
   - Они привлекают браконьеров, - вставила  Дженнифер.  -  Раньше  этих
разбойников было меньше.
   - Трое за весь прошлый год, - сказал  Питерс.  -  Но  сам  понимаешь,
крестьяне... Олени - удобная мишень: они  здесь  не  очень  пугливы.  За
последний месяц к нам вторгались шесть раз.  Точнее,  нам  известно  про
шесть.
   - Папе не оленей жалко, - сказала Дженнифер, -  его  больше  огорчают
нарушения границы. По границам у нас лежат такие штуки, вроде шпал...
   - После последнего случая, - продолжал Питерс, пока мы поднимались по
ступенькам крыльца, - генерал велел регулярно патрулировать  территорию.
Он хотел поймать кого-нибудь и примерно наказать. Сегодня дежурили  Кид,
Хокес, Тайлер и  Снэйк.  Хокесу,  видимо,  удалось  поймать  нарушителя,
схватить его, как говорится, за руку. Он  затрубил  в  рог.  -  А  когда
прибежали остальные, - подхватила Дженнифер, - он лежал на земле,  а  из
тела его торчала стрела. Освежеванный олень валялся среди деревьев шагах
в ста от него.
   - Интересно. Интересно и печально. Но при  чем  тут  я?  Разбирайтесь
сами.
   Дженнифер удивилась, а Питерс огрызнулся:
   - Не болтай чепухи. Ты  здесь  единственный  разведчик.  Остальные  -
морские пехотинцы и ни черта не смыслят в следах.
   - Угу. - Может, и так. - Столько лет прошло. Да и хорошим разведчиком
я никогда не был. - Я вспомнил свои недавние неудачи.
   - Даже средний разведчик лучше, чем  ничего.  -  Питерс  взглянул  на
направлявшегося к нам Чейна. - Как он?
   - Ему самому не справиться. Нужен хирург. -  Ты  же  знаешь.  Никаких
врачей в доме.
   - Перевозить Хокеса нельзя: это убьет его.
   - Приведите врача! - вскричала Дженнифер. - Отец не узнает:  он  ведь
не выползает из своей комнаты.
   - Деллвуд доложит ему.
   - Деллвуда я беру на себя.
   - Ступай, - велел Питерс Чейну. Чейн зашагал прочь.
   - Надеюсь, Хокес выживет, - сказал я.
   - Он борется.
   - Могу я поговорить с ним?
   - Он отключился. Без сознания. И маловероятно, что он вообще придет в
себя, если Чейн не привезет хирурга.
   - Покажите мне место, где это случилось, пока дождь не смыл следы.
   Пришлось  ехать  верхом.  Мое  всегдашнее  везение.  Лошадь  казалась
смирной и приветливой. Но еще когда ее выводили,  на  морде  чудовища  я
заметил ухмылку. Она, видимо, много слышала обо мне и теперь понадеялась
на приятную прогулку.
   Ехать пришлось порядочно. У Стэнтноров было  много  земель.  Мы  мало
разговаривали. Я осматривал окрестности: вдруг пригодится.  Я  с  младых
ногтей развивал в себе эту привычку,  поэтому  и  пошел  добровольцем  в
разведку, когда исчез настоящий Секстон.
   - Похоже, Снэйк возвращается, - сказал Питерс.
   Мы спустились с холма и приближались  к  месту  событий.  Под  дубом,
недалеко от застрявшей в деревьях туши оленя, я увидел человека.
   - Сержант, в армии я ни разу не  встречал  никого  из  ваших  парней.
Кто-нибудь из них знал Секстона?
   - Не думаю.
   Я спешился,  привязал  повод  к  молодому  дубку.  Лошадь  недовольно
зыркнула на меня.
   - Размечталась, думала, я отпущу поводья и ты спокойненько удерешь?
   - Что ты сказал? - переспросил Питерс.
   -  Я  к  лошади  обращаюсь.  Люблю  разговаривать  с  лошадьми:   они
понятливей людей.
   - Снэйк, это Майк Секстон. Был разведчиком у меня  на  островах.  Ты.
наверное, слышал о его приезде.
   Снэйк что-то проворчал и оглядел меня с головы до ног. Я в  долгу  не
остался.
   Снэйк перещеголял даже Чейна. Волос он не стриг с тех пор,  как  ушел
из армии, борода торчала клочьями.  Вряд  ли  он  часто  мылся  и  менял
одежду. Штаны были заляпаны причудливыми разноцветными пятнами.
   - Слышал, - подтвердил он.
   - Что-нибудь нашел?
   Снэйк проворчал что-то. Это означало "нет".
   Я взглянул на тушу.
   - Некрупная особь, а?
   - Олененок, - ответил Снэйк, - только начал линять.
   Однако. Зачем браконьеру олененок, если ему нужно мясо, а звери здесь
не пугливы? Он скорей убьет  оленя  покрупней.  Я  внимательно  осмотрел
тушу.
   Я не разглядывал дичь уже лет десять,  но  видно  было,  что  работал
дилетант, который никогда не делал этого сам, а лишь видел,  как  делают
другие.
   - О сегодняшнем патруле. Был у вас определенный  план?  Распределение
обязанностей?
   - Ты о маршруте? Был, - ответил Питерс.  -  Маршруты  наметили  таким
образом, чтобы четыре человека могли проконтролировать всю территорию.
   Я не совсем это имел в виду, но спросить точнее не мог  -  из  боязни
выдать больше, чем хотел.
   - Где был Хокес, когда это произошло?
   - Там, выше.
   Я пошел за Питерсом. Место  преступления  сразу  бросалось  в  глаза:
Хокес, упав, цеплялся за траву. Он потерял  порядочно  крови,  и  глупые
мухи вместо того, чтобы лететь кормиться на золотую жилу - оленью тушу в
кустах, облепили место, где он упал. Да,  Хокес  упал  шагах  в  ста  от
оленя. С такого расстояния не промазал бы даже слепой лучник.
   Я отыскал след Хокеса  и  прошел  по  нему  до  того  места,  где  он
оборвался.
   -  Здесь,  полагаю,  он  затрубил  в  рог.  Потом  спустился  вниз  и
остановился второй раз.
   - И тут браконьер уложил его. Во всяком случае, кто-то сделал это.
   - Когда это произошло?
   - Около девяти.
   - Ага. - Тот олененок умер гораздо раньше.
   Я вернулся вниз, Снэйк по-прежнему стоял, уставившись на тушу.
   - Тебя что-то смущает? - спросил я.
   - Кому  понадобился  маленький  олененок?  -  проворчал  он.  Его  не
волновало, что старый товарищ лежит поверженный со стрелой в  груди.  Он
оплакивал олененка.
   Я снова осмотрел тушу, но смертельной раны не обнаружил.
   - В ней была стрела?
   - Нет.
   Снэйк явно не страдал излишней болтливостью.
   Дерево, на котором повис олененок, росло в нескольких шагах  от  края
небольшого, футов триста, лесочка, за ним начинался ручей. Я пошел  вниз
по склону, поглядывая по сторонам в поисках следов разбойника. И  нашел.
Некто в страшной спешке продирался сквозь заросли.  Оно  и  понятно:  он
только что подстрелил парня и боялся, что вот-вот появятся его товарищи.
   Питерс шел за мной.
   - Каждый маршрут был подробно разработан? - спросил я.
   Он удивленно нахмурился.
   - Нет, мы просто разъехались в разные  стороны,  чтобы  не  топтаться
всем сразу на одном пятачке.
   Значит, снайпер шел не за кем-то определенным, ему был  нужен  любой.
Если  допустить,  что  стрелу  пустил  не  запаниковавший  браконьер,  а
человек, специально устроивший эту ловушку.
   Я не сомневался - второй раз Хокес  остановился  потому,  что  увидел
кого-то знакомого. Он застыл на месте, он колебался, с чего бы  ему  еще
останавливаться?
   Тот человек и есть убийца.
   Понял ли это Питерс? Он ведь далеко не глуп.
   - Вы ладите с соседями?
   - Мы их игнорируем, они нас. Многие нас боятся.
   Я бы тоже боялся.
   Шагов через пятьдесят  снайпер  немного  успокоился.  Он  свернул  на
старую звериную тропу. Здесь следы были  видны  плохо  -  слишком  много
листьев под ногами, но я различал  путь,  по  которому  он  уходил:  там
листья были примяты.
   - У вас есть собаки? Если нет, где их достать?
   - Следопыты? Нет.
   Звериная тропа вывела нас к ручью. Здесь была развилка. Одна  дорожка
шла через ручей, другая - вдоль по берегу. Убийца выбрал последнюю.
   Через тридцать футов тропинка ушла в широкий, мелкий  рукав  ручья  с
песочным дном. И не вышла с другой стороны.
   - Я потерял след.
   - Посмотри получше, черт побери. Я посмотрел.  Питерс  не  заметил  в
мелкой воде лошадиных лепешек. Некто поехал дальше по дну  ручья.  Штука
нехитрая: глубина нигде не превышала фута.
   Многие ли крестьяне,  вынужденные  промышлять  незаконной  охотой  на
оленей, имеют возможность держать лошадей?
   - К сожалению, ничего нет.
   - Что ж, придется доставать этих треклятых собак.
   Мы снова поднялись на холм.
   - Кто у вас ведает конюшнями?
   - В основном Снэйк. Тайлер и Хокес помогают. Шут его разберет,  этого
Снэйка. Ему нравится ухаживать за животными. Но сесть на лошадь  вы  его
не заставите и под страхом казни.
   Перебор, пожалуй, но понять можно. Я задал еще несколько вопросов, но
получил в ответ лишь любопытные взгляды. Если они не лгали и не были  ни
виновниками,  ни  соучастниками,  Хокеса   прихлопнул   кто-то   другой.
Самоубийством  он  тоже  не  кончал.  Круг  подозреваемых  сузился,   но
недостаточно. Мне хотелось отделаться от Снэйка и Питерса  и  пройти  по
ручью до места, где стрелок вышел на берег. - Дерьмо! - вдруг  взорвался
Питерс. - Эх ты! Головой надо соображать, а не задницей.
   - Что такое?
   - Как мы поступали после набегов на венагетов на  проклятом  острове?
Что я вколачивал в ваши глупые головы каждый треклятый день?
   До него дошло.
   - Да. В воде не остается. Перед набегом мы всегда проверяли, есть  ли
путь к отступлению по реке или ручью.
   - Ублюдок пошел по ручью. Поэтому ты ничего не нашел.
   - Да.
   - Пошли же.
   - Я проверю сам. Вас я больше не задерживаю.
   Он гневно взглянул на меня, обернулся, проверяя, не слышит ли Снэйк.
   - В чем дело, Гаррет? Что-то ты темнишь, я не первый раз замечаю.
   - Я не темню, я выполняю свою работу,  как  умею.  Пока  не  доказано
обратное, подозреваемые - все и никто. Не важно, хорошо я  их  знаю  или
нет.
   Он начинал злиться.
   - Перестаньте. Вы хотите,  чтобы  я  выяснил,  кто  убивает  старика,
верно? Кто из ваших парней? Никто и в то же время один из вас. Пока я не
выведу негодяя на чистую воду, я буду вести себя с вами так же,  как  со
всеми остальными. Даже если здесь не происходит ничего  хуже  воровства.
Ясно?
   - Хочешь играть в одиночку?  Что  ж,  ты  профессионал.  Я  потерплю.
Какое-то время потерплю.
   - Хорошо. Но выбора у вас нет. И нечего из себя выходить.
   Он прямо кипел от злости. Все они так. Все думают,  что  должны  быть
исключением из правил.
   Питерс стегнул лошадь и  умчался  прочь.  Пускай  сердится.  Главное,
убрался, остальное ерунда.
 
Глава 13 
 
   Вид у моей лошади был весьма недовольный. Я взял ее под уздцы и повел
вдоль края леса. Если ничего не найду до границы поместья, пойду  назад,
к дальнему концу леса.
   Негодяй был хитер, но ограничен. Его мер предосторожности хватило бы,
не появись у меня поводов для подозрения. Но они появились.
   Я нашел место, где всадник выехал из леса. Довольно близко  от  места
падения Хокеса, но отсюда уже не видно. Расстояние между  следами  копыт
показывало,  что  теперь  он  уже  не  так  торопился.  Значит,  его  не
беспокоило, как объяснить свое присутствие на землях Стэнтнора.  Поэтому
я вновь занес Тайлера и Чейна  в  список  подозреваемых.  Их  я  еще  не
допросил.
   Надо будет опросить оставшихся в живых участников  патруля,  кто  что
говорил  и  делал  до  начала  охоты.  Может,  удастся   за   что-нибудь
зацепиться.
   В смелости убийце не откажешь. Он объехал холм,  за  которым  устроил
засаду, а потом направился к дому. Охотники за браконьерами в это  время
суетились вокруг Хокеса. Я потерял след. Покружил вокруг, пошарил там  и
сям, ничего. Дождик  и  холодный  ветер  победили  мою  профессиональную
добросовестность. Я поехал к дому.
   Я прошел через музей, то бишь через главный холл, и собирался зайти к
себе переодеться, как откуда ни возьмись  выскочила  Дженнифер.  Девушка
казалась более женственной, хрупкой и  ранимой,  чем  обычно.  Она  была
взволнована и испугана. Я остановился,  хоть  и  не  испытывал  никакого
желания видеть ее.
   - Сержант Хокес умер, - выпалила она. - Умер у меня на руках. По  его
телу прошла дрожь, он дернулся, издал какой-то странный звук  -  и  все,
его больше нет.
   - Когда?
   - Несколько минут назад. Я искала Деллвуда, но увидела вас. Мне нужен
кто-нибудь, я не знаю, что делать.
   За утешениями она обратилась определенно  не  по  адресу.  Я  был  не
расположен утешать никого, даже роскошную  брюнетку  с  соблазнительными
формами, способными воскресить мертвого епископа. Ночка и утро  выдались
хлопотливые. Я чувствовал себя так, точно мне на  плечи  навьючили  груз
килограммов в пятьдесят. Хуже - я пропустил ленч.
   Я уже убедился, что с кухаркой разговаривать бесполезно. Она  понятия
не имела, что делается на свете, все пропускала мимо ушей.
   - Поговорите лучше с Деллвудом. Вот и он - легок на  помине.  Обычная
невозмутимость покинула его.
   - Мисс Дженнифер, вам не следует оставлять Хокеса.
   - Он во мне больше не нуждается. Деллвуд вытаращил глаза:
   - Он... он...
   - Да. Что будем делать?
   - Деллвуд, - сказал я, - мне нужно видеть  генерала.  По  возможности
срочно. Я буду у себя.
   Я намеревался вздремнуть: следующая  ночь  тоже  скорей  всего  будет
долгой. Отдохну, пока есть возможность.
   Я оглянулся  на  Дженнифер  и  Деллвуда.  Может,  они  были  хорошими
актерами, может, в самом деле были  огорчены  и  измучены.  Все  же  они
немного  переигрывали,  очень  уж  им  хотелось   произвести   на   меня
благоприятное впечатление.
   Мне без разницы. Пусть хоть вопят и пляшут от радости. На мой взгляд,
в доме только один славный парень, и зовут его Гаррет.
 
Глава 14 
 
   Проснулся я к обеду, но отдохнувшим  себя  не  чувствовал:  пол  моей
туалетной оказался не слишком удобным ложем. Но он безопасней кровати  -
стоит лишь взглянуть на раны моего оловянного друга.
   Я решил разбить лагерь в одном из свободных  помещений.  Придется  им
поохотиться, если захотят прикончить меня во сне. Не из-за меня ли погиб
Хокес? Я заснул с этой мыслью. Не послужило ли мое присутствие  толчком,
заставившим злодея изменить график убийств? Я не мог ничего изменить, но
не переставал изводить себя.
   Я прошел по коридору на балкон, посмотрел вниз.  Дженнифер  сидела  у
фонтана, прислонившись к крылу дракона. Чейн и Кид  протопали  мимо,  не
обратив на нее внимания. Они шли обедать.
   Напротив ниже этажом я заметил притаившуюся в тени колонны блондинку.
Она мельком взглянула  в  мою  сторону.  Я  махнул  рукой.  Из  коридора
напротив, тоже на четвертом этаже, показался Черный  Пит,  нахмурился  и
помахал в ответ. Я указал вниз, он перегнулся через перила.
   Слишком поздно. Она скрылась. Теория моя разлетелась прахом.  Дело  в
том,  что  я  начал  было  обдумывать  -  наполовину  всерьез   -   одно
предположение насчет этих постоянных явлений. Я решил, что  блондинка  -
это Дженнифер в парике, быстро меняющая одежду.  Сложение  у  них  очень
похожее, лица тоже. Мне, а старина Гаррет всегда был немножко  романтик,
блондинка казалась более привлекательной. Но до сих пор я  не  видел  их
вместе. Оставался лишь вопрос - на кой черт Дженнифер понадобилось такое
странное  развлечение.  Но  иногда  теории  наши  соответствуют  истине,
иногда. нет. Мои, как правило, нет.
   К первому этажу я убедил себя, что  просто  поторопился  с  выводами.
Блондинка  в  самом  деле  красивее.  Есть  в  ней  нечто  неповторимое,
воздушное, неземное. Дженнифер этого нипочем не изобразить.
   Конечно, я и Дженнифер не знаю как следует. Я работаю  всего  день  и
никого не изучил досконально,  разве  кухарку,  да  и  ее  недостаточно.
Впрочем, маловероятно, что мне удастся изучить их. Не того  сорта  люди,
чтоб близко подпустить чужака.
   Питерс встретил меня у лестницы.
   - Ты чего хотел?
   - Чего махал-то?
   - А я не вам махал. Под вами на балконе  стояла  моя  блондинка.  Она
скрылась, когда я указал на нее.
   Питерс  взглянул  на  меня,  точно  сомневался,  того   ли   человека
пригласил. Что ж, закроем тему.
   - У меня к вам  вопрос.  Исключительно  гипотетический.  Если  бы  вы
кого-нибудь здесь убили и захотели избавиться от тела -  какое  место  в
имении самое подходящее?
   Он изумленно посмотрел на меня.
   - Гаррет... Чудной ты какой-то. Или ты так изменился после  ухода  из
армии? Для чего ты спрашиваешь?
   - Мое дело спрашивать, ваше - отвечать. Вам не нужно понимать,  какую
цель преследуют мои вопросы. Черт возьми, они и для меня не всегда имеют
смысл. Но такие уж у меня методы.
   - Но хоть намекнуть ты можешь? Если б я собирался зарыть...
   У него мелькнула догадка: он подумал, что я ищу место,  где  спрятаны
генеральские безделушки.
   - Зависит от обстоятельств - сколько  у  меня  времени,  как  надежно
хотел бы я упрятать тело. Черт возьми, будь у меня время, я зарыл бы его
поглубже. Но если б времени не было - вообще не стал бы его  закапывать,
дотащил бы до болота, привязал пару камней - и привет.
   - Что за болото?
   - По дороге, за кладбищем. От подъезда видны  вершины  деревьев,  там
небольшой холм, а за ним болото. Здоровое болото, был даже план  осушить
его, а то очень воняет. Но старый Мельхиор, владелец земли,  слышать  об
этом не хочет. Сходи посмотри на него:  оно  тебе  кое-что  напомнит  из
времен войны.
   - Посмотрю. Пойдемте поедим, пока кухарка о нас не забыла.
   Мы с Питерсом отправились в столовую. Кухарка действительно  подавала
последнее блюдо и обиженно покосилась на меня, как на предателя. Ах  да,
я ведь не помог ей. Таковы люди, помоги один раз - и тебе сядут на шею.
   Как  и  прошлым  вечером,  трапеза  проходила  в  молчании.   Никаких
разговоров, кроме глухих  угроз  по  адресу  браконьера.  Обстоятельства
гибели Хокеса никому не казались подозрительными.
   Невероятно. Их убивают - одного за другим, а они точно слепые. Может,
дело в военной выучке?  В  начале  кампании  в  моей  роте  было  двести
офицеров, сержантов, солдат. Через два года из тех, что воевали с самого
начала, осталось восемнадцать человек. Убивают  одного,  другого,  через
некоторое время начинаешь принимать это как должное. Живешь  себе,  пока
можешь,  покорно  ждешь  своей  очереди  -  и   становишься   абсолютным
фаталистом.
   - Кто сегодня работает в конюшне? - спросил я.
   Они взглянули на меня, будто только что заметили.
   - Никто, - ответил Питерс. - Снэйк в патруле.
   Он хотел спросить, зачем мне это. И другие хотели. Но лишь посмотрели
на меня.
   Я встретился глазами с  Дженнифер.  Она  робко,  зазывно  улыбнулась.
Оттаивает потихоньку.
   - Я говорил с генералом, - сказал Деллвуд. -  Он  встретится  с  вами
после обеда.
   - Хорошо. Спасибо. Я не сомневался, что ты не забудешь.
   Все  опять  повернулись  ко  мне:  они  недоумевали,  чего  ради  мне
понадобился старик. Интересно, какие теории  они  строят  на  мой  счет?
Питерс им, похоже, ни слова не сказал.
   - Как вы развлекаетесь, ребята? - спросил я. - Здесь чертовски уныло.
- Совсем забыл о пиве. Ладно, отложим до завтра.
   - У нас нет времени развлекаться, - проворчал Чейн. -  Слишком  много
работы, а генерал больше  никого  не  наймет.  Кстати,  теперь  придется
вкалывать и за Хокеса. Значит, все остальное придется послать к черту.
   - Хозяйство разваливается, - подхватил Уэйн, - хоть мы и вертимся как
грешники на сковородке. Деллвуд, постарайся довести это до его ума.
   - Постараюсь, - без особого оптимизма отозвался Деллвуд.
   И пошло и поехало. Я узнал даже больше, чем хотел, о том, что  именно
разваливается, что может подождать, а что необходимо сделать  в  срочном
порядке.
   - Я и говорю, мы зря тратим время на проклятых браконьеров, -  заявил
Тайлер. - Черт с ними, незачем их ловить. Генерал больше не выходит,  не
ему судить, стоит возиться с этими паршивцами или нет. Пусть  хоть  всех
оленей сожрут и подавятся. Нам надо серьезными вещами заниматься.
   Разгорелся спор.
   Дженнифер не принимала в нем участия. Она больше интересовалась мной.
Мой неотразимый шарм наконец подействовал.  Впрочем,  может,  ее  просто
восхитило, как здорово я расшевелил старых пней.
 
Глава 15 
 
   Мы с Деллвудом помогли кухарке убрать  со  стола.  Деллвуду  явно  не
хотелось  выпускать  меня  из  виду.  Кухарка  была  молчалива,   но   в
присутствии  свидетеля  другого  ждать  не  приходилось.   Деллвуду   не
терпелось начать разговор. Он и начал, как только мы вышли из кухни.
   - Надеюсь, вы  продвигаетесь  успешно.  Хорошо  бы  сегодня  сообщить
генералу что-нибудь обнадеживающее, поднимающее настроение.
   - Почему именно сегодня?
   - Он хорошо себя чувствует, оживлен и голова на редкость ясная.  Поел
без посторонней помощи. Похоже, ваше присутствие взбодрило его. И если б
ваш доклад поддержал его настроение...
   - Не знаю, не  знаю...  Вряд  ли  мое  сообщение  порадует  генерала.
Постараюсь не огорчать его понапрасну.
   Мы поднялись  наверх.  Кто-то  следил  за  нами.  На  сей  раз  точно
Дженнифер. Странная она, а жаль, такая хорошенькая...
   Не пойму, что со мной: роскошная женщина, а я холоден как лед.  Сроду
со мной этого не случалось. Я ведь неисправимый бабник. Что-то с ней все
же  неладно,  на  первый  взгляд  соблазнительная,  а  внутри   какая-то
червоточинка.
   - Кто растил Дженнифер?
   - Кухарка в основном. И слуги.
   - Вот как? А куда они подевались?
   - Генерал их уволил, чтобы освободить комнаты для нас. Предполагалось
часть земли отдать в аренду, но ничего не вышло.
   - Он оставил кухарку, почему именно ее?
   - Она величина постоянная. Жила здесь всегда, вырастила и генерала, и
его отца, и его дедушку. Старик не лишен сентиментальности.
   -  Что  ж,  это  хорошо.  -  В  бытность  свою  главнокомандующим  он
сентиментальностью не отличался. Впрочем, у меня не было  случая  узнать
его поближе.
   - Он обходится без слуг. Деллвуд провел  меня  в  покои  генерала,  в
комнату, в которой я встречался со стариком в прошлый раз. И  опять  Кид
разжигал огонь в камине.
   - Подождите здесь. Я приведу его через несколько минут.
   Жара стояла адская.
   - Конечно. Благодарю.
   Ждать пришлось довольно долго, но на  старика  стоило  поглядеть.  Он
улыбался, на щеках заиграл румянец.
   Генерал подождал, пока уйдут Деллвуд и Кид.
   - Добрый вечер, мистер Гаррет. По-видимому, у вас есть новости?
   - Есть, генерал, но это плохие новости. Чем объяснить улучшение в его
здоровье? Отравитель испугался моего присутствия и затаился?
   - Не важно, плохие-хорошие, главное, дело сдвинулось с мертвой точки.
   - Сегодня утром я  ходил  в  город.  Я  нанял  людей  проследить,  не
появились ли пропавшие вещи у скупщиков краденого. Мои люди  знают  свое
дело. Если вор воспользовался этими каналами, они найдут вещи  и  опишут
продавца. Мне нужны ваши  указания.  Должны  ли  они  вернуть  указанные
ценности обратно? Продажа состоялась, и вы окажетесь во власти их  новых
хозяев. - Прекрасно, сэр, прекрасно. Конечно, вернуть, всеми  средствами
постараться вернуть. Я все хочу получить назад, хотя боюсь, что вряд  ли
их охотно нам отдадут. - Он улыбнулся.
   - Вы в хорошем настроении, сэр.
   - В превосходном. Я не чувствовал себя так хорошо много  месяцев.  Да
что месяцев - лет! Не вы тому причиной, но  началось  это  после  вашего
появления. Вы приносите удачу. Если  так  пойдет,  через  месяц  я  буду
танцевать.
   - Надеюсь, сэр. Теперь плохие новости. Но сперва я должен  признаться
- я здесь не только для того, чтобы разоблачить вора.
   - То есть? - Глаза его сверкнули.
   - Да, сэр. Сержант Питерс считает, что кто-то медленно отравляет вас.
Он хотел, чтоб я выяснил, кто, если подозрения его не беспочвенны.
   - И что? Нашли что-нибудь? - Он не на шутку встревожился.
   - Нет, сэр. Ничего.
   Лицо его прояснилось.
   - С одной стороны, ничего. Тишь да гладь. Остается только  радоваться
вашему выздоровлению. Я и радуюсь. Но я подозрителен по природе.
   - Это и есть ваши плохие новости?
   - Нет, сэр. Они куда хуже. Я бы сказал, обширнее.
   - Продолжайте. Я не казню вестников несчастья, и я  не  из  тех,  кто
затыкает уши, лишь бы не слышать неприятных известий.
   -  Разрешите  начать  с  просьбы  взглянуть  на  ваше  завещание.  Он
нахмурился.
   - Питерс просил копию. Это для вас?
   - Да.
   - Продолжайте.
   - Я опасаюсь, не в нем ли корень зла. - Я начал выражаться напыщенно,
но с  генералом  Стэнтнором  нелегко  было  держаться  непринужденно.  -
Возрастает ли доля оставшихся в живых с уменьшением числа наследников?
   Он пронизывающе посмотрел на меня.
   - Половину я завещал Дженнифер, половину - остальным. Сперва их  было
шестнадцать человек. После сегодняшнего утра -  только  восемь.  Значит,
доля оставшихся удвоилась.
   Взгляд его стал тяжелым. Я подумал, что  он  способен  выкинуть  меня
вон, несмотря на прежние свои заявления о нежелании прятать  голову  под
крыло.
   - Обоснуйте ваши подозрения, мистер Гаррет.
   - Вас покинули четыре человека. Мне это кажется невероятным.  Один  -
может быть, максимум двое. Но люди так устроены, что не в  силах  пройти
мимо таких денег. Четверо? Невероятно!
   - Понимаю. Может, вы правы. Что еще?
   - Кто бы ни подстрелил Хокеса, убийца подготовил все  заранее.  Олень
был мертв задолго до  убийства.  Стрелок  ускакал  на  лошади.  Разве  у
крестьян, вынужденных промышлять в чужих поместьях, есть  лошади?  Кроме
того, всадник, выйдя из засады, направился к дому. Хотя  проследить  его
до конца мне не удалось: на полпути я потерял след.
   Генерал долго молчал. Лицо его опять  побледнело.  Я  таки  расстроил
его.
   - Не хочется отнимать у вас время собственной  персоной,  но  на  мою
жизнь уже дважды покушались. Кто, я не знаю. - Он посмотрел на меня,  но
ничего не сказал.
   - Расследование убийств не входило в наш договор. Но  я  подумал,  вы
должны знать о происходящем. Продолжать ли мне это дело?
   - Да! - Он запнулся. - Не укладывается в голове. Воровство -  мелочь.
Но пытаться отравить меня, перебить моих людей! Немыслимо!
   - Именно. У меня тоже пока не получается связать все это вместе.
   - Я отказываюсь верить вам, мистер Гаррет. Я знаю этих  людей  лучше,
чем... Два покушения на вашу жизнь, говорите?
   Я рассказал ему.
   Генерал кивнул.
   - Не допускаю, что вы... Нет. Я верю вам. Позовите Деллвуда.
   Я поднялся.
   - Можно сначала вопрос, генерал?
   - Задавайте.
   - Может ли оказаться виновным  кто-то  посторонний?  Есть  ли  у  вас
враги, достаточно злобные, чтобы попытаться подкупить ваших домашних?
   - Конечно, у меня есть враги. У человека моего возраста,  занимавшего
такое положение, не может не быть врагов. Но не думаю, чтоб они пошли на
такое... Нет, этот человек наверняка живет здесь.
   Я кивнул и открыл  дверь.  Деллвуд  ждал  в  коридоре  на  подобающем
расстоянии от входа.
   - Генерал просит вас.
 
Глава 16 
 
   Итак, я все сказал старику, и он  сразу  взял  быка  за  рога.  Я  не
ожидал, что он поступит по-умному,  но  это  его  дом,  его  жизнь,  его
здоровье и его право рисковать.
   Он велел Деллвуду привести всех. Усадил. Велел мне стать рядом, лицом
к ним. Они все смотрели на нас и недоумевали. Питерс и Чейн пошли искать
Снэйка. Кид подбросил дров в камин, и я опять вспотел.
   Никто не произносил ни слова. Только Дженнифер сделала слабую попытку
заговорить, но генерал оборвал ее:
   - Подожди.
   Одно слово, произнесенное тихим голосом,  но  подействовало  оно  как
удар хлыста.
   Чейн и Питерс привели Снэйка. Он постарался привести себя в приличный
вид и, хотя не очень преуспел в этом, был допущен в комнату.
   - Закрой дверь, Питерс, - велел Стэнтнор. - Запри на замок.  Спасибо.
Дай мне, пожалуйста, ключ.
   Питерс повиновался.  Присутствующие  следили  за  ним.  На  лицах  их
отражались различные чувства, но почти все нахмурили брови.
   - Благодарю, что пришли. - Как  будто  у  них  был  выбор.  -  У  нас
возникла проблема. - Генерал протянул руку.
   Я вложил в нее завещание. Старик разрешил мне прочесть его,  пока  мы
ожидали прихода домочадцев. -  Вот  мое  завещание.  -  Точнее  было  бы
назвать этот до неправдоподобия наивный документ призывом к убийству.  -
Вы в подробностях  знакомы  с  его  содержанием.  Я  напоминал  вам  его
достаточно часто. Похоже, оно и стало причиной преступления.
   На столе  перед  ним  стояла  свеча.  Он  поднес  бумагу  к  пламени,
подождал, пока она загорелась, положил  на  стол  и  оставил  гореть.  Я
следил за реакцией служак.
   Они были поражены, может быть, разочарованы и оскорблены. Но ни  один
не двинулся с места, не потерял выдержки, не выдал себя.
   - Эта бумага послужила орудием убийства. Я не  собираюсь  произносить
длинные  речи.  Факт  установлен.  Теперь  мотив   устранен.   Завещание
отменяется, на днях я напишу новое.
   Он заглянул в глаза каждому, по порядку. Ни один не отвел взгляда, не
смутился. Но все казались озадаченными и расстроенными.
   - Я не понимаю, сэр, - заговорил Деллвуд.
   - Надеюсь, что не понимаете. Но те, кто не понимает, должны запастись
терпением. Все выяснится. А сначала я представлю вам человека,  стоящего
рядом со мной. Его зовут Гаррет. Кроме  прочих  своих  талантов,  мистер
Гаррет - сыщик-профессионал. Я нанял мистера Гаррета, чтобы узнать,  кто
обкрадывает меня, и до сих пор был доволен его  работой.  -  Из  старика
вышел бы неплохой шахматист.
   -  Мистер   Гаррет   нашел   доказательства   куда   более   ужасного
преступления. Он сообщил мне, что кто-то из вас убивает товарищей,  чтоб
увеличить свою долю наследства.
   - Сэр! -  запротестовал  Деллвуд,  остальные  только  зашевелились  и
беспокойно переглянулись.
   - В армии, к твоему сведению, Деллвуд,  Гаррет  был  разведчиком.  Он
нашел следы сегодняшнего браконьера. Они привели к  нашей  конюшне.  Это
была намеренная неточность. Старик нарочно не упомянул,  что  я  потерял
след в полях. Пусть виновный почувствует безвыходность своего положения.
   - Мистер Гаррет составил себе имя на расследовании  подобных  дел.  Я
попросил его найти  убийцу,  и  он  согласился.  В  его  способностях  я
абсолютно  уверен.  Теперь  вы  все  знаете.   Невиновных   я   призываю
действовать заодно с мистером Гарретом. Чем быстрей мы покончим с  этим,
тем лучше. А теперь обращаюсь к виновнику злодеяний. Попытайся скрыться,
беги, но знай, я достану тебя и на дне морском. Ты обманул мое  доверие,
ты причинил мне жгучую боль! Тебе нет прощения! Дай срок, я доберусь  до
тебя , я вырву твое подлое сердце!
   Я старался не смотреть на генерала,  но  зрелище  было  впечатляющее.
Старый черт зашел дальше, чем я предполагал.
   Он сжег завещание и тем самым устранил угрозу для  жизни  невиновных.
Теперь  никто  ничего  не  выиграет.  Если  генерал  умрет,  не  оставив
завещания, все имение отойдет королю, а значит, все останутся  с  носом.
Даже отравитель до поры до времени заинтересован в сохранении его жизни.
   Неглупый мужик этот генерал Стэнтнор. Но меня он подставил.
   - Положение ваше определилось, мистер Гаррет.  Спрашивайте,  что  вам
нужно.
   - Сэр... - начал Чейн.
   - Нет, сержант Чейн. Задавать  вопросы  будет  мистер  Гаррет.  А  вы
помалкивайте, пока вас не спросят. Мы все останемся здесь,  пока  мистер
Гаррет не будет удовлетворен.
   - Мистер Гаррет не уверен, что продержится  на  ногах  так  долго,  -
заметил я.
   Собрать  вместе  всех  подозреваемых  и   опутать   злодея   паутиной
хитроумных вопросов - нет, это не для меня. Я больше  похож  на  быка  в
посудной лавке или, скажем, в тихом прудике -  он  плюхается  в  воду  и
барахтается в ней, покамест не распугает всех лягушек. Эх. сюда бы моего
Покойника. У него много талантов, и один  из  самых  полезных  -  умение
читать мысли. Он бы мигом покончил с этой волынкой.
   К тому же я все-таки допускал возможность вмешательства  со  стороны,
хотя и не находил мотивов.  Не  отбросив  эту  возможность,  загадки  не
разгадать.
   Они смотрели на меня и ждали. Генерал тоже взглянул  в  мою  сторону,
словно приглашая: давай, старина Гаррет, покажи себя во всей красе.
   - Кто-нибудь  хочет  признаться?  Мы  бы  не  теряли  зря  времени  и
отправились бы спать.
   Добровольцев нет. Чего и следовало ожидать.
   - Именно этого я и боялся.
   - Когда мне было девять лет, я спер у сестренки  леденец,  -  сострил
Чейн.
   -  Неплохое  начало  преступной   деятельности.   Но   все   же   нет
необходимости углубляться так  далеко  в  прошлое.  Давайте  ограничимся
сегодняшним утром. Что вы делали сегодня, сержант Чейн? Расскажите  нам,
кого вы видели, и что этот кто-то делал, и кто видел вас,  и  за  какими
занятиями.
   Придется запастись терпением и выслушать девять историй о сегодняшнем
утре. Но из этого может выйти толк. Каждая история добавит штрих к общей
картине.  Каждая  история,  разумеется,  правдивая,  все  сильнее  будет
загонять злодея в угол.
   Чейн насупился, но успел  лишь  проворчать  нечто  нечленораздельное.
Стэнтнор тут же осадил его:
   - Я призываю к сотрудничеству, Чейн. Точно выполняй указания  мистера
Гаррета. Отвечай на его вопросы, и обойдемся без оговорок.  В  противном
случае убирайся прочь и знай, что ты - главный подозреваемый.
   Чейн прикусил язык и недружелюбно взглянул на меня. Да, вряд ли  этот
парень станет твоим собутыльником, старина Гаррет.
   - Постарайся припомнить все свои наиболее  существенные  действия  за
сегодняшний день и как можно точнее назвать время.
   - Я не смотрю на часы. Я слишком занят. Из кожи вон лезу, и все равно
всех дел не переделать.
   - Поблагодарите убийцу: еще пара рук долой. Выслушав всех,  мы  будем
знать, кто что делал, где и когда. Вперед. Мы не  ограничиваем  тебя  во
времени.
   Умница, Гаррет: сам себя приговорил к пытке. Битых сорок  пять  минут
Чейн докладывал мне, что между завтраком и ленчем не делал ровным счетом
ничего интересного и видел только пятерых домочадцев - Деллвуда, Питерса
и тех, что были в патруле.
   - Есть возражения? - спросил я. - Кто-нибудь  хочет  уличить  его  во
лжи? Нет желающих.
   - Хорошо. Снэйк. Ты чувствуешь себя здесь не в своей тарелке.  Хочешь
избавиться от нас? Прошу.
   Рассказ Снэйка оказался не лучше.  Все,  кого  он  видел,  занимались
самыми  невинными  вещами.  А  видел  он  Деллвуда  до  отъезда,  других
охотников во время облавы и Питерса, явившегося вместе со мной. Потом он
вернулся в конюшню и вновь забился в свой угол.
   - Не люблю я людей. Плохо мне с ними, - откровенно  признался  он.  -
Разрешите идти, генерал?
   Старик, видимо, задремал, но отозвался он без промедления:
   -  Разве  тебе  неинтересно,  что  будут  говорить  другие   в   твое
отсутствие?
   - Нет, сэр. Мне скрывать нечего. И мне чертовски неспокойно здесь.  -
Бедняга и правда выглядел каким-то встрепанным и испуганным.
   Генерал взглянул на меня. Я пожал плечами. Стэнтнор протянул ключ,  я
отпер дверь и выпустил Снэйка.
   - Спокойной ночи.
   Проходя мимо меня, он шепнул:
   - Приходите, когда кончите. Возможно, я знаю, кто убил Хокеса.
   Спорить не приходилось. Я просто  включил  его  во  все  удлиняющийся
список дел, которыми придется заниматься, пока добрые люди спят,  закрыл
дверь и огляделся. Не подслушал ли кто? По лицам ничего не разберешь. Но
шепот был довольно громкий.
   Затем я взялся за Уэйна. Результат нулевой. Кухарка, не сократи я  ее
немножко, проговорила бы всю ночь и  весь  следующий  день.  Она  видела
всех, и все видели ее.
   Итак, минус четыре. Прошло три часа.  Осталось  еще  пятеро.  Картина
начинала вырисовываться. Но ничего занимательного, обычная, повседневная
суета. Деллвуда видели все, он не успел бы отлучиться.  В  любом  случае
врать он, как и кухарка, не стал бы.
   Значит, следующий Питерс. Он негодовал, что его подозревают наравне с
другими,  но  подчинился  беспрекословно.   Генерал,   казалось,   снова
задремал, но, возможно, так только казалось.
   Питерс не  сообщил  ничего  нового.  Едва  он  кончил,  подала  голос
Дженнифер:
   - Мистер Гаррет - или это тоже псевдоним? - давайте следующая буду я,
а то нервы уже на пределе.
   - А у меня нет, что ли?
   Она ни черта не делала все утро. Сидела  у  себя  и  вязала.  Деллвуд
может подтвердить: там он ее и нашел, когда принес известие о Хокесе.
   Прекрасно.
   - Я пойду? Страшно устала, и голова просто раскалывается.
   Я сочувствовал ей: у меня  тоже  начинала  болеть  голова.  Наверное,
простудился, немудрено при такой погоде.
   -  Пока  нет.  Потерпите  еще,  я  постараюсь  ускорить  допрос.  Кто
следующий?
   Нет  желающих.  Я  выбрал  Тайлера.  Он  даже   не   пытался   скрыть
раздражение. Скукота. Но концы с концами сходятся, ухватиться не за что.
Еще один человек видел Деллвуда - и все.
   - Кид? Что скажешь?
   Скучная история, в основном о патруле. Надежды  мои  не  оправдались.
Вне подозрения - на девяносто процентов - лишь Деллвуд и кухарка.
   - Деллвуд, хоть это и потеря времени, изложи нам свою версию.
   Его рассказ оказался лишь немного короче  кухаркиного.  Он  не  навел
меня на след. Практически у всех было время убить Хокеса.
   Что ж, ты должен перевернуть каждый камушек, Гаррет.
   - Благодарю за помощь и терпение. После  буду  говорить  с  каждым  в
отдельности, сколько понадобится. Любое убийство  можно  раскрыть.  Если
что-либо придет в голову, дайте мне знать, я сохраню ваше имя  в  тайне.
Вы свободны.
   Они ринулись к двери, позабыв, что ключ у меня.  Первая  спохватилась
Дженнифер. Она вырвала его у меня с грацией разъяренной росомахи.
   - Еще одно. Я видел в доме  вторую  женщину.  -  Я  описал  белокурую
красотку. - Кто она? Секрет это или нет, я требую ответа.
   Они недоумевающе уставились на  меня.  Некоторые  покачали  головами,
засомневавшись в моем здравом рассудке. Все  ушли,  кроме  Деллвуда.  Он
положил ключ на письменный стол.
   - Я уложу генерала, сэр, если вы не возражаете.
   - Не возражаю, если он не возражает.
   - Идите, Гаррет, - заговорил старик, доказывая, что  он  и  не  думал
спать. - Я не в силах продолжать. Увидимся после завтрака.
   - Слушаюсь, сэр.  -  Я  устал.  Не  урвать  ли  несколько  часов,  не
вздремнуть ли? Когда еще придется поспать всласть: ведь старик сделал из
меня живую мишень.
   Нет. Сперва  Снэйк.  Судя  по  всему,  навряд  ли  он  сообщит  нечто
полезное. Но, с другой стороны, черт его разберет. А вдруг...
   Тогда я смогу не бояться, что меня опять попытаются зарубить  во  сне
топором. Я направился вниз, в холл.  И  тут  же  застыл  как  вкопанный,
разинув рот. Опять эта женщина. На балконе,  наискосок  от  генеральских
покоев. На моем балконе. Я дрожал мелкой дрожью, но не отрываясь смотрел
на нее, точно грезил наяву. Она скользила, как призрак, не замечая меня.
Я бросился к лестнице, ведущей на  пятый  этаж,  прокрался  в  восточное
крыло, спустился на балкон.
   Напрасные старания. Она исчезла. Надо поймать ее в ловушку,  иначе  с
ней не поговоришь. А мне безумно этого хотелось.
   Желание порой играет с нами странные шутки. Она  возбуждала  меня,  а
победительное очарование Дженнифер почему-то оставляло равнодушным.
 
Глава 17 
 
   Поскольку вход в мою комнату был сразу из коридора, я подумал, что не
помешает принять меры предосторожности. Пожалуй,  ножа  может  оказаться
недостаточно, если ночной гость будет настроен чересчур воинственно.
   Уходя, я просунул между дверью и косяком листок бумаги. Но  это  была
лишь приманка. Листок трепыхался на  виду  и  сразу  бросался  в  глаза.
Настоящим сигнальным устройством служил мне волос, высовывающийся  из-за
двери на пару дюймов. Его-то уж на место не вставишь.
   Волоса не оказалось.
   Войти или нет? Видимо,  злоумышленник  еще  там:  между  собранием  у
генерала и моим приходом прошло совсем немного времени, он не  успел  бы
обыскать комнату. Я подумал было расположиться с комфортом  и  подождать
снаружи. Но это значило бы отсрочить свидание со Снэйком.  Может,  пойти
ва-банк и удивить непрошеного гостя? Я  снял  со  стены  булаву,  достал
ключ, отпер дверь и сильно пнул ее ногой, чтобы отбросить  притаившегося
в засаде. С булавой наготове я ворвался в комнату.
   Пусто. Темно.  Кто-то  опять  задул  лампу.  Я  поспешно  вернулся  в
коридор:  мой  силуэт  мог  послужить  отличной  мишенью  для  человека,
вооруженного арбалетом. В дверном проеме показалась чья-то фигура.
   - Это я.
   Морли Дотс. Я осмотрелся, нет ли кого в коридоре, и зашел в комнату.
   - Какого черта ты тут делаешь? Я отбросил булаву и зашарил по столу в
поисках лампы.
   - Стало любопытно, что у вас здесь происходит.
   Я зажег лампу и захлопнул дверь.
   - Ты так прямо взял и вошел?
   - Подумаешь, у вас все двери нараспашку.
   - Как тебе мои апартаменты?
   Он постучал себе по носу.
   - Запах. У эльфов тонкий нюх, а в твоих  апартаментах  воняет  мясом.
Сразу ясно, ты не вегетарианец.
   Издевается, мерзавец.
   - Значит, ты явился. Что прикажешь с тобой делать?
   - Новости есть?
   - Да. Еще один убитый. Это случилось сегодня  утром,  пока  я  был  в
городе. Поэтому вечером старик созвал совещание,  доложил  всем,  кто  я
такой, и пригрозил, что виновных детектив  Гаррет  по  стенке  размажет.
Между делом старик спалил свое завещание. А что новенького в городе?
   - Плоскомордый кое-где побывал, но нашел немного. Ты знаешь,  сколько
штамповалось этих медалей, в любом ломбарде  их  полным-полно.  Ценность
представляют только серебряные: в Холме вечно не хватает серебра.
   Холм - центр Танфера. Там живут все важные шишки, в том  числе  шайка
колдунов, ведьм и прочих, кому серебро  нужно  позарез:  для  волшебства
серебро что дерево для огня. С тех пор как Слави Дуралейник сосредоточил
все запасы серебра у себя в Кантарде, цены на него  взлетели  до  небес.
Впрочем, это к делу не относится.
   - Что с подсвечниками и прочей дребеденью?
   - Кажется, он нашел пару. Люди, купившие их, не помнят  продавца.  Но
ты ведь знаешь Плоскомордого. Убеждать он умеет.
   Он убедителен, как  оползень:  станешь  на  дороге  -  рискуешь  быть
раздавленным.
   - Великолепно. Что будем делать?
   - Завтра он попытается снова. Жаль, что  ворюга  не  спер  что-нибудь
эдакое, примечательное - тогда бы его наверняка запомнили.
   - И правда. Дал он маху. Слушай. У меня  назначена  встреча  с  одним
человеком. Он говорит, что знает убийцу. Может,  и  впрямь  знает.  Надо
поспешить, а то он передумает и не станет разговаривать.
   - Вперед, отважный рыцарь. Морли  частенько  подсмеивается  над  моей
романтичностью и сентиментальностью. Но он и  сам  не  безгрешен.  Взять
хоть его появление здесь.  Ни  в  жизнь  не  признает,  что  не  захотел
оставлять меня одного среди акул. Любопытно ему, видите ли, стало.
   - Дом с привидениями, да и только, - ворчал Морли, пока мы  осторожно
спускались по лестнице. - И как они тут живут?
   - Говорят, дома стены  помогают.  Привыкаешь  через  какое-то  время,
перестаешь замечать.
   - Что это за брюнетка, на которую я наткнулся  по  дороге,  в  пустом
холле?
   - Генеральская дочка, Дженнифер. К ней не подступишься.
   - А может, ты не знаешь, как взяться за дело.
   - Может. Но сдается мне, с ней не все в порядке.
   Мы вышли через черный ход. Светила луна, и я почти не  спотыкался,  а
Морли, тому без разницы, он из тех, кого хоть в гроб заколоти -  зрение,
как у кошки.
   - По крайней мере у вас все без затей: ни призраков, ни вампиров,  ни
великанов - просто людская жадность.
   Я подумал о женщине в белом. Надеюсь,  она  не  призрак:  я  не  умею
общаться с бестелесными существами.
   Морли схватил меня за плечо.
   - Здесь кто-то есть.
   Я  ничего  не  увидел,  но  услышал  звук  -  будто   человек   вдруг
остановился.
   - Услышал нас, - шепнул  Морли  и  как  сквозь  землю  провалился.  Я
подошел к конюшне, позвал:
   - Снэйк? Ты где? Это Гаррет.
   Не отвечает. Я просунул  голову  внутрь.  Темно,  лошади  неспокойны.
Лучше обойти вокруг,  сразу  заходить  рискованно.  С  северной  стороны
конюшни из щелей между досками пробивался слабый, неверный свет,  похоже
было, что горит  оплывающая  уже  свечка.  В  углу  оказалась  небольшая
дверца, видимо, я наткнулся на убежище Снэйка.
   - Снэйк? Ты здесь? Это Гаррет.
   Снэйк не отвечал.
   Я открыл дверь.
   Снэйк не ответит больше никому, во всяком случае, в  этом  мире.  Его
зарезали. Нечистая работа. Удар пришелся в грудь, но не в сердце, лезвие
прошло через легкое, кончик ножа торчал из спины. Появился Морли.
   - Я его упустил. - Он глянул на Снэйка. - Любитель работал.
   Эх, Морли, всегда всех критикует.
   - Даже профи может наделать ошибок, когда имеет дело с  несговорчивым
субъектом. Этот человек,  я  слышал,  бывший  десантник.  А  десантников
голыми руками не возьмешь.
   - Может, и так. - Дотс присел на корточки, повертел в  руках  шнурок,
обвитый вокруг шеи Снэйка. - Занятно!
   Я занялся поиском улик. В спешке убийца мог что-нибудь обронить.
   - Что это?
   - Это шнурок кефов-душителей.
   - Что? - Я присел на корточки рядом с Морли.
   - Есть такое восточное  племя  -  кефы-душители.  Им  строго-настрого
запрещено проливать кровь. Потому что тогда  мертвец  не  найдет  покоя,
пока не будет отмщен. Приходится убивать без  кровопролития.  Между  тем
убийство - часть их религиозного  ритуала,  поэтому  плетение  шнуров  у
кефов целое искусство.
   Я взглянул на шнурок. Да, не просто обрывок веревки.
   - Убийцы-асы  изготавливают  собственные  шнуры.  Плетение  удавки  -
последнее испытание, дающее статус мастера. Посмотри. Узел,  как  у  нас
делают для виселиц, но петля круглая, ее  можно  накинуть  одной  рукой.
Узлы - на самом деле не узлы,  веревка  оплетает  пробку  конусообразной
формы. Эта штуковина устроена, как стрела с наконечником,  пробка  может
выскочить только в одну сторону.
   Мне понадобилось не больше секунды, чтобы  разобраться  в  устройстве
шнурка: наглядный пример был налицо. Я нащупал конусообразные выступы.
   - Пробка сжимается, выскакивает из узла и расширяется снова, с другой
стороны.
   - Как снять шнурок?
   -  Его  не  снимают.  Используют  один  раз.   Потом   он   считается
испорченным. Я видел эту штуку только однажды. Моему  знакомому  удалось
перерезать ее у себя на горле. Но более везучего парня на свете нет,  не
считая тебя, конечно.
   Я огляделся вокруг. Сам Снэйк интересовал  меня  меньше.  Может,  наш
убийца и дилетант, но тоже весьма везучий дилетант. Ни одной улики.
   - Печально, - сказал я.
   -  Смерть  всегда  печальна.  Кто  бы   говорил!   Но   Морли   полон
неожиданностей.
   - Я не о том. Посмотри, как он жил. - Я указал  на  угол  Снэйка.  Он
жил, как лошади Спал на соломе. Из мебели  -  только  грубо  выкрашенный
стол. - Он  был  профессиональным  солдатом,  двадцать  лет  в  войсках,
преимущественно в Кантарде. За это  неплохо  платят.  Человек  настолько
осмотрительный, что  ухитрился  выжить,  наверняка  умел  и  с  деньгами
обращаться. Но он жил в конюшне, как животное,  и  не  имел  даже  смены
одежды.
   - Бывает, - проворчал Морли. - Хочешь пари, что родился  он  в  самых
распоследних трущобах? Или на какой-нибудь грязной  ферме,  где  и  двух
медяков за месяц не увидишь?
   - Не надо пари.
   Я видел, что он прав. У выросших в бедности людей есть патологическая
страсть откладывать деньги про черный день. Но  смерть  приходит  раньше
этих предполагаемых несчастий. Жалкая жизнь. Я тронул Снэйка за плечо  -
мускулы его были напряжены, не расслабились даже после смерти. Странно.
   Я вспомнил рассказ кухарки о Снэйке. "Он был  доблестным  воином",  -
напишут на надгробном памятнике.
   Я перевернул тело, чтобы посмотреть, нет ли чего под ним. Нету.
   - Слушай, Морли. Задушить -  дело  долгое.  Вероятно,  убийца  сперва
попробовал придушить его, а потом пырнул ножом или наоборот.
   Морли огляделся кругом. Жуткий кавардак.
   - Вероятно.
   - Ты когда-нибудь душил человека?
   Морли укоризненно взглянул на меня: бестактный вопрос.
   - Извини. А я вот душил.  Мне  во  время  набега  поручили  придушить
часового. Я тренировался заранее.
   - Не похоже на тебя.
   - Мне не нравится убивать и никогда не нравилось, но я подумал:  если
убить человека придется и если я хочу уцелеть, значит, надо все  сделать
как следует.
   Морли проворчал что-то. Он был занят осмотром того, что некогда  было
лицом, грудью и животом Снэйка.
   - Я все разыграл как по нотам. Когда я подошел к нему, парень дремал.
Но очень быстро проснулся и отбросил меня, как тряпичную куклу.  Он  мне
чуть мозги не вышиб, а ведь я.  ни  на  секунду  не  отпускал  проклятой
веревки. Единственно, что мне удалось,  -  я  не  дал  парню  заорать  и
поднять тревогу, а там подоспел кто-то из наших и добил его ножом.
   - Ну и что?
   - Если ты не сломаешь жертве шею, она будет бороться. Предположим, ей
удастся стряхнуть нападающего и ослабить веревку.  Парень  увидит  тебя,
пусть даже на шее у него  эта  дьявольская  восточная  удавка,  и  тогда
придется его прикончить любым доступным способом - иного выхода нет.
   - Ты ведешь к тому, что Снэйк был сильнее убийцы. Как тот часовой .
   Я не говорил, что часовой был сильнее меня, но Морли попал в точку.
   - Да.
   - У кого-то в доме теперь полно синяков и ссадин. Если это кто-то  из
домочадцев. - Может быть. Черт побери! Почему мне так не везет?!
   - Ты о чем? - Морли считает меня до неприличия везучим.
   - Почему убийца не оставил следов? Клочок одежды, пучок  волос,  хоть
что-нибудь.
   - Почему бы ему просто не прийти с повинной? - Морли покачал головой.
- Ты торопишься и не ценишь то, что имеешь. Он  оставил  нож  и  удавку.
Куда больше? Я уже рассказывал, какая редкость этот  шнурок.  А  сколько
таких ножей ты видел?
   Лезвие ножа было чуть длиннее фута и сделано из  полированной  стали,
но больше  всего  меня  заинтересовала  рукоятка  -  из  черного  агата,
гладкая, зато в самом широком месте вычеканены два серебряных  двуглавых
Венагетских орла.
   - Военный трофей? - предположил Морли.
   -  Довольно  необычный.  Из   Венагеты.   Принадлежал   как   минимум
полковнику. Да, в  гвардии  его  мог  носить  командир  батальона,  а  в
регулярных частях - полковник или подполковник.
   - Много ли здесь таких ножичков?
   - Верно, это уже что-то. Ниточка, пусть и тонкая.  -  Я  взглянул  на
Снэйка. - Господи, почему ты ничего не сказал, у тебя же был шанс!
   - Гаррет.
   Это нам знакомо. Когда Морли кажется, что меня, по его выражению,  не
туда заносит, он начинает говорить таким вот предостерегающим тоном. "Не
раскисай, ты же профессионал", -  одергивает  он.  Не  терпит  он  также
упрямства и легкомыслия.
   - Я в порядке. Но жалко парня. Я знаю, какую жизнь он прожил.  Он  не
заслужил подобный конец.
   - Пора идти, Гаррет.
   - Да.
   Пора. А то увязну в переживаниях. Я побрел прочь.
   У каждого, как говорится,  хватит  сил  пережить  несчастье  другого.
Слава Богу, что убит не я.
 
Глава 18 
 
   Морли предложил поискать следы человека, шаги которого мы  слышали  в
темноте. Я не возражал, но следов мы не нашли.
   - Нехорошо, Гаррет.
   - Что?
   - У меня нехорошее предчувствие.  Это  не  просто  интуиция,  больше.
Необоснованная  уверенность.  Я  уверен,  что  дела  принимают  скверный
оборот.
   Словно в подтверждение его слов, донесся крик. Кричали не от  боли  и
не от страха, хотя и от страха тоже. От этого звука кровь стыла в жилах.
Похоже, кричала женщина, но голову на отсечение я бы не дал. На островах
я слышал, как мужчины кричат женскими голосами.
   - Не стой на виду, - велел я Морли и побежал к дому.
   Крики не замолкали. Я ворвался в  дом.  Шум  доносился  из  западного
крыла, с балкона третьего этажа. Я в два прыжка преодолел  лестницу,  но
наверху  замедлил  шаги.  Мне  не  хотелось   оказаться   замешанным   в
какое-нибудь очередное злодейство.
   Ступени были забрызганы водой и заляпаны чем-то зеленым. Около  лампы
лежало нечто, похожее на дохлого слизняка.  Я  тронул  его  ногой.  Ага,
пиявка. Мне пришлось близко познакомиться  с  ближайшими  родственниками
этой твари в болотах на островах.
   Воняло ужасно. Запах тоже был  мне  знаком  по  островам.  Что,  черт
возьми, стряслось?!
   Гвалт стоял невообразимый, вопили все, на разные голоса.
   - Копьем, копьем его, затолкайте его назад! - кричал Питерс.
   - Бог мой, что же это?! - не своим голосом взвизгнул Деллвуд.
   Я осторожно поднялся выше и увидел собравшихся на лестничной площадке
мужчин. Двое из них тыкали копьями во что-то, копошащееся на лестнице.
   Во что именно, я толком не разглядел. Но подозрение у меня появилось.
Оживший мертвец. Я взял лампу. Мне не хотелось видеть то, что я  увидел,
никому не может хотеться, а убийце меньше всего.
   Это был труп. Один из погребенных в  болоте.  В  народе  их  называют
ходячими покойниками - убитые, которые не могут  найти  покоя,  пока  не
наказан убийца. Существует миллион  историй  о  мести  мертвецов,  но  я
никогда не предполагал, что  стану  участником  одной  из  них.  Ходячие
покойники - это всего лишь легенда, своими глазами их никто не видел.
   Забавно у нас устроены мозги. Не знаю, что должно было прийти  мне  в
голову, но подумал я лишь об одном: почему это случилось именно со мной?
   Четкая концепция убийства с корыстными целями рассыпалась в прах.
   - Что делать, Гаррет, что делать?! - взывал Питерс.
   Блевать,  больше  ничего  не  остается.  Убить   ходячего   покойника
невозможно: он уже мертв. Он все равно будет являться и доведет  вас  до
белого каления.
   - Попытайтесь зарубить его.
   Деллвуда  вырвало.  Чейн  оттолкнул  его  и  схватил  алебарду.   Два
отрубленных пальца упали рядом со мной, продолжая извиваться как живые.
   - Задержите его здесь. Я обойду кругом. Я отступил на  балкон,  затем
спустился обратно на первый этаж и  заметил  белокурую  незнакомку.  Она
стояла на верхнем балконе западного крыла, откуда  ее  не  могли  видеть
остальные, находившиеся надо  мной.  Она  казалась  более  оживленной  и
заинтересованной,  чем  обычно,  как  будто  радовалась  про  себя.   Я.
попытался подкрасться к ней, но, как всегда, безуспешно. Я не удивился.
   Через верхний этаж я пробрался на поле боя. Ребята старались вовсю  -
кололи, рубили, пыхтя и отпихивая друг друга.
   - Это становится утомительным, - заметил Питерс.
   - Согласен. За кем он?
   - Какого черта, откуда мне знать?
   - Кто кричал?
   - Дженнифер. Она случайно наткнулась на него. Оно погналось за ней.
   - Где она сейчас?
   - У себя.
   - Продолжайте, вы все делаете правильно.
   Я отошел от них. Кид и Чейн ругались мне вслед. Я вернулся.
   - Кем он был при жизни? - спросил я Питерса.
   - Откуда я, черт побери, знаю? - проворчал он. Не мешало бы сержанту,
обогатить свой словарный запас: он начал повторяться.
   - Секунду.
   Я спешил к  Дженнифер;  ее  покои,  видимо,  были  такие  же,  как  у
генерала, но этажом ниже. Я дернул дверь - заперто. Я постучался.
   - Дженнифер, это Гаррет.
   Какое-то шевеление за дверью, потом все смолкло. Она не открыла.  Что
ж, ничего удивительного,  если  учесть,  какие  страсти  рассказывают  о
проделках оживших мертвецов.  Я  попытался  еще  раз,  но  Дженнифер  не
отозвалась. Тогда я вернулся к ребятам. Там все было по-прежнему -  хотя
всюду валялись вонючие куски разложившейся  плоти,  существо  продолжало
неумолимо надвигаться на нас.
   Я нашел  чистое  местечко,  с  которого  мог  спокойно  наблюдать  за
сражением.
   - Кто это все же был, Питерс?
   - Я узнал его. Спенсер Квик. Он исчез два месяца назад. Я  узнал  его
по одежде, никто больше так не одевался. Он носил вещи из  черной  кожи,
воображал,  что  женщины  от  этого  балдеют.  А  чего  ты,  собственно,
прячешься там, Гаррет? Хорошо устроился, сукин сын.
   Я схватил палаш футов пяти длиной, из тех, которыми в  былые  времена
забавлялись на турнирах рыцари. Попробовал  конец.  Довольно  острый.  Я
приготовился встретить движущегося к балкону мертвеца.
   - Пусть идет.
   - С ума сошел! - крикнул Кид. Может, и сошел.
   - Отвалите. Прочь с дороги.
   - Отойдите, - велел Питерс. Что-то он  стал  слишком  послушным.  Они
отскочили.
   Останки волочились в мою сторону, цепляясь за стену  и  распространяя
зловоние.
   - Чего ты ждешь?! - завизжал Уэйн. Я надеялся, что мертвяк нападет на
своего убийцу. Но он не напал. Чего и следовало ожидать.
   Служаки запаниковали, похватали топоры и мечи и принялись размахивать
ими. Шесть человек и в таком состоянии - чудо, что они не поубивали друг
друга.
   Я встал в сторонке и смотрел,  не  воспользуется  ли  кто  суматохой,
чтобы убрать еще одного наследника.
   Теперь им было где развернуться, и они изрубили  мертвеца  на  мелкие
кусочки. Много времени на это  не  потребовалось:  у  них  были  причины
стараться.  Тайлер,  Уэйн  и  Деллвуд  долго  не  могли  остановиться  и
продолжали рубить уже без всякой необходимости.
   Только запыхавшись вконец, они угомонились, хотя еще  поглядывали  на
меня: не приняться ли теперь за старину Гаррета? Судя по  всему,  бравые
вояки сочли, что я помогал им не слишком усердно.
   - Ладно, сейчас надо позаботиться об остатках,  лучше  всего  собрать
все куски и сжечь. Питерс, расскажите мне о Квике поподробнее. Каким  он
был и как так вышло, что исчезновение его никому не показалось странным?
   Чейн  готов  был  взорваться.  Но  я  не  позволил  ему  вмешаться  и
продолжал:
   - Чейн и вы, Питерс, и вы, Тайлер. Я хочу, чтоб вы вышли со мной.  Мы
попробуем пройти по его следам.
   - Что? - Чейн судорожно сглотнул. - По следам?
   - Да. Я хочу понять, откуда он вышел. Может,  от  этого  будет  толк.
Чейн затрясся.
   - Должен признаться; я оказался полным дерьмом. Я боюсь. За все  годы
в Кантарде я ни разу так не боялся.
   - Ты никогда не попадал в  такие  ситуации.  Это  пройдет.  И  нечего
стыдиться, со всяким случается.
   - Мы потеряли не одного Квика,  -  сказал  Питерс.  -  Они  что,  все
явятся?
   - Вряд ли.  Мертвяки  не  сваливаются  вам  на  голову  пачками,  как
правило. - Я припомнил парочку историй: например, о Дикой Охоте -  целая
банда всадников-мертвецов охотилась за живыми. - Вы видели, что оно  еле
ползает.  Будьте  начеку,  тогда  сможете  перехитрить   его.   Главное,
спокойствие. Единственное средство прекратить их нашествие - принести  в
жертву настоящего убийцу.
   - О Боже! - вскричал Чейн. - Ему без разницы, ему  нужен  кто-нибудь.
Кто угодно. Подумаешь, мол, просто еще одна славная ночка, в армии таких
было немало.
   Но я притворялся. На самом деле я был жутко напуган.
   -  Вооружитесь,  если  так  будете  чувствовать  себя  уверенней,   и
обязательно захватите топоры.
   - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Гаррет, - пробормотал Питерс.
   Я не знал. Я просто  старался  громкими  распоряжениями  и  активными
действиями заглушить страх.
 
Глава 19 
 
   - Тайлер, держись слева от меня, футах в четырех. А ты, Чейн, справа.
Что-то не вижу следа. Посмотрим-ка получше. Пошли.
   Мы с Питерсом стали между ними, так что получилась цепь длиной  шагов
сорок.
   - Вряд ли оно оставило следы, - заметил Питерс.
   - Все может быть. Вы собирались рассказать мне о Квике. Каким он был,
пока мы не прикончили его.
   - Мы? - хмыкнул Чейн. - Будь я  проклят!  Нет  сил  слушать,  что  ты
несешь.
   - Тише, - осадил его Питерс. - Он все делает правильно. Спрашивай, не
стесняйся, Гаррет.
   - Боюсь, я тем самым выдам себя и сыграю на руку убийце.
   - Он и так уже предупрежден.
   - И невредим. Кстати, список жертв увеличивается. Снэйк убит.
   Питерс остановился, поднял фонарь и внимательно посмотрел на меня.
   - Не шутишь? Снэйк. Но почему, черт возьми, Снэйк?
   Попытаться вспомнить, кто где сидел, когда я отпер дверь  и  выпустил
Снэйка? Пустое: любой человек с хорошим слухом  мог  разобрать,  что  он
сказал мне дурацким театральным шепотом. Может, он хотел,  чтобы  убийца
знал. Может, строил какие-то планы, но они обернулись против него. Но  я
бы близко к себе не подпустил человека, про которого точно знал, что  он
убийца. Настолько близко, чтоб можно было накинуть петлю.
   - Нашел, - сказал Чейн.
   Находка оказалась полусгнившим кусочком кожи, зацепившимся  за  куст.
Мы вновь построились шеренгой и пошли дальше.
   - Расскажите мне о Квике, - попросил я.
   - Не могу, - ответил Питерс. - Я практически не знал его. Он тоже  не
любил общества, как и Снэйк, почти все  время  проводил  один.  Из  него
слова нельзя было вытянуть. Но он воображал, что ни одна баба перед  ним
не устоит. Если хочешь разузнать о нем, поспрашивай девчонок  в  "Черной
акуле". Я только могу сказать, что генерал его знал и работал  с  ним  в
связке. Как и со всеми нами.
   Я проходил мимо "Черной акулы" по дороге к дому  Стэнтнора.  Мрачного
вида забегаловка. Я собирался разведать, какое пиво там  подают.  Теперь
есть повод заглянуть туда.
   - Чейн, а ты что-нибудь знаешь о нем?
   - Нет. Противный был тип. Я не  огорчился,  когда  он  ушел.  Они  со
стариком вечно собачились. На деньги Квик, сколько я  его  знал,  всегда
плевал. Просто больше некуда было деваться.
   - Тайлер?
   - Ничего не знаю. Знаю только, что в "Черной акуле" его  уважали.  Он
был настоящим оборотнем,  этот  Квик:  как  завидит  бабу,  меняется  на
глазах. Я думал, что он нашел себе местечко получше - вот и все.
   Прекрасно. Живые чудные, а мертвые и того чудней.
   Мы пытались, пока не потеряли след, найти еще  какие-нибудь  зацепки.
Двигались еле-еле.
   - Кто это делает, Гаррет, как ты думаешь? - спросил Питерс.
   - Понятия не имею.
   - Он скажет, когда останется один из нас, - поддел меня Чейн.
   Вмешался Тайлер:
   - Я бы поставил на Снэйка. На островах он вконец спятил. Помешался на
убийствах. Бывало, надоест ему  сидеть  сложа  руки,  соберется  и  идет
охотиться в одиночку.
   Я знавал нескольких таких парней.  Они  как  наркоманы.  Привыкли  на
войне убивать и не могли остановиться. Только смерть могла  избавить  их
от этой дурной привычки.
   Питерс нашел место, где высокая трава была  слегка  примята.  Видимо,
мертвяк тут остановился. Мы снова напали на след. Он привел  нас  к  той
самой трясине, о которой говорил Питерс.
   - Вы когда-нибудь слышали о кефах-душителях? - осведомился я.
   - О кефах? Каких кефах, ты сказал?
   - Душителях. Вроде как племя такое. Профессиональные убийцы.  Вернее,
религия предписывает им убивать.
   - Черт возьми, кефы живут минимум в двух тысячах миль отсюда. Я их  в
глаза не видел.
   Меня тоже Бог хранил от этого удовольствия.
   - Они вроде эльфов. - К чему ты о них начал?
   - Снэйк был задушен их удавкой, ритуальным шнурком. Надо полагать,  в
ваших краях это не самое распространенное орудие убийства.
   Насколько я мог разобрать при свете фонаря, Питерс был  изумлен.  Бог
мой, до чего мерзкая у него физиономия.
   - А что скажете о боевом  кинжале  Венагетского  полковника?  У  кого
здесь есть подобные сувениры?
   - С черной ручкой и чеканкой серебром? Длинное лезвие?
   - Да.
   - Можно полюбопытствовать, почему ты спрашиваешь?
   - Можно, но я не отвечу. Сначала расскажите мне об этом ноже.
   - У Снэйка был такой.  Во  время  одной  из  своих  отлучек  он  убил
полковника, а кинжал взял себе, - сказал Чейн.
   - Проклятие!
   - В чем дело?
   - Этим ножом его и зарезали - потому что номер с удавкой не прошел, а
преступник торопился. Нет, вы подумайте! Его собственным кинжалом!  Черт
возьми, еще окажется, что он покончил самоубийством!
   Похоже, негодяй  был  не  столько  умен,  сколько  дьявольски  везуч.
Слишком много случайностей играло ему на руку.
   - Бог мой! - охнул Чейн.
   - Что еще? - спросил Питерс.
   - Посмотрите-ка.
   Мы подошли к нему. Чейн поднял фонарь повыше.
   Теперь в траве было два следа, футах в  двух  друг  от  друга.  Мы  с
Питерсом обменялись взглядами, потом посмотрели на Чейна.
   - Тайлер! Иди сюда.
   Но Тайлер не пришел. Мы заметили свет его фонаря невысоко над землей,
как будто он встал на колени и что-то разглядывает.
   - Секунду.
   - Что ты видишь?
   - Похоже...
   Какое-то движение у него за спиной.
   - Осторожней, сзади!
   Мертвяк схватил Тайлера за горло  и  поднял  в  воздух.  Шея  бедняги
хрустнула, он пискнул, как придушенный кролик, фонарь его упал на  землю
и разбился. Керосин загорелся, огонь лизал ноги трупа. Он поднял Тайлера
над головой и отшвырнул в темноту, затем повернулся к нам.
   - Расходимся, - велел я.
   - Черт тебя возьми, надо что-то делать, а не  глазеть,  -  огрызнулся
Чейн.
   Керосин догорел. Ни трава, ни мертвец не занялись: отсыревшее топливо
плохо горит.
   - Надо расчленить его, как того, первого, - сказал я.
   - Нечего болтать, делать надо, - повторил Чейн.
   Увы, он был прав. Мертвецу было без разницы,  на  кого  нападать.  Он
ненавидел всех живых. Если бы дело было в Тайлере, он бы тут же распался
на куски, исчез -  полностью  отмщенный  и  удовлетворенный.  Но  он  не
успокоился. Он жаждал нашей крови.
   Ничего, с тремя ему не сладить. Мы двигаемся быстрее, и у нас оружие.
Но труп наступал, а не так-то просто расчленить тело, которое  не  лежит
спокойно в гробу, а преследует тебя.
   Но через несколько минут испуг начал проходить  и  ко  мне  вернулась
способность соображать.
   - Кто это был?
   - Пончик, -  ответил  Чейн,  сосредоточенный,  как  часовщик,  каждое
движение которого должно быть точно рассчитано.
   - Пончик? Что за имя такое?
   - Прозвище, - прояснил Питерс.  -  На  самом  деле  его  звали  Симон
Ривервэй. Но он не любил это имя. "Пончик" ему нравилось больше. Так его
прозвали женщины  в  Фулл-Харборе:  говорили,  что  он  сладенький,  как
пончик.
   Чудно. Я размахнулся, хотел ударить мертвяка по шее. Он вытянул руку,
пытаясь  помешать  мне,  и  удар  сломал  ему  запястье.   Но   существо
воспользовалось тем, что я  потерял  равновесие,  схватило  меня  другой
рукой и крепко держало за рукав. Все, каюк тебе, Гаррет, промелькнуло  у
меня в голове. Чейн поднял обе руки над головой и со всей  силы  рубанул
мертвеца. Он попал ему по плечу, и тот отпустил меня.
   - Я твой должник, Чейн.
   Я отскочил на несколько шагов и, готовясь последовать примеру  Чейна,
поставил фонарь на землю.
   Труп последовал за мной - и удружил Питерсу. Тот  подскочил  сзади  и
ударил его под коленки, перерезав сухожилия. Он  продолжал  надвигаться,
но уже значительно медленнее. Казалось,  это  не  кончится  никогда.  Но
все-таки мы сладили с ним. Он упал и больше не  вставал.  Тогда  мы  для
пущей уверенности искрошили его на  мелкие  кусочки.  За  работой  страх
прошел. Я поднял фонарь.
   - Лучше уйти отсюда и дождаться рассвета. Двое уже  приходили,  могут
появиться еще. После все осмотрим. - Ты говорил, они ходят поодиночке, -
возразил Питерс.
   - А вдруг я ошибся? Не хочется ставить опыты, пошли отсюда.
   - Первую умную вещь от тебя слышу. - Чейн осмотрел Тайлера. - Мертвее
мертвого. Ты думаешь, Тайлер один из убийц?
   - Не знаю. Поручиться не  могу.  Сейчас  ему  было  все  равно,  кого
убивать. Он пришел просто убивать людей.
   - Как в басне о волке и ягненке? Пошли. А то Тайлер как вскочит  -  и
за нами! Этого мне не вынести.
   Я не возражал. Вообще считается, что покойник  начинает  ходить  лишь
спустя несколько месяцев после смерти, но  мне  не  хотелось  проверять,
правду ли говорят в народе.
 
Aeaaa 20 
 
   Iы добрались до дома, и  я  отправился  проведать  Деллвуда,  Кида  и
Уэйна. Они разожгли на заднем дворе  костер  и  бросали  в  огонь  куски
первого трупа.
   - Бросайте все, - велел я, - и в дом.
   - В чем дело, сэр? - спросил Деллвуд. Румянец уже вернулся к нему.
   - Видимо, он  пришел  не  один,  только  что  мы  наткнулись  на  его
приятеля, при жизни его звали Пончик. Он убил Тайлера. До рассвета лучше
не высовывать нос на улицу.
   Они не стали базарить,  не  стали  задавать  вопросов.  Они  покидали
остатки трупа в огонь и направились к дому. Я пошел за ними, озираясь по
сторонам. Непонятно, куда подевался Морли.
   Оставшиеся в живых собрались у фонтана. Когда я присоединился к  ним,
они толковали о Снэйке и  Тайлере.  Уэйн  и  Кид  полагали,  что  второй
покойник попал в точку и убил истинного злодея.
   - Не уверен, - возразил я. - Он пришел убивать  и  не  удовлетворился
Тайлером, только червячка заморил. Деллвуд, проверь двери. Питерс,  есть
еще входы в дом?
   - Несколько.
   - Возьмите с собой Чейна и Кида, проверьте все.  Пока  не  рассветет,
будем передвигаться по трое.
   - Как? - не понял Чейн.
   - Я думаю, убийца работает в одиночку, значит, у нас все время  будет
численное превосходство - двое на одного.
   - Ах вот оно что!
   - Спроси ребят о той удавке, - напомнил Питерс. Верно.
   - Деллвуд, Уэйн, Кид,  вы  что-нибудь  знаете  о  кефах-душителях,  в
особенности об их ритуальных шнурах для удушения?
   Они наморщили лбы.
   Деллвуд  вернулся  после  поспешного  обхода   дверей   и,   еще   не
отдышавшись, сразу спросил:
   - О чем речь?
   Я описал веревку, которую обнаружил на шее Снэйка.
   - Похожая штука есть в кабинете генерала.
   Лицо Питерса прояснилось:
   - Точно! Вспомнил. Я видел  такой  шнурок  в  углу  у  камина,  среди
всякого железного хлама и хлыстов. Я тоже вспомнил хлысты, но,  конечно,
до сих пор я не обращал на них внимания.
   - Деллвуд, в следующий раз, когда будете там, проверьте,  не  исчезло
ли что. Спросите у генерала, откуда у него эта вещь, а если  ее  нет  на
месте - куда она исчезла.
   Деллвуд кивнул. Ненавижу небрежность и легковерие, но я просто не мог
подозревать его. Мне казалось, что он не способен на преступление.  Если
исключить еще Питерса: не псих же он, чтобы нанимать  детектива,  будучи
виновным, выбор не такой уж большой.
   Остальные  мыслили   так   же.   Чейн,   Кид   и   Уэйн,   беспокойно
переглядываясь, старались держаться подальше друг  от  друга:  им  стало
тесно в одной комнате.
   Питерс хотел было отойти.
   - Подождите. Сначала еще один вопрос. С  этими  убийствами  я  совсем
отвлекся от краж. Есть среди  вас  наркоманы?  Игроки?  Бабники?  -  Эти
пристрастия могли стать причиной воровства.
   Они отрицательно замотали головами.
   - Ни Хокес, ни Снэйк, ни Тайлер? Трое  за  один  день.  Старик  будет
недоволен моей работой, хотя, если подумать, он ведь не охранником  меня
нанимал.
   - В Кантарде не выжить, если  не  умеешь  обуздывать  свои  пороки  и
желания, - сказал Питерс.
   Да, правда. Хотя места вроде Фулл-Харбора  -  это  настоящий  притон,
рассадник пороков. Там мы проводили наши редкие отпуска и свободные дни.
Зато там же мы узнавали, что почем в этой  жизни,  лишались  всех  своих
иллюзий.
   Карента до сих пор не освободила Фулл-Харбор, несмотря на  требования
Слави Дуралейника. Срок его ультиматума истек. Очень  скоро  там  что-то
произойдет, будет серьезная заварушка. На этот  раз  у  Слави  не  будет
обычных преимуществ. Нелегко  справиться  с  приготовившимся  к  обороне
укрепленным городом, и взять его хитростью тоже не удастся.  Вряд  ли  у
Слави найдутся друзья за крепостными  стенами,  а  среди  его  врагов  -
сильнейшие колдуны Каренты. С ними ему не совладать.
   Я не сомневался - Фулл-Харбор Дуралейнику не по зубам. Но  попытаться
ему придется. Он слишком много звонил об этом, обратного хода нет.
   Впрочем, сейчас нам не до осады Фулл-Харбора. Мы тоже осаждены,  ужас
подстерегает нас за стенами дома.
   Группа Питерса разошлась по  дому  -  проверить,  не  проник  ли  кто
внутрь. Остальные по-прежнему, как запасные игроки,  сидели  у  фонтана.
Некоторое время молчали, потом я спросил:
   - Деллвуд, что думаешь делать после смерти генерала?
   Он удивленно взглянул на меня.
   - Никогда всерьез не думал об этом, мистер Гаррет.
   Трудно поверить. Я так и сказал ему.
   - Зря не веришь, Гаррет, - хихикнул Уэйн. - Деллвуд у нас не от  мира
сего. Он не из-за денег торчит здесь, просто хочет заботиться о старике.
   - В самом деле? А почему торчишь здесь ты?
   По трем  причинам.  Деньги.  Больше  некуда  деваться.  И  Дженнифер.
Женщины - моя любимая тема, но за последние дни это  первая  возможность
посудачить о них.
   - Генеральская дочка?
   - Она самая. Хочу заполучить ее. Что ж, честно и открыто.
   - Каково мнение генерала?
   - Понятия не имею,  я  не  поднимал  этого  вопроса  и  не  собираюсь
поднимать до его смерти.
   - А что вы собираетесь делать с вашей долей наследства?
   - Ничего, пускай лежит. Зачем мне деньги, если я  женюсь  на  Дженни?
Резонно.
   - Поэтому я не убийца,  мистер.  Мне  незачем  никого  мочить,  чтобы
получить половину имущества старика.
   Опять же резонно.
   - А мнение Дженнифер? Она вроде бы не проявляла никакого  интереса  к
Уэйну.
   - Если честно, не сказать,  что  она  от  меня  без  ума.  Но  других
предложений у нее нет и, похоже, не предвидится. Придет время  -  и  она
капитулирует.
   Самоуверенный малый, говорит, точно на все сто убежден  -  выйдет  по
его.
   - Ты что об этом думаешь, Деллвуд?
   - Бог знает, сэр. Но кто-нибудь мисс Дженнифер все равно понадобится.
   - А ты чем не пара?
   - Нет, сэр. Мне с ней не сладить. Я уж молчу о том, что не  больно-то
приятно иметь с ней дело.
   - Да ну? - Я хотел было расспросить  его  поподробней,  но  тут  Уэйн
вскочил и показал пальцем в сторону черного хода.
   За дверным стеклом  маячила  смутная  тень.  Вновь  прибывший  потряс
дверь. Я принял его за Морли и не спеша пошел открывать. Пусть подождет.
   Я был на полпути, когда пришелец прижался лицом к стеклу. Я разглядел
полуразложившиеся черты трупа и остановился.
   - Еще один. Спокойно. Скорее всего он не сможет войти.  Если  все  же
войдет, не пускайте его дальше.
   Я вернулся к фонтану, устроился поудобнее. Я был  взволнован,  но  не
испуган. Чего бояться? Ожившие  мертвецы  не  так  уж  опасны,  если  вы
приготовились достойно встретить их.
   Один за ночь - противно, но еще куда ни шло, а больше...
   Всё на свете может быть и  все  бывает,  но  ходячих  покойников  мне
раньше  видеть  не  доводилось.  Никогда  не  слышал,   чтобы   люди   в
действительности сталкивались  с  ними.  Я,  конечно,  не  имею  в  виду
вампиров. Но вампиры - другое дело. Это просто болезнь такая, и  они  не
по-настоящему мертвы, они ни то ни се - не живые и не мертвые.
   Как бы то ни было, один труп - неприятно, два - неприятно вдвойне, но
три - это уж ни в какие ворота не лезет.  Нет,  тут  дело  не  просто  в
ненависти и жажде мести.
   Легенды гласят, что массовое нашествие мертвецов могут  вызвать  лишь
колдуны и чародеи.
   - Гм. Скажи, Деллвуд,  нет  ли  в  округе  какого  колдуна?  Хотя  бы
волшебника-любителя?
   - Нет, сэр, - нахмурился он. - К чему вы клоните?
   -  Подумал,  не  позвать  ли  его  на  помощь,  пусть  уложит   наших
неугомонных приятелей в кроватку, - соврал я.
   - Снэйк, - сказал Уэйн. - Он знал всякие такие штуки. Его одна ведьма
научила. Было время, он от нее  ни  на  шаг  не  отходил,  писал  с  нее
портрет, вот она и выучила его своим фокусам. - Он заржал. Видно, фокусы
были забавные. - Впрочем, бедняга Снэйк не особо преуспел в магии.
   - И он мертв. - Верно. Как говорится, нет человека - нет проблемы.
   - Но... мозги у него крутились в эту сторону? В смысле, он думал  как
колдун?
   - Не понял.
   - Слушай сюда. Я должен был встретиться с ним. Он  собирался  назвать
мне убийцу. Казалось, сомнений у него нет. Он  должен  бы  принять  меры
предосторожности. Но, несмотря на его выучку, силу и  осторожность,  его
убивают. А может, он  допускал  такой  вариант?  Предположим,  он  хотел
подстроить ловушку.
   - И попался.
   - Слушай  дальше.  Говорят,  убив  колдуна,  ты  навлекаешь  на  себя
страшное проклятие. Допустим, Снэйк решил, что, если он будет убит,  все
убитые раньше восстанут и покарают злодея.
   - Черт его разберет, - проворчал Уэйн. - С этого психованного ублюдка
все станется, мог и такую свинью нам подложить.
   Порой сверкание моего блистательного ума ослепляет даже меня  самого.
Пусть я прав. Следовательно, нашествие мертвецов объяснено. Что  дальше?
Убийца, если только это не Тайлер, по-прежнему  гуляет  на  свободе.  До
нового нападения мы ничего не узнаем. Если  у  убийцы  есть  хоть  капля
соображения, он сбежит при первом удобном случае. Я верю в  человека,  в
его разум.
   - Ладно, ребята, я смертельно устал и отправляюсь на боковую.
   - Сэр! - запротестовал Деллвуд.
   - Ему не войти.
   Однако  он  продолжал  ломиться   в   дверь,   настойчиво,   хоть   и
безрезультатно.
   - Убийце, если он еще  жив,  крупно  повезло.  Теперь  он  все  может
свалить на Тайлера. Это и дураку ясно.
   Я  действительно  чертовски  устал,  глаза  слипались.  Нет,  поспать
решительно необходимо.
   - Всем спокойной ночи.
 
Глава 21 
 
   Я открыл дверь и сразу же обнаружил Морли,  преспокойно  сидящего  за
моим письменным столом, водрузив на него ноги.
   - Стареешь ты, Гаррет, не можешь и одной ночки провести на ногах.
   - Гм. - А что я вам говорил? У нас,  детективов,  мозг  как  стальной
капкан и реакция просто молниеносная, за словом в карман не лезем.
   - Я слышал твое обращение к парням, поручения раздал, ложись  теперь,
дрыхни.
   - Вторую ночь не сплю.  Как  ты  вошел?  Мы  вроде  все  проверили  и
заперли.
   - Верно, но штука в том, что я вошел раньше.  Вы  охотились  на  того
мертвеца, а я пошатался немного кругом  и  зашел.  Побродил  по  дому  и
поднялся сюда, когда старушенция-тролль начала греметь горшками.
   - О! - Сегодня ночью я определенно не в  ударе.  Или  сегодня  утром?
Первые солнечные лучи уже заиграли на оконных стеклах.
   - Я осмотрел кухню, проверил, чем тут  кормят.  Можно  сказать,  ради
тебя, старина, не щажу живота своего.
   Я не стал уточнять. Кухарка отдавала  предпочтение  простым,  тяжелым
деревенским блюдам: мясо с подливкой, мучное - и все жирное. Хотя блюдо,
которым она угощала меня в первый раз, могло понравиться даже Морли.
   Уходить он явно не собирался, более того:
   - Я думаю, тебе нужен свой человек, и человек  умелый,  чтобы  как-то
уравновесить силы.
   - Угу? - Ничего лучшего в голову не пришло.
   - Я осмотрю помещение и поищу комнату, куда они не заглядывают и  где
я могу затаиться, не рискуя переполошить весь муравейник, и помочь тебе.
   Помощь пришлась бы очень кстати. Сотню вещей следовало сделать, но не
доходили руки. Например,  осмотреть  потайные  ходы,  порыться  в  жилых
комнатах. У меня не хватало на это времени и, вероятно, не хватит  -  на
мне вечно висит что-нибудь неотложное.
   - Спасибо, Морли. Долг за мной.
   - Пока что нет. Но скоро сквитаемся и  тогда...  -  Он  имел  в  виду
пару-другую  поручений,  которые  взваливал  на   меня   раньше.   Самое
неприятное из них - я помог ему притащить к одному его  недругу  гроб  с
вампиром. Он, конечно, не предупредил меня по вполне понятной причине  -
я отказался бы. Я ничего не  подозревал,  пока  вампир  не  выскочил  из
гроба. Само собой, в восторг я не пришел. С тех пор Морли расплачивается
со мной мелкими услугами.
   - Введи меня в курс дела, чтобы я не изобретал велосипед.
   Для начала я высморкался.
   - Холод меня доконает. Я начинаю трястись, как овечий хвост.
   -  Диета,  -  изрек  Морли.  -  Питайся  правильно  -  и  никогда  не
простудишься. Посмотри на меня. Я ни разу в жизни не простужался.
   - Может, и так.
   Эльфы не подвержены простудам. Я дал Морли подобный отчет, как  будто
разговаривал с Покойником. Рассказывая,  я  не  сводил  глаз  со  своего
дружка. Стоит Морли  заметить,  что  получается,  будто  он  бескорыстно
помогает мне, - он тут же придумает, как извлечь из этого выгоду. Я знаю
его достаточно хорошо и сразу замечаю, когда он делает  стойку.  Первое,
что может взбрести ему в  голову,  -  кликнуть  свою  шайку  и  обобрать
Стэнтнора до нитки. Это нетрудно. Значительно трудней потом спастись  от
преследований разъяренных и жаждущих твоей крови  богатеев.  Правда,  не
больно он их боится.
   Вряд ли они станут так уж переживать из-за генеральского добра,  суть
в сословных интересах: нельзя допустить  прецедент.  Все  военачальники,
адмиралы, колдуны и чародеи примут участие  в  крестовом  походе  против
Морли и потребуют его примерной казни.
   - Итак, налицо три разных преступления, - подытожил Морли. - Воруют -
раз. Вероятно, пытаются медленно убить генерала - два. Массовые убийства
- три. Воровством уже занимаются, об этом у тебя голова может не болеть.
Генерал... Мне и доктору необходимо осмотреть его. Что касается  другого
убийцы, единственный путь - продолжать расспрашивать людей, само  собой,
исключая подозреваемых.
   - Не учи ученого, Морли.
   - Ладно, подумаешь, какой обидчивый. Я просто думаю вслух.
   - Ты согласен, что Деллвуд и Питерс - маловероятные кандидатуры?
   - Конечно. Старик прикован к постели, и  к  тому  же  у  него  совсем
никаких мотивов. О генерале я даже не подумал.
   - Кид староват для такого темпа и недостаточно силен.
   - Возможно, хотя нападать исподтишка и врасплох -  обычное  дело  для
убийцы, а на это способен и пожилой человек.
   - Пожалуй. Дальше  Уэйн  -  хочет  жениться  на  деньгах.  И  кто  же
остается?
   -  Чейн.  -  Жирный,  отталкивающий  субъект.  Я  с  первого  взгляда
почувствовал к нему неприязнь.
   - И дочка. И, возможно, кто-то со стороны. Не говоря уж  о  тех,  кто
просто покинул дом, а не пал от руки убийцы.
   - Подожди-ка, о чем ты?
   - Предположим, Снэйк Брэдон вызвал трех. Где еще один? Кто он  такой?
Что было написано об этих людях в завещании?
   Я не помнил.  Одного  вычеркнули.  Это  я  слышал.  Но  если  кому-то
полагалась часть наследства, даже если  он  сейчас  отсутствовал  и  все
думали, что он ушел насовсем или умер, - у него были  веские  причины  и
удобная позиция, чтобы совершить эти злодеяния, а потом вернуться как ни
в чем не бывало.
   - Кто бы ни убил Хокеса, он направлялся к дому.
   - Ты потерял след. Верно.
   - Если это сделал кто-то не живущий в доме, значит, он не знает,  что
генерал сжег завещание.
   - И продолжает свое черное дело. Опять же верно.
   - Кто-то пытался зарубить меня.
   - Но это могло быть связано с другими преступлениями.
   - Морли, отстань, у меня и так уже крыша едет от этой чертовщины.  Он
взглянул на меня и криво усмехнулся.
   - Точно, рожа у тебя преглупая.
   - Я толкусь на месте и  тороплю  события.  Когда  нехорошие  мальчики
нервничают - они делают ошибки и сами себя выдают.
   Морли хихикнул.
   - Сообразительный ты  парень,  Гаррет.  Что,  если  преступником  был
Тайлер?
   - Запросто.
   - Кстати, кухарка. Она торчит здесь четыреста лет, и ей вполне  могло
прийти на ум, что  генеральское  семейство  обязано  выделить  ей  кусок
пожирней, чем старик собирался ей дать.
   Что ж, может быть. Тролли - это другая раса, и голова у них  устроена
по-другому.  Если  кто-нибудь   мешает   троллю,   он   просто   сметает
неосторожного со своего пути.
   - Кухарку видели в доме, когда был убит Хокес. Кроме того, даже  если
лошадь не свалилась под ее весом, следы были бы в метр глубиной.
   - Но может, она травит старика? Я пожал плечами.
   - Средства и возможность у нее есть, но я не  улавливаю  смысла.  Она
вырастила генерала, я сказал бы, что она по-своему привязана к нему.
   - Ты прав, - фыркнул Морли. - Этак мы ни к чему не придем.  Ложись-ка
баиньки, а я пойду поброжу.
   - В спальню не заходи, - предупредил я.  -  Там  ловушка:  топор  для
незваных гостей.
   Я решил улечься на перине. Пол гардеробной чересчур  жесткий.  Может,
потом переберусь.
   Морли кивнул. На лице его мелькнула улыбка.
   - Пусть лучше  к  тебе  наведается  хорошенькая  девчушка.  Так  куда
интереснее.
   Что верно, то верно.
 
Aeaaa 22 
 
   Eто-то настойчиво стучал в дверь. Мне казалось, я не  спал  -  просто
задумался,  однако  за  окном  уже  рассвело.  Проклиная  пришельца,   я
перевернулся на другой бок: не выношу, когда меня будят. Но проснулся.
   Я продрал глаза, потянулся, как старая легавая, - и подскочил,  будто
мне в задницу булавку воткнули. Я увидел нечто невозможное, немыслимое.
   Загадочно улыбаясь, в спальню вплыла блондинка. Я выпучил глаза, не в
силах произнести ни слова.
   Она присела на краешек кровати,  посмотрела  на  меня.  Спокойно  так
вошла и села - ничего с ней не случилось. Я поднял глаза - мое  защитное
приспособление на месте  -  тяжеленный  топор  готов  упасть  на  голову
любому, кто попадется в ловушку, и залить кровью полкомнаты.  Да,  топор
наготове, а толку чуть: она открыла дверь, но устройство не сработало.
   По спине у  меня  побежали  мурашки.  А  если  бы  это  была  не  моя
прелестная и загадочная поклонница, а кто-нибудь, преследующий несколько
иные цели? Я вообразил себя зарезанным в собственной постели, похожим на
наколотого на булавку жука.
   Пока я боролся с неприятными видениями и выкарабкивался  из  постели,
блондинка исчезла, не воспользовавшись,  однако,  дверью  в  коридор,  в
которую не переставал барабанить какой-то невежа.  Он  прямо-таки  вывел
меня из себя.
   Я собрался с духом, прихватил палку и пошел взглянуть, кто  беспокоит
меня в неурочный час - не важно, сколько сейчас времени на самом деле.
   - Деллвуд! На этот раз что стряслось?
   - Ничего, сэр. Но сегодня утром вы собирались к генералу, сэр.
   - Да. Извиняюсь. Так разоспался, все на свете позабыл и  остался  без
завтрака. Черт побери. Ладно, все равно надо садиться  на  диету.  Дайте
мне десять минут привести себя в порядок.
   Вояка с сомнением взглянул на меня:  он,  видно,  сомневался,  что  я
управлюсь меньше чем за год.
   - Да, сэр. Я встречу вас там, сэр.
   - Прекрасно.
   Стареешь, Гаррет. Лишь через полчаса я через верхний  этаж  прошел  к
генералу.
   Я недоумевал, куда подевалась блондинка. Недоумевал,  куда  подевался
Морли - и почему я до сих пор не убрался восвояси. Здешняя  публика  мне
не по зубам. Как бы то ни было, я  не  собираюсь  жертвовать  жизнью  за
истину и справедливость. Слинять бы отсюда, а через  годик  вернуться  и
посмотреть, как обстоят дела.
   Словом, настроение у меня было приподнятое.
   Деллвуд ждал в коридоре перед генеральской дверью. Он  впустил  меня.
Повторился обычный ритуал. Деллвуд вышел. Кид подбросил  дров  в  камин,
так что в комнате стало невыносимо жарко, и удалился вслед за Деллвудом.
Я вспотел. Генерал пригласил меня садиться. Я сел.
   - Деллвуд ввел вас в курс дела?
   - Вы о ночных событиях? Я в курсе. Как вы думаете, что происходит?  И
почему?
   - Как ни странно, кое-какие соображения у меня есть.
   Я рассказал ему о предложении Снэйка, об условленной встрече и как  я
нашел его.
   - Деллвуд предположил, что шнурок взят из вашего кабинета.
   - Шнурок душителей? Да. У меня есть такой, достался в  наследство  от
отца. Он имел дело с этой сектой в начале века,  когда  был  молоденьким
лейтенантом.  Его  направили  бороться  с  пиратами,  они  тогда  совсем
обнаглели.  В  шайке  одного   зарвавшегося   бандюги   как   раз   были
убийцы-душители. Шнурок валялся там вместе с хлыстами.
   Я проверил.
   - Теперь его там нет.
   Я ни капельки не удивился, генерал тоже.
   - Кто мог взять его?
   - Кто угодно и в любое время: я  много  лет  не  прикасался  к  этому
хламу.
   - Кто знал о его существовании?
   - Все слышали мои байки об отцовских приключениях. И  о  приключениях
других Стэнтноров. После смерти сына я  ничего  не  жду  от  будущего  и
утешаюсь воспоминаниями о славных делах прошлого.
   - Я понимаю вас, сэр.
   Старик просиял.
   - Вы служили под его началом?
   Осторожно, Гаррет. Не давай заговорить себе зубы.
   - Нет, сэр. Но от ребят слышал о нем много хорошего. Это  чего-нибудь
да стоит.
   Особенно учитывая, как солдаты обычно отзываются об офицерах.
   - Да, да.
   Душой он был уже в другом  времени  -  более  счастливом,  во  всяком
случае, теперь оно казалось счастливым: так уж у нас  мозги  устроены  -
перекраивают историю, как им вздумается. Внезапно  он  очнулся.  Видимо,
прошлое было усыпано не только розами.
   - Кошмарная ночь. Расскажите мне об этих мертвецах.
   Я изложил ему свою теорию, что их вызвал Снэйк.
   - Возможно, - сказал он. - Весьма вероятно. Колдуны  и  не  на  такое
способны. Чернявка-Невидимка, была такая подлая ведьма, забавлялась тем,
что вооружала необученных солдатиков и ждала, что из этого выйдет.
   Имя колдуньи ничего для меня не значило, я знал только, что теперь ее
диковинный псевдоним взяла себе другая ведьма. По-настоящему  ее  зовут,
кажется, Генриетта Слэдж.
   - Что-нибудь конкретное вы можете доложить мне, мистер Гаррет?
   - Пока нет.
   - Есть подозреваемый?
   - Нет, сэр. Все подозреваемые. Мне не удается разобраться в ситуации.
Я еще недостаточно хорошо знаю людей.
   Он взглянул на меня, словно хотел сказать, что надо жить по  военному
девизу: с трудностями справляемся, не сходя с  места,  с  невозможным  -
через минуту.
   - Что намерены делать теперь?
   -  Осмотреться  получше.  Беседовать  с  людьми,  пока  не  приду   к
определенным выводам. Надо вытрясти из них правду. Ночью  мне  пришло  в
голову, что убийцей может оказаться один из покинувших дом.  Видимо,  он
намерен как ни в чем не бывало вернуться к чтению завещания.
   - Нет. Все, кто последовал за мной после ухода в отставку,  подписали
соглашение. Долю в наследстве имеют лишь оставшиеся в поместье.
   Я  потерял  всякое  уважение  к  старику.  Он  подкупил  их,   связал
договором, чтобы не остаться в одиночестве. Он вовсе не был филантропом,
он был всего лишь жалким эгоистом. Внушительная внешность - лишь  маска,
за ней скрывается некто весьма неприглядный.
   Я не стал бы называть это прозрением, но интуиция не обманывала меня.
Передо мной сидел низкий старикашка,  искусно  прячущий  свою  подлинную
сущность.
   Я взглянул на него повнимательней.  Цвет  лица  сегодня  утром  опять
скверный. Улучшение прошло, старик снова на прямой дорожке в ад.
   Не твое дело судить его, Гаррет, одернул я себя.  Но  потом  напомнил
себе, что именно этим,  восстановлением  справедливости,  я  и  занят  в
данный момент.
   Кто-то постучал в дверь. Я так и  не  успел  решить,  имею  ли  право
осуждать генерала, а он, видимо, собирался оправдываться.
   - Войдите.
   Деллвуд открыл дверь.
   - Мистер Тарп хочет видеть мистера Гаррета.
   Генерал посмотрел на меня. Я пояснил:
   - Это человек, которому я поручил заняться поиском пропавших вещей.
   - Приведи его, Деллвуд. Деллвуд закрыл дверь.
   - Сюда? - удивился я.
   - Вы опасаетесь, что он скажет что-нибудь не предназначенное для моих
ушей?
   - Нет. Я просто не хочу беспокоить вас.
   - Ничего страшного.
   Старый черт хочет развлечься. Не больно ему интересно, что  расскажет
Плоскомордый - просто одному неохота сидеть.
   - Мистер Гаррет, не затруднит ли вас подбросить дров в камин?
   Проклятие, а я-то надеялся, он не заметит, что пламя стало  не  таким
вулканическим. Похоже, единственным занятием Кида было поддержание огня.
   Появился Плоскомордый с вещевым  мешком.  Двигался  он  с  изяществом
пещерного медведя;  в  его  лапище  здоровенный  мешок  казался  дамской
сумочкой. Деллвуд, похоже, немного оробел. На старика мой приятель  тоже
произвел впечатление.
   - Покажите его кухарке, - пошутил он. - Ей не устоять.
   Первая потуга сострить за время моего присутствия в доме.
   - Вы свободны, Деллвуд. Деллвуд вышел. Плоскомордый отер пот со лба.
   - Что за черт, почему ты не откроешь это проклятое окно? А  где  твой
старичок?
   - Ну-ну, повежливей.
   - Ладно.
   - Что у тебя?
   Приезд Плоскомордого меня удивил. Не такие он  получил  деньги,  чтоб
чересчур усердствовать.
   - Похоже, я нашел кое-что из украденного.
   Он  вывалил  содержимое  сумки   на   письменный   стол.   Серебряные
подсвечники. Не вздорожай серебро в последнее время, они не представляли
бы особой ценности.
   - Это ваши вещи, генерал? - спросил я.
   - Проверьте подставки.  Если  вещи  принадлежат  нашей  семье,  внизу
должно быть клеймо в виде морского конька.
   Я посмотрел. В самом деле, морские коньки.
   - Вот и зацепка. Как они к тебе попали, Плоскомордый?
   У Плоскомордого, когда он разговаривает, голос  почему-то  становится
неестественно - для его габаритов - писклявым.
   - Вчера вечером у Морли в ресторане потолковал с парнями,  -  поведал
он. - Они жаловались, что дела плохи. Посидели, поболтали о том  о  сем,
ну знаешь, как это бывает. Потом один из парней  спросил,  назначено  ли
вознаграждение за эти вещи. Морли мне о вознаграждении ничего не сказал.
Ну я так и говорю: "Может да, может нет, а ты что-нибудь знаешь?"
   - Нельзя ли покороче?
   - Оказалось, он знает кое-кого из скупщиков, которых я не  знаю.  Они
иностранцы. Сегодня утром я наведался к одному. И сразу же напал на  эти
подсвечники. Немного поговорили, я ему пригрозил, он в долгу не остался.
Я намекнул, что он вроде бы ни с кем из воротил не связан, а я,  так  уж
случилось, лично знаком с самим Чодо. Не хочешь ли, говорю, уладить  это
дельце?  А  он  вдруг  стал  такой  покладистый.  Короче,  одолжил   мне
подсвечники, но я обещал вернуть их.
   Значит, так он и сделает. Если  же  генерал  попытается  заграбастать
свое добро, Плоскомордый пойдет напролом - он свое слово держит.
   - Ладно, получишь назад. Скупщик может опознать вора?
   - Все вещи куплены оптом, у другого иностранца.  Мой  знакомый  готов
продать его имя.
   - Вы следите, генерал?
   - Я понял так - тот скупщик краденого  купил  подсвечники  у  другого
скупщика. За определенную мзду первый готов выдать второго.
   - Все так.
   - Выбейте из него это имя.
   - Не годится, генерал. Он предлагает  честную  сделку,  и  мы  должны
ответить тем же.
   - Вести переговоры с преступниками, как с порядочными людьми?
   - Вы всю жизнь провели с бандитами с Холма. Но вы же не  брыкались  и
играли по их правилам. Сейчас у нас есть зацепка. Мы  можем  сегодня  же
покончить с делом о воровстве. Плоскомордый, сколько он хочет?
   Я привык просчитывать несколько ходов вперед. Скупщик  краденого  без
связей? Ему понадобятся друзья. Его бы приласкать, приручить  -  в  один
прекрасный день он может оказаться полезным. Если останется  жив.  Никто
не боится скупщиков краденого, но Морли Дотса  и  Чодо  Контагью  боятся
все, Плоскомордый назвал цену, она оказалась невысокой.
   - Выгодная сделка, соглашайтесь, генерал. Подумайте, насколько больше
вы можете потерять, пожадничав из-за нескольких монет?
   - Возьмите у Деллвуда: казной заведует он.
   Генерал изрядно поднадоел мне, и я ухватился за возможность  покинуть
его общество.
   - Я позабочусь об этом, сэр.
   Наверное, Стэнтнор почувствовал мое нетерпение, он промолчал,  но  на
лице его отразилась боль.
   Я никогда раньше не видел такого выражения на лицах стариков, я  мало
имел с ними дела. Но так же выглядят дети, когда понимают, что  взрослым
некогда возиться с ними.
   У меня защемило сердце. Я ведь считал себя славным парнем,  а  сейчас
почувствовал себя виноватым. И откуда только берется это  отвратительное
чувство? Вот почему я завидую Морли: он-то никогда не чувствует вины. Он
делает что хочет или что должен и недоумевает, чего мы волнуемся, почему
порой так нелепо ведем себя?
 
Глава 23 
 
   - Старик плохо выглядит, - заметил Плоскомордый. - Что с ним?
   - Не знаю. Ты поможешь мне выяснить.
   - Что я должен сделать?
   -  Деллвуд,  генерал  велел  дать  моему  другу  денег  на   покрытие
дополнительных расходов. Сколько тебе,  Плоскомордый?  Я  дал  ему  шанс
окупить поездку. Но он не  ухватился  за  эту  возможность  и  почти  не
завысил цену.
   - Двадцать. - Парень пытался вздуть цену, но я задал ему трепку.
   - Узнай имя, потом найди самого покупателя. Хорошо? Но это еще не все
- раздобудь где-нибудь лекаря и притащи сюда.
   - Лекаря? Вот те раз. Зачем тебе лекарь?
   - Осмотреть генерала. У старика  зуб  на  всех  врачей,  единственный
выход - одурачить его. Этим ты и займешься. Идет?
   - Расходы на тебе.
   - Поторопись.
   - Слушаю и повинуюсь.
   Тарп был слишком прост и не стал бы иронизировать, но  в  голосе  его
мне послышалась насмешливая нотка.
   Деллвуд принес двадцать монет, и Плоскомордый отправился  в  путь.  Я
проводил его до парадного и увидел, как он сел в коляску.  Вероятно,  он
ее позаимствовал у Светерта, нашего общего друга.  Я  остался  недоволен
расточительностью Тарпа. Старик выдал мне неплохой аванс,  однако  я  не
предполагал, что расходов будет так много.
   Деллвуд присоединился ко мне.
   - Могу я спросить - зачем это все, сэр?
   - Спросить можете, но я не отвечу. Часть моего  плана  -  и  все.  Вы
расскажете генералу, что я пригласил доктора?
   Он подумал.
   - Нет, сэр. Это необходимо. Несмотря на вчерашнее улучшение,  генерал
быстро угасает. Сейчас он прикидывается молодцом, но ночь была  тяжелая.
Если удастся одурачить его... Я, как сумею, поддержу вас.
   - Мне понадобится помощь: дел сегодня по горло. - Каких дел? Я и  сам
толком не знал. - Я дам вам указания попозже, но до возвращения Тарпа.
   - Очень хорошо, сэр.
   Мы расстались. Я отправился наверх взглянуть, не  у  меня  ли  Морли.
Пора ему вступить в игру. Дойдя до  верхнего  балкона,  я  заметил  свою
подружку в белом. Я махнул ей рукой - как ни странно, она  ответила  тем
же.
   Морли в комнате не оказалось. Это  в  его  духе  -  исчезнуть  именно
тогда, когда он мне нужен. Болван. Я захватил пальто и вышел.
   Красотка стояла на том же месте. Она не смотрела  на  меня.  Я  решил
попытать счастья еще разок.  Стараясь  не  шуметь,  я  поднялся  наверх,
осторожно спустился. Ха! Все еще здесь.
   Но... Воображение сыграло со мной злую шутку. Это была не  блондинка.
Это была Дженнифер в белом платье, но не в таком, какое носила белокурая
красотка. Когда я подошел, она грустно улыбнулась.
   - В чем дело? - спросил я.
   - Так... - Она вздохнула и оперлась локтями на перила. Я  остановился
неподалеку, но не слишком близко. Внизу герой продолжал свою смертельную
схватку  с  драконом.  Чейн  прошел  мимо,  не  взглянув   на   них.   Я
посочувствовал витязю: мы, герои, неравнодушны к аплодисментам.
   Я ответил Дженнифер ни к чему не обязывающим, но поощряющим  душевные
излияния звуком: "гмм".
   - Я очень безобразна, Гаррет? Я взглянул на нее. Нет, она  отнюдь  не
безобразна.
   -  Не  очень.  -  Не  она  первая.  Я  знавал  нескольких  столь   же
великолепных   женщин,   которые   были   менее    уверены    в    своей
привлекательности, чем любая дурнушка. -Только мертвец  или  совершенный
чурбан может не заметить вашей красоты.
   - Спасибо. - Дженнифер чуть-чуть оттаяла, на губах мелькнула  улыбка.
Она подвинулась поближе ко мне. - Ты добр. - Она помолчала. -  Никто  не
замечает меня, не замечает, что я женщина.
   Как объяснить, что дело не во внешности? Дело в душе. Она  красавица,
а душа у нее, как у паучихи "черная вдова". Никак не объяснишь. Придется
присочинить, иначе не избежать взрыва, она просто возненавидит меня.
   Даже  стоя  совсем  близко  к  Дженнифер,  я  не  ощущал  ничего.  Ее
привлекательность не возбуждала.
   Эге, все ли с тобой в порядке, старик?
   - Ты не замечаешь меня.
   - Очень даже замечаю. - Разве что слепой крот мог не заметить  ее.  -
Но я несвободен. - Такое объяснение всегда сгодится.
   - О! - В этом возгласе прозвучало уныние. Верно -  уныние.  В  унынии
прошла и проходит ее жизнь. Уныние - бездна, способная поглотить все  на
свете. - Как ее зовут?
   - Тинни. Тинни Тейт.
   - Она хорошенькая?
   - Да.
   Моя рыженькая под стать Дженнифер.  Высший  класс.  Но  у  нас  масса
проблем, и одна из них - мы зашли в тупик. Это  называется  "не  могу  -
жить - с тобой - и - не могу - без -  тебя".  Мы  недостаточно  доверяем
друг другу, чтобы рискнуть взвалить на себя какие-либо обязательства.
   Другое дело Майя... Хотя она так часто повторяла, что мы поженимся...
Может, я просто свыкся с этой мыслью... Однако я не  переставал  гадать,
чем она занимается теперь, пытался следить за ней, словом, допускал, что
не все еще кончено между нами.
   - Гаррет! Очнитесь.
   - Я задумался о Тинни. И потом... это место... этот дом.
   - Не извиняйтесь. Я здесь живу. Я знаю. Это печальное место.  Обитель
призраков несбывшихся надежд и мечтаний. Некоторые из нас живут прошлым,
а остальные будущим, которое никогда не наступит. Нас объединяет  только
кухарка, но она живет вообще в другом измерении. -  Девушка  не  столько
разговаривала со мной, сколько думала вслух.  -  Знаешь,  Гаррет,  перед
домом проходит дорога, до нее не больше мили, рукой подать. Она ведет  в
Танфер, в Каренту, в мир. Но я с четырнадцати лет не выходила за ворота.
   - Сколько же тебе сейчас?
   - Двадцать два.
   - Что держит тебя?
   - Только я сама. Я боюсь. Все, чего я хочу, - там, за воротами. Но  я
боюсь выйти и  увидеть,  пощупать  это.  Когда  мне  было  четырнадцать,
кухарка взяла меня в город на летнюю  ярмарку  -  больше  я  никогда  не
выезжала за пределы имения. Мне очень хотелось поехать, но город ужаснул
меня.
   Странно, большинство красивых женщин не испытывают  в  жизни  никаких
затруднений: все и всегда рады прийти им на помощь.
   - Я знаю свое будущее. Оно пугает меня. Я подумал, что  она  имеет  в
виду Уэйна. Я  бы  тоже  волновался,  доведись  мне  стать  целью  столь
тщательно продуманной осады.
   - Я останусь здесь, в своих владениях, и буду постепенно превращаться
в сумасшедшую старуху, пока  дом  не  обвалится  и  не  погребет  нас  с
кухаркой.  У  меня  никогда   не   хватит   смелости   позвать   рабочих
отремонтировать его: я боюсь чужих людей.
   - Это неправда, все будет совсем не так.
   - Так. Мне исполнилась неделя, а судьба моя уже была предрешена. Если
бы мама не умерла... Хотя она вряд ли что-нибудь изменила бы. Она  сама,
насколько я слышала, была странной женщиной.  Отец  -  Повелитель  Огня,
мать - Владычица Бурь, она выросла  в  столь  же  леденящей  обстановке.
Родители обручили ее с моим отцом, до свадьбы они не встречались, однако
папа любил ее. Мамина смерть причинила ему жгучую боль.  Он  никогда  не
упоминает о ней, но хранит в  спальне  мамин  портрет,  лежит  иногда  и
часами смотрит на него.
   Что я мог ответить? Тут не поможешь, не утешишь.
   - Я собираюсь прогуляться. Не хочешь ли  взять  шаль  и  пройтись  со
мной?
   - На улице холодно?
   - Не очень.
   Зима еще пыжилась, тщетно пытаясь спугнуть пробуждавшуюся  от  спячки
природу. Мне приятно было видеть ее бессильные потуги: терпеть  не  могу
зиму.
   - Хорошо, согласна.
   Она оттолкнулась от перил и пошла по лестнице вниз, в свои  покои.  Я
потащился следом. Дженнифер не противилась, пока  мы  не  подошли  к  ее
двери. Тут она занервничала: ей явно не хотелось пускать меня внутрь.
   Ладно, на этот раз я готов оставить ее  убежище  не  оскверненным.  Я
отступил в коридор.
   Раньше  я  сомневался,  не  лишена  ли  Дженнифер  обычного  женского
кокетства,  но  теперь  сомнения  развеялись  как  дым.  Она   вернулась
буквально через минуту. Никогда не встречал девушки, которой на перемену
туалета требовалось меньше  получаса.  Она  управилась  в  один  момент,
надела очень простое, военного покроя зимнее пальто, которое удивительно
шло ей, подчеркивая красоту лица. Я даже вздрогнул:  подумать  только  -
такая прелестница пропадает зазря в этой темнице! Ее  лицо,  прекрасное,
как полотна великих художников, следовало выставить в музее,  чтобы  все
могли любоваться им.
   Мы спустились в холл, прошли мимо ее предков Стэнтноров, взиравших на
нас с мрачным  неодобрением.  Уэйн  тоже  недовольно  зыркнул  на  меня:
наверное, решил, что ему пытаются перебежать дорожку.
   Я ошибся: было не так уж  тепло.  Со  времени  отъезда  Плоскомордого
холодный, пронизывающий  ветер  усилился.  Но  Дженнифер,  казалось,  не
замечала непогоды. Мы сошли с крыльца, и я повел ее по той же  тропинке,
по которой шел прошлой ночью с Чейном, Питерсом и Тайлером.
   - Тебе хотелось бы побывать в городе? Это можно было бы устроить.
   Я  имел  в  виду  поручить  ее  Плоскомордому.  Он  мастерски   умеет
обращаться с женщинами, хотя сам  западает  лишь  на  совсем  маленьких,
росточком не больше пяти футов. - Если  ты  пытаешься  спасти  меня,  не
трудись: слишком поздно.
   Я не ответил -  мое  внимание  было  приковано  к  оставленным  ночью
следам.
   - Сегодня я видела нечто странное. - Дженнифер резко сменила тему.  -
Я видела незнакомого мужчину. Я поднялась наверх, там ты меня  и  нашел,
но его уже не было.
   Должно быть, Морли.
   - Наверняка это кавалер моей блондинки.
   Дженнифер сердито посмотрела на меня - в первый раз, с тех пор как мы
вышли из дому, она подняла глаза.
   - Смеешься надо мной?
   - Не над тобой. Скорей над ситуацией в целом. Я снова  и  снова  вижу
женщину. Никто больше не видит ее. Более того, никто не  допускает,  что
она действительно существует. А теперь тебе тоже являются привидения.
   - Я видела его, Гаррет.
   - Не спорю.
   - Но ты не веришь мне.
   - Не верю и не верю. В моем деле - первое  правило:  допускать  любую
возможность. Второе - помнить, что все тебе лгут.
   Она вроде бы  удовлетворилась  этим  ответом  и  на  некоторое  время
замолчала.
   Мы подошли к месту гибели Тайлера. Его там не было, мертвяка тоже.  Я
пошарил кругом, пытаясь понять, что же случилось. И не  понял.  Надеюсь,
Питерс и прочие домочадцы помогут  разрешить  загадку.  А  выяснить  это
необходимо.
   Дул пронизывающий ветер, небо  было  серым,  трава  пожухлой,  а  дом
Стэнтноров нависал над нами как воплощение безысходной тоски. Я взглянул
на фруктовые деревья, протянувшие к небу  голые  ветки.  Для  них  скоро
наступит весна, для них, но не для хозяев дома.
   - Ты танцуешь? - спросил я. - Давай устроим танцульку в вашей обители
сабель.
   Дженнифер попыталась поддержать шутку, но у нее ничего не вышло.
   - Не знаю, не пробовала.
   - Эге! Это мы исправим, мы еще заставим тебя улыбнуться.
   Она помолчала с минуту, а потом снова огорошила меня:
   - Я девственница, Гаррет. Вообще-то я так и думал, но зачем  сообщать
об этом мне?
   - Когда ты появился у нас, я подумала - вот мужчина, который  изменит
это. Но я ошиблась, правда?
   - Я, я вроде бы...
   - Питерс предупреждал меня...
   - Он говорил о моей репутации? Да, обо мне много болтают, а дыма  без
огня не бывает. Но то, чего ты хочешь, Дженнифер,  это  неправильно.  Не
так все должно быть.
   Осторожно, Гаррет, осторожно. Черти в аду - просто кроткие овечки  по
сравнению с оскорбленной женщиной.
   - Не надо делать это только потому, что тебе  надоела  девственность.
Любовью надо заниматься, только когда ты  уверена  -  ты  хочешь  именно
этого. Когда ты с кем-то особенным,  очень  важным  для  тебя  и  хочешь
разделить с ним нечто необычное, чудесное.
   - Проповедь мне может прочитать и кухарка.
   -  Извини.  Я  просто  пытаюсь  объяснить  тебе.  Ты  привлекательная
девушка. Я мало встречал таких красавиц. О таких люди вроде  меня  могут
только мечтать. Я б мигом обслужил тебя, будь я из тех  парней,  которые
используют женщину, а потом отбрасывают ее как обглоданную кость.  Им  и
дела нет до ее страданий.
   Похоже, мои доводы подействовали. Уверяю вас, все это  красноречие  и
маневрирование далось мне не даром и всколыхнуло в душе старины  Гаррета
массу противоречивых чувств. - Понятно. Это твой способ быть добрым.
   - Верно. Познакомьтесь, мистер Славный парень. С трудом  удерживаюсь,
чтобы не погладить себя по головке.
   Она окинула меня внимательным взглядом.
   - Извини, тебе, конечно, от моего остроумия проку мало.
   Теперь я шел по следу  мертвеца,  медленно  поднимаясь  на  небольшой
пригорок - к семейному кладбищу. Дженнифер,  похоже,  ничего  кругом  не
замечала. Шагов через пятьдесят она остановилась.
   - Можешь ты сделать для меня одну вещь?
   - Конечно. Даже то, о чем мы говорили, если когда-нибудь это окажется
правильным. Она натянуто улыбнулась.
   - Потрогай меня.
   - К-как? - поперхнулся я, растеряв все свое блестящее остроумие.
   - Потрогай меня.
   Что за черт?
   Я прикоснулся к ее плечу. Она поймала мою руку, схватила и прижала  к
своей щеке. Я нежно погладил ее. Никогда еще я  не  касался  кожи  столь
шелковистой. Дженнифер задрожала - и это была нехорошая дрожь. Глаза  ее
наполнились слезами. Она отвернулась, не знаю уж,  от  смущения  или  от
страха. Потом опять повернулась ко мне. Мы двинулись дальше,  подошли  к
невысокой кладбищенской ограде.
   - Это для меня почти то же самое, - сказала она.
   - Что?
   - Никто до сих пор не трогал меня. Во всяком случае, сколько  я  себя
помню. Кухарка, наверное, трогала, когда пеленала и что там еще делают с
младенцами.
   На мгновение я точно окаменел, уставившись на зловещее старое здание.
У, проклятый холодный дом!
   - Иди сюда.
   - Что?
   - Просто иди сюда.
   Дженнифер подошла ближе - и я крепко обнял ее. Она была жесткая,  как
чугунный столб. Я подержал ее, потом отпустил.
   - Еще не поздно  начать.  Каждому  необходимо,  чтобы  его  время  от
времени трогали и ласкали. Каждому человеку.
   Я понял, чего она добивалась. Дело не в девственности, и секс тут  ни
при  чем.  Возможно,  она  не  сознавала   этого   до   конца,   но   ей
представлялось, что секс - цена, которую  придется  заплатить  за  нечто
действительно нужное.
   Сколько раз Морли твердил, что  как  дело  коснется  калек  и  прочих
ущербных,  я  становлюсь  совсем  простачком!  Столько  раз,  что  и  не
сосчитать. И  он  прав  -  если  только  у  простачка  может  возникнуть
потребность облегчить чужие страдания.
   Я перешагнул через ограду и  подал  руку  Дженнифер.  Перелезая,  она
зацепилась за ограду подолом и тихонько чертыхнулась. Платье  было  явно
не предназначено для загородных  прогулок.  Я  поддержал  ее,  пока  она
отцепляла подол, осмотрелся. Взгляд мой  упал  на  надгробный  памятник,
более новый, чем остальные, но такой же незатейливый.  Просто  гранитная
плита с именем: Элеонора Стэнтнор. Даже даты нет. Дженнифер остановилась
рядом.
   - Моя мать.
   И все? Это и есть место успокоения женщины, чья  смерть  перевернула,
перекорежила столько жизней и превратила дом Стэнтноров в  дом  разбитых
сердец? Я, разумеется, не думал, что генерал построил храм в честь своей
жены. Ведь ее мавзолеем, ее памятником  стал  дом.  Обитель  несбывшихся
надежд.
   Дженнифер снова вздрогнула,  придвинулась  ближе.  Я  обнял  ее.  Дул
пронизывающий ветер, небо было  серым,  а  кругом  -  могилы.  Мне  тоже
хотелось прижаться к кому-нибудь.
   - Я передумал. То есть отчасти передумал. Проведи эту ночь со мной. -
Я не стал ничего объяснять. Она тоже промолчала, только  напряглась  еще
больше.
   Это был просто порыв.  Есть  у  меня  слабинка  -  не  могу  спокойно
смотреть, как человек страдает.
   Может, такая штука - карма - все-таки существует. Благие деяния  наши
порой вознаграждаются. Мелочь, казалось  бы,  но  порыв  этот  спас  мне
жизнь.
 
Глава 24 
 
   Мы постояли молча, глядя на могильный камень.
   - Ты много знаешь о своей матери? - спросил я.
   - Только то, что сказала тебе: кухарка мне больше ничего не говорила,
отец - вообще ничего. После ее смерти он уволил всех, кроме кухарки. Так
что не осталось никого, кто мог бы рассказать мне о маме.
   - А о бабушке с дедушкой ты что-нибудь слышала?
   - Никогда. Дедушка Стэнтнор умер, когда я была  совсем  маленькой.  А
бабушка -  когда  отец  был  еще  мальчишкой.  О  бабушке  и  дедушке  с
материнской стороны я не знаю ничего, кроме того, что они были Владычица
Бурь и Повелитель Огня. Кухарка не рас сказала мне, кем именно они были.
Думаю, они плохо кончили, и поэтому она решила, что лучше мне остаться в
неведении.
   Ага!  В  мозгу  у  меня  словно  колокольчик   звякнул.   Излюбленное
развлечение нашего  правящего  класса  -  устраивать  заговоры  с  целью
захватить трон. Последнее  время  заговоров  не  случалось,  но  раньше,
бывало, мы меняли королей как перчатки. Однажды за год их сменилось  три
штуки.
   Большая шумиха поднялась, когда мне было лет  семь-восемь.  Дженнифер
родилась примерно в то время. Преступный  сговор  раскрыли.  Выяснилось,
что замышлялись ужасные злодеяния, и их предполагаемая жертва  пришла  в
праведное негодование. Ни о каком "прощено - и забыто" не могло  быть  и
речи. Заговорщиков сначала повесили, потом изрубили на куски,  головы  и
тела их разбросали в разные стороны, а руки и  ноги  провезли  по  всему
королевству и закопали на перекрестках дорог. Их огромные поместья  были
конфискованы. В то время никому  не  хотелось  оказаться  даже  в  самом
дальнем родстве с преступниками.
   С моего шестка ужасно забавно смотреть, как важные  господа  гоняются
за собственным хвостом, и вдруг - оп! - хвост прищемило  дверью.  Может,
это двойное сравнение не из удачных, но вы поняли, что я хотел  сказать.
Когда случаются заварушки, сторонние наблюдатели  надеются,  что  всякие
там партии и группировки сожрут  друг  друга  или  самих  себя  и  жизнь
наконец наладится. Не тут-то было.  Они  выбирают  худший  из  возможных
вариантов и на этом успокаиваются.
   Выяснить, кто были дедушка и бабушка Дженнифер, не составит труда.
   - Хочешь узнать что-нибудь о них? Для тебя это важно?
   - Нет. Жизни моей это не изменит. Они меня абсолютно не интересуют. -
Она помолчала. - В детстве я часто  мечтала  о  них.  Мечтала,  что  они
явятся и заберут меня домой, в  свой  дворец.  Ведь  на  самом  деле  я,
конечно, принцесса. Они спрятали нас с мамой в этом доме от  врагов,  но
случилось что-то непредвиденное. Например,  они  забыли,  где  находится
наше убежище. Не знаю. Никогда не могла понять, отчего они не  приходят,
но уверила себя, что в один прекрасный день они все-таки появятся.
   Обычные детские вымыслы. Однако...
   - Вполне  вероятно,  ты  не  ошиблась.  В  то  время  в  стране  было
неспокойно. Возможно, твою мать выдали замуж, чтобы  укрыть  от  врагов.
После смерти ее родителей остался лишь один человек, который  знал,  кто
она: твой отец.
   - Невероятно.
   - Я в то время был ребенком, но все помню. Заговорщики пытались убить
короля. Попытка сорвалась. Король пришел  в  ярость.  Погибло  множество
людей, среди них и невинные.
   Ложь во спасение. Пусть себе думает, что ее дедушка с  бабушкой  были
лишь щепками, летящими, как известно, когда рубят лес.
   Она невесело рассмеялась.
   - Вот оно что! Выходит, в моих детских фантазиях была крупица истины.
   - Тебе в самом деле неинтересно? Я мог выяснить все  очень  просто  -
стоило лишь порыться в архивах. Игра стоит свеч, если это скрасит  жизнь
Дженнифер.
   - Наверное, немножко интересно.
   - В таком случае я разузнаю. - Я двинулся дальше. Она следом, целиком
погрузившись в  собственные  мысли,  не  обращая  на  меня  внимания.  Я
вернулся к оставленным мертвецами следам. Мы почти вышли  на  дорогу,  и
только тогда Дженнифер осознала, что по-прежнему удаляется от дома.
   Не стань тропинка слишком уж неровной, девушка так бы и не очнулась.
   - Куда мы идем?! - В голосе зазвучала паника.  Глаза  дико  блеснули.
Она  озиралась,  как  человек,   застигнутый   врасплох   на   вражеской
территории. Только крыша  дома  немного  виднелась  из-за  пригорка,  на
котором находилось кладбище. Стоит нам выйти на дорогу, скроется и она.
   - Я иду по следу существа, удостоившего нас своим посещением  прошлой
ночью. - На самом деле в высокой траве я насчитал уже три следа.  Но  ни
один не вел назад. Это смутило  меня:  ведь  расправились  мы  только  с
двумя. - Думаю, они вышли из того болота, что неподалеку отсюда.
   - Нет уж, давай вернемся.
   Она как будто боялась, что мертвец внезапно набросится на  нас  из-за
куста. И опасения ее были небезосновательны. Эти ходячие покойники  вели
себя не по правилам. Кто знает, может, и дневной свет им преграда? Я  же
не сообразил взять с собой оружие и теперь не  был  готов  к  встрече  с
ними.
   Но я не особо волновался: на свету им не подкрасться незамеченными.
   - Ни о чем не беспокойся. Все будет хорошо.
   - Я возвращаюсь, иди туда, если хочешь... - она сказала "туда", будто
это значило "на тот свет", - иди.
   - Твоя взяла. Все болота в конечном счете одинаковы,  на  островах  я
достаточно ими налюбовался.
   Дженнифер уже припустила к дому. Мне  пришлось  бежать  рысью,  чтобы
догнать ее. Она вздохнула с облегчением.
   - Все равно уже пора на ленч. Она права. Кроме того, надо найти Морли
и договориться, что будем делать, когда вернется Плоскомордый.
   - Спасибо, Дженнифер, я из-за  своего  легкомыслия  уже  сколько  раз
опаздывал.
   Мы прошли прямо на кухню и  принялись  за  еду.  Все  с  любопытством
поглядывали на нас: прознали уже о нашей прогулке. Все  истолковали  это
по-разному, но никто ничего не сказал, хотя у Уэйна в  запасе  наверняка
была парочка теплых слов. Питерс собрался уходить.
   - Где я смогу вас найти? - остановил я его.
   -  В  конюшне.  Пытаюсь  заменить  Снэйка.  -  Вид  у  сержанта   был
недовольный.
   Подобная работенка и меня не привела бы в восторг. - Я зайду  к  вам.
Задам пару вопросов. Он кивнул и вышел. Какое-то время я подлизывался  к
кухарке  -  помогая  убирать  со  стола.  Они  с  Дженнифер   почти   не
разговаривали, так, мямлили что-то. Но кухарка никогда ничего не  скажет
в присутствии третьего лица. Поразительная женщина!
   Я надеялся, что Дженнифер не будет таскаться за  мной  постоянно.  Но
она не отставала. Подбирай после этого несчастненьких.  Стоит  один  раз
погладить собачонку, потом  не  отвяжешься.  Простачок  я,  Морли  прав.
Кстати, нужно увидеть его и определиться с планами на день.  Я  пообещал
кухарке вернуться и поднялся наверх в  надежде  застать  Морли  у  себя.
Дженнифер  плелась  следом  и  отлипла,  только  поняв,  куда   я   иду:
испугалась, видно, моей дурной репутации.
   Я попрощался с ней и, пока не скрылся за  дверью,  сохранял  на  лице
самое простодушное выражение.
   Морли не было. Даже и не  пахло.  Странно.  Я  был  озадачен.  Морли,
конечно, тот еще гусь, но, как правило, связь держит.
   Я пережил несколько неприятных  минут,  воображая,  что  он  попал  в
засаду и лежит где-нибудь мертвый. Жуткая мысль. Представьте себе:  друг
ввязался в дело исключительно ради вас  -  и  погиб!  Но  Морли  слишком
высокого класса профессионал, он бы не попался в ловушку.  Он  совершает
ошибки, но другого рода.  Например,  когда  врывается  разъяренный  муж,
бедняжка Морли может оказаться в неудобном положении и  не  в  состоянии
ему достойно ответить.
   Я быстренько прикинул, сколько осталось до возвращения Плоскомордого,
и решил, что справлюсь без Морли. Придется Черному Питу потрудиться.
   Я накинул пальто, проверил, на месте ли мое сигнальное устройство,  и
отправился в конюшню.
   Напрасно я озирался по сторонам в поисках  прелестницы-блондинки.  На
глаза мне попался  лишь  Кид.  Он  стоял  на  балконе  четвертого  этажа
западного крыла и мечтал, как он будет прогуливаться здесь после смерти.
   Кид близко общается с генералом. Надо бы  с  ним  потолковать.  Вдруг
удастся выведать, кто может желать смерти старика.
 
Глава 25 
 
   Я просунул голову в дверь конюшни, но Питерса не увидел. Две лошади с
усмешкой смотрели на меня, словно думали: "Ага, наш час пробил".
   - Догадываюсь, чего вам не хватает, - сказал я им.  -  Четкого  плана
действий. Но мы с генералом заключили сделку: он заплатит мне  лошадьми.
И самых нахальных я отправлю на  живодерню  -  пусть  с  вас  там  шкуру
сдерут.
   Не знаю, зачем я это сказал. Полная чушь, разумеется. Они не  приняли
мои слова всерьез. Интересно, почему при виде лошади я всегда глупею.
   - Питерс, вы здесь?
   Я начал волноваться: слишком многие уже погибли.
   - Я здесь, - отозвался он из дальнего угла.
   Там было темно, поэтому я старался передвигаться осторожно, хоть и не
допускал, что Питерс замешан в злодеяниях.
   - Проклятый Снэйк, наверное, все время тратил на возню с красками. Он
месяцами не убирал здесь. Посмотри, что делается.
   Я посмотрел. И сморщил нос. Питерс вилами бросал  на  стоявшую  рядом
тележку навоз и грязную солому.
   - Я мало что в этом смыслю, но, по-моему, навоз на поля вывозят не  в
это время года.
   - Отстань. Мне надо  вывезти  дерьмо  и  вычистить  помещение.  -  Он
пробормотал  несколько  крепких  ругательств  по  адресу  Снэйка  и  его
предков. - А хлопот у меня и без того хватает. Почему бы  тебе,  Гаррет,
пока свободен, не взяться за вилы и не помочь мне немного?
   Я повиновался, но думаю, толку от меня было кот наплакал. Мне  всегда
везло, даже в армии: я не  выполнял  черной  работы  и  не  ухаживал  за
лошадьми.
   - Кстати, зачем я пришел. Я нашел  парня,  который  купил  украденные
вещи. Мой помощник приведет его сегодня днем. Питерс перестал работать и
пристально посмотрел на меня. Впрочем, особого впечатления мое сообщение
на него не произвело.
   - Значит, кое-что ты все же делаешь. А я уж начал думать,  что  ты  и
вовсе лентяй, только мозги Дженнифер пудришь.
   - Ничего подобного. Не мой тип, - отпарировал я.
   Сержант заметил мой тон и сменил тему.
   - Ты пришел просто сообщить мне новости?
   - Нет, мне нужна ваша помощь. Мой помощник приведет еще и врача.
   - Ты хочешь, чтобы я отвлекал  старика,  пока  докторишка  будет  его
осматривать?
   - Я хочу, чтобы вы вышли на дорогу встретить их и объяснили  доктору,
что к чему, а то он, пожалуй, сбежит, не взглянув на старика. Хотя я  не
возлагаю на него больших надежд: без подробного  осмотра  трудно  делать
выводы.
   Питерс неутомимо загружал навоз на тележку и ворчал что-то  себе  под
нос.
   - Когда они придут?
   Я  прикинул,   сколько   займет   дорога   туда-обратно.   Проволочек
Плоскомордый не допустит. Он ухватит их. за шиворот, в охапку - и сюда.
   - Часа два еще есть. Хорошо бы, чтоб парня  больше  никто  не  видел.
Пусть это будет сюрприз.
   - Не отлынивай, - буркнул Питерс. Я взялся за вилы.
   - Я все устрою, - сказал он. - Но сначала надо взглянуть на  старика.
Там вечно что-то случается.
   - Для меня это очень важно.
   - В самом деле?
   -  Может,  расследование  сдвинется  наконец  с   мертвой   точки   и
куда-нибудь да придет.
   - Ты всегда был оптимистом.
   - Вы не согласны?
   - Нет. Ты имеешь дело не с  заурядными  преступниками.  Эти  себя  не
выдадут, не запаникуют. Будь осторожен.
   - Я осторожен. Он опустил вилы.
   - Продолжай работать. Пойду узнаю, как дела.
   Я посмотрел ему вслед и усмехнулся. Уши Питерса торчали, как ручки  у
кувшина.
   Я еще чуть-чуть  побросал  навоз  и  плюнул.  Не  в  конюхи  готовила
мама-Гаррет своего любимого сына.
   Я отошел шагов на десять, и тут в голову мне  пришла  одна  мысль.  Я
вернулся назад, в логово Снэйка  Брэдона,  покрутился  там  минут  пять,
посветил лампой во все углы. Тело Снэйка исчезло.  Куда  они  его  дели?
Свежей могилы на кладбище не было.
   Черт! Забыл спросить Питерса о  Тайлере  и  мертвеце.  Мне  недостает
дотошности Покойника, я теряю бдительность,  задумываюсь  о  посторонних
вещах,  копаюсь  в  собственных  переживаниях  и   вообще   недостаточно
внимателен. При Покойнике я не позволял себе распускаться, он  заставлял
меня работать четко, точно по списку, номер за номером.
   Ничего, я наверстаю  упущенное.  Пусть  я  не  успел  встретиться  со
Снэйком, это не значит, что он  не  сможет  мне  кой-чего  порассказать.
Спасибо Покойнику - он меня  надоумил.  Стоит  сосредоточиться,  и  вещи
заговорят, хочется им того или нет. Итак, за работу, Гаррет.
   Тем же самым  я  занимался,  когда  мы  нашли  Снэйка,  и  ничего  не
обнаружил. Но на этот раз я заметил заляпанный краской стол, на  который
раньше не обращал внимания. Я вообще как-то упустил из виду эту  сторону
деятельности Снэйка.
   Кухарка называла Снэйка гениальным художником, мне рассказывали,  что
он писал портрет колдуньи Чернявки-Невидимки. Теперь я видел перед собой
наглядные доказательства того, что  он  не  бросил  рисовать  и  рисовал
помногу.
   Но это не вязалось с прочими сведениями о  Брэдоне.  Художники  живут
нахлебниками при господах с Холма. Не важно, насколько  они  талантливы,
такой работой не прокормишься. Брэдона я не  воспринимал  как  художника
именно потому, что он ни перед кем не пресмыкался.
   Но этот стол свидетельствовал о том, что работал Снэйк много. Где  же
плоды его трудов? На столе их не было.
   Начав с рабочего стола - центра жизни  Снэйка  Брэдона,  я  тщательно
обыскал  помещение.  Ничего  интересного,  кроме  всяких  валяющихся   в
беспорядке  рисовальных  принадлежностей,  в  комнате  не  оказалось.  Я
вспомнил, каким  чумазым  был  Снэйк,  когда  мы  расследовали  убийство
Хокеса. По-видимому, он тогда работал над новой картиной.
   К  логову  Снэйка  примыкала  разделенная  на  две  части  комнатушка
двенадцать на пятнадцать футов, раньше там хранилась конская  упряжь.  Я
постоял там, размышляя: судя по всему, не  я  один  вспоминал  о  Снэйке
после его смерти. Эх, Гаррет, Гаррет, старый недотепа! Обскакали тебя.
   Если человек,  обыскавший  комнату  раньше  меня,  и  нашел  что-либо
любопытное, он избавился от него, не  оставив  следов.  Остались  только
обломки старых кистей на полу. Вряд ли хобби Снэйка  было  тайной.  Надо
полагать, о нем знали все, но старались не упоминать. Малевать картины -
занятие недостойное мужчины и  морского  пехотинца.  Разумеется,  своими
замыслами Снэйк ни с кем не делился.
   Однако нелегко разобраться в этих людях. Они снова и  снова  изумляли
меня.
   Я помедлил, пытаясь вообразить,  куда  Снэйк  мог  прятать  вещи,  не
предназначенные для посторонних глаз. Ту же операцию наверняка  проделал
и мой предшественник, знавший Снэйка куда лучше.
   Великий мыслитель Гаррет  поднапрягся,  но  родить  ничего  не  смог.
Ладно, обыщем еще раз. Надо проверить каждый закуток, каждую щелку.  Кто
бы ни опередил меня, ему пришлось торопиться, чтобы другие  не  заметили
его отсутствия.
   Черт возьми, он мог обшарить все еще до нашего с Морли появления. Или
пока все думали, что он таскает навоз.
   Но вдруг он что-нибудь упустил. Если это что-нибудь существует.
   Я быстро осмотрел нижнее помещение. В глаза ничего  не  бросилось,  а
тем временем приближалось опознание вора. Я заспешил, почему-то надеясь,
что мне попадется какое-нибудь чрезвычайной важности доказательство.
   Я забрался на сеновал, уселся на стог сена, бормоча про себя: "Какого
черта я здесь ищу? Картины? Ясное дело, он писал картины, а они  куда-то
запропастились. Но зачем отыскивать их?"
   Я  пожал  плечами,  поднялся  и  огляделся  кругом.  Снэйка  снабжали
довольно-таки приличным,  сухим  сеном.  Обычным  крестьянам  приходится
набивать сараи бросовой трухой.
   Кстати, о сене. Мне вспомнилась забавная история  об  одном  типе  из
нашего взвода, звали его, кажется, Талса. Он классно стрелял из  лука  и
был нашим снайпером. Деревенский парнишка, из очень бедной семьи,  погиб
на островах. Он,  бывало,  все  ржал,  рассказывая,  как  развлекался  с
дочками  барина  из  соседнего  поместья.  Они  устроили  себе  потайную
комнатку на сеновале в главной барской конюшне.
   Я поднял лампу  повыше  и  внимательно  осмотрел  сеновал.  Сена  тут
чересчур много. Не для того ли, чтобы замаскировать вход в тайник?  Ага,
теперь мы на верном пути.
   Я  потыркался  туда-сюда,  гадая,  как  Брэдону  удавалось  проникать
внутрь. Выбрал методом исключения три возможных точки, поставил лампу на
перекладину и принялся за работу.
   Я переворошил с десяток стогов, решил, что неправильно выбрал  место,
и перешел к следующему варианту.  Перевернул  еще  с  десяток  охапок  и
почувствовал себя дураком. Похоже, я опять сел в лужу.
   Мои действия привлекли внимание  аборигенов.  Откуда-то  выскочили  и
присоединились ко мне три безобразные кошки и зловещего  вида  полосатый
старый кот. Под переворачиваемыми копнами сена  заметались  мыши.  Кошки
нажрались от пуза. Они работали командой, лично я такое видел впервые. Я
переворачивал копну, одна из кошек сразу же  прыгала  на  освободившееся
место и гнала перепуганных зверьков в пасти товарищей. В какой-то момент
у кота оказалось по мыши под обеими  передними  лапами  да  еще  одна  в
зубах.
   - Ну что? - спросил я их. - Не зря, выходит, стараюсь?
   Последняя попытка. Говорят, на третий  раз  получится.  Я  перевернул
несколько охапок сена, кошки кружились вокруг. Ура!  Дыра  высотой  фута
три и шириной дюймов восемнадцать. Черная, как сердце священника. Я взял
лампу и подзадорил кошек:
   - Слабо залезть туда и рассказать, что увидите? Слабо, конечно, так я
и думал. Я лег на живот и заполз в нору.
 
Глава 26 
 
   Внутри стоял не противный, но очень крепкий запах прелого сена.  Я  и
без того был простужен, а тут у меня из носа просто фонтан забил.
   Устроенная в сене комнатка оказалась больше, чем я ожидал, пять футов
в ширину и восемь в длину; чтобы сено не осыпалось, стены Снэйк  укрепил
досками. Здесь Брэдон хранил свои картины и прочие сокровища, в основном
всякий металлический военный хлам и медали. Он  собрал  целую  коллекцию
медалей, приколол их к рваному карентийскому знамени и гордо выставил  у
задней стенки каморки.
   Я  не  мог  не  посочувствовать  бедняге:  вот  как,  значит,  родина
отблагодарила своего храброго защитника, вот до чего он докатился.
   А наши правители еще удивляются, что Слави Дуралейник  стал  народным
героем.
   Обе боковые стены были заставлены картинами.  Все  полотна  без  рам:
Снэйк просто складывал по три-четыре штуки вместе и прислонял  к  стене.
Кухарка  не  преувеличивала,  скорее  она  недооценивала  Снэйка.  Я  не
специалист, но мне его работы показались творениями гения.
   Сюжеты и краски их не были веселыми,  жизнеутверждающими.  Порождения
мрака,  видения  ада.  Одна  простая  на  первый  взгляд  картина  сразу
приковала мое внимание. Меня будто  под  дых  ударили.  Снэйк  нарисовал
болото, может, не то болото, что стало мне  домом  в  бездомные,  полные
тоски и отчаяния годы  службы,  но  не  менее  ужасное.  Свинцовое  небо
нависало над унылым пейзажем, едва проступавшим из темноты. Болото  было
изображено таким, каким оно начинает казаться через несколько сводящих с
ума  месяцев.  Комары  размером  со  шмелей,  горящие  во  тьме   глаза,
человеческие кости. На переднем плане - повешенный. Стервятники кружатся
над его головой, черная птица уселась на плечо и  клюет  лицо  мертвеца.
Почему-то  не  вызывает  сомнений,  что  перед  вами  -  самоубийца,  не
пожелавший жить и страдать дальше.
   Двое парней из нашего взвода  действительно  покончили  с  собой:  не
смогли  терпеть  бесконечную  муку.  О  боги!  Мне   казалось,   что   я
проваливаюсь в эту картину и лечу в глубь  времен,  как  в  пропасть.  Я
отвернул картину к стене. Довольно, мне не  вынести  больше.  Меня  била
дрожь, однако я просмотрел картины у одной стены  и  перешел  к  другой.
Больше  ни  одна  не  потрясла  меня  до  такой  степени,  но  в  глазах
беспристрастного зрителя они не уступили бы той, с болотом.
   - Сумасшедший, он был сумасшедшим, - шептал я.
   Мне показалось, что лошади внизу заволновались.
   Я снова принялся переворачивать и рассматривать картины. В целом  они
были спокойней, да, пожалуй, не  такие  безумные,  но  увидены  теми  же
глазами, тем же живописцем, написавшим страшные видения войны.  Я  узнал
вид Фулл-Харбора, подернутого фантастической, дьявольской дымкой  -  еще
подтверждение тому, что Снэйк переносил на  холст  свои  воспоминания  и
неотступные мысли.
   Но Брэдон был не только пейзажистом. Сначала я наткнулся  на  портрет
Дженнифер, относящийся,  полагаю,  ко  времени  возвращения  генерала  с
войны.  На  портрете  Дженни  неуловимо  отличалась  от  себя  нынешней,
казалась моложе и еще красивей. И все же нормальный человек не  мог  так
нарисовать. Я  внимательно  изучил  портрет,  но  он  остался  для  меня
загадкой. Художник придал Дженнифер что-то такое, от чего по коже у меня
побежали мурашки.
   Были и другие портреты. Кид выглядел старым,  усталым  и  измученным,
точно смерть у него за плечами. В генерале, как  и  в  Дженнифер,  Снэйк
усмотрел нечто жуткое и вместе с тем хитрое, лисье. Чейн, ну с этим  все
ясно, мерзкий тип. Уэйн - жадный делец. А ведь я угадал; не во всем,  но
частично  я  был  согласен   со   Снэйком,   кое-какие   его   трактовки
представлялись мне спорными, но некоторые лица были написаны так,  будто
художник в самом деле видел насквозь.
   Второй,  более  поздний  портрет  Дженнифер,   выражение   жестокости
явственней, но красота девушки расцвела  еще  ярче.  Портреты  людей,  с
которыми мне не довелось повстречаться, вероятно, кто-то  из  пропавших.
Деллвуд. Он напомнил мне бассетхаунда, видимо, Снэйк хотел сказать,  что
старый служака похож на верного пса,  не  имеющего  собственной  воли  и
собственного мнения. Питерс. Очевидная неудача  художника,  по  портрету
ничего нельзя сказать  о  моем  командире.  Кухарка.  Пожалуй,  чересчур
выспренне и романтично, она изображена чуть ли не  как  праматерь  всего
сущего. Затем еще один, третий, портрет Дженнифер,  ошеломляющий,  почти
отталкивающий этим непостижимым раздвоением - сияющая красота и смертный
ужас.  Теперь  я  немного  успокоился  и  был  в  состоянии   хорошенько
рассмотреть портрет.  Он  действовал,  если  можно  так  выразиться.  на
подсознательном уровне. Не знаю, как Снэйк добился такого эффекта, но он
нарисовал два лица, одно под другим, верхнее - ослепительно прекрасное и
нижнее  -  оскаленная  маска  смерти.  Надо  было  долго  и   пристально
вглядываться в картину, чтобы уловить это.
   Лошади внизу из себя выходили. Я  задумался  было,  в  чем  дело,  но
быстро отвлекся.  Магическая,  да,  я  не  оговорился,  колдовская  сила
таланта Снэйка Брэдона заворожила меня.
   Прятать  от  людей  красоту  Дженнифер  -  большой  грех,  но  лишить
человечество произведений Брэдона, оставить их  погибать  от  сырости  и
плесени - грех вдвойне, преступление века.
   Я поклялся на портрете Дженнифер, что вызволю отсюда полотна  Снэйка,
не допущу, чтобы гений художника погиб вместе с ним.
   Любил ли он Дженнифер? Только ее он рисовал больше одного раза.  Нет,
еще сцену, изображавшую какое-то необычное, возможно, священное место до
и после осквернившей его, вполне натуральной человеческой битвы. От этой
картины буквально несло мертвечиной, я  воспринял  ее  как  притчу,  как
предсказание грядущего конца света.
   Я  высморкался,  втянул  носом  воздух.  Нос  еще  не  успел   заново
наполниться соплями, и я уловил какой-то новый запах. Что это?  Я  пожал
плечами и продолжал осмотр.
   - Проклятие! Лопни мои глаза! - Я не ругался, я вопил от радости.
   Снэйк нарисовал мою даму в белом.  Он  изобразил  ее  как  воплощение
красоты, но и в ней было нечто сверхъестественное и потому страшное.
   Она бежала куда-то, мчалась, летела,  списалась  от  сгустившейся  за
плечами тьмы. Понятно было. что кто-то гонится за ней, и в то  же  время
вы задавались вопросом -  почему,  от  чего  она  бежит?  Чем  дольше  и
внимательней вы вглядывались в картину, тем загадочнее она  становилась.
Женщина смотрела прямо в глаза зрителю, в глаза художнику,  неуверенным,
робким движением протягивала руку, будто молила о  помощи.  По  лицу  ее
было ясно - она знает, на кого смотрит, и знает, что позади.
   Картина поразила меня не меньше, чем пейзаж с болотом. На этот раз  я
не понимал, почему. Ведь с  моими  личными  переживаниями  она  не  была
связана.
   Я опять высморкался и снова почувствовал запах. На этот раз  я  узнал
его.
   Дым!
   Проклятая конюшня была охвачена пламенем. Неудивительно,  что  лошади
волновались.
   Я выкарабкался из  каморки,  подбежал  к  краю  сеновала.  Пламя  уже
бушевало в углу, там, где Питерс возился  с  навозом.  Лошади  метались,
рвались прочь из конюшни. Снаружи доносились крики. Жара стояла адская.
   Но я не был заперт. Стоило поторопиться - и я смог  бы  выкарабкаться
невредимым.
   Представляю, какую гримасу скорчит Морли, узнав, что я полез  обратно
в тайник Снэйка, рисковал жизнью ради какой-то мазни.
   Я схватил холсты в охапку сколько мог унести и вытащил из дыры. Огонь
быстро распространялся, меня опалило жаром, брови  тлели,  дым  разъедал
глаза. Пошатываясь, я брел к выходу, огонь догонял меня.
   - Придурок несчастный, - ругал я сам себя.
   Огонь обжег шею. Глаза слезились, я почти ничего не видел.  Даже  без
этих проклятых картин  шансы  выбраться  были  невелики.  Но  я  не  мог
допустить их гибели,  ради  спасения  наследия  Снэйка  стоило  рискнуть
жизнью. В душе я уже сейчас оплакивал картины, которые не сумел вынести.
   Понизу огонь распространялся быстрее, чем в  высоту.  Теперь  он  был
впереди меня, дошел до угла, где ночевал Снэйк. Этим путем мне не выйти.
   Через щели между досками, из которых была сделана наружная  стена,  я
видел дневной свет. Грубо обструганные доски рассохлись  от  времени,  и
некоторые бреши были не  меньше  дюйма.  Все  равно  что  заглядывать  в
щелочку в адских воротах - так близко и так далеко.
   Опасность приближалась. Я решился. Старая конюшня, если она и в самом
деле такая гнилая, как кажется, вот-вот  развалится.  Можно  попробовать
разломать стену. Я навалился на нее плечом. Она затрещала,  плечо  тоже,
но ни стена, ни плечо не треснули. Я повернулся спиной и ударил в  стену
ногой. Одна доска подалась немного. Это плюс отчаяние придало мне  силы.
Я ударил снова.  Доска  дюймов  шести  шириной  выгнулась,  а  потом  не
выдержала собственной тяжести  и  отлетела.  Я,  верно,  совсем  спятил:
сначала выпихнул картины Брэдона и лишь потом расширил дыру и вылез сам.
   Я чуть не задохнулся от дыма, но  все  же  благополучно  выкарабкался
наружу.
   Некоторое время я лежал неподвижно, пытаясь отдышаться и лишь  смутно
сознавая, что крики доносятся с другой стороны  конюшни.  Передохнув,  я
ухватился за оградку, выпрямился, огляделся, ощупал себя - все ли  цело.
Вокруг никого не было. Я собрал свои бесценные сокровища.
   Если боги существуют, они согласятся  со  мной  насчет  этих  картин.
Нельзя было позволить им исчезнуть. Я сложил полотна вместе, дохромал до
коровника и спрятал их на сеновале. Почему-то мне  показалось,  что  так
будет правильно. Затем я поплелся на шум голосов. Вся компания в  сборе.
Кудахчут, как потревоженный курятник. Они занимались безнадежным  делом:
таскали к пожару ведра с водой из колодца. Отсутствовали только  генерал
и Питерс.
   - Гаррет! - вскричала Дженнифер. - Откуда ты?!
   У них челюсти поотвисали - наверное, выглядел я потрясно.
   - Задремал в конюшне, - солгал я. Она немного побледнела. Я улыбнулся
самой героической своей улыбкой.
   - Пустяки. Прошел сквозь стену - и вот я снова здесь, с вами.
   Меня одолел кашель. Проклятый дым.
   - Для меня не существует преград.
   - Ты мог погибнуть.
   - Мог. Но не погиб же. Слишком я дошлый, чтоб погибнуть.
   - Кто-то пытался убить тебя, парень, - сказал  Кид,  проходя  мимо  с
огромным ведром воды.
   Я взглянул на бушующее пламя. Мне это в голову не пришло, а вдруг  он
прав?
   Нет. Никто не стал бы убивать меня, запалив  конюшню.  Слишком  легко
было спастись. Может, он хотел выманить меня, но... Нет,  не  сработает,
чересчур много свидетелей.
   Даже в таком смятенном состоянии я  ясно  сознавал,  что  поджигатель
хотел уничтожить конюшню и то, что не успел обнаружить во время обыска.
   Удивительная вещь - информация Снэйка второй раз ускользнула от меня.
   Воду носили все, даже кухарка. Кроме Питерса. Я уже начал подозревать
его, но вспомнил, что услал его сам.
   Черт возьми, Плоскомордый запаздывает.
   - Зря теряете время, мужики, - сказал я.  -  Единственно,  что  можно
сделать, - проследить, как бы огонь не перекинулся на другие строения.
   - А мы что, по-твоему, делаем, придурок?!  -  окрысился  Чейн.  -  Не
помогаешь, так вали отсюда.
   Хороший совет.
   - Пойду в дом, обработаю ожоги. Я еще не осматривал их, но  надеялся,
что ничего серьезного нет. Не хватало еще этой чепухи,  и  так  простуда
замучила.
   Я тихонько побрел прочь. Никто не обратил внимания.
 
Глава 27 
 
   Я прошел  через  парадный  холл,  мимо  неутомимых  бойцов  и  хмурых
Стэнтноров. Я  пробыл  в  конюшне  слишком  долго,  Плоскомордый  сильно
задерживается, если только я правильно рассчитал время.
   Никого. Я вышел на крыльцо. Ожоги, хоть и неопасные,  давали  о  себе
знать. Надеюсь, доктор захватит с собой обезболивающее. Проклятый  Тарп,
где его носит? Неужели так трудно скрутить пару парней  и  приволочь  их
сюда?
   По ступенькам застучали дождевые капли. Я взглянул на  небо  -  опять
все затянуло свинцовыми тучами. Похоже, у  Стэнтноров  по-другому  и  не
бывает. Мне это уже стало надоедать.
   Ветер  усиливается.  Надо  полагать,   поджигатели   сейчас   здорово
разочарованы, они-то, конечно, надеялись, что дождя не будет.
   А он зарядил не на шутку. Не сказать чтобы ливень, но огонь  потушить
поможет. Минут через пятнадцать совсем разойдется. Завывал ветер, и  тут
из тумана показалась карета.
   Чертов Плоскомордый. Теперь он еще карету нанял!
   Кучер осадил лошадей,  пассажиры  вылезли  из  кареты.  Питерс  бегом
поднялся на крыльцо, за ним крепкий, видный мужчина. Я решил, что это  и
есть доктор. Затем подленького вида низкорослый человечек,  Плоскомордый
и Морли Дотс.
   - Где тебя черти носили? - спросил я Морли. - Я тебя все утро  искал.
Он странно посмотрел на меня.
   - Я был дома, занимался своими делами.
   - Слушай, Гаррет, - перебил нас Плоскомордый, - вот доктор  Стоун.  -
Он указал на невысокого человечка. Да, никогда не надо судить о людях по
внешности. - Он с тебя семь шкур сдерет. А это тот парень. Мы условились
- никаких имен.
   - Ладно. Пусть только укажет вора. Питерс, идемте наверх.
   Вид у сержанта был озадаченный.
   - Что здесь происходит?
   - Кто-то поджег конюшню. Вместе со мной.  Идемте.  Док,  у  вас  есть
что-нибудь от ожогов?
   Мы зашли в дом.
   - Хочешь, чтоб он  и  последнюю  шкуру  с  тебя  спустил?  -  спросил
Плоскомордый. Питерс прошел вперед, к лестнице.
   - Где ты был так долго?
   - Это все Морли. Он искал врача поплоше,  чтоб  сошел  за  компаньона
такой вот темной личности.
   Резонно.
   - Ладно. Морли, я думал, ты пошатаешься по  дому,  поглядишь,  что  и
как, а то у меня времени не хватает, просто на части рвут.
   Он снова странно посмотрел на меня. По-видимому, недоумевая, чего это
Гаррет разболтался. Питерс тоже был недоволен.
   - Делаю, что могу, Гаррет, - ответил Дотс, -  но  у  меня  есть  свои
дела, я не могу весь день быть у тебя на подхвате.
   - Но я слышал, как ты ходишь туда-сюда.
   Он остановился.
   - Ты лег спать, примерно через  часок  я  обошел  дом,  не  обнаружил
ничего интересного и решил наведаться домой, проверить,  не  ограбил  ли
меня Клин. Он тот еще тип, стоит только отвернуться... Я не  возвращался
в комнату.
   Я вздрогнул, по коже пробежали мурашки.
   - Не возвращался?
   - Нет.
   - Бог мой. Честное слово, я тебя видел.
   - Это был не я.
   Но я-то не  сомневался.  Я  вставал  на  горшок,  видел  Морли,  даже
пробормотал какое-то приветствие, и он как будто ответил. Так  я  ему  и
сказал.
   - Это был не я, Гаррет. Я  ушел  домой,  -  серьезно  и  обеспокоенно
повторил Морли.
   - Тебе виднее. - Я тоже говорил очень серьезно. - Но кто же это был?
   - Оборотень?
   Мне случалось сталкиваться с ними и не хотелось повторять этот опыт.
   - Оборотень? Но они  сначала  убивают  людей,  личину  которых  хотят
принять. Потом овладевают их душой  -  и  пошло-поехало.  Но  все  равно
абсолютного сходства им добиться не удается.
   - Верно, а парень был вылитый я?
   - Я чертовски устал. Горела только одна лампа. Я просто прошел  мимо,
почти не обращая внимания. Но готов поклясться, это был ты.
   - Мне это не нравится. Меня это тревожит, Гаррет. Очень даже.
   Еще бы. Не хватало нам, чтобы по дому разгуливал какой-то  негодяй  и
прикидывался кем ему заблагорассудится.
   Морли, конечно, думал только о себе. У него и так забот полон рот,  а
тут еще кто-то начнет под его  именем  и  видом  вмешиваться  в  его  же
грязные делишки.
   У меня перспективы куда шире.  Если  некто  смог  прикинуться  Морли,
значит, он в любой момент сможет прикинуться кем угодно. А значит, никто
из нас не сможет с уверенностью сказать,  с  кем  имеет  дело  в  данный
момент. Начнется страшная неразбериха, сам черт ногу  сломит.  Никто  не
сможет разобраться, где правда, где вымысел.
   - Лучше тебе остановиться, пока не поздно, - заявил Морли.
   Соблазнительно, на редкость соблазнительно. Но...
   - Не могу. Я взялся за это дело. Если  я  откажусь,  потому  что  оно
стало слишком сложным, ничто не помешает мне  отступить  и  в  следующий
раз. Эдак я скоро вообще не смогу работать.
   Морли удержался и не напомнил мне, что я полжизни трачу на увиливание
от работы.
   - Положим, ты прав. Оставайся. Но я сматываю удочки. -  Мы  дошли  до
последней лестничной площадки. - Ты молоко пьешь?
   - Предпочитаю пиво.
   - Оно и видно.
   - Почему?
   Остальные смотрели на нас как на шутов. - Не знаю почему,  но  молоко
благотворно влияет на зубы, кости и  мозги.  Люди,  которые  пьют  много
молока, никогда не теряют здорового чувства самосохранения. Пропойцы  же
постепенно начисто лишаются его.
   Ну, сел на своего конька, завел волынку - про диеты и тому  подобное.
Лучше бы прямо сказал: "Боюсь, ты вконец спятил, старина".
   - Не пойму, о чем вы, - вмешался Питерс. -  Впрочем,  не  важно.  Но,
думаю, не стоит тянуть время. - Он смотрел в окно. Пламя  было  видно  и
отсюда. Похоже, сержанту очень хотелось бросить нас и мчаться на пожар.
   - Правильно. Пошли к старику. Все направились к  покоям  генерала.  Я
отстал, еще раз взглянул на огонь.
   - Гаррет!
   - Иду.
   Я поймал  на  себе  взгляд  блондинки.  Она  пряталась  за  колонной,
улыбаясь, и, казалось,  готова  была  ответить  на  мое  приветствие.  Я
выругался про себя и продолжал путь. Ее портрет мне удалось спасти.  Вот
принесу его в дом и задам парочку вопросов. И, черт возьми, на этот  раз
им не отвертеться. Мне надоело корчить из себя добрячка.
 
Глава 28 
 
   Питерс прошел во внутренние покои, а мы остались  ждать  в  кабинете.
Чтобы  убить  время,  я  подбрасывал  в  камин   дрова   и   обменивался
недоумевающими взглядами с Морли. Каждый из нас гадал, что  еще  выкинет
другой.
   Появился генерал, закутанный, точно в Арктику собрался. Он  посмотрел
на огонь, посмотрел на меня - я как раз шевелил поленья, чтобы  втиснуть
еще несколько, - и благодарно просиял:
   -  Очень  мило  с  вашей  стороны,  мистер  Гаррет.  -   Он   оглядел
собравшихся. - Кто эти люди?
   - Мистер Морли Дотс  -  владелец  ресторана  и  мой  помощник.  Морли
кивнул.
   - В самом деле?
   Вид у старика был слегка испуганный и озадаченный: похоже, имя  моего
друга ему приходилось слышать раньше, и теперь я тоже упал в его глазах.
   -  С  мистером  Тарпом  вы  знакомы,  -  продолжал  я.  -   Остальные
джентльмены  предпочитают  остаться  неизвестными,  но  готовы  опознать
вашего вора.
   - О! - ничего не выражающий звук. Оказавшись лицом к лицу с  правдой,
он вовсе не горел желанием узнать ее. Но я помнил инструкции: не  давать
ему ускользнуть.
   - Где остальные? - спросил генерал. Я попросил Питерса  привести  их.
Он повиновался только, когда генерал выразил свое согласие.
   - Они пытаются потушить огонь. Кто-то поджег конюшню.
   - Пожар? Поджог? - Он был ошарашен.
   Доктор и Морли внимательно изучали старика.
   - Да, сэр. Я полагаю, человек, убивший  Брэдона,  боялся  оставить  в
конюшне что-то, что может разоблачить его. Убийца обыскал помещение, но,
наверное, торопился и не смог сделать это как следует, поэтому  и  решил
уничтожить улики наверняка.
   - О! - опять этот пустой звук. Я подошел к  двери,  выглянул  наружу.
Никого.
   - Плоскомордый, скажи нам. когда все соберутся.
   Он что-то пробурчал и приблизился ко мне.
   - Ты предупредил тех двоих? - шепнул я.
   Он снова буркнул нечто невразумительное. Но времени на объяснения  не
было, приходилось рассчитывать на смекалку Тарпа.
   - Генерал, вы позволите мне расположиться, как в прошлый раз?  Мистер
Дотс и мистер Тарп смогут охранять дверь.
   - Конечно, конечно.
   Огонь разгорелся, в комнате стало светлее, и теперь я мог разглядеть,
что цвет лица у старика вновь такой же мертвенно-бледный, как и  в  день
моего приезда.
   Я занял свое место. Через несколько минут Плоскомордый сообщил:
   - Пришли.
   - Проведи их сюда, а обратно не выпускай.
   - Понял.
   Доктор  ретировался  в  уголок,  скупщик  краденого  тоже.  Морли   и
Плоскомордый встали по обе стороны двери.
   Вошли служаки, усталые, настороженные и  удрученные.  Они  с  опаской
поглядывали на Морли и Плоскомордого, как будто все  они,  даже  Питерс,
боялись, что сейчас их уличат в преступлении.
   - У мистера Гаррета есть новости. - объявил генерал.
   Мистер  Гаррет  и  мистер  Тарп   поглядели   на   скупщика.   Взгляд
Плоскомордого  не  сулил  парню  ничего  хорошего,  если  тот   вздумает
запираться.
   Но ему не пришлось ничего говорить. Преступник вышел вперед.
   - Кто-то крадет из  дома  безделушки,  сумма  достигла  уже  двадцати
тысяч. Генерал хотел знать, кто. Теперь мы знаем  -  Деллвуд.  Но  я  не
пойму, зачем.
   Он держался  прекрасно.  Возможно,  он  никогда  не  сомневался,  что
разоблачение неминуемо.
   - Чтобы покрыть расходы по дому.  Не  было  другого  способа  достать
деньги.
   Сперва генерал лишь лопотал что-то невразумительное, потом перешел  к
напыщенным обвинениям. Лица солдат оставались непроницаемы,  но  у  меня
возникло подозрение, что симпатии не на стороне хозяина.  Какую-то  долю
секунды я даже допускал, что все они желают его смерти.
   Деллвуд твердо гнул свое:
   - Генерал выдавал  мне  средства,  достаточные  для  содержания  дома
десять лет назад, ко времени  нашего  возвращения  из  Кантарда.  Он  не
верил, что цены с тех пор выросли. Я и медной монетки не положил себе  в
карман, ничего не истратил  зря.  Но  поставщики  отказывались  продлить
кредит.
   Препаршиво, надо полагать, чувствовать, что  разорен,  особенно  если
привык к богатству.
   - Ты должен был все рассказать, а не подвергать меня такому унижению,
- не унимался генерал.
   - Я повторял вам неоднократно, сэр. В течение двух лет. Но вы  видите
только прошлое. Вы  отказываетесь  верить,  что  времена  изменились.  Я
оказался перед выбором: или сделать то, что я сделал, или отдать вас  на
растерзание кредиторам. Я решил защитить вас. Сейчас я соберу вещи.
   Деллвуд повернулся к двери. Плоскомордый и Морли преградили ему путь.
   - Генерал? - спросил я. Старик молчал.
   - Не знаю, имеет ли это значение,  сэр,  но  я  не  сомневаюсь  -  он
говорит правду.
   - Высчитаете меня скрягой?
   - Ничего подобного я не говорю. Но репутация у вас такая.
   Что-что, а маневрировать и ублажать я мастер. И до сих пор ни  с  кем
из клиентов - мужчин, во всяком случае, - не испортил отношений.
   Старик еще что-то пискнул, а потом с ним опять случился припадок.
   Сначала мне  показалось,  что  он  играет.  Видимо,  остальным  тоже.
Наверное, он не однажды поднимал ложную тревогу.  Все  просто  стояли  и
ждали, когда это кончится. Но потом, отпихивая друг  друга,  кинулись  к
хозяину, Деллвуд впереди. Ни один не отступился.
   - Плоскомордый, твой парень больше не нужен.
   Напрасно я надеялся, что,  стоит  разрубить  один  узелок,  остальное
распутается само собой.
   - Отойдите, - сказал я. - Ему не хватает воздуха, но худшее  осталось
позади. Плоскомордый, Деллвуд пусть идет тоже.
   Деллвуд проследовал к выходу с  видом,  полным  достоинства.  Кстати,
выходит, что и я, и Плоскомордый,  все  вообще  получают  деньги  только
благодаря его усилиям. Я взглянул на кухарку. Она  рассказывала,  что  у
генерала даже собственного ночного горшка нет.
   За всю жизнь старый осел так и не научился  управлять  хозяйством.  И
вот Деллвуд уходит - кто займет его  место?  И  не  попытается  ли  этот
кто-то спасти поместье другим способом: убрав с дороги его жадного и  ни
черта не смыслящего владельца? Генерал взял себя в руки.
   - Не могу сказать вам "спасибо", мистер Гаррет, хотя  сам  просил  об
этом. Деллвуд! Где Деллвуд?
   - Ушел, сэр.
   - Верните его. Он не может уйти. Что я буду делать без него?
   - Понятия не имею, генерал, меня это не касается. Мы сделали все, что
могли.
   - Хорошо. Да. Оставьте меня. Но верните Деллвуда.
   - Все свободны. Питерс, вам лучше остаться. Кид? Морли, Плоскомордый,
мне надо поговорить с вами.
   Я вышел первым, почти выбежал.
 
Глава 29 
 
   Я застал Деллвуда в  его  комнате.  Он  упаковывал  вещи  и  даже  не
потрудился закрыть дверь.
   - Пришли проверить, не прихватил ли я семейные драгоценности?
   - Я пришел сказать, что генерал просит тебя остаться.
   - Я большую часть жизни потратил на выполнение  его  желаний.  Баста.
Приятно наконец стать свободным человеком. - Он лгал. - Преданность тоже
имеет границы.
   - Ты расстроен. Ты сделал то, что должен  был  сделать,  а  заработал
только кучу неприятностей. Но никто, даже я,  не  ставит  этот  поступок
тебе в вину.
   - Чушь. Он будет костить меня  всю  оставшуюся  жизнь.  Такой  уж  он
человек. Не важно, почему, зачем, но я ткнул его носом в его же  дерьмо.
Он не простит ни за что, не важно, кто из нас прав. - Но...
   - Уж поверьте мне, я его лучше знаю. Я верил.
   - Но, уйдя, ты все потеряешь.
   - Наследство мало для  меня  значит.  Я  не  бедный  человек,  мистер
Гаррет. Мне удалось кое-что скопить, и я выгодно вложил свои сбережения.
На жизнь мне хватит и без наследства.
   - Тебе решать. - Я не двигался. Он перестал бросать вещи  в  сумку  и
взглянул на меня.
   - В чем дело?
   - Генерал нанял меня не только, чтобы найти вора. Он хочет знать, кто
пытается убить его.
   Деллвуд фыркнул.
   - Убить его? Никто его не убьет. Это просто больное воображение.
   - Когда я появился здесь, все, кроме тебя, так же думали о кражах. Но
генерал оказался прав. Думаю, он прав и насчет убийства.
   - Чушь. Кому какая польза от этого?
   - Хороший вопрос. Не пойму, какой  толк  от  этого  поместья.  Однако
другого мотива я не вижу. Пока не вижу.
   Я выжидательно посмотрел на Деллвуда. Он молчал.
   -  Не  возникало  ли  у  генерала  когда-либо  каких-либо  трений   с
кем-нибудь из вас?
   - Не ждите от меня подсказок, мистер Гаррет, мне  нечего  сказать.  У
всех бывали неприятные разговоры с генералом,  но  за  это  не  убивают.
Вопросы дисциплины, не более.
   - А злопамятные среди вас есть?
   - Чейн. Разжиревший у кормушки  крестьянский  мальчишка  без  царя  в
голове. Он всегда на кого-нибудь злится, но не на генерала. Я  свободен,
сэр?
   - Еще нет. Ты понял, что разоблачение не за горами  с  того  момента,
как я появился здесь, верно?
   - Да, вы меня не удивили.  Удивило  одно  -  что  вам  удалось  найти
скупщика. Это все?
   - Нет. Кто убил Хокеса и Снэйка?
   - Вы меня спрашиваете? Я надеюсь, что вы  ответите  на  этот  вопрос.
Ведь вы первоклассный сыщик.
   - Этим я и занимаюсь. А ты, случайно, не  пытался  обезвредить  меня,
дабы избежать лишних неприятностей?
   - Сэр?
   - В этом доме на мою жизнь покушались  уже  трижды.  Что,  если  тебе
взбрело в голову кокнуть меня, чтобы твои  проделки  не  вышли  на  свет
Божий?
   - Не в моем духе, сэр. За все время службы в морской пехоте я не убил
ни одного человека. Не собираюсь начинать  и  теперь.  Говорю  вам,  мне
нечего здесь терять.
   Может быть, а может, он искусный лжец.
   Я пожал плечами.
   - Честно говоря, я не считаю, что ты поступил нехорошо,  и  вовсе  не
горжусь тем, что вывел тебя на чистую воду.
   - Я не держу  на  вас  зла,  сэр.  Вы  лишь  послужили  орудием;  это
неминуемо должно было случиться. Но мне хотелось  бы  дотемна  выйти  на
дорогу.
   - Не передумаешь? По-моему, без тебя старик откинет копыта.
   - Кид позаботится о генерале. Все равно долго он не протянет.
   - Ты знаешь, кто такая блондинка? - Теперь ему  действительно  нечего
терять и он смело может сказать мне.
   - Подозреваю, что она плод вашего воображения.  Здесь  нет  ни  одной
женщины со светлыми волосами. Ни одной, только вы видите ее.
   - Брэдон тоже видел. Он нарисовал ее портрет.
   Он застыл на месте.
   - Брэдон?
   - Да.
   Он поверил мне и не нашелся что возразить, кроме не особо уверенного:
"Снэйк был ненормальным!"
   Я убедился, что Деллвуд ничего не знает о блондинке. Тем интереснее и
загадочней казалась она мне.
   Я отошел от двери, показывая, что путь свободен.
   - Ты ничего не хочешь мне сказать, ничего,  что  могло  бы  сохранить
жизнь остающимся?
   - Нет. Я сказал все, что мог. Он поднял сумки.
   - Поезжайте вместе с моими помощниками, - предложил я.
   Деллвуду безумно хотелось послать меня к черту,  но  он  сдержался  и
сухо поблагодарил:
   - Спасибо.
   Шел дождь, а сумки, видно, весили немало.
   - Еще одно, - остановил я его. -  Что  стало  с  телом  Тайлера  и  с
трупом? Они валялись там, перед домом.
   - Спросите Питерса. Я не знаю. Я занимался только домом.
   - Труп, который пытался ворваться через черный ход, тоже  как  сквозь
землю провалился. Он не вернулся в  болото.  Где  он  мог  спрятаться  и
переждать светлое время?
   Предположим, что ожившие  покойники,  как  им  и  положено,  днем  не
отваживаются выходить на охоту.
   - В служебных постройках. Мне в самом деле надо идти, мистер Гаррет.
   - Хорошо. Спасибо, что поговорил со мной.
   Деллвуд вышел, прямой, как всегда. Ни капли  раскаяния.  Он  выполнил
свой долг, ему нечего стыдиться. Но уговаривать его остаться бесполезно.
   Итак, еще одним человеком меньше. Осталось шесть наследников. Их доля
возросла почти до пятисот тысяч каждому.
   Морли, Плоскомордый и доктор ждали меня у фонтана. Но я не торопился:
надо было подумать, как отразить атаку  мертвецов.  Кухарка  перехватила
Деллвуда по дороге к двери. Они о чем-то горячо заспорили. Очевидно, она
пыталась его удержать.
 
Глава 30 
 
   Я присоединился к Морли и остальным.
   - Ну каков ваш вердикт?
   Морли пожал плечами.
   - Это не то, что я думал: он не трясется и речь не нарушена. А раньше
ты замечал за ним что-нибудь такое?
   - Его била дрожь, но не очень сильная. Нарушений речи  не  было.  Что
скажешь о припадке?
   - Не знаю. Спроси Стоуна.
   Я спросил.
   - Я не вполне уверен, - ответил  он.  -  Надо  бы  осмотреть  старика
получше и поговорить с ним. Но, насколько я  успел  понять,  вам  скорей
нужен не врач, а заклинатель духов. - Кто-кто?
   Морли был поражен не меньше моего.  Заключение  доктора  застало  его
врасплох. Таких изумленных глаз я у него никогда не видел.
   - Заклинатель бесов. Или демонолог. Или маг. Может, все  трое  сразу.
Хотя,  повторяю,  прежде  всего  следовало  бы  как  следует   осмотреть
пациента.
   - Обождите, вы мне все карты спутали.
   - Между нами, и я, и мистер Дотс отлично разбираемся  в  ядах.  И  не
знаем  ни  одного,  который  дает  подобное  сочетание  симптомов.   При
отравлении симптомы, психические и  физические,  были  бы  еще  сильнее,
больной полностью утратил бы контроль над собой или просто помер бы.  Но
мало ли что генерал мог подцепить в Кантарде. Болезнь вероятнее, чем яд.
Я сам оттрубил там восемь лет и повидал немало весьма странных  недугов,
хотя  ни  с  чем  похожим  не  сталкивался.  Он  принимает  какие-нибудь
лекарства?
   - Смеетесь? Да он скорей умрет. - Меня осенило. - Может, это малярия?
- Я был одним из немногих в морской пехоте счастливчиков  и  никогда  не
болел малярией. - Или какая-нибудь разновидность желтой лихорадки?
   - Я думал об этом. Опасная форма малярии плюс злоупотребление хинином
могут дать подобную  картину.  Да  еще  неправильное  лечение...  Но  вы
говорите, он скорее умрет, чем прибегнет к  помощи  врачей.  Нет,  я  не
рискну делать выводы, не ознакомившись предварительно с историей болезни
генерала.
   - Почему вы заговорили о заклинателе духов?
   - Я подозреваю, что природа болезни генерала  сверхъестественна.  Это
самое вероятное.  Некоторые  разновидности  злых  духов  вызывают  такие
симптомы. Мой совет -  покопайтесь  в  его  прошлом:  возможно,  там  вы
найдете объяснение  происходящему.  Поищите  также  источник  враждебных
колдовских влияний.  Возможно,  какой-нибудь  враг  наслал  на  генерала
порчу.
   Черный Пит появился как раз вовремя и услышал  большую  часть  нашего
обсуждения.
   - Что скажете? - спросил я. - Есть у генерала  враги,  которые  могли
учудить такое безобразие?
   Он покачал головой.
   - Разгадка в доме, Гаррет, я абсолютно уверен. У генерала нет врагов,
желающих ему смерти. Во всяком случае, даже худшие из  них  ограничились
бы тем, что послали к старику кого-нибудь  вроде  твоего  дружка.  -  Он
ткнул пальцем в Морли.
   - Здесь поблизости нет колдунов. Не считая покойного  Снэйка.  Стоун,
мог ли чародей-любитель наслать  на  генерала  злого  духа,  который  бы
продолжал вредить и после смерти хозяина?
   - Любитель? Сомневаюсь. Только очень сильный колдун, если  это  такие
духи, которые могут действовать самостоятельно. Как правило, ненависть -
единственная сила, оживляющая их. Я имею  в  виду  ненависть  достаточно
сильную, чтобы попрать законы природы,  ненависть,  заставляющую  желать
своему врагу  вечных  мук.  И  тогда  порча  начинает  разъедать  жертву
изнутри. Но я не специалист, поэтому и предложил пригласить  демонолога,
заклинателя духов или колдуна. Вы можете  раскрыть  природу  враждебного
влияния, а потом  уничтожить  его.  Или  вызвать  духа,  узнать  причину
ненависти и попробовать умиротворить его.
   - Это безумие, Гаррет, - вмешался Питерс. -  У  генерала  никогда  не
было таких врагов. - Мы лишь обсуждаем варианты.  Стоун  допускает,  что
болезнь носит естественный характер. Но ему нужно осмотреть  генерала  и
ознакомиться с подробной историей болезни. Есть ли возможность  устроить
это?
   Питерс посмотрел на меня, глянул на Морли и Плоскомордого.
   - Устроим. - В голосе его зазвучал металл. -  Пускай  старый  ублюдок
бранится сколько влезет, мы не оставим ему выбора. Я вернусь через  пять
минут. - Он зашагал в сторону кухни.
   Морли примостился на ограде фонтана, у дракона под крылышком.
   - Что теперь?
   - Подождем. Он поговорит с кухаркой, и, если она возьмется  за  дело,
вы получите возможность осмотреть Стэнтнора. - Возводить кухарку в  ранг
матери-земли, прародительницы всего сущего, конечно,  перебор,  но  она,
безусловно, владычица дома Стэнтноров. - Доктор, можете вы рекомендовать
специалистов?
   - Давайте сначала попытаемся осмотреть пациента. Если я  не  обнаружу
физической причины болезни, тогда уж  придется  пригласить  их.  Но  это
обойдется недешево.
   - Хотел бы я знать, что в наше время  обходится  дешево,  кроме  моих
услуг?
   Морли хмыкнул.
   - Не прибедняйся. Одно дельце - и на дом заработал.
   - Не спорю, один клиент  заплатил,  зато  с  пятьюдесятью  наемниками
Плоскомордый расплатился из моего гонорара. Ты знаешь что-нибудь о  мире
искусства?
   - Ничего себе поворотик. Я знаю кое-что обо всем. Мне это необходимо.
Что интересует тебя?
   - Скажем, я открыл неизвестного  гения,  его  полотна  достойны  быть
выставленными в музее. К кому мне обратиться?
   Он пожал плечами, усмехнулся.
   - Не темни. Если у тебя есть ворованные картины  старых  мастеров,  я
помогу. Я знаю людей, которые  имеют  выходы  на  не  особо  щепетильных
коллекционеров.  Кстати,  ты  можешь  обратиться  к   своему   приятелю,
владельцу пивоварни.
   - Вейдеру?
   - Он липнет ко всем культурным начинаниям, только и слышишь  -  здесь
он почетный председатель и там, ко всякой бочке затычка. У него  большие
связи. Но ведь у тебя нет старинных полотен?
   Морли оглянулся кругом. Пари держу, в уме он уже подсчитывал барыши.
   - Зря смотришь. Ничего не найдешь, кроме потертых усатых, насупленных
стариканов.  Здесь  нет  ни  одной  картины  сколько-нибудь   известного
художника.
   - Да, я обратил внимание. Нечего сказать, теплая компашка. Любопытно,
их что, с детства отучали улыбаться?
   -  Может,  это  наследственное,  хотя  мне  кажется,  Деллвуд  просто
притворяется.
   - Идет твой сержант. Питерс вылетел  из  кухни  на  всех  парусах.  Я
заранее знал, что он скажет.
   - Мы не будем спрашивать разрешения у старика.
   - Он вычеркнет вас из завещания.
   - Наплевать. Пошли.
   Однако он задержался и взглянул на меня. Я догадался, что  Пит  хочет
побеседовать со мной с глазу на глаз, и пропустил остальных вперед.
   - В чем дело?
   - За всеми треволнениями я совсем забыл  о  завещании.  Генерал  сжег
только одну копию, но она не  единственная.  Он  всегда  делает  по  два
экземпляра каждого документа, иногда три.
   - Да? - Интересно: значит, если убийца в курсе, ничего не изменилось.
- Сколько копий завещания существует?
   - Еще одна точно. Он дал ее мне, чтобы я передал тебе, как ты просил.
Я оставил ее в комнате, отвлекся на что-то и не вспомнил,  пока  кухарка
не сказала то же самое - старик, мол, тебя вычеркнет.
   - Для вас это было несущественно?
   - Нет. Я выполнил твою просьбу, но не довел дело до конца. Но  сейчас
меня осенило. Я понял, какие последствия это может иметь.
   - Ясно, какие. Значит, убийца, если он знает о копии, не остановится.
Кто знает?
   - Деллвуд и Кид. Они были там.  Да  все  знают,  что  генерал  всегда
делает несколько копий.
   - Куда вы ее положили? Дайте мне ключ, я схожу за ней. А вы  ступайте
займитесь стариком.
   Питерс грозно взглянул на меня. Я понял,  о  чем  он  думает.  Что  я
собираюсь устроить у него обыск.
   - Разве вам есть что скрывать? - спросил я.
   - Сукин ты сын, Гаррет. Все время пакостишь.
   - Вам есть что скрывать?
   - Нет! - вспыхнул он.
   - Тогда сделайте это сами. Я поверю вам на слово.
   Мне вспомнился пожар в конюшне. Не Пит ли его виновник?  Я  ведь  там
попал в ловушку и вынужден был рассчитывать лишь на собственное мужество
и ловкость.
   Он отдал мне ключ.
   - В ящике письменного стола. Кухарка прошествовала  наверх,  лестница
трещала под ней.
   - Мы дело будем делать? - осведомилась она. - Или языком чесать?
   Молодец тетка. Старику с ней не  сладить.  Она  его  просто  придавит
своей тушей, а там - ругайся он сколько душе угодно, ничего не поможет.
   - Спасибо, - поблагодарил я ее. Она криво усмехнулась.
   - За что? Он мне как сын, понимаешь?
   - Да.
   Я проводил взглядом Питерса. Он поспешил догнать остальных. Никогда в
жизни генерал не попадал в такое затруднительное, тактически  невыгодное
положение. Ему нечем припугнуть ни Морли, ни Плоскомордого, ни  доктора,
ни кухарку. И у него должно хватить мозгов не прогонять  Питерса,  иначе
он останется пракгически без всякой помощи. Сейчас не до личных  амбиций
- главное, выжить и  сохранить  поместье  хоть  в  каком-то  порядке.  Я
подозревал, что стоимость его быстро падает. Я нащупал  в  кармане  ключ
Питерса, осмотрелся. Мне казалось, что  за  мной  наблюдают,  но  никого
вокруг не было. Наверное, опять блондинка. Интересно, где все? Работают,
наверное. Хоронят оживших мертвецов. Приятное местечко, черт возьми!
 
Глава 31 
 
   Опять что-то не так - дверь  в  комнату  Черного  Пита  оказалась  не
заперта. Такая небрежность не в его духе.
   Я применил  старый  прием:  схватил  щит,  ногой  распахнул  дверь  и
ворвался внутрь. И опять ничего не обнаружил.
   Черт возьми. Сколько шутников в этом проклятом сарае! Я прислонил щит
к деревянному косяку, поставил рядом свой увесистый аргумент и подошел к
письменному столу. Комната была зеркальным отражением  моей.  Я  сел  на
абсолютно такой же стул за абсолютно такой же стол.
   Полагаю, я услышал шарканье подошв по ковру, начал  поворачиваться...
Начал, но не кончил. Что-то обрушилось мне на голову, из глаз посыпались
искры. Помнится,  я  заорал,  свалился  и  долбанулся  мордой  об  стол.
Неприятное ощущение.
   Вырубить человека не так-то просто:  ударишь  недостаточно  сильно  -
жертва опомнится и нанесет  ответный  удар,  ударишь  слишком  сильно  -
убьешь ненароком. Если нападающий соображает, что делает,  он  не  будет
бить по затылку, разве что захочет проломить тебе череп.
   Этот удар был нацелен как раз на мой затылок, но я изменил положение,
и он пришелся по шее, а затем скользнул по плечу.  Бандит  достиг  цели,
вернее, достиг лишь на девяносто девять процентов. С полминуты я еще мог
различить какое-то движение рядом с собой, а потом свет  померк  в  моих
глазах.
   Первой  моей  мыслью  было:   надо   завязывать,   стар   становлюсь,
удовольствия никакого - одно похмелье.
   Мне показалось, что я отрубился у себя дома прямо за  столом.  Только
попытавшись встать, я вспомнил  ужасную  правду.  Меня  обступали  чужие
вещи. Голова кружилась. Я упал, стукнувшись подбородком  о  край  стола,
скорчился на полу и изверг съеденное за завтраком.  Когда  я  попробовал
пошевелиться, рвота началась снова.
   Пока я развлекался таким образом, некто пробежал мимо меня к двери. Я
заметил лишь, как  мелькнуло  что-то  коричневое.  Но  мне  было  не  до
наблюдений.
   Сотрясение  мозга,  пронеслось  у  меня  в  голове.  Я  не  на  шутку
перепугался. Бывает, после такого удара что-то там в мозгах сдвигается и
не становится на место. Бывает, людей парализует. А бывает, они засыпают
вечным сном.
   Не поддавайся, Гаррет, ни в коем случае не теряй сознание -  вот  что
говорят врачи. Вставай, Гаррет, наплевать на рвоту. Смелей. Заставь свое
тело повиноваться воле. Беда, что воли у меня осталось кот наплакал.
   Все же, через какое-то время, собравшись с силами, я пополз к  двери.
По  дороге  несколько  раз  терял  сознание,  но  в   целом   упражнение
подействовало благотворно. Я почувствовал себя посвежевшим, почти бодрым
и решил, что в этот раз, пожалуй, не помру. Я настолько воспрянул духом,
что даже открыл дверь, прополз еще пару футов и только потом  ослабел  и
опять вырубился.
   Чьи-то нежные пальцы осторожно скользили  по  моему  лицу,  ощупывали
его, как пальцы слепой женщины. Я с трудом пошевелился и на  сотую  долю
дюйма приподнял одно веко.
   Моя милочка в белом одеянии пришла мне на выручку.  По  крайней  мере
вид у нее был весьма взволнованный. Губы  красотки  шевельнулись,  но  я
ничего не услышал и запаниковал: бывает, люди и слух тоже теряют.
   Она отскочила - и зря. Я был сильно не в форме,  любая  улитка  могла
помериться со мной в беге и выйти победительницей. К тому  же  ногу  мне
прищемило дверью. Я попался, как мышь в мышеловку.
   - Не уходите. Пожалуйста, не уходите, - слабым голосом взмолился я.
   Во мне проснулся сыщик. Пытливый ум вновь принялся за работу.
   Она вернулась,  опустилась  на  колени  и  продолжила  ощупывать  мою
голову.
   - Тебе очень больно? - Это был даже  не  шепот,  а  тень  шепота,  но
звучал он озабоченно,  обеспокоенно.  Лицо  ее  было  полно  заботливого
внимания.
   - Я ранен в самое сердце: вы все  время  убегаете  от  меня.  -  Нам,
сыщикам, пальца в рот не клади. Мы такие, сразу берем быка за рога. -  Я
никогда не видел женщины красивее вас.
   Лицо у нее прояснилось. Чудно, до чего же женщины любят  комплименты,
самая  твердокаменная  и  то  не  устоит.   Красавица   даже   чуть-чуть
улыбнулась.
   - Кто вы?
   Я  хотел  было  признаться  ей  в  любви,  но  счел   это   несколько
преждевременным. Признаюсь через десять минут.
   Она не отвечала. Она просто поглаживала мой лоб и  виски  и  напевала
что-то тихо-тихо, я не  мог  разобрать  слов.  Да  кто  я  такой,  чтобы
задавать вопросы посланнице небес? Я закрыл глаза. Будь что будет.
   Она запела чуть громче. Колыбельная, прекрасная и завораживающая. Бог
с ними, с делами. Вот она, настоящая жизнь.
   Что-то легкое, как пушинка, коснулось моих губ.  Я  приоткрыл  глаза.
Она улыбалась. Она склонилась надо мной, ее личико было совсем близко.
   Да. И вдруг что-то изменилось. Она вскочила - и была такова. Раз -  и
нету! Я не успел преодолеть слабость и повернуться - она уже испарилась.
   По коридору затопали шаги, сначала деловитые, потом торопливые.
   - Гаррет! Что стряслось?
   Теперь Черный Пит стоял  на  коленях  около  меня.  Слабое  утешение:
предшественница его была куда привлекательней.
   - В твоей комнате... меня съездили по башке, - просипел я.
   Он распахнул дверь и кинулся в комнату. У  меня  хватило  соображения
выдернуть ногу. От этого я устал так, словно вкалывал целый день.
   Из комнаты выскочил Питерс, в руке он сжимал лист бумаги.
   - Все перевернуто. Но вот оно, завещание. Какого еще черта  им  могло
понадобиться?
   - Полагаю, искали именно его. Он сердито взглянул на меня.
   - Ты все там заблевал.
   - Ничего не поделаешь, у меня не было выхода.
   - Если приходили за завещанием, почему не взяли его?
   - Я упал лицом на стол. Чтобы достать завещание, нападавшему пришлось
бы передвинуть  меня.  Я  мог  очнуться.  Он  выскочил,  когда  я  начал
приходить в себя. Кто мог подслушать наш разговор?
   - Кухарка и Кид не могли: они были наверху со стариком. Уэйн  хоронил
Снэйка, Хокеса и Тайлера.
   Питерс помог мне сесть.
   - Кстати, куда вы дели тела?
   - Их  оттащили  к  колодцу:  там  прохладней.  А  какая,  собственно,
разница?
   - Значит, остается Чейн.  Или  Деллвуд,  если  предположить,  что  он
вернулся.
   - Чейн скорее всего ходил смотреть, как  обстоит  дело  с  пожаром  в
конюшне, хотел попробовать спасти уцелевшие вещи.
   - Это был не призрак. И не оживший труп. Третий труп нашли?
   - Не было времени искать.
   - Так он сам нас найдет.
   Я поднял руку, ухватился за Питерса и с его помощью поднялся. Держась
другой рукой за стенку, я смог принять вертикальное положение.
   - Что с диагнозом?
   Страшно болела голова, я  даже  перестал  чувствовать  ожоги.  Правду
говорят: нет худа без добра.
   - Они искали тебя, хотели рассказать...
   - Расскажите вы.
   - Генерал уволил меня и  Кида.  Мы  ему  прямо  заявили,  что  никуда
уходить не собираемся.
   - Похоже, вы также не собираетесь рассказать  мне  об  этом  паршивом
диагнозе.
   - Не хочется говорить: в это трудно поверить.
   Ясно. Но все-таки я позволил Питерсу свести меня вниз,  привалился  к
ограде фонтана и,  с  трудом  удерживаясь,  чтобы  не  упасть,  дождался
появления Морли и остальных.
   - Что, без демонолога не обойтись? - обратился я к ним.
   - Не смотри на меня так, - запротестовал Морли. - Я не виноват.
   - Вид у тебя обалдевший.
   - Обалдеешь с этими привидениями. Хуже вампиров и оборотней.  У  меня
просто руки опускаются.
   - Ты прав. Морли не хотелось верить,  что  мы  имеем  дело  со  злыми
духами. Я тоже не был готов к этому. На карту  поставлено  наследство  -
при  чем  тут  всякая  чертовщина?  Не  первый  случай,  когда  вину  за
кровопролитие сваливают на каких-то сомнительных призраков. Но Хокеса  и
Брэндона убило не привидение.  Не  привидение  устраивало  мне  ловушки,
пыталось зарубить меня топором, спалить  в  конюшне  и  продырявить  мне
башку.
   Все уставились на меня, как на командира, ожидая решительного слова.
   - Голова разламывается, - сказал я. - Морли, ты останешься  на  ночь,
не бросишь меня?
   - Все время боялся, что ты попросишь.
   Это у него такая милая манера соглашаться.
   - Я заплачу, - пообещал я.
   - Каким образом, если у старика нет ни гроша?
   Я не стал говорить, что получил приличную сумму  авансом.  Хотя  было
столько расходов, от нее, наверное, немного осталось.
   - Что-нибудь придумаем. Как он воспринял все это?
   - Мягко говоря, без восторга. Я посмотрел на доктора.
   - Значит, естественной причины болезни найти не удалось?
   Пожалуйста, о, пожалуйста! Он помотал головой.
   - Во  всяком  случае,  ничего  мне  известного  у  генерала  нет.  Но
пригласите демонолога. Черт возьми, я сам за ним пошлю.
   Прежде всего надо  разгадать  эту  загадку.  Если  сверхъестественной
причины не окажется, позовите меня снова. Для меня  как  для  врача  это
будет хорошей проверкой. Морли лукаво улыбнулся.
   - Вы, ребята, оба должны постараться. Вы на  этом  карьеру  сделаете.
Стоун откроет и опишет  неизвестную  науке  болезнь,  а  Гаррет  поймает
убийцу, который в десять раз умней его.
   - Моя задача куда проще, - проворчал я. - Всего лишь продержаться  до
тех пор, пока останется  только  один  подозреваемый.  -  Головная  боль
доконала меня вконец, а это не улучшает характер. - Доктор, у  вас  есть
что-нибудь от головы?
   - В чем дело?
   Я рассказал ему.
   Он настоял на осмотре и дал  обычные  при  сотрясении  мозга  советы.
Может, он был не совсем жуликом. Вообще-то я  весьма  низкого  мнения  о
врачах и юристах, и основано это мнение на собственном горьком опыте.
   Стоун приготовил мне старую добрую микстуру с отвратительным  вкусом,
настоянную на ивовой коре. Проглотив ее, я воспрянул духом и решил,  что
могу жить дальше.
   - Питерс, скоро ужин. Парни, должно быть, проголодались. Сведи  их  с
кухаркой. А я загляну к генералу.
   Питерс  хмуро  поинтересовался,   не   желает   ли   кто   поужинать.
Плоскомордый  и  Стоун,  конечно,  не  отказались,  а  Морли  все  равно
оставался ночевать.
   Поднимаясь по лестнице,  я  вспомнил  о  Деллвуде.  Я  предложил  ему
отправиться в город в карете, неужели он до сих  пор  ждет,  мерзнет  на
улице вместе с кучером?
   Дождь не переставал. Я посочувствовал Уэйну и Чейну. Хотя  последнему
меньше. Прихлопнули бы его поскорей, этого Чейна.
   - Прогони его, - хриплым голосом велел  генерал  Киду,  когда  я  без
стука вошел в кабинет.
   Кид взглянул на меня.
   -  Боюсь,  не  получится,  сэр,  -  ответил  он  простодушно,  но   с
насмешливым блеском в глазах и отвернулся к камину, чтобы скрыть улыбку.
   - Вы слышали диагноз, генерал? - спросил я.
   - Мистер Гаррет, я не просил вас вмешиваться в мою жизнь. Я вас нанял
только, чтобы найти вора.
   - И убийцу. И  предполагаемого  убийцу,  который  охотится  за  вами.
Следовательно, сохранить вашу жизнь - часть моей работы. Для  этого  мне
необходимо  выяснить,  каким  способом  вас   пытаются   убить.   Первое
предположение было - яд. Но я ошибся.
   Он казался удивленным. Возможно, они не  сказали  ему.  Наверное,  он
разбушевался  и  вел  себя  так  несносно,  что  они  сочли  за   лучшее
ретироваться побыстрей.
   - Мистер Дотс - специалист по ядам. Доктор Стоун - лучший  специалист
по тропическим болезням.  -  Немножко  преувеличить  не  помешает,  ведь
правда? - Они  говорят,  вы  не  отравлены,  разве  только  каким-нибудь
чрезвычайно редким, экзотическим ядом, о котором  Морли  не  слышал.  Вы
также не страдаете ни одной известной  медицине  болезнью,  хотя  доктор
нашел у вас анемию и разлитие желчи. Вы болели малярией, генерал?
   Думаю, Стэнтнора невольно тронуло, что люди так хлопочут, несмотря на
его скверный характер.
   - Да. На островах трудно было уберечься от нее.
   - В тяжелой форме?
   - Нет.
   - Вы принимали хинин? Врач говорит, что ваш недуг  может  объясняться
злоупотреблением некачественным хинином.
   - Нет!
   По телу генерала прошла  судорога.  Опять  приступ.  У  него  больное
сердце? Приступ был легким. Кид не успел добежать до старика, а судороги
уже почти прекратились.
   - Нет, - проскрипел генерал, - нет, мистер Гаррет, никаких  лекарств.
Если и предлагали, я отказывался.
   - Так я и думал. Но мне необходимо было уточнить, прежде чем я  скажу
вам мнение экспертов. - К чему они пришли?
   - На вас наслали порчу.
   - Что?.. - Этого он не ожидал. Кид тоже застыл, разинув рот.
   - Причина вашего недуга - сверхъестественная. Ваш враг - призрак. Или
кто-то, кто наслал на вас злого духа. Питерс говорит, что таких врагов у
вас нет. Доктор Стоун говорит - покопайтесь в своем прошлом.
   Мне никогда не пришло бы в голову, что это возможно, но цвет  лица  у
старика стал  еще  хуже.  Просто  катастрофически.  Кожа  его  покрылась
каким-то пепельно-серым налетом.  Что-то  было  в  его  прошлом.  Темное
пятно, не известное больше никому, нечто ужасное, призрак,  который  мог
подняться из могилы, чтобы  восстановить  справедливость.  Черт  возьми,
лачужка  Стэнтноров  была  обязана  иметь  кошмарное  прошлое,  какое-то
тяготеющее над ней проклятие, иначе картина была бы не полной.
   -  Лучше  нам  обсудить  это,  -  сказал  я.  -  Придется  приглашать
специалистов. -  Я  выразительно  глянул  на  Кида.  Старик  не  захочет
признаваться  в  старых  грехах  на  глазах   восхищенной   публики.   -
Демонолога, заклинателя бесов, медиума или  колдуна,  чтобы  вступить  в
общение с духом. - Ох уж этот Кид - с места не двинулся, туп как пень.
   Генерал собрался с мыслями и только тогда заговорил.
   - Убирайтесь, Гаррет, - сказал он.
   - Я вернусь, когда вы будете готовы к разговору...
   - Убирайся. Оставь меня. Пошел прочь из моего дома, из моей жизни...
   У него начался новый приступ, на этот раз тяжелый.
   - Эй, позовите доктора! - крикнул Кид. Но на лице его  я  не  заметил
раскаяния. Он  не  сожалел,  что  позволил  довести  старика  до  такого
состояния.
   Странные они все люди.
 
Глава 32 
 
   Я отправился в кухню. Кухарка была одна.
   - Вам нужен помощник?
   - Явился еще что-нибудь вытянуть из меня?  Не  подъезжай,  парень,  я
тебя насквозь вижу. Тебе что-то нужно, но на сей раз я и рта не раскрою.
Нечего в чужие дела соваться.
   - Конечно.
   Я закатал рукава и с отвращением взглянул на кучу грязной посуды. Нет
на свете ничего хуже мытья посуды. Но я притащил от плиты котел  горячей
воды, налил ее в раковину, добавил холодной  и  бесстрашно  принялся  за
работу. Десять минут прошли в молчании. Я  ждал.  Она  не  сможет  долго
сдерживать свое любопытство.
   - Вы были в комнате, когда осматривали генерала. И что вы думаете?
   - Старик прав, этот докторишка в самом деле обманщик. - В тоне ее  не
было уверенности, одно лишь беспокойство.
   - Думаете, он ошибается?
   - Да он сумасшедший, если верит в это. Здесь  нет  ни  призраков,  ни
привидений.
   - Три трупа.
   Она  поперхнулась.  Именно  это  внушало  ей  сомнение.  Если  бы  не
появление ходячих покойников, она и внимания бы  не  обратила  на  слова
доктора Стоуна.
   - Все твердят мне, что у генерала нет врагов, способных на  убийство.
Нет ни у кого  и  мотива  пытаться  ускорить  его  смерть,  несмотря  на
величину поместья.
   - Немного от него останется, от этого треклятого  поместья.  Ей-богу,
старик заразил все вокруг. - Кухарка говорила слабым голосом. Да, она уж
не та, что прежде, живет своей внутренней жизнью, у  нее  пропала  охота
вмешиваться в творящиеся кругом безобразия.
   - Если сегодня  никто  не  убивает  генерала,  не  пытает  его  мукой
медленной смерти,  не  держит  на  краю  бездны,  может,  это  дело  рук
призраков прошлого? Что-то мне подсказывает - искать нужно во времени до
его отъезда в Кантард.
   Она ворчала, беспорядочно расшвыривая вокруг себя кухонную утварь, но
ничего вразумительного я не услышал.
   - Что с ним случилось? Я слышал только о смерти его жены. Не  тут  ли
таится разгадка? Ее родители... Дженнифер рассказала мне, что  они  были
из могущественной аристократии, но имен она не знает. Осталось ли  после
них наследство? Или было какое-то проклятие - до седьмого колена?
   Кухарка не поддавалась и упорно хранила молчание.
   - Не были ли они  вовлечены  в  заговор  Синих,  направленный  против
Кенрика III?
   - Напридумывал, сам не знаешь, откуда чего насобирал...
   - Такая у меня работа, деньги за  это  получаю.  Полагаю,  бабушка  с
дедушкой  были-таки  вовлечены  в  заговор.  Полагаю,   мать   Дженнифер
очутилась здесь отчасти для того, чтобы спастись от возможных  в  случае
провала преследований. Ей  не  повезло:  заговор  провалился,  и  Кенрик
уничтожил всех, даже самых дальних родственников бунтовщиков.  Допускаю,
что  доктор,  перепутавший  лекарства,  действовал  по  указке   короля.
Возможно,  Дженнифер  осталась  жива  только  потому,  что  у  врача  не
поднялась рука убить новорожденную.
   - Ну напридумывал...
   Я не реагировал и спокойно ждал, пока она дополнит мой рассказ. Я уже
перемыл и  вытер  целую  гору  посуды.  Не  пора  ли  подумать  о  смене
профессии? Старая становится чересчур утомительной.  Я  с  удовольствием
задержался на этой мысли.
   - Матушка  миссис  звалась  Чэрон  Светлоокая.  А  папа  ее  был  сам
Натаниель Синий Дьявол. Большой проказник был ее  папа  Синий  Дьявол  -
душа заговора, злобный негодяй. История гласит, что только вмешательство
наиболее  влиятельных  заговорщиков  ограничило  его  планы   свержением
короля. Он-то мечтал смести с лица земли весь дом Кенрика, всю  правящую
династию. Кровавая вражда между ним  и  Кенриком  началась  с  пустячной
детской потасовки.
   Чэрон Светлоокая скорее всего знала о деятельности  мужа  не  больше,
чем обычно знают женщины. Почти до конца она вроде бы и не подозревала о
заговоре. Но есть основания считать, что именно благодаря ей заговорщики
потерпели поражение: в последнюю минуту Чэрон предупредила короля.
   Мы никогда не узнаем наверное - разве что  воскреснет  кто-нибудь  из
мертвых, в живых же не осталось никого. Но вряд ли кому придет в  голову
воскрешать их. Воскрешать колдуна - опасная и глупая затея, решиться  на
это может лишь более сильный колдун.
   - Мать привела Элеонору сюда, чтобы спрятать ее?
   Кухарка  пробурчала  что-то.   Несколько   секунд   она   обдумывала,
заговорить или нет. Я добавил в раковину горячей воды.
   - Верно, мать привела ее.  В  полночь.  Ну  и  ночка  была,  воистину
адская. Гром, молния, ветер  завывал,  как  тысячи  грешных  душ.  Чэрон
Светлоокая и Стэнтноры  состояли  в  отдаленном  родстве.  Я  забыла  ее
девичье имя. Фэн... дальше не помню. Дитя насквозь промокло и смертельно
перепугалось. Она, как Дженнифер, никогда  раньше  не  покидала  родного
дома. Совсем юная и очень хорошенькая.
   - Тоже как Дженнифер.
   - Более робкая, чем  Дженни.  Дженни  может  постоять  за  себя,  она
настоящая артистка, наша Дженни, меняет обличья, точно  платья.  Молодая
миссис Элеонора была не такова, она и собственной тени боялась.
   Я хмыкнул.
   - Старый генерал и Чэрон Светлоокая сладили  это  дельце  тут  же,  в
кухне. Я подавала чай и все видела. Они  поженили  девчушку  и  молодого
Уилла. Ей оставили только имя: так было  безопасней.  Прошло  не  больше
двух дней, и разразилась буря. Но старого генерала Кенрик  не  посмел  и
пальцем тронуть: в те дни армия Каренты держалась  только  на  нем,  без
Стэнтнора нам не миновать бы разгрома.
   Война для меня тогда немного значила.  Отец  давно  погиб,  а  я  был
слишком мал, меня забрать не могли. Но я припоминаю, для Каренты настала
плохая пора, и все говорили, что вся надежда на старшего Стэнтнора,  без
него, мол, Венагета разгромит нас.
   - Не знаю, будет ли тебе с этого прок, но  скажу  -  по-моему,  Чэрон
хотела предложить сделку: она выдавала заговорщиков, а ей  гарантировали
неприкосновенность. Бог знает, добилась ли она успеха. Во всяком случае,
она не уцелела.
   - Подождите, я запутался, - остановил я ее. - Дженнифер ведь родилась
вскоре после того? А у нее еще был старший брат.
   - Единокровный брат, не  родной...  Сын  первой  жены  генерала.  Ему
пришлось жениться в шестнадцать лет. Она была дочерью служанки. Но  тебе
это незачем знать.
   - Чтобы  разобраться  в  происходящем,  мне  надо  знать  все.  Тайны
убивают. Что сталось с первой женой генерала?
   - Их брак продолжался, пока мальчишка не подрос  и  его  не  передали
нянькам, а затем учителям. Тогда ее прогнали, старый генерал отослал всю
семью.
   - Они не сопротивлялись?
   - Еще как! Но старый  генерал  откупился.  Паренек  ужасно  напоминал
молодого Уилла,  особенно  когда  возвращался  после  ночки  в  борделе.
Настоящим разбойником он был. Да. Намучились мы с ним. - Не похоже,  что
она имела в виду обычные юношеские проказы. Видимо, генерал в  молодости
был отталкивающим типом.
   Добрую четверть часа я пытался выудить из кухарки еще что-нибудь. Мне
удалось лишь добиться подтверждения, что молодой Стэнтнор был  грубым  и
низким развратником, волокитой, чья  жизнь  получила  какой-то  смысл  и
оправдание только после длительного пребывания в Кантарде.
   - Неприятный был парень. Кто мог возненавидеть его настолько  сильно,
чтобы...
   - Нет. - Она говорила всерьез, а не просто  увиливала  от  ответа.  -
Такова жизнь, Гаррет. Это проходит. По молодости любой  может  натворить
глупостей.
   Некоторые продолжают творить их всю жизнь.
   - Но люди  вырастают.  Ошибки  юнцов  причиняют  боль,  радоваться  и
умиляться тут нечему, но никто не унесет такую обиду с собой в могилу  и
не восстанет из мертвых, чтобы отомстить за нее.
   Не знаю. У Стэнтноров и им подобных все наперекосяк. Человек их круга
мог счесть себя  оскорбленным  в  случае,  который  нормальный  смертный
назвал бы мелкой неудачей.
   - Тогда скажите мне, что за призраки одолевают его?
   Кухарка  бросила  работу  и  внимательно  посмотрела  на  меня.   Она
вспомнила что-то, о чем не вспоминала годами. С минуту казалось, что она
вот-вот  заговорит.  Но  потом  она  покачала  головой,  лицо  ее  стало
непроницаемо.
   - Нет. Не было этого.
   - Чего не было?
   - Ничего. Просто жалкая сплетня. К нашим сегодняшним делам  отношения
не имеет.
   - Лучше скажите мне. Вдруг за этим что-то кроется.
   - Не хочу повторять сплетни. Не хочу ни на кого возводить напраслину.
Все равно к делу не относится.
   Я в третий раз наполнил раковину горячей водой и мигом перемыл третью
порцию посуды. Держу пари, она много лет не видала столько чистой посуды
сразу.
   Хоть здесь не подкачал. Спасти жизнь людей я не способен, зато  когда
дело коснется мытья посуды - тут Гаррет  чудеса  творит.  Ей-богу,  пора
задуматься о перемене профессии.
   Наконец она заговорила:
   - От судьбы не убежишь. Генерал по уши втрескался в миссис  Элеонору.
Она стала его божеством.
   Я ободряюще хмыкнул.  Кухарка  не  реагировала,  тогда  я  попробовал
спросить напрямую.
   - Я и так сказала больше, чем следовало, - гласил ее ответ. -  Чужаку
не надо столько знать о нас.
   Сомневаюсь. Мне казалось,  она  взвешивает  каждое  слово  и  говорит
только то, что считает нужным. Следующую порцию выдаст  немного  погодя,
когда решит, что я достаточно созрел.
   - Надеюсь, вы понимаете, что делаете. Уверен, ваши секреты помогли бы
сохранить жизнь многих людей.
   Эх,  не  умеем  мы  довольствоваться  малым.  Жадность  нас  погубит.
Наверное, я надавил слишком сильно. Кухарка обиделась:  в  конце  концов
она не обязана говорить. Она недружелюбно взглянула на меня и  до  ужина
не проронила больше ни слова, только огрызалась и распоряжалась.
 
Глава 33 
 
   После ужина, проводив наконец доктора и  Плоскомордого,  мы  с  Морли
отправились ко мне в комнату.
   - Бедняга Деллвуд, наверное, устал ждать, - заметил я, поднимаясь  по
лестнице.
   Он плюнул на карету и ушел пешком несколько часов назад.  Кучер  тоже
роптал на свою нелегкую долю: никому не пришло в голову пригласить его в
дом погреться.
   Морли рыгнул.
   - Ей-богу, старуха хотела меня отравить. От таких  помоев  отказались
бы и свиньи.
   Я усмехнулся. Стоило Морли  заикнуться,  что  ему  не  нравится  еда,
кухарка тут же отбрила его, предложив завтрак  сготовить  самому.  Более
того,  персона  моего  неотразимого  друга  не  произвела   на   здешних
аборигенов ровным счетом никакого впечатления. Напрасно  Морли  расточал
свои чары - Дженнифер и бровью не вела. Самолюбие Морли было задето:  он
не привык, чтобы на  него  смотрели  как  на  пустое  место.  Но  их  не
интересовало, кто он такой. Подумаешь, какой-то нахал, вторгшийся  в  их
замкнутый мирок. Что касается меня, я не настолько чувствителен к мнению
окружающих...
   - Приятная компания, Гаррет. А девушка - просто снежная королева. Где
ты их откопал?
   - Они откопали меня, а людям, у которых все в порядке, я не нужен.
   - Понимаю, - хмыкнул Морли. - У этих-то неполадок выше головы.
   Я склонен думать, что его клиенты еще чуднее моих. Но у Морли с  ними
разговор короткий, уж он-то резину тянуть не станет.
   Подойдя к двери, я проверил свою сигнализацию. Если кто и заходил  ко
мне, это были аккуратные люди. Мы вошли.
   - Пойду вздремну, - сказал  я.  -  Прошлая  ночка  выдалась  тяжелая.
Пожалуйста, сегодня никем не оборачивайся.
   - Постараюсь, - кисло  улыбнулся  Морли  и  начал  распутывать  моток
веревки, который стащил, пока я помогал кухарке мыть посуду после ужина.
   - Для чего это?
   - Хочу измерить комнату. Ты говоришь,  кто-то  ухитряется  входить  и
выходить, не пользуясь дверью, значит, должен быть другой путь.
   Он отмерил фут, завязал узел, сложил веревку,  завязал  второй  узел.
Линейка, конечно, не безупречно точная, но сгодится и такая.
   - Я сам собирался заняться этим, когда будет время.
   - У тебя никогда не будет  времени  проработать  мелочи,  Гаррет.  Ты
всегда слишком занят - ломишься в открытые двери или  торопишь  события.
Кстати, как ты думаешь, чего ожидать сегодня ночью?
   У меня было сильное подозрение, что без неприятностей нам не обойтись
и сегодня.
   - Может вернуться один из мертвецов. Да  черт  знает  что  еще  может
случиться. Пока будешь ковыряться с  веревкой,  пораскинь  мозгами,  как
вывести Чейна на чистую воду.
   - Чейн? Такой жирный, бранчливый парень?
   - Он самый.
   - Ты думаешь, это он хулиганит?
   - Больше некому. Только у  него  была  возможность  убрать  Хокеса  и
Брэдона и трижды пытаться прикончить меня .
   - Используй в качестве приманки себя самого. Схвати его за руку.
   - Спасибо, не хочется. Три попытки, а может,  и  четыре.  Я  дал  ему
достаточно форы, не находишь?
   - Ложись спать - все будет в порядке, не бойся: Морли рядом.
   - Если поразмыслить, звучит не слишком успокаивающе.
   Я прошел в спальню, скинул одежду и скользнул под чистую,  прохладную
простыню. Фу ты, даже грешно нежиться на такой великолепной перине.
   Секунд тридцать я еще слышал, как Морли копошится в соседней комнате,
бормоча что-то  себе  под  нос,  а  дождь  барабанит  в  окно.  Потом  я
погрузился в сон.
   Я еще не проснулся до конца. А стоило.  Я  был  не  один  в  постели.
Белокурая красавица  вернулась  ко  мне,  перебирала  волосы,  проводила
пальчиками по лицу. На сей раз она не  спешила;  но  в  какой-то  момент
наклонилась слишком сильно, потеряла  равновесие,  и,  не  успев  ничего
толком обдумать, я схватил ее за  руку,  притянул  к  себе.  Теперь  она
лежала на мне.
   В комнате было темно. Будь незнакомка брюнеткой в черном платье, я бы
совсем не видел ее. Но личико девушки так близко от  моего  лица  я  мог
разглядеть. Она улыбалась, вернее, пыталась улыбнуться,  чтобы  казаться
озорной и шаловливой, как кошечка. Но тело ее отказывалось притворяться,
она дрожала, как дрожат от ужаса.
   - Скажи мне, - шептал я, - скажи мне , кто ты.
   Я обнял ее, погладил ее шейку. Я просто  хотел  задержать  прекрасную
незнакомку, не дать ей уйти, но через мгновение и  сам  потерял  голову.
Волосы у нее были легкие словно паутинка.
   Вместо ответа красотка поцеловала меня. О боги! Поцелуй подействовал,
как стакан чистого виски. Я забыл, кто я и где нахожусь.
   Она дрожала так, будто ей пришлось голой бежать под холодным  дождем,
но дыхание ее обдавало меня жаром. Она забралась под одеяло. Вот чего не
хватало старому генералу, чтобы перестать мерзнуть. Он здорово сэкономил
бы на топливе.
   Я больше не мог сдерживать себя, я  впился  в  губы  незнакомки.  Еще
несколько секунд - и она перестала дрожать.
   - Эй, Гаррет! - Морли колотил в дверь. - Ты  собираешься  продрыхнуть
всю ночь?
   Я вскочил так резко, что закружилась голова. Ощупал постель.  Никого.
Старина Гаррет  опять  один-одинешенек.  Что  это  было?  У  меня  живое
воображение и богатая фантазия, но...
   - Принеси лампу.
   - А топор мне на голову не свалится? Топор?
   - Иди, не бойся.
   Когда Морли вошел,  я  сидел  на  кровати,  закутавшись  в  простыню.
Наверное, вид у меня был ошарашенный, а чувствовал  я  себя  ошарашенным
втройне.
   - Что случилось?
   - Ты не поверишь. Он не поверил.
   - Я не выходил из соседней комнаты. Ну может, один раз на горшок -  и
сразу обратно. Никто мимо меня не прошмыгнул бы. Тебе приснилось.
   Может быть.
   - Черт побери! Почаще бы такие сны. Но это был не сон,  нет.  Никогда
мне ничего подобного не снилось.
   - Стареешь, Гаррет, привыкай заниматься любовью лишь во сне, наяву ты
свое отпрыгал. - Морли ухмыльнулся, продемонстрировав  здоровые,  как  у
всех эльфов, зубы.
   - Не подначивай, мне не до того. Ты что-нибудь нашел? Который час?
   - Да. В стенном шкафу места на две трети  меньше,  чем  должно  быть.
Около полуночи. Час ведьм.
   - Давай без шуточек по ночам, а?
   Я встал, покрывало потащилось следом. Морли с  любопытством  взглянул
на меня, шагнул вперед и поднял что-то с пола.
   Это был красный поясок, его всегда, даже на  картине  Снэйка,  носила
моя душечка.
   Я победоносно посмотрел на Морли и слегка улыбнулся.
   - Пояс не мой.
   - Сматываться надо отсюда, вот что, Гаррет.
   Я молча одевался, не  зная,  что  сказать.  В  общем-то,  спорить  не
приходилось.
   - Ты когда-нибудь бросал работу, пообещав  выполнить  ее?  -  наконец
выговорил я. Он снова странно взглянул на меня.
   - Да. Однажды.
   Такого я вообразить не мог. Нет,  только  не  Морли  Дотс.  Чтобы  он
отступил?! Да он не спасовал бы и перед  королем  преступного  мира,  не
растерялся бы, угодив  в  логово  вампиров.  Я  видел  это  собственными
глазами.
   - Не верю. Что это было - стая громовых ящеров?
   - Не  совсем  Он  не  любит  говорить  о  своей  работе.  Я  не  стал
настаивать, но чувствовал, что Морли сильно не по  себе,  очень  сильно,
хоть он и крепится.
   - Пошли посмотрим, что там в шкафу.
   - Тот тип нанял меня, не предупредив,  с  кем  придется  иметь  дело,
сказал только, где и когда. Ну и удивился же я...
   Я открыл дверцу шкафа.
   - Продолжай.
   - Я должен был расправиться с тобой. Я медленно обернулся. Неужели он
заговорил о том случае? А я-то молился,  чтоб  момент  этот  никогда  не
настал.
   - Расслабься, забудь. Шесть месяцев - немалый срок,  что  прошло,  то
прошло и быльем поросло.
   Он не упомянул бы о нем, это все страх. Я попытался вспомнить, в  чем
была суть того дела. Дельце выеденного яйца не стоило,  так,  пустяки  -
найти одного пропавшего человечка, но мне сразу показалось,  что  пахнет
жареным. Парня я нашел - мертвым.
   - Я твой должник.
   - Забудь, не о чем говорить.
   - Ладно, проехали. Давай-ка посмотрим, что с этим  шкафом,  почему  в
нем мало места.
   Вспомнил. Вспомнил, почему с самого начала  то  дельце  дурно  пахло:
клиентка чего-то недоговаривала. Она прямо кипела от злости, жажда мести
переполняла ее, а причина оставалась непонятной. Она рассказала  только,
что разыскиваемый был связан с ее покойным мужем.
   В конце концов все прояснилось.  Парень  мог  шантажировать  дамочку:
какие-то махинации с наследством ее муженька.  Знай  она,  что  его  уже
убрали, обошлась бы и без моих услуг. Парень же, в свою очередь,  почуяв
слежку, нанял Морли. А, черт с ними, со старыми историями, сейчас нам не
до прошлогоднего снега.
   Однако я в самом деле должен  Морли.  Отказаться  от  оплаченной  уже
работы - это посерьезней, чем мои злоключения с гробом вампира.
   - Здесь, - сказал Морли. Теперь я заметил, что с правой стороны  шкаф
был на пару футов уже, чем следовало.
   - Посвети мне.
   Я исследовал внутреннюю стенку. Ни дверцы, ни лазейки.
   - Должен же быть какой-то ход! Я пошарил  кругом,  отыскивая  искусно
замаскированное устройство, вроде тех, что мне случалось видеть  раньше.
Ничего похожего.
   - Нашел, - сказал Морли и откинул панель фута в два шириной.
   Бам! Это он отпустил доску. Дверца  открывалась  наподобие  крышки  у
бочонка с мукой на кухне, когда она закрывалась, снаружи ничего не  было
видно.
   - Здорово  сделано,  -  отметил  Морли.  Обычно,  если  дверью  часто
пользуются, вокруг на полу или на стене остаются следы.  Но  эта  дверца
была закреплена кожаным ремешком, не дававшим ей отскочить до конца.
   Мы переглянулись.
   - Ну что дальше? Морли усмехнулся.
   - Есть два пути: первый -  стоять  здесь  разинув  рты,  а  второй  -
предпринять что-нибудь. Я голосую за последний.
   - Только после вас.
   - Э, нет. Я всего-навсего помощник,  наемная  сила.  Я  готов  подать
копье храброму рыцарю, вышедшему на бой с  Армией  Тьмы.  Если  со  мной
вдруг  случится  припадок  самоотверженности,  я  могу   почистить   его
заржавевшие доспехи. Но лезть вместо него в клетку со львами -  нет  уж,
дудки.
   - Я слишком  тебя  люблю,  дружок,  и  никогда  не  подвергну  такому
испытанию.
   Он прав. Моя игра - мне и карты в руки. Тем более попытка не пытка.
   Я  взял  вторую  лампу,  проверил,  достаточно  ли  в  ней  масла,  и
приготовился заползти в отверстие.
   - Не отходи от меня.
   - Ни за что, босс. Я всегда рядом.
   - Обожди. - Я вернулся в комнату - Что теперь?
   - Экипировался не полностью. Это как раз тот случай, когда надо  быть
во всеоружии. Морли с улыбкой наблюдал за моей  возней  с  разноцветными
бутылочками.
   - Странно, как тебе удалось сохранить их до сих пор.
   - Умный человек никогда ничего не выбрасывает: никогда не знаешь, что
может пригодиться.
   С таким арсеналом я был готов  выступить  против  громового  ящера  и
смело протиснулся в узкий коридорчик. Морли было куда проще - он на  две
головы ниже и на полтонны легче. Я же все  время  стукался  головой.  Мы
прошли шагов семь и оказались в каморке без окон и дверей,  находившейся
между туалетной и спальней, ужасно тесной, не шире трех футов, пыльной и
затянутой паутиной. Там не было ничего  интересного,  на  полу  валялись
гвозди, щепки и куски штукатурки. За стеной начинались соседние с  моими
покои.
   Во всех стенах были понаделаны глазки. Так-так. Два, чтобы  наблюдать
за туалетной, и три - за спальней. При мысли, что меня все  время  могли
видеть, я поежился. Чертовски неприятно.
   - А вот и  выход,  -  сказал  Морли.  В  углу  каморки,  около  стены
коридора, в полу была дыра, квадратная - два  на  два  фута.  Вниз  вели
деревянные ступеньки.
   Я отчаянно расчихался. Пыль и  простуда  сделали  свое  черное  дело.
Голова разламывалась, ожоги не давали  покоя.  Казалось  бы,  радоваться
нечему. И все-таки я засмеялся.
   - Ты чего?
   - Теперь первым пойдешь ты.
   - Почему это? Только после вас.
   - Ты у нас такой юркий, такой акробат, что из гроба выберешься.
   Я проверил ступеньки. Вроде бы прочные, но все  же  -  идти  вниз  по
вертикальной лестнице, с двумя зажженными лампами... Хорошо, что у  меня
отличная координация.
   Каморка на третьем этаже не отличалась от каморки на четвертом ничем,
кроме люка, который прикрывал ход на второй этаж.
   - Там дальше большая кладовая, - сообщил я Морли и  чихнул  так,  что
лампа не погасла только чудом.
   Я прислушался. Внизу тихо. Тогда я приподнял крышку люка и откинул ее
в сторону, крепилась она на шарнирах.
   Но как мы спустимся? Лестницы не было.  Хитро  придумано.  Сразу  под
люком строители приделали полку, она и заменяла ступеньку. Я спрыгнул на
пол. Зная уже, что искать, мы быстро обнаружили потайные ходы, ведущие в
комнаты западного крыла.
   - Простенько и со вкусом, - восхитился Морли. - Как думаешь, это  для
слежки или на случай бегства?
   - Думаю,  для  всяческих  стэнтноровских  нужд.  Интересно,  как  это
устроено в восточном крыле - там другая планировка.
   - Западное крыло ты уже осматривал?
   - Кроме подвала.
   - Неужто так и не нашел местечка, где могла прятаться твоя подружка?
   - Нет.
   - Ты спрашивал кухарку, не пропадают ли у нее продукты?
   - Нет. - А следовало, должна же она  чем-то  питаться.  Я  подумал  о
портрете блондинки. Лучше, не откладывая в долгий ящик, перетащить его в
дом.
   - Давай по порядку. Сперва подвал. Потом другое крыло. Скорей всего в
него можно попасть из подвала.
   - Точно.
   Мы осторожно спустились в нижнюю кладовую, прислушались. Тихо. Теперь
подвал.
   Обычный подвал, хотя потолок выше, чем в моем -  там  мне  приходится
ходить согнувшись, - просторный, темный  и  пыльный,  с  массой  колонн,
поддерживающих потолочные балки.  Пустой  и  сухой.  Неудивительно,  что
сухой. Дом построен на вершине холма, и  система  канализации  тщательно
продумана.
   Двигаясь в восточном направлении, мы наткнулись  на  остатки  винного
погреба.
   - Удобное местечко, если кому приспичит избавиться от трупа.
   - Для этого у них есть семейное кладбище, - возразил я.
   - Однако пару-тройку трупов спустили в болото.
   Морли всегда прав. Мы завершили обход  восточной  части  подвала,  не
обнаружив ничего, кроме пустых винных бочек, сломанной мебели,  окороков
и прочих припасов, подвешенных повыше, чтобы мыши не достали. Я чихал не
переставая. Мы перешли в западную часть.
   - Тут и вовсе делать нечего, - сказал Морли.
   И точно. Ничего, кроме системы водоснабжения фонтана,  представлявшей
интерес главным образом для инженеров. Потайных ходов мы не нашли.
   - Зря потеряли три четверти часа. - Я опять чихнул.
   - Потерянного времени не бывает. Даже если результат отрицательный.
   - Я всегда это твержу, а ты ворчишь, что мы зря тратим время.
   - Наверное, друг от друга заразились, - хихикнул Морли. - Пошли, пока
всех пауков не переполошили.
   Я чихал без передышки. Интересно, в подвале никакой живности,  только
пауки. Я ожидал, что здесь полным-полно мышей.
   - Ты что-нибудь чувствуешь? Запах, я имею в виду. Мой  нос  вышел  из
строя.
   - Какой еще запах?
   - Кошачьего дерьма.
   - Чего?
   - Нет мышей, значит, есть кошки. Кошек я видел снаружи, в сараях,  но
они ухитряются залезать в  подвал.  Следовательно,  существуют  какие-то
отверстия.
   - Да. - Морли встревоженно огляделся. Он вспомнил, что вокруг  бродит
оживший мертвец. - Ничего мы здесь не найдем. -  Ему  явно  было  не  по
себе, а обычно он непоколебим как  скала.  Этот  жуткий  дом  хоть  кого
доконает.
   Я начал подниматься на первый этаж - и тут услышал чей-то крик.
   - Проклятие! Что на этот раз? Никогда не пытайтесь бежать  в  темноте
по незнакомому помещению, даже с лампой  в  руках.  Прежде  чем  удалось
добраться до главного холла, мы раз шесть чуть не столкнулись лбами.
 
Глава 34 
 
   Мы ворвались в светлый холл,  Стэнтноры  не  жалели  средств  на  его
освещение.
   - Что это было?
   - Кричали вроде бы отсюда, - сказал Морли, - но пришли мы  первые.  -
Нет, не совсем. Черт побери! Разрази меня гром!
   Чейн опередил нас. Мы  не  сразу  увидели  тело:  храбрый  победитель
драконов  и  поверженное  чудище  скрывали  его.  Чейн  лежал  на  полу,
скорчившись, в неестественной позе. Вокруг расползалось кровавое  пятно.
Кровь еще не перестала течь.
   - Похоже, он свалился с верхнего балкона, - с деловитым  бесстрастием
констатировал Морли. -  Попытался  приземлиться  на  ноги,  но  потерпел
неудачу. - Морли посмотрел вверх. - Можно пари держать, сам он не прыгал
и не случайно перевалился через перила. Но я больше не держу пари.
   - Таких - тысяча против одного - я тоже не держу.
   Высота была  футов  тридцать,  но  Чейну  они,  наверное,  показались
тысячью.
   Тридцать  футов  -  порядочная  высота,  но  иногда,  если   падающий
полностью владеет собой или ему просто  повезет,  он  может  остаться  в
живых. Чейну не повезло.
   Я заметил движение на  балконе  и  приготовился  вновь  увидеть  свою
загадочную белокурую красавицу. Но это была всего  лишь  Дженнифер,  она
стояла  у  перил,  напротив  коридора,  ведущего  к  моей  комнате,   и,
пораженная, побледневшая, смотрела вниз.
   Через минуту прямо над нами загремел бас Питерса.
   - Какого черта?! - Перепрыгивая через ступеньки, он побежал вниз.
   - Побудь с ним, - сказал я Морли.  -  А  я  к  ней.  -  Я  кивнул  на
Дженнифер.
   Черный Пит буквально засыпал Морли вопросами, не  давая  вставить  ни
слова и не  слушая  ответов.  Я  же  рысью  побежал  наверх  -  и  опять
запыхался. Мамой клянусь, как только покончу с этим делом,  каждый  день
буду тренироваться, вот посплю эдак с недельку и начну.
   Теперь щеки у Дженнифер пылали, будто  она  целую  милю  мчалась,  не
останавливаясь.
   - Где ты был? -  выпалила  она.  -  Я  десять  минут  не  могла  тебя
добудиться.
   - Чего?
   Она вздрогнула и потупилась.
   - Ты сказал...  я  думала,  ты  хочешь...  Проклятие,  совсем  забыл.
Чертовски повезло, что она не пришла раньше, и вдвойне повезло, что я не
дал ей ключ.
   Но  она  стояла  передо  мной  такая  робкая   и   стыдливая,   такая
беспомощная; легкая ночная сорочка почти не скрывала  округлые  формы...
Меня наконец проняло. И как - просто слюнки потекли.  Только  бормотание
Питерса внизу не давало мне начисто забыть о  деле.  Какая-то  маленькая
частичка мозга помнила о нем, но маленькая, очень маленькая частичка.
   - Что ты знаешь об этом? - Я указал на Чейна.
   Дженнифер сделала большие глаза.
   - Ничего.
   - Как это ничего? Совсем ничего не видеть и не слышать ты не могла.
   - Ладно. Не сердись. - Все еще трепеща, она придвинулась чуть  ближе.
О деле, парень, думай, о деле. -  Полчаса  назад  я  тихонько  вышла  из
комнаты, прошла по коридору и посмотрела с балкона вниз. Чейн с Питерсом
сидели у фонтана. Просто сидели, ждали чего-то. Я не могла спуститься по
лестнице незамеченной и поэтому тоже ждала. И боялась все  сильней,  уже
готова была отказаться от свидания с тобой, но тут Питерс что-то  сказал
Чейну и начал подниматься. Чейн повернулся спиной, и я  поспешила,  пока
Питерс не обратил на меня внимания, прошмыгнуть на четвертый этаж...
   Наверное, Чейн  все-таки  заметил  меня,  он  что-то  крикнул,  но  я
быстренько взбежала на четвертый этаж и сразу по коридору к  тебе.  Чейн
тоже поднялся, я видела, как он прошел к отцу. Я  стучалась,  но  ты  не
отзывался.  А  потом  тот  вопль...  Я  не  знала,  что  делать,  вконец
перепугалась и хотела спрятаться в коридоре, в темноте - и тут  услышала
твой голос.
   - Ты не видела никого, кроме Питерса и Чейна?
   - Нет, я же сказала.
   - Угу. - Я с минуту подумал. - Возвращайся  лучше  к  себе,  пока  не
вышел еще кто-нибудь. Питерс и так уже достал нас своими вопросами.
   - О!
   - Именно. Уходи. - Я  проводил  Дженнифер  через  верхний  этаж.  Она
свободно ориентировалась в  темноте.  На  лестничной  площадке  третьего
этажа мы расстались. - Зайду к тебе, как освобожусь.
   - Хорошо, - пискнула она. Да, девчушка перепугалась до смерти.  Да  и
неудивительно, я  сам  струсил.  Чейн  мертв.  Моя  опора,  мой  любимый
подозреваемый. Мой почти пойманный убийца. Ушел в лучший мир. Выходит, я
сел в лужу. Правда, можно допустить, что Чейн на кого-то напал и жертва,
обороняясь, убила его.
   Я поднялся на балкон, с которого  он  предположительно  был  сброшен.
Морли с Питерсом замолчали и следили за мной.
   - Он носил шерстяные брюки? - спросил я.
   - Да.
   На перилах остались обрывки шерсти, кусочки кожи,  царапины.  Видимо,
Чейн цеплялся за них. Крошечные улики, но они не оставляли сомнений, что
убийца столкнул его. Я представил, как Чейн стоял здесь и смотрел  вниз,
может, говорил с кем-то - и  вдруг  толчок.  Скорей  всего  недостаточно
сильный. Вероятно, потом его толкнули еще раз.
   Порой я чересчур чувствителен. Судьба безвременно  погибших  не  дает
мне покоя. Я воображаю, как все это происходило и что  испытал  человек,
осознав неотвратимость гибели. Упасть и  разбиться  насмерть,  по-моему,
ужасный конец. Я  сочувствовал  Чейну  больше,  чем  следователь  обычно
сочувствует жертве преступления.
   Что чувствовал он в эти секунды  падения?  Страх,  отчаяние,  тщетную
надежду - вдруг удастся ослабить удар, уцелеть?
   Я содрогнулся. Чейн будет являться мне бессонными ночами. Я с  трудом
взял себя в руки и поплелся вниз.  Все  тело  ныло,  и  настроение  было
прескверное.
   - Ну-с, ваша версия, сержант. Питерса неприятно поразил мой  тон,  но
он сдержался.
   - Мы караулили мертвеца. - У фонтана была разложена  целая  коллекция
смертоносных орудий, я ее сперва не заметил. - Наше дежурство  кончалось
примерно через час. Потом черед Кида и Уэйна. Мне приспичило отлучиться.
Выходить на улицу не хотелось, и я отправился к себе в комнату.
   - Что-то долго вы мочились .
   - Дело в том, что мне захотелось по-большому. Хочешь  проверить?  Оно
еще теплое.
   - Поверим ему на слово, Гаррет. - Морли не из тех  дотошных  сыщиков,
что готовы в  поисках  улик  обнюхать  все  грязные  горшки.  Откровенно
говоря, это и не в моем вкусе тоже. Кроме того, я верил Питерсу. Реши он
спихнуть кого-нибудь с балкона, он выбрал бы алиби поумней.
   Похоже, подозреваемых нет.
   Значит, надо начать все сначала и вновь подозревать всех, принимая во
внимание даже маловероятные кандидатуры. Питерс, кухарка, Уэйн. Кто?  По
непонятной причине я  отдавал  предпочтение  Уэйну.  Это  сразу  обеляло
кухарку, хотя у нее-то алиби - комар носа не подточит. Но алиби  еще  не
доказательство. Доля в наследстве выросла теперь до шестисот тысяч, если
стоимость поместья не падала быстрей, чем рассчитывал убийца.
   - Полагаю, убийца знает о копиях завещания, - сказал я Питерсу.
   - Следовательно, угроза жизни генерала возрастает.
   - Почему?
   - Убийца боится, что другие копии тоже будут уничтожены и усилия  его
пропадут зря. Возможно, он захочет убрать  старика,  пока  тот  не  сжег
последнюю копию. Надо бы точно выяснить, сколько  их  всего  и  где  они
сейчас.
   Я похлопал по  карману  рубашки,  убедился,  что  моя  копия  цела  и
невредима. Хотя никаких гарантий нет - я ведь тоже  смертен,  как  Чейн,
Хокес и Брэдон.
   Я вспомнил Снэйка и подумал о его картинах. Надо принести их  в  дом.
Но на улице лил дождь, даже хуже - несколько раз сверкнула молния.
   - Погодка как раз подходящая для этого  места,  -  заметил  я.  -  Не
хватает только жутких завываний и резвых привидений.
   - Зато есть кое-что получше, - фыркнул Питерс. - Резвый мертвячок.  -
Он ткнул пальцем в сторону черного хода.
   Мертвец вернулся. Он опять напал  с  тыла.  Молния  осветила  его,  я
пригляделся. Этот разложился сильнее  других.  Питерс  выбрал  несколько
предметов из кучи оружия у фонтана.
   - Займемся им?
   - Вот, Морли, каков  мой  старый  сержант  -  смело  смотрит  в  лицо
опасности.
   -  Ага.  -  Морли  тоже  подошел  к  арсеналу.  Некоторые  вещи   ему
определенно приглянулись.
   - Ладно, давай кончать, эти ребята чересчур навязчивы.
   Я порылся в куче оружия. Все лучшее уже разобрали. Опоздавшие  всегда
вынуждены  довольствоваться  объедками.  Придется   мне   умерить   свой
кровожадный пыл.
 
Глава 35 
 
   Морли привалился к ограде фонтана и ощупывал сломанные ребра. Питерс,
схватившись за живот, корчился на полу в луже  рвоты,  собрав  все  свое
мужество, чтобы сдержать стоны.  Я  отделался  пустяками:  ушиб  голени,
вывих ступни, чепуха, тем более на разных ногах. В следующий раз, черт с
ним, пусть убивают, будет не так больно.
   - Почему ты не сказал, что при жизни этот молодчик  был  боксером?  -
прохныкал Морли.
   - Нечего на меня бочку катить! Почем я знаю, кто он такой?!
   Повсюду были разбросаны куски трупа, некоторые еще шевелились.
   - Теперь что?
   - Что?..
   - Два трупа сожжены, верно?
   - Насколько мне известно, один.
   - Оба, - выговорил Питерс. Он стоял на  коленях,  костяшки  сжатых  в
кулаки пальцев побелели. Он получил очень нехороший удар в пах. -  Куски
второго мертвяка покидали в горящую конюшню, когда поняли, что  потушить
ее не удастся. - Питерс выплевывал слова маленькими порциями, по два-три
зараз, но эта реплика стоила ему нового  приступа  тошноты,  но  он  уже
изверг из себя все и теперь позывы были сухими.
   Я сочувствовал сержанту, но был слишком  занят  своими  болячками,  и
поэтому участие мое было не таким уж горячим.
   - Завершим хотя бы начатую работу. - Я поднялся: куски трупа, похоже,
снова стягивались в  одно  место.  Прихрамывая,  я  обошел  поле  боя  и
разбросал их подальше.
   - Тысяча чертей, что стряслось? - услышал я и поднял глаза.
   Уэйн с Кидом стояли на третьем этаже. Готовились принять смену.
   - Спускайтесь. Мы совсем выдохлись. Они бросились вниз. Уэйн опередил
Кида. Он взглянул на тело Чейна, на куски разложившегося трупа, опять на
Чейна.
   - Боже, Боже мой! - Ничего  лучшего  он  придумать  не  смог,  только
повторил вопрос: - Что стряслось?
   Тут к нам присоединился Кид, и я поведал им о последних событиях.
   - Боже, Боже мой! - Уэйн безумно испугался.  В  первый  раз  до  этих
людей дошло, что они тоже смертны .
   - Ну-ну. Теперь ты на сто тысяч богаче.
   - Слушай, ты, плевать мне на деньги. Обойдусь. Они  этого  не  стоят.
Дождусь рассвета, чтобы этот гад не напал на меня, и все - уношу ноги.
   - Но...
   - На деньгах свет клином не сошелся. А мертвому от них и вовсе  толку
чуть. Я ухожу. - Он был близок к истерике.
   Я  глянул  на  Питерса.  Сержант   доплелся   до   бортика   фонтана,
взгромоздился на него и весь сжался, поглощенный своей болью.  Больше  у
него ни на что не осталось сил.
   Морли тоже не помощник. Да он и не знает этих людей и  все  равно  не
смог бы помочь.
   Я посмотрел на Кида. Старик был  бледен  как  полотно  и  испуган  не
меньше Уэйна. Оба они заглянули в лицо смерти, ставшей частой гостьей  в
их доме. Здесь не так уж много места и волей-неволей приходит  в  голову
мысль - чья очередь следующая?
   Кид несколько раз судорожно сглотнул.
   - Генерал. Кто-то должен заботиться о генерале.
   - Пусть сам о себе заботится, проклятый ублюдок, - огрызнулся Уэйн. -
Я ухожу, я не стану жертвовать жизнью ни за него, ни за его деньги.
   Боль мешает сосредоточиться, но моя не была невыносимой и не занимала
меня целиком. Я не лишился способности соображать и  сейчас  лихорадочно
обдумывал - что дальше? Кто из  трех  притворяется  и  как  ему  удается
притворяться так мастерски?
   Трудно представить в роли убийцы кухарку, Дженнифер или генерала.  Но
что, если убийц несколько? Этот вариант практически не проработан. Между
тем он объяснил бы многие алиби.
   Кстати, моя  возлюбленная,  изящная,  словно  статуэтка  из  слоновой
кости. Кто она? Сказочная принцесса? Или - дело идет к этому -  злодейка
с черной душой?
   Кто же она? Кто?
   С грацией бегемота я спрыгнул с ограды фонтана. Кид  и  Уэйн  немного
опомнились и взялись за работу. Кид сходил в кухню  и  принес  несколько
холщовых мешков. Не произнося ни слова, они собрали в них остатки  трупа
и наглухо завязали. Простуда спасала меня от многих неприятных  ощущений
- я не чувствовал вони.
   Морли смирно стоял в сторонке.
   - Как ты? - спросил я.
   - Утром сматываюсь. - Он состроил гримасу, сплюнул на пол, наклонился
рассмотреть плевок и опять сморщился.
   - Ты чего?
   - Смотрю, нет ли крови в слюне.
   - Да просто весь перемазался. Он сверкнул  на  меня  глазами  и  чуть
усмехнулся. Я прикусил язык:  понятно,  работает  напоказ.  Пусть,  мол,
думают, что Морли совсем плох. Впоследствии может пригодиться.
   Питерс очухался.
   - Что теперь, Гаррет?
   - Не знаю.
   - Как прекратить этот кошмар, пока всех нас не перебили?
   - Не знаю. Разве только разбежаться? Сделать ноги.
   - Но в таком случае убийца останется победителем. И так  Уэйн  завтра
уходит. Уйти - все равно что быть убитым.
   - А ведь парень облегчает тебе работу, Гаррет, - заметил Морли.  Лицо
его опять перекосилось. Переигрываешь, дружок, переигрываешь.
   - Как так? - Сами видите, я был не в лучшей форме.
   - Можешь еще одного вычеркнуть из списка.
   - Гаррет, как изловить его?! - взорвался Черный Пит.
   Его? Теперь я отнюдь не был в этом уверен. Если Уэйн уходит, а Питерс
невиновен, то остается только накинуться на Кида. Но Кид стар и слаб,  а
многие преступления потребовали недюжинной силы.
   - Нет зацепки, сержант. Не давите на меня. Вы лучше знаете друг друга
- вот вы и скажите мне, кто злодей.
   - Мы по уши в дерьме. Никто, если рассуждать логически, никто.  Разве
та фантастическая блондинка, которую только ты и видел.
   - Я видел, - вмешался Морли. Я в изумлении воззрился на  приятеля  Он
что, оказывает моральную поддержку?
   Не он ли ночью говорил прямо  противоположное?  Или  это  был  другой
Морли? Я и забыл об оборотне, способном превратиться в кого угодно.  Или
пошаливает злой дух, в присутствии которого не сомневался доктор  Стоун?
Час от часу не легче.
   - Картина, - шепнул мне Морли.  Я  нахмурился.  -  Предъяви  картину,
пусть наконец скажут, кто она такая и чем замечательна - молчу, конечно,
о ее достоинствах в постели.
   Может быть, Морли прав. Может быть. Но мне  ужасно  хотелось  послать
его ко всем чертям. Сейчас мы в  относительной  безопасности.  С  трупом
покончено. Убийца тоже скорей всего на время угомонился.  Раны  ноют  не
переставая. Мне хотелось убраться подобру-поздорову  наверх  и  заняться
делом, от которого меня так бестактно оторвали, то есть задать храпака.
   Но однажды я на несколько минут опоздал на свидание с  Брэдоном  -  и
вот что из этого вышло. Не говоря уж о конюшне и тех картинах... Словом,
надо ковать железо, пока горячо.
   Я встал.
   - Питерс, у вас найдется что-нибудь непромокаемое? Плащ, зонтик?
   Морли тоже встал, лицо его сморщилось от боли, он ухватился за бок.
   - Зонтик? Какого черта тебе понадобилось на улице?
   - Нужно срочно перенести кое-что в дом. Пит взглянул на меня  как  на
ненормального. Допускаю, что он не ошибся.
   - Налево, до конца холла и под арку. В бывшем туалете для  гостей.  -
Он по-прежнему говорил отрывистыми, короткими фразами.
   Мы с Морли зашли под невысокую, меньше  пяти  футов,  арку.  Под  ней
оказалась дверца, ведущая в небольшую нишу. В нише было две двери,  одна
прямо передо мной, другая  слева.  Я  открыл  первую,  а  Морли  занялся
второй.
   За дверкой я обнаружил женскую уборную. До сих пор я не знал,  что  в
доме есть туалеты, и ходил  на  улицу:  Возможно,  помещение  теперь  не
использовалось по назначению. Там просто устроили кладовку. Плащей я  не
нашел и пошел проведать Морли.
   Его  комнатка  была,  как  и  следовало  ожидать,  мужской   уборной.
Мраморные пол и стены. Но труба, по которой поступала вода,  проржавела.
Плащ я нашел, но Морли исчез.
   - Ты где?
   - Здесь, откликнулся он из левого заваленного швабрами,  метелками  и
вениками угла.
   Морли отыскал  еще  одну  выдвигающуюся  панель.  За  ней  начиналась
лесенка.
   - Позже разведаем.
   Среди прочего хлама,  наваленного  на  крышке  громадного  мраморного
унитаза - по-моему, на нем могли усесться разом  четыре  человека,  -  я
откопал фонарь. Похоже, им сравнительно недавно пользовались.
   Морли выбрался из угла, и я зажег фонарь.
   - Если бы не это, - сказал Морли, - я бы  подумал,  что  уборной  лет
двадцать не пользовались.
   - Да. - Я облачился в длинный клеенчатый плащ.  -  Выбери  что-нибудь
для себя.
   Пока Морли возился в поисках одеяния размером хоть чуть-чуть поменьше
цирковой палатки, я прихватил  еще  несколько  тряпок,  чтобы  завернуть
полотна Брэдона. Снарядившись таким образом, мы смело отдались  на  волю
разбушевавшейся стихии.
   На самом деле мы тащились как  черепахи,  беспрерывно  спотыкаясь.  У
меня почти все силы уходили на то, чтобы не дать фонарю погаснуть.
   Дул сильный ветер, нас окружали потоки воды. Сверху тоже лило. Гремел
гром,  сверкала  молния,  мы  как  будто  попали  на  поле  жесточайшего
сражения, но, несмотря на все  препятствия,  благополучно  добрались  до
коровника.
   - Слава Богу, мы надели плащи, - сказал Морли. - А то промокли бы.
   Нашел за что благодарить, придурок. Все равно промокли насквозь.
   Я с трудом докопался до места, где припрятал картины.
   - Черт побери! Не так все плохо.
   - А что хорошего?
   - Они все еще здесь.
   - Проверь все же, нет ли ловушки.  Морли  пошутил,  но  я  готов  был
принять его совет всерьез. Впрочем, ловушки не оказалось, мне повезло.
   Я встряхнулся, как вылезшая из воды собака. Морли поставил фонарь  и,
ругаясь, принялся отмахиваться от летучих мышей.
   - Этих плащей недостаточно. Схожу поищу еще. - Он исчез, оставив меня
в почти полной уверенности, что больше мы никогда не увидимся.
   Однако он вернулся и  притащил  два  тяжеленных  куска  брезента.  Мы
сложили полотна Снэйка в две пачки, завернули и вышли под дождь.  Каждый
взял по одной пачке.
   Я опять промок до нитки и вымазался по колени в грязи, но картины  не
пострадали. Мы добрели до дома, разделись.
   - Наверное, лучше взять их наверх, - сказал я.
   Морли взглянул на картины.
   - Психиатру его вовремя не показали.
   - Но какой талант! Вот она.
   - Я сражен. - Он уставился на  портрет  блондинки,  как  будто  хотел
проглотить его.
   - Пойдем наверх, насладимся в спокойной обстановке.
   Но нам пришлось пройти мимо Кида, Уэйна и Питерса.
   - Что это у вас? - поинтересовался Черный Пит.
   Причин скрывать правду у меня не было.
   - Кое-что из работ Брэдона. Я спас их из огня.
   Им стало любопытно: Брэдон никому не показывал своих картин.
   - Вот это да! - воскликнул Кид, просмотрев две военные сцены. - Да он
больной!
   - Нет, - возразил Уэйн. - Так оно и было, так мы чувствовали.
   - Чепуха, все выглядело иначе.
   - Знаю. Я говорю, так мы чувствовали.
   - Смотрите, мужики, - включился в обсуждение  Питерс,  -  а  ведь  он
недолюбливал Дженнифер.
   Как-то вышло, что я спас четыре портрета - блондинку и три Дженнифер.
Ребятам повезло, что их изображений я не  вытащил.  Они  бы  не  оценили
мастерство живописца. Портреты Дженнифер я схватил просто второпях.
   Питерс  разложил  картины  у  фонтана.  Третий  (наверное,  недавний)
портрет Дженнифер я раньше не разглядывал. Он  был  самым  ужасающим  из
всех, он словно источал ужас и заставлял усомниться в  здравом  рассудке
художника.
   - Мы знали, что Снэйк псих, но не до такой  же  степени.  Гаррет,  не
вздумайте показать его  мисс  Дженни.  Это  слишком  жестоко,  -  сказал
сердобольный Кид.
   - И не собираюсь. Я  хватал  наугад.  Но  вот  она,  блондинка.  Этот
портрет я захватил не случайно. Вот женщина, которую я видел много  раз.
Кто она?
   Они  посмотрели  на  меня,  на  картину,  опять  на  меня.  Наверное,
подумали, что я тоже не крепок на голову и позволил себе увлечься первым
подвернувшимся под руку предметом, но сдержались и не  высказали  своего
впечатления вслух.
   - Понятия не имею, Гаррет, - рубанул Питерс. - Никогда ее не видел. А
вы, ребята?
   Уэйн и Кид покачали головами.
   - Хотя... вроде  бы...  -  промямлил  Уэйн.  В  голове  у  Кида  тоже
мелькнула какая-то мысль, он наморщил лоб, подошел ближе.
   - Узнаешь? - спросил я.
   - Нет. Секундочку... Нет. Просто игра воображения.
   Я не стал спорить. Все равно доказательств пока нет.
   - Пошли, Морли.
   Мы начали собирать картины. Теперь Питерс, нахмурившись, рассматривал
блондинку, мучительно пытаясь что-то сообразить. Он  побледнел  немного,
вконец растерялся, но так ничего и  не  сказал.  Мы  собрали  полотна  и
направились к лестнице. Поднялись на четвертый этаж,  и  я,  меня  точно
подтолкнул кто, подошел к  перилам  балкона.  Питерс  и  Кид  о.  чем-то
возбужденно шептались.
   У Морли слух острей моего.
   - Не знаю точно, о чем они говорят,  но  они  пытаются  убедить  друг
друга, что это невозможно.
   - Они узнали ее?
   - Они думают, что она как две капли воды похожа на ту,  кем  быть  не
может. Да, кажется, я не ослышался.
   Все это мне совсем не нравилось.
 
Глава 36 
 
   В гостиной Морли водрузил портрет таинственной дамы на полку у камина
и  принялся  сосредоточенно  изучать  его.  Я  неверно  истолковал  этот
интерес, что простительно: слабость Морли к женскому полу ни для кого не
секрет.
   - И не мечтай, дружок. Место занято.
   - Спокойно. Садись и смотри на  картину.  Не  случись  чего-то  очень
важного, Морли не стал бы говорить со мной подобным тоном.  Я  устроился
поудобнее и воззрился на портрет.
   Морли поднялся, задул несколько ламп. Комната погрузилась в полумрак.
Потом он отдернул занавески. Теперь ничто  не  скрывало  от  наших  глаз
неистовствующую  за  окном  бурю.  Устроив  все  таким  образом,   Морли
продолжал изучать картину. Женщина на ней казалась  все  более  и  более
живой, овладевала постепенно всем моим существом. Мне хотелось взять  ее
за руку и увести прочь, спасти от той жути, что настигала ее.
   Буря как бы  перекликалась  с  фоном  картины  и  еще  усиливала  эти
ощущения. Проклятый Снэйк  Брэдон  был  колдуном.  Портрет,  если  долго
смотреть на него, действовал  даже  сильнее,  чем  пейзаж  с  болотом  и
виселицей, но природа этого воздействия  оставалась  неуловимой,  секрет
его ускользал от меня.
   Я почти слышал ее мольбы о помощи.
   - У, ведьма! - пробормотал Морли. - Она затмевает все. Сейчас  мы  ее
уберем.
   - Что ты сказал?
   - Там есть еще что-то. Но нас отвлекает женщина.
   Точно. Фон картины казался мне  лишь  украшением,  подчеркивающим  ее
удивительную красоту.
   Морли взял с моего  стола  бумагу  и  с  помощью  небольшого  ножичка
вырезал силуэт блондинки - чтобы прикрыть ее.
   - Упаси тебя Господь испортить картину. Прирежу.
   Я уже знал, куда повешу ее. У меня  дома  в  кабинете  как  раз  есть
пустое местечко.
   - Я скорей сам себе глотку перережу, Гаррет.  Твой  Брэдон  псих,  но
псих гениальный.
   Любопытно, Морли называет Снэйка сумасшедшим, а ведь они  никогда  не
встречались. Морли задул еще одну лампу и закрыл незнакомку на портрете.
   - Будь я проклят...
   Картина не  утратила  выразительности,  но  теперь  стали  заметны  и
детали.
   - Не думай ни о чем, - шепнул Морли, - просто погружайся в нее.
   Я старался как мог. Снаружи черт знает что творилось. Раскаты  грома,
сверкание молний. Вот как раз вспышка - и тут же на картине тоже  словно
вспыхнуло что-то, шевельнулось во тьме.
   - Ну?
   Это длилось лишь долю секунды - и больше  не  вернулось.  Напрасно  я
пялил глаза.
   - Ты видел лицо? - спросил Морли. - Лицо в тени?
   - Да. Но только секунду и больше не вижу.
   - Я тоже. - Он убрал бумагу. - Она бежит не от чего-то, а от кого-то.
   - И к кому-то взывает. Думаешь,  Брэдон  имел  в  виду  определенного
человека?
   - Бежит от кого-то к кому-то? - уточнил дотошный Морли.
   - Может быть.
   - К нему, к художнику?
   - Может быть. - Я пожал плечами, - К тебе? Ты ведь...
   - Ты сказал, что видел ее.
   - Я не уверен. Я видел женщину, но лишь мельком. Чем больше я смотрю,
тем больше уверяюсь, что видел другую.
   - Дженнифер?
   - Да. Они очень похожи.
   Я попытался уловить сходство.
   - Нет, не нахожу. В Дженни много от Стэнтноров, а в  этой  ни  капли.
Наверное, голос мой дрогнул.
   - Ну?
   - Лицо в темноте. В нем тоже много стэнтноровского.
   - Дженнифер? Брэдон изображал ее весьма скверной девчонкой.
   - Не думаю. Кажется, это мужское лицо.
   - Мужчине около тридцати и лицо совершенно безумное?
   За окном опять сверкнула молния. Я вскочил и зажег лампы.
   - Ничего не могу поделать. Озноб бьет, - пояснил я.
   - Да уж. Все страшней  и  страшней  становится.  Как  говорится,  чем
дальше в лес, тем больше дров. Холод пробирал  до  костей  -  внутренний
холод. Не удивлюсь, если окажется, что за нами все время наблюдали.
   - Нужно разжечь огонь.
   - Эврика! Повтори, что ты сказал.
   - Сказал, разожгу огонь. Надоело мерзнуть.
   - Гаррет, ты гений.
   - Спасибо. - Что я такого гениального сморозил?
   - Пожар в конюшне. Ты правильно подумал тогда: не ты причина поджога,
а что-то, что Брэдон прятал. А что ты нашел в тайнике? Картины. -  Морли
ткнул пальцем в блондинку. - Эту картину.
   - Не знаю...
   - Я знаю. Что такое остальные полотна?  Бред  сумасшедшего.  Портреты
людей, которых мы и так видим каждый день, и виды Кантарда.
   Я еще раз взглянул на картину.
   - Вот ключ к разгадке преступлений. Вот из-за чего погиб Брэдон.  Вот
почему загорелась конюшня. Вот твой убийца. - Морли рассмеялся безумным,
как все в этом доме, смехом. - А ты спал с ней. - Он  хотел  продолжать,
но запнулся, подошел и положил руку мне на плечо. - Прости, старина.
   Самому-то ему не заржавело б,  он  способен  переспать  с  виновницей
массовых убийств, а потом с улыбкой перерезать ей горло. И хоть бы  хны.
Милейший  мошенник  мой  Морли,  но  есть  в   нем   этакое   жутковатое
хладнокровие.
   Впрочем, поняв,  как  подействовал  его  удар,  он  попытался  как-то
поддержать меня.
   Я думал, что долго не очухаюсь, но пришел  в  себя  довольно  быстро,
хоть и был потрясен до глубины души.
   - Мне надо пройтись.
   Морли не  удерживал  меня.  Я  подумал,  что  быстрой  ходьбой  смогу
утихомирить боль, но испытанное средство не помогало. Не  способствовало
и завывание ветра за окнами, а гром действовал  на  нервы,  как  кошачий
концерт в полночь.
   Тогда-то я и вспомнил обещание, данное Дженнифер.  Я  обещал  попозже
заглянуть к ней. Что ж, убьем, как говорят  в  народе,  одним  выстрелом
двух зайцев. - Ты куда? - окликнул Морли.
   - Так, обещал кое-кому, чуть не забыл. - Я поспешил уйти, пока он  не
помешал мне.
   Но я вовсе не был уверен, что принял верное решение.
 
Глава 37 
 
   Я перегнулся через перила. Кид с Уэйном молча сидели у  фонтана  друг
напротив друга. Кровь Чейна подтерли; Питерс ушел. Им-то чего не спится?
Правда, не им одним: у меня тоже сна  ни  в  одном  глазу,  несмотря  на
изнеможение и многочисленные раны и ушибы.
   Я поднялся наверх и  проскользнул  на  третий  этаж.  Никто  меня  не
заметил. Этот домина словно создан для тайных свиданий.  На  цыпочках  я
подкрался к двери Дженнифер и постучал. Она не  ответила.  Учитывая  все
обстоятельства, я другого и не ожидал. Я толкнул дверь - заперта.
   Весьма благоразумно. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться
принять  эту  меру  предосторожности.  Я  постучал  вновь.   Ответа   не
последовало.
   Ладно, шум поднимать не стоит.
   Я собрался было уходить, но остановился. Не знаю, что  двигало  мной,
но я вернулся и попытался самостоятельно справиться с замком. Пустяковая
работенка - пара минут, и дело в шляпе. Я вошел и запер за собой дверь.
   Дженнифер не любила темноты. С  полдюжины  ламп  горело  в  гостиной,
абсолютно такой же, как у ее отца. Расположения комнат  я  не  знал,  но
решил, что  искать  Дженни  нужно  за  той  дверью,  из  которой  обычно
появлялся генерал.
   Я затрудняюсь определить это помещение -  точно  не  спальня,  скорее
маленькая гостиная, скудно обставленная, с большим, выходящим  на  запад
окном. Полутемно: горит только одна свеча.
   Дженнифер сидела на стуле лицом к окну. Занавески были откинуты, буря
не утихала, но она крепко спала. Вряд ли она  услыхала  мой  стук,  даже
если б бодрствовала.
   Что теперь, умная твоя голова? Одно неверное движение - сюда  набежит
народ, и ты оглянуться не успеешь, как станешь евнухом.
   Ладно, не впервой мне попадать в такие непростые положения. Я  тронул
девушку за плечо.
   - Проснись, Дженни.
   Дженнифер отшатнулась, подпрыгнула на стуле и заверещала.  Но  небеса
смилостивились надо мной: очередной удар грома заглушил ее крик, а потом
она узнала меня и - более или менее - опомнилась.
   - Ты ужасно напугал меня, Гаррет. Что ты здесь делаешь? - прижав руку
к сердцу и задыхаясь, спросила она.
   Прямо признаться было неловко, и я уклончиво ответил:
   - Я ведь говорил, что  зайду.  Я  и  пришел,  постучался,  но  ты  не
отворила. Тогда я заволновался, все ли в порядке, взломал замок и вошел.
Ты была такая бледная... Прости, я только коснулся твоего плеча, я вовсе
не хотел тебя испугать.
   Достаточно ли искренне звучали  мои  слова?  По-моему,  да.  Я  играл
эдакого чистосердечного  парнишку  -  и  небезуспешно:  уроки  Морли  не
пропали зря. Она немного расслабилась и придвинулась ближе.
   - Бог мой, надеюсь, мой визг не перебудил весь дом.
   Я еще поизвинялся, а затем - это казалось совершенно  естественным  -
приобнял Дженнифер за плечи: чтоб ей было уютней.
   Через  минуту-другую  Дженни  почти  перестала  дрожать  и   спросила
голоском маленькой девочки:
   - А  теперь  ты  меня  изнасилуешь?  Ну  и  ну,  удружила,  лучше  не
придумаешь. Я разразился хохотом.  Напряжения  как  не  бывало,  я  даже
слишком разошелся, пришлось взять себя в руки.
   - Я сказала что-нибудь смешное? - Мой смех задел Дженнифер.
   - Нет, Дженни дорогая, нет. Я  не  над  тобой  смеюсь  -  над  собой,
честное слово, над собой. Я не собираюсь тебя насиловать. Я дико  устал.
По правде говоря, я в таком состоянии, что не способен изнасиловать даже
бурундучка. Меня сначала подожгли, потом  трахнули  по  башке,  а  потом
избили до полусмерти. У меня все болит, и я  чертовски  расстроен  из-за
Чейна. Сейчас мне ничего не надо, тем более кого-то  насиловать.  Просто
хочется побыть рядом с женщиной - чтобы мы  могли  утешить  и  успокоить
друг друга.
   Я разливался соловьем. Учитесь. Ставлю восемь против пяти, что  таким
манером можно уломать любую, самую непорочную девственницу, уговорить ее
пригреть  и  утешить  вас.  Это  несложно  -   прикиньтесь   безобидным,
беспомощным, простодушным, жаждущим материнской ласки - и готово дело.
   Слово за слово... Я вел свою партию безукоризненно, а ведь ничего  не
планировал, все на вдохновении. Через пятнадцать минут  мы  очутились  в
постели. Еще через пятнадцать минут мне пришлось напомнить себе,  что  я
безобидный, беспомощный и ищу только поддержки.
   А славно все-таки просто полежать с кем-то рядом,  особенно  если  до
этого вас били, обижали  и  вообще  травили,  как  волки  травят  хромую
лисицу. Но, лежа рядом с такой девушкой, недолго  и  позабыть  обо  всей
этой мясорубке.
   Мы пошептались - в основном о вполне невинных вещах, но...  Почему-то
она не могла лежать спокойно, вертелась как юла. Я же теперь  чувствовал
себя относительно свободно. Вот Дженни  шевельнулась,  нащупала  что-то,
вздрогнула.
   - Это то самое и есть - о чем я думаю? Намек понятен.
   - Да, прости ради Бога, ничего не могу с  собой  поделать.  Наверное,
мне лучше уйти. - Разумеется, я не собирался уходить.  Нет,  от  Гаррета
вам этого не дождаться.
   - Не верю. Нет, это невозможно. Почему невозможно? Обидно, ей-богу.
   На некоторое время все картины, бури, раны и болячки вылетели у  меня
из головы. Спали только урывками: почти всю ночь мы  раздвигали  границы
возможного.
   Тем не менее утром я возненавидел лишь свое бренное  тело.  Я  ощущал
себя столетним старцем, но голова была ясная -  не  считая  простуды.  Я
поцеловал Дженни в  лобик,  в  носик  и  в  подбородок  и  только  потом
заторопился к себе - пока не проснулись домочадцы.
   Уэйн и Кид не покинули свой пост, хотя Кид клевал носом, а Уэйн - тот
просто растянулся на бортике фонтана и громко  храпел.  Кухарка  сердито
гремела посудой и бранилась, даже с четвертого этажа я слышал ее  голос.
Интересно, чего она разошлась? Ничего, скоро  узнаем,  что  стряслось  с
этим оплотом сдержанности и стоицизма.
   Поднявшись наверх, я, прежде чем углубиться в свой коридор,  взглянул
на  балкон  напротив.  Блондинка  пристально   смотрела   на   меня.   Я
нерешительно махнул рукой,  она  не  ответила.  "О  Господи,  начинается
выяснение отношений", - простонал я и направился к двери.
   Сперва я подумал, что белокурая красотка  опередила  меня,  но  потом
понял, что передо мной портрет. Это было так  странно  и  жутко,  что  я
повернул картину изображением к стене.
   - Хорошо провел время? Морли развалился в огромном кресле. Похоже, он
только проснулся.
   - Потрясно .
   - То-то, смотрю,  рожа  у  тебя  довольная,  прямо  лоснится.  Ступай
умойся, скоро завтрак.  -  Ему  что,  не  терпится  отведать  кухаркиной
стряпни?
   - Я, пожалуй, пропущу завтрак. Лучше сосну немного.
   - Ты на работе, Гаррет. Ты не имеешь права укладываться спать,  когда
пожелает твоя левая нога.
   - Вот почему хорошо, когда ты сам себе хозяин.
   Но Морли прав. Он даже не догадывается, насколько прав.  Я,  конечно,
могу завалиться поспать часок-другой, но, если кого-нибудь за это  время
убьют, он много лет будет являться ко мне в страшных снах.
   - Согласен, пошли.
   Теперь Морли выглядел самодовольным и торжествующим.  Ублюдок,  знал,
чем меня взять. Я прошел в туалетную и побрызгал  в  лицо  водой.  Морли
торчал на пороге.
   - Пойду-ка я поскорей навещу кухарку, - заявил он, - а то ты всех баб
перещупаешь, а я останусь с носом.
   - Опять не повезло, дружок. Кухарку я уже давно покорил.
   Морли недоверчиво фыркнул.
   - Пришлось поспешить. Я знал, что ты на нее накинешься,  как  мотылек
на огонек. - Я вытер лицо. - Но, с другой стороны, не  хочу  становиться
тебе поперек дороги, мешать счастью друга. Она как раз  в  твоем  вкусе.
Только, чур, шафером буду я.
   - Не изощряйся. Я не дерусь с безоружными.
   - Угу.
   - Это диета твоя сказывается. Надо потолковать с кухаркой. Правильное
питание - вот путь к спасению генерала, а  вовсе  не  легионы  врачей  и
ведьм.
   - Ты приготовился защищаться?
   - Чего?
   - Последнее предупреждение, приятель. Вижу,  ты  опять  завел  старую
песню - о мясе, сельдерее и вареных сорняках.
   - Вареных сорняках?  Да  ты  хоть  раз  заплатил  за  жратву  в  моем
ресторане из собственного кармана?
   Я  так  устал,  что  забыл,  как  Морли  умеет  изображать  праведное
возмущение, и допустил грубейшую ошибку, честно ответив:
   - Зачем? Если можно не платить...
   - Ага, жрешь задарма и еще жалуешься! А знаешь ли ты, чего стоит  эти
сорняки собрать? Это  редкие,  дикорастущие  травы,  их  на  продажу  не
выращивают, это не то что всякий мусор, который пережуют и  в  рот  тебе
положат.
   Морли разошелся не на шутку, искренность так и перла из него, но я не
поверил до конца. Цены в его ресторане действительно не низкие, но  это,
наверное, для рекламы. Просто надо убедить посетителей, что  продукты  и
готовка здесь - высший класс.
   -  Замнем,  Морли,  не  время  сейчас  для  серьезных  споров.  -   Я
примирительно поднял руку - Пошли поглядим, чем нас отравят сегодня.
   - Выбирай выражения, Гаррет Черт с тобой, пошли.
 
Глава 38 
 
   Лет сто назад кухарка сготовила завтрак на сто человек и  с  тех  пор
только разогревала его. Сегодня, во всяком  случае,  она  подала  то  же
жирное мясо с подливкой, лепешки и все такое - пища  настолько  тяжелая,
что могла бы потопить и корабль. Настоящий деревенский завтрак. Бедняжка
Морли - как он мучился!
   - По крайней мере гроза прошла, -  пробурчал  он,  пытаясь  заставить
себя проглотить кусочек лепешки.
   И  правда,  ветер  утих,  но  зарядил  моросящий  дождик  и   заметно
похолодало - нехороший признак: значит, опять пойдет снег. Дженнифер  не
показывалась. Я ничуть не  удивился,  как,  впрочем,  и  все  остальные.
Видимо, это не в первый раз. Уэйн тоже отсутствовал,  а  оставаться  без
завтрака не в его духе.
   - Где Уэйн? - спросил я Питерса.  Сержант  по-прежнему  ползал  точно
дохлая муха: боль еще не утихла.
   - Ушел, - ответил он. Этого я и боялся. - Только рассвета дождался  и
ушел, как собирался. А Кид, я слышал, уже упаковал вещи, он  тоже  почти
решился.
   Я взглянул на Кида. Так и есть. Он кивнул,  хотя  было  заметно,  что
решение далось ему нелегко.
   - Значит, остается три человека, - пробормотал я.
   - Я выдержал целую битву с самим собой, -  продолжал  Питерс.  -  Мне
очень хотелось уйти.
   - О чем это вы, ребята? - громовым голосом вопросила кухарка.
   Скорей всего она действительно ни о чем не слыхала. Я  поведал  ей  о
смерти Чейна. Я едва не позавидовал ему:  ведь  главный  могильщик  Уэйн
слинял, а значит, Питерсу, или мне, или нам обоим не  миновать  тащиться
на кладбище и барахтаться в грязи, закапывая останки Арта Чейна. Я знал,
что Морли палец о палец не ударит, не нанялся же он мне  в  самом  деле!
Его кислая усмешка - небось представил себе старину Гаррета с лопатой  -
подтвердила мои опасения.
   Итак, теперь приходится по восемьсот с чем-то тысяч на нос.  И  среди
оставшихся в живых нет ни одного сколько-нибудь похожего на убийцу.
   Я подумал, не сжечь ли мою копию  завещания  прямо  тут,  у  всех  на
глазах. Но зачем, если неизвестно, последняя это копия или нет?  Ужасная
мысль промелькнула у меня в голове.
   - Завещание было заверено? Так  делают,  чтобы  предотвратить  склоки
между наследниками. Если завещание Стэнтнора  зарегистрировано,  значит,
копия хранится у нотариуса и нашему злодею дела нет до моей копии  и  не
имеет значения, спалит ли генерал свою.
   Они переглянулись, пожали плечами. Придется спросить  у  генерала.  Я
уже хотел заявить, что желаю видеть его, но шум с улицы остановил  меня.
Грохот, топот, будто к дому подходил кавалерийский полк.
   - Какого черта, кого еще принесло?  -  пробормотал  Кид  и  с  трудом
поднялся со стула. Казалось, к его семидесяти  с  хвостиком  прибавилось
еще годков сорок. Все,  кроме  кухарки,  поплелись  следом.  Кухарка  не
покидала своего поста из-за всяких пустяков. Мы столпились  на  парадном
крыльце.
   - Дьявольщина какая-то, - сказал Питерс. - Что за дурацкий карнавал!
   Действительно, карнавал. Пестро разодетая толпа, кареты, тележки... В
некоторые повозки впряжены не лошади, а быки или  даже  слоны,  а  такое
можно увидеть  только  на  карнавале.  Седоками  были  тролли  -  помесь
гоблинов с троллями, они бывают ростом  под  десять  футов  и  настолько
сильны, что могут с корнем вырвать дерево - большое дерево.
   Двое троллей приветственно помахали мне.
   - Дорис и Марша, - наконец узнал я. - Давненько не виделись.
   Худенький парнишка  вприпрыжку  взбежал  на  крыльцо.  С  ним  мы  не
встречались еще дольше.
   - Кого я вижу! Дожанго Роуз. Как делишки, черт тебя побери?!
   - По правде говоря, не очень, дурная полоса пошла, - усмехнулся он.
   Этот малыш непонятных кровей утверждает, что  он,  Дорис  и  Марша  -
тройняшки, но от разных Матерей. Не напрягайтесь, все равно не  поймете,
как так получилось.
   - Что за потеху вы устроили здесь, Дожанго? - спросил Морли.
   Точно не знаю, но подозреваю, что они с Дожанго дальние родственники.
   - Медико-цирковое шоу доктора Рока, а также спиритическая  помощь  на
дому. Один приятель сказал доку, что у вас завелся злой дух,  с  которым
необходимо разделаться. - Дожанго расплылся в улыбке. Его рослые  братцы
Дорис и Марша весело галдели, абсолютно не принимая во внимание,  что  я
ни слова не понимаю по-гролльски.
   Потом они вместе с прочими чудными существами принялись за  работу  -
начали разбивать лагерь на лужайке перед домом.
   Я взглянул на Питерса и Кида. Они, не двигаясь, изумленно взирали  на
творящийся средь бела дня беспредел.
   - Морли? - Я поднял  бровь  чуть  ли  не  на  фут.  -  Штучки  твоего
приятеля-лекаришки?
   Он вяло ухмыльнулся:
   - Похоже на то.
   - Эй! - окликнул меня Дожанго. Почувствовал, наверное, что  появление
их никого не обрадовало. - Доктор Рок - не шулер какой-нибудь, по правде
говоря. Он настоящий укротитель  духов,  заклинатель  бесов,  демонолог,
медиум, даже, по правде говоря, немного колдун. Но,  по  правде  говоря,
спрос на такие услуги невелик. Вам, людям, редко когда придет  в  голову
призвать  на  помощь  сверхъестественные  силы,  чтобы  дознаться,  куда
дядюшка Фред припрятал серебро, прежде чем откинуть  копыта.  Понимаешь?
Вот Року и приходится крутиться - то здесь заработает, то там, по правде
говоря.  Главным  образом  мелочевкой  промышляет,  продает  всякие  там
пилюли. Ну ладно, сейчас приведу его - сам увидишь. - Он побежал вниз по
ступенькам, к карете. Оказывается, еще не все пассажиры вылезли из нее.
   - Черт-те что, - злился я. - Нельзя  их  показывать  старику:  он  со
страху в штаны наложит.
   Морли  промычал  нечто  невразумительное,  глаза  его  стали   совсем
стеклянными.
   Вернулся Роуз.
   - Кстати, доктор Рок - парень с причудами, по правде говоря. Отведите
ему комнату и наберитесь терпения. Понимаете, что я имею в виду?
   - Нет, - отрезал я. - Смотрите не переборщите с причудами. Я тут  уже
всякого насмотрелся, и терпения у меня осталось самая малость.
   Дожанго усмехнулся. На этот  раз  он  обошелся  без  своего  любимого
присловья. По правде говоря. Он молча скрылся в попугайски разукрашенной
карете, в солнечный день эти краски резали бы глаза. Диковинные существа
суетились вокруг.  Двое  раскрыли  гигантские  зонтики.  Третий  вытащил
складную лесенку и приставил к карете. Четвертый  расстелил  дорожку  из
брезента от лесенки до ступеней крыльца.
   Мы с Морли  опять  переглянулись.  Дожанго  открыл  дверцу  кареты  и
согнулся в  поклоне.  Гролли  тем  временем  выстроились  полукругом  на
лужайке.
   - Ты что-нибудь слышал о докторе Роке? - спросил я Морли.
   - По правде говоря, слышал, - улыбнулся он. - Дожанго верно  говорит,
этот парень не просто так, кое в чем он здорово сечет.
   - Заметно, по правде говоря. Кид плюнул и вернулся в дом. Фигура семи
футов ростом и, наверное, килограммов триста весом выбралась из  кареты.
Понять, что это такое, было трудновато:  фигура  куталась  в  широченный
черный плащ, он  напоминал  палатку  и  весь  был  покрыт  серебристыми,
мистического содержания  рисунками.  Из-под  плаща  высунулась  огромная
ручища. Фигура  милостиво  помахала  своему  войску.  Долговязый  тролль
вытащил что-то из кареты и водрузил на голову доктора Рока, от чего  тот
стал еще на пару футов выше. Такие нелепые, замысловатые головные  уборы
носят священники.
   С видом сошедшего на землю божества он направился к нам.
   - Вы доктор Рок? - уточнил я. - Назовите мне хоть  одну  причину,  по
которой я могу принимать вас всерьез после устроенного здесь балагана.
   Дожанго, по-щенячьи восторженно скачущий вокруг доктора, споткнулся.
   - Эй, Гаррет, по  правде  говоря,  не  годится  так  разговаривать  с
доктором Роком.
   - Я говорю так с королями и колдунами.  С  чего  это  я  буду  делать
исключение  для  клоуна?  Сворачивайте  ваши  палатки  и   выкатывайтесь
подобру-поздорову. Придурок, который вас сюда направил, совершил большую
ошибку.
   - Гаррет, не гони лошадей. Этот человек не шулер. Просто  он  немного
актер и склонен слегка преувеличивать значение своей персоны, -  одернул
меня Морли.
   - Вижу.
   Рок до сих пор не произнес ни слова. Он изъяснялся жестами. Под рукой
у него вертелась особа женского пола, ростом не выше пяти футов,  помесь
карлика с великаном, ужасно страшненькая. Она переводила:
   - Доктор говорит, что прощает вашу  дерзость.  Но  теперь,  когда  вы
знаете, кто он такой...
   - Пока. - Я повернулся к ним спиной. - Сержант, Морли, у нас  дел  по
горло. Питерс, вы бы поискали  лошадь,  возможно,  придется  послать  за
солдатами.
   В Каренте на соблюдение законности обращают мало  внимания,  но  люди
вроде генерала Стэнтнора имеют кой-какие преимущества и привилегии. Если
им слишком уж досаждают, они всегда  могут  рассчитывать  сотни  на  две
солдат.
   Дожанго не отставал, он последовал за нами в холл. Но  там  при  виде
портретов, железного хлама и воинственных картин из мозаики увял совсем.
   - Трудный случай, есть  над  чем  поработать,  по  правде  говоря,  -
пробормотал он.
   На сцену выступила кухарка, грозная, как боевой слон; я понял, за кем
ходил Кид. Беднягу Дожанго она чуть было не задавила.
   - Похоже, обойдемся без армии, - заметил я.
   - Ты слишком строг, Гаррет, подожди, - посоветовал Морли. - Повторяю,
он не шулер, он действительно специалист.
   - Да- Да. - Я с любопытством наблюдал за действиями кухарки.
   Они были в самом разгаре.  Уперев  руки  в  бока,  она  стояла  перед
странным доктором в  угрожающей  позе,  только  что  пламя  изо  рта  не
вырывалось. Она сбила с головы Рока шляпу, а потом занялась плащом.
   Как я и предполагал, одежек на нем оказалось больше,  чем  пальцев  у
меня на руках. Но вес его я  преувеличил  -  в  нем  не  больше  двухсот
пятидесяти килограммов. На какую-то часть он  был  троллем,  но  к  этой
крови примешалось еще три-четыре расы. Неудивительно, что он кутался  до
бровей: с такой-то внешностью... Каждому хочется быть красивым.
   - Все, мистер Гаррет, оставим фокусы. Мой незаменимый  Дожанго  успел
рассказать вам, что я - личность разносторонняя.
   Голос его звучал как из глубокого колодца. Когда-то  его  ударили  по
кадыку - и вот результат. Доктор Рок скрипел как несмазанная  телега,  и
понять его было нелегко. Сознавая это, он старался говорить помедленней.
   - Мне сказали, у вас проблемы со злыми духами. Если этот дух  второго
разряда или выше, я помогу вам разобраться с ним.
   - Да ну? - Жаргон Рока был для меня китайской  грамотой:  я  стараюсь
держаться подальше от колдунов - общение с ними вредит здоровью.
   - Может быть, вы передумаете и испытаете меня?
   Почему бы и нет. Я покладистый парень -  когда  меня  не  выводят  из
себя.
   - Если стряхнете навоз с сапог и пообещаете не гадить на ковер.
   Рок был настолько безобразен, что  на  его  физиономии  мудрено  было
что-либо прочесть, но сомневаюсь, что он оценил мой юмор.
   - Что вам нужно для работы?
   - Ничего. Я захватил инструменты. Нужно только,  чтобы  мне  показали
места, где обычно появляется дух.
   - Нет таких мест. По крайней мере  никто  из  нас  их  не  знает.  Мы
основываемся только на мнении доктора Стоуна.
   -  Интересно.  Духи  этой  породы,  если  Стоун  не  ошибся,   должны
появляться достаточно часто. Дожанго, мой саквояж.
   - Могут ли они являться в образе знакомых вам людей? - спросил Морли.
   - Поясните свой вопрос, пожалуйста.
   Я рассказал о появлении в моей комнате оборотня.
   - Да, при желании  они  могут  стать  причиной  подобных  странных  и
неприятных происшествий. Дожанго, я жду.
   Роуз галопом помчался к карете, а Рок тем временем продолжал:
   - Я должен извиниться за вызванный моим приездом переполох.  Но,  как
правило, наниматели не доверяют мне, если не увидят  предварительно  это
представление.
   Это  нам  знакомо.  Порой  я  сталкиваюсь   с   похожим   отношением.
Потенциальные клиенты изучают мою физиономию, ищут на ней следы страстей
и порока. Приходится отправлять их разглядывать других, более терпеливых
сыщиков. Дожанго с трудом взобрался на крыльцо,  сгибаясь  под  тяжестью
четырех огромных тюков и тщетно пытаясь улыбнуться.
   Кухарка, убедившись, что все вошло в колею, удалилась в дом. Мне  она
так ни слова и не сказала. Обидно, а впрочем, наплевать.
   Дожанго, задыхаясь, будто пробежал тридцать миль, подошел к нам.
   - Начнем? - предложил доктор Рок.
 
Глава 39 
 
   Доктор Рок перестал кривляться, и я сразу  увидел,  что  он  классный
специалист.
   Начал он с фонтана и сделал несколько тонких замечаний, в  частности,
высказал предположение, что  перед  ним  одна  из  величайших  скульптур
современности. Он даже осведомился, не намечают ли владельцы в обозримом
будущем выставить это творение на продажу.
   Мы с Питерсом переглянулись. Сержант, столкнувшись  с  неведомой  ему
раньше стороной жизни, пребывал в крайнем замешательстве.
   - Вряд ли, доктор, - ответил он.
   - Жаль, очень жаль, я бы  приобрел  ее.  Из  нее  вышла  бы  отличная
подпорка.
   Рок  порылся  в  распакованных  Дожанго  вещах  и   извлек   какие-то
непонятного  назначения  предметы.  По-моему,  они  не  имели   никакого
практического применения, и Рок таскал их за собой, просто чтобы пускать
обывателям пыль в глаза.
   Минуты через три Рок пришел к заключению:
   - Много несчастий произошло в этом доме. - Он  взглянул  на  какую-то
вещицу, которую сжимал в руке, и вразвалочку направился к  месту  гибели
Чейна. Пол был чисто вымыт. Сам Чейн, полагаю, с  радостью  покинул  эту
долину слез и нашел временное успокоение у колодца.
   - Здесь недавно умер человек,  умер  насильственной  смертью.  -  Рок
посмотрел вверх. - Скорей всего его столкнули вон оттуда.
   - Угадал, - подтвердил я.
   - Около часа пополуночи. Прошлой ночью.
   Рок неторопливо расхаживал по холлу.
   - Смерть бродит вокруг... Зомби? Нет,  хуже,  какая-то  неуправляемая
сила... Ожившие мертвецы.
   Я взглянул на Морли.
   - Он знает  свое  дело.  Или  на  него  работает  кто-то  из  здешних
обитателей.
   - Вечно ты всех подозреваешь!
   - Профессиональная привычка. Охотник на привидений  минут  пятнадцать
молча простоял у фонтана, закрыв глаза и вставив в уши какие-то странные
штучки. Я начал думать, что он все-таки издевается над нами. И  тут  Рок
очнулся от забытья - или что это было? - и заговорил:
   - Этот дом пропитан кровью, каждый камень хранит память о дьявольских
преступлениях. - Он содрогнулся и снова на несколько минут зажмурился, а
потом повернулся ко мне:
   - Это вам нужна моя помощь?
   - Да. Генерал нанял меня, чтобы распутать одно дельце,  но  с  каждым
часом оно запутывается все больше.
   Доктор кивнул.
   - Расскажите мне все  по  порядку.  Здесь  было  совершено  множество
злодеяний, и все они связаны между собой.
   - Это займет немало времени. Давайте устроимся поудобней.
   Я привел его в одну из комнат на  первом  этаже  западного  крыла,  в
которой, по моим предположениям, в лучшие времена помещалась контора. Мы
уселись. Питерс отправился попытать счастья на кухне: уговорить  кухарку
подать нам хоть что-нибудь подкрепляющее, раз уж алкоголь  в  этом  доме
запрещен безоговорочно.
   - В самом деле, препаршивое местечко, - заметил Рок,  узнав  о  сухом
законе.
   Я решил, что он, в сущности, неплохой парень. Я рассказал ему о своих
открытиях, не столь, в общем-то, блестящих. Перечень преступлений  -  не
более того.
   Он выслушал, не перебивая.
   - Злой дух избрал своей жертвой вашего  нанимателя?  Прочие  убийства
дело рук человеческих?
   - А черт их разберет.  Чем  дольше  я  в  этом  копаюсь,  тем  меньше
понимаю.  С  каждым  погибшим  или  просто  выбывшим  список   вероятных
преступников сокращается. - Я объяснил, почему я подозревал Чейна.
   Доктор Рок подумал, почесал в затылке, он явно не  из  тех,  кто  все
решает с наскока.
   - Мистер Гаррет, это не в моей компетенции, но должен заметить просто
как сторонний наблюдатель - вы все время шли по  ложному  следу,  потому
что начали с неверных предпосылок.
   - В чем же ошибка?
   - Вы ловите человека, желающего увеличить свою долю  наследства.  Но,
допустим, у негодяя другие  мотивы.  Вы  сами  сказали,  что  наследники
генерала проявляют полное равнодушие к деньгам. Мне  кажется,  у  убийцы
совершенно иные цели.
   - Допускаю. - Я не совсем тупица. Такая мысль приходила мне в голову,
но найти другой цели я не мог, а наследство  часто  становится  причиной
кровопролития. Это я и  сказал  Року.  -  Но  я  готов  выслушать  любые
соображения.
   Он еще немного подумал.
   - Выходит, вы ведете несколько расследований одновременно?
   Я постарался растолковать доктору свое видение дела. Морли недовольно
заерзал на стуле: он находил мой взгляд слишком узким.
   - Боже праведный!
   - Да?
   Рок,  вытаращив  глаза,  смотрел  на  что-то  у  меня  за  спиной.  Я
обернулся. На пороге стояла Дженнифер.
   - Боже праведный! - повторил я. Она выглядела, как... словом, краше в
гроб кладут.
   - Заходи, дитя, заходи скорей, - сказал Рок.
   Я вскочил  и  подхватил  ее.  Девушка  так  ослабела,  что  почти  не
держалась на ногах. Она даже не смогла одеться как следует.
   - Гаррет... - Глаза Дженни наполнились слезами.
   Я усадил ее на свой стул, здесь было светлее, но тем ужаснее казалась
она. Цвет лица у Дженнифер стал как у старого генерала.
   - Оно напало на нее, - выговорил я. - Привидение гонится за ней.
   Какое-то время Рок пристально смотрел на Дженнифер, потом кивнул:
   - Да.
   Морли тоже взглянул на нее, затем на меня.
   - Гаррет, пойдем пройдемся. Доктор, попробуйте помочь ей.  Мы  сейчас
вернемся.
   Морли повел меня наверх. Ко мне постепенно возвращался дар речи.
   - Куда мы идем?
   - Целый год это привидение  терзало  старика,  но  никого  больше  не
трогало. Верно?
   - Верно.
   Мы шли  по  направлению  к  моей  комнате.  -  Что-то  изменилось,  и
произошло это  прошедшей  ночью  или  сегодня  утром.  Мы  поднялись  на
четвертый этаж, я опять запыхался и вспомнил свой обет - вернусь домой и
сразу начну тренироваться.
   - Наверное, но что с того?
   Морли отпер дверь моим ключом, отдал его мне. Мы вошли, и  он  указал
на портрет моей загадочной красотки.
   - С кем ты провел ночь, Гаррет? Я взглянул на нее, взглянул на  него.
Я вспомнил, что, возвращаясь от Дженни,встретил блондинку.
   - О! - только и смог я выговорить, но крылось за этим звуком немало.
   Морли вернулся в коридор, я плелся следом.
   - Хватит скрытничать, Гаррет, надо всем сказать.
   - Нет, этого не может быть.
   - Надеюсь.
   Морли кончил рассуждать, в голосе его зазвучал металл.
   Мы вернулись к Року и Дженнифер.  Доктор  казался  встревоженным,  но
Дженнифер выглядела немного лучше, как-то он  ей  помог.  Она  настолько
опомнилась,  что  обратила  внимание  на  беспорядок  своего  туалета  и
принялась  прихорашиваться.  Морли  положил  портрет   на   стол,   вниз
изображением.
   - Питерс, не могли бы вы привести остальных? Гаррет хочет вам кое-что
показать.
   Питерс был занят Дженнифер и вопросительно поднял брови.
   - Пожалуйста, - попросил я.
   - Генерала тоже?
   - Нет, пока обойдемся без него. Он отсутствовал дольше, чем я ожидал.
"С чего бы это?" - недоумевал я. Сержант возвратился.
   - Кухарка с Кидом пошли наверх кормить генерала. Гаррет,  похоже,  он
умирает. Он не может даже сидеть, не может говорить, не знаю, был  ли  у
него удар, но последние силы покидают его.
   Рок выслушал, но промолчал.
   - Сколько еще их ждать?
   - Они только вымоют его и придут. Старик обделался. Раньше такого  не
случалось. Кид или Деллвуд подавали ему судно, а обычно  он  и  сам  мог
сходить на горшок.
   Мне нечего было сказать на это.  Я  посмотрел  на  Рока,  суетящегося
вокруг Дженнифер,  на  Дженнифер,  все  больше  приходившую  в  себя,  и
старался не думать о словах Морли.
   Такое случается - иногда тебе просто  не  хочется  верить,  все  твое
существо восстает против доводов рассудка.
   Пришел Кид с кухаркой, она не переставая ворчала, что ее отрывают  от
дел.
   - Садитесь, пожалуйста, - пригласил Морли. - Гаррет?
   Я знал, что должен сделать. Мне ужасно не хотелось это делать,  но  у
Гаррета сильная воля. Я  взглянул  на  Дженнифер  и  укрепился  в  своей
решимости.
   - Снэйк Брэдон был замечательным живописцем, но никому  не  показывал
своих работ. Хотя скрывать их - непростительный грех.  Он  выразил  все,
что чувствовали наши солдаты в Кантарде. Он рисовал и людей, но видел их
не совсем в обычном свете. Вот один из его портретов. Мне удалось спасти
его из горящей конюшни. Мы считаем, что это ключ  к  разгадке.  Я  хочу,
чтобы вы все посмотрели на него и высказали свое мнение.
   Морли поднес лампу поближе, а я поднял картину.
   Будь я проклят, если не слышал, как пискнула Дженнифер, не видел, как
она побледнела. И кухарка, не соблаговолившая сесть,  тяжело  опустилась
прямо на пол.
   - Производит впечатление, однако, - заметил я.
   Доктор Рок смотрел на блондинку тем же  взглядом,  что  был  у  Морли
прошлой ночью.
   - Уберите его, - отшатнувшись, взмолился он.
   Я убрал портрет, и Рок заговорил:
   - Художник мог видеть не только наш мир. Он видел мир иной.
   - Теперь он на него наглядится  вдоволь:  позапрошлой  ночью  Брэдона
убили. Доктор отмахнулся от меня.
   - Вы видите лицо на заднем плане картины? - спросил Морли.
   - Уж, наверное, лучше, чем человек  с  ненатренированным  глазом.  По
этой картине можно прочесть всю повесть. Страшную повесть.
   - Да? И какую?
   - Кто эта женщина?
   - Ответа на этот вопрос я добиваюсь с первого дня.  Но  никто,  кроме
меня, не  видит  ее.  Более  того,  они  уверяют,  что  ее  и  вовсе  не
существует.
   -  Она  существует.  Странно,   что   именно   вы   оказались   столь
восприимчивы...  Нет,  все  правильно.   Порой   они   привязываются   к
кому-нибудь постороннему, беспристрастному.
   - Ну?
   - Я ошибся, Гаррет, - сказал Морли. - Она не убийца. Она  призрак,  и
ей не нужны потайные ходы.
   - Морли! Ты прекрасно знаешь -  она  не  призрак.  Я  ведь  рассказал
тебе... - Я смутился не  зря.  Вокруг  куча  народу,  не  мог  же  я  во
всеуслышание признаться, что закрутил роман с привидением.
   Но неужели сам я настолько глуп, что поверил Року?
   - Она призрак, - согласился доктор. - Несомненно.  Картина  объясняет
все. Убийство было лишь концом, вершиной злодеяний и предательств  столь
подлых, что жертва не нашла покоя и в могиле.
   Ага.
   - Стэнтнор убил ее, свою  первую  жену,  от  которой  ему  приспичило
отделаться. Все думали, что он откупился и услал ее, но  на  самом  деле
это было убийство. Может быть, тело до сих пор в подвале.
   - Нет.
   - Нет?
   Кухарка поднялась с пола.
   - Это миссис Элеонора, Гаррет.
   - Мать Дженнифер?
   - Да. - Она подошла к столу, взяла картину, вгляделась в  нее.  Я  не
сомневался, что она видела все, в том числе и  ускользнувшее  от  нас  с
Морли, читала это творение Снэйка Брэдона как открытую книгу. -  Да,  он
сделал это собственными руками и прожил во лжи все  эти  годы,  не  смея
сознаться. Неумеха-лекарь не убивал ее. Элеонору прикончил этот  мерзкий
недоумок, гореть бы ему в адском пламени!
   - Тысяча чертей! Минуточку, погодите минуточку...
   - Все ясно, мистер Гаррет, - сказал Рок. - Безумец подверг ее пыткам,
а потом убил.
   - Но почему, зачем? - жалобно вопрошал я.
   Не знаю, как остальные,  а  я  только  больше  запутался.  Я  не  мог
сбросить со счетов прошлую ночь. Это было  не  привидение...  или  самое
теплое, резвое, самое телесное привидение на свете.
   - Доктор, я срочно должен переговорить с вами. Наедине.
   Мы вышли  в  коридор,  и  я  поведал  о  своем  решающем  свидании  с
Элеонорой. Рок снова погрузился в раздумье, мне  показалось,  прошло  не
меньше недели, наконец он заговорил:
   - Начинаю понимать. А дочка, Дженнифер? Вы спали с ней?
   Черт возьми, говорят, исповедь облегчает душу.
   - Да. Но, как бы это выразиться...  Она  сама  предложила.  -  Хватит
извиняться, Гаррет.
   Доктор усмехнулся. Не похотливо, нет - это была торжествующая улыбка.
   - Все  сходится.  Старый  генерал,  ваш  наниматель,  чью  жизнь  она
медленно высасывает, направляя его по прямой дорожке в ад, сегодня утром
обессилел вконец. Ей это  понадобилось,  чтобы  принять  оболочку  живой
женщины и переспать с вами. Но потом ее собственная дочь  заманила  вас,
ее избранника, в постель. Это ранило Элеонору, огорчило ее,  и  та,  что
покусилась на вас, была наказана. - Рок опять задумался.
   - Безумие какое-то.
   - Примите во внимание, здесь все ненормальные - и живые, и мертвые.
   - Ну да. Но от этого не легче.
   -  Пойдемте  поговорим  со  старухой-троллем.   Прежде   чем   что-то
предпринимать, надо узнать все обстоятельства гибели  Элеоноры.  С  этим
призраком нелегко будет справиться.
   Мы вернулись в контору, и Рок обратился к кухарке:
   - Зачем генерал Стэнтнор совершил это преступление? Насколько я понял
из слов Гаррета, его жена была запуганным, кротким созданием и почти  не
имела собственной воли. Надо было сильно постараться, чтобы  довести  ее
до нынешнего состояния.
   - Я не желаю сплетничать...
   - Не запирайтесь! - прикрикнул  я.  -  Генерал  разоблачен.  Он  убил
Элеонору, и, наверное, зверски убил. Теперь настал час расплаты, но меня
волнует не это, мне нравится идея возмездия, божественной  кары  и  тому
подобное. Но она взялась за Дженнифер,  а  это  уже  нехорошо.  Кончайте
кочевряжиться и выкладывайте все как есть.
   Кухарка посмотрела на Дженнифер. Девушка еще не совсем оправилась.
   - Я намекала, да до  тебя  доходит  как  до  верблюда.  Генерал...  Я
говорила уже, он  поклонялся  миссис  Элеоноре,  мало  сказать,  он  был
одержим ею. Но это не мешало ему волочиться за каждой юбкой, любую шлюху
увидит - и не успокоится, пока не уложит ее на спину. Он даже  не  делал
секрета из своих похождений. И миссис Элеонора - при ее-то  наивности  в
конце концов обо всем догадалась. Не знаю, любила ли она  генерала,  она
никогда об этом не говорила и виду не показывала. Но, так или иначе, она
стала его женой, и деваться ей было некуда: родители  умерли,  а  король
жаждал ее крови. Страдала  она  ужасно;  наверное,  будь  она  погрубее,
попроще, она смогла бы закрыть глаза на его поведение. Но  такая,  какой
она была, она страдала сильнее, чем страдают обычно  обманутые  жены.  И
вот в один прекрасный день Элеонора заявила муженьку, что или  ты,  мол,
исправляешься, или, как говорится, что позволено гусаку, то позволено  и
гусыне. Девочка в жизни не осмелилась бы  на  такое,  проживи  она  хоть
миллион лет. Смирная она была, дерзости не было ни на грош. Но разве  он
что соображал своей дурьей башкой? Он думал,  что  все  скроены  по  его
образцу. Он избил ее до полусмерти и убил бы совсем, не  стань  я  между
ними. И с тех пор он  не  унимался.  Бедное  дитя,  и  всего-то  разочек
отважилась она восстать против своего повелителя.
   Я хотел было попросить кухарку сократить рассказ, но потом  рассудил,
что лучше не перебивать ее, ведь она изливала душу.
   - Ну девочка забеременела. Она носила мисс  Дженнифер,  но  долго  не
понимала, что с ней. Наивное дитя. А когда поняла, было  уже  поздно.  Я
попыталась вразумить генерала, но он  и  слышать  ничего  не  хотел:  не
верил, что ребенок его. До самой ее смерти не верил. Думал, что бедняжка
такая же развратница, как ее непутевый муженек. Но кто же тогда ее отец?
Кто? Я много раз его спрашивала. Был ли в доме еще  хоть  один  мужчина?
Нет, черт побери. А девочка никогда не  выходила  за  ворота,  да  и  из
комнаты почти не выходила. Но он уперся  как  осел.  Проклятый,  упрямый
негодяй!
   Он заставил ее пройти через ад, да, через ад, иначе не скажешь. Мучил
ее, пытал. Элеонора все время ходила в синяках. Он пытался выбить из нее
имя любовника.  Я  делала,  что  могла.  Но  что  я  могла?  Стоило  мне
отвернуться, он набрасывался на нее еще свирепей.  Совсем  плохо  стало,
когда помер старый генерал. - Кухарка посмотрела на меня,  по  щекам  ее
текли слезы размером с крупные яйца. - Но, Богом клянусь, я  и  подумать
не смела, что он таки убил ее. Пошли сплетни, а я все равно  не  верила.
Знай я, до чего он докатился, я повырывала бы пальцы у  него  на  руках,
пальцы у него на ногах, я бы печень и сердце у него вырвала, как перышки
у цыпленка. Но как он мог, как мог?!
   - Не знаю. Но собираюсь спросить. - Я повернулся к доктору Року.
   - Вы хотите устроить им очную ставку? - спросил он.
   -  Вот  именно.  -  Я  хищно  усмехнулся.  -  Он  нанял  меня,  чтобы
разобраться  со  своими  неприятностями.  Не  стесняйтесь,  мол,  мистер
Гаррет, не бойтесь огорчить меня. Отлично - я доведу его до удара.
   - Полегче, - остановил меня Морли. - Не делай того, о чем  сам  потом
пожалеешь.
   Хороший совет. Есть у меня такая  черта  -  если  заденет  за  живое,
мчусь, не разбирая пути, как обезглавленная курица, сокрушая всех и вся,
а больше всех себя самого.
   - Ладно, я в порядке.
   Я взглянул на Дженнифер. За время рассказа кухарки  она  окончательно
пришла  в  себя,  хотя  вид  у  нее  был  еще  слегка   ошалевший.   Она
рассматривала портрет матери и казалась изумленной и озадаченной.
   - Так это моя  мать.  Женщина  с  портрета  в  отцовской  спальне,  -
прошептала она.
   - Почему вы не сказали мне этого прошлой ночью? - спросил я Питерса.
   - Я не поверил. У меня возникло подозрение, но на  том  портрете  она
другая. Я подумал, что обознался,  что  это  простое  совпадение.  Снэйк
никогда ее не видел.
   - Неправда, - вмешалась кухарка.
   - Кстати, мне давно следовало обдумать это. Он ведь отсюда родом? Так
видел он ее или нет?
   Кухарка покачала головой.
   - Он никогда не заходил в дом, она не выходила. Но он мог  ее  видеть
на расстоянии.
   - Я не поверил, - повторил  Питерс.  Я  вспомнил,  как  они  с  Кидом
спорили после  нашего  ухода.  Теперь  я  знал,  о  чем.  Они  старались
разубедить друг друга.
   - Что будем делать с призраком, доктор? В этот  момент,  несмотря  на
Дженнифер, я был на стороне белокурой леди.
   Ее можно понять. Прошлой ночью она впервые  изменила  мужу,  то  есть
сделала то, за что поплатилась двадцать лет  назад.  Теперь  он  наказан
сполна. А потом мы с Дженни... Но почему она не обвинила во  всем  меня?
Почему не решила, что Дженнифер моя жертва, как сама  она  была  жертвой
Стэнтнора? Нет ли здесь еще чего, мне неизвестного? Наверное, Рок  может
объяснить, но спросить неудобно.
   Я пожал плечами. Нет, баста. Не буду мозги ломать,  а  то  и  спятить
недолго. Черт с ними, с мотивами, иметь дело с результатами куда проще.
   - Она заслужила покой, - сказал Рок. - Подумайте, все это  время  она
оставалась в доме и бродила ночами напролет,  не  зная  отдыха.  Это  не
может так продолжаться, наказание слишком жестоко. Пусть почиет с миром.
- Рок остановился, ожидая комментариев,  но  их  не  последовало,  и  он
продолжал: - Не мне судить их.  Лично  я  считаю,  что  убийца  все  это
заслужил,  но  профессиональная  этика  требует,   чтобы   я   остановил
преследование.
   Под шутовской внешностью скрывалось вполне разумное существо. Я и сам
руководствуюсь  теми  же  принципами.   Как   правило,   руководствуюсь.
Несколько раз меня угораздило впутаться в домашние судилища -  и  ничего
хорошего из этого не проистекло.
   - В целом я согласен. Дальше.  На  безобразном  лице  Рока  появилась
улыбка.
   - Я построю преграду, которая помешает ей тянуть соки из живых людей.
Ваш хозяин немедленно начнет поправляться, а когда он немножко отойдет и
наберется сил - я вызову Элеонору, и мы  устроим  очную  ставку.  Хотите
соглашайтесь, хотите нет, но я надеюсь, что  после  встречи  она  станет
более сговорчивой. Заклинать же разъяренного духа - задача не из легких.
   - Хорошо. - Я верил в познания Рока, а слова об очной ставке и  вовсе
ласкали слух.
   - Не делайте этого, - запротестовала Дженнифер. - Он не вынесет,  его
удар хватит.
   Но никому не было дела до здоровья генерала. В этом доме у  Стэнтнора
осталось мало сторонников. Кухарка, та вообще обдумывала, как  побыстрее
отправить его к праотцам. Правда, она  вырастила  его  как  собственного
сына, но гордиться результатом не приходилось.
   - Я на кухню, - заявила она, - а то ленча вам не дождаться.
   Она удалилась, тяжело ступая.
   - Присматривайте за ней, сержант. Она не в себе от горя.
   - Ладно.
 
Глава 40 
 
   Рок не нуждался в помощниках, он предпочел бы остаться в одиночестве.
   - Это рискованное занятие, к тому же я склонен  недооценивать  духов.
Для всех будет безопасней, если вы выйдете и подождете, пока я закончу.
   - Все слышали? - обратился я к присутствующим в комнате.
   Компания молча разошлась. Разговаривать никому не хотелось: было  над
чем подумать. Питерс отправился караулить кухарку. Кид  поднялся  наверх
проведать старика. Думаю, он испытывал весьма смешанные чувства. Мне, во
всяком случае, трудно было связать сложившееся в Кантарде  представление
о генерале Стэнтноре с открывшимся нам образом злобного маньяка.
   Морли  пошел  потолковать  о  прежних  временах  с  Дожанго   и   его
здоровенными братцами. Я  проводил  Дженнифер  и  уложил  ее  отдохнуть.
Девушка вся дрожала и хотела одного - свернуться калачиком под одеялом и
забыть обо всем. Мне хотелось бы того же, если бы я узнал, что мой  папа
убил мою маму.
   Пока Рок не закончит приготовления, больше  делать  нечего.  Я  надел
пальто и побрел на кладбище. Постоял немного, глядя на могилу Элеоноры и
пытаясь  примириться  сам  с  собой.  Ничего  не  выходило.  Я   заметил
прислоненную к ограде лопату. Уэйн не стал уносить ее, точно  предвидел,
что  понадобятся  еще  могилы,  а  значит,  нечего  таскать   инструмент
туда-сюда. Я нашел подходящее место и начал копать. Быть может,  удастся
успокоиться, готовя место успокоения для Чейна.
   Но это мало помогло. Тем более что, вырыв яму в три фута глубиной,  я
увидел Элеонору. Она стояла у своего надгробного  камня  и  смотрела  на
меня. Я остановился и попытался прочесть  что-либо  на  ее  лице,  черты
которого при дневном свете казались расплывчатыми, неясными.
   Прошлой ночью она была совсем как живая, потому  что  высосала  почти
всю жизнь из Стэнтнора.
   Бывала ли она столь же живой, когда мстила  генералу,  уничтожая  его
слуг? Привидение не нуждается в этом, оно может убить человека так,  что
все припишут его смерть несчастному случаю - забодал  бык  или  случился
сердечный приступ.
   - Прости, Элеонора. Я не хотел причинить тебе боль.
   Она ничего не ответила. Она говорила со мной  лишь  однажды  -  когда
нашла на пороге комнаты Питерса.
   Сейчас  она  тоже  казалась  живой,  настоящей.  Почему  медлит  Рок?
Справиться с ней оказалось трудней, чем он рассчитывал, не по зубам этот
орешек? Я старался думать о посторонних вещах - о могиле,  которую  рыл,
об убийце, о ленче, о чем угодно -  только  бы  отвлечься  от  Элеоноры,
забыть о печальной, никчемной короткой жизни этой женщины.
   Ничего не помогало. Я присел на край могилы, прямо в грязь. Я сидел и
оплакивал ее, а она, почти прозрачная, невесомая, сидела напротив с  тем
же заботливым, участливым видом,  с  каким  склонялась  над  поверженным
горе-сыщиком.
   - Ах, если б все было иначе, если б ты жила в мое время или я  жил  в
твое...
   Элеонора протянула руку. Прикосновение ее было нежным и  легким,  как
лебяжий пух. Она улыбнулась слабой, грустной,  всепрощающей  улыбкой.  Я
хотел улыбнуться в ответ - и не смог. В мире много зла. Наверное, так  и
должно быть, но примириться с этим нелегко. Безвинные страдания Элеоноры
Стэнтнор - не обычное, рядовое зло. Не люди,  боги  в  ответе  за  него.
Потому я и стал безбожником. Я не желаю поклоняться  небесным  хищникам,
которые  наводнили  мир  незаслуженными  мучениями.  Возмездие  настигло
генерала Стэнтнора, но вина  не  целиком  на  нем.  И,  конечно,  не  на
родителях Элеоноры. Мать просто старалась защитить ее. Никто из смертных
не  виновен,  виновны  боги,  и  они,  только  они  заслуживают   равных
страданий.
   Я поднял глаза. Рок, видимо, заканчивал работу. От Элеоноры мало  что
осталось.  Она  бледнела,  испарялась,  но  улыбалась,  улыбалась   мне.
Наверное, никто не относился к ней так хорошо. Можете  представить  себе
мои чувства.
   - Мир и покой тебе, Элеонора. - Я махнул рукой.
   А потом она исчезла. Я копал как одержимый, будто хотел докопаться до
ада и столкнуть в него все людские горести. Вырыв могилу на фут  глубже,
чем следовало, я немного успокоился,  выбрался  наружу  и  направился  к
дому. Я весь  перемазался  и  боялся,  что  кто-нибудь  примет  меня  за
вылезшего из болота мертвеца.
 
Глава 41 
 
   Я остановился поболтать с  Дожанго  и  парнями,  но  мысли  мои  были
далеко.  Через  пять  минут  я  оставил  их  и   пошел   дальше.   Морли
взволнованным голосом что-то сказал Дожанго и побежал за  мной.  Дожанго
тяжко вздохнул, я вспомнил, что у  него  это  означало  крайнюю  степень
изнеможения, подтянул штаны и припустил за нами. Какого черта они лезут?
Проходя мимо мрачных предков Стэнтнора, я погрозил им кулаком и высказал
все, что думал об их роде, особенно о последнем его представителе. Морли
догнал меня.
   - Ты в порядке, Гаррет?
   - Нет. Чувствую себя препогано, хуже быть не может. Но я приведу себя
в порядок.
   Иногда просто терпение лопается, сил  нет  переносить  творящиеся  на
свете безобразия. Ничего, все будет нормально.
   -  Вот  это  да!  Гаррет  в  чистом  виде.  Гаррет,  мечта   которого
расстроиться,  чтобы  принимать  в  три  раза  больше  участия  в  чужих
неприятностях.
   Я слабо усмехнулся:
   - Что-то в этом роде.
   - Нельзя же все взваливать себе на плечи...
   Нельзя. Но я никак не затвержу этот  урок,  никак  не  привыкну  быть
просто сторонним наблюдателем.
   Из главного холла донесся ужасный металлический грохот,  а  вслед  за
тем пронзительный вопль - так  кричит  подстреленный  кролик.  Отпихивая
друг друга, мы бросились на крик.
   Кид лежал в нескольких  шагах  от  места  гибели  Чейна,  зашибленный
сброшенным сверху панцирем. Он был еще  жив,  еще  чуть  подергивался  и
напомнил мне раздавленного жука.
   Прежде чем мы успели освободить его, Кид затих  совсем.  Я  опустился
рядом на колени, но свет уже померк в его глазах.
   - Все, остался один вариант, выбора больше нет, - шепнул мне Морли.
   - Теперь я знаю, кто это.
   Я готов был возненавидеть  себя.  Я  должен  был  догадаться  раньше.
Доктор Рок прав: с самого начала я подошел к делу не с той стороны.  Нам
свойственно закрывать глаза на то, чего видеть  не  хочется.  Я  слишком
сосредоточился на  поиске  мотивов  и  был  ослеплен  тем  единственным,
который сумел найти. Я не учел, что  мотивы  безумцев  нормальным  людям
кажутся бессмысленными.
   - Да. - Морли тоже знал, теперь это не вызывало сомнений.  Но  он  ни
словом не упомянул об убийце, он сказал: - Ты больше  ничего  не  можешь
для него сделать, сейчас тебе вообще делать нечего,  пойди  почистись  и
умойся.
   - Зачем? Все равно придется копать еще одну могилу.
   - Это подождет, а тебе надо помыться. Я за всем присмотрю.
   Может, Морли прав. Может, он, дьявол  его  побери,  знает  меня  даже
слишком хорошо.  Ванна  не  поможет,  но  она  как  бы  символ  покоя  и
нормальной жизни. Я прошел  на  кухню.  Питерс  с  кухаркой  заканчивали
приготовления к ленчу. Как ни странно, они не слышали грохота. Я не стал
рассказывать им о случившемся, я просто набрал горячей  воды  и  потащил
бадью к себе в комнату. Они, в свою очередь, не стали задавать вопросов:
наверное, вид у меня был устрашающий.
   Вниз я спустился уже чистым и  переодетым.  Но  самочувствие  мое  не
улучшилось. Не всякую грязь можно смыть водой.
   - Ну что слышно? - спросил я. Морли покачал головой:
   - Ничего. Только Рок хочет видеть тебя. Я вошел в комнату, в  которой
оставил доктора Рока. Он-то слышал грохот, но при виде меня у него глаза
на лоб полезли.
   - Неважно выглядите. Я ввел его в курс дела.
   - Я подозревал это, - изрек он. - Миссия моя здесь  почти  закончена,
осталось только свести Элеонору с мужем.
   Я рассказал ему о свидании с Элеонорой.  Под  безобразной  внешностью
доктора скрывалась добрая душа.
   - Я понимаю вас. Я несколько раз попадал в такое положение.  В  вашем
бизнесе, как и в моем, не обойтись без болезненных переживаний. Но я дам
вам еще одну возможность проститься с ней.
   - Так пошли.
   - Не сейчас. Вы еще не готовы, вы  слишком  взбудоражены,  необходимо
успокоиться. Я было заспорил.
   - Я в ваши дела не вмешиваюсь, не указываю,  что,  где  и  когда.  Не
вмешивайтесь и вы в  мои.  Дело  не  в  вас.  Мы  не  можем  работать  в
неспокойной обстановке. Лишние эмоции искажают картину.
   И Рок прав. Пора мне научиться  не  смешивать  личные  переживания  с
делом.
   - Хорошо. Я буду сдержан. Морли просунул голову в дверь:
   - Ленч подан. Гаррет, тебе надо подкрепиться.
   Поразительно, как все пекутся о моем рассудке и душевном здравии. Мне
захотелось завопить, затопать ногами, послать всех куда подальше.
   - Хорошо, иду, - сказал я.
   Думаю, выглядел я немногим лучше, чем час назад.  Во  всяком  случае.
Черный Пит не сводил с меня глаз.
   - Что-нибудь случилось? - спросил он.
   - Да. Кое-что случилось. С Кидом. Его раздавило панцирем,  сброшенным
с четвертого этажа. Насмерть.
   Питерс нахмурился. Секунд пять они с кухаркой молча смотрели друг  на
друга. Потом она тихо заплакала.
   - После еды пойдем к старику, - обратился я к присутствующим. -  Пора
кончать.
   - Теперь уже не о чем волноваться, - сказал Питерс. - Я почти  жалею,
что пригласил тебя.
   - А я уж точно жалею. - Я отодвинул тарелку, не проглотив ни кусочка.
Остальные не торопились. Морли с опаской поглядывал  на  меня:  опасался
взрыва. - Я в порядке, - успокоил я его. - Гаррет холоден и  невозмутим,
как айсберг. - С внутренним кипением я и в самом деле справился. Но  так
и с трупом бывает - сначала перестает работать сердце, и лишь постепенно
холодеют конечности.
   Они ели все медленней и медленней, как дети, знающие, что после ужина
их ждет порка. Я резко отодвинул стул.
   - Зайду к себе, - бросил я Морли на ходу. - Вернусь через минуту.
   Я кое-что забыл - одну из картин Снэйка. К моему возвращению  трапеза
была окончена. Пришел  Рок  со  своими  инструментами  и  портретом  под
мышкой. Он  внимательно  оглядел  собравшихся  и  остался  доволен  моей
сдержанностью.
   - Девушку пригласите? - спросил он.
   - Конечно. Морли, понесешь это. Мы, отводя глаза, прошли мимо Кида  и
стали подниматься по лестнице. На третьем этаже я  отстал  и  свернул  в
коридор, к покоям Дженнифер. Дверь  была  заперта,  но  на  этот  раз  я
захватил отмычку. Я прошел через большую гостиную, в комнату, где застал
ее ночью. Она и сейчас была здесь, сидела на том же стуле, лицом к  тому
же окну. Она спала. На лице ее застыло невинное, невозмутимое - ну прямо
ребеночек-ангелочек - выражение.
   - Проснись, Дженнифер. - Я тронул ее за плечо. Она подскочила.
   - Что? Что такое? - Она быстро успокоилась. - В чем дело? - повторила
она.
   - Мы идем к твоему отцу.
   - Я не хочу. Вы собираетесь... Это убьет его. Я не хочу  участвовать,
мне этого не вынести.
   - Вынесешь. Пошли. Без тебя нам не обойтись. - Я взял ее  за  руку  и
повел, почти потащил по коридору. Она упиралась, но драться не стала.
   Все собрались в гостиной  Стэнтнора  и  ждали  нас.  Когда  я  привел
Дженнифер, Питерс распахнул дверь. Следующая комната оказалась маленькой
гостиной, в точности такой  же,  как  у  Дженни.  Мы  гуськом  прошли  в
спальню.
 
Глава 42 
 
   Старик походил  на  мумию.  Глаза  его  были  закрыты,  рот  разинут,
какая-то слизь вытекала из него и сбегала по подбородку.  Каждый  третий
вздох с шумом вырывался из груди как предсмертное хрипение.
   Мы принялись за дело. Я  собрал  картины,  Морли  стал  на  страже  у
дверей. Питерс разбудил генерала и усадил его. Кухарка подбросила дров в
камин.
   Вид у старика был  хуже  некуда,  но  способности  соображать  он  не
утратил. В глазах появился блеск. По нашему зловещему виду он понял, что
я пришел с последним докладом.
   - Не тратьте сил, генерал, не говорите и не спорьте. Вы угадали,  это
мой последний доклад. Он  не  займет  много  времени,  но  предупреждаю,
такого вы не видели и в самых кошмарных снах. Я не  намерен  давать  вам
советы. Я просто изложу факты, а вы уж поступайте как знаете.
   Его глаза сердито сверкнули.
   - Незнакомый вам человек, - продолжал я, - доктор Рок, специалист  по
паранормальным явлениям. Он мне очень помог. Вы, наверное, недоумеваете,
где Уэйн. Его нет - он покинул нас сегодня  утром.  Нет  также  Чейна  и
Кида, потому что они скоропостижно скончались. Как Хокес  и  Брэдон.  От
той же руки. Прошу, доктор.
   Рок  приступил  к  сольной  партии.  Я  дал  ему  время   распаковать
инструменты и  сосредоточиться.  Стэнтнор  смотрел  не  отрываясь,  сжав
бесцветные губы в одну тонкую линию. Жили только  его  глаза  -  ив  мою
сторону они смотрели отнюдь не благосклонно. Но, кроме гнева, в них было
что-то еще. Волнение? Страх?
   - Сначала о том, кто пытается убить вас. Рок издал какой-то звук,  не
то вопль, не то свист.  Показалось  пламя.  Все  так  и  подскочили.  Я,
конечно, не специалист, но ощущение было неприятное.
   - Все в порядке? Доктор задыхался.
   - Я борюсь. Но я приведу ее к вам.  Не  вертитесь  под  ногами  и  не
отвлекайте меня.
   Прошло несколько минут.
   Дух Элеоноры материализовался в нескольких шагах от кровати.  Но  Рок
добился успеха не с  первой  попытки.  Сперва  мы  ясно  увидели  Снэйка
Брэдона, затем куда менее четкого Каттера  Хокеса,  и  лишь  с  третьего
захода Элеонора сдалась. Я  взглянул  на  портрет,  которым,  по  словам
домочадцев,  постоянно   любовался   генерал.   Сходство   было   весьма
относительным, не походил он и на женщину с картины Брэдона.
   Глаза Стэнтнора вылезли из орбит. Он выпрямился и завизжал:
   - Нет! - И закрыл глаза рукой. - Нет! Уберите ее! - Он захныкал,  как
побитый мальчишка. - Уберите ее отсюда!
   - Вы сами наняли меня, чтобы докопаться до истины, и сказали, что  не
важно, насколько неприятной она  окажется.  И  вот  истина  перед  вами,
другой не существует. Не скрою, я испытываю удовольствие, столкнув вас с
ней лицом к лицу. Женщина, которую вы пытали, которую вы убили...
   Дженнифер не выдержала:
   - Он убил ее? Мою мать? Он, а не доктор? - Она пошатнулась.
   - Займись ею, Морли.
   Морли отошел от  двери  и  поддержал  девушку.  Она  лепетала  что-то
невнятное, а потом разразилась плачем.
   Стэнтнор пыхтел и плевался, как будто бегом поднялся на крутую  гору.
Говорить он не мог, только хрипел. Похоже, его хватил-таки предсказанный
Дженнифер удар.
   Я повернулся к Элеоноре.
   - Ступай теперь. Отдохни. Ты сделала достаточно,  но  это  недостойно
тебя. Не марайся больше, не загрязняй свою чистую  душу.  -  Глаза  наши
встретились. Мы смотрели друг на друга так долго, что  остальные  начали
нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. - Пожалуйста,  -  сказал  я,  -
пожалуйста.
   Я и сам не понимал, о чем молю ее.
   - Ей станет легче, мистер Гаррет, - ласково заверил меня доктор  Рок.
- Она отдохнет, обещаю.
   - Отпустите ее, хватит, ей не надо слышать... - Я  вовремя  замолчал,
не успев наговорить лишнего, закрыл глаза и попытался взять себя в руки.
Когда я открыл их, от Элеоноры оставалась лишь еле заметная тень.
   Она улыбнулась мне. Прощай.
   - Прощай.
   Я  не  сразу  заставил  себя  взглянуть  в  лицо  старику.  Он  дышал
по-прежнему тяжело, с присвистом, но все же чуть-чуть оправился.
   - Я принес  вам,  генерал,  одну  штучку,  чтобы  вы  не  скучали  по
Элеоноре. Вам понравится. - Я убрал со  стола  ненужный  уже  портрет  и
поставил на его место шедевр Снэйка. - Согласитесь, это будет посильней.
   Стэнтнор смотрел на картину,  и  чем  дольше  смотрел,  тем  страшнее
становилось его лицо.
   Он закричал. Я взглянул на портрет  и  тоже  с  трудом  удержался  от
крика. Что-то изменилось, словами не описать, не выразить,  что  именно,
но изменилось. Картина рассказывала историю Элеоноры,  и  никто  не  мог
остаться равнодушным к ее боли и страху, не мог не  трепетать  вместе  с
ней, не разделить ее ужас перед тем, что настигло ее, -  перед  безумной
тенью с лицом молодого Стэнтнора. Року с трудом удалось оторвать меня от
картины.
   - Вы еще не закончили, мистер Гаррет, - мягко напомнил он. Голос  его
проник мне прямо в сердце,  как  проникал  голос  Покойника,  смягчая  и
удерживая меня, не давая сорваться в  пропасть.  -  Что  вы  делаете?  -
спросил доктор.
   - Я хочу, чтобы он остаток своих дней провел, созерцая этот портрет.
   - Не надо. Продолжайте.
   - Конечно, вы правы. Питерс, на минуточку.
   Питерс повернул голову старика в  мою  сторону.  В  глазах  Стэнтнора
больше не было безумия. Он просто смотрел на что-то, недоступное взгляду
других. Ад раскрылся перед ним. Теперь он вернулся  к  нам,  по  крайней
мере на несколько минут.
   - У меня есть еще один  подарок.  Он  вам  тоже  понравится.  -  Дабы
отвлечь старика от Элеоноры, я отвернул ее портрет изображением к стене,
а на его место водрузил последний портрет  Дженнифер  работы  Снэйка.  -
Ваша любимая дочка, так похожая на своего папочку.
   Дженнифер закричала и кинулась на меня.  Но  Морли  перехватил  ее  и
держал мертвой хваткой. Она не почувствовала боли.
   Кухарка перестала помешивать огонь в камине, отпихнула Морли,  обняла
Дженнифер, отняла у нее нож. Она успокаивала, убаюкивала, оплакивала ее:
   - Детка, моя бедная больная детка.
   Все молчали. Но все поняли, даже генерал.
   - Вот почему сгорела ваша конюшня -  из-за  этой  картины.  Дженнифер
несколько  раз  позировала  Снэйку.  Но  Снэйк  Брэдон  не  был  обычным
художником. Он мог видеть  суть  вещей.  Наверное,  поэтому  он  избегал
людей: слишком много ужасного прозревал он в их душах.
   Я был призван, чтобы раскрыть правду,  но  я  опоздал,  я  действовал
чересчур медленно. Может, я не хотел знать правды. Не в первый  раз  зло
явилось в мир в красивенькой, блестящей обертке. А может, я был  слишком
занят портретом Элеоноры и недостаточно внимательно  изучил  портрет  ее
дочери.
   Стэнтнор попытался перебить меня.
   - Восемь убийств, генерал. Ваша дочурка погубила  восьмерых  здоровых
мужчин. Четверых она заманила к болоту, к тому, что на земле  Мельхиора.
- Стоило мне понять, что виновница  преступлений  -  Дженнифер,  кусочки
головоломки сложились в одно целое. - Понадобилось  время,  но  в  конце
концов я допер. Все они были охотниками -  а  она  прикидывалась  дичью,
приводила их туда, убивала и топила в болоте. Я никак не мог представить
себе, все время на этом спотыкался - как она перетаскивала тела? Просто,
как все гениальное: они приходили  сами.  Трудней  всего  было  спихнуть
Чейна с четвертого этажа и сбросить панцирь на Кида.
   Медлил я и потому, что  нелегко  представить  себе  убийцу  в  облике
хрупкой  девушки.  Я  упустил  из  виду,  что  в  доме,  полном  морских
пехотинцев, все думают, как они, и готовы  пролить  кровь.  Но  кому  бы
пришло в голову, что женщина осмелится напасть  на  опытного  солдата  и
накинуть ему на шею удавку?
   Я подумал о нашей прогулке на кладбище. Дженни планировала убить меня
там. Доброта спасла мне жизнь, и если бы  не  она,  Дженнифер  вышла  бы
сухой из воды.
   - Теперь я знаю, кто и как. Но, разрази меня гром, не пойму, зачем.
   Она раскололась. Захлебываясь то смехом,  то  слезами,  она  выдавала
себя - и ни капли смысла не было в ее бессвязном лепете.
   Она лопотала о своем страхе и о том, что,  если  бы  остались  другие
наследники, кроме них с  кухаркой,  поместье  пришлось  бы  разделить  и
продать. И тогда бы ей не миновать этого ужасного  мира,  в  котором  ей
удалось побывать лишь однажды, четырнадцатилетней девочкой. Я  ошибся  в
одном. Не восемь, одиннадцать убийств. Она убила и  тех  троих,  которые
якобы погибли от несчастного случая или умерли естественной смертью. Она
во всем призналась. Она даже хвасталась перед нами, издевалась над  нами
- потому что до сих пор ей удавалось дурачить всех.
   И все время Стэнтнор смотрел на нее как громом пораженный. Я знал,  о
чем он думал. Он думал - чем я заслужил такое?
   Я хотел объяснить ему.
   - Гаррет! - Морли дернул меня за рукав. - Что?
   - Пора идти. Ты выполнил свою работу. Рок уже ушел.  Он  сделал  свое
дело - Элеонора получила покой. Кухарка пыталась утихомирить и успокоить
Дженнифер, а заодно и саму себя. Эта девушка ей не  родная  дочь,  но...
Стэнтнор отвернулся от Дженнифер. Теперь он  обратился  к  ее  портрету.
Наверное, он видел  в  нем  нечто,  недоступное  никому  другому,  кроме
Снэйка. Может, он видел  того,  кто  произвел  на  свет  этого  монстра.
Напрасно я искал в душе хоть крупинку жалости - ее не было.
   Потом с ним снова случился  припадок.  Он  не  прекращался,  приступы
следовали один за другим.
   - Гаррет. Пора идти.
   Старик умирал, умирал в страшных мучениях, и Морли не желал при  этом
присутствовать.
   Питерс стоял не двигаясь, не в силах произнести ни слова. Он не знал,
что делать. Его-то я очень жалел.
   Я стряхнул овладевшее мной оцепенение.
   - Стэнтнор должен мне, - сказал я Морли. - Я истратил  весь  аванс  и
ответил  на  все  его  вопросы.  Но  не  похоже,   что   он   собирается
расплатиться.
   Морли удивленно уставился на меня: подобные циничные замечания  не  в
характере добродушного старины Гаррета.
   - Не надо, -  запротестовал  он,  хотя  и  не  знал,  что  я  намерен
предпринять. - Пошли, забудь об этом. Я с тебя ничего не возьму.
   - Ну нет. - Я взял портрет Элеоноры. - Мой гонорар.  Работа  Брэдона.
Оригинал, прошу заметить.
   Генерал не возражал. Он был занят - он умирал. Я взглянул на Питерса.
Он пожал плечами. Ему было все равно.
   - Гаррет! - рявкнул Морли. Он не  сомневался,  что  сейчас  я  сделаю
что-то, о чем впоследствии горько пожалею.
   - Еще минутку.
   Я все же чувствовал ответственность за случившееся.
   - Что вы будете делать дальше? - спросил я кухарку.
   Она посмотрела на меня так, будто в жизни не слыхала вопроса глупей.
   - Что всегда делала, парень. Присматривать за домом.
   - Дайте мне знать, если  понадоблюсь.  Лишь  потом  я  последовал  за
Морли. О старике я не думал. Даже если б за дверью ждал врач,  способный
спасти его, вряд ли я позвал бы его к больному.
   Мы с Морли забрали картины, упаковали вещи и спустились вниз.  Питерс
ждал нас у парадной двери, он смотрел на главный холл тем  же  взглядом,
каким я недавно смотрел на пейзаж Брэдона с болотом и виселицей. В  руке
сержант держал лопату. Он шел  копать  могилы.  Но  вряд  ли  кто-нибудь
поставит памятник на могиле Стэнтнора.
   - Я не благодарю тебя, Гаррет. Я бы никогда не обратился к тебе, если
б знал...
   - Я бы никогда не согласился, если б знал. Мы квиты. Что  собираетесь
делать?
   - Похоронить мертвых. Потом уйду отсюда. Может быть, опять подамся  в
армию. Если Дуралейник сорвется  с  цепи,  им  понадобятся  ветераны,  а
больше я все равно ничего не умею.
   - Желаю удачи, сержант. Как-нибудь увидимся.
   - Конечно.
   Мы оба знали, что больше не встретимся никогда.
   Сверху донесся ужасающий вопль. Крик не затихал. Теперь в нем не было
ничего человеческого. Все поглядели вверх.
   - Полагаю, он умер, - сказал Питерс, просто констатировал,  без  тени
чувства.
   Мы услышали другой крик - полный безумной ярости.
   - Вернитесь, мисс Дженни, вернитесь! - орала кухарка.
   Дженнифер окончательно  потеряла  голову.  С  кинжалом  в  руках,  не
переставая  вопить,  она  выскочила  на  балкон  четвертого   этажа.   Я
встревожился, разобрав, что выкрикивает она мое имя.
   - Быстрей,  Гаррет,  -  подтолкнул  меня  Морли:  ему  уже  случалось
сталкиваться с одержимыми. В таком состоянии тоненькая, изящная  девушка
может разорвать на куски взрослого сильного мужчину.
   Дженнифер не соображала, где  находится.  А  когда  сообразила,  было
слишком поздно: балконные перила сломались, и она полетела вниз.
   Храбрый рыцарь принял Дженни в свои  объятия  -  и  не  удержал,  она
ударилась об него, а потом упала прямо в лапы дракону. Она  была  похожа
на жертву чудовища. Рыцарь спешил на выручку - и не успел.
   Впрочем, этот бестолковый герой никого не  успел  спасти.  Я  зашагал
прочь.  Морли  следовал  по  пятам:  боялся,  что  я  способен  выкинуть
какую-нибудь невообразимую глупость, например, вернуться назад.
   Почти весь путь до дому мы проделали молча.  Я  заикнулся  было,  что
хочу подыскать себе другую работу, но Морли  попросил  меня  не  болтать
чепухи.  Потом  я  спросил,  набил   ли   он   карманы   стэнтноровскими
безделушками сразу или собирается выбрать  ночку  потемней  и  навестить
поместье еще разок. Обычно в ответ  на  подобные  клеветнические  выпады
Морли делает вид, что понятия не имеет, о чем речь.
   - Я не взял бы отсюда ничего, Гаррет,  даже  если  б  ты  на  коленях
передо мной ползал, - серьезно ответил он. - В каждом  камне,  в  каждой
мелочи - зло, смерть и тьма.
   Больше мы не разговаривали до самой Макунадо-стрит, на которой  стоит
мой дом. На прощание Морли сказал:
   - Ступай напейся, Гаррет, напейся до бесчувствия,  до  рвоты  -  надо
прочистить желудок, выблевать весь этот яд.
   - Лучшего совета уже много лет от тебя не слышал.
 
Глава 43 
 
   Дин впустил меня в дом. Казалось, он постарел и похудел, хотя  прошло
лишь несколько дней.
   - Добро пожаловать, мистер Гаррет. Вы не давали знать о себе, мы  уже
начали беспокоиться.
   - Мы?
   Верный слуга хлопотал вокруг. - Он  тоже.  -  Дин  кивнул  в  сторону
комнаты Покойника. - Как  вы  ушли,  сразу  проснулся.  Думал,  что  вам
потребуется помощь.
   - Справился и без него.
   Справился я или нет?
   Дин уловил мое настроение.
   - Налью-ка я вам кружечку пивка.
   - Бочку.
   - Так плохо?
   - Хуже. Захвати молоток. - Я прошел в кабинет и осмотрел место,  куда
собирался повесить портрет Элеоноры.
   Дин бросился выполнять поручения. А ведь старый пройдоха умеет быстро
бегать. Запомним, а то обычно он ползает как улитка. Минуты не прошло  -
он вернулся с пивом, молотком и гвоздями. Я залпом осушил кружку.
   - Еще.
   - Сейчас приготовлю поесть, похоже, вы проголодались.
   Старый плут. Хочет накормить меня, пока я не начал пить всерьез.
   - Я скучал по твоей стряпне.
   Я вбил гвоздь в стену, но  не  успел  развернуть  Элеонору,  как  Дин
притащил подкрепление. На этот раз он захватил и кувшин.
   Я развернул портрет, повесил на стену и отступил на несколько  шагов.
Это не та картина.
   Нет, конечно, та. Но что-то изменилось. Исчезли ужас, напряжение,  но
картина осталась прежней. Кроме Элеоноры - она  улыбалась,  улыбалась  и
бежала не от кого-то, а к кому-то.
   Не может быть. Это я  изменился,  не  картина.  Я  повернулся  к  ней
спиной. Снэйк Брэдон был гениальным живописцем, но у всего есть предел.
   Я глянул через плечо - Элеонора улыбалась мне.
   Я осушил вторую кружку.  Дин  напугался,  что  я  напьюсь  до  потери
сознания, и заспешил на кухню готовить закуску.
   Покойник затащил меня к себе почти против воли и вытянул из меня  всю
историю. Он не бранил меня - уже странно, обычно он каждое лыко ставит в
строку. Я старался, но вступить с ним в спор не удавалось,  он  даже  не
отметил мои ошибки, не упрекнул, что я не  догадался  раньше  о  безумии
Дженнифер, не признал в ней убийцу. В голове у меня  раздавались  только
поощрительные поддакивания. Когда я кончил, он дал мне подробный отчет о
последних  новостях  из  Кантарда.  Несмотря  на   свое   состояние,   я
заинтересовался.
   Слави Дуралейник напал на Фулл-Харбор: слишком много было похвальбы и
угроз, пришла пора доказать,  что  он  слов  на  ветер  не  бросает.  Он
предпринял одну из своих сокрушительных атак, напал сразу и с моря, и  с
воздуха, воспользовавшись кантардским изобретением. Он пытался захватить
ворота и войти в город. И - как я и предсказывал - был разбит наголову.
   - Вот и разлетелся в пух и прах миф о его непобедимости, - заметил  я
и услышал у себя в мозгу оглушительный хохот Покойника.
   "Не совсем. Теперь наши погонятся, чтобы прикончить.  Загонят  его  в
берлогу и сами туда полезут".
   - А ведь точно.
   Там ждет полный разгром,  и  тогда  у  нас  не  будет  солдат,  чтобы
отразить следующее нападение. Держу пари, наши  командиры  погонятся  за
ним. Последний способный командующий вышел в отставку  года  три  назад,
остались одни тупицы.
   "Любопытно мне, Гаррет, с чего это девица напала на  тебя  в  комнате
сержанта. Ведь твой мужской шарм обезоружил ее".
   Он все-таки не удержался и подколол меня. Не думаю,  что  она  хотела
убить меня. Но ей нужно было перехватить копию.
   "Почему?"
   Мне показалось, что он знает ответ, просто хочет проверить меня.
   - По причине, прямо  противоположной  той,  что  я  предполагал.  Она
хотела уничтожить завещание. Если б все копии были  сожжены,  отпала  бы
необходимость в убийствах. По закону, поместье перешло бы к ней, не было
бы раздела, а следовательно, не пришлось бы уезжать.
   "Откуда она знала, где хранится копия?"
   - Наверное, подслушала наш с Питерсом разговор. Думаю, не  один  раз,
когда все считали, что она спокойно сидит у себя, она кралась за нами  и
подслушивала. Но хватит об  этом...  У  меня  есть  один  вопрос.  Зачем
Элеонора обернулась Морли? И как ей это удалось? Да  так  ловко,  что  я
ничего не заподозрил.
   "Она хотела узнать тебя поближе. Опять твое  роковое  очарование.  Ты
пленил ее. Как? Элементарно. Особенно для  женщины  с  ее  прошлым.  Она
просто вошла в твое сознание. Ей ничего не нужно знать  о  Морли  Дотсе,
хватило того, что знал ты. Ты сделал за нее всю работу. Это как мечта".
   Что-то здесь не так, и мне это что-то не нравится. Если Элеонора была
как бы внутри меня, значит, она знала, зачем я явился в их дом. В  любой
момент она могла шепнуть мне правду о Дженни и спасти...  Нет,  не  хочу
даже думать.
   - Это для меня чересчур сложно.
   "Смотри".
   Громадный Покойник вдруг исчез, а на его месте очутился  парнишка  по
имени Денни Тейт и заговорил о вещах, которых мой дохлый приятель  знать
никак не мог. Это я понимаю - веское  доказательство.  Денни  Тейт  умер
больше года назад. Покойник правильно выбрал. Это  не  фокус,  не  обман
зрения. Денни - один из немногих дорогих мне людей.  Он  умер  рано,  но
смерть его не была насильственной. Этот  дурачок  свалился  с  лошади  и
сломал шею.
   - Хватит, Мешок с костями, хватит. Верю.
   Денни Тейт исчез. Покойник вновь занял свое  место.  Он,  между  нами
говоря, страшен как смертный грех, но сегодня я  не  стану  расстраивать
его.
   Настроение не улучшалось. Я готов был попросить его вызвать Элеонору.
Представляю, какой поднялся бы шум.
   "Переключись на что-нибудь другое", - посоветовал Покойник.
   - Легко сказать - нелегко сделать.
   Черт возьми, ничего не получилось. Даже пиво не  действовало,  голова
оставалась на редкость ясной.
   "Тебе нужно отвлечься".
   - Верно. Так сотвори чудо, никчемный Мешок с костями.
   Кто-то постучал в дверь.
   Покойник - он действительно мертвый, телом уж точно, если  не  душой.
Но мамой клянусь, он улыбнулся.
   - Откройте сами, мистер Гаррет! - крикнул Дин. - У меня руки заняты.
   Я чертыхнулся, доплелся до двери  и  рывком  распахнул  ее,  даже  не
посмотрев в глазок.
   - Майя?!
   - Привет, Гаррет. Она стояла на пороге, ясноглазая и веселая, точно и
не уходила никуда, просто выбежала купить что-то в  лавчонке  за  углом.
Точно вернулась к себе домой. Да так оно и было.
   На противоположной стороне улицы я заметил вездесущего мистера Дотса.
Он лукаво подмигнул мне. Вот проныра. Он послал  Дожанго  вперед,  чтобы
устроить мне этот сюрприз.  Подозреваю,  что  он  все  время  знал,  где
скрывалась Майя. И не он один.
   - Добро пожаловать, мисс Майя, - приветствовал  мою  любимую  Дин.  -
Обед будет готов через минуту.
   Он всегда чувствовал, кто пришел, не выходя из кухни.
   Что ж, славный сюрприз. Майя взяла меня за руку и повела в комнату. Я
недолго злился на своих дружков: не до того стало, Майя была рядом.
   Я отвлекся. 81
 
 
1 
 
 



ПРИКЛЮЧЕНИЯ ГАРРЕТА 
"ХОЛОДНЫЕ МЕДНЫЕ СЛЕЗЫ" 
 
Глен КУК 
Перевод с английского Е. Поляковой 
 
 
 
ONLINE БИБЛИОТЕКА http://bestlibrary.org.ru 
 
 
Глава 1 
 
    Может,  пора  была  такая.  Я  не  находил  себе  места.  Мое   тело
окончательно  обленилось,   а   нервы   пронзительно   визжали,   требуя
какого-нибудь  занятия.  Кошмарное  сочетание.  Это  означало,  что  мне
недолго оставалось предаваться блаженному безделью.
   Я - Гаррет. Мне за тридцать, рост - шесть  футов  два  дюйма,  вес  -
двести фунтов,  рыжий,  бывший  моряк,  словом,  парень  хоть  куда.  За
определенную цену я разыщу пропажу или отобью излишний интерес  к  вашей
персоне у любознательных типов. Я  не  гений.  И  результатов  добиваюсь
исключительно  благодаря  своему  упрямству.  Я  слишком  упрям,   чтобы
сдаться. Мой любимый вид спорта - охота за юбками, любимое  блюдо  пиво.
Упорным трудом я заработал собственный дом на Макунадострит, на  полпути
между Холмом и портовым районом Танфера. Посетительница появилась  днем,
когда  мы  с  моим  другом  Плейметом  беседовали  о  религии,  поглощая
низкоалкогольный ленч.
   Высокая блондинка, кожа - чистый  атлас  нежнейшего  оттенка!  Слабый
непривычный аромат и улыбка, говорившая,  что  ее  обладательница  видит
всех насквозь и Гаррет для  нее  -  лишь  большой  кусок  хрусталя.  Она
казалась напуганной, но не сильно.
   - Похоже, я влюбился, - сообщил я Плеймету, когда старик  Дин  провел
ее в закуток, торжественно именуемый моим кабинетом.
   - Третий раз за эту неделю. - Плеймет залпом осушил кружку. -  Только
не говори Тинни. - Он начал вставать. Он вставал, и вставал, и  вставал.
Девять футов росту - не шутка. - Он исполнил сложный  танец  с  Дином  и
блондинкой, пытаясь выбраться в коридор.
   - Пока.
   Мы неплохо провели время,  хихикая  над  скандалом,  разразившимся  в
религиозных кругах.  Когда-то  Плеймет  провернул  одну  аферу,  которая
разворошила это осиное гнездо, а я ухитрился прижать  его  должников,  и
наличные спасли ему жизнь и конюшни, которыми он владел.
   Я посмотрел на блондинку. Она - на меня. Мне понравилось  то,  что  я
увидел.  Она  испытала  смешанное  чувство.  Лошади  от  меня  пока   не
шарахаются, но за полтора десятка  лет  меня  столько  раз  дубасили  по
физиономии, что это придало ей несколько своеобразный вид.
   Дамочка продолжала улыбаться таинственной улыбкой, которая  заставила
меня оглянуться и посмотреть, что за соперник дышит мне в спину.
   Дин уклонился от моего взгляда и быстро слинял, делая  вид,  что  ему
необходимо убедиться, не забыл  ли  Плеймет  закрыть  за  собой  входную
дверь. Дину полагалось никого сюда не впускать.  Эта  блондинка,  должно
быть, околдовала его, если смогла заставить забыть свои обязанности.
   - Я - Гаррет. Садитесь.
   В ней было нечто большее, чем красота,  чем  стиль,  -  некая  особая
аура. Она принадлежала к тому типу женщин,  которые  евнухов  заставляют
рыдать, а священников - проклинать свои обеты.
   Она расположилась в кресле Плеймета,  но  имени  своего  не  назвала.
Потрясение  начало  проходить.  За  роскошной  оболочкой   я   разглядел
леденящий душу холод. Интересно, есть ли под ней хоть что-нибудь?
   - Чай? Бренди? Мисс?.. Если мы улестим Дина, он может раздобыть  даже
глоток Танферского Золотого.
   - Вы меня не помните?
   - Нет. А должен?
   Мужчина, который способен ее позабыть, наверное, уже покойник. Но это
замечание я оставил при себе. При  взгляде  на  нее  меня  снова  прошиб
озноб.
   - Это было довольно давно, Гаррет. Последний раз мы  виделись,  когда
мне было девять, а вас собирались призвать во флот.
   Мой  внутренний  колокольчик  не  звякнул,  я  не  держу   в   памяти
девятилетних красоток, а кроме того, те  годы  я  не  любил  вспоминать;
напротив, я всячески пытался  забыть  пятилетний  ад  службы  в  морской
пехоте.
   - Мы жили по соседству, на третьем этаже. Я была без памяти  влюблена
в вас, а вы меня едва замечали. Впрочем, я, наверное, умерла бы, если бы
вы повели себя иначе.
   - Сожалею.
   Она пожала плечами.
   - Меня зовут Джилл Крайт. Она и выглядела, как Джилл  ,  безупречное  создание   с   янтарными
глазами, которым, правда,  полагается  полыхать  жаром,  а  не  обдавать
ледяным дыханием арктической пустыни. Но она не имела никакого отношения
к тем Джилл, пусть даже девятилетним, которых я когда-либо знал. К любой
другой  Джилл  я  непременно  подкатил  бы  с  предложением   наверстать
упущенное. Но ее холод пробирал насквозь. Моя  сдержанность  заслуживала
того, чтобы меня погладили по головке, когда я в следующий раз пойду  на
исповедь. Если, конечно, когда-нибудь пойду. В последний раз  я  был  на
исповеди, когда девять было мне.
   - Должно быть, вы разочаровались во мне, пока я был в плавании. Я  не
видел вас на причале, когда вернулся домой.
   Я уже составил мнение о ней. Она запалила огонь, когда ей нужно  было
прорваться  через  Дина,  а  потом  преспокойненько  погасила  его.  Она
потребитель. Пора намекнуть ей, чтобы не трудилась украшать своей особой
это кресло и отвлекать его владельца от ленча.
   - Вероятно, вы заскочили ко мне не  только  из  желания  поболтать  о
старых добрых деньках на Пич-стрит.
   - На Пайм-стрит, - поправила она. - Похоже,  я  попала  в  беду.  Мне
может понадобиться помощь.
   - Люди, которые приходят сюда, как правило, в таком же  положении.  -
Что-то подсказало мне, что пока не стоит выставлять гостью за  дверь.  Я
снова оглядел ее.
   Костюм несколько консервативного покроя  явно  был  сшит  у  дорогого
портного. Это подразумевало, что у его владелицы водятся деньги,  но  не
давало гарантии. Некоторые люди в моей части города все  свое  состояние
носили на себе.
   - Я вас внимательно слушаю.
   - Наш дом сгорел, когда мне было двенадцать лет. - Тут-то и зазвонить
бы моему колокольчику, но  он  проснулся  куда  позже.  -  Мои  родители
погибли. Я попробовала жить у дяди. Мы не очень-то ладили. Я сбежала. Но
улица совсем неподходящее место для девочки без семьи.
   Это точно. Иначе откуда  бы  взяться  этому  айсбергу?  До  такой  не
дотронешься, не подойдешь близко, не обидишь. Но какое отношение прошлое
имеет к ее появлению здесь и сейчас? Люди приходят ко  мне,  когда  беда
дышит им в затылок.
   Возможно, просто закрыв за собой мою дверь, они уже чувствуют себя  в
безопасности. Во всяком случае, им явно не хочется выходить отсюда.  Они
начинают болтать о чем угодно, только не о том, что их тревожит.
   - Могу себе представить.
   -  Мне  повезло.  У  меня  была  внешность  и  кой-какие   мозги.   Я
использовала их,  чтобы  обзавестись  связями,  и  преуспела.  Сейчас  я
актриса.
   Это могло означать что угодно. Всеобъемлющая формулировка, за которой
женщины скрывают свои  не  вполне  пристойные  способы  свести  концы  с
концами.
   Я поощрительно хмыкнул. Гаррет всегда воплощенное понимание.
   В комнату заглянул Дин - убедиться, что со  мной  все  в  порядке.  Я
постучал по кружке.
   - Повтори. - Похоже, мне предстояло выдержать долгую осаду.
   - Я завела нескольких влиятельных друзей, мистер  Гаррет.  Они  любят
меня за умение слушать и держать рот на замке.
   У  меня  сложилось  впечатление,  что  она  принадлежит  к  актрисам,
оказывающим те же услуги,  что  и  уличные  девочки.  Только  платят  им
получше, потому что во время работы они улыбаются и вздыхают.
   Все мы делаем что приходится. Я знавал нескольких  вполне  порядочных
особ, которые занимались того  же  рода  деятельностью.  Не  многих,  но
все-таки знавал. Порядочные люди вообще большая редкость.
   Дин принес мне пива и  глоток  чего-то  более  изысканного  для  моей
гостьи. Он подслушивал и теперь подозревал,  что  совершил  ошибку.  Она
поблагодарила его, снова включив свою печку. Дин ушел сияющий. Я хлебнул
пива и сказал:
   - Так мы подберемся к сути?
   В глубине ее глаз снова застыли ледники.
   - Один мой друг оставил мне кое-что на хранение.
   Небольшой ларец. - Она показала руками размеры в фут длиной и шириной
и в восемнадцать дюймов высотой. - Я не имею понятия, что в  нем.  И  не
хочу иметь. Недавно мой друг исчез. А ко мне в квартиру трижды  пытались
забраться. - Бац!  Она  замолчала,  словно  свечу  задули.  Она  сказала
что-то, чего не следовало говорить. Ей  пришлось  подумать,  прежде  чем
продолжать.
   Я насторожился:
   - И что вы хотите от меня?
   - Кто-то следит за мной. Я больше не могу мириться с таким положением
вещей. - В ней появилась некая страстность, некий огонь,  но  опять-таки
это предназначалось не мне;
   - Вы думаете, кто-то охотится за ларцом? Или за вами?
   Если она о чем и думала, так это о том, что ей не следовало упоминать
о ларце. Она поиграла этой мыслью и только потом ответила:
   - Я не исключаю ни того, ни другого.
   - И вы хотите, чтобы я положил этому конец?
   Она одарила меня царственным кивком. Снежная Королева снова  вступила
в свои владения.
   - Вы знаете, каково это - вернуться домой и  обнаружить,  что  кто-то
рылся в твоих вещах?
   А минуту  назад  она  говорила  только  о  попытках  проникновения  в
квартиру.
   - Немного похоже на изнасилование, только не так больно  садиться,  -
ответил я. - Давайте задаток и ваш адрес. Я посмотрю, что можно сделать.
   Она вручила мне небольшой кошелек и рассказала,  как  найти  ее  дом.
Оказалось - всего в шести кварталах отсюда. Я  заглянул  в  кошелек.  Не
думаю, что глаза вылезли у меня из орбит, но когда я снова посмотрел  на
блондинку, ее губы дрогнули в улыбке.
   Она решила, что может помыкать мной, как дрессированной собачонкой.
   - Благодарю вас. - Она  встала  и  направилась  к  входной  двери.  Я
оторвался от кресла и потащился следом проводить  ее,  но  Дин  сидел  в
засаде, чтобы захватить эту честь. Я сдался без боя.
 
Глава 2 
 
   Дин запер дверь и не торопился поворачиваться ко мне лицом,  а  когда
повернулся, напустил на себя придурковатый вид.
   - Ты влюбился? В твоем-то возрасте? - осведомился я.
   Ему было известно, что я не ищу клиентов. Ему полагалось давать им от
ворот поворот.  А  эта  очаровательная  ледышка  со  своими  небылицами,
длинными ногами, чепуховой проблемой и мешком золота на сумму, в  десять
раз  превышающую  нормальный  гонорар,  могла  оказаться  вообще   самой
нежелательной клиенткой.
   - Это же чума ходячая!
   - Извините,  мистер  Гаррет.  -  И  он  выдал  мне  неубедительнейшую
отговорку, которая доказывала только, что  мужчине  возраст  никогда  не
помеха.
   - Отправляйся к мистеру Пиготте. Передай  ему  приглашение  на  ужин.
Если заартачится, скажи, что приготовишь  его  любимые  блюда.  -  Шнырь
Пиготта никогда в  жизни  не  отказывался  от  бесплатного  угощения.  Я
наградил Дина самым свирепым своим взглядом, но это взволновало  его  не
больше, чем дождь черепаху.
   В наши дни невозможно найти хорошую прислугу.
   Я удалился за свой стол поразмыслить. Жизнь была прекрасна. Недавно я
выкрутился из нескольких заварушек, причем не только остался в живых, но
и ухитрился урвать жирный кусок. Я никому ничего не должен.  Работа  мне
не нужна. Я всегда считал образцом благоразумия убеждение, что трудиться
следует только в том случае, если ты голоден. Возьмите  диких  зверей  -
разве  они  охотятся,  когда  не  голодны?  Так  почему  бы  и  мне   не
побездельничать, начинать сани готовить поближе к зиме?
   Моя  беда  в  том,  что  разошелся  слушок,  будто  Гаррет   способен
справиться  с  любой  проблемой.  В  последнее  время  каждый  болван  с
болячкой, серьезной или выдуманной, стучится ко мне в дверь. А  если  он
выглядит, как Джилл Крайт, и знает, как запалить огонь, ему не  составит
особого труда прорваться через мою  первую  линию  обороны.  Моя  вторая
линия обороны еще слабее первой. Это я сам.
   Мне приходилось бедствовать,  и  сильно  бедствовать,  и  результатом
такого образа  жизни  было  постижение  истины:  деньги  имеют  свойство
иссякать. Не важно, как благоденствовал я  вчера,  назавтра  деньги  все
равно растают.
   Что вы делаете, если нет охоты работать и в то же время не  улыбается
жизнь впроголодь?  Это  в  том  случае,  если  судьба  не  подарила  вам
богатеньких родителей.
   Некоторые идут в священники.
   Что до меня, то я пытаюсь перейти на субдоговоры.
   Когда  клиенты  прорываются  через  Дина  и  задевают   меня   своими
горестными историями, я немедленно привлекаю  к  делу  кого-нибудь  еще.
Тогда и волки сыты, и  овцы  целы.  Это  избавляет  меня  от  физических
упражнений, а моим друзьям перепадают кое-какие деньжата.
   Для слежки и наблюдения я приглашаю Шныря Пиготту. В этом деле с  ним
мало кто сравнится. На роль  телохранителя  годится  Плоскомордый  Тарп.
Размером он с половину мамонта, а  упрямством  превзойдет  и  его.  Если
запахнет жареным, я могу кликнуть Морли Дотса. Морли у  нас  костолом  и
душегуб. История, которой угостила меня эта Крайт, дурно попахивала.  Да
что там попахивала, от нее  просто  несло!  Какого  черта  эта  красотка
вешает мне лапшу на уши, уверяя, будто была  в  детстве  моей  соседкой?
Почему бросила рассказывать байки при первых же  признаках  недоверия  с
моей стороны? И зачем манипулировала температурой, то обдавая жаром,  то
превращаясь в Снегурочку?
   Существовал один  ответ,  но  он  мне  совершенно  не  нравился.  Она
психопатка.
   Все, попав в переделки, из которых, по их мнению,  могу  вытащить  их
только я, непредсказуемы. А если у них к тому  же  мозги  набекрень?  Но
когда вы поиграете в эти игры с мое, то начнете потихоньку разбираться в
людях.
   Джилл Крайт не была похожа на психопатку.
   Я немного  поиграл  с  мыслью,  что  она  и  в  самом  деле  актриса,
придумавшая себе столь оригинальное домашнее задание: во что  бы  то  ни
стало возбудить мое любопытство. Иногда случается и такое.
   Что может быть хуже неглупой и претендующей на оригинальность особы?
   Я мог выбирать: лечь на спину и забыть о Джилл Крайт, пока не передам
ее  Шнырю,  или  пересечь  коридор  и  проконсультироваться   со   своим
подопечным, которого держу при себе из чистого сострадания. Эта  женщина
завела меня. Я не находил себе места. Стало быть, к Покойнику.  В  конце
концов он у нас самопровозглашенный гений.
   Его называли Покойником. Мертвым он, конечно, был, но  не  человеком.
Он - логхир, кто-то проткнул его ножом около четырехсот  лет  назад.  Он
весит почти пятьсот фунтов, и четырехвековой пост не помог ему  сбросить
ни унции.
   Плоть логхира умирает так же просто, как ваша или моя,  но  его  душа
может болтаться где-нибудь тысячелетиями,  надеясь  на  исцеление,  и  с
каждой минутой у нее будет портиться характер. Плоть  логхира,  конечно,
разлагается, и быстрее гранита, но ненамного.
   У моего мертвого логхира есть хобби - он любит поспать.  И  предается
своему увлечению  с  такой  страстью,  что  месяцами  не  делает  ничего
другого.
   Считается, что он отрабатывает свое содержание, используя собственный
талант в моих интересах. Иногда он так и  поступает,  но  его  философия
предполагает еще более глубокое отвращение к  оплачиваемому  труду,  чем
моя. Он готов из кожи вон вылезти, лишь бы увильнуть от самой  ничтожной
работы. Временами я не понимаю, к чему мне суетиться?
   Когда я ввалился к Покойнику, он спал - большей частью к моей досаде,
но немного и к удивлению.  Он  пребывал  в  спячке  уже  третью  неделю,
занимая при этом самую большую комнату в доме.
   - Эй, Старые Кости!  Проснись.  Твоему  скромному  ученику  требуется
помощь могучего интеллекта. -  Лучший  способ  чего-нибудь  добиться  от
моего логхира - воззвать к его тщеславию. Но сегодня я потерпел неудачу.
   - Ладно, - сказал я горе вонючего мяса. - Я люблю тебя,  несмотря  ни
на что.
   Комната заросла грязью.  Дин  ненавидел  убирать  у  Покойника,  а  я
чересчур мягкотел, чтобы не дать ему улизнуть.  Если  бы  я  не  следил,
насекомые  и  мыши  давно  прорвались  бы  к  нам  в  дом.  Им  нравится
подзакусить  Покойником.  Когда  он  бодрствует,  ему  удается  с   ними
справиться, но беда в том, что бодрствует он раз в год по обещанию.
   Покойник и без того достаточно безобразен. Вряд ли  он  станет  более
привлекательным, если его подгрызут.
   Я кружил по комнате, подметая пол и вытирая пыль. При этом  я  топал,
приплясывал и исполнял попурри из похабных песенок, которые  разучил  на
флоте. Эта упрямая груда сала так и не проснулась.
   Если он не желает вступать в игру, тогда и  меня  увольте.  Я  решил,
плюнуть на это дело и с полной кружкой  пива  отправился  на  крыльцо  -
созерцать бесконечную и всегда захватывающую панораму танферской жизни.
   На Макунадо-стрит жизнь била ключом. Люди, гномы и эльфы  спешили  по
своим неведомым делам. Они настолько были поглощены друг другом, что  не
видели ничего, кроме любезных сердцу наростов и  бородавок.  Великаны  и
карлики торопились  на  условленные  встречи.  Больше  других  суетились
известные труженики - гномы. Фея-курьер, еще более прекрасная,  чем  моя
недавняя посетительница, с упорством бывалого морского  волка  сражалась
со встречным ветром. Шайка юных брауни, залезшая на чужую территорию,  с
показной  беспечностью  чесала  мимо  кладбища.  В  глубине  души   они,
вероятно, молились, чтобы не  нарваться  на  Путешественников.  Какой-то
гигант глазел по сторонам разинув рот, как  неотесанная  деревенщина.  У
парня оказалось фантастическое боковое зрение. Он едва не оторвал голову
незадачливому мальцу, пытавшемуся очистить ротозею карманы.
   Я видел полукровок самых различных  видов.  Танфер  космополитический
город,  всегда  непредсказуемый  и  опасный.  Это  город  для  любителей
пораскинуть мозгами над техникой, при помощи которой  родителям  удалось
их зачать. А если у вас научный склад ума  и  вы  предпочитаете  черпать
данные из непосредственных наблюдений, посетите Веселый Уголок. Там  вам
покажут все что угодно, не забудьте только захватить с собой деньги.
   Моя улица - это всегда карнавал, как и  сам  Танфер.  Но  из-под  его
многоликой маски ухмыляется темнота.
   Меня с Танфером  связывает  исступленная  любовь-ненависть  следствие
нашей  необыкновенной  строптивости.  Мы  оба  слишком   упрямы,   чтобы
меняться.
 
Глава 3 
 
   Шнырь Пиготта состоит исключительно из острых  углов  и  сверхдлинных
конструкций. Кроме того, его забыли покрасить. Он  настолько  бесцветен,
что   иногда,   особенно   в   сумерках,   люди   принимают    его    за
человека-невидимку. На нем нет ни капельки мяса, а нескладные его  члены
вечно болтаются как на проволоке, занимают все  доступное  пространство,
но это не мешает Шнырю проявлять цепкую хватку. В своем деле он один  из
лучших. У Шныря чудовищный аппетит, сравнимый разве что с акульим. Когда
бы мы ни пригласили его, он сметает все, что есть в доме. Возможно,  для
него это единственный шанс поесть нормально приготовленную пищу.
   Дин, надо отдать ему должное, неплохой повар. Я частенько объявляю во
всеуслышание, что это единственная причина, по которой  я  держу  его  у
себя. Иногда я и сам в это верю.
   Мы со Шнырем временно отказались от удовольствия корчить рожи, и  Дин
расстарался вовсю. Он  вообще  падок  на  любую  лесть,  кроме  моей.  А
способности Шныря красноречивее всяких слов воздают  должное  кулинарным
талантам старика.
   Шнырь откинулся на спинку стула, похлопал себя по пузу, вылил на Дина
ведро фимиама, рыгнул и посмотрел на меня:
   - Ну, что у тебя, Гаррет?
   Я поднял бровь. Это один из лучших моих трюков. Еще я учусь  шевелить
ушами. Я знаю, дамы оценят этот талант по достоинству.
   - У тебя завелся клиент, которого ты хочешь по дружбе спихнуть мне, -
продолжал Шнырь, не дожидаясь ответа. - Как я понимаю, клиент - красивая
женщина с хорошими манерами, иначе она не уломала бы Дина. А если  бы  и
уломала, то ты не стал бы с ней разговаривать.
   Он что, подслушивал у замочной скважины?
   - Обыкновенный гений дедукции, не правда ли, Дин?
   - Если вы так утверждаете, сэр.
   -  Он  просто  ошивался  поблизости  в  надежде   поживиться   нашими
объедками. - Я пересказал Шнырю всю историю. Умолчал только  о  размерах
гонорара. Ему ни к чему об этом знать.
   - Похоже, она действительно ведет какую-то игру, согласился Шнырь.  -
Ты говоришь, Джилл Крайт?
   - Так она назвалась. Ты знаешь ее?
   - Не уверен. - Он поковырял булавкой в ухе.  -  Вряд  ли  она  важная
птица.
   Дин внес персиковый пирог - кулинарный  шедевр,  который  он  создает
исключительно к приходу гостей. Пирог был еще горячим. Дин не пожалел на
него взбитых сливок. Шнырь  приступил  к  делу  с  таким  остервенением,
словно собирался запастись жиром на следующий ледниковый период.
   Наконец мы отвалились. Шнырь зажег одну из зловонных черных  палочек,
которые он так любит, и начал излагать последние новости. Я не выхожу из
дома неделями. Дин не склонен держать меня в курсе событий. Он надеется,
что его  молчание  вынудит  меня  покончить  с  затворничеством.  Старик
никогда не говорит об этом, но он нервничает, когда я не при деле.
   - Самая крупная новость - Слави Дуралейник. Он опять отличился.
   - Что на этот раз? - Слави Дуралейник и война в  Кантарде  -  предмет
особого интереса в моем доме. Если Покойник не спит, он предается своему
второму  увлечению  -  пытается  предсказать  непредсказуемого  наемника
Дуралейника.
   - Он заманил в засаду Повелителя Огня Сэджа в Рапистанских песках. Ты
слыхал об этом?
   - Нет. - Ничего удивительного. Слави Дуралейник забрался так далеко в
глубь Венагетского Кантарда, как ни один карентиец до него. - Он  разбил
Сэджа? - Вопрос почти риторический: засады Дуралейника еще  ни  разу  не
потерпели неудачу.
   - В пух и прах. Сколько еще осталось в его списке?
   - Немного. Может быть, трое. - Дуралейник начинал  войну  на  стороне
венагетов. Военный Совет Венагеты ухитрился так  обозлить  его,  что  он
перешел на сторону Каренты, поклявшись  коллекционировать  головы  своих
бывших начальников. И с  тех  пор  собрал  их  немало.  Дуралейник  стал
народным героем в глазах заурядных  бездельников  вроде  нас  и  большой
головной болью для начальников, хотя он выигрывал их войну. Легкость его
побед демонстрировала их бездарность, в которой никто из нас  никогда  и
не сомневался.
   - Что будет, когда он исчерпает свой список и война вдруг закончится?
Никто из нас и не знает, на что похожа мирная жизнь, - сказал Шнырь.
   На этот вопрос у Покойника  имелся  ответ.  Но  я  не  считал  нужным
обсуждать его со Шнырем. Поэтому сменил тему.
   - А что скажешь насчет последних церковных разборок? -Плеймет пытался
поддержать беседу, но, честно говоря,  у  него  не  лежит  душа  к  этой
сенсационной  теме.  Ему  вся  эта  суматоха  не  представляется   такой
потешной, как мне. Шалости наших самозваных духовных пастырей оскорбляют
его религиозные чувства.
   - Ничего нового. Тычут друг в друга пальцами. Вопят, что  их  облыжно
обвинили. Все те же сплетни на уровне пьянок и оргий в кабаках.
   Это пока. Но если не объявится Легат и  Хранитель,  Престор  Агире  с
Мощами Террелла, дело примет скверный оборот.
   Агире был представителем высшего духовенства  из  вечно  раздираемого
склоками семейства сект, известного под общим названием Ортодоксы. Титул
Престор указывает на его положение в иерархии,  нечто  вроде  герцога  в
переводе на светский язык.
   Легат - должность  при  императорском  дворе,  якобы  дающая  широкие
полномочия, а на самом  деле  -  фикция.  Император  у  нас  по-прежнему
существует, но уже двести лет как не имеет никакой власти. По-настоящему
важен лишь титул Хранителя. Он означает, что Агире - единственный в мире
человек, которому доверены на хранение Мощи Террелла.
   И Агире исчез вместе с Мощами.
   Я не знаю, что такое Мощи. Возможно,  этого  не  знает  никто,  кроме
Агире. Но только ему дозволено видеть их. И  как  бы  то  ни  было,  они
священны не только для клики Ортодоксов, но и для  Церкви,  Затворников,
Анахоретов,  Каноников,  Циников,  Аскетов,  Отшельников  и   нескольких
Анитских вероисповеданий, для которых Террелл - только мелкий пророк или
даже эмиссар дьявола. По сути, Мощи - реликвия почти для всех из  тысячи
и одного культа, последователи которых живут в Танфере. Владение  Мощами
- козырная карта в споре о благосклонности богов. Агире и Мощи  исчезли.
Все предполагали худшее. Но что-то здесь было не так. Никто не  брал  на
себя ответственности. Никто не похвалялся обладанием реликвией. Это кого
угодно могло поставить в тупик.
   Обличительная война слухов набирала силу. Священники различных рангов
громили соперников, разоблачая их продажность, развращенность  и  прочие
грехи.
   Все началось с  незначительных  стычек,  когда  мелкие  попики  стали
поносить друг друга за пьянство, продажу индульгенций и блудливые  руки,
лапающие прихожанок во время исповеди. Скандал  распространялся,  словно
пожар в густонаселенном квартале. Теперь ни один день  не  проходил  без
разоблачения того или иного епископа, престора или прелата, наградившего
ребенком собственную сестру, отравившего предшественника  или  укравшего
целое состояние, чтобы купить любовнице где-нибудь  в  деревне  скромную
хижину из сорока восьми комнат.
   Особое  удовольствие  моей  циничной  натуре  доставляла  мысль,  что
истории эти по большей части правдивы. Слишком много грязи  скопилось  в
этом болоте,  чтобы  возникла  нужда  в  измышлениях.  Репутации  косило
направо и налево, а я не мог нарадоваться на этих милых ребят.
   Шнырю  этот  предмет  откровенно  наскучил.  Если  у  него   и   есть
недостатки, то это ограниченность. Его жизнь состоит из работы. Он может
часами разглагольствовать о технике слежки или о давно забытых делах.
   Помимо этого, его внимание способна удержать только пища. Я  не  могу
понять,  что  он  делает  со  своими  деньгами.  Живет   в   обшарпанной
однокомнатной берлоге под самым чердаком,  работает  непрерывно,  иногда
над несколькими заданиями сразу. Когда клиенты  забывают  о  нем,  Шнырь
разыскивает их сам. Иногда он берется за  дела  -  убийственные  дела  -
только для того, чтобы удовлетворить свое любопытство.
   Как бы то ни было, Шнырь не был расположен трепаться  обо  всей  этой
ерунде. Брюхо он набил. Я раздразнил его охотничьи инстинкты. Он  жаждал
приступить к делу.
   Я помог ему раздуть самомнение Дина и проводил до двери. Здесь я  сел
на крыльцо и стал смотреть ему вслед, пока он не исчез из виду.
 
Глава 4 
 
   Я крикнул Дину, чтобы притащил пива, и расположился на  ступеньках  -
понаблюдать, как Природа колдует с красками. Заходящее  солнце  пыталось
поджечь далекие высокие облака. С моря дул легкий бриз. Все  располагало
к безделью и довольству. Я не обращал внимания, что творится на улице, и
заметил  маленького  человечка,  лишь  когда  он   со   свойским   видом
пристроился рядом и протянул  мне  здоровенную  медную  бадью  с  пивом,
которую он принес с собой.
   Что еще за новости? Но он принес лучшее светлое пиво Вейдера. Не  так
уж часто меня им балуют.
   Мой  непрошеный  благодетель,  седой  и  морщинистый,  был  настоящим
крохотулей.  Глаза,  расположенные  на  разном  уровне,  и  желтые  зубы
свидетельствовали об изрядной доле нечеловеческой крови. Я его не  знал.
В этом не было ничего удивительного.  Я  не  знаю  кучу  народу.  Вопрос
состоял в том, не относится ли он к числу тех, кого я  предпочел  бы  не
знать и дальше.
   - Спасибо. Хорошее пиво.
   - Господин Вейдер сказал, что вы его оцените.
   Я как-то сделал для Вейдера одну безделицу - раскрутил семейную кражу
драгоценностей, при этом умудрившись не облить особо грязью  его  детей,
которые по уши увязли в деле.  Чтобы  отбить  у  них  охоту  к  подобным
игрушкам, старик взял меня на содержание. Если у  меня  нет  развлечений
получше, я ошиваюсь  у  пивовара  и  нагоняю  страху  на  его  домашних.
Принимая в расчет размеры возможных потерь, я - дешевая  страховка.  Ибо
содержание мое, увы, невелико.
   - Это он послал вас ко мне? Коротыш отобрал у меня бадью  и  с  видом
знатока отхлебнул пива.
   - Я совершенно незнаком со многими аспектами  мирской  жизни,  мистер
Гаррет. Господин Вейдер утверждает, что вы тот  человек,  который  может
мне помочь. При условии, как он выразился, если я  сумею  отодрать  вашу
ленивую задницу от стула. Это похоже на Вейдера.
   - Он лучше меня приспособлен к сложностям мирской жизни.  -  Еще  бы!
Вейдер начинал с нуля; теперь он крупнейший пивовар в Танфере, не говоря
уж  о  десятке-другом  прочих  лакомых  кусков,  к  которым   он   имеет
касательство. - Я пришел к такому же выводу.
   Мы по очереди прикладывались к бадье, передавая ее друг другу.
   - Я присматривался к вам. Похоже, вы идеально мне подходите. Но это и
осложняет мне задачу нанять вас. У меня нет никаких рычагов  воздействия
на вас.
   Был прекрасный мягкий вечер. Мне лень было даже пошевелиться.
   - Вы купили пиво, дружище. Излагайте свое дело.
   - Я рассчитывал на такую любезность с вашей стороны. Беда в том,  что
моя откровенность может сослужить мне плохую службу.
   - Я никогда не треплюсь о делах. Это вредит бизнесу.
   - Господин Вейдер отзывался с похвалой о вашей сдержанности.
   - У него есть основания.
   Мы снова по очереди хлебнули пива.  Солнце  неспешно  катилось  вниз.
Коротыш посовещался сам с собой, прикидывая, действительно ли  дела  его
так уж плохи.
   Вероятно, хуже некуда. Сюда приходят, трижды подумав,  но  все  равно
жмутся, словно девицы на выданье .
   - Меня зовут Магнус <Великий (лат.).> Перидонт. Я  не  побледнел.  Не
ахнул и не упал в обморок. Он был разочарован.
   - Магнус? Так могут величать типа, который умер настолько давно,  что
все забыли, каким он был засранцем.
   - Вы никогда не слышали обо мне? Видно, это одно из тех имен, которые
пишут на стенах сортиров и в прочих непотребных местах.
   - Не припоминаю ничего похожего.
   -  Мой  отец  полагал,  что  мне  суждено  величие.  Уверен,  я   его
разочаровал. Меня знают также  как  Магистра  Перидонта  и  Перидонтуса,
Принцепса Олтодеории.
   - Слыхал что-то краем уха. - Магистр -  это  редчайшее  из  сказочных
чудовищ, маг и чародей,  благословленный  Церковью.  Второй  титул  -  в
переводе на современный что-то вроде Князя Града Божьего. Это  означает,
что моего знакомца ждет на небесах теплая койка с выбитым на ней именем.
Гарантия  стопроцентная.  Церковные  боссы  сотворили  из  него  святого
прежде, чем он успел сыграть в ящик. Тысячу лет  назад  таким  прозвищем
наградили бы какого-нибудь закоренелого святого столпника во  власянице.
В наши дни оно скорее всего подразумевает, что перед его обладателем все
накладывают  от  страха  в  штаны   и   стремятся   откупиться   всякими
побрякушками. -Это что-то вроде Великого Инквизитора?
   - Так меня тоже называют.
   - Ну и влип же я с вами! - Об этом Перидонте я слыхал. Он был  жутким
сукиным сыном. Счастье еще, что мы живем в мире, где  Церковь  на  ладан
дышит. Она объединяет не больше десяти процентов человеческого населения
Каренты. О представителях других рас речь не идет.  Церковь  утверждает,
что души есть только у людей,  а  остальные  -  просто  умные  животные,
способные подражать человеческой речи  и  манерам.  Что  приводит  к  ее
умопомрачительной популярности среди умных животных.
   - Вы напуганы? - спросил он.
   - Скажем так: я не принимаю некоторые философские догматы  Церкви.  -
Кстати, цивилизация эльфов старше нашей на тысячелетия. - Я и  не  знал,
что господин Вейдер принадлежит к вашей пастве.
   - Он у нас не на  лучшем  счету.  Назовем  его  заблудшей  овцой.  Он
согласился побеседовать со мной по просьбе супруги. Она наша  сестра  из
мирян.
   Я помнил ее, толстую усатую старуху  в  черном.  С  неизменно  кислой
физиономией.
   Теперь я знал, кто предо мной, и это нас уравнивало. Пора ему перейти
к сути.
   - Я смотрю, вы не в облачении.
   - Я у вас неофициально.
   - Тайно? Или как частное лицо?
   - В некотором роде и то, и другое. С разрешения.
   С разрешения? Он? Гм.
   - Слухи обо мне сильно преувеличены, мистер Гаррет. Я поддерживаю  их
ради психологического преимущества.
   Я хмыкнул и стал ждать продолжения. Он выглядел недостаточно  старым,
чтобы сотворить все те мерзости, которые ему приписывают.
   - Вы знаете о бедствии, обрушившемся на наших, с позволения  сказать,
двоюродных братьев, Ортодоксов?
   - Я так славно не развлекался с тех пор, как мама водила меня в цирк.
   - Вся эта грязь стала любимым народным  развлечением.  На  свете  нет
еретиков, заслуживающих гнева Ано больше, нежели Ортодоксы. Но никто  не
воспринимает известные вам события как кару Божью.  И  это  преисполняет
меня страхом.
   - Кхм?
   - Всякий сброд выступает с разоблачениями  просто,  чтобы  поддержать
кипение в этом котле. Я боюсь, наступит день,  когда  жила  иссякнет,  и
тогда они начнут искать новые залежи. Ах!
   - Вы полагаете, следующей окажется Церковь? - Честно говоря,  это  не
разбило бы мне сердца.
   - Несмотря на мою бдительность, некоторые братья оступаются и впадают
в грех. Но я беспокоюсь не о Церкви, а о самой Вере. Каждое разоблачение
наносит ей глубокую рану. Уже и  те,  кто  не  знал  сомнений,  начинают
задумываться, не может ли любая религия оказаться надувательством  шайки
жуликов, выуживающих деньги у легковерных?
   Он посмотрел мне в глаза и улыбнулся, потом протянул пиво. Похоже, он
цитировал  свою  проповедь.  И  делал  это  сознательно.  Вероятно,   он
наслаждался моей реакцией.
   - Я весь внимание. - Неожиданно я понял, что испытывает Шнырь,  когда
берется за работу из чистого любопытства.
   Мой друг снова улыбнулся:
   - Я убежден, что здесь не просто скандал, переросший в лесной  пожар.
Кто-то  всем  этим  дирижирует.  Некая  злобная  сила,  преисполнившаяся
решимости уничтожить  Веру.  Я  считаю,  необходимо  перевернуть  каждый
камень и явить миру эту ядовитую гадину.
   - Меня приятно удивляют ваши формулировки. На  мой  взгляд,  духовное
лицо должно было бы  выразить  эту  мысль  иначе.  Он  снова  улыбнулся.
Великий  Инквизитор  оказался  развеселым  парнем.  -  Меня   интересуют
личности, цели и средства помощников Врага. Все то, что можно определить
мирскими терминами. Как уличное ограбление, например.
   Не сомневаюсь, что и уличное ограбление можно определить  в  терминах
богословской лексики.
   Малыш казался удивительно здравомыслящим для исступленного  фанатика,
каковым ему полагалось быть.  Наверное,  актерский  талант  -  первое  и
наиважнейшее требование, предъявляемое к кандидатам в священники.
   - Значит, вы хотите нанять меня для розыска шутников,  которые  мутят
воду среди духовенства Ортодоксов?
   - Не совсем. Хотя я надеюсь, что их разоблачение будет  сопутствующим
результатом.
   - Я не успеваю следить за ходом вашей мысли.
   - Тонкость и надежность - таков мой  девиз,  мистер  Гаррет.  Если  я
найму вас, чтобы отыскать заговорщиков, и вы справитесь с делом, то даже
я не смогу утверждать со всей  определенностью,  что  вы  не  состряпали
доказательства. С другой  стороны,  если  я  найму  известного  скептика
разыскать Хранителя Агире и Мощи Террелла и в ходе поисков он выкурит из
норы нескольких негодяев...
   Я надолго приложился к пиву.
   - Я восхищен стилем вашего мышления.
   - Значит ли это, что вы принимаете мое предложение?
   - Нет. Я не буду копаться в этой  грязи  просто  ради  денег.  Но  вы
умеете возбудить любопытство. И знаете, как сплести интригу.
   - Я готов хорошо заплатить. А если вы  отыщете  Мощи,  награда  будет
поистине княжеской.
   - Не сомневаюсь.
   Великий раскол между Ортодоксами  и  Церковью  произошел  тысячу  лет
назад.  Экуменический  Совет  пытался  кое-как  залатать   дыры   в   их
отношениях, но долго этот  брак  не  продлился.  При  разводе  Ортодоксы
урвали Мощи себе.  С  тех  самых  пор  Церковь  пытается  заполучить  их
обратно.
   - Я не могу оказывать на вас давление, мистер Гаррет. Вы  лучше  кого
бы то ни было подходите для этой работы, но по тем  же  причинам  весьма
маловероятно, что вы за нее возьметесь. У меня есть и другие  кандидаты.
Благодарю, что согласились уделить мне  время.  Желаю  приятно  провести
вечер. Если передумаете, свяжитесь со мной в Четтери. - И он  вместе  со
своей бадьей растаял в сумерках.
   Коротыш мог быть джентльменом, когда хотел, что не часто  встречается
среди людей, привыкших к власти. А он  был  едва  ли  не  самым  грозным
человеком в Танфере, в своей области, конечно. Воплощенный Святой Ужас.
 
Глава 5 
 
   Из дома вышел Дин:
   - Я закончил, мистер Гаррет.  Пойду  домой,  если  ничего  больше  не
нужно.
   Дин надеялся, что я придумаю для него какое-нибудь поручение. Он  жил
с выводком незамужних племянниц, которые доводили его до  умопомрачения,
и не торопился домой.
   Одно из последствий войны в Кантарде - избыток женщин.
   Десятилетиями юноши Каренты  уходили  на  юг  драться  за  серебряные
рудники, и десятилетиями половина из них не возвращалась. Нас,  выживших
холостых субъектов, такое положение вещей устраивает, но для родителей с
дочерьми на выданье жизнь превращается в сущий кошмар.
   - Я вот сижу тут и думаю, что такой чудный  вечер  прямо  создан  для
прогулки.
   - Вы правы, мистер Гаррет. - Когда Покойник в спячке,  кто-нибудь  из
нас всегда остается дома - запирает дверь на засов и ждет,  пока  другой
не вернется. Если Покойник бодрствует, проблем с безопасностью у нас  не
существует.
   - Как ты считаешь, не время ли наведаться к Тинни?  -  С  Тинни  Тейт
меня связывает весьма бурная дружба. Эта девушка из тех,  кого  называют
рыжеволосыми фуриями, сильно смягчая их истерический темперамент.
   Тинни, мягко говоря, непоследовательна. Неделю ее от меня  палкой  не
отгонишь, а в следующую - я возглавляю черный список. Причем о  причинах
изменения отношений мне не удалось догадаться ни разу.
   На этой неделе я был в списке. Уже не на самом верху,  но  в  десятке
лидеров пока оставался.
   - Слишком рано.
   Я тоже так думал.
   Когда  дело  касается  Тинни,  Дин  оказывается   в   затруднительном
положении. Она ему нравится. Она красива, умна, проворна и приспособлена
к жизни куда лучше меня. Дин  считает  ее  хорошей  партией  для  вашего
покорного слуги. Но он помнит о племянницах, которые отчаянно  нуждаются
в мужьях, и полдюжины из них имеют достаточно низкие  требования,  чтобы
польститься на сокровище вроде меня.
   - Я  мог  бы  навестить  девочек.  Дин  просиял,  потом  смерил  меня
подозрительным взглядом, проверяя, не морочу ли  я  ему  голову,  и  уже
собрался ответить, как вдруг  сообразил,  что,  пока  я  буду  там,  ему
придется  сидеть  здесь.  Дин  представил  себе  меня,  этакого   козла,
ворвавшегося в огород, подумал о невинных созданиях,  которым  наверняка
не хватит ума себя соблюсти, и нахмурился:
   - Я бы не советовал, мистер Гаррет. В последнее время с ними особенно
хлопотно.
   Все зависит от точки зрения.  Мне  они  хлопот  не  доставляют.  Хотя
вначале, когда я только взял  к  себе  Дина,  мне  пришлось  тяжко.  Они
заваливали меня лакомствами, пытаясь кормить на убой.
   - Наверно, я лучше  пойду,  мистер  Гаррет.  А  вам  стоит  подождать
денек-другой, а потом навестить мисс Тейт и извиниться.
   - Мне ничего не стоит извиниться, Дин, но по крайней мере хотелось бы
знать, за что я прошу прощения.
   Он хихикнул и напустил на себя вид старого опытного бойца,  решившего
поделиться опытом с новобранцем:
   - Ну хотя бы за то, что родились мужчиной. Это всегда срабатывает.
   Очко в его пользу. Если, конечно, мне не померещился сарказм.
   - Схожу-ка я к Морли, опрокину  несколько  стаканчиков  сельдерейного
тоника.
   Дин надулся. Мнение старика о Морли  Дотсе  настолько  невысоко,  что
бледная поганка рядом с ним покажется водонапорной башней.
   У каждого  из  нас  в  кругу  знакомых  есть  негодяй.  Возможно,  он
необходим нам, чтобы говорить себе время от времени: "Какой же я славный
малый!"
   На самом деле мне нравится Морли. У него есть заскоки, но на свой лад
он неплох. Просто приходится постоянно напоминать себе, что  он  отчасти
темный эльф и у него другая шкала ценностей.  Очень  размытая.  Принципы
Морли постоянно меняются в зависимости от ситуации.
   - Я ненадолго, - пообещал я. - Только избавлюсь от внутреннего зуда.
   Дин ухмыльнулся. Он вообразил, что мне наскучило лодырничать и мы  на
пороге волнующих событий.
   Я надеялся, что он не прав.
 
Глава 6 
 
   До заведения Морли идти  недолго,  но  это  прогулка  в  другой  мир.
Соседний район не имеет своего названия, но стоит  особняком.  Наверное,
его следовало бы именовать Нейтральной Зоной. Представители  всех  пород
живут там вперемешку без особых трений - хотя людям приходится постоянно
доказывать свое равенство.
   Начинались сумерки. Облака на западе еще не выгорели до конца.  Время
уличных хищников пока не настало. И у меня не было  причин  остерегаться
больше обычного.
   Но когда невысокий парнишка преградил мне дорогу, я понял, что  влип.
Серьезно влип. Было что-то особенное в его манере двигаться.
   Я не раздумывал. Я среагировал.
   Он не ожидал, что я так высоко  выброшу  ногу.  Мысок  моего  башмака
врезался ему  в  подбородок.  Раздался  звук  ломающейся  кости.  Парень
завопил и отпрянул, размахивая руками,  чтобы  удержать  равновесие,  но
подвернувшийся столб боднул его сзади. Он дернулся  и  полетел,  выронив
нож.
   Я метнулся к ближайшему дому.
   Сзади на  меня  уже  надвигался  второй  -  странный  тип,  ростом  с
подростка, но одетый в списанную армейскую рабочую  форму.  Альбинос.  В
руке у него был здоровенный ножище. Он остановился  футах  в  восьми  от
меня, ожидая подкрепления.
   Их было по меньшей мере ещё трое, двое - на другой  стороне  улицы  и
один маячил сзади, караулил.
   Я  одним  движением  стянул  ремень  и  рассек  воздух  перед   рожей
альбиноса. Это его не напугало, но дало  мне  время  пошарить  по  стене
дома.
   Здания в этом квартале только чудом до сих пор не рухнули. Я выдернул
обломок кирпича из  стены  и  запустил  в  противника.  Правильно  -  он
пригнулся. Кирпич угодил ему в лоб, и, пока он  пересчитывал  звезды,  я
прыгнул на него, отобрал нож, схватил за волосы и швырнул в сторону двух
других  головорезов,  переходивших  улицу.  Они   увернулись.   Альбинос
растянулся на мостовой.
   Я завопил, словно баньши. Это на миг  остановило  парочку.  Я  сделал
ложный выпад вправо, влево, отвлекающим маневром  занес  руку  с  ножом,
который отобрал у коротышки-альбиноса, и хлестанул ремнем. Один  из  них
уклонился от удара, отскочив назад.
   Он споткнулся об альбиноса и грохнулся на спину. Я снова  завизжал  и
нырнул рыбкой. Никогда не повредит, если противник решит, что перед  ним
чокнутый. Я приземлился обеими коленками на  грудь  упавшего  и  услышал
хруст ребер. Он завопил. Я отскочил в сторону -  на  меня  уже  шел  его
приятель.
   Он увидел, что я его жду, и остановился.  Вот  это  по  мне.  Старина
Гаррет любит честную игру. В схватке один на один у меня неплохие  шансы
выбраться живым. Я огляделся. Сломанная Челюсть отправился на прогулку -
шестерка счел за лучшее проявить благоразумие.
   - Вот мы и остались вдвоем. Низкорослый. - Я уже  понял,  что  он  не
подросток.  Как  и  его  приятели.  Мне  следовало  раньше   догадаться.
Мальчишки такого возраста не слоняются по улицам Танфера, они  в  армии.
Их забирают все раньше и раньше.
   - Дух, вопли которого предвещают скорую смерть услышавшему их.
   Мои маленькие друзья оказались темными эльфами, дарко.
   Дарко - это полуэльфы, полулюди,  отвергаемые  обеими  расами.  Особи
этого вида аморальны, непредсказуемы, а иногда и безумны.  Короче,  хуже
не придумаешь.
   Все  сказанное  относится  и  к  Морли,  который  умудрился   прожить
достаточно долго, чтобы обучиться мимикрии.
   На моего приятеля не  произвело  впечатления,  что  ему  противостоит
такой громила. Еще одна особенность дарко.  У  них  отсутствует  чувство
страха.
   Я вернулся за своим кирпичом. Он изменил  стойку.  Теперь  он  держал
нож, словно двуручный меч. Я пуганул его ремнем и  попытался  прикинуть,
куда он дернется, когда я  запущу  кирпичом.  Пока  я  гадал,  он  решил
напасть.
   Я лягнул в голову  двух  других,  предписав  им  длительный  отдых  в
лежачем положении. Низкорослого это  разъярило.  Он  пошел  на  меня.  Я
бросил кирпич. Он уклонился. Но я целился не в голову и не в  корпус.  Я
метил в ногу в надежде, что он отвалит.
   Удар пришелся по пальцам. Низкорослый заскулил. Я двинулся на него  с
ремнем, ножом и на обеих ногах. Он попятился.
   Дьявол, так  мы  можем  протанцевать  всю  ночь.  Я  уже  сделал  все
необходимое. Вряд ли он решится преследовать меня, с больной-то ногой.
   Я посмотрел на парочку, примостившуюся у моих ног,  и  услышал  голос
своего флотского сержанта:  "Никогда  не  оставляйте  за  спиной  живого
противника".
   Не сомневаюсь,  что  их  безвременная  кончина  была  бы  благом  для
цивилизации. Но резать глотки  безоружным  -  не  мой  стиль.  Я  собрал
разбросанные ножи.
   Низкорослый смекнул, что я отчаливаю.
   - В следующий раз ты покойник, - пообещал он.
   - Лучше бы следующего раза не было, чако. Потому что второго шанса  я
не даю.
   Он засмеялся.
   Один из нас определенно спятил.
   Я побрел дальше, ощущая холодок между лопатками. Какого  дьявола  все
это значит? Они не собирались меня грабить. Они хотели меня избить.  Или
убить.
   За что? Я их не знал.
   Конечно,  есть  люди,  которым  мое   существование   не   доставляет
удовольствия, но не думаю, что кто-нибудь из них мог зайти  так  далеко.
Как гром среди ясного неба.
 
Глава 7 
 
   Стоит мне ступить к Морли на порог,  как  заведение  замирает  и  все
пялятся на меня. Казалось бы, они давно уже должны  были  привыкнуть  ко
мне. Но я пользуюсь репутацией, позволяющей думать, что  я  на  стороне,
ангелов, а большинство этих парней кто угодно, только не небожители.
   Я увидел  Плоскомордого  Тарпа,  сидевшего  в  одиночестве  за  своим
обычным столиком, и направился к нему.
   Прежде чем уровень шума достиг нормы, чей-то голос произнес:
   - Будь я проклят! Гаррет! - Имя прозвучало, словно щелканье бича.
   И что бы вы думали? Морли,  собственной  персоной,  работал  в  баре,
помогая распределять морковный, сельдерейный и тыквенный соки.
   Такого я еще не видывал. Интересно, разбавляет ли он  выпивку,  после
того как клиент примет три или четыре  порции?  Дотс  мотнул  головой  в
сторону лестницы. Я сказал Плоскомордому: "Как поживаешь?" -  и  проплыл
мимо в указанном направлении. Тарп хрюкнул  и  продолжал  рубать  порцию
салата, способную насытить - трех пони. Впрочем, размерами  Плоскомордый
поспорит с тремя пони и их мамашами, вместе взятыми.
   Морли дотрусил до лестницы одновременно со мной.
   - В кабинет? - спросил я.
   - Да.
   Я поднялся и вошел.
   - Тут  кое-что  изменилось.  -  Теперь  берлога  больше  походила  на
гостиную в борделе. Морли, отдыхая дома,  всегда  имел  кого-нибудь  под
рукой.
   - Я пытаюсь изменить себя, меняя свое окружение. - Это говорил  Морли
- истовый вегетарианец и ревностный приверженец невразумительных гуру. -
Какого черта ты натворил? - Это был уже Морли-головорез .
   - Эй! Что за прием? Мне осточертело сидеть взаперти, вот  я  и  решил
прогуляться сюда. Может, мне захотелось попикироваться с Плоскомордым.
   - Здорово. И поэтому ты решил появиться здесь в таком виде. Ты  похож
на потерявшуюся собачонку, побывавшую в хорошей драке. - Он толкнул меня
к зеркалу.
   Левая сторона моей физиономии побурела от запекшейся крови.
   - Дьявол! А я-то думал, что увернулся. - Похоже,  Коротышка  каким-то
образом достал меня, пока мы танцевали над его дружками. Я до сих пор не
чувствовал пореза. Ну и острый же у него нож!
   - Что произошло?
   - На меня набросилась шайка  твоих  чокнутых  собратьев.  Чако.  -  Я
показал ему три ножа.  Они  выглядели,  словно  близнецы,  у  каждого  -
восьмидюймовое  лезвие  и   желтоватая   рукоятка   слоновой   кости   с
инкрустацией в виде маленькой стилизованной летучей мыши.
   - Сделаны на заказ, - сказал Морли.
   - На заказ, - согласился я. Морли наклонился  к  переговорной  трубе,
соединяющей его с барменом:
   -  Пришли  мне  Рохлю  и  Слейда.   И   пригласи   Тарпа,   если   он
заинтересуется. - Морли заткнул трубу и посмотрел на меня:  -Во  что  ты
ввязался на этот раз, Гаррет?
   - Ни во что. Я  в  отпуске.  А  что?  Ты  подумываешь  о  возможности
избавиться от части своих долгов? - Я понял, что не стоило так говорить,
прежде, чем закончил фразу. Морли был обеспокоен. Когда Морли тревожится
обо мне, лучше заткнуть пасть и слушать.
   Вошли его подручные, Рохля и Слейд. Рохлю я уже знал.  Это  здоровый,
неряшливый, заплывший жиром толстяк. Он силен, как мамонт,  крепок,  как
скала, жесток, как кошка, проворен, как кобра, и полностью предан Морли.
Слейда  можно  было  принять  за  родного  брата  Морли.  Невысокий,  по
человеческим  меркам,  чернявый  и  худощавый  красавчик  с  грациозными
движениями и непрошибаемой самоуверенностью. Он, как  и  Морли,  отдавал
предпочтение кричащим нарядам.  Впрочем,  Морли  в  этот  вечер  выказал
больше вкуса.
   - Мне удалось не  заключить  ни  одного  пари  за  месяц,  Гаррет,  -
похвастался Морли. - Благодаря силе воли и небольшой помощи друзей.
   У Морли слабость к азартным играм. Дважды он прибегал к моим услугам,
чтобы вылезти из  долгов  убийственного  размера,  которые  грозили  ему
серьезными неприятностями.
   Вегетарианский бар с рестораном и притон головорезов скорее  хобби  и
прикрытие Морли, нежели бизнес. Его настоящее занятие - бить по коленным
чашечкам и проламывать головы. Поэтому около него и  болтаются  рохли  и
слейды.
   Вошел Тарп. Он молча кивнул присутствующим и плюхнулся в кресло.
   Род  деятельности  Плоскомордого  Тарпа   -   нечто   среднее   между
специализацией  Морли  и  моей.  Он  готов  поколотить  кого-нибудь   за
приличную мзду, но убивать не станет ни за какие деньги. Главным образом
он  выполняет  работу  телохранителя   и   сопровождающего.   Если   его
по-настоящему прижмет, он возьмется за вышибание денег из  должников.  -
Что ж, к делу, - сказал Морли, видя, что все  на  месте.  -  Гаррет,  ты
избавил меня от необходимости прогуляться. Я собирался заскочить к  тебе
после закрытия.
   - Зачем? - Они смотрели на меня, словно я был экспонатом на  выставке
уродов, а не скромным экс-моряком, работающим на самого себя.
   - Ты уверен, что не вляпался ни во что скверное?
   - Уверен. В чем дело?
   - Заходил Садлер.  Большой  Босс  послал  его  с  поручением  во  все
питейные  заведения.  -  Большой  Босс  -  это  Чодо  Контагью,   король
танферского преступного мира. Очень плохой человек. Садлер - один из его
заместителей, человек еще более мерзкий. - Кому-то  нужна  твоя  голова,
Гаррет. Большой Босс велел сообщить всем, что любой, кто попробует  тебя
тронуть, ответит перед ним.
   - Продолжай, Морли.
   - Разумеется, Чодо с заскоками, словно фея под кайфом.
   Ты, наверное, слышал, что у  него  мания  на  почве  чести,  взаимных
любезностей, одолжений и тому подобной муры? Так вот, он считает, что  в
большом долгу перед тобой, и одержим желанием  сберечь  тебе  жизнь.  На
твоем месте я спрятался бы за ним, как за личным домашним баньши.
   Мне вовсе не нужен ангел-хранитель.
   - Это хорошо только, пока он жив. - Большие Боссы умирают  почти  так
же часто, как карентийские короли.
   - И ты кровно заинтересован в его здоровье, не так ли?
   - Рука руку моет, - прогремел  Плоскомордый.  -  Может,  ты  все-таки
ухватился за что-нибудь горячее, Гаррет?
   - Говорю же вам - нет. За последние десять дней я принял  всего  двух
кандидатов в клиенты и отказал обоим. Я не работаю. И не хочу  работать.
Слишком многие вокруг меня любят трудиться.  А  я  совершенно  счастлив,
когда просто сижу и наблюдаю, как суетятся все остальные.
   Морли и Тарп скорчили рожи. Морли трудился в поте  лица,  потому  что
считал, будто это ему на  пользу.  Плоскомордый  работал  без  выходных,
чтобы прокормить свое ненасытное брюхо. - Что за предполагаемые клиенты?
-  поинтересовался  Морли.  -  Сегодня  днем  меня  посетила   роскошная
блондинка.
   Вероятно, дорогая кокотка. Кто-то ее преследует, и она хочет положить
этому конец. Я передал ее Шнырю Пиготте.  Вечером,  перед  моим  уходом,
приходил старик, который хотел, чтобы я для него кое-что отыскал. Сейчас
он пытается нанять кого-нибудь другого.
   Морли нахмурился. Он взял три гангстерских ножа, вручил  один  Рохле,
другой - Слейду, а третий кинул Тарпу, который сказал:
   "Нож чако".
   - По дороге сюда у Гаррета была стычка, -  сообщил  Морли.  -  Мы  не
привыкли видеть гангстерские шайки по соседству. Они не настолько глупы.
Расскажи нам о своих приятелях, Гаррет.
   Я рассказал всю историю. Никого не  впечатлило,  что  я  отобрал  три
ножа.
   - Надо запомнить этот трюк с кирпичом на ногу, - сказал Плоскомордый.
   Морли вопросительно взглянул на Рохлю.
   - Снежок, - авторитетно заявил Рохля. Морли кивнул:
   - Это твои альбинос,  Гаррет.  Совершеннейший  псих.  Главарь  шайки,
именующей себя Вампирами. Он почти уверен, что  сам  тоже  вампир.  Тот,
кого ты оставил на ногах, похож на Дока. Это мозг шайки. Он еще безумнее
Снежка. Не отступит ни перед чем. Надеюсь, тебе хватило ума покончить  с
ними, пока была возможность?
   Он посмотрел на меня и понял, что ума не хватило.
   - Они чокнутые, Гаррет.  Большая  шайка.  Пока  Снежок  жив,  они  не
успокоятся. Ты прищемил им хвост, а этого они не прощают.  -  Он  достал
перо, чернила, бумагу  и  принялся  писать.  -  Рохля,  возьми  двоих  и
проверь, не осталось ли кого из них поблизости.
   - Конечно, босс. - Настоящий гений этот Рохля. Интересно, кто шнурует
ему ботинки? Морли продолжал строчить.
   - Вампиры вышли за границы своей охотничьей территории, Гаррет. Они с
Северного холма, с Приам-стрит. Западный Бэкон. Где-то там.
   Я понял его. Мои друзья пришли на юг не для того, чтобы  пошалить.  Я
не был случайно подвернувшейся мишенью.
   Морли посыпал письмо песком, сложил его, черкнул  что-то  на  внешней
стороне и вручил бумагу Слейду. Слейд взглянул на нее, кивнул и вышел.
   - На твоем месте, Гаррет, я пошел бы домой, запер все двери на  засов
и сидел бы рядышком с Покойником.
   - Наверное, это неплохая мысль. Мы оба знали, что я не  последую  его
совету.
   Что, если разойдется слушок, будто Гаррета  можно  прижать?  -  Я  не
слежу за уличными  бандами.  Слишком  много  их  развелось.  Но  Вампиры
создали себе славу. У них непомерные амбиции. Снежок хочет стать главным
чако, вожаком вожаков... Извини.
   Его  переговорная  труба  слабо  крякнула.  Морли  вынул  затычку   и
склонился над ней.
   - Слушаю. - Он обратил к трубе ухо, потом сказал в нее:  -Пришли  его
наверх. - Он посмотрел на меня: - Ты оставляешь  широкий  след,  Гаррет.
Пришел Шнырь Пиготта. Он ищет тебя.
 
Глава 8 
 
   В комнату вполз Шнырь. Он выглядел как живой скелет.
   - Присаживайся, Шнырь, - сказал Морли и смерил его хищным взглядом  -
верный признак, что он прикидывает,  какую  диету  назначить  очередному
знакомому. Морли верит, что не существует проблемы, которую нельзя  было
бы решить, надо только увеличить долю зеленного корма в рационе.  Он  не
сомневается, что в наше время можно добиться мира, если заставить всех и
каждого отказаться от мяса.
   - Ты искал меня? - спросил я Пиготту.
   - Да. Я хочу вернуть тебе деньги. Я не могу заниматься этим делом.
   Шнырь отказывается от работы?!
   - Что стряслось?
   - Получил более выгодное  предложение,  а  с  обоими  делами  мне  не
справиться. Хочешь передать свое Плоскомордому?  Я  расскажу  тебе,  что
выяснил. Задаром.
   - Ты сама щедрость. Что скажешь, Тарп? - Он  не  лучший  вариант  для
такой работы, но что я могу поделать? Шнырь поставил меня перед фактом.
   - Давай подробности, - потребовал Плоскомордый. - Я не покупаю кота в
мешке.  -   Желание   Пиготты   выйти   из   игры   пробудило   у   него
подозрительность.
   Я рассказал ему то же, что и Шнырю, слово в слово. Шнырь  вернул  мне
задаток и сообщил следующее:
   - Я присмотрелся к месту, но в контакт с заказчиком не  вступал.  Дом
под наблюдением, стерегут оба выхода,  но  работают  непрофессионалы.  Я
допускаю, что их объект заказчик, хотя  в  доме  еще  девять  квартир  и
смотритель, который живет в подвале.  Все  жильцы  -  одинокие  женщины.
Когда стемнело, наблюдатели ушли. Отправились  в  "Синюю  Бутылку".  Они
снимают там комнату на втором этаже как  Смит  и  Смит.  Поскольку  было
ясно, что они покинули свой  пост  и  замены  не  предвидится,  я  пошел
домой... Там меня ждал новый клиент. Шнырь описал Смита и Смита. По  его
словам, они выглядели как парочка ничем не примечательных работяг.  -  Я
справлюсь с этим, Гаррет, -  заявил  Плоскомордый.  Если  ты  не  хочешь
оставить это дело себе.
   Я вручил ему задаток:
   - Позаботься об этой женщине.
   - Ну а мне пора позаботиться о своем бизнесе, - сказал Шнырь. - Я  бы
хотел приступить к делу как можно раньше.
   Морли только  хрюкнул  на  прощание.  Он  и  вправду  изменился.  Его
распирало от желания дать Шнырю какой-нибудь полезный диетический совет,
но он прикусил язык.
   Что за черт? Жизнь будет  вполовину  не  так  интересна,  если  Морли
окончательно изменится.
   Когда мы остались вдвоем, Морли снова поднял на  меня  подозрительный
взгляд:
   - Ты действительно ни во что не влезал?
   - Клянусь, чтоб мне провалиться.
   - Странный ты тип, Гаррет. Не могли же чако притащиться аж с Северной
Стороны ради удовольствия отколошматить человека просто за  то,  что  он
вышел прогуляться?
   Меня это тоже беспокоило. Похоже, я вынужден  взяться  за  работу.  И
увильнуть нет ни какой возможности. Я обзавелся паршивым клиентом.
   - Наверное, они услыхали, куда я направляюсь.
   - Что?
   - Ими могло двигать сострадание к моему желудку.
   - Пошел ты... Не зли меня.
   - Становишься раздражительным, а? Стало быть, охапка сена на завтрак,
обед и ужин все-таки не панацея?
   - Возможно.
   Прежде чем мы успели поцапаться, заявился Рохля:
   - Ничего, кроме кровавых пятен, Морли.
   - Я так и думал. Спасибо,  что  сходил.  -  Морли  сверкнул  на  меня
глазами: - Когда ты чему-нибудь научишься? Теперь сюда  примешалось  еще
раненое самолюбие Снежка.
   - Ну, если бы я знал,  кто  он  такой  и  какова  его  репутация,  я,
возможно...
   -  Ты  что,  собираешься  спрашивать  рекомендации?  Даже  у  Снежка,
вероятно, есть мать, которая его любит. Но это не значит, что ты  должен
подарить ему  вторую  попытку.  Если  ему  подвернется  возможность,  он
поджарит тебя на медленном огне. Поражаюсь, как это тебе удалось  дожить
до твоих лет.
   Очко в его пользу. Миру глубоко начхать на мои моральные принципы. Но
мне приходится жить в ладу и с самим собой.
   - Может быть, благодаря друзьям, которые за мной приглядывают.  Давай
спустимся.
   Я угощаю.
   - Я - пас. Угощайся сам. Возьми себе морковный сок.
   Морковь улучшает зрение. Надеюсь, у тебя немного прояснится в глазах.
И поешь рыбы. Считается, что рыба - пища для мозгов.
 
Глава 9 
 
   Я получил свою выпивку, но только после того, как добрался  до  дому,
отпустил Дина и запер дверь.  Я  нацедил  полный  кувшин  из  бочонка  с
охлажденным пивом и попробовал предпринять мозговой штурм.
   А получил только бурю в пивной кружке. Мне не за что было зацепиться.
Я поразмыслил над возможной связью между нападением, визитом Джилл Крайт
и появлением Святого Ужаса. Если связь и была, ничто ее не выдавало.
   Во всяком случае, шайка Снежка  должна  была  сняться  с  насиженного
гнезда на Северной Стороне прежде, чем Перидонт добрался до моего дома.
   Я мысленно перетряхнул старые  дела,  пытаясь  припомнить  субъектов,
достаточно мстительных, чтобы желать моей безвременной кончины.  В  этом
был определенный смысл, но на ум не пришло ни единого имени.
   А что, если Снежок просто ошибся? Вдруг  он  охотился  за  кем-нибудь
другим?
   Здравый смысл одобрил эту гипотезу. Интуиция завопила:
   "Чушь собачья!"
   Кто-то хотел моей смерти. А я не имел понятия не  только  кто,  но  и
почему.
   Может, Покойнику удастся уловить нечто, что я  упустил?  Я  побрел  к
нему через коридор. Без толку. Он по-прежнему был вне игры.  Я  выпустил
часть нервной энергии за уборкой, потом вернулся в кабинет, развалился в
кресле и снова погрузился в раздумья.
   Я все еще сидел там, когда утром Дин принялся дубасить в  дверь.  Мое
тело так затекло, что добраться до дверей  оказалось  нелегкой  задачей.
Морли в чем-то прав, когда говорит, что я себя  распустил.  Мне  уже  не
семнадцать. Тело больше не в ладу с самим  собой.  С  той  поры,  как  я
сплавал на юг, несколько фунтов  мышц  словно  корова  языком  слизнула.
Придется проявлять больше разборчивости в выборе способов безделья.
   Завтрашний день начну с зарядки. Сегодня не то настроение. И потом  у
меня слишком плотный график.
   Я отправился наверх и соснул часок  в  настоящей  постели,  пока  Дин
хлопотал на кухне.
   - Вы уверены, что  с  вами  все  в  порядке?  -  поинтересовался  он,
оглядывая  мою  исполосованную  физиономию,  когда  принес   оладьи.   Я
предпочел промолчать. - Выглядите кошмарно.
   - Благодарю. Сам ты, конечно, чудо красоты. - Я знал, что он прав. Но
мне приходится третировать его, иначе он подумает, что я его не ценю.  -
Посмотрел бы ты на остальных участников вчерашней забавы!
   - Рад, что мне этого удалось избежать. - Тут в дверь постучали.  -  Я
открою.
   К нам в гости пожаловала Джилл Крайт. Дин привел ее на кухню. Чудеса!
Видно, она и в самом деле его приворожила.  Этим  утром  ее  красота  не
сбивала  с  ног.  Похоже,  у  нее  была  скверная  ночь.  И  сейчас  она
намеревалась ринуться в драку.
   - Доброе утро, мисс Крайт. Не хотите ли составить мне компанию?
   Она села и взяла предложенную  Дином  чашку  чая,  но  отказалась  от
чего-нибудь посущественнее. В глазах ее полыхал огонь. Жаль, что не  для
меня.
   - Меня посетил человек по имени Уальдо Тарп.
   - Плоскомордый? Хороший человек. Хотя временами его манерам недостает
лоска.
   - С его манерами все в порядке. Он сообщил мне, что его прислали вы.
   - Так оно и есть. Вам кто-нибудь говорил,  что  вы  прекрасны,  когда
злитесь?
   - Мне говорят, что я прекрасна  в  любом  настроении.  Хватит  молоть
чепуху. Зачем вы прислали этого типа? Я нанимала вас! - Вы  описали  мне
ситуацию, которая вас не устраивала. Я послал человека, способного с ней
справиться. Чем же вы недовольны?
   - Я нанимала вас.
   - И никто другой не годится? Она кивнула.
   - Вы тешите мое самолюбие, но...
   - Я платила не за второсортного, никому не известного топтуна.
   - Занятно. Особенно если принять во внимание, что Тарп  скорее  всего
известен больше меня. - Я секунд десять  сверлил  ее  тяжелым  взглядом,
пока она не переключила внимание на Дина.
   - Интересно, какую игру вы ведете на самом деле? спросил я вкрадчиво.
   Ее взгляд моментально вернулся ко мне.
   - Сначала вы пытались  заполучить  меня  хитростью.  Потом  заплатили
слишком много денег. Если вы хотели купить  кого-нибудь  повнушительней,
то  я  не  лучшая  кандидатура.  Любой,  кто   знает   меня,   знает   и
Плоскомордого. И Плоскомордый куда  лучше  годится  для  устрашения.  И,
наконец, не прошло и пяти часов после нашего с вами свидания,  как  меня
попытались убить.
   У  нее  округлились  глаза.  Пришлось   напомнить   себе,   что   она
отрекомендовалась актрисой.
   - Это была хладнокровная западня. Пятеро головорезов  плюс  шестерка.
Серьезная  попытка.  Ее  глаза  округлились  еще  больше.  -  Вы  знаете
альбиноса-полукровку, гангстера по кличке Снежок?
   Джилл покачала головой. Она была прекрасна, когда пугалась.
   - А как насчет уличной банды под названием Вампиры?
   Она снова покачала своей хорошенькой головкой.
   Очевидно, я отошел от неприятной ночи, поскольку  у  меня  участилось
дыхание и ускорился пульс. Пришлось мысленно дать себе пинка.
   - А что вы вообще знаете? Ничего? Вы что, держите меня за дурака? Или
это тоже ускользнуло от вашего понимания?
   Она  опять  разозлилась,  но  проглотила  свой  гнев.  Видно,  решила
применить другую тактику, Я встал.
   - Пойдемте со мной. - Иногда хорошая встряска развязывает им языки.
   Я  привел  ее  в  комнату   Покойника.   Ее   реакция   не   радовала
оригинальностью.
   - Ого! Вот это туша! - Но ведь так оно и было.
   Я выудил ее задаток из-под кресла  Покойника  надежнейшего  места  во
всем Танфере.
   - Я удержу  часть  за  время,  потраченное  Плоскомордым,  и  за  мой
моральный  ущерб.  -  Я  взял  пару  монет  -   жест   главным   образом
символический, - а остальное протянул ей.
   Она уставилась на кошелек так, словно я предлагал ей змею:
   - Что вы делаете?
   - Вам не повезло. Я возвращаю вам ваши деньги  и  вычеркиваю  вас  из
своей жизни.
   - Но... - Она погрузилась в тайное совещание сама с собой.  Пока  шло
заседание, я пытался  раздразнить  Покойника.  "Посмотри,  кого  я  тебе
привел, Увалень!"
   Существует очень немного  способов  расшевелить  Покойника.  И  самый
эффективный среди них - привести в дом женщину. Чем смазливее  девчонка,
тем горячее реакция. Джилл Крайт способна вызвать пожар. Если  Покойника
придется обложить мешками с песком, он не сможет  продолжать  в  том  же
духе. Мерзкий тип. И ухом не  повел.  Я  почти  не  сомневаюсь,  что  он
способен на любую пакость.
   - Мистер Гаррет?
   - Да?
   - Я напугана. Я дала слово и не могу  сказать  вам  больше,  пока  не
узнаю,  кого  мне  приходится  бояться.  Возьмите  деньги   обратно.   Я
предпочитаю вас. Но если вы не можете взяться за эту работу, я  согласна
на любого, кого вам удастся найти.
   Она действительно была напугана. Будь у нее  детское  личико  и  пять
футов росту, инстинкт защитника  всколыхнулся  бы  во  мне  со  страшной
силой. Но ей не приходилось задирать  голову,  чтобы  посмотреть  мне  в
глаза,  и  в  ее  арсенале   не   хватало   трюков,   чтобы   изобразить
беспомощность. Когда смотришь  на  этакую  красотку,  возникает  желание
развлечься, но никак не потребность  заботиться  о  ней.  Каждому  сразу
ясно, что она способна позаботиться о себе сама.
   - Если бы не вчерашний вечер, вы меня уломали бы, Джилл.
   Но  кто-то  пытался  меня  прикончить,  и  я   намерен   убедить   их
воздержаться от повторных попыток. На это  потребуется  время.  Так  что
смиритесь с Плоскомордым. Он тот, кто вам нужен.
   - Ну что ж, если у меня нет другого выхода...
   - Другого выхода нет. - Я снова сунул ее деньги под Покойника. - Ну а
теперь, когда  мы  покончили  с  взаимными  претензиями  и  снова  стали
друзьями, почему бы вам не заглянуть к нам на обед? Дину не так уж часто
удается поупражняться в кулинарном искусстве.
   Она открыла было рот, чтобы отшить меня,  но  ее  остановил  инстинкт
самосохранения.
   - Тогда вам придется обедать поздно, - сказала она. - Мне  приходится
работать.
   - Назначьте удобное вам время. Предупредите Дина. Скажите ему, что вы
любите. Держу пари, он сумеет вам угодить.
   Джилл улыбнулась. Думаю, это была первая  искренняя  улыбка,  которой
она меня наградила.
   - Ладно. - Она отправилась на кухню.  Я  перевел  дух,  привалился  к
дверному косяку  и  скорчил  Покойнику  рожу.  У  меня  имелись  причины
обихаживать  Джилл  Крайт  и  кормить  ее   обедом   помимо   врожденной
порочности. Может, ей все же удастся расшевелить старого Увальня.  Люблю
сочетать приятное с полезным.
   Я нисколько не  сомневался,  что,  раз  я  назначил  свидание,  Тинни
чудесным  образом  излечится  от  своей  хандры.  Кто-нибудь  из  Тейтов
обязательно объявится у  меня  прежде,  чем  Джилл  уйдет  домой.  Джилл
вернулась:
   - Дин - чудесный человек. Подразумевается, что я - нет?
   - И коварный, как змея. С ним нужно держать ухо востро. Особенно если
вы не замужем. Великий посол от института брака, вот кто у нас Дин.
   - Но он же не женат.
   А она ловкая лиса, моя подружка Джилл. Что еще ей удалось вытянуть из
старика?
   - Не женат и никогда не был. Но это ему  не  мешает.  Я  провожу  вас
домой.
   - Вы уверены, что можете позволить себе тратить на меня время?
   - Мне по пути, - солгал я.  Я  сообразил,  что  могу  воспользоваться
случаем и перекинуться словечком с Плоскомордым.
 
Глава 10 
 
   Не прошли мы и сотни шагов, как Тарп пристроился к  Джилл  с  другого
боку. Она вздрогнула. Я захихикал:
   - Привыкайте.
   Мой  совет  не  привел  ее  в  восторг.  Еще  один  намек,  что   она
предпочитает держаться в тени.
   Все-таки в ней можно распознать девочку для утех,  пусть  даже  очень
высокого класса.
   - Что новенького? - поинтересовался я у Плоскомордого.
   - Ничегошеньки.
   - Смит и Смит все еще приглядывают за домом?
   - Угу. Шнырь был прав. Они любители. Выглядят, как парочка  фермеров.
Хочешь, я сцапаю одного и буду вязать из него узлы, пока не заговорит?
   - Пока не нужно. Просто присмотри за  ними.  Выясни,  перед  кем  они
отчитываются. Плоскомордый хмыкнул:
   - Между прочим, за твоим домом тоже кто-то следит. Я заметил их, пока
ждал вас. Я не удивился.
   - Чако?
   Он пожал плечами:
   - Возможно. Молодняк. Но у них не было опознавательных знаков. - И не
должно быть, если это  Вампиры.  Они  же  не  самоубийцы!  -  Я  жил  на
территории Путешественников, на самой границе с владениями Сестер Рока.
   Остаток пути я подбивал Джилл впустить нас в дом осмотреться. Она  не
соглашалась. Ей явно не хотелось, чтобы соседи видели ее вместе с  нами.
Она полагала, что мы стоим на более низкой социальной ступеньке.
   У самого ее дома Плоскомордый показал  мне  на  Смита  и  Смита.  Они
действительно выглядели как фермеры и совсем не казались опасными. Но  я
не стал особенно ломать голову над этим странным феноменом.  Теперь  это
проблемы Тарпа. Возвращаясь к  себе,  я  сделал  крюк  и  остановился  у
многоквартирного дома, пришедшего в такое запустение, что даже отщепенцы
его сторонились. Я обошел дом с торца, спустился к подвальной  двери  и,
стоя по колено в мусоре, постучал. Дверь едва не рухнула.
   Вскоре ее приоткрыли, на дюйм, не больше. В щели на уровне моей груди
показался чей-то глаз.
   - Это Гаррет, - сказал я и подбросил на руке серебряную монету.  -  Я
хочу поговорить с Майей.  -  Дверь  закрылась.  Небольшая  демонстрация.
Просто чтобы показать, кто здесь хозяин.
   Дверь снова отворили. На пороге стояла тринадцатилетняя девчонка,  на
которой не было ничего, кроме слоя грязи и картофельного  мешка.  Мешок,
по всей вероятности, был забыт в подвале кем-то из прежних  жильцов.  Он
так обтрепался, что один наливающийся  розовый  бутон  выглянул  наружу.
Девчонка перехватила мой взгляд и фыркнула.
   - У тебя чудесные волосы, малышка. - Возможно, она  была  блондинкой.
Кто знает? Эти волосы не мыли на протяжении нескольких поколений.
   - Прекрати ломать комедию, Гаррет, - донесся голос  изнутри.  -  Если
хочешь потолковать со мной, втаскивай сюда свою задницу.
   Я вступил в цитадель Сестер Рока - танферской уличной женской  банды.
Самая  старшая  из  пятерых  девчонок   доплелась   до   порога   своего
восемнадцатилетия. Четверо носили  туалеты,  явно  созданные  творческим
гением выжившего из ума  домового.  Прическа  и  одежда  Майи  выглядели
получше, но ненамного. Ей было восемнадцать, по меркам шайки - настоящая
старуха. Она возглавляла банду, насчитывающую  две  сотни  "солдат".  Ее
психика  настолько  покорежена,  что  невозможно  предугадать,  куда  ее
занесет в следующий миг. Большинство Сестер были эмоционально ущербными.
Все они в детстве прошли через побои и издевательства, и проснувшийся  в
них  мятежный  дух  привел  их  в  обетованную  землю  Рока  вымышленный
перпендикулярный мир, вечно  и  ненадежно  болтающийся  между  детством,
каким ему положено быть, и  зрелостью  без  подлости  и  страданий.  Они
никогда не оправятся от своих ран. Большинство девушек погибнет от  них.
Но Рок дал им крепость, в которую они могли  отступить  и  откуда  снова
могли пойти на штурм. Можно считать, что им повезло. Тысячи  страдальцев
проходят через ад без всякой поддержки.
   Майе досталось больше других. Она была девятилетней девчонкой,  когда
ее отчим предложил мне развлечься с ней за бутылку вина.
   Я отклонил это любезное предложение под хруст его ломающихся костей.
   Теперь ей гораздо лучше. Большую часть времени она почти нормальна, с
ней можно поговорить. Иногда Майя напрашивается к нам на  угощение.  Она
любит Дина. Старик - идеальный дядюшка для любой непристроенной девицы.
   -  Ну,  Гаррет?  Какого   черта   тебе   надо?   -   Маленькое   шоу,
предназначенное аудитории.  -  Давай-ка  посмотрим,  какого  цвета  твои
деньги.
   Я бросил ей монету.
   -  У  меня  честное  предложение,  -  сказал  я.  -  Хочу  обменяться
информацией.
   - Валяй. Если начнешь действовать мне на нервы, пошлю тебя к черту.
   Если она сочтет нужным, я выкачусь отсюда, разделанный под орех.  Эти
девочки умеют быть жестокими. Кастрация - их любимое развлечение.
   - Ты знаешь Вампиров? У них главари - альбинос-дарко по кличке Снежок
и маньяк Док. Северная Сторона.
   - Слыхала. Они все там психопаты, не только Док. Ходят разговоры, что
Док и Снежок стали зарываться. Хотят войти в силу и пытаются навербовать
солдат из других банд.
   - Кое-кому это может не понравиться.
   - Знаю. Снежок и Док слишком стары для уличной банды,  но  мозгов  не
нажили ни на грош. Каждому младенцу известно, что  бывает  за  нарушение
границ.
   Классическая история. Но иногда молодежь все-таки пробивается. Раз  в
столетие.
   Нынешний король преступного мира в прошлом -  уличный  мальчишка.  Но
его завербовала из шайки Организация, и она же продвигала его  вверх  по
иерархической лестнице.
   - Рок  поддерживает  какие-нибудь  отношения  с  Вампирами?  -Девочки
предпочитают называть себя Роком. Им кажется,  это  звучит  симпатичнее,
чем Сестры.
   - Ты что-то говорил о честной сделке, Гаррет. Пока ты только берешь и
ничего не даешь взамен. Мне это не  нравится.  -  Если  ты  якшаешься  с
Вампирами, мне нечего тебе предложить.
   Она одарила меня взглядом рассвирепевшей кобры.
   - Снежок и Док пытались меня убрать, - объяснил я.
   - Какого черта ты делал на Северной Стороне?
   - Я был на территории Стервятников. У Стервятников есть соглашение  с
Вампирами?
   - С чего это? У них никаких контактов. Как и у Рока.  Она  переменила
позу. - К чему ты клонишь, Гаррет? Переходи к сути.
   - Какие-то типы следят за моим домом. Я думаю - чако.
   Судя по прошлой ночи, скорее всего Вампиры.
   Майя задумалась:
   - Ты уверен, что они хотят тебя замочить?
   - Уверен, Майя.
   - Но твой дом на территории Путешественников. -  Наконец-то  до  тебя
начинает  доходить.  Беда  в  том,  что  у   меня   нет   друзей   среди
Путешественников с тех пор, как замели Рыжего и Пройдоху.
   В последнее время отношения между  расами  заметно  усложнились.  Они
перемешиваются, но у каждого народа по-прежнему остаются свои  князья  и
вожди и причудливо преобразившиеся  культуры  предков.  Танфер  -  город
людей. Во всех городских структурах действуют  человеческие  законы.  По
многочисленным соглашениям, регулирующим отношения между расами, переезд
в какой-либо  город  автоматически  влечет  за  собой  полное  признание
местных законов. В Танфере преступление,  с  точки  зрения  человеческих
норм, остается преступлением, даже если  поступок  считается  допустимым
среди народа виновного.
   Соглашения отказывают Каренте в праве призывать в армию  нелюдей.  По
определению, нелюдем считается всякий, желающий навсегда  отказаться  от
своих человеческих прав и привилегий, индивидуум, в жилах которого течет
четверть или больше нечеловеческой крови. Однако в последнее время шайки
принудительных вербовщиков  хватают  любого,  кто  не  может  немедленно
предъявить родителя или  прародителя  -  инородца.  Что  и  случилось  с
вожаками Путешественников, хотя они были полукровками.
   - Так ты хочешь избавиться от парочки чако? - догадалась Майя.
   - Нет. Я хочу, чтобы ты знала об  их  присутствии.  Если  они  станут
беспокоить меня, я просто столкну их головами.
   Она впилась в меня подозрительным взглядом.
   Мозги у Майи устроены непросто. Что бы она ни делала,  у  нее  всегда
есть скрытый мотив. И ей пока недостает  мудрости  понять,  что  не  все
думают одинаково.
   - Есть еще парочка заблудившихся фермеров. Они остановились в  "Синей
Бутылке". Называют себя  Смит  и  Смит.  Если  кто-то  из  вас  случайно
столкнется с ними и выяснится, что у них есть документы, я не  прочь  их
купить. - Это была маленькая импровизация, но  она  утолила  потребность
Майи в скрытых мотивах.
   Она никогда не поверит, что я просто хотел повидать ее и узнать,  как
она поживает. Это означало бы, что она. кому-то небезразлична.  С  такой
мыслью ей не справиться.
   Я задержался у двери:
   - Дин обещает состряпать на ужин нечто выдающееся. И много.
   Я доплелся до улицы и остановился пересчитать части тела. Все было на
месте, но тряслось. Вероятно, у моего тела больше здравого смысла, чем в
мозгах. Им известно, что всякий раз, когда я сюда  отправляюсь,  у  меня
появляется шанс стать рыбьим кормом.
 
Глава 11 
 
   Дин поджидал меня у  двери.  Вид  у  него  был  перепуганный.  -  Что
стряслось?
   - Заходил этот человек... Краск.
   О! Краск - профессиональный убийца.
   - Что он сказал?
   - Ничего он не говорил. Как будто в этом была необходимость!
   Необходимости не было. От Краска исходит угроза, как вонь от скунса.
   - Он принес это.
   Дин подал мне конверт в четверть дюйма толщиной.  Я  взвесил  его  на
руке:
   - Что-то металлическое. Принеси мне кувшин. - Он направился на кухню.
- Может быть, вечером заглянет Майя, сказал я ему вслед. - Сунь ей кусок
мыла и покорми ее. Проследи, чтобы она не стянула что-нибудь, чего  тебе
будет недоставать.
   Я пошел в кабинет, сел, положил на стол конверт  Краска  моим  именем
вверх и решил не трогать его, пока Дин не принесет золотистый напиток из
источника молодости. Старик не заставил себя ждать. Он налил мне кружку.
Я выпил ее залпом. Дин повторил и сказал:
   - Если вы не бросите попыток помочь этим детишкам, в один  прекрасный
день можете нарваться на неприятный сюрприз.
   - Им нужен друг во взрослом мире, Дин. Они  должны  понять,  что  мир
состоит не из одних хищников, наперегонки пожирающих друг друга.
   Дин изобразил удивление:
   - А разве это не так?
   - Не совсем. Немногие из нас все еще дерутся в  арьергарде,  совершая
добрые дела тут и там.
   Он подарил мне одну из своих редких искренних улыбок  и  удалился  на
кухню.
   Майя ест получше, чем мы с Джилл, вместе взятые. Если,  конечно,  она
возьмет на себя труд появиться.
   Дин одобрял мои усилия. Он просто хотел напомнить мне,  что  наиболее
вероятной наградой за них будет проломленная голова и разбитое сердце.
   Я не собирался отправляться на небо или в преисподнюю, оставив  здесь
подарочек Краска. Я сломал восковую печать Большого Босса.
   Кто-то вложил в конверт две игральные  карты,  связанные  шнурком.  Я
перерезал шнурок. Внутри обнаружились пучок бесцветных  волос  и  четыре
монеты. Монеты были приклеены к одной из карт.  Золотая,  медная  и  две
серебряные. Все одинакового размера - около полудюйма  в  диаметре  -  и
одинакового вида, только металлы разные.  Три  монеты  сияюще-новенькие.
Одна из серебряных истерта настолько, что я едва разобрал, какой на  ней
рисунок. Все четыре монеты - храмовой чеканки. Об этом  говорило  все  -
буквы старого стиля, дата в непонятном летосчислении,  явно  религиозная
символика, отсутствие королевского профиля на  лицевой  стороне.  Монеты
королевской чеканки отличаются наличием королевского профиля на  аверсе.
Монеты коммерческой чеканки расхваливают товары или услуги чеканщика.
   Карентийский закон  позволяет  штамповать  монеты  кому  угодно.  Все
прочие королевства объявили  чеканку  денег  государственной  монополией
потому, что разница между стоимостью металла для монеты  и  ее  денежным
достоинством обогащает казну государства. Но и Карентийская Корона  свой
куш не упустит. Она требует, чтобы частные чеканщики  покупали  монетные
диски или болванки у Королевского Монетного двора, причем за  сплав,  из
которого изготовляют болванки, покупатели расплачиваются чистым металлом
того же веса, Прибавьте сюда выгоду, которую получает казна, экономя  на
изготовлении матриц  и  жалованье  рабочих-штамповщиков.  Большую  часть
времени система работает как по маслу, а когда случаются сбои,  виновных
поджаривают живьем,  будь  они  хоть  Князьями  Церкви  или  чиновниками
Монетного двора  (последние  все  как  один  -  кузены  короля).  Основа
карентийского процветания - надежность  карентийской  денежной  системы.
Карента коррумпирована насквозь, но никому не  дозволено  покушаться  на
орудие коррупции.
   Золотой монете я уделил самое пристальное  внимание.  До  сих  пор  я
никогда не видел золотого частной чеканки. Этот  металл  слишком  дорог,
чтобы использовать его просто для утоления тщеславия изготовителя.
   Я взял верхнюю карту и прочел лаконичную записку:
   "Повидай этого человека". Далее следовало изображение рыбы, медведя и
название улицы. Все вместе  составляло  адрес.  Поскольку  читать  умеют
немногие, в городе используют таблички с общепонятными символами.
   Краск хотел, чтобы я кого-то повидал. Эта посылочка, по  его  мнению,
должна снабдить  меня  необходимым  путеводителем.  Если  Краск  говорит
намеками, значит,  в  деле  замешан  Чодо  Контагью.  Краск  не  посмеет
вздохнуть без разрешения Чодо. Я решил сходить  на  разведку.  Не  стоит
обижать Чодо.
   Решено. Мне необходима длительная  прогулка.  Все  равно  до  прихода
Джилл заняться мне нечем.
   Судя по адресу, это где-то на севере. Стало быть, Северная Сторона?
   Я пошел наверх и перерыл ящик с инструментами, отобрав медный кастет,
пару ножей и свою любимую головодробилку восемнадцать дюймов,  свинцовый
набалдашник. Я рассовал все это по карманам, убедился, что нигде  ничего
не выпирает, потом спустился на кухню  и  сообщил  Дину,  что  ухожу  на
несколько часов.
 
Глава 12 
 
   Большинство из нас находится в гораздо худшей физической  форме,  чем
думает, а тем более признается. Я привык  считать,  что  ко  мне  данное
соображение не относится. Но к тому времени, как я преодолел шесть  миль
до Северной Стороны, я ощутил это в полной мере на своих икрах и бедрах.
Неужели  это  тело  несло  на  себе  полную  боевую  выкладку  во  время
многодневных марш-бросков в бытность мою моряком?
   Нет. Оно стало старше, и на его долю досталось столько потасовок, что
с лихвой хватило бы на целый взвод.
   Район, куда я держал путь, населяли эльфы и полуэльфы,  что  означало
маниакальную чистоту и порядок во всей округе. Это  район,  где  хозяйки
выскабливают каменные плиты с кислотой и подкрашивают  кирпичную  кладку
каждую неделю.
   Когда идет дождь, сточные канавы наполняются красной  краской.  Здесь
мужчины ухаживают за деревьями, словно за своими божками, и  подстригают
крошечные  лужайки  ножницами,  травинка  к  травинке.  Остается  только
гадать, так ли упорядоченна и стерильна их личная жизнь.
   Как такое общество,  с  его  незыблемыми  моральными  устоями,  могло
породить Снежка и Вампиров?
   Я свернул на Черную Поперечную улицу, узкую улочку в тени Водоносного
холма. Я искал рыбу, медведя и  заблудших  Вампиров.  Здесь  было  тихо.
Чересчур тихо. Где же эльфийские женщины, которым  полагалось  подметать
улицы, мыть окна или  другим  способом  бороться  с  хаосом,  пожирающим
остальную часть города? Эта тишина дурно пахла, словно  здесь  произошло
нечто жуткое и улицу парализовало ужасом. Мое появление  не  могло  быть
тому причиной. Даже в этом  районе  есть  парни,  которые  не  стали  бы
смотреть равнодушно, как я направляюсь в западню. Такой вот я оптимист.
   Я нашел дом, прекрасное четырехэтажное серое  здание.  Входная  дверь
была открыта. Я поднялся на крыльцо. Внутри стояла мертвая  тишина,  еще
более жуткая, чем на улице.
   Вот он, источник распространения ужаса.
   И что же мне делать? Наверное, то, зачем пришел.
   Вынюхивать.
   Я вошел, предвкушая восхождение на самую верхотуру. Но ошибся.  Дверь
первой же квартиры была приоткрыта. Я постучал.  Никто  не  ответил,  но
внутри раздался грохот. Я толкнул дверь: - Эй! Кто-нибудь дома?
   Из соседней комнаты мне ответили неистовым топотом. Я двинулся вперед
с крайней осторожностью. Кто-то побывал здесь до  меня.  Комнату  словно
саранча обглодала.
   И тут я учуял запах, еще слабый, но безошибочно узнаваемый.  Я  знал,
что увижу в следующей комнате.
   Все оказалось еще хуже, чем я себе представлял.
   Здесь были все пятеро. Чья-то умелая рука привязала их  к  деревянным
стульям. Один  опрокинулся  на  пол.  Это  он  топал,  пытаясь  привлечь
внимание. Остальные уже не привлекут никого, кроме мух.
   Кто-то набросил каждому  на  шею  проволочную  петлю,  привязанную  к
палке, а потом стал закручивать палку. Убийца не спешил.
   Я узнал всех - Снежка, Дока и двух остальных чако, собиравшихся  меня
порешить. В живых оставили паренька, который стоял на  стреме.  Краск  и
Садлер знают свое дело. Маленький подарочек Гаррету  от  Чодо  Контагью,
очередная выплата процентов с его долга.
   Что бы вы испытывали, стоя в окружении людей,  задушенных  мимоходом,
небрежно, как давят тараканов - без гнева, без злобы, без жалости? Лично
меня пугает смерть  бесстрастная  и  безразличная,  словно  падающий  на
голову кирпич.
   Хлоп! Игра окончена.
   Проволочная петля - автограф Садлера.
   Я представил себе, как Слейд  передает  Садлеру  записку,  написанную
Морли,  вообразил  беседу  Садлера  и  Чодо.  Наверное,  Чодо  настолько
возбудился, что даже поправил одеяло, прикрывающее его колени. Я услышал
голос Чодо: "Ну так позаботься о  них".  Вероятно,  таким  же  тоном  он
сказал бы: "Выброси эту рыбу, она припахивает". И Садлер позаботился.  А
Краск принес мне несколько монет и локон покойного.
   Обычная смерть в большом городе.
   Будет ли кто-нибудь оплакивать Дока, Снежка и двух остальных?
   Я ничего не добьюсь, если буду стоять  здесь  столбом  и  горевать  о
придурках, которые сами напросились на такой конец. Краск не потопал  бы
ко мне через весь город, если бы не считал, что я найду здесь что-нибудь
интересное. Наверное, надо разговорить парня, оставленного  в  живых.  Я
поднял его вместе со стулом и усадил лицом к стене. До сих пор он не мог
меня видеть. Я обошел кругом, привалился  к  стене  и  посмотрел  ему  в
глаза.
   Он меня вспомнил.
   - У тебя сегодня удачный день, не правда ли? По крайней мере  был  до
сих пор. - Он пережил визит Краска,  Садлера  и  тех  прилипал,  которые
забрали все, что плохо приколочено. Я прочел в глазах бедолаги понимание
того, что везение его кончилось. После чего я его покинул.
   Я рыскал по дому, пока не нашел кувшин с водой на втором этаже.  Сюда
саранча не добралась. Вероятно, боялись, что не  унесут  добычу.  Прежде
чем вернуться к своему приятелю, я проверил улицу. Там по-прежнему  было
тихо.
   Я показал чако кувшин:
   - Вода. Подумал, что у тебя, должно быть, пересохло в горле.
   Он израсходовал немного влаги на  слезы.  Я  вытащил  кляп,  дал  ему
глоток, потом выпрямился и подпер стенку:
   - Думаю, тебе есть о чем мне рассказать. Если изложишь все начистоту,
я, может быть, тебя отпущу. Они позаботились, чтобы  ты  все  слышал  во
время интервью? - Недурной эвфемизм, Гаррет.
   Парень кивнул. Вряд ли удастся застращать его сильнее, чем сейчас.
   - Давай сначала.
   Его представления о начале несколько  отличались  от  моих.  Он  стал
рассказывать о предприимчивости Снежка,  который  завладел  этим  домом,
выставив свою мать на улицу. Мать, моя соплеменница, унаследовала дом от
его отца, семья которого владела им с тех пор, как первые эльфы  прибыли
в Танфер. Весь район на протяжении многих поколений населяли эльфы,  чем
объяснялся его приличный вид.
   - Меня больше занимает история о том,  как  Вампиры  заинтересовались
моей скромной особой.
   - Можно я еще попью?
   - Как только заслужишь. Он вздохнул:
   - Вчера утром пришел какой-то священник. Сказал, что его  зовут  брат
Джерсе. Он предложил Снежку одну работу. Он не сказал, кто его  прислал,
но показал столько денег, что у Снежка  глаза  на  лоб  полезли.  Снежок
пообещал, что Вампиры сделают все, что угодно клиенту. Док  пытался  его
отговорить. Раньше Снежок никогда не шел против Дока. И вот  посмотрите,
чем это кончилось.
   - Уже посмотрел. - Меня интересовало, что предпринял Снежок для того,
чтобы все кончилось именно так.
   Клиент пожелал, чтобы Вампиры сели на хвост мне и священнику по имени
Магистр  Перидонт.  Если  Перидонт  придет   повидать   меня,   Вампирам
полагалось  позаботиться  о  моем  исчезновении.  Навсегда.  За  что  им
перепадал жирный кусок. Деньги Снежка не так уж и  интересовали.  Снежок
принял предложение, потому что  оно  льстило  его  самолюбию.  Положение
уличного владыки Снежка больше не устраивало. Он хотел большего.
   - Док все твердил ему, что это  требует  времени,  что  вы  не  могли
сделать себе имя, не попав в поле зрения Организации.
   Но Снежок не отступился даже  после  того,  как  прошел  слух,  будто
Большой Босс велел держаться подальше от парня по имени  Гаррет.  Снежок
без тормозов, он вообще ничего не боялся. Дьявол,  да  и  никто  из  нас
по-настоящему не испугался.
   Они были слишком молоды. Чтобы знать, когда  и  чего  бояться,  нужно
немного пожить.
   Я дал ему попить.
   - Лучше? Отлично. Расскажи мне о священнике. О брате Джерсе. Какой он
веры?
   - Не знаю. Он не сказал. Вы же знаете  этих  священников.  Все  носят
одинаковые коричневые балахоны.
   Тут он прав. Нужно подойти к священнику вплотную, да еще знать,  куда
смотреть, чтобы отличить ортодокса от церковника, или от затворника, или
от служителя одного  из  нескольких  дюжин  так  называемых  еретических
раскольничьих культов. Не говоря уж о том, что брат Джерсе мог  напялить
на себя что угодно.
   Я спросил себя, мог ли священник  оказаться  настолько  тупым  -  или
настолько самоуверенным, - что назвал этим  придуркам  настоящее  имя  и
расплатился монетами своего храма. Может быть, виной тому мое  нелестное
мнение о братии долгорясых, но я решил, что это  возможно.  Разве  часто
работу запарывают так основательно, как это случилось с  Вампирами?  Мне
полагалось отправиться к праотцам, так чего же мудрить?
   Я задавал много других вопросов, но не добился ничего  путного,  пока
не вынул монеты, которые прислал Краск.
   - Он платил такими деньгами?
   - Эти монеты я видел. Из храма. Даже золотая. Но  Снег  их  особо  не
показывал. Чтоб мне лопнуть, если он не наврал, сколько ему заплатили.
   Наврал, конечно. Я добрался до главного вопроса:
   - Почему брат Джерсе хотел от меня избавиться?
   - Не знаю.
   - Никто не спросил?
   - Никому не было  дела.  Какая  разница?  Разумеется,  никакой,  если
перерезать кому-то глотку - обычный бизнес. - Тогда, наверное, это  все,
малыш. - Я достал нож.
   - Нет! Пожалуйста! Не надо! Я вам все выложил, честно. Он решил,  что
я собираюсь его убить. Морли сказал бы, что это правильная мысль.  Морли
сказал бы, что парень не уймется, пока не разделается со  мной,  если  я
его пожалею. И проклятый Морли чаще всего оказывается прав. Но я  привык
поступать исходя из собственных представлений о правоте.
   Я шагнул к парню. Он закричал. Клянусь, если бы он позвал  маму...  Я
перерезал веревку, освободив ему правую  руку,  и  отправился  восвояси.
Теперь это его дело - освободиться или остаться там и умереть.
   На улице меня встретил дивный вечер.
   Я залюбовался пейзажем. Покидая Черную  Поперечную  улицу,  я  увидел
эльфийских женщин, подметающих и моющих ступени своих крылечек, тротуары
и улицы перед домами. Их мужчины маникюрили газоны. Неизменный  вечерний
ритуал.
   Но и у эльфов есть свои отрицательные качества. Они  мало  занимаются
собственными отпрысками-полукровками. Бедные ребятишки.
 
Глава 13 
 
   Небо совсем потемнело, когда я добрался до дому. Я  увидел  несколько
падающих звезд. По свидетельствам  одних  предсказателей  -  это  добрый
знак, по мнению других наоборот. Одна из этих расфуфыренных вертихвосток
- самая яркая - распалась на несколько полосок.
   Дин впустил меня в дом.
   - Чертовски хорошо пахнет, - заметил я.
   - То ли еще будет, - пообещал он, улыбаясь. - Я принесу вам пиво.  Вы
узнали что-нибудь полезное?
   Что это с ним? Он сам на себя не похож.  Дин  взглянул  на  меня  как
побитый щенок. Думаю, он репетирует перед  зеркалом.  -  Что  произошло,
пока меня не было?
   - Ничего. Разве что Майя заходила. По правде говоря, она  только  что
ушла. Когда вы постучали.
   Я хмыкнул. Девчонка явно обработала старика.
   - Ты бы лучше пересчитал серебро.
   - Мистер Гаррет!
   - Ладно. Мисс Крайт не показывалась? - По пути домой я решил, что она
не объявится. Зачем ей это? Я нисколько  не  сомневался,  что  Джилл  не
способна вздохнуть, не прикинув  предварительно,  какую  выгоду  ей  это
сулит.
   - Нет еще. Но она говорила, что припозднится.
   Интересно, что значит "припоздниться" в ее понимании?
   - Пойду освежусь. - Ванна помогла смыть грязь с тела,  но  не  смогла
ничего поделать со скверной, запятнавшей душу. Когда я спустился,  Джилл
уже была на месте. Она опять очаровывала старика. Он позволил ей накрыть
на стол. Небывалый случай.
   Они сплетничали, словно старые друзья.
   - Надеюсь, вы не мне перемываете косточки? - спросил я.
   Джилл обернулась:
   - Привет, Гаррет. Можешь не беспокоиться. Ты не настолько удачлив.  -
Она улыбнулась. На меня повеяло  теплом.  Немного.  Не  больше,  чем  от
лесного пожара.
   - Удачный день?
   - Великолепный. Бизнес процветает. И я поговорила со своим другом. Он
извинился  за  неприятности,  которые  мне  причинил.  Обещал  обо  всем
позаботиться. Мне больше не о чем беспокоиться.
   - Чудесно. - Я окинул  ее  быстрым  оценивающим  взглядом,  стараясь,
чтобы мой интерес не бросался чересчур в глаза. Ее страх исчез. - Рад за
вас. Но бедному Тарпу вы разобьете сердце.
   Дин бросил на меня хмурый разочарованный взгляд. Неужели я  хотя  бы.
на пять минут не могу выбросить это из головы? Смеется  он,  что  ли?  Я
пока не покойник. Но я внял его предостережению.  Все  равно  получу  от
ворот поворот, так зачем напрасные хлопоты?
   Джилл ладила со стариком  лучше,  чем  со  мной.  С  ним  она  весело
щебетала, со мной же испытывала неловкость, возникающую, когда никто  не
может придумать, о чем говорить. Гаррет  проглотил  язык  в  присутствии
роскошной блондинки?
   Чудеса! Удар по моему самоуважению. Но утка Дина была так хороша, что
восполнила  недостаток  блестящего  остроумия.  Главная  моя   трудность
заключалась в том, что Джилл Крайт не собиралась ничего  рассказывать  о
Джилл Крайт. Ни о ее настоящем, ни  о  ее  прошлом.  Она  уворачивалась,
меняла тему или просто ускользала от ответа с такой ловкостью, что я  не
сообразил, в чем дело, пока она не проделала этот трюк несколько раз.
   Ее маневры оставляли мне единственный плацдарм, где я мог чувствовать
себя уверенно. Гаррет - вот область, в которой я слыл  экспертом,  тема,
на которую мог говорить  сколь  угодно  пространно.  Но  лишь  небольшой
кусочек Гаррета представляет интерес для окружающих.
   Кульминацией обеда было вино, которое она принесла.
   Импортное. Почти хорошее.
   На мой взгляд, вино - это просто испорченный фруктовый сок. Все  вина
имеют одинаковый вкус, за редким исключением. Это  было  редчайшим.  Оно
оказалось не хуже Танферского Золотого. Я выпил большую часть бокала, не
порываясь тайком прополоскать рот глоточком пива.
   Я сидел и думал, что после десерта нам следует положить  конец  нашим
мучениям.
   Джилл оказалась в большей степени леди, чем я предполагал. Она  умело
провела наш корабль через опасные рифы. Мы помогли Дину убрать со стола,
и я пошел проводить ее домой.
   Мы прошли меньше квартала, когда я заметил, что  кое-кого  недостает.
Поскольку его невозможно не заметить, если он крутится в  одном  с  вами
районе, я спросил:
   - Что случилось  с  Плоскомордым?  -  Уйти  и  затеряться  не  в  его
правилах.
   - Я его отпустила. Больше мне не понадобятся его услуги. Мой друг все
уладит.
   - Понятно. - Особенно ее согласие,  когда  я  стал  набиваться  ей  в
провожатые.
   После этого я почти не разговаривал. Я высматривал  падающие  звезды,
но боги закончили представление. Перед ее домом мы пожелали  друг  другу
доброй ночи. Джилл не пригласила меня на чашку чая, а  я  не  предпринял
попытки получить приглашение. Она по-сестрински чмокнула меня в щеку.
   -  Спасибо,  Гаррет.  -  И  прошествовала  в  дом.  Она  ни  разу  не
оглянулась.
   Я принялся рассматривать только что взошедшую луну.
   - Иногда ты вообще ни на что не годишься,  -  злобно  пробормотал  я,
прекрасно понимая, что злоба направлена не по адресу.
   Я развернулся в обратную сторону и едва не налетел на Майю.
 
Глава 14 
 
   Она возникла ниоткуда. Я не слышал ни звука. Она засмеялась:
   - Чем ты занимался с этой женщиной, Гаррет?  -  Ее  интонации  и  сам
вопрос напомнили мне Тинни. С чего бы?
   - Мы обедали. Ты что-то имеешь против?
   - Меня ты никогда не водил обедать. Я ухмыльнулся:
   - И ее не водил. Она  приходила  к  нам.  Ты  хочешь,  чтобы  я  тебя
пригласил?  Предпочитаешь  что-нибудь   пороскошнее?   "Железный   Лжец"
подойдет? Но тебе придется принять  ванну,  сделать  прическу  и  надеть
что-нибудь менее официальное. - Я хихикнул, представив себе, что  будет,
если Майя объявится в "Лжеце". Они разбегутся, как тараканы на свету.
   - Ты издеваешься?
   - Нет. Может быть, это немного кружной  путь,  но  я  предлагаю  тебе
повзрослеть. - Я надеялся, что она не  относится  к  тем  чако,  которым
ненавистна сама мысль о вступлении в наше конформистское братство.
   Майя села на ступеньку. Лунный свет падал на ее лицо. Под слоем грязи
скрывалась очаровательная мордашка. Если бы девчонка захотела, она могла
бы даже разбивать сердца. Но сначала ей придется  примириться  со  своим
прошлым и набраться решимости бороться за будущее. Тут  нужен  характер,
но она уже доказала, что характер у нее есть.  Если  бы  она  продолжала
плыть по течению, то к пятнадцати  годам  стала  бы  еще  одной  шлюхой,
выгоревшей дотла и выброшенной на свалку, где любой, кому не  лень,  мог
бы ее использовать.
   Я сел рядом. Мне показалось, что Майя не прочь  поговорить.  Я  ждал.
Того, что я уже сказал, вполне достаточно, чтобы она взъерепенилась.
   - За твоим домом больше никто  не  следит,  Гаррет.  Ни  Вампиры,  ни
прочие.
   - Наверное, смотали удочки, когда услышали про Снежка и Дока.
   - Хм?..
   - Большой Босс уложил их баиньки. Майя долго молчала, переваривая это
известие.
   - Почему?
   - Чодо не любит, когда его не слушаются. Он. велел от меня отстать, а
они не вняли.
   - А зачем ему тебя опекать?
   - Он считает себя моим должником.
   - Тебе приходится иметь дело с кучей народу, да?
   - Иногда. Большую часть  этого  народа  я  предпочел  бы  никогда  не
встречать. В этом мире попадаются очень скверные люди.
   Майя притихла. Что ее гложет?
   - Я встретила сегодня кое-кого из них, Гаррет.
   - Да?
   - Ты попросил прощупать двух типов. Я послала  Кли,  потому  что  она
умеет расшевелить и статую. Эти ублюдки едва не убили ее.
   - Прости, Майя. Я не имел понятия, что они... Чем я могу помочь?
   - Мы сами заботимся о своих.
   У меня возникло дурное предчувствие.
   - А что с двумя Смитами? - Рок не знает жалости к своим недругам.
   Майя прикидывала, в чем можно сознаться.
   - Мы собирались кастрировать их, Гаррет. - Это личное клеймо Рока.  -
Только кто-то уже постарался за нас.
   - Что?!
   -  Оба.  Им  теперь  приходится  присаживаться  на  корточки,  словно
женщинам.
   Меня передернуло. Евнухов у нас больше не производят.
   Даже в наказание за преступление.
   - Поэтому мы просто переломали им ноги.
   -  Напомни  мне,  что  не  стоит  настраивать  против  себя  Рок.  Вы
что-нибудь нашли?
   - Я вообще не знаю, как эти типы  существовали,  Гаррет.  У  них  нет
ничего, кроме того, что на них. Мы наведались в "Синюю Бутылку".
   - Ты что-нибудь понимаешь, Майя?
   - Я - нет. Это ты просил прощупать двух типов, наблюдающих за  домом.
Вечером ты прогуливаешься тут с Тони Джилл. Она чмокает тебя в щечку.  Я
считаю, что ты работаешь на нее и знаешь, что делаешь.
   - Я не знал даже ее имени. Она представилась мне как Джилл Крайт.  Ты
с ней знакома?
   - Она была в Роке, когда меня туда взяли. Никогда не говорила правды,
если могла проскочить ложь. Меняла имена каждую  неделю.  Тони  Баккарт.
Вилли Голд.  Бренди  Даймонд.  Киннамон  Стил.  Эстер  Поуджилл.  Только
последнее звучит достаточно по-дурацки, чтобы сойти  за  настоящее.  Она
непрерывно врала о своей  семье,  о  знаменитостях,  которых  встречала,
несла всякую чушь о своих похождениях.
   Водилась  с  девочками  помоложе,  потому  что  остальные  быстро  ее
раскусили.
   - Погоди. Эстер Поуджилл?
   - Угу. Одно из  тысячи  ее  имен.  -  Майя  как-то  странно  на  меня
посмотрела.
   В  дальнем  углу  моего  сознания  хранилось  воспоминание  о   неких
Поуджиллах. Наши соседи в давние времена. Куча дочерей. Некоторые из них
забеременели в тринадцать. Я начал припоминать всякие  разговоры.  Народ
сторонился их родителей... На третьем этаже, вот где они жили.  И  одной
малышке, блондинке по имени Эстер, было около  десяти  лет,  когда  меня
забирали на флот.
   Но Поуджиллы погибли.
   В единственном письме, которое мой брат написал мне за свою жизнь, он
рассказал о пожаре,  погубившем  семью  Поуджиллов.  Трагедия  буквально
потрясла его. Брат питал нежные чувства к одной из дочек.
   Это письмо догнало меня через два года. К тому времени Мики  сам  уже
больше года находился в Кантарде. Там он и остался. Как и многие другие,
он не собирается возвращаться домой.
   - Это имя что-то значит для тебя, Гаррет? - спросила Майя.
   - Оно напомнило мне о брате. Я не вспоминал о нем много лет.
   - Я даже не знала, что у тебя есть брат.
   - Больше нет. Его убили у Плоских Холмов. Как-нибудь  я  покажу  тебе
медаль, которую они вручили моей матери. Она  положила  ее  в  коробочку
вместе с остальными - за моего деда, двух своих братьев  и  моего  отца.
Отца забрали, когда мне было четыре, а Мики -  два.  Раньше  я  еще  мог
напрячься и вспомнить папино лицо. Теперь не могу.
   Майя притихла на несколько секунд:
   - Я никогда не думала, что у тебя  есть  семья.  А  где  теперь  твоя
мама?
   - Умерла. После того, как ей  вручили  медаль  за  Мики,  она  просто
сдалась. Не для чего было больше жить.
   - Но ты...
   - В этой коробочке есть еще одна медаль. С моим именем. Флот  прислал
ее за четыре дня до того, как армия вручила медаль за Мики.
   - Ты же жив. - Они считали,  что  нет.  Моя  часть  располагалась  на
острове, куда вторглись венагеты. Они заявили, что перебили нас всех. На
самом деле мы прятались  по  болотам.  Питались  камышом,  насекомыми  и
крокодильими  яйцами,  пока  не  выкурили  их  оттуда.  Мама  умерла  за
несколько дней до известия, что Карента освободила остров. -  Мне  очень
жаль. Это несправедливо.
   - Жизнь вообще несправедлива, Майя. Я привык  к  этому.  Стараюсь  не
допускать, чтобы такие мысли влияли на тебя или на твои поступки.
   Она  фыркнула.  Я  разразился  проповедью,  и  она  готова  была  как
нормальный ребенок встретить ее в штыки.  Мы  сидели  не  больше  десяти
минут, но казалось - куда дольше.
   - Кто-то идет, - холодно сообщила Майя.
 
Глава 15 
 
   Это оказалась Джилл Крайт, выглядевшая так, словно  увидела  зомби  и
семь его братьев. Она пробежала бы мимо нас, если бы я ее не окликнул:
   - Джилл?
   Она взвизгнула и подпрыгнула, потом узнала меня.
   - Гаррет! Я шла к вам. - Ее голос дрожал. Она посмотрела на Майю,  но
не узнала ее.
   - Что стряслось? Джилл глотнула воздух:
   - Там... в моей квартире... трупы. Трое мертвых мужчин.
   Что мне делать? Я встал:
   - Пойдем посмотрим. Майя вскочила, не дожидаясь приглашения. Джилл не
обратила на это  внимания,  а  я  рассудил,  что  пусть  лучше  девчонка
увяжется за нами, чем будет крутиться здесь в одиночестве.
   У входной двери я  заметил  нечто  ускользнувшее  от  моего  внимания
раньше, когда освещение было хуже. Кровь. Женщины ничего не заметили.
   Внутри я обнаружил еще несколько пятен - маленьких, едва приметных. Я
и сам прошел бы мимо, если бы не искал их. Здание  находилось  в  лучшей
форме, чем большинство его ровесников. Лестницу освещали лампы, висевшие
на площадках. Пока мы крадучись поднимались  на  второй  этаж,  мое  ухо
уловило признаки жизни  за  закрытыми  дверями.  Сначала  женский  смех,
резкий,  словно  звон  разбитого  стекла,  потом   другие,   не   вполне
однозначные  звуки.  Либо  женщина   за   стеной   чертовски   энергично
развлекалась, либо сражалась с желудочными коликами.
   В холл второго этажа  выходили  четыре  двери,  откуда  и  доносились
звуки. На первом этаже - тоже четыре. Судя по размерам дома, квартиры не
могли быть большими. Почему же дом с такой слышимостью не превратился  в
растревоженный муравейник, если убили трех человек?
   Потому что Джилл жила на широкую ногу. На ее этаже  было  только  две
квартиры, повыше классом и побольше размером.
   - Кто живет напротив?
   - Сейчас никто. Квартира пустует. Джилл толкнула свою дверь.
   - Подождите. - Я хотел войти  первым,  просто  на  всякий  случай.  Я
осмотрел дверь.  Замок  на  ней  мог  преградить  путь  только  честному
человеку. Любой, кто мало-мальски разбирается в таких вещах,  проник  бы
внутрь без проблем.
   Некто, не обладающий нужными знаниями, использовал в  качестве  ключа
лом. И этого никто не услышал?
   Люди предпочитают заниматься собственными делами.
   Комнату не тронули. Обстановка тут  была  куда  более  шикарной,  чем
могла себе позволить Джилл. Я  видывал  меньше  роскоши  во  дворцах  на
Холме.
   У Джилл Крайт был денежный папочка. Или кто-то другой, которому  было
что терять, если девушка развяжет язык. Это могло бы  объяснить  причину
слежки и попыток проникнуть в квартиру.
   Кровавый след вел к приоткрытой двери. За ней была комната восемь  на
восемь футов, забитая всяким хламом. Именно хламом, иначе и не назовешь.
Джилл  оказалась  барахольщицей.  Среди  всего  этого  скарба  на   полу
раскинулось тело.
   Блондин лет двадцати  пяти,  еще  не  утративший  облика  закаленного
жизнью вояки, характерного для побывавших в Кантарде. Вероятно, еще пару
часов назад его можно было назвать красивым. Сейчас  он  казался  просто
удивленным.
   - Вы его знаете? - спросил я. Джилл  сказала:  "Нет".  Майя  покачала
головой. Я нахмурился.  Майя  оставила  в  покое  серебряную  штуковину,
которую собиралась прикарманить.
   - Наверное, он нарвался на кого-то, рывшегося в ваших  вещах,  и  оба
были неприятно поражены. - Я перешагнул через покойника и  направился  к
следующей двери.
   Она вела  в  комнату,  где  Джилл  спала  и,  вероятно,  отрабатывала
арендную плату. Вид у нее был такой.
   Здесь я нашел еще двоих усопших.  Все  вокруг  было  в  крови,  будто
кто-то принес полные ведра и расплескал по  комнате.  Похоже,  несколько
человек гнали того парня от прихожей, а остальные отрезали ему  путь  ко
второй двери спальни, ведущей в коридор. Оба тела лежали  рядом  с  этой
дверью.
   Возможно, Краска, Садлера или даже Морли Дотса не тронул бы вид этого
кровавого месива. Мне же потребовалась минута, чтобы выйти  из  ступора.
Только потом я начал шевелить мозгами,  отмечать  расположение  кровавых
луж,  разбросанных  по  комнате  предметов.  Я  подошел   взглянуть   на
покойников. Не знаю, сколько прошло времени. Джилл коснулась моей руки:
   - Гаррет? С вами все в порядке? -  В  ее  глазах  не  было  льда.  На
мгновение   за   всеми   этими   масками   промелькнула   по-человечески
обеспокоенная женщина.
   - В порядке. - Насколько  это  возможно,  когда  смотришь  на  парня,
которого меньше тридцати часов назад угощал ужином. Какого дьявола Шнырь
делал в квартире Джилл, не считая того,  что  позволил  себя  убить?  Он
передал работу Плоскомордому, а Джилл уволила Тарпа, едва тот  приступил
к делу.
   Я подошел к кровати, выбрал чистое место и  сел.  Мне  было  над  чем
подумать.
   С Пиготтой меня связывало скорее деловое знакомство,  нежели  близкая
дружба. И он работал не на меня, когда его убили. Я ему ничем не обязан.
Но я  пребывал  не  в  том  состоянии,  когда  руководствуешься  здравым
смыслом.
   Кто бы это ни сделал, он мне заплатит.
   Майя окликнула меня из прихожей:
   - Гаррет. - Больше она ничего не сказала, но по ее тону я понял,  что
она собирается показать мне что-то важное.
   Она сидела на корточках перед первым  мертвецом.  Я  присоединился  к
ней. Джилл осталась стоять в дверях. Она только сейчас обратила внимание
на Майю. Нельзя сказать, чтобы встреча со старой знакомой ее обрадовала.
   - Что?
   - Спусти с него штаны.
   - Чего-чего?
   - Мне повторить?
   Майя была слишком серьезна,  так  что  я  оставил  при  себе  готовое
сорваться с языка ехидное замечание. Изрядно порозовев, я подчинился.
   Кто-то  тщательнейшим  образом  лишил  блондина   первичных   половых
признаков.  Хирургическим  путем.  Шрамы  зарубцевались,  но  оставались
ядовито-багровыми. Эту операцию проделали уже после его  возвращения  из
Кантарда.
   Я дернулся, словно хотел стряхнуть  паука,  ползущего  по  обнаженной
коже.
   - Какая мерзость, - выдохнула Джилл. Даже выразить не могу, насколько
я был с ней согласен. От этого месива шрамов меня просто тошнило.
   И все-таки я пошел и осмотрел второго. Этот был старше.
   Его шрамы давным-давно побледнели.
   Я вернулся к своему месту на кровати.
   - Вы не должны здесь  оставаться,  Джилл.  Вам  есть  куда  пойти?  -
спросил я без особой надежды.
   - Нет.
   Я вздохнул. Этого следовало ожидать.
   - А как насчет вашего друга?
   - Я не знаю, как его найти. Он сам приходит ко мне.
   Конечно. Какой муж захочет,  чтобы  любовница  появилась  у  него  на
пороге? Вряд ли он даже назвал Джилл свое настоящее имя.
   - Соберите все необходимое на несколько  дней.  -  Я  оказался  перед
выбором. Я хотел выследить молодчиков, которым удалось отсюда выбраться.
Но кто-то должен проводить Джилл до моего дома.
   Я поглядел на Майю. Она встретила мой взгляд твердо:
   - Ни в коем случае, Гаррет. Я от тебя не отвяжусь.  Дьявол!  Довольно
скверно, когда твои мысли читают ровесники. Теперь и детишки туда же?
   - Я смогу добраться до вашего дома самостоятельно, Гаррет, -  сказала
Джилл.
   Я не стал спорить. В списке дорогих мне людей она не занимала  первых
мест.
   - У вас здесь есть фонарь? Она рассказала мне, где его найти.
 
Глава 16 
 
   На улице стояла тишина. Никого поблизости не было.
   Время перевалило за полночь, но для большинства районов города это не
имело значения. Когда люди отправляются спать, гоблины,  кобольды  <Злые
духи, живущие под землей.>, крысолюди и прочий сброд выходят  на  ночную
работу. Просто их не было в этом районе.
   Я открыл заслонку у фонаря и принялся  высматривать  кровавые  пятна.
Они подсохли и стали менее заметными.
   - Почему у нее дома было столько света, Гаррет? спросила Майя. - Там,
должно быть, ламп двадцать горело.
   - Ты ставишь меня в  тупик.  -  Действительно,  в  квартире  устроили
иллюминацию. Но я не обратил на  это  внимания.  -Наверное,  они  хотели
видеть, что делают.
   - А она здорово преуспела с тех пор, как ушла из Рока.
   - Это твоя цель в жизни? Заполучить мужика, который  будет  содержать
тебя в квартире, полной трупов? Ты считаешь, что эти ребята заглянули  к
ней случайно?
   Ей пришлось обдумать мои слова. Я получил немного  покоя.  Но  только
немного.
   - Ты заметил, что у  нее  настоящие  стекла  в  окнах  этой  шикарной
гостиной?
   - Угу. - Это я заметил. Мне как-то пришлось  пригласить  стекольщика.
До сих пор не могу опомниться от потрясения.
   - В квартире напротив такие же.
   - Да? И что же?
   - А то, что кто-то наблюдал за нами оттуда, когда мы выходили.
   - О? - Интересно. - А как он выглядел?
   - Я даже не уверена, что  это  он.  Я  видела  лицо  только  секунду.
Удивительно, что я его вообще заметила.
   Я только хмыкнул, поскольку слушал  ее  вполуха.  Похоже,  из  парня,
которому сделали кровопускание, вышли все соки.  Пятен  становилось  все
меньше и меньше.
   След вел в проулок, такой узкий,  что  всадник  рассадил  бы  колени,
попытавшись срезать  здесь  путь.  Неприветливое  местечко.  Я  посветил
фонарем, но ничего не увидел.
   - Ты, разумеется, не собираешься туда?
   - Разумеется, собираюсь. - Я вытащил медный кастет.
   Любимую головодробилку я выложил дома. Как-то она не очень сочеталась
с костюмом, подходящим для обеда с девушкой.
   - Это разумно?
   - Нет. Разумнее было бы сначала бросить туда тебя и  посмотреть,  кто
тебя скушает. - Либо Майя начала уставать, либо я потихоньку  заводился.
- Тебя ведь никто не просил тащиться за мной, верно?
   - Так я смогу обучиться ремеслу и  наконец  разобраться,  что  ты  за
человек. Есть в тебе что-то чудное. Я хочу выяснить, что именно.
   Чудной! Так меня ни одна женщина еще не называла.
   - Зачем тебе это?
   - Я подумываю о том, чтобы выйти за тебя замуж.
   Ничего себе! Я направился в проулок,  даже  не  бросив  туда  камень.
Больше меня уже ничего не пугало.
   Через десять шагов темноты я наткнулся на  покойника.  Кто-то  усадил
его спиной к дому.
   Пристроил поудобнее и пошел дальше, наверное, за  помощью.  А  парень
тем временем истек кровью .
   Я присел на корточки и осмотрел его. Майя держала фонарь.
   Ему нечего было мне сказать. Вероятно,  ситуация  нравилась  ему  еще
меньше, чем мне, но он не мог жаловаться.
   Я взял фонарь и двинулся дальше. Я нашел еще кровь, но  немного.  Да,
Шнырь сопротивлялся, как дьявол. След испарился на  следующей  улице.  Я
старался изо всех сил, но так и не смог его взять.
   - Что ты собираешься делать теперь? - спросила Майя.
   - Нанять специалиста. - Я пошел в противоположную сторону.  Она  меня
нагнала. - Тебя что-то беспокоит?  -  Она  вдруг  стала  холоднее  Джилл
Крайт.
   - Я на улице пять лет, Гаррет. Единственное, что меня беспокоит,  это
люди, которые пытаются кормить меня дерьмом. Майя не настолько крута, но
она на пути туда. И очень жаль.
 
Глава 17 
 
   Иногда мне кажется, что заведение Морли никогда не закрывается. Но я,
Конечно, не прав. Просто закрывается оно на  те  несколько  часов  между
рассветом и утром, когда на ногах одни только  чокнутые.  С  полудня  до
третьих петухов заведение -  к  услугам  своих  эксцентричных  клиентов.
Сейчас их толпа поредела, но пар сорок глаз проводили  нас  с  Майей  от
входа до стойки. Глаза скорее озадаченные, нежели враждебные.
   За  стойкой  работал  Клин.  Из  всех  приспешников  Морли  он  самый
обходительный.
   - Добрый вечер, Гаррет. - Он кивнул Майе. - Мисс.  Словно  она  и  не
выглядела как смерть на палочке. И не пахла соответственно.
   - Морли все еще наверху?
   - Он не один. - Судя по тону, компания была не деловая.
   - Ненадолго же хватило ему силы воли. Клин подмигнул мне: - Ты  делал
ставки?
   -  Нет.  -  Дружки  Морли  бились  об  заклад,  сколько  ему  удастся
продержаться без игры.
   Клин подошел к переговорной трубе, поговорил, послушал и  вернулся  к
нам:
   - Он скоро будет.  Велел  накормить  вас,  пока  вы  ждете.  За  счет
заведения. Уф!
   - Звучит восхитительно, -  вмешалась  Майя  прежде,  чем  я  успел  с
негодованием отвергнуть предложение. - Я могу лошадь съесть.
   - Лошадь-то тебе как раз съесть и не удастся. Конский щавель, конский
хвост <Хвощ.>, конский зуб <Зубчатая кукуруза.> - да, но...
   Клин  крикнул  через  плечо,  чтобы  принесли  два  фирменных,  потом
облокотился на стойку:
   - Что тебе нужно, Гаррет? Может, я сумею сберечь тебе время?
   Я покосился на Майю. Она улыбалась. Она прекрасно  поняла,  что  Клин
любезен, потому что я с женщиной.
   Когда девчонки учатся разбираться в таких вещах?
   - Мне нужна ищейка, Клин. Хорошая. Я пытаюсь выследить одного типа.
   - След холодный?
   - Не очень. И парень истекает кровью. Но след остывает.
   - Сейчас вернусь. Я знаю, что тебе нужно. - Он ушел на кухню.
   Его место занял  другой  эльф-полукровка,  помоложе.  Он  шмякнул  на
прилавок две деревянные тарелки, швырнул приборы, посмотрел на Майю так,
словно размышлял, не заразна ли она, и  пошел  к  другому  концу  стойки
принять заказ.
   - Ну и фрукт! - бросила мне Майя. - Но со стариком все в порядке. - И
она оглядела свою тарелку.
   Фирменное  блюдо  выглядело  как   жареная   трава   на   клумбе   из
бланшированных опарышей,  приправленных  слизистым  соусом  с  ломтиками
поганок и волосками черного меха.
   - Неудивительно, что все вегетарианцы такие мерзкие, пробубнил я себе
под нос. Майя набросилась на еду.
   - А знаешь, недурно, - сказала она, остановившись перевести дыхание.
   Я подцепил пару грибов из своей тарелки. Она оказалась права. Но я не
собирался признавать это вслух, тем  более  при  свидетелях.  Поэтому  я
пробормотал:
   - Клин тоже не сокровище. Он тащит людей на реку, привязывает к ногам
булыжники, окунает бедолаг в воду и предлагает сплавать  наперегонки  до
берега. Он обещает  отпустить  их,  если  они  его  обгонят.  Я  слыхал,
некоторые его жертвы машут руками как мельницы всю дорогу до самого дна.
Майя проверила, не шучу ли я. И увидела,  что  не  шучу.  Ну,  может,  я
немного преувеличил, но Клин вовсе не славный  малый.  Славные  люди  на
Морли Дотса не работают.
   Она снова прочла мои мысли.
   - Где-нибудь еще остались приличные люди?
   - Конечно. Просто их не часто встретишь.
   - Назови двух, - предложила она с вызовом.
   - Дин. Моя подруга Тинни Тейт. Ее дядя Уиллард. Мой друг по  прозвищу
Плеймет.
   - Достаточно.
   - Не говоря уж о том, что я довольно высокого мнения о себе.
   - Не сомневаюсь. Я сказала, хватит, Гаррет. Забудь, что  я  спросила.
Ты собираешься это доедать? А то я возьму.
   Я подвинул к ней свою тарелку. И как в нее столько влезает?
   Клин вернулся с  самым  омерзительным  крысотипом,  какого  я  только
видел. В нем было много от  крысолюдей  старого  образца:  длинные  усы,
вытянутая морда, клочья шерсти, четырехфутовый хвост.  Его  соплеменники
были потомками жертв неудачного эксперимента, проведенного два  столетия
назад. Тогда магия жизни разбушевалась вовсю,  и  любой,  кто  с  грехом
пополам  мог  пробормотать  мало-мальски  удачное  заклинание,   пытался
создавать новые виды. Никого из тех горе-колдунов сегодня не помнят,  но
их создания и по сей день с нами. Они обожают путаться с крысами.
   Я горжусь широтой своих взглядов и отсутствием  предубеждений,  но  я
всегда предпочитал общество, "уда крысолюдей не допускают.  Не  люблю  я
их. И никто из них не сделал ничего, что бы заставило меня изменить свое
отношение. - Это Свин, Гаррет, - представил Клин. - Лучшая ищейка, какую
можно найти. И он сейчас не занят.
   Я кивнул Свину и попытался запихнуть подальше свое предубеждение.
   - Клин сказал, что от вас потребуется? Свин кивнул:
   - Выссследить раненого двуногого. Вы-яссснить, куда поссол.
   - В сущности,  я  знаю,  где  начинается  след.  Вам  будет  нетрудно
справиться.
   - Две марки - ссстандартная цена. Я приведу васс к концу  следа.  Мое
дело - только ссслед. Никаких драк. Никаких  подсссобных  работ.  Только
ссслед.
   - Меня это устраивает. - Я  вытащил  две  марки  серебром.  Объявился
Морли. Он облокотился на стойку рядом со мной и оглядел Майю:
   - Не слишком ли молоденькую ты подцепил?
   -  Это  Майя,  моя  добровольная  помощница  и  ученица.  Майя,   это
знаменитый Морли Дотс.
   - Я очарована. - Она окинула его беглым взглядом:  -  Он  твой  друг,
Гаррет? - Ей было прекрасно известно, кто он такой.
   - Временами.
   - Ты собираешься пригласить его на свадьбу?
   Вот это подсечка! Морли отреагировал немедленно:
   - Какая свадьба?
   - Наша, - сказала Майя. - Я решила выйти за него замуж.
   Морли ухмыльнулся:
   - Не пропущу такое зрелище даже за  баржу,  груженную  золотом.  -  Я
видывал жаб с более бесстрастными физиономиями. Держу пари, мой зубовный
скрежет был слышен аж до самого порта.
   - Майя Гаррет? - задумчиво произнес Морли. - Звучит великолепно. - Он
посмотрел на крысотипа. - Как поживаешь, Свин?  Я  думал,  ты  ничем  не
занимаешься, Гаррет. - Его прямо корчило от попыток сдержать смех.
   - Не занимался. До сегодняшней ночи. Кто-то укокошил Шныря Пиготту. Я
хотел бы спросить их, за что.
   Моя новость стерла ухмылку с его рожи.
   - Ты принял это близко к сердцу? - Морли считает, что я все  принимаю
близко к сердцу.
   - Шнырь был неплохим парнем, но не близким моим другом. Просто я хочу
знать, почему его убили именно там,  где  убили.  Морли  ожидал,  что  я
расскажу ему, где и когда. Я его разочаровал.
   - Вы готовы? - спросил я Свина. - Тогда пошли.
   Майя заглотнула остатки моего сельдерейного напитка и  отвалилась  от
стойки. Она лучилась самодовольством.
   - Не возражаешь, если я к вам пристроюсь? - спросил Морли.
   - Нисколько. - Он мог пригодиться, если мы нарвемся на неприятности.
 
Глава 18 
 
   Я ожидал, что друзья покойного подберут его, но, когда  мы  добрались
до этой чертовой мышеловки, именуемой проулком, он по-прежнему  лежал  в
непринужденной позе, словно подзаборный пьяница.
   - Они оставили его там, где он окочурился, - объяснил я. - С ним  был
по меньшей мере еще один раненый.
   Свин хрюкнул и начал принюхиваться.
   - Морли, я хочу тебе кое-что показать.  -  Я  вручил  Майе  фонарь  и
стянул с мертвеца штаны.
   - Что, какой-то новый вид извращения? - полюбопытствовал Морли.
   - Погляди, ты видел что-нибудь подобное? Морли умолк надолго. Наконец
он поежился и покачал головой:
   - Нет. Никогда ничего похожего не видел. Омерзительно.
   Как ты догадался?
   - Это пятый за сегодняшний день. Все оттяпано  начисто.  -Я  не  стал
вдаваться в подробности.
   - Почему, черт побери, они позволяют проделывать с собой такое?
   - В этом мире полно психов, старина.
   - Вот уж не думал, что можно быть до такой степени психом.
   - Просто у тебя думалка не работает.
   - Ха! Сам дурак!
   - Эй! Вы готовы? - оскорбленно спросил крысотип.
   - Если готовы вы, - отозвался я.
   - Отссюда уссол один двуногий. Он ранен, как вы и предполагали.  -  И
Свин побежал вперед на всех четырех. Его  ноги  подворачивались,  словно
задние лапки у кузнечика. Он сопел, бормотал что-то себе под нос и несся
аллюром, рыча на Майю, чтобы та потушила этот чертов свет.
   След поворачивал на юг. Через  полторы  мили  мы  оказались  в  более
приличной части города,  не  такой  богатой,  как  Холм  и  окрестности,
цепляющиеся за его юбки, но определенно заселенной людьми зажиточными.
   У  меня  появилось  ощущение,  будто  я  упустил  нечто   важное.   Я
чувствовал, что мне известна какая-то существенная  деталь,  но  не  мог
вспомнить, какая именно. Я принялся  мысленно  перетряхивать  весь  свой
багаж.
   Мне бы давно следовало понять, что такого рода усилия ни  к  чему  не
приводят. Через минуту у меня в мозгах царил полный хаос.
   Мы настигли свою дичь в другом переулке.
   - Мертв как бревно, - объявил Свин. - Часа два как окочурился.
   - Он был один? - спросил Морли.
   - Я говорил вам, что он был один? - оскорбился Свин. Говорил. Он  был
один.
   - Ну, ну, полегче.
   Майя обыскала тело. Я не стал возиться в прошлый раз, решил, что  это
пустая трата времени. Майя ничего не нашла. -  Не  знал  я,  что  старик
Пиготта на такое способен. Он всегда был болтуном.  Мог  заболтать  кого
угодно. Поножовщина не его стиль, - заметил Морли.
   - Не думаю, что на сей раз ему дали возможность поговорить.
   - Что будем делать теперь, Гаррет? - спросила Майя.
   - Не знаю. - Я предпочел бы пойти домой и отоспаться. Мы явно зашли в
тупик. Можно пойти дальше. Вдруг нарвемся на что-нибудь интересное.
   - Впереди ничего нет, кроме  Мертвой  Зоны,  Страны  Грез  и  Трясины
Отчаяния, - сказал Морли.
   Так в просторечии называют поселение дипломатов, район,  где  скучены
главные храмы основных  религий  Танфера,  и  неприступный  остров,  где
городские власти устроили два работных дома, тюрьму, сумасшедший  дом  и
отделение  Блэдсовской  благотворительной  больницы.  Трясина   окружена
высокой  стеной,  не  столько  для  того,  чтобы   помешать   свободному
перемещению горожан в обоих направлениях, сколько  для  того,  чтобы  не
оскорбить взор прохожего, направляющегося в Мертвую Зону  или  в  Страну
Грез.
   Конечно, дальше, на Южной Стороне, были заводы и ярмарочные  площади,
верфи,  акры  и  акры  кладбищ  и  большая  часть   городских   объектов
карентийской армии. Но, кажется, я уловил мысль Морли.
   Скорее всего наши мертвые психи - порождение одного из трех названных
районов. Трудно решить, который из них больше подходит на роль обиталища
полоумных.
   - Тот, кто послал этих  типов,  наверное,  недоумевает,  что  с  ними
стряслось, - сказал я. - Я возвращаюсь туда, где прикончили Пиготту.
   Посмотрю, не объявится ли кто-нибудь.
   Майя одобрила мою идею. Морли пожал плечами:
   - У меня был тяжелый день. Я собираюсь  хоть  немного  поспать.  Если
выяснишь  что-нибудь  интересное,  Гаррет,  мне  бы  хотелось  об   этом
услышать. Ты со мной, Свин?
   Крысотип хрюкнул.
   И тут меня осенило. Свершилось!
   - Подождите. Я хочу, чтобы вы взглянули на одну вещь.  Вы  все.  -  Я
достал свою карту с монетами. - Посвети сюда, Майя. - Храмовая  чеканка,
- объявил Морли. - Какого храма, сказать не могу.
   Майя и Свин тоже не сумели добавить ничего нового.
   - Они имеют отношение к делу? - поинтересовался Морли.
   - Не к этому. Они имеют отношение к поганцу, который натравил на меня
Снежка. Такими он расплачивался.
   Морли сложил губы в трубочку:
   - Сходи в Королевскую Пробу.  Им  положено  хранить  образцы  частной
чеканки.
   Хорошая мысль. Жаль, что не моя. Я поблагодарил Морли и  пожелал  ему
доброй ночи.
 
Глава 19 
 
   Мы с Майей в молчании побрели  обратно.  Майя  вымоталась  не  меньше
моего.
   Я пытался сохранять бдительность. Для чако было уже поздновато, но  я
шел через город с атаманшей  Рока  в  опознавательных  знаках.  Если  ее
заметят, беды не миновать. Нам  попадались  главным  образом  крысолюди,
подметающие улицы, убирающие мусор, высматривающие все, что плохо лежит.
Должен признать, они тоже приносят пользу, выполняя работу,  за  которую
больше никто не хочет браться.
   Я подошел к ступенькам, где мы с Майей сидели, когда  Джилл  принесла
дурную весть. Луна переместилась. Теперь ступеньки  находились  в  тени,
зато дом Джилл отчетливо вырисовывался в столбе  голубоватого  света.  Я
сел и стал наблюдать за входом.
   Майя пристроилась рядом. Похоже, она не намеревалась  отправляться  в
свое логово. После недолгого молчания она спросила:
   - Вампиры в самом деле пытались тебя убить?
   - Чертовски на то похоже. - Я пожал плечами. - Теперь  это  не  имеет
значения.
   - Да? Этот Снежок - чокнутый. Он от тебя не отстанет. Она шутит?
   - Уже отстал. Он действительно мертв, Майя.
   Она смерила меня очень странным взглядом и надолго умолкла.
   У меня иссякло терпение. Такое со мной не часто случается, но  сейчас
я устал.
   - Пойду  туда.  Посмотрю,  что  произошло,  пока  мы  блуждали.  Майя
последовала за мной. Она едва  передвигала  ноги.  В  восемнадцать  лет?
После нескольких часов прогулки? Черт, да кто из нас ветеран?
   Как и прежде, мы без труда проникли в дом  с  улицы.  Стоило  бы  это
проверить,  но  если  я  угадал  профессию  здешних  обитательниц,   дом
принадлежит Чодо. Он выяснит, кто подослал сюда  убийц,  и  для  кого-то
настанут  тяжелые  времена.  Силы  Большого  Босса  ни  перед   чем   не
остановятся. Они делают свое дело с упорством и  высокомерием  сборщиков
налогов. От них не откупишься и не скроешься.
   В доме царила тишина. Содержатели отправились домой, в менее приятную
компанию. Содержанки спали, и в их хорошеньких головках метались видения
роскошных подарков. Мы поднимались медленно и осторожно. В  прошлый  раз
путь освещали лампы на лестницах, но сейчас мы  шли  в  полной  темноте.
Скорее всего лампы погасил смотритель.
   Мы добрались до двери Джилл. Я прислушался. Ничего. Я толкнул  дверь.
Она распахнулась, как и положено, бесшумно. Я сунул голову внутрь.
   Все лампы, кроме двух, выгорели, но и те недолго оставались с нами. Я
не увидел ни единого свидетельства, что кто-то побывал здесь после нас.
   - Посмотри, не удастся ли тебе найти немного масла, сказал я Майе.
   Пока она занималась поисками, я проверил трупы. Они никуда не делись.
   Майя заправила лампы.
   - Я пока обшарю квартиру. Эти парни что-то искали, но не нашли.
   - Откуда ты знаешь? - Она подожгла фитиль.
   - При них ничего не было, когда мы  их  обнаружили.  А  мы  насчитали
всех. Так что либо эта штуковина здесь, либо ее здесь не было  с  самого
начала. - Так я по крайней мере думал. Надеялся.
   - О!
   - Я начну с этой комнаты, чтобы мы могли потушить свет.
   Пригляди за улицей. Если кто-нибудь появится, свистнешь.
   Я устроил  в  комнате  настоящий  погром.  Джилл  рассвирепеет,  если
узнает. Я ей ничего не скажу. Пусть думает  на  нехороших  мальчиков.  Я
ломал мебель в поисках тайников. Но не нашел даже  клопиного  гнезда.  И
Майя никого не увидела на улице.
   - Встань подальше от окна,  чтобы  луна  не  светила  на  лицо.  -  Я
вспомнил слова Майи о лице, которое она видела в  окне  предположительно
пустой квартиры. Возможно, туда тоже стоит заглянуть.
   - Ладно.
   - Устала? - определил я по голосу.
   - Да.
   - Я постараюсь побыстрей.
   - Можешь не беспокоиться. Я не засну. Я на это надеялся. Мне не нужны
сюрпризы, вроде того, что поджидал Шныря.
   Я принялся за прихожую. Единственное, что мне удалось  обнаружить,  -
это патологическую  неспособность  Джилл  расстаться  со  своим  добром.
Барахольщики бывают двух типов сентиментальные, которые хранят все  ради
преданности прошлому, и бывшие бедняки, которые цепляются за  свой  хлам
как за  охранную  грамоту  против  призрака  нищеты.  Я  отнес  Джилл  к
последним.
   После прихожей я перешел на кухню. Здесь я узнал, что  Джилл  не  ела
дома. Больше того, по мере продвижения по  квартире,  несмотря  на  кучу
барахла в прихожей, у меня крепло подозрение, что Джилл на самом деле  и
не жила здесь, а просто хранила свое добро и с кем-то встречалась.
   Я тянул с обыском спальни, пока не потерпел поражение во  всех  жилых
помещениях. Мне не хотелось перешагивать через  Шныря.  Это  лишний  раз
напоминало, что для ребят вроде нас жизнь - чистая лотерея. Такие  мысли
не располагают к усердию в работе.
   Но я пересилил себя и пошел туда. Сначала я ограничился поверхностным
осмотром. А вдруг повезет?
   Не повезло. Я, собственно, и не особо рассчитывал. Мне  везет  только
на неприятности. Я взялся за дело основательно. Опять ничего.
   Что ж, Джилл не производил впечатления дурочки. А она  получила  кучу
штормовых предупреждений.
   Я задумался, не захватила ли она эту чертову штуку с  собой,  ко  мне
домой. Я не следил за ее сборами. Конечно же, унесла, если это - чем  бы
оно ни было - находилось здесь и не было слишком громоздким.
   Выходит, я просто потратил впустую несколько часов, вместо того чтобы
отправиться спать?
   Только одна находка вызвала более чем мимолетный интерес.  У  кровати
стоял небольшой комод. Дорогая вещица. Верхний ящик имел всего два дюйма
в глубину. Джилл складывала туда разные монеты, в основном  мелочь.  Тут
было не меньше фунта меди. Для нее, вероятно, металлолом, хотя я  знавал
типов, которые свернули бы шею и за меньшее.
   Я сел на кровать, положил ящик  на  колени  и  стал  копаться  в  его
содержимом. Тут попадались не только медяки.  Где-то  одна  из  двадцати
монет была серебряной, достоинством в одну десятую марки.
   Смесь была разнородной - старые монеты и новые, королевской чеканки и
частной.
   Может быть, намекнуть Майе, какие залежи здесь встречаются?
   Ого! Новенькая блестящая монетка, родная  сестра  медной  денежки  на
карте в моем кармане. Жемчужина чеканного  искусства.  Я  выудил  ее  из
ящика.
   Конечно, это ничего не значило...
   - Гаррет! - крикнула Майя. Я запихнул ящик в  комод  и  направился  в
переднюю комнату.
   - Что-нибудь углядела?
   - Посмотри.
   Я выглянул в окно. По улице дефилировали шестеро мужчин,  поглощенных
занимательной беседой. Они старательно  не  замечали  дома,  у  которого
кружили.
   - Как мы выберемся? - поинтересовалась Майя.
   - Никак. Продолжай наблюдать. Я буду в холле. Дай  мне  знать,  когда
они войдут. - Я схватил лампу, бросился через холл к двери напротив, сел
на корточки и принялся работать перочинным ножом.
   Майя появилась в тот момент, когда я открыл дверь.
   - Четверо вошли.
   Я потушил лампу и двинулся вперед в темноте, предположив, что здешняя
планировка  зеркальное  отражение  планировки  квартиры  Джилл.  Я   шел
медленно, опасаясь нападения со стороны притаившейся мебели. Я преодолел
около восьми футов, когда почувствовал смачный пинок под зад.  Я  ничего
не увидел, только услышал шаги и визг Майи, когда кто-то промчался  мимо
нее. Я сражался с креслом-людоедом о четырнадцати руках и ногах.
   - Закрой дверь. Тихо. Майя подчинилась.
   - Что будем делать?
   - Сидеть тихо и надеяться, что они сюда не вломятся.
   Оружие есть?
   - Нож.
   Он всегда при них. Для чако нож - часть их  существа.  Без  него  они
превращаются в обычных горожан.
   - Ты рассмотрела этого типа?
   - Не совсем. Он лысый. И что-то тащил. Угол этой штуковины врезал мне
по титьке. По-моему, я заорала.
   - Не говори так.
   - Что я такого сказала?
   - Ты знаешь... Тес! - Они  были  в  холле.  Они  старались  двигаться
бесшумно, но попробуйте  не  шуметь,  когда  вторгаетесь  на  незнакомую
территорию в темноте.
   - Еще у него был чудной нос, - прошептала Майя.
   - Что значит - чудной?
   - Большой и кривой. Наверное, сломали когда-то.
   - Тес.
   Мы ждали. Спустя некоторое время я послал Майю к окну на случай, если
они уйдут неслышно, а сам  устроил  засаду  у  двери:  вдруг  они  решат
вломиться. Я гадал, что стало с парнем, который отсюда удрал.  Ежели  он
был одним из них, к нам бы уже пожаловали  гости.  Если  бы  он  на  них
наткнулся, мы бы наверняка услышали шум.
   Ждали мы долго. Небо уже начало светлеть, когда Майя сказала:
   - Они уходят.
   Я выглянул в окно. Два самых  крупных  типа  несли  по  одному  трупу
полегче. Два других волокли труп потяжелее. Вся группа  быстро  скрылась
из виду.
   Я решил, что лучше последовать их  примеру.  Взял  потухшую  лампу  и
отправился в квартиру Джилл. Конечно же, только для того,  чтобы  зажечь
лампу.
   Я отсутствовал так долго, что Майя впала в панику.
   - Они убрали квартиру, - сообщил  я  ей,  когда  вернулся.  -Там  все
выглядит так, будто ничего не произошло.
   - Зачем им это?
   - Скажи мне, и мы оба будем знать.
   - Ты собираешься выслеживать этих типов?
   - Их шестеро, а я один. Они  сильно  нервничают  сейчас,  можешь  мне
поверить. Я знаю, что говорю. Если боги дали им хотя бы  куриные  мозги,
они быстренько избавятся от груза и разбегутся. И потом я так устал, что
просто не  в  состоянии  искать  на  свою  голову  неприятностей.  Самое
разумное, что мы можем сделать, - это лечь спать.
   - Значит, ты просто собираешься на все махнуть рукой? - В  ее  голосе
появились характерные звенящие нотки.
   - А тебе какое дело?
   - Как же я буду учиться?
   - Здесь тебе не аудитория, Майя. - Это доказывало, до какой степени я
устал.
   Она дернулась, как  от  пощечины.  После  этого  она  уже  ничего  не
говорила.
   Через минуту я оглянулся. Майи со мной больше не было.
   Я поморщился от отвращения к себе. Я не имел права топтать ее. Хватит
с нее того, что этим занимается весь остальной мир.
 
Глава 20 
 
   Я проспал до полудня. Когда я выполз на кухню, то обнаружил там Джилл
Крайт с Дином. Они болтали, словно старые подружки, не видевшиеся  много
лет.
   -  Что  вы  выяснили   прошлой   ночью,   Гаррет?   -   жизнерадостно
поинтересовалась Джилл.
   Дин выжидательно посмотрел на меня. Я  ничего  не  рассказал  ему  на
рассвете, когда он впустил меня в дом. Я рычал, фыркал и бил копытом всю
дорогу до самой постели. Так  что  он  знал  только  ту  часть  истории,
которую поведала ему Джилл.
   - Целую кучу ничего, - проворчал  я  и  плюхнулся  в  кресло.  Кресло
тявкнуло  на  меня  в  ответ.  -  Проклятый   Шнырь   чертовски   хорошо
сопротивлялся.  Оба  парня,   которым   уда   лось   оттуда   выбраться,
преставились прежде, чем добрались до места. Дин налил мне чаю:
   - Мистер Гаррет немного ворчлив до завтрака.
   Я растянул губы в замечательном оскале.
   - Не трудитесь так, Гаррет, - сказала Джилл. - Я и без того знаю, что
вы волк.
   - У-у-у!
   Она засмеялась. Это меня удивило. Снежным Королевам не положено иметь
чувство юмора. Это есть где-то в учебниках.
   - Итак, все они мертвы. Значит, все кончилось ?
   - Нет.  Они  не  нашли  того,  за  чем  приходили.  Но  тут  уж  сами
разбирайтесь. Теперь это ваши трудности.
   Дин принес мне блюдо с грудой подогретых  бисквитов,  горшочек  меду,
масло, яблочный сок и еще чашку чаю. Легкая утренняя закуска для  босса.
Но этим утром гостья босса ела лучше хозяина.
   Джилл подняла на меня глаза:
   - Вы сказали, Шнырь слишком хорошо постарался. Кто такой Шнырь?
   На этот раз я дал маху. Придется впредь следить за своим языком. Этой
птичке палец в рот не клади.
   - Шнырь  Пиготта.  Тощий  мертвец  в  вашей  квартире.  Он  занимался
приблизительно тем же бизнесом, что и я. Вы ему платили - он  разыскивал
пропажу или улаживал другие деликатные дела. В своей области он не  знал
равных, но удача ему изменила.
   - Вы были знакомы?
   - В нашем деле не так уж много народу. Все мы друг друга знаем.
   Дин бросил на меня  подозрительный  взгляд.  Старика  так  просто  не
проведешь.
   Джилл ненадолго задумалась:
   - Вы не можете предположить, на кого он работал?
   Была у меня одна догадка, и я собирался ее проверить.
   - Нет.
   - Похоже, придется мне снова прибегнуть к вашим услугам.  Я  не  могу
так жить.
   - Вы когда-нибудь пробовали бегать по лесу в темноте?
   - Нет. А что?
   - Это очень неприятно. То и дело  что-нибудь  хлещет  по  физиономии.
Блуждание в потемках может плачевно сказаться на здоровье. Я не бегаю  в
темноте.
   Она поняла намек. Я ни под каким видом не стану на нее работать, если
она не расскажет мне, что происходит.
   - Ив любом случае у меня есть более неотложные дела.
   - Какие же?
   - Кто-то пытался меня убить. Я хочу выяснить, кто.
   Она не стала меня уговаривать.
   - Наймите Плоскомордого Тарпа. Он, конечно, не гений сыска,  но  вашу
безопасность обеспечит. Вы думали, что могло бы произойти,  если  бы  вы
оказались дома, когда заглянули эти ребята?
   По ее лицу я видел, что думала. И это ее нервировало.
   - Держитесь за Плоскомордого. - Я встал. Я рассказал  ей,  где  найти
Тарпа- Дин, если вдруг покажется  Майя,  передай,  что  я  прошу  у  нее
прощения за свой длинный язык. Я на минуту забыл, с кем разговариваю.
   Физиономия Дина приобрела  постное  выражение,  и  я  понял,  что  он
собирается произнести нечто неприятное.
   - Мистер Гаррет? - Вот оно, веское доказательство.
   Скверные новости, очень скверные. - Мисс Тейт заходила утром. -Да?
   Он окончательно сник:
   - Я... э...
   - Что она сказала?
   - Ну, я... э... Словом, Джилл... мисс Крайт открыла дверь. Мисс  Тейт
ушла прежде, чем я смог объяснить ей, в чем дело.
   В этом она вся, моя малышка Тинни. Она поддерживает свою великолепную
форму  с  помощью  энергичнейших  упражнений,  перескакивая  от   одного
неверного умозаключения к другому.
   - Благодарю тебя. - Трюк с поднятой  бровью  потрачен  впустую.  -  Я
ухожу. - Так я и поступил.
   Я  стоял  на  крыльце  и  гадал,  что  еще  сегодня  пойдет  у   меня
наперекосяк.
   Сейчас у меня две возможности - либо пойти  в  Королевскую  Пробирную
Палату и выяснить  происхождение  храмовых  монет,  либо  отправиться  в
Страну Грез к Магистру Перидонту и получить  ответ  на  вопрос,  который
мучил меня с тех пор, как я наткнулся на Шныря.
   Еще я мог разыскать Тинни. Но сейчас безопаснее было бы  апеллировать
к голодному громовому ящеру.
   С первого взгляда  Королевская  Проба  представляла  для  меня  более
насущный интерес, но... Я  достал  монетку,  которую  стянул  из  комода
Джилл, и подбросил ее щелчком большого пальца.  Отлично.  Выпал  Великий
Инквизитор.
   И я побрел. Хотя я шаркал ногами и  выглядел  со  стороны  рассеянным
чудаком, погруженным в свои мысли, бдительности я не терял.  Я  заметил,
например, что небо нахмурилось и что холодный ветер вел себя как выводок
котят, напавший на листья  и  мусор.  Насколько  я  мог  судить,  больше
замечать было нечего.
 
Глава 21 
 
   Четтери, кафедральный собор,  он  же  бастион  Церкви,  расположен  в
сердце Страны Грез. Я разглядывал его с другой стороны улицы. Сколько же
миллионов  марок  потребовалось,  чтобы  воздвигнуть  это  известняковое
чудовище? И сколько еще уходит на его содержание?
   В городе, где уродов привыкли встречать на  каждом  шагу,  мастеровым
пришлось здорово поднапрячься, чтобы Четтери вызывал страх. Десять тысяч
сказочных чудовищ скалились и рычали со стен собора  -  видно,  отбивали
атаки Греха. Эти  милые  зверушки  олицетворяли  полчища  второразрядных
демонов, любовно изобретенных Церковью. Уродцы делали свое дело. Когда я
двинулся к ступеням собора, по спине у меня бегали мурашки.  -  Чего  вы
хотите от Магистра?
   - Около двадцати минут.
   До него не дошло. Потому-то он и прозябал в охранниках. На  остальное
не хватало мозгов. Трудно представить такого приходским священником.  Он
нахмурился. Набежавшие на лоб складки могли бы  посоперничать  с  горной
страной. Он пришел к выводу, что я валяю дурака. Ему это не понравилось.
   - Мы с Магистром - старые приятели. Передайте ему, что пришел Гаррет.
   Над первой горной страной поднялась вторая. Старый приятель  Великого
Инквизитора? Низколобый счел за лучшее проявить  осторожность.  Пока  не
придет сигнал вышибить меня пинком под зад.
   - Я передам ему, что вы здесь. Подмените  меня  пока.  Не  разрешайте
никому ничего выносить. - Он посмотрел на  меня  с  сомнением  -  видно,
прикидывал, не разграблю ли я алтарь. Неплохая  мысль,  если  придумать,
как смыться с награбленным.  Чтобы  вывезти  отсюда  добро,  понадобится
несколько  караванов.  Охранник  удалился.  Я  слонялся  у  входа,  сияя
улыбкой. Завсегдатаи сбивались с шага и хмурились, когда я говорил: -  Я
тут новенький. Не обращайте на меня внимания.  Глуповатая  улыбка  очень
выручала.
   Охранник вернулся в замешательстве. Его мир перевернулся. Он  ожидал,
что Перидонт прикажет спустить меня со всех сорока ступеней.
   - Мне велено проводить вас.
   Я последовал за ним, удивляясь, что все оказалось так просто. Шагал я
осторожно. Когда все просто, нельзя ходить босиком - в траве обязательно
окажется гадюка.
   Я не увидел никаких узников, не услышал  воплей  отчаяния.  Но  я  не
сомневался, что наш путь лежит в мрачные сырые  подземелья,  наводненные
крысами. Какое же меня ждало разочарование!
   Низколобый привел меня  к  бледнолицему  лысому  типу  с  крючковатым
носом. На вид ему было лет пятьдесят.
   - Это тот парень. Гаррет. Ястребиный Нос смерил  меня  подозрительным
взглядом:
   - Очень хорошо. Я сам провожу его к Магистру. Возвращайтесь  на  свой
пост. - Его голос напоминал сипящее дребезжание, будто кто-то  играл  на
сломанной шарманке. Я посчитал, что он один из тех весельчаков,  которые
потешаются вовсю, ломая жертвам пальцы и выдергивая ногти.
   - Зачем вы хотите видеть Магистра? - злобно спросил он.
   - А вам надо об этом знать?
   Мой вопрос вывел его из равновесия. Похоже,  он  действительно  сунул
нос не в свое дело.
   Он отвел взгляд, справился с собой и сгреб бумаги с секретера:
   - Следуйте за мной, пожалуйста.  Мы  пошли  лабиринтом  коридоров.  Я
попытался прикинуть, не тот ли это тип, который налетел на нас  с  Майей
прошлой ночью. Волос нет, нос чудной, только вот рост не  подходит.  Тот
был чуть ли не на фут ниже. Мой провожатый постучал в дверь:
   - Самсон, Магистр. Я привел Гаррета.
   - Впусти его.
   Он подчинился. За дверью оказалась просторная комната, футов двадцать
на  двадцать,  удивительно  веселенькая  для  подземного  склепа.  Вкусы
Магистра Перидонта нельзя назвать аскетичными.
   - Неплохо вы устроились, как я погляжу. Ястребиный Нос  поджал  губы,
передал свои бумаги Перидонту, поклонился и поспешно  вышел,  закрыв  за
собой дверь. Я ждал. Перидонт молчал.
   - Ваш Самсон - жуткий тип, - сказал я.  Перидонт  положил  бумаги  на
стол (двенадцать футов в длину, четыре в ширину). Они  исчезли  в  груде
бумажного хлама.
   - Самсон малоприятен в общении,  это  правда.  Но  у  него  множество
достоинств. Итак, вы передумали?
   - Возможно. Мне необходимо получить некоторую информацию, прежде  чем
я  приму  окончательное  решение.  Похоже,  у  меня   появилась   личная
заинтересованность.
   Он пристально посмотрел на меня. Что-то я сегодня всех озадачиваю.
   - Раз так, задавайте вопросы. Буду рад увидеть вас в своей команде.
   Я никогда не доверяю тем, кто набивается мне  в  приятели.  Им  вечно
нужно от меня что-то, чего я не хочу отдавать.
   Я показал Перидонту монеты:
   - Вы видели такие ?
   Перидонт  полминуты  изучал  монеты,  потом  снял  очки:  -  Нет,   к
сожалению. Они имеют отношение к нашему делу? - Не знаю. Я надеялся, что
вы припомните, кто их делает.
   Они храмовой чеканки.
   - Странно, не правда ли? Я должен  был  бы  их  видеть.  -  Он  снова
водрузил очки на нос и посмотрел на монеты. Потом протянул карту мне:  -
Любопытно. Я рискнул:
   - Теперь по существу. Вы наняли кого-нибудь, когда  я  отклонил  ваше
предложение?
   Он всесторонне обдумал этот вопрос, прежде чем ответил утвердительно.
   - Не Шныря ли Пиготту, часом? Уэлсли Пиготту?
   На сей раз он не ответил.
   - Нас не так уж  много.  Все  мы  друг  друга  знаем.  Шнырь  Пиготта
удовлетворял вашим требованиям. И он взял нового клиента почти сразу же,
как мы с вами распрощались.
   - Это важно?
   - Если вы его наняли, вам не повезло. Вы остались без  помощника.  Он
позволил убить себя прошлой ночью.
   Бледность и растерянный взгляд Перидонта были ответом на мой вопрос.
   - Расскажите мне, как это случилось. И когда вам стало известно.
   - Когда: вчера вечером, после наступления темноты. Где: в квартире на
Шиндлоу-стрит. Кто - не могу сказать. Их было четверо. Никто  не  выжил.
Мне сообщила о случившемся особа, которая обнаружила  тела.  Она  хотела
знать, что с ними делать. Перидонт задумчиво хмыкнул. Я ждал.
   - Вы поэтому пришли? Из-за смерти Пиготты? -  спросил  он.  -  Да.  -
Отчасти это была правда.
   -, Он был вашим другом?
   - Знакомым. Мы уважали друг друга, но сохраняли дистанцию. Мы  знали,
что однажды можем столкнуться на узенькой дорожке.
   - Тогда я не вполне понимаю вашу заинтересованность.  Кто-то  пытался
меня убить. Меня и Шныря разом, -  я  не  верю  в  такие  совпадения.  Я
поговорил с вами, и  меня  пытались  убрать.  Вы  наняли  Шныря,  и  его
прикончили. Мне интересно, почему, но еще интереснее - кто.
   - Превосходно. Если, конечно, вас пытались  убить  люди,  виновные  в
смерти Пиготты.
   - Так кто это сделал?
   - Боюсь, я не успеваю следить за ходом вашей мысли, мистер Гаррет.
   - Тут все просто. Если кто-то так отчаянно хочет  насолить  вам,  что
готов убить каждого, с кем вы беседуете, вы должны его знать. Вряд ли их
столько, что вы не в состоянии выбрать одного из толпы.
   - К сожалению,  не  в  состоянии.  Когда  я  пытался  нанять  вас,  я
упоминал, что  подозреваю  о  существовании  каких-то  сил,  стремящихся
дискредитировать Веру, но у меня нет ни единой нити, которая вела  бы  в
конкретном направлении.
   Я проделал свой трюк с бровью в его саркастическом варианте. Никакого
впечатления. Придется научиться шевелить ушами.
   - Если вам нужно, чтобы я кого-то или что-то нашел Хранителя и  Мощи,
например, - вы должны мне дать какую-нибудь зацепку. Не могу же я просто
вопить: "Где вы, черт бы вас побрал?" Искать кого-то -  все  равно,  что
распускать старый свитер. Тянешь за конец нити, пока все не  размотаешь.
Но нужно иметь этот кончик. Что вы сообщили Шнырю?  Почему  он  оказался
там, где его убили?
   Перидонт встал и принялся бесцельно бродить по комнате. Он  живет  на
другой планете. Он глух ко всему, чего не хочет слышать. Или нет?
   - Я встревожен, мистер Гаррет. Вы человек со стороны, и вам непонятна
вся страшная подоплека того, что происходит.  Но  она  существует  и,  к
сожалению, связывает мне руки и накладывает печать на мои уста. В данный
момент.
   - О? - Я предоставил своей талантливой брови  последний  шанс.  Снова
безрезультатно.
   - Мне нужна ваша помощь, мистер Гаррет. Очень нужна. Но в свете того,
что вы мне рассказали,  дело  принимает  новый  оборот.  Вопреки  общему
убеждению я не закон самому себе. Я только дерево в лесу иерархии.
   - Высокое дерево. Он улыбнулся:
   - Да. Высокое. Но одно. Я должен  посоветоваться  с  равными  себе  и
попросить  их  определить  нашу  стратегию.  Свяжитесь  со  мной   через
несколько часов. Если они захотят  продолжать,  я  предоставлю  вам  всю
информацию, имеющуюся в моем распоряжении. Каково бы ни было решение,  я
дам вам знать. Я прослежу, чтобы вам заплатили за время, которое вы  уже
потратили.
   Очень любезно с  его  стороны.  И  как  только  такой  славный  малый
приобрел такую мерзкую репутацию?
   Он был любезен, поскольку не мог получить желаемого,  бросив  меня  в
камеру и загоняя мне под ногти иголки.
   - Придется мне отправиться на собственную охоту, заключил я.
   - Я пришлю весточку к вам домой. Но прежде, чем вы уйдете...
   Я его перебил:
   - Имя Джилл Крайт вам что-нибудь говорит?
   - Нет. А должно?
   - Не знаю. Шныря убили  в  квартире,  которую  занимает  некая  Джилл
Крайт.
   - Понятно. Вы не подождете минутку? - Он открыл шкафчик. - Я не  хочу
потерять еще одного человека.  Вы  должны  кое-что  у  меня  взять.  Это
оградит вас от сюрпризов вроде того, что стоил  жизни  Пиготте.  -  Рука
Магистра зависла над сотней небольших флаконов и  склянок.  Он  коснулся
нескольких и выбрал три.
   Он  поставил  их  в  ряд  -  трех  разноцветных  солдатиков:  синего,
рубинового и изумрудного.  Каждый  флакон  не  превышал  двух  дюймов  в
высоту. Все они были плотно закупорены пробковыми затычками.
   -  Плод   многолетних   трудов   и   моего   магического   искусства.
Воспользуйтесь синей  бутылочкой,  когда  вам  будет  на  руку  всеобщее
замешательство и  неразбериха.  Зеленую  приберегите  на  случай,  когда
единственным выходом будет смерть. Разбейте склянки или просто  откройте
их. Это не имеет значения. Перидонт глубоко вздохнул и бережно приподнял
красную бутылочку:
   - Это  -  тяжелая  артиллерия.  Будьте  осторожны.  Она  смертоносна.
Бросьте ее на твердую поверхность по меньшей мере на пятьдесят футов  от
себя. Ни в коем случае не ближе. Бегите прочь, если  будет  возможность.
Запомнили?
   Я кивнул.
   - Берегите  себя.  Я  хочу  через  двадцать  лет  пропустить  с  вами
рюмку-другую за воспоминаниями о скверных старых деньках.
   - Осторожность -  мое  второе  имя,  Магистр.  -  Я  аккуратно  убрал
бутылочки туда, откуда мог их быстро выхватить при необходимости. Гаррет
никогда не смотрит дареному коню в зубы. Мало ли что  может  пригодиться
при моей профессии.
   Я украдкой заглянул в шкафчик. Интересно, на что  способны  остальные
склянки? Каких только цветов там не было!
   - Спасибо. Не провожайте меня, я найду  выход.  -  У  самой  двери  я
выстрелил в него последним вопросом: - Вы когда-нибудь слышали о  секте,
кастрирующей своих верующих? Отрезают все начисто, не только яички.
   Перидонт побелел. Я не преувеличиваю, он действительно стал белым. На
секунду я подумал, что ему изменит  самообладание,  но  он  сдержался  и
никакой другой реакции не последовало.
   - Нет, - солгал он. - Омерзительный ритуал. Это важно?
   Ну что же, ложь за ложь.
   - Нет. Просто зашел как-то вечером разговор в мужской  компании.  Все
основательно нагрузились. Кто-то упомянул, что  слышал  нечто  такое  от
кого-то, узнавшего об  этом  от  кого-то  еще.  Знаете,  как  начинаются
подобные разговоры? Невозможно выявить источник.
   - Знаю.  Всего  хорошего,  мистер  Гаррет.  -  Неожиданно  ему  очень
захотелось от меня избавиться.
   - Всего хорошего, Магистр.
   Я закрыл за собой дверь. Симпатяга Самсон  уже  был  тут  как  тут  -
позаботиться, чтобы у меня не возникло трудностей с поисками выхода.
 
Глава 22 
 
   Началась изморось. Ветер посвежел. Я втянул голову в плечи и,  ворча,
шагнул в эту мерзкую сырость. Я никогда не вылез  бы  из  дома  в  такую
погоду, если бы меня оставили в покое. Какие невнимательные, эгоистичные
люди населяют мир, в котором мне приходится жить!
   С  опущенной  головой  (такая  поза  не  отражает  моего  внутреннего
состояния.  Кое-кто  сказал  бы,  что  это  нормальное  положение  моего
котелка) я поплелся к тому небольшому району  за  Холмом,  где  город  и
Корона  разместили  свои  гражданские  конторы.  Я   надеялся,   что   в
Королевской Пробе  мне  помогут  решить  вопрос,  на  который  отказался
ответить Перидонт.
   Он узнал монеты.
   Я не особенно  ему  верил,  хотя  часть  его  откровений  могла  быть
правдой. Нельзя сказать, что я  недоверчив  по  природе.  Просто  нельзя
верить во все подряд. В этом деле, куда бы я ни сунулся, всюду натыкаюсь
на религию. А религия - это игра масок, мошеннических уловок и  иллюзий.
И принимать здесь фасад за чистую монету - верх глупости.
   Мой маршрут проходил в квартале от "Синей Бутылки",  где  свили  себе
гнездо  два  любознательных  Смита.  Не  мешало   бы   заскочить   туда,
посмотреть,  не  упустила  ли  чего   Майя.   Заведение   не   выглядело
многообещающе. На моем веку его точно не ремонтировали. Но  все  же  оно
было рангом повыше тех ночлежек, где за медяк вам  предоставят  место  у
веревки, которая поддержит вас, пока вы будете спать стоя.
   Такого рода забегаловки обычно посещают нищие  и  самое  низкопробное
отребье из преступного  мира.  Хозяева  этих  заведений  не  расположены
болтать. Придется мне  как  следует  поработать  мозгами,  если  я  хочу
чего-нибудь добиться.
   Я вступил в грязную общую комнату, где  обнаружил  толпу  пьянчуг  из
трех человек. Какая-то неведомая  сила  распихала  их  по  разным  углам
комнаты.   Один   занимался   самообразованием,   внимая    собственному
бесконечному монологу. Я не смог разобрать ни одного слова из пяти,  но,
кажется, он яростно и увлеченно  дебатировал  на  социальные  темы.  Его
невидимому оппоненту приходилось тяжко. Еще бы! Слушать такое...
   Я не заметил никого, похожего на  владельца.  Никто  не  появился  из
глубин дома на звук дверного колокольчика.
   - Эге-гей! Кто-нибудь дома?
   Мой клич явно не отвлек  услужливого  хозяина  от  тяжких  трудов  на
кухне. Но один из молчаливых выпивох оторвал себя от  стула  и  качнулся
мне навстречу:
   - Чего... ик... надо? Комнату?
   - Я ищу своих приятелей, Смита и Смита. Они должны были  остановиться
здесь.
   Он привалился к стойке, обдал меня перегаром и скукожил физиономию  в
багровую черносливину.
   - Э... м-м... Третий этаж. Дверь в конце. -  Он  не  выказал  особого
разочарования по поводу того факта, что я не собираюсь оставить деньги в
его кармане.
   - Спасибо, приятель. - Я вручил ему пару медяков. - Выпей одну за мое
здоровье.
   Он недоуменно уставился на монеты, словно не мог сообразить, что  это
такое. Пока он бился над этой загадкой, я отправился наверх.  Осторожно.
Судя по тому, как эти ступеньки кряхтели и  прогибались,  вопрос  об  их
крушении должен был решиться в  течение  ближайших  часов.  Третий  этаж
больше походил на мансарду - пять комнат под скатами  крыши,  по  две  с
каждой стороны клаустрофобно узкого коридора и одна в торце. Три боковые
комнаты не имели даже занавесок, дающих иллюзию уединения. Зато еще одна
могла похвастаться дверью, неподвижно висевшей  на  единственной  петле.
Цель  моих  устремлений  находилась  за  последней  дверью,  которая  не
закрывалась из-за покоробившегося пола.
   Смитов дома не оказалось. Хотя я и не  особенно  рассчитывал  застать
бедолаг после их встречи с Роком. Я протиснулся внутрь.
   В какую бы тайную организацию или секту ни входили  Смиты,  она  была
жалкой. Они спали на полу, на жиденьких одеялах. У них не оказалось даже
смены белья.
   И все равно я принялся обшаривать комнату. Никогда не  знаешь,  какая
мелочь в головоломке поставит все на свои места.
   Я стоял на коленях, заглядывая  в  каньоны  между  половицами,  когда
услышал скрип пола в коридоре. Я оглянулся через плечо.
   Эта женщина выглядела,  словно  жена  Покойника.  Ее  хватило  бы  на
изготовление четырех женщин среднего размера, и еще немного осталось бы.
Как ей удалось подобраться так близко, не вызвав землетрясения?  Как  ее
выдержала лестница? И почему не рассыпался дом? Такой перегруз в верхней
части неминуемо должен был его разрушить.
   - Какого дьявола ты здесь делаешь, парень?
   У нее чесались  руки  устроить  драку,  а  у  меня  не  было  пути  к
отступлению.
   - А почему вы спрашиваете?
   - Потому что я хочу знать, засранец! Она притащила дубину,  настоящую
палицу размером с взрослого мужика. Жаль мне парня, который получит удар
этой штукой, особенно если мадам вложит в него душу.
   Тут до меня дошло, что,  если  я  не  воспользуюсь  своими  хвалеными
мозгами, моя жалость пригодится только  мне  самому.  -  Что  за  черт?!
Какого дьявола вы суете нос в мою комнату?
   Когда вам не  хватает  пространства  ошеломить  противника  быстротой
своих ног, старайтесь запудрить ему мозги.
   - В твою комнату?! Что ты мелешь,  парень?  Эта  комната  сдана  двум
типам по имени Смит и Смит.
   - Человек, которому я заплатил, велел мне занять эту комнату. Я так и
сделал.  Если  вы  сдали  ее  кому-то  еще,  у  вас  будут  проблемы   с
управляющим.
   Мадам рассвирепела:
   - Проклятый Блэйк снова взялся за старые штучки?! - Тут  она  заорала
на меня:  -  Я  здесь  управляющий,  засранец!  Тебя  облапошил  поганый
пьянчуга. А теперь проваливай отсюда. И не вздумай клянчить у меня  свои
деньги.
   Она развернулась и потопала  прочь.  Я  остался  на  полу.  Если  дом
рухнет, я не хочу иметь к этому никакого отношения. Мадам шла и рычала:
   - Ну, на этот раз я тебя прикончу, сукин ты сын!
   Какая  милашка!  Хорошо,  что  дело  не  дошло  до   рукоприкладства.
Сомневаюсь, что мне удалось бы ее одолеть.
   Я еще раз быстро  осмотрелся,  но,  когда  снизу  послышались  вопли,
сообразил, что настало время удалиться.
   И тут я кое-что заметил.
   Медная монета, закатившаяся в щель. Я  выхватил  нож  и  принялся  ее
выковыривать, У меня не  было  никаких  оснований  считать,  что  монета
потеряна Смитами. Она могла валяться здесь сотню лет.
   Могла. Но я не верил в это ни секунды.
   Возможно, кто-то услышал мои молитвы. Этот  невзрачный  кусочек  меди
оказался родным братом экземпляру из моей коллекции.
   Щелк. Щелк. Щелк. Кусочки начали складываться. Все было частью  одной
головоломки, за исключением - что маловероятно -Перидонта.  Маловероятно
потому, что он солгал. Ему что-то известно о происходящем, даже если  он
не участвует в представлении.
   Ну-с, пора уходить.
 
Глава 23 
 
   Когда я спустился с лестницы. Большая Мама орала вовсю. Она  гонялась
за пьяницей, которому я дал  на  чаи.  Он  уворачивался  с  проворством,
приобретаемым годами тренировок. Когда я появился, Большая Мама как  раз
сделала могучий замах, но промахнулась. Дубина отколола кусок от  стола.
Мадам завопила и прокляла день, когда вышла замуж.
   Бормочущий пьянчуга не обращал на суматоху ровно  никакого  внимания.
Наверное, он был завсегдатаем и давно привык к подобным  сценам.  Другой
пьяница благоразумно  исчез.  Я  решил  последовать  доброму  примеру  и
проскользнул к двери.
   Большая Мама меня заметила.
   - Сукин сын! Лживый сукин сын! - заорала она и двинулась моим курсом,
словно галеон под всеми парусами.
   Иной раз я соображаю  быстро.  Я  дал  оттуда  деру  так,  что  пятки
засверкали. Подгулявший муж метнулся туда-сюда и,  получив  на  прощание
смачного пинка под зад, вылетел  за  дверь.  Он  распластался  в  грязи,
тяжело дыша и изрыгая блевотину. Мадам еще немного повопила, но добивать
его не вышла.  Когда  она  утихомирилась,  я  подошел  взглянуть  на  ее
несчастного супруга.
   Кровоподтеки и расквашенный нос не украшали его, кроме того, он  явно
нуждался в купании, но па крайней мере был жив - Давай! - Я протянул ему
руку. Он ухватился  за  нее,  встал,  покачнулся  и  посмотрел  на  меня
разбегающимися глазами: - Ну и подставил ты меня, приятель.
   - Ага. Но я раскаиваюсь. Я не знал, что твои  личные  дела  настолько
плохи. Он пожал плечами:
   - Она еще попросит меня вернуться, когда остынет. Куча женщин  вообще
не могут заполучить мужа.
   - Это верно.
   - А я ей не изменяю, не бью ее. Как-то мне не  удавалось  представить
его в роли мужа-драчуна. Не с такой женой, во всяком случае.
   - А чего вам, кстати, надо? - спросил он.
   - Разузнать побольше о Смите и Смите. Их дружки убили моего приятеля.
Пошли. Чего стоять здесь и мокнуть?
   - А почему я должен вам верить после всего, что вы уже наплели? - Его
речь не была такой внятной, но именно это он собирался сказать.
   Если он и считал меня неподходящей компанией,  это  не  помешало  ему
поплестись за мной.
   - Мне нужно почиститься, - пробормотал он.
   Значит, вино не до конца замутило ему разум.  Пока.  После  какого-то
предела ему уже будет на все наплевать.
   Я отвел его в такое же убогое заведение несколькими кварталами оттуда
дальше. Оно пользовалось большей популярностью - помимо нас, его почтили
своим присутствием аж целых пять человек. Но атмосфера здесь  царила  та
же - уныние, граничащее с отчаянием.
   Здешняя  хозяйка  оказалась  более  расторопной.  Хрупкая  неряшливая
старушка предстала перед нами прежде,  чем  мы  переступили  порог.  Она
состроила гримасу, увидев моего новоприобретенного друга.
   - Мы бы хотели поесть, - сказал я. - Плюс пиво для  меня  и  чай  для
моего приятеля. У вас есть место, где он мог бы привести себя в порядок?
- Блеск серебра заглушил ее протесты.
   - Следуйте за мной, - сказала она моему спутнику. А  мне:  -  Займите
вон тот столик.
   - Конечно. Спасибо. - Я дождался, пока они удалятся, и  только  после
этого подошел к двери и  выглянул  наружу.  Мне  ничего  не  почудилось.
Бормотун действительно сел нам на хвост.  Теперь  он  предавался  своему
любимому занятию, подпирая стену.  Я  предположил,  что  он  беседует  о
погоде.
   Если ему велели присмотреть за мной, он никуда  не  денется.  Я  могу
расправиться с ним, когда угодно. Поэтому я уселся за указанный  стол  и
стал  ждать  свое  пиво.  Перспектива  знакомства  со   здешней   кухней
действовала на меня угнетающе. Мой приятель выглядел ненамного опрятнее,
когда вернулся, но пахло от него лучше.
   - Ты неплохо выглядишь, - солгал я.
   - Чушь. - Он упал на стул и сгорбился над столом.  Старушка  принесла
чай и пиво. Он вцепился в свою кружку обеими руками и посмотрел на меня:
- Так чего ты хочешь, приятель?
   - Узнать что-нибудь о Смите и Смите.
   - Особенно нечего рассказывать. Это не настоящие имена.
   - Расскажи, что знаешь. Давно они снимают у вас  комнату?  -  Впервые
появились две недели назад. С ними был какой-то старикашка. Заплатил  за
их постой, за комнату и стол, на месяц вперед. Холодный и скользкий тип.
Глаза как у василиска. Вся ихняя троица не из Танфера.
   Последнее замечание меня заинтересовало.
   - Как ты догадался?
   - По акценту, дружище. Больше  похоже  на  Кроншт  или  на  Сидербен,
только не совсем. Такого я прежде не слыхал. Но, похоже,  они  откуда-то
из тех краев. Улавливаешь, о чем я? - Угу. - Я  улавливал.  Временами  я
действительно быстро соображаю. - Тот человек, который их привел. У него
есть имя? Как он выглядит?
   - Я сказал тебе, как он выглядит. Как ледник, дружище.
   Как душегуб. Один из Смитов называл его брат Джерси.
   - Джерсе?
   - Ага. Точно.
   Ну-ну. Тот самый, который нанял Снежка  и  Дока.  Монета  из  берлоги
Смитов, может, еще ничего не доказывала, но рассказ пьянчужки подтвердил
мои догадки.
   - Не представляешь, как мне его разыскать? Это тот самый тип, который
убил моего друга.
   - Не-а. Он сказал, что зайдет, если Смитам придется  остаться  дольше
чем на месяц.
   - А как они? Не заметил чего-нибудь?
   - Они и трех слов не сказали. Смотрят волком. Едят в  своей  комнате.
Да и у себя-то почти не бывают. Все шляются где-то.
   За едой - цыпленок и яблоки в тесте, которые оказались не  так  уж  и
плохи - я пытал его и так, и этак, но так ничего и не добился,  пока  не
показал ему свою коллекцию.
   Он взглянул на монеты:
   - Точно. Такими брат  Джерсе  расплачивался  за  комнату.  Я  обратил
внимание, потому что они почти все новенькие.  Не  часто  увидишь  такую
кучу блестяшек за раз.
   Это верно. Какой глупый ход - привлекать внимание  подобным  образом.
Если, конечно, брат Джерсе не знал, что Смит и Смит исчезнут навсегда.
   - Спасибо. - Я заплатил за еду.
   - Помог я чём-нибудь?
   - Немного. - Я дал ему за труды серебряную монетку в десятую марки. -
Не трать все в одном месте.
   Он заказал вина прежде, чем я дошел до двери.
   Я брел по улице и  думал,  что  придется  мне  подзубрить  географию.
Кроншт и Сидербен лежат  где-то  на  западе  и  северо-западе.  Неплохие
карентийские города, только от моря далековато. Я же посуху  никогда  не
путешествовал, поэтому о тамошних местах ничего не знал.
   Еще я думал, что надо бы задать Джилл Крайт еще  несколько  вопросов.
Она - в центре событий. И знает гораздо больше, чем делает вид.
   Бормотун был  на  работе.  Я  не  стал  усложнять  ему  жизнь.  Пусть
прицепится, раз ему так хочется. Если, конечно, он не шел за моим пьяным
приятелем. А может, это просто дурацкое совпадение. Меня в  общем-то  не
волновало, следят за мной или нет.
 
Глава 24 
 
   За мной следили.
   Пока я шел,  дождь  почти  прекратился.  Но  когда  я  приблизился  к
Королевской Пробирной Палате, небеса разверзлись. Я ухмыльнулся и нырнул
внутрь, предоставив Бормотуну наслаждаться погодой в одиночестве.
   Принимая во внимание размеры королевства Карента и значение Танфера -
крупнейшего города и главного торгового  центра  королевства,  Пробирная
Палата меня разочаровала. Здание без единого  окна  имело  около  девяти
футов в ширину. В шести футах от входной  двери  комнату  перегораживала
конторка. За ней никого не было.  Стены  украшали  футляры  с  образцами
всевозможных монет - и имеющих хождение, и вышедших  из  обращения.  Два
древних стула и множество пыли довершали картину.
   Никто  и  не  подумал  выйти   на   звонок   дверного   колокольчика,
возвестившего о моем появлении.
   Я принялся изучать выставленные образцы. Немного погодя из служебного
помещения появилось создание лет семидесяти-восьмидесяти, ростом с меня,
но весом - вполовину меньше. Вылитое огородное пугало. Моя настойчивость
явно его раздосадовала.
   - Мы закрываемся через полчаса, - недружелюбно проскрипел он.
   - Мне не потребуется и десяти минут. Я хочу  получить  информацию  по
поводу монет неизвестной чеканки.
   - Что? Да вы понимаете, куда пришли?
   -  В  Королевскую  Пробирную  Палату.  В  заведение,  куда   положено
обращаться, когда хочешь  проверить,  не  подсунули  ли  тебе  фальшивые
деньги.
   Тут я сообразил, что этак не добьюсь ничего,  кроме  быстро  растущей
неприязни старика. Я сдержался. На служителей государства, этих баловней
судьбы, особенно не надавишь. Я показал ему свою карту.
   - Похоже, это храмовая чеканка, но я таких не встречал.
   Никто из моих знакомых -  тоже.  И  среди  ваших  образцов  я  ничего
похожего не нашел.
   Старик уже распалился задать мне  хорошую  головомойку,  но  тут  его
взгляд зацепился за золотую монету.
   - Храмовая эмиссия, а? Золото? -  Он  взял  карту  и  бегло  осмотрел
монеты.
   - Храмовая, так и есть. Никогда не видел ничего подобного. А я  здесь
уже шестьдесят лет. - Он обошел конторку, оглядел монеты на одной стене,
покачал головой, фыркнул и пробормотал:
   - Все верно. Я еще не впал в маразм. -  Старик  снова  проковылял  за
конторку, достал весы с разновесами, отцепил золотой от карты и  взвесил
его. Он хмыкнул, снял монету с весов и царапнул ее, чтобы убедиться, что
она действительно золотая, после чего проделал еще пару тестов - видимо,
определял сплав. Я тихонько изучал образцы,  стараясь  не  привлекать  к
себе внимания. Ни на одном из них не было рисунка, схожего с восьминогим
сказочным зверем, украшавшим мои монеты. Настоящее страшилище - вот  как
оно выглядело.
   - Монеты, кажется, настоящие, - пробормотал старик и покачал головой.
Давно уже меня так не озадачивали. И много их циркулирует?
   - Я видел только эти, но, по слухам, их гораздо больше.  -Я  вспомнил
замечание моего пьяницы об акценте. - Может, они не из города?
   Он осмотрел ребро монеты:
   - Нарезка танферская. - Он на мгновение  задумался.  -  Но  если  они
старые, скажем, из клада, это ничего не значит. Образцы нарезки и клейма
городов были стандартизированы только сто пятьдесят лет назад.
   Дьявол, можно сказать, позавчера! Но я промолчал.  Загадка  захватила
старика. Полчаса  давно  прошло.  Я  решил  не  отвлекать  на  себя  его
внимание.
   - Поищем что-нибудь в архивах, в задней комнате.
   Я поставил на его профессиональное любопытство и последовал  за  ним.
Он не возражал, хотя, уверен, я нарушил все мыслимые правила, пройдя  за
конторку.
   - Вы думаете, образцы на стенах могут дать ответ на любой вопрос,  не
так ли? Но по меньшей мере раз в неделю  ко  мне  приходят  с  монетами,
которых нет среди экспонатов. Обычно это  просто  новая  чеканка  не  из
города, образцы которой не успели до  нас  дойти.  На  остальное  у  нас
заведен архив, где содержатся сведения обо  всех  эмиссиях,  начиная  со
времени принятия империей карентийской марки.
   Враждебность улетучивается,  когда  удается  посадить  противника  на
любимого конька.
   - Мне достаточно бросить взгляд на монету, чтобы  ответить  на  любой
вопрос, интересующий ее владельца. Черт! Уже лет пять мне не приходилось
копаться в архивах.
   Я привнес в его жизнь новизну.
   Комната, куда мы вошли, имела двадцать футов  в  длину.  Обе  боковые
стены были заставлены шкафами с выдвижными ящиками в три четверти  дюйма
высотой.  Я  предположил,  что  в  них  держат  более  старые  и   менее
распространенные образцы. Над шкафами до самого  десятифутового  потолка
висели книжные  полки,  набитые  самыми  здоровыми  книгами,  которые  я
когда-либо видел. Каждая в восемнадцать  дюймов  высотой  и  в  шесть  -
толщиной. На коричневых кожаных переплетах - тисненные золотом буквы.
   Все  пространство  задней  стены,  помимо  двери  в  другую  комнату,
занимали полки с инструментами и химикалиями, необходимыми пробирщику. Я
и не представлял себе, какое это хлопотное ремесло.
   В центре комнаты стояли узкий рабочий стол и  большая  подставка  для
книг. - Полагаю,  нам  следует  начать  с  обычных  монет  и  постепенно
двигаться  к  малоизвестному,  -  сказал  старик.  Он   вытащил   книгу,
озаглавленную "Стандарты чеканки  карентийской  марки:  распространенные
образцы нарезки: Танфер, типы I, I I, III".
   - Я поражен, - признался я. - Никогда не думал, что о  монетах  можно
собрать столько сведений.
   -У карентийской марки  пятисотлетняя  история.  Сначала  коммерческая
лига  чеканщиков,  городские  денежные  стандарты,  потом  императорский
денежный стандарт, теперь -  королевский.  Чеканить  деньги  разрешалось
кому угодно с самого начала.
   - А почему бы нам не заняться сразу моими монетами?
   - Потому что много они нам не скажут. - Он  схватил  сияюще-новенькую
серебряную  монету  в  пять  марок:  -  Сравните.  Вот  одна  из  тысячи
штамповок, выпущенных в честь побед Каренты во  время  летней  кампании.
Лицевая сторона. На ней бюст короля.  Внизу  дата.  Наверху  над  бюстом
полукруглая надпись, сообщающая нам имя  и  титулы  короля.  Под  бюстом
имеется клеймо, которое говорит нам , кто выполнил рисунок и  гравировку
на клише, в  данном  случае  -  Кладдио  Уинч.  Вот  здесь,  за  бюстом,
виноградная гроздь - городское клеймо Танфера.
   Он положил мой золотой рядом с серебряной пятеркой:
   -  А  здесь  вместо  короля  у  нас  загогулины,  которые,  возможно,
изображают паука или осьминога. Дата имеется, но это храмовая чеканка, а
мы  не  знаем  их  точки  отсчета.  Ни  клейма  художника,   ни   клейма
гравировщика нет. Городское клеймо похоже на  рыбу,  но,  вероятно,  это
вовсе не городское клеймо, а знак храма, где штамповали монету.  Надпись
наверху не карентийская, а фахарханская. Она гласит: "И Он воцарится  со
славою".
   - Кто? Старик пожал плечами:
   - Тут не сказано. Предполагается, что храмовыми  монетами  пользуются
верующие. Они знают  -  кто.  -  Он  поставил  монеты  на  ребро:  -  На
серебряной  монете  танферская  нарезка,   тип   три.   Применяется   на
Королевском Монетном Дворе с начала века. На золотой - тип  один.  Любой
тип один  означает,  что  станок,  выполняющий  нарезку,  произведен  до
введения фиксированных стандартов. Чеканное оборудование дорого. Закон о
стандартизации  позволяет  чеканщикам  пользоваться   оборудованием   до
полного его износа. Часть этого металлолома до сих пор в работе.
   Я был заинтригован, но от обилия сведений начинал  терять  почву  под
ногами.
   - А почему город отмечает свои марки и клеймом, и нарезкой?
   - Потому что для штамповки меди, серебра и золота используются одни и
те же матрицы. Но на медных монетах и монетах  с  маленьким  содержанием
серебра делать нарезку не имеет смысла. Только ценные монеты обтачивают,
подпиливают и подрезают.
   Это я сообразил. Если края будут  гладкими,  без  нарезки,  сметливые
ребята могут отщипнуть понемногу  от  каждой  монеты,  которая  проходит
через их руки, а потом продать накопившиеся обрезки.
   Человеческая способность к шельмовству безгранична. Я знавал типа,  у
которого была настолько легкая рука, что  он  мог  просверлить  в  ребре
золотого дыру, облегчить монету на четверть, залить  пустоты  свинцом  и
незаметно заделать отверстие.
   Его казнили за изнасилование, которого он не совершал.
   Наверное, это и называется карма.
   Старик повернул монеты лицом вниз и пустился в объяснения  по  поводу
значков  на  оборотной  стороне.  Они  тоже   ничего   не   говорили   о
происхождении моей монеты.
   - Вы читаете? - спросил он.
   - Да. - Читать умеют не многие.
   - Хорошо. Вон в тех книгах наверху собраны все  сведения  о  храмовой
чеканке. Посмотрим, повезет ли вам. Мы начнем с  разных  концов.  Может,
что-нибудь и откопаем.
   - Хорошо. - Я взял с полки книгу по эмиссии Ортодоксов, просто  чтобы
сориентироваться, как  организован  материал.  Наверху  каждой  страницы
имелась иллюстрация обеих сторон монеты, сделанная  путем  притирания  с
оригинала. Все рисунки были любовно и аккуратно обведены чернилами. Ниже
следовала вся мыслимая информация о монете:
   номер модели клише, дата выпуска матрицы, дата изъятия и  уничтожения
матрицы, даты реставрации и  подновления  гравировки,  количество  монет
каждого вида. Были тут даже сведения о существовании известных подделок.
   На меня  обрушился  поток  сведений,  которым  я  не  видел  никакого
практического применения. Создание  Пробирной  Палаты  -  доказательство
приверженности  Каренты  к  надежным,  заслуживающим  доверия   деньгам.
Приверженности,  которая  возникла  еще   до   основания   Карентийского
государства. Нашими предшественниками были торговцы.  Очевидно,  поэтому
карентийские деньги пользуются самым  большим  доверием  в  нашей  части
света.
   Я провел больше часа, роясь в книгах, и не  нашел  ничего  полезного.
Старик, знавший свое дело, двигался  от  общего  к  частному,  от  одной
ссылки к другой, сужая круг  поисков  путем  исключения.  Он  подошел  к
стене, где я работал, пробежался по заглавиям, принес стремянку, влез на
нее и смел вековую пыль с корешков нескольких  книг  на  верхней  полке.
Потом  выбрал  одну,  спустился,  положил  ее  на  свой  рабочий   стол,
перелистнул страницы.
   - Вот мы и добрались. - Он осклабился, обнажив гнилые зубы.
   Один из двух рисунков на развороте совпадал с тем, что  был  на  моей
монете, во всем, кроме даты.
   - Посмотрите на дату, - сказал я. Существенная деталь.
   Согласно сведениям из книги, эти монеты последний раз штамповали  сто
семьдесят семь лет назад. А  если  прибавить  к  обозначенной  дате  сто
шестьдесят шесть, получалась дата с моей золотой монеты.
   - Любопытно. - Старик сравнивал монету с рисунком, а я  тем  временем
пытался читать из-за его плеча Монеты этого типа чеканили  в  Танфере  в
течение всего нескольких лет. На втором рисунке  были  изображены  более
древние монеты.  Если  верить  книге,  их  чеканили  в  Каратхе...  Ага!
Каратха.   Отзвук   легенды.   Темной   легенды.    Каратха    последний
нечеловеческий город, уничтоженный в этих краях, и единственный, который
сровняли  с  землей,  с  тех  пор  как   карентийские   короли   сменили
императоров. У древних королей, вероятно, были веские причины уничтожить
Каратху,  но  я  их  не  помнил.  В  голове  остались   только   смутные
воспоминания о разыгравшейся там жестокой битве.
   Вот еще одна веская причина растормошить Покойника. Он помнит те дни.
Для остальных же они - просто малоизвестные и часто непонятные предания.
   Старик хмыкнул и отошел от стола за другой  книгой.  Я  наконец  смог
разглядеть название мастерской, которая чеканила монеты в Каратхе.  Храм
Хаммона.
   Никогда о таком  не  слышал.  Танферское  отделение  было  заведением
рангом пониже. Некое благотворительное общество. В книге не  содержалось
никаких сведений о нем,  кроме  местоположения  штаб-квартиры  общества.
Ничто  другое  Пробирную  Палату  не  интересовало.  Но  теперь  у  меня
появилось достаточно зацепок, чтобы было  чем  заняться,  особенно  если
удастся выкурить из берлоги Покойника.
   - Я хочу поблагодарить вас за труды. Как вы отнесетесь к  предложению
поужинать у меня? Он нахмурился и поднял  голову:  -  Нет-нет.  Это  моя
работа. Рад, что вы зашли. Давно мне не задавали такой задачки. Но...
   Я почувствовал, что он намерен  огорошить  меня  каким-то  неприятным
известием.
   - В книге есть указ относительно этой  эмиссии,  который  все  еще  в
силе. Он требует  изымать  монеты  из  обращения  и  расплавлять.  Издан
Брианом Третьим. Я не обнаружил никаких упоминаний  о  выдаче  лицензии,
которая давала бы право на чеканку ваших монет.
   - И я не могу оставить у себя эти деньги?
   - Таков закон. - Он отвел глаза в сторону. Та-ак!
   - Значит, мы с законом будем ходить кругами.
   - Я выдам вам долговую расписку, которую вы можете предъявить...
   - Я так молодо выгляжу?
   - Что?
   - Только зеленый юнец или полный идиот примет  долговую  расписку  от
представителя Короны.
   - Сэр!
   - Вы платите звонкой монетой, когда кто-нибудь приносит вам  лом  или
слитки. Значит, вы без труда сумеете  изобрести  основание,  позволяющее
вам заменить эти четыре штуки. Старик нахмурился. Я бил его же оружием.
   - Иначе я заберу их и уйду, а вы не сможете никому ничего показать. -
Я был уверен,  что  монеты  произведут  настоящий  фурор,  когда  старик
покажет их начальству.
   Он взвесил мои  доводы,  раздраженно  хрюкнул,  потом  потопал  через
заднюю дверь в соседнюю комнату. Вернулся он  с  одной  золотой  маркой,
двумя серебряными и медяком. Все новенькое, только  что  с  Королевского
Монетного Двора.
   - Благодарю вас.
   - Вы заметили, - спросил старик, когда я пошел к двери, что  истертый
экземпляр - оригинал?
   Я приостановился. Он прав. Я не заметил. Я  хмыкнул  и  направился  к
выходу, размышляя, не часть ли  это  послания,  которое  мне  полагалось
разгадать.
   Я не хотел приближаться к Большому Боссу на пушечный  выстрел,  но  у
меня зарождалось подозрение,  что  придется.  Возможно,  он  знает,  что
происходит.
 
Глава 25 
 
   Стемнело.  Дождь  прошел.  Мой  приятель  Бормотун  стоял  на  посту.
Вымокший насквозь, он дрожал на ветру точно на том же месте, где  я  его
оставил. Похолодало. Предрассветный бриз дело обычное.
   Я прошел в двух футах от своего горе-преследователя:
   - Мерзкая погода, не правда ли?
   Оправившись от потрясения, Бормотун решил, что я просто дружелюбен по
природе. Ему не приходило в голову, что я могу его засечь.  Он  дал  мне
фору на старте и потащился следом. Бедолага.
   Я шел  и  размышлял,  что  с  ним  делать.  Угрозы  для  меня  он  не
представлял. Доложить обо мне, сидя у меня на хвосте, он  не  мог.  Если
вообще  собирался  кому-то  докладывать.  Вдруг  у  него  такое   пьяное
развлечение - таскаться  за  прохожими?  Возможно,  стоило  вернуться  в
"Синюю Бутылку", порасспросить о нем моего пьянчужку, но я не  вынес  бы
еще одной  встречи  с  Большой  Мамой.  Кроме  того,  я  устал,  замерз,
проголодался и мне до смерти надоело бродить по городу,  где  незнакомые
люди проявляли ко мне ничем не  оправданный  интерес.  Хватит.  Я  пойду
туда, где смогу  согреться,  поесть  и  где  не  нужно  будет  постоянно
оглядываться через плечо.
   Теперь оставалось сделать выбор между домом и заведением Морли.  Дома
лучше еда. Но у Морли  я  могу  между  делом  работать.  Если  правильно
разыграть партию,  я  переброшу  на  других  свои  заботы  о  Бормотуне.
Придется примириться с тамошней кухней.
   Стоило мне ступить на порог, и толпа  -  менее  многочисленная  из-за
погоды - смолкла и воззрилась  на  меня.  Только  на  этот  раз  у  меня
возникло ощущение, что во мне видят не волка из  чужой  стаи,  сунувшего
нос на чужую территорию, а овцу.
   Плоскомордый сидел за своим любимым столом. Я пристроился к нему  без
приглашения и вежливо кивнул малышке, сидевшей рядом с ним. По  какой-то
неведомой  причине  Тарп  обладал  неотразимой  привлекательностью   для
миниатюрных женщин. Они его боготворили. Мое появление не привело его  в
восторг. И вот так всегда.
   - Как я понимаю, Джилл Крайт не стала к  тебе  обращаться?  -  А  она
собиралась?
   - Я рекомендовал ей. - Мне почему-то  показалось,  что  Плоскомордого
удивил мой приход. - Она нуждается в защите.
   - Ни в чем она не нуждается.
   - Скверно. Извини. Меня зовет Морли. - Я кивнул его даме и направился
к Дотсу, стоявшему у лестницы.
   Морли тоже выглядел удивленным. Мало того, мое  появление  вызвало  у
него  беспокойство.  Плохой  признак.  Единственный  раз  я  видел   его
обеспокоенным - когда он лежал с повязкой на заднице.
   - Быстро топай наверх, - прошипел он. Морли пропустил меня  вперед  и
стал подниматься по лестнице, пятясь раком. Странно. Он захлопнул  дверь
кабинета и запер ее на засов:
   - Ты зачем приперся? Хочешь устроить бунт?
   - Я подумал, что мне не помешал бы скромный ужин.
   - Не паясничай.
   - И не думаю. В чем дело? Морли бросил на меня недоверчивый взгляд:
   - Ты не знаешь?
   - Нет. Я был занят охотой на двухсотлетнего призрака. В чем дело?
   - Просто чудо,  что  ты  выжил.  Действительно  чудо.  -  Он  покачал
головой.
   - Довольно. Прекрати демонстрировать, какой ты умный.
   Расскажи, что растревожило твой геморрой.
   - За тебя назначена награда, Гаррет. Тысяча марок золотом  тому,  кто
принесет твою голову.
   Я смерил его тяжелым взглядом. У темных эльфов  своеобразное  чувство
юмора.
   Он не шутил.
   - Твой приход сюда - прыжок в змеиную яму, Гаррет. Здесь  только  две
кобры, которые не попытаются тебя сожрать. Я и Плоскомордый.
   Я бы не поручился за Морли Дотса. Тысяча золотом чертовски  серьезное
испытание для дружбы. Большинство народу и представить  себе  не  может,
насколько серьезное.
   - Кто? - спросил я.
   - Он называет себя брат Джерсе. Остановился в "Розе  и  Дельфине"  на
Северной Стороне. Утверждает, что примет там посылку в любое время.
   - Дурость какая! А если я доберусь до него первым?
   - Я бы не советовал.
   Он прав. Этот тип, должно быть, принял меры на случай, если я  решусь
на такую авантюру.
   - Ты по-прежнему не работаешь? Почему же тогда он хочет во что бы  то
ни стало от тебя избавиться?
   - Теперь работаю. На себя. Пытаюсь выяснить, кто жаждет меня убить. И
почему.
   - Ну, теперь ты знаешь кто. - Морли хихикнул.
   - Как остроумно! - Я достал медную храмовую монету, которую утаил  от
старика в Пробирной Палате, и вкратце пересказал Морли, что мне  удалось
узнать. - Каратха -  город  темных  эльфов.  Знаешь  о  нем  что-нибудь?
Похоже, вся эта канитель тянется оттуда.
   - Почему я должен знать о Каратхе больше, чем ты о Фелл  Дорсте?  Это
седая старина, Гаррет. Кого она волнует? Твоя каша заварена на  религии.
Поищи ответа в Стране Грез. Морли повертел монету в  руках.  -  Мне  она
ничего не говорит. Может, тебе стоит проконсультироваться с  Покойником?
- Прекрасная мысль. Если бы мне еще удалось заставить  его  прервать  на
двадцать минут свой крестовый поход против сознательного состояния.
   Кто-то забарабанил в дверь. Морли насторожился, затем его  физиономия
приняла озабоченное выражение. Он указал мне на угол.
   - Кто там?
   - Это Рохля, босс.
   Морли открыл большой  шкаф  -  домашний  арсенал,  оружия  в  котором
хватило бы на взвод матросов. Он бросил мне небольшой арбалет и  стрелы,
а для себя выбрал дротик.
   - Кто с тобой, Рохля?
   - Я один, босс. - Голос Рохли звучал смущенно. Впрочем,  его  смущает
сама жизнь. Морли снял засов и отскочил назад:
   - Заходи.
   Рохля   вошел,   посмотрел   на   притаившуюся   смерть    и    робко
поинтересовался:
   - Что я сделал, босс?
   - Ничего, Рохля. Все в порядке. Закрой дверь  на  засов  и  приготовь
себе выпивку. - Морли убрал оружие, закрыл шкаф и устроился в кресле.  -
Зачем я тебе Понадобился?
   Рохля неласково на меня покосился, но решил, что можно  говорить  при
мне:
   - Только что пришло известие, что Чодо назначил награду в две  тысячи
за того парня, который предложил тысячу за Гаррета.
   Морли расхохотался.
   Отлично. Вот шанс для настоящего смельчака.  Можно  сорвать  поистине
баснословный куш, продав мою голову брату Джерсе, а потом и его самого -
Чодо.
   Морли все веселился.
   - Ну потеха! Аукцион продолжается. Этот брат  Джерсе  ужасно  наивен,
если думает переплюнуть Большого Босса. Танфер кишит  желающими  оказать
Чодо услугу.
   - Чодо обещает две сотни за голову каждого, кто хотя бы заговорит  об
участии в охоте на Гаррета, - сказал  Рохля.  -  И  три,  если  охотника
приведут живьем, чтобы Чодо мог скормить его своим ящерам.
   Мой  ангел-хранитель.  Вместо  сторожевых  собак   он   держит   орду
плотоядных громовых ящеров, которые бросаются на все, что движется. Чодо
благоволит к ним, потому что эти твари  сжирают  добычу  подчистую  -  с
костями и потрохами.
   - Вот так поворот! - не унимался Морли. - Теперь весь Танфер будет за
тобой присматривать.
   Как бы не так.
   - Теперь весь Танфер будет за мной следить. И крутиться под ногами  в
ожидании попытки  меня  укокошить,  после  чего  можно  будет  с  чистой
совестью сдать смельчака Чодо.
   Морли призадумался:
   - Н-да. Наверное, тебе лучше исчезнуть. Да  так,  чтобы  все  считали
тебя мертвым.
   - Если бы у меня была хоть капля здравого смысла, я нашел  бы  лучший
выход. Послал бы все к черту и попросил бы  старика  Вейдера  пристроить
меня в пивоварню. -  Я  без  приглашения  приложился  к  бутылке.  Морли
спиртного не потребляет, но держит запас для гостей. Я рассказал Морли о
Бормотуне и своем желании  познакомиться  с  ним  поближе.  -  Только  я
сегодня уже не в  состоянии  ничем  заниматься.  Мне  бы  сейчас  домой,
поспать.
   - Я прицеплю ему хвост,  -  пообещал  Морли.  -  Посмотрим,  куда  он
отправится. - Он выглядел каким-то  рассеянным  после  появления  Рохли.
Такая отстраненность обычно означает, что он замышляет очередную грязную
авантюру. Поскольку я не видел, как он может усугубить мое  положение  ,
меня это мало обеспокоило.
   - Думаю, сейчас мне ничего не грозит. Я ухожу.  -  Вечер  в  компании
вдруг утратил для меня  всякое  очарование.  Одиночество  и  покой  дома
казались куда более желанными.
   - Понимаю, - сказал Морли. - Держи  Дина  при  себе.  Пусть  пока  не
ложится. Я пришлю тебе весточку. Рохля, пошли ко мне Слейда.
   - Спасибо, Морли.
   Атмосфера  внизу  изменилась.  Слух  разошелся.   Взгляды,   которыми
провожали меня теперь, понравились мне ничуть не больше прежних.
   Я вышел в ночь и несколько минут постоял на крыльце,  пока  глаза  не
привыкли к темноте. Потом отправился домой. Проходя мимо Бормотуна, я не
смог отказать себе в маленьком удовольствии:
   - А вот и снова вы. Приятного вечера!
 
Глава 26 
 
   Я вступил на Макунадо-стрит, грезя о фунте непрожаренного  бифштекса,
галлоне холодного пива, уюте теплой постели и передышке от загадок.
   Перед домом стояла толпа. Над домом в веселом хороводе  парили  яркие
огненные шары. Что за черт?
   Мое серое  вещество  объявило  забастовку.  Мне  потребовалась  целая
минута, чтобы осознать, что происходит.
   Кто-то  из   моих   ревностных   поклонников   решил   закидать   дом
зажигательными  бомбами.  Покойник  почувствовал  опасность,  проснулся,
поймал бомбы на лету и  теперь  жонглировал  ими,  к  ужасу  оцепеневших
бомбометателей и зрителей.
   Я протолкался в круг. Поджигатели все еще  были  здесь,  неподвижные,
как статуи. Лица  искажены  гримасами,  страшными,  как  у  горгулий  на
Четтери. Я выступил вперед и встал у одного прямо перед носом:
   - Как поживаете? Не очень хорошо, а? Но не волнуйтесь, все  уладится.
Бомбы зашипели.
   - Я вынужден отлучиться. -Подождите меня здесь. Я вернусь, и  мы  еще
поболтаем. - Я знал, что он трепещет.
   Дин приоткрыл щелочку:
   - Мистер Гаррет!
   Верно. Не стоило играть с этими ребятишками.
   - Смотри в оба! - крикнул я и пустился рысью к крыльцу.  Дин  впустил
меня, захлопнул дверь, задвинул все засовы и опустил щеколды.
   - Что происходит, мистер Гаррет?
   - Я надеялся услышать это от тебя. Он посмотрел на меня так, словно я
спятил. Возможно, он был не так уж далек от истины.
   - Тогда давай послушаем, что расскажет нам Увалень. - Нет нужды лезть
из кожи вон  или  спускать  шкуру  с  моих  поджигателей,  если  я  могу
заставить Покойника прочесть их мысли. Это избавит всех от кучи хлопот -
за исключением Покойника, разумеется.
   Я вошел в комнату. Дин остался ждать. Он не войдет сюда  без  крайней
(по его мнению) необходимости.
   - Я пригляжу за этими бандитами, мистер Гаррет.
   - Валяй. - Я повернулся к Покойнику: - Вот, значит, как! Оказывается,
ты способен проснуться, если надо спасти свою шкуру. Теперь я знаю,  как
привлечь твое внимание. В следующий раз разведу под тобой костер.
   Гаррет, чума на мою голову! Что ты устроил в этот раз?
   - Ничего. - Похоже, он собирался продолжить старую дискуссию.
   Тогда почему эти маньяки швыряют в мой дом бомбы?
   - Эти ребята на улице? Да они даже не знают  о  твоем  существовании.
Они просто развлекаются, пытаясь поджечь мой дом.
   Гаррет!
   - Не имею ни малейшего представления. Если тебя интересует, покопайся
в их мозгах.
   Я пытался. И обнаружил один туман. Они делают то, что им велено.  Они
полагают, что им не требуются никакие оправдания,  кроме  воли  Хозяина.
Они были счастливы, что им доверили это задание,  счастливы,  что  могут
угодить ему.
   - И поджарить нас. Хозяин? Кто он? Где его найти?
   Я не могу ответить ни на один из  твоих  вопросов.  Их  опыт  и  вера
говорят, что Хозяин, которому они служат, не имеет материального тела  и
появляется когда и где ему заблагорассудится в любом облике.
   - Он - что-то вроде призрака иди духа? - Я не хотел употреблять слово
"бог".
   Он - кошмар,  который  привиделся  такому  множеству  людей  с  такой
ясностью, что обрел собственную жизнь. Он существует потому, что воля  и
вера многих вынуждают его существовать.
   - Ого! Этак мы далеко  можем  забраться.  Зачем  ты  потревожил  этих
безумцев, Гаррет?
   - Я никого не тревожил, Увалень. Это они меня потревожили. Ни с  того
ни  с  сего,  без  всякой  видимой  причины  кто-то  пытается  от   меня
избавиться. Повсюду творятся странные  вещи.  Особенно  в  Стране  Грез.
Может быть, мне стоит ввести тебя в курс дела?
   Меня абсолютно не интересует твоя жалкая мышиная возня среди мерзости
и смрада этой выгребной ямы, именуемой городом, Гаррет.  Прибереги  свои
россказни для уличных девок, которых  ты  таскаешь  сюда,  чтобы  мучить
меня.
   Стало быть, он дуется из-за Джилл. Покойник не слишком любит  женщин.
Их появление в доме всякий раз приводит его в дурное расположение духа.
   Круто.
   - Выходит,  из  стадии  безделья  мы  сразу  же  переходим  в  стадию
злобствования,  а?  Экономим  время  на  любезностях  и  на   обсуждении
последних приключений Слави Дуралейника. Теперь мы просто просыпаемся  и
ведем себя хуже капризного младенца.
   Не зли меня, Гаррет.
   - Боже упаси! Я тебя раздражаю? С моим-то ангельским характером?
   Не нравилось мне это. Мы не раз с упоением грызлись друг с другом, но
всегда в шутку. На сей раз я явственно ощущаю его скрытую  враждебность.
Я задумался, не перешел ли Покойник в какую-то новую, более мрачную фазу
своего посмертного существования. В конце  концов  никто  не  знает  как
следует мертвых логхиров, как, впрочем, и живых. Последние несколько сот
лет оба этих вида встречаются чертовски редко.
   Ты пользовался моими советами  и  плодами  моей  мудрости  достаточно
долго,  чтобы  теперь  стоять  на  собственных  ногах,   Гаррет.   Твоей
беспрестанной назойливости нет никаких оправданий.
   - Как и твоему паразитизму, хотя тебя это не смущает.  -Запасы  моего
терпения оказались скуднее, чем я предполагал. -Рэйвер Стикс,  Владычица
бурь, не так давно хотела тебя купить. Она предлагала чертовски  хорошую
цену. Наверное, зря я проявил свою проклятую сентиментальность.
   На сем я ушел. Иначе  этот  идиотизм  вышел  бы  из-под  контроля.  Я
отправился на поиски Дина.
   Он наблюдал за улицей.
   Бомбы выгорели.  Оставшаяся  без  развлечений  толпа  рассеялась.  Но
поджигатели  по-прежнему  стояли  на  месте,  застывшие,  как   парковые
скульптуры.
   - Помоги мне втащить сюда одного из этих типов. Я хочу порасспросить,
чего им надо. - Я открыл дверь.
   - Вы уверены,  что  поступаете  разумно?  -  Никаких  тебе  мистеров.
Опасность миновала, и старик явно осмелел.
   - Нет. Я никогда ни в чем не уверен. Пошли... - Черт  бы  побрал  его
инфантильную душу! Ты только посмотри!
   Покойник отменил столбняк. Поджигатели разбежались, словно испуганные
мыши.
   Несмотря на свой гнев, я не  думал,  что  Покойник  отпустил  их  мне
назло. Он,  конечно,  склочный,  но  здравого  смысла  у  него  хватает.
По-моему, он надеялся, что я  смогу  проследить  за  ними  до  их  норы.
Значит, он невнимательно меня рассмотрел. У  меня  не  осталось  никаких
сил. Слишком много работы, слишком мало отдыха.
   Я пожал плечами:
   - Ну и черт с ними. В любом случае  я  скоро  с  ними  поквитаюсь.  -
Гаррет демонстрирует показной оптимизм.  -Попроси  мисс  Крайт  зайти  в
кабинет. Потом принеси мне кувшин с пивом. Приготовь ужин. Подай  его  в
кабинет. Джилл Крайт знает, что происходит. Пора выжать немного крови из
этого камня. Какого дьявола ты трясешь головой?
   - Джилл ушла вскоре  после  вас.  Велела  передать,  что  сожалеет  о
беспокойстве, которое вам доставила. Она надеется, что  гонорар  отчасти
компенсирует его. Пока вы не спросили  да,  похоже,  она  не  собиралась
вернуться. Она оставила записку. Я положил ее вам на стол.
   - Тогда пиво и обед. Придется беседовать с запиской. Все-то  уплывает
у меня из рук.
   Я пошел в кабинет, уселся, задрал ноги и дождался пива.
   Только после этого я развернул записку Джилл:
   Гаррет, Я действительно сходила по вам с ума. Но с тех пор много воды
утекло, и сердце той маленькой девочки окаменело. Теперь  она  -  только
горько-сладкое воспоминание, холодные медные слезы. Но  спасибо  вам  за
заботу.
   Эстер П.
   Я откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и стал  думать  о  Снежной
Королеве.
   Маленькая девочка еще жива. Она прячется где-то в  глубине,  страшась
темноты, предоставляя Джилл Крайт заботиться о выживании. Это  маленькая
девочка написала записку. Джилл Крайт не  сумела  бы.  Ей  бы  просто  в
голову не пришло.
   Приняв  внутрь  пива  и  загрузив  сверху  приличный   ужин,   Гаррет
становится почти человеком. Я попросил Дина еще раз остаться на ночь. За
следующей порцией пива я рассказал ему всю историю - не столько  потому,
что считал необходимым ввести его в курс дела, сколько из-за  Покойника.
Я знал, что он будет подслушивать. Когда он дуется и не желает  со  мной
разговаривать, он узнает мои новости таким вот способом.
   Я попробую поговорить с ним утром, когда отдохну и приду  в  себя,  а
пока пусть он поразмыслит над своими грехами.
   Утро вечера мудренее.
 
Глава 27 
 
   Может, утро и мудренее, но мне этого  выяснить  не  удалось,  хотя  я
провел-таки четыре часа в забытьи,  сравнимом  по  тяжести  с  погрузкой
бревен на лесоповале. Я тянул лямку, пока Дин не походатайствовал о моем
помиловании.
   - А? Что? Убирайся. - Засим последовали прочие высокоинтеллектуальные
замечания. Меня не так-то просто разбудить.
   - Пришел мистер Дотс, - доложил Дин. - Вам лучше  повидать  его.  Это
важно.
   - Это всегда важно. Кто бы или что бы это ни было, оно всегда  важнее
моих желаний.
   - Ну, если вы так считаете, сэр... Приятных сновидений. Конечно, речь
шла о чем-то  важном,  если  Морли  сподобился  явиться  лично.  Но  это
соображение не добавило мне ни искры энтузиазма.
   Я не способен заниматься несколькими делами сразу. А в данный  момент
я оттачивал мастерство сна.
   Дин только притворился, что уходит.  Он  вернулся  сразу,  едва  лишь
убедился, что его уловка не сработала.
   - А ну вставай, нерадивый бездельник!
   Он знает, как привести меня в чувство -  просто  разозлить  до  такой
степени, чтобы я возжелал размозжить ему голову. Его техника сродни той,
что применяю я, когда пытаюсь расшевелить Покойника.
   Лучше уж встать,  чем  сносить  его  издевательства.  Я  выбрался  из
постели, кое-как оделся и отправился вниз.
   Дин устроил Морли на кухне, где тот пил чай и соболезновал старику по
поводу хлопот, сопряженных с попытками прилично  -  или  даже  не  очень
прилично -  пристроить  выводок  племянниц,  наводнивших  его  дом.  Дин
жаловался, что они сводят его с ума. По-моему, он надеется, что  в  один
прекрасный день чувство вины сподвигнет меня снять одну из девочек с его
шеи.
   - Почему бы тебе не продать их? - предложил я.
   -Что?
   - Они еще довольно молоды.  И  все  хорошо  готовят.  Я  знаю  парня,
который может дать пятьдесят марок за штуку. Он продает невест  ребятам,
которые  охотятся  на  земле  громовых  ящеров.  -  Ваше  чувство  юмора
оставляет желать лучшего, мистер Гаррет. -  На  этот  раз  "мистер"  был
призван выразить укор.
   - Ты прав. В последнее время я не в лучшей форме. Думаю,  сказывается
нехватка отдыха.
   - Теперь можешь расслабиться,  -  вмешался  Морли.  -  Твой  приятель
Джерсе не так давно  перевозбудился  и  потерял  голову.  Его  игривость
навела меня на подозрение, что без него тут не обошлось.
   В конце концов это его  специализация,  и  здесь  он  не  знает  себе
равных. А две тысячи - достаточная сумма, чтобы привлечь его внимание.
   Возможно, мне следовало испытывать благодарность. Но благодарность  -
чувство, которое способны испытывать немногие, а я пребывал  в  чересчур
мрачном настроении, чтобы меня можно было отнести к редким  исключениям.
Поэтому я ее скрыл. Но вместе с тем скрыл я  и  свое  недовольство.  Нет
нужды давать лишние  основания  желающим  поставить  Гаррета  на  место.
Поэтому я лишь намекнул:
   - Интересно, что он мог бы мне рассказать? Морли насупился:
   -  Какая  разница.  С  ним  покончено.  Теперь  ты  можешь  жить,  не
оглядываясь через плечо.
   - Хочешь пари?
   Он бросил на меня злобный взгляд.
   - Извини. Ляпнул не подумавши. Я хотел сказать, что не он -  источник
моих неприятностей. Он - представитель источника. Если это  убийство  не
спугнет их,  мы  оба  еще  о  них  услышим.  У  меня  нет  ни  малейшего
представления, чего они добиваются, но намерения у них серьезные и их не
волнуют цена и последствия. Морли собирался возразить, но у него не было
фактов. Он принял желаемое за действительное и знал это.
   - Что там с типом, который за мной следил? - спросил я.
   - Я пустил за ним Рохлю, Клина и Слейда. Они  довели  его  до  твоего
дома. Он пытался поговорить с парнями, устроившими здесь  заваруху.  Мои
ребята решили взять себе по объекту и посмотреть, что получится.
   Я знаю Морли Дотса. Если он начинает тянуть резину, значит, не  хочет
сообщать плохие новости.
   - И что же получилось?
   - Рохля и Клин потеряли своих людей. Слейд еще не докладывался.
   Выходит, важные новости свелись к отсутствию новостей.
   - Странно. Эти типы произвели на меня  впечатление  любителей.  Морли
пожал плечами:
   - Даже с любителем непросто остаться один на один.
   Верно. Для квалифицированной слежки необходимы по меньшей мере четыре
человека.
   Кто-то забарабанил во входную дверь.
   - Лучше я, - сказал я Дину. Интересно, кого  принесло  на  этот  раз?
Только я начал раздумывать, как выпроводить Морли, и вот - пожалуйста, в
дверь  ломится  очередной  визитер.  Джилл,  осенило   меня.   Наверное,
передумала играть в ходячую мишень.
   Я открыл не сразу. Сначала поглядел в глазок.
   На  сей  раз  на  крыльце  Гаррета  не  оказалось  никаких  роскошных
блондинок, умоляющих о защите.  Там  стоял  маленький  уродливый  старый
Магистр, и выглядел он очень несчастным.
   Я открыл дверь и высунул голову - убедиться, что никто  не  торопится
за ним следом.
   - Входите. Я уж было махнул на вас рукой. - На самом  деле  я  просто
забыл, что он обещал ко мне наведаться.
   Магистр юркнул в дверь:
   - Проклятые идиоты! Близорукие дураки! Они вынудили меня  -  меня!  -
красться в темноте, подобно вору, потому что они слишком напуганы, чтобы
отпустить меня подобру-поздорову.
   Что за черт? Хорошо хоть, он злится  не  на  меня.  Я  провел  его  в
кабинет, усадил в лучшее кресло, зажег несколько ламп и спросил:
   - Могу я предложить вам чего-нибудь выпить?
   - Бренди. Галлон. Я не напивался до бесчувствия  с  самой  семинарии.
Сейчас - подходящий случай.
   - Пойду поищу чего-нибудь. - Я шмыгнул на кухню. Дин и Морли услышали
достаточно, чтобы притихнуть. Дин вытащил мой кувшин и  откопал  бутылку
бренди. Морли попытался сделать вид, что взорвется, если я не шепну  ему
имя. Я не  шепнул.  Он  остался  целехонек.  Я  сгреб  все  в  охапку  и
направился в кабинет.
   Мы устроились  с  комфортом.  Перидонт  налил  себе  немного  бренди,
отхлебнул и удивленно приподнял брови:
   - Недурно.
   - Я так и думал, что вы его оцените. - Я смочил усы. Как  я  понимаю,
дела складываются неважно.
   - Мои братья по вере - жалкие трусы. Я представил  им  факты  и  свои
подозрения, но вместо  энергичных  действий  с  привлечением  всей  мощи
Церкви они предпочли зарыть голову в песок и считать, что все обойдется.
Они отменили данное мне разрешение нанять вас. Они сделали все, что было
в их силах, чтобы загнать меня в угол, связать руки и заткнуть рот. Этим
заячьим душам прекрасно известно, что я не могу пренебречь законом после
того, как всю жизнь добивался от других его соблюдения.
   - Другими словами, вы пришли, чтобы посоветовать мне забыть  о  деле,
вместо того чтобы указать верное направление. Перидонт  улыбнулся,  и  в
нем впервые проглянул опасный человек из легенды.
   - Не совсем. Они упустили одну возможность. Они не догадались попрать
мои личные права.
   Я испробовал свой коронный трюк бровью. На этот раз он сработал.
   - Мистер Гаррет, они забыли аннулировать  мое  право  нанять  сыщика,
чтобы разобраться, скажем, в смерти Уэлсли Пиготты. Я предлагаю вам себя
в качестве, как вы выражаетесь, клиента.  Если  попутно  вы  разворошите
что-то еще, ну, я тут ни при чем. Я улыбнулся ему в ответ:
   - Ваш ум изворотлив, как у законника.  Мне  это  правится.  В  данном
случае. - Я убрал улыбку. - Значит, мне придется искать вслепую?
   - Почти. Здесь они загнали меня в угол.  Вы  уже  знаете  достаточно,
чтобы понимать, насколько осторожно вам нужно  действовать.  Кое-что  вы
уже видели. Когда вы вспугнете мерзавцев, мы проведем еще одно совещание
и расшевелим моих братьев быстрым решением проблемы.
   Мне не нравятся такие  игры.  Но  я  улыбался.  Я  хотел  остаться  с
Перидонтом в добрых отношениях. Я надеялся, что от него будет прок  даже
теперь, когда он занимается словесной эквилибристикой вместо того, чтобы
все мне рассказать.
   - Хорошо. Я остаюсь в игре. - Это я решил еще раньше,  независимо  от
его пожеланий. - Но что-нибудь вы можете мне дать?
   Перидонт надолго приложился к  бренди.  Он  не  шутил,  когда  обещал
надраться. Оторвавшись от стакана, он усмехнулся и бросил мне мешочек  с
деньгами:
   - Мои личные деньги. Не церковные. - Он немного помрачнел. - Я вправе
сообщить вам  только  одно:  женщина,  занимавшая  квартиру,  где  убили
Пиготту, была моей любовницей. Я знал ее под именем Донна Сольда. Думаю,
имя ненастоящее. У нее сложный характер. Хотя я содержал ее в роскоши, у
нее были  любовники.  Один  из  них,  возможно,  заинтересовал  Пиготту,
поэтому он и пришел туда той ночью.
   Я задал Перидонту несколько стандартных вопросов о его  отношениях  с
Джилл  и  получил  обычные  неприглядные  ответы.  Наша  беседа  привела
Магистра в неописуемое смущение.
   - Уверен, вас такие  вещи  скорее  забавляют,  чем  шокируют,  мистер
Гаррет. Наверняка вы ежедневно сталкиваетесь с чем-нибудь похлеще.
   Еще бы.
   - Для меня же это непростительная уступка грешной стороне  натуры.  -
Он сделал большой глоток прямо из бутылки. - Я всегда питал  слабость  к
женскому телу.
   - Как и все мы.
   - Пока я был молод, все было в порядке. Если я навещал проститутку  и
она меня узнавала, мы смеялись. Священники - их лучшие клиенты. Но  если
меня раскроют сейчас - я погиб.
   Я понял. Не то чтобы положение Перидонта делало его  более  уязвимым,
просто оно давало посвященным средство воздействия на него.
   -  Я  боролся  с  внутренним  демоном,  но  в  конце  концов   всегда
проигрывал,  поэтому  у  меня   появилась   насущная   необходимость   в
неболтливой женщине. Донна казалась мне даром богов. Какими бы  пороками
она ни обладала, рот на замке она держать умеет.
   Да уж!
   - Она знала, кто вы такой?
   - Да.
   - Это дает большую власть девушке, зарабатывающей себе на жизнь.
   - Она никогда не злоупотребляла своей осведомленностью.
   Возможно.
   - Как вы с ней познакомились?
   - Она - актриса. Работает в театре на Старом Судоходном  Канале.  Она
порядком меня помучила, но настойчивость окупилась.
   Для них обоих. Но этого я не сказал.
   - Я перевез ее в этот дом едва ли три месяца назад. Там было  не  так
опасно встречаться.
   Это были счастливые три месяца, Гаррет. А теперь все кончено.
   Перидонт прикончил  бренди.  Похоже,  он  относится  к  числу  людей,
которые,  выпив,  становятся  сентиментальными.  Только  этого  мне   не
хватало! У меня нет времени жалеть кого-то, кроме себя. Пора  потихоньку
подтолкнуть его к двери.
   - Как мне с вами связаться?
   - И не пытайтесь. Я найду способ  увидеться  с  вами.  Неожиданно  он
проявил не меньшую готовность уйти, чем я выставить  его.  Меня  слишком
разморило от пива, поэтому  я  как-то  упустил  из  виду  причину  такой
перемены. Перидонт направился к двери. - Удачи, мистер Гаррет. И спасибо
вам за  чудесный  бренди,  хотя  я  и  обесценил  его,  хлебнув,  словно
низкосортное вино.
   Я проводил его до  передней  двери,  заперся  и  поспешил  обратно  -
проверить, сколько марок можно запихнуть в мешочек  чуть-чуть  покрупнее
моего кулака.
   Морли ввалился  без  приглашения  как  раз  в  тот  момент,  когда  я
приступил к делу.
   - Что это такое, Гаррет? Чудной какой-то тип.
   - Клиент, который предпочитает оставаться инкогнито. Морли мой  ответ
не понравился. Как и все остальные,  он  считает,  что  я  могу  сделать
исключение и довериться его благоразумию.
   - Я не хотел бы  показаться  невежливым,  Морли,  но  я  спал  совсем
немного.
   - Я понимаю намеки, Гаррет. Позволь мне проститься со стариком.
   - Валяй.
   Минутой позже, перетаскивая деньги в комнату Покойника, я  подслушал,
как Морли дает Дину рекомендации насчет моей диеты с тем, чтобы я меньше
уставал  и  не  капризничал  целыми   днями.   Добрый   старина   Морли,
приглядывающий у меня за спиной за моим благополучием. Если  Дин  начнет
кормить меня салатами и соевым творогом, я задушу их обоих.
 
Глава 28 
 
   Я закрыл за Дотсом дверь, заперся на засов,  привалился  к  косяку  и
вздохнул. Ну, теперь назад - к грезам о белокурой  красотке.  Времени  у
меня сколько угодно. Никогда не понимал фанатиков,  ратующих  за  ранние
пробуждения.
   Потом я вспомнил, что не попытался уладить недоразумение с Тинни. Чем
дольше я тяну, тем сложнее мне будет вернуть ее  благосклонность.  Кроме
того, мне совершенно необходимо разыскать Майю и извиниться.
   Но не сегодня. Уже очень поздно.
   И тут в тишине улицы раздалось  звонкое  гулкое  "цок-цок"  лошадиных
копыт и металлическое дребезжание  железных  ободов,  подпрыгивающих  на
булыжниках. Я прислушался. Обычно  после  наступления  темноты  колесное
движение замирает. Обладатели экипажей не  хотят  объявлять  грабителям,
что тут есть кого грабить.
   Звук стих.
   У меня без всякой видимой причины упало сердце.
   Я отправился на кухню - посмотреть, не  нужна  ли  Дину  моя  помощь.
Может, я немного ясновидящий и  почувствовал,  что  тащиться  наверх  не
имеет смысла.
   В дверь постучали. Этот стук был воплощением решимости.
   Кто бы ни ломился в дом, отступать он явно не намеревался.
   Я издал самый обреченный из своих вздохов  и  пошел  посмотреть,  кто
там.
   На крыльце стоял посланник Большого Босса -  Краск.  Он  казался  еще
более противным и зловещим, чем обычно, потому  что  старался  держаться
любезно и дружелюбно.
   - Чодо просит передать, что вы очень его  обяжете,  если  согласитесь
немедленно отправиться к нему. Вы получите  компенсацию  за  причиненные
вам неудобства.
   Так. Еще один. В последнее время буквально  каждый  встречный  жаждет
оделить меня деньгами, ни словом не намекнув, что происходит.  Если  так
пойдет и дальше, я стану богатым человеком.
   А Покойник еще считает, что я без него не выживу.
   Я не отшил Краска.  Рано  или  поздно  мы  с  его  боссом  все  равно
столкнемся лбами, но это произойдет по какой-нибудь  более  существенной
причине, чем мой недосып.
   - Позвольте мне закончить свой туалет, - сказал я. Черт, от Краска  у
меня мурашки по коже. Я никогда не встречал человека, который излучал бы
такую угрозу. Если, конечно, не считать его закадычного дружка  Садлера,
сделанного из того же теста.
   Пять минут спустя я вскарабкался в личную карету Чодо Контагью.  Чодо
на борту не оказалось. Зато там был Морли собственной персоной. Меня это
не удивило. Его кислый  вид  полностью  соответствовал  моему  душевному
состоянию.
   Наше путешествие не было окрашено оживленной беседой.
   Краск  не  любитель  поговорить.  И   его   присутствие   как-то   не
способствует общему веселью.
   Поместье Чодо находится в нескольких милях  к  северу  от  Танферских
Северных Ворот.  Его  владения  могли  быть  предметом  гордости  любого
герцога. Обширный, великолепно ухоженный парк окружен  высокой  каменной
стеной. Стена призвана  скорее  удерживать  желающих  вырваться  оттуда,
нежели - проникнуть туда. По парку фланирует  несколько  сотен  чертовых
ящеров, которые обеспечивают более надежную защиту, чем любой крепостной
ров или стены замка. Я слыхал, что  на  Чодо  было  совершено  несколько
покушений, о которых он даже не  подозревает,  поскольку  его  охранники
сожрали все, включая имена несостоявшихся убийц. Я выглянул в окно:
   - Что-то любимцы Чодо довольно игривы сегодня. - Ночь была  холодной.
От холода громовые ящеры становятся вялыми.
   - Чодо приказал согреть их, -  объяснил  Краск.  -  Он  считает,  что
возможны осложнения.
   - Поэтому мы здесь?
   - Может быть.
   В шкуре Краска живут два  человека.  Один  -  чопорный,  непробиваемо
официальный  дворецкий,  которого  Чодо  отправляет  с  дипломатическими
поручениями, второй - бесстрастный и  безжалостный  убийца,  выросший  в
порту, где он приобрел вкус к кровопусканиям. Я надеюсь никогда не иметь
дела со вторым Краском, хотя, боюсь, это неизбежно. Если  Чодо  прикажет
ему убрать меня, я и глазом моргнуть не успею.
   Карета остановилась у подножия лестницы, ведущей  к  парадным  дверям
Чодо. Тут было светло; хоть читай.  Десятки  горящих  фонарей  создавали
ощущение, что хозяин закатывает бал и мы - первые прибывшие гости.
   - Не выходите, - предупредил Краск. Он, что, принимает нас с Морли за
слабоумных? Только  полный  кретин  или  самоубийца  мог  бы  вылезти  к
чудовищам, которые сопели вокруг  кареты.  Краск  вышел  и  поднялся  по
ступеням. Твари его не потревожили.
   Морли скуп на сквернословие, поэтому, когда он выплюнул: "Дерьмо!", я
понял, что он расстроен, и обернулся.
   Громовой ящер с головой размером с пятигаллоновые ведро  и  дыханием,
от которого вывернуло бы наизнанку и личинку мухи, заглядывал  в  карету
со стороны Морли. У твари было  не  меньше  тысячи  зубов,  каждый  -  с
четырехдюймовый нож. Когда зверюга встала на дыбы и  принялась  царапать
карету своими смешными маленькими ручками, в  ней  оказалось  двенадцать
футов  росту.  Чешуя,  покрывающая  это  изящное  тело,  имела  чудесный
серо-зеленый оттенок гнили. Кучер треснул по ее морде рукояткой  хлыста.
Тварь завопила, словно дюжина ослов, и потопала прочь.
   - Она напомнила мне одну женщину, которую я знавал в былые времена, -
сказал Морли. - Только от этой лучше пахнет. - Я всегда подозревал,  что
ты трахаешь все, что движется.
   А что ты делал с ее хвостом?
   - Обрадовался возможности почесать языком, да? Я видел, каких обезьян
ты обхаживаешь.
   - Но у них по крайней мере нормальные зубы.
   - Я заметил это  прошлой  ночью.  И  какая  щеголиха!  У  нее  весьма
занятное представление об уходе за внешностью. Ты собираешься прикончить
ее, когда у нее выпадут молочные зубы? От  необходимости  защищать  Майю
меня избавило возвращение Краска. Он влез в карету и вручил  каждому  из
нас амулет камень на железной цепочке.
   - Наденьте их и не снимайте, пока не уйдете отсюда. Они  охраняют  от
ящеров. Пошли.
   Я надел цепочку и вылез вслед за ним. Ящер, достающий мне  до  плеча,
обнюхал меня, но кусать не стал. Каким-то чудом я ухитрился не  намочить
штаны.
   Дворец Чодо шикарен. На этот раз здесь было тише, чем во время  моего
последнего визита, хотя сейчас дом кишел гангстерами. В прошлый раз  его
наводняли  обнаженные  красотки   -   неотъемлемая   часть   внутреннего
убранства. Сегодня девочки куда-то попрятались.
   Чодо ждал нас у домашнего озера -  бассейна,  где  любили  понежиться
малышки.  Я  с  трудом  подавил  желание  упрекнуть  Большого  Босса  за
испытанное мной разочарование.
   Чодо представляет собой безволосую  уродливую  глыбу,  прикованную  к
инвалидному креслу. Многие недоумевают, как  калека  может  наводить  на
всех такой ужас. Эти люди никогда не подходили к Чодо достаточно близко,
чтобы заглянуть ему в глаза. Краск и Садлер по сравнению с  ним  -  само
благодушие. И эта парочка служит Чодо руками и ногами. В каком-то смысле
они давно перестали существовать как независимые организмы. Садлер стоял
за креслом Чодо. Дальше выстроилась целая свита адъютантов, которых я не
знал по именам. Я остановился в  шести  футах  от  старика,  не  пытаясь
протянуть ему руку  для  рукопожатия.  Чодо  не  любил,  когда  до  него
дотрагивались.
   - Мистер Гаррет. Благодарю вас за то, что вы так  скоро  откликнулись
на мое  приглашение.  -  Его  голос  проще  всего  охарактеризовать  как
скрипучее сипение.
   - Из слов Краска я понял, что дело не терпит отлагательств. Губы Чодо
слегка раздвинулись в улыбке. Он повидал достаточно людей, накладывающих
перед ним в штаны. Мы поняли друг друга, что скорее было  на  руку  ему,
нежели мне.
   - Мистер Гаррет, вокруг творится нечто странное. - Какая учтивость! -
Из-за моего горячего желания сохранить вам жизнь я оказался  втянутым  в
непонятные события. И, вероятно, теперь  я  перед  вами  в  еще  большем
долгу.
   Я открыл рот, чтобы возразить ему. Он приподнял одну белую ладонь  на
дюйм от буро-коричневого пледа, прикрывающего его колени. Для  Чодо  это
страстный жест. Я промолчал.
   - Сегодня днем я узнал, что  преследующие  вас  люди  имели  наглость
вторгнуться в дом, принадлежащий Организации. Они убили там человека.  Я
нахожу это нестерпимым.
   Я не взглянул на Морли, хотя догадался, кто информировал Чодо.  И  он
еще имел нахальство  негодовать,  когда  я  отказался  назвать  ему  имя
Перидонта.
   - Я мог бы посмотреть на это сквозь пальцы, списав все  на  юношескую
дурь, если  бы  сегодня  они  снова  не  оскорбили  меня,  на  этот  раз
совершенно непростительным образом.
   Чодо кипел. Он так злился, что у него из ушей чуть ли не дым валил.
   - Садлер, расскажи мистеру Гаррету. - Старик старался беречь силы.
   Голос Садлера похож на серую зиму.
   - Вскоре после захода солнца к воротам подошли трое. Они представляли
некое лицо, которое  называли  Хозяином.  Их  поведение  было  настолько
оскорбительно, что Чодо пожелал видеть их лично.
   Негодование Большого Босса прорвалось наружу.
   - Короче говоря, мистер Гаррет, этот Хозяин приказал мне не  лезть  в
его дела. Он угрожал мне.
   Даже король не  осмеливается  открыто  угрожать  главарю  преступного
мира. Какие бы ни были у Чодо недостатки, самолюбие у него  есть.  Такое
он не спустит никому. Я пожалел бедолаг-посыльных. Они  заплатят  первый
взнос дани, которую потребует Чодо.
   Садлер слабо улыбнулся, прочитав мои мысли.
   - Один выжил. Он понес головы остальных идиоту, который их послал.
   - Эти люди - шальные любители.  Они  не  потрудились  выяснить,  куда
сигают, прежде чем сделали прыжок, - высказал я свое мнение.
   - Тем не менее их самоуверенность не лишена основания, прорычал Чодо.
- Они не боятся терять  людей.  Хотя,  может  быть,  они  просто  хотели
избавиться от этих троих.
   Он замолчал, чтобы передохнуть, сделав нам знак подождать.
   Наконец он заговорил:
   - Я предлагаю объединить силы, мистер  Гаррет.  На  время,  пока  нас
связывает общий интерес. - Он реалист, этот старый бандит. Он знает, что
я не питаю к нему никакой любви. - У вас нет  средств  для  того,  чтобы
сражаться с целой организацией. Вам понадобятся годы на одни хождения  и
расспросы. Я же располагаю такими средствами. С другой  стороны,  у  вас
много друзей и связей, доступ в  те  места,  куда  мои  люди  не  вхожи,
сведения, которые вы уже собрали. - У него снова иссякла энергия.
   Я сам себя удивил:
   -  Не  возражаю.  Но  я  не  имею  ни  малейшего  представления,  что
происходит. Я только предполагаю, что пробудился какой-то отвратительный
дракон из мрачного прошлого, что все тут замешано на религиозных мотивах
и их люди не ведают никаких сомнений.
   - Почему бы  нам  не  обменяться  информацией?  -  предложил  Садлер.
Уверен, эту фразу вложил ему в  уста  Чодо  до  нашего  прихода.  Садлер
поведал мне то немногое, чем они располагали. С их точки зрения, история
была самой обыденной, пока Чодо не решил,  что  задеты  его  чувства.  В
частности, они не вкладывали никакого особого смысла  в  свое  послание.
Просто Чодо предполагал, что монеты наведут меня  на  храм,  который  их
выпускает.
   - Они и навели, - сказал я. - Только эту лавочку должны были прикрыть
еще двести лет назад. По указу Бриана Третьего.  -  Я  поведал  им  свою
часть истории. Я не скрыл ничего, кроме  имени  своего  союзника  внутри
Церкви, это они просекли достаточно быстро.
   - Неплохо было бы подкрепиться, - заметил Чодо.
   Один из младших адъютантов немедленно исчез. Он  вернулся  через  две
минуты, толкая перед собой тележку, нагруженную сластями. В  наступившей
тишине мы услышали чудовищную грозу, надвигающуюся со стороны реки.
   Для меня привезли пиво. Я решил вознаградить  себя  за  эту  поездку.
Ночь близилась к концу. К тому времени, как я вернусь  домой,  не  будет
уже никакого смысла заваливаться в постель.
   - Этот церковник в курсе дела, - заговорил Чодо. Возможно, следует на
него нажать.
   - Вряд ли это мудро. - Я назвал имя.
   - Сам  Великий  Инквизитор?  -  Имя  произвело  должное  впечатление.
Существуют силы, гнев которых даже Большой Босс не станет  навлекать  на
себя без необходимости.
   - Он  самый.  -  Организация,  возглавляемая  Чодо,  могущественна  и
смертоносна, но Церковь - крупнее, и на ее стороне небеса.  Кроме  того,
она без особого труда может получить поддержку государства.
   Раскат грома словно бы поставил точку.
   - Значит, ключом к разгадке будет женщина, мистер Гаррет.  Я  займусь
Хозяином. Стану его ночным кошмаром. Буду преследовать его  и  отвлекать
внимание. Вы же разыщите эту женщину, потому что  я  единственный,  кому
известно, что искать.
   Жизнь, наверное, крайне проста, когда у вас нет совести и  достаточно
могущества, чтобы просто высказать пожелание, и  куча  людей  расшибутся
для вас в лепешку.
   - Боги, похоже, устроили шабаш, - впервые  подал  голос  Морли.  Гром
гремел, не умолкая.
   Чодо сделал  знак  рукой.  Садлер  достал  из-под  кресла  босса  два
мешочка.  Один  он  швырнул  мне,  а  другой,  побольше,  вручил  Морли.
Обещанные две тысячи марок, по всей видимости.
   - Я слышал, вы стали избегать  паучьи  бега,  -  обратился  Садлер  к
Морли.
   - Я  стараюсь,  -  ответил  Морли.  Садлер  посмотрел  на  мешочек  и
улыбнулся, уверенный, что теперь Дотс не сможет устоять перед искушением
и денежки скоро вернутся домой. Вошел один из бандитов и зашептал что-то
на ухо Краску.
   Мне показалось, что он взволнован.
   - Садлер, проблемы, - бросил Краск. - На выход. - Все, кроме  Чодо  и
телохранителя, ушли с ним.
   - Я буду держать с вами связь, мистер Гаррет. Дайте мне знать,  когда
отыщете женщину. Краск отвезет вас домой, как только управится с делами.
- Чодо дал мне понять, что я свободен.
   Он так уверен в Садлере и Краске. Эта  уверенность  вознесла  его  на
вершину танферского преступного мира.
   Морли не двинулся с места.  Он  получил  какой-то  сигнал,  что  Чодо
желает побеседовать с ним наедине.
   Я направился к парадным дверям, ошеломленный. Я только  что  заключил
союз с человеком, которого ненавидел больше всех на свете.
   Оставалось надеяться, что я об этом не пожалею.
 
Глава 29 
 
   Я вышел из дома, и моим глазам открылось необыкновенное зрелище.
   Краск, Садлер, дюжина бандитов  и  свора  громовых  ящеров  собрались
перед входом и таращились в небо.
   Грозовой  фронт  захватил  не  больше  нескольких   акров   неба.   И
направлялся прямиком к владениям Чодо. Никогда прежде я не видел,  чтобы
тучи так близко опускались к земле.
   Внутри фронта подрагивали огоньки: три - цвета пламени свечи и один -
зловеще-красный. Туча остановилась над поместьем, и желтые  огни  начали
падать на толпу, собравшуюся на лужайке. Через мгновение я  увидел  трех
парней, бредущих по воздуху. Все трое были одеты в старинные доспехи.
   Забавно устроено  наше  мышление.  Я  не  поразился  тому,  что  люди
разгуливают по  воздуху,  я  гадал,  какой  музей  они  ограбили,  чтобы
раздобыть свои железные костюмы.
   Двое бандитов Чодо протопали мимо меня  в  дом,  и  я  увидел,  какие
огромные у них глаза. Краск и Садлер приказали всем вернуться в дом.  Их
экипировка  не  годилась  для  противостояния   облаченным   в   доспехи
пришельцам, гарцующим в лунном свете. Бандиты прошмыгнули мимо меня  без
единого слова. Внутри Краск и Садлер вопили,  требуя  арбалеты,  пики  и
прочий  металлолом.  Если  у  них  есть  оружие,  они  знают,   как   им
воспользоваться. Они тоже отслужили свои пять  лет  в  Кантарде.  Первый
воздухоплаватель коснулся земли. Сияние вокруг него померкло. Он  шагнул
ко мне, поднял руку...
   И громовые ящеры настигли его. Они  разодрали  его  в  клочья  в  два
мгновения ока. Если бы на нем не было доспехов, они  прикончили  бы  его
еще быстрее.
   Двое других передумали спускаться. Не знаю, зачем они  сюда  прибыли,
но перспектива стать закуской чудовищ их явно не привлекала. Зависнув  в
воздухе, парни явно решали, что им делать. Ящеры начали  подниматься  на
задние ноги. Воздухоплаватели поспешили приподняться повыше и  принялись
метать молнии. Громовые ящеры  слишком  тупы,  чтобы  сообразить,  когда
пришло время удирать поджав хвост,  но  Гаррет  всегда  чувствует,  если
соперник его превосходит.
   Повернувшись к дому, я заметил, что красный огонь  из  грозовой  тучи
исчез.  У  меня  появилось  дурное  предчувствие.  Краск,  Садлер  и  их
ребятишки выскочили из дома с таким количеством оружия, что его  хватило
бы на осаду целого города. Я не очень близко знаком  с  колдовством.  Во
время своего пребывания на войне я не видел  ни  одного  крупного  чуда,
зато повидал достаточно мелких, чтобы понять, в какую беду могут угодить
эти летающие типы.
   Если они собираются защищаться от метательных снарядов и обстреливать
противника  молниями,  им  придется  спуститься  вниз.  Хлоп!   Угощение
громовым ящерам обеспечено.
   Но это не моя забота. Я направился к бассейну.
   Вдруг замок содрогнулся.
   Я остановился как вкопанный.
   Что-то продиралось сквозь крышу в зал с бассейном с такой  легкостью,
словно  дом  был  сделан  из  бумаги.  Огромная  безобразная  лоснящаяся
багрово-черная рожа, похожая на морду  клыкастой  гориллы,  заглянула  в
дыру, и тварь стала раздирать крышу дальше.
   Проклятие, да она гигантская!
   Телохранитель Чодо направился к  дыре.  Не  знаю,  что  он  собирался
сделать. Возможно, просто хотел показать боссу, какой он храбрый.
   Я подошел к Морли и Чодо:
   - По-моему, разумнее будет выбраться отсюда.  Эта  тварь  кажется  не
слишком дружелюбной.
   Она провалилась в дыру и приземлилась в  дальнем  конце  бассейна,  в
пятидесяти футах от нас. В ней было не меньше двенадцати футов роста, но
меня больше поразили  ее  шесть  рук.  Эта  тварь,  возможно,  послужила
оригиналом  художнику,  делавшему  клише   тех   храмовых   монет.   Она
колыхалась, словно я смотрел на нее сквозь пламя.
   Телохранитель Чодо прекратил наступление. Наверное,  испытал  приступ
здравомыслия.
   - Думаю, ты прав, - одобрил  Морли.  Тварь  прыгнула  на  парня  Чодо
прежде, чем он успел повернуться. Их состязание по борьбе длилось  ровно
секунду. Обезьяна дожевала ногу бандита, и ее глаза остановились на нас.
   Чодо выругался. Морли покатил его кресло к  двери.  Я  сунул  руку  в
карман. Случай, кажется, самый подходящий.
   Тварь заревела и пошла в наступление.  Я  запустил  в  нее  рубиновой
склянкой, которую подарил мне Перидонт. Она разбилась на груди чудовища.
Я бросился подгонять Морли и Большого Босса к выходу.
   Чудовище замерло и начало себя скрести. Оно озадаченно ухнуло,  потом
испустило протяжный вопль. Я добежал до дверей и обернулся.
   Плоть на груди твари  таяла,  словно  воск  на  огне.  И  испарялась,
образуя  красную  дымку.   Тварь,   визжа,   раздирала   себя   когтями.
Желеобразные куски шлепались на мраморный  пол  и  испарялись,  оставляя
после  себя  ноздреватые  пятна.  Чудовище  забилось  в  конвульсиях   и
плюхнулось в бассейн, взбив воду в алую пену.
   - Не хотел бы я оказаться на месте того, кто будет здесь  убирать,  -
заметил Морли.
   - Теперь я обязан вам жизнью, мистер Гаррет, - прохрипел Чодо.
   - Гаррет, я боюсь, что однажды я окажусь с тобой, а у тебя  в  рукаве
ничего не будет припрятано, - сказал Морли.
   - Я тоже, Морли. Я тоже.
   - Что это за штука, черт побери?.
   - Скажи мне, и мы оба будем знать.
   - Это несущественно, - проворчал Чодо. -  Поговорим  позже.  Отвезите
меня к передним дверям.
   Он был прав. Мы еще не выкарабкались. Свалка снаружи продолжалась.
   Мы прибыли  под  занавес.  Большинство  громовых  ящеров  и  половина
бандитов  были   выведены   из   строя.   Но   успех   дорого   обошелся
воздухоплавателям. Гигантский ящер достал одного в прыжке и  стащил  его
вниз. Второй, под лязг доспехов, сдираемых с него, подскочил  в  воздух,
словно сошедшая с орбиты комета.
   Краск и Садлер заметили босса. Они потрусили к нему так  быстро,  как
только позволяла им хромота.
   - Джентльмены, я рассержен.  -  В  голосе  Чодо  не  было  гнева.  Он
относится к числу тех негодяев, которые опаснее всего, когда от них веет
ледяным холодом. - Чтобы больше никаких сюрпризов не было.
   Дом и земля вокруг содрогнулись. Алый туман вырвался  через  крышу  и
рассеялся на ветру.
   Ослабевший грозовой фронт исчез вместе с последним воздухоплавателем.
Из-за горизонта осторожно выглянуло солнце, словно  проверяя,  безопасно
ли будет вылезти.
   - Найдите этих людей, - приказал Чодо. - Убейте их. - Он посмотрел на
меня и Морли. - Пусть кто-нибудь  отвезет  этих  джентльменов  домой.  -
Большой Босс демонстрировал полную слепоту к тому, что  Краск  и  Садлер
едва держались на ногах. -Вон идут Прилипала  и  Лучник.  Выслушайте  их
доклады. Потом отправляйтесь.
   На подъездной дорожке показались два бандита. Их  амулеты  волочились
по земле.
 
Глава 30 
 
   Я выпал из кареты перед своим домом, и некоторое время мне  казалось,
что  я  продолжаю  падать.   "Становишься   слишком   стар   для   таких
развлечений", - пробормотал я себе под нос.  Пожалуй,  долго  я  так  не
протяну. Мне едва хватит времени, чтобы привести себя в порядок и,  быть
может, часок соснуть. А потом надо приниматься за поиски Джилл.
   Если я сумею решить, с чего начать.
   Я не сомневался, что она не возвращалась в свою  квартиру,  хотя  это
следовало проверить. С чем-чем, а  с  сообразительностью  у  нее  все  в
порядке.
   Дин впустил меня  в  дом  и  накормил.  Я  пересказал  ему  последние
события, чтобы  наш  бесполезный  квартирант  получил  возможность  меня
подслушать. Дин ужасался и охал в надлежащих местах, хотя и считал,  что
я бессовестным образом приукрашиваю  незначительный  инцидент.  Потом  я
отправился наверх, растянулся в кровати  и  продолжил  мучиться  мыслью,
которая терзала меня всю дорогу домой.
   Не станут ли меня отождествлять с Большим Боссом?
   Вокруг гибли люди, меня пытались убить, а я лежал и думал,  не  может
ли пострадать моя репутация независимого эксперта.
   Дин, крыса этакая, позволил мне дрыхнуть целых четыре часа. Я орал  и
рычал на него. Он только улыбался. Орал я не  слишком  долго.  Возможно,
его основания весомее моих. Выспавшись, я с  меньшей  вероятностью  могу
совершить какую-нибудь роковую глупость.
   Я вскочил, быстро умылся и переоделся, еще быстрее поел и  рванул  на
улицу. Сперва я решил заскочить в квартиру Джилл. Мне не составило труда
пробраться внутрь. На первый взгляд  там  ничего  не  изменилось.  Но  я
ощущал перемену. Я принялся осматриваться и вскоре понял, в чем дело.
   Ящик с монетами опустел. Конечно, до него мог добраться  кто  угодно.
Но старая потрепанная  тряпичная  кукла  тоже  пропала.  Готов  спорить,
никто, кроме Эстер, не подумал бы ее прихватить.
   Итак, она все-таки отважилась вернуться, хотя бы и ненадолго.  Только
для того, чтобы забрать куклу и какую-то жалкую мелочь? Вряд ли.  Может,
кто и способен на такое, но только не Снежная Королева. Поэтому я  снова
перевернул все вверх дном. И не  обнаружил  никаких  других  пропаж  или
дополнений.
   Я выскользнул из квартиры  не  слишком  довольный.  Там  должно  было
оказаться что-то еще... Я уперся взглядом в дверь напротив. Почему бы не
заглянуть туда?
   Я толкнул дверь, и она бесшумно распахнулась. Я вошел. Ни о  кого  не
споткнулся.  Она  лежала  там,  на  самом  видном  месте  на   маленьком
письменном столике.
   Милый, ключ в безопасности. Я вынуждена исчезнуть. Они действуют  все
отчаянней. Будь осторожен. С любовью.
   Мериголд? Почерк ничем не отличался от почерка  записки,  оставленной
мне Эстер Поуджилл. У нее,  что,  припасены  разные  имена  для  каждого
нового знакомого? Трудновато же будет ее найти. Никто просто не  поймет,
о ком я спрашиваю.
   Она - актриса. Что, если она действительно становится  другой  всякий
раз, как меняет имя?
   Придется дознаваться, кем была Джилл в прошлом, и только потом искать
Джилл, которую я знаю. Такой метод использовал Шнырь, когда охотился  за
какой-нибудь особой, исчезнувшей по собственному желанию.  Он  обхаживал
родственников, друзей, недругов, соседей, и они  рассказывали  ему  все,
что знали. Тогда он начинал понимать  пропавшего  лучше,  чем  любой  из
близких, начинал думать как его объект.
   Но это требует времени, а его у меня как раз нет.
   Моя самая высокая ставка - Майя и Рок. До их берлоги рукой подать.  К
тому же я должен извиниться перед Майей.
   Я вышел на улицу с неясным и неприятным ощущением, что упустил что-то
важное. Я медленно шагал по улице, проверяя,  нет  ли  за  мной  слежки.
Есть! Меня сопровождали.
   Эти ребята прицепились ко мне, когда я  выходил  из  своего  дома.  Я
заметил  троих,  крутившихся  там  без  видимой  цели.  Близко  они   не
подходили. Вставать у меня на пути,  похоже,  не  собирались.  Но  и  не
особенно старались оставаться незамеченными.  Выглядели  они  не  такими
заморенными и потрепанными, как мои недавние враги.
   Если они будут сохранять дистанцию, можно пока о них не думать.
   Я был в квартале от логова Рока, когда до меня дошло, что на хвосте у
меня сидят не только мальчики. Меня пасли еще и Сестры Рока.
   Люди, как правило, не обращают внимания на  подростков,  особенно  на
молоденьких девочек без знаков отличия. Я ничего не замечал, пока мне не
показалось, что встречаю одних и тех же девушек уже несколько раз. Тогда
я пригляделся повнимательнее и выделил парочку, которую видел прежде.
   Ну и что дальше?
   По мере того, как я приближался к убежищу Рока, они  подбирались  все
ближе. Должно быть, я ранил чувства Майи сильнее, чем думал.
   Она  всегда  отличалась  обидчивостью  и   непредсказуемостью.   Если
возникла какая-то конфронтация, лучше разбираться на свежем воздухе.  По
крайней мере будет выбор, в какую сторону удирать.
   Я сел на ступеньку перед входом.
   Мой маневр сбил их с толку. На то и был расчет.  Я  ожидал,  что  они
доложат Майе и она выйдет объяснить, какой я засранец.
   Не тут-то было.
   Через несколько минут девицы поняли, что я их подзываю.  И  двинулись
вперед. Атмосфера сразу же наэлектризовалась. Повеяло бедой. Всех, кроме
участников представления, как ветром сдуло, хотя никто  не  бежал  и  не
вопил о помощи. Девочки окружали меня не спеша, с уверенностью хищников,
привыкших охотиться стаей. Я сунул руку в карман и стал теребить один из
подарков Перидонта.
   Я выбрал шестнадцатилетнюю бандитку, которую немного знал,  посмотрел
ей прямо в глаза и сказал:
   - Майя перестаралась, Тей. Скажи  ей,  пусть  вытаскивает  сюда  свой
хвост. Надо потолковать,  пока  никто  не  пострадал.  Барышни  смущенно
переглянулись, но та, к которой  я  обратился,  не  позволила  какому-то
старикашке задурить себе голову:
   - Где она, Гаррет? Что ты с ней сделал?
   Шайка сомкнула ряды, источая угрозу. И типы, которых я засек  раньше,
придвинулись поближе. Их было пятеро, и двоих я знал -  Плоскомордого  и
громилу по имени Колтрейн.
   Все понятно.
   Чодо решил, что ему нужны  сведения  о  Джилл.  Без  них  он  не  мог
разделаться с Хозяином. Он не  сомневался,  что  я  ее  найду.  Поэтому,
движимый заботами о моем здоровье и желанием быть в курсе, поручил Морли
обеспечить мне прикрытие.
   Морли - тот еще друг. За ним нужен глаз да глаз.  Иначе  он  идет  на
всякие сделки со своей совестью.
   Я посмотрел на эти пять подарочков за спинами девиц и хихикнул.
   - Ты думаешь, это забавно, Гаррет? Хочешь  знать,  что  мы  делаем  с
комедиантами? Посмотрим, сможешь ли ты смеяться с собственными яйцами  в
глотке. Что ты сделал с Майей?
   - Я ничего с ней не делал, Тей. Я ее не видел.  Поэтому  я  и  пришел
сюда. Я хотел поговорить с ней.
   - Не надо кормить нас сказками, Гаррет.  Когда  мы  в  последний  раз
видели Майю, она болталась с тобой и смотрела тебе в  рот  здоровенными,
как блюдца, глазищами.
   Одна малышка заметила моих ангелов-хранителей:
   - Тей, мы в компании. - Девицы обернулись. Уровень враждебности  упал
как по волшебству. Пятеро парней, особенно пятеро таких парней, способны
притушить чью угодно воинственность.
   - Вот так-то, - сказал  я,  ухмыляясь.  -  Тей,  почему  бы  тебе  не
присесть? Давай  поговорим  как  цивилизованные  люди.  -Я  похлопал  по
ступеньке рядом с собой.
   Тей огляделась. Ее подружки - тоже. Мои ангелы не  произвели  на  них
впечатления людей, обремененных  совестью.  Им  не  составило  бы  труда
растоптать стайку девчонок.  Они  выглядели  как  людоеды,  потребляющие
детишек на десерт.
   Тей была  одной  из  заместительниц  Майи.  Она  воображала  себя  ее
преемницей. Это отвратительное маленькое создание с физиономией не краше
вареной репы обладало такими манерами, что Майя  рядом  с  ней  казалась
аристократкой. Но у  Тей  имелись  мозги.  Она  принимала  разговор  как
альтернативу более популярным методам разрешения спора. Она села.
   - Мне кажется, что вы потеряли Майю, - сказал я.
   - Она так и не  вернулась.  Судя  по  ее  распоряжениям,  она  что-то
замышляла.
   - Она помогала мне, - признался я. - Мы бродили по городу -  пытались
выследить нескольких типов, которые убили моего приятеля. -  Я  в  общих
чертах описал тот вечер. Девчонки слушали с жадностью, словно  собираясь
поймать меня на лжи.
   - Ты не так хорошо знаешь Майю, как думаешь,  -  заявила  Тей.  -  Ее
нужно воспринимать всерьез. Она не станет ничего  говорить  просто  ради
красного словца. Ты ведь догадываешься, что сна сделала, так?
   - Она попыталась выследить тех типов, чтобы показать мне,  что  может
справиться и без меня, - высказал я догадку.
   - Ага. Иногда она бывает упрямой как ослица. Что будем делать?
   - Я найду ее, Тей.
   - Она из Рока, Гаррет.
   - Эти типы играют грубо.  Это  тебе  не  уличные  разборки  несколько
разбитых носов, и все кончено. Они пытались разделаться с Чодо Контагью.
Они используют колдовство.
   Тей и глазом не моргнула:
   - Колдуны истекают кровью не хуже других.
   Я пристально посмотрел ей в лицо. Она не храбрилась.
   - Ты помнишь светловолосую девицу, прежде входившую в  Рок?  Она  без
конца выдумывала себе разные имена и врала о себе с три короба?
   - Эстер Поуджилл?
   - Это одно из имен, которые она использовала. Наверное,  она  немного
чокнутая.
   - Конечно, я ее помню. Эстер - ее  настоящее  имя.  Она  хотела  быть
чокнутой. Говорила, что для психов правдой становится все, что они хотят
принимать за правду. Настоящая правда Эстер не устраивала. Она хотела ее
забыть.
   Я снова внимательно посмотрел на Тей:
   - Вы были близки?
   - Я была ее единственной подругой. Только я  ее  понимала.  Только  я
знала то, что она старается забыть.
   Иногда перебегаешь  реку  так  быстро,  что  оказываешься  на  другой
стороне, не успев замочить башмаков. Меня будто молнией осенило.
   - Это из-за нее начался пожар, погубивший ее семью. Тей кивнула:
   - Эстер вылила галлон масла на своего  отчима,  когда  он  напился  в
стельку. Она не думала, что начнется пожар. Она просто  хотела  насолить
ему.
   Если бы я погубил всю свою семью,  я  тоже  хотел  бы  сойти  с  ума.
Возможно, хотел бы даже умереть, как они.
   - Зачем она тебе? - спросила Тей.
   - Она - ключ к загадке, которую мы с Майей  распутываем.  -Я  вкратце
обрисовал ситуацию. - Эта  женщина,  возможно,  сумела  бы  нам  кое-что
объяснить. - Я говорил тихо,  не  желая,  чтобы  разошелся  слух,  будто
Гаррет не единственный, кто может навести на Джилл Крайт.  Ради  себя  и
Рока.
   Как я уже сказал, у Тей были мозги. Я рассказал ей достаточно,  чтобы
она смекнула, что к чему.
   - Ты - змея, Гаррет.  Сладкоречивая  гадюка.  Так  и  быть,  мы  тебя
отпускаем. Но запомни:  мы  увидимся  в  следующий  раз,  когда  я  буду
подружкой у Майи на свадьбе.
   У меня вытянулась физиономия. Эта паршивка надо мной смеялась.
   - Кажется, я знаю, где искать Эстер. Я дам тебе знать.
   Я хотел возразить,  но  было  поздно.  Мой  конвой  решил,  что  я  в
безопасности, и слинял. Я не решился настаивать, враждебность  могла  бы
вспыхнуть с новой силой. Поэтому я  тихо  сидел  и  ждал,  пока  девочки
разойдутся по своим делам.
   Дома Дин доложил, что никто не  заходил  и  ничего  не  передавал.  Я
сказал ему, что Майя, возможно, в беде. Он расстроился и молча  дал  мне
понять, кого считает виновником. Я спросил его,  не  улучшился  ли  нрав
Покойника. Дин сообщил, что старый мешок сала снова впал в спячку.
   - Прекрасно. Если ему так хочется, мы просто вычеркнем его  из  своей
жизни. Мы не станем беспокоить его даже  последними  новостями  в  Слави
Дуралейнике.
   Мне было горько. Я тоже винил себя за то, что втянул Майю в переплет.
Я должен пойти туда, не знаю куда, принести то, не  знаю  что.  Покойник
мог бы справиться с такой задачей.
 
Глава 31 
 
   Я  принял  ванну,  переоделся,  поел,  потом,  за  неимением  другого
блестящего плана, побрел в особняк Тейтов и крупно поскандалил с  Тинни.
После скандала состоялось примирение. Оно показалось нам таким забавным,
что мы решили помириться дважды.
   К тому времени, как мы закончили мириться в третий раз, уже стемнело,
и я начал беспокоиться о деле, которое совершенно  вылетело  у  меня  из
головы. Поэтому у нас возникла еще одна маленькая ссора,  что  дало  нам
предлог помириться снова. Наконец я удалился.
   Выходя из дома, я столкнулся с дядей Тинни,  Уиллардом,  и  он  начал
окольными путями выпытывать, когда мы с Тинни назначим дату. У  Уилларда
те же трудности, что и у Дина. Стало быть, и он туда же?
   Интересно, почему столько людей пытаются всеми правдами и  неправдами
охомутать своих ближних? Может, если бы они отступились и не служили  бы
бедолагам  вечным  напоминанием  о  грозящей  опасности,  молодые   люди
попадали бы в ловушку прежде, чем успевали ее заметить.  Почему  у  меня
так скверно на душе? Потому что я замечательно провел день. Потому  что,
пока я развлекался, нехорошие дяди трудились непокладая рук. Потому  что
бедовый ребенок, которого я любил, по моей  вине  по  уши  увяз  в  этой
мерзкой истории, а я и пальцем не шевельнул, чтобы ей помочь.
   "Ох, парень. Ты опять туда же".  Я  узнал  симптомы.  На  свет  божий
извлекаются старые скрипучие доспехи и проеденный ржавчиной меч.  Гаррет
собирается играть в благородство.
   На этот раз кто-нибудь заплатит за мои несчастья - хотя я не  намерен
взимать плату в том виде, в каком от меня ждут.
   Я никогда не поступаю в точности так, как от меня хотят. Я делаю  то,
что считаю необходимым. Вот почему не все мои бывшие  клиенты  дают  мне
благоприятные рекомендации.
   Не придумав ничего лучшего,  я  отправился  в  театральный  район  на
Старом Судоходном Канале. Кто знает? Вдруг наткнусь  на  свою  белокурую
дичь?
   Конвой  по-прежнему  маячил  у  меня  за  спиной.  Лица  периодически
менялись, но не меньше четырех человек постоянно  крутилось  поблизости.
Как чудесно знать, что  тебя  любят!  Интересно,  почему  банда  Хозяина
оставила меня в покое? Те  из  них,  кого  я  видел,  выглядели  слишком
невежественными, чтобы заметить, что я путешествую под защитой.
   Я разыскал всех своих театральных знакомых. Они знали уйму  роскошных
блондинок, но ни одно из известных мне имен Джилл ничего им не говорило.
Поскольку у нее не было никаких особых примет, мои информаторы ничем  не
могли помочь. Им пришлось показывать мне всех блондинок-актрис.  Девочки
были умопомрачительно хороши собой, но ни одна  из  них  не  была  Джилл
Крайт.
   Будь я в другом настроении, я бы чудесно здесь поохотился. Я мысленно
взял себе на заметку, что надо будет состряпать похожую историю в другой
раз, когда я буду располагать временем понюхать цветочки в  этой  стране
чудес. Где-то к концу  наших  похождений  моих  ушей  достигла  новость,
изрядно бородатая для всего остального  населения  Танфера.  Я  случайно
подслушал разговор между офицерами Городской Стражи и их женами.
   Танфер содержит на жалованье тысячу человек, призванных заботиться  о
безопасности  населения.  Но  за  прошедшее  столетие  служба  в  Страже
превратилась   в   синекуру   для   племянников   и   других   неудобных
родственников, которым нужно помогать, не прибегая  к  помощи  семейного
кошелька . В наши дни девяносто процентов этих молодцев  лезут  из  кожи
вон, чтобы не вмешиваться в беспорядочное течение городской жизни. Когда
они  пытаются  что-нибудь  предпринять,  то  неизбежно  выбирают   самые
неприемлемые методы и портят все окончательно.
   Офицерам выдают красивенькую форму, в  которой  они  любят  щеголять.
Театр - очень подходящее для этого место.
   Эта группка сетовала  по  поводу  какого-то  преступления,  настолько
чудовищного,  что  рассвирепевшие  горожане  грозили  пинать  несчастных
служащих Стражи до тех пор, пока они не выйдут на улицы и не  предпримут
хоть что-нибудь. Жены в полном  согласии  пришли  к  выводу,  что  армия
должна изгнать из города все низшее сословие и нелюдей.
   Интересно, кто, по их мнению, будет им  стряпать,  стирать,  убирать,
шить их прелестные маленькие туфельки и роскошные платья?
   - О чем это они? - спросил я парня, сопровождавшего меня в  экскурсии
от блондинки к блондинке.
   - Ты не знаешь?
   - Пока нет.
   - Крупнейшее массовое  убийство  за  последнее  десятилетие,  Гаррет.
Настоящая резня. Где ты держишь свои уши?
   - Под простыней. Прекрати выпендриваться. Что  случилось?  -  Сегодня
среди бела дня орава  гангстеров  ворвалась  в  ночлежку  на  Причальной
улице, Южная Сторона, и всех  поубивала.  Самое  малое  число  погибших,
которое мне называли, - двадцать два.  Человек  шесть  уволокли  живьем.
Говорят, это работа Чодо Контагью. Похоже,  мы  втянуты  в  гангстерскую
войну.
   - Когда Чодо в бешенстве, это ни  для  кого  не  остается  тайной,  -
пробормотал  я.  Интересно,  что  Краск  и  Садлер  вытянули  из   своих
пленников? Мне была ненавистна мысль, что они опередили меня по  причине
своей неразборчивости в средствах.
   Что я мог  поделать?  Единственной  моей  зацепкой  оставалась  Джилл
Крайт. И тут я зашел в тупик.
   Дьявол! Мог бы с тем же успехом пойти домой, проспать восемь часов  и
приступить завтра пораньше.
 
Глава 32 
 
   Впуская меня в дом, Дин прошептал:
   - Вас ждет молодая дама, которая  хочет  поговорить  о  Майе.  -  Его
наморщенный нос подсказал мне, что он думает  о  посетительнице.  Я  без
труда догадался, кто она.
   - Тей Котон?
   - Она не назвала себя. Пока Дин отсутствовал, Тей добралась до пива.
   - У тебя  вид  побитой  собаки,  ты  знаешь  об  этом,  Гаррет?  -Она
залихватски влила в себя пиво, словно пила его с рождения, но оно попало
в дыхательное горло. Тей раскашляла пену по всей  кухне.  Дин  воспринял
это без всякого восторга. Я постучал ее по спине.
   И, будто кто-то дожидался моего прихода, в переднюю  дверь  принялись
молотить кулаками.
   - Проклятие! Кто там еще? - Я потопал в холл, глянул в глазок.  Этого
типа я не знал. Но, судя по его голодному, потрепанному и мрачному виду,
нетрудно было догадаться, что он из банды Хозяина. Стало быть,  Чодо  не
со всеми расправился.
   Я убедился, что он без компании, еще  раз  оглядел  незваного  гостя,
оценивая его возможности. Он тем временем продолжал дубасить в дверь.
   - Лучше мне побеседовать с тобой, пока тебя не слопал Плоскомордый. -
Иногда присутствие ангелов-хранителей может оказаться помехой.
   Я дернул дверь на себя, схватил его за куртку, втащил внутрь и врезал
им по стене.
   Он стал хватать ртом воздух и заикаться. Я еще пару раз треснул им об
стену:
   - Говори!
   - Хозяин... Хозяин... - Мой прием отшиб ему память. Он позабыл  текст
своего выступления.
   - Я не собираюсь валандаться с тобой всю ночь, подонок!
   Если есть что сказать - валяй. Твои дружки  у  меня  уже  в  печенках
сидят.
   Из его полубессвязного лепета я понял, что Хозяин  испытывает  те  же
чувства в отношении меня и дает мне последнюю возможность убраться с его
пути и заняться собственными делами. Иначе...
   - Иначе он подпустит жука мне под рубашку? Вперед! Если у этой гадины
и имеется мозг, то только спинной. Ему осталось копошиться на этом свете
ровно  столько,  сколько  потребуется  Чодо  Контагью,  чтобы  до   него
добраться. Если у тебя и твоих дружков есть хоть капля  разума,  утопите
его и удирайте обратно, откуда пришли. - Я стал  толкать  его  к  двери.
-Передай своему безмозглому боссу, что он и есть мое дело  и  я  намерен
взяться за него вплотную.
   - Подождите!
   "Иначе" все-таки последовало. И  оно  представляло  собой  не  личную
угрозу, как я ожидал услышать. Мне столько раз  угрожали,  что  я  давно
перестал обращать на это внимание. Но  этот  парень  взялся  за  дело  с
другого конца:
   - Хозяин велел передать вам, что у него ваша подруга, Майя  Стамп,  и
именно ей придется расплачиваться за вашу... Шмяк! Снова об стену.
   - А у меня есть ты, старина.
   - Я - ничто. Я - палец на его руке. Отрежьте меня, и  на  моем  месте
вырастет другой.
   Он не блефовал. Черт побери! Чего  бы  ни  отдали  наши  командиры  в
Кантарде за несколько тысяч парней, которые не возражали бы  отправиться
на заклание.
   - Тей, пойди сюда.
   Все равно она подслушивала у кухонной двери.
   - Чего?
   - Этот тип утверждает, что его  босс  схватил  Майю.  Они  собираются
сделать с  ней  какую-то  гнусность.  Его  не  волнует,  как  мы  с  ним
обойдемся.
   Тей фыркнула:
   - Заволнует, если за него  возьмусь  я.  -  О,  беспечная  жестокость
юности!
   - Наверное. Но босс не послал бы его  сюда,  если  бы  он  что-нибудь
знал. Поэтому я думаю немного помять его и выбросить вместе с мусором.
   Как я уже говорил, Тей - девочка смышленая. Она  сообразила,  что  от
нее требуется.
   - Ну, если я не моту его получить, пусть катится ко  всем  чертям.  -
Она отправилась обратно на кухню. И вышла через заднюю дверь потолковать
с Сестрами.
   Я еще пару раз шмякнул посыльного об стенку:
   - Передай своему боссу - если он  хоть  пальцем  тронет  Майю,  пусть
лучше молится, чтобы Чодо нашел его первым. Чодо жаждет всего лишь убить
его. А теперь катись отсюда, пока у меня не кончилось терпение.
   Он подозрительно посмотрел на меня, ожидая  подвоха,  и  попятился  к
двери. Когда он почти достиг ее, я бросился на него. Он завопил и удрал.
   Я уселся на крыльце и наблюдал за его резвым галопом.
   Все эти запугивания ничего не меняли. Мне не стало легче. Я  не  смог
даже убедить себя, что в них был какой-то смысл.
 
Глава 33 
 
   Из темноты вынырнула Теп.
   - Ты посадила кого-нибудь ему на хвост? - спросил я.
   - Ага.
   - Так, с этим улажено. Дин сказал, что у тебя есть новости о  Маис  -
Ага. По-моему, мы взяли след. Я приподнял бровь. Дохлый номер при  таком
освещении. Поэтому я сказал:
   - Как так?
   - Ты слышал о сегодняшней  буче  на  Причальной  улице?  Ребята  Чодо
прикончили там толпу народа. Я подумала, что здесь есть какая-то связь с
твоим делом. Мы расспросили детишек, которые там живут. Некоторые видели
все от начала до конца. Люди Чодо поубивали не всех. Несколько  ублюдков
успели удрать через черный ход. Они утащили с собой пару пленников. Одна
из них, похоже, Майя. Так, так.
   - Очень интересно. Куда они удрали?
   - Мы не смогли выяснить. Они попрыгали в лодки и отправились вниз  по
реке. Но далеко не ушли. Детишки рассказали нам, какие у них  лодки.  Мы
нашли одну такую в полумиле от той ночлежки. Кроме того,  нам  известно,
что из Танфера они не сбежали, раз один из них только что приходил  тебе
угрожать.
   Пусть меня черти заберут, если  я  испытывал  хоть  какое-то  желание
отправиться на прогулку. И все-таки я сказал:
   - А что, если мы там побродим? Может, что-нибудь и разнюхаем.
   Я  предупредил  Дина,  куда  мы  отправляемся.  Я  ожидал   небольшой
пикировки, потому что ему уже много дней не удавалось попасть домой.  Но
он не сказал ни слова. Держу пари, он дал бы себе волю, если бы речь  не
шла о Майе. До места резни на Причальной улице было  несколько  миль.  А
лодки Тей оттуда отправились на юг, так  что  нам  предстояла  неблизкая
прогулка. Сначала мы шли молча, потом  начали  разговаривать  -  главным
образом Тей, сделавшаяся в Роке звездой первой величины. Я  расспрашивал
ее о Майе. Она  не  рассказала  мне  ничего  нового.  Время  от  времени
появлялись ее посыльные, докладывали, куда следует объект. Он шел в  том
же направлении, что и  мы.  Тей  описала  посыльным  наш  предполагаемый
маршрут, чтобы ее могли найти в любой момент. Мои  ангелы  следовали  за
мной тенью. Словом, мы устроили настоящий парад.
   - Я пытался сегодня разыскать Эстер, - заговорил  я  через  некоторое
время.  -  Разглядывал  всех  блондинок,  работающих  в  районе  Старого
Судоходного Канала.
   Тей рассмеялась:
   - Ты искал на Старом Канале? Ты что, поверил этой байке про театр?
   Ну да, я купился на нее после признания Перидонта.
   - Гаррет, если она когда-нибудь и играла, то только в тех спектаклях,
где другие актеры - ослы. Или  тролли,  или  гоблины,  или  карлики.  Ты
понимаешь, о чем я?
   Я хмыкнул от досады. Меня обуяло отвращение не столько к Джилл  из-за
рода ее занятий, сколько к себе из-за собственной тупости. Где была  моя
хваленая прозорливость? Я позволил себе видеть только то, что  хотел.  Я
заглотнул  целиком  бессовестную  ложь  Перидонта  о  происхождении  его
любовницы. Как я мог забыть первое правило - о сексе лгут все, но клиент
лжет о сексе всегда.
   Я чувствовал себя полным болваном.
   - Она вернулась в Веселый Уголок, - сказала Тей.  -  Я  послала  туда
пару девчонок. Они видели ее, но она  исчезла  раньше,  чем  они  успели
подобраться поближе.
   Джилл начинала в Роке. У них вроде нет причин выдавать ее мне.
   Чем больше я думал обо всей этой истории, тем сильнее чувствовал свою
беспомощность. Было в ней что-то неуловимое, неосязаемое. Когда на  кону
мешок денег, понятно, вокруг чего все вертится. Вы следите за  деньгами,
и довольно скоро все становится ясным. Даже если жадность -  не  главный
побудительный мотив игроков. Иногда упомянутый мешок -  только  средство
достижения иной цели.
   Но в данном случае я не мог учуять запаха денег.  Разве  что  в  игре
замешаны Мощи, о чем упоминал Перидонт во время нашей первой беседы. Или
штуковина, которую эти типы намеревались украсть из квартиры Джилл.  Но,
похоже, о ней все как-то позабыли в суете и распрях последних дней.
   Я принадлежу к людям, которые не понимают  нематериальных  ставок.  У
меня есть набор ценностей, которые я воспринимаю довольно серьезно,  но,
если я не могу это съесть  или  потратить,  или  приласкать  ночью,  мне
непонятно,  что  с  этим  делать.  Конечно,  гордиться  тут  нечем.  Это
слабость, даже  ограниченность.  Временами  я  забываю,  что  существуют
парни, жаждущие погибнуть за идею.  Я  просто  иду  напролом,  выискивая
мешок с деньгами.
   Мы  добрались  до  Причальной  улицы.  Тип,   нанесший   мне   визит,
по-прежнему шел впереди. Мои  ангелы  время  от  времени  выныривали  из
темноты, вероятно, проклиная меня за нечуткость, с которой я гоняю их по
всему городу. И чего мне не спится?
   Ребята, я и сам себя проклинаю. По той же самой причине. -  Вот  дом,
где все произошло.
   Причальная улица, порт, торговые лавочки и  мастерские,  вытянувшиеся
вдоль реки, во многом похожи на  меня.  Они  никогда  не  спят.  Дневные
работники   сменяются   ночными,   и    колесо    экономики    вращается
безостановочно.
   Перед упомянутым домом стояло полсотни гоблинов, великанов  и  прочих
нелюдей. Они сплетничали, наблюдая за отрядом  крысолюдей  из  городских
рабочих, грузивших трупы на телеги для отправки в крематорий.  Город,  с
присущей ему оперативностью, только  сейчас  раскачался  и  приступил  к
уборке.
   Операция проходила в обычной суматохе учебной пожарной тревоги.
   Крысолюди ползали, как сонные мухи.
   - Пойду разведаю обстановку, - предупредил я Тей.
   - Тебя не остановят?
   - Может, и остановят. Но если напустить на  себя  официальность,  они
скорее всего решат, что  я  имею  право.  Любое  человеческое  существо,
появившееся  в  это  время  суток,  без  труда  может  выдать  себя   за
начальство.
   Я оказался прав. На меня бросили несколько  косых  взглядов,  но  они
предназначались скорее не мне  лично,  а  начальству  вообще.  Никто  не
произнес ни слова.
   Я не особо рассчитывал на успех поисков и опять-таки  оказался  прав.
Мусорщики, экскурсанты и охотники за сувенирами обобрали трупы  дочиста.
Да, жмуриков у нас тоже не  стесняются  обчищать.  Крысолюди  ворчали  и
жаловались, что им ничего не оставили.
   Сами виноваты. Хочешь сливок - поспевай вовремя, чтобы их слизнуть.
   Одну вещь я заметил сразу же. Эти ребятки занимали здание  целиком  и
пробыли  здесь  довольно  долго.  Достаточно  долго,  чтобы   превратать
ночлежку в своеобразный жилой храм. Они оштукатурили по  одной  стене  в
каждой  комнате  и  расписали  их  фресками,  изображающими  восьминогих
тварей, ни одна из которых не походила на другую. Я увидел паука, краба,
чрезвычайно безобразного осьминога и кучу зверья, которое  вообще-то  не
ходит на восьми ногах, включая  точную  копию  твари,  посетившей  Чодо.
Самым омерзительным был шестирукий человек  с  черепом  вместо  лица.  В
каждой руке он держал какую-то гадость. Над его головой  красовался  тот
же девиз, что и на храмовых монетах: "И Он воцарится со славою".
   - Мерзкий монстр, правда? - заметил один из крысолюдей.
   - Да уж. Вы, часом, не догадываетесь, кто он такой?
   -  Вы  меня  озадачили,  шеф.  Он  похож  на   кошмар   какого-нибудь
накурившегося психа.
   - Угу. Это вам не из дома напротив. Ничего больше я  не  обнаружил  и
вернулся на улицу. Мы двинули на юг. Говорить особенно  не  хотелось.  Я
шел и размышлял над картинками. Если бы я мог отложить охоту, стоило  бы
повнимательнее исследовать этих типов и их дьявольского бога.
   Мы прошли еще милю. Я начал ворчать, что только теперь осознал, какой
здоровенный город Танфер. Одна из Сестер  прибежала  с  сообщением,  что
тип, которого мы преследуем, скрылся в помещении склада  в  полумиле  от
нас и в пятидесяти ярдах от брошенной лодки.
   Когда  мы  прибыли  на  место,  девчонки  уже  провели  разведку   на
местности. В здании склада имелись  две  двери,  передняя  и  задняя,  и
небольшие отверстия под крышей - для проветривания в летнюю  жару.  Окон
не было. Судя по размерам основной двери, она скорее  служила  воротами,
поскольку в нее спокойно проехала бы телега. Мои помощницы не  имели  ни
малейшего представления, что или кто находится внутри,  и  ни  малейшего
желания выяснить это.
   Я огляделся. Что мы имеем? Стайку девчонок, правда, довольно опасных,
но для настоящего побоища совершенно непригодных. Моих ангелов,  которым
налет абсолютно ни к чему. И большую неизвестность внутри.
   - Я иду туда, - объявил я.
   - Ты спятил, Гаррет. - Тей медленно покачала головой.
   - Не без того. Но иногда это необходимо.
 
Глава 34 
 
   Небольших размеров калитка  в  здоровенной  передней  двери  была  не
заперта. Я вошел в здание. Темно как в могиле. Я прислушался. Сначала  я
не услышал ничего, кроме неясного шебуршания, похожего на мышиную возню.
Потом где-то в дальнем конце склада хлопнула дверь.
   Я медленно пошел, почти не отрывая подошв от пола  и  выставив  перед
собой левую руку. Далеко впереди мелькнул свет.  Я  двигался  осторожно,
жалея, что нет у меня совиных глаз.
   Не успел я представить себя с совиными глазами, как освещение заметно
улучшилось.
   Свора неприятелей выскочила ниоткуда, разом открыв заслонки  фонарей.
Я насчитал девятерых. Десятый заговорил откуда-то сзади:
   - Мы уже начали опасаться,  что  вы  не  заглотнули  наживку,  мистер
Гаррет.
   - Извините, что задержался. Опоздания - это мой бич.
   Мое  чувство  юмора  не  произвело  должного  впечатления  на  толпу.
Появилось оружие.
   - Знал бы, что у вас вечеринка, приоделся бы.
   Я не имел представления, как эта штука на меня подействует, но открыл
синюю бутылочку Перидонта.
   В три секунды я не только забыл, где я и почему здесь, но  и  утратил
всякое представление о том, кто я такой. Я не мог двигаться  по  прямой.
Попытался - и меня занесло влево, на штабеля пустых упаковочных  ящиков.
Я продолжил движение, и вся эта груда рухнула на меня.
   Такими похождениями хвастаются перед внуками.
   Я пытался сразиться с ящиками, но они оказались проворнее. Тогда я на
все махнул рукой и предоставил им делать со мной что  заблагорассудится.
Я бы соснул часок-другой, но орава  непрерывно  вопила,  зовя  какого-то
типа по имени Гаррет, и весь этот гам не давал мне сомкнуть глаз. Кто-то
вытащил меня из-под  груды.  Двое  поставили  на  ноги,  а  третий  стал
похлопывать по щекам. Это не особенно помогло.
   Еще двое вязали каких-то типов. Весь дом кишел девицами, рыскавшими в
поисках чего-нибудь ценного и портативного. Мне удалось отлепить язык от
нёба.
   - Майя.
   Девицы забегали По дому, вопя: "Майя!"
   Мои спасители трепались о каком-то типе по имени Чодо,  которому  они
могли продать своих  пленников  за  целое  состояние.  Я  вспомнил,  что
называл их ангелами. Странно. Ничего ангельского я в них не разглядел.
   Голова начала проясняться.
   - Все в порядке, ребята. Можете меня отпустить.
   - Какого черта ты фокусничаешь, Гаррет? - рявкнул Клин. -Зачем  полез
в западню? Ты же знал, что тебя ждет!
   - Подтолкнуть события. - Я не собирался признаваться, что засада была
для меня сюрпризом. Кроме того, я сообразил, что  разумнее  не  хвастать
своим гениальным замыслом затащить их на склад вслед за собой. Они могли
его не оценить.
   Ангелы поворчали и отпустили  меня.  Я  подобрал  фонарь  и  потрусил
обратно на склад вслед за орущими девицами.
   Внизу был еще один отвратительный храм. Майю держали  в  кабинете  на
верхнем этаже. Веревок, которыми ее обмотали, хватило бы, чтобы  связать
четверых.   Ссадины   и   синяки   немного   попортили   ее   вид,    но
свидетельствовали, что Майя не была покорной пленницей.
   Нашел Майю не я. Девицы добрались туда первыми. Когда я  прибыл,  они
уже  высвобождали  ее  из  кокона.  Но  ее   признательность   досталась
исключительно мне.
   - Гаррет! Я знала, что ты появишься!
   - Пришлось, Майя. Когда твой партнер попадает  в  переплет,  положено
принимать меры.
   Она взвизгнула и упала на меня.  Некоторые  особы  женского  пола  не
способны отличить шутку от брачного предложения.
   - Не хочу ранить твои чувства,  детка,  но  тебе  лучше  держаться  с
подветренной стороны, пока мы не раздобудем немного мыла и воды.
   - Мы можем бросить ее в реку, Гаррет, - предложила Тей.
   Майя метнула в нее убийственный взгляд. Тей ответила тем же.  В  ходе
дуэли никто не пострадал.
   - Скольким удалось удрать? - спросил я.
   - Никому! - выпалила Тей. - Тебя поджидали  все,  кроме  одного.  Его
впустили через заднюю дверь.
   - Хорошо. Майя, ты можешь идти? Не стоит тут  прохлаждаться.  У  этих
типов есть дружки, которые зайдут проведать, как у них дела. Не говоря о
том, что Рок разгуливает по чужой территории.
   - Ты не собираешься задать голубчикам пару вопросов?
   - Если бы я решил устроить западню, то не стал бы брать для этой цели
людей, которые могут что-нибудь разболтать, если завалят дело. Но у этих
парней портачить -  просто  призвание.  Думаешь,  кто-то  расскажет  мне
больше, чем узнала ты, пока у них гостила?
   Майя признала, что это маловероятно.
   - До приезда в Танфер они были простыми фермерами.  Они  не  способны
отличить  плевок  от  собачьего  дерьма.  Вся  эта  заваруха  -  не   их
инициатива. Они просто пытаются угодить своему свихнувшемуся богу.
   Но Майя хотела отыграться.
   - Пнешь кого-нибудь в ребра по дороге. Пойдем. Пора сматывать отсюда.
Поблагодари Тей за помощь в твоих поисках. Она тебе ничем не обязана.
   Майя подчинилась, но очень неохотно. Наверное,  чувствовала,  что  ее
положение  в  Роке  под  угрозой.   Чако   приходится   самоутверждаться
каждодневно.
   Ей не довелось никого пнуть по дороге. Клин решил, что может  прибыть
подкрепление, поэтому он и  его  дружки  позаботились,  чтобы  ничто  не
помешало им получить награду, обещанную Чодо за головы этих типов. Когда
мы выбрались на улицу. Майя выглядела неважно.
   - Я же говорил тебе, что Клин - не сокровище.
   - Ага. - Какое-то время мы шли молча, потом она сказала: - Люди вроде
Клина плохие совсем по-другому,  правда?  Мой  отчим...  он  был  жуткой
скотиной, но не думаю, что он мог бы убить собаку. А Клину такое  -  раз
плюнуть.
   Чако прилагают кучу усилий, чтобы казаться крутыми. И большинство  из
них действительно жестокие, опасные звереныши  -  особенно  на  публике.
Некоторые уже в тринадцать - отпетые негодяи. Но в ком-то за  множеством
защитных оболочек все еще прячется ребенок, и этот ребенок хочет верить,
что в жизни есть какой-то смысл. И Майя относится к их числу. Прячущееся
в ней дитя жаждет утешения.
   - Кто, по-твоему, приносит больший вред? - спросил я, думая про себя,
что, пожалуй, не слишком гожусь на роль утешителя. - Нравственные уроды,
калечащие тех, кто не может защитить себя? Или убийцы  с  мертвой  душой
вроде Клина, который, в сущности, не трогает никого, кроме тех, кто  сам
на это напрашивается?
   Наверное,  я  справился  не  лучшим  образом.  Может  быть,  в   моих
построениях имелись здоровенные  дыры,  но  было  там  и  много  правды.
Подонки вроде ее отчима причиняют зло, и  оно  остается  на  всю  жизнь,
переходит на  следующее  поколение.  Зло,  которое  творит  Клин  и  ему
подобные, бросается в глаза,  но  оно  скоротечно.  И  оно  не  пожирает
беззащитных детишек.
   Я не люблю Клина. Мне не нравится, что он из себя  представляет.  Он,
вероятно, тоже от меня не в восторге. Но готов спорить, он  бы  со  мной
согласился.
   Во всяком случае, я знал, что говорю. И Майя,  кажется,  уловила  мою
мысль.
   - Гаррет...
   - Ладно, не бери в голову.  Поговорим,  когда  доберемся  домой.  Все
плохое уже позади.
   Ну разумеется! Здорово у тебя подвешен язык, Гаррет.
   Теперь попытайся убедить во всем этом самого себя.
   Дин суетился вокруг Майи, словно мать родная. Я так и не смог  с  ней
поговорить. Когда солнце вылезло из-за горизонта, я послал все к дьяволу
и отправился спать.
 
Глава 35 
 
   Собственное тело меня предало. Я проснулся в полдень и заснуть больше
не смог. Мне следовало  бы  лучиться  самодовольством,  упиваться  своим
героизмом - в конце концов разве я не бросился на помощь даме и не  спас
ее от страшной опасности? Но я не чувствовал  ни  довольства  собой,  ни
гордости. Я чувствовал себя смущенным, злым,  взбешенным,  расстроенным.
Но больше всего - беспомощным.
   Я не привык кружить в потемках, не  имея  представления  о  том,  что
происходит и почему. Я начинал  подозревать,  что,  возможно,  этого  не
знает никто. Все слишком увлечены мордобоем, чтобы задумываться,  почему
мы на ринге.
   Да ну все к дьяволу! Кто я в конце концов такой?
   Обыкновенный наемник. Почему я должен думать за других? Не за это мне
заплатили.
   Я хотел разобраться в происходящем ради собственного  спокойствия.  Я
не Морли Дотс, для которого деньги и есть вся мораль.
   Я пошел вниз подзаправиться.
   Дин услышал, как я слоняюсь по дому, и начал выставлять еду.  Горячий
чай уже стоял на столе. Подогретые оладьи приземлились  рядом,  когда  я
вошел на кухню.  За  ними  последовали  масло,  варенье  из  голубики  и
яблочный сок. На сковороде шкворчали колбаски, рядом кипели яйца.
   В кухне было тесно. Помимо Дина, сюда набились две женщины.
   - Ты устраиваешь вечеринку? - поинтересовался я у Дина.
   Он одарил меня одним из своих коронных взглядов. В  одной  женщине  я
узнал Бесс, самую решительную  из  его  племянниц,  а  вот  другая,  над
волосами которой колдовала Бесс...
   - Майя?
   - Я ужасно выгляжу?
   - Встань. Повернись. Дай-ка я на тебя посмотрю. - Она выглядела вовсе
не ужасно. Хотя, если бы подружки увидели ее в таком виде, они тут же  с
позором  изгнали  бы  ее  из  Рока.  -Просто  теперь  мне  нечем   будет
отговариваться, если ты захочешь, чтобы я пригласил  тебя  в  "Железного
Лжеца".  Разве  что  дракой,  которая  может  завязаться   среди   твоих
поклонников. - Майя была хороша, о чем я всегда  догадывался.  Но  я  не
догадывался - насколько.
   - На колени, молодой человек, - хихикнула Бесс.
   - Мистер Гаррет! - заволновался Дин, словно ревнивый папаша.
   - Фу! Я не связываюсь с детьми.
   - Я не ребенок, - запротестовала Майя.  И  если  подумать,  она  была
права. - Мне восемнадцать. Если бы не война, я  вышла  бы  замуж  и  уже
завела пару детишек.
   Все верно. В довоенные времена их выдавали замуж в тринадцать  или  в
четырнадцать, а к пятнадцати уже теряли всякую надежду сбыть с рук.
   - Очко в ее пользу, - сказал я Дину.
   - Вам подать яйца, как обычно? Как это типично  для  него  переводить
разговор на другую тему.
   - Больше слова от меня не дождешься.
   - А еще взрослые мужчины, - обратилась Майя к Бесс, и та с презрением
кивнула. Дин чуть было не разразился одной из своих тирад,  которыми  он
потчует племянниц всякий раз, едва те открывают рот.
   Мне вдруг пришло в голову, что  Бесс  старше  Майи  от  силы  на  три
месяца. А Дин без труда мог вообразить племянницу моей женой.
   Люди  редко  испытывают  необходимость   быть   хоть   сколько-нибудь
последовательными.
   Хотя, конечно, в данном случае ключевое слово - "жена".
   - Ладно, забудем, - сказал я. - Майя, расскажи мне, что тебе  удалось
узнать, пока эти типы  держали  тебя  у  себя.  -  Я  принялся  работать
челюстями.
   - Особо рассказывать не о чем. Они не пытались  меня  развлекать  или
обращать в свою веру.
   - Люди всегда замечают больше, чем им кажется. Напрягись, Майя.
   - Ладно. У меня возникла блестящая идея, что  я  смогу  кое-что  тебе
доказать, если выслежу этих типов. Ну и доказала. Подарила тебе шикарную
возможность сказать:
   "Я тебя предупреждал".
   - Я тебя предупреждал.
   - Умник. Они  схватили  меня  и  потащили  в  какой-то  дом,  который
использовали как храм. Отвратительное, жуткое место.  Стены  разрисованы
всякими мерзкими картинками.
   - Я его видел.
   - Меня заставляли сидеть на их религиозных службах. По  три  раза  на
дню. Эти типы ничего не делают, только работают, едят и молятся о  конце
света. Если я правильно поняла, их  службы  в  основном  ведутся  не  на
карентийском.
   - Забавная шайка.
   Майя схватила с моей тарелки намазанную  маслом  оладью  и  лучезарно
улыбнулась.
   - Привыкай, Гаррет. - Если уж она вбила себе что-нибудь в голову,  ее
не свернешь. - Да, они ужасно забавны. Как нарывающий зуб.
   Я жевал колбаску и ждал.
   -  Они  -  настоящие  нигилисты,  Гаррет.  В  Роке  тоже   попадаются
нигилисты, но эти могли бы давать уроки. Я не вру. Они молятся  о  конце
света.
   - Наконец-то я получил хоть какие-то сведения. Продолжай, Майя.
   Этой фразы оказалось достаточно, чтобы она расцвела.
   Иногда для счастья нужно так мало.
   - Расскажи что-нибудь еще.
   - Они называют себя Сынами Хаммона. По-моему, Хаммон был кем-то вроде
пророка, примерно в те же времена, что и Террелл.
   - Он был одним из первых шести сподвижников Террелла, пояснил Дин.  -
И первым, кто его покинул. Между ними произошла жестокая размолвка из-за
женщины.
   Я изумленно воззрился на старика.  Он  продолжал  как  ни  в  чем  не
бывало:
   - Более поздний догмат утверждает, что Хаммон выдал убежище  Террелла
императору Седрику - если вам вообще удастся найти упоминание о Хаммоне.
Но в Апокрифе, написанном в  том  столетии  и  спрятанном  в  безопасном
месте, где он и хранится  по  сей  день,  целый  и  невредимый,  сказано
совершенно иное. По нему Хаммон умер за два года до  Террелла,  которого
выдала собственная жена. Известная нам как святая Меда.
   - Что? - Я вперил в Дина тяжелый  взгляд.  Он  никогда  не  выказывал
большого интереса к религии или к ее специальному фольклору. - Что  это?
Где ты такого понахватался? Когда это ты стал знатоком? Я никогда  и  не
слыхивал ни о каком Хаммоне, а мамочка таскала меня в церковь до  десяти
лет.
   - Церковный Собор в Эй, мистер Гаррет. Пятьсот двадцать  первый  год,
императорская эра. Двести лет до Великого  Раскола.  Присутствовали  все
епископы, престоры, прелаты и  множество  императорских  легатов.  В  те
времена каждая  провинция  проповедовала  собственную  ересь.  И  каждый
еретик  был  фанатиком.  Император  хотел  положить  конец   бесконечным
распрям. В пятьсот восемнадцатом году в Костейне  только  за  один  день
мятежа  погибло  сорок  восемь  тысяч   человек.   Император   поддержал
Терреллеитов, а за его спиной была армия. Он приказал Церковному  Собору
уничтожить  всякую  память   о   Хаммоне.   За   это   прото-Церковь   и
Ортодоксальные секты вычеркнули его из своих летописей. Мне эта  история
известна от отца. Он три года учился в семинарии  Циников  и  всю  жизнь
прослужил дьяконом.
   Никогда не знаешь, какие открытия ждут тебя рядом.
   Со знатоком не поспоришь. Тем более что "факты", которым учили  меня,
не имели никакого смысла. Хроники Террелловых времен,  составленные  вне
религиозных общин, абсолютно  не  совпадали  с  тем,  что  проповедовали
священники.
   По их версии, Террелл погиб мученической смертью за  то,  что  нес  в
массы слово истины. Но, судя по светским хроникам, религиозный бизнес  в
те дни был широко открыт для всех желающих. На каждом углу в городах и в
каждой деревушке в провинции имелись свои пророки. Они могли нести любую
чушь, какую хотели. Больше того, Террелл был  пророком  Ано,  а  у  того
тогда было больше последователей, чем сейчас.
   - Тогда почему Седрик приказал его убить?
   - Потому что он начал  лезть  в  императорские  дела.  Он  становился
политиком. И ему не хватило  здравого  смысла  умерить  пыл,  когда  ему
намекнули, что не стоит вкладывать свои слова в уста Ано  -  тот  и  сам
может о себе позаботиться. Я всегда придерживался такой же точки зрения.
Зачем Ано нужны приспешники на  земле,  расшибающие  неверующим  головы,
когда он сам есть Великий Расшибатель голов?
   - Так кто же такие эти Сыны Хаммона?
   - Не знаю. Никогда о них не слышал.
   - Они дьяволопоклонники, Гаррет, - сказала Майя.  -  Они  никогда  не
произносят имени своего бога. Называют его  Разрушителем  и  просят  его
приблизить конец света.
   - Психи.
   - Он отвечает им, Гаррет. - Ее затрясло.  -  Это  самое  страшное.  Я
слышала его. Голос звучал у меня в голове. Он обещает им конец света  до
исхода столетия, если они честно выполнят  все  его  приказания.  Многие
погибнут в этой борьбе, но мучеников ждет награда. Они обретут  покой  и
вечное блаженство на его груди.
   Мы с Дином обменялись тревожными взглядами. Глаза Майи остекленели, и
она лепетала всю эту галиматью словно бы против воли.
   - Эй, Майя! Вернись. -  Я  хлопнул  в  ладоши  перед  ее  носом.  Она
вздрогнула и обвела нас безумным взглядом:
   - Извини. Меня занесло, да? Но когда эти типы устраивают свои  службы
и их гадкий бог разговаривает с ними,  это  действует  довольно  сильно.
Черт! В предпоследнюю ночь произошло кое-что похлеще. Он заявился лично.
   - Да? Тварь, похожая на шестирукую обезьяну двенадцати футов росту?
   - Это одно из обличий,  которые  он  принимает.  Гаже,  чем  бочка  с
червями. А ты откуда знаешь?
   - Я встречал его. У Чодо дома. Не очень  приятная  компания.  Но  для
бога он немного хиловат, на мой взгляд.
   - Это не настоящий бог, Гаррет. Я не вполне поняла, что они  имели  в
виду, но эта  тварь  вроде  как  снится  настоящему  богу.  И  он  может
управлять своими снами. Ты меня понимаешь? Майя нервничала все  сильнее.
Я начал бояться, не сотворили ли они с ней чего-нибудь,  о  чем  она  не
хочет говорить или не может вспомнить.
   - Тебя это расстраивает?
   - Немного. С такими, как я, подобные вещи не происходят. -  Майя,  со
мной тоже ничего подобного не происходит. И вообще ни с кем. У меня было
несколько чудных дел, но я ни разу не вступал в противоборство с  богом.
В наши дни никто не  имеет  дела  с  богами.  Они  уже  давным-давно  не
являются лично. Я оглядел своих слушателей. Дин выглядел встревоженным.
   Майя выглядела встревоженной. Даже Бесс, не имевшая понятия, о чем мы
толкуем - благословите, боги, ее пустую  головку,  была  обеспокоена.  Я
мысленно повторил свои последние слова. Бог, который появляется лично.
   Чепуха из области ночных кошмаров. Кто в  наше  время  надеется,  что
боги будут активно вмешиваться в дела людей? Никто, даже  завернутые  на
религии парни вроде Перидонта. Боги не суют свой  нос  в  чужие  дела  с
глубокой древности.
   Рассказ  Майи  представлял  интерес,  но  только  в  плане   утоления
любопытства. Мне все-таки придется  наложить  лапы  на  Джилл  Крайт  и,
возможно, слегка ее выжать. Что-то ведь породило весь этот  возбужденный
лепет.
   Я вспомнил записку, которую Джилл оставила в  квартире.  Я  допустил,
быть может, самый крупный  ляп  за  свою  карьеру,  пестрившую  нелепыми
ошибками.
   Нужно было сидеть на этой наживке, пока  на  нее  не  клюнут.  Кто-то
должен был прийти  и  забрать  ее,  и  этот  кто-то,  возможно,  и  есть
первопричина этого проклятого дела.
   Может быть, Джилл мне вовсе и не нужна. Если бы я только дождался его
прихода!.. Но тогда я не освободил бы Майю... Может, еще не поздно?
   - Я должен уйти.
 
Глава 36 
 
   Я опоздал. Записка исчезла. Я проклял  свою  слепоту.  Я  разнес  эту
квартиру на кусочки в поисках хоть чего-нибудь и нашел именно то, чего и
заслуживал. Ничего.
   Итак, придется все-таки идти длинным путем. Охотиться за Джилл Крайт,
пока что-нибудь не выяснится.
   Я надеялся получить некоторую передышку от Сынов Хаммона. После хука,
который они схлопотали, вряд ли им захочется предпринять что-либо, кроме
отступления для перегруппировки сил. Я со злорадством подумал,  что  эти
ублюдки теперь в таком же замешательстве, как и все мы.
   Выбравшись оттуда, я направился в те края, где, по мнению Тей  Котон,
следовало искать Джилл.
   Филиалы и дочерние фирмы Преисподней и Чистилища разбросаны по  всему
Танферу. Порядочные люди велят своим дочерям обходить такие заведения за
милю. Большой Босс скорее всего снимает пенки во всех  подобных  местах.
Но самое злачное, самое крупное среди  них  -  Веселый  Уголок,  который
иногда называют Улицей Проклятых. Чего бы вы  ни  пожелали,  там  всегда
найдется тот, кто продаст это вам. И Большой Босс получит свой процент.
   Это ад на земле для тех, кто прошел весь путь до конца, для тех, кого
совратили, использовали и.  выбросили,  как  только  они  утратили  свой
товарный вид. Тем, кто не побывал за кулисами и не жил в долг  на  самом
дне, трудно поверить, что одни разумные  существа  способны  так  гнусно
использовать других.
   Отсюда выходят нравственные уроды, которые уничтожат сотню жизней  за
медный грош и ни разу не почувствуют даже тени раскаяния.  Больше  того,
они просто  не  поймут,  если  вы  скажете  им,  что  дурно  приучать  к
наркотикам двенадцатилетних, склоняя их к тяжелому и грязному ремеслу.
   Они понимают, что такое "против человеческих законов", но не  "против
законов человечности". Их философия признает правильным все, что бы  они
ни делали. По крайней мере до тех пор, пока их не схватят за руку.
   Они выходят отсюда. И они настоящие монстры.
   И по этим  страшным  улицам  бредет  одинокий  странствующий  рыцарь,
последний благородный человек  на  земле,  согнутый,  но  не  сломленный
безжалостными бурями...
   Батюшки! Еще немного накрутить себя в том же духе - и мне  обеспечено
будущее уличного пророка, со  всеми  вытекающими  отсюда  последствиями,
включая пинки и зуботычины.
   Люди не любят, когда им указывают, как поступать правильно. На  самом
деле они  не  хотят  поступать  правильно.  Они  хотят  делать,  что  им
заблагорассудится, а когда приходит время расплачиваться, вопят, что они
ни в чем не виноваты. Бывают  минуты,  когда  меня  не  слишком  волнует
судьба моих братьев и сестер и я бы с радостью посмотрел,  как  половину
из них зажарят заживо. Я нечасто пребываю в таком праведном  настроении,
но путешествие по Веселому Уголку вызывает его всегда.
   Самое главное - в том, что здесь творится, нет необходимости. И рабы,
и поработители могут выжить,  не  занимаясь  тем,  чем  они  занимаются.
Танфер - процветающий город. Благодаря  войне  с  венагетами  и  победам
Каренты здесь для всех желающих найдется честная работа. И эти  вакансии
остаются открытыми, пока в город не приезжают иммигранты нечеловеческого
происхождения и не заполняют их.
   Сто лет назад нелюди были диковинкой, существами из легенд. Редко кто
встречался с ними в обыденной жизни.  Сегодня  они  составляют  половину
населения, и  сам  черт  не  разберет,  какой  коктейль  течет  в  жилах
остальной половины. Настоящая кутерьма начнется, когда война закончится,
армию распустят и все предприятия, работающие на войну, закроются.
   Итог моих горестных раздумий был таков:
   большинство обитателей Веселого Уголка, какими бы подлыми,  жестокими
или  опустившимися  они  ни  были,  должны  иметь  возможность   выбора,
оставаться там или нет.
   - Гаррет!
   По-моему, я даже подпрыгнул фута на четыре. И все из-за того, что мой
инстинкт самосохранения впал в спячку. Я приземлился настолько готовый к
худшему, что меня бил озноб. - Майя! Какого дьявола ты здесь делаешь?
   - Жду тебя.  Я  вычислила,  что  ты  пойдешь  этой  дорогой.  Неужели
маленькая ведьма превращается в ясновидящую?
   - Ты не сказала, зачем. - Впрочем, ответ я знал.
   - Мы ведь партнеры, помнишь? Мы кое-кого  разыскиваем.  А  существуют
места, куда мужчину нипочем не пропустят, зачем бы он ни пришел.
   - Ты немедленно отправишься домой. Я иду в  Веселый  Уголок.  Это  не
место для...
   - Гаррет, заткнись и посмотри на меня. Мне что,  девять  лет?  Или  я
только из монастырской школы?
   Она была права. Но это еще не значит, что я передумал  или  ее  затея
стала казаться мне  привлекательной.  Странно,  что  в  меня  могли  так
глубоко въесться отцовские чувства. Но, черт возьми, без  своей  дрянной
одежонки и знаков отличия чако Майя уже не была маленькой девочкой.  Она
превратилась в женщину, и не заметить этого было невозможно.
   - Ладно, хочешь  подставлять  шею,  валяй.  Она  пристроилась  рядом,
лучась  самодовольной  улыбкой,  которая  демонстрировала  полный  набор
здоровых зубов. - Знаешь, ты застала меня врасплох, - признался я. -  Ты
потихоньку, незаметно выросла. А я все помню немытую  соплячку,  избитую
до полусмерти, которую нашел давным-давно. Майя ухмыльнулась  и  продела
свою руку в мою:
   - И ничего не потихоньку, Гаррет.  Я  выросла  по  всем  правилам.  Я
знала, что ты меня дожидаешься.
   Ого! Кто кому здесь пудрит мозги?
   Майя рассмеялась:
   - Мы собираемся сегодня что-нибудь делать? Тогда вперед!
 
Глава 37 
 
   Чтобы понять Веселый Уголок - или даже чтобы представить его, если вы
никогда там не бывали, - вы должны обратиться  к  самой  темной  стороне
своей натуры. Выбирайте фантазию, о какой вы никому  бы  не  рассказали.
Ту, что смущает вас и заставляет чувствовать  себя  неловко.  В  Веселом
Уголке всегда найдется тот, кто проделает это с вами, для  вас  или  при
вас, если вы предпочитаете роль зрителя.
   Пришпорьте  свое  воображение.  Вам  не  придумать   ничего   нового.
Наверняка кто-то уже думал об этом или делал это до вас. Черт возьми, да
всегда найдется тот, чьи мысли об этом еще отвратительнее ваших.  И  все
это доступно в Стране Чудес. И необязательно секс, хотя это первое,  что
приходит  в  голову.  В  предвечернее  время   Веселый   Уголок   только
просыпается.
   Хотя большая часть  его  заведений  работает  круглосуточно,  здешние
клиенты, подобно некоторым насекомым, избегают  дневного  света.  Только
после захода солнца веселье достигает апогея.
   - Ты бывала здесь прежде? - спросил я Майю.
   - С джентльменом - ни разу. - Она рассмеялась.
   Я попытался напустить  на  себя  суровость,  но  ее  стойкое  хорошее
настроение было очень заразительно. Я улыбнулся.
   - Конечно, - сказала она. -  Одно  из  наших  любимых  развлечений  -
приходить сюда и наблюдать за всякими придурками. Ну, иногда -  обхамить
сутенера или обчистить пьяного. Тут всегда  можно  славно  позабавиться.
Те, кто сюда приходит, редко осмеливаются жаловаться.
   - Ты понимаешь, как это опасно?  Веселый  Уголок  заботится  о  своих
клиентах.
   Она наградила  меня  выразительным  взглядом  из  тех,  что  молодежь
приберегает для старых хрычей, несущих всякую чушь. - А что нам терять?
   Только  собственные  жизни.  Но  подростки  бессмертны  и  неуязвимы.
Спросите их, если не верите.
   Еще не стемнело, но на недостаток общества мы пожаловаться не  могли.
Мы брели по окраине квартала, где предложения услуг носили  сравнительно
невинный характер. Джентльмены глазели на  витрины,  зазывалы  зазывали,
мои ангелы крались следом, а дюжина недорослей клянчила мелочь. Когда  я
их отшил, один ущипнул Майю за зад и удрал. Я, как и  положено,  яростно
зарычал и даже сделал шаг в сторону нахального щенка,  но  тут  до  меня
дошел весь комизм положения. - Теперь ты на другой стороне, милая. Добро
пожаловать в мир взрослых!
   - Мне больно, Гаррет! Я засмеялся.
   - Ублюдок! Лучше бы поцеловал больное место.
   В этой невинной части Веселого Уголка владельцы выставляли свой товар
в больших окнах" фонарях". Я  не  мог  не  восхищаться  открывшимся  мне
зрелищем.
   - Ты истекаешь слюнями, старый козел. Возможно, так оно и было, но  я
это отрицал.
   - Чем она лучше меня? - приступила  Майя  к  допросу  с  пристрастием
минутой позже. Я не смог бы ответить на этот вопрос. Штучка,  о  которой
шла речь, была моложе Майи и не такая хорошенькая, но соблазнительна  до
умопомрачения.
   Мне необходимы шоры.  Иначе  моя  слабость  вовлечет  меня  в  пучину
бедствий.
   - Вон она.
   - А? Кто? Где?
   Майя бросила на меня свирепый взгляд:
   - Что значит "кто"? Кого мы, к дьяволу, разыскиваем?
   - Ну-ну, полегче. Где ты ее видела? - Пора  браться  за  ум,  Гаррет.
Привыкай принимать в расчет чужие чувства.
   - Прямо перед нами. Примерно через квартал.
   Ее глаза получше моих, если она сумела разглядеть кого-то в толпе  на
таком расстоянии.
   Я мельком увидел знакомые светлые волосы.
   - Вперед!
   Мы прибавили шагу. Я пытался не упустить волосы из виду. Они исчезли,
появились, опять исчезли и снова появились. Мы  неслись  вперед.  Волосы
мелькнули в водовороте у входа в "театр", где как раз начиналось  первое
представление, исчезли и больше не появлялись.
   Я не сомневался, что мы заметили Джилл.
   Я  попытался  расспросить  театрального  зазывалу  -  тощего,  словно
борзая, мужчину с  обветренной  от  постоянного  пребывания  на  воздухе
физиономией. Мне не показалось, что он - славный малый. Он посмотрел  на
меня и тоже узрел нечто  такое,  что  ему  не  понравилось.  Пять  марок
серебром вызвали в нем молчаливое презрение. Этот тип не  только  ничего
не знал ни о каких блондинках, но и вообще разучился разговаривать. Майя
оттащила меня от него  прежде,  чем  я  попробовал  что-нибудь  из  него
выжать. Нужно соблюдать осторожность, вымогая сведения в Веселом Уголке.
Все изгои держатся вместе,  как  виноград  в  грозди,  все  противостоят
остальному миру.
   - Может, в следующий раз попробую я? -  предложила  Майя.  -Даже  эти
унылые обезьяны меня выслушают.
   Выслушают, хотя бы назло мне.
   - Ладно. Давай перейдем улицу, сядем и все обмозгуем. Веселый  Уголок
может похвастаться удобствами, напрочь отсутствующими в остальной  части
города. Такими, как общественные сортиры и  уличные  скамейки.  В  любом
другом месте скамейки поломали бы на дрова, а сортиры превратили бы черт
знает во что. Здесь же самих громил обломают еще до того, как они успеют
задумать свою пакость.
   Организация не проявляет терпимости к людям, которые стоят ей  денег.
Мы  перешли  на  другую  сторону  и  сели.  Я   размышлял   над   своими
возможностями  на  этой  территории,  а  Майя  тем  временем   отклоняла
различные предложения, объясняя свой отказ тем, что она занята.
   - Хотя, - сообщила она одному кандидату в  ухажеры,  возможно,  позже
мне удастся отделаться от этого старикашки.
   - Майя!
   - Чему ты удивляешься, Гаррет? С тобой неинтересно. Этот тип похож на
человека, который знает, как хорошо провести время.
   Черт бы их всех побрал! Клянусь, прежде, чем выпустить их из детства,
от них требуют подписанный кровью договор, где сказано, что они  обязаны
изводить нашего брата всеми доступными способами.
   - Дай мне передышку. Майя.  Или  хотя  бы  возможность  привыкнуть  к
мысли, что ты стала женщиной.
   На ее лице заиграла самодовольная улыбка. Она нацарапала шесть  очков
в пользу Майи на своем невидимом табло.
   Ближайшие заведения в основном служили для удовольствия  зрителей,  а
не участников. Мой желудок немного сводило  при  мысли  о  Джилл  Крайт,
блистающей в одном из этих шоу.
   Конечно, нет ничего невозможного. Просто мне эта мысль не нравилась.
   Я без труда мог представить ее в такой  роли.  У  этой  женщины  явно
нелады с психикой. Важные знакомые, которых она упоминала, могли уверить
ее, что ни на  что  другое  она  не  годится.  Человеческое  мышление  -
загадочная штука.
   Меня изумляет, что наша раса ухитряется  не  только  выживать,  но  и
добиваться время  от  времени  шаткого  преимущества  в  споре  с  иными
разумными видами. Вероятно, существует некая сила, более могущественная,
чем мы сами. Сила, толкающая нас к величию.
   Эта мысль весьма утешительна, на мой взгляд. Приятно думать, что моим
сородичам суждена участь,  которая  затмит  наше  прошлое  и  настоящее.
Церковь, Ортодоксы, все Анитские культы, секты  и  конфессии  предлагают
своим последователям эту надежду, но они окружают ее  таким  количеством
вздора и так часто  поддаются  мирским  соблазнам,  которые,  по  их  же
словам, разрушают надежду, что их пастыри утратили  всякое  право  вести
нас к светлому будущему.
   Майя прижалась ко мне немного теснее, якобы  укрываясь  от  вечернего
бриза.
   - О чем ты думаешь, Гаррет?
   - О Сынах Хаммона как о силе, воплощающей идею  хаоса  и  убежденной,
что забвение - единственная участь, которой мы заслуживаем.
   Майя откинулась назад и посмотрела мне в глаза:
   - Ты дурачишь меня? Или просто говоришь гадости?
   - Нет. - Я пустился в объяснения. Спустя минуту Майя  завладела  моей
рукой и положила голову мне на плечо. Она мычала  в  надлежащих  местах,
чтобы показать, как внимательно она  меня  слушает.  Уверен,  мы  являли
собой трогательную картинку.
   Чуть позже я сказал:
   - Ну, хватит лирических отступлений. Пора подумать о деле. - Мне,  во
всяком случае. Маленькая ведьма меня допекла. - Ты знаешь что-нибудь  об
этом квартале?
   - Тут куча извращенцев. В сведениях такого рода я не нуждался. У меня
довольно хорошее зрение.
   Шесть близлежащих заведений устраивали известного рода представления.
Еще несколько предлагали особые услуги. Некоторые по внешнему виду ничем
не отличались от обычных гостиниц. Но назначение одной  лавочки  мне  не
удалось вычислить даже приблизительно.
   Там не было зазывалы.  Не  было  вывески.  Туда  не  ломились  толпой
посетители. За все время, что мы сидели на скамейке, в дом вошли  пятеро
мужчин и  одна  женщина.  Вышли  четверо.  Только  у  одного  в  манерах
проскальзывала вороватость  -  отличительный  признак  клиента,  который
шагает  навстречу  приключению,  подразумевающему  какую-либо  мерзость.
Выходящие оттуда выглядели довольными и расслабленными, но не  так,  как
выглядят люди, пресытившиеся сексуальными развлечениями.
   - Как насчет вон того заведения? - Я показал рукой. Знаешь его?
   - Нет.
   Меня обуяло любопытство. К нам приближался фонарщик, толкавший  перед
собой тележку с ароматными маслами. Он переходил  от  столба  к  столбу,
забирался наверх, заправлял масло и зажигал разноцветные огни, придающие
вечерам в Веселом Уголке атмосферу  непристойного  карнавала.  Когда  он
остановился у фонарного столба в конце нашей  скамейки,  я  открыл  рот,
чтобы спросить о доме, который  меня  заинтриговал.  Майя  пихнула  меня
локтем в ребра:
   - Моя очередь, помнишь?
   Она встала.
   Должно быть, они впитывают это с молоком матери. Я  еще  не  встречал
женщины,  не  способной  запалить  огонь,  когда  ей  это  нужно.   Майя
заворковала. Глаза  фонарщика  загорелись  без  помощи  его  спичек.  Он
кивнул. Майя коснулась его груди поверх  сердца  и  пробежала  кончиками
пальцев по его куртке. Он ухмыльнулся и посмотрел на дом, привлекший мое
внимание. Потом он увидел глухонемого зазывалу, смотрящего волком в нашу
сторону.
   Слова у фонарщика иссякли  прежде,  чем  он  успел  открыть  рот.  Он
поглупел на глазах.
   - Меня это начинает раздражать, - сказал я Майе. -  Пошли.  Я  встал,
взял ее за руку и направился к входу в примечательное здание.
   Зазывала разгадал мое намерение и покинул свой пост. Он  поскакал  по
улице и встал у меня на пути.
   - Ты действуешь мне на нервы, дружок, - сообщил я  ему.  -Либо  через
две секунды ты отсюда уберешься, либо я переломаю тебе ноги.
   Он ухмыльнулся. Глаза загорелись в предвкушении драки.
   - Гаррет, сзади! - предупредила Майя. Я  оглянулся.  К  нам  неспешно
приближались аборигены. Я насчитал с полдюжины. Судя  по  их  виду,  они
истомились в ожидании случая кого-нибудь отколошматить. Но за их спинами
возникли мои ангелы, и стаю возглавлял Плоскомордый. А он единолично мог
бы управиться со всей этой сворой.
   - Убери копыто, или ты его лишишься, - ласково сказал я зазывале.
   - Ну, ты сам напросился, парень. Возьмите его. Плоскомордый  столкнул
парочку аборигенов головами. Клин опустил дубину еще на два  кумпола.  У
зазывалы округлились глаза.
   - Ну что, ты готов убраться? - спросил я.
   - Гаррет, уймись! - крикнул Плоскомордый. - Ты здесь бунт устроишь. У
зазывалы глаза вылезли из орбит.
   - Вы - тот Гаррет, который работает на Чодо? - Он посторонился. - Что
ж вы раньше не сказали?
   - Да, Гаррет, - прогремел Плоскомордый. - А ты какого черта молчал?
   - Мне плевать, что там утверждает Чодо.  Я  на  него  не  работаю.  Я
работаю на себя. - Я должен был прояснить этот пункт  ради  собственного
душевного спокойствия.
   - Понимаете, я не знал, что вы работаете на Чодо, лепетал зазывала. -
Тут  всякие  шляются.  Я  бы  не  стал  вам  мешать,  если  бы  вы  меня
предупредили.
   - Уймись. Я только хочу войти туда и посмотреть, что там творится.
   - Вы спрашивали о какой-то белокурой сучке, - скулил зазывала. -  Что
вы  хотите  знать?  Если  я  могу   помочь...   Одновременно   заговорил
Плоскомордый:
   - Я пришел сюда по поручению Морли. Ему нужно тебя повидать. Говорит,
у него для тебя какие-то  важные  новости.  -  Рад  за  Морли.  Вы  меня
извините? - Я протиснулся мимо зазывалы и вошел в загадочный  дом.  Майя
не отставала ни на шаг и держала рот на замке. Умная девочка.
 
Глава 38 
 
   Дверь была не заперта. Наверное, ее нельзя было  запереть,  поскольку
она провисла. Внутри на расшатанном стуле сидел тощий старик и запихивал
в печь сучья. Стояла такая жара, что  можно  было  приготовить  мясо  на
пару, но старик ворчал и жаловался на холод.
   - Киньте на конторку, -  проскрипел  он,  не  потрудившись  повернуть
голову.
   - Что?
   Тут он оторвался от своего занятия и посмотрел на нас.
   Сначала на меня, потом на Майю. Его мохнатые  белые  брови  поползли,
извиваясь, к переносице.
   - Вы вместе?
   - Да.
   - Ну, как знаете. Деньги ваши. Шесть марок серебром.  В  первый  раз?
Выберите любую кабинку с отдернутыми шторами. Если не понравится то, что
вам досталось, можете один раз поменять кабинку. Если опять не потрафит,
платите одну марку за каждый следующий переход, пока вас не зацепит.
   Я выложил деньги. Он вернулся к прерванному занятию. Майя бросила  на
меня озадаченный взгляд.  Я  пожал  плечами  и  шагнул  к  занавешенному
дверному проему.
   За  ним  открывался  длинный  коридор,  с  каждой  стороны   которого
располагалось полдюжины ниш со шторами. Четыре шторы были задернуты.  Мы
прошлись туда и обратно. Я услышал приглушенные  голоса  за  задернутыми
шторами.  Там,  где  шторы  были  раздвинуты,  стоял  стул   и   столик,
упирающийся в стеклянную стенку. За стеклом царила темнота.
   - Что это за место, Гаррет?
   - Раз ты спрашиваешь, значит, тебе скорее всего здесь не место.
   Я повел ее  в  ближайшую  открытую  комнатку  и  задернул  штору.  Мы
оказались на пятачке шесть на пять футов, к тому же очень  темном  из-за
закрытых штор. Я нащупал нечто похожее  на  шнур  от  звонка  и  дернул.
Где-то над головой звякнул и затих колокольчик. По другую сторону стекла
появился свет.
   Комната за стеной выглядела,  словно  перенесенная  с  Холма  спальня
какой-нибудь знатной дамы. Очевидно, это была  декорация,  но  декорация
безупречная, вплоть  до  мельчайших  деталей.  По  винтовой  лестнице  в
комнату спускалась хорошо одетая и немыслимо прекрасная женщина.
   - Гаррет, - прошептала Майя. - Эта женщина не человек.
   Она чистокровный светлый эльф.
   Я и сам видел, но не верил своим глазам. Кто когда-нибудь  слыхал  об
эльфийской шлюхе? Но Майя права.  Перед  нами  была  эльфийка,  и  такая
прекрасная, что глазам больно.
   Она начала раздеваться, словно не сознавая,  что  за  ней  наблюдают.
Потом она подвинула стул к столику, упирающемуся в стекло с той стороны,
и начала медленно удалять с лица косметику. Для нее стекло, должно быть,
представляло собой зеркало.
   Майя меня ущипнула:
   - Да не  пыхти  ты!  Стекло  запотеет.  Эльфийка  что-то  услышала  и
вопросительно наклонила голову.
   - Кто там?
   Ради обладательницы такого голоса  мужчины  запросто  поубивают  друг
друга.  Я  не  видел  особой  разницы  между  этой  богиней  красоты   и
обыкновенной потаскушкой. Я привык  думать  о  себе  как  о  твердолобом
цинике, которого никакими профессиональными штучками не проймешь. Но я с
легкостью мог бы представить себе, как за этот  серебристый  голосок  на
моей подушке я с радостными криками бросаюсь в пучину ада.
   Она встала и выскользнула из очередного слоя одежды.
   - На этот раз я не собираюсь спрашивать, чем я  хуже  ее,  прошептала
Майя благоговейно.
   Я застыл как парализованный.
   - Там есть кто-нибудь? - снова спросила эльфийка.
   Я вытянул руку и коснулся стекла. Звукопроницаемое стекло, прозрачное
только с  одной  стороны?  Кто-то  основательно  потратился  на  редкого
дизайнера-колдуна. Этот заоблачный вуайеризм в сотни раз эротичнее,  чем
любая форма примитивного совокупления женщин друг с другом, с  нелюдьми,
обезьянами или зебрами. И главное здесь - врожденный талант  женщины  за
стеклом.  Она  превращала  каждое  движение  в  нечто,   ворвавшееся   в
реальность из ярчайшей фантазии.
   Она коснулась стекла там, где застыли мои пальцы.
   - Все правильно. Не нужно ничего Говорить, если не хочется. - Кончики
пальцев пронизало жаром, словно я прижимал их к раскаленной плите.
   Я хотел. Я отчаянно хотел поговорить с ней. Я влюбился. И язык прилип
к небу, словно у двенадцатилетнего мальчишки, втюрившегося  в  ровесницу
Майи.
   Я отдернул руку.
   Я не знал, что делать.
   Майя выступила вперед:
   - Кто вы?
   - Я стану  кем  угодно  по  вашему  желанию.  -  Эльфийка  ничуть  не
удивилась, услышав женский голос. - Я буду воплощением вашей мечты. Я  -
ваша фантазия.
   Да. О да!
   Она принялась за последний слой одежды.
   Я отвернулся. Я не мог этого вынести. Только не при Майе. Быть может,
здешний воздух насыщен каким-нибудь наркотиком или неуловимое волшебство
усиливает естественную магию стриптиза в исполнении прекрасной женщины.
   Вдруг на меня снизошло озарение. Я понял, чем занимается  Джилл.  Она
прямо-таки создана для такого действа. У нее  есть  внешность,  стиль  и
огонь, когда она того пожелает. Посади ее в одну из этих комнат,  и  она
будет пленительна.
   Я положил руку Майе на плечо и шепнул ей на ухо:
   - Я проверю другие кабинки.
   Она кивнула.
   Когда я вышел в коридор, только  две  шторы  оставались  задернутыми.
Один мужчина как раз уходил. Я быстро прошелся по коридору.  На  четырех
пустых  кабинках   висели   таблички,   предупреждавшие,   что   звонить
бесполезно. Я подумал, что заведение работает круглосуточно и  у  каждой
кабинки своя хозяйка. Большинство должно скоро включиться,  поскольку  в
Веселом Уголке начинался час пик.
   Я позвонил  в  колокольчик  и  вызвал  рыжеволосое  видение,  которое
напомнило мне Тинни, но никак не Джилл Крайт. Я удрал  прежде,  чем  оно
успело испытать на мне свои чары.
   В коридор вышел старик и вопросительно на меня посмотрел. Я сунул ему
в руку монеты:
   - Я намерен совершить тур.
   - Как пожелаете. - Ни малейшего удивления. Какое  ему  дело  до  моих
причуд, пока я плачу деньги?
   Каждая женщина была изумительна, но Джилл я так и не  нашел.  Я  даже
дождался, пока освободятся две занятые кабинки.  Одна  из  дам  была  не
Джилл,  а  другая  не  отозвалась  на  звонок.  Итак,  число   вариантов
сократилось. Я прикинул, стоит ли обработать старика, потом  отверг  эту
идею. Если я не хочу сидеть с ним целую вечность, не стоит рисковать. Он
предупредит Джилл, что  ею  кто-то  интересуется.  Теперь  я  знал,  где
искать. Мне только и нужно, что возвращаться сюда, пока я не  пересмотрю
их всех.
   Я пошел обратно, в первую кабинку. Майя и  эльфийка  болтали,  словно
сестры. Женщина оделась. Вот и  славно.  У  каждого  мужчины  существуют
границы того, что он способен вынести.
   Майя оглянулась - убедиться, что это я.
   - Я почти закончила. И потом, все равно время истекает.
   Они обменялись несколькими, довольно туманными любезностями,  которые
зародили во мне подозрение, что я помешал какому-то девичьему разговору.
Майя встала, придвинулась ближе и прошептала:
   - Ты должен оставить чаевые. Так она зарабатывает на  жизнь.  Деньги,
которые ты дал старику, он оставляет себе.
   Не считая доли Большого Босса, конечно. И часть чаевых уйдет  к  нему
же.
   - Куда?
   Майя  показала  мне  прорезь  в   крышке   стола,   которая   служила
единственным средством передачи предметов  за  стекло.  Я  насыпал  туда
щедрую порцию серебра. Я не остался внакладе. Деньги пришли от  Большого
Босса, пусть же часть вернется обратно.
   Майя сжала мне локоть.  Она  была  поражена  моей  щедростью.  Видно,
эльфийка ее очаровала. Мы вышли в коридор.
   Я развел перед Майей шторы, отделяющие коридор от прихожей, и  тут  в
переднюю дверь кто-то вошел. Я только мельком увидел коротышку с сияющей
лысиной и внушительным шнобелем. Он застыл. Майя застыла. Я врезался  ей
в спину. Мы образовали кучу-малу. Когда мы разобрались, коротышка исчез.
- Что за черт?
   - Это он, Гаррет! Он меня узнал.
   - Кто "он"?
   - Тип, который был в той квартире. Тот, что чуть не сбил меня с  ног.
Старик при входе поддерживал  огонь.  Он  ничего  не  видел,  ничего  не
слышал.
   Острое, однако, зрение у коротышки,  если  он  сумел  узнать  немытую
девчонку, с которой столкнулся в квартире, в этой Майе.
   Я выскочил на улицу и увидел  то  же  самое,  что  и  старик  внутри.
Ничего. Видно,  малыш  был  волшебником.  Или  из-за  роста  его  просто
невозможно разглядеть в толпе.
   На  улицах  Веселого  Уголка  начался  еженощный  карнавал.  Вынужден
признать, не везде бал правили разврат и мерзость.  Были  тут  и  вполне
безобидные развлечения. В двух домах  от  меня,  например,  располагался
клуб бинго <Род лото.>, куда только  что  прибыл  головной  отряд  полка
престарелых дам - почитательниц этой игры.  Но  грязь  и  мерзость  были
сутью Веселого Уголка, и страдания здесь перевешивали  радость  невинных
развлечений.
   Я спросил своих ангелов, не видели ли они коротышку. Они не поняли, о
чем я веду речь. Я обратился к зазывале. Он ни  черта  не  видел  и  был
слишком занят, чтобы болтать.
   - Я вернусь завтра, - рявкнул ему в физиономию. Поговорим, когда тебя
не будет подпирать.
   - Ага. Конечно. Никто не  может  сказать,  что  я  не  сотрудничаю  с
Организацией.
   Я подобрал Майю, и мы устало поплелись домой.
 
Глава 39 
 
   Долгое время мы шли молча. Потом я кое-что вспомнил и  резко  изменил
курс.
   - Куда мы теперь?
   - Чуть не забыл. Я же должен повидать Морли.
   - О! Мистер Шарм.
   - Если сегодня он положит на  тебя  глаз,  тебе,  возможно,  придется
отбиваться палкой.
   Майя бросила на меня выразительный взгляд:
   - Благодарю за комплимент. Я учту. Через полквартала она сказала:
   - Я собиралась сегодня тебя обольстить. Но теперь не могу.
   - Ухм? - Главное качество сыщика - быстрота реакции.
   - Если бы у меня и получилось, ты все равно был бы не со мной. Ты  бы
думал о ней.
   - О ком?
   - О Полли. Девушке-эльфе.
   - О ней? Да я уже забыл ее, - соврал я.
   - А луна сделана из зеленого сыра.
   - Так утверждают знатоки. Но раз уж ты заговорила о ней, что она тебе
рассказала?
   - Я не могла особенно подробно ее расспрашивать. Не хотела, чтобы она
поняла, кого мы разыскиваем. Она могла  предупредить  Эстер.  Думаю,  ты
прав. Судя по описанию Полли, одна из девушек, похоже, она. Полли ее  не
любит. Полли девушка строгих правил.
   - Что?! - Я расхохотался.
   - Гаррет, там же все основано на принципе  -  смотри,  но  руками  не
трогай.  Полли  говорит,  что  ее  постоянные  клиенты  приходят  просто
поболтать с ней. Им приятно  поговорить  с  красивой  девушкой,  которая
радует глаз, внимательно выслушает и утешит, но  не  будет  представлять
никакой угрозы для репутации. Полли действительно никогда никого из  них
не видела. Она думает, что некоторые ее клиенты - важные шишки, но  даже
не догадывается, кто они. Она никогда не встречается с ними  за  стенами
заведения.  Многие  ее  подруги  -  тоже.   Полли   уверяет,   что   она
девственница.
   Майя находила, что такое трудно проглотить. Я не хотел даже думать об
этом.
   В этой игре тоже необычные ставки, но здесь я без всякого  напряжения
мог разыскать свой мешок с золотом. Сильным мира сего  недостает  только
одного - возможности расслабиться и пооткровенничать  с  кем-нибудь  без
риска нарваться на предательство.
   На этом и построен бизнес  старика  при  печке.  И  Полли  достаточно
зарабатывала на чаевых, чтобы не нарушать правил игры. Но  некоторые  ее
товарки хотели большего.
   - Все потому, что Полли - эльф, - высказала Майя догадку. - Она может
зарабатывать  на  своей  внешности  еще  долго.  У  женщин-людей   всего
несколько лет в запасе.
   Намеки,  намеки.  Экивоки,  околичности.  У  девчонки  просто  талант
доводить мужчин до умопомрачения. Должно быть, врожденный. Не  могла  же
она научиться этому в уличной банде. Мы добрались  до  заведения  Морли.
Майя собрала урожай восхищенных  взглядов.  На  меня  никто  не  обратил
внимания. Так вот в чем секрет! Теперь я знаю, как пробраться  к  Морли,
не проходя сквозь строй враждебных взглядов. Привести с  собой  женщину,
способную их отвлечь.
   За стойкой работал Слейд. Он посоветовался с переговорной  трубкой  и
указал наверх.
   Мы поняли намек. Я постучал в дверь кабинета.  Морли  впустил  нас  в
комнату.
   - Твой вкус улучшился,  Гаррет,  -  сказал  он,  поглядывая  на  Майю
маслеными глазками. Я обнял ее за талию:
   - На  этот  раз  не  хватило  времени  замаскировать  девушку,  чтобы
защитить ее от типов вроде тебя.
   У Морли глаза на лоб вылезли.
   - Вы - та дама, с которой он приходил пару дней назад?
   Майя только загадочно улыбнулась.
   - Чудеса все-таки случаются, - выдохнул Морли. И проскулил: - Но  они
никогда не случаются со мной.
   Словно в  ответ  на  его  причитания,  из  задней  комнаты  выступила
роскошная брюнетка-полукровка и картинно облокотилась на плечо Морли.
   - Надеюсь, удача тебе улыбнется, Морли. Плоскомордый  сказал,  что  у
тебя есть для меня новости.
   - Да. Помнишь человека, имя которого ты упомянул при  Большом  Боссе?
Того, который посетил тебя в тот вечер, когда заварилась каша?
   Я сообразил, что уклончивость Морли вызвана нежеланием  называть  имя
Перидонта.
   - Того верующего типа?
   - Его самого.
   - Что с ним?
   - Кто-то отправил его в обещанные ему кущи. Пустил отравленную стрелу
в спину.  Примерно  в  четырех  кварталах  от  твоего  дома.  Думаю,  он
собирался повидать тебя. Какая еще причина  могла  у  него  быть,  чтобы
болтаться там в наряде какого-то садовника?
   Возможно.
   - Проклятие! Кто это сделал? Морли широко развел руками и  бросил  на
меня смущенный взгляд:
   - Наверное, один из той же своры шутников. Все произошло  среди  бела
дня, на глазах пятидесяти свидетелей. Какой-то тип, одетый  как  фермер,
вышел из подъезда за спиной своей жертвы и пустил стрелу.
   - Быть магом, оказывается, еще недостаточно. -  Я  снова  ощутил  зуд
между лопатками. Такое может случиться со всяким, в любую  минуту.  Если
кто-то так отчаянно точит на вас зуб, летальный исход - вопрос  времени.
- Не уверен, что я хотел об этом знать.
   - Мы усилим твою охрану, Гаррет.
   - Слабое утешение, Морли! - Смерть Перидонта здорово выбила  меня  из
колеи. У меня возникло ощущение, что я потерял лучшего своего союзника.
   - Думаешь, мне очень хочется отправляться к Чодо с известием,  что  я
такое проворонил?
   Я понял, что Морли  пытается  меня  утешить,  но  делал  он  это  так
неуклюже, что лучше бы уж вообще молчал. Для Морли выражение заботы  или
дружеского участия - дело почти невозможное.
   - Уволься, пока не потерял благосклонности Чодо, посоветовал  я  ему.
Подружка Морли пощекотала ему ногтем шею. Похоже, голова  Морли  недолго
будет занята моими проблемами. -Что-нибудь еще?
   - Нет. Иди домой и сиди тихо. Высунешь нос на улицу - мы твоих костей
не соберем.
   - Ладно. Я подумаю над твоим предложением.
   - Нечего тут думать. Делай, как говорят умные люди.
   - Пойдем, Майя. Отправляемся домой. Мы оба  знали,  что  мне  глубоко
начхать на его совет.
 
Глава 40 
 
   Гроза настигла нас в двух кварталах от моего дома, с ревом и грохотом
примчавшись с юга. Молнии зигзагами прочерчивали небо. Я втолкнул Майю в
какую-то дверь.
   - Что это?
   - Нечто, что не должно нас заметить. -  В  центре  тучи  пульсировала
огромная красная масса.
   Народ повысовывал головы в окна, посмотрел, посмотрел и решил, что не
хочет ничего знать.
   Микробуря неслась прямо к моему дому. Знакомая картина, не правда ли?
На этот раз никто не скакал по крыше. Омерзительного вида  красный  паук
величественно выплыл из ночи, и... что-то отбросило его назад.
   - Сегодня старый Увалень отработал свою арендную  плату,  пробормотал
я.
   - Тебя трясет.
   Так оно и было. Думаю, дрожь не могла бы бить меня сильнее, даже если
бы я находился в гуще событий. Да, мозги у меня явно  не  в  порядке.  Я
испугался не за Дина и не за Покойника. В первый момент я  способен  был
думать только об участи, уготованной моему дому. Дом - это  все,  что  у
меня есть в этом мире. Я  прошел  через  ад,  чтобы  выплатить  за  него
деньги.  Слишком  сильно  меня  потрепало,  чтобы  теперь  начинать  все
сначала.
   Буря ревела и стонала. Паук снова перешел в наступление. Из его  глаз
вырвались алые иглы пламени. Бах! Они ударились в невидимую стену. Паука
отшвырнуло.
   - Не знал, что  он  на  такое  способен.  Покойник  оказался  гораздо
могущественнее, чем я мог себе представить.  Он  ни  разу  не  попытался
ранить паука, но отбивал каждую его атаку. Чем  больше  усилий  чудовище
растрачивало впустую, тем сильнее оно свирепело. Его не беспокоил ущерб,
причиняемый соседним домам.
   Это, конечно, здорово поднимет мою популярность среди соседей.
   Никто не может пребывать в таком напряжении долго. Я начал потихоньку
приходить в себя. Когда я почти успокоился, в голове забрезжила мысль.
   - Это не имеет смысла. Может, я и стал занозой в задницах этих типов,
но не такой же большой занозой. Здесь кроется что-то другое.
   Громы и  молнии  расстроили  Майю  куда  меньше  моего.  Может  быть,
сказался недостаток опыта в общении с колдовством.
   - Попытайся разобраться, Гаррет. На твой дом нападают уже второй раз.
Но оба раза в твое отсутствие. Дело  вовсе  не  в  тебе.  Их  интересует
только дом.
   - Или что-то в Нем. - Правильно. Или кто-то.
   - Помимо меня? Вряд ли... - Покойник?  Но  он  умер  так  давно,  что
никого из его врагов не осталось. - Знаешь, что мне пришло в голову? Я с
самого начала выбрал неправильный путь. Я пытался отыскать во всем  этом
какой-то смысл.
   Майя как-то странно на меня посмотрела:
   - О чем ты, к черту, бормочешь?
   - Я пытался  найти  рациональное  зерно  в  совершенно  бессмысленных
событиях. А ведь мне с самого начала было известно, что  здесь  замешана
религия. Возможно, даже несколько религий.  Я  могу  биться  головой  об
стенку хоть до конца света и все равно не найти  никакой  логики.  Нужно
было выбрать другой путь - смириться с  бессмысленностью  происходящего,
следить, кто, кому и что делает, и не пытаться понять - почему.
   Взгляд Майи стал еще чуднее.
   - Ты, часом, не  перегрелся?  Несешь  какой-то  бред.  Возможно,  она
права. А возможно, где-то в моей чепухе скрыта  крупица  истины.  Тварь,
свирепствовавшая  на  улице,  казалась  веским   аргументом   в   пользу
переоценки моего места во всей этой кутерьме.
   - Ты когда-нибудь бывала в Лейфмолде?
   - Чего?
   - Я начинаю подумывать, что  разумнее  было  бы  смыться  из  города.
Пускай все само утрясается.
   Майя ни на секунду мне не поверила. И  правильно.  Может  быть,  дело
здесь в недостатке здравомыслия. А может, у меня слабо выражен  инстинкт
самосохранения. Но я всегда играю до конца.
   Интересно, что стало бы с  моей  репутацией,  если  бы  я  отступился
просто ради собственной  безопасности?  Клиенты  платят  мне  деньги  за
улаживание их проблем.  Они  вправе  рассчитывать  на  мою  верность  их
интересам. Хочешь работать работай на совесть. По крайней  мере  до  тех
пор, пока моральные принципы не заставят тебя выйти из игры. Недопустимо
бросать начатое дело из-за всяких мелочей вроде  страха  за  собственную
шкуру.
   Восьминогая  тварь  решила  атаковать  с  земли.  Она  опустилась   и
принялась  топать  вокруг  моего  дома  с  явным   намерением   устроить
землетрясение. Она ревела, выдергивала из мостовой булыжники  и  швыряла
их куда попало.
   - Теперь городские лизоблюды не  дадут  мне  проходу,  пожаловался  я
Майе. Я  не  мог  предусмотреть,  что  мне  потребуется  благосклонность
Городской Стражи. Я не очень-то с ними ладил.
   Один из моих ангелов  пронесся  стрелой  сквозь  неверный  колдовской
свет. Я узнал Клина.
   - Напомни мне, чтобы я никогда не встревал в твои дела, Гаррет. -  Он
оглядел улицу. - Что здесь творится?
   - Спроси что-нибудь полегче. Меня что-то не тянет в этом разбираться.
   Восьминогая тварь оторвала пару кусков от соседнего дома и метнула их
в мой. Они отскочили назад. Покойник проявлял излишнее, на  мой  взгляд,
терпение. Чудовище подпрыгивало, словно  рассерженный  ребенок.  Похоже,
они с Покойником стоили друг друга. Я был поражен. Я и представить  себе
не  мог,  что  мой  квартирант   способен   в   одиночку   противостоять
воплощенному богу.
   - Я на такое не подписывался, Гаррет, -  сказал  мне  Клин.  -  Я  не
цыпленок, но спасать твою задницу от демонов - это уж чересчур.
   - Спасать мою задницу от демонов - чересчур даже для меня. Клин. Если
хочешь  слинять,  я  плакать   не   стану.   Я   не   просил   у   Морли
ангелов-хранителей.
   - Ты не просил. Просил Чодо. Тебя  бы  Морли  послал  куда  подальше.
Пока, Гаррет. Удачи тебе.
   - Угу. - Я его не винил.  Когда  пахнет  жареным,  разумнее  смыться.
Глупо лезть на рожон. Но у Гаррета недостаточно здравого  смысла,  чтобы
последовать доброму примеру. Он остался на месте.
   - Мы собираемся что-либо предпринимать? полюбопытствовала Майя.
   - Собираемся. Найти таверну и переждать, пока все закончится.
   Майя умела распознавать сарказм на слух.
   - Если мы будем здесь прохлаждаться, нас зацапают Стражи. Они, должно
быть, уже очухались.
   Очко в ее пользу. Такой грохот поднимет и мертвого. Ребятам из Стражи
придется повытаскивать свои задницы из  теплых  постелек,  иначе  им  не
оправдаться, когда начнут задавать всякие неприятные вопросы. И если они
здесь появятся, мне несдобровать. В этом смысле  держаться  подальше  от
паука - хуже, чем  потерять  дом.  Такую  угрозу  нельзя  сбрасывать  со
счетов. - Черт! - Я сплюнул. - Хватит - так  хватит.  -  Я  выскочил  из
парадного, потрусил по улице, остановился  в  ста  пятидесяти  футах  от
дома, оглядел паука, приготовился и метнул, словно плоский камешек, свою
последнюю склянку. Она не попала  в  паука,  но  разбилась  у  него  под
ногами. Брызги разлетелись во все стороны.
   Тварь подскочила футов на сорок и завизжала, как огромнейшая  в  мире
недорезанная свинья. Она перевернулась в  воздухе  и  выделила  меня  из
толпы, что,  учитывая  ее  немногочисленность,  не  представляло  труда.
Чудовище бросилось в наступление прежде, чем коснулось земли.
   Ну, и что теперь, гений?
   Я впихнул Майю в крытый переход между домами и бросился за ней.  Паук
врезался разом в оба дома, словно намеревался пробиться сквозь  них.  Он
испустил громкий вопль негодования и принялся расчищать себе путь.  Одна
волосатая лапа неумолимо тянулась ко мне.
   Лапу покрывали зеленые пятна - следы жидкости из  склянки  Перидонта.
Паук то и дело останавливался, чтобы почесать забрызганные места.  Через
пять минут он больше чесался, чем пытался добраться до нас.
   Проход кончался тупиком. В хорошую ловушку мы попались. Я  не  тратил
даром те минуты, которые требовались  пауку,  чтобы  заняться  собой.  Я
попробовал две двери и навалился на менее прочную. Она открылась как раз
в тот момент, когда паук почти полностью переключился на свой зуд.
   - Пошли. - Я вторгся в темное помещение, часть чьего-то  дома.  Майя,
спотыкаясь, двигалась за мной. На мгновение мы замерли и услышали чье-то
быстрое, испуганное дыхание. Там притаились люди, старавшиеся  ничем  не
выдать своего присутствия.
   Мы пробрались через дом,  умудрившись  не  покалечиться  о  невидимую
мебель, нашли окно, открыли его и выскользнули на улицу.
   - Ловко, Гаррет, - сказала Майя. - Остается надеяться, что  они  тебя
не узнали.
   - Угу. - У меня было уже достаточно неприятностей с соседями.
   - Куда теперь?
   Мы одолели полквартала по  переулку,  двигаясь  в  направлении  моего
дома. Там я смог проверить, как идут дела у паука.
   Для бога он не  слишком  блистал  интеллектом.  Он  все  еще  пытался
пробить себе дорогу в тот самый проход.
   - Когда я скажу "вперед", бежим к ближней двери. И молись, чтобы  Дин
впустил нас до того, как эта тварь опомнится.
   - Я начинаю думать, что поездка в Лейфмолд была не  такой  уж  плохой
идеей.
   - Возможно. Готова?
   - Угу.
   - Вперед!
   Оказалось, что проклятый паук не так поглощен своими  делами,  как  я
надеялся. Не успели мы сделать и десятка шагов, как  он  нас  заметил  и
помчался к нам.
   "Не успеем!" - пронеслось у меня в мозгу.
 
Глава 41 
 
   Майя колотила в дверь обоими кулаками. Я ревел, призывая  Дина.  Паук
несся галопом. Я разглядел подобие человеческого черепа на месте  головы
монстра. Казалось, он намалеван поверх обычной паучьей  морды.  Огромные
челюсти создавали впечатление, что паук ухмыляется.
   За дверью загремели цепочки и засовы. Слишком поздно. Паук прыгнул на
нас... И снова во что-то врезался. Или что-то врезало по нему.  Раздался
звук,  похожий  на  хруст  гравия.  Чудовище  отлетело  назад,  испустив
очередной негодующий рев. - Покойник все еще на работе, - выдохнул я.  -
Давай же, Дин!
   Паук снова бросился в  наступление.  Дин  открыл  дверь.  Мы  нырнули
внутрь, едва не сбив старика с  ног,  и,  мешая  друг  другу,  принялись
сражаться с засовами. Хотя против  такой  твари  не  поможет  и  чертова
прорва хороших замков и засовов. - Что происходит, мистер Гаррет? -  Дин
был бледен и взволнован.
   - Не знаю. Я как раз собирался покончить на  сегодня  с  делами,  как
вдруг эта тварь упала прямо с неба.
   - Как и та, у Большого Босса?
   - Это та же самая гадина, только в другом обличье.
   - Что-то мне не  очень  хочется  во  всем  этом  участвовать,  мистер
Гаррет. В прежних ваших делах ничего подобного не случалось. Думаю,  мне
лучше подождать, пока вы закончите.
   - Я не стану тебя винить. Но сначала нам придется избавиться от  этой
твари. - Я поглядел в глазок. Паук утихомирился. Наверное,  собирался  с
силами для очередной пакости.
   Он стоял посреди улицы, балансируя на трех ногах. Пятью остальными он
чесался.   Зеленые   пятна   на   его   лапах   разрослись   и    начали
фосфоресцировать.  Чем  больше  паук  их  скреб,  тем  сильнее  они  его
раздражали.
   Хорошо. Может быть, он вообще о нас забудет.
   Не успел я додумать эту мысль до  конца,  как  он  бросился  на  дом,
словно намеревался застигнуть нас врасплох. И с воем отлетел обратно.  И
шлепнулся на мостовую. После чего, пошатываясь, встал и принялся яростно
чесаться.
   - Пойду перекинусь словечком со своим покойным приятелем, - сказал  я
Майе. - Почему бы тебе не помочь Дину на кухне? Это  на  время  отвлекло
старика. Но он взял свое потом, когда я велел ему принести кувшин.
   Дом снова затрясся.  Снаружи  разыгралась  буря  ярости.  Я  вошел  в
комнату Покойника, устроился в кресле и принялся созерцать  старую  гору
ворвани. Несмотря на всю кутерьму, он выглядел не более оживленным,  чем
обычно. Невозможно было бы определить, спит он или бодрствует,  если  бы
не некое излучение, исходящее от него.
   - Не найдется ли у тебя минутка-другая? - вежливо спросил я.
   С ним явно что-то стряслось.
   Валяй, Гаррет.
   Видно, он приберегал свое раздражение для паука.
   - Ты имеешь представление, что это за тварь?
   - У меня зародилось  некоторое  подозрение.  Но  утверждать  со  всей
определенностью не могу - я еще не собрал достаточно доказательств.  Мне
не нравится мое подозрение. Если эта тварь - то, чего я опасаюсь...
   Он не договорил, но он никогда не выпускает ничего из мешка, пока  не
убедится в своей правоте. Я знал, какого рода ответ получу, но  все-таки
спросил:
   - И что же это? Не теперь.
   - Можешь ты по крайней мере ее прогнать? Я не обладаю такой  властью,
Гаррет. Ты, похоже, уже сделал все необходимое, чтобы охладить  ее  пыл,
хотя она теряет свою решимость очень медленно.
   Не вполне понимая, что он имеет в виду, я выглянул наружу.  Паук  все
больше чесался и все меньше проявлял интерес к моему  дому.  Я  вернулся
обратно.
   - Теперь ты намерен участвовать  в  событиях  или  опять  отправишься
дрыхнуть?
   Хотя я уверен, что ты сам  навлек  беду  на  свою  голову  и  поэтому
заслуживаешь визита любых негодяев...
   - Не глупи, старик. Эта тварь пришла  не  для  того,  чтобы  со  мной
повидаться. Как и поджигатели. Меня оба раза не было дома. Поэтому скажи
мне...
   Тихо. Я должен подумать. Ты прав. Я  упустил  очевидное.  Ты  слишком
маленькая мышка, чтобы заинтересовать такую кошку.
   - Это ты у нас особенный... Тихо.
   Он размышлял. Он отбивался от паука. Я устал ждать. - Лучше  бы  тебе
поторопиться. Скоро  на  наши  головы  свалятся  люди,  которые  захотят
узнать, что происходит. И от них не отмахнешься, потому  что  это  будут
люди с Холма. Правильно. Я это предвидел. Но мне не хватает информации.
   Ты должен рассказать мне  все,  что  произошло  с  тех  пор,  как  ты
ввязался в это дело. До мельчайших подробностей.
   Я запротестовал.
   Поторопись.  Тварь  скоро  признает  поражение.  Блюстители   порядка
возьмутся за дело.  Тебе  было  бы  выгодней  отсутствовать,  когда  они
заявятся. Если ты не поспешишь, они тебя застанут.
   Покойник был прав, хотя, наверное, он не только  обо  мне  заботился.
Как бы то ни было, я уступил. Я начал с начала и изложил ему все до того
момента, как мы едва удрали  от  паука.  Рассказ  занял  довольно  много
времени.
   Еще больше времени понадобилось Покойнику, чтобы  все  переварить.  Я
уже извелся, когда Дин сунул голову в дверь.
   - Мистер Гаррет, чудовище сдалось. Я  поспешил  к  передней  двери  и
глянул в глазок.
   Дин сказал правду. Паук, пошатываясь, брел по улице и даже не пытался
подняться в воздух. Большую часть энергии он расходовал не на ходьбу,  а
на почесывание. Я побежал обратно в комнату Покойника.
   - Он уходит, Увалень. У нас совсем немного времени. - Я  высунулся  в
коридор: - Дин, скажи Майе, что мы отсюда сматываемся.
   Старик насупился. Он  брюзжал,  ругался  и  дал  мне  чертовски  ясно
понять, что я не имею права подвергать Майю риску.
   Не можешь ли ты уделить мне немного внимания? - спросил Покойник.
   - Оно - твое, Затейник.
   Твое чувство юмора никогда  не  поднимется  выше,  чем  у  подростка.
Слушай внимательно. Во-первых, ты, вероятно, прав. Нападения на этот дом
предпринимались не против тебя и не потому, что дом принадлежит тебе. На
мгновение  я  подумал,  что  их  мишенью,   возможно,   был   я.   Такое
предположение выглядит разумным, если допустить, что все  беды  сыплются
из того источника, который я подозреваю. Но этот источник не  должен  бы
знать  о  моем  присутствии.  Иначе  невозможно  объяснить  его  прежнюю
беспечность по отношению к своим противникам. Значит, его цель -  нечто,
находящееся в доме.
   Скажет ли он, что? Знает ли он, кто заварил эту кашу?
   Ты потрудился обыскать комнату для гостей? Ты не упоминал об этом,  и
все-таки я не  могу  поверить,  что  кто-то  из  моих  протеже  способен
проявить подобное слабоумие. Неужели ты не видишь очевидного?
   Теперь он долго будет задирать нос. Он страсть  как  любит  подловить
меня на каком-нибудь промахе.
   Проклятие, я же  думал  об  этом  раньше.  Как  же  я  не  потрудился
посмотреть, не оставила ли чего-нибудь Джилл? Иногда на нас  сваливается
столько дел,  что  не  хватает  времени  подумать  И  теперь,  глядя  на
Покойника, который самодовольно ухмылялся, я начал гадать, уж  не  Джилл
ли меня подставила.
   - Дин! Сходи наверх и посмотри, не оставила ли чего Джилл в  гостевой
комнате. Пусть Майя тебе поможет. Если ничего не  найдешь,  посмотри  во
всех местах, куда она могла  добраться,  пока  была  здесь.  Ищи  везде.
Что-нибудь должно найтись обязательно.
   Лучше поздно, чем никогда.
   -  Правильно.  Уверен,  соседи  с  тобой  согласятся,  когда   начнут
подсчитывать убытки и гадать, почему разрушены их дома.
   Он меня понял. Если бы он сподобился  слезть  со  своей  воображаемой
подстилки раньше, мы могли бы избежать многих неприятностей.
   Не будем вступать в перепалку, Гаррет. Время упущено.
   Давай не растрачивать его дальше.
   -  Заметано.  По-твоему,  ты  знаешь,  что  происходит?   Ты   знаешь
что-нибудь об этих Сынах Хаммона?
   Я вспомнил их.  Жестокий  нигилистический  культ.  Жизнь  для  них  -
бедствие, страдание и наказание. Она будет длиться, пока они  не  снимут
оковы со своего Разрушителя, который очистит мир  от  скверны,  разрушив
все до основания. Многих  поглотит  бездна,  но  Истинно  Верующие,  или
Верные, те, кто  служит  ему  беззаветно,  те,  кто  поможет  освободить
Разрушителя  и  приблизит  конец  света,  будут   вознаграждены   вечным
блаженством. Их рай напоминает  примитивный  рай  Культа  Теней.  Мед  и
молоко, золотые дома, неистощимый запас услужливых девственниц.
   - Эта часть звучит не так скверно. На твой вкус. конечно. Я ждал, что
он скажет  дальше.  Культ  уходит  корнями  во  времена  вашего  пророка
Террелла. Тысячу лет назад его объявили еретическим, а  его  поклонников
подвергли  преследованиям.  До  тех  пор  он  ничем  не   выделялся   из
бессчетного множества Анитских культов.  Еретики  бежали  от  гонений  в
различные нечеловеческие области. Одна община  обосновалась  в  Каратхе.
Там доктрины культа были заражены  нигилизмом  темных  эльфов,  а  потом
претерпели изменения под влиянием дьяволопоклонников, которые и  сделали
мировоззрение Сынов Хаммона таким, как оно выглядит ныне. Это  произошло
триста лет назад. Тогда же высшее духовенство культа начало  говорить  о
непосредственных откровениях с небес, откровениях, которые миряне  могли
получить лично. Культ стал набирать силу, влиять на  политику.  Верующие
пытались приблизить конец света.
   Они потерпели поражение, Гаррет. Сначала против них  ополчились  силы
империи и церквей, потом хозяева Каратхи  начали  побаиваться  Верных  и
решили от них избавиться.
   В итоге приверженцами Разрушителя остались только люди,  поскольку  с
человеческим населением в Каратхе дурно обращались. Культ пустил  в  ход
все доступные ему средства запугивания. Через два поколения Сыны Хаммона
стали хозяевами Каратхи. Знать темных эльфов оставили  в  живых,  но  их
правительство было марионеточным. Провинция  на  пятьдесят  миль  вокруг
попала  под   влияние   культа.   Оттуда   потянулись   убийцы-фанатики,
успокаивающие навеки врагов Разрушителя. Культ стал  настолько  опасным.
настолько жестоким, что у первых  карентийских  королей  оставался  один
выбор - воевать или покориться.  Они,  как  свойственно  людям,  выбрали
войну. Они были полны решимости истребить культ.  Одно  время  казалось,
что они преуспели. Король Беран объявил, что с ними  покончено,  но  его
тут же убрали убийцы из общины, которая обосновалась в Танфере. Его  сын
Бриан продолжил борьбу и. казалось,  уничтожил  последние  очаги  культа
полтора столетия назад. Ты следишь?
   - Ну, в достаточной мере.  Я  не  все  понял,  но  ведь  мне  это  не
понадобится, чтобы с ними управиться, правильно?
   Ты должен понять  только  то,  что  они  опаснее  всех,  с  кем  тебе
доводилось бороться, за исключением, возможно, вампиров, защищавших свое
гнездо. Они не просто верят - они знают. Их дьявольский  бог  говорит  с
каждым из них напрямую, без посредников, и дает им возможность заглянуть
в рай, где им предстоит провести вечность. Они пойдут на все. потому что
знают - никакое наказание не сравнится  с  ожидающей  их  наградой.  Они
ничего не боятся. Они  спасены  и  возродятся  к  жизни,  чему  получили
конкретное доказательство. Они не нуждаются ни в чьих словах, кроме слов
самого их бога.
   Тут меня действительно мороз по коже продрал.
   - Какого черта? Мне это ни к чему. Я неверующий. Ты пытаешься убедить
меня, что никаких ангелов не существует, но зато есть  бог,  который  на
самом деле дьявол и...
   Уймись! Довольно!
   Я немного успокоился, хотя  бившая  меня  дрожь  унялась  не  вполне.
Представьте  себе,  каково  столкнуться  лицом  к   лицу   с   возможным
доказательством   того,   что   нечто,   на   ваш   взгляд,   совершенно
отталкивающее, является законом Вселенной.
   Мы, логхиры, не обнаружили никаких доказательств существования богов.
Хотя мы не нашли и опровержения этого, но против  восстает  логика.  Для
того,  чтобы  объяснить  все  сущее,  боги  не  требуются.  Природа   не
производит ничего лишнего.
   Ему никогда не доводилось бороться за выживание в болоте,  в  котором
кишело пятьсот разновидностей паразитов. Может, боги  тоже  своего  рода
паразиты, только духовные.
   Но в любом случае доказательства или их отсутствие не обязательны для
разума, которому нужна вера. И этот разум  становится  вдвойне  опасным,
когда ему представляют то, что он принимает за доказательство. Тогда  он
начинает создавать то, во что верит.
   Все-таки я не совсем впустую потратил время, околачиваясь около него.
   - Ты хочешь  сказать,  что  кто-то  затеял  игру  с  Сынами  Хаммона,
притворяясь их богом? Кто-то водит их за  нос,  обделывая  свои  грязные
делишки?
   Когда культ правил Каратхой и окрестностями, возвратился  некто.  Мы,
бывшие причиной его краха, верили,  что  уничтожили  его.  Возможно,  мы
потерпели неудачу.  Или,  может  быть,  его  место  занял  другой.  Хотя
последнее представляется очень маловероятным. Легче допустить, что  тот,
с кем мы боролись, каким-то образом избежал гибели и все эти годы втайне
лелеял свою злобу.
   Я оказался на высоте.
   - Мы толкуем  о  другом  мертвом  логхире,  так?  -  Не  нужно  много
воображения, чтобы представить себе,  каких  дел  мог  бы  наделать  мой
старый дружок, если бы не был так чертовски ленив. О нем. Мы  говорим  о
единственном за вею историю логхире, сошедшем с ума.  Об  истинном  Сыне
Зверя, если угодно, который совершил много великого зла,  пока  жил  под
личиной нескольких самых кровавых негодяев вашей истории. Но после того,
как праведные  предали  его  смерти,  он  силится  сотворить  ещё  более
страшное зло.
   Мы болтали долго. Покойник убедил меня не только  в  том,  что  живой
логхир может сойти за человека, но и в  том,  что  такое  случалось  уже
бессчетное число раз - и некоторые из худших людей прежних времен и даже
парочка  святых  были  вовсе  не  людьми.  Но  ему  так  и  не   удалось
растолковать мне, почему. И это, несмотря  на  наше  печально  известное
пристрастие вечно совать нос в чужие дела. Но мы,  люди,  -  одно  дело,
логхирам же положено стоять в сторонке и смотреть на нас свысока.
   - Чертовски занятно. Я узнаю о логхирах такие вещи, о которых никогда
не подозревал. Мы должны как-нибудь вернуться к этой теме. Но  сейчас  у
нас нет времени. Нам нужно  пошевеливаться,  иначе  вся  государственная
машина переведет нас на осадное положение и мы не сумеем ничего сделать.
Наверное, ты прав. - Ты считаешь,  что  где-то  здесь  крутится  логхир,
ожививший старый культ? Я покупаю твою историю. Но  какого  дьявола  они
рыскают по Танферу?
   Должен признать, это ставит меня в тупик. Я думаю.  Магистр  Перидонт
мог бы ответить нам на этот вопрос. Возможно, ответ знает  эта  женщина,
Крайт. Мужчины доверяли ей гораздо больше, чем следует доверять женщине.
Перидонт мог ей открыться. Разыщи ее, Гаррет. Приведи ее ко мне.
   - Хорошо. Это мне раз плюнуть.
   Еще разыщи или по крайней мере установи  личность  человека,  который
занимал квартиру напротив. У меня есть предчувствие,  что  он  играет  в
этой истории не менее важную роль, чем женщина. А возможно, и большую.
   Предчувствие? У Покойника?  У  этой  дряблой  туши  чистого  здравого
смысла? Не может быть.
   Вошел Дин:
   - Мы не смогли ничего найти, мистер Гаррет.
   - Продолжай поиски. Что-нибудь должно  быть.  Необязательно,  Гаррет.
Достаточно просто убеждения, что искомое находится здесь.
   Я сам об этом думал, но мне эта мысль не понравилась.
   - Джилл Крайт подставила нас? Есть такая возможность. Она приобретает
вес, если  допустить,  что  Магистр  Перидонт  посвятил  эту  женщину  в
какую-то тайну, представляющую интерес для наших мучителей.
   - Я сломаю ей обе коленные чашечки, когда увижу в следующий раз. -  Я
допускал мысль, что Джилл науськала на нас этих подонков в надежде,  что
Покойник выведет их из строя. Я и сам бы испробовал такой трюк, если  бы
хотел избавиться от чьего-то внимания.
   Отряд Стражи приближается, Гаррет. С  твоей  стороны  будет  разумнее
исчезнуть. Я справлюсь с ними. Приведи мне  женщину.  Я  вынырнул  через
черный ход, предоставив Дину запереть  за  собой  засовы.  Он  ворчал  и
брюзжал, а сам втайне наслаждался, что пребывает в гуще событий.
   Майя снова увязалась за мной. На этот раз не было никаких  разговоров
о ее возвращении в Рок.
   - Ты бы хоть предупредила их, что жива и здорова. Я вовсе  не  жажду,
чтобы Тей Котон устроила на меня засаду,  решив,  что  я  вскружил  тебе
голову.
   Майя прыснула. Наверное, я тоже не смог бы удержаться от смеха на  ее
месте. Довольно забавно в наше время услышать подобные обороты.
   - Ну, это уж чересчур, Гаррет! Как у  человека,  занимающегося  твоим
ремеслом, могло остаться столько наивности?
   Подобных вопросов как-то не ждешь от барышни ее возраста. Но молодежь
вовсе не глупа и порой более восприимчива,  чем  мы,  старые  циники,  с
нашим арсеналом предрассудков. Я решил сказать ей правду.
   - Я ее лелею. Понимаешь, бывают научные истины, а бывают поэтические.
Может быть, тебе это покажется глупым, но я считаю,  что  моя  наивность
заслуживает того, чтобы ее сохранить.
   Майя засмеялась, но в ее смехе не было издевки, только удовольствие.
   - Я рада за тебя, Гаррет. Теперь ты понимаешь, за что я  тебя  люблю.
Ты соткан из противоречий...
   Эта маленькая ведьма, безусловно, знает, как вывести парня из себя.
 
Глава 42 
 
   Когда-то, около тысячи лет назад, Морли сострил,  что  лучше  бы  все
сочли меня мертвым. Я не знал, как добиться, чтобы моя смерть  выглядела
правдоподобной, но мне пришло  в  голову,  что  можно  предельно  близко
подойти к этой идее, если просто исчезнуть. Клин и мои  ангелы  смылись.
Вся округа пребывала в состоянии лихорадки,  и,  похоже,  все  население
Танфера высыпало на улицы узнать, что случилось, но  я  сомневался,  что
кто-нибудь  обратит  внимание  на  мою  персону.  Кажется,  самое  время
затеряться.
   - Куда мы пойдем? - спросила Майя.
   - Хороший вопрос. - Нам нужно было убежище, где никому  не  придет  в
голову нас искать. Место, где мы могли бы устроиться без  опасения,  что
какие-то житейские мелочи выдадут наше присутствие. Я не  мог  придумать
ничего, что полностью  отвечало  бы  этим  требованиям,  хотя  несколько
бывших клиентов испытывали  ко  мне  достаточно  сильную  благодарность,
чтобы я мог рассчитывать на их содействие.
   - А  что,  если  забраться  в  квартиру  напротив  берлоги  Эстер?  -
предложила Майя. - Эстер ушла. Все, кому  не  лень,  у  нее  пошуровали.
Никто больше не должен бы интересоваться ее домом. И этот мерзопакостный
коротышка больше не вернется.
   - Мерзопакостный?
   - Ага. Чудной и  жуткий  одновременно,  понимаешь?  У  меня  от  него
мурашки по коже.
   Она права. Дом Джилл - самое приличное убежище из всех возможных.  Мы
отправились туда.  Попасть  в  квартиру,  как  и  прежде,  не  составило
никакого труда. Должно быть, прекрасно жить, когда Большой  Босс  держит
зонтик над твоей головой. Иногда. Не слишком ли много  добра  сделал  он
мне в последнее время?
   Едва мы проникли в квартиру. Майя начала ныть.
   - Я проголодалась.
   - Я видел какую-то дрянь на кухне, когда  перетряхивал  здесь  все  в
прошлый раз.
   Содержимое  кладовой   в   основном   состояло   из   провизии,   для
приготовления сносной пищи не подходящей.
   - Почему ты не попросила Дина покормить тебя перед уходом? -  спросил
я, пока мы совместными усилиями  пытались  состряпать  какое-то  подобие
ужина.
   - А ты?
   - Резонный вопрос. У меня голова  была  совсем  другим  забита.  -  Я
помешивал какую-то массу и гадал, почему Дин  не  смог  отыскать  штуку,
припрятанную Джилл. Оставленная записка указывала, что вещь, за  которой
охотились Сыны Хаммона, в безопасности. Но  места  безопаснее,  чем  под
боком у Покойника, не придумаешь. Поэтому я не мог поверить"  что  Джилл
унесла неведомую ценность из моего дома.
   Интересно, как она собиралась забрать ее? И  что  это,  черт  побери,
такое? Пропавшие Мощи Террелла, поиски которых  собирался  поручить  мне
Перидонт? Возможно. Только мне представлялось  маловероятным,  что  Мощи
могли возбудить последователей еретического культа до такой степени, что
они согласны погибнуть ради удовольствия стянуть чужую реликвию. И опять
я вернулся к необходимости расследования.
   Благодаря Дину и Покойнику я узнал, что представляет  собой  культ  и
чего он добивается,  но  эти  сведения  были  весьма  куцыми.  Я  должен
разузнать больше об их вере и источниках этой веры. Гораздо больше.
   Хотя, если  я  заполучу  Джилл,  необходимость  в  таких  изысканиях,
вероятно, отпадет.
   - Смотри-ка! Я нашла вино, - объявила  Майя.  Она  выглядела  страшно
довольной, поэтому я тоже улыбнулся, хотя особого восторга ее находка  у
меня не вызвала.
   - Хорошо. Поставь на стол. -  Я  продолжал  размышлять,  теперь  -  о
Большом Боссе. Его люди на время притихли;  вероятно,  залегли  на  дно,
пока  не  утихнет  народный  гнев.   А   он   утихнет.   Танфер   быстро
успокаивается. Кто  станет  долго  переживать  по  поводу  гибели  кучки
странных чужаков?
   Вино оказалось неплохим. У того, кто положил его в кладовку, губа  не
дура. Благодаря вину мы впихнули в себя этот дурацкий  корм  с  меньшими
трудностями.
   - Дин меня испортил, - пожаловался я. - Я стал ужасным  привередой  в
еде.
   - Мы могли бы поесть в каком-нибудь приличном заведении. Я  вперил  в
нее подозрительный взгляд.  Майя  меня  поддразнивала.  Но  не  успел  я
перевести дух, как она тут же добавила:
   - Ты обещал.
   Я обещал? У меня сложилось другое представление.
   - Может  быть,  после  того,  как  все  утрясется.  Если  ты  сможешь
выдержать еще одну попытку привести себя  в  порядок.  -Прошло  довольно
много  времени  с  тех  пор,  как  племянница  Дина  поработала  над  ее
внешностью. Майя уже выглядела немного потрепанной. Но разве я - нет?  -
Я вымотался. Нам нужно поспать. После завтрака  отправляемся  в  Весёлый
Уголок.
   Я обошел квартиру с лампой, проверяя, какие у нас возможности. Я  мог
заночевать в гостиной. Убедившись, что окна закрыты и никто  не  заметит
снаружи блуждающий свет, я  снял  башмаки  и  принялся  за  обустройство
своего лежбища. Я вдруг ощутил, что у меня столько  же  сил,  сколько  у
вампира в разгар дня.
   В комнату вошла Майя:
   - Ты займешь кровать, Гаррет. Я могу поспать здесь.
   - Нет. Я чудесно здесь устроился, - сказал Благородный Рыцарь.
   - Гаррет, тебе комфорт нужнее, чем мне. О, батюшки,  долго  мы  будем
расшаркиваться друг перед другом?
   - Я не играю  в  куртуазные  игры,  Майя.  Когда  кто-то  делает  мне
предложение, я даю ему один шанс пойти на попятный,  а  потом  ловлю  на
слове.
   - Можешь не волноваться. Я говорю то, что  думаю.  Ты  устал  гораздо
больше меня. А я привыкла спать на полу и на тротуарах. Здесь мне  будет
роскошно. - Вроде бы убедительно, но я заметил призрак чего-то  похожего
на огонек в ее глазах. Черт меня побери, если она чего-то не замышляла.
   - Ну, раз ты так просишь, получай. - Я направился  в  спальню.  Может
быть, виновата проклятая усталость, но я не смог вычислить, что у нее на
уме.
   Я выяснил это шесть часов спустя.
   Обычно я сплю нагишом. Но, принимая во внимание, что кто-нибудь может
забрести, я отправился на боковую в белье. Размышляя о деле, я метался и
ворочался секунд восемь, прежде чем отключился. Еще не  вполне  придя  в
себя, я понял, что не один. И тот, кто лежал рядом,  был  очень  теплым,
очень голым и очень женственным. И очень решительным. И конечно, мне  не
хватило силы воли.
   Даже у лучших из нас существуют границы благородства.
   Тепло Майи помогло мне их преодолеть.
   И утро выдалось поистине изумительное.
 
Глава 43 
 
   Майя привела себя  в  порядок  и  принарядилась.  Я  стянул  для  нее
кое-какую одежду из квартиры Джилл. Клянусь, девочка хорошела  с  каждой
минутой. Женщина, вернее сказать. Теперь в этом не оставалось  сомнений.
Если ей и недоставало опыта, она возмещала его энтузиазмом.
   Я помог ей управиться с волосами и немного - с косметикой. Когда Майя
овладеет искусством макияжа, она станет смертоносной.
   - Мне ненавистна эта идея, и все же нам придется разрушить эффект,  -
сказал я ей, подводя к зеркалу. - Я не могу показаться с тобой на людях,
если ты останешься в таком виде.
   - Почему? - Майе тоже понравилось то, что она увидела.
   - Потому что ты будешь привлекать к себе  чертовски  много  внимания.
Пойди сюда. - Когда я закончил, она вообще ничем не напоминала  Майю.  -
Жаль, что мы не можем так же здорово обработать меня.
   - Неужели нам необходимо маскироваться?
   - Есть люди, которым очень хочется от нас избавиться.  Маскировка  не
повредит. И никто не повредит, если  не  сумеет  нас  найти.  -  В  моем
распоряжении имелось совсем немного способов изменить свою внешность.  Я
вспомнил Шныря Пиготту и некоторые его трюки вроде  камешка  в  башмаке,
искусственной сутулости, использования двух разных шляп, которые он  как
бы случайно менял, и так  далее.  Трюк  со  шляпами  я  решил  взять  на
вооружение. В прихожей валялось несколько на  выбор.  Все  мои  знакомые
знают, что я надеваю что-нибудь на голову, только если существует угроза
отморозить уши.
   Я выбрал самый дурацкий экземпляр. Любой из  моих  знакомых  поклялся
бы, что я не надену такую штуковину, даже  если  приставить  мне  нож  к
горлу.
   - Как я выгляжу?
   - Как будто канюк свил у тебя на голове гнездо.
   Сей примечательный  головной  убор  действительно  немного  напоминал
треугольную копну сена. Я рад, что пристрастие к  элегантности  -  грех,
присущий главным образом высшим  классам.  Судя  по  этой  шляпенции,  я
никогда не смог бы заставить себя гоняться за модой.
   В квартире обнаружилось и несколько  предметов  одежды,  но  все  они
годились только для недомерка, так  что  мне  от  них  не  было  никакой
пользы. Поэтому я попросил Майю подвести мне ламповой сажей  синяки  под
глазами и пройтись по скулам,  чтобы  щеки  казались  впалыми.  Потом  я
ссутулился, прошелся туда-сюда, подволакивая ногу, и спросил:
   - Ну и как я тебе?
   - Для меня ты всегда неотразим,  -  многозначительно  ответила  Майя.
Девочка просто светилась от счастья. Я еще ни разу не видел ее такой.
   Ты - дьявол, Гаррет. И как тебя угораздило?
   Если вы позволяете  это  себе,  вы  тем  самым  принимаете  некоторые
обязательства, независимо от того, прочен или случаен союз. А  сейчас  о
случайности не было и речи. Речь шла о  дорогом  мне  человеке,  дорогом
независимо от фортелей, которые выкидывает со мной тело.
   Проклятие, секс всегда усложняет дело.
   Мы вышли на улицу, изображая бедняков. Бедняки  на  улице  -  явление
более  чем  распространенное.  Я  довел  свою  хромоту  и  сутулость  до
совершенства. Я шел и изобретал историю, которую можно  было  бы  выдать
любопытным. Например, можно сказать, что меня  ранили  у  хребта  Желтой
Собаки. Никому не придет в голову спрашивать, что вы делали;  на  войне.
Тот факт,  что  вы  выбрались  оттуда  живым,  сам  по  себе  достаточно
красноречив.  Я  стал  гадать,  что  поделывает  Слави  Дуралейник.  Уже
несколько дней о нем ни слуху ни духу. Конечно, это  ничего  не  значит.
Обычное  течение  событий  на  войне.   Затяжные   периоды   бездействия
чередуются с краткими и напряженными периодами  боев.  Но  у  меня  было
предчувствие, что вскоре произойдет нечто интересное.
   Мы зашли в третьеразрядную харчевню и  перекусили,  потом  побрели  в
Веселый Уголок. Добрались  туда  в  полдень.  Полуденные  часы  -  время
второго пика в этих краях. Те, кто  не  может  выбраться  сюда  вечером,
сбегают на часок с работы утолить свой голод. Мы с Майей заняли место на
вчерашней скамейке и углубились в созерцание парада участников.  Дневные
посетители проявляли  больше  застенчивости,  нежели  ночные.  Некоторые
приложили немалые усилия, чтобы изменить внешность.  И  снова  я  провел
добрых полчаса в размышлениях о странностях человеческой  натуры.  Ну  и
племя!
   - Я думаю, наше существование свидетельствует о причудливости чувства
юмора у богов, - заметил я, обращаясь к Майе.
   Она засмеялась. Она поняла меня без объяснений. Мне это  понравилось.
В самом деле, мне начинали нравиться  многие  ее  свойства,  которые  не
вызывали у меня воодушевления  раньше,  когда  я  относился  к  ней  как
снисходительный дядюшка.
   И Майя почувствовала перемену. Она  коснулась  моей  руки  и  одарила
ослепительной улыбкой из разряда "я же тебе говорила!".
   Ну и ну! Ведь это совсем не мой  стиль.  Я  этого  даже  не  понимаю.
Гаррет не заводит романов. Он заводит подружек и оставляет их с улыбкой.
Но он на дух  не  принимает  никаких  обязательств.  Проклятие,  это  же
излупцованная девчонка, которую я спас когда-то  от  издевательств.  Это
моя подопечная...
   Я улыбнулся про себя. Что еще остается делать, когда  попадаешься  на
крючок собственного производства?
   Я заметил на противоположной стороне улицы нашего зазывалу.
   - Кажется, у нас маленькая проблема.
   - Какая?
   - Мне нужно потолковать с этим парнем. Но тогда он меня узнает. А это
отменяет наше исчезновение.
   - Ты, должно быть,  дряхлеешь,  Гаррет.  Тебе  просто-напросто  нужно
сослаться на Чодо и приказать ему забыть, что он тебя видел. Он забудет.
   Майя была права. Этот  тип  будет  помалкивать  в  тряпочку  о  нашем
знакомстве до тех пор, пока его кто-нибудь не прижмет. Но ни у  кого  не
должно быть особых причин  на  него  нажимать.  -  Наверное,  ты  права.
Дряхлею.
   - Или просто устал. Для старика ты очень неплохо сегодня потрудился.
   Я  сплюнул  в  канаву.  Удивительно,  но  я  не   почувствовал   себя
уязвленным.
   - Ты просто не имела дела с настоящим мужчиной.
   - Может быть. - Теперь она почти мурлыкала. -  Хочешь,  я  подойду  к
нему и передам, что ты желаешь с ним побеседовать? - Конечно.
   Одним глазом я  продолжал  следить  за  домом,  который  мы  посетили
прошлой ночью. Оттуда вышел только один старик.  Других  посетителей  не
было. Удивительно, что сюда не ломятся толпы. Казалось бы,  такого  рода
заведение должно притягивать, как магнит. Парень, который набрел на  эту
идею, - просто гений. Всем нам бывает необходимо поговорить. Я знаю  это
по себе.
   Отчасти я утоляю эту потребность  беседами  с  Дином,  Покойником,  с
Тинни и Плейметом. Наверное, с Плейметом я откровеннее, чем  с  другими,
поскольку меня не связывает с ним ничто, кроме дружбы. Но есть  вещи,  о
которых мне  неловко  рассказывать,  потому  что  я  дорожу  его  добрым
мнением.
   Майя снова уселась рядом:
   - Он подойдет через минуту. Сначала никак не хотел верить, что  ты  -
это ты.
   - Но ты его убедила.
   - Я могу быть достаточно убедительной.
   -Что правда, то правда. - У меня не было ни единого  шанса  выстоять,
когда она взялась за меня всерьез. Хотя, с другой  стороны,  это  вообще
мое слабое место.
   Зазывала пристроился рядом через несколько минут. Он подался  вперед,
чтобы заглянуть мне в лицо:
   - Это вы.
   - Крайне неуместное замечанием Вышло так, что мне пришлось исчезнуть.
Может быть, я бежал из города. Ты видишь не меня.  Ты  видишь  какого-то
неизвестного зеваку, который пришел сюда поглазеть.
   Зазывала приподнял  бровь.  Проклятие,  ненавижу,  когда  крадут  мои
трюки.
   - Сейчас тяжелое  время.  На  Организацию  давят.  Некоторым  из  нас
приходится становиться невидимками. Но скоро мы все уладим.
   - А что, кстати, происходит? Я торчу здесь как привязанный, и до меня
доходят только какие-то дикие слухи.  -  Правда  безумнее  любых,  самых
диких слухов. - Я пересказал ему кое-что, включая подробности  нападения
на дом Чодо. Он не хотел мне верить, но история была  настолько  сочная,
что он ее проглотил.
   - Кошмар, - сказал он. - Они действительно спятили. Я  готов  помочь.
Как и все здесь. Но я не вижу, что мы могли бы сделать.
   - По  нашим  прикидкам,  два  человека  располагают  сведениями,  без
которых нам не расхлебать эту кашу. Одна из них - женщина" о; которой  я
спрашивал. Не могу назвать тебе ее имени - их у нее не меньше сотни,  но
я почти уверен, что она работает вон в том доме.
   Зазывала посмотрел туда и презрительно фыркнул:
   - Дойлов дом для слюнтяев. Дюжина роскошных кисок, и половина из  них
не дает. Платить просто, чтобы посмотреть. - Каждому  свое.  Если  бы  в
мире не было людей с причудами, мы с тобой остались бы не у дел.
   - Твоя правда. Что ты хочешь узнать?
   - Ты видел  какую-нибудь  потрясающую  блондинку,  которая  регулярно
заходит в этот дом и выходит оттуда?
   - Даже нескольких. Тебе придется дать более подробное описание.
   У меня ничего не вышло. У Джилл Крайт, несмотря на броскую внешность,
было неуловимое свойство,  словно  в  действительности  она  была  целой
командой женщин, каждая из которых немного отличается от другой.
   - Забудь о ней. Считаю, она все-таки работает здесь. Если я  прав,  я
ее поймаю. Просто буду сидеть на этой скамейке, пока она не объявится. А
как насчет того типа, за которым я гнался прошлой ночью?
   - Что за тип?
   - Майя, опиши. Ты лучше его рассмотрела.
   - Не так уж и хорошо.  Он  приземистый,  с  большим  носом,  который,
видно, когда-то был сломан. У него  темноватая  кожа.  Лысый.  В  шляпе,
конечно, это незаметно. Оба раза был прилично одет. Но одежда  сидит  на
нем мешковато. Похоже, он не привык ее носить... - И так  далее.  И  так
далее. Хотел бы я иметь такое острое зрение и такую память.
   - Пожалуй, я действительно припоминаю похожего парня. Он появился как
раз перед тем, как ты поднял шум, - сказал зазывала.  -  Я  заметил  его
только потому, что он выскочил оттуда, как будто его  демон  за  задницу
тяпнул.
   - И что же?
   - Это все, что я могу вам сказать. Он удрал. Именно это  я  и  ожидал
услышать.
   - Ты узнал его?
   - Ты имеешь в виду, знаю ли я, кто он? Нет. Но я видел  его  в  наших
краях. Появляется в Веселом Уголке каждые четыре-пять дней. Раньше ходил
к нам на представления. Но с тех пор,  как  Дойл  открыл  свой  дурацкий
домишко для брехунов, парень забросил и шоу, и бордели.
   - Не так уж это глупо, если подумать.
   - Наверное, ты прав. Выдохся старый  козел.  А  я  никогда  не  пойму
слизняков, которые туда таскаются.
   Я сомневался в его искренности. Он понимает их, даже  слишком  хорошо
понимает. Если бы парни вроде него не отличались понятливостью, у них бы
не было ни единого шанса преуспеть в  бизнесе,  где  требуется  ублажать
людей, нуждающихся в  услугах  Веселого  Уголка.  Но  вслух  я  не  стал
распространяться на эту тему. Зазывала встал:
   - Всегда рад помочь Большому Боссу. Да, не знаю, пригодится  ли  тебе
это, но лысый чудила со здоровенным  носом,  по-моему,  какой-то  важный
священник.
   Что-то встрепенулось во мне на уровне подсознания.
   - Ты уверен?
   - Он воровато шныряет тут и в то же, время  ведет  себя  так,  словно
люди должны преклонять перед ним колени. Я  знавал  других  священников,
они вели себя так же. Они вроде бы не хотят привлекать к себе  внимание,
но уже привыкли к особому обращению. Улавливаешь мою мысль?
   - Спасибо. Я упомяну о твоей помощи. Может, награда обломится.
   - Я сумею найти ей применение.
   - Как и любой из нас. - Я наблюдал, как он пересек улицу и занял свой
пост. - Священник, - пробормотал я. - Еще один святой отец и,  возможно,
тоже, важная шишка. С квартирой в том самом доме, где Джилл развлекалась
с Магистром Перидонтом.
   -  Не  похоже  на  простое  совпадение,  -  согласилась  Майя.  Я  не
рассказывал ей подробностей о Перидонте. Теперь решил  довериться  ей  и
выложил все с самого начала.
   Майя долго молчала, а когда заговорила, выдала следующее: -Я знаю,  о
чем ты думаешь. Но это слишком дико.
   - Вероятно, ты права. Но... тогда одно начинает увязываться с другим.
Даже если результат выходит диким. Ведь Перидонт, когда приходил ко  мне
в первый раз, хотел, чтобы я разыскал Хранителя Агире и Мощи Террелла.
   - Всего лишь предположение, Гаррет. Осенняя паутинка.
   Почти призрачная. - Может быть. Как только мы выясним, что  Хранитель
ничем не напоминает этого типа, можно об этом забыть.
   Майя кивнула.
   - Но пока Давай я все-таки поиграю с ним. А ты послушай и скажи,  где
у меня дыры. - Ладно.
   -  Джилл  Крайт  работает  здесь,  выслушивая  горестные  истории   и
печальные исповеди. Она чуточку жадновата, поэтому иногда встречается со
своими клиентами на стороне, в свободное от работы время. Может, она  не
совсем честна и пытается выяснить, кто они. Может, истина открывается ей
случайно. Но, так или иначе,  Джилл  узнает,  что  среди  ее  постоянных
клиентов есть  и  Великий  Инквизитор,  и  Хранитель.  Возможно,  у  нее
возникает  идея  сорвать  крупный  куш.  А  может  быть,  она  действует
бескорыстно.
   Как бы то ни было, она организует нечто вроде подпольных переговоров.
Возможно, два кита действительно пришли к соглашению. Но  тут  в  городе
объявляются Сыны Хаммона. Почему-то они тоже охотятся за  Мощами.  Агире
пускается в бега. Он подсовывает Мощи Джилл, чтобы  она  позаботилась  о
них, пока он отвлечет этих голубчиков и уведет их  подальше  от  гнезда.
Перидонт ничего не знает о том, что происходит.  Он  знает  только,  что
Агире и Мощи исчезли.
   Спустя какое-то время Перидонт связывается  с  Джилл  и  узнает,  что
произошло с Агире и реликвией. Теперь ему  нужно  побольше  разузнать  о
Сынах Хаммона, но мне он этого не говорит. Типичный клиент, он не желает
снабжать меня сведениями, которые могут ему повредить, и в надежде,  что
я откопаю что-нибудь полезное  для  него,  посылает  меня  ковыряться  в
мусоре с завязанными глазами.
   Тем  временем  из-за  его  желания  прикрыть  свою  задницу  и  из-за
недальновидности церковных политиков  дела  принимают  скверный  оборот.
Когда Перидонт наконец решает, что увяз слишком глубоко и самостоятельно
ему не вылезти, он отправляется ко мне. И попадает в засаду.  Кстати,  я
не уверен, что его убили Сыны Хаммона.
   Это была самая длинная из речей, которые я когда-либо  произносил.  Я
выложил все, не останавливаясь. Майя молчала.
   - Что ты думаешь по этому поводу?
   - Ты взял ложный след. Я не  могу  этого  объяснить.  Но  лучше  тебе
повторить все Покойнику. Он скажет, почему этого не может быть.
   - Значит, ты думаешь, что я ошибся?
   - Я не хочу, чтобы все было так,  как  ты  рассказал.  Не  спрашивай,
почему. Это просто эмоции. На самом деле я боюсь, что ты  прав.  Что  ее
напугало? Возможность того,  что  все  вылезет  наружу,  будет  на  руку
охотникам за скандалами?
   Разумом я понимал опасность. Сыны Хаммона предстанут  перед  публикой
аскетами, людьми строгих нравов, у которых есть бог, говорящий с  каждым
из  них,  в   то   время   как   две   крупнейшие   Анитские   конфессии
попустительствуют разврату, погрязли в коррупции и демонстрируют  полную
беспомощность... Нет. Люди Танфера не пойдут за такими психами, как Сыны
Хаммона. Во всяком случае, не сейчас.
   Они неправильно выбрали время. Им следовало бы дождаться конца войны.
Вот тогда приезжайте в город с любыми  безумными  обещаниями,  и,  готов
прозакладывать что угодно, вы навербуете легионы новообращенных.
   Я размышлял об этом долго. Я представил свое мрачное будущее и решил,
что нам с Покойником нужно серьезно обсудить, как можно  облегчить  наше
положение. Может  быть,  мне  придется  принять  предложение  Вейдера  и
устроиться  главным  надсмотрщиком  на  пивоварне.  В  тяжелые   времена
пивоварение процветает.
   Майя сидела, прижавшись ко мне, и мурлыкала. Насколько я мог  судить,
в ее головке ничего не происходило. Время текло. У меня  возникла  новая
идея - время от времени со мной такое бывает.
   - Как ты думаешь, Джилл узнала  бы  тебя,  если  бы  прошла  мимо  по
улице?
   -Нет.
   - Тогда, наверное,  нам  следует  рассредоточиться.  Я  не  смогу  ее
одурачить. Если она заметит меня, задаст деру.
   - Ты в этом уверен?
   - Думаю, она запаникует. Она  слишком  далеко  зашла  с  этой  вечной
чехардой имен. Ей кажется, что, стоит ей назвать себя по-другому, и  она
исчезнет. Если ее обнаружит кто-то, кто знал ее в  другом  обличье,  она
растеряется и наворочает бог знает чего.
   Майя нахмурилась:
   - Не знаю. Тебе видней. Ты у нас большой знаток по части людей.
   Я фыркнул. Я - знаток? Да я даже в себе не способен  разобраться,  не
говоря уж об остальном мире.
 
Глава 44 
 
   Одно из непременных требований  моей  профессии  -  умение  сохранять
терпение. Мне приходится проводить в ожидании больше времени,  чем  кому
бы то ни было, за исключением, вероятно, солдат. Казалось бы, после пяти
лет на флоте и всех передряг сыскного дела терпение  должно  было  стать
моей второй натурой. Но я так и не научился сидеть смирно,  особенно  на
холоде.
   Мне до смерти захотелось встать и размять ноги.  Конечно,  разгуливая
туда-сюда, я буду привлекать к  себе  больше  внимания,  но  моя  ноющая
задница и затекшие мышцы не внемлют здравому смыслу.
   - Пойду обойду квартал и погляжу, сколько выходов у этой  лавочки,  -
предупредил я Майю.
   - А если она уйдет, пока тебя не будет?
   - Маловероятно. Мне понадобится не больше трех минут.
   - Как знаешь. Ты у нас  профессионал.  Судя  по  тому,  как  она  это
произнесла, у нее имелись на мой счет кое-какие сомнения.
   Я не выяснил ничего такого, до чего не  мог  бы  додуматься,  сидя  с
Майей на скамейке. В доме  была  задняя  дверь,  выходящая  на  наружную
лестницу позади здания. Но иначе и быть не могло - внутри мы  не  видели
никакого прохода на второй этаж. Дьявол!
   Ладно. Во всяком случае, я размялся. Я  направился  к  скамейке  и  к
своей  девушке.  К  какой  девушке?  Майя  исчезла.  Секунд  двадцать  я
таращился, открыв рот, на скамейку, потом стал озираться и подпрыгивать,
чтобы разглядеть что-нибудь за головами толпы. Майи нигде  не  видно.  Я
побежал к долговязому зазывале.
   - Вы не видели, что случилось с моей девушкой?  Той,  что  сидела  со
мной на скамейке?
   Он фыркнул, выражая свое отношение к моей растерянности. - А  то  как
же, приятель. На этот раз я не зевал.
   Светловолосая сучка галопом проскакала мимо.  Твоя  зазноба  отчалила
следом. Они пошли вон туда. - Он  указал  в  сторону  Холма,  в  сторону
центра города, откуда мы и пришли. И откуда пришли все остальные.
   - Блондинка торопилась?
   - Бежала. По-моему, она тебя засекла и ждала возможности удрать.
   - Спасибо. - Я бросился вдогонку, не обращая  внимания  на  проклятия
прохожих, которых бесцеремонно расталкивал. Интересно, как Джилл удалось
узнать нас с такого расстояния? Проклятие! Надо же быть  таким  тупицей!
Скорее всего нас она вовсе не узнала. Она просто  увидела  свою  одежду"
которую позаимствовала Майя.
   Как  вышло,  что  мы  не  подумали  об  этом,  раз;   уж   додумались
переодеться? Умники!
   Толпа поредела, и я прибавил ходу. Я выбрался из Веселого  Уголка,  и
теперь мне ничего не оставалось, кроме как гадать, куда помчалась Джилл.
Я. так и не заметил ни ее, ни Майи.
   Я шагал и размышлял, почему на душе. у меня так тревожно. Я гадал, не
упустила ли Майя Джилл. Я гадал, что будет делать  Джилл,  если  ей.  не
удастся отцепиться от Майи. И как Майя свяжется со  мной,  если  доведет
Джилл до норы.
   Я  шел  по  улицам,  поглядывая   на   противоположную   сторону.   Я
расспрашивал уличных торговцев. Некоторые  советовали  мне  катиться  ко
всем чертям. Другие смотрели тупо и молча. Только один  дал  мне  прямой
ответ. Один из тех, кто действительно заметил Джилл.
   Она по-прежнему направлялась в центр города.
   Я не добился большого содействия, оставаясь просто Гарретом.  Поэтому
пришлось  проглотить  свою  гордость  и  ссылаться  на  Чодо   Контагью.
Готовность сотрудничать подскочила на  несколько  градусов.  Человеку  с
колбасным лотком на углу нужна  благосклонность  Большого  Босса.  Иначе
кто-нибудь может выставить его из дела.
   Мне удавалось держать след до тех пор, пока я не выбрался за  пределы
района, где еще было кого спрашивать.
   Куда она - могла бежать? Я пожалел, что плохо знаю ее.
   Но у меня не было времени изучить ее. Ни в одном из  ее  обличий,  не
говоря уже обо всех. Я - трудяга. Я добираюсь до конца следа из  чистого
упрямства, просто потому, что вцепляюсь в него мертвой хваткой.  У  меня
не было ни минуты, чтобы перевести  дух,  с  тех  пор  как  Джилл  Крайт
впервые переступила мой порог. Когда движешься такими темпами, не всегда
хватает времени подумать.  Поэтому  сознание  работает  подспудно,  и  в
какой-то момент наступает озарение. Через три  минуты  после  того,  как
след Джилл повернул на юг, меня осенило.
   Она направлялась в Страну Грез. У нее оставалось последнее  средство.
Старый хрыч из квартиры напротив той, что снимал Перидонт. Если он  тот,
за кого я его принимаю... Но Хранитель Агире исчез. Я ничего не слышал о
его возвращении. Хотя я был  слишком  занят  в  последнее  время,  чтобы
следить за событиями.
   - Ставлю золотой против зубочистки, - сказал я самому себе. Я изменил
курс и прибавил шагу. Через десять минут я добрался до конюшни Плеймета.
   Он как раз закрывал главные ворота. Но,  увидев  меня,  просиял,  как
ясное солнышко. Как всегда.  Он  -  самый  благодарный  из  моих  бывших
клиентов и единственный, на кого я могу рассчитывать в любое время.
   - Гаррет! Я уж начал о тебе беспокоиться. Где ты пропадал?
   - Работал. Очень заковыристое дело, мозги можно вывихнуть. Ты в курсе
последних скандалов?
   - Не так, чтобы очень. В последнее время слишком много других хлопот.
Говорят, на твой дом прошлой ночью напал демон?
   - Да. Это связано с делом, над которым я работаю.
   - Значит, на этот раз играешь с огнем. - Да еще с каким  горячим!  Ты
не знаешь и половины. Как-нибудь расскажу тебе обо всем.
   - Торопишься?
   - А когда я не торопился?
   - Иногда бывает. Что от меня требуется?
   - Лошадь, чтобы наверстать время. Я гонюсь за  одной  особой.  Только
лошадь пусть будет не из твоих проклятых Молний  или  Угольков.  Я  хочу
такую, которая будет бежать, а не выкидывать фокусы. - Лошади со мной не
ладят. Не знаю почему, но все их проклятое племя на меня ополчилось. Они
травят меня всю жизнь и думают, что лучшей забавы на свете нет.
   - Ты всегда так говоришь. Я не знаю другого  парня  твоего  возраста,
который бы так боялся лошадей. Но раз уж ты - это ты, я  подберу  такого
смирного и глупого конягу, что даже ты будешь доволен.
   Он повел меня в конюшню. По дороге я спросил:
   - Ты слышал что-нибудь о Хранителе Агире и Мощах Террелла?
   - Занятно, что ты об этом спросил. Агире появился прошлой ночью.  Без
Мощей.
   - Ха! - Я угадал правильно. Более или менее. Но поздравлять себя  еще
не время. Я должен пошевеливаться. -Лошадь нужна мне как можно  быстрее.
Я должен добраться до  Страны  Грез  раньше,  чем  туда  доберется  один
человек, а он уже опережает меня.
   Плеймет набросил седельную попону на монстра, который, на мой взгляд,
вовсе не казался смирным.  Бывают  моменты,  когда  мой  друг  поддается
желанию рискованно пошутить..........
   - Никаких шуток, Гаррет. Тишайшее животное.
   -В самом деле? - Мне  не  понравился  вид,  с  которым  оно  на  меня
смотрело. Словно бы оно поняло меня и преисполнилось решимости выставить
Плеймета лжецом.
   Такие же проблемы у меня с женщинами. Я никогда не понимал почему.  -
Готово.
   - Спасибо. - Я схватил лошадь за уздечку и посмотрел ей. в глаза:  -Я
должен сделать кое-что очень  срочное.  У  меня  нет  времени  с;  тобой
канителиться. Если захочешь, фокусничать, помни - от любой точки  города
не больше двух миль до живодерни.
   Она только посмотрела на меня в ответ. Я обошел ее кругом и  залез  в
седло. Через мгновение я уже скакал по улице. Люди кричали мне в  спину.
Некоторые бросались чем ни попадя. То, что я делал, было против  закона,
потому что это чертовски опасно. Но  не  нашлось  никого,  кто  бы  меня
остановил. Я допустил несколько промахов. Лошадь спотыкалась и скользила
на участках, мощенных булыжником, и пару раз я подумал, что  мы  упадем.
Чем ближе подбирались мы к Стране  Грез,  тем  большим  дураком  я  себя
чувствовал . Я готов был спорить, что перехитрил самого  себя  и  никого
там не найду.
   Я ошибся. Они были там. Сначала  я  заметил  развевающиеся  на  ветру
светлые волосы Джилл в трех кварталах  перед  собой.  Она  мчалась  мимо
Четтери, в сторону комплекса Ортодоксов. Майя дышала  ей  в  затылок  и,
похоже, собиралась ее схватить. Джилл оглянулась через плечо.  Меня  она
не заметила;
   Я пришпорил лошадь. Она перешла на галоп. Галоп оказался недостаточно
хорош. Джилл добежала  до  ворот.  Обычно  они  стояли  открытыми  и  не
охранялись, но только  не  сегодня;  Наверное,  охрану  выставили  из-за
скандала. Джилл заговорила с охранниками, глянула на Майю и тут заметила
меня.
   Майя догнала Джилл, когда мне до них оставался один квартал.
   Охранники схватили обеих женщин, затащили их внутрь и заперли ворота.
   Я осадил лошадь и услышал, как  женщины  и  охранники  спорят  внутри
привратницкой. Маленькая калитка для пешеходов, куда  втолкнули  женщин,
была закрыта. Я оглядел ее стальные  прутья,  потом  перевел  взгляд  на
ворота, предназначенные для проезда экипажей.  Охранник  по  ту  сторону
ворот нервно на меня поглядывал. Он не был вооружен, но был  преисполнен
решимости. Не нужно вступать с ним в переговоры, чтобы  понять,  что  он
меня не впустит. Скорее всего он даже не стал бы мне отвечать.
   Мое вооружение тоже оставляло желать лучшего. У меня было два ножа  и
моя головодробилка, но я  не  запасся  оружием,  которым,  оставаясь  на
улице, можно было бы припугнуть тех, кто находился по ту сторону ворот.
   Ворота посередине немного не дотягивали до пяти футов в высоту.
   Майя завопила. Трое мужчин вытащили ее из привратницкой  и  поволокли
вглубь территории,  скрытой  за  растительностью.  Джилл  шла  рядом.  В
какой-то момент она оглянулась  на  меня  глазищи  огромные,  вид  почти
извиняющийся.
   Ладно. К черту сомнения.
   Я отъехал немного назад, потом развернул лошадь к воротам и пустил ее
в  галоп.  По  моим  представлениям,  она  должна   была   легко   взять
препятствие.
   Прямо скажем, скакуном она не была.
   За два шага до ворот  она  остановилась  как  вкопанная.  Я  завопил,
перелетая через ее голову, врезался в ворота и упал лицом  вниз.  По  ту
сторону ворот выстроилось около десятка зрителей. Ни у кого  из  них  не
было оружия, но они не собирались впускать меня без боя.
   Я отодрал себя от  булыжников.  Стоя  на  карачках,  я  посмотрел  на
чертову тварь. Говорю вам, она ухмылялась. Она заработала кучу  очков  в
пользу своего племени в этой старой вендетте против Гаррета.
   - Ты поплатишься за это, скотина. - Пошатываясь, я встал  на  ноги  и
похромал к лошади. Она неспешно отошла прочь, двигаясь как раз  с  такой
скоростью, чтобы сохранить между нами прежнюю дистанцию.
   Парни за воротами на славу потешились за мой счет.
   Они еще горько раскаются в  этом.  Какой-то  добряк-прохожий  пожалел
меня и придержал лошадь. Я отвел эту сволочь обратно к Плеймету.
   Плеймет - старый мой товарищ - принял сторону проклятой клячи.
   - У каждого животного есть предел возможностей, Гаррет. Чтобы  лошадь
брала препятствия, ее  нужно  специальным  образом  тренировать.  Нельзя
просто взобраться на необученного конягу и приказать ему прыгать.
   - Черт, это я понимаю. Я сделал ставку и  использовал  все  шансы.  Я
проиграл. Я принимаю проигрыш. И если я жалуюсь на эту тварь, то  только
из-за того,  как  она  посмеялась  надо  мной  после.  Она  сделала  это
намеренно.
   - Гаррет, у тебя мания. Ты всегда жалуешься,  что  лошади  над  тобой
издеваются. Они обыкновенные неразумные звери. Они не могут ни  над  кем
издеваться.
   - Много он понимает!
   - Ты не мне это рассказывай.  Им  расскажи.  -  Несомненно,  они  его
дурачат.
   - Что стряслось? А? Ты просто посмеялся бы над этой историей, если бы
не случилось Чего-нибудь еще пострашнее.
   Я рассказал ему, как Майя позволила себя схватить.
   Объяснил, что пытался перескочить через ворота, чтобы ее вызволить.
   - Хочешь попытаться еще раз?
   - Хватит с  меня  великодушных  глупостей.  Эти  торговцы  суевериями
вывели меня из терпения. Они  у  меня  попляшут!  Плеймет  исполнил  мой
фокусе приподнятой бровью.
   - Девушка так много для тебя значит? А как же Тинни?
   - Тинни есть Тинни. Давай не будем о ней. Она тут ни при чем.
   - Ну, если ты так говоришь... Я могу тебе чем-нибудь помочь?
   Он предлагал помощь искренне. И  если  бы  дело  дошло  до  мордобоя,
Плеймет очень бы пригодился со своими девятью футами и силищей,  которой
хватало, чтобы поднимать его любимых лошадей. Но  Плеймет  не  борец  по
натуре. Ему все время достается, потому что он исключительно, неимоверно
добр.
   - Нет. Не хочу тебя втравливать. Ты и так  сделал  достаточно,  когда
позволил мне взять эту четвероногую гадюку. Скорми: её собакам.  Плеймет
рассмеялся. Он получает удовольствие от моей войны с лошадиным родом.
   - Ты уверен, что тебе не нужна помощь?
   - Да. Ты сделал все, что мог.  Мне  нужна  подмога  профессионала.  -
Придется  послать  к  черту  свое  намерение  исчезнуть.   -   Если   ты
действительно хочешь оказать  мне  любезность,  сходи  ко  мне  домой  и
посмотри, как там поживают Дин и Покойник. Я загляну  к  тебе  утром.  -
Если доживу до утра.
   - Конечно, Гаррет.
   Я знал, что буду делать теперь. Они у меня поплачут.  Но  горше  всех
буду плакать я, если меня схватят.
 
Глава 45 
 
   Краск в полном одиночестве нес вахту в заведении Морли. Судя  по  его
виду, он сидел там давно. Он не производил впечатления довольного жизнью
человека. Я заметил его,  когда  одолел  уже  половину  пути  к  стойке.
Отступать было поздно. Краск жестом подозвал меня к себе. Я смирил  свой
норов и подсел к нему. Краем глаза я видел, как Слейд говорит  что-то  в
переговорную трубу, связывающую бар с кабинетом Морли.
   - Чего тебе?
   - Чодо теряет терпение.  Он  не  любит  долго  ждать  результатов.  -
Чего-то я недопонял. Результатов  у  него  -  хоть  отбавляй.  Крысолюди
работают сверхурочно, подбирая трупы. -  Не  умничай,  Гаррет.  Он  тебе
задолжал, но это не значит, что он позволит тебе водить себя за нос.
   - Краск, с каждым твоим словом я все больше и больше теряю нить.
   - Ты  должен  был  поймать  для  него  какую-то  девку.  Где  она?  Я
недоуменно посмотрел через плечо, потом - опять на Краска.
   - Я?!  Поймать  кого-то  для  Чодо?  Что-то  не  припомню.  Я  слышал
предложение объединить силы и обменяться информацией. Я играю только  на
таких условиях.
   - Чодо Контагью - не тот человек, которого  стоит  злить,  Гаррет.  С
этим я согласился:
   - Ты прав. Не тот. Но он и не тот человек, у которого я готов быть на
побегушках. Сделка, заключенная между нами, всего лишь сделка. Не больше
и не меньше. Понял?
   Краск встал:
   - Я ему передам. Не думаю, что он будет доволен.
   -  Мне  плевать,  будет  он  доволен  или  нет.  Я  соблюдаю  условия
соглашения так, как я их понимаю.
   Краск бросил на меня  злобный  взгляд.  Я  знал,  о  чем  он  думает.
Когда-нибудь он с удовольствием оттяпает мне пальцы, по одному за раз.
   - И еще. Куда бы я ни сунулся, меня все потчуют этим дерьмом, будто я
работаю на Чодо. Я не работаю на Чодо. Я работаю на Гаррета. Если кто-то
распускает слух, что я на содержании у Большого Босса, пусть заткнется.
   Краск фыркнул. По-моему, это  самое  сильное  проявление  эмоций,  на
которое он способен. Ни слова не говоря, он вышел. Я направился к  бару.
У меня тряслись руки. Этот проклятый Краск вывел меня из себя. Он всегда
обрушивается на голову, словно стихийное бедствие - воплощение угрозы  и
беспощадности.
   - Морли зовет тебя наверх, - сказал Слейд.
   Я поднялся по лестнице. Морли был не один, но и он, и его гостья были
одеты. Женщину я уже видел. Вчерашняя брюнетка. Она  установила  рекорд:
не припомню, чтобы я дважды застал Морли с одной  и  той  же  подружкой.
Может быть, он остепенился? - Поцапался с Краском?
   - Вроде того. Чодо пытается завербовать меня. Краск раздражен, что  я
не поддаюсь вербовке.
   - Я слыхал о какой-то заварухе у твоего дома прошлой ночью.
   - Да так, ничего особенного. Покойник обо всем позаботился.
   - Напомни мне, чтобы я  не  восстанавливал  его  против  себя.  Зачем
пожаловал?
   - Мне нужен помощник, который  прикроет  мне  спину  во  время  одной
работенки. Проникновение со взломом.  Объекты  непростые.  Эти  люди  не
поймут, если поймают нас с поличным.
   Морли нахмурился:
   - Такие чувствительные?
   - Как назревший чирей. Одно неверное слово в неверном месте - и  куча
народу может поплатиться жизнью.
   - Ладно. Я знаю человека, который поможет тебе. Подожди внизу.
   Отлично. До него дошло, что женщина не должна  услышать  больше,  чем
уже слышала.
   Хотя я сам все это затеял, на душе  у  меня  было  неспокойно.  Морли
вызовется  на  дело  лично.  Когда  он  выяснит,  что  я   задумал,   то
переполошится по-настоящему.  Морли,  откалывая  такие  опасные  номера,
впоследствии избавляется от своих напарников, чтобы никто никогда ничего
не узнал. И хотя он пытается меня понять, в глубине души он все-таки  не
верит, что я втайне не придерживаюсь таких  же  взглядов.  У  нас  могут
возникнуть проблемы.
   Морли спустился по лестнице, когда я как раз допивал бренди,  который
плеснул мне Слейд. Слейд  -  единственный  из  подчиненных  Морли  -  не
сторонник вегетарианской кухни. Поэтому он держит  под  рукой  настоящую
выпивку. Должным образом припрятанную, конечно. Морли  притворился,  что
ничего не учуял.
   - Давай выйдем на улицу. Здесь слишком много ушей.
   Мы вышли. Не дожидаясь его вопросов, я сказал:
   - Я собираюсь влезть в Четтери. Хочу проникнуть в кабинет Перидонта.
   Морли хрюкнул. Мое намерение произвело на него должное впечатление.
   - Есть веская причина?
   - Майю снова схватили. Чтобы получить шанс ее  освободить,  я  должен
кое-что украсть из кабинета Перидонта.
   Я надеялся, что церковная братия не перевернула там  все  вверх  дном
после ухода Великого Инквизитора. Хотя мне с трудом верилось,  что  этот
жуткий тип, Самсон, не сунул туда свой нос.
   Мы с Морли прошли полквартала, прежде чем он заговорил:
   - Скажи мне прямо. Без эмоций. Это возможно проделать?
   - Я как-то там был. У  них  нет  внутренней  охраны.  Эти  простофили
ничего не ждут. Им не приходит в голову чего-то бояться. Я не  волнуюсь,
сможем ли мы это провернуть.
   Меня тревожит, сумеем ли  мы  провернуть  все  так,  чтобы  никто  не
выяснил, чьих это рук дело. Я не хочу, чтобы ребята из Церкви  охотились
за мной всю оставшуюся жизнь.
   - Ты что-то задумал. - Я рассказал тебе все.
   - Нет. Я знаю тебя, Гаррет. Ты собираешься не просто что-то  украсть.
Ты собираешься устроить все так, чтобы никто не догадался о краже.
   Я не стал ему возражать. Но и не согласился. У  меня  были  кое-какие
идей. Может  быть,  они  сработают,  а  может,  и  нет.  Судя  по  моему
всегдашнему везению, они не сработают. Нет необходимости посвящать в них
Морли.
   - Ты чертовски осторожен со своими картами, Гаррет. А что  за  второй
объект?
   Я покачал головой, но он  не  мог  этого  видеть  в  темноте,  и  мне
пришлось открыть рот:
   - Не стоит забивать себе голову, пока мы не управимся с первым.  Если
я не достану нужную мне вещь из кабинета Перидонта, мы в любом случае не
сможем сделать следующего хода.
   - Темнишь, Гаррет.
   - А ты разве  просветил  меня  в  тот  раз,  когда  мы  охотились  за
вампирами?
   - Это другое дело.
   - Конечно, другое. Ты переставлял меня, как пешку, даже не  намекнув,
чем мы занимаемся. Так ты идешь или нет?
   - Почему нет? Сам ты довольно скучный парень, но вокруг  тебя  всегда
происходят интересные вещи. И потом, я никогда не бывал внутри  Четтери.
Говорят, он великолепен.
   Морли никогда там не "бывал, потому что его соплеменникам  путь  туда
заказан. Согласно доктрине Церкви, у него нет  души,  несмотря  на  долю
человеческой крови. Не очень мудрая позиция в мире,  где  нечеловеческие
расы составляют половину разумного  населения.  И  Церковь  не  особенно
распространяется на эту тему в Танфере, где слишком многие могут принять
ее догматы за оскорбление.
   - Да, - сказал Морли, думавший, очевидно, о том же.  -  Я  совсем  не
прочь побывать в Четтери.
   - Только давай не будем сводить никаких счетов. - Ладно. - Мы побрели
в сторону Страны Грез. Помолчав, он вдруг спросил: - Ты втюрился  в  эту
девчонку, Майю, да?
   - Она чудесный ребенок. Она попала в беду, потому что помогала мне. Я
ее должник.
   - Понятно.
   Я бросил подозрительный взгляд на его физиономию. Он ухмылялся.
   - Она просто ребенок, за которого я в ответе, Морли.
   Один из недостатков Морли - его чрезмерная понятливость.
 
Глава 46 
 
   Я так замотался в последнее время, что у погоды не  было  ни  единого
шанса привлечь к себе мое внимание. Теперь, когда  мы  сидели  в  густой
тени напротив Четтери, присматриваясь и осваиваясь, она получила хорошую
возможность отыграться.
   - Чертовски холодно, - пробормотал я.
   - Может пойти снег. - Только его нам и не хватало. Когда мы  прибыли,
Четтери гудел, как улей. Я  вспомнил,  что  сегодня  какой-то  церковный
праздник, только вот  забыл,  какой.  Морли  тоже  не  знал.  В  нем  не
сохранилось и следа человеческих суеверий.
   - Как ты думаешь, мы  достаточно  долго  ждем?  -  спросил  я.  Народ
расходился. Мы дали им около часа, чтобы окончательно угомониться.
   - Посидим еще чуток. - Морли начинал чувствовать себя неуютно в связи
с предстоящим рейдом. Он пытался припомнить, вламывался ли кто-нибудь  в
храм за последние годы. Я  ничего  не  слыхал  о  подобных  авантюрах  и
считал, что люди внутри не могли не распуститься. Но  Морли  подозревал,
что это охранники позаботились,  чтобы  о  налетчиках  никто  ничего  не
услышал. - У парней, которые сумели влезть в вампирье гнездо,  здесь  не
должно быть никаких проблем, - успокоил его я. Морли фыркнул:
   - Там не было выбора. Либо пан, либо пропал.
   Мы подождали еще пятнадцать  минут.  Морли  таращился  на  Четтери  с
маниакальным упорством. Я гадал, кем он был в прошлой жизни - коброй или
мангустой. Его ночное зрение вызывало у меня зависть. Если бы  там  было
что видеть, он бы увидел.
   - Изложи мне план  еще  раз,  -  сказал  он.  Я  изложил,  -  Что  ж,
приступаем, - решил он. Время было выбрано  удачно.  Не  было  видно  ни
души. Но я обнаружил, что не испытываю ни малейшего желания двигаться  с
места. И все-таки пошел.
   Когда мы достигли дверей храма, я  дышал,  словно  загнанная  лошадь.
Морли посмотрел на меня и покачал головой,  потом  вопросительно  поднял
бровь, что почти невозможно было разглядеть в тусклом свете,  сочившемся
из храма. Готов? Я кивнул.
   Морли вошел в дверь, я нырнул за ним и притаился в темном углу.
   - Эй! Куда, к черту, прешь?
   Я выглянул из укрытия. Морли миновал охранника, который  бодрствовал.
Интересно, это обычная практика или просто мое везение? Морли повернулся
лицом к бугаю необъятной ширины. Если положить его на бок, он все  равно
оказался бы выше Морли.
   Я мысленно помолился, вышел из укрытия и треснул парня за ухом  своей
дубинкой. Он рухнул. Я протяжно выдохнул:
   - Я не надеялся, что смогу его уложить.
   - Я тоже беспокоился, учитывая твою физическую форму.
   - Давай его уберем.
   Воспользовавшись  подручными  средствами,   мы   связали   охранника,
заткнули ему рот и запихнули в будку, чтобы  он  не  бросался  в  глаза.
Оставалось надеяться, что если кто и пройдет мимо, то решит, что  парень
в самоволке.
   Я пошел впереди, показывая дорогу. Мы правильно  выбрали  время.  Они
закрыли лавочку, и только один священник  сладко  посапывал  у  главного
алтаря. Мы проскользнули мимо, не потревожив его сон.  Морли  производил
меньше шума, чем крадущийся на цыпочках  таракан.  Я  отыскал  лестницу,
ведущую вниз, в катакомбы.
   - Слушай, Морли, - прошептал я, когда мы проделали уже полпути. - Тут
темно, хоть глаз выколи. Мы не захватили с собой огня.  Я,  пожалуй,  не
сумею пробраться через этот лабиринт в потемках.
   - Я стяну свечу, - предложил Морли.
   Когда хотел, он умел превращаться в призрака. Он пошел наверх,  прямо
к главному алтарю, и стащил молитвенную свечу. Дежурный священник и ухом
не повел.
   Морли вернулся, распираемый самодовольством. Не  было  никакой  нужды
лезть на рожон. Мог взять свечу в более безопасном месте.
   Мы спустились в катакомбы.
   На  этот  раз  моя  клаустрофобия  разыгралась  еще  сильнее,  чем  в
предыдущий визит. Гном почувствовал бы себя тут как  дома,  но  люди  не
привыкли обитать в кротовых норах. Я старался изо всех сил, но ничего не
мог поделать с мурашками, ползающими у меня по телу.
   Морли тоже чувствовал себя неуютно.  Он  ничего  не  говорил,  просто
бесшумно плелся сзади, но я всей шкурой ощущал его тревогу.
   Память меня  не  подвела.  Я  только  один  раз  выбрал  неправильный
поворот, но тут же исправился. Я шел прямо к двери Перидонта.
   - Эти подвалы наводят на меня жуть, - признался Морли шепотом.
   - На меня тоже. - Здесь  было  тихо  как  в  могиле.  Мертвая  тишина
действовала на нервы.
   Дверь в кабинет Перидонта была  заперта,  но  замок  такого  древнего
образца нам с Морли не помеха. Мне понадобилось полминуты, чтобы  с  ним
справиться. Мы вошли в комнату.
   Тут ничего не изменилось, только  груда  бумажного  мусора  на  столе
немного выросла.
   - Зажги пару ламп, - сказал я Морли.
   - Поторопись, - посоветовал он.
   - Много времени это не займет. - Я прошел  к  шкафчику,  из  которого
Перидонт достал для меня склянки. Морли зажег две лампы и встал на посту
у двери.
   Дверцы шкафчика не были даже прикрыты, не то что  заперты.  Временами
люди меня поражают.  Вещества,  которые  хранились  здесь,  представляли
страшную  опасность,  но  стояли  у  всех  на  виду,   дожидаясь,   пока
кому-нибудь стукнет в  голову  их  прикарманить.  Если  вам  не  хочется
думать, что вас могут ограбить, это еще  не  повод,  чтобы  пренебрегать
мерами предосторожности.
   Я  поднял  молитвенную  свечу  и  увидел  зеленые,  синие  и  красные
бутылочки (последнюю в единственном числе),  плюс  лимонные,  оранжевые,
янтарные, бирюзовые, салатные, прозрачные И одну,  наполненную  какой-то
серебряной пылью. Меня обуревало искушение  схватить  как  можно  больше
целая коллекция полезных трюков. Ноя не имел  понятия,  что  произойдет,
если использовать незнакомую склянку. Не стоит связываться с  неведомым,
когда имеешь  дело  с  колдовством.  Во  всяком  случае,  если  дорожишь
здоровьем.
   Я не постеснялся заграбастать все зеленые и синие бутылочки.  Красная
привела меня: в смятение, но потом я вспомнил, как эффективно  сработала
она у Чодо. Можно, еще. раз запустить ее в обезьяну. Я положил склянку в
карман, но на сей раз с большим почтением -  завернул  ее  в  полотняную
тряпочку, которую нашел на нижней полке шкафчика.
   - Что ты делаешь? - спросил Морли.
   Огонек в его глазах подсказал мне, что у  него  зародилась  чертовски
Хорошая идея и он с радостью наложил бы лапы на эти бутылочки.
   - Рассовываю по рукавам козыри. Жаль, не знаю, как работают остальные
склянки. Придется оставить их врагу.
   - Все? Нам пора бы убираться, пока удача не отвернулась. Он был прав.
Я оглядел полки и закрыл шкафчик. Следы моей деятельности не бросались в
глаза. Пусть поломают головы, гадая, кому и зачем  понадобилось  снимать
охранника. - Всё.
   - Черт! - Морли ткнул большим пальцем в сторону двери.
   Он оставил ее приоткрытой,  чтобы  услышать  шаги,  если  кому-нибудь
захочется сюда прогуляться. Я не услышал ни  звука,  но  это  ничего  не
значило. Кто-то приближался к кабинету.  В  щель  проникал  колеблющийся
свет.
   Я прыгнул, потушил лампы, задул свечу и нырнул под стол. Вовремя. Как
раз в этот миг дверь распахнулась.
   На пороге стоял жуткий Самсон. Он держал в  поднятой  руке  фонарь  и
озирался но сторонам. Морли притаился за дверью с ножом наготове. Самсон
понюхал воздух, нахмурился, потом пожал плечами  и  вышел,  затворив  за
собой дверь.
   Я выскользнул из-под стола и прислушался, но ничего не услышал. Свет,
просачивающийся в комнату через щель под дверью, слабел - похоже, Самсон
удалялся. Он плотно прикрыл  за  собой  дверь,  но  не  запер  ее.  Меня
удивляло, почему он не насторожился, обнаружив, что комната открыта.
   Я медленно потянул дверь на  себя,  стараясь  производить  как  можно
меньше шума, потом приник глазом к щели. Спина Самсона маячила  впереди,
футах в двадцати от кабинета. Он как раз собирался свернуть за угол. При
этом чесал в затылке, как человек, который  чувствует:  что-то  идет  не
так, а он не знает, как поступить. В любую минуту он мог вернуться. - Ты
готов? - прошептал я в сторону Морли.
   Он не отозвался.
   - Давай выбираться, пока можно. - Я надеялся,  что  удастся  обойтись
без света. У нас не было никакой возможности снова зажечь свечу.
   И опять Морли не ответил. Я услыхал легчайший шум, похожий на  биение
крылышек какой-нибудь бабочки. Он доносился не  оттуда,  где  полагалось
стоять Морли. Хотя звук в темноте размывается.
   Я заговорил громче:
   - Слышишь? Он  понял,  что  здесь  что-то  не  так.  Просто  пока  не
сообразил, что.
   - Ладно. - На этот раз звук пришел, откуда следовало.
   Я открыл  дверь,  выскользнул  из  комнаты,  нашарил  рукой  стену  и
осторожно двинулся вперед.
   - Ты здесь?
   - Да.
   - Закрой плотнее дверь.
   - Уже закрыл.
   Этот Самсон, должно быть, страдает бессонницей. Нам повезло,  что  мы
не столкнулись с ним по пути сюда. Пробираясь обратно,  к  лестнице,  мы
дважды чуть не налетели на него.
   Но из катакомб мы  все-таки  выбрались  и  до  выхода  добрались  без
приключений - пока не подошли к будке охранника.
   На меня прыгнули четверо. Они  нашли  охранника  и  устроили  засаду.
Пятый, в будке, вызванивал тревогу.
   Я вырвался из лап нападавших.  Они  не  заметили  Морли,  отставшего,
чтобы поглазеть на сокровища алтаря и, вероятно, прикинуть, что ему даст
их изъятие. Я привалился спиной к стене и  лягнул  парня,  подскочившего
первым. Они были настроены всерьез. Я решил, что мне крышка.
   Тут подоспел Морли. Он взвился в воздух и буквально воткнул каблук  в
висок одного из церберов. Не  давая  врагу  опомниться,  Морли  вцепился
другому в горло голыми руками. Я угостил того же типа ударом дубинки  по
башке.  У  последнего  нападавшего  и  парня,  который  поднял  тревогу,
округлились глаза. Один  попытался  удрать.  Морли  сложил  его  пополам
пинком в пах. Я уложил другого дубинкой.
   - Бежим! - В глубинах храма поднялся  невообразимый  переполох.  Черт
знает,  кто  или  что  скрывалось  в  извилистых  коридорах  за  главной
галереей. Судя по звукам, через минуту за нами бросятся в погоню человек
сто.
   - Мы еще не закончили. - Морли показал на тела трех охранников. - Они
могут нас опознать.
   Он был прав.  Они  видели  нас  в  лицо,  а  Церковь  известна  своей
мстительностью.  Дьявол,  да  они  до  сих  пор  пытаются  сквитаться  с
противниками за события тысячелетней давности.
   - Я не могу.
   - Ты никогда ничему не научишься. Морли достал нож с узким лезвием  и
в мгновение ока успокоил три сердца.
   Я повидал много убитых. Нескольких прикончил лично. Мне  никогда  это
не доставляло  удовольствия,  и  не  думаю,  что  когда-нибудь  я  смогу
привыкнуть. Меня чуть не вывернуло. Но на мозгах это  не  отразилось.  Я
достал монету, которую стащил из квартиры Джилл лет сто назад,  и  сунул
ее под тело. Когда Морли промчался мимо, я швырнул назад пару бутылочек,
рассчитывая, что они задержат погоню.
   Мы бежали сломя голову примерно квартал, потом нырнули в тень.
   - Что теперь? - спросил Морли.
   - Теперь мы переходим к главной части. - И я рассказал ему, как  Майя
и Джилл исчезли на территории Ортодоксов.
 
Глава 47 
 
   Из Четтери высыпали люди с фонарями.  Похоже,  они  повытаскивали  из
постелей всех священников до единого. - Лучше бы нам убраться отсюда,  -
сказал Морли. - У тебя есть план ?
   - Я тебе его выложил.
   - Вытащить женщин? Это, по-твоему, план?
   - Другого у меня нет.
   Мы притаились напротив ворот  на  территорию  Ортодоксов,  в  которые
вошли Майя и Джилл. Отряд  священников  из  Четтери  направился  в  нашу
сторону. Я опрометью бросился через улицу. Морли не отставал от меня  ни
на шаг. - Не думаю, что они сюда  полезут,  даже  если  заметят  нас,  -
прошептал я.
   - Чушь! Тоже мне, гений!
   Я перескочил через ворота. Морли полез следом. Из-за невысокого роста
ему пришлось попотеть. Только я успел приземлиться, как из привратницкой
будки выскочили два охранника. Оружия у них не было, но они явно  искали
неприятностей. Я угостил одного дубинкой. Второй бросился к  колоколу  -
поднимать тревогу. Морли приземлился ему на спину. Пока мы запихивали их
в привратницкую,  подоспела  шумная  ватага  из  Четтери.  Я  подошел  к
воротам.
   - Что стряслось?
   - Воры. Убийцы. Вломились в  храм.  -  Вся  шайка  была  в  церковном
облачении. Я, как работник Ортодоксов, должен был без  труда  понять,  о
каком храме идет речь. - Вы никого здесь не видели?
   - Нет. Но я слыхал, как кто-то пробежал мимо минуту назад. Чесал  как
полоумный. Поэтому я и вышел.
   - Спасибо, брат. - Ватага снялась с места.
   - Неплохо придумано,  Гаррет,  -  одобрил  Морли,  когда  я  вошел  в
привратницкую. Я не стал проверять охранников. Морли не  был  бы  Морли,
если бы не обеспечил прикрытие своей заднице. Эти ребята  не  очухаются,
не освободятся и не поднимут тревоги. - Ты когда-нибудь бывал здесь?
   - Однажды, в детстве. Они тогда разрешали гулять по своей территории.
   - Придурок ты, что ли? Ты хоть когда-нибудь планируешь дела заранее?
   Спорить с этим было тяжело. Поэтому я не стал тратить силы.
   - Можешь отвалить в любой момент.
   - Не хочу пропустить такую потеху. Пойдем.
   Ненужный риск не в обычаях Морли Дотса. Он не станет лезть на  рожон,
если не рассчитывает на хороший барыш.
   Но меня это ни с какого боку не  касается.  Если  кто-нибудь  ограбит
храм или поживится у Ортодоксов, у меня возникнут кое-какие  подозрения,
но сердца мне это не разобьет. Морли просто посмотрит на меня ничего  не
выражающим или озадаченным взглядом, если я выскажу  предположение,  что
он приложил к этому руку.
   Мы обнаружили весь комплекс зданий за  ближайшей  шеренгой  деревьев.
Самое крупное среди них - главная базилика Ортодоксов в Танфере. Оно  не
менее грандиозно, чем Четтери, но не имеет особого названия,  не  считая
чего-то традиционного, вроде "Всех Святых".
   Мы с Морли нырнули в кустарник и стали припоминать все, что слышали о
здешних владениях. Наши сведения  оказались  поразительно  скудными.  Мы
сумели опознать только три из семи зданий -  базилику  и  два  строения,
приютивших  монахов  и  монашек.  Эти  последние  особо   отличились   в
разыгравшемся недавно скандале.
   - Вон там, случайно, не семинария и сиротский приют? спросил Морли.
   - Ага. Похоже на то. - Таким образом мы определили еще два здания. Но
что такое два оставшихся?
   - По логике вещей где-то здесь должна  быть  кухня  и  помещение  для
кормежки всей этой оравы.
   - Если только они не кормятся каждый у себя.
   - Угу.
   - Слушай, если бы ты схватил парочку женщин, ты бы стал их прятать  в
женском монастыре?
   - Возможно. Если только у них нет тюремных камер  или  чего-нибудь  в
этом роде.
   - Ага. Но я не припомню, чтобы ходили такие слухи.
   Я не имел ни малейшего представления, что делать. Разве что  обыскать
весь комплекс, здание за зданием. Но эта мысль почему-то показалась  мне
не особенно удачной. Морли прав, я в самом деле сунулся в воду, не  зная
броду.
   Кто-то крался по территории от тени к тени.  В  темноте  трудно  было
разглядеть детали, но он подошел  достаточно  близко,  чтобы  мы  сумели
распознать в нем монаха.
   - Пойдем за ним, - предложил Морли. Эта  идея  была  ничуть  не  хуже
любой другой. Я пустил Морли вперед, поскольку он  лучше  видит  и  тише
ходит. Через минуту он выставил назад руку и тихонько остановил меня:
   - Он осматривается, проверяет, не следят ли за ним.
   Я замер. Еще через минуту Морли дернул меня за рукав. Не прошли мы  и
двадцати шагов, как Морли снова остановился и потянул меня в кусты.
   Монах взобрался на боковое крыльцо  здания,  в  котором  мы  признали
женскую обитель. Это объясняло, почему он крался.
   Он отстучал условный сигнал. Дверь открылась. Монах обнял  кого-то  и
проскользнул внутрь. Дверь снова закрылась.
   - Как думаешь, у нас этот фокус сработает? - спросил Морли.
   - Если нас кто-нибудь дожидается.
   - Давай проверим дверь.
   Нам понадобилась секунда, чтобы выяснить, что дверь  заперта  изнутри
на засов, и всего несколько минут, чтобы убедиться, что все четыре входа
в здание закрыты. Нижние окна были забраны стальными решетками.
   - Видишь, что получается, когда лезешь наобум, пробормотал Морли.
   Я не стал спорить. Я вернулся к боковой двери и отстучал код, которым
воспользовался предыдущий посетитель.
   Ничего не произошло. Мы с Морли вступили в  оживленную  дискуссию  по
поводу моей склонности к необдуманным действиям. Я не  смог  убедительно
выступить в свою защиту. Когда  Морли  завелся  до  такой  степени,  что
собрался уходить, я снова постучал в дверь.
   И, к нашему изумлению, она открылась.
   Мы разинули рты.
   - Ты рано... - сказала женщина,  но,  увидев  не  того,  кого  ждала,
осеклась и собралась кричать. Мы бросились на нее. Нам удалось  соблюсти
тишину. Мы затащили ее в маленький - около шести футов в длину и четырех
в ширину - холл за дверью, освещенный единственной свечой  на  крохотном
столике. Морли рывком захлопнул за собой дверь. Я оставил  женщину  ему,
метнулся к одному концу холла, к  другому,  осмотрел  оба  коридора,  но
ничего не увидел.
   Я вернулся к пленнице.
   - Давай покончим с этим скорее. Морли фыркнул.
   - Сегодня сюда привели двух женщин, - сказал я монахине. -  Блондинку
лет  двадцати  с  хвостиком   и   брюнетку   восемнадцати,   обе   очень
привлекательны. Где они?
   Монашка не желала участвовать в игре. Морли приставил ей к горлу нож:
   - Мы хотим знать. И не прочь взять на душу грех убийства. Теперь  она
не могла ответить, потому что до смерти перепугалась.
   -Не упрямьтесь, и с вами все будет в  порядке.  Мм  не  хотим  никому
причинять вреда. Но если придется - не обессудьте. Вы знаете, о ком идет
речь?
   Морли коснулся острием ее горла. Монахиня кивнула.
   - Знаете, где они? Еще один кивок.
   - Хорошо. Отведете нас туда.
   - Мами мамых мемах, - донеслось из-под ладони Морли.
   - Дай ей сказать, - распорядился я. - Если попытается орать, убей ее.
   Это  прозвучало  убедительно,  потому  что  Морли  именно  так  бы  и
поступил.
   - Светловолосую женщину устроили в доме для гостей.
   Другую посадили в  винный  погреб  под  трапезной.  Это  единственное
место, где ее могли запереть, - объяснила монашка.
   - Чудесно, - сказал я.
   - Неплохо, - согласился Морли. - Вы умница.  Теперь  отведите  нас  к
ним. К которой сначала? - Это мне.
   - К брюнетке.
   - Хорошо. Покажите нам, где винный погреб.
   В этот момент кто-то постучал в дверь, вернее, тихонько поскребся.
   - Сколько он будет здесь ошиваться? - прошептал Морли.
   Монашка пожала плечами:
   - Не знаю. Я никогда не пробовала его не пускать.
   - И не опаздывали?
   - Нет.
   - Можно воспользоваться другой дверью, - предложил я.
   Монахиня  к  этому  времени  успокоилась  и  стала  сговорчивей.  Она
подробно объяснила дорогу.
   - Пошли, - сказал Морли. -И тихо.
   - У меня нет желания умереть. Зачем вы это делаете?
   Святые Отцы этого не потерпят. Они будут преследовать вас.
   - У Святых Отцов не будет времени. Мы приблизили Час  Разрушения.  Мы
вступаем во Времена Разрушителя. Всех еретиков поглотит бездна. -  Я  не
сумел вложить достаточно страсти в свои слова, потому  что  они  звучали
крайне глупо, но я сомневался, что монашка настолько успокоилась,  чтобы
оценить интонацию. - Показывайте нам дорогу.
   Она заартачилась. Морли посильней нажал на нож.
   - Мы заберем этих женщин, с вами или без, - заверил я. -У вас  только
один шанс увидеть восход. Пошевеливайтесь.
   Она вняла.
   Мы вышли через вторую боковую дверь. Трапезная оказалась  приземистым
одноэтажным строением между женской и мужской обителью, позади  главного
храма. Семинария - еще один улей, набитый  людьми,  -  располагалась  за
трапезной. Максимум удобства. Я спросил об остальных зданиях  комплекса.
Монахиня назвала конюшни и склад. Дом  для  гостей,  сиротский  приют  и
некоторые другие  помещения,  например,  дома  нескольких  Святых  Отцов
(четверо из двенадцати жили в Танфере),  были  рассыпаны  по  уединенным
уголкам парка. Я подумал о Церкви, засунутой в одну  непомерную  громаду
Четтери. Какую обиду они, должно быть, таят  на  Ортодоксов,  основавших
целое городское поместье. Но если вы - номер второй, так  оно  обычно  и
происходит.
   Мы добрались до трапезной без происшествий. Она была незаперта. Морли
проворчал что-то насчет нашей медлительности. Рано или поздно охранников
у ворот придут менять, и поднимется тревога.
   Я попытался поторопить монахиню.
 
Глава 48 
 
   Монашка  показалась  мне  немного  староватой  для  тайных   любовных
свиданий. По моим прикидкам, она была лет на пятнадцать  постарше  меня.
Но, может быть, мы никогда не устаем от этой великой игры.
   - Там должны были поставить охранника, - прошептал Морли. -  Давай  я
схожу первым.
   Я не стал спорить. В таких делах я ему не соперник.
   - Если не возникнет нужды, не режь его.
   - Ладно. - Морли спустился по лестнице с  бесшумностью  призрака.  Не
прошло и минуты, как он крикнул: "Чисто!" Я погнал монашку  вниз.  Морли
ждал у подножия лестницы.
   - Я пригляжу за ней. Тащи девчонку.
   Как благородно с его стороны!
   Охранник отдыхал на скамье перед массивной  дубовой  дверью,  обшитой
железными полосками и висящей на здоровых петлях. В  двери  не  было  ни
единого отверстия. Она запиралась колышком, просунутым в скобы. Довольно
действенный способ, надо полагать.
   Я дотронулся до шеи  охранника.  Пульс  пусть  неровный,  но  все  же
прощупывался. Я был рад за Морли. Я открыл дверь  и  не  увидел  ничего,
кроме темноты. Пришлось вернуться за лампой охранника.
   Майя спала, свернувшись клубком на грязной мешковине  в  углу.  Слезы
прочертили на чумазом лице светлые полосы. Я опустился на колени, закрыл
ей ладонью рот и легонько встряхнул:
   - Просыпайся.
   Она дернулась, стала вырываться.
   - Это я. Не говори ни слова, пока не вернемся  домой.  И  ни  в  коем
случае не упоминай никаких имен. Поняла?
   Она кивнула. -Обещаешь? Она кивнула  еще  раз.  -Хорошо.  Мы  выходим
отсюда, подбираем Джилл и задаем деру. Эти люди не  должны  узнать,  кто
мы.
   - Я усвоила, Гаррет. И не надо вколачивать в меня это молотком.
   - Ты считаешь, не случится ничего  страшного,  если  кто-нибудь  тебя
услышит? Например, особа,  которую  мы  заставили  показать,  куда  тебя
посадили? Действительно, чего  переживать!  Ну  подумаешь,  придется  ее
убить, чтобы она не повторила твоих слов. Майя слегка побледнела.
   - Пошли.
   Я вышел из подвала и сказал Морли:
   - Я вытащил девчонку. Присмотри за ней, пока я приберу этого типа.  -
Судя по виду монашенки, она внезапно оглохла.
   Я затащил охранника в подвал, вышел и впихнул  кол  на  место,  потом
обратился к монахине.
   - Теперь отведите нас к дому для гостей. Она повела. Майя держала рот
на замке.
   Кое-какое представление о размере ставок мне удалось ей внушить.
   На втором этаже дома для гостей  -  уютного  двухэтажного  коттеджика
комнат на восемь - горел свет. Морли пошел проверить охрану.  Я  остался
приглядывать за дамами.
   - Еще несколько минут, - заверил я монахиню.
   Ее била дрожь. Она решила, что ее минуты сочтены.  Я  снова  принялся
проповедовать нигилизм, желая оставить стрелы, которые укажут  на  Сынов
Хаммона. Я не позволю Морли поступить с монахиней так, как ему  хотелось
бы. Лучше я оставлю им хоть одного живого свидетеля. Пусть у Ортодокских
Святых Отцов при одном упоминании о Сынах идет пена изо рта.
   Беда в  том,  что  аргументы  Морли  слишком  весомы.  Монашка  имела
возможность как следует нас рассмотреть.
   Майя включилась в мою игру.  Она  чертовски  здорово  вошла  в  роль,
притворяясь до смерти испуганной. Время от времени она дрожащим  шепотом
рассказывала о своем предыдущем пребывании у Сынов Хаммона.
   Майя знала почти все, что знал я. Она сумела сгустить краски.
   Вернулся Морли:
   - Охранники спереди я сзади. По одному на каждую дверь.
   - Есть сложности?
   - Больше нет. Они были не очень бдительны.
   Я хмыкнул.
   - Пошли, - сказал я женщинам. - Сестра, ведите себя хорошо  еще  пару
минут, и вы свободны.
   Мы прошли, наверное, футов пятьдесят, когда Морли объявил:
   - Вот оно!
   "Оно" - это тревога, которую мы предвкушали.
   Зазвонили колокола, заревели горны. Сигнальные огни дугой  Прочертили
ночное небо.
   - Что-то они чересчур возбудились, правда ?
   Мы перешагнули охранника. Дверь, которую он сторожил,  была  заперта,
но ее верхняя часть представляла собой витраж -Террелл  в  нимбе.  Я  вы
давил стекло и поднял внутреннюю щеколду. Мы протиснулись в дверь.
   - Усыпи ее, - попросил я Морли.
   Морли ударил монашку кулаком за ухом. Он понял, чего я добиваюсь.
   Кто-то с лестницы издал вопросительное восклицание. Голос мужской.  Я
двинулся наверх. Морли за  мной.  За  ним  -  Майя,  вооруженная  ножом,
который она  позаимствовала  у  охранника,  как  только  Морли  отключил
монашку.
   Шум снаружи все нарастал.
   Через двенадцать ступенек лестница поворачивала под  прямым  углом  к
площадке, на которой меня встретил мужчина в  ночной  рубахе.  Он  издал
какой-то звук, что-то вроде: "Горк!" - Обознался ты, брат.
   Передо мной стоял тип, которого я видел в заведении для  болтунов,  -
лысый недомерок с большим носом. Я схватил его за подол  рубахи,  прежде
чем он успел опомниться, утихомирил своей дубинкой и спихнул его Морли.
   - Добавочный приз.
   Морли нежно, как мама, подхватил нашего  приятеля.  Я  пошел  дальше.
Майя последовала за мной.
   Джилл - шустрая девочка. Когда я ворвался в комнату, она  просовывала
ногу в открытое окно. Но  оно  было  недостаточно  широко  для  быстрого
отступления. Я добрался до нее, когда она все еще мучила  раму,  пытаясь
переоборудовать окно в аварийный выход. Я схватил ее за руку и дернул.
   - Можно подумать, будто вы не рады меня  видеть.  И  это  после  всех
мытарств, через которые я прошел ради вашего спасения!
   Джилл обрела равновесие и  чувство  собственного  достоинства,  после
чего одарила меня убийственным взглядом:
   - Вы не имеете права. Я ухмыльнулся:
   - Может, и не имею. Но я здесь. И вы - тоже. Мы уходим.
   Даю вам минуту на одевание. Не  уложитесь,  придется  тащить  вас  по
улицам в таком виде.
   На ней было надето меньше, чем на хищной птичке из  поговорки.  Я  не
мог не восхититься открывшимся передо мной ландшафтом.
   - Перестань пускать слюни, Гаррет, -  прорычала  Майя.  Или  я  начну
подозревать, что у тебя непристойные мысли.
   - Боже упаси. Джилл?
   Майя встала между Джилл и окном. Я послал ей одобрительную  улыбку  и
отступил к двери, проверить, как там Морли и лысый хрыч.
   - Мы ее взяли. Она должна одеться.
   - Не тратьте время. Мы переполошили все осиное гнездо.
   - О чем и речь. Посмотри, не удастся ли тебе разбудить его. Он идет с
нами. Морли насупился.
   - Если кто и знает нужные нам ответы, так это он.
   - Ну, тебе виднее...  Тогда  поищи  что-нибудь,  что  можно  на  него
натянуть. Не тащить же его так.
   Я огляделся. Одежда коротышки лежала  аккуратной  стопкой  на  стуле.
Джилл была почти готова. Она не стала возиться  с  нижним  бельем.  Майя
плела ей всякую чушь о том, как мы  сказали  монахине,  что  ее,  Джилл,
заслали  сюда  с  целью  обработать  коротышку,  чтобы   он   размяк   к
предстоящему похищению. У этой девушки есть голова на плечах.
   - Джилл, вы понесете одежду своего приятеля, - сказал я. - Он идет  с
нами.
   - Будь проклят тот день, когда я к тебе обратилась!
   - Согласен, милая. Пошли.
   Мы  вышли  из  комнаты:  я  -  впереди,  Джилл  -  посередине,  Майя,
размахивающая ножом, - сзади. Она развлекалась  от  души.  Морли  привел
коротышку в чувство настолько, что тот уже мог ковылять  самостоятельно.
Они уже наполовину спустились. Мы догнали их внизу.
   - Лучше нам направиться к ближайшему забору, - сказал Морли.
   - Правильно. - Хотя тогда мы окажемся в самой дальней от  дома  части
Страны Грез.
   Мы вышли в ту же дверь. Вокруг царила невообразимая суматоха.
   Морли  извлек  откуда-то  кусок  веревки  и  накинул  петлю  на   шею
коротышки:
   - Один писк, и я тебя придушу. Мы не за тобой пришли, так что нас  не
хватит удар, если придется тебя прикончить. Усек? Коротышка кивнул.
   Морли двинулся с ним на юг. Мы с Майей пошли следом, удерживая  Джилл
между нами. Майя пригрозила Джилл, что воткнет ей нож  в  задницу,  если
она не будет шевелиться быстрее.
   Она действительно веселилась вовсю.
   Я бы не прочь превратить этот эпизод в высокую  драму  со  свистящими
над головами стрелами, яростной  схваткой  с  фанатиками-священниками  и
чудесным избавлением, когда  все  уже  казалось  потерянным.  Но  ничего
похожего не произошло. Они ни разу даже близки не были к тому, чтобы нас
схватить. Дюжина священников с факелами и воплями пронеслась  к  дому  в
тот самый момент, когда мы убегали, но они так и  не  заметили  нас.  Мы
влезли на стену ограды -  я,  Морли,  Джилл,  Майя  и  лысый  недомерок,
которого мы с Морли  втянули  наверх  за  руки  прежде,  чем  эта  шайка
выскочила из дома и взяла след.
   Мы затерялись в переулках промышленного района к югу от Страны Грез и
дали коротышке одеться.  Он  оказался  неразговорчивым.  Никаких  угроз,
никаких вспышек ярости. Один раз приняв решение, он оставался спокойным,
молчаливым и уступчивым.
   Остаток ночи мы провели, огибая Страну Грез по длинной дуге. Мы вышли
в западную часть города, обогнули Холм, потом повернули назад,  к  моему
дому. Я устал как собака, когда дом наконец показался на горизонте.
   Но я был доволен собой. Я отколол грандиозный номер, и дело оказалось
проще, чем я ожидал.
   В налете на Четтери не было необходимости.
   Склянки Перидонта по-прежнему лежали у меня в кармане.
 
Глава 49 
 
   Оказалось, что не все так просто. Дом  окружала  Стража.  Прокрасться
внутрь незаметно мы не могли.
   Мы мало разговаривали, но все же я упомянул о намерении свести  Джилл
и Хранителя Агире с Покойником. Коротышка оказался именно тем, за кого я
его принимал. Об  этом  сказала  Джилл.  Она  пыталась  нас  застращать,
швырнув нам в лицо его имя. Это ей не помогло.
   - Ну, что теперь, гений? - поинтересовался Морли. Хочешь спрятать  их
у меня?
   - Мы попадем в дом. Нужно только отвлечь этих псов.  -  Тогда  шевели
мозгами быстрее. Нас слишком много. Такая толпа, слоняющаяся  без  дела,
не может не привлечь внимания.
   - Верно. Майя, могу я купить небольшую услугу Рока?
   Она удивилась:
   - Какую услугу?
   - Может, Тей сбегает к двери и попросит Дина передать Покойнику,  что
мы здесь? А лучше пусть пошлет какую-нибудь девчонку. Ей они  ничего  не
сделают.
   - Ладно. - В ее голосе прозвучало сомнение, но побежала она резво.
   Стражники вели себя самым что ни на есть примерным образом. Танфер  -
город занятный во многих отношениях. Любопытна, например,  решимость,  с
какой его население защищает право на неприкосновенность  жилища.  Самые
отчаянные наши тираны никогда не осмеливались попирать права горожанина,
если он находился у себя дома. Вторжение представителя  власти  в  чужой
дом,  пока  не  исполнено  множество  юридических  процедур,  немедленно
повлечет за собой мятеж. Люди вытерпят что угодно, но,  не  задумываясь,
прольют кровь за право отступить  в  свою  крепость  и  остаться  там  в
неприкосновенности. Странно. Мои стражники  находились  под  пристальным
наблюдением и остро осознавали  это.  Если  они  сделают  неверный  шаг,
взбунтуется вся округа.
   Поэтому любой незнакомец вполне  мог  без  помех  добраться  до  моей
двери.  Возможно,  Стража  попытается   перехватить   посыльного,   едва
сообразит, куда он направил свои стопы, но Дин, я уверен, будет  начеку.
А как только посыльный попадет в дом. Стража ничего не сможет поделать.
   Майя ходила недолго. Вернулась она  с  самым  мрачным  видом.  -  Что
случилось? - спросил я.
   - Мне пришлось заплатить. Она была страшно расстроена. Я взял  ее  за
руку. Майя крепко стиснула мою руку.
   - Расскажи мне, как было дело.
   - Ты получишь то, что просил. Они отправят какую-нибудь  девочку.  Но
она заставила меня заплатить.
   Ох-ох-ох. У меня возникло  ощущение,  что  Майя  отдала  больше,  чем
следовало.
   - Как?
   - Мне придется  выйти  из  игры.  Оставить  Рок.  Уступить  ей  право
командовать.
   - Майя! Ну зачем? Мы придумали бы что-нибудь еще.
   - Все в порядке. Ты сам говорил. Я уже стара для этих  забав.  Пришло
время повзрослеть.
   Это так, но я все равно чувствовал себя  виноватым,  потому  что  она
делала это ради меня.
   Они послали замарашку в мешке из рогожи. Ту, что открыла  мне  дверь,
когда я приходил к Майе.  Из  Тей  выйдет  первоклассная  военачальница.
Малышка,  которую  она  выбрала,  была  само  совершенство.   Стражники,
обуреваемые грязными  мыслями,  плотоядно  таращились  на  девчонку,  но
никому и в голову не пришло остановить ее, пока она  не  забарабанила  в
мою дверь. Пока кто-то из них опомнился, малышка уже вела  переговоры  с
Дином.
   Дин впустил ее в дом.
   -  Эта  девчонка  -  ведьма,  -  пробормотал  Морли.  Он   тоже   это
почувствовал.
   - Да, некоторые из них становятся ведьмами и в таком  возрасте,  даже
если не ведают, что творят.
   - Эта ведает, - заверила Майя. - Она  и  в  самом  деле  ведьма.  Она
получит Рок еще до шестнадцати.
   Стражники встали по стойке "смирно". Когда они брали "на  караул",  я
ощутил легчайшее прикосновение Покойника.
   - Пора, ребятки.
   Джилл и Агире заартачились.
   Морли быстро подавил бунт, вылечив строптивость Агире быстрым  пинком
в  средоточие  его  достоинства.  Джилл  вознамерилась  завопить.   Майя
отвесила ей звонкую затрещину:
   - Это тебе за то, что Гаррет на тебя так смотрел.
   - Ну-ну, полегче. - Я понял, что она срывает на Джилл злость за  свое
низложение.
   - Прости. - Извинение прозвучало формально и было обращено ко мне, не
к Джилл. Я решил замять дело, да и Джилл вняла аргументу Майи .
   Мы побрели к дому. Насколько я мог судить, стражники нас не заметили.
Дин впустил нас и обалдел, увидев, какую ораву я приволок с собой.
   - Завтрак на всех, - сказал я ему. - И бобы специально для него.
   - На меня не рассчитывай, - отказался Морли. - Я свое дело сделал. Ты
под присмотром. Я должен взглянуть, осталось ли что от моего заведения.
   Я подумал, что он что-то больно торопится, но  спорить  не  стал.  Он
свою долю работы выполнил и не пытался заломить за нее несусветную цену.
Если у него и есть что на уме, я не намерен вмешиваться.
   Дин выпустил его на улицу после того, как я водворил Джилл и Агире  в
комнату Покойника. Джилл была напугана. Агире - просто в ужасе.
   Надеюсь, в присутствии здесь этих людей есть какой-то смысл?
   - Угу. Как прошло свидание со слугами народа?
   Они утратили всякое представление о том,  зачем  сюда  пожаловали,  и
пошли пить пиво или предаваться иным порокам.
   - А как насчет стражников? Они не собираются навлечь на  наши  головы
гнев Холма?
   Они полагают, что кто-то просто прошел мимо. Как только  мистер  Дотс
скроется из виду, они вернутся к исполнению своих обязанностей, даже  не
заподозрив, что кто-то вошел или вышел. Маленькая ведьма  из  Рока  тоже
исчезла. Я не видел, как она уходила.
   Эти двое? - напомнил мне Покойник.
   Я представил  их  друг  другу  и  высказал  предположение,  что  нам,
возможно, удастся связать концы с концами,  если  Покойник  соблаговолит
оказать мне свою неоценимую помощь. Он мог  бы  в  конце  концов  просто
пошарить у них в мозгах.
   К моему изумлению, он сразу согласился. Сначала он принялся за Агире.
Хранитель испустил панический вопль. Он визжал:
   - Вы не имеете права! То, что происходит, никого из вас не касается!
   - А вот это неправда. У меня два солидных клиента и личный интерес. В
свою игру вы втянули моего друга, и он поплатился жизнью. Один  из  моих
клиентов тоже мертв. Магистр Перидонт. Слыхали  о  нем?  Его  смерть  не
отменяет нашего соглашения. А второй мой клиент слишком опасен, чтобы  у
меня возникло желание его бросить. Его зовут Чодо Контагью. Сыны Хаммона
нанесли ему оскорбление, и он  охотится  за  скальпами.  Вам,  очевидно,
известно, как неразумно настраивать его против себя. Кое-что Агире знал.
Он слегка поостыл.
   - Нам нет необходимости становиться врагами, - продолжал я. - Но мы с
другом хотим знать, что  творится.  Только  так  мы  сможем  вылезти  из
передряги  и,  быть  может,  положить  конец  мучениям  этих   маньяков.
Достаточно,  Гаррет.  Больше  ничего  не  говори.  Он  обдумывает   свое
положение и возможности, а  также  вероятность  того,  что  ты  говоришь
правду. Ты говоришь правду?
   - Ее, только ее, и ничего кроме. - Я глянул на Джилл.
   Она сидела как на иголках. Глаза шныряли по  комнате.  Возможно,  она
попыталась бы удрать, если бы Майя не заняла позицию между нею и дверью.
   Мы ждали Агире. Агире ждал божественного вдохновения.
   Дин принес из кухни маленький столик.
   - Я накрою здесь.
   - Чудесно.  Только  побольше.  -  Я  устал,  проголодался  и  потерял
терпение со своими гостями.
   Они думают, Гаррет, - предостерег Покойник.  -  Этого  достаточно,  -
Что-нибудь интересное?
   Весьма. Теперь мы знаем, например, почему Дин и твоя юная подруга  не
смогли отыскать то,  что  спрятала  здесь  женщина.  Она  изо  всех  сил
старается не думать об этом.
   - Что?
   Моя болтовня нервировала моих гостей. Я  приказал  себе  замолчать  и
принялся помогать Дину - тот вошел в  комнату  с  подносом,  уставленным
всяким  добром.  Мои  манеры  не  отличались  изяществом.  Я  немедленно
принялся набивать себе рот кусками. - Завтрак, - известил  я  остальных.
После паузы, рассчитанной на то,  что  я  буду  сгорать  от  нетерпения.
Покойник смилостивился:
   Она спрятала это здесь, пока я спал.
   - Знаю. - Я  подошел  к  шкафу  у  короткой  стены,  где  мы  хранили
географические  карты  и  справочники,   пошарил   на   полке,   Которая
притягивала взгляд Джилл, и нашел медный ключ. Он выглядел  так,  словно
провалялся, покрываясь зеленью, пару сотен лет.
   Покойник был раздосадован. Я украл его триумф.  Джилл  как  будто  бы
собиралась расплакаться. Агире не мог оторвать от ключа взгляд.
   Ключ был длиной в шесть дюймов, и я никогда не держал в  руках  ключа
тяжелее. Он заставлял Агире нервничать,  но  я  знал,  что  среди  Мощей
Террелла никакого ключа не было. На сточенной  плоской  поверхности  под
зеленым налетом я увидел надпись. Я поскоблил ее ногтем.
   - Ну и ну! - Тот же лозунг красовался на старинных храмовых  монетах.
Я сунул ключ под кресло Покойника, подхватил  свою  тарелку  и  принялся
набивать пузо.  Майя  последовала  моему  примеру.  Мои  гости  чересчур
нервничали, чтобы  принять  участие  в  нашем  пиршестве.  Если  они  не
возьмутся за дело, мне достанется и их доля.
 
Глава 50 
 
   Терпение было вознаграждено. Агире раскололся:
   - Культ Хаммона пошел на нас войной. У них была одна цель  -  вернуть
этот ключ. Им можно отпереть гробницу Карака, где, по  легенде,  заточен
Разрушитель. Хаммониты не могут освободить его никаким другим  способом.
Несколько месяцев назад они выяснили, у кого хранится ключ, хотя о  том,
что он в Танфере, знали уже не один десяток лет.
   В течение трех десятилетий они засылали своих людей  в  город,  и  те
проникали в ряды здешнего духовенства. В этом году одному из них удалось
узнать, что ключ хранится вместе с Мощами Террелла.
   Главари культа привели людей в Танфер, начали распускать слухи, чтобы
смешать нас с грязью и уничтожить. Они могли бы добиться успеха, но одна
мелкая сошка переметнулась к нам. Этот человек рассказал  мне  все,  что
знал. Я попытался предпринять кое-какие шаги,  но  узнал,  что  иерархия
наводнена предателями. Тогда я рассказал кое-что  своей  подруге.  -  Он
указал на Джилл. - Я не знал, что ей известно, кто я есть, не знал о  ее
связи с Магистром Перидонтом, не знал и о том, что мой  грешок  известен
моим врагам.
   Я обмолвился о своем информаторе при одном человеке, и в результате -
покушение  на  мою  жизнь  и  попытка  украсть  Мощи.  И  это  дело  рук
ортодокских монахов. Я обратился к единственному  человеку,  которому  я
мог доверять. - Он снова указал на Джилл. - Но я выбрал неудачное время.
Она принимала своего приятеля из Церкви.
   На мгновение его  лицо  исказила  боль.  -  Мне  давно  следовало  бы
задуматься, откуда у нее такая квартира. - Еще одна пауза. - Позднее она
устроила  мне  убежище.  Она  настаивала,  чтобы  я  доверился  Магистру
Перидонту. Угроза Ортодокской церкви  означала  угрозу  всем  Анитам.  Я
заупрямился. Она призналась, что уже  намекнула  кое  о  чем  Перидонту.
Потому-то он так себя и вел. Я не уступал  ей,  пока  не  стало  слишком
поздно.  Я  разрешил  поговорить  с  Перидонтом  после  того,  как   она
обратилась к вам. Она надеялась, что вы сумеете защитить  ее  от  людей,
которые следили за ней, рассчитывая, что она приведет  их  ко  мне.  Она
попыталась поговорить с Перидонтом, но тому не терпелось разобраться  во
всей истории самому и он нанял вас, чтобы вы меня  разыскали.  Потом  он
допустил ту же ошибку - проболтался... Враг немедленно  заподозрил,  что
моей подруге известно, где Мощи. Агире решил, что объяснил все. Может, и
так, но из его речи никак не следовало, почему такой жгучий интерес  был
проявлен к моей скромной особе. Я сказал об этом.
   - Это  я  вам  устроила,  -  призналась  Джилл.  -  У  вас  репутация
везунчика, который способен разворошить любое осиное гнездо и  при  этом
легко отделаться. Вы их испугали. Они решили от вас  избавиться,  просто
на всякий случай. Но вы  разделались  с  главарями  шайки,  которую  они
наняли, и они запаниковали. Все остальное - просто следствие.
   В самом  деле?  Объяснение  отдавало  безумием.  Возможно,  оно  было
безупречно с точки  зрения  людей,  которые  подвизаются  в  религиозном
бизнесе.
   - Вы утверждаете, что Разрушитель действительно  существует?  И  этот
тип способен уничтожить мир,  но  не  может  самостоятельно  вылезти  из
гробницы? Ну-ну. С таким же успехом  можете  засунуть  его  в  мешок  из
паутины.
   Агире  посмотрел  на   меня   как   на   умственно   отсталого.   Или
душевнобольного.
   - Я знаю, что  вы,  священники,  верите  в  шесть  невозможных  вещей
ежедневно до завтрака, - сказал я. - Некоторые из вас, во всяком случае.
Я считаю, что большинство из вас, преуспевших на этой ниве, не  верит  в
то, что проповедует. Вы, конечно, никогда  так  не  поступаете.  Убедите
меня, что вы человек честный и верующий, Хранитель.
   Гаррет.
   Я подумал, что Покойник собирается одернуть меня, чтобы я не  слишком
давил на Агире.
   Да, этот человек считает некоторые догмы полезной фикцией. Он цинично
манипулирует мирянами и тратит множество усилий, чтобы  продвинуться  по
иерархической лестнице. Но он верит в своего бога и в его пророка.
   - Абсурд. Он умный человек. Как он может купиться на  ерунду,  полную
противоречий и исторических несоответствий?  Агире  печально  улыбнулся,
словно подслушал Покойника и пожалел  меня  за  мою  слепоту.  Ненавижу,
когда священники так себя ведут. Будто жалость - решающее доказательство
правоты. Ты же веришь в колдовство.
   Мои мозги были в лучшей форме, чем им полагалось при такой усталости.
Я понял его довод.
   - Я каждый день вижу колдовство в  работе.  Это  абсурд,  но  я  вижу
конкретные результаты.
   - Вы, оказывается, принадлежите к  тому  типу  людей,  которых  нужно
зарубить, чтобы они поверили в существование  мечей,  мистер  Гаррет,  -
сказал Агире. - Я понимаю такой тип мышления лучше, чем вы  думаете.  Вы
воспринимаете идею символа? Вот вы говорите, что  верите  в  колдовство.
Самая суть колдовства- убедить, что  символ,  знак  реальности,  и  есть
реальность. В этом же суть религии.
   Предположим, Террелла никогда не  было.  Или  Террелл  был  негодяем,
которого кто-то безбожно приукрасил. В контексте символа и веры Террелл,
который жил на самом деле, не имеет никакого значения. Террелл  верующих
-  это  символ,  который  должен   существовать,   чтобы   удовлетворить
потребность  в  нем  огромного  большинства  человечества.  Так   же   и
Создатель.
   Ано должен существовать потому, что нам необходимо его существование.
Он был до нас и будет после нас. Может быть, Ано не соответствует вашему
представлению о Сущем. Тогда назовите его  Первоударом,  который  привел
время и материю в движение.
   Ано обязан существовать, потому что он нам нужен. Нам, живущим в мире
конкретных объектов и жестких форм, не зависящих от нашей  воли,  трудно
постичь этот  философский  аргумент:  наблюдатель  неизбежно  влияет  на
явление. В этом смысле бог - каким бы именем его ни называли -  есть,  и
он обязан быть  таким,  каким  мы  его  себе  представляем.  Ано  времен
Террелла отличается от Ано сегодняшнего. Ано Ортодоксов не похож на  Ано
Сынов Хаммона. Но он существует. Он - это то, чем он был, и то, чем  его
представляют теперь. Вы следите за ходом моих  рассуждений?  И  какой-то
бесконечно малой своей частью Ано - это то, чем представляете его  лично
вы.
   Я понял, что у  служителей  бога  всегда  найдутся  аргументы.  -  Вы
утверждаете, что мы создаем бога в такой же степени, в какой бог создает
нас?
   - Вот именно. Точно так же  мы  получаем  фрагмент  бога,  называемый
Разрушителем, которого можно запереть в  гробнице,  хотя  в  его  власти
уничтожить весь мир. Он не способен выбраться оттуда, потому  что  никто
не верит, что он может  выбраться  иначе,  чем  через  открытую  снаружи
дверь. На самом деле, можете возразить вы, никто и не  хочет,  чтобы  он
оттуда выбрался - даже  его  последователи.  Поэтому  гробница  остается
запечатанной.
   - Чересчур заумно, на мой взгляд. Я предпочитаю держаться  убеждения,
что вы шайка жуликов.  -  Я  заключил  свою  речь  ухмылкой,  призванной
намекнуть ему, что я заранее знаю, что он сейчас скажет.
   - Огромное большинство людей тоже предпочитает держаться за привычные
представления и символы.
   - Все это ни на шаг не приближает нас к решению. Символы не убьешь. А
мы должны расхлебать эту кашу, пока Сынки Хаммона: не превратили  Танфер
в поле боя.
   - Да, это так. Реальности  повседневной  жизни  -  вечная  загвоздка.
Первые  короли  сделали  все  возможное,  чтобы  истребить  коварного  и
жестокого врага. Уцелела лишь горстка, семена, давшие сегодня всходы. Но
в наши дни такое решение невозможно, поскольку мы не в состоянии убедить
представителей власти, что существует серьезная угроза. Опять символизм.
Пока Корона не поверит в угрозу, она не начнет действовать.  Скажете,  а
как же трупы, валяющиеся по всему городу?  Ну  и  что?  Низшие  сословия
убивают друг друга каждый день.
   Я покосился на Покойника. Кажется, наш разговор очень его забавлял.
   - Старик, помнится, ты что-то рассказывал о  мошеннике-логхире.  Этот
тип ни о чем подобном не упоминал.
   Он не знает, Гаррет. Ему не приходило в голову,  что  причиной  всему
могут быть циничные манипуляции  людьми  и  их  верой,  хотя  он  сам  в
какой-то мере грешит тем же.
   Нет! Здесь  нет  никакого  противоречия,  не  торопись  протестовать.
Помнишь, я говорил о кошмаре, обретшем жизнь, потому что в него поверили
слишком многие? То же сейчас  утверждает  Хранитель.  Мошенник  придумал
бога, чтобы манипулировать людьми. Люди создали этого бога своей  верой.
Агире прав. Эта  тварь  сидит  в  гробнице.  Ее  можно  освободить.  Она
способна уничтожить мир. Это  плод  воображения,  который  обрел  жизнь.
Теперь он управляет мошенником , который его придумал, и заставляет  его
разыскивать ключ.
   - Но...
   Чтобы покончить с этим, ты должен найти мошенника и уничтожить его.
   - Ну, ты даешь! - Я глянул на Агире и Джилл. Покойник позволил им нас
подслушивать. Джилл выглядела растерянной, Агире просто испуганным. -  И
как, по-твоему, я должен  с  этим  справиться?  Как  можно  покончить  с
логхиром, если даже смерть не способна его утихомирить?
   Мы обсудим этот вопрос позже. Ты слишком устал, чтобы действовать, не
говоря уж о том, чтобы думать. Я поразмыслю над способом, пока ты будешь
спать.
   Ну просто душка!
 
Глава 51 
 
   Должно быть, Покойник не дал Дину ни минуты передышки, пока я ворочал
бревна. Когда я сошел вниз, то увидел, что дом  превратился  в  зоопарк.
Здесь были самые экзотические звери Танфера, в том числе  Чодо  Контагью
(который никогда не покидал своего поместья) и два его главных душегуба,
Морли, незнакомый мне человек, очевидно, спустившийся с Холма, несколько
разновидностей  священников,  достаточно  старых,   чтобы   похвастаться
сединой или полным отсутствием волос, и чудо из чудес - Самсон,  который
ходил у Перидонта в  помощниках.  По  меньшей  мере  пятнадцать  человек
составили заговор, чтобы истощить мои запасы еды и питья.
   Вы думаете, они разговаривали о том, как избавиться от Сынов Хаммона?
Ничуть не бывало. У всех на уме был Слави  Дуралейник,  отколовший  свой
последний номер раньше, чем ожидалось. И какой  номер!  Закачаешься!  Он
одержал самую крупную и в то же время самую хитрую и коварную  из  своих
побед.
   Он дал себя обнаружить последним  лордам  -  членам  Военного  Совета
Венагеты. Три армии весело гнали его, пока он не завел их в ловушку. Его
соратники привели туда мощные карентийские армии. Карентийцы бросились в
бой, рассчитывая покончить с войной за  один  день.  Они  перебили  всех
лордов из Военного Совета и большую часть  их  людей.  Но  победа  вышла
совсем  не  такой,  какую  ожидали.  Слави  Дуралейник  вышел  из   боя,
убедившись, что венагетам не спастись. В ночь после битвы  он  напал  на
лагерь карентийцев и перебил всех офицеров, командиров, ведьм, колдунов,
властителей бури и  повелителей  огня.  Уцелевших  рядовых  и  сержантов
Дуралейник отправил в Фулл-Харбор с  посланием,  где  утверждалось,  что
нечеловеческие расы Кантарда  объявили  себя  независимым  государством.
Любое карентийское или Венагетское присутствие на его  территории  будет
сочтено началом военных действий.
   Дерзость этого человека не имела границ.
   - Что-то ты не кажешься особенно довольным. Он сделал  что-нибудь  не
так, как ты предсказал?
   Он объявил о создании независимой республики.  Я  предвидел,  что  он
повернет против Каренты, как ты знаешь, но я никогда  не  думал,  что  у
него такие амбиции.
   - Насколько я понял,  он  хочет  быть  всего  лишь  главнокомандующим
республики Кантард.
   Удобная  фикция.  Он  предложил  созвать  ассамблею,   представляющую
различные разумные расы  Кантарда.  Но  кому  принадлежит  власть?  Кому
принадлежат сердца каждого ветерана, способного владеть оружием? Сегодня
он не просто король, император или даже диктатор.  Он  -  полубог.  Если
Карента и Венагета не отступятся от своих  притязаний  на  Кантард,  его
власть не кончится, пока он жив. В  отношении  того,  что  будут  делать
Карента и Венагета, никаких "если" не существовало. В Кантарде  огромные
залежи серебра.  Ради  них,  собственно,  война  и  затевалась.  Серебро
необходимо колдунам. Колдуны - истинные, хотя и закулисные хозяева обоих
королевств.  Война  будет  продолжаться.  Карента  и   Венагета   станут
негласными союзниками, пока республика Слави Дуралейника не рухнет.
   - Что это за голодные орды набились к нам в каждый угол  и  в  каждую
щель? Я заработал немножко марок на этой заварухе, но при  таких  темпах
они скоро сожрут всю прибыль.
   Приведи их сюда. Предлагаю сначала привести мистера Чодо и  двух  его
помощников. Помести их поближе к двери. Потом запускай остальных.  Вы  с
мистером  Дотсом  и  мисс  Стамп  войдете  последними.  Может  подняться
некоторая суматоха, когда  эти  священники  осознают,  что  находятся  в
присутствии логхира. Предупреди мистера Чодо.
   Я не имел никакого представления, что он затевает.  Но  я  решил  его
ублажить. Было так приятно видеть, что  он  бодрствует  и  работает  без
попреков. Когда Садлер услыхал мое предостережение, он  поинтересовался,
что мы задумали. Я сказал ему, что не знаю. Он не пришел в  восторг,  но
что я мог поделать? Чодо проявил больше понимания,  по  крайней  мере  -
внешне. Он решил подождать развития событий, а  уж  потом  вынести  свое
суждение. Мы с Морли стояли по обе  стороны  от  двери,  пока  остальные
проходили  в  комнату.   Я   не   заметил,   что   кто-нибудь   собрался
взбунтоваться,  хотя,  судя  по  звенящим  ноткам  в  голосах,  всеобщее
напряжение нарастало. Последним мимо нас прошагал Самсон.  Он  посмотрел
на меня, словно на тысяченожку, заползшую в его завтрак.
   Увидев Покойника,  Самсон  дернулся,  как  припадочный.  Он  отступил
назад, убедился, что мы с Марли блокировали дверь, и повернулся обратно.
   Мы  вошли  в  комнату.  Я  посмотрел  на  Покойника,  словно   ожидал
подсказки.  Майя  закрыла  за  нами  дверь.  Сегодня  она  не   казалась
очаровательной барышней. Она опять нацепила свои лохмотья  и  выглядела,
как уличный подросток, которым так долго была.
   Гаррет, попроси мистера Самсона раздеться.  Мистер  Контагью,  вы  не
одолжите нам в помощь мистера Краска и мистера Садлера на  случай,  если
мистер Самсон заупрямится? Все, кроме Чодо, посмотрели на Самсона.  Чодо
посмотрел на меня и своих приспешников и поднял палец, выражая согласие.
   - Самсон? - сказал я.
   Он рванулся к двери. Майя двинула ему по  скуле  медным  кубком.  Это
поубавило ему прыти. Краск и Садлер держали его под руки, пока я задирал
подол сутаны и стаскивал с  него  штаны.  Морли  привалился  к  стене  и
отпускал грубые замечания по поводу человеческой извращенности.
   У  мистера  Самсона,  представителя   Церкви,   наследника   Великого
Инквизитора, начисто отсутствовали мужские атрибуты. Если  одеть  его  в
крестьянское платье и поставить в дверной проем,  свидетели,  я  уверен,
присягнут, что он тот самый человек, который предательски убил  Магистра
Перидонта. Я уверен, что в этом доме  только  он  один  -  представитель
культа Хаммона.
   - Я очень рад, - сказал я. - Жаль только, что здесь нет больше никого
из Церкви. Это избавило бы нас от необходимости тащить его обратно.
   Мы подержим его здесь. Он знает  всех  своих  людей,  затесавшихся  в
различные секты.
   Самсон застыл, словно каменное изваяние. Краск и Садлер  уложили  его
на бок. Я посмотрел на Покойника.
   Зачем он пригласил сюда Чодо? Может, Покойник хотел, чтобы тот воочию
убедился,  с  какими   неприятностями   он   может   столкнуться,   если
когда-нибудь решит нас прижать? Такая предусмотрительность вполне в  его
духе.
   Джентльмены. Как вам  известно,  смерть  логхира  успокаивает  только
плоть. Могут пройти многие столетия, прежде чем дух отделится от тела. В
некоторых случаях, когда душа сопротивляется Переходу, он может  длиться
почти бесконечно. На заре вашей цивилизации, когда мое племя было  более
многочисленным. многие ваши местные боги и демоны  были  на  самом  деле
моими покойными соплеменниками. Среди них  был  распространен  обычай  -
защищать или терзать дикарей, коротая время Перехода.  Большинство  этих
анимистических духов стиралось из вашей памяти по  мере  того,  как  моя
раса покидала этот мир. Со временем эта игра утратила новизну,  так  что
теперь большинство  логхиров  предпочитают  ждать  Перехода  на  острове
Хатар. Но один древний и патологически  жестокий  логхир  остался  среди
вас. Он был известен вам под многими именами в  различные  времена.  Его
всегда тянуло к самым мрачным, нигилистическим культам. Это он стоит  за
Сынами Хаммона. И находится он сейчас в  Танфере.  Он  допустил  ошибку,
перебравшись сюда. Но он не знал, что  я  здесь.  Он  понял  это  только
тогда, когда напал на этот дом, пытаясь  завладеть  ключом  от  гробницы
Разрушителя. Я заподозрил его присутствие раньше, на основании сообщений
мистера Гаррета. Нападение подтвердило мои  подозрения.  Джентльмены,  в
настоящий момент этот древний злодей наиболее уязвим. Он никогда еще  не
был настолько незащищен, и маловероятно, что такое может повториться.  У
него нет союзников, кроме  горстки  Сынов  Хаммона,  скрывающихся  среди
духовенства. Мертвый логхир не очень мобилен. Без приспешников,  которые
могли бы перебазировать его в  безопасное  место,  ему  остается  только
ждать своей судьбы, будь то избавление или страдания от ваших рук.
   Вы должны перейти к решительным действиям. Хотя мы,  обитатели  этого
дома, уже внесли свой вклад,  мы  и  дальше  будем  оказывать  вам  свою
поддержку.
   Ну, спасибо тебе, Увалень. Если эта кутерьма  больше  не  грозит  мне
никакой прибылью, я совсем бы не расстроился, если бы остался в стороне.
Кому охота связываться с мертвым логхиром, который несколько  тысяч  лет
практикует  всякие  безобразия?  Мне  достаточно   своего   собственного
домашнего дьявола. Он мертв всего несколько столетий и  утверждает,  что
он - друг. Он не создает невозможных восьмируких тварей и не  отправляет
их требовать свое на личных грозовых тучах. Покойник послал  мне  личное
сообщение.
   Эти  священники  располагают  достаточной  властью,  чтобы  заставить
тысячи верующих забыть об осквернении их храмов.  А  есть  еще  все  эти
колдуны, маги, повелители бурь и прочая шушера с  Холма,  которая  может
обернуться настоящей чумой, если мы по-прежнему будем притягивать к себе
их внимание. Священники  могут  замолвить  за  нас  словечко.  Возможно,
выгода тут все-таки есть.
   Через два часа трепотни Чодо Контагью спросил:
   - Вы знаете, где прячется эта тварь?  Вопрос  не  праздный.  Если  вы
собираетесь истребить крыс, не мешало бы знать, где крысиная нора. Да.
   - Тогда эта болтовня бессмысленна. Садлер и Краск возглавят операцию.
Им нужны какие-нибудь специфические сведения, чтобы приступить к делу?
   Покойник забавлялся. В несколько секунд дебаты  выдохлись.  Буквально
каждый рвался в бой за спиной Большого Босса. Пожалуй, мои дела  не  так
уж плохи. Все же лучше держаться за спинами его ребят и всей религиозной
шайки. Тогда никто не будет путаться у меня  под  ногами,  когда  придет
время задать стрекача.
 
Глава 52 
 
   Объект выбрал то еще место.
   Медноголовая Отмель - это длинный тощий  остров,  который  начинается
там, где река, образуя излучину,  минует  южные  границы  города.  Длина
острова - около мили, а ширина - ярдов семьдесят, и то в  самом  широком
месте. Он покрыт чахлой растительностью,  цепляющейся  за  ил  и  песок,
которые и образуют отмель. От большой земли его  отделяют  только  сорок
ярдов канала. Остров уродлив, как бельмо на глазу, к тому  же  чертовски
опасен для судоходства. Единственная причина, по которой его  не  срыли,
углубив дно, - он принадлежит Церкви. Остров передали ей во владение еще
на заре императорской эры. Некогда  Церковь  пыталась  основать  на  нем
монастырь, но почва была слишком  ненадежной,  а  наводнения  -  слишком
частыми. Так что от строительства осталась только груда камней, покрытая
ползучими растениями.
   Покойник утверждал, что  наш  объект  скрывается  под  этой  каменной
кучей.
   С тем же успехом он мог бы находиться в другом измерении. Мы  собрали
хорошую толпу, которая стеклась  на  пустошь  за  южной  стеной  города.
Пустошь  принадлежала  какому-то   эксцентричному   землевладельцу,   не
желающему ее застраивать. Чодо послал на подмогу Краску и Садлеру дюжину
своих костоломов. Различные конфессии тоже  внесли  свой  вклад  в  виде
нескольких сотен молодых и энергичных священников. Тип  с  Холма,  имени
которого я никогда не мог запомнить, проявил достаточно здравого смысла,
чтобы одолжить нам компанию  стражников.  Мы  с  Морли  и  Майей  стояли
поодаль, сами по себе, и гадали, что сейчас будет.
   Экуменистская делегация отправилась в Четтери в  надежде  завербовать
магистра-другого. Мы ждали ответа Церкви.
   Спуск  к  реке  представлял  собой  небольшой  обрыв  высотой   футов
двенадцать. Морли, Майя и я расположились на холмике в пятидесяти  ярдах
от него. Все остальные болтались между нами и рекой, но больше теснились
назад. Никто не выказывал желания подобраться поближе к острову. Я стоял
и гадал, знает ли враг о нашем присутствии.
   Гадал я и о том, должен ли я сквитаться с Джилл Крайт.
   Она и ее приятель Агире стояли  в  отдалении,  ярдах  в  тридцати  от
остальных. Я то и дело поглядывал на них. Они не разговаривали и  вообще
держались не очень дружелюбно по отношению друг к другу. Возможно, Агире
испытывал неловкость оттого, что его видят со шлюхой. Ему слишком поздно
было прикидываться, что здесь кроется нечто совсем иное, а  не  то,  что
есть на самом деле.
   Майя заметила мой интерес к этой парочке. Но она слишком  нервничала,
чтобы меня поддразнивать.
   - Что они здесь делают? - спросила она.
   - Не знаю.
   Единственными людьми, которые отважились подойти к краю обрыва,  были
Краск и Садлер. Теперь они направились в  нашу  сторону.  Лучше  бы  они
этого не делали.
   Краск тут же взял быка за рога:
   - Гаррет, ты был моряком. Как нам туда добраться? - Не думаю, что нам
это удастся, если уж ты хочешь услышать правду. Краск надулся:
   - Помнишь тварь, которая напала на дом Чодо?  Примерно  с  такой  нам
предстоит иметь дело. - Если не хуже. Этот логхир  шлифовал  свои  трюки
столетиями. Он пережил немало передряг. Если верить Покойнику, он должен
был исчезнуть с лица земли сразу после  падения  Каратхи.  -  В  лобовой
атаке он просто-напросто прикончит всех нас.
   Ни Краск, ни Садлер не ведали обходных путей.
   - Тогда что мы здесь делаем? - поинтересовался Садлер.
   - Мы  здесь  потому,  что  люди,  которые  давали  нам  указания,  не
понимали, чему нам придется противостоять.
   - Ладно, умник, - вступил Краск. - Ты живешь с одной из этих  тварей.
Как бы ты стал действовать, если бы решил ее уничтожить?
   А я-то надеялся, что до  этого  не  дойдет.  Я  не  хотел  разглашать
сведения, которые кто-нибудь сможет  потом  использовать  против  нас  с
Покойником.
   - Я бы попытался взять его измором. Во-первых, нужно устроить  что-то
вроде осады. Оборонительный рубеж здесь и кого-нибудь наблюдателем -  на
реку, чтобы прихвостни этой гадины не  смогли  перетащить  ее  в  другое
место. После этого я бы просто насобирал по больше мышей, крыс и  клопов
и перевез их на плотах на остров. А дальше ждал бы, сколько потребуется.
   - Что? - Головорезы растерялись.
   - Слушайте, во-первых, вы должны осознать,  что  тварь  действительно
мертва. Но ее душа привязана к телу.  Не  будет  тела  -  душе  придется
убраться. - Так по крайней мере утверждает Покойник. -  На  острове  нет
ничего, что годилось бы в пищу паразитам, только тело  логхира.  Логхиру
это тоже известно. Он следит за клопами и прочей  дрянью.  Но  если  они
будут там кишмя кишеть, ему придется  трудновато.  Кроме  того,  мертвым
логхирам приходится много спать. Таким образом они  накапливают  энергию
для своих фокусов. Этот скорее всего сейчас спит. Во  сне  он  не  может
следить за паразитами. А они тем временем славно над ним поработают.  Он
не почувствует их укусов, потому  что  он  мертв.  Краск  с  отвращением
фыркнул. Но Садлер кивнул, понимая, что я говорю дело.
   - Но это займет порядочно времени.
   - Займет. Но я не знаю больше ни одного верного и не слишком опасного
способа разделаться с этой напастью.
   - Мы должны посоветоваться с Чодо. Ему нужны быстрые результаты.
   Чодо удалился в свое поместье.
   - Он дорого за них заплатит, если будет настаивать.
   Краск дернул головой, подавая Садлеру  знак.  Они  отошли  в  сторону
переговорить.
   - Почему бы не вызвать сюда парочку повелителей огня? спросил  Морли.
- Они могли бы выжечь тут все дотла, верно?
   - Может быть. Но колдуны тоже смертны, не хуже, чем мы с тобой.
   - Гаррет, - тихо и испуганно сказала Майя. -  Я  думаю,  что  оно  не
спит.
   У нее просто талант сдержанно выражаться .
   Оттуда, где мы стояли, я не видел ничего, кроме сияния, но на острове
что-то происходило. Народ, который стоял поближе к обрыву,  заголосил  и
начал пятиться назад.
   Футах в пятидесяти над островом сформировалось черное пятно тучи. Она
быстро росла, закручиваясь, словно водоворот. Все  разинув  рты  глазели
наверх. И напрасно.
   Три окруженных сиянием типа в древних доспехах с внезапностью  молнии
выскочили на кромку обрыва и бросились  на  толпу.  Они  метали  во  все
стороны огненные копья.
   Тем временем внутри вращающейся тучи образовалась шестирукая  женщина
и немедленно выросла до неимоверных размеров. Милая крошка  -  голая,  с
лоснящейся черной кожей, с черепом вместо лица и собачьими сосцами.
   Священники  истошно  взвыли.  Компания  стражников  решила,  что   им
недостаточно много  платят,  чтобы  требовать  от  них  участия  в  этом
представлении.
   Краск и Садлер со своими ребятами жаждали помериться силами с  типами
в доспехах, но не могли прорваться сквозь охваченную паникой толпу.
   Парни в доспехах взялись за дело. Да так, что  вокруг  только  клочья
полетели.
   - Дьявол!
   Я покосился на Морли, стараясь не упускать из виду  черную  красотку,
оседлавшую тучу. Казалось, она проявляет особый интерес к Джилл и Агире.
Морли  рылся  в  карманах.  Краем  глаза  я  заметил,  как   в   воздухе
промелькнуло что-то лимонно-желтое. Оно  полетело  в  сторону  парней  в
жестянках.
   Черт бы побрал этого воришку! Он  все-таки  умудрился  стянуть  часть
Перидонтова добра прошлой ночью, когда я погасил свет.
   Склянка разбилась о  грудную  пластину  одного  из  типов.  В  первое
мгновение мне показалось, что ничего не произошло. Потом оно  сработало,
да только совсем не так, как рассчитывал Морли.
   Тип  в  доспехах  начал  смеяться.  Через  минуту  он   хохотал   так
безудержно, что ему пришлось воткнуть меч в землю и опереться на него. Я
еще никогда не видел, чтобы кто-нибудь так веселился.
   - Дерьмо! - проворчал Морли.  -  Пустышка.  -  Он  швырнул  еще  пару
склянок других цветов  в  двух  остальных  врагов.  Но  содержимое  этих
пузырьков произвело еще менее очевидное действие.
   Желтая  склянка  все-таки  оказалась  не  совсем   пустышкой.   Краск
протиснулся сквозь толпу, отнял у хохочущего ублюдка меч и  порубил  его
на капусту, после чего захихикал сам.
   Один готов. Но двое других косили всех направо и налево.  И  тварь  в
воздухе неслась на Агире и Джилл.
   Я запустил в нее своим красным флаконом.
   Я не хотел этого делать. В глубине  души  я  надеялся  пробраться  на
остров и использовать ее против мертвого логхира.
   Последствия были точно такими же, как у Чодо. Чудовище начало таять и
испаряться. Но у меня не было времени  насладиться  этим  зрелищем.  Два
типа в доспехах  продвигались  в  мою  сторону  и  все,  за  исключением
головорезов Чодо, посчитали за лучшее проявить благоразумие.
   Еще одна из склянок Морли  начала  действовать.  Один  из  нападающих
разучился сохранять равновесие. Он поскользнулся, зашатался, прошел  еще
несколько шагов и упал на колени.
   Тварь на острове больше  никаких  колдовских  штучек  не  откалывала.
Хотя, быть может, ее внимание было отвлечено чудовищем и тем, что с  ним
происходило.
   Краск зашел за спину споткнувшегося типа и проткнул его копьем. Стало
быть, остался один. Неожиданно он оказался в  кольце  неприятелей,  куда
входили мы с Морли, Садлер, большая часть ребят Чодо и  примерно  дюжина
священников  и  стражников  с  нервами   покрепче   среднего.   Сражение
напоминало схватку гигантского громового ящера с маленькими  охотниками,
окружившими свою жертву. Мы не могли ничего с  ним  поделать  в  лобовой
атаке, но ему неизменно приходилось поворачиваться к кому-то спиной.
   Долго он не протянул.
   Когда все было кончено, я отыскал глазами тварь, свалившуюся с  неба.
Она лежала на  земле  и  конвульсивно  дергалась,  наполовину  сожранная
веществом из склянки. Над тушей курился черный туман.
   К нам подбежал Садлер:
   - Я принимаю твой совет, Гаррет.  Эта  гадина  может  стереть  нас  в
порошок в любой момент, когда ей заблагорассудится. Кто-то сдернул  шлем
с поверженного врага и обнаружил, что тот стал трупом вовсе не несколько
секунд назад. Это был утопленник, и довольно несвежий. Рыбы и разложение
основательно поработали над его внешностью.
   Я кивнул Садлеру.
   - Ей приходится иногда отдыхать, но, если мы попытаемся переправиться
на остров, нас ждет примерно то же самое или даже похлеще. - Я подумал о
Покойнике, о его способности заставлять людей забывать  или  действовать
против своей воли. Нам действительно могло прийтись туго.
   На самом деле меня удивляла низкая активность логхира.  Скорее  всего
он  боялся  привлечь  внимание  Холма.   Колдуны   могли   по-настоящему
заинтересоваться  происходящим  здесь  спектаклем.   -   Давайте   лучше
позаботимся о мертвых и окажем помощь раненым, - сказал Морли.
   С поля боя дезертировали люди двух разновидностей.  Первые  настолько
устыдились своего побега, что  так  и  не  вернулись  назад.  Вторые  со
сконфуженным видом повылезали из щелей, когда представление  окончилось.
Теперь они рьяно бросились нам помогать.
   Майя не сбежала. Я не знаю почему. Она ничего не  могла  бы  сделать,
разве что бессмысленно погибнуть. Через пятнадцать минут уборочных работ
она схватила меня за руку:
   - Агире отдал концы. А Джилл исчезла. В первое  мгновение  я  пожалел
Джилл. Она не заслужила таких ударов судьбы. Потом во  мне  зашевелилось
подозрение.
   - Где Агире?
   - Там, где они стояли.
   Я побрел туда, косясь одним глазом  на  дымящуюся  черную  тварь.  Ее
плоть - если это можно назвать плотью - почти испарилась.
   Я нашел Агире и опустился на колени. Майя тоже встала  на  колени  по
другую сторону от тела.
   - Что-то в последнее время у смерти  большой  урожай  на  религиозных
шишек, - сказал я. Впрочем, на мелких сошек тоже. И  то  ли  еще  будет,
когда секты и культы посдирают одежду со своих священников и  монахов  -
посмотреть, все ли у них болтается на месте.
   Изо рта Агире текла кровь. Он лежал на спине. Я не обнаружил  никакой
раны, перекатил его на спину и хмыкнул. Минутой позже я  разговаривал  с
Садлером:
   - Насколько могу судить, я свою долю работы выполнил.
   Теперь вы и сами здесь управитесь. Я иду домой.
   Морли остался. Майя потащилась со мной. Больше ей некуда  было  идти.
Теперь нам придется серьезно подумать о ее будущем.
   - У тебя что-то на уме, - сказала она. - Что?
   - Джилл.
   - Что тебя расстроило?
   - Это она убила Агире. Мы отвлеклись, а она воткнула ему нож в спину.
Больше некому - драчка до них не докатилась.
   - Но зачем? - Майя  не  стала  утверждать,  что  Джилл  на  такое  не
способна.
   - Мощи Террелла скорее всего. Агире отдал их ей на  хранение.  Он  не
говорил, что получил их обратно. У нас дома она  спрятала  только  ключ.
Если бы она оставила его у себя, ее могли бы убить. Черт! Не  исключено,
что она задумала стащить Мощи с самого начала.
   - На что они ей?
   - Джилл любит денежки и красивые  вещи.  Представляешь,  какую  сумму
Церковь может отвалить за Мощи?
   Майя только кивнула в ответ. Мы прошли несколько кварталов. - Куда мы
идем? Разве нам не в Веселый Уголок?
   Может быть. Но я хотел спросить Покойника, действительно ли  это  мое
дело.
 
Глава 53 
 
   Оказалось, мое. Меня нанял Перидонт, и я сам заявил во  всеуслышание,
что он остается моим клиентом, мертвый он или нет.
   Майя была довольна. А вот я - не уверен. На улице мело.
   Снег выпал раньше, чем я ожидал, и обильнее, чем мне бы  хотелось.  В
лицо задувал морозный ветер. Если бы я плюнул на все, то сидел бы сейчас
дома, в тепле, попивал пиво и размышлял, как бы выставить Дина из дома и
отправить спать Покойника, чтобы мы с Майей могли...
   Мы вошли в Веселый Уголок, словно в  призрачный  город.  Первый  снег
всегда производит такой эффект в Танфере. Все залезают в свои норы и  не
торопятся высунуть нос на улицу. Мы обошли заведение  Дойла  с  торца  и
вышли в переулок.
   - Опоздали, - сказала Майя, глядя на двойную цепочку следов на снегу.
Они вели по лестнице на второй этаж и обратно, вниз.
   - Возможно. - Я взбежал наверх, зашел внутрь и  торопливо  прошел  по
коридору, который мало чем отличался от коридора на первом  этаже.  Одна
дверь была открыта. Я сунул голову внутрь. Все верно, комната  Джилл.  Я
узнал одежду, разбросанную там и сям. В том числе и ту, что была на  ней
во время сегодняшнего веселья на реке. Я  выругался  и  бросился  назад.
Наверное, я вел себя не слишком тихо. Одна из  дверей  открылась.  Из-за
нее выглянула эльфийка Полли.
   - Что вы здесь делаете? - спросила она. Я тут же влюбился снова.
   - Я пришел сказать вам, как... Лучше  я  пойду...  Я  веду  себя  как
кретин. - Неплохо для экспромта, Гаррет.
   Я выскочил на улицу и присоединился к Майе.
   - Она ушла. Пойдем за ней, пока следы не пропали.
   Когда мы отошли, я обернулся. Эльфийка стояла на верхней ступеньке  и
с озадаченной улыбкой смотрела нам вслед.
   Джилл не тратила времени даром, но снег  ее  выдал.  Мы  продвигались
вперед. Следы становились все более свежими. Снегопад  ослаб.  Видимость
улучшилась. Улица, по которой мы двигались, вывела нас  на  площадь.  Ее
пересекала одинокая фигура, тяжело передвигавшая ноги.
   - Это старуха, - сказала Майя. - Посмотри на нее. Она стара даже  для
матери Эстер.
   Я и сам это видел, хотя бы по движениям женщины.  Она  была  одета  в
черное - так, как обычно одеваются старухи - и двигалась очень медленно.
   - Черт возьми! Как я мог перепутать следы? - Я припомнил наш путь.
   Не мог  я  ничего  перепутать.  След  был  один-единственный,  он  не
пересекался ни с каким другим. Именно эта  женщина  вышла  из  заведения
Дойла. И она несла узелок, прижимая его к груди. - Вперед. -  Я  перешел
на рысь. Снег и ветер заглушали наши шаги. Женщина не слышала нас,  пока
мы не оказались в полудюжине ярдов от нее. И тут она резко обернулась.
   Ни одна старуха не способна проделать такого стремительного движения.
   - Привет, Джилл.
   Она перестала притворяться и выпрямилась:
   - Гаррет.
   Майя зашла ей за спину, отрезая путь  к  отступлению.  -  Я  не  могу
позволить тебе ускользнуть, - сказал я. - Знаю, - вздохнула она. - Такой
уж ты есть. - Она пожала плечами. - Я  не  думала,  что  ты  так  быстро
спохватишься.
   - Чистая случайность.
   - А что, если я верну их добровольно? Этого будет достаточно?
   - Вряд ли. Тебе не следовало убивать Агире.
   -  Ужасно  глупо  получилось.  Я  не  успела  подумать,  что   делаю.
Подвернулась возможность, и я за нее ухватилась. Я поняла, что совершила
ошибку, еще до того, как он упал. Но некоторые поступки необратимы,  как
бы тебе ни хотелось все переиграть.
   - Пойдем. - Я ей поверил. Майя - нет. Она держалась у Джилл за спиной
всю дорогу до Страны Грез. Я молча брел рядом с Джилл и дрожал, то ли от
холода, то ли от внутреннего напряжения. Я о многом передумал,  пока  мы
шли, но главным образом мои мысли вертелись вокруг одного - вчера ночью,
во время операции по освобождению Майи, умерли семь человек. И  хотя  ни
один из них не погиб от моей руки, в конечном счете вина  за  их  смерть
лежит на мне. Можно оправдываться как угодно, но именно я позвал с собой
Морли. Мы подошли к воротам.
   - Не говори им ничего, - вдруг вырвалось у меня. - Не отвечай  ни  на
какие вопросы. Просто отдай ларец.
   Джилл как-то чудно на меня посмотрела. Ее глаза неожиданно показались
мне такими старыми... Под стать старушечьей одежде, которую она выбрала.
   К воротам вышел охранник, узнать, чего она хочет. Джилл сунула ему  в
руки ларец, отвернулась и выжидательно посмотрела на меня.
   - Прощай, - сказал я и, взяв Майю под руку,  шагнул  в  разгулявшуюся
метель. Пригнув головы, мы боролись со встречным ветром, и холод обжигал
нам щеки. Мы молчали. В уголках моих глаз застыли кристаллики льда.
 
Глава 54 
 
   Покойник был доволен собой. Самоуверенность из него так и лезла. Даже
упоминание о его просчете в отношении Слави Дуралейника не сбило с  него
спеси. Он похвалялся, я пытался его урезонить, а Майя  нервозно  на  нас
поглядывала, не зная, где ее место в этом холостяцком хозяйстве.
   Я опустошил карманы, поставив склянки  Перидонта  на  ту  полку,  где
раньше был спрятан страшный ключ. Мы уже решили, как с ним поступить. На
ключ не были  наложены  защитные  чары,  только  заклинания,  призванные
подогнать его к замку, который ему положено открывать. Я распилю  его  и
раздам кусочки нескольким скупщикам  лома.  Когда  его  переплавят,  все
будет кончено. Это следовало бы сделать давным-давно.
   Я положил монету из "Синей Бутылки"  на  полку  рядом  с  сувенирами,
оставшимися у меня на память от других дел. Жалко,  что  я  не  сохранил
монету из квартиры Джилл.  Она  значила  бы  для  меня  больше  и  лучше
напоминала бы о нашей  подверженности  ошибкам.  Интересно,  что  теперь
будет делать Джилл?
   Она выживет. Я не держал на нее зла. Я желал ей освободиться от груза
прошлого.
   Я приподнял железную цепочку с каменным талисманом, висевшим на  шее,
и понял, что достиг той стадии, когда один вид Покойника вызывает у меня
омерзение. С меня хватит.
   - Ты прокололся с Джилл, Старые Кости. Она обвела тебя вокруг пальца.
Тебя так распирало от гордости из-за ключа, который ты заметил, что тебе
и в голову не пришло поинтересоваться, что она прячет за своей тревогой.
   От Покойника можно закрыться и утаить от него свои  мысли,  если  как
следует сосредоточиться. Очевидно, Джилл скрыла от него  местонахождение
Мощей, думая о ключе, который не представлял для нее никакой ценности.
   Это его немного утихомирило. Но  вместо  того,  чтобы  признать  свое
несовершенство, он сменил тему:
   - Почему  ты  носишь  этот  камень?  Ты  присоединился  к  одному  из
культов?
   - Ну, не до такой степени все плохо. - Я ухмыльнулся. Этот  маленький
амулет дал мне Садлер. Штучка отгоняет громовых ящеров. В  суматохе  той
ночи Садлер забыл забрать камень назад. Я не стал ему напоминать. Может,
пригодится как-нибудь.
   Покойник выдал мне большую дозу умственного  шума,  который  заменяет
ему смех.
   Может быть. Только не сегодня.
   Я уловил намек, что его мысли обратились к Майе.
   Я  чрезмерно  перенапрягся,  спасая   тебя   от   последствий   твоей
деятельности. Теперь я намерен соснуть.
   Никогда еще Покойник не подбирался так близко  к  признанию,  что  он
одобряет мою подружку.
   Я пошел на кухню и сказал Дину, что он снова  может  отправляться  по
вечерам домой начиная прямо с этого мгновения. После чего,  невзирая  на
протесты, я вытолкал его за дверь.
   Несколько дней город  гудел,  обсуждая  возвращение  Мощей  Террелла.
Когда эта новость устарела, всем стало казаться, что нас ждет спокойная,
тихая зима.
   Потом кто-то совершил налет  на  Четтери  и  крал  из  алтарей  целое
состояние в золоте, серебре и  драгоценных  камнях.  Негодяев  никто  не
опознал. Из-за богохульственных надписей, оставленных  на  стенах  места
преступления, Церковь подозревала уличных бандитов - дарко.
   Я на всякий случай решил держаться подальше от заведения Морли. Люди,
с которыми я поддерживаю деловое знакомство, сообщили мне, что налетчики
использовали  вызывающие  замешательство  чары,   чтобы   нейтрализовать
священников, поднявшихся по тревоге. Я не хотел, чтобы  меня  застали  в
заведении, если  там  объявится  шайка  несчастных  церковников.  Но  из
рассказов Плоскомордого я знал, что Морли не изменил образа жизни.
   Когда Чодо Контагью решает что-нибудь сделать, он не отступится, пока
не  добьется  своего.  В  течение  восьми  месяцев   он   возглавлял   и
финансировал осаду Медноголовой Отмели. Он нанял  целый  штат  временных
работников, насчитывающий - ни много ни мало  -  сто  человек.  К  концу
восьмого месяца едва  ли  не  все  крысы,  мыши  и  клопы  Танфера  были
заброшены  на  остров.  Чодо  сорвал   четыре   спасательные   операции,
предпринятые Сынами Хаммона. Он пережил несколько нападений  восьминогих
тварей, которых натравил на него мертвый логхир. Очень  упрямый  человек
Чодо Контагью.
   Конечно, у него была и тайная цель. Он не  просто  сводил  счеты,  он
демонстрировал миру, что ждет любого,  кто  посмеет  разозлить  Большого
Босса. Я без всякой радости предвкушаю тот неизбежный  миг,  когда  наши
профессиональные интересы вступят в неустранимое противоречие.  Но  пока
он мой должник и сделает для меня все, что угодно.
   Для меня наступила тихая, ленивая зима. Примерно на десять дней. 84
 
 
85 
 
 



ПРИКЛЮЧЕНИЯ ГАРРЕТА 
СЛАДКОЗВУЧНЫЙ СЕРЕБРЯНЫЙ БЛЮЗ 
 
Глен КУК 
 
 
 
ONLINE БИБЛИОТЕКА http://bestlibrary.org.ru 
 
 
Aeaaa 1 
 
   Aам! Бам! Бам!
   Кто-то перепутал дверь с наковальней. Я перекатился на бок и разлепил
налитые кровью глаза.  Никого  не  видно;  впрочем,  сквозь  замызганное
стекло можно лишь с трудом разобрать начертанные на нем слова:
 
   ГАРРЕТ
   ДЕТЕКТИВ
   КОНФИДЕНЦИАЛЬНЫЕ ПОРУЧЕНИЯ
 
   Я изрядно тряхнул мошной, покупая это стекло, - и все слова  пришлось
выписывать на нем самому.
   Стекло было мутным, как вода, в которой всю неделю  мыли  посуду,  но
все же сквозь него пробивался свет нарождающегося утра. Проклятое солнце
еще не взошло! А я почти всю ночь мотался по  барам,  выслеживая  одного
парня, который мог бы вывести меня на  другого  парня,  а  тот,  в  свою
очередь, -  на  третьего.  Да,  и  результатов  никаких,  только  голова
раскалывается.
   - Убирайтесь! - прорычал я. - Меня нет дома!
   Бам! Бам! Бам!
   - Катитесь к дьяволу!
   Теперь я знаю, как чувствует себя яйцо, которое только что  раскололи
о край сковороды. Интересно, нащупаю ли я вытекший желток, если  подниму
руку к затылку? Но, ох, это требует чрезмерных  усилий.  Лучше  спокойно
умереть.
   Бам! Бам! Бам!
   Завести меня ничего не стоит - особенно с похмелья, и я  был  уже  на
полпути к дверям с увесистой дубиной в руке, когда в разболтанный желток
вернулись проблески здравого смысла.
   Кто же это такой напористый? Небось, явился с  холма  предложить  мне
работу, слишком скользкую для  его  парней.  С  другой  стороны,  может,
кто-нибудь снизу - предупредить, что я  накатил  не  на  того,  на  кого
следует.
   Во втором случае дубинка не помешает.
   Я рывком распахнул дверь.
   Женщину я заметил не сразу. Она едва доходила мне до груди. Поверх ее
головы я уставился на трех парней: такого количества железа  хватило  бы
на вооружение армии. Что ж, я был бы не  прочь  броситься  в  атаку,  да
только двоим из них было лет по пятнадцати, а третьему - не  меньше  ста
пяти.
   - Неужели  на  страну  напали  гномы?  -  простонал  я.  Ни  один  из
посетителей не превосходил ростом стоящую в дверях даму.
   - Это вы и есть Гаррет? - спросила она с нескрываемым разочарованием.
   - Нет. Постучите в третью дверь. Всего хорошего!
   За третьей дверью обитал  работающий  по  ночам  могильщик,  которому
доставляло удовольствие действовать мне на нервы. Я  решил,  что  теперь
его очередь.
   Я поковылял к постели. Меня не оставляло смутное  подозрение,  что  я
уже где-то видел этих людей.
   Добравшись до цели, я свернулся клубком, как старый пес. Когда  ты  с
похмелья, устроиться удобно невозможно,  будь  то  пуховая  постель  или
голые доски. Но едва я успел вернуться в горизонтальное  положение,  как
снова началось: бам! бам! бам!
   Пальцем не пошевельну, поклялся я себе. Они должны понять намек.
   Не поняли. Казалось,  от  грохота  вот-вот  обрушится  потолок.  Нет,
доспать, видно, не удастся.
   Я осторожно поднялся, выдул кварту воды, и, залив ее прокисшим пивом,
вернулся к гнусному состоянию духа.
   Бам! Бам! Бам!
   - У меня нет привычки разбивать черепа  дамам,  -  заявил  я  крошке,
открыв дверь. - Но ради такого случая могу и отступить от правил.
   Угроза не произвела на нее никакого впечатления.
   - Папа желает вас видеть, Гаррет.
   - Великолепно! Это, конечно, оправдывает  появление  банды  карликов,
пытающихся сломать дверь. Итак, что угодно от меня королю гномов?
   В дело вступил престарелый коротышка:
   - Роза, совершенно очевидно, что мы  потревожили  мистера  Гаррета  в
неподходящее время. Мы уже прождали три дня, и  несколько  лишних  часов
погоды не сделают.
   Роза? Эту Розу я уже где-то видел. Но где?
   - Мистер Гаррет, меня зовут  Лестер  Тейт,  и  прежде  всего  я  хочу
принести извинения от имени Розы за то, что мы побеспокоили вас в  столь
неурочный час. Она упрямый ребенок, мой  брат  всегда  относился  к  ней
слишком снисходительно, и теперь она считается лишь со своими желаниями.
   Он  говорил  мягким,  чуть  утомленным  голосом  человека,   которому
постоянно приходится бороться с ураганами.
   - Лестер Тейт? - переспросил я. - Дядюшка Денни Тейта?
   - Да.
   - Теперь припоминаю. Семейный пикник на  Слоновых  Утесах.  Я  пришел
вместе с Денни.
   Пикник встал в памяти, наверное, потому, что Роза  вела  себя  в  тот
день как последняя стерва.
   - Возможно, вид вашего арсенала вынудил меня забыть ваши лица.
   Мы познакомились с Денни Тейтом около восьми лет назад, но уже  много
месяцев не встречались.
   - Как поживает Денни? - несколько виновато поинтересовался я.
   - Денни умер, - пролаяла в ответ нежная сестренка Роза.
 
*** 
 
   Мы с Денни были  героями  кантардских  войн.  Это  означало,  что  мы
отслужили свои пять лет и при этом ухитрились остаться в  живых.  Многим
это не удалось.
   Хотя нас призвали примерно в одно время и службу  мы  несли  всего  в
двадцати милях друг от друга, встретились мы позже здесь, в  Танфере,  в
восьмистах милях от полей сражений. Он служил в легкой  кавалерии,  а  я
был морским пехотинцем и большую часть времени провел на  борту  корабля
"Империал  Киммсвик",  приписанного  к  Фулл-Харбору.  Мы   дрались   на
островах. Денни же скакал по всему Кантарду, то гоняясь  за  венагетами,
то удирая от них. Перед уходом со службы мы оба стали сержантами.
   Это была отвратительная война. Собственно, такой она  остается  и  по
сей день. Правда, теперь, когда я нахожусь вдали  от  нее,  она  мне  не
столь противна.
   Денни пришлось куда хуже, чем мне. Сражения на  море  и  на  островах
были второсортным представлением. Ни мы, ни венагеты не тратили  на  них
магические силы. Блеск, ярость и мощь волшебства сберегались для битв на
континенте.
   Так или иначе, оба мы пережили свои пять лет, к тому  же  провели  их
примерно в одном и том же регионе. Это было то общее, что объединило нас
при первой встрече и сохраняло наши отношения до тех пор,  пока  они  не
переросли в дружбу.
   - Так вот в чем  дело!  И  вы  стали  ходячим  арсеналом?!  Что  это?
Вендетта? Может, вам лучше войти?
   Роза закудахтала, как курица, снесшая кубическое яйцо. Дядюшка Лестер
тоже рассмеялся, но это был смех совсем иной породы.
   - Заткнись, Роза. Еще раз  прошу  простить  нас.  мистер  Гаррет.  Мы
прихватили  оружие  только  для  того,  чтобы  утолить  страсть  Розы  к
драматизму.  Она  думает,  что  если  мы  появимся  в   этой   местности
безоружными, здешние головорезы ее изнасилуют.
   Утро выдалось тяжелое (правда, редкие утра оказывались легкими), и  я
брякнул, не думая:
   - У головорезов в моей округе еще сохранился кое-какой  вкус.  Ей  не
стоит беспокоиться.
   И попробуй оправдаться похмельем!
   Дядюшка Лестер ухмыльнулся, а Роза глянула на меня так,  словно  я  -
собачье дерьмо, прилипшее к ее туфле.
   Я постарался замять бестактность.
   - Кто это сделал? И чем я смогу вам помочь?
   - Никто ничего не делал, - ответила Роза. -  Он  свалился  с  лошади,
проломил себе череп, сломал шею и еще с десяток костей.
   - Трудно поверить, что столь искусный наездник мог так кончить.
   - Это произошло средь бела дня на людной улице. Нет никаких сомнений,
что это был несчастный случай.
   - Тогда не понимаю, зачем вам  я?  Тем  более  когда  солнце  еще  не
взошло.
   - Об этом  вам  скажет  папа,  -  ответила  Роза.  Строптивая  девица
исходила яростью. И эта ярость явно кипела в малютке еще до того, как  я
дал повод.
   - Притащить вас - его идея, а не моя, - закончила Роза.
   Я знал отца Денни достаточно хорошо и мог бы  обращаться  к  нему  по
имени, если бы был сопляком,  не  знающим  слова  "мистер".  Старик  был
преуспевающим сапожником. Он сам, Денни и  пара  помощников  общались  с
клиентами и занимались торговлей, а дядя Лестер с  дюжиной  подмастерьев
тачали обувь для армии. Война была прибыльным делом для папочки.
   Правда, если верить поговорке, злые ветры никому не приносят добра.
   Так или иначе, но я  проснулся  окончательно.  Пиво  и  увлекательная
беседа  несколько  опохмелили  меня,  и  нестерпимый  грохот   в   башке
превратился всего лишь в  размеренный  топот  легионов.  Кроме  того,  я
чувствовал себя виноватым, что не выкроил времени и не повидался с Денни
до того, как его оседлала  безносая.  Я  решил  выяснить,  зачем  папаше
Уилларду понадобился  человек  моей  профессии.  Ведь  у  него  не  было
сомнений в причине смерти сына.
   - Дайте мне время на сборы, и я готов идти с вами.
   Роза зловеще ухмыльнулась, и я  понял,  что  подогрел  ее  врожденную
склонность к убийству.
   Пришлось  поторопиться  и  не   дать   этой   склонности   проявиться
немедленно.
 
Глава 2 
 
   Уиллард Тейт был не выше остальных сородичей. Типичный гном.  Макушка
его сверкала, зато из-за ушей до плеч свисали седые  пряди.  На  затылке
они были  еще  длиннее.  Сгорбившись  над  рабочей  доской,  он  загонял
крохотные бронзовые гвоздики в каблуки женских туфелек. Было видно,  что
он овладел вершиной  своего  ремесла.  Да  и  квадратные  очки  в  стиле
Тан-Хагин по дешевке не купишь.
   Он был полностью поглощен работой. Я помнил, как  он  перенес  смерть
жены, и решил, что в труде папаша стремится утопить свое новое горе.
   - Мистер Тейт?
   Он знал, что я здесь. Добрых двадцать минут я  топтался  под  дверью,
ожидая, когда ему сообщат о госте.
   Вогнав последний гвоздь одним великолепным ударом, он  удостоил  меня
взглядом поверх очков. - Мистер Гаррет, мне сказали,  что  вы  позволили
себе издеваться над нашим ростом.
   - Я становлюсь злобен, когда меня выволакивают из постели до  восхода
солнца.
   - Это все Роза. Если ей  приспичит  кого-нибудь  увидеть,  она  этого
добьется. Я плохо воспитал девочку. Почаще вспоминайте ее, когда  будете
растить своих деток.
   Я промолчал. Если хочешь сохранить с человеком  дружеские  отношения,
не стоит афишировать, что скорее согласишься ослепнуть, чем  обзавестись
отпрысками. Лжецом тебя, может, и не сочтут, но уж психом - наверняка.
   - Быть может, вы  относитесь  с  предубеждением  к  невысоким  людям,
мистер Гаррет?
   У меня в голове роилось не меньше шести остроумных ответов, но  я  не
выпустил их на волю. Старик был сама серьезность.
   - Нет, конечно.  Иначе  Денни  не  был  бы  моим  другом.  Почему  вы
спрашиваете? Это имеет какое-то значение?
   - В некотором смысле. Вы не задавались  вопросом,  почему  все  Тейты
столь малы ростом?
   - Нет.
   Я действительно никогда над этим не задумывался.
   - Это кровь. Небольшая  примесь  крови  эльфов.  С  обеих  сторон  за
несколько поколений до  меня.  Запомните  это,  чтобы  потом  лучше  все
понять.
   Я нисколько не удивился: я  об  этом  догадывался,  видя,  как  Денни
управляется с животными. В жилах многих людей течет кровь эльфов, но они
это тщательно скрывают. Большинство обывателей страдает предрассудками в
отношении полукровок.
   Состояние  мое  улучшилось,  но  не  намного,  я  все  еще  оставался
чрезмерно нетерпеливым.
   - Может, перейдем к делу, мистер Тейт? Вы хотели дать мне работу  или
нет?
   - Я хочу, чтобы вы  нашли  одного  человека.  -  Старик  поднялся  со
скамейки и сбросил кожаный фартук. - Следуйте за мной.
   Я  последовал.  Он  вел  меня  в  таинственный  мир   клана   Тейтов,
расположенный за мастерской. Денни никогда этого не делал.
   - А вы неплохо устроились, - заметил я, когда мы вступили в прекрасно
обустроенный сад. Я и не подозревал о его существовании.
   - Да, ухитряемся кое-как. Вот бы мне так ухитриться.
   - Куда мы идем?
   - В жилье Денни.
   Сад окружали стоявшие бок о бок  дома.  С  улицы  они  выглядели  как
бесконечный мрачный пакгауз. Трудно поверить, но со  стороны  сада  дома
эти были так же прекрасны, как и все здания на Холме.  Оказывается,  они
просто не выходили фасадами на улицу и  потому  имели  столь  угрожающий
вид.
   Интересно, умертвили они строителей, когда те закончили работу?
   - И здесь обитает весь род Тейтов?
   - Да.
   - Не очень-то уединишься.
   - Напротив. У каждого из нас свое помещение. Некоторые из  них  имеют
выход на улицу, как у Денни, например, - со значением произнес старик.
   Мое  любопытство  все  возрастало.  Тон  его  выдавал:  Уиллард   был
возмущен, как это Денни имел секреты от своего папочки.
   Он правел меня в жилье Денни. Там было  жарко  и  душно,  как  бывает
летом в закрытых помещениях. Ничего не  изменилось  с  тех  пор,  как  я
побывал здесь однажды (через уличную дверь), ничего, только Денни  здесь
не было И разница чувствовалась.
   В комнате было чисто и пусто, как в новеньком гробу. У  Денни  всегда
были привычки аскета, он никогда не намекал о  той  роскоши,  в  которой
купается его семейство.
   - Все находится в подвале.
   - Что все?
   - То, что вам надо бы увидеть до того, как я начну объяснения.
   Уиллард выбрал подходящую лампу и зажег ее длинной  спичкой,  которую
оставил горящей.
   Через несколько секунд  мы  были  в  подвале,  оказавшемся  таким  же
безукоризненно чистым, как и первый  этаж.  Старый  Тейт  и  его  спичка
отправились в путь, запаляя лампы вдоль стен. Я же,  как  кот,  которому
лень облизать свою лапу, остался торчать на месте с открытым ртом.
   Когда Тейт  повернулся  ко  мне,  его  лицо  светилось  самодовольной
улыбкой.
   - Что вы на это скажете?
   Кот с таким вдруг отяжелевшим языком, как мой, наверное,  потянул  бы
весом на двух снежных барсов. Я очутился в логове дракона.  Только  там,
если верить легендам, могло быть столько драгоценных  металлов,  сколько
окружало меня сейчас.
   Когда же я немного пришел в себя, оказалось,  что  драгоценностей  не
так уж и много. Просто их было больше, чем  я  мог  себе  представить  в
одном месте. Несколько сотен грабителей, трудясь  в  две  смены,  вполне
могли столько награбить за пяток лет.
   - Откуда? Как?..
   - Большинство ответов мне неизвестно,  мистер  Гаррет.  Я  располагаю
лишь записями, которые оставил Денни. Мальчик писал их для себя и  знал,
о чем идет  речь.  Впрочем,  информации  достаточно,  чтобы  представить
картину в самых общих чертах. Я думаю, что вы все прочитаете, прежде чем
приступить к делу.
   Я кивнул, совершенно не слушая. Мой друг Денни.  Сапожник  с  набитым
серебром подвалом. Денни, который упоминал о деньгах единственный раз: о
причитавшейся ему доле за захват вражеского каравана  с  драгоценностями
после нашей победы над венагетами на Грязной реке.
   - Сколько здесь? - прохрипел я.
   Лучше мне не стало. Карлик, угнездившийся  где-то  в  затылке,  начал
вопить истошным голосом.  Никогда  не  подозревал,  что  один  лишь  вид
богатства может так скверно повлиять на меня.
   -  Шестьдесят  тысяч  марок  в   карентийских   серебряных   монетах.
Эквивалент восьмидесяти тысяч марок в серебряных монетах  других  стран.
Четыреста четырехунцевых слитков. Шестьсот двадцать три восьмиунцевых  и
сорок четыре слитка в один фунт. Сто десять фунтов  в  больших  слитках.
Около тысячи золотых марок. Много меди и олова, но они ничего  не  стоят
по сравнению с серебром.
   - Конечно, не стоят, если от пары медных монет не  зависит,  выживете
вы или помрете от голода.  Как  он  ухитрился  это  сделать?  Только  не
говорите, что он тачал бальные туфельки для дородных герцогинь. Никто не
становится богачом... трудясь.
   Чуть было у меня с языка не сорвалось слово "честно".
   - Торговля металлами. - Тейт одарил  меня  взглядом,  означавшим  "не
будь идиотом". - Игра на  изменениях  в  разнице  цен  между  золотом  и
серебром. Покупка серебра, когда оно дешевле по отношению  к  золоту,  и
продажа - когда дешевело золото.
   - Денни начал с денег, полученных в  армии.  Он  ухитрялся  совершать
сделки в самые  благоприятные  моменты.  Именно  поэтому  я  просил  вас
обратить внимание на присутствие крови эльфов в наших жилах. Мы, ведущие
свой род от эльфов, имеем особое чутье к серебру.
   - Не морочьте себе голову, папаша.
   - Вы должны согласиться с моими словами. Как иначе он  сумел  бы  так
преуспеть? Уж не думаете ли вы, что богатство нажито нечестным путем?
   - Я согласен.
   Не убедил он меня, что тут все чисто.
   Каждый, кто  способен  предугадать  изменение  цен,  мог  разбогатеть
подобным образом. Цена  на  серебро  резко  меняется  в  зависимости  от
успехов нашей армии в Кантарде. Огромный Спрос на металл  сохранится  до
тех  пор,  пока  мир  будет  заражен  неимоверным   количеством   магов,
волшебников и  колдунов.  Девяносто  процентов  мировой  добычи  серебра
сосредоточено в Кантарде. Серебро  -  основная  причина  войны,  скрытая
официальными мотивами, в том  числе  историческими  притязаниями.  Может
быть, если удастся избавить мир от магов с  их  ненасытной  жадностью  к
мистическому металлу, кругом разразятся мир и процветание.
   - Итак? - спросил Тейт.
   - Что итак?
   - Вы беретесь за работу? Хороший вопрос, подумал я.
 
Глава 3 
 
   Я взглянул на Тейта: да он с ума сходит от страха,  пытается  втянуть
меня в какое-то предприятие и дрожит, что я повернусь к нему спиной, как
только узнаю всю подноготную.
   - Папуля, - спросил я, - взялись бы вы тачать сапоги, не зная размера
ноги? Не увидев  человека,  который  собирается  их  носить?  Не  ведая,
сколько вам заплатят? Я был ужасно терпелив только потому, что  вы  отец
Денни. Но эти игры мне надоели.
   Он принялся хмыкать и булькать.
   - Кончайте, папочка. Развязывайте мешок и  вытряхивайте  все  наружу.
Посмотрим, пищит оно или мяукает. Его лицо отразило боль, даже мольбу.
   - Я всего-навсего остаюсь верным своему сыну. Стараюсь исполнить  его
последнюю волю.
   - Мы воздвигнем ему монумент. Ну как, рыбка заговорит или?..
   Или я лучше отправлюсь домой  и  благополучно  пересплю  похмелье?  И
почему люди так поступают? Они вытаскивают вас, чтобы вы им  помогли,  и
тут же начинают врать и скрытничать. Но  не  перестают  визжать,  требуя
результатов. - Вы должны понять...
   - Мистер Тейт, я должен понять только то, что происходит.  Почему  бы
вам не начать с самого начала: поведайте мне все, что вы знаете  и  чего
хотите от меня. И ничего не  опускайте.  Если  я  примусь  за  работу  и
выясню, что вы соврали, то ужасно  рассержусь.  А  рассердившись,  стану
крайне неприятным.
   - Вы уже завтракали, мистер Гаррет? Ну конечно же, нет! Роза  подняла
вас с постели и сразу привела сюда. Почему бы вам не подкрепиться,  пока
я приведу в порядок свои мысли?
   - Да потому, что ничто не бесит меня так, как бессмысленные задержки.
   Он побагровел. Старик, видимо, не привык, чтобы с  ним  разговаривали
подобным образом.
   - Рассказывайте, или я сваливаю. Мы попусту теряем время, а  жизнь  и
без того коротка.
   - Проклятье! Никто не смеет... Я направился к лестнице.
   - Хорошо. Постойте! Я остановился.
   - После смерти Денни я спустился сюда и увидел все это, -  проговорил
Тейт. - Кроме того, я нашел завещание. Юридически зарегистрированное!
   Многие люди предпочитают не тратить времени на регистрацию, и все  же
в этом нет ничего особенного.
   - Ну и что?
   - В этом завещании вы и я названы его душеприказчиками.
   - Ах, чертов недомерок! Пенек проклятый! Я бы сломал ему шею, если бы
он сам не  поспешил  это  сделать!  Так  вот  в  чем  дело!  Значит,  вы
переминаетесь с ноги на ногу и бросаете косые  взгляды  потому,  что  он
привел чужака?
   - Не совсем. Меня смущают условия завещания.
   - Вот оно что! Наверное, он сообщает, что думает о своей родне?
   - В некотором роде. Все, за исключением нашего с вами вознаграждения,
он оставляет человеку, о котором мы даже и не слышали.
   Я рассмеялся. В этом был весь Денни.
   - Что с того? Он сделал эти  деньги  и  имел  право  отдать  их  кому
угодно.
   - Не смею отрицать. И я, хотите верьте, хотите  -  нет,  не  стал  бы
возражать. Но ради Розы...
   - Вы знаете, что он о ней думал? Хотите, я вам расскажу?
   - Она - его сестра.
   - Ну да, здесь Денни ничего не мог изменить. Самые теплые слова,  что
он говорил о сестренке: "Никчемная, ленивая, вечно  скулящая  дармоедка,
которой все позволяется". Несколько  раз,  насколько  я  помню,  звучало
"сука".
   - Но...
   - Оставьте. Эта тема мне противопоказана. Итак, вы  хотите,  чтобы  я
отыскал этого таинственного наследника? И что дальше?
   Иногда они требуют от вас безумных действий.  До  меня  дошло,  зачем
Денни зарегистрировал завещание. Из-за Розы с шипами.
   - Просто сообщите ей, что  наследство  здесь  и  что  она  может  его
востребовать. Получите от нее заявление о намерениях, которое мы  сможем
приложить к делу  об  официальном  утверждении  завещания.  От  нас  уже
требуют сообщить, что мы предпринимаем  для  выполнения  последней  воли
покойного.
   Это смахивало на  правду.  Я  знавал  этих  придурков.  До  того  как
пивоварня дала мне постоянную работу,  я  был  свободным  художником  и,
чтобы свести концы с концами, проводил для них расследование.
   - Она? Все унаследовала женщина? За все время нашего знакомства Денни
ни разу не упоминал о женщинах. Я думал, его это не волнует.
   - Да. Старинная подружка, еще с армейских времен. Он, похоже,  так  и
не разлюбил ее. Они постоянно переписывались, хотя девица вышла замуж за
другого. Письма помогут вам ее  найти.  Ведь  вы  бывали  в  Кантарде  и
знакомы с местами, которые она упоминает.
   - Кантард?!
   - Да, она там. Постойте, мистер Гаррет! Куда же вы?
   - Однажды я уже побывал в Кантарде. Но тогда  у  меня  не  оставалось
выбора. Сейчас же я могу решать. Поищите себе другого лоха, мистер Тейт.
   - Но, мистер Гаррет, вы один из душеприказчиков, а  я  слишком  стар,
чтобы пускаться в путешествие.
   - Не вешайте мне юридическую лапшу  на  уши,  папочка.  Душеприказчик
может не встревать в дело, пока  не  изъявит  своего  согласия,  оставив
автограф на первой странице. Пока.
   - Мистер Гаррет, закон позволяет отчислять в пользу душеприказчика до
десяти процентов от суммы наследства, чтобы компенсировать его моральные
и материальные затраты. Состояние Денни, за вычетом налогов, оценивается
без малого в сто тысяч марок.
   Слова старика меня немного притормозили.  Об  этом  стоило  подумать.
Секунды две.
   - За пять тысяч  помирать  не  стоит,  папуля.  Мне  даже  некому  их
завещать.
   - Десять тысяч, мистер Гаррет. Я отдам вам  свою  долю.  Мне  она  не
нужна. Я начал колебаться.
   - Нет.
   - Я оплачу все расходы из своего кармана. Вы  получите  десять  тысяч
чистыми.
   Я замер в немом  потрясении.  Эту  старую  плешь,  видно,  специально
натаскивали для работы дьяволом-соблазнителем.
   - Сколько это мне будет стоить, мистер Гаррет?
   - Почему вам так неймется отыскать эту особу?
   - Я хочу взглянуть на нее, мистер Гаррет.  Мне  надо  увидеть,  какая
женщина сумела сделать из моего сына мартышку. Назовите вашу цену.
   - Все серебро мира окажется мне ни к чему, если  дикие  псы  Кантарда
разгрызут мои кости, чтобы полакомиться костным мозгом.
   - Назовите цену, мистер Гаррет. Я старый  человек,  потерявший  сына,
который должен был последовать по моим стопам. Я состоятельный  человек,
но теперь мне незачем цепляться за мое богатство. Кроме того, я  человек
решительный и напористый. Мне необходимо увидеть эту женщину. Итак,  еще
раз прошу - назовите цену.
   Мне следовало, будь он проклят, лучше подумать, на что я иду. Правда,
по совести говоря, я прекрасно знал, что  мне  грозит.  Вот  уже  десять
минут я толкую про это.
   - Гоните для начала тысячу под отчет. Я посмотрю, что  здесь  оставил
Денни, и поразнюхаю слегка в  городе.  Не  браться  же  за  невыполнимую
работу. Свое решение я вам сообщу.
   Вернувшись назад, я придвинул стул к столу, на котором стопками  были
сложены письма и заметки Денни.
   - Меня ждет работа, - заявил Тейт. -  Я  попрошу  Розу  принести  вам
завтрак.
   Под звук удаляющихся шагов Тейта я раздумывал о возможностях  дорогой
Розочки подсыпать мне яду. Вздохнув, я принялся за работу, надеясь,  что
предстоящий завтрак не станет для меня последним.
 
Глава 4 
 
   Для начала я решил поискать, не пропустило ли чего семейство Денни. У
скряг всегда есть что-нибудь,  что  необходимо  припрятать  подальше.  В
подвале вроде этого, каким бы оголенным он ни казался,  найдется  тысяча
нор, куда можно засунуть ценные вещи.
   Я как раз обнаружил нужное место, когда на  меня  посыпалась  пыль  с
потолка, служившего полом верхней комнаты.  Я  насторожился.  Ни  звука.
Кто-то, осторожно ступая наверху, мог бы выдать себя за кошку.
   Мои ноги покоились на крышке стола, и я  расширял  свои  литературные
горизонты, когда на сцене появились Роза и мои лепешки. Я  посмотрел  на
нее поверх страницы письма, в котором что-то показалось мне знакомым. Но
я не смог как следует вникнуть в прочитанное.  Аромат  лепешек  с  медом
диких пчел, куриные яйца, горячие тосты с маслом и несколько видов джема
целиком завладели моим вниманием, и это было вполне естественно  в  моем
состоянии.
   Роза тоже отвлекала от работы.  Она  улыбалась.  Так  улыбаются  змеи
перед тем, как ужалить.  Когда  такая  Роза  улыбается,  надо  сразу  же
убедиться, что за твоей спиной нет амбала с ножом в лапе. Улыбаясь,  она
поставила передо мной поднос.
   - Здесь всего понемногу  из  того,  что  нашлось  в  кухне.  Надеюсь,
что-нибудь придется вам по вкусу.
   Такая любезность заставит вас занять боевую стойку спиной к стене.
   - Вы скверно себя чувствуете?
   Она бросила на меня изумленный взгляд.
   - Нет. Почему вы так решили?
   - Да по выражению вашего лица. На нем написано страдание.
   Никакой реакции. Только вопрос:
   - Итак, старик вас уговорил?
   - Уговорил на что? - Я удивленно поднял бровь.
   - Найти женщину,  с  которой  был  связан  Денни.  Ее  слова,  улыбка
источали яд.
   - Нет. Я сказал ему, что пороюсь в бумагах Денни и поброжу по городу.
После этого скажу, что думаю. Это все.
   - Вы согласитесь. Сколько он предложил за то, чтобы вы отыскали ее?
   С каменным лицом игрока в  покер  я  посмотрел  прямо  в  ее  ледяные
зрачки. Я совершенно не верю в  эту  чепуху  насчет  зеркала  души.  Мне
приходилось видеть слишком много лживых глаз.  А  тут  -  ничего,  кроме
кремня и подернутой инеем стали.
   - Я отдам вам двадцать процентов, если вы  ее  не  найдете.  Двадцать
пять - если найдете мертвой.
   С тем же выражением лица я принялся за свой завтрак. На подносе  были
еще ветчина и сосиски. Чай был настолько хорош, что я выдул  полчайника,
прежде чем прикоснулся к еде.
   - Я  могу  быть  очень  щедрой,  -  продолжала  она,  повернувшись  и
продемонстрировав свои достоинства.
   Да, у нее все было на месте, и весьма высокого качества. Превосходная
упаковка. Но заполненная гнилью.
   - Денни говорил, что вам нравятся маленькие женщины. Одни  -  больше,
другие - меньше, подумал я, а вслух произнес:
   - Роза, я взял себе  за  правило  не  грубить  людям.  Поэтому  самое
сильное, что я  сейчас  могу  сделать,  так  это  заявить  -  меня  ваше
предложение не интересует.
   Она прекрасно восприняла мой отказ. Просто проигнорировала его.
   - Вы знаете, что я собираюсь ехать вместе с вами?
   - Со мной? И куда же?
   - В Кантард.
   - Буду откровенен с вами, леди. Я не стану выполнять для вас  грязную
работу, а вы вместе со мной даже не перейдете через улицу. Благодарю  за
завтрак. Я был чертовски голоден и высоко ценю  вашу  заботу.  А  теперь
убирайтесь и дайте мне возможность найти хотя  бы  одну  причину,  чтобы
оказаться идиотом и ввязаться в это дело.
   - Я упрямая женщина, Гаррет,  и  обычно  добиваюсь  своего.  Если  вы
отказываетесь мне помочь, вам действительно лучше  не  встревать  в  это
дело. Людям, оказавшимся на моем пути, бывает худо.
   - Если вы не исчезнете до того, как  я  прикончу  эту  чашку  чаю,  я
переброшу вас через колено, и вы получите все, что ваш папаша должен был
вколотить в вас в нежном возрасте, когда это еще могло помочь.
   Она отступила к лестнице.
   - Я заявлю, что вы меня изнасиловали.
   Я ухмыльнулся. Последнее средство негодяек.
   - Хоть я и не так богат, как вы, но  детектор  лжи  как-нибудь  смогу
себе позволить. Валяйте. Посмотрим,  как  ваш  папаша  перенесет  потерю
двоих детей за одну неделю.
   Она отправилась вверх по ступеням. Игра окончена.
   Я же прошел назад и  вытащил  темный  сверток  из  тени  между  двумя
балками, покоящимися на внешнем фундаменте. Он вовсе не был спрятан. Все
пространство между балками  было  завалено,  и  я  обратил  внимание  на
сверток только потому, что он был обернут попоной. Денни придавал  своей
службе в кавалерии большое значение и хранил  все  напоминающее  о  ней.
Несомненно, то, что завернуто в попону,  должно  было  представлять  для
него особую ценность.
   Я же зашвырнул свой матросский мешок в воду в тот самый момент, когда
в последний раз ступил на  трап,  чтобы  оставить  службу.  Настолько  я
обожал свое пребывание в рядах Королевской Морской Пехоты.
   Сверток содержал пачку военных  карт  Кантарда  -  по  большей  части
наших, но и несколько венагетских. И те и другие  хранить  было  опасно.
Вас запросто могли арестовать за шпионаж. А следователи  в  наше  время,
как известно, не перестают задавать вопросы до тех пор, пока вы во  всем
не признаетесь.
   Кроме карт в свертке оказалось несколько тончайших, почти  прозрачных
кожаных папок и  несколько  очень  дорогих  на  вид,  не  очень  толстых
журналов для записей.
   Я отнес находку на письменный стол Денни.
   В  каждой  папке  находилось  описание  и  критический  анализ   всех
важнейших сражений за последние шесть лет. Приводились  имена  капитанов
судов, командующих и названия  воинских  частей.  В  одном  из  журналов
содержались характеристики каждого боевого командира и  одно  за  другим
перечислялись все подразделения.
   Что за дьявольщина? Я не думал, что у Денни поехала  крыша  на  почве
военной истории.
   Чтение документов кое-что прояснило.
   Был там такой список офицеров Королевской армии:
 
*** 
 
   Граф Агар. Импульсивен.  Чрезмерно  агрессивен.  Склонен  действовать
даже при отсутствии  достаточных  разведданных.  Маркграф  Леон.  Робок.
Желает быть во всем уверенным,  прежде  чем  вступить  в  битву.  Быстро
теряется в ходе схватки.
   Виконт Ноа. Нерешителен. В схватке безрассуден. Зря транжирит людские
и материальные ресурсы.
   Слави Дуралейник. Лучший командующий под знаменем Каренты.  Блестящий
тактик. Способен обучить самых глупых и ленивых солдат.  Мешают:  низкое
происхождение, статус наемника и роль, сыгранная им в Мятеже Сейгода  во
время службы на стороне венагетов. Слабость - всепоглощающая ненависть к
лордам Венагета.
 
*** 
 
   В журнале был список  и  венагетских  военачальников  с  перечнем  их
достоинств и недостатков. Если вы  занимаетесь  драгоценными  металлами,
всегда полезно знать, что за тип может контролировать серебряные рудники
через несколько месяцев. Денни  действовал  весьма  осмотрительно  и  не
доверялся только фортуне.
   Но вся деятельность слегка попахивала.  Я  нутром  чуял  вонь.  Денни
начинал  бизнес  со  своей  доли  за  обоз  и  денег,   полученных   при
демобилизации. Нельзя, не срезав углов, превратить сорок восемь марок  в
сто тысяч.
   В деловом дневнике Денни я нашел кое-какие намеки.
 
*** 
 
   Записка от В: Агент Штурмлорда Ammo интересовался стоимостью 50 фунт.
серебра. Что это, первый признак готовящегося наступления?
   Устный доклад 3: "Хэрроу" вошел в порт с 200 фунт. серебра,  скрытыми
в балласте. Необходимо продать прежде, чем Дуралейник захватит Фримантл.
   "Хэрроу" отплыл  на  юг  с  1000  фунт.  гранулированного  серебра  в
пустотелых балластных брусках. Самая большая сделка из  всех.  Молюсь  о
хорошей погоде.
   Письмо  от  К:  Военачальник  Айронлок,  20  000  человек  плюс   три
Властелина  огня  третьего  порядка  из  Восточного   Круга.   Приказано
двигаться к Лару. Наступление  на  Юлед?  Оборону  держит  Виконт  Блаш.
Начать скупку серебра в монетах.
 
*** 
 
   "В", "З" и  некоторые  другие  -  скорее  всего,  приятели  Денни  по
кавалерии, с которыми он близко сошелся. В бумагах были  намеки  на  то,
что дело ведет хорошо спевшаяся группа. Но "К" не был  старым  армейским
дружком.
 
*** 
 
   Я снова взялся за старую  любовную  переписку,  но  тут  передо  мной
возник один из кузенов. Оказывается, уже настало время ланча.
   - Тащите все, что у вас там  осталось.  И  кварту  пива.  Да  скажите
старому Тейту, что он мне нужен.
   Настал момент, когда я принялся  за  письма.  И  тут  же  часть  меня
потянуло  вернуться  в  Кантард.  Весь   остальной   организм   отчаянно
сопротивлялся этому безрассудству.
 
Глава 5 
 
   - У вас такой вид, будто вы увидели привидение, - сказал Тейт.
   Я оторвался от письма, на которое пялился минут пять.
   - Что? О... Да. Почти. Мистер Тейт, вы сказали мне, что это -  честно
заработанные деньги.
   Старик промолчал. Видимо, он подозревал, что дело все  же  не  совсем
чисто.
   - Не объявлялись ли у вас неожиданные визитеры? Не задавали ли  вдруг
вопросов старые приятели Денни?
   - Нет.
   - Ну так зададут. И очень скоро. Здесь слишком много всего, чтобы они
отступились. Будьте осторожны.
   - Что вы хотите этим сказать?
   Мне показалось, что старик в искреннем недоумении. Не исключено,  что
он недостаточно знает мир, чтобы понять написанное его сыном.
   Пришлось ему кое-что объяснять.
   Он не поверил.
   - Не имеет значения, что каждый из нас думает, - сказал я. -  Суть  в
том, что я заинтересовался делом и  решил  продолжать.  Мне  понадобится
ваша тысяча. С самого начала предстоят крупные расходы. И  еще  коробка.
Мне нужна большая коробка.
   - Я распоряжусь, чтобы Лестер доставил деньги из  конторы.  Но  зачем
вам коробка?
   - Чтобы упаковать все это хозяйство.
   - Нет.
   - Что нет?
   - Вы ничего отсюда не возьмете.
   - Я все забираю или убираюсь сам. Если вы хотите, чтобы я  взялся  за
работу, то позвольте мне ее выполнять. Так, как я хочу.
   - Мистер Гаррет...
   - Папуля, вы оплачиваете результат, а  не  право  вмешиваться  в  мои
методы. Давайте коробку, и можете вколотить хоть  фунт  гвоздей  в  один
ботинок. У меня нет времени на хныканье и споры.
   Папочка еще не оправился от того, что я сказал о Денни. У старика  не
осталось сил для борьбы, и он отступил.
   Странно, но я почувствовал себя так, словно в чем-то виноват. Будто я
доставил ему неприятность лишь для того, чтобы потешить себя. Я не хотел
усугублять это неприятное чувство и  во  всем  остальном  позволил  папе
Тейту поступать так, как ему заблагорассудится.
   Забавно, как иногда удается  самому  сделать  с  собой  то,  чего  не
позволил бы никому другому.
   Я откинулся на спинку стула и следил, как с потолка сыпалась пыль  от
шагов следующего посетителя.
   Появился кузен с ланчем и пивом. Я  был  занят  едой,  когда  дядюшка
Лестер притащил внушительных размеров денежный мешок и большую  плетеную
корзину с крышкой. Залпом прикончив пиво. я вытер губы тыльной  стороной
ладони.
   - Что вы думаете обо всем этом, дядюшка Лестер?
   - Не мне говорить об этом, - ответил он, пожимая плечами.
   - Почему, же?
   - Ммм... хрм...
   Как будто у них тут скотный двор - все мычат и хрюкают.
   - Вы читали это?
   - Да.
   - Ваше мнение?
   - Похоже, Денни вляпался. Впрочем, вам лучше знать...
   - Вляпался. И при этом выступал не как профессионал, а как  любитель,
черт бы побрал этих новичков, которым везет.  Вы  догадывались,  что  он
влип во что-то?
   - Ни на йоту. Если не считать писем этой женщины. Их вечная переписка
казалась мне странноватой. Не очень естественной.
   - Вот как?
   - Мальчик - мой  родич,  кроме  того,  он  умер.  Никому  не  хочется
говорить плохо ни о родственниках, ни тем более о  покойниках.  Но  этот
молодой человек был немного странным. Вечно был один, пока не отправился
на войну. Бьюсь об заклад, это была  его  единственная  женщина  за  всю
жизнь. Если, конечно, была. Вернувшись домой, он ни на одну не смотрел.
   - Быть может, скрещивался с другими видами?
   Лестер в ответ хрюкнул и облил меня полным  презрения  взглядом,  как
будто я ничего не знаю о Тейтах, об эльфах и обо всех гибридах,  которых
полно развелось.
   - Я просто спрашиваю, лично мне казалось, что он вообще этим делом не
интересовался. Мы не раз участвовали в попойках, там все хвастают своими
успехами. Он же никогда ничего не рассказывал.
   - Ну да. Представляю. Вежливо слушал, как меня, когда я рассказывал о
приключениях молодости, - с ухмылкой произнес Лестер.
   Этим он меня убедил.
   Не часто случается так, что Гаррету бывает нечего сказать.
   Дядюшка осклабился и произнес:
   - На этом я вас оставлю.
   Я что-то буркнул ему в корму. Откинувшись назад с закрытыми  глазами,
я вернулся к видениям прошлого, из которых  меня  так  жестоко  вырвали.
Такое совпадение просто не могло произойти без вмешательства дьявола.
   Кейен Кронк.
   Не удивлюсь, если все эти годы Денни действительно  хранил  в  памяти
свою любовь. Я сам пережил три тяжелых года, пока не сбросил наваждение.
   Оставалось только одно. Отправиться на свидание с Покойником.
 
Глава 6 
 
   Его прозвали Покойником, потому что он был убит четыреста лет  назад.
Вообще-то он совсем не покойник, да и не человек вовсе. Он -  логхир,  а
логхир не помирает из-за того, что  кто-то  ухитрился  воткнуть  в  него
дюжину ножей. Тела их проходят,  все  стадии  смерти:  холодеют,  в  них
возникает  трупное  окоченение,  они  становятся  мертвенно-бледными   с
синюшным оттенком. Но не разлагаются. Во всяком случае, настолько, чтобы
человек мог это заметить. Скелеты  логхиров  находили  в  развалинах  на
острове Хатар, и они сильно смахивали на высохшие человеческие костяки.
   - Привет, Старые Кости! По тебе не скажешь, что ты на диете.
   Покойник - это четыреста пятьдесят фунтов сарказма, слегка траченного
по краям молью, муравьями и мышами. Он припаркован  в  кресле  в  темной
комнате дома, который выглядит заброшенным и перенаселенным  призраками.
И подванивает. Процесс разложения хотя и медленно, но идет.
   - Да и ванну  принять  тебе  не  мешало  бы.  Парапсихический  холод,
охвативший душу, заставил  меня  содрогнуться.  Покойник  спал.  С  этим
кадавром нелегко общаться, даже когда он в лучшей своей форме,  но  если
его разбудить не вовремя, он становится просто несносным.  "Я  вовсе  не
сплю. Я медитирую". В моей голове неожиданно зазвонили колокола.
   - Ну это как посмотреть.
   Парапсихологический холод сменился что ни на есть физическим. Изо рта
при дыхании извергались клубы пара. Пряжки на ботинках покрылись инеем.
   Я поспешил начать умиротворяющую процедуру, необходимую, когда имеешь
дело с Покойником. Только что срезанные цветы отправились в  хрустальную
вазу, стоящую перед ним на  неимоверно  грязном  столе.  Затем  я  зажег
свечи. Его чувство юмора требовало, чтобы их  было  тринадцать,  черного
цвета, и чтобы они непременно горели, пока он дает консультацию.
   Насколько я знаю, он единственный  логхир,  позволяющий  использовать
свою гениальность в коммерческих целях.
   Ему не нужен свет, чтобы видеть цветы или рассмотреть посетителей, но
он прикидывается, что не может обойтись без свечей.
   "Ага, вот теперь  я  вижу  тебя,  Гаррет.  Узнаю  твою  назойливость.
Неужели ты не можешь оставить меня в покое? Ты  хуже  всякой  плесени  и
мышей, и появляешься здесь через день".
   - Я не видел тебя пять месяцев. Весельчак.  И,  судя  по  виду  твоей
норы, все это время ты медитировал.
   Из-под его кресла  пырскнула  нашедшая  там  убежище  мышь.  Покойник
поймал ее телекинетической мощью  своего  разума  и  выбросил  из  дома.
Покрывающая его моль зароилась в воздухе, похожая на дым от неожиданного
взрыва. Он не мог причинить серьезного зла ни единой  козявке,  желающей
сожрать его, но был способен превратить в ад жизнь человека, пытающегося
возвратить его к полезной деятельности.
   - Тебе следует время  от  времени  трудиться,  -  сказал  я.  -  Даже
покойники обязаны платить за постой. Да и кто-то должен  тебя  обмывать,
убирать в доме  и,  между  нами,  обирать  с  тебя  паразитов.  Большой,
блестящий черный паук выбрался из похожей  на  свиную  ноздри  на  конце
десятидюймового хобота. Пауку явно не понравился  мой  вид.  Он  тут  же
нырнул обратно.
   "Цветы опять дешевые".
   Это было вовсе не так. Я никогда не давал ему  законного  повода  для
жалоб. А прогнать меня только потому,  что  ему  не  хотелось  работать,
Покойник не мог.  Состояние  его  финансов  было  мне  хорошо  известно.
Домовладелец уже приходил ко мне насчет платы за прошлый месяц.
   "У  тебя  опять  паршивый  клиент,  Гаррет?  По-прежнему  вынюхиваешь
неверных жен?"
   - Тебе лучше знать.
   Благодаря ему я давно уже не занимался подобными вещами.
   "Сколько заплатишь?"
   -  Ты  уже  должен  мне  квартплату  за  последний  месяц.  "У   тебя
отвратительный вид самодовольного человека с гарантированными доходами".
   - И что с того?
   "Сколько ты сможешь выдавить из клиента, прежде чем он заверещит?"
   - Не знаю.
   "Судя по твоему виду, порядочно. Ты похож на типа, наладившего доступ
к горшку с золотом у дальнего конца радуги. Приступай к чтению".
   - К чтению чего?
   "Перестань изображать идиота, Гаррет. Ты слишком стар для  этого.  Ты
приволок сюда корзину мусора,  чтобы  уморить  меня  скучищей.  Скучать,
Гаррет, гораздо хуже, чем быть покойником. Ты ничего не можешь делать".
   - Логхиры, пока живы, вообще ничем не занимаются. "Читай, Гаррет,  не
испытывай мое терпение". Итак, я победил.  В  некотором  роде.  Покойник
внимательно выслушал все от слова до слова, тщательно изучил все  карты.
Четкий, профессиональный доклад. Я споткнулся лишь дважды - в первый раз
на имени Кейен и когда он заставил летать  вокруг  моей  головы  пищащую
мышь. Все это заняло пару часов, и в горле у меня совершенно  пересохло.
Но я был готов к этому. Не в первый раз.
   Один огромный глоток пива - и в моей башке опять зазвучали слова:
   "Весьма подробно. Во всяком  случае,  то,  что  было  произнесено.  А
теперь выкладывай, что опустил".
   - Ничего не пропущено. Перед тобой вся картина. "Ты врешь, Гаррет.  И
не очень убедительно. Правда, скорее всего, ты врешь больше самому себе,
нежели мне. Ты споткнулся на имени женщины. Какое  оно  имеет  для  тебя
значение?"
   Верно, если вы лжете своему лучшему другу - значит,  вы  лжете  себе.
Покойник ничего не говорит просто так.
   - Оно действительно имеет значение.
   "Продолжай".
   Я знал Кейен Кронк, когда служил в Кантарде. Ее  отец  был  одним  из
Синдиков в Фулл-Харборе. Когда мы встретились, мне было девятнадцать, ей
- семнадцать. Я крепко втюрился, думаю, она тоже. Но  началась  кампания
на островах, большую часть времени я проводил в море, и  мы  встречались
не чаще двух раз в неделю. Месяцев через шесть она начала охладевать  ко
мне. Однажды, когда я сошел на берег, меня ожидало очень милое письмецо:
я полюбила другого, ты не должен искать со мной встреч и т. д. и  т.  п.
Обычная чепуха. Больше мы не виделись. До меня доходили слухи,  что  она
встречается с каким-то кавалеристом и что ее  папаша  недолюбливает  его
больше, чем недолюбливал меня. До сегодняшнего дня я  больше  ничего  не
слыхал о ней. Несколько лет было нелегко: разрыв дался мне тяжело.
   Конец исповеди.
   Длительное молчание.
   "Твой друг никогда не упоминал этого имени".
   Он никогда не говорил о женщинах.
   "Странное совпадение, редкое, но  не  невозможное.  Было  бы  неплохо
выяснить, знал ли  он  имя  ее  предыдущего  любовника.  Как  ты  с  ним
встретился?"
   - Мы встретились в таверне, где обычно болтались  ветераны,  и  сразу
понравились друг другу. Ничто не говорило о  том,  что  он  обо  мне  от
кого-либо слышал. И он не походил  на  парня,  способного  на  дружбу  с
бывшим любовником  своей  любовницы.  Готов  держать  пари  на  все  его
состояние, что он не  подозревал  во  мне  того  морского  пехотинца,  с
которым Кейен гуляла раньше.
   "Ладно, держи пари. Скажи мне, ты понимаешь,  что  размер  наследства
очень велик и этим делом неизбежно заинтересуются десятки людей?"
   - Именно поэтому я и явился сюда. Мне необходим твой совет.
   "Мой главный совет ты все равно отвергнешь".
   - Какой?
   "Брось это дело. Держись работы на  пивоварне.  Если  не  откажешься,
тебя могут убить. Скорее всего в Кантарде.  В  события  наверняка  будут
вовлечены, пусть и косвенно, весьма опасные типы".
   - Каким образом?
   "За кого вышла замуж эта  женщина?"  -  ответил  вопросом  на  вопрос
Покойник.
   - Не знаю. Но почему ты спрашиваешь? Считаешь, это важно?
   "Осмелюсь предположить, что именно в этом суть дела".
   - Почему?
   "Из писем женщины очевидно, что она имела доступ к информации, весьма
ограниченной по своему характеру и исключительно опасной для тех, кто ей
владеет. Она передавала не только данные о передвижении войск и  будущих
планах ваших армий, но и такую же информацию о войсках венагетов. Вывод:
она занимала совершенно уникальное положение. У вас, людей, не  принято,
чтобы особь женского пола  достигала  высокого  положения  в  результате
карьеры. Следующий вывод: она вышла замуж за человека, имеющего  высокое
положение".
   Телепатическая связь Покойника обладала всеми  особенностями  обычной
речи,  если  вы  способны  привыкнуть  к  полному  отсутствию  жестов  и
неизменно каменному выражению лица. Сейчас он был страшно доволен собой.
   - Думаю, я и сам сумел  бы  об  этом  догадаться.  "Примерно  к  тому
времени, когда тебе перерезали бы глотку. Ты пробиваешься нахрапом  либо
используя грубую силу вместо  того,  чтобы  пораскинуть  мозгами,  найти
обходной путь и миновать препятствие. Это беда вашей расы. По-моему, все
вы считаете использование мозговых извилин либо постыдным, либо чересчур
тяжелым делом. Вы обнажаете меч при первом намеке".
   Кадавр отправился в  свой  излюбленный  крестовый  поход.  Сейчас  он
начнет воспевать неизбывное превосходство логики  и  мудрости  логхиров.
Пришлось отключиться.
   Это можно сделать, когда он упивается собственным великолепием,  если
при этом ничем не привлекать его внимания. Я спрятался за своей  кружкой
и начал считать в уме. Все это я уже  не  раз  слышал  и  знал,  сколько
времени ему нужно, чтобы облегчить душу.
   "Гаррет!"
   Все  же  я  на  несколько  секунд  промахнулся.  Впрочем,  он  мог  и
сжульничать. Ведь он меня тоже прекрасно знал. Но на этот  раз  Покойник
оказался  необычайно  миролюбивым.  Ни  одной  из  его  обычных  детских
выходок. Возможно, он был благодарен за то, что я несколько  отвлек  его
от скуки мертвецкого состояния.
   - Да?
   "Будь внимателен.  Я  спросил,  насколько  ты  утвердился  в  решении
взяться за это дело".
   - Еще не решил.
   "Твоя душа клеймит твой же язык за ложь. Я даю тебе совет,  поскольку
ты, вопреки всякому здравому смыслу, твердо  решил  приняться  за  дело.
Прежде всего - не действуй в одиночку. Не позволяй  эмоциям  возобладать
над твоими обычно сильными инстинктами. Чем бы  и  кем  эта  женщина  ни
оказалась, помни, она совсем не та семнадцатилетняя девушка, которую  ты
любил. Да и ты, кстати,  уже  не  тот  неоперившийся  девятнадцатилетний
морской пехотинец. Если ты хотя бы на секунду поверишь в то, что те  дни
можно вернуть, тебе конец. Те дни умерли безвозвратно. Поверь эксперту в
делах смерти. Ты не  можешь  вернуться  обратно.  Ты  живешь  памятью  о
прошлом и фантазиями о том, как все могло бы произойти по-иному. И то  и
другое может оказаться смертельным, если заставит тебя потерять  чувство
реальности".
   - Ты кончил?
   "Да, кончил. Ты меня внимательно слушал?"
   - Слушал.
   "Но услышал ли?"
   - Услышал.
   "Это хорошо. Хотя ты и отравляешь мое существование,  Гаррет,  но  ты
меня забавляешь. Я пока не хочу тебя терять. Будь осторожен в  Кантарде.
Там не  окажется  меня,  чтобы  спасти  тебя  от  последствий  твоих  же
глупостей. Это выводит меня из  равновесия,  но,  боюсь,  мне  будет  не
хватать тебя, твоего высокомерия, непослушания и всего остального..."
   Наверное, это были самые приятные слова  в  мой  адрес,  которые  мне
доводилось  от  него  слыхивать.  Надо  сваливать,  пока   мы   оба   не
прослезились.
   Я прикончил пиво, а затем обмыл Покойника и  привел  его  логовище  в
относительный порядок.
 
Глава 7 
 
   Я ушел от Покойника довольно поздно, ближе к вечеру. Тени  удлинились
и приобрели цвет индиго. Небо расцвело  красками,  какие  можно  увидеть
лишь на рисунках эльфов. Это был длинный день, и еще  многое  оставалось
сделать.
   Первым делом следовало повидаться с домовладельцем Покойника и внести
плату за жилье за несколько месяцев вперед.
   Если я когда-нибудь сорву большой куш, то обязательно куплю для  него
этот дом, хотя, если бы он захотел, прекрасно мог  сделать  это  и  сам.
Правда, для этого ему  пришлось  бы  сосредоточенно  трудиться  не  один
месяц. Одна мысль о подобной перспективе  вызывала  у  него  психические
спазмы.
   Затем я хотел поискать Морли Дотса, которого имел в виду еще до того,
как Покойник  настоятельно  посоветовал  мне  оставить  тропу  одинокого
волка. Он совершенно прав. Кантард не то место, куда можно  отправляться
в одиночку.
   Вдруг из-за угла вынырнула чья-то лапища,  цапнула  меня  за  руку  и
сильно рванула.
   Выходит, и город может оказаться небезопасным.
   Я  врезался  в  стену  и  увернулся   от   кулака,   который   скорее
почувствовал,  чем  увидел.  Я  провел  отвлекающий  прямой   правой   и
одновременно ногой пнул противника в голень, как делают  девицы,  спасая
свою честь. Гора мышц и  сухожилий,  нависающая  надо  мной,  изобразила
танцевальное па  и  отодвинулась  настолько,  что  я  сумел  оценить  ее
истинные размеры. Внушительно.
   - Плоскомордый Тарп!
   - Привет, Гаррет! Старик, если б я знал, что придется  иметь  дело  с
тобой, ни за что не взялся б за эту работу.
   - Чушь! Уверен, ты говоришь это всем, с кем имеешь дело.
   - О... не груби, Гаррет. Ты же знаешь, каждый зарабатывает  тем,  что
ему удается лучше всего.
   Краем глаза я заметил знакомую низенькую фигурку, наблюдавшую за нами
с противоположной стороны улицы.
   Я  выудил  из  кармана  пухлый  кошелек,  хранивший   часть   щедрот,
ниспосланных мне чуть раньше ее дядей.
   - Брось, Гаррет. Ты же знаешь, меня  не  купишь.  Я  не  откажусь  от
контракта. Нет, правда, мне жаль, что это  оказался  ты.  Но  за  работу
уплачено. Что со мной станет, если по городу  поползет  слух:  "От  него
можно откупиться"? Я превращусь в безработного.  Очень,  очень  сожалею,
Гаррет. Но мне придется сделать то, за что уже получены бабки.
   Я и не надеялся, что получится, но попытаться все же стоило.
   - Ты же знаешь, Плоскомордый, я последний, кто может  попросить  тебя
смыться, не отработав, - заявил я.
   - Хо! Очень рад. Боялся, не поймешь.
   - Хочу, чтобы ты для меня кое-что сделал,  Плоскомордый.  Держи  пять
марок за работу.
   - Хорошо. Я буду себя чувствовать лучше, если смогу что-то  для  тебя
сделать. Что?
   - Видишь бабенку на той стороне? Ту, что спустила тебя на меня. Когда
закончишь здесь, отведи ее на Базар, раздень догола, положи на колено  и
отвесь тридцать хороших шлепков по заднице. Затем отпусти и пусть  валит
домой.
   - Голышом? Тогда ей не выбраться с Базара, Гаррет.
   - Получишь еще пять, если она целой и невредимой доберется  до  дома.
Но пусть и не подозревает, что ты присматриваешь за ней.
   - Заметано, Гаррет.
   Осклабившись, он протянул похожую на лопату ладонь, и я положил в нее
пять марок.
   Когда рука опустилась в карман,  я  врезал  ему  по  голове  кошелем,
вложив в удар всю силу. Затем я попытался бежать. Но успел сделать  лишь
два шага.
   Он честно отработал полученные от Розы деньги и выполнил  договор  до
последней буквы.
   Я, само собой, пытался защищаться, и  даже  небезуспешно.  Не  многим
удается целую минуту противостоять Плоскомордому  Тарпу.  Разок  я  даже
влепил ему так, что он должен был запомнить этот удар минут на десять.
   Он всегда очень заботлив, этот  Плоскомордый.  Когда  я  оказался  на
земле в полной отключке, он сунул под меня кошель,  чтобы  его  не  увел
случайный прохожий, пока я не оклемаюсь. Затем он  отправился  навестить
следующего по списку клиента.
 
Глава 8 
 
   Болело все. Площадь ушибов была не меньше  двух  акров.  Плоскомордый
лупил по таким местам, о существовании которых я и не подозревал. Тело и
душа требовали, чтобы я на недельку отправился на  покой.  Твердил,  что
настало время найти Морли Дотса. Даже Плоскомордый  Тарп  не  посмел  бы
связаться со мной, если бы рядом был Морли.
   В свалке и заварухе не найдется никого лучше Морли. А если верить его
трепу, лучше Морли Дотса никого нет в любой ситуации. Некоторым хотелось
бы, чтобы он схлестнулся с Плоскомордым,  и  посмотреть,  что  из  этого
выйдет. Но оба они без предоплаты и мухи не обидят.  А  Плоскомордый  не
идиот, чтобы заключать контракт  на  Морли.  Да  и  Морли  не  настолько
тщеславен, чтобы связываться с Плоскомордым. Им обоим  плевать,  кто  из
них окажется лучшим. Это кое-что говорит об их профессионализме.
   Поиски стоило начать с заведения под названием "Домик Радости Морли".
   Это название  -  одна  из  его  дурацких  шуток.  В  заведении  вечно
болтались эльфы, полукровки и прочие существа. Меню предлагалось  строго
вегетарианское и безалкогольное. Представление было таким бесталанным  и
унылым, что даже вид дохлого логхира по сравнению с ним был бы радостным
зрелищем. Но завсегдатаям забегаловки все это, наверное, было по вкусу.
   Когда я вошел, в зале  воцарилась  тишина.  Не  обращая  внимания  на
недоброжелательные  взгляды  разнообразных  существ,   я   захромал   по
направлению к месту, которое в приличных заведениях именуется баром. Так
называемый бармен бросил на  меня  быстрый,  но  внимательный  взгляд  и
одарил улыбкой, продемонстрировав остроконечные зубы темного эльфа.
   - У вас дар восстанавливать против себя людей, Гаррет.
   - Посмотрели бы вы на того парня!
   - Посмотрел. Он заскочил сюда глотнуть брюссельской капусты. Ни одной
царапины.
   Позади меня возобновился гул общей  беседы.  Бармен  был  любезен  не
более, чем обычный темный эльф. То есть с трудом, но выносил присутствие
в своем обществе сомнительной  формы  жизни  более  низкого  порядка.  Я
чувствовал себя, как обожающая пиво собака в человеческой таверне.
   - Значит, слух уже распространился?
   - Каждый, кто так или иначе слышал о вашем существовании, знает  все.
Вы сводите счеты довольно грязными шутками.
   - Вот как. Уже и это известно? Ну и как все прошло?
   - Она сумела добраться до дома. Думаю, теперь эта  перепелочка  будет
действовать иначе.
   Он загоготал так,  что  по  спине  у  меня  поползли  мурашки.  Такое
чувство, словно видишь кошмарный сон, хочешь проснуться и не можешь.
   - В следующий раз крошка просто  наймет  кого-нибудь  перерезать  вам
глотку.
   Я уже подумывал об этом. Даже  сделал  в  памяти  зарубку,  чтобы  не
забыть  достать  и  почистить   кое-что   из   своих   лучших   защитных
приспособлений. Обычно на работе я полагаюсь на быстроту ног и только  в
редких случаях утруждаю себя ношением железок.
   Сейчас, по-видимому, и наступил тот самый редкий случай.
   Покойник предупреждал меня.
   - Где Морли?
   - Там, - он ткнул вверх пальцем.  -  Но  он  занят.  Я  направился  к
лестнице.
   Бармен открыл было  пасть,  чтобы  заорать,  но  в  последний  момент
передумал. Это могло вызвать заварушку. Своим самым дружелюбным тоном он
произнес:
   - Гаррет, вы должны нам пять марок.
   Я повернулся и одарил его ледяным взглядом.
   - Плоскомордый сказал, что вы можете списать их с его счета.
   - Вашу улыбку следовало бы  отлить  в  бронзе,  чтобы  сохранить  для
потомства.
   Его морда расплылась еще шире.
   - Этот здоровый увалень не такой дурак, каким старается казаться.
   Я повернулся спиной  к  залу.  Не  стоило  демонстрировать  кошель  и
дразнить ребят. Они уже окосели от принятого салата, и кто знает, что им
придет в голову.
   - Он вовсе не дурак.
   Кинув пять монет, я заторопился вверх по ступеням, прежде чем  бармен
сумел остановить меня.
 
*** 
 
   Я постучал в дверь Морли. Никакого ответа. Я заколотил сильнее. Дверь
задрожала.
   - Убирайся, Гаррет! Я занят.
   Дверь  оказалась  не  запертой,  и  я  влез.  Чья-то  жена,  пискнув,
метнулась в другую комнату, волоча за собой одежонку.  Я  успел  увидеть
только ее пышный хвост. Кажется, я ее не знал.
   Морли выглядел прекрасно. На нем не  было  ничего,  кроме  носков  на
ногах и довольно злобного оскала на роже. Он не мог избавиться от  него,
хотя и был темным эльфом всего лишь наполовину.
   - Ты, как всегда, не вовремя, Гаррет. И манеры твои при тебе.
   - Как ты узнал, что это я?
   - Магия.
   - Хрен, не магия! Ты, наверное, съел что-то не то. Если ты  называешь
пищей тот силос, который обычно употребляешь.
   - Думай, что говоришь. Ты уже должен мне одно извинение.
   - Я никогда не извиняюсь. За меня это делает моя мама. Так как же  ты
все-таки узнал, что это я?
   - Переговорная трубка с баром. У тебя, приятель, ужасный  вид...  Так
что ты с ней сотворил?
   - Не стал ради нее врать, обманывать и красть. И отверг ее, когда она
предложила самую крупную взятку.
   - Ты не способен ничему научиться, - рассмеялся он. - В следующий раз
бери, что дают, и сваливай. Она станет предаваться воспоминаниям, вместо
того чтобы насылать на тебя головорезов. Его улыбка исчезла.
   - Чего ты хочешь от меня, Гаррет?
   - Хочу предложить тебе работу.
   - Надеюсь, не глупые игры с Плоскомордым?
   - Нет.  Я  получил  работу,  и  мне  потребуется  прикрытие.  Спасибо
Плоскомордому, он напомнил мне, чтобы я  принимался  за  нее  побыстрее,
иначе мое здоровье может сильно пошатнуться.
   - Сколько стоит?
   - Для меня - десять процентов от ста тысяч  марок  плюс  расходы.  Ты
представляешь собой чистый расход.
   Он издал нечто вроде свиста, вытянув губы, что еще больше исказило  и
без того асимметричное темное лицо.
   - И чем же нам предстоит заняться? Захватить одного из военачальников
венагетов?
   - Почти угадал. Я должен отправиться в Кантард  и  отыскать  женщину,
которая унаследовала здесь сто тысяч. Я должен уговорить ее прибыть сюда
для  востребования  наследства  либо  отказаться  от  всего   в   пользу
следующего по линии.
   - Дело не из самых крутых. Если бы не надо было двигать в Кантард.
   -  Кое-кто  может  думать,  что  деньги  не  являлись  собственностью
покойного. Да и в самом семействе есть люди,  которые  настроены  против
передачи столь крупного наследства чужаку. Могут возникнуть сложности  и
со стороны наследника. Не исключено, что в ее отношениях  с  завещателем
был  элемент,   как   бы   это   помягче   сказать,   ммм...   некоторой
противозаконности.
   -  Мне  ужасно  нравится,  Гаррет,  когда  ты  начинаешь   выражаться
непристойностями. Мне также нравится, как на вас, людей, действует запах
денег. Если бы не это, вы были бы невыносимо скучны.
   Мне нечего было возразить. Люди действительно теряют головы при  виде
больших бабок.
   - А чего хочет работодатель? Отдать  состояние  или  удержать  его  в
семье?
   - Все может быть.
   - Несет такую же невнятицу, как и ты?
   - Все может быть. Ты заинтересовался?
   - Все может быть.
   Я сморщился, как от боли.
   Он радостно осклабился.
   - Пожалуй, я похожу с тобой  немного.  Ты  ужасно  болтливый  парень,
Гаррет. Я тебя остановлю, когда ты наговоришь достаточно для того, чтобы
я смог принять решение.
   - Счастливейший день моей жизни! Побыть в твоем обществе -  и  ничего
не платить при этом. Здорово!
   - Кто сказал: ничего не платить?
   - Я. Кто не играет, тот не получает.
   - У тебя могут возникнуть проблемы в отношениях с людьми, Гаррет.  Ну
да ладно. Что ты намерен сейчас делать?
   - Погружу в себя полуфунтовый бифштекс. Он сморщил нос.
   - Из-за этого мяса вы,  люди,  так  неприятно  воняете.  Так  где  мы
встретимся?
   Я удивленно поднял брови.
   - Надо завершить одно дело, - сказал он без всяких эмоций.
   Покосившись на дверь соседней комнаты, я протянул:
   - Понимаю. Я вернусь сюда.
 
Глава 9 
 
   Морли трепался ни о  чем,  пока  не  прогнал  прекрасное  настроение,
вернувшееся ко мне после пива и бифштекса.
   - Все дело в твоем характере, Гаррет. Думаю, это проблема самооценки.
Девяносто девять  человек  из  сотни  не  задумываясь  выпаливают  любую
глупость, которая придет им в голову.  Их  совершенно  не  волнует,  что
подумают об этом другие. Ты же  даже  выругаться  пытаешься  так,  будто
заключаешь контракт с богами.
   Я посмотрел на свой дом. В окнах горел свет.
   - Попробуй  говорить,  не  думая,  что  из  этого  вытекают  какие-то
обязательства. Взгляни на меня. Каждое мое слово звучит как божественное
откровение, когда я его произношу,  но  к  утру  оно  уже  мною  забыто.
Видимость искренности гораздо важнее настоящей правдивости.  Люди  хотят
верить лишь время от времени.  Им  известны  правила  игры.  Возьмем,  к
примеру, леди, с которой я только что проводил время.  Люблю  ли  я  ее?
Любит ли она меня? Черта с два! Она ни за что не  покажется  со  мной  в
обществе. Тем не менее  я  должен  был  произнести  все  приличествующие
случаю слова.
   Я не  помню,  почему  он  заговорил  об  этом.  Это  была  бессвязная
болтовня, и я почти все пропустил мимо ушей.
   - Итак, включать тебя в платежную ведомость или нет?
   Он посмотрел в сторону моего дома.
   - А у нас будет компания.
   - Похоже на то.
   - Может быть, дружеская?
   - У моих друзей хорошие манеры.
   - Я-то думал, ты скажешь, что у тебя нет друзей. Войдешь?
   - Да. Ты со мной?
   - Пока да. Состояние моего кошелька сейчас не таково, каким  я  хотел
бы его видеть. Недавно я пережил некоторые финансовые потери.
   - Опять на гонках Д'Гуни?
   - Хочешь мигом разбогатеть, Гаррет? Приходи к пруду  и  посмотри,  на
что я ставлю. Затем ставь на другого. Какого бы паука я  ни  выбрал,  он
сходит с половины дистанции и начинает ходить кругами, пока остальные не
достигнут противоположного берега. Правда, иногда его сжирает рыба.
   - Гонки выигрывает не обязательно самый  быстрый,  -  глубокомысленно
заметил я.
   Только эльфы могут  делать  ставки  на  гонках  водяных  пауков,  где
победитель определяется совершенно случайно.
   - Ты готов?
   - Валяй, действуй.
 
*** 
 
   Дверь была не заперта. Какая  заботливость!  Их  было  четверо.  Двое
сидели на кровати, остальные оккупировали оба моих  кресла.  В  троих  я
узнал ветеранов - кавалеристов из компании Денни. Один из них  мог  быть
"В" в  записках  Денни.  Все  четверо  старались  выглядеть  чрезвычайно
крутыми.
   Думаю, они искренне считали себя таковыми: ведь им удалось  выжить  в
Кантарде. Но им явно не хватало  той  жесткости,  которая  появляется  у
людей, воспитанных улицей.
   - Очень рад вам, ребята, - сказал я.  -  Чувствуйте  себя  как  дома.
Сообразите себе выпивку. Мой дом - ваш дом.
   - Посмотри, Куинн, есть ли у него оружие, - бросил Васко.
   - Он вооружен, - произнес из-за моей спины Морли. - Поверьте  мне  на
слово.
   - Глянь-ка, "В", - давясь смехом, проговорил один из гостей. - Темный
полукровка, а одет как человек.
   - Дилетанты, - произнес Морли.
   -  Дилетанты,  -  согласился  я.  -  Но  ведь  все   профи   начинают
дилетантами.
   - Некоторым из них учеба достается тяжко. Он хотел этим сказать,  что
каждый, действующий на грани закона, должен знать Морли.
   Васко жестом остановил невоздержанного на язык типа:
   - Мне кажется, Гаррет, ты знаешь, почему мы здесь. Но я  хочу,  чтобы
ты все осознал до конца.
   - Дилетанты, - повторил я. - Профи уже поняли бы, что проиграли.
   - Эти деньги не принадлежат Денни, Гаррет. По  меньшей  мере  на  две
трети.
   - Кроме того, профессионалы не кладут все яйца в одну  корзину  и  не
ставят корзину там, где не смогут  взять.  На  вашем  месте,  ребята,  я
занялся бы  чем-нибудь  другим.  Без  связей  Денни  ваш  старый  бизнес
превратится в дерьмо.
   Васко помрачнел. Я слишком много знал.
   - Мы предусмотрели это, Гаррет. Нам надо всего лишь  получить  бумаги
Денни и изучить его стиль. Он  не  употреблял  ни  секретных  кодов,  ни
шифров. На том конце не обязательно знать, что Денни нас оставил.
   А ведь это могло сработать. Может быть, ребята не такие уж олухи.
   Записи,  письма,  карты  действительно  могли  оказаться   настоящими
серебряными копями.
   - Куда ты их подевал, Гаррет?
   - Вот мы и добрались до сути дела?
   - Да. Послушай эту суть. Мы готовы плюнуть на серебро,  если  получим
все бумаги, а ты будешь держаться подальше от Кантарда. Мы бы  предпочли
получить и денежки, но ничего не поделаешь. Мой тебе  совет  -  прячь  в
карман задаток и  сваливай.  Конечно,  ты  можешь  разыграть  спектакль.
Уехать на несколько дней из города, а потом заявить, что  не  нашел  ее.
Или подделать отказ от наследства.
   - Неплохо звучит, - заметил я. - Прекрасный выход из положения.
   Они явно почувствовали облегчение.
   - Сложность лишь в том,  парни,  что,  уходя  из  морской  пехоты,  я
поклялся себе, что никому никогда больше не позволю распоряжаться собой.
Вы сами служили в армии и знаете, что это такое.
   Это их ошеломило. Придя в себя, Васко произнес:
   - Судя по твоему виду, Гаррет, сегодня ты уже свое получил. Мне бы не
хотелось наносить тебе ушибы на свежие синяки. Подумай, может,  изменишь
свою точку зрения?
   - Ты свое сказал. Я изложил  свою  точку  зрения.  Теперь  вам  лучше
удалиться. Вообще-то я не очень люблю незваных гостей.
   Васко вздохнул. Так обычно вздыхал мой  сержант  в  учебной  команде,
когда ему попадался особенно тупой новобранец.
   - Куинн, последи за полукровкой.
   Я подобрался, уже продумав следующий шаг. - Двинься вбок,  Гаррет,  -
прозвучал за моей спиной  чуть  дрожащий  от  сдерживаемого  возбуждения
голос. - Настало  время  продемонстрировать  волшебную  силу  эльфов.  -
Васко?
   - Возьми его, Куинн.
   Когда Морли вступает в дело, кажется, что  у  него  вырастает  еще  с
полдюжины конечностей. Он с такой скоростью пользуется  всеми  четырьмя,
что вы просто не успеваете заметить их движений. А когда  он  не  пинает
ногами или не работает руками, он кусается,  бьет  головой,  отшибает  в
сторону бедром или орудует коленом.
   Он открыл сражение высоким прыжком,  влепив  Куинну  -  бах!  бах!  -
каблуками между глаз. Не приземляясь, он долетел  до  следующей  жертвы.
Куинн же, смежив веки, отправился в страну сновидений.
   Васко принялся за меня.
   Да, шутки плохи, если имеешь дело с  парнем,  который  почти  так  же
хорош, как ты, но при этом твое тело задеревенело и болит от  предыдущих
побоев. Васко вошел в клинч, после чего мы оказались на полу и перешли в
партерную борьбу двух гигантских медведей. Он  пытался  ударить  лбом  в
висок. Я же исхитрился захватить зубами его ухо и сжать челюсти. Это его
малость обескуражило. Он приподнялся, и тут я, лежа на  спине,  выбросил
вверх ногу и впаял  ему  в  основание  черепа.  Противник,  пошатываясь,
отступил.
   Я вскочил и, схватив его за шиворот и за штаны пониже спины, отправил
к дверям, сопровождая полет подходящей к случаю  полузабытой  сентенцией
об армейских недоумках, которые забывают  о  естественном  превосходстве
над ними представителей славной морской пехоты.
   Громкий  звон  разбиваемого  стекла  заставил  меня   повернуться   и
броситься на помощь Морли.
   Эльф,   оказывается,   уже   наводил   последний   лоск.   Глядя   на
распростертого на полу Куинна, он сказал:
   - Возьми его с другого конца и помоги выбросить.
   - Ты разбил мое окно.
   - За это дело, Гаррет, тебе придется платить мне в  двойном  размере.
Ты сам их спровоцировал.
   - Не получишь от меня ни гроша. Ты вышвырнул кого-то через окно.
   - Нет, ты не слышал ни слова из того, что я говорил об искренности  и
правдивости. Что тебе мешало закрыть дело, прислушавшись к совету "В"  -
прихватить задаток и сбежать. Так нет же! За спиной Гаррета стоит  Морли
Дотс, и Гаррет может болтать черт знает что, провоцируя хороших ребят.
   - Я сказал бы то же самое, даже если бы тебя здесь не было.
   Он вздернул голову и посмотрел на меня так,  как  смотрит  птичка  на
незнакомую козявку.
   - Жажда смерти. Суицидальные склонности. И знаешь, Гаррет, откуда это
у тебя? Диета. Точно. Чересчур много  мяса.  Тебе  же  требуется  больше
отрубей. Если у человека плохой стул, у него неизбежно возникают опасные
для жизни разрушительные настроения...
   - Кое-кто собирается улучшить свое пищеварение. Ты обязательно должен
был вышвырнуть кого-то из окна, разбивая его вдребезги?
   - Оставишь ты в покое это проклятое окно?!
   -  А  ты  знаешь,  сколько  в  наше  время   стоят   стекла?   Имеешь
представление?
   - Сотую долю того, во что тебе обойдется сейчас твое  нытье,  Гаррет,
если ты его не прекратишь.  Хорошо,  хорошо!  В  следующий  раз  вежливо
попрошу их проследовать к  дверям,  как  благовоспитанных  мальчиков.  А
сейчас давай пробежимся.
   - Пробежимся? Куда? И зачем?
   - Избавиться от избытка нервной энергии. Израсходовать кипящие в  нас
боевые гормоны. Пяти миль будет достаточно.
   - Я скажу тебе, куда я побегу. Я покрою расстояние отсюда до кровати.
После этого моим единственным движением останется дыхание.
   - Ты шутишь. Завалиться спать в этом состоянии? Если ты не  заставишь
сейчас поработать все мышцы, а затем их  постепенно  не  расслабишь,  то
завтра их сведет так, что ты и пальцем не шевельнешь.
   - Знаешь что? Пробеги-ка ты и мои пять миль. Тогда я,  может,  забуду
то, что ты сотворил с моим окном. - Рухнув в постель, я добавил:  -  Эх,
сейчас бы галлон охлажденного пива...
   Морли ничего не ответил. Он уже ушел.
 
Глава 10 
 
   Бам! Бам! Бам!
   Утро - это  прекрасно.  Единственный  его  недостаток  -  оно  всегда
приходит  не  вовремя.  Когда  ранние  пташки,  распевая   свои   песни,
отправляются в полет,  поднимая  на  ноги  всех  любителей  полюбоваться
рассветом. И почему-то меня в их числе.
   Бам! Бам! Бам!
   Два утра подряд. Интересно, может, я оскорбил ненароком Семь  Великих
Демонов Модрела?
   Я выдал обычную порцию проклятий и ругательств. Не помогло. Морли  бы
порадовался,  увидев  меня.  Все  мышцы  сведены  именно  так,  как  ему
хотелось. Прошло полных три минуты, пока я сел и свесил ноги.
   И увидел: в разбитое окно на меня пялилась бородавчатая зеленая морда
шириной в пол-ярда. Я смог вразумительно произнести: "Блюп...".
   Морда осклабилась.
   Это был гролль - гибрид человека, тролля и Твари с Даром Речи (о  ней
обычно не принято упоминать в приличном обществе). Я осклабился в ответ.
Гролли неспешны разумом, но зато быстро выходят из себя.
   Гигантская жабья пасть распахнулась, и из  ее  глубин  возник  низкий
рев, который гролли выдают за разумную речь. Я не уловил, что он сказал.
Понял лишь, что рев был обращен не ко мне.
   Стук в дверь прекратился.
   - Я тебя тоже приветствую, - прохрипел я, заставляя себя подняться на
ноги. Лучше открыть дверь самому, чем ждать, пока его терпение истощится
и он войдет сквозь стену.
   За дверью оказался еще один. Выглядел он точно  так  же  -  "большой,
широкий и безобразный". Уж никак не меньше двадцати футов  в  носках  на
босу ногу. Если, конечно, носки входят в его туалет. Вообще-то на нем не
было ничего, кроме тряпицы, обернутой вокруг бедер, пояса с гнездами для
нужных вещей и пустого вьючного мешка.
   Тряпица не очень прикрывала его прелести.
   С этого момента я буду их обоих называть "Он"  (с  заглавной  буквы).
Мулы, глядя на Него, загнулись бы от зависти.
   Оба гролля, заметив мое изумление, осклабились еще  шире.  Такое  вот
чувство юмора у этих созданий.
   - Я бы пригласил вас войти, если бы вы смогли влезть, - сказал я.
   С гроллями стоит быть вежливыми всегда, независимо от  ваших  расовых
предрассудков. Иначе вам придется срочно  пересматривать  свои  взгляды,
оказавшись промеж двух огромных лап.
   Вдруг из-за большого существа выступило еще одно - маленькое.
   - Думаю, что помещусь, - произнесло оно. - И, по правде говоря, я был
бы не прочь выпить.
   - Кто вы такие, дьявол вас побери?
   - По правде говоря, меня зовут Дожанго. А  это  мои  братья  Марша  и
Дорис.
   - Братья?
   - По правде говоря, мы - тройняшки, - ответил он. - Хотя,  по  правде
говоря, у нас разные матери.
   Тройня с разными матерями. Бывает. Вопросов задавать я не стал. И так
частенько приходится напрягаться,  пытаясь  понять,  что  имеют  в  виду
обычные человеческие существа. А здесь - гролли.
   - Какого дьявола вам здесь надо?
   - По правде говоря, нас прислал мистер Морли.
   - Но для чего, по правде  говоря?  Один  из  больших  гроллей  слегка
заворчал. Я повернулся к нему и двумя пальцами растянул губы  в  подобие
улыбки.
   - Чтобы помочь в Кантарде.
   В этот момент на сцене возник и сам злодей Морли Дотс.
   - Итак, ты соизволил принять предложение? - спросил я.
   - В данный момент я  нахожу  в  нем  определенную  привлекательность.
Принимая во внимание настроение моих кредиторов, весьма удобно  получить
работу за пределами этого города, - ответствовал Морли.
   - И что, воспользовавшись столь привлекательным  предложением,  можно
приглашать ко мне всех  своих  друзей?  Может,  ты  полагаешь,  что  мой
работодатель не поставил никаких ограничений на затраты?
   - Если бы  ты  был  способен  использовать  хотя  бы  половину  своих
хваленых способностей детектива, ты восславил бы мощь моего предвидения.
   - В такую рань  я  не  способен  даже  припомнить,  как  меня  зовут.
Просвети же меня, о Ясновидящий.
   - Ты подумал о мулах?
   - Мулах? Они еще тут при чем?
   - Мы отправляемся в Кантард, не так ли? Ни один дурак не рискнет дать
нам в аренду лошадей или вьючных животных. Нам придется их  покупать.  С
другой стороны, вся плата Марше и Дорису не превысит цены пары мулов.  А
гролли способны поднять груза вдвое больше и тащить его вдвое  дальше  и
совершенно незаменимы в драке.
   Все это было не так глупо. Но...
   - А как насчет нашего друга Дожанго?
   - Да, Дожанго Роуз... - вздохнул Морли.  -  Знаешь,  Гаррет,  они  не
желают разлучаться.
   Я охотно ему поверил и, скривившись, спросил:
   - На хрена нам этот балласт?
   - Дожанго  в  силах  поднять  клинок.  Он  может  вынюхивать  воду  и
поддерживать костер. Он понимает Маршу и Дориса. Если не спускать с него
глаз, то он даже способен приготовить нечто  съедобное,  не  спалив  при
этом всю округу.
   - Сейчас у меня  просто  слюнки  потекут  от  предвкушения  всех  его
достоинств, - сказал я и оглядел тройню, у которой были  разные  матери.
Улыбки на их рожах сияли дружелюбием гролля. Ребятки поняли,  что  Морли
припер меня к стенке.
   - Держи Дожанго подальше от спиртного, и он будет в полном порядке, -
закончил Доге.
   Всем известно, что эти полукровки не могут устоять перед выпивкой.  В
улыбке Дожанго появилось смущение.
   - И во сколько же мне обойдется весь этот бродячий цирк? Морли назвал
несусветную цифру. Я захлопнул дверь и бросился назад в постель. Негодяй
использовал одного из тройни, чтобы тот поднял  его  повыше.  Теперь  он
начал торговаться через разбитое окно. Я нарочито  похрапывал,  пока  до
моего слуха не начали  долетать  вполне  приемлемые  предложения.  Морли
оказался крайне покладист,  что  говорило  о  серьезном  обострении  его
отношений с кредиторами.
   - Твое ослиное упрямство, Гаррет, - прямой результат твоей  диеты.  И
это тебе прекрасно известно. Все мясо, которое  ты  в  таком  количестве
поглощаешь, пропитано флюидами ужаса убиваемых  животных.  А  потом,  ты
избегаешь физических упражнений и не изгоняешь  яд  с  потом  из  своего
организма.
   - Я и сам дошел до этого, Морли. Слишком много  пива  и  мало  сочных
зеленых листьев. - "Кошачий хвост", Гаррет, - вот что тебя спасет. Белая
луковица корня молодого побега. Мелко шинкуешь  и  добавляешь  в  салат.
"Кошачий хвост" не просто вкусный, он имеет почти  мистическое  свойство
облегчать груз вины, отягощающий душу пожирателей мяса.
   - "Конское дерьмо", Морли. Гораздо полезнее жрать "конское дерьмо".
   Однажды, когда я служил в морской пехоте, мы высадились на  одном  из
островов, и венагеты, не теряя времени, отрезали нас от десантных  судов
и загнали в болото. "Кошачьи хвосты" оставались основным и  единственным
блюдом нашего  рациона  до  тех  пор,  пока  военное  счастье  снова  не
повернулось к нам лицом. Что-то не припоминаю, чтобы эта диета  смягчила
нравы наших сержантов и капралов. Напротив.  По  мере  поглощения  белых
луковиц они становились все кровожаднее  и  были  готовы  сожрать  своих
подчиненных по малейшему поводу. Да и мы не оставались в долгу.
   Пришло время, и вся эта ярость  обратилась  против  венагетов.  Может
быть, все обстояло бы иначе, начни я  питаться  "кошачьими  хвостами"  в
более нежном возрасте.
   - Морли, когда-то я работал на университетского профессора. Он  любил
поразглагольствовать на разные  темы.  Так  вот,  как-то  раз  уважаемый
ученый сказал, что в мире существует двести сорок восемь  видов  овощей,
фруктов, зелени и клубней, которые едят люди. Из них свиньи едят  двести
сорок шесть. И не  прикасаются  только  к  зеленому  перцу  и  луковицам
"кошачьего хвоста". Это убедительно доказывает, что  свиньи  ведут  себя
разумнее, чем так называемые разумные существа.
   - Пытаться спасти тебя, Гаррет, видимо, то же, что метать бисер перед
свиньями. В  своем  медленном  самоубийстве  ты  решил  идти  до  конца.
Скажи-ка лучше - ты берешь ребят?
   - Беру. Надеюсь, мне не придется пожалеть об этом.
   - Когда мы отправляемся?
   - Ты торопишься, Морли? Хочешь побыстрее выбраться.  из  города?  Вот
почему ты так охотно согласился двинуться в Кантард?
   Дотс пожал плечами.
   Ответ был достаточно красноречив. Напугать Морли с  его  талантами  и
репутацией могла только очень мощная сила.  Я  перебрал  в  уме  и  смог
остановиться только на одном человеке. Самом большом. Король преступного
мира.
   - С каких это пор, Морли, Колчек начал играть на паучьих бегах?
   Он тут же свалился куда-то вниз, и со мной остался только его голос:
   - Ты слишком большой умник, Гаррет. И это не принесет  тебе  счастья.
Настанет денек, когда твоя проницательность сыграет с тобой злую  шутку.
Пока! Буду держать связь. За мной, увальни! Дожанго!  Немедленно  положи
это на место! Дорис!
   Так орет погонщик мулов, заставляя бедных животных стронуть  с  места
тяжелый фургон.
   Я отправился обратно в постель, размышляя, не пустить  ли  мне  часть
денег Тейта на ремонт окна. На новое,  броское  стекло  с  моим  именем,
выписанным яркими красками.
 
Aeaaa 11 
 
   Nтарушка Вселенная забывает о слове "милосердие", когда речь идет обо
мне. Едва я начал посапывать, как дверь снова  затряслась  под  чьими-то
ударами.
   - Что-то надо предпринять, - бормотал я, сползая  на  пол.  -  Может,
тайно сменить квартиру?
   Распахнув дверь, я увидел дядюшку Лестера с двумя племянничками.
   - Надеюсь, вы пришли сказать мне, что вся программа отменяется?
   Я заметил, что парнишки влипли в неприятную  историю.  Их  физиономии
были разукрашены синяками и пластырями, а у  одного  рука  болталась  на
перевязи.
   - Что случилось?
   - Недружественные посетители. Уиллард хотел бы  поговорить  о  них  с
вами.
   - Хорошо, иду.
   Пришлось задержаться, чтобы привести себя в порядок, глотнуть воды  и
прихватить любимую дубинку.
 
*** 
 
   Уиллард Тейт был в подавленном состоянии.  Он  ждал  меня,  заламывая
руки. Всю жизнь я слышал это выражение, но само действо видел  только  у
моей тетушки, для которой каждый вздох являлся актом высокой драмы.
   - Что случилось?
   Дядюшка Лестер оставался нем как рыба.  Может  быть,  опасался,  что,
узнав страшную правду, я тут же брошусь спасаться бегством.
   Папаша Тейт зажал мою руку в своих ладонях и качал ее,  как  рукоятку
насоса, приговаривая:
   - Я так благодарен вам за ваш приход. Так  благодарен.  Я  просто  не
знал, что предпринять.
   - Что случилось? - снова спросил я, пока он, судорожно  вцепившись  в
мою руку, тянул меня за собой, как упрямого ребенка.  Дядюшка  Лестер  и
мальчики шли следом. Когда мы пересекали сад, направляясь к жилью Денни,
я заметил очень бледную Розу, наблюдавшую за нами.
   Тейт ничего не сказал.
   Помещение было буквально разгромлено. Подмастерья все еще  занимались
уборкой. Некоторые из них щеголяли  синяками,  а  кое-кто  и  повязками.
Какой-то умник догадался заколотить дверь на улицу толстыми досками.
   Уиллард взглядом указал на центр комнаты.
   Там был труп. Он лежал на животе, одна рука была вытянута  в  сторону
двери.
   - Что случилось? - спросил я в очередной раз.
   - Все произошло примерно в полночь.  Я  оставил  здесь  мальчиков  на
страже: вы говорили со мной таким тоном, что я начал беспокоиться.  Пять
человек вломились  через  уличную  дверь.  Мои  ребятишки  оказались  на
высоте. Один сумел поднять всех на ноги. Остальные укрылись в  засаде  и
позволили налетчикам спуститься в подвал. Мы атаковали врагов, когда они
собирались уходить. Мы хотели просто схватить их, но они запаниковали  и
начали отбиваться, не стесняясь при этом  в  средствах.  И  вот  что  мы
теперь имеем.
   Я наклонился рассмотреть убитого. Он уже начал распухать, но порезы и
царапины, которые покойный получил, вылетая  из  моего  окна,  были  еще
заметны.
   - Они что-нибудь утащили?
   - Я посчитал, -  ответил  дядюшка  Лестер.  -  Золото  и  серебро  не
тронуты.
   - Они явились не за золотом или серебром, - Вот как?
   Все Тейты так и сияют. Но прячут свой свет под сосудом. Наверное, это
рефлекс торговца.
   - Они охотились за бумагами Денни. Его письмами к той женщине. Я  все
надежно спрятал, но здесь могло остаться что-то, чего я не заметил.  Эти
бумаги дороже всего металла, который они смогли бы унести.
   Старый Тейт был ошарашен. Пришлось рассказать ему  о  нашей  недолгой
встрече с партнерами его сына. Он не хотел мне верить.
   - Но это же...
   - ...ведение торговых операций с врагом,  если  сорвать  прикрывающие
срам одежды и взглянуть правде в глаза.
   - Я знаю своего сына, мистер Гаррет. Денни не мог предать Каренту.
   - Разве я говорил что-нибудь об измене? Правда, мысль  об  этом  меня
посещала. Причем более конкретного свойства:  что  сделают  с  дураками,
когда их схватят за торговлю с венагетами. Меня лично это  не  коробило.
Эта война была разборкой между двумя враждующими бандами аристократов  и
чародеев,  пытающихся  установить  контроль  над  копями,  что  означает
господство над миром. И вызвали войну  те  же  мотивы,  что  приводят  к
схваткам уличных шаек здесь, на улицах Танфера.
   Будучи карентийцем, я, конечно, предпочитал, чтобы в  сваре  победила
банда, стоящая во главе моей страны. Я обожаю  оказываться  победителем.
Как, впрочем, и все остальные. Но меня совсем не задевает,  если  кто-то
еще, помимо лордов, сумеет извлечь небольшую прибыль из схватки. Все это
я постарался разъяснить Тейту.
   - Дело в том, что связь с той стороной не прервалась, - сказал я. - И
некоторые очень крутые парни желают ее сохранить. При этом они почему-то
не хотят, чтобы мы вмешивались в их дела. Улавливаете?
   - И они желают заполучить письма и бумаги  Денни,  чтобы  можно  было
сохранить контакты с этой женщиной?
   - Вы, папочка, быстро соображаете. Эти  бумажки  откроют  им  путь  к
металлу. Денни вечно будет жить в письмах, которых никогда не писал.
   Он  немного  поразмышлял.  Часть  его  души  советовала   сграбастать
подвернувшийся под руку большой куш - пока не поздно. Но, видимо, другая
часть отличалась диким упрямством. Может, если бы он был беднее...
   Так или иначе, он принял решение и отлил его в  бронзе.  Изменившиеся
обстоятельства не смогли его поколебать.
   - Я должен встретиться с этой женщиной, мистер Гаррет.
   - Что ж, вы рискуете головой. Я выдержал многозначительную паузу. - И
головами членов семьи. Здесь на полу мог валяться и кормить мух один  из
ваших мальчиков. На этот раз я  его  достал.  Он  надулся,  покраснел  и
выкатил  глаза  -  типичная  для   эльфа-полукровки   реакция.   Челюсть
отвалилась, и папочку начала бить дрожь.
   Но старик не дал страху овладеть собой целиком.  Через  полминуты  он
произнес:
   - Вы правы, мистер Гаррет. Степень риска мне следовало оценить  более
тщательно. Если эти типы, как вы утверждаете, бывшие солдаты,  прошедшие
через Кантард, то нам очень повезло, что погиб этот несчастный парень, а
не несколько моих ребят.
   - Как вы изволили заметить, они запаниковали и решили просто сбежать.
Но в следующий раз они ни перед чем не остановятся.
   - Вы уверены, что будет следующий раз? После того как  их  уже  почти
схватили?
   - Мистер Тейт, вы не совсем поняли, что здесь поставлено на карту. За
восемь лет Денни и его парни ухитрились превратить горстку монет  в  сто
тысяч марок.
   И это не считая того, что они потратили на свои развлечения,  подумал
я про себя, чтобы не лишать старика последних иллюзий.
   - Только представьте, сколько можно накопить за следующие восемь лет,
располагая таким капиталом.
   И, возможно, попасться. Большое богатство всегда привлекает внимание.
Но, думаю, Денни это понимал и собирался действовать осмотрительно.
   - Не могу представить, мистер Гаррет.  Я  всего  лишь  сапожник.  Мои
интересы не идут дальше отношений отца с сыном.  Я  стремлюсь  соблюдать
семейные традиции, которые сохраняют у нас  многие  поколения.  Традиции
умерли вместе с Денни.
   Плешивый старец  явно  рассердился.  Думаю,  он  все  понял  и  решил
наплевать на последствия.
   - Так вы уверены, что они вернутся?
   - Изрыгая огонь, папочка.
   - В таком случае я должен предпринять некоторые шаги.
   - Лучшим шагом было бы полюбовное соглашение.
   - Только не с этими наглыми свиньями. Они... и та женщина  соблазнили
моего сына. Сбили его с пути...
   Я отключился и занялся подвалом. Насколько я мог заметить, ничего  не
изменилось. Похоже, они не нашли ничего, что я мог пропустить.
   - Что? - спросил я. - Простите. Я не расслышал последние слова.
   - Знаю, что у тебя со слухом, - обжег он меня взглядом.  Но  когда  в
тебя упирается  острие  копья,  не  дашь  волю  чувствам,  поэтому  Тейт
спокойно сказал:
   - Я спросил, не знаете ли вы, кого можно было бы  нанять  для  охраны
помещения.
   - Нет.
   Конечно, кое-кого я знал. Меня.  Но  я  был  сыт  по  горло  длинными
холодными ночами, когда в одиночестве приходится ждать чего-то,  что  не
происходит, а если и происходит, то несет с собой смерть.
   Но вдруг меня осенило:
   - Подождите. Может быть, найдем. Парни, которых я предполагаю взять с
собой в Кантард. Если мы разместим их здесь, то оба окажемся в выигрыше.
   А особенно Морли, если в  доме  сапожника  ему  удастся  укрыться  от
неприятностей.
   Тейт страшно изумился.
   - Так  вы  собираетесь  поехать?  Из  ваших  слов  я  понял,  что  вы
категорически против. - Я и сейчас  категорически  против.  Это  так  же
нелепо, как залезать в гнездо птицы Рух. Не вижу в этом никакого смысла.
Но я сказал вам, что подумаю. Пока же окончательно ничего не решено.
   Уиллард улыбнулся. Широко осклабился. Я испугался, что от радости  он
шлепнет меня по спине и травмирует почку. Однако  папаша  сдержался.  Он
вообще сдержанный парень, этот старый Тейт.
   Он тут же стал серьезным:
   - Что вы можете сделать с трупом, мистер Гаррет? Я прикинул,  к  чему
это может привести:
   - Ничего.
   - Как?
   - Ничего. Это не моя проблема. Старикан аж задохнулся. Но застенчивый
сапожник все же взял в нем верх и выступил осторожно, на цыпочках:
   - Вы настаиваете на дополнительной оплате? Я согласен. Сколько?
   - Не утруждайте себя. Вам  просто  не  хватит  денег.  Я  пальцем  не
дотронусь до жмурика.  Я  такими  делами  не  занимаюсь.  Но  могу  дать
бесплатный совет. Обратитесь к властям, вам нечего бояться - негодяй был
убит во время грабежа.
   - Нет. Я не желаю, чтобы власти совали нос в мои семейные дела.
   - Тогда прикажите вашим людям забрать его  и  выбросить  в  реку  или
свалить в темном переулке у подножия холма.
   По утрам из реки частенько вылавливают трупы. И мало кто обращает  на
это внимание, даже если это была важная шишка.
   Тейт понял, что ничего не выжмет из моей страсти к наживе, и  оставил
дальнейшие попытки.
   - Кончайте здесь и присылайте своих людей как можно скорее. Меня ждет
работа. Держите нас в курсе дел.
   Старик свалил. А я  продолжил  осмотр,  раздумывая,  не  означает  ли
хищный блеск в глазах мистера  Тейта  его  тайного  намерения  возложить
заботу о жмурике на Морли и тройняшек.
 
Глава 12 
 
   С потолка сыпалась пыль. Несколько раз еще до ухода Тейта. Я подумал,
что моя любезная подружка Роза опять подслушивает, и решил  не  обращать
внимания.
   Я все осмотрел, пропаж не обнаружил и уселся, чтобы продумать  все  с
самого начала. Дело просто пухло от таящихся в нем угроз, а я  неумолимо
приближался к моменту, когда следовало принять окончательное решение.
   Здесь, в городе, все решится само собой. Здесь  нечего  расследовать.
Но зато там...
   Мне пока не хотелось думать о  другом  конце  цепи.  Даже  при  самом
благоприятном  развитии  событий  там  не  ждет  ничего  хорошего.   Мне
становилось  плохо  от  одной  мысли,  что  снова  придется  побывать  в
Кантарде.
   Где-то над моей головой  хлопнула  дверь.  Тут  же  до  меня  донесся
разговор двух женщин. Один  голос,  жутко  сварливый,  наверняка  Розин.
Интересно, кто ее собеседница?
   Ее появлению в подвале предшествовал  восхитительный  аромат.  Передо
мной  возникло  очаровательное  крошечное  создание  со  жгучим  взором,
длинными прямыми рыжими волосами и парой высоких твердых грудей, отважно
выпирающих из-под шелковой кружевной блузки. Между блузкой  и  телом  не
было ничего, кроме моей мечты.
   - Где они вас прятали? - спросил я, поспешно вскакивая, чтобы принять
из ее рук поднос. - Кто вы?
   - Я Тинни. А вы Гаррет. Когда вы меня видели в последний раз, я  была
всего-навсего тонконогой пигалицей.
   Она взглянула  мне  прямо  в  глаза  и  широко  улыбнулась.  У  Тинни
оказались белоснежные острые зубки. Захотелось протянуть руку и дать  ей
укусить меня.
   - Ноги и сейчас могут оказаться  тонковатыми.  С  такой  юбкой  разве
поймешь.
   Юбка доходила до лодыжек.
   - Возможно, однажды вам улыбнется удача, и вы их увидите. Кто  знает,
- игриво произнесла она.
   Моя удача была уже тут.  Только  она  не  улыбнулась,  спустившись  в
подвал по лестнице.
   - Тинни! Ты закончила дело. Убирайся отсюда! Мы проигнорировали Розу.
   - Ведь вы не сестра Денни? Он никогда о вас не упоминал.
   -  Кузина.  Здесь  вообще  не  говорят  обо  мне.  От  меня  сплошные
неприятности.
   - Вот как? А я-то думал, что это привилегия Розы.
   - Нет. У Розы просто несносный характер. Это никого не беспокоит. Мое
же поведение заставляет Тейтов стыдиться. Роза злит и раздражает  людей.
А мои поступки вызывают пересуды соседей.
   Роза залилась краской и начала медленно закипать.
   - Увидимся позже, Гаррет, - подмигнула Тинни.
   Хорошо бы. В этой крошке столько женщины,  что  она  может  заставить
любого мужчину сесть и завыть на луну. Проходя мимо Розы,  она  вильнула
бедрами и исчезла на лестнице.
   Впрочем, если  вас  не  пугает  паучий  нрав,  то  и  Розу  не  стоит
сбрасывать  со  счетов.  Ее  упаковка  скрывала  первосортный   продукт,
изготовленный из первоклассного сырья.
   Покачивание ее бедер, казалось, сулило фейерверк наслаждений  -  если
бы она того захотела. Но, увы, я знал, что этот фейерверк вспыхивает вам
прямо в физиономию.
   Мы пялились друг на друга, как пара котов перед дракой,  и  пришли  к
заключению, что и на этот раз ее задумки не  сработают.  Девица  немного
нервничала, потому что ничего нового в ее головку не приходило.
   - Вам не мешало бы продумывать план прикрытия,  когда  вы  на  что-то
решаетесь, - сказал я ей. -  Как,  к  примеру,  в  деле  с  Плоскомордым
Тарном.
   - Вы правы, Гаррет, будьте вы прокляты!  И  как  это  вам  при  вашем
упрямстве удалось дожить до такого возраста?
   - Правильно предугадывая ход событий. А вы  могли  бы  быть  неплохой
девочкой, если бы в вашем мире нашлось место для других людей.
   На какое-то мгновение мне показалось, что ей хочется, чтобы в ее мире
действительно был другой человек.
   - Очень жаль, что мы не встретились  при  других  обстоятельствах,  -
сказала она.
   - Да, - подтвердил я, совершенно не разделяя  ее  чувств.  При  любых
обстоятельствах от нее были бы одни неприятности. Так она устроена.
   - Мы так и не найдем общий язык?
   - Боюсь, что нет. Во всяком случае, пока вы не измените  отношения  к
брату. Я любил Денни. А вы?
   Похоже, я задел наконец какую-то струнку в ее душе.
   - Какая несправедливость. Умереть так нелепо. Он был лучшим парнем из
всех, кого я знала, хоть он и мой брат. Эта кантардская сука...
   - Ну-ка полегче! - вырвалось у меня.
   Возглас выдал меня. Она раскрыла рот и задумалась.
   - Чего вы ищете в этом деле, Гаррет? Хотите набить карманы? Деньги  -
единственное, ради чего стоит отправляться в Кантард.
   Когда она это сказала, я тут же вспомнил Морли Дотса. Затем подумал о
себе. Зачем ты-то туда едешь, Гаррет, крутой парень? Тебя  же  никто  не
может подчинить. В мире нет силы, которая могла бы  управлять  тобой.  И
вот сейчас ты готов совершить такое, что ни одному идиоту в здравом  уме
не придет в голову.
   Как  и  старик  Тейт,  я  хотел  увидеть  женщину,  которой   удалось
захомутать Денни.
   Мы с Розой обменялись взглядами. Она решила, что я могу уступить.
   -  Будь  осторожен,  Гаррет.  Постарайся   остаться   в   целости   и
сохранности. Когда все кончится, дай мне знать о себе.
   - Ничего не получится, Роза.
   - А это могло бы быть забавным.
   Она тронулась вверх по ступеням.
   Снизу Роза смотрелась великолепно. Может быть...
   Через несколько секунд после того, как за ней  захлопнулась  дверь  и
здравый смысл начал праздновать  победу,  в  дверной  проем  просунулось
обрамленное медью волос личико.
   - Даже и не думайте об этом, Гаррет. Иначе я вас разлюблю.
   И Тинни тут же исчезла.
   Я набрал побольше воздуха, несколько раз произнес  "Ух",  принюхался,
взял след и загалопировал за ней.
   Пока я доскакал до верхних ступеней, она уже испарилась, оставив меня
наедине с покойником. С дружком Денни. Я выглянул  в  сад  и  не  увидел
никаких признаков Розы или Тинни.  Закрыв  дверь,  спустился  обратно  и
обшарил карманы трупа.
   Какой-то стервятник обошел меня. Карманы были пусты.
 
Глава 13 
 
   Старик Тейт как-то избавился от трупа. Думаю, бросил  в  реку.  Я  не
спрашивал и ничего не слышал. О тех, кто  отправился  в  свой  последний
заплыв, редко удается услышать.
   Морли с тройняшками я разместил в жилище Денни;
   Морли решил, что идея  замечательная.  Весь  вечер  я  провел  в  его
забегаловке, ловя на себе колючие взгляды полукровок и надеясь, что меня
озарит и я пойму,  почему  Дотс  с  такой  радостью  согласился  принять
участие в моем безумном предприятии.
   Озарило меня разве что пламя свечей. И еще я понял, что  не  был  там
единственным наблюдателем.
   С течением времени у вас вырабатывается шестое чувство. Так вот,  мое
уже через пятнадцать минут выделило парочку тяжеловесов. Один из них был
человеком и на вид вполне мог бы сразиться с самим Плоскомордым  Тарпом.
Второй был настолько уродлив и так глубоко угнездился в темном углу, что
я не мог определить, какой он породы. Наверняка полукровка. Наверняка  в
нем есть и тролль, и кобольд, но  не  только  они.  Его  можно  было  бы
поставить на бок, и он не стал  бы  ниже.  Морду  его,  судя  по  всему,
пришлось переделывать несколько раз, и не исключено, что после этого она
стала лучше.
   Бармен знал, что у нас с  Морли  деловые  отношения.  Он  держался  в
рамках вежливости, и я поинтересовался у него, что это за типы.
   - Я их не знаю. Уродина был здесь и прошлым вечером. Сидел всю ночь в
своем углу и нянчил пиво, которое  приволок  с  собой.  Если  бы  он  не
заказал жратвы, я вышиб бы его отсюда.
   - Хотел бы я взглянуть на  это  представление.  Я  взял  пинту  воды,
которую здесь выдают за пиво, и дал ему на чай, чтобы он раскололся.
   - Может, ребята босса?
   - Да нет, разве что из пригорода.
   Так я  и  думал.  Я  их  не  знал,  но  смотрелись  они  как  ходячее
преступление.
   Впрочем, мне-то что. Пока меня не задевают.
   Расправившись с пинтой, я вылез из тошниловки. Есть и  другие  места,
где можно приложить ухо к земле и  понять,  что  происходит.  Пошарив  в
нескольких местах, я ничего не обнаружил.
   Забавно.
   По пути домой я размышлял, начал ли стекольщик работу. Я не испытывал
угрызений совести, поставив починку окна в счет Тейту.
   Новое окно оказалось на месте  и  было  прекрасно,  как  блондинка  в
наряде Евы. Я не  успел  порадоваться,  как  пришлось  продолжить  путь,
вобрав голову в плечи и потихоньку замедляя шаги.
   Не исключено, что я не смогу попасть домой.
   Возникли определенные проблемы. Одну из них  воплощал  тип,  торчащий
под дверью могильщика. Даже не видя огонька  его  трубки,  я  чувствовал
запах "травки". Вторая проблема находилась в моем жилище. Кто бы это  ни
был, он зажег все лампы, транжиря масло и повергая меня в уныние.
   Я знавал одного любителя  "травки".  Еще  одного  дружка  Денни.  Еще
одного бывшего солдата по имени Барбера, который  накуривался  так,  что
никогда не знал, в нашем  он  мире  или  в  потустороннем.  Парень  этот
вызывал жалость: его можно было подбить на что угодно,  и  он  постоянно
попадал впросак. Барбера был из тех, о ком Денни проявлял заботу.
   И теперь приятели Денни решили, веселясь и хихикая, натравить Барберу
на меня.
   Я отступил в тень на углу квартала и уселся спиной к  стене,  которой
не мешало бы иметь хоть один выступ. Вид отсюда был  столь  же  приятен,
как пейзаж с мусорной кучей.
   Довольно долго  ничего  не  происходило,  не  считая  вспышек,  когда
охотник за  мной  в  очередной  раз  раскуривал  трубку,  или  появления
алкашей, нагрузившихся настолько, что их не пугали ночные улицы. Наконец
я кое-чего дождался: два человека появились проверить, как идут  дела  у
любителя "травки".
   Они прошествовали мимо, не заметив  меня.  А  я  их  рассмотрел:  мои
добрые приятели Васко и Куинн.
   Выходит, ребята, это вы захотели учинить мне пакость?
   Я не двинулся с места, хоть и хотелось раскроить парочку черепов.  Но
меня все больше беспокоили лампы в моем доме. Васко и Куинн не  пытались
вступить в контакт с теми, кто  там  находился.  Быть  может,  тот,  кто
укрылся в доме, не из их компании?
   Тогда кто это?
   Мой друг могильщик вернулся из ночной смены,  как  всегда,  пьяным  в
стельку. Когда я бывал не в духе, я частенько желал, чтобы  он  навсегда
остался в одной из выкопанных могил.
   Сейчас он подгреб к моему окну и заглянул внутрь. То, что он  увидел,
явно его заинтересовало. Он пялился с минуту. Бросив взгляд по  сторонам
и никого не заметив (что придало ему храбрости), парень подкатил к  моим
дверям и толкнул их.
   Двери распахнулись.
   Барбера выскочил из тьмы, бросился на могильщика и молотил его,  пока
тот не свалился.  Покончив  с  этим  делом,  Барбера  направился  в  мою
сторону.
   Итак, послание предназначалось мне, но почтальон спутал адреса.
   Я решил, что оставить его без ответа было бы невежливо.
   Я выступил из темноты, когда Барбера поравнялся  со  мной.  Он  успел
заметить меня боковым зрением.
   - Привет, - сказал я.
   Его глаза округлились. Он хотел было развернуться, но  тут  я  врезал
ему по уху дубинкой.
   Ветеран не упал. У него лишь подогнулись колени и помутнели глаза.  Я
ударил его ногой, нанес крюк левой и обрушил дубинку на лоб.
   Он зашатался чуть сильнее.
   Этих травокуров не так просто уложить, когда они под кайфом. Пришлось
выдать ему по полной норме и немного добавить сверх нее. Когда он уже не
понимал, на какой планете находится, я схватил его за задницу,  отвел  в
темный проулок и отвесил еще несколько ударов дубинкой. Затем взял кисет
с "травкой" и, отловив пьяную помесь гнома  с  гоблином,  заплатил  ему,
чтобы тот доставил кисет Васко. И велел передать, что бывший  кавалерист
зря тратился на охоту за морским пехотинцем.
   Покончив со всем этим, я решил заняться типом, который вторгся в  мой
дом.
   Мне не пришлось ничего делать. Когда я дошел до  места,  откуда  была
видна дверь, то  увидел  вступающий  в  мое  жилище  взвод  Тейтов.  Они
перешагивали через воющего могильщика словно через кучу конского навоза.
Почти сразу  же  они  появились  снова,  волоча  за  собой  недовольную,
упирающуюся Тинни.
   Так вот в чем дело. Всегда мне  так  везет.  Скажем,  если  на  конце
радуги я  вдруг  нашел  бы  горшок  с  золотом,  то  по  дороге  к  нему
обязательно сломал бы ногу и лежал,  со  стонами  наблюдая  за  клоуном,
сгребающим мое золотишко.
   Я подождал, пока улица не очистилась. Затем вошел в дом, запер  дверь
и устроился с ведром пива. Больше меня никто не беспокоил.
 
Глава 14 
 
   Я собирался всех изумить, появившись у Тейтов на  рассвете  полностью
готовым к отъезду. Но ночью мне пригрезился скелет логхира.
   Это могло быть следствием выпитого  пива.  Пиво  тоже  было  зеленого
цвета. Но игнорировать такие сны не стоит. Вдруг это зов Покойника.
   Самое скверное в утренних прогулках то, что на небе сияет солнце. Его
лучи лупят прямо в глаза, и, войдя в дом, вы ни черта не видите.
   Так и случилось, когда я вступил  в  обиталище  Покойника.  Там  было
темно, как в склепе.
   "Почти вовремя, Гаррет. Ты что, добирался сюда через Хафе?"
   - Значит, это был не сон? "Нет".
   - Чего тебе надо?
   "Я не смогу издали следить за твоими похождениями. Если ты нуждаешься
в  моей  помощи  и  советах,  тебе  придется  время  от   времени   меня
информировать".
   Я подумал, что это очень похоже на признание, что  он  предо  мной  в
долгу. Если тебе дают, надо хватать.
   - Что ты хочешь знать?
   "Все, что ты услышал или узнал со времени  нашей  последней  встречи.
Как можно детальнее".
   Я рассказал, ничего не пропуская.
   Он некоторое время размышлял.
   "Запасись отравленными перстнями, Гаррет, а за голенищем носи нож".
   Я ждал не такого совета.
   - Зачем?
   "Ты известен тем, что употребляешь подобное оружие?"
   - Нет.
   "Веди себя непредсказуемо".
   - И ради этого я должен был сюда переться? "Это самое лучшее,  что  я
могу посоветовать, исходя из того, что ты мне рассказал".
   Опять сделал виноватым меня. Как это на него похоже. Я немного  убрал
помещение и  сжег  серные  свечи,  чтобы  укрепить  дыхательную  систему
облепивших Покойника паразитов. Интересно, что сказал  бы  Морли  насчет
пользы вдыхания испарений зеленых с мясистыми листьями растений?
   Затем я последовал совету Покойника, отправился в оружейную  лавку  и
до  ушей  нагрузился  разнообразными  смертоносными   предметами.   Даже
обзавелся несколькими волшебными трюками, о которых слышал еще в морской
пехоте. Теперь пусть они только попробуют сунуться. Я готов ко всему.
 
*** 
 
   Лошади. Неизбежная неприятность в ходе длительного путешествия. Если,
конечно, не отправиться пешим  ходом.  Морли  Дотс  очень  высоко  ценил
верховую езду как прекрасное физическое упражнение. Лично я  никогда  не
любил добровольно причинять себе боль или неудобства.
   Я направился к знакомому военному поставщику  -  черному  гиганту  по
кличке Плеймет. Он был человеком, но  явно  с  примесью  чьей-то  крови.
Девять футов роста и племенные  шрамы  на  щеках  придавали  ему  весьма
зловещий вид. А на самом деле это был настоящий милашка и  добрейший  из
людей.
   Жуткие черты лица прояснились, когда Плеймет увидел, как я  пересекаю
его двор. Он бросился мне навстречу, раскинув руки и  с  такой  улыбкой,
словно я собирался экипировать целый батальон. Я увернулся, потому что в
своем энтузиазме он вполне мог раздавить меня  в  объятиях.  Он  мог  бы
стать первоклассным профессиональным  борцом,  обладай  он  хоть  каплей
инстинкта убийцы.
   В свое время  я  помог  ему  получить  должок.  Заставив  того  парня
платить, я спас Плеймета от банкротства. Теперь  он  чувствовал  себя  в
долгу передо мной. Но думаю, почти так  же  тепло  он  приветствовал  бы
любого незнакомца, заглянувшего к нему с улицы.
   - Чем могу быть полезным, Гаррет? Назови, и это - твое на любой срок.
Бесплатно.
   - Пара лошадей и все необходимое для лагеря месяца на три-четыре.
   - Получишь. Решил попробовать себя в охоте? Неужто  здесь  дела  идут
так плохо?
   - Получил работу. Потребуется выехать из города.
   - За три-четыре месяца можно  проделать  немалый  путь.  Куда  же  ты
направляешься?
   - В Кантард.
   Я не очень-то уживаюсь с лошадьми. Могу ездить верхом, но очень плохо
и когда нет другого выхода. Я городской парнишка и никогда  не  имел  ни
возможности,  ни  желания  общаться  с  животными.   Плеймет   несколько
притормозил. Он посмотрел на меня, как на безумного кузена, сморозившего
вопиющую глупость.
   - Кантард? Гаррет, ты великий человек, и моя вера  в  тебя  не  имеет
границ.  Если  какому-нибудь  штафирке  и  удастся  живым  выбраться  из
Кантарда, это будешь ты. Но я не настолько уверен в моих животных.
   - Я не хочу, чтобы ты отдал их мне просто так. Я собираюсь их купить.
   - Не надо говорить со  мной  таким  тоном,  Гаррет.  Каким  тоном?  Я
совершенно  не  собирался  обижать  парня.  Мы   вступили   в   берлогу,
принадлежащую Их Сатанинским Величествам лошадям. Двадцать пар  огромных
темных глаз следили за мной. Я чувствовал, как они на своем тайном языке
оценивают между собой мои стати, плетя против меня заговор.
   - Вот это - Громовой, - Плеймет указал на огромного  черного  жеребца
со злобным оскалом, - очень горячее животное, частично тренированное для
боевых действий.
   - Не надо.
   Пожав плечами, мой приятель перешел к чудовищу чалой масти.
   - А  как  насчет  Урагана?  Быстрый,  сообразительный,  хотя  немного
непредсказуемый. Совсем как ты. Вы прекрасно уживетесь.
   - Не надо. А также мне не  требуется  ни  Буря,  ни  Торнадо.  Ничего
такого, что напоминает о стихийных бедствиях. Мне нужна старая кобыла  с
кличкой вроде Одуванчика и с соответствующим нравом.
   - Это ужасно, Гаррет. Мужчина ты, в конце концов, или мышь?
   - Перестань скрипеть!  Лошади  и  я  -  мы  плохо  уживаемся  вместе.
Последний раз, когда я взбирался в седло, тварь ухитрилась посадить меня
лицом к хвосту. Потом отказалась двигаться и при этом смеялась.
   - Лошади не смеются, Гаррет. Они животные серьезные.
   - Побудь со мной, и ты увидишь, как они умеют смеяться.
   - Если у тебя такие проблемы с животными, зачем же пускаться  в  путь
посуху? Садись на речную барку, отправляющуюся в Лейфмолд, а  там  найди
каботажное  судно,  идущее  на  юг.  И   ты   избежишь   шестисот   миль
утомительного путешествия.
   Почему-то такая мысль не приходила мне в голову. Иногда  так  глубоко
забредаешь в заросли, что за деревьями перестаешь  видеть  лес.  Мне  не
хотелось ехать в Кантард, и я решил  проделать  вынужденное  путешествие
как можно быстрее. Считается, что самый быстрый путь - самый короткий. А
самая короткая дорога в Кантард проходит по суше.
   Тяжелая, как окорок, лапа шлепнула меня по спине.
   - Гаррет, ты выглядишь как человек, на которого только  что  снизошло
религиозное откровение.
   - Так и есть. И первым апостолом моей церкви будет Святой Плеймет.
   - Согласен, если для этого не надо принимать мученический венец.
   -  Главное  -  верить,  мой  друг.  И  делать   щедрые   добровольные
пожертвования. Это все, что потребует от тебя новая церковь.
   - Все только и ждут новых откровений. Я тебе не рассказывал, как чуть
было сам не основал религию?
   - Нет.
   - Я серьезно подумывал об этом, когда чуть было не  потерял  конюшни.
Решил, что если существо моего размера облачить в подходящие одежды,  то
получится прекрасный пророк. Жителям  такого  тесно  населенного  богами
города, как Танфер, постоянно хочется чего-нибудь новенького.
   - Вот уж не думал, что ты такой циник!
   - Я? Циник?! Да что ты! Когда тебе снова понадобится лошадь,  Гаррет,
заходи. Буду рад.
 
Глава 15 
 
   Появившись у Тейтов с дорожным мешком  на  плече,  я  обнаружил,  что
Морли и тройняшки выглядят крайне самодовольно.
   - Ну что, парни, отработали свой хлеб? Или вы просто попрактиковались
в терпеливом ожидании нового появления безносой?
   Морли оторвался от морковки, чтобы пробурчать:
   - Утром пришлось проломить несколько черепов, Гаррет. Дорис  радостно
закивал и что-то прорычал на своем диалекте.
   - Утверждает, что лично проломил двадцать,  -  перевел  Морли.  -  Он
преувеличивает. Их всего-то  было  не  больше  пятнадцати.  Некоторых  я
узнал. Все - второй сорт. Тот,  кто  их  нанял,  хотел  сэкономить.  Что
заплатил, то и получил.
   Интересно, узнал кто-нибудь из нападавших Морли?
   - Что они сумели унести?
   - Много синяков и несколько переломов. - Я  имею  в  виду  что-нибудь
предметное.
   - Разве то, что я назвал, беспредметно?
   - Кончай валять дурака. Ты прекрасно знаешь, о чем я.
   - С утра изволим пребывать в скверном настроении, не так ли? Ты так и
не усвоил, что я говорил тебе о пользе богатой клетчаткой пищи.
   - Морли!
   - Нет, ничего не унесли.
   - Наконец-то! Благодарю тебя.
   - Что у тебя в мешке?
   - Все, что нужно для путешествия. Мы трогаемся.
   - Сегодня?
   - У тебя есть причины задержаться?
   - Вообще-то нет. Просто я не ожидал.
   -  Обо  всем  договорено.  Твои  ребята  к  путешествию  готовы.   Мы
немедленно отправляемся на корабль и прячемся там до отхода.
   - Корабль? О каком корабле  ты  толкуешь?  Лицо  Морли  окрасилось  в
мертвенно-бледный цвет, словно он увидел привидение. Тройняшки  остались
зелеными, они выглядели очень мило со  светло-зелеными  ободками  вокруг
дыхательных отверстий.
   - Корабль? - еще раз прокаркал Морли.
   - Именно. Мы спускаемся'на барке до Лейфмолда, а  там  пересаживаемся
на каботажник, идущий к югу. Останемся на борту как можно дольше.  Затем
сойдем на берег и проделаем остаток пути по твердой земле.
   - Я смешиваюсь с водой хуже, чем масло, Гаррет.
   - Чепуха. Все великие мореплаватели происходили, как и ты, от эльфов.
- Все великие мореплаватели были безумцами. У  меня  начинается  морская
болезнь, когда я слежу за гонками водяных пауков.  Возможно,  поэтому  я
никогда ни черта не выигрываю.
   - Возможно, твоей диете недостает крахмала. Он взглянул на меня,  как
обиженный щенок.
   - Давай поедем по суше, Гаррет.
   - Ни за что. Я не могу ужиться с лошадьми.
   - Ну так пойдем пешком. Тройняшки смогут нести...
   - Кто здесь платит, Морли? Он замолчал и нахмурился.
   - Слушай хозяина. Мы плывем как можно дальше к югу и затем  двигаемся
по суше. Упаковывайся и навьючивай своих парней. Мы  отправляемся  через
пятнадцать минут.
   Я ушел, отловил папашу Тейта, сказал, что берусь за работу  и  уезжаю
из города. Мы немного пободались насчет суммы  расходов.  Все  кончилось
тем, что мы оба получили, что хотели. Я - деньги, а он - рассказ о плане
моих действий. Естественно, ничто не помешает мне его изменить. Не люблю
никого ставить в известность  о  своих  намерениях.  Это  подрывает  мою
репутацию непредсказуемой личности.
 
Глава 16 
 
   Речная  барка  "Цехин  Бинки"  напоминала  жену  лавочника.  Среднего
класса, среднего возраста, немного потертая временем, слегка толстоватая
и исключительно упрямая. Убедить ее следовать нужным курсом  можно  было
лишь ценой  массы  усилий  и  уговоров.  Но  очень  надежная,  теплая  и
неизменно доброжелательная  к  своим  детям.  Морли  возненавидел  ее  с
первого взгляда. Он  предпочитает  длинных,  тощих,  вызывающе  ярких  и
быстрых.
   Мистер Арбанос - шкипер - был гномом-переростком из того  этнического
меньшинства, которое  невежды  принимают  за  хобгоблинов  (хотя  любому
идиоту известно, что хобгоблины никогда  не  появляются  днем,  так  как
солнечный свет сжигает их глаза). Разместив  нас  в  норе,  которую  он,
посмеиваясь над собой, величал каютой, Арбанос отвел меня  в  сторону  и
сказал:
   - Мы не сможем отойти до утра. Надеюсь, это не нарушит ваших планов?
   - Нет.
   Но  я  от  природы  любопытный   и   недоверчивый.   Естественно,   я
поинтересовался, в чем причина задержки.
   - Запаздывает груз. Самая важная часть груза. Двадцать пять  бочонков
"Танферского золотого", которое они не доверяют  никому,  кроме  меня  и
брата. Только  мы  можем  доставить  его  вниз  по  реке,  не  повредив.
"Танферское золотое" - первоклассное вино, но не любит перевозок.
   - Вот и приходится сидеть,  -  жаловался  он,  -  с  восемью  тоннами
картофеля, двумя тоннами лука, тремя тоннами железа в  чушках  и  сорока
бочками соленой свинины для флота, которые наверняка потекут,  пока  они
нянчатся  со  своим  испорченным  виноградным  соком,  доставляя  его  с
Тагенда. Если бы мне не платили за вино больше. чем  за  весь  остальной
груз, я бы  объяснил  им,  как  следует  поступать  с  этой  "Танферской
золотой" отравой! Держу пари, объяснил бы.
   Декларация судового груза. Потрясающе интересно!
   - Ничего страшного. Если мы попадем в  назначенное  место  достаточно
быстро.
   - Можете не беспокоиться. Несмотря на задержку, мы прибудем  почти  в
то же самое время.
   - Вот как? Каким образом?
   - Мы отойдем во время прилива, а это даст нам в самом медленном месте
течения лишних пять узлов. Я заметил, что ваши  друзья  не  показываются
наверху, вдыхая внизу  запах  рыбы,  и  подумал,  что  вам  не  терпится
убраться отсюда. А ваш приятель, как я понял, не выносит запаха трески.
   Будучи по  природе  исключительно  вежливым  человеком,  я  не  хотел
употреблять слово "зловоние" и сказал:
   - Раз уж вы подняли этот вопрос...
   - Что?
   - Подождите!
   Один из кузенов (а может, племянников из семейства Тейтов) ковылял по
пристани, пялясь безумным взглядом на ошвартованные суда.  С  головы  до
ног его  украшали  засохшие  пятна  крови.  Люди  расступались  и  молча
смотрели ему вслед.
   Заметив меня, кузен заковылял быстрее. Я двинулся ему навстречу.
   - Мистер Гаррет! Они захватили Тинни и Розу! Говорят. что если мы  не
отдадим им бумаги Денни...
   Он рухнул. Я подхватил его, взял на  руки  и  отнес  на  борт  "Цехин
Бинки".
   Шкипер Арбанос свирепо взглянул на меня. Но прежде чем он начал ныть,
я успел бросить ему пару марок. Он мгновенно преобразился, как оборотень
в полнолуние. Со стороны могло показаться, что наш  шкипер  -  послушный
маменькин сынок.
   Когда в животе у парнишки забулькала добрая порция  бренди,  он  смог
рассказать, что произошло.
   Роза и Тинни, как обычно, после полудня отправились за покупками.  Их
сопровождал Лестер со  своими  кузенами  и  племянниками  и  кое-кто  из
кухонной прислуги. Когда они возвращались и слуги  с  мальчиками  тащили
овощи и все остальное, разразилась катастрофа в лице Васко и  полудюжины
бандитов. - Они схватили Розу и Тинни,  прежде  чем  мы  успели  бросить
покупки и выхватить оружие. Только дядя Лестер сумел... Они  убили  его,
мистер Гаррет.
   - Вы нанесли урон противнику?
   Парнишка не выглядел бы так скверно, если бы не было  попытки  отбить
девиц. Мне надо  было  узнать,  сколько  крови  пролито,  чтобы  понять,
остались ли у Розы с Тинни хоть какие-то шансы.
   - Небольшой, - сказал он. - Думаю, мы никого не убили.  Нам  пришлось
отступить первыми. Когда они сказали, что вернут  заложниц,  как  только
получат письма Денни, его записи и все остальное.
   Им незачем идти на новое убийство. Баланс налицо: один из их компании
за дядюшку Лестера. Можно начинать торговаться. Сложность в другом: если
я начну участвовать в обмене, они поймут, что я  отправляюсь  на  юг.  Я
ухмыльнулся.
   - Сдается мне, что дело скверно, - произнес Морли.
   - А я думал, ты где-то прячешься. Интересно, долго он сидит сзади  на
мешке с луком? Надеюсь, недостаточно долго, чтобы услышать лишнее. Морли
пожал плечами.
   - Они сказали, где их можно будет найти?
   - Да. У Железного...
   Перед нами материализовался сам Уиллард  Тейт.  А  я-то  считал,  что
папаша никогда не выходит за пределы семейного обиталища. Трясясь с  ног
до головы, он взял "Цехин Бинки" на абордаж. Уиллард пыхтел от усилий  и
Пребывал в такой ярости, что мог только брызгать во все стороны слюной.
   - Присаживайтесь, папочка, - сказал я. - Мы уже  обдумываем  ответные
действия.
   Он плюхнулся, на другой мешок лука, удостоив Морли  коротким  кивком.
Шкипер Арбанос был явно недоволен, но держал пасть на замке.
   - Суть в том, - сказал я, - что нам следует пойти на обмен.
   Тейт брызнул слюной, кивнул и затем выпалил:
   - Если бы там была только Роза, у меня возникло бы сильное  искушение
послать их к дьяволу.
   - Полностью с вами согласен. Теперь послушайте. Я сложил письма и все
остальное в короб и взял с собой, чтобы эти клоуны не наложили на бумаги
свои лапы. Да, я их недооценил. Теперь нам надо организовать обмен  так,
чтобы получить дам в целости и сохранности. Думаю, я смогу это  сделать,
но вы должны полностью мне довериться.
   Старик снова принялся пускать слюни.
   - Он собаку съел в таких делах, мистер  Тейт,  -  вмешался  Морли.  -
Дайте ему использовать свой опыт.
   Его тон был гораздо дипломатичнее, чем мой.
   - Хорошо. Я слушаю, - сказал Тейт, сверкнув в мою сторону глазами.
   - Капитан Арбанос, во сколько мы отправляемся завтра утром?
   - В семь часов пять минут.
   - Вы, мистер Тейт, отправляйтесь к этому  Железному...  -  я  щелкнул
пальцами в сторону кузена.
   - "Железный Гоблин", - подсказал он.
   - В "Железный Гоблин". Тому, кто вас встретит, скажите,  что  женщины
должны быть доставлены сюда завтра утром в семь часов пять минут.  Иначе
- никакого соглашения. Я скажу,  где  они  смогут  достать  бумаги,  как
только буду убежден, что женщины невредимы и их возвращают. Если капитан
Арбанос даст мне перо и чернила, я изложу инструкции на бумаге.
   Тейт хотел заспорить. Ему постоянно хочется  спорить.  Даже  если  вы
скажете, что небо синее. Я позволил ему дымиться, пока царапал  записку.
Шкипер Арбанос скоро разбогатеет, оказывая мне услуги.
   - Представьте себе, что вы -  это  я,  -  сказал  я  Тейту,  закончив
писать. -  Никаких  споров.  Скажите:  или  они  соглашаются,  или  дело
закрыто.
   - Но...
   - Они  согласятся.  Они  не  ждут,  что  я  стану  им  доверять.  Они
предполагают,  что  я  приму  необходимые   меры   предосторожности.   И
попытаются узнать, что я из себя представляю. Они выяснят, что я  провел
несколько подобных операций и все кончилось так, как хотел я.
   Это было чистой правдой. По крайней мере, до сих пор. Но на этот  раз
обменом дело не ограничивалось. Сам обмен был частью чего-то большего.
   Кажется, я тоже начал воспринимать все слишком лично.
   Тейт излил наконец свое  раздражение,  с  трудом  превратил  страх  в
подчинение, взял мою записку и отбыл. Мы, промыв  и  перевязав  парнишке
раны, отправили его домой.
 
Глава 17 
 
   Васко не хотел играть по моим правилам, хотя и привел в порт  женщин,
появившись для переговоров. И появился вовремя,  а  значит,  все  пойдет
по-моему, если я сумею проявить твердость.
   Он оставил Розу и Тинни  в  пятидесяти  футах  от  меня  под  охраной
полудюжины своих людей и поднялся на борт.
   - Не успокоишься, пока тебе не перережут горло? - поинтересовался я.
   Васко сжал губы, но на приманку не клюнул. Там, в Кантарде,  сержанты
хорошо дрессируют сохранять самообладание. Оглядевшись по  сторонам,  он
не заметил никакой опасности.
   А следовало бы заметить. Я потратил массу сил, чтобы сдержать  Морли,
который рвался атаковать бандитов и заставить их хорошенько искупаться в
реке.
   - Хочу предупредить тебя, - сказал я Васко, - что лично мне не  нужны
ни эти девицы,  ни  бумаги,  за  которыми  ты  охотишься.  Поэтому  я  и
согласился на обмен.
   - Где документы, Гаррет?
   - Где женщины?
   - Там. Разве ты не видишь?..
   - Я не вижу их на борту. Ты ничего не узнаешь, пока я не буду уверен,
что у тебя не остается времени надуть меня.
   - Но зачем мне тебя обманывать?
   - Не знаю. В последнее время  твои  действия  не  отличались  здравым
смыслом.
   - Ты не спровоцируешь меня на глупости, Гаррет.
   - И не собираюсь. С этим ты прекрасно справляешься без  моей  помощи.
Давай женщин сюда.
   Шкипер Арбанос готовился отдать швартовы.
   - Какие гарантии, что не обманешь? Я начал приводить доводы:
   - Во-первых, я всегда работаю честно. Тебе  моя  репутация  известна.
Во-вторых, мне эти документы ни к чему. В-третьих, я знаю  тебя,  и  мне
нет нужды усложнять себе жизнь. В случае чего я  всегда  смогу  до  тебя
добраться.
   - Изображаешь крутого, Гаррет? Смотри, обожжешься!
   - Может быть, пошлешь Барберу наехать на меня?
   Его губы сжались еще сильнее. Резко повернувшись, он спрыгнул на пирс
и махнул рукой своим гориллам. Те отпустили женщин. Я поманил их к себе.
   Девицы медленно двинулись вперед. Наверное, они думали,  что  вот-вот
прольется кровь.
   Васко стоял в нескольких шагах от края пирса.
   - Так где же бумаги, Гаррет? - спросил он.
   Отвечать пока не следовало. Васко все  еще  находился  между  мной  и
женщинами. Я лениво, как утомленный турист, обвел взглядом порт.
   Тут я и заметил тех двоих, которых уже  видел  в  забегаловке  Морли.
Большого и Безобразного. Не рядом.  Но  оба  они  болтались  поблизости,
стараясь ничем не выделяться в толпе портовых зевак и прохожих.
   Я отступил на несколько шагов, как бы освобождая пространство,  чтобы
девицы могли подняться на борт.
   - Посмотри-ка на парня, сидящего на тюке хлопка, -  шепнул  я  Морли,
который скорчился между мешками с луком.
   - Гаррет, живее! - крикнул Васко.
   Я проигнорировал его вопль. Женщины были в нескольких ярдах. Даже  на
кислой физиономии Розы появилась надежда.
   Шкипер Арбанос начал отдавать швартовы.
   - Вижу, - прошипел Морли. - Что в нем такого?
   - Кто это?
   - Откуда мне знать? Никогда его не видел.
   - Зато видел я. Прошлой ночью. Вместе с тем амбалом,  который  стоит,
опершись на бочки с солониной, Я хотел было рассказать  ему,  где  я  их
видел и когда, но решил приберечь рассказ к старости.
   - Этого я тоже не знаю, - прошептал Морли.
   - Говори же, Гаррет!
   Васко решил, что я его обманываю, и двинулся к девицам.
   - Бегите! - взревел я. И крикнул Васко: - Бумаги хранятся в  коробке,
в заброшенном доме на дороге Арлекина, в половине квартала к  западу  от
Руки Чародея!
   - Тебе не спасти задницу, Гаррет, если их там не окажется.
   - В любое время могу  тебе  продемонстрировать  ее,  Васко.  В  любое
время.
   Барка начала отходить от пирса.  Женщины  последовали  моему  совету,
припустили во весь дух и прыгнули. В  мои  объятия  упал  очаровательный
груз.  Морли  выскочил  из-за  мешка  и  подхватил   Розу,   пробормотав
подходящие к месту слова о нежданно свалившемся сокровище. Я одарил  его
насмешливым взглядом.
   Васко зарысил прочь, отдавая на ходу приказы своему войску.
   Я не удержался и хихикнул.
   - Что здесь смешного? - спросила Тинни. Она и не собиралась  отлипать
от меня. Видимо, ее  придется  оттолкнуть...  но  не  раньше  чем  через
неделю.
   - Я представил, что произойдет, когда они попытаются забрать бумаги.
   - Вы хотите сказать, что соврали ему?
   Мы находились в пятнадцати футах от  пирса.  Безобразный  поднялся  с
хлопковых тюков. Он не обращал на нас внимания. Мне тоже, честно говоря,
было трудно уследить за ним. Тинни держалась крепко.
   - Нет, нет. Я сказал правду. Но я не сказал всю правду.
   - Дилетанты, - произнес Морли, отрываясь от Розы, которая прилипла  к
нему, как Тинни ко мне. - Будь они профи, знали бы,  что  это  обиталище
Покойника. Ну и скользкий же ты хитрец, Гаррет. Напомни, чтобы я никогда
не прихватывал тебя. Если тебя сильно сжать, ты обязательно выскользнешь
и окажешься сверху.
   Я посмотрел на двух незнакомцев на берегу и задумался.
   - Я же говорила, что поеду с вами, Гаррет, - прокаркала Роза с  таким
видом, будто это она спланировала всю  операцию.  Девица  сумела  быстро
оправиться от страха.
   - Возможно, вы так думали, - сказал я. - Возможно.
   Я рассчитывал уговорить шкипера через пару миль  придержать  барку  и
высадить женщин.
   Проклятье! У этой Тинни нет никакой жалости.
   Я решил, что она мне нравится.
   В этот момент на  пристань  притрусил  старик  Тейт.  но  успел  лишь
прокричать нам слова прощания.
   - Капитан Арбанос, где бы вы могли притормозить,  чтобы  высадить  на
берег этих дам? - проорал я как можно громче, чтобы донести мое  желание
до папаши Тейта.
   - В Лейфмолде.
   В Лейфмолде. В самом конце нашего пути к побережью.
   Он остался непреклонен и глух к предложениям денег.  У  него,  видите
ли, репутация, расписание и прилив, и он не пожертвует ничем ради жалкой
суммы, которую я способен ему предложить.
   Пока мы препирались, губы Розы не покидала нехорошая улыбка.
   Улыбка Тинни обещала более приятные перспективы.
 
Глава 18 
 
   Главное, на этой проклятой посудине негде было уединиться.  Если  вы,
поглаживая ручку, начинали нашептывать на  ушко  нежные  слова,  тут  же
откуда ни возьмись  появлялись  Дорис,  Марша,  Дожанго  или  кто-то  из
команды и начинали пялиться на вас. Мы с Морли  едва  не  спятили.  Роза
явно желала поддерживать с  ним  весьма  дружественные  отношения.  Надо
сказать, у него дьявольское обаяние.
   Видимо, в вегетарианской  диете  все  же  есть  какая-то  польза.  До
Лейфмолда не так уж далеко. При  первой  возможности  я  отвел  Морли  в
сторонку и спросил:
   - Как мы сплавим эту парочку?
   -  Выбирай  слова,  Гаррет.  Хотя  я  могу  понять  твое   угнетенное
состояние. Имеют ли наши работодатели надежные связи в Лейфмолде?
   - Не знаю.
   - Почему не знаешь?
   - Не было причин интересоваться.
   - Скверно.  Придется  использовать  все  наши  чары,  чтобы  получить
надежную информацию от девочек.
   Я не услышал оптимистичных ноток.
   Роза рассмеялась нам в лицо, когда мы попытались что-нибудь выведать.
Тинни просто прикинулась глухой.
   Мы с Морли отправились на корму поразмышлять вместе.
   -  Мы  не  можем  позволить  себе  этого,  -   пробурчал   он   после
продолжительной паузы. - Хмм... - выступил я.
   - Абсолютно не можем.
   - Хмм...
   - Юбки в Кантарде. Хуже, чем яд,  насколько  мне  известно.  Если  мы
отправимся туда с дамами, мы покойники. На все сто.
   - Знаю. Но мы не можем просто взять и убежать от них. Он  внимательно
посмотрел на меня и произнес:
   - Если бы это не повредило нашим деловым отношениям, я сказал бы, что
ты излишне романтичен. Багаж есть багаж. И в них нет ничего такого, чего
нельзя получить от других.
   На реке царило  оживление.  Все  захотели  воспользоваться  приливом.
Большинство судов были быстрее, чем "Цехин Бинки". Но  какое-то  похожее
на яхту судно, казалось, вело нас на поводке.
   - Не знаю, как ты, имея такие взгляды, исхитрился до сих пор остаться
в живых, - талдычил свое Морли.
   Яхта могла гордиться изящными обводами  и  полосатыми  красно-желтыми
парусами. От нее так и разило  богатством  вкупе  с  властью.  Красавица
тащилась сзади, хотя без всякого труда могла нас обойти.
   - Они обожают, когда с  ними  так  обращаются,  Гаррет.  Если  ты  не
относишься к ним как к крысам, они начинают считать, что  сами  отвечают
за свое поведение. Ты же знаешь женщин. Они  ни  за  что  не  согласятся
признать, что получают удовольствие, суя нос в чужие дела.
   - А что, если мы попробуем... - если на это пойдет капитан Арбанос?
   - Я весь внимание.
   - Перед самым входом в порт мы девиц  свяжем.  На  время  выгрузки  и
погрузки шкипер их куда-нибудь спрячет, а затем доставит назад в  Танфер
как часть своего груза.
   - Звучит прекрасно. Когда будешь с ним говорить, не  забудь  спросить
об этом корыте с  полосатыми  парусами.  А  я-то  думал,  он  ничего  не
заметил.
   Шкипер Арбанос согласился с моей идеей, но повел себя  как  настоящий
морской разбойник. Я был между молотом и наковальней,  и  он  это  знал.
Пришлось заплатить. В конце концов, все траты пойдут из кармана Тейта.
   Я поинтересовался яхтой с полосатыми парусами. Он посмотрел  на  меня
как на слабоумного, но все же ответил:
   - Простите, я забыл, что  вы  человек  сухопутный.  Позади  нас  идет
"Тайфун" - личный корабль Штурмлорда Громоголового.  На  реке  всем  это
известно. Он постоянно ходит между  Танфером  и  Лейфмолдом  под  флагом
Штурмлорда.
   - Ничего себе, - пробормотал я.
   - Правда, самого Штурмлорда на яхте не  бывает.  Ею  командует  некто
женского пола из племени картов - сука с нравом бездомной кошки.  Сумела
поцапаться со всеми. Поговаривают, что  иногда  по  ночам  она  спускает
цветные паруса и поднимает черные.
   - Что это значит?
   - Это значит,  что  когда  никто  не  видит,  она  становится  речным
пиратом.
   - Просто слухи? Или же в сплетнях есть доля истины?  Попасть  в  лапы
пиратов, находясь на мирной речной барке! Классическое  проявление  моей
"удачи". Среди богов наверняка есть парень, который занимается лишь тем,
что чинит мне неприятности.
   - Кто знает. Вообще-то пираты существуют. Однажды я даже видел их.
   - И?..
   Шкипер очень хотел, чтобы его просили продолжать.
   - Они не оставляют свидетелей. Поэтому я никогда не принимаю на  борт
груз, который может показаться им привлекательным.
   У меня в голове со скрипом, как в  механизме  водяных  часов,  начали
вращаться шестеренки. Боюсь, эти часы шли чересчур медленно. Какой  груз
мог  привлечь  внимание  пиратского  судна,  принадлежащего  одному   из
Штурмлордов? И вообще, что все это может означать для меня?
   Серебро. Милое, милое серебро. Топливо для локомотивов чародейства.
   Неужели еще одно осложнение?
   Наверное, так и есть, дьявол  его  побери!  Все  остальные  трудности
вроде бы позади.
   Я отвалил шкиперу Арбаносу щедрую порцию сладостного  металла,  и  он
заверил,  что  все   мои   желания   насчет   женщин   будут   выполнены
неукоснительно. К ним будут относиться, как к членам королевской  семьи,
а по приходу "Цехин Бинки" в Танфер он, капитан Арбанос, лично  доставит
девиц старику Тейту.
   Большего невозможно было желать.
 
*** 
 
   Экипаж шкипера Арбаноса (все  -  его  родственники)  вступил  в  дело
ночью, перед приходом в Лейфмолд. Они захватили барышень спящими.
   Такого кошачьего концерта, такого потока непристойностей мне  слышать
не доводилось. Я ждал, что Роза окажется не слишком любезной. Но Тинни я
считал наполовину леди. Она орала гораздо сильнее.
   Но в целом операция прошла гладко.
 
*** 
 
   Слева от нас  открывалось  море.  В  миле  справа  на  высокие  холмы
карабкался Лейфмолд. Мы ждали лоцмана, его знания были необходимы, чтобы
"Цехин Бинки"  избежала  многочисленных  ловушек,  расставленных  против
венагетских рейдеров. Морли убивал время на баке.
   - Подойди-ка, -  сказал  он,  лениво  махнув  рукой.  Он  грыз  сырую
картофелину, похищенную из груза шкипера Арбаноса.
   Я посмотрел на него с отвращением.
   - Не так уж и плохо, если немного присолить, - пояснил Морли.
   - Ну да, и полезно для здоровья.
   - Несомненно. Взгляни-ка на эту гусыню. Там, в гавани.
   Я посмотрел и понял, что он имел в виду.
   Яхта с цветными парусами уже ошвартовалась у пирса.
   Она обогнала нас ночью и получила первого свободного лоцмана.
   - Да, за ней надо бы последить, - сказал я.
   -  Ты  читал  записи  Денни?  Он  упоминал  где-нибудь  о  Штурмлорде
Громоголовом?
   - Нет, но один-два других  чародея  назывались.  Стоило  бы  поискать
косвенные связи;
   Когда вы подозреваете, что  в  ваше  дело  вовлечены  чародеи,  самое
разумное - исходить из худшего.
   Не исключено, конечно, что полосатые паруса не имеют к  нам  никакого
отношения. Но я не желаю рисковать, и пусть думают,  что  у  меня  мания
преследования.
 
*** 
 
   Eогда мы швартовались, женщины вопили на  все  голоса,  но  никто  не
обратил на это внимания. Морли, Дорис, Марша  и  я  сошли  на  причал  и
отправились  на  поиски  каботажников,  которых  порекомендовал   шкипер
Арбанос. Дожанго оставили для наблюдения за яхтой Штурмлорда. Даже  если
они задумали недоброе, узнать Дожанго они не могли.
   На сей раз Фортуна нам улыбнулась. Мы нашли  посудину  под  названием
"Золоченая Леди", которая собиралась отчалить следующим  утром.  Капитан
был настолько мил, что согласился принять плату  за  проезд.  Физиономия
Морли начала приобретать сероватый оттенок.
   - Ты же прекрасно выдержал путешествие по реке.
   - На реках, Гаррет, не бывает волн. Здесь же они накатывают на берег,
а мы пойдем вдоль валов. - Его глаза округлились.  -  Знаешь,  давай  не
будем об этом толковать. Найдем местечко подзаправиться и  отправимся  в
город. Я знаю одно заведение, которое даже лучше, чем мое, -  только  не
говори никому об этом, - и там ты сможешь наконец попробовать...
   - У меня что-то нет аппетита на корешки и орехи, Морли. Перед  долгим
путешествием я предпочел бы нечто более телесное.
   - Телесное? Ты совершенно не заботишься о своем  теле!  Обещаю,  тебе
понравится это заведение. Порадуй свой  организм  чем-нибудь  новеньким.
Эта мясная пища в конце концов убьет тебя.
   - Раз уж ты поднял этот вопрос, Морли, давай-ка посчитаем. Кто  умрет
раньше? Я, питаясь, чем хочу, или ты, путаясь с чужими женами?
   - Ты смешиваешь яблоки с апельсинами, приятель.
   - Не смешиваю и говорю вполне серьезно. Секунд пятнадцать он  молчал,
а затем проговорил:
   - Зато я умру счастливым.
   - Я тоже, Морли. Но без ореховой скорлупы, застрявшей между зубами.
   - Сдаюсь, - сказал он.  -  Валяй,  совершай  медленное  самоубийство,
отравляя себя.
   - Именно это я и намерен сделать,  -  сказал  я,  заметив  на  берегу
таверну. Путешествуя по реке, мы не выпили ни  капли,  и  я  добавил:  -
Сначала хорошенько промочу глотку.
   Дорис и Марша тоже заприметили забегаловку.  Они  заметались,  что-то
бормоча. Морли тоже перешел на их тарабарщину.
   Бог мой! Неужели вся тройня не в ладах с алкоголем? Вслух я произнес:
   - Как только найдем крышу над головой, надо  будет  сказать  Дожанго,
где нас искать.
   Морли, кажется, нашел компромисс с Дорис и Маршей.
   - Они могут получить по ведру на брата. И все.
   - Ведру?
   - Они же крупные ребята, Гаррет.
   - Это я заметил.
   Мы отправились в таверну. Еще было рано, и она оказалась  полупустой.
Тем не менее, едва мы переступили через порог, наступила тишина. И такая
глубокая, что я понял - мы здесь нежеланные гости.
   Они думают, что это меня остановит. Я бросил на стойку бара монетку:
   - Кружку пива для меня и по ведру для больших  ребятишек.  Для  моего
третьего приятеля сойдет любое варево, приготовленное из пастернака.
   Холодный взгляд. Ледяные слова:
   - Их породу мы здесь не обслуживаем.
   -  Что  ж,  ваше  счастье,  что  они   не   очень   хорошо   понимают
по-карентийски.  Посмотрите  на  них,  они  пока  улыбаются.  Их  улыбки
исчезнут, как только  я  переведу  им  ваши  слова.  Вы  знаете,  какими
становятся гролли, если рассердятся.
   Хозяин взвесил аргументы. Возможно, он вступил бы  в  спор,  если  бы
чувствовал за собой поддержку  сорока-пятидесяти  человек.  Но  Дорис  и
Марша начали улавливать, откуда ветер дует. Улыбки исчезли, и на  мордах
зловеще зашевелились складки.
   - Нам нужно  пиво,  -  добавил  я,  -  а  не  ваши  бабы.  Хозяин  не
рассмеялся. Он направился  к  бочонку.  В  мире  мало  сыщется  идиотов,
готовых разозлить гролля.
   - Пиво недурственное, - заметил я, осушая третью кружку, пока Дорис и
Марша возились со своими молочными бутылочками. - И то, что вы  нам  его
налили, не повредило вашему здоровью?
   Бармен не был расположен к светской беседе.
   Большая часть посетителей оставила заведение.
   Мы последовали их примеру.
   На улице толпилось полсотни мрачного вида мужчин.
   - Нам следует осмотрительнее выбирать места для прогулок,  -  заметил
я.
   - Мне нравится твой образ мыслей, Гаррет.
   В нашу сторону полетела половинка кирпича, брошенная типом  по  имени
Некто. Дорис - а может, Марша  -  вытянул  лапу  и  схватил  метательный
снаряд. Бросив на него взгляд, он сжал пальцы. На землю  посыпался  прах
от раздавленного кирпича.
   Это произвело сильное впечатление на меня, но не на толпу.
   Тогда  одному  из  тройняшек  пришлось  вырвать  столб,  на   котором
болталась вывеска таверны, сорвать ее и замахнуться столбиком.
   На этот раз до них дошло. Толпа начала испаряться.
   - Скажи, мог бы мул совершить такое? - спросил Морли.
   Мы были крайне осмотрительны, выбирая место для ночлега.
 
Aeaaa 19 
 
   - Куда он, к дьяволу, запропастился? - сурово спросил я.
   От Дожанго не было ни слуху ни духу.
   Морли выглядел страшно унылым. Он унывал уже так долго,  что  я  даже
подумал, не стоит ли прикупить ему пучок морковки или чего-нибудь в этом
роде.
   - Наверное, придется прочесать  все  пивнушки  и  прилегающие  к  ним
проулки, - пробурчал он.
   - Я хочу взглянуть на ту яхту. Найди меня на пирсе, когда  обнаружишь
его.
   Морли что-то сказал двум оставшимся близнецам. Те хрюкнули в ответ  и
отбыли. Я отправился туда, откуда можно было хорошо рассмотреть судно  с
полосатыми парусами.
   Признаться, смотреть было не на что. Несколько человек лениво  тащили
груз с борта, потом поднимали другой груз на борт. Легко понять,  почему
Дожанго решил  смыться.  Наблюдение  -  скучное  занятие.  Только  очень
терпеливый парень смог бы заработать этим себе на жизнь.
   Вдруг на юте возник какой-то тип, он облокотился на фальшборт, зевнул
и сплюнул в воду.
   Любопытно. Это был Большой, которого я видел в заведении Морли  и  на
пирсе.
   Как будто услыхав меня, он принялся  внимательно  изучать  побережье.
Затем, пожав плечами, Большой исчез в каюте.
   Забавно.
   Может, Дожанго не оставил бы свой пост,  если  бы  тоже  видел  этого
парня раньше.
   Я расслабился в тенечке, мечтая о бочонке пива и  гадая,  почему  так
сильно задерживается Морли. Больше ничего не произошло, не считая  того,
что грузчики закончили работу. Позади  я  услышал  шарканье  ног.  Может
быть, наконец...
   Но, оглянувшись, я узрел перед собой Большого. Вид у  него  был  явно
недружелюбный.
   Я скатился со своей кипы  хлопка.  Неужели  придется  воспользоваться
смертоносным оружием?
   Он приблизился и врезал короткой дубинкой по тому месту, где я только
что  находился.  Никаких  обвинений.  Никаких  вопросов.  Чисто  деловой
подход. Чуть уклонившись в сторону, я двинул ему в солнечное сплетение.
   Ну да, с тем же успехом можно нокаутировать бочку солонины.
   Этой дубинкой, успел я ужаснуться,  собираются  разбить  всмятку  мои
мозги. Я выхватил нож.
   Воспользоваться им не пришлось. Кавалерия в лице Дориса и Марши,  как
и положено, вовремя прискакала на помощь.  Гролль  схватил  Большого  за
руку и приподнял словно куклу.  Зеленая  морда  медленно  расползлась  в
широкой ухмылке. Затем гролль небрежно швырнул свою жертву через тюки  в
воды гавани.
   Большой за все это время так и не издал ни звука.
   Мою же ругань, думаю, можно было услышать и за пятьдесят миль.
   Дорис - а может. Марша - жестом пригласил меня следовать за  ними.  Я
повиновался, ворча:
   - Я бы и сам его уделал.
   Примерно так, как я уделал Плоскомордого: колотясь башкой о  дубинку,
пока та не сломалась бы.
   Не скажу, что все это улучшило мою самооценку.
 
*** 
 
   Дожанго не упился до  бессознательного  состояния.  Он  накачался  до
состояния, в котором воют на луну и лезут на стены. Марша удерживал его,
пока Дорис рассказывал, что произошло в  порту.  Или  наоборот  -  Дорис
удерживал, а Марша рассказывал. Различать их - выше моих сил.
   - Плохо дело, - сказал Морли. Чувство юмора явно покинуло его.
   Действительно, дело плохо. Мне и раньше  приходилось  схватываться  с
чародеями. Их можно одолеть, если у вас быстрые ноги. Они  хуже  уличной
шпаны. Их мораль крива, как  куриная  нога.  Если  вы  слышите  о  дурно
пахнущей заварушке, знайте - в ней замешан чародей. При этом для публики
они  стремятся  сохранить  видимость  порядочности.  Поэтому  носите   в
дорожной  сумке  немного  дегтя  -  припугнуть  при   случае   носителей
магической мудрости.
   - Завтра мы уже исчезнем отсюда, и тревоги будут позади.
   - Тревоги будут позади, когда я научусь выигрывать на бегах Д'Гуни.
   - То есть никогда?
   - Или чуть позже.
   - Я начинаю подумывать, не пересмотреть ли твою диету, Морли. Судя по
твоему неизбывному пессимизму, возник дефицит существенных элементов.  -
Единственный дефицит, который меня беспокоит, - нехватка удачи,  средств
и женского общества.
   - Я думал, что ты и Роза...
   - Как ты однажды тонко подметил, она стремится получить что-то ни  за
что. Перед ней открылась единственная в  жизни  возможность  обогатиться
незабываемым опытом, а она решила продать себя! Как  будто  в  ней  есть
что-то особенное. Женщина с таким характером никогда  не  разовьет  свои
таланты. Я никогда не понимал вас, людей. То, что вы творите  со  своими
женщинами...
   - Мое обращение с ними ничем не отличается от твоего. Проблемы Розы -
это ее проблемы. И вообще,  мне  не  нравится,  когда  кое-кто  начинает
валить свои грехи на других.
   - Стоп, Гаррет. Слезай с пьедестала.
   - Прости. Я просто представил, какой мне завтра предстоит денек.
   - Какой?
   - Весь день выслушивать стоны и вопли Дожанго  и  наблюдать,  как  он
выворачивает потроха за борт, возлагая ответственность за свое  пагубное
пристрастие на матушку или кого-нибудь еще.
   Морли осклабился в ответ.
 
Глава 20 
 
   Дожанго, судорожно схватившись за поручни и  издавая  ужасные  звуки,
приносил жертву богам моря. Затем последовало жалобное стенание.
   - О чем я говорил? - я не удержался.
   Мы находились в двадцати футах от пристани.
   Морли и сам слегка  позеленел.  В  предвидении  предстоящего  главным
образом. Судно лишь едва заметно покачивалось. К  нам  подошел  капитан.
Теперь, когда корабль вышел в судоходный канал, у него  появилось  время
для пассажиров. - Утром я разговаривал с начальником порта, - начал  он.
- Военная обстановка - спокойная. Путь свободен до самого  Фулл-Харбора,
и если хотите, можете оставаться на судне до самого конца.
   - Конечно, хотим.
   Морли застонал. Дожанго проскрипел, что  прыгнет  сейчас  за  борт  и
разом покончит со всеми страданиями. Я ухмыльнулся и начал торговаться с
капитаном о размерах дополнительной платы.
   Где-то на полпути по каналу гролли что-то  забормотали,  обращаясь  к
Морли. Мы подошли узнать, в чем  дело,  и  увидели,  что  проходим  мимо
"Цехин Бинки". Девицы Тейт дышали воздухом на палубе. Они нас  заметили,
когда мы пытались улизнуть по правому борту.
   - Сдается мне, они  чем-то  огорчены,  -  произнес  Морли.  Изобразив
улыбку, он помахал рукой.
   - У женщин отсутствует чувство пропорции, - сказал  я,  осклабился  и
тоже послал привет ручкой. - Слегка вильнут хвостом  в  вашу  сторону  и
считают, что после этого вы обязаны есть из их рук.
   Я взглянул на Тинни и подумал, что это,  быть  может,  не  так  уж  и
плохо.
   Пока девицы сотрясали воздух, я подумал, не влепить ли в  счет  Тейту
принесенные ради него жертвы.
   Проскочив мимо  "Цехин  Бинки",  мы  выскользнули  из  канала.  Когда
"Золоченая Леди" начала разворот  к  югу,  судно  шкипера  Арбаноса  уже
превратилось в далекое темное пятнышко.
   - Будь я проклят!
   Это  было  утро  встреч  старинных  друзей.  В   лейфмолдский   канал
втягивалась речная шаланда, неся на своем борту Васко и его приятелей.
   - Чтоб ты сдох,  Покойник!  -  пробормотал  я.  -  Надеюсь,  ты  хоть
помолотил их слегка.
   Они нас не заметили. Я заставил  всех  убраться  с  палубы,  так,  на
всякий случай.
   Я надеялся, что Покойник задержит их гораздо дольше, и  теперь  начал
беспокоиться, не придется ли жалеть о том, что сделано.
   - За этими пиратами нужен глаз да глаз, - ворчал Морли. -  Они  могут
нас умертвить ночью, когда  мы  будем  болтаться  в  подвесной  койке  и
портить во сне воздух в кубрике, где и без того дышать нечем.
   Судно закончило поворот и шло теперь в прибрежных водах.
 
*** 
 
   Морли напрасно волновался.  Команда  относилась  к  нам  превосходно.
Путешествие  прошло  без  приключений.  Лишь  однажды  яхта   Штурмлорда
обогнала нас, взлетая и проваливаясь на морских волнах, для  которых  не
была создана. Мы, похоже, ее не заинтересовали. В первом порту, куда  мы
зашли, ее не оказалось.
   Один раз мы заметили королевский  военный  корабль,  да  марсовый  на
грот-мачте как-то прокричал, что видит на горизонте парус венагетов. Обе
встречи ни к чему не  привели.  Через  восемь  дней  после  отплытия  из
Лейфмолда мы вошли в порт  Фулл-Харбора.  И  там  полосатого  паруса  не
оказалось. Для разнообразия во мне пробудился некоторый оптимизм.
 
Глава 21 
 
   - Прибыли, - ворчал на следующее утро Морли. - Что теперь?
   Он давился печеными кактусами с жирной подливой. Из  всего  меню  это
блюдо более всего напоминало вегетарианский завтрак.
   -  Теперь  я  попытаюсь  отыскать  след  женщины.  Ее  родичи  должны
находиться здесь. Возможно, они что-нибудь знают.
   Даже для меня это звучало слишком просто. Но иногда  ведь  получается
именно так, как вы  задумываете.  Вот  будет  здорово,  если  она  вдруг
обнаружится в доме папочки. Я произнесу нужные слова и отбуду  восвояси,
унося с собой ее "да" или "нет".
   Фулл-Харбор изменился и в то же время остался прежним. Новые  здания.
Новые  верфи.  Новые  улицы,  проложенные  после   расчистки   развалин,
возникших после набега венагетов три года назад. Но  все  те  же  старые
проститутки,  жральни,  ломбарды,  сверхдорогие  ночлежки   и   портные,
наживающиеся на мальчишках - солдатах и моряках,  вырванных  из  дома  и
брошенных в объятия смерти. Только боги знают, сколько я убил времени  и
истратил  денег  в  подобных  местах.  Всякие  реформаторы  выступают  с
призывами  положить.  конец  притонам  похоти  и  прочим  подозрительным
заведениям. Ничего не получится. Ребятам просто  негде  будет  проводить
время.
   Я ждал ядовитых комментариев Морли Дотса, но он  приятно  разочаровал
меня:
   - Вы, люди, - несчастные существа, и здесь  сосредоточено  все  самое
лучшее, о чем только может мечтать солдат.
   Наверное, в нем заговорила его человеческая ипостась.
   Мы - единственная раса на планете, которая  постоянно  ведет  крупные
войны. Остальные, особенно эльфы и  гномы,  время  от  времени  затевают
свары - редко больше одной  за  поколение.  Происходит  одна  схватка  с
минимумом волшебства. Победитель получает все.
   Многие  из  них  участвуют  в  наших  деяниях.  Они  могут  оказаться
полезными, но на  них  нельзя  полагаться.  У  них  напрочь  отсутствует
понятие о дисциплине.
   - Ты прав. Итак, ищем себе базу и приступаем к работе.
   Мы, как лица гражданские, привлекали к себе  всеобщее  внимание.  Мне
это вовсе не нравилось. В моем деле лучше оставаться незаметным.
   Мы нашли место, где> принимали и гражданских, и различных гибридов  и
при этом не старались обобрать до нитки. Я подкупил  хозяина,  чтобы  он
держал алкоголь подальше от, тройняшек, и вместе с Морли  отправился  на
улицу.
   На карте Фулл-Харбор несколько напоминает омара: голова  между  двумя
клешнями. Город  как  таковой,  порт  и  инфраструктура  расположены  на
выдающемся в море участке суши. Клешни прикрывают его от самых  свирепых
штормов. Город легко защищать. Венагетам лишь дважды удавалось захватить
его,  потеряв  при  этом  почти  всю  армию.  Чем  дальше  от   моря   и
военно-морских сооружений, тем "цивилизованнее"  становилось  поселение.
На  перешейке  полуострова  возвышалось  несколько   пологих,   поросших
деревьями холмов - прибежище домов самых богатых граждан.
   Военачальники в городе не жили. Не желали  подвергать  риску  себя  и
свою  собственность  в  случае  молниеносного,  подобного   тропическому
урагану нашествия венагетов. Забавно: те же люди были готовы ради  славы
и прибыли сражаться в первых рядах кантардской армии, но...
   Я понимаю их не больше,  чем  лягушек.  Наверное,  эта  ущербность  -
результат моего низкого происхождения.
   Папаша моей Кейен был одним из Синдиков и обитал на холмах  с  женой,
четырьмя слугами и восемью детьми. Кейен была старшей.
   Нахлынули воспоминания, неся с собой ностальгию.  Пока  нанятый  нами
экипаж удалялся от моря, поднимаясь на холмы и вновь спускаясь в долины,
картины прошлого становились все ярче.
   - На что ты уставился с таким мечтательным видом?  -  поинтересовался
Морли.
   Мы оставили тройняшек в гостинице.  Меня  это  сильно  смущало,  хотя
Морли и заверил меня, что у зеленых любителей пива нет ни фартинга.
   - Воспоминания о былом. Юношеская любовь. Первая любовь.  Среди  этих
самых холмов. Я не стал посвящать его в  подробности.  В  конце  концов,
телохранителю не обязательно знать все пикантные детали.
   - Я сам по натуре чувствительный  романтик,  Гаррет.  Но  никогда  не
подозревал, что этим страдаешь и ты.
   -  Я?  Рыцарь  в  заржавленных  доспехах,   всегда   готовый   спасти
недостойную  девицу  или  сразиться   с   драконом,   рожденным   бредом
сумасшедшего? Неужели я не вписываюсь в этот образ?
   - Вот видишь? Романтические образы... Ты  готов  работать  на  психа,
если у него водятся деньги. Ты понимаешь, что одержимого можно  ободрать
как липку, высосать его, как паук муху.
   - Я никогда так не поступаю.
   - Знаю. Ты действительно жаждешь спасать девиц и сторонников  гиблого
дела - пока получаешь достаточно смазки для ржавых шарниров своих Лат. -
А еще я люблю пиво.
   - Ты начисто лишен честолюбия, Гаррет. В этом твоя главная беда.
   - Знаешь, напиши-ка ты книгу обо всех моих недостатках,  обнаруженных
Морли Дотсом.
   - Я  лучше  займусь  сочинением  о  твоих  достоинствах.  Потребуется
гораздо меньше труда. Миленькая,  коротенькая  сказка.  "Он  любил  свою
маму. Не бил жену. Его детки никогда не бегали босиком по снегу".
   - Ты не в духе сегодня?
   - Непривычная диета. Долго мы еще будем здесь болтаться,  высматривая
призраки того, что могло бы быть? Я решил, что пора признаться:
   - Я не романтик, Морли, Я просто потерял дорогу.
   - Заблудился? А я-то думал, что ты знаешь эти  места  как  свои  пять
пальцев. - Знал. Но с  тех  пор  многое  изменилось.  Деревья  и  кусты,
которые служили ориентирами, теперь выросли, либо срублены, либо...
   - Значит, остается только спросить кого-нибудь, так?  Эй!  -  завопил
он, стараясь привлечь внимание садовника, подстригающего живую изгородь.
- Гаррет, как зовут парня, которого мы ищем?
   Садовник прекратил работу и посмотрел на нас рыбьими глазами. У  него
была располагающая улыбка.
   - Кляус Кронк.
   Имя произносилось мягко: "кляус", но Морли решил, что это всего  лишь
прозвище. Спустившись с повозки, он приблизился к садовнику.
   - Скажи мне, добрый  человек,  где  мы  можем  найти  Синдика  Клауса
Кронка?
   Добрый человек обратил к нему изумленное лицо... Изумление  сменилось
издевкой:
   - Покажи-ка мне вначале, какого цвета твои монеты, черномазый.
   Морли спокойно приподнял шутника и перебросил через  живую  изгородь,
перепрыгнув через кусты, перебросил обратно, легонько наступил на  него,
слегка вывернул руку и произнес:
   - Скажи мне, добрый  человек,  где  мы  можем  найти  Синдика  Клауса
Кронка?
   И он даже не запыхался.
   Садовник решил, что по крайней мере один из нас -  псих,  и  поспешил
объяснить направление.
   - Благодарю тебя, - сказал Морли, - ты был чрезвычайно вежлив и очень
нам помог. Он вложил в ладонь несчастного пару монет, сжал его пальцы  в
кулак и занял место в экипаже рядом со мной.
   - Первый поворот налево и затем  прямо  до  самой  вершины  холма,  -
пояснил он.
   Я оглянулся на садовника, который все еще сидел у обочины  дороги.  В
его припухших глазах мелькнул огонек злорадства.
   - Ты считаешь, Морли, разумно наживать себе здесь врагов?
   - От него нам не будет никаких неприятностей. Парень считает,  что  я
буйно помешанный.
   - Не понимаю, как можно так о тебе подумать, Морли.
 
*** 
 
   Мы свернули налево. С обеих сторон тянулось кладбище.
   - Теперь ты наверняка знаешь, где мы, -  заметил  Морли.  -  Ориентир
вроде этого забыть невозможно.
   - Я помню его лучше, чем ты думаешь. Но  мне  кажется,  наш  приятель
садовник здорово посмеялся над нами. Увидим через минуту.
   Я проехал между двумя колоннами из  красного  гранита,  обозначавшими
границу семейного участка Кронков. - Так он умер?
   - Сейчас выясним.
   Папа Кронк действительно  ушел  в  мир  иной.  Его  имя  было  выбито
последним на каменном обелиске в центре участка.
   - Судя по дате, помер во  время  последнего  вторжения  венагетов,  -
заметил я. - Очень на него  похоже,  насколько  я  помню  его  характер.
Папаша был готов биться за Каренту до конца.
   - Что будем делать?
   - Стоит поискать остальных членов семьи. Он один нашел здесь приют.
   Морли удивленно поднял брови.
   - Отсюда я могу найти дорогу. Мы с  Кейен  пробирались  сюда  ночами,
чтобы...
   - На кладбище?!
   - Ничто лучше надгробий не напоминает о бренности всего земного  и  о
том, сколь мало времени отпущено нам для радостей.
   - Вы, люди, - загадочные  существа,  Гаррет.  Если  тебе  понадобится
возбуждающее средство,  имей  в  виду:  племя  сидхов  в  бассейне  реки
Бенесель производит отличную  вещь  из  клубней  похожего  на  картофель
растения. Твой солдат много часов будет стоять по стойке "смирно". И это
не все. Оно гарантирует, что ты не станешь папой.
   Вегетарианское возбуждающее?  По  любому  пути  можно  зайти  слишком
далеко.
 
Глава 22 
 
   От кладбища я добрался до жилища Кронков довольно  легко,  ошибившись
всего лишь раз. С улицы соседнее здание показалось мне более похожим  на
то, что мы ищем, чем настоящий дом  моей  бывшей  возлюбленной.  Мы  уже
почти миновали въездные тумбы, когда я заметил вольеры для  павлинов.  -
Кругом и налево! - заявил я. - Недолет на один дом.  Я  вспомнил,  какой
адский вопль в шесть глоток учиняли эти многоцветные дьяволы, если Кейен
не удавалось бесшумно выскользнуть из дома. Правда, это не срывало наших
тайных встреч. Старик, хоть и понимал, что к чему, не  мог  угнаться  за
дочерью. У моей Кейен были быстрые ноги.
   Я все объяснил Морли, и мы вернулись на улицу.
   - Как случилось, что такой недотепа, как ты, сумел подцепить цыпленка
из столь роскошного курятника?
   - Мы встретились на вечеринке, которую устроил "адмирал для  холостых
офицеров. Там собрались все более менее заметные юные леди на выданье.
   Он Одарил меня полным недоверия взглядом.
   Пришлось признаться:
   - Я обслуживал столы.
   - Наверное, это проявление животного магнетизма, чувства опасности  и
вкуса запретного  плода,  таящихся  в  связи  с  представителем  низшего
класса, - заявил он невозмутимо.
   Я не мог решить, обижаться или нет.
   - Чем бы оно ни было, это - величайшее событие  моей  юности.  Ничего
подобного со мной больше не происходило.
   - Я же говорил, что ты романтик. И он оставил эту тему.
   - С тех пор здесь многое изменилось, -  сказал  я.  -  Дом  полностью
перестроен.
   - Ты уверен, что это именно тот?
   - Да.
   Память твердила - здесь. По  этой  земле  мы  ходили  под  бдительным
взглядом  любящей  мамаши,  которая  считала  наши  чувства   мимолетным
эпизодом в  жизни  дочери  и  не  поверила  бы  своим  глазам,  если  бы
догадалась пробраться за нами на кладбище.
   Морли поверил мне на слово.
   Мы были еще в пятидесяти футах от дома, когда вышел человек в  ливрее
и двинулся к нам навстречу.
   - Похоже, он не очень рад, что мы решили заглянуть на огонек.  Он  не
похож на обычного швейцара, - пробурчал Морли.
   И точно. Он смахивал на Плоскомордого Тарпа, оставившего позади  свои
лучшие годы, но по-прежнему весьма опасного.
   - Чем могу служить, джентльмены? Надеясь  на  лучшее,  я  решил  идти
напрямую, не сильно удаляясь от правды.
   - Не знаю. Мы прибыли сюда из Танфера в поисках Кляуса Кройка.
   Похоже, с этой стороны он удара не ожидал.
   - А я-то думал, что уже слыхал все идиотские шутки.
   - Мы только сейчас узнали, что он умер.
   - Ну и отправляйтесь туда, откуда явились, раз  парень,  которого  вы
ищете, откинул копыта.
   - Я желал побеседовать с ним лишь с целью выяснить, где я могу  найти
его старшую дочь. Я знаю, что она вышла замуж, но не знаю,  за  кого.  Я
рассчитывал, что ее мать или кто-то из родственников еще живут  здесь  и
смогут подсказать мне нужное направление поисков. Остался ли  кто-нибудь
из них в этом доме?
   Он выглядел так, будто все это для него слишком сложно.
   - Вы, наверное, толкуете о людях, которые здесь жили раньше? Так  они
съехали пару лет назад.
   Изменения в доме казались свежими, что подтверждало слова  ливрейного
Тарпа.
   - Вам не известно, где она может находиться?
   - Откуда? Я даже не знал ее имени, пока вы мне не сказали.
   - Благодарю  вас  за  ваше  внимание  и  потраченное  на  нас  время.
Попытаемся отыскать ее как-нибудь еще.
   - Для чего вам потребовалась эта мачушка?  Пока  я  обдумывал  ответ,
Морли выпалил:
   - Чтобы бросить ее в болото и посмотреть, как запрыгают лягушки.
   - Мы представляем интересы душеприказчиков в завещании,  по  которому
она является основной наследницей.
   - Обожаю, когда  ты  изъясняешься  юридическими  непристойностями.  -
Морли перевел нашему новому приятелю: - Она унаследовала кучу  денег.  -
Почти превратившись в  чревовещателя,  он  прошипел  мне:  -  Врежь  ему
цифрой, посмотрим, как он вытаращит глаза.
   -  Это  составит  примерно  сто  тысяч  марок,  за  вычетом  гонорара
душеприказчиков. Глаза он не вытаращил. Даже не мигнул. Наш друг  просто
сказал:
   - А я-то думал, что уже слыхал все идиотские шутки. Я тоже повторил:
   - Благодарю вас за ваше внимание и потраченное  на  нас  время,  -  и
направился в сторону улицы.
   - Куда дальше? - поинтересовался Морли.
   - Поспрашиваем в домах на противоположной стороне. Те, кто там живет,
знали это семейство. Может, что-нибудь подскажут.
   - Если они тоже не съехали. Что скажешь об этом парне?
   - Пока воздержусь, надо побеседовать с другими людьми.
 
*** 
 
   В следующем доме у нас состоялась не такая воинственная, но такая  же
бесполезная беседа. Живущие там люди переехали в этот  район  всего  год
назад и знали о Кронках лишь то, что Кляус был убит во время  последнего
вторжения венагетов. - И что ты об этом думаешь? - спросил я,  развернув
экипаж и направив его назад в сторону обиталища павлинов. - О чем?
   - Они сказали, что Кронк был  убит  "во  время  последнего  вторжения
венагетов", а не "убит венагетами".
   - Неточность, проистекающая из лености ума. Без сомнения.
   - Не исключено. Но это тот нюанс, который стоит принять во  внимание.
Именно из таких деталей создается полная картина. Они подобны  отдельным
мазкам кисти художника.
   Павлины засекли нас и теперь орали в тринадцать  дьявольских  глоток.
Они вопили так, словно у них много лет не было повода покричать.
   - Господи, - прошептал я, - да она вовсе не изменилась.
   - Она всегда была такой старой уродиной? - спросил Морли, уставясь на
женщину на балконе, которая следила за нашим приближением.
   - Не изменила даже одежду.  Будь  с  ней  осторожен.  Она  наполовину
халдер и что-то вроде ведьмы.
   Маленький человечек в зеленом сюртуке и длинном колпаке перебежал нам
дорогу. Он что-то верещал на непонятном мне языке. Морли поднял  камень,
чтобы запустить им в человечка, но я его остановил.
   - Что ты делаешь?
   - Это же паразиты, Гаррет. Пусть они бегают на задних лапах и  издают
звуки, напоминающие речь, но они всего лишь паразиты. Не лучше крыс.
   Но камень он все же выронил.
   У меня свое отношение к  крысам,  которые  бегают  на  задних  лапах,
говорят и даже занимаются общественно полезной деятельностью. Я  понимал
настроение Морли, хотя и не разделял его предрассудка.
   Старая Ведьма (я не слышал, чтобы ее звали иначе), скалясь,  пялилась
на нас сверху. Это был классический беззубый оскал. Она выглядела  точно
как  ведьмы  в  детских  сказках.  Я  ничуть  не  сомневался,  что   она
сознательно выработала для себя этот образ.
   До нас донеслось безумное хихиканье. Павлины ответили на  него  новым
воплем.
   - Страшно, - сказал Морли.
   - Таков ее образ. Своего рода игра. Вообще-то она безвредна.
   - Это ты так говоришь.
   - Так считали все, когда я был здесь. Безумна, как гном, накурившийся
"травки", но абсолютно безвредна.
   - Тот, кто дает убежище этим крошечным ядовитым гадам, не может  быть
безвредным. Или невинным. Как только вы позволяете им приютиться в вашем
саду, они начинают размножаться, как кролики, и скоро вы  обнаруживаете,
что все приличные люди, раздраженные их грязными трюками, бегут от вас.
   Мы  уже  находились  под  самым  балконом.  Я  воздержался,  не  стал
упоминать о его реакции на расизм садовника. Это не принесло бы  пользы.
Каждый  почему-то  склонен  полагать,  что  его  собственный  расизм   -
проявление божественного вдохновения и не подлежит сомнению.
   Само собой, моя собственная нелюбовь к крысиному народцу - исключение
из этого нелогичного образа мышления.
   Старая Ведьма снова захихикала, ее  поддержал  мощный  хор  павлинов.
Затем она прокричала:
   - А ведь его убили!
   - Кого? - спросил я.
   - Человека, которого ты ищешь, рядовой Гаррет.  Синдика  Кляуса.  Они
думают, что об этом никто не знает. Но они ошибаются. Их видели. Не  так
ли, мои милые крошки?
   - Откуда вы?..
   - Неужели ты думаешь, что ты  с  той  девчонкой  могли  незамеченными
убегать по ночам на кладбище, чтобы удовлетворить свою похоть? Маленький
народец все видит и рассказывает мне. А я никогда не забываю имен и лиц.
   - Что я тебе говорил? Настоящие паразиты. Прятались в тени надгробий,
выслеживая тебя. И, думаю, хохотали в  глубине  своих  маленьких  черных
душонок, потому что нет  зрелища  более  смешного,  чем  совокупляющиеся
люди.
   Я постарался проигнорировать его слова, но слегка покраснел.
   - Кто его убил. - спросил я, - и почему?
   - Мы могли бы назвать некоторые имена, не так ли, мои  милые  крошки?
Но зачем? В этом нет теперь никакого смысла.
   - Но не могли бы вы по крайней мере сказать, почему он был убит?
   - Он узнал нечто, оказавшееся опасным для его здоровья. -  Она  вновь
хихикнула. Павлины приветствовали ее  ором.  Видимо,  это  была  удачная
шутка. - Не так ли, мои милые крошки? Слишком много знал.
   - Что это могло быть?
   Радость исчезла с ее лица. Глаза посуровели.
   - От меня ты ничего  не  узнаешь.  Может  быть,  этой  мачушке  Кейен
что-нибудь известно. Спроси ее, когда отыщешь. Скорее всего и она ничего
не знает. А мне плевать на всю эту историю.
   Во второй раз  за  короткое  время  я  услышал,  как  Кейен  называют
"мачушкой", и во второй раз я слышал это слово, После того как  ушел  из
морской пехоты и убрался из Кантарда. Это было особенно  грязное  словцо
из уличного сленга венагетов. Так называют  женщину  человеческой  расы,
путающуюся с существами иных видов. В нашем языке есть что-то  подобное:
"кобальдоложец" или "гроллесексуалист".
   - Вы знаете, где она?
   - Нет. Не знаю.
   - Не подскажете ли вы мне, где можно найти ее родственников?
   - Не знаю. Может быть, они все  присоединились  к  ней.  Может  быть,
бежали куда-нибудь, чтобы скрыться от позора.
   Она хихикнула, но явно не от всего сердца. Павлины поддержали ее тоже
не очень искренне. Это был не чистосердечный вопль, а скорее из милости.
   - Можете ли вы мне хоть чем-нибудь помочь?
   - Могу дать тебе совет. Я обратился в слух.
   - Будь осторожен, когда  затеешь  с  кем-нибудь  игры  меж  могильных
камней.  Особенно  это  относится  к  Кейен.  Она  может  показать  тебе
могильную плиту, на которой начертано ее имя.
   - Пора сматываться, - сказал я. - Больше ничего не выудим.
   Морли согласился. Я поблагодарил Старую Ведьму, и мы  отступили.  Она
тщетно пыталась продлить приятную беседу.
   - Ну что, стоило с ней болтать?
   - Безусловно.
   Перед нами возник человечек в зеленом и красном. Он  стащил  шапочку,
поклонился и поприветствовал  Морли  весьма  красноречивым  непристойным
жестом. Хихикая, малютка скрылся в кустах.
   На  этот  раз  я  не  остановил  Морли,  когда  он  швырнул   камень.
Подглядывать из-за могильных камней?!
   Хихиканье прервалось кратким "Ой-ой!".
   - Надеюсь, мне удалось проломить ему черепушку, - проворчал Морли.  -
Что будем делать?
   - Вернемся в гостиницу и  подкрепимся.  Проведаем  тройняшек.  Выпьем
пивка.  Подумаем.  А  после  попробуем  полистать  приходские  книги   и
муниципальные записи.
   - Зачем?
   - Узнать, за кого она вышла  замуж,  если  бракосочетание  состоялось
здесь. Она была правоверная девочка. Ее бракосочетание должно было  быть
красочным представлением. Может,  удастся  найти  ее  через  мужа,  если
выясним его имя.
   - Не хочу тебя огорчать, Гаррет, но боюсь, что  женщина,  которую  мы
найдем, окажется вовсе не  той  девушкой,  которую  ты  так  трогательно
ищешь.
   И мной владели те же грустные предчувствия.
 
Глава 23 
 
   - Куда, черт побери, они делись? - орал Морли на хозяина гостиницы.
   - Откуда, черт побери, я могу знать! -  орал  в  ответ  хозяин,  явно
привыкший  пререкаться  с  постояльцами.  -  Вы  просили  не  давать  им
спиртного. Но вы и слова не сказали о том, что я должен состоять при них
нянькой и следить, чтобы они не болтались по улицам. Если вас интересует
мое мнение, я скажу: они уже достаточно большие мальчики и могут  играть
самостоятельно.
   - Он прав, Морли. Отстань.
   Мне не хотелось, чтобы он перевозбудился и для успокоения  отправился
в пробежку миль на десять. Гораздо лучше, думал  я,  нам  держаться  как
можно ближе друг к другу. Если верить  карканью  Старой  Ведьмы,  где-то
поблизости болтался убийца, которому может не нравиться,  что  мы  всюду
суем свой нос.
   - Остынь и пораскинь мозгами, - повторил я. - Ты их знаешь.  Чем  они
могли заняться?
   - Всем чем угодно, - прорычал он. - Поэтому я и не могу остыть.
   Он все же последовал моему совету и развалился на стуле:
   - Мне требуется приличная пища. Или что-нибудь женского пола. Видишь,
что со мной.
   Я не успел внести даже  грошового  вклада  в  продолжение  беседы.  В
помещение, пританцовывая, вошел Дожанго. Выглядел он как петух на параде
- руки глубоко в карманах, плечи  горделиво  отведены  назад,  гарцующая
походка.
   - Спокойно, - предупредил я Морли. Шкура на  мордах  Марши  и  Дориса
выглядела побитой, как кожа заношенных туфель, но они тоже  лыбились  до
ушей. Принять горделивый вид, как Дожанго, они не  могли  -  до  потолка
было всего двенадцать футов. Морли  вел  себя  прекрасно  и  ограничился
вопросом:
   - В чем дело, Дожанго?
   - Мы вышли погулять и сцепились с матросней. Двадцать рыл. И смели их
с улицы.
   - Спокойно, - сказал я Морли, придерживая  за  плечо.  Судя  по  виду
Дожанго - в сравнении с братцами, - его участие в битве было условным.
   - Может быть, лучше начать сначала? - предложил Морли. - Например,  с
того, какого черта вас понесло на улицу?
   - О... Мы решили прогуляться по гавани и посмотреть, не появилось  ли
там чего интересного. Ну парней с яхты с полосатыми  парусами,  или  тех
парней, что захватили подружек Гаррета, или даже самих девиц.
   У Морли хватило ума прикинуться заинтересованным.
   - И?.. - произнес он.
   - Мы возвращались назад, когда наткнулись  на  матросов.  Дорис  -  а
может, Марша - пробормотал что-то. Морли перевел:
   - Говорит, что они  всячески  обзывали  их.  -  И  с  каменным  лицом
продолжил: - Что-нибудь полезное вы совершили,  кроме  очистки  улиц  от
хулиганствующих и оскорбляющих вас моряков?
   - Мы видели, как в порт  вошло  судно  с  полосатыми  парусами.  Один
парень - тот, которого Марша скинул в воду, - сошел на  берег.  Он  взял
рикшу. Мы решили, что он заметит, если мы последуем за ним. Поэтому даже
и не пытались. Но мы подобрались поближе  и  слышали,  как  он  приказал
рикше доставить его к гражданской мэрии.
   В Фулл-Харборе существуют две администрации - военная и  гражданская.
Их постоянная вражда делает городскую жизнь весьма интересной.
   - Прекрасная работа, - брюзгливо буркнул Морли.
   - Наверное, она даже стоит пива? - спросил Дожанго.  Морли  посмотрел
на меня. Я пожал плечами. Тройняшки - его проблема.
   - Хорошо, - произнес он.
   - Как насчет двойной порции?
   - Здесь вам что? Аукцион?
 
*** 
 
   Мы с Морли влезли в коляску. Морли спросил:
   - Куда теперь, несравненный детектив?
   - Я думал, что мы сначала обратимся в гражданскую  администрацию,  но
Дожанго  заставил  меня  изменить  решение.  Пока  можно,  я  постараюсь
избегать новой  встречи  с  тем  парНем.  -  Такая  предусмотрительность
заслуживает всяческих похвал, на тебя это совсем  не  похоже.  А  сейчас
разуй глаза и поищи место, где можно прилично поесть.
   - Разуйте глаза, ребята, - произнес я, обращаясь к лошадям. - Найдите
полянку, где Морли мог бы попастись.
 
*** 
 
   Я ничего не понимал. Мы вошли в церковь, а там ничего не происходило.
У правоверных, как я думал раньше, каждый день  был  днем  какого-нибудь
торжества.
   Священник лет двадцати, чье лицо еще не нуждалось в  бритве,  спросил
нас:
   - Чем могу вам помочь, джентльмены?
   Он явно нервничал. Пройдя лишь несколько шагов под сводами церкви, мы
каким-то непостижимым  образом  показали,  что  мы  язычники.  Наверное,
забыли преклонить колена или что-то в этом роде.
   Я собирался действовать прямо через церковь, естественно, не посвящая
ее служителей во все подробности. Поэтому я сказал попу, что мы ищем его
бывшую прихожанку  Кейен  Кронк,  которая  унаследовала  весьма  крупное
состояние в Танфере.
   - Я рассчитываю, что кто-нибудь из работающих здесь  или  ваши  книги
помогут нам напасть на ее след. Не могли  бы  мы  побеседовать  с  вашим
боссом?
   Он поморщился, но произнес:
   - Я доложу ему о цели вашего визита. Едва дождавшись,  пока  парнишка
отойдет, Морли прошипел:
   - Раз уж ты решил вести с ними переговоры,  тебе  следовало  хотя  бы
прикинуться верующим.
   - Как? Я не имею ни малейшего представления, с чего начинать.
   - Мне помнится, ты говорил, что посещал со своей девицей службы.
   - Я же неверующий и большую часть церемоний проводил в дреме. Кстати,
венагеты во время вторжения храм не разорили.
   - Почему ты так решил?
   - Взгляни на все это золото и  серебро.  Среди  венагетов  почти  нет
правоверных, они должны были бы все ободрать и отослать добычу  домой  с
первым же судном.
   Труся рысцой, вернулся священник:
   - Сейр Ложда сказал, что предоставит вам пять минут, чтобы вы  смогли
изложить дело. - Когда мы двинулись вслед за ним,  он  добавил:  -  Сейр
привык иметь дело с неверующими, но даже  от  них  он  ждет  уважения  и
почтения к своему сану.
   - Будьте уверены, я не  стану  хлопать  его  по  спине  и  предлагать
хлебнуть пивка, - ответствовал я.
   Первым делом  Сейр  пожелал  удостовериться  в  моих  полномочиях.  Я
передал бумаги, и он их придирчиво  изучил.  Обещанных  пяти  минут  нам
предоставлено не было. Едва я раскрыл рот, как он прервал меня:
   - Вам следует встретиться с отцом Райном. Он был исповедником Кронков
и их духовным наставником. Майк, проводи джентльменов к отцу Райну.
   - Что тебя так развеселило? - спросил я у Морли, как только мы  вышли
от Сейра Ложда.
   - Когда ты видел служителя церкви, который потратил  бы  меньше  трех
часов, чтобы пожелать тебе доброго пути?
   - О...
   - Он похож на маленькое гнилое деревце, исклеванное дятлами.
   - Думай, что болтаешь, Морли.
   Он был прав. Мне  лицо  Сейра  Ложда  показалось  похожим  на  гнилой
персик, который полгода сушили под ярким солнцем пустыни.
   Отец Раин по-своему тоже оказался замечательной личностью. Пяти футов
ростом и примерно столько же в ширину. Лыс как колено, но на  затылке  и
из-за ушей росло столько волос, что их  хватило  бы  на  полсотни  голых
черепов. Он был гол по пояс и предавался физическим упражнениям.  Мне  в
жизни не доводилось видеть такой густой и  длинной  поросли  на  лице  и
торсе.
   - Еще пару минут, ребята.
   Он продолжил свои труды, истекая потом.
   - Отлично. Брось-ка полотенце, Майк. Хочу скинуть десятка два фунтов,
- объяснил он нам.
   Я снова с самого начала пропел свою песню, не  пропустив  ни  единого
куплета.
   Немного подумав, отец Раин произнес:
   - Майк, приготовь для джентльменов что-нибудь освежающее. Мне принеси
пива.
   - Мне тоже! - прощебетал я.
   - О! Еще один знаток и любитель. Этот джентльмен мне явно по душе.
   Морли забурчал, что  пивоварение  -  бесполезный  перевод  зерна,  из
которого  после  помола  каменными  жерновами  можно  было   бы   выпечь
обогащенный клетчаткой хлеб, столь необходимый для улучшения диеты тысяч
и тысяч людей.
   Отец Райн и отец Майк смотрели на него как на  безумца.  Я  решил  не
рассеивать их подозрений. Вместо этого я сказал отцу Майку:
   - Попробуйте отловить крупную  брюкву.  Если  она  не  будет  слишком
злобной, выдавите из нее пинту крови и дайте ему.
   - Достаточно стакана чистой ключевой воды, - вмешался Морли.
   Сказал он это холодно и жестко. Я решил обращаться с ним помягче.
   Когда наш гид покинул комнату, отец Райн признался:
   -  Я  хотел,  чтобы  Майк  ненадолго   нас   оставил.   Он   любитель
посплетничать. Вы же не желаете распространяться о своих  делах  на  всю
округу. Итак, вы ищете Кейен Кронк. Но почему именно здесь?
   - Кронки были очень религиозны. Это их приход. Я знаю, что  несколько
лет назад она вышла замуж, но  мне  неизвестно  даже  имя  мужа.  Шумное
церковное бракосочетание было бы в ее  характере.  В  таком  случае  оно
произошло бы в этой церкви, и имя жениха значилось бы в книгах.
   - Нет, в церкви она не венчалась. Ни  в  этом  приходе,  ни  в  каком
другом.
   Он произнес это как-то странно и даже зловеще.
   - Не могли бы вы слегка намекнуть, где бы я мог найти ее или хотя  бы
родственников, готовых помочь в розыске? С полминуты он смотрел на меня.
   - Вы, похоже, честный парень, хотя и не слишком откровенный. Но  наше
ремесло в этом отношении сходно. Вы понравились Сейру, а у него  орлиный
глаз, когда требуется распознать характер человека. Я постараюсь помочь,
насколько позволяет тайна исповеди.
   - Хорошо. И как же вы мне поможете?
   - Не знаю. Во всяком случае, не могу сказать, где ее можно найти.
   - Тайна исповеди?
   - Нет. Просто не знаю.
   - А как насчет имени парня, за которого она вышла?
   - Этого я тоже не могу сказать.
   - Тайна? Или не знаете?
   - Шесть частей первого и полдюжины частей второго.
   - Хорошо. Тогда скажите мне, где я могу встретиться с  кем-нибудь  из
ее родственников?
   - Нет. - Прежде чем я открыл рот, он жестом остановил меня:  -  Тайны
исповеди здесь нет. Последний раз я слышал о Кронках два года назад.  Ее
брат Кейет был награжден и произведен в кавалерийские майоры за  участие
в битве у Мертвого источника.
   Морли обеспокоенно задвигался. Естественно. Еще один кавалерист.  Это
могло иметь значение, но не  обязательно.  Кейет  был  моложе  Кейен,  а
значит, намного моложе меня и Денни. То есть время их  службы  не  могло
совпадать.
   Идиот! Им не обязательно было служить вместе, чтобы встретиться! Ведь
Денни стал ее любовником после меня.
   - Вы не припоминаете, в какой части он служил?
   - Нет.
   - Не важно. Это несложно установить. Когда вы в последний раз  видели
Кейен?
   Он задумался. Я подумал, что он не может припомнить,  но  ошибся.  На
самом деле отец Раин размышлял о  том,  как  лучше  сформулировать  свой
ответ. Он назвал точное время и дату  чуть  больше  шести  лет  назад  и
добавил:
   - В этот момент в глазах церкви она перестала существовать.
   - Что это значит?
   - А то, Гаррет, что ее отлучили, - вмешался Морли. Отец Раин согласно
кивнул.
   - За что?
   - Причины отлучения известны лишь душе, отрешенной от милости Божией.
   - Подождите, - растерялся я. - Мы говорим об одной и той же женщине?
   -  Не  волнуйся,  Гаррет,  -  сказал  Морли.  -  Отлучение  вовсе  не
обязательно  означает,  что  она  стала  разбойницей,   нарушившей   все
церковные заповеди. Они отлучат тебя, если не смогут вытянуть  все  твое
состояние. Что касается женщин, то их отлучают, если  они  не  поддаются
божественным домогательствам.
   Это была сознательная  провокация.  Однако  отец  Раин  воспринял  ее
лучше, чем я мог ожидать.
   - Я слышал, что на севере такие вещи случаются. Но не здесь. В  нашем
епископстве воинствующая церковь. Любого ее служителя, если  он  решится
на подобную низость, ждет участь вампира. Его проткнут кольями.  Причины
отлучения Кейен  полностью  находятся  в  рамках  церковных  законов.  Я
вмешался до того, как Морли успел изложить свое мнение об этих  законах,
которые объявляли его лишенным души,  а  посему  лишенным  их  бесценной
защиты.
   - Это не совсем та информация, которая могла бы  мне  помочь,  святой
отец. Если, конечно, причины отлучения не связаны с тем местом, где  она
сейчас находится.
   Отец Раин покачал головой, но не совсем уверенно, давая  понять,  что
такая связь не исключена.
   - Моя цель, моя единственная цель состоит  в  том,  чтобы  найти  эту
женщину и сообщить ей, что она унаследовала сто тысяч марок. После этого
я должен спросить ее, желает ли она принять наследство.  Если  согласна,
то я препровожу ее в Танфер, так как она обязана востребовать наследство
лично. В случае отказа я потребую от нее юридически заверенный документ,
чтобы  следующие  по  линии  наследования  могли  воспользоваться  своим
правом. Вот так. И это все.
   - Тем не менее у вас есть и личная заинтересованность. Видно, не  зря
меня прозвали "Гаррет - стеклянная дверь". Как ни  старайся,  все  видно
насквозь.
   - Завещатель был моим хорошим другом. Мне хочется  посмотреть,  какая
женщина побудила его оставить ей все состояние,  хотя  он  семь  лет  не
видел ее...
   Легкая  улыбка  скользнула  по  губам   отца   Раина.   Я   умолк   в
замешательстве.
   - ...в тени надгробных камней, - вставил Морли. Это все поставило  на
свои места. Отец Раин был ее исповедником. Он не проронил ни  слова,  но
помнил ее признания в грехах, включая  и  морского  пехотинца  по  имени
Гаррет.
   - Хорошо. По крайней мере, прояснились позиции каждого. Вам известно,
в чем суть моей работы. Я считаю, что задал вполне  уместные  вопросы  -
хотя некоторые и могли оказаться не к  месту,  -  и  вы  на  них  честно
ответили. Не припомните ли что-нибудь еще, для нас полезное?
   - Ну-ка, Гаррет, помолчи немного, - произнес  Морли,  беззвучно,  как
облачко, подплыл к двери и резко распахнул ее. Отец Майк едва устоял  на
ногах.
   А я-то удивлялся, почему он так долго не появляется.
   - О! Вот наконец и наше пиво! - На лице отца  Раина  засияла  широкая
радостная улыбка, но глаза остались холодными. - Оставь поднос, Майк,  и
отправляйся по своим делам. Я поговорю с тобой позже.
   Отец Майк удалился, надеясь, что это позже никогда не наступит.
   Раин решил притвориться, что все нормально и ничего не произошло.  Он
разлил пиво  из  чудовищной  величины  кувшина  в  столь  же  гигантские
глиняные кружки. Воду для Морли налили в стеклянный сосуд примерно таких
же размеров. Я едва  успел  сделать  первый  глоток,  а  отец  Раин  уже
оторвался от своей кружки, простонав "Ааа-х".  Он  вытер  губы  мохнатым
предплечьем, громогласно рыгнул и стал наполнять свою посудину по новой.
   Прежде чем поднести ее к губам, он произнес:
   - Что еще я могу подсказать? Ну, во-первых, в Фулл-Харборе вы  ее  не
найдете. Во-вторых,  ступайте  очень  осторожно.  Я  почти  уверен,  что
найдутся люди, не желающие, чтобы вы ее отыскали. В-третьих, советую вам
забыть образ, обитающий в вашем сердце. Ту вам никогда уже не найти.
   - Благодарю, отец Раин. Пиво превосходное.
   - Мы сами его варим. Что-нибудь еще?
   - Нет... Впрочем, есть вопрос, с  потолка.  Я  слышал,  что  ее  отца
убили. Что вы об этом скажете? Он отвел глаза в сторону.
   - Возможно.
   По его лицу я прочитал, что, кроме этого  неопределенного  заявления,
мы не услышим ни слова.
   Я поставил кружку на  поднос.  Морли  последовал  моему  примеру.  Он
проявил любовь к  воде,  выдув  ее  столько,  что  хватило  бы  спустить
небольшую шлюпку. Мы направились к выходу.
   - Спасибо за все, - сказал я.
   - Не стоит. Если вы найдете Кейен, скажите - мы не  перестали  любить
ее, хотя и не можем простить. Это может помочь.
   Наши взгляды скрестились. Я понял,  кого  имел  в  виду  этот  клубок
шерсти, произнося "мы", и понял, что его чувства так  же  чисты,  как  у
рыцаря из старинного романа к своей даме сердца.
   - Я скажу, как вы просите, святой отец - Еще один, - произнес  Морли,
когда мы вышли на улицу. - Мне необходимо взглянуть на  эту  женщину.  В
его голосе не было ни капли сарказма.
 
Глава 24 
 
   - Мы продвинулись хоть немного? - спросил Морли, взбираясь в экипаж.
   - Конечно. Избавились от бесполезного хождения по церковным  приходам
Фулл-Харбора. Зато нам надо посетить военную администрацию  и  выяснить,
как нам найти майора Кейета Кронка.
   Честно говоря, мне не очень-то хотелось туда идти. Не исключено,  что
вояки примут нас за венагетских шпионов. - А что сейчас?
   - Попробуем заглянуть в мэрию. Хотя, думаю, там мы мало  что  найдем.
Можно, конечно, вернуться в гостиницу.
   Тогда я завалюсь на кровать и стану размышлять о том, что должна была
сотворить молодая, в здравом уме женщина, чтобы оказаться отлученной  от
церкви.
   - Это не слишком  продуктивно.  А  бодание  с  военными,  даже  чтобы
услышать приказ убираться и оставить их в покое, займет целый день..
   - Тогда остается мэрия.
 
*** 
 
   Мы поднимались по ступеням, когда сзади раздалось:
   - Эй! Вы двое!
   Мы обернулись. Около экипажа топтался городской служащий, из тех, что
таскают на себе оружие и предположительно призваны охранять  граждан  от
злодеев. Занимаются они в основном тем,  что  набивают  свои  карманы  и
защищают интересы могущественных и богатых.
   - Это ваша телега?
   - Да.
   - Здесь оставлять запрещено. Нам  не  надо,  чтобы  лошадиные  яблоки
растаскивались по всей мэрии.
   Несмотря на "дружелюбный" тон, в  словах  присутствовал  определенный
смысл. Я вернулся.
   - Быть может, вы подскажете, как поступить с экипажем?  Этот  тип  не
знал, кто мы. Мы приехали в  прекрасной  коляске.  Хорошо  одеты.  Морли
несколько напоминает телохранителя. Я выгляжу невинно, словно херувим. В
его башке медленно ворочалось подозрение. Я задал ему прямой вопрос.  Он
обсасывал его, как лапу, засунутую в пасть. Сделаем так, чтоб  он  ей  и
подавился.
   - Обычно мы просим посетителей оставлять их транспортные средства  во
дворе суда, за мэрией, сэр. Я  могу  перевести  ваш  экипаж  туда,  если
желаете.
   - Вы весьма любезны. Премного благодарен.
   Я выудил из кармана чаевые. Они  были  раза  в  полтора  больше,  чем
причиталось за подобную  услугу.  Достаточная  сумма,  чтобы  произвести
впечатление, но слишком маленькая, чтобы вызвать протест или подозрение.
   - Большое спасибо, сэр.
   Мы следили, как он провел коляску в узкий проход между зданием  мэрии
и городской тюрьмой.
   - Скользкий Гаррет.
   - Что?
   - Тебе следовало бы стать аферистом. Ты  купил  его,  используя  лишь
интонацию, осанку и жесты. Скользкий, одним словом.
   - Это был всего только эксперимент. Если бы у  него  была  хоть  пара
унций мозгов и умей он использовать обе унции одновременно, мой трюк  не
сработал бы.
   - Если бы у него была хоть пара унций мозгов, он  зарабатывал  бы  на
жизнь честным способом.
   Похоже, Морли относился к так называемым гражданским служащим так  же
цинично, как и я.
 
*** 
 
   Следующий гражданский служащий, которого мы встретили, имел две унции
мозгов. Но не более.
   Копаясь в документах, которые изображали  собой  данные  о  населении
Фулл-Харбора, я обнаружил, что ни один из четырех детей  Кронка  там  не
значится. Морли по  своей  инициативе  принялся  просматривать  папки  с
бумагами о передаче собственности. Вытащив оттуда один листок, он уселся
на пол и увлекся чтением.
   В этот момент из ниоткуда возник Двухунцевый и проорал:
   - Какого дьявола вы здесь расселись?
   - Исследовательская работа, -  объяснил  я  своим  самым  миролюбивым
тоном.
   - Убирайтесь немедленно!
   - Но почему? - все еще миролюбиво поинтересовался я.
   На  какое-то  мгновение  вопрос  поставил  его  в  тупик.  Обе  унции
споткнулись обо что-то. Видимо,  искали  более  веский  аргумент  вместо
привычного для мелкого служащего: "потому что я так сказал".
   В дело вступил Морли:
   - Это официальные данные, по закону доступные для общественности.
   Двухунцевый  не  знал,  насколько  утверждение  Морли   соответствует
действительности, и ему оставалось только одно:
   - Я позову охрану, и она вышвырнет вас отсюда.
   - В этом нет необходимости. - Морли закрыл папку.  -  Не  надо  сцен.
Дело потерпит до ваших объяснений в суде завтра утром.
   - В суде? Каком еще суде?
   - В том, где судья задаст вам вопрос,  почему  два  исследователя  из
Танфера не могут изучать документы, к которым имеет доступ любой уличный
бродяга Фулл-Харбора.
   Он прошел к полкам,  чтобы  поставить  на  место  папку.  Двухунцевый
смотрел  на  меня,  но  казалось,  не  видит  ничего,   кроме   грозящей
катастрофы. Нет  существа  более  незащищенного,  чем  мелкий  чиновник,
наслаждавшийся в течение многих лет своей синекурой. Он так долго ничего
не делал, что вообще разучился что-либо делать. Потеря места была бы для
него смертельна.
   - Ты готов? - спросил Морли, вернувшись.
   - Жду тебя.
   - В таком  случае  идем.  До  завтра,  приятель.  Чиновник  отрешенно
смотрел нам вслед. Судя по нему, яд наших слов уже возымел действие.
   Ненависть  и  жажда  власти  руководят  поступками  лжецов,   которые
утверждают, что служат народу.
   25 - Как я  выступил?  -  с  самодовольной  ухмылкой  спросил  Морли,
распахивая дверь на улицу.
   - Неплохо. Если и переборщил, то самую малость. Он  хотел  поспорить,
но я его опередил:
   - Узнал что-нибудь?
   - Ничего, если не считать, что мадам Кронк продала дом  вскоре  после
появления надписи на обелиске. Собственность была  приобретена  типом  с
немыслимым именем Зек Зак по разумной рыночной цене. Когда-нибудь слышал
о таком?
   - Нет.
   - А ты что выяснил?
   -  Только  то,  что  городское  управление  отвратительно  следит  за
рождениями и смертями своих сограждан.
   - О... Если так поступают с выдающимися семействами вроде Кронков, то
как же обращаются с простыми людьми? Я пожал плечами:
   - Придется перевернуть камни, чтобы напасть на след.  Интересно,  где
тот клоун, что увел наш экипаж?
   - В ближайшей тошниловке. Пропивает чаевые.
   - Мы уже большие  мальчики  и  можем  сами  забрать  коляску.  Думаю,
справимся.
   Пришлось свернуть в проход между зданием мэрии и тюрьмой. Там было на
удивление чисто, но ввиду позднего часа мрачновато.
   - Мы могли бы подкупить судью, чтобы он поддержал наше  заявление,  -
предложил Морли.
   - Боюсь, старик Тейт взбунтуется, если  мы  предъявим  к  оплате  эти
расходы.
   Что-то очень большое шагнуло из тени стены футах в двенадцати от нас.
Смутный силуэт в скудном вечернем свете.
   - Сзади! - бросил Морли, а сам, издав боевой клич, ринулся вперед.
   Я повернулся, резко пригнувшись.  Вовремя.  Дубинка  рассекла  воздух
там, где только что была моя голова. Я пнул парня в корень его фантазий,
а когда он молитвенно склонился, врезал по щеке.  За  ним  оказался  еще
один, удивленный еще  больше  меня.  Я  прыгнул,  захватил  его  руку  и
попробовал ударить коленом. Он  пытался  вытащить  нож,  с  неподдельным
ужасом глядя через мое плечо.
   Я понял, что Морли вот-вот закончит свою работу.
   Мой противник  старался  достать  меня  коленом,  я  пытался  ударить
коленом его. Пока мы так танцевали, парень решил,  что  лучше  закончить
бал. Вырвавшись из моих рук, он припустился прочь.
   Я был удовлетворен и оглянулся.
   Противник Морли валялся в нокауте.  Сам  Морли  привалился  к  стене,
сложившись пополам. Его выворачивало  наизнанку.  Похоже,  ему  достался
достойный противник.
   Мой первый враг бился в конвульсиях, издавая булькающие звуки.
   - Что ты с ним сделал? - прохрипел Морли.
   - Пнул ногой.
   -  Может,  он  подавился  языком?  -  предположил  Морли,   осторожно
опускаясь на одно колено.
   Тип у моих ног дернулся в последний раз и затих навсегда.
   Морли провел кончиками пальцев  по  щеке  трупа.  Царапина  от  моего
перстня. Весьма зловещего цвета.
   Я посмотрел на свою руку. Морли тоже. Капсула  с  ядом  на  одном  из
перстней вскрылась от удара.
   - Надо от него избавляться, - сказал Морли.
   - И быстро. Пока никто сюда не забрел.
   - Я приведу коляску. Оттащи-ка их обоих в сторонку,  чтобы  ненароком
не переехать.
   С этими словами он поспешил за экипажем. Интересно, увижу  ли  я  его
снова? В этой ситуации он должен бы не оглядываясь дуть прямо в порт.
   Морли вернулся, но прошло, как мне  показалось,  часов  двадцать.  Он
закрепил постромки и вскарабкался в коляску.
   - Поднимай его сюда.
   Я поднял. Морли потянул. Когда труп оказался наверху,  Морли  посадил
его спиной к месту возницы.
   - Его же увидят.
   - Твое дело править лошадьми. Его я беру на себя. Не впервой.
   На этот раз мне пришлось изрядно поработать  вожжами.  Обычно,  когда
лошади в упряжи, между нами устанавливается  вооруженное  перемирие.  Но
сейчас   представители   дьявольского   племени   не   могли    упустить
благоприятный момент и перешли к открытым военным действиям.
   - Возьми поводья! - взмолился я.
   - Я останусь здесь, а ты пошевеливайся, пока нас никто  не  застукал.
Мы - тройка подгулявших городских парней. Не спеши, но езжай побыстрее.
   - Так не спешить или побыстрее? -  саркастически  поинтересовался  я,
прекрасно понимая, что он имеет в виду.
   Усевшись рядом с трупом и обняв его за плечи, Морли начал ему  что-то
тихо нашептывать. До меня доносились  лишь  отдельные  слова.  Потом  он
принялся отчитывать жмурика, что бессовестно так  нажираться  до  захода
солнца.
   - Стыдись! Что я скажу твоей старухе?  Думаешь,  нам  приятно  тащить
тебя в таком виде?
   Несколько позже, когда мы оказались в округе, где  экипаж  с  пьяными
встречался так же редко, как яйцо под курицей-несушкой, Морли  прекратил
причитать и спросил:
   - Кто, по-твоему, были эти ребята, Гаррет?
   - Понятия не имею.
   - Может, просто попытка грабежа?
   - Сам знаешь, что это не  так.  Место,  время,  поведение  чиновника,
исчезновение стража порядка - все говорит об обратном.
   - Ребята из-под полосатого паруса? Один из них заходил в мэрию и...
   - Сомневаюсь. Только местные  обитатели  смогли  бы  все  так  быстро
организовать. Мы явно наступили кому-то на мозоль.
   - Ты так думаешь?
   - Мне кажется, предполагалась предупредительная порка. Работа в стиле
Плоскомордого. Затем нам посоветовали бы отправляться домой на ближайшем
судне. Но мы взорвались у них в руках.
   - Согласен. Но остаются главные вопросы: кто их послал  и  почему  мы
заставляем его нервничать?
   - Его?
   - Не думаю, что за этим стоит Старая Ведьма.
   - Нет, не она. И не церковники. Пожалуй, стоит выяснить, что  за  тип
этот Зек Зак.
   - Жаль, что нельзя спросить у нашего приятеля.
   - Ты его осмотрел?
   - Мертвее не бывает. Настало  время  подумать,  как  лучше  закончить
вечеринку.
   - Мы не можем его просто выбросить. По ночам патрули  морской  пехоты
прочесывают все побережье в поисках  венагетских  шпионов.  Они  никогда
никого не ловят, но это не снижает их бдительности.
   Я тоже внес свою лепту в это бесплодное занятие. Я был очень юн тогда
и относился к патрулированию со всей серьезностью.
   Те, кто пришел после меня, столь же юны и не менее серьезны.
   - Найди самую грязную и самую переполненную тошниловку.  Мы  ввалимся
туда вдрызг пьяными, наш друг будет волочиться между нами. Отыщем темный
угол, присядем, закажем выпивку на троих и попросим мадам не  беспокоить
нашего приятеля, так как он в стельку пьян. Затем  по  одному  выпьем  у
стойки  и  слиняем.  Они  не  тронут  его,  пока  посетители  не  начнут
расходиться. К тому времени о нас забудут, и жмурик станет их проблемой.
   - А если наткнемся на кого-нибудь из его знакомых?
   - Во всяком деле есть доля риска. Если мы бросим парня здесь, те, кто
его  послал,  поймут,  что  произошло.  А  если  сделаем  по-моему,  они
останутся в полном недоумении. Кстати, у тебя в перстне был блокшауш?
   Это слово из языка эльфов. Мы называем этот яд "черный соус".
   - Да.
   - Хорошо. Пока босс его найдет, даже  мастер-чародей  уже  не  сможет
установить, что парень был отравлен.
   Последние слова он произнес весьма задумчиво. Я  знал,  о  чем  Морли
размышляет. Пытается догадаться, какие еще не типичные для меня сюрпризы
я держу в рукаве. И думает о том, что я приятельствую с Покойником  и  в
результате обзавелся ядом. Сейчас он старается угадать, сколько и  каких
именно советов дал мне Покойник.
   Я решил, что легкое беспокойство пойдет ему  только  на  пользу.  Оно
отвлечет его на некоторое время от мыслей о желудке.
   Мы избавились от нашего друга способом Морли. Я  боялся,  что  вокруг
шастают шайки его приятелей,  но  все  прошло  как  нельзя  лучше.  Босс
никогда не догадается, что приключилось с его парНем. Но кто этот  босс,
и почему он старается отбить у меня охоту заниматься этим делом?
 
Глава 26 
 
   Я упаковал ланч, предвидя, что мне предстоит длинный  день  в  стенах
военной администрации. Военные ни за что не пропустили бы к себе  Морли,
и я предложил ему заняться личностью Зек Зака А тройняшек послал в  порт
следить за  прибывающими  судами  -  Будь  осторожен,  -  предупредил  я
Дожанго, - они могут вас арестовать и допросить как венагетских шпионов.
- По правде говоря, мы и вчера думали об этом, - ответил Дожанго. -  Нам
так долго приходилось  существовать  на  грани  закона,  что  мы  теперь
чувствуем, когда начинаем чересчур испытывать судьбу.
   Возможно. Возможно.
   Подхватив корзинку для пикника, я отправился на службу.
   Сначала был клерк, затем старший клерк, затем разнообразные сержанты,
за ними последовала пара лейтенантов, которые  передали  меня  капитану,
который признал, что не уверен,  добьюсь  ли  я  своего  без  встречи  с
майором. Каждый из них проверял мои полномочия. А некоторые по два раза.
   Все это время я хранил на роже улыбку, был вежлив и  держал  язык  на
коротком поводке. Когда надо, я умею играть по правилам.
   Я подумал, что честно заслужил каждую марку, которую получу от  Тейта
за этот день. Кроме того, все мои действия были частью общего плана.
   Взять негодяев измором.
   В майоре сохранилось нечто человеческое. Даже  казалось,  что  он  не
совсем еще  утратил  чувство  юмора.  Он  извинился  за  задержку,  а  я
предложил разделить со мной ланч.
   - Вы прихватили с собой ланч?
   - Естественно. Мне и раньше приходилось иметь дело с армией. Если  бы
дело было более сложным, я принес бы с собой одеяло или спальный  мешок.
Я знаю, что надо забраться  в  брюхо  системы  и  чинить  ей  постоянное
беспокойство, пока в конце концов не сыщется тот, кто  возьмет  на  себя
смелость и либо сообщит вам, что требуется, либо распорядится вышвырнуть
вас вон, чтобы вы не путались под ногами. Мне  настолько  щедро  платят,
что я готов и на это.
   На мгновение мне показалось, что я в нем ошибся.  Ему  мои  слова  не
понравились. Своего рода безусловный рефлекс. Что ж, не будем спешить  с
выводами.
   Он задумался, затем произнес:
   - Вы циник, не так ли?
   -  Профессиональная  болезнь.  Люди,  с   которыми   мне   приходится
сталкиваться, не улучшают моего отношения к человеческой природе.
   - Хорошо. Начнем все сначала и предположим, что я как раз  тот  самый
человек, который разрешит все ваши проблемы, либо  ответив  на  вопросы,
либо вышвырнув вас коленом под зад. Итак, чего вы хотите?
   - Найти способ встретиться с кавалерийским майором  Кейетом  Кронком,
единственным членом семьи, о  существовании  которого  мне  известно.  Я
намерен спросить, не скажет ли он,  где  я  могу  найти  его  сестру.  Я
считаю, что армия могла бы сообщить мне, что майор приписан к  такому-то
форту. Я бы отправился туда и задал ему вопрос. Но боюсь, не  получится.
Армия   будет   действовать,   исходя   из   совершенно    справедливого
предположения, что весь  Военный  Совет  венагетов  много  лет  мечтает,
коллективно затаив дыхание, выяснить место службы  майора.  Поэтому  моя
связь с ним будет установлена  самым  сложным  способом  -  Вы  все-таки
циник.
   - Разве я не прав?
   - Возможно. Так какой же сложный способ вы предлагаете?
   - Я пишу ему  длинное  письмо,  обрисовываю  положение  и  прошу  его
встретиться со мной здесь или, если  это  невозможно,  ответить  на  ряд
подготовленных письменно вопросов. Слабая сторона  этого  предложения  в
том, что дело полностью в руках армии. Приходится доверить  ей  доставку
моего письма и ответа Кронка. Циник, сидящий во мне,  подсказывает,  что
это вряд ли будет сделано.
   Майор смотрел на меня с каменным выражением лица. Чутье  подсказывало
офицеру, что я готовлю какую-то ловушку, и  он  изо  всех  сил  напрягал
извилины, пытаясь понять, в чем она состоит и каким образом я постараюсь
его туда загнать.
   - Да, пожалуй, это самое лучшее, что вы могли бы  сделать.  Вообще-то
армия здесь ни при чем. Но мы, когда можем, всегда помогаем нашим  людям
в семейных вопросах.
   - Я буду  очень  благодарен  за  любую  помощь,  даже  если  вам  она
покажется незначительной.
   Майор пока ничего не решил, что  выдавало  его  слабое  знакомство  с
механизмом штабной работы. После очередной фазы раздумья он сказал:
   - Я проконсультируюсь с начальством. Зайдите ко мне завтра утром.  На
всякий случай принесите с собой письмо.  Незапечатанное,  но  готовое  к
отправке.
   На этом закончилась видимая часть моей игры с армией.
   Я рассчитал, что болтаюсь в штабе уже довольно долго и объяснил  свою
проблему достаточному количеству людей, чтобы слухи обо мне  расползлись
по всему зданию. Я поблагодарил майора, пожал ему руку и заявил, что иду
прямиком в гостиницу. Не желает ли  он,  чтобы  я  оставил  ему  остатки
ланча? Нет.
   Я отправился в путь по бесконечным коридорам, замедляя шаги на каждом
углу. Наконец он нашел меня. Этот парень, видимо, решил, что я не  агент
венагетов и не представляю угрозы для безопасности Каренты.  Поэтому  он
не  видел  ничего  зазорного  в  том,  чтобы  несколько  укрепить   свое
материальное положение, подсказав, где я могу найти того типа.
   На этом и строился весь мой расчет.
   - Форт Каприз? - переспросил я, опуская  в  его  ладонь  серебро.  Он
кивнул, и мы расстались.
   Я был разочарован: майор Кронк, по крайней мере сейчас, не  служит  в
части, в которой служили Денни и его приятели.
 
*** 
 
   Дожанго и его братишки вернулись в гостиницу  раньше  меня.  Когда  я
прибыл, они предавались обжорству с таким азартом, будто решили до конца
недели растратить все мои наличные средства.
   - Сообщить, по правде говоря, нечего, - приступил к докладу  Дожанго.
- Сегодня ничего не происходило. Но мы дали взятку  смотрителю  причала,
чтобы завтра утром он пропустил  нас  встречать  родственников.  Большая
удача, так я считаю, по правде говоря.
   - Огромная, - согласился я.  И  решил  не  интересоваться,  откуда  у
тройняшек взялись деньги для подкупа смотрителя пирса. Эти ребята  ничем
не могли удивить меня. А ведь я не рассказал и о половине их трюков.
 
*** 
 
   Морли вернулся через час после меня.
   - Отловил что-нибудь, Гаррет?
   - Я узнал, где служит брат. А ты?
   - Кое-что.
   - Зек Зак?
   - Прелюбопытный тип. Кажется, что вокруг него нет никакой тайны.  Его
все знают. Никаких явных  связей  с  Кронками.  Он  -  кентавр,  ветеран
вспомогательных  войск,  получил  гражданство  за  свою  службу.  Сейчас
выполняет  роль  посредника  между  племенами  кентавров  и   торговцами
Фулл-Харбора. Самые мрачные слухи о нем касаются его ночных  игрищ.  Зек
Зак любит побаловаться с женщинами из племени людей. Чем дама  больше  и
толще - тем лучше.
   -  Я  не  стал  бы  вешать  парня  за  подобные  штуки,  -  решил   я
продемонстрировать широту своих взглядов. - Значит, мне повезло.
   Поведение Морли и его приятелей подтверждает,  что  межрасовые  связи
слишком популярный вид спорта, чтобы можно было линчевать всех  игроков.
- Он действительно владеет домом, - продолжал Морли, - но там не бывает,
так как не бывает в городе.
   - Но это не все?
   - О...
   - Тебя выдает блеск в глазах.
   - Это потому, что я наконец-то обнаружил место,  где  можно  прилично
поесть, и подкрепился достойной пищей.
   - Нет. Весь твой вид говорит: "А я кое-что  знаю!"  Я  пригрозил  ему
новым путешествием по морю. Тогда он признался.
   -  Хорошо,  -  начал  он.  -  Вчера  кто-то  решил,  что  мы  слишком
любознательны и заслуживаем выволочки. Этих парней натравили на нас  еще
до того, как мы выехали  из  гостиницы.  Мы  явно  наступили  на  чью-то
больную мозоль. Если это, конечно, не наши друзья с яхты под  полосатыми
парусами.
   - ...или Васко прибыл в город без нашего ведома, - добавил я.
   - Возможно. Но я  все  же  решил  начать  расследование  с  людей,  с
которыми мы уже говорили, - с того соседа и  Старой  Ведьмы.  Ничего.  К
парню из дома Зек Зака я не обращался, от него  все  равно  не  было  бы
никакой пользы. Я подкупил одного из маленьких паразитов,  чтобы  следил
за домом. Что скажешь?
   - Не отвлекайся! Ты отправился в церковь?
   - Прежде чем пойти туда, я поспрашивал в округе. Помнишь, ты толковал
о золоте и серебре?
   - Да.
   -  Церковь  находилась  в  руках  венагетов  тринадцать   дней.   Все
восхваляли Сейра за то, что он уговорил врагов не грабить ее. Затем он и
его паства убедили армию совершить столь же благородный жест и отпустить
сто двадцать пленных  венагетов.  Все  считают  его  великим  человеком,
снисходительным к врагам и преисполненным любовью к церкви.
   Я уже все понял, но ему очень хотелось, чтобы я расспрашивал  дальше.
Пришлось продолжить:
   - Но ты выяснил, что это вовсе не так?  Морли,  рассказывай  же,  что
тебе стало известно.
   - Примерно треть  отпущенных  солдат-пехотинцев  были  офицерами,  за
которых можно было бы  получить  выкуп  или  хорошенько  допросить.  Они
сдались в помещении церкви, натянув мундиры убитых  солдат.  По  приказу
главного венагетского шпиона в Фулл-Харборе.
   - Сейра?
   - Вот видишь, ты сам все понял.
   - Ты говоришь так, словно сам при этом присутствовал.
   - Нет, я беседовал с человеком, который там был. Я  приподнял  бровь.
Мне это очень хорошо  удается.  Один  из  моих  выдающихся  талантов.  -
Пришлось пригласить на прогулку отца Майка. Он мне все рассказал,  когда
я заверил его, что не интересуюсь  политикой  и  не  использую  сведения
против него. Майк - личный помощник старика.
   - Все попы замешаны в этом деле?
   - Нет, только эти двое. Остальных при приближении врагов Сейр услал в
безопасное место. Понимаешь, почему?
   - Меньше свидетелей. Итак, старик натравил на нас псов, потому что мы
могли его скомпрометировать? - Нет.
   - Постой...
   - Отец Майк уверен в этом.
   - Но кто же, если мы устранили все возможности?
   - Всегда сыщется место еще для одного игрока. С волосатым попом я  не
беседовал. Остальные, с кем мы говорили, никому о нас  не  рассказывали.
Исключение - дом Старой Ведьмы. Припомни, один  из  этих  паразитов  нас
подслушивал. Мы ведь не знаем, кому он докладывает.
   - Да. - Это следовало обмозговать. - Но блеск в твоем взоре  все  еще
не угас. Сдается, ты сегодня был энергичен, как ураган.
   -  Мы,  полукровки,  можем  двигаться  быстро,  если  надо.   Энергия
гибридов. - Итак?
   - Твой  друг  Кронк  умер  в  церкви  в  тот  день,  когда  она  была
освобождена. Отец Майк весьма туманно изъяснялся на этот счет. Кронк был
одним из десятка партизан, захваченных в плен венагетами. Отец  Майк  не
думает, что он знал о нем и Сейре, но может ошибаться. Он  считает,  что
Кронк был убит, когда  венагеты  уже  не  контролировали  церковь.  Тело
обнаружили через шесть часов после вступления нашей армии. В то же время
погибли еще два пленника. У меня есть имена выживших - на  случай,  если
ты решишь провести дальнейшее расследование в этом направлении.
   - Я здесь не для этого. Но я буду иметь их в виду. Вдруг какое-нибудь
из них всплывет на нашем пути.  Теперь  я  вижу,  что  сияние  во  взоре
угасло. Родник иссяк?
   - Да. Что теперь?
   - Сейчас я составлю  письмо  майору  Кронку,  чтобы  утешить  другого
майора. Тем временем информация настоится.
   - Хочешь сказать, замаринуется. Уверен, ты собираешься  залить  мозги
парой галлонов пива.
   У меня не было настроения соревноваться в остроумии.  Слишком  многое
предстояло переварить.
   - Завтра утром я  встречусь  со  своим  майором.  Затем  возьмем  еще
парочку  интервью.  Если  не  нападем  на  что-нибудь  горяченькое,   то
послезавтра отправимся в Кантард.
   - Может, подкупить одного из попов, чтобы он помолился об  успехе?  -
спросил Морли. -  Я  не  дрожу  от  восторга  при  мысли  о  предстоящем
путешествии.
   - Думаешь, я дрожу?
 
Глава 27 
 
   Достижения у нас были. Но они, как  говорится,  носили  неоднозначный
характер.
   Я отправился к майору сразу после завтрака: яичница из  трех  яиц  на
сале из полуфунта первоклассного  бекона,  который  приятно  хрустел  на
зубах, и гора лепешек, обильно намазанных  сливочным  маслом  и  политых
клубничным джемом. Морли впал в уныние. Он беспокоился о моем здоровье.
   Пока я наслаждался завтраком,  он  отправился  за  добычей:  коренья,
ягоды, клубни и салаты. Это займет его надолго.
   Тройняшки направились в  порт  встречать  родственников.  Я  искренне
надеялся, что  таковых  поблизости  не  объявится,  но  помнил  о  своей
невезучести и опасался, что на меня, как  на  ступени  церкви,  свалится
взвод сироток-гроллей.
   Майор не заставил меня долго ждать под дверью. Я воспрянул духом.
   После небрежного приветствия  он  взял  мое  послание,  пробежал  его
глазами и сказал:
   - Приемлемо. Пойдет с первым фельдъегерем,  отправляющимся  в  нужном
направлении.
   - И вы не станете проверять, нет ли  в  нем  надписей  симпатическими
чернилами?
   Он одарил меня одним из  тех  взглядов,  которые  вояки  отрабатывают
перед зеркалом, пока подбривают себе виски. Я никак не отреагировал.
   - Вы сегодня в воинственном настроении.
   - Я провел пять лет на службе. К ней трудно относиться серьезно после
того, как избавишься от аркана на шее.
   -  Вы  действительно  хотите,  чтобы  ваше  письмо  было   доставлено
адресату?
   Я не стал говорить, что, как я понимаю, адресатом окажется  ближайшая
мусорная корзина. Майор, успокоительно потрепав меня по плечу, произнес:
   - Больше нас не беспокойте. Мы вас известим, когда поступит ответ.
   Я, в свою очередь, не стал  извещать  его,  что  появился  у  него  с
письмом только ради приличия.
   Думаю, он и сам сможет сообразить.
   - Вижу, вас не очень  заботит  судьба  письма.  Очевидно,  кто-то  из
сотрудников вас пожалел и помог... за  теплую  благодарность  подходящих
размеров. Я промолчал.
   - Понимаю, - протянул он. - Я так и  думал.  Удивляться  тут  нечему.
Некоторые из нас не только умеют думать, но даже могут - главным образом
майоры и полковники - самостоятельно зашнуровать ботинки по утрам. Я  не
стану спрашивать, кто назвал место службы Кронка, если  вы  ответите  на
несколько других вопросов. - С какой стати?
   - Ну, скажем, мне нужна свежая, независимая точка зрения на некоторые
проблемы.
   - Идет.
   - Я начну с перечня имен. Если услышите знакомое,  скажите,  что  вам
известно о нем или о ней.
   - И это все?
   - Пока все.
   - Валяйте.
   Я набрал три с половиной очка примерно из тридцати возможных. Одно  -
Зек Зак. Второй - командир венагетов, сражавшийся против моей  части  на
островах и позже принимавший участие в  атаке  на  Фулл-Харбор.  Третьим
стал один умник из гномов, которого казнили за  кражу,  мошенничество  и
извлечение незаконной прибыли: то есть  он  что-то  украл  у  армии,  не
отвалив части прибыли нужному офицеру. Пол-очка мне причиталось  за  то,
что  я  узнал  имя,  но  не  мог  вспомнить,  где,  когда  и  при  каких
обстоятельствах встречал этого человека. Насколько я знал, из всех троих
лишь Зек Зак пока оставался в живых.
   Я решил не говорить о том, что узнал еще одно имя. Имя человека, тоже
находившегося в плену у венагетов в день смерти Кляуса Кронка.
   - Это все?
   Я не мог  уловить  никакой  связи  между  именами  в  списке.  Вполне
возможно, никакой связи и  не  существовало.  Или  она  могла  оказаться
очевидной лишь для человека, знавшего всех этих людей.
   - Почти. По-видимому, вы тот, за кого себя выдаете. В последнее время
вы  здесь  активно  занимались  вынюхиванием.  Не  встретилось  ли   вам
чего-нибудь такого, что могло бы представлять  интерес  для  человека  в
моем положении?
   Майор считал, что я знаю, каково его положение. Теперь я знал.
   - Нет, - соврал я.
   Наверное, как патриот я должен был доложить о  Сейре.  Но,  прибыв  к
майору, я бессознательно решил не затрагивать эту тему.
   - Не желаете  ли  немного  поработать  на  Каренту,  занимаясь  своим
основным делом? Это  не  потребует  много  времени  и  не  заставит  вас
свернуть с маршрута.
   - Нет.
   Он был готов вступить  в  спор  -  Я  выполнил  свой  так  называемый
патриотический долг, - объявил я - Пять лет моей жизни ушло на то, чтобы
не позволить их шайке воров  прихватить  шайку  наших  воров.  Ничто  не
заставит меня снова влезть в эту чертову мельницу.
   Тут меня осенило. Иногда такое случается. Майор заметил, как  в  моих
глазах сверкнула искра.
   - Что?
   - Мы могли бы совершить взаимовыгодную сделку (у меня был для  обмена
поп), если бы вы сообщили мне, где находится Кейен Кронк.
   - Не можем.
   - ?..
   - Я впервые услышал о ней во время вашего вчерашнего визита.  Она  не
относится к кругу лиц, которыми когда-либо интересовалась наша служба.
   - Что ж, нет так нет. Благодарю вас за внимание и за  потраченное  на
меня время. - Я направился к двери.
   -  Гаррет,  заскочите,  когда  будете  возвращаться  из  форта...  Он
взглянул на меня так, словно я  хитростью  чуть  было  не  заставил  его
проболтаться.
   - Заскочите, когда будете  возвращаться.  Возможно,  у  нас  отыщется
пара-другая сюжетов, которыми мы могли бы обменяться.
   - Хорошо. - Я поторопился выйти, пока он снова не остановил меня.
   Утро  выдалось  великолепным.  Слишком  хорошим,  чтобы  заходить   в
гостиницу за  Морли  и  отправляться  с  ним  еще  раз  в  мэрию.  Такие
замечательные    дни    создаются    специально,    чтобы    предаваться
ничегонеделанию, вдыхая полной грудью свежий бриз. Я направил свои стопы
в порт.
   Вдруг тройняшки нуждаются в помощи для встречи родственников?
   Я  застал  их  за  тем  занятием,  о  котором  мечтал  сам.  Близнецы
наслаждались солнцем, развалившись на горе армейских  мешков  с  зерном,
ожидающих отправки в Кантард. Со стороны пирса их совсем не было видно Я
забрался к ним, нежно прижимая к себе бочонок с холодным  пивом.  Прежде
чем приступить к беседе, я пустил его по кругу.
   - Как дела, Дожанго?  Родственников  пока  не  видно?  Когда  бочонок
вернулся ко мне, он весил вполовину меньше. Пришлось приложиться к  нему
как следует, прежде чем отправить его дальше.
   - По правде говоря, Гаррет, вы явились вовремя, точка в точку.  -  Он
не пошевелился, пока не отпил из бочонка.
   Тройняшки переложили несколько мешков, образовав своего рода парапет.
Они могли наблюдать за пирсом, оставаясь незамеченными,  а  если  кто-то
вдруг стал бы задавать нескромные  вопросы,  братья  объяснили  бы,  что
используют мешки в качестве подушек.
   - Кто-нибудь из ваших кузенов?
   - По правде говоря, да.
   Старое,  потрепанное  каботажное  судно  находилось  с   подветренной
стороны футах в тридцати от единственного свободного  у  причала  места.
Подветренная сторона  -  очень  точно  сказано.  Довольно  сильный  бриз
отгонял корыто обратно в море. Человек пятьдесят держались за  швартовы,
пытаясь подтянуть судно к причалу. Оно отказывалось повиноваться и  даже
побеждало в перетягивании каната.
   - Почему бы не обменять пустой бочонок на полный? - спросил Дожанго.
   - Почему бы и нет? - Я отсчитал для него несколько монет.
   У каждого, кто наблюдал за этими безрезультатными усилиями  полусотни
парней, сама собой развивалась сильная жажда.
   Каботажник вызывал  интерес:  на  его  палубе  нетерпеливо  топтались
Васко, Куинн и еще несколько старых знакомых.
   Я решил было оставить идею посетить форт Каприз и последить за  этими
приятелями в надежде, что они выведут меня на Кейен. Но, рассмотрев этот
вариант со всех сторон, я  в  конечном  итоге  отверг  его.  Эти  ребята
явились в Фулл-Харбор не  для  того,  чтобы  встретиться  с  Кейен.  Они
прибыли, чтобы помешать мне встретиться с ней.
   Несколько минут я посвятил изучению яхты с полосатыми  парусами.  Она
казалась пустынной. Лишь какое-то короткое и широкое существо дремало  в
тени невысокой кормовой надстройки.
   Прибыл Дожанго с бочонком. Но скоро и  этот  пал  под  нашим  могучим
напором.  У  Дожанго  хватило  наглости  предложить  сбегать  за   новым
подкреплением.
   - Как это ни печально, но нам предстоит работа. Твои кузены знакомы с
твоими братьями?
   - Никогда не видели,  по  правде  говоря.  Но  им  известно,  что  вы
путешествуете в сопровождении гроллей.
   - Они не единственные гролли в нашем мире. Пока мы  сползали  с  горы
мешков, я объяснял Дожанго, что хочу сделать.
   - По правде  говоря,  я  думаю,  что  это  безумное  предприятие.  Но
посмотреть со стороны будет забавно.
   Во  всей  операции  ему  отводилась  роль  наблюдателя  и   хранителя
ценностей.
   - Скажи ребятам.
   Там, внизу, на судно налетел шквал, и  оно  накренилось.  Тянущие  за
перлинь взревели. Четверо или пятеро из них свалились в воду.
   - Они знают свои роли.
   - Пошли.
   Я вышел из-за кучи мешков. Дорис и Марша топали  следом,  с  широкими
придурковатыми ухмылками гроллей на рожах. Они захватили пару канатов  и
принялись тянуть. Я взялся за третий. Мне  хотелось,  чтобы  именно  мои
усилия оказались решающими.
   Каботажник сопротивлялся, как престарелая форель на  удочке,  но  был
пойман.
   Васко и Куинн  обратили  внимание  на  разыгранную  мной  сцену.  Они
заметили меня в тот момент,  когда  береговая  команда,  толпясь  вокруг
Марши и Дорис, восторженно хлопала их по спинам. Кто-то  закричал.  Люди
начали прыгать с борта на пирс.  Изобразив  на  лице  ужас,  я  бросился
наутек.
   Пробегая мимо горы мешков, я не заметил на ее  вершине  Дожанго.  Это
означало, что на яхте с полосатыми  парусами  ничего  не  изменилось.  Я
помчался в ее сторону, слыша за собой топот множества ног. Резко изменив
направление, я вбежал на трап. Короткий-Широкий-Ужасный открыл  глаза  и
вскочил на ноги. Я пересек  палубу,  прежде  чем  чудовище  успело  меня
перехватить. Заметив преследующую меня стаю, оно сделало стойку.
   А я, не останавливаясь, перемахнул через фальшборт на противоположной
стороне палубы. Уже в полете я охнул. Вода оказалась настолько густой от
грязи, что мне еще повезло, что я не отскочил  от  ее  поверхности,  как
мячик.
   Мы воссоединились в гостинице. Я заказал бочонок, чтобы отпраздновать
событие, и Дожанго рассказал, как все происходило.
   Васко, Куинн и еще четверо бросились за мной вдогонку.  Об  этом  мне
можно было и не говорить. Они начали подниматься по  трапу,  но  тут  же
увидели   Короткого-Широкого-Ужасиого.   Замерев   на    секунду,    мои
преследователи разбежались, как тараканы, на которых неожиданно упал луч
яркого света.
   - Они даже не вернулись к себе в  каюты  забрать  барахло,  -  сказал
Дожанго. Рассмеявшись, он отхлебнул пива.
   - А страшилище на яхте? Он-то что сделал?
   - Вбежал в надстройку.
   - И?
   - По правде говоря, ничего больше не произошло.
   - Значит, произойдет, - тоном пророка изрек  я.  Поджидая  Морли,  мы
успели прикончить еще один бочонок.
 
Глава 28 
 
   Морли не объявлялся довольно долго. Он вошел, немного запыхавшись, но
я знал, что если он и убегал от кого-то, то только от  себя.  Больше  он
никого не боялся.
   - Небольшая пробежка после еды? - поинтересовался я.
   - Да, вроде того. Я вернулся, но вас не застал и решил  сделать  миль
пять - десять, пока есть время. Я  не  тренировался  со  времени  нашего
отплытия из Танфера.
   Для Морли Дотса он выглядел чересчур бледным.
   - Что-нибудь случилось? Влип в историю?
   - Не совсем. Дай мне отдышаться и поведай о ваших успехах.
   Я  поведал.  Мне  показалось,  что  сцена  на   пирсе   его   немного
развеселила.
   - Теперь твоя очередь.
   - Вначале вывод, а затем пара фактов в его поддержку, А вывод  такой:
ты, Гаррет,  взялся  за  дело,  которое  превосходит  наши  возможности.
Похоже, на мозоль мы наступили какой-то большой шишке. И она начинает на
это реагировать.
   - Выкладывай факты.
   - Моя пробежка привела меня в знакомые места, и  я  решил  проверить,
какие результаты принесла моя подачка одному из этих паразитов-грызунов.
Случилось чудо из чудес: я получил кое-какие сведения. Зек Зак  вернулся
в город. Он появился сегодня ранним утром.  Часом  позже  к  нему  пошли
визитеры. Я выдал паразиту премию и приказал  не  спускать  глаз  с  Зек
Зака.
   - Это одна группа фактов, Морли. Как  насчет  тех  фактиков,  которые
нагнали на тебя страху?
   Он не  вступил  в  спор,  а  это  доказывало,  что  он  действительно
нервничает.
   - Я решил заскочить к отцу Райну. Чтобы никого не беспокоить,  прошел
через черный ход. В главном зале шла какая-то служба.
   Он все никак не хотел добраться до сути. Это означало, что  суть  ему
совсем не нравилась.
   - Гаррет, Райн умер. Он сидел за своим  письменным  столом,  мертвый,
как колода. Еще не успел остыть.
   - Убит?
   - Не знаю. Ран я  не  видел.  Но  есть  и  другие  способы.  Способов
множество: и колдовство, и яд.
   - Он не похож на человека, который кончает с собой только потому, что
не сумел ответить на вопросы пары незнакомцев. Особенно если учесть, что
его босс и отец Майк стали призраками.
   Морли хотел сказать, что они исчезли.
   - Когда?
   - Вскоре после завтрака. На  первое  подавали  сливы.  Отец  Майк  за
завтраком присутствовал. Когда я сообщил Служке, что отец Раин  выглядит
не вполне здоровым, ни Сейра,  ни  Майка  найти  не  удалось.  Никто  не
заметил, когда они ушли.
   - Может, они просто решили избежать встречи  с  таким  болтуном,  как
ты?
   - Может быть. Отец Райн, умирая, попытался  оставить  записку.  Я  не
понимаю, что это значит, но прихватил ее с  собой,  поскольку  ты  ищешь
замужнюю женщину.
   Он передал мне скомканный клочок бумаги. Я расправил  его  на  столе.
Всего лишь два слова,  начертанные  дрожащей  рукой  крупными  печатными
буквами:
   ВЕНЧАНИЕ КРОВЬЮ.
   - Венчание кровью? Что это может значить?
   - Не представляю, Гаррет. Я знаю лишь одно: отец  Райн  -  четвертый.
Они мрут вокруг нас как мухи.
   Морли  был  прав.  Четыре  смерти.  Три  казались  непредумышленными:
грабитель в жилище Денни, дядюшка Лестер  и  налетчик  рядом  с  мэрией.
Теперь еще одно убийство при невыясненных обстоятельствах.
   - Похоже на то, Морли.
   - Мы меняем планы?
   - Нет. Пойдем поболтаем с парнями в мэрии.
   Серебряная монета подхлестнула  память  охранника,  и  парень  честно
признал, что ему щедро заплатили за то, чтобы он  на  час  оставил  свой
пост. Он дал нам превосходное описание ничем не примечательной личности,
совершившей эту сделку. Видимо,  это  был  тот  самый  тип,  который  не
пережил нашей встречи.
   Клерк не был рад снова нас видеть. Он даже вдруг  попытался  покинуть
вверенный ему участок, но Морли набросился на него, как волк на кролика.
Вновь образованный комитет отправился в пустой  зал  провести  небольшую
конференцию.
   Чиновник помог нам не больше, чем охранник. Но  он  сказал,  что  они
появлялись снова, чтобы еще раз расспросить о  нас.  Как  я  понял,  уже
после того, как мы блестяще отбили атаку в проулке.  Клерк  уверял,  что
после разговора эти типы решили, что мы вовсе не те, кого они  ждали,  и
что ошиблись, заподозрив не тех людей.
   - Кто же, черт побери, мы такие?
   Их обескуражили слова "исследователи из Танфера". Отпустив чиновника,
мы двинулись в гостиницу.
   - Этот парень был не совсем откровенен, - заметил я.
   - Он у кого-то на заметке. И испуган так, что  нам  не  напугать  его
сильнее.
 
Глава 29 
 
   Помещение, которое мы занимали, с большой натяжкой можно было назвать
комнатой. Это было превращенное в жилье стойло, вплотную  примыкавшее  к
гостинице. В нем было не слишком уютно, и мы проводили много  времени  в
общем зале. Но это  оказалось  единственным  местом,  где  гролли  могли
разместиться более или менее комфортабельно.
   В этот вечер мы отправились к себе раньше обычного,  у  нас  не  было
настроения давиться в толпе посетителей.  Все  собирались  здесь,  чтобы
хлебнуть немного и обменяться свежими небылицами. К тому же я  собирался
подняться с восходом солнца.
   Я должен был вернуть экипаж владельцам и подыскать верховых  лошадей.
Остальное снаряжение, не гоняясь за химерами, мы уже прикупили в  разных
местах.
   Это был спокойный вечер. Даже Дожанго почти не болтал. Он страдал  от
похмелья, а Морли не позволил ему ни капли для облегчения мук.
   Гибриды отвратительно переносят алкоголь.
   В шуме, доносящемся из общего зала, вдруг появилось что-то необычное,
хотя я и  не  смог  бы  определенно  сказать,  что  именно.  Морли  тоже
навострил уши и, помрачнев, распорядился:
   - Дожанго, взгляни, что там происходит.
   Дожанго исчез, но уже через секунду возник снова.
   - Шестеро парней допрашивают хозяина. По правде говоря, им нужны вы и
Гаррет. На вид они очень крутые ребята, Морли. Плохо дело.
   Морли заворчал. Затем замычал, зарычал, захрюкал и  залаял  на  языке
гроллей. Дорис и Марша  тут  же  расположились  по  обе  стороны  двери.
Дожанго скрылся за спиной Морли. Мне Морли сказал:
   - Отойдем  как  можно  дальше  от  дверей.  Предоставим  им  побольше
пространства, если они пожелают войти.
   Шкура гроллей начала менять окраску. Они сливались с ландшафтом.
   - Не знал, что они способны на такое.
   - Гролли предпочитают этим не хвастать. Как ты там, Дожанго?
   - По правде говоря, мне надо выпить. Очень надо.
   - Не дрейфь; все будет в порядке.
   Бабах! Сорванная с петель дверь влетела в комнату, а следом за ней  и
пара типов, сильно смахивающих на Плоскомордого Тарпа. За ними  следовал
их бесстрашный лидер. Арьергард сил вторжения прикрывали еще  три  глыбы
мышц. Штурмовая группа расступилась, чтобы босс мог нас лицезреть.
   Босс замер. То,  что  он  узрел,  явно  пришлось  ему  не  по  вкусу.
Выяснилось, что мы его ждали.
   Морли бросил несколько слов. Марша и Дорис что-то прорычали в  ответ.
Наши гости оглянулись, и один из них произнес:
   - О... похоже, мы влезли в дерьмо.
   Морли улыбнулся командиру отряда и спросил:
   - Что же, может быть, вы желаете приступить к делу?
   - Ммм... мы заглянули передать вам одно сообщение.
   - Как мило с вашей стороны, - заметил я. - И что, оно такое  длинное,
что каждому из вас пришлось запомнить по целому слову? И не находите  ли
вы, ребята, обременительными те дубинки и железки, что таскаете с собой?
   - На улицах по ночам небезопасно.
   - Держу пари, вы правы. И  столь  же  небезопасными  могут  оказаться
некоторые помещения.
   - Не перебарщивай, - сказал мне Морли.
   - В чем суть послания?
   -  Сомневаюсь,  что  его  целесообразно  излагать   при   сложившихся
обстоятельствах.
   - Однако я настаиваю. Представляете, я прибываю в  незнакомый  город,
где, как мне кажется, никого не знаю, и вдруг кто-то шлет мне привет.  Я
взволнован и заинтригован. Дожанго, сходи за бочонком и кружками,  чтобы
мы могли достойно принять гостей.
   Дожанго, покидая комнату, обошел наших гостей сторонкой. И после  его
ухода они не двинулись с места. Видимо, их  не  вдохновило  изменение  в
соотношении сил.
   Из вещевого мешка я извлек маленький бумажный пакетик.
   - Так в чем же суть послания? Внезапно севшим голосом вожак прознес:
   - Убирайтесь из Фулл-Харбора. Если ему еще раз доведется  встретиться
с вами, можете считать себя покойниками.
   - Ну уж это совсем не по-соседски. Таинственный "он" даже не  находит
нужным назвать себя и объяснить, почему его так заботит состояние  моего
здоровья. Почему бы ему не просветить нас, чем мы так его обидели?
   Несмотря на незавидность своего положения, наш гость начал  дымиться.
Пожалуй, я все же немного переборщил. Совсем чуть-чуть. Морли был  прав.
Вернулся Дожанго с бочонком и кружками.
   - Разливай, - распорядился я  и,  обращаясь  к  гостю,  продолжил:  -
Послушайте, дружище, мне очень хочется побеседовать о человеке,  который
настолько заинтересовался мною, что прислал вас. Хотя бы узнать,  в  чем
причина визита. Кто вас послал?
   Он сжал зубы. Такой реакции я и ожидал. Я открыл бумажный  пакетик  и
высыпал часть содержимого в заполненные Дожанго кружки.
   - Не волнуйтесь. Это всего лишь безвредное вещество, которое вырубает
слона на десять часов, а человека - на  двадцать  четыре  Я  подал  знак
Дожанго набрался мужества и поднес  полную  кружку  человеку,  стоявшему
ближе всего к гроллям.  Тот  отказался  принять  напиток.  Морли  что-то
пролаял, и Марша - а может, Дорис, - сграбастав кружку и гостя,  перелил
ее содержимое в его глотку. Ему  это  составило  труда  не  больше,  чем
матери, поящей молоком несмышленыша-ползунка. Затем он раздел посетителя
догола и выбросил из единственного окна комнаты.
   Если у парня имелась хоть капля рассудка, ему следовало  бы  отыскать
себе  укрытие  до  того,  как  наркотик  начнет  действовать.  Народ   в
Фулл-Харборе  весьма  отрицательно  относится  к   появлению   голых   в
общественных местах. Обнаруженные в столь непристойном виде вполне могли
окончить свои дни, трудясь в поте лица на рудниках Кантарда.
   Остальные  обладатели  крепких  мышц  решили,   что   настало   время
удалиться. Один из гроллей держал  оборону  в  дверях,  пока  братец  не
пришел ему на подмогу. Когда все успокоились, я спросил:
   - Кто вас послал?
   - Можете считать себя покойником.
   - Пусть мысль об этом утешает и согревает  вас  все  долгие  годы  на
рудниках. - Я передал  Дожанго  вторую  кружку.  На  этот  раз  кормящей
матерью стал второй гролль... - Мы будем  продолжать  процедуру  до  тех
пор, пока вы не назовете имя. Вы будете последним. Если очередь  до  вас
дойдет, вы получите дозу поменьше. В самый раз, чтобы забыть, кто  вы  и
где находитесь, но недостаточную, чтобы перестать  держаться  на  ногах.
Так что проблем вам не избежать.
   - Ради Бога, Швиц, - взмолился один из громил, когда я вручил Дожанго
следующую кружку. - За это нам не платили. Этот гад держит нас за яйца.
   - Заткнись. Все будет улажено, - Чушь дерьмовая! Ты же знаешь, что он
и пальцем для нас не пошевелит. Скажет, что  мы  этого  заслуживаем.  Да
если и захочет, у него не хватит влияния, чтобы нас выручить.
   - Заткнись!
   Один из гроллей схватил недовольного.
   - Черт, подождите! - заорал тот. - Нас послал Зек Зак. Я изумился, но
скрыл истинную причину изумления, спросив:
   - Кто такой, дьявол его  побери,  этот  Зек  Зак?  Бесстрашный  лидер
застонал.
   Морли дал сигнал. Гролли уложили свою  добычу  на  пол,  но  остались
стоять рядом.
   - Мы не станем отправлять вас на  рудники,  -  сказал  я.  -  Но  мне
необходимо, чтобы вы хорошенько поспали.  Устраивайтесь  поудобнее,  кто
где хочет, а мы тем временем обслужим вас пивком.
   - Считай, Траск, что ты уже сдох, - произнес лидер.
   - Бьюсь об заклад, что проживу дольше тебя, - ответил Траск.
   Пока они препирались, я все устроил  наилучшим  образом.  Троим  дали
выпить пива. Затем мы уселись послушать нашу певчую птичку.
   - Одно условие, - сказал Траск. - Тот парень, которого  вы  выбросили
первым, - мой брат. Вы принесете его сюда, или я не скажу ни слова.
   - Морли?
   Морли откомандировал Дожанго и Дориса.  Траск  не  сказал  нам  почти
ничего, чего бы мы уже не знали. Он не  имел  понятия,  почему  Зек  Зак
желал нас измолотить и выставить из города. Лично он не видел кентавра.
   С ним встречался и разговаривал Швиц. Парень даже не знал,  находится
ли кентавр в городе.
   Я задал массу вопросов, но ничего интересного  не  добился.  Зек  Зак
позаботился, чтобы его войско как можно меньше знало о Нем. - Что ж,  ты
со своей стороны выполнил наш договор, который включал статью  в  пользу
твоего брата. - Брат  уже  оказался  в  помещении  и  даже  был  кое-как
приодет. - Теперь я выполню ту статью соглашения, которая призвана пойти
на  пользу  мне.  Дожанго  свяжет  тебя  достаточно  крепко,  чтобы   на
освобождение ушло не  меньше  двух  часов.  Когда  освободишься,  можешь
забрать брата и исчезнуть.
   Дожанго  с   честью   выполнил   почетное   задание.   Он   постоянно
прикладывался к бочонку и с каждой минутой все больше храбрел.
   - Недурно для импровизации, - сказал Морли.
   - Да. Я тоже так думаю.
   - Что теперь?
   -  Мы  разденем  трех  остальных  и  бросим  там,  где  их  наверняка
обнаружат. Затем отправимся на встречу с кентавром по имени Зек Зак.
   Морли эта идея пришлась не по душе. Но он согласился. Ведь он получал
от меня приличные бабки и оставался  недосягаем  для  своих  кредиторов.
Чего тут еще желать? Капусты и "кошачьих хвостов"?
 
Глава 30 
 
   Морли вел нас старой тропинкой  от  кладбища  к  дому.  Я  тоже  знал
тропинку, зато он умел видеть в темноте. Через  каждые  пятьдесят  шагов
Морли останавливался и звал в темноту:
   - Хорнбакл?
   Ответа не было, пока мы не приблизились к зоне слышимости павлинов. Я
не переставал удивляться гроллям. Несмотря на свой  рост  и  массу,  они
двигались через заросли гораздо тише, чем люди.
   - Сядьте, -  приказал  Морли,  когда  в  ответ  на  очередной  призыв
раздался слабый писк.
   Мы присели.
   Вокруг нас и между нами зашмыгали крошечные существа. Каждому из  них
Морли дал по кусочку сахара. Для маленького народца нет лучшей  подачки.
Крошки  потребовали  еще.  Он  обещал.  Если...  Малютки   выслушали   и
рассыпались в разные стороны дозором.
   Готов держать пари - в этот момент Морли ненавидел самого себя.
   - И мы можем им доверять? - спросил я.
   - Не очень. Но им хочется получить остатки сахара. Я  сохраню  запас,
пока мы не уйдем отсюда.
   Мы замолчали и стали ждать. У меня зачесалось между лопатками,  такое
бывает, когда за вами кто-то  тайно  наблюдает.  Или  вам  кажется,  что
наблюдает.
   Наконец  перед  нами  возник  прохвост   Хорнбакл   и   издевательски
отрапортовал Морли.
   - Сколько их?
   - Четверо. Два человека. Очень нервничают. Один кентавр. Обеспокоен и
зол. И еще один... одно... Они ждут от кого-то сообщения, и этот  кто-то
запаздывает. Где сахар?
   - Пока рано. Задействованы ли там охранительные  заклинания,  системы
тревоги или ловушки? Опасные сторожевые животные?
   - Нет.
   - Чего еще нам стоит опасаться?
   - Кентавры очень злобны. Это все.
   - Заставь молчать павлинов, когда мы будем проходить мимо.
   - А сахар?
   - Я отдам весь сахар, когда мы будем уходить.
   - Но вы можете вообще не уйти отсюда.
   - Почему?
   - Да потому, что они злобные существа. Очень злобные.  Особенно  одно
из них, - хихикая, ответил маленький негодяй.
   - Хорошо, - Морли протянул ему сахар. -  Кусок  тебе  и  по  полкуска
твоим дружкам.  Остальное  получите,  когда  мы  будем  уходить.  Теперь
покажи, как нам лучше до них добраться.
 
*** 
 
   Мы поступили с ними так же, как поступил с нами их  парень  по  имени
Швиц.
   Бабах! Гролли  один  за  другим  ворвались  через  разбитую  дверь  в
обширный зал. За ними вбежал  Морли,  следом  за  Морли  я.  В  качестве
арьергарда выступил Дожанго.
   С их стороны было очень мило собраться в единственном помещении,  где
гролли могли обладать свободой маневра. Потолки в этом зале были не ниже
восемнадцати футов. Они бросились врассыпную, как мыши при виде кота.
   Дорис и Марша захватили двоих мужчин -  по  одному  на  брата.  Морли
пробежал между ними,  преследуя  нечто,  тенью  скользнувшее  к  окну  у
дальней стены зала и скрывшееся во тьме ночи.
   Где же кентавр?
   Вот он, изготовившийся к  лихой  кавалерийской  атаке  силой  в  одну
полулошадь. Я ухитрился выбросить  вперед  ногу.  Удар  пришелся  ему  в
основание шеи - не знаю, как  это  называется  у  лошадей.  Кентавр  бил
копытами, нанося непоправимый ущерб ковру. На этот вандализм было больно
смотреть.
   Сильный толчок швырнул меня на  что-то  массивное  и  очень  твердое,
по-видимому, из черного дерева. От удара я  выдохнул,  наверное,  литров
сорок воздуха. Кто-то орал истошным голосом:
   - Морли! Морли, помоги! Я его держу!
   Я с трудом поднялся на ноги.
   Дожанго действительно держал кентавра.
   Зек Зак обладал средним для представителей  его  племени  ростом,  то
есть был размером с небольшого пони. Он  не  мог  тащить  на  спине  сто
тридцать фунтов живого веса. К тому же Дожанго  сумел  обвить  руками  и
ногами худощавый торс человеколошади. Зек Зак был не в  силах  вдохнуть.
Он брел, пошатываясь и натыкаясь на мебель. Еще немного, и  он  упал  на
колени передних ног. Я накинул ему на шею удавку, помог Дожанго  разжать
клещи и огляделся по сторонам.
   Гролли уже усмирили своих противников. Морли возвращался  от  окна  с
пустыми руками и изумленным видом.
   Я перевел дыхание, привел в  порядок  одежду  и  вывел  Зек  Зака  на
освещенное место. Морли  обыскал  его:  оружие  или  другие  смертельные
сюрпризы были нам ни к чему. Кентавр стоял неподвижно,  с  остекленевшим
взглядом.
   - Что случилось? - спросил я у Морли.
   - Не знаю. Я был там через три секунды после того, как они юркнуло  в
окно. Но за окном ничего не оказалось. Никаких следов. - Что это было?
   - Понятия не имею. Даже не удалось как следует рассмотреть.
   Гролли принесли свою добычу и сложили рядком на пол. После событий  в
гостинице они пребывали в игривом расположении духа.
   - Морли, ты видел меня? - бубнил Дожанго. -  Нет,  скажи,  по  правде
говоря, ты меня видел? Я завалил эту проклятую  лошадь.  Ты  это  видел,
Морли?
   - Да. Видел. Заткнись, Дожанго.
   Казалось, Морли был чем-то серьезно встревожен.
   Он не сводил глаз с распахнутого окна.
   - Итак, ты захомутал его, Гаррет. Что ты намерен с ним сделать?
   - Да-аа... - протянул я. -  Конечно,  -  и,  посмотрев  на  кентавра,
произнес: - Я столкнулся с небольшой проблемой, мистер Зек. -  Кентавры,
отдавая дань предкам, ставят фамилию впереди имени. - Все стараются меня
высечь, а я не могу понять, за что.
   Зек Зак промолчал, хотя, несомненно, слышал меня.
   - Хорошо. В таком случае я поведаю вам одну историю. Затем будет ваша
очередь. Если ваш рассказ мне понравится, мы расстанемся друзьями.
   По-прежнему никакой реакции. Я понял, что мне попался крепкий орешек,
который уже бывал в подобных переделках.
   - Когда-то, не очень  давно,  далеко  на  севере  умер  один  молодой
человек. Все свое состояние он завещал девице, которую  знал  еще  в  те
времена, когда служил в армии. Его отец нанял меня, чтобы я нашел девицу
и выяснил, желает ли она вступить  в  права  наследства.  Очень  простая
работа. Мне постоянно приходится заниматься подобными делами. Но в  этот
раз  на  меня  нападают  какие-то  типы,  кто-то  посылает   головорезов
измолотить меня, и при этом никто  не  желает  дать  мне  прямой  ответ.
Должен сказать, что я от этого слегка нервничаю.
   Я сделал паузу, чтобы кентавр мог высказаться. Он  продолжал  хранить
молчание.
   - Все стремятся обидеть меня, и мне, увы, приходится отвечать тем же.
Я задам вопросы и буду ждать немедленных ответов. Вы согласны? Итак, что
же такое есть в Кейен Кронк, ради чего стоит снимать головы?
   Он ничего не ответил.
   - Вы готовы умереть ради этого?
   На этот раз реакция последовала: легкое дрожание век. Он считает, что
я не очень похож на убийцу. Но не уверен до конца.
   - Гаррет, похоже, лошадь начинает прислушиваться, - заметил Морли.  -
Однако мы должны перенести сеанс  убеждения  в  другое  место.  То,  что
скрылось, может привести подкрепление.
   -  Я  думаю,  сахар  послужит  хорошим  средством  предупреждения  об
опасности. Ты понимаешь что-нибудь в кентаврах? Я никогда не имел с ними
дело.
   -  Немного.  Они  тщеславны,  алчны  и  способны  на  любую  низость.
Достоинства  назвать  затрудняюсь.  Да,   забыл   еще   упомянуть,   что
большинство из них - воры и лгуны.
   - Их уязвимые места?
   - Разве я не назвал трусость? Ты избрал правильный путь, накинув  ему
на шею удавку. Слегка придуши его, и он станет покладистым.
   - Я не хочу действовать жестоко. Пока мы еще никому не причинили зла.
Я предпочитаю вести переговоры,  чтобы  добиться  соглашения,  перестать
тузить друг друга и  объединить  усилия  в  поисках  женщины.  Я  устал.
Слишком многие начали интересоваться нашей деятельностью, и  я  не  знаю
почему.
   Зек Зак, похоже, заглотнул приманку. Я чуть не расхохотался,  услышав
его писклявый голос.
   - Вы можете доказать, что вы именно тот, за кого себя  выдаете?  Если
то, что вы говорите, - правда, в  отношениях  между  нами  не  возникнет
никаких сложностей.
   Первый шаг сделан!
   Морли приказал Дожанго:
   - Свяжи этих двух парней, чтобы Дорис и Марша освободились.
   Гролли, покончив с обязанностями нянек, помогли нам образовать кольцо
вокруг Зек Зака. Я вручил кентавру все  имеющиеся  в  моем  распоряжении
документы, которые он принялся внимательно изучать. Морли сидел  как  на
иголках.
   - Все это настолько глупо, что  действительно  похоже  на  правду,  -
заключил Зек Зак. - Все сомнения я решил толковать  в  вашу  пользу.  На
данный момент.
   - Гаррет, у нас нет времени, - вмешался Морли. -  Лучше  придуши  его
слегка.
   - Это вам ничего не даст. Я могу рассказать вам много интересного, но
в этих рассказах будет для вас мало  пользы.  Я  постоянно  нахожусь  на
виду. поэтому мне не позволяется знать ничего важного. Я  верю,  что  вы
тот, кем себя называете.
   Я молча ждал продолжения.
   - Мне известен некто, знающий человека, способного свести вас с  этой
женщиной.
   - Вот как?
   - Упоминал ли я  вероломство  среди  их  качеств?  -  поинтересовался
Морли.
   - Я хочу подвергнуть вас еще одной проверке, - продолжал Зек Зак. - Я
назову ряд  имен,  названий  мест,  произнесу  некоторые  слова.  Вы  же
скажете, что из этого вам приходилось слышать. У меня прекрасный слух на
ложь.
   Мне успешно и неоднократно доводилось врать людям, утверждавшим то же
самое.
   - Валяйте, - бросил я.
   На сей раз я выбил всего лишь половину очка. Те  же  самые  пол-очка,
которые присутствовали в армейском наборе имен. Зек Зак был  изумлен  и,
взглянув искоса на меня, процедил:
   - Похоже, вы говорите правду... Да... Может быть, в  этом  даже  есть
какой-то смысл... Думаю, теперь я знаю, что происходит. Надо проверить.
   Он принялся думать. Все остальные принялись  ждать,  причем  Морли  с
большой неохотой.
   Наконец Зек Зак спросил:
   - Где я мог бы оставить для вас известие?
   Я использовал свой коронный номер, подняв бровь.
   - Не доверяя мне, вы, естественно, смените место обитания. Мне теперь
не  хватит  людских  ресурсов,  чтобы  снова  быстро  вас  отыскать.   Я
постараюсь организовать для вас возможность встретиться с той женщиной и
завершить вашу миссию. Если мне это удастся, я должен  буду  подать  вам
весть.
   Я был почти уверен, что он собирается сделать то, о чем  говорит,  но
отнюдь не для того, чтобы облегчить  мне  жизнь.  У  него  были  скрытые
мотивы, которых я не мог уловить. Похоже,  они  имелись  у  всех,  кроме
меня.
   - Обратитесь к хозяину гостиницы.  Мы  постараемся  оставить  у  него
приятные воспоминания о себе. - Сняв удавку с его шеи,  я  продолжил:  -
Полагаясь на свою интуицию, я решил рискнуть и довериться тебе, кентавр.
Возможно, это не интуиция, а  отчаяние.  Но  если  ты  посадишь  меня  в
дерьмо,  нарушив  обязательства,  или  опять  нашлешь  на   меня   своих
головорезов, тебя ждут кру-у-упные неприятности.
   - Понимаю. Как я сказал, я весь на виду.  И  весьма  уязвим,  как  вы
блестяще продемонстрировали это сегодня вечером. Я решил, что именно  на
этой ноте нам следует удалиться.  Морли,  уже  давно  страстно  желавший
эвакуироваться отсюда, будет теперь ворчать, что  мы  бездарно  потеряли
половину ночи.
   - Пошли, Морли, время позднее.
 
Глава 31 
 
   Мы сидели на полоске травы неподалеку  от  дома  Старой  Ведьмы.  Нас
окружали представители маленького народца, уже  изрядно  забалдевшие  от
сахара. Двое или трое из них оставались трезвыми настолько, чтобы  время
от времени слабо хихикать. Морли перешел от дискуссии к размышлениям.  -
Знаешь, что самое интересное в этом деле,  Гаррет?  Список.  Шестнадцать
пунктов. Но шесть из них - это одно и то же понятие в переводе на  шесть
разных языков. Любопытно. Особенно если учесть, что это вовсе не имя.  и
никто из нас не мог бы узнать его ни в какой из шести форм.
   - Что же это?
   Он повторил слово, на котором я наверняка бы сломал язык.
   - Я мог бы перевести слово на карентийский, но  оно  не  будет  иметь
никакого смысла.
   - Все же попытайся. Кроме карентийского, я никаким не владею  -  Есть
два возможных варианта  перевода"  "рассвет  после  Ночи  Милосердия"  и
"рассвет после Ночи Безумия".
   - Это же бессмыслица - А о чем я тебе толковал?
   - На каком языке для понятий "милосердие"  и  "безумие"  используется
одно и то же слово?
   - На языке темных эльфов - О...
   Я посмотрел в сторону жилища кентавра. Со времени  нашего  ухода  там
ничего не изменилось. Я перевел взгляд на дом ведьмы. В  одном  из  окон
верхнего этажа горел свет Его не было, когда мы крались по тропе.
   - Почему бы вам,  ребята,  не  пройти  на  кладбище  Я  скоро  к  вам
присоединюсь. Мне надо кое-что проверить Я думал, Морли пустится в спор.
Но нет. Что-то проворчав, он встал на  ноги,  поднял  тройняшек,  и  они
исчезли в ночи.
   Кто-то крошечный, но с широкой  улыбкой  нежно  прислонился  ко  мне,
что-то пища Я мягко отстранил его, слегка потрепал по плечу, поднялся на
ноги и направился в сторону дома, вглядываясь в окна.
 
*** 
 
   - Рядовой Гаррет, я здесь, наверху.
   - Отлично. Я как раз хотел поговорить с вами, но не  желал  будить  Я
все еще не мог ее видеть.
   Ведьма рассмеялась В смехе преобладало простое веселье, но можно было
уловить и издевательские нотки Она мне не поверила. И знала,  что  я  на
это и не рассчитывал.
   - Чем я могу помочь тебе, рядовой Гаррет?
   - Начните с того, что  перестаньте  величать  меня  "рядовой  Гаррет"
Покинув ряды морской пехоты, я тотчас забыл о ней. Затем,  вы  могли  бы
сказать мне, известно ли вам о некоем существе по имени  "Рассвет  после
Ночи Милосердия" или "Рассвет после Ночи Безумия"?
   Старая Ведьма надолго замолчала, и я решил, что она оставила  меня  в
одиночестве Затем до  меня  донеслось"Гоб-блуот"  -  то  слово,  которое
произносил Морли на  языке  темных  эльфов  В  голосе  старухи  слышался
вопрос.
   - Точно.
   - "Гобблуот", мистер Гаррет, вовсе не существо.  Это  пророчество,  и
при этом крайне неприятное, если взглянуть на него вашими глазами  Слово
"гобблуот" принадлежит языку темных эльфов,  но  пророчество  к  ним  не
относится. Это всего лишь эхо, отголосок дыхания глубокой ночи.
   Она была верна себе и продекламировала эти слова, как  текст  высокой
драмы, а затем замолчала, оставив меня в прежнем неведении.
   Я попытался задавать вопросы Но это оказалось пустой  тратой  времени
Она покончила с проблемой "гобблуот" Тема была полностью закрыта,  когда
старуха произнесла.
   - Я говорила под влиянием минуты.  Что  тебе  по-настоящему  от  меня
надо?
   Продолжать было бессмысленно.
   - Вы еще не отошли от дел? Мне  надо  бы  купить  кое-что  из  вашего
товара.
   Она издала классический смешок ведьмы. Это действительно было  смешно
Я улыбнулся от уха до уха. Даже павлины и те вступили в  действие,  хотя
их вопль мог бы быть дружнее.
   - Ступай за угол к парадной двери, - сказала Старая Ведьма. - Она  не
заперта ***
 
   Когда я присоединился к Морли и тройняшкам, у меня было  пять  плотно
сложенных листков бумаги. Я их тщательно спрятал. Каждый листок  нес  на
себе мощное заклинание. Про себя я повторял  инструкции,  полученные  от
ведьмы.  В  основном  от  меня  требовалось  лишь  развернуть  листок  в
подходящий момент, хотя в паре  случаев  нужно  было  успеть  прошептать
необходимые слова.
   - Итак, ты нашел дорогу, - сказал  Морли,  -  а  я  уже  собрался  на
поиски. Что теперь?
   - Идем в гостиницу, поспим сколько удастся. Рано утром в путь. В форт
Каприз.
   - А я думал, ты доверишь кентавру вести для тебя поиск.
   - Напротив. Я не доверяю ему ни на йоту. Если у него что-то получится
- прекрасно. А я продолжу поиски самостоятельно. Он ждет, что мы от него
спрячемся. Я не знаю для этой цели места  лучше,  чем  Кантард.  Убиваем
двух зайцев одним выстрелом.
   - Должен же я был уточнить.
 
Глава 32 
 
   Путешествие в форт Каприз кончилось пшиком. Он лежал в  четырех  днях
пути от Фулл-Харбора. Каждому нашему шагу в Кантарде сопутствовала удача
гораздо большая, чем того заслуживали пятеро идиотов. Мы  не  только  не
повстречались со своими карентийскими патрулями, но даже  не  наткнулись
на рейнджеров венагетов  или  на  представителей  многочисленных  племен
Кантарда. Эти племена всегда каким-то боком  вовлечены  в  войну,  и  их
лояльность определяется успехами сторон. Они меняют  свои  привязанности
быстрее, чем хамелеон - цвет кожи.
   Форт Каприз не  лежал  в  сердце  серебряной  страны.  Основные  копи
находились в сотнях миль к югу от него. Майор Кейет Кронк,  несмотря  на
свой нежный возраст (двадцать шесть лет), оказался полковником  Кронком.
Я не стал напоминать ему о наших прежних встречах, хотя и уверен, что он
вспомнил меня еще до окончания краткой беседы. Я сказал, что  разыскиваю
его сестру Кейен, и объяснил, почему. Он ответил, что у него нет  сестры
по имени Кейен.
   Вот, собственно, и все. Я попробовал настаивать,  но  он  еще  крепче
стоял на своем. Наконец, рассердившись, полковник приказал  паре  солдат
выпроводить меня на свежий воздух. Мы поболтались среди обитателей форта
Каприз, но узнали только, кто из трактирщиков разбавляет вино и  кто  из
женщин наградит вас тем, чего вы до нее не имели. Поэтому нам ничего  не
оставалось, как отправиться в четырехдневный путь назад, в  Фулл-Харбор.
И на обратном пути нам опять сопутствовала удача дураков. Мы  с  большой
пользой провели время, совершив вылазку в Кантард.
   Оставалось надеяться, что кентавр сдержит свое обещание и второй  раз
этого делать не придется.
   Хотя это значило бы хотеть от судьбы слишком многого.
   Мы отсутствовали в Фулл-Харборе девять дней.
 
Глава 33 
 
   Майор из военной администрации поджидал нас у ворот городской  стены.
В этом не было никакой магии, и без помощи волшебства он  знал,  сколько
времени занимает путь в форт Каприз  и  обратно.  Он  выхватил  меня  из
стада.
   - Ну как, удачно съездили? - спросил он.
   - Нет. Ноль. Зеро. Что вам от меня надо?
   - У меня есть еще один список имен.
   - И моя реакция  на  них  настолько  важна,  что  вы  торчите  здесь,
встречая меня?
   - Не исключено.
   - Выстреливайте.
   Он начал чтение.
   На этот раз я выбил пять из двенадцати. Отец Майк.  Отец  Райн.  Сейр
Ложда. Мартелло Куинн и Абен Курц из приятелей  Денни.  Я  отметил,  что
знаю последних двух как друзей друга  и  что  они.  кажется,  связаны  с
судоходным бизнесом. Затем я спросил:
   - В чем дело? Какая между ними связь?
   - Все эти люди плюс еще трое, имен которых мы не  знаем,  умерли  или
исчезли за последние одиннадцать дней. Я уверен, что вы  узнали  бы  еще
нескольких, если бы увидели их. Имело Кларк был стражником  у  мэрии,  а
Еган Руст служил там клерком. Вы с ними беседовали. Я не был уверен, что
вы связаны с Куинном и Курцем. Но раз это так,  могу  предположить,  что
какая-то связь  существует  также  между  вами  и  Лафтом  и  еще  тремя
неизвестными, которые прибыли на яхте из Танфера.
   - Что вы, черт побери, хотите этим сказать?
   - Не ерепеньтесь, Гаррет. С моей стороны вам  ничего  не  грозит.  Во
время переполоха вас в городе не было. Вы были, конечно, рядом  с  отцом
Райном  в  критический  момент.  Но  я  удовлетворен  показанием  вашего
помощника, что он лишь обнаружил труп.
   Я промолчал. Мои мысли разбегались  по  двадцати  направлениям.  Что,
черт побери, здесь происходит?
   - Для меня ясно, что во всех случаях кто-то проводил очистные работы,
идя по вашему следу. Удивительно, что вы сами еще не ушли в мир иной.
   - Меня пытались туда отправить пару раз, - бездумно проболтался я.
   Ему тотчас  потребовались  подробности.  Он  желал  знать  детали.  Я
кое-что рассказал, не упоминая о кентавре, об убитом мною  человеке  или
еще о чем-то, что могло ему действительно  помочь.  Он  заявил,  что  мы
здорово придумали отправить одну из групп на серебряные копи.
   - У меня такое чувство, что вы многого мне не рассказываете,  как  бы
тактично я ни ставил вопросы. Например, какое место во всей этой истории
занимают другие пришельцы из Танфера, - заметил он.
   - Я бы сказал не раздумывая, если бы знал сам. Что с ними случилось?
   Курц и Куинн, оказывается, погибли вечером  того  же  дня.  когда  мы
покинули Фулл-Харбор. Их нашли в темной аллее, на южной окраине  города.
С  первого  взгляда  казалось,  что  они  стали  жертвой  грабительского
нападения. Лафт, которого опознали по его робе - на ней были вышиты  его
имя и название яхты, - умер той же ночью на кладбище,  служившем  местом
игр для меня и Кейен, когда мы были молодыми. Почти в то же самое  время
на яхте произошел сильный взрыв, и она загорелась.  Неизвестно,  сколько
человек погибло на борту. Несгоревшие  останки  судна  затонули.  Только
чудо спасло от пожара пирсы.
   - Круто. - заметил я. - Ставки в игре,  наверное,  не  ниже,  чем  до
небес. Я не хочу прослыть настырным тупицей, но каковы ваши интересы  во
всей этой истории? Мне сдается, что это дело гражданских властей.  Разве
нет?
   - Война - единственная причина существования Фулл-Харбора.  Все,  что
здесь происходит, может повлиять на военную ситуацию. Гаррет, я убежден,
что вам известны факты, которые я хочу знать.  Но  я  не  стану  на  вас
давить. Когда у вас возникнет потребность облегчить душу, заходите. И  я
обменяю ваши сведения на имя человека, ставшего ее мужем. До тех  пор  я
использую вас как прикрытие.
   - Хорошо.
   Я сделал ему ручкой. Однако сердце у меня было не на месте: следовало
хорошенько пораскинуть мозгами и разобраться, что  он  мне  подбросил  -
каштан или кусок конского дерьма.
   Морли и тройняшки присоединились ко мне.
   - Кто это? - спросил Морли. Я объяснил.
   - Он  хотел  сообщить  что-нибудь  интересное?  Пришлось  пересказать
услышанное.
   - Война бандитских шаек и вампиры, - задумчиво пробормотал он. - Ну и
городок.
   - Вампиры?
   - Несколько человек утверждают, что на них на  этой  неделе  нападали
упыри. Пока все из области разговоров. Знаешь,  как  это  бывает.  Через
месяц они начнут видеть вампиров в каждой тени.
 
Глава 34 
 
   Мы заночевали в той же гостинице.  Другие  места  не  сулили  большей
безопасности, к тому же старое помещение хорошо подходило для гроллей.
   У хозяина оказалось для нас пять посланий. Все они были от Зек  Зака,
приходили подряд каждый день и с  каждым  разом  становились  все  более
резкими. Создавалось впечатление, что он действительно жаждет встречи со
мной.
   - Подождет до завтра, - сказал я Морли. - Сегодня вечером  я  намерен
валяться здесь, размышлять и тянуть пиво, прополаскивая глотку  от  пыли
Кантарда. Пока я все так же далек от этой женщины, но, кажется, начинают
вырисовываться контуры другой аферы. И она, по-моему, не имеет отношения
к серебру. Похоже, заварилось три  или  четыре  интриги  с  разными  или
частично совпадающими целями. Скорее всего, женщина служит для них общим
звеном. Не думаю, что мы единственные, кто  блуждает  здесь  в  темноте.
Кто, к дьяволу, эти другие? Чего они хотят?
   Здесь я замолчал. Морли, если пожелает,  может  попытаться  раскинуть
мозгами  самостоятельно.  Я  принялся  за   пиво,   стараясь   полностью
освободиться от мыслей.
   Кто-нибудь мог бы сказать, что я отлыниваю от работы.
 
*** 
 
   Зек Зак объявился на следующий день и начал с выяснения отношений.
   - Разве я тружусь на  вас?  -  удивился  я.  Он  огляделся.  На  него
смотрело несколько  недружелюбных  физиономий.  Кентавры  не  пользуются
популярностью, что, видимо, объясняло стремление Зек Зака проводить  как
можно  больше  времени  вне  города.   Он   притих,   продолжая   кипеть
негодованием, и вручил мне запечатанное письмо.
   - Здесь ваши инструкции. Вам следует прибыть одному.
   - Вы перекурили "травки"?
   - Что?
   - Я с места не двинусь в одиночестве. В  этом  городе  слишком  высок
уровень смертности. Четверо скончались рядом с вашим домом.
   - Вы пойдете один, или вам не позволят встретиться с нею.
   - Что ж. В таком случае буду искать другой  путь.  Тут  вошел  Морли,
возвратившийся со своих лугов. Шлепнув Зака по крупу (этот  унизительный
и фамильярный жест привел кентавра в ярость), Морли произнес:
   - Прошлой ночью, Гаррет, в городе появлялся еще один вампир.  Похоже,
на этот раз подлинный.
   - Напомни мне надеть водолазку, когда я вечером отправлюсь по барам.
   Его плотно сжатые губы говорили, что есть еще сообщение,  которое  он
не намерен выкладывать в присутствии кентавра.
   - Теперь вы видите, насколько опасно в одиночестве бродить по улицам,
- сказал я Зек Заку.
   - Я им все передам. Боюсь, что они очень рассердятся на нас обоих. Им
пришлось  приложить  огромные  усилия,  чтобы  доставить  женщину.   Но,
возможно, учитывая новые  обстоятельства,  они  пойдут  навстречу  вашей
просьбе.
   Я провел свой любимый трюк с бровью. Моей просьбе?
   - Что ж, хорошо. Проверьте. Вы знаете, где меня можно найти.
   - Инструкции, - он  протянул  руку.  -  Они  скорее  всего  потребуют
изменения.
   Я вернул пакет, и он убрался, одарив меня парочкой мрачных  взглядов.
- Он хотел, чтобы я появился у "них" в одиночестве, - пояснил я Морли. -
Встретился лицом к лицу с "ними", кто бы эти "они" ни были.
   - Кто бы они ни были, им удалось заставить кентавра от страха  полить
кипятком свои копыта. А ведь у него репутация очень крутого негодяя.
   - Я заметил, что ты нервничаешь. Выкладывай.
   - За нами ведется наблюдение. Кто-то следовал за мной по пятам туда и
обратно. Я не разглядел хорошенько, кто это: не  хотел  показывать,  что
заметил слежку. И  видел  еще  двоих.  Думаю,  это  всего  лишь  вершина
айсберга.
   - Черт возьми! Они работают целой командой! Теперь они знают,  что  я
веду дела с Зек Заком.
   - Не убереглись! Кто это может быть, как думаешь?
   - Армейская скотина. Правда, не пойму, с какой  целью.  У  Васко  или
людей с яхты нет таких людских ресурсов.  Кентавру  незачем  следить  за
каждым нашим вздохом. Он считает, что держит нас на крючке.
   - Может, майору хочется рассмотреть тебя вблизи?
   - Возможно, хотя мне даже неизвестно его имя. Да и не желаю узнавать.
Мне бы поскорее разделаться с той работой, за которую я получаю деньги.
   - Похлебка заваривается все гуще, - произнес Морли. - Я и сам  иногда
ловлю себя на том, что мечтаю о возвращении домой.
   - Придется денек побродить туда-сюда, посмотрим, насколько они хороши
в деле, - сказал  я.  наклонившись  поближе  к  Морли.  -  Надо  создать
впечатление, будто мы опять готовимся к путешествию за  пределы  города.
Поесть сможем по пути домой, если дела пойдут так, как надо. и  я  узнаю
то, что хочу.
   - Надо будет заодно продумать возможные способы избавления от слежки.
   - Да,  дело,  похоже,  не  станет  сложнее,  даже  если  нанять  трех
чародеев, чтобы специально запутать его.
 
Глава 35 
 
   Само собой, я ошибся. Дело могло осложниться. И оно осложнилось.
   Мы все бегали  целый  день  как  затравленные,  разрабатывая  способы
избавления от слежки, хотя, похоже, их  было  человек  двадцать,  и  они
наблюдали за нами двадцать четыре часа в сутки. Но стряхнуть  со  своего
следа ищеек не так уж и трудно, особенно в таком  безумном  городе,  как
Фулл-Харбор.
   Морли отправился поужинать. Я решил перекусить  вместе  с  Дожанго  в
общем зале. Его братишки оставались  в  комнате,  где  чувствовали  себя
вполне комфортно.
   Если быть снисходительным, то с Дожанго можно провести  время  совсем
неплохо. Он знал пикантных историй больше, чем любой из  моих  знакомых,
хотя рассказывал их отвратительно. По правде говоря.
   Дальнейшее осложнение нашего дела ввалилось через дверь.
   - Плоскомордый Тарп, - простонал я.
   - Превалет-Позвоночник, - Дожанго  имел  в  виду  парня,  замыкающего
группу из четырех человек.
   - Дорис! Марша! - завопил он.
   Когда Дожанго хотел, он мог пользоваться голосом. Вопль перекрыл  шум
общего зала.
   Двое, идущие посередине, не нуждались в представлении. Мои  старинные
подружки, мои любимые Тинни и Роза. Тинни топала вслед за  Плоскомордым,
который окинул взглядом гроллей. Их вид ему явно пришелся не по душе.
   - Вижу, что венагеты вас не захватили. А ведь говорят, у  их  моряков
наметанный глаз на драгоценности, - сказал я.
   Роза замерла, расставив ноги и уперев кулаки в бедра.
   - Вы, Гаррет, настоящий сукин сын! Знаете вы это?
   - Да. До меня доходили разговоры об этом. И это правда,  так  что  не
думайте, что вы мне льстите. Как прошло путешествие? Давно ли прибыли?
   Я не сводил глаз с  Розы,  которая  смотрела  так  злобно,  как  стая
волков, окружившая добычу. Плоскомордый и Позвоночник,  которых  никакие
чувства не обуревали, сунули  руки  в  карманы  и  предусмотрительно  не
вынимали их оттуда.
   - Еще не  ужинали?  Присаживайтесь.  Я  угощаю.  Здесь,  конечно,  не
"Гамбит Единорога", но пища все же в желудке удерживается.
   - Вы!.. Вы!.. - верещала Тинни. -  Он  сидит  с  таким  видом,  будто
ничего не случилось! Ведите себя со мной прилично,  а  не  так,  как  вы
привыкли обращаться со своими армейскими приятелями, негодяй!
   Пламя в ее глазах потихоньку  угасало.  Она  уловила  окружающее  нас
молчание и поймала несколько насмешливых взглядов. - Вы ведете  себя  не
подобающим  для  леди  образом,  -  заметил  я.  -  Присаживайтесь,  моя
единственная настоящая любовь. Позвольте мне поднести вам еду и питье.
   - За деньги дяди Уилларда?
   -  Естественно.  Это  законные  деловые  расходы.  Несмотря  на   всю
решимость оставаться сердитой, она не удержалась от улыбки и  плюхнулась
на стул, который обычно занимал Морли.
   -  Дожанго,  принеси  еще  стульев,  чтобы  все  наши  гости   смогли
разместиться.
   Дожанго посмотрел на меня, как на безумца, но просьбу выполнил.
   - Вам, друзья, повезло, что вы явились именно сейчас. Через час здесь
будет столько народу, что пришлось бы стоять.  Привет,  Плоскомордый.  Я
заплатил по твоему счету в забегаловке Морли. Ты доволен?
   - Да. Конечно. На это я и рассчитывал. Как поживаешь, Гаррет?
   Он был явно смущен тем, что оказался  в  компании  двух  женщин.  Что
станет с его репутацией?
   - Не очень-то здорово. Оказался в центре такой заварухи, какой еще ни
разу не видывал.
   Цивилизованное  поведение  порождает  цивилизованную  реакцию.  Роза,
включившись  в  игру,  вела  себя  как  настоящая  леди,  когда  Дожанго
предложил ей стул.
   - Роза, - сказал я, - вы выглядите еще прекраснее, чем обычно.
   - Должно быть, морской воздух. И диета.
   - Надеюсь, не коренья и ягоды?  -  спросил  я,  глядя  на  Тинни.  Та
недоуменно мигнула.
   Я обратился к Превалету-Позвоночнику:
   - Мистер Превалет, я много слышал о вас, но, по-моему, раньше  мы  не
встречались.
   - Нет, Гаррет, мы не встречались. Но я тоже о тебе слышал.
   За весь вечер он больше не произнес ни слова. Но  и  сказанного  было
достаточно, чтобы держать ухо востро. Голос  звучал  нейтрально,  но  от
него веяло могильным холодом.
   Если Плоскомордый и Морли считались лучшими  в  своей  профессии,  то
Позвоночник, по меньшей мере, не уступал ни одному из них,  а  по  моему
мнению - даже превосходил обоих. При этом поговаривали, что  он  был  не
столь разборчив и щепетилен в выборе работы.
   Явился хозяин заведения лично принять  наш  заказ.  Люди  вроде  него
обладают шестым чувством. Он хотел оценить  масштабы  конфликта  прежде,
чем он возникнет. Я широко ему улыбнулся.
   - У вас были сложности? - с надеждой спросила Роза.
   - Небольшие. Точнее, я сам  их  создал.  Все,  с  кем  я  встречался,
оказались вскоре мертвыми.
   Это их заинтересовало, и я дал отредактированный и прошедший  строгую
цензуру отчет о наших приключениях. Я забыл упомянуть о Зек Заке.
   Я все еще вел беседу, стараясь придумать, как избавиться от  них  при
появлении кентавра, когда в зал вошел Морли.
   Мой друг не стал тратить времени зря. Подойдя сзади к Розе, он  нежно
провел пальцем по ее шее и произнес:
   - Чудо! Я готов был поклясться, что пираты... Его оборвала Тинни:
   - Гаррет уже выступал на эту тему. Только он  говорил  о  венагетских
солдатах.
   - В таком случае добавьте  плагиат  к  списку  его  грехов,  -  Морли
поставил на стол передо мной небольшую коробку: -  Четвероногий  кулинар
прислал тебе салат из морской капусты. Раз ты уже поел,  оставь  его  на
поздний ужин.
   Невзирая на предупреждение, я приподнял  крышку  и  заглянул  внутрь.
Салат из водорослей.
   - Он дал его тебе?
   - Чтобы я доставил его сюда. Кулинар знал, что у тебя компания, и  не
хотел беспокоить.
   - Я не очень люблю морскую капусту, но раз он проявил заботу...
   Морли продолжал поглаживать шею и плечи Розы. Войдя, он кивнул Тинни,
но совершенно проигнорировал Плоскомордого и Позвоночника.
   В салате наверняка спрятаны инструкции для предстоящей  встречи.  Что
же делать?
   - Вам удалось подкупить шкипера Арбаноса? - спросил я у Тинни.
   - Эту водяную крысу? Он сделал, как обещал вам. Лично, из рук в руки,
передал нас дяде Уилларду.
   - Прошу прощения, я совсем запамятовал об этой моей просьбе.
   - У вас есть возможность попытаться повторить все сначала.
   - Как вы сумели...
   -  Наш  добрый  дядюшка  Лестер  оставил  каждой  из  нас   небольшое
наследство, - прервала меня Роза.
   - Понимаю...
   Обычная история. Женщины становятся  ужасно  независимыми,  стоит  им
обзавестись собственными деньгами.
   Коробка с салатом стояла на столе и умоляла, чтобы я ее открыл,  а  я
не представлял, как избавиться от всей этой толпы.
   - Но, Тинни, почему здесь оказались вы? Ну Роза -  понятно.  Еще  бы,
сто тысяч марок - лакомый кусок. А вы?
   Морли беседовал с гроллями. Оставалось надеяться, что его воображение
окажется более плодотворным, чем мое.
   - Я приехала свести счеты с одним негодяем,  который  связал  меня  и
отослал назад, как мешок турнепса.
   - И это после того, как он мужественно вырвал вас из рук похитителей?
Как прикажете поступать при виде столь черной неблагодарности?
   У нее хватило совести покраснеть.
   Подошел Морли и изысканно вежливо попросил Дожанго уступить ему место
рядом с Розой. Тот с недовольным видом  повиновался  и  присоединился  к
братьям.
   Морли послал мне улыбку и принялся очаровывать Розу.
   Дожанго, юркнув в дверь, отправился в нашу комнату.
   Через пяток минут у меня тоже возникла непреодолимая  нужда  оставить
на время компанию. Я  взял  коробку  и  пообещал  немедленно  вернуться.
Вставая, я погладил Тинни по волосам. Она шлепнула меня по руке, но  это
была скорее ласка.
   Дожанго ждал меня.
   -  Через  окно.  Обычным  ночным  курсом.  Морли  советует  прочитать
инструкции и как можно скорее спустить их куда следует.
   На это у меня разума хватало. Мог и не напоминать.
   - Кто следующий?
   - Морли. Он будет беспокоиться  и  пойдет  посмотреть,  что  вас  так
задержало. Затем Дорис, а после я. Марша задержится и не  даст  им  уйти
через дверь.
   - Звучит прекрасно. Осталось сделать, как задумано.
 
Глава 36 
 
   Я  легко  шагал  по  тропе,  направляясь  к  кладбищу.  Рандеву  было
назначено на участке Кронков. Очень удобно. Зек  Зак  или  его  посланец
должны были появиться в полночь с другого участка в  двухстах  ярдах  от
нас и проводить на встречу.
   Я добрался до места, где первый из  пришедших  должен  был  залечь  в
кустах, поджидая остальных.
   - Морли, за мной все чисто.
   Из темноты возник не Морли, а Дожанго.
   - Что вас так задержало?
   - За мной тащилось хвостов больше, чем у йогура. Все профи.  Пришлось
потратить время, чтобы сбить их со следа. Где Морли?
   - Раздает сахар.
   - Дорис и Марша?
   - На участке. Все-таки появились. Они почти забыли обо всем, веселясь
при виде людей, пыхтевших за ними в пробежке по городу.
   - А как дамы?
   - Вам с Морли лучше забыть о них. Безопаснее пинать ногой улей.
   - Разозлились?
   - В  ярости,  по  правде  говоря.  Закончив  шушукаться  с  крошечным
народцем, появился Морли.
   - Ты как раз вовремя, Гаррет. Надо  бы  кое-что  проверить.  С  этими
словами он двинулся через кладбище. Подойдя к дряхлому  мавзолею,  Морли
внимательно изучил дверь. Не знаю, что он в ней увидел.
   - Хмм... - проворчал Морли. - Может, они и  не  зря  болтали.  Марша,
открой.
   Гролль повиновался. Я не услышал звуков ломающихся запоров. Я  вообще
не услышал ни звука. Любопытно, особенно когда  имеешь  дело  с  дверью,
которую не открывали десятилетия.
   Из склепа донеслось зловоние.
   Я хотел сострить насчет кладбища слонов, но передумал - со смертью не
шутят.
   - Нам нужен свет, Морли, - сказал Дожанго.
   - Я это предвидел и попросил камень Люцифера у моего друга Хорнбакла.
   Он вынул камень из чехла. Камень был свежий и светил ярко.
   Мне совсем не хотелось входить внутрь, но пришлось. Я  оставался  там
ровно  столько,  на  сколько  удалось  задержать  дыхание.  Но  и  этого
оказалось достаточно. Останки были в очень плохом состоянии, но я  узнал
в них отца Майка, Сейра и клерка из мэрии. Кто были двое  других,  я  не
имел понятия.
   Марша закрыл дверь и весь путь до  участка  Кронков  мы  проделали  в
полном молчании.
   Наконец Морли произнес:
   - Чья-то свалка.
   - Кто притащил их сюда?
   - Солдаты. "Солдаты не в мундирах", если цитировать Хорнбакла.
   - Понимаю.
   Я понял многое. Это не имело отношения к моим поискам Кейен, но  зато
было тесно связано с безымянным майором.
   - У меня нет доказательств, но я готов держать лари, что  твой  майор
был в части, освободившей церковь в тот день, когда  умер  папаша  твоей
девицы.
   - Никаких пари. Даже десять против одного. Офицер,  занимающий  такой
пост,  не  стал  бы  тихо   избавляться   от   венагетского   резидента,
действующего на вверенной ему территории. Он должен был доставить его  в
штаб и получить все причитающиеся награды. Майор не сделал бы этого лишь
в одном случае: если бы опасался, что агент назовет ненужные  имена  или
выдаст другого агента, внедренного лучше, чем он сам.
   - Исследователи из Танфера, так ты сказал?  Он  решил,  что  мы  люди
короля  и  ведем  следствие  по  его  делу.  С  какой  стати  нас  вдруг
заинтересовало семейство по имени Кронк?
   - Или люди императора, - я покачал  головой.  -  Моя  бедная,  милая,
глупенькая Кейен. Она ошиблась, выбрав себе такого отца и таких мужей.
   Помрачнев, Морли переспросил:
   - Мужей? Ты даже не знаешь, кто ее единственный муж.
   - Я знаю, что это тот человек, которого прячут от нас, Зек Зак и  его
хозяева. Они ведь прячут вовсе не ее. Кейен всего лишь женщина,  ведущая
с бывшим любовником переписку, приносящую ей прибыль.
   - А как насчет твоего майора?
   - Ты меня знаешь. Я готов договориться даже с кентавром.  После  того
как я оставил морскую пехоту, я .убил всего лишь двух человек  -  одного
из них случайно. Но я считаю, что этой змее, этой гадине  надо  отрубить
башку, пока он не разделался со всеми нами.
 
*** 
 
   Мы тщательно прочесали территорию. Не было  никаких  признаков  того,
что кентавр ведет двойную игру. Но в  нашем  деле  никогда  нельзя  быть
уверенным до конца.
   Зек  Зак  явился  лично.  Это  говорило  кое-что  о   характере   его
взаимоотношений с существами, стоящими за его спиной.
   Он начал с обвинений:
   - Вы явились слишком рано.
   - Вы тоже.
   - Я сказал им,  что  мне  необходимо  убедиться,  что  вы  ничего  не
замышляете. На самом деле мне необходимо поговорить с вами.
   - Следовательно, вы нам доверяете?
   - Доверяю, насколько можно доверять в  данных  обстоятельствах.  Ваши
слова получили независимое подтверждение от лиц, которые  не  стремились
облегчить вашу миссию.
   - От кого же?
   - Насколько я помню, они называли себя Куинном и Курцем.
   Итак, мне следовало еще раз пересмотреть свою точку зрения на события
той кровавой ночи.
   - Мистер Гаррет, ради вас мне пришлось потратить массу усилий. Должен
признать, что я рисковал головой в том случае, если бы кое-кто  узнал  о
моих записках вам. В то же время я спас ваши жизни, убедив их, что самый
простой способ от  вас  избавиться  -  выдать  вам  заверенный  по  всем
правилам документ.  Вы  должны  также  отметить  устранение  двух  ваших
смертельных врагов, что еще повышает ваши шансы на выживание.
   - Вам что-то от меня надо?
   - Простите, сэр, я не совсем вас понимаю.
   - Мне кажется, вы пришли  сюда  не  затем,  чтобы  удовлетворить  мое
любопытство относительно писем или моей безопасности. Можете назвать это
интуицией.
   - Да. Я буду говорить прямо. Время у нас еще есть.
   - Итак?
   - В молодости я совершил один весьма неблагоразумный поступок.  Некий
джентльмен раздобыл документы, которые, попав в руки моих  работодателей
или карентийских военных, поставили  бы  меня  перед  лицом  чрезвычайно
серьезной опасности. Угрожая разоблачением, он вынуждал  меня  выполнять
задания,  которые  только  снижали  мои  шансы  дожить  до   преклонного
возраста.  Местонахождение  документов  известно  только  ему.   Он   не
позволяет мне напрямую  выходить  на  него.  Между  тем  вы  можете  это
сделать.
   - Картина ясна. - Я не был намерен ради него  отправлять  кого-то  на
тот свет, но в игру вступил.  Следовало  сохранять  с  ним  приятельские
отношения. - Кто?
   Он замялся.
   - Бросьте. Я не стану ничего делать, пока не услышу имя.
   Он давно решился сказать все, если я буду настаивать.
   - Священник по имени Сейр Ложда, из церкви у...
   - Я его знаю.
   Мы с Морли обменялись  взглядами.  Кентавр  не  знал,  что  Сейр  уже
откинул копыта. Я не настолько уважал дохлого негодяя, чтобы не  извлечь
пользы из его смерти.
   - Договорились, приятель. Считайте,  что  он  уже  покойник.  Если  я
увижусь с женщиной и вернусь цел и невредим, вы увидите его труп еще  до
восхода солнца.
   - Договорено?
   - Договорено и скреплено подписью.
   - Хорошо. Пошли, они, наверное, уже дымятся от нетерпения.
 
Глава 37 
 
   Зек Зак вел нас по  тропе,  спускавшейся  от  кладбища  к  его  дому.
Павлины бешено орали.  -  Когда-нибудь  я  зажарю  всю  стаю,  -  сказал
кентавр. - Каждую ночь они будят меня  своими  воплями.  Он  провел  нас
через черный ход. Когда-то его использовала Кейен, выскальзывая из дома.
Затем мы прошли по Коридору для слуг, ведущему в парадный вестибюль.
   - Темно, как в преисподней, - жаловался Морли. - Что вы имеете против
света, кентавр?
   Если здесь было темно для него и тройняшек, то каково приходилось Зек
Заку и мне - мы и вовсе не обладали ночным зрением.
   В вестибюле присутствовал намек на освещение. Туда  пробивался  лучик
из-под двери, ведущей в зал. Света хватало лишь на то, чтобы мы заметили
тень ожидавшего нас человека.
   - Здесь вы должны оставить ваше оружие, - сказал кентавр. -  А  также
все металлические предметы. Дальше вы пойдете вооруженные лишь тем,  чем
наградила вас природа.
   Я начал разоружаться. Мне казалось, что конец  поисков  близок,  и  я
решил отбросить опасения и рискнуть довериться Зек Заку.
   - Ну и холодина же здесь, - проворчал Дожанго. Он был  прав.  А  я-то
думал, что клацаю зубами от страха остаться лишь с  оружием,  дарованным
мне матушкой-природой.
   - Готово, - объявил я.
   -  Подойдите  ближе,  мистер  Гаррет,  и  позвольте  этому   человеку
удостовериться. - сказал Зек Зак. При этом он даже и не подумал принести
извинения.
   Я сделал пару  шагов  вперед.  Передо  мной  на  мгновение  мелькнуло
одутловатое,  серого  оттенка  лицо.  Бесцветные  глаза   на   мгновение
встретились  с  моими.  Во  взгляде  не  было  никаких   эмоций,   кроме
застарелого чувства безнадежности.
   Страж  очень  ловко  ощупал  меня  в   поисках   оружия.   Быстро   и
профессионально. Лишь один поступок не  соответствовал  профессиональной
этике.
   Он что-то опустил в мой карман.
   Это было сделано незаметно. Страж лишь слегка надавил на меня в  этот
момент, чтобы я обратил внимание. После этого он принялся за Морли.
 
*** 
 
   Зал освещался единственной свечой. Кроме нее на столе находилось лишь
гусиное перо и чернильница. Сам же стол (четыре фута в ширину и восемь в
длину)  расположился  в  центре  помещения;  его  длинная  сторона  была
обращена ко мне. Точно напротив друг друга стояли два кресла. Я  подошел
к ближайшему креслу и бросил на стол все документы, включая  и  те,  что
подтверждали мои полномочия. Дрожа от холода, я сунул руки в  карманы  и
стал ждать.
   Это не было плодом  моей  фантазии.  Мои  пальцы  нащупали  сложенный
листок бумаги.
   Я проверил диспозицию своих войск. Морли прикрывал мое слабое место -
левый фланг. Он стоял в двух шагах сбоку и чуть сзади.  Дожанго  занимал
такую же позицию справа. Гролли находились за спиной. Нос Морли дернулся
три  раза.  В  комнату  вошли   три   существа.   Они   остановились   у
противоположной стороны стола.
   Из темноты выплыло еще одно создание. Она была  прекрасна.  И  в  ней
было что-то еще. "Эфирная", - сказал бы поэт. Я бы сказал: "Призрачная".
   Она двигалась настолько легко,  что  казалась  плывущей  по  воздуху.
Свободное одеяние из белоснежной полупрозрачной ткани обвивало ее  стан.
Бледная кожа почти сливалась с  нарядом.  Светлые  волосы  (их  называют
платиновыми) чуть колыхались при движении. Ее глаза, похожие на  голубые
льдинки и не отражающие никаких чувств, слегка прищурились, словно  свет
свечи был  для  нее  слишком  ярок.  У  нее  были  тонкие  губы,  слегка
фиолетовые от холода. И никаких следов косметики.
   - Вы Кейен Кронк? - спросил я, когда она остановилась рядом со  своим
креслом.
   В ответ последовал едва заметный наклон  головы.  -  В  таком  случае
присядем и покончим с делами. Она отодвинула кресло и легко опустилась в
него. Усаживаясь, я  успел  бросить  взгляд  на  Морли  и  Дожанго.  Они
напряженно  вглядывались  в  темноту,   похожие   на   занявших   стойку
выдрессированных  волкодавов.  Никогда  не  замечал  за  Дожанго   таких
способностей.
   Я посмотрел на противоположную сторону  стола.  Она  ждала,  скрестив
руки на груди.
   Мой рассказ занял много времени. Он включал  в  себя  историю  гибели
Денни, содержание завещания и закончился предложением: либо  отправиться
в  Танфер,  чтобы  вступить  во  владение  наследством,  либо  составить
письменный и заверенный по всем правилам отказ от всего, что завещал  ей
Денни Тейт.
   Изъясняясь   на   языке,   который   Морли   называет    юридическими
непристойностями,  я  постоянно  перекладывал  свои   бумаги.   Под   их
прикрытием я ухитрился развернуть листок, оказавшийся  в  моем  кармане.
Да, это была записка. Она гласила:
   "Приезжайте и заберите ее. Как можно скорее. Пока еще есть  шансы  на
спасение".
   Я задрожал, но постарался убедить себя, что это от холода.  Перечитав
записку, я, якобы делая заметки, сумел набросать ответ:
   "Разверните вложенный листок только в ее присутствии.  Сделайте  это,
иначе - никаких надежд".
   В записку я завернул  одно  из  заклинаний,  приобретенных  у  Старой
Ведьмы. Часовой у двери не изъял у  меня  эти  волшебные  бумажки,  если
вообще их заметил. Засунув послание в карман, я  целиком  сосредоточился
на этой призрачной женщине.
   Постаравшись изобразить изумление, я воскликнул:
   - Неужели, находясь в здравом уме,  вы  отказываетесь  от  ста  тысяч
марок? За вычетом гонораров, естественно. Сто тысяч серебром!
   Она наклонила голову, выражая согласие, мне  показалось,  что  на  ее
лице мелькнула тень отвращения. За все время нашей беседы - единственное
проявление каких-либо эмоций.
   - Прекрасно. Я не стану притворяться, будто что-либо понимаю, но  тем
не менее начну готовить формальный документ, подтверждающий ваш отказ.
   Я неторопливо принялся за писанину, добавив:
   - Один из моих помощников  выступит  свидетелем  с  моей  стороны,  а
кто-то из сопровождающих вас джентльменов - с вашей.
   Последовал  еще  один  наклон  головы.  Закончив  писать  и  поставив
подпись, я сказал:
   - Морли, мне нужна твоя закорючка.
   Морли  приблизился  и  расписался.  Он  все  еще  был  напряжен,  как
отведенная до упора тетива арбалета.
   Перебросив  документ  и  передвинув  чернильницу  к   противоположной
стороне стола, я спросил:
   - Взгляните, вас это удовлетворяет?
   Она внимательно изучила бумагу, кивнула, взяла документ,  чернильницу
и перо, поднялась и уплыла во тьму.
   Я, в свою очередь, собрал  все  бумаги  и,  встав  рядом  с  креслом,
принялся ждать.  Очень  скоро  прекрасное  видение  приплыло  обратно  и
положило подписанный по всем правилам документ рядом со свечой, избежав,
таким образом, физического контакта, который обязательно возник  бы  при
передаче бумаги из рук в руки. Я взял документ  со  стола  и  спрятал  в
карман.
   - Благодарю вас, мадам, за ваше внимание и за то, что вы  согласились
потратить на нас ваше драгоценное время. Больше я вас не побеспокою.
   С этими словами я направился к выходу.
   Я обратил внимание, что ни Морли, ни Дожанго, ни гролли, отступая, не
повернулись к залу  спиной.  Бывают  случаи,  когда  отсутствие  ночного
видения является только благом.
   Передать ответную записку не составило никакого  труда.  Кентавр  так
жаждал выпроводить нас из своего дома  и  убраться  самому,  что  просто
ничего не замечал. Уже через полминуты  (мы  едва  успели  забрать  наше
оружие) Зек Зак, ругаясь и ворча,  тащил  нас  через  темный  коридор  к
черному ходу.
 
Глава 38 
 
   Павлины орали благим матом, будто их окружили дикие псы,  и  спастись
можно было, лишь сотрясая воплями небеса. Я их понимал. Совсем недавно я
чувствовал себя точно так же. Но если  бы  я  тогда  взревел,  враги  бы
догадались, что я все знаю, и непременно напали.
   Когда мы приблизились к дому Старой Ведьмы, раздалось хихиканье.  Оно
слышалось отовсюду и ниоткуда. Затем прозвучал вопрос:
   -  Как  вам  понравилось  частичное  исполнение  пророчества,  мистер
Гаррет?
   И снова хихиканье.
   Морли и тройняшки, кажется, ничего не услышали. Зек Зак с  изумлением
посмотрел на дом.  Я  опустил  голову  и  прошествовал  дальше.  Мне  не
хотелось даже думать об этом.
   Кентавр, видимо, решил от  нас  не  отлипать.  Я  ждал,  что  вот-вот
прозвучит имя Сейра Ложды, и Зек Зак меня не разочаровал. Он начал  ныть
уже на половине пути к кладбищу.
   - Подождите, - бросил я и перестал слушать его стенания.
   Морли уселся, выбрав местом для привала участок, где мы встретились с
Зек Заком. Я последовал его примеру.
   - Надо поговорить, - сказал Морли.
   - Безусловно, - согласился я.
   - Сейчас вы мне заявите, - бубнил Зек Зак, - что не можете  выполнить
вашу часть договора?
   - Нет, - ответил Морли. - Мы выполним  ее  быстрее,  чем  вы  успеете
оглянуться. Дело-то в том, что вы не выполнили своей.
   Я вопросительно посмотрел на Морли. Он объяснил:
   - Ты передал ей документ вверх ногами; она его не  перевернула.  Дама
не умеет  читать.  Есть  все  основания  предполагать,  что  Кейен  была
грамотной.
   - Кейен получила образование. Ты совершенно прав. Это  была  не  она.
Ничего общего. Они просто не знали, что я когда-то был с ней знаком.
   Зек Зак выглядел подавленным. Я не стал ничего  обсуждать,  а  просто
сказал:
   - Один вопрос, старый конь. Кому принадлежала идея купить этот дом  -
вам или попу?
   - Попу.
   - Какое не случайное совпадение! Он нашел то, что, как  он  опасался,
там было спрятано?
   - Нет.
   - А вы? Уверен, что  тоже  искали.  К  кентавру  начало  возвращаться
утраченное равновесие духа. Осклабившись, он произнес:
   - Я разобрал дом по камешку.  Мне  было  необходимо  найти  средство,
чтобы противостоять шантажу с его стороны.
   - То есть вы ничего не откопали.
   - Нет.
   - Гаррет, - спросил Морли, - ты удовлетвориться  полученной  бумагой?
Она принесет тебе твои десять процентов?
   - Я вовсе не это обещал старику Тейту. Наследницу я пока еще не нашел
Морли хмыкнул. В темноте не было видно, но  мне  показалось,  что  ответ
пришелся ему по душе.
   - В таком случае нам надо разработать план действий -  что  делать  и
как уберечь свои задницы. - Поднявшись на ноги,  он  продолжил:  -  Твой
дружок обвел нас вокруг пальца, хотя, возможно, у него не было выбора. Я
сказал, что мы выполним нашу часть договора, а  его  пусть  мучает  груз
неоплаченной благодарности. Следуйте за мной, кентавр.
   В его голосе было что-то такое, что мне не очень понравилось.
   Не знаю, почему Зек Зак последовал приглашению Морли.  Может,  он  не
хотел возвращаться домой. А может,  ему  собственными  глазами  хотелось
удостовериться в смерти священника.
   Морли направился прямиком к мавзолею.
   - Открой его. Марша. Марша повиновался.
   По каким-то признакам Зек Зак заметил, что дверь открывали.
   - Вы уже сделали это? Еще до... Бросили  труп  здесь?  Морли  передал
кентавру камень Люцифера.
   - Взгляните сами. Извините, мы не станем вас сопровождать. Сегодня мы
там уже побывали, а у нас, в отличие от вас, желудки не железные.
   Их взгляды схлестнулись. Если б Зак мог, то с радостью стер бы  Морли
в порошок. Но его шансы  в  этом  деле  равнялись  нулю.  Кентавр  резко
повернулся, поднял светящийся камень и начал спускаться в склеп.
   Морли что-то произнес на языке гроллей. Марша захлопнул дверь.
   - Морли!
   - Маленькие ночные делишки. Помнишь, я говорил о  них,  докладывая  о
кентавре в первый раз. Любовь к женщинам, невинная контрабанда, думал я.
Ты понимаешь, чем он их снабжал?
   Я знал Морли, пусть не очень хорошо, уже много лет.  Мне  приходилось
видеть его в ярости, но он никогда не терял контроля над собой И ни разу
на моей памяти он не был снедаем такой ненавистью, как сейчас.
   - Ты понимаешь, Гаррет, во что мы с тобой вляпались?
   - Да уж.
   И последнее послание отца Раина, и причины отлучения Кейен от  церкви
стали обретать новый смысл. И слухи о ночных нападениях - тоже.
   - Что-то следовало предпринять, - Морли начал приходить в себя. -  Он
мог отправиться на рысях к себе и рассказать им, что трюк не удался. Что
мы не купились. А с ним пока ничего не случится.  Нам  теперь  известно,
что у него крепкий желудок. Выпустим его позже, если  хочешь.  Наверняка
после нескольких дней, проведенных в склепе, он захочет сказать, где  мы
можем ее найти.
   - Я и так теперь знаю, как ее довольно быстро обнаружить.
   Я не стал распространяться  на  эту  тему,  несмотря  на  недоуменный
взгляд Морли.
   - Ты знаешь, на что идешь? В договоре с Тейтом нет ни  слова  о  том,
что ты подряжаешься извлечь ее из гнезда Обитателей тьмы.
   - Знаю.
   Я действительно знал.  К  тому  же  природа  наградила  меня  богатым
воображением,  и  я  способен  был  живо   представить   самые   ужасные
последствия.
   - Если нас схватят, меня и тройняшек можно сразу считать покойниками.
Мы им не нужны - в наших жилах очень мало человеческой крови. Но ты...
   - Я же сказал, Морли, что все знаю.  Оставим  эту  тему.  Сейчас  нам
следует волноваться по поводу майора. Ему известно, что  мы  общались  с
кентавром. Подозреваю, он знал о том,  что  священник  шантажировал  Зек
Зака. Со смертью  Сейра  рычаг  влияния  исчез.  Достойный  майор  может
опасаться, что мы, кое-что разнюхав, тоже захотим исчезнуть.  Чтобы  нас
найти, он перероет весь город. На каждом  перекрестке  будут  его  люди.
Здесь нам оставаться  нельзя.  С  восходом  солнца  появятся  могильщики
засевать свои плантации. И вернуться в гостиницу мы не можем: она  будет
под наблюдением всех заинтересованных сторон.
   - Не впадай в панику. Мы  укроемся  в  лесу.  Найдем  контрабандиста,
который знает, как выбраться из города под покровом ночи. Я бы предпочел
беспокоиться  о  наших  ночных  друзьях  в  их  гнезде,  а  майор  пусть
беспокоится о себе сам.
   Морли был прав, сам того  не  подозревая.  Чем  больше  суеты  учинит
майор, разыскивая нас,  тем  больше  шансов,  что  начальству  захочется
выяснить, что же происходит в городе. Он не осмелится привлечь  внимание
к  своей  персоне  и  вызвать  подозрение  у  командиров.  Майор  станет
действовать крайне осторожно.
 
Глава 39 
 
   Я проснулся от звонкого "харрумп-харрумп" - гролли смеялись. Пришлось
открыть глаза. Что-то коричневое и пушистое мелькало перед  моим  лицом.
Чуть поодаль сидел на корточках под кустом представитель малого народца.
   Я придушил гнев в зародыше, чуть приподнялся и прислонился  спиной  к
стволу дерева. От сна на земле все тело одеревенело.
   Морли не преминул бы заметить,  что  это  весьма  полезно  для  моего
организма.
   - Куда запропастились  Морли  и  Дожанго?  В  ответ  я  получил  лишь
широченные улыбки гроллей да писк из-под кустов. - Ладно,  пусть  так  и
будет.
   - А сахар? - пропищал тоненький голосок.
   - Даже если б он у меня был, вы сперли бы его, пока я спал.
   - Как же, тут сопрешь... когда вас охраняют эти огромные чудища.
   Спорить мне не хотелось.  Утром  можно  лишь  предаваться  жалости  к
самому себе. Да и это требует чрезмерных усилий.
   - Есть ли кто-нибудь в доме кентавра или поблизости? - Вспомнив,  что
с этим народцем надо быть точным, я добавил: - Люди или иные. существа.
   - А сахар?
   - Сахара нет.
   - Тогда привет.
   Что же, обычное дело. Без оплаты нет информации. Проклятые  маленькие
наемники!  Я  поразмыслил  над  тем,  не  стоит  ли  спуститься  вниз  и
произвести опустошения в кухне кентавра. Но  голод  не  настолько  мучил
меня, чтобы рисковать: я не был уверен, что хозяева Зек  Зака  сразу  же
ушли, оставив меня с подписанным по форме документом.  Да  и  вообще  не
хотелось подниматься и что-либо делать.
   Я сидел, стараясь в мыслях  сопоставить  Кейен,  которую  я  знал,  с
Кейен, обитающей сейчас среди кошмаров. Я перебрал в памяти ее письма  к
Денни. Там не было ничего особенного, кроме редких намеков  на  то,  что
она чувствует себя не очень счастливой. Ни слова о  местонахождении  или
окружающей обстановке. Она явно не гордилась собой.
   Нет смысла ломать над этим голову - добьешься лишь  головной  боли  и
нервного возбуждения. Она сама все объяснит, когда я до нее доберусь.
 
*** 
 
   Морли объявился около полудня. Он  сгибался  под  тяжестью  какого-то
груза.
   - Что это? - спросил я. - Ты планируешь вторжение? И где Дожанго? Что
вы задумали?
   - Я потратил кучу времени, играя на твою задницу  с  Васко,  Розой  и
майором. Когда ставки дошли до половины марки, мне удалось  скрыться.  А
это тебе.
   Он сбросил к моим ногам половину груза. Я заметил мешок,  в  котором,
казалось, лежали съестные припасы. Я сразу же развязал его.
   - А это что за барахло?
   - Сырье. Для изготовления оружия, которое нам  потребуется,  если  мы
полезем в их  гнездо  спасать  твою  даму  сердца.  Они  чуют  металл  с
расстояния в десять миль. Кстати, ты умеешь делать каменные  наконечники
для стрел?
   - Никогда не пробовал.
   - Неужели вас там в морской пехоте не  научили  ничему  полезному?  -
ехидно поинтересовался он.
   -  Нас  учили  трем  тысячам  способов   уничтожения   венагетов.   Я
потребитель оружия, а не его изготовитель.
   - Ну вот, опять вся нагрузка ляжет на Маршу и Дориса.  Он  забормотал
что-то на языке гроллей и передал большим ребятам  груз.  Через  минуту,
ворча и пыхтя, они принялись строгать наконечники. Они работали споро  и
аккуратно, их лапищи двигались, словно лапки мыши.
   - Они ужасно недовольны, - пояснил Морли. - Заявляют, что это  работа
для гномов. Интересуются,  почему  им  нельзя  выстругать  дубину  футов
десять длиной,  чтобы  сокрушать  ею  черепа.  Гролли  не  всегда  сразу
разбираются в ситуации.
   Я немного умел орудовать ножом и решил смастерить себе меч из дощечки
железного дерева. Древесина оказалась очень твердой, и лезвие можно было
сделать почти таким же острым, как стальное.  К  сожалению,  оно  быстро
тупится. Я не стал его делать обоюдоострым. На тупой стороне я  проделал
отверстия и загнал в них остроконечные  осколки  -  отходы  производства
гроллей. Получилось вполне зловещее и грозное оружие.
   Время шло. Я пытался в работе утопить свое беспокойство.
   - Побойся Бога, Гаррет, неужели ты  хочешь  выточить  и  канавки  для
стока крови?
   Я осмотрел меч. Взвесил в руке, проверил балансировку:
   - Почти кончил.  Еще  несколько  прикосновений,  и  отполирую,  чтобы
уменьшить трение при ударе.
   - И ты еще смеешь называть меня кровожадным?
   - Для нашего дела лучше подошла бы сабля.
   - Обойдешься. Тебе придется ограничиться тем, что имеешь. Заканчивай.
Я уже вырезал несколько стрел для арбалета. Надо их заострить и вставить
оперение. Потом я обмажу наконечники ядом.
   Морли старательно удалял все металлические детали  арбалета,  заменяя
их  деревянными.  Модернизированное  таким  образом  оружие   долго   не
проработает, но, как он заметил, на один рейд его хватит.
   - Старик Тейт позеленеет от ярости, услышав о наших  расходах.  Но  к
чему яд?  От  него  не  будет  никакого  толка,  -  сказал  я,  заостряя
арбалетные стрелы и закрепляя оперение.
   - Да потому что  не  все,  кого  мы  встретим,  будут  иметь  к  нему
иммунитет.
   Верно. Слуги по крови будут яростно  сражаться,  отстаивая  для  себя
возможность когда-нибудь в будущем вступить в ряды ордена Владык.
   - Гаррет, ты знаешь что-нибудь об их гнездовьях в Кантарде?
   - Кто о них вообще что-нибудь знает?
   - Ну да, тот, кто знал - не выжил. Но все же?
   - Ходят лишь слухи. Из-за войны Обитатели тьмы в  Кантарде  не  столь
скрытны, как в других местах. К тому же здесь  изобилие  легкой  добычи.
Никто особенно не беспокоится о пропадающих время от  времени  солдатах.
Поэтому и гнезда здесь должны быть крупнее, чем обычно. Когда я  служил,
поговаривали о шести гнездовьях. Их стало меньше после того, как однажды
карентийские агенты захватили дочь военачальника венагетов и  подстроили
все так, чтобы ее утащили в одно из гнезд. Военачальник, забыв обо  всем
на свете, кинулся ее спасать, нашел и разорил притон дотла. В результате
его самого тоже убили. Пока его войско охотилось  за  Обитателями  тьмы,
наши доблестные части зашли к нему в тыл. Это все,  о  чем  я  наслышан.
Правда, я знаю.  что  ночное  племя  счастливо,  видя,  сколько  серебра
уплывает из этой части мира.
   - Они, наверное, знают все о серебре, как думаешь?
   - Я уверен, они знают все  обо  всем.  Потому-то  Кейен  так  успешно
помогла Денни разбогатеть.
   Серебро так же смертельно для Обитателей тьмы, как  яд  кобры  -  для
человека.  Оно  их  убивает  быстро  и  неотвратимо.  Других  столь   же
эффективных средств нет. Остальные металлы беспокоят их гораздо меньше.
   Появился Дожанго, сгибаясь под тяжестью копий, заготовок для луков  и
прочего снаряжения.
   - И сколько глаз ты за собой привел? - поинтересовался Морли.
   - Не волнуйся, братец. Я прибыл чистеньким. По правде говоря.  Лошади
и все необходимое будет ждать нас на заброшенной мельнице в  трех  милях
от места под названием Северный Ручей. Они сказали, что пробудут там  до
утра, а потом уведут лошадей и вернутся  опять  к  вечеру,  если  мы  не
объявимся в первый раз. По правде говоря, ребята  побаиваются  ждать  за
городом в глуши.
   - Боюсь, нам придется вернуть к жизни кентавра, -  заметил  Морли  и,
обращаясь к Дожанго, добавил: - Садись и начинай превращать эти палки  в
стрелы. Гаррет, ты знаешь этот самый Северный Ручей?
   - Да.
   Меня все время подмывало спросить, кто здесь главный, но я  пересилил
себя  и  промолчал.  В  конце   концов,   Морли   занимался   совершенно
необходимыми вещами.
   Дожанго принялся за  производство  стрел.  Не  прекращая  работы,  он
сказал:
   - Когда я уже возвращался, услышал интересные новости. Вчера вечером,
примерно в то время, когда мы  лазали  в  склеп,  Слави  Дуралейник  без
чьей-либо поддержки, по правде говоря, атаковал Синие Ключи.
   - Синие Ключи? - недоверчиво переспросил я. - Так это миль сто к  югу
от самой дальней точки, которую когда-нибудь достигала наша армия. И  он
попытался сделать это без магической поддержки?
   - Не только пытался, - сморщил нос Дожанго, - но и сделал, по  правде
говоря. Застал их спящими.  В  стремительной  атаке  убил  военачальника
Шомадзо-Дза со всем его штабом и  уничтожил  половину  армии.  Остальные
бежали в пустыню, босиком в ночных рубашках.
   - Хорошая охота для Обитателей тьмы, - пробормотал Морли.
   - А также для единорогов, диких псов, хиппогрифов  и  других  тварей,
жаждущих человечины, - добавил Дожанго.
   -  Морли,  это  грозит  нам  осложнениями,  особенно  если   мы   там
задержимся.
   - Каким образом?
   - Если все это - правда, то армия венагетов потерпела беспрецедентное
поражение. Когда Слави Дуралейник перешел на нашу сторону,  он  поклялся
отомстить пяти военачальникам венагетов.  Много  лет  он  делал  из  них
дураков, заставляя плясать под свою дудку по всему Кантарду.  Теперь  же
он нанес удар по традиционно безопасной территории и раздавил одного  из
пяти как букашку.
   - Ну и что из этого?
   - А то, что венагеты станут слепо отмахиваться, как боксер с залитыми
кровью  глазами.  С   другой   стороны,   карентийские   войска   начнут
продвижение,  чтобы  развить  успех.  Все  племена  Кантарда  попытаются
извлечь из этой неразберихи свою выгоду. Через  неделю  заварится  такая
каша, что жизнь там не будет стоить ни гроша,  если  не  быть  постоянно
начеку.
   - В таком случае нам следует выступить как можно скорее.
   Я всем  сердцем  разделял  его  настроение.  Но  моя  записка,  тайно
переданная слуге по крови в доме Зек Зака, пока не  дала  результатов...
По моим расчетам, Откровение могло произойти лишь через несколько  дней.
Если произойдет.
 
Глава 40 
 
   Зек Зак был на удивление покладист -  общество  трупов  сделало  свое
дело. Он не протестовал до тех пор, пока не узнал, что призван под  наши
знамена и ему предстоит участие в длительном походе. К этому моменту Зек
Зак успел вывести нас за городскую стену через прорытый контрабандистами
туннель.
   Морли, пребывавший в проказливом настроении, выступил с речью.
   - Сэр, - начал он, обращаясь к кентавру, - неужели вы не видите,  что
ваш кошачий концерт не имеет под собой ни малейших оснований. Хорошенько
подумав, вы - я в этом убежден - не сможете не признать, что  мы  правы.
Если бы мы, допустим, вас отпустили, на  чем  вы  столь  безосновательно
настаиваете, вы  бросились  бы  вскачь  обратно  в  город  и,  не  теряя
драгоценного времени, предприняли бы действия, способные  причинить  нам
массу неприятностей, воображая нас  виновниками  всех  ваших  бед  и  не
задумываясь о том, что корень зла - в вас самом.
   Свою армию я построил в форме ромба. Один гролль  возглавлял,  второй
замыкал строй. Дожанго шел справа, Морли - слева. Ничего не видя в ночи,
я маршировал в центре, а между мной и Морли, спотыкаясь, плелся Зек Зак.
   Кентавр на удивление быстро примирился с неизбежным. Он  проявил  еще
одну дотоле неизвестную черту своего характера и вступил в спор с  Морли
на таком же цветистом и подчеркнуто вежливом языке.
   Вид моего войска потряс поджидавших нас  разбойников.  До  них  вдруг
дошло, что не удастся, получив деньги, отнять лошадей и  припасы,  чтобы
продать их снова. Вид гроллей убедил их и в том, что не  стоит  пытаться
нас убить с той же целью.
   Завершив  сделку,  мы  тотчас  расстались.  Продавцы   придерживались
теории, что длительное пребывание ночью на воздухе опасно для жизни.  Мы
же исходили из гипотезы, что мудрый человек старается убраться  подальше
от тех, кто хочет его убить.
   Но не тут-то было. До лошадей, очевидно, дошел слух обо  мне,  и  они
сообразили, что самым разумным будет вообще не трогаться с места.
   Их-то ведь никто не хотел убить.
   Настроение  животных  не  улучшилось,  когда  взошло  солнце  и   они
сообразили, что мы движемся в сторону Кантарда.
   Морли  тут  же  обвинил  меня  в  антропоморфизме   и   преувеличении
естественного  нежелания  безмозглых   тварей   топать   по   незнакомой
местности.
   Это говорило только о том, что они его обвели вокруг пальца,  точнее,
копыта. Эти чудовища весьма изобретательны в своей злобности - единороги
в лошадиной шкуре.
   Откровение запаздывало, и мне пришлось  самому  выбирать  направление
движения. Я установил курс точно на запад.  Именно  в  этом  направлении
лежали  граничащие  с  Карентой  самые  пустынные  земли   Кантарда.   В
представлении жителей Танфера это были земли  романтических  сражений  с
венагетами, земли, заселенные  странными  народами.  Лучшего  места  для
гнездовья Обитателей тьмы не сыскать. Природа в тех краях была настолько
негостеприимна, что отпугивала  большинство  племен.  Никаких  природных
богатств, способных вызвать поток старателей и  их  телохранителей.  Для
ночного племени там имелась изобильная добыча - многочисленные зек  заки
служили загонщиками на охоте.
   На второй день путешествия Морли начал подозревать, что я  не  совсем
уверен в правильности  избранного  направления,  и  решил  приступить  к
обработке кентавра.
   - Бесполезно, Морли, - сказал я. - Они не настолько глупы, чтобы  ему
доверять.
   Позади нас что-то пробормотал Дорис.  Я  наконец  научился  различать
гроллей, заставив их носить разного цвета шапки.
   - В чем дело? - спросил я.
   - Он говорит, что нас преследует собака.
   - Ох...
   - Опасность?
   - Возможно. Но, чтобы выяснить  это,  нам  следует  на  нее  напасть.
Найдите место, где мы окажемся с подветренной стороны.
   Не исключено, что все  выяснится  само  собой.  Пес  может  оказаться
потерявшимся домашним животным, жаждущим человеческого общества. Но  это
маловероятно. Возможно, это изгой из диких.  Скорее  всего  бешеный.  Но
наиболее вероятное и самое неприятное -  если  это  охотничье  животное,
специально натасканное на поиски добычи.
   В  нижней  части  склона  холма,  который  мы  огибали,  Марша  нашел
подходящее скопление валунов. Он двинулся вверх по  крутому  извилистому
проходу между ними, туда, где была тень и откуда долетало до нас звонкое
эхо. Морли, Дожанго и я слезли  с  седел  и  последовали  за  ним,  таща
лошадей и осыпая упирающихся скотов непристойной  бранью  на  нескольких
языках.
   - Что я тебе говорил о лошадях, Морли?
   Дорис залег между скал и начал менять цвет шкуры.
   - Не останавливайся, Морли. Они руководствуются не только чутьем,  но
и зрением. Им надо видеть движение.
   Морли что-то проворчал. Марша, не прекращая восхождения, ответил  ему
ворчанием. Через  несколько  секунд  снизу  раздался  возмущенный  вопль
собаки, лишившейся сытного мясного обеда.
   Спускались лошади гораздо охотнее. Что за ленивые чудовища!
   Дорис вчистую разделался с ублюдком. Он стоял над раздавленным псом с
такой самодовольной ухмылкой, будто сразил все вражеское войско.
   - Да, - заметил я,  -  похоже  на  попавшую  под  колесо  крысу.  Нам
повезло, что цела голова. - Присев, я изучил уши пса. - Проклятье!
   - Что такое? - спросил Морли.
   - Это был охотничий пес. Хорошо натасканная  собака.  Видишь  дыры  в
ушах? Это проколы от зубов единорогов. Охотничья команда наверняка всего
в нескольких милях от  нас.  Они  идут  по  следу  собаки,  если  та  не
возвращается. Это значит, что нам следует подготовить для них как  можно
больше неприятных сюрпризов. Просто так нам от них не ускакать.
   - Сколько обычно их бывает?
   - Взрослый самец и все самки гарема - те из них,  что  не  вынашивают
или не выкармливают потомства. В табуне может быть и  несколько  молодых
самок, которые пока не отбились. Всего от шести  до  двенадцати  особей.
Если они до нас доберутся, концентрируй внимание на старшей самке. Вожак
в свалку не полезет. Охоту, как  и  всю  остальную  тяжелую  работу,  он
оставляет  дамам.  Самец-единорог   ограничивается   тем,   что   отдает
распоряжения, покрывает жен, убивает отпрысков мужского пола,  когда  те
отобьются от матери, и пытается похитить наиболее  привлекательных  особ
из чужого гарема.
   - Весьма разумный образ жизни.
   - Мне всегда казалось, что ты придерживаешься такого же.
   - Может, если убить вожака, гарем разбежится?
   - В таком случае, как я слышал, они бьются до полного истребления или
их, или врага.
   - Точно, - вмешался Зек Зак.  -  Эти  единороги  -  отвратительнейшие
чудовища. Один из самых неудачных экспериментов природы. Наступит  день,
когда мой народ завершит их истребление...
   Он заткнулся: понял, что у  всех  остальных  имеется  несколько  иное
мнение по поводу самого неудачного эксперимента природы.
   Мы торопливо двинулись в путь. Чуть погодя Зек Зак  заговорил  снова,
но лишь для того, чтобы поведать нам о самых  лучших  ловушках,  которые
его  народ  использует  в  борьбе  с  единорогами.  Некоторые   из   них
действительно отличались злобной изобретательностью и эффективностью.
   До  этого  Зек  Зак  занимался  только  тем,  что   критиковал   нас.
Неожиданная  помощь  с  его  стороны  говорила  о  том,  что   единороги
неподалеку и страх перед ними заставил кентавра поджать хвост.
 
Глава 41 
 
   Задержавшись у ручья с противной солоноватой водой и  набрав  топлива
для костра, мы в поисках  места  для  лагеря  почти  ползком  преодолели
несколько сот футов каменистой осыпи у  подножия  гигантского,  в  форме
бочки монолита. Хорошее место нашлось в глубокой нише,  к  которой  даже
мышь не смогла бы подобраться бесшумно. Отсюда  открывался  великолепный
вид, однако ни один из нас, даже вооружившись  биноклем,  не  заметил  в
сумраке никаких движущихся объектов. Мы разожгли небольшой, прикрытый от
посторонних  взглядов  костер.  Чтобы   поднять   настроение,   пришлось
прибегнуть к помощи крошечного бочонка, в котором пива хватило  Лишь  по
хорошему глотку для меня. Зек Зака и Дожанго и по небольшой  порции  для
Дориса и Марши.
   - Да, - заявил я, - любовь к выпивке - вторая ошибка моей жизни.
   - Мне  не  хватает  смелости  спросить,  в  чем  заключалась  первая.
Подозреваю, что это было твое появление на свет. - Морли ухмыльнулся.  -
Боюсь, что пиво, поболтавшись  по  жаре  во  вьюке,  утратило  кое-какие
качества.
   Мы сидели у костра, наблюдая, как постепенно умирает пламя, время  от
времени обмениваясь шутками и байками, но в основном выдвигали различные
предложения, как лучше разделаться с единорогами, если  дело  дойдет  до
схватки. Мой вклад был невелик, так как  мысли  мои  были  далеко:  меня
начало волновать отсутствие Откровения.
   Здесь что-то не так. По моим расчетам, они уже  должны  были  достичь
гнездовья. Неужели  слуга  по  крови  чем-то  выдал  себя?  Неужели  мое
послание с заклинанием обнаружили?
   Если так, то дело худо. Мы можем без толку блуждать  по  Кантарду  до
глубокой старости.
   В какой-то момент я буду вынужден признать поражение и отправиться на
север с фальшивым отказом от  наследства.  Поиски  придется  прекратить,
когда мы настолько истощим наши припасы,  что  их  останется  только  на
сухопутное  путешествие  до  Тилрифа   -   ближайшего   к   нам   (кроме
Фулл-Харбора) порта. Возвращаться  отсюда,  из  пустыни,  прямо  в  лапы
майора казалось мне совершенно нелепым.
   Один из гроллей  что-то  весело  рассказывал  Морли.  Тот  непрерывно
хихикал. Не обращая на них внимания, я стал подремывать.
   - Эй, Гаррет. Послушай, что мне рассказал Дорис. Ты лопнешь от смеха.
   Я со стоном открыл глаза.  Огонь  в  костре  зачах,  превратившись  в
тлеющие угольки, дающие совсем немного света. Но даже при таком  скудном
освещении я заметил, что радостный тон Морли не вяжется с выражением его
лица.
   - Еще одна скучнейшая и бессвязнейшая притча о том, как  лис  прогнал
медведя из ягодника, сам объелся этих ягод, убежал и умер от  поноса?  -
пересказал я самую лучшую из всех  слышанных  мной  притчей  гроллей,  в
которой, впрочем, все равно не было ярко выраженной морали.
   - Нет. Эта тебе очень понравится. Но даже если придется не по  вкусу,
смейся, чтобы не обидеть Дориса.
   - Что ж. Раз надо, значит, надо.
   - Надо. - Он подсел ко мне и тихо произнес: - Притча начинается  так.
За нами наблюдают двое из Ночного племени. Смейся.
   Я выдавил  из  себя  смешок,  изо  всех  сил  сдерживаясь,  чтобы  не
оглянуться. Пожалуй, смех прозвучал вполне естественно.
   Дорис что-то сказал Марше, а тот ответил брату чистосердечным хохотом
гроллей. Как будто они поспорили о моей реакции, и Марша выиграл.
   - Дорис и Марша готовы напасть на них. Может быть,  они  совладают  с
вампирами, а может, и нет. Не оглядывайся. Когда я закончу  рассказ,  мы
встанем и направимся к Дорису. Хихикни и кивни головой.
   - Обойдусь и без  твоей  режиссуры,  -  заявил  я,  хихикая  и  кивая
головой.
   - Когда Дорис двинется, ты последуешь  за  ним  и  сделаешь  то,  что
требуется. Я отправлюсь с Маршей.
   - А Дожанго? - И, шлепнув себя по колену, я залился хохотом.
   - Он останется следить за кентавром.
   Зек Зак забился в узкую щель, где никто не  мог  достать  его  сзади.
Сложив под себя  ноги,  он,  похоже,  крепко  спал,  положив  голову  на
согнутую в локте лапу.
   - Готов? - спросил Морли.
   Я  постарался  придать  своему  лицу  геройское  выражение,   которое
означало: я бесстрашный истребитель вампиров, возвращающийся из похода.
   - Веди меня, герой. Я следую за тобой.
   - Хохочи!
   Я разразился смехом, как будто услышал историю о невесте, которая  не
знала,  что  курочку,  прежде  чем  жарить,   следует   ощипать.   Морли
ухмыльнулся и поднялся. Я последовал его примеру,  одновременно  пытаясь
размять слегка онемевшие ноги. Мы направились в сторону Дориса.
   Дорис и Марша прыгнули с поразительной быстротой. Пробежав всего  два
шага, я заметил среди  камней  какую-то  возню  темных  тел.  Дитя  ночи
оказалось в лапах Дориса. Между ними завязалась битва.  Второе  существо
промчалось за моей спиной, я не стал оглядываться.
   Когда я подоспел к месту схватки,  Дорис  сжимал  вампира  в  могучих
медвежьих  объятиях,  отворачивая  от  чудовища  лицо.  Его  мышцы  были
напряжены до предела. Несмотря на всю свою  силищу,  гролль  с  огромным
трудом удерживал исчадие ада. Из рассеченного ударом когтей бока  Дориса
потоком лилась кровь. Запах крови приводил вампира в неописуемую ярость.
Его клыки клацали совсем близко от руки гролля.
   Если этот дьявол  сумеет  укусить,  с  Дорисом  будет  покончено.  Он
получит дозу страшного яда, способного уложить мастодонта. Не зная,  что
предпринять, я замер: в одной руке нож, в другой - серебряная  монета  в
полмарки. Нога вампира дернулась в мою сторону, и я попытался перерезать
ему ахиллесово сухожилие.
   Вдруг стало светлее - это Дожанго подбросил в костер топлива.
   Дорис сумел зажать между колен лодыжки вампира, а я  прыгнул  вперед,
стараясь вонзить лезвие как можно глубже  под  колено  чудовища.  Клинок
проник на дюйм, острие ножа уперлось в кость, и .я прорезал сверху  вниз
плоть, которая оказалась тверже копченой колбасы.
   Из глубокой раны, длиной в целый фут, выдавилось три  капли  какой-то
жидкости. Вампир  издал  короткий  вопль  ярости  и  боли.  Его  налитые
кровавым огнем глаза обратились ко мне, он старался поймать мой  взгляд,
чтобы загипнотизировать меня своим несущим гибель взором.
   Я успел сунуть серебряную  монету  в  рану,  прежде  чем  она  начала
затягиваться.
   Я сделал это инстинктивно, но настолько умело, быстро  и  эффективно,
что до сих пор не перестаю удивляться своему поступку.
   Вампир замер на несколько секунд. Затем мертвые губы разомкнулись,  и
раздался вой, способный  ужаснуть  скалы.  Наверное,  он  был  слышен  в
двадцати милях от нас. Вопль создания, утратившего бессмертие.  Я  зажал
ладонями его рану, чтобы удержать монету. Ночное  чудовище  задергалось,
как человек при последних судорогах столбняка. Оно зашипело, захрипело и
содрогнулось с такой силой, что мы едва сумели его удержать.
   Плоть под моими  ладонями  начала  размягчаться.  Вокруг  монеты  она
превратилась в желеобразную массу и сочилась между пальцами.
   Дорис отшвырнул от себя чудовище. На  большом  зеленом  лице  гролля,
освещенном неровным светом  костра,  сменяли  друг  друга  отвращение  и
ненависть. Вампир, шипя, катался меж камней, пытаясь когтями  скрюченных
пальцев скрести рану. Нам попался очень крепкий  экземпляр.  Яд  серебра
должен был давно прикончить его. Но  они,  по-видимому,  все  отличаются
чудовищной мощью. Иначе дети ночи не были бы тем, чем являются.
   Дорис поднял валун раза в два выше меня и с силой  бросил  на  голову
чудовища.
   Несколько секунд я следил за тем, как его плоть, превращаясь в  желе,
стекала с костей. И тут ко мне пришло Откровение, словно гибель  вампира
явилась для него сигналом.
   Теперь я знал направление.
   Когда наступит день...
   Если он наступит. Морли и  Марша  все  еще  продолжали  битву.  Дорис
спешил им на помощь. По дороге он прихватил  свое  десятитонное  оружие.
Меня била дрожь, и я не мог никому помочь, кроме самого себя.
   Не знаю как, но второму вампиру  удалось  вырваться.  Он  ударился  о
землю и взвился в громадном, на  сотни  футов  прыжке,  том  самом,  что
заставляет невежд верить, что вампиры умеют летать.
   И оказался буквально в нескольких футах от меня.
   Думаю, это получилось случайно. Скорее всего  он  прыгал,  ничего  не
видя, с глазами, застланными пламенем ярости. Но теперь он увидел  меня.
Его пасть открылась, сверкнули  клыки,  глаза  вспыхнули  светом,  когти
потянулись ко мне...
   "Он" или "оно"? При жизни этот вампир был мужчиной. Наверное, он  все
еще не потерял способность воспроизводить себе подобных. Но  заслуживало
ли?..
   Дубина Дориса со смачным звуком обрушилась на нелюдь. Вампир  отлетел
туда, откуда явился, и рухнул прямо к ногам Марши. Марша опустил на него
валун прежде, чем вампир пошевелился (если он еще мог шевелиться).
   Я не стал смотреть, что будет дальше. Я направился  к  костру,  туда,
где хранились наши бочонки: выпить пива, чтобы немного протрезвиться.
   Дожанго дрожал сильнее, чем я, но не бросал порученного  дела.  Одной
рукой он подкидывал топливо в костер, а в другой держал направленный  на
Зек  Зака  арбалет.  Он  даже  не  оглянулся  посмотреть,  кто  или  что
приближается к нему.
   Еще один ужасный вопль разорвал ночную тьму.
 
Глава 42 
 
   - Всего двенадцать, -  сказал  я.  -  Один  хромой.  Не  могу  больше
пялиться через эти линзы, у меня выскочат глаза.
   Морли принял из моих рук бинокль и начал изучать резвящихся  у  ручья
единорогов,  старательно  делающих  вид,  что  им  неизвестно  о   нашем
присутствии.
   Морли передал бинокль Дожанго и сказал, обращаясь к Зек Заку:
   - Одна из ваших ловушек сработала. Этим утром кентавр  не  удостаивал
нас  своей  беседой.  Я  поднялся  повыше  для  лучшего  обзора  и  стал
размышлять о вчерашнем Откровении, которое все еще оставалось со мной.
   Откровение давало направление, образовывая прямую линию,  проведенную
через меня и Кейен. Но беда в том, что линия проходила сквозь меня, и  я
не знал, какой луч вел к Кейен, а какой - от нее.
   Старая Ведьма не упоминала о такой возможности. Я бы выбрал  путь  на
юго-запад. В этом случае гнездо оказывалось недалеко от  Фулл-Харбора  и
от зоны военных действий. Кроме того, в том  направлении  неподалеку  от
воображаемой линии находилась многообещающая гора.
   - Эй! - прокричал я вниз. - Кто-нибудь, принесите мне бинокль!
   Морли, ворча, поднялся ко мне.
   - Почему ты так долго не мог вчера  разделаться  с  этой  нежитью?  -
поинтересовался я.
   - Пытался разговорить его. Мне попался новичок,  который  еще  совсем
недавно был слугой по крови.  Он  не  был  рожден  вампиром.  Думал,  он
расколется. Смотри! Вожак и две самки отделились от табуна.
   Это было действительно так. Единороги поскакали по нашему  следу,  но
не к нам, а в противоположную сторону. Оставшаяся часть табуна  скрылась
за развесистыми деревьями, теснящимися вдоль ручья.
   - И тебе удалось узнать что-нибудь полезное?
   - Ничего интересного. Что там происходит?
   - Кто-то следует точно нашим путем. Еще слишком далеко,  чтобы  точно
сказать - кто. Но, кажется, большой отряд.
   Он взял у меня бинокль.
   - О, Судьба, ты -  беззубая,  ухмыляющаяся  шлюха!  Мы  сидим  здесь,
загнанные в угол единорогами, а оттуда (я готов держать пари)  наползает
твой лучший друг майор.
   - Пари не принимаю, пока они  не  приблизятся  настолько,  что  можно
будет рассмотреть рожи.
   - Ты любишь выигрывать наверняка, да?
   - Во всяком случае, на моей шее никогда не висели крупные проигрыши.
   С недовольным видом он вернул мне бинокль.
 
*** 
 
   Единорог-самец  вскоре  возвратился.  Он  и  его   натасканные   псы,
укрывшись за живой изгородью у ручья, ждали, пока  им  принесут  добычу.
Самки отошли примерно на милю и притаились в сухом овраге.
   Отвечая на вопрос Морли, я пояснил:
   -  Самки  неожиданно  выскочат  и  попытаются  посеять  панику  среди
лошадей. Это не так уж сложно, если лошади  специально  не  тренированы.
Затем они нападут на отбившихся, сожрут упавших лошадей, а  всадников  и
всех остальных отгонят к единорогу, не принимавшему участия в нападении.
Если же всадники успеют  перегруппироваться  и  контратаковать,  то  они
рассыпятся по сторонам и станут выжидать.
   - Думаю, отряд приблизился настолько, что мы сможем их разглядеть.
   Я поднес бинокль к глазам. В клубах пыли мелькали  отдельные  фигурки
всадников, но лица были еще неразличимы.
   - Пятнадцать всадников и два фургона. Взгляни и скажи, что думаешь по
этому поводу. Он начал вглядываться, бормоча:
   - Выправка солдатская. Похоже, мы  попадаем  из  огня  да  в  полымя.
Создается впечатление, что в отличие от тебя они знают свой путь.
   - Я тоже знаю, куда направляюсь. К той столовой горе.
   - Туда, откуда мы прибыли, потратив на это целый  день?  И  когда  же
тебе явилось столь потрясающее Откровение?
   Я проигнорировал вопрос. В конце концов,  ему  вовсе  не  обязательно
знать все.
   Всадники миновали укрытие единорогов-самок.
   - Нападение готовится с тыла. Я взял у него бинокль.
   - Интересно. Ты хорошо рассмотрел первый фургон?
   - Нет.
   - А тебе не приходила в голову мысль о двух  девицах,  болтающихся  в
Кантарде в сопровождении Плоскомордого Тарпа?
   - Не может быть! Ну-ка дай мне эту  штуку.  -  Он  поднес  бинокль  к
глазам. - Безумная сучка! Проклятье! Там же и твой друг Васко со  своими
приятелями. Очередное  собрание  членов  "Общества  любителей  Гаррета".
Похоже, дамы попали в плен. Я насчитал десять солдат и одного офицера.
   Наступила моя очередь воспользоваться биноклем. Морли был прав. - Там
мой безымянный майор, и это налагает на меня моральные обязательства.
   - Да?
   - Я не могу допустить, чтобы женщины пострадали.
   - Да девицы сами напросились на неприятности! Как бы они,  по-твоему,
поступили, поменявшись с нами местами?
   Я  не  успел  ответить.  Единороги  выскочили  из  оврага.   Поначалу
казалось, что их тактика  далека  от  совершенства.  Всадники  мгновенно
рассыпались  и  вдруг  разом  повернулись,  выставив  копья  в   сторону
нападавших.
   Две группы сшиблись в схватке.  Единороги  вышли  из  нее  первыми  и
поскакали к  оврагу.  Один  солдат  и  две  лошади  остались  лежать.  У
единорогов потерь не было, но раненых оказалось предостаточно.
   Стрела ударила в плечо самой медлительной  самке.  Та  споткнулась  и
упала на колени. Не успела она вскочить, как в нее  вонзилось  несколько
копий. Безымянный майор прокричал что-то язвительное. Он  направил  пять
человек засыпать стрелами укрывшихся  в  овраге.  Разъяренные  единороги
выскочили с ужасным ревом. Через несколько  мгновений  в  новой  схватке
погибли еще один  солдат,  единорог  и  две  лошади.  Безымянный  майор,
удержав  позиции,  продолжал  издеваться   над   нападавшими.   Солдаты,
потерявшие лошадей, компенсировали  утрату  за  счет  пленников.  -  Мне
кажется, что он ненавидит единорогов, - заметил Морли.
   - Старшая самка отправилась к хозяину за распоряжениями.
   - Я пошел вниз. Подай сигнал, если он прикажет ей использовать собак.
   - Ладно.
   Майор готовился к битве. Он построил укрепление из фургонов и багажа,
снятого с вьючных животных. Лишние лошади были  укрыты  за  баррикадами.
Пленников тоже вооружили и приказали ждать в  фургонах.  Интересно,  что
майор им сказал?
   Самец-единорог либо был глуп, либо потерял самую любимую из жен.  Они
в этом случае становятся весьма импульсивными.
   Я просигналил Морли, дав понять, что догадался о его намерениях. Идея
мне не нравилась, но иного выхода не было.
   Собаки, завывая, неслись к отряду майора. Следом летели единороги.  В
пыли заклубилась замечательная свалка.
   Самец, видимо, не интересовался происходящим и не следил за битвой. В
результате Морли удалось пробежать незамеченным  от  подножия  осыпи  до
самого ручья.
   За Морли следом бросился Зек Зак. Не найдется четвероногого  быстрее,
чем кентавр, влекомый глубокими личными мотивами.
   Заслышав топот копыт, единорог обернулся, но  было  поздно.  Зек  Зак
прыгнул на  него  и  продемонстрировал  всем,  как  в  молодые  годы  он
разделывался с единорогами в схватке один на один. Все  кончилось  очень
быстро.
   Тем временем я скатился вниз по склону. Пора было подумать об отходе.
Глава 43
 
   Когда я сбежал вниз, все и вся были готовы к отъезду. Я  вскарабкался
в седло. На сей раз,  для  разнообразия,  в  моей  армии  царило  полное
согласие. Мы были командой с единым мозгом.  И  мозг  принял  решение  -
"оставлять следы".
   Я возглавил отряд, чтобы показать пример, как это следует  делать.  Я
провел своих людей вокруг подножия монолита, чтобы путь наш снова  лежал
на восток. Перед нами открывалось поле  битвы.  Все  путешествие  заняло
полтора часа.
   Отряд остановился. Я  поднял  бинокль.  Никакого  движения,  если  не
считать  нескольких  грифов.  Отсюда  трудно  было  определить   степень
катастрофы. Я только видел, что один из фургонов валяется на боку, а  на
колесе восседает гриф.
   - Стоит посмотреть поближе, - сказал я, взглянув на Зек Зака.
   Кивнув в ответ и не проронив ни слова, он захватил  пару  дротиков  и
ускакал. За это утро с ним произошла удивительная метаморфоза.
   - Он вполне мог бы вернуться в армию, - сказал я Морли.
   Он неопределенно хмыкнул.
   - Не забывай, его прошлые заслуги получили настолько высокую  оценку,
что кентавру даровали карентийское гражданство, - добавил я.
   - Важно не прошлое, Гаррет, а настоящее.  А  этот  кентавр  -  худшая
разновидность ночного торговца. Он  продает  представителей  вашей  расы
Обитателям тьмы.
   Да, Морли был прав. Зек Зак  проскакал  несколько  раз  вокруг  места
схватки, каждый раз сужая круг. Затем кентавр  поднял  дротик  и  послал
сигнал, зная, что я наблюдаю за ним в бинокль.
   - Поехали.
   Зрелище оказалось премерзким. Все собаки валялись мертвыми. Такая  же
участь постигла большинство  единорогов  и  дюжину  лошадей.  Но  мы  не
увидели ни единого человеческого трупа.
   - Они продолжили путь, - заметил кентавр.
   - Для венагета он прекрасно изучил  боевую  тактику  ка-рентийцев,  -
сказал я Морли. - Атакуй единорогов при первом удобном случае.  Уноси  с
поля боя своих мертвецов. Отравляй мясо убитых животных.
   Каждую убитую лошадь раз десять ткнули ножом. Эти раны имели по краям
синеватый оттенок: в них втерли яд в виде порошка.
   Никто не должен получить пользу от  мертвых  животных,  принадлежащих
армии.
   Я насчитал восемь убитых единорогов. Они продолжали биться,  пока  не
погибла старшая самка. Те, что выжили,  видимо,  находятся  в  плачевном
состоянии.
   Некоторое время единороги в этой части  Кантарда  будут  искать  себе
более легкую добычу.
   Я поднял бинокль и изучил подножие монолита. Майор и  его  люди  были
там. Они смотрели в нашу сторону.
   - Ты их видишь? - спросил Морли.
   - Да. Хоронят  своих  мертвецов.  Не  могу  никого  различить,  кроме
Плоскомордого.
   Зек Зак понял мои слова  как  намек  и  помчался  галопом  в  сторону
бочкообразного монолита, туда, где майор возвращал земле ее детей.
   - Старается втереться в доверие, - заметил Морли. - Чтобы ты  ослабил
вожжи, когда наступит нужный ему час.
   - Когда, по-твоему, он от нас убежит?
   - Лишь только мы двинемся в гнездо. У нас не  будет  возможности  его
преследовать. К тому же мы отвлечем внимание вампиров, что тоже  повысит
его шансы на успех. В конце концов, это  его  территория,  и  обычно  он
диктует Обитателям тьмы место и время встреч.
   Я понаблюдал за  Дожанго.  Он  занимался  сбором  сувениров,  вырезая
когти, выбивая острые, как бритва, зубы и размышляя, как лучше  выломать
рог. Каждый рог мог принести ему пятьдесят марок  в  Фулл-Харборе  и  не
меньше чем кьюрио - в Танфере.
   - Как думаешь поступить с кентавром? - спросил Морли.
   - Позволю ему сбежать. Он мне больше  не  нужен.  Зек  Зак  прискакал
назад гордой иноходью и доложил, что живыми из схватки вышли майор и еще
четыре человека. О Плоскомордом я уже знал. Один по описанию походил  на
Васко. Остальные двое могли быть кем угодно.
   - Выйти живым не значит остаться невредимым, - пояснил кентавр. -  Им
всем прилично досталось.
   - А женщины?
   - Там обошлось без ран. Немного помяты.
   - Держу пари, что за их сохранность  нам  следует  благодарить  этого
тупицу Плоскомордого, - пробурчал Морли.
   - Одна из дам, - продолжил Зек Зак, - твердила, чтобы я передал  вам:
она сделает из вас яичницу и скормит единорогам. Когда главный начальник
попытался даму урезонить, она укусила его и ткнула коленом промеж ног. -
Моя милая маленькая Роза! Какой замечательной женой она станет для  пока
еще неизвестного бедняги. Ну ладно. В путь.
   Я с трудом заставил свою лошадь повернуть на восток. Единство  нашего
отряда начало распадаться.
   - Не правда ли, она быстро приходит в себя? - произнес Морли, и в его
голосе я уловил нечто похожее на восхищение.  -  Разве  нам  обязательно
надо уезжать?
   - Да. Майор не станет больше  брать  пленных.  У  них  там  возникнет
своеобразный брак по расчету из трех человек, но они, по  крайней  мере,
станут друг о друге заботиться... Скажи-ка лучше, ты  сможешь  заставить
Дориса и Маршу тащить фургон? Он мог бы нам пригодиться.
   Фургон был не поврежден, а просто повален на бок.
   - Он армейский. Будет плохо, если мы с ним попадемся.
   - Не попадемся.
   Морли заговорил с гроллями. Они, как  мне  показалось,  ответили  ему
крайне невежливыми словами. Морли перевел:
   - Они хотят собрать рога. От  рогов  больше  пользы,  чем  от  любого
фургона. Если рог воткнуть  в  вампира,  тот  сдохнет  быстрее,  чем  от
серебра. И вампиры не могут учуять рога на расстоянии.
   - Скажи им: рога за фургон. Времени достаточно. Похороны и перебранка
займут наших неприятелей надолго.
   Гролли охотно пошли на эту сделку. Крак! Фургон стал на колеса. После
этого гролли принялись бродить от единорога к единорогу, видимо,  мечтая
приобрести впоследствии пивоваренный заводик.
   Две молоденькие  и  очень  израненные  самки  выскочили  из  укрытия,
возмущенные осквернением трупов сородичей.  Было  больно  смотреть,  как
тролли, даже не особенно утруждаясь, забили их своими дубинами.
   44 В этот день мы решили в гнездо  не  лезть.  Я  хотел  сделать  это
пораньше с утра, когда Обитатели тьмы  улягутся  спать  на  день,  а  не
вечером, когда они вот-вот  начнут  просыпаться.  Когда  вампиры  крепко
спят, разбудить их практически невозможно, и даже старшие слуги по крови
с трудом реагируют на окружающее.
   Так гласят легенды.
   Уйдя из поля зрения  преследователей,  мы  приступили  к  запутыванию
следов.  Зек  Зак  изо  всех  сил   старался   продемонстрировать   свою
незаменимость. Он знал множество трюков. Один раз даже заставил  гроллей
протащить фургон на руках целых две мили,  чтобы  оставить  ложный  след
колес.
   На ночь мы устроились на вершине небольшой возвышенности,  не  дальше
двух миль от обрыва столовой горы, в котором находился  вход  в  гнездо.
Моя голова гудела от близости Кейен. Со своего пригорка я мог следить  и
за  тем,  что  происходит  рядом  с  горой,  и  за  передвижением  наших
преследователей.
   - Ночью никаких костров, -  сказал  Зек  Зак,  пока  я,  скорчившись,
наблюдал в бинокль за успехами нашего друга майора. - Кроме  того,  всем
следует рассредоточиться и оставаться  рядом  с  теми  скалами,  которые
больше всего нагрелись за день. Вампиры находят  ночью  свою  добычу  по
излучаемому ею теплу. И желательно не скапливать в одном  месте  слишком
много металла.
   - Надеюсь, вы не станете им сигнализировать? - поинтересовался  я.  -
Чтобы заработать несколько очков. - Никто не скажет,  что  я  склонен  к
самоубийству. Всем известно, что я горяч и тороплив,  не  слишком  умен,
часто даже глуп. Но самоубийство... Я люблю жизнь и множество прекрасных
вещей, которые ей сопутствуют. - Кентавр ушел в  себя.  И  прошептал:  -
Люблю. Даже, может быть, чересчур.
   - Советую помнить, что майор желает заполучить  вас  не  меньше,  чем
меня. Поп, который вас шантажировал, был его  дружком,  а  вам  об  этом
известно.
   - Майору придется  убраться  из  Кантарда  до  того,  как  он  успеет
причинить мне какую-нибудь неприятность. Ему еще предстоит пережить  эту
ночь. Прошлой ночью он был слишком силен для них. Теперь же дело обстоит
иначе.  Особенно  если  они  сильно  проголодались.  Те  двое,   которые
появились в Фулл-Харборе, уже не имели сил сдерживаться, хотя их  ночные
вылазки были для них смертельно опасны.
   - Но почему вы думаете, что они обнаружат его раньше, чем нас?
   - Несколько людей гораздо легче найти, чем одного.
   - О...
   День был на исходе. Нашим преследователям не  повезло,  и  сейчас  их
больше всего интересовало, как лучше устроиться на ночлег. -  Посмотрим,
- сказал кентавр, указывая на обрыв, который уже  начал  погружаться  во
тьму.
   Я перевел бинокль.
   Летучие мыши. Мириады летучих мышей. Все они вылетали из  той  точки,
через которую проходила мистическая линия, ведущая меня к Кейен.
   Морли  вернулся   из   небольшой   разведывательной   экспедиции   по
окрестностям. Для городского  паренька  он  очень  быстро  осваивался  с
обстановкой. Я пересказал ему советы кентавра. Он посмотрел на Зек  Зака
и коротко кивнул.
   - Разумно. Только не засыпай  слишком  крепко,  Гаррет.  Верно.  Хотя
сейчас я вряд ли вообще смогу сомкнуть  глаза.  Никогда  не  признаешься
своим ребятам, что ты боишься. Ужасно боишься.  А  на  этот  раз  ставка
действительно могла быть больше,  чем  жизнь.  Я  рисковал  умереть,  но
продолжал двигаться и думать.
   Если меня спросят о разнице между героем и трусом, я скажу так: герой
ухитряется обмануть себя и заставить  идти  вперед  вместо  того,  чтобы
действовать так, как подсказывает здравый смысл.
   Впрочем, никто никогда не говорил мне, что  я  обладаю  хоть  толикой
здравого смысла.
 
*** 
 
   Я все же уснул. И проснулся оттого, что меня трясли  за  плечо.  Надо
мной склонился Морли.
   Я услышал все раньше, чем он успел мне сказать. От подножия  столовой
горы доносился страшный шум. Господи, как мне хотелось подбежать к ним и
предупредить, когда они решили разбить лагерь в миле от входа в  гнездо.
Но, как и Зек Зак, я не знаменит суицидальными склонностями.
   Как сказал Морли, наименьшему риску подвергались женщины, а только  о
них мы  и  беспокоились.  Правда,  я  еще  испытывал  теплые  чувства  к
Плоскомордому Тарпу. Плоскомордый  был  неисправимым  романтиком.  Таких
следовало бы сохранять как последних представителей рыцарского племени.
   Я поднялся чуть выше и увидел два затухающих  лагерных  костра.  Огни
погасли, и минуты через две крики и шум под горой затихли. И  еще  через
пару минут кто-то из нашей компании произнес первые слова. Кажется,  это
был Дожанго.
   - Думаю, нам больше не стоит беспокоиться по поводу армии.
   - Да. Я тоже так думаю.
   Теперь никто не мог уснуть. Я пялился на звезды, размышляя о размерах
некоторых пастей и о том, как Роза, Васко и майор  восприняли  все  это.
Интересно, согласятся ли они бежать, если мы вдруг придем им на помощь?
   - Завтра нам следует быть крайне внимательными,  Гаррет,  -  произнес
Морли где-то под утро. Он не счел нужным поинтересоваться, бодрствую  ли
я. Он знал. Да и я знал, что  он  и  все  остальные  лежат  с  открытыми
глазами, зажав в руке кусочек серебра.
 
Глава 45 
 
   Мы отправились в путь на два часа позже, чем я  планировал  накануне.
Это дало солнцу еще два часа, чтобы подняться  повыше  и  залить  лучами
вход в гнездовье. Обитателям тьмы было предоставлено  два  лишних  часа,
чтобы глубже погрузиться в сон. И наконец, эти два  часа  пошли  на  то,
чтобы  мы  смогли  лучше  подготовиться  к  экспедиции  и   окончательно
обезуметь от страха. Все наши чувства взывали:
   "Немедленно бегите отсюда!"
   Морли провел два часа, проверяя и перепроверяя  все,  что  мы  должны
были взять с собой: осветительные патроны, зажигательные  бомбы,  копья,
арбалеты, мечи, ножи, рога единорогов - список  казался  бесконечным.  Я
через бинокль  рассматривал  вход  в  гнездо,  отыскивая  дополнительные
выходы, и одновременно  помогал  тройняшкам  расправляться  с  остатками
пива. Зек Зак намечал извилистый путь, следуя  которым  мы  могли  долго
оставаться  незамеченными.  Гролли  (после  того,  как  с   пивом   было
покончено) развлекались тем, что натаскали для лошадей  воды  не  меньше
чем на пару дней.  Дожанго  привязал  животных  так,  чтобы  они  смогли
освободиться самостоятельно, если мы не вернемся. Все это происходило  в
молчании.  Редкие  убогие  шутки  встречались   дружным   смехом.   Всем
требовалась разрядка.
   Морли  раздал  смертоносные  предметы  и  осветительные   патроны   и
проинструктировал каждого,  как  ими  пользоваться.  Мы  все  упаковали,
наполнили канистры и выпили изрядное количество  воды  к  тому  времени,
когда солнце, на мой взгляд, оказалось в нужном месте. Я отдал команду:
   - В путь!
   - Хотел бы я знать, известно ли им, что мы приближаемся,  -  бормотал
Морли. - Если им о нас уже известно, то мы могли бы взять  металлическое
оружие. И много-много серебра.
   Он беседовал сам с собой. Я же, обращаясь в пространство, бурчал:
   - Не волочил на себе столько оружия со  времени  высадки  на  острове
Малгар.
   В тот день мы все  тоже  обезумели  от  страха.  Сейчас  те  венагеты
казались мне дружелюбными щенками.
 
*** 
 
   Путь, проложенный кентавром, привел нас в разоренный лагерь. Зек  Зак
знал,  что  мы  захотим  посмотреть,   какая   судьба   постигла   наших
преследователей.
   Еще издали мы услышали вопли дерущихся грифов. И жужжание мух. Здесь,
в Кантарде, эти твари так разжирели, что гудели, как шмели.
   Мы  протиснулись  между  двумя  валунами,  и  перед  нашими   глазами
предстала картина разгрома.
   Думаю, она была не ужаснее других мест массового истребления. Но тела
были настолько изуродованы нападавшими - хищными птицами, дикими псами и
другими неизвестными существами, что  нам  пришлось  считать  валявшиеся
головы. Только четыре человека из отряда  майора  достались  пожирателям
трупов. Лежали здесь и два тела одетых в черное слуг по  крови,  но  эти
были не тронуты. Даже мухи и муравьи-трупоеды избегали их.
   Все молчали. Мертвецов было невозможно опознать, что тут скажешь.  Мы
продолжили путь. На смену страху  нарождалась  ярость,  та  ярость,  что
заставляет человека истреблять людоедов, кто бы они  ни  были  -  волки,
тигры или вампиры.
   Ближе к входу мы изменили порядок построения. Мы с Морли осторожно  с
двух  сторон  подошли  к  пещере  разведать,  нет  ли  каких  неприятных
сюрпризов. Пока ничто не вызывало подозрений.  Все  собрались  у  самого
входа в туннель. Нас обдало зловонием, исходящим от обитающих  в  пещере
летучих мышей. Никаких признаков вампиров не  было  видно,  но  на  моем
пальце была намотана прядь рыжих волос. Я снял ее с растущего неподалеку
колючего куста.
   Морли и я вошли первыми, держа в одной руке меч, а  в  другой  -  рог
единорога.  За  нами  следовал   Дожанго,   нагруженный   осветительными
патронами и зажигательными бомбами. Его прикрывали гролли  с  копьями  и
арбалетами. Зек Заку я предложил выступить в  качестве  арьергарда,  так
как мы были уверены, что он сбежит. Не хватало  еще,  чтобы  на  пути  к
выходу он путался под ногами.
   Было решено, что, добравшись до гнезда, мы применим гибкую тактику  и
нужное оружие, исходя из обстановки.
   Я подал сигнал. Все, кроме кентавра, закрыли глаза. Он  досчитал  про
себя до  ста  и  зашипел  по-змеиному.  Чуть-чуть  приоткрыв  глаза,  мы
осторожно шагнули в преддверие ада.
   Мы двигались  крайне  медленно,  замирая  после  нескольких  шагов  и
вслушиваясь в тишину. Мы с Морли вставали на колени, чтобы  у  тройняшек
было больше  пространства  в  случае  внезапного  нападения.  Так  мы  и
продвигались, и чем больше мы погружались во  мрак,  тем  чаще  делались
остановки.
   По праву способности лучше видеть  в  темноте  Дожанго  следовало  бы
занять мое место. Но Морли опасался, что его  могут  подвести  нервы.  Я
согласился. Дожанго, бесспорно, возмужал и окреп духом, однако шагать  в
первых шеренгах ему пока рановато.
   Боже, как же воняло в этой дыре!
   Первая сотня футов оказалась не очень трудной. Пол пещеры был  ровный
и чистый. Своды высокие. За  спиной  оставалось  пятно  дневного  света.
Кроме того, нас вроде бы не ждали.
   Затем туннель начал уходить вглубь и повернул  вправо.  Потолок  стал
ниже, и гроллям пришлось шагать на  полусогнутых.  Темень  сгустилась  и
наполнилась  шорохом  и  писком  потревоженных  летучих   мышей.   Через
несколько шагов  мы  все  пропитались  той  мерзостью,  которая  служила
источником смрада. Заметно похолодало.
   Зек Зак зашипел.
   Мы замерли. Я был поражен, как тихо он  двигался  на  своих  копытах.
Я-то думал, что кентавр уже успел испариться.
   Шипенье было единственным звуком в  пещере.  Кентавр  что-то  передал
стоящему впереди Дожанго. У того между пальцами мелькнул  огонек,  и  он
передал предмет дальше.
   Это оказался камень Люцифера, который Морли дал кентавру  перед  тем,
как запереть его в склепе.
   Меня  охватил  холод  нехорошего  предчувствия.  При  свете  камня  я
заметил, что Морли обуревают те же мысли - не объявляет ли кентавр,  что
наступил час расплаты. Если мы навсегда останемся здесь, ему станет жить
намного легче.
   Я видел, что Морли борется с желанием придушить Зек  Зака  на  месте.
Здравый смысл победил. Но с величайшим трудом. Кентавр отдал мне камень,
потому что мое зрение было слабее, чем  у  остальных.  Я  взял  источник
света в правую руку и прижал пальцами к  рукоятке  деревянного  меча.  В
случае необходимости я мог поднять один или два пальца и  осветить  себе
путь.
   Вперед. Солнце, свобода и свежий воздух остались  в  тысячах  миль  и
тысячах лет от нас. Продвижение замедлилось еще сильнее: из каждой  щели
и за каждым выступом мы ожидали засаду.
 
*** 
 
   Это  выглядело  как  мумифицированный  труп.  Беззубый  рот   открыт.
Глазницы  зияют  черной  пустотой.   Череп   покрыт   редкими   длинными
всклокоченными  волосами.  Вдруг  одна   из   скрюченных   рук   скелета
выпрямилась, едва не коснувшись моего лица. Я упал и в диком  ужасе,  не
глядя,  отмахнулся  мечом,  усеянным  острыми  осколками  камней.   Удар
пришелся по костяку, и тот рассыпался в прах.
   Существо, толкнувшее в мою сторону руку скелета, выпрыгнуло из  тьмы.
В то же мгновение его насквозь проткнуло копье  одного  из  гроллей.  На
меня без всякого выражения смотрели глаза,  ледяное,  зловонное  дыхание
обожгло лицо. Я изо всех сил вонзил в него рог и вновь увидел выражение,
которое видел столетия назад: предавшее бессмертие.
   Оно попыталось вонзить мне в горло клыки. Клыки еще не были полностью
развиты. Болезнь зашла не слишком далеко.
   Но страшно мне стало.
   Нога Дожанго вошла в контакт с нависшей надо мной головой.
   Я подобрал выпавший камень Люцифера и поднялся. Старые кости и  слуга
по крови остались  лежать.  Однако  на  нашей  вечеринке  появились  его
братья.
   Их оружием были клыки, когти, злоба и вера в  свою  непобедимость.  И
все это превращало  их  в  серьезных  противников.  Мы  с  Морли  сумели
сдержать первый напор.  Дожанго,  отступив  за  спину  братьев,  запалил
осветительный патрон. Обитатели тьмы вскрикнули и прикрыли глаза руками.
Через мгновение все было кончено.
   Их было всего четверо, если не считать мертвяка, усопшего  много  лет
назад Но мне показалось, что на нас напал батальон.
   Мы с Морли осмотрели друг друга в поисках ран. У него оказалась  одна
неглубокая царапина. От перевязки он  отмахнулся,  будучи  не  настолько
человеком, чтобы волноваться.
   Итак, встреча с врагами состоялась. В первой схватке мы  взяли  верх.
Наш дух окреп, страхи поставлены под контроль. Дожанго был страшно  горд
собой. Он доказал,  что  способен  думать  и  действовать,  несмотря  на
охватывающий его ужас.
   Отдышавшись, мы продолжили движение. Но уже без кентавра по имени Зек
Зак. Невозможно было определить, в какой момент он дезертировал.  Скорее
всего во время схватки, когда он был уверен, что никто  не  заметит  его
исчезновения.
   Позади  нас  догорал  осветительный  патрон.  Летучие   мыши   начали
успокаиваться. Становилось все холоднее.
 
Глава 46 
 
   Второй отряд врага хоть и был покруче первого,  но  тоже  не  добился
успеха. Это были слуги, немного дальше продвинувшиеся по кровавой тропе.
Их было труднее убить, но они  также  боялись  света,  а  рог  единорога
действовал на  них  более  эффективно.  Но  все  же  они  заставили  нас
попотеть.
   Третий отряд оказался самым мощным.
   Все говорило за то, что мы приближаемся к гнезду.  Отряд  состоял  из
слуг по крови, которые,  миновав  все  ловушки  и  сложности,  настолько
продвинулись в болезни, что были готовы пополнить собой ряды владык. Это
означало, что они обладали почти такой же мощью и быстротой и были столь
же смертоносны, как те двое,  которых  мы  уничтожили  во  время  ночной
стоянки. После того, как мы проткнули одного рогом, остальные не  давали
дотронуться до себя, даже ослепленные ярким светом. Во тьме,  в  которой
они обитали, им практически  не  приходилось  пользоваться  зрением.  Не
обращая внимания на боль в глазах, они целиком полагались на слух.
   Один из них проскочил мимо меня и  Морли.  Гролли  пришпилили  его  к
стене, а затем  добили  рогами  единорога.  Дрожащий  от  ужаса  Дожанго
остановил еще двух, забросав их зажигательными  бомбами.  Мы  прикончили
их, пока они метались в пламени и орали.
   - С элементом неожиданности покончено, - констатировал Морли. -  Если
он вообще существовал.
   - Да.
   Это были первые слова, произнесенные после вступления  в  подземелье,
не считая негромкой ругани Дориса, сломавшего рог о ребра одного из слуг
по крови.
   Зажигалки погасли. Мы изготовились к новой схватке.
   - Уже недалеко, - бросил я. Морли что-то буркнул, соглашаясь.
   - Наши шансы, наверное, улучшились,  -  предположил  я.  Морли  снова
что-то пробурчал. Интересный собеседник!
   При свете камня Люцифера он показался мне очень странным.
   Уж не задумал ли он упасть в обморок?
   Но  Морли  собрался  и  зашагал  вперед,  стуча  рогом  по   мечу   и
прислушиваясь к эху. Через полсотни шагов эхо пропало.  Я  пустил  лучик
света между пальцами. Стены расступились. Потолка не было видно.
   - Дожанго, передай Дорису осветительный патрон.
   Гролль знал, что делать. Они вообще умеют метать  предметы  высоко  и
далеко.
   Мы стояли на  платформе,  возвышающейся  на  сорок  футов  над  полом
огромного зала. Вниз вели вырубленные в камне и постепенно расширяющиеся
ступени. А там... там толпилось не меньше сотни этих... созданий...  Они
вопили, повернувшись в нашу сторону и прикрывая глаза руками. С  десяток
из них были одеты в белое, и они почему-то  напомнили  мне  извивающихся
червей на разлагающемся трупе собаки.
   Неожиданно Марша ударил копьем. И какой-то подросток из числа слуг по
крови покатился по ступеням.
   - Ну и как ты думаешь проглотить, не подавившись,  тот  кус,  который
отхватил? - поинтересовался Морли. Он дрожал от холода.
   - Знаю лишь одно - не время менять планы. Надо непрерывно  наступать,
держа их в состоянии паники.
   Он что-то прорычал гроллям. Я бросил взгляд вдоль  линии,  проходящей
через мою голову, и увидел полдюжины женщин в белом,  некоторые  из  них
держали детей, рожденных по крови. Кто в этой группе Кейен, я определить
не сумел.
   Морли, кажется, тоже кого-то выискивал в толпе.
   - Они там, - произнес Дожанго, указывая на  клетки  в  глубине  зала.
Из-за решеток на нас смотрели пленники, в глазах у  некоторых  теплилась
надежда.
   Осветительный патрон  почти  выгорел,  но  гролли,  открыв  заплечные
мешки, стали забрасывать толпу  зажигательными  бомбами.  Дожанго  начал
собирать мощный фонарь. Мы с Морли подняли луки и пускали стрелы,  когда
нам казалось, что паника начинает спадать.
   - "Пора что-то предпринимать", как заявила беременная  девица  своему
парню, - сказал я, обращаясь к Морли, и, сгорбившись под тяжестью  мешка
с оружием, двинулся вниз по ступеням. Опять вооруженный рогом и мечом.
   Морли избрал то же  вооружение  и  потуже  затянул  заплечный  мешок.
Дожанго остановил свой выбор на роге и арбалете. Его мешок был  пуст,  и
он его попросту бросил. Гролли тащили мешки на  спинах,  но  вооружились
они только своими устрашающими дубинами,  которые  протащили  через  все
преграды  от  самого  входа  в  пещеру.  Дубины,  заткнутые  за   пояса,
волочились за близнецами по земле, похожие на длинные толстые хвосты.
   - Сначала пленники? - спросил Морли.
   - Да нет. Даже если им можно доверять, они все равно станут  мешаться
под ногами. Только вперед. Туда, куда  направляются  женщины.  Наверняка
они идут к своим владыкам.
   Наконец мы достигли пола пещеры. Гролли шагали  впереди,  вращая  над
головами своими дубинами.  Морли  что-то  пробормотал,  провалившись  по
щиколотку в отбросы. И тут  же  ударил  ногой  одну  из  ночных  тварей.
Некоторые  из  них  пришли  в  себя  настолько,  что  начали   оказывать
сопротивление.
   Роза и Тинни  визжали  так,  что  перекрывали  общий  шум.  Я  улучил
мгновение и отсалютовал им мечом. Девицы  не  оценили  моего  рыцарского
жеста.
   Морли отшвырнул ногой со своего пути человеческую бедренную кость.
   - Ты, кажется, интересовался,  чем  питаются  слуги  по  крови,  пока
развивается их болезнь?
   - Нет. И не надо делиться со мной своими догадками. Мы приблизились к
лазу, через который бежали женщины и  дети.  Это  была  нора  не  больше
четырех футов высотой и трех шириной. У лаза толпились слуги  по  крови.
Отталкивая друг друга, они торопились проникнуть в узкую щель под защиту
своих владык.
   Гролли  молотили  спасающихся  дубинами   с   энтузиазмом   шахтеров,
наткнувшихся на золотую жилу.
   - А ты хотел купить мулов, - проворчал Морли.
   Щелкнула тетива арбалета. Это Дожанго сразил героя, покушавшегося  на
собранный и оставленный им у входа фонарь.
   Обитатели тьмы начали контрнаступление. Скверно. Вооруженные или нет,
они могли  задавить  нас  просто  своей  численностью.  Правда,  у  меня
сохранилось несколько козырей, припрятанных в рукаве и за голенищем,  но
я старался сберечь их на будущее.
   Гроллям наконец удалось очистить лаз.
   Морли им что-то сказал. Братишки отгребли в сторону останки тварей  и
стали протискиваться через дыру. Я последовал за ними с камнем Люцифера.
Морли шел последним.
   Никто не пытался нас преследовать.
   "Что ж, мы добрались до самого сердца  гнездовья.  Совсем  как  герои
древних легенд. Но для них этим завершалась самая  трудная  часть  дела.
Для нас же она только начинается".
   Невесты по крови толпились около каменных саркофагов  своих  любимых,
которые пока еще не пробудились. Невест было пятнадцать. Из них только у
четырех болезнь прошла полный путь. Одну из четырех я  видел  за  столом
напротив себя в доме, где я когда-то любил другую. И она была здесь.  Ее
болезнь развивалась всего лишь  несколько  лет,  и  еще  были  шансы  на
выздоровление. Рядом с ней стоял слуга по крови, по выражению его лица я
понял, что  это  он  передал  мне  записку.  Встретив  мой  взгляд,  она
задрожала и схватила за руку стоявшего рядом.
   Вам когда-нибудь хотелось рыдать? Из лаза позади нас  раздался  голос
Дожанго:
   - Они захватили фонарь. Все зажигалки погасли. Хотя  не  похоже,  что
они собираются прорываться сюда.
   - У нас и без того хлопот хватает. Гаррет, она здесь?
   - Да.
   - Отбей ее от стада, и покончим с этим.
   Я поманил Кейен.
   Она двинулась вперед, опустив глаза и потянув за собой спутника.
   Остальные невесты и семь или  восемь  слуг  по  крови  задвигались  и
зашипели.
   Острие рога, который держал  Морли,  поднялось  и  уперлось  в  горло
спутника Кейен.
   - Клемент, говори - где он?
   - Убей его здесь. Дотс, только не забирай с собой.
   - Если я не заберу его с собой, они убьют меня. Где он? Ну и ну. Что,
черт побери, здесь происходит?
   - Там, - слуга по крови показал  в  направлении  невест.  -  Прячется
вместе с детьми. И тебе не добраться до него, не разбудив владык.  -  Он
посмотрел на меня, взгляд был полон мольбы.  -  Уведите  ее  отсюда.  До
того, как они проснутся.
   Прекрасное предложение, я бы охотно  на  него  откликнулся.  Но  меня
останавливало одно  -  мы  не  можем  уйти  отсюда,  не  оставив  владык
по-настоящему мертвыми.
   Это  диктовалось  вовсе   не   эмоциями,   а   всего   лишь   простой
необходимостью. Если мы оставим их  живыми,  они,  едва  зайдет  солнце,
бросятся за нами в погоню. И убежать от них  невозможно.  Они  не  могут
позволить нам уйти. На них обрушится вся карентийская армия, как  только
мы сообщим о местонахождении гнездовья.
   - Мне надо поговорить с тобой, Морли.
   -  Позже.  Валентин,  вылезай  оттуда.   Между   саркофагами   что-то
задвигалось, издавая шипение. Шипение  складывалось  в  едва  различимые
слова:
   - Попробуй достань меня.
   Я обратился ко всем присутствующим:
   - Ребята, через минуту здесь возникнет крайне неприятная  обстановка.
Некоторым предстоит умереть по-настоящему. Вы наверняка не хотите, чтобы
это случилось с вами. Желающие могут покинуть пещеру. Когда мы  покончим
со всем этим, они смогут эмигрировать в другое гнездо.
   Если же нам это не удастся, мы сами окажемся их ночной закуской.
   Через  несколько   секунд   одна   из   недавно   обращенных   женщин
прошествовала  мимо  нас,  опустив  глаза.  Большинство  слуг  по  крови
мужского  пола  тоже  колебались  недолго.  Среди  женщин  таких  всегда
меньшинство. Их обычно подбирают и доставляют владыкам  ночные  торговцы
вроде Зек Зака.
   Одна из самых пожилых женщин  запротестовала  и  попробовала  вернуть
дезертирку.
   Стрела из арбалета Дожанго вонзилась ей в лоб дюйма на четыре.
   Старуха  упала,  забившись   в   конвульсиях.   Одной   стрелы   было
недостаточно, чтобы убить ее, но вполне хватило, чтобы лишить рассудка.
   Я пропустил беглянку мимо себя.
   - Кто еще?
   Женщины  посмотрели  на  упавшую  подругу,  прислушались   к   скрипу
натягиваемой тетивы, слегка пошипели и решили оставить  нас  на  милость
своих господ. Постепенно вся небольшая толпа рассосалась.  Малышек  тоже
увели.
   Все же у этих созданий совершенно отсутствует чувство локтя.
 
Глава 47 
 
   - Добей эту мерзость! - выпалил Морли и тут  же  повторил  приказ  на
языке гроллей.
   Марша принялся колотить бьющееся в конвульсиях создание, пока оно  не
затихло.
   - Валентин, вылезай!
   В ответ - снова шипение.  Я  поднял  повыше  камень  Люцифера,  чтобы
разглядеть, кем это так интересуется Морли.
   И сразу многое стало на свои места.
   Я узнал это лицо: Валентин Перманос.
   Шесть лет назад  главный  подручный  короля  преступного  мира  некий
Валентин Перманос и его брат Клемент исчезли, прихватив с собой половину
состояния шефа. Ходили слухи, что братья скрылись в Фулл-Харборе.  Морли
мог бы,  наверное,  рассказать  все  подробно,  но  я  пока  был  вполне
удовлетворен тем, что узнал.
   - Приступим, Гаррет. - Морли взялся обеими руками  за  рог.  Валентин
Перманос начал расталкивать одного из покоящихся владык.
   Его лицо было искажено  ужасом.  Говорят,  что  скорость,  с  которой
прогрессирует болезнь,  сильно  зависит  от  воли  жертвы.  У  Валентина
процесс зашел значительно дальше, чем у  его  брата.  Он  активно  желал
превратиться в одного из них.
   Я припомнил слухи о том, что в  то  время,  когда  Валентин  грабанул
босса, он уже медленно умирал от какой-то болезни.
   Морли с силой вогнал рог точно в сердце ближайшего к нему вампира.  Я
последовал его примеру... Он расправился с третьим. Я сравнял счет.
   Изрыгнув крепкое ругательство, Морли приказал:
   - Дожанго! Кинь мне другой рог!
   - Это же сто марок, Морли? Чем  плох  тот,  что  у  тебя,  по  правде
говоря?
   - Он застрял в ребрах гнуси! Швыряй новый, тебе говорят!
   Я двинулся к следующей жертве. Дрожь в теле прекратилась. После этого
останется всего шестеро. Перевал преодолен.  Главные  трудности  позади,
еще несколько минут - и мы можем уходить.
   Я изо всех сил ударил вниз рогом.
   Внезапно тот, которого тряс Валентин, прыгнул на меня.
   Я отклонился в сторону. Стрела из арбалета Дожанго рассекла  чудовищу
лицо. Морли вонзил в него  рог.  Потолок  был  так  низок,  что  гроллям
приходилось стоять на коленях. И все же Дорис изловчился ткнуть  монстра
в брюхо своей дубиной. Я заметил на груди  вампира  подвеску  с  крупным
рубином и схватил Морли за плечо, не дав ему ударить.
   - Ко мне все! Живо! - закричал я, отступая.  -  Это  сам  Владыка  по
крови. Хватайтесь за меня! Все прикоснитесь ко мне!
   В меня вцепились руки моих соратников. - Закройте глаза!
   Нащупав в рукаве помятый и пропитанный потом клочок бумаги, я  быстро
разорвал его пополам, ожидая, что в любой момент в меня вонзятся клыки и
когти.
   Я открыл глаза.
   Они все уже восстали из своих гробов. Руки поднесены к вискам,  пасти
разинуты в беззвучном вопле. Вампиры раскачивались взад-вперед  -  разум
оставил их.
   - Две минуты! - проорал я. - Меньше двух минут на то, чтобы покончить
с ними!
   Признаться, я несколько приуменьшил отпущенное нам время, потому  что
не  полностью  доверял  магическим  силам  Старой  Ведьмы.  И  еще   мне
показалось, что Владыка по крови не был полностью выведен из строя.
   Это была отвратительная, грязная работа, которой я не могу гордиться,
хотя мы уничтожали "их". Мы отбрасывали  тела  назад,  а  гролли  своими
дубинами добивали вампиров, превращая их головы в  бесформенное  месиво.
Победа  завоевывалась  нелегко.  Несмотря  на  временное  безумие,   они
чувствовали, когда их атаковали. Я получил не меньше  дюжины  неглубоких
царапин, которые позже  следовало  тщательно  обработать  и  перевязать.
Морли чуть  было  не  перегрызли  горло,  потому  что  он  из  странного
благородства оставлял Владыку по крови для меня.
   Дубинки гроллей вовремя разбили череп древнего чудовища.
   Дожанго вел репортаж о происходящем  в  большой  пещере:  толпа  слуг
решила наконец вмешаться в схватку. Морли был занят тем, что выковыривал
из щели своего пленника. Я приказал гроллям повернуть  назад,  отшвырнув
одновременно в сторону Кейен и ее парня, чтобы их  ненароком  не  забили
зеленые братишки.
   Услышав резкий вопль, я оглянулся.
   Морли уже выдергивал рог единорога из груди Клемента.
   - А это было вовсе не обязательно, - оскалился я и взглянул на Кейен.
Интересно, пойдет  ли  она  теперь  со  мной?  Она  опустилась  рядом  с
Клементом и взяла его руку в свои ладони. Я посмотрел на  лаз,  запустил
руку в заплечный мешок  и  швырнул  несколько  зажигательных  бомб  мимо
гроллей. Вспышка света отбросила слуг по крови назад.
   - Уходим!  -  приказал  я.  Оглянувшись,  я  увидел,  что  Морли  уже
двинулся, волоча за собой пленника. Кейен неохотно поднималась на  ноги,
с лицом холодным, как смерть, рядом с которой она только что находилась.
Но Дожанго...
   - Чтоб ты сдох, Дожанго! Чем, черт побери, ты занялся?
   - Гаррет! Это же подлинный камень-кровавик, принадлежащий Владыке  по
крови. Знаешь, сколько он может стоить? Ты только взгляни  на  паразита.
Ему же не меньше трех-четырех тысяч лет.
   Три-четыре тысячи лет. Столько  времени  это  чудовище  охотилось  на
людей. Надеюсь, ему подыщут особое место  в  преисподней,  где  полыхает
самое жаркое пламя.
   Я  прополз  через  лаз   вслед   за   гроллями,   разбросал   остаток
зажигательных бомб и кинул в толпу парочку осветительных патронов. Общий
вопль снова усилился. Я опустился  на  колено,  держа  меч  наготове,  а
гролли принялись размахивать дубинами с невиданной яростью.
   На мое плечо опустилась рука. Я обернулся  и  взглянул  в  печальные,
нежные и даже прощающие глаза.
   Морли,  держа  одной  рукой   мешок   и   пленника,   начал   швырять
зажигательные бомбы. Я слышал удары тетивы арбалета Дожанго.
   - Что это ты сотворил, Гаррет?
   - Потом.
   - Я нюхом чую колдовство. И много еще осталось у тебя в рукаве?
   - Освобождаем пленников и уходим.
   Жители подземелья, чуть отступив, начали  группироваться  у  входа  в
туннель, ведущий к свету. Они не хотели сдаваться.  Остановив  нас,  они
смогут сохранить свой образ жизни. Обитатели  тьмы  станут  ждать,  пока
один  из  рожденных  по  крови  не   возмужает   и   не   станет   столь
могущественным, что превратится в нового Владыку.
   Из темноты  вылетела  стрела  и  отскочила  от  плеча  Марши.  Кто-то
добрался до оставленного нами у входа оружия. То, что для толстой  шкуры
гролля было пустяком, могло принести смерть остальным.
   - Двигайтесь! Ты, Дожанго, первым! Роза и Тинни завывали не хуже, чем
тысяча дерущихся котов. Мы пробились к  клеткам.  Большинство  пленников
были бледны, как и их хозяева. Ночное племя  высасывает  у  жертв  кровь
медленно, не так, как паук. Я удивился, что они все еще живы.
   - Привет, Плоскомордый, - произнес я, не обращая внимания на  женщин.
- Ты все такой же принципиальный и упрямый? Я  не  хочу  оставлять  тебя
здесь.
   Надо отдать должное Плоскомордому. У него не очень много мозгов, но с
юмором все в порядке. Он даже ухитрился ухмыльнуться.
   - Все в порядке, Гаррет. Я - безработный. Уволен, потому что не  смог
вытащить нас из этого дерьма.
   Судя по количеству ран на теле, Плоскомордый сделал все, что мог.  Он
посинел от холода. А я даже не замечал  арктического  мороза,  настолько
был возбужден.
   - Значит, ты  свободен  для  работы.  Считай,  что  получил  от  меня
задаток.
   - Заметано, Гаррет.
   - Ну а как вы, Васко? Все еще  полагаете,  что  сможете  разбогатеть,
остановив меня? Взгляните сюда. Это -  девица  Денни.  Сколько  времени,
по-вашему, она могла бы продержаться? Год? Да и то, если бы вам повезло.
Все ваши друзья умерли не за понюшку табаку.
   - Не надо проповедей, Гаррет.  Я  сам  схороню  своих  мертвецов.  Он
заскрипел зубами.
   - А как насчет тебя, Позвоночник?
   - Я никогда не ссорился с тобой, Гаррет. И сейчас не намерен.
   - Отлично.
   Оставались  еще  два  карентийских  солдата.  Но  они  были  в  таком
отвратном  состоянии,  что  я  решил  не  тратить  времени  и  не   стал
спрашивать, не учинят ли они мне пакость.
   Тем  временем  Морли  мило  болтал  с  дамами.  Они  расположились  в
отдельных клетках. Роза уже обещала ему луну с неба, если он вытащит  ее
отсюда.  Она  говорила  "меня",  а  не   "нас".   Любящая,   заботливая,
семейственная Роза! Тинни старалась держаться с достоинством,  насколько
позволяли обстоятельства. Я решил, что в будущем (если оно  наступит)  к
этой крошке стоит приглядеться повнимательнее.
   - Как думаешь, стоит их освобождать? - осведомился Морли.
   - Решай сам. Вообще-то они замедлят наше движение. Диалог был краток,
но Дожанго решил, что и это чересчур.
   - Вы, парни, прекращайте  словоблудие,  -  заявил  он,  -  или  мы  с
братьями отправимся в путь без вас.
   Он владел камнем-кровавиком, несколькими рогами единорогов  и  ощущал
себя богачом. Теперь он беспокоился за свою жизнь - хотелось насладиться
состоянием.
   Щелкнула  тетива  арбалета  Дожанго.  В  то  же  мгновение  над  нами
просвистела выпущенная кем-то стрела.
   - Ты знаешь, Морли, ведь он в чем-то прав. Морли произнес  что-то  на
языке гроллей, и они несколькими точными ударами дубин  сбили  с  клеток
замки. Не слушая протестов Дожанго, мы  вооружили  освобожденных  рогами
единорогов. Гролли швырнули оставшиеся осветительные патроны в толпу,  и
мы двинулись к свободе.
 
Глава 48 
 
   Свобода оказалась не слишком доступной дамочкой. Вначале  показалось,
что мы сможем прорваться одним махом. Но враги, преисполненные решимости
сохранить тайну своего логова, сомкнули ряды и начали кидать в нас  все,
что попадало им под руку. Когда я говорю все - это значит  все:  дерьмо,
кости, камни и самих себя. Некоторые слуги по крови обладали почти такой
же мощью,  как  и  их  владыки.  Мы  потеряли  одного  из  освобожденных
пленников. Они не были вооружены и двигались словно мухи в сиропе.
   Упал еще один солдат. Васко был  ранен,  но  удержался  на  ногах.  Я
приобрел очередной набор царапин. Плоскомордый  свалился  и  поднялся  с
большим трудом. Когда Дорис бросился ему на помощь,  его  облепила  стая
чудовищ. Я был уверен, что гроллю пришел конец. Но, оглянувшись, увидел,
что гигант все еще жив. Меня охватило  отвращение  к  себе:  в  какой-то
момент я пожелал, чтобы его убили и нам не пришлось бы выволакивать  его
на себе.
   Обитатели тьмы отступили  и  замолкли.  Интересно,  почему?  Примерно
тридцать из них еще способны были продолжать битву. Тут я  заметил,  что
догорают два последних осветительных патрона.
   Через несколько секунд мы окажемся в их стихии - темноте.
   Настало время вновь что-нибудь вытащить из рукава. Хорошо, что у меня
хватило выдержки не продемонстрировать этот фокус раньше.
   - Все ко мне! Оружие острием наружу! Поднять  лица  вверх  и  закрыть
глаза!
   Нашлись желающие задать вопросы, а кое-кто даже готов был пуститься в
спор.
   - Кто ослушается - ослепнет, - соврал я.
   Морли  выпалил  приказ  на  языке  гроллей.  Тройняшки   повиновались
беспрекословно. Этот треклятый Дорис не только оказался на ногах,  но  и
ухитрялся волочить за собой Плоскомордого.
   Последний  осветительный  патрон   погас.   Обитатели   тьмы   начали
надвигаться с шорохом и шипением.
   На этот раз заклинание было не в рукаве, а в голенище сапога.
   - Закрыть глаза! - проревел я, разрывая листок.
   Выброс сернистого газа заглушил вонь пещеры.  Яркий  свет  пробивался
даже сквозь прикрытые веки. Обитатели тьмы взвыли.
   Медленно досчитав до десяти, я приказал:
   - Открыть глаза и - вперед!
   Ослепительное сияние превратилось в яркий, но вполне  терпимый  свет.
Старая Ведьма  сказала,  что  такая  иллюминация  продержится  несколько
часов. Свет напоминал солнечный. Для Обитателей тьмы он невыносим.
   Если они не поспешат скрыться в  тень,  навсегда  лишатся  того,  что
заменяет им разум.
   Мы поднялись по ступеням. Сорвав с мертвого слуги по крови одежду,  я
бросил ее Кейен, чтобы она прикрылась от  света.  Она  уже  страдала  от
боли. Надо было бежать, но Морли и Дожанго  вдруг  решили  развлечься  и
пострелять из оставленных нами луков. - Уходим, пока можно! - гаркнул я.
- Нам и так до сих  пор  невероятно  везло.  Не  будем  больше  искушать
судьбу.
   Марша сграбастал Дожанго и  поволок  за  собой.  Остальные  двигались
самостоятельно. Морли, увидев, что ему придется  играть  одному,  бросил
лук и поспешил за нами.
   О передышке не  было  и  речи.  Туннель  -  единственное  место,  где
Обитатели тьмы могли спрятаться от света и с новой силой напасть на нас.
   Все же мы оказались проворнее и достигли  выхода  раньше,  чем  враги
сумели нас догнать.
 
Глава 49 
 
   -  Что  за  дьявольщина?  -  прохрипел  Морли,  когда  нам   пришлось
пробиваться  сквозь  металлическую  сетку  или,  если  хотите,  паутину,
образовавшуюся у выхода из туннеля за время нашего пребывания внизу.
   - Откуда я знаю? Давай работай! -  Я  не  мог  ему  помочь,  так  как
нянчился с Кейен. Пока она  не  произнесла  ни  слова,  а  лишь  жалобно
скулила, как маленький щенок. Сначала я думал,  что  она  просто  боится
вернуться в мир, оставленный ею несколько лет назад. Но когда понял, что
сеть, в которой мы запутались, сплетена из металла,  все  стало  ясно  -
прикосновение к металлу причиняло ей боль.
   Кто же поставил сеть? Я был готов держать пари, что это дело рук  Зек
Зака. Но где удалось ему раздобыть столько проволоки? И что должно  было
означать для нас возведение этой  преграды?  Мы  вырвались  наружу.  Там
царила изнуряющая жара.
   - Полночь, - простонал Морли. - Мы оставались  внизу  дольше,  чем  я
предполагал.
   - Не задерживайся. Нам  еще  многое  надо  успеть.  Мы  были  уже  на
половине спуска, когда позади раздались крики. В них слышалась боль,  но
больше всего там было ярости бессилия.
   Дожанго, вздохнув от страха, проговорил:
   - Говорят, они могут оправиться от любых ран. Как ты думаешь, владыки
не могут броситься за нами в погоню? Я честно ответил:
   - Не знаю. Мы сообщим о гнезде военным при первой возможности.
   Сбившись в тесную группу, мы добрались до нашего  лагеря.  Идти  было
нетрудно - светила почти полная луна. Кейен продолжала ныть,  но  теперь
от слишком яркого для нее света. Ей вторил пленник Морли.
   Когда мы вскарабкались к нашему лагерю, Доге сказал:
   - Надо засыпать их  влажной  землей  и  хорошенько  завернуть,  чтобы
защитить от солнца.
   - А нам с тобой надо поговорить.
   - Еще бы.
   - Что случилось с майором? Тинни, вы случайно не знаете?
   Она, как и Кейен, держалась поближе ко мне.
   - С тем, который нас арестовал? Не знаю. Думаю, его  убили  во  время
нападения вампиров. - Васко, вы не знаете, что с ним произошло?
   - Я был слишком занят.
   - Кому-нибудь известно хоть что-то?
   - Мне кажется, я видела, как они его утаскивают, - высказалась  Роза.
- Но могу и ошибаться. Когда вы появились, в клетках его не было.
   - Может, они его сожрали? - предположил Дожанго.
   - По числу трупов все сходится, - заметил Морли  и  покосился  в  мою
сторону с таким видом, словно я что-то знаю, но пытаюсь от него скрыть.
   Я действительно знал  кое-что.  А  молчал  потому,  что  меня  самого
осенило всего пару минут назад.
   - Имя, которое появлялось в обоих списках, предложенных мне  майором,
- прошептал я. - То, которое я  знал,  но  не  мог  вспомнить  человека.
Теперь я все вспомнил.
   - И это?..
   - Легендарный агент венагетов.  Предположительно  из  числа  Меняющих
форму. Предположительно схвачен и казнен. Но если  это  так,  то  почему
некоторые  -  бесспорно  имеющие   связь   с   венагетами   -   так   им
интересовались?
   - Не знаю и знать не хочу. Я всего лишь желаю  унести  ноги  из  этих
Богом забытых мест и оказаться там,  где  могу  вкусить  мою  любимую  и
полезную  для  здоровья  пищу,  которой  не  видел  уже  месяц.  Так  ты
полагаешь, что мы его спасли? В таком случае нам  следует  принять  меры
предосторожности, - без всякого перехода закончил Морли.
   - Это вполне возможно.
   - Кто из них?
   - Выбор за тобой.
   - Включая женщин?
   - Нет. Одна из  них  догадалась  бы,  что  вторая  изменилась.  Я  бы
предложил кого-нибудь примерно его роста.
   - Итак, действуем, исходя из предположения, что он среди нас?
   - Именно.
   Мы были приятно удивлены, обнаружив наш  лагерь  в  том  же  виде,  в
котором его оставили. Вещи были на месте, лошадей не сожрали, и животные
терпеливо ожидали нашего возвращения. Морли послал Маршу за землей, а на
себя взял обязанности часового. Остальные  принялись  за  обработку  ран
друг у друга. Я убедился, что мои  царапины  не  грозят  мне  опасностью
заразиться и стать вампиром, и отправился на поиски Дотса. Пристроившись
на вершине огромного валуна, он внимательно  изучал  пространство  между
лагерем и столовой горой.
   - Ты так и не сказал ей ни слова, - заметил Морли.
   -  Я  поговорю  с  ней,  когда  она  этого  захочет.  Пока   придется
удовлетвориться тем, что она позволила мне увести себя после  того,  как
ты убил Клемента. Сейчас же, по-моему, настало время, чтобы ты  объяснил
мне последние ходы в игре, Морли.
   - Наверное, настало. Ты ведь все равно от  меня  не  отстанешь.  Тебе
известно, что шесть лет назад самый близкий подручный короля преступного
мира бежал, прихватив с собой половину его состояния.
   - Это не новость. Я даже слышал, что он вместе  с  братом  скрылся  в
Фулл-Харборе.
   - Чтобы выяснить это, потребовалась пара лет. Большой Босс послал  за
ними своих парней. Те, видимо, как и мы сейчас, подняли  волну.  С  ними
что-то  случилось.  Вернулся  лишь  один  и  сообщил,  что  Валентина  в
Фулл-Харборе больше нет, а его брат после  короткого  и  бурного  романа
женился на девице по фамилии Кронк. Она отбыла с мужем и его  братцем  в
неизвестном направлении.
   - Значит, ты с самого начала знал, за кого она вышла замуж?
   - Ясное дело. Но даже если бы я тебе и сказал, все равно это делу  не
помогло бы. Их след был давно потерян.
   С трудом сдерживая гнев, я произнес:
   - Итак, босс бандитов направил тебя сюда.
   - Не совсем. Я сам вызвался. Когда ты попросил  меня  составить  тебе
компанию, это  прозвучало  как  ответ  небес  на  молитву  девственницы.
Подлинное чудо, явленное Богом. Большой Босс уже был готов  занести  мое
имя в список тех, кто пошел на корм рыбам. Твое предложение открыло  мне
новые горизонты. Я отправился к нему, рассказал всю историю  и  пообещал
доставить Валентина, если он спишет мои долги. Он согласился, потому что
хотел заполучить Валентина гораздо сильнее, чем прикончить меня. Итак, я
явился к тебе и сделал ставку с очень  низкими  шансами  на  выигрыш.  Я
надеялся, что ты сможешь найти  женщину  и  что  ее  роман  с  Клементом
продолжался несколько дольше, чем с тобой или твоим приятелем.
   Он замолчал и уставился в темноту. Там двигались тени. К нам  они  не
приближались: они не обладают столь же развитыми чувствами, как владыки.
Морли продолжил:
   - До того момента, когда в доме Зек Зака  объявились  вампиры,  я  не
имел ни малейшего представления, в каком направлении  поведут  нас  твои
поиски. И вдруг все стало на свои места. Я  знал  Валентина.  Он  умирал
медленной смертью, а совести у него не больше,  чем  у  акулы.  Валентин
решил по-своему обмануть смерть. А деньги прихватил С собой, видимо,  на
тот случай, если для достижения  цели  придется  кого-нибудь  подкупить.
Насколько я его знаю, он наверняка рассчитывал лет через пятьдесят стать
одним из владык.
   Теперь концы с концами  сходятся.  Почти.  Остается  одна  непонятная
вещь. Кто эти люди с яхты? Чем они занимаются? Почему  проявляют  к  нам
такой интерес?
   На этот счет у меня имелись кое-какие соображения, и признания  Морли
им не противоречили. Но я решил пока попридержать их у себя. Моя догадка
могла оказаться полезной.  Я  не  был  уверен,  что  яхта  с  полосатыми
парусами окончательно вышла из игры.
   - Но зачем тащить Валентина с собой? - поинтересовался я.
   - Для того, чтобы в душе у Большого Босса воцарился покой. И  в  моей
тоже. Я не хочу, чтобы  он  хотя  бы  на  секунду  засомневался  в  моей
честности.
   Я обратил взор к пустыне.
   - Что они там делают? - спросил я. Те, что вышли из пещеры  вслед  за
нами, разбредались в разные стороны, словно слепые мыши.
   - Не знаю... Есть еще одна нерешенная проблема - Зек Зак.
   - Здесь мы мало что можем сделать.
   - Следовало перерезать ему глотку.
   - И после этого ты смеешь  утверждать,  что  мясо  порождает  у  меня
кровожадные наклонности?
   - Марша вернулся. Пошли упаковывать свои призы.
   - Чем мы станем их кормить?
   - Пусть поголодают, пока не станут покладистыми и  не  начнут  лопать
то, что им предложат. - Соскользнув с валуна, он спросил: - Куда  теперь
путь держим?
   - Назад, в Фулл-Харбор. Посмотрим, насколько взбудоражены горожане по
поводу нашего отсутствия. Кроме того, мне крайне  не  хочется  оставлять
там пожитки. Закупка нового барахла нанесет непоправимый  ущерб  бюджету
экспедиции.
   - Скорее всего хозяин гостиницы давно все распродал.
   - Посмотрим. Не своди глаз с наших друзей. На тот случай, если  среди
них обретается майор.
   В моем рукаве еще  оставалась  парочка  фокусов,  которые,  возможно,
помогли бы обнаружить  майора,  но  я  решил  без  особой  нужды  их  не
использовать. Заклинания, полученные  мною  от  Старой  Ведьмы,  слишком
ценны, чтобы разбрасываться ими за здорово живешь.
   Мы засыпали наши призы, как окрестил их  Морли,  доставленной  Маршей
землей. Смочили водой, завернули в одеяла и погрузили в фургон. Несмотря
на усталость, я решил с рассветом отправиться в путь.
   Когда я укутывал Кейен, она в первый раз  взглянула  мне  в  глаза  и
наградила слабой улыбкой.
   Оказалось, что девятнадцатилетний морской пехотинец жив. Его все  еще
можно было растрогать.
 
Глава 50 
 
   Васко и Плоскомордый тоже поместились в  фургоне,  а  легко  раненный
солдат занял место кучера. Дорис утверждал, что вполне  способен  помочь
Марше тянуть колымагу. Прекрасно. Хочет -  пусть  тянет.  Пусть  изойдет
кровью. В конце концов, я ведь не его мамочка.
   Миссис Гаррет приучила своих детишек никогда не спорить с гроллями.
   Женщины разместились в седлах. Остальным предстояло топать  ногами  -
нравится им это или нет.
   Мы уже были готовы двинуться,  когда  Морли  позвал  меня  со  своего
валуна.
   - Захвати бинокль! - крикнул он. Когда я подошел к нему,  то  услышал
крики. Они доносились со стороны пещеры. Я настроил  бинокль.  Было  еще
темно.
   - Те из них, что вышли наружу, не могут вернуться.
   - Боже, Боже! Разве это не печально? - невнятно пробормотал  Морли  и
указал на что-то рукой.
   -  Рад  за  нас.  Похоже,  нам   удалось   ускользнуть   от   крупных
неприятностей, - заметил я.
   - Точно. Папа  возвращается  домой.  Джуди  выскочила  через  окно  и
скрылась. Он скоро поймет, что дочка снова ускользнула.
   Теперь я мог их хорошо рассмотреть.
   - Никогда еще не видел такого огромного  табуна.  Наверное,  Зек  Зак
вывел все свое  племя.  Там  было  не  меньше  пятисот  голов.  Кентавры
двигались строем,  которому  мог  бы  позавидовать  любой  кавалерийский
командир. Они меняли направление и перестраивались с такой же легкостью,
как стая птиц. При этом не было заметно никаких сигналов и не  слышались
команды.
   - Стоит ли оставаться здесь, чесать  языки  и  ждать,  пока  они  нас
схватят?
   - Разумно, - ответил Морли. Отряд двинулся в путь.
 
*** 
 
   Зек Зак и его народ  не  мешали  нам,  хотя  я  был  уверен,  что  их
разведчики знают о  нашем  присутствии.  Мы  заторопились  на  восток  с
максимально возможной для нас скоростью. Я  замыкал  шествие,  поминутно
оглядываясь назад и размышляя, кто из  моих  спутников  может  оказаться
майором.
   Весть о подвиге Слави Дуралейника прокатилась по всему Кантарду. Край
пришел в движение.  Трижды  нам  пришлось  прятаться,  пропуская  отряды
солдат. Все они двигались на юг. Небольшими группами проходили рейнджеры
венагетов. Трудно сказать, где они были в  тот  момент,  когда  весть  о
разгроме достигла их ушей.  Сейчас  они  шли  домой.  Мне  было  глубоко
наплевать на всех. Я не желал быть втянутым в королевские игры.
   Признаться, мы с Морли пристальнее следили за своими попутчиками, чем
за рейнджерами венагетов. Майор, если он и был среди них, ничем себя  не
выдавал. Я и не ждал этого, но не хотел упустить ни малейшего шанса.
   Мы  двигались  до  тех  пор,  пока  все  не  начали   спотыкаться   и
останавливаться. Мы не знали, что с нами может сделать  Зек  Зак,  но  у
него не было причин  быть  дружелюбным.  Кан-тард  был  полон  и  других
опасностей, которые вызвал к жизни Слави Дуралейник, подобно  тому,  как
ливень пробуждает к жизни пустыню. Мы не могли пройти  спокойно  и  пяти
миль. Ночи были менее тревожными, чем дни.
   Без особых злоключений нам удалось добраться до заброшенной мельницы.
Настроение мое улучшилось.
   - Здесь мы отдохнем денек-другой, - объявил я. Некоторые подброшенные
мне судьбой сотоварищи попытались спорить. Им я сказал:
   - Потолкуйте на эту тему с гроллями. Если сможете уломать  их  тянуть
воз, поступайте как хотите.
   У меня не было ни малейшего желания изображать из себя демократа.
   Лишь только Роза могла попытаться сбежать.  Надоотдать  должное  этой
ведьме. Она была упорна и решительна. Несмотря ни на что, она стремилась
завладеть наследством Денни. Вначале  эта  сучка  попыталась  обработать
Морли, но он уже достиг той стадии, когда не можешь  думать  ни  о  чем,
кроме сэндвичей из водорослей. Тогда Роза принялась за Плоскомордого, но
Тарп обязался служить мне, и даже сами боги не смогли ,бы освободить его
от обязательства, пока я сам не отпущу его. Она хотела привлечь на  свою
сторону Васко, но друг  Денни  полностью  ушел  в  себя  и  мечтал  лишь
побыстрее добраться до дома. Превалет-Позвоночник послал ее  к  дьяволу,
заявив, что уже получил все сполна.
   Тогда Роза решила взять судьбу за рога самостоятельно. Я застал ее  в
тот момент, когда она выбирала место на свертке с Кейен,  чтобы  вонзить
деревянный  кол.  Боюсь,  что  несколько  утратил  контроль  над  собой,
перекинул девицу через колено и отколотил палкой.
   - Тебе следовало оставить ее в кругу ее собратьев по духу, -  заметил
Морли.
   Она обожгла  его  уничтожающим  взглядом.  Мне  показалось,  что  его
замечание задело  ее  сильнее,  чем  телесное  наказание,  хотя  при  ее
темпераменте порка оставит в ней неизгладимый след, и  она  вечно  будет
лелеять свою ненависть ко мне.  Она  забилась  в  угол,  чтобы,  сидя  в
одиночестве, находить все новые и новые  аргументы  в  оправдание  своих
поступков. В конце концов Роза  все  же  решила  поступить  по-своему  и
сбежала, пока мы отсиживались на мельнице, ожидая возвращения посланного
на разведку Дожанго.
   О ее бегстве мне тут же доложил Морли.
   - Может, стоит ее вернуть?
   - Думаю, не надо. Надеюсь, что ее убьют либо продадут  в  рабство.  У
меня нет никаких обязательств перед ее семьей. Мы знаем, что она  ничему
не учится на собственном опыте. Если мы поможем ей  выбраться  из  беды,
она тут же совершит очередную пакость.
   Тинни сидела рядом  со  мной.  Ее  плечо  почти  касалось  моего.  Мы
беседовали с ней о посторонних вещах, .как частенько поступают мужчина и
женщина, когда у них на уме совершенно иное.
   - Лучше бы ты ее прикончил, Гаррет, - вздохнул Морли.
   - Ему не позволила бы совесть. Впрочем, как  и  вам,  Морли  Дотс,  -
заметила Тинни.
   - Совесть? - рассмеялся Морли. - Какая совесть?  Я  слишком  утончен,
чтобы обладать ею, а Гаррет чересчур прост.
   - Морли, ступай и стреножь ее, - распорядился я. Когда  он  удалился,
Тинни спросила:
   - Неужели вы оба действительно хотели, чтобы ее...
   - Не обращай внимания,  рыженькая.  Мы  всегда  так  говорим  друг  с
другом. Это всего лишь треп.
   Роза не отбивалась,  когда  Марша  приволок  ее  в  освещенное  нашим
костром пространство.  Воинственное  настроение,  похоже,  покинуло  ее.
Морли приблизился ко мне и доложил:
   - Она с чем-то или с кем-то столкнулась. Мы это  спугнули.  Девка  не
говорит, что это было, но тебе стоит подумать об  удвоении  охраны  и  о
том, чтобы начать молиться за здоровье Дожанго.
   - Хорошо.
   Отдав нужные распоряжения, я  возвратился  на  свое  место.  В  свете
костра я заметил, что Роза сильно не в духе. Тинни коснулась моей руки:
   - Гаррет, когда мы вернемся домой...
   - Если мы вообще вернемся домой. Пока нам рано даже думать об этом.
   Это прозвучало достаточно резко, и она сердито замолчала.
 
Глава 51 
 
   Дожанго вернулся только к полудню, и я услышал от него именно то, что
хотел услышать. Никто в Фулл-Харборе не интересовался  бандой  бузотеров
из Танфера. За время нашего отсутствия ничего необычного  не  случилось.
Все говорили только о Слави Дуралейнике и его эпическом  походе  на  юг.
Наши пожитки по-прежнему находились в гостинице: хозяин  их  сохранил  в
знак благодарности за то, что мы подарили ему одежду тех парней, которых
пустили гулять в чем мать родила.
   - По правде говоря, он так  утверждает,  -  внес  дополнение  в  свой
доклад Дожанго.
   - Мы последим за ним. Начинайте паковать багаж. Я хочу пройти туннель
сразу  после  наступления  темноты.  Все  остальное  тебе  тоже  удалось
устроить?
   - Без проблем. К нашему приходу они уже будут стоять у  черного  хода
гостиницы.
   - Были сложности с организацией отправки?
   - По правде говоря, никаких. Подобный  груз  отправляется  постоянно.
Практически каждый корабль, идущий на север,  доставляет  его  в  семьи,
которые себе это могут позволить. Рутинное дело, по правде говоря.
   - Прекрасно. Морли, остается последняя проблема,  и,  думаю,  сегодня
ночью мы столкнемся с ней вплотную.
   Мы с Морли медленно брели, отделившись от остальной компании.
   - У тебя уже есть кандидат на примете? - спросил он.
   - Если бы меня вынудили, то в первую очередь я назвал  бы  Васко.  Но
только потому, что  я  его  достаточно  хорошо  знаю  и  вижу,  что  его
поведение отличается от обычного. Впрочем, у него достаточно  оснований,
чтобы чувствовать себя не в своей тарелке.
   - Ты придумал какой-то ход? Проверку?
   - Сразу же, как мы выйдем из туннеля. Я хочу, чтобы Дожанго, Марша  и
Плоскомордый шли первыми. Ты, я  и  Дорис  будем  замыкающими.  Если  мы
нагрузим остальных нашими пожитками, они ничего не смогут предпринять, к
тому же будут зажаты с обеих сторон.
   - Какие  способности  к  планированию  операций!  Тебе  следовало  бы
возглавить преступный мир.
   - Надо все продумать заранее. Иначе можно опоздать. Мы имеем дело  не
с ребенком-несмышленышем. Этот тип наверняка  разрабатывает  собственные
планы, просчитывает наперед все свои ходы.
   - Выходит, у нас нет других способов вывести его на чистую воду.
   Мы  вернулись  в  лагерь.   Во   второй   половине   дня   все   были
проинформированы о плане проведения ночной  операции.  Не  все  остались
довольны моей диспозицией, но и у недовольных хватило  ума  понять,  что
самых  доверенных  людей  я  помещаю  туда,  где  они  смогут   принести
максимальную пользу.
   Покинув лагерь, мы двинулись в указанном мной  порядке.  Единственное
исключение:  гролли,  меняясь  местами,  тянули  фургон  поочередно.   Я
предложил Плоскомордому путешествовать в экипаже, пока мы  не  достигнем
стены, но он уверил меня, что у него хватает сил идти  на  своих  двоих.
Васко  и  раненый  солдат  тоже  пошли  пешком,  объяснив,   что   хотят
чувствовать себя свободнее. Мы с Морли брели в хвосте,  глотая  поднятую
отрядом пыль.
   Пару раз я проходил вперед проверить, хорошо ли укрыта  Кейен.  После
второй проверки, вернувшись на свое место, я сказал:
   - Как я заметил, ты не пытаешься ничего предпринять,  чтобы  избавить
свой приз от голодной смерти.
   Желудок  Кейен  принимал  очень  мало  из  того,  что  я  ей   давал.
Разворачивая ее, я оставлял руки и ноги связанными. Когти я обрезал  при
первой возможности после того,  как  мы  вышли  из  гнезда.  У  нее  еще
сохранились клыки и постоянный голод, хотя в  те  моменты,  когда  Кейен
приходила в себя, она изо всех сил сопротивлялась болезненным позывам.
   - Ты мог также заметить, что Валентин впал в спячку,  которая  обычно
возникает, когда вампиры голодают. До Танфера он продержится. А это все,
что мне требуется.
   Я не одобрял поступка Морли, но все же понимал, что убийство Клемента
было наилучшим исходом. Смерть супруга по крови освободила Кейен.
   Хотя мы не обменялись ни словом, я понимал, что она  вошла  во  врата
ада только потому, что этот путь выбрал ее  муж.  Кейен  принадлежала  к
"следую-за-тобой-мой-милый" типу женщин. Клемент  же,  в  свою  очередь,
пошел этой тропой на шестьдесят процентов из-за угрызений совести, а  на
сорок - из чувства мести. Кейен  носила  белые  одежды  не  потому,  что
являлась его супругой по крови. Один из владык взял ее себе.
   Я надеялся, что она не носит в  своем  чреве  лишенного  души  плода.
Иначе надежды на исцеление нет. Ни одна женщина не  способна  оправиться
после такого.
   Все шло великолепно. Спасенные внесли в туннель  наши  призы.  Проход
был достаточно широк и для фургона, но мне не хотелось  показываться  на
улицах  города  с  армейской  собственностью,  происхождения  которой  я
объяснить не мог. С другой стороны стены мы сможем  нанять  какую-нибудь
повозку.
   Это случилось, когда мы с Морли  находились  в  пятидесяти  футах  от
конца туннеля. Дорис плелся чуть позади нас.
   Откуда-то спереди донеслось бурчание Марши.
   - Проклятие! - выругался Морли и перевел: - Нападение. Девять  мужчин
и одна женщина. Банда из-под полосатых парусов.  Видимо,  они  выследили
Дожанго, когда он был в городе.
   - А я-то хотел приберечь это на  будущее.  Хватайся  за  меня,  скажи
Дорису, чтобы он тоже взялся покрепче.  Со  стороны  выхода  из  туннеля
раздался вопль Розы:
   - Гаррет! Спасите! Морли!
   - Заткнись, безумная сука! - прошипел Морли.
   - Безумная, говоришь? Да она хочет таким образом задаром  решить  все
свои проблемы.
   Крик оборвала пощечина, настолько сильная, что звук долетел до  наших
ушей.
   - К стене! - распорядился я.
   Они оба крепко вцепились в меня. Я  разорвал  листок  с  заклинанием.
Спустя две секунды четверо  громил  с  обнаженными  мечами  ворвались  в
туннель. Парни казались готовыми на все. Оглядевшись  по  сторонам,  они
никого не обнаружили.
   Один из головорезов проорал:
   - Никого нет!
   Ответа я не услышал. Громилы удалились.
   - Что теперь? - поинтересовался Морли.
   - Пока мы будем двигаться медленно и бесшумно, без  резких  движений,
они нас не увидят и не  догадаются  о  нашем  присутствии.  Проскользнем
поближе и посмотрим, что там происходит.
   А происходило там вот что. Два головореза, которых я видел  на  яхте,
женщина-командир и семеро незнакомых бандитов выстроили моих людей вдоль
стены  подвала,  служившего  устьем  туннеля.  На  Маршу  была  наведена
баллиста, такие же, но чуть больше, применяют при осаде крепостей.
   Из их вопросов я понял, что они разыскивают кого-то  конкретного,  но
не против прихватить и других. Мои люди  взирали  на  них  в  молчаливом
недоумении. Только Роза разыграла свой спектакль, пытаясь заманить  нас.
Я понял, что красное пятно на ее щеке оставила ручонка Тинни.
   - Что ж, - прошептал Морли, - мы можем взять их,  если  Дорис  уберет
баллисту.
   - Крови  не  нужно.  Попробуем  сблефовать.  Ты  подойдешь  к  ним  и
проорешь: "Не двигаться!" Дорис в этот момент разберется с баллистой.  Я
поднесу ножик к горлу милой леди. Возьми-ка.
   Я передал ему пару метательных звездочек из запасов не типичного  для
Гаррета оружия.
   В дальнейших объяснениях Морли не нуждался.  Он  сказал  Дорису,  что
делать, и мы разошлись. Я подкрался к леди-командирше (наверняка  это  о
ней столь нелестно отзывался шкипер Арбанос). Дожанго визгливым  голосом
стал объяснять ей, что все  другие  отряды,  вышедшие  из  города,  были
полностью истреблены единорогами и вампирами.
   - Что за черт? - закричал один из головорезов, увидев,  как  баллиста
развернулась в противоположную сторону. - Шкипер, это место заколдовано!
   Баллиста взвилась  в  воздух  и  ударилась  о  балки,  поддерживающие
потолок.
   - Всем стоять на месте!!! - взревел Морли. Я приставил клинок к горлу
дамы и прошептал:
   - Я весьма дружелюбное привидение. Стойте спокойно  и  дышите  ровно.
Прекрасно. Теперь скажите своим ребятам, чтобы сложили оружие.
   Дорис  в  порыве  юношеского  восторга  вмазал  троим  или   четверым
бандитам. Морли уронил на пол головореза с  яхты,  который  вознамерился
броситься в мою сторону.
   Дама отдала приказ и добавила:
   - Вы вмешиваетесь в дела Короны. Вы все будете...
   - Ничего подобного. Я, кажется, догадываюсь, за чем вы  охотитесь,  и
буду счастлив вам помочь. Но я не хочу, чтобы при  этом  пострадали  мои
люди. Вы располагаете средствами выбрать из группы то, что нужно?
   - Выбрать? Кого?
   Она решила разыграть из себя дурочку.
   - Вы и вправду считаете, что только  у  вас  имеются  мозги?  С  вами
говорит засланная лошадка, под  прикрытием  которой  вы  вели  охоту.  Я
вычислил вас уже месяц назад, - соврал я, оттащил ее на  пять  шагов  от
остальных и прошептал в порыве внезапного вдохновения: - И еще  я  знаю,
что Большой, тот, что с яхты, служит другой стороне.  Он  пытался  убить
меня в Лейфмолде, что разрушало все ваши планы.
   Большой двинулся поближе к оружию.
   В него вонзились две метательные звездочки, за ними тут же последовал
кулак гролля.
   -  Это  на  многое  проливает  свет,  -  сказала  женщина.  -  Я  уже
подумывала, что мы, возможно, пригрели змею. Отлично.  Чего  вы  хотите,
Гаррет?
   - Оставьте в покое меня и моих людей. Забирайте вашего человека, если
сумеете выбрать его из группы. Он мне не  нравится,  потому  что  строил
против меня козни. Я даже облегчу вам работу, черт побери, и назову тех,
кем он быть не может. Я уже думал об этом. Правда, его могли убить.  Там
погибло много народа.
   Я отдал распоряжения. Женщины,  Плоскомордый,  Дожанго  и  Марша  (он
тащил на себе Кейен и Валентина) отошли в сторону.
   - Выбирайте нужный товар среди остальных, - закончил я.
   - Вы отпустите меня?
   - Почему бы и нет?  Мне  кажется,  у  вас,  леди,  нет  склонности  к
самоубийству.
   - Еще раз назовете меня "леди" и узнаете на своей шкуре, есть у  меня
склонность к самоубийству или нет.
   - Ты, Гаррет, обзавелся еще одним  другом  на  всю  жизнь,  -  заржал
Морли.
   Ее ответ не поддавался воспроизведению.
   - Что здесь? - спросила она, указывая на свертки.
   - То, за чем я охотился.
   Морли начал светиться по краям, потому что был не в силах  удержаться
от  резких  движений.  То  же  происходило  и  с  Дорисом.  Я   двигался
замедленно, поэтому  заклинание  на  меня  все  еще  действовало.  Я  на
цыпочках последовал за женщиной, которая была не леди.
   Осмотрев всю группу, она запустила руку в карман и вытащила амулет: в
центре его светился кусок янтаря с утонувшим в нем насекомым.
   Превалета-Позвоночника вдруг оставило сонное безразличие, и он впал в
неистовую ярость. Все произошло настолько быстро,  что  я  изумился  бы,
будь у меня на то время. Одной рукой он выбил амулет, а другой  вцепился
в горло дамы.
   Я ударил его ножом по руке, полоснул по щеке и отступил, потому что -
да простится мне это выражение - леди вступила в дело.
   Я с удивлением обнаружил, что  рад  тому,  что  злодеем  оказался  не
Васко.
   Позвоночник  помчался  прочь.  Женщина,  подхватив  амулет,  кинулась
следом. Ее соратники -  те  из  них,  что  оставались  на  ногах,  -  не
двигались, так как не знали, чего ждать от нас.
   - Линяем отсюда, - предложил Морли.
   - Да.
   Дожанго обладал  многими  качествами,  и  некоторые  из  них  мне  не
нравились. Но дураком он не был. Заметив, что все заняты своими  делами,
он начал выводить людей из подвала.
   Позвоночник ринулся к  выходу  самостоятельно  и  нарвался  на  кулак
гролля. Женщина тут же оседлала беглеца и, не дав ему опомниться, сунула
в рот амулет.
   Он начал изменяться.
   Я слышал, что Меняющий форму не имеет собственного  облика.  Говорят,
не имеет даже пола и воспроизводит себе  подобных,  делясь  на  неравные
части. Не знаю, не знаю...
   Позвоночник превратился в майора, затем - в типа, слегка смахивающего
на пирата, потом стал отдаленно знакомой мне женщиной.  Агент  венагетов
явно проходил через все свои предыдущие ипостаси.
   Все  остальные  уже  ушли.  Я  тоже   решил   не   дожидаться   конца
представления. У меня не было  оснований  подозревать  людей  с  яхты  в
избытке доброжелательности по отношению ко мне.
 
Глава 52 
 
   Только перед самым рассветом мы добрались до  гостиницы.  Я  отпустил
солдат, полагая, что они  счастливы  вернуться  живыми  и  не  станут  в
ближайшее время  чинить  мне  неприятности.  Пришлось  по  этому  поводу
поспорить с Морли, который считал, что солдатиков следовало  передать  в
руки шайки с яхты. Та принялась бы их допрашивать и мучила бы вопросами,
пока мы не убрались бы из города.
   Короткая беседа с хозяином гостиницы подтвердила мои  подозрения.  Он
держал наш номер и хранил пожитки  по  просьбе  людей  с  яхты,  которые
рассчитывали снова напасть на наш след, если мы вернемся в  Фулл-Харбор.
Что, собственно, и случилось после визита Дожанго.
   Целых  пять  часов  я  проспал  как  убитый,  после  чего  отправился
организовывать возвращение домой. Полоса удач,  видимо,  закончилась.  Я
вернулся в гостиницу и объявил:
   - Первый корабль, на котором будет достаточно места для всех, отойдет
только послезавтра. Ситуация, вызванная  действиями  Слави  Дуралейника,
заставляет наиболее слабых духом сограждан двигаться на  север.  Корыто,
что я нашел, годится разве что для перевозки мусора. Но приличного судна
пришлось бы ждать еще целую неделю.
   Я решил не упоминать,  что  даже  это  жалкое  транспортное  средство
истощило мои финансы. Если путешествие затянется, нам придется голодать.
   Усевшись рядом с Морли, я заявил:
   - Ничто теперь не заставит меня взяться за работу вне  Танфера.  Даже
стотысячный гонорар.
   - Раз  ты  заговорил  о  деньгах,  скажи,  когда  мы  получим  честно
заработанное? Для меня это не так важно - я отправился в Кантард не ради
оплаты. Но тройняшки начинают дергаться.
   - Придется подождать, пока я загоню в угол Тейта и  выдавлю  из  него
очередную порцию. Все, что у меня осталось, уйдет на возвращение домой.
   - Они доверяют тебе, Гаррет. Не разочаруй их.
   - Ты же меня знаешь. Так или иначе я вытряхну из Тейта бабки,  и  вы,
ребята, свое получите. Дожанго! Где ящики? Ты  ведь  не  пропил  деньги,
которые я тебе выдал?
   - По правде говоря, я пришел сказать, что заказ прибыл. Хозяин бьется
в припадке, он вопит, что если мы внесем их в  помещение,  то  распугаем
ему всех посетителей.
   - Сейчас я устрою  припадок  -  танцы  на  его  башке,  -  проворчал,
поднимаясь, Морли.
   Мы разместили призы в гробах  той  же  ночью.  Это  были  стандартные
дешевые изделия, которые покупают жители севера, чтобы доставить домой с
войны своих сыновей. Дожанго все же  признал,  что  маленько  выпил.  Он
сумел сэкономить, поскольку  продолжительный  спад  военных  действий  в
Кантарде поверг в кризис гробовщиков Фулл-Харбора.
   Я рассердился, но сцен закатывать не стал.
   После наступления темноты  я  распаковал  свой  приз  и,  прежде  чем
поместить в гроб, слегка почистил его. Тинни помогла  мне,  и  Кейен  не
очень протестовала. Во всяком случае, она не вскрикивала.
   При изготовлении белых  одеяний,  очевидно,  использовалось  какое-то
колдовство: одежды Кейен не порвались, и к ним совсем не прилипла земля.
   Морли был не  столь  деликатен.  Он  насыпал  в  гроб  свежей  земли,
развернул свой приз, переложил в ящик и  начал  прибивать  крышку.  Стук
разбудил Валентина, он заорал и попытался вырваться. Пришлось  звать  на
помощь Маршу.
   Едва мы успели его усмирить и тем самым утешить хозяина, как появился
Зек Зак.
   Кентавр прибыл один и поначалу держался вполне дружелюбно.
   - Вам удалось вызволить ее, мистер Гаррет?
   - Да.
   - Вы позволите на нее взглянуть? Я не видел ее с  тех  пор,  как  она
ушла  во  тьму  вслед  за  своим  мужем-идиотом.  Ушла,   следуя   своим
извращенным представлениям о преданности. Я должен был бы ее задержать.
   - Это было бы весьма мило  с  вашей  стороны.  Морли  и  Плоскомордый
бросали на него косые взгляды. Тарп кентавра не знал. Но я  боялся,  что
сейчас произойдет столкновение и посыпятся  искры.  Однако  Зек  Зак  их
обезоружил:
   - Я не прикасался к ней и ни при каких  обстоятельствах  не  стал  бы
этого делать. И не только потому, что ее отец был моим другом.
   Как однажды заметил Морли - еще один. Я  открыл  крышку.  Она  спала.
Кентавр некоторое время молча смотрел, затем отступил назад и произнес:
   - Достаточно. Закройте крышку. Возможно ли будет ее исцелить,  мистер
Гаррет?
   - Думаю, мы успели вовремя. Она  сама  изо  всех  сил  сопротивлялась
болезни. Надеюсь, в ней еще осталось достаточно человеческого.
   - Хорошо. Теперь к делу. Кто-то из вас  захватил  в  гнезде  предмет,
который по праву принадлежит моему народу.
   Эти слова вызвали  недоумение.  Мы  с  Морли  обменялись  изумленными
взглядами.
   - Амулет Владыки по крови. Знак его могущества. Камень-кровавик.
   Не помню, кто из нас  рассмеялся  первым.  Кентавр  собрал  все  свое
достоинство и попытался укрыться им, словно щитом.
   - Джентльмены, - начал он. - Я прошел сквозь ад и через годы унижений
для того, чтобы отыскать гнездо, дать  моему  народу  разгромить  его  и
собрать достаточную добычу, чтобы эмигрировать из  Кантарда.  Вы  можете
забрать двоих слуг по крови. Один из них принадлежит мне, но я дарю  его
вам, а другой не стоит того, чтобы о нем говорить. Но  все  остальное  в
гнезде - моя собственность.
   Мы обменялись взглядами. Дожанго начал заметно нервничать. Я не хотел
затевать свару, но и не желал терпеть подобный тон в разговоре со мной.
   - У вас, видно, яйца больше, чем мозги, если вы полагаете, что можете
приходить и выдвигать ультиматумы. Это  может  сильно  повредить  вашему
здоровью.
   - Над моей головой теперь не висит  угрожающий  меч,  мистер  Гаррет.
Кроме того, у меня в городе найдутся  друзья,  которые  будут  счастливы
оказать мне помощь в возвращении камня.
   - Какое интересное совпадение, - сказал я.  -  Только  вчера  у  меня
появился новый друг - леди из Танфера, которая ведет  облаву  на  друзей
вашего венагетского попа. Я не собирался называть вашего имени.
   Он молча пялился на меня, пока не решил, что мой блеф требует ответа.
   - Что ж, действуйте. Но тем не менее камень доставьте завтра  вечером
в мой дом или начинайте подыскивать для Кейен другого телохранителя.
   - Он безумен,  -  вступил  Морли.  -  Тебе  следовало  позволить  мне
прирезать его, когда у меня впервые возникло такое желание.  Теперь  это
будет сложнее.
   - Большая группа  моих  друзей  ждет  на  улице.  Они  не  хотели  бы
устраивать беспорядки в общественном месте, но будут вынуждены пойти  на
это, если я не появлюсь в назначенное время.
   - Убирайтесь, - сказал я, - пока мы не решили проверить, блефуете  вы
или нет.
   Кентавр удалился, не забыв напомнить нам доставить  камень  к  вечеру
следующего дня. В противном случае...
   - Ты же не будешь возвращать  ему  амулет,  Гаррет?  Ведь  правда?  -
спросил Дожанго.
   - Мы вернем ему все, - прорычал Морли, - только это  будет  вовсе  не
так, как он думает!
   - Полегче, Морли Доге, -  сказал  я.  -  Лучше  подумай.  Похоже,  он
готовит для нас ловушку.
   - Знаю. Но с нашей стороны было бы непростительно не разрушить  план,
разработанный столь умственно отсталым существом, как кентавр. Во всяком
случае, у нас куча времени. Пока поспим, а волноваться начнем завтра.
 
Глава 53 
 
   Я проснулся довольно поздно. Мои сладкие сны прервал  топот  входящих
гроллей и Плоскомордого.  Вскочив  с  постели,  я  обнаружил,  что  меня
оставили в компании женщин и Васко. Пришлось проверить, нет ли  на  теле
ножевых ран.
   - Где Морли и Дожанго? И что вы, парни, затеваете?
   - Они тут неподалеку, - протянул Плоскомордый. - Морли говорил что-то
о поисках приличной пищи. Мы отнесли гробы и большую  часть  барахла  на
судно, чтобы быть готовыми к отплытию завтра утром.
   Слегка поворчав, я отправился завтракать в одиночестве. От Дожанго  и
Морли не было ни слуху ни духу,  но  беспокоиться  я  начал  лишь  после
полудня. Я внимательно смотрел на Плоскомордого: его совесть  явно  была
нечиста, а скрыть это ему не очень-то удавалось. Затем я обнаружил тела.
   Собственно, это были не совсем  тела.  Это  были  Кейен  и  Валентин,
тщательно  завернутые  в  одеяла  и  спрятанные  за   всякой   рухлядью,
оставшейся с тех времен, когда наша "комната" служила стойлом.  Я  начал
догадываться, что задумал Морли.
   Плоскомордый, почувствовав огромное облегчение, пояснил:
   - Морли велел мне сидеть тихо и сказать, что они  где-то  поблизости,
если кто-нибудь поинтересуется.
   Через  две  минуты  я  обнаружил,  что  исчез  последний   листок   с
заклинанием. Я все-таки до конца не понимал, что затеял Морли,  ведь  он
не мог знать, что произойдет, когда листок будет  надорван.  Я  продумал
пятьдесят версий, но ни одной  разумной  среди  них  не  оказалось.  Нет
существа более непредсказуемого, чем темный эльф-полукровка вроде Морли.
   Когда наступил вечер, я уже не находил себе места. Гролли тоже начали
беспокоиться и наверняка отправились бы на поиски, если бы  не  получили
строгих указаний. Наши с Тинни взаимные поддразнивания  утратили  всякую
прелесть. Роза, хотя и не  знала,  что  происходит,  начала  нервничать,
глядя на остальных. Один Плоскомордый сохранял спокойствие. Я  с  трудом
подавил искушение заявить, что он ведет себя так  только  от  недостатка
разума.
   Ничего не происходило почти  до  полуночи,  когда  заявился  один  из
"друзей" Зек Зака, чтобы упрекнуть нас. Пришлось ему объяснить:
   - Мы как раз  ждем,  когда  он  прибудет  растерзать  нас  на  куски.
Передайте  ему,  чтобы  он  не  забыл  прихватить  с  собой  ланч:   ему
потребуется много времени.
   Гонец отбыл, слегка возбужденный. Я  размышлял  о  состоянии  нервной
системы Зек Зака.
   Ведь не успел он выйти из склепа,  как  начал  замышлять  против  нас
всякие пакости, и каждый раз мы ускользали от  него.  Вот  и  сейчас  он
предусмотрел все наши возможные действия и не учел лишь одного - полного
отсутствия действий с нашей стороны. Оставалось надеяться, что Морли  не
попал ни в одну из расставленных кентавром ловушек.
   Два часа спустя немногие посетители, оставшиеся в зале, подняли  шум.
Я отправился узнать, в чем дело. Оказывается, разнеслись слухи о большом
пожаре на Холмах. Горел один из особняков. Морли начал игру, решил я.
   В следующие три часа ничего нового не произошло. Затем  в  помещение,
бормоча что-то на языке гроллей и едва волоча ноги, вошел бледный,  весь
израненный Дожанго. Он тут же упал, а Марша и Дорис выскочили на улицу.
   - Итак? - осведомился я.
   - Они хотят принести гробы.
   Я его осмотрел. Мне помогала Тинни. У нее была легкая рука на раны.
   - И это все, что ты можешь мне сказать?
   - Морли отослал меня, потому что я ранен, по правде  говоря.  Сам  он
продолжает их обрабатывать. Если четвероногому  и  удастся  спасти  свою
шкуру, это достанется ему дорогой ценой.
   Больше я от него ничего не добился.
   Тем временем, волоча на себе гробы, ввалились гролли. За ними  следом
топал хозяин, вопя во всю глотку о том, что он  думает  о  нашей  банде,
которая таскается с гробами через общую комнату,  когда  все  уже  давно
спят.
   Ни за что больше не покину Танфер, еще раз пообещал я себе,  а  вслух
гаркнул:
   - Перестаньте скулить! Вы на нас сколотили состояние,  играя  за  все
стороны. Так или иначе, мы через час  съезжаем.  Окажите  мне  последнюю
услугу - исчезните. Мой вид помог ему  без  труда  понять  намек.  Снова
заполнив и забив гробы, мы собрали свои оставшиеся пожитки. Тинни, Розе,
Плоскомордому и Васко делать было нечего. Им оставалось радоваться,  что
после всех похождений они не остались голышом. Я вспомнил,  как  Дожанго
обшаривал руины их последнего лагеря  в  поисках  монет,  и  хотел  было
перетрясти  его  багаж,  чтобы  вернуть  награбленное,   но   передумал.
Разумнее, если все они полностью будут зависеть от меня. Мы  отбыли  под
вздохи хозяина и его шайки. Без всяких приключений мы добрались до порта
и поднялись на борт.
   Время шло. Начинался прилив. Матросы готовились к  отходу.  От  Морли
по-прежнему не было ни слуху ни духу.
   - Дожанго, где он может быть, дьявол его побери?
   - Морли говорил, чтобы мы не беспокоились. Велел нам не задерживаться
из-за него, - сказал  Дожанго.  -  Мне  показалось,  что  он  не  совсем
искренен.
   Я не верил своим ушам. Не было существ, ради которых Морли  Дотс  мог
бы пожертвовать собой.
   - Да вон он  двигается!  -  крикнул  Плоскомордый.  Палубная  команда
отдавала последние швартовы - носовой и кормовой.
   Он действительно двигался, вернее, мчался со  скоростью,  на  которую
способен лишь эльф. Зек Зак несся в тридцати  ярдах  позади.  Расстояние
между ними стремительно сокращалось.
   - Замечательно, - прошептал Дожанго. Замечательно? Черта с  два.  Без
помощи со стороны Морли не спастись. Я огляделся в  поисках  оружия,  но
ничего не увидел.
   - Смотри! - завопил Дожанго и добавил: - По правде говоря.
   Дама с яхты и ее братия появились на пирсе, держа наготове заряженные
арбалеты. Морли прибавил ходу. Зек Зак резко остановился, заскользив  по
инерции на всех четырех. Его начала бить дрожь. Морли сделал  гигантский
скачок с пирса, я схватил его за руку и дернул к себе на борт.
   - Вы говорили про этого кентавра? - спросила с пристани женщина.
   - Именно про этого, дорогая, - тяжело дыша, прохрипел Морли.
   Лицо его сияло улыбкой.
   - Проклятый идиот! - завопил я. - Тебя же могли прикончить!
   - Но, как видишь, не прикончили.
 
Глава 54 
 
   Путь на север занял больше времени,  чем  путешествие  на  юг.  Ветры
оказались менее дружественными. Но зато сейчас мы  двигались  почти  без
приключений. Небольшое замешательство возникло,  когда  Роза  попыталась
столкнуть Кейен за борт, но, на свое счастье,  отделалась  лишь  легкими
ушибами. Мы не встретили ни пиратов, ни флибустьеров, ни  венагетов,  ни
даже военных кораблей Каренты. Я даже почти поверил, что боги решили  на
время забыть обо мне.
   Нападение Розы на Кейен произошло из-за моей непредусмотрительности.
   По ночам я извлекал Кейен из гроба, чтобы дать ей подышать  настоящим
свежим воздухом и привыкнуть к свету настоящих звезд. Что касается  еды,
то я ограничил ее  небольшим  количеством  слегка  обжаренного  куриного
мяса.
   Как-то раз, оставив Кейен на палубе,  я  отправился  за  курятиной  и
задержался, вступив в спор с Тинни, которая  требовала,  чтобы  я  иначе
проводил ночное время. Роза воспользовалась случаем и приобрела  синяки,
пока меня не было.  Я  узнал  о  происходящем,  когда  ночной  вахтенный
крикнул мне, что Розу надо спасать.
   Я появился вовремя: Кейен почти преступила запрет, поддавшись чувству
голода. Роза уползла в  утешающие  объятия  Морли,  который  вернулся  к
своему циничному состоянию духа.
   Я успокоил и накормил Кейен. Мы уселись рядом, наблюдая за  свечением
моря к прыжками летучих рыб. Она наконец заговорила:
   - Куда ты меня везешь?
   Слова ее были едва слышны. Говорят, там, в гнездах, владыки запрещают
своим невестам разговаривать, и ее язык слегка заржавел.
   Никто не сказал ей, куда мы направляемся. Я просто схватил  и  уволок
ее, предоставив не больше возможности выбирать судьбу, чем она  имела  в
подземелье.
   Я рассказал ей все и закончил словами:
   - Думаю, тебе следует забрать наследство. Во-первых, так хотел Денни,
а во-вторых, тебе надо будет на что-то существовать.
   Она посмотрела на меня так, что я снова оказался в далеком прошлом. Я
поспешил проводить  ее  вниз  и  уложить  в  гроб,  чтобы  не  совершить
какой-нибудь  глупости.  И  вернулся  на  палубу  смотреть  на  волны  и
приводить в порядок мозги.
   Из темноты возник Морли и остановился  рядом.  Немного  помолчав,  он
произнес:
   - Я хочу, чтобы ты, Гаррет, поразмыслил над статистикой: из всех, кто
любил ее когда-то, в живых остался лишь один. После этого он ушел. Ну  и
суеверны же эти гибриды! Позже я воспользовался миролюбивым  настроением
Тинни,  чтобы  избавиться  от  своих  призраков.  Судьба  заставила  нас
обогнать "Цехин Бинки", когда та входила в канал Лейфмолда, и я заключил
сделку со шкипером Арбаносом еще до того, как  мы  достигли  гавани.  Он
страшно забавлялся, вновь увидев меня в обществе Розы и Тинни.
   Мы провели в Лейфмолде больше трех дней, пока шкипер  Арбанос  снимал
груз - припасы для армии  -  и  загружал  в  трюмы  двадцать  пять  тонн
копченой трески. Морли делил время между жеванием зелени  и  стремлением
занять Розу, чтобы уберечь ее от новых неприятностей. Тройняшки толкнули
один рог единорога и вошли в штопор.  Васко,  казалось,  занимался  лишь
тем, что думал, думал, думал... Остальные просто ждали.  Мои  мысли  все
больше обращались к повседневным делам, ждущим меня в Танфере.
   Первым делом я должен позаботиться о вознаграждении для себя и  своих
сподвижников.
 
Глава 55 
 
   Мы встали на причал в Танфере во второй половине дня, ближе к вечеру,
что было весьма кстати. Как  бы  ни  хотелось  побыстрее  избавиться  от
рыбной вони и вернуться в родные пенаты,  нам  с  Морли  предстояло  еще
кое-что завершить, до  того  как  разнесется  весть  о  нашем  прибытии.
Продержаться до заката было не так уж трудно - солнце  уже  клонилось  к
горизонту.
   С наступлением темноты мы все пробрались глухими  закоулками  к  дому
Морли, где и нашли временное укрытие - кто добровольно, а кто и  нет.  Я
выскользнул на улицу, чтобы  посоветоваться  с  Покойником,  пока  Морли
размышляет, как ему лучше всего уладить дела с королем преступного мира.
   Он  попросил  Плоскомордого  и  меня   выступить   в   качестве   его
телохранителей  во  время  встречи,  за  что  он  "охотно  выплатит  нам
стандартный гонорар, как только Гаррет выдаст  жалованье,  причитающееся
за последние два месяца". Я подумал, что он во время  экспедиции  сделал
гораздо больше,  чем  того  требовал  долг,  и  решил  оказать  ему  эту
маленькую услугу. Плоскомордый согласился, потому что всегда  был  готов
на любую глупость, лишь бы ему за это платили. Клянусь, я не  знал,  что
на сей раз затеял Морли.
 
*** 
 
   Покойник вел себя так, словно я вышел от него всего полчаса назад  и,
едва он задремал, снова разбудил его  шумом  и  громом.  Поддержав  свою
репутацию ворчуна, дохлый логхир попросил рассказать обо  всем,  что  мы
пережили. Повествование заняло часов пять. Покойник  почти  не  прерывал
меня - он вообще не любил  обременять  себя  лишними  подробностями.  Он
заметил,  что  мои  предосторожности   в   отношении   Уилларда   Тейта,
по-видимому, не нужны, но и вреда от них тоже не будет.
   Пока я приводил в порядок помещение, мы еще немного поболтали,  после
чего я отправился к Морли, чтобы вздремнуть и подготовиться к  визиту  в
берлогу Тейтов.
 
*** 
 
   Когда я вернулся, у всех на устах  были  лишь  новости  из  Кантарда.
Очень много теряешь, когда путешествуешь.
   Похоже на то, что когда все армии, отдельные части и остальной  сброд
собрались в Синие Ключи, чтобы отпраздновать победу и решить, кто станет
контролировать регион, Слави Дуралейник исчез  бесследно,  оставив  лишь
дружескую записку военачальникам венагетов.  Мне  по  душе  стиль  этого
парня.
 
*** 
 
   Я ухмылялся от уха до уха, когда в  предрассветный  час  барабанил  в
калитку владений Тейтов. Наконец-то настала моя  очередь  вернуть  долг.
Калитку открыл один из подмастерьев. Спросонок он меня не узнал.
   - Как ваша рука? На вид отлично. Мне надо повидаться со стариком.
   - Это вы?!
   - Похоже на то. Последний раз из зеркала  на  меня  смотрел  всемирно
знаменитый Гаррет, вернувшийся с войны с добычей.
   Парень умчался, что само по себе весьма  необычно,  и  при  этом  еще
что-то верещал на бегу. Я закрыл за собой калитку и принялся ждать.
   Надо признать, что Уиллард Тейт в столь ранний час  выглядел  гораздо
бодрее, чем обычно бываю я. К тому времени, как парнишка провел  меня  в
дом, там  уже  дымились  чашки  со  свежезаваренным  чаем.  Первое,  что
произнес папаша, было:
   - Присаживайтесь. Завтрак будет готов через десять минут.
   Он выжидательно взглянул на меня.
   Я положил счета рядом с чашкой, удобно устроился в кресле,  отхлебнул
чай и произнес:
   - Я привез ее. Заодно с Тинни и Розой. Вы желаете их получить?
   Старик сразу испугался. Покосившись на счета и поразмыслив  над  моей
формулировкой об итогах путешествия, он кивнул, видимо, уловив ситуацию,
и спросил:
   - Как она выглядит?
   - Вы и представить себе не можете. Так, как я и сам не мог вообразить
даже в самых страшных кошмарах. Он протянул руку к счетам.
   - Вы разрешите?
   Я подвинул бумаги поближе к нему.
   - Расскажите, пока я буду это просматривать. На этот раз мой  рассказ
подвергся существенному редактированию по сравнению с тем вариантом, что
услышал Покойник. Но я не опустил ничего, что старику  следовало  знать.
Сказать, что он был удивлен, - значит не сказать ничего. Сказать, что он
все воспринял легко, - значит исказить действительность. Краткая  версия
заняла часа два и обошла стороной самые отвратительные моменты поведения
женщин из семейства Тейтов. Мне  показалось,  что  он  сам  догадался  о
недосказанном.
   Когда я закончил, старик сказал:
   - Я наводил справки, и мне сказали, что вы всегда честны, когда  дело
касается расходов. Хотя эти  счета  весьма  странны  и  на  значительную
сумму, траты выглядят оправданными. Принимая во внимание обстоятельства,
конечно.
   - Аванс покрыл практически все, кроме жалованья, - проинформировал я.
- Между нами, мне пришлось примерно сотню выложить из своего кармана.  В
основном, чтобы доставить девиц домой.
   Тейт хмыкнул и передал мне документы:
   - Всю разницу вы получите еще до вашего ухода.
   - Включая мой гонорар душеприказчика?
   - Это дело в руках тех, кто будет утверждать завещание. Когда я  могу
ожидать доставку груза?
   - Сегодня вечером. Но очень поздно. Возможно,  даже  после  полуночи.
Прежде мне надо будет помочь Морли в одном деле.
   Все, что касалось личных интересов Морли  в  ходе  нашей  экспедиции,
было опущено при редактировании рассказа.
   - Прекрасно. Мы подготовимся. И тут он  сделал  предложение,  которое
позволило мне понять причину такой покладистости с его стороны:
   - Не хотите ли взяться еще за одну работу? Естественно,  после  того,
как оправитесь от первой. Я приподнял бровь.
   - Как вы знаете, мы занимаемся в основном поставками обуви для армии.
Самый дорогостоящий  компонент  сапога  -  подошвенная  кожа.  Армейские
спецификации требуют употребления на подошвы шкуры  громового  ящера.  У
нас есть контракты с охотниками и  дубильщиками  -  весьма  надежными  и
достойными людьми. Так я, во всяком случае, думал. Но в последнее  время
поставки существенно сократились.
   Я увидел, к чему он клонит, и поспешил сразу отключиться  от  фонтана
его красноречия. Все верно, я оказался идиотом настолько, что согласился
отправиться  в  Кантард.  Но  я,  поверьте,  не  настолько  псих,  чтобы
двинуться на территорию,  где  обитают  громовые  ящеры.  К  тому  же  я
поклялся никогда больше не покидать Танфера,  а  я  никогда  не  нарушаю
клятв, данных себе, без предварительного на то собственного разрешения.
   Я дал ему выговориться, а когда фонтан иссяк, заявил, что подумаю,  и
отбыл со своими деньгами, зная, что выкрикну громкое "нет",  как  только
получу свой гонорар душеприказчика.
 
Глава 56 
 
   Морли назначил месте встречи  на  поросшем  лесом  берегу  неширокого
ручья,  на  границе  реального  мира  и  мира,   населенного   баронами,
герцогами, штурмлордами и прочими типами из высшего света. На этом месте
довольно часто проводились подобные встречи.
   Шум, который мог возникнуть из-за вероломства одной стороны, сразу же
привлек бы внимание охраняющей аристократию стражи.
   В течение многих лет выработалась форма и этикет разборок "у  ручья".
Как лицо, предложившее встречу, Морли определял час рандеву и количество
человек с каждой стороны. Он  остановился  на  времени  после  заката  и
четырех участниках.
   Чтобы нести гроб с Валентином, требовались четверо. Морли должны были
сопровождать Дожанго, Плоскомордый и я.
   Если другая  высокая  договаривающаяся  сторона  соглашалась,  то  ей
предоставлялось право выбора для себя берега ручья  и  возможность,  при
желании, прийти раньше и проверить территорию, чтобы обезопасить себя от
возможного предательского хода противной стороны. Морли же не имел права
на предварительное обследование.
   Большой Босс согласился на встречу. Через час после захода  солнца  я
уже помогал тащить в гору гроб на встречу, которая, по моему мнению,  не
должна была вызывать опасений.
   Король преступного мира считался  человеком  слова.  Если  он  обещал
Морли безопасность, то свое обещание выполнит. Вообще-то я  не  понимал,
почему  он  согласился  на  встречу.  Видимо,  ненависть   к   Валентину
перевесила его здравый смысл.
   Морли  Дотс  был  крутым,  независимым,  хитроумным  и  неуправляемым
парнем, постоянно испытывающим нужду в деньгах. А в Танфере  нашлась  бы
по крайней мере дюжина людей, готовых заплатить любую  сумму  за  голову
Большого Босса.
   Морли и Дожанго шли впереди, а я с Плоскомордым сзади, чтобы  на  нас
приходилась большая часть ноши.
   Мы аккуратно поставили свой  груз  на  землю.  Морли  встал  рядом  с
гробом. Остальные отошли на десять  шагов  назад  и  расположились  так,
чтобы их руки были ясно видны.
   От большого осокоря напротив нас отделилась тень и подошла к гробу.
   - Он там?
   - Да.
   - Откройте.
   Морли осторожно, стоя со стороны ног, приподнял крышку.
   - Похоже, что он. Трудно сказать при таком освещении. Морли  с  шумом
захлопнул крышку.
   - Что ж, тащите факел. - И, сильно пнув гроб ногой, добавил: - Парень
никуда не убежит.
   Подручный  удалился.  Я  надеялся,  что  мы  с  Плоскомордым   отошли
достаточно далеко и нас не узнают. Мне становилось не по себе. одолевали
нехорошие предчувствия.
   Из-за деревьев донеслись обрывки разговора. Затем кто-то высек огонь.
Вспыхнул факел.
   - Давай-ка сваливать отсюда, Гаррет, - сказал  Плоскомордый  и  начал
пятиться.
   Я заметил, что Дожанго уже успел смыться. Морли постепенно  отдалялся
от  гроба.  Я  двинулся  вслед  за  Плоскомордым  и  укрылся  за  густым
кустарником. Тарп уходил, не замедляя шага. Морли уже находился  в  пяти
футах от гроба и двигался в мою сторону.
   Король преступного мира с тремя подручными вышел вперед.
   - Откройте! - скомандовал Большой Босс. Один из его  парней  исполнил
приказ.
   - Боже, какая жуть! - сказал второй.
   - Что вы сотворили с ним, Дотс? - поинтересовался их шеф.
   - Ничего, - ответил Морли. - Он все сотворил сам.
   - Хорошо. - Большой Босс кинул Морли мешок, котором что-то зазвенело.
Так звенит золото. - Мы в расчете, Дотс.
   Затем ему оставалось одно - нагнуться поближе к телу.
   - Вы правы, - пробормотал Морли. - Вы абсолютно правы.
   Белая, как кость, рука взметнулась вверх. Острые когти замкнулись  на
незащищенном горле. В открывшейся пасти блеснули клыки, от запаха  крови
чудовище обезумело, у  него  было  одно  желание  -  удовлетворить  свой
безмерный голод.
   Телохранители приступили к своим обязанностям.
   Я обратился в бегство.
   Морли обогнал меня прежде, чем я  успел  пробежать  сотню  ярдов.  Он
страшно веселился, что разозлило меня еще больше.
   Я  начал  орать  на  него,  и  дело  кончилось  бы  дракой,  если  бы
Плоскомордый не выступил в мою поддержку.
   Утром распространился слух, что найден  вампир  в  окружении  четырех
мертвых людей. Чудовище питалось. Оно нажралось так, что даже  не  могло
защищаться, когда появилась городская стража. Солдаты разрубили  вампира
на куски, которые тут же  сожгли  вместе  с  гробом.  Жертвы  тоже  были
брошены в огонь, чтобы предупредить возможное распространение заразы.
   Мы остались в стороне. Однако  это  не  изменило  моего  отношения  к
поступку Морли.
   Тем временем...
 
Глава 57 
 
   Тем  временем  я  доставил  женщин  в  обиталище  Тейтов.  Три   дамы
составляли самый прекрасный комплект, какой мне доводилось видеть. Жаль,
что каждая из них обладала  невидимыми  дефектами.  Однако  я  решил  не
прерывать знакомства с Тинни, несмотря на все ее недостатки.
   "Тенты подворотные" или, по правде говоря (как  сказал  бы  Дожанго),
"привратные". Короче, не меньше пятнадцати Тейтов толпилось  у  калитки.
Среди них был и сам  патриарх  рода.  Редко  приходится  видеть  столько
поцелуев, объятий и дружеских похлопываний по спинам.
   -  Я  потрясен,  рыженькая,  -  сказал  я,  улучив  момент,  когда  в
эмоциональном урагане наступило затишье. - Эти  парни  просто  счастливы
снова увидеть тебя.
   Тинни досталось две трети восторгов,  но  и  на  долю  Розы  пришлось
немало.
   Только старик хранил  надменное  спокойствие.  Когда  буря  восторгов
пошла на убыль, он  протолкался  через  толпу  родственников  ко  мне  и
спросил:
   - Где она, мистер Гаррет?
   - В фургоне.
   Он заглянул внутрь, но не увидел ничего, кроме ящика.
   - Вы поместили ее в гроб?!
   - Вы что, совсем не слушали меня вчера вечером? В ее состоянии она не
может самостоятельно передвигаться.
   - Хорошо, хорошо.
   Передо  мной  оказался  взволнованный   и   нерешительный   крошечный
человечек.
   - Перестаньте трястись, папуля. Все пойдет как надо, и  вы  прекрасно
справитесь. Соберитесь с силами, и займемся делом.  Вы  приготовили  для
нее помещение? - Да.
   Теперь передо мной стояла, заламывая  руки,  моя  престарелая  тетка.
Кейен оказалась важной нитью, связывающей старика с покойным сыном.
   Если  трезво  смотреть  на  вещи,   то   Розе   можно   было   только
посочувствовать. Посочувствовать ребенку,  возвращение  которого  старик
даже не удосужился поприветствовать. Может быть, девочка надеялась, что,
если она получит много денег, папа соизволит ее заметить.
   - Не стройте иллюзий, папаша. Она пока способна  лишь  молча  сидеть,
никого не замечая. Но, возможно, это и к лучшему.
   Он ничего не знал о том, что было между Кейен и мной до ее встречи  с
Денни. Я не собирался ни на что намекать, но все же сказал:
   - Мои чувства здесь тоже затронуты, и я хочу, чтобы вы зарубили  себе
на носу: если вы вздумаете относиться к этой женщине  не  очень  хорошо,
вам не придется больше беспокоиться о подошвах  для  сапог  и  о  шкурах
громовых ящеров.  Наверное,  я  произнес  это  с  излишним  нажимом.  Он
отступил на шаг и посмотрел на меня, как на идиота,  читающего  на  углу
улицы проповедь о том, что эльфы - наши тайные учителя и что если мы  не
станем их слушаться, они скроются и  уведут  с  собой  наших  дочерей  и
сестер. Затем он сформировал команду из кузенов  и  подмастерьев,  чтобы
нести гроб.
   Он действительно подготовил комнату. Ни единого окна, ни одной  щели,
через которую мог бы проникнуть свет. Лишь одна тоненькая, освященная  в
церкви свеча горела бледным пламенем на каминной доске  перед  зеркалом.
Немного в стороне сидела очень черная,  очень  большая,  очень  толстая,
очень морщинистая и очень-очень старая женщина. Рядом  с  ней  на  столе
были разложены орудия ее ремесла. Я сразу узнал ее. Женщина  из  племени
Можо.  Мама  Долл.  Самый   большой   авторитет   в   области   болезней
разнообразных нежитей.
   Наверное, мне следовало принести кое-кому извинения.
   Первыми вошла пара молодых людей с деревянными  козлами,  на  которые
водрузили гроб. Мама Долл подняла  свою  тушу.  И,  поверьте,  это  была
трудная работа. Вначале шевельнулась одна часть ее тела,  затем  другая,
за ней  двинулась  третья.  Она  была  похожа  на  отплывающий  корабль,
сооруженный  из  тысячи  соединенных  шарнирами   частей.   Прежде   чем
кто-нибудь успел прикоснуться к крышке, она  шлепнула  ладонью  по  тому
месту гроба, под которым должно было находиться сердце Кейен. Затем мама
Долл, закатив глаза, что-то бормотала про себя целую минуту. После  чего
отступила на шаг и кивнула.
   Пока молодежь выдирала гвозди, мама Долл подошла к столу  и  взяла  с
него амулеты. Когда сняли крышку, Кейен не шевельнулась. Она спала.
   Мне пришлось потрясти ее за плечо, чтобы разбудить.
 
*** 
 
   Было ясно, что Кейен контролирует  себя  и  оставаться  рядом  с  ней
вполне безопасно.
   - Вон! - приказал Уиллард Тейт. -  Все  вон  отсюда!  Родственники  и
подмастерья заторопились прочь. Повернувшись ко мне, он повторил:
   - Вон!
   - Попробуйте сдвинуть меня с места, папочка.
   - Я могу позвать молодых людей.
   - А я могу сломать вам обе ноги еще до того, как они сюда явятся.
   - Хватит! - приказала Кейен едва различимым  шепотом.  -  Подожди  за
дверями. - На ее губах появилось подобие  улыбки,  легкой,  как  поцелуй
мотылька. - Я сама смогу переломать ему ноги, если будет нужно. Спасибо,
что продолжаешь заботиться обо мне.
   Девятнадцатилетний морской пехотинец снова пробудился к жизни.
   В подобной ситуации выбор не велик: остаться стоять дурак дураком или
уйти.
   Я предпочел уйти.
 
*** 
 
   Когда Тейт вышел из комнаты, уже занималась заря. Он  был  выжат  как
лимон. Старый, нездоровый человек. Я преградил ему путь.  Он  торопливо,
заплетающимся языком изложил мне главное.
   Кейен некоторое время останется  там,  где  находится  сейчас.  Часть
наследства пойдет на покупку дома, а часть будет помещена таким образом,
чтобы не испытывать ни в чем нужды, после того как мама Долл объявит  ее
исцеленной. Из оставшейся части состояния она пожелала  передать  десять
тысяч Васко, а остаток поделить между другими наследниками.
   Таким образом, Розе тоже кое-что досталось.
   - Теперь она - член нашей семьи по праву любви моего сына к ней.  Вам
не следует о ней беспокоиться. Мы, Тейты, позаботимся о Кейен.
   - Надеюсь, все будет в порядке, мистер Тейт, - сказал я,  отступая  в
сторону и освобождая ему путь. Старик заковылял к своей постели.
 
*** 
 
   Кейен лежала на кровати холодная и похожая в свете единственной свечи
на труп. Но она находилась наконец в настоящей  постели,  а  не  в  этом
проклятущем гробу. Я взял единственное кресло и тихо сел рядом с ней.
   Я долго смотрел на нее, борясь в душе с юным  морским  пехотинцем.  Я
притронулся к  ее  волосам  -  уже  появился  намек  на  возвращение  их
естественного цвета. Когда у меня уже не  оставалось  сил,  я  поднялся,
наклонился и в последний раз прикоснулся губами к ее губам.
   И направился к дверям.
   Позади меня раздался вздох.
   Когда я обернулся, она произнесла:
   - Прощай, Гаррет, - и улыбнулась нормальной улыбкой.
   Я не замедлил шагов. Вернувшись домой, я влил в  себя  целый  баррель
пива.
 
*** 
 
   Каждый год в тот день, когда  я  вызволил  ее  из  гнезда,  посыльный
приносит мне пакет. Ее подарки не назовешь скупыми.
   Мне известно, где она живет, и я никогда не хожу той дорогой.
 
Глава 58 
 
   Мое право на получение гонорара было подтверждено на  четвертый  день
после доставки наследницы Денни Тейта. Я нашел Тинни, и мы отпраздновали
это  событие.  Она  сопровождала  меня,  когда  я  отправился  навестить
Покойника.
   Она  сама  себя  пригласила  и  от  этого  приглашения  не   пожелала
отказаться. Все рыжие вообще упрямые ведьмы.
   Тинни осмотрела помещение и заявила:
   - А ведь здесь ужасно грязно, Гаррет.
   - Это его дом.
   - Все равно, здесь грязь и беспорядок. Как ты себя чувствуешь?
   - Сердце разбито. Но чувствую я себя превосходно.
   - Самодовольство ограниченности, сказала бы я.
   - Брось. Лучше испытай на нем свои колдовские чары. Интересно, что из
этого получится Он  проснулся,  как  просыпается  всегда,  в  брюзгливом
настроении.
   "Гаррет. Опять ты. Я требую, чтобы ты прекратил докучать мне".
   Заметив Тинни, он продолжил: "А что делает здесь это создание?"
   Он никогда не проявлял интереса к существам женского  пола,  будь  то
люди или иные виды. Что и является подлинной ограниченностью,  по  моему
мнению. Я не мог его переубедить. Думаю, это  было  невозможно  и  в  то
время, когда он был еще жив. "Я был слишком терпелив с тобой, Гаррет.  И
вот вынужден пожинать плоды своей снисходительности".
   - Теперь тебе, Старые Кости,  придется  стать  более  покладистым.  В
противном случае ты можешь неожиданно для себя оказаться  на  улице.  Ты
разговариваешь с новым хозяином твоего жилища.
   Помолчав с полминуты, он спросил:
   "Ты купил этот дом? Потратил деньги, полученные от Тента?"
   Гениальность, оказывается, еще не окончательно покинула его.
   - Да. Считай это капиталовложением в мое будущее и имей в виду, что я
только-только начал тебе докучать.
   За все время нашего с ним знакомства он впервые не знал, что сказать.
Молчание затянулось.
   Пока он молча пыхтел, придумывая, чем меня  сразить,  я  принялся  за
уборку. 14
 
 
15 
 
 



ПРИКЛЮЧЕНИЯ ГАРРЕТА 
ЗОЛОТЫЕ СЕРДЦА С ЧЕРВОТОЧИНКОЙ 
 
Глен КУК 
 
 
 
ONLINE БИБЛИОТЕКА http://bestlibrary.org.ru 
 
 
Глава 1 
 
   После того как  я  разобрался  со  Зловредными  Пикси,  делать  стало
совершенно  нечего.  Пришлось  две  недели  подряд  выносить   брюзжание
Покойника, который способен вывести из себя даже святого. А я далеко  не
святой.
   Вдобавок куда-то  запропастилась  Тинни  (а  связываться  с  другими,
пускай в ее отсутствие, было  достаточно  рискованно).  Словом,  настала
пора встряхнуться.
   Признаться, какое-то  время  спустя  мне  начало  казаться,  что  все
городские пивоварни работают исключительно на меня  -  такое  количество
пива я поглощал.
   Но однажды под вечер - я  чувствовал  себя  не  слишком  хорошо,  ибо
дьявол устроил у меня в голове нечто вроде  кузницы  -  в  дверь  нашего
видавшего виды домика на Макунадо-стрит кто-то постучал.
   - В чем дело? - рявкнул я, распахивая дверь. Мне было плевать на  то,
что передо мной стоит женщина в платье стоимостью в добрую тысячу марок,
и на то, что на улице полным-полно парней в сверкающих ливреях. Что-что,
а богатство меня уже давно не впечатляет.
   - Мистер Гаррет?
   - Он самый. - Я слегка подобрел. Оглядел женщину с ног  до  головы  и
счел, что она вполне заслуживает второго взгляда.  А  также  третьего  и
четвертого. Не то чтобы в ней было нечто особенное, зато  присутствовало
все необходимое, причем было  надлежащим  образом  оформлено.  На  губах
женщины промелькнула тень улыбки.
   - Во мне течет кровь эльфов. - Ее суровый голос сделался музыкальным,
но всего лишь на мгновение. - Может, вы перестанете пялиться и  впустите
меня в дом?
   - Конечно. Могу  я  поинтересоваться,  как  вас  зовут?  По-моему,  о
встрече мы не договаривались. Хотя я готов встречаться с вами по  десять
раз на дню.
   - Мистер Гаррет, меня привело  сюда  дело.  Оставьте  любезности  для
своих подружек. - Она отстранила меня, поднялась  по  ступенькам,  затем
остановилась и оглянулась. Ее лицо выражало удивление.
   - Маскировка, - объяснил я. - Мы нарочно не ремонтируем дом  снаружи,
чтобы не вводить в искушение соседей. - Наш дом стоял далеко не в лучшем
из городских  кварталов.  Вообще-то  шла  война,  поэтому  рабочих  мест
имелось в избытке, однако некоторые  из  наших  соседей  до  сих  пор  с
негодованием отвергали саму мысль о том,  чтобы  зарабатывать  на  жизнь
честным трудом.
   - Мы? - ледяным тоном переспросила женщина. - Честно говоря, мое дело
сугубо личное...
   Клиенты все одинаковы. У всех сугубо личные дела, и все  приходят  ко
мне, поскольку обычным путем добиться ничего не могут.
   - Ему вы можете доверять, - заявил  я,  кивая  на  дверь  в  соседнюю
комнату. - Он не разомкнет уст, ибо мертв вот уже четыреста лет.
   На лице женщины сменялось, одно за другим, несколько выражений.
   - Логхир? Покойник?
   Выходит,  не  такая  уж  она  великосветская  дама,  какой   пытается
казаться. Всякий, кто знает Покойника, врос, что называется,  корнями  в
житье-бытье обыкновенных людей, которые составляют большинство населения
Танфера.
   - Совершенно верно. Полагаю, ему тоже следует услышать вашу историю.
   У меня наметанный глаз, я многое замечаю -  а  где  не  замечаю,  там
придумываю. Судя по ливреям, на улице  толпились  слуги  Владычицы  Бурь
Рейвер Стикс; что же касается  моей  посетительницы,  то  я  решил,  что
догадываюсь, чем вызвано ее появление. Поэтому было  бы  забавно  свести
красотку нос к носу с этим траченным молью лентяем, который  с  течением
времени незаметно сделался моим нахлебником.
   - Ни за что.
   Я направился к двери, собираясь  разбудить  Покойника.  Обычная  мера
предосторожности:  далеко  не  все   клиенты   приходят   с   дружескими
намерениями, и без Покойника в подобных случаях,  если  он,  конечно,  в
настроении, просто не обойтись.
   - Как, вы сказали, вас зовут, мисс?
   Я шел напролом. Она, похоже, прекрасно это понимала и вполне могла бы
пропустить мой вопрос мимо ушей, однако после секундной заминки сказала:
   - Амиранда Крест. Мистер Гаррет, дело весьма важное и сугубо личное.
   - Все так говорят, Амиранда. Я вернусь буквально через минуту.
   Она и не подумала хлопнуть дверью.
   Что ж, дело и впрямь важное - по крайней мере  для  нее,  -  раз  она
позволяет так с собой обходиться.
 
*** 
 
   Покойник развлекался. Занимался тем, что в последнее время доставляло
ему  наибольшее  удовольствие  -   старался   перехитрить   полководцев,
сражающихся в Кантарде. И неважно, что сведения о ходе  боевых  действий
устаревшие и вдобавок из десятых рук, то есть от меня. Он справлялся  не
хуже, чем гениальные стратеги, которые командовали  армиями  (откровенно
говоря, гораздо лучше, нежели  большинство  генералов  и  прочих  шишек,
получивших власть по наследству).
   Он восседал в массивном деревянном  кресле,  этакая  гора  желтокожей
плоти, не менявшая формы с тех самых пор, как четыреста лет назад кто-то
всадил в нее нож. По правде сказать, годы потихоньку брали  свое.  Плоть
логхиров разлагается очень медленно, однако мыши и  некоторые  насекомые
воспринимают ее как величайшее на свете лакомство.
   В стене, лицом к которой сидел Покойник, не было ни дверей, ни  окон.
Некий художник по просьбе Покойника изобразил  на  ней  крупномасштабную
карту театра боевых действий. По штукатурному ландшафту  сновали  отряды
жуков:
   Покойник воссоздавал ход сражений, пытаясь  выяснить,  каким  образом
наемник  по  имени  Слави  Дуралейник  сумел  скрыться  не   только   от
разъяренных венагетов, но и  от  наших  собственных  генералов,  которые
вознамерились прикончить Слави, пока он своими победами не  выставил  их
окончательно на всеобщее посмешище.
   - Так ты не спишь?
   - Убирайся, Гаррет.
   - Кто побеждает? Муравьи или тараканы? Приглядывай за пауками в углу,
они явно нацелились на твоих чешуйниц.
   - Перестань изводить меня глупыми советами.
   - Ко мне пришла посетительница. Поскольку клиентами разбрасываться не
следует, я хочу, чтобы ты послушал, как она будет изливать душу.
   - Гаррет, ты снова привел в мой дом  женщину?  Мое  терпение  широко,
будто океан, но все же не безгранично.
   - В чей дом, ты сказал? Мы что, снова обсуждаем, кто  хозяин,  а  кто
гость?
   Жуки разбежались в разные стороны, одни набросились на других...  Да,
театр боевых действий жил собственной жизнью.
   - Какая жалость! Я почти разгадал его план.
   - Не говори ерунды. Если бы существовал план, Военный совет венагетов
давным-давно разобрался бы,  что  и  как.  Ведь  они  разыскивают  Слави
Дуралейника не для того, чтобы похлопать по плечу. Для  них  это  вопрос
жизни или смерти. Наемник расправлялся с венагетами поодиночке. Судя  по
всему, сводил старые счеты.
   - Насколько я понимаю, речь идет не о той рыжей ведьме?
   - Нет, Тинни тут ни при чем. Эта девица  из  челяди  Владычицы  Бурь.
Кроме того, в ней течет кровь эльфов, так  что  она  понравится  тебе  с
первого взгляда.
   - С первого взгляда женщины нравятся только тебе. В отличие от  тебя,
Гаррет, я не являюсь рабом плоти. Смерть дает определенные преимущества.
В частности, приобретаешь способность рассуждать...
   Это я уже слышал - не раз, и не  два,  и  даже  не  десять.  -  Пойду
приведу. - Я вышел в гостиную. - Мисс  Крест,  соблаговолите  пройти  со
мной.  -  Она  смерила  меня  пронзительным   взглядом.   Прекрасная   в
спокойствии и в гневе; впрочем, в ее поведении сквозило отчаяние, что  и
подсказало мне, как с ней нужно обращаться. - Амиранда,  владычица  моих
грез! Ну пожалуйста!
   Она подчинилась. Должно быть, поняла, что выбора у нее нет.
 
Aeaaa 2 
 
   ? настолько привык к Покойнику,  что  совершенно  не  Подумало  том,,
какое впечатление он может произвести на человека,  который  никогда  не
видел мертвого логхира.
   Амиранда  Крест  вздрогнула,  наморщила  свой  прелестный   носик   и
прошептала:
   - Как тут воняет...
   Ну да, в комнате Покойника попахивало, но не слишком сильно  Вдобавок
к запаху я тоже привык, поэтому пропустил ее слова мимо ушей.
   - Это Амиранда Крест. Прямо из дворца Владычицы Бурь Рейвер Стикс.
   - Извините, что я не встаю, мисс Крест. Дело  в  том,  что  все,  так
сказать, физические способности я утратил, хотя умственные сохранились в
полной мере.
   - Ничего страшного, - выдавила Амиранда. -  Вообще-то  меня  прислала
вовсе не Владычица Бурь Она, как вам, наверное,  известно,  в  Кантарде.
Мне приказала разыскать вас  домина  Уилла  Даунт,  ее  секретарь,  чьей
помощницей я являюсь. Мистер Гаррет, домина хотела бы, чтобы вы  кое-что
расследовали. Дело семейное, посему необходимо соблюдать тайну.
   - И Больше вы мне ничего не скажете?
   - Я просто больше ничего не знаю. Мне лишь велели  передать  вам  сто
марок золотом,  чтобы  вы  согласились  поговорить  с  доминой.  А  если
возьметесь за расследование, получите еще тысячу.
   - Она лжет, Гаррет. Ей известно, о чем идет речь.  Да,  Покойника  не
проведешь. А девочка, похоже, шустрая, такой палец в рот не клади.  Пока
я будил логхира, прикинула, по-видимому, все "за" и  "против"  и  решила
изменить тактику.
   - А нельзя все же поподробнее? Я же должен знать, во что мне придется
сунуть нос.
   Она принялась отсчитывать монеты,  причем  складывала  их  на  ладонь
левой  руки.  Признаться,  это  меня  потрясло.  Существа   с   примесью
эльфийской крови - обычно левши; по  крайней  мере,  я  до  сих  пор  не
встречал таких, у кого дело обстояло бы иначе.
   - Не стоит, мисс Крест. Если вы не желаете  ничего  мне  сообщить,  я
останусь здесь. Буду на пару с приятелем гонять  тараканов.  Она  видно,
решила, что я шучу. Чтобы человек из нижних слоев общества отказался  от
сотни марок золотом? Тем более сыщик по  профессии?  Да  мне  полагалось
бросить все и опрометью помчаться на Холм... Черта с два,  не  дождутся.
Пускай побегает красотка Амиранда.
   - Пожалуйста, поверьте мне, дело крайне важное и весьма щекотливое...
   - Мисс Крест, когда я последний раз  поверил  человеку  с  Холма,  то
немедленно оказался завербован в морскую пехоту и тянул лямку целых пять
лет, пытаясь убивать венагетов, которые знали не больше  моего,  за  что
мы, собственно, сражаемся. Возвратившись домой, я прикинул, что  и  как,
и, честно говоря, любви к обитателям  Холма  у  меня  не  прибавилось  -
скорее, наоборот. Всего хорошего, мисс Крест. Хотя постойте.  Не  хотите
ли прогуляться? Я  знаю  одно  заведение,  где  кормят  так,  что  можно
застрелиться от восторга.
   Амиранда обдумала мои слова и сказала:
   - Домина рассердится, если я вернусь одна.
   - Сочувствую, но ничем не могу помочь. Прошу вас. Ваши парни снаружи,
должно быть, как следует пропеклись на солнышке.
   - Мистер Гаррет, - процедила она сквозь зубы, выходя  из  комнаты,  -
другого случая так просто заработать сто  марок  золотом,  может,  и  не
представится.
   Я проводил ее до двери - чтобы убедиться, что крошка в порыве  чувств
не сорвет дверь с петель.
   - Если я так нужен вашей начальнице, пускай приходит сюда.
   Амиранда раскрыла рот,  собираясь  ответить,  затем  просто  покачала
головой и вышла на улицу. Сидевшие на крыльце слуги с багровыми от  жары
физиономиями тут же вскочили, в следующий момент дверь  захлопнулась.  Я
направился в комнату Покойника.
   - По-моему, ты слегка перегнул палку.
   - Она вернется.
   - Не сомневаюсь. Но в каком настроении?
   - Ее трудности. Может, хоть так выложит, зачем приходила.
   - Гаррет, ты имеешь дело с женщиной. Твой  безудержный  оптимизм  тут
совершенно не годится.
   Сколько раз мы с ним спорили на эту  тему  (Покойник  был  убежденным
женоненавистником)! Но сейчас меня занимало другое. Он это почувствовал.
   - Предложение тебя заинтересовало?
   - Не могу сказать, что мое сердце разорвется от горя, если дельце  не
выгорит. Ты же  знаешь,  я  не  кривил  душой,  когда  рассуждал  насчет
обитателей Холма. Начхать мне  на  них,  в  особенности  на  всяких  там
колдунов. Кстати, и деньги нам, в общем-то, не нужны.
   - Гаррет, тебе деньги нужны всегда, учитывая, сколько ты пьешь пива и
как часто бегаешь за юбками.
   Разумеется,  Покойник  преувеличивал.   В   нем   говорила   зависть.
Единственное,  что  ему  не  нравилось  в  его  нынешнем  состоянии,   -
невозможность попить пивка.
   - Кто-то стучит в дверь.
   - Слышу, слышу. Наверное, старина Дин, которому не терпится приняться
за уборку.
   Поскольку логхир на дух не выносил  женщин,  о  домоправительнице  не
могло быть и речи, а у меня склонности к домашним делам, можно  сказать,
никакой. В результате продолжительных  поисков  мне  удалось  обнаружить
старика,  который  двигался  с  грацией  черепахи,  но  зато  согласился
приходить готовить, прибирать и выметать паразитов из комнаты Покойника.
   Распахнув дверь, я удивленно воззрился на Амиранду.
   - Быстренько вы сбегали. Заходите. Вот уж не думал, что  я  настолько
неотразим.
   Она вошла в дом и, подбоченясь, повернулась ко мне.
   - Будь по-вашему, мистер  Гаррет.  Домине  понадобились  ваши  услуги
потому, что мой... Что похитили Карла, сына Владычицы Бурь. Больше я  на
самом деле ничего не знаю. Подробностей мне не сообщили.
   Последнее, судя по тону, ее явно задело.
   Амиранда направилась к двери.
   - Минуточку. - Я прищурясь посмотрел на нее. - Как насчет сотни?
   Она протянула мне деньги и победно усмехнулась.  Один-ноль  в  пользу
Амиранды Крест. Определенно в этой красотке что-то было.
   - Подождите, я сейчас.
   Я отнес золото в комнату Покойника - более безопасного места было  не
сыскать на всем белом свете.
   - Слышал?
   - Да.
   - И что ты думаешь?
   - Похищения по твоей части. Вернувшись в холл, я произнес:
   - Вперед к победе, моя прелестная леди. Даже тень улыбки не мелькнула
на ее лице. Что ж, не  всякому  дано  оценить  мое  потрясающее  чувство
юмора.
 
Глава 3 
 
   Очевидно,  наша  процессия  со  стороны  напоминала  военный   отряд,
поскольку  сопровождающие  Амиранды  все  до  единого  были  облачены  в
одинаковую  одежду.  Впрочем,   этим   их   сходство   с   солдатами   и
ограничивалось. По  мне,  они  годились  только  на  то,  чтобы  служить
ходячими вешалками для своих ливрей.
   По пути я неоднократно пытался  завязать  разговор,  однако  Амиранда
хранила ледяное молчание. И впрямь, с какой стати  снисходить  до  того,
кто и так работает на тебя?
   Покойник был прав. Так уж сложилось, что похищения - по  моей  части.
Раз за разом мне приходилось выступать  в  роли  посредника,  передавать
выкуп и возвращать домой очередную жертву. И с каждым новым случаем  моя
известность возрастала, причем как среди потенциальных клиентов,  так  и
среди похитителей. Играл я честно, в открытую;  однако  если  похитители
возвращали, что называется, некачественный товар  и  клиенты  загорались
жаждой мести - как оно обычно и бывало, - тут я превращался в совершенно
другого человека.
   Ненавижу похищение как вид преступления и тех, кто его совершает. А в
Танфере этим промышляют очень и  очень  многие.  Лично  я  предпочел  бы
утопить в реке всех похитителей разом,  однако  приобретенный  с  годами
опыт заставлял меня действовать по принципу "живи и дай жить  другим"  -
если, конечно, другие не смухлевали первыми.
 
*** 
 
   Холм  представляет  собой  нечто  гораздо  большее,   нежели   просто
возвышенность, горделиво взирающую на танферскую  суету  (кстати,  порой
город напоминал мне животное, на  спину  которому  взгромоздилось  некое
существо). Холм - образ жизни, который я,  признаться,  не  воспринимаю.
Тем не менее обитатели Холма расплачиваются той же звонкой монетой,  что
и остальные горожане, только у них  деньгами  набиты  все  карманы.  Что
касается моего отношения к Холму, судите сами -  я  отказывался  и  буду
отказываться от работы, которая  способна  привести  к  тому,  что  Холм
насядет на нас хлеще прежнего.
   Как правило, меня обитатели Холма  пытаются  нанять  в  тех  случаях,
когда необходимо выполнить какую-нибудь грязную работенку. Я даю  им  от
ворот поворот, предлагаю поискать менее принципиальных. Так и живем.
 
*** 
 
   Дворец  Владычицы  Бурь  мало  чем  отличался  от  других.   Высокое,
обнесенное стенами здание, весьма, надо  сказать,  мрачное,  чуть  более
дружелюбное на вид, чем улыбка смерти. Словом, одно  из  тех  мест,  над
входом в которые написано невидимыми чернилами:  "Оставь  надежду,  всяк
сюда входящий". Может быть,  Рейвер  Стикс  вдобавок  наложила  на  свой
дворец охранительные чары.
 
*** 
 
   Последние пятьдесят футов дались мне с громадным  трудом.  Внутренний
голос упорно советовал дальше не ходить, но я пошел. В конце концов, что
такое предостережения внутреннего голоса по  сравнению  с  сотней  марок
золотом?
   Очутившись в холле, я  решил,  что  попал  в  замок  с  привидениями.
Повсюду висела паутина. Тишину нарушали только  наши  с  Амирандой  шаги
(слуги в ливреях ретировались по мановению ее ручки).
   - Ничего не скажешь, симпатичный маленький домик. А где весь народ?
   - Большинство забрала с собой Владычица Бурь.
   - Но своего секретаря она оставила.
   - Совершенно верно. Что ж, получается, что в  тех  слухах,  какие  до
меня доходили, имелась доля истины. Я разумею слухи насчет мужа  и  сына
Владычицы Бурь. Оба носили одно и  то  же  имя  -  Карл,  и  оба,  мягко
выражаясь, нуждались в присмотре.
   С первого взгляда Уилла Даунт произвела на меня впечатление человека,
которому это вполне по силам. Ледяной взор, под которым застынет и пиво,
обаяние замшелого валуна. Мне о ней не то чтобы рассказывали, но я знал,
что она помогает Владычице Бурь проворачивать грязные делишки.
   Рост приблизительно пять футов два дюйма, возраст -  чуть  за  сорок,
плотного  сложения,  но  отнюдь  не  толстая.  Глаза  и  волосы   словно
соревнуются  -  у  кого  сильнее  стальной  отлив.  Одета,  скажем  так,
прилично.  Улыбается  раза  в   два   чаще   Человека-с-Луны   <Персонаж
английского фольклора,  который  постоянно  попадает  в  неприятности  и
потому всегда печален.>, однако в улыбке нет и намека на  искренность  -
Мистер Гаррет, домина, - произнесла Амиранда. Уилла Даунт посмотрела  на
меня так, словно я  был  то  ли  заразной  болезнью,  то  ли  диковинным
существом  из  зоопарка  -  причем  из  числа  наиболее   омерзительных,
наподобие громового ящера.
   Знаете, порой  у  меня  возникает  ощущение,  будто  я  принадлежу  к
вымирающим животным.
   -  Спасибо,  Амиранда  Присаживайтесь,  мистер  Гаррет.  -  На  слове
"мистер" ее лицо слегка перекосилось. Она явно не привыкла быть вежливой
с людьми моего положения.
   Я сел. Уилла Даунт последовала моему примеру, после чего изрекла:
   - Ступай, Амиранда.
   - Домина, я...
   - Ступай. - Она сопроводила свои слова испепеляющим взглядом.
   Я притворился, будто изучаю беспорядок на столе Уиллы Даунт.
   Уязвленная Амиранда вылетела за дверь.
   - Как вам наша Амиранда,  мистер  Гаррет?  -  У  домины  снова  свело
челюсть.
   - О таких, как она, мужчины грезят наяву, -  сказал  я,  постаравшись
выразиться поизящнее.
   - Разумеется. - Домина холодно посмотрела на меня. По всей видимости,
я не сумел пройти какое-то испытание. Ну и ладно, плевать.
   Я решил, что домина Уилла Даунт мне не нравится.
   - Насколько я понимаю, вы пригласили меня не просто так?
   - Разве Амиранда вам не рассказала?
   - Она призналась, что почти ничего не знает. - Уилла Даунт пристально
поглядела на меня. Я и не подумал отвести взгляд.  -  Честно  говоря,  я
предпочитаю не  связываться  с  благородными,  которым  судьба  начинает
вставлять палки в колеса; готов даже посодействовать судьбе.  Исключения
делаю только для похищений.
   Домина состроила гримасу. Ничего не скажешь,  это  у  нее  получилось
здорово. Пожалуй, даст сто очков вперед любой горгоне.
   - Что еще вам рассказала Амиранда?
   -  Что  произошло  преступление,  которое  необходимо   расследовать.
Надеюсь, в подробности посвятите меня вы.
   - Совершенно верно. Итак, вам известно, что похищен младший Карл...
   - Из того, что я слышал о нем,  можно  сделать  вывод,  что  он  того
вполне заслуживал Карл-младший  пользовался  репутацией  юноши,  который
ведет себя как чудовищно избалованный и капризный  ребенок.  В  двадцать
три года он продолжал разыгрывать  трехлетнего  оболтуса.  Впрочем,  для
трехлетки у него был не по годам зрелый интерес к противоположному полу.
Очевидно, домине Даунт поручили следить, чтобы он не натворил дел,  а  в
случае чего - по возможности прикрыть.
   Уилла Даунт  поджала  губы,  которые  будто  слились  в  одну  тонкую
полоску.
   - Можно сказать и так, но мы встретились здесь  не  для  того,  чтобы
выслушивать ваше, мистер Гаррет, мнение по поводу тех, кому вы вовсе  не
ровня.
   - А для чего?
   - Владычица Бурь скоро возвратится домой. Я  не  хочу  обременять  ее
лишними тревогами  и  заботамиЖелательно,  чтобы  все  уладилось  до  ее
прибытия. Не пора ли начать записывать, мистер Гаррет? - Она пододвинула
ко мне бумагу. Судя по всему, домина решила,  что  я  неграмотен,  и  ей
захотелось насладиться своим превосходством.
   -  Пока  записывать  нечего.  Если  я  правильно  понял,  преступники
прислали вам весточку, из которой стало ясно, что Младший  действительно
похищен, а не ударился в очередной загул?
   Домина достала из-под стола нечто, завернутое в лохмотья.
   - Вот. Это оставили ночью у ворот. Я развернул лохмотья, под которыми
обнаружилась пара туфель с серебряными пряжками.
   - Это обувь Карла?
   - Да.
   - А как выглядел тот, кто ее принес?
   -  Как  и  следовало  ожидать.  Уличный  оборванец  лет  семи-восьми.
Привратник явился ко мне только  после  завтрака.  Естественно,  к  тому
времени оборвыш был слишком далеко, чтобы затевать погоню.
   Так-так, а чувство юмора у нее, похоже, есть. Я внимательно  осмотрел
туфли. Как правило, это ни к чему не приводит, но все равно - всякий раз
ищешь комочек малиновой грязи или стебелек  диковинной  желтой  травы...
Словом,  что-нибудь  такое,  что  превратит  тебя  в  гения   в   глазах
окружающих. Разумеется, я  ничего  не  нашел,  а  потому  взял  записку,
которая гласила:
   "Ваш Карл у нас. Если хотитя его вернуть, делайтя,  как  вам  скажут.
Никому не рассказывайтя. Еще свидимся".
   К записке прилагался человеческий волос  Я  тщательно  изучил  его  в
свете, что падал из окна за столом домины. Кажется, волосы Младшего были
именно такого цвета.
   - Великолепный ход.
   Уилла Даунт одарила меня очередной гримасой. Я принялся рассматривать
записку. Листок бумаги, судя по всему, откуда-то выдрали -  быть  может,
из книги. Чтобы найти в городе эту книгу, понадобится добрая сотня  лет.
А вот почерк весьма любопытный. Буквы  маленькие,  но  чувствуется,  что
писал некто, уверенный в себе и чрезвычайно аккуратный (и тем  не  менее
не слишком грамотный).
   - Вы не узнаете почерк?
   - Конечно, нет. Позвольте заметить, мистер Гаррет, что  вы  несколько
отвлеклись.
   - Когда вы в последний раз видели Карла?
   - Вчера утром. Я отправила его в наш склад  на  набережной.  Поручила
проверить, насколько истинны сведения  о  воровстве.  Старший  кладовщик
утверждает, что воруют брауни, однако я полагаю, что  главный  брауни  -
именно он и продает припасы с нашего склада кому-то из обитателей Холма.
Может быть, даже кому-то из ближайших соседей.
   - Как приятно сознавать,  что  благородные  стоят  выше  искушений  и
пороков, терзающих простых смертных! Когда Карл не вернулся, вас это  не
обеспокоило?
   - Я уже сказала, что меня не интересуют  ваши  политические  взгляды.
Приберегите свои рассуждения для тех, кто с ними согласен. Что  касается
Карла, я на самом деле не стала волноваться. Во-первых,  он  нередко  не
бывал дома неделями, а во-вторых, сын Владычицы Бурь - взрослый человек.
   - Однако вас оставили присматривать за ним и за его отцом. И  до  сих
пор вы успешно справлялись с поручением, судя по тому, что с  того  дня,
как старушка покинула город, не возникало и намека на скандал.
   Ответом мне была новая гримаса.
   Неожиданно дверь распахнулась, и в кабинет ворвался мужчина.
   - Уилла, какие новости... - Заметив меня, он замолчал. Брови поползли
вверх  и  остановились  приблизительно  на  середине  лба.  Карл-старший
славился этим трюком. Как утверждали некоторые,  ничего  другого  он  не
умел. - Это еще кто, черт побери? - Вдобавок супруг Владычицы  Бурь  был
известным грубияном. Правда, от вышестоящих мы обычно другого и не ждем.
Глава 4
 
   - Новостей пока никаких, - проговорила Уилла Даунт. - Думаю, они если
и появятся, то не очень скоро. - И  вопросительно  посмотрела  на  меня,
словно желая, чтобы я подтвердил ее слова.
   -  Обычно  похитители  тянут  до  последнего.  Чем   больше   человек
волнуется, тем вероятнее, что он не будет упрямиться и заплатит выкуп.
   - Это мистер Гаррет, -  представила  меня  домина.  -  Специалист  по
похищениям и похитителям.
   - Боже мой, Уилла! Ты сошла с ума! Нас же предупредили, чтобы  мы  не
раскрывали рта!
   - Мистер Гаррет, - продолжала домина, пропустив слова  Карла-старшего
мимо ушей, - позвольте представить вам супруга Владычицы Бурь,  баронета
да Пену, отца жертвы.
   Надо было видеть, как  его  перекорежило!  Не  изменив  ни  тона,  ни
выражения лица, домина Даунт ухитрилась врезать Карлу-старшему под  дых,
причем дважды. Во-первых, обозвала супругом (из чего следовало, что он -
захребетник),  во-вторых,  упомянула  о  баронстве  (титул  не   являлся
наследственным,  поскольку  Карл  был  всего-навсего   четвертым   сыном
отпрыска младшей линии королевского рода). Кстати, в  ее  фразе,  вполне
возможно, содержался и намек на то, что Младший, как  утверждала  молва,
вовсе не сын Старшему.
   - Как поживаете, господин? Между прочим, домина, барон задал  вопрос,
на который я и сам хотел бы получить ответ. Почему вы обратились ко мне,
если преступники  настаивают  на  соблюдении  тайны?  Причем  не  просто
обратились, а прислали за человеком с  такой  репутацией,  как  у  меня,
целую ораву шутов в компании девицы, одетой столь броско, что ее заметил
бы даже слепой? Не  думаю,  что  похитители  будут  долго  оставаться  в
неведении...
   - Именно этого я и добивалась.
   - Уилла!
   - Успокойся,  Карл.  Я  разговариваю  с  мистером  Гарретом.  Баронет
смертельно побледнел. Ему ясно  дали  понять,  кто  тут  главный  и  кто
принимает решения, да еще на глазах у какого-то ничтожества из городских
низов. Тем не менее он сдержался, а я сделал вид, что ничего не видел  и
не слышал (существуют вещи, замечать которые опасно для здоровья).
   - Мистер Гаррет, я хотела, чтобы преступники узнали, что я обратилась
к вам.
   - Зачем?
   - Ради безопасности юноши. Как по-вашему, зная,  что  вы  взялись  за
расследование, не подумают ли похитители дважды, а то и трижды, стоит ли
им теперь плохо обращаться с молодым Карлом?
   - Подумают - если, конечно, мы имеем дело с профессионалами,  которые
все знают о Гаррете. Если же тут замешаны непрофессионалы, то  положение
молодого Карла становится просто  угрожающим.  Вы  несколько  поспешили,
домина.
   - Время покажет. Во всяком случае, я не думаю, что поторопилась.
   - Объясните, пожалуйста, что вам от меня конкретно нужно.
   - Ничего.
   - А? - только и сумел выдавить я.
   - Вы сделали все, что от вас требовалось. Пришли  сюда,  побеседовали
со мной, так сказать, одолжили свою репутацию. Будем надеяться, теперь у
Карла появился дополнительный шанс на спасение.
   - Вот, значит, как?
   - Да, мистер Гаррет.  Как  по-вашему,  достаточно  ли  ста  марок  за
использование вашей репутации?
   "Разумеется", - подумал я, но вслух этого говорить не стал.
   - А как насчет выкупа? - спросил я.  Обычно  клиенты  в  таких  делах
полагались на меня целиком и полностью.
   - Думаю, что справлюсь сама. Насколько я понимаю, главное здесь  -  в
точности следовать инструкциям, правильно?
   -  Правильно.  Сильнее  всего  преступники  нервничают   именно   при
получении выкупа. Поэтому вам следует вести себя крайне осмотрительно  -
ради безопасности юноши, да и вашей собственной.
   Баронет фыркнул, кашлянул, топнул ногой. Ему  явно  хотелось  принять
участие в разговоре, однако стоило Уилле Даунт бросить на  него  ледяной
взгляд, как он тут же присмирел.
   Интересно, чем она так застращала  супруга  Владычицы  Бурь,  что  он
ходит у нее по струнке?
   Несмотря на свой возраст - ему было то ли под пятьдесят,  то  ли  уже
за, - Карл-старший оставался довольно привлекательным  мужчиной.  Морщин
практически нет, зато волосы, иссиня-черные и кудрявые, все на месте  и,
судя по виду, седеть начнут не раньше чем лет через десять.  Ростом  он,
честно говоря, не вышел, но это его, по-видимому, не смущало.  В  общем,
баронет производил впечатление  завзятого  бабника  и,  по  слухам,  был
таковым на самом деле.
   Причем годы отнюдь не стали  для  него  помехой.  Хорошо  подвешенный
язык,  якобы  громкий  титул,  брови,  способные  двигаться   будто   по
собственной воле, большие голубые глаза, в которых,  образно  выражаясь,
отражается душа, - все это бросало в его объятия дамочек,  о  каких  мы,
простые смертные, : могли только грезить.
   Но сейчас толку от него не было. Он весь извертелся,  как  мальчишка,
которому приспичило в уборную, куда стоит длинная очередь, и, если бы не
домина Даунт, давным-давно ударился бы в панику. И  то  сказать  -  член
королевской семьи, один из  тех  на  удивление  решительных  людей,  чье
мужество вызывает восхищение и кто благословил карентийцев  на  войну  с
венагетами.
   Карл-младший  (неважно,  законный   он   сын   или   нет)   полностью
соответствовал поговорке насчет  яблочка,  которое  падает  недалеко  от
яблони. Он походил на Карла-старшего лицом и  характером  и  представлял
собой не меньшую опасность для женщин; кроме того, ему было не  занимать
заносчивости на том основании, что он единственный и  ненаглядный  сынок
Владычицы Бурь Рейвер Стикс и  что  с  его  мамочкой  никто  не  рискнет
связываться.
   Старшему мое присутствие во дворце пришлось не по Душе.  Возможно,  я
ему просто не понравился. Если так,  то  неприязнь  была  взаимной.  Мне
пришлось самому зарабатывать себе на жизнь с восьми лет, а потому  я  на
дух не переносил всяких захребетников, в  особенности  с  Холма.  Именно
из-за своего безделья они попали впросак с  Кантардом,  а  в  результате
целое поколение отправилось на юг - воевать за серебряные копи.
   Может,  Слави  Дуралейник,  покончив  с  военачальниками   венагетов,
займется карентийскими шишками? Было бы неплохо...
   - Если я вам больше не нужен, то позвольте откланяться.  Желаю  удачи
при встрече с похитителями.
   - Вы сумеете самостоятельно выйти на улицу? - Выражение  лица  домины
Даунт говорило о том, что она сомневается в моей искренности.
   - Когда я служил в  морской  пехоте,  нас  учили  ориентироваться  на
местности.
   - Тогда всего хорошего, мистер Гаррет.
   Карл-старший подал голос в ту самую секунду, когда я закрыл за  собой
дверь. Хорошая дверь, толстая; о  чем  он  кричит,  через  нее  было  не
разобрать, хотя  я  прижался  к  ней  ухом.  Ну  и  ладно,  пускай  себе
беснуется, дает волю ярости и страху.
 
Глава 5 
 
   У дворцовых ворот меня  поджидала  Амиранда.  Завидев  ее,  я  сделал
глубокий  вдох,  чтобы  хоть  немного  прийти  в  себя  и  не  совершить
какого-нибудь необдуманного поступка. Она  сменила  роскошный  наряд,  в
котором приходила ко мне, на повседневную одежду, однако выглядела  так,
словно в ней воплотились наяву полночные грезы всех мужчин.
   Впрочем, чувствовалось, что она чем-то обеспокоена.  Пожалуй,  сейчас
не время для любезностей.
   Морли Дотс, с которым мы иногда работаем в паре,  считает,  что  меня
хлебом не корми, дай только помочь  попавшей  в  беду  прекрасной  даме.
Кстати говоря, от Морли я узнал про себя много интересного - зачастую он
ошибался, да и, если уж на то пошло, высказываться на мой счет его никто
не просил; но что касается прекрасных дам,  тут  он  угодил  в  яблочко.
Стоит красивой девушке залиться слезами, как  доблестный  рыцарь  Гаррет
вспрыгивает на коня и скачет на битву с драконом.
   - Что она вам сказала, мистер Гаррет? Что ей было нужно?
   - Говорила она много, но ухитрилась почти ничего не сказать. И ей  от
меня ничего не нужно.
   - Не понимаю. - Мне показалось, что мой ответ разочаровал Амиранду.
   - Да я, в общем, тоже.  По  ее  словам,  она  просто-напросто  хотела
напугать похитителей. Мол,  узнав,  что  за  дело  взялся  Гаррет,  они,
возможно, стушуются и будут поласковее с молодым Карлом.
   -  А...  -  Амиранда  облегченно  вздохнула.  Любопытно,   чего   она
опасалась? Как-то все это подозрительно. -  Значит,  вы  полагаете,  что
Карлу ничто не угрожает? - Не могу сказать. Знаю лишь,  что  сам  крепко
подумал бы, прежде чем связываться с такой женщиной, как домина Даунт.
   Из двери футах в  тридцати  от  того  места,  где  стояли  мы,  вышла
черноволосая красотка лет девятнадцати-двадцати. Оглядела меня с  головы
до  ног,  соблазнительно  улыбнулась  и  прошествовала  мимо   походкой,
способной свести с ума даже статую.
   - Кто это? - спросил я.
   - Расслабьтесь, мистер  Гаррет.  Она  не  про  вас,  вы  не  посмеете
прикоснуться к ней ни в мечтах, ни тем  более  наяву.  Это  Амбер,  дочь
Владычицы Бурь.
   - Ясненько.
   - Мистер,  -  проговорила  Амиранда,  перехватив  взгляд,  которым  я
проводил очаровательную брюнетку, - соблаговолите спуститься  на  землю.
Помнится,  вы  выражали  желание  встретиться  со   мной   в   нерабочей
обстановке. Так вот, сегодня в восемь в "Железном лгуне".
   - Где-где? Мне такое заведение не  по...  -  Я  вовремя  спохватился.
Совсем забыл, что пару часов назад получил от этой крошки сотню  золотых
марок.  -  В  восемь?  Договорились.  Знайте,  остаток  дня  я  проведу,
предвкушая неземные радости. - Довольно усмехнулся и вышел за ворота.
   Шагая по улице, что вела вниз по склону Холма,  я  размышлял  о  том,
почему никогда не слышал ни о какой дочери  по  имени  Амбер.  Ведь  про
Владычицу Бурь и ее семью в Танфере ходило столько слухов  и  сплетен...
Да, тут городские кумушки явно опростоволосились.
 
Глава 6 
 
   Из комнаты Покойника доносились  странные  звуки.  Я  прошел  мимо  и
направился  на  кухню,  где  старина  Дин  жарил  сосиски,  одновременно
приглядывая за пирогом в печи. Увидев меня, он вытянул  из  холодильного
колодца маленький бочонок. Этот колодец я соорудил на  гонорар  за  дело
Старка - в конце концов, если хочется холодного пива,  почему  я  должен
отказывать себе в удовольствии?
   - Удачный денек, мистер Гаррет? - поинтересовался Дин, протягивая мне
кружку.
   - Можно сказать и так. - Я запрокинул голову и одним махом  опорожнил
кружку наполовину. - Подвернулось выгодное дельце. А чем занимается  наш
общий друг? Что-то сегодня от него много шума.
   - Не знаю, мистер  Гаррет.  Он  не  разрешает  мне  убираться  в  его
комнате.
   - Вот как?  Ничего,  разберемся.  Но  сначала  надо  повторить.  -  Я
посмотрел на сосиски, перевел взгляд на пирог. Если Дин полагает, что  я
в состоянии все это съесть, он заблуждается.  Или...  -  Ты  что,  снова
пригласил в гости племянницу?
   Дин покраснел.
   - Зря, - заметил я, покачав головой. - Сегодня вечером  мне  придется
уйти из дома.
   - В жилах Дина и всех его родственников текла  кровь  троллей.  Я  не
считаю себя человеком с предрассудками - иначе разве  отправился  бы  на
свидание с той, которая наполовину эльфиянка? - однако родственницы Дина
унаследовали от родителей в первую очередь троллье безобразие. Стоило им
выйти на улицу,  как  собаки  начинали  выть,  а  лошади  ржали  и  били
копытами; в общем, сердце золотое, а  рожа,  как  говорится,  на  кирпич
похожа.  Между  тем  Дин  упорно  продолжал  приводить  их  в  наш  дом,
рассчитывая, очевидно, рано или поздно сосватать за меня одну  из  своих
племянниц (запас которых, судя по всему, был неисчерпаем).
   Три сосиски, два куска лучшего в мире яблочного  пирога  и  несколько
кружек  пива  спустя  я  почувствовал,  что  готов  заглянуть  в  логово
Покойника.
   - Дин, как обычно, все очень вкусно. Спасибо. Что ж, я иду к логхиру.
Если не выберусь к выходным, посылай на выручку Плоскомордого  Тарпа.  У
него настолько толстый череп, что Покойник не сумеет прочесть его мысли.
- "Может, свести Тарпа с какой-нибудь племянницей Дина?  Нет,  не  буду;
все же Тарп мне нравится".
   - Убирайся, Гаррет, - заявил Покойник, уловив, что я приближаюсь.
   Я, естественно, и не подумал подчиниться. Он по-прежнему  воевал.  На
сей раз тараканий бог собрал на стене  всех  своих  насекомых,  лапки  и
крылья которых и производили те диковинные звуки.
   - Как делишки? - спросил я. Покойник промолчал. - Хитрец  этот  Слави
Дуралейник. верно?
   "Интересно,  -  подумалось  мне,  -  неужели  Покойник   вознамерился
уничтожить всех жуков в Танфере? Если так, надо намекнуть  властям,  что
за подобные услуги принято платить".
   Логхир не  подал  виду,  что  слышит.  Насекомые  на  стене  забегали
быстрее. Я уселся в кресло и некоторое время наблюдал  за  ходом  боевых
действий. Как выяснилось. Покойник не воспроизводил некую кампанию -  он
экспериментировал. А может, воевал сам  с  собой.  Ведь  мозги  логхиров
устроены таким образом, что их можно при желании  разделить  на  два-три
независимых друг от друга участка.
   - Забавный выдался денек.
   Покойник   продолжал   хранить   молчание.    Наказывал    меня    за
бесцеремонность, притворяясь, будто я для  него  не  существую.  Тем  не
менее он слушал. В конце концов других приключений, кроме тех, о которых
рассказывал я, у Покойника не было и не могло быть.
   Я поведал о том, что  со  мной  сегодня  произошло,  постаравшись  не
упустить ни единой подробности.  Сами  знаете,  что-нибудь  забудешь,  а
потом окажется, что это было главное.
   Слушая  мой  рассказ.  Покойник   руководил   войсками.   Мне   вдруг
почудилось, что  перемещения  жучиных  подразделений  осуществляются  по
определенной схеме, понять которую я не в состоянии.
   Что ж, пора двигаться. Я встал и направился  к  двери,  бросив  через
плечо:
   - Увидимся, когда встретимся, Мешок-с-Костями.
   - Гаррет, постарайся не приводить свою подружку сюда. Я  не  потерплю
подобных глупостей в моем доме.
   Честно говоря, я поступал  так  лишь  изредка,  что  называется,  под
давлением обстоятельств, поскольку иначе могло показаться, что я  просто
потешаюсь над несчастным Покойником.
   Живые  логхиры  распутны  как  семнадцатилетние  юнцы.  Должно  быть,
женоненавистничество  для  Покойника  -  нечто  вроде   компенсации   за
упущенное удовольствие.
   - Будь осторожен, Гаррет, - сказал он,  когда  я  закрывал  за  собой
дверь.
 
*** 
 
   Я всегда осторожен. Точнее -  когда  обращаю  внимание  на  мелочи  и
полагаю, что мне есть из-за чего беспокоиться. Но что может случиться  с
человеком, который пошел за спиртовым в лавку через пару улиц?  Поверьте
мне, все, что угодно. Денек и впрямь выдался забавный.  Я  уловил  запах
"травки" и, признаться, заинтересовался. У нас  по  соседству  любителей
"травки" раз-два и обчелся, а запах был на удивление сильным. Я двинулся
в ту сторону, откуда он доносился.
   И  наткнулся  на  пятерых  парней,  в  которых  с   первого   взгляда
угадывалось родство с гоблинами. Мне  повезло  вдвойне:  гоблины  вообще
туповаты и  неповоротливы,  а  эти  накурились  до  такой  степени,  что
соображали медленнее улитки. Впрочем, кое-что они  все-таки  замечали  -
видно, сказывалась привычка.
   - Гаррет? - пробормотал один.
   - А тебе какое дело?
   - Такое.
   - Да он это, он. Айда, братва.
   Я начал первым. Ударил одного ногой в пах, врезал второму по кадыку -
а потом споткнулся и упал. Между тем первый противник сложился пополам и
принялся  опорожнять  желудок,  а  второй,  утратив  всякий  интерес   к
происходящему, побрел прочь, прижимая ладонь к горлу.
   Перекатившись на спину, я  свалил  с  ног  третьего,  которого  сумел
застать врасплох. Он рухнул как подкошенный, ударился головой о мостовую
и на какое-то время выключился из игры.
   "Неплохо, Гаррет. Пожалуй, ты сумеешь выкрутиться..."
   Оставшиеся двое противников тупо  глядели,  как  я  разбираюсь  с  их
подельниками. Вокруг начала собираться толпа.
   Наконец у  последних  двоих  мозги  прояснились  настолько,  что  они
подступили ко мне. Я двигался  гораздо  проворнее,  однако  у  них  было
преимущество в численности. Мы повальсировали по мостовой; я нанес  пару
ударов (которые не достигли цели, поскольку гоблины явно  осторожничали)
и столько же пропустил.
   Третий удар изрядно поколебал мою уверенность в благополучном исходе.
В глазах на мгновение помутилось, а  мой  могучий  интеллект  целиком  и
полностью сосредоточился на древнем как мир  вопросе:  где.  собственно,
верх?
   Один из гоблинов высказался в том смысле, что мне  следует  держаться
подальше от семьи Владычицы Бурь, а  второй  тем  временем  вознамерился
окончательно  вышибить  из  меня  дух.  Я  выхватил  у  пожилого  зеваки
шишковатую палку, на которую он опирался, и от  души  врезал  противнику
промеж глаз. После чего, покончив, так сказать, с  бойцом,  двинулся  на
говорилу. Тот отбивался до тех пор, пока я очередным  ударом  не  сломал
ему руку.
   Тут он запросил пощады. Я согласился на мировую, вернул старикашке из
толпы, которая вдруг бросилась врассыпную, его палку  и  тоже  юркнул  в
переулок. К месту нашей стычки спешили  те,  кто  сходил  в  Танфере  за
стражей законности и порядка. Мне вовсе не хотелось, чтобы меня  забрали
и обвинили в превышении допустимых  пределов  самообороны  (ведь  закон,
когда действует вообще, действует  именно  так).  Пускай  разбираются  с
гоблинами.
   Ничего не скажешь, забавный денек.
 
*** 
 
   Покойник жадно выслушал мой отчет о  событиях,  отпустил  язвительное
замечание, когда  я  упомянул  о  том,  что  гоблины  могли  бы  быть  и
посообразительнее,  а  в  конце  разговора  -  я   пошел   умываться   и
переодеваться - заметил:
   - Я же говорил, будь осторожен.
   - Помню, помню. Теперь уж точно не забуду. А  ты  последи  за  своими
тараканами. Они вот-вот обойдут с фланга чешуйниц у горы Желтого Пса.
   Покойник отвлекся от войны лишь  затем,  чтобы  поднять  в  воздух  и
швырнуть в меня каменную  статуэтку  какого-то  логхирского  божка.  Она
врезалась в дверь, которую я предусмотрительно поспешил захлопнуть.
   Ладно, хватит, пускай себе забавляется. Когда он становится настолько
раздражителен, это означает, что  у  него  возникает  или  уже  возникло
решение какой-то задачи.
 
Глава 7 
 
   Добравшись до "Железного лгуна", я обнаружил, что Амиранда  уже  там.
Причем не я опоздал, а она пришла заранее. Зная по  собственному  опыту,
что женщина, приходящая вовремя, - драгоценность, которую следует холить
и лелеять, я воздержался от каких-либо шуточек.
   - Что с вами стряслось? - спросила она. - Вы  выглядите  так,  словно
участвовали в драке.
   - Точно в яблочко, госпожа. Но видели бы вы моих противников! -  Судя
по всему, ее привела в восторг одна только мысль о том, что я  с  кем-то
дрался. Что ж, Амиранда Крест лишается очка.
   Я вкратце  поведал  ей  о  стычке  с  гоблинами  -  для  того,  чтобы
проверить, как она отреагирует. Мой рассказ,  похоже,  сбил  Амиранду  с
толку и отчасти напугал, однако девушка быстро овладела собой.
   - Это были те, кто похитил Карла?
   - Не знаю. Вряд ли. - Я решил, что хватит толковать о всякой  ерунде,
когда  рядом  находится  нечто  -  вернее,  некто,   -   гораздо   более
заслуживающее обсуждения. - Как вы угодили во дворец Владычицы Бурь?
   - Я в нем родилась.
   - Что?
   - Мой отец дружил с ее отцом. Иногда они помогали друг другу в делах.
   Разинув от удивления рот, я погрузился  в  подсчеты.  Отец  Владычицы
Бурь умер  еще  до  моего  рождения.  А  эльфы  живут  долго  и  стареют
медленнее, чем люди. Значит, эта красотка  по  возрасту  годится  мне  в
матери?
   - Мистер Гаррет, мне двадцать один год. Я заломил бровь.
   - Знаете, я привыкла к тому, что у мужчины стекленеет  взгляд,  когда
он вдруг осознает, что я могу оказаться старше, мудрее  и  опытнее  его.
Порой мужчина ударяется в панику, теряет от страха голову...
   Я поторопился извиниться, потом прибавил:
   -  По-моему,  вы  несколько  преувеличиваете.  Возможно,  дело  не  в
возрасте, а в  том,  что  вы  -  дочь  Молахлу  Креста,  слава  которого
окутывает  вас  словно  саван.  Люди  наверняка  гадают,  передается  ли
жестокость по наследству.
   - Большинство и слыхом не слыхивало о Молахлу Кресте.
   Я промолчал. Если ей хочется в это верить, пускай верит. Может  быть,
таким образом она пытается совладать с дурной наследственностью.
   Отец Владычицы Бурь (который принял имя Стикс Саббат) и Молахлу Крест
пробились наверх с самого низа: первый  благодаря  колдовскому  дару,  а
второй - благодаря отсутствию совести и сочувствия к другим. Их  путь  к
вершинам власти был устелен десятками  трупов.  Они  брали,  уничтожали,
убивали, и единственное, что можно сказать о них хорошего  -  оставались
друзьями до последнего дня. Эту дружбу не могли нарушить ни алчность, ни
стремление к власти.
   В наше время это редкость, верно? Признайтесь, положа руку на сердце,
скольким из своих друзей вы можете всецело доверять?
   Говорили,  что  у  Молахлу  Креста   также   прорезались   колдовские
способности, что сделало его опасным  вдвойне.  Еще  недавно  перед  ним
трепетал весь Танфер,  от  самых  богатых  и  влиятельных  личностей  до
отбросов общества с городских набережных. Что в конце концов случилось с
Молахлу Крестом, никто не знает; впрочем, ходили  слухи,  что  Владычица
Бурь однажды решила от него избавиться.
   Интересно, может, у Амиранды другие сведения? Да, у тех, кто, подобно
мне, занимается частным  сыском,  профессиональная  любознательность  со
временем становится второй  натурой.  Приходится  постоянно  следить  за
собой, чтобы не совать нос во все подряд.
   Иначе в один  прекрасный  день  тебе  его  отрежут,  и  будешь  потом
дохаживать остаток жизни с культей вместо носа.
   Я перевел разговор на более приятную тему, и Амиранда,  которая  явно
нервничала, потихоньку начала  успокаиваться.  Гулять  так  гулять  -  я
заказал бутылку "Танферского золотого". Вино пришлось весьма кстати.
   Разумеется, во мне говорит циник, но должен признаться,  что  еще  не
встречал женщины, которая не разомлела бы от этого вина.  У  него  такая
репутация, что когда кавалер покупает даме "Золотое", она сразу начинает
ощущать себя единственной и неповторимой.
   Я предпочитаю "Золотое" всем прочим винам, однако для меня оно было и
остается испорченным апельсиновым соком с  винным  привкусом.  Возможно,
потому, что я, можно  сказать,  с  колыбели  пристрастился  к  пиву.  Не
понимаю гурманов, которых вино погружает в  пучину  блаженства:  по  мне
даже лучшее из вин омерзительно на вкус.
   Дождавшись, пока у Амиранды поднимется настроение, я спросил:
   - Похитители не объявлялись?
   - Нет. По крайней мере, домина ничего мне  не  говорила.  Почему  они
тянут?
   - Чтобы заставить вас поволноваться.  Видимо,  рассчитывают,  что  вы
пойдете на все, лишь бы освободить Младшего. Кстати,  расскажите  мне  о
нем. Он действительно таков, каким его представляет молва?
   - Понятия не имею,  какие  слухи  про  него  распускают.  -  Амиранда
поджала губы. - И потом, его зовут Карл, а не Младший.
   Я попробовал выяснить что-либо обходным путем, но у  меня  ничего  не
вышло.
   - Почему вы задаете столько вопросов,  мистер  Гаррет?  Ведь  вы  уже
выполнили то, что от вас требовалось,  и  получили  свои  деньги.  Разве
нет?
   Странная девушка. Вся в себе. Обычно я с такими не связываюсь,  но  к
ней меня притягивало словно магнитом. Чудеса, да и только.
   В конце ужина Амиранда осведомилась:
   - Что теперь? Выкладывайте свои коварные замыслы.
   - Коварные замыслы? У меня? Неужели я похож на бандита? Слушайте, раз
уж вы снизошли до простых смертных, может, заглянем в заведение к  моему
знакомому?
   - Я согласна на все, лишь бы не  возвращаться  в...  -  Да,  Амиранда
старалась быть веселой, однако получалось у нее  не  очень.  Признаться,
если бы не "Танферское золотое", на девушку не подействовало  бы  и  мое
обычно неотразимое обаяние.
 
*** 
 
   У Морли, как всегда, веселились напропалую. В зале  теснились  гномы,
эльфы, тролли, гоблины, пикси, брауни и прочие личности, не говоря уж  о
диковинных уродцах,  родители  которых  явно  принадлежали  к  различным
видам. Амиранду провожали одобрительными взглядами, а на меня взирали  с
отвращением. Ну да я их не виню. Откровенно говоря, я бы тоже скуксился,
доведись мне отужинать тем, что годится в пищу  разве  что  кроликам,  и
запить сие кушанье безалкогольным коктейлем.
   Я направился прямиком к стойке, за которой стоял знакомый  бармен,  и
спросил у него, где Морли. Он мотнул головой в сторону лестницы.
   Мы  поднялись  по  ступенькам  (Амиранда  снова  занервничала),  и  я
постучал в дверь. Морли велел мне убираться, хотя  прекрасно  знал,  что
стучусь именно я: у  него  в  кабинете  есть  слуховая  трубка,  которая
выходит вниз.
   Мы вошли. Как ни странно, на коленях  у  Морли  не  сидела  очередная
чужая жена. Он  возился  с  бумагами,  но  мгновенно  отвлекся,  заметив
Амиранду. Глазки-бусинки так и вспыхнули.
   - Расслабься, приятель, место занято. Амиранда,  эти  Морли  Доге.  У
него три жены и девять детей, причем все они попали в  сумасшедший  дом.
Он хозяин этой забегаловки и порой изображает из себя моего друга.
   Тем, кто вращался в определенных кругах,  имя  Морли  Дотса  говорило
гораздо больше. Он являлся главным специалистом городского дна по  мерам
физического воздействия, то есть ломал за деньги руки и ноги и  пробивал
черепушки, хотя больше всего на свете обожал разбивать  женские  сердца,
причем это делал совершенно бесплатно.  Наполовину  человек,  наполовину
темный эльф, отличался свойственным последним изяществом и  пригожестью.
Близким другом я бы его не назвал, поскольку  сближаться  с  Морли  было
опасно для здоровья, однако несколько раз мы с ним сотрудничали.
   - Не верьте ни единому слову этого негодяя! - воскликнул Морли. -  Он
не скажет правды, даже если ему  заплатят.  К  тому  же  Гаррет  -  ярко
выраженный психопат.  К  примеру,  сегодня  днем  он  напал  на  пятерых
гоблинов, которые спокойно, занимались собственным  делом  -  никому  не
мешая, курили "травку".
   - А, так ты уже знаешь?
   - Слухами земля полнится, Гаррет.
   - И что скажешь?
   - А что тут можно сказать? Я кое-кого порасспрашивал,  но  кто  нанял
гоблинов, выяснить не сумел. Между прочим, я их  знаю.  Ленивые  тупицы,
которые ни на что не годятся, однако советую тебе  почаще  оглядываться,
поскольку двоим из них здорово досталось, а  уцелевшие,  может  статься,
решат отомстить за приятелей.
   - Спасибо за совет. Кстати, окажи мне еще одну услугу - присмотрись к
парню, который следит за нами.
   - За нами следят? - испуганно воскликнула Амиранда.
   - От самого "Железного лгуна". До тех пор я его не замечал. Возможно,
он приклеился к нам именно там. Впрочем, скорее всего, он следил за вами
от дворца.
   Амиранда побледнела.
   - Посади ее в кресло, болван, - проговорил Морли. - Манеры у тебя как
у ящерицы.
   Я усадил Амиранду в кресло, смерив Дотса  испепеляющим  взглядом.  Он
явно что-то вынюхивал. Впрочем, вполне понятно, на его месте я  бы  тоже
обзавидовался. К  тому  же  мне  начало  казаться,  что  Амиранда  стоит
связанных с ней хлопот.
   - Во что ты вляпался на сей раз?  -  Морли  достал  откуда-то  из-под
стола бутылку бренди и показал мне: мол, как?  Я  утвердительно  кивнул.
Вслед за бутылкой появился бокал. Дотс знал, что я предпочитаю  пиво,  а
сам  к  спиртному  не  притрагивался  вообще.  Поэтому,  честно  говоря,
появление бутылки меня слегка удивило. Должно быть, он  держит  алкоголь
для своих дамочек.
   Наполнив бокал, я передал его Амиранде. Девушка пригубила.
   - Извините, пожалуйста. Наверно, я веду себя глупо,  но  я  никак  не
думала, что все окажется настолько сложно...
   Притворившись, будто ничего не слышали, мы с Морли переглянулись.
   - Секрет? - поинтересовался Дотс.
   - Не знаю. Амиранда, можно мне рассказать обо  всем  Морли?  Ручаюсь,
это останется между нами, а он может кое-что для  вас  сделать.  -  Дотс
ухмыльнулся. Я погрозил ему кулаком и мысленно  отругал  себя  за  столь
двусмысленную фразу.
   Амиранда собралась с мыслями. Нет, она явно не принадлежала  к  числу
девиц, которые способны только  лить  слезы.  Замечательная  девушка;  с
каждой секундой она нравилась мне все больше и больше. Конечно, помогать
прекрасным дамам в беде - моя профессия, но  я  устал  от  тех,  которые
беспрерывно ноют и заливаются слезами. Куда лучше иметь дело с женщиной,
которая наняла тебя на работу и в головке У которой отнюдь не пусто.
   Правда, в данном случае меня никто не нанимал. Ну  и  ладно,  мне  бы
выяснить, кто подослал гоблинов. Амиранда пораскинула мозгами и  приняла
решение. Она рассказала Морли о похищении, причем так, что  я  мгновенно
заподозрил неладное, - ухитрилась поведать лишь то,  что  мне  было  уже
известно.
   - Работали непрофессионалы, - заметил Морли. - Гаррет, за каким бесом
тебя понесло в политику?
   - С чего вы взяли, что похищение связано  с  политикой?  -  удивилась
Амиранда.
   - Во-первых, похищения сейчас  происходят  крайне  редко.  Во-вторых,
обыкновенные похитители ни  за  что  не  стали  бы  связываться  с  этой
семейкой. Внешне Рейвер Стикс выглядит привлекательнее своего  папаши  и
Молахлу Креста,  однако,  как  говорится,  яблочко  от  яблони  недалеко
падает. Думаю, никто из обитателей  городского  дна  на  такое  дело  не
пойдет.
   - Значит, любители, - подытожил я.
   - Любители, у которых достаточно денег, чтобы нанимать головорезов  и
филеров, - уточнил Морли. - То есть следы ведут  на  Холм.  А  все,  что
имеет отношение к Холму, связано с политикой.
   - Может быть. Лично я не стану торопиться с выводами, пока повременю.
Знаешь, Морли, что-то здесь не так.  Я  не  могу  понять,  кому  выгодно
похищение. Если догадаюсь, все сразу станет ясно. Впрочем, меня никто не
нанимал. Я просто стараюсь обезопасить наши с Амирандой шкуры.
   - Я пошарю в столах, загляну под кровати и навещу тебя завтра  утром,
- пообещал Морли. - После того случая с вампирами я многим тебе  обязан.
Ты по-прежнему живешь с Покойником?
   - Да.
   - Странный  ты  все-таки  тип...  Ладно,  мне  надо  работать.  -  Он
повернулся, и крикнул в слуховую трубку: - Клин, пришли Волкодава, Саржа
и Рохлю.
   Я подтолкнул Амиранду к двери. Мы вышли из кабинета и  спустились  по
лестнице, на которой разминулись с тремя первоклассными головорезами.  Я
назвал их первоклассными потому, что выглядели они достаточно толковыми,
чтобы поручить им дельце, которое требует не только грубой  силы,  но  и
какого-никакого интеллекта.
   Пока мы были наверху, в заведение Морли заглянул мой старый  приятель
Плоскомордый Тарп.  Он  с  ходу  предложил  мне  опрокинуть  по  кувшину
морковного сока и  вспомнить  былые  времена,  но  я  отказался.  Нам  с
Амирандой следовало уйти, иначе головорезы Морли не смогут проследить за
нашим "хвостом".
   -  Если  вам  понадобится  телохранитель,  -  сказал  я  Амиранде,  -
приходите сюда и спросите Плоскомордого Тарпа. Он лучший среди всех.
   - А тот, у кого мы были? Морли, кажется... Вы ему доверяете?
   - Я преспокойно доверю  ему  деньги  или  собственную  жизнь,  но  не
женщину, за которой ухаживаю. Уже поздно. Давайте я отведу вас домой.
   -  Мне  что-то  не  хочется,  мистер   Гаррет.   Конечно,   если   вы
настаиваете...
   - Ни в коем случае. - Мне нравятся женщины, способные  самостоятельно
принимать  решения,  пускай  даже  я  не  понимаю,  чем  они  при   этом
руководствуются.
   Покойника хватит удар. Ну и ладно. Если отобрать у него  тараканов  и
запретить ворчать на меня, чего ради ему жить?
 
*** 
 
   О ночи, которую мы провели вместе, следует поведать только это. Когда
мы нырнули в постель, я заметил, что у  Амиранды  нет  амулета,  который
носят все без исключения женщины, не желающие услышать в скором  времени
тонкий голосок: "Мамочка!"
   - Где твой амулет?
   - А ты настоящий джентльмен, Гаррет. Любой другой притворился бы, что
не заметил.
   Со мной нечасто случается такое, когда мне бывает нечего сказать. Это
был  один  из  редких  случаев.  Минуло  какое-то-время,  прежде  чем  я
догадался закрыть рот.
   - Не беспокойся, -  проворковала  Амиранда.  Такая  теплая,  с  такой
гладкой кожей... - Со мной ты отцом не станешь.
   Ничего другого о той ночи я рассказывать не собираюсь.
   Когда я проснулся, она уже ушла. И больше я ее не видел.
 
Глава 8 
 
   На следующий  день  Морли  пожаловал  ко  мне  собственной  персоной.
Старина Дин провел его в закуток, который я  именовал  кабинетом,  после
чего отправился на кухню за апельсиновым соком, что хранился у нас  ради
тех редких случаев, когда я вдруг понимал, что пиво меня не прельщает.
   - Чего такой смурной, Гаррет? - поинтересовался Морли, когда я мрачно
поздоровался с ним, даже не подумав встать.
   - Да так. Надоело улыбаться всем подряд.
   -  Может,  ты  и  прав,  хотя  сам   о   том   не   подозреваешь.   Я
продемонстрировал Морли свой знаменитый трюк с заламыванием  брови.  Его
это явно не впечатлило. Привык, паразит, ничего не попишешь.
   - Я прощупал всех, кто занимается похищениями ради выкупа.  Никто  из
них не ушел в подполье, никто не брался за работу, оплаченную деньгами с
Холма. Самые-самые, можно сказать, закоренелые  личности  уверили  меня,
что среди них не найти безумца, который похитил бы сынка Владычицы Бурь.
Даже за миллион марок золотом.  Мол,  когда  тебе  примутся  поджаривать
пятки, золото уже ни к чему...
   - И это новость, которая должна повергнуть меня в уныние?
   - Нет. Но сейчас ты узнаешь, кто накануне  вечером  следил  за  вами.
Точнее, за твоей дамой. Между прочим, тебе следовало предупредить меня о
том, кто она такая. Я бы не стал упоминать об ее отце.
   - Она привыкла к подобным разговорам. Так что там насчет "хвоста"?
   - Стоило вам уйти, как он поперся  следом  чуть  ли  не  в  открытую.
Похоже, ему и в голову не приходило, что за ним тоже могут наблюдать.  В
общем, идиот. Часа два проторчал  под  твоими  окнами,  а  когда  уже  и
последний дурак сообразил бы, что девушка осталась на ночь...
   - Прошу прощения, мистер Гаррет, - сказал Дин,  просовывая  голову  в
дверь. - Вас хочет видеть некий мистер Слос, который утверждает, что его
послала домина Даунт. Впустить?
   - Я подожду, - проговорил Морли.
   - Вон там. - Я указал на дверь, за которой начинался коридорчик,  что
вел мимо комнаты Покойника. - Проси мистера Слоса, Дин.
   Слое оказался толстым коротышкой с багровой физиономией, который явно
чувствовал себя не в своей  тарелке.  По-видимому,  он  принял  меня  за
профессионального наемного убийцу.
   - Мистер Гаррет? - спросил  он,  изо  всех  сил  стараясь  изобразить
вежливость, к которой, судя по всему, не привык.
   - Он самый, - подтвердил я.
   - Домина Даунт  хотела  бы  снова  встретиться  с  вами.  Она  велела
передать, что получила новое письмо от своего корреспондента и  надеется
в этой связи на хороший совет.
   Полагаю, вы понимаете, о чем идет речь, поскольку она не стала ничего
уточнять.
   - Прекрасно понимаю.
   - Еще она поручила мне предложить вам десять золотых марок.
   Интересно, что ей на самом деле нужно? Деньгами она бросается направо
и налево, но ради чего? Тем более такие  суммы  -  да  за  десять  марок
золотом обыкновенный работяга должен горбатиться как минимум три  месяца
подряд!
   К тому же сейчас золото было в  цене.  Слави  Дуралейник  захватил  в
Кантарде несколько серебряных копей, благодаря  чему  серебро  на  север
потекло рекой.
   Может, Уилла Даунт хочет вызнать  подноготную  Амиранды?  Что  ж,  за
десять марок золотом я на это, пожалуй, пойду.  Ведь  нам  с  Покойником
вечно не хватает денег. - Передайте домине,  что  я  приду,  как  только
закончу с делами и пообедаю.
   Багровая физиономия Слоса приобрела лиловый оттенок. Ну  конечно,  он
ожидал, что если с Холма прикажут скакать, я тут. же запрыгаю по улицам.
Судя по выражению лица, ему отчаянно хотелось  выволочь  меня  из  дома,
однако он совладал с эмоциями.
   - Отлично. На вашем месте я не стал бы слишком задерживаться.  Домина
не любит ждать. - Слос отсчитал пять  монет  достоинством  в  две  марки
каждая.
   - Я отстану от вас не более чем  на  полчаса.  Дин,  проводи  мистера
Слоса. - Всегда полезно удостовериться, что  гость  действительно  ушел.
Ведь попадаются глупые настолько, что забывают, с  какой  стороны  двери
они должны оказаться, когда та захлопнется.
   - Попробуй монеты на зуб, Гаррет, - посоветовал Морли, выбравшись  из
укрытия. - Кто-то затеял странную игру.
   - То есть?
   - Вчера вечером за вами следил этот самый тип.
   - Да? В темноте он выглядел повыше ростом.
   - Может, он был  на  каблуках.  По-моему,  тебе  пора  со  всем  этим
заканчивать, - А я ничего и не начинал.
   - Гаррет, я тебя знаю. Если ты не поставишь на этом деле крест  прямо
сейчас, то скоро окажешься по уши в дерьме.
   Поскольку пророческого дара за Морли до сих пор не наблюдалось, я  не
обратил на последнюю фразу ни малейшего внимания. Поблагодарил, уточнил,
что он отчасти выплатил мне должок за  вампиров,  проводил  до  двери  и
велел Дину подавать обед.
   Отобедав, я направился во дворец Владычицы Бурь -  отрабатывать  свои
деньги.
 
Глава 9 
 
   Уиллу Даунт явно уязвило мое нежелание ходить по струнке, однако  она
притворилась, будто ничего не произошло. Так почему-то поступают  все  -
кроме Покойника,  который  не  считает  нужным  скрывать  от  меня  свое
раздражение. Я решил, что на всякий случай надо держать ухо востро.
   - Спасибо, что откликнулись на мою просьбу, мистер Гаррет.
   - Ваш посыльный сообщил, что вы получили записку от похитителей.
   - Совершенно верно. Причем  доставили  ее  тем  же  способом,  что  и
первую. - Она протянула мне листок бумаги.
   Тот же почерк, те же ошибки. В записке сообщалось, что рыночная  цена
Младшего составляет двести тысяч марок золотом и что  в  скором  времени
будут назначены время и место передачи выкупа.
   - Двести тысяч!  Похоже,  у  паренька  серьезные  неприятности.  Цену
заломили как за императора.
   - Мистер Гаррет, мы заплатим, даже если  они  увеличат  сумму  вдвое.
Дело не в этом.
   - А в чем?
   - В том,  что  я  не  сумею  скрыть  столь  значительные  расходы  от
Владычицы Бурь и мне придется как  минимум  выслушать  немало  нелестных
слов в свой адрес. Впрочем, жизнь сына для нее все-таки важнее денег.  -
Насколько я понимаю, для вас наоборот?
   - Мистер Гаррет, мое  мнение  не  играет  никакой  роли.  Мы  с  вами
находимся в доме Владычицы Бурь, и здесь законом являются любое ее слово
и любой каприз.
   - Что вы хотите от меня?
   - Мне нужен совет. Подскажите, как доставить на место  столь  крупную
сумму.
   - Вам понадобится большой карман.
   - Мистер Гаррет, вам заплачено вовсе не за то, чтобы вы упражнялись в
остроумии. Учтите, я не обладаю чувством юмора.
   - Как скажете.
   - Двести тысяч марок золотом весят около  четырех  тысяч  фунтов.  То
есть придется нанимать повозку, запряженную по  крайней  мере  четверкой
лошадей. Неужели похитители  рассчитывают,  что  эту  повозку  никто  не
заметит?
   - Вполне возможно, они назначат место встречи где-нибудь за  городом,
а по дороге будут наблюдать за повозкой, чтобы убедиться,  что  за  вами
никто не следит.
   - Скорее всего они будут настаивать на  золотых  монетах,  правильно?
Лично мне гораздо легче раздобыть нужное количество слитков,  однако  им
продать слитки будет не так-то просто. Верно?
   - Может быть.
   - Думаю, я права. Поэтому уже начала менять слитки на монеты. Что еще
мне следует учесть, мистер Гаррет?
   - Не  пытайтесь  импровизировать.  В  точности  следуйте  инструкциям
похитителей. Они наверняка будут нервничать, а потому, если вы позволите
себе  проявить  самостоятельность  даже  в   мелочах,   запросто   могут
сорваться. Если хотите отомстить, не торопитесь, подождите, пока все  не
окажутся дома, в безопасности. Столь крупные суммы денег оставляют следы
- нередко кровавые.
   - Об этом, мистер Гаррет, я позабочусь, когда настанет время.  Скорее
всего подожду возвращения Владычицы  Бурь.  Что  ж,  спасибо  за  совет.
Приятно, когда профессионал одобряет действия любителя. По-моему, у  нас
складываются неплохие рабочие взаимоотношения.  Но  чтобы  их  ничто  не
омрачало, вам следует кое-что сделать.
   - А именно?
   - Держитесь подальше от Амиранды Крест.
   - Домина, вот уже двадцать лет, как я сам выбираю  себе  друзей.  Вы,
конечно, душка, но если я сделаю исключение для вас...
   - Я не привыкла к неповиновению.
   - Почаще спускайтесь с  Холма.  У  вас  появится  множество  полезных
привычек.
   - Убирайтесь, пока я не рассердилась по-настоящему! Я счел за  лучшее
подчиниться.
   - И держитесь подальше от Амиранды! Полагаю, Амиранда получила  такой
же совет относительно Гаррета.
 
*** 
 
   Захлопнув за собой дверь, я чуть не сшиб  с  ног  Амбер,  симпатичную
дочку Владычицы Бурь.
   - Подслушиваем?
   - Она права.
   - Насчет чего? - Какой,  однако,  острый  у  девицы  слух,  если  она
разобрала, о чем шла речь!
   - Забудьте про Ами. Я гораздо  интереснее.  "Ошибаешься,  милочка,  -
подумалось мне. - Амиранда Крест - настоящая женщина. А  у  тебя  только
женское тело, в остальном же ты - избалованный, капризный, тщеславный и,
вполне возможно, не слишком сообразительный ребенок".
   - Если не возражаете, обсудим это позже.
   - Скоро, я надеюсь? - По-моему, я фыркнул. - Дайте мне знать,  когда.
- Упрямая, чертовка! Дверь распахнулась.
   - Что ты здесь делаешь, Амбер?
   - Разговариваю с мистером Гарретом.
   Уилла Даунт повернулась ко мне и сурово сдвинула брови.  Очевидно,  я
был виноват в том, что за мной охотятся все женщины во дворце  Владычицы
Бурь.
   - Возвращайся в свою комнату, Амбер. Тебе запрещено появляться в этом
крыле.
   - Да подавись ты своими запретами, старая ведьма! Домина  ошеломленно
воззрилась на девушку. Я испугался, что она начнет брызгать слюной.
   - Если тебе угодно оспаривать власть, которой наделила меня на  время
своего отсутствия Владычица Бурь, мы можем обсудить это с твоим отцом, -
проговорила Уилла Даунт, овладев собой.
   - Ну да. Всем известно, что папаша пляшет под твою дудку.
   - Амбер! - воскликнула домина, которая,  похоже,  ни  на  секунду  не
забывала о моем присутствии.
   - Чем ты его прельстила? Не женскими же достоинствами, в самом  деле!
Как женщина ты способна заморозить даже воду в ванной!
   - Все, Амбер, с меня хватит.
   - Дамы, прошу прощения. - Ссоры в курятнике всегда действовали мне на
нервы. - Счастливо оставаться.
   Если  бы  взгляды  убивали...  Домине  Даунт,  естественно,  хотелось
прикончить  свидетеля  своего  унижения,  Амбер   же   требовалась   моя
поддержка...
   Я вышел из дворца и  направился  к  воротам,  высматривая  по  дороге
Амиранду. Но знакомой стройной фигурки так и не заметил.
 
Глава 10 
 
   Покойник продолжал увлеченно руководить ходом боевых действий.  Он  и
так-то составлял  не  слишком  удачную  компанию,  а  в  моменты,  когда
сосредотачивался на войне,  от  него  не  было  вообще  никакого  толку.
Оставалось утешаться тем, что он  и  впрямь  обнаружит  маневр,  который
проглядели   полководцы   враждующих   армий.   И   потом,   эта   самая
сосредоточенность избавляла меня от брюзжания логхира.
   Что касается старины Дина, с ним дело обстояло и  того  хуже.  Стоило
сесть за стол, как он принимался рассказывать о какой-нибудь бедной,  но
привлекательной родственнице, обладающей, по его словам, всеми задатками
домоправительницы.
   Я  надеялся,  что  меня  навестит  Амиранда,  но  она  почему-то   не
приходила, и несколько дней спустя мне стало настолько жаль себя, что  я
решил потратить недавно заработанные деньги на пиво.
   Впрочем, начало получилось не очень удачным.  Из  первых  двух  баров
меня попросту вытурили, чтобы  не  занимал  место:  мол,  сколько  можно
мурыжить одну и ту же кружку...
   Я  никак  не  мог  отделаться  от  мыслей  о  похищении.  Нет   чтобы
радоваться, что получил ни за что, ни про что кругленькую сумму!  Что-то
меня смущало, сбивало с толку, но что именно, установить  я  не  мог.  С
другой стороны, кто меня к тому принуждает? На  работу  частного  сыщика
Гаррета никто не нанимал,  а  шнырять  вокруг  Холма  ради  того,  чтобы
утолить собственное любопытство - уж увольте.  Хлопот  не  оберешься,  а
прибыли никакой.
   В третьем баре, ближе к дому, мне разрешили  сидеть  сколько  угодно.
Еще бы, ведь я был постоянным клиентом, причем весьма выгодным. Поэтому,
когда напротив уселся какой-то мужчина, я слегка удивился, но решил, что
в баре не осталось свободных мест, и не поднимал головы, пока незнакомец
не прорычал:
   - Ты Гаррет?
   Я  смерил  его  взглядом.  Высокий,  широкоплечий,  лет  тридцати   с
хвостиком, выглядит  довольно  внушительно  одет,  как  лакей  с  Холма,
правда, на ливрею нет  и  намека.  Словом,  типичный  наемник,  по  виду
которого не определить, кто его нанял.
   - А тебе какое дело?
   - Раз спрашиваю, значит, есть.
   - Знаешь, мне почему-то кажется, что вдвоем нам тесновато. И я что-то
не помню, что приглашал тебя сесть.
   - Еще не хватало, чтобы меня приглашали всякие  гниды.  Да,  он  явно
сшивается на Холме. У таких личностей, когда  они  приобретают  знакомых
среди аристократов, сразу ощущается головокружение от счастья.
   - Ты прав, друзьями нам не стать.
   - Ах, какая жалость!
   - Ладно, Бруно, выкладывай, что у тебя, пока я не перешел от  слов  к
делу.
   Я  намеренно  использовал  эту   уничижительную   кличку.   Вообще-то
прозвищем "Бруно" награждали, как правило, на редкость тупых  лакеев.  Я
огляделся по сторонам. Так, у моего собеседника  два  приятеля,  но  они
далеко, у стойки, поэтому их пока можно в расчет не принимать.
   - Ходят слухи, что ты околачиваешься у дворца Рейвер Стикс.  Вдобавок
у тебя репутация типа, который обожает совать нос не  в  свое  дело.  Мы
хотим знать, что тебе нужно?
   - Мы? - переспросил я. Грубый Бруно не потрудился ответить, поэтому я
предложил: - Почему бы тебе не уточнить у Владычицы Бурь?
   - Я спрашиваю тебя, Гаррет.
   - Зря теряешь время, Бруно. Вали отсюда. Ты мешаешь мне напиваться.
   Он схватил  меня  за  левое  запястье  и  начал  сжимать  пальцы,  но
совершенно забыл про мою правую руку. Я надавил ему большим  пальцем  на
участок кожи между средним и указательным пальцами. Он закатил  глаза  и
побледнел. Я дружелюбно улыбнулся.
   - Все в порядке. Бруно? Признавайся, на кого работаешь и  с  чего  ты
взял, что способен кого-либо напугать?
   - Пошел ты к... Ой!
   - Сначала думай, потом говори. Честно говоря, я удивлен, что с  таким
языком ты дожил до своих лет.
   - Гаррет, ты пожалеешь... Аа!
   - Считается, что боль - лучший учитель. Однако ты, похоже,  настолько
туп, что на тебя не действует даже она, верно?
   Я  наблюдал  за   приятелями   Бруно,   которые   потихоньку   начали
догадываться, что их дружок попал в переделку,  а  потому  подошедший  к
столику человек застал меня врасплох.
   - Мистер Гаррет?
   Я поднял голову. Что ж, у да Пена вежливость в крови.
   - А, Младший. Присаживайтесь. Бруно уже уходит.  -  Я  отпустил  руку
наемника. Он побрел прочь, массируя  пальцы,  одарив  меня  на  прощанье
испепеляющим взглядом.
   Внезапно   развернулся   и   размахнулся,   вознамерившись,   видимо,
рассчитаться со мной одним ударом, но я вовремя выставил ногу и  стукнул
его мыском башмака по голени. Он снова закатил глаза, жалобно пискнул  и
заковылял прочь, спасая собственную шкуру.
   - Судя по всему, домина Даунт заплатила выкуп и вас вернули  целым  и
невредимым?
   - Совершенно верно.
   - Что ж, поздравляю со счастливым избавлением. Кстати, какими ветрами
вас занесло сюда?
   Сын был  точной  копией  отца  -  естественно,  с  учетом  разницы  в
возрасте. Интересно,  у  кого  могли  возникнуть  сомнения  в  отцовстве
Старшего? Откровенно  говоря,  Карл-младший  разве  что  в  младенчестве
сильно отличался наружностью от своего  папаши.  Впрочем,  каких  только
слухов не распускают про власть имущих...
   - Я хотел лично поблагодарить вас. - Голос у паренька был  высокий  и
тонкий; вдобавок говорил он таким тоном,  будто  извинялся  за  то,  что
живет на свете.
   - За что? Я же пальцем не пошевелил!
   -  По  крайней  мере,  вы  делали  вид,  а  этого  оказалось   вполне
достаточно. Мне удалось подслушать разговор похитителей. Они  обсуждали,
как быть теперь, когда за расследование взялись вы,  и  в  конце  концов
решили, что надо брать деньги и удирать, пока  целы.  Вот  поэтому  я  и
говорю, что очень вам обязан. Если бы не вы, меня могли бы...
   Облик Младшего дополняла характерная черта: он, по-видимому,  не  мог
сидеть спокойно - беспрерывно ерзал на стуле, раскачивался вперед-назад,
устремляя взор в пространство. Должно быть, расти  во  дворце  Владычицы
Бурь - еще то удовольствие...
   Во мне крепло подозрение, что на деле он хочет  поговорить  о  чем-то
важном, что благодарность - всего лишь предлог. Однако давить на  таких,
как он, не имея ни  единой  зацепки,  попросту  бессмысленно.  Они,  как
правило, замыкаются в себе, и только. Поэтому я откинулся  на  спинку  и
притворился, будто безмерно рад и готов  слушать  болтовню  Младшего  до
бесконечности.
   Буквально в следующий же миг стало ясно, что Карл подбирается к тому,
что его  действительно  волнует.  Он  раскрыл  было  рот,  но  не  успел
произнести ни слова.
   - Вот вы где, милорд! - Возле  нашего  столика  возник  холуй  домины
Даунт, пресловутый мистер Слос.  На  его  губах  играла  обворожительная
улыбка, с которой резко  контрастировало  выражение  глаз,  давным-давно
утративших последнюю искорку веселья. - Я вас обыскался.
   "Рассказывай, - подумал я. - Наверняка следил за  Младшим  от  самого
дворца, иначе не появился бы так быстро и не вовремя".
   - А, Коуртер... Я как раз благодарил мистера  Гаррета  за  помощь.  -
Карл вновь качнулся туда-сюда. Я перехватил  его  взгляд  и  понял,  что
юноша боится этого типа по фамилии Коуртер, который мне представился как
Слос.
   - Вы нужны домине, милорд. - Ясненько: приказ,  специально  для  меня
замаскированный вежливостью. Младший вздрогнул.
   Бруно о чем-то беседовал со своими  дружками.  Наконец  они,  видимо,
решили, что теперь, когда нас стало как бы трое на трое,  шансов  у  них
никаких, и потянулись к выходу. Бруно подарил мне злобный взгляд.
   Младший поднялся, и Коуртер тут же взял его за руку, словно опасался,
что подопечный может сбежать. Мне вдруг захотелось дать ему  подножку  -
просто так, чтобы посмотреть, что получится,  -  но  я  отогнал  шальную
мысль и сказал:
   - Увидимся, Карл.
   Услышав мои слова, юноша, на лице которого  было  написано  отчаяние,
слегка приободрился.
   Коуртер впервые за весь разговор посмотрел мне в глаза.  Я  прочел  в
его взгляде обещание мучительной смерти,  широко  улыбнулся  и  дружески
подмигнул. Он, разумеется, никак не отреагировал.
 
*** 
 
   К сожалению, отвлечься  от  надоедливых  мыслей  с  помощью  пива  не
получилось. Я не выдержал -  провел  сам  с  собой  закрытое  совещание,
организовал голосование и решил  пойти  домой,  дабы  очистить  душу  от
скверны. Это можно было сделать двумя способами  -  либо  обречь  ее  на
страшные муки (то бишь весь вечер сидеть  и  слушать,  как  старина  Дин
перечисляет достоинства своих  родственниц),  либо  позволить  Покойнику
оттачивать на мне свое остроумие.
 
*** 
 
   Оба они меня разочаровали. Должно быть, сговорились в мое отсутствие.
Когда я вошел, Дин насвистывал какой-то мотивчик.
   - Что  стряслось?  Твои  родственницы  напали  на  эскадрон  гусар  и
захватили бравых вояк в плен?
   Он  пребывал  в  столь  благодушном  настроении,  что  пропустил  эту
колкость - и те, что последовали за ней, - мимо ушей.
   - Что происходит? - рявкнул я. -  Что  ты  ухмыляешься,  как  лисица,
которая только что слопала целого гуся?
   - Это все его милость. Он такой довольный, просто жуть.
   - Вот, значит, как? Что ж, пойду взгляну.
   - Такое событие надо отметить, мистер Гаррет.
   - Я смотрю, ты уже готовишь закуску. Что там у тебя?
   - Жаркое из баранины.
   - Терпеть не могу баранину! - Когда я служил в  морской  пехоте,  нас
закормили бараниной. Мы ели ее  каждый  день  по  три  раза,  кроме  тех
случаев, когда приходилось  питаться  твердой,  как  камень,  солониной,
собственными лошадьми или, хуже того, ягодами и кореньями.
   - Вам понравится, честное слово. - И Дин пустился в объяснения насчет
того, как именно он готовит жаркое.
   Я  повернулся  и  пошел  прочь,  бормоча  себе  под  нос:  "Баранина,
баранина". Пожалуй, надо будет притвориться,  что  ем  с  удовольствием;
ведь всякий раз, стоило мне раскритиковать очередной  кулинарный  шедевр
старины Дина, как на следующий  день  он  подавал  блюдо,  изобиловавшее
зеленым перцем. А на свете - на том ли, на этом, неважно  -  нет  ничего
более омерзительного, нежели зеленый перец. Его избегают даже  свиньи  -
точнее, даже голодные свиньи. А люди едят. Признаться, я часто поражаюсь
тому, что мы употребляем в пищу.
   В таком вот настроении я вошел в комнату Покойника.
   - А, Гаррет. Добрый день. Хорошо, что ты заглянул ко  мне.  Как  идет
расследование?
   - Паренек вернулся домой целым и невредимым. - Я выглянул  за  дверь,
окинул взглядом коридор и вновь повернулся к Покойнику.
   - Поздравляю, ты хорошо поработал. Расскажи мне поподробнее.  Кстати,
что означает твое поведение?
   - Я просто хотел удостовериться, что попал в свой дом и  разговариваю
с тем Покойником, которого знаю столько лет. А  поздравлять  меня  не  с
чем, я ровным счетом  ничего  не  сделал.  -  Я  принялся  рассказывать,
стараясь не упускать ни единой детали.  Не  упомянул  лишь  о  том,  что
Амиранда провела прошлую ночь отнюдь не под крышей дворца.
   - Любопытно, любопытно. Столько странностей! Честно говоря, жаль, что
ты не ведешь расследование. Какой вызов твоим умственным способностям!
   - Ты, похоже, решил свою задачку?
   - Совершенно верно. Тайная магия Слави Дуралейника для меня больше не
тайна. Разумеется, чтобы быть полностью уверенным, нужно  проверить  мою
теорию на практике.
   - Ты понял, как он одержал победу? Один-единственный логхир  оказался
мудрее всего Военного совета венагетов, подумать только!
   - Именно так.
   - Каким же образом тебе это удалось?
   - Благодаря, мой мальчик, умению логически мыслить. Мой мальчик? Ну и
дела!
   - А также продолжительным размышлениям, индукции,  дедукции  и  целой
серии экспериментов, в которых я анализировал возможный ход  событий  на
основе заданных  параметров.  Отсюда  возникла  гипотеза,  в  истинности
которой я практически не сомневаюсь. Мне известно, как Слави  Дуралейник
совершил то, что совершил, и теперь, получив некую толику информации,  я
смогу предугадывать его действия.
   - Так как же он "совершил то, что совершил"? Сделался невидимкой? Или
тайком ото всех прокопал подземный ход?
   - Гаррет, пока я оставлю свое открытие при себе. Гипотеза основана на
допущении, которое,  как  я  уже  сказал,  требует  проверки  практикой.
Необходимы дополнительные сведения. Но не  беспокойся,  ты  узнаешь  обо
всем первым.
   - Не сомневаюсь.  -  "Тоже  мне,  гений!  Ни  дать  ни  взять  петух,
кукарекающий на рассвете". - Почему бы тебе...
   -  Мистер  Гаррет!  -  В  дверь  просунулась  голова  Дина,  которому
строго-настрого было ведено перед тем, как  впускать  кого-либо  в  дом,
спросить разрешения у меня или у Покойника. -  Прошу  прощения,  но  вас
хочет видеть какая-то молодая женщина.
   По тому, с каким видом Дин произнес эту фразу, а еще по тому, что  он
сказал "женщина", а не "дама", я заключил,  что  ему  гостья  показалась
вертихвосткой, куда менее достойной моего внимания, чем его бесчисленные
племянницы.
   - Кто такая?
   - Она не назвалась. Однако, - прибавил Дин,  неодобрительно  поглядев
на меня, - похоже, что с вами она знакома достаточно близко.
   Я сказал Покойнику, что сейчас вернусь, и направился к входной двери,
рассчитывая увидеть Амиранду. Да, Гаррет, женщины к тебе прямо липнут.
   Это  оказалась  не  Амиранда,  а  Амбер,   которая,   завидев   меня,
обольстительно улыбнулась.
   Я   оглядел   улицу,   высматривая    Коуртера-Слоса,    но    ничего
подозрительного не заметил и впустил Амбер в дом.
   Девушка незамедлительно продемонстрировала  мне  некоторые  из  своих
ужимок.
   - Это что, праздничный наряд? По какому поводу? На  всякий  случай  я
снова оглядел улицу. Никого. Однако женщины  с  Холма  не  спускаются  в
город без сопровождающих. Впрочем, среди них попадаются и такие, которые
настолько  уверены  в  собственной  безопасности,  что  бандиты  с  ними
попросту не связываются.
   - По поводу охоты, если можно так  выразиться.  -  Она  одарила  меня
улыбкой, обещавшей неземное блаженство.
   - Понятно. Сколько тебе лет, Амбер?
   - Двадцать.
   Врет и не краснеет. Лет восемнадцать, никак не больше.
   - Гм... Сюда. - Я проводил девушку в свой кабинет, пытаясь по  дороге
собраться с мыслями. Не буду отрицать, женщины - моя слабость. С  другой
стороны, к тем женщинам, которые приходят без  приглашения,  я  отношусь
настороженно.  А  если  они  близки  к  власть  предержащим,  ветрены  и
капризны, как Амбер, тут надо действовать крайне осмотрительно. В  конце
концов, как мне показалось, я нашел выход.
   - Я знаю, наружность у меня привлекательная. Однако, хотя мне об этом
больно даже думать, я подозреваю, что тебе требуется не кавалер, который
стар, прост и беден, а частный сыщик.
   - Может быть. - Она продолжала заигрывать. Неужели Амбер  -  одна  из
тех женщин, которые не могут иметь дела с мужчиной,  пока  не  убедятся,
что поймали его на крючок? Подобные женщины всячески избегают того,  что
на юридическом языке называется "консуммацией брака". Амбер  молода,  но
опыта ей явно не занимать;  по-видимому,  она  прекрасно  понимает,  что
уступить на деле означает потерять власть.
   Допустим, она играет именно в эту  игру.  Не  будем  ее  разубеждать,
пускай думает, что  сумеет  добиться  того,  чего  хочет,  не  подвергая
опасности свою честь.
   Симпатичная, конечно, даже очень.  Но  прежде  чем  крутить  амуры  с
дочкой Владычицы Бурь, лично я предпочел бы познакомиться с ней поближе.
   - Ты можешь мне помочь, - проговорила девушка,  -  но  это  подождет.
По-твоему, здесь нас не потревожат? Мне  кажется,  тот  старик,  который
открыл дверь, может появиться в любой момент...
   Я сел в кресло - и совершил тем самым серьезную ошибку. Мое  седалище
едва успело коснуться обивки, как Амбер плюхнулась мне на колени.
   Получай, Гаррет, несравненный знаток противоположного пола!
   Поцелуй длился около минуты - пока Амбер  не  захихикала.  Откровенно
говоря, мне не нравится, когда моя женщина  хихикает.  Я  сразу  начинаю
подозревать, что связался с умственно отсталой.
   Тем не менее когда она сидит у тебя на коленях и...
   - Мистер Гаррет. - Тот самый  старик,  которого  опасалась  Амбер.  -
Пришел мистер Дотс. Говорит, у него важное дело.
   Спасен!
   Разрази меня гром.
 
Глава 11 
 
   - Гаррет, а нельзя его прогнать?
   - Деточка, ты не знаешь Морли Дотса. Если  он  пришел  сюда,  дело  и
впрямь крайне важное.
   К тому моменту, как Дотс ворвался  в  комнату,  мне  все  же  удалось
согнать Амбер со своих коленей. Тем не менее Морли замер как вкопанный и
ошарашенно уставился на нас; затем  в  его  взгляде  промелькнуло  столь
знакомое выражение. Клянусь, однажды я запорошу ему глаза перцем! Может,
слезы смоют эту гнусную ухмылку...
   - Успокойся, приятель. Что с  тобой  стряслось?  Амбер  притворилась,
будто поправляет одежду. Платье, правда, и впрямь  следовало  поправить,
однако девушка, естественно, не могла не разыграть целое представление.
   - Твоего дружка Плоскомордого порезали вдоль и поперек, сейчас  он  в
больнице.
   - Бывает. Такую уж он избрал  профессию.  -  Морли,  который  сам  не
брезговал темными  делишками,  а  потому  нередко  рисковал  собственной
шкурой, одарил меня мрачным взглядом исподлобья, оторвавшись наконец  от
лицезрения Амбер. - И что с ним случилось?
   - Толком пока не знаю. Приперся пешком откуда-то из  загорода.  Врачи
все удивляются, как он сумел дойти, но ты же знаешь - Тарп слишком упрям
и туп, чтобы умереть. Полагают, что он вряд ли выживет.
   - На то они и врачи, чтобы сомневаться. А зачем его вообще понесло за
город?
   - Я думал, ты знаешь. - Морли как-то странно  посмотрел  на  меня.  -
Вчера вечером он ушел рано. Заявил,  что  у  него  дела  и  что  ты  его
рекомендовал.
   - Я? С какой стати... Проклятье! Я бегу в больницу. - У меня по спине
поползли мурашки. Амиранда, больше некому.
   - Я с тобой. Не помешает размяться. - Мир должен перевернуться, чтобы
Морли Дотс признал,  что  у  него  есть  друг.  -  Послушай,  Гаррет,  -
прошептала вдруг Амбер, когда Морли направился к двери.
   - Это важно?
   - Для меня - да.
   - Хорошо. Морли, подожди, пожалуйста, за дверью. Ну, в чем дело?
   - Мой брат утром вернулся домой. Похитителя его отпустили.
   - Замечательно.
   - Выходит, домина заплатила выкуп.
   - Весьма вероятно. И что с того?
   -  Значит,  кто-то  разжился  двумя  сотнями  тысяч  золотых   марок,
принадлежащих, между прочим, моей семье! Деньги, которых как бы нет.  Ты
смог бы их отыскать?
   - Можно попробовать, если захотеть. Такая  сумма  в  руках  любителей
неизбежно оставит след, как взбесившийся мамонт. Главная сложность будет
состоять в том, чтобы опередить всех прочих любителей наживы.
   - Помоги мне, Гаррет. Половина денег твоя.
   - Погоди, подружка.  Это  называется  лезть  на  рожон,  не  имея  за
спиной...
   - Скорее всего, это мой первый и последний шанс заполучить достаточно
крупную сумму и сбежать от матери! Если я добуду деньги до того, как она
вернется, то смогу  спрятаться  так,  что  ей  никогда  меня  не  найти.
Насколько я понимаю, тебе сотня тысяч марок тоже не повредит.
   - Разумеется.
   - Кроме того, - прибавила девушка,  соблазнительно  изгибаясь,  -  ты
получишь не только деньги.
   - Ну да, ну да. Знаешь, мне надо пораскинуть  мозгами,  определиться,
чего я хочу и что должен делать. А в  настоящий  момент  я  тороплюсь  к
другу, который умирает на больничной койке. С ним надо повидаться,  пока
он еще жив. - Конечно. - Судя по ее тону, Амбер отнюдь не  считала,  что
дружба налагает  на  человека  определенные  обязательства.  -  Я  приду
завтра, если сумею удрать от Коуртера  и  его  присных.  Послезавтра  уж
точно. Кстати, почему бы тебе не устроить твоему  старичку  выходной?  -
Она игриво улыбнулась.
   - Подумаю.
   - Уж подумай. - Девушка хихикнула.
   - Ладно, ступай, - проговорил я, похлопав ее пониже  спины.  -  Морли
наверняка места себе не находит. - Проводил ее до двери и встал рядом  с
Дотсом на крыльце, наблюдая, как она уходит.
   Дин захлопнул за мной дверь и принялся  задвигать  засовы.  Наверняка
подслушивал, мерзавец. Совсем от рук отбился - сколько ни ругай, с  него
все как с того самого гуся вода.
   - Где ты их находишь, Гаррет? - поинтересовался Морли.
   - Нигде. Сами находятся.
   - Не ерунди.
   - Чистая правда. Я сижу дома этаким жирным пауком и  заманиваю  их  к
себе в сети. Потом демонстрирую все свое обаяние, и они теряют  сознание
и падают в мои объятия.
   - Гаррет, эта девица не из тех, кто теряет сознание. И та, что была с
тобой на днях, - тоже. Штучки с Холма, верно?
   - Насчет Холма ты прав, а штучками я бы их не назвал.
   - Как скажешь. - Морли вздохнул. -  Слушай,  а  почему  такие  девицы
никогда не заглядывают ко мне?
   - У тебя своих хватает. Кстати,  на  эту  заглядываться  не  советую,
иначе можешь нарваться на неприятности. Ее мамаша - Владычица Бурь.
   - Очередная мечта не выдержала  столкновения  с  грубой  реальностью.
Жаль, очень жаль. Ну что, пошли в больницу? Что там  могло  стрястись  с
Плоскомордым?
 
Глава 12 
 
   Больница "Бледсо" существовала на средства, выделяемые из  казны,  по
причине чего в нее принимали всех подряд. Однако с  теми,  у  кого  были
деньги, обращались, естественно, гораздо лучше. Очевидно,  это  свойство
человеческой натуры. Признаться, порой  мои  собратья  вызывают  у  меня
отвращение.
   Поначалу нас никак не хотели пускать. Мол, пациент в  крайне  тяжелом
состоянии и все такое прочее. Наконец кому-то бросилось в глаза, что меж
пальцев настойчивого посетителя зажата золотая  монета;  я  не  преминул
намекнуть, что в случае благоприятного исхода монета перейдет  в  другие
руки, и отношение персонала волшебным образом  изменилось.  В  мгновение
ока мы с Морли очутились в палате Плоскомордого, а  у  койки  столпилась
целая орава врачей и медсестер.
   Плоскомордый  выглядел  ужасно.  Мертвенно-бледный,  словно   потерял
несколько галлонов крови... Когда врачи закончили, он не то  чтобы  стал
выглядеть лучше, однако задышал  ровнее.  Я  оделил  лекарей  золотом  и
показал, что у меня при себе  еще  пара-тройка  монет,  которым,  вполне
возможно, захочется составить компанию остальным.
   Минул час-другой. Плоскомордый не произносил ни слова, только  дышал.
И то хорошо; значит, смерть понемногу отступает.
   - Если я опущусь настолько, что попаду  сюда  -  прошептал  Морли,  -
сделай одолжение, перережь мне глотку, чтобы  я  не  мучился,  ладно?  -
Морли Доге панически  боялся  заболеть.  Когда  вернемся  домой,  он  на
протяжении нескольких недель будет  поглощать  в  удвоенных  количествах
всякие листочки, корешки и травки...
   Впрочем, больница действительно производила гнетущее впечатление. Рай
она не напоминала ни в малейшей степени. Здесь содрогнулся бы  от  ужаса
даже вампир, а ведь мы побывали всего-навсего в  палате  для  умирающих.
Что же касается, к примеру, палаты для умалишенных, ее наверняка строили
по тому же плану, что и темницы преисподней.
   Интересно, зачем Плоскомордый приперся  в  "Бледсо"?  Ну  да,  он  не
финансовый магнат, но и далеко не нищий.
   После операции никто из персонала в палату  не  заглядывал,  появился
только священник - пожалуй, единственный приличный человек изо всех, кто
работал в больнице. Я кое-что про него слышал. Глава одного из  наиболее
диковинных и таинственных из нескольких сотен танферских культов.  Войдя
в палату, священник приблизился к неподвижной горе  мышц,  именовавшейся
Плоскомордым Тарном. Даже в  таком  состоянии  Тарпа,  словно  льва  или
мамонта, окружала некая аура  благородства.  Отличный  парень,  которого
хорошо иметь в друзьях и с которым нежелательно ссориться; прост,  силен
как бык и заслуживает полного доверия.
   - Его уже причастили?
   - Не знаю, святой отец.
   - Каким богам он молится?
   - Не могу сказать, -  ответил  я,  отогнав  искушение  съерничать.  -
Кстати говоря, причастие нам ни к чему. Он не собирается умирать,  иначе
бы мы тут не сидели.
   Священник прочел то,  что  было  написано  на  табличке  в  изголовье
кровати.
   - Я помолюсь за него,  -  проговорил  он,  слабо  улыбнувшись.  -  От
молитвы вреда не будет, тем более для живого. - И пошел дальше,  к  тем,
кто нуждался в утешении, оставив меня гадать, не свалял ли я дурака.
   Придя в себя, Плоскомордый подал голос далеко не сразу.
   - Гаррет, - прохрипел  он  вдруг,  -  напомни  мне,  чтобы  я  впредь
держался подальше от твоих баб. Я пробурчал что-то себе под нос.
   - В Кантарде меня прикончили наполовину, а вчера  чуть  не  укокошили
наверняка.
   - Ну да... Какого дьявола ты приперся сюда? Если у тебя  хватило  сил
добраться до города, почему ты не пришел ни к кому из знакомых?
   - Гаррет, я здесь родился. Мне втемяшилось в башку, что я  помираю  и
что отдавать концы надо там, где все начиналось. Честно говоря, я  плохо
соображал.
   - То-то и оно, остолоп несчастный. Ладно,  как  бы  то  ни  было,  ты
будешь жить, несмотря на все старания тех, кто тебя  приласкал,  и  свои
собственные. Тебе хватит сил, чтобы рассказать, что произошло?
   - Да. - Он помрачнел.
   - Ну и? Выкладывай.
   - Она мертва, Гаррет! Ее убили. Я прикончил пятерых или шестерых,  но
их  было  слишком  много.  Меня  обошли  и  набросились  на   нее...   -
Плоскомордый приподнялся, будто собираясь вскочить.
   - Придержи его, Морли. Куда ты собрался, Тарп?
   - Я должен отомстить. Еще ни разу в жизни я никого не подводил.
   Дотс уложил его обратно  на  кровать  легким  движением  ладони.  Да,
досталось Плоскомордому изрядно.
   - Какая девушка,  Гаррет!  -  В  глазах  Тарпа  заблестели  слезы.  -
Аппетитная, как сдобная булочка, шустрая, как мальчишка на побегушках...
Как они могли ее убить?!
   - Не знаю. Им  явно  не  следовало  этого  делать.  -  Признаться,  я
догадывался,  что  Амиранда  попала  в  беду,   однако   сердце   упорно
отказывалось верить.
   - Я должен отомстить, Гаррет. - Тарп снова попытался встать.
   - Ты должен поправиться, а об  остальном  я  позабочусь.  Мой  должок
побольше твоего. Давай выкладывай, а потом Морли заберет тебя  отсюда  и
переправит, куда скажешь. Я же отправлюсь на охоту за головами.
   Морли искоса поглядел на меня, но промолчал. Впрочем, говорить ничего
и не требовалось.
   - Морли Дотс, хватит корчить из себя "адвоката  дьявола"!  По-твоему,
мне не стоит вмешиваться? Да ведь ты сам поступил бы точно так же, разве
что постарался бы действовать не в открытую. Выкладывай,  Тарп.  Начинай
сначала, с того момента, как ты впервые ее увидел.
   Быть может, Плоскомордый и впрямь туповат, однако с  памятью  у  него
все  в  порядке:  он  замечает,  что  происходит  вокруг,  и  запоминает
подробности.
   - Первый раз я увидел ее в заведении Морли. Она была с тобой.  Я  еще
подумал, почему это всяким недомеркам вроде Морли Дотса или  симпатичным
подонкам вроде Гаррета всегда достается самое лучшее.
   - Он вовсе не при смерти. - заметил я. - Извращенное чувство юмора  -
первый  признак  выздоровления.  Подумать   только,   он   назвал   меня
симпатичным! Забудь о том вечере, Тарп. Когда ты встретился с ней снова?
   - Вчера днем. Она заявилась ко мне домой. Амиранда сказала Тарпу, что
я, дескать, рекомендовал его  ей  в  качестве  телохранителя.  Она  явно
нервничала и выглядела испуганной, хотя утверждала, что опасаться нечего
и что телохранителя  нанимает  просто  на  всякий  случай.  Плоскомордый
согласился охранять девушку до тех пор, пока она не скажет,  что  больше
не нуждается в его услугах. Ушла она, когда начали сгущаться сумерки,  и
вскоре вернулась в открытом экипаже.
   - С собой у нее что-нибудь было?
   - Сзади лежали какие-то саквояжи, вроде  тех,  какие  женщины  обычно
набивают  одеждой   и   украшениями.   По-моему,   она   не   собиралась
возвращаться.
   - Гмм... Она ничего не  рассказывала?  Плоскомордый  замялся,  словно
прикидывая, стоит ли говорить, но потом, видимо,  решил,  что  я  должен
знать все.
   - Куда едет, не упоминала, сказала только, что ей  нужно  кое  с  кем
встретиться и что назад не вернется.
   - Выходит, если бы с ней не было тебя, она бы попросту исчезла и  все
терялись бы в догадках, что случилось. -  "Великие  боги!  Порой  я  сам
поражаюсь собственной сообразительности".
   - Ну да. Слушай, может, расскажешь за меня, а я пока подремлю?
   - Не бурчи. Ответь-ка лучше на такой вопрос. Когда тебе  заплатили  и
как?
   - Всю сумму вперед. Иначе я не соглашаюсь...  Но  тут  чуть  было  не
сделал исключение. Она отдала мне все, что у нее было, но половины марки
по-прежнему не хватило. Я сказал, что прощаю, и  предложил  ей  оставить
деньги у себя, но она отказалась - мол, не надо, все в порядке, а  когда
доберемся до места, я получу марку сверху за свое благородство...
   - Да уж. Благородный рыцарь Плоскомордый Тарп. Ладно, продолжай.
   Они выехали из города, когда стемнело, - Тарп верхом позади  экипажа,
в котором сидела Амиранда. Как обычно,  Тарп  предпочел  избытку  оружия
физическую силу и выносливость. Я не стал спрашивать, не заметил  ли  он
по дороге чего-либо  подозрительного.  Если  бы  заметил,  наверняка  бы
сказал. Очутившись за воротами, экипаж неспешно покатил на север - никто
не гнал, не петлял, то есть никак не привлекал  внимания.  Разговаривать
они почти не разговаривали, поскольку Тарп ехал позади  экипажа.  Однако
при свете луны, что сияла на чистом небе, ему  бросилось  в  глаза,  что
Амиранда нервничает все сильнее. Впрочем, нервы нервами, а о лошадях она
заботилась  -  несколько  раз  останавливала  экипаж,   давая   животным
передохнуть.
   Около трех утра они достигли перекрестка дорог посреди леса,  в  паре
миль от знаменитого поля  битвы  при  Личфилде  (как  утверждает  молва,
ночами призраки солдат империи бродят по местности в поисках  того,  кто
предал их командующего).
   Как заведено,  в  центре  перекрестка,  посреди  ромбовидной  клумбы,
возвышался алтарь в честь местного божка. Амиранда остановила  экипаж  у
алтаря, чтобы лошади могли пощипать траву, и сказала Тарпу,  что  теперь
нужно подождать. Как  только  появится  тот,  у  кого  с  ней  назначена
встреча, Тарп может отправляться обратно.
   Плоскомордый спешился,  отошел  в  сторону,  облегчился,  после  чего
прислонился к экипажу и принялся  ждать.  Амиранда  помалкивала.  Прошло
около часа. Девушка не находила себе места, а  неуклюжие  попытки  Тарпа
успокоить ее успеха не имели. Похоже, она полагала, что начали сбываться
худшие опасения.
   Луна  клонилась  к  закату,  небо  на  востоке  посветлело,   и   тут
Плоскомордый сообразил, что они уже не одни. Он было удивился, почему не
слышно  птичьих  трелей,  но  мгновенно  оценил  ситуацию  и  успел  еще
предостеречь Амиранду, прежде чем из лесу высыпали бандиты.
   Одного взгляда Тарпу хватило, чтобы понять - это не просто разбойники
с большой дороги.
   - Гаррет, их  было  полтора  десятка.  Все  гоблины,  даже  несколько
чистопородных, каких почти не встретишь. Вооружены ножами,  дубинками  и
огромными костями; чувствовалось, что бегут убивать. Заметив  меня,  они
начали переговариваться между собой -  видно,  не  ждали,  что  Амиранду
будут охранять.
   Что конкретно произошло потом, со слов Тарпа уяснить было трудновато.
Он заслонил  собой  Амиранду,  прижался  спиной  к  экипажу  и  принялся
отбиваться ножом и дубинкой, а  когда  его  обезоружили,  пустил  в  ход
кулаки.
   - Я прикончил пятерых или шестерых, но с такой оравой одному человеку
справиться не под силу. Они  все  напирали  и  напирали,  а  у  девчонки
недостало ума, чтобы удрать. Она тоже ввязалась в драку,  но  ее  быстро
стащили на землю и зарезали... Наверно, им  все-таки  досталось,  потому
что они вдруг побежали к лесу. А я  упал  и  не  сумел  подняться.  Даже
пошевельнуться не смог. Они решили, что я готов,  вернулись  и  швырнули
меня в кусты, потом принялись  рыться  в  вещах.  Ругались,  потому  что
ничего ценного не попадалось, и ссорились,  как  воробьи,  из-за  всякой
ерунды. И хотя бы один позаботился о раненых!
   Услышав, что кто-то приближается к перекрестку,  гоблины  постарались
как могли скрыть следы преступления и исчезли в лесу, прихватив с  собой
экипаж и коня Плоскомордого.
   К тому времени Тарп настолько пришел в  себя,  что  сумел  подняться.
Выбрался из кустов, подобрал тело Амиранды и побрел прочь.
   - В голове, помню, был сплошной туман. Я не хотел, чтобы она  умерла,
а потому не верил,  что  тащу  на  закорках  труп.  Поблизости  от  того
перекрестка, милях в трех, живет моя знакомая ведьма. Я сказал себе, что
если донесу девушку до ее домика,  все  будет  в  порядке.  Ну  вы  меня
знаете. Коли я решил...
   Да уж. Я постарался представить себе, как это выглядело.  Полумертвый
Тарп, обливаясь кровью, бредет по  лесу,  а  на  плече  у  него  мертвая
женщина. И у него ведь еще хватило сил вернуться в Танфер, чтобы умереть
там, где родился!
   Я принялся  задавать  вопросы  насчет  гоблинов  -  в  основном  меня
интересовало, что они говорили, когда решили,  что  Тарп  мертв.  Однако
единственное, что мне удалось выудить из Плоскомордого, - как  добраться
до жилища ведьмы.
   Тарп приподнялся на постели.
   - Расслабься, - сказал я. - Если  у  меня  ничего  не  получится,  ты
следующий на очереди. Но сначала тебе надо  поправиться.  Морли,  забери
его отсюда, ладно? Пошли. Тарп, Морли скоро вернется.
 
*** 
 
   Когда мы вышли на улицу, Морли изрек:
   - Паршивое дельце.
   - Ты не слышал о ком-нибудь, кто внезапно разбогател?
   - Нет. - Он пристально поглядел на меня.
   - А связей в городе гоблинов у тебя нет? - "Если ты не  гоблин,  хотя
бы частично, днем тебе в этом городе лучше не появляться.  С  некоторыми
из его жителей я знаком лично, но не настолько хорошо, чтобы  просить  у
них помощи".
   - Да есть кое-какие. Но вряд ли мне удастся вытянуть хоть слово, если
речь зайдет о Рейвер Стикс.
   - Это уже мои трудности.
   - Ты собираешься съездить на место?
   - Разумеется. Скорее всего завтра. Но сперва мне нужно свести концы с
концами здесь.
   - Составить тебе компанию? Я что-то давно не разминался. - Морли  изо
всех сил старался сделать вид, что ему неинтересно, хотя  сам  буквально
изнывал от любопытства.
   - Не стоит. И потом, кому-то надо оставаться в больнице  и  время  от
времени напоминать Тарпу, что он нездоров. - Значит, дело личное?
   - Угу.
   - Будь осторожен.
   - Естественно, чтоб мне пусто  было!  А  ты  смотри  и  слушай.  Меня
интересует  все,  что  связано  с  гоблинами  и   внезапно   свалившимся
богатством.
   Мы расстались. Я направился домой  и,  чтобы  успокоиться,  пропустил
пару галлонов пива.
 
Глава 13 
 
   Как ни странно, Покойник не скис даже на следующее утро, и  я  слегка
встревожился. Неужели близится начало конца?  Впрочем,  о  логхирах  мне
известно  явно  недостаточно,   чтобы   определить,   симптомом   какого
заболевания является хорошее настроение, которое не желает проходить.  Я
пересказал Покойнику историю Тарпа, не опустив ни единой подробности,  и
спросил:
   - Есть какие-нибудь идеи?
   - Кажется, да. Но тех сведений, которые ты мне сообщил,  хватит  лишь
для того, чтобы выявить одну-единственную возможность.
   - Что-что? Ты о чем?
   -  Твоя  подружка  оказалась  по  свои  прелестные  ушки  замешана  в
похищении сына Владычицы Бурь. Возможно,  она  не  принимала  участия  в
заговоре, но явно знала о готовящемся преступлении и  потому  испытывала
чувство вины.
   Я  не  стал  спорить,  поскольку  у  меня  тоже  возникало   подобное
подозрение. Кстати говоря, приятно сознавать, что  у  нас  с  Покойником
почти одинаково острый ум. Разница в том, что я  колеблюсь,  прежде  чем
принять решение, а гению Покойнику неведомы сомнения, посещающие простых
смертных.
   - Не хочешь поделиться со мной своими мыслями?
   - Зачем? Все настолько просто, что ты способен  добраться  до  истины
самостоятельно. Напряги свой умишко, Гаррет.
   Я широко улыбнулся. Все понятно, он мстит мне за то, что я  осмелился
привести в дом женщину и даже оставить  ее  на  ночь.  Впрочем,  как  ни
крути. Покойник был не в силах сопротивляться благодушному настроению.
   - От  женщин,  разумеется,  одни  неприятности,  особенно  когда  они
перестают заниматься привычными делами - потворствовать пороку,  крутить
хвостом,  сплетничать,  отпускать  колкости,  а   также   вынашивать   и
воспитывать  детей.  Однако  убийство  вряд   ли   является   приемлемой
разновидностью наказания. Продолжай расследование, Гаррет. И не  забывай
об осторожности. Мне бы не хотелось, чтобы  тебя  постигла  участь  этой
девушки. Я не могу позволить себе платить за похороны.
   - Ты просто сентиментальный старый дурак.
   - Я бы сказал, излишне сентиментальный.
   - Ха! Вот она, голая правда, во всей своей неприглядной красе! Если я
сыграю в  ящик,  тебе  придется  напрячь  мозги,  чтобы  подыскать  себе
приличную крышу над головой.
   - Гаррет, я - личность творческая, я не стану...
   - А я прекрасный принц, которого колдунья превратила в жабу.
   - Мистер Гаррет. - В дверь просунулась голова Дина.
   - Что?
   - Снова пришла та женщина.
   - Та, которая была вчера?
   - Она самая. - По гримасе, которую состроил Дин, можно было подумать,
что у нас в доме пахнет исключительно гнилым луком.
   - Отведи ее в кабинет и смотри не позволяй к себе прикасаться, не  то
можешь оказаться в интересном положении. - Дав ему отойти  на  несколько
шагов, я прибавил вполголоса:  -  А  то  еще,  неровен  час,  воспылаешь
страстью к своим племянницам.
   - Гаррет, ты слишком грубо с ним обращаешься. Он  достойный  человек,
который заботится о своих родственниках.
   - Я же дал ему отойти, верно?
   - Мне бы не хотелось его потерять.
   - Мне тоже. Я как-то не горю желанием убираться в твоей комнате. - Не
обращая внимания на попытки Покойника ответить, я  вышел  в  коридор.  В
конце концов, препираться можно с утра до вечера.
 
*** 
 
   Амбер производила неизгладимое впечатление. Она сразу поняла, что все
сработало, и попробовала начать с того, на чем закончила вчера.
   - Я согласен найти  для  тебя  те  деньги,  о  которых  мы  говорили.
По-моему, нам следует заняться делом, и чем быстрее, тем лучше, пока нас
не обошли. Вчера вечером я забросил десяток удочек,  но  выловил  только
пустые крючки, поэтому мне кажется, что продолжать  расследование  лучше
за городом.
   - Ну, Гаррет!  -  Амбер  явно  хотелось  пофлиртовать.  Впрочем,  она
поняла, что двести тысяч золотых марок - вполне уважительная причина для
того, чтобы отказаться от игры. "Должно быть, Амбер из тех, кто  обожает
преодолевать препятствия. Если так, я с ней еще намучаюсь". - И куда  ты
собрался?
   - Я тебе уже говорил, что преступление, куш в котором - двести  тысяч
марок  золотом  и  сын  Рейвер  Стикс,  требует  тщательной  подготовки.
Следовательно, даже если работали опытнейшие  профессионалы,  следов  не
остаться просто не может. Один из  способов  спрятать  концы  в  воду  -
заблаговременно все подготовить и потренироваться, чем дальше  от  места
преступления, тем надежнее. Хотя это вовсе не означает,  что  похитители
спрятали выкуп именно там, где тренировались.  Кстати,  когда  на  карту
поставлена  такая  сумма,  главное  действующее  лицо  обычно  старается
устранить всякую связь между собой и жертвой похищения.
   - То есть убивает тех, кто ему помогал?
   - Да.
   - Ужасно... Мерзко и ужасно.
   - Мы живем в  ужасное  время  в  ужасном  мире,  населенном  ужасными
людьми, не  говоря  уж  о  гоблинах  и  вурдалаках.  Или  о  вампирах  и
вервольфах, которые воспринимают людей исключительно как пищу, хотя сами
принимают порой человеческий облик.
   - Ужасно.
   - Согласен. Однако нас вполне может ожидать нечто подобное. Итак,  ты
настроена продолжать? Мы по-прежнему партнеры, и тебе предстоит  кое-что
сделать.
   - Мне? Но что я могу?
   -  Устрой  мне  встречу  со  своим  братом  и  Амирандой.  -  Девушка
озадаченно уставилась на меня.  Впрямь  не  понимает  или  притворяется?
Естественно, второе. - Я ухватился за одну ниточку и хочу выяснить, куда
она приведет.
   - А что за ниточка?
   - Гм... Если не возражаешь, я предпочел бы не отвечать.
   - Ладно. А зачем тебе понадобились Карл и Амиранда?
   - С Карлом я хочу поговорить  потому,  что  он  единственный  общался
вживую с похитителями. Правда, я забыл домину Даунт, которая  передавала
им выкуп. Амиранда же могла слышать что-нибудь, что  окажется  полезным.
Пойми, я не могу  допрашивать  Уиллу  Даунт.  Домина  наверняка  захочет
прикарманить наше золотишко, как только поймет, что мы его  разыскиваем.
Я прав?
   - Да. Но Карл тоже потребует свою долю. Мы с ним оба  мечтаем  удрать
из дворца. То же самое можно сказать об Амиранде.
   - Устрой мне встречу с ними. Я  постараюсь  сделать  так,  чтобы  они
ничего не заподозрили.
   - Ладно. Но будь осторожен, особенно с Амирандой. У, ведьма!..
   - Ты ее не любишь?
   - Да как сказать... Она умнее меня и, когда хочет,  становится  почти
такой же красивой. Моя родная мать относится к ней лучше, чем ко мне. Но
я не то чтобы ее ненавижу. Мне просто  хочется,  чтобы  она  куда-нибудь
делась.
   - И ей хочется удрать из дворца не меньше, чем вам с братом?  Хотя  с
ней обходятся гораздо лучше?
   - Лучше, чем отвратительно, Гаррет, все равно плохо.
   - Когда ты сможешь свести меня с Карлом?
   - Не знаю. Сейчас у него  улизнуть  вряд  ли  получится.  По  приказу
домины Коуртер не спускает с него глаз. Уилла говорит, что  о  похищении
скоро станет известно, и когда узнают, какой заплачен выкуп, кто-нибудь,
вполне возможно, захочет проделать все по новой. Такое может быть?
   - Почему бы нет? Кругом полно  лентяев  и  олухов,  которые  пытаются
чего-то добиться в жизни, подражая  более  удачливым,  чем  они.  Вашему
семейству опасность будет угрожать до тех пор, пока твоя мать не докажет
всем и каждому, что связываться с ней себе дороже.
   - Да ей, скорее всего, плевать.
   Ошибаешься, милочка. Ей далеко не плевать, даже если она  терпеть  не
может своих отпрысков. Впрочем, я не стал просвещать Амбер  относительно
символов и ловушек власти, а также насчет того,  как  важно  для  власть
имущих постоянно подчеркивать свое могущество.
   - Итак, наш следующий шаг - встреча с твоим братом. Если он не  может
прийти ко мне, я навещу его сам. Кстати, заодно и с Амирандой повидаюсь.
Постарайся все устроить. Я выйду из дома приблизительно  через  полчаса,
после того как провожу тебя, и буду болтаться возле дворца, пока  ты  не
подашь условный сигнал. Какой у нас будет сигнал?
   Последнюю фразу я нарочно произнес заговорщицким шепотом. Моя  уловка
сработала.  Амбер  прониклась  духом  кровавых  интриг.  -   Я   посвечу
зеркальцем из моего окна. Подожди пять  минут,  а  потом  иди  к  задней
двери.
   - Какое окно твое?
   Пока она объясняла, я,  слушая  вполслуха,  думал  о  своем.  Решение
возникло слишком быстро. Значит,  Амбер  не  впервой  подавать  сигналы.
Наверняка таким способом она извещала о том, что все  в  порядке,  своих
любовников. Наверное, должно сработать. А если она  меня  подставляет...
Да нет, с какой стати? Ей  же  до  смерти  хочется  заполучить  мамашины
денежки.
   С такой профессией, как у  меня,  стать  параноиком  проще  простого.
Правда, параноиками, быть может, становятся от того, что  слишком  часто
оказывались в дураках.
   - Ступай, - сказал я. - Иначе тебя хватятся и начнут искать.
   - Полчаса ничего не изменят, верно?
   - Смотря в какой ситуации.
   -  Гаррет,  когда  мне  чего-то   по-настоящему   хочется,   я   могу
по-настоящему заупрямиться.
   - Не сомневаюсь. Надеюсь, твое упрямство тебе не изменит, если  вдруг
выяснится, что не все идет гладко.
   - Гладко? Это что, может быть опасно?
   - Шутишь? Не хотелось  бы  разыгрывать  мелодраму,  -  ну  ты  даешь,
Гаррет! - но вполне может быть, что золото лежит  в  узкой,  глубокой  и
мрачной долине, по которой нам придется пройти.
   Амбер взглянула на меня своими огромными глазами, в которых  запросто
можно было утонуть, затем ослепительно улыбнулась.
   - Держи у мула перед носом морковку,  и  он  полезет  даже  на  голый
склон.
   Так-так. Ответ не то чтобы с ходу, но по делу.  Из  коридора  на  нас
смотрел  старина  Дин,  отрабатывавший,  похоже,  очередную  гримасу.  Я
похлопал Амбер пониже спины.
   - Молодец, малышка, так держать. Не забудь, я выйду через полчаса. Не
хотелось бы слишком долго торчать под окнами.
   Она повернулась и подарила мне поцелуй, от которого захолонуло  бы  в
груди не только у  меня,  но  и  у  старины  Дина.  Наконец  оторвалась,
подмигнула и выскользнула за дверь.
 
Глава 14 
 
   Я вернулся в кабинет  и  пропустил  кружечку  холодного  пива,  чтобы
укрепить  дух.  Наливать  пришлось  самому,  поскольку  оскорбленный  до
глубины души моим поведением Дин  не  замечал  меня  в  упор.  Из  этого
состояния его могли бы вывести только внезапно появившиеся призраки.
   Я опорожнил кружку, налил вторую, поставил  бочонок  и  направился  к
Покойнику - сообщить ему последние новости. Он немного побрюзжал,  чтобы
привести меня в чувство. Я спросил, готов  ли  он  открыть  всему  свету
тайну  Слави  Дуралейника.  Логхир  ответил  отрицательно  и  велел  мне
выметаться, что я и сделал, предположив, что в его гипотезе обнаружились
неувязки. Для логхиров с их самомнением неувязки в гипотезе хуже смерти.
   Я отнес пустую кружку на кухню, после чего поднялся на второй этаж  и
перевернул вверх дном шкаф, служивший чем-то вроде  домашнего  арсенала.
Отобрал несколько не внушающих подозрения  стальных  кинжалов,  а  также
залитую свинцом и обтянутую кожей дубинку, которая в прошлом не раз меня
выручала. Потом напомнил Дину,  чтобы  он,  когда  очухается,  не  забыл
запереть дверь, и вышел на улицу.
   Денек выдался чудесный, если не обращать внимания  на  нечто  среднее
между туманом и моросящим дождем. Впрочем, в это время года так всегда и
бывает. Такую погоду обожают  садоводы,  которые  выращивают  апельсины;
правда, иногда она надоедает даже им. Честно говоря, дай садоводам волю,
они бы подрядили всех владык и владычиц бурь следить в оба за  климатом,
заботясь о повышении урожайности.
 
*** 
 
   Добравшись до Холма, я насквозь  промок  и  продрог,  а  потому  стал
высматривать,  куда  бы  мне  спрятаться  от  дождя.  Однако  тот,   кто
проектировал улицу, явно полагал, что  посторонним  тут  делать  нечего,
поэтому пришлось некоторое время побродить по улице, притворяясь,  будто
я - здешний. Я вообразил себя инспектором по мостовым, которому поручено
следить за состоянием городских улиц. Спустя пятнадцать минут -  которые
мне показались полутора днями - я заметил сигнал Амбер (правда, то  было
не зеркальце, а свечка) и двинулся к задней двери. Еще  день  спустя  та
отворилась, и Амбер выглянула наружу.
   - Как нельзя более вовремя,  милашка.  Вон  идут  драгуны.  Обитатели
Холма,  скинувшись  между  собой,  наняли  шайку  головорезов,   которым
вменялось  в  обязанность  избавлять  своих  хозяев  от   неприятностей,
связанных с бандитизмом, - то есть от того, что мы, те, кто жил ближе  к
реке,  вынуждены  были  принимать  как  неизбежное   зло,   вроде   этой
омерзительной погоды.
   Парочка головорезов,  которых  ни  на  миг  не  ввела  в  заблуждение
разыгранная мной пантомима с мостовой, направилась в  мою  сторону,  что
называется, под полными парусами. Двое громил,  ширина  плеч  у  каждого
приблизительно соответствовала росту, - честно говоря, мне  не  хотелось
выяснять отношения с ребятами,  которым  достаточно  дунуть  в  свисток,
чтобы им на помощь поспешил с десяток таких же детин.
   Я поспешно прошмыгнул в дверь, оставив преследователей с носом. Амбер
заливисто рассмеялась.
   - Это Мини и Мо, братья. А Ини и Майни приближались к тебе с  другого
бока. Знаешь, когда я была маленькой, мы с Карлом жутко их дразнили.
   У меня с языка готово было  сорваться  язвительное  замечание,  но  я
мужественно сопротивлялся и сумел-таки не выпустить его на волю.
   Амбер провела меня по лабиринту служебных коридоров, весело щебеча на
ходу.  Дескать,  они  с  Карлом  пользуются  этими   коридорами,   чтобы
ускользнуть из-под надзора Уиллы Даунт. Я хоть и с  немалым  трудом,  но
снова воздержался от  комментариев.  Мы  поднялись  на  один  пролет  по
лестнице, свернули сюда, потом туда, миновали какие-то заброшенные -  по
крайней мере, давно не убиравшиеся - помещения. Затем Амбер  прошептала:
"Тсс!" и прильнула к щели между портьерами, за которыми проходил коридор
для тех, в чьих жилах текла голубая кровь.
   - Никого. Бежим. - Она припустила вперед. Я потрусил следом,  любуясь
тем, как колышутся складки ее платья. Признаться, никогда не одобрял  те
общества, в которых женщине полагается идти на три шага позади  мужчины.
Хотя с какой стороны посмотреть... Ведь бывают женщины и женщины: таких,
как Уилла Даунт, гораздо больше, чем таких, как Амбер.
   Наконец мы очутились в  пустой  комнате.  Амбер  резко  обернулась  и
распростерла объятия. Я прижал ее к себе.
   - Обманщица!
   - Ничего подобного. Карл должен вот-вот подойти. А  пока...  Ты  ведь
помнишь старую поговорку.
   -  Милая,  я  живу  с  мертвым  логхиром,  поэтому  мне  каждый  день
приходится выслушивать множество старых поговорок. Среди них  попадаются
настолько древние, что от стыда за моего приятеля краснеют  даже  стены.
Какую поговорку ты имеешь в виду?
   - Насчет того, что работа превратила Гаррета  в  зануду.  "Мог  бы  и
догадаться", - подумал я. Амбер явно  вознамерилась  добиться  своего  и
весьма рьяно взялась за дело.
   - Бум! Поддаваясь искушению и наклонившись вперед, я врезался лбом во
внезапно распахнувшуюся дверь.
   Вот так всегда.
   Меня отнесло в сторону от Амбер, чему я, честно  говоря,  был  только
рад.
   В комнату, беспрерывно извиняясь, вошел багровый  от  смущения  Карл.
Если бы руки у  него  не  были  заняты,  он  наверняка  принялся  бы  их
заламывать.
   - Пахнет пивом, - проговорил я. - Эликсир богов. - Я вспомнил, что  в
баре, где мы с вами встретились, вы пили пиво, и подумал, что должен вас
угостить, поэтому...
   Болтун.
   Я удивился. Карл сумел не только что-то самостоятельно придумать,  он
еще и выполнил задуманное, причем  сам.  Не  было  даже  слуги,  который
принес бы поднос с кружками. Может быть, в нем все же  есть  кое-что  от
деда. Хотя бы вот столечко.
   Он протянул мне кружку, которую я немедленно поднес к губам,  а  себе
взял поменьше. "Давай, парень, давай, покажи, какой ты демократичный".
   - О чем вы хотели поговорить со мной, мистер Гаррет? Я мало что понял
со слов Амбер.
   -  Хочу   удовлетворить   профессиональную   любознательность.   Ваше
похищение  -  самое  необычное  из  тех,  с  которыми   мне   доводилось
сталкиваться. Я желал бы узнать от вас кое-какие подробности на  случай,
если в моей практике будет  что-либо  подобное.  Понимаете,  преступники
добились успеха,  а  это  может  вдохновить  кого-нибудь  на  то,  чтобы
последовать их примеру.
   Карл смутился окончательно - сел в кресло, стиснул кружку в  ладонях,
потом поставил на колени, чтобы я не заметил, как  дрожат  его  руки.  Я
сделал вид, что ничего не замечаю.
   - Но что вы конкретно хотите узнать, мистер Гаррет?
   - Все. С самого начала. Где и как  они  вас  схватили  и  так  далее,
вплоть до того момента, как вы очутились на свободе - опять-таки,  каким
образом.  Постараюсь  не   перебивать,   если   только   не   запутаюсь.
Договорились? - Я приложился к кружке. - Хорошее пиво.
   Карл кивнул и тоже сделал глоток. Амбер изучила содержимое подноса  и
обнаружила, что брат захватил как пиво, так и вино, хотя и не потрудился
предложить что-либо сестре.
   - Произошло это дней пять-шесть тому назад, - проговорил  Младший.  -
Верно, Амбер?
   - Нечего меня спрашивать. Если бы я не подслушивала, то до сих пор не
знала бы, что тебя похитили.
   - По-моему, все-таки шесть. Вечер я провел с подружкой.  -  Помолчав,
он прибавил: - В баре под названием "Пол-луны".
   - Злачное местечко, - ввернула Амбер, на случай, если я не знаю.
   - Слыхали. И что? Вас схватили именно там?
   - Когда я собирался уходить. Через заднюю дверь, чтобы ни  с  кем  не
встретиться.
   Пока что-то не похоже на сорвиголову, каким рисовала Младшего молва.
   - А почему? От кого вы прятались?
   - От домины. Ведь предполагалось, что я работаю.
   - Чудеса! - озадаченно протянул я. - Ну да, по слухам, ваша  матушка,
отбывая в Кантард, поручила домине держать вас на коротком  поводке.  Но
мне казалось, что вы двое уходите и приходите, когда вздумается.
   - Когда можем, - поправила Амбер. - К счастью, домина  и  Коуртер  не
могут следить за нами с утра до вечера.
   - Мистер Гаррет, вы обещали не перебивать.
   - Прошу прощения. Итак, вы вышли  через  заднюю  дверь  из  заведения
Летти Фарен...
   - Да. Остановился пожелать кому-то доброй ночи.  Я  стоял  в  дверном
проеме, спиной к улице. И тут мне на  голову  накинули  мешок  с  чем-то
вроде удавки на горлышке, потому что прежде чем я успел  крикнуть,  меня
чуть не придушили. Я перепугался  до  смерти,  решил,  что  меня  сейчас
убьют. А потом потерял сознание. - Он вздрогнул.
   - Кому вы желали доброй ночи? - справился я, поставив кружку на стол.
Вопрос был задан как бы вскользь, но Карл прекрасно понял, куда я клоню,
и не ответил. Я пристально поглядел на него. Юноша отвернулся.
   - Он просто не хочет в это поверить, - сказала Амбер.
   - Во что "в это"?
   - В то, что тут замешана его подружка. А ведь она замешана наверняка,
правда? В смысле, она должна была видеть, кто стоит у Карла  за  спиной,
но не предупредила, хотя могла бы. Я права?
   - Не знаю, но разобраться в этом явно не мешает. Как зовут даму?
   Амбер поглядела на Карла. Тот притворился,  будто  пытается  прочесть
будущее по осадку на дне кружки. Судя по всему, то, что он  там  увидел,
ему не понравилось. Юноша схватил кувшин, наполнил кружку и  пробормотал
что-то неразборчивое.
   Я последовал его примеру с кувшином и поинтересовался:
   - Что он сказал?
   - Что ее зовут Донни Пелл.
   Очко в пользу Амбер. А Младший меня слегка  разочаровал.  Неужели  не
понимал, что сестра его просто щадит, что она могла бы выложить мне  все
в любой момент?
   - Я не верю, что Донни замешана в... - произнес бедолага Карл.  -  Мы
знакомы четыре года. Она ни за что...
   - Ладно, - перебил я, оставив при себе мнение насчет того, что  могут
и чего не могут те, у кого  профессия,  как  у  Донни  Пелл.  -  Поехали
дальше. Вы потеряли сознание. А когда и где очнулись?
   - Не могу сказать точно. Судя по звукам, которые до меня  доносились,
наступила ночь и мы были за городом. Связали по рукам и ногам,  мешка  с
головы так и не сняли. Мне показалось, я нахожусь  в  каком-то  экипаже.
По-моему, это не лишено смысла, правда?
   - Для похитителей - безусловно. Что еще?
   - Жутко болела голова. Просто раскалывалась.
   - Понятно. Дальше.
   - Они привезли меня на какую-то заброшенную ферму. Я попросил его  не
упустить ни единой подробности и весь превратился  в  слух.  Чаще  всего
похитители допускают ошибки и выдают себя,  когда  переводят  жертву  из
одного места в другое.
   - Меня вытащили из повозки, разрезали веревки на лодыжках, подхватили
под руки и повели в дом. Бандитов было по меньшей мере четверо, если  не
пятеро или не шестеро. Потом мне разрезали веревки на руках, затолкали в
какую-то комнатку и захлопнули за мной дверь.
   Простояв в неподвижности минут пять, я наконец  набрался  мужества  и
сдернул с головы мешок.
   Карл сделал паузу, чтобы промочить горло. Чувствовалось, что  теперь,
начав рассказывать, он готов выложить мне все как  на  духу.  Будучи  по
природе человеком вежливым, я старался не отставать от него в  том,  что
касалось выпивки, хотя у меня, признаться, горло пересыхать и не думало.
   - Говорите, ферма? Откуда вы это узнали?
   - Догадался. Когда я снял мешок, то увидел, что нахожусь в  помещении
размерами приблизительно  двенадцать  на  двенадцать  футов,  причем  не
убирались в нем давным-давно. На полу валялись грязные, вонючие  одеяла,
в углу стоял не менее вонючий  ночной  горшок;  кроме  того,  в  комнате
имелся маленький столик со сломанной  ножкой  и  колченогий  самодельный
стул. -  Младший  зажмурился,  очевидно,  представляя  себе  картину.  -
Посреди стола, на глиняном  блюде,  стоял  глиняный  же,  треснувший  от
старости кувшин, к которому  прилагался  ржавый  металлический  ковш.  Я
одним махом выпил, должно быть, не меньше кварты воды, затем  подошел  к
окну и попытался собраться с мыслями. Понимаете, я до смерти перепугался
и не имел ни малейшего понятия о том, что, собственно, происходит.  Пока
домина не заплатила выкуп, мне казалось, что  меня  похитил  кто  то  из
врагов моей матери.
   - Вернемся к окну. Похоже, преступники допустили серьезную промашку.
   - Не думаю. Окно было закрыто ставнями и вдобавок заколочено снаружи.
Правда, я обнаружил щель, через которую при желании можно  было  кое-что
разглядеть. Впрочем, особой пользы это открытие мне не принесло.
   - Почему?
   - А знаете, каким образом меня освободили?  Бандиты  просто  взяли  и
ушли, не сказав мне ни слова. Я сообразил, что их нет, только когда меня
перестали кормить.
   - Вы запомнили кого-нибудь в лицо?
   - Нет.
   - Как же так? Ведь они передавали вам пищу.
   - Меня всякий раз заставляли становиться лицом к стене.
   - По крайней мере, с вами разговаривали?
   - Только один из них, и то -  из-за  двери.  Это  он  приказывал  мне
повернуться к  стене.  Правда,  время  от  времени  я  слышал,  как  они
переговариваются между собой, но такое  случалось  редко,  да  и  ничего
серьезного бандиты не обсуждали.
   - Даже не хвастались друг перед другом, как каждый потратит свою долю
выкупа?
   - О деньгах они вообще не упоминали. Кстати, отчасти поэтому я решил,
что мое похищение связано с политикой. Кроме того,  обращались  со  мной
совсем неплохо, чего я никак не ожидал от обыкновенных любителей  легкой
наживы.
   - Преступники бывают разные.
   Погруженный в воспоминания Младший не услышал.
   - Перед тем как бандиты покинули дом, я услышал одну фразу,  которая,
может быть, имела отношение к деньгам. Кто-то вбежал в  дом  и  крикнул:
"Эй, Скредли, получим  сегодня  ночью!"  К  сожалению,  что  именно  они
собирались получить, никто не уточнил.
   - Скредли? Вы точно помните?
   - Да.
   - По-вашему, это имя?
   - Скорее всего. Вы со мной согласны?
   Еще бы, малыш, еще бы! Среди гоблинов Скредов раза в два больше,  чем
Смитов  среди  людей.  А  имя  Скредли,  приблизительно  соответствующее
человеческому Смитти, носит едва ли не половина гоблинов на  свете.  Вот
уж повезло так повезло, Мы молча допили то, что  оставалось  в  графине.
Кстати говоря, отличное пиво. Я бы не отказался  принимать  по  кружечке
такого пивка каждый день, но, к несчастью, оно мне не по карману.
   - Ладно. Что случилось после того, как вы услышали имя Скредли?
   - Ничего. - Я выразительно посмотрел на Карла, приглашая объясниться.
- Вечером мне не принесли ужина. К полуночи  я  проголодался  настолько,
что начал кричать и колотить  в  дверь.  Поскольку  никто  не  приходил,
какое-то время спустя  я  попробовал  заснуть;  продремал  до  завтрака,
которого тоже не было, и вновь принялся стучать в  дверь.  После  одного
удара она распахнулась, Я испугался и  заполз  под  одеяло.  Но  бандиты
словно не слышали. Тогда я осмелел настолько, что выглянул в коридор,  а
затем отправился бродить по дому.
   - И никого не нашли?
   - Совершенно верно. Должно быть, они ушли еще вечером - кухонный очаг
давно остыл. Я утолил голод тем, что оставалось на столе в кухне, слегка
приободрился и двинулся дальше.
   Он поднес  к  губам  кружку  и  вполголоса  выругался,  поскольку  та
оказалась пустой, а наполнить ее было уже нечем. Я терпеливо ждал.
   - Осмотрел все вокруг, выяснил, что меня держали на  какой-то  ферме,
которая, судя  по  всему,  принадлежала  раньше  довольно  состоятельным
людям.  -  Младший  пустился  подробно  описывать  нечто  среднее  между
крестьянской хибарой и барской усадьбой. - Убедившись, что в доме никого
нет, я направился по следам от колес повозки  и,  прошагав  около  мили,
вышел на дорогу.  Мне  навстречу  попался  бродячий  лудильщик,  который
сказал, что это дорога из Вокруты в Личфилд и что знаменитое поле  битвы
приблизительно в трех милях к западу отсюда.
   Ну и дела! Выходит, Карла прятали не далее чем в двух милях  от  того
места, где расправились с Амирандой и едва не прикончили  Плоскомордого.
Я изумился настолько, что даже моргнул.
   - И вы просто пошли домой?
   - Да. Если не возражаете, я принесу еще  пива.  Не  думал,  что  наша
беседа затянется.
   - Не стоит, у меня осталась всего-навсего  парочка  вопросов.  -  Как
скажете, мистер Гаррет. Необычное похищение, верно?
   - Отчасти - да. Но нельзя отрицать, что для преступников  все  прошло
гладко и они добились, чего хотели.
   - Честно говоря, пока я сидел под замком, мне было не до  размышлений
о том, чем одно преступление отличается от другого. Если не секрет,  что
необычное здесь видите лично вы?
   Младший забросил удочку и ждал, попадусь ли я  на  крючок.  Ему  явно
хотелось услышать от меня что-нибудь про Донни  Пелл.  И  Амбер  тоже  -
первый раз за  час  или  около  того  во  взгляде  девушки  промелькнуло
любопытство. Однако я разочаровал  обоих,  поскольку  на  Донни  Пелл  у
Гаррета были свои виды.
   - Что ж, две несуразности бросаются в глаза, как, образно  выражаясь,
гоблины  из  засады.  Первая,  которая,  признаться,  не  слишком   меня
беспокоит,  -  то,  что  вас  заперли  в  комнате  с   хлипкой   дверью,
предварительно не связав. Впрочем,  тому  можно  найти  сразу  несколько
причин. Гораздо важнее то, как вела  себя  Уилла  Даунт.  Она  заплатила
бандитам весьма приличную  сумму,  даже  не  удосужившись  проверить,  в
хорошем ли состоянии  товар,  который  ей  предлагают.  Вдобавок  обычно
покупатель настаивает на том, чтобы  продавец  доставил  товар  к  месту
заключения сделки. Иначе у продавца, что называется, полностью развязаны
руки.
   Карл пробормотал нечто вроде:  "Я  тоже  об  этом  думал".  Он  начал
скисать, заерзал в кресле;  я  решил,  что  пора  на  него  надавить,  и
принялся выспрашивать  мельчайшие  подробности.  Какое-то  время  спустя
Амбер стала как-то странно на меня поглядывать, а Младший нахмурился,  и
я понял, что пришло время заканчивать.
   - Прошу прощения, я увлекся и вообразил,  будто  и  впрямь  расследую
преступление. Спасибо, Карл. Признаться, окажись я  на  вашем  месте,  у
меня терпение давно бы лопнуло.
   - Как, все? - Юноша взглянул на дно кружки.
   - Да. Еще раз спасибо. Выпейте  за  Гаррета  и  помяните  меня,  если
можно, добрым словом.
   - Конечно. - Карл поднялся и вышел за дверь, бросив удивленный взгляд
на сестру.
 
Глава 15 
 
   - Гаррет, с какой стати ты так его прижал? Что-нибудь нащупал?
   - Да нет. Если только я чего-либо не упустил, с  твоим  братом  можно
было и не встречаться.
   - Тогда почему ты потратил на него столько времени?
   - Откуда я знал, что он мне  расскажет?  Понимаешь,  в  расследовании
важной может оказаться любая мелочь. А расспрашивал я его  так  подробно
потому, что хочу сравнить между собой версии Карла и  Амиранды,  которая
будет у нас свидетелем со стороны домины.
   - Я не смогла найти Амиранду.
   - То есть?
   - Не смогла, и все. Никто ее  не  видел,  на  стук  в  дверь  она  не
отзывалась. В конце концов я пробралась к ней в комнату. Там не было  ни
Амиранды, ни большинства ее вещей.
   Я постарался изобразить замешательство.
   - Служанка у нее была? Да? И что она говорит?
   - Да ничего. Твердит, что Амиранды нет, только и всего.
   - Проклятье! Здесь мы, кажется, сели в лужу. - Я встал и потянулся.
   - Что ты собираешься делать?
   -  Попробую  зайти  с  другого   конца.   А   тебя   назначаю   своим
осведомителем. Попытайся выяснить все, что связано с Уиллой  Даунт.  Как
она заплатила выкуп, где и во сколько -  это  в  первую  очередь;  кроме
того,  запоминай  то,  что  покажется  тебе  необычным   и   любопытным.
Постарайся также разыскать Амиранду  и  не  привлекать  к  себе  особого
внимания. Незачем, чтобы посторонние совали носы в наши  дела.  На  кону
двести тысяч  марок  золотом,  стоимость  которых  скоро  возрастет  еще
сильнее. Мой домашний гений утверждает, что мы вот-вот получим новости о
Слави Дуралейнике.
   У Амбер заблестели  глаза.  Действия  Слави  Дуралейника  в  Кантарде
неизменно приводили к тому, что венагеты утрачивали влияние,  карентийцы
его  приобретали,  ценность  серебра   падала,   а   золота,   наоборот,
возрастала.
   - Ты хочешь сказать, что мы становимся богаче с каждой минутой?
   - Да, но только в фантазиях. Ведь золото пока не найдено.
   Амбер придвинулась ко мне. На лице девушки было написано, что она  не
прочь пофантазировать наяву.
   - А чем займешься ты?
   - Всем остальным. Например, поговорю с Донни Пелл.
   - Так я и думала. Гаррет, я гораздо симпатичнее и талантов у меня  не
меньше.
   - Значит, с Донни я разговаривать не стану, а поужинаю, посоветуюсь с
домашним гением и отправлюсь в путь,  чтобы  к  утру  оказаться  на  той
ферме, о которой рассказывал  Карл.  У  меня  будет  целый  день,  чтобы
изучить окрестности.
   Амбер придвинулась  вплотную.  Я,  честно  говоря,  сопротивлялся  не
слишком решительно. Внезапно девушка сделала шаг назад.
   - Что стряслось?
   - Я просто вспомнила, что со дня на день должна вернуться  моя  мать.
Если мы не найдем золота до ее возвращения и если я не убегу... -  Амбер
поежилась. - Не будем терять времени.
   Бедняжка.  Впрочем,  сочувствовал  я  ей   не   то   чтобы   всерьез.
По-настоящему несчастен только тог,  кому  нечем  прикрыть  наготу;  все
остальные, по большому счету, сочувствия не заслуживают.
   - Но когда мы найдем золото, -  прибавила  Амбер,  в  глазах  которой
вновь заплясали озорные огоньки, - берегись, Гаррет!
   Как известно, дурачить окружающих, не обременяя свою  совесть,  можно
до известных пределов; существует также и предел самообману.
   - Меня радует твоя уверенность, но я бы  выразился  несколько  иначе:
"Если мы найдем золото".
   - Когда, Гаррет, когда.
   - Ладно. Когда  мы  его  найдем  -  берегись,  Амбер.  Мы  обменялись
идиотскими ухмылками.
   - Очевидно, выход там же, где вход?
   - Так будет надежнее всего. Смотри не попадись на глаза слугам. И  не
забудь про охранников!
   Я подарил девушке поцелуй, который должен был  служить  чем-то  вроде
печати на деловом соглашении. Однако Амбер  превратила  его  в  обещание
грядущих радостей. В конце концов я сумел  вырваться  из  ее  объятий  и
ретировался.
 
*** 
 
   Я шагал по коридору, размышляя о маленькой ведьме. Свернул за угол  -
и чуть было не налетел на Карла-старшего и Уиллу Даунт.
   Мне повезло, что они были заняты, причем весьма. Если даже и заметили
мое появление, решили, должно быть, что это слуга. Я поспешно  отступил,
чтобы прикинуть обходной путь.
   Амбер ошибалась. Уилла Даунт вовсе не из  тех  женщин,  что  способны
заморозить воду в ванной.
   Теперь я понял, чем она  приворожила  папочку  Младшего.  Хотя  какая
разница?..
   Я свернул в сторону, но не сделал и десятка  шагов,  как  понял,  что
пускаться в  авантюры  не  стоило.  Не  пройдет  и  двух  минут,  как  я
окончательно заблужусь в лабиринте переходов. По счастью, рядом оказался
занавешенный проем. Я поглядел в щелку между шторами и узнал холл.
   Не оставалось ничего другого, как выскользнуть  из  укрытия  и  гордо
направиться  к  парадной  двери,  делая  вид,  что  проник  сюда  вполне
официально.
   Я благополучно выбрался из дворца и направился через двор к  воротам.
Неожиданно у ворот появился Коуртер. Он сказал что-то привратнику, потом
заметил меня. Выкатил глаза, побагровел,  запыхтел,  словно  лягушка-бык
перед тем как запеть.
   - Какого дьявола вы тут делаете?
   - Приятель, я хотел спросить о том же самом у вас. Не кажется ли вам,
что вы, как говорится, слегка  не  вышли  физиономией?  Вам  бы  овощами
торговать на рынке...
   Он замахнулся - не знаю  уж,  почему.  Неужели  мои  слова  настолько
задели Коуртера? Я перехватил его руку в запястье и потащил толстяка  за
собой.
   - Так-так... Между прочим, с теми, кому вы не годитесь и в  подметки,
следует обращаться гораздо вежливее.
   Выйдя за ворота, я отпустил его руку. Коуртер попятился, бранясь себе
под нос. Я огляделся по сторонам, высматривая четверых  олухов,  которых
Амбер оставила ни с чем, распахнув передо мной дверь. Кажется, никого.
   Жаль, конечно, что Коуртер попался мне навстречу. Остается надеяться,
что серьезных последствий наша встреча иметь не  будет.  Амбер,  которой
движет жадность, от Уиллы Даунт наверняка отобьется, а вот что  касается
Младшего... У него нет причин скрывать, что он разговаривал со мной.
   Пожалуй, стоит махнуть прямиком к Летти Фаррен.
 
Глава 16 
 
   Я добрался  до  заведения  Летти  не  так  быстро,  как  рассчитывал.
Впрочем, задержался я не более чем на минуту - по той  простой  причине,
что, спускаясь с Холма, сообразил, что за мной следят. И не  кто-нибудь,
а тот самый Бруно из трактира.
   Интересно, с какой стати он ко мне прицепился?
   Пять минут спустя я установил, что он  следит  за  мной  в  одиночку.
Значит, ему не дает покоя уязвленное самолюбие. Ну-ну, поглядим.
   Я свернул в подворотню и укрылся в темном углу. Бруно влетел  следом,
явно рассчитывая воспользоваться моей якобы неосторожностью. Влетел -  и
ничего не увидел в темноте.
   - Не стоит проклинать богов, - заметил я, когда он начал ругаться.  -
Еще не все потеряно, Бруно. Я здесь.
   Ему уже было не до разговоров. Нагнув голову, он ринулся на меня,  Я,
признаться, тоже не собирался вести душещипательных бесед. Ударил его по
руке тростью, затем ткнул локтем в живот и добавил пару зуботычин. Когда
Бруно упал,  я  оттащил  его  в  глубь  подворотни,  чтобы  на  него  не
наткнулись и не ограбили  уличные  сорванцы.  Хотя  вряд  ли  он,  когда
очухается, оценит мою заботу. Будем надеяться, по крайней мере, что этот
тип не настолько туп, чтобы враждовать со мной до гробовой доски.
 
*** 
 
   В заведении Летти царила тишина, как то всегда  бывает  в  промежутке
между деловой активностью утра и буйным  вечерним  разгулом.  Громилу  у
двери я миновал без проблем, поскольку он меня не знал.
   Летти, как обычно, сидела в своей комнатке, подбивая бабки. Выглядела
она тоже как обычно - жирная бабища сомнительного происхождения, рядом с
которой Покойник показался бы стройным, ловким и резвым, как олень.
   - Гаррет! Сукин ты сын, как тебе удалось войти?
   - Надел сапоги-скороходы и пришел. Ты, как всегда, неотразима, Летти.
   - До чего же ты любишь выпендриваться... Какого дьявола тебе нужно? -
Я притворился, будто оскорблен до глубины души. - Хватит  корчить  рожи!
Говори или выметайся отсюда.
   Я побренчал монетами, показал ей лицо  покойного  короля  на  золотой
марке.
   - По-моему, у вас тут не принято выгонять тех, кто платит.
   В Танфере золото откроет перед вами любую дверь. Поглядев на  монету,
Летти спросила:
   - Что тебе нужно?
   - Не что, а кто. Донни Пелл.
   - Дерьмо. - Летти прищурилась. - Не выйдет, красавчик.
   - Я знаю, что ты меня на дух не выносишь и что  нам  с  тобой  вдвоем
детей не растить, но с каких это пор личные симпатии и  антипатии  стали
для тебя важнее денег?
   - С тех пор как мне стукнуло тринадцать и я впервые в жизни влюбилась
по-настоящему. Не говори ерунды. Просто я не могу продать тебе  то,  чем
не торгую.
   - Так ее здесь нет?
   - Надо же, догадался. Слушай, раз ты так  хорошо  соображаешь,  зачем
тебе в твоем доме эта груда разложившейся плоти?
   - Не могу же я выкинуть его на улицу, верно? Жалко  старика.  А  куда
подевалась моя маленькая Донни?
   - Что, Гаррет, приспичило?
   - Мне надо с ней потолковать. Не  задерживай  меня,  Летти.  В  конце
концов я могу узнать все, что мне нужно, от  твоих  присных,  и  гораздо
дешевле.
   - Вот она, человеческая натура... Слушай, объясни, почему  я  до  сих
пор не позвала Лео и не велела ему свернуть  тебе  башку,  чтобы  ты  до
конца своих дней ходил задом наперед?
   - Из-за вот этого осколка солнца, что упал  с  небес,  -  ответил  я,
вертя монету в пальцах.
   - Что ж, твоя взяла. Спрашивай.
   - Мне нужно знать, когда, куда и почему  уехала  Донни  Пелл.  Заодно
расскажи мне о ней поподробнее.
   - На нее свалилась куча денег. Она прибежала ко мне  три  или  четыре
дня назад и выкупила контракт. Сказала, что богатый дядюшка  оставил  ей
наследство. Чушь собачья! Наверняка охомутала какого-нибудь полудурка  с
Холма. Внешность у нее вполне  подходящая.  Уверяла,  что  едет  жить  в
дядюшкино поместье. Так я и поверила! Да она помрет со скуки, если рядом
не будет взвода мужиков. Я приподнял бровь. Летти нравилась эта гримаса,
потому, бывая в этом заведении, я  пользовался  ею  при  каждом  удобном
случае.
   - Она чокнутая,  Гаррет.  Девяносто  девять  шлюх  из  ста  ненавидят
мужиков, а этой нравилась ее профессия. Пожалуй, если  бы  ей  перестали
платить, она ложилась бы в постель просто из удовольствия.
   - Любопытно. Таких я еще не встречал. От клиентов, должно быть, отбою
не было?
   - Естественно.  Была  бы  у  меня  сотня  таких  девок,  пускай  даже
извращенок...
   Я приподнял вторую бровь.
   - Как тебе известно, в нашей профессии не  принято  воротить  нос  от
клиента. Но всему  есть  пределы,  Гаррет!  Я  не  могу  понять,  почему
красивая  девушка  с  великолепным  телом  предпочитает  развлекаться  с
гоблинами, с которыми избегают связываться даже их собственные  женщины.
Что касается меня, я впущу вампира или оборотня, но гоблин  порог  моего
заведения не переступит!
   Я позволил Летти выговориться, довольный тем,  что  она  костерит  не
меня, и выразился в том смысле, что,  мол,  рассказывают  всякое  -  так
сказать, подбросил в костер дровишек.
   -  Гаррет,  кому  ты  пудришь  мозги?  Не  забывай,  ты  говоришь  со
специалистом!
   Наконец она выдохлась. Я положил монету на стол.
   - Это за гоблинов. Вспомнишь еще что-нибудь - старый король, глядишь,
снова тебе покажется.
   - Так, Гаррет, - проговорила Летти, прищурившись. - Мне  знаком  твой
взгляд. Взгляд паладина. Ты расследуешь убийство, и нанял тебя  денежный
мешок, верно? Смотри, доиграешься, оторвут тебе голову.
   - Я ищу проститутку по имени Донни Пелл,  которая  может  располагать
необходимыми мне сведениями.
   - Гаррет, я тебе все сказала. Если хочешь, могу поцеловать и пожелать
удачи.
   - Расскажи мне о прошлом Донни, об ее родственниках.  Сколько  она  у
тебя проработала? Откуда появилась?
   - Родственников у нее не  осталось,  все  поумирали  во  время  чумы,
четыре года тому назад. Вот почему я не  поверила  в  богатого  дядюшку.
Проработала она у меня около трех лет. Порой выкидывала  всякие  штучки,
которые в принципе спускать не следовало.  Когда  рассказывала  о  себе,
врала напропалую. Все они одинаковые, но мне обычно удается выуживать из
них правду.
   - Еще бы, с твоими-то способностями.
   - Ее родители владели фермой где-то в окрестностях Личфилда.
   -  Спорим,  я  доберусь  туда,  ни  разу  не  сбившись  с  дороги?  -
пробормотал я.
   - Что?
   -  Ничего,  ничего.  Так,  мысли  вслух.  Что  еще  ты   мне   можешь
рассказать?
   - Хватит с тебя, Гаррет. - Летти потянулась за монетой.
   - А как насчет обоих Карлов? Мужа и сына Рейвер Стикс?
   - Что, убили кого-то из них? - Летти явно опешила.
   - Пока еще нет. - Я показал ей другую  монету,  чтобы  она  пришла  в
себя.
   - Паренек был одним из постоянных клиентов Донни. Она  говорила;  что
его жалко. Наверно, он ей даже нравился. Обращался как с  благородной  и
не стеснялся показаться с ней  на  людях.  Папаша  тоже  заглядывал,  но
всегда по делу. Знаешь, Гаррет, давай сменим тему. Я не хочу говорить об
этой даме.
   - Ее же нет в городе.
   -  Но  она  вернется.  Ты  узнал,  что  хотел,  а  теперь  выметайся.
Давай-давай, пока я не кликнула Лео. Я  положил  вторую  марку  рядом  с
первой.
   - Стоит ли его будить?
   - Убирайся, Гаррет. И больше  тут  не  показывайся,  иначе  тебя  так
отделают - сам себя не узнаешь. Понял?  Как  она  меня  любит,  старушка
Летти!
 
Глава 17 
 
   По дороге я  заглянул  к  Плеймету,  владельцу  кузни  и  конюшен,  и
договорился, что через пару часов  к  моему  дому  подкатит  повозка,  в
которой будут в одном экземпляре все имеющиеся у  него  инструменты.  Он
пристально поглядел на меня,  но  спрашивать  ничего  не  стал.  Видимо,
понял, что я могу поведать  нечто  такое,  что  ему  совершенно  незачем
знать.
 
*** 
 
   Старина Дин, очевидно,  решил  подмазаться  ко  мне.  Он  по-прежнему
хранил молчание, но приготовил  ужин,  вкуснее  которого  я  не  ел  уже
несколько месяцев. Что ж, он добился своего. Я наелся до отвала и, шагая
по коридору к комнате Покойника, едва переставлял ноги.
   Кстати говоря, очередного такого ужина придется ждать  еще  несколько
месяцев. - Гаррет! Прогони этого типа! Он не  смеет  оставаться  в  моем
доме!
   - Ба, да ты, никак, пришел в себя. О каком типе речь  и  за  что  его
выгонять?
   - Я имею в виду Дина. Этот наглец привел в дом не одну,  не  двух,  а
сразу троих женщин! Избавься от него, Гаррет. Избавься немедленно.
   Так-так.  А  я-то  подумал,  что   ужин   предназначался   мне.   Дин
просто-напросто продемонстрировал, чего я лишился... Что ж, придется нам
с ним потолковать как мужчина с мужчиной, и чем скорее, тем лучше.
   Я опустился в кресло, глотнул пива  и  начал  рассказывать.  Покойник
усиленно притворялся, будто не замечает меня, однако впитывал  буквально
каждое слово. Ведь ему требовалось чем-то скрасить  ожидание:  пока  еще
Слави Дуралейник подтвердит гипотезу моего домашнего  гения!  Я  говорил
два часа без остановки, стараясь не упустить ни  единой  подробности,  а
старина Дин исправно наполнял мою кружку. Он тоже внимательно слушал,  а
по тому, как часто старик появлялся в комнате,  можно  было  определить,
насколько на самом деле зол на него Покойник. Наконец я закончил.
   - Чего-то не хватает, Гаррет.
   - Может, я отвлекся и что-то опустил?
   - Нет, ты не отвлекался.
   - Тогда я, кажется, знаю, в чем дело. Целых три  раза  я  приходил  к
убеждению, что Младший просто  инсценировал  похищение.  Но  обязательно
возникали гоблины, которые прекрасно подходят на роли злодеев. И  потом,
если паренек и впрямь все придумал, зачем он вернулся домой? Ведь  им  с
сестрой не терпится удрать из дворца. Как  только  все  получилось,  ему
следовало забрать золото, помахать на прощание мамочке и уносить ноги.
   - За него заплатили выкуп?
   - Да. Уилла Даунт наскребла двести тысяч марок и отдала их неизвестно
кому.  На  следующий  день  Младший  вернулся  домой.  Я  поручил  Амбер
выяснить,  что  там  на  самом  деле  к  чему.  В   принципе   все   эти
хитросплетения не стоят ответа на  один-единственный  вопрос  -  за  что
убили Амиранду? Взаправдашнее то  было  похищение  или  инсценированное,
участвовала она в нем или нет, за что ее убили?
   - Я уверен, что ты найдешь ответ. Кстати, ты снова позволил  чувствам
одержать верх над разумом.
   Я понял, что он вот-вот усядется на одного из своих любимых  коньков,
который оседлан и ожидает всадника. К счастью, раздался  стук  в  дверь.
Дин пошел узнавать, кто там, я тоже поднялся.
   - Прибыл мой экипаж. Поразмысли на досуге, ладно?  Может,  обнаружишь
то, что я пропустил.
   Я не сомневался, что Покойник уже заметил, где именно я дал маху,  но
не ощущает необходимости делиться с  кем-либо  своими  соображениями.  В
конце концов денег за работу нам  никто  платить  не  собирается,  лично
Покойника этот случай не касается, а потому он явно  не  намерен  давать
советы.
   Я прошел в  оружейную.  В  отличие  от  Плоскомордого  я  никогда  не
рассчитывал только на грубую  силу.  Отобрал  оружие,  спрятал  его  под
сиденье и совсем собрался было ехать, когда из дома с корзиной  в  руках
выбежал Дин.
   - Мистер Гаррет, подождите!
   - Что там у тебя?
   - Продукты.
   - Остатки пиршества?
   - Они тоже. Неужели вы собирались голодать сутки напролет?
   Гм... Я человек городской, следовательно, о хлебе насущном заботиться
не привык.
   - Сказать по правде, я предполагал заехать к Морли Дотсу и  разжиться
у него кореньями с  травкой,  но  чтобы  не  оскорблять  тебя  в  лучших
чувствах - так и быть, возьму твою корзину, и пусть мне будет хуже.
   Дин довольно усмехнулся. Что ж, пока не проглочу последний  кусок,  я
буду вспоминать, что мне необходим тот, кто будет меня кормить и за мной
присматривать. Жратва наверняка приготовлена очередной племянницей.
   Короче, Дин окончательно свихнулся. Ведь прислуживает мне  достаточно
давно, мог бы и сообразить, что я не из тех, за  кого  стремятся  выдать
замуж своих родственниц. Впрочем, что возьмешь с чокнутого?
 
*** 
 
   Официально королевство Карента вело войну. Поэтому вполне можно  было
ожидать, что у ворот одного из главных  городов  государства  выставлены
караулы - на случай, если какой-нибудь предприимчивый  венагет  замыслит
диверсию. Однако война началась, когда мое поколение еще  ходило  пешком
под стол, и редко вырывалась за пределы Кантарда и  окрестных  морей.  В
общем, тем стражникам, которые не дрыхли на посту, было не до меня - они
отчаянно сражались в карты. А  наши  правители  с  Холма  желают,  чтобы
простой народ ненавидел венагетов и бился с ними не щадя живота.
   Рейвер Стикс и ее присных ненавидеть гораздо проще. Они из  тех,  кто
внакладе не останется, чем бы война ни закончилась.
 
*** 
 
   Я выбрал дорогу, которой  ехали  Плоскомордый  с  Амирандой.  Светила
полная луна, лошади ничуть не возражали против ночной прогулки - даже  с
таким возницей, как я. С лошадьми  у  меня  полное  взаимонепонимание  с
самого детства.
   Дорога была пустынной, навстречу попался только  ночной  дилижанс  из
Дерри, который часа на полтора опережал расписание. Кроме двух или  трех
пассажиров, что дремали внутри, дилижанс вез  почту.  Кучер  и  охранник
приветствовали меня дружескими возгласами. Да, ребята явно нервничали.
   Наверно, мне следовало бы не выпускать из руки  кинжал  с  серебряным
лезвием. Все-таки полнолуние, сами  понимаете...  Впрочем,  оборотни  не
нападали на людей в окрестностях Танфера  с  тех  самых  пор,  как  меня
забрали в армию.
   Однажды  мне  пришлось  расследовать   убийство,   обставленное   как
нападение оборотня. Постарался наследничек - уж очень ему  не  терпелось
выяснить, включили его в завещание или нет.
   До перекрестка я  добрался  приблизительно  в  то  же  время,  что  и
Плоскомордый. Огляделся по сторонам, ничего подозрительного не  заметил,
а потому пустил лошадей пастись и лег на сиденье.
   Проспал я до самого  утра.  Думал,  что  меня  разбудят  первые  лучи
солнца, но эта честь выпала пареньку лет десяти.
   - С вами все в порядке, мистер? - поинтересовался он, тряхнув меня за
плечо.
   Я пересчитал пальцы на руках и ногах,  проверил  наличие  кошелька  и
убедился, что меня не убили, не изувечили и не ограбили.
   - В полном, сынок. Если не считать  того,  что  впадаю  потихоньку  в
старческое слабоумие.
   Мальчуган хмыкнул и засыпал меня  вопросами.  Я  постарался  достойно
ответить, после чего сам задал два или  три.  Выяснилось,  что  он  идет
помогать кому-то по хозяйству, но отнюдь не против, чтобы я угостил  его
завтраком.  Кстати,  вот  характерный  пример  того,  насколько  сегодня
спокойно в окрестностях Танфера, что  бы  там  ни  утверждали  городские
кумушки.  Да  ни  один  городской  мальчишка  не  решится   провести   с
незнакомцем хотя бы пять минут. Настоящие чудовища обитают не в сельской
местности, а в городе, в винных погребах и гостиных.
   Ничего сколько-нибудь полезного мне узнать не удалось.
   Я всегда полагал, что порядочного человека  вводить  в  искушение  не
стоит, а потому поехал от  перекрестка  в  направлении,  противоположном
тому, которое меня интересовало. В лесу остановился, привязал лошадей  к
дереву, после чего возвратился на  перекресток,  убедился,  что  повозки
оттуда не видно, и принялся обследовать кусты.
   Найти место, куда нападавшие побросали  трупы,  не  составило  труда.
Сломанные ветки, следы крови на земле... Самих  трупов,  разумеется,  не
было и в помине. Что касается пятен, успевших  покрыться  плесенью,  они
говорили только об одном - что крови здесь пролилось изрядно.
   В глубь леса уводило несколько следов, которые бросались  в  глаза  с
первого взгляда. Мне вполне хватило навыков, полученных в  армии,  чтобы
разобраться, какой куда ведет.  Первый  след  разделился  приблизительно
через треть мили - на восток побежала неплохо утоптанная  тропинка  Судя
по всему,  Плоскомордого  преследовали  четверо  либо  пятеро  гоблинов,
которые затем почему-то отказались от погони. Второй след тоже уводил  к
востоку, но сразу от кустов. Идти  по  следам  Тарпа  смысла  не  имело,
поэтому я двинулся на восток.
   Ярдов через пятьсот остановился, уселся на поваленный ствол  и  велел
себе  собраться  с  мыслями.  Что  ожидало  меня  впереди,  можно   было
предположить по гудению мух и тявканью диких  собак,  что  ссорились  со
стервятниками. Еще несколько шагов, и я почувствую запах. Стоит ли  идти
дальше?
   С одной стороны, какие могут быть сомнения? Надо же  установить,  что
там - то, что я предполагаю, или наполовину сгнившая  лосиная  туша.  Но
если я прав,  зрелище,  которое  предстанет  моим  глазам,  не  прояснит
картины преступления. Впрочем, таков удел сыщика - хвататься  за  каждую
ниточку, даже если шансы на успех - один к десяти.
   Тем не менее трупы, пролежавшие в лесу  не  один  день,  выглядят  не
слишком привлекательно. Поэтому я  некоторое  время  внимательно  изучал
паутину с самоцветами росы, прежде чем направиться навстречу неминуемому
извержению желудка.
   Пять лет армейской службы приучили меня к смерти, да и потом я не раз
встречал ее в разных обличьях, но кое к чему привыкнуть так и не  сумел.
Совесть не позволяла.
   Смерть правила бал на лужайке у  подножия  холма.  Ярдов  двадцать  в
ширину, пятьдесят в длину, тут и там из земли торчат замшелые  гранитные
валуны. Я подобрал пригоршню мелких камней  и  принялся  швырять  ими  в
диких собак. Те зарычали, но отступили. Знают, что  с  людьми  лучше  не
связываться, испытали на собственной шкуре - скольких из них  прикончили
многочисленные охотники, прежде всего мальчишки с ферм.
   Стервятники попытались взять меня на испуг, а когда  я  не  поддался,
взмыли в воздух и начали выписывать круги над лужайкой,  словно  говоря:
"Тебя  это  тоже  ожидает".  Кстати,  в  Танфере  есть  секта,   которая
поклоняется стервятнику как богу времени.
   Может быть, именно поэтому я и  ненавижу  проклятых  тварей.  Или  же
потому, что они  напоминают  мне  об  армейской  службе.  Целые  полчища
стервятников кружили над полями,  на  которых  умирали  за  свою  страну
молодые карентийцы.
   Вот он я, громадный самец, повелитель царства  мертвых.  Вместо  того
чтобы стукнуть кулаком по волосатой груди и, может быть,  жадно  втянуть
насыщенный миазмами воздух, я встал с подветренной  стороны  и  принялся
изучать скопище плоти, которое ничуть не напоминало лосиную тушу.
   Я  насчитал  по  крайней  мере  семь  тел.   Помнится,   Плоскомордый
утверждал, что прикончил четверых или пятерых. Все без  исключения  тела
принадлежали гоблинам. Сверху трупы были слегка присыпаны землей,  палой
листвой и камнями. Похоронная команда явно не  утруждала  себя  работой;
впрочем, люди относятся к сородичам иначе, нежели гоблины, Для последних
мертвый собрат - бремя, от которого следует как можно скорее избавиться.
И никаких  сантиментов.  К  тому  же  те,  кто  прятал  тела,  наверняка
торопились.
   Ладно, хоть и противно,  а  надо.  Я  потыкал  кучу  палкой,  надеясь
отыскать что-нибудь интересное, но вскоре выяснил, что  живые,  конечно,
спешили, однако не настолько, чтобы не ограбить  мертвых.  Забрали  все,
даже башмаки.
   Что-то непохоже  на  бандитов,  которые  разжились  изрядной  суммой.
Правда, гоблинов  не  разберешь.  Этих,  вполне  возможно,  заставили  в
детстве вызубрить старинную поговорку: "Что упало, то пропало".
   Я трижды обошел лужайку, разыскивая следы похоронной  команды.  Почва
местами была сырой, и в таких местах следы отпечатались особенно  четко.
Я высматривал что-нибудь этакое, вроде отпечатка костыля или вроде того.
А вдруг мародеры побывали на лужайке совсем недавно и прячутся сейчас  в
лесу, наблюдая за моими действиями? Эта мысль заставила меня вздрогнуть.
   Я не обнаружил ничего такого, на что рассчитывал, но не  потому,  что
искать было нечего. Обстоятельства сложились так, что я решил продолжить
поиски в другом месте.
   У меня за спиной зашелестела листва. Я решил, что это вернулись самые
смелые из диких собак, и, оборачиваясь, замахнулся палкой.
   - Проклятье! - вырвалось у меня. На краю лужайки стоял мамонт  ростом
добрых два с половиной метра в  холке.  Я  не  стал  выяснять,  как  ему
удалось подобраться настолько близко почти без шума. Когда  он  наклонил
голову и  забавно  фыркнул,  я  рванул  в  лес  так,  что  только  пятки
засверкали. Эта скотина затрубила мне вслед. Еще смеется, гад!
   Отбежав на порядочное расстояние, я выглянул  из-за  ствола  могучего
дуба. Мамонт здесь, в окрестностях Танфера! Да тут не было ни одного лет
пятьсот.  Ближайшие  стада  паслись  милях  в  четырехстах   к   северу,
поблизости от мест, где обитали громовые ящеры.
   Мамонт затрубил снова, проглотил пару охапок травы, продолжая  косить
на меня глазом. Убедившись наконец, что я - вовсе не бесстрашный охотник
на мамонтов,  он  отогнал  стервятников,  изучил  трупы,  с  отвращением
фыркнул и скрылся в лесу столь же тихо, как и появился.
   А я-то радовался прошлой ночью,  что  за  городом  уже  не  встретишь
оборотня!
   В общем, везет не только утопленникам.
   Что ж, хватит искушать судьбу,  пора  возвращаться  туда,  где  стоит
повозка, а то еще лошади учуют мамонта и решат, что лично  им  в  городе
спокойнее.  Гаррет,  конечно,  парень  неплохой,   но   здоровье,   сами
понимаете, дороже.
 
Глава 18 
 
   Моя повозка стояла на перекрестке, мимо катились запряженные осликами
тележки и фланировали фермерские семьи, а я размышлял, куда мне податься
- то ли к дому, в котором держали под замком Младшего, то ли к  знакомой
ведьме Тарпа.
   Откровенно  говоря,  решение  уже  было  принято,  я  просто  пытался
сообразить, зачем еду на ферму - ради дела или чтобы  еще  хоть  немного
отодвинуть неминуемое. Причем меня не смущало, что оба места находятся в
одном направлении и что ферма ближе, чем дом ведьмы.
   Но  прошлого  не  изменишь,  отлив  не  остановишь,  а  свою  натуру,
размышляя над скрытыми мотивами, не переделаешь. Правда, каждый  из  нас
постоянно себя чем-то удивляет, и никто не ведает, почему.
   - К дьяволу! Поехали!
   Одна из лошадей оглянулась. Мне  не  понравился  ее  взгляд.  Похоже,
лошадки собирались поразвлечься.
   Ну почему они всегда так со мной поступают? Признаюсь как на духу - я
категорически отказываюсь понимать женщин и лошадей.
   - Даже не думай, - предупредил я. - Не то пойдешь на мыло. Трогай.
   Лошади  подчинились.  Все-таки  им,  в  отличие  от   женщин,   можно
объяснить, кто в доме хозяин.
   Эти  малоприятные  размышления  вновь  воспламенили  во  мне  желание
поквитаться с теми, кто, если использовать  мое  собственное  выражение,
отправил на мыло Амиранду.
   Поворот на ферму я сумел  отыскать  с  третьей  попытки.  Земля  была
вытоптана  настолько,  что  никакие  следы  на  ней  не  отпечатывались;
вдобавок поворот скрывали кусты. Мне пришлось спешиться, только тогда  я
обнаружил знак - два молоденьких  тутовых  деревца.  За  ними  начинался
проселок.
   С полмили дорога шла густым лесом, в котором было сыро, темно и тихо.
Вокруг вовсю резвились слепни и лосиные мухи, к лицу то и дело прилипала
паутина.  Я  потел,  ругался,  размахивал  руками,  отгоняя  надоедливых
насекомых. И кому только взбрело в голову жить в сельской местности?
   Проселок вывел меня  на  ежевичную  поляну.  Ягоды  были  крупными  и
сладкими, и  я  решил  перекусить.  Какое-то  время  спустя  мне  начало
казаться, что за городом не так уж и плохо - пока на меня не набросились
комары.
   Судя по следам, этой дорогой совсем недавно проехала по крайней  мере
одна груженая повозка.
   Вскоре у меня возникло ощущение, что, сколько бы я ни  старался,  мне
не найти на ферме ничего такого, что могло бы подтвердить мои подозрения
и опровергнуть изложенную Младшим версию похищения.
   На лесной опушке я спугнул лань с олененком. У  меня  на  глазах  они
пересекли широкое, когда-то возделывавшееся поле,  ныне  густо  поросшее
травой,  цветами  и  молодыми  соснами.  Трава  вымахала  мне  по  пояс,
попадались сорняки и повыше. Дорога вела прямиком через  поле.  Домашних
животных видно не было, собаки не лаяли, дымок над крышей дома не  вился
- словом, никаких признаков того, что на ферме кто-то живет.
   Тем не менее я выжидал,  давая  лесному  зверью  время  привыкнуть  к
незваному гостю.
   Вдалеке лиловели холмы Боуга, на склонах которых располагались лучшие
карентийские виноградники. Вполне  может  быть,  что  прежние  владельцы
фермы не подозревали о магии, покров которой окутывает  холмы,  а  когда
узнали, поспешили съехать.
   Неожиданно мои мысли перескочили  на  Донни  Пелл.  Девушка,  которая
родилась в  довольно  зажиточной  семье  и  несколько  лет  работала  по
контракту  на  Летти  Фаррен.  Которой  вроде  бы  принадлежала   земля,
достаточно плодородная, чтобы возбудить аппетиты танферских лордов. Вряд
ли это связано с преступлением, которое я расследую, но все же интересно
было бы узнать, что заставило ее переселиться в город.
   Минут десять я изображал,  будто  кого-то  поджидаю,  затем  мне  это
надоело. Я привязал лошадей к дереву, пригнулся и двинулся через поле.
   Дом оказался пуст. Я вернулся на опушку, пустил  лошадей  пастись,  а
сам отправился проверять слова Младшего.
   Как выяснилось, описание Карла полностью соответствовало  истине.  Он
не упомянул только об одном - что вода в колодце вкусная, а ведро  висит
на новой веревке. Я напоил лошадей, за что они  не  преминули  наградить
меня зрелищем под названием "не залить ли нам костер".
   В том, что в доме провела несколько дней шайка гоблинов - или других,
столь же  непритязательных  личностей,  -  сомневаться  не  приходилось.
Питались они, судя  по  разбросанным  всюду  перьям,  лапам  и  головам,
исключительно цыплятами. Интересно, как им удалось натаскать с окрестных
ферм столько живности и не возбудить против себя всю округу?
   Я прошелся по дому, уделив особое внимание комнате, в которой держали
Карла. Колченогий стул, столик со сломанной  ножкой,  треснутый  кувшин,
грязные одеяла на полу, переполненный ночной горшок, который никто так и
не удосужился вылить... Последняя деталь означала, что либо я совершенно
зря  подозреваю  Младшего   в   неискренности,   либо   недооценил   его
артистический талант. Если он  и  состряпал  фальшивку,  то  позаботился
буквально обо всем на случай  тщательного  расследования;  однако  домой
паренек возвратился невредимым и счастливым, из чего следовало...
   Понятия не имею, что из этого следовало. Может быть, что меня  весьма
ловко обвели вокруг пальца.
   За что, ну за что убили Амиранду?
   Может статься, ответить на этот вопрос - значит узнать все остальное.
   Вспомнив о том, что меня наняла Амбер, я снова обыскал  дом,  надеясь
найти хоть что-нибудь - следы гоблина с деревянной культей  вместо  ноги
или двести тысяч золотых марок в колодце.  Ну  да,  разделся,  нырнул  в
колодец и барахтался в ледяной воде до тех пор, пока  не  убедился,  что
золота на дне нет и в  помине.  Мне  казалось,  мои  проклятья  способны
нагреть воду до кипения, но этого не произошло. Наверно,  я  ругался  не
теми словами.
   В результате поисков,  продолжавшихся  не  меньше  четырех  часов,  я
обнаружил одну-единственную серебряную монету - в  комнате  Младшего,  в
пыльном углу. Достойная  награда  за  то,  что  я  рисковал  собственным
здоровьем. Монета выглядела новой, однако не имела  даты.  Вероятно,  ее
отчеканили  в  каком-нибудь  храме,  в   который   придется   как-нибудь
заглянуть, чтобы навести справки.
   Впрочем, она навела меня на интересную мысль, а  заодно  и  заставила
пожалеть, что я не задал Младшему кое-каких вопросов. Ладно,  возобновим
разговор, когда я вернусь в город. Правда, в тот раз я, что  называется,
поджаривал его на медленном огне, а теперь...
   Солнце клонилось к западу. Было бы, конечно,  здорово.  если  бы  оно
ударилось о какой-нибудь холм и отскочило обратно  в  небо,  но  на  это
рассчитывать не приходится. Мне предстоит  нанести  визит,  а  поскольку
перспектива  ночевать  в  лесу,  в  котором  водятся  оборотни  и  якобы
добродушные мамонты, меня не прельщает, пора двигать.
   Лошади держались вполне миролюбиво. Даже не пытались вырваться, когда
я запрягал их в повозку.
 
Глава 19 
 
   Рассказывая о том, как добраться до домика ведьмы, Плоскомордый и  не
подумал предупредить, что дороги там нет  и  в  помине.  Ни  дороги,  ни
тропы. Кругом ведьминский лес, настоящий бурелом, и  каждый,  кто  сумел
сквозь него продраться, заслуживал того, за чем пришел.
   Я шел, ведя лошадей в поводу. Перемирие между нами  сохранялось  лишь
потому, что животные прекрасно понимали - без меня им из этой чащобы  не
выбраться. Я догадывался, что стоит  нам  очутиться  на  дороге,  как  о
перемирии будет немедленно забыто.
   Последние  несколько  сот  ярдов  оказались  самыми  легкими.  Густой
подлесок попросту исчез; впечатление было такое,  словно  кто-то  каждый
день маникюрит лес. Вокруг возвышались  могучие  старые  деревья,  кроны
которых  заслоняли  небо,  а   впереди   наконец-то   показался   домик.
Распахнулась дверь, и наружу хлынул поток света.
   В  дверном  проеме  стояла  румяная  пожилая  женщина,  невысокая   и
пухленькая, как яблочный пирог. Ее наряд в точности соответствовал тому,
какой надевают старухи-крестьянки в день крестин,  вплоть  до  расшитого
фартука. Она пристально поглядела на меня. Догадаться по выражению  лица
женщины, что она увидела и о чем думает, было невозможно.
   - Вы Гаррет?
   Я, честно говоря, изумился, но отпираться не стал.
   - Больно долго вы добирались. Заходите в дом. У нас найдется вода для
чая и пара пшеничных  лепешек,  если,  конечно,  Шаггот  их  не  слопал.
Шаггот! Иди сюда, лентяй этакий! Возьми у гостя лошадей.
   Я хотел было спросить, откуда она узнала о моем приближении, но успел
только открыть рот, потому что в этот момент на крыльце появился Шаггот.
Дверной косяк располагался на высоте добрых семи футов,  однако  Шагготу
пришлось сложиться едва ли не пополам,  чтобы  пройти.  Он  смерил  меня
взглядом вроде того, каким я мог бы  одарить  дохлую  крысу,  фыркнул  и
принялся распрягать лошадей.
   - Заходите, - пригласила ведьма.
   Не сводя глаз с Шагтота, я проскользнул в дверь и пискнул:
   - Тролль?
   - Совершенно верно.
   - У него клыки как у саблезуброго тигера. То есть зублесаброго тугра.
Ну, этой рычащей твари с острыми зубами.
   - Шаггот - настоящий тролль, - сказала ведьма. - Он живет у меня  уже
много лет.
   Она провела меня в кухню и налила в глиняную  кружку  чаю  (лично  я,
естественно, предпочел бы пиво).
   - Его сородичи покинули эти края из-за того, что им не стало  проходу
от надоедливых людишек, а верный  Шаггот  остался,  хотя  здравый  смысл
наверняка подсказывал ему уйти с остальными.
   Я хотел было заметить, что она сама вообще-то принадлежит к людям, но
передумал.
   - Откровенно говоря, тролли не слишком умны. Пойдемте дальше. Кстати,
обратите внимание, Шаггот нечувствителен к солнечному свету.
   Может быть, может быть. Это не главное, главное - зубы.
   - Откуда вы узнали, как меня зовут? - Вопросик как раз для ведьмы.  -
И что я... Кха!
   В кресле у очага сидела Амиранда. Руки сложены  на  коленях,  смотрит
куда-то мне за спину... Нет, не Амиранда. Плоть,  тело,  лишенное  того,
что его оживляло. Не человек, а вещь.
   Если думать так, боль пройдет скорее.
   - Прошу прощения? - Я повернулся к ведьме, которая что-то сказала.
   - Меня предупредил Уолдо. Но я ждала вас раньше.
   - Кто такой Уолдо? Еще  один  зверь  вроде  Шаггота?  Он  что,  видит
будущее?
   - Уолдо Тарп. Он говорил, что вы друзья.
   - Уолдо? - Я чуть не подавился  собственным  наполовину  истерическим
смешком. Ведьма нахмурилась. - Не знал, что у него есть имя. При мне его
называли исключительно Плоскомордым.
   - Его зовут Уолдо, но имя  ему  не  нравится,  -  сказала  ведьма.  -
Присаживайтесь и давайте поговорим. - Выходит, Плоскомордый морочил  нам
головы, - пробормотал я. - Выходит, он  вовсе  не  такой  болван,  каким
пытается  выглядеть.  -  Мой  взгляд  блуждал  по   комнате,   неизменно
возвращаясь к Амиранде. Казалось, девушка спит. Вот-вот  она  проснется,
поведет плечиком и насмешливо посмотрит на меня...
   Ведьма опустилась в кресло напротив. - Уолдо сказал, что вы  захотите
задать  несколько  вопросов.  Втянул  меня  в  неприятности...   -   Она
проследила за моим взглядом. - Пришлось навести  чары,  чтобы  замедлить
разложение до тех пор, пока ее не похоронят как полагается.
   - Спасибо.
   - Какие же у вас вопросы? Что вы хотите узнать?
   - Все. Прежде всего, почему убили Амиранду и кто приказал ее убить.
   - Я не всемогуща, Гаррет,  и  на  такие  вопросы  ответить  не  могу.
Впрочем,  могу  предположить,  почему.  Хотя,   вполне   возможно,   мое
предположение не соответствует истине. Дело  в  том,  что  она  была  на
третьем месяце беременности.
   - Что? Это невозможно!
   - Если бы ребенок родился, это был бы мальчик.
   - Но ведь она провела последние полгода как в тюрьме...
   - Неужели там не было ни одного мужчины? Вы настаиваете на непорочном
зачатии?
   Я хотел было возразить, но вместо возражения у меня с языка  сорвался
вопрос:
   - А кто отец?
   - Гаррет, я не некромант. Имя отца, если девушка его и знала, ушло  в
могилу вместе с ней.
   - Наверняка знала. Она была не из тех, кто не  обращает  внимания  на
подобные мелочи. - Я почувствовал, что начинаю злиться.
   - Вы были с ней знакомы? Уолдо рассказал мне  только,  что  ее  звали
Амирандой и что она пришла к нему по вашему совету.
   - Да, мы были знакомы. Не слишком близко, но все же...
   - Тогда расскажите мне о ней.  Я  начал  рассказывать.  Боль  немного
отпустила. Мои слова будто на какое-то время оживили Амиранду.
   - Что скажете? - поинтересовался я, поведав все, что мог. -  Что  вам
придется нелегко. Когда в  преступлении  замешаны  аристократы...  Уолдо
говорил, что девушку убили гоблины?
   - Да.
   - Мерзкое отродье! Уолдо проучил их,  но  недостаточно.  Я  отправила
вдогонку Шаггота,  однако  он  нашел  только  трупы,  причем  обобранные
дочиста.
   - Я их видел. Кстати, передайте Шагготу, чтобы ходил поосторожнее. По
лесу бродит зверюга куда крупнее, чем он.
   - Вы шутите?
   - Да как сказать... Пока  я  рассматривал  трупы,  ко  мне  подкрался
мамонт.
   - Мамонт в нашем лесу? Вот уж  чудо  так  чудо.  -  Ведьма  встала  и
подошла к шкафу. - Я размышляю над тем, что можно сделать, с тех пор как
ушел Уолдо. Мне кажется - а теперь, узнав поподробнее о девушке, я почти
уверена, -  что  вам  необходимы  кое-какие  заклинания,  чтобы  застать
злодеев врасплох.
   - Благодарю. - Я вновь поглядел на  Амиранду.  -  Но  почему  вы  мне
помогаете?
   - Из-за Уолдо. Из-за девушки. Быть может, паренек, из-за тебя самого.
А также из-за себя и из  чувства  справедливости.  За  такую  жестокость
нужно отплатить той же монетой. Тот, кто  ее  убил,  должен...  Ой,  чай
совсем остыл. Сейчас заварю по новой.
   Вторую кружку я получил вместе с поджаристыми лепешками  -  вероятно,
теми самыми, о которых старуха упомянула на крыльце. Я осторожно откусил
маленький кусочек. Что ж, гостю пристало быть  вежливым,  особенно  если
хозяйка - ведьма.
   Шаггот просунул в дверь голову и прорычал что-то, весьма похожее  на:
"Куда подевались мои лепешки?" Ведьма ответила  ему  на  том  же  языке.
Тролль, прищурясь, поглядел на меня.
   - Не обращайте внимания, - сказала старуха. - Он просто забавляется.
   Замечательно. Я вдруг ощутил себя мангустом, который дразнит кобру.
   Ведьма  принялась  объяснять,  как  пользоваться  теми  заклинаниями,
которые она мне приготовила. Выслушав, я поблагодарил и поднялся.
   - Если Шаггот сумеет помочь с  лошадьми  и  не  переломать  при  этом
костей ни им, ни мне, я, пожалуй, поеду.
   Похоже, мое замечание слегка задело ведьму, однако она улыбнулась.
   - Мистер Гаррет, вы, судя по всему, наслушались всяких россказней.  В
моем доме вам будет куда безопаснее, чем  в  лесу.  Шаггот  -  агнец  по
сравнению с теми, кто еще остался  в  наших  краях.  К  тому  же  сейчас
полнолуние. Вы помните, что бывает в полнолуние?
   У тех, кто хочет выжить, интуиция  со  временем  обостряется,  и  они
знают  наверняка,  когда  стоит  спорить,  а  когда  лучше  согласиться.
Толковые ребята ни за что не  станут  препираться  с  владычицами  бурь,
колдунами, магами или ведьмами. С другой стороны, ночь в компании с этим
сабрезублым...
   - Ладно. И где вы меня положите?
   - Здесь. У огня. Ночью в лесу холодно. Я посмотрел на Амиранду.
   - Не беспокойтесь, мистер Гаррет, она к вам приставать не будет. Это,
к сожалению, уже не для нее.
   Мне случалось спать в одном помещении с мертвецами, особенно в армии,
но восторга я никогда не испытывал; кроме того, делить постель с мертвой
возлюбленной  Гаррету  еще  не  доводилось,  а  перспектива  отнюдь   не
прельщала...
   - Шаггот разбудит вас на рассвете и поможет перенести тело в повозку.
   Я взглянул на Амиранду и вспомнил, что мне предстоит долгая и трудная
дорога обратно. А когда вернусь домой, надо будет сообразить, что делать
с трупом.
   - Спокойной ночи, мистер Гаррет. -Ведьма притушила  свет,  унесла  на
кухню чайник с кружками и принялась греметь посудой. Я решил, что хватит
корчить из себя истеричную девицу, расстелил на полу одеяло и  кинул  на
него подушку. Чем, в самом деле, не постель?
   Затем подбросил в очаг пару поленьев и лег. Ведьма  кончила  греметь,
погасила на кухне свет и ушла к себе, а я все лежал и глядел в  потолок.
На  Амиранду,  которую  я  видел  краем  глаза,  падали  блики  пламени;
казалось, будто она время от времени шевелится. Я обдумывал все, что мне
известно,  и  старался  вспомнить,  что  заставило  меня  усомниться   в
искренности  Младшего.  Во-первых,  серебряная  монета   на   ферме.   А
во-вторых...
   Порой сыщику помогает не столько интуиция, сколько хорошая память.
   Ну конечно! Ботинки,  которые  показала  мне  Уилла  Даунт,  когда  я
впервые побывал во дворце.
   Эти ботинки явно заслуживали того, чтобы им уделили самое пристальное
внимание.
   А пока нужно отдохнуть. Завтра предстоит очередной долгий день.
 
Глава 20 
 
   Завтрак с Шагготом произвел на меня неизгладимое впечатление. Вот это
едок! Трое таких, как он, способны объесть целую страну.  Неудивительно,
что троллей так мало. Если бы их  было  столько  же,  сколько  на  свете
людей, им пришлось бы грызть камни, потому что любой другой  еды  ни  за
что бы не хватило.
   После завтрака Шаггот  подтащил  к  двери  повозку  и  запряг  в  нее
лошадей,  причем  проделал  все  настолько  легко  и   быстро,   что   я
обзавидовался.   Животные   вели   себя    смирно    и    не    пытались
продемонстрировать свой норов, поскольку прекрасно понимали, что позже у
них появится возможность отыграться на мне.
   Пропади пропадом все лошадиное племя!
   Ведьма собрала мне в дорогу корзинку с едой.  Я  поблагодарил  ее  за
гостеприимство и за все остальное. Она вновь  принялась  объяснять,  как
пользоваться   заклинаниями.   Вообще-то   эти   объяснения   напоминали
инструкцию по швырянию камня вдаль. Однако всякий специалист своего дела
уверен, что без его консультации никто ни с чем не справится.
   Я попытался заплатить за ночлег и за помощь.
   - Перестаньте, мистер Гаррет. Я хочу, чтобы  в  нашем  несправедливом
мире  хоть  раз  восторжествовала  справедливость.  Где-то  там   бродит
существо с крокодильей  душой,  приказавшее  убить  беременную  женщину.
Найдите его, найдите и прикончите: Если вам покажется, что в одиночку  с
ним не совладать, приходите ко мне.
   Убийство Амиранды привело старуху в ярость, а ведь она даже  не  была
знакома с  девушкой.  Странно  получается.  Мертвая  Амиранда  приобрела
множество союзников. Нет чтобы они объявились  чуть  раньше,  когда  она
сильнее всего нуждалась в помощи...  Впрочем,  Плоскомордый  один  стоит
нескольких бойцов. - Хорошо. - Я решил  уступить  и  спрятал  деньги.  -
Постараюсь сообщить, как продвигается расследование. Еще раз спасибо  за
все. - Переглянулся с лошадьми, состроил зверскую гримасу, чтобы они  не
вздумали, вольничать.
   - Будьте осторожны, мистер Гаррет. Ваши противники ни  перед  чем  не
остановятся.
   - Знаю. Я тоже из таких.
   - Возможно, им известно, кто вы и чего добиваетесь. А вы о них ровным
счетом ничего не знаете.
   - Зато я человек опытный. - Я уселся, посмотрел на тело Амиранды, что
лежало в повозке, завернутое в  одеяло,  и  прикрикнул  на  лошадей.  Мы
тронулись. Добрый  старый  Шаггот  показывал  лошадям  путь  через  лес.
Выяснилось, кстати,  что  к  домику  ведет  вполне  приличный  проселок,
который  я  накануне,  естественно,  проглядел.  Животные  то   и   дело
оглядывались на меня, словно говоря: "Ну нельзя же быть таким болваном".
***
 
   Я начал с фермы, ближайшей к тому дому, в котором  держали  Младшего.
Разумеется, в тот день, когда, по словам Карла, он вернулся домой, никто
не видел, чтобы мимо проходил  юноша  такой-то  наружности.  И  ни  один
человек, равно как и представитель любого другого  племени,  не  пытался
одолжить или купить повозку или верховое животное.
   Приблизительно это я и рассчитывал услышать. Выходит, Младший все  же
допустил  промашку.  Впрочем,  надо  удостовериться,   пока   подозрения
остаются всего лишь подозрениями.
   Я будто искал иголку в стоге сена. Моя повозка катилась  от  фермы  к
ферме, всюду я задавал те же самые вопросы; мне отвечали  когда  охотно,
когда не слишком, но суть ответов была  неизменной  -  никто  не  просил
одолжить  и  не  предлагал  купить  у  фермеров  то  или  иное  средство
передвижения. Наступило и миновало время обеда,  и  я  понял,  что  пора
пораскинуть мозгами.
   Быть может, Младший и впрямь добрался до города пешком. Или остановил
на  дороге  какой-нибудь  дилижанс.  Либо  гоблины  снабдили  его  неким
транспортом.
   Да нет, вряд ли. Все  эти  способы  не  для  него.  Во-первых,  из-за
характера, а во-вторых - по той простой  причине,  что,  скажем,  кучеры
обычно запоминают тех, кого подсаживают по дороге. И если Карл стремился
замести следы...
   Лично  я  попробовал  бы   в   подобной   ситуации   пристроиться   к
какому-нибудь фермеру, который ехал бы в город.  Но  сомнительно,  чтобы
избалованный отпрыск аристократического рода стал взывать к  состраданию
ближних. Кстати, если его все же подвезли, шансы отыскать тех,  кто  ему
помог, практически равны нулю.
   Ладно, будем уповать на то, что если бы его и впрямь подвезли, он  бы
об этом упомянул.
   Во мне крепло убеждение, что похищение Младшего  было  инсценировано.
Пришлось даже одернуть себя - ведь, зациклившись на чем-то одном, я  мог
упустить из виду какую-нибудь важную подробность.
 
*** 
 
   Зрелище, открывшееся взору, словно  перебросило  меня  в  прошлое.  Я
будто вновь очутился в армии. Фермер, его сыновья и помощники  двигались
через поле, вытянувшись  цепочкой  и  ритмично  размахивая  косами.  Они
смахивали на передовой отряд наступающей армии. Я натянул вожжи  и  стал
наблюдать.
   Меня явно заметили, но виду не подали.  Отец  семейства  поглядел  на
затянутое облаками небо и решил продолжать работу.
   Что ж, будем играть по их правилам.
   Я спрыгнул наземь, обошел несжатый участок, чтобы показать, что  ценю
чужой труд, и приблизился к цепочке косарей с фланга.  Женщины  и  дети,
которые вязали снопы и навьючивали их  на  спины  флегматичных  осликов,
проявили куда больше любопытства, чем мужчины. Я коротко поздоровался  и
прошел мимо, памятуя о том, что в деревне  свои  нравы:  невинную  шутку
здесь нередко воспринимают как покушение на женскую добродетель.
   Остановившись  на  почтительном  расстоянии  от   человека,   который
производил впечатление старшего, я сказал:
   - Здравствуйте.
   Он что-то пробурчал себе под нос,  продолжая  размахивать  косой.  Не
послал куда подальше, и на том спасибо.
   - Вы могли бы мне помочь.
   По его бурчанию можно было понять, что он весьма в этом сомневается.
   - Я ищу человека, который прошел этой дорогой четыре-пять  дней  тому
назад. Возможно, он пытался одолжить или купить лошадь.
   - Зачем он вам?
   - Он дурно обошелся с моей женщиной. Фермер повернулся и посмотрел на
меня. Что ты за мужик, говорил его взгляд,  если  не  мог  справиться  с
собственной женой.
   - Он убил ее. Я обнаружил тело только вчера. Отвезу родным,  а  потом
найду того негодяя, который поднял на нее руку.
   Фермер перестал косить, прищурил глаза, повидавшие много рассветов  и
закатов. Остальные косари тоже прекратили  работу  и  оперлись  на  свои
косы,  точь-в-точь  как  усталые  солдаты  на  копья.  Женщины  и   дети
уставились на меня. Фермер кивнул, положил косу на землю, приблизился  к
повозке, приподнял край одеяла и взглянул на Амиранду.
   - Красивая, - проговорил он, возвратившись ко мне.
   - Красивая, - согласился я. - Мы ждали ребенка.
   - По ней заметно. Уодлоу, иди сюда! К нам подошел пожилой мужчина.
   - Ты продал тому городскому франту свою кобылу? Уодлоу  посмотрел  на
небо, словно ожидал увидеть ответ в облаках.
   - Ну да. Пять дней тому назад. - Опираясь на косу, он  с  подозрением
разглядывал меня, будто опасаясь, что я потребую вернуть деньги.
   Я узнал то, что мне было. нужно, однако игру требовалось  довести  до
конца.
   - Он не сказал, в какую  сторону  направляется?  Уодлоу  поглядел  на
старшего, который заявил:
   - Расскажи ему все, что знаешь.
   - Говорил, что в город. Дескать, у него украли лошадь. Такие дела.  -
Слова из Уодлоу приходилось буквально вытягивать.
   - Ясно. Он был в сапогах? - Я задал вопрос как бы невзначай, хотя  от
ответа на него зависело очень многое.
   - Не, - протянул Уодлоу. - В башмаках.  Городские  башмаки,  здесь  в
таких и недели не проходишь.
   - Понятно. Один?
   - Как перст.
   - Что ж, спасибо.
   - Все узнали? - осведомился старший.
   - Думаю, теперь мне известно, где его искать. Большое  спасибо.  -  Я
поглядел на небо. - Всего хорошего.
   - Удачи. Красивая у вас жена.
   К горлу подкатил комок, на глаза навернулись слезы. Я помахал рукой и
пошел  прочь.  Признаться,  эти  крестьяне  поняли  меня  лучше,  нежели
кто-либо другой, за исключением, может быть, Уолдо Тарпа.
   К тому времени как я взобрался на сиденье и взял в руки вожжи, косари
вместе с женщинами и детьми уже возобновили работу. Может  статься,  обо
мне они вспомнят за ужином.
 
Глава 21 
 
   В город я въехал уже в  сумерках.  Амиранда  сидела  рядом  со  мной.
Наложенные ведьмой чары продолжали действовать,  поэтому  выглядела  она
вполне естественно, тем более в полумраке. Быть  может,  девушку  увидит
тот, кто считает ее мертвой, и всполошится, решив, что она жива.
   В голове у меня царил сумбур, из которого, будем надеяться, рано  или
поздно возникнет хотя бы одна здравая мысль.
   Я нарочно сделал крюк, проехал по  окраинам  города  гоблинов,  потом
покружил немного у заведения  Летти  Фаррен,  где  обычно  собирались  и
просаживали бабки всякие щеголи с Холма.
   Они просаживают, а мы расхлебывай.
   Потом я покатил домой и вошел через заднюю дверь, чтобы не привлекать
внимания.
   Меня встретил Дин, у которого от изумления отвисла челюсть.
   - Что с ней такое, мистер Гаррет?
   - Мертва, - отозвался я. Настроение у меня было препаршивое. - Убита.
Еще вопросы есть?
   Он начал многословно извиняться. Я тоже извинился за несдержанность и
прибавил:
   - Понятия не имею, кто ее убил и за что. Может, за то, что  она  была
беременна. Или слишком много знала. Пошли к нашему  гению.  Глядишь,  он
что-нибудь и подскажет.
   Покойник далеко не всегда такой равнодушный, каким норовит выглядеть.
Он сразу уловил мое настроение и не стал, как обычно, валять дурака.
   - Эта девушка провела ночь в моем доме. - Смотри-ка, а я  думал,  что
он не знает.
   - Да. Если хочешь, расскажу все по порядку. Он молча выслушал меня, а
Дин, который тоже внимал моим словам, то и дело подливал мне пива.  Судя
по  тому,  что  Покойник,  вопреки  своей  привычке,  даже  не   пытался
перебивать, рассказывал я неплохо, да  и  при  расследовании  ничего  не
упустил. Единственный вопрос, который он задал, касался мамонта  и  явно
был продиктован простым любопытством.
   - Мне надо подумать, Гаррет. А ты давай напивайся. Присмотри за  ним,
Дин.
   - С какой еще стати?
   - В таком настроении ты  способен  совершить  необдуманный  поступок,
который может привести к  серьезным  последствиям.  Я  призываю  тебя  к
осторожности. Сведений, собранных  тобой,  недостаточно,  чтобы  выявить
преступника  из  общей  массы.  Однако  завтра  я  приведу  соображения,
которые, возможно, позволят отыскать более убедительные улики.
   - Более убедительные? Мне вполне хватает этих.
   - Ты хочешь обвинить единственного и любимого сына Владычицы  Бурь  в
совершении преступления  на  основании  пары  башмаков?  Тебе  прекрасно
известно, что Рейвер Стикс будет выгораживать своего отпрыска, даже если
его застанут рядом с младенцем,  из  груди  у  которого  он  только  что
вырезал сердце. Кроме того, преступник, вполне возможно, вовсе не он.
   - А кто же еще?
   - Это тебе и предстоит выяснить. Я  признаю:  вероятность  того,  что
молодой да Пена и мертвая девушка участвовали в инсценировке  похищения,
весьма велика. Однако вероятность - не  уверенность.  Между  прочим,  ты
столь рьяно стремишься обвинить во всем молодого Карла, что  упустил  из
вида факт, который может все объяснить.
   - Хватит ходить вокруг да около. Ты что, не можешь сказать прямо?
   - Двести тысяч марок золотом. Столь  крупная  сумма  могла  пробудить
сострадание даже в сердце гоблина. Может быть, бандиты  решили,  что  им
нет необходимости проверять карманы жертвы?
   Дьявол, а ведь  он  прав.  Главная  трудность,  похоже,  в  том,  что
вопросов мало, а ответов явный избыток.
   - Не верю, - заявил я.
   - Подумай на досуге. Что могло случиться с золотом?
   - Что?
   - Насколько тебе известно, домина Даунт передала золото преступникам.
По словам Амбер и по мнению других свидетелей, все молодые люди страстно
желали покинуть дворец Рейвер Стикс. Однако младший  да  Пена  вернулся.
Неужели он поступил бы таким образом, если завладел  бы  золотом?  Нужно
выяснить, где деньги. И где  Донни  Пелл,  у  которой  наверняка  немало
знакомых в городе гоблинов. - Чтоб тебе  пусто  было,  -  произнес  я  в
сердцах и получил в ответ нечто вроде мысленного фырканья.
   - Приходи утром, Гаррет. Я поделюсь с тобой своими мыслями.
   Я направился было к двери, но тут мой взгляд упал на тело Амиранды.
   - Ас этим что делать?
   - Оставь ее здесь. Мы побеседуем.
   - В смысле? Ты что, записался в некроманты? Давай выкладывай.
   - Гаррет, ты не понимаешь  образных  выражений.  Ступай  отсюда.  Мое
терпение отнюдь не безгранично.
 
*** 
 
   Я отправился в гостиную и принялся  медленно,  но  верно  напиваться.
Старина Дин, исполняя поручение Покойника,  бдительно  следил  за  моими
действиями и, когда настало время, отвел меня  в  постель.  Разрази  его
гром, этого Покойника! И зачем ему понадобилось все усложнять?
 
Глава 22 
 
   Старина Дин знал, как надо меня будить - заставил  проглотить  сытный
завтрак, а когда ему  показалось,  что  я  отлыниваю,  принялся  греметь
посудой. Я выбрал меньшее из зол и снова принялся за еду.
   Роскошный завтрак  с  яблочным  соком  и  конфетами  слегка  разогнал
похмелье. Между прочим, отказывался я потому, что вид  и  запах  пищи  с
детства вызывали у меня отвращение и я просто не верю, что еда  способна
принести хоть какую-то пользу.
   Наконец Дин смилостивился и поставил передо мной  огромную  дымящуюся
чашку  настоянного  на  травах  чая,  подарка  Морли  Дотса.  Этот   чай
действовал как легкое обезболивающее.
   - Его милость ждет, мистер Гаррет. Если хотите, берите чай с собой.
   С ума сойти, он разрешает мне что-то вынести из кухни! Я посмотрел на
Дина. Он правильно истолковал мой взгляд.
   - В той комнате было жутко и с одним мертвецом, а теперь их  двое.  Я
туда больше не хожу, пускай убирается сам.
   - Может, они поженятся, - ответил я, выходя в коридор. Прямо  скажем,
не смешно, но я еще не до конца пришел в себя.
   Дин проводил меня мрачным взглядом исподлобья.
 
*** 
 
   Когда я вошел, Покойник засыпал.  В  принципе  ему  давно  пора  было
залечь  в  очередную  трехнедельную  спячку,  однако  сейчас  он  выбрал
неудачное время.
   - Эй,  Скелет,  просыпайся.  Ты  обещал  поделиться  со  мной  своими
мыслями.
   Он не стал отпираться, однако первые фразы я опускаю, поскольку их не
выдержит никакая бумага.
   - Судя по всему, ты настолько  уверен  в  правильности  своей  теории
насчет Слави Дуралейника, что вознамерился вздремнуть?
   - Пока сообщения из Кантарда ее не опровергают.
   - Раскалываться не собираешься?
   - Еще рано.
   - Ладно. А что там с моими заботами?
   - Гаррет, ты мог бы во всем разобраться  сам.  В  твоем  распоряжении
была целая ночь.
   - Ночью я спал. Ну?
   - Ты отвык думать самостоятельно и полагаешься только на меня.
   - Мы, люди, отъявленные лентяи. Выкладывай, чего ты там надумал.
   - Приведи ко мне молодого Карла. Как представляется,  он  -  наиболее
уязвимое звено в цепи событий. Если его гложет совесть, я сумею выяснить
из-за чего. Он сломается, когда увидит эту несчастную девушку.
   - Больше тебе ничего не надо? Значит, ты предлагаешь мне вытащить его
из крепости, которую он называет домом, и привести сюда,  чтобы  ты  мог
всласть над ним поизмываться?
   - Гаррет, у нас разделение обязанностей. Я думаю, а ты бегаешь.
   - Ну да! - Сколько сарказма, разрази его гром! Должно быть, со  своей
теорией дал где-нибудь маху и тщится теперь  сделать  хорошую  мину  при
плохой игре.
   Того и гляди лопнет от важности.
 
*** 
 
   Я вышел в коридор и наткнулся на некий посторонний предмет.
   - Дин!
   - Да, мистер Гаррет? - отозвался он, выскакивая из кухни.
   - Что это такое?
   Вообще-то я знал, что это такое.  Это  был  мой  приятель  Бруно.  Он
привалился к стене в двух шагах от двери, застыл в неподвижности, так  и
не опустив ноги. На лице был написан ужас, одна рука  судорожно  сжимала
воздух. Дин повесил на нее свитер и вязаную шапочку, в которой пожаловал
к нам утром. Признаться, подобного я от него не ожидал.
   - Он пришел вчера, когда вас не было. Я открыл дверь, а он  оттолкнул
меня и попробовал войти в дом. Но вмешался его милость...
   Когда в доме есть логхир, не надо никакой собаки.
   - Почему никто не соизволил предупредить меня?
   - Вы же были заняты.
   - А почему он привалился к стене?
   - Я его отодвинул, чтобы не мешал, а то стоит на дороге.  Я  поглядел
на Бруно.
   - Что мне с тобой делать? Может, бросить в реку и посмотреть, как  ты
плаваешь? Подумаем. Во всяком случае, надо как-то  от  тебя  избавиться,
раз и навсегда. - Я повернулся к Дину. - Пожалуй, надо  закрывать  дверь
на цепочку.
   - Верно, - согласился Дин. - Ведь его милость может и заснуть.
 
*** 
 
   Поднимаясь на Холм, я думал вовсе не о Бруно. Меня  заботило  другое.
Как мне добраться до Младшего, не говоря уж о том, чтобы вытащить его из
дворца? Учитывая, как ко мне там относятся, шансы практически нулевые.
   Как ни странно, никто не пытался меня остановить. Я  трижды  прошелся
под дворцовыми окнами, надеясь,  что  в  одно  из  них  выглянет  Амбер,
которая впустит Гаррета внутрь до того, как на него накинутся Ини, Мини,
Майни и Мо и  ему  придется  продемонстрировать  Холму  свои  сверкающие
пятки. Но она не выглянула. Ничего не попишешь, пришлось уйти.
   Я выбрал кружной путь - из тех соображений, что, если разогнать кровь
по жилам, рано или поздно меня должна посетить какая-нибудь мысль..
   Прогулял я часа три. К исходу третьего  часа  у  меня  возникла  идея
отправить Младшему письмо, в котором бы  говорилось,  что  я  знаю,  где
золото, и предлагаю побеседовать. К  сожалению,  на  это  уйдет  слишком
много времени. Пару дней он наверняка протянет. Или попросту  не  сумеет
удрать. Или же письмо попадет не по  адресу,  что  грозит  малоприятными
последствиями. А тело Амиранды, между прочим, скоро начнет разлагаться.
   В поисках более удачного решения я заглянул к Плоскомордому - узнать,
какие у него дела.  Незнакомая  девица  сообщила,  что  у  Тарпа  все  в
порядке, а потом прибавила: "Пошел отсюда, а то зенки выцарапаю!"  Роста
она была невысокого, но в  ней  чувствовался  боевой  задор,  поэтому  я
предпочел ретироваться.
   Ладно, с Плоскомордым все ясно. А что  творится  у  Морли?  Может,  я
найду у него не только чужую жену и краденый обед?
   Поскольку Морли проснулся, меня к нему  пропустили,  хотя  он  еще  в
принципе посетителей не принимал, а потому приветствовал меня  с  кислой
физиономией.
   - Ты  выглядишь  как  парень,  которому  не  хватает  витаминов.  Что
стряслось? Неурожай на плантациях окры?  Он  пробормотал  что-то  вроде:
"Штбя прнуло".
   - Послушали бы твои дочери, как выражается их папаша!
   - Шнакен штереограк!
   Ага!  Он  просто-напросто  ругался  на   одном   из   нижнеэльфийских
диалектов. А когда Морли переходит на эльфийский, это  означает,  что  у
него денежные затруднения.
   - Что, прогорел?
   - Гаррет,  ты  проклятье  моего  дома!  -  Вообще-то  он  использовал
выражение, которое переводится с языка гномов приблизительно как "теща".
Ну и дела, такого славного парня, как я, обзывают "тещей"! - Знаешь, кто
ты? Стервятник наоборот. Когда у меня случается беда и  появляешься  ты,
значит, новых напастей не избежать. Спорим, что так оно и будет?
   - Если хочешь, чтобы я ушел, не спорь по пустякам.  Разберись  лучше,
где причина, а где следствие, и не лучше  ли  зарабатывать  деньги,  чем
заключать сомнительные сделки.
   Он снова выругался и спросил:
   - Что тебе нужно?
   - Ты не узнал ничего интересного для меня?
   - Нет. В городе гоблинов тихо как в могиле. Те деятели отправились  в
другое место, а золотишко прихватили с собой. Про него  тоже  ничего  не
слышно, а ты понимаешь - прошел бы слух,  все  бы  тут  же  засуетились.
Плоскомордый поправляется.
   - Знаю. Я у него  был.  Меня  чуть  не  прикончила  какая-то  девица,
которая стоит на страже у двери. Еле ноги унес. Что это за пташка?
   Морли позволил себе усмехнуться.
   - Может, его сестра?
   - Не заливай, сестры так себя не ведут.
   - Честно говоря, я кое-что слышал, только не  знаю,  пригодится  тебе
или нет...
   - Не тяни.
   - Утром, перед самым закрытием, к  нам  ввалился  пьяный  матросик  с
ночного корабля. Одни боги ведают, с какой стати его сюда занесло.
   - Да уж, боги точно ведают,  -  согласился  я.  "Ночными"  назывались
корабли контрабандистов, доля которых в танферской  торговле  составляла
около трети всего оборота.
   - Ты будешь слушать или упражняться в остроумии?
   - Вещай, Оракул Репчатого Лука.
   - Он сказал, что в  тот  день,  когда  они  вышли  из  Лейфмолда,  им
навстречу попался корабль  Рейвер  Стикс.  Владычица  Бурь  возвращается
домой. Она будет в Танфере через несколько дней. Прикинь, не изменит  ли
это твоих планов.  -  Может,  изменит,  а  может,  и  нет.  Меня  сильно
интересует Младший.  Когда  мамочка  вернется,  до  него  уже  будет  не
добраться.
   - Так ступай, не мешкая, и не мешай мне страдать.
   - Договорились. Когда проиграешься в следующий раз, дай мне  знать  -
забегу посочувствовать.
   - Следующего раза не будет.
   - Рад слышать. - Я вышел из комнаты. "Какое-то время, конечно,  Морли
потерпит, но рано или поздно не выдержит и сорвется".
   - Пошли ему вырезку из репы  под  луковым  соусом  и  двойную  порцию
сельдерейного сока, - сказал я бармену, спустившись вниз. - Прямо сейчас
и за мой счет.
   Он даже не улыбнулся.
   Я направился домой, воображая такой кусок мяса, что Морли удавился бы
при одном только взгляде на него.
 
Глава 23 
 
   Дверь была заперта. Дин молодец, не забыл.  Я  постучал.  Прежде  чем
открыть, он посмотрел в глазок, убедился, что за моей спиной нет никаких
подозрительных личностей, и  принялся  греметь  задвижками  и  засовами.
Наконец дверь распахнулась.
   - Как я рад, что вы вернулись, мистер Гаррет! - Похоже, он  и  впрямь
обрадовался. Я переступил порог, повернулся, чтобы  закрыть  дверь...  -
Проклятье! Опять?
   Прихожую теперь украшало две статуи. Вторая, когда имела  возможность
передвигаться самостоятельно, именовалась Коуртером.
   - Дин!
   Однако старина Дин уже успел скрыться в кухне и не  высовывал  оттуда
носа. Правда, до меня донесся обрывок  фразы,  которую  я,  впрочем,  не
разобрал.
   - Что, дело швах? - осведомился я у Коуртера. - Бедность заела, начал
промышлять воровством?
   Забавно, но он не ответил. Ну и ладно, главное, что  слышит.  Кстати,
глядя на него, можно было увидеть чуть ли не воочию, какие у приспешника
домины Даунт черные мысли.
   - Вы с Бруно неплохо смотритесь. Между  прочим,  ему  давно  хотелось
поплакаться кому-нибудь в жилетку.
   Ладно, пускай стоят. Что теперь? Заглянуть к Покойнику и  признаться,
что я не сумел заманить Младшего в  его  логово?  Или  отловить  Дина  и
выспросить про Коуртера?
   Я остановился на последнем, благо Дин был под рукой.
   Подходя к кухонной двери, я услышал:
   - Успокойтесь, успокойтесь.  Мистер  Гаррет  вернулся,  он  обо  всем
позаботится.
   Естественно, позаботится! Но сначала надо выяснить, кому это обещают.
   Дин обнимал за плечи Амбер, которая вся дрожала  и  выглядела  сейчас
этакой  до  смерти  перепуганной  десятилетней  девочкой.  По  ее  щекам
струились слезы. По всей видимости, что-то потрясло девушку  до  глубины
души. И старина Дин - тот самый Дин, который совсем недавно  не  мог  на
нее смотреть, - утешал бедняжку, изредка похлопывая пониже спины.
   - Итак? - произнес я,  делая  шаг  к  колодцу.  -  Может,  кто-нибудь
объяснит, что происходит в этом доме?
   Амбер зарычала, вырвалась из объятий Дина и прильнула ко мне, обильно
оросив мою грудь слезами - так сказать, вместо пива.
   У Дина хватило вежливости притвориться смущенным.
   Я позволил Амбер выплакаться.  Когда  женщина  плачет,  не  стоит  ее
останавливать. Либо  она  выплеснет  все  сразу,  либо  станет  выдавать
маленькими порциями, причем в самый неподходящий  момент.  Тем  временем
Дин наполнил мою кружку.
   Когда Амбер успокоилась  настолько,  что  перешла  от  слез  к  тихим
всхлипываниям, я усадил ее в кресло и велел Дину достать бренди, которое
мы держали для особых случаев. Сам сел напротив, на расстоянии вытянутой
руки и поднес к губам кружку, которую одним глотком осушил наполовину.
   - Порядок? - спросил я чуть погодя. Амбер глотнула бренди и кивнула.
   - Да. Извини. Я просто не выдержала... Сначала  домина  поругалась  с
моим отцом, и все разбежались, чтобы не попасться им под  горячую  руку.
Потом я узнала про Карла. Потом, когда мне удалось выбраться из  дворца,
меня  остановил  на  улице  Коуртер.  Я  отказалась   возвращаться,   он
разъярился настолько, что готов был, по-моему, убить меня. Я  испугалась
и бросилась бежать... Если весь мир сошел  с  ума,  неужели  я  не  могу
побыть хоть чуть-чуть сумасшедшей?
   Она говорила не умолкая, слова цеплялись друг за дружку, толкались  и
пихались - так им не терпелось выбраться наружу.
   - Минуточку! Я сказал, замолчи! Молодец. Теперь сделай глубокий вдох.
Медленно досчитай до десяти. Досчитала? Расскажи все по порядку, чтобы я
понял, о чем речь.
   Дин забрал у меня опустевшую кружку и произнес:
   - Прошу прощения, мистер Гаррет. Она забыла  сказать  самое  главное.
Умер ее брат.
   Я ошеломленно воззрился на девушку. Та кивнула и вновь задрожала всем
телом.
   - Как?
   - Утверждают, что он покончил с собой. Новость застала меня врасплох.
Я не знал что сказать. Прежде чем мне удалось  собраться  с  мыслями,  я
услышал голос Покойника, который впервые за время  нашего  знакомства  с
ним проявил инициативу.
   - Приведи их ко мне, Гаррет. Дин тоже услышал эти слова и  повернулся
ко мне, ожидая распоряжений.
   - Думаю, надо уважить старичка. Пойдем, Амбер. Мой помощник  хочет  с
тобой поговорить.
   - А это обязательно?
   - Да, если хочешь получить свои двести тысяч марок.
   - Не знаю, хочу ли я их получить... Конечно, хочу. А еще сильнее  мне
хочется навсегда удрать из дворца. Я больше не могу там находиться...
   - Пошли. Не волнуйся. Покойник  не  трогает  тех,  кто  не  замышляет
дурного.
   Я совсем забыл о том, что в комнате два трупа.
 
Глава 24 
 
   Амбер вскрикнула. В этом крике прозвучали одновременно боль  и  ужас.
Мне почудилось, она вот-вот потеряет сознание, но выяснилось, что  нервы
у  нее  крепче,  нежели  казалось.  Девушка  стиснула  мою  руку,  затем
отпустила и попятилась.
   - Что за шутки, Гаррет?
   - Вместо золота я нашел ее.
   Амбер приблизилась к телу Амиранды.
   - Приведи мистера Коуртера, Гаррет. Вполне может быть,  что  на  него
это зрелище подействует точно так же.
   - А второго не надо?
   - Избавься от него, как только появится возможность. Думаю,  урок  он
усвоил.
   - Пойдем, Дин, поможешь. - Я не сомневался, что справлюсь и один -  в
конце концов просто уроню Коуртера на пол и покачу как  бочку.  Но  чего
ради надрываться?
   Мы приволокли Коуртера и поставили лицом к Амиранде.
   - Ты должен мне кое-что объяснить, - заявила Амбер, которая,  похоже,
окончательно пришла в себя.
   - Согласен. Если ты расскажешь мне то, что  я  хочу  знать.  Покойник
освободил Коуртера из-под своей власти. Я  на  всякий  случай  отошел  к
двери - вдруг нашему гостю взбредет в голову, что  на  улице  ему  будет
лучше? Коуртер задрожал  всем  телом,  огляделся  по  сторонам  с  видом
побитой собаки, но ничего не сказал. Это  меня  слегка  разочаровало.  Я
ожидал, что он примется грозить, поминая всуе Владычицу Бурь.
   - Мне хотелось бы кое о чем вас спросить, - проговорил я. - У мисс да
Пена тоже есть к вам вопросы. Даже мисс  Крест,  по-видимому,  не  прочь
узнать, за что ее убили.
   - Я ничего не знаю, - пробормотал Коуртер, глядя на  труп.  -  Откуда
она тут взялась? Я думал,  она  удрала.  Домина  распекала  меня  неделю
подряд за то, что я, видите ли, не уследил. А  как  мне  было  уследить,
если в тот день с утра  пришлось  тащиться  на  другой  конец  города  с
письмом от баронета к очередной подружке?! Хотя это не оправдание,  ведь
домине я в том признаться не мог...
   - Он говорит, что думает, Гаррет.
   - То есть ни в чем не замешан?
   - Этого я не утверждал.
   - Хорошо, хорошо. Коуртер, кто похитил Младшего?
   - Откуда мне знать? И кстати, какого дьявола  вы  суете  свой  нос  в
чужие дела? Вам заплатили, остальное вас не касается.
   - По-вашему, меня могла нанять только Уилла Даунт? Полагаю, ответ  на
мой вопрос вам известен, тем не менее я отвечу сам.  Младшего  никто  не
похищал, преступление было инсценировано. А теперь признавайтесь, за что
убили Амиранду? И по чьему приказу?
   Амбер   открыла   рот,   чтобы   вставить   словечко-другое,   но   я
предостерегающе  поднял  руку:  мол,  не  вмешивайся.   Пускай   Коуртер
выпутывается сам.
   - Гаррет, ты горячишься. До тех пор, пока мы  не  выслушаем  мисс  да
Пену, у нас нет ни малейших оснований допрашивать  этого  человека  и  в
чем-то его подозревать. Ты забыл про  Младшего?  Или  смерть  наследника
Рейвер Стикс - пустяк, не заслуживающий внимания?
   Ничего я не забыл. Просто тянул время, рассчитывая на то, что Коуртер
рано или поздно сломается. Но в чем Покойник прав, так это  в  том,  что
Амбер надо выслушать обязательно. Тут я и впрямь допустил ошибку.
   Впрочем, поскольку я чуть  ли  не  единственный  разумный  человек  в
округе, подобная промашка не в состоянии повредить моей репутации.
   - Твоя взяла, Скелет. Но учти, ты сам напросился.
   - Разве это моя привычка - бросаться на помощь по первому зову?
   При  желании,  если  как  следует  сосредоточиться,  его  можно  было
заставить заткнуться. Чаще же всего в наших разговорах  последнее  слово
оставалось за ним. Порой мне казалось, что Покойник  объединяет  в  себе
все недостатки законной  супруги,  не  имея  ни  одного  из  преимуществ
обладания таковой.
   - Амбер, ты что-то хотела мне рассказать?
   - Девчонка, не вздумай ничего ему рассказывать, - прорычал Коуртер. -
И делать тебе здесь нечего. Ну-ка марш домой.
   - Не мешало бы вправить  ему  мозги,  -  сказал  я,  поворачиваясь  к
Покойнику.
   - Не бухти, Коуртер, - заявила Амбер. - Я тебя не боюсь.  Через  пару
дней вы с доминой будете болтаться на виселице, понял? Может, ты сумеешь
убедить мамашу, что к смерти Карла непричастен, но уж от  Амиранды  тебе
не отмазаться! И домой я возвращаться не собираюсь, ведь  иначе  мамочке
поведают не о двух, а о трех смертях сразу!
   - Что ты несешь? Твой брат покончил с собой!
   - Ну да! Заливай, да знай меру, Коуртер. Он покончил  с  собой  точно
так же, как Амиранда сбежала из дому, ясно? Тебе  никто  не  поверит.  И
можешь меня не пугать, я теперь и близко к вам не подойду. У семьи  было
три наследника, и двое из них мертвы...
   - Наследников было четверо, а мертвы трое, - поправил  я  и  пояснил,
желая выяснить, как присутствующие отреагируют на мои слова: -  Амиранда
была беременна. На третьем месяце. Если бы ребенок родился, это  был  бы
мальчик.
   Амбер и Коуртер изумились настолько, что замолчали. Но если у кого-то
из них и возникли какие-то подозрения, они ничем того не выдали.
   - Утихомирь его снова, ладно? -  попросил  я  Покойника,  показав  на
Коуртера. - Мне бы не хотелось, чтобы он перебивал даму.
   - Какую? - осведомился Покойник, в мгновение ока превратив Коуртера в
безвольную куклу.  -  Ты  вовремя  остановился,  Гаррет.  Коуртера  тебе
удалось обработать на славу, а вот с девушкой  получилось  неладно.  Она
заподозрила тебя в неискренности.
   Лучше не придумаешь.
 
Глава 25 
 
   - Пожалуй, тебе следует начать с того, на чем мы расстались в прошлый
раз.
   - Тебя интересует только Ами, - заявила Амбер.
   - Неужели? - осведомился я. - Ты ошибаешься. Во-первых, я хочу  найти
того, кто убил ее. Терпеть не могу тех,  кто  позволяет  себе  бросаться
красивыми женщинами. А во-вторых, если ты решила, что я невосприимчив  к
очарованию двухсот тысяч марок  золотом,  значит,  ума  у  тебя  гораздо
меньше, чем я думал. Послушай, я расследовал бы это  преступление,  даже
если бы вы с Амирандой поменялись местами.  Мне  нужно  поймать  убийцу,
причем того же, нисколько не сомневаюсь, захочет и твоя мать.
   - Ему не поздоровится.
   - Гаррет, она успокоилась. С твоим языком только девушек и охмурять.
   Я поглядел на Покойника так, как он того заслуживал.
   - Амбер, в данный момент я  вынужден  основываться  исключительно  на
том, что можешь сообщить мне ты.
   Она   помолчала,   теша   уязвленное   самолюбие,   потом   принялась
рассказывать:
   - Коуртер, который заметил тебя у ворот, сразу, естественно,  побежал
к  домине,  а  та  разъярилась  настолько,   что   совершенно   утратила
самообладание.  Я  никогда  ее  такой  не  видела.  Она  вопила,  сыпала
угрозами, швыряла все, что попадалось под руку - словом, напугала  Карла
настолько, что он пересказал  ей  наш  разговор  во  всех  подробностях.
Хорошо, что мы тогда не упоминали о золоте. А я молчала,  и  эта  стерва
велела Коуртеру выпороть меня и посадить под замок.
   Она подбежала к Коуртеру, отвесила ему оплеуху и вернулась на место.
   - Выпустили меня только сегодня утром. - Освободителем оказался Карл,
который, пока все спали, прокрался по коридору к комнате сестры и  отпер
дверь. Он  выглядел  сильно  встревоженным,  но  от  объяснений  наотрез
отказался, сообщил лишь, что уходит и больше не вернется. - Но  вряд  ли
он имел в виду, что хочет покончить с собой.
   "Тут я с тобой согласен, милашка. У него просто-напросто  не  хватило
бы духу".
   - Что он в точности сказал? Постарайся вспомнить. Может, мы найдем  в
его словах какую-то зацепку., -  Он  сказал,  что  уходит  и  больше  не
вернется, и предложил мне убежать вместе с ним. Я ответила, что не желаю
бежать куда глаза глядят, пока у меня еще остается надежда на лучшее.  А
он... Знаешь, с ним явно что-то случилось. Бледный, лоб в испарине...
   - То есть он был испуган?
   - До полусмерти.
   - Как будто столкнулся с призраком?
   - Забавно...
   - Что именно?
   - У меня как раз мелькнула такая мысль. Что он увидел призрак.
   - Может, так оно и было. Продолжай. Он ушел?
   - Да, как только понял, что я на самом деле хочу остаться.
   - Не сказал, в какие края направляется?
   - R безопасное местечко, где ждет верный друг. - То бишь Донни Пелл?
   - Может быть. Либо  Донни  Пелл,  либо  Амиранда.  Честно  говоря,  я
решила, что он знает, куда подавалась Ами.
   - Почему?
   - Они вместе выросли и доверяли друг другу. Перед тем как  уйти,  она
наверняка его предупредила. Во  всяком  случае,  нашла  способ  оставить
весточку.
   Признаться, чем больше я узнавал о семействе да Пена, тем  запутаннее
представлялись мне взаимоотношения  его  членов.  -  Понятно.  Поскольку
Амиранда, в силу известных причин, тем  верным  другом  быть  не  могла,
следует допустить, что Карл имел в виду Донни Пелл. Все прочие  варианты
еще менее вероятны. Учитывая его характер, верным другом, скорее  всего,
могла быть именно женщина. Правильно? Насколько я знаю, с  мужчинами  он
близко  не  сходился.  Что  ж,  придется  съездить  в  это   "безопасное
местечко". - "Сплошная  беготня.  Жаль,  поблизости  нет  Морли,  он  бы
принялся рассуждать о пользе физических упражнений". - Ладно,  что  было
дальше?
   - Минут через двадцать примчался Коуртер. Карла уже  хватились  и  от
меня потребовали ответа, куда он делся.
   - Кто?
   - Коуртер. Которого, разумеется, прислала домина.
   - Полагаю, ты дала ему ценный совет насчет того, куда в таких случаях
следует идти?
   - Конечно. Потом явился мой отец, такой  же  бледный  и  взмокший  от
пота, как Карл. Меня напугал его взгляд. Когда он настолько не  в  себе,
то способен буквально на все. Он сразу начал кричать, но тоже ничего  не
добился.  А  затем  пожаловала  домина.  Они   с   отцом   зашушукались.
Оказывается, Карл от кого-то  узнал,  что  матушка  уже  в  Лейфмолде  и
вот-вот прибудет в Танфер... Отец будто обезумел.
   - И?
   - Знаешь, я  люблю  своего  отца,  -  проговорила  Амбер,  неожиданно
залившись румянцем. - Пускай он выкидывает порой всякие фортели...
   Я приподнял бровь. На девушку  мой  трюк  не  произвел  ни  малейшего
впечатления - должно быть, я давно не практиковался.
   - Отец  велел  домине  позвать  Коуртера.  Она  никак  не  могла  его
успокоить, а потому в конце  концов  выбежала  в  коридор.  Наверно,  за
Коуртером. Отец же принялся гоняться за мной, а  когда  поймал,  ударил.
Раньше он никогда не поднимал на меня руку...
   - И что было потом?
   - Я стукнула его туфлей по голове. Он ушел и больше  не  возвращался.
Часа через два я услышала, как они с доминой выясняют отношения. Сначала
мне захотелось подкрасться поближе и узнать, из-за  чего  весь  сыр-бор,
но, поразмыслив, я решила, что не стоит. Казалось, все  вокруг  сошли  с
ума. Наконец я поняла, что надо уносить ноги. В любом случае, даже  если
ты не найдешь золота.
   - Почему?
   - Потому что одна из служанок сказала мне, что Карл покончил с собой.
Услышав это, я поняла, что во дворце мне  не  место,  что  надо  бежать,
укрыться там, где никто меня не найдет. Иначе... Однако я,  по-видимому,
слегка замешкалась, потому что почти у твоего  дома  ко  мне  прицепился
Коуртер. Если бы не твой старик, он наверняка уволок бы меня обратно.
   Я посмотрел на Коуртера. Будем надеяться, что  Покойник  держит  его,
так сказать, мертвой хваткой.
   - Гаррет, этот человек - отъявленный  негодяй,  однако  он,  судя  по
всему, не  имеет  отношения  ни  к  смерти  молодого  Карла,  ни  к  его
предполагаемому похищению. Многое из того, что он услышал от  нас,  было
для него откровением. Он тугодум, и, может  быть,  его  считают  слишком
глупым, чтобы поручать нечто подобное.
   - Ты уверена, что твой брат не мог совершить самоубийство?
   - Абсолютно.
   - Ясно. Тогда расскажи, где, когда и как он погиб.
   - Я не знаю.
   - Не знаешь? Да как ты...
   - Не смей на меня кричать! - Амбер стянула с ноги туфлю и воинственно
замахнулась.
   Мгновение спустя мы уже корчились от смеха. Справившись  с  собой,  я
поглядел на Коуртера, затем перевел взгляд на Покойника.
   - Он знает, - сообщил тот.
   - Дин, отведи мисс да Пена в комнату для гостей  и  покажи,  что  где
лежит. Кстати, ты мог бы  пожить  у  нас  несколько  дней?  Мы  на  тебя
рассчитываем.
   - Конечно, сэр. - Дин явно обрадовался. Наконец-то и для него нашлось
настоящее дело. - Пойдемте, мисс. Амбер неохотно подчинилась.
 
Глава 26 
 
   - Наверно, мне надо пересмотреть свой план, - признал я. -  Вообще-то
я предполагал задать жара Коуртеру,  чтобы  он,  вернувшись  во  дворец,
поставил всех на уши...
   - Я догадывался. Думаю,  сейчас  самое  время  обратиться  к  мистеру
Дотсу, причем это будут чисто деловые отношения, а не как у вас принято,
услуга за услугу. Тебе нужны дополнительные сведения.
   - Верно. А на уши все встанут и без моей помощи. Ты  сумеешь  сделать
так, чтобы Коуртер забыл о том, что он здесь видел и слышал?
   - Полагаю, да.
   - Тогда предлагаю послушать, что он расскажет насчет Младшего.
   Покойник вывел Коуртера из ступора.
   Стоило мне задать первый вопрос, как Коуртер сломался и опомнился  не
раньше чем через несколько минут. Он сообщил, где и во сколько умер Карл
- приблизительно через два часа после того, как бежал из дворца.
   - Как он умер? - справился я, притворяясь, будто верю  в  эту  ахинею
насчет самоубийства.
   - Вскрыл себе вены.
   - Что? Неужели вы сами в это верите? Вы же знали паренька. Если бы вы
сказали, что  он  повесился,  я  бы,  может,  и  согласился,  что  такое
возможно. Но чтобы Карл вскрыл себе вены!.. Да  он  наверняка  не  любил
бриться, потому что боялся порезаться и увидеть кровь.
   - Не дави, Гаррет. Иначе он начнет  думать,  а  для  него  это  новое
ощущение, таящее в себе неизведанные опасности. Судя по всему,  Покойник
стремился облегчить себе задачу.
   - Ступай к мистеру Дотсу, Гаррет, - подтвердил он мои подозрения. - К
тому времени,  как  ты  вернешься,  мистер  Коуртер  забудет  обо  всем.
Поскольку тебе придется выводить его из дома, учти, что он будет  слегка
подшофе. Кстати, советую избавиться от обоих разом.
   "Веселись, старый хрыч", - подумал я, выходя в коридор.
 
*** 
 
   Морли одолжил мне пятерых головорезов, причем со  скидкой,  благодаря
чему они обошлись бедняге Гаррету всего лишь в половину едва вообразимой
суммы. Одного я оставил на всякий случай приглядывать за нашим домом.  В
конце концов Покойник в одиночку может и не справиться,  ведь  на  свете
полным-полно непредсказуемых личностей.
   Второму я поручил следить за Коуртером, а троих оставшихся  обрек  на
тяжкий труд - фиксировать каждый шаг обитателей дворца.  Докладывать  им
следовало Морли Дотсу, который должен  был  при  необходимости  отыскать
меня.
   Пятерых помощников было явно недостаточно, однако большего количества
я просто не мог себе позволить. Ведь мой клиент обещал заплатить гонорар
из тех денег, которые еще предстояло найти. Признаться,  я  не  очень-то
рассчитывал на эти бабки...
   Пожалуй, надо выяснить у Амбер, известно ли ей, каким образом  домина
Даунт передала деньги похитителям Младшего.
 
*** 
 
   Чтобы избавиться от Бруно и Коуртера, я нанял экипаж. На все про  все
ушло от силы полчаса. Бруно  я  бросил  в  бессознательном  состоянии  в
каком-то переулке, где ему предстояло очухаться просто зверски  голодным
и кровожадным.
   Что касается Коуртера, он был мертвецки пьян. Понятия  не  имею,  как
Покойник ухитрился довести его до кондиции. Я завел Коуртера в  таверну,
усадил за столик, заказал  вина,  а  сам  отправился  возвращать  экипаж
владельцу.
   После чего двинулся туда, где принял смерть Младший.
 
Глава 27 
 
   Деревянные строения высотой в  три-четыре  этажа  опирались  друг  на
друга, как раненые солдаты после боя. Впрочем, здесь война  продолжалась
бесконечно. Время - враг, которого  нельзя  победить  и  устоять  против
которого невозможно.
   Наступил вечер, на улицу падал свет из окон и дверей,  распахнутых  в
надежде впустить в дома прохладу. Честно говоря, эта надежда  показалась
мне чуть менее тщетной, нежели та, что бедность когда-нибудь  сойдет  на
нет. По улицам бродили худые детишки, глядевшие  на  меня  не  по-детски
печальными глазами, а за стенами домов ссорились взрослые. Тем не  менее
на углах, как ни странно, отсутствовали  непременные  украшения  в  виде
молодых людей, провожающих каждого прохожего вроде  бы  равнодушным,  но
цепким взглядом. Никто не задирался, никто ничего не предлагал.
   Все молодые люди тянули лямку в Кантарде, растрачивая молодые годы  в
смятении и страхе.
   Война  приносит  с  собой  одно-единственное   благо.   Если   хотите
потолковать насчет преступности, поищите благородных патриархов, которые
еще помнят славные довоенные деньки.
   Правда,  я  все-таки  старался  соблюдать   известную   осторожность.
Во-первых, под  ноги  подворачивались  не  только  дети,  но  и  собаки,
которыми  улица  буквально  кишела;  а   во-вторых,   в   любой   момент
откуда-нибудь сверху на меня могли выплеснуть ведро с помоями.
   Разумеется, законом это запрещалось, но  кто  в  наши  дни  соблюдает
закон? Ведь чтобы закон выполнялся, за его соблюдением нужно следить.
   Здание, которое я искал, оказалось таким  же  раненым  солдатом.  Три
этажа, построено наверняка в  конце  прошлого  столетия.  Я  остановился
напротив и призадумался. Допустим, Младший, сбежав из дому, направился к
своей подружке Донни Пелл. Допустим,  Донни  Пелл  замешана  во  всем  и
помогла инсценировать похищение. И что?
   Внешний вид  здания,  в  котором  умер  Карл,  наводил  на  мысль  об
ошибочности одного из этих допущений. Если Донни  Пелл  отхватила  столь
лакомый кусочек, как двести  тысяч  марок  золотом,  с  какой  стати  ей
снимать комнату в такой дыре? А если она тут ни при чем,  к  кому  тогда
бежал Младший, у которого, насколько мне известно, не было иных друзей?
   Смерть настигла Карла через два  часа  после  того,  как  он  покинул
дворец. Получается, что друзей у него не было вообще, раз его не  смогла
- или не пожелала - спасти даже Донни.
   Никакой толпы зевак  не  было  и  в  помине.  В  этом  районе  смерть
привлекает внимание только до тех пор, пока не высохнет кровь. А вот  на
меня уже начали бросать любопытствующие взгляды. Давай, Гаррет, шагай.
   На двери не было ни замков, ни засовов.  Естественно,  ведь  подобные
меры  предосторожности  существенно  осложнили  бы  жизнь   постояльцам,
которые   беспрестанно   сновали   туда-сюда.   Я    переступил    через
распростертого на  пороге  человека  в  состоянии  глубокого  опьянения,
поднялся по лестнице, ступеньки которой  скрипели  и  стонали  под  моим
весом. Ладно, прятаться я все равно не собирался.
   Да это в любом случае не  имело  бы  смысла.  Шагая  по  коридору,  я
миновал две комнаты без дверей, ощущая  устремленные  на  меня  взгляды.
Когда я проходил мимо, все разговоры в комнатах прекращались.
   В нужной мне комнате дверь имелась, но закрывалась она неплотно.
   Я увидел то, что  ожидал.  Комнатушка  футов  восемь  на  двенадцать,
никакой мебели, одно-единственное окно со ставнями, но  без  стекла.  На
полу груда одеял, повсюду разбросана всякая всячина. В одном углу пол  и
стены забрызганы некой бурой жидкостью. Да, крови пролилось много,  как,
впрочем, всегда и бывает, поскольку в человеке ее в избытке.
   Должно быть, Карла крепко держали. Тому, кто вырывается, вскрыть вены
не так-то просто. Я обыскал комнатушку,  но  не  нашел  ни  веревок,  ни
чего-либо похожего. Очевидно, даже гоблины не настолько тупы,  чтобы  не
прибрать за собой.
   Или?..
   В груде одеял обнаружился предмет, знакомый мне по описанию  Карла  -
мешок из замши с длинной бечевкой.  Самая  подходящая  штука  для  того,
чтобы накинуть человеку на голову и спокойненько задушить.
   Мешок был весь в пятнах от блевотины.  Я  представил  себе,  как  его
отшвырнул в сторону какой-нибудь чрезмерно брезгливый бандит...
   Зачем  связывать  человека,  который  потерял  сознание  от  нехватки
воздуха? К тому времени, когда мог бы очухаться,  он  наверняка  истечет
кровью.
   - Полторы серебряных марки в неделю  как  есть.  Если  нужна  мебель,
привозите свою.
   Я невинно поглядел на женщину, что стояла в дверях.
   - А как насчет уборки?
   - Если просто подмести, марка сверху.  Если  что  другое,  убирайтесь
сами.
   - Платить в конце месяца?
   Она, похоже, решила, что я спятил.
   - В конце недели за неделю  вперед.  Если  докажете,  что  вам  можно
доверять,  через  пару-тройку  месяцев  я,  может,  соглашусь  подождать
денек-другой. А на третий выгоню. Ясно?
   Прелесть, да и только.  Не  смахивай  она  внешностью  на  крокодила,
глядишь, у кого-нибудь возникло бы искушение отмыть ее и  приодеть.  Лет
тридцать с небольшим, а ведет себя так, словно ей все пятьдесят.
   - Чего глядите? Думаете, комната сдается вместе  с  развлечениями?  -
Женщина усмехнулась, и выяснилось,  что  у  нее  не  хватает  нескольких
зубов. - Это за дополнительную плату.
   На меня снизошло нечто вроде озарения.  Что  происходит  со  шлюхами,
когда они стареют или становятся слишком ленивыми,  чтобы  работать?  Не
всем же везет, как Летти Фаррен. Может, Донни  Пелл  снимала  комнату  у
знакомой, у бывшей товарки?
   - Меня интересует не столько помещение, сколько жилец.  -  Я  показал
женщине  золотую  монету.  Она  выпучила  глаза,  потом  спохватилась  и
нахмурилась, вдруг преисполнившись подозрительности.
   - Жилец?
   - Да. Тот, кто жил в этой комнате. А также тот, кто  за  нее  платил,
если то были два разных человека.
   - Кто вы такой?
   - Дитер Гретеке, - ответил  я,  поглядев  на  монету.  Дитером  звали
покойного короля, которого мы весьма уважали. Нынешний тоже  неплох,  но
пока не сделал ничего полезного.
   - Марка двойная?
   - Похоже на то.
   - Это был паренек по имени Донни Пелл. Я  не  знаю,  куда  он  исчез.
Заплатил, и ладно. - Женщина протянула руку.
   - Шутите? Вы случайно не встречались с ним в прежние  годы,  на  углу
какой-нибудь улицы? - Я положил монету на  подоконник  и  сделал  шаг  в
сторону. Женщина облизала губы, слегка подалась  вперед.  Она  прекрасно
видела западню,  но  жадность  была  сильнее.  Возможно,  она  надеялась
обвести меня вокруг пальца.
   Когда она подступила к окну, я прислонился спиной к дверному косяку.
   - Ну так что?
   - Что "что"?
   - Расскажите мне про Донни  Пелл.  Про  девушку  из  заведения  Летти
Фаррен. Она поселилась у вас с неделю назад, верно?
   Женщина кивнула. Выходит, толика совести у нее все же осталась.
   - Вы знали ее раньше?
   - Когда она пришла к Летти, я там работала. Донни была не такая,  как
остальные. С претензиями, но вполне приличная. По-моему, претензий у нее
было чересчур... - Женщина стиснула монету с  такой  силой,  что  у  нее
побелели костяшки пальцев. Видно, она уже давно не торгует собой,  давно
не получала столь  крупной  суммы.  А  в  молодые  годы  небось  швыряла
направо-налево... Она посмотрела на пятна на полу. - И приятели у  Донни
были странные.
   - Гоблины?
   - Точно. Откуда вы?..
   - Кое-что я знаю, кое-чего не знаю. Вам тоже кое-что ведомо, но вы не
знаете, что именно не известно мне. - Я вынул нож  и  принялся  вычищать
грязь из-под ногтей (этот трюк я позаимствовал у Морли Дотса). -  Почему
бы не рассказать мне все, что вы знаете о Донни Пелл и о тех, кто к  ней
приходил?
   - Стоит мне закричать, и сюда сбежится  весь  дом.  -  Прозвучало  не
очень убедительно, и женщина сама это поняла.
   - Наверно, бывший жилец думал точно так же. Женщина вновь  посмотрела
на пятна крови.
   - Ладно, уговорил. Может, накинешь еще  чуток,  а?  Так  о  чем  тебе
рассказать?
   - Обо всем. В особенности о том, кто был здесь сегодня  утром  и  где
сейчас Донни. - Чтобы не вызвать ненужных подозрений, я прибавил: -  Она
меня интересует постольку поскольку. Я ищу ее приятелей.  Твоя  знакомая
ввязалась в рискованную игру.
   Рискованную и смертельно опасную. Следующей жертвой,  готов  побиться
об заклад, будет именно Донни Пелл. Поэтому ее нужно найти до того,  как
неведомые преступники устранят очередное уязвимое звено в цепи.
   - Я не знаю. куда она подевалась. Удрала, никого  не  предупредив.  Я
понятия ни о чем не имела, пока не  обнаружили  труп.  Истинная  правда,
мистер!
   Похоже, женщина действительно говорила правду. Должно быть,  видок  у
меня был еще тот, потому что  она  явно  занервничала.  Впрочем,  шлюхам
доверять нельзя ни в коем случае. Они врут на каждом шагу, причем  порой
убеждены в собственной искренности.
   - Послушайте, мистер...
   - Ты говори, милашка, говори. Я намекну, когда заканчивать.
   - К ней приходили только трое. Один как раз тот, который зарезал себя
нынче утром. - Что ж, если она считает, что Младший покончил с собой, не
станем ее разубеждать. - До сих пор я его не встречала. Второй  приходил
дважды и оба раза был в плаще с капюшоном, какие  надевают  благородные,
когда отправляются развлекаться. Лица я не видела, а по имени к нему  не
обращались.
   Жаль, конечно, однако она явно старается.
   - Высокий?
   - Пониже тебя, пожалуй. Хотя я могу и ошибаться.
   - Старый?
   - Говорю тебе, лица я не видела.
   - А голос какой?
   - Со мной он не заговаривал.
   - Когда он приходил сюда? - Я твердо вознамерился вытянуть из женщины
хоть что-нибудь.
   - Вчера вечером. Пробыл часа два. Думаю, сам понимаешь, чем  они  тут
занимались. А утром приперся снова.
   Я засыпал хозяйку вопросами, требуя, чтобы она  в  точности  изложила
ход событий, однако женщина заявила, что не помнит, кто за кем пришел.
   - По-моему, сначала явился тот, в плаще.  А  может,  другой.  Но  что
третий пожаловал последним, это у меня в голове отложилось. У Донни было
двое гостей одновременно, только не помню, кто именно.
   Моя собеседница не отличалась глубиной мысли и была сильно  напугана.
Как выяснилось, напугал ее третий приятель Донни,  который  захаживал  к
девушке чуть ли не каждый вечер.
   Она была почти уверена, что  первым  сегодня  утром  ушел  мужчина  в
плаще.
   - Расскажи мне о третьем. Который так тебя напугал. Очень любопытно.
   Она считала иначе и не желала ничего о нем рассказывать. Подонок он и
есть подонок.
   Я понял, что она  что-то  знает.  Если  немножко  надавить,  поиграть
ножичком...
   - Крошка, мы с ним два сапога пара, но он неизвестно где, а я тут.
   - Ладно, Бруно, твоя взяла, только не заводись. В конце  концов  тебе
же хуже. Дружки называли его Красавчиком. Увидишь, сообразишь почему. Он
страшнее обкурившегося "травки" оборотня.
   - Да ну? - "Может, гоблинья кровь? Я как чувствовал, что без гоблина,
пускай даже полукровки, тут не обошлось".
   - Вот тебе и да ну! Уродина, каких не сыщешь!  Непонятно,  откуда  он
такой вылез. Приходил всякий раз в другой компании. Правда, один при нем
ошивался постоянно. Великан, Скредли звать.
   Должно  быть,  мои  глаза  полыхнули  пламенем.   Женщина   испуганно
попятилась, выставила перед собой руку, принялась высматривать, куда  бы
спрятаться.
   -  Успокойся,  милашка.  Скредли,  говоришь?  Подумать   только!   Ты
уверена?
   - Уверена, уверена.
   - Сначала ты говорила,  что  к  Донни  приходило  всего-навсего  трое
мужчин. А теперь выясняется, что Красавчик приводил с собой целую толпу.
   - Они все оставались снаружи. Наверно, охранники. Скредли зашел в дом
только  сегодня  утром.  Ой,  слушай,  а  ведь  он  приходил  и  раньше,
один-единственный раз, сам по себе... Просидел часа два. Совсем  забыла.
Брр! - Женщина поежилась. - Трахаться с гоблином...
   - Где я могу найти этого Скредли?
   - Не знаю. - Она пожала плечами. - Может, в  городе  гоблинов?  Учти,
где он, там и Красавчик. Да и девка, наверно,  с  ними,  переодетая  под
мужика. Ступай отсюда, а? Оставь меня в покое.
   - Больше тебе нечего сказать?
   - Нет.
   - Неужели? А кто забрал тело? И куда его увезли?
   - По-моему, за ним приехали  родичи.  Чистоплюи  с  Холма  вместе  со
своими слугами. Никакой жалости к бедным людям. Если я правильно поняла,
тело собирались кремировать.
   Я хмыкнул. Кремируют обычно для того, чтобы мертвеца не увидел  никто
из посторонних. Скажем, женщина, которая произвела его на свет.
   Возможно, я становлюсь чересчур  подозрителен...  В  нашем  деле  это
бывает,  приходится  порой  осаживать  себя.  Ищешь  маньяка,  строящего
гениальные  в  своей   омерзительности   планы,   замышляющего   великие
злодейства, а натыкаешься чаще всего на  откровенного  глупца,  которого
просто-напросто  поставили  в  безвыходное  положение.   Кстати,   любое
преступление кому-то выгодно. Памятуя об этом, не ошибешься  восемь  раз
из десяти.
   Между прочим, сейчас вопрос: "Кому это  выгодно?"  окончательно  сбил
меня с толку. Дьявол с ним, с золотом, оно рано или поздно отыщется.  Но
кому было выгодно убить Амиранду Крест? Кому?
   Я поглядел на женщину. Нет, она мне не скажет. Ей  вряд  ли  известно
больше того, что она рассказала.
   - Встань-ка в тот угол. Замечательно. А теперь сядь. Она  побледнела,
обхватила трясущимися руками колени.
   - Все будет в порядке, - пообещал я. - Простая мера предосторожности,
чтобы ты никуда не делась, пока я буду обыскивать комнату.
   Нашел я то, что ожидал, то есть ни шиша. Прихватил замшевый  мешок  и
вышел в коридор.
   Женщина крикнула мне вслед:
   - Эй. мистер, никому из твоих знакомых комната не нужна?
 
Глава 28 
 
   Подыскав себе уютный тенек напротив меблирашки, я стал  ждать.  Улица
опустела - ни людей, ни куда более порядочных собак и кошек. Крики и шум
в окрестных  зданиях  стихли.  Отбросы  общества  набирались  сил  перед
завтрашним дНем.  Я  терпеливо  ждал.  Мимо  прошмыгнула  стайка  юнцов,
напрашивавшихся на неприятности. Меня они не заметили.
   Прождав около двух часов, я решил, что с меня хватит. Либо хозяйка не
собиралась предупреждать Красавчика со Скредли, либо  она  выбралась  из
здания через заднюю дверь. Мои угрозы на нее вряд ли подействовали.
   Ладно, ночка предстоит длинная. Сначала домой, к Покойнику,  потом  к
Морли - узнать, что сообщили его головорезы и что ему известно о бандите
по кличке Красавчик. Может, выясню что-нибудь интересное.
 
*** 
 
   Интересное началось гораздо раньше. Подходя к нашему дому, я  увидел,
что у крыльца, несмотря на поздний час, толпятся какие-то люди.
   Я решил понаблюдать. Они никуда не уходили, но в  дом  проникнуть  не
пытались. Я подошел поближе и разглядел ливреи тех цветов,  какие  носят
слуги Владычицы Бурь Рейвер Стикс.
   На случай, если  они  дожидаются  моего  прибытия,  я  обошел  дом  и
приблизился к задней двери, возле которой не было ни  единого  человека.
Стучать пришлось довольно долго. Наконец дверь открылась.
   - Откуда гости, Дин?
   - С Холма, мистер Гаррет.
   - Я так и подумал. Недаром меня  считают  хорошим  сыщиком.  Когда  я
вижу, что на улице толчется полтора десятка человек, то сразу определяю,
что к кому-то пожаловали гости. Где мисс да Пена?
   - Наверху. Сидит тихо, как мышка.
   - Она знает?
   - Я ее предупредил.
   - Молодец. А где благородная дама?
   - В гостиной. Изнемогает от нетерпения.
   - Ничего, подождет. Во-первых,  я  голоден,  а  во-вторых,  мне  надо
потолковать с Покойником. К тому  же,  прежде  чем  встретиться  с  этой
фурией, я бы не отказался пропустить пивка.
   Я дважды предоставил Дину  возможность  спросить,  откуда  мне  стало
известно,  что  у  нас  в  гостях  домина  Даунт,  и  дважды  он  ею  не
воспользовался. Впрочем, его занимало другое.
   - Я бы не стал тревожить его милость. Он спит.
   - Когда в доме посторонний?
   - По-моему, он целиком и полностью полагается на вас. - Судя по тону,
каким это было сказано. Дин  считал,  что  Покойник  впал  в  старческий
маразм и находится на полпути к логхирским небесам.
   Похоже, теперь у меня двое знакомых,  которые  никак  не  разберутся,
кому из них принадлежит мой дом и кто в этом доме хозяин.  Не  удивлюсь,
если Дин выразит желание переселиться сюда - под тем предлогом, что надо
же кому-то постоянно следить за порядком.
   - Будь паинькой, Дин, а то брошу вас всех и сбегу с Уиллой Даунт.
   Он и не подумал улыбнуться. Грохнул передо мной тарелку  с  ужином  и
изрек с видом оскорбленной в лучших чувствах почтенной матроны:
   - Вот женюсь и уйду, тогда будете знать. Я удовлетворенно усмехнулся.
Ужин был просто великолепен.
 
Глава 29 
 
   На севере, на рубежах территории громовых ящеров, есть местность  под
названием Уголок Преисподней. Там не то чтобы никто не  живет  -  просто
люди селятся в тех краях отнюдь  не  по  собственному  желанию.  Повсюду
гейзеры, ямы,  заполненные  расплавленным  металлом,  который  время  от
времени выплескивается в воздух  с  громким  "бум!",  плюс  неистребимый
аромат серы.
   Эти ямы вспомнились мне в тот самый миг, когда я увидел домину Даунт.
Чувствовалось, что она  едва  сдерживается.  Казалось,  еще  немного,  и
раскалится докрасна.
   - Добрый вечер, - поздоровался я. - Если бы я знал, что у  нас  будут
гости, постарался бы прийти пораньше. - Опустился  в  кресло,  поднес  к
губам кружку. - Надеюсь, вам удобно? - Перед тем как я  ушел  из  кухни,
старина Дин напомнил мне насчет  осторожности,  и  я  решил  в  точности
следовать его совету.
   Ссориться с аристократами с Холма вредно для здоровья.
   - Я сама виновата, - отозвалась домина. Чудеса! Неужели она и  впрямь
признала, что в чем-то  виновата?  -  Но  если  бы  я  прислала  кого-то
договориться о встрече, мы  с  вами  могли  бы  не  встретиться  вообще.
Правильно? Я полагаю, вы отказались бы прийти ко мне?
   - Совершенно верно.
   - Мистер Гаррет,  мне  известно,  что  вы  меня,  говоря  откровенно,
недолюбливаете, да и разговоры с  вверенными  моему  попечению  молодыми
людьми вряд ли пробудили у вас теплые  чувства  по  отношению  к  домине
Даунт. Тем не менее эмоции  не  должны  мешать  делам.  До  сих  пор  мы
общались с вами в основном на деловой основе.
   - Спасибо на добром слове.
   - Не за что. Мне вновь нужна ваша помощь, мистер Гаррет. На  сей  раз
не для прикрытия.
   Должно быть, она ожидала, что я спрошу: "Неужели?", но я ее  одурачил
- всего-навсего приподнял бровь.
   - Я в отчаянии, мистер Гаррет.  Мой  мир  рушится,  разваливается  на
куски, а я ничего не могу сделать. Я  даже...  Нет,  не  будем  торопить
события.
   Я  постарался  придать  своему  лицу   до   отвращения   внимательное
выражение:
   - Мистер Гаррет, всю свою сознательную жизнь я провела  на  службе  у
Владычицы Бурь. Началась моя служба  еще  до  смерти  ее  отца  и  редко
доставляла мне удовольствие. Никаких выходных, поощрения зачастую весьма
сомнительного свойства... Используя свое положение, я  сумела  с  годами
накопить сумму приблизительно в десять тысяч марок. Кроме того, я начала
относиться к себе как к доверенной помощнице Рейвер Стикс,  которой  она
без опаски может поручить что угодно. Чтобы  оправдать  это  доверие,  я
совершала поступки, в которых не признаюсь и духовнику, однако ничуть  о
том не жалею. Вы понимаете?
   Я кивнул, решив не перебивать. Пускай выговорится.
   - Несколько месяцев назад Владычица Бурь отправилась в Кантард, чтобы
закрепить наш успех и принести Каренте долгожданную победу. Как  обычно,
она поручила мне вести свои дела и велела присматривать за членами своей
семьи, которые в последнее время стали почему-то  все  чаще  попадать  в
скандалы.
   - Вы имеете в виду обоих Карлов? Да, какие только слухи  про  них  не
распускали. Но о существовании дочери лично я, к примеру, узнал лишь  на
днях.
   - Владычица Бурь  не  подозревала,  что  девушки  заслуживают  самого
пристального внимания. Амбер она распустила сверх всякой меры!
   Я снова кивнул.
   -  И  с  тех  пор  как  она  уехала,  на  меня  навалились   сплошные
неприятности. - Уилла Даунт тяжело вздохнула.  -  Отец  и  сын  всячески
норовили ускользнуть из-под присмотра. Затем молодого Карла похитили,  и
мне пришлось опустошить семейную казну и продать  за  бесценок  серебро,
чтобы купить на вырученные  деньги  золото  и  заплатить  выкуп.  Честно
говоря, Владычица Бурь наверняка взбеленится, но когда отойдет,  одобрит
мои действия. Я бы пережила и бегство Амиранды. Она  давно  не  находила
себе места, даже Рейвер Стикс заметила. Но заплатить двести тысяч  марок
золотом за человека, который  затем  лишает  себя  жизни...  Это  просто
невыносимо!
   Интересно, мне  полагается  знать  про  Младшего  или  нет?  Инстинкт
самосохранения заставил меня разыграть удивление.
   - Карл покончил с собой?
   - Да, сегодня утром. Вскрыл себе вены в грязной  дыре  под  названием
"Приют рыбачки".
   - Но с какой стати?
   - Не знаю, мистер Гаррет.  Откровенно  говоря,  его  мотивы  меня  не
слишком интересуют. Своим поступком он  погубил  меня,  понимаете?  Быть
может, именно к этому он и стремился... Карл был  странным  мальчиком  и
всегда меня ненавидел. Но к вам я пришла не из-за Карла. Когда  вернется
Владычица Бурь, а это уже не  за  горами,  мне  придется  несладко,  но,
несмотря на то, что оскорблена в лучших чувствах, я. пытаюсь до сих  пор
сохранить хоть что-то. Однако... Сегодня утром из дворца сбежала Амбер.
   Я постарался придать лицу заинтересованное выражение.
   - Понимаете, если я сумею сохранить для  Владычицы  Бурь  Амиранду  и
Амбер, которые пропадают неизвестно где...  За  деньгами  я  не  постою,
мистер Гаррет, но, пожалуйста, найдите девушек.  -  Домина  положила  на
стол некий мешочек. - Здесь сотня марок золотом. Если вы сможете вернуть
беглянок до того, как возвратится  Владычица  Бурь,  я  заплачу  вам  за
каждую еще по тысяче.
   - Неужели ваш Коуртер не...
   - Коуртер - полный идиот! - перебила она. - Сегодня утром я отправила
его на поиски Амбер. Он вернулся как раз перед тем, как  я  собралась  к
вам, в стельку пьяный, и не смог, естественно, объяснить, где был и  чем
занимался. Мне остается только утешать себя  тем,  что  когда  Владычица
Бурь вышвырнет нас с ним на улицу, он быстро подохнет с голоду.  Так  вы
согласны, мистер Гаррет?
   - Надо подумать. - Мне требовалось справиться с угрызениями совести и
договориться с самим собой. "В настоящий момент у  меня  три  клиента  -
некто Гаррет, Плоскомордый и Амбер, причем никто из них не  заплатил  ни
гроша. А домина Даунт платит вперед. С  другой  стороны,  она  не  стоит
того, чтобы  ей  помогать...  Проведем-ка  эксперимент".  -  Знаете,  я,
кажется, догадываюсь, где может быть одна из девушек.
   - Правда?
   - Допустим, да. Как насчет моего гонорара?
   - Что ж... - Домина поднялась, выпрямилась и сразу  словно  постарела
на несколько десятков лет. - Я ожидала чего-то подобного.
   Ее губы исказила усмешка. Она порылась в складках одежды  и  выложила
десять близнецов того  мешочка,  который  уже  красовался  на  столе.  Я
проверил наугад содержимое одного из них и был приятно поражен.
   Тысяча сто марок... Такой суммы в моем распоряжении еще  не  было,  а
ведь мне обещана тысяча сверх того... Какое искушение для темной стороны
человеческой натуры!
   Амиранда мертва, Амбер мне никто. Морли как-то заметил, что женщины -
единственный запас, который никогда не истощается...  И  перед  кем  мне
извиняться и объясняться?
   Разве что перед собой.  А  Покойник  будет  посмеиваться  у  меня  за
спиной.
   Ну и ладно, эксперимент все равно провести не мешает.
   Я встал и пододвинул мешочки с золотом к себе.
   - Пойдемте.
 
*** 
 
   Как оказалось, Дин притушил в  комнате  Покойника  огни.  Понятия  не
имею, зачем он это сделал. Покойнику на свет было глубоко плевать. Когда
ему хотелось спать, логхир засыпал в любых условиях - при ярком свете, в
грозу или в разгар землетрясения.
   Я сложил золото на полу за креслом Покойника.
   - Зачем вы привели меня сюда, мистер  Гаррет?  -  осведомилась  Уилла
Даунт.
   - Обернитесь.
   На какой-то миг она превратилась в  нормальную  женщину.  Взвизгнула,
закрыла руками лицо... Но всего минуту спустя полностью овладела собой и
пробормотала:
   - Неужели беда и впрямь не приходит одна? - Потом повернулась ко мне.
- Соблаговолите объяснить, мистер Гаррет.
   - Что именно? - Домина промолчала, стараясь, видимо, обуздать ярость.
- Вы поручили мне найти и вернуть домой Амбер да Пену и Амиранду  Крест.
Одну из девушек я нашел и вернул.
   Домина, прищурясь, глядела на  меня,  ее  взгляд  выражал  ненависть.
Однако голос оставался на удивление спокойным.
   - Я надеялась, что вы вернете их в лучшем состоянии. Амиранда мертва?
Или на нее наложили заклятье?
   - Первое. Вы правильно подметили, у нее нелады со здоровьем.
   - Мистер Гаррет, сейчас не время упражняться в остроумии. Насколько я
понимаю, убили ее не вы. Будьте любезны сообщить, кто это сделал, когда,
где и как.
   Честно говоря, я и сам не отказался бы это узнать. Что ж, эксперимент
провалился. Разумеется, ведь домина  Даунт  не  из  тех,  кто  позволяет
застать себя врасплох. А может, ей действительно нечего скрывать?
   - Я жду, мистер Гаррет.
   - В тот день, когда вы  якобы  собирались  передать  выкуп,  Амиранда
уехала из Танфера в сопровождении моего знакомого, который находился при
ней в качестве телохранителя. - Я решил все  же  проверить,  как  домина
отреагирует на эту историю. - С собой  она  взяла  несколько  саквояжей.
Близ Личфилда есть перекресток, на котором Амиранда  остановила  экипаж.
По словам моего знакомого, у нее там была назначена встреча; как  только
появится тот, кого она ждала, телохранителю следовало уйти.
   - И кого же она ждала?
   - Не знаю. Никто так и не пришел, если не считать высыпавших вдруг из
лесу гоблинов. Мой знакомый прикончил четверых или пятерых, но не  сумел
помешать остальным расправиться с Амирандой. Если уж  на  то  пошло,  не
смог даже защитить себя. Гоблины решили, что  он  мертв,  и  швырнули  в
кусты, к Амиранде и прочим, а потом разбежались. Какое-то  время  спустя
мой приятель кое-как поднялся, взял Амиранду на руки и отправился  туда,
где, как он полагал, девушку могли бы спасти. Несмотря на свои раны,  он
прошел целых три мили...
   - Зря?
   - Естественно. Понимаете, мой приятель не слишком  умен.  Узнав,  что
старался  понапрасну,  он  сильно  рассердился,  ибо  почувствовал  себя
одураченным. Каким-то образом сумел добраться до  Танфера  и  попасть  в
больницу "Бледсо", где я его и разыскал в палате для кандидатов  на  тот
свет.
   Уилла  Даунт  нахмурилась,  гадая,  очевидно,  зачем  я  ей  все  это
рассказываю.
   - Вы кое о чем умолчали, верно?
   - Да.
   - Почему?
   - Потому что вам незачем знать. Это  не  касается  ни  вас,  ни  кого
другого, за исключением друзей моего приятеля, которые считают, что долг
платежом красен. Кстати, некоторые из них едят гоблинов на завтрак.
   Домина  не  обратила  на  скрытую  угрозу  ни   малейшего   внимания.
Пристально поглядела на меня и проговорила:
   - Так вот почему вы настырно лезете в чужие дела.
   - Совершенно верно.
   - А вам известно, что Владычица  Бурь  не  любит,  когда  посторонние
вмешиваются в ее дела?
   - Полагаю, ей гораздо больше  не  нравится,  что  кто-то  убивает  ее
детей. - Хвала небесам, что домина не заметила  моей  промашки!  Вот  уж
действительно, язык мой - враг мой.
   - Может быть. Но учтите, любопытство обычно до добра не доводит.
   - Учту, - пообещал я. - И передам друзьям своего приятеля. Может, они
настолько перепугаются, что постараются заплатить должок до  возвращения
Владычицы Бурь.
   Я решил сменить тактику: эксперименты побоку, на Уиллу Даунт  следует
давить и давить. Не то чтобы у  меня  появились  конкретные  подозрения,
просто она  знала  то,  что  требовалось  мне.  Может,  в  конце  концов
сломается и раскроет свои секреты?
   - Вы не хотите рассказать о том, когда, где и как передали выкуп?
   - Нет, мистер Гаррет. - Она криво усмехнулась. "Должно быть, считает,
что подкопаться под нее невозможно" .
   - Ваше право. - Я пожал плечами. - Вы  заберете  тело  с  собой?  Мой
слуга...
   - Я приехала в экипаже, мистер  Гаррет,  и  слуг  у  меня  достаточно
своих.
   - Пускай подгонят экипаж к крыльцу, а я вынесу тело.
   - Очень хорошо. - Домина вновь усмехнулась.
 
*** 
 
   - Надеюсь, Амбер вы постараетесь вернуть в более приличном состоянии?
- осведомилась Уилла Даунт, усаживаясь в экипаж.
   Я мысленно досчитал  до  пяти,  справляясь  с  приступом  злобы.  Вот
стерва! Уверена на все сто,  что  музыку  заказывает  тот,  кто  платит.
Ничего, Гаррет, ничего...
   - Я постараюсь.
   Она победно улыбнулась. Должно быть, считает, что разбила меня в  пух
и прах. Если честно, тут она права.
   Я решил узнать, что думает обо всем этом Покойник.
   Как оказалось, пока я отдувался, мертвый сукин сын благополучно дрых!
Глава 30
 
   Я опорожнил кружку и вытер губы. В таком  настроении  мне  ничего  не
стоило выпить целый бочонок, однако ночь только началась.
   - Дин, скажи мисс да Пена, что домина ушла, и предупреди, что если  у
нее есть хоть частица здравого смысла и  ей  дорога  собственная  жизнь,
пусть ни в коем случае не подходит к  окну.  Игра  ведется  по-крупному,
церемониться никто не будет. Я пойду  навещу  мистера  Дотса.  Выйду  на
всякий случай через черный ход. Запри дверь на все замки и  не  открывай
никому, кроме меня.
   Дин нахмурился. Впрочем, он служил у нас достаточно давно,  а  потому
успел привыкнуть к подобным  вещам.  Взял  с  кухонного  стола  секач  и
мясницкий нож, оба острые настолько, что  ими  можно  отрезать  человеку
ногу, а тот ничего и не заметит, и сказал:
   - Ступайте, мистер Гаррет. Я обо всем позабочусь.
   Шагая по улице, я размышлял о том,  что  однажды,  вернувшись  домой,
обнаружу толпу изувеченных взломщиков.  Старина  Дин  смотрел  на  жизнь
отнюдь не философски и не понимал, что силу следует  применять  разумно.
Бруно с Коуртером повезло, что они застали его врасплох, безоружным.
   Лишь преодолев  три  четверти  расстояния,  отделявшего  наш  дом  от
заведения Морли, я сообразил, что за мной "хвост".  Не  то  чтобы  я  не
проверял, нет; просто следил за мной специалист своего  дела.  Он  понял
практически сразу, что я его заметил,  а  потому  все  уловки,  какие  я
попытался применить, не принесли ни малейшей пользы.
   Тем самым он себя выдал.
   В Танфере таких ребят было всего  трое.  Прежде  всего  ваш  покорный
слуга, затем Морли Доге; но у Морли следить  за  мной  не  было  никаких
оснований.
   Оставался тип по имени Шнырь Пиготта, настоящий ас. По слухам, он был
наполовину призраком.
   Вообще-то мы с ним оба занимались частным сыском. Неужели его  наняла
домина Даунт, чтобы он присматривал за чересчур ретивым Гарретом?
   Вряд ли.
   Тогда кто?
   Между тем  Шнырь  предпринял  попытку  перехитрить  меня.  Я  подавил
желание поиграть в эту игру. Все равно ничего не выйдет. Шнырь Пиготга -
консерватор, интересы клиента для него прежде всего.
   - Ну его к дьяволу!
   Я вошел в заведение Морли через парадную дверь, обогнул стойку бара и
на глазах у изумленного ночного бармена прошествовал в кухню.  Повара  с
ножами в руках ошарашенно воззрились на меня. Я кивнул им с видом принца
королевской крови, снизошедшего  до  провинциалов.  -  Отлично,  ребята,
отлично. Эй ты! Надо резать ровнее. Смотри, какой толстый кусок.
   До того как они  опомнились  и  собрались  меня  линчевать,  я  успел
укрыться в кладовой, откуда вышел через черный ход наружу, обежал здание
и увидел, как парадная дверь захлопнулась за спиной Пиготты.
   Замечательно! Он, видимо, решил последовать моему  примеру  и  бросил
играть в игрушки, а потому  последовал  за  мной,  даже  не  попытавшись
замаскировать свои намерения хотя бы для приличия. Если вдуматься, в том
был определенный  смысл:  при  столь  явной  слежке  я  вряд  ли  рискну
проворачивать наиболее тайные из своих делишек.
   Неожиданно я ухмыльнулся, припомнив, какой вид  был  у  поваров.  Да,
такого спектакля не поставить ни одному хореографу.
   - Ладно, Шнырь, - пробормотал я и побежал к парадной двери.
   Пиготта, удостоверившись, что меня в  зале  нет,  как  раз  собирался
уходить. Надо сказать, выглядел он весьма странно - высокий, тощий, весь
какой-то угловатый и настолько бледный, что его можно  было  принять  за
вампира-полукровку.  На  улице  незнакомые   люди   от   него   попросту
шарахались.
   - Попался,  Шнырь,  -  проговорил  я,  глядя  Пиготте  за  спину,  на
приближающегося  Уолдо  Тарпа,  который  производил  впечатление  вполне
здорового  человека.  Понятия  не  имею,  каким  ветром   занесло   сюда
Плоскомордого, но я откровенно ему обрадовался.
   - Бывает. - Пиготга пожал плечами.
   - Что тебе нужно?
   - Ты что-то сказал, Гаррет? Извини, я  в  последнее  время  плоховато
слышу.
   - Что стряслось, Гаррет? - поинтересовался подошедший Тарп. Теперь на
нас глядели все, кто присутствовал в зале.
   - Мы со Шнырем собрались  повидать  Морли.  Я  нашел  одного  из  тех
парней, с которыми ты на днях повздорил. Хочешь послушать?  -  Я  сделал
недвусмысленный жест рукой. Пиготта подчинился; по  всей  видимости,  он
сообразил, что у меня к  нему  чисто  профессиональный  интерес,  ничего
личного, и успокоился. На его месте я ощутил бы то же самое.
   Шнырь начал подниматься по лестнице. Я шагал следом,  а  Плоскомордый
замыкал шествие. Взгляды посетителей заведения буравили нам спины.
 
*** 
 
   Морли, естественно, узнал о нашем приходе заблаговременно.
   - И что мне с ним делать? - осведомился он.
   - Поскольку он отказывается говорить, кто его нанял следить за  мной,
придется принять известные меры. Лучше по возможности обезопасить  себя,
чем потом всю жизнь жалеть. Возьмешь на хранение?
   - Надолго?
   - На денек.
   - Пиготту?
   - Подумаешь, какая знаменитость. Морли поразмыслил,  затем  произнес,
обращаясь к одному из своих подручных:
   - Кровосос, проверь карманы мистера Пиготты, только вежливо.
   Шнырь и глазом не моргнул, хотя я представлял себе, что он чувствует.
Мне самому несколько раз приходилось терпеть подобное обращение.
   Морли  осмотрел  добычу,  значительную   часть   которой   составляли
серебряные монеты.
   - Храмовая чеканка, - заметил он, взяв одну монету в руки.
   Верно. Причем все монеты как две капли воды похожи на ту,  которую  я
обнаружил на ферме, где держали Карла.
   - Что-нибудь выяснил? - справился Морли.
   - Да. Узнал, на кого он не работает. - Домина  Даунт  до  серебра  не
опускалась.
   Кто же тогда нанял Пиготту?
   - Убери его с глаз долой, - сказал я Морли. - Нам надо потолковать, а
время уже позднее.
   - Кровосос, отведи его в погреб. Не забывай о вежливости. Считай, что
у нас появился почетный гость.
   - Слушаюсь, мистер Дотс.
 
Глава 31 
 
   Затем  Морли  выгнал  из  комнаты  остальных  головорезов.  Оставшись
наедине с нами, Плоскомордый наконец позволил себе расслабиться, и сразу
стало ясно, что до полного выздоровления ему еще далеко.  Пару  минут  я
корил его за беспечность, а он даже не пытался возражать. Но идти  домой
и ложиться в постель категорически отказался.
   - Ребята сообщили, что тело Младшего завезла в  крематорий  та  баба,
Даунт, по дороге к тебе, - сказал Морли. - Думаю, тебе известно, что  он
сыграл в ящик?
   - Известно. Только умер он не  своей  смертью,  ему  изрядно  помогли
друзья.
   - Гаррет, твои глаза подозрительно блестят. Ты что, знаешь,  кто  это
сделал?
   - Догадываюсь. Одним был гоблин по имени Скредли. Так уж  получилось,
что личность  с  тем  же  самым  именем  участвовала  в  инсценированном
похищении Младшего - и, вполне возможно, в нападении на Плоскомордого  и
Амиранду. Этот Скредли  отирается  вокруг  парня  по  кличке  Красавчик,
который, как говорят, страшнее самого... Что с тобой, Морли?
   - Ты сказал, Красавчик?
   - Ну да. Вы знакомы?
   - Я кое-что о нем слышал.
   - Теперь мне не нравится твой взгляд.
   - Тогда отвернись к  стене  и  продолжай  рассказывать.  Плоскомордый
слушал, покачивая головой. Морли что-то записывал  на  листе  бумаги.  Я
выложил почти все, что знал.
   - Все упирается в Донни Пелл, - сказал Морли, когда я закончил. - Она
связана со всеми, кроме Уиллы Даунт. Та  девчонка,  Амиранда,  наверняка
знала про Донни, раз была в хороших отношениях с  Младшим.  Как  бы  нам
изловить эту самую Донни.
   Мы с Плоскомордым переглянулись.
   - Он гений, верно? Как думаешь, ему пришло в голову, что  Донни  Пелл
может оказаться следующей жертвой? Если  плохие  ребята  разнервничались
настолько, что зарезали сыночка Рейвер Стикс...
   - По-моему, следующей жертвой будет Красавчик,  -  перебил  Морли.  -
Хотя я могу и ошибаться.
   - Почему он? - спросил Плоскомордый. Друг Уолдо  верен  себе:  всегда
выбирает прямую дорогу.
   - Расскажи мне про Красавчика, Морли. Я впервые про него слышу.
   - Теряешь нюх, Гаррет. Таких, как он, нельзя упускать из виду.
   - Учту на будущее. Давай выкладывай.
   - Появился он в наших краях сравнительно недавно. Его  настоящее  имя
Конрад Стейли. Явился из Хасефбро, где был важной шишкой; решил,  видно,
что пора переселяться в крупный  город.  По  происхождению  человек,  но
настолько злобный и омерзительный на вид,  что  вполне  может  сойти  за
гоблина. Привел с собой с  десяток  подручных,  но  со  временем  набрал
новых, а прежних  отослал  назад.  Было  дело,  они  враждовали  с  Чодо
Контагью, но сумели договориться. Красавчику достался город гоблинов. Он
всем там заправляет, а Чодо не вмешивается  -  ему  хватает  собственных
забот. К тому же Красавчик платит подать.
   Чодо Контагью стал королем танферского преступного мира после  смерти
старого короля. Он был гораздо могущественнее большинства аристократов с
Холма, однако не выставлял свое могущество напоказ.
   - Если ты намерен разобраться с Красавчиком, можешь  рассчитывать  на
помощь Чодо, - продолжал Морли. - Сидите здесь  и  не  рыпайтесь.  -  Он
направился к двери. - Если что понадобится, крикните в трубу. Я  вернусь
через пару часов. - Ты куда?
   - Хочу поговорить с Чодо. - И Морли скрылся за дверью.
   - Гаррет, мы с тобой думаем о том же самом?
   - Я не думаю. Я знаю.
   Чодо Контагью удалось стать королем танферского преступного  мира  во
многом благодаря тому, что Морли Доге подарил  старому  королю  гроб,  в
котором оказался голодный вампир. Старый король поднял крышку  в  полной
уверенности, что вампир давно окочурился... Мы с Плоскомордым  выступали
тогда  в  роли  грузчиков,  а  наш   приятель   Морли,   предлагая   нам
подзаработать, не удосужился предупредить нас о возможных последствиях.
   Впрочем, ничего удивительного. Он догадывался, что мы, узнав  правду,
наверняка откажемся. Морли тот еще жук. Ну ничего, теперь он мне  обязан
до гробовой доски.
   - Не переживай, Плоскомордый. Морли снова проигрался в  пух  и  прах,
поэтому без нас ему не обойтись. Да и я не собирался  соваться  в  город
гоблинов в одиночку. Но здесь я сидеть тоже не намерен.  За  пару  часов
можно сделать кое-что полезное.
   Плоскомордый молча поглядел на меня, и я понял, что он едва  держится
на ногах. Если мы отправимся на поиски Красавчика - а уж я-то отправлюсь
точно, - друг Уолдо дома не останется. Значит, ему надо отдохнуть.
   - А ты поспи.  Я  скоро  вернусь.  Головорезы  внизу  проводили  меня
мрачными взглядами, но останавливать не рискнули.
 
Глава 32 
 
   Я отправился к Плеймету и барабанил в  дверь  до  тех  пор,  пока  не
вытащил его из постели. Он долго ворчал, но одолжил мне повозку  и  даже
сделал  вид,  что  отказывается  от  денег  (хотя  в   конечном   итоге,
разумеется, взял). Обычная история. Плеймет только притворяется богачом,
на деле бабки ему нужны постоянно.
   Крематорий Ларкина находился приблизительно в миле от дома  Плеймета.
Я торопился, хотя особенно спешить было некуда.  Если  Морли  ничего  не
напутал, тело Младшего доставили поздно, следовательно, отправить в печь
еще не успели. Кремация в ночные часы запрещена законом,  да  и  церковь
бдительно следит за тем, чтобы душа не расставалась с  плотью  в  темное
время суток, поскольку такая душа обречена на вечные скитания во мраке.
   В Танфере имелось три  крематория.  Я  не  сомневался,  что  Младшего
отвезли к Ларкину, ибо этот крематорий находился по  дороге  с  Холма  к
моему дому.
   Ночной сторож, как я и предполагал, оказался нечист на  руку.  Вообще
на свете полным-полно мошенников - одни наживаются на мертвых, а  другие
вынуждены им потворствовать.
   Я оставил повозку в переулке  близ  крематория,  наложив  на  лошадей
заклятье, сотканное из крепчайших ругательств. По крайней мере, они меня
выслушали.
   После чего проделал все так, как, по слухам, было принято: подошел  к
задней двери, особым образом постучал и стал ждать, пока меня  изучат  в
невидимый "глазок".
   Дверь  приоткрылась.  Мне  пришлось  стиснуть  зубы,  чтобы  сдержать
рвущийся наружу то ли  стон,  то  ли  смех.  Ночной  сторож  точь-в-точь
походил на персонаж какой-нибудь кладбищенской истории  -  горбун  столь
отталкивающей наружности, что с ним не  сравнился  бы,  пожалуй,  и  сам
Красавчик. Будем надеяться, к исходу ночи у  меня  появится  возможность
удостовериться в своей правоте.
   Если и существовал какой-то пароль, я все равно его не знал,  поэтому
просто показал горбуну золотую монету, и он провел меня в помещение, где
ожидали своей участи мертвецы. Прямо как в старой  байке  -  "до  смерти
хочется туда  попасть".  Заняты  были  семь  из  десяти  столов.  Горбун
оказался прирожденным торговцем.
   - Вот лучшее из того, что у нас есть, - сообщил  он,  приподняв  край
савана. - Вам повезло, мистер, выбирайте в свое удовольствие.
   Девочка  лет  четырнадцати,  никаких  явных  признаков  болезни   или
несчастного случая.
   - Глядишь, она еще и девственница. - Старик прицокнул языком.
   Бывает, что вам жутко хочется переломать кому-нибудь  все  кости,  но
поскольку дело прежде всего, вы сдерживаетесь  и  мило  улыбаетесь...  Я
приподнял второй саван. Мимо.
   Зато с третьим телом я угодил точно в яблочко.
   - Сколько вот за этого?
   Я никогда не видел и, надеюсь, не увижу, чтобы на меня так  смотрели.
Судя по всему, горбун собирался отказаться, поэтому я положил на  пустой
стол монету достоинством в десять марок. Думаю, он ее в жизни не  держал
в руках.
   Жадность в горбуне боролась с осторожностью.
   - Он с Холма, мистер. Стоит ли с ними связываться?
   - Ты прав, не стоит. Поэтому я и хочу его купить.
   - Но зачем?
   - Как сувенир. Отрежу ему голову, высушу и буду носить в  ухе  вместо
сережки.
   - Мистер, этот парень - с Холма. Его родичи явятся за пеплом.
   - Неужели у тебя не найдется, что им дать?  Скольких  ты  сожжешь  за
счет казны? - По распоряжению магистрата, неопознанные  трупы,  а  также
трупы нищих равномерно распределялись между всеми городскими ритуальными
заведениями, а платила за них казна. Неплохой способ  заметать  следы  и
подзаработать деньжат, верно? Поэтому  большинство  хоронило  родных  на
ближайших кладбищах.
   - Четверых. Но я должен отчитаться перед хозяином...
   - Сколько? - перебил  я.  Хозяин  наверняка  все  знает  и  одобряет,
исправно получая свою долю. - Но в разумных  пределах.  Иначе  я  заберу
одно тело, а оставлю вместо него другое. Твое. - Честно говоря,  мне  на
самом деле этого хотелось.
   - Двадцать марок. - Горбун судорожно сглотнул.
   - Вот десять. Остальное получишь, когда я  погружу  тело  в  повозку.
Сейчас вернусь.
   Он, конечно, мог бы запереть двери и  не  пустить  меня  обратно,  но
отказаться от десяти марок было выше его сил.
   Он что-то пробурчал, но я не обратил внимания.  Десять  минут  спустя
тело младшего да Пены лежало в моей повозке. Сжимая  монету  в  руке,  я
повернулся к горбуну.
   - Те же самые люди привезут сегодня еще один труп. Его  я  тоже  хочу
забрать. Это женщина. Если окажется, что ее... В общем, ты понял?
   Он сглотнул.
   - Понял или нет?
   - Понял, сэр. Все будет в порядке. - Горбун потянулся за монетой.
   Я постарался не коснуться его руки.
 
*** 
 
   Мне пришлось постучать  дважды,  прежде  чем  Дин  соизволил  открыть
дверь.
   - Ты что, не ложился? - спросил я, увидев, что он одет.
   - Не  спится,  мистер  Гаррет.  А  это  что  такое?  Вы  что,  начали
коллекционировать трупы?
   - Только те, которые могут пригодиться. Отнесу в  комнату  Покойника.
Если старик проснется и пожелает узнать, что происходит, объяснишь,  что
это молодой да Пена,  которого  следует  сохранить  до  возвращения  его
матери.
   Дин позеленел, когда ему пришлось помогать мне тащить  Карла,  однако
выдержал. Мы усадили тело в кресло, после чего я  вернулся  на  кухню  и
залпом выпил пару кварт пива.
   - Вы снова уходите, мистер Гаррет?
   - Ночь еще не кончилась, Дин.
   - Уже кончается.
   Он был прав. Скоро начнет светать.
 
Глава 33 
 
   К Морли я вернулся как раз вовремя,  чтобы  разбудить  Плоскомордого.
Мгновение спустя появился Доге в сопровождении своих орлов -  Кровососа,
Саржа и Рохли. Кроме того,  с  ними  были  две  незнакомые  личности,  о
которых я, впрочем, много слышал  -  Краск  и  Садлер,  профессиональные
убийцы, состоящие на службе у Чодо Контагью.  Родились  они  людьми,  но
затем, не дожидаясь, пока умрут,  их  набальзамировали  и  превратили  в
зомби.
   - Какого дьявола ты их привел? - процедил я. Кстати сказать, Краск  и
Садлер тоже не слишком обрадовались, увидев нас с Плоскомордым.
   - Уймись, Гаррет,  -  отозвался  Морли.  -  Или  ступай  лови  своего
Красавчика в одиночку. Я прикусил язык.
   - Расклад такой, - продолжал Морли.  -  Красавчик  обитает  в  городе
гоблинов, заправляет там всеми делами. Но гоблины не  сильно  огорчатся,
если вдруг обнаружится, что Красавчик пропал на  пару  со  своим  лучшим
дружком Скредли. Он нужен не только тебе, Гаррет.  Он  нужен  Чодо.  Нам
по-могуТц но за это мы должны сразу передать Красавчика Чодо.  Потом  ты
составишь список вопросов, которые  тебя  интересуют,  а  Чодо  добьется
ответов. - Замечательно, Морли. Просто замечательно. Я  буквально  кипел
от злости, но у меня  хватило  ума  замолчать.  Морли  посмотрел  в  мою
сторону и пожал плечами.
   Я понял, что он хотел сказать, но отсюда вовсе не следовало, что  мне
это понравилось.
   Плоскомордый совладал с  собой  быстрее  меня.  Он  переплел  пальцы,
выгнул их так, что хрустнули суставы, и произнес:
   - Ко всему можно привыкнуть, Гаррет. Думаю, не стоит терять времени.
   Он направился к двери.
   - Погоди, - сказал Морли. - Ты же идешь не на прогулку с подружкой. -
Он обошел свой стол, поводил рукой. Часть стены отъехала в сторону, явив
взгляду арсенал, подобного которому я не видел с тех пор, как отслужил в
армии.
   Плоскомордый поглядел  на  оружие  и  покачал  головой,  не  в  силах
каким-либо иным способом выразить охватившее его изумление. Потом вместе
с головорезами Морли  принялся  вооружаться.  Краск  и  Садлер  принесли
оружие с  собой.  Я  тоже  проявил  подобную  предусмотрительность.  Мне
казалось, что все в порядке, однако кислая гримаса Морли опрокинула  мою
уверенность. Я выбрал длинный нож и штучку вроде той, что дамы  (которые
на деле  дамами  не  являются)  носят  на  подвязках.  Физиономия  Морли
оставалась по-прежнему кислой,  однако  никак  иначе  он  мой  выбор  не
прокомментировал.
   Вообще-то я любому оружию предпочитаю свою трость.  Вдобавок  у  меня
есть подарок ведьмы.
   Мы спустились вниз  -  ребята  Морли  впереди,  громилы  Чодо  сзади.
Бдительные взоры обшарили залу. В столь поздний - или  ранний  -  час  в
заведении оставались лишь те,  кто  находился  с  Морли  в  приятельских
отношениях. Насчет их можно было не беспокоиться.
   Когда мы проходили мимо стойки, бармен поманил Дотса  к  себе.  Морли
пошептался с ним, потом догнал нас у двери на  улицу,  по  которой  меня
преследовал Пиготта.
   - Последние новости. Корабль Владычицы Бурь в сумерках бросил якорь в
двадцати милях от города.
   - Значит, она прибудет завтра  дНем.  -  Пожалуй,  попозже.  Ветер-то
встречный. Это следовало обдумать.
 
*** 
 
   На улице нас поджидал огромный черный экипаж,  запряженный  четверкой
лошадей.  С  высоты  двадцати  футов  нам  ухмыльнулись  двое  верзил  с
блестевшими в темноте глазами и клыками.
   - Привет, мужики.
   Гролли - наполовину тролли, наполовину гоблины, жестокие  существа  с
зеленой кожей, куда более опасные, чем стадо громовых ящеров. Этих двоих
я знал. В свое время мне пришлось отправиться  в  Кантард  за  женщиной,
которая унаследовала крупную сумму. В путешествии меня сопровождали трое
гроллей, один погиб, двое уцелели. Несмотря  на  то,  что  нам  довелось
много пережить вместе, я не знал, могу ли доверять этой парочке...
   Имена у них были под стать, как проклятие - Дорис и Марша.
   - Так сказать, подстраховка, -  заметил  Морли.  -  Ты  полагаешь,  я
свалял дурака, прихватив Садлера с Краском?
   - Нет. Я думаю, ты думаешь, что наша прогулка поможет тебе избавиться
от долгов. Надеюсь, ты окажешься прав. - Гаррет, ты законченный циник  и
вообще подозрительная личность.
   - С кем поведешься...
   Ребята Морли забрались в глубь экипажа,  Плоскомордый  последовал  за
ними. Садлер с Краском уселись на облучок и  напялили  на  себя  высокие
шляпы и черные плащи, какие носят возницы и  охранники.  У  каждого  под
рукой имелся арбалет.
   Подобное снаряжение необходимо для тех, кто достаточно  богат,  чтобы
ездить в экипаже по ночному Танферу, но недостаточно могуществен,  чтобы
украсить дверцы экипажа чем-нибудь вроде герба Владычицы Бурь.
   Большинство аристократов  разъезжает  в  сопровождении  эскорта.  Нас
сопровождали гролли, помахивавшие своим излюбленным оружием -  дубинками
в дюжину футов длиной, для меня, к примеру, совершенно неподъемными.
   Мы с Морли забрались внутрь, Дотс высунулся в  окно  и  велел  Краску
трогать. Экипаж покатил в ночь.
   - Полагаю, у тебя есть план? - поинтересовался я.
   - Спрашиваешь! Между прочим, я еще и поэтому обратился  к  Чодо.  Его
парни знают логово Красавчика, а я там никогда не был. Да и ты тоже.
   Я фыркнул. Остаток пути прошел в молчании.
 
Глава 34 
 
   В этот  час  в  городе  гоблинов  было  тише,  чем  в  могиле.  Такое
впечатление, что у гоблинов очень поздно ложиться и вставать посреди дня
заведено испокон веку. Мы прибыли вскоре  после  того,  как  большинство
обитателей города погрузилось в сон. Улицы были не то чтобы пустынны, но
на прохожих можно было не обращать внимания.  Они  делали  вид,  что  не
замечают нас, поскольку принадлежали к презираемой  касте  стервятников.
Появись мы на  двенадцать  часов  раньше  или  позже,  нам  угрожали  бы
неприятности:  мы  рисковали  бы  встретиться  с  куда  менее  трусливой
публикой.
   Мы свернули в переулок, настолько  узкий,  что  экипаж  едва  в  него
вписался, а когда достигли места, где можно было  открыть  двери,  Краск
велел  нам  выходить.  Мы  подчинились.  Он  отогнал  экипаж  обратно  в
переулок.
   - Вот наша цель. - Морли показал на  четырехэтажное  здание  в  сотне
ярдов  вниз  по  улице.  -  Логово  Красавчика.  Дома   вокруг   снесены
специально, чтобы никто не мог подобраться незамеченным. Мы все  устроим
так, что нас он не заметит.
   - Здорово. - Под самой крышей здания светились два-три окна. - Морли,
ты просто гений.
   Постройки города гоблинов лет на пятьдесят - сто старше  хибар  вроде
"Приюта рыбачки". В большинстве случаев это заметно с  первого  взгляда.
Однако в былые дни  строили  из  кирпича,  поэтому  цитадель  Красавчика
представляла собой весьма крепкий орешек. Достаточно  сказать,  что  для
того, чтобы стоять прямо, ей не требовалось подпорок.
   Небо на востоке начало светлеть.
   - Дорис и Марша взберутся на крыши ближайших зданий, - сообщил Морли,
- и сбросят веревки. Краск, Сарж и Кровосос поднимутся с одной  стороны,
остальные - с другой. После чего мы...
   Он излагал свой план до тех пор, пока я не заметил:
   - Чушь собачья.
   - Ты предлагаешь войти через парадную дверь и пробиваться наверх?
   - Ничего подобного. Знаешь, если бы мне не надо было задать  кое-кому
несколько вопросов, я бы просто устроил пожар  на  первом  этаже.  Пламя
потянуло бы наверх, как дым в печной трубе.
   - Но ты же хочешь задать свои вопросы, верно? То-то  и  оно.  Готовы?
Тогда вперед.
   Дорис и Марша, которых мое мнение ничуть не интересовало,  давно  уже
скрылись во мраке.
 
*** 
 
   Мы преодолели приблизительно половину расстояния, когда  из  парадной
двери здания вышел человек. Засунув руки в карманы, он глядел  себе  под
ноги, а потому заметил  нас  далеко  не  сразу.  Когда  же  заметил,  то
остановился и выпучил глаза.
   - Бруно, - прошипел я.
   Человек развернулся и опрометью бросился обратно.
   Тренькнула тетива. Для выстрела навскидку получилось неплохо.  Стрела
вонзилась Бруно в левую руку. Он пошатнулся, однако устоял  на  ногах  и
побежал еще быстрее.
   - Дьявол с  ним.  Потом  поймаем.  Его  мне  тоже  нужно  кое  о  чем
спросить...
   Я не договорил. Краск выстрелил, последовав примеру  Садлера.  Стрела
вонзилась Бруно в спину, дюйма на  три  ниже  плеч.  Садлер  подбежал  к
раненому и оттащил его в темноту.
   - Большое спасибо, - процедил я.  Краск  даже  не  повернулся  в  мою
сторону. Дорис и Марша, которые благополучно забрались  на  свои  крыши,
скинули нам веревки. Между тем свет в окнах погас.
   - Справишься? - поинтересовался я у Плоскомордого.
   - О себе беспокойся, Гаррет. Меня теперь  ничто  не  остановит.  -  И
Плоскомордый полез вверх. Я старался  держать  веревку  натянутой.  Тарп
карабкался столь проворно, словно превратился в семнадцатилетнего  юнца,
у которого со здоровьем полный порядок. За  Плоскомордым  полез  Садлер,
перекинув через плечо не один, а два  арбалета;  третьим  был  Рохля,  а
счастливчику Гаррету выпало взбираться  по  веревке,  которая  болтается
туда-сюда.
   Взобравшись наверх, я обнаружил, что Марша успел перебраться на крышу
нужного нам здания. Плоскомордый обмотал  конец  брошенной  ему  веревки
вокруг печной трубы,  к  которой  прислонился  с  арбалетом  наизготовку
Садлер. В щель между ставнями одного-единственного окна сочился свет.
   Интересно,  неужели  Красавчик  до  сих  пор  ничего  не  заподозрил?
По-моему, когда у тебя над головой  прыгает  туша  весом  в  добрых  две
тонны, поневоле обратишь внимание...
   Рохля присоединился к Марше. Затем полезли мы с Плоскомордым,  причем
я всю дорогу старался убедить себя, что до земли от силы фут.
   Старался и не смог. Садлер остался у трубы, от которой оторвался лишь
на миг, чтобы отвязать веревку.
   Марша соорудил на конце веревки нечто  вроде  корзины.  Усаживаясь  в
нее, я вновь подивился тому, что нас  до  сих  пор  не  засекли.  Может,
Красавчик оглох? Или готовит нам приятную встречу?
   Что ж, скоро я это узнаю. На мой вкус, слишком скоро.
   В полумраке мне было видно, как Морли, которому предстояло спускаться
с другой стороны, усаживается в такую же корзину. Вот он исчез за  краем
крыши...
   Внезапно у меня под ногами разверзлась бездна. Я вцепился в  веревку,
заметил краем глаза Садлера, который целился, казалось, точно мне в лоб.
   Марша опустил меня к той самой щели между ставнями.
   Поначалу я не увидел ничего вообще. Пустая  комната,  никаких  следов
пьяного разгула. Затем дверь распахнулась, в комнату просунулась  весьма
гнусная физиономия и что-то сказала - что именно, я не расслышал. В поле
моего зрения появилась  спина  того,  к  кому  обращались.  Этот  кто-то
раздраженно передернул плечами.
   Я  помахал  рукой.  Плоскомордый  привязал  к  чему-то  другой  конец
веревки, и я повис над бездной, предоставленный самому себе.
   По всей видимости, Морли сообщил с другой стороны здания, что  все  в
порядке,  потому  что  Марша  нагнулся  и  с  размаху  ударил  дубинкой.
Мгновение спустя он закинул в окно Плоскомордого, который  затащил  меня
внутрь. Следом в комнату проник Рохля.
   Если не считать  насекомых,  которые  копошились  в  груде  одеял,  в
комнате было пусто. Плоскомордый с  Рохлей  направились  к  двери,  а  я
какое-то время отчаянно сражался с веревкой, будто угодивший  в  паутину
мотылек. Неожиданно откуда-то  донесся  шум.  в  тот  самый  миг,  когда
Плоскомордый  достиг  двери,  в  комнату  ворвался  какой-то  тип.   Его
физиономия пришла в соприкосновение с кулаком друга Уолдо.  Тип  закатил
глаза и после второго удара рухнул на пол.
   Я наконец высвободился и устремился следом за Плоскомордым и  Рохлей.
Узкий коридор слева заканчивался тупиком, поэтому мы свернули направо  и
врезались в парочку гоблинов,  выглянувших  из  соседней  комнаты.  Этим
повезло не больше, чем  их  предшественнику  -  Плоскомордый  шутить  не
собирался.
   Тем временем небеса нацепили бальные тапочки и  принялись  топать  по
крыше - гролли пустили в ход свои дубинки.
   Как  выяснилось,  шумом  сопровождалось  выяснение  отношений   между
компанией  Морли  и   Красавчиком,   за   которого   вступился   десяток
приспешников. Несколько гоблинов лежали  на  полу,  из  неподвижных  тел
торчали стрелы; на наших глазах еще один совершил  непоправимую  ошибку,
встав перед окном. Свистнула стрела, и гоблин повалился навзничь, визжа,
как свинья, которую собираются зарезать. Стрела торчала у него из бедра.
Наконечник смазан ядом? Вполне может быть.
   Будучи человеком воспитанным,  я  всего-навсего  оглушил  двоих-троих
противников своей тростью, тогда как Рохля не преминул проткнуть парочку
гоблинов,   причем   нападал   со   спины.   Плоскомордый    расшвыривал
сопротивлявшихся, словно то были не гоблины, а стая  бродячи?  котов.  В
потолке появились дыры - гролли разошлись не на шутку и сломали  парочку
дубовых стропил.
   Нападение с тыла изменило ход битвы. Перевес неожиданно  оказался  на
нашей стороне.
   Красавчик рванулся к лестнице. Я выставил ногу.  Он  споткнулся  и  с
ходу врезался в косяк.
   Несмотря на наше численное  превосходство,  праздновать  победу  было
рано. Известно, что гоблины сражаются до последнего.
   Некоторые из них еще стояли на ногах. Ребята Морли  предоставили  нам
разбираться с ними, а сами взялись за тех,  чьи  тела  устилали  пол.  Я
начал было жаловаться, но на меня попросту не обратили внимания.
   Как ни странно, до сих пор я не получил ни единой царапины. Остальные
тоже практически не пострадали, не считая Саржа,  которому  рассекли  до
кости грудь и который самоустранился из схватки, чтобы заняться раной.
   - Не лезь! - рявкнул Плоскомордый, обращаясь к Рохле.  -  Он  мой!  -
Повергнув могучим ударом последнего из продолжавших сопротивляться, Тарп
пояснил: - Эта гнида командовала теми, кто убил девушку.
   - Других знакомых ты не встретил? - поинтересовался я, переведя дух.
   - Нет. - Плоскомордый оттащил гоблина в сторонку.
   - Его зовут Скредли, - заметил Доге.
   Честно говоря, я и сам догадался.
   Снизу доносились вопли и  грохот.  Красавчик  приподнялся  с  пола  и
громко закричал. Мы с Морли бросились к нему, но было уже поздно.
   Лестница застонала под чудовищной тяжестью.
   К гоблинам прибыло подкрепление.
   Десятка два гоблинов оттеснили нас к дальней стене. И это было только
начало, комната продолжала заполняться харями, одна гнуснее другой.
   Несмотря на усилия гроллей, которые  колотили  дубинками  по  головам
гоблинов, наше положение оставалось незавидным. Не мог отбиваться  Сарж,
упал Рохля, загнали в угол Морли; всем остальным  приходилось  не  менее
туго. Кровожадный Красавчик от ярости впал чуть ли не в истерику...
   Требовалось срочно что-то предпринять.
 
Глава 35 
 
   Я достал подарок ведьмы, швырнул на пол и наступил на него  башмаком.
Кристалл  разлетелся  вдребезги.  Припомнив   наставления   старухи,   я
зажмурился и пропустил в  результате  несколько  чувствительных  ударов.
Левую  руку  обожгло  словно  огНем.  А  затем  комната  превратилась  в
миниатюрную копию преисподней.
   Я открыл  глаза.  Отовсюду  доносились  звуки,  напоминавшие  мычание
перепуганных коров; гоблины размахивали руками, корчились в судорогах на
полу... Я попятился и поудобнее перехватил трость.
   Ведьма  утверждала,  что  когда  заклинание  срабатывает,  в   глазах
начинает троиться и голова идет кругом. Впрочем, гоблинов в комнате было
слишком    много,    чтобы    волшебство    принесло    нам     ощутимое
преимущество-Красавчик раза три наткнулся на стену, пытаясь выбраться  в
коридор. Он был мне нужен позарез, поэтому  я  устремился  к  нему.  Нас
разделяло от силы двое гоблинов,  когда  он  наконец  добился  своего  и
покатился вниз по лестнице. Обычная история, Гаррету  всегда  везет  как
утопленнику.
   Друзей в беде не бросают, потому я не стал преследовать Красавчика  и
вернулся в комнату.
   Мне слегка досталось, но я тоже не остался в  долгу.  Морли  все-таки
ухитрился уцелеть. Он сидел у стены, бледный как смерть.  Рядом,  широко
расставив ноги, стоял и довольно  ухмылялся  Плоскомордый.  Гролли  тоже
ухмылялись сквозь дырки в потолке. Кровосос, один из головорезов  Морли,
притулился в углу, стараясь совладать с собственным  желудком.  Саржа  и
Рохли видно не было.
   В общем, пострадали в той или иной степени все.
   Я подковылял к окну.
   Ночь давно кончилась. Снаружи доносился шум.  Проснувшееся  население
города гоблинов проявляло любопытство к происходящему.
   Следовало уносить ноги.
   - Зажмурьтесь, парни, - сказал я. - Идите к двери, держась за  стену,
выходите на лестницу и ждите меня там.
   - Что ты задумал на сей раз, Гаррет?  -  справился  Морли  неожиданно
тонким  голоском  и  поперхнулся,  когда  его  чуть  было  не  вывернуло
наизнанку. - Очередную пакость?
   - Твоя какая печаль?  Радуйся,  что  есть  кому  тебя  подстраховать,
стратег ты наш. Валите отсюда, а я попытаюсь разыскать  Рохлю,  Саржа  и
Скредли.
   Какой-то гоблин тихонько застонал. Я стукнул его тростью по башке.
   Первым мне попался Скредли, которого я передал  Плоскомордому.  Затем
обнаружился Сарж.
   - Морли, Сарж готов. Заберем домой?
   - Зачем? Торопись, пахнет дымом.
   Я послушался его совета тем более, что и сам уловил запах.
   - Дьявол! - проговорил Морли. - Если я кого-нибудь оставлю, мои парни
скажут, что я ничем не лучше  гоблинов.  -  Он  потолковал  о  чем-то  с
гроллями,  потом  крикнул  мне:  -  Передай   тело   Саржа   Дорису.   И
поторапливайся, Гаррет! Гролли говорят, что у здания собирается толпа.
   Я наконец отыскал Рохлю. Тот был жив и мог худо-бедно передвигаться с
посторонней помощью.
   - Я иду первым. Постарайтесь не отставать. А где Садлер с Краском?
   - Отстреливают  тех,  кто  выбегает  на  улицу.  Я  побежал  вниз  по
лестнице. Меня никто не окликал и не пытался остановить. Судя по звукам,
впереди волокли что-то тяжелое.
   Красавчика я догнал на втором этаже, перед последним пролетом.  Чтобы
добраться до него, мне пришлось перепрыгнуть через  костер,  который  он
развел на лестнице.
   У него была сломана нога, однако видел он уже гораздо лучше, а потому
едва не прикончил меня, прежде чем  мне  удалось  с  ним  справиться.  Я
огляделся по сторонам в поисках гоблинов.  Те  из  них,  что  стояли  на
ногах, толпились у  входной  двери  и  о  чем-то  спорили  между  собой.
Понятно, о чем -  другого  выхода  не  было,  а  всякого,  кто  рисковал
высунуть нос наружу, немедленно настигала стрела.
   Я помог  своим  спутникам  преодолеть  огненную  завесу.  Все  прошло
гладко, обжегся один Морли. Увидев его вблизи, я не смог  удержаться  от
смеха - столь комично он выглядел. А  ведь  Морли  Доге  уделял  столько
внимания своей внешности...
   С гоблинами внизу мы расправились в два  счета.  Я  ринулся  на  них,
размахивая ножами и испуская воинственные вопли, и они гурьбой  высыпали
на улицу.
   Что ж, сейчас мы узнаем, можно ли доверять нашим союзникам.
   Я высунулся из двери.
   Как ни странно, в меня никто не выстрелил.
   Я выскользнул за дверь, осмотрелся и нахмурился. Где толпа, о которой
говорили гролли? Лишь в конце улицы виднелись улепетывающие без  оглядки
гоблины.
   Из переулка вывернулся экипаж, громыхая, подлетел ко входу.
   - Залезайте внутрь! - прорычал Краск. - Сюда идут солдаты!
   Солдаты? Тогда все понятно. Неудивительно, что улицы пусты.
   Краск пустил лошадей вскачь, не дожидаясь, пока мы рассядемся. Гролли
бежали впереди, разведывая дорогу.
   - Странно, - проговорил я. - Морли, с каких это  пор  в  разборках  в
городе гоблинов участвуют войска?
   Экипаж мчался по узеньким, как игольное ушко, переулкам, срезал углы,
где можно и где  нельзя.  Уж  чего-чего,  а  решительности  той  парочке
наверху не занимать.
   Морли только застонал в ответ.
   - Войска обычно подавляют восстания. А отдать такой приказ  могут  от
силы десять человек.
   - Разбирайся сам, Гаррет. - Морли снова застонал.  -  Лично  мне  все
равно.
   Неужели  Бруно?  Так,  Бруно  служил  кому-то  с  Холма   и   навещал
Красавчика. Приказ  солдатам  может  отдать  только  наделенный  властью
аристократ. Быть может. Красавчик настолько дорог хозяину Бруно, что  он
не поленился вызвать войска?
   Пожалуй, мне  надо  как  следует  поразмыслить.  Вполне  возможно,  я
упустил из виду что-то важное.
   - Надо выяснить, на кого он работает.
   Никто и не подумал поинтересоваться, что я там бормочу.
   Внезапно мне в душу закралось подозрение.  А  что,  если  младший  да
Пена, его родичи и опекунша - и впрямь невинные жертвы?
   Экипаж вырвался  на  широкую  улицу.  Пешеходы  шарахались  в  разные
стороны, возницы других экипажей осыпали нас проклятиями. Мы свернули за
угол и резко затормозили, чтобы не выделяться из общей массы. Ни  одного
солдата я так и не увидел.  Пять  минут  спустя  лошади  остановились  у
задней двери заведения Морли, и Садлер велел нам выметаться.
   Усталый до изнеможения,  я  все  же  не  мог  допустить,  чтобы  мной
помыкали там, где затрагивались мои интересы.
   - Расслабься, Гаррет, - буркнул Морли. - Ступай в дом.
   - А как же...
   - Ты что, не слышал? Ступай  в  дом,  если  хочешь  дожить  в  добром
здравии до глубокой старости. - Вдвоем с Плоскомордым они затащили  меня
внутрь. Я отбрыкивался, но не слишком активно.
   Гролли куда-то скрылись. С помощью Плоскомордого Морли перенес в  дом
Саржа и Рохлю. Садлер подсел к Красавчику со Скредли, и  экипаж  покатил
прочь.
   - Почему бы тебе не подняться наверх и не составить список  вопросов?
- предложил Морли. - Я переправлю его Чодо. А потом иди домой  и  ложись
спать. Глядишь, когда отоспишься, начнешь соображать.
   Если Плоскомордый стерпел, что у него забрали Скредли, мне тем  более
надо успокоиться.
   - Ладно, - проворчал я. Правда, мне почему-то казалось, что  отдыхать
не придется.
   Поднимаясь по лестнице,  я  поглядел  в  окно,  выходившее  на  город
гоблинов. В той стороне поднимались к небу похожие  на  надгробие  клубы
черного  дыма.  Будем  надеяться,  что  пламя,  разгоревшееся   заботами
Красавчика, пожрет трупы и прочие следы ночной стычки.
   Меньше всего мне хотелось бы, чтобы меня зачислили в подручные короля
преступников.  Я  составил  список,  хотя  меня  не  покидала  мысль   о
бесполезности этой затеи. Самым трудным оказалось сформулировать  вопрос
о двухстах тысячах марок - ведь следовало так подобрать слова, чтобы мой
новоявленный помощник не понял, о чем речь. Иначе он наверняка  захапает
все себе. Я решил, что лучше вообще об этом не упоминать, присовокупил к
списку просьбу о личной встрече с Красавчиком и намекнул, что  не  прочь
был бы заполучить Скредли.
   Закончив, я спустился вниз, где участники вылазки зализывали раны  за
завтраком. Наша авантюра настолько сильно на меня подействовала,  что  я
даже не отпустил дежурной шутки по поводу кушанья, которое  мне  подали.
Проглотил залпом кварту фруктового сока и набросился на еду.
   - Плоскомордый, - проговорил я чуть погодя, - ты свободен? Есть дело.
   Потолковав с другом Уолдо, я притиснул к стене Морли  и  убедил  его,
что нам следует  заняться  Шнырем  Пиготтой.  Быть  может,  Шнырь,  если
приставить к нему "хвоста", приведет в какое-нибудь интересное  местечко
- или втянет в новые неприятности.
 
Глава 36 
 
   Вернувшись домой, я прошел  в  кухню,  где  сидели  Дин  с  Амбер,  и
плюхнулся на стул. Плоскомордому это настолько понравилось, что  он  тут
же последовал моему примеру. Амбер и Дин уставились на нас.
   - Устали, мистер Гаррет? - спросил наконец Дин.
   - Как собака, - отозвался я.
   - И выглядишь не лучше, - заметила Амбер. - Надеюсь, ты добился, чего
хотел?
   - Может быть. Мы поцапались с теми парнями, которые убили Амиранду  и
твоего брата.
   Я пристально поглядел на девушку. Она  отреагировала  так,  как  я  и
рассчитывал; вот если бы запаниковала или что-нибудь еще...
   - Вы их поймали? Где они? Ты узнал про золото?
   - Поймали. Больше тебе пока знать не следует. Насчет золота я  ничего
не узнал, у меня просто не было возможности. Но  я  обязательно  выясню.
Кстати, как ты смотришь на то, чтобы начать новую жизнь, имея  за  душой
тысячу марок?
   - Замечательно. Запросы у меня скромные. Гаррет, я же вижу, ты что-то
знаешь. Вываливай.
   - Бедная девочка, - пробормотал Дин. - Уже успела набраться  от  него
всяких словечек.
   - Дин, я тоже тебя люблю. Домина Даунт обещала мне тысячу марок, если
я найду некую Амбер да Пена и верну ее домой  до  возвращения  Владычицы
Бурь. По слухам, твоя  матушка  прибудет  в  город  сегодня  днем.  Если
хочешь, я могу отвезти тебя во дворец, а мой приятель останется с  тобой
до тех пор, пока ты не почувствуешь себя в безопасности.
   Амбер прищурясь посмотрела на меня.
   - Что у тебя на уме, Гаррет?  -  Надо  же,  она,  оказывается,  умеет
думать.
   - Не что, а кто. Уилла Даунт. Она рассказала мне далеко не  все,  что
знает, а принудить ее к откровенности я не могу. Остается только хитрить
в надежде, что это принесет плоды.
   - А как насчет золота? Помнится, я наняла тебя именно  для  этого.  -
Девушка по-прежнему смотрела с прищуром.
   -  Боюсь,  про  него  можно  забыть.  Теперь,  когда  вот-вот  должна
вернуться твоя мать, шансов на успех практически никаких.
   - Может быть. По-моему, ты не слишком старался его найти.
   Плоскомордый набросился  на  приготовленный  Дином  завтрак.  У  меня
отвисла челюсть. Друг Уолдо уплетал за обе щеки, словно не ел  несколько
недель, а ведь совсем недавно мы с ним позавтракали у Морли...  Впрочем,
там наесться могут разве что кролики.
   - Значит, домина предложила тебе деньги? И ты их не взял?
   - Нет. - Дин налил мне апельсинового сока. Я  вдруг  осознал,  что  в
горле у меня настоящая  засуха.  Вот  что  такое  побывать  в  настоящей
переделке. - Наливай, наливай.
   Плоскомордый одобрительно хмыкнул.
   - Гаррет, дело ведь не в деньгах, правда? - допытывалась Амбер.
   Плоскомордый снова хмыкнул.
   - Что с тобой, олух?
   - Тебя вывели на чистую воду, Гаррет!  -  Он  фыркнул.  -  Ты  права,
девчушка. Для Гаррета деньги не главное.
   - Хочешь побеседовать, Уолдо? Давай потолкуем, если ты такой умный.
   Он мрачно поглядел на меня, затем пожал плечами.
   - А что я такого сказал?
   Амбер поняла, что мы не просто подшучиваем друг над другом.
   - Если ты проявил благородство,  -  сказала  она,  -  я  в  долгу  не
останусь и вернусь домой. Но без обмана. Договорились?
   - Договорились.
   - Что ты собираешься делать сейчас?
   - Пойду спать. Я на ногах без малого сутки.
   - Спать? Как ты можешь спать, когда вокруг творится такое?
   - Запросто.  Ложусь,  закрываю  глаза  и  засыпаю.  Если  тебе  нечем
заняться и есть желание потратить силы, постарайся  вспомнить  все,  что
знаешь о подружке Карла, Донни Пелл.
   - Зачем?
   - Затем, что она, похоже, замешана во всем сразу. Затем, что  я  хочу
ее найти.
   Мне еще хотелось добавить,  что  имя  Доняи  Пелл,  возможно,  как-то
связано и с появлением войск в городе гоблинов. Теперь, когда  Красавчик
и  Скредли  на  время  выбыли  из  игры,  у  Донни  появилась   неплохая
возможность уцелеть. Следовательно, ее можно будет  найти  и  допросить.
Надеюсь, на эту девицу не снизойдет просветление  и  она  не  удерет  из
города, сделав на прощание ручкой...
   Напившись апельсинового сока, что называется, под завязку, я встал.
   -  Ладно,  счастливо  оставаться.  Дин,  разбуди  меня   в   полдень.
Плоскомордый, ты можешь лечь в  комнате  Дина,  а  вам,  мисс  да  Пена,
рекомендую готовиться к возвращению в неволю.
   Дин пробормотал что-то себе под нос. По-моему, то  было  нечто  вроде
очередной угрозы подыскать мне жену среди его родственниц.  Я  пропустил
угрозу мимо ушей. Слишком устал, чтобы вразумлять; к тому же  все  равно
без толку.
 
Глава 37 
 
   Разбудил меня вовсе не Дин. Эту обязанность возложила на себя  Амбер,
явившаяся на полчаса раньше срока. Поспать мне удалось совсем чуть-чуть,
поэтому, боюсь, сопротивлялся я не очень решительно.
   Признаться, Амбер меня не разочаровала.
 
*** 
 
   Выйдя на кухню, я обнаружил, что  Дин  напялил  давно,  казалось  бы,
заброшенную неодобрительную гримасу. Правда, хоть помалкивал, за  что  я
был ему крайне признателен.
   Наскоро  перекусив,  я  вышел  из  дома  и  направился  к   Плеймету.
Потолкался вокруг, послушал,  о  чем  говорят.  Молва  выдвигала  добрую
дюжину теорий насчет того, что произошло  в  городе  гоблинов.  Наиболее
безумные идеи были недалеки от истины, о которой тем не менее  никто  не
догадывался.
   С телом Амиранды все прошло без сучка без задоринки. Я заплатил, тело
погрузили в мою повозку, я отвез его домой. Дин помог перенести Амиранду
в комнату Покойника.
   - Гаррет, у тебя появилось новое увлечение? Надо же, сам проснулся! А
я-то думал, что мне придется подпалить ему пятки.
   - Или ты переключился на мертвецов?
   - Всегда приятно пообщаться с теми, кто не пытается тебя оскорбить.
   - Дин говорит, ты снова вляпался в неприятности.
   - Да уж. Кстати, если  ты  подождешь  снова  засыпать  и  пораскинешь
мозгами, этих неприятностей может быть гораздо меньше.
   И я принялся рассказывать.
   -  Наконец-то  до  тебя  начало  доходить,  что  события   происходят
одновременно. Я горжусь тобой, Гаррет! Ты думаешь самостоятельно! Как ты
мог не обращать внимания на Бруно, который попадался тебе с удивительным
постоянством? Особенно если вспомнить, что молодой Карл впервые ушел  из
дворца для того, чтобы разобраться с воровством на складе.  Ведь  домина
Даунт сразу предположила, что здесь  замешано  другое  аристократическое
семейство.
   - По-твоему, тут прямая связь?
   - Естественно.
   - И ты знал и молчал?
   - Гаррет, ты привык во всем полагаться на меня. Я хотел, чтобы ты сам
хоть немного пошевелил извилинами.
   - Я держу тебя в доме только  для  того,  чтобы  мне  не  приходилось
шевелить извилинами! Или ты забыл, что  люди  -  отъявленные  лентяи?  В
общем и целом человек лишь самую малость живее мертвого логхира.
   - Не старайся  рассердить  меня,  Гаррет.  Ты  сделал,  что  мог,  не
напортачил ни с трупами, ни с осаждавшими тебя полубезумными  женщинами.
Если хочешь о чем-то спросить, спрашивай. А если нет, ступай  туда,  где
смогут оценить твое ослоумие.
   - Ладно, гений. Ответь-ка, кто убил Амиранду Крест? И не скрываешь ли
ты от меня что-нибудь еще,  дожидаясь,  пока  я  расшибу  себе  башку  в
попытках это узнать?
   - Ты хочешь узнать, кто отдал приказ гоблину Скредли и его сообщникам
расправиться с мисс Крест?
   - Совершенно верно.
   - Гаррет, научись правильно формулировать вопросы. Во всем  необходим
порядок.
   Я бы мог возразить, но тогда бы разгорелся спор,  а  времени  было  в
обрез.
   - Ты знаешь, кто приказал ее убить?
   - Нет.
   - А почему, тебе не известно?
   - Выяснив, почему, мы узнаем, кто за этим стоял. В настоящий момент я
могу назвать три возможных причины, хотя беременность, пожалуй,  следует
исключить до тех пор, пока ты не представишь убедительных доказательств,
что она кому-то призналась. Она не сказала даже тебе, человеку, которому
изливают душу все подряд молодые женщины.
   - Знаешь, ты мне здорово помог. Если добавить  пару  марок,  как  раз
хватит на бочонок пива.
   - Найди Донни Пелл и приведи ее ко мне.  Узнай,  кому  служит  Бруно.
Проверь всех, кто так или иначе связан с семейством да  Пена.  Расследуй
воровство на их складе. Запомнил? А теперь убирайся, я больше не в силах
выносить твоего присутствия.
   - Погоди, я сейчас наколдую тебе Донни Пелл,  и  она  материализуется
прямо из воздуха.
   - Сидя здесь и поглощая пиво, ты никогда никого не найдешь.
   - Пожалуй, ты прав. Но прежде чем я отправлюсь на свидание с судьбой,
ты, может, посвятишь меня в тайну Слави Дуралейника? Или  твоя  гипотеза
не выдержала проверки временем?
   - Гаррет, в своей правоте я  не  сомневаюсь,  однако  времени  прошло
недостаточно, чтобы удостовериться полностью.  Вероятность  несовпадений
довольно велика. Вот тебе  подсказка.  Слави  Дуралейник  не  разгадывал
секрета невидимости. Он изобрел способ стать невидимым. Если не  удается
скрыться от наблюдения, нужно убедить наблюдателя, что стать слепым -  в
его собственных интересах. Убирайся. Тебя ждет подружка, которую следует
вернуть в лоно семьи.
 
*** 
 
   - Готов? - спросил я Плоскомордого. Амбер спрашивать было незачем.  Я
знал, что девушка до смерти напугана, что возвращаться  ей  не  хочется,
что идет она на это исключительно ради тысячи марок.
   Плоскомордый хмыкнул и медленно поднялся. Ночная прогулка не могла не
сказаться на его здоровье. Надеюсь, у него хватит ума не загнать себя до
полной отключки. В конце концов, у каждого из нас, даже самого упрямого,
сил не так уж много.
   - Пошли, Гаррет, - проговорила Амбер.
 
Глава 38 
 
   У дворцовых ворот нас  встретил  мрачный  Коуртер-Слос.  Видимо,  ему
изрядно досталось  от  домины  за  непотребное  поведение.  Во  взгляде,
которым он меня одарил, читались ненависть и недоумение.
   - Передайте домине Даунт, что Гаррет выполнил ее заказ, - сказал я.
   Коуртер посмотрел на Амбер  с  Плоскомордым,  озадаченно  нахмурился,
словно пытаясь вспомнить нечто, ускользавшее из памяти.
   - Передавайте сами. Она велела вас пропустить.
   - Да? Не то чтобы я ей не доверял, но она мне кое-что должна. Если  я
получу деньги здесь, у меня будет гораздо больше возможностей донести их
до дома.
   Он продолжал хмуриться.  Неужели  Покойник  дал  маху  и  к  Коуртеру
начинают потихоньку возвращаться воспоминания?
   - Как хотите. - Коуртер окликнул кого-то  из  слуг  и  объяснил,  что
нужно сделать. Потом повернулся к нам.
   Я решил, что надо его отвлечь.  К  тому  же  вдруг  узнаю  что-нибудь
полезное? Поэтому я описал Бруно и спросил Коуртера, знает ли  он  этого
типа.
   - Что-то знакомое, - проговорил Коуртер. Признаться, я не ожидал, что
он проявит такую готовность к сотрудничеству. - Но вот что  именно...  А
почему он вас интересует?
   - Мне кажется, он имеет какое-то отношение к тому, что творится у вас
на складе. Кто он такой, понятия не имею, знаю лишь, что служит  кому-то
из аристократов. Как вы.
   Коуртер помотал головой, пытаясь собраться с мыслями. Плоскомордый  и
Амбер искоса поглядывали на меня, гадая, чего я добиваюсь.
   Ничего особенного, друзья. Просто нащупываю  точки  опоры.  Владычица
Бурь возвращается домой, ее прибытие страшит обитателей  дворца,  словно
надвигающийся торнадо; вполне возможно, кто-то запаникует я выложит  то,
что я хочу знать.
   Впрочем, Коуртер не из таких. Он слишком глуп, чтобы запаниковать.
   Я  заметил  домину  Даунт,  которая  шагала  через  двор.   Ее   лицо
представляло собой столь хорошо знакомую мне маску.
   - Гаррет снова на коне, - сообщил я, когда она подошла поближе.
   Домина,  метнула  на  Амбер  такой  взгляд,  что  девушка   поспешила
спрятаться за спину Плоскомордого.
   - Ничего не скажешь, вовремя.
   - Скорее не получилось при всем желании.
   -  Амбер,  отправляйся  в  свою  комнату.  Девушка  и   не   подумала
подчиниться.
   - А как насчет денег? - поинтересовался я.
   - Вы самый настоящий паразит, мистер Гаррет.
   - Полностью с вами согласен. Однако в отличие от паразитов из  власть
имущих я облегчаю страдания,  а  не  причиняю  боль.  -  Я  подмигнул  и
усмехнулся. - Устраивает?
   -  Вполне.  -  Домина  чуть  было  не  улыбнулась  в   ответ.   Потом
спохватилась, вновь напустила на себя серьезность и передала мне мешочки
с золотом. Я повернулся к Амбер.
   Девушка подошла ко  мне,  взяла  мешочек,  отсчитала  сумму,  которая
причиталась Плоскомордому, затем прошептала мне на ухо:
   - Позаботься о моих деньгах, Гаррет. Я вырвусь, как только смогу.
   Не дослушав, я обратился к домине Даунт:
   - Вам удалось расследовать происходящее на вашем складе?  Мне  просто
любопытно.
   - На нашем складе?
   - Ну да. Помните, когда мы  с  вами  встретились  в  первый  раз,  вы
сказали, что молодого Карла похитили, когда  он  пытался  выяснить,  кто
ворует со склада? Вы нашли воришек?
   - Мистер Гаррет, в последнее время мне  было  не  до  того.  Амбер  в
сопровождении Плоскомордого направилась ко дворцу.
   - Эй, ты! - крикнула домина. - А ну вернись! Тебе туда нельзя!
   Плоскомордый притворился, что не слышит.
   - Кто он такой, Гаррет? И что ему, черт побери, нужно?
   - Телохранитель Амбер. Вы обратили внимание, что в  последнее  время,
когда вам было не до того. молодые да  Пена  почему-то  мрут  как  мухи?
Амбер сбежала потому, что испугалась за свою  жизнь.  Чтобы  убедить  ее
вернуться, мне пришлось подыскать ей телохранителя, настолько уродливого
и упрямого, что перед ним спасуют  сами  боги.  Вдобавок  у  него  много
друзей, которым, естественно, захочется отомстить,  если  с  ним  что-то
случится.
   - Гаррет, мне не нравится ваш тон. Вы меня в чем-то обвиняете?
   - Я никого ни в чем не  обвиняю.  Пока.  Тем  не  менее  кто-то  ведь
приказал убить Амиранду и Младшего, верно? Я просто  пытаюсь  втолковать
всем и каждому, что Амбер надежно охраняют.
   - Мистер Гаррет, Карл покончил жизнь самоубийством.
   - Его убили, домина. Убил человек по прозвищу Красавчик  -  очевидно,
по  настоянию  третьей  стороны.  Я  собираюсь   побеседовать   с   этим
Красавчиком и послушать, что он скажет. Один из вопросов, который я  ему
задам, - на кого он работал. Благодарю вас, домина, и всего хорошего.
   Откровенно говоря, Уилла Даунт выглядела сбитой с толку и даже слегка
напуганной.
   Я развязал мешок с уловками и намекнул,  что  мне  кое-что  известно,
рассчитывая, что мой намек  -  ведь  у  страха  глаза  велики  -  быстро
превратится в толстую глухую стенку, к которой может поставить  виновных
Владычица Бурь. Может, уловка и сработает.
   Я вышел за ворота и зашагал по улице, высматривая ребят Морли.  Вдруг
позади послышались шаги. Я обернулся.
   Меня догонял Коуртер - бледный, со странным выражением лица.
   - Мистер Гаррет, подождите.
   Неужели птичка попалась в силки? Он явно собирался что-то рассказать.
   -  Коуртер,  ты  куда?  Немедленно  вернись!  Издалека  голос  домины
напоминал голос какой-нибудь торговки рыбой. Я ее не видел; значит,  она
тоже не имела чести лицезреть меня. Коуртер в отчаянии всплеснул  руками
и трусцой направился обратно. Что он хотел мне сказать?
 
*** 
 
   На крыльце моего дома меня поджидал Морли.
 
Глава 39 
 
   - Что стряслось, Морли?
   - Тебя хочет видеть Чодо.
   - Ты меня осчастливил. А с какой стати?
   - Понятия не имею. - Морли пожал плечами. - Я всего лишь передаю тебе
то, что сообщил мне Краск. Судя по его виду, Чодо не собирается  пустить
тебя на корм рыбам, так что можешь не волноваться.
   - Хорошо, не буду.
   - Послушай,  Гаррет,  Чодо  вполне  можно  доверять.  Он  никогда  не
нападает без предупреждения.
   - А как насчет Красавчика?
   - Красавчика предупреждали много раз. Вдобавок он  сам  напросился  -
трепал языком, лез на рожон...
   - Как по-твоему, стоит мне принять приглашение?
   - Разумеется, если ты не хочешь ссориться с Чодо. Мало ли, вдруг тебе
придется когда-нибудь попросить у него помощи?
   - Ты прав. Пошли. Дин, не забудь запереть дверь. Дин  было  заворчал,
но я его утешил, сказал, что скоро все кончится.
 
*** 
 
   Дом Чодо находился в пригороде Танфера. По  сравнению  с  этим  домом
дворец Владычицы Бурь выглядел настоящей  развалюхой.  Вот  что,  кстати
говоря, значит жить в грехе.
   У ворот нас поджидал Садлер; должно быть, посылая  именно  его,  Чодо
хотел  напомнить,  какой  пользуется  репутацией.  Следом  за  Садлером,
который не проронил ни слова, мы двинулись по ухоженному садовому парку.
Я, разумеется, изучал по дороге подходы  к  дому.  Ничего  не  попишешь,
профессиональная привычка.
   - Не сходи с дорожки, - предостерег Морли. - Пока  ты  на  ней,  тебе
ничто не угрожает.
   Помимо охранников и сторожевых собак, чего  и  следовало  ожидать,  я
заметил в кустах громовых ящеров. Их обычно представляют  себе  чудищами
высотой с дом, однако эти были маленькими, ростом  от  силы  четыре-пять
футов. Прямоходящие, с длинными хвостами и  острыми  зубами.  Сходить  с
дорожки не рекомендовалось, по-видимому, как раз из-за них. Дело в  том,
что громовые  ящеры,  по  причине  врожденной  тупости,  не  поддавались
дрессировке. Они только и делали, что жрали и спаривались.
   - Какие замечательные зверюшки, - сказал я  Садлеру.  Тот  промолчал.
Да, веселые у Чодо слуги.
   Впрочем, в приемной  зале  нас  ожидало  совершенно  сногсшибательное
зрелище.
   Чодо знал,  как  потрясать  воображение.  Мне  приходилось  бывать  в
нескольких дворцах, но ничего подобного я никогда не видел.
   - Кончай пялиться, Гаррет. Это неприлично. В  бассейне,  который  был
раза в три больше,  чем  двор  моего  дома,  и  вокруг  резвились  почти
полностью обнаженные  девицы.  Их  было  не  меньше  взвода.  Над  водой
поднимался пар.
   - Видимо, дела идут неплохо, - заметил я, когда мы прошли мимо.
   - Не жалуемся. - Человек, который посоветовал не пялиться, оглянулся.
Его глаза блеснули. - Раньше  все  было  по-другому.  -  Он  скрылся  за
колонной.
   Апартаменты Чодо, как ни странно, отнюдь не подавляли своей роскошью.
Вообще-то больше  всего  они  смахивали  на  грязную,  вонючую  темницу,
которую  почему-то   построили   не   в   подвале.   Чодо,   толстяк   с
мертвенно-бледным, одутловатым лицом,  сидел  в  инвалидном  кресле.  Он
выглядел вполне добродушно, но  стоило  встретиться  с  ним  взглядом...
Такой взгляд бывает разве что у старых и жутко голодных вампиров. Взгляд
смерти.
   - Мистер Гаррет?
   Голос соответствовал выражению глаз - низкий, пробирающий до  костей,
словно сулящий все возможные неприятности.
   - Он самый.
   - Полагаю, я вам кое-чем обязан.
   - Вовсе нет. Я...
   - Шныряя вокруг да около, вы предоставили мне возможность  избавиться
от моего заклятого врага.  Я  не  преминул  за  нее  ухватиться,  причем
расстроил ваши планы, за что вы наверняка затаили на меня злобу.  Однако
тем не менее вы проявили благородство и помогли моим людям, за что я вам
весьма признателен.
   Если бы не этот голос, наводивший на мысль о загробном  мире,  я  бы,
наверно, фыркнул - настолько  меня  позабавила  его  манера  выражаться.
Видя, что я храню молчание, Чодо продолжил:
   - Мистер Дотс не смог вразумительно объяснить,  чем  вы  в  настоящее
время занимаетесь. Если вы сумеете убедить меня в том, что наши интересы
не пересекаются, я постараюсь вам помочь.
   Первым моим побуждением было поблагодарить и  отказаться  от  помощи,
поскольку я не желал иметь ничего общего  с  королем  преступного  мира.
Однако я понимал, что ничего хорошего из этого  не  выйдет.  Вдобавок  у
Чодо находились двое, которых мне хотелось подробно расспросить. Поэтому
я  начал  рассказывать,  стараясь  быть  кратким  и   всячески   избегая
упоминаний о спрятанном где-то золоте.
   - Подручные Красавчика воровали товар  со  склада  на  набережной,  -
вставил Садлер.
   - Понятно. Продолжайте, мистер Гаррет.
   - Мне хотелось  бы  допросить  Красавчика  и  Скредли  и  разобраться
наконец, что к чему. - "Усек, жирный слизняк?"  -  Я  хочу  узнать,  кто
приказал им убить Амиранду Крест и молодого Карла да Пена.
   - В молодости  мне  доводилось  общаться  с  Молахлу  Крестом.  Можно
сказать, я был одним из его протеже. - Чодо сделал Садлеру знак подойти,
и они зашептались. - Насколько я понимаю, - продолжил он чуть погодя,  -
вопросы, которые вы хотите выяснить, будет задавать и Рейвер  Стикс,  но
куда менее деликатно?
   - Не сомневаюсь.
   - Тогда я должен не только вернуть вам  долг,  но  и  постараться  не
привлекать  к  себе  внимания  власть  предержащих.  К  сожалению,   мне
случается ошибаться, и сегодня я как  раз  совершил  ошибку,  переоценив
выносливость мистера Стоили. Его с  нами  больше  нет,  поэтому  я  могу
отдать вам только одного. Вы не в обиде?
   Я вздохнул. В мои планы снова вмешалась смерть.
   -  Признаться,  когда  мы  с  ним  виделись  в  последний  раз,   мне
показалось, что долго он не протянет.
   - Видимо, раны оказались серьезнее, чем мы предполагали. Впрочем,  он
не сообщил ничего ценного. Зато  другой  в  полном  вашем  распоряжении,
хотя, похоже, мало что знает.
   - Понятно.
   - Донни Пелл, Гаррет, - прошипел Морли.
   - Что?
   Чодо приподнял бровь, похожую на белую  гусеницу.  Надо  признать,  с
бровями он управлялся не хуже моего.
   - Ты же сам говорил, что она -  ключ  ко  всему.  И  что  понятия  не
имеешь, где ее искать.
   - Кто такая Донни Пелл? - осведомился Чодо.
   - Паучиха, в сеть которой попались все остальные. - Я мрачно поглядел
на Морли. - Она работала у  Летти  Фаррен  и  ушла  в  тот  день,  когда
похитили Младшего. В постели предпочитает гоблинов.  -  Изложив  историю
более менее подробно, я прибавил: - Она может выдавать себя за юношу под
тем же имеНем. Чодо  хмыкнул,  посмотрел  на  ногти  своей  руки,  потом
произнес:
   - Мистер Садлер.
   - Слушаю, сэр.
   - Найдите эту шлюху и доставьте ее мистеру Гаррету.
   - Хорошо, сэр. - Садлер вышел.
   - Если она в городе, мистер Гаррет, ее непременно разыщут, - пообещал
Чодо. - Садлер и Краск - мастера своего дела.
   - Я заметил.
   - Пожалуй, пора отвести вас к нашему гостю. Идемте.  -  Он  развернул
кресло и покатил к выходу. Мы с Морли двинулись следом.
 
Глава 40 
 
   Когда я увидел Скредли, на ум пришло сравнение с  насквозь  промокшим
воробьем.  Он  выглядел  каким-то  маленьким  и  тщедушным,  такой,  что
называется, и мухи не обидит. Как ни странно, я его узнал только теперь,
хотя видел и в городе гоблинов, и в экипаже. Он был  в  числе  тех,  кто
задержал меня в день свидания с Амирандой, когда я уловил на улице запах
"травки".
   Скредли сидел на соломенном тюфяке. К нам он не выказал ни  малейшего
интереса. Все гоблины - фаталисты по натуре.
   Морли придержал дверь, пропуская Чодо, и  шагнул  в  сторону.  Я  тем
временем разглядывал Скредли, прикидывая, с чего начать.  Уязвим  только
тот, в ком живет надежда, а у этого типа надежд,  похоже,  не  осталось.
Несмотря на то, что его сердце продолжало гнать по жилам кровь,  а  раны
по-прежнему ныли, он был мертвее Покойника.
   - Все хорошее когда-нибудь кончается,  верно,  Скредли?  И  чем  выше
заберешься, тем больнее падать, так? - Он не ответил, да  я  и  не  ждал
ответа. - Правда, вполне возможно, что хорошее кончилось не навсегда.
   У него пару раз  судорожно  дернулась  щека.  Гоблины  безразличны  к
участи  своих  сородичей,   однако   собственная   судьба   их   заботит
чрезвычайно.
   - Мистер Чодо узнал от тебя все, что хотел. К тебе у  него  претензий
нет. У меня тоже, поэтому ты можешь оказаться на свободе, если  ответишь
на мои вопросы.
   Я не стал проверять, как  отреагировал  на  мою  тираду  Чодо.  Какая
разница? Он все равно поступит по-своему, что бы я ни пообещал.
   Скредли  поднял  голову.  Он  мне  явно  не  поверил,  однако  в  нем
затеплилась надежда.
   - Все ваши планы пошли коту  под  хвост.  Вместе  с  тобой,  Скредли.
Выбирай. Либо ты соглашаешься, либо... - Пока мы  шли  по  коридорам,  я
поинтересовался у Чодо, знает  ли  Скредли,  что  Красавчик  окочурился.
Выяснилось, что знает. - Твой  хозяин  сыграл  в  ящик,  бояться  теперь
некого, верность хранить некому. Решай.
   Морли переступил с ноги на ногу и посмотрел на меня так, словно хотел
сказать: полегче, парень, не зарывайся.
   Скредли хмыкнул. Я не понял, что это означало, но принял за выражение
согласия.
   - Меня зовут Гаррет. Мы с тобой уже встречались.
   Гоблин кивнул.
   Проняло! Что-то больно легко...  Впрочем,  с  гоблинами  так  всегда.
Когда терять нечего, они перестают сопротивляться.
   - Помнишь, при каких обстоятельствах? Он снова хмыкнул.
   - Кто тебя подослал?
   - Красавчик, - прохрипел Скредли.
   - Почему? Что я ему сделал?
   - Из-за склада. Они решил, что ты можешь все испортить.
   - Кто они?
   - Красавчик.
   - Ты сказал "они". Кто еще, кроме Красавчика? Скредли призадумался.
   - Паренек по имени Донни, который все и устроил. -  "Так-так.  Правда
лишь наполовину".
   - Ты имеешь в виду проститутку Донни Пелл, которая работала  у  Летта
Фаррен и предпочитала гоблинов? Не вздумай меня обманывать.
   Его плечи поникли.
   Я  поразмыслил.  Следовало  в  принципе   уточнить   время.   Скредли
возглавлял шайку, которая напала на меня. И он  же  был  на  ферме,  где
держали Младшего, а на следующее утро прикончил Амиранду.
   Ладно, пока отложим.
   - Что там со складом? Поподробнее,  пожалуйста.  Попавшись  на  Донни
Пелл, он теперь и не пытался что-либо скрыть:
   - Все придумала Донни. Она вечно что-нибудь придумывала,  поэтому  мы
брали ее в долю. Очередной кавалер рассказал ей, что в отсутствие Рейвер
Стикс за складом никто не приглядывает. Вдобавок у нее нашелся  знакомый
кладовщик, и мы сошлись на том, что будем забирать десятую часть  любого
товара. С Донни договорились пятьдесят на пятьдесят: во-первых, она  это
дело устроила, а во-вторых, расплачивалась  с  кладовщиком.  Мы  набрали
много всякого добра - столько же, сколько со всех других складов, вместе
взятых.
   Но однажды Донни предупредила, что кто-то что-то заподозрил, а  потом
Уилла Даунт прислала на склад сынка Владычицы Бурь. Затем  явился  ты  и
начал разнюхивать, а мы как раз собирались почистить склад напоследок  и
слинять. Поэтому меня послали потолковать с тобой.
   Забавно. Выходит, как специалист по похищениям я их не интересовал?
   - В городе гоблинов мы видели, как из  вашего  дома  вышел  парень  с
Холма. Кто он такой?
   - Не знаю. Знакомый Донни. Он работает на того,  кто  покупал  у  нас
товар. Кстати, когда началась заварушка, тот хмырь забеспокоился и нанял
кого-то следить за тобой. А уж когда прошел слух,  что  Рейвер  Стикс  в
Лейфмолде, все принялись заметать следы.
   - Пиготта? - спросил я, повернувшись к Морли.
   - Может быть.
   - Что с ним, кстати?
   - Я его отпустил, как договаривались. Он засел дома.  Знает,  что  за
ним приглядывают.
   - Гм... Скредли, на кого работал Бруно?
   - Не знаю. По-моему, даже Красавчик не знал. С тем хмырем встречались
только Донни и этот Бруно.
   - Осторожный тип. Впрочем, если вспомнить, кого он обкрадывал, ничего
удивительного. А как вы передавали товар?
   - У нас есть свой собственный  склад  под  надежной  "крышей".  Бруно
обычно нанимал грузчиков, которые все и перетаскивали.
   По-видимому, если я и впрямь хочу знать, куда уходил товар со  склада
Владычицы Бурь, придется  погулять  по  городским  окрестностям.  Может,
спросить, что именно они предпочитали воровать? Нет, не  стоит  торопить
события. И потом, меня ведь интересует не столько "что", сколько "кто" и
"почему".
   - Давай поговорим о  молодом  да  Пене.  Однажды  вечером,  когда  он
выходил от Летти Фаррен, кто-то накинул  ему  на  голову  мешок,  слегка
придушил и увез из города. Что было дальше? Паренек, когда  рассказывал,
все время путался.
   Скредли не стал упираться. Выкладывал все как на духу, не  испытывая,
очевидно, ни малейших угрызений совести. Да и откуда у гоблина совесть?
   - Поначалу все затевалось понарошку. Парень  хотел  удрать  от  своей
мамаши, прихватив  с  собой  деньжат.  Он  договорился  с  Донни  насчет
похищения - выкуп пополам,  и  поминай  как  звали.  Донни  должна  была
поделиться с нами. Красавчик обычно на  такие  вещи  не  соглашался,  но
бабки были дармовые, поэтому он послал за своими парнями, и мы  обтяпали
это дельце.
   - Только уже не понарошку. Что произошло?
   - Не знаю, честное слово. Вечером того дня, когда мы с  тобой  слегка
повздорили, Красавчик сказал, что наши планы меняются.  Я  видел  Донни,
потому понял, откуда дует ветер. Красавчик велел мне посадить парня  под
замок и намекнул, что когда получим выкуп, бабок огребем гораздо больше.
Парня мы собирались оставить с носом.
   - Понятно. - Я подумал. - А сколько причиталось Донни?
   - Не знаю. Нам вроде обещали всю долю пацана. Что-то подсказало  мне,
что Донни Пелл не могла проявить такой щедрости, не будь у  нее  другого
источника доходов. - И  что?  Вы  просто  забрали  деньги  и  ушли?  Его
насторожил мой тон.
   - Ты же знаешь, что нет.
   - Зачем вы прикончили девушку? Ради денег?
   - Красавчик велел. Сам я бы ее не тронул.
   - А ему она чем досадила?
   - Понятия не имею. Слушай, откуда  мне  знать,  а?  Он  меня  в  свои
секреты не посвящал. Говорил, сделай  то-то  и  то-то,  я  делал,  а  он
платил. Между прочим,  платил  и  за  то,  чтобы  я  не  задавал  лишних
вопросов. Ищи Донни Пелл, она тебе все расскажет.
   - Может, ты и не врешь, однако у тебя есть глаза и уши, да  и  в  уме
тебе не откажешь. Ты наверняка что-то видел и слышал, наверняка о чем-то
задумывался. По-твоему, за что убили девушку?
   - Может, она слишком много знала? Ей было известно, что никто  никого
не похищал, она должна была сбежать вместе с парнем. Может, узнала,  что
мы играем по-серьезному, или чем-то обидела Донни... А может, собиралась
обо всем рассказать. Мне  велели  избавиться  от  нее  раз  и  навсегда.
Думали, она будет одна, а с ней оказался  какой-то  тип,  который  стоил
целой армии. Когда мы с ним разделались, уже  начало  светать;  пришлось
покидать трупы в кусты и сматываться. А когда вернулись, выяснилось, что
он выжил, подобрал девчонку и куда-то слинял. Правда,  далеко  ему  уйти
вряд ли удалось - от нас он получил по первое число. Надо  было  замести
следы, поэтому...
   - Хватит, я все понял. Расскажи мне о выкупе. Где, когда и как вы его
получили?
   - Накануне того дня, о котором мы  только  что  говорили.  На  старой
Чамбертоновской дороге, в четырех милях от того места, где ее пересекает
дорога  на  Личфилд.  К  северу  от  моста  над  Малой  Сосновой  рекой.
Договорились в полночь, а  получилось  на  два  часа  позже.  Красавчик,
видимо, знал, что все задерживается, потому что ни разу не пожаловался.
   Я понятия не имел, где находится этот мостик. Если смотреть по карте,
старая Чамбертоновская дорога проходит в четырех милях к западу  от  тех
мест, где я встретил мамонта, вьется среди  лесистых  холмов.  -  Почему
именно там?
   - От моста дорога в обе стороны просматривается на  целую  милю,  так
что если кто едет, можно заметить издалека.
   А на  северо-востоке  виден  гребень,  по  которому  идет  дорога  на
Личфилд. Я как раз сидел на гребне с фонарем. Если все в порядке,  нужно
было мигнуть один раз, а если нет - два.
   - Вы ожидали неприятностей?
   - Нет, эти аристократишки были у нас в руках. Просто с  такими  лучше
не рисковать.
   - Значит, выкуп вам передали с опозданием?
   - Ну да. Скорее всего эта баба понятия не имела,  куда  едет.  Дураку
понятно, что запряженный четверкой экипаж катится медленнее  кареты  или
повозки.
   - Значит, ты при передаче выкупа не присутствовал?
   - Нет. Но Красавчик потом сказал, что все прошло, как намечали.
   - То есть?
   - Экипаж  остановился  на  дороге.  Чуть  в  стороне  стояли  коляски
Красавчика и Донни. Возницы принялись таскать деньги, половина мешков  в
одну коляску, половина - в другую. Баба села обратно и покатила  на  юг.
Донни  подождала  около  часа,  потом  поехала  в  том  же  направлении.
Красавчик взобрался ко мне, принес  мою  долю  и  бабки  для  остальных,
предупредил, чтобы до утра я  никому  ничего  не  отдавал.  Иначе,  мол,
завалятся в кабак, напьются и пойдут чесать языками.
   - Остальные что-нибудь знали?
   - Про выкуп нет. А с девчонкой мы разбирались все вместе.
   - Женщину догнать никто не порывался?
   - А зачем?
   - Ясно. - "Глуповат ты, братец Скредли". - Она не возмущалась,  когда
ей не вернули Карла?
   - Не знаю, Красавчик не говорил. Может, и пошумела.
   - Выходит, ты неплохо подзаработал, а?
   - Ага. Погляди на меня. Чем не лорд? Все как обычно, десять процентов
от пятидесяти Красавчика. Для тебя, может, это бешеные бабки, а я знавал
деньки получше. Со складами была морока, но они того стоили.
   - Так вы все-таки ограбили склад?
   - Да. Я пытался отговорить ребят, но Красавчик  заявил,  что  раз  уж
начали, надо довести дело до конца.
   - Хм... - Я  принялся  расхаживать  по  комнате.  Допрос  продолжался
довольно долго, мне удалось узнать  много  интересного.  В  принципе  мы
почти добрались до главного, но я нуждался в передышке, чтобы  собраться
с мыслями. - Скредли, где сейчас Донни Пелл?
   - Не знаю.
   - Когда мы приехали к вам в гости, она была в доме, верно?
   Скредли кивнул.
   - А потом сумела выскользнуть и побежала  за  помощью.  Гоблин  пожал
плечами.
   - Любопытно, кто отдал  приказ  солдатам?  С  его  стороны  это  была
большая глупость. Видно, засуетился,  не  подумал  как  следует.  Рейвер
Стикс сдерет с него шкуру. Так где сейчас Донни Пелл?
   - Сколько раз повторять - не знаю! Если у нее здравого смысла хотя бы
как у таракана, она давным-давно удрала из Танфера.
   - Если у нее столько здравого смысла, она  должна  была  бы  покинуть
город, едва завладев деньгами. По-моему, она обладает толикой  хитрости,
умеет обращаться с мужчинами и уверена в  собственной  безопасности,  но
мозгов у нее нет. Ладно, поверю, что ты и впрямь не знаешь, где она.  Но
у кого она могла укрыться?
   Скредли вновь пожал плечами.
   - Кавалеров у нее было много. Может, у какого-нибудь из них.
   Об этом я уже думал. Что ж, насчет  Донни  Пелл  он  вряд  ли  сможет
что-то добавить. Значит, пора переходить  к  следующей  теме.  Попробуем
застать его врасплох.
   - Зачем вам понадобилось убивать сына Владычицы Бурь?
   - Чего? Я слыхал, он покончил с собой.
   - Скредли, до сих пор мы друг  друга  понимали.  Я  начал  даже  тебе
сочувствовать, а ты снова меня  разочаровываешь.  Мне  известно,  что  в
комнате у Младшего побывали вы с Красавчиком, Донни и кто-то еще. Я знал
паренька  достаточно  хорошо,  чтобы  утверждать,   что   такой   способ
самоубийства не для него.  Сомневаюсь,  чтобы  у  Карла  вообще  хватило
мужества поднять на себя руку. Скорее всего вы его слегка  придушили,  а
затем Красавчик вскрыл ему вены. Донни же...  Впрочем,  это  к  делу  не
относится. Единственное, чего я не могу понять, - почему он увязался  за
этой девицей после всего, что пережил по ее милости?
   - Ты не знаешь Донни Пелл.
   -  Правильно.  Однако  я  собираюсь  с   ней   познакомиться.   Давай
выкладывай.
   - Ты никому не расскажешь? Я не хочу связываться с Рейвер Стикс.
   -  Не  волнуйся.  Кстати  сказать,  про  Рейвер   Стикс   ты   будешь
беспокоиться потом, когда выйдешь отсюда. А поскольку без меня  тебе  не
выйти, постарайся сделать мне приятное.
   Он пожал плечами: дескать, не очень-то я на тебя и  рассчитываю.  Тем
не менее у него возникла надежда, которой час назад не было и в помине.
   - Ладно. Все началось с тебя. Видели,  как  ты  разъезжал  с  мертвой
девкой, как заходил к Летти Фаррен.  Кто-то  рассказал  Донни,  а  Донни
переполошила  весь  город.  С  Красавчиком  случился  припадок,   но   я
растолковал ему, что  девка  мертва  и  что  ты  просто  стараешься  нас
одурачить. Красавчик утих, а  вот  Донни  задергалась.  Бестолковая  она
все-таки. Решила  использовать  своего  дружка  да  Пену.  Написала  ему
записку, объяснила, куда прийти. Этот осел и приперся. Не знаю, чего она
хотела добиться,  только  у  нее  ничего  не  вышло.  Паренек  отказался
наотрез; к тому же он что-то заподозрил, а Донни возьми  да  ляпни,  что
девчонка мертва... Он, конечно, убежал бы и растрезвонил бы  новости  по
всему городу, но тут  подвернулись  мы  с  Красавчиком.  Зашли  под  тем
предлогом, что хотим узнать, как дела. Красавчик намекнул,  что  боится,
как бы Донни не выкинула какую-нибудь глупость.
   - Значит, заранее вы к убийству не готовились?
   - Трудно сказать. Вряд ли. Во всяком случае, со мной ничего такого не
обсуждали, хотя обычно меня спрашивали, что и как, - ведь на словах  все
может быть просто замечательно, а как дойдет до дела... Может, Донни все
и подстроила, я не знаю.
   - Что-то я не пойму. Донни девушка умная или нет?
   - Голова у нее работает что надо, пока все идет так, как  намечалось.
Но, если ее застать врасплох, сразу теряется. Думает медленно, путается,
делает глупости. В общем. Красавчик сказал, что  нам  лучше  посидеть  с
ней, пока она не успокоится.
   - А когда вы пришли, то застали у нее Карла.
   - Ну да. Он как раз бился в истерике.  Кричал,  что  расскажет  всем.
Донни попыталась его подкупить,  сказала,  что  отдаст  ему  свою  долю.
Бесполезно. Короче, у нас не оставалось другого выхода. Выпускать пацана
было нельзя. Мы с Красавчиком быстро его утихомирили... Я  думал,  комар
носа не подточит.
   - Вы не подумали о том, что Карл был отъявленным трусом и никогда  бы
не наложил на себя руки. А кто еще был с вами?
   - Никого.
   - Разве? А человек в плаще с капюшоном?
   - Я никого не видел.
   - Неужели? - Я вновь принялся ходить по комнате.  У  меня  оставались
кое-какие вопросы, но все они касались денег, поэтому  задавать  их  при
Чодо было неразумно. Пожалуй, со  Скредли  пора  заканчивать.  Остальное
прояснит Донни Пелл. Она поможет мне досконально во всем  разобраться  и
определит своими словами чью-то незавидную участь.
   - Я тебе выложил все, что знал, - сказал Скредли. - Отпусти меня.
   - Мне нужно посоветоваться с мистером Чодо. А что ты  будешь  делать,
когда тебя отпустят?
   - Рвану на север. Мне не улыбается торчать в  городе,  когда  вот-вот
вернется Рейвер Стикс. И потом, меня здесь ничто не держит.
   - Помалкивать будешь?
   - Издеваешься, да? Если  я  раскрою  рот,  кому  первому,  по-твоему,
перережут глотку?
   - Молодец, хорошо соображаешь. - Я сделал знак Дотсу. Морли распахнул
дверь, и мы следом за Чодо вышли в коридор. - Что скажете, мистер  Чодо?
- поинтересовался я, кивком головы указывая на дверь.
   - Я избавился от того, кто долго мне досаждал. А  это  мелкая  сошка.
Берите его себе, если он вам нужен.
   - Не знаю, нужен ли он мне. Мелкие сошки приказов не отдают, а я  ищу
того, кто отдал приказ. - Некоторое время мы шагали молча. -  Вы  знаете
Плоскомордого Тарпа?
   - Слыхал, однако чести познакомиться не имел.
   - У Тарпа на  Скредли  зуб.  По-моему,  будет  справедливо,  если  мы
предоставим решать ему.
   Мы миновали помещение с бассейном,  в  котором  резвились  обнаженные
девицы. Для Чодо они были чем-то вроде мебели, а вот Морли никак не  мог
отвести взгляд.
   - Скажите Тарпу, что если хочет получить Скредли, пускай приходит,  -
произнес Чодо. - Если до завтрашнего утра никто за ним не явится, я  его
отпущу. - У парадной двери он прибавил: - Буду рад, если  вы  как-нибудь
заглянете, расскажете, как идут дела.
   - Конечно.  -  Мы  с  Морли  вышли  наружу,  подождали,  пока  к  нам
присоединится почетный караул, и не раскрывали ртов, пока  не  выбрались
за ограду.
   - Думаешь, Чодо и впрямь его отпустит? - справился я.
   - Нет.
   - Я тоже.
   - Что теперь, Гаррет?
   - Не знаю, как ты, а я иду  домой  спать.  Поздновато  вчера  лег.  -
Звучит неплохо. Дай знать, если появится что-нибудь новенькое.
   - Непременно. Как у тебя с финансами?
   - Порядок, - коротко ответил Морли, окинув меня мрачным взглядом.
   - Ясно. Я так и подумал. Слушай, болван, держись подальше от  паучьих
бегов. Мне надоело вытаскивать тебя из переделок, в которые ты попадаешь
по собственной глупости!
   - Ошалел, что ли?
   - Ты меня подставлял дважды. В прошлый раз было хуже,  не  спорю,  но
эта потасовка в городе гоблинов... В общем, ты меня понял?
   Морли обиженно кивнул.
 
Глава 41 
 
   Я    бы    не    отказался    проспать    без    перерыва     часиков
пятнадцать-шестнадцать, но вместо этого съел  жареного  цыпленка,  выпил
пару кварт пива и отправился в комнату Покойника. Обогнул мертвые  тела,
подкрался на цыпочках к полкам у северной стены,  разыскал  набор  Карт,
отобрал несколько штук и уселся в свое кресло.
   - Насколько я понимаю, день выдался удачный?
   Я аж вздрогнул. Понятия не имел, что он не  спит.  Впрочем,  Покойник
обожает играть в такие игры: любимое развлечение - кого-нибудь напугать.
В глубине души я подозревал, что  все  злобные  и  капризные  духи  суть
лишенные телесной оболочки мертвые логхиры.
   - И в самом деле, удачный, - продолжал он, не дождавшись ответа. - Ты
уверен, что все знаешь и не нуждаешься больше в советах старого ворчуна.
   Чтобы доказать, что это не так (хотя, возможно, он того и добивался),
я в красках описал ему все, что произошло со мной  за  последнее  время.
Кажется, мой разговор с Морли Покойника изрядно повеселил.
   Рассказывая, я водил пальцем по карте,  пытаясь  разыскать  место,  о
котором сам лишь смутно догадывался.
   -  Ищешь  местечко,  где  кто-нибудь,  не  очень  хорошо  знакомый  с
окрестностями Танфера, мог спрятать золото в минуту опасности?
   - Хочу завтра съездить за  город.  Может,  поплаваю  под  двумя-тремя
мостами.
   - Любопытная идея. Вряд ли у тебя получится ее осуществить.
   - Почему?
   -  Сколько  можно  объяснять   тебе   возможные   последствия   твоих
собственных действий?  Сегодня  в  Танфер  возвращается  Владычица  Бурь
Рейвер Стикс. Точнее, она уже должна была вернуться.  Следовательно,  ей
обо всем доложили. А кто по уши завяз в этом деле  и  кому  она  захочет
задать вопрос-другой в присутствии домины Даунт и баронета да Пены?
   Честно говоря, меня самого посещали подобные мысли, но я к ним как-то
не прислушивался. Вероятно, всему виной золотая лихорадка.
   - Дин!
   - Да, мистер Гаррет? - отозвался Дин, просовывая голову в дверь. Судя
по гримасе, я оторвал его от какого-то дела.
   - Дверь сегодня никому не открывай. Я справлюсь сам.  Кстати,  почему
бы тебе не отдохнуть?  Сходи  проверь,  может,  твои  племянницы  успели
обзавестись мужьями.
   - Вам меня не напугать, мистер Гаррет. - Дин усмехнулся. - Я остаюсь.
   - Тогда заказывай гроб.
   Что называется, накликали - кто-то постучал  в  дверь.  Я  выбежал  в
коридор, поглядел в глазок. Знакомых никого, зато на всех ливреи  Рейвер
Стикс. Я закрыл глазок и направился на кухню за пивом.
   - Ее люди? - осведомился Покойник, когда я вернулся.
   - Да. - Я снова уставился на карту.
   - Ты рискуешь, Гаррет.
   - Я знаю, что делаю. - Рискуем мы оба, мысленно прибавил я.
   - Думаешь, что знаешь. Как правило, ты ошибаешься.  Я  пропустил  его
слова мимо ушей. Минут через десять в дверь снова постучали. Заглянув  в
глазок, я увидел на крыльце Садлера.
   - Чодо велел тебе рассказать, - произнес он, когда я отпер дверь,  не
делая даже попытки войти. - Кто-то сообщил ей, что  мы  ее  разыскиваем.
Она сбежала из города. Никто не говорит, куда, хотя мы спрашивали.
   Да уж, спрашивать вы наверняка умеете, подумалось мне.
   - Еще Чодо просил передать, что по-прежнему чувствует себя обязанным.
   - Скажи, что я весьма признателен.
   - Гаррет, я с сосунками обычно не церемонюсь, но в городе гоблинов ты
всех нас спас. Поэтому послушайся моего совета: благодарностью  Чодо  не
бросаются.
   - Учту.
   Садлер развернулся и поковылял прочь. Я захлопнул дверь и вернулся  в
комнату Покойника.
   - Дельный совет, Гаррет. Благодарность такого  человека  стоит  фунта
золота.
   - Все равно я  не  в  восторге.  Будем  надеяться,  что  он  проживет
достаточно долго, чтобы мы с ним рассчитались. - У  королей  преступного
мира  имеется  странная  привычка  умирать  едва  ли  "не  чаще  королей
обыкновенных.
   Около часа все  было  спокойно.  Я  даже  задремал  в  кресле.  Карты
выскользнули у меня из рук и упали на пол.
   Разбудил меня Покойник.
   - Гаррет, у нас снова гости.
   Просыпаясь на ходу, я отправился к двери. На крыльце стоял  Морли.  Я
приоткрыл дверь, и он проскользнул внутрь.
   - Ты что, спал?
   - Да. Ты вроде тоже собирался. Что стряслось?
   - До меня дошли кое-какие новости. Я подумал,  тебе  будет  интересно
узнать. В переулке недалеко отсюда нашли Коуртера. Кто-то стукнул его по
башке.
   - Что? - Я стряхнул с себя остатки сна. - Он мертв?
   - Мертвее не бывает.
   - Кто его стукнул?
   - Откуда мне знать?
   - Чушь какая-то. Знаешь, я, пожалуй, выпью чаю, а то в  голове  никак
не прояснится.
   - Тогда тебе придется пить чай лет десять подряд, иначе бесполезно.
   - На свете нет ничего приятнее дружеского сочувствия. Дин, чай!
   Как выяснилось, вода только что вскипела.  Неудивительно,  Дин  любит
чай, как я - пиво. Он налил мне громадную кружку.
   - Твои ребята наблюдали за дворцом Владычицы Бурь?
   - А то. Вплоть до сегодняшнего утра.
   - И что?
   - Что, по-твоему, можно увидеть, если то и дело приходится удирать от
патрулей?
   - Значит, ничего?
   - Вот именно. Пустой номер. Нуль без  палочки.  Пока  они  бегали  от
патрулей, во дворец можно было протащить живого мамонта.
   - Ладно. А как насчет Пиготты?
   - В смысле? С какой стати за ним было следить?
   - Он мог бы привести нас к кому-нибудь.
   -  Гаррет,  ты  здоров?  Чтобы  Шнырь  Пиготта   привел   куда-нибудь
"хвоста"?
   - И на старуху бывает проруха.
   - Скорее мир перевернется, чем Шнырь Пиготта допустит такой промах. Я
готов побиться об заклад.
   - Мы же договорились, никаких пари.
   - Гаррет, я тебя не трогаю. - Морли прищурился. -  Лопай  свое  мясо,
спасай взбалмошных девиц, если тебе так хочется. И ты не трогай меня.  У
каждого своя дорога в преисподнюю, усек?
   - Морли, мне было бы глубоко плевать на твои дела, если бы ты  всякий
раз не втягивал в них меня.
   - А сам-то что, лучше?
   - Я тебе плачу и требую только то, за что ты получаешь деньги.
   - Кто-то должен  получать  прибыль,  верно?  Если  ты,  черт  возьми,
девственно чист и невинен, если ты, теша свою  гордость,  готов  платить
за...
   - Мистер Гаррет, - вмешался Дин, - почему бы вам не пойти  на  улицу?
По-моему, там ругаться сподручнее. По  крайней  мере,  уходите  из  моей
кухни.
   Я только собрался объяснить, чья это кухня и кто здесь хозяин, как  в
дверь снова постучали и кто-то окликнул меня по имени.
   - Плоскомордый, - проговорил я, направляясь в коридор,  и  спросил  у
Морли, который последовал за мной: - Кто убил Коуртера?
   - Я же сказал, что не знаю. Мне сообщили, что он мертв, а  я  передал
тебе, и все. Или ты думаешь, что я шарил у него по карманам,  разыскивая
записку с именем убийцы?
   Я  на  всякий  случай  посмотрел  в  глазок.  Мало  ли  что..  Верно,
Плоскомордый. А с ним Амбер. И толпа в ливреях  Владычицы  Бурь,  причем
пару физиономий я уже видел раньше. Я отодвинулся от глазка и  предложил
посмотреть Морли.
   - Останешься?
   - Нет, с меня хватит. Больше я во всем этом не участвую.
   - Как скажешь. - Я открыл дверь в тот самый миг,  когда  Плоскомордый
вновь занес кулак. Морли проскользнул  мимо,  мельком  поздоровавшись  с
Тарпом и девушкой. -  Вы  двое,  заходите,  -  проговорил  я.  -  А  все
остальные останутся снаружи.
 
Глава 42 
 
   - Что случилось с Морли? - поинтересовался Плоскомордый. Вид  у  него
был  слегка  пришибленный,  что  неудивительно  -  ведь   ему   пришлось
побеседовать с Владычицей Бурь Рейвер  Стикс,  а  подобный  разговор  не
оставит безучастной даже статую.
   - Попытался схватить кое-что, в отместку укусившее его за палец.  Или
наоборот. А вы зачем пожаловали, да еще в такой компании?
   - Моя мать хочет поговорить с тобой, -  отозвалась  Амбер.  -  Ты  бы
видел, как мистер Тарп отбивался от них с доминой. Незабываемое зрелище!
   - Впервые слышу, чтобы о Тарпе рассуждали в таких выражениях.
   - По большей части я просто изображал из себя глухонемого, но  иногда
все-таки приходилось отвечать. Тогда я нес ахинею и предлагал спросить у
нее: мол, она меня нанимала, к ней и приставайте.
   - И что они хотели узнать? - осведомился я.
   - Да не узнать, а выгнать его! - воскликнула Амбер. - А когда поняли,
что ничего не выходит, словно сошли с ума.
   - Для аристократов щелчки по носу весьма полезны. Значит,  твоя  мать
хочет меня видеть?
   - Да.
   - А почему она прислала тебя?
   - Потому что Коуртер куда-то запропастился и не вернулся до сих  пор,
а Доусона ты не пожелал впустить в дом. Она посылала за мной Коуртера?
   - Дин, иди-ка сюда! - Когда  он  появился  в  дверях,  я  спросил:  -
Признавайся, до того  как  я  велел  тебе  никого  не  впускать,  к  нам
кто-нибудь заходил?
   - Нет, мистер Гаррет. Только мальчишка принес письмо...
   - Какое письмо?
   - Оно лежит на вашем столе. Я думал, вы заметили.
   - Прошу прощения. - Я чуть ли не бегом отправился в кабинет.  Да,  на
столе лежало письмо. Как оказалось, от Тинни. Честно говоря, я  про  нее
почти забыл: с глаз долой - из сердца, разумеется, вон.
   - Что-нибудь важное? - справился Плоскомордый, когда  я  вернулся,  -
Ерунда. Рыжая возвращается в Танфер.
   - Скоро у нас тут будет весело, - проговорил он, искоса  поглядев  на
Амбер, и ухмыльнулся.
   - Амбер, твоя мать полагает, что я прибегу по первому зову?
   - Гаррет, она - Владычица Бурь Рейвер Стикс.  Она  привыкла  получать
то, чего хочет.
   - На сей раз она ничего не получит.  Я  устал  настолько,  что  не  в
состоянии  никуда  идти,  а  толпа  у  дверей  меня  ничуть  не  пугает.
Подумаешь,  эка  невидаль,  очередная  шайка  головорезов...  В   общем,
передай, что если она и впрямь желает видеть  Гаррета,  пускай  приходит
сюда. Только не среди ночи. Если она заявится сейчас, я ее не впущу.
   - Ничего я передавать не собираюсь, - заявила Амбер. - И во дворец не
вернусь. Пока ее не было,  я  слегка  подзабыла,  какой  у  моей  матери
характер... Обойдется без меня; в конце концов, у нее есть  мой  отец  и
домина. Нелюбимая дочь больше ей на глаза  не  покажется...  Ты  вправду
отдал мне то золото?
   Меня подмывало ответить "нет", чтобы посмотреть,  как  сна  воспримет
эту новость, но я сдержался.
   - Да.
   - Тогда я пошла наверх. Мистер Тарп, в  ваших  услугах  я  больше  не
нуждаюсь.
   - Погоди, красотка. Свободу твою никто  ограничивать  не  собирается,
поэтому сегодня можешь у меня переночевать, поскольку уже поздно. Однако
завтра ты пойдешь подыскивать себе собственный дом.
   На какое-то мгновение Амбер лишилась дара речи. Потом надула губки.
   - Понимаешь, здесь находиться опасно. - Я попытался  как-то  смягчить
свои слова. - Стоит ли рисковать?
   - Мне к опасности не привыкать, с такими-то родичами.
   - О твоих родичах разговор особый.  Скажи  тем  гвардейцам  у  двери,
чтобы передали  твоей  матери  -  Коуртер  никуда  не  пропадал.  Кто-то
подстерег его в переулке и проломил ему череп. Вот так.
   У Амбер отвисла челюсть. Девушка принялась хватать ртом воздух.
   - Ты сейчас похожа на золотую рыбку.
   - Ты не врешь? Коуртера тоже убили?
   - Да.
   - Но с какой стати?
   - Должно быть, потому, что он шел ко мне.
   - Дьявол!
   Как я и надеялся, раздражение  перешло  в  справедливый  гнев.  Амбер
выбежала на улицу. Я придержал Плоскомордого,  который  было  направился
следом.
   - Я сегодня побывал  у  Чодо.  Тот  парень,  который  убил  Амиранду,
по-прежнему у него. Он предлагал его мне, но я сказал, что право  первой
ночи за тобой. Так что, если еще не успокоился,  двигай  к  нему,  иначе
завтра утром Скредли отпустят.
   Плоскомордый поджал губы, потрогал свои подживающие раны и хмыкнул.
   - Не забудь потом вернуться сюда. Я собираюсь  на  прогулку,  поэтому
тебе придется приглядеть в мое отсутствие за Амбер.
   - Договорились. - Плоскомордый кивнул. -  Не  беспокойся,  Гаррет,  к
этой девчонке я никого не подпущу.
   - Замечательно. Когда вернешься...
   С  улицы  донесся  пронзительный   визг.   Мы   устремились   наружу.
Плоскомордый столкнул лбами двоих типов в ливреях, я огрел парочку своей
тростью. На ногах осталось трое, причем двое пытались всеми  правдами  и
неправдами удержать Амбер.  Плоскомордый  отогнал  обоих  пинками,  а  я
спросил у главаря этой банды:
   - Что за представление вы тут затеяли?
   - Хотели увести ее домой.
   - Послушай, приятель, я тебе вот что скажу. Она достаточно  взрослая,
чтобы решать самой, и, если не желает возвращаться, заставлять ее  никто
не вправе. Валите отсюда, пока целы.
   Он поглядел на меня так, словно собирался объяснить,  чем  я  рискую,
становясь на дороге у Владычицы Бурь. Потом пожал плечами и  отвернулся.
Плоскомордый отпустил тех  двоих,  которых  держал  за  шиворот,  и  они
принялись приводить в чувство остальных.
   Амбер раскрыла было рот, но  я  велел  девушке  отправляться  в  дом.
Поговорить можно и потом,  когда  останемся  наедине.  Она  подчинилась.
Слуги Рейвер Стикс потопали прочь,  их  взгляды  не  сулили  мне  ничего
хорошего.
   -  Гаррет,  ты,  похоже,  чему-то  научился.  Сначала   дело,   потом
разговоры. А им явно хотелось тебя послушать.
   Морли Дотс, сидевший на соседнем крыльце, поднялся и присоединился  к
нам. Мы втроем некоторое время глядели вслед типам в  ливреях  Владычицы
Бурь. Я помалкивал. Наконец Морли протянул мне сложенный листок  бумаги.
Я посмотрел Дотсу в глаза. Он ничуть не смутился.
   На листке было написано: "Лаймен Гамелеон".
   - Я о нем слышал. Важная шишка с Холма. Может, объяснишь?
   - Просто решил сэкономить твое время. Войска в город гоблинов  послал
именно он. Между прочим, этот самый Гамелеон - ближайший сосед Владычицы
Бурь и ее злейший враг, причем не только в политике.  К  тому  же  он  -
двоюродный брат ее мужа, которого старше на несколько лет.
   - Очень интересно. Спасибо, Морли.
   - Не за что, Гаррет. - Он помахал рукой и двинулся прочь.
   Я прекрасно понял истинную подоплеку его поступка: оказав эту услугу,
Морли как бы протянул мне оливковую ветвь.
   - Я, пожалуй, тоже пойду, - проговорил Плоскомордый. -  Позаботься  о
мисс да Пена, Гаррет.
   Я проводил его взглядом. Что он, черт побери,  хотел  сказать?  Друга
Уолдо не поймешь, не разберешь, кто перед тобой -  слегка  придурковатый
малый или закоренелый циник.
   Я захлопнул дверь, задвинул засов и огляделся по сторонам.
   - Амбер!
   - Я в твоем кабинете.
   Она сидела в кресле за столом и, похоже, дулась.
   - Выше нос, девочка. Все просто замечательно.
   - Ты меня подставил.
   - Естественно. Справилась бы  ты  со  слугами,  если  бы  я  тебя  не
разозлил?
   - Не знаю.
   - Лучше послушай, - продолжал я, усаживаясь на край стола.  -  У  нас
появился шанс отыскать золото.
   - Снова пытаешься меня одурачить?
   - Ничего подобного.  Шанс,  правда,  невелик,  тем  не  менее...  Все
зависит от того, как поведет себя твоя мать. Мне кажется,  я  знаю,  что
случилось с частью выкупа, однако найти его будет приблизительно так  же
легко, как пресловутую иголку в стоге сена. Понадобится время...
   - Ты серьезно?
   - Да. Хотя действую по наитию. - Дин принес вино и пиво. Поблагодарив
его, я прибавил: - Честно говоря, я просто валюсь с ног. Увидимся утром,
ладно?
   Амбер злорадно усмехнулась.
 
*** 
 
   Что означала ее усмешка, выяснилось очень скоро. Я не  стал  запирать
дверь в свою комнату. Еще  не  хватало,  в  собственном-то  доме!  Амбер
восприняла это как приглашение. В  результате  я  не  только  увидел  ее
раньше, нежели рассчитывал, но и не сумел как следует  выспаться.  Кроме
того,  мой  ночной  отдых  нарушали   беспокойные   личности,   настырно
колотившие в дверь до самого утра.
 
Глава 43 
 
   Я вышел из комнаты  на  негнущихся  ногах.  Одолеть  сонливость  меня
заставили доносившиеся из кухни запахи. Когда я спускался по лестнице, в
дверь снова забарабанили.  Я  посмотрел  в  глазок  и  увидел  уродливую
багровую физиономию с разинутым ртом, в котором торчали гнилые  зубы.  Я
отвернулся и отправился завтракать.
 
*** 
 
   - Дин, мне кажется, с тобой не сравнится ни один  из  прочих  гениев,
обитающих в этом доме. - Я погладил себя по животу. -  Где  ты  раздобыл
клубнику?
   - Ее принесла моя племянница,  Мэй.  Я  три  дня  продержал  ягоды  в
холоде.
   Снова племянницы?  Глядишь,  и  Покойник  скоро  вспомнит  про  Слави
Дуралейника...
   - Пойду посмотрю, чем занимается его  милость.  -  Я  выбрался  из-за
стола. Как ни крути, рано или поздно входную дверь придется открыть... -
Амбер, к нам вот-вот пожалует твоя матушка? Не пора ли уносить ноги?
   - Я не собираюсь всю жизнь от нее бегать. Мне бы  только  знать,  что
есть место, куда я могу в случае чего спрятаться.
   - Молодец. Дин, плесни-ка мне чайку.
   Дин нахмурился и  заворчал.  И  то  сказать,  какой-то  Гаррет  смеет
распоряжаться на кухне! Чай он наливал столь долго и  тщательно,  что  я
чуть было не плюнул и не ушел. Бред собачий! С какой стати устраивать из
чаепития религиозную  церемонию?  Ведь  сам  чай  от  этого  вкуснее  не
становится, верно?
   Некоторые наверняка сочтут меня варваром. Я  имею  в  виду  тех,  кто
недостаточно цивилизован, чтобы выделять изо всех напитков пиво.
   Покойник не  спал,  но  его  лучше  было  не  трогать,  поскольку  он
готовился к приему гостей. По-моему, он прикидывал,  не  опровергнет  ли
Владычица Бурь, которая провела в  Кантарде  несколько  месяцев,  теорию
насчет Слави Дуралейника.
   Я решил последовать примеру Амбер и  направился  к  себе  в  комнату,
чтобы привести в порядок свою внешность.
   Покончив с этим, я уселся у  окна  и  стал  смотреть  на  улицу.  Там
происходили занятные вещи. Слуги Владычицы  Бурь  бегали  вокруг  нашего
дома, пытаясь избавиться от внимания толпы  зевак,  которую  сами  же  и
собрали.
   От аристократов с Холма можно ожидать многого. Обычно они ставят себя
выше закона, который запрещает простым смертным вцепляться друг другу  в
глотки. Однако люди вряд ли потерпят, если кто-то попытается ворваться в
частный дом, не имея на руках судебного постановления.
   Напади слуги Рейвер Стикс на нас ночью,  они  бы,  возможно,  чего-то
добились (разумеется, если бы  не  вмешался  Покойник).  А  теперь  было
слишком поздно. Если они попробуют, толпа разорвет их в клочья. Будь  ты
хоть трижды лорд, с настроением народа иногда приходится считаться.
   Надеюсь, ребята с Холма не сваляют дурака. Положение у нас и без того
аховое.
   Короче, я продолжал сидеть у окна.  Как  вскоре  оказалось,  не  зря.
Краем  глаза  я  заметил  в  толпе  знакомое  лицо.   По   улице   шагал
Плоскомордый, которого сопровождали Садлер и Краск. Все  трое  выглядели
так, словно позавтракали какой-нибудь растительной гадостью в  заведении
Морли.
   - Начинается. - Я  вздохнул  и  вышел  из  комнаты.  В  коридоре  мне
встретилась Амбер.
   - Уже явилась? - спросила она.
   - Нет. Я увидел в окно Плоскомордого.  С  ним  двое  парней,  которым
лучше не попадаться на пути даже при свете дня. Кстати, если ты меня  не
пропустишь, я не сумею открыть им дверь.
   - Ой, извини. - Девушка шагнула в сторону.
   - Предупреди, пожалуйста. Дина, пускай накроет на стол.  Судя  по  их
виду, они изрядно проголодались.
   Когда Плоскомордый постучал, я  находился  в  трех  шагах  от  двери.
Посмотрев на всякий случай в глазок,  я  отпер  дверь,  смерил  взглядом
багроволицего типа, что попытался было протиснуться следом, и проворчал:
"Даже не надейся". Он побагровел сильнее прежнего,  и  тут  я  захлопнул
дверь у него перед носом.
   Гости расселись в комнатке рядом  с  моим  кабинетом.  Появился  Дин,
который принес чай и сладости.
   - Выкладывайте, - проговорил я. - Что еще стряслось?
   Плоскомордый  поглядел  на  своих  спутников.  Те  явно  предпочитали
отмалчиваться. Интересно,  что  у  них  на  уме?  Как  ни  странно,  их,
по-видимому, что-то объединяло. Нечто  вроде  отвращения,  неизвестно  к
кому.
   - Скредли сбежал, - сказал наконец Тарп.
   - Скредли? Сбежал? Каким образом? Отрастил крылья и улетел?  Он  что,
оборотень? - Я никогда не слышал о птицах  или  насекомых-оборотнях,  но
чего только на свете не бывает. Если человек может превратиться в волка,
почему бы гоблину не перекинуться  в  птичку?  Скажем,  в  канюка.  Если
вдуматься, эти превращения глубоко символичны.
   Предрассудки? У кого, у меня?
   Смеетесь?
   - Нет, Гаррет, не улетел.  Попросту  сбежал.  Я  недоверчиво  покачал
головой. Тут  мне  подумалось,  что  я  быстрее  обо  всем  узнаю,  если
некоторое время помолчу. Признаться, столь здравые мысли  посещают  меня
нечасто.
   -  Я  пришел  туда,  когда  только  начало   светать,   -   продолжал
Плоскомордый. - Меня встретили на  крыльце  и  велели  подождать.  Потом
вывели Скредли. А он как рванул, только его и видели...
   - Ночью было холодно,  -  вставил  Краск.  -  В  такую  погоду  ящеры
становятся неуклюжими.
   - А след гоблина обычные собаки не возьмут, - прибавил  Садлер.  -  И
потом, охранникам ведено никого не впускать. Насчет не выпускать речи не
было.
   - Все произошло настолько неожиданно... - пробормотал Плоскомордый. -
Все стояли и пялились ему вслед.
   Удрал так удрал, ничего не попишешь. Во всяком случае,  меня  это  не
касается. Или я ошибаюсь?
   - Насколько я понимаю, вы пришли ко мне не просто так?
   - Чодо сказал, что ты ничего не узнаешь, пока не найдешь Донни  Пелл,
- сообщил Плоскомордый. - Он думает, что Скредли сбежал к ней.
   - Вполне возможно.
   - Чодо хочет, чтобы Краск и Садлер помогли тебе их найти.
   - Понятно. - Не могу сказать, что  я  расстроился.  Скорее  наоборот.
Осложнения могли возникнуть в любой момент, а имея в своем  распоряжении
такую троицу, к ним можно было относиться философски. -  Понятно.  Между
прочим, сегодня меня должна навестить одна  хорошо  известная  личность.
Рейвер Стикс.
   - Гаррет, мы знаем, каковы ставки.
   - Правда? - Неужели Амбер растрепала? Нет. Плоскомордый лишь  думает,
что знает.
   По-видимому, пока мы не  поймаем  Скредли  и  Донни  Пелл,  о  золоте
придется забыть. Если, конечно, я вдруг  не  решу,  что  подручных  Чодо
стесняться нечего.
   - Занимайся своими делами, - изрек Садлер. - Мы мешать не будем.
   Ну разумеется. До поры до времени.
 
Глава 44 
 
   Мы убивали время за картами. Дин перемещался из  комнаты  в  кухню  и
обратно, не забывая хмуриться  всякий  раз,  когда  ловил  на  себе  мой
взгляд. Я догадывался, о чем он думает: по  его  мнению,  мне  следовало
заставить честную компанию заняться домашними  делами.  Старина  Дин  не
разбирался в людях, а посему не понимал, что типам вроде Плоскомордого и
Садлера с Краском на домашние дела плевать с высокой колокольни.
   К нам  было  заглянула  Амбер,  но  быстро  ретировалась,  не  вынеся
царившего за столом оживления. Покойник не спал;  время  от  времени  по
комнате пробегало нечто вроде невидимой волны, от которой лично  у  меня
вставали дыбом волосы. А ведь спроси его - ни за что не признается,  что
нервничает.
   Какое-то время спустя Амбер вернулась.
   - Она идет, Гаррет. Я, честно говоря, думала, что она пришлет домину.
- Девушка поразмыслила, потом прибавила: - Пожалуй, мне  лучше  остаться
наверху.
   - А я-то думал, ты предложишь ей катиться подобру-поздорову.
   - Может, чуть попозже, когда наберусь смелости.
   - А если она выразит желание повидаться с тобой?
   - Скажи, что меня здесь нет. Что я убежала.
   - Она не поверит. Ей прекрасно известно, где ты находишься.
   - Если придется, я выйду. - Амбер пожала плечами. -  Но  только  если
придется.
   - Договорились.
   Будущее постучалось в дверь. Дин вопросительно  поглядел  на  меня  -
открывать или нет? Я кивнул. Он  нехотя  направился  к  двери.  Я  пошел
следом. Амбер скрылась наверху, а бравая троица встала у  стены,  сложив
руки на груди.
   Дин  распахнул  дверь.  Покойник   столь   пристально   наблюдал   за
происходящим,  что  казалось,  будто  воздух  пронизывают  электрические
разряды. Я на всякий случай сунул руку в  карман,  где  лежал  маленький
подарок ведьмы; впрочем, если я его применю, Рейвер Стикс обратит на мое
колдовство столько же внимания, сколько, скажем, на зудение комара.
   Она вошла одна, оставив на  улице  коляску  и  свиту  численностью  в
небольшую армию. Соседи, которые до того таращились в окна, благоразумно
попрятались.
   Плотно сложенная, коренастая, Рейвер Стикс смахивала на  гнома.  Судя
по внешности, она никогда не обладала красотой Амбер, даже в  молодости,
которая красит каждую женщину. На загорелом лице выделялись ярко-голубые
глаза, облик дополняли тронутые сединой волосы. Если Владычица Бурь была
разгневана, она умело это скрывала.  Во  всяком  случае,  держалась  она
менее натянуто, нежели большинство тех, кто в последнее время переступал
порог моего дома.
   Дин застыл как вкопанный.
   - Проходите, госпожа, - сказал я. - Мы вас ждали. Рейвер Стикс обошла
Дина,   искоса   поглядев   на   него,   словно   удивленная   внезапной
неподвижностью моего слуги. Неужели она настолько наивна?
   - Закрой дверь, Дин. Наконец-то он очухался!
   Я провел Владычицу Бурь в ту комнату, где  мы  играли  в  карты.  Для
двоих это помещение было в самый раз.
   - Что прикажете подать? Может, чаю?
   - Бренди или что-нибудь в том же духе. И в нормальной  посуде,  чтобы
можно было пить, а не только нюхать.
   Суровый тон, голос низкий. Впервые встречаю женщину с таким  голосом;
она разговаривает так, будто пытается сойти за мужчину.
   - Дин, принеси бутылку из тех, что прислали мне братья Бейгелл.
   - Слушаюсь, сэр.
   Я посмотрел на Рейвер Стикс. Ее, похоже, не впечатлило, что я  состою
в клиентах у братьев Бейгелл.
   - Мистер Гаррет... Вы ведь мистер Гаррет, не так ли?
   - Он самый.
   - А остальные кто?
   - Коллеги. Они представляют интересы бывшего протеже Молахлу Креста.
   Я ожидал, что она хоть  как-то  отреагирует,  но  Владычица  Бурь  не
оправдала моих ожиданий.
   - Что ж... По-моему, я вас раскусила.  Вы  играете  исключительно  по
собственным правилам  либо  не  играете  вообще.  Поскольку  вы  нередко
добиваетесь успеха, это ваше право.
   Пока  Дин  наливал  Рейвер  Стикс  бренди,  я   пригляделся   к   ней
повнимательнее, пытаясь сообразить, как себя вести. Испепелять  меня  на
месте она как будто не собиралась, поэтому  следовало  перестроиться,  и
пошустрее.
   - Как я уже сказал, мы вас ждали. Получилось так, что я, сам того  не
желая, оказался вовлечен в известные события...
   - Мистер Гаррет, давайте не  будем  лукавить.  Вам  известно  гораздо
больше, чем вы пытаетесь показать. Быть  может,  даже  больше,  чем  вам
кажется. Объясните мне, пожалуйста, с какой стати вы сунули свой  нос  в
наши семейные дела.
   - По просьбе клиента. Точнее, клиентов.  Видя,  что  я  не  собираюсь
продолжать, Рейвер Стикс спросила:
   - Кого конкретно? Хотя нет, вы все равно не  скажете...  -  Помолчав,
она продолжила: - За последние несколько недель на мою семью  обрушилось
столько бед! Моего сына похитили, а  за  освобождение  запросили  сумму,
выплата которой подорвала наше благосостояние. Приемная дочь убежала  из
дома - как выяснилось, только для того, чтобы ее убили разбойники.
   Я жестом велел Плоскомордому помалкивать.
   - Потом мой сын покончил жизнь самоубийством. А моя дочь, несмотря на
ваши с Уиллой Даунт усилия, дважды исчезала из дворца.
   - Не говоря уж о пустяках, -  вставил  я.  -  Например,  о  Коуртере,
которого прикончили прошлой ночью, когда он шел ко мне, или о  воровстве
на складе семейства да Пена.
   - Это правда? - осведомилась  она.  На  ее  лице  впервые  отразились
какие-то эмоции.
   - Что именно?
   - Насчет склада.
   - Чистая правда.
   - Мне никто ничего не сказал.
   - Возможно, домине Даунт было не до того.
   -  Не  говорите  глупостей,  мистер  Гаррет.  Уилла  сообщает  мне  о
неприятностях маленькими порциями, чтобы я не взбеленилась и  не  велела
содрать с нее заживо кожу.
   Это замечание явно не следовало воспринимать всерьез. Среди  ведьм  и
колдунов подобная угроза давно стала чем-то вроде дежурной шутки.
   Я ждал, предоставив инициативу Владычице Бурь.
   - Мистер Гаррет, я подозревала, что вам известно то, чего не знаю  я.
Только что вы это подтвердили, не знаю уж почему. Оба мы  понимаем,  что
мне хотелось бы узнать остальное. Поскольку вы явно чего-то добиваетесь,
думаю, мы сумеем договориться.
   - Возможно. Мне представляется, нам с вами нужно чуть ли не одно и то
же.
   - Неужели? Чего же вы хотите?
   - Найти того, кто приказал убить Амиранду Крест. Когда  игра  ведется
по таким ставкам, да еще так долго, волей-неволей  привыкаешь  сохранять
невозмутимость. Из Рейвер Стикс получился бы отличный картежник.
   - Продолжайте, мистер Гаррет.
   - Я все сказал.
   Владычица Бурь оглядела моих товарищей. Лица Садлера и Краска  ничего
не выражали, а вот Плоскомордому, похоже, не терпелось высказаться.
   - Очевидно, вам известно куда больше моего.
   - Расскажи ей про Скредли и Донни Пелл, Гаррет! - воскликнул Тарп.
   Рейвер Стикс повернулась ко мне.
   - Амиранду убили на глазах у моего друга, - пояснил я. -  Он  пытался
спасти ее, но не сумел, а потому считает, что  обязав  отомстить.  Кроме
того, со Скредли у него личные счеты. Покажи, Уолдо.
   Плоскомордый  начал   раздеваться.   Подживающие   раны   по-прежнему
производили весьма жуткое впечатление.  Лиловые  рубцы,  по-видимому,  в
течение ближайших месяцев цвет не изменят.
   - Понятно, - проговорила Рейвер Стикс.  -  Вы  не  хотите  рассказать
поподробнее, как это случилось?
   Плоскомордый принялся одеваться. Я хранил молчание.
   - Значит, так, - пробормотала женщина. Честно  говоря,  я  был  готов
задушить Плоскомордого голыми руками.  Кто  его  просил  лезть?  Ведь  я
нарочно не упоминал про Донни Пелл, придерживал ее напоследок.
   Впрочем, Владычица Бурь никак не отреагировала на это имя.
   - Мистер Гаррет, полагаю, мне  нужно  вас  нанять.  Может,  тогда  вы
будете сговорчивее.
   - Может быть. У меня свои  принципы.  Я  профессионал.  Если  мне  не
доверяют и постоянно советуют, что и  как  делать,  я  от  такой  работы
отказываюсь. - Кажется, мой голос не дрогнул. По крайней мере,  хотелось
надеяться. - И потом, с какой стати вам меня нанимать?
   Рейвер Стикс поглядела на меня так, словно я был  умственно  отсталым
ребенком.
   - Понимаете, клиентов может быть сколько угодно, но если один из  них
стремится к тому, чего вовсе не хочется другому...
   Она не сводила с меня взгляда. Под маской  спокойствия  медленно,  но
верно разгоралось пламя. Пожалуй, пора остановиться, чтобы не  перегнуть
палку.
   - Госпожа, я хотел бы кое-что вам показать. Предупреждаю сразу - вряд
ли вы будете в восторге.  Скорее  наоборот.  Однако  если  вы  этого  не
увидите, то пелена с ваших глаз не спадет еще долго.
   Покойник одобрительно хмыкнул.
   Владычица Бурь встала.
   - Госпожа, - сказал я, - рекомендую вам налить себе по новой.
   - Если все настолько страшно, я прихвачу с собой бутылку.
   Просто и со вкусом.
   - Хорошо. Пойдемте.
   Мы вышли в коридор и направились к  комнате  Покойника.  Я  распахнул
дверь  и  отступил  в  сторону.  Процессия  во  главе  с  Рейвер   Стикс
проследовала внутрь. Бравая троица  встала  у  стены,  причем  Садлер  с
Краском, увидев Покойника, неожиданно побледнели.
   То-то. Знай наших.
   - Мертвый логхир! - воскликнула Владычица Бурь. Тон у нее был  такой,
словно она заметила в кустах малютку-эльфа. - Я и не знала,  что  кто-то
из них уцелел. Сколько вы за него хотите, мистер Гаррет?
   -  Госпожа,  не  стоит  попусту  тратить  деньги.   Это   отъявленный
бездельник,  который  ни  на  что  не  годится.  Я  держу  его  в   доме
исключительно из сострадания. Он целыми днями дрыхнет, а когда не  спит,
возится с жуками.
   - Леность у логхиров в  крови.  Между  прочим,  даже  мертвеца  можно
приучить к порядку, если знать как.
   - Как-нибудь вы меня научите, хорошо? Этот  лентяй  у  меня  уже  вот
где..  Ну  да  ладно.  Госпожа,  посмотрите  вон  туда.   Дин,   принеси
какую-нибудь лампу!
   Черт побери, он должен был позаботиться обо всем заранее!
   Дин вернулся с лампой и принялся многословно извиняться,  хотя  никто
от него извинений не требовал. Бедняга настолько перепугался, что дрожал
всем телом. Я его не виню.  Напряжение  в  тот  миг  и  впрямь  достигло
предела.
   Владычица Бурь молча разглядывала тела. На ее лице не шевельнулся  ни
единый мускул. Потом поманила к себе  Дина,  взяла  у  старика  лампу  и
медленно, дюйм за дюймом, осмотрела труп Карла. Приложилась к бутылке  с
бренди, затем столь же тщательно оглядела Амиранду.
   Тело девушки удостоилось и повторного осмотра. Рейвер Стикс фыркнула,
отставила бутылку в сторону, приложила два  пальца  к  животу  Амиранды,
пробормотала: "Вот как!" и вновь поднесла к губам бутылку.
   - Весьма обязана, мистер Гаррет, - произнесла она, выпрямляясь. -  Мы
можем поговорить? С глазу на глаз?
   - Разумеется. Дин, отведи ребят в кухню  и  накорми,  а  мне  принеси
пива. В кабинет.
   - Слушаюсь,  сэр.  Джентльмены?  Джентльмены  подчинились.  Очевидно,
хозяин велел им не спорить с Гарретом.
 
Глава 45 
 
   Я уселся за стол. Владычица Бурь расположилась напротив и погрузилась
в размышления, не забывая, впрочем, время от  времени  прикладываться  к
бутылке.
   - Карла убили, - сказала она после продолжительного молчания.
   - Совершенно верно. Это  сделали  человек  по  прозвищу  Красавчик  и
гоблин Скредли. Красавчик мертв, Скредли удалось бежать,  но  его  ищут.
Кстати, Скредли возглавлял  шайку,  которая  расправилась  с  Амирандой.
Однако он действовал отнюдь не по собственной инициативе.
   Кто-то ему платил.
   - Расскажите мне все, мистер Гаррет.
   - Расскажу, если мы сойдемся в условиях. Рейвер Стикс поразмыслила.
   - Вы хотите найти того, кто несет ответственность за смерть Амиранды,
правильно?
   - Да.
   - Я, как вам известно, обладаю  властью,  но  понятия  не  имею,  как
искать преступника. Предположим, я найму  вас  с  тем,  чтобы  вы  нашли
убийцу Карла.
   - Я не прочь. Однако если в обоих случаях нож в руки убийц вкладывала
одна и та же рука, наши интересы могут прийти в противоречие.
   - Этого не будет, если вы согласитесь на одно условие.
   - То бишь?
   - Я предоставляю  вам  полную  свободу  действий,  если  вы  обещаете
покарать преступника в моем присутствии. А так можете делать с ним,  что
хотите. Честно говоря, смерть будет для него лучшим исходом.
   Внезапно я ощутил восторг. Сначала никак не  мог  сообразить  почему,
затем догадался, что уловил эмоции Покойника. Старый  хрыч  явно  что-то
знал.
   - Согласен.
   - Я не стану вам мешать, мистер Гаррет. Вы всегда можете рассчитывать
на мою поддержку. Дин принес пиво. Я налил себе полную  кружку  и  одним
глотком опорожнил ее чуть ли ни до  дна.  Владычица  Бурь,  которую  Дин
предусмотрительно не забыл, последовала моему примеру.
   - Насколько я понимаю, тела обошлись вам недешево. Такие услуги стоят
дорого - Да уж.
   - Приплюсуйте сюда сумму, которая станет вашим гонораром, и карманные
расходы.
   - Давайте уточним. Вы меня  нанимаете  и  предоставляете  мне  полную
свободу действий при условии,  что  я  обязуюсь  устроить  вам  в  конце
расследования маленький спектакль?
   - Да.
   - И обещаете мне свою поддержку?
   - Если она понадобится.
   - Вполне может быть.
   - Мистер Гаррет. Я преследую одну-единственную цель. Приведите ко мне
тех, кто отвечает за смерть моих детей. За ценой я не  постою.  Меня  не
остановит  даже  сам  император,  понимаете?  -  Ледяной  взгляд  словно
пронизывал меня насквозь. - Приведите мне этих ублюдков!
   - Как насчет клятвы?
   - Вы хотите получить договор, написанный кровью?
   - Меня вполне устроит клятва Владычицы Бурь. После того как я  прочел
текст, она сделала все так, как того требовал ритуал.
   - Все, - сказал я. - Теперь можно и рассказать. - И принялся излагать
историю с того самого  момента,  когда  попал  в  число  ее  участников.
Рассказывал в подробностях, опустил только свои личные отношения с Амбер
и Амирандой. Правда, вряд ли мне удалось ее одурачить.
   Про золото я тоже особенно не распространялся. В конце концов,  Амбер
наняла меня раньше.
   Прошло несколько часов.  Рейвер  Стикс  слушала,  не  перебивая.  Дин
исправно наполнял кружки, а когда решил, что настало время,  принес  нам
обед.
   Когда  я  наконец  завершил  свое   повествование,   Владычица   Бурь
продолжала молчать. Выждав минут пять, я поинтересовался:
   - Договор остается в силе?
   Она посмотрела на меня так, словно хотела сказать:
   "Перестань валять дурака".
   - Разумеется. Бессмыслица какая-то...
   - Не совсем, госпожа. Поначалу все шло очень даже гладко.  Я  имею  в
виду до тех пор, пока не начались убийства.
   - Все равно бессмыслица. По крайней мере,  лично  я  ничего  не  могу
понять.
   - А вы подумайте. Откройте глаза.
   Впервые за время нашего разговора она вернулась из иллюзорного мира в
реальность, пригвоздила меня к креслу взглядом василиска.
   - Что?
   - Вы не обращаете внимания на краеугольный камень. На  тень,  которая
падает буквально на все. То бишь на Владычицу Бурь Рейвер Стикс.
   - Объяснитесь, мистер Гаррет.
   - Охотно. Вот вам простой пример. Пускай каждый из тех, кто замешан в
этой истории, останется самим собой, а вот вы из Рейвер  Стикс,  которую
все боятся, превратитесь вдруг в наследницу виноградников  Галларда.  Не
помню, как ее зовут. Как по-вашему, произошло бы с ней то, что случилось
с вами,  проведи  она  полгода  за  пределами  Танфера?  Возникло  бы  у
кого-нибудь желание причинить ей зло?  Разве  что  у  Донни  Пелл  и  ее
сообщников, но ими двигала обыкновенная жадность. Госпожа, как ни крути,
все упирается в вас.
   Моя тирада не слишком ей понравилась,  хоть  я  и  старался  выбирать
выражения. Впрочем, другой столь трезвомыслящей женщины  я  в  жизни  не
встречал. Она в два счета обуздала уязвленное самолюбие. Уилла Даунт  не
годилась ей даже в подметки.
   - Понятно. Что вы собираетесь предпринять, мистер Гаррет?
   - Я бы хотел побеседовать с вашим мужем и  доминой  Даунт  при  таких
обстоятельствах, чтобы они не могли уклоняться от  ответов  и  не  имели
права не отвечать.
   - Это можно устроить. Когда вам удобно?
   - Чем скорее, тем лучше. Сегодня. Сейчас. Дама  с  косой  порезвилась
достаточно, пора ее утихомирить. - Считается, что смерть слепа, но я  не
раз убеждался, что она разит без промаха.
   -  Разумно.  У  вас  есть  особые  пожелания?  Минут  пятнадцать   мы
обсуждали, что и как, причем я всячески давал понять, что  мое  слово  -
последнее. Наконец Рейвер Стикс поднялась.
   - Я заберу тела с собой, мистер Гаррет.
   -  Лучше  вынести  их  через  задний  ход.   Считается,   что   обоих
давным-давно  кремировали.  О  том,  что  они  у  меня,  известно   лишь
обитателям этого дома.
   - Понимаю.
   Я проводил Владычицу Бурь до двери.  Неожиданно  она  повернулась  ко
мне.
   - Позаботьтесь о моей дочери, мистер Гаррет. Она - единственное,  что
у меня осталось.
   - Конечно, госпожа.
   Наши взгляды на мгновение скрестились. Думаю, мы поняли друг друга.
   Есть горькая правда в том, что люди наподобие Рейвер Стикс  не  могут
открыто выражать свою любовь.
 
Глава 46 
 
   Я привалился к захлопнувшейся  двери  и  испустил  долгий,  протяжный
вздох. Около  минуты  меня  трясло,  затем  напряжение  начало  спадать.
Захотелось даже издать старинный боевой клич.
   - Ушла? - осведомился Плоскомордый, выглядывая из кухни.
   - Ушла.
   - Как ни странно, ты цел, - заметил он, пересчитав мои конечности.
   - Мы с ней договорились. Посмотрим, что из этого получится.
   - Из чего из этого?
   - Неважно. Ее люди вынесут через черный  ход  оба  трупа,  можете  им
помочь. А я пойду растормошу Покойника.
   Плоскомордый  мрачно  поглядел  на  меня,  пробурчал  что-то   насчет
"аристократических замашек", но пошел за Краском и Садлером.
   Я подождал, пока они заберут трупы из комнаты.
   - Так-так... Дела идут на лад, а, Гаррет?
   - Да уж. Слушай, почему ты потеешь?
   Он попался на удочку. Я представил воочию, как он  осматривает  себя,
гадая, неужто его тело и впрямь возвращается к жизни.
   Очко в пользу Гаррета.
   - Когда я с ней разговаривал,  тебя  вдруг  обуял  восторг.  С  какой
стати?
   - Мне стало ясно, что, прогулявшись по окрестностям, ты можешь  найти
нечто любопытное. - Гений паршивый! Никогда не может сказать прямо!
   - Ты предлагаешь мне съездить на ферму и привезти оттуда Донни Пелл?
   - Смотри-ка, догадался.
   - Сколько ты мне твердил, чтобы я учился думать самостоятельно? Вот я
и начал, тем более, что с тобой лучше не связываться, не  то  хлопот  не
оберешься. Все королевские ищейки не смогли ничего найти -  под  королем
я, естественно, разумею Чодо Контагью. К своим друзьям  в  городе  Донни
больше не обращалась. Так где же ей быть, как не на ферме?
   - Молодец. Правда, мы не учитываем вот какой возможности.  Она  могла
переселиться в дальние края, где ее никто не знает, и теперь разыгрывает
из себя знатную даму.
   - Вряд ли. По-моему, не  настолько  она  умна,  иначе  удрала  бы  из
города, когда заварушка только начиналась.
   - Ты собираешься съездить на ферму?
   - Пока не знаю, - соврал я. -  В  настоящий  момент  я  собираюсь  во
дворец да Пена, где мне предстоит побеседовать с мужем Владычицы Бурь  и
доминой Даунт. Если понадобится, я потолкую и  со  слугами.  Вдобавок  я
никак не могу решить, хватит ли у Скредли ума, чтобы самому  отправиться
по следу.
   - Об этом я не подумал.
   - Разумеется. Бандит из тебя никудышный. Уверяю тебя,  очутившись  на
свободе, Скредли перво-наперво постарался удрать  как  можно  дальше,  а
затем стал искать, на кого бы свалить вину за все, что с ним  случилось.
Донни Пелл подходит как нельзя лучше. Она представляет собой  прекрасную
мишень. Друзей нет, защитить бедную девушку некому; вдобавок у нее  куча
денег, которой можно завладеть. И потом, она женщина.
   - Тебе ее жаль?
   - Немного. В конце концов, сама виновата, надо  было  думать,  с  кем
связываться.
   В дверном проеме возник Плоскомордый.
   - Ушли? - спросил я, жестом приглашая его войти в комнату.
   - Да.
   - Ты слышал наш разговор?
   - Только тебя.
   - Значит, ты слышал главное. -  Я  развернул  карту.  -  Видишь?  Вот
перекресток, где на вас с Амирандой напала шайка Скредли. Чуть к  западу
растут   две   шелковицы,   от   которых   начинается   старая   дорога.
Приблизительно в полумиле от них стоит  заброшенная  ферма,  на  которой
держали Младшего. Думаю, Донни Пелл именно там.
   - Притащить ее сюда?
   - Ни в коем случае. Гораздо лучше, если она  останется  на  ферме.  Я
хочу устроить нечто вроде пикника. Но мне хотелось бы  знать,  что  меня
может ожидать.
   - То есть я должен разведать обстановку.
   - Сумеешь?
   - Спрашиваешь. Когда?
   - Чем скорее, тем лучше. Но не вздумай заходить на ферму.
   - По-твоему, я совсем дурак? - Плоскомордый обиженно фыркнул.
   -  Встретимся  завтра  на  перекрестке.  Постараюсь  приехать   около
полудня, но могу и слегка задержаться. Тарп кивнул в сторону кухни.
   - А с этими как быть?
   - Понятия не имею. Если хотят, могут пойти с тобой или присоединиться
ко  мне.  Если  выберут  первое,  проследи,  чтобы  они   не   проявляли
самодеятельности. Ладно. Мне пора уходить. Иди узнай, что они выбирают.
   - Что ты задумал, Гаррет? - с подозрением спросил Покойник.
   - Сам не знаю. Можно сказать, импровизирую.
   - По-моему, ты что-то замышляешь.
   - Я бы рад, да не получается. Слишком много оборванных нитей. Похоже,
дело закончится, а проблемы останутся.
   - К примеру, некий Гаррет окажется между молодой девушкой,  привыкшей
получать то, что ей хочется, и рыжеволосой красоткой, которая  относится
к этому Гаррету как к своей собственности.
   - Знаешь, подобная мысль мне в голову не приходила. Я все прикидывал,
сдерет с меня Владычица Бурь шкуру за  неуважение  к  ее  особе  или  не
сдерет. Что касается твоего  замечания...  Как  только  Амбер  заполучит
деньги, мы с ней тут же разбежимся.
   - Гаррет, для человека ты в большинстве случаев мыслишь на  удивление
здраво. Но когда речь заходит  о  существах  противоположного  пола,  ты
глупеешь на глазах.
   - Вполне простительная слабость. Она была, кстати, и у моего отца.  Я
исправлюсь.
   - Скорее ты перестанешь пить пиво.
   - Раз уж мы заговорили об Амбер. Я собираюсь все ей рассказать.
   - Раз ты не хочешь, чтобы Владычица Бурь внесла тебя в  список  своих
должников под первым номером, позволь дать тебе один совет.
   - Попробуй.
   - Постарайся избавиться от дурной  привычки  язвить,  гладить  против
шерсти и лезть на рожон.
   - Хорошо. Сначала разберусь с женщинами, а потом займусь этим.
   Я вышел в коридор, заглянул по дороге на кухню.
   - Они остаются со мной, - сообщил Плоскомордый. По его ухмылке  можно
было догадаться, что решение Садлера с  Краском  объясняется  нежеланием
иметь дело с Рейвер Стикс.
   Я подмигнул и пошел наверх.
 
Глава 47 
 
   Я постучался в дверь.
   - Амбер, ты там?
   - Заходи. Не заперто.
   Девушка сидела на кровати. Вид у нее был измученный.
   - Ушла?
   - Ушла, - подтвердил я, усаживаясь в кресло. - Мы кое  о  чем  с  ней
договорились.
   - Ну да, с ней куда интереснее, чем со мной.
   - Честно говоря, твоя матушка мне не понравилась.
   - И что с того?
   - А то, что Гаррету гораздо интереснее  с  теми,  кто  ему  нравится,
нежели наоборот. Хотя порой я делаю вид, что это не так.
   - Благодарю, - сумрачно произнесла девушка.
   - Ну, в чем дело?
   - Расследование почти закончено, верно?
   - Завтра я собираюсь взять кое-кого за жабры.
   - Кого именно?
   - Пока не скажу. Вдруг я ошибаюсь?
   - Особой радости это никому не доставит...
   - Разумеется. Убийство есть убийство. Даже радость преступника обычно
бывает недолгой.
   - Значит, мы с тобой разбежимся.
   Мне захотелось спуститься вниз и дать Покойнику  пинка.  Старый  хрыч
подслушивал и, похоже, посмеивался. Ну почему он всякий раз  оказывается
прав?
   - Не знаю, не знаю... Послушай, я иду во дворец, чтобы побеседовать с
твоим отцом и доминой Даунт. Не хочешь составить мне компанию?  Побудешь
в шкуре молчаливого свидетеля, заодно переоденешься, ну и все такое...
   - От меня что, плохо пахнет?
   - Чего?
   - Так, не обращай внимания. Что такое "молчаливый свидетель"?
   -  Свидетель,  присутствие  которого  заставляет   говорить   правду,
поскольку те, кого спрашивают,  знают,  что  он  может  опровергнуть  их
показания.
   - Вот как? - Амбер нахмурилась. - Стоит ли? Родной отец...
   - А как насчет домины Даунт?
   - Пошли. - Девушка вскочила с кровати.
   - С ума сойти! Сколько энтузиазма!
   - Гаррет, я не  хочу  делать  больно  своему  отцу.  А  ты  наверняка
загонишь его в угол и вынудишь признаться в том, что вряд ли  понравится
моей матери.
   Что-то в  ее  тоне  навело  меня  на  подозрение,  что  Амбер  готова
поделиться со мной семейными секретами.
   - Пожалуй, если я буду знать, о чем не стоит спрашивать, твоему  отцу
ничто не угрожает. Но тогда я должен знать...
   - Не приставай ко мне!  -  В  голосе  Амбер  прозвучали  одновременно
страдание и мольба о помощи.
   - Амбер, я хочу тебе помочь.
   - Это касается Ами... Ребенок от него. Больше не от кого.
   - Признаться, я не слишком удивлен. И подозреваю, что твоя  мать  обо
всем догадывается.
   - Наверно. Но  ей  все  равно  этого  не  понять.  -  Бедняжка  Амбер
окончательно сникла.
   - Инцеста ведь не было, правда?
   - Как сказать.
   - То есть?
   - Ами... Все произошло против ее желания.
   - Твой отец изнасиловал Амиранду? - Не может быть! Она бы  такого  не
вынесла.
   - Да. Нет. Смертью он  ей,  конечно,  не  угрожал,  нож  к  горлу  не
приставлял. Просто... принудил, что ли. Понятия не имею как. Мне она  не
рассказывала, только Карлу, от которого  я  и  узнала...  Все  началось,
когда Амиранде исполнилось тринадцать. В таком возрасте трудно... трудно
сообразить, что делать...
   - Тебя он тоже "принуждал"?
   - Пытался пару раз, когда мне было четырнадцать  лет.  Вернее,  почти
пятнадцать. Знал бы ты, Гаррет, как тяжело... Наверно, мужчине этого  не
понять... Первый раз я попросту сбежала, а во второй  он  позаботился  о
том, чтобы сбежать не удалось. И не оставлял меня в  покое,  пока  я  не
пригрозила, что расскажу матери.
   - Ну и?
   - Он ударился в панику, закатил истерику. Вот почему...
   - Отец тебя бил?
   Девушка утвердительно кивнула.
   - Ясно. - Я призадумался. Карл-старший и так числился в  моем  списке
подозреваемых под номером один, а то, что я о нем узнал... Но где  мотив
преступления?
   - Такое впечатление, будто Ами с отцом  не  понимали,  что  рано  или
поздно все  откроется.  В  каждом  доме  полным-полно  энергии,  которую
кто-нибудь  вроде  моей  матери  может  использовать  для  того,   чтобы
предохраняться без помощи амулетов...
   - Если бы Амиранда чувствовала...
   - Не начинай, Гаррет. Ты не  понимаешь,  о  чем  говоришь,  поскольку
никогда не был женщиной. И никогда не оказывался в подобном положении.
   - Ты права, женщина из меня и впрямь не получится. Ладно, сделаем вот
что. Я поговорю с твоим отцом наедине. Владычица Бурь ничего не узнает.
   - Она не оставит вас вдвоем.
   - Я скажу, что так нужно. И не вдвоем, а втроем, потому что  со  мной
будешь ты.
   - А это обязательно?
   - Я хочу загнать его в угол и добиться всей правды. Тебе  в  лицо  он
лгать не станет. Ведь ты в любой  момент  можешь  сказать:  "А  помнишь,
папочка..."
   - Мне это не нравится.
   - Мне тоже. Но приходится пользоваться подручными средствами.
   - Мой отец не делал того, в чем ты его подозреваешь.
   - Беременность Амиранды скоро начала бы бросаться в глаза. Твоя мать,
насколько мне  известно,  привыкла  получать  ответы  на  свои  вопросы.
Подумай, как бы она поступила, когда узнала...
   - Гаррет, я согласна, мой отец жуткий трус. Но все же...
   - Возможно, ты права. Но узнать истину можно только одним способом. -
Я решил не упоминать о том, что Владычица Бурь  установила  беременность
Амиранды без моей помощи.
   - Гаррет, а у нас нет времени...
   - Боюсь, что нет. - Я покачал головой.
   - Жаль.
   Когда мы вышли в коридор, Амбер проговорила:
   - Спорим, он даже не подозревает, что  Ами  была  беременна?  Она  не
сказала никому, кроме Карла.
   Я хмыкнул. Сейчас баронет наверняка все знает, хотя раньше, вероятно,
на деле не подозревал.
   - Мы уходим, - бросил я, заглянув в комнату Покойника.
   - Будь осторожен, Гаррет. И последи за своими манерами.
   - Чья бы мычала! Слушай, старый плут, что там со Слави  Дуралейником?
Может, расскажешь, на случай если я  не  вернусь?  Не  хочется  отдавать
концы в неведении.
   - Рассказать человеку, который идет во дворец  Владычицы  Бурь?  Нет,
Гаррет. Вот вернешься, тогда поговорим. В принципе он был  прав.  Я  без
необходимости напомнил Дину, что дверь нужно запирать на все замки, и мы
с Амбер вышли на улицу.
 
Глава 48 
 
   Я решил заглянуть по дороге к  Летти  Фаррен.  Наверно,  зря.  Иногда
невежество гораздо предпочтительнее знания.
   Охранник  меня  знал.  Ему  было  известно,   что   хозяйка   Гаррета
недолюбливает, поэтому он попытался остановить нас.  У  него  ничего  не
вышло. Когда мы очутились внутри, Амбер застыла как вкопанная,  не  веря
собственным глазам.
   Я и сам изумился не меньше.
   Заведение не работало, чего на моей памяти не случалось никогда. Меня
охватило беспокойство. Я миновал бармена  с  уборщиком,  не  обратив  ни
малейшего внимания на крики:
   "Стой! Куда прешь?", и бросился в  конуру,  которую  Летти  именовала
своим жилищем.
   Мне хватило одного взгляда.
   - Оставайся в коридоре, - велел  я  Амбер.  Летти  Фаррен  попыталась
испепелить меня  взором,  но  не  смогла  -  не  сумела  разжечь  огонь.
Выглядела она ужасно,  вся  в  синяках  и  кровоподтеках;  лицо  женщины
выражало ужас.
   - Чодо? - спросил я. Летти с трудом кивнула.
   - Сказала бы мне сразу, где Донни, ничего бы с тобой не случилось.
   Она просто посмотрела на меня - должно быть,  так,  как  смотрела  на
головорезов Чодо. В мужестве старушке Летти не откажешь.
   - Я теперь работаю на Рейвер Стикс. Честно говоря, я тебе не завидую.
Оказаться между Владычицей Бурь и Чодо Контагью...
   - Гаррет, мне не в чем было признаваться  им  и  нечего  рассказывать
тебе. Если хочешь, приводи сюда старую ведьму. Я  и  ей  повторю  то  же
самое.
   - Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним.  <  Книга  притчей
Соломоновых, 28:1.> Поправляйся поскорее.
   Когда мы подходили к двери, Амбер спросила:
   - Почему ты оставил меня в коридоре?
   - Потому что Донни Пелл нужна не только мне.  -  Я  решил  ничего  не
скрывать. - У Летти побывали мои конкуренты, которые пытались выбить  из
нее местонахождение нашей подружки.
   - Выбить?
   - Вот именно. Суровые ребята. Между прочим,  мне  начинает  казаться,
что ты - единственный приличный человек во всем Танфере.
   - Гаррет, ты плохо меня знаешь.  -  Амбер  нервически  захихикала.  -
Честно говоря, ты тоже ничего. Если так,  значит,  она  меня  вообще  не
знает.
 
Глава 49 
 
   У  ворот  дворца  нас  встретил  незнакомец  с  повадками  отставного
солдата.
   - Как отдохнули в солнечном Кантарде?
   - Как обычно, мистер Гаррет, - ответил он, не моргнув  глазом.  -  Из
рук вон. Владычица Бурь ожидает вас в зале для  приемов.  Мисс  да  Пена
покажет дорогу.
   - Спасибо. Кстати, как насчет Коуртера?
   - В смысле?
   - На цветы или на венок не скидываетесь? Я готов войти в  долю.  Ведь
его убили, когда он шел ко мне.
   - Мы еще не прикидывали, мистер  Гаррет,  но  обязательно  дадим  вам
знать, когда решим. Вы не против?
   - Ни в коем случае.  Еще  раз  спасибо.  Когда  мы  отошли  на  такое
расстояние, что привратник уже не мог нас слышать, Амбер сказала:
   - Видишь? А ты утверждал, что приличных людей в Танфере не осталось.
   - Это всего-навсего циничная попытка завоевать дешевую популярность.
   - Как скажете, мистер Гаррет.
 
*** 
 
   Рейвер Стикс приняла меня в полутемном помещении размером  с  комнату
Покойника. Она сидела, прикрыв глаза, настолько неподвижная, что я  даже
испугался. Неужели мы потеряли очередного члена почтенного семейства?
   Нет. Глаза открылись и нацелились на меня. Я увидел  перед  собой  не
грозную Владычицу Бурь, а усталую пожилую женщину.
   - Садитесь, мистер Гаррет. - Рейвер Стикс  вдруг  преобразилась,  как
оборотень в полнолуние. - Амбер, на твоем месте я бы закрылась у себя  в
комнате, но если ты  боишься  расстаться  с  мистером  Гарретом,  можешь
поприсутствовать при нашем разговоре.
   Да, пожилая женщина стала  Владычицей  Бурь  -  но  все  же  осталась
заботливой матерью.
   Амбер села рядом со мной, и я, пользуясь тем,  что  Рейвер  Стикс  не
видит, пихнул девушку под столом ногой.
   - Спасибо, мама. Я действительно не хотела  бы  пока  расставаться  с
мистером Гарретом.
   Вот так. Зачастую все, что требуется для того, чтобы  быть  вежливыми
друг с другом - присутствие постороннего человека, в глазах которого  не
хочется выглядеть глупцами.
   - Дело твое. С кого вы хотели бы начать, мистер Гаррет?
   - С домины Даунт.
   - С Уиллы Даунт, - поправила Владычица Бурь. -  Она  лишилась  своего
титула, поэтому к ней следует обращаться по имени.
   - Вам виднее, госпожа. Так или иначе, я  предпочитаю  начать  с  нее.
Затем мы побеседуем с вашим мужем и, если понадобится, со слугами.
   - Стоит ли опускаться до таких мелочей?
   - Может, и не стоит. Однако в расследовании, как  известно,  решающую
роль нередко играют именно мелочи.
   -  Знаете,  мне  хочется  карать  всех  подряд,  а  уж  боги   пускай
разбираются, кто виноват, а кто нет.
   Порой у меня возникало подобное желание в отношении наших правителей.
Правда, следуя совету Покойника, я не стал признаваться в этом Владычице
Бурь.
   - Понятно.
   - Мы с Амбер вам мешать не будем?
   - Я хотел бы, чтобы вы присутствовали при разговоре с Уиллой Даунт, а
вот Амбер я попрошу пока уйти. Я уже объяснил ей,  что  и  как.  Давайте
договоримся: как только Амбер появляется, вы уходите. Не думаю, что  эти
ухищрения помогут, но почему бы не попробовать?
   - Хорошо.
   -  Еще  я  хотел  бы  просмотреть  документы.  В  особенности  письма
похитителей. Вы их читали?
   - Да.
   - Почерк вам незнаком?
   - Нет. Но писала, по-моему, женщина.
   - Мне тоже так показалось. Столько завитков... Честно говоря, я  даже
подозревал, что эти письма сочиняла Амиранда.
   - У Амиранды был почерк пьяного тролля. Такой не спутаешь ни с  каким
другим.
   - Ясно. Что касается  вашего  мужа,  я  хотел  бы  поговорить  с  ним
наедине. Со слугами же поступим следующим образом:  если  ваше  с  Амбер
присутствие будет их смущать...
   - Все понятно, мистер Гаррет. Начнем?
   - Пожалуй. Где Уилла Даунт?
   - В своем кабинете. Выполняет мое поручение.
   - Амбер, будь добра, приведи ее. И скажи, чтобы не забыла документы.
   - Слушаюсь, хозяин. -  Девушка  подмигнула.  Ее  мать  прекрасно  все
видела.
   - Госпожа, я был бы  весьма  признателен,  если  бы  вы  отложили  на
денек-другой расправу над Уиллой Даунт и всеми прочими.  Завтра  я  хочу
пригласить вас на прогулку, во время которой мы посетим  те  места,  где
преступники получили выкуп и где убили Амиранду.
   - Это необходимо?
   - Да. Я рассчитываю, что  после  прогулки  никаких  сомнений  уже  не
останется.
   Владычица  Бурь  не  стала  расспрашивать  подробно,  за  что  я  был
благодарен. По правде говоря, не такая уж она и страшная.
   Мы молча ждали.
 
Глава 50 
 
   Наконец появилась Уилла Даунт с бумагами под мышкой.
   - Вы звали меня, мадам? - Похоже, мое присутствие ее не удивило (и не
должно было, если вдуматься - ведь у нее наверняка хватает осведомителей
среди слуг).
   - Мистер Гаррет расследует по моему поручению  обстоятельства  гибели
Амиранды, Карла и Коуртера. Он  выразил  желание  задать  вам  несколько
вопросов. Будьте любезны, Уилла, отвечайте искренне.
   Когда  Владычица  Бурь  упомянула  Коуртера,   я   приподнял   бровь.
Любопытно. Да, в уме ей не откажешь.
   - Передайте мистеру Гаррету документы.
   - Вы стервятник, мистер Гаррет,  -  проговорила  Уилла  Даунт.  -  Не
уйметесь, пока не выклюете глаза всем?
   - Если мне не изменяет память, я всякий раз появлялся  во  дворце  да
Пена отнюдь не по собственному  желанию.  Вспомните.  Хотя  вы  вряд  ли
запоминаете подобные мелочи.
   - Ваше остроумие по-прежнему на уровне.
   - Уилла,  замолчите.  Будете  говорить,  только  когда  вас  спросят.
Садитесь.
   - Хорошо, мадам.
   Зверь, что называется, выпустил когти.
   Уилла Даунт села в кресло. Ее лицо, как обычно, ровным счетом  ничего
не выражало.
   Ладно, голубушка, сейчас ты  у  нас  попляшешь.  Я  принялся  изучать
документы. В письмах подробно объяснялось, что и как следует  делать.  Я
отложил в сторону те, которые видел раньше, пристально поглядел на Уиллу
Даунт и спросил:
   - Когда вы начали догадываться, что похищение Карла инсценировано?
   - Когда исчезла Амиранда. Перед тем как сбежать, она вела себя весьма
странно и подолгу о чем-то шепталась с Карлом.
   Врет и не краснеет. Ведь Амиранда сбежала из дома уже после того, как
Уилла Даунт поехала выкупать Младшего. Или...  Или  она  заблаговременно
узнала о планах девушки?
   - А когда вы поняли, что преступники взялись за дело всерьез?
   - Когда приехала туда, где  должна  была  передать  выкуп.  Боюсь,  я
утратила самообладание. Эти бандиты напугали меня до полусмерти.
   - Опишите их, пожалуйста. Она нахмурилась.
   - Я вас уже спрашивал, при каких обстоятельствах вы передали  деньги.
Вы не пожелали ответить, на что в прошлый раз  имели  полное  право.  Но
теперь все иначе. Слушаю вас. - Я взял в руки  письмо,  которое  еще  не
читал.
   - На дороге стояли две закрытые коляски.  Бандитов  было  по  меньшей
мере четверо. Возницы-полукровки, какой-то человек весьма  отталкивающей
наружности и очень симпатичная девушка. Главным был тот урод.
   - Что значит "по меньшей мере"? Там был кто-то еще?
   - Меня не выпускали из экипажа, но мне показалось,  что  в  одной  из
колясок кто-то есть... Впрочем, я могла и ошибиться.
   - Гм... - Я переставил свое кресло так, чтобы на него падал  свет.  -
Продолжайте. И постарайтесь ничего не упустить.
   Уилла Даунт принялась  рассказывать  -  замогильным  голосом,  словно
жизни в ней оставалось всего ничего. Я услышал практически то же  самое,
что уже знал от Скредли, поэтому стал проглядывать письма. Одно  из  них
привлекло мое внимание. Я перечел его дважды. Неужели нашел?
   Уилла Даунт тем временем  дошла  в  рассказе  до  моста  через  Малую
Сосновую речку, от которого поехала домой.
   - Минуточку, - перебил я. Она замолчала.
   - Эта история с выкупом сильно  смахивает  на  глупую  шутку.  Деньги
получили, а жертву не вернули.  Тут,  разумеется,  вашей  вины  нет,  вы
ничего не могли поделать. Кроме того, бандиты позволили  вам  разглядеть
себя и отпустили подобру-поздорову,  хотя  знали,  что  вы  -  секретарь
женщины, сына которой они собирались в скором времени убить.
   - Я не могу этого объяснить. Сказать по правде, когда я  поняла,  что
Карла с ними нет, то решила, что меня непременно убьют.
   Неужели ты не приняла никаких мер предосторожности? Отдала, например,
не весь выкуп, а только часть - остальное, мол, когда вернете Карла. Или
заявила, что привезла столько, сколько смогла. Что-нибудь в  этом  духе,
иначе сейчас ты бы здесь не сидела.
   Вслух ничего подобного я, конечно, говорить не стал.
   - Они не упоминали при вас никаких имен?
   - Нет.
   - А хорошо вы их разглядели?
   - Достаточно  хорошо,  чтобы  узнать,  если  увижу.  Девушка  и  урод
держались в  тени,  но  я  отлично  вижу  в  темноте,  поэтому  они  зря
старались. Скорее всего просто не догадывались.
   - Может быть. Теперь это не имеет  ни  малейшего  значения.  Все  они
мертвы, кроме девушки.
   Уилла Даунт вопросительно поглядела на меня, ожидая продолжения. Ну и
выдержка у нее, черт возьми!
   Что ж, я  выяснил  все,  что  хотел  в  присутствии  Владычицы  Бурь.
Интересно, как бы потактичнее намекнуть... Тут в зал вошла Амбер.
   Рейвер Стикс молча поднялась и вышла за дверь.
   - Я ничего не нашла, - прошептала Амбер. - Дневника она не вела...
   - Амбер, шептаться на людях невежливо, - заметила Уилла Даунт.
   Я утвердительно кивнул.
   - Счета как будто в полном порядке. Серебро продавалось в пределах от
семи до пятнадцати процентов ниже рыночной цены. Я не то чтобы  уверена,
но мне кажется,  что  в  данных  обстоятельствах  это  было  оправданно.
Кстати, сейчас стоимость серебра упала настолько, что бывшие  покупатели
стали продавцами.
   Амбер есть Амбер -  никогда  не  забывает  о  деньгах  и  драгоценных
металлах.
   - Кто покупал серебро? Девушка протянула мне список.
   - Очень интересно. Лаймен Гамелеон, едва ли не главный подозреваемый,
приобрел больше всех, причем с максимальной скидкой.
   Даже это не проняло Уиллу Даунт.
   - Положение было отчаянным, - сказала  она,  -  поэтому  я  продавала
серебро за ту цену, которую мне  предлагали.  Владычица  Бурь  проверила
счета и ни в чем меня не упрекнула.
   - Амбер,  ты  помнишь,  когда  заключались  сделки?  -  справился  я,
повинуясь некоему внутреннему голосу.
   - Нет. Посмотреть?
   - Не стоит, - проговорила домина. - Я помню. - И  начала  перечислять
даты с такой уверенностью, будто читала по бумаге.
   Судя по датам, сделки совершались почти одновременно,  что,  по  всей
видимости, не могло не вызвать определенных осложнений.
   - Гамелеон знал, зачем вы покупаете золото?
   - Лорд Гамелеон, мистер Гаррет.
   - Да хоть Мальчик-с-пальчик. Знал или нет?
   - Разумеется. Иначе бы он отказался.  Что  ж,  это  подтверждает  мою
догадку о связи Гамелеона с Донни Пелл.
   - По-вашему, это было разумно?
   - Сейчас мне думается, что вряд ли. Но тогда у меня не было выхода.
   - Допустим. Ладно, на сегодня все.
   - На сегодня?
   - Завтра  с  утра  мы  все  отправляемся  на  прогулку.  Уилла  Даунт
озадаченно поглядела на меня. Дескать, что еще я там задумал?
   - Пригласите, пожалуйста, баронета.
 
*** 
 
   Довольно долго никого не было. Я уже  начал  злиться.  Наконец  дверь
открылась, но  вошел  вовсе  не  баронет.  Вернулась  Владычица  Бурь  в
сопровождении Уиллы Даунт.
   - Вы по-прежнему хотите договорить со слугами, мистер Гаррет? - Голос
Рейвер Стикс напоминал одно из тех климатических явлений,  которыми  она
повелевала.
   - А где ваш муж?
   - Честно говоря, я бы сама не прочь это узнать.  Он  ушел  из  дворца
вскоре после вашего появления здесь. Видели, как он входил в дом  своего
кузена,  лорда  Гамелеона,  который  живет   напротив.   Лорд   Гамелеон
подтвердил, что мой муж к  нему  заходил,  но  уверяет,  что  они  давно
расстались. Так как насчет слуг?
   - К черту. - Вдруг закатила чудовищная усталость. - Думаю,  обойдусь.
Если вы не против, пойду отсыпаться. Встретимся завтра в восемь  утра  у
моего дома.  У  меня  к  вам  просьба,  господа.  Постарайтесь  устроить
побольше   суматохи,   чтобы   привлечь   внимание   тех,   кто    может
заинтересоваться.
   - Хорошо, мистер Гаррет. Уилла, тогда на сегодня все.
   - Амбер, ты остаешься? - осведомился я.
   - Нет, я иду с тобой, - ответила она, не  поднимая  глаз.  -  Но  мне
нужно собрать вещи.
   Похоже, девушка все-таки набралась  мужества  и  решила  утереть  нос
матери. На лице Владычицы Бурь заиграли желваки, однако она  промолчала.
Видимо, усвоила на собственном опыте, что бывают победы и поражения.
 
*** 
 
   Первое, что я сделал, вернувшись домой, - написал записку Морли Дотсу
и отправил ее с одним из соседских мальчишек.  Затем  сообщил  Покойнику
последние новости, притворился, будто хочу выудить из него  тайну  Слави
Дуралейника, с тем, чтобы просто-напросто польстить старому хрычу. После
чего мы с Амбер уничтожили приготовленный Дином  ужин,  и  я  отправился
спать.
   Обычно я не помню, что мне снилось, а тут запомнил, хотя  всей  душой
желал забыть.
 
Глава 51 
 
   Дин разбудил меня заблаговременно. Мы позавтракали, собрали  провизию
в дорогу. Я прихватил из домашнего арсенала  пару  подходящих  для  дамы
стилетов и обучал Амбер владению  оружием,  пока  не  прибыл  кортеж  ее
матери.
   Рейвер Стикс проявила удивительную заботливость. Она каким-то образом
выяснила, что я не  располагаю  собственным  средством  передвижения,  а
потому предоставила мне лошадь из своей  конюшни.  Сама  Владычица  Бурь
сидела в карете. Амбер подсела к Уилле Даунт, которая правила  коляской.
Представляю, как им будет весело вдвоем.
   Я заглянул лошади в глаза. Она  и  не  подумала  отвернуться,  однако
бесовской искорки в ее взгляде я не заметил. Видимо, эта лошадь обо  мне
не слышала.
   Владычица Бурь приятно удивила меня не только своей заботливостью.  Я
думал, мне придется убеждать ее в том, что отправляться  на  прогулку  в
сопровождении небольшой армии -  чрезмерная  роскошь.  Но  Рейвер  Стикс
взяла с собой всего-навсего двух охранников. Впрочем, колдунам, по  всей
вероятности,  охрана  нужна  лишь  для  того,  чтобы  подчеркнуть   свое
положение в обществе.
   - Поезжайте вперед, - сказал я Уилле Даунт. Та  бесстрастно  кивнула.
Амбер, увидев, что я предпочитаю держаться сзади, развернулась лицом  ко
мне. Впрочем, нас с ней разделяла карета ее матушки.
   Уилла  Даунт  пустила  лошадей  рысью.  Иногда  она   притормаживала,
поджидая, пока карета Владычицы Бурь нагонит ее коляску. Я ехал футах  в
пятидесяти за каретой. На городских  улицах  нас  провожали  любопытными
взглядами, но стоило выехать за город, как на кортеж перестали  обращать
внимание. Я приглядывался к работавшим на  полях  крестьянам  и  попутно
сопоставлял карту с местностью.
   Ничего похожего на то место, которое я нарисовал себе в мыслях,  пока
не обнаруживалось.
   Может, потолковать с Уиллой Даунт? Глядишь, что-нибудь да узнаю.
   Ага. После дождичка в четверг. К тому же у меня есть веские основания
держаться позади.
 
*** 
 
   Морли догнал меня, когда кортеж преодолел  две  трети  расстояния  до
перекрестка.  Над  дорогой  нависали   деревья,   поэтому   можно   было
рассчитывать, что нас никто не заметит.
   Поравнявшись со мной, Морли натянул поводья.
   - Они едут за вами. Гамелеон и шестеро его ребят. Все как на подбор.
   - Догонять нас они не собираются?
   - Нет.
   - Отлично. Значит, птички попадут в клетку все сразу.
   - Ты спятил, Гаррет. Семеро сзади, неизвестно сколько впереди,  а  ты
рассуждаешь так, словно командуешь дивизией.
   - На их стороне  число,  а  на  моей  -  Владычица  Бурь.  Предупреди
Плоскомордого.
   Морли кивнул и поскакал прочь.
   Все выходило как нельзя лучше. Оставалось только надеяться, что когда
западня захлопнется, меня в ней не будет.
 
*** 
 
   К тому времени, когда мы добрались до перекрестка, настроение у  меня
слегка ухудшилось, поскольку я не заметил ни единого  местечка,  которое
могло бы подтвердить правильность моей теории насчет выкупа. Правда,  от
основной дороги отходило несколько боковых,  с  которыми  следовало  при
случае ознакомиться. Потом, если представится возможность и  если  Амбер
не заразится от Гаррета ощущением безысходности.
   Наверно, я допустил ошибку. Начал  делить  шкуру  неубитого  медведя.
Решил, что все знаю, и на тебе.
   - Стойте! - крикнул я, когда  Уилла  Даунт  свернула  на  запад.  Сам
виноват, надо было предупредить, что на перекрестке мы остановимся.
   Она  подчинилась.  Я  спешился   и   огляделся   по   сторонам.   Где
Плоскомордый? Он должен был ждать здесь.
   Друг  Уолдо  выступил  из-за  дерева.  Краем  глаза  я  заметил,  как
всплеснула руками от удивления Уилла Даунт.
   - Что мы имеем?
   - Ты был прав. Она там.
   - Одна?
   - Если бы! В дружеской компании. Один заявился вчера около  полуночи,
остальные, все гоблины, явились уже сегодня.
   - Скредли тоже там? Плоскомордый кивнул.
   - Сколько их всего?
   - Пятнадцать.
   - Садлер с Краском ведут себя прилично?
   - Они не дураки, Гаррет. Знают, что можно, а чего нельзя.
   - Рад слышать. Пойду расскажу Владычице Бурь. К дому можно  подъехать
незаметно?
   - Да. А как быть с парнями, которые едут сзади?
   - Они  сами  о  себе  позаботятся.  -  Я  пропустил  вереницу  телег,
перебежал на другую сторону дороги  и  пригласил  себя  сесть  в  карету
Рейвер Стикс.
   - Почему мы остановились, мистер Гаррет? Я объяснил и прибавил:
   - Откровенно говоря, я не предполагал, что их окажется так много. А в
остальном все в порядке. Хотите что-нибудь уточнить?
   - Тот человек, который пришел ночью... Это мой муж?
   - Вполне может быть. К сожалению, мой человек не знает его в лицо.
   - Как по-вашему, лорд Гамелеон знает, куда едет?
   - Понятия не имею.
   - Может, проследить за ним?
   - Стоит ли, госпожа?
   - А почему нет, мистер Гаррет?
   - Потому что их семеро, а я один.
   - У вас есть я. - "Неужели? - мысленно спросил я. - И что мне с тобой
делать?"
   - Хорошо. Мы пойдем с моим другом. А вы будьте осторожны.
   - Это вы будьте осторожны, мистер Гаррет. И прихватите с собой Амбер.
Мне бы хотелось сохранить хоть что-нибудь.
   - С ней все будет в порядке. - Я вылез из кареты. - Амбер,  ты  идешь
со мной.
   Владычица Бурь также покинула карету.  Сказала  что-то  вознице,  тот
кивнул. Второй охранник спрыгнул на землю и вместе с Рейвер Стикс уселся
в коляску, которая тут же тронулась с места.
   - Куда мы идем? - поинтересовалась Амбер.
   - Гулять по лесу. - Я привязал свою лошадь к карете,  и  мы  поспешно
скрылись за деревьями.
   Мгновение спустя мимо проскакал лорд Гамелеон.  Его  слуги,  все  без
ливрей, усиленно притворялись, что не замечают карету Владычицы Бурь.
   - Она поехала прямо туда? - спросил Плоскомордый.
   - Наверно. Надо торопиться. Где Морли? Где Краск и Садлер?
   - Иди за мной, Гаррет. Правильно, мисс да Пена?
   - Правильно, мистер Тарп. Ведите.
 
Глава 52 
 
   Мы рассчитали все до секунды.
   Когда мы достигли опушки, неизвестно откуда появился Морли.
   - Неплохо для городского увальня,  -  одобрил  я.  Садлер  с  Краском
присоединились к нам не менее неожиданно. Если бы они были не  на  нашей
стороне, у нас возникли бы серьезные неприятности. - Что слышно?
   - Кричат.
   - Да ну?
   - Точно. Видимо, кто-то задает вопросы, на которые  другие  не  горят
желанием отвечать. Признаться, я ничуть не удивился.
   - Там что-то происходит, - сказал Краск. Я подошел к  нему.  С  этого
места ферма была видна как на ладони. Из дома выбегали гоблины  и  сломя
голову неслись через поле к дороге.
   - Должно быть, дозорный заметил коляску. Кто-то фыркнул.
   - Интересно, они выставили часовых? Или только наблюдают за дорогой?
   - Второе, - ответил Садлер. - Это же гоблины.
   - По-моему, Владычица Бурь допустила ошибку. Такие типы, как правило,
сначала убивают, а уж потом разбираются, кого и за что.
   - Пока они отвлеклись, самое  время  подобраться  поближе,  -  сказал
Плоскомордый. - Если держаться края низины, можно  подойти  чуть  ли  не
вплотную. К валунам, которые остались от амбара.
   Я  посмотрел  в  ту  сторону,  куда  он   показывал,   но,   как   ни
приглядывался, никаких валунов не увидел.
   - Ты там был?
   - Естественно. Я же должен был разведать дорогу.
   - Тогда пошли.
   Первым двинулся Плоскомордый, за ним Краск  и  Морли.  Следом  Амбер,
которой я настоятельно советовал пригибаться пониже. Замыкали шествие мы
с Садлером.
   Мы преодолели приблизительно половину пути, когда из  леса  донеслись
вопли. Все замерли.
   - Что-то непохоже, чтобы гоблинов застали врасплох.
   - Да уж.
   - Идем дальше.
   Некоторое время спустя мы достигли груды камней ярдах в  тридцати  от
дома. И тут из леса высыпала шайка Скредли.  Бандиты  вели  пятерых  или
шестерых пленников. - Гамелеон, - пробормотал я. - А  где  же  Владычица
Бурь?
   - Гаррет, их дюжина, - проговорил Морли. - Нас не видно,  так  почему
бы не напасть? Или ждешь, пока они доберутся до дома?
   Признаться, особого восторга его предложение у меня  не  вызвало,  но
рассчитывать на то, что ситуация переменится к лучшему, не  приходилось.
Я оглядел остальных. Все утвердительно кивнули.
   - Амбер, оставайся здесь. Когда все кончится, я крикну.
   Она притворилась, что не слышит, и,  когда  мы  двинулись  к  черному
ходу, увязалась за нами. Я  выругался  себе  под  нос,  но  делать  было
нечего: не применять же, в самом деле, грубую силу?
   Нас никто не заметил. Войти в дом первым  вызвался  Морли.  Никто  не
возражал и не пытался оспорить эту сомнительную честь.
   Внутри находились три гоблина, женщина и старший Карл да  Пена.  Двух
гоблинов поверг на  пол  неустрашимый  Морли  Дотс,  третий  хотел  было
закричать, но только захрипел, когда Краск перерезал ему глотку.
   Садлер расправился с теми, кого оглушил Морли.
   Желудок Амбер поспешил избавиться от своего содержимого.
   - Тебе предлагали остаться. - Я заскрежетал  зубами  и  повернулся  к
людям. Похоже, наше появление не очень-то их обрадовало. - Что, баронет,
из огня да в полымя?
   Обоих привязали к стульям. У баронета во рту торчал кляп, женщина же,
судя по всему, уже просто не могла ни говорить, ни  тем  более  кричать.
Обоих явно пытали.
   - Вы, должно быть,  пресловутая  Донни  Пелл.  Давно  мечтал  с  вами
познакомиться. Честно говоря, сейчас по  вашему  виду  не  скажешь,  что
мужчины из-за вас теряют головы.
   - Хватит трепаться, Гаррет, - пробурчал Морли. - Они идут.
   Я поглядел в окно.
   - Этот клоун Скредли набрал целую армию.
   - Ничего, справимся. Им ведь надо приглядывать за пленниками.
   -  Меня  восхищает  твоя  уверенность.  Может,  я  пойду,  а  вы  тут
сражайтесь?
   - Если пойдешь, то только черту в лапы! Что делать будем?
   - Краск, Садлер, спрячьтесь в коридоре. Плоскомордый,  ты  встань  за
дверью. Когда войдут четверо-пятеро, захлопнешь.  Но  не  раньше.  Мы  с
Морли укроемся на кухне. Амбер, а ты жди снаружи.
   На сей раз она подчинилась. Страх - отличный воспитатель.
   -  А  еще  меня  обзывал  стратегом,  -  пробурчал  Морли  и  покорно
отправился на кухню.
   Правда,  даже  гениальным  стратегам  свойственно  ошибаться.   Когда
Плоскомордый попытался захлопнуть дверь,  на  пороге  как  раз  появился
Скредли в сопровождении еще двоих гоблинов. С  двумя  Тарп  справился  -
попросту вышвырнул вон, а вот третий застрял между дверью и  косяком,  и
пока Плоскомордый пыжился и кряхтел, норовя закрыть дверь, гоблин  вопил
как резаный. Наконец дверь захлопнулась, а мы  прикончили  тех  пятерых,
что оказались в ловушке.
   - Порядок, - усмехнулся Морли. - Впускай остальных.
   Дверь распахнулась, Плоскомордый отлетел в сторону.  В  дом  ворвался
Скредли.
   Мы  ожидали,  что  они  будут  размахивать  ножами,   но   никак   не
предполагали, что им на помощь придут слуги Гамелеона.
   - Нас подставили, Гаррет, - пробормотал Плоскомордый.
   В одной руке у меня  был  нож,  в  другой  -  дубинка.  Удерживая  на
безопасном расстоянии двоих гоблинов и человека, я подобрался к  окну  и
выглянул наружу.
   Никакой тебе Владычицы Бурь.
   Может, она угодила в засаду и ее благополучно пристукнули?
   Я ударил одного из противников в пах,  но  не  слишком  сильно.  Меня
потихоньку оттесняли к  кухне.  Я  был  настолько  занят,  что  не  имел
возможности перевести  дух  и  оглядеться  по  сторонам.  Ну  да  ладно,
выиграем мы или проиграем, Скредли все  равно  свое  получит.  Ведь  ему
противостоят лучшие силы Танфера.
   Слабое утешение.
   Я от души огрел одного из гоблинов дубинкой. Он зашатался, рухнул под
ноги товарищам. Воспользовавшись секундной заминкой, я выпрыгнул в окно.
   Приземлился   не   слишком   удачно.   Дыхание   никак   не    желало
восстанавливаться, однако у меня хватило сил, чтобы  научить  уму-разуму
парня, который пытался повторить мой подвиг. Череп я ему не проломил, но
шишка будет.
   Я подковылял к двери, приоткрыл ее и кинул внутрь один из  подаренных
ведьмой кристаллов. После чего прислонился к стене и стал ждать.
   Кристалл не подвел. Вскоре в доме сделалось удивительно тихо.
   Когда я вошел, все валялись вповалку на полу, держась  за  животы.  Я
принялся колошматить противников по головам. Когда отрубился  последний,
я всех их  связал,  памятуя  о  том,  что  кристалл  вот-вот  перестанет
действовать.
   Морли  подполз  к  стене,  принял  сидячее  положение  и   прохрипел,
испепелив меня взглядом:
   - Предупреждать надо, черт возьми. Я чуть концы не отдал.
   - Где твоя благодарность, Морли?
   О взглядах, которыми одарили  меня  Садлер  с  Краском,  не  стану  и
упоминать. Мне повезло, что у них не было сил подняться.
   Снаружи донеслись какие-то звуки. Я выглянул за дверь.
   Наконец-то прибыла Владычица Бурь.
   Она выбралась из коляски и подошла ко  мне.  Я  отступил  в  сторону.
Рейвер  Стикс  прошла  внутрь,  обозрела  поле  боя,  принюхалась  и   с
подозрением поглядела на меня.
   - Все налицо, - сообщил я. - Немножко уберемся, и можно начинать.
   - Хорошо. - Она приблизилась к  баронету,  которого  в  пылу  схватки
повалили  на  пол  вместе  со  стулом,  окинула  его   взглядом,   затем
повернулась к Донни Пелл. - Это и есть та самая шлюха, мистер Гаррет?
   - Еще не уточнял, но думаю, да.
   - Выглядит она, прямо скажем, не очень.
   - С женщинами так всегда. Если ее умыть и приодеть,  ей  не  составит
труда обольстить очередного кавалера.
   Владычица Бурь метнула на меня взгляд, подобного которому  я  еще  не
удостаивался.
   Тем временем в дверном проеме появилась Уилла Даунт. Судя  по  всему,
она впервые  за  время  нашего  с  ней  знакомства  пребывала  в  полной
растерянности.
   - Плоскомордый, почему бы тебе не  привести  Амбер?  -  Я  удостоился
взгляда не менее мрачного, чем тот, каким меня наградила  Рейвер  Стикс.
Тем не менее Тарп кивнул и вышел за дверь. - Госпожа, - продолжал  я,  -
не  знаю,  по  адресу  ли  обращаюсь,  но  не  могли  бы  вы   прочитать
какое-нибудь исцеляющее заклинание?
   - Мистер Гаррет, всякий, кто сражался с полководцами венагетов, может
творить элементарные исцеляющие заклинания.
   - Так уж и всякий? - усомнился я. В комнату  вошла  мертвенно-бледная
Амбер. - Привыкай, детка. Жизнь бывает порой жестокой.  Плоскомордый,  с
тобой все в порядке?
   - Жить буду. Слушай, сколько раз тебя просить - предупреждай заранее!
- Он моргнул и приложил ладонь к животу.
   Я не стал объяснять, что, последовав его совету,  предупредил  бы  не
только своих, но и чужих.
 
Глава 53 
 
   Тела гоблинов и слуг Гамелеона мы побросали в траву, не разбирая, кто
действительно мертв, а кто  только  ранен.  Потом  пришлось  рассаживать
гостей. Место нашлось всем, на ногах остался лишь я  да  Амбер.  Девушка
прислонилась спиной к дверному косяку;  чувствовалось,  что  она  сильно
нервничает.
   - Приступайте, мистер Гаррет, - произнесла Владычица Бурь. Она сидела
на колченогом стуле, однако впечатление было  такое,  словно  тот  вдруг
преобразился в роскошный трон.
   - Хорошо, госпожа.  Начнем  с  моего  приятеля  Скредли.  Будь  добр,
расскажи этим людям все то, что рассказывал мне в доме  Чодо.  Но  учти,
эта дама гораздо суровее нашего общего знакомого.
   Скредли,   который   вновь   преисполнился   обреченности,   принялся
рассказывать, чуть ли не слово в слово повторяя то, о чем поведал мне.
   Главной  злодейкой  по-прежнему   оставалась   Донни   Пелл.   Стоило
понаблюдать, какие взгляды она бросала на гоблина, будто  требуя,  чтобы
он представил ее в более выгодном свете.
   На да Пену и Гамелеона посмотреть тоже стоило. И на  домину  Даунт  -
когда та поняла, что ошибалась, отказываясь верить всем подряд слухам.
   Скредли закончил. Я повернулся к Гамелеону.
   - Не хотите ничего добавить?
   - Я хочу содрать с тебя шкуру!
   - Гаррет, может, стукнуть его пару раз, чтобы научился вежливости?  -
осведомился Морли. - С детства мечтал услышать, как хрустят  благородные
кости.
   - Думаю, обойдемся без этого.
   - Ну разреши хоть руку вывернуть! Плоскомордый, а может, мы  с  тобой
подвесим его за ноги?
   - Хватит! - процедил я.
   Рейвер Стикс вытянула в направлении Гамелеона  левую  руку  -  ладонь
кверху, пальцы растопырены. Лицо Владычицы Бурь оставалось бесстрастным,
но между пальцами руки вдруг замерцали лиловые искорки.
   - Нет! - воскликнул Гамелеон. Неожиданно  он  испустил  пронзительный
вопль (я и не подозревал, что он умеет так кричать) и обмяк на стуле.
   - С одним разобрались. Ваша очередь, баронет. Что споете вы?
   Баронету петь явно  не  хотелось,  особенно  в  присутствии  супруги,
которой были известны все его уязвимые места.
   - Карл, - проговорила Владычица Бурь. - увертки ни к чему хорошему не
приведут. - Она вновь вытянула  руку.  Опять  замерцали  искры.  Баронет
съежился и заскулил. Рейвер Стикс опустила руку и криво  усмехнулась.  -
Ты знаешь, я слов на ветер не бросаю.
   Да уж, подумалось мне. Я огляделся. Сколько бледных лиц  -  Гамелеон,
да Пена, Уилла Даунт... Амбер, по-видимому, жалела, что вообще увязалась
за мной. А бедняга Скредли, должно быть,  корил  себя  за  то,  что  ему
взбрело в голову вернуться и попытаться отомстить.
   Что касается Донни Пелл... Я повнимательнее  пригляделся  к  девушке.
Точнее, позволил себе приглядеться, ибо до того опасался,  что  ее  чары
могут подействовать даже на меня.
   Она выглядела невинной овечкой.  Невысокого  роста,  симпатичная;  ей
было, наверное, под тридцать, однако миловидное личико  и  смуглая  кожа
придавали Донни Пелл вид девочки-подростка. Не сказать  чтобы  красивая,
но, безусловно, привлекательная. Даже привязанная к стулу и облаченная в
лохмотья, она будила в мужчине желание обладать и стремление защитить.
   Сам я не связываюсь с маленькими девочками, но мне  хорошо  известно,
какие чувства может вызвать у мужчины аппетитная пятнадцатилетка.
   Мне несколько раз доводилось встречать  таких  вот  Донни  Пелл.  Они
весьма умело манипулировали мужчинами - творили, что хотели, причем  эти
мужчины  испытывали  одновременно  физическое  желание  и  нечто   вроде
отцовского чувства. Между прочим, несмотря  на  умение  крутить  сильным
полом, в голове у сих юных особ обычно ничего нет.
   В Донни Пелл, судя по всему, пропадает великая артистка. Как лихо она
перевернула представления патриархального общества о роли  женщины,  как
ловко подчинила своей воле всех представителей противоположного пола,  с
какими ее свела судьба! И, невзирая на положение, в  котором  оказалась,
пыталась покорить остальных.
   Но ее привлекательность и шарм были всего-навсего маской, под которой
скрывалась жестокая, бессердечная личность, этакий Морли Дотс в  женском
обличье. Неудивительно, что она вертела Скредли  и  его  сородичами  как
хотела.
   - Мистер Гаррет, мы ждем, - напомнила Рейвер Стикс.
   - Я просто прикидываю, с какого бока  подступиться.  Ведь  на  данный
момент ни у кого из них нет причин быть с нами откровенным.
   - Придется, если они хотят остаться в живых. - Владычица Бурь  встала
и подошла ко мне. - Кто-то из них приказал убить Амиранду и моего  сына.
Пока не знаю, кто именно, но он за  это  заплатит.  Возможно,  остальные
составят ему компанию, если не сумеют убедить меня в своей невиновности.
Чем не причина для откровенности, мистер Гаррет?
   - Целиком и полностью с вами согласен. Остается только вразумить тех,
кто полагает, будто общественное положение защищает их от подобной,  так
сказать, несправедливости.
   - Справедливость тут ни при  чем.  Мною  движет  кровожадное  желание
отомстить. Политические последствия  меня  не  интересуют.  Мне  глубоко
плевать, что будет потом.
   Последний  довод  снял  все  сомнения.  Я  поглядел  на  баронета   и
Гамелеона. Карл-старший,  похоже,  разделял  мою  точку  зрения,  а  вот
Гамелеон никак не желал смириться с поражением.
   - Как насчет Коуртера? - спросил я вполголоса.
   - Я про него не забыла, - также вполголоса ответила Владычица Бурь.
   Оглядев присутствующих, я повернулся к Уилле Даунт.
   - Вы не хотите что-либо добавить к тому, что уже рассказали?
   Она недоуменно посмотрела на меня.
   - Не думаю, что вы причастны к убийствам. Тем не менее это по  вашему
настоянию инсценированное похищение превратилось в настоящее, верно?
   Она вздрогнула. Уилла Даунт вздрогнула! Пропустив удар оттуда, откуда
меньше всего ожидала, она сразу же сломалась. Амбер почувствовала,  куда
я клоню, и метнула на меня предостерегающий взгляд. Я подмигнул девушке.
   - Ну что, никто не хочет чистосердечно признаться? Молчание.
   - Ладно. Тогда я изложу, как все  было,  а  если  вдруг  ошибусь  или
кого-то забуду - не стесняйтесь, поправляйте.
   - Мистер Гаррет.
   - Прошу прощения, госпожа. Итак.  Все  началось  давным-давно,  когда
женщина с Холма, которой не следовало иметь детей, все же их завела.
   - Мистер Гаррет!
   - Госпожа, по условиям контракта вы обязались не  вмешиваться  в  ход
расследования. Я собирался подобрать формулировки, но поскольку  вам  не
терпится все услышать, будьте любезны не перебивать. Вы превратили жизнь
членов своего семейства в сущий ад, довели их до того, что  они  мечтали
только о том, как бы удрать из дворца. Впрочем, до тех пор, пока  вы  не
отбыли в Кантард, ни у кого не хватало смелости попытаться. Да  и  тогда
вряд ли бы что-нибудь произошло, если бы Амиранда, сама того ни капельки
не желая, не забеременела от вашего супруга.
   Амбер испепелила меня взглядом. Уилла Даунт вскрикнула. Рейвер  Стикс
явно не понравилось, что я раскрыл семейную тайну.  Баронет  же  потерял
сознание.
   - Как только поняла, что беременна,  Амиранда  отправилась  к  своему
единственному другу - вашему сыну. Вместе они  придумали  план,  который
должен  был  избавить  девушку  от  позора.  Получив  выкуп   за   якобы
похищенного Младшего, они собирались бежать из Танфера  и  зажить  новой
жизнью.
   Но им требовалась помощь.  Ведь  все  следовало  обставить  настолько
правдоподобно,  чтобы  Владычица  Бурь  ничего  не  заподозрила.   Чтобы
оставалась  в  полной  уверенности,  что  ее  сына   похитили   какие-то
бессовестные злодеи. Ради чего? Ради своего отца, которого, несмотря  на
все его фортели, отпрыски семейства да Пена любили и продолжают любить.
   - Мистер Гаррет!
   - Не перебивайте меня, госпожа. - Я повернулся к  Донни  Пелл.  -  Им
требовалась  помощь.  Младший  обратился  к  своей   подружке,   которая
пообещала все устроить. И  практически  сразу  дела  пошли  наперекосяк,
потому что у Донни Пелл иначе не бывает.
   Она рассказала обо всем своим дружкам, рассчитывая извлечь  из  этого
выгоду  для  себя.  Поведала  баронету,  надеясь,  по-видимому,  что  он
погладит ее по головке. Поставила в известность  лорда  Гамелеона,  хотя
здесь я не уверен - Гамелеон мог узнать о происходящем откуда угодно.
   Донни предполагала  использовать  шайку  гоблинов,  которые  воровали
товары со склада да Пена и продавали  их  Гамелеону.  Но  домина  Даунт,
которой стало известно о хищениях, отправила на склад Младшего,  поручив
проверить, что там творится. А Младший рассказал вам, - я ткнул  пальцем
в Донни. - Тем временем Старший посвятил в заговор Уиллу Даунт.
   Домина затрясла головой.
   - Младшего якобы похитили и доставили  сюда,  на  ферму,  на  которой
выросла Донни. А домина Даунт для  прикрытия  обратилась  за  помощью  к
Гаррету. Похитители решили, что мне поручено расследовать  воровство  на
складе, и попытались заставить меня отказаться.
   Дальше возникла неразбериха. Никто  из  главных  действующих  лиц  не
понимал, что происходит, поскольку события накладывались одно на другое.
Все домочадцы Рейвер  Стикс  решили,  что  им  наконец-то  представилась
возможность покинуть ненавистный дворец. Их  сообщники-бандиты  были  не
прочь заполучить деньги себе. Но и тем, и другим было  ясно,  что,  если
начнется расследование, узнают и о беременности Амиранды, и о  воровстве
на складе. Поэтому Младший решил вернуться домой - замести  следы,  дабы
Владычица Бурь  продолжала  пребывать  в  блаженном  неведении.  Но  тут
вмешался я, хотя меня никто о том не просил.
   Короче.  Похитители  потребовали  выкуп.  Домина  принялась  собирать
деньги, а Амиранда, которая уже догадывалась, что план  пошел  насмарку,
поехала на встречу с Младшим.
   Но бандиты, которых наняла Донни, учуяли запах золота и  решили  -  к
черту этого сосунка.  И  впрямь,  что  он  может  сделать?  Пожаловаться
мамочке?
   Карл-старший,  который  рассчитывал  завладеть  половиной  того,  что
причиталось  Донни,  предупредил   -   Амиранда   настроена   достаточно
решительно и собирается  во  всем  признаться  Рейвер  Стикс,  когда  та
вернется. - Я смерил  взглядом  смертельно  бледного  баронета,  который
успел прийти в себя. -  И  Донни  снова  все  устроила.  Мечта  Амиранды
покинуть дворец осуществилась. Полагаю, Младшему должны  были  сообщить,
что Ами сбежала, прихватив с собой его долю.
   Донни Пелл издала некий  звук  и  замотала  головой.  Владычица  Бурь
поглядела на нее так, как смотрит на  кролика  удав.  Честно  говоря,  я
слегка сомневался в собственных словах. Смерть Ами была  выгодна  только
баронету. Однако вряд ли он велел убить девушку - по крайней мере,  ради
денег, которых, кстати, все равно не получил.
   - Кто приказал убить Амиранду? - справился я у Донни Пелл. - Ты  ведь
знаешь, верно? Отвечай, не тяни.
   - Карл, - выдавила Донни, у которой, по-видимому, пересохло в  горле.
Кроме меня, никто ее слов не услышал. - Он сказал...
   Женщин я бью крайне редко, но тут не сдержался. Правда,  утешил  себя
тем, что передо мной не женщина. Скажем так, не дама.
   С ее талантом она вполне могла бы одурачить кого-нибудь другого. Но я
вел расследование с самого начала, а потому был уверен, что уж в этом-то
Младший не повинен. Его преступление  состояло  в  ином  -  в  глупости,
помноженной на малодушие.
   - Подумай как следует, крошка. Иначе доиграешься.
   Трудность  заключалась  в  том,  что  Донни  Пелл  была  единственной
свидетельницей  и  прекрасно  это   сознавала.   Я   мог   догадываться,
предполагать, подбираться сколь угодно близко, однако мои догадки без ее
подтверждения так догадками и оставались.
   - Мистер Гаррет, - проговорила Рейвер Стикс, - ваши расспросы пока ни
к чему не привели. Тем не менее, слушая вас, я кое-что  уяснила.  Прежде
всего то, что  мой  деверь,  лорд  Гамелеон,  по  известным  ему  одному
причинам, велел убить моего сына. Сейчас  меня  интересует  следующее  -
участвовал ли мой муж в подготовке убийства и в заговоре, который ставил
целью подорвать мое благосостояние.
   - Как скажете. - Да, Владычица Бурь далеко  не  глупа.  И  отнюдь  не
слепа,  хотя  и  принадлежит  к  аристократическому   сословию.   -   Я,
признаться, надеялся, что милашка Донни выложит все сама, когда раскроет
наконец свой ротик.
   - Зря надеялись, мистер Гаррет. У этой женщины душа... э...
   Рейвер Стикс не хватает слов? Меня подмывало  подсказать:  "Владычицы
Бурь", но я решил не огорчать матушку Амбер. Не  стоит  пилить  сук,  на
котором сидишь.
   - Кроме того, - продолжала  она,  -  я  уверена,  что  мой  муж  убил
Коуртера. Перед  тем  как  произошло  убийство,  он  покинул  дворец.  А
привратник сообщил, что баронет да  Пена  выбежал  из  ворот  следом  за
Коуртером.
   Карл-старший попытался было возразить, но никто не  обратил  на  него
внимания.
   - Но за что? - удивился я.
   - Коуртер что-то знал  и  собирался  рассказать  вам.  Поэтому  Карл,
поддавшись панике, его и убил. Труда это ему не составило. Он  ненавидел
Коуртера, а тот никак не ожидал, что такой трус поднимет на него руку. С
моим сыном и Коуртером мы выяснили, остается Амиранда.
 
Глава 54 
 
   Кто приказал убить Амиранду Крест?
   Расследование зашло в тупик. Мне начало казаться, что мы  никогда  не
получим ответа. Правду знал только один человек, который - или которая -
отнюдь не собирался признаваться.
   - Мистер Гаррет, хочу вам кое-что предложить. - Из тона Рейвер  Стикс
ясно следовало, что ослушаться невозможно. - Вы забираете своих  друзей,
Амбер и гоблина и возвращаетесь в город. Здесь я разберусь  сама.  Когда
выясните все, что вас интересует, приведите гоблина ко мне во дворец.
   Краем глаза я уловил движение.  Морли  ткнул  пальцем  в  направлении
двери - мол, пошли.  Пожалуй,  он  прав.  -  А  как  насчет  исцеляющего
заклинания?
   - Пожалуйста. - Все произошло  в  мгновение  ока.  Садлер  с  Краском
преисполнились благоговения, что, впрочем,  не  помешало  им  подхватить
Скредли и с помощью Плоскомордого выволочь того на улицу. Гоблин вопил и
отбивался; неужели он думал, что с Владычицей  Бурь  безопаснее,  чем  с
нами?
   - В коляску его, - распорядился я.
   Морли приподнял бровь и мотнул головой в сторону двери.
   -  Ее  трудности.  Эй  ты,  слезай,  -  велел  я  человеку,   который
сопровождал Владычицу Бурь и домину Даунт. - Амбер, забирайся наверх. Не
спорь, пожалуйста. Плоскомордый, заткни ему глотку! - Охранник  спрыгнул
на землю и попятился, не сводя с меня глаз. Вместо того  чтобы  зайти  в
дом, он предпочел спрятаться за углом.  -  Садлер,  бери  вожжи.  Краск,
приглядывай за гоблином.
   Зомби мрачно поглядели на меня. Плевать. Мне надо потолковать с Морли
и Плоскомордым.
   - Поезжайте.
   Коляска тронулась. Мы двинулись следом. Я оглянулся.  Охранник  бежал
через поле в сторону леса. По всей видимости, он догадывался о том,  что
происходит в доме, и стремился оказаться как можно дальше.
   - Гаррет, - произнес  Морли,  -  мне  не  понравилось,  что  она  нас
выгнала.
   - Знаешь, - заметил Тарп, - на твоем месте  я  бы  к  ней  во  дворец
больше не совался.
   - Я и не собираюсь. Здоровье дороже.  -  На  лесной  опушке  я  велел
Садлеру остановить коляску. - Вы понимаете, что там сейчас творится? Что
она затеяла?
   - Сначала она разберется с ними, - сказал Краск, - а потом  возьмется
за нас, потому что мы слишком много знаем. Я посмотрел на Амбер. Девушка
дрожала всем телом.
   - По-моему, я сообразила, что к чему, раньше тебя, - проговорила она.
- Что ты собираешься делать?
   - Думаю, если проголосовать, выяснится, что никто из  нас  не  желает
тем, кто остался в доме, такой участи.
   - Я бы прикончил всех, а  боги  пусть  потом  разбираются,  -  бросил
Морли.
   - Не то чтобы они не виноваты... - пробормотал Плоскомордый. - Но эта
женщина, Даунт...
   - Амбер, что ты думаешь насчет Уиллы Даунт?
   - Вообще-то раньше мать ей доверяла. Но сейчас она,  кажется,  слегка
обезумела и вполне может обвинить ее в каком-нибудь  преступлении.  Если
на то пошло, Уилла ведь и впрямь виновата.
   - Согласен. Правда,  к  убийствам  она  вряд  ли  причастна.  Скредли
заерзал на полу, словно пытаясь что-то сказать. Из дома донесся вопль.
   - Гамелеон, - сказал Морли. - Так и думал, что она начнет с него.
   - Он упрямый, протянет долго. Амбер, ты понимаешь, в каком  положении
мы оказались? Девушка пожала плечами.
   - Твоя мать убьет сначала тех, кто находится в  доме,  а  потом  нас,
чтобы никто ни о чем не узнал. Поняла?
   - Да, - прошептала она.
   - И какой же выход?
   Она вновь пожала плечами. Я не стал на нее давить.
   - Рейвер Стикс считает нас дураками? - Все дружно покачали  головами.
Скредли снова  заерзал  на  полу.  -  Значит,  она  не  думает,  что  мы
подчинимся и вернемся в Танфер. Или все же думает?
   - Насколько хорошо она нас знает? - справился Морли.
   - Понятия не имею. Правда, мне она сказала, что перед  тем  как  меня
нанимать, постаралась кое-что выяснить.
   - Значит, она ждет, что мы будем действовать.
   - Я бы вернулся, - произнес Плоскомордый.
   - Погодите! - воскликнула Амбер.
   - Детка, ты же только что...
   - Ну и что? Вы не можете...
   - По-твоему, надо сидеть сложа руки и ждать, пока нас прикончат?
   - Нет. Но ведь можно уехать из Танфера, правда?
   - Можно. Однако нужно ли?  Танфер  -  наш  дом.  Краск,  Садлер,  что
скажете?
   Зомби пошептались, затем Краск сказал:
   - Ты прав, Гаррет. Мы с тобой. Другого выхода пока не видно.
   Гамелеон вопить перестал - должно быть,  отрубился.  Песню  подхватил
баронет. Я отошел чуть в сторону, встал так, чтобы лучше видеть ферму.
   - Хотел бы я знать, на что она способна... Знает ли, где мы и что  мы
задумали?
   - Гаррет, на меня можешь не рассчитывать, -  заявила  Амбер.  -  Даже
если она замышляет убийство, против своей матери я не пойду.
   Я посмотрел на остальных. Они ждали моего решения.
   - Тогда садись в коляску и езжай во дворец. Или ко мне, если  хочешь.
Таким образом ты себя обезопасишь на все сто.
   - Мне потом расскажут.
   - И что с того? Все, разговор окончен. Садись и уезжай. Плоскомордый,
вытащи из коляски гоблина. Милашка, с лошадьми ты обращаться умеешь? Или
тебя научить?
   - Гаррет, я не настолько беспомощна. Как-нибудь справлюсь.
   - Тогда счастливого пути. И Амбер уехала.
 
*** 
 
   Вскоре перестал кричать и баронет, наступила очередь Донни Пелл.
   - Будем исходить из того, что она догадывается о наших намерениях,  -
сказал я. - Иначе какая она колдунья?..
   - Как нам к ней подобраться? - спросил Краск.
   - Надо подумать.
   Морли мрачно поглядел на меня. "Не крути,  приятель,  -  говорил  его
взгляд. - У тебя наверняка есть план". Он не то чтобы  ошибался  -  план
существовал, но только в зародыше.
   - Скоро стемнеет, - заметил Плоскомордый. - Ты дожидаешься темноты?
   - Может быть. Пока я предлагаю потолковать со Скредли.
   Мы прислонили гоблина к дереву. Я присел  перед  ним  на  корточки  и
произнес:
   - Начнем  сначала,  Скредли?  Если  честно,  у  тебя  есть  маленькая
возможность унести ноги подобру-поздорову.
   Мои товарищи изумленно воззрились на меня. Скредли  же  мне  явно  не
поверил. Я бы на его месте тоже.
   - Ну так что, хочешь испытать судьбу? Мы дадим тебе фору в  несколько
минут. Помнится, мне говорили, что бегаешь ты быстро...
   Во взгляде гоблина промелькнуло любопытство.
   - Развяжите его. Пускай  расслабится.  Плоскомордый  нехотя  распутал
веревки.
   - Слушай внимательно, Скредли. Ты отправляешься в лес, находишь своих
парней, которым удалось  от  нас  сбежать.  Потом  нападаешь  на  ферму,
выманиваешь Владычицу Бурь из дома и  рвешь  когти.  Я  преследовать  не
стану. Насчет Плоскомордого не обещаю, но у тебя будет фора.
   Гоблин пристально поглядел на меня.
   - Что скажешь?
   - Мне это не нравится.
   - А у тебя разве есть из чего выбирать? Никогда не встречал  гоблинов
с чувством юмора, поэтому ответ Скредли меня несказанно удивил:
   - Красиво заливаешь, Гаррет, аж уши вянут. Уговорил.
   - Вот и хорошо. Помаши ручками, разомни мышцы. - Я достал из  кармана
один из подаренных ведьмой  кристаллов  -  тот,  который  не  надо  было
давить. - Видишь? Точно такой же  я  использовал  пару  часов  назад  на
ферме, а  еще  раньше  -  в  логове  Красавчика.  Извини,  но  это  мера
предосторожности. -  Я  сунул  кристалл  в  карман  Скредли  и  произнес
заклинание. - Если попытаешься  его  вынуть  или  выкинешь  какой-нибудь
фортель, который заставит меня повторить заклинание, кристалл  взорвется
и от тебя останется мокрое место.
   - Эй, мы же договорились!
   - Я помню. Однако подстраховаться  не  мешает.  Заклинание  действует
около часа; вдобавок кристалл  не  взорвется,  если  ты  будешь  слишком
далеко, чтобы тебя настиг мой крик. Ферма как раз на нужном  расстоянии.
Все понял?
   - Сукины вы дети, люди. Ежели сели на шею, так не слезете.
   - С гоблинами, Скредли, иначе нельзя. Уж не обессудь. Великан  тяжело
вздохнул.
   - Когда идти?
   - Как только стемнеет.
   Ждать оставалось недолго. Сумерки сгущались на глазах.
   Пять минут спустя я сказал:
   - Можешь отправляться. Или ты чего-то ждешь?
   - Нового года! - Скредли фыркнул и двинулся в направлении фермы.
 
Глава 55 
 
   Похоже, гоблин поверил мне на слово. На  его  месте  я  бы,  наверно,
попытался избавиться от кристалла - если бы меня, конечно,  не  убедили,
что делать этого не стоит.
   - Держитесь поближе, ребята, -  сказал  я,  подождав  около  четверти
часа, чтобы Скредли  успел  отойти  подальше.  -  У  меня  осталось  два
кристалла. Этот вот самый-самый.  -  Кристалл  был  больше  остальных  и
тускло светился оранжевым. Подозреваю, у ведьмы на то,  чтобы  сотворить
его, ушло немало сил (если он, разумеется, и впрямь действует  так,  как
утверждала старуха).
   - Когда я прочту заклинание, мы минут на десять сделаемся  невидимыми
для тех, кто наделен волшебным зрением, хотя обыкновенные люди будут нас
видеть по-прежнему. Поэтому времени в обрез.
   - Ай-я-яй, - Плоскомордый погрозил мне пальцем. - Ты обманул Скредли.
   - Ну и что? Я его напугал, а это главное. Когда все кончится,  пускай
удирает. Я за ним не побегу.
   - А я?
   - Вспомни, я его  предупредил,  что  за  тебя  не  ручаюсь.  Так  что
разбирайтесь сами.
   Плоскомордый оскалил зубы в усмешке.
   - Все готовы?
   - Да, - ответил Морли. - А что еще лежит у тебя в кармане?
   - В смысле?
   - Ты сказал, что у  тебя  два  кристалла.  Один  ты  нам  показал,  а
второй?
   - Он вызывает мышечные судороги.
   - Замечательно. Надеюсь, хоть на сей раз ты предупредишь?
   - Попробую. Ладно, пошли. - И я раздавил оранжевый кристалл.
 
*** 
 
   Скредли нашел в лесу  с  полдюжины  сородичей.  Гоблины  двинулись  в
наступление, когда мы находились ярдах в ста пятидесяти от  дома.  Атака
захлебнулась,  едва  начавшись.   Повсюду   замерцали   голубые   искры,
послышались крики, двоих гоблинов охватило пламя. Из моего отряда  никто
не пострадал.
   Скредли увернулся от огненного языка, обогнул дом и побежал  к  лесу.
Плоскомордый заметил его, глухо заворчал, но остался на месте.
   Из дома вышла Владычица Бурь. Мы тут же попадали на траву.  На  губах
Рейвер Стикс играла усмешка. Она вгляделась в сумерки, потом повернулась
к нам спиной.
   В этот момент я швырнул последний кристалл.
   Треньк! Следом раздался истошный вопль. Я рванулся вперед.  Остальные
мчались следом, едва не наступая мне на пятки. Все  прекрасно  понимали,
что справиться с ней мы можем, только пока она сражается с судорогами.
   Когда мы подбежали, Владычица Бурь уже начала  приходить  в  себя.  Я
зажал ей рот ладонью. Она укусила мою руку. Морли двинул ее в  висок,  а
Садлер с Краском повалили на пол и прижали своими телами.
   - Плоскомордый! Зажги лампу, черт возьми!
   Я вновь зажал женщине рот. Она  по-прежнему  извивалась  всем  телом,
отчаянно сопротивляясь судорогам.
   Вспыхнул свет. Однако лампу зажег  не  Плоскомордый,  а  Морли.  Друг
Уолдо куда-то исчез.
   Морли подал мне тряпку, которую я использовал в качестве кляпа, потом
протянул веревку. Мы надежно связали Рейвер Стикс.  Судороги  между  тем
потихоньку слабели.
   - Откуда ты взял веревку?
   - Им она больше не понадобится. - Он мотнул головой. Да уж.  Гамелеон
и баронет да Пена покончили счеты с жизнью. Донни Пелл была жива, но еле
дышала. Домина  Даунт  стояла  столбом  в  углу,  уставясь  перед  собой
невидящим взором - глаза выпучены от ужаса, лицо мертвенно-бледное, кожа
вся в мурашках. Нас она, похоже, не замечала.
   - Такие дела, - пробормотал я. Жаль, что Амбер укатила  в  город:  ей
стоило посмотреть, как Владычица Бурь обошлась с ее отцом.
   На баронета и на его кузена  было  жутко  смотреть.  Я  вдруг  понял,
почему он убил Коуртера. Да, если бы Карл-старший предвидел свою участь,
он бы наверняка со страху расправился и с Амирандой.
   Зрелище произвело впечатление даже на Садлера с Краском, а уж они-то,
казалось, привыкли ко всему.
   Владычица Бурь открыла глаза. Не  сказать  чтобы  взгляд  у  нее  был
дружелюбный.
   - Что теперь? - поинтересовался Садлер.
   В принципе следующий шаг напрашивался сам собой. Спасти наши  задницы
можно было одним-единственным способом. Однако отважиться  на  этот  шаг
было чрезвычайно сложно. Мы с детства привыкли воспринимать аристократов
с Холма как своего рода небожителей...
   По счастью, переступать через себя не пришлось.
   Снаружи донесся звук. Я было решил, что вернулся Плоскомордый, однако
Садлер с Краском неожиданно обнажили клинки.
   В дом вошла Амбер. Следом появилась ведьма.
   У меня отвисла челюсть.
   Последним показался Шагтот, чья голова просунулась в  дверной  проем.
Принюхался, фыркнул и скрылся во мраке.
   - Что за черт? - выдавил Морли и прибавил что-то на эльфийском.
   - Тролль.
   Амбер взглянула на тело отца, перевела взгляд на мать. Посмотрела  на
Гамелеона и Донни Пелл, снова повернулась к матери. Поглядела на  домину
Даунт, потом на меня. Сжала губы так плотно, что они побелели,  покачала
головой,  затем  обняла   Уиллу   Даунт   и   начала   тихонько   что-то
приговаривать.
   - Что теперь? - снова спросил Садлер.
   - Вы как нельзя более вовремя, - произнес я, обращаясь к ведьме.
   - Похоже на то. - Судя по ее виду,  старуха  с  трудом  удерживала  в
повиновении свой желудок.
   - Как вы здесь оказались?
   - Шаггот встретил бедную девочку на  дороге  и  привел  ко  мне.  Она
заливалась слезами, но мне  удалось  кое-что  у  нее  выспросить,  а  об
остальном я догадалась и решила, что моя помощь может вам понадобиться.
   - Значит, с Амбер вы встретились по чистой случайности?
   Ведьма усмехнулась.
   - Мы следим за тем, что происходит вокруг. Между прочим, твой товарищ
уже второй раз спрашивает, что ты собираешься делать.
   - Я? Хочу спасти собственную шкуру. Побросаем тела в колодец. К  тому
времени, когда их найдут и достанут, они наполовину сгниют.
   - Гаррет, ты мыслишь ничуть не лучше тех, кто  тебе  противостоит.  А
ведь ты - светлый рыцарь в стране мрака. Вспомни, ко  мне  тебя  привело
стремление к справедливости, а вовсе не жажда крови.
   - Я что-то не пойму. Голова совсем не варит.
   - Амбер, подойди, пожалуйста, сюда. Девушка  оставила  домину  Даунт,
которая понемногу начала приходить в себя, и приблизилась к нам.
   - Да?
   - Будь добра, перескажи Гаррету, о чем мы с тобой говорили.
   - Говорили? Ах да... Гаррет, нам нужно  вызвать  сюда  представителей
Высшего Совета и откровенно ответить на все вопросы. Хватит смертей. Моя
мать  злоупотребила  своей  властью.  Совет   разберется   и   наверняка
предпримет все меры, чтобы мать больше  не  смогла  причинить  кому-либо
зло. Чтобы ты и твои друзья могли спать спокойно.
   Я призадумался. Идеалистки!.. Впрочем, если обратиться к  тем  членам
Совета,  которые  враждуют  с  Рейвер  Стикс...  Они  не  упустят  такой
возможности устроить  представление,  разобраться  под  шумок  со  своей
противницей и выступить защитниками справедливости.
   - Звучит неплохо. Пошли пройдемся. - Я схватил девушку за руку и чуть
ли не вытащил из дома.
   - В чем дело?
   - Золото.
   - Думаю, про него можно забыть. И потом, если все пройдет гладко, оно
мне будет ни к чему. Я унаследую все, что останется от отца и матери...
   - Погоди, не торопись. Золото - по крайней мере, часть  -  припрятала
где-то Уилла Даунт. Скредли и компания не требовали двухсот тысяч марок,
домина передала им только двадцать. Я  наткнулся  на  истинную  сумму  в
одном из писем.
   - Понятно. Ты хочешь получить свою долю.
   - Честно говоря, я с самого начала особо на нее не  рассчитывал.  Мне
всего-навсего хочется, чтобы члены Совета не лишили этих денег тебя.
   - Ты согласен обратиться в Совет?
   - Согласен. Меня беспокоит только твое будущее.
   - Ведьма сказала, что со мной все будет в порядке.
   - Ведьма?
   - Ну да. Она, кажется, знает тебя лучше, нежели ты сам.
   - Пошли обратно. - Вернувшись в дом, я спросил у Садлера с Краском: -
Парни, вам что-нибудь нужно?
   - Ага, - ответил  Краск,  который  стоял,  привалившись  к  стене,  и
наблюдал за ведьмой. - Нам нужна она. - Он показал на Донни Пелл. - Если
выживет.
   - Зачем она вам?
   - Чодо хочет, чтобы она плескалась у него в бассейне.
   - Ясно. - Что ж, перед Донни Пелл открывается  неплохая  перспектива.
Подобная участь предпочтительнее смерти. Может быть. - Забирайте.
   Ведьма метнула на меня взгляд, который я истолковать не сумел,  потом
подошла к Донни Пелл и повела рукой. Дыхание девушки сразу  стало  менее
прерывистым.
   В это мгновение в дверном проеме возник Плоскомордый. Заметив ведьму,
он сразу  притворился  пай-мальчиком,  но  у  меня  почему-то  сложилось
впечатление, что гоблина по имени Скредли на свете больше нет.
   Морли промолчал. По правде сказать, я что-то не  припомню,  чтобы  он
исчезал настолько неожиданно. Садлер с Краском  уложили  Донни  Пелл  на
грубое подобие носилок и двинулись к выходу. Я оглянулся, но  Морли  уже
не было.
 
Глава 56 
 
   Членов Совета оказалось восемь. Они нас долго расспрашивали,  вникали
во все подробности, а мы  отвечали,  не  ставя  под  сомнение  их  право
добиваться ответов. В конце концов лорда Гамелеона, баронета да  Пену  и
Владычицу Бурь Рейвер Стикс признали виновными в убийстве. Что  касается
Амиранды, было сказано, что она погибла от руки неизвестного убийцы.
   Аристократов с Холма не вешают. Рейвер Стикс лишили  собственности  и
магических способностей, а затем изгнали. Как я слышал, она  отправилась
в погоню за Уиллой Даунт, которая неожиданно исчезла. Естественно,  ведь
на кону стояло сто восемьдесят тысяч марок золотом!
   Интересно, настигла она ее или нет? Лично я не нашел ни Уиллы  Даунт,
ни золота, хотя не прекращал поисков  несколько  месяцев.  Скорее  всего
домина Даунт не расставалась с золотом ни на секунду. К  месту  передачи
выкупа она опоздала не потому,  что  останавливалась  по  дороге,  чтобы
припрятать деньги, а потому, что переоценила  скорость  своего  экипажа.
Мне удалось отыскать тот  экипаж  с  двойным  дном  и  мастера,  который
переделал его по заказу домины. Но и только.
   Правда, кое-что я все же обнаружил и  получил  свои  законные  десять
процентов. С Амбер мы почти не  виделись.  Она  была  слишком  занята  -
улаживала вопросы с наследством, а мне подниматься на Холм не хотелось.
 
*** 
 
   Когда я вернулся домой, вид у меня был такой, словно  я  провел  пару
месяцев на необитаемом острове. Дин закатил глаза и заявил:
   - Сейчас нагрею воду, мистер Гаррет. Из кухни донесся женский  голос.
Я был не в том настроении, чтобы любезничать с очередной племянницей.
   - Что я тебе сказал насчет...
   В коридор выглянула Тинни, этакий разъяренный рыжеволосый призрак.
   - Гаррет, изволь немедленно объясниться! - И снова скрылась на кухне.
   - Что за чертовщина?
   - Она видела, как вы выходили от Летти Фаррен с какой-то женщиной,  -
объяснил Дин.
   - Тебе прекрасно известно, с какой женщиной и  почему.  Но  объяснить
ты, естественно, не потрудился, решив, что это  не  в  твоих  интересах,
так?
   Он даже не извинился, скотина такая.
   Тинни поверила мне на слово - после того как я поведал ей обо всем  в
шестой раз и подтвердил, что заработал энную  сумму.  Пришлось,  правда,
попотеть, потратить часть денег на угощение в шикарных  кабаках,  прежде
чем она смилостивилась и даровала мне прощение за  то,  в  чем  я  якобы
провинился.
   Отстала она от меня, только  когда  я  начал  рассуждать  о  том,  не
жениться ли мне  на  какой-нибудь  Диновой  племяннице.  Тинни  была  не
настолько жестока, чтобы обречь Гаррета на участь хуже смерти.
 
*** 
 
   Прошло около недели, когда в дверь моего  дома  постучался  Краск.  Я
пребывал в миноре. Дин  и  Покойник  изводили  меня  своими  придирками,
Плоскомордый не появлялся, к Морли было не подступиться - он велел своим
орлам не пускать к нему Гаррета ни под каким предлогом. Стоило мне выйти
из дома, тут же появлялся Шнырь Пиготта, который неотступно следовал  за
мной  -  просто  потому,  что  ему  взбрело  в  голову   отточить   свои
профессиональные навыки. В общем, настроение было хуже не придумаешь.
   - Слушаю. - Я решил приберечь ледяной тон для других случаев. Когда к
тебе в дом приходит головорез Чодо Контагью, лучше не ерепениться. Иначе
рискуешь нарваться на серьезные неприятности - в  следующий  раз  явится
кто-нибудь, кому не захочется тратить время на разговоры.
   - Чодо хочет тебя видеть.
   Замечательно. Но я-то его видеть не  хочу.  Или  потребовать  с  него
должок?
   - Дружеское приглашение?
   - Можно сказать и так. - Краск ухмыльнулся. Это мне  не  понравилось.
Никогда не видел, чтобы Краск ухмылялся.
   - Он приготовил тебе подарок.
   Брр! Подарок от короля  преступного  мира!  Это  могло  означать  что
угодно. Скорее всего ничего  хорошего.  Но  деваться  было  некуда.  Раз
приглашают, надо идти. У меня и без того хватает врагов, чтобы ссориться
с Чодо.
   - Подожди. Я предупрежу слугу, чтобы он запер дверь. Я разыскал Дина,
потом заглянул к Покойнику. Старый хрыч мирно дрых. Между  прочим,  пока
мы сражались на ферме, он тоже спал! И вот ведь гад  -  до  сих  пор  не
открыл мне тайну Слави Дуралейника. Ладно, он у меня еще попляшет.
 
Глава 57 
 
   Чодо умел пускать пыль в глаза. Краск доставил меня к нему в экипаже,
убранству которого позавидовали бы многие обитатели Холма. Чуть ли не  в
том же самом, в каком мы ездили в город гоблинов. Встретил меня  Чодо  у
бассейна. Его только-только извлекли из воды и усадили в кресло.  Девицы
кончили вытирать ему спинку и с хихиканьем отбежали в сторону. Хорошая у
них  жизнь,  спокойная;  развлекайся,  пока  не  постареешь  и  тебя  не
вышвырнут вон...
   Разбежались не все. Одна осталась.
   Сначала я ее не узнал. А когда узнал, не поверил собственным глазам.
   Она ничуть не походила на ту Донни Пелл, которую я видел на  ферме  -
упрямую, несговорчивую. Эта Донни была  податлива  как  воск  и,  словно
щенок, всячески стремилась угодить хозяину.
   Чодо заметил мое удивление, посмотрел на меня и улыбнулся. Его улыбка
напоминала ухмылку Краска. То была усмешка смерти.
   -  Разрешите  преподнести  вам  подарок,  мистер   Гаррет.   В   знак
глубочайшего уважения. Она теперь совсем ручная. Возможно, вы найдете ей
применение, а  мне  она  больше  не  нужна.  Кстати,  я  не  забыл,  что
по-прежнему кое-что вам должен.
   И что мне с ней делать? Ладно, что-нибудь придумаем.  Я  поблагодарил
Чодо. Когда Донни Пелл оделась, Краск отвез нас обратно.
   Что же мне с ней делать?
   И что с ней сотворил Чодо? Разве это Донни Пелл?
   Девушка раскрывала рот, только когда к ней обращались. Я привел ее  к
Покойнику, усадил в кресло, а сам принялся расталкивать логхира.
   - Гаррет, ты прыщ на носу... Великие небеса! Неужели  тебе  мало  той
рыжеволосой стервы, которая...
   - Откуда тебе известно про Тинни? Ты же спал.
   - По-твоему, я могу спать, когда...
   -  Ладно,  ладно.  Это  знаменитая  Донни  Пелл,  которая  совершенно
преобразилась, проведя несколько недель в доме Чодо.
   - Понятно. - Кажется, Покойнику стало немного жаль девушку,  которая,
если говорить откровенно, жалости ничуть не заслуживала.
   - Надеюсь, она ответит на вопросы, которые у меня остались.
   - Ответит. Кстати, неужели ты до сих пор не докопался до истины?
   - Увы. - Вообще-то я настойчиво пытался забыть о деле да  Пена,  и  с
помощью Тинни это потихоньку начало получаться. - Ты  что,  знаешь,  кто
убил Амиранду?
   - Да. Знаю, кто и почему. Гаррет, ты не перестаешь меня удивлять. Это
же очевидно.
   - Просвети меня.
   - Просветить его!  Думай  сам,  ты  располагаешь  всеми  необходимыми
фактами. Или спроси у бедной, измученной девочки.
   К Донни Пелл в ее нынешнем состоянии гораздо больше  подходило  слово
"истерзанная".
   Я попытался последовать его совету. Начал сначала, но ничего  не  мог
добиться, пока не решил, что называется, от  безысходности,  спросить  в
лоб:
   - Донни, кто убил Амиранду Крест?
   - Домина Уилла Даунт, мистер Гаррет.
   - Что? Не может быть! Почему? За что?
   -  Потому  что  Амиранда  помогала   Карлу   составлять   письма   от
похитителей, которые потом писала и передавала я. Потому что она  знала,
что мы собираемся требовать двадцать тысяч марок, а  когда  она  увидела
записки, там стояло  двести.  Потому  что  она  собиралась  при  встрече
выяснить у Карла, это я ошиблась или он решил нагреть руки.
   Ну вот. И мне остается только верить, что Покойник пришел к такому же
заключению на основании фактов, которые я ему сообщил. Я же  сам  думал,
что домина знала наперед о планах Амиранды сбежать из дома...
   Думал да не додумал. Идиот! Она была у меня в руках, и я дал ей уйти!
   Она благополучно удрала. Естественно, вместе с золотом.
   О чем ей теперь беспокоиться, когда она одурачила Гаррета? Разве  что
о Рейвер Стикс, которая, может быть, идет по следу.
   Тупица! Недоумок несчастный!
   Покойника весьма позабавила моя растерянность.
   Он развеселился сильнее прежнего, когда я признался, что Донни Пелл -
моя собственность.
   Что мне с ней делать? Оставить в доме нельзя.  Выгнать  на  улицу?  В
таком-то состоянии... И Летти Фаррен ее вряд ли примет...
   - Ладно, старый хрыч. Пока снова не заснул, расскажи  мне  про  Слави
Дуралейника. Выкладывай, как он одержал свои победы с помощью кентавров.
Если мне намекнуть, я все же порой могу дойти до чего-то своим умом.
   У обеих враждующих сторон в Кантарде имелись подразделения кентавров,
которых использовали для разведки. Полководцы  зависели  от  разведчиков
целиком и полностью. Стоило  кентаврам  закрыть  на  что-то  глаза,  как
стратеги словно утрачивали зрение. Интересно, на каких условиях кентавры
перешли к Слави Дуралейнику? И не пожалеют ли однажды о том  карентиицы,
которые сейчас потешаются над венагетами?
   Военный совет венагетов наверняка скоро разберется,  в  чем  дело.  В
конце концов рано или поздно мы замечаем то,  что  творится  у  нас  под
носом.
   Я усмехнулся  и  вышел  из  комнаты,  оставив  Покойника  ругаться  в
одиночестве. Отвел Донни Пелл на кухню и велел Дину накормить девушку.
   Если Гаррет обожал  выручать  попавших  в  беду  прекрасных  дам,  то
старина Дин стремился всей  душой  помогать  страждущим.  Он  так  и  не
признался, каким образом ему это удалось, однако сумел пристроить  Донни
в компаньонки к пожилой  женщине,  которая  практически  не  вставала  с
постели. Вроде бы они прекрасно подошли друг другу.
   Я подумываю о том, не сменить ли профессию.  Ведь  что  получается  -
тот, кто расследовал убийство,  остался  внакладе,  а  главная  злодейка
получила тепленькое местечко!
   Или, может, поблагодарить богов за то, что я  остался  жив,  приобрел
новых друзей - и слегка подзаработал?
   И в самом деле. Мы же трудимся, чтобы хоть как-то выжить. Вы со  мной
согласны? 4
 
 
5 
 
 

Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт: