который поглощает грязные пары из воздуха, вступает с ними в реакцию,
покрывается прожилками, становится безобразнее день ото дня и
расползается, так как слишком мягок. Он слоится и рушится, крошки летят
по всей тюрьме, стены стоят щербатые, как после оспы. Там, где осыпалась
известка, камни вылезают наружу. Поскольку в городе редко кого-нибудь
сажали, тратить деньги на ремонт тюрьмы представлялось бессмысленным.
Дождь не перестал, но теперь он накрапывал мелкими каплями. Чтобы
действовать на нервы, этого достаточно. Я устроился под одиноким
лимонным деревом, таким же жалким, как живущие в переулках мусорщики.
Это дерево не признавало времен года. Но его уныло опущенные ветви были
здесь единственной защитой. Я вспомнил, чему нас учили, когда я служил
во флоте, и растворился в окружении. Хамелеон Гаррет. Прекрасно.
Я пришел рано, что случается со мной нечасто. Но раз уж на то пошло,
я двигался чуть быстрее, чуть энергичнее, чем обычно. Может, стоило
потренировать и мозги. Им не помешало бы побольше инициативы и
вдохновения.
Моя профессия - мое самое слабое место. Работа сыщика открывает перед
тобой грязную изнанку жизни. По природе я человек слабый, но пытаюсь
что-то улучшить в этом мире и ловлю в темноте проблески света. Вероятно,
мое нежелание работать происходит от сознания того, что темные стороны
жизни все равно будут преобладать, и наставить на путь истинный не
удастся почти никого, потому что люди жестоки, себялюбивы и безрассудны,
и даже лучшие из нас, если подвернется случай, продадут родную мать.
Огромная разница между хорошими парнями и плохими состоит в том, что
хорошим парням еще не представилась возможность совершить зло для
собственной выгоды.
Мрачный взгляд на мир, к несчастью, делается все мрачнее из-за
ежедневно происходящих событий.
Мрачный пейзаж пугает меня, как бы говоря, что настает мой черед.
Мрачная улица, замусоренная, мощенная булыжником дорожка, проходящая
мимо Аль-Хар. Прохожих почти нет. Эта мрачность не исчезает и при
хорошей погоде. Даже находясь один в лесу, я не ощущал такой
заброшенности и безысходности.
Улица была очень неудобная для работы, кроме того, я здесь неловко
себя чувствовал. Я не вписывался в пейзаж. Люди начнут удивляться, что я
тут делаю, и еще запомнят меня, хотя и не станут выходить из домов. Наши
горожане не любят будить лихо.
Брешущий Пес вышел из ворот тюрьмы, тяжело топая и держась руками за
пояс брюк. Он остановился и стал обозревать мир глазами заключенного.
Ростом он был около пяти с половиной футов, лет за шестьдесят,
коренастый, с лысеющей головой, на лице выделялись жесткие седеющие усы
и огромные грозные брови. За десятилетия, потраченные на разоблачение
заговоров, кожа его потемнела от загара. Пребывание в тюрьме на нем
никак не отразилось. Он носил старую, драную, засаленную одежду, ту же
самую, в которой вошел туда. В Аль-Хар заключенным не выдают униформу.
Насколько я знаю, у Брешущего Пса не было родственников, и никто не мог
ему ничего принести.
Его взгляд скользнул по моей персоне. Никакой реакции. Он подставил
лицо под дождь, наслаждаясь падающими каплями, и двинулся в путь. Я
подождал, пока он прошел полквартала, и последовал за ним.
У него была необыкновенная походка. Он был кривоногий. Артрит или
что-то в этом роде. Он будто катился по дороге: поднимал целиком одну
сторону тела и толкал ее вперед, а потом другую. Наверное, у него были
сильные боли. Тюрьма не лечит артрит.
Брешущий Пес не торопился. Он шел не спеша, смакуя свою свободу. Если
бы я столько времени просидел взаперти, я бы тоже болтался под дождем и
получал от этого удовольствие.
Но в эту минуту я не был настроен сочувствовать кому бы то ни было. Я
шипел, бурчал и ворчал. Такая непродуманность! Выдающегося сыщика держат
под дождем.
Хотя Брешущий Пес тут ни при чем. Я стал составлять план мести
Покойнику.
Это всегда интересное упражнение для ума. Как навредить существу,
которое уже убили? Возможностей раз, да и обчелся.
Даже мы, мастера своего дела, порой бываем небрежны. Если не
чувствуешь угрозы, легко потерять бдительность. Я не чувствовал угрозы.
Брешущий Пес не походил на уличных громил, с которыми я привык
сталкиваться, они обычно ростом с дом, но туго соображают, и их просто
уложить на обе лопатки. Брешущий Пес, пропади он пропадом, похож на
маленького старичка. Маленькие старички не прибегают к насилию. А если и
прибегают, то нанимают для этого огромных глупых громил.
Я с важным видом повернул за угол и - у-у-уф! - как кур в ощип! К
счастью, Брешущий Пес похож на маленького старичка, а маленькие старички
не прибегают к насилию.
Я шарахнулся в сторону, пытаясь избежать столкновения. Каким-то чудом
мне это удалось. В конце концов Брешущий Пес, пропади он пропадом, похож
на маленького старичка. Я закашлялся и чуть не задохнулся. Тем временем
Брешущий Пес смекнул что к чему и решил, что, поскольку кулаки у него
никудышные, лучше всего как можно активнее поработать пятками.
Довольно мудрое решение, учитывая мое внезапное недомогание.
Я припустил за ним. Мне еще повезло: я тренировался и был в такой
хорошей форме, что быстро пришел в себя. Скоро расстояние между нами
перестало увеличиваться, а потом я стал его нагонять. Брешущий Пес
оглянулся лишь раз. Он экономил энергию, надеясь скрыться.
Что касается меня, я стал осторожнее на поворотах. Мне не
потребовалось много времени, чтобы догнать его, схватить за плечо,
сдержать его слабые удары и силой усадить на ступеньки какого-то дома.
- Какого черта ты это устроил? - рявкнул я.
Он посмотрел на меня, как на придурка. Может, так и есть. Пока я не
выказал большого ума. Он не отвечал. Сбегать он как будто не собирался,
и я присел возле него, хотя и не совсем рядом, чтобы он не мог ударить
меня снова.
- Мне больно, парень. За что? - Опять этот взгляд. - За кого ты меня
принимаешь, головорез?
Да-а. Это побольнее пинка в живот. Я опытный сыщик, а не уличный
бандит.
- За чокнутого старика, у которого не хватает ума спрятаться от
дождя.
- Я живу в гармонии с природой. Неужели ты это сделаешь?
- Что сделаю?
- Будешь угрожать. Руки выкручивать. Ха! Теперь моя очередь смотреть
на него большими глазами.
- Этим тупым взглядом ты меня не проведешь. Кто-то послал тебя, чтобы
ты помешал мне говорить правду.
Я с хитрым видом спросил:
- Какую правду?
Он с еще более хитрым видом ответил:
- Если тебе не сказали, значит, они не хотят, чтобы ты знал. Не хотят
втягивать тебя в это дело, а я уже в нем по уши.
Псих. И я сижу здесь и разговариваю с ним. Под дождем. И ветер в мою
сторону. А этого психа перед выходом из тюрьмы даже не вымыли.
- Никаких угроз не будет. Мне все равно, что ты делаешь.
Он не понял.
Зачем же ты меня преследуешь? - Чтобы знать, куда ты идешь. Надо
ошарашить его новым приемом. Правдивые ответы на вопросы. Сразу ставят в
тупик. Прием сработал. Брешущий Пес был озадачен. - Зачем?
- Черт возьми, я сам не знаю. Один тип заплатил моему партнеру, и тот
согласился на эту работу, не посоветовавшись со мной. Естественно, мой
партнер сидит дома. А я тут мокну.
Он мне поверил; вероятно, потому что я не выкручивал ему руки.
- Кому я нужен? - Казалось, он в недоумении. - Никто не принимает
меня всерьез. Почти никто.
Я посмотрел, не собираем ли мы толпу. Брешущий Пес мог говорить
только в одном диапазоне: очень громко. Он так долго орал, что разучился
издавать другие звуки. Мне вдруг стало очень интересно, чем его кормили
в тюрьме. Изо рта у него пахло, как у хищной птицы. Внешность у него
тоже была малоприятная: растрепанные брови, усы, нос картошкой и
безумные глаза. По крайней мере он не пытался подсунуть мне листовки и
не просил подписать прошение.
Доведем эксперимент до конца.
- Типа, который заплатил, зовут Рислинг Гулляр.
- Как? Не знаю никакого Рислинга Гулляра.
- Владелец жульнического дансинга в Веселом уголке.
Он странно на меня посмотрел, будто я или вру, или спятил. Потом он
нахмурился:
- Подстав! Ну конечно.
- Что?
- Подстав. Подставное лицо, он нанял тебя для кого-то другого.
Брешущий Пес заулыбался и закивал головой. Кто-то за ним охотится.
Ему это нравилось. После стольких лет кто-то идет по его следу! Кто-то
принимает его всерьез! Можно сказать, что его преследуют!
- Возможно.
Мне всегда было некогда размышлять о Брешущем Псе. Иногда я задавался
вопросом, верит ли он в то, что говорит. Все знали, что его рассказы об
их семействе не соответствуют действительности. Ни одно из его
утверждений о заговоре не подтвердилось, и это в городе, где каждый, кто
что-то собой представляет, стремится разоблачить всех остальных. Никто
не пытался его остановить.
- За что тебя посадили?
Вот черт! Я уже так промок, что дальше некуда. И сырость смягчает
запах зловонных паров вокруг Амато.
- На шестьдесят дней. Шут!
- По какому обвинению? Это же записано в протоколе. Я за считанные
минуты раздобуду твое дело.
Он что-то пробормотал.
- За что?
- За нарушение общественного порядка. Он продолжал говорить тихо.
- За это не дают два месяца.
- Третья жалоба.
Радость, что его наконец преследуют, пропала. Теперь он был смущен.
Его осудили за нарушение общественного порядка.
- Даже после третьей жалобы больше нескольких дней не дают.
- Я слишком увлекся во время слушания. Пятьдесят пять дней добавили
за оскорбление суда.
Все равно слишком сурово. Знакомые мне судьи привыкли к оскорблениям.
Заседания суда напоминают кормежку зверей в зоопарке. Надо было очень
постараться, чтобы вывести этих судей из себя.
Я вспомнил возмутительные заявления Амато. Да-а. Он наткнулся на
человека, лишенного чувства юмора, к тому же этот человек не знал, что
Брешущий Пес настоящий псих, совершенно безвредный. Только тронутому
могли сходить с рук такие вещи.
- Тебе еще повезло, - сказал я ему. - Ты кого-то здорово уел. Тебя
могли упрятать в "Бледсо".
В благотворительной больнице есть отделение для умалишенных. Кто туда
попадает, не выходит, пока кто-нибудь с воли его оттуда не вытащит.
Существует полно истории о том, как людей запихивали туда, а потом
забывали о них на десятилетия.
Брешущий Пес побледнел под слоем загара. Он испугался. И собрался
уходить.
- Погоди, старик.
Он покорно уселся обратно Он понял мои слова как угрозу. "Бледсо".
Находясь около Брешущего Пса, разговаривая с ним, я все больше
чувствовал себя болтуном.
- Отказываешься разговаривать, да?
- Да.
Я покачал головой. Капли дождя скатились по волосам прямо в глаза.
- Мне платят, и возможно, этого достаточно, но недурно бы хоть
немного понять, по чему я трачу на тебя время.
После некоторых раздумий я решил: может, он сообразил, что сам не
знает? Холодный дождь - великое лечебное средство при больной фантазии.
Мои мысли порхали туда-сюда, как пьяные мотыльки, пытаясь уловить,
что происходит. Ответ напрашивался сам собой: это либо розыгрыш, либо
ошибка, либо злые козни, либо еще что-то. Но только не работа.
Я вспомнил слова Покойника: "Три марки в день и оплата всех
расходов". Мне не пришло в голову спросить, взял ли он предварительный
гонорар.
- Что собираешься делать? - спросил я. - Сейчас?
- Ты промокнешь до нитки, сынок. Перво-наперво я пойду и посмотрю,
есть ли мне где жить. Если есть, я пойду куплю бутылку и напьюсь в
стельку. Если тебе не жалко времени, можешь подождать, пока я прокрадусь
на встречу с тайными врагами твоего босса.
Когда он говорил, что напьется, это звучало убедительно. Если бы я
