как он, идет любая одежда. Он медленно приближался к нам, обнажив в
улыбке множество острых зубов. - Что здесь у вас происходит?
Плоскомордый предложил грубое объяснение. Морли не обратил на него
внимания:
- Ты бросил работу, Гаррет? Давно ты не наведывался.
- Зачем работать, если нет необходимости? Я пытался принять
самодовольный вид, хотя мои денежные дела оставляли желать лучшего.
Содержать дом стоит недешево.
- Что-то затевается?
Морли занял стул Уника и помахал рукой, рассеивая густой табачный
дым.
- Едва ли.
Я поведал ему свою печальную историю. Он смеялся от души.
- Очень красочно, Гаррет. Я тебе почти верю. Надо признать, твои
истории всегда очень правдоподобны. Так чем же ты сейчас занимаешься?
Сугубо секретным делом? Я не слышал ни о чем таком из ряда вон. Город
хиреет.
Он столько разглагольствовал, потому что я говорил неуверенно.
- Черт! И ты туда же!
- Ты приходишь, только когда тебя надо вытаскивать из ямы, которую ты
сам себе вырыл.
Это несправедливо. Это неправда. Я относился к нему так искренне, что
даже ел жвачку, которую подают в его забегаловке. И однажды даже
заплатил по счету.
- Ты мне не веришь? Тогда скажи мне вот что. Где женщина?
- Какая женщина?
Дотс, Плоскомордый и Рохля хитро ухмыльнулись. Решили, что поймали
меня.
- Вы заявляете, что я здесь по работе. А где женщина? Когда я начинаю
распутывать какое-нибудь странное дело, всегда появляется хорошенькая
бабенка. Верно? Ну, где же красотка? Черт возьми, мне так не везет, что
придется работать только... Что?
Они не слушали. Они таращились на что-то за моей спиной.
Глава 2
Ей нравился черный цвет. Поверх черного платья она надела черный
плащ. И на ней были высокие черные сапожки. В смоляных волосах
бриллиантами сверкали капли дождя. Еще она носила черные кожаные
перчатки. Я подумал, что она где-то потеряла черную шляпу с вуалью. Все
на ней было черное, оттеняя ее лицо, бледное как полотно. Ростом
примерно пять с половиной футов. Молодая. Красивая. И испуганная.
Я проговорил:
- Я влюбился.
Морли лишился чувства юмора. Он сказал:
- Не приставай к ней, Гаррет. Она тебя угробит.
Поразительные черные глаза надменно смотрели сквозь нас, словно нас
вообще не существовало. Она прошествовала к стоявшему немного особняком
свободному столику. Постоянные посетители дергались при ее приближении и
прикидывались, что не видят ее.
Любопытно.
Я присмотрелся повнимательнее. Ей было лет двадцать. Ярко-красная
помада на губах напоминала свежую кровь. Это яркое пятно на
мертвенно-бледном лице внушало ужас. Но нет. Ни один вампир не рискнет
выйти на негостеприимные улицы Танфера.
Я заинтересовался. Чего она боялась? Почему эти головорезы шарахались
от нее?
- Морли, ты с ней знаком?
- Нет. Но я знаю, кто она.
- Кто?
- Дочка Большого Босса. Я встретил ее у него месяц назад.
- Дочь Чодо?
Я был поражен. Романтический настрой почти пропал.
Чодо Контагью - король преступного мира Танфера. Он получает часть
прибыли от всех темных дел, творящихся у нас.
- Да.
- Ты был у него? Ты его видел?
- Да.
Морли говорил не очень уверенно.
- Значит, он и вправду живой.
Я слышал об этом, но верилось с трудом. Мое последнее дело, где было
замешано множество рыжих девиц, закончилось тем, что мм с моей подружкой
Уингер и двумя главными телохранителями Чодо погнались за этим ублюдком.
Мы с Уингер сообразили, что следующая очередь наша, и дали стрекача, не
дожидаясь развязки. Уходя, мы оставили старика Чодо на попечение Краска
и Садлера, которые были готовы его вздернуть. Однако этого не произошло.
Чодо по-прежнему крестный отец. Краск и Садлер все так же ждут его
смерти, будто и не было случая, когда они собирались приструнить старика
навеки.
Меня это беспокоило. Чодо отлично меня видел. Он не из тех, кто
прощает.
- Дочь Чодо! Что она делает в такой дыре?
- Что значит "в такой дыре"?
Достаточно лишь намекнуть, что "Домик Радости" заведение не высшего
разряда, и Морли начинает беситься.
- Это значит, что она наверняка о себе высокого мнения. А здесь, с ее
точки зрения, дешевая пивная, что бы ты или я об этом ни думали. Морли,
это не Холм. Это Зона безопасности.
Такой у Морли район. Зона безопасности. Это территория, на которой
представители различных биологических видов встречаются по делу, не
особенно рискуя, что их замочат. Это не аристократическая часть города.
Все время, пока мы шептались, я пытался придумать подходящий предлог
для того, чтобы подойти к девушке и сказать, что любовь сделала меня ее
рабом. И все время, пока я это делал, внутренний голос твердил мне: не
валяй дурака, дитя Чодо может нести только смерть.
Должно быть, я вздрогнул. Морли схватил меня за руку:
- Не сходи с ума, докатишься до Веселого уголка.
Здравый смысл. Не шути с огнем. Я сохранил благоразумие. Успокоился.
Овладел собой. Но я не смог на нее не смотреть.
Парадная дверь распахнулась. Вместе с двумя здоровенными бандитами в
помещение влетела буря. Они держали дверь открытой, пока не вошел третий
мужчина; он ступал медленно, словно играл в спектакле. Он был пониже, но
не менее мускулистый. Кто-то расчертил его лицо ножом. Один глаз был
постоянно полуприкрыт. Верхняя губа застыла в вечной усмешке. Он дышал
злобой.
- О дьявол! - произнес Морли.
- Ты их знаешь?
- Я знаю таких, как они.
Плоскомордый шепнул мне:
- А мы нет.
Тип со шрамом огляделся вокруг. Заметил девушку. И пошел вперед.
Кто-то завопил:
"Закройте дверь". Два тяжеловеса для начала зыркнули по сторонам,
чтобы узнать, какие клиенты толкутся в "Домике Радости".
Потом парни закрыли дверь. Я бы их не обвинял. У Морли бывают очень
скверные посетители.
Шраму было на все наплевать. Он приблизился к девушке. Она
отвернулась. Он наклонился к ней и что-то прошептал. Она вздрогнула, а
затем посмотрела ему прямо в лицо. И плюнула.
Чодова кровь, ясное дело.
Шрам улыбнулся. Он был доволен. Он получил предлог. В полной тишине
Шрам стащил девушку со стула. Ее лицо исказилось от боли, но она не
проронила ни звука.
Морли сказал:
- Так-так!
Голос звучал мягко. И угрожающе. Морли не дает в обиду своих
посетителей. Шрам, вероятно, не знал, где находится. Он не обратил
внимания на Морли. Как правило, это роковая ошибка.
Хотя, может, Шраму это и сойдет с рук.
Морли двинулся к выходу. Громилы у двери преградили ему дорогу.
Дотс заехал одному из них в висок. Парень был раза в два выше Морли,
но рухнул на пол как подкошенный. Его напарник по глупости схватил
Морли.
Мы с Плоскомордым встали через секунду после Дотса. И двинулись
вокруг дома, высматривая Шрама. Морли не нуждался в помощи. А если она
ему вдруг понадобится, у Рохли под прилавком целый арсенал.
Дождь хлестал по лицу, будто хотел загнать меня обратно под крышу.
Когда я пришел, дождь был не такой сильный.
- Вон там. - Плоскомордый показал пальцем.
Я разглядел очертания темной кареты и две борющиеся фигуры: Шрам
пытался затолкнуть девушку внутрь.
Мы припустили вперед, я на ходу снял с пояса любимую дубовую
колотушку. Я никогда не выхожу из дома без нее. Она полтора фута длиной,
и на конце фунт свинца. Действует эффективно, и жертва не остается
навсегда валяться на улице.
Но Плоскомордый опередил меня. Он сгреб Шрама в охапку, раскрутил его
и жахнул о стену ближайшего дома с таким шумом, что в нем утонули
раскаты далекого грома. Я скользнул на освободившееся место и схватил
девушку.
Кто-то затаскивал ее в карету. Левой рукой я обхватил ее талию, а
правую вытянул и взмахнул дубинкой, рассчитывая врезать злодею между
глаз.
И тут я увидел эти глаза. Они были как на картинках в рассказах о
привидениях: огромные для ссохшегося коротышки, которому они
принадлежали, и горящие зеленым огнем. На вид этому типу было лет
девяносто. Но он был сильный. Пальцами, напоминающими птичьи лапы с
когтями, он вцепился в руку девушки и тянул ее к себе, хотя мы с ней
сопротивлялись изо всех сил.
Я размахнулся, стараясь не смотреть в его глаза, которые источали яд.
Они пугали меня до смерти. Меня по всей спине продрал мороз. А я не из
трусливых. Пришлось изо всех сил долбануть его по башке. Хватка ослабла.
Воспользовавшись возможностью, я примерился еще раз. И он получил по
заслугам.
Его рот широко открылся, но вместо крика из него вылетели бабочки.
Целая туча бабочек, они заполнили всю карету. И закружились надо мной. Я
отшатнулся и стал разгонять их колотушкой. Мне всегда казалось, что от
бабочек не может быть вреда, но кто знает, чего ожидать от насекомых,
вылетевших изо рта мерзкого старика?
Плоскомордый унес подальше девушку, отпихнул меня назад, как
тряпичную куклу, залез в карету и вытащил старикана. Когда Плоскомордый
сердится, нельзя путаться у него под ногами. Он все крушит.
Огонь в глазах старика потускнел. Плоскомордый поднял коротышку одной
рукой, проговорил: "Что это за фокусы, доходяга, черт тебя побери?" - и
шмякнул его о ту же стену, которая погубила Шрама. Потом начал без
особого почтения пинать их ногами, отвешивая удары по очереди. Я слышал,
как трещат ребра. Я решил утихомирить Плоскомордого, а то он еще
кого-нибудь убьет, но не знал, как это сделать. Не хотел попадаться ему
под руку, пока он в таком состоянии. И меня все еще преследовал рой
мокрых от дождя бабочек.
Тарп успокоился сам. Он взял старика за шиворот и швырнул в карету.
Дед заскулил, как побитый щенок. Тарп бросил туда же Шрама и поднял
голову. На месте кучера никого не было, и Тарп просто ударил стоящую
рядом лошадь по заду и гикнул.
Карета сорвалась с места.
Сутулясь под дождем, Тарп повернулся ко мне.
- Вот мы и позаботились об этих шутах. Эй! Что с девчонкой? Она
исчезла.
- Черная неблагодарность. Баба есть баба. Черт ее возьми. -
Плоскомордый на секунду задрал голову и подставил лицо под дождь. - Я на
этом не остановлюсь. Давай пойдем напьемся, а потом хорошенько с
кем-нибудь подеремся.
- Я думал, мы уже достаточно подрались.
- Ба! С этими разве драка? Слабаки! Пошли.
Мне вовсе не улыбалось накликать на себя беду. Но спрятаться от дождя
и от этих бабочек неплохо бы. Я говорил, что не совсем утратил здравый
смысл.
Один из двух бандитов валялся в сточной канаве около двери Морли,
перекрывая путь стекающей по трубе воде. Второй вылетел наружу, как раз
когда мы подошли.
- Эй! - завопил Тарп. - Смотрите, куда мусор выбрасываете!
Я оглядел помещение. Девушка не вернулась. Мы с Морли и Рохлей
устроились за столиком и стали думать, что все это значит. Плоскомордый
ушел искать настоящих приключений.
Глава 3
Я как следует приложился к пиву из бочонка Рохли (не пропадать же
серебряной марке), и мы с Морли поговорили о королях и капусте, и о
бабочках, и о старых временах, которые никогда не были очень уж добрыми,
хотя иной раз мне и везло. Мы решили все мировые проблемы, но пришли к
выводу, что никто из правителей не обладает достаточным умом, чтобы
осуществить нашу программу. А сами мы не хотели браться за эту работу.
О женщинах мы говорили недолго. Недавний успех Морли затмил мои
достижения. И сил моих не было смотреть, как эта огромная бесформенная
туша Рохля откинулся на спинку стула, подбоченился и самодовольно
заулыбался, вспоминая о своих победах.
Дождь лил не переставая. Наконец я заставил себя вернуться к
действительности. Я снова промокну до нитки. А если Дин не ответит на
