- Удачный денек, мистер Гаррет? - поинтересовался Дин, протягивая мне
кружку.
- Можно сказать и так. - Я запрокинул голову и одним махом опорожнил
кружку наполовину. - Подвернулось выгодное дельце. А чем занимается наш
общий друг? Что-то сегодня от него много шума.
- Не знаю, мистер Гаррет. Он не разрешает мне убираться в его
комнате.
- Вот как? Ничего, разберемся. Но сначала надо повторить. - Я
посмотрел на сосиски, перевел взгляд на пирог. Если Дин полагает, что я
в состоянии все это съесть, он заблуждается. Или... - Ты что, снова
пригласил в гости племянницу?
Дин покраснел.
- Зря, - заметил я, покачав головой. - Сегодня вечером мне придется
уйти из дома.
- В жилах Дина и всех его родственников текла кровь троллей. Я не
считаю себя человеком с предрассудками - иначе разве отправился бы на
свидание с той, которая наполовину эльфиянка? - однако родственницы Дина
унаследовали от родителей в первую очередь троллье безобразие. Стоило им
выйти на улицу, как собаки начинали выть, а лошади ржали и били
копытами; в общем, сердце золотое, а рожа, как говорится, на кирпич
похожа. Между тем Дин упорно продолжал приводить их в наш дом,
рассчитывая, очевидно, рано или поздно сосватать за меня одну из своих
племянниц (запас которых, судя по всему, был неисчерпаем).
Три сосиски, два куска лучшего в мире яблочного пирога и несколько
кружек пива спустя я почувствовал, что готов заглянуть в логово
Покойника.
- Дин, как обычно, все очень вкусно. Спасибо. Что ж, я иду к логхиру.
Если не выберусь к выходным, посылай на выручку Плоскомордого Тарпа. У
него настолько толстый череп, что Покойник не сумеет прочесть его мысли.
- "Может, свести Тарпа с какой-нибудь племянницей Дина? Нет, не буду;
все же Тарп мне нравится".
- Убирайся, Гаррет, - заявил Покойник, уловив, что я приближаюсь.
Я, естественно, и не подумал подчиниться. Он по-прежнему воевал. На
сей раз тараканий бог собрал на стене всех своих насекомых, лапки и
крылья которых и производили те диковинные звуки.
- Как делишки? - спросил я. Покойник промолчал. - Хитрец этот Слави
Дуралейник. верно?
"Интересно, - подумалось мне, - неужели Покойник вознамерился
уничтожить всех жуков в Танфере? Если так, надо намекнуть властям, что
за подобные услуги принято платить".
Логхир не подал виду, что слышит. Насекомые на стене забегали
быстрее. Я уселся в кресло и некоторое время наблюдал за ходом боевых
действий. Как выяснилось. Покойник не воспроизводил некую кампанию - он
экспериментировал. А может, воевал сам с собой. Ведь мозги логхиров
устроены таким образом, что их можно при желании разделить на два-три
независимых друг от друга участка.
- Забавный выдался денек.
Покойник продолжал хранить молчание. Наказывал меня за
бесцеремонность, притворяясь, будто я для него не существую. Тем не
менее он слушал. В конце концов других приключений, кроме тех, о которых
рассказывал я, у Покойника не было и не могло быть.
Я поведал о том, что со мной сегодня произошло, постаравшись не
упустить ни единой подробности. Сами знаете, что-нибудь забудешь, а
потом окажется, что это было главное.
Слушая мой рассказ. Покойник руководил войсками. Мне вдруг
почудилось, что перемещения жучиных подразделений осуществляются по
определенной схеме, понять которую я не в состоянии.
Что ж, пора двигаться. Я встал и направился к двери, бросив через
плечо:
- Увидимся, когда встретимся, Мешок-с-Костями.
- Гаррет, постарайся не приводить свою подружку сюда. Я не потерплю
подобных глупостей в моем доме.
Честно говоря, я поступал так лишь изредка, что называется, под
давлением обстоятельств, поскольку иначе могло показаться, что я просто
потешаюсь над несчастным Покойником.
Живые логхиры распутны как семнадцатилетние юнцы. Должно быть,
женоненавистничество для Покойника - нечто вроде компенсации за
упущенное удовольствие.
- Будь осторожен, Гаррет, - сказал он, когда я закрывал за собой
дверь.
***
Я всегда осторожен. Точнее - когда обращаю внимание на мелочи и
полагаю, что мне есть из-за чего беспокоиться. Но что может случиться с
человеком, который пошел за спиртовым в лавку через пару улиц? Поверьте
мне, все, что угодно. Денек и впрямь выдался забавный. Я уловил запах
"травки" и, признаться, заинтересовался. У нас по соседству любителей
"травки" раз-два и обчелся, а запах был на удивление сильным. Я двинулся
в ту сторону, откуда он доносился.
И наткнулся на пятерых парней, в которых с первого взгляда
угадывалось родство с гоблинами. Мне повезло вдвойне: гоблины вообще
туповаты и неповоротливы, а эти накурились до такой степени, что
соображали медленнее улитки. Впрочем, кое-что они все-таки замечали -
видно, сказывалась привычка.
- Гаррет? - пробормотал один.
- А тебе какое дело?
- Такое.
- Да он это, он. Айда, братва.
Я начал первым. Ударил одного ногой в пах, врезал второму по кадыку -
а потом споткнулся и упал. Между тем первый противник сложился пополам и
принялся опорожнять желудок, а второй, утратив всякий интерес к
происходящему, побрел прочь, прижимая ладонь к горлу.
Перекатившись на спину, я свалил с ног третьего, которого сумел
застать врасплох. Он рухнул как подкошенный, ударился головой о мостовую
и на какое-то время выключился из игры.
"Неплохо, Гаррет. Пожалуй, ты сумеешь выкрутиться..."
Оставшиеся двое противников тупо глядели, как я разбираюсь с их
подельниками. Вокруг начала собираться толпа.
Наконец у последних двоих мозги прояснились настолько, что они
подступили ко мне. Я двигался гораздо проворнее, однако у них было
преимущество в численности. Мы повальсировали по мостовой; я нанес пару
ударов (которые не достигли цели, поскольку гоблины явно осторожничали)
и столько же пропустил.
Третий удар изрядно поколебал мою уверенность в благополучном исходе.
В глазах на мгновение помутилось, а мой могучий интеллект целиком и
полностью сосредоточился на древнем как мир вопросе: где. собственно,
верх?
Один из гоблинов высказался в том смысле, что мне следует держаться
подальше от семьи Владычицы Бурь, а второй тем временем вознамерился
окончательно вышибить из меня дух. Я выхватил у пожилого зеваки
шишковатую палку, на которую он опирался, и от души врезал противнику
промеж глаз. После чего, покончив, так сказать, с бойцом, двинулся на
говорилу. Тот отбивался до тех пор, пока я очередным ударом не сломал
ему руку.
Тут он запросил пощады. Я согласился на мировую, вернул старикашке из
толпы, которая вдруг бросилась врассыпную, его палку и тоже юркнул в
переулок. К месту нашей стычки спешили те, кто сходил в Танфере за
стражей законности и порядка. Мне вовсе не хотелось, чтобы меня забрали
и обвинили в превышении допустимых пределов самообороны (ведь закон,
когда действует вообще, действует именно так). Пускай разбираются с
гоблинами.
Ничего не скажешь, забавный денек.
***
Покойник жадно выслушал мой отчет о событиях, отпустил язвительное
замечание, когда я упомянул о том, что гоблины могли бы быть и
посообразительнее, а в конце разговора - я пошел умываться и
переодеваться - заметил:
- Я же говорил, будь осторожен.
- Помню, помню. Теперь уж точно не забуду. А ты последи за своими
тараканами. Они вот-вот обойдут с фланга чешуйниц у горы Желтого Пса.
Покойник отвлекся от войны лишь затем, чтобы поднять в воздух и
швырнуть в меня каменную статуэтку какого-то логхирского божка. Она
врезалась в дверь, которую я предусмотрительно поспешил захлопнуть.
Ладно, хватит, пускай себе забавляется. Когда он становится настолько
раздражителен, это означает, что у него возникает или уже возникло
решение какой-то задачи.
Глава 7
Добравшись до "Железного лгуна", я обнаружил, что Амиранда уже там.
Причем не я опоздал, а она пришла заранее. Зная по собственному опыту,
что женщина, приходящая вовремя, - драгоценность, которую следует холить
и лелеять, я воздержался от каких-либо шуточек.
- Что с вами стряслось? - спросила она. - Вы выглядите так, словно
участвовали в драке.
- Точно в яблочко, госпожа. Но видели бы вы моих противников! - Судя
по всему, ее привела в восторг одна только мысль о том, что я с кем-то
дрался. Что ж, Амиранда Крест лишается очка.
Я вкратце поведал ей о стычке с гоблинами - для того, чтобы
проверить, как она отреагирует. Мой рассказ, похоже, сбил Амиранду с
толку и отчасти напугал, однако девушка быстро овладела собой.
- Это были те, кто похитил Карла?
- Не знаю. Вряд ли. - Я решил, что хватит толковать о всякой ерунде,
когда рядом находится нечто - вернее, некто, - гораздо более
заслуживающее обсуждения. - Как вы угодили во дворец Владычицы Бурь?
- Я в нем родилась.
- Что?
- Мой отец дружил с ее отцом. Иногда они помогали друг другу в делах.
Разинув от удивления рот, я погрузился в подсчеты. Отец Владычицы
Бурь умер еще до моего рождения. А эльфы живут долго и стареют
медленнее, чем люди. Значит, эта красотка по возрасту годится мне в
матери?
- Мистер Гаррет, мне двадцать один год. Я заломил бровь.
- Знаете, я привыкла к тому, что у мужчины стекленеет взгляд, когда
он вдруг осознает, что я могу оказаться старше, мудрее и опытнее его.
Порой мужчина ударяется в панику, теряет от страха голову...
Я поторопился извиниться, потом прибавил:
- По-моему, вы несколько преувеличиваете. Возможно, дело не в
возрасте, а в том, что вы - дочь Молахлу Креста, слава которого
окутывает вас словно саван. Люди наверняка гадают, передается ли
жестокость по наследству.
- Большинство и слыхом не слыхивало о Молахлу Кресте.
Я промолчал. Если ей хочется в это верить, пускай верит. Может быть,
таким образом она пытается совладать с дурной наследственностью.
Отец Владычицы Бурь (который принял имя Стикс Саббат) и Молахлу Крест
пробились наверх с самого низа: первый благодаря колдовскому дару, а
второй - благодаря отсутствию совести и сочувствия к другим. Их путь к
вершинам власти был устелен десятками трупов. Они брали, уничтожали,
убивали, и единственное, что можно сказать о них хорошего - оставались
друзьями до последнего дня. Эту дружбу не могли нарушить ни алчность, ни
стремление к власти.
В наше время это редкость, верно? Признайтесь, положа руку на сердце,
скольким из своих друзей вы можете всецело доверять?
Говорили, что у Молахлу Креста также прорезались колдовские
способности, что сделало его опасным вдвойне. Еще недавно перед ним
трепетал весь Танфер, от самых богатых и влиятельных личностей до
отбросов общества с городских набережных. Что в конце концов случилось с
Молахлу Крестом, никто не знает; впрочем, ходили слухи, что Владычица
Бурь однажды решила от него избавиться.
Интересно, может, у Амиранды другие сведения? Да, у тех, кто, подобно
мне, занимается частным сыском, профессиональная любознательность со
временем становится второй натурой. Приходится постоянно следить за
собой, чтобы не совать нос во все подряд.
Иначе в один прекрасный день тебе его отрежут, и будешь потом
дохаживать остаток жизни с культей вместо носа.
Я перевел разговор на более приятную тему, и Амиранда, которая явно
нервничала, потихоньку начала успокаиваться. Гулять так гулять - я
заказал бутылку "Танферского золотого". Вино пришлось весьма кстати.
Разумеется, во мне говорит циник, но должен признаться, что еще не
встречал женщины, которая не разомлела бы от этого вина. У него такая
