гроллей. Как будто они поспорили о моей реакции, и Марша выиграл.
- Дорис и Марша готовы напасть на них. Может быть, они совладают с
вампирами, а может, и нет. Не оглядывайся. Когда я закончу рассказ, мы
встанем и направимся к Дорису. Хихикни и кивни головой.
- Обойдусь и без твоей режиссуры, - заявил я, хихикая и кивая
головой.
- Когда Дорис двинется, ты последуешь за ним и сделаешь то, что
требуется. Я отправлюсь с Маршей.
- А Дожанго? - И, шлепнув себя по колену, я залился хохотом.
- Он останется следить за кентавром.
Зек Зак забился в узкую щель, где никто не мог достать его сзади.
Сложив под себя ноги, он, похоже, крепко спал, положив голову на
согнутую в локте лапу.
- Готов? - спросил Морли.
Я постарался придать своему лицу геройское выражение, которое
означало: я бесстрашный истребитель вампиров, возвращающийся из похода.
- Веди меня, герой. Я следую за тобой.
- Хохочи!
Я разразился смехом, как будто услышал историю о невесте, которая не
знала, что курочку, прежде чем жарить, следует ощипать. Морли
ухмыльнулся и поднялся. Я последовал его примеру, одновременно пытаясь
размять слегка онемевшие ноги. Мы направились в сторону Дориса.
Дорис и Марша прыгнули с поразительной быстротой. Пробежав всего два
шага, я заметил среди камней какую-то возню темных тел. Дитя ночи
оказалось в лапах Дориса. Между ними завязалась битва. Второе существо
промчалось за моей спиной, я не стал оглядываться.
Когда я подоспел к месту схватки, Дорис сжимал вампира в могучих
медвежьих объятиях, отворачивая от чудовища лицо. Его мышцы были
напряжены до предела. Несмотря на всю свою силищу, гролль с огромным
трудом удерживал исчадие ада. Из рассеченного ударом когтей бока Дориса
потоком лилась кровь. Запах крови приводил вампира в неописуемую ярость.
Его клыки клацали совсем близко от руки гролля.
Если этот дьявол сумеет укусить, с Дорисом будет покончено. Он
получит дозу страшного яда, способного уложить мастодонта. Не зная, что
предпринять, я замер: в одной руке нож, в другой - серебряная монета в
полмарки. Нога вампира дернулась в мою сторону, и я попытался перерезать
ему ахиллесово сухожилие.
Вдруг стало светлее - это Дожанго подбросил в костер топлива.
Дорис сумел зажать между колен лодыжки вампира, а я прыгнул вперед,
стараясь вонзить лезвие как можно глубже под колено чудовища. Клинок
проник на дюйм, острие ножа уперлось в кость, и .я прорезал сверху вниз
плоть, которая оказалась тверже копченой колбасы.
Из глубокой раны, длиной в целый фут, выдавилось три капли какой-то
жидкости. Вампир издал короткий вопль ярости и боли. Его налитые
кровавым огнем глаза обратились ко мне, он старался поймать мой взгляд,
чтобы загипнотизировать меня своим несущим гибель взором.
Я успел сунуть серебряную монету в рану, прежде чем она начала
затягиваться.
Я сделал это инстинктивно, но настолько умело, быстро и эффективно,
что до сих пор не перестаю удивляться своему поступку.
Вампир замер на несколько секунд. Затем мертвые губы разомкнулись, и
раздался вой, способный ужаснуть скалы. Наверное, он был слышен в
двадцати милях от нас. Вопль создания, утратившего бессмертие. Я зажал
ладонями его рану, чтобы удержать монету. Ночное чудовище задергалось,
как человек при последних судорогах столбняка. Оно зашипело, захрипело и
содрогнулось с такой силой, что мы едва сумели его удержать.
Плоть под моими ладонями начала размягчаться. Вокруг монеты она
превратилась в желеобразную массу и сочилась между пальцами.
Дорис отшвырнул от себя чудовище. На большом зеленом лице гролля,
освещенном неровным светом костра, сменяли друг друга отвращение и
ненависть. Вампир, шипя, катался меж камней, пытаясь когтями скрюченных
пальцев скрести рану. Нам попался очень крепкий экземпляр. Яд серебра
должен был давно прикончить его. Но они, по-видимому, все отличаются
чудовищной мощью. Иначе дети ночи не были бы тем, чем являются.
Дорис поднял валун раза в два выше меня и с силой бросил на голову
чудовища.
Несколько секунд я следил за тем, как его плоть, превращаясь в желе,
стекала с костей. И тут ко мне пришло Откровение, словно гибель вампира
явилась для него сигналом.
Теперь я знал направление.
Когда наступит день...
Если он наступит. Морли и Марша все еще продолжали битву. Дорис
спешил им на помощь. По дороге он прихватил свое десятитонное оружие.
Меня била дрожь, и я не мог никому помочь, кроме самого себя.
Не знаю как, но второму вампиру удалось вырваться. Он ударился о
землю и взвился в громадном, на сотни футов прыжке, том самом, что
заставляет невежд верить, что вампиры умеют летать.
И оказался буквально в нескольких футах от меня.
Думаю, это получилось случайно. Скорее всего он прыгал, ничего не
видя, с глазами, застланными пламенем ярости. Но теперь он увидел меня.
Его пасть открылась, сверкнули клыки, глаза вспыхнули светом, когти
потянулись ко мне...
"Он" или "оно"? При жизни этот вампир был мужчиной. Наверное, он все
еще не потерял способность воспроизводить себе подобных. Но заслуживало
ли?..
Дубина Дориса со смачным звуком обрушилась на нелюдь. Вампир отлетел
туда, откуда явился, и рухнул прямо к ногам Марши. Марша опустил на него
валун прежде, чем вампир пошевелился (если он еще мог шевелиться).
Я не стал смотреть, что будет дальше. Я направился к костру, туда,
где хранились наши бочонки: выпить пива, чтобы немного протрезвиться.
Дожанго дрожал сильнее, чем я, но не бросал порученного дела. Одной
рукой он подкидывал топливо в костер, а в другой держал направленный на
Зек Зака арбалет. Он даже не оглянулся посмотреть, кто или что
приближается к нему.
Еще один ужасный вопль разорвал ночную тьму.
Глава 42
- Всего двенадцать, - сказал я. - Один хромой. Не могу больше
пялиться через эти линзы, у меня выскочат глаза.
Морли принял из моих рук бинокль и начал изучать резвящихся у ручья
единорогов, старательно делающих вид, что им неизвестно о нашем
присутствии.
Морли передал бинокль Дожанго и сказал, обращаясь к Зек Заку:
- Одна из ваших ловушек сработала. Этим утром кентавр не удостаивал
нас своей беседой. Я поднялся повыше для лучшего обзора и стал
размышлять о вчерашнем Откровении, которое все еще оставалось со мной.
Откровение давало направление, образовывая прямую линию, проведенную
через меня и Кейен. Но беда в том, что линия проходила сквозь меня, и я
не знал, какой луч вел к Кейен, а какой - от нее.
Старая Ведьма не упоминала о такой возможности. Я бы выбрал путь на
юго-запад. В этом случае гнездо оказывалось недалеко от Фулл-Харбора и
от зоны военных действий. Кроме того, в том направлении неподалеку от
воображаемой линии находилась многообещающая гора.
- Эй! - прокричал я вниз. - Кто-нибудь, принесите мне бинокль!
Морли, ворча, поднялся ко мне.
- Почему ты так долго не мог вчера разделаться с этой нежитью? -
поинтересовался я.
- Пытался разговорить его. Мне попался новичок, который еще совсем
недавно был слугой по крови. Он не был рожден вампиром. Думал, он
расколется. Смотри! Вожак и две самки отделились от табуна.
Это было действительно так. Единороги поскакали по нашему следу, но
не к нам, а в противоположную сторону. Оставшаяся часть табуна скрылась
за развесистыми деревьями, теснящимися вдоль ручья.
- И тебе удалось узнать что-нибудь полезное?
- Ничего интересного. Что там происходит?
- Кто-то следует точно нашим путем. Еще слишком далеко, чтобы точно
сказать - кто. Но, кажется, большой отряд.
Он взял у меня бинокль.
- О, Судьба, ты - беззубая, ухмыляющаяся шлюха! Мы сидим здесь,
загнанные в угол единорогами, а оттуда (я готов держать пари) наползает
твой лучший друг майор.
- Пари не принимаю, пока они не приблизятся настолько, что можно
будет рассмотреть рожи.
- Ты любишь выигрывать наверняка, да?
- Во всяком случае, на моей шее никогда не висели крупные проигрыши.
С недовольным видом он вернул мне бинокль.
***
Единорог-самец вскоре возвратился. Он и его натасканные псы,
укрывшись за живой изгородью у ручья, ждали, пока им принесут добычу.
Самки отошли примерно на милю и притаились в сухом овраге.
Отвечая на вопрос Морли, я пояснил:
- Самки неожиданно выскочат и попытаются посеять панику среди
лошадей. Это не так уж сложно, если лошади специально не тренированы.
Затем они нападут на отбившихся, сожрут упавших лошадей, а всадников и
всех остальных отгонят к единорогу, не принимавшему участия в нападении.
Если же всадники успеют перегруппироваться и контратаковать, то они
рассыпятся по сторонам и станут выжидать.
- Думаю, отряд приблизился настолько, что мы сможем их разглядеть.
Я поднес бинокль к глазам. В клубах пыли мелькали отдельные фигурки
всадников, но лица были еще неразличимы.
- Пятнадцать всадников и два фургона. Взгляни и скажи, что думаешь по
этому поводу. Он начал вглядываться, бормоча:
- Выправка солдатская. Похоже, мы попадаем из огня да в полымя.
Создается впечатление, что в отличие от тебя они знают свой путь.
- Я тоже знаю, куда направляюсь. К той столовой горе.
- Туда, откуда мы прибыли, потратив на это целый день? И когда же
тебе явилось столь потрясающее Откровение?
Я проигнорировал вопрос. В конце концов, ему вовсе не обязательно
знать все.
Всадники миновали укрытие единорогов-самок.
- Нападение готовится с тыла. Я взял у него бинокль.
- Интересно. Ты хорошо рассмотрел первый фургон?
- Нет.
- А тебе не приходила в голову мысль о двух девицах, болтающихся в
Кантарде в сопровождении Плоскомордого Тарпа?
- Не может быть! Ну-ка дай мне эту штуку. - Он поднес бинокль к
глазам. - Безумная сучка! Проклятье! Там же и твой друг Васко со своими
приятелями. Очередное собрание членов "Общества любителей Гаррета".
Похоже, дамы попали в плен. Я насчитал десять солдат и одного офицера.
Наступила моя очередь воспользоваться биноклем. Морли был прав. - Там
мой безымянный майор, и это налагает на меня моральные обязательства.
- Да?
- Я не могу допустить, чтобы женщины пострадали.
- Да девицы сами напросились на неприятности! Как бы они, по-твоему,
поступили, поменявшись с нами местами?
Я не успел ответить. Единороги выскочили из оврага. Поначалу
казалось, что их тактика далека от совершенства. Всадники мгновенно
рассыпались и вдруг разом повернулись, выставив копья в сторону
нападавших.
Две группы сшиблись в схватке. Единороги вышли из нее первыми и
поскакали к оврагу. Один солдат и две лошади остались лежать. У
единорогов потерь не было, но раненых оказалось предостаточно.
Стрела ударила в плечо самой медлительной самке. Та споткнулась и
упала на колени. Не успела она вскочить, как в нее вонзилось несколько
копий. Безымянный майор прокричал что-то язвительное. Он направил пять
человек засыпать стрелами укрывшихся в овраге. Разъяренные единороги
выскочили с ужасным ревом. Через несколько мгновений в новой схватке
погибли еще один солдат, единорог и две лошади. Безымянный майор,
удержав позиции, продолжал издеваться над нападавшими. Солдаты,
потерявшие лошадей, компенсировали утрату за счет пленников. - Мне
кажется, что он ненавидит единорогов, - заметил Морли.
- Старшая самка отправилась к хозяину за распоряжениями.
- Я пошел вниз. Подай сигнал, если он прикажет ей использовать собак.
- Ладно.
Майор готовился к битве. Он построил укрепление из фургонов и багажа,
снятого с вьючных животных. Лишние лошади были укрыты за баррикадами.
Пленников тоже вооружили и приказали ждать в фургонах. Интересно, что
