Я пошел домой, взял бидон и кружку, набрал у колонки воды и
двинулся вдоль очереди, распевая во все горло "Кому воды?".
Кружка -- двадцать копеек, от пуза -- сорок. Наторговал
полкармана мелочи, но эта мелочь была ничто, мусор. Немецкие
пфенниги шли один за десять копеек, были это какие-то дрянные
алюминиевые кружочки, почерневшие от окиси. Обменял у торговок
мелочь на одну новенькую, хрустящую марку. Хорошо, время не
потерял.
В четыре часа дня стали кричать, чтобы очередь расходилась:
все равно всем не хватит. Что тут поднялось! Очередь
распалась, у дверей опять началось побоище. Я чуть не заревел
от обиды и кинулся в эту Драку. Взрослые дрались, а я полез
между ногами, раздвигал колени, скользил змеей, чуть не свалил
с ног полицейского -- и прорвался в магазин. Здесь было
относительно свободно, продавцы со страхом косились на дверь,
которая трещала, и кричали:
-- Все, все, кончается!
Но они еще отрывали талоны и выдавали кульки, Молча
заливаясь слезами, я пролез к прилавку, где душилось человек
тридцать. Растерзанный, красный дядька жалобно кричал,
размахивая паспортом:
-- Я завтра еду в Германию! Вот у меня штамп стоит!
-- Отпускаем только тем, кто в Германию! -- объявил
заведующий. -- Остальные не толпитесь, расходитесь!
Несколько человек таким образом еще получили муку. Я, все
так же молча обливаясь слезами, упрямо лез и оказался перед
продавцом. Он посмотрел на меня и сказал;
-- Дайте пацану.
-- Все, все, нет больше муки! -- объявил заведующий.
Полки были пусты, обсыпаны мукой, но -- ни одного пакета. Я
не мог поверить, цеплялся за прилавок, шарил и шарил глазами
по этим белесым полкам: вот тут же только что, еще на моих
глазах стояли пакеты!..
Полиция стала освобождать магазин, я как в тумане вышел,
поплелся домой, перед глазами стояли белые пакеты, доставшиеся
счастливцам, которых я ненавидел всех, кроме самых последних,
что ехали в Германию. Этих стоило пожалеть.
В ГЕРМАНИЮ
Эта одна из самых трагических народных эпопей после
татарских и турецких полонов открылась 11 января 1942 года
следующим объявлением на двух языках -- сверху по-немецки,
ниже по-украински:
+------------------------------------------------------------+
| УКРАИНСКИЕ МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ! |
| Большевистские комиссары разрушили ваши фабрики и рабочие|
|места и таким образом лишили вас зарплаты и хлеба. |
| Германия предоставляет вам возможность для полезной и|
|хорошо оплачиваемой работы. |
| 28 января первый транспортный поезд отправляется в|
|Германию. |
| Во время переезда вы будете получать хорошее снабжение,|
|кроме того, в Киеве, Здолбунове и Перемышле -- горячую пищу.|
| В Германии вы будете хорошо обеспечены и найдете хорошие|
|жилищные условия. Плата также будет хорошей; вы будете|
|получать деньги по тарифу и производительности труда. |
| О ваших семьях будут заботиться все время, пока вы будете|
|работать в Германии. |
| Рабочие и работницы всех профессий -- предпочтительно|
|металлисты в возрасте от 17 до 50 лет, добровольно желающие|
|поехать в Германию, должны объявиться на |
| БИРЖЕ ТРУДА В КИЕВЕ |
| ежедневно с 8 до 15 часов. |
| Мы ждем, что украинцы немедленно объявятся для получения|
|работы в Германии. |
| Генерал-комиссар И. КВИТЦРАУ|
| С. А. Бригадефюрер.|
+------------------------------------------------------------+
("Новое украинское слово", 11 января 1942 г.)
Первый поезд в Германию был набран досрочно, состоял
целиком из добровольцев и отправился 22 января под гром
оркестра. В газете был помещен восторженный репортаж --
улыбающиеся лица на фоне товарных вагонов, интервью с
начальником поезда, который демонстрирует багажный вагон,
полный колбас и ветчины для питания в пути. Заголовки:
"Настоящие патриоты", "Приобрести навыки культурного труда",
"Школа жизни", "Моя мечта", "Мы там пригодимся".
25 февраля отправился второй поезд, а 27 февраля -- третий,
набранные из тех, кто до конца изголодался, кому нечего было
терять и на кого произвели впечатление слова "хорошо",
"хорошее", "хорошие", повторяющиеся в объявлении пять раз, а
также и этот фантастический вагон с колбасами и ветчиной.
Весь март печатались объяснения огромными буквами:
+------------------------------------------------------------+
| ГЕРМАНИЯ ПРИЗЫВАЕТ ВАС! |
| Поезжайте в прекрасную Германию! |
| 100 000 украинцев работают уже в свободной Германии. |
| А ты? |
+------------------------------------------------------------+
(Там жe, 3 марта 1942 г.)
+------------------------------------------------------------+
| Вы должны радоваться, что можете выехать в Германию. Там|
|вы будете работать вместе с рабочими других европейских|
|стран и тем самым поможете выиграть войну против врагов|
|всего мира -- жидов и большевиков. |
+------------------------------------------------------------+
(Там же, 14 апреля 1942 г.)
Но вот пришли первые письма из Германии, и они произвели
впечатление разорвавшихся снарядов. Из них было вырезано
ножницами почти все, кроме "Здравствуйте" и "До свидания", или
же густо вымазано тушью. Из рук в руки пошло письмо с фразой,
которую цензура не поняла: "Живем прекрасно, как наш Полкан,
разве что чуть хуже".
По домам понесли повестки. Биржа труда помещалась в здании
Художественного института у Сенного базара; это стало второе
проклятое место после Бабьего Яра. Попавшие туда не
возвращались. Там стояли крик и плач, паспорта отбирались, в
них ставился штамп "ДОБРОВОЛЬНО", люди поступали в пересыльный
лагерь, где неделями ждали отправки, а с вокзала под оркестры
отходили поезда один за другим. Ни черта никому не давали,
никакой "горячей еды" в Здолбунове и Перемышле. Бежавшие из
Германии рассказали: отправляют на заводы работать по
двенадцать часов, содержат, как заключенных, платят
смехотворные деньги -- хватает на сигареты.
Другие рассказывали: выводят на специальный рынок, немецкие
хозяева -- бауэры ходят вдоль шеренг, отбирают, смотрят зубы,
щупают мускулы, платят за человека от пяти до двадцати марок и
покупают. Работать в хозяйстве от темна до темна, за малейшую
провинность бьют, убивают, потому что рабы им ничего не стоят,
не то что корова или лошадь, которым живется вдесятеро лучше,
чем рабам. Женщине в Германии, кроме того, верный путь в
наложницы. Ходить со знаком "ОСТ".
Маминой знакомой, учительнице, пришло короткое извещение,
что ее дочь бросилась под поезд. Потом о некоторых сообщали:
трагически погиб.
Весь 1942 год был для Киева и всей Украины годом угона в
рабство.
Повестки разносились ворохами. Кто не являлся,
арестовывали. Шли облавы на базарах, площадях, в кино, в банях
и просто по квартирам. Людей вылавливали, на них охотились,
как некогда на негров в Африке.
Одна женщина на Куреневке отрубила топором палец; другая
вписала себе в паспорт чужих детей и одалживала детей у
соседей, идя на комиссию; подделывали в паспорте год рождения;
натирались щетками, драли кожу и смачивали уксусом или
керосином, чтобы вызвать язвы; давали взятки -- сперва
освобождение от Германии стоило три тысячи рублей, потом цена
поднялась до пятнадцати тысяч. Год, с которого брали, быстро
снизился: с шестнадцати, потом с пятнадцати, неконец, с
четырнадцати лет.
На плакатах, в газетах и приказах Германия называлась
только "прекрасной". Печатались фотоснимки о жизни украинцев в
прекрасной Германии: вот они, солидные, в новых костюмах и
шляпах, с тростями, идут после работы в ресторан, кабаре или
кино, вот молодой парень покупает цветы в немецком цветочном
магазине, чтобы подарить любимой; а вот жена хозяина штопает
ему рубашку, ласковая и заботливая...
Из статьи "РАЗМЫШЛЕНИЯ ПО ПОВОДУ РЕЧИ РЕЙХСМАРШАЛА"
(имеется в виду рейхсмаршал Геринг):
+------------------------------------------------------------+
| "За исключением отдельных писем избалованных маменькиных|
|сынков, которые часто кажутся смешными, на Украину поступает|
|огромное количество писем, в которых наши работники выражают|
|свое удовлетворение. Это те наши украинцы, которые понимают,|
|что война отразилась на продовольственном снабжении|
|Германии, это те наши украинцы, которые смотрят не только в|
|свой горшок... |
| У нас на Украине часто можно было услышать жалобы на то,|
|что Адольф Гитлер забирает людей на работу в Германию. Но и|
|здесь Германия для обеспечения окончательной победы не|
|требует от украинского народа больше жертв, нежели она сама|
|приносит в значительно, значительно больших масштабах. |
| Итак, братья, я хочу поговорить с вами совершенно честно|
|и откровенно. Я стыжусь всех тех, кто бранит Германию. Когда|
|я читал речь Рейхсмаршала, мне было так стыдно, как никогда|
|еще в жизни...". |
+------------------------------------------------------------+
("Новое украинское слово", 11 октября 1942 г, Подпись "И".)
Из писем, целиком изъятых цензурой и впоследствии
обнаруженных в немецких архивах:
+------------------------------------------------------------+
| "...Если кто-нибудь отставал, останавливался или|
|отклонялся в сторону, полицаи стреляли. По дороге в Киев|
|один человек, у которого двое детей, прыгнул из вагона на|
|ходу поезда. Полицаи остановили поезд, догнали беглеца и|
|выстрелами в спину убили его. Под конвоем нас водили в|
|уборную, а за попытку бежать -- расстрел. |
| В бане мы пробыли до 3 часов дня. Здесь я вся дрожала, а|
|под конец едва не теряла сознание. В бане купались вместе и|
|мужчины и женщины. Я горела со стыда. Немцы подходили к|
|голым девушкам, хватали за грудь и били по непристойным|
|местам. Кто хотел, мог зайти и издеваться над нами. Мы --|
|рабы, и с нами можно делать что угодно. Еды, конечно, нет.|
|Надежды на возвращение домой -- тоже никакой". |
| "...Сейчас я нахожусь в 95-ти км от Франции, в предместье|
|города Трир, живу я у хозяина. Как мне здесь, вы сами|
|знаете. У хозяина 17 голов скота. Мне нужно каждый день 2|
|раза вычищать. Пока вычищу, аж тошно мне станет. В животе|
|распухло, так что нельзя и кашлянуть. В свинарнике пять|
|свиней, его тоже надо вычищать. Как чищу, так мне и света не|
|видать за слезами. Затем в комнатах убрать: 16 комнат, и|
|все, что где есть, -- все на мои руки. Целый день не|
|присаживаюсь. Как лягу спать, так не чувствую, куда ночь|
|делась, уже и утро. Хожу, словно побитая... Хозяйка -- как|
|собака. В ней совсем нет женского сердца, только в груди|
|какой-то камень лежит. Сама ничего не делает, лишь кричит|
|как одержимая, аж слюна изо рта катится". |
| "...Когда мы шли, на нас смотрели, как на зверей. Даже|
|дети и те закрывали носы, плевали... |
| Мы стали ждать, чтобы поскорее кто-нибудь купил нас. А|
|Мы, русские девушки, в Германии не так уж дорого стоим -- 5|
|марок на выбор. 7 июля 1945 г. нас купил один фабрикант... В|