меня. Он страшно ревнив. А Филип настолько чванлив, что никогда не
разговаривает со мной. И вот теперь они пытаются представить дело так,
словно я убила Аристида. А я не убивала! _Н_е_ у_б_и_в_а_л_а_! - Бренда
резко подалась вперед: - Поверьте, прошу вас.
Я нашел молодую вдову достойной всяческой жалости. Презрение, с каким
Леонидисы отзывались о ней, и их неприкрытое желание убедиться в ее
виновности сейчас показались мне просто бесчеловечными.
- Если не меня - в крайнем случае, они подозревают Лоуренса, -
продолжала Бренда.
- А что Лоуренс? - поинтересовался я.
- Лоуренс - бедняжка. Он очень болезненный... и не мог пойти на
войну, но это не из-за трусости. Просто он страшно нервный. Я всегда
старался развеселить и утешить его. Он вынужден был заниматься с этими
ужасными детьми. Юстас вечно насмехается над ним, а Джозефина... впрочем,
вы сами видели Джозефину и понимаете, что это такое.
Я сказал, что еще не видел Джозефину.
- Иногда мне кажется - у девочки не все дома. У нее какие-то подлые
ухватки, и она несколько странная... Иногда я просто боюсь ее.
Джозефина меня не интересовала. Я вернулся к Лоуренсу Брауну.
- Вообще кто он такой? - спросил я. - Откуда взялся?
Я сформулировал вопрос неуклюже. Бренда вспыхнула.
- Он обыкновенный человек. Как я... Что мы можем поделать против всех
н_и_х_?
- Вам не кажется, что вы несколько преувеличиваете грозящую вам
опасность?
- Нет. Они хотят, чтобы преступником оказался Лоуренс... или я. И
этот полицейский на их стороне. Что я могу поделать против них?
- Не стоит так накачивать себя, - сказал я.
- Почему убийцей не может оказаться один из них? Или кто-то
совершенно посторонний? Или один из слуг?
- Ни у кого нет никаких мотивов.
- О, _м_о_т_и_в_! А какой мотив может быть у меня? Или у Лоуренса?
Чувствуя себя довольно неловко, я промямлил:
- Они могут предполагать, что вы и... э-э... Лоуренс любите друг
друга... и хотите пожениться...
Бренда резко выпрямилась.
- С их стороны очень дурно так думать! Это неправда. У нас с
Лоуренсом никогда не было даже разговоров на подобную тему. Я просто
жалела его и всячески старалась утешить. Мы с ним друзья - и не более
того. Вы ведь верите мне, правда?
Я ей верил. Я верил, что Бренда и Лоуренс являются, как она
выразилась, друзьями - и не более того. Но я также был твердо убежден, что
миссис Леонидис любит молодого учителя, может быть и сама не подозревая об
этом.
И с этой мыслью я отправился вниз разыскивать Софию.
Я уже собирался заглянуть в гостиную, когда София высунулась из двери
в конце коридора.
- Привет, - сказала она. - Я помогаю Нэнни готовить ленч.
Я хотел было присоединиться к ней, но девушка вышла в коридор,
прикрыла за собой дверь кухни и, взяв меня за руку, провела в пустую
гостиную.
- Ну? - спросила она. - Ты видел Бренду? Как она тебе показалась?
- Честно говоря, мне ее жаль.
София выглядела довольной.
- Понятно. Значит, она успела тебя обработать.
- Дело в том, - слегка раздражаясь, начал я, - что я могу посмотреть
на сложившуюся ситуацию ее глазами. А ты не можешь.
- В каком смысле ее глазами?
- Скажи по-честному, София, кто-нибудь из вашей семьи когда-нибудь
был добр по отношению к ней - или хотя бы вежлив?
- Нет, мы не были добры к ней. С чего бы вдруг?
- Просто из соображений христианского милосердия, если уж не из-за
чего другого.
- Какую высокую ноту ты берешь, Чарлз. Похоже, Бренда постаралась на
славу.
- Послушай, София, у меня такое впечатление... Я не понимаю, что с
тобой происходит.
- Я просто не привыкла притворяться, вот и все. Говоришь, ты
посмотрел на ситуацию глазами Бренды? А теперь посмотри моими. Я не люблю
тот тип молодых женщин, которые влипают в неприятные истории и под этой
маркой выходят замуж за богатых стариков. У меня есть полное право не
любить этот тип молодых женщин, и я не вижу необходимости скрывать свою
неприязнь к ним. И если бы все факты этой истории были сухо
запротоколированы на бумаге, _т_е_б_е_ бы тоже совсем не понравилась
подобная молодая женщина.
- Она что, придумала все это? - спросил я.
- О ребенке-то? Не знаю. Но я лично считаю - да.
- И тебя возмущает, что твой дедушка купился на эту басню?
- О, дедушка вовсе не купился. - София рассмеялась. - Дедушка никогда
ни на что не покупался. Он хотел заполучить себе Бренду. Он отдавал себе
полный отчет в своих действиях - и все вышло в соответствии с его планом.
С точки зрения дедушки этот брак был чрезвычайно удачен - как и все
остальные его деловые операции.
- А приобретение Лоуренса Брауна в качестве учителя тоже можно
считать одной из наиболее успешных операций твоего деда? - иронически
осведомился я.
София нахмурилась.
- Знаешь ли, вполне возможно, что да. Дедушка хотел видеть Бренду
счастливой и довольной. Может быть, он решил: нарядов и драгоценностей
недостаточно для ее счастья. И решил удовлетворить мечту Бренды о некоем
романтическом увлечении. Он прикинул, что молодой человек типа Лоуренса
Брауна - по-настоящему домашний и спокойный, если ты понимаешь, о чем я
говорю, - вполне подойдет для этой цели. Возвышенная платоническая дружба
с оттенком печали, которая, безусловно, отвлечет Бренду от возможных
поисков любви где-нибудь на стороне. Возможно, дедушка руководствовался в
своих действиях именно такими соображениями. Он был старый хитрый черт,
знаешь ли.
- Да, похоже на то.
- Конечно, он не мог предвидеть, что все это кончится его
насильственной смертью... И именно поэтому... - Голос Софии зазвучал с
неожиданной страстью: - Именно поэтому я не верю, что это на самом деле
сделала Бренда. Ведь если бы она или Лоуренс собирались убить дедушку, он
обязательно знал бы об этом. Наверное, тебе это кажется странным
рассуждением...
- Должен признаться, да.
- Но ты просто не знал дедушку. Он не стал бы потворствовать
собственным убийцам... Ну вот опять! Опять глухая стена...
- Бренда напугана, София, - сказал я. - Страшно напугана.
- Инспектор Тавернер со своим славным коллегой? Должна признать:
выглядят они устрашающе. Лоуренс, полагаю, бьется в истерике?
- Почти. Он был жалок. Не понимаю, что Бренда могла в нем найти.
- Не понимаешь, Чарлз? На самом деле Лоуренс весьма привлекательный
мужчина.
- Этот слабак?! - искренне удивился я.
- Почему-то мужчины всегда считают, что представительницы прекрасного
пола непременно отдают предпочтение угрюмым грубым существам типа
неандертальца. У Лоуренса безусловно есть достоинства... но не думаю, что
ты сможешь оценить их. - София внимательно взглянула на меня: - Да, Бренда
глубоко запустила в тебя свои когти.
- Не говори глупостей. Она даже не симпатична... И она вовсе не...
- Не пыталась обольстить тебя? Конечно, нет. Она просто разжалобила
тебя. Она не особенно красива и вовсе не умна - но у нее есть одно
выдающееся качество: она умеет приносить неприятности. Она уже встала
между тобой и мной.
- София! - ошеломленно воскликнул я.
София направилась к двери.
- Забудь этот разговор, Чарлз. А сейчас я должна заняться ленчем.
- Я помогу тебе.
- Нет, останься здесь. Присутствие джентльмена на кухне страшно
смутит Нэнни.
- София! - окликнул я девушку, когда она уже выходила.
- Да?
- А почему вы не держите в доме прислугу? Какое-нибудь существо в
передничке и накрахмаленном чепчике?
- У дедушки был повар, две горничные и лакей. Ему нравилось иметь
слуг. Он щедро платил им, и они были искренне преданы ему. У Клеменси и
Роджера есть приходящая работница для уборки комнат. Они не любят держать
прислугу - верней, Клеменси не любит. Если бы Роджер не перекусывал в
Сити, он бы умер от истощения. Клеменси считает, что еда - это
салат-латук, томаты и тертая морковка. Мы иногда нанимаем горничных, но
когда мама закатывает очередную истерику, они нас покидают. Тогда какое-то
время нас обслуживают приходящие работницы. Сейчас у нас именно такой
период. Нэнни живет с нами постоянно и прекрасно справляется со всеми
трудностями. Вот и все.
София вышла. Я устроился в одном из огромных парчовых кресел и
погрузился в размышления.
Совсем недавно наверху я смотрел на ситуацию глазами Бренды. Здесь
только что я смотрел на ситуацию глазами Софии. И я прекрасно понимал
точку зрения Софии, которую можно было бы назвать точкой зрения семейства
Леонидисов. Их возмущало присутствие в семейном гнезде чужака,
пробравшегося сюда, как они полагали, бесчестным путем. И по-своему они
были правы. Как сказала София, будучи изложенной на бумаге, история Бренды
не показалась бы красивой...
Но все-таки по-человечески я мог понять Бренду - а они не могли. Они
всегда были богаты, всегда имели положение в обществе и не представляли
себе, какие искушения могут подстерегать обездоленного человека. Миссис
Леонидис мечтала о богатстве, роскошных туалетах, драгоценностях и
безопасности - и о своем доме. И Бренда утверждала, что в обмен на все это
она подарила своему старому мужу счастье. И я сочувствовал ей. Да-да,
когда я разговаривал с ней, я определенно сочувствовал ей... А сейчас?
Две стороны вопроса... разные точки зрения... И где же истина?..
Накануне я почти не спал ночью и встал очень рано, чтобы сопровождать
Тавернера в Суинли-Дин. Теперь же, в теплой, напоенной ароматом цветов
гостиной Магды Леонидис, в глубоком мягком кресле я был не в состоянии
шевельнуть ни рукой ни ногой... Глаза мои слипались...
Какие-то бессвязные мысли о Бренде, Софии и старике с портрета
проплывали в голове и таяли в легком тумане...
Я уснул...
10
Сознание возвращалось ко мне очень медленно: сначала я даже не понял,
что просыпаюсь.
Тяжелый аромат цветов кружил голову. Напротив меня парило в воздухе
круглое бледное пятно. Только через несколько секунд я понял, что смотрю
на человеческое лицо, находящееся в двух-трех футах от меня. Наконец я
нашел в себе силы сфокусировать взгляд: это было личико гоблина - круглое,
с огромным выпуклым лбом и крохотными глазками-бусинками. Существо очень
серьезно наблюдало за мной.
- Привет, - сказало оно.
- Привет, - сонно моргая, откликнулся я.
- Я Джозефина.
Это я уже понял. Сестре Софии на вид было лет одиннадцать-двенадцать.
Этот феноменально безобразный ребенок внешностью напоминал дедушку. В
девочке можно было предположить и острый ум Аристида.
- Вы - жених Софии, - сообщила Джозефина.
Я признал верность этого утверждения.
- Но приехали вы сюда со старшим инспектором Тавернером. Почему вы
приехали с ним?
- Он мой друг.
- Да? Он мне не понравился. Я ему ничего не скажу.
- О чем?
- О том, что я знаю. А я знаю очень многое. Мне нравится все знать.
Она уселась на ручку кресла, продолжая внимательнейшим образом
изучать мое лицо. Я почувствовал себя как-то неуютно.
- Дедушку убили. Вы знаете?
- Да, - сказал я. - Знаю.
- Его отравили. Э-зе-ри-ном, - она выговорила название лекарства
очень старательно. - Интересно, правда?
- Пожалуй.
- Нам с Юстасом страшно интересно. Мы любим детективные истории. Я
всегда мечтала быть сыщиком. И сейчас я веду следствие. Собираю улики.
Это был, как я понял, премерзкий ребенок.
