верилось, что сидевшая передо мной дама - это уже знакомое мне буйное
существо в розовом пеньюаре.
- Инспектор Тавернер? - произнесла женщина. - Пожалуйста, входите и
присаживайтесь. Вы будете курить? Ужасная история. До сих пор в голове не
укладывается.
У нее был тихий невыразительный голос человека, решившего хранить
самообладание во что бы то ни стало.
- Буду рада помочь вам, - продолжала Магда.
- Спасибо, миссис Леонидис. Скажите, пожалуйста, где вы находились в
то время, когда произошла трагедия?
- Вероятно, в пути из Лондона в Суинли-Дин. В тот день мы с подругой
завтракали в ресторане, потом сходили на выставку модной одежды. Выпили по
коктейлю с несколькими друзьями в "Беркели". И потом я отправилась домой.
В доме царило смятение: у свекра случился внезапный приступ, и он... умер.
- На последних словах ее голос чуть дрогнул.
- Вы любили свекра?
- Я была предана ему всей душой... - Магда повысила голос.
София незаметно поправила картину Дега над каминной полкой. Ее мать
мгновенно заговорила прежним сдержанным тоном.
- Да, я очень любила его. Мы все его любили. Он был очень добр к нам.
- Вы ладили с миссис Брендой Леонидис?
- Мы редко с ней виделись.
- Почему?
- Ну... У нас с ней мало общего. Бедняжка Бренда! Жизнь не баловала
ее.
София снова потрогала уголок картины.
- Неужели? В каком смысле?
- О, не знаю, - Магда покачала головой с легкой печальной улыбкой.
- Миссис Леонидис была счастлива с мужем?
- О, думаю, да.
- Они ссорились когда-нибудь?
Магда снова покачала головой и улыбнулась:
- Право, не знаю, инспектор. Их часть дома изолирована от нашей.
- Миссис Леонидис была очень дружна с Лоуренсом Брауном, не так ли?
Магда Леонидис буквально окаменела, устремив укоризненный взгляд на
Тавернера.
- Полагаю, вам не следует задавать мне подобные вопросы, - с
достоинством произнесла она. - Бренда была очень дружна _с_о_ в_с_е_м_и_.
Она очень благожелательна.
- Вам нравится мистер Лоуренс Браун?
- Это очень тихий молодой человек. Премилый, но совершенно
незаметный. Я редко вижу его.
- Он хорошо справляется с работой?
- Наверное, да. Я толком не знаю. Филип как будто им доволен.
Тавернер попытался применить тактику шокового воздействия.
- Извините за нескромный вопрос, но, как по-вашему, состояли ли
мистер Браун и миссис Бренда Леонидис в любовной связи?
Магда величественно поднялась с канапе. Оскорбленная аристократка
получилась у нее превосходно.
- У меня никогда не было оснований подозревать что-либо подобное, -
сказала она. - И, право, инспектор, вам не стоит задавать мне подобные
вопросы. В конце концов, Бренда - жена моего покойного свекра.
Я чуть было не зааплодировал.
Инспектор тоже поднялся.
- Подобные вопросы лучше задавать слугам? - спросил он.
Магда не ответила.
- Спасибо, миссис Леонидис.
Инспектор вышел.
- Ты была просто великолепна, мамочка, - нежно сказала София.
Магда задумчиво заправила локон за правое ухо и посмотрелась в
зеркало.
- Да-а, - протянула она. - Действительно, это нужно играть именно
так.
София взглянула на меня.
- Разве ты не должен находиться рядом с инспектором?
- Послушай, София, как мне себя вести?..
Я остановился не договорив. Не мог же я прямо при матери девушки
уточнять свою роль. До сих пор Магда Леонидис не обращала на мое
присутствие никакого внимания - если не считать обращенной ко мне на
выходе из библиотеки заключительной реплики о взрослых дочерях. Я мог быть
журналистом, женихом ее дочери, или непонятным сотрудником полиции, или
даже владельцем похоронного бюро - но в любом качестве для Магды Леонидис
я был только зрителем.
Посмотрев на свои ноги, миссис Леонидис недовольно сказала:
- Туфли не те: слишком легкомысленны.
Повинуясь властному жесту Софии, я поспешил за Тавернером и настиг
его в холле направляющимся через дверь в обитой деревянными панелями стене
к лестнице, ведущей на второй этаж.
- Хочу поговорить со старшим братом, - пояснил он.
Я задал вопрос Тавернеру в лоб:
- Послушайте, Тавернер, а кем, собственно, являюсь я?
Инспектор несколько удивился:
- Кем являешься ты?
- Ну да. В качестве кого я нахожусь в этом доме? Что мне говорить,
если кто-нибудь спросит?
- А, понимаю. - Тавернер на несколько секунд задумался, потом
улыбнулся: - А что, кто-нибудь уже спрашивал?
- Да нет еще...
- Ну пусть все так и остается. _Н_и_к_о_г_д_а_ н_и_к_о_м_у
н_и_ч_е_г_о _н_е _о_б_ъ_я_с_н_я_й_. Замечательное правило. Особенно в
доме, где царит смятение. У каждого здесь слишком много собственных тревог
и страхов, чтобы иметь желание задавать кому-то какие-то вопросы. Все
будут принимать твое присутствие как должное до тех пор, пока ты будешь
держаться уверенно. Самая большая ошибка - объяснять что-то, когда в этом
нет необходимости... Та-а-ак, теперь мы должны пройти в эту дверь и
подняться наверх. Дверь не заперта. Ты, конечно, понял: все эти вопросы,
которые я задаю, - чистой воды чепуха! Кто был в тот день дома, кто не был
- не имеет ни малейшего значения.
- Тогда зачем же...
- А затем, - предупредил мой вопрос инспектор, - что это дает мне
возможность приглядеться к каждому члену семьи и составить о нем мнение.
Кроме того, в их показаниях может случайно проскользнуть что-нибудь
важное. - Тавернер помолчал и задумчиво пробормотал: - - Бьюсь об заклад,
Магда Леонидис при желании многое могла бы сообщить.
- И вы полагаете, ее показания заслуживали бы доверия?
- О нет, - сказал Тавернер, - никакого доверия они бы не заслуживали,
но, отталкиваясь от них, можно было бы строить какую-нибудь линию
расследования. В этом проклятом доме у каждого была возможность совершить
преступление. Что мне нужно, так это мотив.
На верхней лестничной площадке справа находилась дверь с медным
дверным кольцом, которым инспектор Тавернер послушно воспользовался по
назначению.
Дверь моментально открылась, и перед нами появился неуклюжий великан
с могучими плечами, темными взъерошенными волосами и лицом чрезвычайно
некрасивым и в то же время удивительно приятным. Он взглянул на нас и тут
же торопливо и смущенно отвел взгляд в сторону - с неловкостью,
свойственной стеснительным и честным людям.
- Ох, послушайте, - сказал он, - входите. Да, прошу вас. Я только что
собирался... впрочем, это неважно. Проходите в гостиную. Сейчас я позову
Клеменси... О, вот и ты, дорогая. Это главный инспектор Тавернер. Он... А
где сигареты? Подождите минуточку, пожалуйста. - Великан наткнулся на
ширму, сбивчиво извинился перед ней и выскочил в коридор.
Создавалось впечатление, что из гостиной вылетел громко жужжащий
шмель, после чего воцарившаяся здесь тишина стала ощущаться почти
физически.
Миссис Роджер Леонидис стояла у окна. Меня сразу же заинтриговал
характер этой женщины, да и вся атмосфера комнаты, в которой мы
находились.
Стены здесь были выкрашены в ослепительно белый цвет. И никаких
картин и фотографий - только над каминной полкой висела какая-то
геометрическая фантазия из темно-серых и синих треугольников. Избытка
мебели в гостиной я тоже не заметил: три или четыре кресла, стол со
стеклянным верхом и маленький книжный шкаф. И никаких предметов роскоши:
свет, пространство и воздух. Это помещение отличалось от огромной, полной
парчи и цветов гостиной внизу, как мел отличается от куска сыра. И миссис
Роджер Леонидис отличалась от миссис Филип Леонидис так, как только может
отличаться одна женщина от другой. Если при виде Магды становилось ясно,
что она может быть - и зачастую бывает - по меньшей мере десятком самых
разных героинь, то Клеменси Леонидис явно не могла быть никем, кроме как
самой собой. Очень яркая и совершенно определенная индивидуальность.
Ей было где-то около пятидесяти. Ее седые волосы, подстриженные
коротко, почти по-мальчишески, лежали так красиво на маленькой
великолепной формы голове, что не произвели на меня того отталкивающего
впечатления, какое обычно производят слишком короткие женские стрижки. У
Клеменси Леонидис было интеллигентное выразительное лицо и по-особому
проницательный и пытливый взгляд светло-серых глаз. Темно-красное платье
великолепно подчеркивало стройность и изящество ее фигуры.
Миссис Клеменси с первого взгляда показалась мне женщиной весьма
непростой - может быть, потому, что ее образ жизни значительно отличался
от образа жизни обычной женщины. И я сразу же понял, почему София
употребила слово "жестокость" в отношении жены Роджера. В гостиной было
холодно, и я зябко поежился.
- Присаживайтесь, пожалуйста, инспектор, - сказала Клеменси Леонидис
спокойным вежливым голосом. - Вы можете сообщить нам какие-нибудь новости?
- Смерть вашего свекра наступила в результате отравления эзерином,
миссис Леонидис.
- Значит, это убийство, - задумчиво произнесла она. - Это ведь не
могло быть простой случайностью?
- Нет, миссис Леонидис.
- Пожалуйста, будьте поделикатней с моим мужем, инспектор. Это
известие страшно потрясет его. Роджер боготворил отца, и, кроме того, он
чрезвычайно эмоционален.
- Вы были в хороших отношениях со свекром, миссис Леонидис?
- Да. В хороших. - И спокойно добавила: - Я не особенно любила его.
- Почему?
- Мне не нравились его жизненные цели - и способы их достижения.
- А как вы относитесь к миссис Бренде Леонидис?
- К Бренде? Я очень редко вижу ее.
- Вы не допускаете существования каких-то отношений между ней и
мистером Лоуренсом Брауном?
- Вы имеете в виду любовную связь? Не думаю. Но я действительно
ничего об этом не знаю.
В ее голосе не слышалось никакой заинтересованности.
В комнату ворвался Роджер Леонидис, производя все такое же
впечатление громко жужжащего шмеля.
- Я немного задержался, - торопливо заговорил он. - Телефон. Итак,
инспектор? Итак. У вас есть какие-нибудь новости? Что явилось причиной
смерти моего отца?
- Смерть мистера Леонидиса наступила в результате отравления
эзерином.
- Да? Боже мой! Значит, это дело рук этой ужасной женщины! Она не
могла подождать! Он вытащил ее из грязи - и вот награда. Она хладнокровно
убила старика! Боже! Кровь закипает в жилах, как подумаю об этом!
- У вас есть конкретные причины подозревать миссис Бренду?
Роджер бегал взад-вперед по гостиной, вцепившись в волосы обеими
руками.
- Причины? А кто, кто еще мог это сделать? Я никогда не верил ей...
никогда не любил ее! Да никто из нас ее не любил. Мы с Филипом не могли
прийти в себя, когда папа пришел однажды домой и сообщил нам о содеянном!
В его-то возрасте! Безумие - просто... _б_е_з_у_м_и_е_! Мой отец был
удивительным человеком, инспектор. С умом гибким и свежим, как у
сорокалетнего. Всем, что я имею в жизни, я обязан отцу. Он все делал для
меня... и ни разу не подвел. Это я подвел его... как вспомню об этом...
Роджер тяжело повалился в кресло. Его жена спокойно подошла к нему.
- Ну, Роджер, достаточно. Не заводи себя.
- Конечно, дорогая... конечно. - Он взял ее за руку. - Но как я могу
оставаться спокойным... как могу я сдерживаться...
- Но мы все должны оставаться спокойными, Роджер. Инспектор Тавернер
нуждается в нашей помощи.
- Совершенно верно, миссис Леонидис.
- Как я хотел бы задушить эту мерзавку собственными руками! -
