Удивительная вещь, - продолжал он задумчиво. - На днях я был в музее,
видел экспонаты древнего Вавилона и другие предметы тысячелетней
древности. Так вот, я увидел там сумочку для косметики. Поразительная
стойкость. О женщины!
- Простите, сэр?
- Ничего, ничего, это я рассуждал сам с собой. Вы получите свою
сумочку, дитя мое.
- О, благодарю вас, сэр. Я очень вам благодарна, сэр. Энни удалилась,
преисполненная восторга. Пуаро посмотрел ей вслед, удовлетворенно кивая
головой.
- Да, - сказал он себе. - А теперь пора уезжать, я здесь больше не
нужен.
Неожиданно, две нежные ручки обвились вокруг его шеи.
- Не могли бы вы стать прямо под омелой? - спросила Бриджит.
***
Эркюль Пуаро был очень доволен. Он прекрасно провел рождественские
праздники в Кинге Лейси.
8
7
ОЖЕРЕЛЬЕ ТАНЦОВЩИЦЫ
Агата КРИСТИ
ONLINE БИБЛИОТЕКА http://bestlibrary.org.ru
Жена приходского священника вышла из-за угла своего дома,
примыкавшего к церкви, сжимая в руках охапку хризантем. Комья жирной
садовой земли пристали к подошвам ее грубых башмаков; на носу были
пятнышки такого же происхождения, но она этого не подозревала.
Ей пришлось немного повозиться, открывая заржавленные ворота,
наполовину сорванные с петель. Налетевший порыв ветра сдвинул ее
потертую фетровую шляпу, придав ей еще более лихой излом, чем раньше.
- Ах ты, пропасть! - сказала Банч.
В порыве оптимизма, вызванного рождением малютки, родители поэтично
нарекли ее Дианой, но никто с самого раннего возраста не называл ее
иначе, как Банч. Придерживая хризантемы, она пересекла церковный двор и
подошла к дверям храма.
Ноябрьский воздух был сырым и теплым. По небу проносились облака,
оставляя там и сям голубые просветы. В церкви было темно и холодно: там
топили только во время службы.
- Бррррр! - выразительно произнесла Банч. - Придется поторопиться,
если я не хочу здесь окоченеть до смерти.
С быстротой, приобретенной благодаря постоянной практике, она собрала
все необходимое: вазы, кувшин с водой, подставки для цветов. "Хотелось
бы мне, чтобы у нас были лилии, - подумала Банч. - Мне так надоели эти
чахлые хризантемы".
Ее ловкие пальцы проворно размещали цветы, и в скором времени
убранство церкви было завершено. В нем не было и намека на
оригинальность или артистичность, но и в самой Банч Хармон не было
ничего оригинального и артистичного. Однако цветы придали церкви очень
уютный и приветливый вид. Осторожно неся вазы, Банч поднялась в боковой
придел и направилась к алтарю. В этот момент выглянуло солнце.
Его лучи пробивались сквозь сине-красную гамму витражей, украшавших
восточное окно, дар богатого прихожанина викторианских времен.
Впечатление было неожиданным и удивительно ярким. "Как драгоценные
камни", - подумала Банч. Вдруг она остановилась, глядя прямо перед
собой. На ступенях, ведущих к алтарю, лежала какая-то темная,
скорчившаяся фигура. Стараясь не помять цветы, Банч положила их на пол,
подошла ближе и наклонилась. Это был мужчина, лежавший ничком. Банч
опустилась рядом с ним на колени и медленно перевернула его лицом
кверху. Ее пальцы нащупали пульс; он был такой слабый и неровный, что не
оставлял места для сомнения, так же как и зеленоватая бледность лица:
Банч поняла, что человек при смерти.
Ему можно было дать лет сорок пять; одет он был в темный потрепанный
костюм. Опустив его безвольную руку, которую она подняла, чтобы пощупать
пульс, Банч посмотрела на вторую руку человека: он держал ее на груди,
сжав в кулак. Банч пригляделась и увидела что-то вроде тампона или
платка, который пальцы человека крепко прижимали к груди. Вокруг все
было покрыто бурыми пятнами: засохшая кровь, догадалась Банч. Она
присела на корточки и нахмурилась.
Глаза человека, до сих пор закрытые, внезапно раскрылись и
остановились на лице Банч. Взгляд его не был блуждающим,
бессознательным, он казался живым и осмысленным. Губы шевельнулись;
наклонившись вперед, Банч услышала только одно слово:
- Убежище.
Ей показалось, что слабая улыбка осветила лицо человека, когда он
выдохнул это слово. Не было сомнения в том, что именно он произнес,
потому что он повторил:
- Святое.., убежище.
Затем он тихо, протяжно вздохнул, и глаза его закрылись. Банч опять
нащупала его пульс. Он все еще бился, но стал более слабым и
прерывистым. Она решительно встала.
- Не двигайтесь, - сказала она, - и не пытайтесь встать. Я иду за
помощью.
Человек снова открыл глаза; теперь его внимание было приковано к
радужным лучам, пробивавшимся сквозь восточное окно. Он пробормотал
что-то, но Банч не разобрала. Это напоминало, с удивлением подумала она,
имя ее мужа.
- Джулиан? - переспросила она. - Вы пришли сюда, чтобы встретиться с
Джулианом?
Ответа не последовало, мужчина лежал с закрытыми глазами; дыхание
медленно, тяжело вырывалось из его груди.
Банч повернулась и быстро вышла из церкви. Бросив взгляд на свои
часы, она удовлетворенно кивнула; так рано доктор Гриффитс не мог еще
уйти. Его дом был в двух шагах от церкви.
Она не стала ни звонить, ни стучать; прошла через приемную и вошла
прямо в кабинет.
- Вам придется сразу пойти со мной, мистер Гриффитс, - сказала Банч.
- В церкви умирает человек.
Несколько минут спустя, бегло осмотрев умирающего, доктор поднялся с
колен.
- Можно перенести его в ваш дом? - спросил он. - Мне было бы удобнее
наблюдать его там, хотя, по правде сказать, надежды все равно нет.
- Конечно, - ответила Банч. - Я пойду вперед, чтобы все подготовить,
и пришлю Харпера и Джонса. Они помогут вам отнести его.
- Спасибо. Я позвоню от вас, чтобы прислали санитарную машину, но
боюсь, что пока она придет... Он не закончил.
- Внутреннее кровоизлияние? - спросила Банч. Доктор кивнул.
- А как он попал сюда? - поинтересовался он.
- Скорее всего пробыл здесь всю ночь, - подумав, ответила Банч. -
Харпер открывает церковь по утрам, когда идет на работу, но обычно он не
входит туда.
Минут пять спустя, когда доктор Гриффитс положил телефонную трубку и
вернулся в комнату, где раненый лежал на поспешно приготовленной
кушетке, он застал там Банч, которая принесла таз с водой и убирала
после осмотра.
- Все в порядке, - сказал Гриффитс, - я вызвал санитарную машину и
сообщил в полицию.
Он стоял нахмурившись и смотрел на умирающего. Тот лежал с закрытыми
глазами, левая рука его конвульсивно сжималась и разжималась.
- В него стреляли, - сказал Гриффитс, - причем с очень близкого
расстояния. - Он скомкал свой платок и заткнул им рану, чтобы остановить
кровотечение.
- Мог он далеко уйти после этого? - спросила Банч.
- О да, это вполне возможно. Известны случаи, когда смертельно
раненные люди поднимались и шли по улице, как будто ничего не случилось,
а пять или десять минут спустя внезапно падали. Поэтому нельзя
утверждать, что в него стреляли в церкви. О нет, это могло произойти и
на некотором расстоянии от нее. Конечно, не исключено, что он сам
выстрелил в себя, уронил револьвер, а потом, шатаясь, добрел до церкви.
Но я не понимаю, почему он направился туда, а не к вашему дому.
- На этот вопрос, - сказала Банч, - я могу ответить. Он сам объяснил
свой поступок, произнеся: "Святое убежище".
Доктор удивленно посмотрел на нее:
- Святое убежище?
- А вот и Джулиан, - сказала Банч, услышав шаги мужа в холле. -
Джулиан! Зайди сюда.
Его преподобие Джулиан Хармон вошел в комнату. Он казался гораздо
старше своих лет из-за неуверенной манеры держать себя, свойственной
многим ученым-"книжникам".
- Господи Боже мой! - воскликнул он, с изумлением глядя на
хирургические инструменты и фигуру, распростертую на кушетке.
Банч объяснила, как всегда лаконично:
- Я нашла его умирающим в церкви. В него стреляли. Ты его знаешь,
Джулиан? Мне показалось, что он назвал твое имя.
Священник подошел к кушетке и внимательно посмотрел на умирающего.
- Бедняга, - сказал он и покачал головой. - Нет, я не знаю его. Я
почти уверен, что никогда не видел его прежде.
В это мгновение глаза умирающего снова открылись. Он посмотрел на
врача, на Джулиана Хармона, потом на его жену и остановил свой взгляд на
ней. Гриффитс сделал шаг вперед:
- Не могли бы вы сказать нам... - настойчиво начал он. Но человек, не
отрывая глаз от Банч, произнес слабым голосом:
- Прошу вас, прошу вас... - После этого дрожь пробежала по его телу и
он скончался...
Сержант Хэйс лизнул карандаш и перевернул страницу своего блокнота.
- Это все, что вы можете сказать мне, миссис Хармон?
- Да, все, - ответила Банч. - А вот вещи из карманов его пальто.
На столе, у локтя сержанта Хэйса, лежали: бумажник, старые часы с
полустертыми инициалами "У.С." и обратный билет до Лондона.
- Выяснили вы, кто этот человек? - спросила Банч.
- Некие мистер и миссис Экклс позвонили в участок. Умерший, кажется,
был ее братом. Его фамилия Сэндбурн. По их словам, его здоровье и нервы
уже давно не в порядке. В последние дни ему стало хуже. Позавчера он
ушел из дома и не вернулся. И взял с собой револьвер.
- Он приехал сюда и здесь застрелился? - спросила Банч. - Но почему?
- Видите ли, у него была депрессия...
Банч прервала его:
- Я не это имела в виду, я спросила, почему именно здесь. На этот
вопрос сержант Хэйс, по-видимому, не мог ответить. Он произнес
уклончиво:
- Он приехал сюда пятичасовым автобусом.
- Да, - снова сказала Банч. - Но почему?
- Не знаю, миссис Хармон, - признался сержант. - Я не нахожу этому
объяснения. Когда психическое равновесие нарушено...
Банч закончила за него:
- То люди способны сделать это в первом попавшемся месте. И все же я
не вижу необходимости ехать для этого в такую даль. Ведь он никого здесь
не знал, не так ли?
- Во всяком случае, нам пока не удалось установить, есть ли у него
здесь знакомые, - сказал сержант. Он виновато кашлянул и произнес,
вставая: - Может случиться, что мистер и миссис Экклс приедут сюда и
зайдут к вам, мадам, если вы не против, конечно.
- Разумеется, я не против, - ответила Банч. - Это совершенно
естественно. Хотелось бы, конечно, знать побольше, ведь мне почти нечего
им сообщить.
- Ну, я пошел, - сказал сержант.
- Одно меня радует, - заключила Банч. - Я благодарю Бога за то, что
это не было убийством.
К воротам у дома священника подъехала машина. Поглядев на нее,
сержант заметил:
- Похоже на то, что это приехали мистер и миссис Экклс, мадам, чтобы
поговорить с вами.
Банч вся напряглась в ожидании тяжкого, как она предвидела,
испытания.
- Но ведь, если понадобится, - успокоила она себя, - я смогу позвать
на помощь Джулиана. Никто лучше священника не может утешить людей,
понесших такую утрату.
Банч трудно было бы сказать какими, собственно говоря, ей рисовались
мистер и миссис Экклс, но, здороваясь с ними, она не могла подавить в
себе чувства удивления. Мистер Экклс отличался внушительными размерами и
красным лицом. В обычных обстоятельствах он был, вероятно, шутливым и
жизнерадостным человеком. Что касается миссис Экклс, то в ее облике было
что-то неуловимо вульгарное. Рот у нее был маленький, недобрый, с
поджатыми губами, голос - тонкий и пронзительный.
- Вы можете себе представить, миссис Хармон, - сказала она, - каким
это было страшным ударом.
- О да, я понимаю, - ответила Банч. - Садитесь, пожалуйста. Могу я
вам предложить?.. Для чая сейчас, кажется, рановато...
Мистер Экклс сделал отрицательный жест своей пухлой рукой.
