ребенком и мы ходили в церковь каждое воскресенье, то мы всегда ждали
определенной молитвы, которая служила сигналом для того, чтобы
приступить к изготовлению пудингов. В воскресенье произносилась молитва,
и не позже следующей недели моя мать обязательно готовила рождественский
пудинг. Так следовало бы сделать и здесь в этом году. Но вышло так, что
пудинг был приготовлен всего три дня назад, накануне вашего приезда,
сэр. Как бы то ни было, я сделала все, как полагается. Все живущие в
доме должны были прийти на кухню размешивать пудинг и загадать желание.
Таков старинный обычай, сэр, и я всегда придерживаюсь его.
- В высшей степени интересно, - сказал Эркюль Пуаро. - И что, все
пришли сюда?
- Да, сэр. Молодые джентльмены, мисс Бриджит, лондонский джентльмен,
который гостит здесь, его сестра, мистер Дэвид и мисс Диана (я, конечно,
должна была бы сказать миссис Миддлтон).., и каждый из них размешал
немного, да, сэр.
- А сколько пудингов вы сделали? Только один?
- Нет, сэр, четыре. Два больших и два поменьше. Я собиралась подать
второй из больших на Новый год: меньшие предназначаются для полковника и
миссис Лейси, когда они останутся одни, а остальные уедут.
- Понимаю, понимаю.
- Собственно говоря, - сказала миссис Росс, сегодня вы ели не тот
пудинг, который следовало.
- Не тот пудинг? - удивился Пуаро. - Как так?
- Видите ли, сэр, у нас есть большая форма для рождественских
пудингов. Фарфоровая форма с выпуклым узором из остролиста и омелы на
крышке. Рождественский пудинг мы всегда делали в ней. Но сегодня
случилась неприятность. Утром, когда Энни снимала ее с полки в кладовой,
она выскользнула у нее из рук и разбилась. Само собой, сэр, я не могла
подать этот пудинг, ведь в него, возможно, попали осколки. Так что нам
пришлось воспользоваться тем, который был во второй форме и должен был
подаваться на Новый год. Это тоже хорошая круглая форма, но пудинг в ней
получается не такой нарядный. Представления не имею, где нам удастся
достать другую такую форму, как разбитая. Теперь таких больше не делают.
Все какие-то мелкие модные штучки. Не купишь даже простого блюда для
завтрака, на котором поместилось бы восемь-десять яиц с ветчиной. Ах,
теперь все не так, как прежде.
- Это верно, - подтвердил Пуаро, - но о сегодняшнем дне этого не
скажешь. Сегодня Рождество здесь праздновали, как в прежние времена. Вы
согласны со мной?
Миссис Росс вздохнула.
- Мне приятно, что вы так говорите, сэр, но, конечно же, у меня
теперь нет таких помощников, как бывало раньше. Опытных помощников, хочу
я сказать. Девушки в наши дни... - и она слегка понизила голос. - Не
могу сказать о них ничего плохого, сэр, они очень усердны и услужливы,
но не вышколены, если вы знаете, что я имею в виду.
- Да, времена меняются, - подтвердил Эркюль Пуаро. - Я тоже иногда
нахожу, что это грустно.
- Этот дом, сэр, - сказала миссис Росс, - слишком велик, знаете ли,
для хозяйки и полковника. Хозяйка понимает это. Жить, как они живут,
занимая только часть дома - в этом нет ничего хорошего. Дом оживает,
можно сказать, только на Рождество, когда собирается вся семья.
- Насколько я знаю, мистер Ли-Уортли и его сестра гостят здесь в
первый раз, не так ли?
- Да, сэр, - тон миссис Росс стал более сдержанным. - Очень приятный
молодой человек, но, по нашему разумению, это неподходящий друг для мисс
Сары. Впрочем, в Лондоне иначе смотрят на вещи. Как грустно, что его
сестра так плохо себя чувствует. Она ведь перенесла операцию. В первый
день их приезда она казалась вполне здоровой, но к вечеру, после того,
как мы размешивали пудинги, ей снова стало нехорошо и с тех пор она все
время в постели. Я думаю, она поднялась слишком рано после операции. Ах,
эти современные доктора! Они выписывают людей из больницы, когда те едва
на ногах стоят. Да вот, жена моего собственного племянника...
И миссис Росс пустилась в долгое и красочное описание больничного
лечения, которому подверглись многие ее родственники; ничего похожего,
по ее мнению, на то внимание, которое уделялось пациентам в прежние
времена.
Пуаро выразил свое сочувствие должным образом.
- Мне остается только, - заключил он, - поблагодарить вас за
великолепный, изысканный обед. Разрешите предложить вам это скромное
доказательство моего восхищения.
И хрустящая бумажка в пять фунтов перешла из его руки в руку миссис
Росс, которая вскользь заметила:
- Но, сэр, вы не должны этого делать.
- Ах нет, я настаиваю.
- Вы очень, очень добры, сэр. - Миссис Росс приняла дань его
восхищения как должное, не более того. - А вам, сэр, я желаю веселого
Рождества и счастливого Нового года.
Этот рождественский день закончился, как большинство подобных дней.
Зажгли елку, к чаю был подан восхитительный рождественский пирог. Его
приветствовали с восторгом, но ели весьма умеренно. Позже был холодный
ужин.
Пуаро, как и его хозяева, рано удалился на покой.
- Доброй ночи, мсье Пуаро, - сказала миссис Лейси. - Я надеюсь, что
вы хорошо провели время.
- Это был чудесный день, мадам, просто чудесный.
- Вы кажетесь очень задумчивым.
- Я размышляю об английском пудинге.
- Вы нашли его тяжеловатым? - деликатно спросила миссис Лейси.
- Нет, нет, я говорю не с гастрономической точки зрения.
Я размышляю о его значении.
- Что ж, оно, безусловно, связано с традицией, - сказала миссис
Лейси. - Спокойной ночи, мсье Пуаро, и пусть вас не мучают сны о
рождественских пудингах и сладких пирогах.
- Да, - сказал себе Пуаро, раздеваясь, - этот рождественский пудинг,
действительно, проблема. Чего-то я здесь не понимаю. - Он досадливо
покачал головой. - Ну что ж, посмотрим. После некоторых приготовлений,
Пуаро лег в постель, но, видимо, спать не собирался.
Часа через два его терпение было вознаграждено. Дверь его спальни
тихо приоткрылась. Он улыбнулся про себя. Все шло так, как он предвидел.
Его мысли вернулись на мгновение к чашке кофе, любезно переданной ему
Десмондом Ли-Уортли во время ужина. Когда Десмонд отвернулся от него, он
на минуту опустил чашку на стол, а потом снова поднял ее, и Десмонд мог
с удовлетворением убедиться (если ему это, действительно, доставило
удовлетворение), что Пуаро выпил кофе до последней капли. Но сейчас
легкая усмешка приподняла усы Пуаро. Он подумал, что кто-то другой, а не
он, спит особенно крепко в эту ночь. "Этот славный молодой человек,
Дэвид, - сказал себе Пуаро. - Он взволнован, он несчастлив. Ему не
повредит хорошо выспаться. А сейчас посмотрим, что произойдет".
Он лежал совершенно тихо и ровно дышал, издавая время от времени не
храп, о нет, а лишь легчайший намек на храп.
Кто-то подошел к его постели и склонился над ним. Потом,
удостоверившись, что Пуаро спит, посетитель повернулся и подошел к
туалетному столику. При свете маленького карманного фонарика он осмотрел
вещи Пуаро, аккуратно разложенные на нем. Его пальцы ощупали бумажник,
открыли без малейшего шума один за другим ящики столика, потом
продолжили поиски в карманах одежды Пуаро. В заключение, посетитель
снова подошел к постели. Его рука осторожно скользнула под подушку.
Вытащив руку, он постоял несколько секунд в нерешительности, как будто
сомневаясь, что делать дальше. Обошел всю комнату, заглядывая в вазочки,
отодвигая безделушки, зашел в ванную, вышел оттуда. Потом раздраженно
пробормотав что-то себе под нос, покинул комнату.
- Ах, вот как, - беззвучно произнес Пуаро. - Значит, вы разочарованы?
Да, да, вы очень разочарованы. Неужели вы могли всерьез предположить,
что Эркюль Пуаро спрячет что-то там, где вы сумеете это разыскать?!
Затем он повернулся на другой бок и мирно уснул. На следующее утро
его разбудил легкий, но настойчивый стук в дверь.
- Qui est la <Кто там> ? Входите, входите.
Дверь отворилась. На пороге стоял запыхавшийся Колин. Лицо его
покраснело от волнения. За ним показался Майкл.
- Мсье Пуаро, мсье Пуаро!
- Да? - Пуаро сел на постели. - Вы принесли мне чай? Ах нет, это вы,
Колин. Что случилось?
Колин помолчал с минуту. Он казался очень взволнованным. На самом же
деле, его органы речи были временно парализованы зрелищем Эркюля Пуаро в
ночном колпаке. Наконец, сделав некоторое усилие, он заговорил:
- О, мсье Пуаро, не могли бы вы нам помочь? Произошло нечто ужасное!
- Что именно?
- Это.., это Бриджит. Она лежит там, на снегу. Мне кажется.., она не
двигается и не говорит... О, лучше выйдите и посмотрите на нее сами. Мне
так страшно... Боюсь, что она мертва.
- Что? - Пуаро откинул одеяло. - Мадемуазель Бриджит мертва?!
- Я думаю... Похоже на то, что ее убили. Там кровь. Идите скорее,
пожалуйста.
- Ну, конечно, конечно. Одну минуту. С величайшей поспешностью Пуаро
просунул ноги в уличные ботинки и набросил прямо на пижаму пальто,
подбитое мехом.
- Я готов, - сказал он. - Вы разбудили всех в доме?
- Нет. Мы никому пока не говорили, кроме вас. Мы думали, так лучше.
Дедушка и бабушка еще не встали. Внизу накрывают на стол, но мы ничего
не сказали Пивереллу. Она - Бриджит - лежит с другой стороны дома,
недалеко от террасы и библиотечного окна.
- Понятно. Идите вперед, я следую за вами., Отвернувшись, чтобы
скрыть торжествующую усмешку, Колин первым спустился по лестнице, и они
вышли во двор через боковую дверь. Было ясное утро. Солнце только
поднималось над горизонтом. Снег уже не шел, но все вокруг было покрыто
нетронутым белоснежным покровом. Мир казался чистым и удивительно
прекрасным.
- Там! - сказал, задыхаясь, Колин. - Это - там! И жестом полным
драматизма он указал на что-то. Сцена, представившаяся их взорам, была
действительно драматична. Бриджит лежала на снегу в нескольких ярдах от
них. На ней была алая пижама и белый шерстяной платок, наброшенный на
плечи. На платке виднелись красные пятна. Голова ее была повернута вбок,
лицо скрывалось под массой черных распущенных волос. Одна рука была
прижата к телу, вторая откинута в сторону, пальцы ее были сжаты. В
центре большого красного пятна торчала рукоятка изогнутого курдского
кинжала, который полковник Лейси только накануне вечером показывал своим
гостям.
- Mon Dieu <Боже мой>! - воскликнул Пуаро. - Совершенно, как на
сцене.
Майкл издал слабый звук, как будто он подавился. Колин бросился ему
на выручку, стараясь исправить положение.
- Я знаю, - сказал он. - Все это выглядит нереально, не правда ли?
Видите вы эти следы? Вероятно, их нельзя трогать?
- Ах да, следы. Нет, мы должны быть очень осторожны, чтобы их не
уничтожить.
- Я так и думал, - сказал Колин. - Поэтому я и не хотел, чтобы
кто-нибудь приблизился к ней до вас. Я подумал, что вы знаете, как
поступить.
- Как бы то ни было, - возразил Пуаро, - первым долгом мы должны
выяснить, жива она или нет. Разве не так?
- Ну, разумеется, - растерянно подтвердил Майкл. - Но мы, видите ли,
думали.., мы не хотели, хочу я сказать.
- О, вы были очень осторожны! Вы начитались детективных романов.
Очень важно ни к чему не прикасаться и оставить труп в том положении, в
каком он был найден. Но ведь мы еще не уверены, что это труп. В конце
концов, хотя осторожность и замечательное качество, обыкновенная
человечность должна быть на первом месте. Вы не считаете, что о враче
следует подумать раньше, чем о полиции?
- О да, конечно, - подтвердил Колин, захваченный врасплох.
- Мы только подумали, - торопливо добавил Майкл, - мы подумали, что
лучше позвать вас прежде, чем что-то предпринять.
- Хорошо. В таком случае, оставайтесь оба здесь, - решил Пуаро, - а я
