какое-нибудь домашнее дело, и времени для приключений у нас почти не
оставалось. Это днем. А к вечеру мы так выматывались, что летать уже не
хотелось. Ляжем в моей комнате (я - на тахте, Сережка - на раскладушке),
поболтаем немного - и в сон...
Маме я голосом примерного мальчика сообщал каждый раз, что все у нас
"в самом замечательном порядке, отдыхай спокойно".
- А где Надежда Михайловна?
- Ушла сдавать молочную посуду.
- Почему она обязательно уходит, когда я звоню? То в магазин, то к
себе домой, то еще куда-то...
- Ну... у нее такой распорядок. Тоже режим дня.
На четвертый день мама не выдержала:
- Вот что, голубчик! Ты, наверно, что-то натворил, и Надежда
Михайловна уходит нарочно, чтобы не выдавать тебя. Я ее знаю: И врать не
хочет, и тебя жалеет.
- Да ничего я не натворил! Честное слово!
- Попроси ее завтра в пять часов быть дома обязательно.
Вот и все! Куда денешься? Можно протянуть еще сутки, но это будет
сплошная маята, ожидание маминого негодования.
- Что ты там сопишь в трубку? А?.. Ро-ман...
- Мам... я уж лучше сразу признаюсь....
И признался.
Ох что было! И какой я бессовестный обманщик, и от интерната мне
теперь не отвертеться никаким способом, и не будет мне прощения до конца
жизни, и...
- Ну, мама! Ну, я же хотел, чтобы ты отдыхала спокойно!
- Я совершенно спокойна! Потому что сию минуту иду на станцию и утром
буду дома!
- Господи, да за-чем? Мы с Сережкой тут управляемся совершенно
отлично! И еду готовим, и деньги экономим, и...
- Передай своему Сережке, что вздрючка вам будет одинаковая! По
первому разряду!
Я передал тут же: Сережка стоял рядом.
- Подумаешь, - вздохнул он. - Мамина вздрючка не страшная...
Он словно забыл, что мама-то не его. Или не забыл, но все равно...
Вспомнил, как был когда-то Лопушком?
- Мама, не надо приезжать!.. Ну, позвони тете Эле, пусть она с
Ванюшкой у нас поживет!
- Тетя Эля на даче! У нее-то есть полная возможность отдыхать
по-человечески!
Мама велела нам запереться, никому не открывать, не высовываться из
квартиры и ждать ее возвращения. "И уж тогда я поговорю с тобой как
полагается!" Запищали короткие гудки.
- Вот так... - Я поник, будто приговоренный преступник.
- Обойдемся, - отозвался Сережка. Не очень, правда, уверенно. - Я
вызову огонь на себя...
- У мамы хватит огня на двоих.
- Лишь бы не сказала, чтобы я больше здесь не появлялся...
- За что?! - взвился я. - За то, что ты со мной нянчился?!
Он ответил еле слышно:
- Не нянчился, а дружил.
- Если она что-нибудь... я тогда... куда-нибудь... Вместе с тобой! В
самое дальнее пространство, навсегда!
- От мамы-то? - грустно усмехнулся Сережка.
Мы с полчаса сидели молчаливые и подавленные. И вдруг опять
затрезвонил телефон.
- Здравствуйте, Рома! Это вас беспокоит Евгений Львович. Мне только
что звонила ваша мама и обрисовала, так сказать ситуацию... Она в большом
расстройстве...
- Ну и зря, - буркнул я.
- Совершенно с вами согласен! Понимаю, что вы вполне могли бы вести
самостоятельный образ Жизни. Но мы должны учитывать свойства женского
характера. Поэтому возник такой вариант: что если мне поквартировать у
вас, пока Ирина Григорьевна отдыхает? Разумеется, если вы не возражаете...
Конечно, я не возражал! Вариант был не самый приятный, но все же
лучше, чем завтрашнее возвращение мамы.
И Сережа вроде бы обрадовался:
- Вот и ладно. А то тетя Настя уже ворчит, что я от дома отбился.
- Но приходить-то будешь? - всполошился я.
- Каждый день!
Евгений Львович перебрался к нам в тот же вечер. С "командировочным"
чемоданчиком. Вел себя очень скромно. Опять сказал, что верит в мою
самостоятельность, но мужчины должны уступать женщинам в их слабостях.
Заявил, что ни в коем случае не ляжет на мамину кровать, будет спать на
раскладушке.
- Я ведь, Рома, человек неприхотливый...
Сережа торопливо попрощался и убежал.
А я в то же вечер убедился, какой замечательный человек Евгений
Львович.
Раньше я относился к нему прохладно. Поведение его казалось мне
наигранным. А теперь я понял: просто у него такое воспитание, такие
манеры. И, что ни говорите, а он спас меня сегодня.
Перед ужином он сходил на вечерний рынок, принес помидоры и научил
меня делать с ними вкуснейшую яичницу, "По-испански!" Потом заварил очень
душистый чай. "Учитесь, Рома, чай - это совершенно мужское дело". А после
ужина сели мы за шахматы.
Сережка в шахматах был слабоват, и я соскучился по настоящей игре. А
сейчас отвел душу. Правда, не выиграл ни разу, но зато Евгений Львович
показал мне два интересных дебюта...
Перед сном он зашел ко мне, присел в бабушкино кресло, мы слово за
слово разговорились о всяких делах. Евгений Львович вспомнил, как был
мальчишкой, как они с ребятами из просмоленного картона смастерили
индейскую пирогу и потерпели на ней кораблекрушение во время грозы и
ливня.
- Но все обошлось без драматических последствий, все умели плавать...
Кстати, Рома, вы не пробовали учиться плаванию? Я понимаю, что...
известные обстоятельства... они затрудняют дело, но тем не менее.
- А я умею! Меня Сережка научил недавно!.. Ой, вы только не
проговоритесь маме...
- Ни в коем случае... А что за Сережка?
- Но вы же его видели! Сегодня!
- А! Выходит, вы хорошие приятели? А я, признаться, думал, это
случайный мальчик, сосед со двора...
- Почему вы так решили?!
- Ну... по правде говоря, мне показалось...
- Что?! - насторожился я.
- Да ничего. Я, видимо, ошибся... Показалось, что у него с вами мало
общего. Почудился, так сказать, недостаток интеллигентности в облике этого
молодого человека....
А какой у Сережки облик? Самый для меня хороший - Сережкин!
Я сказал очень твердо:
- Евгений Львович, внешний вид тут ни при чем. Сережка - мой лучший
друг. Вернее - он единственный.
- Понимаю вас, Рома. Извините... Но вы неправы в одном: Сережа,
возможно, ваш лучший друг, но не единственный. Вам не следует сбрасывать
со счетов меня... Спокойной ночи, Рома.
- Спокойной ночи...
Утром Сережка появился Рано. Евгений Львович только еще приготовил
завтрак (я бессовестно проспал).
- Ромка, привет! - И Евгений Львовичу: - Здрасте...
- Здравствуйте, молодой человек. Позавтракаете с нами?
Сережка не отказался. Охотно умял свою порцию салата и пшенную кашу с
тушенкой. На завтрак прошел в молчании.
Потом я и Сережа отправились на озеро.
Я крутил колеса, Сережа топал рядом. И вдруг сказал:
- Как-то странно он ко мне приглядывался...
- Кто?
- Этот... Евгений Львович.
- Он тебе не нравится, да?
- Ну, почему не нравится? Не знаю... Мы же совсем не знакомы.
- По моему, он хороший дядька.
- Тебе виднее... - Это у Сережки прозвучало примирительно. И все же я
почуял: что-то здесь не то.
Но потом было озеро, брызги, горячий песок. Счастье...
А вечером, за ужином, Евгений Львович обронил:
- Гуляли с вашим другом?
- Естественно...
- Кстати... кто его родители?
- Не все ли равно? - Я малость ощетинился.
- Да нет, я без всякого умысла. Просто из любопытства...
- Мамы у него нет. А папа... он, по-моему, плотник. Ну и что?
- Абсолютно ничего, почтенная и древняя профессия, сам Иисус Христос
был плотником... Только посоветуете Сереже - чисто по дружески - не
втягивать воздух, когда он ест помидорные ломтики. Из-за этого летят
брызги, и... ну, вы понимаете.
Я сказал напрямик:
- Евгений Львович! Почему вы его невзлюбили? Так сразу!
- Я? Бог с вами, Рома! Я готов согласиться, что у вашего друга масса
достоинств. Но меня тревожит вот что...
- Что "вот что"?
- Мне кажется, вы слишком подчинены его влиянию. Это при вашем-то
развитии! Ваш интеллект не должен быть закрепощен.
- Я нисколько не подчинен! Наоборот! Сережка, что я скажу, то и
делает! Даже не знаю почему!..
- Это внешне, Рома. А по сути дела...
- И по сути! И по-всякому!.. Вы же его совсем не знаете!
- Ну, хорошо, хорошо. Простите ради Бога! Я не коснусь больше этой
темы, раз она вам неприятна.
Я промолчал: в самом деле, мол, неприятна, учтите это.
ОН, ОДНАКО, НЕ УЧЕЛ
- Впрочем, несмотря на внешнее отсутствие просвещенности, внутри у
этого мальчика чувствуется нечто...
- Что именно?
- Трудно сказать... например, какие у него глаза! Он просвечивал меня
как рентгеном.
По-моему, нормальные были у Сережки глаза. Зеленовато-серые, добрые.
Меня он никогда ими не просвечивал. Я так и сказал. Евгений Львович
добродушно засмеялся:
- Ну и ладно. Ваша преданность дружбе делает вам честь. И ваше
доверие... Вы, кажется, дали ему ключ от квартиры?
- Вовсе нет! Почему вы решили?
- Но утром Сережа появился без звонка.
Тогда засмеялся и я:
А у него свой ключ! Волшебный! Походит ко всякому замку! - И это была
правда.
Больше мы о Сереже не говорили и вечер провели как добрые знакомые,
за шахматами. И я выиграл одну партию из четырех.
В общем, все было не так уж плохо. И мы с Сережкой жалели только, что
нельзя теперь летать по ночам. Евгений Львович - не тетя Надя, спал чутко,
вставал ночью по несколько раз. И Сережка говорил, что "сонное" заклинание
вряд ли на него подействует.
Но случилось так, что выпала нам свободная ночь!
Как-то вечером Евгений Львович предложил:
- Рома, не могли бы вы пригласить Сережу переночевать у вас? Дело в
том, что у меня нынче дежурство в институте, и оставлять вас одного...
сами понимаете...
Ишь ты! Когда приспичило, забыл и о Сережкиной "неинтеллигентной"
внешности и о "влиянии" на меня.
- Хорошо, - отозвался я сухо. - Возможно, он согласится.
А в душе возликовал!
И вот, как раньше, помчались мы к школьному стадиону нашей взлетной
площадке. Все было чудесно!
Случилось одна только маленькая неприятность: на полпути слетела с
педальной шестерни цепь.
Сережка посадил меня в траву, перевернул велосипед и стал натягивать
цепь на зубчики. Тихонько чертыхался.
А мне было хорошо. Я сидел, привалившись к штакетнику, и слушал
ночных кузнечиков. За спиной у меня, через дорогу, был сквер, там громко
журчал фонтан - его забыли выключить на ночь. Я завозился, чтобы
оглянуться: видно ли струю над кустами? Если она высокая, то должна
искриться под фонарем.
Сережка вдруг быстро сказал:
- Ромка, смотри! Двойная звезда, летучая!
- Где?
- Да вот же, правее антенны... Не видишь?.. Ну, все, улетела... два
таких огонька были. Может, НЛО?
Он как-то чересчур громко и возбужденно говорил. А я пожал плечами.
Подумаешь, НЛО! Мало мы разве видели всяких чудес?
- Готова цепь-то?
- Поехали, Ромка!
Полеты в эту ночь были хорошие, но от прежних ничем особенно не
отличались. Поэтому не очень запомнились. Зато запомнился разговор, когда
мы уже вернулись и легли.
- Сережка! Безлюдные Пространства - он сказочные?
- Это как посмотреть... - Сережка зевнул.
- Я вот о чем! Наверно, их кто-то придумал! Вместе со сказками. На
каждом - своя. Так здорово придумал, что они появились на самом деле... А
потом сказка кончилась, и Пространства остались...
Сережка хмыкнул:
- А заводская территория? Там тоже, что ли, сказка была? Танки
делали, чтобы людей утюжить...
Я сник. Лопнула моя теория. Сережка сказал задумчиво:
- Хотя, конечно, бывают и придуманные Пространства.
