А может, как раз потому и вспоминала, что увидела огоньки? И сразу понял
я, о чем она скажет дальше. Что ей Заоблачный город! Что ей Туманные луга!
- Рома. Ты можешь увезти меня в Дорожкино?.. Рома, ты почему молчишь?
- Подожди, Сойка. Я думаю... Это ведь не так просто.
Это было совсем непросто.
Нет, с пути я, пожалуй, не сбился бы. Надо лететь на запад, над
железной дорогой. Линию можно видеть по цепочкам светящихся вагонных окон
- поезда то и дело бегут по рельсам. Но до города Самойловка, рядом с
которым деревня Дорожкино, около тысячи километров! А у меня скорость -
около двухсот в час, я ведь не турбовинтовой лайнер. Когда вернусь, будет
ясный день. И мамина паника! И упреки, и допросы!
Но... можно и по-другому! Уйти на самую большую высоту (на
сказочную!) через несколько пространств и оттуда представить землю
географической картой. И взглядом приблизить к себе тот район, где лежит
деревня Дорожкино.
- Сойка! А как мы там сядем в темноте-то?
- Ой... не знаю. Там бугры.
- Вот видишь...
И тогда только я узнал, какая Сойка храбрая. Внешне тихая,
стеснительная, но отчаянная в душе!
- Рома... а в самолете есть парашют?
- Что ты! Откуда...
Но тут я врал. Я чувствовал, что мне вовсе не сложно превратиться в
самолет, в котором приготовлен парашютный ранец. Ведь парашюты входят в
комплект самолетного снаряжения.
- Сойка, ты же не умеешь...
- Я умею... немножко. Мы с мальчишками в прошлом году прыгали с
сарая. С зонтиком. Главное - ноги поджать правильно...
- Глупая... Парашют - не зонтик. Надо уметь раскрывать его.
- Не надо! Парашют сам раскрывается, если прицепить веревку к
самолету. Я видела в кино...
- И ты не боишься?
- Боюсь... Но я хочу к маме и папе... - И она то ли всхлипнула, то ли
носом шмыгнула, стоя на коленях у края провала.
Я больше не спорил. Если бы я целый год не видел маму, я бы тоже
прыгнул хоть откуда. Хоть вниз головой без парашюта...
- Ладно, отойди от этой ямы...
И опять я превратился в самолет. И правда - новенький, туго уложенный
в ранец парашют оказался на сиденье.
- Сойка, сбрось его из кабины!
Она поднатужилась и сбросила тяжелый ранец прямо в туман.
- Не потеряй... - И я снова сделался мальчишкой. Надел парашют сойке
на спину (она, бедная, даже присела). Стал подгонять брезентовые широкие
лямки, защелкивать пряжки. Хорошо, что Сойка в своей "чунге-чанге", а не в
платье, так удобнее...
- Смотри! Видишь, на этой веревке колечко с зажимом, карабин
называется. В кабине пристегнешь его к скобке на борту, есть такая рядом с
дверцей. Обязательно! Поняла?
- Поняла...
- Ох, Сойка...
- Не бойся, Рома. Я хорошо пристегну...
- Да не в этом дело, - сказал я грустно и честно. - Жалко, что
расстаемся. Скучно без тебя будет.
Она вскинула глаза.
- Правда?.. Но ты же сможешь прилетать, когда захочешь.
- Ладно! Буду прилетать! - И я поскорее снова стал бипланом L-5.
- Сойка, ты села? Пристегнула карабин?
- Да...
- Как следует пристегнула? Проверь!
- Я проверила. Не бойся.
Господи, это она мне говорит "не бойся". А прыгать-то кому? Не мне
же...
Я взлетел.
И представил громадный треугольник. Нижняя сторона его - рельсовая
линия внизу. Длиною в тыщу километров. А по другой стороне треугольника я
полетел круто вверх. Здесь, среди лунных Безлюдных Пространств, я был
хозяин и мог развить любую скорость. Как во сне, как в сказке. Мог сжать
расстояние!
И вот нервами я ощутил, что достиг нужной точки. Глянул вниз. Там -
лишь освещенная фосфорической луной облачная пелена. Однако я вообразил,
что сквозь нее вижу карту - с пунктиром рельсового пути, с кружком и
мелкими буквами "Самойловск". А рядом кружок поменьше - "Дорожкино". И с
вершины своего треугольника стремительно пошел вниз. Сойка тихо ойкнула.
- Терпи, - сказал я с напускной сердитостью. И пробил облака.
Ночная земля раскинулась внизу - темная и косматая. Несколько
огоньков мерцали там заброшенно, сиротливо. Да бежали крошечные желтые
квадратики - окна вагонов.
И все же сплошного мрака в воздухе не было. Над зубчатым лесом
вставала луна. Не та яркая и круглая, что над Туманными лугами, а обычная,
"земная". Тусклая розоватая половинка.
- Сойка, а как мы тут что-то разыщем?
- Ничего и не надо искать! - откликнулась она радостно. - Вон река
блестит, изгиб! Деревня - дальше, а наш дом у самого этого изгиба, у
берега. Он хоть и сгоревший, но все равно видно... А вон огонек, это на
нашем ветряке!
В самом деле, луна высветила реку, хотя и неясно... Увидел я и черные
горбатые крыши хутора и горевшую над ними лампочку.
- Сойка, ты готова?
- Да... Ой... Уже сейчас?
- Подожди... - Я повел самолет в сторону и вверх.
- Куда ты?
- Я умею плавать.
- Этого еще не хватало...
Я ушел подальше от излучины и набрал высоту: чтобы для парашюта был
запас. Если увижу, что не раскрылся, подхвачу Сойку на лету, как меня
подхватил когда-то Сережка.
- Сойка, если зацепишься за деревья, не дергайся. Виси и ори, пока не
снимут... А если сядешь нормально, мигни три раза сигнальным фонариком, он
на левой лямке. Видишь кнопку?
- Вижу... Ты не бойся, я нормально...
- Ой, а что ты дома-то скажешь? Откуда взялась?
- Скажу, что знакомый летчик привез. Это ведь правда. А бабушке дадим
телеграмму, В Дорожкине есть почта...
- Сойка...
- Что, Рома?
- Ох, да ничего уже... Переваливайся через борт и пошла...
- До свиданья, Рома... - И она не задержалась ни на секунду. Я же
говорил: тихая, но отчаянная.
Меня слегка подкинуло - хоть и небольшая, но потеря веса. И тут же
сильно дернулась бортовая скоба. И - ничего не видать...
Я заложил вираж. За мной трепетал фал с вытяжным чехлом.
А Сойка? Господи, где она?
Но вот расползлось внизу, отрезало неясную луну круглое светло-серое
пятно. Купол!
Я догнал его, стал облетать по спирали. Может, Сойка что-то кричала
мне, но за шумом своего мотора услышать я не мог. Выключил на миг, но
воздух все равно свистел очень сильно.
Я метался вокруг парашюта, пока не понял: деревья и крыши уже рядом.
Взмыл. Пятно замерло недалеко от лампочки ветряка, потеряло круглую форму.
Села? Ну, как она там? Живая?
И наконец рядом с обмякшим куполом трижды мелькнула электрическая
искра.
ДВЕ БАШНИ
Обратно я не сразу пошел по "треугольнику". Сперва долго летел над
рельсами на восток. В сторону половинчатой луны. Было мне грустно и
хорошо. Я знал: Сережка скажет, что я молодец. Но в то же время
чувствовал: что-то кончилось в нашей сказке.
А может, ничего печального в этом нет? Улетела Сойка от сумасшедшей
бабки, радоваться надо. Но большой радости не было, и почему-то неотступно
звучала в голове Сойкина песня.
Это сбудется, сбудется, сбудется,
Потому что дорога не кончена.
Кто-то мчится затихшей улицей,
Кто-то бьется в дверь заколоченную...
Кто-то друга найти не сумел,
Кто-то брошен, а кто-то устал,
Но ночная дорога лежит
В теплом сумраке августа...
Разорвется замкнутый круг,
Рассеченный крылом, как мечом.
Мой братишка, мой летчик, мой друг
Свой планшет надел на плечо...
Сказка стала сильнее слез,
И теперь ничего не страшно мне:
Где-то взмыл над водой самолет,
Где-то грохнула цепь на брашпиле...
Якорь брошен в усталую глубь,
Но дорога еще не кончена:
Самолет межзвездную мглу
Рассекает крылом отточенным.
Он, быть может, напрасно спешит
И летит он совсем не ко мне.
Только я в глубине души
Очень верю в хороший конец...
Странная песня, да? Но такую уж придумал далекий Сойкин брат. А
может, и я кое-что добавил - вместо забытых строчек. Ведь я и раньше
иногда пробовал писать стихи, даже поэму сочинял, когда лежал в больнице.
Наконец я ушел в высоту, к вершине пространственного треугольника. И
опять сквозь облачно-лунные миры "съехал" к обычной земле - сонной, с
огоньками.
Это были огоньки нашего города. И посадочные костры я тоже различил.
Пора приземляться. Но не хотелось. Словно я не все еще сделал, что должен
был этой ночью.
А песня продолжала звучать во мне. Была в ней и тревога, и печаль, но
было и хорошее ожидание. Потому что ведь правда дорога не кончена! Сказка
не кончена!
Скоро вернется Сережка.
А еще до этого я слетаю к Сойке, узнаю, как она там...
Да, но где же я там сяду?! Если сегодня не смог, то и потом... Вот
балда! Надо было условиться, чтобы Сойка нашла площадку, зажгла костры...
Но ведь она говорила: "Бугры..."
А может, прямо в воздухе превратиться в мальчишку с парашютом?
Хорошо, если получится. А если...
Но допустим даже, что опущусь. А как взлетать? Откуда?
"Приедет Сережка, и все решим", - сказал я себе.
Но приедет он только через несколько дней. А я... почему я сам ничего
не могу решить? Почему опять жду Сережку, как няньку?..
Если уж я отправил Сойку в Дорожкино, должен и дальше в этом деле
разбираться сам. А то, как глупый кот, который забрался на дерево, а
слезть не умеет.
Ведь сумел же я построить в Пространстве треугольник для сокращения
пути! Один, без Сережки. Наверно, можно построить и посадочную полосу у
Сойкиной деревни. Может это будет лента, как бы вырезанная из Туманных
лугов. Полоса светящегося тумана, под которой надежная твердость.
Но как эту полосу перенести на землю?
Я чувствовал: есть у Безлюдных Пространств законы и правила, которые
могли бы мне помочь. Нам с Сережкой иногда казалось, что мы ходим у самого
краешка, за которым разгадка многих тайн. Это когда мы бродили по
заброшенной территории и звенела тишина. Остановись, прислушайся к этому
звону, напряги нервы - и что-то откроется, станет ясным, видимым,
разрешенным. Словно распахнется во всю ширь четвертое измерение. Ведь мы и
так уже знали и умели вон сколько!
Но не получалось. Отвлекало нас то одно, то другое. А может быть дело
в том, что Безлюдные Пространства чересчур оберегали свои тайны. Ведь
недаром они разрешили приходить к себе только окольным путем и не пускали
через главный вход. И вдруг я понял! Разом! Что сейчас - время!
На полной скорости, на бреющем полете промчаться между башнями и
оказаться там! И тогда... Я не знал, что будет тогда, но чувствовал:
что-то совсем новое! Разгадка! Открытие!
И Сережка тогда навечно останется со мной, и дорога к Сойке станет
короткой и легкой, и все-все в жизни будет хорошо.
Только надо решиться!
Ширина между башнями - как размах моих крыльев. Зацеплю?
Но ведь в нужный момент можно сделать крен: одна пара крыльев - в
небо, другая - к земле. Тогда уж проскочу точно!
А иначе... сколько можно "биться в дверь заколоченную"?
Я сделал над ночным городом разворот.
Небо от ущербной луны просветлело, а территория Безлюдного
Пространства космато чернела впереди. Я снизился, пошел над крышами. Две
башни встали впереди, как два тупых клыка.
Ну, давай, Ромка! Ты ведь уже не балконный житель. Ты - Летчик и
