бросился вперед. Время растянулось, и за пять прыжков он успел осмотреться и
оценить обстановку. Противников было человек двенадцать - некоторые в темных
облегающих трико и в масках с прорезями для глаз, некоторые - в обычной
одежде.
Антонину держали трое. Двое в цивильных костюмах конторских клерков
вцепились в руки, третий, в маске, запрокидывал назад голову.
Бац! Бац! - падающими кеглями клерки перечеркнули залитую светом площадку
и неподвижно растянулись на замызганном бетоне. Теперь прямой правой в
черную маску, та уклонилась, удар пришелся вскользь, но все же хватило,
чтобы и третий отлетел в сторону.
Потеряв равновесие, Антонина ойкнула и упала на спину. Юбка задралась
так, что стали видны те самые трусики. Девушка дрожала как осиновый лист и
повторяла без умолку:
- Паскуды, а?.. Пас-скуды, пас-скуды!..
Лицо ее было то ли мертвенно-белым, то ли светло-зеленым. Черные провалы
глаз, - вспухшие фиолетовые губы. Как у ведьмы. Что сделали с девчонкой,
суки! Будто кровь выпили...
Он выпрямился. Со всех сторон налетали упыри - с лицами и без лиц. Сергей
стал в стойку. Бац! Бац! Крак! Прямой правой, крюк левой снизу, теперь ногой
в корпус... Те, которые в костюмах, падали легко, а безликие уклонялись от
ударов, да и сбить их с ног почти не удавалось... Сергей уже пропустил пару
плюх в голову, еле вырвал руку из захвата на излом, вовремя согнув ногу,
спас колено от перелома.
- Беги, - хрипло выкрикнул он. - Беги!
Ему тоже что-то кричали, но он не понимал что, хотя проскальзывало в
отрывистых бессвязных фразах нечто знакомое, грозное и пугающее.
Сбив подсечкой очередного клерка, он распахнул рубашку, чтобы не мешала
рукам работать. Пуговицы посыпались на бетон. Конторские пиджаки куда-то
исчезли, теперь вокруг сгрудились мощные фигуры в трико и устрашающих
масках. Внезапно мелькнула мысль, что он ошибся и здорово вляпался, но она
прошла по краю разгоряченного сознания, а додумывать было некогда: сильная
рука подхватила его сзади под горло и резко выпрямила, вдавливая кадык в
гортань и перекрывая кислород.
- Ни с места! - резко послышалось из-за спины, и ухо Сергея обдало чье-то
теплое дыхание. - Мы из КГБ! Не дергайся, мудак, башку развалю!
Да, именно это ему кричали, неоднократно называя пугающую аббревиатуру, а
теперь, вдобавок к страшному названию, в висок уперлось что-то твердое,
холодное, пахнущее смертью. Но задыхающийся человек инстинктивно старается
глотнуть воздух любой ценой, при этом другие опасности отходят на задний
план. Сергей резко согнулся, выпятив зад, как это делают девки в
"Пентхаузе". Одновременно схватил руку с пахнущим смертью предметом и бросил
его обладателя через себя. Пистолет непонятно как очутился в его ладони.
- Все, валим!!
Раздались короткие щелчки, и несколько стволов бездонными черными
зрачками глянули ему в лицо, заглянув в самую душу, в то глубоко потаенное
место, где даже у самого смелого человека живет страх. Он отчетливо понял,
что переступил некую черту и сейчас его по-настоящему убьют.
- На пол, сука, КГБ, стреляю!! - окрик был страшен и убедителен.
Курлов выпустил оружие и вслед за звякнувшим "пээмом" повалился лицом
вниз на истоптанный бетон площадки. Сейчас он отчетливо понял, что
действительно влип в очень скверную историю.
- Год и место рождения?
- Семьдесят первый, Тиходонск.
- Образование?
- Десять классов.
- Какую школу окончил, в каком году?
- Двадцать седьмую, в восемьдесят восьмом.
Сергей не знал, где находится. Везли его в машине с зашторенными
стеклами, высадили в безликом внутреннем дворе, провели через подъезд
черного хода, сквозь пустынный казенный вестибюль и, наконец, посадили в
маленькой комнате с матовым окном, напротив молодого крепкого мужчины,
заполняющего какую-то невиданную ранее анкету. Болело разбитое лицо, ныли
ребра слева... Да и справа тоже. Казалось, на всем теле не осталось ни
одного неповрежденного участка.
- Адрес прописки и фактический?
- Магистральный, восемьдесят четыре, квартира тридцать два.
- Чем занимаешься?
- Учусь...
- Где ты учишься? Отвечай как положено!
Допрашивающий старался скрывать раздражение, но иногда срывался. Одетый в
дешевый костюм конторского клерка, он как брат-близнец походил на человека,
в которого Сергей угодил камнем. Правда, у того пиджак был сильно забрызган
кровью, а обмотанная бинтами голова напоминала подушку. Придя в себя, он
попытался взять реванш и, когда Курлова запихивали в машину, заехал
несколько раз ему в живот, но пресс не пробил, а потом свои же и оттащили.
Но вряд ли этим кончится, еще отыграется... А может, по-другому сделают:
накрутят пару статей и посадят...
Сергей тяжело вздохнул, чувствуя, как отдалось в груди и пояснице.
- Университет, журфак, второй курс.
- Журналист, е-мое. Тебя, коня, в угольную тачку впрягать надо! В армии
служил?
- Нет. Отсрочка по учебе. И потом - у нас военная кафедра...
- Ясно. Армия рабоче-крестьянская, пусть и служат в ней дети рабочих и
крестьян... А ты будешь пьянствовать, с девочками гулять да органам
госбезопасности палки в колеса ставить... Так?
- Да ничего я не ставил... Откуда я знал...
- Объяснять все будешь попозже - следователю, потом суду, потом другим
зекам. А сейчас рассказывай: родители, родственники, друзья... Фамилии,
адреса, места работы...
Через полчаса объемистый бланк был заполнен и допрашивающий вышел. Его
место занял другой крепыш, тоже похожий на своего предшественника. Да что у
них тут - близнец на близнеце? Присмотревшись, Курлов понял, в чем дело.
Эффект похожести создавали стандартные костюмы, стандартные короткие
прически, стандартные фигуры, одинаковые манеры держаться, ходить, говорить,
уверенные, цепкие взгляды...
Новый крепыш бесцеремонно разглядывал задержанного, контролируя каждое
его движение.
- А что теперь со мной будет? - спросил Сергей, хотя еще секунду назад не
собирался этого делать. Но будничное упоминание о следователе, суде, а
главное, "других зеках" всерьез обеспокоило. Ему вовсе не хотелось
становиться одним из них.
Стандартизированный страж как будто не слышал вопроса.
- Что будет-то? - повторил Курлов. Голос прозвучал испуганно и жалко.
Охранник чуть заметно улыбнулся. Сергей стал противен сам себе и замолчал,
решив не унижаться, что бы с ним ни делали. Пусть хоть расстреляют!
Как раз в этот момент на втором этаже в кабинете начальника отдела
контрразведки и решалась его судьба. Решалась она быстро и между делом,
потому что никому не известный Сергей Курлов был случайной фигурой в
операции "Капкан", никакого интереса он не представлял и являлся, грубо
говоря, мусором, случайно попавшим в блестяще сработавший механизм
оперативной комбинации. А от мусора надо избавляться.
Это понимали все и в первую очередь руководивший "Капканом" майор
Смирнов. Сегодня ночью его кабинет являлся штабом редкого для Тиходонска
спецмероприятия, а он сам был мозгом, направляющим действия десятков
оперативных сотрудников и сил поддерживающего персонала. В таких делах
нельзя заранее предсказать, чем все закончится: в игре две стороны, и та,
вторая, играет в полную силу, ибо слишком многое стоит на карте. Сколько раз
тщательно подготовленные задержания заканчивались провалом!
То "объект" в последнюю минуту избавился от уликовых материалов, то в
момент захвата проглотил "ампулу избавления", то заподозрил неладное и не
вышел к тайнику... Но сегодня все прошло отлично, по сравнению с конечным
результатом мелочи, о которых рассказывает Мамонтов, в счет не идут...
Пик напряжения остался позади, и пульс вошел в норму. Смирнов уже доложил
генералу о срыве тайниковой закладки и о задержании с вешдоками агента
иноразведки, подготовил шифротелеграмму в Москву и возбужденно расхаживал по
просторному, хорошо обставленному кабинету. Сейчас он не думал о
последствиях сегодняшнего успеха, а успех был немалым - в периферийных
управлениях десятками лет не видят живого шпиона, не говоря уже о том, чтобы
поймать его с поличным!
Начальник контрразведки несомненно заслужил боевой орден, внеочередное
звание, вполне возможно - и более высокую должность. Но сейчас он просто
быстро шагал от сейфа к окну и обратно, отходя от стресса и разгоняя
скопившийся в крови адреналин.
- Если бы не этот бык, все прошло бы вообще по маслу! А так - у Дьякова
голова пробита, наверняка сотрясение мозга, Зимину нос сломал, Тропарину -
челюсть, Коливатова чуть без наследства не оставил...
Кроме хозяина, в кабинете находился старший лейтенант Мамонтов - в
порванном на колене черном трико, со ссадиной на скуле, пахнущий
разгоряченным телом, запредельной энергией и злостью. Он был возбужден не
меньше Смирнова - в конце концов майор руководил из кабинета, а он
непосредственно командовал группой захвата. Правда, в отличие от начальника,
Мамонтов дал выход эмоциям и изрядно поизрасходовал свой адреналин, но все
равно не мог усидеть в кресле и постоянно вскакивал, морщась от боли в
поврежденной ноге.
- Да ты сиди, - начальник отдела в очередной раз махнул рукой, и старлей
в очередной раз плюхнулся в кресло.
- А когда он Иванова через себя кинул и его пистолет схватил, я уже
решил, что без трупа не обойдется... Еще бы полсекунды...
Мамонтов снова вскочил и нервно потер щеку.
- Или четверть... Еле сдержал палец! Еле-еле! Но он, видно, понял и
лег... Видно, почувствовал...
- Значит, повезло ему.
- И мне тоже... Обоим повезло...
- Да? - остро глянул майор. - Тогда и мне тоже... Все меньше
отписываться!
Он нервно рассмеялся, но тут же оборвал смех.
- Сейчас передадим его милиции, пусть отвечает и за голову, и за челюсть,
за все! Лет пять схлопочет! А ребят всех поощрим...
Смирнов подошел к подчиненному и отечески похлопал по плечу. Запах
хорошего одеколона смешался с запахом боевого пота.
- И тебя я на капитана представлю. Завтра же! Молодец, твой Холмс отлично
сработал! Выпиши ему премию - сто рублей... Нет, сто пятьдесят! Молодчина,
догадался слепок с ключа снять, мало того, вычислил тайник! Присмотрись к
нему хорошенько - закончит учебу, надо к нам брать, в кадры...
- Я уже об этом думал...
Дверь в кабинет открылась, и старлей прервался на полуслове.
- Разрешите, товарищ майор? - на пороге стоял сотрудник, опрашивавший
Курлова несколько минут назад. - Я проверил задержанного по учетам...
Он взглянул на Мамонтова и замялся. Конспирации в этом учреждении
придавалось большое значение. Каждый должен знать только то, что его
касается.
- Говори, - кивнул майор.
- Он проходит как близкая связь Родиона Байдака. Кличка Фюрер. Лидер
фашистов.
Смирнов вытянул губы трубочкой, будто выпускал сигаретный дым. Майор
никогда не курил, и откуда у него взялась такая привычка, можно было только
гадать.
- Вот так, значит, да? - задумчиво проговорил он, посмотрел на Мамонтова,
потом подошел к окну. За стеклом яркие ртутные фонари освещали пустынный
Магистральный проспект. Было около часу ночи.
- Это меняет дело, - Смирнов снова посмотрел на Мамонтова, сделал жест,
который должен был означать: "Ничего не поделаешь - дело выше личных обид",
и сел за свой стол.
- Тогда отдавай его идеологам, пусть берут на связь и используют по своей
линии. А если заупрямится - передать в милицию никогда не поздно. Вон
Константин Иванович проследит, - шеф напоследок решил подсластить пилюлю.
Мамонтов потрогал ушибленную ногу.
