фиксацией всех связей, контактов, адресов, фотографированием их времяп-
репровождения стоило ежедневно триста рублей. Впрочем, самих наблюдаемых
эти суммы вряд ли могли удивить, потому что за один вечер они оставили в
"Скачках" вдвое больше, считая, разумеется, девочек и оркестр.
Пост наблюдения действовал и в Урук-Сартане, а прибывшая все-таки в
Предгорье московская бригада с помощью любезного Беймураза Абдурахмано-
вича плела сеть, охватывающую блатной и околопреступный мир всей респуб-
лики.
Но центром разработки розыскного дела "Трасса" являлся выздоравливаю-
щий в отдельной палате Султан Идримов, хотя сам он об этом, естественно,
не подозревал. Когда в дверях показался улыбающийся человек с тремя
гвоздиками в руке, Султан решил, что это посланец от родни. Правда, не
кавказец, но мало ли как складываются обстоятельства. Он тоже изобразил
ответную улыбку, но следом вошел двухметровый амбал со шрамами на лице,
и улыбаться сразу расхотелось.
- Здравствуйте, гражданин Идримов. - Быстро подойдя к кровати, Попов
положил гвоздики на тумбочку и, наклонившись, запустил руку под подушку,
потом под матрац. - Это для порядка, - пояснил он и сел на табуретку. -
У Магомета есть интересный ножик, думал - может, и у вас такой имеет-
ся...
Сергеев сел на кровать, пружины заскрипели.
- Посмотри, Султан. - Гигант вытащил из внутреннего кармана несколько
фотографий и положил больному на грудь. - А потом расскажешь нам, как да
что...
Словно загипнотизированный, Идримов взял фотографии. На первой был
запечатлен невысокий, начинающий лысеть мужчина, важно облокотившийся на
капот черной "Волги". На второй - разбитая "Волга" Идримова, которая
сейчас должна была находиться на автотехнической экспертизе. Затем круп-
но номер кузова и сразу же - совсем другой номер в техпаспорте. На сле-
дующем снимке из разрытой ямы выглядывала полуразложившаяся голова чело-
века. Султан отбросил фотографии, и они веером разлетелись по комнате.
- Давай рассказывай, - буднично предложил Сергеев, будто продолжая
давно начатый разговор.
У Идримова закружилась голова.
- Ничего не понимаю, ребята, честное слово, - машинально залопотал
он.
Какой идиот! Надо было сразу вырезать переднюю панель с номером и за-
менить, как все нормальные люди делают! Специалисты так вваривают, что
шов только экспертиза определит! А он понадеялся, что гаишники под капот
не заглядывают, особенно когда в правах четвертной... Может, на экспер-
тизе выплыло? Тогда откуда они знают про Магомета и про нож его знают? И
что это за труп? Какое отношение к машине, номерам, аварии имеет труп?
Никакого!
- Про что спрашиваете? Может, перепутали меня с кем? - продолжал ло-
потать он, даже не контролируя автоматически вылетающие слова и не пыта-
ясь придать им хоть какую-то убедительность. Он уже понимал, что это за
труп, но не хотел признаться даже самому себе, сознание не впускало кош-
марную догадку, она билась где-то глубоко-глубоко, и надо было так и ос-
тавить ее внутри, потому что в привычных мыслях и ощущениях ей просто не
находилось места!
Еще пять минут назад он думал, что скоро обед и повариха Галя поджа-
рит сочную баранью отбивную и сто пятьдесят отличного коньяка приятно
обожгут пищевод и сладко обволокут голову, и можно поспать до вечера,
посмотреть футбол, а после отбоя молоденькая медсестра Танечка скорее
всего согласится сделать то, к чему он склоняет ее несколько дней.
- У кого купил машину? - резко спросил Сергеев. - Хватит дурака ва-
лять!
- Ничего не знаю, на техстанции кузов поменял, а машина моя,
собственная...
И ароматная отбивная, и приятно расслабляющий коньяк, и симпатичная
Танечка исчезали из ближайших планов, и важно было сохранить их хотя бы
на потом - на завтра или, в крайнем случае, на послезавтра. Дело надо
улаживать, срочный звонок Ильясу - пусть приезжают, только бы сейчас
отстали, дали передышку...
- На какой техстанции? - презрительно сказал майор. - Думай, что бол-
таешь! Там же документы остаются: наряды, счета, пропуска...
- На какой - не помню, частным образом делали, без регистрации, а ку-
зов незнакомый человек уступил... Говорит, для себя взял, да не приго-
дился, а деньги нужны...
- И двигатель он тебе уступил? И резину? И мост? И все с этой машины?
- Сергеев поднял и ткнул в лицо Султану снимок, на котором незнакомец
важничал у "Волги". - Вот посмотри, что сделали с хозяином!
Он ткнул еще одну фотографию, но Идримов закрыл глаза.
- А хочешь - я тебе и других покажу! Полюбуйся, что твои дружки с
людьми творили!
Если бы можно было никогда не открывать глаз и не возвращаться в
столь неожиданно и страшно изменившийся мир!
- Не знаю я ничего, детьми клянусь, не знаю!
- А мы знаем! За десять штук купил "Волгу"! Сказать у кого? Скажу
немного позже! А ты пока поясни: знал, что на машине кровь? Или догады-
вался?
- Клянусь Аллахом: кузов купил, больше ничего не знаю.
- Тогда поедешь с нами! Скупка заведомо краденого у тебя уже есть. А
там, может, и на соучастие в убийствах раскрутишься!
Идримов обессиленно откинулся на подушку. Через несколько минут Сер-
геев и Попов погрузили его на носилки и вынесли в белый санитарный фур-
гон. Совсем не так Султан предполагал покинуть региональный травматоло-
гический центр.
Белый санитарный фургон принадлежал спецгруппе "Финал" и предыдущей
ночью использовался по прямому назначению. Исполняли Одинцова - на-
сильника и убийцу. Операция прошла без осложнений, если не считать того,
что всю дорогу от Степнянска до Тиходонска Одинцов монотонно выл, утроб-
но и страшно. У Попова даже разболелась голова. Неоднократные команды
заткнуться смертник оставлял без внимания так же, как угрозы Сергеева
вставить кляп. Впрочем, кляп вою не помеха, поэтому угрозу так и не ис-
полнили.
- Подумаешь, - сказал Шитов, когда Попов в "уголке" попросил у врача
таблетку от головной боли. - Надо было открыть камеру и отмудохать его
до потери пульса...
- Что я, сюда таблетки беру? - Буренко пожал плечами и замолчал, хотя
было видно, что ему хочется продолжить фразу. В короткой борьбе победила
пропитанная сарказмом половина натуры доктора. - Здесь все болячки вот
кто вылечивает! - Врач указал кивком головы и отвернулся. Ромов недо-
вольно закряхтел, а Шитов громко захохотал, выпустив из рук ненамотанный
еще край черного брезента.
- Чего ты ржешь! - неожиданно взорвался Сергеев. - Ты что, на диско-
теке? Надо же совесть иметь!
Викентьев успокаивающе похлопал его по руке.
- Номера пять и шесть, - холодно и властно произнес руководитель
группы, и атмосфера в сыром подвале сразу построжала. - Работайте в со-
ответствии со своими функциональными обязанностями! Смешки, шутки и
анекдоты - в нерабочее время! Это и вас касается, доктор!
Шитов поспешно домотал брезент, затянул ремни.
- Раз, два... - Они с Сивцевым подхватили сверток и, пыхтя, потащили
по лестнице - это был самый неудобный участок. Лишь уложив груз на но-
силки в белом фургоне, сержанты перевели дух и обменялись впечатлениями.
- Вот дела! - Шитов зажал ноздрю и, чуть отвернувшись, высморкался. -
Они мозги вышибают, а мне надо совесть иметь! А чего я сделал? Этому все
равно, - он ткнул ногой брезентовый сверток. - Да и они не шибко пла-
чут...
- А я так вообще ни при чем, - пожаловался Сивцев. - За что Кулак на
меня полкана спустил?
Обиженные сержанты вообще не пошли в диспетчерскую, а там за двумя
бутылками водки происшедший инцидент подвергся тщательному разбору.
- Правильно Сашенька замечание сделал, - хрустя домашним огурцом,
сказал Иван Алексеевич. - Для шуток надо знать время и место. Только я
вам скажу, что здесь и Николай наш Васильевич виноват.
- Да я просто пошутил, - оправдывающимся тоном начал Буренко. - Вос-
питанный человек мог улыбнуться... Но этот парень настолько толстокожий,
что просто не понимает, как можно себя вести...
- А может, в этой толстокожести и есть его счастье? - неожиданно
спросил Попов, хотя вовсе не собирался вступать в разговор. - Разве ис-
полнять расстрел годятся тонкокожие? Воспитанные, начитанные, интелли-
гентные люди?
Наступила тишина. Приготовившийся разливать Наполеон отставил бутыл-
ку. Недобро покосился прокурор, с интересом смотрел Буренко. Лица Серге-
ева и Викентьева, как всегда, были непроницаемы.
- Это ты зря, Валерочка, - урезонивающе произнес Ромов. - Посмотри на
нас всех... И начитанные, возьми хотя бы доктора, хоть Михайлыча... У
меня уже глаза плохие, но газеты - от корки до корки... Да и сам ты раз-
ве мало читаешь?
- Много, аксакал, - разомлевший от водки Попов не мог остановиться. -
Я даже вычитал главный довод против расстрела. Знаете какой?
Попов сам протянул руку к бутылке, разлил по стаканам, поднял свой.
- Ну, будем!
Подождав остальных, выпил, понюхал хлеб, закусил огурцом.
- Знаете какой? - повторил он, обводя взглядом настороженно ожидающих
коллег. - Очень простой. В момент исполнения исполнитель переступает
грань, запретную для любого человека. За нарушение этой грани и расстре-
ливают преступника. А в момент расстрела исполнитель официально стано-
вится с ним на одну доску. Но официально. 0-фи-ци-аль-но! - по слогам
произнес Попов, назидательно подняв палец. - Но это дела не меняет. Об-
щество избавилось от одного убийцы, но приобрело другого. Да еще профес-
сионального, делающего это многократно.
Попов посмотрел на покрывающееся пятнами лицо первого номера и отыг-
рал назад.
- Вот такое в книжках пишут. Не знаю - правильно, нет...
- Да глупости все это! - грубым голосом сказал первый номер. - Выхо-
дит, я убийца. А вы все соучастники?! А судья, вынесший приговор? А кас-
сационный суд? А Президиум? Выходит, все убийцы? - Он перестал сдержи-
ваться и почти кричал. - Давай не будем казнить Удава, Лесухина, Учите-
ля, давай в задницу их целовать! Кто только пишет такую ерунду?!
- Да разное пишут. Одни против смертной казни - они свое доказывают,
другие - за, они с первыми спорят. Есть профессор, он в свое время руко-
водил судебной коллегией и, видно, немало расстрельных приговоров вынес,
так он предлагает исполнение сделать гласным: в присутствии журналистов,
адвокатов, представителей общественности... Чтоб все ясно и понятно и не
ходили слухи про урановые рудники...
- Тоже глупость! - непримиримо отрезал Ромов. - Зачем из этого предс-
тавление устраивать? Это ведь не театр!
- Валера же объяснил, аксакал. Чтобы все знали: приговор исполняется,
никаких замен рудниками. Для гласности, одним словом.
Сергеев разглядывал Ивана Алексеевича в упор и едва заметно улыбался
какой-то неопределенной улыбкой.
- А я говорю - глупость! Ну посуди сам - кто тогда согласится приго-
вор исполнять? Может, еще по телевизору показывать?!
- А чего стыдиться? - с той же странной полуулыбкой продолжал майор.
- Закон ведь исполняем! В крайнем случае, маску надеть. Или колпак с
прорезями...
- Да ну вас к свиньям собачьим! - Иван Алексеевич встал, с грохотом
отбросил стул. - Совсем сказились!
Хлопнув дверью, он выскочил во двор.
- Дисциплина ни к черту, - сказал прокурор Викентьеву. - Исполнение
превращается в балаган с пьянкой. Чтоб это было в последний раз!
- Пишите на меня представление, - безразлично отозвался второй номер.
- Или сами исполняйте. Можете судью с собой прихватить, вдвоем надежней.
Справитесь? А у меня группа работает. Худо-бедно, а приговоры в исполне-
ние приводятся. И клиенты не жалуются. - Последнюю фразу он произнес с
явной издевкой.
Григорьев отодвинул нетронутый стакан, поднялся и, зажав под мышкой
неизменную папку, направился к выходу. Попову показалось, что кособочит-
ся он больше обычного.
- Да, пора ехать, поздно уже. - Сглаживая неловкое молчание, Буренко
