тросиков и защелкнул карабины.
- Готово! - Он тяжело плюхнулся на землю, попав в лужу и взметнув об-
лако брызг, на которые никто не обратил внимания, потому что они не мог-
ли ничего изменить.
- Держать! - Витек погнал секции дальше, хотя теперь это было труднее
- приходилось преодолевать сопротивление трех человек, растягивающих
тросы каждый в свою сторону.
Темное небо расколол ослепительно белый зигзаг, ударил раскат грома.
Курица втянул голову в плечи и ослабил растяжку, металлический штырь
сразу прогнулся, заваливаясь в сторону.
- Дай ему по жопе, Кардан! - рявкнул сержант, но Петька сам выправил
положение.
- Чего очкуешь, если не повезет - и пернуть не успеешь! - перекрывая
шум ветра, крикнул Муслим. - Сгоришь в кочерыжку, а грома не услышишь...
Так что не дергайся!
Из пелены дождя материализовался Трофимов. Он был в дождевике с наки-
нутым остроконечным капюшоном. Лапин подумал, что лейтенант совсем не
вымок, и еще раз ощутил, какая бездна существует между солдатом и офице-
ром. В армии неравенство людей проявляется наглядней, чем где-либо. Иск-
лючая, пожалуй, тюрьму.
- Быстрей, ребята! - даже не приказал, а попросил начальник узла свя-
зи. Его призвали после института, и, как все двухгодичники, он был чело-
веком больше штатским, чем военным. - Проверяющий копытом землю роет,
сказал, не уложимся в норматив - со всех погоны снимет...
- Вам-то чего бояться, - с трудом загоняя очередное колено, выдохнул
Витек. - Вернетесь на гражданку, плохо, что ли...
- Разговорчики! - заорал вынырнувший словно из-под земли Усков. Он
тоже был в плащ-накидке, но длинный, вечно вынюхивающий недостатки нос
не умещался под капюшоном и был покрыт дождевыми каплями. - Пока вы во-
зюкаетесь, враг вас десять раз накроет!
- Как раз наоборот, - Витек устало распрямился, сделал знак, и Курица
полез цеплять средний ярус. - Пока мы молчим, бояться нечего. А только
выйдем в эфир, тут и начнут накрывать - и снарядами, и бомбами, и раке-
тами...
- Так ты к чему призываешь?! - изумился прапор. - К саботажу? Может,
еще дезертировать хочешь?
- Успокойся "Виктор Иванович, - устало сказал лейтенант. - Пойдем
лучше аппаратуру проверим.
- Надо его к Воробьеву отвести, - напоследок пригрозил Усков. - Пусть
разберется, что за птица.
Трофимов и прапор залезли в кузов "Цветочка", или радиорелейной стан-
ции дальней связи "РДС-69". Криво улыбаясь, сержант продолжал подсовы-
вать очередную секцию и выдавливать сооружение на следующие метр сорок
вверх. Сейчас это была вообще каторжная работа. Но сердце грели приятные
воспоминания.
У Ускова была злющая жена столь же дурного нрава, сколь и наружности.
Наверное, судьба так мстила прапору за отвратительный характер и посто-
янные издевательства над солдатами. Но Витек придумал собственную месть,
причем очень коварную и изощренную.
Время от времени, поругавшись с супругой, прапор оставался ночевать в
казарме. А глупый салабон Кардан на четвертом месяце службы залез на
смазливую и вечно смеющуюся Лариску с третьей фермы, хотя все знали, что
к ней и на метр лучше не приближаться без общевойскового комплекта хими-
ческой защиты. Новичкам везет, повезло и Кардану - из всего разнообразия
венерических и иных дурных заболеваний ему выпали всего лишь лобковые
вши, именуемые в просторечии мандавошками. Он травил кровососущих пара-
зитов одеколоном, жег спиртом, ловил и давил ногтями, так что они лопа-
лись с противным хрустом, оставляя на пальцах красные пятнышки. Но, нес-
мотря на явное физическое превосходство, обеспечивающее победу в ло-
кальных столкновениях, добиться окончательного перелома в затянувшемся
единоборстве Лапин не смог, так как механическое воздействие было мало-
эффективным, а вши размножались в геометрической прогрессии. Не видя
другого выхода, он решил обратиться за советом к сержанту, который знал
решительно все.
Усков в очередной раз затеялся устраиваться на ночлег: послал Куроч-
кина в каптерку за чистым бельем, а Муслимову приказал взбить матрац и
подушку на пустующей в конце казармы кровати. Как раз в этот день сму-
щенный и готовый перенести положенную порцию насмешек и издевательств,
Лапин подошел к Пономареву со своей бедой. Но против ожидания и вопреки
существующим правилам, Витек не стал насмехаться над салабоном, не стал
даже задавать скабрезных вопросов. Он мгновенно посерьезнел, задумался и
заговорщически поднес палец к губам.
- Давай об этом не болтать, - шепотом произнес он, оглядываясь по
сторонам. Такая забота о репутации молодого солдата тронула Сергея до
глубины души. Он отнес ее на счет высшей мужской солидарности: бывают
моменты, когда все шутки отбрасываются в сторону.
- Возьми пузырек или баночку и налови туда штук десять, - по-прежнему
шепотом сказал сержант.
Лапин подумал, что тому необходимо сделать какой-то анализ или прове-
рить, каким химикатом лучше разделаться с неистребимыми тварями. Уеди-
нившись в кузове "Цветочка", он отрешился от задач боевой и политической
подготовки, занявшись скрупулезным делом, требующим точности, быстроты,
а главное, незаурядной выдержки и терпения.
А Пономарев между тем крутился, как организатор облавной охоты. Он
снарядил Муслима за двумя бутылками вермута и плавлеными сырками, а сам
принялся увиваться вокруг прапора, выказывая почтение и оказывая всевоз-
можные знаки внимания. Усков решил, что сержант метит в первый приказ на
дембель, и принял вид недоступный и строгий. С таким же видом он соизво-
лил взять сверток с бутылками. Ровно через час прапор был готов. Зава-
лившись на взбитую и свежезастеленную койку, Усков тонко сопел на вдохе
и похрапывал на выдохе.
Лапин к тому времени тоже выполнил поставленную задачу и принес ба-
ночку с несколькими десятками цепучих насекомых.
- Знаешь, что это? - торжественно спросил сержант, осматривая добычу.
- Бактериологическое оружие!
И командным голосом приказал:
- Рядовой Лапин, для выполнения боевой задачи за мной, шагом марш!
Подойдя к лежащему на спине Ускову, Витек потрусил баночкой, будто
солил густо заросшую грудь и выбивающийся из-под форменных штанов к пуп-
ку мысок курчавых волос.
- Атака закончена! - доложил он неизвестно кому, а Лапину пояснил с
укоризной: - Между прочим, использование биологического оружия запрещено
международными законами!
- А я что? - смешался тот.
- А ты производитель такого оружия! Знаешь, что будет, если Воробьев
узнает? - Но тут же сменил гнев на милость. - Теперь заметай следы! Не
знаю, как Воробьев, а Ус ков узнает - точно зашибет! Дуй в парк, отлей
керосина и намочи везде, где есть волосы. А потом сбрей все к чертовой
матери!
Обрадованный Сергей побежал использовать чудодейственный рецепт, обе-
щающий стопроцентное избавление от паразитов. А через неделю история по-
лучила продолжение: жена Ускова вызвала прапора на КПП и при большом
стечении народа остервенело лупцевала по физиономии и при этом громко
кричала: "Вместо денег заразу в дом носишь!" После прилюдной расправы
тот добрых десять дней жил в казарме, причем пребывал в постоянной за-
думчивости и озабоченно высчитывал что-то, загибая пальцы.
Воспоминания развеселили сержанта, он засмеялся и, перекрывая шум
ветра, крикнул:
- Кардан, помнишь, как ты мандавошек ловил и в ведро бросал? А сам
все свою песенку напевал, чтобы им веселей было!
Он вытолкнул последнее звено и упер основание антенны в землю. Через
три минуты станция вышла в эфир, а после окончания учений подполковник
из штаба округа за перевыполнение норматива объявил благодарность отде-
лению сержанта Пономарева. В расположение части они вернулись только к
середине следующего дня.
Первое, что услышал Сергей, войдя в казарму, его не обрадовало.
- Лапин, давай к Воробьеву! - возбужденно выпалил стоящий "на тумбоч-
ке" Чурек. - Он тебя уже три раза спрашивал!
У Сергея прошел холодок между лопаток. Никаких особых прегрешений он
за собой не знал, но к особисту вызывают не каждый день, поэтому он стал
перебирать все грешки, которые мог вспомнить. Самоволки, чуть-чуть само-
гонки, неудачный опыт близкого общения с женским полом... За это можно
перетягать весь личный состав!
"Может быть, за прапора?" - мелькнула тревожная мысль. Тогда все схо-
дится - больше никто не поражал командиров биологическим оружием! Прав-
да, непосредственно поражал Витек, но само оружие было его, лапинским,
значит, он выходил соучастником...
Но капитан встретил его миролюбиво, сразу стало ясно, что ни о какой
ответственности речи нет.
- Ты рапорт на учебу подавал, в училище связи? - Воробьев был кряжис-
тым, широкоплечим, с круглым добродушным лицом. Его боялись не самого по
себе, как Ускова, а за ту должность, что он занимал.
- Подавал, - кивнул Сергей и облегченно перевел дух.
- Пришла разнарядка на одно место, - Воробьев заглянул в лежащую пе-
ред ним бумагу. - Но это школа КГБ.
- Почему КГБ? - поежился от грозной аббревиатуры Сергей.
Особист по-свойски подмигнул.
- Наверное, правительственная связь. Двенадцатое управление Комитета.
Оформляйся, какая тебе разница, где учиться. Зато служба будет поинте-
ресней. Да и рекомендуют тебя.
Лапин понятия не имел, кто его может рекомендовать, а потому пропус-
тил эти слова мимо ушей. Он вдруг почувствовал какое-то изменение своего
положения в окружающем мире. Бесправный рядовой первого года службы си-
дит в кабинете особого отдела как в какой-то ленинской комнате и на рав-
ных разговаривает с грозным капитаном Воробьевым. Причем тот с ним доб-
рожелателен, вполне откровенен и доверителен, даже приоткрывает завесу
над государственными секретами! Они вроде как коллеги. Одно это сразу
отделяло Лапина от всех остальных военнослужащих полка. Если он согла-
сится, то станет своим во множестве таких, внушающих простым людям
страх, кабинетах. Если откажется, новое ощущение исчезнет и он сольется
с серой массой рядового армейского быдла.
- Что скажешь? - поощряюще улыбался особист. - Или надо подумать?
- Я согласен, - быстро ответил Сергей.
Москва, 15 октября 1986 года, учебно-тренировочный полигон Высшей
школы КГБ СССР, 11 часов 40 минут.
Никто из курсантов не знал, что в действительности ждет их в четвер-
том секторе. Кто говорил - особая, напичканная датчиками кукла, кто
клялся, что приговоренный к высшей мере преступник. Тех, кто прошел ис-
пытание, сразу увозили на загородную базу, так что утечка информации
исключалась. Неизвестность угнетала, и Карданов обрадовался, когда нако-
нец настал его день.
Первые три сектора Макс преодолел успешно и чувствовал, что укладыва-
ется по времени.
Вначале была обычная полоса препятствий: глухой двухметровый забор,
бассейн с водой, шест и длинная доска на пятиметровой высоте, канат, ко-
ридор с тяжелыми поленьями, хаотично раскачивающимися на длинных цепях,
двухметровая яма, узкий подземный лаз, выходящий в охваченный огнем бе-
тонный бункер. Забор он перепрыгнул легко, от холодной воды захватило
дух, мокрая одежда и ботинки скользили по шесту, но выручила крепость
рук, высоты он никогда не боялся и пробежал по доске играючи. Как водит-
ся, ожег руки, скатываясь по канату, набил кулаки, плечи и предплечья о
поленья, высушил в огне комбинезон и слегка опалил виски.
На втором этапе надо было подняться по пожарной лестнице на пятый
этаж и пробежать по полутемному чердаку среди разорванных взрывом чело-
веческих тел, то ли настоящих, то ли муляжных, мнения и здесь расходи-
лись, хотя запах стоял специфический... Но, поскольку дотрагиваться до
рук, ног и внутренностей не требовалось, никто особенно в суть проблемы
не вникал, тем более что существовала более насущная забота: отбиться от
