пятьсот шестьдесят тысяч квадратных километров, население шесть с поло-
виной миллионов человек...
- Шесть миллионов пятьсот шестьдесят тысяч, - брюзгливо поправил
Крымский. - Или для вас шестьдесят тысяч человек значения не имеют?
- Имеют, товарищ полковник! - покаялся Макс и получил знак продолжать
ответ. - Президент - прогрессивный общественный и политический деятель
Мулай Джуба, видный борец за освобождение Африки от колониального гос-
подства и большой друг Советского Союза. Полезные ископаемые: золото,
алмазы. Исключительно важное стратегическое расположение, позволяющее
осуществлять радиотехнический контроль Западного полушария. Наличие со-
ветской базы атомных подводных лодок...
- Не базы, а пункта ориентации и ремонта, - теперь вмешался Желудев,
и Макс согласно кивнул:
- Так точно, товарищ подполковник! Высокая активность ЦРУ, попытки
политической переориентации, в 1984 году с нашей помощью предотвращен
государственный переворот. Зона жизненно важных интересов СССР в этом
районе мира. Условия оперативной работы четвертой категории сложности...
- А почему? - прервал Карданова третий член комиссии полковник Жу-
равский. - В Штатах уровень сложности пять, на то они и главный против-
ник. А в дружественном социалистическом государстве - четыре! Как так
может быть?
Макс обескураженно замолчал. А ведь действительно...
- Не знаю... В учебниках написано про государственный и политический
строй, а в лекциях - про четвертый уровень сложности...
- Ладно, - добродушно сказал Крымский. - Это вопрос не курсанту...
Тем более что Владимир Михайлович и сам вряд ли сможет дать однозначный
ответ. - Все трое понимающе переглянулись.
- Вы свободны!
Через несколько минут объявили итоги экзамена по оперативно-полити-
ческой обстановке в странах мира. В строю стояли два курсанта, похожие
как братья-близнецы. Карданов получил "отлично", Генка - "хорошо". На-
чальник ОУЦ полковник Крымский поздравил обоих с окончанием учебы и по-
желал успехов в предстоящей работе. Никакие дипломы и свидетельства
здесь не выдавались: совсекретные справки переправят специальной связью
и вошьют в личные дела. Нагрудный знак тоже не полагался, его заменило
крепкое рукопожатие Крымского.
- От души желаю тебе в Борсхану не попадать, - шепнул полковник, нак-
лонившись к уху Карданова, и дружески подмигнул.
- Что он тебе сказал? - ревниво допытывался потом Генка. Его шрамы
зажили и практически не различались. Но он был обижен. И за более низкие
оценки, и за посредственные результаты тренажерных тренировок. Причем
обижался не на себя, а на Крымского, Журавского, Желудева, Спеца, на
тренажер и, конечно же, на Карданова. "Если бы ты из кожи не лез, учился
нормальненько, средне, вот и были бы мы на равных, - болтанул как-то он.
- Им тут особенно выбирать не из кого, ставили бы четверки как миленькие
и тебе и мне, и обоим хорошо было бы! Они же нас нарочно стравливают,
неужели не понятно? Тебе надо быть отличником, а я остаюсь виноватым,
как всегда!"
- Да ничего особенного он не сказал, - отмахнулся Макс. - Пойдем пока
с Савченко попрощаемся.
Напарник поджал губы.
- Ты иди, а я у вертолета посижу. Это же твой друг... Мне он трояк
влупил - вот и все прощание!
Спец, как всегда, толокся в тренажерном зале возле виртуального ими-
татора реальности, напоминающего сложный спортивный снаряд для трениро-
вок космонавтов. Зависший в неестественной позе распахнутый сенсорный
скафандр был похож на выпотрошенный труп, а подполковник увлеченно сос-
тавлял программу очередного упражнения, в изобилии нашпигованную такими
и еще более жуткими трупами. На шум шагов он сторожко вскинул крупную
голову с коротко стриженными седыми волосами.
- Закончили? - Яркие голубые глаза сейчас не отблескивали ни льдом,
ни сталью.
Макс кивнул.
- Через полчаса вертолет. Попрощаться зашел.
- С ним? - Спец кивнул на тренажер. Он одушевлял машину и под предло-
гом доводки и контроля программ часами висел на растяжках, выделывая го-
ловокружительные трюки. Он любил жить в виртуальной реальности, воспро-
изводящей всевозможные опасности и дающей возможность испытать острое
чувство риска. Хотя долгие упражнения съедали ресурсы нервной и сердеч-
но-сосудистой систем, о чем сам Савченко неоднократно предупреждал но-
вичков. "Он больной, - говорил Генка. - Когда-нибудь он так и умрет на
тренажере". Макс тоже опасался, что в конце концов это произойдет.
- И с ним тоже, - Карданов погладил хромированную сталь опорной стой-
ки.
- Ты неплохо работаешь, - сказал Спец. - Но я тебе скажу то, чего
раньше не говорил.
Он подошел почти вплотную - глыба мышц и навыков убийства, боевой ро-
бот. Терминатор из одноименного фильма.
- Ты хочешь, чтобы все было по правилам. В тебя прицелились, ты выст-
релил. Вроде самооборона. Тебя послали на ликвидацию отпетого негодяя с
отвратительной харей - моральное самооправдание. Как в кино. Здесь чер-
ное, а вот здесь - белое.
Подполковник Савченко вздохнул. Он не был роботом, потому что белая
футболка сильно взмокла под мышками и на груди, явственно ощущался запах
рабочего пота. А Терминаторы не потеют.
- Только в жизни так не бывает. Негодяй может быть красавчиком, он
чей-то муж, чей-то отец, чейто сын, его жена может оказаться рядом в мо-
мент ликвидации... Это не имеет никакого отношения к делу. Если ты хоть
на миг задумаешься - провалил задание и сам сгорел! Поверь, я знаю много
примеров...
Спец левой рукой потер грудь.
- И дуэлей устраивать не надо, ждать, пока он вынет оружие, повернет-
ся лицом - это дурость и больше ничего. Даже не глупость, а дурость.
Есть возможность выстрелить в затылок - пали! И даже не задумывайся, хо-
рошо это или нет! Потому что, если задумываться, не надо было сюда идти!
Убивать всегда нехорошо, и есть очень много чистоплюев, которые тебе про
это охотно расскажут. И они же осуждают врагов, предателей, требуют для
них высшей меры! Но... Чтобы они сами подыхали! Здесь вынесли приговор,
а он там сразу и помер. А гады не хотят подыхать, они очень живучи, по-
тому что других в землю кладут и их жизни в себя всасывают... Так что
приходится кому-то работать... Как в любой работе, тут своя техника бе-
зопасности, и ее надо соблюдать.
Макс кивнул.
- Я это все понимаю. А как на месте выйдет - не знаю. Тренировки -
это одно, а взаправду - совсем другое...
- Верно. Вот у напарника твоего все хорошо выходить будет. Гораздо
лучше, чем на тренажере.
- Почему?
- Не знаю. Вернее, объяснить не могу. Но попомнишь мое слово!
Только...
Савченко на миг задумался, словно взвешивая - говорить или нет. Но
потом решился и наклонился к уху ученика, как недавно начальник ОУЦ.
- Скорей всего не придется вам этим заниматься. Отдел "Л" решено не
создавать. Там, наверху, посчитали, что это незаконная деятельность, на-
рушающая международное право. Как будто те гады ничего не нарушают!
- Это точно? - опешил Макс.
- Да. Только никому ни слова, пока вам официально не объявят.
- Вот оно как... Может, и к лучшему... Честно говоря, мне не по душе
это дело, если взаправду.
- Ну, назад уже не отыграешь. Ты получил такую специальность, что де-
лать дело все равно придется. Не сейчас, так через пять лет, десять, не
в одном подразделении, так в другом.
Видно, лицо у Макса изменилось, и Спец не захотел омрачать последние
минуты общения. Улыбнувшись, он хлопнул начинающего Терминатора по пле-
чу.
- Хотя, может, и обойдется - в жизни всякое бывает! Давай, беги к
вертолету, а то опоздаешь!
Из глухого чрева транспортного вертолета не определишь ни направления
полета, ни маршрут. Через три часа грохота и мелкой вибрации они, щу-
рясь, вылезли на бетонку подмосковного военного аэродрома. И вновь оку-
нулись в обычный человеческий мир. Оба получили десятидневные отпуска,
причем Карданова неожиданно вызвали к замначу Школы по тылу и вручили
ключи от двухкомнатной квартиры, чему он был несказанно удивлен. С
жильем в Комитете было получше, чем везде, но обычно точкой отсчета ста-
новилась однокомнатная хрущевка где-нибудь на окраине, полученная через
трипять лет службы. А тут сразу, почти в центре, рядом с метро и сразу
две комнаты. Фантастика!
- За что тебе вдруг? - оскорбленно спросил Прудков. - Опять за учебу
и показатели? Так за это оценки повыше ставили! Квартира-то при чем?
Жить-то всем где-нибудь надо! А ты опять за мой счет!
Карданов почувствовал, что напарник его откровенно ненавидит.
- Почему за твой? Ну, хочешь, давай вместе там жить будем!
- Ну да, молодец. Все будут знать, что Прудков в улучшении жилищных
условий не нуждается и квартиру ему давать не надо! Так и останусь у те-
бя вечным квартирантом! Хорошо придумал, спасибо! - с горечью ответил
Прудков, и его новое лицо, лицо Макса, приняло выражение обиды, харак-
терное для Генкиной физиономии. Будто сквозь маску проступил подлинный
облик.
Когда отпуск кончился, Карданову и Прудкову объявили, что создание
службы "Л" отложено на неопределенное время, а им предстоит другая рабо-
та. Гораздо более серьезная, конспиративная и ответственная. Это удивило
обоих, ибо они считали, что более серьезной и ответственной работы поп-
росту не существует.
Глава вторая
ОХОТНИКИ И ДИЧЬ
Тиходонск, 11 февраля, 12 часов 40 минут, минус три, солнце.
- Ты просто не понимаешь, о чем идет речь! Не о Лапине, не о наших к
нему претензиях. - К, разговаривал с Юмашевым как строгий, но доброжела-
тельный учитель интерната для умственно отсталых с двенадцатилетним де-
билом.
Они гуляли по Левому берегу, там же, где два дня назад Юмашев обсуж-
дал с Тимохиным судьбу Тахира. Если это можно было назвать прогулкой.
Встречу назначил К., но вывез его сюда Юмашев. За прошедшие сорок два
часа здесь ничего не изменилось. Тот же чистый, с речным запахом, воз-
дух, те же проволочные остовы зонтиков, тот же плотный, укатанный ветром
снег, на котором еще можно разобрать две цепочки полустертых следов. А в
городе, раскинувшемся на противоположном берегу, изменилось многое. Не-
даром километровый отрезок пляжа с трех сторон блокирован черными джипа-
ми. Кроме штатной охраны, Тимохин задействовал и боевиков. Хотя после
событий прошлой ночи, когда застрелили Кондратьева и убили или захватили
почти всех авторитетов тахировской группировки, вероятность мести су-
щественно снизилась. Точнее, отодвинулась на неопределенное время.
- Меня интересует другое. Как вы пробили блокаду? Что он сказал? Дос-
ловно. Кто при этом присутствовал? Как процедура фиксировалась?
К, остановился и впился высасывающим взглядом в зрачки банкира. Он
знал, что умеет вселять в сердца людей страх, даже когда звериные уши
прикрыты шапкой. Потому что биоволны прямой и вполне реальной угрозы ис-
ходили от него постоянно. Сейчас поток отличался особенной силой.
Но банкир стоял на своей земле, в окружении своих людей. Бывают мо-
менты, когда авторитет и могущество чужака не стоят ничего, если он не
может немедленно и эффективно защититься от грубого физического насилия:
выстрела, удара ножом, наброшенной на шею удавки... Сейчас как раз вы-
дался такой случай.
- Ты ведь один здесь? - спросил Юмашев.
Только очень далекому от мира спецслужб и криминала человеку этот не-
винный вопрос мог показаться и в самом деле безобидным. К, посмотрел на
банкира по-новому, с интересом, и усмехнулся одним уголком рта. Юмашеву
померещилось, что если губа отодвинется дальше, то выглянет длинный и
острый волчий клык. Эта усмешка показала, что с К, не следовало так го-
ворить. Он никогда не оставался беззащитным. Никогда и нигде.
- Хочешь спустить меня в прорубь? - казалось, у него даже улучшилось
