- Он же носильщик, курьер. Получил, отвез, отдал. Обкатанная привыч-
ная схема, отклониться от нее даже на миллиметр невозможно. Он никогда и
не отклонялся. В очередной рейс отправился как обычно, его проводили,
проконтролировали вылет. Обычный рейс, но необычный день - 19 августа
девяносто первого. В Москве танки, социальный катаклизм, все рушится...
Самолет вернули. А здесь уже неразбериха: жгут документы, переделывают
паспорта, каждый прикрывает свою задницу... Кавардак, людей на местах
нет, телефоны не отвечают, система контроля не действует... И он выпал
из жесткой схемы...
К, рассказывал очень подробно, чтобы успокоить свою совесть. И сам
заново анализировал произошедшее. Он в очередной раз прихлебнул минерал-
ку. Спиртного К, не употреблял, Юмашев тоже не стал заказывать водку.
Чанахи кончилось, и гость отодвинул горшочек.
- Все думали, что он передал чемоданчик, как всегда. Блокировку соз-
нания по инерции провели, но в спешке, с большими огрехами. Он должен
был две недели находиться под медицинским контролем и только после зак-
репления запасного уровня с сопровождением отправиться к месту новой
жизни. А поехал сразу и без сопровождения. И вместо Красногорска оказал-
ся здесь, в Тиходонске.
К, промокнул салфеткой жирные губы.
- Его никто не курировал, как положено, никто не знал, что он откло-
нился от маршрута. Заниматься этим попросту стало некому: распалась Сис-
тема, умерли люди... Когда писались приказы и составлялись инструкции,
такого просто нельзя было предположить! Но это произошло... На пять лет
про него забыли.
- А почему завертелась карусель? Еще когда прибыл Бачурин, я понял,
что это неспроста, - спросил Юмашев, не подозревая, что до предела об-
легчает задачу собеседника.
- Да потому, что я встретил человека, который должен был получить по-
сылку! И узнал, что он ничего не получал! А когда тот услышал, какой ку-
сок вырвали у него изо рта, он чуть не съел меня!
- Как "чуть не съел"?
К, сделал неопределенный жест.
- В самом прямом смысле. Это очень своеобразный человек. Хотя в свое
время был большим другом Советского Союза.
Он вздохнул, потянулся, хрустнул длинными сильными пальцами.
- Так выяснилось, что чемоданчик по назначению не дошел. После этого
и завертелось...
- Да-а, - протянул Юмашев, не зная, что сказать.
- Закажи кофе. И какое-нибудь пирожное.
К, был сладкоежкой. В конце концов, у каждого есть свои слабости.
- Да-да, конечно, - банкир потянулся к кнопке звонка.
- И еще. Мне нужна будет машина до аэродрома.
- Уже уезжаешь? - удивился Юмашев.
- А что мне здесь делать? Его и так вовсю ищут, даже по телевизору
показывали. Наверное, найдут... Я тебя попрошу держать это под контро-
лем, как только его захватят, позвони, я тут же прилечу. И напомни
Крамскому о нашей договоренности, он знает о какой.
- Конечно, - кивнул Юмашев. Владевшее им последние часы напряжение
спало, и он испытал облегчение. - Может, по рюмочке ликера? Или коньяч-
ку?
- Ликера, - благодушно согласился К. Чувствовалось, что он тоже стал
спокойней.
Официант принес кофе и пирожные и тут же получил новый заказ.
- Только не какую-нибудь химию, - предостерег Юмашев. - Натуральный
ликер!
Почтительно кивнув, официант исчез. Черный кофе соблазнительно дымил-
ся в белых чашечках, словно на телерекламе.
- Позови кого-нибудь из своих, - попросил К. и потянулся к сахарнице.
Юмашев повернулся к двери. Длинный палец нажал на завиток перстня, и ма-
ленькая капелька упала в чашку банкира.
- Слушаю вас, - четко обозначился на пороге кабинета Тимохин.
- Мне нужна машина на час. Без сопровождения, только водитель. Про-
инструктируйте, чтобы он беспрекословно исполнял мои указания.
- Сделаем!
Начальник СБ исчез. Официант принес ликер.
- За успехи, - предложил хозяин.
- За успехи, - согласился гость.
Они чокнулись и принялись смаковать кофе с ликером. Отличный обед по-
лучил достойное завершение.
Одеваясь, К, сильно взмахнул пальто и смахнул со стола чашки, рюмки и
две тарелки.
- На счастье, - сказал банкир.
У выхода из "Делового двора" они попрощались. К, задержал теплую руку
банкира в своей, испытующе глядя ему в лицо. Оно чуть порозовело, выда-
вая хорошее самочувствие и высокий жизненный тонус. Тропин уже всосался
в слизистую рта и стенки желудка. В течение двух-трех суток он загустит
кровь, и тромб закупорит сердечную или мозговую артерию. Потому у К, был
столь жадно-ищущий взгляд. Но обнаружить никаких признаков обреченности
в облике Юмашева он не смог.
Сев в джип начальника СБ, К, поехал в северную часть города. На одном
из перекрестков он приказал остановиться, и в машину подсели трое молча-
ливых, серьезного вида мужчин с длинными дорожными сумками в руках.
- На военный аэродром, - скомандовал К.
Через час выкрашенный в защитный цвет "Як-40", бортовой номер 05,
взлетел, сделал вираж и взял курс на Москву.
Квартира была почти полностью такой, как он видел во сне. Правда, по-
толки пониже, да обычные, а не арочные окна. Две просторные комнаты,
квадратный холл, большая кухня. Старая мебель шестидесятых годов: прямые
плоскости, сдвижные стекла, полировка. Все в приличном состоянии, только
пыль кругом. Странно, за шесть лет пыли должно было скопиться гораздо
больше... И потом, кто платил за свет, газ, телефон, кто ремонтировал
краны?
Он направился к шифоньеру и, взявшись за ручку дверцы, вдруг опережа-
ющим зрением увидел содержимое: кожаное, на подстежке, пальто, длинный
плащ с погончиками на приподнятых плечах, серый и черный костюмы, пара
брюк... Его вещи, которые он носил в той, прошлой жизни.
Макс распахнул дверцу. Действительно... Все было на месте, только
сильно сдвинуто вправо, будто оставшимся пространством пользовались дру-
гие люди. Шесть пустых вешалок и одна со стареньким женским халатом
подтверждали такое предположение. Из костюмов ему больше нравился серый,
он надел пиджак, подошел к зеркалу. Чуть тесноват, и покрой устарел: од-
нобортный, приталенный, удлиненный, с высоким шлицем.
Машинально сунул руку во внутренний карман: записная книжка, две ав-
торучки. Тут же в мозгу прозвучал сигнал тревоги: настоящая ручка только
одна, вторая - опасное оружие! Осторожно извлек обе, сразу определил,
какая настоящая, а какая нет. Осмотрел "стрелку". На вид обычная многоц-
ветная шариковая ручка, но он знал, как она устроена на самом деле, где
выключается предохранитель и что надо нажать для выстрела.
Быстро пролистав записную книжку, обнаружил несколько десятков теле-
фонов совершенно неизвестных ему людей. Практически все номера были мос-
ковскими. Фамилия Бачурин показалась знакомой. Подумав несколько минут,
он достал привезенную из Тиходонска визитную карточку. Точно, Бачурин
Евгений Петрович, только в карточке пять телефонов, а в книжке один и
совсем другой. Вот вообще человек без фамилии, только начальная буква:
К. Михаил Анатольевич. А вот почему-то на букву А - Смулева Маша...
Сердце пропустило удар, он понял, что это ЕЕ телефон. Набрать? Прислу-
шавшись к себе, он понял, что совершенно не готов к разговору. О чем
можно говорить с девушкой из сна?
Захотелось выпить. За Лапиным такого не водилось. Макс уверенно про-
шел к секретеру, точно зная, что находится в баре: белый мартини, нес-
колько початых бутылок виски, французское сухое вино, скорее всего "Бор-
до". Но на этот раз он ошибся. Кроме наполовину опорожненной поллитровки
"Русской", там ничего не оказалось. Это был уже прямой сигнал о том, что
здесь жили посторонние люди. С другими вкусами, но достаточно дисципли-
нированные, чтобы не шарить по карманам чужой одежды и тем самым сохра-
нить себе жизнь.
Водку Макс пить не стал, а продолжил обследование квартиры. Внимание
привлек письменный стол, он открыл правую тумбу, вытащил средний ящик,
перевернул... Его действиями руководила все та же опережающая осведом-
ленность, и когда он поддевал дно, то знал, что это вовсе не дно, а ис-
кусно подобранная по текстуре и тщательно подогнанная фанерка - простей-
ший, но достаточно надежный тайник.
Так и оказалось. Когда фанерка отскочила, Макс увидел три паспорта,
два в голубых обложках - советские дипломатические. И в темно-зеленой -
американский. Во всех красовалась его собственная фотография, только фа-
милии разные: Валерий Сергеевич Остапенко, Макс Витальевич Карданов, Ро-
берт Уильям Смит... Кроме паспортов, он обнаружил несколько пропусков -
заламинированные прямоугольники с затейливым красочным рисунком, водяны-
ми знаками, цветной фотографией и типографским текстом. В те времена,
когда цветные ксероксы и лазерные принтеры были сверхдорогой экзотичес-
кой диковинкой, а громоздкие, с вечной вонью нашатыря, аппараты элект-
рографического копирования, все эти рожающие бледно-серые копии ВЭГИ и
РЭМы прятались за железными, с сигнализацией, дверями и находились под
строгим и непрерывным надзором КГБ и разрешительной системы МВД, - один
вид этих документов внушал несомненное доверие и почтительный трепет.
Один пропуск разрешал Максу Витальевичу Карданову проходить в любые
помещения, блоки и сектора, другой запрещал контроль и досмотр его маши-
ны, вещей и следующих с ним лиц, третий обязывал руководителей органов
КГБ, МВД, командиров воинских частей, представителей власти и управле-
ния, гражданских начальников всех рангов оказывать ему полное со-
действие.
Неприятно резко зазвонил телефон. Человек со множеством фамилий на
миг застыл, но тут же встал и направился к аппарату. В нем почти ничего
не осталось от Лапина, а то, что осталось, уже не определяло его поведе-
ния, поэтому он знал: это не случайный звонок, кто-то хочет связаться с
ним и знает, что он находится здесь. Человек резко снял трубку.
- Да! - с непривычной для себя грубоватой властностью бросил он.
- Здравствуйте, Макс Витальевич! - раздался незнакомый мужской голос.
- Вы вернулись так неожиданно, мы даже не поверили, когда узнали...
"Как узнали?" - хотел спросить Лапин, но для Карданова это не было
тайной. Позвонила добрая соседка Валентина Андреевна. Очевидно, она сос-
тояла на связи и имела соответствующее задание.
- Вы попали удачно - квартира освободилась, и мы не собираемся ее
больше занимать, ведь скоро они вернутся...
Максу хотелось спросить - кто и откуда должен вернуться, но из смысла
разговора явствовало, что он должен это знать, значит, задавать такой
вопрос было нельзя.
- Когда они должны вернуться?
- Тридцатилетний срок истекает в девяносто девятом, но новый адвокат
обещает добиться помилования уже в этом году.
- Да, два года по сравнению с тридцатью решают все вопросы, - туманно
сказал Макс, понимая, что его слова можно толковать как угодно.
- Не обижайтесь, пожалуйста. Мы делали все возможное, но, к сожале-
нию, оказались бессильны...
Мужчина на другом конце провода был молод и, судя по интонациям,
очень старался произвести благоприятное впечатление.
- Я не обижаюсь.
- Вас искали прежние коллеги. Они оставили Валентине Андреевне теле-
фоны, по ним мы установили, кто они такие. Но Валентина Андреевна им
звонить не станет, она звонит только нам. Вы понимаете?
- Да.
Догадка Карданова полностью подтвердилась.
- У вас есть проблемы? Пока вы работали в Экспедиции, кураторство
приостанавливалось, а потом вы исчезли, не дав о себе знать. Но мы пом-
ним о своих обязательствах и готовы их выполнять.
Были ли у него проблемы? Пожалуй, нет. Потому что проблемы возникают
на фоне обычной человеческой жизни. А его жизнь сплошь состояла из одних
проблем. Его проблемой была жизнь. Или жизнь была его проблемой. В по-
добных случаях никто не может помочь...
- Алло, Макс Витальевич! Вы меня слышите?
- Слышу.
