Данил Корецкий
Оперативный псевдоним
Изд. МОСКВА, "ЭКСМО-ПРЕСС", 1998
ОCR Палек & Alligator, 1998
Часть I
ЗАПАСНОЙ УРОВЕНЬ
Глава первая
ВНЕШНИЕ РАЗДРАЖИТЕЛИ
Тиходонск, 7 февраля 1997 года, 17 часов 40 минут, температура возду-
ха минус 12 градусов по Цельсию.
Жизнь все сильней брала за горло мозолистой рукой. Настолько холодной
и жесткой, что иногда казалось, будто это костлявая хватка смерти. Ста-
рые, выношенные ботинки не защищали от холода, так же как вытертое
пальтецо и облезшая до самой кроличьей шкуры некогда меховая шапка. Если
бы выхлебать тарелку густого борща с хлебом да навернуть картохи под се-
ледочку и стопарик водки - сразу бы потеплело. Впрочем, и без водки обо-
шелся бы, и без селедочки, да и без борща - набить брюхо любой жратвой,
чтобы не сосало под ложечкой, не тошнило, не подгибались ноги...
Сергей Лапин медленно брел по проспекту Маркса - главной улице Тихо-
донска. Ветхие домишки старого купеческого города из бесценных, но нико-
му не нужных, а потому ничего не стоящих памятников истории и архитекту-
ры превратились в престижные и дорогие вместилища всевозможных офисов,
магазинчиков, баров, представительств и фирм, мгновенно восстановив бы-
лой, казалось, навсегда утраченный, лоск. Лапин шел вдоль отделанных
мрамором фасадов, лежащих у полированных дверей на очищенной от снега
фигурной тротуарной плитке цветных ворсистых ковриков, ярких, манящих
изысканной снедью либо ультрамодной одеждой витрин, мимо небрежно притк-
нутых у тротуарной кромки огромных всепогодных джипов, мимо нарядных ве-
селых женщин, сытых и уверенных мужчин - хозяев нынешней жизни.
Его облик настолько контрастировал с окружающим великолепием, что мог
служить наглядной иллюстрацией к рубрике "Два мира, две судьбы", которой
в былые времена советские газеты приколачивали к позорному столбу исто-
рии гнойные язвы капитализма. Сам Сергей об этом не думал - у него было
предельно конкретное мышление, касающееся лишь того, что заботило в дан-
ную секунду. Сейчас он беспокоился, вернулась ли Тонька - в противном
случае в дом не войти: ключ у него изъяли неделю назад. Да теплилась на-
дежда, что удастся чего-то подкалымить в чебуречной у Рубена.
Доковыляв до Богатого спуска, Лапин свернул вниз и уже через квартал
оказался в купеческом Тиходонске начала века. Тогда спуск упирался в
грузовые причалы, тут разгружали сухогрузы с лесом, зерном, табаком и
мануфактурой и загружали баржи мукой с Парамоновской крупорушки, сигаре-
тами с Асмоловской табачной фабрики, овощами, вяленой рыбой. Здесь всег-
да можно было подработать или, на худой конец, украсть, потому переулок
и прозвали Богатым. О разновидностях промысла тех времен красноречиво
говорили названия коротеньких улочек и проулков: Соляная, Табачная, Ма-
нуфактурный... Прилегающий к причалам район окрестили Богатяновкой, и,
хотя порт давно перенесли в другое место, название сохранилось. Сохрани-
лось в первозданном виде и все остальное: обветшавшие вконец одно-,
двух-, редко трехэтажные домишки с приспособленными "удобствами", соот-
ветствующее жилому фонду население, лихие обычаи и нравы. Одно слово -
Богатяновка!
У Рубена посетителей почти не было: за угловым столиком трое местных
мужиков пили вино, да два залетных парня с хищными лицами и приклеенными
к углам ртов "беломоринами" шушукались над тарелкой остывших чебуреков.
Лапин несколько минут подождал хозяина, потом боком прошел в подсобку.
Здесь пахло раскаленными чебуреками и жареным мясом... За замызганной
занавеской слышался веселый разговор: Рубен принимал друзей. Лапин каш-
лянул.
- Кэто там? - Занавеска откинулась. Круглолицый армянин с усика-
ми-стрелочками выглянул из прокуренного закутка. Его добродушному виду
не соответствовали внимательные холодные глаза. Глаза человека, с кото-
рым лучше не ссориться. Да и говорили о нем всякое... Неизвестно, нас-
колько слухи соответствовали действительности, но рэкетиры к чебуречной
не приближались на дальность пистолетного выстрела.
- Работы нет? - Голос звучал хрипло, наверное, от волнения - слишком
важным был для него ответ на этот вопрос. Лапин откашлялся.
- Нэт, дарагой, - Рубен развел руками. - Воду принэсли, дрова есть.
Давай завтра заходи...
Он с симпатией относился к Сергею. Парень порядочный, не пьет, не де-
рется, не ворует. И вид приличный - всегда чисто выбрит, голос тихий,
взгляд ясный - не похож на богатяновскую шпану...
- Завтра, харашо? - Хозяин доброжелательно улыбнулся.
Лапин печально кивнул и сглотнул.
- Э-э-э, - насторожился Рубен. - Ты что, кушать хочэшь?
Сергей молча отвел взгляд.
- Сэйчас мы тэбя накормим... Так нэ годится... Нэ война вэдь...
Рубен скрылся за занавеской.
- Шашлык еще будэте? А это? Давай сюда... И водки налэй...
Через минуту одуревший Сергей рвал зубами сочное, пахнущее углями мя-
со, вместо хлеба запихивал в рот щедро набитые острым фаршем чебуреки.
Водки ему налили почти полный граненый стакан, Сергей выпил в два прие-
ма, показалось - вода, но тут же ударило по всему телу блаженное тепло и
приятно растаяло владевшее им весь день напряжение.
Сейчас он был почти счастлив и испытывал искреннюю благодарность к
Рубену. Тот даже посадил его одного в кухне, словно своего личного гос-
тя. Чем можно отблагодарить доброго человека? Наносить завтра воды бесп-
латно? Но как бесплатно - ведь завтра тоже захочется есть...
За занавеской звякнули стаканы, раздался смех.
- Спасибо, хозяин! - от всего сердца сказал Сергей.
- Нэ только мнэ, всэм спасибо скажы, - впервые замызганный полог от-
дернулся, открывая стол, за которым, кроме Рубена, сидели три его земля-
ка. Двое смеялись и смотрели на третьего, который откинулся к стене с
закрытыми глазами и тихо стонал.
"Плохо ему, что ли? Но почему они смеются?" - недоумевающе подумал
Лапин.
Третий застонал громче, вытянулся и, будто придя в себя, открыл гла-
за.
- Молодец, - без акцента сказал он. - Хорошо сделала.
Под столом обозначилось какое-то шевеление, скатерть приподнялась,
показались несвежие пятки и белые ягодицы. Раздался новый взрыв хохота,
только теперь все четверо смотрели на изумленного Сергея. Совсем молодая
и голая до пояса снизу рыжая девчонка вылезла, встала и тоже, не прояв-
ляя ни малейших признаков смущения, уставилась на Лапина.
- Пусть он ее отдерет через жопу, а мы посмотрим, - лениво произнес
третий, наливая себе водку.
Рыжая молча повернулась спиной, нагнулась и чуть присела.
- Хочэшь ей задуть, Вася? - склонив голову набок, спросил Рубен.
- Я Сергей, - поправил Лапин и отступил к выходу.
- Давай, Вася, давай! - с пьяной настойчивостью повторял третий.
- Да нет, не буду... - Сергей сделал еще шаг.
Рубен звонко шлепнул девку по заднице, она выпрямилась и как ни в чем
не бывало потянулась к стакану.
- Мне одеваться? - буднично поинтересовалась она.
- Подожды пока, - буркнул Рубен - А спорим на столнык, что Сэрежа два
мэшка с мукой подымет?
- Такой задохлый? Не сможет! - категорично сказал третий и достал
деньги. Двое его друзей тоже отрицательно покачали головами.
Радуясь, что может сделать приятное хозяину, Лапин прошел в кладовку,
положил на каждое плечо по мешку, вернулся обратно.
- Хоп! - Рубен сгреб купюры. - Молодэц, отработал еду!
Довольный Лапин отнес мешки. Когда он вернулся, третий что-то настой-
чиво говорил Рубену, тот не соглашался.
- Нэт, Сурэн, это нэ получится. Он смырный. Шум нэ лубит, драка нэ
лубит...
Третий настаивал на своем. Рубен встал, приобнял Лапина за плечи, от-
вел в сторону.
- Дэньги хочэш? - жарко дыша водочным и мясным духом, прошептал он. -
На дэло пойдош - мильон получит. Можэт, болшэ...
Сурен настороженно следил за переговорами.
- Там нычего страшнэго... Посыдишь в машыне, можэт, и выходыть нэ
прыдется...
Лапин достаточно долго жил на Богатяновке, чтобы оценить предложение.
- Не-ет, на такое я не подписываюсь... Пусть он не обижается...
Деньги нужны, но на зону неохота... - Миллион в его положении казался
баснословной суммой, бесповоротно отказаться от такого богатства он
просто не мог и попытался найти компромисс. - Если там телевизор почи-
нить, посторожить чего, погрузить... Ну, любую работу - я с удовольстви-
ем!
Сурен, хотя и не разбирал слов, все понял и, потеряв интерес, отвер-
нулся.
- Как хочэш, - Рубен пожал плечами и вернулся к приятелям.
- Чэво заснули? Наливай, далше вэселиться будэм!
Рыжая натянула на иссиня-бледные ноги стоптанные, давно не чищенные
сапоги и терпеливо ожидала дальнейших распоряжений. Лицо ее ничего не
выражало. Лапин вышел на улицу.
Сумерки сгустились. Крутой тротуар напоминал каток, чтобы не упасть,
приходилось двигаться боком на напряженных полусогнутых ногах, предвари-
тельно проверяя надежность каждого шага. В нескольких метрах впереди
прогрохотал трамвай, Сергей замер в неустойчивом равновесии, рассматри-
вая сквозь заиндевевшие стекла тряпичных человечков, плотно набившихся в
плохо освещенный вагон. В этот миг стертая подошва скользнула по зер-
кальной кромке. Лапин сорвался вниз, откинулся назад, стараясь затормо-
зить, но лишь опрокинулся на спину и поехал ногами вперед прямо под ляз-
гающие, брызгающие крошевом льда колеса.
Животный ужас взметнулся в глубине его существа и, как огненный столб
кумулятивного фугаса, пробил брешь в толстой корке, гасящей любые
всплески эмоций лапинского сознания. Он вдруг увидел себя со стороны:
жалкого, никому не нужного доходягу, кровавые куски которого отволокут с
рельсов, словно останки бесхозной дворняги, и ужаснулся этому зрелищу не
меньше, чем неминуемой смерти. Пальцы тщетно цеплялись за гладкий холод,
он пытался выпустить ногти, приклеиться к беспощадному склону, любым пу-
тем растянуть время гибельного скольжения, но сила инерции неумолимо
несла скрюченное тело в дешевом сношенном пальто под бешено крутящиеся
стальные ножи.
Ему повезло: онемевшие ноги оказались на рельсах уже за последней ко-
лесной парой, плохо освещенный трамвай исчез за поворотом, нигде ничего
не болело, одежда не порвалась и даже не сильно испачкалась. Лапин
встал, отряхнулся и двинулся дальше. Брешь затянулась, и эмоции немед-
ленно угасли. В конце концов, ровно ничего не произошло, упал - и упал,
всего-то делов... Приятная сытость согрела и прибавила сил, день закан-
чивался хорошо, если еще и Тонька дома... Увидев освещенное окно, Сергей
почувствовал себя счастливым.
Тиходонск, 8 февраля 1997 года, 7 часов 15 мину т, минус 5 градусов
по Цельсию, ветер, мокрый снег.
- Подъем по камере! На оправку по одному! Обиженные последними!
Лапин приподнял голову от подушки, сложил ладонь козырьком, прикрыва-
ясь от света вспыхнувшей под потолком лампочки. На пороге криво скалился
Димка. Постель была разложена прямо на полу и занимала практически все
свободное пространство тесной кухоньки. На прошлой неделе Антонина сде-
лала ему предварительный расчет. В тот субботний день она вернулась из
"Супермаркета" раньше обычного, лицом темная, как грозовая туча. Кто
знает, может, с рэкетом чего не поделила, или дневную выручку стащили,
или директор опять приставал, - эту бабу не разберешь: сама ничего не
рассказывает, а спросишь - посылает.
Лапин приготовился выслушать обычную в таких случаях порцию оскорбле-
ний, но на этот раз сожительница резко изменила тактику. Словам она
предпочла дела. Первым делом отселила его из спальни. Привела на кухню и
ткнула пальцем на рассохшиеся половицы - не хер постель продавливать и
на шармака в дырку лазить, будешь, паразит, здесь спать. А не возьмешься
за ум - вообще выкину к едрене фене!
Так он и прокрутился всю ночь на полупустом матраце, слушая возню мы-
