шей под полом и натягивая постоянно сползающее пальто. Дело, конечно,
обычное - что заслужил, то и получил, но хоть бы белье дала... На следу-
ющие сутки он получил что хотел: старую простыню с сомнительными пятнами
и расплывшимся фиолетовым оттиском "МО СССР" и старое порыжелое солдатс-
кое одеяло. Хватит тебе, паразиту, скажи спасибо, что вообще на улицу не
выкинула, хотя и за этим скоро дело не станет.
Затем бывшая супружница, а ныне посторонняя гражданка Крылова заста-
вила его переволочь холодильник из кухни в комнату. Нечего, мол, обжи-
раться на чужие деньги. Так что теперь ему запрещено заглядывать не
только в горячую Тонькину лохматку, но и в стылое полупустое нутро допо-
топного "Саратова". А вдобавок ко всему у него еще были отобраны ключи
от входной двери.
- Не возьмешься за ум - вообще выгоню к чертовой матери! - мрачно
повторила Тонька, и можно было с уверенностью сказать, что свое обещание
она выполнит.
Вот такой на сегодняшний день имелся у Лапина расклад.
- Убери копыта, дай к плите пройти! - в раздраженном голосе Димки от-
четливо слышались Тонькины интонации.
Лапин послушно подобрал ноги. Димка перешагнул через матрас, чиркнул
спичкой, зажег конфорку под чайником. Одет он был в длинную, доходящую
до колен спортивную майку. Если хорошо присмотреться, в размытых цветных
пятнах на груди можно угадать эмблему баскетбольного клуба "Чикаго бул-
ле". Раньше майка принадлежала Лапину, в ней он бегал каждое утро по на-
бережной до моста и обратно, выходило пять километров - его дневная нор-
ма. Но это было еще в благополучные времена, потом стало не до бега...
Наступили суровые деньки, потому Димка и донашивает его вещички.
Лапин несколько раз моргнул, привыкая к яркому свету, прищурившись,
посмотрел на циферблат настенных часов. Четверть восьмого.
- Куда это ты в такую рань собрался?
- Куда, куда... Тащить кобылу из пруда! Я руками за узду, а ты зуба-
ми... Догадайся, за что?
Перешагнув обратно через постель, подросток отправился в туалет. Лицо
у него было таким же мятым и линялым, как его одежка.
Лапин хотел сделать замечание, но потом счел за лучшее промолчать. Он
всегда относился к пацану как к сыну, а к Антонине как к законной жене.
Нормальная семья, нормальные отношения, и он вроде как глава добропоря-
дочного семейства. Но теперь все лопнуло. И семьи никакой нет. И он ни-
какой не глава, а так - сбоку припека. И Димка ему совершенно чужой. Как
ему вести себя с чужим дядей? А вот как - сама мать ему такой пример по-
дает.
Тяжело вздохнув, Лапин повернулся на бок. Спина у него совершенно
одеревенела. Он где-то вычитал, что спать на твердом даже полезно. На-
верное, это писал тот, кто никогда на твердом не спал. Тем более не спал
на полу в богатяновских трущобах. Из щелей тянут сквозняки, в подвале
всю ночь скреблись мыши, да и обидно... Все же он человек, а не дворняга
безродная...
Процесс пробуждения для него всегда был болезненным. Как будто между
сном и, явью протянулась граница, со всеми присущими ей атрибутами: мно-
гослойными проволочными заграждениями, слепящим светом прожекторов, пу-
леметными вышками и злющими сторожевыми псами. Сознание порой выкидывало
с ним такие шутки, что если кому рассказать, так не поверят. Подумают,
что он сочиняет. Пытался как-то поговорить на эту тему с супружницей, но
сочувствия и понимания с ее стороны не встретил. Антонина всякий раз об-
рывала его на полуслове, а бывало и так, что обзывала психом. "Чем хер-
ней заниматься, лучше деньги добывай, как другие мужики", - зло говорила
она и поправляла вечно выпадающие из лифчика арбузообразные груди.
Каких мужиков она имеет в виду, Тонька не уточняла. Соседи все
бедствуют: Петруху давно сократили, Кузьмичу тоже полгода зарплату не
выдают, Кружок через две недели кровь сдает... Может, молодые бугаи в
кожаных куртках, что рэкетируют рынок, должны служить ему примером...
Или толстый Толян, что возит шмотки из Турции. Он - челнок, она - реали-
затор, партнеры, запираются дома на два-три часа, когда Лапина нет. За-
чем? Тонька говорит - деньги считают да товар проверяют. Что они там
проверяют - неизвестно, только Кружок как-то летом подобрался под окно и
слышал, что Тонька орет, как будто ее жарят.
Лапин у нее спросил, а гражданка Крылова в крик: "Псих твой Кружок,
да и ты такой же! Рано тебя из психушки выпустили, надо опять сдать,
чтобы чердак почистили. Мудак долбанутый! Одно слово - Чокнутый!"
Что тут возразить? Он и правда долбанутый. Несколько лет назад попал
под машину на вокзальной площади, после чего действительно отлежал в
психиатричке - куда деваться, если память отшибло и вообще сдвиг по фазе
получился. А что рано выпустили - неправда. Он же никакой не псих-
больной, и даже память к нему постепенно вернулась. Частично верну-
лась... Однако в справке черным по белому написано: Лапин С. И, отдает
отчет в своих действиях и может руководить ими, а следовательно, являет-
ся полностью вменяемым. Но даже если он и трижды псих, пусть чокнутый,
пусть Кружок совсем шизофреник, откуда Кружку знать, что она кричит,
когда кончает? Как он мог это придумать в шизофреническом бреду, если не
слышал своими ушами под открытым окном?
Между прочим, в былые времена Антонина подобных выпадов в его адрес
не позволяла. Они и познакомились в психушке, там ее первый муж, Димкин
отец, с белой горячкой лежал. Потом он под поезд бросился, а они сош-
лись, стали жить как муж с женой. Так что ей к психам не привыкать. Пос-
ле запойного пьяницы Лапин казался ангелом. На все странности, что по
первой он выкидывал, Антонина внимания не обращала, слова дурного не го-
ворила, только тихо радовалась подвалившему счастью. Подруги, соседки -
все завидовали. Надо же, Крылова, какого мужика ты себе отхватила! Не
пьет, не курит, с людьми держится вежливо, никто дурного слова от него
не слышал. К тому же зарабатывает прилично и все до копейки в дом несет.
Не то что мой...
А что молчун, людей сторонится, так даже хорошо. Другой как начнет
говорить, так уж лучше бы и вовсе рта не раскрывал. Или приведет домой
всякую шпану, потом либо вещей недосчитаешься, либо денег. Опять же Дим-
ку любит не в пример родному папаше, тот только на колотушки расщедри-
вался. А этот и в кино водит, и на рыбалку, и в зоопарк... Раньше пар-
нишка гонял, как беспризорник, с богатяновской босотой, а сейчас у него
настоящая семья, мать хозяйственная и отец работящий... Многое раньше
было по-другому...
Лапин окончательно пришел в себя после чувствительного пинка в бедро.
- Собирай свои тряпки и уматывай из кухни. Я изза тебя поесть не ус-
пею.
Лапин молча скатал постель, отволок узел в чулан. Занырнул в узкий,
пристроенный несколько лет назад туалет. Потом прошел в крохотную ванную
с облупившейся штукатуркой, где никакой ванны не было, а был только ржа-
вый душевой рожок под потолком да квадратная, воняющая канализацией дыра
в полу. Если работала колонка, здесь можно было кое-как помыться, но
сейчас был другой период и приходилось довольствоваться холодной водой.
В маленьком мутном зеркальце над облупившейся раковиной отразилось
худощавое лицо тридцатидвухлетнего человека, здорово потрепанного
жизнью. Стекло было кривоватым и амальгама изрядно потертой, но Лапин не
привык искать оправдания в объективных причинах. Во всех своих бедах он
привык винить себя. Тонька этому немало поспособствовала. "Посмотри на
свою рожу!" - это ее излюбленный речевой оборот. А что рожа... Бывают и
похуже.
Всклокоченные, давно не стриженные волосы, морщины на высоком лбу,
развитые надбровные дуги, глубоко посаженные серые глаза, широкий, будто
приплющенный, треугольный нос, резкие носогубные складки, плотно сжатые
узкие губы. Запавшие щеки и массивный подбородок покрыты черной, с про-
седью, щетиной. В отличие от остальной части мужского населения Богатя-
новки Лапин брился каждый день, в этом и состояла одна из тех многочис-
ленных странностей, за которые его называли Чокнутым.
Сейчас он задержался с бритвой в руках, размышляя, стоит ли ему се-
годня бриться. Да и вообще... Может, сразу чиркнуть лезвием по горлу, и
дело с концом? Чтобы самому не мучиться и другим жизнь не отравлять. Но
"Невой" даже кошку не зарезать. Можно по венам, то-то кровищи будет...
Лапин прерывисто вздохнул. Соскоблил все же щетину, поплескал в лицо
ледяной водой. Вышел в кухню. Занять себя ему было совершенно нечем, и
ощущение полной никчемности заставляло сутулиться, уменьшая полномерные
сто семьдесят восемь сантиметров роста.
- Побрился? - с издевкой ухмыльнулся Димка. - Небось пойдешь орден
получать?
Пацан выглядел старше своих четырнадцати. Может, из-за печати умуд-
ренности жизнью, отштампованной на вытянутом лошадином лице. Небось уже
трахнул свою первую бабу, попробовал водки, покурил анаши и думает, что
познал все на свете. Он успел переодеться в джинсы и толстый свитер и
теперь готовил себе бутерброды. Плеснул в чашку вчерашней заварки, раз-
бавил ее кипятком из чайника. Судя по нервозной поспешности, он куда-то
торопился.
- Какой орден?
- Ну ты и тормоз! - Димка торопливо жевал. - Кто ж тебе орден-то
даст? Если даже зарплату не отдают... Кстати, какой сегодня день?
Лапин наморщил лоб.
- Вторник, кажется.
- Правильно. - На лошадином лице проступила презрительная гримаса. -
Помнится, кто-то обещал вернуть мне в понедельник долг. Принес деньги?
Нет? Я так и думал.
Круглые глаза-буравчики корябали растерянное лицо Лапина. Когда три
года назад Лапин учил его ловить щуку на живца, он смотрел совсем
по-другому, с благодарностью и восторгом.
- Ты вообще-то собираешься со мной рассчитываться? Чего молчишь? Хо-
чешь, чтобы я тебе "счетчик" включил? Так это у нас запросто делается.
Крылов-младший в последнее время "работал под крутого". Сколотил из
малолеток бригаду, промышляют в основном мойкой машин. Тех пацанов, кому
не хватает пока силенок таскать ведро и тряпку, он определил в попрошай-
ки. Школу забросил: на хрен мне эта тягомотина, от дурацких уроков Ни
ума, ни денег не прибавляется! По нынешним стандартам тут он прав...
Бизнес дает быстрые и зримые результаты. Недавно справил себе кожаную
куртку-косуху, модные башмаки на толстой ребристой подошве. Таким если
дать в живот - не поздоровится... По вечерам их компания тусуется у Ако-
па или на ближайшей дискотеке. Судя по манерам, он свои ботинки уже об-
новил... Ростовщик сопливый! Пару месяцев назад он одолжил Лапину триста
тысяч под десять процентов. Сергей тогда запудрил Тоньке мозги, показал,
что он не совсем пропащий. Но вместо платежей, которых он ожидал со дня
на день, Лапин так и остался с обещаниями. А ими долг не выплатишь...
- Ну так что?
Сопляку нравилось ставить людей в затруднительное положение, требо-
вать свое, проводить разборки. Остро ощущая свою зависимость, Лапин тя-
жело опустился на табурет.
- На заводе сказали, что на той неделе начнут выплачивать. Похоже, на
этот раз не обманут. Вчера я на кабельное заходил, там тоже обещают
рассчитаться. На Алексеевской в пятиэтажке я уже все подключения сделал
плюс дома на Садовой и Буденновском, там я еще прошлым месяцем пошаба-
шил. Потерпи недельку, ладно? Можешь не сомневаться, верну все до копей-
ки.
- А куда ты денешься? - хмуро процедил подросток.
Лапин старался не смотреть на еду. Вчера казалось, что он насытился
на всю жизнь, но сейчас голод вернулся с новой силой. Димка делал вид,
что не замечает его состояния. Управившись с бутербродами, аккуратно
собрал со стола крошки, чтобы не плодить тараканов, потом сполоснул под
краном чашку. Остатки колбасы, хлеб и масло унес в комнату, где стоял
холодильник. Это чтобы дармоед и захребетник Лапин не смел пользоваться
