мену планов, преодоление постоянно возникающих препятствий... Карданов
привык перемещаться в пространстве именно так.
Машина миновала центр города, прошла сквозь Берберовку - район, исто-
рически заселенный преимущественно армянским населением, вырвалась на
Магистральный проспект, выводящий из города прямо на московскую трассу.
Частный сектор с проросшими сквозь традиционно-убогую советскую застрой-
ку трехэтажными дворцами из итальянского кирпича под красной черепицей
или разноцветным металлопластиковым шифером, очередной путепровод через
железнодорожные пути, роща-лесопарк, красные и белые свечки авиагородка,
справа, в отдалении, приземистое здание аэропорта, опять бесконечная ро-
ща с рекламным плакатом "Добро пожаловать в кемпинг"...
На выезде из города недавно построили бензозаправку по типовому евро-
пейскому проекту, считалось, что бензин здесь не разбавляют, поэтому на
ярко освещенном пятачке всегда стояли три-четыре машины.
- Бензина хватит? - спросил Макс. - А то заправься, я плачу...
Он протянул три десятки. Ни один водила не откажется от такого пред-
ложения. "Волга" свернула на бетонную площадку и пристроилась за черной
"девяносто девятой" с тонированными стеклами. Впереди стояла белая
"восьмерка".
- Пойду пока отолью...
Карданов продрался сквозь голый кустарник и побежал между остовами
деревьев в сторону трассы. Через сотню метров он нашел подходящее место
для наблюдения. До КП ГАИ было метров пятьдесят. Кроме желто-синей "Вол-
ги", у поста стояли два джипа. Динозавры в коротких, будто обрезанных
курточках и с повязками на рукавах кучковались за спиной широкого, из-за
надетого поверх бушлата бронежилета, гаишника.
Вот, подчиняясь взмаху светящегося жезла, затормозил "КамАЗ" с обтя-
нутым тентом кузовом. Пока милиционер проверял документы, два динозавра
осмотрели кабину, заглянули под тент. Юркая легковушка попыталась прос-
кочить справа, но ее остановили другие динозавры и подвергли досмотру,
не дожидаясь, пока освободится гаишник. Выезд из города был закрыт.
Несколько минут Макс постоял, размышляя. Обойти пост по покрытой мет-
ровым слоем снега целине? Задача нелегкая, но выполнимая. Однако, когда
он выйдет на трассу, вид у него будет веселый, а ночью водители и так
избегают брать случайных пассажиров. Договориться, чтобы пожилой частник
подобрал его через триста метров? Но кто знает, что спросят динозавры о
причинах порожнего рейса и что он им ответит...
Лапин осторожно вернулся к бензоколонке, но не вышел на освещенный
пятачок, а пересек трассу и принялся "голосовать" въехавшим в город ма-
шинам. Остановилась только пятая или шестая - замызганная, несмотря на
мороз, "Нива" с нервным очкариком неопределенного возраста.
- До... Соляного спуска! - по привычке Лапин чуть было не назвал Бо-
гатый спуск.
- Полтинник, - недовольно бросил очкарик. Это было очень круто, и он
это знал.
- Годится! - Макс ловко запрыгнул на высокое сиденье.
Теперь они ехали в обратном направлении. Роща, кемпинг, аэропорт,
авиагородок, опять роща, путепровод... Когда проезжали "Интурист", Лапи-
ну захотелось в насиженное место: ночевать где-то надо, тем более он не
знал, что делать дальше. Когда пересекали Богатый, порыв повторился.
Сейчас квартира на Мануфактурном не казалась такой убогой. Умыться, по-
пить чаю да завалиться с Тонькой под одеяло, она вон как классно стро-
чит... Но Карданов знал, что ни в "Интурист", ни к Тоньке соваться
нельзя. И он знал, как поступить, если аэропорт, вокзал и автомобильные
трассы блокированы преследователями.
- По Соляному налево, на набережную, - распорядился он.
Оскальзываясь на обледеневшей брусчатке, "Нива" сползла по крутому
переулку к белому, напоминающему трехпалубный теплоход зданию речного
вокзала. Рядом торчал двенадцатиэтажный обелиск гостиницы "Якорь". Из
ресторана внизу гремела музыка.
- Опять налево...
Подпрыгивая на ледяных кочках, вездеход прокатился вдоль вмерзших в
лед речных трамвайчиков, плавучего бара "Скиф" и древнего колесного па-
рохода "Дмитрий Донской". Дальше начиналась полоса чистой воды, в конце
которой пришвартовался мощный буксир с тупым, чуть курносым, как у ледо-
кола, форштевнем. В круглых иллюминаторах горел свет.
Максу все стало ясно, но водитель не должен был догадаться, что имен-
но его интересовало. Поэтому они проехали в сплошной темноте еще нес-
колько кварталов до мрачных остовов парамоновских складов, которые ночью
выглядели особенно зловеще. Очкарик стал нервничать. Внешне это никак не
проявлялось, но Карданов безошибочно распознал биоволны страха.
- Черт, ничего не узнаю, - пробормотал он себе под нос и уже в полный
голос сказал:
- Давай, друг, к "Якорю"! Надо пожрать да расслабиться... Потом, мо-
жет, вспомню, где она живет...
Только когда "Нива" вернулась к ярко освещенному речному вокзалу, во-
дитель пришел в свое обычное состояние.
- Коли трезвый впустую ездил, представляю, что ты по пьяни отыщешь...
- брюзгливо буркнул он, принимая деньги. - Здесь, если хочешь знать, во-
обще нет жилых домов!
- Нет и не надо! Другую найду...
Дождавшись, пока "Нива" уехала, Лапин зашел в вестибюль вокзала и ку-
пил литровую бутылку водки и палку запаянного в полиэтилен сервелата.
Потом двинулся к буксиру. Сходни были убраны, и он долго бросал ледышка-
ми в иллюминаторы, но они почему-то все время стукались о борт. Наконец
заскрежетало железо, откинулась квадратная крышка люка и на палубу вылез
мелковатый матросик в ватнике и морской фуражке с "крабом".
Лапин быстро вытянул вперед руку с зажатой бутылкой.
- Чего надо? - агрессивный было тон мигом сменился добродушными нот-
ками.
- Погреться пустишь? - простецки попросился Макс. - Бабу ждал, замерз
как собака...
Обстоятельства были предельно понятными и вызывающими сочувствие.
- Заходи... Сейчас сходни сброшу...
Бывают дни, которые до предела изматывают нервы, иссушают душу, выса-
сывают все жизненные силы. Тогда хочется пораньше прийти домой, отог-
реться, поесть, выпить хорошо очищенной водки, принять горячую ванну и
завалиться спать, предоставляя организму восстанавливать сожженные нерв-
ные клетки и нарушенный биоэнергетический баланс. Но такие дни имеют
тенденцию растягиваться до суток, недель, иногда месяцев, будто кто-то
там, наверху, - не в высоких начальственных кабинетах, а еще выше, там,
где по господствовавшим до недавнего времени атеистическим представлени-
ям не существует ничего, кроме угольной черноты и смертельного холода,
будто кто-то могущественный и всевластный, управляющий всем ходом брен-
ной земной жизни, нарочно не дает операм расслабиться и восстановиться,
карая их за многочисленные грехи, совершаемые повседневно - по умыслу и
расчету либо вынужденно, в угоду малоправедной Системе, которой они взя-
лись служить, не щадя живота своего. С животами, правда, дело обходится
более-менее благополучно: если не поймаешь пулю или нож, отделаешься
обязательным гастритом или язвой, позволяющими все же кое-как существо-
вать на этом свете. А вот с сердцами действительно выходит скверный
расклад: чем дольше стаж на оперативной работе, тем выше процент смертей
от инфарктов и тем ниже возраст, в котором они случаются.
Вымотанные суматошным днем и неудачной засадой, опера Центрального
ЮВД собирались расходиться, когда Савушкин вызвал к себе Рожкова, а тот,
понимая, что это значит, притормозил остальных. Бросив в рот две таблет-
ки мятной жвачки, чтобы забить запах распитой с Макаровым бутылки "Фин-
ляндии" и копченой колбасы, которой они эту бутылку закусывали, на-
чальник УРа направился в другой конец длинного коридора, к кабинету, где
бывал по десять раз на дню, получая очередные задания, обязательные
"втыки" и нечастые благодарности.
- Знаешь, где Рубен и Сурен? - спросил подполковник, как только Рож-
ков показался на пороге. - В чебуречной, внутри, под замком. Там еще
двое, все застрелены.
- Откуда информация? - вскинулся майор.
- Фээсбэшный агент позвонил на ноль-два. Сказал - трупы будут заби-
рать, надо сажать засаду.
- Проверяли? - лихорадочно соображая, спросил Рожков. Заниматься но-
вым делом не было ни малейшего желания, и лучше всего, если бы сообщение
оказалось "туфтой". Но раз звонил человек "соседей"...
- Нет, - качнул тяжелой головой Савушкин. Он тоже выпил с Симаковым
по стакану "Кремлевской". Каждая должность определяет свой круг собу-
тыльников, марка потребляемого продукта негласными правилами не регла-
ментируется и определяется методом, который в социологии именуется "слу-
чайной выборкой".
- Но скорей всего так и есть. Надо проверить и поставить засаду. Кого
думаешь послать?
Последняя фраза свидетельствовала о том, что сам подполковник не со-
бирается участвовать в мероприятии. Рожков воспринял это как должное.
Когда человеку под пятьдесят, в конце такого дня он уже не способен к
активным действиям. Да и не дело замнача райотдела лично лазать по чер-
дакам и подвалам, его задача организовать работу и обеспечить достижение
поставленной цели.
- Я сам пойду. С Макаровым и... Петровым. Пусть привыкает.
- Смотри... - неопределенно протянул Савушкин.
- Автоматы возьмем, но все равно надо прикрытие. Отделение СОБРа. Или
ОМОН.
- Организуем! - кивнул Савушкин. - Давайте быстро выставляйтесь. Вхо-
дить надо через угольный сарай во дворе, он открыт. Аккуратно, по одно-
му...
Речь шла об общеизвестных вещах, но начальник УРа терпеливо слушал -
подполковнику надо дать подробный инструктаж, чтобы выговориться и от-
вести душу.
Через пятнадцать минут Рожков, чуть пошатываясь, забрел во двор чебу-
речной. Запах мятной жвачки выветрился, а водочный дух остался, поэтому
любой встречный не усомнился бы в обыденности происходящего: крепко
"врезавший" мужик ищет, где "отлить". Но в темном дворе никого не было,
Рожков растворился во мраке, тихо скрипнули петли сарая. Выдержав интер-
вал, тем же путем прошел Макаров, потом отчаянно волнующийся рыжий Пет-
руша. Никто ничего не увидел, засада была поставлена чисто.
- Вы думаете, что меня очень просто сожрать?! Вот вам хрен! Подави-
тесь! Мы не в Азербайджане, мы в Тиходонске! И все связи Эльхана замкну-
ты на меня!
Кондратьев рычал, как разъяренный медведь, и все присутствующие отво-
дили глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом. И Гуссейн Гуссейнов, и
Али Керимов, и Эльяс Кулиев, и Мирза Ибрагимов, и еще трое самых влия-
тельных в сообществе лиц. Совещание проходило в доме Тахирова, в том же
гостевом зале, где за утренним чаем они строили планы на сегодняшний
день. И эти планы не предусматривали организации похорон, борьбы за
власть, сохранения единства и могущества Организации.
Маленькая юркая женщина с ярко выраженной южной внешностью заглянула
в зал, но тут же испуганно захлопнула дверь. И она, и вся остальная обс-
луга, и даже Аня-Анджела пребывали в состоянии тревожной неопределеннос-
ти. Все они, включая молодую супругу, не были самостоятельными фигурами,
а только приложениями к Эльхану Тахирову, обеспечивающими различные сто-
роны его жизнедеятельности. Со смертью вожака их судьбы повисли в возду-
хе. И особняк, и богатая обстановка, и автомобили, и сигнализация, и ох-
рана - все это принадлежало не Анджеле, а группировке, ибо оплачивалось
из общей кассы. Группировка могла отдать имущество вдове, а могла решить
и по-другому. Многое зависело от нового лидера: если он захочет, то
просто вселится в дом, прибрав к рукам то, что здесь находится, включая
и номинальную хозяйку. Поэтому Анджела тихонько сидела в спальне у теле-
визора, домоправительница, дворник, уборщицы, подавальщица, повар, води-
тели тоже забились по углам, ожидая решения своей участи. Но все знали -
