ваться из-под танка.
- Чего хипешуетесь, мочалки! Поедем, прокатимся, все будет ништяк!
У Лиса неприятно захолодело в груди. Это конченые "отморозки - Если
они его знают, может, обойдется без крови. Если нет... Он вспомнил, как
убили Крылова. Самое верное дело - мочить первым! Разворотить "мерс",
прострелить жирные ляжки... Но... Применять оружие не хотелось. Привык-
ший просчитывать свои и ответные действия на много ходов вперед, он сра-
зу же спрогнозировал ситуацию: злачное место, двести граммов водки в
крови, несовершеннолетние девчонки... Скандал! Даже при самом благопри-
ятном настрое начальства погасить его непросто. А когда его намерены
затравить, то это просто подарок, для УСБ и тех, кто отдал им соответст-
вующую команду.
- Отпусти сейчас же! - Оксана не заглядывала вперед и действовала им-
пульсивно. Подскочив к бритоголовому, она вцепилась ему в рубашку. Ткань
треснула.
- Ах, сука! - выпустив Вику, он тыльной стороной ладони шлепнул за-
щитницу по лицу, та упала на колени.
- А она получше, ее возьмем! - как бы посоветовался "бык" с напарни-
ком, и тот одобрительно заржал.
Самым поразительным было то, что, нагло напав на девушек среди бела
дня и не где-то в поле или в лесу, а в оживленном и людном месте, они
совершенно ничего не боялись. Как будто входили в состав армии, захва-
тившей Тиходонск и поработившей всех его жителей. А завоеватели имеют
право на все...
- Отпусти их, придурок! Быстро!
Ржание сменилось зловещей тишиной, бритоголовый быстро обернулся.
Наплевав на последствия, Лис обнажил ствол и сейчас переводил его с од-
ного на второго и обратно. Хер кто-то застрелит его исподтишка! Скорей
он положит в яму обоих! А потом будет отписываться и оправдываться...
- Лапы вверх, чтоб я видел! Быстро, животные!
"Бык" понял, что это не рядовой гражданин вмешался в развитие собы-
тий. Те забились в "Аквариум" и носа не кажут, только маячат белые лица
за толстым мутноватым стеклом. Да и нет у рядовых граждан оружия, не го-
ворят они таким тоном и такими словами не бросаются. И взгляды у них
совсем другие. Ясно, что это мент! Но и ментам непозволительно вмеши-
ваться в дела братвы, и ментов валят почем зря...
Оставив девушек и не обращая внимания на пистолет, бритоголовый нап-
равился к оперу. Он явно был залетным и Лиса не знал, а потому хотел
проверить крутизну борзого мента, чтобы решить: послушаться его или
съесть без соли.
- Стой - где стоишь! Еще - шаг и стреляю!
Действительно, сейчас закон позволяет стрелять при сокращении дистан-
ции, да только те, кто этот закон толкуют и исполняют, по-прежнему пьют
кровь, если тебе глаз не выбили или даже челюсть не своротили, а ты из
пистолета палить начал.
- Стоять, сука! - подскочив к "мерсу". Лис каблуком ударил в задний
фонарь, так что брызнули в стороны красно-желтые осколки. Тут уже стало
ясно, что мент крутой и шутить не будет.
- Ты кто? - остановившись, спросил бритоголовый.
- Про РУОП слышал? - чуть понизив голос, сказал Лис.
- Ну и хер тебе навстречу, - бандит не торопясь подошел к машине и
открыл дверь. - Еще встретимся...
Задерживать их было не за что. Ну звали девушек покататься, ну обош-
лись с ними не совсем любезно - что с того? Оштрафуют на стольник - и
все дела. А вот разбитый фонарь долларов на пятьсот потянет, тут и пре-
вышение власти, и причинение крупного материального ущерба. Наверняка
крупного - мальчики скорей всего не работают, а для безработного пятьсот
"зеленых" очень значительный ущерб... Так что по результатам этой стычки
Лис куда больше виноват. Но отпускать ублюдков просто так ему не хоте-
лось.
- Перед девушками извиниться надо!
- Ты, ментяра, совсем стебанулся!
Бритоголовый прекрасно оценивал обстановку. Мент один, их двое, стре-
лять за оскорбления ему нельзя, а без пушки ничего он им не сделает.
Проглотит оскорбления, утрется да в глазах своих девок опозорится.
- Блядей понабрал на автовокзале и в красивую жизнь играешь! Фуфло ты
позорное! Козел сраный!
"Бык" говорил громко, почти кричал, чтобы слышали и оставшиеся в от-
далении девчонки.
- А вам, соски, надо в вендиспансер, на проверку! У вас мандавошки
ползают в бошках!
Бритоголовый захохотал, плюнул в сторону Лиса и сел в машину. Он
рассчитал все точно. Кроме одного - "Мерс" резво удалялся в сторону мос-
та.
Коренев отпер "БМВ" и сел в салон. Плачущая Вика, вытирающая разбитые
губы Оксана и бледная Ребенок решили, что он хочет пуститься в погоню.
Но Лис не собирался этого делать. Из перчаточного ящика, именуемого в
просторечии "бардачком", он достал аккуратный аппаратик транковой связи
"VX-10", напоминающий сотовый телефон, только немного потолще и потяже-
лей. Зато и функций у него было побольше. Перейдя в радиодиапазон, он
настроился на нужную волну.
- Двенадцатый, ответьте Третьему, прием.
Вызов пришлось повторять несколько раз, и он не мог осуждать ребят за
то, что они снизили бдительность за праздничным столом.
- Третий, я Двенадцатый, слушаю вас, - наконец отозвался эфир, и Лис
узнал голос Рывкова.
- От "Аквариума" в вашу сторону идет бежевый триста двадцатый "мерс"
с немецкими номерами. Кажется, угнанный. Там двое "отморозков", оборзев-
ших вконец. Меня они послали на хер. Возможно, вооружены. Примите меры к
задержанию и проверке. Хорошо бы, чтобы они извинились. Как поняли?
- Вас понял. Вы в "Аквариуме"?
- Да. Я жду.
- Вас понял, - повторил Рывков. Лис отключился.
Потом он успокаивал девчонок, с немалым трудом это удалось. Они отп-
равились умываться и приводить себя в порядок. Лис хотел заказать еще
кофе, но вместо угрюмого вышел совершенно другой парень и положил на та-
релку счет.
- С вас семьсот сорок тысяч.
Сумма показалась Лису завышенной, но он не прикоснулся к бумажке с
цифрами.
- Три кофе.
Новый официант ушел. Лис прикинул время. Пять километров туда, пять
обратно. Они гнали под сотню, и обратно ребята пойдут так же. Шесть ми-
нут. Плюс три резервных - итого девять. Остановка и задержание - пять
минут. Профилактическое воздействие - еще семь. Резерв - три. Через
двадцать пять минут отмороженные ублюдки приедут извиняться. Пять минут
уже прошло.
Вскоре вернулись девочки. Настроение у них было испорчено.
- Я хочу домой, - мрачно сказала Ребенок.
Больше всех пострадавшая Оксана держалась оптимистичней:
- Чего теперь домой? Плакаться да самим себя растравливать? Лучше да-
вайте еще кофею с коньяком попьем. Да и попариться можно, музыку послу-
шать...
- А вдруг они вернутся? - испуганно спросила Вика.
- Кофе я уже заказал, - пояснил Лис. - А эти милые ребята вернутся...
Он посмотрел на часы.
- Ровно через пятнадцать минут. Они хотят извиниться.
- Эти бандиты?!
- Ну почему сразу бандиты, - казалось, что Лис настроен вполне либе-
рально. - Просто невоспитанные люди. Отягощенная алкоголизмом родителей
наследственность, отсутствие нормального воспитания, небольшие дефекты
психики, половые извращения, наркотики, черепно-мозговые травмы... Но
сейчас они осознали неправильность своего поведения и постараются загла-
дить вину.
- А откуда у вас пистолет? - спросила Вика.
- Он говорил, что это пейджер, - выдала его Оксана.
Только Ребенок не задавала вопросов. Возможно, потому, что была умнее
подруг и понимала: рассчитывать на правдивый ответ не приходится.
Лис пожал плечами:
- Это газовый. Если бы я их не припугнул этой штукой, дело могло ос-
ложниться.
Бежевый "Мерседес" появился на три минуты раньше ожидаемого срока.
Очевидно, ребята не использовали резервное время. Теперь за рулем сидел
Литвинов, рядом с ним Попов, а сзади Рывков и провинившиеся "отморозки".
Ребята вышли из машины и вытащили бывших "хозяев жизни". Сейчас они
напоминали солдат вдребезги разгромленной армии. У бритоголового была
разбита голова, и кровь обильно залила адидасовскую куртку, губы напоми-
нали пончики в вишневом сиропе, а пониже уха вздулся огромный желвак -
верный признак сломанной челюсти. Он еле переставлял ноги, держался за
печень и все время клонился вправо. Его приятель имел примерно такой же
вид, только вместо желвака под ухом имел наливающиеся чернотой круги под
глазами - симптом сотрясения мозга средней тяжести. Оба "отморозка" ут-
ратили лихость и веселость и уже не пытались ни ржать, ни говорить кому
бы то ни было неприятные вещи.
- Ну что, братишки, дать вам девочек покататься? - доброжелательно
спросил Лис. - Или вас самих девочками сделать? Дело-то нехитрое!
- Исфинисе, - с трудом разжимая губы, прошепелявил бритоголовый.
- Вот видите, извиняется! А вы не верили! Так ты и вправду все понял?
"Бык" кивнул.
- А ты?
- Я тоже все понял. Извините. Ошибка вышла.
Второй шатался как пьяный, с трудом удерживаясь на ногах.
- Ну ладно, - смилостивился Лис. - Тогда жечь заживо их не надо. Уто-
пите по-быстрому - и все!
"Отморозков" увезли. Первый официант принес кофе и забрал лежащий на
тарелке счет.
- Ничего не пойму! - удивился Лис. - То не платить, то платить, те-
перь опять не платить...
- За счет заведения, - повторил угрюмый парень.
- Спасибо, - поблагодарил Лис.
Когда они уезжали, Лис снова открыл переднюю дверь. И на этот раз Ре-
бенок села рядом с ним.
* * *
В камере находились только два человека да еще тени тех, кто перебы-
вал в Тиходонском изоляторе временного содержания за сорок лет его су-
ществования. Петруччо заруливал сюда много раз, то как Клоп, то как Ле-
ший, он даже и не помнил, сколько именно - может, двадцать, может, со-
рок. Соответственно тени его толклись по несколько штук на каждом из де-
сяти квадратных метров темной комнатенки с закрытым сетками, решетками
да еще глухим "намордником" окном и грубо оштукатуренными "под шубу"
(чтобы не оставляли надписей) стенами. Тени помогали ему и поддерживали,
давали ощущение уверенности и силы.
Миша Печенков оказался здесь впервые, ничто не давало ему поддержки,
а только сулило угрозу. Угроз он наслушался достаточно еще от оперов, в
первой серии допроса. К нему применяли и "вешалку", и "подводную лодку",
и "слоника", когда становилось невмоготу, он соглашался пойти в раскол и
нес всякую чушь, которой нельзя было пришпилить к уголовному делу ни его
самого, ни кого-то из подельников. В конце концов его бросили в камеру,
и он знал, что сейчас начнется вторая серия: начнут прессовать, подсадят
"наседку", могут и отпетушить. Для себя он решил держаться до конца и
корешей не сдавать, потому что тогда все равно не избежать ни прессовки,
ни петушения, только уже не от ментов, а от своих.
Соседом оказался тощий, но жилистый мужик, по Мишиным меркам, уже
старый - лет под пятьдесят. Весь уголовный Тиходонск знал его под клику-
хой Клоп. Под псевдонимом Леший его знал только один человек. Тот, кото-
рый дружески-шутливо коверкал его имя на итальянский манер - Петруччо.
На самом деле Лешему, а именно в таком качестве он находился в ИВС на
этот раз, исполнилось сорок два. Он был хорошим артистом и всегда умело
выбирал нужную роль. Мог играть смиренного сидельца, доброго советчика
для неопытного арестанта, или прожженного, опасного уголовника, с кото-
рым лучше не шутить шуток, или вялого, безразличного к чужим делам, но
много знающего обитателя зарешеченного мира.
С учетом всех обстоятельств этой разработки он выбрал второй вариант.
Поэтому заброшенный в камеру мощным пинком, Миша оказался лицом к лицу с
голым по пояс, чтобы были видны покрывающие весь торс татуировки, зав-
сегдатаем тюрьмы и зоны, который неспешно курил "беломорину" и в упор
рассматривал его пустыми и холодными, как у удава, глазами. Короткая
стрижка, жесткие с изрядной проседью волосы, большие залысины, огромные,
