Разговор не клеился. Во-первых, когда волнует тебя одно, а говорить
надо совсем о другом, то делать этого совершенно не хочется. Во-вторых,
хотя в глубине души каждый из "живцов" думал, что до дела не дойдет, ре-
альная возможность боевого столкновения не поднимала настроения.
- Погода хорошая, - откинулся на спинку стула Гусар. - Летом пахнет.
Чувствуете?
- Это землей. Пашня...
Попов заметил, что красная "девятка" замедлила ход и, медленно прока-
тившись по обочине, вновь влилась в транспортный поток. Или хотели
съехать на удобное для стоянки место, или... Если хотели съехать, то по-
чему не съехали? Ведь то, что место занято, видно издалека - к чему тог-
да примеряться, сбавлять скорость?
Он задумался: сказать товарищам или нет? Первое задание, как бы не
прослыть паникером... Но Попов был достаточно опытен, чтобы не бояться
за свою репутацию.
- Красная "девятка", - сказал он, и Гусар с Галиной мгновенно насто-
рожились. - Проехала медленно, будто присматриваясь...
- Ну-ну, подождем... - неопределенно сказал Гусар, а девушка переста-
ла жевать. Видно, от волнения кусок не шел в горло.
Через десять минут "девятка" проехала обратно. Теперь ее заметил и
Гусар: она шла из его сектора.
- Та же? - отрывисто спросил он.
Попов замешкался с ответом. Мало ли похожих машин... Но интуиция
подсказывала, что это та же самая.
- Она... Кажется, она.
Молчание сгустилось. "Живцы" прекрасно понимали, что если щука, прис-
матриваясь, дважды проплыла рядом, то на третий раз она попробует заг-
лотнуть наживку. Все вокруг враз изменилось. Запахи расцветающей природы
отошли на второй план, сквозь них все явственней пробивался зловещий дух
смазанной оружейной стали. И все ощутили, что день довольно прохладный.
- Идет, - ровным, но замороженным голосом произнес Попов.
Небрежно развернувшись вполоборота. Гусар поднес ко рту стакан и тоже
увидел, как красная "девятка" медленно, будто крадучись, съезжает с
трассы в их сторону. Забыв сделать вид, что пьет, он поставил стакан об-
ратно на стол и нажал клавишу передачи.
- Красная "девятка", госномер не видим, идет на нас, - произнес он.
До предполагаемого хищника оставалось около десяти метров, но стекло
отсвечивало, и определить, кто находится внутри, было нельзя.
- Назад, это менты, - истерический крик рванулся из рации, как только
Гусар отпустил клавишу. - Назад, опалимся!
Машина затормозила и на форсаже рванула обратно по своей колее. Попов
выдернул тяжелый, отлично сбалансированный "стечкин" и сразу же поймал
цель: нижний срез лобового стекла слева, напротив водителя.
- Второй, они уходят, они слушают нашу волну, задерживайте, красная
"девятка", номер в грязи! - поднеся рацию к лицу, возбужденно орал Гу-
сар.
"Девятка" нащупала задними колесами асфальт, со скрежетом разверну-
лась. Автомобильный поток резко смялся, послышался скрип стираемых о
шершавое полотно протекторов, где-то лязгнули бамперы.
- В машину! - крикнул Попов и прыгнул за руль.
- Галка, оставайся, собери здесь все! - Гусар подхватил сумку с "кед-
ром" и упал на соседнее сиденье.
- Чего ж не стрелял? - по инерции бросил он и тут же понял, что смо-
розил глупость. По действующим правилам никаких оснований для применения
оружия не имелось.
Попов развернулся на месте и дал газ, но тут же нажал на тормоз: вы-
езд на трассу закрывали сгрудившиеся машины. Коренастый крепыш с корот-
кой стрижкой, выскочив из "Волги", напирал на растерянного простоватого
мужичка, сидящего в "Москвиче".
- Надо дистанцию держать! Раз в зад ударил - значит, и виноват!
- Да кто ж так тормозит! Откуда я знал, что ты встанешь?
Попов вдавил клаксон. Но рев сигнала не мог перекрыть голосов споря-
щих.
- А видел этого козла? Он прямо под меня выскочил!
- Вот и надо было его бить!
- Сейчас я тебя бить буду!
Гусар с автоматом в руках выскочил из машины.
- Дорогу, падлы, перестреляю всех!
Спорщики шарахнулись в стороны и мигом освободили выезд. Машина опе-
ративников понеслась по шоссе. Красного пятна впереди видно не было.
- Мы их не видим, - сказал Гусар в рацию. - Идем на север.
- Так и идите, мы свернули направо, на проселок.
- Осторожно, они нас слышат!
- Хер с ними! Все равно никуда не денутся. Пусть слышат: "Вы, суки, в
кольце, сдавайтесь, если жить хотите!"
- Отсосешь, мусор! - противным гугнивым голосом отозвалась рация.
- Что?!
Прикрытием командовал Рывков - командир группы захвата СОБРа, который
по крутости занимал второе место после Литвинова, ненамного отставая от
него.
- Я тебя на куски порву!!! Всех вас!!! Кто не поднимет лапы сразу -
трупы!!!
- Не нервничай. Рома! - послышался спокойный голос Волошина. - Пусть
поговорят. Вертолету легче пеленговать. Но если не Сдадутся, я тебя за
руки держать не буду, отойду в сторону.
Всем участникам преследования было ясно: никакого вертолета с пелен-
гатором нет - не в ЛосАнджелесе живем и даже не в Коламбусе. А если бы
вдруг он откуда-то и взялся, то Волошин никогда бы про него не сказал.
Это психологический прием, давление на психику. У преследуемых должно
создаться впечатление, что деваться им некуда и единственный выход -
сдаться. Сдаться, может, и не сдадутся, а нервничать будут сильно, оши-
бок наделают, что уже хорошо для тех, кто их ищет.
- ГАИ перекрыть трассу и прилегающие проселки, - тем же спокойным го-
лосом говорил Волошин. - Участковым инспекторам обеспечить контроль в
поселках и других населенных пунктах. Дивизии внутренних войск присту-
пить к прочесыванию местности. Двумя полукольцами - с севера и с юга...
Все это было чистой воды туфтой. Волошин командовал конкретной опера-
цией и руководил только ее участниками. Он не мог отдавать приказы ни
ГАИ, ни участковым, ни тем более внутренним войскам, которые подчинялись
напрямую Москве. К тому же подобные указания не дают по рации для опера-
тивной связи, у нее и радиус действия-то до двух километров... Но в кино
все показывают именно так, и бандиты решат, что обложены со всех сторон.
Это деморализует. Судя по тому, что ублюдок в рации заткнулся, Волошин
достиг своей цели.
Они гнали по трассе около сорока километров, до рубежного конт-
рольно-пропускного поста ГАИ, на котором по команде УВД уже действовал
оперативный план "Фильтрация". Из узкой щели в асфальте торчали зловещие
шипы системы принудительной остановки "Еж", и выходящий на север транс-
порт объезжал их и медленно двигался по узкому, огороженному желтыми
стальными трубами коридору под бдительным взглядом двух автоматчиков в
тяжелых бронежилетах и обтянутых камуфляжной тканью касках.
Гусар переговорил с ними и обескураженный вернулся в машину.
- Не было, - ответил он на немой вопрос напарника. - Не проходила.
Попов развернулся. Похоже, что первый раунд бандиты выиграли. Или уш-
ли по грунтовке, или просто свернули в любом подходящем месте и спрята-
лись в придорожной лесополосе. А может, у них логово неподалеку, и крас-
ная "девятка" уже стоит в гараже или сарае... Нет.
- Они ее бросили.
- Что? - повернулся Гусар. - Ты о чем?
- Они бросили машину, - повторил Попов.
- Откуда ты знаешь?
Валера пожал плечами:
- Просто вдруг подумал...
- Ах, подумал...
Гусар иронически улыбнулся и принялся насвистывать веселый мотивчик.
Попов поморщился.
- Кончай свистеть. Примета плохая.
- Ты веришь в приметы?
- Слишком часто они у меня сбывались.
Тон у напарника был такой, что Гусару расхотелось шутить.
- А ведь ты работал по схожему делу?
Валера кивнул.
- В девяностом. РД "Трасса". И дороги контролировали, и засады стави-
ли, и на "живца" взяли. С другом - Сашком Сергеевым.
- А правда, что ты тогда двоих застрелил? И мента, своего бывшего на-
парника?
- Какой он "свой"?! Шкура бандитская!
Разговор был явно неприятен Попову, но Гусар этого не замечал. Неожи-
данно ожила рация. Сквозь шумы и шорохи эфира пробился голос Волошина:
- Нашли машину. На шестнадцатом километре, в кустах, за пригорком.
Третий, Второй, поиски прекращайте, возвращаемся на базу. Как поняли?
- Второй понял, - сразу же ответил Рывков.
- Третий понял, - произнес Гусар и тут же вновь обратился к напарни-
ку: - Как же ты это почувствовал?
- Не знаю.
- Интересно... Слушай, а может, это оттого... - Гусар осекся, но не
удержался и довел вопрос до конца:
- Ты вообще сколько людей убил? Говорят, много...
Попов нажал на тормоз. Ставшие намертво колеса оставили на асфальте
черные полосы. Гусара бросило вперед, и он чуть не расшиб голову о лобо-
вое стекло. Мощным захватом Попов ухватил его за ворот и подтащил к се-
бе. Дикое выражение лица и вытаращенные безумные глаза напарника испуга-
ли Гусара больше, чем неожиданное торможение.
- Ты что? Валера, что с тобой?!
- Кто говорит?! Кого я убил?! Сколько "много"?!
- Успокойся, ты что... Ив многотиражке писали на День милиции...
Один, что из окна стрелял, и этих двое...
Захват разжался. Гусар кулем обмяк на сиденье. Так же обмяк рядом и
Валера Попов.
"Он трекнутый! - подумал Гусар, но произносить что-либо вслух поопа-
сался. - Вот пришел новичок на нашу голову".
- Садись за руль, я не могу вести. - Попов вытянул перед собой трясу-
щиеся руки. Он тяжело дышал, глаза налились кровью.
Они поменялись местами. Гусар тоже был на взводе и потому не набирал
скорости, прижимаясь к кромке шоссе. Но полотно было узким, и сзади раз-
драженно сигналили. Параллельно дороге тянулся широкий проселок, и он
свернул на него.
- Ну ты даешь! - наконец произнес Гусар. - С чего ты так взвился?
- Извини, браток, нервы... У меня много всякого было, одно время чуть
крыша совсем не съехала... Стрельба так просто не проходит... Ты лучше
эту тему не задевай. Лады?
Гусар кивнул. Он знал, что каждый случай применения оружия вызывает у
сотрудника стресс, но не понимал, почему столь острую реакцию новый на-
парник дал спустя много лет после происшедших событий. Если бы он знал,
что Валера Попов входит в сверхсекретную спецгруппу "Финал", исполняющую
смертные приговоры, и что на его счету, кроме официальных трех убитых
преступников, и несколько десятков "исполненных" осужденных, он бы его
поведение понял.
Проселок отдалился от шоссе, нырнул за неширокую лесополосу.
- Смотри, заедем в Тмутаракань, назад не выберемся, - примирительным
тоном сказал Попов. Ему было неловко за свою вспышку, хотелось снять от-
четливо чувствующуюся в машине напряженность.
- Не боись, - нейтрально ответил Гусаров. - Дядя Юра если завезет, то
и обратно вывезет...
Он явно не хотел поддерживать разговор, и Попов тоже замолчал. В его
второй, тайной, жизни было много забот, и, хотя с годами он научился от-
ключаться, полностью это не удавалось никогда. Ночные отлучки, стрессы и
вызванное ими странное поведение серьезно осложнили семейную жизнь: Ва-
лентина постоянно скандалила, упрекала в изменах и пьянстве, кричала,
что у него "протекает крыша"...
Упреки имели реальные основания: после исполнения члены спецгруппы
выпивали по двести пятьдесят, чтобы расслабиться, и домой он приходил с
запахом. И насчет "крыши" - начались видения: то расстрелянный зек, то
галоши Ивана Алексеевича Ромова - первого номера "Финала", исполнителя,
непосредственно нажимавшего на курок, то просто распахнутый на земле или
асфальте люк...
Валентина уезжала в деревню к родителям, потом возвращалась, потом
снова уезжала... Бросить это дело было нельзя - не детские игрушки, тут
действует принцип: вход - руль, выход - два. Постепенно он притерпелся,
а когда при задержании "трассовиков" погиб Сергеев, пришла злость на
всех этих мерзопакостных тварей, и исполнения пошли гораздо легче, а ви-
дения исчезли без следа. К тому же их становилось все меньше и меньше:
