Расслабившись, Кривуля, как обычно, предался воспоминаниям о своей
школе жизни, причем под влиянием недавнего разговора с Алексом эти вос-
поминания приняли своеобразное направление.
- Дело простое: берешь, например, зубную щетку, режешь на кусочки,
каждый отшлифовываешь, чтобы гладкий со всех сторон, - и загоняешь под
шкуру...
- Один? Или сколько? - заинтересовалась Светка.
- Кто один вставлял, кто два, кто шесть - "виноградная гроздь" назы-
вается. Тогда болт вообще как кукурузина становится, смотреть страшно...
Светка слушала с большим вниманием. Алекс знал, что будет дальше, но
все равно болтовня приятеля его забавляла.
- "Хозяин" сначала ничего не знал, но потом к одному жена приехала на
длительную свиданку, а он ее так продрал, что она враскорячку за вахту
вылетела и такой шум подняла... Ну и начался шухер: опера землю роют,
штаны со всех стаскивают и прессуют, чтобы в медчасть шли выпарываться.
Иначе ни свиданок, ни передач, ни УДО...
Кривуля выпил еще водки, похрустел яблоком, запил рассолом и принялся
догладывать обугленное ребрышко. Но говорить ему это не мешало.
- Кто выпарывался, кто отказывался. Я с одним земелей кентовался, так
он говорит: "Чего они мне сделают? Пайка мне ихним ментовским министром
положена, ее не отберешь, на свиданки ко мне никто не ездит, не буду вы-
парывать!" Я подумал-подумал - и тоже отказался...
- А зачем он вшивал, если к нему никто не ездит? - спросила Светка. -
К чему ему тогда такой хер?
Кривуля задумался, но ненадолго.
- Из принципа. Почему они должны ему указывать?
- А ты зачем вшивал?
- Зачем, зачем... Когда сидишь, по-другому думаешь... Делать-то нече-
го, занять себя чем-то надо... А тут все увлеклись. И я как все... Се-
годня, кстати, и Апексу загоню.
- Давно пора, - разулыбалась Светка. - Мне нравится!
- А раз нравится, то сейчас я тебя и сделаю.
Алекс раздраженно отодвинул стакан. В конце концов, это он держит
Светку, а не Кривуля!
- Ты сколько картошки продала? - грубо спросил он. Правота его была
для всех очевидной.
- Ведра два. Грязная она сильно. И мелковата, - виноватым голосом от-
ветила Светка.
- Мы тебя сделаем, - поправился Кривуля, признавая допущенную ошибку.
Они вернулись в палатку и, не открывая торгового окна, прошли в под-
собку.
- Мне как? - деловито поинтересовалась девушка. - Штаны снимать или
так? Лучше так, а то по срокам я сегодня уже залететь могу.
- На групповухе не залетишь, - уверенно сказал Кривуля. - Когда две
спермы мешаются - ничего не будет.
- Здорово! - обрадовалась она, расстегивая джинсы. - Если бы еще и
подхватить ничего нельзя было!
- Тут уж извини...
Технология была отработана. Светка спустила брюки до колен, стащила
розовые шелковые, "на каждый день", трусы и наклонилась, уперевшись ру-
ками в деревянную лавку. Кривуля лихорадочно шарил в ширинке, жадно
рассматривая белые девичьи ягодицы. На правой синела татуированная муха.
Алекс уступил очередь другу, а сам внимательно наблюдал, как Кривуля
извлек свою корягу с торчащим вбок вздутием "спутника", как, подсев, с
усилием насадил замычавшую Светку, как взял ее в работу, дергая на себя
массивный таз, будто тугие весла на короткой дистанции, как девка стала
заводиться, стонать, всхлипывать, визжать, дергаться всем телом
взад-вперед уже не по обязанности, а по потребности...
Это называлось "ловить сеанс". "Сеансы" его возбуждали. Настолько,
что он не дождался смены, а обошел девчонку спереди и поднес к ее лицу
напряженную плоть, которую тут же всосал умелый и жадный рот. Светка
мгновенно перестроилась и стала двигать головой в том же ритме, в кото-
ром взбрыкивала задом. Она работала так виртуозно, что Алекс и Кривуля
пришли к финишу одновременно.
Глава вторая
ОПЕРА И БАНДИТЫ
Доброе слово и револьвер в
придачу действуют куда более
убедительно, чем просто доброе
слово.
Альфонс Капоне
Лис шел обычным стремительным шагом, целеустремленно глядя перед со-
бой. Рост сто семьдесят семь, поджарый, жилистый, коротко стриженный, он
напоминал недавно оставившего большой спорт бегуна - стайера или мара-
фонца. Чуткий нос - длинный, тонкий, хрящеватый - нервно втягивал прох-
ладный утренний воздух, будто отыскивая невидимый след. Город кишел сле-
дами больших и маленьких хищников: убийц, мошенников, взяточников, рэке-
тиров... Запахи крови, наркотиков, краденых денег, меченых карт, оружей-
ной стали, купленных государственных чиновников, беспринципности и пре-
дательства перемешивались, составляя привычную атмосферу разложения,
вседозволенности и безнаказанности.
Но в отличие от тысяч других тиходонцев, которые лишь обреченно дыша-
ли тошнотворной, постепенно становящейся привычной вонью. Лис знал, от-
куда и куда ведут криминальные следы, а главное - знал, кто их оставля-
ет. Знал потайные норы, пристрастия и привычки их обитателей, знал, кто,
на чем и как делает баснословные состояния, составляющие экономическую
основу класса "новых русских". Такое знание очень опасно, особенно сей-
час, когда цена человеческой жизни упала до стоимости пистолетного пат-
рона, поэтому его отстраненный вид был обманчив: Лис тщательно контроли-
ровал обстановку вокруг, а правая рука в любой момент могла нырнуть под
полу пиджака и через секунду вынырнуть обратно с двенадцатизарядным "пэ-
эмэмом" - пистолетом Макарова модернизированным, недавно принятым на во-
оружение, а потому достаточно редким как в низовых звеньях армии и МВД,
так и в бандитских структурах.
Однако стопроцентных гарантий безопасности не дает ни сверхбыстрая
реакция, ни самая совершенная модель оружия, поэтому его сопровождали
три телохранителя стандартной внешности: с широченными плечами, могучими
шеями, маленькими пулевидными головками и холодными невыразительными
глазами. Один шел впереди, двое держались сзади - довольно распростра-
ненная схема профессиональной физической защиты, известная под названием
"клин". Впрочем, любому осведомленному лицу известно: даже многочислен-
ная государственная охрана заокеанских президентов, европейских
премьеров, латиноамериканских диктаторов, королевских особ дряхлеющих
монархий, свирепых царьков Африканского континента способна предотвра-
тить лишь семь процентов покушений. Печальные российские хроники послед-
него десятилетия позволили вывести еще более неутешительную закономер-
ность: во всех случаях серьезных покушений телохранители смогли выпол-
нить лишь одну миссию: умереть вместе с хозяином.
Поэтому Лис не обольщался: туго набитые мускулами малиновые пиджаки
вокруг него - обычное пижонство, показатель определенного социального и
материального уровня, не больше. Если какой-то "отморозок" начнет лупить
из пробивающего рельс "акаэма", пули легко пронижут и высококачественную
шерстяную ткань, и кевлар легкого жилета, и твердые тренированные мышцы,
и внутренние органы, и опять кевлар и шерсть, и случайно подвернувшегося
прохожего, и витринное стекло, и автомашину - одним словом, все, что
окажется на пути горячего свинцового потока, нацеленного в его, Лиса,
голову, грудь и живот. Если добавить, что охранники скорей всего не ки-
нутся закрывать охраняемую персону, а шарахнутся в стороны либо повалят-
ся наземь, повинуясь самому сильному в мире рефлексу - инстинкту само-
сохранения, преодолеть который могло лишь существовавшее когда-то давно
у отдельных человеческих особей чувство долга, ныне успешно ликвидиро-
ванное и отнюдь не восполняемое тысячедолларовой зарплатой, - то станет
ясно: шансов у него гораздо меньше одного процента, а выражаясь образным
языком обслуживаемого контингента - с гулькин хрен.
На девяносто девять процентов защитить от покушений способна сильная
государственная власть, поддерживающая жесткий режим законности и право-
порядка, но за неимением и такой власти, и такого режима каждому следо-
вало полагаться лишь на собственный авторитет, умение ладить с одними и
внушать страх другим так, чтобы первым не пришло в голову, а вторые не
осмелились нанимать того самого "отморозка" и вставлять в заскорузлые
немытые лапы наиболее эффективное орудие убийства двадцатого века. Лис
имел в Тиходонске немалый авторитет и рассчитывал на него больше, чем на
"ПММ", накачанных секьюрити или титановый бронежилет четвертого класса,
тем более что в отличие от тяжеленного жилета и охранников авторитет
постоянно находился при нем. Другое дело, что в условиях, когда наряду с
атрофированном государственных законов дают трещину незыблемые воровские
правила и бандитские понятия, защитные свойства авторитета существенно
снижаются.
Дойдя до пересечения Большой Садовой с Богатяновским спуском, Лис
свернул направо, к реке. Сторонний наблюдатель вряд ли сумел бы опреде-
лить, кем по жизни является этот подвижный человек с волевым лицом и
обильно покрытыми сединой волосами, напоминающими мех специальной выдел-
ки "сноу-топ", украшающий воротники дорогих кожаных пальто. Уверенные
манеры, изысканная волна одеколона "Кашарель", небрежно расстегнутый
пиджак "соль с перцем", бледно-голубая сорочка с синим галстуком из
элитного магазина "Люкс", черные брюки из тонкой шерсти, черные, оленьей
кожи туфли - все это выдавало достаток и преуспевание. Бумажник с двумя
миллионами старых рублей и пятью сотнями новых долларов в левом нагруд-
ном кармане и последняя модель сотового телефона "NOKIA 9000" в правом
подтверждали первое впечатление, хотя сумма наличности у банкира средней
руки или крутого бандита могла вызвать только усмешку.
И сведения о биографии вряд ли прояснили бы сомнения пытливого наблю-
дателя. Лису приходилось убивать людей - на вполне законных основаниях в
порядке самозащиты, да и бессудные противоправные ликвидации нескольких
негодяев имелись за спиной, вместе с приговором к шести годам лишения
свободы, из которых отбыто в спецколонии ИТК-13 восемь месяцев и шест-
надцать дней. Приговор потом отменили, потому что Лис умел мастерски за-
путывать следы и мог перехитрить кого угодно, полностью оправдывая свое
прозвище. Окрестили его тиходонские уголовники двенадцать лет назад, под
этим именем знали Филиппа Михайловича Коренева все городские босяки,
обитатели следственно-пересыльной тюрьмы на Богатяновском проспекте, си-
дельцы пятнадцати разбросанных по области "зон", члены старейшей в стра-
не воровской общины, братва из "новой волны" и много других людей: блат-
ных, приблатненных, неорганизованной шпаны - словом, всех представителей
пестрого криминального мира. И хотя прозвища, кликухи, погоняла являются
непременным атрибутом преступной субкультуры. Лис не был вором в законе
или авторитетом, положением или смотрящим, не был звеньевым, бригадиром
или даже рядовым быком, солдатом, пехотинцем - напротив, относился к ка-
тегории, вызывающей ненависть у всей этой публики, - цветным, ментам,
мусорам, легавым.
Подполковник милиции Коренев возглавлял оперативный отдел Тиходонско-
го РУОГГ. Правда, ни одного мента не охраняют высокооплачиваемые частные
секьюрити, и только милицейские генералы приобретают (да и то не всегда)
лоск, свойственный преуспевающим людям, но и они, выходя утром из дома,
вряд ли имеют на кармане больше двух-трех сотен. Так что Коренев по
большинству признаков походил на полукриминального бизнесмена и облада-
ние табельным оружием сходства не меняло, потому что эта публика воору-
жена поголовно и не какими-то "ПММ", новейшими "глоками", "береттами",
"хеклер-кохами", отличающимися от модернизированного кургузого уродца
