"Урожай", осуществляющего закупки сельхозпродуктов у населения.
Крепенький, как гриб-боровик, коротко стриженный, с гладко выбритыми
розовыми щеками, Каргаполов имел вид повзрослевшего комсомольского вожа-
ка. В застойные годы он служил в КГБ и покинул службу при вуалируемых им
самим обстоятельствах с официальной формулировкой "по состоянию здо-
ровья". Сейчас он работал в областной администрации куратором правоохра-
нительных органов. Самый молодой, Андрей Хорошилов, возник ниоткуда, из
дикого бизнеса. Став зятем областного губернатора Лыкова, он сделал го-
ловокружительную карьеру и теперь занимал кресло главы администрации од-
ного из прилегающих к городу богатых районов.
Завершая осмотр, Пастряков остановил взор на Балабанове, простоватое
лицо которого изображало живейшее внимание и неподдельный интерес. Он
умел нравиться начальству, как, впрочем, и все остальные.
Люди, собравшиеся в каминном зале бывшей обкомовской гостиницы малых
форм - небольшом комфортабельном дворце, в живописном месте города, ко-
торый в новейшие времена перешел под эгиду областной администрации, кро-
ме официальных должностей и депутатских мандатов, обладали целой сетью
приносящих доход предприятий, торговых точек, крупными паями в уставном
капитале приватизированных гигантов местной промышленности, огромными
личными состояниями, укрытыми в оффшорных фирмах на Кипре и Каймановых
островах, а также в солидных европейских банках. Это отличало их от пра-
вящей элиты прошлых времен, которая обладала только властью и ничем бо-
лее: дачи, машины, мебель, авиалайнеры и все остальное оставались госу-
дарственными и передавались в пользование на время занимания соот-
ветствующих должностей.
Они были тесно связаны семейными и иными узами: родниться в последнее
время стало хорошим тоном, и члены команды старались переженить сыновей
и дочерей, сдружить жен, обзавестись влиятельным крестным или посаженым
отцом. Они вместе охотились, парились в банях, нередко совместно отмеча-
ли праздники и юбилеи.
Но главное, они вместе и каждый по отдельности делали деньги.
Собственно, с позиций обычного человека деньги им были вроде бы и не
нужны, потому что и имеющиеся было очень трудно потратить, даже если
специально поставить такую цель. Но в этих кругах другие мерки, деньги
здесь выступают мерилом возможностей человека, его авторитета, к тому же
деньги приносят деньги, и кто попробовал вкус этой азартной игры, тот
никогда из нее не выйдет.
Они были далеки от криминала и никогда не говорили о столь неприятных
вещах, как поджоги, грабежи и убийства, считая, что грязная уголовщина
не имеет к ним никакого отношения. Но все прекрасно поняли, о каких
"неприятных результатах" упомянул Павел Сергеевич.
Сейчас им нужен был свой банк. "Прокрутка" денег и получение из воз-
духа баснословных процентов, перегонка средств за рубеж, манипуляции с
кредитами... Они могли пользоваться любым и делали это, но рано или
поздно отношения с банкиром должны были стать полностью доверительными,
он превращался в своего человека и неизбежно мог претендовать на равную
долю.
Дело не только в доле - посторонний человек не должен входить в свой
круг. Поэтому нужен был собственный банк. Создавать его заново - очень
долгая и сложная история. Кредитные отношения налаживаются годами. Нужен
готовый банк. Но готовые банки на дороге не валяются, его надо у когото
отбирать. Тахир попытался это сделать и был убит вместе со своими
друзьями. Кровавая бойня в "Маленьком Париже" взбудоражила весь город.
- Нам неприятности такого рода не нужны, - подчеркнул Пастряков, -
поэтому сделать все мы должны исключительно по закону. И я не соглашусь
с Олегом Степановичем в том, что у Хондачева нет надежного прикрытия...
Белесые глаза остановились на Балабанове.
- Вы знаете, что наш уважаемый коллега и депутат Воронцов пытался
взять "Золотой круг" под себя. Он очень серьезный человек, он умеет до-
биваться поставленных целей, но у него ничего не вышло. Больше того, он
вдруг скоропостижно скончался!
Пастряков печально покачал головой:
- А ведь это очень неприятный факт. И очень жаль, что на него никто
не обратил внимания...
- Я все проверю, - встрепенулся Каргаполов. - Проверю и доложу.
Сказанное не произвело на присутствующих особого впечатления. Мало ли
кто и где умирает... Это происходит на другом уровне.
* * *
Телефонный звонок разбудил Алекса в шесть утра.
- Еще дрыхнешь? - грубо спросил Николай Иванович. - Выгляни во двор!
С трубкой в руках Алекс подошел к окну и отдернул занавеску. Внизу
стоял пятитонный грузовик, водитель выглядывал через опущенное стекло,
махал рукой и скалился неизвестно с какой радости во весь рот. Кузов был
до краев наполнен черно-коричневой картошкой. Алекс застонал.
- Увидел? - снова ожила трубка. Голос шефа звучал строго и требова-
тельно. - Надевай штаны и пристраивай товар. Послезавтра передашь пят-
надцать "лимонов".
- Какие пятнадцать "лимонов"? - чуть не плача спросил Алекс. - На
рынке отборная по три штуки за кило. А эта вся в земле, как прошлый
раз... Я тогда еле по две сдал...
- По сколько хочешь сдавай. А передашь пятнадцать "лимонов". Или свои
доплачивай, или не связывайся с оптовиками - сам становись торговать!
У Алекса было три палатки и два места в овощном ряду. Но рынок зава-
лен картошкой, и за два дня продать пять тонн второсортного товара было
совершенно нереально. Николай Иванович это прекрасно знал.
- Давай, давай, шевелись! Выгони эту блядь и дуй на рынок! Только не
мочись пока...
- Почему не мочиться? - клюнул он.
Шеф довольно захохотал:
- Потому что потом пойдешь в вендиспансер на анализы! Чтобы диагноз
точно поставили!
Николай Иванович положил трубку.
- Что там случилось? - спросила Светка. Шеф обозвал блядью не персо-
нально ее, а любую бабу, которая должна была находиться у Алекса. Но
пришлось на Светку. А она не попадала под это определение. Или попадала?
Черт его знает - все границы постирались, представления перемешались...
Раньше как считалось? Проститутка ложится за деньги, блядь - за веселое
времяпрепровождение, выпивку, шумные компании, рестораны... Алекс-то сам
не помнил, как оно раньше было, все Кривуля рассказывал. А сейчас, поди,
и он не разберется...
- Чего застыл? - Светка скорчила гримасу: наморщила лоб и выпучила
глаза, явно копируя его физиономию. - Опять кто-то наезжает?
Она сидела на не очень свежей простыне, поджав ноги и упираясь тугими
сиськами в крепкие бедра. Девятнадцать лет, еще не успела истаскаться.
Хотя трахается с четырнадцати. Рыжие волосы растрепаны, вечерняя тушь
размазана. В рестораны он ее не водил, денег не давал, так, подбрасывал
иногда мелочь на колготки... Все развлечения - видешник, пара стаканов
сладкого вина с мороженым да постель или что окажется вместо нее: прила-
вок, мешки с картошкой, брошенный на пол ватник... Ездили, правда, пару
раз в Анталью да в Эмираты, по воскресеньям выбирались к Кривуле в сад,
шашлыки жарили, но это уже давно, когда шеф еще не взял за горло.
- Не твое дело, - нехотя буркнул Алекс, чувствуя, что испорченное
настроение требует разрядки. - Идти надо. Вставай, умывайся, а то совсем
на ведьму похожа!
- Вчера совсем другое говорил, - огрызнулась Светка. - Набросился,
как голодный солдат, даже в ванную не пустил!
Она неторопливо поднялась, аптечной резинкой стянула на затылке воло-
сы, так что обнажились некрашеные корни, и зашлепала босыми ногами по
щелястому облезлому полу. Бледные ягодицы играли, синяя мушка на правой
расправляла крылья, будто собиралась взлететь. Высоченная, со сводчатым
потолком, растрескавшаяся комната была почти пуста. Старый диван, теле-
визор с видиком на обеденном столе - и все. Единственным украшением быв-
шей коммуналки являлась стройная Светкина фигурка.
"Честная давалка", - всплыло в памяти определение из Кривулиной клас-
сификации, и он двинулся следом. Светка упруго журчала в туалете, Алекс
пока стал умываться. Туалет и ванную разделяло нечто среднее между сте-
ной и забором из необработанных почерневших досок, которых хватило
только на два метра, дальше объемы служб сливались и вытягивались к пя-
тиметровому потолку гигантским, поставленным на попа пеналом. Ремонт и
перепланировка квартиры требовали больших вложений, не говоря о расходах
на мебель: при нынешней ситуации такие траты становились нереальными.
Уныло излился проржавевший бачок, щелкнула задвижка.
- От кого ты запираешься? - лениво поинтересовался он.
- Привычка...
Светкина манера расхаживать голой по квартире возбуждала Алекса, и
сейчас он ощутил прилив мужской силы, еще не полный прилив, а так - пер-
вый толчок, обещающий, впрочем, быстрое восстановление. Только что он
собирался зайти в туалет, но сейчас изменил намерение, тем более что пе-
реполненный мочевой пузырь усиливал сексуальные ощущения.
Раковина была разбита, мыться приходилось над огромной, сильно обшар-
панной ванной. Выждав, пока Светка наклонилась чистить зубы, Алекс при-
сел и стал рассматривать место, где упругие бедра соединялись, переходя
в ягодицы и еще кое во что. Лицезрение густо заросших волосами складок
оправдало порыв первого толчка, он выпрямился и стал пристраиваться сза-
ди, она вертела задом и отбрыкивалась.
- Хватит, хватит, сам говорил...
Ухватив белое тело цепкими пальцами, он прекратил верчение и попал,
куда хотел. Светка сразу же замерла, привычно уперевшись руками в край
ванны. Уже с месяц под ней лежал принесенный Кривулей тяжелый сверток.
"Карданные валы", - объяснил тот. Но зачем прятать их у Алекса под ван-
ной? И откуда у массажиста автомобильные запчасти? И почему у него была
такая физиономия, будто на башку кирпич падает?
- Ну ты чего?
Мысли перешли в другое русло, и порыв пропал.
- Давай, чего ты? - Светка добросовестно пыталась поправить дело. -
Хочешь, в рот возьму...
- Чего, чего... Сама брыкается... Не хочешь, не надо!
- Да брось! Пошли в кровать, я тебе все сделаю!
- Некогда уже, - буркнул Алекс и вышел из ванной. С виноватым видом
Светка потащилась следом.
Через час Алекс бегал по рынку, пытаясь пристроить товар, но выходило
даже хуже, чем он ожидал. Торговать надо было себе в убыток и приходи-
лось очень сильно изворачиваться, чтобы снизить уровень потерь.
- Давай по два с полтиной, - уговаривал он горбоносого Томаза, кото-
рый держал шесть палаток на рынке и две в городе. - В следующий раз я
тебе ходовой товар со скидкой сдам... Клубника пойдет, груши, абрико-
сы... Слово даю! Сам меньше наварю, но с тобой расквитаюсь!
- Нэ могу, дарагой, - флегматично отвечал тот, глядя в сторону. -
Груш, клубнык, это харашо, у мэна в Гагре много был. Картошка плохой,
да. Ее по два рубла торговать нада, а то сгныет весь...
- Если по два, я треть потеряю, - убито проговорил Алекс.
- Зачэм так дорога брал? - резонно спросил Томаз. - Цэн нэ знаэш?
- Меня один гад за горло держит, - пожаловался Алекс.
- Нэ работай с ным. Ко мнэ иди, два палатка возле вокзала скоро ста-
выть буду...
Томаз замолчал, глядя за спину Алекса. Тот обернулся и похолодел.
- Гад, говоришь? - высокий импозантный мужик в белой рубашке, желтой
замшевой курточке, тщательно отглаженных черных брюках, спадающих склад-
кой на черные, с квадратными носами туфли, иронически улыбался. - С га-
дами работать нельзя. Придется тебе действительно к Томазу идти...
Николай Иванович поправил дорогие очки с желтыми стеклами, машинально
провел ладонью по подстриженным "ежиком" седым волосам.
- Только вначале со мной рассчитаешься. Я ведь не люблю, когда мне
должны. И длинные языки не люблю.
