- Пусть собирает, - пахан пожал плечами. - Я "закон" не нарушал, каз-
ну не присваивал, это всем известно. А если что не так - пусть люди
спросят, я отвечу!
Но, когда Клоп ушел, маска спокойствия сползла с Черномора. Проблемы
с беженцами, залетными, неизбежная стычка с "новыми" и теперь еще это...
Очевидно, Крест ждал, что они поменяются местами: один на волю, второй -
в зону. Единственный вариант, когда не приходится делить власть.
Однако в шестьдесят лет не хочется идти на нары. Особенно из нового
уютного дома, в котором уже наметил провести старость. За это Крест и
уцепится: не оброс бы имуществом, как "закон" велит, не держался бы за
волю, исполнил бы свой долг "законника"...
Сходки Черномор не боялся, никто не поддержит старорежимных требова-
ний Креста.
Но "зоновский вор" опасен и без сходки, сам по себе. Если он решит,
что Черномору надо сделать "правилку"...
Заглянувший в комнату Фома не узнал хозяина. За столом, оперевшись
щекой о ладонь, сидел удрученный, усталый человек, которому легко можно
было дать его шестьдесят лет. А может быть, и больше.
Повидавший виды Клоп понял, что принесенная им весть огорчила пахана.
Ясно и то, что предстоят большие внутренние разборки. Лис в таких ситуа-
циях оживлялся и с азартом инструктировал его: что кому сказать, да что
узнать, да кому передать.
Когда у воров сумятица, у ментов самая работа!
Клоп медленно брел по улице, мысленно Пересказывая Лису происшедшие
события. Лис улыбался, потирал руки, хлопая его по плечу, и говорил: "Ну
ты даешь, Петруччо! Придется тебя брать в штат, на зарплату. Форму наде-
нешь - все девки твои будут!"
Он любил так шутить. А теперь парится в зоне. В то время, как морда-
тый участковый Гапаськов уже много лет берет взятки со всех с кого мож-
но. И спокойно гуляет на свободе, только разжирел настолько, что мундир
трещит по швам.
"Нет в жизни справедливости!" - подумал Клоп.
Не очень свежая мысль, и пришла она в голову не одному Клопу.
Глава четвертая
ЗОНЫ
Очень часто за решеткой оказы-
ваются совсем не те люди, которым
там место. Столь же часто на воле
спокойно живут отъявленные негодяи,
которым самое место в тюрьме.
Наблюдения автора
Утро в любой зоне начинается одинаково. Даже если это специальная зо-
на и кнопку побудочного звонка нажимает прокурор, советчик юстиции. Ко-
нечно, бывший. А ныне спецзоновский "петух" Маргарита.
В специальной зоне зэки отличаются от обитателей обычных зон только
прошлым, где они имели чины и звания, должности, кабинеты, персональных
водителей, секретарш. Эта шелуха отлетела, сдутая приговором, а за про-
волоку пришли обычные люди из мяса и костей, в обычной зэковской одежде
- черных бушлатах, непомерно широких, обязательно лоснящихся на заднице
штанах и тяжелых ботинках.
Удостоверения, власть, ордена и медали, многочисленные подхалимы,
привычное окружение - все это кануло в вечность и никакой роли не игра-
ет. Важна только сила духа, крепость характера, умение постоять за себя.
И прежняя должность может сыграть роль, только совсем не такую, к кото-
рой привык ее обладатель.
Зона есть зона "Бывшие" создают точно такой же мир, как обычные зэки
в обычной колонии. Так же выстраивается иерархия авторитетов, мужиков,
петухов, обиженных.
В авторитете бывшие сотрудники исправительно-трудовой системы опера-
тивники тюрем, режимники СИЗО, начальники отрядов колоний. Они лучше
других знают зоновскую кухню, да и отношение к ним местного начальствую-
щего состава сочувствующее: "Сегодня ты, а завтра я."
В авторитете и оперативники, особенно оперсостав уголовного розыска.
Парни резкие, крученые, много чего знают - с ними лучше не связываться.
Следующая козырная масть - сотрудники "силовых" подразделений. ОМОНа,
спецназа, групп захвата, специальных отрядов быстрого реагирования, осо-
бых оперативно-поисковых групп. Тут все ясно чуть что не так, вмиг на
инвалидность переведут.
Нейтральное отношение к основной массе зэков, следователям, гаишни-
кам, паспортистам, патрульным, участковым, кадровикам, дежурным, дозна-
вателям... Это рабочий слой, "мужики". Они занимают промежуточное поло-
жение между авторитетами и презираемым людом.
На ступенях, идущих вниз, располагаются вначале адвокаты - хитрая,
пронырливая и никчемная братия, не умеющая ничего, кроме как "стричь"
клиента, обещая ему полное оправдание. Когда-то они ломали дела опера-
тивникам, ставили палки в колеса по работе, потом "остригали" их как
клиентов и ни хрена не смогли сделать. Или не захотели. Или не сумели
Это не важно. Обещал вытащить и не вытащил - вот главное.
Самая презираемая категория осужденных, копошащаяся на нижней ступени
иерархии специальной зоны, - судьи и прокуроры. Кабинетные чиновники,
бумагомараки, они всегда пили из ментов кровь, то представление загонят,
то частное определение, то уголовное дело возбудят. Да и сюда кто всех
позагонял? Прокуроры дело раскручивали, срок требовали, а судья свой
проклятущий приговор нарисовал, неразборчивой закорючкой подмахнул, гер-
бовую печать тиснул и... здравствуй, спецзона!
И пусть это другие судьи и прокуроры делали, не те, что тут, "петух"
обязан всех желающих обслуживать и освобождение капитана через шесть лет
ничего не изменит.
Жизнь "петуха" не только ночью, но и днем невеселая. За малейшее не-
радение любой может трендюлей навешать, и начальник отряда либо помощник
дежурного без церемоний сапогом в копчик угостят. Мечется он меж двух
огней, мельтешит, и тем и другим угодить старается. Подъем и построение
- важный пункт режима, тут дневальному облажаться нельзя.
Потому старается Маргарита, жмет изо всех сил кнопку, дребезжит зво-
нок, вырывая зэков из спасительных снов в паскудную действительность.
Лису как раз любимый сон снился, как он с Натахой сексом занимается.
Не в самом начале, когда она стеснялась ноги как следует раздвинуть и
показать, что у нее там такое есть. Тогда ему позволялось лишь войти и
сделать свое дело, а она воспринимала это как некую обязательную безбо-
лезненную процедуру, связанную со стаскиванием трусиков: гинекологичес-
кое зондирование или клизмирование, которую нужно терпеливо перенести.
Так и переносила: лежала спокойно, смотрела в потолок, иногда ногти
рассматривала - не надо ли маникюр поправить, а такая необходимость час-
тенько была...
Лис отдергается, отхрипит свое, а она спокойно спрашивает, как у док-
тора: "Можно одеваться?" И в зависимости от ответа либо быстро, как сол-
дат, натянет трусики и, если зима, колготки, а больше, как правило, ни-
чего и не снималось, либо лежит в прежней позе, только белые тонкие нож-
ки плотно сведет, ожидает повторной процедуры.
Хотя Лис свое получал и она послушно делала все, что он говорил: пе-
ревернуться, на четвереньки, сверху сесть - его мужское достоинство
страдало. И не оставляло ощущение, что рядом с ним специальная кукла для
секса, которые в изобилии производятся на тлетворном развращенном Запа-
де.
"Фригидная она, что ли? - спрашивал он себя. - Или темперамент север-
ный тому виной, латышка как-никак, хоть родилась и выросла в Тиходонс-
ке..."
Большинству мужчин наплевать, что чувствует партнерша. И сам Лис ни-
когда раньше этим не интересовался, да и Натаха привыкла: кончил мужик -
и доволен, а до нее дела нет. Поэтому удивлялась: что он выспрашивает да
интересуется? И отвечала одинаково: не волнуйся, все нормально...
Раз у Лиса потерпевшим доктор-сексолог проходил, он и объяснил: ско-
рей всего у нее "позднее зажигание". Ты уже отстрелялся, а она еще и не
разогрелась. В принципе ей "долгоиграющий" мужик нужен. Но ты тоже впол-
не справишься. Надо просто предварительную подготовку проводить, прелю-
дию...
Натаха Лису была небезразлична, иногда он ее даже любил, поэтому на-
чал стараться, разогревать девочку. И сразу дело на лад пошло.
Такой вариант ему и снился: Натаха раскинулась настежь, длинные ножки
в коленях согнула, а он между ними сидит, средним пальцем правой руки в
нежную скользкую плоть ныряет. Сколько раз Лис замечал, если у женщин
соски розовые, то и здесь розовое. А у Натахи соски коричневые и внизу
все коричневое. Вначале ему это не нравилось, потом привык.
Ныряет палец в горячую щель между вытарчивающими складками, левая ру-
ка на пушистом лобке, а большой палец поглаживает бугорок там, где эти
складки соединяются.
Лис, конечно, заведен до предела, ждет с нетерпением, лаская Натаху
не только руками, но и взглядом.
А она уже не бесчувственная кукла: напряглась вся, зубы стиснуты, ку-
лачки сжаты, глаза закрыты, румянец на щеках, дышит тяжело, даже тазом
начала двигать, чего никогда раньше не бывало... Значит, скоро конечная
станция, застонет, охнет паду раз грубым голосом, ей обычно не
свойственным и к нежному облику не подходящим, и расслабится, улыбнется,
откроет глаза: "Я уже. Теперь давай ты..." Или он раньше присоединится,
и они одновременно влетят на конечную станцию...
Звенит звонок, врывается в сон. Лис удерживает сладостную картинку
потому, что надо облегчиться, "петухами" он брезгует и онанировать не
хочет, только во снах разряжается. Сознание раздваивается: одна половина
понимает, что он спит, но от подъема никуда не деться, и он уже полуп-
роснулся, раз осознает происходящее. Во второй половине он приникает к
Натахе, соединяется с ней, яростно вгоняет в нее воспаленную плоть,
чувствует ответные толчки и... Получилось, успел!
Натаха исчезает, остается понимание полусна и происшедшего облегче-
ния, ощущение мокроты в трусах и мысль, что надо срочно вымыться. Цеп-
ляться за сон больше нет смысла, и Лис вываливается в реальный мир.
Отряд медленно просыпается, все матерят Маргариту, бросают в него ки-
лограммовыми ботинками, но больше для порядка над зоной резко взревает
ревун и мощный динамик с короткими промежутками грохочет. "Московское
время шесть часов. По ИТК-13 объявляется подъем!"
Лис поднимается, натягивает зэковскую робу, уже не испытывая к ней
такого отвращения, как в самом начале срока, втискивает ноги в негнущие-
ся ботинки и привычно отправляется по утреннему маршруту: туалет с неиз-
менной очередью жмущихся с ноги на ногу "мужиков" и умывальник с такой
же, только ухе не пересиливающей физиологическую потребность очередью.
Лис в очередях не стоит, он "в авторитете", перед ним расступаются.
Обмывшись до пояса холодной водой, он подмылся, не снимая, простирнул
спереди трусы, оттянув, выжал ткань. Высохнет на теле, не впервой.
- Обтрухался? Тебе везет! - к соседнему крану стал Зотов, бывший кол-
лега, тоже начальник розыска. - У меня так не получается. И Маргарита с
остальными надоели.
Он осторожно сполоснул глаза, шумно высморкался, повернулся.
- Слышь, кореш, в четвертый отряд майор с Украины прибыл, говорят,
классно за щеку принимает. Хочешь, сходим перед отбоем?
Лис дочистил зубы, сплюнул.
Ну и рожа! Настоящий матерый зэчара! Он привык к мысли о предстоящем
сроке - вот в чем дело. И переродился. А может, всегда был таким внутри,
а сейчас маскировочная шкура благопристойности сползла...
- Без меня сходишь!
Главное, не притерпеться к роли зэка, иначе - пропал! Он, Лис, не бу-
дет бить зону шесть лет! Недаром написал столько жалоб во все прокурорс-
кие и судебные инстанции! Вон копий - целая папка. И ответы: оснований к
пересмотру приговора нет!
Как же нет, псы поганые, когда есть! Вы только дело поднимите да до-
