ром тахту новую, пахнущую смазкой винтовку с толстым стволом и сложным
прицельным приспособлением.
- Ухты!
Мастер утратил обычную невозмутимость и бережно взял точнейший
инструмент.
- "ВСС"... Встроенный глушитель, лазерный целеуказатель... - восхи-
щенно проговорил он. - Я ее только на фотографиях видел...
- Твоя будет, - буднично сказал Керим. - И это тоже...
Он бросил на тахту средних размеров чемоданчик, распахнул крышку.
- Считай!
Чемоданчик был до отказа наполнен пачками стодолларовых купюр, перех-
ваченными строгими бандеролями Центрального банка США.
Мастер присвистнул.
- Сколько здесь?
- Ровно миллион. Лимон. Крупный зеленый лимончик.
- И за кого?
- А как ты сам думаешь?
Керим улыбался, но улыбка получалась натянутой.
- За Большого Папу, конечно! - Он ткнул пухленьким пальцем в потолок,
за которым находилась мансарда, потом косая, крытая черепицей крыша, а
потом - небо.
Снизу доносилась веселая музыка. Там плавала в голубом бассейне голы-
шом длинноногая блондинка, на веранде в мангале тлел древесный уголь,
шустрые земляки Керима заканчивали сервировку стола, время от времени
заглядывая в отсек с бассейном и возбужденно облизываясь.
А Мастер, чтобы скрыть замешательство, низко склонился к винтовке,
оттягивая мягко скользящий затвор и осматривая оптику.
С этого момента он был обречен. В случае отказа его пришьют прямо
сейчас, вместе с телохранителями и затесавшейся на свою беду девчонкой.
Если же он согласится... Провернуть такое дело практически невозмож-
но, но если даже удастся - ему все равно конец. Это как раз тот случай,
когда свидетелей не оставляют.
- Да ты не бойся! План есть, место удобное, охрану дадим, вертолет,
заграничный паспорт сделаем. Да можно безо всякого паспорта: переправим
в Иран, а там по нашим каналам дальше, куда захочешь...
Керим нервничал. Он тоже был обречен и прекрасно это понимал. Хотя
наверняка не смирился и строит хитроумные планы...
Мастер внимательно смотрел на Керима, тот - на Мастера.
- Ну, если паспорт и вертолет...
- Вот и хорошо, дорогой, пойдем к столу!
Керим обрадовался. Сейчас он был настроен на хороший шашлык больше,
чем на убийства. К тому же убивать старых знакомых всегда немного непри-
ятно...
* * *
Безопасность тиходонской воровской общины были призваны обеспечивать
Север и Гангрена. Причем если первый должен отслеживать и отражать внеш-
нюю угрозу, то второй противодействовал внутренней. Если проводить ана-
логию с государственными структурами, то Север олицетворял Министерство
обороны, а Гангрена - контрразведку.
Они были непохожи друг на друга. Гангрена имел вид классического ур-
ки, босяка: выдвинутая вперед челюсть, низкий покатый лоб, маленькие
мутные глазки, стальные зубы. Он был весь расписан татуировками, которые
понимающему человеку раскрывали пройденную их обладателем жизненную до-
рогу. Одевался Гангрена затрапезно, не следил за собой, иногда ударялся
в трех-четырехдневные запои с такими же урками в грязных, заплеванных
притонах. Он много лет провел за решеткой и, как ни странно, чувствовал
там себя лучше, чем на воле.
Объяснялось это тем, что камерная жизнь примитивна, как жизнь живот-
ных, а Гангрена прекрасно разбирался в животном существовании зэков, так
как сам являлся неотъемлемой частью этого душного, вонючего и опасного
мира.
Он был специалистом по выявлению "наседок" и добился, в качестве та-
кового, признания и авторитета, обеспечивающего дальнейшую карьеру.
Приходя по этапу в новую "хату", Гангрена молча сидел в углу, наблю-
дая за сокамерниками. Он знал все обычаи и традиции, а потому сразу мог
расколоть баклана, выдающего себя за урку. Знал направление этапов, дис-
локацию тюрем, колоний, следственных изоляторов и пересылок, фамилии на-
чальников и кликухи паханов. Обмануть его было невозможно.
Особенно внимательно следил Гангрена за чисто физиологическими прояв-
лениями, которые в животном мире могли дать самую неожиданную информа-
цию.
- Ты где был шесть часов? На допросе? Да, длинные допросы пошли... А
почему ссать не хочешь?!
Действительно, если тебя следователь "крутил", то, вернувшись, сразу
бежишь к параше - в следственных кабинетах сортира нету. А если с опером
местным беседовал - Другое дело, у них в отсеке и сортир, и холодильник.
Некоторые "наседки" на жратве прокалывались. Придет с длинного допро-
са, а от обеда оставленного нос воротит... Не проголодался, значит! Под-
сядет к нему Гангрена, обнимет доверительно, задушевный разговор заве-
дет. А сам втягивает носом воздух, аж ноздри раздуваются по-звериному.
- А почему от тебя колбасой пахнет?! Какие ел? Давай руки сюда!
И щелочкой под ногтями - раз! Не хуже эксперта-криминалиста.
- А это что? Не колбаса разве?! Ну вот и расскажи, за какие заслуги
тебя колбасой прикармливают?!
Троих по его наводке задавили. А скольким ливер поотбивали или пету-
хами сделали!
Имя разоблачителя "наседок" гремело по тюрьмам и пересылкам. Что име-
ло печальные последствия и для него самого. Только прибудет на новое
место - сразу волокут в оперчасть:
- Так ты и есть тот самый? Попробуй только тут наших людей валить!
Да кулаком в живот или стулом по голове для пущего устрашения!
Бесполезно! Отлежится Гангрена, очухается - и снова стукачей поганых
раскалывает!
И на воле его талант общине не раз пригодился. Мало ли шпионов к лю-
дям засылают! А Гангрена поговорит немного - и любая легенда лопается,
шкура маскировочная слазит, и сразу видно - кто под ней!
При ходьбе Гангрена одну ногу подтягивает, руки вдоль туловища болта-
ются, по сторонам настороженно зыркает... На губах шелуха от семечек,
через слово матюги вылетают... Нормально! Вот если вежливо Гангрена за-
говорит, дело плохо: значит, настрой у него такой, что вполне может и
завалить кого-то...
Север тоже урка, но другого розлива. Не босяк, а фартовый налетчик.
Они отличались, как и их любимые блатные песни. У Гангрены: "Гоп со смы-
ком - это буду я! Воровать - профессия моя..." А у Севера: "В сером кос-
тюме, в петлице с цветами, в темном английском пальто ровно в семь трид-
цать покинул столицу я, даже не взглянув в окно..." Плотного телосложе-
ния, симпатичное лицо с расплющенным носом и наглыми глазами, тщательно
подобранная одежда... И татуировок намного меньше, на руках всего два
перстня, на одном два луча, на другом - четыре. Визитная карточка: две
судимости, шесть лет отбытого.
Север любил кабаки, центровых телок, с шиком разъезжал на БМВ. Ганг-
рена же когда-то выучился водить грузовик и дальше не пошел, а к личному
транспорту испытывал явное отвращение.
Сейчас они сидели на скамейке в маленьком скверике рядом с гостиницей
"Интурист" и шептались об общих делах.
- Может, не знали? На вид-то все нормально, - шумно дышал Гангрена.
- Если бы один... Или два, - Север мастерски сплюнул сквозь зубы. - И
потом, когда такие вещи задвигаешь, обязан все знать...
Недавно в Тиходонск поступила партия пистолетов ТТ, которые за пос-
леднее время вошли в моду. Оружие было совершенно новым, в явно заводс-
кой смазке. Север взял десять штук, по полтора лимона каждая. Ввиду яв-
ной новизны оружие не отстреляли, что, как выяснилось, было существенной
ошибкой: все пистолеты имели редкий дефект - после одного-двух выстрелов
затвор клинило в переднем положении, и продолжать, огонь можно было лишь
передернув его рукой.
Нашли спеца, тот дал заключение:
- Не работает автоматика перезарядки. Дефект ударноспускового меха-
низма. Видно, со склада бракованной продукции...
Теперь предстояло найти двух продавцов.
- Вроде из Владикавказа. У одного кличка Калинка, - Север описал при-
меты.
- Калинка, Калинка... - Гангрена наморщил лоб. - Пока не припомню...
Они еще несколько стволов продали. Но никто не жаловался. Ладно, отыщем,
никуда не денутся...
Север опять сплюнул и закурил.
- Теперь слушай сюда, - возбужденно зачастил Гангрена. - Игла вышел
из КПЗ, он сидел с этим, который вроде комитетчика замочил... Так тот
клянется, что дело внаглую шьют! На суду собираются в отказ идти...
- Ну и что?
- А помнишь, Отец сказал? Найти падл и сдать! Чего ж было искать, ес-
ли уже сидят? А видишь как оно... Я своих подниму, ты своих поспро-
шай....
- Ладно. А что это менты шмон наводят? В поездах, на дорогах... Мне
партия "колес" идет, а как принимать?
- Может, из-за Шамана все? Судью пришили, Итальянца с Валетом вытащи-
ли, вот и раздразнили...
- Может... Они все наглеют. Три штемпа в мой магазин приходят: что у
вас за крыша? Отвечают: Север. А это кто?
Гангрена выругался.
- Скорее залетные. Как те, из Донецка. Шаман им хорошо дал прос-
раться.
- Все равно... Зачем руку рубить?
Север встал.
- Ищи этих хмырей. А я с Отцом посоветуюсь - что с ними делать...
- А чего делать? - привычно заладил Гангрена. - На нож - и все де-
ла...
* * *
На плоской крыше девятиэтажного дома лежал молодой человек в камуф-
ляжном комбинезоне. Рядом с ним на чехле лежала большая винтовка с мощ-
ным оптическим прицелом. В руке молодой человек держал рацию, слушая ин-
тенсивные переговоры.
- Первый, я двенадцатый, дверь блокирована...
- Я седьмой, соседей вывели...
- Ах ты сука... В дверь саданул, чуть Ваську не зацепило...
Если прозвучит его позывной, он возьмет винтовку и наведет на окно
седьмого этажа дома напротив, где то и дело мелькала какая-то тень.
Если поступит команда, он эту тень достанет.
Виктор Акимов служил в СОБРе и имел специальность "снайпер первой ка-
тегории". Это означало, что он всегда поражает цель - и в тумане, и
ночью, и в движении...
Акимов работал со снайперкой Драгунова - СВД. Он привык к ней с Афга-
на, где тоже являлся снайпером, только категория у него тогда была еще
вторая... Но и со второй категорией снял "духа" - пулеметчика с девяти-
сот метров!
Иногда, когда требовала обстановка, он использовал малокалиберку - и
звук тише, и рикошет меньше.
Год назад два зэка захватили женщин-контролеров в заложники. Одной
заточку под горло, на другую удавку - и давай требовать как обычно: вод-
ку, автомат, машину...
Акимова это особо не интересовало - что требуют, да как переговоры
ведут... Он приготовил малокалиберный карабин и ждал. А когда приказ
поступил - начал действовать.
Зэки находились во внутреннем дворике, и достать их можно было только
через небольшое окошко, расположенное под потолком хозяйственной прист-
ройки. Вначале поставили стол, на него стул, а на него залез Виктор с
карабином. Пирамида неустойчивая, хотя и держат внизу, а надо еще прило-
житься да прицелиться...
Зэков отвлекают вовсю, затеялись им водку передавать, а он мостится
под потолком, неудобно - зверски!
Опасней был тот, кто с заточкой - он вмиг горло проткнет, и как раз
он отвлекся на водку... Щелк! И свинцовая пулька в голове. Щелк! И вто-
рому в башку. А повалились трое: и зэки, и одна из заложниц!
И Акимов, потеряв равновесие, сверзился спиной вперед, хорошо ребята
подхватили и карабин удержал! Вскакивает как ошпаренный, и туда, во дво-
рик! А там оббегать чуть ли не триста метров, да еще решетки, замки... В
голове одна мысль: неужели и ее убил? Вроде не должно, но когда люди
вплотную стоят и маленькая безоболочечная пуля может дел наделать!
Когда побежал - перевел дух: женщина уже сидела, улыбалась... От
страха в обморок плюхнулась!
Виктор во многих операциях участвовал и всегда сохранял спокойствие.
Подберет оружие, зарядит - и ждет команды. Чаще обходится: сдались или
по-другому решили - собаку пустили, "черемухой" придушили... Тогда раз-
