ровок.
Рынок закрылся, огромная территория была пуста, ветер носил обрывки
газет, капустные листья и другой мусор. Специально посланные им люди об-
ходили торговые ряды и говорили что-то устраивающимся на ночлег продав-
цам, не успевшим распродать свой товар, перекупщикам, оставшимся повесе-
литься: выпить и развлечься с девочками, бомжам, рассчитывающим чем-ни-
будь поживиться и переночевать в одном из многочисленных закутков, кар-
тежникам, выпотрашивающим азартных южан в закрытых павильонах, базарным
проституткам, отправляющимся на ночной заработок...
И хотя правилами, которые никогда не соблюдаются, ночлег на рынке
запрещен и всем об этом известно, после специального предупреждения зав-
сегдатаи ночного базара начинают выполнять распорядок и немедленно поки-
дают территорию.
Предусмотрительный Шаман опасался шпионов.
- Я нужна, шеф?
В кабинет заглянула розовощекая Надя, преданно глядевшая красивыми
блудливыми глазами. Каждое утро она выпивает два стакана каймачного мо-
лока, которое специально приносят из молочного павильона.
"Стала жиреть, скоро придется менять", - подумал Шаман, а вслух спро-
сил:
- Звонил кто-нибудь?
- Из городской администрации. Завтра в десять совещание по трихинел-
лезу. Я все записала.
- Ладно, иди.
Еще через десять минут зашел Толстяк.
- Собрались, шеф.
- Все?
- Вроде все.
"Даже раньше времени, - подумал Шаман, спускаясь по лестнице. - Зна-
чит, понимают, что дело серьезное".
Опасаясь микрофонов, он решил проводить сходняк в мясном павильоне.
Впрочем, на это имелась еще одна причина.
Под высоким стеклянным потолком пустого павильона гулко отдавался
каждый звук: слово, кашель или скрип сдвигаемого стула. На уровне второ-
го этажа по периметру проходила галерея, здесь торговали птицей. Середи-
на огромного зала была свободна от каменного пола до толстого стекла
крыши, что иногда напоминало Шаману московский ГУМ.
На этом сходство заканчивалось. Вдоль стен тянулись мраморные,
скользкие на вид широкие прилавки. Между ними были устроены два мрамор-
ных овала, за которыми мясники как бы занимали круговую оборону от жаж-
дущих мяса тиходонцев. Сейчас хозяев торговых мест в зале не было, толь-
ко орудия их ремесла: большие, почерневшие от крови и жира деревянные
плахи да косо вогнанные в изрубленную поверхность огромные мясницкие то-
поры. Зловеще блестели острые стальные крючья, на которые в начале рабо-
чего дня насаживаются филейки, ребра, окорока.
Между овальными прилавками на принесенных из администрации неудобных
стульях застыли в ожидании шесть озабоченных мужчин. Перевернуто отража-
ясь в высоком стекле, эта кафкианская сцена принимала совершенно фантас-
магорический характер.
Когда в павильон быстрым шагом вошел Шаман, Карпет и его сопровождаю-
щий, как и было договорено, встали. Гарик и Степашка - представители
речпортовских, замешкались, но, поддавшись примеру, поднялись тоже. Раз-
валившиеся на стульях Паровоз и Еж не двинулись с места, но это большой
роли не играло - Шаман махнул рукой: "Сидите, не надо церемоний", и выш-
ло так, что именно он разрешил им сидеть.
- Что ты сегодня устроил у нас на "Супермаркете"? - враждебно спросил
Паровоз.
- Почему "у вас"? - удивился Шаман. - "Супермаркет" давно захватили
донецкие.
И вновь властным движением руки прервал возмущенно открывшего рот Па-
ровоза.
- Об этом позже. Сейчас о главном: кто был прав?
Все молчали, потому что не понимали, о какой правоте говорит Шаман.
- Смотрите, что получилось: вы перессорились, Итальянец завалил Носа-
ча, сейчас он и Валет в тюрьме, с ними еще ребята... Кстати, почему вы
их не вытащили? Хотя бы под залог?
- Пробовали, не вышло, - угрюмо сказал Гарик.
- Не сумели, значит, - удовлетворенно произнес Воронцов. Он сел на
стул верхом, сцепив руки на высокой спинке, и эта развязная поза не вя-
залась с его обычным официальным видом. - А ты, Паровоз, почему отдал
"Супермаркет"?
- Что я отдал! - огрызнулся тот. - Я в камере три дня парился! Сейчас
хотел заняться, а ты уже налетел!
- Хотел заняться, говоришь? А сколько ты можешь человек выставить?
Луна сидит, Грек - сидит, Костик и Бидон перешли ко мне... Сколько оста-
лось? Шесть, семь?
Паровоз молчал.
- А донецких - двадцать! Да со стволами! Да крутые - моего парня при-
шили на месте! Ну, что скажешь?
Паровоз по-прежнему молчал.
- Нечего говорить! А я скажу: проорали важную точку! Думаете, это
только ваше дело? Нет, это не твой дом или машина. Это всех касается!
Шаман встал и подошел к Паровозу вплотную.
- Вы донецким "Супермаркет" отдали, я Шамилю рынок отдам, у Гарика
чечены точно порт отберут - и что получится?!
- Ладно, не ори, - повысил голос и Паровоз. - Что ты предлагаешь?
Шаман усмехнулся и не торопясь вернулся к своему стулу, но не сел, а
поставил ногу на перекладину и согнулся, оперевшись о колено.
- Сначала ты что-нибудь предложи! Или ты, - он ткнул пальцем в Гари-
ка.
Воронцов знал: ни один из них не способен принимать решения. Умные
решения.
И точно: предложений не последовало.
- Скажи, Гарик, ты сможешь порт удержать?
Тот пожал плечами:
- Не знаю. Чечены наседают. Откуп предлагают...
- Ты им за откуп свою квартиру отдай, - сказал Карпет. - Или машину.
А порт не твой. Он общий! Не можете удержать - я его себе возьму!
Карпет взглянул на Шамана.
- Если Палыч разрешит, - тут же добавил он.
Паровоз выругался.
- Выходит, Палыч уже всем распоряжается! И "Супермаркетом", и портом!
Карпет крякнул.
- Если ты бабу б руках удержать не можешь, ее другой к делу пристро-
ит. Так и здесь.
- Значит, никаких предложений нет? - подвел итог Шамай. - Тогда слу-
шайте, что я предложу! Разобраться с донецкими - раз! Кто это сделает?
Молчание.
- Я. Отмазать Итальянца и Валета - два! Кто возьмется?
Снова молчание.
- Тоже я! Отогнать чечен от порта - три! Кто? Опять я!
Шаман подошел к Гарику со Степашкой.
- Устраивает?
Степашка вопросительно взглянул на Гарика, тот кивнул.
- Вроде бы, но...
Не дослушав, Шаман обратился к Паровозу.
- А вас устраивает мое предложение?
- Смотря...
Паровоз вытащил платок и потер вспотевшую лысину. В павильоне было не
жарко и жест привлек к нему внимание собравшихся.
- Смотря что ты за это хочешь...
- Ясно чего! Вы все идете под меня.
- Нет!
- А на хер тогда мне все это надо? Сами решайте свои проблемы. А я
пока решу свои. Смотрите и учитесь...
Шаман холодно улыбнулся.
- А не научитесь, я и за вас решать буду!
В некотором отдалении стоял Толстяк. Он отвечал за безопасность груп-
пировки. Днем он допросил четверку задержанных: фамилии, адреса, глава-
ри, адреса главарей. После двух часов в холодильнике трое рассказали все
правильно, тот, кто запорол Дятла, соврал. Когда три человека говорят
одно, а четвертый - другое, определить ложь очень легко. Правдивых пере-
вели в кладовку, лгуна вернули в холодильник.
Шаман сделал знак Толстяку, тот - маячившему в дверях Рыбе.
Через несколько минут Рында и Кент втащили полуживого чужака. Его би-
ла дрожь, волосы заиндевели, разбитое утром лицо превратилось в жуткую
маску.
- Нашего парня убил, сука! За это ответить надо!
Сзади шел Баркас. Он взял донецкого за ворот и втащил в мраморный
овал прилавка, к черной иззубренной колоде и матово блестящему топору с
захватанной ручкой.
Рында не знал сценария, но понял, что сейчас произойдет что-то страш-
ное. Колода вдруг превратилась в плаху, а топор - в орудие палача.
"Голову отрубит", - мелькнула невероятная мысль.
Но Баркас задрал парню рукав.
- Не тот, левый, - приказал Шаман.
Баркас повернулся.
- Он же в правой пику держал...
- Вот именно. На рукоятке пальцы остались. Зачем ментам работу услож-
нять!
Чужак вдруг завыл, дернулся.
Баркас лениво ударил в живот - словно футбольный мяч врезался в кир-
пичную стену. Тот обмяк.
Баркас поискал глазами Рынду, кивнул:
- Иди, помоги!
Плохо соображая, Рында подошел, придавил тело к колоде. Баркас выта-
щил из-за пазухи резиновый жгут и перетянул оголенную левую руку чуть
выше локтя. Потом с усилием выдернул тяжелый топор.
- Разверни поудобней...
Рында повиновался.
Топор описал полукруг. Хряп!
Крепкая кисть с синей татуировкой - солнце, восходящее над чуть вол-
нистым морем, - отлетела в сторону и упала на каменный пол, пачкая все
вокруг обильно хлынувшей кровью. Человеческая кровь впервые оросила ко-
лоду, на которой было разделано бесчисленное множество говяжьих, свиных
и бараньих туш.
Шаман подумал, что такого здесь еще не происходило, хотя мясной па-
вильон видывал виды.
Несколько лет назад старшина мясного цеха Гришка Лукин справлял свое
пятидесятилетие. Столы накрыли прямо между прилавками, а когда большая
часть спиртного была выпита, начались развлечения: раздели девчонок и
запустили танцевать на мраморный овал.
Танцев особых не получилось: некоторые старались, вскидывали ноги,
изображая канкан, но большинство девчонок бестолково бегали по кругу и
визжали, когда их обливали шампанским.
Потом Гришка взгромоздил свою постоянную покупательницу - двадцати-
летнюю Катьку, голой жопой на разделочную колоду и объявил, что желает
доказать всем свою мужскую силу. Катька подставилась, и он действительно
доказал, только использовал не собственный рабочий орган, а специально
припасенный бычий. Пьяная Катька разницы не чувствовала, зато гости уми-
рали со смеху.
Но и этим не кончилось: девок разложили на прилавке, развернутыми,
как куриные тушки, а мужики передвигались вдоль, пробуя каждую, по оче-
реди...
Грубое развлечение, но забавное, и сейчас его Шаман вспомнил не без
удовольствия, хотя ситуация не располагала: Баркас замотал тряпкой кро-
вящую культю, а Рыба вместе с Рындой и Кентом тащили бесчувственное тело
на улицу.
Отрубленная кисть теперь белела на черной колоде, причем татуировка
выделялась особенно ярко.
Начался новый этап не только в жизни мясного павильона, но и в его.
Шамана, жизни. А может быть, и в жизни всего "теневого" Тиходонска. Ша-
ман это понимал, но не испытывал ни особой тревоги, ни жалости, ни сом-
нений. Даже тошноты не было. Наоборот: он с удовольствием выпил бы сто
пятьдесят хорошей водки под прожаренный толстый бифштекс. Но сначала на-
до закончить дело.
- Ведите остальных! - громко скомандовал он, незаметно осматривая
группировщиков, на которых происшедшее явно произвело сильное впечатле-
ние.
Трое донецких и без того имели жалкий вид, а увидев кусок человечес-
кого тела со знакомой татуировкой, и вовсе впали в панику.
- Вас рубить никто не будет, - холодно успокоил Шаман. - Пока... - И
резко сказал: - Семье убитого - двадцать лимонов. Один останется у нас,
пока не привезете деньги. И передайте вашим: в Тиходонск больше не со-
ваться. Если что - пришлем в Донецк бригаду: адреса известны...
Он сделал паузу.
- И чтоб все знали: за "супермаркет" отвечает... - Шаман повернулся к
ленгородцам: - Кто отвечает, Паровоз?
- Ты, - после короткой заминки отозвался тот.
- ...отвечает Шаман.
Дело было сделано. В Тиходонске образовалась единая группировка.
Когда Шаман собирался уходить, к нему подбежал озабоченный Толстяк:
- Только сообщили: у "Сапфира" Быка забрали. Сам Литвинов закрутил...
- За что?
Толстяк пожал плечами.
- Выясни за что. И Начинай отмазывать.
* * *
Гражданин Плотников по кличке Бык сидел в камере номер три изолятора
временного содержания. Он был здесь впервые. Хватали его многократно,
доставляли в ближайший райотдел, какое-то время мурыжили - и отпускали.
Бык ошарашено осматривался. Три метра в ширину и пять в длину. Справа
