Подобно валентинианам, ОФИТЫ различали высшего и низшего Бога,
Саваофа и Йалдаваофа, и поклонялись первому, но в образе Змея (греч.
`o 'ophis - змея) как символа высшей мудрости, Софии. Поэтому и Иисус
христиан был для офитов всего лишь в очередной раз воплотившимся
Змеем, "Вечным Посвященным", все той же божественной монадой. Отсюда
- офический символ змея на Т-образном кресте и живые змеи,
участвовавшие в их мистериях.
Таких сект было великое множество. Поэтому первые церковные
философы ("отцы церкви") занимались главным образом апологетикой, то
есть выработкой принципов христианской религиозной философии и их
защитой против этих ересей. Однако их уже подстерегала новая
опасность, надвинувшаяся с другой стороны.
Христианство "хорошо легло" на платоническую философию:
НЕОПЛАТОНИКАМ (Плотин и др.) импонировала идея о триипостасной
сущности верховного Бога, в которой они видели платоновский
треугольник (см. лекцию 9), включающий "En, Единое как способ
нейтрализации бинера. Считается даже, что эту свою идею христиане у
них и заимствовали, но нам с вами ясно, что речь здесь идет не
столько о заимствовании, сколько об интуитивном открытии одних и тех
же закономерностей устройства мiра.
Однако если "ипостаси неоплатонической триады - это
безличные сущности", философские категории, в каковом качестве
мы их и рассматривали, то "...ипостаси христианской Троицы - не
только и не столько диалектические категории, сколько 'лица',
личности (prosopa)" - Аверинцев С.С. Эволюция философской мысли.
В: Культура Византии, т. 1, М., "Наука", 1984, - в таком
персонифицированном виде эти категории были понятнее простым
людям, какими были первые христиане.
Из всех направлений философской мысли того времени именно
(нео)платонизм обладал наиболее высокоразвитым понятийным и
категориальным аппаратом, поэтому первые христианские философы
испытали на себе значительное его влияние.
Классическим и наиболее эзотеричным из философов-неоплатоников
(не христиан) следует считать Ямвлиха ('Iamblichos, 280-330),
провозгласившим догмат "всеобщего согласия тайноведцев всех времен и
народов":
Все восточные и греческие мудрецы, маги и прорицатели,
поэты и философы, считал Ямвлих, во все времена возвещали одну и
ту же неизменную и непогрешимую доктрину, которую надо только
понять и истолковать правильно, чтобы убедиться в ее единстве...
Чем мы с вами, собственно, и занимаемся.
Ямвлих комментировал Платона в эзотерическом духе, чем оказал
большое влияние на развитие оккультизма и повлиял на Пико делла
Мирандола, христианских каббалистов и других западных эзотериков
эпохи Возрождения, живших тысячу лет спустя. При этом он отмечал
разницу не только между эзотеризмом и религией, но и между
эзотеризмом и философией: "об эзотеризме надо мыслить эзотерически,
о философии - по-философски". Эзотеризм (теургия - theourgia, греч.
"богодействие") был для него выше философии.
Самого Ямвлиха, естественно, тоже провозгласили
"тайноведцем и чудотворцем". Каждый неоплатоник стремился стать
не только мыслителем, но и теургом, т.е., как сказали бы теперь,
"белым магом". Теория была неразрывно связана с практикой. Тот
же Ямвлих занимался астрологией, магией, гаданием и практикой
экстатического восхождения в сверхчувственные сферы, то есть тем
же, чем и другие учители-эзотерики всех времен и народов.
В этой связи можно упомянуть исихастов, "йогическую" секту
православных христиан, возникшую примерно в то же время (IV в.)
и обосновавшуюся на Афоне. Исихазм (Hesichasm, от греч.
`hsycheia - "внутренняя тишина") был мистическим течением,
начавшим с медитативной практики и завершившимся (к XIV в.)
разработкой вполне эзотерического учения о пути человека к
единению с Богом через сосредоточение сознания в себе самом
(Григорий Палама, 1296-1360).
Философы-христиане, как уже указывалось, тоже не могли не
пользоваться этим эзотерическим багажом. Так, искренно уверовавший во
Христа Ориген (185-253), гениальный эзотерик, не смог преодолеть
противоречия между узостью раннехристианских догматов и широтой
позднеплатонического мышления - и решил отказаться от последнего,
поддавшись "магии креста". Поэтому церковники долго раздумывали,
еретик он или нет, но все же в VI веке исключили его из числа
авторитетных отцов церкви.
Однако Ориген успел все же сформулировать ряд положений, не
только повторяющих уже известные нам космологические и иные
представления, но и позволяющих осмыслить их по-новому. Так,
Ориген признавал существование не только нашего "уникального"
мiра, но бесконечного множества мiров, сводя тем самым
страшноватый вопрос о конце света в целом к вопросу об
исчезновении всего лишь одного из этих мiров, к тому же
наверняка не самого важного. Многим ли отличается этот постулат
Оригена от наших сегодняшних взглядов?
Подробный анализ философии Оригена - предмет истории
философии, а не наших занятий. Упомянем, однако, еще один его
постулат, о добре и зле. Зло - не самостоятельная сила, а всего
лишь недостаток добра в каком-то определенном месте и времени
("ошибка технологии", нарушение космического равновесия). Отсюда
простое и ясное понимание Спасения как восстановления
нарушенного равновесия. А раз так, значит, и Диавол спасется,
ибо его светлая сущность (ведь она была!) в конце концов
восстановится в первоначальной чистоте.
Этот постулат, расширенный до понимания обязательного
Спасения всех, называется апокатастасис (греч. "восстановление"
как воскресение всех и вся).
Крупнейшей фигурой среди "отцов церкви" того времени,
безусловно, является Блаженный Августин, путем долгого поиска
нашедший в христианских догматах, а точнее, вложивший в них тот
глубокий смысл, которым, как с тех пор считается, они обладали
изначально.
Бл. Августин (Aurelius Augustinus, 354-430). Сын римлянина и
христианки, он сначала был манихеем, потом увлекся греческой
философией (скептики, неоплатоники). В 32 года принял крещение,
в 41 стал епископом Гиппонским.
Для нас особенно интересны два его постулата: о Граде Божием и о
Спасении.
"Два Града созданы двумя видами любви, а именно: земной -
любовью к себе вплоть до пренебрежения Богом, Небесный - любовью к
Богу вплоть до забвения себя" (О Граде Божием). Град Земной - это
сообщество обычных людей, неверующих или даже верующих, но "больных",
т.е. обремененных грехами и суетой. Град Небесный - это сообщество
праведных, незримая истинная Церковь.
Это - не только начало богословского представления о Церкви
торжествующей (христианский эгрегор) и Церкви воинствующей
(живущие христиане), это и начало эзотерического христианства,
цель которого сродни цели буддизма Махаяны: путь к Спасению
открыт для всех, все экзотерики могут стать эзотериками, и для
Спасения всей Земли лучше, чтобы они ими стали.
Правда, собственный опыт говорил Августину, что одних только
человеческих сил, т.е. веры и горячего желания, для Спасения
недостаточно. Лишь божественная благодать способна "вылечить больную
душу". Чтобы обрести ее (или, пользуясь термином каббалистов, узреть
Шехину - см. лекцию 8), нужно стремиться познать Бога, а для этого
надо в первую очередь познать самого себя:
"Не стремись к внешнему, возвратись в себя самого: истина
обитает внутри человека" (Августин. Об истинной религии). Таков
путь к мистическому озарению, которое Августин однажды пережил
сам (Столяров А.А. Аврелий Августин. Жизнь, учение и его судьбы.
В: Аврелий Августин. Исповедь. М., 1991).
В своих рассуждениях Августин, как мы видим, использовал
положения неоплатоников, но на таком высоком уровне, что церковные
иерархи так и не решились исключить его из числа своих "мудрецов"
(как и р. Акибу, см. лекцию 8).
Однако в целом "увлечение неоплатонизмом дальше известной
границы, как писал А.Ф. Лосев, всегда приводило монотеистические
построения Средневековья либо к существенной деформации, либо к
катастрофе. Вот почему исторически неоплатонизм в средние века, а
затем в период возрождения оказывался передовой теорией, для которой
любая монотеистическая концепция - Библия, Коран, Талмуд - всегда
оставалась наивной, детской фантазией или простонародным суеверием"
(Лосев А.Ф. Неоплатонизм. В: Филос. энцикл., т. 4, М., 1967).
К V в. (очередное соединение Нептун-Плутон) христианство
окончательно "встало на ноги". Оно объединяло людей многих
национальностей, но евреев среди христиан уже не было. Сложился
новозаветный канон - четыре Евангелия, 21 Послание и по одному
образцу Деяний и Апокалипсиса. Было изобретено новое летоисчисление -
от Рождества Христова.
Хотя и здесь не обошлось без недоразумений. Вычисляя дату
Рождества, монах Дионисий (525) ошибся по крайней мере лет на
шесть: Иисус родился в правление Ирода Великого, а тот умер - по
новому летоисчислению - в 4 г. до нашей эры. Что же касается
даты Пасхи, т.е. смерти и воскресения Иисуса, то ее установить
вообще невозможно (см., напр., Климишин И.А. Календарь и
хронология. М., 1985). Впрочем, для нас это не имеет значения.
Христианство повсеместно стало государственной религией. Исчез
гностицизм как самостоятельное религиозно-философское течение, хотя
его идеи продолжали жить, время от времени проявляясь в средневековых
ересях. В VI в. платонизм был признан "язычеством", Платоновская
Академия была закрыта, однако и его идеи продолжали жить, проникнув
не только в европейскую, но и в иудейскую, а потом и в мусульманскую
философию.
О "триумфальном шествии" христианства по окраинам Европы с V по
X век ("лето" эры Рыб) мы уже говорили. О догматических различиях
между Восточной и Западной церковью, в конце концов приведших к
Великой схизме 1054 г., говорить не будем, потому что это не предмет
наших лекций. Хотя у многих философов Средневековья есть мысли,
немаловажные и с точки зрения эзотерики, эти "тончайшие волокна
души", по словам о. П. Флоренского, просто невозможно разобрать в
кратком курсе: нас торопит история.
В 1095 г. на церковном соборе в Клермоне Папа Урбан II призвал
всех королей, сеньоров, рыцарей и простой народ взяться за оружие и
отвоевать христианские святыни, находящиеся в руках язычников: "Те,
кто здесь горестны и бедны, будут там счастливы и богаты". В 1099 г.
войска крестоносцев вторглись в Палестину и 17 июля взяли Иерусалим.
В политическом плане эта попытка овладеть Востоком, как
известно, не дала Западу ничего: ровно двести лет спустя последние
рыцари были изгнаны из Святой Земли сарацинами (арабами). Однако для
развития культуры Запада это знакомство с Востоком дало очень много.
Считается даже, что именно крестовые походы положили начало эпохе
Возрождения.
Рыцари привозили с собой во Францию, Германию, Англию более или
менее смутные сведения о науке и мистике "неверных", а нередко и
самих носителей этих сведений (в качестве пленников); представления о
"родных" эльфах и гномах, о целительных свойствах друидского бальзама
и страшной силе женского проклятия, не столько поколебленные, сколько
дополненные верой в чудотворную силу христианской молитвы и святых
мощей (вспомните о расширении арсенала шаманизма после
христианизации), перемешались со слухами о восточной магии и
оргиастических культах, о демонах и вампирах, о тайных обществах
губителей добрых христиан и кознях Аримана-Диавола.
И древние легенды обрели новую силу. Мистическая чаша друидов
превратилась в Священный Грааль (лат. Graalis или Graale,
англ.-нем.-фрц. Graal или Gral) - чудесный сосуд, из которого Иисус
