Она стала его спасительным щитом, укрывавшим от смертельных
ударов и беспощадным мечом, без устали прокладывающим себе
дорогу. Любовь стала для Рыцаря всем, и может быть, именно
поэтому он и выдержал все, что пришлось на его долю и остался
жив. И теперь его последним соперником стало время, ведь
сегодня на закате истекает последний день из отведенных ему на
Испытание. Он должен успеть вернуться в замок до смены вечерней
стражи, но это уже, вообщем-то будет не сложно. До замка ведь
теперь рукой подать. А там его ждет Принцесса и, даже не
верится!, долгожданная свадьба. Ничто теперь не сможет помешать
их любви, ведь Король сам сказал, что тот, кто в назначенный
срок пройдет Испытание, получит в жены Принцессу. Так что
осталось лишь в последний раз забыть о разрывающей тело боли и
усталости, собраться и идти вперед.
То ли солнце садилось слишком быстро, то ли он сам шел
слишком медленно, но замок почти не приближался. В какой-то
момент Рыцаря охватило беспокойство, он понял, что может не
успеть до заката. Это было бы мучительно глупо -- пройти такое
и ткнуться носом в закрытые ворота. Нет уж, дудки! Не может
быть, что бы все это было зря! Испытанию не одолеть его, даже
пусть и на последних метрах. Рыцарь достал кинжал и, не замечая
боли, безжалостно срезал с себя изрядно покореженные и залитые
кровью доспехи. Идти стало значительно легче и, ловко обманув
боль, он даже заставил себя перейти на бег.
Королевский замок, словно издеваясь над ним, извивался в
едкой пелене пота заливающего глаза. Это был какой-то дикий
танец, но Рыцарю уже было не дотого. Главное -- успеть добежать
до этих шершавых стен, а там уж мы и с этими танцульками
разберемся. Главное -- добежать!
И опять его выручила любовь. Мерцающий контур замка в одно
мгновение превратился в такое знакомое и дорогое лицо
Принцессы. В одночасье забыв обо всем, он видел теперь лишь ее
глаза, яркие, как утренние звезды. Не было для Рыцаря большего
счастья, чем следить за игрой этих волшебных глаз, в которых он
каждый раз беспомощно тонул, когда они обращались к нему. Такие
неуловимые и такие родные, то лукавые и смеющиеся, то серьезные
и до краев заполненные чужой болью и страданием, которые она
так хорошо умела лечить...
Рыцарь погружался в них все глубже и глубже, ничего не
замечая вокруг. Он шел, как ходит слепой по хорошо знакомой
дороге, и даже не понял, когда он миновал главные ворота и
вошел в замок. Он не упал без сил, как ему хотелось ранее, а
пошел дальше, влекомый этими волшебными глазами куда-то вперед.
Но достигнув их дна Рыцарь неожиданно окунулся в обжигающе
ледяные растерянность и испуг, таившиеся там. Он остановился,
встряхнул головой и сбросил с себя это наваждение.
Он стоял на рыночной площади, а навстречу ему, из ратуши,
в сопровождении пышной свиты шла сама Принцесса. Боже, как она
была прекрасна! Рыцарь никогда еще не видел ее столь
прелестной, так шло ей подвенечное платье. Он хотел подойти
ближе, но едва сделал первый шаг, как на него вновь обрушилась
растерянность переполнявшая глаза его возлюбленной. Рыцарь
заставил себя остановиться и, разрывая стянувшую его тугими
обручами боль, наконец-то вырвал сознание из пелены
беспамятства и огляделся кругом тяжелым взглядом.
Он, словно впервые увидел растерянную Принцессу глядящую
виноватыми, полными слез глазами, удивленную королевскую чету,
недоуменного незнакомца, держащего под руку Принцессу и
звенящую тишину, повисшую над площадью. А еще он увидел, как
Король подал знак тайному советнику и из-за ратуши выбежали
латники и, боязливо поглядывая на Рыцаря, обнажили мечи.
И тогда (откуда что взялось?), Рыцарь хрипло рассмеялся и,
кроваво сплюнув под ноги, развернулся и пошел прочь.
49. Сказка о прекрасной принцессе Атильи ее безобразном шуте
Московскому Казанове
Каждый из нас взрослеет по-своему. Одному для этого
хватает и пяти минут, а другой всю жизнь остается милым и
непосредственным ребенком, для которого весь мир всего лишь
детская площадка. А главное, никогда нельзя быть уверенным в
том, что ты уже навсегда простился со своим детством и,
аккуратно протерев, упрятал свои розовые очки глубоко-глубоко в
карман. Но тем и прекрасна жизнь, что не угадаешь, через
сколько же пар этих самых очков ты на нее смотришь...
Случилось так, что в числе подарков, полученных прекрасной
принцессой Атиль на День рождения, оказался и маленький
карлик-шут в забавном клетчатом колпаке, расшитом серебряными
бубенчиками. От всех прочих карл он отличался тем, что был
как-то неповторимо уродлив. Неестественно изломанные руки и
ноги, безобразное морщинистое лицо с глазами бусинками и
огромным носом, большущие уши и сгорбленная спина -- все это по
отдельности было просто отвратительно! Но собранное воедино
совсем не делало карлу страшным, даже наоборот, этот неказистый
коротышка оставлял забавное впечатление невольно напоминая о
вашем собственном совершенстве. А уж если добавить сюда и
потрясающую мимику, словно кривые зеркала, сворачивающую его
лицо в неповторимые гримасы, то сразу же станет ясно, почему
Карла прочно занял место в свите Атиль. И с тех самых пор весь
двор с веселым смехом наблюдал, как по королевскому дворцу,
смешно переваливаясь и методично звеня бубенчиками бегает
маленький Карла, исправно исполняя все поручения принцессы.
Так продолжалось достаточно долго. Все уже начали
понемножку привыкать к Карле, пока в замок не пожаловал
известный Художник, нанятый, чтобы написать портрет принцессы.
Когда Карла вошел в зал, следуя за принцессой и увидел краски и
кисти, разложенные у Художника, с ним случилось что-то
невообразимое. Его просто затрясло, и, пронзительно крича,
Карла метнулся через весь зал к мольберту. Он сгреб в охапку,
сколько мог, баночек и пузырьков с красками и, отбиваясь от
опешившего Художника кистью, забился в самый дальний угол,
никого к себе не подпуская. Все это было настолько комично, что
с несколькими фрейлинами от смеха просто случилась истерика, и
их пришлось долго отпаивать водой. Король хохотал до слез и,
отсмеявшись, приказал подать еще красок, и Карлу оставили в
покое.
Художник принялся за работу, все затаили дыхание, наблюдая
за чудом рождения портрета, а Карла, стараясь не звенеть
бубенцами, потихоньку выскользнул из зала. В своей каморке он
бережно выложил на столик все краски, сорвал с головы колпак и,
взяв в руки кисть, начал расписывать стены. Карла работал,
забыв обо всем, работал так, как никогда прежде, работал, не
помня времени, не видя и не слыша ничего, что могло бы вырвать
его из этого волшебного мира красок. Он пришел в себя только
услышав восхищенный возглас, а, обернувшися, увидел Атиль и
изумленного Художника, стоящих в дверях каморки.
Карла растерялся, выронил кисть и попытался закрыть собой
все то, что успел нарисовать, но он был слишком мал, чтобы
заслонить диковинные фрески на которых веселились, пели,
плясали и любили друг друга десятки таких же уродливых
карликов. И сейчас все эти карлы как живые, настоящие с
укоризной глядели на незваных гостей. Они были настолько
реальны, что казалось -- еще одно мгновение, и они сойдут со
стен и, окружив Карлу плотным кольцом, никому не дадут в обиду.
Атиль уже не могла отличить, где кончается настоящий и
начинается нарисованный мир, а Художник... Художник подошел к
Карле и, встав на колени, протянул ему этюдник с красками.
-- Прими от недостойного подмастерья и знай, что я буду
счастлив, если ты позволишь мне растирать для тебя краски.
А Атиль прошлась по каморке, недоверчиво прикасаясь
тонкими пальцами к нарисованным лицам, и, повернувшись к Карле,
торжественно изрекла.
-- Надо будет показать это папе и всем-всем-всем! А потом,
потом ты напишешь мой портрет!
Художник поднялся с колен.
-- Оставьте его, принцесса, и никогда никого не водите
сюда. Это его мир, так оставьте ему хотя бы эту отдушину. Ему и
так нелегко жить среди уродов!
Атиль отшатнулась, как от пощечины и, побледнев, с ужасом
взглянула на Карлу, потом на фрески и метнулась прочь из
каморки.
Больше никто и никогда не видел во дворце Карлу. Говорят,
что его отправили домой, а по всему королевству запретили
держать Карлов в шутах. Еще сказывали, что его каморку заперли
на замок, ключ от которого хранится у самой принцессы, и она
наведывается туда время от времени. Но верить тому или нет
опять же зависит от того количества розовых очков, через
которое вы смотрите на это мир...
50. Дракон
О.А.Д.
Дорога была не из лучших, и карета, подпрыгивая на ухабах,
то и дело угрожающе заваливалась на бок, а Принцесса, испуганно
охнув, обеими руками судорожно цеплялась за сиденье.
-- Это все дракон! -- еле переведя дух после очередной
колдобины пояснил ей паж, сидевший рядом. -- В последнее время
совсем ошалел, каждую ночь налетал и дорогу похабил! -- и, видя
как смертельно побледнела и без того достаточно напуганная
Принцесса, поспешно добавил,- Да вы не бойтесь, Ваше
Высочество, Король выслал войска, и теперь эта нечисть не
отваживается появляться в наших краях.
Принцесса неуютно поежилась представив себе этого
огромного ужасного дракона и, забившись в самый угол кареты,
вдруг мучительно остро почувствовала свое одиночество и страх.
Сколько Принцесса себя помнила, она всегда была одна.
Эпоха Больших Войн унесла с собой жизни ее родителей и лишила
королевства. Невеселое детство в замке троюродного дяди отца,
лишь ради приличия терпящего ее присутствие; вечные упреки и
насмешки, тайная и явная зависть дядиных дочерей, абсолютно не
способных примириться с ее красотой и сноровкой. Именно эта
зависть и, как нельзя кстати подоспевшее совершеннолетие, и
побудили дядю выдать ее замуж за первого же посватавшегося к
ней короля. Да и то это был не сам король, а всего лишь его
послы, и вот теперь Принцесса тряслась на развороченной
каким-то сумасшедшим драконом дороге, подъезжая к совершенно
незнакомому замку, в котором ждал ее неведомый суженый,
свадебный обряд и пугающее своей неизвестностью будущее...
Замок встретил ее толпами горожан, высыпавших на
разукрашенные мириадами разноцветных лент улицы, королевской
гвардией, выстроенной во всей своей красе и огромным,
заполненным сотнями придворных, тронным залом. Принцесса сумела
по достоинству оценить как сам прием, оказанный бедной
бесприданной невесте, так и того, кого с этого дня она будет
называть мужем. Король был молод и достаточно хорош собою,
высокий, широкоплечий, с копной густых черных волос и, как
сразу же заметила Принцесса, с печальными, глубоко запавшими
глазами. Он был с ней неожиданно нежен и предупредителен, и
Принцесса, незаметно постучав по дереву, подумала о том, как же
хорошо все складывается.
Первый гром среди ясного неба прозвучал вечером, когда
Король, проводив ее до спальни, вдруг резко развернулся и
стремглав бросился прочь, оставив ее растерянно глядеть ему в
след. Он скрылся за ближайшим углом, и обида брызнула слезами
из ее прекрасных глаз. Так началась ее семейная, взрослая
жизнь. Жизнь, в которой затаилась какая-то дикая и страшная
нелепость: ее супруг, такой нежный и внимательный днем
буквально шарахался от нее и стремительно исчезал едва лишь
