смысл которых не доходит до моего сознания. Я просто фиксирую звуки и
шкурой ощущаю бьющийся в их интонациях страх:
- Сразу на седьмую?
- Охренел?! А краску?
- У Джиги навалом, жми!
- Переулком, Серый, переулком надо!..
- Не учи, блин, ученого... Кровянки вроде не было? А?!!
- У тойѕто? ... ее знает, не глянул...
- Жмурика нам еще не хватало, падла...
- А Джиге, Джиге... Кто ему доложит?.. Толян, может, ты, Толян, а ?!
- Да пошел ты...
Мат, мат, мат - через каждое слово, иногда ничего кроме... Я даже не
пытаюсь запоминать, куда они меня везут - понимаю, что кудаѕто к Волге.
"Ауди" петляет по улочкам между дач, сердце лихорадочно стучит. Но мне
жгуче приятно, что эти крутые смертельно перепуганы. Куда больше меня,
хотя уж мнеѕто, казалось бы, есть чего опасаться. Явные бандиты, по
меньшей мере рэкетиры, уносят меня, как лиса петушка, черт знает куда,
чтобы расквитаться за аварию. Но оцепенение уже проходит, и я решаюсь
подать голос:
- Зачем вы меня везете? Если вы...
Договорить не успеваю: мой сосед больно бьет меня в локтем в солнеч-
ное спелетение.
- Узнаешь, сука! Заткнись!
- Еще спрашивает, - оборачиваясь и обдавая меня густым водочным пере-
гаром, сипло выдыхает амбал, сидящий рядом с водителем. Его маленькие,
глубоко запавшие глаза бегают по моему лицу, в них откровенная нена-
висть.
- Ништяк, ништяк... - цедит сквозь зубы худощавый цыгановатый водила.
- Подразберемся...
- Собственно, в чем я...
Твердая потная лапища сжимает и тотчас отпускает мое лицо. "Смазь",
вспыхивает воспоминание детства, у дворовых блатарей это называлось
"смазь"...
- Бороду выдеру... папаша! Сказано тебе - заткнись!
"Проезд 6" - успеваю прочитать я, когда "ауди" внезапно сворачивает с
просеки налево. Заборы с прильнувшей к ним пожелтевшей муравой, неказис-
тые и добротные дачки, снова заборы... Смуглый сбрасывает скорость - до-
рога здесь грунтовая, с засохшими колеями. Машина останавливается в клу-
бах вяло окутываюшей ее пыли.
Парень в черной майке вываливается из кабины и вперевалку бежит к
последней в переулке калитке, сливающейся с облупленным зеленоватым за-
бором. Сует зубчатую железку в щель, поворачивает и, навалясь, распахи-
вает ворота. Запыленная "ауди" вздрагивает и с радостным рыком собаки,
которую хозяева наконец пустили домой, бросается во двор. Мотор умолка-
ет, сзади слышен стук поспешно захлопнутых ворот. Все. Приехали.
- Давай, борода, выходи!..
Я никак не нащупаю ручку дверцы. Чертовы иномарки!.. Уже выбравшийся
из машины парень в черной майке заглядывает в кабину и, презрительно ма-
тюкнувшись, выдергивает меня за руку наружу.
- Иди за ним! - Толчок в спину совсем не дружеский.
Узкий проход меж изгородями, увитыми краснеющей малиной, ведет к де-
ревянному домику с неказистым гнилым крыльцом. Я покорно бреду следом за
коренастым увальнем, он на ходу стаскивает с бугристых плеч потемневшую
от пота рубашку.
В двух шагах сзади меня шаркает шлепками мой амбал. Но дойти до
крыльца мы не успеваем.
- Никак у нас гости? - раздается хрипловатый баритон откудаѕто сбоку.
Мы останавливаемся и дружно, как по команде "равняйсь!", поворачиваем
головы направо.
Из глубины яблоневого сада к ограде направляется, вытирая тряпкой ла-
дони, невысокий сутуловатый человек примерно моего возраста - пятидесяти
ему явно нет. Замызганные спортивные штаны, далеко не чистая майка, рас-
топтанные кроссовки... В темных курчавых волосах красиво серебрится се-
дая прядь, словно высветлена специально. Но непохоже, чтобы этот просто-
ватый дяденька, глазки которого добродушно щурятся на нас изѕпод кустис-
тых бровей, был завсегдатаем парикмахерских. Типичный дачник, вся светс-
кая жизнь его, конечно, проходит здесь, в обществе ему подобной огуреч-
ноѕбаклажанной профессуры, озабоченной если не гусеницами, то паршивым
напором воды. Батрача на собственном участке, я время от времени удоста-
иваюсь их мудрых советов.
- Что за приятель, а, Максим?
Слабенький и все ж таки различимый акцент... "Лицо кавказской нацио-
нальности", это несомненно. Какѕто не вяжется с садовоѕогородной идилли-
ей.
- Изѕза этой падлы тачку гробанули! - зло выплевывает коренастый и
оглядывается на меня. - И бабу сбили... На Советской Армии...
- Тюѕтюѕтюѕтю!.. - останавливает его "типичный дачник" и недовольно
дергает чуть крючковатым носом. - Не так сразу, парень! Ведите в саклю,
джигиты вонючие, я сейчас...
- Слушай, Джига, в перекраску сразу бы... - подключается торопливо
приблизившийся к нам водитель. - Заднее крыло тоже, блин...
Худощавое лицо хозяина дачи еще более заостряется, легким жестом,
будто капли с пальцев стряхнул, он заставляет заткнуться разболтавшегося
шофера. Я замечаю, что все трое сдрейфили не на шутку. Улыбочка этого
Джиги в сочетании с быстро перебегающим по нашим лицам жестким взглядом,
видать, ничего приятного им не сулит.
14
* * * В маленькой квадратной комнате с оклеенными голубенькими обоями
стенами и щелястым полом мебели совсем негусто. Похожая на грубый топчан
кровать без спинок, три некрашеные табуретки, светлоѕжелтый старообраз-
ный комод с полукруглой горкой. За мутными от пыли, а может от времени,
пластинками стекол белеют пятна чайных чашек. После знойной духоты
только что, видимо, политого дворика здесь довольно прохладно. Пахнет
яблоками и еще чемѕто кислым, напоминающим азиатские ароматы айрана и
старой овчины. Максим подбородком указывает мне на табурет и садится
сам, Толян заглядывает в нижний ящик комода, роется в нем, звякает бу-
тылками, по звуку - пустыми.
Ждали мы Джигу недолго - ровно столько, сколько ему понадобилось,
чтобы умыться. Что договариваться о чемѕлибо с моими похитителями - пус-
тое дело, мне было понятно: их реакция на его слова и мимику сказала мне
все. Шестерки...
Или как там зовут их на сегодняшнем сленге - "торпеды", "бойцы"? Они
сделают все, что прикажет сутулый кавказец с эффектной прядью. Вот
только что он скажет? На душе было пакостно, история, в какую я влип, не
сулила мне ничего хорошего. Я успел заметить вмятину на заднем левом
крыле "ауди", глубокую и широкую - на всю толщину столба. Подлежит ли
оно теперь ремонту? Если придется менять, то... Страшно представить, в
какую сумму выльется такая починка.
Когда Джига вошел в комнату и сел на застланную лоскутным одеялом
кровать, по лицу его нельзя было прочитать ничего похожего на раздраже-
ние или недовольство. Напротив, судя по тому, как хозяин дачи весело
ощерился, он, казалось, был в хорошем, вполне добродушном настроении.
Возможно, сегодняшние сельхозхлопоты были в чемѕто особенно успешны, по
крайней мере, садясь, он потирал руки с видом много и в охотку порабо-
тавшего человека. Мы трое сидели на табуретках вокруг застеленного не-
чистой клеенкой стола, водитель, заглянув на минутку, ушел копаться в
машине. До прихода Джиги я помалкивал, Толян с Максимом, вяло матерясь,
вполголоса препирались изѕза цвета краски, в какую стоило бы перекрасить
машину. Но, когда вошел старшой, сразу умолкли, как младшеклассники при
виде учительницы. Мне показалось странным, что они не вскочили с мест.
- Вот теперь мы спокойненько побеседуем, - доброжелательно проговорил
Джига и с удовольствием осмотрел еще влажные ладони. И - остро, словно
финкой ткнул, взглянул на меня.
- Как все случилось, бородач ты наш замечательный, можешь мне не
рассказывать, Шурик уже изложил. Чуть не плачет, бедолага, так ему мою
тачку жалко. Я его, правда, успокоил маленько - не ты, мол, виноват, не
тебе ее и выправлять. А ты как считаешь, бородаѕбородушка? Что, разве я
так уж и не прав?
Парни с острым интересом смотрели на меня: что скажу? Но я ожидал
именно такого поворота разговора и уже успел приготовить, как мне предс-
тавлялось, достойный ответ.
- Давайте определим степень вины, - произнес я, стараясь придать ин-
тонациям максимальную значительность. С такой несколько усталой, почти
равнодушной интонацией солидные начальники ответствуют поднадоевшим кля-
узникам. - Да, верно, я был неправ - улицу пересекают у светофора. Но
если нетрезвый водитель жмет на газ там, где люди - ну, привыкли, что
ли, ее переходить?.. Да к тому же еще неожиданно выскакивает изѕза авто-
буса, как черт из табакерки, то, знаете ли...
- Стоп, стоп!.. Не продолжай, не надо, - мягко, почти ласково прервал
меня Джига и беззвучно рассмеялся. - Ты ведь ни при чем, да ведь? Ну,
привык там переходить, не менять же привычку, как никак - вторая натура,
верно? А если Шурик не знал о ней, так пусть и раскошеливается на лимо-
ны. А то и в тюрягу садится - старушкаѕто, чего доброго, копыта откину-
ла... Согласен, согласен...
Только вот очень уж знать хочется, что за птица ты такая, чтоб твои
привычки для нас законом были? Может, мы с ребятками нарвались на тебя
себе на горе?
Извиняться придется?
- Неважно, кто я и что... И извиняться, конечно, надо мне, а не вам.
И всеѕтаки хочу заметить...
- Закрой хлебало! - собрав улыбчивые морщинки у глаз, негромко прик-
рикнул Джига. - Максимка, пошуруйѕка насчет ксивы, какая ни есть. Мотнул
головой в мою сторону и, упираясь руками, поѕстариковски медленно под-
нялся с кровати.
Мой сосед по машине вскочил с места куда резвее. Ухватив железной ла-
пищей локоть, он рывком поднял меня с табурета и лапнул - раз! два! -
задние карманы джинсов. В обоих было - в правом сегодняшний гонорар, в
левом служебный пропуск в типографию Дома печати.
- Да ты что это?! - дернулся было я, но рука качка так стиснула ло-
коть, что мне почудился хруст косточек. - Отпусти, сам достану! - крик-
нул я, изогнувшись от боли.
- Да, пусть он сам... - с сочувственным вздохом проговорил Джига.
Я выложил на стол влажную пачку денег, темноѕкрасные корочки.
- Спрячь! - с пренебрежением поморщился кавказец, кивнув на мои руб-
лишки. Взяв пропуск, он раскрыл его, отнес чуть дальше от глаз и внима-
тельно всмотрелся в фотографию. Беззвучно зашевелил бледными губами,
вчитываясь в текст: Ф. И. О., должность, прищурился, разбирая, что там
такое на круглой печати.
- Писака, значит, - пробормотал он. - В газетке?
- Нет. В книжном издательстве. Редактор.
- Редактор? Ишь как... Выходит, начальник?
- В издательстве редактор - это рядовой сотрудник. Так что не на-
чальник.
- Жаѕаль, - протянул Джига задумчиво. - А может, и не жаль. Даже про-
ще.
- Что проще?
Я протянул руку за пропуском. Он с интересом посмотрел на мою ладонь,
покрутил головой и усмехнулся. Сунул пропуск в задний карман.
- Я ж тебе не мент, документы не проверяю. - Джига укоризненно поцо-
кал и опять покачал головой. Небрежным движением пальцев ссадил с табу-
рета Толяна и уселся рядом со мной. Положил локти на стол и приблизил
смуглое, нездорово пористое лицо вплотную к моему.
- Однако, крепко ты нас наколол, редактор, - заговорил он, обдавая
меня чесночным дыханием. - Посуди сам. Новую тачку изѕза тебя разбили,
чинить придется. Мелочь, а все же... А вот если баба концы отдала, тогда
худо тебе.
Совсем худо. Небось, ищут уже, как думаешь, а?
- Не знаю, вероятно... - неуверенно пробормотал я.
А что тут скажешь?
- Ты не знаешь - я знаю. Свидетели были? Не вспомнишь?
- Разве что мороженщица. Мальчишка еще... Не заметил, может, еще кто.
- Вотѕвот - еще кто... Ну, ладно, машину мы пока спрячем, наша забо-
та. А вот со сбитой бабой... Придется тебе пошуровать по больницам. А то
и в морг заглянуть. Живая она или нет, сообщишь мне сегодня же. Бумажку
прилепишь на тот самый столб возле телевидения. Объявление: пропала,
мол, болонка. Если белая - поймем, что живая, ничего страшного, а черная
