Эдуард Кондратов
Покушение на зеркало
Роман
СОДЕРЖАНИЕ
+ Убийца. Происшествие в Тургаевке . . . . . . . . . . .1
+ Жертва. Глава 1. Похищение Бонвивана . . . . . . . . .8
+ Глава 2. Марьяна . . . . . . . . . . . . . . . . . . .17
+ Глава 3. Дело спасения утопающих . . . . . . . . . . .21
+ Убийца. Опровергнутое алиби . . . . . . . . . . . .1
+ Жертва. (из записок Ходорова).Глава 4 . . . . . . .3
+ Глава 5. Павлиний хвост . . . . . . . . . . . . . .4
Убийца
Происшествие в Тургаевке Летнее деревенское утро... Уже не раннее,
еще не позднее. Впрочем, это для кого как. Горожанам, дачникам, можно
еще и поспать. У тех, у кого корова, утро началось давно.
Тихонько звякает щеколда, скрипит калитка... Топѕтоп, топѕтоп - груз-
ная старушечья перевалочка по дощатой дорожке от ворот, через двор, к
крыльцу.
Выцветший голубой платок с почти неприметным горошком, бордовая три-
котажная кофтенка, двухлитровая банка с парным молоком зажата ладонями
снизуѕсверху.
И вдруг словно спотыкается шустрая старушка у порога.
- Господи!.. Чтойѕто?!
Чуть было банку не выпустила из рук, хотя, впрочем, выронила бы ее
навряд ли - сохранный крестьянский инстинкт держит нервы в узде. Но явно
и не на шутку перепугало Евдокию Игнатьевну Сазонову темноѕкрасноѕкорич-
невое пятно, размазанное на ступеньках. Это кровь! Кровь, а никак не
глинистая грязь и не краска. Не обознаешься, какѕникак за жизнь столько
петухов да свинок перерезано было в этом дворе.
Постояв, она всеѕтаки решается подняться по ступенькам и надавить
локтем на дверь.
Не заперта!
Придержав дверь полуоткрытой, она просовывает голову в сенки и нег-
ромко зовет:
- Хвеликс Михалыч!
В доме тихо.
- Хвеликс Михалыч, никак спишь?
Молчание...
Все же в храбрости бабке Сазонихе не откажешь. Она прижимает банку к
груди, медленно отворяет настежь дверь и входит. В кухне, она же перед-
няя комната, никого. И ничего такого, чего не было бы вчераѕпозавчера.
Бабка вбирает голову в плечи, прислушивается: не храпит ли квартирант в
спальне? Не слышно. С опаской приотворяет дверь, заглядывает...
- Ой, мамочки мои!
Банка скользит из рук и чуть ли не грохается на пол. Но - чуть. Евдо-
кия Игнатьевна опрометью бежит на крыльцо, тяжелой рысцой трусит через
двор.
- Женечка! - задышливо зовет она, выпадая на улицу из калитки.
- Чего, баб Дуся? - откликается, тормозя и останавливая велосипед,
белоголовый подросток в безрукавой тельняшке и шортах.
- Женечка! - голос Сазоновой срывается на тонкий умоляющий крик. -
Ехай скорей к Степанычевым!.. У них зять с Самары приехал... С телефон-
ной трубкой... В милицию, скажи, чтоб звонили!.. Никак жильца моего за-
резали, все в кровище...
Господи, помилуй! Ой да скорей же ты, милый!
- Воѕо как?! - изумляется Женечка, скорей обрадованно, чем испуганно.
- Я щас, щас!
Евдокия Игнатьевна тяжело ковыляет к лавочке. Всего десяток шагов, а
ведь елеѕеле... Садится, ставит банку рядом с собой и только сейчас ощу-
щает, как злобно ноют ее больные ноги.
2
* * * Вот беглый пересказ официальных документов, зафиксировавших со-
бытия, связанные с чрезвычайным происшествием в селе Тургаевка.
23 июля, в 9 часов 20 минут утра, участковый уполномоченный Ки-
нельского РОВД старший лейтенант Соколов принял по телефону сообщение
жительницы села Тургаевка Евдокии Игнатьевны Сазоновой об исчезновении
жильца, снявшего до конца лета комнату в принадлежащем ей доме по улице
Советская, дом 22-а.
Поскольку, по ее словам, в доме "все перемазано кровищей", с жильцом
случилась какаяѕто беда. Участковый Соколов немедленно выехал по адресу.
Ожидавшая его у ворот пенсионерка Сазонова тут же рассказала, как полча-
са назад, придя от дочери с банкой молока, которое покупал у нее жилец,
обнаружила, что входная дверь не заперта, а порожек и ступеньки измазаны
кровью. Испугавшись и все же рискнув войти, Евдокия Игнатьевна увидела в
комнате жильца "полный раскардаш"
- разбросанные по полу бумаги и книги, опрокинутый стул, разобранную
постель с пятнами крови. Самого жильца в комнате не было. Ни к чему не
притронувшись, Сазонова велела оказавшемуся поблизости мальчику поспе-
шить к соседям, у которых есть телефон, чтобы поставить в известность о
происшедшем милицию.
Участковый Соколов, поверхностно осмотрев помещение и двор, вернулся
к себе в оперпункт и передал соответствующее сообщение в райотдел мили-
ции. Примерно через два часа в Тургаевку выехала оперативная группа уго-
ловного розыска. Она констатировала произошедший нынешней ночью факт на-
силия, сопряженный, судя по пятнам крови, с нанесением телесных повреж-
дений. Не исключено и убийство. У Сазоновой было уточнено, что исчезнув-
ший, а возможно похищенный или убитый, жилец проживал в Тургаевке около
двух недель. Снял он комнату, по словам Сазоновой, чтобы в спокойной
обстановке писать какуюѕто книгу. Привела его на постой Ирина Скобелева,
двоюродная племянница Сазоновой, проживающая через два дома - на Советс-
кой, 28. По словам тут же допрошенной Ирины, этим постояльцем был писа-
тель Феликс Михайлович Ходоров, житель Самары, с которым она примерно с
месяц назад случайно познакомилась на вокзале, дав ему свой адрес в Тур-
гаевке. Ходоров намеревался работать над книгой до конца августа, деньги
уплатил вперед.
В тот же день, 23 июля, следователем Кинельского РОВД Анной Сергеев-
ной Лариной по заявлению Е. И. Сазоновой было возбуждено уголовное дело
по факту исчезновения грѕна Ходорова Ф. М. Первые же следственные
действия убедили Ларину, что налицо - тяжкое уголовное преступление, од-
нако передавать дело в прокуратуру веских поводов у нее пока не было.
Несмотря на признаки кровавого насилия, отсутствие трупа и подозреваемых
лиц не давало ей правовых оснований квалифицировать произошедшее в доме
на улице Советской как убийство. Впрочем, искать было кого: из показаний
пенсионерки Викуловой, соседки Сазоновой, стало известно, что накануне
исчезновения Ходорова, а точнее - между двадцатью двумя и двадцатью тре-
мя часами 22 июля - ею был замечен неизвестный мужчина в темной сатино-
вой куртке, спортивных штанах с полосками и глубоко надвинутой на глаза
фуражке, шедший по двору Сазоновой от дома к будочке уборной. Задержав-
шись на крыльце, Викулова проследила и его обратный путь к дому, причем
обратила внимание, что неизвестный оба раза шагал очень торопливо. Когда
он открыл дверь в освещенные электрической лампочкой сени, она успела
разглядеть его лицо, которое могла бы опознать при встрече.
Словесное описание неизвестного и карандашный портрет, сделанный в
присутствии Викуловой, был размножен и распространен в течение двух
дней. И уже на третий день пришли сообщения о бомже, очень похожем на
того самого неизвестного, дважды замеченного милицейскими постами, - на
перроне пригородной электрички в Новокуйбышевске и в лесополосе на южной
окраине Чапаевска. Оба раза ему удалось скрыться, хотя, судя по донесе-
ниям, преследовать его не особенноѕто и старались. Он был задержан
только через две с половиной недели, а именно - вечером 11 августа, в
продовольственном магазине города Жигулевска.
Сопротивления при задержании не оказал. Никаких документов при нем не
обнаружено, себя назвал Иваном Петровичем Сидоровым, на все другие воп-
росы не отвечал, явно симулируя потерю памяти. Утром следующего дня за-
держанный был этапирован электропоездом в Кинель и помещен там под стра-
жу.
3
* * * ...Обитатель одиночной камеры номер семнадцать изолятора вре-
менного содержания, он же - бомж, арестованный по подозрению в умышлен-
ном убийстве, он же - человек без паспорта, назвавшийся при задержании
Сидоровым, лежал на железной койке с открытыми глазами, вытянув ноги в
грязных кроссовках без шнурков поверх вытертого серого одеяла, и думал.
Мысли ходили по кругу, и он снова и снова перематывал их кассету. И
опять говорил себе: нет, не то... Не с того началось!
А с чего всеѕтаки, с чего? Какую точку отсчета выбрать?
Может, со знакомства Ходорова с Марьяной?
Нет, это был всего лишь толчок. Да ведь и любовь у них была настоя-
щая, вот что! Все в ней было, и радости, и пакости, и страсти, все. Мо-
жет, и стоит рассказать о ней когдаѕнибудь потом? Если будет оно вообще,
это "потом".
Он скрипнул зубами и закинул руки за голову.
Эх, Марьянка, Марьяночка... Синяя птица, которую Ходоров так стара-
тельно подсинивал. "Ты любовь моя последняя, боль моя..." Кажется, так
мурлыкалось тому лет двадцать, а то и тридцать в какомѕто слащавеньком
фильме?
А ведь глаза у нее были сучьи... Он усмехнулся: вот оно, точное слово
- именно сучьи! Ласковые, преданные до пресмыкания, но с затаенной опас-
кой.В них была всегдашняя готовность лизнуть и укусить. Влажненькие та-
кие были глаза. Были и, конечно, есть. Гдеѕто. Только меня, вдруг поду-
мал он, это больше не касается.
Настоящее потеряло реальность, а будущего нет. Сейчас он вполне обхо-
дится прошлым и, между прочим, возни с ним невпроворот. Так что глаза у
нее были сучьи. Да ведь Ходоров подмечал это - чего уж тут кривить! Дру-
гое дело, что не хотелось ему даже мысленно произносить столь мерзостное
слово. Тем паче сочиняя песенки о "чудесной стране Марьянии". Какие уж
тут "сучьи"!..
Да, конечно, Ходоров не мог не видеть, что она вовсе не хороша. Прав-
да, когда хотела, Марьяна могла казаться так... ничего себе дамочкой.
Брючки - на попке в обтяжку, а ниже колен непременно широкие, дабы спря-
тать кривоватую тонковатость ножек. Вкупе с каблучками они обманчиво уд-
линяли фигуру, что и требовалось. Опять же грим, матовая бледность, мо-
лодежная стрижка... Нет, нет, порой она бывала просто хороша. Мужикам
такие нравятся, хотя и в очень определенном смысле - взглядѕто у нее был
всегда и всем обещающий. Такие, как Марьяна, на каждого не инвалида и не
урода смотрят с потаенным "вот бы...".
Эдакая любвеобильная синяя птичка, совсем как юная таитянка, для ко-
торой "играть" и "любить" - синонимы. Правда, на русском это звучит куда
грубее.
Впрочем, чтоѕчто, а грубость Марьяну не коробила ничуть.
Если бы этот злосчастный Ходоров не встретил ее тогда!..
Нет, все же не с того закрутилось, не с того... Началось с катастро-
фы. Или, как это официально? - с наезда... Значит, так: половина перво-
го, июль, очень жарко. Ходоров выбегает из ворот телестудии, идет по
тротуару. Вот он сходит на мостовую, пытается быстренько пересечь свеже-
политую улицу... И тут - темноѕкрасная "ауди". Не метнись он назад к
обочине, просто остановился бы - машина вильнула бы и проскочила... Слу-
чайность? Черта с два! Эта "аудишка" - она ведь как тот самый булгаковс-
кий трамвай и разлитое Аннушкой масло - были уготованы ему все тем же
Воландом, который свел в тот жаркий день Марьяну с Ходоровым, чтобы пе-
рекроить его судьбу, а потом и самого уничтожить.
Банальнейший наезд - это глава первая состряпанной дьяволом детектив-
ной истории, которая, вопреки законам жанра, не начинается, а кончается
убийством.
Ходоров подсознательно сунулся под колеса. И очень закономерно, что
случилось такое не потому, что он был погружен в глубокую задумчивость -
это было слишком бы пресно, да и в самом деле случайностью. И не под
гнетом тяжелого стресса, что тоже было бы простительно. А в состоянии
эйфории, вызванной очередным приступом самолюбования... Сказать бы "Бог
наказал", но разве Господь был в тот день судьей бородатому ничтожеству,
которое было фатально обречено на исчезновение из этого бренного мира?
Он тихо рассмеялся. Нет уж, не Бог был судьей писателю Ходорову...
Судьей был он, человек, валяющийся на тюремной койке в одиночной камере
номер семнадцать.
