землей. Нужное окно находилось непосредственно над его головой. Он встал
ногами на нижний выступ стены, уцепившись за карниз Переступил на
следующий выступ и подтянулся на руках; теперь окно было в пределах
досягаемости, подбородком он уперся в карниз Просунув зубило под нижний
край рамы, Майкл принялся ожесточенно расшатывать ее. Стекло задрожало,
посыпалась краска. Рама потихоньку поддавалась; подняв ее до половины,
он вжался в стену, спрятал зубило и залез внутрь. Затем закрыл окно и
задернул шторы Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, достал из
кармана фонарь и направил его луч на стену. В круг света попала часть
распятия: сейчас оно выглядело более грозным, ощущалась исходящая от
него мистическая энергия. Майкл замер. Фигура Христа была
божественно-прекрасна, но в то же время он был словно Большой Брат,
следящий за каждым его движением. Он повернул фонарь, рассмотрел еще раз
портреты Папы и кардинала, затем на цыпочках подошел к картотечным
ящикам, откуда Монсеньер Франкино доставал днем папку. Они не были
заперты. Майкл отыскал ящик с буквами А - Г, быстро открыл его, изучил
содержание и вынул папку со сведениями об отце Галлиране. Еще раз
перечитав бумаги, он не нашел ничего интересного и убедился, что ничего
нового с сегодняшнего утра там не прибавилось. Он положил папку на место
и пролистал несколько стоявших рядом. В конце концов он пришел к выводу,
что если и есть в кабинете Монсеньера Франкино какой-либо имеющий
отношение к делу материал, он должен быть спрятан в более надежном
месте, возможно, в несгораемом шкафу позади стола. Майкл тихонько
задвинул ящик и на цыпочках пересек комнату. Достал из кармана тряпочку
и обернул ею ручку зубила. Вставил зубило рядом с двойным замком,
схватил со стола тяжелое пресс-папье и несколькими сокрушительными
ударами разнес хитроумный механизм.
Шкаф был тоже заполнен папками, снабженными табличками и, по всей
видимости, не имевшими отношения к делу. На одной из них, лежавшей у
самой стены, было написано "Вильям О'Рурк/Мэтью Галлиран".
Майкл вынул папку, положил на стол и, усевшись в кресло Франкино,
раскрыл ее. Она состояла из двух отделений. Первое было посвящено
Вильяму О'Рурку, второе - Галлирану. Майкл решил ознакомиться сперва с
материалом об отце Галлиране. Он ничем не отличался от сведений,
содержащихся в уже виденной им папке, за исключением того, что в левом
верхнем углу там была приклеена фотография сухонького старичка, видимо,
самого слепого священника. Майкл как следует осветил снимок фонарем. На
него смотрело изможденное морщинистое лицо. Особенно жуткое впечатление
производили глаза: прозрачные и круглые, они обладали каким-то странным
выражением. Майкл внутренне содрогнулся. Что-то сомнамбулическое
сквозило в их напряженном взгляде. Но не только. Было еще что-то, чему
он не мог подобрать названия, что-то ужасное. Он перевернул страницу,
чтобы не видеть фото, и перечитал написанное. Да, слово в слово то же
самое, что и в папке, показанной Монсеньером Франкино. Биография
священника с 1952 года - и никакой информации, относящейся к более
раннему времени.
Наморщив лоб, Майкл взял бумаги О'Рурка. Решил было бегло просмотреть
их, но остановился, потрясенный. В этих бумагах излагалась история жизни
Вильяма О'Рурка, учителя из Бостона, родившегося в Броктоне, штат
Массачусетс, в 1891 году. Ничего необычного за исключением подробного
описания попытки к самоубийству. Настораживала конечная дата. 1952 год.
Был там и полицейский документ, датированный 12 июля 1952 года,
сообщающий об исчезновении человека по имени Вильям О'Рурк. И
фотография. Хотя изображенный на ней человек был молод, румян, с живыми
выразительными глазами, роскошной светлой шевелюрой, без всякого
сомнения, именно он был изображен и на портрете отца Галлирана. Это было
одно и то же лицо.
Майкл размышлял, еще не понимая всего значения и важности информации,
которую только что узнал. Он вытащил из папки еще один листок бумаги.
Документ, удостоверяющий право владения Дэвида Карузо на дом № 89. Без
сомнения, Франкино знал его или о нем и, без всякого сомнения, он знал,
что Майкл не является поверенным домовладельца, так что вся их беседа
была спектаклем.
Майкл еще раз быстро перелистал двойную папку, положил обратно
документ и убрал ее в ящик. Затем погрузился в чтение остальных. Первая
была озаглавлена "Эндрю Картер/Дэвид Спинетти". Все повторялось.
Биография отца Спинетти, священника-иезуита, от июня 1921 года по 9 июля
1952 года - дня начала биографии отца Галлирана. Во втором отделении
папки - обширное досье на человека по имени Эндрю Картер. Родился в 1863
году, большую часть жизни был профессиональным военным; участвовал в
Испано-американской войне, в первой мировой войне в качестве офицера
французской армии, а еще раньше был наемником во время русско-турецкой
войны, сражался на стороне турков. Ко дню своего исчезновения, 25
декабря 1921 года, ушел в отставку и работал инструктором в военной
академии. Кроме этого, в папке были две фотографии - отца Спинетти и
Картера, которые определенно являлись одним и тем же лицом, а также
подробное описание предпринятых Картером двух попыток самоубийства.
Майкл отложил папку в сторону, открыл следующую. На ней было
написано: "Мэри Торен/Мэри Анжелика". И вновь та же история. Мирянка,
превратившаяся в монахиню. Попытка самоубийства.
Значит, пришел к выводу Майкл, через определенные промежутки времени
люди исчезают с тем, чтобы возродиться с полностью сфабрикованными
церковными биографиями. Вопрос в том: зачем? И почему эти документы
столь надежно спрятаны?
Он вновь обратился к папкам. Следующая была на французском языке,
которого он не знал. Затем - несколько штук на немецком, снова на
французском. Единственная информация, которую он смог оттуда выудить, -
это даты. Они восходили по крайней мере к 731 году нашей эры.
Майкл торопливо собрал папки и водрузил их на место. Закрыл шкаф,
пощупал сломанный замок и снова открыл его, поняв, что прятать их
смешно. Франкино, несомненно, поймет, что кто-то здесь рылся. Майкл
достал самые недавние папки и положил их на стол, собравшись уходить.
Он пошарил лучом фонарика по комнате в надежде отыскать еще что-либо,
представляющее интерес. Ничего не обнаружив, открыл один за другим все
ящики стола. Тоже ничего. Но средний ящик справа был почему-то заперт. С
помощью зубила Майкл вскрыл его. Кроме картонной папки, похожей на те,
что лежали в несгораемом шкафу, в ящике ничего не было. Майкл взял ее в
руки и остолбенел от ужаса. Надпись на папке гласила: "Элисон
Паркер/Тереза". Дрожащими руками он раскрыл ее. В отделении, посвященном
Элисон Паркер, содержалась ее биография вплоть до 19 декабря 1973 года,
включая подробный рассказ о попытках самоубийства, ее отходе от церкви,
описание событий, сопутствующих смерти Карен Фармер - все необычайно
точно - и отчет о его собственных действиях в течение последних Трех
лет. В отделении, посвященном Терезе, была история жизни монахини,
начинавшаяся 19 декабря 1973 года.
Сегодня 18 декабря. Майкл внимательно изучил документы и рассмотрел
приложенную к ним фотографию Элисон. Затем закрыл папку и положил поверх
остальных. В комнате вдруг стало душно. Сидя в кресле, уставившись в
одну точку на потолке, он постепенно осознавал, что обнаружил нечто
очень важное. Нечто ужасное. Но до конца понять, что происходит, он не
был в состоянии. И откуда им известны все подробности?
Церковь связана со старым священником, она связана с Эдисон - и нечто
дьявольское замышлялось против нее. Пачему? Этого он не знал. Где? Это
он знал. В особняке на 89-й улице. Когда? Это он тоже гнал. Завтра.
Возможно, Чейзен и все остальные вовсе не померещились ей. Возможно, они
являются частью этого чудовищного плана. Католическая церковь! И
способна на такое злодейство! Даже в его, насквозь атеистическом мозгу,
это не вмещалось. Майкл поднял глаза на распятие и подавил в себе порыв
сорвать его со стены и разнести в щепки.
Он уткнулся лицом в ладони; что бы ни произошло, он обязан помешать
этому. И ради спасения Элисон, и, как он мог заключить из прочитанного,
ради своего собственного спасения.
Он потушил фонарь, схватил папки, на ощупь пробрался к окну и
выпрыгнул в темноту.
Глава 24
Утро выдалось безоблачным и по-зимнему сверкающим, что довольно редко
случается в Нью-Йорке в эту пору года. Майкл торопливо пробирался сквозь
толпу, щурясь от ослепительных бликов, отражающихся от поверхностей
автомобилей и стеклянно-металлических стен небоскребов. Он дрожал от
холода: на нем был только легкий пиджак. Одной рукой он постоянно
потирал плечи, чтобы хоть как-то согреться, в другой - крепко сжимал
ручку "дипломата".
Мысли его путались; он остановился напротив окруженного садом дома,
ощупал кейс, чтобы убедиться, что тот в целости и сохранности, и открыл
заиндевевшую дверь. Некоторое время на ее поверхности оставались
отпечатки его руки, подернутые морозной дымкой.
Майкл сверился со списком жильцов и нажал кнопку квартиры 3-Р. После
второго звонка в домофоне раздался щелчок:
- Алло.
- Это Майкл.
Домофон отключился. Дверной замок зажужжал, Майкл повернул
шарообразную ручку и очутился в холле. Вошел в открытый лифт,
наполненный мешками с мусором, собранными с лестничных клеток.
Поморщился - запах здесь стоял отвратительный - и нажал кнопку третьего
этажа. Пока лифт поднимался, он еще раз продумал, какую информацию он
сейчас сообщит и какой план действий предложит. Он нуждался в помощи,
обычные пути ему, к несчастью, были заказаны. Поскольку на карту
поставлена жизнь Элисон, он мог рассчитывать, что она в точности
выполнит все его указания и не проболтается. Ведь она - лучшая подруга
Элисон.
Майкл вошел в квартиру, торопливо поздоровался с Дженнифер, стоявшей
в дверях, выложил содержимое кейса на обеденный стол, вкратце рассказал
о происшедших в особняке событиях и быстро объяснил, сколь велика
важность этих документов. Она слушала с недоверием.
Майкл повторил все еще раз, чтобы до нее дошла вся серьезность
ситуации. Затем откинулся на стуле и приготовился выслушать, как он
предполагал, несколько вопросов, ответить на которые будет несложно.
Как оказалось, он ошибался.
- А кого же она все-таки зарезала? - спросила Дженнифер, приближаясь
к нему из дальнего угла роскошно обставленной гостиной. Она остановилась
у высокого книжного шкафа, достала с полки сигарету, нервно затянулась и
подошла к нему.
- Я не знаю, - сказал Майкл, прекрасно зная, что этим несчастным,
продырявленным, как решето, был не кто иной, как Бреннер, не вовремя
вошедший в квартиру. - Я полагаю, ей померещилось убийство. Не забывай,
она была на грани истерики с того момента, как проснулась и услышала
шаги. - Что ж, звучит вполне правдоподобно. В самом деле, этот чертов
Бреннер не смог справиться с простым заданием! Любой бы сумел это
сделать, но Бреннер не мог не влипнуть в историю! И теперь этот болван
мертв - неважно почему - и из-за этого маленький ублюдок Гатц снова
висит у Майкла на хвосте. Будто у него без этого проблем не хватает!
Хотя, по совести говоря, винить в этом нужно только себя: рискованно
было снова обращаться к услугам Бреннера.
- Почему бы нам не пойти в полицию? - предложила Дженнифер.
- Нет-нет, - торопливо возразил он.
- Почему нет? Ведь никто из нас закон не нарушает. Даже если Эдисон и
зарезала кого-то, это же не было настоящим убийством!
