что творишь". Примеряю сапоги, а она хамит в открытую. Я поднимаюсь в
воздух, вся кровь шотландских королей во мне взбурлила, поднимаюсь в воздух
и начинается погром. Рвутся с треском ткани, разбрасывается белье, какие-то
тряпки, летят в пролет пузырьки и банки, брынькает стекло окна, обваливаясь
вниз. Я улетаю, я - ведьма.
7. Вхожу в комнату, темно, тихо. Это спальня. Поперек кровати что-то
белеет. Подхожу ближе, в длинной белой рубахе чуть ниже колен лежит отрок,
он спит, ему лет 11. Он хрупок, худ, длинноног. Я стою над ним и долго на
него смотрю. Ничего острей, тоньше и больней я не чувствовала никогда ни во
сне, ни наяву.
8. Учу сына летать. Забираемся на крутой, высокий берег реки. Видно с него
далеко, небо чистое. Лето. Одеваю его, чтоб чувствовал полет, в длинную
хламиду без рукавов, она падает складками к ногам. Говорю ему:
"Со-о-обрались, по-о- одумали, по-о-облетали". Отрываемся, держась за руки,
летим, отпускаем руки, несемся поодиночке. За Сашкой распускается длинный
хвост хламиды. Устали, нужно садиться. Ах ты, Господи, залетели, не
заметили, как в город. А там... стоят люди внизу и целятся в нас из ружей.
Страшно, не могу быстро ничего придумать, просыпаюсь.
9. В квартире одна, что-то делаю. Звонят в дверь, понимаю за мной, пришли
они, забирать, увозить. Кидаюсь к окну - высоко, мечусь, не знаю, куда
прятаться, и вдруг вижу вентиляционную решетку. Превращаюсь в дым и уплываю
струйкой между клеточек. Последнее, что думаю: "Отсюда уйти можно только
дымом, только дымом".
10. Пустая полутемная квартира. Одна. Вдруг открывается дверь, медленно,
бесшумно, цепенею, боюсь пошевелиться, потом встаю, медленно подхожу к
двери, заглядываю, замираю, а за дверью пустота.
11. Мне кажется, что проснулась, подхожу к окну своей комнаты на 10 этаже,
а там две птицы, похожие на грифов, полуобщипанные какие-то. Редкие перья
торчат откуда-то из шеи, из их противного тела. Они подлетают к стеклу,
стучат по стеклу клювами и говорят: "Мы пришли будить твою совесть".
12. Кажется, что просыпаюсь. Вижу свою комнату. На стене старинные часы с
маятником. Половина третьего. Проснулась от того, что хочется летать.
Вскакиваю с кровати, легко-легко взмываю на подоконник, прохожу голая боком
сквозь стекло и оказываюсь на карнизе. Взмываю вверх и знаю, куда я лечу.
Подо мной город далеко внизу еле виден, как найду дорогу? Но ныряю вниз и
точно приземляюсь на карниз знакомого окна, прохожу сквозь стекла, тело
легкое, маленькое, спрыгиваю и оказываюсь в комнате, хорошо мне знакомой,
спит на кровати, заложив руку за голову, любимый, в комнате очень чисто,
прохладно, открыта форточка. Хожу по комнате, она кажется огромной, наверно
я уменьшилась. Что-то трогаю, заглядываю в книги, в записки. Пора улетать.
Прохожу сквозь стекла, проделываю тот же путь, возвращаюсь домой,
приземляюсь на карниз, подошвы чувствуют холод. Зима. Прохожу в комнату,
как и раньше, сквозь стекло, смотрю на часы. Половина третьего.
13. Прихожу к любимому. Вокруг него прохладное чистое поле, он им окутан.
Говорю ему: "Я ухожу от тебя, мне трудно с тобой". Его цвета голубой,
серый, белый, они сгущаются и под лицом появляется могучий лик. Это вряд ли
человек.
Я стою перед ним в темном, тяжелом платье, он касается его рукой, оно
слетает и падает к ногам. Я стою перед ним голая. Мы ложимся рядом на
какое-то ложе и со мной рядом оказывается женщина, она голая, ей лет 45-48.
Когда-то складное и красивое тело уже покрыто патиной, оно пусто. Я трогаю
рукой шею под волосами, трогаю грудь. Кожа сухая, мертвая, мне неприятно.
Тогда любимый поворачивает меня к себе и мы любим друг друга. Он говорит:
"Я только начал въезжать в наши отношения. А ты только со мной стала
женщиной - сострадательной, мягкой и беспомощной". Мы любим друг друга,
вокруг ходят какие-то люди, по-моему, они не видят нас. Мы любим друг
друга. Это так сильно, что, кончая, я рассыпаюсь на атомы, молекулы,
песчинки. Когда возвращается способность видеть и слышать, он обращается ко
мне и спрашивает: "Ну, что? Поняла кто здесь хозяин?".
Борис Шифрин
По ту сторону снов
Заметки, сценки, забивание гвоздей
1.
- По какую ту?
- По эту.
2.
- Забей гвоздь!
- Вот, пожалуйста.
- Не стучи так громко, он проснется .
(Попробуем иначе)
ЭНе стучи так громко, я проснусь!Ь
3.
К чему относится сон: к прагматике внешней или внутренней?
Только ли коммуникативно-речевая конвенциональность окружает сферу сна как
вторая оболочка?
Наверно, это исходная задача - выявить такие коммуникативные конвенции.
Тогда сон предстанет речевой, коммуникативной модальностью: по эту сторону.
3Ь.
О том же. Только ли коммуникативный характер носит запрет, нарушенный во
фрагменте 2? Или в нем есть нечто онтологическое? эпистемическое?
- А может, весь разговор велся во сне? Спящий и боится, что стук прервет
его (говорящего) сновидение?
- Тут мы ощущаем и такую, обычно не дискутируемую, конвенцию: если я вижу
сон, то я не могу говорить, заявлять, что это сон.
Во сне - не могу.
- То есть если я понимаю, что это сон, то я просыпаюсь?
- Будем осторожнее и это вот "просыпаюсь" - закавычим. Это еще более
загадочный феномен - пробуждение.
И надо разграничить эпистемическое "понимаю" и коммуникативное "говорю".
Весь вопрос о возможности / невозможности совмещения двух функций. -
Понимания и "видения сна "?
- Это первое совмещение. А я о втором: совмещении говорения и видения сна.
4.
Я вижу тебя во сне ( т.е.: ты мне снишься ).
Отойди, не закрывай мне мой любимый портрет на стене.
Уйди из моего сна. Не отвлекай. Я вижу профессора в бархатном пиджаке, с
казацкими усами, он рисует круги на доске.
5.
Этот текст возможен как монолог. Как художественный фрагмент.
А возможен ли он в коммуникативной реальности, как обращенный к тутошнему
"ты"? По эту сторону сна.
- По какую э т у ?
6.
В качестве отвлечения. Сон некому, - кроме меня, спящего, -
засвидетельствовать.
- Какие новости (я только что из Москвы)? Колбаса вздорожала?
- Какие новости - как там у вас во сне? Колбаса подешевела?
Сновости. - Новости сна.
7.
- Вы вбили гвоздь в мою ногу!
- Во-первых, я лишь два раза стукнул молотком.
- Ничего себе два раза! Сапог пробили, да и ноге уже больно. У меня будет
заражение!
- А во-вторых, вы мне снитесь.
- ?
8.
Знак "?" может далее трансформироваться:
а) В удар по лицевой части забивавшего гвоздь, если тот, в чью ногу
забивали, не был виртуален.
В привод в полицию, затем, возможно, в психическую экспертизу "ссылавшегося
на сон" и т.д.
б) Но разговор мог и в самом деле происходить по э т у ( т.е. ту) сторону
сна! И сон продолжится. Или прервется.
9.
Притяжательные местоимения.
Это мой сон, личный, персональный.
А вам нельзя. Не входите. Билета не брали, денег не платили.
Господа, прошу вас выйти вон.
И вас, и вас.
А вас что, это не касается? Свернулся на кресле калачиком и спит. Словно и
не слышит, что ему говорят!
10.
Им велено забить 48 гвоздей. 30 в пол, остальные - куда захочется, - по
собственному желанию.
Но они не умеют забивать гвозди. Они сидят и плачут.
Приходит инспектор, дает инструкции, уходит. Бесполезно.
И потом: у них нет собственного желания. Возможно, они придуманы. Возможно,
они снятся. А может, они снятся самим себе?
И это не исключено. Забить в пол они бы еще могли. Но как решить такую
задачу: "забить гвозди куда захочется" - если не хочется?
Их зовут Петров, Иванов и Сидоров. Это не значит, что Петров, Иванов и
Сидоров зовут их - делают призывные жесты, подманивают, сулят награды,
государственные премии, пристижные должности, высокие дивиденды. Нет, это у
них такие имена, чтобы их можно было различать.
Это их прозвания.
Иванов (Сидорову): А ты заметил, что Петров англичанин?
Сидоров: А что, это заметно?
Иванов: Вчера за обедом он сказал Yes. Говорили о курице. В такие моменты
люди выдают себя.
11.
Изучение языков во сне. Значит ли это, что я совмещаю речевую и сновидную
функцию, физически - локализуясь на кровати? Лежал спокойно - и вдруг
закивал головой. В такие моменты люди выдают себя.
12.
- Ты принес рахат-лукум ?
- ?
- Мы сидели у фонтана, она попросила немного рахат- лукума, я послал тебя в
лавку. Ну ?
- Но ты же спал. Это тебе приснилось. Сам подумай.
- Что за отговорки! бездельник.
...А может, и впрямь отговорки?
Мы ведь просим истолковать сон, обьяснить. Принимаем сновидение к сведению
(Приказ N 231a: принять сон тов. Григорьева В. П. к сведению) и т.д.
Мы представляем возможность того, что оболочка сна оказывается прозрачной и
некто вглядывается в происходящее там, как прохожий может увидеть интерьер
освещенной комнаты. Занавески не в силах скрыть просачивающийся свет.
Человек, встав ото сна, проходит в другую комнату - сидящие там еще
успевают заметить отсветы нездешнего у него на лице. Он только минуту как
прибыл.
...Наклонившись над спящим, они хотят услышать, что там, хотят приобщиться
к тому, хотят увидеть, прочитать сноведение.
13.
Ссылка на сон. "Как показывает сон товарища Иванова, Петров на самом деле
является англичанином".
Увы! Ни место, ни время нельзя фиксировать по сновидению.
Нужен свидетель, видевший то же самое. Известный мотив в культуре: единое
сновидение, общая мечта.
14.
Он долго отмалчивался. Но нет ничего тайного, что не стало бы явным. Как
сообщили хорошо информированные источники, господин Кюрье за сны, порочащие
пятую республику, уволен в отставку с лишением его Ордена Почетного
Легиона.
15.
Сеанс гипноза. Тут и впрямь почти достигается эта местность. Оболочка
становится почти прозрачной - но в одну сторону. Cлышит, даже отвечает,-
двигается, слушается.
Но сомнамбула не может приказать нам сделать нечто, включить нас в свою
цель. Это - если о н а и заговорит - будет совсем иное веление или просьба.
И если сомнамбула движется на нас, то это страшно потому, что, глядя на
нас, она не видит нас (еще страшнее: видит ненас) и идет не на нас, а -
сквозь.
Наяву мы вот чему не удивляемся: то и дело обьект остается за кадром,
предложение - без дополнения. Мальчик бежит. Девочка рисует. Старик играет.
Но стоит слегка усилить нажим - и становится не по себе. Что-то притягивает
идущего, влечет. Что?
Дверь раскачивается сама по себе. Дерево сгибается под невидимой рукой.
Кусты ходят ходуном. Страницы книги начинают перелистываться.
Адресованность этих речевых актов теряется в иной реальности.
16.
Мы обнаруживаем сновидение, вносим его в эту действительность. Тогда в ней
возникает местность, называемая "явь", а правильнее "несон". Но это уже не
та действительность, которая была до того . И сказать: ЭЯ нахожусь в неснеЬ
- это не то же, что сказать "Я нахожусь не в сне".
Но это уже другой вопрос - почему мы не решаемся именовать вещи и существа
с помощью отрицания, разве оно не имеет оттенка атрибутивности?
"Ко мне подбежала не собака, а только тень". Но почему нельзя так:
ЭКо мне подбежала несобакаЬ.
ЭВ степи дул неветерЬ.
Это уже о другом: о снах языка.
Шемас МакАнны
Скользкие камушки моего Майка
(Роман)
Шемас МакАнны - ирландский (и, что более существенно, - ирландскоговорящий)
писатель и музыкант (родился в 1958 году в Белфасте). В своей прозе МакАнны
продолжает традицию Джойса, а в контексте более современного искусства -
Кортасара. МакАнны - яркий представитель современного постмодернизма:
роман, начало которого публикуется ниже, - характерный для этого
направления в литературе образец жанра культурологического детектива
(классический текст - "Имя розы" Умберто Эко). Особенностями этого жанра
является сочетание показа акцентуированной социальной среды (в романе
МакАнны это жизнь университетского кампуса) с не имеющим, на первый взгляд,
прямого отношения к сюжету авантюрно- виртуальным началом (в романе МакАнны
это полулегендарная история жизни Паганини). Проза МакАнны известна в
России благодаря переводам Т. Михайловой - см. его первый роман "Мой рыжий
дрозд", вышедший в 1989 году в Москве в издательстве "Молодая гвардия".
