обнаружил, что окно хирургической открыто и по всему полу
разбросаны осколки второго бюста. Бюст был разбит на самые
мелкие части. Мы исследовали оба случая, но нам не удалось
выяснить, кто он, этот преступник... или этот безумец,
занимающийся такими хищениями. Вот, мистер Холмс, все факты.
-- Они оригинальны и даже причудливы, -- сказал Холмс. --
Мне хотелось бы знать, являлись ли бюсты, разбитые в комнатах
доктора Барникота, точными копиями того бюста, который был
разбит в лавке Морза Хэдсона?
-- Их отливали в одной и той же форме.
-- Значит, нельзя утверждать, что человек, разбивший
бюсты, действовал под влиянием ненависти к Наполеону. Если
принять во внимание, что в Лондоне находится несколько тысяч
бюстов, изображающих великого императора, трудно предположить,
что неизвестный фанатик совершенно случайно начал свою
деятельность с уничтожения трех копий одного и того же бюста.
-- Это и мне приходило в голову, -- сказал Лестрейд.--Что
вы об этом думаете, доктор Уотсон?
-- Помешательства на одном каком-нибудь пункте безгранично
разнообразны, -- ответил я. -- Существует явление, которое
современные психологи называют "навязчивая идея". Идея эта
может быть совершенно пустячной, и человек, одержимый ею, может
быть здоров во всех других отношениях. Предположим, что этот
маньяк слишком много читал о Наполеоне или, скажем, узнал о
какой-нибудь обиде, нанесенной его предкам во время
наполеоновских войн. У него сложилась "навязчивая идея", и под
ее влиянием он оказался способным на самые фантастические
выходки.
-- Ваша теория нам не подходит, мой милый Уотсон, --
сказал Холмс, покачав головой, -- ибо никакая "навязчивая идея"
не могла бы подсказать вашему занимательному маньяку, где
находятся эти бюсты.
-- А вы как это объясните?
-- Я и не пытаюсь объяснить. Я только вижу, что в
эксцентрических поступках этого джентльмена есть какая-то
система.
Дальнейшие события произошли быстрее и оказались гораздо
трагичнее, чем мы предполагали. На следующее утро, когда я
одевался в своей спальне, Холмс постучал ко мне в дверь и
вошел, держа в руке телеграмму. Он прочел ее вслух: "Приезжайте
немедленно в Кенсингтон, Питт-стрит, 131. Лестрейд"
-- Что это значит? -- спросил я.
-- Не знаю. Это может значить все что угодно. Но, мне
кажется, это продолжение истории с бюстами. Если я не ошибаюсь,
из этого следует, что наш друг маньяк перенес свою деятельность
в другую часть Лондона... Кофе на столе, Уотсон, и кэб у
дверей.
Через полчаса мы были уже на Питт-стрит -- в узеньком
переулочке, тянувшемся параллельно одной из самых оживленных
лондонских магистралей. Дом щ 131 оказался почтенным
плоскогрудым строением, в котором не было ничего
романтического. Когда мы подъехали, перед его садовой решеткой
стояла толпа зевак. Холмс даже присвистнул.
-- Черт побери, да ведь тут по крайней мере убийство!
Лестрейд вышел нам навстречу с очень угрюмым лицом и
провел нас в гостиную, по которой взад и вперед бегал
необыкновенно растрепанный пожилой человек во фланелевом
халате. Его нам представили. Он оказался хозяином дома,
мистером Хорэсом Харкером, газетным работником Центрального
синдиката печати.
-- История с Наполеонами продолжается, -- сказал Лестрейд.
-- Вчера вечером она заинтересовала вас, мистер Холмс, и я
подумал, что вам будет приятно принять участие в ее
расследовании, особенно теперь, когда она привела к такому
мрачному событию.
-- К какому событию?
-- К убийству... Мистер Харкер, расскажите, пожалуйста,
этим джентльменам все, что произошло.
Человек в халате повернул к нам свое расстроенное лицо.
-- Странная вещь, -- сказал он. -- Всю жизнь я описывал в
газетах события, случавшиеся с другими людьми, а вот когда
наконец у меня самого произошло такое большое событие, я до
того растерялся, что двух слов не могу написать. Впрочем, ваше
имя мне знакомо, мистер Шерлок Холмс, и, если вам удастся
разъяснить нам это загадочное дело, я буду вознагражден за
досадную необходимость снова излагать все происшествие.
Холмс сел и принялся слушать.
-- Это убийство связано с бюстом Наполеона, который я
купил месяца четыре назад. Он достался мне по дешевке в
магазине братьев Хардинг возле Хай-стритского вокзала. Обычно
свои статьи я пишу по ночам и часто засиживаюсь за работой до
утра. Так было и сегодня. Я сидел в своей норе в самом конце
верхнего этажа, как вдруг около трех часов снизу до меня
донесся какой-то шум. Я прислушался, но шум не повторился, и я
решил, что шумели на улице. Но минут через пять я внезапно
услышал ужасающий вопль -- никогда еще, мистер Холмс, не
приходилось мне слышать таких страшных звуков. Этот вопль будет
звучать у меня в ушах до самой смерти. Минуту или две я
просидел неподвижно, оцепенев от страха, потом взял кочергу и
пошел вниз. Войдя в эту комнату, я увидел, что окно распахнуто
и бюст, стоявший на камине, исчез. Я никак не могу понять,
отчего грабитель прельстился этим бюстом. Обыкновеннейший
гипсовый слепок, и цена ему грош. Как вы сами видите, человек,
который вздумает прыгнуть из этого окна, попадет на ступеньки
парадного хода. Так как грабитель, безусловно, удрал именно
этим путем, я прошел через прихожую и открыл наружную дверь.
Шагнув в темноту, я споткнулся и чуть не упал на лежавшего там
мертвеца. Я пошел и принес лампу. У несчастного на горле зияла
рана. Все верхние ступени были залиты кровью. Он лежал на
спине, подняв колени и раскрыв рот. Это было ужасно. Он будет
мне сниться каждую ночь. Я засвистел в свисток и тотчас же
потерял сознание. Больше ничего я не помню. Я очнулся в
прихожей. Рядом стоял полисмен.
-- Кто был убитый? -- спросил Холмс.
-- Этого определить не удалось. -- сказал Лестрейд. --
Можете сами осмотреть его в мертвецкой. Мы его уже осматривали,
но ничего не узнали. Рослый, загорелый, очень сильный мужчина,
еще не достигший тридцати лет. Одет бедно, но на рабочего не
похож. Рядом с ним в луже крови валялся складной нож с роговой
рукоятью. Не знаю, принадлежал ли он убитому или убийце. На
одежде убитого не было меток, по которым можно было бы
догадаться, как его зовут. В кармане нашли яблоко, веревочку,
карту Лондона и фотографию. Вот она.
Это был моментальный снимок, сделанный маленьким
аппаратом. На нем был изображен молодой человек с резкими
чертами лица, с густыми бровями, с сильно развитыми челюстями,
выступающими вперед, как у павиана. Вообще в нем было что-то
обезьянье.
-- А что стало с бюстом? -- спросил Холмс, внимательно
изучив фотографический снимок.
-- Бюст удалось обнаружить только перед самым вашим
приходом. Он был найден в садике перед пустым домом на
Кэмпеден-Хауз-роуд. Он разбит на мелкие куски. Я как раз
направляюсь туда, чтобы осмотреть его. Хотите пойти со мной?
Место, где были найдены осколки бюста, находилось всего в
нескольких ярдах от дома. Впервые нам удалось увидеть это
изображение великого императора, вызвавшее столь бешеную и
разрушительную ненависть в сердце какого-то незнакомца. Бюст
лежал в траве, разбитый на мелкие куски. Холмс поднял несколько
осколков и внимательно их исследовал. Я догадался по его
напряженному лицу, что он напал на след.
-- Ну что? -- спросил Лестрейд.
Холмс пожал плечами.
-- Нам еще много придется повозиться с этим делом, --
сказал он. -- И все-таки... все-таки... все-таки у нас уже есть
кое-что для начала. Этот грошовый бюст в глазах того странного
преступника стоил дороже человеческой жизни. Вот первый факт,
установленный нами. Есть и второй факт, не менее странный. Если
единственная цель преступника заключалась в том, чтобы разбить
бюст, отчего он не разбил его в доме или возле дома?
-- Он был ошеломлен встречей с тем человеком, которого ему
пришлось убить. Он сам не понимал, что делает.
-- Что ж, это правдоподобно. Однако я хочу обратить ваше
внимание на дом, стоящий в саду, где был разбит бюст.
Лестрейд посмотрел вокруг.
-- Дом этот пустой, -- сказал он, -- и преступник знал,
что тут его никто не потревожит.
-- Да, -- возразил Холмс, -- но на этой улице есть и
другой пустой дом, и ему нужно было пройти мимо него, чтобы
дойти до этого дома. Почему он не разбил бюст возле первого
пустого дома? Ведь он понимал, что каждый лишний шаг
увеличивает опасность встречи с кем-нибудь.
-- Я не обратил на это внимания,-- сказал Лестрейд.
Холмс ткнул в уличный фонарь, горевший у нас над головой.
-- Здесь этот человек мог видеть то, что он делает, а там
не мог. Вот что привело его сюда.
-- Вы правы, черт побери! -- сказал сыщик.-- Теперь я
вспоминаю, что бюст, принадлежавший доктору Барникоту, был
разбит неподалеку от его красной лампы. Но что нам делать с
этим фактом, мистер Холмс?
-- Запомните его. Впоследствии мы можем наткнуться на
обстоятельства, которые заставят вас вернуться к нему. Какие
шаги вы теперь собираетесь предпринять, Лестрейд?
-- По-моему, сейчас полезнее всего заняться выяснением
личности убитого. Это дело не слишком трудное. Когда мы будем
знать, кто он таков и кто его товарищи, нам удастся выяснить,
что он делал ночью на Питт-стрит, кого он здесь встретил и кто
убил его на лестнице мистера Хорэса Харкера. Вы не согласны с
этим?
-- Согласен. Но я подошел бы к разрешению этой загадки
совсем с другого конца.
-- С какого?
-- О, я не хочу влиять на вас. Вы поступайте по-своему, а
я буду поступать по-своему. Впоследствии мы сравним результаты
наших розысков и тем самым поможем друг другу.
-- Отлично,-- сказал Лестрейд.
-- Вы сейчас возвращаетесь на Питт-стрит и, конечно,
увидите мистера Хорэса Харкера. Так передайте ему, пожалуйста,
от моего имени, что, по моему мнению, прошлой ночью его дом
посетил кровожадный безумец, одержимый манией
наполеононенавистничества. Это пригодится ему для статьи.
Лестрейд изумленно взглянул на Холмса:
-- Неужели вы действительно так думаете?
Холмс улыбнулся:
-- Так ли я думаю? Может быть, и не так. Но такая версия
покажется очень любопытной мистеру Хорэсу Харкеру и подписчикам
Центрального синдиката печати... Ну, Уотсон, нам сегодня
предстоит хлопотливый день. Я буду счастлив, Лестрейд, если вы
вечером, часов в шесть, зайдете к нам на Бейкер-стрит. А до тех
пор я оставлю фотографию у себя.
Мы с Шерлоком Холмсом отправились пешком на Хай-стрит и
зашли в лавку братьев Хардинг, где бюст был куплен. Молодой
приказчик сообщил нам, что мистер Хардинг явится в лавку только
к концу дня, а он сам не может дать нам никаких сведений,
потому что служит здесь очень недавно. На лице Холмса появилось
выражение разочарования и недовольства.
-- Что же делать, Уотсон, невозможно рассчитывать на
постоянную удачу, -- сказал он наконец. -- Придется зайти сюда
к концу дня, раз до тех пор мистера Хардинга здесь не будет. Я,
как вы, конечно, догадались, собираюсь проследить историю этих
бюстов с самого начала, чтобы выяснить, не было ли при их
возникновении каких-нибудь странных обстоятельств, заранее
предопределивших их удивительную судьбу. Отправимся пока к
мистеру Морзу Хэдсону на Кеннингтон-роуд и посмотрим, не
прольет ли он хоть немного света на эту загадку.
Целый час ехали мы до лавки торговца картинами. Он
