лавку еще одного. Видите эту книжку?
-- Ну и что же?
-- Это список тех, у кого я покупаю товар. Видите? Вот
здесь, на этой странице, имена деревенских поставщиков, а цифра
после каждой фамилии обозначает страницу в гроссбухе, где
ведутся их счета. А эту страницу, исписанную красными
чернилами, видите? Это список моих городских поставщиков.
Взгляните-ка на третью фамилию. Прочтите ее вслух.
-- "Миссис Окшотт, Брикстон-роуд, 117, страница 249",--
прочел Холмс.
-- Совершенно правильно. Теперь откройте 249-ю страницу в
гроссбухе.
Холмс открыл указанную страницу: "Миссис Окшотт,
Брикстон-роуд, 117 -- поставщица дичи и яиц".
-- А что гласит последняя запись?
-- "Декабрь, двадцать второго. Двадцать четыре гуся по
семь шиллингов шесть пенсов".
-- Правильно. Запомните это. А внизу?
-- "Проданы мистеру Уиндигейту, "Альфа", по двенадцать
шиллингов".
-- Ну, что вы теперь скажете?
Шерлок Холмс, казалось, был глубоко огорчен. Вынув соверен
из кармана, он бросил его на прилавок, повернулся и вышел
молча, с расстроенным видом. Однако, пройдя несколько шагов, он
остановился под фонарем и рассмеялся своим особенным -- веселым
и беззвучным -- смехом.
-- Если у человека такие бакенбарды и такой красный платок
в кармане, у него можно выудить все что угодно, предложив ему
пари, -- сказал он. -- Я утверждаю, что и за сто фунтов мне не
удалось бы получить у него такие подробные сведения, какие я
получил, побившись с ним об заклад. Итак, Уотсон, мне кажется,
что мы почти у цели. Единственное, что нам осталось решить,--
пойдем ли мы к этой миссис Окшотт сейчас или отложим наше
посещение до утра. Из слов того грубияна ясно, что этим делом
интересуется еще кто-то и я...
Громкий шум, донесшийся внезапно из лавки, которую мы
только что покинули, не дал Холмсу договорить. Обернувшись, мы
увидели в желтом свете качающейся лампы какого-то невысокого,
краснолицого человека. Брекинридж, стоя в дверях лавки, яростно
потрясал перед ним кулаками.
-- Хватит с меня и вас и ваших гусей! -- орал
Брекинридж.-- Проваливайте вы все к дьяволу! Если вы еще раз
сунетесь ко мне с дурацкими расспросами, я спущу цепную собаку.
Приведите сюда миссис Окшотт, ей я отвечу. А выто тут при чем?
Ваших, что ли, я купил гусей!
-- Нет, но все же один из них мой, -- захныкал человек.
-- Ну и спрашивайте его тогда у миссис Окшотт!
-- Она мне велела узнать у вас.
-- Спрашивайте хоть у прусского короля! С меня хватит!
Убирайтесь отсюда! -- Он яростно бросился вперед, и человечек
быстро исчез во мраке.
-- Ага, нам, кажется, не придется идти на Брикстон-роуд,--
прошептал Холмс. -- Пойдем посмотрим, не пригодится ли нам этот
субъект.
Пробираясь между кучками ротозеев, бродящих вокруг
освещенных ларьков, мой друг быстро нагнал человечка и положил
ему руку на плечо. Тот порывисто обернулся, и при свете
газового фонаря я увидел, как сильно он побледнел.
-- Кто вы такой? Что вам надо? -- спросил он дрожащим
голосом.
-- Извините меня, -- мягко сказал Холмс, -- но я случайно
слышал, что вы спрашивали у этого торговца. Я думаю, что могу
быть вам полезен.
-- Вы? Кто вы такой? Откуда вы знаете, что мне нужно?
-- Меня зовут Шерлок Холмс. Моя профессия -- знать то,
чего не знают другие.
-- О том, что мне нужно, вы ничего не можете знать.
-- Прошу прощения, но я знаю все. Вы пытаетесь установить,
куда попали гуси, проданные миссис Окшотт с Брикстон-роуд
торговцу Брекинриджу, который, в свою очередь, продал их
мистеру Уиндигейту, владельцу "Альфы", а тот передал "гусиному
клубу", членом которого является Генри Бейкер.
-- Сэр, вы-то мне и нужны! -- вскричал человек, протягивая
дрожащие руки. -- Я просто не могу выразить, как все это важно
для меня!
Шерлок Холмс остановил проезжавшего извозчика.
-- В таком случае лучше разговаривать в уютной комнате,
чем тут, на ветреной рыночной площади, -- сказал он. -- Но
прежде чем отправиться в путь, скажите, пожалуйста, кому я имею
удовольствие оказывать посильную помощь?
Человечек заколебался на мгновение.
-- Меня зовут Джон Робинсон,-- сказал он, отводя глаза.
-- Нет, мне нужно настоящее имя, -- ласково сказал
Холмс.-- Гораздо удобнее иметь дело с человеком, который
действует под своим настоящим именем.
Бледные щеки незнакомца загорелись румянцем.
-- В таком случае, -- сказал он, -- мое имя -- Джеймс
Райдер.
-- Так я и думал. Вы служите в отеле "Космополитен".
Садитесь, пожалуйста, в кэб, и вскоре я расскажу вам все, что
вы пожелаете узнать.
Маленький человечек не двигался с места. Он смотрел то на
Холмса, то на меня с надеждой и испугом: он не знал, ждет ли
его беда или удача. Наконец он сел в экипаж, и через полчаса мы
были в гостиной на Бейкер-стрит.
Дорогой никто не произнес ни слова. Но спутник наш так
учащенно дышал, так крепко сжимал и разжимал ладони, что было
ясно, в каком нервном возбуждении он пребывает.
-- Ну, вот мы и дома! -- весело сказал Холмс.-- Что может
быть лучше пылающего камина в такую погоду! Вы, кажется,
озябли, мистер Райдер. Садитесь, пожалуйста, в плетеное кресло.
Я только надену домашние туфли, и мы сейчас же займемся вашим
делом. Ну вот, готово! Так вы хотите знать, что стало с теми
гусями?
-- Да, сэр.
-- Пожалуй, вернее, с тем гусем? Мне кажется, вас
интересовал лишь один из них -- белый, с черной полосой на
хвосте...
Райдер затрепетал от волнения.
-- О, сэр! -- вскричал он. -- Вы можете сказать, где
находится этот гусь?
-- Он был здесь.
-- Здесь?
-- Да, и оказался необыкновенным гусем. Не удивительно,
что вы заинтересовались им. После своей кончины он снес яичко
-- прелестное, сверкающее голубое яичко. Оно здесь, в моей
коллекции.
Наш посетитель, шатаясь, поднялся с места и правой рукой
ухватился за каминную полку. Холмс открыл несгораемый шкаф и
вытащил оттуда голубой карбункул, сверкавший, словно звезда,
холодным, ярким, переливчатым блеском. Райдер стоял с
искаженным лицом, не зная, потребовать ли камень себе или
отказаться от него.
-- Игра проиграна, Райдер, -- спокойно сказал Шерлок
Холмс. -- Держитесь крепче на ногах, не то упадете в огонь.
Помогите ему сесть, Уотсон. Он еще не умеет хладнокровно
мошенничать. Дайте ему глоток бренди. Так! Теперь он хоть
немного похож на человека. Ну и жалкая же личность!
Райдер едва держался на ногах, но водка вызвала у него на
щеках слабый румянец, и он сел, испуганно глядя на своего
обличителя.
-- Я знаю почти все, у меня в руках почти все улики, и вы
не многое сможете добавить. И все-таки рассказывайте, чтобы в
деле не оставалось ни малейшей неясности. Откуда вы узнали,
Райдер, о голубом карбункуле графини Моркар?
-- Мне сказала о нем Кэтрин Кьюсек, -- ответил тот
дрожащим голосом.
-- Знаю, горничная ее сиятельства. И искушение легко
завладеть богатством оказалось сильнее вас, как это
неоднократно бывало и с более достойными людьми. И вы не
особенно выбирали средства для достижения своей цели. Мне
кажется, Райдер, из вас получится порядочный негодяй! Вы знали,
что этот паяльщик Хорнер был уже уличен в воровстве и что
подозрения раньше всего падут на него. Что же вы сделали? Вы
сломали прут каминной решетки в комнате графини -- вы и ваша
сообщница Кьюсек -- и устроили так, что именно Хорнера послали
сделать ремонт. Когда Хорнер ушел, вы взяли камень из футляра,
подняли тревогу, и бедняга был арестован. После этого...
Тут Райдер внезапно сполз на ковер и обеими руками
обхватил колени моего друга.
-- Ради Бога, сжальтесь надо мной! -- закричал он. --
Подумайте о моем отце, о моей матери. Это убьет их! Я никогда
не воровал, никогда! Это не повторится, клянусь вам! Я
поклянусь вам на Библии! О, не доводите этого дела до суда!
Ради Христа, не доводите дела до суда!
-- Ступайте на место, -- сурово сказал Холмс. -- Сейчас вы
готовы ползать на коленях. А что вы думали, когда отправляли
беднягу Хорнера на скамью подсудимых за преступление, в котором
он не повинен?
-- Я могу скрыться, мистер Холмс! Я уеду из Англии, сэр!
Тогда обвинение против него отпадет...
-- Гм, мы еще потолкуем об этом. А пока послушаем, что же
действительно случилось после воровства. Каким образом камень
попал в гуся, и как этот гусь попал на рынок? Говорите правду,
ибо для вас правда -- единственный путь к спасению.
Райдер повел языком по пересохшим губам.
-- Я расскажу всю правду, -- сказал он. -- Когда
арестовали Хорнера, я решил, что мне лучше унести камень на
случай, если полиции придет в голову обыскать меня и мою
комнату. В гостинице не было подходящего места, чтобы спрятать
камень. Я вышел, будто бы по служебному делу, и отправился к
своей сестре. Она замужем за неким Окшоттом, живет на
Брикстон-роуд и занимается тем, что откармливает домашнюю
птицу, для рынка. Каждый встречный казался мне полицейским или
сыщиком, и, несмотря на холодный ветер, пот градом струился у
меня по лбу. Сестра спросила, почему я так бледен, не случилось
ли чего. Я сказал, что меня взволновала кража драгоценности в
нашем отеле. Потом я прошел на задний двор, закурил трубку и
стал раздумывать, что бы предпринять.
Есть у меня приятель по имени Модели, который сбился с
пути и только что отбыл срок наказания в Пентонвиллской тюрьме.
Мы встретились с ним, разговорились, и он рассказал мне, как
воры сбывают краденое. Я понимал, что он меня не выдаст, так
как я сам знал за ним кое-какие грехи, и потому решил идти
прямо к нему в Килберн и посвятить его в свою тайну. Он научил
бы меня, как превратить этот камень в деньги. Но как добраться
туда? Я вспомнил о тех терзаниях, которые пережил по пути из
гостиницы. Каждую минуту меня могли схватить, обыскать и найти
камень в моем жилетном кармане. Я стоял, прислонившись к стене,
рассеянно глядя на гусей, которые, переваливаясь, бродили у
моих ног, и внезапно мне пришла в голову мысль, как обмануть
самого ловкого сыщика в мире...
Несколько недель назад сестра обещала, что к Рождеству я
получу от нее отборнейшего гуся в подарок, а она слово держит.
И я решил взять гуся сейчас же и в нем пронести камень. Во
дворе был какой-то сарай, я загнал за него огромного, очень
хорошего гуся, белого, с полосатым хвостом. Потом поймал его,
раскрыл ему клюв и как можно глубже засунул камень ему в
глотку. Гусь глотнул, и я ощутил рукою, как камень прошел в
зоб. Но гусь бился и хлопал крыльями, и сестра вышла узнать в
чем дело. Я повернулся, чтобы ответить, и негодный гусь
вырвался у меня из рук и смещался со стадом.
"Что ты делал с птицей, Джеймс?" -- спросила сестра.
"Да вот ты обещала подарить мне гуся к Рождеству. ЯЯЯ и
пробовал, какой из них пожирнее".
"О, мы уже отобрали для тебя гуся, -- сказала она, -- мы
так и называли его: "Гусь Джеймса". Вон тот, большой, белый.
Гусей всего двадцать шесть, из них один тебе, а две дюжины на
продажу".
"Спасибо, Мэгги, -- сказал я. -- Но если тебе все равно,
дай мне того, которого я поймал".
"Твой тяжелее по крайне мере фунта на три, и мы специально
откармливали его".
"Ничего, мне хочется именно этого, я бы сейчас и взял его
с собой".
"Твое дело, -- сказала сестра обиженно. -- Какого же ты
хочешь взять?"
"Вон того белого, с черной полосой на хвосте... Вон он, в
