собою тоже как-то связаны?
Ну, нет! Это было бы слишком. Алексей мысленно над собой
посмеялся. Одна фамилия, Золотарев, а как сразу взыграла
фантазия!
Из коридора в приоткрытые двери он услышал возбужденные
голоса. Вышел взглянуть. К нему тотчас обернулся низенький,
плотного сложения следователь Махнев, сосед по комнате, явно в
поисках сочувствующей аудитории.
-- Валяев, душа, у тебя сколько дел на руках?
-- Одно. Розыскное.
-- Счастливчик, а? Всего одно! Слушай, бога ради, возьми у
меня младенца, а? возьмешь? Если возьмешь, я прямо счас на
колени встану, хочешь?
Круглый Махнев вдруг сделал подозрительное лицо и,
придвинувшись вплотную, с оглядкой страшным голосом зашептал:
-- Нет, он что, Гаврила, сукин сын, сам их мочит, что ли?
Раз в месяц. И мне! мне! мне! У меня мальчики кровавые в глазах
по ночам. Я забыл, что такое сон.
-- Где нашли? -- спросил Алексей, догадываясь, что Гаврила
-- это Вениамин Гаврилович Хлыбов.
-- В мусорном баке, на улице Парижской коммуны, угловой
дом. В коробке из-под обуви. И ленточкой шелковой розовой
перевязана. Бантик! С любовью так, представляешь? Особенно этот
бантик,-- ужасно как умилительно! дворничиха увидела: ну,
думает, привалило. Инпортная, ха-ха! Цап коробку -- и к себе.
Развязывает бантик, представляешь? открывает коробку, а там
сверток спеленутый. Размотала дурочка и в крик. Короче, папа,
или мама, что не исключено, взяли младенчика за ножки и
головкой о стол... шаррах! Чтобы не мяукал, надо полагать.
Крепко так взяли -- на ножках следы от пальцев остались. Все
пять. И в области шеи, сзади, тоже синяки, правда, странного
происхождения, ну? Возьмешь?
Алексей кивнул:
-- С Хлыбовым поговори.
-- С Гаврилой? Гавриле где скажешь, там и слезешь.
Импульсивный Махнев вдруг круто обернулся к другому
собеседнику, который невозмутимо курил, никак не выражая своего
отношения.
-- Вы еще не знакомы? Это Вася. Просто Вася, без фамилии.
Она ему без надобности. Его и так все в Союзе знают. Душа
человек! Если где увидишь на заборе или в сортире имя "Вася",
это он. Помнят, любят, уважают, ценят! И по службе --
прекрасный специалист! В основном по изнасилованиям. Мне Хлыбов
младенцев подбрасывает из месяца в месяц, а ему этих --
трахнутых. Я был у него как-то на допросе. Вася -- сплошная
любезность. Спрашивает потерпевшую: почему вы решили, что вас
собираются изнасиловать? Та молчит. Вася дальше: он что начал в
вашем присутствии расстегиваться?.. Производил над вами
насильственные действия?.. Нет, ты чувствуешь, каков слог?
Какая мягкость в обхождении? Не оскорбить, лишний раз не
травмировать.
-- Ботало коровье,-- добродушно отозвался Вася и, бросив в
урну окурок, отправился к себе.
Махнев вслед ему восхищенно вздохнул:
-- Засмущался скромняга. Не любит, когда хвалят.
Вернувшись в свою комнату, Алексей порылся в телефонном
справочнике, набрал нужный номер:
-- СПТУ?
-- Точно! -- хрипло гаркнули в трубку.
-- Здравствуйте, мне нужен замдиректора по
учебно-воспитательной работе, следователь прокуратуры Валяев
говорит.
-- Слушаю вас.
-- По делу Суходеева, если помните.
-- Суходеева? Это какого? А, да-да! Сейчас, одну минуту.
Трубку на том конце провода положили на стол. Алексей
различал удаленные голоса. Мужской, хриплый и женский, с
кокетливым смешком. Стук каблучков... Прошло минуты три, он
начал уже терять терпение, как вдруг трубка ожила.
-- Суходеев, говорите, нужен? Суходеев в данный момент на
занятиях.
От неожиданности Алексей не нашел что ответить.
-- Если есть срочность, пожалуйста, можем снять, но лучше
после трех. Устраивает? Алле?!
-- Вы можете сказать, когда Суходеев появился на занятиях?
С какого числа?
-- Минуту...-- в трубке, слышно, зашелестели страницы.--
Вот, нашел. С десятого мая и по сегодняшний день.
Черт те что! Алексей заглянул в папку на первой странице.
Парень с пятнадцатого мая в розыске и в то же время исправно
посещает занятия.
-- Вас как по имени-отчеству?
-- Иван Андреевич.
-- Иван Андреевич, этот Суходеев знает, что он в розыске?
Почему ни разу не появился хотя бы дома? Не дал знать в
милицию?
Трубка хрипло захохотала.
-- Много хотите от них. Такой возраст, олигофрены! В
голове единственная мысль гвоздем: кому задрать подол? вторая
-- выпить!
Алексей молчал, вот и весь розыск. А он собирался туда с
опросником. Однако в деле Суходеева содержатся протоколы
допросов других учащихся, не меньше трех. И несколько вопросов
к заму. Ни из одного не явствует, что Суходеев, отсутствуя, тем
не менее присутствует.
-- Через полчаса, Иван Андреевич, я буду у вас.
Он положил трубку, похоже, произошла накладка.
"Олигофрены" вероятнее всего мудрят -- покрывают или скрывают
приятеля по неизвестной пока причине. А зам -- тот попросту не
был в курсе. Или перепоручил. Мало ли может быть вариантов.
Плюс халтурная работа органов дознания.
Алексей доложился в приемной, что уходит. Заодно
расспросил, где СПТУ <186> 13 расположено, на сей раз, к его
удивлению, Людмила Васильевна была очаровательна и
исключительно любезна, настолько, что ему показалось, будто он
имеет дело совсем с другим человеком. Пользуясь моментом,
Алексей выложил перед ней фотографию размером 3х4, только что
найденную им у себя в столе.
-- Мне кажется, Людмила Васильевна, этого человека я знаю?
Недавно видел? -- неуверенно произнес он, пытаясь припомнить,
где именно. И не мог.
С фотографии смотрел крутолобый, очень светлый блондин с
прямыми, резкими чертами лица и такими же светлыми глазами.
-- Это Виталик,-- тихо сказала женщина, едва взглянув.--
Виталий Шуляк. Он недавно погиб.
Алексей тотчас вспомнил утренний визит незнакомца. А ведь
он принял его за соседа по комнате из агропрома? Но грязные
потеки под стулом... И дверь! Он отчетливо слышал, как хлопнула
за ним входная дверь...
Черт знает что такое! Алексей крепко провел ладонью по
липу и в совершенной прострации вышел на улицу.
6
В этой части города Алексей был вчера с Хлыбовым. Он вышел
на конечной остановке автобуса. До училища оставалось пройти
метров триста через пушистый молодой ельник. Здесь, за
металлическим сварным забором, располагался целый
учебнопроизводственный комплекс -- с общежитием в три этажа, с
отдельной столовой и огромным актовым залом. Железные, тоже
сварные ворота на территорию училища оыли смяты неведомой и
злой силой. Одна створа с серпом и молотом в центре еще
держалась на верхней петле, другая валялась неподалеку, ржавая,
с прорастающей сквозь нее яркой щеточкой майской травы.
Бросились в глаза разбитые кое-где стекла учебного корпуса и
обшарпанные двери с засохшей на ступенях старой грязью. Пустые
коридоры, плакаты на стенах выглядели не многим лучше.
Алексей зафиксировал картину лишь краем глаза. Фотография
Шуляка в кармане и его утренний визит что-то необратимо
сместили в сознании, привычная почва была выбита из-под ног, и
в голове заезженной пластинкой крутилась одна и та же фраза:
этого не может быть потому, что не может быть никогда. Скорее
всего, фокус! И как у всякого фокуса, у этого тоже должно быть
очень простое, даже до глупости объяснение. Останется только
развести руками, успокаивал он себя.
Ивана Андреевича на месте не оказалось. Директор уже месяц
как в отпуске по горящей путевке. Возможно, появится через три
дня. Замдиректора по производству? Да, у нас есть такая
должность, но человека недавно проводили на пенсию. Место
вакантно.
-- Будем ждать Ивана Андреевича,-- Алексей сел к столу.
Кудрявая, пухлая секретарь-машинистка с шестимесячной "химией"
на голове и тонко подщипанными, покрасневшими бровками смотрела
на товарища из прокуратуры радостно и беспрестанно невпопад
улыбалась. Приглядевшись внимательнее, Алексей вдруг понял, что
дама попросту пьяна и -- улыбнулся в ответ широко и обаятельно,
как мог. В ответ она не то мурлыкнуле, не то кокетливо
хихикнула. Контакт был установлен.
-- Я поищу Ивана Андреевича, только ради вас... мущина,--
добавила она и сдалала попытку выбраться из-за стола.
Покачнулась. Алексей вовремя поддержал ослабевшую даму, и она
благодарно привалилась к нему пухлой грудью.
-- Какая я пьяная, боже! -- с беззащитной доверчивостью
пожаловалась она и вышла, задев дверь плечом. "У
секретарей-машинисток определенно я пользуюсь сегодня
ошеломительным успехом," -- хмыкнул про себя Алексей.
Вскоре он услышал в конце коридора голос Ивана Андреевича.
-- Я же тебе сказал, меня нет... ни для кого. Прокуратура,
прокуратура... заладила. Я плевал на нее, ясно?
С одного взгляда Алексей понял, что перед ним отставной
хрипун в чине майора или капитана. Физиономия Ивана Андреевича
была быгровой, он ковырял в зубах,-- судя по всему, его
сдернули с места в самый разгар застолья, но мужик он был
крепкий и форму держал.
-- А-а, прокуратура! Ждем, ждем. Но должен предупредить,
уважаемый, э?..
-- Алексей Иванович.
-- ...Алексей Иванович, неувязочка вышла, честно признаюсь
вам, дезинформировал органы, ха-ха-ха! Не по своей вине,
разумеется, но... дезинформация прошла. Этот, как его?..
-- Суходеев.
-- Суходеев, точно. Суходеев на занятиях отсутствует. Вот
так. Вопросы еще есть ко мне?
Иван Андреевич явно считал вопрос исчерпанным и
повернулся, чтобы уйти.
-- Сегодня отсутствует? Или вообще? С какого числа?.. Да
вы присядьте, Иван Андреевич, дорогой. Я вас долго не задержу,
-- Алексей говорил нарочито мягко и вкрадчиво, и хрипун
немедленно насторожился. Кто знает, какой финт эта прокуратура
через минуту выкинет. Он упер трезвеющий, пытливый взгляд в
следователя и мгновенно переориентировался.
-- Заходите. Прошу! -- толкнул сильно дверь в кабинет.
-- Иван Андреевич, скажите, откуда у вас "дезинформация"?
Из какого источника?
Алексей демонстративно выложил из "дипломата" бланк
протокола, ручку. Отставник ткнул блестящим от жира пальцем в
кнопку селектора.
-- Зинк... кхм! Зинаида Петровна, зайди.
В дверях не сразу появилась голова с "химией".
-- Ну? Чего?
-- Журнал. Живо!
-- Сча-ас,-- лениво зевнула Зинаида, и каблучки неуверенно
засутчали по коридору. Иван Андреевич молча барабанил крепкими
пальцами по столу и глядел в сторону, потом выхватил
заляпанный, в пятнах журнал у Зинаиды и энергично начал
листать.
-- Вот, взгляните. Сведения о посещаемости. Сухо-де-ев...
С десятого мая и по сегодня. Полный марафет.
-- Кто его наводил?
-- Классная дама! -- Иван Андреевич весело хохотнул.--
Есть у нас такая, есть. Охорзин Кирилл Кириллович, мужик что
надо, но с отчетностью хоть плачь. Пример налицо. Вот.
Истину следователь Валяев узнял спустя примерно час от
двоих "олигофренов", которых во время большого перерыва затащил
в комнату общежития для разговора. Усадил перед собой.
-- Гнилой вернется, ему теперь неделю Киряй Киряича водкой
поить,-- буркнул один.
Другой не согласился.
-- Припух Гнилой. С концами.
-- Гнилой, это кто? -- перебил Алексей кое-как
разговорившихся "олигофренов", которые, впрочем, были непрочь
Гнилого заложить.
-- Воха, ну?
-- А Воха кто такой?
-- Суходеев Вовка, ты че?
-- Понятно. А за что вы его так... Гнилой? За какие
