2, с. 110/, и тот дарит ему пилюли, которые "готовил сам Лао-цзы по ре-
цепту Си-ван-му" - намек на то, что даже в "Тайных предписаниях для неф-
ритовых покоев" вряд ли можно отыскать подобный рецепт. Сама семантика
выражения "инь ци" ("снасти для похоти") весьма многозначительна. Тем не
менее важно отметить, что все эти средства применялись не только с целью
"разврата", каковым может считаться сексуальная активность Симэнь Цина.
Второй муж Пинъэр, лекарь Цзян Чжушань также принимает им самим состав-
ленные веселящие составы, желая понравиться молодой жене /7, т. 1, с.
244/.
Описание набора "сексуальных приспособлений" главного героя является
одним из первых подробных эротических фрагментов в романе (глава 38);
впоследствии этот "заветный узелок со снастями" фигурирует постоянно, а
после смерти Симэнь Цина он переходит во владение его вдовы Цзиньлянь,
отличающейся особым сладострастием. В указанной же главе Симэнь Цин, го-
товясь заняться любовью с женой одного из своих приказчиков Ван Шестой,
достает из своего узелка:
1. Серебряную застежку (инь то цзы) для полового члена.
2. Подпругу томящегося от любви (сян сы тао) - чехол типа презервати-
ва, но предназначенного не для гигиены или контрацепции, а для возбужде-
ния женщины (и, возможно, для понижения чувствительности кожи мужчины).
3. Серное кольцо (лю хуан цюань) - по-видимому, для создания эффекта
контакта серы с кожей, что повышает чувствительность женщины.
4. Вываренную в лекарственном составе белую шелковую ленту (яо чжу ды
бай лин дай цзы), очевидно, служившую целям, о которых говорилось еще в
медицинском трактате "И синь фан", где приводится совет, как добиться
особой твердости полового члена: "Приступая к половому сношению, мужчина
должен прежде всего взять шелковую ленту и крепко обвязать ее вокруг ос-
нования нефритового стебля" /9, с. 281/.
5. Подвешиваемое нефритовое кольцо (сюань юй хуань). Как явствует из
цветной гравюры того времени, это было кольцо из яшмы, которое надева-
лось на эрегированный пенис и удерживалось на месте при помощи шелковой
ленты, пропущенной между ног и закрепленной на поясе мужчины /9, с.
281/, (титул).
6. Мазь для стягивания пупка (фэн ци гао), которая наносилась на со-
ответствующее место с тем, чтобы усилить воздействие мужской энергии ян;
возможно, это средство мыслилось как предотвращающее выход жизненной
энергии (ци) через пупок /11, с. 242/.
7. Бирманский бубенчик (мянь лин), т.е. род дильдо, который мог быть
использован в том числе и для женской мастурбации. Судя по названию,
пришел в Китай с "варварских" окраин [2]. В главе 83 в аналогичном пе-
речне вслед за "мянь лин" упоминается также "чань шэн цяо" ("брелок дро-
жащих звуков") - видимо, такой же "звучащий шарик" /9, с. 166/.
"ДЕВИАЦИИ"
Во-вторых, искусство любви выражается в разнообразии способов половых
сношений. Здесь я имею в виду не столько позы, сколько так называемую
"парафилию", то есть "достижение полового удовлетворения с помощью нео-
бычных или культурно неприемлемых стимулов" /3, с. 325/. Это понятие
иногда используют как синоним половых отклонений (девиаций), но важно
отметить, что в нашем случае речь идет, как правило, не о патологии, а
об определенных нормах, которые можно считать скорее изощрениями, нежели
извращениями. Знаменательно, что ван Гулик, постоянно употребляя слово
"извращения" для характеристики действий Симэнь Цина, обращает вместе с
тем внимание на практически полное отсутствие в романе патологических
явлений в сфере секса, к разряду которых он, очевидно, относит лишь слу-
чаи грубого насилия одного партнера над другими: "Много здесь игривых
извращений, раблезианского юмора и грубых шуток, но вызвано все это ско-
рее стремлением к разнообразию, нежели испорченными инстинктами... От-
сутствие патологических черт тем более замечательно, что человек, обла-
дающий богатством и положением Симэнь Цина, вполне мог быть описан как
безнаказанно предающийся садистским излишествам, что не нанесло бы ущер-
ба реализму или правдоподобию романа. Но подобные картины не приходили
автору в голову, очевидно, потому, что он не наблюдал их в то время в
своем окружении" /9, с. 289/. Аналогичные соображения высказывают и дру-
гие авторы: "Сексуальные отклонения, насколько можно судить по литерату-
ре, редко встречались в Китае. Не было необходимости прибегать к запре-
щенным приемам, поскольку секс был не табуирован, а любая практика отк-
рыта" /13, с. 44/.
Некоторые из девиаций полностью отсутствуют в "Цзинь, Пин, Мэй". Так,
например, в романе не зафиксировано ни одного случая скотоложства, что,
конечно, неудивительно, если принять во внимание социальную среду, в ко-
торой разворачивается действие. В деревне же, по многочисленным свиде-
тельствам современников, зоофилия была относительно распространена "в
низших классах рабочих, имеющих общую трудовую долю с животными", как
писал врач русской духовной миссии в Пекине/4, с. 140/; об этом говорит
и присутствие животных на некоторых эротических изображениях.
Более любопытно отсутствие случаев онанизма в одиночку и куннилингу-
са. Разумеется, это не свидетельство отсутствия таковых вообще в ту эпо-
ху. Несколько случаев куннилингуса (к нему прибегали главным образом в
даосских кругах) и женской мастурбации описаны в романе Ли Юя "Подстилка
из плоти" ("Жоу путуань"). Отсутствие же интереса к "обычному" онанизму
можно объяснить лишь если вспомнить, что пособия по "искусству любви"
запрещали мужской онанизм как безусловно ведущий к бессмысленной растра-
те жизненной энергии и преждевременной смерти. На Западе распространение
онанизма отмечали как следствие запрета на проституцию, всякого рода
регламентаций отношений между полами. В Китае же ничего подобного не
наблюдалось. Как бы то ни было, автор "Цзинь, Пин, Мэй" по каким-то сво-
им соображениям избежал хорошего "даосского" способа ускорить движение
своего героя к гибели.
Наиболее часто встречающиеся в романе изощрения - это фелляция и со-
домия. Первая из них называется "игрой на свирели", которой занимаются
практически все партнерши Симэнь Цина вне зависимости от их ранга в его
семье и общественного положения. Христианство и ислам осуждали фелляцию
наряду со скотоложством, онанизмом (и прелюбодеянием, разумеется). Даже
в Риме, терпевшем содомию, фелляция считалась позорным актом. В Китае же
этот способ полового удовлетворения никогда не осуждался.
Подобное положение дел требует хоть какого-то объяснения. Для харак-
теристики сексуальных отношений в позднеримской империи П. Вэйном была
предложена оппозиция "активный-пассивный" /14/. Свободный мужчина там
обязан был быть активным, а женщина - пассивной. Подобное противопостав-
ление не имело места в Китае [3] где отношения инь-ян теоретически пола-
гались отношениями строгого равенства, а в пособиях по интимным отноше-
ниям подразумевалось сексуальное превосходство женщины. Частые случаи
"игры на свирели" в романе отражают активность женщин, символизируя
вместе с тем "высасывание" жизненной энергии из Симэнь Цина.
Гетеросексуальная содомия считалась западными богословами противоес-
тественной, как и вообще всякий "грех содомский". В китайском романе она
встречается довольно регулярно, хотя и не столь часто, как фелляция.
Этот способ сношения можно увидеть и на гравюрах того времени. В эро-
тической поэзии и прозе часто воспеваются женские ягодицы, которые обыч-
но сравнивают с полной луной (мин юэ). В эротических фрагментах доцинс-
ких текстов изображается, как "цветущая ветвь" или "нефритовое дерево"
приближаются к полной луне. В цинское время сопутствующий этим выражени-
ям смысл был забыт, но такие сочетания, как "хоу тин хуа" ("цветы с зад-
него двора") или "хань линь фэн" ("стиль ученых"), по-прежнему были по-
нятны и употребительны /9, с. 290/.
Симэнь Цин очень ценит этот способ. С восторгом он пробует его с Ван
Шестой. Она, впрочем, изображена как женщина с причудами: "Гостям, к
примеру, было положено входить лишь с заднего крыльца. Даже мужу прихо-
дилось пробираться через засаженный цветами дворик. Лишь раз или другой
за целый месяц его пускали с парадного хода" /7, т. 2, с. 23/. Несколько
подобных случаев было у Симэнь Цина и во время встреч с другими женщина-
ми, но всегда несколько извращенными и занимающими низкое положение. Од-
но из описаний заставляет-таки предполагать, что данный способ полового
сношения не должен все же считаться обычным и естественным для того вре-
мени. Цзиньлянь - единственная из жен Симэнь Цина, которую он пробует
склонить к содомии. И эта развязная женщина соглашается на подобную сек-
суальную жертву ("метать стрелы не в яшмовую вазу, а в медный таз")
только после долгих уговоров своего мужа /7, т. 2, с. 126/.
Предпочтение, оказываемое этому способу полового сношения, объясняет-
ся в специальной литературе как особенность, присущая жителям жаркого
климата, где вагинальные рефлексы, как правило, ослаблены, вследствие
чего обычные совокупления менее предпочтительны для мужчин. Однако ван
Гулик. Обращает внимание на то, что об этом способе не упоминается ни в
санскритской, ни в классической греческой литературе. Римляне (Сенека,
Марциал) ссылаются на него как на средство временно уберечь невесту от
болезненности при дефлорации. В семитском мире анальный секс был широко
известен, о нем часто говорится и в арабских пособиях по искусству любви
/9, с. 290/. В общем, данная проблема в сексологии еще не решена.
Нет сомнения, что гомосексуальные связи между мужчинами в то время не
только терпели, но и рассматривали как нормальное явление, что подтверж-
дается законодательством эпохи Мин. Отношения мужчин описаны в романе с
той же простотой и естественностью, что и гетеросексуальные связи: "Си-
мэнь в порыве страсти обнял юношу, и они слились в жарком поцелуе. Затем
Симэнь расстегнул ему халат, обхватил обеими руками пониже талии и ска-
зал:
- Поменьше пей! Всю красоту свою испортишь!
- Не буду больше, господин, - прошептал Шутун (слуга Симэнь Цина - А.
Д.)" /7, т. 1, с. 405/.
В то же время в "Цинь, Пин, Мэй" нет ни одного описания лесбийской
любви, по другим данным - весьма распространенной.
Групповой секс в китайской художественной литературе - это, как пра-
вило, один мужчина с двумя и более женщинами. Привилегированное положе-
ние "единственного мужчины" глубоко укоренилось в китайской традиции
/11, с. 260/ [4]. На многочисленных средневековых гравюрах и в самом ро-
мане "лишние" женщины - это чаще всего служанки, помогающие мужчине по-
лучить максимум удовольствия от "основной" партнерши.
Причинение мужчиной женщине боли (даже легкой, типа покусывания) ни
разу не упоминается в древних пособиях, сцены такого рода крайне редки и
в художественной литературе. Так, в "Цзинь, Пин, Мэй" Симэнь развлекает-
ся тем, что кладет между грудей, на живот и на лобок женщины три кусочка
благовония и поджигает их. Эту процедуру он проделывает на протяжении
романа три раза и всегда с женщинами сомнительного поведения. Эти
действия можно квалифицировать как проявление садизма с той лишь сущест-
венной оговоркой, что партнерши Симэнь Цина соглашаются на этот опыт до-
бровольно, а из текста явствует, что их наслаждение также увеличивается.
Источники XVII века, где рассказывается о нравах увеселительных заведе-
ний, свидетельствуют, что практика такого рода была весьма распростра-
ненной и считалась среди куртизанок хорошим средством, чтобы удержать
понравившихся клиентов /10, с. 661/.
Два раза в романе женщина пытается компенсировать сексуальную неудов-
летворенность дурным обращением с другими женщинами. В обоих случаях это
все та же пресловутая Цзиньлянь.
И наконец, в "Цзинь, Пин, Мэй" есть два копрологических пассажа на
