дия было только вспомогательным коррективом суда кормленщиков. Уже в
первой половине XVI в. обозначился и третий момент изучаемого процесса,
состоявший в поручении местным мирам самостоятельного ведения дела, ко-
торое неудовлетворительно вели кормленщики, именно дела охраны общест-
венной безопасности. Этим и началась замена кормленщиков выборными земс-
кими властями. До царя Ивана IV наместники. и волостели ведали и уголов-
ные дела, сначала без доклада, а потом перенося важнейшие из них на пе-
ресмотр, решение или утверждение в столицу. Наиболее тяжкие уголовные
преступления-разбой, душегубство, татьба, поджог и т.п. - все такие лихие
дела, как они тогда назывались, были для наместников и волостелей самыми
доходными судебными статьями, доставляли им наиболее значительные пошли-
ны: за такие преступления осужденный подлежал "продаже - конфискации все-
го имущества в пользу кормленщика за вычетом вознаграждения истцу, тогда
как другие правонарушения давали ему только "противень против исцова"
или "вполы исцова", т.е. пеню, равную иску или его половине. Значит,
личный интерес областного правителя побуждал его преследовать лихие дела
и карать за них; но у него не было ни побуждений, ни даже средств пре-
дупреждать их. Когда совершалось убийство, волостель, а чаще наместник,
которому обыкновенно принадлежал суд по уголовным делам, требовал от об-
щества, на земле которого совершено преступление, выдачи преступника; в
противном случае общество платило ему виру в 4 рубля (в конце XV и в на-
чале XVI в. не менее 400 рублей на наши деньги). Подвергались преследо-
ванию отдельные лихие дела, но не было учреждения, которое вело бы пос-
тоянную, организованную борьбу с лихими людьми, рецидивистами, професси-
ональными разбойниками и татями. Кормленщики, очевидно, не годились для
такой борьбы. Между тем страшное развитие разбойничества, о котором го-
ворят памятники тех веков, требовало особых органов управления для ог-
раждения общественной безопасности и предупреждения преступлений. Прави-
тельство пробовало сначала посылать в области особых сыщиков для пресле-
дования лихих людей; но эти сыщики, требуя себе содействия от местных
обществ, сами ложились на них новым
ЛЕКЦИЯ xxxix
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
бременем, чинили обывателям великие убытки и волокиту великую. Потому
в Москве решили поручить уголовную полицию самим местным обществам. В
малолетство Грозного, во время боярского правления, правительство начало
давать городским и сельским обществам так называемые губные грамоты,
предоставлявшие им преследование и казнь лихих людей ^". Так старинная
обязанность земских обществ выдавать наместнику душегубцев теперь прев-
ратилась в их ответственное право ловить и казнить разбойников^. И это
дело устроялось очень постепенно, с большими колебаниями. В иных местах
правительство поручало "разбойничьи дела делать" выборным присяжным за-
седателям на суде кормленщиков или наличным сотским и старостам под ру-
ководством известных уже нам городовых приказчиков; в других местах оно
предписывало выбирать для этого дела особые, специальные власти. Уголов-
но-полицейский округ, в котором преследование лихих людей предоставля-
лось самому обществу, назывался губой. Первоначально губное окружное де-
ление совпадало с мелким административным. Так, по губным грамотам 1539
г., белозерской и каргопольской, самым ранним актам этого рода, до нас
дошедшим, обыватели всех классов, "свестясь меж собя все за один", для
поимки и казни разбойников выбирали в каждой волости тех уездов голов из
детей боярских, человека по 3 или по 4 на волость, а им в помощь-ста-
рост, десятских и лучших людей, которые выбирались из тяглого населения.
Так в губном деле устанавливалась совместная деятельность служилого и
тяглого общества с подчинением последнего первому. Но при этом из сел
крупных привилегированных землевладельцев составлялись особые губы, не-
зависимые от волостных, со своими губными головами и целовальни-ками.
Так, из 5 сел Кириллова монастыря в Белозерском уезде образована была в
1549 г. особая губа с 2 губными старостами, "выборными головами" из слу-
жилых людей и с целовальниками из крестьян тех же сел. Но эти монастырс-
кие губные головы по важным губным делам должны были съезжаться с во-
лостными и становыми губными головами в г. Белозерске, где и вершили та-
кие дела все вместе. Эти съезды, естественно, вели к объединению мелких
губных единиц, к установлению всеуездной губной власти. Во второй поло-
вине XVI в. такая власть и явилась в виде всеуездных губных старост, по
одному или по два на весь уезд, который теперь образовал одну цельную
губу. Над белозерскими волостными и становыми губными головами, установ-
ленными в 1539 г., грамота
1571 г. поставила двух всеуездных губных старост. Подобное объедине-
ние губных учреждений происходило и в вотчинах крупных частных землевла-
дельцев. В многочисленных селах Троицкого Сергиева монастыря, рассеянных
по 22 центральным уездам, было несколько своих монастырских губ с выбор-
ными губными приказчиками и целовальниками, с губными избами, т.е.
правлениями, и с тюрьмами при них для татей и разбойников-все на монас-
тырском содержании. В 1586 г. над всеми этими монастырскими губами пос-
тавлен был общий губной староста из монастырских служилых людей.
ЕГО СОСТАВ. Став всеуезд-ным, губное управление образовало сложную
сеть руководящих и подчиненных полицейских органов, раскинувшуюся по
всему уезду. Во главе их стояли губные старосты, избиравшиеся на всесос-
ловном уездном съезде, но только из служилых людей, по одному или по два
на уезд. Они вели дела вместе с губными целовальниками, которых выбирали
из своей среды одни тяглые люди, посадские и сельские, в прежних мелких
губных округах, посадах, волостях, станах и селах. Старостам подчинены
были сотские, пятидесятские и десятские, выбиравшиеся по сотням, полу-
сотням и десяткам, полицейским участкам, на которые делились по числу
дворов губные округа.
ВЕДОМСТВО И ПРОЦЕСС. В губных учреждениях сказался рост сознания го-
сударственных задач: они были плодом мысли, что преступление не есть
частное дело, а касается всего общества, затрагивает общее благо, а по-
тому и преследование его есть обязанность государства и требует особых
органов и приемов управления. Развитие этой мысли вело к постепенному
расширению губного ведомства, захватывавшего все больший круг уголовных
деяний. По второму Судебнику и по первым губным грамотам, этому ве-
домству из всех лихих дел предоставлен был только разбой, к которому по-
том были прибавлены татьба, а в XVII в. - душегубство, поджог, оскорбле-
ние родителей и другие. Для губных дел установлен был особый порядок де-
лопроизводства. Кормленщики вели судные дела обвинительным или состяза-
тельным процессом, который, собственно, и назывался судом. Дело возбуж-
далось частным иском или обвинением и решалось признанием ответчика,
свидетельскими показаниями, полем, присягой, письменными
ЛЕКЦИЯ XXXIX
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
документами. Губной староста вел дела розыскным или следственным по-
рядком. Дело возбуждалось и без частного иска-поимкой татя с поличным,
повальным обыском-опросом обывателей о прежнем поведении обвиняемого, об
его общественной благонадежности и оговором-указанием преступника с пыт-
ки на соучастников преступления. Эти улики имели силу судебных доказа-
тельств сами по себе, без сравнительной судебной оценки каждой из них.
Частное обвинение в разбое, не поддержанное ни оговором, ни прямыми ули-
ками, вело к повальному обыску, а облихованный к обыску, хотя бы бездо-
казательно, все-таки подвергался пытке и, если не сознавался в преступ-
лении, "по обыску" осуждался на пожизненное тюремное заключение, а из
имущества его вознаграждался истец. Цель губного процесса строго поли-
цейская-предупреждение и пресечение "лиха", искоренение лихих людей.
Губная грамота грозила губным властям: "А сыщутся лихие люди мимо их, и
на них исцовы иски велеть имати без суда, да им же от нас (государя) бы-
ти кажненым". Потому губного старосту заботило не восстановление права в
каждом случае его нарушения, а обеспечение общественной безопасности.
Вступая в должность, он обязан был созвать в уездный город на съезд
уездных жителей из всех классов общества: из духовенства белого и черно-
го, из дворянства, городского и сельского населения-и опросить их под
присягой, кто у них в губе лихие люди, тати и разбойники или их укрыва-
тели, и, кого в этом общем предварительном обыске называли лихими
людьми, тех брали и ставили перед губным старостой, а их имущество, пе-
реписав, берегли до окончания дела. Так начиналась сложная и шумная губ-
ная процедура по всему уезду с арестами, пыточными оговорами, очными
ставками, "исцовыми исками", повторительными повальными обысками и пыт-
ками, конфискациями, виселицами.
ХАРАКТЕР И ЗНАЧЕНИЕ. В эгой громоздкой организации и ее хлопотливой
деятельности настойчиво проводилась двоякая тенденция. Во-первых, все
классы общества призывались содействовать выборным губным властям, ло-
вить и уличать лихих людей; это была общая мобилизация местных миров для
охраны общественной безопасности, составлявшей общий интерес всех сосло-
вий. Во-вторых, преследование лихих людей, которое сначала предоставля-
лось отдельным городским и волостным мирам как право по их челобитью,
потом, с превращением губного дела в повсеместное и всеуездное учреж-
дение, стало для них ответственной повинностью. Такой характер учрежде-
ния обнаруживался, с одной стороны, в том, что всесословным выбором губ-
ного старосты уездное общество ручалось за своего избранника и это было
обязательное ручательство, требовавшееся и для старосты, которого иногда
назначало само правительство, обязывая избирателей отвечать и за его де-
ятельность, расплачиваться за неисправность назначенного, как и избран-
ного; с другой стороны, общим предварительным обыском обыватели губного
округа ручались перед правительством и друг за друга в том, что они не
допустят лихих людей в своей среде, под угрозой в противном случае пла-
тить пени и иски потерпевших от не предотвращенного ими лихого дела "без
суда вдвое". Так в основу губного управления положено было начало госу-
дарственной ответственности, выражавшееся в двойной обязательной поруке
местных миров-за своих выборных и за самих себя, за каждого из своих
членов.
ДВА ВОПРОСА. Это было новое начало в московском государственном
строе, еще покоившемся на удельном смешении частного права с госу-
дарственным. Но здесь возникают два вопроса. Охрана общественной безо-
пасности-дело не местное, а общегосударственное: почему же это дело наш-
ли нужным поручить выборным представителям местных обществ, а не прямым
органам центральной власти? Далее, общество в Московском государстве XVI
в. разбито было на множество экономических состояний, различавшихся ро-
дом занятий, родом, размерами и отчасти принадлежностью капитала. Это
были неустойчивые, подвижные состояния: лица могли переходить из одного
разряда в другой и менять или соединять занятия. Государство едва начи-
нало налагать на эти классы сословный отпечаток, распределяя свои службы
и повинности между ними по их экономическим различиям. В этой соци-
ально-политической дифференциации стали обозначаться три основных состо-
яния, в которых по роду повинностей смыкались дробные общественные клас-
сы: то были служилые землевладельцы, обязанные ратной службой, тяглые
посадские обыватели, торгово-промышленные люди, тянувшие тягло "по живо-
там (имуществу) и промыслам", и тяглые уездные, сельские пахотные люди,
тянувшие поземельное тягло по пашне. Не говорим о духовенстве, которое
издавна было обособленно своим церковным служением. Был ли всесо-
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
ЛЕКЦИЯ XXXIX
словный характер губного управления признаком, что в государстве или
народе чувствовалась потребность поддержать или укрепить совместную дея-
тельность зарождавшихся сословий в управлении? Ответ на эти вопросы на-
