тели ме-
ЛЕКЦИЯ XL
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
стных служилых миров-губные старосты и городовые приказчики, были со-
единены в крупные округа, имели средоточие в уездном городе. Впрочем, и
это было не везде: в Рязанском уезде служилые люди были разбиты на 4 об-
щества, по станам, а в Новгородском было 10 губных округов с особыми
губными старостами в половинах каждой пятины. Эта территориальная дроб-
ность местного управления соединялась еще с его ведомственной слож-
ностью. В нем действовали рядом 4 ведомства: губное, церковное, прости-
равшееся и на мирян, состоявших на службе при церковных учреждениях или
живших на церковных землях, служилое дворянское и земское в собственном
смысле, к которому принадлежало все тяглое население, жившее в городах и
селах на землях казенных, дворцовых и частновладельческих, не церковных.
Притом и земское ведомство разветвлялось на три особых управления: су-
дебное, хозяйственное и верное. Хозяйственные дела тяглых городских и
волостных обществ по раскладке и сбору казенных податей и отбыванию по-
винностей, по распоряжению общественными землями вели старинные земские
старосты, сотские и десятские. Они продолжали действовать и при новых
судебных учреждениях царя Ивана: Судебник 1550 г. определительно отлича-
ет их от старост и целовальников, "которые у наместников и у волостелей
и у их тиунов в суде сидят".
ЕГО СОСЛОВНЫЙ ХАРАКТЕР. Все эти ведомства, за исключением губного,
носили сословный характер. Земским старостам и целовальникам подведомы
были собственно земские, тяглые люди и тяглые земли; церковные и служи-
лые землевладельцы зависели от них или, точнее, соприкасались с ними
только по своим землям, населенным тяглыми людьми, или по дворам на тяг-
лой городской земле, если льготные грамоты не освобождали их от участия
в земском поземельном тягле: это была зависимость поземельная, а не лич-
ная или сословная. Между тем в законодательстве царя Ивана по устройству
местного управления и помимо всесословных губных учреждений сказывалось
стремление установить связь между разными ведомствами и тем поддержать
совместную общественную деятельность обособлявшихся классов. По поста-
новлению Стоглавого собора в суде архиерейских бояр по делам гражданским
и некоторым уголовным-о боях и грабежах-должны были заседать рядом с по-
повскими старостами, благочинными, и земские старосты с целовальниками и
с земским дьяком. Подобно
тому в 1556 г. предписано было в Новгородской земле всем сослови-
ям-духовенству, служилым людям и крестьянам-для сбора казенных податей
выбрать из каждой пятины по одному служилому человеку и по три, по четы-
ре человека из лучших людей других классов да из сельских погостов по
человеку и этим "выборным старостам" под присягой и под страхом имущест-
венного взыскания собирать всякие казенные подати. Такая организация ка-
зенных сборов была очень похожа на устройство губной полиции. Но направ-
ление государственного строительства не благоприятствовало проведению
всесословного начала в местное управление. Совершалась разверстка госу-
дарственных повинностей между общественными класса-ми; она смыкала под-
вижные, изменчивые гражданские состояния в плотные государственные сою-
зы, обязанные служить потребностям и интересам государства, а не нуждам
местных обществ. Государство искало в земле не только материальных
средств для деятельности, но и самих деятелей, ответственных органов
местного управления. Поставка таких органов тоже пала на местные общест-
ва, как особая повинность, для исполнения которой приведен был в
действие выборный механизм. Из классов, разделенных своими особыми инте-
ресами и обязанностями, трудно было образовать цельное земство с дружной
совместной деятельностью. Управление обыкновенно устрояется в большем
или меньшем соответствии с составом общества и его отношением к госу-
дарству. В Московском государстве общество делилось на сословные группы
по роду тягостей, возложенных на него государством: и местное самоуправ-
ление, став орудием централизации, распадалось на сословные ведомства'*.
Такая дробность-главный недостаток местных учреждений XVI в. Она^* уста-
навливала очень неудобное отношение местного управления к центральному.
Ничем не объединяемые на месте, разобщенные сословные миры не находили
средоточия и в правительственном центре. Выборные местные власти, все
эти губные старосты, городовые приказчики, излюбленные судьи, земские
старосты и верные головы, непосредственно обращались по своим делам в
московские приказы, и притом в разные, по роду дел или по территори-
альному распорядку приказных ведомств. Этот недостаток единства отчасти
восполнялся политическим органом, который возник в тесной связи с мест-
ными учреждениями XVI в. и в котором центральное правительство встреча-
лось с представителями местных обществ.
ЛЕКЦИЯ XL
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
ЗЕМСКИЕ СОБОРЫ. Этому органу в нашей литературе усвоено название
земского собора, а в памятниках XVII в. он называется иногда "советом
всея земли". До конца XVI в. земский собор созывали четыре раза: в 1550,
1566,1584 и 1598 гг. Надобно рассказать, при каких обстоятельствах и в
каком составе созывались эти собрания, чтобы понять их характер и значе-
ние.
СКАЗАНИЕ О СОБОРЕ 1550 г. Первый собор был созван Иваном IV в пору
крайнего правительственного возбуждения царя. Венчание на царство с при-
нятием царского титула, женитьба и вслед за тем страшные московские по-
жары, народный мятеж, казанские и крымские набеги-все эти треволнения с
самого начала 1547 г. поочередно то поднимали, то повергали в уныние его
неустойчивый дух. Он долго не мог оправиться от впечатления московских
пожаров и через три с лишком года на Стоглавом соборе описывал свой тог-
дашний испуг с живостью только что пережитой минуты: тогда "вниде страх
в душу мою и трепет в кости моя, и смирися дух мой, и умилихся и познах
своя согрешения"^. Тогда он решился покончить и с боярским правлением, и
со своей легкомысленной юностью и хлопотливо принялся за государственные
дела. Он начал искать вокруг себя людей и средств, которые помогли бы
ему поправить положение дел. При таком настроении царя созван был собор
1550 г. '* До нас не дошло деяния или протокола этого собора, и мы не
знаем ни его состава, ни подробностей его деятельности. Но о нем сохра-
нился такой рассказ. На двадцатом году своего возраста царь Иван, видя
государство в великой туге и печали от насилия сильных, умыслил всех
привести в любовь. Посоветовавшись с митрополитом, как бы уничтожить
крамолы и утолить вражду, царь "повелел собрать свое государство из го-
родов всякого чина". В^ воскресный день царь вышел с крестами на мос-
ковскую Красную площадь и после молебна с лобного места сказал митропо-
литу: "Молю тебя, святый владыко, будь мне помощник и любви поборник.
Знаю, что ты добрых дел и любви желатель. Сам ты знаешь, что я после от-
ца своего остался четырех лет, а после матери осьми лет". Изобразив за-
тем яркими чертами беспорядки боярского правления в продолжение своего
несовершеннолетия, царь вдруг бросил в глаза присутствовавшим на площади
боярам запальчивые слова: "О неправедные лихоимцы и хищники,
неправедный суд по себе творящие! Какой теперь ответ дадите нам-вы,
многие слезы на себя воздвигшие? Я чист от этой крови; ждите своего воз-
даяния"^. Потом царь поклонился на все стороны и продолжал: "Люди божий
и нам дарованные богом! Молю вашу веру к богу и к нам любовь; ныне нам
ваших обид и разорений и налогов исправить невозможно... молю вас, ос-
тавьте друг другу вражды и тяготы свои... я сам буду вам судия и оборо-
на, буду неправды разорять и хищения возвращать" \
РАЗБОР СКАЗАНИЯ. Этот' рассказ возбуждает много недоразумений. Прежде
всего, как понять выражение повеле собрата свое государство из городов
всякого чину? Здесь больше намеков, чем слов. Раскрывая эти намеки, мож-
но так перевести эту лапидарную фразу: царь повелел вызвать из областей
своего государства представителей всех чинов. Но не видно, были ли это
выборные люди и какие именно чины, звания или классы они представляли.
Трудно также понять, почему тронная речь, которою царь открыл собор, бы-
ла произнесена не в палате кремлевского дворца, а на Красной площади.
Было ли это только первое, публичное заседание собора в обстановке древ-
нерусского народного митинга с крестным ходом и молебном, или вся дея-
тельность собора ограничилась речью царя^? Сохранившееся сказание ничего
больше не говорит о соборе, а только приводит другую речь, какую сказал
царь в тот же день Алексею Адашеву, поручая ему принимать и рассматри-
вать челобитные от бедных и обиженных. Вероятно, тогда учрежден был Че-
лобитный приказ, т.е. Комиссия прошений, на высочайшее имя приносимых,
и Адашев был назначен начальником этого нового приказа. И самая речь ца-
ря производит странное впечатление. В ней много темперамента, но она
могла быть более последовательной. Читая ее, прежде всего подумаешь, что
это был царский призыв всего народа, всех его классов ко взаимному всеп-
рощению и дружной деятельности на общую пользу: принимая бразды правле-
ния в свои руки, государь становился прямо перед своим народом и призы-
вал высшего пастыря церкви и всю свою землю в лице ее представителей по-
мочь ему в установлении государственного порядка и правосудия; верховная
. власть хотела прямо и откровенно объясниться с народом, указать ему
направление, в каком она будет действовать, примирить враждебные стрем-
ления различных элементов. Но'*, призвав митропо-
ЛЕКЦИЯ XL
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
лита быть "любви поборником", царь продолжал резким, бранчливым обли-
чением всего боярства в самовластии и хищничестве и собор, созванный с
целью всех помирить, открыл воззванием чуть не к междоусобной войне. Да
еще вопрос, есть ли эта речь исторический факт, а не просто чье-нибудь
ораторское произведение, подобное речам, какие античная историография
любила влагать в уста своим Фемистоклам и Катонам. Дело в том, что в
первую половину царствования Ивана, при митрополите Макарии и при его
участии, был продолжен и дополнен большой русско-исторический сбор-
ник-Степенная книга, названная так потому, что рассказ в ней расположен
по великокняжениям, а великокняжения-по степеням, т.е. поколениям, в
генеалогическом порядке. В списке Степенной, писанном еще при Макарии,
нет ни царской речи и никакого известия о соборе 1550 г.; но то и другое
оказалось в позднем списке Степенной XVII в., и притом, как выяснил
проф. Платонов, на особом листе^ вклеенном в текст рукописи и писанном
другим почерком. Впрочем, каково бы ни было происхождение соборной
царской речи, трудно заподозрить самое событие'*. В следующем 1551 г.
для устройства церковного управления и религиозно-нравственной жизни на-
рода созван был большой церковный собор, обыкновенно называемый Стогла-
вым, по числу глав, в которые сведены его деяния в особой книге, в Стог-
лаве. На^ этом соборе, между прочим, было читано собственноручное "писа-
ние" царя и также сказана им речь. Это многословное писание, составлен-
ное в духе византийско-московского витийства, имеет тесную внутреннюю
связь с речью на Красной площади: в нем слышатся те же нестройные ноты
покаяния, прощения и раздражения, мира, смирения и вражды. И в речи, об-
ращенной к церковному собору, царь говорил, что в предыдущее лето он с
боярами бил челом отцам собора о своем согрешении и святители благосло-
вили и простили его и бояр в их винах. Царь, очевидно, разумел собор
предыдущего, 1550 г., на котором присутствовали и русские иерархи. По
всем этим чертам первый земский собор в Москве представляется каким-то
небывалым в европейской истории актом всенародного покаяния царя и бо-
ярского правительства в их политических грехах. Умиротворение народа и
самого царя, встревоженных внешними и внутренними бедами, было, очевид-
но, важнейшим нравственным моментом, объясняющим цель и значение первого
