да, т.е. не прикрепляло прямо и безусловно к самим владельцам. Но право
выхода и без того уже очень редко действовало в своем первоначальном
чистом виде: уже в XVI в. под действием ссуды оно начало принимать фор-
мы, более или менее его искажавшие. Законодательство имело в виду только
эти формы вырождения крестьянского права, следило за их развитием и про-
тив каждой ставило поправку с целью предупредить вред, каким она грозила
казне или общественному порядку. Вследствие неоплатной задолженности
крестьян при усилении переселенческого движения учащались крестьянские
побеги и запутывались иски о беглых: усиливая меры против беглых и их
приема, правительство законами об исковой давности старалось ослабить и
упорядочить иски и споры из-за беглых. Право вывоза вызывало беспорядки
и запутанные тяжбы между землевладельцами: вывоз был стеснен чиновной
классификацией отказчиков и согласием владельца, у которого отказывали
крестьян. Судебник 1550 г. дозволял крестьянину продаваться с пашни в
холопство, лишая казну податного плательщика; указы 1602 и 1606 гг. ус-
тановили вечность крестьянскую, безвыходность тяглого крестьянского сос-
тояния. Так крестьянин, числясь по закону вольным со своим устарелым
правом выхода, на деле был окружен со всех сторон, не мог уйти ни с от-
казом, ни без отказа, не мог по своей воле ни переменить владельца пос-
редством вывоза, ни даже переменить звания посредством отказа от своей
свободы. В таком положении ему оставалось только сдаться. Но такое реше-
ние крестьянский вопрос получил несколько позднее, за пределами изучае-
мого нами периода. В первые два десятилетия XVII в., когда уже действо-
вали все экономические условия неволи владельческих крестьян, не была
еще найдена юридическая норма, которая закрепила бы эту фактическую не-
волю, превратив ее в крепостную зависимость. Я наперед обозначу эту ис-
комую норму, объяснение которой и послужит нам исходной точкой при
дальнейшем изучении истории крепостного права: она состояла в том, что
крестьянин, рядясь с землевладельцем на его землю со ссудой от него, сам
отказывался в порядной записи навсегда от права каким-либо способом
прекратить принимаемые на себя обязательства. Внесение такого условия в
порядную и сообщило ей значение личной крепости^*.
ЛЕКЦИЯ XXXVIII
ОБЗОР ПРОЙДЕННОГО.
УПРАВЛЕНИЕ В МОСКОВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ XV-XVI вв. НЕБЛАГОПРИЯТНЫЕ УСЛО-
ВИЯ ЕГО УСТРОЙСТВА. ОБЩИЙ ВЗГЛЯД НА ЕГО УСТРОЙСТВО И ХАРАКТЕР. УПРАВЛЕ-
НИЕ УДЕЛЬНОГО КНЯЖЕСТВА. БОЯРЕ ВВЕДЕННЫЕ И БОЯРСКАЯ ДУМА. НАМЕСТНИКИ И
ВОЛОСТЕЛИ. ЗНАЧЕНИЕ КОРМЛЕНИЙ.
ПЕРЕМЕНЫ В ЦЕНТРАЛЬНОМ УПРАВЛЕНИИ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА С ПОЛОВИНЫ
XV в. ПРИКАЗЫ И БОЯРСКАЯ ДУМА. ХАРАКТЕР ИХ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
ОБЗОР. Мы' изучили внешнее положение Московского государства и внут-
реннее социальное его устроение за полтора столетия, видели, как расши-
рялась его территория и как устанавливались в нем положение и взаимные
отношения общественных классов. Нетрудно заметить внутреннюю связь между
обоими процессами. Внешние войны все учащались и становились тяжелее,
требуя все более усиленных жертв со стороны народа; общественные отноше-
ния складывались под гнетом все накоплявшихся государственных повиннос-
тей; разверстка тягла служебного и податного служила главным средством
начинавшегося сословного расчленения общества. Такой ход дел мог давать
мало благоприятных условий для успехов народного труда и общественного
благосостояния. Важнее всего то, что напряжение материальных сил народа
для внешней борьбы оставляло слишком мало простора для развития духовных
интересов, давило общественную мысль, мешая ей уяснить себе новые зада-
чи, какие становились перед формировавшимся национальным государством. И
мы видели, как по вине внешних затруднений и внутренней нравственной
косности случайно, робко, нередко противоречиво разрешались возникавшие
вопросы общественного благоустройства, с каким скудным запасом идей и с
какими недоразумениями устроялось государственное и хозяйственное поло-
жение боярства и всего служилого класса, монастырского духовенства и
крестьянства.
ЛЕКЦИЯ XXXVIII
НЕБЛАГОПРИЯТНЫЕ УСЛОВИЯ. Все эти затруднения не могли не отразиться
на устройстве государственного управления, к которому мы теперь обраща-
емся. И для этого дела было так же мало благоприятных условий: не могли
приготовить их многоудельные порядки и понятия, с которыми московские
государи и великорусское общество приступали к государственному устрое-
нию объединявшейся Великороссии. Умам, воспитанным в понятиях княжеской
вотчины, в обычаях удельной усадьбы, трудно было усвоить себе общие ин-
тересы народа, которые призвано ведать государственное управление. Самое
понятие о народе как политическом и нравственном союзе в удельные века
раскололось на представления о территориальных землячествах тверичей,
москвичей, новгородцев и о профессиональных общественных цехах бояр и
вольных слуг, "селенских богомольцев", невольных и полувольных "слуг,
что под дворским", тяглых черных плательщиков, посадских и сельских.
Сторонних источников, из которых можно было бы почерпать пригодные поли-
тические соображения, брать подходящие образцы и примеры, не было. Като-
лический и протестантский Запад был слишком чужд и подозрителен для пра-
вославной Великороссии по своим верованиям, обычаям и порядкам. Старая
учительница России в делах религии, риторики и придворной интриги - Ви-
зантия, но ее уже не существовало в тот момент, когда началось устроение
великорусского государства. Да и прежде Царьград в политическом отноше-
нии был для Руси дряхлым и хромым инвалидом, обучавшим правильной поход-
ке едва становившегося на ноги ребенка.
ОБЩИЙ ВЗГЛЯД. Наименее благоприятным условием для устройства управле-
ния в Московском государстве представляется отношение, в какое стал мос-
ковский государь к главному своему правительственному орудию, к бо-
ярству. Этот класс был наиболее ревнивым и упрямым хранителем удельных
преданий и предрассудков, принесенных им в Москву и столь здесь неприят-
ных по многим еще свежим воспоминаниям. Эти предания и воспоминания не
обещали дружной совместной работы в устройстве московского управления.
Отношение, установившееся между обеими сторонами, как мы видели, если не
было прямой и открытой борьбой, то может быть названо глухим антагониз-
мом или "нелюбьем", как говорили в старину. Московское государство стро-
илось, когда это нелюбье укоренялось все
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
лвкция xxxviii
глубже, превращалось с обеих сторон в дурную политическую привычку, а
в царствование Грозного со стороны дурного царя грозило перейти в анар-
хию. Отразилось ли столь неестественное отношение хозяина, главного го-
сударственного строителя, к его ближайшим сотрудникам на самом строении
государства, на его ходе и характере? Этого не заметно. Государственное
управление образовывалось, действовало и преобразовывалось; руководили
этим делом государь и его бояре; но ни в образовании, ни в деятельности
правительственных учреждений не уцелело явственных следов разлада, раз-
делявшего строителей. От деятельности московского управления в XVI в.
осталось значительное количество документов; изучая их, и не подумаешь,
что политические силы, направлявшие эту деятельность, не всегда ладили
друг с другом. Раздор шел где-то за кулисами управления. В кремлевских
дворцовых палатах, на московских боярских подворьях, в литературе разда-
вались обоюдные жалобы или обвинения противников, проповедовались раз-
личные политические теории, составлялись планы побега за границу, изуча-
лись родословные, чтобы тенями действительных или вымышленных предков
вроде Августа Кесаря оправдать свои политические помыслы или притяза-
ния, - словом, спорили, сердились, размышляли и доказывали. При царе Иване
и московская площадь стала свидетельницей этой политической размолвки:
много боярских голов, нередко целыми семьями, положено было здесь на
плаху. Но на деловой правительственной сцене все оставалось тихо; в кан-
целяриях, в приказах, не спорили в не рассуждали, а распоряжались и пи-
сали, всего больше писали. Здесь шла ровная, бесшумная работа, направ-
лявшаяся обычаем, а не идеями. Люди, которые составляли дошедшие до нас
канцелярские документы, очевидно, обладали большим практическим навыком,
знали дела, умели устанавливать порядок и формы делопроизводства и доро-
жили раз установленной формой, были люди рутины, а не теоретики, и их
политические идеи и сочувствия, по-видимому, не принимали никакого учас-
тия в выработке этой рутины, этих правительственных форм и порядков. Все
делалось именем и по указу государя великого князя всея Руси; воля этого
государя являлась высшим и бесспорным двигателем правительственного ме-
ханизма, народный интерес этой всея Руси подразумевался, не проявляясь
как высшая цель его движения, всеми одинаково признаваемая и одинаково
понимаемая.
УДЕЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ. Такое общее впечатление производят деловые доку-
менты правительственных учреждений, устанавливавших и поддерживавших
московский государственный порядок в XVI в. ' Теперь войдем в некоторые
подробности, сделаем очерк правительственных форм, в какие отлился об-
щественный склад в тогдашнем Московском государстве. Московское управле-
ние того времени все развилось из удельного. Чтобы представить себе это
последнее, надобно припомнить строй удельного княжества и характер
удельного князя. Как мы уже видели (лекция XX), удельное княжество было,
собственно, не государство, а хозяйство князя: иначе говоря, государство
в то время было не что иное, как княжеское хозяйство. Поэтому удельное
управление было, собственно, эксплуатацией различных статей этого хо-
зяйства. Население удела для князя-не общество, не союз подданных для
достижения известных целей общего блага и общественного порядка, оно бы-
ло лишь орудием или предметом хозяйственной эксплуатации княжества. Пра-
вительственные действия, имеющие целью охрану права и общественного бла-
госостояния, поддержание законного порядка, как-то: суд, полиция, даже
частью самое законодательство, рассматривались как доходные статьи кня-
жеского хозяйства, были сопряжены с известными сборами в пользу прави-
тельства и его агентов; так произошли все те пошлины судебные, торговые,
свадебные и другие, какие поступали в княжескую казну или на содержание
отдельных управителей удельного времени. На таком строе удельного кня-
жества построилась и держалась удельная администрация. Различные учреж-
дения в ее системе имели целью извлечение дохода из разных земель и
угодьев в княжестве, а люди, работавшие на этих землях, как бы причисля-
лись к угодьям, составляя живую механическую силу, вводившую в хо-
зяйственный оборот эти мертвые земли и угодья. Мы уже видели также (та
же лекция), что все земли в уделе по своим хозяйственным отношениям к
князю делились на три разряда: одни из них были приписаны к княжескому
дворцу, обрабатывались непосредственно на князя, который получал с них
необходимые для дворца припасы; другие земли отдавались на известных ус-
ловиях в частное владение лицам или учреждениям (церковным), составляли
их привилегированную собственность; наконец, третьи сдавались в пользо-
вание горожанам и крестьянам за известные повинности. Первые земли назы-
вались дворцовыми, вторые - боярскими и
В. О. КЛЮЧЕВСКИЙ
ЛЕКЦИЯ XXXVIII
церковными, третьи-тяглыми или черными. По роду этих земель различа-
лось управление центральное и местное.
БОЯРЕ ВВЕДЕННЫЕ И ДУМА. Княжеский дворец был средоточием удельного
управления. Разные части дворцового хозяйства поручались отдельным боя-
рам и вольным слугам, даже холопам князя. Дворцовые слуги и дворцовые
земли с угодьями составляли ведомство боярина дворецкого; дворцовые ло-
шади, конюхи и дворцовые луга-ведомство боярина конюшего. Различные
угодья на княжих землях, бортные леса (лесное пчеловодство), рыбные лов-
ли, звериные гоны, ведались особыми дворцовыми сановниками - чашником,
