жали, что указ 24 ноября не дает права предполагать такое общее распоря-
жение за 5 лет до 1597 г.; только Погодин не совсем точно видел в этом
указе 24 ноября установление пятилетней давности для исков о беглых
крестьянах и на будущее время. Впрочем, и Беляев думал, что если не в
1592 г., то не раньше 1590 г. должно было состояться общее распоряжение,
отменявшее крестьянский выход, потому что от 1590 г. сохранился акт, в
котором за крестьянами еще признавалось право выхода, и можно надеяться,
что со временем такой указ будет найден в архивах^. Можно с уверенностью
сказать, что никогда не найдется ни того, ни другого указа, ни 1590, ни
1592 г., потому что ни тот, ни другой указ не был издан. Некоторые^ выс-
казывали даже мысль, что указ 24 ноября 1597 г. и есть то
т самый закон, которым крестьяне впервые были прикреплены к земле, но
не прямо, а косвенно: без предварительного запрещения правительство
признало незаконными все крестьянские переходы, совершившиеся в послед-
ние 5 лет до издания этого указа, и дозволило покинувших свои участки
крестьян возвращать на них как беглецов. Погодин, не признавая прикреп-
ления крестьян при царе Федоре по особому общему закону, думал, что кре-
постное право
установилось несколько позднее, постепенно, как-то само собой, не
юридически, помимо права, ходом самой жизни^. Разберемся в явлениях, ка-
кие встречаем в поземельных актах XVI и начала XVII в., чтобы видеть,
что, собственно, случилось с крестьянами в то время.
ПОРЯДНЫЕ XVI-XVII вв." До нас дошло значительное количество порядных
записей, в которых крестьяне уговариваются с землевладельцами, садясь на
их земли. Эти порядные идут с половины XVI в. до половины XVII в. и даже
далее. Если вы, читая эти записи, забудете сказание о прикреплении
крестьян при царе Федоре, то записи и не напомнят вам об этом. Крестьяне
в начале XVII в. договариваются с землевладельцами совершенно так же,
как они договаривались во второй половине XVI в. ^ Крестьянин обязывался
в случае ухода заплатить землевладельцу пожилое за пользование двором,
возвратить ссуду и вознаградить землевладельца за льготу, которой
пользовался. Возможность для крестьянина уйти от землевладельца предпо-
лагается в порядных сама собою, как право крестьянина. Предположение,
что в конце XVI в. крестьяне были лишены этого права и прикреплены к
земле, делает непонятным целый ряд порядных, составленных по узаконенной
форме. Так, один монастырь, переводя в 1599 г. своих крестьян из одного
имения в другое, заключает с ними новый договор, рядится с ними как с
вольными съемщиками. Другой акт того же года рассказывает, что монастырь
долго искал одного своего крестьянина, убежавшего без расплаты, наконец,
отыскавши его в вотчине одного служилого человека, потребовал назад.
Вдова землевладельца выдала беглеца. Во время Русской Правды крестьянин
за такой побег был бы обращен в полного холопа. Теперь, после предпола-
гаемого прикрепления, монастырь не только не наказывает беглеца, но зак-
лючает с ним новый договор и даже дает ему на обзаведение новую ссуду и
льготу. Такие же явления замечаем и в царствование Михаила. По договору,
заключенному в 1630 г., один крестьянин сел на землю Тихвинского монас-
тыря со льготой и подмогой, освобожден был на год от казенных податей и
вотчинного оброка, взял у монастыря на обзаведение 10 рублей (более ста
рублей на наши деньги) и 10 четвертей разного хлеба. В порядной встреча-
ем условие: "Если, - говорит крестьянин, - я не буду жить за монастырем на
своем участке по своему приговору или если стану где на сторо
не рядиться в крестьяне, монастырю взять на мне за денежную и за
в. о. КЛЮЧЕВСКИЙ
ЛЕКЦИЯ xxxvii
незаметно в первой
хлебную подмогу и за льготу 30 рублен по сей порядной записи", - и
только*. Порядная и не предполагает мысли о незаконности ухода
крестьянина с участка, снятого им у монастыря; крестьянин обязуется
только заплатить неустойку, чтобы вознаградить землевладельца за сделан-
ные им расходы. Итак, по порядным грамотам незаметно общего прикрепления
крестьян к земле и в первой половине XVII в., по крайней мере в царство-
вание Михаила. С другой стороны, некоторые крестьяне являются прикреп-
ленными к земле, лишенными права выхода уже задолго до предполагаемого
указа об общем поземельном прикреплении крестьян*. В 1552 г. дана была
черным крестьянам Важского уезда царская грамота, которая предоставляла
сельским обществам того уезда право возвращать своих "старых", т.е.
давних, тяглецов, вышедших на монастырские земли, бессрочно и беспошлин-
но и сажать их на покинутые участки, хотя тут же дается им право призы-
вать на свои пустоши крестьян со стороны. Это распоряжение касалось чер-
ных, государственных крестьян. Но и все тяглые крестьяне являются тогда
же как бы прикрепленными к земле или тяглу. В 1560-х годах богатым соле-
варам Строгановым отданы были обширные пустые земли по Каме и Чусовой с
правом населять их новоприходцами, призывая последних со всех сторон.
Строгановы не могли только принимать к себе крестьян "тяглых и письмен-
ных", т.е. посаженных на тягло и записанных в податные поземельные кни-
ги: таких поселенцев Строгановы обязаны были выдавать назад по требова-
нию местных начальств с семьями и со всем имуществом. Итак, предположе-
ние об указе, отменившем крестьянский выход и прикрепившем крестьян к
земле в конце XVI в., не оправдывается ни с той, ни с другой стороны, ни
предшествующими, ни последующими явлениями.
УСЛОВИЯ, ПОДГОТОВЛЯВШИЕ НЕВОЛЮ КРЕСТЬЯН. Чтобы понять, в чем дело,
надобно прежде всего остановиться на вопросе: было ли что отменять зако-
нодателю XVI в.? Внимательно изучая поземельные договоры того времени,
встречаем указания на крестьянский "отказ", на свободный и законно со-
вершенный переход крестьянина от одного землевладельца к другому; но
легко заметить и то, что такие случаи были чрезвычайно редки. Порядные
записи, в которых такой переход указывается прямо или подразумевается, -
исключительные явления: такие договоры совершались теми немногими
крестьянами, которые могли расплатиться
с землевладельцами или которые впервые садились на крестьянское тягло
из вольных людей'". Большая часть порядных записей, нам известных, напи-
сана была такими вольными людьми, переходившими в разряд тяглых. Огром-
ная масса тяглых крестьян уже не пользовалась правом перехода не потому,
что это право было отменено общим законом, а потому, что сами крестьяне
лишились или частными мерами были лишены возможности им пользоваться.
Это'* лишение было делом продолжительного и сложного процесса, в котором
и завязались основные, первичные условия крепостного права. Изложу этот
процесс в самых общих чертах. Приблизительно с конца XIV до начала XVII
в. среди крестьянства центральной окско-волжской Руси идет непрерывающе-
еся переселенческое движение, сначала одностороннее-на север, за верхнюю
Волгу, потом, с половины XVI в., с завоеванием Казани и Астрахани, двус-
тороннее-еще на юго-восток, по Дону, по средней и нижней Волге. Среди
этого движения в составе крестьянства обозначились два слоя: сидячий,
оседлый-это старожильцы и перехожий, бродячий-приходцы. Те и другие име-
ли различную судьбу на землях черных и дворцовых, очень мало различав-
шихся между собою, и на землях владельческих, служилых и церковных. Ста-
рожильство означало давность местожительства или принадлежности к об-
ществу, городскому или сельскому. Но первоначально оно не определялось
точным числом лет: старожильцами считались и крестьяне, сидевшие на сво-
их участках 5 лет, и крестьяне, говорившие про занимаемые ими земли, что
их отцы садились на тех землях. Само по себе старожильство не имело юри-
дического значения в смысле ограничения личной свободы старожильцев; но
оно получало такое значение в связи с каким-либо другим обязательством.
В обществах черных и дворцовых крестьян такова была круговая порука в
уплате податей. Старожильцы образовали в таких обществах основной сос-
тав, на котором держалась их податная исправность; разброд старожильцев
вел к обременению остававшихся и к недоимкам. Насущною нуждою этих об-
ществ было затруднить своим старожиль-цам переход на более ль
готные земли, особенно церковные. Выход затруднялся и уплатой до-
вольно значительного пожилого, которое рассчитывалось по числу лет, про-
житых уходившим старожильцем на участке; расчет становился даже невоз-
можным, если во дворе десятки лет преемственно жили отец и сын. Навстре-
чу тягловым нуждам черных и дворцовых обществ шло и правитель-
в. о. КЛЮЧЕВСКИЙ
ЛЕКЦИЯ XXXVII
ство, уже в XVI в. начинавшее укреплять людей к состояниям, к тяглу
или к службе, чтобы обеспечить себе прочный контингент тяглых и служилых
людей. Двусторонние условия привели к тому, что частные и временные ме-
ры, обобщаясь, завершились к началу XVII в. общим прикреплением старо-
жильцев не только к состоянию, но к месту жительства. Из одного акта
1568 г. видим, что общим правилом было возвращать в дворцовые села ушед-
ших крестьян, если то были старожильцы тех сел. Вместе с таким значением
старожильства в конце XVI в., по-видимому, установлен был для него и
точный срок давности. Уставная грамота, данная городу Торопцу в 1591 г.,
говорит о "заповедных летах", в продолжение которых торопчане могли
возвращать в посад вышедших из него старинных своих тяглецов на старин-
ные их места". Если под этими заповедными летами разумеется срок дав-
ности, дававший тяглому человеку звание старо-жильца, то можно думать,
что именно этот срок вскрывается в одном акте, составленном несколько
позднее. В 1626 г. дана была Спасскому монастырю в Ярославле правая гра-
мота по делу о записке в посадское тягло людей и крестьян, живших на мо-
настырской земле в Ярославле. В 1624 г. при описи города Ярославля ука-
зано было разыскать, какие люди жили на монастырской земле в посаде, и
если окажется, что они были люди вольные или старинные монастырские, а
не государевы тяглые или хотя и бывали в тягле за государем, "а вышли
из-за государя больше десяти лет или в свое место оставили на своих мес-
тах жильцов тяглых людей", тех людей писать за монастырем по-прежнему и
к посаду не приписывать, равно и про ярославцев, ушедших с посада, ра-
зыскать, куда и когда они ушли, и если ушли "не больше десяти лет", во-
ротить их в Ярославль и посажать на покинутые ими места. Замести-
тельство, приравненное здесь к старо-жильству, прямо указывает на круго-
вую поруку как на источник прикрепления старожильцев. Наконец, и все
тяглые и письменные люди черных волостей, записанные в тягло по книгам,
признаны были, как старожильцы, прикрепленными к своим землям или об-
ществам. В нака
зе 1610 г. Левшину, управителю посада Чухломы и черных волостей Чух-
ломского уезда, это прикрепление выражено решительно и указан его источ-
ник-стремление поддержать податную исправность плательщиков и остановить
сокращение податной пашни. Левшину предписывалось крестьян из государе-
вых волостей никуда не выпускать и за государя крестьян ни из-за кого не
вывозить до указу;
так как "прожиточные крестьяне-горланы с себя убавли-вали пашни, с
выти стали жить на полвыти или на трети, не хотя государевых податей
платити, а те свои доли наметывали на молодших людей, а вместо той своей
пашни пашут на пустошах и сено косят на пустых долях", то Левшину это
расследовать и распорядиться, чтобы крестьяне убавочные пашни пахали,
тяглой пашни с себя не сбавливали, платили бы со своих вытей по животам
и по промыслам". Таким образом, государственные и дворцовые крестьяне
были прикреплены к земле и образовали замкнутый класс: ни их не выпуска-
ли на владельческие земли, ни в их среду не пускали владельческих
крестьян, и это обособление является в подмогу круговой поруке для обес-
печения податной исправности сельских обществ. Такое прикрепление, разу-
меется, не имело ничего общего с крепостным правом. Это чисто полицейс-
кая мера.
ССУДЫ. Как на казенных землях круговая порука привела к поземельному
