тоской посмотрел на календарь. До окончания отпуска оставалось еще две недели.
Что делать? Явиться досрочно на работу? К чему! Одни сочтут меня за
сумасшедшего, другие за карьериста. Пойти навестить друзей? Будет слишком много
вопросов, на которые у меня нет никакого желания отвечать. Я торопился покинуть
Москву, а куда и зачем - неизвестно.
Я решил просто отдохнуть и несколько дней подряд, переодевшись в гражданский
костюм, ездил на пляж. Я специально выискивал места, где было скопление людей, и
молча лежал на песке, наблюдая за бурлящей кругом жизнью чужого, беззаботного
мира. Сначала я находил в этом странное удовлетворение. Как-будто эта бесцельная
суетня успокаивала меня. Затем мне стало до-смерти скучно изо дня в день видеть
те-же свертки с бутербродами и те-же детские игры взрослых людей.
На десять дней раньше положенного срока я явился к начальнику Управления
Промышленности и отрапортовал о своем возвращении и желании приступить к
исполнению служебных обязанностей. Лицо Александрова выразило приятное
удивление.
"Ну, как отдыхалось в Москве?" - спросил он.
"Очень хорошо", - ответил я.
"Ваше возвращение как нельзя более кстати", - перешел Александров к делу. -
"Больше половины сотрудников сейчас в отпуску, а Главноначальствующий поручил
нам спешную и ответственную работу. Нужно собрать для Москвы материал против
демонтажников".
В течение получаса Александров объясняет мне натянутое положение, создавшееся
между Управлением Репараций СВА и Особым Комитетом по Демонтажу при Совете
Министров СССР. Для того, чтобы отстоять перед Москвой точку зрения СВА,
необходимо собрать по возможности больше обвинительного материала о работе
Особого Комитета в Германии. С этой целью Управление Промышленности должно
выделить в распоряжение Главноначальствующего специальную комиссию в составе
нескольких инженеров, официальной задачей которых будет координирование работы
СВА и Особого Комитета, а неофициальной задачей - сбор компрометирующего
материала о деятельности демонтажников. Работа комиссии должна протекать почти в
беспрерывных командировках по крупнейшим промышленным предприятиям Советской
зоны Германии.
"Если Вы согласны, то я предложу Вашу кандидатуру в состав комиссии", -
заканчивает Александров. - "Тем более, что Вы знаете немецкий язык, а там будет
необходимость тесного контакта с немецкими директорами предприятий".
Работа в беспрерывных командировках и непосредственно на предприятиях.
Последующие недели, может быть месяца, я буду свободен и от Москвы и от
Карлсхорста! Это было самое благоприятное, чего я только мог желать в данное
время. Я с готовностью согласился на предложение Александрова.
На следующий день я был включен в состав координационной комиссии, работающей
непосредственно в аппарате Главноначальствующего.
Советский гражданин сбежавший из Москвы, советский офицер не находящий себе
места в Карлсхорсте - и одновременно эмиссар Главноначальствующего СВА,
работающий для Москвы. Случайное совпадение? Нет! Скорее всего закономерность.
Просто-напросто в советском аппарате прибавился еще один механизм, работающий на
холостом ходу.
Духовная жизнь приведена к нулевому знаменателю. Это - внутри. А снаружи -
образцовый советский человек, автоматически выполняющий свои обязанности.
Золотые погоны и внешние функции стали не проявлением содержания этого
механизма, а средством борьбы за жизнь в данных условиях среды. Еще в одном
советском человеке пришел к завершению тот болезненный процесс, который уже
проделали тысячи и миллионы других советских людей.
2.
Серый БМВ разрезает носом холодный осенний воздух. Монотонно шуршит под колесами
бетон автострады. По голому полю недалеко от автострады перелетает стайка
куропаток.
"Давай стрельнем?" - спрашивает майор Дубов и тянется за двустволкой, засунутой
за спинку сидения.
"Брось", - отвечаю я. - "Все равно кому-нибудь отдавать придется".
"Очень хорошо", - смеется майор. - "Развяжем язык кому надо. Василий Иванович -
к бою!"
Наш шофер - пожилой демобилизованный солдат. Он опускает стекло бокового окна.
Серый БМВ, как огромная ящерица, сползает с автострады. Объем черепной коробки у
куропаток невелик - они не подпускают идущего человека, но в машине их дави хоть
колесами.
Карлсхорст остался где-то позади. В кармане мандат за подписью маршала
Соколовского: "... в провинцию Тюрингия для выполнения спецзадания
Главноначальствующего Советской Военной Администрацией в Германии". Этого
достаточно, чтобы открыть нам все двери в Тюрингии. Если кому этого будет мало,
то на отдельном листе - Полномочное Задание: "... для проверки выполнения
приказа СВАГ №... и Распоряжения Совета Министров СССР от..."
Эти громкие формулировки предназначены главным образом для уполномоченного
Особого Комитета по Демонтажу и советского директора на заводах Цейсс в Иене
генерала Добровольского. Хотя Добровольский и сугубо гражданский человек, бывший
до этого директором одного из оптических заводов в СССР, и кроме того
принадлежит к проблематичному племени "демонтажников", он пользуется
авторитетом, т.к. имеет сильные позиции в Москве.
Несмотря на категорический приказ маршала Соколовского, обязывающий всех
демонтажников снять шинели и переодеться в гражданское, Добровольский делает
вид, что ему об этом приказе ничего не известно. При встречах Добровольского с
Соколовским, последний, не обращая внимания на генеральские погоны
Добровольского, всегда дружелюбно-иронически обращается к нему по имени и
отчеству, вопреки требуемому уставом обращению к военным по званию.
Кроме своей детской привязанности к генеральским погонам Добровольский славится
своим крутым нравом. Бывали случаи, когда он запросто спускал всякого рода
контролеров вниз по лестнице или вообще не пускал их на территорию Цейсса. При
этом он вежливо добавлял: "Если не нравится - жалуйтесь в Москву". Но для того,
чтобы жаловаться, нужно иметь материал, а до Цейсса не доберешься иначе, как
через Добровольского.
Если, у СВА есть внутренние враги или противники в Германии, то в первую очередь
это относится к людям и организациям, известным под сводным именем -
"демонтажники". Начальник Управления по Репарациям и Поставкам СВА - генерал
Зорин, после тщетных попыток координировать свою деятельность с демонтажниками,
в отчаянии поставил крест на всякую возможность кооперации и все переговоры с
людьми, подчас находившимися в пяти минутах езды от Карлсхорста, вел через
Москву в форме жалоб, требований и рапортов о дефиците плана репараций за счет
деятельности демонтажников. Те же только посмеивались и продолжали рыскать по
Германии в поисках того, на что СВА еще не успел наложить секвестр. Но и
секвестр СВА мало помогал. Демонтажники быстро связывались с Москвой и оттуда
обычно приходил приказ о передаче объекта в распоряжение демонтажников.
Добровольского генерал Зорин видеть не мог и его посещения принимал как личное
оскорбление.
В основные обязанности Экономического Отдела СВА входит обеспечение поставок по
репарациям и обеспечение работы немецкой промышленности в соответствии с
установленным для Германии по Потсдамскому Договору мирным экономическим
потенциалом. Уже согласование этих двух пунктов, принимая во внимание размер
репарационных планов, представляет собой, мягко говоря, некоторые трудности. Тут
же вмешивается еще третья сила - демонтажники. Сила для нас стихийная, поскольку
она подчинена не СВА, а непосредственно Москве.
Работа демонтажных организаций направляется Особым Комитетом по Демонтажу при
Совете Министров СССР, т. е. самим Советом Министров, а также непосредственно
заинтересованными Министерствами. Политика довольно умная. Это своего рода
социалистическое соревнование - два дяди взапуски доят одну и ту же корову. Один
дядя работает как браконьер - набрал как можно больше и ушел восвояси. Это
демонтажники. Со второго же дяди и молоко требуют и полумертвая корова у него на
шее останется, которую еще долго доить придется. Это мы, т.е. СВА. Что бы ни
было с коровой и обоими дядями, а хозяин молоко до капельки получит.
В первые дни, когда Красная Армия переступила границу Германии, работа по сбору
и учету трофеев возлагалась на армейские трофейные бригады. В их обязанности
входил также и демонтаж промышленного оборудования. Вскоре стало ясно, что
трофейные бригады не в состоянии справиться с огромным объемом работ. Тогда-то и
появилось на свет беспокойное племя демонтажников.
В начальной стадии это было в значительной мере стихийное явление, объединенное
затем в своей деятельности Особым Комитетом по Демонтажу. Каждый Наркомат,
Главные Управления Наркоматов, даже отдельные заводы посылали в Германию свои
демонтажные бригады. Демонтаж стал модой. Дошло до того, что даже Всесоюзная
Библиотека им. Ленина в Москве послала своих книгонош демонтировать Гёте и
Шиллера, а московский стадион "Динамо" спешно командировал свою футбольную
команду в Германию на поиски подходящего для демонтажа плавательного, бассейна.
Погоны и звания демонтажникам нацепляли исходя из следующих соображений: техник
- лейтенант, инженер - майор, директор - полковник, ведущий работник Наркомата -
генерал. Силы, породившие демонтажников, недолго ломали себе голову над этой
проблемой. Зато тем больше хлопот было для СВА, когда приходилось иметь дело с
этими кустарными офицерами. Со временем они вошли во вкус обладания погонами и
стоило большого труда демонтировать у них эти украшения.
Перед носом нашего БМВ расстилается бетонная лента автострады. Для нас,
инженеров Главного Штаба СВА, командировки в провинцию - всегда желанное
задание. Здесь за несколько дней можно почерпнуть массу нового и ценного с нашей
профессиональной точки зрения материала.
Мы роемся в потрохах германской промышленности, как хирург на секционном столе.
Потроха у пациента в достаточной мере вывернуты наружу. Жаль только, что
когда-то цветущий здоровьем пациент на наших глазах прощается с жизнью. Мы
переливаем кровь другому пациенту. Иногда у нас возникает печальный вопрос:
достоин ли второй пациент этой операции? Для беспристрастного хирурга-инженера
этот вопрос временами становится мучительным. Но мы не должны думать об этом. Мы
прежде всего - советские офицеры.
Майор Дубов послан в эту командировку, как специалист по оптике и точной
механике. Его присутствие имеет некоторые побочные положительные стороны. Он еще
со студенческой скамьи лично знаком с Добровольским. Пока он будет заговаривать
ему зубы воспоминаниями, я без помех буду копать яму нашему врагу-конкуренту №1.
Противоречия интересов между СВА и Особым Комитетом особенно ярко выступают на
примере заводов Цейсса. После того, как прошла первая волна демонтажа,
предотвратить которую СВА не имело ни времени, ни желания, стали думать об
экономических соображениях.
С первых же дней Особый Комитет настаивал на необходимости полностью
демонтировать предприятия Цейсса и пересадить их на новую почву в Сов. Союзе.
Это было целесообразно с военно-стратегической точки зрения. Но были на этом
пути и препятствия. Дело в том, что промышленное оборудование Цейсса
представляет собой сравнительно небольшую ценность. Там практически не было
уникальных станков, которых бы не имелось в Сов. Союзе. Ценность предприятий
Цейсса была в людях-специалистах, начиная от простых рабочих-шлифовальщиков,
проработавших на этих заводах всю свою жизнь и опыт которых передавался из
поколения в поколение, и кончая инженерами, создавшими классические формулы
оптической механики. Если пересадить только оборудование Цейсса, то оно не будет
стоить и ломанного гроша без людей-специалистов. Пересадить же заводы со всеми
людьми - это было слишком громоздкое и рискованное предприятие.
Пробовали применить компромиссное решение проблемы, предложили посылать для
обучения советских рабочих и инженерно-технический персонал из Сов. Союза в
Иену. По возвращении они должны были осваивать демонтированное оборудование и
технический опыт Цейсса в Сов. Союзе. Этот план в некоторой мере осуществлялся,
