раньше
-- Этому я охотно верю,-- вставил Ким.
-- ...чем они узнали о достоинствах моих снадобий. Моим
больным я даю не простые чернила, которыми написан талисман,;
но сильно действующие лекарства, которые сражаются с недугом.
-- И очень хорошо сражаются,-- вздохнула старуха.
Голос начал длиннейший рассказ о каких-то злоключениях и
банкротстве, пересыпанный обильными воззваниями к
правительству.
-- Ежели бы не моя судьба, которая всему помехой, я был бы
на службе у правительства. Я имею диплом прославленной
калькуттской школы, куда, быть может, поступит и сын этого
дома.
-- Обязательно поступит. Если ублюдок нашего соседа за
несколько лет успел сделаться П. И. (Первым в Искусствах -- она
произнесла английские слова, которые так часто слышала), так
почему гораздо более умным детям,-- например, некоторым
знакомым мне,-- не получить награды в богатой Калькутте?
-- Никогда,-- начал голос,-- не видывал я такого ребенка.
Родился он в благоприятный час и, если бы не эти колики,
которые, увы, перейдя в черную холеру, способны погубить его,
как голубя, ему предстоит долгая жизнь и можно ему
позавидовать.
-- Хай май!-- воскликнула старуха.-- Хвалить детей --
навлекать несчастье, не то я долго слушала бы эти речи. Но дом
на задворках не охраняется, и даже в этих теплых краях есть
мужчины и женщины, которых называть не стоит... Отец ребенка
уехал, и мне приходится быть чаукидаром (сторожем) на старости
лет! Вставайте! Поднимайте паланкин! Пусть хаким и молодой жрец
решат между собой, что помогает лучше -- талисман или
лекарства. Хо! Негодные люди, принесите табаку для гостей и...
я пойду обойду усадьбу.
Паланкин поплыл прочь в сопровождении задуваемых ветром
факелов и оравы собак. Двадцать деревень знали сахибу -- ее
слабости, ее язык и ее широкую благотворительность. Двадцать
деревень с незапамятных времен надували ее по привычке, но ни
один человек ни за какие небесные дары не стал бы воровать или
грабить в пределах ее поместий. Тем не менее она с большой
торжественностью совершала свои обходы, шум которых был слышен
на полпути к Масури.
Ким сбавил тон, как авгур, встретившийся с другим авгуром.
Хаким, продолжая сидеть на корточках, дружественным движением
ноги подвинул к нему хукку, и Ким затянулся хорошим табаком.
Окружающие их зеваки ждали серьезных профессиональных дебатов,
а может быть, и врачебных советов на дармовщинку.
-- Говорить о медицине в присутствии невежд то же, что
учить павлина пению,-- сказал хаким.
-- Истинная учтивость,-- отозвался Ким,-- зачастую кажется
невниманием.
Следует отметить, что то были приемы, имеющие целью
произвести впечатление на окружающих.
-- Ха! У меня нарыв на ноге,-- вскричал один поваренок.--
Взгляните на него!
-- Пошел вон! Убирайся!-- ответил хаким.-- Разве здесь
позволено приставать к почтенным гостям? Вы толпитесь, как
буйволы.
-- Если бы сахиба знала,-- начал Ким.
-- Да, да! Уйдемте... Для нашей хозяйки они все равно, что
навоз. Когда колики ее шайтаненка пройдут, может, и нам,
беднякам, позволят...
-- Хозяйка кормила твою жену, когда ты сидел в тюрьме за
то, что проломил голову ростовщику. Кто осуждает ее?-- Старый
слуга, облитый светом молодого месяца, яростно крутил белые
усы.-- Я отвечаю за честь этого дома. Ступайте!-- и он погнал
перед собой подчиненных. Хаким зашептал сквозь зубы:
-- Как поживаете, мистер О'Хара? Я чертовски рад видеть
вас снова.
Ким сжал пальцами чубук. Где угодно, хотя бы на большой
дороге, он нисколько не удивился бы, но здесь, в этой тихой
заводи, он не ожидал встретить Хари-бабу. К тому же он
досадовал, что его провели.
-- Аха! Я говорил вам в Лакхнау--resurgam--я встану перед
вами, и вы не узнаете меня. На сколько вы держали пари, а?-- Он
лениво жевал семечки кардамона, но дышал с трудом.
-- Однако зачем вы сюда пришли, бабуджи?
-- А! Вот в чем вопрос, как сказал Шекспир. Я пришел
поздравить вас с вашей необычайно удачной операцией в Дели.
О-а! Говорю вам, все мы гордимся вами. Это было оч-чень
аккуратно и ловко сделано. Наш общий друг -- мой старый
приятель, бывал в чертовски узких местах. И побывает еще в
нескольких. Он рассказал мне; я рассказал мистеру Ларгану, и он
доволен, что вы продвигаетесь столь успешно. Все ведомство
довольно.
Впервые за всю свою жизнь Ким наслаждался чувством чистой
гордости (которое, тем не менее, может оказаться коварной
западней), вызванной одобрением ведомства, в котором служишь,
дурманящей похвалой равного тебе сослуживца, ценимого другими
сослуживцами. Ничто на земле не может сравниться с этим. "Но,--
настойчиво подсказывал восточный человек, сидевший внутри
него,-- бабу не станет ездить так далеко лишь для того, чтобы
сказать несколько приятных слов". -- Рассказывай, бабу,--
сказал он с достоинством.
-- О-а, это пустяки. Просто я был в Симле, когда пришла
телеграмма насчет того, что спрятал наш общий друг, по его
словам, и старик Крейтон...-- Он поднял глаза, чтобы видеть,
как Ким отнесся к такой дерзости.
-- Полковник-сахиб,-- поправил его воспитанник школы св.
Ксаверия.
-- Конечно. Он узнал, что мне делать нечего, и мне
пришлось ехать в Читор, чтобы найти это проклятое письмо. Я не
люблю юга -- слишком много приходится ездить по железной
дороге. Но я получил хорошие командировочные. Ха! Ха!
Возвращаясь, я встретил нашего общего друга в Дели. Он теперь
сидит смирно и считает, что одеяние садху -- самое для него
подходящее. Прекрасно; там я услышал о том, что проделали вы
столь хорошо, столь быстро, под влиянием момента. Я сказал
нашему общему другу, что вы попали в самую точку, клянусь
Юпитером! Это вышло великолепно. Я пришел сказать вам об этом.
--Хм!..
Лягушки квакали в канавах, а месяц скользил к горизонту.
Какойто веселый человек из слуг вышел наслаждаться ночью и бить
в барабан. Следующую фразу Ким произнес на местном языке.
-- Как ты выследил нас?
-- О! Эт-то пустяки. Я узнаю от нашего общего друга, что
вы отправились в Сахаранпур. Итак, я следую за вами. Красные
ламы довольно заметные люди. Я покупаю себе аптечку,-- ведь я
действительно очень хороший врач. Я иду в Акролу у Брода и
слышу все, что говорят о вас... Здесь потолкую, там потолкую!
Все простые люди знают о том, что вы делаете. Когда
гостеприимная старая леди послала д о л и, я об этом узнал. Тут
сохранилось много воспоминаний о прежних визитах старого ламы.
Я знаю, старые леди не могут жить без лекарств. Поэтому я стал
доктором и... вы слышали, как я говорил? Я думаю, что это
оч-чень хорошо. Даю слово, мистер О'Хара, люди знают о вас за
пятьдесят миль отсюда -- простые люди. Поэтому я пришел. Вы
имеете что-нибудь против?
-- Бабуджи,-- сказал Ким, поднимая взгляд на широкое
усмехающееся лицо,-- я сахиб.
-- Мой дорогой мистер О'Хара...
-- ...И я надеюсь принять участие в Большой Игре.
-- В настоящее время вы в служебном отношении подчинены
мне.
-- Тогда к чему болтать, как обезьяна на дереве? Никто не
станет гнаться за другим человеком от самой Симлы и менять свой
костюм только для того, чтобы сказать несколько приятных слов.
Я не ребенок. Говори на хинди и давай доберемся до яичного
желтка. Ты здесь, но из десяти слов твоих нет и одного
правдивого. Зачем ты здесь? Отвечай прямо.
-- Европеец всегда поставит вас в тако-ое неловкое
положение, мистер О'Хара. А вам следовало бы больше знать в
вашем возрасте.
--Но я и хочу знать,-- со смехом сказал Ким. -- Если это
относится к Игре, я могу помочь. Как могу я сделать что-нибудь,
если вы вертитесь вокруг да около?
Хари-бабу потянулся за чубуком, и сосал его, покуда вода в
хукке снова не забулькала.
-- Теперь я буду говорить на местном языке. Сидите смирно,
мистер О'Хара... Это касается родословной одного белого
жеребца.
-- Неужели? Ведь эта история кончилась давным-давно.
-- Когда все умрут, тогда только кончится Большая Игра. Не
раньше. Выслушай меня до конца. Пятеро владетельных князей
готовились внезапно начать войну три года назад, когда Махбуб
Али дал тебе родословную жеребца. Получив это известие, наша
армия выступила против них раньше, чем они успели
подготовиться.
-- Да... восемь тысяч человек и пушки... Я помню эту ночь.
-- Но войны не было. Такова тактика правительства. Войска
были отозваны, ибо правительство поверило, что эти пятеро
владетельных князей усмирены, а кормить солдат на высоких
Перевалах стоит недешево. Хилас и Банар, двое раджей, владеющих
пушками, обязались за известное вознаграждение охранять
Перевалы от всех пришельцев с Севера. Оба они притворялись
испуганными и дружески к нам настроенными.-- Он захихикал и
перешел на английский язык.-- Конечно, я сообщаю вам все это
не-официа-ально, мистер О'Хара, я просто пытаюсь осветить
политическую ситуацию. Официа-ально я воздерживаюсь от критики
каких бы то ни было действий начальства. Теперь продолжаю. Это
понравилось правительству, которое желало избежать расходов, и
было заключено соглашение, что за определенную ежемесячную
сумму Хилас и Банар начнут охранять Перевалы, как только
правительственные войска будут отведены. В то время -- это было
после того, как мы с вами познакомились (тогда я торговал чаем
в Лехе),-- мне пришлось поступить на службу в армию счетоводом.
Когда войска были отведены, меня оставили на месте, чтобы
расплатиться с кули, которые прокладывали новые дороги в Горах.
Прокладка дороги -- одно из условий соглашения, заключенного
правительством с Банаром и Хиласом. -- Так, а потом?
-- Уверяю вас, там, наверху, было чертовски холодно, когда
кончилось лето,-- доверительным тоном продолжал Хари-бабу.-- Я
каждую ночь боялся, что люди Банара перережут мне горло из-за
шкатулки с деньгами. Мои туземные телохранители --сипаи,
смеялись надо мной. Клянусь Юпитером! Я был совершенно испуган.
Но не в этом де-ело. Итак, продолжаю... Много раз я сообщал,
что оба владетельных князя продались Северу, и Махбуб Али,
который в то время находился еще дальше на Севере, привел в
подтверждение этого обильные доказательства. Никакого
результата. Я отморозил себе ноги, и один палец отвалился. Я
послал донесение, что дороги, за которые я платил деньги
землекопам, прокладываются для иностранцев и врагов.
-- Для кого?
-- Для русских. Кули открыто смеялись над этим. Тогда
меня! отозвали обратно, чтобы я устно рассказал все, что мне
было известно. Махбуб тоже приехал на Юг. Слушайте, чем все это
кончилось. На Перевалах в нынешнем году после таяния снегов,--
он снова вздохнул,-- появились два иностранца якобы для охоты
на диких коз. У них имеются ружья, но у них имеются также и
мерные цепи, и анероиды, и компасы.
-- Охо! Дело разъясняется.
-- Хилас и Банар любезно их принимают. Иностранцы щедро
дают обещания, они говорят от имени царя и преподносят подарки.
Они бродят по долинам, вверх и вниз, и говорят: "Здесь
подходящее место для бруствера, тут можно построить укрепление.
Эту дорогу можно защищать против целой армии". Речь идет о
дорогах, за которые я ежемесячно выплачивал рупии!
Правительство знает об этом, но ничего не делает. Три других
владетельных князя, которым не платили за охрану Перевалов,
сообщают через курьера о вероломстве Банара и Хиласа. Когда,
