золота.
_Что теперь?_ снова опросила Джесси. За окном порывами дул
berep, заставляя сосны шептать, а заднюю дверь хлопать. _Что
теперь, Хорошая Женушка? Что теперь, Рут? Что теперь, вы, всякие
НЛО? У кого-нибудь из вас - у кого-нибудь из нас - есть какие-
нибудь идеи? Я хочу пить, я хочу писать, мой муж умер, а вся моя
компания - бродячая собака, для которой Небеса - это объедок
колбасы-салями. Очень скоро она поймет, что ее запах так близок к
небесам, как предполагалось, и уберется прочь. Итак... что теперь?
Никаких ответов. Все внутренние голоса Джесси молчали. Это
было плохо - по крайней мере, они составляли ее компанию - однако
паника прекратилась, оставив во рту металлический привкус, и это
было хорошо.
_Я немного посплю_, подумала Джесси, с удивлением
обнаруживая, что на самом деле сможет, если пожелает. _Я немного
посплю, затем проснусь, и, может быть, мне придет какая-нибудь
мысль. По крайней мере, немного отдохну от страха_.
Маленькие морщинки в уголках глаз Джесси и две более заметные
между бровями начали разглаживаться. Джесси почувствовала, что
начинает погружаться в дрему, и с чувством облегчения и
благодарности поспешила в это убежище. Порывы ветра стали казаться
далекими, а бесконечное хлопанье двери еще более далеким: бам,
бам, бам.
Дыхание Джесси, которое по мере того, как она засыпала,
становилось более глубоким и медленным, неожиданно остановилось.
Ее глаза широко открылись. Первое, о чем она подумала, очнувшись
от полусна, было то, что ей почти удалось это, но эта проклятая
дверь...
Что случилось с этой проклятой дверью? Что с ней?
Эта проклятая дверь не перестала хлопать, вот что с ней
случилось. Одновременно с этой мыслью Джесси услышала характерный
стук собачьих когтей по полу прихожей. Бродячий пес вошел через
незапертую дверь. Он был в доме.
Ее реакция была немедленной и недвусмысленной.
- Пшел прочь! - закричала Джесси не осознавая, что
переутомленный голос звучал словно хриплая сирена. - Пшел,
придурок! Ты слышишь меня? УБИРАЙСЯ ИЗ МОЕГО ДОМА!
Джесси перевела дыхание, широко раскрыв глаза. Ее кожа
гудела, словно сотканная из медных проводков, через которые
пропустили небольшой электрический разряд; верхние два или три
слоя жужжали и свербили. Джесси смутно ощутила, что волосы у нее
на голове встали дыбом, словно иглы дикобраза. Мысль о сне исчезла
с карты боевых действий.
Она услышала царапанье когтей по входной двери... а затем все
стихло. _Наверное, я его испугала. Вероятно, он выскочил через
дверь на улицу. Бездомный пес, вроде этого, должен бояться людей и
домов_.
Я так не считаю, милашка, произнес голос Рут. Он звучал
непривычно сомневающимся. Я не вижу тени на дороге.
_Естественно, не видишь. Он, наверное, обежал дом с другой
стороны и убежал прямо в лес. Или направился вдоль озера.
Испуганный до смерти и несущийся как черт. Такое может быть?_
Голос Рут не ответил. Как и голос Хорошей Женушки, хотя в
этой ситуации Джесси с удовольствием послушала бы любой из них.
- Я прогнала его, - оказала она. - Я уверена.
Однако она продолжала прислушиваться, но не услышала ничего
кроме стука крови в висках. По крайней мере, пока.
Глава шестая
Джесси не испугала ее.
Собака боялась людей и дома, в этом Джесси была права, но она
недооценила ее отчаянного положения. Прежнее имя пса - Принц _
теперь звучало ужасно иронично. Этой осенью, на протяжении своего
долгого голодного вояжа по берегам озера Кашвакамак, он
познакомился с содержимым множества мусорных ведер, подобных тому,
которое было у Барлингеймов, и его давно уже перестали беспокоить
запахи салями, сыра и оливкового масла, доносящиеся из домов.
Аромат притягивал, но Принц на своем горьком опыте убедился, что
источники запаха находятся вне пределов его досягаемости.
Однако здесь были еще какие-то запахи; собака чуяла их каждый
раз, когда ветер распахивал заднюю дверь. Эти запахи были слабее
исходящего из ведра, но слишком хороши, чтобы их проигнорировать.
Собака знала, что, возможно, ее выгонят кричащие хозяева, пнув
странными, твердыми ногами, но запахи пересилили страх. Только
одна вещь могла остановить его, но пес ничего не знал об оружии.
Вероятно, этот пробел восполнится, если Принц доживет здесь до
охотничьего сезона, но до его начала оставалось еще целых две
недели, и кричащие хозяева с жесткими ногами было самым худшим,
что пес мог себе представить.
Он проскользнул в дверь в тот момент, когда ее в очередной
раз распахнул ветер, и прошел в прихожую... но не слишком далеко.
Пес был готов немедленно ретироваться при появлении любой
опасности.
Его уши говорили ему, что обитательницей дома была самка,
которая учуяла присутствие Принца, поскольку закричала на него, но
в голосе самки пес услышал не злость, а страх. После
инстинктивного рывка пес остановился и начал прислушиваться, не
присоединится ли к крикам самки голос какого-нибудь другого
хозяина или не прибежит ли кто-нибудь на эти крики, и когда ничего
такого не последовало, пес вытянул шею и начал принюхиваться к
слегка застоявшемуся воздуху помещения.
Сначала он свернул вправо, по направлению кухни. Именно
оттуда доносились запахи, рассеиваемые хлопающей дверью. Запахи
были сухими, но приятными: ореховое масло, крекеры _Рай-Крисп_,
изюм, овсяные хлопья (эти последние хранились на одной из полок в
коробке, дно которой прогрызла голодная полевая мышь).
Пес сделал шаг в этом направлении, а затем быстро повернул
голову, чтобы удостовериться, что за ним не крадется никто из
хозяев - в основном хозяева кричат, но могут действовать и молча.
Сзади в коридоре никого не было, но оттуда доносился еще более
сильный запах, заставивший его желудок сжаться от страстного
желания.
Пес заглянул в холл. Его глаза горели смесью страха и
желания, шерсть взъерошилась, а нижняя губа поднималась и
опускалась в нервном спазматическом оскале, обнажая ряд белых
зубов. В пол ударила струя мочи, пометив холл - а вместе с ним и
весь дом - как территорию Принца. Этот звук был слишком тихим и
быстрым, чтобы Джесси могла его уловить.
Запах, который учуял пес, был запахом крови. Он был
одновременно сильным и одуряющим. В конце концов, чрезмерный голод
пса пересилил все: или он немедленно поест, или умрет. Бывший
Принц медленно двинулся через холл по направлению к спальне. По
мере его приближения к двери запах усиливался. Да, это была кровь,
но это была дурная кровь, кровь хозяина. Тем не менее, запах был
слишком силен и привлекателен, чтобы уйти отсюда. Собака
продолжила свой путь к спальне, и, когда до двери осталось совсем
немного, начала рычать.
Глава седьмая
Джесси услышала стук когтей и поняла, что собака все еще
находится в доме. Она начала кричать. Она знала, что, по всей
видимости, это худшее, что человек может сделать в данной ситуации
_ это было вопреки всем слышанным ею советам насчет того, что ни в
коем случае нельзя показывать потенциально опасным животным то,
что вы их боитесь - но ничего не могла с собой поделать. Она
слишком хорошо осознавала, что притягивало животное к спальной
комнате.
Джесси подтянула ноги, используя наручники для того, чтобы
сесть, оперевшись спиной об изголовье кровати. Пока она делала
это, ее глаза ни на секунду не отрывала взгляда от двери, ведущей
в холл. Она услышала, что собака начала рычать. Этот звук заставил
ее внутренности похолодеть.
Собака остановилась в дверном проеме. Начало смеркаться, и
животное виднелось смутной тенью: не слишком большое, но и не
карликовый пудель или чихуахуа. В ее глазах отражался солнечный
свет двумя оранжево-желтыми полумесяцами.
- Пошел прочь! - закричала Джесси. - Пошел прочь! Убирайся!
Ты... тебя сюда не приглашали! - Последняя фраза, конечно, звучала
глупо, но в данной ситуации выбирать не приходилось. _Надо
попросить его принести мне ключи с бюро_, подумала Джесси.
Она заметила, что задняя часть тени в дверном проеме
задвигалась: собака начала махать хвостом. В некоторых
сентиментальных женских романах это, вероятно, означало бы, что
бездомная собака была смущена голосом лежащей на кровати женщины,
который напомнил ей голос давно забытой хозяйки. Но Джесси знала,
что это не так. Собаки виляют хвостом не только, когда они
счастливы, но - как и кошки - тогда, когда они находятся в
нерешительности и продолжают оценивать ситуацию. Собака едва
среагировала на голос Джесси, но она также и не доверяла темной
комнате. Во всяком случае, пока.
Бывший Принц еще не познакомился с огнестрельным оружием, но
получил достаточно много жестких уроков за последние шесть или
около того недель, прошедших с конца августа. То есть, с тех пор,
как мистер Чарльз Сатлин из Брайнтри, Массачусетс, оставил его
умирать в лесу, не желая забирать с собой в город, поскольку ему
не хотелось платить комбинированный штато-городской налог размером
в семьдесят долларов за содержание собаки. Семьдесят долларов за
дворняжку не ахти какая сумма, но Чарльз Сатлин считал, что это
лишние расходы. Этим июнем он купил себе моторную яхту, причем ее
цена исчислялась числом с пятью нулями. Вы, да и любой, конечно,
можете подумать, что сумма платы за собаку по сравнению с
затратами на яхту просто тьфу, но дело не в этом. Дело в том, что
покупка яхты - это запланированный расход. Он стоял в списке
старого Сатлина более двух лет. Собака же наоборот,
незапланированная сиюминутная покупка в придорожном овощном
магазине в Харлоу. Он бы никогда ее не купил, если бы с ним не
было его горячо любимой дочери. _Вот эта, папа!_ сказала она,
показывая пальцем на собаку. _Эта, с белым пятном на носу, которая
гуляет сама по себе, словно принц_. Так он ее и купил. Никто
никогда не видел прежде, насколько маленькая девочка может быть
счастлива, но семьдесят баксов (а, может быть, и все сто, если ее
классифицируют как _Класс Б, Более Крупная Собака_) слишком
большие деньги за пса без единого клочка документов. Очень большие
деньги, решил мистер Сатлин, когда пришло время запирать коттедж
на озере до следующего лета. Кроме этого, провоз собаки обратно в
Apehmrph в _саабе_ тоже представлял собой занозу в заднице. Пес
перепачкает весь салон, напердит, а то еще и наделает кучу. Он бы
мог купить ему конуру, но эти маленькие чудеса стоили 29 долларов
95 центов и выше. А потом, собака вроде Принца не сможет жить в
конуре. Для него лучше будет бегать на свободе, сделав своим
королевством все северные леса. Да, сказал себе Сатлин,
останавливаясь в последний день августа на пустынной обочине Бей-
Лейн и выталкивая пса из машины. У старого Принца сердце
счастливого скитальца - это можно увидеть, если внимательно к нему
приглядеться. Сатлин был неглупым человеком и понимал, что все это
глупая чушь для самоуспокоения, но, в то же время, был охвачен
этой мыслью, и, когда он уезжал, оставив Принца сидящим на обочине
и смотрящим ему вслед, то насвистывал мелодию из _Рожденной
свободной_, временами напевая отдельные фразы: _Рожденная
свободной... чтобы следовать своему сердцу!_ Следующую ночь он
спал хорошо, совершенно не вспоминая о Принце; который ночевал под
поваленным деревом дрожащий, голодный, не сомкнувший за ночь глаз,
вздрагивающий при каждом уханье совы или крике лесного зверя.
