Понимаете, однажды в субботу он поехал на работу, оставив миссис Джерри и
всех малюток Джерри - включая меня - дома. В те времена мы жили в норе в
гостиной, и нигде больше, вы понимаете? И знаете что? Он был неосторожен с
током и сгорел; и миссис Фини - она работает привратницей в доме Ричарда
Слоута - так вот, они слышали, как дядя Морган рассказывал по телефону,
что электричество заживо поджарило папу, и это было ужасно... и очки его
сползли на нос, только вы ничего не знаете про очки, потому что у вас
здесь их нет. Нет очков... нет электричества... нет телевизоров... нет
самолетов. Не стоит умирать так, как мистер Джерри, миссис Генри. Не
стоит..."
- Неважно, болел ли он, - резко сказал фермер. - Был ли он
п_о_л_и_т_и_к_а_н_о_м_?
Джек шевелил губами, но не мог произнести ни звука. Он не знал, что
ответить. Слишком сложная проблема!
Генри мотнул головой, как если бы услышал ответ.
- Слазь, оболтус! Лавка за следующим поворотом. Я думаю, ты
как-нибудь дотащишься до нее пешком!
- Да, - сказал Джек. - Думаю, что да. Извините...
Фермер, все еще искоса поглядывавший на мальчика, слегка усмехнулся.
- Нет, это ты извини, парень... Ты кажешься славным пареньком, но мы
здесь люди простые, а все, что происходит у моря - это для лордов. Умрет
Королева или не умрет... конечно, рано или поздно это случится. Бог всех
забирает к себе. Но простых людей, которые влезли не в свое дело, ждет
страшная смерть.
- Мой отец...
- Я не хочу слышать о твоем отце! - торопливо возразил Генри. Его
жена отодвинулась от Джека, крепче прижав к себе сына. - Хорошим он был
или плохим - я не знаю и не хочу знать. Все, что я знаю - это то, что он
умер (думаю, что ты не солгал, сказав это), и что его сын провел
беспокойную ночь, и что он умеет хитрить. Сын не говорит правду о том,
куда идет. Так что уходи. Меня беспокоит только моя судьба, как видишь.
Джек слез с телеги. Его огорчил страх на лице женщины. Он сам был
причиной этого страха. Фермер прав - маленькие люди не должны вмешиваться
в дела больших. Иначе они могут поплатиться за это.
13. ЛЮДИ В НЕБЕСАХ
Мальчик с ужасом обнаружил, что деньги, заработанные им с таким
трудом, в буквальном смысле превратились в палочки; они стали похожими на
игрушечную головоломку, сделанную неумелым ремесленником. Но через секунду
ужас растаял, и Джек весело рассмеялся. Конечно же, палочки и _б_ы_л_и
деньгами! Когда он перелетел из одного мира в другой, изменилось _в_с_е_,
включая и это. Серебряный доллар снова стал значком с изображением
грифона, рубашка - курткой, английский язык - диалектом Территорий, а
старые добрые американские деньги - грудой палочек. У него было всего
около двадцати двух долларов, и он решил, что примерно такую же сумму
составляют те четырнадцать монет-палочек одного вида и около двадцати
палочек другого, которые он обнаружил в кармане.
Проблема была скорее не в количестве денег, а в местных ценах - он
очень смутно представлял себе, что здесь стоит дорого, а что - дешево; идя
через лавку, он растерялся. Если он, выбрав товар, не сможет расплатиться,
то... Он не знал, что они сделают с ним. Например, выгонят... побьют...
посадят в тюрьму... убьют? Вряд ли, но даже в этом нельзя быть до конца
уверенным - они ведь простые люди. Они не политиканы, а он...
Он - чужой... Странник.
Джек медленно пересек из конца в конец лавку, больше напоминающую
шумную ярмарку; он обдумывал вставшую перед ним проблему. Проблема
сосредоточилась в основном в его желудке - он был смертельно голоден.
Мальчик заметил фермера Генри, торгующегося с продавцом коз. Рядом с мужем
стояла миссис Генри, не участвующая в разговоре. Она повернулась к Джеку
спиной; на руках у нее сидел младенец.
"Джейсон, один из маленьких Генри", - подумал Джек, - и он вдруг
заметил Джека.
Ребенок стал указывать на него ручкой, и Джек бросился наутек,
стараясь, чтобы как можно больше людей разделяло его и семейство Генри.
Кругом царил аромат жареного мяса. Джек видел продавцов, медленно
обжаривающих над углями куски свинины; покупателей, выбирающих мясо и
сало. Все они оборачивались на бегущего мальчика. Большинство покупателей
были такие же фермеры, как Генри. Джек заметил, что при расчете за покупку
они протягивали руку с зажатыми в ней палочками, но скольких штук будет
достаточно? - думал он.
Ладно, неважно. Он должен поесть, даже если этим выдаст себя как
чужака.
Он прошел мимо женщин с детьми и приблизился к большому мужчине,
стоявшему у зажженной жаровни; там дымились пять кусков отличной свинины.
Стоящие с обеих сторон жаровни мальчики время от времени переворачивали
мясо.
- Отличное мясо! - зазывал мужчина. - Замечательное мясо!
П_р_е_в_о_с_х_о_д_н_о_е_ мясо! Покупайте мое чудесное мясо! Чудесное мясо
только здесь! Самое лучшее мясо здесь! - И вполголоса ближайшему к нему
мальчику: - Пошевеливайтесь, болваны, черт вас побери!
К торговцу подошел фермер с девочкой-подростком и указал на второй
слева кусок мяса. Мальчики прекратили переворачивать куски; хозяин снял с
жаровни один из них и уложил его на ломоть хлеба. Один из мальчиков поднес
хлеб с мясом фермеру. Джек, внимательно наблюдая, заметил, что тот
протянул мальчику две небольшие палочки. Когда мальчик отошел, покупатель
засунул остаток денег-палочек в карман, разломил пополам огромный сэндвич
и протянул одну половину дочери, которая с нетерпением ожидала своей доли.
У Джека засосало под ложечкой. Кажется, он увидел все, что ему было
нужно.
- Отличное мясо! Превосходное мясо! Самое... - продавец сверху вниз
взглянул на Джека, сводя брови в одну линию; глазки под ней были
маленькими, но вовсе не глупыми. - Я слышу, твой желудок распевает
песенки, дружок Если у тебя есть денежки, я угощу тебя так, как не едят и
в раю. Если же твой карман пуст - убирайся отсюда к дьяволу, чтобы я
больше тебя здесь не видел.
Мальчики-прислужники хихикнули, хотя оба явно устали; просто смех
непроизвольно вырвался у них из груди.
Запах свежеподжаренного мяса не позволял Джеку уйти. Он достал из
кармана палочку покороче и показал на кусок мяса, который лежал вторым
слева. Он не говорил ни слова: так, ему казалось, безопаснее. Мясник взял
огромный нож и отрезал кусок; этот кусок, как заметил Джек, был меньше,
чем купленный фермером, но сейчас это не имело значения. Желудок требовал
пищи, причем немедленно.
Мясник уложил мясо на хлеб и сам подал его Джеку. Потом взял у
мальчика деньги - не две, а три маленьких палочки.
В ушах вдруг зазвучал насмешливый голос матери: "Поздравляю, Джекки!
Ты, оказывается, скряга!"
Продавец улыбнулся ему, обнажив гнилые зубы, ожидая проявления
недовольства.
- Ты должен быть благодарен, что я взял всего три, а не десять или
четырнадцать. А я бы мог, ты знаешь... У тебя ведь на лбу написано,
парень: "Я - ЧУЖАК". Так как, будем ссориться?
Хотел ли мальчик ссориться? Он просто не мог себе этого позволить, и
им овладела бессильная ярость - чувство, входящее в привычку.
- Уходи, - коротко приказал мясник. Он ткнул рукой в сторону Джека;
под ногтями запеклась свиная кровь... - Ты получил свою еду. А теперь
проваливай.
Джек подумал: "Я могу показать тебе фонарик, и ты убежишь отсюда ко
всем чертям. Показать тебе самолет - и ты наверняка сойдешь с ума. Ты
вовсе не так умен, как тебе кажется".
Он улыбнулся, и что-то такое было в его улыбке, что не понравилось
мяснику, потому что он отпрянул от Джека, лицо его окаменело, а брови
опять сошлись на переносице.
- Убирайся, я сказал! - заорал он. - Проваливай!
Джек ушел, по-прежнему улыбаясь.
Мясо было очень вкусным. Джек торопливо откусывал от своеобразного
сэндвича, и сок тек по пальцам. Мясо оказалось свининой... и в то же время
- не совсем свининой. Вкус его богаче, ярче, чем вкус обыкновенной
свинины. В Джеке пульсировали разнообразные оттенки насыщения. Вот бы
школьные завтраки были такими же! - подумалось Джеку.
Теперь, немного подкрепившись, он мог с большим интересом осмотреться
вокруг себя... и начал протискиваться через толпу. Больше всего он
напоминал сейчас деревенского мальчишку-ротозея, пришедшего сюда поглазеть
по сторонам. Мужчины, женщины и дети - все словно были рады ему, и он
отвечал им тем же. Все казалось ему интересным и прекрасным. Здесь никто
не скучал.
Торговый городок напомнил мальчику Королевский Павильон; здесь, как и
там, тоже смешивались разные запахи (доминировали запахи поджаренного мяса
и пота животных); везде разгуливали празднично одетые люди, пышущие
здоровьем.
Джек остановился возле торговца коврами с вышитыми на них портретами
Королевы. Глядя на них, он вспомнил о матери Хэнка Скофлера и улыбнулся.
Хэнк был одним из одноклассников Джека и Ричарда Слоута в Лос-Анджелесе. У
миссис Скофлер была единственная страсть в жизни - вышивание. Она бы
сумела оценить коврики с изображением Лауры де Луизиан по достоинству -
она, вышивавшая пейзажи Аляски и огромную репродукцию знаменитой "Тайной
вечери", украшавшую их гостиную.
Внезапно лицо, вышитое на ковриках, начало меняться. Теперь это была
уже не Королева - Джек видел лицо своей матери, ее глубокие темные глаза,
ее тонкую бледную кожу...
Ужасно захотелось домой. В голове пульсировало: "Мама! Эй, мамочка!
Боже, зачем я здесь? Мама!".
Он подумал о том, чем она могла бы сейчас заниматься. Сидеть у окна?
Курить? Смотреть на океан? Читать книгу? Включать телевизор? Гулять?
Спать? Умирать?
"Умерла?" - ехидно подсказал ему внутренний голос. - "Умерла, Джек?
Уже умерла? Как ты полагаешь?.."
Х_в_а_т_и_т_!
Из глаз полились слезы.
- Что-то случилось, дружок?
Мальчик поднял заплаканное лицо и увидел старого торговца,
доброжелательно глядящего на него. Руки моряка были большими и грубыми, но
улыбка - открытой и сердечной, неподдельно искренней.
- Ничего, - вспыхнул Джек.
- Если из-за ничего ты выглядишь так плохо, то как бы ты выглядел,
если бы _ч_т_о_-_н_и_б_у_д_ь_ действительно стряслось, сынок?
- А я что, плохо выгляжу? - спросил Джек, пытаясь улыбнуться.
Удивительно, но, речь его не показалась собеседнику странной.
- Голубчик, ты выглядишь так, как будто только что потерял
единственного друга или внезапно увидел оборотня!
Джек все-таки улыбнулся. Продавец ковров достал что-то из-под
большого ковра; что-то овальное с короткой ручкой. Когда он показал
предмет, мальчик увидел зеркало. Зеркало было маленьким и невзрачным.
Такие обычно дают за победу в карнавальных играх.
- Смотри, паренек, - сказал продавец. - Разве я не прав?
Джек глянул в зеркало и обмер. Это, несомненно, был он, но выглядел
он так, будто сошел с экрана диснеевской версии "Пиноккио", в которой
волшебные сигары превращали детей в ослов. Его глаза - обычно голубые и
круглые, как у всех, имеющих англосаксонских предков - стали сейчас карими
и раскосыми. Волосы напоминали конскую гриву. Он попытался одной рукой
отбросить их со лба, и пальцы запутались в прядях. И, что хуже всего,
длинные уши свисали по бокам головы. Когда Джек дотронулся до одного из
них, ухо дернулось.
Он внезапно подумал: "Однажды все это уже было... В обычном мире; в
Видениях это было..."
Джеку четыре года. В нормальном мире (сейчас он даже в уме перестал
именовать его "_р_е_а_л_ь_н_ы_м_") у них в доме был огромный кусок мрамора
с розовой сердцевиной. Однажды, когда Джек играл с ним, камень упал на
